Веб Камера [Дж А Конрат] (fb2) читать онлайн

Том скривился, затем начал одеваться. Возможно, если свидетель попался нормальным, то они смогут поймать Сниппера и предотвратить еще одно убийство, в вероятности которого Том был уверен.

Возможное убийство девушки по имени Кендал.

6 глава

Кендал Смит выключила камеру в душевой. На ее основании моргнул зеленый свет, а затем стал красным.

Он повесила полотенце для рук на объектив, чтобы уже точно быть уверенной, а затем включила воду в душе и стала ждать, пока та нагреется. Кендал проверила камеру, хоть и делала это всего мгновение назад.

12:18.

Тест по психопатологии будет через тридцать одну минуту. Чтобы дойти до двора, у нее займет ровно одиннадцать минут и тридцать шесть секунд – 1252 шагов, – а если учитывать активность в кампусе, то у нее где-то между четырьмя минутами сорока четырьмя секундами и пятью минутами девятнадцатью секундами, чтобы добраться до класса в здании Хершел. Это означало, что у нее семь минут, чтобы закончить принятие душа, еще семь минут, чтобы одеться и покинуть женскую общагу.

Все эти мысли пробежали в голове Кендал, в то время как она досчитала до тридцати пяти; именно столько времени необходимо, чтобы в душе нагрелась вода. Когда она досчитала до этой цифры, то проверила струю.

Идеальная температура.

Затем она снова ее проверила.

И снова.

Кендал знала, что это было глупо. Когда камеры были включены, она по большей части контролировала себя. Но ванная комната была единственным приватным местом в доме, и там она потворствовала всем своим нуждам. К тому же, это было основной причиной, почему она выключала камеры, когда принимала душ. Кендал не так сильно беспокоило то, что какие-то типы видели бы ее голой, куда больше ее волновало то, что они принимали бы ее за сумасшедшую, наблюдая за ней.

Ну, частично это правда, как минимум. Мысль о том, что кто-то наблюдает за ней во время принятия душа, ужаснула ее.

Я так облажалась. Если обсессивно-компульсивного расстройства было недостаточно, то я должно быть ханжа.

Спасибо за это, отец.

Кендал проверила температуру воды больше трех раз, хоть и знала, что она идеальна, затем она разделась и залезла в душ. Когда Кендал нанесла на голову шампунь и начала массировать, то решилась не считать плитки на стене.

Через пятьдесят секунд она сорвалась и начала водить взглядом по плиткам, считая мыльницу за две, с тех пор как она заняла два места. После трехразовой промывки волос, Кендал закончила с душем уже через три минуты. Она вытерлась и оделась, немного опережая график, поэтому она досчитала до десяти, прежде чем убрала тряпку с камеры и снова включила ее.

Хорошо, делай вид, что ты нормальная. Ты можешь сделать это.

Кендал вышла из ванной комнаты, ощущая каждую камеру на себе. Они были как глазные яблоки, по ощущениям было то же самое, когда какой-нибудь тип таращится на нее из комнаты. Она ненавидела их. Ненавидела их всем своим сердцем.

Больше всего она их ненавидела из-за того, что нуждалась в них. Благодаря камерам, она могла платить за колледж.

Частичная стипендия Кендал не смогла бы покрыть плату за обучение без дополнительного дохода от камер. Никто в кампусе не знал о камерах. А даже если и знали, то не смогли бы посмотреть; ни у кого не было доступа к веб-камерам в штате Иллинойса. Но остальные сорок девять штатов и весь мир могли зайти на http://www.hotsororietygirlslive.com и шпионить за сестрами в Эпсилон Эпсилон Дельта двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, так долго, насколько им хватит кредитной карточки.

Некоторые из сестер оказывали услуги перед камерами. Из шести, что жили на двуспальных кроватях, лишь двое привлекали внимание, еще двое были на голову больными эксгибиционистами. Лишь Кендал и Линда – единственная подруга Кендал и та, которая приняла ее в женскую общагу – были самыми сдержанными. Они не приводили своих парней в дом (не потому, что у Кендал не было парня), она по-тихому целовалась на камеры, как и остальные девушки. Они не раздевались и не мастурбировали – хотя Линда засвечивала свои буфера, демонстрируя свои соски. Они вдвоем (в большинстве случаев Кендал) общались со своими клиентами в чатах без сексуального характера, хотя они бы давали больше чаевых, если бы девочки немного пошалили.

Распутство не было в стиле Кендал.

Она покинула дом ровно в 12:29, начав считать шаги про себя, когда шла ко двору. Пока она шла, прокрутила у себя в голове выученные листы для предстоящего теста, который охватывал два раздела диагностики и статического руководства психических расстройств, пятого издания.

Кендал знала о психических расстройствах больше любого другого девятнадцатилетнего в кампусе, и, возможно, даже больше, чем большинство пожилых людей, ходящих на современные курсы по парапсихологии. Она жила с обсессивно-компульсивным расстройством, и с близкими членами ее семьи, у которых были более экстремальные психические расстройства, всю ее жизнь.

Недавно они изучали гендерную дисфорию, импульсивное расстройство личности и расстройство поведения. Последнее особенно было актуально для Кендал, потому что это относилось к DSM-5, квалифицирующихся на антисоциальных личностей.

Другими словами, там говорится о психопатах.

Такие психопаты – в частности как тиранический тип Теодор Миллон, который нажился на боли других – пугали Кендал.

Без оснований. Кендал знала садистов. У нее были шрамы в знак доказательства. Как душевные, так и физические.

Как ни странно, психологическая травма, нанесенная Кендал, не сделала из нее какую-нибудь недотрогу, и пока она была подвержена паранойи, стала совсем иной, живя в постоянном страхе. Она снова научилась доверять людям. Она встречалась время от времени. Также иногда Кендал читала ужасы, покуда в них были монстры, демоны или другие сверхъестественные элементы. Но она держалась подальше от порно с пытками, или триллеров с серийными убийцами, где маньяк хотел наказать женщин.

Кто придумал это больное дерьмо и назвал это развлечением?

На пятьсот втором шаге ей пришлось свернуть, чтобы избежать паука на тротуаре. Они противные. Эти твари всегда были ей омерзительны. Слишком много ног. Слишком много глаз. Изогнутые клыки. Заманивают жертв в свою паутину, чтобы высосать их кровь. Она вздрогнула. Ужасные существа. Кендал читала где-то, что в среднем человек проглатывает восемь пауков за год во время сна. Их влечет углекислый газ, или что там, и они заползают в ваш рот.

Раньше Кендал не думала, что есть что-то хуже животного мира.

К несчастью, человеческий мир оказался хуже. Гораздо хуже.

Но Кендал не хотела об этом думать.

На шестьсот восьмом шагу она вышла во двор, Кендал почувствовала покалывание позади шеи.

Кто-то следит за мной.

Кендал хорошо знала это чувство. Она жила с этим чувством каждый день, в женском общежитии. Чей-то взгляд был на ней, из-за чего на ее предплечье встали крохотные волоски. Кендал остановилась; она никогда этого не делала, когда шла во двор. Затем она осторожно посмотрела через плечо.

Там.

Вниз по улице.

Темный грузовой фургон с тонированными окнами.

В половине квартала, двигающийся гораздо медленнее, чем при ограниченной скорости в 25 миль в час.

Было, похоже, как будто он преследовал Кендал.

Автомобиль остановился сразу же после нее, преградив всю дорогу. Кендал слышала тарахтение двигателя, возможно, плохой глушитель или дыра в выхлопной трубе. Позади фургона засигналила машина, но он не сдвинулся с места.

Кендал попыталась сделать шаг вперед, но тут же впала в ступор, потому что сбилась со счета шагов.

Какой сейчас счет?

Я забыла, на чем остановилась!

Кендал однажды пыталась объяснить свой подсчет подруге, еще в средней школе. Согласно этому синдрому, Кендал была одержима подсчетом своих шагов, и она не могла сопротивляться этому. Невозможно было держать свои руки над открытым огнем, даже если бы ты захотел. Рефлекторно ты бы отдернулся. Точно также и для Кендал было невозможно перестать считать. Речь не шла о силе воли. Без подсчета Кендал одолевал страх и ужас, из-за чего она была убеждена, что делает что-то не так. Из-за этого она начинала дрожать, плакать, задыхаться, и, в конце концов, падала в обморок. Она не могла контролировать это. Страх не подсчитывать был сильнее любого другого страха.

В том числе ее боязни того черного фургона.

Разум Кендал разделился пополам, с одной стороны она думала о жутком водителе, который намерен причинить ей вред, с другой стороны она пыталась вспомнить число, на котором остановилась.

Ее руки задрожали. Мочевой пузырь сжался. Она не могла дышать, и почувствовала полную беспомощность, стоя там и ожидая худшего, что может произойти, не в состоянии даже уйти.

Постойте-ка! Это же 612! Я на 612.

Она облегченно выдохнула. Затем Кендал уставилась на свои ноги и заставила себя двигаться дальше, что-то между быстрой ходьбой и бегом трусцой.

640, 641, 642, 643…

На 666 шаге Кендал еще разок оглянулась – это число она ненавидела из-за строгого, религиозного воспитания – она бы ужаснулась, если бы фургон был прямо за ней.

Но он не был.

Фургон исчез.

Оставив Кендал задаваться вопросом, что если ей все это привиделось.

Я снова это вижу? Болезнь вернулась?

Сейчас Кендал не могла беспокоиться об этом. Она не могла опоздать в класс. Из-за опозданий у нее начинаются панические атаки.

Она добралась до двора за 1231 шагов, но не почувствовала облегчения. Всегда было 1252. Всегда.

Ее это обеспокоило, и поэтому Кендал рискнула показаться глупой, и в течение тридцати абсурдных тридцати секунд она ходила по кругу, пока не досчитала до номера 1252. И только потом она ступила во двор и поспешила в здание Хершел, не подозревая о том, что человек в фургоне припарковался на улице и наблюдал за ней через бинокль.

7 глава

Свидетелем была высокая, крепкая женщина лет двадцати. У нее была бледная кожа, высокие скулы, на которых было нанесено слишком много румян, сильная челюсть и густые, черные волосы со строго короткой челкой, как будто она принесла фото Бетти Пейдж своему парикмахеру и ей переборщили с прической. Она сидела за столом напротив Роя, ее плечи опустились так, словно у нее депрессия или просто усталость, а может и то и другое. Но ее глаза были яркими и бдительными, затем они посмотрели на Тома, задержавшись на нем, когда он подошел.

― Детектив Манковски, это Таня Бестрейфен, ― представил Рой.

Том протянул руку. Хоть ее выражение и было мягким, но вот рукопожатие было сильным и уверенным.

― Приятно познакомиться, ― сказала она хриплым голосом, прямо как Тина Тернер.

― Спасибо, что пришла, ― Том поставил стул рядом с Роем.

― Вы, ребята, ответственны за это дело? ― спросила Таня.

― Мы отчитываемся перед нашим начальником, но мы ведущие детективы, да.

Таня опустила глаза. ― Я видела, что случилось с той девушкой. По новостям. Убийца Сниппер. Почему они зовут его Сниппером?

Том мысленно поблагодарил СМИ за то, что те так любезно дают серийным убийцам такие восхитительные имена. Что же касалось отстающих дел, так Том с Роем расследовали продолжающуюся серию снятия скальпов, судя по всему, это связано с бандами. Местная газета окрестила этого преступника Скальпером. Какой сюрприз.

― Он отрезает веки жертве, ― ответил Том.

Таня медленно кивнула, затем сказала. ― Так ей приходится наблюдать за тем, что он делает.

Том не подумал об этом. Хорошая проницательность. А еще чертовски жуткая. ― Мой партнер говорит, что ты, возможно, видела убийцу?

― Ага. После четырех часов утра.

― Ты обычно просыпаешься в четыре? ― спросил Рой.

― Иногда. Я дома работаю, внеурочно. Мне нужно было пойти, взять энергетик неподалеку от 7-11 блока.

Том глянул на заявление свидетельницы, которое начал заполнять Рой, и увидел, что блок Тани находился недалеко от Кендал Хеффертон.

― Это то, что ты делала той ночью? ― спросил Том.

― Ага.

Он взял ручку и начал делать заметки. ― Что ты видела?

― Я всего лишь взяла Ред Булла и пошла обратно к себе. Он выскочил из здания, меня чуть не снес.

― Как будто он спешил? ― спросил Рой.

― Как будто он до хера спешил.

― Удалось рассмотреть его? ― спросил Том.

Таня кивнула. ― Он был белым. Лет так под сорок. Красавчик. Как тот украинский парень на реалити-шоу. Максим Чмерсковский.

Том остановился на букве М. ― Кто?

― Мак-сим Ч-мер-ков-с-кий.

Том никогда о нем не слышал. ― Ох… а как по буквам?

― Думаю в имени в середине будет К и С, а в конце фамилии И и Й, ― Таня засунула руки в огромные карманы куртки, ища там что-то. ― Я забыла свой мобильник. У вас есть интернет?

Том кивнул. Таня протянула руку, и Том дал ей свой. Она преподнесла его к своему лицу, прищурилась, когда нажала на экран большим пальцем. Где-то через пятнадцать секунд она положила телефон на стол.

― Максим Чмерсковский. Нос парня, которого я видела, был шире, брови толще, ну а во всем остальном они точь в точь.

Том глядел на актера на странице википедии, который, как и сказала Таня, был красавчиком.

― Во что он был одет?

― Длинное, черное пальто. Джинсы. Шерстяная шапка.

Очередь Роя. ― У него что-то было с собой?

Таня покачала головой.

― Пластиковые пакеты? ― спросил Том. ― Душевая занавеска?

Она снова покачала.

― И он спешил, да?

― Он практически бежал. Столкнулся со мной. Чуть с ног не сбил. На секунду я подумала, что это Максим. Ну, знаете, из шоу. А еще у него был живот.

― Живот?

― Большой живот.

― У Максима Чмерсковского нет живота. У него тело как у моделей нижнего белья.

В течение следующих пятнадцати минут Рой с Томом по очереди допрашивали Таню, но она не добавила каких-либо новых деталей. Рой закончил допрос, ― Если бы тебе пришлось опознать его в процессе опознания подозреваемого, ты бы смогла?

Таня кивнула. ― Конечно. Он был ближе ко мне, чем я сейчас к вам. Так близко, что могла учуять его дыхание.

― И как же оно пахло? ― спросил Том.

― Как мясо. Как будто он только что съел полусырой стейк. Ну, знаете. С кровью.

Том с Роем переглянулись. Затем они поблагодарили ее, и она ушла.

― Что думаешь? ― спросил Рой.

― Отправлю команду в здание. Просмотреть всех арендаторов, похожих на Макса или Максима, в общем, не важно, какое имя у той знаменитости, посмотрим, живет ли он там, если он наш преступник.

― А на счет кровавого дыхания?

― Я позвоню судмедэкспертам. Пусть проверят ее тело на слюну. Если Сниппер пьет кровь, возможно, он оставил свое ДНК.

Рой кивнул. ― Что думаешь о Тане?

― Из нее выйдет хороший свидетель. Она уверена в себе.

― Ты мог бы сказать, что она была интерсексуалом?

Он прищурился. ― А?

― Ну, интерсексуалом или трансгендером, ― сказал Рой. ― Не уверен, что из этого. Нет волос на лице, и причиндалов нет – можно сказать по узким джинсам. Но есть большие руки, ноги, толстые кисти рук и неширокие бедра. Она либо после операции, либо интерсексуал.

― Не вижу разницы.

― Трансгендер, ― начал Рой, ― это когда человек представляет собой один пол, относящийся к отличному от своего. А интерсексуал – это когда человек рождается без определенного пола.

― Как гермафродит, ― сказал Том.

― Настоящие гермафродиты на самом деле очень редки. Но у Тани был небольшой ряд этих условий.

― И ты знаешь об этом так много, потому что…

― Триш интерсексуальна.

Том прищурился. ― Твоя девушка?

― Она родилась с СПНА. Синдром полной нечувствительности к андрогенам.

Том не знал, что сказать. ― Но она выглядит…

― Как женщина. Я знаю. Она полностью выглядит как женщина. Но у Триш Y хромосома, и нет яичников. У нее яички.

― Так… у нее яйца?

― Не будь таким невежественным, Том.

Том взмахнул руками. ― Да я и не пытаюсь. Просто не понимаю.

― Внешне, она – женщина. Она получила все женские части, за исключением того, что волосы на теле не растут. А внутри нет яичников. Поэтому у нее нет менструации, и не может иметь детей.

― Вместо этого у нее яички.

Рой кивнул. ― Недоразвитые. Они не выделяют спермы.

― И ты все это время знал?

― Она сказала мне на первом свидании.

Нужно было многое переварить. ― Рой, не пойми меня неправильно, но я никогда не думал, что ты такой… прогрессивный.

― Любовь слепа, ― сказал Рой. ― А секс невероятен. Ты бы изменил свое отношение к Джоан, если бы она сказала тебе, что является интерсексуальной?

Том не рассматривал такой вопрос. ― Нет. К тому же, если быть честным, было бы отлично без месячных.

― Вот видишь, ― сказал Рой. ― Теперь ты стал сексистским мудаком. Что-то мы заговорились о гендере, и у тебя какая-то дешевая шуточка про ПМС.

― Это не шутка. Она как Лон Чейни младший во время полнолуния.

Рой даже не выдавил из себя улыбку. ― Ты ведешь себя как мудак, зачем все это говорить?

― Это ведь не так, словно я говорю что-то за спиной Джоан. Она бы допустила подобное. Просто потому что этот стереотип не значит, что таковым он не является.

― Тогда в какие стереотипы о черных людях ты веришь? ― спросил Рой.

― Что вы хорошие баскетболисты, помешаны на кроссовках и имеете большие члены.

― Для меня это оскорбительно. В моем случае, все сказанное тобой верно. Но я оскорблен за своих младших братьев, которые даже в кольцо мяч забросить не могут.

Том засмеялся, и Рой перестал притворяться раздраженным и тоже рассмеялся.

― Хорошо, ты хочешь квартиру или судмедэкспертов?

― Я возьму квартиру. Встретимся через два часа?

Том кивнул, и они дружески стукнулись кулаками, а затем Рой ушел. На тот момент Том думал о Триш. Как она себя чувствовала, когда у всех ее подруг подростков была менструация, а у нее нет. Он представил ее поход к врачу, когда она узнала новости о том, что генетически она была частично мужчиной. Или полностью мужчиной. Том не понимал, как все это работает. Но он понимал, что это чувствуется так, когда тебе говорят, что ты отличается от остальных.

Быть другим не очень хорошее ощущение. Но, как говорил Томас Джефферсон, счастье зависит от выборов, которые мы делаем, а не от того, с чем мы родились.

Он подумал о том, что Джефферсон многого достиг, если сравнивать с его собственным незначительным вкладом в человечество, а затем он вернулся к работе.

8 глава

1251… 1252.

Кендал остановилась перед своим домом с ключом в руке. Три раза коснулась дверной ручки, а затем открыла дверь, позволяя себе войти и с облегчением вздохнуть.

На занятии ничего особого не происходило, но Кендал это не так сильно заботило, поскольку она не могла перестать думать о фургоне, преследовавшем ее ранее. Возвращаясь со двора, она так много раз оглядывалась, что начала болеть шея. Кендал не увидела его снова.

Что заставило ее задуматься, что же она видела на самом деле. Задуматься о том, что ее галлюцинации, возможно, вернулись.

Она проверила почтовый ящик рядом с входной дверью, вытащила два конверта, адресованных ей и прошла в комнату. Линда и Хилди растянулись на диване, смотря один из тех фильмов, где главная героиня влюблена в горячего подростка-вампира, который часто сдирает с себя футболку.

― Эй, шлюшка, как прошло занятие? ― спросила Линда, не отводя взгляда от фильма.

― Я нагрубила преподавателю, а затем занялась сексом на столе с двумя парнями, пока все наблюдали. Жаль, что вас не было. А вы, ребята, что делали?

― У нас была битва подушками голышом, затем выдули несколько дорожек кокаина на буферах друг дружки. Жаль, что тебя не было.

С самого начала семестра Кендал и Линда начали выдумывать всякое, чтобы подразнить подписчиков, которые за ними наблюдали, притворяясь, что они пропустили действительно что-то эпическое. Они как привыкли к шуточкам, что «жаль, что тебя не было» для них стало как «привет».

― Тебе звонили, ― сказала Хидли. ― Записка рядом с телефоном.

― Кто это был?

― Какой-то преследователь, который хотел отрубить твою голову.

Кендал замерла. У Хилди был характер как у черлидерши, и ее чувство юмора не было таким тонким, как у Линды.

После того, как она успокоилась, Кендал спросила, ― А у этого преследователя есть имя?

― Записка рядом с телефоном.

Кендал прошла на кухню, нашла там стикер с ее именем, рядом со старомодным кнопочным телефоном вместе с извилистым шнуром, прикрепленным к нему.

12:26 – Доктор Семнай, Карпентерская клиника.

Кендал прищурилась на слова. Карпентерская клиника была в кампусе, но Кендал думала, что она закрыта на реконструкцию. Она набрала номер, который Хилди быстро начеркала и на том конце ответила женщина.

― Клиника.

― Это Кендал Смит, ― прошептала она. ― Я получила записку с просьбой перезвонить.

― Какая у вас фамилия?

Кендал приложила руку к динамику и произнесла по буквам. Она не хотела, чтобы кто-то из наблюдателей узнал ее настоящее имя. Никаких Имен - было первым правилом дома.

― Подождите, пожалуйста.

Кендал переключили на старую песню Нирваны. Она глянула на ближайшую кухонную камеру, почувствовав как ее шей покрылась гусиной кожей, и повернулась к ней спиной.

― Мисс Смит? Мы позвонили, чтобы назначить маммографию.

― Что, типа на проверку рака молочной железы? ― Кендал понизила свой голос. ― Мне девятнадцать лет. Разве маммография не для взрослых женщин?

― Ваша история болезни показывает, что вы были на нескольких антипсихотических препаратах.

― Это было очень давно.

― Лекарства могут продолжать причинять вред вашему телу еще целые годы, после их употребления.

― И вы говорите, что таблетки причина моего рака?

― Они несут очень высокий риск.

― Вы уверены? Вы знаете, что я принимала?

― Ваша история болезни была замечена по время обычного осмотра. Важно проверить это немедленно. Вы замечали какие-либо шишки? Чувствительность? Изменения во внешнем виде или чувствительности вашей груди?

Она почувствовала, как залилась краской. ― Нет.

― Гноение сосков?

― Что? Нет. Конечно же, нет.

― Мы бы все же хотели, чтобы вы пришли. Я могу назначить вас на завтра в четверть четвертого. Вы знаете, где мы находимся?

Кендал охватило головокружение. Она схватилась рукой за стол, чтобы поддержать себя.

― Я… все слишком быстро происходит.

― Это не шутки, Кендал. Визит бесплатный. Он включен в оздоровительную программу как часть вашего обучения. Нам нужно позаботиться обо всем, и немедленно.

Она зажевала нижнюю губу. Камеры повсюду прожигали ее словно лазеры. ― Хорошо. В три пятнадцать.

― Тогда увидимся.

Медсестра повесила трубку. Еще с секунду Кендал смотрела на телефонную трубку, а затем положила ее на свое место.

Рак молочной железы? Серьезно? КАКОГО ХЕРА?

Она прошла в свою комнату, проигнорировав Линду, когда она спросила. ― Все в порядке, шлюшка?

Нет. Определенно не в порядке.

Кендал захлопнула дверь, заперла ее, села за стол, включив монитор. Она решила взглянуть на свои старые лекарства, и проискать что-то о раке молочной железы, но заметила, что в ее чате было восемь клиентов.

Вот дерьмо.

Как интернет модель на www.HotSororityGirlsLive.com, Кендал получала недельную зарплату просто за проживание в доме, плюс еще бонусы за дополнительные услуги. Оплата за наготу и секс самая высокая, но переписка с ее подписчиками удваивали ее стандартный заработок, плюс чаевые. Кендал нужны были деньги. Так же сильно, как она ненавидела вуайеристов, которые за ней наблюдали, разумно было вести себя подобающе.

Кендал зашла под именем SHY1 и начала просматривать вопросы.

BOFFA DEEZ: Скромняжка, ты норм там?

Watchdawg: что там с раком, девочка?

Prsnal: Нужен Апдейт!

Unique NY: shy1 о чем был звонок? Ты сказала рак молочной железы?

ALLEC2: напугана?

Free-mustache-rides: пожалуйста, расскажи нам, что с тобой.

Tuscon4evah: звучит серьезно, скромняжка.

Boffa deez: детали, пож!

1rover1: ты выдавишь свои сиськи?

Allec2: какие лекарства ты принимала?

Кендал написала, спс за заботу, ребята! Я сейчас немного шокирована. Думаю, завтра покажусь доктору.

Она наблюдала за тем, как поддельное сочувствие заполонило ее экран. Или, возможно, это сочувствие было настоящим. На самом деле Кендал было достаточно трудно представить себе людей, скрывающимися за всеми этими именами на экране. Они не знали, кто она такая, или где она жила. Она никогда не встречалась лично ни с кем из них. По некоторым странным, одиноким, вуайристичным причинам, они любили наблюдать за коллежскими девчонками. Это не всегда так возбуждающе. Они наблюдали за тем, как сестры просматривают каналы по телевизору, как спят, делают макияж и едят. Мирные, повседневные, не включающие в себя секс, вещи. Хилди, которая позволяет подписчикам наблюдать за ней в душе, упомянула как-то, что несколько пользователей тут же выходят, как только она сбрасывает полотенце. Они сказали ей, что ценят ее уединение, хотя смотрят, как она подстригает ногти на ногах.

Кендал не понимала этого. Она понимала порно. Возбужденные парни смотрят на изображение сексуального характера и удовлетворяют свои естественные потребности. Но какой толк смотреть на группу девушек из сестринства, делающих свою домашнюю работу? Где в этом хоть что-то интересное?

Почему-то сама мысль о безымянных, безликих чуваках, наблюдающих за читающей журнал Кендал была даже более жуткой, чем безымянные и безликие типы, дрочащие во время ее занятий учебой. Эти ребята платили за то, чтобы просто наблюдать за чьей-то жизнью. С кем они бы никогда не встретились. Это было странно.

Поэтому Кендал занималась этим, не думая о подписчиках как о людях. Для нее они были как Тамагочи. У нее был один такой виртуальный питомец, когда она была ребенком. Это был брелок с цифровой собачкой на экране, и ее нужно было кормить и играть с ней каждые несколько часов, иначе она бы умерла. Кендал никогда не доставляла удовольствие та ненастоящая животинка, – она умерла через несколько дней. Так же, как ей не доставляют удовольствия ее подписчики. Но внушение того, что они ненастоящие, помогало ей справиться с этим. И чем больше она с ними взаимодействовала, тем больше получала денег.

Выскочило окошко с ее чатом. Эти мгновенные сообщения могла прочитать только она, и никто больше в этом чате. Одно было от Allec2, пользователя, которого она не признала.

Allec2: сделаешь чат приватным?

Кендал ответила, что не занимается ничем, связанным с сексуальным контентом. Он ответил, что это лишь для специфических, приватных вопросов. Поскольку теперь в ее чате было восемь платящих клиентов, она отказалась, сказав, что сейчас слишком занята.

Спустя где-то двадцать минут разрослась болтовня о ее здоровье и благополучии, поддельное сочувствие, и еще острили о том, как сильно они переживали. Кендал получила сорок баксов в качестве чаевых, а в чате осталось всего три подписчика, все еще переписывающихся. Среди них был Allec2, который скинул ей десять долларов, ее компьютер издал дзынь!

Allec2: может сейчас? Чат?

Приватные беседы оплачивались в десять раз дороже, чем обычные. На самом деле Кендал предпочитала их, поскольку сложно было поддерживать сразу несколько разговоров. Она напечатала, хорошо, пока ты не станешь извращенным.

Она попрощалась с остальными двумя клиентами и зашла в приватный чат с Allec2.

Shy1: ну вот мы и остались наедине.

Allec2: наконец-то. Как себя чувствуешь?

Shy1: все еще испугана.

Allec2: ты ведь действительно еще слишком молода для маммографии.

Shy1: они сказали, что риск слишком высок.

Allec2: у вас это семейное?

Кендал не знала. Возможно это так. Мама ушла, когда она была еще маленькой.

Shy1: я была на таблетках.

Allec2: нейролептики?

Shy1: ага. У меня были кое-какие проблемы, когда была младше.

Allec2: сексуальное домогательство?

Кендал задрожала. Она обернула одеяло вокруг своих плеч и сжалась на стуле.

Shy1: я не хочу об этом говорить.

Allec2: я принимал некоторое время клозапин. Из-за него я чувствовал себя странно.

Shy1: я знаю это чувство. У меня все время голова кружилась.

Allec2: а еще я дрожал. Но он мне сильно помог сдерживать свои желания.

Shy1: я не знаю, помогли ли они мне или нет. Это было несколько лет назад. Я уже много чего не помню. Мой старый психиатр думает, что я блокирую некоторые вещи.

Allec2: сознание пытается защитить себя от плохого. И мы приходим к выводу, что насилие это нормально.

Shy2: то же сказал и мой психиатр.

Кендал никогда не говорила об этом с кем-нибудь. Прошло много времени с тех пор, как они была на терапии. Но Allec2, кажется, понимал ее, в какой-то степени.

Shy1: я думала, что все жили так же, как и я. Что у каждого был такой же отец. Что каждый видел такие вещи.

Allec2: к примеру, что ты видела?

Shy1: ну, иногда, когда случается что-то ужасное, я отправляюсь в места.

Allec2: в своей голове?

Shy1: да! У меня был воображаемый друг, с которым я разговаривала. Но думала, что он был настоящим. Я могла видеть его. Или думала, что могла. Но он помогал мне, когда было плохо.

Allec2: ты уверена, что он был не настоящим?

Shy1: он не мог был реальным.

Allec2: так получается, что ты разговаривала сама с собой?

Shy1: наверное.

Allec2: а что если ты сейчас переписываешься сама с собой? Может, меня даже нет здесь.

Кендал поморгала. Ей это помогало.

Shy1: так получается я пишу и за себя и за тебя?

Allec2: ты смотришь на клавиатуру, когда печатаешь? Или на экран?

Shy1: на экран.

Allec2: поэтому прямо сейчас твои пальцы могут печатать мои ответы, а ты даже этого не осознаешь.

Кендал одним глазом была на своих пальцах, а другим на экране. Allec2 не отвечал. Когда она вернула все свое внимание на монитор, он ответил:

Возможно, тебе стоит снова начать принимать свои таблетки.

Shy1: я собираюсь.

Allec2: ты выглядишь сейчас немного взволнованной.

Кендал осмотрела свою комнату, все веб-камеры. Конечно же, Allec2 наблюдал за ней. Он оплатил целый месяц подписки за эту привилегию.

Shy1: день был трудным. Я устала.

Allec2: школа?

Shy1: ага.

Allec2: математика – та еще хрень.

Кендал задалась вопросом, как он узнал, что она выбрала математику. Возможно, он слышал, как она упоминала об этом. Или видел ее учебник.

Или Allec2 на самом деле является мной, и я разговариваю сама с собой.       Может, у меня шизофренический припадок.

Allec2: скажи мне, Кендал, твой воображаемый друг был заперт в подвале и кричал как в аду, когда твой отец спускался туда?

Кендал нажала на кнопку заблокировать и отодвинулась от компьютера, ее сердце чуть из глотки не выпрыгивало. Затем она посмотрела на свои руки, растопырив пальцы.

Черт возьми, это я все писала?

Он назвал меня Кендал.

Как он узнал мое имя? Он не мог знать моего имени.

Заперт в подвале?

Какого черта происходит?

Голова кружится.

Хочу прилечь.

Хочу прилечь, в уединении.

Кендал отключила веб-камеры в своей комнате. Это скажется на ее недельной зарплате, но в тот момент она не хотела, чтобы за ней наблюдали. Когда она закончила, то закрыла свою дверь, забралась на кровать, свернулась калачиком и закрыла глаза.

9 глава

Глаза Эринии открыты.

В доме тихо. До сих пор.

Но не пусто.

Эринии проверяет время. Почти время доставки. Водитель никогда не опаздывает.

Эринии ждет у двери, глядя в глазок.

Наблюдает, как подъезжает фургон.

Наблюдает, как мужчина вытаскивает упаковки.

Наблюдает за ним, протягивая конверт с наличкой под входной коврик.

Наблюдает, как он уходит.

Эринии отпирает дверь и загребает коричневые коробки. У них у всех фальшивый обратный адрес, оплаченный ворованными кредитками. Даркнет покупки отправляют на почтовый ящик на фальшивое имя, с помощью почтовых услуг экспедирования с частным курьером.

Их никак не отследить. Слишком много средств защиты.

Эринии раскладывает коробки на обеденном столе. Берет кухонный нож.

Время Рождества.

Санта принес Эринии вкусняшек.

Спиронолактон.

Еще вантаблэк.

Ципротерон ацетат.

Яйца паука-бродяги.

Гамма-оксимасляная кислота.

Универсальный набор ключей для замков Сарджент.

Клиндамицин.

И новая кошка-девятихвостка.

Эринии осматривает кнут. Предыдущий сломался от многократного использования. Этот кажется гораздо лучшего качества. Девять плеток из эластичной воловьей кожи. Рукоять обделана сталью, делая это орудие более увесистым. На конце каждого хвоста острый металлический шип. Насколько острый, что на кончике пальца Эринии выступает кровь, после того как она к нему прикоснулась.

Эта игрушка не из дешевых, которой можно выпороть вашего супруга, играя в Пятьдесят оттенков серого в спальне. Это реальная штука, предназначенная для нанесения тяжелых телесных наказаний.

Искупления. Искупления, которое должно быть совершено.

Эринии отперла дверь в подвал и спустилась по лестнице.

― Паучок прибыл, ― говорит Эринии темноте. ― Скоро у тебя будет корона.

Хныканья и звон цепей по цементному полу.

― ЮПС также доставил новый кнут.

Стон.

― Ты должна искупить свои грехи проливанием крови. Наказание очистит твою душу.

― Прошу… не надо, ― кроткий голосок. Слабый.

― Ты не хочешь, чтобы твои грехи были прощены?

Ответа не последовало. Эринии нажала кнопку записи на своем телефоне.

― Думаешь, уже достаточно настрадалась за свои провинности?

― Пощади. Прошу.

― Эринии не знает пощады. Лишь наказание.

Эринии замахивается кнутом.

― Не причиняй мне снова боли.

― Это твои грехи причиняют тебе боль. Я здесь лишь для кары.

Эринии начинает.

Искупление очень громкое. Очень кровавое.

10 глава

― Я зарабатываю на жизнь, разрезая мертвые тела, но этот случай просто вывернул мой желудок наизнанку.

Том разговаривал по телефону через видео звонок с доктором Филом Бласки, который был на заседании в морге округа Кук. Бласки завис над трупом Кендал Хеффертон, его голос раскатился по охлажденному помещению, отразившись от бетона и нержавеющей стали.

― Глянь на это, ― Бласки переключился на заднюю камеру. Тому не понравилось, когда Бласки это сделал, и он вздрогнул от вида жертвы.

― Эти увечья в вагине и анусе содержат повышенный уровень гистамина, указывает на то, что травмы были получены еще при жизни.

― Она была жива, ― прерывает его Том.

― Жива и боролась. Большинство порезов на защитной основе.

― Убийца оставил какие-нибудь следы?

― Вообще ничего, черт возьми. Я осмотрел каждый ее квадратный дюйм альтернативным источником света, взял образец всего, о чем можно только подумать, но преступник и реснички не проронил.

Это плохо. ДНК редко приводило к подозреваемым, чаще сразу приводило к обвинительным приговорам. Том надеялся, что убийца все же что-то оставил.

― Скотч, который связывал ее? ― спросил Том.

― Обычная клейкая лента.

― Отпечатки?

― Овальные пятна, там, где он трогал липкую сторону скотча, но отпечаток нет. Он одел перчатки.

― Какие-нибудь признаки изнасилования?

― Чем-то, помимо тесака? Я ничего не обнаружил. Ни кожи под ее ногтями. Если она и отбивалась, то не поцарапала его.

― Мы предполагаем, что он мог пить ее кровь.

― Тогда он сделал это осторожно. Я не нашел слюны.

Том подумал о кое-чем ужасном, и вздрогнул от этого, когда заговорил. ― Он мог делать это через соломинку?

― Ты имеешь в виду то, что он сунул ее в вену и пил ее как коробку сока?

― Ага.

― С тобой что-то не так, раз думаешь о подобных вещах. Но если убийца и делал это, то я все равно не смогу найти входную точку.

Том вздохнул. ― Так что ты можешь мне сказать?

― Ее коренные зубы исчезли, но никаких синяков на ее лице, ― Бласки засунул свою руку, надетую в перчатку, в рот жертвы и пошевелил зуб. ― Это, конечно, предположение, но я думаю, что во рту у нее был кляп, и она его сильно прикусила.

― Кляп-шар?

― Ну, что-то похожее.

― Как для лошадей?

― Это более вероятно. Зажато в задней стенке гортани, и закреплено вокруг головы. Обычный предмет подчинения. Я так слышал.

― Анализ на токсины?

― Ждем результатов. Вечность пройдет, пока лаборатория это сделает, ты же знаешь. Но у меня есть теория, как он ее связал.

― Это могло быть согласованно? Интернет модель решает подзаработать дополнительные деньги, как девушка по вызову и в рабстве.

Бласки переключил камеру обратно на себя и скривился. ― Ты бы позволил какому-нибудь типу, которому не доверяешь, связать тебя?

― Никаких доказательств взлома. Она, возможно, впустила его.

― Или же она была в отключке, ― он повернул телефон. ― Видишь эту отметку над ее носом и еще под подбородком?

― Да.

― Я большой любитель антикварного медицинского оборудования. Ты знал, что у меня свыше сотни рефлекторных молоточков, выпущенных до 1950 года? Это безумное дерьмо можно найти на иБэе. Эти ожоги, как по мне, совпадают с расположением хлороформной маски.

Том подумал о черно-белых фильмах, где нападающий подкрадывается к женщине с хлороформной тряпкой, чтобы вырубить ее.

― Хлороформ все еще можно покупать?

― Купить можно все, что угодно. Сотня рефлекторных молоточков, помнишь? Хлороформные маски сделаны из проволоки или сетки. Они подходят и ко рту и к носу, удерживая тряпку на своем месте. Найдешь маску, и я смогу сверить ее с повреждениями. Ничем не хуже ДНК-улики.

Затем Бласки начал рассказывать о своей гильотине для миндалин 1923 года, но Том воздержался от подробностей из-за другого звонка.

― Я должен ответить, Фил. Позвони, если что-нибудь обнаружишь, ― Том переключился. ― Привет, детка, ― сказал он Джоан. ― Что случилось?

― Просто хочу узнать, пойдем ли мы сегодня на ужин.

― Конечно же, пойдем. Ничто бы не смогло удержать меня от ужина с тобой. Ты все еще с Триш?

― Да. Мы в пиццерии Уно поели.

То, что Том планировал на ужин, но он полагает, что сможет выкрутиться в этой ситуации. ― И как там?

― У них нет козьего сыра.

― Конечно же, у них нет козьего сыра. Это же Чикаго, а не Родео-драйв.

― Не беси меня. Ты и так меня продинамил.

― Я и не пытаюсь, милая, я…

― Ты все еще на работе?

― Да. Еще немного задержусь. Может, хочешь сходить в художественный институт? Там выставка О’Кифа.

Тому поступил еще один звонок. Он проигнорировал его.

― Так ты ответишь? ― спросила Джоан.

Том посмотрел номер. Это была криминалистическая лаборатория.

― Я могу им перезвонить.

― Я слышу твой тон. Там ведь что-то важное.

― Ты единственная, кто важен, детка.

Пиканье продолжалось. Том задавался вопросом, почему там не могли отправить сообщение на автоответчик.

― Художественный институт неплохо звучит, ― наконец сказала Джоан.

― Хочешь встретиться там через час?

― Конечно. В таком случае, когда ты не появишься, я, по крайней мере, найду, чем заняться.

― Я приду, Джоан. Я о тебе весь день думал.

― Ахах.

Телефон Тома наконец-то перестал пищать.

― Я приду.

― Хорошо, вполне справедливо. И почему ты обязан на работе думать обо мне, а со мной о работе?

― Мы же договорились, что никогда не будем ставить работы между нами,― сказал Том. ― Поэтому ты и живешь в Лос-Анджелесе, а я в Чикаго. Они часть нас, и мы решили не просить друг друга их менять.

― А что, если поменяем?

― А?

― Что, если я попрошу тебя бросить работу ради меня, Том? Ты бы это сделал?

― А ты просишь?

― А ты хочешь, чтобы я попросила? Или ты хочешь попросить меня?

― Мы же сказали, что не будем просить. Я знаю, как важна твоя работа.

― Но заключение сделок на съемки фильмов не так важно как ловля убийц, верно?

― Я не говорил этого, ― сказал Том.

― Тебе и не нужно. Мне утром позвонили, нужно было поговорить с режиссером, поскольку он не может сорвать двести миллионов на блокбастере. Тебе позвонили, кто-то умер. Так что очевидно, ты думаешь, твоя работа важнее.

У Тома снова раздался сигнал. Тот же номер.

― Тебе лучше ответить, ― сказала Джоан. ― Может, кто-то еще умер.

― Мы можем продолжить этот разговор в музее?

― Трус гораздо больше подвержен ссорам, чем человек, сильный духом.

― Что это? Это цитата Джефферсона? Ты только что процитировала мне Джефферсона?

― Напиши мне, когда отменишь, ― сказала Джоан, а затем повесила трубку.

Том хотел рассердиться, но он не хотел снова пропускать звонок.

― Манковски.

― Детектив, вы сейчас в офисе? Я могу подойти.

― Кто это?

― Ферос.

― Простите?

― Детектив Ферос Нафиси.

― Простите?

― Я программист полиции Чикаго. В ноутбуке Кендал Хеффертон я нашел улики. Вы же ведете это дело?

― Я и Рой Льюис.

― Могу я подойти?

― Да. Конечно.

― Сейчас буду.

Том открыл папку, в который содержался отчет с места преступления первой жертвы. Он позволил себе вернуться к этому. Ее вид, привязанной к кровати, изуродованной почти до неузнаваемости. Запах. Кровавая надпись на стене. Тому не было чуждо насилие. Ему доводилось видеть его. Он попадал под горячую руку. Но это было совершенно новым психотическим уровнем. Здесь все было тщательно спланировано. Преступник получил доступ к квартире, пронес свои средства пыток, скотч, кляп, хлороформ и маску. Но в убийстве было так много необузданной ярости, так много жестокости, все это выглядело работой кого-то очень невменяемого.

― Детектив?

Том испугался, когда кто-то рядом с ним заговорил. Он поднял взгляд.

― Я Ферос.

Парень, который протянул руку, выглядел очень знакомо, а Том спрятал свое удивление.

Он был очень похож на Максима Чмерсковского, что означало, что он был похож на того подозреваемого, которого описала Таня Бестрэйфен, и, по ее словам, он покинул квартиру второй жертвы.

11 глава

Мужчина истекает кровью.

Мужчине больно.

Мужчина тянет за цепи.

Мужчина знает, что бежать некуда.

Мужчина думает о монстрах.

Мужчина знает, что они существуют.

Мужчина кричит.

Мужчина кричит на себя.

Мужчина кричит на весь мир.

Мужчина знает, что прощения нет.

Ни для кого.

12 глава

Кендал ответила на звонок своего сотового.

― Але?

Сначала была тишина. Затем:

― Думаешь, уже достаточно настрадалась за свои провинности?

Голос казался каким-то странным. Далеким. ― Але?

― Пощади. Прошу.

― Кто это? ― спросила Кендал.

― Эринии не знает пощады. Лишь наказание.

― Не причиняй мне снова боли.

― Это твои грехи причиняют тебе боль. Я здесь лишь для кары.

Послышался потрескивающий звук, а из-за крика на руках Кендал все волоски встали дыбом.

Ужасные звуки продолжались. Порка и крики, Кендал поняла, что она слушала, как кого-то избивают.

Она отключилась, держа телефон на расстоянии вытянутой руки.

Звонящий неизвестен.

Какого черта только что произошло?

Кендал выскочила из своей комнаты и рванула на кухню, пронесшись мимо Линды и схватив стакан, сушащийся в раковине, и налила себе немного воды из-под крана. Она опустошила его в несколько глотков.

― Жажда так сильно замучила? ― смеясь, спросила Линда.

Кендал не ответила, снова наполняя стакан.

― Эй, подруга, ты в порядке?

Кендал выпила воду и перевела дыхание. ― У меня только что был очень странный звонок.

― Странный, типа грязный? Какой-то парень дрочил и стонал? Да ты счастливая шлюшка! У меня никогда не было таких звонков.

― Я имею в виду, что кого-то избивали.

― Это еще развратнее.

― По-настоящему избивали. Кричали из-за того, что были избиты до полусмерти.

Линда подняла брови. ― Это шутка, что ли?

Кендал облокотилась о стол, ее плечи резко опустились. ― Если и была, то несмешной.

― А откуда?

― Было написано, что номер неизвестен.

― Ты можешь набрать *67 или *69, чтобы перезвонить ему, даже если он неизвестен.

― Я не хочу ему перезванивать.

― Дай мне мобилу.

Кендал заколебалась, затем протянула Линде свой телефон. Линда сделала несколько движений по экрану.

― Когда тебе звонили?

― Минуту или две назад.

― Здесь нет об этом записи.

― Что?

― Последний твой принятый звонок был вчера.

― Но кто-то только что…

― Ты могла его удалить?

Лицо Кендал было измученным. ― Я не знаю.

― Если ты удалила его, то перезвонить никак нельзя.

Линда передала телефон. Кендал уставилась на него, задаваясь вопросом, действительно ли это произошло.

Спала ли она?

Всего лишь сон?

Галлюцинация?

Галлюцинации были главным симптомом шизофрении. Еще одним была паранойя. Если постоянно думать о людях, которые наблюдают за тобой.

Кендал слегка осмотрела все камеры на кухне. Люди на самом деле наблюдали за ней.

Но они ли хотели добраться до нее?

Она подумала о фургоне, преследующем ее по пути на занятия. Было ли это реальностью? Переписывалась ли она с Allec2? Звонили ли ей сейчас?

Или прошлые недуги вернулись к ней и теперь охотятся за ней?

― Скромняжка? ― окликнула она ее псевдонимом. ― Ты ужасно выглядишь.

― Думаю, мне нужно пойти прогуляться. Можешь пойти со мной?

― Сочинение по истории. Нужно повырезать и повставлять что-то из страниц википедии и немного изменить, чтобы тест не завалить. Мой профессор ищет фразы в гугле.

Кендал схватила ее за руку. ― Просто дойдем до закоулка, возьмем по мороженому или чего-нибудь другого. Я угощаю.

― Ты же знаешь, что я не диете, сучка.

― Ладно. Пойдем за сельдереем. Хорошо?

― Слышала, что в сельдерее калорий почти нет. На самом деле он даже сжигает их.

― Тогда пошли. Куплю тебе десять фунтов сельдерея, и у тебя уже будет 2 размер к тому времени, как мы вернемся.

Линда состроила такую гримасу, словно она страдает сильным запором. ― Оо, ну это навряд ли, но мне действительно нужно доделать эту работу. Я сегодня уже достаточно нагулялась.

Линда покинула кухню. Кендал снова глянула на свой телефон.

Я стерла номер?

Или, может, Линда его стерла?

Или же паранойя, что каждый преследует тебя?

Кендал закрыла глаза. Она подумала о своем отце. Обо всех вещах, что он сделал с ней. Обо всех вещах, которые он угрожал сделать.

Но он ушел. Уже давно. Кендал нужно было зарабатывать деньги в интернете через веб-камеру, и мог быть лишь один шанс на миллион, что ее отец как-то ее нашел, если бы так было, то она бы убежала в том, в чем была одета, и не останавливалась, пока бы подошвы ее обуви не стерлись.

Кендал открыла глаза, заставляя себя не смотреть на любую из камер, но она чувствовала, как к ее телу тянутся руки и лапают. Ей нужно убираться отсюда. Немедленно.

Она отсчитывала шаги – восемнадцать – к входной двери, три раза прикоснулась к ручке, прежде чем повернуть ее, и затем до угла магазина ей оставалось шестьсот восемь шагов.

На двадцать девятом шагу она задрожала. Было холодно, а она не надела пальто. Она скрестила руки, таким образом, обняв себя, и ускорила шаг.

Повернув за угол на сто пятьдесят пятом шагу, Кендал увидела фургон. Такой же, который, возможно, преследовал ее ранее. С темными, тонированными окнами, он полз на маленькой скорости.

В ее направлении.

Кендал застыла. Ей следует бежать? Вызвать полицию? Ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не галлюцинации?

Фургон затормозил недалеко от нее и остановился, двигатель все еще работал.

Беги! Сказала себе Кендал.

Но она забыла свой счет.

Она не могла дышать, как и прежде. Ее ноги начали дрожать, а стопы словно в землю вросли.

Этот угол был 155. Она это знала. Но сколько еще шагов она прошла с той точки? Десять? Пятнадцать?

Боковая дверь фургона медленно открылась.

Кендал в панике оглянулась, ища помощь. Впереди, приближаясь к ней, была полицейская машина.

Мне нужно закричать. Если я закричу, полиция остановится.

Но ее легкие застыли, как и ее ноги. Она наблюдала, с намокшими от слез газами, как машина копов проехала мимо.

Дверь фургона медленно открылась. Внутри было темно, но Кендал подумала, что увидела, как там кто-то присел. Кто-то, одетый в черное. Но это было странно, как будто там была лишь тень, а не человек.

На чем я остановилась?!?

Кендал начала мысленно считать от 155, надеясь, что нужное число окажется знакомым. Из-за недостатка воздуха у нее закружилась голова, а тень внутри фургона, казалось, переместилась и повернулась, как если бы собиралась напасть.

Сто семьдесят два, сто семьдесят три…

Вот это! Сто семьдесят третий!

Она вдохнула воздуха и помчалась назад к своей женской общаге, и бежала она по мере того, как быстро могла считать. Когда она добралась до дома, задыхаясь и трясясь, и попыталась ровно удержать ключ, чтобы воткнуть его в замочную скважину, ее телефон завибрировал, прислав сообщение.

Кендал не хотела смотреть.

Но все равно посмотрела.

Можешь убегать. Но я все равно знаю, где ты живешь.

Кендал медленно обернулась и увидела черный фургон, припаркованный всего в нескольких метрах от нее.

Затем весь мир закрутился, ее ноги подкосились, и она потеряла сознание.

13 глава

― Детектив Нафиси? ― спросил Том, уставившись на человека, стоящего рядом с его столом.

Мужчина протянул руку, и с удивительной силой пожал ею руку Тома. ― Зовите меня Ферос.

― Том.

― Я хотел сделать это при личной встрече, Том, по двум причинам. Первая, я хотел встретиться с вами. Я слышал о Южной Каролине, через что прошли вы с Роем Льюисом. Должно быть это было удручающе.

Том кивнул. ― А вторая причина?

― Я нашел кое-что в ноутбуке Кендал Хеффертон, и мне нужно проверить лично с вами, ― Ферос посмотрел на пустой стул напротив Тома. ― Могу я присесть?

― Пожалуйста.

Ферос подтянул его поближе к Тому, затем развернул его и сел верхом, словно на лошадь, руками уцепившись за спинку стула. ― Я слышал, что вас пытали, ― сказал Ферос.

Том ничего не имел против людей, которые были прямы, но что-то в Феросе было отталкивающим. Том чувствовал себя так, как будто его тщательно рассматривали.

― Что вы нашли? ― спросил он, игнорируя его примечание.

Ферос на секунду уставился на Тома, затем сказал. ― У жертвы были проблемы с одним из ее интернет клиентов. Он киберпреследовал ее.

― Это отслеживаемо?

Ферос снова выдержал паузу. ― В некоторой степени. Однако, чем лучше киберпреследование, тем сложнее его отследить. Вы много знаете о компьютерах?

― Как любой другой, я полагаю.

― Когда устройства связываются друг с другом в компьютерной сети, у каждого есть лишь один адрес Интернет-протокола. Его можно отследить, если кто-то не предпринял меры удостовериться, чтобы этого не произошло. Если это что-то наподобие электронного письма, то IP-адрес записывает. Но в чате жертва использовала вебкам-моделинг, отследить случившееся практически невозможно. Как только преследователь отсоединяется, его уже никак нельзя найти. Но Кендал оказалась умна. Она сохранила скриншоты домогательства. В последний раз он использовал имя Тисифона. Его грозы совпадают с тем, как она была убита.

― Как пишется Тисифона? ― спросил Том, с ручкой в руке.

Ферос объяснил.

― У вас есть эти скриншоты?

― Я отправил их вам до того, как еще пришел. Проверьте, получили ли вы их.

Том развернулся к экрану компьютера, получил доступ к электронной почте своего отдела, и увидел новое сообщение от суперныйхакеркоп17. Том кликнул на него, потом кликнул на вложения, воспроизведя слайд-шоу из снимков. Изображение Кендал Хеффертон было на половину экрана, снимок из ее прямого эфира. Она была в дамском белье, выглядя так, словно ей было отвратительно. Том понимал из-за чего. На другой половине экрана были сообщения из чата. Том прочитал несколько угроз от Тисифона и сам тоже почувствовал отвращение.

― Мда, он довольно чокнутый, да? ― спросил Ферос.

Том кивнул.

― Продолжайте смотреть. Предпоследний jpeg файл был получен на электронную почту Кендал. Другое имя, но стиль тот же.

Том нашел его и начал читать.

Маленькие девочки, которые делают плохие вещи, должны быть наказаны. Смирись со своей судьбой и смирись со своим наказанием. Отмщение идет из крови Урана, шлюха.

― Можно отследить электронный адрес?

― Уже отследил. Нажмите на последнее изображение.

Том нажал. Он уставился на экран, моргнув несколько раз, запутавшись.

― Не признаете его? ― спросил Ферос, прищурившись.

― Я не понимаю, ― признался Том.

― Так сложно понять? ― спросил Ферос. ― В ноутбуке Кендал я нашел лишь одно письмо. Вы знаете, откуда оно отправлено?

― Конечно же, нет. Откуда мне знать?

― Оно отправлено с вашего аккаунта.

14 глава

Эринии наблюдает.

Легко наблюдать, когда так много камер.

Камеры в предприятиях.

Камеры на улицах.

Камеры в домах. Камеры наблюдения. Скрытые камеры.

Камер на компьютерах. На планшетах. На мобильниках.

Делаешь селфи? Эринии может увидеть его.

Видео разговор? Эринии может наблюдать за ним.

Сидишь в интернете? Эринии может включить твою веб-камеру и смотреть на тебя, а ты даже этого не узнаешь.

У твоей электронной книги имеется камера?

Взгляни. Посмотри по краям. Эта камера спереди, в самом верху?

За тобой прямо сейчас следят?

Что это внизу? Микрофон?

Кто-то слушает твое дыхание? Слушает, как ты прокашливаешься? Записывает каждое твое движение, каждый звук?

Насколько безопасна твоя сеть?

Насколько неуязвим твой пароль?

Думаешь, что твой брандмауэр непобедим?

Думаешь, что антивирусная программа сможет тебя защитить?

Ты действительно думаешь, что в безопасности?

Здесь не существует такого понятия, как безопасность. Если ты подключен к интернету, если ты часть сети, если ты онлайн или в телефоне, просматриваешь новости, разговариваешь, болтаешь, переписываешься, тебя могут увидеть.

Ты напуган?

Выглядишь напуганным.

15 глава

Том уставился на Фероса. ― Вы думаете, это я отправил это письмо?

― Вы мне скажите. Бывалый коп, прошедший через ужасные испытания, стал опасно ненормальным, начал следить за вебкам моделями.

Том собирался было запротестовать, но Ферос улыбнулся, впервые за все время. ― Нет, это не вы. Без обид, чувак, у вас мозгов для этого не хватит.

― От практического обвинения меня в убийстве вы перешли к тому, чтобы только сказать, что я идиот.

― Посмотрите на свой стол, детектив. Что это? ― указал Ферос.

― Мои заметки.

― Написанные на бумаге? Ручкой? Вы что, неандерталец? Вы что, не знали, что для этого есть программы? Вы слышали о печатании? Голосовой записи? Стилусах для цифровых записей?

― У ручки никогда не кончается батарея, ― сказал Том.

― Пододвинетесь, ― Ферос подтолкнул Тома в сторону, приникнув руками к клавиатуре. Промелькнуло несколько окон, слишком быстро, чтобы Том мог это увидеть. ― Вы были мистифицированы.

― Мистифицирован?

― Кто-то подделал ваш адрес отправителя, обставив все так, словно это вы отправили письмо. Когда последний раз вы запускали антивирусную программу?

― Эм…

Ферос несколько раз кликнул мышкой. ― Ответ, который вы ищите – никогда. Так что либо у вас Троян, либо червь, либо кто-то использовал фальшивую рассылку. Мне нужно провести анализ.

― Вот почему вы хотели встретиться, ― сказал Том. ― Проверить мой компьютер.

― Или арестовать вас, если бы попытались сбежать, ― Ферос ухмыльнулся.

― Сколько это займет? ― спросил Том. Он хотел поближе взглянуть на снимки экрана с компьютера жертвы, которые Ферос прислал ему.

― Час. Может больше. Зависит от того, есть ли у вас заражение, и насколько все плохо, ― Ферос вытащил флэшку из своего кармана и подключил ее в USB порт компьютера Тома. ― Я захватил с собой немного основных инструментов. Если мы счастливчики, и этот парень взломал ваш компьютер, возможно, я смогу его найти.

― Вы сможете распечатать эти скриншоты для меня?

― Распечатать? ― Ферос сказал это слово так, точно она было ругательством. ― Почему вы хотите убивать деревья, мужик? Вам не нравятся деревья?

― Я хотел…

― У вас нет электронной почты на телефоне? Подождите-ка, у вас все еще нет даже телефона-раскладушки, верно же? Вы еще скажите мне, что у вас одна из этих старых Моторол РАЗР в чехольчике, ― Ферос начал смеяться.

― У меня Айфон, ― сказал Том. ― Последняя версия. 4.

― 4с?

― Эм, нет. Просто 4, не с. Отстаю всего лишь на одну модель.

― Последняя версия это 6с. Вы отстаете на пять моделей.

Том поднялся. ― Я буду за столом моего партнера, если понадоблюсь.

Том забрал свои от руки написанные заметки и документы по этому делу, прошел за рабочее место Роя и присел. Затем он уставился на заставку экрана, Чунь Ли из серии видео игр «Уличный боец». Чунь Ли не вдохновила собой. Но работа детектива не включала в себя вдохновение. Она была в том, чтобы топтать тротуары и проводить исследования. И пока Рой ушел топтать тротуары, ища видеоматериалы преступника, Том открыл гугл и нашел Тисифона. Ник того парня, который изводил и, возможно, убил Кендал Хеффертон.

Тисифона, Мегера и Алекто – три дьявольских богини в греческой мифологии, известные как Эринии или Фурии.

Том видел слово Фурия написанное на стене с последнего места преступления. Он стал читать дальше.

У них были крылья воронов, налитые кровью глаза, носили короны из живых пауков и наказывали нечестивых за их преступления болью и пытками.

Том кликнул на гипер-реалистичный рисунок сердитой, как ведьма, женщины с пауками в ее волосах, сдирающей кожу со спины кричащего мужчины шипованным хлыстом.

Он искал больше информации, выучил все об истории фурий, их изображение в искусстве и литературе. Они были пугающими, садистическими натурами, единственной целью которых было причинить страдания. Том читал научную статью о перемещении греческих богов в раннее христианство, и о том, как Фурии преобразовались в демонов, утащив грешников в ад для искупления.

У Тома не было сомнений, что это – его убийца. Псих, который мстительным божеством, вымещал свои извращенные действия на вебкам моделях. Как и его мифический коллега, он сначала выслеживал и преследовал своих жертв, мучая их, прежде чем ворваться в их жизнь, чтобы пытать, а затем убить.

Том вернулся к первому отчету, к убийству Кендал Жанпинг, совершенному свыше пяти недель назад. Они с Роем взяли подробное интервью у вебкам агентства, на которое она работала наряду с конкурентами. Их конфиденциальность была на высоте. Модели могли жить в любой точке мира и имели полный контроль над списком клиентов. К примеру, вебкам исполнитель, который живет в Чикаго, может ограничить доступ к своей странице кому угодно из Чикаго, Иллинойса или Среднего Запада. Их местонахождение скрыто от клиентов, и агентства давали моделям советы касательно того, как сделать область работы не отслеживаемой. В отличие от секс-работниц, экзотических танцовщиц или взрослых актеров, которые ходят на встречи и приветствуют поклонников, в частности вебкам моделей было сложно найти. И в этом был смысл. Ты бы не хотел, чтобы преследователи нашли тебя. Но также ты бы не хотел, чтобы твой почтальон признал тебя из-за твоего шоу вибратором «Хитачи».

Вебкам модели не использовали свои настоящие имена. Все сайты были обеспечены безопасностью, использовали защищенное соединение. Модели могли блокировать отдельных пользователей или целые регионы. Тем не менее, Сниппер нашел двух жертв, и их обеих звали Кендал. Не их модельные имена. Их настоящие имена.

Если это был тот же самый сайт, Том мог бы кого-нибудь заподозрить в нем. Но, во всяком случае, два агентства не были никак связаны.

― Эй, Ферос, ― позвал Том через стол.

― Что?

― Насколько сложно взломать зашифрованный сайт?

― От многого зависит. Разные сайты имеют разный уровень защиты. Что за сайт?

― Порно сайт. Вебкам модели.

― Слишком жадны, чтобы заплатить?

― Я хочу знать, как Сниппер узнает, кто эти модели и где они живут.

Фером отвернулся от компьютера Тома и сцепил пальцы за своей головой. ― Способов много. Смотря какими средствами и программами. Он мог взломать исходный код, чтобы найти пароли. Если у этого сайта HTTPS, то он мог использовать атаку полным перебором.

― Звучит жестоко.

― То есть ты используешь программу, которая произвольным образом подбирает пароли, пока один не сработает. Технически, ее можно использовать во всех системах. Зависит от надежности пароля, это может занять минуты, а может и тысячелетия. Например, у меня займет тридцать секунд, чтобы взломать ваш пароль от Фейсбука. Для заметки, фамилия плюс год вашего рождения – то, что используется миллионами людьми. Так же как и числа по возрастанию, например 1-2-3-4 или слово пароль. Надеюсь, ваш банковский пароль не такой простой. Некоторые придурки используют свой номер социального страхования. У любого, кто обворовывает ваш кошелек, есть ваша страховка. Люди идиоты.

Том мысленно взял себе на заметку, что стоит сменить банковский пароль. ― Если бы вы следили за вебкам моделями по имени Кендал, как бы вы это сделали?

― Я бы нашел самый популярный сайт вебкам моделей и разузнал пароли администраторов. Это бы дало мне доступ к веб-мастеру, а потом я бы смог найти личные дела сотрудников.

― Что бы мне понадобилось, чтобы вы начали поиски?

― Тогда вам нужен был бы ордер. Но вы его не получите. АНБ отклонит этот запрос, вы не сможете просто так хакнуть всю страну, надеясь найти доказательства преступления. Это устроено не по законам или конституции.

Том знал это. Но он хотел заложить эту мысль в голову Фероса, в том случае, если мужчина захочет сделать небольшой взлом все обычного рабочего времени. ― Возможно, это единственный способ поймать его. Разузнать, кто его следующая жертва. Ею будет вебкам модель из Иллинойса по имени Кендал. Как много их здесь с таким именем?

16 глава

Кендал открыла глаза, не понимая, где она находится. Линди смотрела вниз на нее.

― Эй, шлюшка. Ты до чертиков нас напугала.

Кендал осознала, что лежит на диване в гостиной. ― Что произошло?

― Мы услышали, как что-то ударилось о входную дверь. Это была твоя голова. Ты отрубилась на пороге.

Она начала искать больное место на голове, в итоге нашла шишку. ― Как давно это было?

― Да только что. Мы вот собирались уже звонить 911.

Кендал увидела Хилди на кухне, с трубкой стационарного телефона в руке.

― Нет! ― сказала Кендал, громче, чем ей хотелось. ― Я в порядке. Мне не нужен доктор.

Кендал знала, к чему бы это привело. Если бы она сказала кому-то в скорой помощи о том, что слышала и видела, они бы взяли ее под наблюдение. Это означало, что она бы пропустила несколько дней учебы. Или недель, если бы они сочли проблемы ее ментального здоровья достаточно серьезными. Кендал сама могла с этим справиться.

― Я в порядке, ― она кивнула Хилди. ― Серьезно. Просто споткнулась.

Хилди сказала. ― Как скажешь, ― и положила трубку.

К Кендал вернулась память. Темный фургон. Сообщение. Она проверила свои карманы. ― Где мой телефон?

Линда поморщилась, а затем передала Кендал Самсунг Гэлакси, экран потрескался паутинообразным образом. Кендал потянулась за ним. Телефон даже не включился.

― Дерьмо, ― выругалась Кендал.

― У меня есть шесть старых телефонов. Можешь взять один мой. Только свою СИМ карту вставь, он отлично будет работать. Но тебе следует это обыграть, ― Линда наклонилась и прошептала. ― Сделай чат, покажи всем. Им станет жалко тебя, а затем заплатят бешенные чаевые.

Кендал не хотела делать чат. Она хотела убраться подальше ото всех этих камер. Она чувствовала всех их, словно это был вес, давящий на нее. Дрель, просверливающая ее кости. Но сама идея покинуть дом ужасала ее. Может, фургон был всего лишь галлюцинацией, а, может и нет. Так или иначе, Кендал не была готова это доказать. Ей просто необходимо время побыть наедине, чтобы подумать. Какое-нибудь темное и тихое место.

Подвал?

В женской общаге был еще незаконченный подвал, цементный пол и стены, открытые балки и колоны. Там было пыльно, и вероятно было полно пауков.

Нет, спасибо.

Тогда в ванной. Камеры отключены, даже при том, что Кендал как никогда сильно нужны были деньги.

Кендал сказала. ― Хорошая идея, ― Линде, а затем поднялась. Она ощутила легкое головокружение, которое быстро прошло, а затем начала отсчитывать шаги до своей спальни. Три раза она прикоснулась к дверной ручке, зашла внутрь и закрыла за собой дверь.

После того, как она убедилась, что все камеры отключены, Кендал зашла в свой ноутбук. Она уставилась на встроенную веб-камеру на верху экрана, нахмурилась и заклеила ее клейким стикером. Затем она отправилась в гугл и забила в поиске «шизофренические галлюцинации». Она нашла обычные сайты; Википедия, Национальные институты здравоохранения, ВебМД, но обо всем этом она уже знала много лет. Прими таблетки. Заведи дневник.       Борись с голосами в своей голове.

Что, если это были не голоса? Что, если это был фургон? Или текстовое сообщение?

Появилось чат облако. Подписчик, который хотел заполучить Кендал. Она кликнула на игнорировать.

Облако снова появилось.

Я знаю, что у тебя начались галлюцинации.

Кендал застыла.

Я могу помочь тебе.

Кендал не знала, что делать. Если это было галлюцинацией, то, как рекомендовали доктора, нужно столкнуться с ней лицом, приказав ей уйти.

Но если это был какой-то извращенец, преследующий ее, Кендал нужно было это доказать.

Как? Сделать фото экрана? Ее телефон только что сломался.

Можно было ли еще как-то сделать снимок экрана?

Кендал загуглила.

Ты не можешь игнорировать меня, Кендал. Я твоя судьба.

Кто ты? Напечатала Кендал.

Некоторые зовут меня Мегерой.

Чего ты хочешь?

Того же, что и все люди. Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала. А нечестивцы были наказаны.

Кендал быстро прочла, как сделать изображение экрана. Все, что ей нужно было сделать – это нажать на кнопку PSTSCN. Но где она находилась?

Шлюхам нужно наказание. Я могу дать тебе Епитимью за твои грехи.

Откуда мне знать, что ты настоящий? Напечатала Кендал.

Ты узнаешь, что я настоящий, когда воткну в тебя нож.

Кендал нашла кнопку PSTSCN, которая находилась над кнопкой INSERT. Она нажала на нее. Ничего не произошло.

Она снова вернулась к странице Гугл и поняла, что ей необходим фотошоп или что-то подобное; какую-нибудь программу для рисования или изображений, чтобы вставить снимок экрана, который она сделала. Она кликнула на иконку Пуск и начала искать арт-приложения.

Что ты делаешь?

Она кликнула на папку Стандартные. Здесь! Программа под названием Paint.

Остановись, Кендал. Я тебя предупреждаю.

Кендал открыла Paint и нажала на Вставить. На странице появился скриншот чата, и окно, предоставляющее возможность выбрать формат сохранения. Кендал выбрала jpd и…

Ее компьютер отключился, оставив Кендал смотреть на черный экран.

17 глава

Джоан смотрела на черный экран, затем она включила ноутбук Тома. Когда он зажужжал, возвращаясь к жизни, она отпила свое пойло, которое в его доме называлось кофе. Его Мистер Кофе был уж совсем древним, у него было даже больше чешуи, чем у комодорского варана. И не в воде была проблема, потому что она использовала в бутылках. Проблема была исключительно в машине. Каждый раз, когда Джоан приезжала, она боролась с позывом купить новую. Но это была территория Тома, а мужчины не любили, когда в их пещере происходят изменения. Вообще, она могла бы перекусить в старбаксе, но Джоан была голодна, и если бы она пошла в кофейный магазин, она бы не смогла отказать себе в булочке. Это бы испортило ей аппетит и нарушило ее предстоящий ужин с Томом, который, как она ожидала, все еще должен случиться, несмотря на все знаки, указывающие на его отмену. Поэтому либо это отстойное пойло, либо остаться без кофеина, а Джоан нуждалась в кофеине как аквалангисты в кислороде.

Том разрешил ей пользоваться его компьютером, но все же оставалось ощущение, будто она шпионила за ним. Они встречались уже несколько лет. Из-за большого расстояния их интимные отношения находились на грани, это могло бы измениться, если бы они стали вместе жить. Но сейчас Джоан находилась в его маленьком доме, пила его дерьмовый кофе, сидела на его бугорчатом диване вместе с его ноутбуком, которому уже было восемь лет, и пользовалась Вай-Фаем, скорость которого была меньше, чем у Пони Экспресс.

С другой стороны, это место пахло Томом, что она очень любила. И, безусловно, она любила его.

Но она не любила жить без него, не любила Чикаго и его работу, которая была хуже, чем какая-нибудь любовница, потому что любовницы обычно стояли на втором месте, а Том ставил свою работу на первое.

Джоан знала, что она тоже ставит свою работу на первое месте, но она получала в десять раз больше денег, чем он, поэтому она могла позволить себе двойной стандарт.

После просмотра сообщений на телефоне, от которых должно было стать больно, Джоан заметила папку на рабочем столе Тома под названием СНИППЕР.

Не думая, она кликнула на нее, и картинки начали мелькать в слайд шоу.

Большая ошибка.

Джоан продюсировала несколько фильмов ужасов. Она даже сделала сиквел в франшизе о серийном убийце, который соорудил свое уникальное оружие, которое либеральная пресса ликующе отклонила как порно с пытками. Самой же Джоан в прошлом пришлось столкнуться с насилием от рук некоторых людей, которые были худшими из худших, которых только могла предоставить история.

Но она никогда не видела ничего подобного как на этих картинках, ни в жизни, ни в фильмах. Они выходили за все рамки непристойности. Эти бедные девушки были безжалостно разделаны как… эм… мясо. Будучи в ужасе Джоан не могла отвернуться, в то время как одно фото за другим отпечатывалось в ее мозгу. Но к тому времени, как она закрыла папку, увиденное Джоан уже никогда не забудется, и это будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь в ночных кошмарах.

Как Том мог это терпеть?

Почему он продолжал подвергать себя подобному злодеянию?

Джоан даже не думала о замужестве, а тем более о детях. Но если Том был тем парнем, с которым она собиралась провести всю свою оставшуюся жизнь, то как она могла позволить подобной тьме осесть в ее семье? Джоан стоило больших усилий отделись рабочую жизнь от личной, и для нее плохим днем было тогда, когда какая-нибудь суперзвезда устраивала очередной скандал на съемочной площадке. Том же имел дело с действительно очень серьезным темным дерьмом. Она видела его угрюмого. Но когда это угрюмость стала нормой? Джоан встретила бывшего босса Тома на рождественской вечеринке, женщину по имени Джек Дениелс. У Джоан сложилось впечатление, будто Джек подожгла себя. Джек была крепкой бабой, но работа измотала ее.

По какому пути шел Том? Какое тут удовольствие от ловли психов? Разве это не оставляет на твоей душе пятно, когда приходится иметь дело с людскими страданиями?

Именно в этот момента паук решил заползти на ее руку.

В длину он был меньше сантиметра, коричневый, его волосатые лапки щекотали, когда он пробежал по ее большому пальцу.

Джоан вскрикнула, затем как я девушка, которая ненавидит такие мерзкие вещи, она отряхнула кисть руки, затем уже всю руку, потом волосы, и, в конце концов, она не смогла сдержать дрожь.

Она тут же возненавидела себя за такую глупую реакцию. Джоан сталкивалась в своей жизни с некоторыми пугающими вещами. Пугающими в плане того, что они были угрозой для ее жизни. Из-за слишком острой реакции на насекомое она почувствовала себя слабой и растерянной.

Когда она была в третьем классе, ее укусил паук, и один ребенок в школе рассказал ей, что он отложил яйца у нее под кожей и что свора маленьких паучков выйдет из нее. Когда укус опух, у Джоан началась истерика, и ее матери пришлось ее забрать.

Как-то раз Джоан предложили продюсировать фильм об убийцах-пауках, но она отказалась без раздумий. Экранизация стала хитом. Но она его так и не посмотрела, выбросив этот фильм на DVD.

Она проверила свою руку; паук, конечно же, исчез, поскольку она швырнула его через комнату. Затем она быстро осмотрела свое тело и окружающую обстановку. Если у Тома завелись пауки, то она не останется здесь ни на одну ночь. Это был Иллинойс, дом для печально известных коричневых пауков-отшельников. Укус коричневого паука отшельника был очень ядовит, и он вызывал все больше ежегодных смертельных исходов, чем от черной вдовы. Они оставляли за собой увечья, которые оставались на всю жизнь, что было почти так же ужасно, как и смерть. В отличие от ее в третьем классе мучительной сказки, укусы коричневых пауков отшельников были реальны и довольно серьезны. До ее длительного пребывания у Тома, она исследовала среднезападных пауков и змей. В интернете Джоан видела картинки опухше-лопнувших ран от укусов паука с черноватой некротической тканью, которую должны были хирургически удалить.

Мог ли этот быть коричневым пауком отшельником? Джоан не задерживала на нем взгляд, чтобы заметить характерную для него форму скрипки на спине. Также это мог быть еще один кусатель известный как, верите в это или нет, агрессивный домашний паук. Только подумав об этом названии, Джоан пробила дрожь. Если у Тома…

Зазвонил ее телефон, Джоан так сильно испугалась, что снова взвизгнула. Она сделала глубокий вдох, прежде чем посмотрела, кто это был.

Том.

И Джоан догадывалась, почему он звонил.

Раздражение заменило страх, и она взяла трубку.

― Привет, детка. Кое-то важное только что пришло. Я немного опоздаю.

― Конечно же, как без этого, ― сказала она. ― Увидимся, когда ты вернешься домой.

― Я все еще могу устроить поздний ужин.

― Я уже поела, ― соврала Джоан.

― Уже?

― Ты знал, что в твоем доме есть пауки? Один практически укусил меня.

― Я… эм… Я не знал этого. Может, мне позвонить кому? Дезинсектору?

― Ты же знаешь, что я не люблю пауков, Том.

― Ты в порядке?

― В порядке. Иди ловить своего плохого парня.

Джоан повесила трубку, затем пошла, чтобы найти свою куртку. Она возьмет чего-нибудь выпить в Старбаксе и булочку. Может, несколько булочек.

Тем временем Эринии наблюдает за ней через веб-камеру ноутбука.

18 глава

Острая боль от слов Джоан была все еще свежа, когда Том сел в свою машину, чтобы встретить своего партнера. Рой позвонил ему пять минут назад, чтобы дать Тому новое поручение в том районе, чтобы тот поискал записи с камер видеонаблюдения. Он не нашел каких-либо доказательств, подтверждающих существование мистического мужика, которого упоминала Таня. Но он достал видеозапись с камеры круглосуточного магазинчика, где Таня проходила мимо витрины, сжимая огромную связку, завернутую в пластик.

― Было похоже на душевую занавеску, ― сказал Рой ему.

Том заметил исчезновение душевой занавески из квартиры Кендал Хеффертон. Пластиковая душевая занавеска была легким способом, чтобы завернуть кровавую улику и взять ее с собой с места преступления, вместо того, чтобы где-нибудь закопать ее.

Затем Рой позвонил в «Эй-Би-Си Ньюс», у которых было множество дорожных камер и веб-камер в реальном времени по всему городу, которые и захватили в обзор Таню в двух кварталах отсюда несколько минут назад.

Без пластикового свер      тка. Она выбросила его.

Поэтому Рою и Тому необходимо было найти мусорный контейнер. Согласно быстрой проверки Гугл карты, было шесть возможных маршрутов между двумя ее появлениями на видео, и шесть переулков, где бы она могла выбросить занавеску.

По пути к тому месту, Том набрал номер Тани Бестрейфен, который она им дала.

Номер был отключен.

Том связался с диспетчером, чтобы определить местонахождение квартиры Тани и данные из министерства транспорта. Адрес Тани и имя было фальшивкой.

Их разыграли.

Пока горел красный свет светофора, Том загуглил Бестрейфен.

Это означало наказание на немецком.

Том до боли стиснул зубы. Человек, звавший себя Таней Бестрейфен, мог быть Сниппером, а они просто позволили ей свалить с места допроса, даже не удосужившись удостовериться в правдивости ее слов.

Он нашел Роя в переулке на Хальстед, уставившегося на мусорный контейнер, выглядя так же жалко, как и Том.

― Ну и запах, ― сказал Рой.

― Это точно. Пришлось попотеть.

― От нас несет, как от копов. Но я говорю о мусорном баке. Воняет как, словно кого-то стошнило на мертвое шимпанзе. В общем, мы позвоним кое-кому в униформе, и пускай тут все разгребают. Это отвратительно.

Запах ударил в нос Тома, из-за чего его носовые волосинки встали дыбом, а глаза заслезились. Он нервно сглотнул. ― Неплохая идея.

По крайней мере, это не было плохой идеей до тех пор, пока мусоровоз не стал подъезжать к переулку.

― Черт, Рой, мусор сегодня забирают.

― И? ― Том посмотрел на лицо партнера, когда до него дошло. ― Вот дерьмо. Они могут забрать улику.

― Если уже этого не сделали.

Если Таня была убийцей, то ложь полиции не была достаточной, чтобы свалить все убийства на нее. Им нужно было вещественное доказательство. Им нужно было нечто, завернутое в душевую занавеску.

Том поднял свой значок и подошел к грузовику. Мусорщик был похож на парня, который рос, чтобы стать мусорщиком, он носил уставшее от жизни и полное подозрительности выражение лица.

― Что?

Чикагцы были не очень разговорчивы.

― Мы ищем улику, которую выбросил убийца. Возможно она где-то на твоем маршруте.

― И?

― Насколько большой твой маршрут?

― Такой большой, что я поздно приезжаю, а босс не платит без сверхурочных.

Том мог прикинуться мудаком, начать угрожать, быть таким копом, которого ненавидит народ. Но вместо этого он пошел другим путем.

― Да ни хера. Нас, гражданских служащих, вообще не уважают. Мой босс тоже козел. Он заставил меня бродить по проулкам, когда моя девушка в отъезде.

― Ну и сколько?

― Десять минут, максимум. Мой партнер проверит кузов твоего грузовика, я проверю мусорный контейнер, а вы ребята пойдете и принесете мне кофе.

Том достал десять баксов.

― Это Чикаго, офицер. Где мы достанем два кофе за десять баксов?

У Тома было в кармане еще четыре бакса. ― Это все, что у меня есть.

― Я не обязан это делать, вы же знаете. У вас даже нет ордера или судебного приказа.

― Я знаю. И ценю это.

― Давайте по-быстрому тут, ― сказал мужчина, ударяя по гидравлическому переключателю, чтобы поднять засов и открыть кузов.

― Есть запасные перчатки? ― спросил Том.

― Для не имеющего четырнадцати баксов – нет, ― затем он выбрался из кабины инаправился к его партнеру. Они вдвоем издали громкий смешок, а затем направились вдоль по улице. Они обошли Старбакс и зашли в бар.

― Они ушли, ― сказал Рой.

― Да ты прям детектив.

― Ты не заплатил им за то, чтобы они разгребли этот мусор?

― Я заплатил им, чтобы они сходили за кофе.

Рой сделал лицо мистера Яка. ― И что, мы теперь будем все это разгребать?

― Цепочка доказательств. Если они трогали связку Тани, то есть еще один способ для защиты адвоката, чтобы дискредитировать это.

― Так у них были перчатки?

― У меня есть резиновые перчатки в машине.

― Резиновые перчатки не защитят меня от гепатита, если я уколюсь об иглу какого-нибудь наркоши.

― Тогда постарайся не колоться об иглу какого-нибудь наркоши.

Том забрался на сторону грузовика и заглянул в кузов, быстро выяснил, чтобы предстоящая задача была невозможна. В глубину мусоровоз был несколько метров, и уже утрамбованный. Чтобы толком разгрести его, Тому нужно было разрешение завести грузовик, чтобы вывалить его куда-нибудь, и просмотреть все это командой, как минимум из пяти копов. И это только в одном грузовике. В этом округе должны были быть дюжины мусорных баков и контейнеров. Все они должны быть проверены.

Это означало звонок капитану, выделение средств, место, персонал. Вполне выполнимо; Сниппер был громко известен, и мэр был не пожалел бы ни каких средств, чтобы поймать его. Но на это дело надо было уделить всю ночь, за что Джоан бы на него обиделась.

Но это был отпуск Тома. Может быть, он мог бы обратиться к хорошей стороне Роя, и попросить партнера взять дело на себя, без него. Это стоило…

― О черт, только не это!

Том быстро перевел взгляд на Роя, который отходил от мусорного контейнера, держась за запястье, тогда как кровь стекала из его порезанной руки.

― Быть НЕ может!

― Это была игла? ― спросил Том.

― Это была гребаная крыса. Томми, гребаная краса только что укусила мой палец.

Том почесал подбородок. Это будет чертовски долгая ночка.

19 глава

― Позвони в полицию, ― сказала Линда, сидя на кровати Кендал.

― И что я скажу? У меня даже нет никаких доказательств.

Кендал более или менее рассказала Линде обо всех произошедших странных вещах, опуская усиливающуюся возможность того, что все это было в голове Кендал. Если это действительно было психическое расстройство, то Кендал сама с этим разберется. Она скорее умрет, чем вернутся обратно в психушку.

Линда прикусила нижнюю губу, выпячивая губки для камер, которые Кендал отключила. Она от природы была хамкой, из-за чего были проблемы.

― Тогда нам нужно откопать какие-нибудь доказательства. Получается, что тебе уже и звонили, и писали на телефон и в чате?

Кендал кивнула. ― И фургон, что преследовал меня.

― Ладно. Давай поищем фургон.

Линда взяла руку Кедал, вывела ее из комнаты и затем они направились к входной двери. Кендал знала о камерах, что они наблюдают за ней. Наблюдал ли за ней преследователь прямо сейчас? Или он все еще на улице, в фургоне? Или она просто сходила с ума?

Если я действительно схожу с ума, хочу ли я знать?

Кендал заколебалась, остановившись.

― Боишься, что он там? ― спросила Линда.

Кендал бы больше испугало то, если бы его там не было, но решила умолчать об этом. ― Можешь проверить, ради меня? Пожалуйста?

― Тебя действительно это так пугает?

Кендал кивнула. Линда пожала плечами, подошла к двери и выглянула. Она задержалась в таком положении на десять секунд.

― Эй, подруга, ― сказала Кендал, не выдавая имя Линды на камеры.

Линда не ответила. Она вообще не двигалась. В голове Кендал пробежал смехотворный сценарий фильма ужасов. Линда была так напугана, что не могла двигаться? Кто-то удерживал нож у ее горла? Упадет ли она назад, как срубленное дерево, со стрелой, торчащей во лбу?

― Эй!

Линда наконец-то высунула назад свою голову, с серьезным выражением лица.

― Он там? ― спросила Кендал.

― Черный фургон?

― Да.

― А водитель одет в клоунскую маску?

Кендал заморгала. ― Что?

― И у него с собой гигантский топор?

Кендал почувствовала, как все ее тело напряглось, а мочевой пузырь сократился в два раза. ― О чем ты?

Линда растопырила дверь, показывая пустую улицу. ― Там вообще никого нет, подруга. Если там и был фургон, то он уехал.

― Но ты же сказала…

― Да я прикалывалась над тобой. Что, на твоей планете шуток не существует?

― Не смешно это.

Линда драматически закатила глаза. ― Да все из этого смешно. Если ты не можешь просто посмеяться на жизнь, то она того не стоит, ― она захлопнула дверь. ― Так что дальше? Ты сказала, что этот извращенец угрожал тебе в чате? Ты сообщала о нем модам?

― А?

― Модераторам. Сообщала о нем? Они сохраняют записи чатов, и IP-адреса, чтобы всякие уроды не ошивались. Мы все прошли через это, когда ты еще только присоединилась к дому, шлюшка.

― Я… эм…

Линда взяла Кендал за руку. ― Пошли.

Они зашагали в комнату Кендал, и она была так сильно занята подсчетом шагов, что уловила не все сказанное Линдой. Они сохраняют записи чатов? Если так, то это могло послужить доказательством Кендал. Либо ее кто-то преследовал, либо она была уже на пути к Городу психов, из-за возвращения болезни.

Линда зашла в компьютер Кендал – как она узнала пароль? – и открыла чат-приложение.

― Как ты…?

― Я зашла под именем администратора. Это как был за кулисами в программе.

― Тогда как…?

― Да-да, я шарю в компах. Это мое призвание, знаешь ли. Когда мне было шестнадцать, я совершила свою первую DoS-атаку. Разбила большую нефтяную компанию. Бомбардировала их картинками морских выдр на побережье. Ладно, тут запись твоего чата за последние два часа. Кто из них преследователь?

― Он использовал ник Мегалон, или что-то наподобие этого. А до этого Алекс2 или Алек2.

Линда пролистала последние сообщения. Тех угроз, по словам Кендал, не было.

― Детка, я ничего не вижу. Уверена, что сидела со своего аккаунта? Может ты зашла под именем другой сестры?

― Нет. Это был мой аккаунт.

О господи, я спятила. Мне придется вернуться в больницу? Смогут ли они меня заставить? Я уже не малолетка. Может, стоит проверить инфу на счет того, что в психушку попадают добровольно. Что, если я не хочу? Может, пока не поправлюсь, не возвращаться в институт. Без медикаментов. Но как я могу…

― Погодь, дай мне провести сканирование. У меня есть анализатор трафика в сети. Может, кто-то полазил тут. Каждый третий захудалый хакер с небольшой мощностью компьютера может пойти грубой силой искать пароли. Есть такие программы, которые не являются генераторами случайных чисел. Они начинают с самого очевидного, имен и простых числовых последовательностей. Ты удивишься, как много людей используют даты в паролях. Быстрая система может проверить каждую дату в истории человечества за микросекунду. Если ты использовала свою годовщину, то ты в… эй, что это? Похоже, что у нас посетитель. Давай проверим его IP.

Кендал наблюдала без каких-либо представлений о том, что делала Линда.

― Располагается в Гуаме. Черт возьми. Он использует Тор.

― А?

― Луковая маршрутизация. Он меняет локации пользователя, скача по всему миру, так они могут быть анонимными в сети.

― Это мой преследователь?

― Вообще без понятия. Может и да. А может быть хозяин нашего веб-кам сайта, который просто любит анонимность. Может также быть какой-нибудь подросток, который не хочет платить за месячную подписку. Или просто кто-то любопытный.

― Ты можешь его заблокировать?

― Я не знаю, как он проникает внутрь сети. Возможно, он вообще законно здесь. И даже если бы я смогла заблокировать его IP, он бы смог просто зайти под другим. У нашего сайта приличное шифрование, но нет такой вещи, как полная безопасность. Все, что относится к интернету, может быть скомпрометировано. Современная компьютерная безопасность не для того, чтобы оставлять людей в стороне. А для того, чтобы быстро обнаруживать их, как только они войдут.

― Тогда что мне делать, когда он вернется?

― Доложи модам. И сделай снимок экрана.

― Жутко.

Линда вышла из системы и отстранилась от клавиатуры. ― Добро пожаловать в двадцать первый век. Никакой приватности. Никаких секретов. Все мы живем в аквариуме, где каждый может за нами наблюдать. Радуйся, тебе, по крайней мере, за это платят. А за ничего не подозревающими сосунками шпионят через их веб-камеры на телефонах и планшетах, причем они не получают при этом ни копейки, да и вообще понятия об этом не имеют.

Глава 20

Покуда ночь продолжается, Эринии слушает.

Приложение в телефоне детектива Тома Манковски связано с его камерой и микрофоном, но мобильник в кармане копа, поэтому ничего, кроме черноты не видно. Тем не менее, Эринии может слушать.

Уличные звуки.

Грузовик.

Разговор людей.

Партнер Тома, Рой Льюис, говорит что-то о лопате.

Они роются в мусорном контейнере. Ищут душевые занавески.

Удачи. Это не тот мусорный контейнер.

Идиоты.

Однако попались они довольно быстро. Быстрее, чем ожидалось. Эринии допускала, что это может произойти, но все равно была удивлена.

Вынюхивайте, собачонки. Идите по следу, посмотрим, куда это вас приведет.

Эринии отходит от компьютера, направляется в свою комнату. Идет вдоль коридора, останавливается и смотрит в зеркало в полный рост. Эринии изучает себя, пробегается пальцами по тонкому подбородку, опускается ниже к шее.

Индивидуальность. Некоторые рождены с этим. А некоторые приобретают позже.

Некоторые меняют ее. С помощью пластики. Флюидов. Орел или решка, зависит от того, какая тебе выпала сторона.

― Я вижу тебя, ― говорит она монстру в зеркале.

Эринии долгое время боролась с ночными кошмарами. Но секретом в победе над ними было то, что психиатры тебе никогда не расскажут.

Боль может пройти. Самое быстрое лечение твоего страдания это заставить кого-то тоже страдать.

Затем она идет к своему шкафу в спальне, чтобы проверить свою багажную сумку.

Глава 21

Не смотря на то, что на этой неделе Кендал уже достаточно долго не включала камеры в своей комнате, она все равно продолжала оставлять их в таком состоянии. Хоть клиенты и платили за просмотр спящих девушек в этом доме, это были легкие деньги, и Кендал это было не по душе. Она могла справиться с тем, что за ней следят в бодрствующие моменты      , когда она была на стороже. Но это немного жутко, когда за тобой шпионят в неосознанном состоянии. Она слишком сильно ценила свой сон.

Кендал заползла в кровать, потянулась к своей читалке, дотронулась три раза, а затем включила ее.

Она была на странице 2375 страшной книги под названием Торговец адом. Кендал не знала, зачем она читает ужастики. В ее жизни и так полно ужаса. Прошлая ее книга была о кошмарах. Зачем читать о выдуманных кошмарах, когда в этом мире так много настоящих ужасов?

И все же, она упивалась такими вещами. Может, это была такая форма самолечения. Способ выплеснуть стресс. А может, ее просто заводили такие вещи. Но чем больше она в это верила, тем больше Кендал становилось страшно.

Кендал нашла закладку, где она остановилась и продолжила чтение.

Комнатные часы показывали три часа ночи. Время ведьм. Когда ведьмы, демоны и духи наиболее мощны.

Джейден смотрел на свой шкаф.

Там, внутри, был монстр.

Он был уверен в этом.

Хотя когда ему было двенадцать лет, он вообще не верил в монстров. Но эти твари могут существовать, даже если ты не веришь в них.

Но Джейден верил. Ему с Чарли не следовало играть с той колодой таро. Цыганка предупреждала их не баловаться с такими вещами. И нечто пробудилось.

Нечто злое.

Нечто, что сейчас находилось в шкафу Джейден.

Джейден схватил свой мобильник, наряду с картой Десятки мечей. Он медленно отбросил одеяло и шагнул голой ногой на холодный, деревянный пол. Эта карта привела монстра. И эта же карта должна его победить. Пол, приняв его вес на себя, заскрипел.

Слышал ли это монстр?

Джейден затаил дыхание. Он смотрел на дверцу шкафа. Он представил монстра по другую сторону, также смотрящего на дверцу. Ждущего для внезапной атаки.

Я СЛЕЖУ ЗА ТОБОЙ

Кендал испугалась. На экране высветилось всплывающее окно. На секунду она подумала, что ей пришло сообщение. Но это должно быть была часть электронной книги, которую она читала. У Джейдена был сотовый в этой истории. А монстр в шкафе, должно быть, послал ему сообщение.

Она продолжила чтение.

Джейден почувствовал, как его мочевой пузырь сжался. Он никогда не был так напуган. Его руки дрожали, и он забыл, как сглатывать, а его глотка стала похожа на гигантский узел.

Он сделал еще один шаг по направлению к шкафу, и пол заскрипел.

Шаг, скрип.

Шаг, скрип.

Шаг, скрип.

Скрип.

Послышался скрип, но Джейден не сделал еще последующего шага.

Этот звук издал монстр.

Он оторвал свой взгляд от шкафа, спрашивая себя, бежать ли. Убраться из этой комнаты, пойти рассказать родителям. Они подумают, что он глупый. Ребенок. Но, по крайней мере, он будет в безопасности.

ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УБЕЖАТЬ

Кендал снова вздрогнула. Это было очень похоже на всплывающее окно. Но не похоже, чтобы это было частью электронной книги.

Выглядело так, словно кто-то прислал ей сообщение.

Разве в электронных книжках можно обмениваться сообщениями?

Немного пугает, она закрыла книгу, пошла в гугл, набрав «Можно ли взломать электронную книжку?» и начав пролистывать результаты.

Прежде, чем она нашла ответ, она задалась вопросом посерьезнее. Есть ли у электронной книги камеры? Мог ли кто-то наблюдать за ней через камеру? Наблюдать за ней, пока она читает?

Кендал знала одного парня-параноика, который заклеивал черной лентой камеры на своем мобильнике. Хотя может этот парень наткнулся на что-то.

Что, если кто-то взломал мою электронную книгу и наблюдал за мной прямо сейчас?

Кендал нервно засмеялась. Это было смешно. Этого просто не могло случиться. Это все из-за книги, которую она читала. Автор пользовался самоотсылками, с целью заставить ее поверить, что за ней следили.

Джейден был единственным, кто получал эти всплывающие окна. Должен был быть единственным.

Кендал продолжила чтение, пролистывая вперед к той сцене, где Джейден отвечал на сообщение.

Джейден потянулся к дверной ручке шкафа, но остановился, прежде чем прикоснуться к ней. Сначала ему нужно было рассказать Чарли. Если бы что-то произошло, Чарли нужно было бы знать, что все это из-за их глупого заклинания на вызов демона.

Джейден достал свой мобильник, готовясь набрать номер. Но его батарейка села. Он подумал, что если поставить его на зарядку, попытаться...

Я ВИЖУ ТЕБЯ

Перепуганное сердце Кендал ушло в пятки. Она уставилась на сообщение, ей было сложно сказать, было ли это частью истории Джейден, или же это происходило с ней в реальной жизни. Телефон Джейдена отключен, но вызванный им демон, возможно, все еще мог присылать ему сообщения сверхъестественным способом. Вероятно, это было…

СКОРО ТЫ УМРЕШЬ

КЕНДАЛ!!!

Электронная книга вспыхнула, и на экране появилась картинка с перепуганным лицом Кендал. Она бросила ее через комнату, прижала колени к своей груди и начала всхлипывать.

Почему это происходит со мной?

Что я сделала?

Я плохой человек? Что же я сделала, чтобы заслужить такое?

Разве я еще недостаточно настрадалась?

Несмотря на панику, к ней подобралась небольшая идея.

Доказательство. Это доказательство. Я могу предъявить это полиции.

Она выползла из кровати, спеша к своей читалке, но перевернув ее, увидела огромную трещину, ползучую вниз по стеклу. Экран был черным. Когда она снова нажала на кнопку включения, ничего не произошло.

Кендал была уверена в том, что видела. Свое собственное лицо и расширенные от ужаса глаза. Это не могло быть галлюцинацией.

Но сделал ли это ее преследователь? Или Кендал всего навсего сделала селфи и себя же сама и напугала?

Она включила свет и вернулась в кровать, слезы обжигали ее щеки.

Камеры в ее комнате были выключены, но она все еще могла чувствовать, как они наблюдают.

Кендал подошла к шкафу, потянулась к своему рюкзаку и достала скотч. Она начала заклеивать камеры в своей комнате одну за другой. Она подошла к столу и выключила свой компьютер.

Вероятно, они выгонят ее из дома. А без денег ее, несомненно, исключат из учебного заведения.

Но на данный момент Кендал это не заботило. Она уже много лет не была так сильно напугана. С тех пор как ее отец…

Перестань. Не хочу об этом думать.

Вообще ни о чем не хочу думать.

Просто хочу спать.

Но Кендал была слишком напугана, чтобы сомкнуть глаза.

Глава 22

― Воняешь помойкой, ― сказала Джоан Тому, когда тот пришел домой в два часа ночи. Она сидела на диване с ноутбуком, ее лицо и тон были полностью лишены каких либо эмоций, из-за чего Том подумал, что она в гневе.

― Прости. Я помоюсь.

Он устало потащился в ванную, включил воду и начал раздеваться. Два часа копошения в мусорном контейнере и Том, к счастью, потерял обоняние. Но он знал, что, возможно, его одежду придется сжечь, и он не сомневался, что его машина также провоняла, как и его дом. Он запрыгнул под душ, пока там еще была теплая вода, потянулся к мыльнице, вытащил отколотый кусочек мыла, который был таким же тонким, как и библиотечная карта. Он усердно пытался намылиться этим несчастным кусочком, но так и не смог, и тогда он вышел из душа, чтобы посмотреть под раковиной новое мыло, а потом вспомнил, что это мыло он израсходовал и собирался купить новое еще до приезда Джоан. Он залез обратно в душ, выдавив на свое тело шампуня, и попытался отскрести от себя последние пять часов.

Он так и не смог.

Поиски душевой занавески ни к чему не привели. Они с Роем перерыли весь мусорный контейнер и мусоровоз, а затем они вызвали подкрепление, чтобы те проверили все остальные контейнеры в том районе. Когда Том ушел, мужчины и женщины все еще были по пояс в отходах, а Рой пытался определить местонахождение мусоровоза, который уже забрал остаток мусора.

Вот такой вот отпуск.

После того, как он облачился в халат, который Джоан купила ему во время их остановки в Хилтоне в Беверли Хиллз, Том почистил зубы, прополоскал рот ополаскивателем, и выдавил немного лосьона для бритья, который Джоан ему купила, несмотря на то, что ему он не нравится. Он знал, что она была зла. Черт, да он сам на себя был зол. Время, которое они провели вместе, было замечательным. Поистине замечательным. Но Том знал, что пребывая порознь, отношения становятся слабыми. Нельзя даже сравнивать секс по скайпу, СМСкам и телефону с реальным, когда вы находитесь в одном месте в одно время. Любовь не должна быть на большом расстоянии. Поэтому они договорились, что когда они будут вместе, то наверстают упущенное.

Но Том нарушил правило. Он ранил Джоан. И знал это. А ведь на этой женщине он хотел жениться.

У него был бестолковый план, как компенсировать все это, по крайней мере в ближайшее время. Джоан любила массаж ног. Возможно, это послужит небольшим прощением.

Том проверил гостиную, там ее он не увидел и тогда пошел в спальню.

Джоан, закутавшись в одеяло, мягко посапывала.

Он сел на краешек кровати, призадумавшись. Было бы не очень учтиво ее будить. Но кому бы не понравилось проснуться за массажем ног?

Он нырнул рукой под одеяло, нашел ее ножку и начал мягко ее массировать. Дыхание Джоан изменилось.

― Прости, ― сказал он.

― Ты поймал его?

― Нет.

― И стоило это того?

Том понял, что вопрос был с подвохом. Если бы он ответил да, то работа была бы для него важнее, чем Джоан. А если нет, то у него не было причин ходить.

― Я скучал по тебе, ― сказал он. ― Сейчас я себя очень сильно ненавижу.

― Хотя бы пахнешь получше, ― он вытянула ножку и протяжно простонала.

― Хочу загладить перед тобой вину, ― сказал Том. ― Помнишь, как ты сильно хотела пойти в Бон Нуритюр? Я зарезервировал столик на завтрашнюю ночь.

― Ты терпеть не можешь французскую еду.

― Но я люблю тебя. А ты любишь французскую еду. Ты терпишь мою работу, значит и я могу потерпеть немного фуа-гра.

― Я не люблю фуа-гра. Они силой закармливают уток, чтобы сделать печень жирнее. Это жестоко.

― Так… ты не хочешь пойти? ― Том попытался прозвучать более невозмутимо. Он попросил об одолжении весьма неприятного парня зарезервировать столик, и сейчас он его должник.

― Конечно же, я хочу пойти. Их Coq au vin оценили как самого лучше в стране.

― Можно ли мне спросить, что это такое?

Джоан села, положив руки на плечи Тома. ― Это значит петух в вине.

― Ну, ― сказал Том. ― Мы не обязаны ждать до завтра ради этого. У меня в холодильнике есть Пино гриджо.

Джоан запустила пальцы в его волосы. ― Ну, это лишь половина рецепта. А как на счет остальной?

Телефон Тома зажужжал в кармане его халата.

Джоан убрала от него руки. ― Ты ответишь?

― Нет. Сейчас я здесь, с тобой.

― Что, если это по делу?

― Я в отпуске. Рой разберется.

― Что, если у Роя какие-то проблемы?

Том поджал губы. Его телефон снова зажужжал.

― Том, зачем же ты тогда включил телефон, если не собираешься отвечать?

― Я думал, что выключил его.

― Думал, что выключил его, и, тем не менее, носишь его в халате?

― Просто скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, Джоан?

― Я просто хочу, чтобы ты был тем мужчиной, который выключает свой телефон, перед тем как ложиться в кровать вместе со мной.

Том вытащил телефон из кармана и нажал на кнопку. ― Все. Выключил.

― Кто это был?

― Я не смотрел.

― Конечно же ты посмотрел.

Том бы все равно не переспорил Джоан. Она всегда была на полшага впереди него. Умная леди, одна из тех ее черт, которую он любил в ней.

― Это был Рой.

― Это нормально звонить в два часа ночи?

― Нет.

― Так, может, это было что-то срочное?

― Может.

― Так ты хочешь заниматься со мной любовью, тем временем думая о Рое?

― Ага. Нет! Джоан, послушай, я пытаюсь быть тут. У меня был дерьмовый день.

― У меня тоже. Я весь день провела в ожидании своего парня, а ведь если вспомнить, то я прилетела из Лос-Анджелеса, чтобы навестить его.

Том потянулся к ее лицу, чтобы провести по ее щеке, но она отпрянула.

― Джоан, а как насчет того, чтобы игнорировать звонки и продолжить то, на чем мы остановились?

― А мы можем, Том? Возможно ли это? Мы вдвоем будем думать об этом звонке. Ты будешь задаваться вопросом, что же такого срочного могло быть, а я буду думать о смерти другой бедной девушки, потому что я была слишком эгоистична и не отпускала от себя своего мужчину. И к тому же то, что ты не выключил свой телефон, будь то намеренно или нет, показывает то, что для тебя наиболее важно.

Звонок обоих их напугал. Домашний телефон Тома, на тумбочке возле кровати.

― Ты ответишь? ― спросила Джоан.

― Предпочту не отвечать.

Джоан взяла трубку, не отводя взгляда от Тома. ― Да?

Том услышал извиняющиеся бормотания Роя.

― Все нормально, Рой, я уже проснулась. Он рядом.

Она передала телефон Тому. Он не шевельнулся. Когда ее глаза сузились, он взял трубку.

― Да, Рой?

― Мы нашли душевую занавеску, Том. В нее был завернут нож, кровь еще на нем. Достаточно, чтобы определить ДНК.

― Отлично, Рой. Но это могло подождать до утра.

― Криминалисты сняли отпечатки. Я приехал на место. Том, у нас есть совпадение.

Сердце Тома подпрыгнуло, но он держал свое лицо и голос нейтральным. ― Хорошо.

― Том, ты меня слушал? Мы поймали его. Преступник уже занесен в базу. Гектор Валентайн, обвинен в сексуальном насилии. Двадцать восемь лет, живет на Логан сквер в Фуллертоне. Я сделал звонок судье Харбогу, теперь у нас есть орден на дом преступника.

― Это мужчина? Что на счет Тани? Разве она не подозреваемая?

― Может, его девушка. Или дочь. Она соучастник, это мы точно знаем. Черт возьми, а может он так нарядился, чтобы сбить нас со следа.

Том с Джоан продолжали смотреть друг на друга. ― Ну, мои поздравления, Рой. Позвони мне завтра, скажешь, как обстоят дела.

― Том, ты пьян? Нам нужно выезжать, партнер.

― Я в отпуске. Ты можешь вести это дело без меня.

― Это все Джоан? Она на тебя злится? Том, мы собираемся поймать серийного убийцу. Это крупное дело. Скажи ей остыть.

― Я скажу ей, ― сказал Том, собираясь никогда не говорить ей этого. ― Но я не приеду, Рой.

― Ты должен ехать, ― сказал Рой.

― Ты должен ехать, ― сказала Джоан.

― Видишь, Том? Она сказала тебе ехать.

Том нахмурился. ― Да вы вдвоем, оказывается, можете слышать друг друга.

― Твой телефон до смешного громок, ― сказал Джоан.

― Она права, Том. Очень громок. Прости, что забираю твоего мужчину, Джоан, но это крупное дело. Ему нужно быть там.

― Он весь твой, Рой. Мы все равно ничего не делали, ― Джоан сузила свои глаза. ― Я просто собиралась спать.

Ой.

Том послушал, как Рой продиктовал ему адрес. Джоан легла и повернулась к нему спиной.

― С нами будет две команды, Том, криминалисты и группа специального реагирования. Встретимся там?

Том колебался.

― Скажи ему, что приедешь, ― сказала Джоан в стенку.

Том вздохнул. ― Увидимся через десять минут.

Он нажал на кнопку сброса и посмотрел на женщину, которую любил.

― Иди, ― сказала она. ― Арестуй плохого парня.

― Джоан… мне…

― Это то, кто ты есть, Том. Я знаю это. И я люблю это. А сейчас иди быть собой.

Том подумал поцеловать ее на прощание, но ему станет плохо, если она его отвергнет, и вместо этого начал одеваться, пытаясь выглядеть так, словно он не торопится.

Спустя шестнадцать минут он уже был перед местом жительства Гектора Валентайна. СРТ – чикагская версия спецназа – уже была задействована, как и Рой с технарями. Том, очевидно, прибыл последним.

Он подошел к Рою, который разговаривал с сержантом специального реагирования с бейджиком Нарушитель, что очень подходило для копа, который врывался в дома и Том задумался, было ли это никнеймом. Нарушитель был одет в стандартную тактическую экипировку, жилет, шлем с лицевой панелью, боевые сапоги, запасной пояс с множеством болтающихся штук, что Бэтмен позавидовал бы. Том слушал выданный Нарушителем план вторжения.

― Четверо парней в переулке, по одному на каждое окно, и четверо на входе. У нас также есть снайперы на крышах, тут и там.

― Валентайн внутри? ― спросил Том.

― Тепловые сенсоры что-то засекли на верхнем этаже. Не двигается вот уже пять минут. Похоже, что подозреваемый спит. Мы выдвигаемся туда.

― Удачи, сержант.

Нарушитель кивнул, поправил камеры на каске, а затем приказал остальной команде.

― Диспетчер прочитал мне досье по пути, ― сказал Том Рою.

― Ага, типичный отморозок, изнасиловавший шестнадцатилетнюю девочку. И отсидевший семь лет из десяти.

― Работает поваром в закусочной.

― Что ты хочешь сказать?

― Парень бросил школу, Рой. Разве он похож на киберпреступника с хакерскими навыками?

― Отпечатки есть отпечатки, Том. У нас их три, все разные, на занавеске и тесаке.

― Не знаю. Что-то здесь не так.

― Причина, по которой я так сильно тебя люблю – твой оптимизм.

Они смотрели на видеомонитор техника сзади машины, тогда как сержант Нарушитель вломился во входную дверь. Вход был чист, и за считанные секунды они уже поднялись по лестнице и надвигались на перепуганного, безоружного Валентайна. Меньше, чем через минуту, они уже вытаскивали этого подонка на улицу в наручниках.

― Думаешь, он заговорит? ― спросил Рой.

На самом деле, это не имело значения. У них были доказательства. Том полагал, что ЭЛТ найдет в доме куда больше доказательств, что-то, что навело бы на Таню. Такой же злой, какой возможно была Джоан, Том почувствовал всплеск гордости. Причина, по которой он стал копом. Зачищать улицы от плохих людей. Это была важная работа, и он хорошо с ней справлялся. Может она и вмешивалась иногда в его личную жизнь, но…

― О, черт, ― сказал Рой.

― Что?

― Посмотри на его руки, Том.

Взгляд Тома упал на спину преступника, к его закованным в наручники рукам.

― О, черт, повторил Том. ― Те отпечатки, они были от левши? Указательный, большой и средний палец?

― Ага. Дерьмо.

Дерьмо и даже больше. У Гектора Валентайна было лишь два пальца на левой руке и то не те, которые Том только что упомянул. Том немного знал об отпечатках, но он был более чем уверен, что владельцу тех отпечатков нужно было иметь указанные пальцы, чтобы его осудили. Если только они не найдут отрезанные пальцы Валентайна в коробке в его доме, а так это был не их преступник.

Том пошел вместе с Роем к мужчине. Подойдя поближе, он заметил, что тот выглядел как тот украинский актер с картинки, о котором говорила Таня. Максим, с труднопроизносимой фамилией.

― Когда ты лишился своих пальцев, Гектор?

Том заметил, что культи уже зажили, и, причем, неплохо. Он давно получил эту травму.

Еще в июне. За что вы меня арестовываете? Я ничего не сделал. Я чист. Я не мог ничего сделать, даже если бы хотел.

Валентайн уставился на свои ноги. Он казался больше пораженным, чем возмущенным – это не то, что Том ожидал от того, которого копы только что вытащили из кровати посреди ночи. Если он на самом деле был невиновен, то должен был быть злым, а не хмурым.

― Как это произошло?

― Что, вы о моих пальцах?

Том с Роем кивнули.

― Тьма отняла их. Чтобы наказать меня.

― Что это значит, Гектор?

― Я спал в своей комнате. Тьма подобралась ко мне, пока я спал. Отрезала мои пальцы и исчезла.

― Ты принимаешь наркотики, Гектор?

Он впервые встретился взглядом с Томом. ― Это не из-за наркотиков! Наркотики не отрезают твои пальцы посреди ночи!

Рой сказал своим безгранично терпеливым голосом. ― Расскажи нам конкретней, что произошло.

― Хочу адвоката.

Том положил свою руку на плечо подозреваемого. ― Гектор, мы нашли твои отпечатки на месте убийства. Но если ты расскажешь нам о своих пропавших пальцах, то это станет доказательством того, что ты не совершал убийства.

Том заметил, как лицо Валентайна блеснуло надеждой. ― Это была тьма! Я клянусь!

― Хорошо, и каким же образом тьма забрала твои пальцы?

― Было поздно. Я лежал в кровати, смотрел телик. И открылась дверца шкафа.

― Кто-то был в шкафу?

― В шкафу была тьма. Она подобралась ко мне. Я поднял свои руки, и тьма отрезала их.

Парень казался вполне убедительным. ― Как?

― Сначала они были, потом их не стало.

― Куда они подевались?

― Я же сказал вам. Тьма забрала их. Чтобы наказать меня.

― Как ты узнал, что она это сделала, чтобы наказать тебя? ― спросил Том.

― Потому что тьма мне это и сказала.

― Что именно она сказала?

― Она сказала «Ты плохой человек и должен быть наказан».

Конечно, это бы ничего не изменило, но Том все же решил попытаться. ― Гектор, эта тьма, можешь описать ее?

― Черная. Самое черное, что я когда либо видел. Нет формы. Я не мог разглядеть края. И она не была большой. Что-то вроде плоской. Как тень.

― Что-то еще?

― Да. У тьмы были глаза, ― надежда на лице Валентайна исчезла, и страх занял ее место. ― У тьмы были карие глаза.

Через пять минут они уже были в комнате Гектора, одетые в стандартные бахилы и перчатки. Гектор Валентайн был полной свиньей, не только в отклонениях сексуальных предпочтениях, но также и в чистоте. Его дом был свинарником, и воняло в нем также хреново, как и в том мусорном контейнере, который ранее вычищал Том. Старые обертки от еды, грязная одежда и вонь тела, которая прорезалась даже через лосьон после бритья Тома, и это заставило его сморщиться.

― Просто сорок восемь часов и я уже почти готов отрезать свой нос, ― сказал Рой.

― И ты будешь страшным.

― Уж с этим я как-нибудь разберусь.

― Взгляни на это с другой стороны. У парня, очевидно, нет горничной. Так, может, мы сможем найти какие-нибудь следы тьмы, даже если им уже пять месяцев.

― Ты веришь в эту чепуху, которую он нам только что наплел?

Том посмотрел на своего партнера. ― А ты?

― Он звучал убедительно. Для насильника.

Они обошли выброшенную коробку из-под пиццы, и Том заметил шкаф. Обычная дешевая ДВПшная дверь с алюминиевой ручкой. Он медленно открыл ее, точно некая сверхъестественная тьма сейчас вырвется оттуда и начнет отрубать пальцы.

― Это что, дырка? ― спросил Рой, указывая на отверстие.

На внутренней стороне двери было черное пятно, с глазок. Том прищурился.

― Я не знаю, что это.

Он дотронулся до него пальцем. Это не было дыркой. Оно было твердым. И хоть он мог чувствовать дверь, но на этом месте никакой двери он не видел. Словно его палец трогал что-то одновременно и твердое и пустое. Его фиолетовая нитриловая перчатка замаралась во что-то черное, и это было одно из странных вещей, которое когда-либо происходило с Томом. Там, где чернь замарала его палец, то казалось, что этот кусочек и вовсе исчез. Словно был стерт.

― Только не говори, что кто-то изобрел исчезающий крем для реальности, ― сказал Рой.

Том пригляделся. Из-за черни его палец казался двумерным. Никаких углублений. Чернее, чем черный.

― Тьма, ― сказал Том.

― Ты хочешь сказать, что какой-то пижон скрывался в шкафу, полностью измазанный во всю эту черную дрянь?

Том кивнул. Он заметил больше черной субстанции на внутренней стороне дверной ручки и ковровом покрытии шкафа. Затем он отошел от шкафа и осмотрел комнату. В углу, на столе, был плоский монитор. Том подошел к нему, и заметил веб-камеру, прикрепленную к верхушке. Она была направлена в сторону шкафа.

Левое и правое полушария мозга Тома выстрельнули несколько идей.

Таня сказала, что тот, кого она видела, выглядел как тот актер, Максим.

Гектор выглядел как Максим.

Таню видели, идущей по улице Кендал с пакетом.

Этот же пакет был найден в мусорном контейнере. Отпечатки на нем принадлежали Гектору.

Гектор лишился этих пальцев несколько месяцев назад. Некто в черном забрал их.

Должно быть Таня забрала их, и оставила их отпечатки на ноже и душевой занавеске.

Таня пыталась подставить Гектора.

Таня знала Гектора?

Гектор был отмечен, как сексуальный преступник. Любой мог посмотреть, где живут сексуальные преступники. База данных находилась в сети. Если Сниппер – а Том предполагал, что Таня была Сниппером – мог хакнуть компьютер Тома, то и компьютер Гектора она тоже могла взломать. Сниппер находил в сети вебкам моделей и наблюдал за ними, прежде чем убивал, возможно, он так же наблюдал и за Гектором. И так же, как и у вебкам моделей, у Гектора не было никакого шанса связаться со Сниппером.

Тупик.

Тогда зачем же приходить в полицию и докладывать фальшь? Зачем наживать себе проблем, оставляя фальшивые отпечатки? Почему нельзя было просто держаться подальше от этого расследования?

Том что-то упускал. Он знал несколько серийных убийц, которые только и упивались вниманием власти и СМИ, но Сниппер, кажется, не гнался за славой. Сниппер в каком-то смысле наводил порядок.

Том подумал о фуриях. Греческих богинях мести.

Наказывающих грешных.

Гектор был грешен. Почему же тогда его не убили, как вебкам девушек? Почему он поплатился всего лишь несколькими пальцами?

Том запомнил кое-то сказанное Гектором на улице. Он повернулся к Рою. ― Рация с собой?

― Ага.

― Узнай, не увезли ли они еще Гектора. У меня к нему один вопрос. И добудь АЛС и люминол.

Рой поговорил с Разрушителем, Гектор все еще был в полицейской машине, припаркованной впереди. Рой попросил их оставаться на месте на минутку, и они стали ждать пока придет человек с кинескопом, чтобы обрызгать и осветить.

― Он же сказал, что был в кровати? ― спросил Том Роя. ― Когда лишился своих пальцев?

― Именно. Вся эта зона, ― сказал Рой технарю.

Криминалист начал разбрызгивать люминолом кровать Валентайна, а так же пол вокруг нее. Затем он использовал альтернативный источник света для поиска крови. Если бы здесь что-то было, оно бы засветилось.

Здесь не было никакого ярко выраженного свечения. Том с Роем переглянулись.

Они спустились на первый этаж. Ночь, казалось, стала холоднее, пощипывая щеки и шею Тома. Он отвернул воротник на его пальто в горошек и засунул руки в карманы, затем они направились в полицейскую машину.

Гектор оживился, снова видя Тома. ― Вы меня отпускаете?

― Ты рассказал нам, что ничего не мог сделать, даже если бы хотел. Что ты под этим имел в виду?

Гектор прикинулся глуповатым. ― Я имел в виду, что я не хотел влезать в неприятности.

― Рой, какое у этого джентльмена досье?

― Он насильник с восемнадцати лет. Возможно, даже с еще раннего возраста, но в колонии зарегистрирован с этого.

― Так почему же ты остановился, Гектор? Потому что побоялся вернуться обратно в тюрьму? Потому что потерял несколько пальцев?

Гектор замолчал и вернулся к своему характерному положению – изучения своих ботинок.

― Когда ты лишился этих пальцев, ты был в больнице? Ну, знаешь, зашить их?

Снова тишина.

― Если ты ходил, то есть записи. Было ли, что ты ходил к доктору, Гектор?

― Я хочу своего адвоката, ― пробормотал он.

― У тебя есть полное право звонить своему адвокату, Гектор. Но я здесь пытаюсь помочь тебе. Ты сказал мне, что лишился своих пальцев, когда был в кровати, но в твоей комнате никакой крови нет. После этого случая ты вызывал горничную, чтобы все там прибрать? Или ты что-то недосказал?

Тишина.

Том надавил. ― Это ты сам отрезал свои пальцы, Гектор? Отрезал их, чтобы скрыть убийство?

Движение Валентайна было таким быстрым, что рука Тома автоматически схватилась за его пистолет. Гектор Валентайн встал, его лицо исказилось в ярости, а слезы потекли по щекам.

― Ты думаешь, что я сам это сделал, тупая ты свинья?! ― закричал он, со скованными в наручниках руками за спиной, выгнув свой таз так, как это делала Ники Минаж в своих видео.

Том опустил взгляд и увидел место между ногами парня, и там, где, по сути, должна быть выпуклость, выпуклости не было вообще.

― Тьма забралась ко мне в кровать и вырубила меня. И когда я проснулся, то у меня уже не было ни трех пальцев, ни моего добра. Слышал, что я сейчас сказал? Тьма забрала мой хер и яйца. Отрезала нахер все и зашила меня. Все, что у меня есть внизу это гребаная трубка. Так почему бы тебе не опуститься на колени и не отсосать ее, ублюдок.

Том предпочел отказаться от предложения. Они с Роем решили пойти в машину Тома, чтобы скрыться от холода. Том заметил, что он подсознательно переживал за свои причиндалы, как и Рой.

― Я видал всякое дерьмо, но       вот это просто крышу сносит, ― наконец сказал Рой.

― Насильника кастрировали. Есть в этом какая-то извращенная справедливость.

― Но никакой справедливости в резьбе вебкам моделей. Насильник это насильник. А модель никому не причиняет неудобств.

― Она выставляет напоказ свое тело. Заставляет мужчин хотеть ее.

― Сама напрашивается? Ты тут жертву что ли обвиняешь, Том?

― Просто пытаюсь разобраться, почему Сниппер кастрировал Валентайна и оставил его в живых, но пытал двух моделей до смерти. Кажется несоразмерным. Словно это был не один и тот же человек.

Рой взглянул на Тома. ― А что, если и так?

― Ты имеешь в виду…?

Ройкивнул. ― Два преступника. Что, если у Сниппера есть сообщник?

23 глава

Кендал не могла уснуть.

Она была вымотана, но как только она закрывала глаза, то тут же начинала паниковать. Из-за этого она начала считать каждое моргание, начиная сначала каждый раз, когда доходила до сотни.

Из-за этого занятия она задумалась о своем отце. Кендал когда-то этим занималась, когда он приходил в ее комнату ночью. Лежать неподвижно. Считать до сотни. Не кричать, не то хуже станет. Скоро все закончится.

Она не хотела об этом думать. Но она не могла перестать моргать, а мысли сменялись одна за другой.

Свет был включен. Кендал было страшно его выключать, а с ним заснуть она не могла. Она выключила камеры, компьютер, положила свою читалку и телефон Линды на тумбочку возле кровати. Но в темноте она все еще не чувствовала себя в безопасности.

Поэтому она моргнула. Посчитала. Повернулась в одну сторону, в другую. Снова моргнула. Снова посчитала.

Около двух часов ночи она почувствовала, как ее глаза словно что-то выцарапывает. Она посмотрела на лампу возле кровати, нуждаясь в ней и ненавидя ее одновременно. Досчитав очередную сотню, он вылезла из кровати и начала отсчитывать шаги до комнаты Линды. Как и следовало ожидать, ее сестры по дому бодрствовали, общаясь по видео со своими клиентами.

― Иди сюда, шлюшка.

Кендал застыла. Она почувствовала, как камеры смотрят на нее. Точно рентгеновские лучи, сквозь ее халат и нижнее белье. Она снова захотела начать моргать, но люди смотрели. Они подумают, что она фрик. Ее могут выставить из дома. Тогда Кендал не потянет колледж без вебкам дохода.

Не поддаваться подсчету было как не почесать гигантский зуд. Ее разум и тело так отчаянно желали этого, несмотря на то, что Кендал знала, что это невротическое и что это неправильно. Она могла сопротивляться этому небольшой период времени, но невроз всегда одерживал победу. Но Кендал не хотела, чтобы это произошло в комнате Линды, со смотрящими на нее камерами.

― Можешь подойти сюда на секунду? ― попросила Кендал. Ее глаза были широко раскрыты, из-за чего она, вероятно, походила на ненормальную, но, по крайней мере, так она могла контролировать моргание.

― Конечно, ― Линда вылезла из кровати и встретилась с ней у порога. ― Что такое?

― Не могу заснуть, ― прошептала Кендал. ― Можешь одолжить свой вейп?

Лицо Линды блеснуло восхищением. ― Ты же не любишь ловить кайф. Уверена?

― Да. Это меня расслабит.

― Я тут приобрела сок индики, который чертовски липучий. Сейчас добавлю его.

Линда подскочила к своей тумбочке, помахав своим благодарным поклонникам и сказав им, что вернется через минуту. Затем она взяла Кендал за руку и повела обратно в ее собственную комнату. Они сели на кровать Кендал, и Линда подняла электронную сигарету. Ее основание было из черного метала, прикрепленное к прозрачному пластиковому картриджу, внутри которого была жидкость.

― Это дерьмо чертовски липучее.

― Я постараюсь не пролить его.

Линда улыбнулась. ― Деточка, липучее значит, что ты заторчишь на месте. Парочка затяжек и уже не сможешь двигаться.

― Я смогу из-за этого уснуть?

― Эта дрянь даже Снуп Догга вырубит.

Линда поднесла электронную сигарету к губам, нажала на круглую кнопочку сбоку и вдохнула. На секунду она задержала, а затем выпустила сладковатый дым. Запах марихуаны окутал Кендал. Марихуаны и еще с чем-то еще. Клубники или арбуза.

― Достала эту дрянь у парня с биологии. У него глаукома или какая-то другая херня с глазами. Этот везучий ублюдок получил медицинскую страховку. Ты веришь в удачу?

Кендал не была уверена, что наличие глаукомы можно посчитать удачей, но она с охотой приняла переданную ей электронную сигарету. Она курила раньше, и для нее всегда это было слишком тяжело и неприятно. Но когда она вдохнула дым, удивилась, что на этот раз ее легким не было больно. Она выдохнула без обычного сопровождающего кашля.

― Такой гладкий, ― сказала она, надеясь, что не прозвучала слишком глупо.

― Ты когда-нибудь вейпила раньше?

Кендал покачала головой.

― Это всего лишь вода с сахаром, наряду с THC. А гладкие это сиськи девственницы.

Они еще два раза передали друг дружке затянуться, и тут Кендал заметила, что она забыла про счет морганий.

А затем все стало таким медленным.

Линда рассказывала о парне с класса биологии, и казалось, что она говорит уже целую вечность, все говорит и говорит, но затем Кендал взглянула на часы, не прошло и минуты.

― Чувствуешь это?

Кендал кивнула, ее голова отяжелела. Она могла улыбаться, но не могла чувствовать свое лицо.

Линда пустилась в другую бесконечную болтовню, а Кендал уставилась на свои руки, задаваясь вопросом, сколько же миллионов лет потребовалось эволюции достичь высшей точки в кашемировом матовом лаке для ногтей. Отчего-то это казалось чрезвычайно глубокой мыслью. Она хотел поделиться этим с Линдой, но тут же забыла, что собиралась сказать.

Через час, а по трезвому времени всего две минуты, Линда начала что-то говорить, что ей надо вернуться в свою комнату, и вдруг она ушла, и Кендал осталась одна.

Но это неплохо быть одной.

К тому же, она чувствовала себя великолепно.

Кендал был великолепна.

Она знала, что была под кайфом, но также она чувствовала, что не может четко видеть вещи. Камеры в ее комнате были выключены, и Кендал подсознательно помнила, что по каким-то причинам она боится их, но сейчас это казалось глупым. Все, произошедшее с ней за последние несколько дней казалось глупым. Глупым и очень далеким.

― Может, я сама себя преследовала, ― кто-то сказал. Кто-то, кто звучал в точности как она.

Кендал закрыла свою дверь по привычке, и подумала о том, чтобы обратно включить свои камеры. Затем она подумала о мороженом. Затем она подумала о фильме, который смотрела, когда была помладше, подумала о людях, которые побывали в центре Земли и в каком-то роде плавали на лодках по рекам лавы, и все это казалось очень забавным попробовать.

Освещение в ее комнате было ярким. Слишком ярким. Кендал выключила его, а затем засмеялась от того, что не прикоснулась к выключателю три раза, как это делала раньше. К тому же, идея подсчета казалась ей смешной. Даже более смешной, чем марихуана, которая все еще находится под запретом, тогда как она без сомнения самая лучшая вещь на земле.

Она легла на свою кровать, в темноте, слушая собственное дыхание, но не считая свои вдохи. Затем она уснула с чувством спокойствия мира и с тем, что все станет хорошо.

Кендал снились пауки.

Большой паук с восьмью красными глазами и длинными волосатыми лапами вскарабкался на ее ногу. Кендал боялась двигаться, ибо у этой твари было два огромных, изогнутых клыка, острых и блестящих как крючки. Он примостился над ее большим пальцем, и она знала, что если двинется, то он ее укусит.

Поэтому Кендал стояла полностью неподвижно. Она не двигалась. Не дышала. Она не хотела делать ничего, что могло бы спровоцировать паука. Он пополз по ее ноге к колену, остановился и начал шептать ей.

― Крошка… паучоооок… из… трубы... бежиииит.

Кендал так испугалась, что проснулась, подскочив в сидящую позицию, похлопывая свои колени. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сориентироваться.

Я в кровати. Спала. Это был всего лишь сон.

Она прищурилась, оглядывая комнату. Лунный свет прорезал свой путь через щель в оконных занавесках, но этого было достаточно для нее, чтобы увидеть, что она одна.

В ее комнате была только она и тьма.

Кендал обратно шлепнулась в свою кровать. Ее сознание все еще было рассеяно от травки. Она взглянула на часы. Слегка перевалило за четыре тридцать. Она моргнула, три раза, а затем снова погрузилась в сон.

Паук вернулся.

На этот раз он был у нее на шее. Потом перебрался на щеку.

И стал напевать мягким, низким голосом.

― Вдруг… закапал… дооооождик… ииииии… смыл… его… вмиииииг.

Кендал вздрогнула, стряхнув щекочущего паку рукой – и почувствовала его.

Кендал снова проснулась. Паук, должно быть, был сном, но когда она дотронулась, то что-то почувствовала. Что-то, что было мягким и легким.

Также, она чувствовала что-то еще. Что-то куда хуже, чем паук из кошмара.

Кто-то в комнате со мной.

Кендал вглядывалась в темноту, не зная, что ищет. Здесь никого не было. Комната была пуста.

Но она не ощущалась пустой. Словно кто-то был рядом. Передвигающийся через то же пространство. Дышащий тем же воздухом.

Стоящий радом и смотрящий на нее.

― Кто здесь? ― прошептала она.

Тьма не ответила.

Кендал задержала дыхание, прислушавшись.

Она ничего не услышала. Ее комната, дом в целом, все было спокойно.

Это был сон. Или травка. У меня начинается паранойя. Здесь ничего…

Затем скрипнул пол.

Рядом с ее кроватью.

Кендал потянулась к лампе у кровати, включив ее.

Свет не загорелся.

Она проделала то же самое еще несколько раз, и в итоге в панике сбросила лампу с тумбочки. Она с ударом упала на пол. Кендал ощупывала пол в поисках лампы. Найдя ее, она снова начала искать переключатель, а обнаружив, нажала на него.

Света нет.

Кендал похлопала ладонью по тумбочке, ища выдвижной ящик, достала свой телефон и включила его. Потребовалось несколько секунд, но телефон включился. Кендал нажала на приложение «фонарик», и комната осветилась в тусклом свете.

Насколько она могла видеть, ее комната была пуста.

Она вернулась к лампе, поставила ее обратно на тумбочку и заметила, что шнур был отсоединен.

Это я сделала?

Может, когда я была под кайфом?

Кендал не могла вспомнить. Она включила лампу в розетку, и на секунду яркость ее ослепила. Она прикрыла свои глаза рукой и снова начала исследовать свою комнату.

Пусто.

Она уже не чувствовала, что кто-то стоит рядом с ней. К тому же, Кендал не знала, было ли это ее воображением. Возможно, в этом не было ничего настоящего, так же, как и прикосновение паука из кошмара. Она спала. Или устала. Или все еще была под кайфом.

Или у нее нервный срыв.

Когда Кендал была помладше, разумные мысли помогали ей держать галлюцинации под контролем. Если она думала, что что-то видела, то это было не по-настоящему, потому что знала, как раскусить это.

Паук у нее на шее, поющий песенку?

Не похоже на правду.

Кто-то в комнате?

Тоже не похоже. В их сестринском доме были замки повышенной безопасности и засовы на каждой двери. Кендал также закрывала свою собственную дверь. Кендал повернулась посмотреть, убедиться, что она закрыта.

Дверь была открыта.

Всего немножко.

У Кендал был один из тех замков, которые можно было открыть только с помощью своего пальца. Но она закрывала его.

Поэтому она либо забыла закрыть его раньше…

Или же кто-то проник.

Еще одна вспышка адреналина и Кендал прижала мобильник к своей груди. Она снова нервно оглянула комнату, думая о том, есть ли где-то здесь место, чтобы спрятаться человеку.

Позади компьютера нет места. Стол был около стены.

Корзина для белья? Она не такая уж и большая.

Кровать?

Когда Кендал была маленькой, у нее была подруга по имени Джулия, которая боялась монстров под кроватью. Они называли себя «Папочка» и заходили через ее дверь.

Но сейчас, от одной только мысли, что под ней кто-то есть, ее начинало трясти. Там кто-то лежит. Ждет, пока она уснет.

Щекочет ее и напевает мягким и низким голосом.

Кендал всмотрелась в край кровати, подняв простынь и увидев, что пружинный матрас был на полу.

Она выдохнула, почувствовав себя глупой. На какой-то момент, она и вправду боялась, что кто-то мог быть под кроватью. Следующее, о чем она подумала – как в той книжке, которую она читала – что кто-то прячется в ее шкафу.

Шкаф.

Кендал уставилась на шкаф.

Дверь была открыта на несколько дюймов.

Она подумала о том, что было в шкафу. Одежда. Ее чемодан. Пластиковая коробка с обувью.

Много где можно было спрятать человека в ее комнате.

Кендал отвела взгляд от шкафа, чтобы взглянуть на дверь.

Я бы могла убежать.

Убраться к черту отсюда.

Разбудить других девушек.

Они подумают, что я спятила, хотя какая разница, ведь из подруг у меня только Линда.

А что, если в шкафу действительно кто-то есть? Лучше ошибиться и выглядеть глупой, чем храброй и мертвой.

Но Кендал знала, что ее не волновало выглядеть глупой. Она боялась выглядеть сумасшедшей.

Кендал скорее умрет, чем вернется в психушку. Там было как в аду. Почти так же плохо, как было и дома. Один из тех невежественных мозгоправов даже дерзнул сказать, что она выдумала все те истории. Что все это было в ее голове. Что не было никаких доказательств вообще, что ее отец…

Дверца шкафа отворилась.

Совсем слегка. Меньше, чем на дюйм. Но Кендал была уверена, что она открылась, хоть и не намного.

Она уставилась на нее, специально не моргая, не дыша, ожидая, когда она снова шевельнется, но в то же время надеясь, что этого не произойдет.

Через минуты Кендал облегченно выдохнула, и ее сердце забилось так быстро и громко, что она могла его слышать.

Дверь не шевелилась.

Я схожу с ума.

Или становлюсь еще безумнее.

И что теперь?

Кендал не собиралась обращаться за помощью. Она стала экспертом в том, чтобы держать подальше людей от своего невроза. И она не собиралась прекращать это только из-за того, что затянулась травкой и из-за плохого сна.

Но она никак не сможет снова уснуть, пока не проверит шкаф.

Кендал встала. Она сделала небольшой шажок, вздрогнув от того, что половица скрипнула под ее весом. Словно это было предупреждение для человека в шкафу, к которому она приближалась.

— Это безумие, — сказала Кендал, звук ее собственного голоса успокоил ее. — Меня не щекотал паук. И в моем шкафу никого нет.

Кендал заставила себя пойти нормально. Она дотронулась рукой до ручки шкафа.

Там никого нет.

Я просто свихнулась.

Кендал не знала, что из этого было более пугающе, а вскоре заметила, что ее пробил легкий пот. Но она тронула ручку…

….начала открывать дверь…

…а затем ее телефон вибрирует, и она взвизгивает.

Кендал посмотрела на свой мобильник. Увидела сообщение на экране.

Ты права.

Сообщение от Неизвестного. Кендал понятия не имела, откуда это, и что он имел в виду. Но смотря на эти слова, у нее задрожали колени. Она потянулась пальцем удалить это, но ее телефон вновь зажужжал, и появилось другое сообщение.

Это был не паук. Это было перо.

Проверь кровать.

Кендал медленно повернулась. Травка окончательно выветрилась из ее головы, а чрезвычайная бдительность взяла вверх. Она почувствовала себя в каком-то жутком фильме ужасов, объективы фокусируются на ее лице, словно она изо всех сил преодолевала нечто мучительное в замедленном действии, фокусируются на ее расширяющихся глазах, в подтверждение того, что она осознала, в какой ситуации находится.

Там, у основания кровати, половину которого прикрывало ее одеяло.

Длинное серое перо.

Это был не просто сон.

Кто-то был в моей комнате.

Кто-то щекотал меня пером, пока я спала.

Ее телефон снова завибрировал, и он так сильно напугал Кендал, что она его бросила. Телефон упал на деревянный пол, приземлившись экраном вверх, и Кендал смогла прочитать еще одно сообщение.

Ты снова ошибаешься.

Кендал уставилась на телефон. Во рту все пересохло. А мочевой пузырь словно сжался раза в четыре. Затем ее мобильник снова зажужжал.

Я в шкафу.

Дверца шкафа скрипнула прямо перед ней.

Кендал отскочила от нее, ногой ступив на телефон и поскользнувшись, и тогда-то с ее губ сорвался крик – крик был таким громким, что он вполне себе мог разбить стекло – а затем она упала, ударившись о пол. Перед глазами замаячили яркие звездочки, а затем ее взгляд помутнел.

Кендал попыталась отогнать головокружение, которое черной пеленой застилало ее взгляд, но затем тень сдавила ее грудь и схватила за волосы, ударяя ее голову о деревянную поверхность снова и снова и снова…

Пока все не стало расплывчатым, она могла поклясться, что слышала, как тень прошептала.

― До встречи.

Затем ее сознание отключилось и вновь вернулось, словно она пробудилась ото сна, а тень преобразовалась в Линду, которая стояла на коленях рядом с Кендал и держала ее руку.

― Ты в порядке? Ты упала.

Кендал села, так быстро, что у нее закружилась голова. Голова болела. В ушах звенело. Она потрогала свою голову и почувствовала больное место у основания черепа. Еще две сестры по дому стояли на проходе, смотря на нее.

― Кто-то был в моей комнате, ― сказала Кендал. Ее голос прозвучал тихо.

― Что?

Кендал повернула голову, смотря на кровать.

Перо исчезло.

Она потянулась за своим телефоном, подбирая его.

Сообщения исчезли.

Линда наклонилась, искривив губы в улыбке. ― Ты все еще под кайфом?

Под кайфом?

Или сошла с ума?

Она подумала о том ужасном терапевте, когда она была в лечебнице. О той, которая обвинила ее в том, что она все это выдумала.

Может, она была права?

Может, я просто навыдумывала все то насилие?

И сейчас происходит то же самое?

Кендал начала что-то говорить, но слова застряли в ее горле, а она начала плакать. Когда он всхлипывала, Линда погладила ее по волосам.

― Все хорошо, детка. Ты просто напугана.

Напугана это еще мало сказано. Казалось, реальность Кендал начинала разрушаться. Из-за этого она снова себя почувствовала восьмилетней девочкой. Напуганной. Беспомощной. Жертвой.

И не было в мире чувства ужаснее, чем это.

― Ложись в кровать, дорогая, ― сказала Линда, помогая ей встать.

― Я слишком напугана, чтобы спать.

― Я останусь с тобой. Устроим что-то типа девичника. Помнишь, как те в детстве?

― У меня такого никогда не было.

― Никогда? Считай тогда, что у тебя и детства не было.

― Ну, примерно так и было.

Кендал легла в кровать, а Линда забралась рядом с ней.

― И что сейчас? ― спросила Кендал.

― Ну, когда у меня были девичники, мы обычно делали всякую фигню. Болтали о мальчиках, от которых были без ума. Играли в игры. Я была просто суперзвездой в китайских шашках и в Безумии в торговом центре. Тырили у родителей виски. Читали журналы. Тогда-то я и увидела своего первого идеального мужчину, когда подруга достала Плейгерл. Думаю, это выглядело глупо, ― Линда засмеялась. ― Я до сих пор думаю, что это выглядит глупо. Ну, то есть, как парни ходят с этой болтающейся штукой между ног?

― Я не знаю, ― честно сказала Кендал.

― Иногда мы делали друг дружке макияж. Или сплетничали о команде по лакроссу. Или танцевали под какой-нибудь бойзбенд. Я таааак сильно была влюблена в Ника Джонаса.

― Я не знаю, кто это.

― Ты не знаешь Джонас Бразерс? Они были в Ханне Монтане, еще до того, как Майли начала делать всякие ужасные вещи с ее языком и постоянным раздеванием. Хотя, она клевая. Все в ее руках, ты знаешь? Ее тело, ее правила, а все прочие просто идут к черту. Я тоже хотела быть такой самоуверенной, как она.

Я тоже. Подумала Кендал.

― Что еще вы делали?

― Ну, вот когда первая девочка засыпала, мы клали ее руку в чашку с теплой водой.

― Зачем?

― Чтобы она описалась.

― Зачем?

― Это весело, я думаю. Хотя никто никогда не писался. Они всегда просыпались из-за того, что мы слишком громко смеялись. И не волнуйся, с тобой я этого не сделаю. Я имею в виду, что нам уже не по десять лет. И тем более, я сплю с тобой в одной кровати. Это было бы бессмысленно.

― Линда? ― Кендал произнесла ее настоящее имя, поскольку знала, что камеры были выключены.

― Да, шлюшка?

― Спасибо.

― Да без проблем. Сладких снов, окей?

Но у Кендал не бывало сладких снов. И как только она уснула, ей начали сниться монстры.

24 глава

Эринии сидит в фургоне неподалеку от сестринского дома и наблюдает.

Сегодня не та ночь. Кендал еще не готова.

Но будет. Очень скоро.

Приложение Эринии показывает, что телефон Кендал спрятан. То же самое приложение Эринии загрузил и на телефон копа. Это приложение совершенно бесплатное в Эппл Стор. Элементарная теннисная игра, похожая на Понг. Но это лишь снаружи. На самом деле же это приложение позволяло получить удаленный пользовательский доступ к телефону. Поэтому у Эринии был доступ к камерам телефона, и к прочим другим вещам.

Эта Кендал намного слабее, чем предыдущие ее тезки. Эринии еще не видел, чтобы эта Кендал снимала свою одежду, но это лишь вопрос времени. Она шлюха, как и остальные. Плохая девочка. Любая женщина, которая раздевается перед камерой для мужчин, должна быть наказана.

Ты не должна соблазнять мужчин. Это грех.

Нечестивый грех.

Епитимья уже в пути.

Эринии переключился на телефон Тома. Темнота, но слышится похрапывание.

Епитимья идет и за ним.

Эринии заводит фургон, выезжает на улицу и начинает свою поездку по темным, чикагским улицам.

Он взволнован.

Он был в домах Кендал несколько раз. И у них не было соседей по комнате.

У этой Кендал было пять соседей. Все шлюхи.

Поэтому Эринии задумался. И он так задумался, что практически не заметил у обочины женщину.

Худая. Взрослая. На ее плоских бедрах юбка болтается как квадратный абажур. Ее каблуки такие высокие, что она походила на проститутку. И неспроста. Она и была проституткой.

Он подкатил и опустил окно.

― Сколько?

Она наклонилась, заглядывая в салон фургона. В задней части было темно, так что она не смогла разглядеть, что там.

― Двадцатка за отсос.

Он кивнул и открыл ей дверь. Она забралась.

Взглянув на нее поближе, Эринии думает, что она моложе, чем он предполагал ранее. Возможно, даже подросток.

― Где мне припарковаться?

― Тут сойдет. Эта ночь безлюдная. Никто нас не отвлечет.

То, что я и хотел услышать.

Эринии закрывает тонированные окна, а она достает презерватив из своего кошелька.

― Деньги? ― говорит она.

Он вылавливает две десятки из своего бумажника и протягивает их. Она забирает их и наклоняется, расстегивая его ширинку.

Когда она начинает смеяться, он прикладывает электрошокер в районе ее шеи, и ее смачно ударяет током. На протяжении десяти секунд шлюху трясет от двух миллионов вольт, а затем она сваливается ему на колени.

Он связывает ее запястья изолентой. Ее рот. Использует четырехдюймовый металлический пружинный зажим, чтобы прикрепить ее конский хвостик к подголовнику на пассажирском месте. Затем он снова в пути.

Когда она пытается брыкаться, он глушит ее.

― Больно, да? Если еще раз шелохнешься, я приложу его к твоим глазам. Он поджарит твои веки и они полопаются.

Эринии понятия не имел, так это или нет. Но больше она не решалась двигаться.

― Знаешь ли ты, кто такие фурии? ― спрашивает он, ведя автомобиль.

Шлюха не отвечает. Она плачет, и ее потекшая подводка делает ее похожей на Элиса Купера.

― Фурии – монстры. У них большие, как у летучих мышей, крылья, и когти на руках и ногах. Красные глаза, красные как кровь. Они носят короны из пауков. Их трое. Алекто. Тильфозия и Мегера. Их создал сам Бог, чтобы наказывать грешников. Грешников, как ты.

Шлюха хнычет сквозь изоленту.

― Похоть – самый худший грех из всех. Это приводит женщин к обману своих мужей. А мужчин к изнасилованиям. Ты продаешь свое тело как мать блудниц. Шлюха Вавилона. Ты приносишь несчастье в этот мир. Твоя душа должна очиститься. Но сначала мне нужно кое-что узнать. И я хочу, чтобы ты сказала мне правду, или я расплавлю твои глаза.

Эринии поворачивается и смотрит на женщину. ― Правду, сейчас. Твое имя Кендал?

Она качает головой.

Очень плохо. Девушки по имени Кендал самые худшие грешники из всех. Если бы она была Кендал, ей бы уделили особое внимание.

Эринии едет к своему дому. Заворачивает в переулок к своему одинокому двухместному гаражу, использует электронное управление и загоняет свой автомобиль внутрь.

С загнанным фургоном и закрытыми дверьми гаража, Эринии прикладывает электрошокер к руке шлюхи, пока та не отключается, затем выходит.

Место приятно и пахнет выхлопами и испорченным молоком. Четверть гаража занимают тысяча двести пятьдесят пять галлонов металлических бочек. Бочки черные, из углеродистой стали, эпоксидная покраска, с клапаном в полдюйма на дне. Он забывает, какая из них полная, а какая нет, и постукивает по нескольким, пока не слышит контрольный глухой звук.

Шлюха приходит в себя, когда он погружает нижнюю ее часть тела в бочку. Она сопротивляется ему, но ее руки связаны, а Эринии крупнее и сильнее. После очередного приклада электрошокером, она обваливается.

Еще несколько минут он бьет током ее бессознательное тело.

Ее глаза не расплавились. Они лишь раздулись и стали молочного цвета.

Эринии полностью засовывает ее в бочку, закрывает крышкой наверху стопорным кольцом. Это герметичное уплотнение, и опыт ему уже показал, что когда тело начинает разлагаться, то оно выпускает много газа. Внутреннее давление может возрасти до такой степени, что бочки начинает расширяться. Ни одна бочка еще не протекла, но если бы протекла, то было бы плохо; у разлагающегося человеческого тела особый, сильный запах, который для полиции как большой красный флаг. Чтобы устранить это расширение, Эринии использует электрические вакуумный насос, чтобы убрать в бочке немного воздуха.

Сорок секунд в вакууме и шлюха приходит в себя. Доносится стук, покачивание, заглушенный крик помощи.

Минуту спустя все прекратилось.

Эринии закрывает клапан, укатывает бочку в дальний угол, рядом с другими десятью полными.

Десять душ, отданные Епитимье.

Десять душ, спасенные от проклятья.

Тяжелая работа. Но она того стоит.

Он идет в свой дом.

Подготавливает и ставит внутримышечную инъекцию Делатестрилом.

Садится за компьютер и открывает ТОР.

Проверяет свой форум.

Натирает гелем Фортеста свое бедро.

Слышит плач, доносящийся из подвала.

Эринии открывает пачку с собачьей едой, раскрывает капсулы клиндамицина, высыпает их в полную бутылку воды, и относит все вниз.

Снова плохой запах. Пора менять ее туалет-ведро.

Высыпает собачью еду в миску и говорит. ― Я сегодня спас еще одну душу.

Через секунду смиренный мужской голос шепчет. ― Пожалуйста, убей меня.

― Ты еще не искупил свои грехи. Разве ты не хочешь спасения?

― Мне жаль. За все.

Эринии смотрит на ничтожное создание в цепях.

― Как и мне, ― говорит он, и уходит обратно наверх.

25 глава

Тома разбудил телефон.

Но это был не его телефон.

Он кинул взгляд на часы. Чуть больше семи. Затем он повернулся и посмотрел на Джоан, которая покосилась на свой мобильник.

― Работа? ― спросил Том.

Он надеялся, чтобы это была работа. Возможно это бы помогло Джоан простить всю ту навалившуюся на него работу за последние несколько дней, которая нарушила их строгое никакой работы, пока они вместе.

― Это Триш, ― говорит Джоан.

― Девушка Роя?

Джоан кивнула, а затем ответила. ― Привет.

Том не мог разобрать слова Триш, но она звучала расстроенной. Он сел на кровати, многозначительно посмотрев на нее. Если с Роем что-то случилось, Джоан бы ему рассказала. Но Джоан вообще на него не смотрела. Она лишь продолжала издавать короткие звуки; угу, хмм, оу, ага, и так далее, что показывало, что она слушает ее внимательно, но Тому это ни о чем не говорило.

Он, наконец, легонько пихнул ее и спросил. ― С Роем все хорошо? ― она косо посмотрела на него и грубо повернулась к нему спиной.

До Джоан у Тома было еще несколько отношений. Он винил себя в прекращении романов. На работе он думал, что очень даже неплохо разбирается в людях. Свидетелях. Подозреваемых. Копах. Но в личных отношениях Том не был так хорош. Одна из его бывших девушек намеренно обманула его, чтобы увидеть, заметит ли он или нет. Том даже не подозревал, пока не получил приглашение на свадьбу по почте.

С Джоан Том старался быть более внимательным. Он прилагал все усилия, чтобы замечать тонкие вещи, к примеру то, что она говорит под скрытым значением, как смотрит на него, и как часто улыбается. Поэтому, когда она дулась на него, было больно.

Он снова пихнул ее с грустным лицом. Она бросила косой взгляд, закатив глаза, а затем вернулась к мммм-хмммм. В конце концов, Джоан закончил звонок словами. ―       Встретимся там.

― Ну и? ― спросил Том.

― Триш думает, что Рой обманывает ее. Это правда?

― Что? Откуда мне знать?

― Вы партнеры и лучшие друзья.

― Да. Но мы парни. Мы редко делимся чем-то личным, а когда делимся, то в основном игнорируем.

― Так он мог обманывать ее?

― Я не знаю. Я думал, он счастлив.

На лбу Джоан появилась складка, показатель того, что он сказал что-то не то. ― С каких это пор счастье строится на обмане? Если бы ты не был счастлив со мной, ты бы меня обманывал?

― Нет. Я тебе все докладываю, ― Том вытянул руку и погладил бедро Джоан. ― Ты знала, что Триш интерсексуальна?

― Конечно. Это что-то решает?

― Нет. Я не знал об этом. До недавнего времени.

― Это имеет какое-то значение?

― Нет.

Она нахмурилась. ― Что, если бы я тебе сказала, что я интерсексуальна?

― Я люблю за то, какая ты есть, Джоан. И если у тебя какая-то еще хромосома, то это бы не имело значения.

Джоан уставилась на него, затем обвила руками его шею и поцеловала Тома за ухом. ― Это самое приятное, что мне когда-нибудь кто-нибудь говорил.

― А Триш в порядке?

― Она разбита. Она оплачивала счета и увидела выписки кредитной карты Роя. Восемьсот долларов за номер в Шератон. Дата стояла прошлого месяца.

― Она спрашивала его об этом?

― Он на работе. Она боится спросить. Думает, может он это сделал из-за ребенка.

― Ребенка?

― У них был разговор о том, чтобы завести ребенка, а она не может забеременеть. Рой разве тебе не говорил?

― Они что, уже поженились, а я это пропустил?

― Тебе не обязательно жениться, чтобы заводить ребенка, Том. Это тебе не 1950 год. Замужество это древняя, патриархальная традиция, укоренившаяся в религиозной догме и социальном принуждении гендерных ролей. Подожди еще две сотни лет и замужество исчезнет из твоей культуры.

― Серьезно? А я думал, что женщин волнует замужество.

― Замужних женщин волнует замужество. А незамужние слишком много веселятся, чтобы заботиться об этом, ― она снова поцеловала его в шею. ― Мы с Триш вместе позавтракаем. Надо все уладить, ей это необходимо.

― Конечно.

― Плюс твоя работа.

― Никакой работы. Я взял отгул.

― Серьезно?

― Ты здесь еще четыре дня будешь, и я не хочу упускать ни один из них.

― Точно?

― Точно. Я клянусь.

На этот раз Джоан поцеловала его в губы. Когда они соприкоснулись языками, она отстранилась.

― Утренний запах изо рта.

― Да все равно, ― сказал Том.

― А мне нет. Поцелуй на вкус как мертвый лосось.

― А ты много целовала мертвых лососей?

― Мой бывший не твое дело, ― подмигнула Джоан, свесив ноги с кровати, а затем поплелась в ванную. С секунду Том восхищался обзором – разве есть что-то сексуальнее, чем женщина, одетая в твою старую футболку? – а затем пошел вслед за ней.

Его раковина была крошечной, поэтому он стоял позади нее, когда они вместе чистили зубы. Джоан облокотилась одной рукой о раковину, а Том прижался к ее спине и положил свою руку рядом с ее.

Чувствуется… правильно.

Затем он наклонился, чтобы сплюнуть, промахнулся и попал на ее руку.

Джоан засмеялась, и этот смех не был ее типом. Она повернулась и проскользнула в его руки, мятный Колгейт стекал вниз по ее подбородку.

― Знаешь, для чего мы работаем? ― спросила она.

― Нам нужны деньги?

― Нет. Мы. Почему мы до сих пор вместе?

― Потому что я очень, очень везучий?

Она усмехнулась, глаза заблестели. ― Мы вдвоем очень, очень везучие. И мы оба это знаем. Поэтому мы и работаем.

Джоан поцеловала его, и они вдвоем были на вкус зубной пасты, и, не смотря на то, что Том еще не закончил чистить зубы, она уже сняла свою футболку и его боксеры. Том уже лежал на спине на холодном кафельном полу, пока Джоан забиралась на него, и тут Том осознал, что ему необходимо сделать что угодно, чтобы провести с этой женщиной остаток своей жизни. Даже если ее взгляд на замужество отличен от Тома, то он все равно должен был спросить ее.

Хотя сейчас точно не подходящее время.

26 глава

Эринии не может видеть их, потому что камера телефона Тома на тумбочке, направленная на потолок.

Но она может слышать.

Том и Джоан сношаются. Как свиньи. Стоны, хрипения и хлопки плоти о плоть.

Грешники.

Эринии больше не хочет слушать, но она бессильна. Она трогает себя между ног. Пробегает рукой по выпуклостям и ребрам.

Наворачиваются слезы, и когда она плачет, она также и кричит; жестким, гортанным звуком, который больше похож на крик чудовища, а не человека.

27 глава

После того, как Джоан ушла завтракать с Триш, Том заставил себя несколько раз отжаться, затем вытащил из шкафа свою двадцатифунтовую гантель и начал качать сначала левую руку, а затем правую, пока не выдохся. Затем принял душ, размышляя о жизни, Джоан и жизни с Джоан.

Он не думал о Сниппере. Или о своей работе. Или о чем-либо другом, связанным с полицейской работой.

Но все же в нем затаилось несколько неприятных мыслей о его кредитном рейтинге.

После того, как он обтерся полотенцем, взял свой мобильник и десять минут слушал в унижении записи о том, что его кредитная карточка работала, и после еще две не менее унижающих минуты о том, что его кредит не может быть продлен. Все, что у него осталось, это четыре сотни долларов. Также, его счет должен был быть предоставлен через четыре дня; еще не поздно, что его и радовало.

Ладно. План Б.

Том вернулся к своему шкафу и нашел белую картонную коробку под сумкой со старыми свитерами и парой туристических ботинок. Он положил эту коробку на свою кровать и снял крышку.

Последнее, что он помнил это то, что в этой коробке было приблизительно с сотню комиксов. Прежде чем он съехал из дома своих родителей после колледжа, Том позаботился о том, чтобы упаковать      каждый выпуск, на всякий случай, если одним днем они будут что-то стоить.

И сегодня он собирался это узнать.

Он вытащил несколько случайных выпусков, отметил, что они в приличной форме, а затем загуглил в телефоне «магазины комиксов в Чикаго». Нашлось много, но самым большим оказалось место, которое также продает спортивные памятные вещи и Б/Ушные драгоценности, называется «Золотые сокровища», расположен на Эддисон.

Том позвонил, чтобы убедиться, что там был оценщик, а затем оделся и закинул коробку в машину. Через двадцать минут он уже проходил через двери, идя по направлению к мужчине старше его на лет десять и с мышиным взглядом, который одет в футболку по сериалу Сосны, и пах он так, словно у него аллергия на принятие душа. Том уперся коробкой об угол и сказал. ― Я недавно звонил.

― Ну, давайте взглянем, что у вас есть.

Сотрудник начал вытаскивать выпуски, раскладывая их в только ему известном порядке и что-то бормоча себе под нос.

― Медный век. Очень много медного века. Черепашки-ниндзя. Удивительный человек-паук #238. Новые мутанты. Отряд Альфа. Тайные войны. Возвращение Темного рыцаря. Невероятные Люди Икс #120!

― Это хорошо? ― спросил Том.

― Первое появление Полярной звезды, ― кто-то сказал позади Тома. На вид тридцать с чем-то, узкие джинсы, хипстерская борода.

― Из Отряда Альфы, ― Том помнил персонажа. Канадец, может летать, выбрасывать потоки энергии. Возможно, благодаря супергероям Том стал копом. Хотя Джоан сказала, что Том генетически к этому предрасположен. И под этим подразумевалась шутка.

― Полярная звезда первый открытый гей-супергерой во вселенной Марвел, ― сказал Хипстер.

― Серьезно? Я, должно быть, пропустил его.

― ССА этого бы не позволил, ― сказал сотрудник.

― Орган по надзору за соблюдением кодекса комиксов, ― Том кивнул. Он уже перерос то время коллекционирования комиксов, но все еще мог говорить как нерд. Или как гик? В этом вопросе у него были споры.

―Признался в Отряде Альфа #106. Вышел замуж за Кайла Джинаду в Поразительных людях Икс.

― Номер пятьдесят один, ― сказал сотрудник.

― Это чего-нибудь стоит? ― спросил Том.

― Я дам тебе сорок баксов за это прямо сейчас, ― сказал хипстер.

Сотрудник кивнул. ― Возьми, я могу предложить только тридцатку. У него еще много Новых мутантов.

― Карма? ― просил хипстер, роясь в куче комиксов Тома.

― Ага, ― сотрудник взглянул на Тома. ― Гэри коллекционирует ЛГБТ издания.

― Карма была лесбиянкой? ― спросил Том.

Сотрудник с хипстером обменялись взглядами, что означало ясень пень.

― А какие-нибудь трансгендерные супергерои? ― спросил Том.

― Мистик могла менять пол, ― сказал Гэри. ― И она была бисексуальна.

― Снежный человек. Помнишь возраст Ванды Лангковской?

Том вспомнил, что один из сильнейших участников Отряда Альфы застрял в женском теле по некоторым причинам. Персонажа это немного выбило из колеи. ― Как на счет интерсексуалов? ― спросил он.

― Сияющий рыцарь в 52 Новинки, ― сказал сотрудник. ― И Алисия Йео.

― Она транс, ― сказал хипстер.

― Ладно. Что на счет Серы из На Службе Асгарда?

― Тоже транс.

― При рождении она была мужского пола.

― Уверен?

Когда они там копошились, Том подошел к витрине с украшениями. Наряду с антикварными брошами и ожерельями было также бросающееся в глаза кольцо. С ярко желтым камнем, недорогое, в серебряной оправе. За последние несколько месяцев ему выпадали случаи заходить в ювелирный, выискивал что-то, что было бы стилем Джоан. Том вытащил телефон и нажал на картинку, думая о том, чтобы показать это ювелиру, возможно, он бы подобрал что-то похожее, золотое и с бриллиантом.

Том походил вокруг, нашел несколько выпусков Фангории, и пролистал немного старого Доктора Циклопуса, пока сотрудник не позвал его.

― Гэри хочет твой Отряд Альфа.

― Заплачу четыреста пятьдесят, ― сказал Гэри.

― Справедливая рыночная стоимость. Правда, некоторые в среднем состоянии, но остальные отличные. Темного Рыцаря #1 можно за 700 долларов. У тебя есть первые десять Черепашек-Ниндзя, но состояние очень хорошее. Стоило бы куда больше, если бы ты их не читал.

― Какой в этом смысл? ― спросил Том.

― Просто говорю. Самое лучшее у тебя это Новые мутанты #98. Первое появление Дэдпула. Один лишь только стоит 2к.

― Так, сколько вы мне дадите за все?

Он прищурился, затем прикусил нижнюю губу. ― Я бы дал… четыре тысячи за все.

― Плюс еще мои четыреста пятьдесят, ― добавил Гэри.

Меньше четырех тысяч пятисот баксов? Это было намного меньше, чем ожидал Том.

― Я думал они больше стоят, ― сказал Том.

― Мог бы получить больше, если бы по одному продавал на ИБэе. Что я и сделаю с большинством из этого. Ты же их владелец?

Том кивнул.

― За большинство из этого ты платил долларами. Четыре тысячи очень не плохо для тридцатилетних вложений.

Это правда, но Тома не столько беспокоила цена за его товары, сколько приобретение кольца Джоан. Он уже взрослый мужик. Зарабатывает на ловле плохих парней. Но с финансовой стороны его дела обстояли не лучше, чем десятилетиеназад. Это было чертовски угнетающе.

― Что вы можете мне рассказать об этом кольце в коробочке? ― спросил Том.

― О каком именно? С желтым бриллиантом?

― Это бриллиант?

― Почти один карат.      Из белого золота. Компания Картье.

― Французское? Серьезно? ― спросил Том. Его подавленность на счет нехватки денег исчезла. С бриллиантом? И французское? Джоан бы понравилось, что оно из Франции.

― Ага. Ему несколько сотен лет.

― Сколько хотите за него?

― Я бы дал не меньше семи штук.

― А как на счет сделки? Эти комиксы на кольцо?

Выражение лица работника стало задумчивым. ― Не. Не могу. Оно слишком много стоит. Придется еще доплачивать 1500 долларов.

Том подумал о своем банковском счете, который постоянно состоял из кредитов. Он только что оплатил аренду за квартиру, и тратил деньги в основном на Джоан. Он думал, что у него осталось больше, чем пять сотен долларом, до его получки.

― Как на счет тысячи? ― спросил Том. ― Хочу сделать предложение своей девушке.

Гэри развел свои руки. ― Да ладно, Джером. Парень продает свои комиксы, чтобы пожениться. Сократи ему.

Сотрудник Джером потер свою щетину на лице, затем кивнул. ― Ладно. Кто я такой, чтобы препятствовать любви, верно? Комиксы и плюс одна штука.

Том принял от хипстера четыреста пятьдесят баксов – и кто только носит такую сумму с собой? – а затем протянул кредитку Джерому, надеясь, что ее примут.

Прошла минута. Эта минута была некомфортной, потливой, пыхтящей, где каждая секунда была сродни десяти.

― Чертова машина, ― сказал Джером. ― Все время отключается. Не против, если я от руки напишу транзакцию?

Том не возражал.

Через пять минут он уже сидел в машине с кольцом в руке, смотря на него, улыбаясь так, словно он заключил сделку своей жизни. Он просто знал, что Джоан это понравится. Это был ее стиль, сразу чувствуется.

Но скажет ли она да?

Том понятия не имел.

Его телефон зазвонил, Том ожидал увидеть на экране имя Джоан. После этого он решил, что встретится с ней, и попросит ее выйти за него замуж.

Но это был Рой.

― Я в отпуске, ― сказал Том. ― И я тебе это говорил. Неоднократно.

― Но ты все равно ответил. И что это говорит о тебе, братан?

― Я вешаю сейчас.

― Подожди! Мы получили совпадение!

― Ты справишься с этим.

― Можешь секунду послушать? Я не спал всю ночь, работал над этим насильником. Наш парень, Гектор, сломался. Рассказал о своей группе поддержки для педофилов в сети. Борись с чувствами, зовут они ее. Это форум для растлителей детей, которые хотят противостоять побуждению. Поэтому я создал фальшивый аккаунт, зашел, стал копаться, смотреть, был ли кто кастрирован недавно.

Том ничего не сказал.

― Ты еще там, партнер?

― Я слушаю, ―сказал Том.

― Потому что хочешь знать, что я раскопал. Этот коп внутри тебя. Эта часть не ушла в отпуск.

― Ты меня просто вынуждаешь повесить трубку.

― Подожди, подожди. Я вступил в один чат. Семь чуваков, Томми! Сниппер обрезал на этом форуме семь чуваков. Наш убийца кастрирует педофилов. Делает этому миру чертовые общественные услуги.

― Мы можем с кем-нибудь из тех людей поговорить лично?

― Тут я тебя обошел. Форум анонимный, по очевидным причинам. Никаких настоящих имен. Поэтому я проверил доменное имя, получил адрес парня, который там заправляет; живет в Бактауне.

Том был всего в нескольких кварталов от Бактауна.

― Тебе нежен судебный ордер, чтобы тот доложил информацию о пользователях.

― Я знаю. Но попросить-то не трудно. Если Сниппер выслеживает парней на этом форуме, то им всех грозит лишиться своего добра. Это куда убедительней, чем ордер, не думаешь?

Это было куда убедительнее. Но это ничего не меняло. ― Ты можешь справиться с этим без меня, Рой.

― Я знаю. Но посмотри правде в глаза, наши леди все равно сейчас завтракают.

― Ты об этом знаешь? ― спросил Том.

― Ага. Триш написала мне. Сказала, что с Джоан перекусят.

― Она что-нибудь еще сказала? Почему они решили пойти?

― Нет, а что?

Том чуть ли не спросил Роя о счете за отель, но неловкость остановила его. Нельзя просто взять и свалить все это на него по телефону.

При личной встрече было бы лучше.       Хотя Том не хотел говорить об этом. Они с Роем во многом были хороши, но личные вещи не входили в этот список. Том не хотел видеть своего партнера застигнутым врасплох. Друзья присматривают друг за другом, даже когда ошибки уже сделаны.

Особенно когда ошибки уже сделаны.

― Ты сейчас где? ― спросил Том.

― В участке.

― Через десять минут подъеду.

― Увидимся, партнер.

Том положил кольцо в передний карман, а затем завел машину. По пути он представлял сценарий предложения. Встать на одно колено? На публике? Сначала рассказать ей все, что он в ней любит, или просто подойти и спросить? Том видел фильм, где парень положил кольцо в стакан с шампанским, но что произошло дальше, он не помнил. Шокировало ее это до смерти? Или проглотила, а потом они подождали денек-другой, пока оно не вернулся?

Пожалуй, таким путем стоит пренебречь.

Рой ждал его на улице около полицейского участка, попивая кофе. Тому он не купил. Когда он запрыгнул в машину, то дал Тому адрес.

― В общем, Триш звонила Джоан расстроенной этим утром, ― сказал Том.

Рой не ответил. Он просто ковырялся в телефоне.

― Она увидела выписки по кредитной карте, ― продолжил Том. ― Какой-то большой счет за отель.

Рой шмыгнул носом.

― Она думает, что ты ей лжешь.

― Я проверил домен парня на судимость. Его имя Деннис Дейл Сиссик. Ничего, кроме имени, я не узнал о нем.

― А еще я продал свои комиксы и купил Джоан кольцо на помолвку.

― Гугл выведет нас на Денниса. У него даже нет странички на Фейсбуке. Ну какой двадцати-с-чем-то-летний не имеет странички на Фейсбуке? Это что, типа не законно?

― Ты меня слушаешь?

― Что? Нет. Я сейчас говорю о том чуваке, которого мы увидим. Что-то мне кажется знакомой его фамилия. Сиссик. Припоминаешь эту фамилию?

Звучало знакомо, но Том точно не мог вспомнить. ― Напомнишь?

― Десять лет назад. Один ребенок нашел отрезанный палец женщины на тротуаре. Нам повезло установить личность. Она работала в банке, поэтому ее отпечатки были в системе. Лильяна Сиссик. Замужем и мать. Ее так и не нашли. Ее муж Уолтер возбудил дело о пропавшей без вести на прошлой неделе.

Том кивнул. ― Сейчас помню. Во всех новостях показывали. Никто не знал, следует ли это рассматривать как похищение или как убийство.

― Тело так и не нашли. Поэтому я проверил мужа. Срок действия его водительских прав истек несколько лет назад, он их так и не возобновил. Но его адрес…

― Тот, куда мы направляемся.

― Верно.

Том проиграл это в голове. Он не мог разобраться, как женщина, пропавшая десятилетие назад связана с маньяком, разделывающим вебкам моделей и кастрирующим педофилов.

― Я думаю Сиссик и его сын подумали, что мама была изнасилована и убита, а затем создали Борись с чувствами, чтобы наказывать других насильников.

― А что на счет женщины?

― Без понятия. Но, возможно, в этом замешано два преступника, верно? Может, один выслеживает мужчин, а другой женщин.

― Может. А может это странное совпадение, и форум никак не связан со Сниппером, который также никак не связан с теми кастрированными ублюдками.

― Совпадений многовато. Не нравятся мне совпадения в расследованиях по убийствам.

― Мне тоже.

― Скажешь что-нибудь о Триш и комиксах?

Том свернул на Артезиан авеню и припарковался рядом с пожарным гидрантом. ― Это может подождать. Мы на месте.

Они вышли, опавшие с огромных дубов листья тянулись вдоль улицы, а ветер подгонял их вслед за их шагами. Дом был маленьким, серым, двухэтажным, лестница вела их к входной двери, типичный олдскульный чикагский дом. Со всех сторон его окружала похожая постройка, позади дорожка вела к переулку. Том вытащил из кармана свой значок полицейского, повернул его так, чтобы он висел у его джинсов, и автоматически похлопал по своей куртке, чтобы убедиться, что его Глок был при себе.

Деревянные ступеньки уже как лет двадцать нуждались в покраске, и Том держался за перила, поскольку он не был полностью уверен в том, что они выдержат его вес. Наверху была от руки написанная записка, прикрепленная ко второй двери.

Не стучите. Просто оставьте посылку.

― Ты принес посылку? ― просил Рой.

Том покачал головой. Рой постучал.

Затем он еще постучал, уже сильнее.

Том попробовал со звонком, но звука никакого не послышалось.

― У Денниса есть машина? ― спросил Том.

― Грузовой фургон. Форд Транзит.

― Давай проверим гараж, посмотрим, может он не дома.

Когда они обошли дом, Том почувствовал это. Что называется чутьем копа. Небольшое предупреждающее покалывание, с которым что-то было не так.

― Слышишь это? ― спросил Рой.

Том вслушался. ― Нет.

― Кто-то кричит?

― Я ничего не слышу.

Затем Том кое-что услышал. Что-то очень слабое, но пронзительное. Они ускорили свой темп, обходя вокруг дома, во двор. Там были бетонные ступеньки, ведущие к двери в подвал, но прегражденные полными коробками со старыми газетами. Рой встал на колени рядом с постройкой и прижался ухом к кирпичу.

― Кто-нибудь! ― закричал он.

На этот раз Том уже точно знал, что это был крик.

― Тебе нужна помощь? ― крикнул Рой.

Донесся заикающийся звук, резкий и отрывистый, который длился несколько секунд.

Всхлипывания?

Или что-то вроде обезумевшего смеха?

Рой достал рацию и связался по ней, а Том вернулся обратно к крыльцу. Дверь выглядела тяжелой, внушительной. Окна старые, грязные, железная решетка на них была с уродливым узором флер де лис. Вероятная причина давала им разрешение войти в дом, но это было не просто.

― Как долго ждать подкрепления? ― спросил Том партнера.

― Три минуты. Придумал, как войти?

― Просто так не получится, ― Том ударил по задней двери, выявляя себя полицейским. Из подвала послышался еще один скорбный вопль.

― Том! Со стороны дома!

Том по дорожке последовал за голосом своего партнера. Он уставился наверх в боковое окно, которое было около трех метров над землей.

― Собираешься взлететь туда?

― Полезай на мои плечи. Ты сможешь дотянуться.

― А может лучше ты на мои плечи?

― Я больше вешу. Мускулистее. Давай.

Рой сплел свои пальцы вместе, и Том ступил на его руки, уперся ладонями о дом и взобрался на плечи. У этого окна не было решетки, но оно было непробиваемым с проволочной сеткой внутри стекла. Том вгляделся, но ничего не смог разобрать в темной комнате.

― Это непробиваемое стекло, ― сказал Том. ― Не думаю, что смогу его разбить.

― Проверь, может оно открыто.

Снаружи никакой ручки не было, поэтому Том достал раскладной нож Эмерсон с переднего кармана своих джинсов, и просунул лезвие под окно. Он предварительно проверил, не согнется ли его нож, а затем окно поднялось на несколько сантиметров.

Том сложил свой нож, засунул обратно в карман, просунул пальцы вниз и поднял. Окно открылось, хоть и не с легкостью. Воздух внутри был теплым и слабым, неприятного запаха; нечто среднее между общественным туалетом и школьным спортзалом.

― Открыто. Подсади меня.

Рой шмыгнул, руками взялся за ноги Тома, и на протяжении нескольких минут они воспроизводили неловкий акробатический акт, пока он не поднял Тома достаточно высоко, чтобы тот забрался внутрь.

― Открой мне входную дверь, ― сказал Рой.

Том остановился, наполовину повиснув в оконной раме, давая своим глазам абстрагироваться к темноте. Через пятнадцать или около того секунд он уже мог разобрать кровать и комод. Том сдвинулся, затаскивая себя внутрь, сначала он уперся руками о пол, пока не просунул ноги, и в итоге он оказался сидящим на коленях.

Запах был сильным, терпким, с химическими нотками. Он почувствовал, что комната пуста, но недавно в ней кто-то был. Том вспомнил, как ощущался его дом, когда он вернулся от Джоан; после недельного отсутствия воздух всегда был несвежим, а в квартире было душно, словно то место знало, что он покинул его. Эта комната чувствовалась по-другому. Кто-то недавно здесь был.

У него в кобуре, рядом с его Глоком, был небольшой фонарик Феникс. Он вытащил его и двести люменов осветили комнату. Сначала деревянный пол, чтобы убедиться, что здесь нет никакой шерсти животных; Том не хотел впоследствии сюрпризов от ротвейлера или прыгающего кота. Выяснив, что ни пыли, ни волос не было, он направил луч вверх.

Розовые стены. Фиолетовое постельное. Мягкие игрушки аккуратно лежали на кровати. На стене постеры Суперкрошек и Даши-путешественницы. На тумбочке куклы, одинокая Барби и пять или шесть Кенов на различных этапах раздевания; кто-то со спущенными штанами, показывая свою бесполую, почти невидную паховую выпуклость. Игрушка пони выглядела слишком большой для Барби и ее дружков. Скакалка с блестящими ручками, висящая на ручке комода.

Это комната была маленькой девочки. Но что-то здесь было не так.

Том еще раз окинул комнату взглядом, пытаясь заметить недостающее. Ни телевизора. Ни компьютера. Ни стерео. А старые радио-часы были выключены. Около кровати было два комода и книжный шкаф, заваленный книгами в мягкой обложке. Том не узнал ни одного автора, они выглядели как подростковые романы в стиле Школы в Ласковой долине.

Том проверил на наличие розеток для зарядного устройства телефона или планшета.

Ничего.

Это было странно. Комната выглядела остановленной во времени 2002 года.

Он сделал шаг и чуть не споткнулся о голубые Конверсы Олстарз с зелеными неоновыми шнурками.

Обувь была даже больше, чем у Тома.

Житель этой комнаты, должно быть, большая девочка.

― Это полиция, ― громко сказал он. ― Я слышал изнутри крик, и я наверху. Есть кто дома?

Он прислушался для ответа.

Ничего не последовало.

Полная тишина, Том мог даже услышать свой собственный пульс. Его сердце билось быстрее, чем он хотел бы. Лучше всего справляться со стрессовыми ситуациями – это сохранять спокойствие. Из-за страха все идет наперекосяк.

Он задержался на секунду перевести дыхание, затем направился к открытой двери и вышел в коридор, под его ногами заскрипели половицы. Света не было, и весь дом находился во мраке. Том дотронулся до выключателя и нажал на него.

Ничего не произошло.

Пребывание в чьем-либо доме никогда не переставало быть жутким. Вторжение ему было не по душе. Том всегда видел в этом подлость и чувствовал себя немного пристыженным каждый раз, когда был в доме незнакомца без приглашения. И даже когда у него был легальный допуск, то все равно нервничал и не любил это дело.

Всему виной его детство. Он вырос на видеокассетных слешерных фильмах 1980 годов, таких как Пускай мертвые лежат в могилах (в оригинале «Не открывай окно» – прим. Переводчика), Не заходи в дом и Ты одна дома?, названия которых на данный момент казались странно подходящими. В тех пугающих домах в фильмах ты всегда знал, что какой-нибудь сумасшедший маньяк выскачет из тени с мясницким тесаком, но на деле Тому это никак не помогло, некоторые маньяки на самом деле преследовали. Он вспомнил прошлую жертву, ее веки были отрезаны, кишки завязаны в бант, и он подумал о том, чтобы зарядить свое оружие. Но против этого был протокол, и Том не чувствовал себя под угрозой. Просто был на взводе.

Он прошел дверь, посветив внутрь. Ванная комната. Раковина. Душ. Туалет. Полотенца. Казалось вполне обычным.

Дальше по коридору была еще одна комната. Том заглянул в нее. Эта принадлежала мальчику. Постельное белье с Бэтменом. На комоде стояли фигурки из Звездных войн и Броска кобры. Над кроватью плакат с Бэтменом, избивающим Двуликого. На книжной полке Гарри Поттер и Толкин. Ни телевизора. Ни компьютера. Ни стерео. Но был айпад старой модели с наушниками на полу рядом с кроватью.

Как и комната девочки, эта выглядела застрявшей в десятилетии назад. Но без пыли. И кровать не застелена, а одеяло свисало вниз.

Недавно кто-то здесь спал?

Рядом с кроватью, на тумбочке, стоял наполовину пустой стакан.

Том почувствовал волну адреналина, и все его маленькие волосики на предплечье встали. Рой проверил на домовладельца, но никаких упоминаний о детях он не нашел. Это была суббота, поэтому они не в школе.

Тогда где они были?

Было жутко.

Но было еще кое-что жуткое. За исключением игрушек, постеров и цветовой гаммы, эта комната выглядела точно, как комната девочки. Кровати, комоды и книжные полки были одного типа и были расставлены в одних и тех же местах.

Может, дети были странными, двойняшки, которые старались быть похожими друг на друга.

В голове Тома вспыхнуло еще больше старых фильмов ужасов из его юности. Фильмы со странными детьми. Дети кукурузы. Выводок. Сияние. Когда Том не тратил свои еженедельные карманные деньги на комиксы, он тратил их на ужастики в видеопрокате. Во взрослой жизни Том повидал достаточно живых ужастиков, и потому все те просмотренные фильмы теперь кажутся ему незначительными. Но по какой-то причине, когда он прогуливался по этому дому, он почувствовал, что на фоне должна играть жуткая скрипка, усиливая звук, пока не выскочит ужасный монстр.

Том осознал, что сам себя и напугал слегка. Ему нужно было впустить Роя, чтобы осмотреть это место.

Он прошел спальню и застыл.

Впереди, в коридоре, была темная фигура.

Словно кто-то сидел на корточках рядом с лестницей.

Кто-то из детей?

― Я детектив Том Манковски, чикагский полицейский участок, ― сказал Том своим властным голосом, направляя поток света на фигуру, в то время как другой рукой нащупывал свой пистолет.

Ответа не последовало.

Тому потребовалась секунда, чтобы понять почему. Он принял груду грязного белья за кого-то.

Он вздохнул, прошел мимо грязной одежды – сочетаний мужских и женских вещей – и медленно спустился по лестнице, смотря себе под ноги.

Вонючий запах становился сильнее. Лестница привела к гостиной, и Том увидел огромный стол с тремя компьютерными мониторами на нем. Плоские экраны, современно. Все были выключены. Но под столом, в огромной путанице шнуров, был мигающей роутер и светящийся модем. Вентилятор системного блока мягко гудел.

Рядом со столом был хорошо изношенный диван, старая модель телевизора из эпохи до плоских экранов, и покрывало, висящее на стене. Том догадался, что оно прикрывало окно. Он пошел в направлении входной двери, и когда нащупывал ручку, раздался резкий стук, испугавший его.

― Ты там, Том?

Том выпустил маленький, нервный смешок – снятие стресса – и попытался открыть дверь, чтобы впустить своего партнера.

Дверь не поддалась.

― К засову на этой строне нужен ключ, ― сказал Том, светя фонариком на него. ― Ключа здесь нет.

― Ты кого-нибудь нашел?

― Пока нет. Ты мне не сказал, что здесь дети.

― Я сам не знал. Ты нашел детей?

― Их комнаты. Мальчика и девочки. Подростки или чуть помладше.

― Сиссику двадцать один. У него не может быть детей такого возраста.

― Может, брат и сестра? ― спросил Том. ― У Уолтера были еще дети?

― Нет, насколько я знаю. У Денниса был лишь один ребенок.

Воображение Тома привело его к еще одной неприятной мысли. Уродливые близнецы, скрытые от общества, выращенные за закрытыми дверьми. Кровосмешение инцеста и маньяков-убийц. Возможно, каннибалов. Из фильмов категории «Б», но и в реальности тоже встречается. Тому довелось узнать наглядные примеры из реальной жизни. Он знал парочку, Дэб и Мэл, которая через все это прошла.

― Я обойду, ― сказал Рой. ― Встретимся там. И не пристрели какого-нибудь ребенка. Возможно, это они тут шумели.

Вполне возможно. Дети дома одни, играют в подвале. Рой позвал их, и они в шутку закричали в ответ. И сейчас коп ворвался в их дом, а они испугались и спрятались. Хотя Том еще предположил, что какой-нибудь злой домовладелец позвонит боссу Тома – или того хуже репортер – и тогда у него могут возникнуть неприятности.

Но тот крик помощи не выглядел как дурачащиеся дети. Он звучал подлинным.

Том прошел через гостиную и попал на кухню. Запах стал хуже. Как будто кто-то держал огромное животное дома и после не прибрал за ним. Том миновал кухню и зашел в подсобку со стиральной машинкой и сушилкой, а затем подошел к запасному выходу.

Еще один засов без ключа.

Единственный путь сейчас впустить Роя, это выломать дверь или окно. А что, если это были всего лишь дети…

БАХ БАХ БАХ!

― Томми, ты там?

Том вздрогнул. Это был всего лишь Рой, молотящий в дверь.

― Дверь и здесь закрыта, ― сказал Том.

― Дерьмо. Бригада здесь будет через минуту. Но если это дети здесь, а мы выломаем дверь…

― Я о том же подумал.

― Ты уже проверил подвал? Там, откуда были слышны звуки.

― Собираюсь сделать это прямо сейчас.

― Ну тогда шевели своей задницей. Это вот-вот превратится в цирк. Хочешь, чтобы показали по новостям Фокс?

― Я о том же подумал, ― снова сказал Том.

― Перестань уже думать, ищи давай.

Том повертел фонариком по подсобке и увидел увесистую дверь с железной защитной решеткой. Это устранило теорию играющих детей; они никак не могли сами себя запереть в подвале, а затем опустить решетку.

Он подошел к двери и поднял металлическое заграждение, установленное рядом с косяком, задаваясь вопросом, кто бы стал закрывать подвал в таком месте и почему.

Том медленно потянулся к ручке, словно при прикосновении она ударит его током. Еще больше видео из его растраченной впустую молодости заполонили его мысли. За дверью. Люди под лестницей. Не заглядывайте в подвал.

Просто глупые фильмы. Том слишком остро реагировал. Он схватился за ручку, и как только он был готов повернуть ее…

БАХ БАХ БАХ!

Его партнер снова колотил по двери, из-за чего Том подскочил.

― Отряд здесь.

― Подожди. Я нашел подвал.

― И чего же ты ждешь?

― Страшновато.

― Страшновато? Ты серьезно?

― Тут на двери большая железная решетка.

Рой не ответил.

― Рой? Ты все еще тут?

― Как на счет того, чтобы убраться отсюда и дать отряду войти.

Несколько лет назад Рой бы такого не сказал. Раньше из-за братской любви они постоянно выбирали слабости друг друга, и в прошлом Рой бы нещадно дразнил Тома за его трусость. Но после того, через что они прошли в Южной Каролине, после этого посттравматического стрессового расстройства, ни один не стал разыгрывать из себя героя. И если дела становились пугающими, то они оба знали, что нужно подождать подкрепления.

Кроме того, подкрепление было уже здесь. Но чего же Тому стоило бояться в закрытом подвале?

― Я всего лишь быстро проверю, ― сказал Том. Хотя эти слова и чувствовались слабыми, выходя из его рта.

― Уверен?

― Ага.

― Переключи свой мобильник на громкую связь, чтобы я мог слышать, что происходит. Скажешь стоп-слово, и кавалерия прибежит.

― Понял, ― Том вытащил телефон из куртки, быстро набрал Рою и нажал на громкую связь.

― Слышишь меня? ― спросил Том.

― Четко и ясно, партнер. Будь осторожен.

― Понял тебя.

Том держал свой айфон в той же руке, что и фонарик, а другой он поворачивал ручку и оттягивал. Дверь открылась с обязательным жутким скрипом.

Поднявшийся запах был ужасен; мусор, сточные воды и гниль окружили его вонючим ветерком. Том прикрыл рот рукавом и закашлял.

― Ты в порядке? ― спросил Рой по телефону.

― Плохо пахнет. Спускаюсь прямо сейчас.

― Может, сначала себя представишь?

― Хорошая идея, ― он кашлянул и крикнул. ― Это детектив Том Манковски, полиция Чикаго. Есть здесь кто-нибудь?

Тишина.

Затем снова тишина.

Секунды тикали, и Том ощущал каждую из них. Он стал искать выключатель на стене, но не нашел ни одного, и посветил фонариком на лестницу.

Здесь ничего.

― Я спущусь, ―сказал Том Рою.

Лестница была деревянной и старой. Она искривлялась влево, поэтому Том не видел низа. Он спускался, и ступеньки выдерживали его вес, а затем он остановился, чтобы послушать.

Где-то снизу шел позвякивающий звук. Словно по бетонному полу волочилась цепь.

― Эй?

Снова тишина.

― Я здесь, чтобы помочь, ―сказал Том. Хотя он чувствовал себя так, словно это ему нужна была помощь.

Затем последовал ответ. Или что-то вроде того. Легкий, пронзительный, протяжной визг становился все громче из темноты внизу.

Том задрожал, а его руки покрылись гусиной кожей. Из-за страха его волосы встали дыбом. Том помнил то самое стоп-слово, потому что оно отвечало на вопрос телеигры, которое он смотрел.

― Какого черта это было? ― спросил Рой.

― Эй? ― снова позвал Том.

Призрачный голос становился громче. Это походило на звуковой эффект прямо как в доме с привидениями; ненормальный, маниакальный и нездоровый. Это может быть рыданием. Может быть смехом. Так или иначе, это было довольно пугающе, чтобы заставить Тома вытащить его Глок. Он держал его одной рукой, фонарик и телефон были в другой, его руки вытянулись, словно он отгонял вампиров деревянным крестом и связкой чеснока.

Том не верил в сверхъестественное, но он полностью верил в извращенность человеческой натуры. Что бы ни было в подвале, оно не могло быть паранормальным, но от нормального оно было чертовски далеко.

Он спустился на еще одну ступеньку, каждая мышца напряглась, палец на спусковом крючке, его дыхание было таким же учащенным, как и его сердцебиение. Том заставил себя сделать глубокий вдох, не хватало еще потерять сознание от интенсивного дыхания. Это было по-настоящему самое страшное, что происходило с ним, и страх брал над ним вверх.

― Я здесь, чтобы помочь, ― сказал Том в темноту.

Еще шаг. Он уже мог видеть бетонный пол.

― Я коп. И вооружен.

Казалось, что чем ниже он спускался, тем сильнее становился едкий запах. Моча. Дерьмо. Кровь. Запах тела. Зловоние стало таким сильным, что Том не смог сдержаться и помахал рукой перед лицом, словно он отгонял от себя дым. Но обе руки он держал полностью вытянутыми. Пистолет. Фонарик. Телефон. Все из этого потенциально сохраняло ему жизнь.

Тогда как страх неизвестного был общим для большинства человечества, страх Тома был более примитивным. Он боялся боли и смерти. В его рептилоидном мозгу активировалось реакция «борись или удирай», что являлась историческим прецедентом. Том слишком хорошо помнил, какого это быть раненым. Почти убитым. Еще хуже было беспомощно ожидать очередную боль или смерть. Быть связанным, тогда как тебе делают вивисекцию, точно подопытной крысе. Никакой пощады. Никакой надежды. Том тесно знаком с этим чувством, и сейчас же это чувство его раздавливало.

Но на этот раз Том не был связан. Он был свободен и мог убраться отсюда сию же секунду. Что и хотела сделать каждая клеточка его тела.

Я в безопасности. У меня пистолет. Снаружи подкрепление. Я могу убраться отсюда, если понадобится.

Он попытался сделать еще один шаг.

Его ноги не слушались.

Из темноты донесся смех.

― Я не могу пошевелиться, ― сказал Том Рою. От стыда его уши залились красной краской.

― Ты ранен?

― Нет.

― В опасности?

― Нет.

― Я тебя понимаю, братан. Будь там. Мы сможем войти. Просто скажи стоп-слово.

Том подумал об обручальном кольце в кармане. Подумал о Джоан. О счастливых годах, что ждут их впереди. Стоила ли его работа того, чтобы рисковать всем этим? И он охотно согласился вляпаться в такую плохую ситуацию, чтобы доказать…

Что именно я пытаюсь доказать?

― Мы входим, ― сказал Рой ему.

― Дай мне секунду.

― Том…

― Секунду, Рой.

Всякий раз, когда полицейский стрелял в кого-то, профессиональная консультация была обязательна. Если ты не получишь пропуск от окружного психиатра, то на улицы ты не сможешь вернуться. Том раньше проходил через этот процесс, и понял его цель. Целью не являлось заставить копа почувствовать себя лучше. Целью было, чтобы коп все еще мог в кого-то стрелять, если ситуация этого позволяла. Это как снова оседлать лошадь, которая сбросила тебя.

Том знал, что если он позовет на помощь, то никогда уже не сможет взобраться на лошадь. И сейчас он должен был либо встретиться лицом к лицу со страхом, либо повесить значок.

Тихий смех донесся до лестницы.

Повесить значок казалось довольно хорошей идеей.

Он собирался сказать Рою, чтобы тот высылал кавалерию, когда голос в подвале заговорил с ним.

― Он… мееееертв?

Голос был хриплым и высоким. Том не мог сказать, был ли он мужским или же женским.

― Срань господня, до чего жуткое дерьмо, ― сказал Рой.

Том сказал своему партнеру быть тише. ― Кто мертв? ― спросил он у человека в подвале.

― Эрин… ииии…

― Кто ты?

― Эрин… ииииииииии.

― Я здесь, чтобы помочь, ― сказал Том. Позволяя накаленному моменту заполнить резервы его мужества, Том ступил на последнюю ступеньку. Затем повертел фонариком.

Бетонный пол и стены. Столбы с двутавровыми балками поддерживали первый этаж. Различные трубы вились через открытый потолок. А в углу…

Ужасно запачканное одеяло. Расстеленное перед огромной, деревянной коробкой.

Спереди коробки была вырезанная дырка. Словно будка для собаки.

К боковой стороне была прикреплена тяжелая цепь. Она вела внутрь коробки.

― Нам понадобится скорая помощь, ― сказал Том. Он заметил миски на полу, воду и сухой корм. ― Кто-то здесь закован в цепи, как животное.

Том попытался посветить фонариком в коробку, но внутри кто-то скрывался в тени.

― Вы ранены? ― спросил он, подходя ближе.

― Я… ранен…

― Вы можете двигаться?

― Я… ранен… очень… сильно…

Том подошел с другой стороны, и уловил вид голой ноги, испещренной грязью и засохшей кровью. Она быстро скрылась от света. Человек в коробке снова начал смеяться.

Том колебался. Его естественное желание помочь и защитить боролось с примитивным, глубоко-укоренившимся ужасом.

В коробке человеческое существо, сказал Том себе. Которому нужна медицинская помощь.

Так почему я думаю, что это выскочит и нападет на меня.

Еще один артефакт из множества старых фильмов; запертое в подвале существо, слишком опасное, чтобы выпустить в ничего не подозревающий мир.

Я больше никогда не буду смотреть гребаные ужастики.

― Помощь в пути, ― сказал он скорее, чтобы успокоить себя, нежели человека в коробке. ― И мы сможем уйти отсюда.

― Эрин… ииии… неее… понрааавится… это.

― Эринии здесь нет.

Том сделал шаг влево, пытаясь с хорошего ракурса заглянуть в коробку. Его луч все равно не смог осветить угол, где прятался человек.

― Эрин… ииии видит все.

― Это невозможно, ― сказал Том, хотя быстро оглянулся, чтобы убедиться, что в подвале никого не было.

― Эрин… ииии видит все. Знает все. Наказывает грешников.

Том подошел поближе. Все клише на счет страха были правдивы, во рту у него пересохло, ноги стали резиновыми, сердце бешено стучало. Он никогда не прыгал с парашюта, но представил, что сейчас он чувствует себя, словно перед прыжком с самолета.

― Ты грешен… Том?

Том вздрогнул от своего собственного имени. Как этот человек узнал его? А затем он вспомнил, как представлялся наверху лестницы. Том сглотнул, затем пошевелил рукой, держась за рукоятку Глока, поскольку ладони его вспотели.

Я слишком остро реагирую. У меня есть пистолет. Этот бедный ублюдок прикован к будке. Мне нечего бояться.

― Мы пытаемся войти, ― сказал Рой, и его голос напугал Тома и он вздрогнул. ― Дверь чертовка.

― Понял.

Том сделал еще один шаг к коробке.

― Все мы грешники. Всем нам нужна Епитимья.

― Выходите, ― сказал Том. ― Я не собираюсь причинять вам боль.

― Я заслужил страданья.

― Никто не заслуживает этого.

― А я заслуживаю, Том.

― Нет, не заслуживаете, ― Том шагнул к собачьей миске и присел. Между ним и коробкой был всего лишь метр.

― Я… нечестив. Я грешен.

― Грешников можно простить. Бог прощает грешников.

― Бог прощает, ― снова послышалось ненормальное хихиканье. ― Эрин… иииии… не прощает.

Наконец-то Том смог выбрать правильный угол, чтобы посветить фонариком на человека в коробке.

Но уже пожалел об этом.

Это был нагой мужчина, но он был так истощен, что определить его пол можно было только по неравномерной бороде, которая в некоторых местах была вырвана. Цепь была прикреплена к кольцу на его лодыжке. Под всей этой грязью и засохшей кровью, кожа мужчины была испещрена ранами и шрамами. Он сидел спиной к задней стенке коробки, ноги прижаты к груди, и покачивался вперед-назад. Было ужасно смотреть на это, и в то же время невозможно отвести взгляд.

― Теперь вы в порядке, ― сказал Том. Это было самой большой ложью, которую он когда-либо говорил. Даже с пятьюдесятью годами интенсивной психической терапии и физической реабилитации этот мужчина уже никогда не будет в порядке.

― Какой сейчас год? ― спросил мужчина сиплым, высоким голосом.

Том ему сказал.

Мужчина снова засмеялся. Смех превратился в пронзительный вопль, а затем он внезапно набросился.

От испуга Том сжал спусковой крючок, но отвел его и выстрел пришелся не по парню.

Как оказалось, это было ошибкой.

Мужчина накинулся на него, выводя его из равновесия, к большому удивлению своей силой. Том упал на спину, его пистолет выскользнул в одно направление, телефон улетел в другое, тогда как мужчина взобрался на него и руками обхватил его шею.

Том почувствовал зазубренные, грязные ногти, впившиеся в его кожу. Ему удалось навести на него Феникс, и получилось так, что свет фонарика попал прямо ему в глаза. Вблизи его лицо было ужасным; половина носа была отрезана, то же самое было и с его ушами, делая его похожим на живой череп. Рот был красным, зубы были гнилыми, а где-то и вовсе отсутствовали. Он зарычал, из-за его дыхания Том прикрыл рот и попытался оттолкнуть парня, но тот даже не шевельнулся.

Но он укусил.

Несколько зубов впились в предплечье Тома, вгрызаясь в плоть.

Тогда как давление на шею Тома только увеличивалось, последний воздух выбил искры из глаз; пятнышки света плавали перед глазами Тома. Том сменил тактику, выбирая путь уличного бойца, и потянулся к месту мужчины между ног.

Но сжимать было нечего. Лишь рубцовая ткань и маленькая шишка, которая была похожа на пластиковую трубку.

Тома почти что стошнило, но поскольку его душили, ему бы это убило. Он боролся с отвращением и потерей сознания, и, отбросив фонарик, сильно приложил мужчину по виску. Этого было достаточно, чтобы его челюсть освободилась, но не его руки. Он закричал, разбрызгивая кровь и слюну.

― ВСЕХ НУЖНО СУДИТЬ!

Том снова его ударил. Сбоку лица мужчины свободно стекала кровь.

― ВСЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАКАЗАНЫ!

Том снова его ударил, и на этот раз послышался громкий треск. Словно грецкий орех раскололся. Сильный захват мужчины расслабился, и Том жадно вдохнул воздуха, когда его атакующий упал на пол.

― Эринии доберется до всех нас… ― прошептал мужчина, его веки дрожали, а моча вытекла из его катетера и затекла под ноги Тома.

В этот момент Рой и вся остальная бригада бежали вниз по лестнице, и Том посчитал, что сейчас самое подходящее время проблеваться.

28 глава

Несмотря на то, что в контактах ее телефона было много людей – так много, что ее ассистенту требуется целый день для отправления праздничных открыток – у Джоан не было близких друзей. Под близостью она подразумевала рыдать у человека на плече, и единственный человек, с которым она могла это делать, был Том, и то, только если произойдет нечто ужасное.

Поэтому из-за Триш, плачущей у нее на плече, он почувствовала себе некомфортно. И Джоан не нравилось то, что она это почувствовала, и из-за этого ей стало еще больше некомфортно. Это и было причиной, почему у нее не было близких друзей.

Триш была палочкой-выручалочкой Джоан, когда она приезжала к Тому в Чикаго. Они веселились, когда ходили поесть, по магазинам или иногда в кино. Они болтали о своих парнях, сексе и вообще о глупых вещах, которые делали мужчины (было много, о чем поговорить). Но сейчас Триш впервые попросила ее об эмоциональной поддержке. Джоан могла ее предоставить; недаром же она хороший актер, но это бы ей напомнило о работе.

― Не думаю, что смогла бы найти кого-то еще, кто бы меня полюбил, ― сказала Триш. С тех пор, как Джоан приехала, она много раз говорила на эту тему. Бедная официантка даже еще не приняла у них заказ, а Джоан уже чувствовала себя так, словно допивала вторую кастрюлю кофе.

― Он любит тебя.

― Я не могу иметь детей.

― Можно ведь усыновить.

― Мужчины хотят, чтобы у тех были их гены. Типа показаться самцом.

― Тебе это Рой сказал?

― Нет. Но я знаю мужчин. Технически, я сама мужчина.

Джоан на секунду остановилась, закатив глаза. ― Ладно. Выкладывай свои яйца на стол и покажи мне.

Триш засмеялась. ― У меня нет яиц. Но у меня яички, Джоан.

― У тебя они в твоей вагине, ― сказала Джоан, достаточно громко, чтобы соседние столики кинули на них взгляд. ― Послушай, Триш, ты же призналась Рою в этом, когда вы только начали встречаться, верно?

― Ага.

― И он нормально к этому отнесся?

― Ага.

― Поэтому если он тебя обманывает – и здесь все еще есть слово если – то зачем тогда испытывать судьбу?

Триш наклонилась к столу. ― Ты знаешь, какого это не чувствовать себя как не в своей тарелке?

― Ты знаешь Академию кинематографических искусств и наук? Там восемнадцать процентов женщин.

― И сколько из них интерсексуальны?

― Я тебя поняла. Ты спросила меня, какого это чувствовать себя не в своей тарелке. Я не афро-американка. Не трансгендер. Я не знаю, каково это. Но я знаю, какого это быть отстраненной, только потому что у меня нет Y хромосомы. И я знаю, каково это, когда тебя воспринимают скорее объективно, нежели серьезно. Нужно пройти длинный путь, прежде чем мы станем чуточку равны. Но ты не можешь использовать свой гендер как оправдание. Когда ты определяешь себя тем, кем ты не являешься, вместо того, кем являешься, то начинаешь играть по их правилам.

Триш кивнула ей, но Джоан задалась вопросом, действительно ли она поверила ее словам. Потому что она могла вести мальчишечью игру, даже лучше, чем большинство парней. Джоан была симпатичной, и пользовалась этим. Она знала, что из-за ее вида ее недооценивают, и этим она тоже пользовалась.

― Тебя Том когда-нибудь обманывал?

― Насколько я знаю, нет.

― А если все-таки обманывал?

Том? Джоан даже представить этого не могла, это не было на него похоже.

― Он красивый парень. Коп. У копов есть поклонницы, ты знаешь. Двадцатилетние девушки, ищущие папочек. Проститутки, которые обхаживают копов, так же, как и сортиры. Еще другие копы. Как на счет Евы? Том брал ее на официальный вечер по сбору средств.

― Я была на съемках и не смогла прийти. Меня Том сначала спросил, не против ли я. Ева просто друг, ― Джоан добавила. ― И она лесбиянка.

― Она би.

― Серьезно?

― Ты видела ее фото?

― Нет, ― отчего-то Джоан представляла Еву низенькой и пухленькой.

Триш пролистала фото в телефоне и нашла одну Тома в смокинге. Женщина держалась за его руку, в золотом платье, и была сногсшибательна. Высотой сто восемьдесят сантиметров, а грудь такая большая, что, должно быть, была фальшивой.

― Это Ева?

― Ага. Хотя это не самая лучшая фотография.

Джоан махнула официантке, чтобы та принесла еще кофе. ― Триш… К чему ты клонишь?

― Когда я показала тебе ее фотографии, ты хотя бы на секунду подумала, что Том спит с ней?

― Нет.

― Нет? Она выглядиткак София Вергара, но с сиськами побольше.

― Ну, я имею в виду, она высокая. Том рассказывал мне, что любит женщина покороче.

Джоан не была высокой. И то количество денег, что она тратила на каблуки, было доказательством того, что она не довольна своим ростом.

― Сколько ты? Метр двадцать пять?

― Метр шестьдесят.

― А все парни предпочитают второй размер груди, вместо пятого, так что ли?

― Ладно, я поняла, ― сказала Джоан. ― Это нормально сомневаться в себе, а потом фокусироваться на своей неуверенности. Но тебе нужно перестать опираться на это и просто пойти спросить Роя об этом.

― А что, если он с кем-то еще спит?

― А что, если так?

― Что, если бы Том переспал с Евой, а ты узнала об этом, чтобы ты сделала?

Джоан не думала даже об этом. ― Я бы его бросила.

― Серьезно?

― Да.

― Но ты же его любишь, да?

― Да.

― Разве тот, кого ты любишь, не заслуживает второго шанса?

― Когда это стало обо мне и Томе, Триш? Это ведь о тебе и Рое. Просто будь мужиком и позвони ему.

Триш возвела свои накрашенные бровки. ― Быть мужиком?

― Ты тут недавно хвасталась своими яичками.

Триш казалась смущенной, но затем улыбнулась своей ослепительной улыбкой. Она набрала Роя. Джоан припросила снова подлить ей кофе и заказала рогалик, пока Триш разговаривала. Джоан намеренно избегала слушать, но выражение лица Триш преобразилось из уверенного в опустошенное.

― Что? ― спросила Джоан, даже не дождавшись, пока она закончит говорить.

― Рой в больнице, ― сказала Триш.

― Он в порядке?

― Из-за Тома. На него напали.

29 глава

Эринии раздражен.

Дом скомпрометирован, но он мог покрыть ущерб. Место чисто. Ничего из этого не могло привести к нему.

Ему не нравится, что его компьютер забрали. Его вещи.

Грешника в подвале.

Но у него были деньги. Эринии может получить новое место. Новый компьютер. Новые вещи.

Нового грешника для наказания.

Начать Епитимью с чистого листа.

Со временем все плохо, нужно сделать слишком много вещей, ему придется ускорить свой график. Это опасно. Этими вещами нужно было наслаждаться, а не быстро с ними разделываться. Поспешные действия могут привести к ошибкам.

Эринии проверяет время. Проверяет ноутбук. Проверяет топливный бак. Быстро подсчитывает в голове. Принимает утреннюю дозу спиронолактона. Затем идет к задней части фургона, чтобы надеть хирургический костюм.

Эринии достаточно знает об игре в доктора.

Медсестры тоже.

Он проверяет цепь на металлической бочке, убеждается, что она хорошо держится, а затем едет к своему месту назначения, не превышая положенную скорость и обращая внимание на дорожные знаки.

Будет плохо, если остановит полиция. У Эринии назначена встреча.

Будет грех опоздать.

30 глава

Джоан была зла.

― Ты же сказал, что взял отгул, ― в третий раз повторила она.

Том кивнул. ― Я знаю.

― Ты же мне обещал.

Том кивнул. ― Я знаю.

― И сейчас ты в больнице.

― Просто для обследования.

Тому наложили шесть швов на руку из-за укуса, не очень серьезно. Но кто знает, чем этот бедный парень болел? Лечащий врач Тома решил проверить его практически на все, от столбняка, бешенства, герпеса и СПИДа до пятнистой лихорадки Скалистых гор.

Джоан сидела рядом с ним на кровати, вздыхая своим голливудским драматическим вздохом. ― Черт тебя подери, Том.

― Прости, Джоан. Я не хотел, чтобы все так закончилось. Поверь. У меня были совсем другие планы.

― У нас были планы, Том. У меня и у тебя. И у нас есть правила на счет работы, когда мы гостим друг у друга. А ты забил на все эти правила.

Том подумал об обручальном кольце в своей куртке.

Возможно, это не подходящее время.

Джоан потерла свои виски – это всегда плохой знак – а затем повернулась и уставилась в окно четвертого этажа.

― Я и вправду не хочу быть как сучка…

― Ты не сучка. Это моя вина.

― … но это то, как я себя сейчас чувствую. Как много требующая, постоянно несчастливая девушка. Мне не нравится это чувство, Том.

― Джоан, ты немного требуешь. У нас есть основные правила. И я тот, кто их нарушил. Ты просто святая, раз терпишь все это.

― А что, если бы я сделала то, что сделал ты?

― Что? Пошла бы на работу, когда я был бы у тебя?

Когда Джоан снова посмотрела на него, ее глаза были стеклянными. ― Что, если бы я пошла в дом психопата и меня бы покусали?

О, черт. Это куда хуже, чем Том мог себе представить.

― Джоан…

― Я серьезно. Ты же любишь меня, да?

― Конечно.

― Что, если бы я попадала в опасные ситуации? Что, если бы я преследовала убийц? Что, если бы при каждом телефонном звонке, ты знал, что это мог быть мой босс, который звонит тебе сообщить, что я мертва?

И что ты на это скажешь? ― Мне жаль, Джоан.

Джоан встала. ― Брехня, Том. Я зарабатываю фильмами. То, что я снимаю – фальшивка, так же, как и люди там. Худшее, что может случиться в моей карьере, так это то, что фильм будет провальным. А у тебя? Сейчас ты в больнице, из-за того, что какой-то псих пытался откусить тебе руку.

Том точно знал, что это. Это был избитый что, если ты не вернешься домой аргумент. Рано или поздно каждая супруга каждого копа приходит к такому заключению. У Тома были коллеги, которые через это прошли. В большинстве случаев, это приводило к перерыву в отношениях, расставанию или разводу. Том никогда не сталкивался с этим раньше, потому что не был ни с кем так близок, как с Джоан.

Это было проблемой, и она права. С этим аргументом никак не поспорить. Если вторая половинка не могла принять этого, то единственным выходом было разойтись.

Ранее у них был менее экстремальный случай, и тогда Том пообещал уйти из полиции. Но он не ушел. А Джоан его не оттолкнула. И сейчас, несколько лет спустя, он все еще был на улице, гоняясь за отморозками. Он думал, что его девушка не возражает, что означало, что она нормально относится к выбору его профессии.

Как же он ошибался.

― Я брошу, ― сказал он.

― Ты и раньше говорил это.

― На этот раз точно.

Джоан вытащила свой мобильник и бросила его на кровать. ― Хорошо. Делай это. Позвони своему начальнику прямо сейчас. Скажи ему, что сегодняшний день был твоим последним днем.

Том уставился на телефон.

― И чего же ты ждешь? ― требовательно спросила Джоан.

― Я не могу просто бросить работу, Джоан. Я госслужащий. Я должен предъявить надлежащее уведомление. Могу потерять свою пенсию.

― К черту эта пенсия. Я достаточно зарабатываю.

― Я не могу просто уйти, Джоан.

― Это бред, Том. Дело не в том, что ты не можешь. А в том, что ты не хочешь. И не потому, что ты волнуешься о своей пенсии. Это все из-за психов, за которыми ты гоняешься. За Сниппером. Ты не можешь уволиться, пока не поймаешь его. Признай это.

Том не ответил. Она загнала его в угол, и любое оправдание будет ложью.

Джоан уперла руки в бока, ― Ты не отвечаешь, потому что знаешь, что я права.

― Ладно. Я уволюсь, как только поймаю его.

Джоан снова отвернулась к окну. Никто из них ничего не сказал на протяжении целой минуты.

― Гоняться за плохими людьми… Джоан, это часть меня. И одна из причин, почему ты влюбилась в меня. Если ты хочешь меня изменить, я попытаюсь. Я попытаюсь ради тебя. Но это не может случиться всего за одну ночь.

Она продолжала смотреть на улицу. ― Этого никогда не произойдет, Том. Ты сам это сказал. Это часть тебя, тот, кто ты есть. Но я не думаю, что смогу с этим справиться.

― О чем ты?

― Я не хочу так чувствовать себя, Том.

― Джоан?

Она покачала головой.

― Джоан, прошу, посмотри на меня.

Том потянулся к тумбочке рядом с кроватью и открыл ящик. Он вытащил свою куртку, роясь в кармане в поисках кольца. Затем он свесил свои ноги с кровати и пошел к ней. Прежде чем он достиг ее, его капельница остановила его, давя иголкой на вену в его руке.

― Джоан, мне нужно кое-что у тебя спросить.

Джоан повернулась.

Посмотрела на его руку.

Увидела кольцо.

А затем ее лицо стало таким грустным, каким Том его никогда не видел.

― Нет. Ты не сделаешь этого прямо сейчас.

― Джоан…

― Это несправедливо, Том.

Том встал на колено, освободившись от капельницы, из-за чего аппарат рядом с его кроватью начал гудеть.

― Джоан Де Вильерс, выйдешь ли ты…

― Прекрати! Просто прекрати!

― Джоан, я никогда не хотел ничего больше, чем это.

― Серьезно?

― Серьезно.

Джоан уперла руки в бока. ― Тогда уходи с работы. Прямо сейчас. Уходи, пусть кто-нибудь другой поймает этого маньяка. Сделаешь это, и я выйду за тебя.

Том не ответил.

Тишина была ужасней некуда.

― Ну тогда, ― сказала Джоан. ― Очевидно, есть что-то, что ты хочешь больше, чем меня.

Она прошла мимо него, мимо его протянутых рук, и направилась к двери.

― Выходи за меня, ― сказал он. ― Прошу.

Она остановилась на пороге. ― Ты знаешь мои условия. Когда все решишь, то можешь позвонить мне.

― Куда ты?

― Домой, ― сказала она.

Затем она ушла.

Том встал с колена. Вернулся обратно в кровать. Посмотрел на кровь, текущую вниз по его руке. Посмотрел на обручальное кольцо. Попытался вспомнить момент, который был бы хуже этого, и не смог.

В конце концов, пришел медбрат, отчитывая его и заменяя капельницу. ― Здесь антибиотики, мистер Манковски. Вам нужно оставить это внутри. Мы диагностировали мужчину, который укусил вас и… ― его голос затих.

― И что?

― Придет специалист. Он объяснит.

Видимо, простыми словами тут не обойтись, но при обычных обстоятельствах Том бы не дал просто так уйти парню, пока тот бы не объяснил все сам.

Но в этот самый момент Тому было просто наплевать.

31 глава

До карпентерской клиники было двести восемьдесят шесть шагов, и на назначенную встречу Кендал уже опаздывала на четыре минуты. Она подождала снаружи, пока не станет пять минут, потому что число пять лучше, а затем потянула на себя входную дверь.

Дверь была закрыта.

Кендал попыталась ее толкнуть. Это тоже не сработало. Она проверила дверные петли, и хорошенько дернув их, снова попыталась и дверь открылась.

Перед ней стояла высокая женщина, выражение лица которой было нечто между раздраженностью и скукой. Она одета в розовую форму, белые кеды, а на ее бейджике значилось Медсестра Деметра.

― Доброе утро, дорогуша, ― сказала медсестра так фальшиво, как обычно говорят люди, когда ты их ни капельки не волнуешь.

Она повернулась на каблуках и Кендал последовала за ней по покрытому линолеумом коридором, в некоторых местах он был порван, как если бы здесь был ремонт. До зала ожидания было восемнадцать шагов. Медсестра присела за стойку и уставилась в телефон. Кендал окинула взглядом зал. Стулья пусты, столик завален журналами, цветы в горшках на полу, которые нужно было протереть, и старая кофе-машина с пустым графином.

Кендал посчитала стулья, выбрала третий от двери и подошла к нему, чтобы сесть.

― Возьми блокнот и полностью заполни информацию, ― сказала медсестра, даже не глядя на нее.

Ее нервы уже были расшатаны после прошлой ночи, и поэтому после, как ей сказали что сделать, она вздрогнула. Она посмотрела на стул, встала, три раза прикоснувшись к подлокотнику, повернулась и сделала пять шагов по направлению к углу, взяла блокнот, проделала обратно пять шагов к креслу и прежде чем сесть, три раза постучала по подлокотнику.

Она нервно глянула на медсестру, но женщина не заметила компульсивного поведения Кендал. Или ей просто было наплевать.

Кендал вытащила из блокнота карандаш и начала заполнять опросник о медицинской истории.

Ни анемии, артрита, катаракт, диабета, эмфиземы, подагры, сердечного приступа, гипертонии, камней в почках, мигрени, инсульта, заболевания щитовидки или язвы у нее не было.

Пока все хорошо.

Ни операций, ни переливаний крови, ни беременности, не курила табак, алкоголь лишь в умеренных количествах, наркотики…

Кендал не думала, что кого-то касается, что она иногда курила траву, поэтому она отметила, что нет.

Лекарства? Ничего за несколько лет. Поэтому не стоит даже упоминать.

Семейная история. Невольно она вспомнила своего отца и отметила алкоголизм.

Сексуальная история…

Здесь не уточнили, были ли это по обоюдному согласию или нет, и у Кендал не было желания во всем этом разбираться, поэтому для всего она выбирала нет.

Психические проблемы…

Кендал взглянула на контрольный перечень.

Биполярное расстройство. Депрессия. Посттравматический стресс. Беспокойство. Злость. Склонность к суициду. Проявление жестокости.

Это была не сколько анкета, сколько вся психиатрическая история Кендал. Да ко всему. Спасибо тебе, Папа. Ты мне многое дал.

Обсессивно-компульсивное расстройство.

Она отметила это. Три раза.

Шизофрения.

Шизофрения. Это вопрос, да? Внутренние монологи - это нормально или ненормально?

И как все из этого хоть как-то связано с гребаной маммографией?

Кендал оставила это поле пустым, заполнила данные о страховке, и за пять шагов добралась до медсестры Деметры, положив блокнот.

Медсестра не удосужилась даже взглянуть на нее или на информацию, которую Кендал только что заполнила. Она заблокировала свой смартфон, положила в карман и сказала. ― Иди за мной.

Кендал пыталась не отставать от огромной женщины, которая гигантскими шагами шла по коридору.

― Можешь там переодеться, ― сказала она, указывая на проход. ― Сними свой свитер и лифчик, халаты висят позади тебя.

Кендал зашла в примерочную и встала там, дожидаясь, пока уйдет медсестра.

Медсестра не уходила.

― Халаты висят позади тебя, ― повторила медсестра Деметра, на этот раз тверже.

Кендал повернулась и увидела два однообразных, светло-серых больничных халата. Она протянула руку к одному, сняла с крючка, а затем оглянулась на медсестру Деметру.

Медсестра скрестила руки на своей широкой груди. Очевидно, она никуда не собиралась идти.

Кендал неуверенно сняла верх, положив на скамейку, ненавидя себя за то, что коснулась ее три раза.

― Ну же. Бегом-бегом.

Кендал не уверена, что это бегом-бегом было уместно говорить женщине, которая пришла к ней на осмотр груди, но она подумала, что медсестра Деметра одна из тех грубых от природы людей, которых не волнуют проблемы других людей. А еще она извращенка. Она хотела посмотреть, как Кендал раздевалась? Она немного выглядит мужиковатой. Из-за ее позы. Или больших рук.

Если бы здесь была Линда, она бы пошутила по этому поводу. Линда была жесткой. Намного жестче, чем Кендал. Она хотела попросить Линду пойти вместе с ней, но ее соседка по комнате все еще спала в ее кровати, и выглядела такой умиротворенной, что Кендал не хотела ее будить.

Линда бы не постеснялась. Не нервничала бы. Она бы сняла свой верх и уставилась прямо в глаза жуткой медсестры.

Что Кендал и сделала.

И жуткая медсестра улыбалась.

― Большие сиськи, ты раньше никогда не делала маммографию? ― спросила медсестра Деметра.

Кендал почувствовала, как ее уши покраснели, но она продолжала смотреть. ― Мне всего девятнадцать.

― Генетике плевать на твой возраст. Ты когда-нибудь слышала о синдроме Кальмана? Некоторые люди не достигают естественным путем половой зрелости. Всю свою жизнь они вынуждены принимать гормоны. Очевидно, это не то, о чем тебе стоит беспокоиться. А сейчас снимай лифчик.

Должно быть, она была одной из большинства непрофессиональных медсестер за всю историю медицинской помощи в кампусе. Кендал подумала о том, чтобы уйти.

Медсестра Деметра улыбалась все той же фальшивой улыбкой. ― Выглядишь взволнованной, но не стоит. Я делаю регулярную маммографию с шестнадцати лет.

Медсестра распрямила свои плечи, выпятив грудь. ― Верь или нет, но за это я благодарю отцовскую линию в моей семье. Странно, наверное, слышать, что твои булочки от своего папули, да? Маленькие девочки боятся, что унаследуют такие признаки, как алкоголизм, ― улыбка медсестры спала. ― Или психическое заболевание. Природа против воспитания. Генетика против экологических факторов. В любом случае, родители виноваты, не так ли? Но ведь это ребенка начинают дразнить, начиная с четвертого класса, потому что их гипофиз отличен от других детей их возраста.

Затем медсестра Деметра изменилась в лице, и ее слезы потекли по щекам.

Неприязнь Кендал к женщине заменилась жалостью.

― Я подожду в коридоре, ― сказала медсестра. ― Накинь халат на плечи, чтобы впереди было открыто. Я дам доктору знать, что ты здесь.

Медсестра Деметра ушла.

Кендал почувствовала себя очень одиноко.

Она закрыла глаза. И всякие разные мысли заполонили ее голову.

Странная медсестра.

Я слишком молода для маммографии.

Почему она упомянула о психическом заболевании?

Было ли что-нибудь из произошедшего со мной недавно реальным?

Это вообще реальность?

Как можно в этом убедиться, когда теряешь свой рассудок?

Отец Кендал был алкоголиком. И определенно психически нездоров. Но Кендал недостаточно знала о его истории психического расстройства. Могла ли она унаследовать его безумие? Или она стала сумасшедшей из-за того, что он сделал с ней?

Она сняла лифчик и протянула руку к ближайшему халату.

В конечном счете, не имело значения, что было реальностью, а что нет. Кендал была экспертом в том, как вести себя, словно все хорошо. Это был ее отличительный навык. Не важно, насколько все плохо, она сможет это выдержать. Примет все издевки. Розовый дракон мог ворваться в раздевалку, и все равно это был бы еще один день ее жизни.

В выживании, по своей сути, нужно гибко реагировать на удары. Потому что жизнь жестока. Смирись с этим или прыгай с крыши.

Кендал вышла из примерочной и нашла в коридоре медсестру Деметру, прикасавшуюся к зеркалу. Та слабина, которую она показала, исчезла.

― Сюда, ― сказала она, и Кендал последовала за ее длинными шагами по коридору. И снова Кендал старалась не отставать, ее правая рука была поверх груди, удерживая халат. Медсестра открыла дверь, приглашая Кендал войти. Она зашла внутрь. Помещение было холодным, с затхлым воздухом. У дальней стены стоял большой аппарат, и Кендал предположила, что он предназначен для маммографии.

Дверь хлопнула позади Кендал, из-за чего она подпрыгнула.

― Ты регулярно себя осматриваешь?

― Что? ― спросила Кендал.

― Проверяешься на опухоли?

― У меня нет опухолей, ― сказала Кендал. ― Я даже не знаю, почему я…

― Твой анализ крови показал следы от ракового антигена 15-3, ― сказала медсестра Деметра.

― Я не делала анализ крови в…

― Подними руки над головой, ― сказала медсестра.

Кендал подчинилась, ее больничный халат распахнулся спереди. Медсестра Деметра положила руку на правое плечо Кендал, и начала ощупывать ее левую грудь.

Медсестра оказалась на удивление нежной, учитывая ее грубое поведение. Ее прикасания явно были не сексуального характера, но все же нельзя было сказать, что это было полностью по-медицински.

Было похоже, что медсестра пыталась разобраться, что да как. Словно она раньше никогда не осматривала грудь.

Вся ситуация перешла из странной в неудобную, к звенящим предупреждающим колокольчикам в голове Кендал. Может она и была параноидальной шизофреничкой с тяжелыми галлюцинациями, но она хотела убраться из этой клиники, немедленно.

― О боже, только сейчас поняла, что пропускаю главный экзамен, ― Кендал начала отстраняться. ― Мне и вправду нужно…

― Здесь опухоль.

― Что?

Медсестра Деметра взяла руку Кендал и положила ее наверх ее груди. ― Здесь. Надави. Чувствуешь это?

Кендал надавила.

И что-то почувствовала. Какую-то шишку.

― Разве это не мое ребро?

― Нам нужен доктор, ― сказала медсестра. Она повернулась, чтобы уйти, но затем остановилась. ― Подожди, нам нужно сделать тебе рентген-снимок.

Она прошла мимо Кендал к ужасному, бежевому медицинскому оборудованию в конце комнаты. Оно выглядело как огромный микроскоп, с прикрепленным прямоугольным выступом на уровне плеч. Медсестра обхватила грудь Кендал и шлепнула ее не платформу.

― Не двигайся. Нам нужно опустить пониже камеру.

Одной рукой медсестра Деметра держалась за спину Кендал, прижимая к аппарату, а другой она нажимала на кнопку на конце шнура. Камера опускалась, пока не начала соприкасаться с грудью Кендал.

Затем она продолжила опускаться.

― Ай!

― Нам нужно прижать ткань настолько, насколько это возможно.

Кендал наблюдала, перепугавшись, но камера все опускалась, пока не сдавила ее грудь, словно сэндвич.

― Больно!

― Не двигайся. Я скоро вернусь с доктором.

Медсестра Деметра ушла.

Кендал начала плакать. Она попыталась выбраться, но стало только больнее. Это неправильно. Эта сумасшедшая медсестра слишком сильно прижала ее.

― Эй! Кто-нибудь! ― закричала Кендал своим сломанным голосом. ― Я здесь! Помогите!

Это уже вышло за рамки простого дискомфорта, и Кендал уже было плевать, если бы вошел какой-нибудь незнакомец. Она хотела выбраться. Сейчас.

Безумным взглядом она начала искать кнопку, которой пользовалась медсестра, чтобы сдавить ее, и увидела ее в метре от нее самой, болтающейся на шнуре.

Кендал потянулась к ней.

Слишком далеко.

Она попыталась оттолкнуться от аппарата и выскользнуть, но почувствовала, как ее грудь вот-вот оторвется от ее тела, а этот кусок оборудования ни на сантиметр не сдвинулся.

― КТО-НИБУДЬ! ПОМОГИТЕ!

Никто не пришел на помощь.

Прошла минута. Может, больше минуты. Она оставила свой телефон в куртке, к раздевалке. На нее обрушился иррациональный страх. Застрять здесь на целые часы. Что, если сумасшедшая медсестра ушла? Что, если доктор никогда не придет? Что будет, если Кендал потеряет сознание? Ее грудь оторвется от ее тела?

Кендал боролась со страхом. Не давая ему сломить ее.

Кендал прокрутила в своей голове худший сценарий. Худшее, что могло произойти, это застрять здесь. Медсестру могут уволить. Возможно, Кендал даже подаст на нее в суд. Такая концепция вообще-то была забавной. Она, наконец-то, сможет уйти из  HotSororityGirlsLive.com, и выплатами оплачивать свой колледж. Конечно, одна ее сиська превратится в блинчик, но зато в этом будет ее цена за финансовую свободу.

― Все хорошо, ― говорила она себе. ― Все будет хорошо.

― Нет, ― сказал мужской голос позади нее. ― Не будет.

Кендал попыталась повернуться и посмотреть, но она не смогла увидеть того, кто вошел в комнату.

― Доктор?

― Я не доктор, Кендал.

Она услышала приближающиеся шаги.

― Помогите, ― умоляла она.

Никто не ответил.

― Кто здесь?

Секунды тикали, и Кендал уже начала подумывать, что она вообразила этот голос. Может, все это было иллюзией. В этом был смысл? Какая-то чокнутая медсестра зажала ее сиськи в маммографическом аппарате и ушла? Или у нее нервный срыв?

Или, возможно, и то и то. Может, Кендал была здесь, в студенческой поликлинике, и кто-то сделал это с ней. Что Кендал оказалась в подобной безумной ситуации как в Играх разума или Бойцовском клубе. Почему здесь больше никого не было? Почему в примерочной все было таким пыльным?

Кендал вспомнила о приложении, над которым они с Линдой несколько месяцев назад прикалывались. Это выручало их во время плохих свиданий, всего лишь автоматическим дозвоном номера, так ты могла сказать, что находишься в чрезвычайно ситуации. Вчера Кендал получила автоматический звонок в сестринский дом и сама назначила встречу с фальшивым врачом?

Может быть, прошлой ночью в ее комнате никого не было. Или в ее компьютере. Или в ее электронной книжке. Может, ее преследователь был воображением ее сломанного разума, все такого же ненормального спустя все эти годы, и спасибо папе, за то, что он сделал…

― Странно, ― сказал мужской голос, заставляя ее подпрыгнуть на месте. ― Но это первый раз, когда я вижу тебя голой.

Кендал снова попыталась обернуться. Она ничего не смогла увидеть.

― Кто ты?

― Не стесняйся, Кендал. Ты знаешь, кто я.

― Не знаю.

― Ты всегда забываешь парней, которые были в твоей комнате? Я вообще-то вылез из шкафа ради тебя.

Кендал начала всхлипывать. Галлюцинация или нет, но это до усрачки пугало ее.

― Что… что ты хочешь?

― Мы оба хотим одного и того же. Ты грешница. Тебе нужна Епитимья. Эринии здесь, чтобы дать ее тебе.

― Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Ответа не последовало.

― Эй?

Нет ответа.

― Эй!

― Мы все еще здесь, ― сказал мужчина прямо в ухо Кендал. ― И мы только начинаем.

Кендал почувствовала, как что-то холодное и влажное прижалось к ее рту. Что-то, что сильным запахом ударило ей в ноздри. Сработал инстинкт, отработанный в классе по самозащите несколько лет назад.

Поднять ногу.

Зарядить каблуком в ногу нападающего.

Мужчина завыл, убрав тряпку с химическим веществом от ее рта, а она начала кричать изо всех сил.

32 глава

― Мы не узнаем наверняка, пока не получим ваш анализ крови, но мы уже начали лечение от некротического фасциита, ― сказал врач-специалист, стоя рядом с кроватью Тома. Он выглядел как с обложки актерской компании; белый, лет за сорок, лысый, в очках, в лабораторном халате. На бейджике значилось Доктор Джонс.

― Тогда выпишите мне что-нибудь и дайте уйти.

Джоан не отвечала на телефон. Том даже пытался звонить Триш, думая, что, возможно, она с ней, но и сама Триш не брала трубку. А Рой все еще в доме преступника собирает улики, так что никто не мог помочь ему выследить его девушку.

― Мистер Манковски, не уверен, что вы относитесь серьезно к своему положению. За всю свою карьеру я лишь единожды видел такое, и то у того, кто укусил вас. Больница только что предупредила ЦКЗ.

― Вы позвонили в Центр по контролю заболеваний только потому, что какой-то парень пожевал мою руку.

― Мы позвонили в ЦКЗ, потому что вспышка некротического фасциита была бы очень серьезной. Также известная, как Бактерия, поедающая плоть.

― Звучит серьезно, ― сказал Том.

― Это и есть серьезно. Нам нужно держать вас под наблюдением и внутривенно вводить антибиотики. Я также строго настрого рекомендую хирургии удалить ткань вокруг укуса. Бактерия распространяется очень быстро.

― Насколько быстро?

― Моментально.

― Мужчина, который напал на меня…

― Честно говоря, я был удивлен, с какой силой он напал на вас. Без сомнений он является переносчиком стрептококка. А степень его травм… необычайна. Голодание. Многократные избиения. В его волосах жили пауки. А нескольким шрамам уже несколько нет. Тот, кто взял его в плен, очевидно, давал ему антибиотики, чтобы он оставался жив.

― Он в сознании?

― Я вышел из хирургии пол часа назад. Некоторое количество инфицированной кожи пришлось удалить… много пришлось удалить.

― Могу я с ним поговорить?

― Нет, вы не можете. Все, что вы можете – это подписать согласие. Если не хотите рисковать своей рукой.

Том знал одного бывшего копа, который был занозой в заднице и который лишился руки. Том понятия не имел, как портится личность человека, когда он теряет свою конечность, или даже если он всегда был таким, то Том не хотел рисковать. ― Я бы предпочел сохранить руку. Мне сделают анестезию? Я бы не хотел ее делать.

На случай, если Джоан перезвонит.

― Мы начнем с анестезии. Но я не могу предсказать, какие повреждения я найду, пока не начну копаться там скальпелем.

Кажется, доктор был рад этой идее, что было более, чем просто тревожно. Он ушел, медбрат пришел с бумагами, а Том снова попытался дозвониться до Джоан и Триш. Безрезультатно. Но он сумел связаться с Роем.

― Томми, ты не поверишь, что мы нашли в гараже. Бочки с телами. Бочки. Сукин сын замариновал их как… соленые огурцы. Команда по работе с опасными веществами подсчитала головы. Пока восемь. Ты новости смотришь?

― Рой, ты знаешь, где Триш? Я пытаюсь найти Джоан.

― Я не говорил с ней с самого утра. Тебе нужно взглянуть на жуткое дерьмо, что мы здесь нашли, Томми. Помнишь тот безумный кнут из фильма Страсти Христовы? Тот, что был с шипами на концах? У этого сукиного сына есть такой. А также целая аптечка. Лекарств до жопы просто. Мы уже можем его только за нелегальные стероиды запечь на всю жизнь. И я нашел огромную связку универсальных ключей. Они открывают почти все замки. Так что теперь понятно, как он проникает в дома жертв.

― Рой, послушай меня. Мне нужно, чтобы ты позвонил Триш и через нее попытался найти Джоан. Триш думает, что ты обманываешь ее, так что они могут быть вместе сейчас.

― Что думает Триш? Скажи еще это, Том.

― Твоя женщина нашла счет по кредитной карте из Шератона. Восемьсот баксов.

― Чувак, я не могу себе позволить Шератон. Восемьсот баксов! Погодь, Том. Этот компьютерный гик, Фероз, хочет с тобой поговорить. Подожди секунду.

― Рой…

― Ало? Детектив Манковски? Я детектив Фероз Нафиси. Компьютер подозреваемого, как и ожидалось, защищен паролем. Прежде, чем я попытался методом полного перебора, я подумал, может, у вас есть какие-либо идеи. Детектив Льюис упомянул, что к делу относятся какие-то греческие демоны.

Греческие демоны? ― Я не знаю, что Рой… подождите. Рой говорил о фуриях. Греческие богини возмездия. Из википедии.

― Попытаюсь. Спасибо.

― Можете передать трубку Рою?

Фероз не ответил.

― Эй? Вы там?

Очевидно, нет. Фероз повесил трубку.

У Тома было искушение вновь позвонить Джоан, но он откинул эту идею и нашел пульт дистанционного управления, прикрепленный к подлокотнику кровати. Он включил местные новости и увидел кучу бочек, о которых говорил Рой.

Господи. Они нашли и вправду что-то жуткое.

Нашли. Не поймали. Он все еще был на свободе.

Том выключил телевизор и подумал о словах Джоан.

Ты не можешь уволиться, пока не поймаешь его. Признай это.

Права ли она? Том подумал, что он готов уйти с Этой Работы ради нее. Но, смотря эти новости, он не мог отрицать щемящее чувство…

Чего?

Ответственности? Гражданского долга? Она дразнила Тома о генетической связи на всю жизнь, вольности и погоней за счастьем. Могла ли эта шутка оказаться правдой? Перевешивала ли его нужда в справедливости и стремлении сделать мир лучше любви к Джоан?

Борьба с монстрами была достойным делом, но из-за этого он многое терял. Бывший босс Тома, ушедшая в отставку лейтенант Жаклин Дениелс, очень сильно страдала, посвятив свою жизнь погоне за плохими парнями. Том не верил в добро и зло; все это обсуждают на уроке философии, а к простому смертному это никак не относится. Но Джек сделала этот мир намного лучше, остановила много злодеяний, и она была из тех самых несчастных людей, которых знал Том.

Это было будущее Тома? Служить большому благу, но быть несчастным?

Он взглянул на проход в его комнату, и его самоанализ быстро сменился любопытством.

Мужчина, который укусил Тома в подвале. Что он знал?

Том свесил ноги с кровати, схватился за свою капельницу и поколесил к маленькому шкафу. Он нашел свои трусы, выудил свой значок, а затем вышел в коридор. Кафель под его голыми ногами был холодным, а под больничным халатом на нем были только боксерские трусы, но, как ни странно, ему было тепло. Волнение от допроса свидетеля и возможное получение ответов? Или по его венам течет некротический фасциит?

― Вам не следует покидать постель, мистер Манковски.

Том повернулся, увидел медбрата, который ранее был в его палате. ― Детектив Манковски, ― сказал Том, показывая свой значок. ― Доктор Джонс дал мне разрешение задать несколько вопросов мужчине, которого привезли сюда вместе со мной.

― Доктор Джонс не говорил мне о…

― Ты видел новости? ― перебил Том. ― Они вытащили из дома дюжину тел, нам нужно найти убийцу.

Медбрат, казалось, хотел ему возразить, но сказал следующее. ― Он в палате 703, вам направо.

Том кивнул. Уже через тридцать секунд он таращился на мумию. Мужчина, который укусил его, так сильно был перемотан бинтами, словно он пришел прямиком из Хаммер фильма (Классическая серия фильмов ужасов студии Hammer – прим. переводчика) .

Том не мог разобраться, закрыты ли его глаза или нет, поэтому он подошел ближе.

― Вы не спите?

Веки мужчины задрожали. Его голос был слабым. ― Где… я?

― В больнице. Сейчас вы в безопасности. Как вас зовут?

― Уол… тер.

Так это был Уолтер Сиссик, и он несколько лет был заперт в подвале, что объясняет то, почему он никогда не менял водительские права.

― Кто это с вами сделал, Уолтер?

Уолтер пробормотал что-то себе под нос. Том наклонился поближе.

― Можете повторить?

― Эра… ни…

― Эринии, ― повторил Том, узнавая греческий термин. ― Но как его зовут?

Уолтер не ответил.

― Где ваш сын, Уолтер? Где Деннис?

― Епитимья. Грешники… должны быть… наказаны…

Том вспомнил комнату, в которую он залез. ― У вас есть дочь, Уолтер? Или какая-нибудь девушка, жившая с вами?

― Корона…

― Корона?

― Корона… из пауков…

Том так и не сдвинулся с мертвой точки. Или Уолтер все еще отходит после операции, или просто чокнулся, проведя столько лет в плену и насилии.

― Уолтер, мне нужно, чтобы вы сказали, кто это сделал с вами. Вы знаете, где он?

― Кен… дал.

― Что с Кендал, Уолтер? Убийца преследует еще одну девушку по имени Кендал? Еще одну вебкам модель?

― Детектив Манковски.

Том повернулся и увидел доктора Джона в дверном проеме. Позади него стоял медбрат, он скрестил руки на груди и выглядел самодовольным.

― Я тут пытаюсь жизни спасти, док.

― Как и я. Вашу. Вернитесь в кровать. А пока будете лежать, загуглите Гангрену Фурнье, а потом и решите, слушаться меня или нет.

Том позволил отвести себя в палату. После того, как он вернулся в постель, зашел в интернет на своем смартфоне.

Некоторые вещи ты просто не можешь развидеть.

Он решил подчиниться приказам доктора. Затем он стер пот со лба и приложил к нему тыльную сторону руки, чтобы проверить температуру.

Как обычно, невозможно было определить, высокая ли у тебя температура, когда сама рука той же температуры, как и все тело.

Телефон Тома зазвенел, и он так торопился ответить, что уронил его на кровать и потерял в скомканном одеяле. Как только он нашел его, то увидел, что это был Рой, а не Джоан.

― Привет, Рой. Этот иракский компьютерный гик сбросил меня.

― Здравствуйте, детектив Манковски, это компьютерный гик. И я ирано-американец, а не иракец. Звоню потому, что смог зайти в компьютер с места преступления. Вы были правы насчет википедии. Паролем была Деметра, еще одно имя греческой богини, связанное с фуриями.

― Простите на счет…

― Не можете проследить разницу между иракским происхождением и иранским? Я жил в этой стране всю свою взрослую жизнь, детектив. Ваше незнание – обычное явление. Количество предрассудков, с которыми я сталкивался, особенно после 11 сентября (Террористические акты 11 сентября 2001 года — серия четырёх координированных самоубийственных террористических актов, совершённых в Соединённых Штатах Америки – прим. переводчика).

― Мне жаль то, что я сказал про компьютерного выродка, ― перебил его Том.

― Оу. Ну, я не возражаю, чтобы меня называли компьютерным выродком. Я и есть компьютерный гик. Вы хотя бы не назвали меня компьютерным нердом.

― Не вижу разницы.

― Ну, здесь большая разница. Такая же разница, как если кто-то из Ирака и кто-то из…

― Вы что-то нашли в компьютере, Фероз?

― Ах, да. Я кое-что нашел. Ничего. Ничего, потому что он использовал Тор браузер.

― Я не знаю, что это, ― Том снова стер пот со лба.

― Тор – это сокращенная форма от лукового маршрутизатора. С его помощью можно серфить интернет анонимно. Он скрывает местоположение пользователя, используя пиринговую сеть нескольких тысяч ретрансляторов. Поэтому Управление национальной безопасности, или кто-то другой, не могут отследить вас. Также он не записывает историю вашего браузера, поэтому если вы в темном интернете…

― Что такое темный интернет?

― Даркнет, детектив. Он использует общедоступный интернет, но который не доступен для обычных двигателей. Вместо точка ком или точка нет, там точка онион. Вы слышали о Шелковом пути?

Это Том знал. ― Он был черным интернет рынком. На нем можно было купить нелегальные товары и услуги. Федералы прикрыли их лавочку.

― Черный рынок никогда не уходит. Где есть спрос, кто-то обязательно найдет выход обеспечить предложение. Поэтому, благодаря Тору, у меня нет истории браузера подозреваемого, и я не вижу варианта, как его можно отследить. У него есть права администратора на домен Борись с чувствами, но и он защищен паролем. Я с ним еще не разобрался.

― Ну, вы хотя бы попытались. Можете передать трубку Рою?

― Рой в гараже. Я позвонил вам не для того, чтобы поговорить о том, чего я не нашел, детектив. Я позвонил вам, чтобы рассказать что нашел.

― Ладно, ― сказал Том, думая о том, почему Фероз сразу не начал с этой информации.

― Его компьютер подключен к двадцати камерам видеонаблюдения по всему дому. Это очень современная, высокотехнологичная установка. Камеры миниатюрные и беспроводные.

― Они записывают? ― спросил Том, кинув взгляд на дверной проем, поскольку там появился медбрат.

― Да. Файлы на зашифрованном жестком диске, но я попытаюсь применить атаку методом холодной перезагрузки и…

― Через минуту мне нужно уже быть на операции, Фероз. Можете перейти сразу к сути?

― Суть в том, детектив Манковски, что у подозреваемого без сомнения есть доступ к этим камерам на телефоне и ноутбуке. Что значит, что он знает, что мы здесь. Он даже может наблюдать за нами, прямо сейчас.

33 глава

Эринии и есть фурии.

Он пытается игнорировать копов, топчущихся в его доме как стадо слонов, потому что наблюдать за тем, как они роются в его вещах, его доме, его жизни, было невыносимым. Он не хочет смотреть, но не может этого не делать, и с каждым взглядом его кровь закипала все сильней. Один умник даже получил доступ к его компьютеру. Из-за этого вторжения в личную жизнь он почувствовал себя оголенным, разоблаченным и беспомощным перед какой-то кучкой безбожников.

Они думают, что я зло.

Я не больше зло, чем сама полиция. Или судьи. Или священники.

Я наказываю плохих людей. И делая это, спасаю их.

Я не преступник.

Я бог мести.

Почему они не видят?

Из всех в мире, я единственный по-настоящему невиновный человек.

Эринии потирает свои ноги, задумываясь о том, что если кости сломаны от того, что Кендал потопталась на них. Ему пришлось отойти от нее, потому что его ярость достигла своего пика и стала такой сильной, что он чуть ли не прибил ее прямо здесь.

Это было бы грязно. И расточительно.

Она же Кендал. Все Кендал заслуживают особого внимания.

Эринии закрывает свои глаза, сосредотачиваясь на себе.

Это всего лишь гормоны. Делают меня эмоциональным.

Сфокусируйся.

Делай то, для чего тебя послали сюда.

Захват дома не слишком отразился на планах. У Эринии есть в фургоне все, что нужно. Он думал, что самой сложной частью будет перетаскивание Кендал из клиники в автомобиль, но он рассчитал, как можно это сделать легче. Вместо этого самой сложной частью было усмирить грешницу. Ему нужно было быстрее действовать с эфирной маской.