Амигдалин доступен в Австралии, Бразилии, Бельгии, Коста-Рике, Англии, Германии, Греции, Индии, Израиле, Италии, Японии, Ливане, Мексике, Перу, на Филиппинах, в Испании, Швейцарии, Венесуэле и Вьетнаме — но только не здесь, на «земле свободы».
Но несмотря на все это, многие доктора бросили вызов бюрократии и доказали в собственных клиниках, что авитаминозная концепция рака работает.
Учитывая миллиарды долларов, каждый год выбрасываемые на исследования, и другие миллиарды, выручаемые на продаже раковых препаратов, и учитывая политиков, собирающих свои голоса на обещаниях повысить бюджет государственных раковых программ, мы обнаруживаем, что сегодня больше людей зарабатывают себе на жизнь на раке, чем умирает от него. Если эта загадка будет решена простым витамином, вся эта гигантская коммерческая и политическая промышленность может рухнуть в одночасье. И результат таков, что наука раковой терапии куда более проста, чем политика, замешанная в терапии рака.
Если и было что-то хорошее, что досталось нам в наследство от скандала Уотергейт в 70-х, так это то, что публика внезапно прозрела и увидела, что правительственные чиновники иногда не говорят правду. И уличенные во лжи, они всегда утверждают одно: они лгали только затем, чтобы защитить национальную безопасность, здравоохранение, или преследуя другую одинаково благородную цель.
Синдром Уотергейта не является чем-то новым. Несколько лет назад агент FDA, стоя на суде перед иском бизнесмена из Канзас-сити, признал под перекрестным допросом, что лгал под присягой двадцать восемь раз. Когда его спросили, сожалеет ли он об этом, он ответил: «Нет. Я не приношу никаких извинений. Я не смущался говорить ложь, если это помогало американскому потребителю».
FDA не брезгует ничем в свой тактике, чтобы «помочь американскому потребителю». Когда бизнесмен попадает в немилость у бюрократии, для нее нет ничего запретного, и закон она теперь использует не как причину для нападения, но как оружие нападения. Другими словами, FDA принимает меры вовсе не потому, что того требует буква закона. Оно это делает потому, что ей так хочется, и затем приводит букву закона для самооправдания. В знаменитом случае «США против Dextra Fortified Sugar», например, FDA постановило, что это является «нарушением бренда» — укреплять сахар витаминами и полезными минералами и все еще называть его сахаром. Но суд вынес другое решение, указав:
«Основной недостаток обвинений правительства состоит в том, что под маской обвинения в „нарушении бренда“ оно хочет запретить продажу пищи на рынке просто потому, что это не согласуется с его симпатиями.»
В большинстве этих случаев замешано нечто другое, чем просто фанатизм со стороны некоторых упертых бюрократов. Притворяться в том, что ты защищаешь народ — их любимое прикрытие для их тайных мотивов. Законодательство, призванное защищать потребителя, обычно пишется представителями самых разных отраслей промышленности, от которых, возможно, и должен быть защищен потребитель. Политические деятели, которые благодарны за финансовую поддержку от этих отраслей промышленности, стремятся помещать их имена в законодательство и проводить его осуществление. Как только это входит в закон, закон начинает служить тому, чтобы защитить от конкуренции развиваемые отрасли промышленности. Потребитель — жертва, отнюдь не тот, кому это выгодно.
Это так же верно в области медицины, как и в любой другой области. В медицине, однако, существует еще одна острая необходимость — притворяться, что все это делается с научной точки зрения. Поэтому, кроме политических деятелей, завербованы должны быть также и ученые, а это может быть легко достигнуто распределением соответствующих фондов для исследований.
Эта реальность была раскрыта в свое время бывшим спецуполномоченным FDA Джеймсом Л. Годдардом в его речи 1966 года перед Ассоциацией фармацевтических производителей. Выражая свое беспокойство по поводу нечестности в тестировании новых препаратов, он сказал:
«Я был потрясен поступившими ко мне материалами. В дополнение к проблеме качества, существует проблема непорядочности в исследовании использования новых препаратов. Я признаю, что есть белые пятна в области IND (Исследование нового препарата), но сознательное сокрытие неблагоприятных клинических данных в опытах над животными — не белое пятно. Преднамеренный выбор клинических исследователей, известных своей заинтересованностью и дружбой с промышленностью и вряд ли заинтересованных в предоставлении непредвзятых научных данных — отнюдь не белое пятно.»
Преемником Годдарда в FDA стал доктор Герберт Лей. В 1969 году он свидетельствовал перед комитетом Сената и описал несколько случаев вопиющей непорядочности в проверке препаратов. Один случай включал в себя одного доцента медицины, который проверил 24 препарата для 9 различных компаний. Доктор Лей сказал:
