Джанет Ниссенсон
«Давние чувства»
Серия «Неизбежность#4»
Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ
Переводчик Костина Светлана
Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО!
Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.
Аннотация:
ГОВОРЯТ, ТЫ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕШЬ СВОЮ ПЕРВУЮ ЛЮБОВЬ…
Лорен МакКиннон всегда гордилась тем, что никогда не отступала перед трудностями, живя на полную катушку и отказываясь управлять своими эмоциями. Она — квинтэссенция дикого ребенка, который превратился в смелую, бесстрашную женщину, она не верит в сожаления или вторые шансы, и думает, что настоящая любовь бывает только в сказках. За исключением того случая, который произошел с ней одним волшебным летом. Но в отличие от сказок, в реальной жизни любовь может быть жестокой, и Лорен поклялась никогда больше не позволять себе быть такой беззащитной, после того, как ей разбили сердце.
Бен Рафферти всегда был одиночкой, никогда не принадлежащий ни определенному месту, ни другому человеку, до лета, когда он оказался в Биг-Сур и встретил девушку, которую сразу же признал, как свою вторую половинку. Но звезда Лорен сияла слишком ярко, и остаться рядом с ней означало реальную возможность приглушить этот блестящий свет. Решение оставить ее далось ему с трудом, и спустя годы он задается вопросом, что было бы, если бы он остался.
И когда их пути неизбежно пересекаются снова, гордость и отказ Лорен простить его, продолжают удерживать друг друга на расстоянии, как и новая женщина в жизни Бена. Но, в конечном итоги, чувства и истина дают о себе знать, их нельзя отрицать. Найдут ли Лорен и Бен, наконец, свой путь друг к другу или им так и суждено никогда не соединиться?
Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения,
предназначена для 18+
Глава первая
Биг-Сур, Калифорния
Прошло более десяти лет с тех пор, как Бен Рафферти покинул пригород Цинциннати, где он вырос, с сожалением оставив холодные, снежные зимы и обыденное среднезападное существование с самого рождения. И давние чувства теперь в десять раз усилились, пока он шел несколько ярдов по дороге из гравия и к открывающемуся виду, у него пропали все слова и замерло дыхание.
Он не первый раз ездил в Калифорнию (или на центральное побережье), но Бен никогда раньше не видел такого вида перед собой. На могучий Тихий океан, волны, которого разбивались о зубчатые скалы, обрамленные величественными прибрежными кипарисами, этот вид был, безусловно, одним на миллион. И фотографии этого вида будут дополнять его статью, которую он писал в настоящее время, колеся по дорогам, за столько времени своей творческой карьеры, увидев самый красивый уголок по сравнению с любой точкой мира.
Он настроил камеру, которой никогда не пользовался, в конце концов, он был писателем, а не фотографом. Последние пару лет он научился многому, во многом стал разбираться, особенно ведя кочевой образ жизни. С таким видом, какой был перед ним прямо сейчас, фотографии смогут сказать все сами за себя.
Бен успел отщелкать полдюжины кадров, когда позади него со смехом женский голос лениво произнес:
— Вы понимаете, что вторглись на чужую территорию, не так ли? И что местные жители, как известно, стреляют в нарушителей?
Он был писателем со стажем, так как начал писать в десятилетнем возрасте, и конечно, понимал значение слов «ошарашен», «потрясен» и «громом поражен». Но он никогда не испытывал подобные чувства на себе до сих пор… повернувшись, он увидел девушку, несомненно, самую великолепную женщину, которую ему доводилось видеть.
Небольшого роста, фигуристая богиня пристально смотрела на него, очевидно, немного напуганная его внешностью — огромным ростом, хороших восемь дюймов и весом все семьдесят фунтов. Уголки ее пухлых губ забавно приподнимались, темно-белокурая бровь с любопытством была выгнута, ожидая от него, не слишком терпеливо, ответа. Ее длинные волосы были влажными, как будто она только что вышла из океана, поэтому он не мог сказать точно какого цвета ее волосы, но глаза, внимательно рассматривающие его, были ясными, глубоко зелеными.
На ней были надеты крошечные обрезанные джинсовые шорты с бахромой, из-под которых показывались длинные загорелые ноги. Но он не мог оторвать взгляд от ее верхней части — темно-синего цвета в горошек бикини, полностью зациклившись на мизерном клочке ткани, обнажающем, действительно, потрясающую грудь.
Она зыркнула на него взглядом, которым видно укладывала парней.
— У вас уже есть один страйк за вторжение в частную собственность. Вы пытаетесь меня разозлить еще больше, пялясь на мои сиськи?
Бен ухмыльнулся про себя и медленно поднял взгляд к изумрудным глазам маленькой злючки.
— Простите. Просто... ну, я вдруг увидел этот вид на океан, и понял, что это самый потрясающий вид, который я когда-либо видел. А потом я повернулся...
Она закатила глаза.
— Да? Это лучшая сказка, которой ты снимаешь девиц? Не пытайся придумать что-нибудь еще более умное. Поверь мне, когда я говорю, что слышала уже все, это так и есть, следующие твои слова, как правило, будут хуже предыдущих. Это ваш мотоцикл припаркован у подъездной дороги? Вы не видели огромного знака, что это частная собственность и доступа к пляжу нет.
Он пожал плечами.
— Видел. Но я хотел сделать несколько фотографий, и подумал, что смогу проскользнуть незамеченным. Они для статьи, которую я пишу, и я искал идеальный вид все утро. И этот вид определенно тот.
Она прищурилась, поглядывая на него, потом внимательно окинула взглядом камеру, которую он держал перед собой.
— Ну, черт возьми, таким куском дерьма идеального снимка уж явно не получится. Кто вообще тебе продал это жалкое подобие камеры?
Бен нахмурился, когда она неторопливо направилась к нему, вытянув вперед ладонь. Несколько неохотно он положил свою камеру ей в руку.
— Похоже, ты чуток разбираешься в этом. Да?
Она улыбнулась и кокетливо подмигнула.
— Можно сказать и так, Голубые Глаза. Кстати, меня зовут Лорен. Лорен МакКиннон. Мой дядя Малкольм профессиональный фотограф. Он написал много книг на эту тему, а также устраивал выставки и бла, бла, бла. В пять лет он дал мне камеру. Так что, да, я «чуток» разбираюсь в этом. И я знаю, что твой фотоаппарат, — она пренебрежительным взглядом одарила его камеру, — я не дала бы даже ребенку.
Бен издал низкий свист.
— Малкольм МакКиннон. Да, я слышал о нем. Он один из самых известных фотографов природы за последние несколько десятков лет. О, я — Бен. Бен Рафферти. И я, ах, уже ухожу. Я, действительно, не хотел вторгаться на частную собственность.
— Постой.
Лорен продолжала неодобрительно покачивать головой на камеру, которую все еще держала в руках. Надо признать, что в дисконтном магазине электроники он положился на мнение занудного продавца, который и порекомендовал ему этот фотоаппарат, поскольку деньги были проблемой, Бен не мог позволить себе что-то более навороченное.
Она перевела взгляд с камеры на океан, а потом на него.
— Ты прав. Вряд ли ты найдешь лучший вид, чем этот в этой части побережья. И было бы уголовным преступлением публиковать снимок моего пляжа, сделанный таким куском дерьма.
Бен усмехнулся.
— Твоего пляжа? Мне казалось, что побережье собственность государства.
Лорен пожала плечами.
— Фигурально выражаясь. Но официально этот вид принадлежит моим родителям. Я имею в виду, дом как минимум. Не хочешь зайти на минутку, чтобы я взяла нормальную камеру?
Он с удивлением взглянул на нее.
— Уверена, что хочешь пригласить незнакомца, не говоря уже об известном нарушителе, к себе домой?
Она ухмыльнулась, внимательно окинув его фигуру.
— Ну, дорогой, из того, что я вижу, могу сказать, что под футболкой и джинсами действительно накаченное тело. Но я укладываю парней твоего роста, не потея, так что, нет, я не беспокоюсь по этому поводу. — И видя его недоверчивый взгляд, она добавила. — Я начала заниматься боевыми искусствами также, когда мне было пять лет. У меня три черных пояса по кунг–фу, каратэ и дзюдо, и я работаю над четвертым в капоэйре.
Бен еще раз более внимательнее оглядел подтянутое, загорелое тело, но ему показалось, что, на самом деле, она даже не способна пнуть его по щиколотке, не говоря уже о том, чтобы уложить наповал. Ее маленькая фигурка совершенно его пугала, но мерцающие изумрудным огнем глаза заставили чувствовать себя немного странно.
— Ну, в таком случае, разве я могу отказать? — ответил он. — Показывай дорогу.
Он двигался за ней вверх к подъездной дорожке, пораженный тем, что она даже ни разу не вздрогнула, легко ступая босыми ногами по гальке. Ему пришлось нырнуть головой, пробираясь за Лорен сквозь живую высокую изгородь, росшую по периметру дома, чтобы подняться на широкую террасу из красного дерева с задней стороны дома. Стоило им сделать шаг на террасу, как с радостным лаем к ним кинулись три австралийские овчарки. Несколько минут они особенно увлеченно вылизывали лицо Бену, крутились вокруг его ног, пока он каждую не почесал за ушами, потом Лорен резко скомандовала, и собаки мгновенно слушаясь, разбежались по разным углам террасы. И в третий раз за последние пятнадцать минут у него пропал дар речи, как только он вошел в дом Лорен.
Это было самое странное ощущение (не похожее на дежавю), но у него было такое чувство, будто после стольких лет, он, наконец, вернулся домой. Пока он рос в Огайо, ни один из домов своих родителей он не считал своим. Его родители развелись, когда ему было семь, и он периодически жил то у матери, то у отца, которые повторно обзавелись новыми семьями, причем очень быстро. Ему было трудно, скорее даже невозможно, чувствовать себя у них комфортно, делая вид, что это его дом.
Когда он учился в институте, то жил в общежитиях или также со студентами снимал студии, которые он ему все время приходилось делить с кем-то еще. С тех пор он много переезжал с одного места на другое, в основном живя в дешевых арендованных комнатах, никогда не называя их своим домом.
Но сейчас медленно идя по террасе из красного дерева, которая была настолько же захватывающей, как и окружающей вид, Бен вдруг почувствовал мгновенное сходство с домом (больше коттеджем, отметил он про себя), было такое ощущение будто само дерево и стеклянные перекрытия разговаривали с ним, узнавая и приветствуя возвращение домой. Он ощущал покой, сопричастность, которую очень давно не чувствовал.
Он провел рукой по косяку двери, следуя за Лорен внутрь.
— Это... Это невероятно… единственное слово, которое приходит на ум. Даже перед тем, как я зашел внутрь, уже почувствовал, насколько особенное это место.
Лорен улыбнулась ему, ее зеленые глаза светились радостью.
— Ты чувствуешь, да? Мне всегда казалось, что этот дом волшебный, когда я была маленькой девочкой, я твердо верила, что здесь живут феи или эльфы. И хотя, когда нам с сестрой исполнилось пять, и мы не жили здесь постоянно, я всегда считала этот коттедж своим настоящим домом.
Бен вошел в главную комнату коттеджа, которая на беглый взгляд оказалась гостиной-столовой. Полы были из твердого, искусственно состаренного дуба, потолок высокий с наклоном, с выступающими балками. Мебель выглядела удобной и хорошо использованной, все было подобрано таким образом, чтобы соответствовать деревенскому колориту.
Лорен ловко вскарабкалась по винтовой лестнице, он подумал, в лофт, а Бен тем временем быстро решил оглядеться вокруг, замечая ряд деталей. Дальше к просторной, с высокими потолками большой комнате, прилегала кухня, ванная комната и спальня. Коттедж определенно был маленьким для большой семьи, но безусловно здесь было достаточно места для одного или двух человек.
Его взор упал на морской пейзаж в рамке над встроенным каменным камином. Об искусстве он знал еще меньше, чем о фотографии, но даже на свой взгляд обывателя он смог распознать, что картина была нарисована профессионалом. Здесь были и другие, поменьше картины, столь же великолепные работы, висевшие в разных местах на стенах, и Бен понял, что все их нарисовал одним и тот же художник.
Легкий скрип половиц предупредил его о присутствии Лорен, и он почувствовал такую же реакцию «громом пораженный», снова повернувшись к ней лицом. «Господи, она была прекрасна», — дико подумал он, задаваясь вопросом, все ли ее фигуристое маленькое тело такое же золотистое от загара, как и ту часть ее кожи, которую он видел перед собой. Ухмылка на ее лице сказала, что она отлично видит ход его извращенных мыслей, и он почувствовал, как у него стали краснеть щеки, словно он был подростком, которого засекли с порнографическим журналом.
— Ты нарисовала? — пробормотал он, пытаясь скрыть, что довольно откровенно пялился на ее декольте.
Лорен фыркнула, без сомнения, прекрасно вычислив его поспешную попытку скрыть свои мысли.
— Когда я пыталась рисовать, то краски было больше у меня на лице, руках и одежде, чем на холсте. Мне не хватает терпения смешивать цвета или прорисовывать все мелкие детали. Нет, эти картины нарисовала моя мама. Она удивительный художник, очень известный в мире искусства.
Бен подошел ближе к одной из картин, и прищурившись прочитал вслух:
— Натали Бенуа.
— Она использует свою девичью фамилию, когда подписывает картины.
Он кивнул.
— Она француженка?
— Канадка французского происхождения, если быть точнее. Мои дедушка и бабушка из Монреаля. Мы с сестрой свободно говорим по-французски, изучали язык с того момента, как смогли говорить. Arrêter de regarder mes seins et prenons votre photo de stupide.
— А? — Он поднял бровь на ее безупречный французский, не понимая ни единого слова.
Лорен нахмурилась.
— Я сказала, перестань смотреть на мою грудь и давай сделаем твое дурацкое фото.
В очередной раз почувствовав себя четырнадцатилетним подростком с большим количеством гормонов, а не мозгов, Бен послушно последовал за ней, собаки охотно пристроились позади них.
Она отрегулировала объектив и стала щелкать каким-то переключателями и кнопками на камере, потом передала ему, насколько он мог понять, технологичную и очень дорогую камеру.
— Вот. Это настоящая камера, — заявила она. — Не трогай ничего, все настроено и готово. Тебе остается только нажать на эту кнопку, чтобы сделать кадр.
Бен был немного напуган, делая снимок под орлиным взглядом Лорен, но потом был приятно удивлен результатами, изучая их в видоискателе.
— Хм. Неплохо, — призналась Лорен. — Не возражаешь, если я попробую?
Бен развел руками.
— Будь моим гостем. В конце концов, это твоя камера. И твой пляж.
Она снова кокетливо подмигнула ему, и его сердце ускорилось, да и член тоже зашевелился.
— Сейчас ты увидишь, как надо, дорогой.
И он смотрел, чуть ли не открыв рот, когда она щелкала, словно пулеметной очередью, должно быть сделав десятки снимков за несколько секунд. По роду его деятельности (плохо оплачиваемой профессии) он несколько раз работал с фотографами, поэтому по ее действиям мог сказать, несмотря на свою молодость Лорен была профессионалом. Ей было не больше двадцати двух, двадцать три максимум, решил он, независимо от того апломба уверенности, который она излучала всем своим видом.
И более пристально разглядывая ее молодое лицо, без макияжа, и ее длинные, густые карамельного цвета волосы соблазнительно завившиеся, как только высохли, Бен подумал, что она еще моложе. Он уверял себя, что она явно перешла подростковый возраст. Он даже не хотел рассматривать нечто подобное, учитывая его сильную физическую реакцию на ее присутствие. Много времени прошло, он даже точно не мог сказать сколько, когда он был с женщиной. Его бесконечный кочевой образ жизни определенно не способствовал отношениям, но он всегда и был одиночкой, начиная со средней школы и института.
Но даже если бы он был игроком, парнем, вступающим при каждом удобном случае в случайные связи, Бен понял, что все равно почувствовал бы непреодолимое влечение к Лорен. И дело даже касалось не ее внешности — лица, волос и тела, хотя Бог знал, что этого было вполне достаточно, чтобы любой дышащий гетеросексуальный мужчина обратил на нее внимание. В большей степени дело касалось ее характера — ее нахального, бесстрашного поведения, что ее совершенно не заботило, как она выглядит дома, в этом первозданном, непорочном месте. И все вместе представляло собой один заманчивый, неотразимый пакет, от которого он стал жестким и готовым, что для него стало крайне удивительно, при самом первом взгляде, как только он увидел ее, поэтому ему было очень трудно сосредоточиться на чем-то еще, кроме как она будет выглядеть, лежа под ним, когда его член будет похоронен глубоко внутри ее маленького тела, пока он будет трахать ее так сильно, как никогда не трахал ни одну женщину раньше. А потом он не мог не улыбнуться про себя, потому что ему пришло в голову, что скорее всего он будет под Лорен. Что-то подсказывало ему, что она предпочитает верховодить, причем всегда, насколько это возможно, и постольку он сильно ее хотел в данную минуту, то готов был позволить делать все, что, черт возьми, она хотела бы сделать с ним.
Лорен, наконец, опустила камеру и стала просматривать сделанные снимки.
— Неплохо, — призналась она. — Давай, пойдем скачаем их и выберем лучший. У тебя есть флешка?
— Нет, — неохотно признался Бен. — Но я могу принести свой ноутбук.
Она закатила глаза.
— Забудь. У меня всегда есть несколько десятков флешек, разбросанных по всюду, в основном потому, что я постоянно их теряю. Пошли.
Он был поражен, когда она взяла его за руку и повела за собой, одновременно свистнув собакам. Три нетерпеливых, пушистых зверя появились, казалось бы, из ниоткуда и послушно потрусили за Лорен. Бен подумал, что испытывает такие же чувства, как эти псы, не осмеливаясь ослушаться свою хозяйку. Хотя он пробыл в обществе Лорен менее получаса, мог точно сказать, что она была прирожденным лидером и определенно не той женщиной, которой стоит бросать вызов. Или злить.
— Вы хорошо их оубчили, я вижу, — прокомментировал он, когда овчарки не последовали за ними внутрь дома.
Лорен пожала плечами.
— Они отлично знают, что им не стоит шалить со мной… это не сработает и никогда не срабатывало. Они будут рады оказаться дома через пару недель, когда мои родители вернутся из Европы, учитывая насколько разбаловал их отец. Мы с сестрой постоянно ворчим, что собакам теперь дофига сходит с рук, чем когда мы жили все вместе.
Бен усмехнулся.
— И что твой отец говорит по этому поводу?
Она ухмыльнулась в ответ.
— Что собаки гораздо более послушны, чем мы, и ими гораздо легче управлять. Особенно по сравнению со мной. Да ладно, мой компьютер на чердаке.
Он последовал за ней по узкой, извилистой лестнице в лофт, его взгляд при этом окончательно закрепился на сказочных ягодицах, так любовно очерченных облегающими, выцветшими короткими шортами. Но может Лорен и была в курсе на что он пялился, но она ничего не сказала.
— Здесь немного беспорядок. Я просто никого не ждала.
Бен быстро оглядел просторный лофт с мягким диваном, небольшим, таким же удобным, креслом, компьютерным рабочим столом и длинным низким столиком, заваленным стопками книг, фотографиями (в рамках и без) и разнообразным оборудованием для камер. Он заметил, как минимум полдюжины сумок для камер в разных углах, а также три штатива различной высоты. Рабочий стол с компьютером был также завален бумагами, книгами, DVD, здесь же стояла кружка, наполовину наполненная кофе с молоком, и миска с остатками хлопьев для завтрака. При ближайшем рассмотрении лофта обнаружилась огромная полупустая пластиковая коробка с конфетами красной лакрицы, различные игрушки для собак, огромный пакет «Читос», который также выглядел наполовину пустым, несколько предметов одежды, и по крайней мере три пары резиновых вьетнамок, которые небрежно валялись где попало.
Он пожал плечами, удивляясь ее явному беспорядку.
— Я видел и похуже. В общежитии, в котором я жил на первых курсах института, комната выглядела, как из эпизода «Барахольщики». («Барахольщики» — телешоу, которое понравилось 85% пользователей. – прим. пер.)
Лорен вытащила свой стул из-под стола, отбросив в сторону с писком пушистую игрушку, и села.
— В каком институте ты учился?
— Я начал в государственном институте недалеко от Цинциннати, а затем перешел в Северо-Западный.
Она кивнула, подключая USB-кабель к камере, а другой конец к своему компьютеру.
— У них отличная программа для журналистов из того, что я прочитала. На самом деле, это был один из институтов, которые я рассматривала какое-то время для поступления, но поняла, что не смогу жить все время в зиме. Я не могу месяцами не видеть солнца и пляжа.
— И куда ты, в конечном счете, поступила? — спросил он.
— В УКЛА. — Лорен нажала несколько клавиш, и фотографии начали загружаться. — Лучшее решение, которое я когда-либо принимала. Я буду скучать по нему, когда закончу в следующем году, и я даже не могла себе представить, что когда-нибудь скажу нечто подобное об университете. (УКЛА – Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. – прим. пер.)
— Ты еще учишься? — Бен нахмурился на ее слова. — А сколько… эм… тебе лет?
Она понимающе ухмыльнулась.
— Ты же знаешь, что не вежливо спрашивать леди о ее возрасте, а? Но поскольку я никогда не притворялась леди, думаю, ко мне это правило не относится. Итак, отвечая на твой вопрос, Голубые Глаза, мне двадцать, двадцать один год будет в октябре. А сколько тебе лет?
— В январе мне будет двадцать девять.
— Ах, так ты старый? — поддразнила она его. — Мне кажется, тебе в твоем возрасте было нелегко подниматься на этот холм. Мы могли бы тогда обогнуть холм кругом, если тебе было трудновато. Хорошо, что мне нравятся мужчины постарше.
Бен почувствовал, как его щеки снова покраснели, он не был искусным в разговоре и не мог тут же придумать умный ответ на ее очевидный флирт. Но его спасли появившиеся иконки картинок на экране компьютера.
— Это все?
Лорен ухмыльнулась, как бы хорошо понимая его дискомфорт.
— Хороший способ изменить тему, Голубые Глаза. Да, они все загружены. Давай посмотрим, что у нас есть.
Лорен настроила фотографии для показа слайд-шоу, Бену пришлось заставить себя оторвать свой взгляд от заманчивой ложбинки между ее грудей. Она казалась совершенно безразличной, насколько откровенное бикини показывала ее тело, и если даже она чувствовала его взгляд, ее это совсем не беспокоило. Он стоял прямо за ее стулом, его пальцы буквально покалывало от желания прочертить линию по ее горлу и двинуться вниз, пока в его ладонях не окажется ее теплая мягкая округлая грудь. Ее голос доносился откуда-то издалека, пока Лорен указывала на различные недостатки от угла съемки, освещения или кадрирования фотографий, он виновато перевел свой взгляд обратно на экран компьютера.
Быстро нажав пару клавиш, Лорен удалила несколько снимков и подкорректировала ряд других. Затем еще раз просмотрев оставшиеся по несколько раз, она указала на экран.
— Вот этот, — заявила она. — Он должен быть в твоей статье.
Бен изучал фотографию, которую она выбрала, не найдя ни одного недостатка, кивнул.
— Согласен. Ты невероятно талантлива, Лорен. Это настоящий профессиональный качественный снимок.
Она засмеялась.
— Знаю. Но этот один из снимков, которые сделал ты. Неплохо для обычного любителя, который никогда не пользовался приличной камерой.
Он не часто улыбался, по характеру был серьезным, очень сдержанным человеком, но сопротивляться силе природы такой, как Лорен МакКиннон, оказалось невозможным. Он с энтузиазмом вернул ей ухмылку.
— Возможно, это везение новичка. Или просто камера.
— Фотографии не могут говорить сами за себя, независимо, насколько хорошая будет техника. У тебя, однозначно, есть талант, о котором ты не знаешь, Голубые Глаза. Если ты найдешь себе приличную камеру, то удивишься сам себе.
Он вздохнул.
— К сожалению, сейчас этого нет в планах. Точнее, в бюджете. Я думаю, что твоя камера не дешевая.
Лорен кивнула.
— Это Nikon D800. Продается за 2500$. К счастью для меня, это подарок от дяди Мэла. У него больше камер, чем в местном магазине Best Buy.
Бен содрогнулся.
— Да, она определенно не для моего бюджета. Но может эта фотография поможет продать статью, которую я пишу, и мне удастся устроиться на постоянную работу.
— Хм. — Лорен подключила ярко оранжевую флэшку к процессору и начала копировать фотографии.
— Ты работаешь фрилансером, да, или что-то в этом роде?
Он кивнул.
— Но я стараюсь как сумасшедший, чтобы меня взяли в журнал Outdoor или Conde Nast.
Она передала ему флешку.
— Ну, если ты пишешь и делаешь фотографии, думаю эту статью легко купят. Пойдем, выпьем пива за твой будущий успех.
Бен вопросительно посмотрел на нее.
— Последний раз, когда я смотрел на часы еще не было одиннадцати утра. Я не знаю, конечно, но это немного рано для меня, чтобы начать праздновать.
Лорен озорно усмехнулась.
— Да, но где-то, в другом конце мира, уже пять часов. Эй, если ты не можешь так рано справиться с cervesa, я на скорую руку сделаю «Санрайз» с текилой вместо пива. Или твой нежный животик предпочел бы кружку горячего какао? С маршмеллоу.
Ее зеленые глаза по-настоящему сверкали злым огоньком, что он не мог не засмеяться и делал это с ней в последнее время часто.
— Ладно, твоя взяла… заставив меня опозориться в своем отказе. Пиво. Легкое пиво, — предупредил он.
Она посмотрела на него с ужасом.
— Два слова, которые совсем не совместимы — светлое и пиво, — засмеялась она. — У меня есть «Корона», «Сьерра-Невада» и «Гиннесс». И свежие лаймы, которые я вчера собрала из папиного сада.
— Ну, мы не можем позволить пропасть им впустую, не так ли? «Корона».
Когда они покинули лофт, Бен остановился, чтобы захватить синюю с золотом толстовку УКЛА, небрежно брошенную на спинку дивана. Оказавшись на первом этаже он протянул ее Лорен.
— Эм, ты не могла бы… эм, надеть ее на себя? — запинаясь произнес он.
Лорен взглянула на него со странным выражением.
— Зачем? Если бы мне было холодно, я бы оделась, как только вернулась с серфинга.
— Серфинга. Это многое объясняет. — Он жестом показал на ее бикини.
Она достала из холодильника две ледяные бутылки, сняла крышки и затолкала в горлышко четвертинку лайма.
— Тебе мешает вид моего декольте? — растягивая слова поинтересовалась она, вручая ему бутылку с пивом. — Поэтому ты хочешь, чтобы я оделась, как будто на улице тридцать градусов? (имеется в виду по Фарингейту, около 0 по Цельсию. – прим. пер.)
Бен, который раньше довольно редко краснел, в очередной раз почувствовал, как его щеки стали горячими, он попытался, черт возьми, не заикаясь ответить:
— Мешает не то слово. Отвлекает, мне больше нравится это слово.
Лорен засмеялась от восторга.
— Что ж, не дай Бог, чтобы я тебя отвлекала. Итак, давай я прикрою свой товар.
Она схватила футболку, которая была накинута на спинку стула в гостиной и натянула на себя.
— Так уже не отвлекает?
Плотно прилегающая белая футболка, украшенная логотипом популярной альтернативной рок-группы, отвлекала совсем по-другому, чем бикини в горошек. Застиранная, выцветшая ткань прижималась к ее груди, как вторая кожа, и короткий низ обнажил половину ее загорелого пресса.
Он сглотнул, прежде чем сделать длинный глоток пива.
— Не совсем. Уверена, что не оденешь толстовку? Или может халат?
Лорен захихикала, медленно подойдя к нему с бутылкой пива в руке. А потом окончательно шокировала, схватив его за футболку и притянув к себе.
— Ты можешь одолжить мне свою футболку, — пробормотала она хриплым, сексуальным голосом. — В отличие от тебя, меня совсем не беспокоит оголенный торс. Давай, посидим на террасе и выпьем пиво. Сегодня очень хороший день, чтобы оставаться в помещении.
Он последовал за ней наружи, прислонившись предплечьем к балке и снова глядя на потрясающий открывающийся вид.
Бен с удивлением покачал головой.
— Знаешь, я много путешествовал около десяти лет, даже встретил несколько вполне невероятных достопримечательностей. Но этот вид, — он махнул рукой, охватывая деревья, океан, стеклянный коттедж из красного дерева, — в значительной степени мой рай. Если бы это было моим, я бы никогда отсюда не уехал.
Она улыбнулась, на самом деле, улыбнулась, и он заметил сколько удовольствия доставили ей его слова.
— Я чувствую то же самое. Я не хочу возвращаться в университет через несколько недель, потому что буду считать дни до возвращения. И это место для меня всегда было домом, хотя большую часть своей жизни я провела в Кармеле. — Она сделала длинный глоток пива, потом поставила бутылку на перила. — Я поклялась отцу никогда не продавать этот коттедж, он навсегда должен остаться в семье. И независимо, куда я направляюсь в командировку, или где я работаю и живу, мне всегда хочется вернуться сюда. Это место всегда будет моим домом.
— Я завидую тебе, — признался он. — Ты счастливица, Лорен, потому что имеешь такой дом.
— А что насчет тебя? — спросила она. — Когда ты не вторгаешься в частную собственность, что ты можешь назвать домом?
Он отрицательно покачал головой, улыбаясь.
— Ты никогда не простишь меня за это, да? И отвечая на твой вопрос, у меня нет своего собственного дома уже больше года. Я путешествую по миру, перекантовываюсь у друзей здесь и там, арендую дешевые номера в мотеле или кемпинге. Веришь или нет, на своем мотоцикле я вожу палатку и спальный мешок. К счастью, я путешествую налегке, поэтому у меня множество возможностей.
— Хм. — Лорен прикончила свою бутылку пива, раздумывая над его словами. — Ты здесь проездом, оказывается? И какая следующая твоя остановка?
— Я двинусь дальше по побережью, медленно продвигаясь на юг от Олимпийского полуострова к Вашингтону, планирую завершить свой путь в Сан-Диего. Но я подумываю на несколько дней остановится в этом районе, возможно, немного побродить по Кармелю и Монтерей.
— Ах. — Она кивнула, бросив пустую бутылку в пластиковый мусорный бак, на котором стоял значок переработки отходов. — Где ты остановился?
Он пожал плечами.
— Еще не знаю. Можешь мне что-нибудь подсказать?
Лорен тут же усмехнулась.
— Да. Тебе стоит вернуться на пять или шесть месяцев назад и забронировать себе комнату или что-то типа того. Если бы ты захотел что-нибудь найти (но скорее всего, не захотел) в этом районе сейчас, должна тебе сказать, что лето ужасно переполненный период. Как правило, бронируют гостиницы и даже кемпинги за несколько месяцев вперед.
— Вот дерьмо. — Он провел рукой по своим укороченным темно-светлым волосам. — Ты права. Я не пытался изучать этот вопрос. Но поскольку до сих пор у меня не возникало проблем по пути сюда, думаю, что и сейчас смогу что-нибудь придумать.
Лорен задумчиво била указательным пальцем по подбородку.
— Вот что я тебе скажу. Я позвоню кое-кому, и может нам удастся найти что-нибудь, комнату или место в кемпинге. Я знаю всех владельцев гостинец и смотрителя кемпинга в этом районе.
Но по прошествии пяти телефонных звонков она отрицательно покачала головой.
— Похоже тебе не повезло, если ты не готов потратить тысячу баксов за номер в гостинице «Вентана».
Бен поморщился.
— Это точно выходит из моего бюджета. Причем надолго. Тогда я продолжу двигаться вниз по побережью и, возможно, найду палаточный лагерь немного южнее. Спасибо, что хотя бы попробовала мне помочь. Не говоря уже о пиве. И особенно за фотографии, которая сможет продать эту статью.
Он поставил свою пустую бутылку в мешок для мусора, и вдруг маленькая, но на удивление твердая рука сжала его за предплечье.
— Подожди. Послушай, не знаю, почему не предложила этого раньше, — произнесла Лорен. — Ты можешь остановиться на несколько дней здесь. Это место является идеальным плацдармом, чтобы исследовать Кармель и Монтерей, плюс к югу отсюда есть несколько тайных мест. Никто не знает этот район лучше меня, поэтому я смогу быть твоим гидом. Что скажешь?
Неожиданное предложение Лорен застало Бена врасплох, хотя его не часто можно было застигнуть врасплох.
— В этом нет необходимости, — заикаясь ответил он. — Я имею ввиду, что не хочу навязываться.
Она фыркнула.
— Как будто я кому-то позволю навязываться, приглашенному или нет. Кроме того, ты будешь отрабатывать — мыть посуду, гулять и кормить собак и выносить мусор.
Он заколебался.
— Почему ты так хочешь подставить свою шею для такого случая, Лорен? Ты даже не знаешь меня, встретила всего час назад.
Лорен пожала плечами.
— Я уже достаточно знаю тебя. Знаю, что тебя тянет к этому дому так же, как и меня. Это твой шанс пробыть здесь несколько дней. Или столько, насколько ты бы хотел остаться.
Их взгляды соединились темно-синий смотрел в изумрудно-зеленые глаза, и в ее глазах Бен увидел ту же физическую потребность, неоспоримое сексуальное влечение, которое сам испытывал с момента, как впервые ее увидел.
Его голос звучал грубо, пока он пытался проигнорировать напрягшееся тело, и эрекцию, настойчиво прижимавшуюся к уютной промежности его выцветших джинсов. Ее запах напоминал странное сочетание океана, свежего сока лайма и чистого, свежего воздуха, который был присущь только Лорен, делало его желание еще больше выраженным.
— Разве твои родители не предупреждали тебя не приглашать незнакомых мужчин в дом? — в шутку поинтересовался он, пытаясь таким образом облегчить свое отчаянное сексуальное напряжение, пробирающее его до костей. — А что, если я серийный убийца, который охотится на молоденьких студенток? Тебе не беспокоят подобные вещи?
Бен так и не понял, как все произошло на самом деле, потому что не верил ее утверждениям, что она занималась боевыми искусствами. Но когда он оказался распростертым на полу на спине, а Лорен триумфально улыбалась ему, он быстро изменил свое мнение о ней.
— Мои родители знают, что я могу позаботиться о себе, — заявила она. — Не говоря уже о том, что я держу в различных местах внутри дома несколько спрятанных ножей, до которых могу очень легко добраться. Так что нет, дорогой. Я нисколько не закомплексована, если у меня поживет гость несколько дней. Пойдем, принесем твои вещи.
Он нахмурился, когда она протянула руку, чтобы помочь ему подняться, поэтому проигнорировал ее жест, сам встав на ноги.
— Я тоже изучал боевые искусства, — угрюмо произнес он, поднимаясь вместе с ней по крутому склону, где оставил свой мотоцикл. — Муай-тай и кикбоксинг в основном, но и дзюдо с карате. Но не уверен, что когда-нибудь видел такой прием.
— Потому что я не использовала прием из дзюдо или каратэ, даже капоэйра — моего нового маленького хобби. Нет, дорогой, я применила на тебе старый добрый приемчик уличный драк. Это твой мотоцикл?
— Да. — Бен попытался изобразить отрешенный вид, хорошо понимая, что его старая модель мотоцикла видела лучшие времена, хвастаться было не чем, однозначно. Но Лорен, похоже, даже не заметила этого, стаскивая одну из его сумок.
— Когда-нибудь я тоже куплю себе мотоцикл, — сказала она. — Но я хочу «Дукати». Черный. Знаю, что они стоят больших денег, поэтому придется подождать, пока я не стану известным фотографом. Но девушка тоже может мечтать, да? А пока здесь мне очень нравится ездить на своем пикапе.
Она качнула головой в сторону старой модели пикапа, криво припаркованного вдалеке на подъездной дорожке. Сухая грязь обильно покрывала выцветшую желтую краску кабины, а кузов был почти так же завален всевозможными вещами, как и чердак. Включая доску для серфинга, торчащую в конце, на которой Лорен сегодня, по-видимому, каталась.
Как только они вернулись в коттедж, Бен неуверенно осмотрел большую комнату.
— Где я могу оставить свои сумки? Я не заметил тут вторую спальню, поэтому я буду ночевать на этом диване или на чердаке?
И во второй раз менее чем за пять минут, Лорен застала его врасплох, пробежавшись руками по его груди и обхватив за шею, прижавшись своим фигуристым миловидным телом к нему, и сексуально пробормотав:
— На самом деле, я тут подумала, что ты можешь остановиться в моей комнате. В конце концов, я не привыкла что-либо скрывать, все равно это будет только вопрос времени, когда я запрыгну на тебя. Так давай не будем тратить попусту время, а?
Она наклонила его голову, чтобы прислониться поцелуем к его губам, и хотя он по-прежнему оставался стоять на ногах, у Бена было такое чувство, будто ему опять надрали задницу, уложив на лопатки.
Глава 2
Он издал длинный, низкий стон, как только Лорен еще ближе прижалась к нему, и ее твердая грудь вдавилась в его торс. Он опустил руки по обеим сторонам ее изящных бедер, как будто еще не решил, оттолкнуть ее или притянуть ближе. Ее язык уверенно очерчивал контур его губ, пока они не открылись, как будто по собственной воле.
Потребовалось очень короткое время, чтобы ее язык очутился внутри его рта, и его контроль, словно переключатель, выключили, хотя он изо всех сил пытался его сохранить, и он начал яростно целовать ее в ответ, скользя руками по ребрам ее грудной клетки и погружая их в густой клубок ее волос. Он удерживал голову неподвижно, целуя, пока их языки сплетались, словно ведя бой друг с другом, ее руки по-прежнему обхватывали его за шею.
Прошло уже больше года с тех пор, как у него была партнерша по сексу, и его тело сейчас совершенно отчетливо напоминало ему о долгом воздержании. Его член был полностью эрегирован и настойчиво упирался к ширинке джинсов. И когда Лорен начала своим телом скользить по нему, он не мог точно разобрать испытывал ли чистое, неподдельное удовольствие или сладостную боль. Его руки заскользили по ее спине, подхватив за задницу, удерживая ее на месте, пока они продолжали целовать друг друга, будто от этого зависела их жизнь.
И опять эта куча соблазна под именем Лорен поразила его, подтянувшись вверх по его телу, и обернув ноги вокруг его талии.
— Спальня, — пробормотала она ему в ухо, поддразнивая и прикусывая мочку, прежде чем снова поцеловать.
Она обернулась вокруг него, как виноградная лоза вокруг дерева, каждой частью своего тела, словно сросшихся вместе, и у него улетучились все мысли, остались только чувства, когда он медленно пошел в единственную спальню коттеджа. Он двигался фактически наощупь, с закрытыми глазами, продолжая с отчаянием целоваться, смутно надеясь, что не запутается в собственных ногах. Он тихо выругался, как только его голая нога ударилась о деревянный каркас кровати, почувствовав мимолетную боль, о которой тут же забыл, упав с Лорен на большую, мягкую постель, все еще обвивающей его.
Бен считал себя тихим человеком, немного интровертом, безусловно одиночкой, ему не нравились конфликты и конфронтации. Но это не означало, что он оставался таким же пассивным и покорным в спальне. Каждая женщина, с которой он бывал, признавалась, хотя их было не много за его двадцать восемь лет, что оставалась вполне удовлетворенной, позволяя ему руководить, доминировать и соблазнять.
Теперь же стройные руки соблазнительной маленькой злючки жадно рыскали по всему его телу, а также влажные, нетерпеливые губы все еще прилипали к нему, словно оголодавшая женщина, короче, она вела себя с ним, как настоящий агрессор. Она быстро промурлыкала указания, и он тут же стал раздеваться резкими, неуклюжими и заторможенными движениями снимая с себя рубашку, в тот момент, когда она небрежно отбросила свой бикини.
Оказавшись оба голыми, их поцелуи и ласки сделались все более безумными, тела переплелись в клубок рук и ног, а также губ, пока они чуть не грохнулись с кровати со своим безотлагательным соединением в объятиях. Он прислонил ладони, приподняв пышные, теплые груди,большим пальцем поддразнивая сосок, ее руки скользили по его прессу и поглаживали его твердый член длинными, медленными движениями.
— Господи, — задыхаясь воскликнул он, отрывая свои бедра от кровати, в синхронном ритме поглаживая ее руки. — Лорен, милая, мне нужно…
С несказанной быстротой, он даже не верил, что такое возможно, она повалила его на подушки, оседлав сверху, все также продолжая двигать рукой по его члену.
— Тебе нужно, — хитро прошептала она, — именно это сейчас. По трахаться. Очень, очень жестко.
И она направила головку его пульсирующего члена в свой мокрый вход, где была горячей и готовой, и в очередной раз окончательно его потрясла, опустившись на него одним решительным движением.
— О, Боже!
Лорен задержала свой вздох, оставаясь совершенно неподвижной впервые с тех пор, как она начала его целовать в гостиной. Он поднял на нее глаза и дыхание застряло у него в горле — ее стройные бедра немного подрагивали, пока она восседала на нем, привыкая к ощущениям, полностью наполнявшим ее, растягивая на всю его длину, и он увидел мягкие завитки ее светлых белокурых волос на лобке, чуть выше того места, где их тела плотно соединялись вместе, втянутый живот, который одновременно казался упругим и мягким, невероятные сиськи, слишком полные и твердые, что даже не казались настоящими, но они так сексуально подпрыгивали, как только она медленно начала раскачиваться взад и вперед. Ее волосы карамельного цвета представляли собой дикий водоворот локонов, опускаясь на ее плечи и спину, доставая почти до крошечной талии. На ее загорелой коже имелась небольшая розовая полоса, тянущаяся вверх от ее живота к груди до ее идеально отточенных скул. Ее зеленые глаза смотрели ошеломленно, почти завороженно, и она прерывисто выдыхала сквозь пухлые, полураскрытые губы.
Она казалась ему самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел, и безусловно, самой сексуальной, самой соблазнительной, он не мог вспомнить, чтобы раньше так возбуждался. Но стоило ей начать двигаться немного быстрее, принимая его всего своими медленными, чувственными движениями, он внезапно сжал руками ее бедра, утихомиривая ее темп.
— Презерватив, — тут же прошипел он, пытаясь игнорировать невероятное чувство своего оголенного члена внутри самой тугой, самой горячей киски, которую он когда-либо имел, полностью сосредоточившись на безопасном сексе.
Но она лишь слегка качнула головой, проведя ладонью вверх по его полувлажной от пота груди, потом дотронулась до его щеки.
— Не беспокойся, — прошептала она. — Все схвачено, Голубые Глаза.
И она даже не дала ему возможности запротестовать, опустив на его рот свои губы, начав по-настоящему его объезжать. Ее грудь расплющилась о его торс, твердые соски тыкались ему в голую кожу. Он заскользил руками по бедра к высоким, тугим ягодицам, тем самым призывая увеличить темп движений.
И Лорен даже не успела совершить очередной вздох, когда Бен быстро и решительно взял все под свой контроль. Он перевернул ее под себя, вдавив в матрас своим большим телом, тем самым давая ей понять, при этом не произнеся ни слова, что теперь главный он.
И взять под контроль для него обозначало — обернуть ее ноги вокруг своей талии, чтобы ее пятки уперлись в его задницу, приподнявшись над ней, отчего его бицепсы напряглись. Теперь он был в идеальном положении, наблюдая за ее реакцией всякий раз, когда входил немного глубже, немного резче в ее тугую, как кулак, киску. Дыхание Лорен стало быстрым и неглубоким, голова запрокинулась назад, приподняв плечи над кроватью. Она попыталась обхватить его за шею, притянуть его к себе для еще одного поцелуя, но не достала до него и не смогла сдвинуть с места. В отместку она впилась ногтями ему в бицепсы, но Бен так был поглощен происходящим, трахая ее, что даже не заметил боли.
Он не слыл болтливым, больше предпочитая выражать свои мысли и эмоции на бумаге, и всегда был молчаливым во время секса, позволяя общаться и выражать эмоции своему телу. Но Лорен, он уже успел догадаться, редко была тихой, а в постели оказалась не только адской кошкой, но и шумной. Она охала и стонала, ловила ртом воздух и задыхалась, периодически умоляя его:
— Пожалуйста, Бен, прошу тебя. Да, именно так! — словно взывала к какому–то безымянному божеству. — О, Боже, да, да, Боже, да! О, боже мой, черт возьми, да!
Она заставляла двигаться его вперед, призывая действовать быстрее и жестче, хотя это и так было самым диким сексом в его жизни. Это был самый ненасытный, самый всепоглощающий, и (черт побери, да) самый потрясающий во всем мире секс, к которому он мог хоть как-то когда-то приблизиться, и ему хотелось продолжать дальше и дальше, трахать ее в течение нескольких часов, а потом начать все сначала.
Но вдруг он почувствовал, что уютная маленькая киска Лорен начала конвульсивно сжиматься вокруг его члена, и если у него были какие-то сомнения по поводу, на самом ли деле, она испытывает оргазм, она быстро продемонстрировала ему, причем очень наглядно, что именно с ней происходило.
— Охххх. О, Боже, да, да! — закричала она. — Я кончаю… ох, черт возьми, да!
Она повернулась к нему лицом, крепко вцепившись пальцами в предплечья, а зубами в его бицепс. Тисками обхватив ногами его за бедра, словно в них не было костей, а глаза закрылись сами собой, пока все ее тело дрожало от оргазма.
Он еле сдерживался к настоящему моменту, и несмотря на его желание продлить наслаждение как можно дольше, он сдался… его яйца сжались, что даже заболели, опустошаясь довольно-таки долго в ее теплое, желанное тело, он не мог поверить осталась ли хоть капля спермы на будущее.
Их кожа была скользкой от пота, грудь вздымалась от физической нагрузки ненасытного секса, и Бен пребывал в шоке от того, что только что произошло. Раньше он никогда не ложился в постель с женщиной, с которой познакомился чуть больше часа назад, и он никогда не приближался к такому дикому, почти животному сексу, которым он только что занимался с Лорен. Он поднял руку, отметив, как она дрожит и нежно пригладил влажные, запутанные пряди ее волос. Она прижалась к его боку, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, немного заворчав на его прикосновение.
— Ты в порядке? — Хрипло, прерывисто спросил он, хотя за все время почти не произнес ни слова.
Она еще глубже зарылась лицом ему в шею.
— Намного лучше, чем хорошо, — прошептала она. — На самом деле, гораздо лучше, у меня такого еще никогда не было.
Он улыбнулся, прижавшись поцелуем к ее влажному лбу.
— И что сейчас, — спросил он с благоговением, — было?
Лорен подняла голову, подпирая подбородок рукой, и озорно ухмыльнулась.
— Дорогой, не говори мне, что такой большой мальчик, как ты, никогда не изучал птиц и пчел? Видишь ли, именно так это и происходит. Во-первых, мужчина берет свой…
— Засранка. — Он ударил ее по круглой, манящей заднице, хотя тут же потер ударенное место, но она даже не вздрогнула на его шлепок.
— Ты знаешь, что я имел в виду. При самом большом желании то, что сейчас мы пережили нельзя назвать трахом. Обычно он не заставляет гудеть твой мозг, будто сейчас рванет, и не включает все нервные окончания в теле. Я никогда не чувствовал ничего подобного раньше. Итак, поскольку у меня закончились все эпитеты, честно говоря, мне кажется, что половина моих мозговых клеток поджарилась… поэтому почему бы тебе не рассказать, что ты чувствуешь?
— Хм. — Она плюхнулась на спину, положив голову на его подушку, пробегаясь ладонью вверх и вниз по его руке. — Ну, учитывая, что ты четвертый парень, с которым я трахаюсь, не уверена, что стоит прислушиваться к моему «авторитетному» мнению в этом вопросе. Но я могу с абсолютной уверенностью сказать, что у меня тоже никогда не было ничего похожего. Даже близко. Вот, — она повернулась и облизала след от своих зубов, оставленный у него на бицепсе, — я бы сказала, заметь опять же на мой неопытный взгляд, у нас был действительно реальный, по-настоящему потрясающий, заставляющий загибаться пальцы на ногах, дурманящий, поразительный в этом гребаном мире горячий, жесткий, непреодолимый секс. Но, — поддразнивая добавила она, лаская его неподвижно вздымающуюся грудь, — поскольку я далека от эксперта в этом вопросе… и не очень опытна, я бы сказала, что нам необходимо повторить, прежде чем вынести окончательное суждение.
Бен слабо рассмеялся.
— Ты же не привыкла приглашать нарушителей собственности в свой дом? Не говоря уже о постели.
Лорен закатила глаза.
— Если бы кто–то другой стоял там на стороне обрыва, а не ты, я бы позвонила своему соседу-шерифу, который всегда 24/7 носит с собой оружие, отправив за решетку твою задницу со своей собственности. Поэтому могу сказать тебе точно, что я никогда раньше не приводила сюда мужчину. И прежде, чем ты задашь следующий вопрос, я никогда не ложилась в постель с первым встречным. Я всегда предпочитала быть... осторожной в этом вопросе.
— Но только не со мной?
Она покачала головой.
— Нет. Не с тобой. Мне показалось, что с тобой я буду в безопасности, и как только я увидела тебя, я поняла, что все это случится. У тебя даже не было не единого шанса, Голубые Глаза.
Он ухмыльнулся, схватив ее руку, которая все еще покоилась у него на груди и притянул ее к губам.
— И я тоже понял, что попал в настоящие неприятности, когда ты впервые открыла рот. Кстати говоря. — Его улыбка угасла, а тон стал серьезным. — Объясни мне, что значит, цитирую «у меня все схвачено». Клянусь Богом, я никогда не занимался сексом без презерватива, и сейчас задаюсь вопросом, черт возьми, о чем я думал, позволив тебе…
Лорен прикрыла его рот ладонью.
— Шшшш. О чем ты думал, дорогой, так это о том, как побыстрее вставить свой член…что, было кстати, действительно, совершенно потрясающе… в меня. Но расслабься, хорошо? Когда я заявила тебе, что у меня все под контролем, я говорила серьезно. Я не вру, не терплю этого дерьма… никогда… особенно в таких серьезных вещах. — Она вздрогнула. — Господи, я даже представить себе не могу, что могу быть обрюхаченной в данный момент. Это совсем не то, что я хотела бы получить от жизни, нет, я мечтаю сделать потрясающую карьеру, поэтому беременность совсем на данный момент не входит в мои планы. Никаких детей в ближайшее время… надолго, если вообще они будут когда-нибудь.
— Значит, ты принимаешь таблетки?
— Принимала, но я все время забывала о них. — Она пожала плечами. — К счастью, мои условия с другими парнями были непримиримыми — презерватив каждый раз. Большинство парней из университета, которых я знаю, не очень разборчивы в своих связях, поэтому никто не мог подойти ко мне без резинки. Но поскольку я сама часто забываю про себя, мой врач пришла к выводу, что для меня таблетки не лучшее решение. Именно поэтому мне имплантировали в руку эту штуковину, срок действия которой три года, поэтому мне не приходится до безумия всякий раз беспокоиться не пропустила ли я прием таблеток. И, — добавила она, обводя контур его губ указательным пальцем, — меня сначала заставили сдать кучу анализов, прежде чем поставить имплант, поэтому у меня точно нет никаких мерзких инфекционных заболеваний. Боже, они до сих пор так и называются?
— Мне кажется существует более новый термин — венерические заболевания или заболевания, передаваемые половым путем. — Он уже понял, что ждать краткий ответ от Лорейн, собственно, можно ждать всю жизнь, но так и не дождаться. — Я тоже чист. Прежде чем отправится в Африку на внештатное задание более года назад, мне пришлось сделать несколько прививок, а, следовательно, тоже сдать много анализов. И с тех пор, как я уехал у меня никого не было.
Она практически подскочила на кровати, приняв сидячее положение, а ее зеленые глаза смотрели на него с удивлением, когда она обхватила его за руку.
— Иди ты! — воскликнула она, до конца не веря своему восторгу. — Ты завираешь. Такой горячий парень, как ты… мог бы иметь каждую ночь в неделю новую киску, если бы захотел.
— Господи, Лорен. — Его щеки покраснели от смущения от ее откровенной манеры выражаться. — Я ценю твой квотум доверия, но это правда. Ты первая женщина после года, с которой у меня был секс.
— Значит, я счастливица? — промурлыкала она, ползком двигаясь по нему, как мурлыкающая, соблазнительная кошка. — Заполучила мужчину, который снял с себя заклятье сухостоя… И хотя с моей стороны это только предположение… полагаю, у тебя достаточно времени, чтобы наверстать упущенное. И я, — пробормотала она, наклоняясь вперед и прижимаясь грудью к его торсу, — была бы очень, очень рада помочь тебе с этим. Я имею в виду, ты мой гость, и ты же знаешь старую поговорку — mi casa es su casa — моя кровать — твоя кровать? мое тело — твое тело. Так что ты вполне здесь можешь чувствовать себя, как дома. Но для начала почему бы тебе не расслабиться, пока я преподнесу тебе небольшой приветственный подарок?
И все его протесты, готовые вырваться изо рта, что им потребуется, по крайней мере, немного больше времени, чтобы прийти в себя, и что им обеим следует принять душ, и что он тоже хотел бы доставить ей удовольствие, быстро были забыты, как только Лорен проползла по его телу, и стала поглаживать его член, который каким-то чудесным образом снова стал жестким. А когда она провела по нему языком вверх-вниз, а потом с жадностью взяла в рот, он уже не мог ни о чем думать и говорить, только чувствовать… чувствовать и наслаждаться, удивляясь — может он каким–то волшебным образом попал в другое измерение, заселенное похотливой, ненасытной секс-богиней, которая намеревалась заставить его компенсировать год воздержания за один день.
***
Лорен оперлась на согнутые в локтях руки, воспользовавшись спящим состоянием Бена, чтобы более внимательно его изучить. После очередного умопомрачительного секса, он не дал ей завершить минет, который она начала с такой страстью, заставив ее кончить фактически одновременно, и видно измотанный он заснул несколько минут назад.
Она все еще до конца не верила, что так нагло набросилась на него. О, за свои двадцать лет она часто действовала импульсивно, и столько же раз, вернее даже больше, неразумно, что уже потеряла счет своим просчетам. И хотя она совершенно не преувеличивала, сказав Бену, что спокойно может позаботиться о себе сама, она никогда не совершала ничего подобного, настолько опрометчивого, как приглашение к себе в дом совершенно незнакомого человека, и мало того, еще и предлагая ему пожить с ней неопределенное количество времени. Она понимала, что ее родители не одобрят ее действия, поэтому, естественно, не планировала им что-либо рассказывать. Вот уже почти двадцать лет она поочередно пыталась угодить то матери, то отцу, каждый раз упорно настаивая и делая все по-своему. И последнее определенно было применимо к великолепному бродяге, который крепко спал сейчас рядом с ней.
Она явно запаздывала в своем развитии, когда дело касалось парней и секса. В средних классах школы она была подростком-сорванцом, предпочитающим больше соревноваться в играх по футболу, плаванье и кроссе, а также посещать занятия боевых искусств, нежели наслаждаться вещами, присущими девочкам ее подросткового возраста, как ее близняшка и большинство их подруг, а именно — одеждой, обувью, макияжем и мальчиками. Хотя все, что касалось Джулии, мальчик был один, а не множество, поскольку она встречалась с Сэмом Паттерсоном более пяти лет. Лорен же не ходила на свидания, пока Джулия не умолила ее всеми правдами и неправдами, заставив все-таки прийти на выпускной бал. И вечер обернулся больше катастрофой, чем радостью, когда ее парень, с которым она отправилась на бал, напился на вечеринке выпускного, и ей пришлось отвозить его домой. Она припарковала его машину на подъездной дорожке у его же дома, оставив в отключке на пассажирском сиденье, а затем окончательно разозлила Джулию и Сэма, прервав их любовное свидание своим звонком, умоляя отвезти ее домой.
Если бы Лорен абсолютно честной была бы с собой, чем она собственно всегда и гордилась, хотя ее правда не всегда была приятна окружающим и могла привести к нежелательным последствиям, она точно могла назвать одну из причин, почему никогда не встречалась в средней школе (и совсем не часто во время учебы в университете), заключалась в том, что она пугала почти каждого парня, с которым знакомилась. И, конечно же пугала не своим маленьким ростом и изящным телосложением, потому что почти все недооценили, насколько она была быстрой и сильной, насколько искусной в своих приемчиках боевых искусств. И как бы ей не хотелось продемонстрировать свои навыки, еще в начальной школе она научилась себя сдерживать, особенно после того, как слишком часто ее вызывали в кабинет директора в результате демонстрации этих самых приемчиков на детской площадке, и отец поклялся раз и навсегда, что не разрешит ей посещать тренировки дзюдо и каратэ, которые Лорен обожала и которые, на самом деле, были для нее одним из жизненных приоритетов, если она не перестанет демонстрировать приемчики на других детях. И Лорен еще в довольного-таки раннем возрасте поняла, что грозит собой строгий, непоколебимый характер Роберта МакКиннона, который не поддавался никаким мольбам и обещаниям, а также истерикам.
Поэтому она сдерживалась… по крайней мере, до средней школы, где потом во всю стала подпитывать репутацию задницы-цыпочки, с которой лучше не связываться. И не только ее спортивные навыки способствовали такой репутации. Плюс ко всему она не лезла в карман за словом, была умной, обладала полным бесстрашием, и поскольку никогда не сторонилась конфликтов, отпугнув от себя шайку «королев-красоты», которые обычно получали несказанное удовольствие, выдавая ей исподтишка комментарии — все это заставило всех подростков дрожать, когда она появлялась рядом, даже спортсменов она заставляла держать дистанцию. И ни у кого не было желания с ней встречаться — напористой, жесткой, говорившей что на уме, то и на языке Лорен, которая только своим взглядом могла урезонить парня. Особенно после того инцидента в одиннадцатом классе, (конечно, на спор, хотя она редко это себе позволяла, она осмелилась независимо насколько глупо или рискованно это выглядело) применить очередной приемчик на Сэме Паттерсоне, удар с разворотом по голове. Она сбила с ног популярного защитника школы — давнего бойфренда своей сестры, уложив его на пол, и от ее удара он даже отключился на несколько секунд.
Ей чертовски повезло, что Сэм со своими приятелями были настолько ошарашены этим инцидентом, что не стали о нем сообщать и поднимать шум, хотя произошедшее распространилось как лесной пожар по школе, достигнув уровня городской легенды. Джулия пришла в ярость, и это был один из случаев, когда она не разговаривала с Лорен больше недели. В конечном итоге, они обе одумались, но инцидент заставил парней сторониться Лорен еще больше.
Для нее университет стал возможностью начать все сначала в другом месте, а не в богатом, маленьком городке Кармель, где о ней ходила определенная слава. Она легко сходилась со студентами в УКЛА, поскольку обладала яркой личностью, привлекающей как мужчин, так и женщин. Парни постоянно западали на нее и подкатывали по несколько раз в день, она флиртовала с ними, как сумасшедшая, но продолжала сохранять свою карту девственницы нетронутой почти до конца первого года пребывания. Поскольку возможности были постоянно, Лорен пришла к выводу, что ее довольно впечатляющая сексуальная жизнь стояла на нуле до сих пор, потому что она была слишком разборчивой. Ее совсем не привлекали состоятельные, опрятные парни или спортсмены. Ее влекло к более шероховатым парням, предпочитающим больше времени проводить на открытом воздухе, занимающихся экстремальными видами спорта, такими как каякинг в океане, скалолазание и маунтин байкин, либо к тем, которые выглядели играющими рок с длинными волосами, проколотыми ушами, татуировками и рваными джинсами.
Бен, отметила она с восхищенной улыбкой, обладал всеми этими качествами обоих типов мужчин. Его выпирающие бицепсы, виднеющиеся шесть кубиков пресса и хорошо натренированные ноги, говорили о годах, проведенных на открытом воздухе и экстремальных видах спорта. Вполне вероятно, что он усиленно занимался в тренажерном зале, но судя по глубокому золотистому загару, покрывающим его лицо и тело, видно он провел большую часть своего времени на открытом воздухе.
И хотя коротко подстриженные волосы были далеки от рок-звезд, у него имелся пирсинг —маленькое золотое колечко в левом ухе и татуировка. Не в силах устоять, она лениво, медленно провела дорожку указательным пальцем по ярко-черному замысловатому тату, покрывавшим часть его бицепса. Рукав его футболки закрывал большую часть необычного дизайна, и она была просто очарована, разглядев тату, когда он разделся.
Импульсивно она потянулась к камере, которую оставила на тумбочке пару дней назад. Лорен обычно бережно относилась к своим камерам, всегда убирая их в сумки, поэтому сейчас слегка упрекнула себя за небрежность. Но эта конкретная камера была не очень дорогой моделью, и то, что она лежала так близко, было очень удобно.
Она прищурившись внимательно рассматривала татуировку, потом не прерываясь сделала еще с десяток снимков с разных ракурсов. Бен слегка вздрогнул от вспышки, но так и не проснулся. Нахально ухмыляясь, Лорен сделала еще с десяток снимков прекрасного мужского образца, спящего в ее постели — лицо, грудь, руки, а потом аккуратно спустила одеяло вниз, чтобы сфотографировать нижнюю часть его тела.
— Лучше бы, чтобы этот кадр не оказался на каком-нибудь порно-сайте. Я довольно застенчивый парень, в конце-то концов, и мне не хотелось бы, чтобы мое барахло было выставлено на всеобщее обозрение.
Голос Бена звучал хрипло и немного невнятно, но при этом он улыбался, стоило ей виновато посмотреть на него. Весело засмеявшись она отложила камеру в сторону и юркнула обратно в кровать, прижавшись к нему всем телом и обхватив его за талию.
— Не беспокойся, — тут же заверила она его. — Это для моей сверхсекретной частной коллекции. Я поставлю пароль с тройной защитой, чтобы никто не смог добраться до этих файлов. И, — добавила она, быстро поцеловав его, — ты намного, намного сексуальнее и горячее, не говоря уже о… намного больше, э-э… твое барахло, чем у тех мерзких, безволосых парней в порно.
Темно-синие глаза Бена моментально стали огромными.
— Э-э, ты хочешь сказать… что смотрела порно?
Она кокетливо подмигнула.
— Точно. Одна из моих подруг старшеклассница по футбольной команде Эрика жила в огромном особняке на Паббл Битч — бассейн, теннисные корты и обслуга. Поэтому мы все конечно же хотели, чтобы каждую пятницу это место стало нашим пристанищем по пятницам после тренировок. Тем более, что ее родители всегда куда-нибудь выходили в конце недели, и холодильник с баром был всегда заполнен под завязку.
— Какое отношение все это имеет к просмотру порно? — озадаченно поинтересовался он.
Лорен провела языком по его шеи, довольная, что вызвала у него определенную реакцию.
— Рассказываю, Голубые Глаза. В их особняке также имелись две игровые комнаты. Одна была крутая — бильярдный стол, видеоигры и тому подобное. А другая комната (Эрика как-то украла ключ у родителей) — была х-версии, совсем неизвестная. Мало того, что она постоянно была закрытой, там находилось огромное количество порнофильмов, и сама комната была своего рода… ну, мне кажется, ее можно назвать подземельем.
Он открыл рот от шока.
— Ты хочешь сказать…
Она утвердительно кивнула.
— Кнуты, цепи, кандалы — все странное дерьмо. Но Эрика не могла поверить ни на минуту, что ее родители пользовались всем этим, она пришла к выводу, что им просто нравилось фантазировать о подобных вещах. И учитывая, что ее отец всегда копошился во дворе поблизости, словно его задницу там заклинило, а ее мать каждый раз испытывала паническую атаку, как только у нее ломался ноготь, уверена, что Эрика была права насчет своих родителей.
Бен засмеялся, и вибрация смеха грохотала прямо из глубины его груди.
— Получается, что ты и твои подруги-старшеклассницы по футбольной команде проводили вечер в пятницу напиваясь, наедаясь и смотря порно? Могу сказать, что это намного лучше, чем я проводил вечера пятницы, пока учился в старших классах… работая за какие-то вшивые гроши.
— Ну, мы не смотрели каждую неделю порно. Иногда мы чередовали слэш или приключенческие фильмы.
Он начал нежно массировать ее затылок.
— Да? Никакой мелодрамы или романтической комедии? — поддразнил он.
Она закатила глаза с насмешливым отвращением.
— Боже, конечно нет, ни в коем случае подобного дерьма. Послушай, многие девушки играют в футбол в наши дни, причем начиная с маленького возраста. Но в большинстве случаев, к этому сначала подталкивают их родители. Но если в средней школе, или когда ты становишься старшеклассником, ты все еще продолжаешь заниматься этим видом спорта, значит ты стал настоящим спортсменом. И ты никогда не будешь выглядеть, как «цыпочки».
Он ухмыльнулся.
— Понял. Не мелодрам, не романтических комедий. Знаешь, милая, чем больше я узнаю о тебе, тем больше прихожу к выводу — у меня может уйти целая жизнь, слушая тебя — ты идеальная женщина. Смотри, ты любишь пиво, занимаешься боевыми искусствами, водишь пикап, но очень хочешь мотоцикл. У тебя есть хорошо обученные собаки, они — маленькая армия, полностью подчиняющаяся своему военноначальнику, и любишь смотреть порно. И, мне кажется, я заметил одну татуировку. Можно?
Он приподнял ее левое запястье, слегка повернув к себе, обнаружив маленький рисунок.
— Что это такое? — спросил он, его длинные пальцы нежно обводили чернильный рисунок.
— Близнецы. Ты знаешь, — объяснила она, когда он озадаченно посмотрел ей в глаза, — близнецы. Когда мы с сестрой разъехались по институтам, и она вернулась на восток в Корнелл впервые после того, как мы столько времени были вдали друг от друга, я сделала это тату, как маленькое напоминание о Джулии, чтобы рядом со мной всегда была маленькая часть моей близняшки.
— А у Джулии такая же татуировка?
Лорен весело засмеялась.
— У Джулии? Ты должно быть шутишь! Мы можем быть похожи друг на друга внешне и носить туфли одного размера, даже один и тот же размер бюстгальтера, но на этом все наше сходство заканчивается. Джулс, скорее всего, взглянув на иглу для тату, тут же грохнется в обморок.
— Дай угадаю, что она не занимается спортом или все же знает, как уложить на лопатки взрослого мужчину, превратив его в отбивную?
Она отрицательно покачала головой.
— Пока я была на тренировках по дзюдо, Джулс посещала танцевальную студию в противоположном конце ТЦ, занимаясь балетом. И вместо футбола или софтбола она предпочитала гимнастику. Сейчас, — она сморщила нос, — она одержима различными направлениями йоги. Каждый раз, когда я ей звоню, она либо спешит на занятия, либо возвращается.
Бен продолжал проводить шероховатой подушечкой пальца по ее татуировке.
— Это твоя единственная тату?
— Нет. — Она заерзала на животе. — Еще имеются две. Но тебе придется их найти самостоятельно.
Лорен задрожала в ответ всем телом, как только его рука начала медленно двигаться вниз по ее позвоночнику, неторопливо исследуя каждый изгиб и позвонок. Во время предыдущих занятий секса они казались оба настолько дикими, стараясь как можно быстрее и жестко отправить друг друга через край. Теперь же пришло время насладиться происходящим, запомнить каждое прикосновение, каждую ласку.
Его огромная ладонь сжала ее ягодицы, продолжая свое ленивое скольжение вниз по бедру, по ее мускулистым искрам, пока не дошла до щиколотки.
— Ах. А вот и вторая, — торжественно заявил он, подняв ее левую ногу и проведя кончиками пальцев по ее внутренней стороне лодыжки. — И если честно я теряюсь в догадках, что это такое, напоминает китайские иероглифы, да?
Лорен даже не пыталась заглушить стон удовольствия, как только он нежно дотронулся до ее щиколотки по картинки тату.
— Ммм, нет. Это ах… вау, хорошо... да, эм, японский символ. Он означает… о, да, дотронься еще раз, прошу тебя, … храбрость. Я сделала его в честь… о, дорогой, у тебя просто волшебные пальцы… в честь моего первого учителя по дзюдо, сэнсэя Ямасиро. Он умер год назад, когда ему исполнилось восемьдесят пять и два месяца. Ну, это совсем другая история, но могу сказать, что он был для меня вторым отцом, у него было гораздо больше терпения, чем у моего собственного отца. Особенно, когда мне было пять лет.
— Я даже не могу представить, чтобы твой отец потерял терпение с тобой, — произнес Бен. — Я бы, будь моя воля, предположил, что ты милая, послушная маленькая девочка.
Ее фырканье было ему ответом, причем громким, насмешливым и невежливым.
— Мой отец катался бы по полу с истерическим смехом, услышав твои слова.
— Прости меня, в этот самый момент я совершенно не хочу думать о твоем отце, — с сарказмом произнес он. — Итак, на чем я остановился? Ах, да, хотел найти третью татуировку.
Она ахнула, когда его рука скользнула между ее бедер, где она была уже мокрой, и он медленно запустил в нее два пальца, что-то обдумывая.
— Эм… у меня… ах, определенно нет… о, Господи… там тату… эм, — с трудом выговаривая слова, произнесла она.
— Точно нет? — Бен прислонился своей грудью к ее спине, используя свою превосходную силу, чтобы вжать ее в матрас. — Ты уверена в этом? Потому что я слышал о парнях, которые украшают свои члены пирсингом или татушкой, я бы предпочел этого не видеть.
— Ммм, я видела похожие фотографии в тату-салоне, куда хожу. Женщины делают пирсинг на клиторе, но я сомневаюсь, что кто-то из них сделал там тату.
Он отстранился от ее спины, перевернув на спину. Его темно-синие глаза светились, очень нехарактерным, для него озорством.
— Но мне до сих пор кажется, что мне следует как следует все проверить, — произнес он. — В конце концов, татуировка номер три не очень большая, иначе я бы ее уже заметил. На самом деле, — добавил он, оставляя горячие поцелуи по ее шеи до ключицы, — мне лучше проверить эту сторону очень тщательно. Я имею в виду, когда ты думаешь о всех тех местах, где может скрываться досадная маленькая татушка.
Лорен резко выдохнула, зашипев, как только Бен положил свою большую ладонь на ее грудь, дразня большим пальцем сосок, делая вид, что на самом деле внимательно осматривает ее низ.
— Хм, ничего не вижу, — пробормотал он хрипловатым голосом. — Надо проверить другой бок.
Она стала жадно извиваться под ним, как только он захватил ладонью другую грудь и страстно сжал сосок.
— Тебе следует знать, — сказала она резко выдыхая через рот, приподнимая бедра с кровати, как только он захватил ареол между губами, — на моей груди нет тату, а также пирсинга сосков.
— Хорошо. — Бен грубо сжал обе груди, потом отправился с поцелуями вниз к ее животу. — Потому что твои сиськи — это произведение искусства, милая, и испортить такую красоту было бы самым худшим преступлением. Итак, где ты скрываешь третий номер?
Он продолжал целовать и ласкать низ живота, раздвинув ее ноги, дунув в ее половые губы. Она прижала его голову к себе, молча проклиная за то, что у него волосы были не длинные, и она не могла ухватиться за них, чтобы прижать его голову к себе поближе.
— Бен. — Жалобно завопила она, пока его язык дразнил гладкие складки внутренних половых губ. — О, Боже. — Она схватила кулаками помятые простыни, он запустил в нее два пальца, подстегивая языком по чрезмерно чувствительному клитору. — Я все… мне на самом деле, не мешало бы помыть… ох!
Он проводил рукой вниз по ее вздымающемуся животу, прижимая его к кровати, пока она дико извивалась под ним, от губ и пальцев.
— Тебе не нужно мыться, — хрипло прошептал он, приподняв на мгновение голову. — Потому что ты не захотела, чтобы я принял душ, когда облизывала мой член. Тем более, что ты самое вкусное лакомство, которое я когда-либо пробовал.
И стал сосать ее клитор, лихорадочно двигая пальцами туда-сюда по ее гладкой, наполненной соками, киски, она билась в оргазме, падая и падая вниз, боясь, что больше никогда не вернется на землю. Все ее тело била дрожь от потрясающего оргазма, к которому он только что ее подвел, она слепо потянулась к нему, жажда его объятий.
Но Бен не обратил внимание на ее тянущиеся руки, возобновив свои поиски в поисках неуловимой третьей татуировки.
— Ах. Наконец-то нашел. По крайней мере, это я знаю. Но скажи мне.. почему морской конек? – поинтересовался он, рассматривая крошечного, но очень четко вырисованного конька, украшающий подъем ее правой ноги.
Она все еще изо всех сил пыталась вернуть дыхание, голова плыла от по истине сказочного орального секса, который он ей продемонстрировал только что.
— Мне нужна минутка, хорошо? — с трудом выдохнула она. — Прийти в себя.
Он усмехнулся, отпустив ее лодыжку и обхватил ее руками, прижав к себе.
— Хорошо? Обморок после оргазма.
— Намного лучше, чем хорошо, Голубые Глаза, — прошептала она, лаская его сжатый подбородок. — Явно не из этого мира, чертовски удивительно. У тебя… ах, определенно талант. Или может намного больше опыта, чем у моих предыдущих партнеров.
Бен поморщился.
— Сомневаюсь. Не забывай, что я тоже учился в институте, и почти каждый мой сосед был большим мужиком. Так что у меня такое чувство, что у парней, с которыми бывала ты, скорее всего, гораздо больше зарубок на ремнях, чем у меня.
— Хорошо. Может опыт — это не правильное слово? — согласилась она. — Давай подберем более правильное слово к твоим действиям. Как насчет эксперимента? Искусства? Или как насчет инстинкта или мастерства, может…
Он прикрыл двумя пальцами ее губы.
— Как насчет того, — предложил он низким, сексуальным голосом, — что я просто встретил правильную женщину, позволяющую раскрыть мне все свои таланты?
Лорен ухмыльнулась, особенно когда он раздвинул ее бедра и начал медленно входить дюйм за дюймом в нее.
— Я бы сказала, что это напоминает немного хвастуна. — Она громко ахнула, как только он внезапно, жестко совершил толчок, полностью похоронив свой пенис внутри нее. — Но это, ооо… Боже, ооочень хорошо… ты продолжаешь заставлять меня… оооо… чувствовать себя потрясающе, даже словами не описать как, об этом даже нельзя было мечтать.
Бен захватил ее рот поцелуем, продолжая таранить членом жесткими, глубокими толчками.
— Я не хвастаюсь, — шептал он между поцелуями. — Я не собираюсь скармливать тебе всякое дерьмо, Лорен, или лгать. Но меня ничто не может радовать больше, что ты продолжаешь чувствовать себя таким образом. И, как ты напомнила мне ранее, мне стоит компенсировать целый год с тобой, не так ли?
На этот раз она попыталась как-то пошутить, но по существу ей не совсем удалось, потому что то, ее ощущения становились с каждой секундой более сильными, она не могла говорить.
Глава 3
Бен сделал глоток мягкого Каберне Совиньон, опираясь на перила террасы, наблюдая за ночным небом, вид которого был таким же потрясающим, как во время восхода, в полдень или на закате. Четвертый день пребывания в Биг-Суре клонился к закату, но всякий раз, когда он видел открывающийся перед ним вид, у него перехватывало дыхание, независимо от времени суток, было ли солнечно, туманно или темно.
Эти несколько дней были почти нереальными (похожие на главу вне времени) и он побаивался, что это волшебное время не продлиться вечно. Или даже дольше. Хотя у него не было определенного срока завершения своей статьи (одно из немногих преимуществ независимого журналиста), он не мог позволить себе торчать здесь неделями. Он должен был как можно быстрее закончить оставшуюся часть своего эссе, что влекло за собой, по крайней мере, еще десять остановок по маршруту по автотрассе 1 до его конечного пункта в Сан-Диего.
И хотя Лорен не нужно было возвращаться в университет еще несколько недель, но должны были вернуться ее родители из поездки по Шотландии и Британским островам в течение следующих двух недель. И у него было очень сильное предчувствие, что они совсем не обрадуются узнав, что у их дочери в доме гостит мужчина, у кого были всего лишь скудные сбережения на банковской карте, чтобы проделать оставшуюся часть пути.
Он неоднократно пытался купить продукты или пригласить ее на ужин, чтобы каким-то образом отплатить за гостеприимство, но Лорен каждый раз отмахивалась. Вместо этого, она была верна своему слову и нагрузила его обыденной рутиной – он отмыл ее грузовик от запекшийся грязи, кормил трех собак, которые, казалось, всегда быть голодными, а также гулял с ними два раза в день, мыл посуду после каждого приема пищи, помог заделать и покрасить пол на террасе, она обещала отцу позаботиться о нем еще до начала лета.
Но он все еще чувствовал себя халявщиком, особенно понимая, что вино, которое он пил, стоило тридцать долларов за бутылку, и стейки, которые они приготовили на ужин, были первоклассными. Он заметил за эти дни, что все в доме – мебель, постельное белье, посуда и т. д. на первый взгляд могли показаться простыми, но при ближайшем рассмотрении были очень высокого качества. Даже повседневная одежда, которую носила Лорен — майки, бикини, шорты, джинсы, шлепанцы – были известными высокостоящими брендами.
И тайком от Лорен, он навел справки о ее родителях, узнав, что Натали Бенуа считалась одной из величайших художниц своего поколения, и что ее работы обычно продавались за пятизначную сумму. Что касается отца Лорен, Бен решил, что Роберт МакКиннон был очень востребованным архитектором до его полу-выхода на пенсию всего пару лет назад. Бен также изучил сколько могла стоить недвижимость в этих местах, и пришел к выводу, что этот обманчиво простой, довольно маленький домик, с его потрясающими видами и окружающей природой, стоил более двух миллионов долларов.
Это лишь добавило некоторые штрихи к тому факту, что родители Лорен были миллионерами, и ее воспитание в эксклюзивном сообществе Кармеля заметно отличалось от его собственного, довольно тоскливого детства в Огайо. После того, как его родители развелись, а затем быстро обзавелись новыми семьями в новых домах, у Бена даже не было собственной спальни, он постоянно шатался между двумя домами, деля спальню с одним из своих сводных братьев или сестрой. Деньги всегда были проблемой, поэтому приходилось довольствовать малым. Мобильный телефон или ноутбук у него появился, когда он поступил в университет, работая на трех работах неполный рабочий день, чтобы оплатить расходы, не покрывающие стипендией и грантом.
И он также понял, что детство Лорен было намного счастливее с ее родителями и сестрой, которые любили и лелеяли ее. Он видел десятки фотографий, кучкой стоявших на столешницах и книжных шкафах, висящих на стенах, и каждая из них говорила о теплой, сплоченной и очень счастливой семьи. Любимая фотография Бена была, где Лорен было изображена со своей близняшкой, им примерно было семь или восемь лет. Лорен была одета в белый костюм для карате с фиолетовым поясом и стояла босиком. Джулия, которая была так похожа на свою сестру, что становилось даже жутко, была одета в розовый купальник, трико, короткую юбку-пачку и пуанты. Они широко улыбались, обняв друг друга за плечи, и Бен понял, что даже будучи маленькими девочками, они были великолепны.
Он сильно завидовал Лорен. О, не из-за ее богатого и столь очевидного образа жизни, которым она, без сомнения, наслаждалась всю свою жизнь. Нет, он завидовал, что у нее была такая любящая семья, она точно знала, что ее любили и лелеяли, чего у Бена никогда не было в его собственной жизни.
— Может мне открыть еще одну бутылку вина, или пришло время перейти к чему-то более крепкому?
Он улыбнулся, знакомый голос даже немного испугал его, и протянул руку, подзывая ее к себе.
Лорен не теряя времени, прижалась к его боку, обхватив руками за талию, он крепко обнял ее.
— Я в порядке, — тихо сказал он. — Объевшийся во время ужина. Не уверен, что смогу что-то еще съесть или выпить в данный момент.
Поддразнивая она ущипнула его за талию.
— Да, ты выглядишь так, будто набрал несколько фунтов. Хорошо, потому что ты был немного худой, как на мой вкус.
— Да? — он стал ей подыгрывать и ущипнул ее за задницу в отместку, посмеиваясь, когда она завизжала в знак протеста. — Ну, милая, каждая часть тебя на сто пятьдесят процентов мне нравится, так что ничего не меняй в себе.
Она приподнялась на цыпочки на своих босых ногах, обернула руки вокруг его шеи и оставила громкий поцелуй на его небритой щеке.
— Хорошо, босс. Как скажешь.
Бен закатил глаза.
— Да, точно. Как будто ты думаешь обо мне как о своем боссе. И делаешь все, что я прошу. Ты, милая, сама для себя закон. Никто никогда не сможет контролировать тебя.
Лорен хмыкнула.
— Один из моих учителей называл меня торнадо.
Он покачал головой.
— Слишком мягко. Ты больше похожа на ураган пятой категории.
— Ураган Лорен. Мне нравится. Думаешь, когда-нибудь Национальный Метеорологический Центр назовет какой-нибудь ураган в мою честь?
Бен поцеловал ее в макушку.
— Однозначно. Особенно, если ты им направить такой запрос по электронной почте.
Они стояли так в течение нескольких минут, в объятиях друг друга и смотрели на ночное небо. Луна, почти полная, только начинала подниматься, и вскоре появились звезды.
— Значит нам нужно подождать некоторое время прежде, чем приступить к десерту? — спросила Лорен, нарушив комфортную тишину.
Он ласкал ее спину в коротком топе.
— Зависит от того, — поддразнил он. — Если десерт — ты, то я не думаю, что мой аппетит будет утолен.
— Ха, ах. — В отместку она укусила его, слишком сильно, можно было даже считать это любовным укусом, за мочку уха. — Ну, я всегда в меню, Голубые Глаза, — пробормотала она, подмигнув. — Но на сегодняшний вечер я также сделала свое блюдо, на самом деле, это единственный десерт, который я умею готовить — распутные брауни.
Он выгнул бровь.
— Не уверен, звучит ли это отвратительно или вкусно? Что… так и называются… распутные брауни?
Лорен хитро усмехнулась.
— Ну, это не десерт, приготовленный проститутками, если ты об этом. Чтобы сделать эти брауни нужно раскатать песочное тесто с крошкой шоколада, вытащенное из холодильника для этого случая, заметь, потому что я не использую для приготовления пачку печенья Oreo, поэтому беру банку карамельного сиропа, а затем раскатываю тесто для брауни, смазываю. И как только вытаскиваю их из духовки поливаю большим количеством карамельного сиропа.
— Господи, меня начинает тошнить от одной только мысли о них, — застонал он, обхватив живот. — Поделом тебе за приготовление такого потрясающегося ужина.
Она пожала плечами.
— В нем не было ничего особенного. Только салат и хлеб из пекарни в городе и стейки, которые готовил ты. Я уже говорила тебе, что я не очень хороший повар.
Он обнял сзади ее за шею, мягко массируя.
— И я ответил тебе, что это неправда. Конечно, я не настолько привередлив в еде, но все, что ты готовила до сих пор, было просто восхитительным.
Она по-настоящему удивила его (после своих многочисленных уверений, что может вскипятить только воду) насколько потрясающе умела готовить. Конечно, то, что она готовила не было необычным или слишком сложным, обычная еда — блины, сэндвичи с жареным сыром, рыбные тако. Она не делала никаких изысков, он вообще не предполагал, что Лорен была способна суетится на эту тему, готовя обычную вкусную еду, простую в приготовлении.
Лорен махнула рукой не соглашаясь.
— Моя мама и сестра — вот настоящие повара в семье. Если бы кто-то из них готовил сегодня вечером, у нас было бы что-то более сложное, например, салат Nicoise, coquille St.Jacques, sole meuniere и крем-брюле. — Она слегка сморщила нос. — Они обе обожают традиционную французскую кухню. Мой дед был шеф-поваром сначала в Монреале, где он вырос, а затем в Нью-Йорке. Он бы перевернулся в гробу, если бы узнал, что я использую соус для спагетти из банки.
Бен поморщился.
— Ну, тогда бы он точно испытал проблемы с равиоли, которые я ел прямиком из банки. И то, что ты только что назвала по-французски. Честно говоря, я понятия не имею, что это такое. Я обычный простой парень, Лорен, как ты, наверное, уже заметила. Я не ношу костюмов и не пью дорогие вина, и я не разбираюсь в изысканной еде, даже если бы она упала мне на колени. Так что перестань принижать свои кулинарные способности, потому что мне понравилось все, что ты делала до сих пор.
— Правда? — Она сияла, глядя на него, улыбка освещала ее потрясающе красивое лицо. — Ну, не привыкай к моей готовке, Голубые Глаза, потому что завтра будут замороженные вафли на завтрак и спагетти на ужин.
Он скользнул руками по ее талии.
— Звучит чертовски привлекательно, чем большинство блюд, которые я ел ранее. Но ты забыла про обед.
Лорен покачала головой.
— Нет. Но будет сюрприз. Завтра ты увидишь, что я запланировала.
Он настороженно посмотрел на нее.
— Ты же не пригласишь меня снова заниматься серфингом? Потому что я не уверен, что это мое.
Она улыбнулась, прежде чем поцеловать его в подбородок.
— Нет, не серфинг. И ты отлично справился. Я хочу сказать, конечно, не стоило ожидать, что после двух дней ты будешь отличным серфингистом. Я занимаюсь серфингом с шести лет.
По правде говоря, выглядело все не так уж и плохо во время двух катаний на серфинге, на который она буквально его затащила силком, ему удалось продержаться в вертикальном положении хотя бы несколько секунд. Но он был немного напуган опытом Лорен, не говоря уже о дюжине или даже больше мужчин-серферов, которые как выяснилось очень хорошо ее знали, судя по тому количеству объятий и неприкрытого флирта, который происходил у него на глазах, как только они появились у воды.
Все в округе знали Лорен. Она, на самом деле, не преувеличивала, сказав в первый же день, что она знает каждого владельца отеля и смотрителя кэмпинга в этом районе. Она также знала почти каждого владельца магазина, пекарни, кафе, заправки, художественной галереи и центра выдачи спортивной экипировки. Когда они гуляли с собаками по пляжу или дорожке между зарослей, все, кого она встречала обращались к ней по имени. И Бен каждый раз ловил себя на мысли, насколько замечательно так вписываться в общность людей, живущих здесь, в семью — то, чего он так и не испытал, будучи маленьким мальчиком, даже в меньшей степени по сравнению с Лорен.
— Звезды уже все высыпали. Но я всегда забываю, какое из созвездий какое. Это Сириус или Большая Медведица?
Бен взглянул на небо, куда она указывала.
— Ты не угадала. Это Кассиопея. — За годы походов и приключений он рано научился ориентироваться, используя не только карты и компас, но и звезды и солнце.
— О. — Она как бы между прочим пожала плечами. — Ну, астрономия никогда не была моей сильной стороной в школе.
— А что было?
Она провела босой ногой по недавно окрашенному полу террасы, прежде чем смеясь ответила:
— Ну, я была первой снизу по физкультуре, остальное было для меня в большинстве случаев немного сложным.
Бен посмотрел на нее с удивлением.
— Что это значит?
Она опустила глаза в пол.
— Я не была лучшей ученицей. Для меня все было непросто.
Он покачал головой.
— Я не верю тебе. Ты одна из самых умных, хорошо образованных женщин, которых я когда-либо знал и тебе всего двадцать лет.
За эти дни они постоянно беседовали на самые разные темы — от спорта, книг, обсуждали текущие события мировой политики, он был удивлен насколько умна и остроумна оказалась Лорен. Не удивительно, что у нее было свое мнение обо всем, которое она пыталась отстаивать, так как была начитанной и обладала логическим умом.
Лорен выползла из его объятий, поставив локти на перила террасы и глядя на ночное небо.
— Так будет лучше. В старших классах я научилась справляться, что мне учеба не давалась легко, я хотела поступить в институт такой, как УКЛА. Но мне приходилось адски вкалывать и даже сейчас для меня это ежедневная борьба.
— Что ты имеешь ввиду? — Бен выглядел больше озадаченным.
Она вздохнула.
— Если мы собираемся продолжить этот разговор, то я настаиваю, что мы должны выпить текилу. Подожди здесь.
И Лорен исчезла в доме, он даже не успел ее расспросить, поэтому остался на террасе размышлять о том, что она собиралась ему сказать. И он вдруг понял, что Лорен впервые решила открыться ему с тех пор, как он ее встретил, утратив свою обычную высокомерность и самоуверенность. Она даже показалась ему более чем уязвимой, немного растерянной и стеснительной — черты, которые он раньше никогда за ней не замечал, и даже не мог предположить, что они у нее присутствуют.
— Вот. Садись. Я принесла неплохую выпивку.
Он повернулся, она поставила на стеклянный стол из ротанга бутылку Gran Patron Platinum, два рюмки, солонку и миску с лаймом. Пока он усаживался рядом с ней на мягкий диван из ротанга, она уже откручивала пробку и наполняла маленькие рюмки.
Он даже не удосужился сказать ей остановиться по поводу выпивки, потому что уже видел (не веря своим собственным глазам) сколько алкоголя она могла принять, даже не моргнув глазом. Он никогда столько не пил.
Бен слизал соль с внешней стороны руки, опрокинул рюмку текилы, затем пососал четвертинку лайма, и только потом тихо спросил:
— Итак, что все это значит?
Лорен молчала долгие секунды, возможно, самое долгое время не произносила ни слова с тех пор, как они встретились. Она даже не смотрела на него, и выражение ее лица, также как и голос, были непривычно мрачными.
— Почти никто не знает того, что я собираюсь тебе сказать, — задумчиво начала она. — Мои родители и сестра, конечно знают, моя тетя Мэдди и дядя Мэл. Несколько учителей, врачей, терапевтов, которые я встречала за все эти годы. На самом деле, это не так уж страшно, я бы даже сказала, что очень распространенное явление. Но мне всегда было тяжело признаться, что у меня Синдром гиперактивности с дефицитом концентрации внимания (СГДКВ).
Бен понял насколько трудно ей было признаться, такой гордой и самоуверенной Лорен. И он вдруг понял, что теперь мог дать объяснение многим ее действиям — ее почти бешеной энергии и безостановочной болтовни, неподвижно она могла высидеть всего лишь несколько минут, отчего она почти мгновенно засыпала, и ей хватало лишь более чем четырех или пяти часов сна за ночь, чтобы восстановиться.
Пару ночей она будила его, вырывая из крепкого сна, около двух или трех часов ночи, облизывая его член, который уже наполовину находился у нее во рту или же садилась на него своей уже скользкой, горячей киской. И он задавался вопросом, был ли ее ненасытный сексуальный аппетит связан с СГДКВ, независимо от того, как часто или как сильно они занимались сексом, казалось, она всегда была готова к большему. И Господи, помоги ему, может и дерьмово было с его стороны быть благодарным за этот симптом, но тем не менее он был невероятно ему благодарен, потому что секс был неуемный и потрясающий.
Он скользнул рукой по ее руке, успокаивая, прежде чем она подняла очередной шот, четвертый по его подсчетам.
— Тебе больше не нужно пить, — мягко сказал он. — Определенно не стоит из-за того, что ты мне только что рассказала. Ты права. Этот синдром абсолютно ни о чем не говорит и здесь нечего стыдиться. Похоже, ты научилась с ним справляться. Ты поступила в Калифорнийский университет, а я знаю, что курс кинематографии там — один из самых сложных в мире. К тому же, я знаю тебя всего несколько дней, милая, но понял, что ты самая умная, храбрая и решительная, я никогда не встречал такого человека, как ты. Не говоря уже о том, — пробормотал он, пересаживая ее к себе на колени, — что самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал.
Лорен хихикнула, обхватив его руками за шею, прижавшись к нему.
— Ты забыл, про сексуальная. И смешная. И определенно, — добавила она, дразня его ухо языком, — у тебя был лучший секс со мной за всю твою жизнь.
Он нежно поцеловал, языком исследуя ее губы, медленно и тщательно облизывая.
— Ты для меня гораздо больше, чем просто случайный секс, — прошептал он. — И ты это знаешь. То, что у нас было — нет ничего случайного или дешевого. Ты самая замечательная женщина, которую я когда–либо встречал, Лорен… в постели.
Она улыбнулась, крутясь свой аппетитной попкой на его стремительно твердеющем члене.
— Ну, да. Но, мне пришлось очень много трудиться, чтобы стать такой неповторимой, и для меня всегда это была борьба.
Он успокаивающе погладил ее упавшие локоны.
— Сколько тебе было лет, когда поставили такой диагноз?
— Пять. Но готова поспорить, что всем все стало очевидно гораздо раньше. Я была самым неуправляемым ребенком — лазила по деревьям, прыгала по мебели, постоянно попадала в какие-нибудь неприятности. Я сводила с ума своих родителей, особенно, потому что Джулия по сравнению со мной была маленьким ангелом. Она устраивала чаепития со своими куклами и плюшевыми мишками, или смотрела книжки с картинками, пока я выкапывала червей или боролась с одной из собак.
Бен нахмурился.
— А твои родители не... то есть, я надеюсь, они не ждали от тебя, что ты будешь похожа на свою сестру, и не пытались сравнивать вас.
Она тут же отрицательно покачала головой.
— Боже, нет! У меня самые лучшие родители во всем мире… самая лучшая сестра. Ни один из них никогда не давал мне повода подумать, что я в чем-то ущербна, и меня никогда не сравнивали с Джулией, что я не такая, как она. Нет, я сама все время сравнивала себя с ней.
— Лорен… — начал он.
Но она проигнорировала его протест и продолжила:
— У меня всегда было такое чувство, будто я разочаровываю своих родителей, подвожу их. Моей сестре все давалось чертовски легко, в то время как мне приходилось трудится за троих. Поэтому я всегда настаивала, чтобы мы одевались по-разному и занимались разными вещами. Мне не нравилось, что меня сравнивали с Джулией, в большем степени в отрицательную сторону. Через некоторое время я устала постоянно слышать, как учителя ворчали насколько мы разные, им даже было трудно поверить, что мы близнецы.
— Твои родители… давали тебе лекарства?
— Нет. — Твердо ответила она. — Да благословит Бог мою маму, потому что она занимала твердую позицию с каждым врачом, терапевтом и учителем, с которыми нам приходилось сталкиваться. Она наотрез отказывалась пичкать меня «Риталином» или «Аддераллом», клянясь, что лучше переведет меня на домашнее обучение, нежели будет давать таблетки. Мама вместе с отцом изучили этот вопрос, поговорили с экспертами в этой области и нашли альтернативный метод лечения.
— Боевые искусства, например?
— Да. И для меня это оказалось настоящим спасательным кругом, Бен. Мой первый учитель, в честь которого я сделала татуировку, пугал меня до чертиков. Сэнсэй Ямасиро был всего на дюйм или два выше, чем я сейчас, и повесу, наверное, такой же или немного тяжелее. Но обычно ему требовалось только одного взгляда, что бы я встала по стойке смирно. Боевые искусства очень помогли мне с синдромом, как и спорт, а затем фотография. Мой дядя Мэл таскал меня с собой в однодневные походы по пустыне Вентана или Пойнт Лобос и учил, как делать идеальные снимки, учил терпению. Были и другие методы лечения, более традиционные, и в конце концов, я научилась сдерживать свою энергию. Но это постоянная борьба, особенно в университете, и я буду самым счастливым человеком в мире, когда мне больше не придется сдавать ни одного экзамена и писать ни одной курсовой работы.
Бен был настолько глубоко тронут, что она только что поделилась с ним самыми сокровенными секретами, что он с силой сжал руки вокруг нее, особенно когда она показала ему свою уязвимость.
— Тебе совершенно не обязательно сдавать экзамены или писать двадцать страниц курсовой работы, чтобы понять, что ты уникальная, — заверил он ее. — С первой секунды, как только я увидел тебя, Лорен, ты буквально меня ослепила. И твой синдром — это всего лишь часть тебя. Кроме того, — добавил он, лаская ее голую спину, — я предпочел бы копать червей и лазить по деревьям, чем сидеть на чаепитии. Особенно, когда в список гостей входили мишки.
Она радостно и громко засмеялась на его заявление, оставляя на его губах громкий, чмокивающий поцелуй — поцелуй, который очень быстро перерос в голодный, а потом слишком страстный.
Он застонал, как только его рука заскользили под топ к теплой, обнаженной груди.
— У тебя вообще имеются лифчики? — спросил он, пока его палец кружил по соску, а она извивалась от возбуждения.
— Дюжина, — прошептала она, развязывая свой топ и сбрасывая его на пол террасы. Она ахнула, как только он грубо сжал ее полную, налитую грудь. — Это не значит… ааа, вот так хорошо!... что мне нравится их носить.
— Господи. — Он наклонил голову и медленно облизал возбужденный круг вокруг одного бледно-розового соска. — Ты должно быть сводишь с ума парней в институте, расхаживая по кампусу с подпрыгивающими вверх-вниз сиськами весь день. Я даже готов вернуться в институт, чтобы увидел, как ты выхаживаешь. И ты можешь не сомневаться, — зарычал он ей в ухо, и его рука заскользила под пояс ее белых махровых шорт с низкой посадкой, — что я сделал бы все возможное, чтобы попасть внутрь твоих шорт на регулярной основе.
Лорен застонала, как только его пальцы отодвинули ткань ее белых шелковых стрингов, и заскользили внутрь.
— Тебе бы не пришлось столько усердствовать, — задыхаясь произнесла она. — Ради тебя, Голубые Глаза, я бы ходила даже без шорт. И вообще без одежды, если на то пошло.
— Приятно слышать, — резко пробормотал он. — Сейчас самый подходящий момент все это снять.
Одним решительным движением он снял с нее шорты вместе со стрингами и передвинул ее, чтобы она оседлала его колени. Его член настойчиво давил на молнию, умоляя, чтобы его освободили и выпустили внутрь ее уютной маленькой киски.
Она нетерпеливо извивалась, сидя у него на коленях, стараясь изо всех сил стащить с него футболку или открыть молнию у него на штанах. Но на этот раз он был полон решимости взять под свой контроль ситуацию, чтобы соблазнить, замедлить ее и свои действия, насладиться опытом, хотя до конца не был уверен реально ли вообще ее замедлить, скорее всего это его дикая фантазия и ничего больше.
— Полегче, милая, — успокаивающе произнес он, схватив ее руки и потянувшись к ее губам. — Знаешь, не обязательно нестись впереди паровоза. Дай мне возможность насладиться горячей голой малышкой на коленях, хотя бы несколько минут, а? Расслабься, хотя бы, — убедительно уговаривал он ее, — на несколько минут.
— Бен… нет, я…
Но протест застрял у нее в горле в тот момент, когда он начал медленно, чувственно, глубоко с языком целовать. Его рука скользнула к ее затылку, удерживая голову неподвижно, другой рукой он буквально рыскал по ее телу, сжимая грудь, задницу, мучая и кружа вокруг клитора, потом, наконец, заскользил двумя пальцами внутрь, она была такой мягкой и горячей внутри, он чувствовал насколько она была возбуждена. Он хотел одновременно рывком расстегнуть ее молнию и запустить член внутрь, в эту тугую сладкую киску или уложить ее на узкий диван из ротанга и вылизать, словно она была самым декадентским десертом.
Но когда Лорен стала причитать в знак протеста, он более быстрыми движениями стал двигать пальцами, пока не почувствовал, как стали сжиматься его стенки влагалища от начинающихся спазмов, она закричала от релаксации.
Даже в темноте ночи при тусклом освещении террасы, Бен увидел, как заблестели ее ярко-зеленые глаза, когда он медленно вытащил свои пальцы из сжимающейся киски и поднес к губам.
— Ммм. — Он причмокнул. — Вкусно. Вот что я тебе скажу, милая. Ты можешь оставить эти брауни себе, потому что ты — самая сладкая и вкусная вещь, которую мне довелось попробовать.
Лорен схватила его за запястье и поднесла его руку ко рту, начав посасывать средний палец.
— Хм, немного соленая, на самом деле, — пробормотала она. — Но почти совсем не отличаюсь от твоего вкуса.
— Уф. — Он крепко сжал ее запястье, как только она попыталась расстегнуть его джинсы. — Не сейчас, милая. Мне чертовски тяжело. Тебе достаточно слегка дотронуться своими пальчиками, и я кончу в ту же секунду. — Он опять поднес ее руку к губам, на этот раз посасывая ее пальчики. — Я хочу, чтобы у нас все продолжалось намного дольше. Я хочу заниматься с тобой сексом часами. И начнем вот с этого.
Он приподнял ее обнаженное, соблазнительное тело с коленей, подвел ее к краю террасы. Положил ее руки на перила и слегка ударил по заднице.
— Ухватись за перила, — хрипло произнес он. — Не отпускай, несмотря ни на что. Наклонись вперед и держи свою великолепную маленькую задницу вверх.
— Да, сэр, — с сарказмом ответила она, специально провоцируя его и виляя попкой.
Бен усмехнулся, за рекордно короткие сроки сбросив с себя одежду, а затем встал прямо за ней.
— Хорошая девочка, — прошептал он ей на ухо, скользнув рукой спереди по ее телу, сжав сосок. — Продолжай делать то, что я тебе говорю и мне не придется тебя снова шлепать.
Лорен фыркнула посмеиваясь.
— Как будто такое случится! Послушай, ты можешь, конечно, играть в большого, плохого Мастера со всеми этими штучками, но шлепков не будет, не… уф!
Он задорно ухмыльнулся, завязав топ Лорен на затылке, ее майка из хлопка очень хорошо подходила для довольно эффективного кляпа. Он провел рукой по ее позвоночнику, ущипнув за ягодицу.
— Господи, впервые ты промолчала в ответ, — поддразнил он. — Теперь, расслабься, а? Расслабься и наслаждайся… отпусти контроль.
Каждый раз, когда они занимались сексом, Бен не верил, что может еще больше ее хотеть, не верил, что его член может чувствовать себя еще тяжелее. Но стоило ему погружаться в ее сочную, тугую киску, медленно, продвигаясь на дюйм за раз, он вдруг решил, что с ней его член стал на дюйм или два длиннее и больше, чем обычно, и, безусловно, намного жестче. Полностью погрузившись в ее желанное тело, стон, вырвавшийся из его губ, пронесся на многие мили вокруг. И хотя Лорен неоднократно уверяла его, когда они занимались сексом на открытом воздухе… на слишком маленьком диване или на шезлонге, в гидромассажной ванне, что никто его не слышит, Бен не был в этом уверен.
Но сейчас, когда он начал двигаться по-настоящему глубокими, быстрыми толчками, ему было наплевать слышат его или нет, даже если бы сто человек собрались вокруг них, наблюдая за ними. Было слишком хорошо, слишком невероятно приятно, он не мог остановиться, да еще и приглушенные звуки, которые издавала Лорен через свой кляп, она, видно, чувствовала то же самое.
Ему хотелось, чтобы их секс продолжался часами, всю ночь, но он был слишком возбужден, слишком нуждался в освобождении, чувствуя, как оно приближается с каждым его движением, как несущийся поезд, несмотря на все усилия машиниста его остановить. В последнюю минуту он сорвал кляп, ухватил ее за подбородок, заставив ее выгнуться назад, чтобы оставить на ее губах требовательный поцелуй.
Оргазм почти сбил его с ног, ему пришлось ухватиться за талию Лорен, чтобы удержать ее в вертикальном положении, потому что у нее так дрожали ноги от силы его толчков, он побоялся, что она может грохнуться на пол.
Они опустились на колени, крепко обхватив друг друга в объятия, изо всех сил пытаясь восстановить контроль над своим прерывистым дыханием, Бену захотелось остановить время в этот момент, ему хотелось остаться навеки с этой красивой, очаровательной женщиной, удерживая ее в своих руках.
К сожалению, как раз для него время не только не стояло на месте, наоборот, слишком быстро двигалось вперед.
Глава 4.
Он оставался у нее более десяти дней, в два раза дольше, чем первоначально планировал задержаться в этом районе. Но каждый раз, когда он думал двигаться дальше на юг к следующей остановке на своем маршруте, он не мог себя заставить покинуть ее. Больше всего он хотел остаться здесь навсегда — в этом первозданном, немного суровом прибрежном городке, с которым он ощущал мгновенную близость, в этом коттедже, который менее чем за две недели стал для него домом, настоящем домом, а не теми домами его родителей в Огайо, с этой красивой девушкой, которая особо не зацикливалась на женственности, девушкой, которая могла стать единственной для него, его второй половинкой, его жизнью.
Они никогда не вели разговоров на сколько он планирует задержаться, прежде чем двинется дальше по своему маршруту. И ни один из них ни разу не упомянул о будущем, куда они отправятся отсюда, также они не пытались точно определить, какими могли бы стать их отношения или не могли. Они, казалось, молча согласились жить данным моментом, наслаждаться каждой проведенной драгоценной минутой и не заглядывать дальше на час или два вперед.
И наслаждение было совершенно точным словом, описывающем эти десять дней. Им удалось впихнуть в эту скудную неделю фактически полтора года жизни — своих воспоминаний. Каждый день с Лорен был приключением, сумасшедшим, безумным приключением, и это много значило для Бена, который успел попутешествовать по всем континентам, кроме Антарктиды, часто занимался экстремальными видами спорта, такими как горный велосипед, скалолазание, каякинг в океане и сноубордингом. Он прыгал с тарзанки в Новой Зеландии, был на сафари в Кении, поднялся на вершину горы Аконкагуа в Аргентине. Но время с Лорен было гораздо более волнующим и, безусловно, более запоминающимся, чем любой из его предыдущий эксперимент.
Она продолжала таскать его на серфинг каждое утро, пока он не стал оставаться в вертикальном положении на доске почти минуту. И он познакомился с большинством парней-серфирами, которые вовсю флиртовали с ней, причем у него на виду, возмутительно открыто, но с которыми она вместе выросла, и они с радостью приняли Бена в свой тесный круг.
Лорен ездила с ним в поход по узким горным дорогам, которые показал ей ее дядя Малькольм, когда она была подростком. И хотя походы были не легкими, потому что местность обладала своими нюансами, но передвижение на машине по более отдаленным дорогам пугала его. Лорен настаивала, что она сядет за руль, маневрируя своим зверем-пикапом, как будто это был гоночный автомобиль на «Формула-1». Во время этих поездок по пыльным, грунтовым дорогам с крутыми обрывами и такими же крутыми поворотами, Бен попеременно то закрывал глаза, то хватался за перекладину, бормоча давно забытые молитвы. Он выходил на пошатывающихся ногах из пикапа, у него дрожали колени, готовый почти целовать землю от облегчения и благодарить звезды за то, что они вернулись в целости и сохранности.
Сами походы были на редкость удивительными, большую часть времени они были совсем одни, ни единой души вокруг. Лорен настоятельно вручила ему камеру, несмотря на все протесты с его стороны и упрямые ответы с ее, и он сделал десятки, сотни снимков для своей статьи. Лорен захватила с собой закуски и напитки в рюкзаки вместе с одеялом, чтобы они могли устроить импровизированный пикник в своей поездке. И между глотками газировки и сэндвичами с арахисовым маслом маленькая шалунья нагло разделась и повалила его на спину. Его довольно слабые протесты, что кто-то проходящий мимо может их увидеть, быстро заглохли под ее сладкими губами.
И под теплым летним солнцем, согревающим их обнаженные тела, они занимались сексом с непомерным желанием и голодом на жесткой, каменистой почве, прикрытой тонким одеялом, обеспечивающем хоть какую-то амортизацию. Вернувшись в коттедж, он морщился от брызг горячего душа, стучащего по дюжине или более синякам и царапин, но дискомфорт был тут же забыт, как только Лорен присоединилась к нему в просторной душевой кабине. Ее тонкие изящные намыленные руки уверенно поглаживали его член, пока он не застонал от возбуждения и не развернул ее, подталкивая к гладкой гранитной стене душа, прежде чем войти в нее.
И каким-то образом она все же смогла убедить его разрешить ей сесть за руль мотоцикла. Удивительно, но, возможно, потому что она никогда не ездила на байке, вела его очень осторожно, чем свой пикап, и он почти не боялся, что они куда-нибудь врежутся, сидя позади нее.
Он заметил, что она каждый день тренировалась по боевым искусствам, и через пару дней наблюдая за ней на террасе, как она плавно выполняла сложную серию ударов руками, ногами, перекручиваясь на триста шестьдесят градусов, с прыжками и оружием, Бену так понравилось, что он даже решил присоединиться к ней. Лорен обрадовалась поучаствовать в спарринге с партнером, и он был приятно удивлен как быстро вспомнил все движения.
Были и более спокойные дни, как прогулки с собаками дважды в день, все три австралийские овчарки отличались безграничной энергией. Но самыми любимыми были прогулки Бена на закате по пляжу, к которому можно было спуститься по тайным, скрытым деревянным ступенькам, встроенные в склоне холма прямо под коттеджем. Он и Лорен держались за руки, по очереди бросая палки собакам. В такие моменты даже Лорен казалась нехарактерно тихой, в основном молчала, но во время таких прогулок слова и не требовались.
И несмотря на ее предыдущие протесты, что художник из нее никакой, он обнаружил, что она лукавила на этот счет. Не раз он натыкался на нее на террасе, сидевшей на перилах, с большим блокнотом и угольным карандашом в руке. С известной художницей в лице матери и таким же знаменитым архитектором в лице отца, Бен все равно был удивлен, отметив, что у Лорен имеется настоящий талант. Она делала эскизы и наброски всего, что ей нравилось и привлекало внимание — дерево, собаку, чайку и его. Она вырвала страницу из блокнота и сунула ему в руку довольно импульсивно, пробормотав:
— Вот. Не очень хорошо, и ты можешь просто выбросить этот рисунок, если захочешь. Ничего страшного.
Но он знал, что сохранит ее рисунок, сделанный с удивительным сходством, навсегда и всегда будет лелеять его. Как и она сама, эскизы Лорен были немного резкими, написанные не в традиционной манере, грубоватыми штрихами, но сам рисунок был уникальным и захватывающим.
Раньше он никогда не влюблялся, у него никогда не было реальных отношений, по крайней мере, не таких, которые продолжались бы после траханья, как кроликов, в течение дня или двух, прежде чем каждый из них пойдет своей дорогой. И, честно говоря, он еще не встречал женщину, которая бы заставила его задуматься о подобных вещах — обязательствах, остепениться или влюбиться. Но даже несмотря на то, что подобные вещи были ему совершенно чужды, Бен довольно быстро понял, что он влюбился в Лорен… сильно влюбился. Однако он не мог… или не хотел говорить ей о своих чувствах. И не потому, что он побаивался, что она не ответит ему взаимностью, хотя она тоже ничего не говорила ему. Лорен относилась к тем людям, которые никогда не будут утаивать и скрывать свои истинные эмоции. И хотя она ни словом не обмолвилась, для нее это было довольно-таки странно, но, возможно, потому что она была достаточно старомодной и хотела, чтобы он сделал первый шаг, хотя Бен чувствовал, что она была так же без ума от него, как и он от нее.
Но причина, по которой он не осмеливался обсуждать с ней свои чувства (или будущее) заключалась в том, что он считал для ее же блага, что он не вписывался в ее планы, в ее жизнь. Даже если бы они попытались продолжить встречаться, когда бы пришло время ему двигаться дальше, его шаг разрушил бы блестящее будущее, которое маячило перед Лорен, и из-за этого их любовь в конечном бы итоге претерпела бы изменения, которые исправить уже было бы невозможно.
И решение, которое он принял было самым трудным в его жизни, но он надеялся, что оно было бескорыстным. И до вчерашнего дня Бен все еще отчаянно пытался найти способ, чтобы он и Лорен остались вместе так или иначе. Конечно, ему следовало закончить эту статью, но, возможно, после он сможет найти способ переехать в Лос-Анджелес. Он знал, что Лорен снимала квартиру с несколькими студентками и, учитывая, что у него было очень мало вещей, он задавался вопросом, согласится ли она разделять с ним свою комнату. Он готов был найти какую–нибудь работу, ему было неважно какую, главное, чтобы она закончила в следующем году институт. А потом, ну, после этого мир мог открыть им все двери, и они могли создать свой собственный мир.
Лорен слушала, открыв рот, от удивления, когда он рассказывал ей о местах, которые он посещал, и подробно расспрашивала о его поездках в Австралию, Бразилию, Марокко и даже на Кубу. Она озвучила ему свой список желаний, она хотела когда-нибудь побывать в Патагонии, Индии, Исландии, Бора-Бора и швейцарских Альпах. Бен представил в своем воображении, отпустив свои эмоции, как они путешествуют по миру вместе. Лорен бы делала фотографии к его статьям, а он бы продавал свои эссе в туристические журналы, на веб-сайты, блогерам и, возможно, даже стали бы публиковать свои собственные путеводители. Это выглядело бы потрясающе, бесконечное приключение, и жизнь казалась бы отличной, намного лучше, чем он мог себе представить, пока его любимая Лорен всегда бы была рядом с ним.
Он почти был готов обсудить с ней эту тему, чтобы увидеть ее реакцию на его предложение. Он наконец-то решил обсудить с ней все за ужином прошлой ночью, мысленно неоднократно репетируя свою речь. Но все его желания пали прахом, как только он согласился сопровождать ее в Кармель, чтобы проверить дом ее родителей и художественную галерею ее матери.
Его челюсть просто отвисла при первом взгляде на «пляжный домик» МакКиннонов, так небрежно Лорен называла его. Взять хотя бы одно только первоклассное расположение на берегу океана, которое стоило миллионы, в то время как просторный, изготовленный на заказ дом с его обширными террасами, скорее всего, удваивал его стоимость.
Пока Лорен суетился по дому, открывая окна, поливая растения, просматривая почту и забирая корм для собак, Бен быстро, но внимательно осматривал дом с глухо стучащим сердцем, проходя мимо каждой комнаты. Опять он видел настоящий, удобный, богемный декор, но не было кричащей роскоши в каждом предмете мебели, в каждом коврике, даже в кофейных кружках и полотенцах для рук, хотя все было самого лучшего качества. И обстановка, к которой привыкла Лорен, к определенному уровню жизни, в котором она выросла, со всеми привилегиями, не ускользнула от него, Бен внутренне содрогнулся, представив ее реакцию, если он предложил бы поехать с ним в одно из своих мало бюджетных путешествий.
Он всегда летал эконом классом, часто ему приходилось делать пересадки или длительные перелеты, чтобы сэкономить деньги на авиабилетах. Оказавшись в пункте назначения, он обычно передвигался на местном транспорте или частенько на шумных, пыльных поездах без кондиционеров, на переполненных автобусах. Жил он в самых недорогих гостиницах, которые мог найти, часто едва ли пригодных для жилья. И хотя он знал, что Лорен нравились приключения, по крайней мере, ни одна клеточка ее тела не противилась им, Бен все же не мог представить ее счастливой и довольной жизнью обнищавшего кочевника.
И все стало еще намного хуже, как только они вошли в галерею «Спиндрифт» в причудливом центре Кармеля. И пока Лорен энергично, на беглом французском, беседовала с изящной, элегантно одетой пожилой женщиной, менеджером галереи, Бен рассматривал картины, скульптуры и фотографии, выставленные на продажу. И он точно понимал, что его изношенные джинсы, выцветшая футболка и байкерские ботинки выделялись среди этой роскоши, как больной палец, среди хорошо одетых, не бедных людей.
И потрясения только усиливалось, причем семимильными шагами, когда он незаметно бросил взгляд на ценники, выставленных вещей, многие из которых выражались пятизначными цифрами. Он был искренне поражен, когда увидел фотографии, которые продавались за тысячи долларов каждая. Фотографии Лорен, в частности, стоили много денег, и она могла бы создать себе очень комфортную жизнь, просто продавая несколько фото в месяц здесь, в галерее своей семьи. И ей не нужно было бы ехать за этими видами в самые отдаленные уголки мира, обладая ограниченным бюджетом, она с легкостью могла бы путешествовать в комфорте, куда бы не захотела.
И, стоя здесь в галереи, он понял, что не может попросить ее пойти на подобные жертвы, чтобы быть с ним рядом. Ему абсолютно нечего было ей предложить в данный момент — без постоянной работы или дохода, почти с пустым банковским счетом, ни дома, ни мебели, ни даже тарелки. Бен нахмурился и поморщился, представив реакцию родителей Лорен, если бы она представила его им со своими единственными пожитками, которые умещались на его потрепанном мотоцикле. Он прекрасно понимал, что талантливые и настолько успешные Натали Бенуа и Роберт МакКиннон, естественно, многого ожидают от своих дочерей, например, самую высокую карьеру и таких же мужчин рядом с ними. По крайней мере, он точно знал, чего они точно не ждут от своих дочерей, что одна из них превратится в цыганку и будет вести кочевой образ жизни, не имея идеальных условий жизни, не постоянного дохода. Хотя Лорен — упрямая, самоуверенная, независимая Лорен — скорее всего готова была отказаться от своей мечты и амбиций, чтобы быть с ним при любых обстоятельствах, он чувствовал это. Но он не имел права и не хотел, чтобы она отказывалась ради него от своей мечты.
Поэтому он решил тихо уйти, двинувшись к следующей остановке, и тем самым позволить Лорен иметь такую жизнь, в которой она выросла и такую, которую она заслужила.
И Бен млел от каждой секунды в последний день, когда они были вместе, складывая каждый миг в копилку воспоминаний к сотне других. Он фотографировал Лорен, глядящую на воду, когда ее длинные волосы небрежно развивал ветер, хихикающую, как маленькая девочка, когда одна из собак самозабвенно лизала ей лицо, как она орудовала лопаткой, готовя бургеры и хот-доги на большом газовом гриле, фотографировал, когда она неторопливо делала глоток Шардоне из бокала, как подмигивала ему, намекая, ее пухлые губы расходились в приглашающей улыбке.
Слава Богу, она не заметила ничего необычного в этот вечер, последнее, что ему хотелось вступить с ней в спор, в котором она будет ожесточенно требовать, чтобы он пересмотрел свое решение. Он не понаслышке видел, насколько упрямой могла быть Лорен, не желающей ходить вокруг да около, и Бен понял, что она обругает его, даже если заподозрит, что у него возникла подобная мысль, всеми мыслимыми выражениями, идиотом, который решил уйти, и будет с яростью реагировать, что он принял за нее решение.
Но поскольку она была такой импульсивной и такой молодой, он уговаривал себя, что он должен принять решение, потому что сильнее и старше. Лорен относилась к тем женщинам, которые предпочитали жить сегодняшним днем, проклиная любые последствия, не думая о будущем и не заглядывая вперед на год или два, или десять. И у него разрывалось сердце только от одной мысли, если она, оставшись вместе с ним, решит, что ее жизнь, которую он вел была не совсем той, которую бы она хотела для себя, или что еще хуже, обвинит его, что из-за него она не сделала прекрасной карьеры и не имеет того будущего, о котором столько времени мечтала.
Он с грустью решил, попивая вино, что самое лучшее время остановиться именно сейчас, прежде чем их отношения продвинуться еще дальше. Ей было всего двадцать, успокаивал он себя, она была такой красивой, настолько желанной и страстной, что сможет заполучить любого мужчину, которого захочет. Она с легкостью забудет мужчину по имени Бен Рафферти, который как-то летом появился в ее жизни. Но Бен отлично понимал, что никогда не сможет забыть эту женщину, никогда не сможет полюбить другую так, как он любил Лорен. И конечно же он был настоящим идиотом в десятой степени, что решил от нее уйти, но также он осознавал, что ему необходимо сделать этот шаг.
Они как обычно отправились на последнюю прогулку при луне по пляжу, потом последний раз посидели в гидромассажной ванне; посмотрели приключенческий фильм, которые обожала Лорен, и он съел почти все приготовленные ею распутные брауни. И похоже она ничего необычного не заметила в его поведении, болтая как обычно, как будто других забот в целом мире у нее и не было.
Но когда он повел ее в постель той ночью, он испугался, что выдаст себя. Тем более, что Лорен пребывала в более игривом настроении, оставляя ему мало шансов, предпочитая в спальне взять все под свой контроль. И хотя он наслаждался, когда она играла доминирующую роль, сегодня же ему хотелось лелеять, смаковать ее, вобрав в себя ее красоту, запах, сохранив их в воспоминаниях, чтобы они прожигали его банк памяти все время и оставались там навсегда.
— Позволь мне, — прошептал он, повалив ее на подушки, как только она попыталась ползти по нему.
Она упрямо тряхнула головой, пытаясь оттолкнуть его, но затем выдала возглас удивления, как только он опустил свои губы на ее в длинном, требовательном поцелуе. И тут же она обхватила его руками за шею, притягивая к себе, а не отталкивая. Он целовал ее почти с отчаянием, пытаясь запомнить вкус ее сладких губ, их мягкость и бархатистость. Он осыпал поцелуями ее лоб, кончик такого милого маленького носа, каждую разрумянившуюся щечку, затем стал спускаться вниз по горлу.
Лорен ахнула, как только его горячий язык прочертил дорожку между ее пышных грудей, а затем понизу вокруг каждой в отдельности. Она прижала его голову к себе, как только его губы обхватили ее бледно-розовый сосок и начали усиленно сосать, пока его пальца пощипывали другой. Ему хотелось довести ее до оргазма, как уже один раз, только поглаживая и стимулируя ее грудь, но он слишком жаждал ее сегодня вечером, чтобы довольствоваться только ее грудью.
Поэтому его губы продолжили путь вниз по ее животу и еще ниже, но Лорен каким-то волшебным образом удалось выбраться из-под него. Прежде чем он успел запротестовать, она убедила его замолчать, перевернувшись, и они оба оказались в идеальном положении «шестьдесятдевять».
Несколько раз раньше они экспериментировали с этой позиции, и каждый раз Бен приходил к мнению, что лучше быть не может, чем двойные ощущения от ее сладкой, сочной киски, пока Лорен в этот же момент сосала его член, беря глубоко в горло. Ему не составило большого труда быстро довести ее до оргазма своим языком и пальцами, пока его член скользил между ее губами, когда она громко стонала от удовольствия. Он воспользовался ее состоянием, перевернув ее на спину на кровати, глубоко войдя внутрь, прежде чем она успела запротестовать.
И пока он закачивал свой безудержный член внутрь нее снова и снова, Бен понимал, что эти минуты выходили далеко за рамки простого траха. Хотя иногда секс с Лорен был жестким, непристойным и первобытным, он всегда, всегда чувствовал, что он был наполнен любовью с самого первого раза.
Он заставлял себя не закрывать глаза, чтобы видеть ее прекрасное лицо, сохраняя ритмичные толчки в ее тугую, влажную киску. Она смотрела на него своими зелеными глазами все еще отрешенным взглядом от оргазма, и была настолько чертовски потрясающей, совершенной, что его сердце защемило только от одной мысли, насколько сильно он в нее влюбился. И только почувствовав слезы, перемешивающиеся с потом со лба и стекающие по щекам, он закрыл глаза. Он не мог позволить Лорен увидеть свои слезы, увидеть, насколько он глубоко ее любит. Не потому, что он боялся, что она может счесть его слабаком или не мужчиной. Бен был вполне уверен в своей мужской силе, поэтому даже не беспокоился на этот счет. Нет, причина, по которой он не мог позволить ей увидеть его эмоциональный срыв, заключалась в том, что он боялся, что Лорен при ее врожденной чувствительности, заподозрит что-то неладное.
Однако он позволил появиться очередным слезам, когда кончил, его тело омывалось чистым, неподдельным удовольствием, по-прежнему находясь долгие, бесконечные секунды внутри нее. Не в состоянии контролировать свою реакцию, чтобы скрыть свою тоску, он понял, что это было настоящее прощание с ней, Бен уткнулся в ее шею, в надежде, что она не увидит его слез и примет их за пот, предполагая, что его сотрясает дрожь от силы оргазма, а не от беззвучных слез.
Почувствовав беспокойство Лорен и ее изящные тонкие пальчики, ласкающие его влажную щеку, проводя успокаивающие круги по его голой спине, он не мог позволить ей задавать вопросы или задуматься над происходящим. Вместо этого он поцеловал ее снова, обхватив ладонями ее грудь, потом сжал задницу, лаская ее бедра, пока она не застонала от удовольствия, и его член опять ответил на ее призыв.
Он хотел часами не выпускать ее, как будто за эту одну ночь хотел насытиться на всю свою оставшуюся одинокую жизнь, которая маячила впереди, без нее. Он целовал ее до тех пор, пока ее губы не стали припухлыми и красными, сосал соски, пока они не заболели, и покрывал каждый дюйм ее тела, проводя своей щетиной, отчего проявились красные полосы. И когда она наконец нехотя призналась ему, что у нее больше нет сил, он заменил свой член губами и языком, совершенно не беспокоясь, что она была еще мокрой и липкой от тех раз, когда он кончал в нее. Его яйца болели от многочисленных оргазмов, которыми он наслаждался, спина саднила во многих местах от ее ногтей, а его горло хрипело и щипало от криков удовольствия, которые они разделяли.
И когда Лорен окончательно была измождена, впав в глубокий сон, он еще долго держал ее в своих руках, не желая отпускать. В конце концов, потребовалась каждая унция его самоконтроля, чтобы он смог тихо, чтобы ее не разбудить, подняться с кровати, где он делил не только свое тело за последние десять дней.
Как можно тише, он оделся в те же джинсы и футболку, в которых и приехал сюда полторы недели назад. На самом деле, он так и не распаковал свои вещи за это время. Задумавшись он все же взял дорогую камеру Nikon, которой Лорен настаивала, чтобы он пользовался, фактически подарив ее ему. Если он заберет ее с собой, то будет еще большим халявщиком, чем уже был. Но с другой стороны, если он оставит ее, тем самым он отвергнет ее подарок, также, без радостно подумал он, как он отверг, (она придет именно к такому выводу) и саму Лорен.
Со злостью смахнув слезы, Бен поднял камеру и направил на спящую Лорен. Он не мог не улыбнуться, наблюдая в объектив, как она беззаботно растянулась, почти на половине кровати. Без вспышки, потому что боялся ее разбудить, он отщелкал полдюжины снимков, добавив к своей уже более значительной коллекции фоток Лорен, многие из которых отображали ее на разных этапах раздевания и даже в обнаженном виде, как и сейчас.
Он неохотно убрал камеру, бережно положив ее к своим вещам, затем бросил на нее взгляд в последний раз. Когда ему пришло время уехать из Огайо в колледж, у Бена даже мысли не возникло попрощаться с родителями, сводными братьями и сестрами, и друзьями. У него не было сожаления, никаких сентиментальных чувств, когда он закончил институт и распрощался со своими друзьями там. У Бена было мало настоящих друзей, с кем он постоянно бы поддерживал связь, и ни разу он не испытывал желания злоупотребить гостеприимством где-нибудь или с кем-либо.
Но когда он смотрел на эту женщину, которая будет для него единственной, неважно сколько еще пройдут через его жизнь и в следующие годы, сердце Бена разбивалось на тысячу крошечных кусочков. Он поцеловал ее, боясь снова прикоснуться к ней, страшась разбудить ее и все рассказать о своих благих намерениях, которые могут катиться ко всем чертям, потому что ему очень хотелось залезть обратно в постель к ней.
— Прощай, милая, — сокрушенно прошептал он. — Будь блестящей девочкой ради меня. Сияй ярко, ярче, чем звезды на небе. И знай, что я делаю это, потому что я слишком сильно тебя люблю и не хочу оставаться, чтобы разрушить твою жизнь.
Он доехал на юг до Люсии, крошечного прибрежного форпоста, куда Лорен как-то возила его всего несколько дней назад, потом свернул на обочину дороги. И только тогда дал волю слезам.
***
У Лорен всегда срабатывало шестое чувство, поэтому она еще до того, как проснулась, поняла, что что–то было по–другому, совсем не так, как обычно. Рядом кровать была пуста, хотя она все еще чувствовала его запах на простынях, смешанной с неповторимым запахом секса. Лорен поморщилась, как только села, почувствовав боль во многих местах. Осмотрев себя, она обнаружила несколько пятен красного цвета, а также раздражение на коже от его щетины, множество засосов, некоторые уже потемнели. Вчерашний дикий, неконтролируемый секс-марафон с Беном был намного требовательным и изнуряющем в физическом плане, чем любые спортивные соревнования, в которых она участвовала на протяжении многих лет.
Когда она все же вытолкнула себя с кровати, удивившись насколько шаткой стала ее походка, первое, на что она обратила внимание — сумка с вещами Бена пропала. С первого дня его появления здесь она ворчала на него, чтобы он распаковал свою одежду и повесил в шкаф, а также в комод, где она специально ему выделила место. Но Бен всегда отнекивался, говоря, что для него это не имеет большого значения, и что у него не так много вещей.
Тогда она не обратила на это внимание, но теперь, когда она совершенно голая осматривала комнату, пытаясь отыскать какие–либо признаки своего любовника, она начала понимать, что Бен с самого первого дня не собирался здесь задерживаться или давать ей какие-либо обещания.
Лорен выхватила первую попавшуюся одежду из комода, даже не заметив, что схватила, быстро оделась, стремясь отыскать Бена. Дом был таким же тихим и пустым, как и спальня, и на дорогу перед домом она уже бежала. Она не разу не вскрикнула, когда ее босые ноги шлепали по гравию, ни разу не замедлилась, чтобы перевести дух, хотя бежала в гору.
Но когда она увидела, что его мотоцикла нет, она упала на колени, не обращая внимания на гравий, впившийся в кожу. В течение долгих минут она просто сидела на поджатых под себя ногах, глядя на пустое место, где обычно стоял его байк.
Но сейчас его не было. Он уехал из коттеджа, из Биг Сура, из ее кровати, из ее жизни. Он выскользнул ночью, как вор, не оставив записки или объяснений, и даже не попрощавшись с ней.
Но потом Лорен вдруг поняла, что он прощался с ней своим отчаянным, пожирающим сексом, выражая свою любовь прошлой ночью, таким способом Бен говорил ей прощай. То, что он не мог выразить словами, он показывал ей своими губами, руками и телом.
И продолжая сидеть посреди дороги, слишком ошеломленная, чтобы двигаться, пока ее шок постепенно не сменился недоверием, а затем перешел в медленно, закипающую ярость.
Она вскочила на ноги, ее глаза полыхали и разразилась проклятиями:
— Ублюдок. Мудак. Коварный, бессердечный сукин сын. Мерзкий лжец. Putano. Pendejo. Fils de pute. Salaud. Если бы он находился здесь в эту минуту, я бы надрала ему задницу, сбросив со скалы, вывихнула бы все его пальцы, отрезала бы ему яйца. И это только для начала.
Лорен ворвалась обратно в коттедж, хлопнув входной дверью с такой силой, что даже залаяли собаки. На кухне она с такой силой открывала и закрывала все ящички, пока варила кофе и запихивала хлеб в тостер.
Она ела и пила, не чувствуя вкуса, потом вернулась в спальню, пытаясь отыскать свои шлепки. Хмуро она оглядела неубранную постель, внезапно обнаружив, что оставшийся запах секса и пота ее раздражают, поэтому быстро сняла простыни и пододеяльник, наволочки.
Она свистнула собакам, отправившись на обычную утреннюю прогулку, игнорируя тот факт, что они продолжали осматриваться по сторонам, пытаясь обнаружить Бена.
— Предатели, — прошипела она им. — И перестаньте быть такими грустными. Его здесь больше нет. Большой придурок просто встал и ушел этой ночью, даже не имея мужества попрощаться. Или оставить хотя бы своей гребанный адрес электронной почты.
И последовал очередной поток проклятий в его сторону, каждое из которых было все более красочным, чем предыдущее, быстро чередуясь английскими, испанскими и французскими смачными выражениями, которыми она свободно владела.
По дороге к коттеджу, она зло плюнула на подъездную дорожку в то место, где ранее стоял мотоцикл Бена, сожалея, что не проколола шины на его гребанном потрепанном байке. И тогда ее вдруг озарило, она быстро накормила собак, выпила еще одну кружку с большим количеством сливок и сахара кофе, проглотила одно из оставшихся брауни. С ее симптомом повышенной активности, кофеин с сахаром усилили ее активность почти в два раза, ее предупреждали по возможности этого избегать.
Пять минут спустя она сидела за рулем своего пикапа, несясь на юг по шоссе один. Как-то она увидела предстоящий маршрут Бена, поэтому вспомнила, что его следующая остановка будет в замке Херста. Лорен не знала наверняка, сколько часов назад он покинул Биг Сур, но она решила, что сможет оказаться в Сан-Симеоне задолго до ланча, если поторопится.
Она была уже фактически в десяти милях от города, как вдруг остановилась на обочине. Хотя ей было чрезвычайно заманчиво отыскать этого лживого ублюдка и высказать все что она о нем думает, не говоря уже о кулаках, но внезапно ее гордость решила поднять свою уродливую голову. Неужели она так хочет гнаться за мужчиной, который явно ее не хотел, который даже не позаботился оставить хоть какую-то гребанную записку? Где ее чувство собственного достоинства, ради всего святого, что она стала преследовать мужчину, который бросил ее даже не оглянувшись?
— Пошел нах*й, — выругалась она. — Если он не ценит меня, и не оценил наши отношения, тогда мать твою, Бена, бл*дь, Рафферти пошел ты к черту. У меня есть дела поважнее, чем париться по поводу такого неудачника, как ты, хотя бы минуту.
Она развернулась и направилась обратно в город, где оказалась почти через час, купив еще одну чашку кофе, которая еще больше усилила ее и без того повышенную гиперактивность, поэтому она накупила полдюжины различных предметов в магазине, которые были ей совсем не нужны, заскочила поздороваться с давними друзьями родителей, которые владели местной художественной галереей.
Когда она вернулась в коттедж, занялась уборкой — постелила новое постельное белье, загрузила стиральную машину, стала отдраивать ванную буквально сверху донизу, и решила убраться и навести хотя бы какой-то порядок в своей спальне-лофте.
На ужин она сделала одно из своих любимых творений comfort food — макароны с сыром и нарезанными хот-догами, съела столько, что не могла уже смотреть на еду. Вечером она повела собак на прогулку, стараясь не вспоминать Бена, как он буквально вчера неспешно шел с ней рядом.
Вернувшись в коттедж, она залезла голая в джакузи, когда была одна всегда так и делала, но последнее время с великолепным, с трехдневной щетиной, мускулистым мужчиной. Бен был единственным, кого она пригласила остаться здесь, у себя в доме, она заставляла себя не вспоминать, сколько раз за последние десять дней они целовались, обнимались и занимались сексом прямо здесь, в гидромассажной ванне.
Потом Лорен долго сидела на террасе, завернутая в поношенный фланелевый халат, весь в дырках и пятнах, но который она очень любила и всегда хранила здесь, в коттедже. Она выпила пива, быстро переключившись на текилу, затем разыскала бутылку односолодового виски. И ее обычно чугунный желудок взбунтовался от такой смеси, и она раздраженно поставила рюмку.
Первая слеза заскользила по щеке и упала на колени, она даже еще не поняла, что плачет. А потом полились другие слезы, много и рыдания начали сотрясать ее миловидное изящное тело. И очередной всхлип застрял у нее в горле, она открыла глаза, когда ей в щеку стал тыкаться холодный мокрый нос. Грейси, единственная сучка, вскочила на диван, заскулив от рыданий своей хозяйки. Лорен прижалась к собаке, уткнувшись носом в ее мягкую шерсть, постепенно успокаиваясь с теплой пушистой Грейси.
И хотя она обычно запрещала собакам заходить к себе в спальню, тем более залезать на свою кровать, в эту ночь она разрешила всем троим прижаться к ней, не желая оставаться одной, боясь, что она не перестанет плакать никогда.
***
Через несколько дней после отъезда Бена, ее родители вернулись домой, Лорен предстала перед ними такой же своенравной, как и всегда. Роберт и Натали ни на минуту не заподозрили, что за время отсутствия их дочь впервые в своей юной жизни сильно влюбилась, и ее сердце было разбито. Для них она была такой же беззаботной, откровенной Лорен, какой была всегда, которая расспрашивала их о поездке, рассказывала о галереи и обсуждала расписание занятий на предстоящий осенний семестр.
Джулия приехала в середине августа, и она тоже ничего не заметила, что что-то произошло с ее близнецом. Девушки совершили поездку на север в Пало-Альто, чтобы пообщаться со своей лучшей подругой Анджелой на несколько дней, как и в старые времена, когда они учились в средней школе.
И к тому времени, когда начался сентябрь, а с ним пришла необходимость упаковать вещи и вернуться в Лос-Анджелес, Лорен сумела себя убедить, что с ней все в порядке, и она не будет страдать по этому ублюдку Бену Рафферти. Она решила, что эти десять дней, которые они провели вместе, были не чем иным, как веселым, легкомысленным летним флиртом, а сейчас она была готова двинуться дальше. Может, наконец, она согласится пойти на свидание с горячим, татуированным гитаристом, который жил через дорогу от ее квартиры, которую она арендовала с подругами, и которого так усиленно избегала, потому что одна из соседок окрестила его человеком года. Или, может она продолжит обсуждать с этим милым продавцов из R.E.I., попивая кофе, скалолазание.
И чтобы она не предполагала сделать — встречаться, флиртовать или даже трахаться в будущем — существовало две вещи, в которых Лорен была абсолютно уверена. Одна заключалась в том, что она больше никогда не поставит себя в положение, когда кто-то разобьет ей сердце, как это сделал Бен летом. Вторая, она больше никогда не будет плакать из-за мужчины.
Глава 5.
Прошло восемнадцать месяцев, Мозамбик
— Тот факт, что ты здесь совсем одна, означает, что тебе не повезло прошлой ночью?
Лорен оторвалась от французской газеты, которую просматривала, потягивая кофе и поедая миску с йогуртом со свежими фруктами.
— Зависит от твоего определения «повезло», — пробормотала она. — Если ты спрашиваешь, трахнула ли я придурка, то ответ к сожалению, будет утвердительный. Но слово «повезло» здесь не приемлемо. Вместо этого я бы использовала «основательно разочарована» и «разозлилась как псих».
Трое других члена ее съемочной группы быстро занимали места за столиком во внутреннем дворике, где полчаса назад обосновалась Лорен. Каждый из мужчин выглядел полусонным, вероятно, немного мучаясь похмельем, но также чрезвычайно заинтригованным ответом на вопрос Криса.
— Итак, где сегодня утром находится этот дюбовничек? — весело поинтересовался Стефан. — Ты его измотала за ночь?
Лорен фыркнула, посмеиваясь.
— Почти. Во время одного раунда с Двумя Фрикциями Чмошника, я пыталась вспомнить сколько выпила прошлой ночью. Потому что должна сказать вам, ребята, что другого оправдания нет, кроме того, что я была пьяна в хлам, что поддалась на ваши уговоры. Что касается того, где он находится сегодня утром, думаю в ближайшей медицинской клинике.
Карл поморщился.
— Что ты совершила на этот раз, Лорен? — с раздражением поинтересовался он.
Она беззаботно пожала плечами и потянулась к своему второму утреннему круассану.
— Ничего, чего бы он не заслуживал. И поверьте мне, когда вы услышите, что этот ублюдок пытался сделать со мной, согласитесь, что он еще легко отделался.
Крис ухмыльнулся, попивая кофе прямо из чайника, который остался на столе.
— Ты отправила парня в больницу только потому, что он оказался таким торопыгой?
Лорен еще подлила себе кофе в чашку, как только Крис поставил кофейник на стол, добавив сливок и сахар (много и того и другого) в сильное африканское зелье.
— Торопыга? Ты слишком к нему великодушен, Крис, — напутственно ответила она. — Я бы сказала, что не прошло и тридцати секунд, как он кончил. Но, нет, медицинскую помощь он ищет не из-за этого в данный момент. А потому что этот лживый подонок пытался украсть фотографии с моего ноутбука. Оказывается, этот ублюдок работает в отделе путешествий одного из этих третьесортных новостных агентств, и у них нет денег, чтобы заплатить за дайвинг, который мы вчера провели, и он подумал, что сможет воспользоваться одной из моих фотографий для своей статьи.
Карл низко присвистнул.
— Это полный п*здец, детка. Как ты это выяснила?
Она намазала еще маслом свой круассан.
— Поймала его с поличным. У меня было странное предчувствие по поводу него с той самой минуты, как мы вошли ко мне в номер, он как-то странно стал оглядываться вокруг, задавать наводящие вопросы. Поэтому после самого жалкого секса, который только можно себе представить, я притворилась, что заснула. Он с трудом выждал пять минут, потом включил мой компьютер и воткнул флешку.
— Ах, черт. — Крис покачал головой. — Насколько сильно ты его избила? Нам придется вытирать кровь с пола или еще что-нибудь убирать?
— Нет. — Лорен махнула рукой успокаивая. — Я так разозлилась, что даже не стала хвататься за нож, потому что сама себе не доверяла. Особенно, когда этот маленький ублюдок (можете представить себе образно и буквально) начал хныкать, что он собирался скопировать только одну фотографию. Как будто если одну, то это не считается воровством.
Стефан напряженно посмотрел на нее и осторожно спросил:
— Что именно ты с ним сделала?
Она ухмыльнулась.
— Я сказала ему, что копирование только одной фотографии мудрое решение с его стороны, потому что это означало, что я вывихну ему только один палец. Но потом я вспомнила, как он моментально кончил, а я даже еще не разогрелась, поэтому я вывихнула ему второй палец, так сказать плата.
Все трое мужчин смотрели на нее с шоком, смехом и настоящем страхом.
— Господи, — пробормотал Карл. — Ты пугаешь меня, детка. Чертовски пугаешь. И что же сделал Меткий Стрелок МакГроу?
— Орал, как девчонка-подросток на рок-концерте, — честно ответила Лорен. — И пока он рыдал, я схватила его флешку и спустила ее в унитаз. Потом я достала все-таки свой нож и порезала его одежду. Несмотря на то, что вещи были хорошими, известных модельеров — рубашка Ральфа Лорена, джинсы Дизель, ботинки Магли.
Стефан с недоверием пялился на нее во все глаза.
— Ты даже порезала его ботинки? Я восхищался его ботинками Магли той ночью в баре. Должно быть, он сильно разозлился.
Лорен подмигнула членам команды.
— Он был слишком занят, собирая свои вещи. После того, как я порезала их, выбросила все с балкона.
— Разве твой номер не на третьем этаже? — спросил Карл.
— Да. — Она долго смотрела на корзину с круассанами, пытаясь решить, не будет ли расцениваться обжорством, если она съест еще один, третий. — К счастью было темно, и никто не видел, как он бегал в чем мать родила по газону, пытаясь собрать свои штаны и рубашку.
Крис уже не мог удержаться от смеха, хватаясь за живот.
— Боже, я представляю, как он бегает по лужайке, собирая свои боксерки и ботинки. А разве почти всю ночь не шел дождь?
— Как кошки и собаки. Хотя Торопыга больше походил на утонувшую крысу, когда все собрал, — пояснила Лорен. — Поделом ему. И ему еще чертовски повезло, что он так легко отделался.
Карл провел рукой по своим длинным, почти до плеч светлым волосам. Как самый старший член съемочной группы, он пытался (обычно безуспешно) держать других в строю, не расслабляться, пока они находились на задании. Но с тех пор, как Лорен шесть месяцев назад присоединилась к ним, ему приходилось удваивать, а скорее удесятерять свои попытки руководства.
Он указал на нее пальцем.
— Тебе лучше молиться, чтобы он не выдвинул обвинения против тебя, детка. И не подал бы жалобу в журнал. Полагаю, он уже знает, на кого мы работаем.
— Знает, — хмыкнула Лорен. — Потому что каждый парень из вас, и ты не исключение —Карла, Кристина и Стефани, оказавшись в такой ситуации очень бы захотели, чтобы все вокруг узнали, что какая–то девушка, которая едва ли достает вам до плеча вывихнула тебе палец и выбросила твою одежду с балкона.
Лорен переиначила их имена на женский манер сразу же после первого месяца вступления в команду. Время их командировки близилось к концу, когда мужчины начали ныть, что устали, стали раздражительными и хотели бы побыстрее вернуться домой. Она шутила тогда над ними, называя их кучкой старшеклассниц, и с этого момента стала дразнить их на женский манер, как только они начинали причитать.
Трое мужчин обменялись взглядами, потом Карл смущенно кивнул.
— Я понял твою точку зрения. Надеюсь, после этого случая, Меткий Стрелок подумает дважды, когда в следующий раз попытается украсть чужую работу.
— И я скажу вам еще кое-что, с моей стороны этого тоже больше никогда не повторится, — заявила Лорен. Она нахмурившись взглянула на Криса. — Ты больше никогда не будешь меня подначивать трахнуться с каким-нибудь чуваком. Ты же знаешь, что у меня есть проблема, Крис, — запричитала она. — Когда кто-то начинает на меня напирать, я не могу отступить, несмотря ни на что. Так что в будущем вы можете меня брать на слабо, например, смогу ли я съесть жуков или сделать стойку на шестидюймовом выступе, когда будем в очередной раз пить. Но не больше, парни. Ясно?
Крис вздохнул.
— Вполне. Но только потому, что я не хотел бы, что мне вывихнули палец.
Карл усмехнулся.
— Теперь, когда мы услышали все пикантные подробности ночи Ее Величества, давайте перейдем к сегодняшнем приключениям, а?
Лорен ухмыльнулась, когда Карл назвал ее прозвищем, придуманным Крисом, во время ее первого назначения в Гваделупе. Они столкнулись с некоей неразберихой в бронировании гостиниц, она оттолкнула Стефана в сторону, который пытался решить проблему в своей обычной спокойной, дипломатической манере. Лорен же выдала на несчастного клерка на ресепшен пулеметную очередь на быстром французском. В течение пяти минут им вручили ключи от номера, а Крис окрестил Лорен «Ее Королевское Величество Конфронтации».
Она подозрительно зыркнула на него.
— И?
— Ну, как в «Сайнфелд», — объяснил он. — Так называли Джулию Луи Дрейфус, которая всегда говорила людям правду в глаза, все, что думала. Но ты еще круче, чем она. («Са́йнфелд» (англ. Seinfeld) — американский телесериал в жанре комедии положений, транслировавшийся по NBC с 5 июля 1989 года по 14 мая 1998 года. В 2002 году журнал «TV Guide» поместил сериал «Сайнфелд» на первую строчку в своём списке 50 лучших телешоу всех времён. Джу́лия Ска́рлетт Эли́забет Луи́-Дре́йфус — американская актриса, комик и продюсер, широко известная благодаря ключевым ролям в комедийных телесериалах «Сайнфелд», «Новые приключения старой Кристин» и «Вице-президент». – прим. пер.)
Таким образом, прозвище прижилось и постепенно превратилось в сокращенное «Ее Величество». И Лорен продолжала следить за тем, чтобы она оставалась достойной этого титула, никогда не сдавалась, и никогда не позволяла никому ее запугать. И команды была более чем в восторге от нее, и за шесть месяцев Лорен стала негласным лидером группы.
Предложение работы в качестве фотографа от National Geographic Travel, буквально после окончания института было за пределами мечтаний, Лорен даже не надеялась получить такую работу, поэтому до сих пор она все еще не могла поверить в случившееся. Она подала заявку на участие в конкурсе фотографии, спонсируемым журналом, в осеннем семестре на последнем курсе обучения в УКЛА, не рассчитывая на победу.
Приз — работа в журнале путешествий. И в возрасте двадцать двух лет, она объехала почти весь мир, все места, в которых мечтала побывать, фотографируя достопримечательности и места отдыха также, как и вчера ей очень понравилось нырять с архипелага Базаруто.
Как самый младший член съемочной группы, Лорен готова была проявить себя, чтобы завоевать уважение и заработать плюсы. Но она была приятно удивлена, как легко и быстро трое мужчин приняли ее в свое мужское братство, заставив почувствовать одной из них.
Карлу, который писал все статьи и подписи к фотографиям, было тридцать с хвостиком, высокий, суровый и огромный, с длинными светлыми волосами, которые вечно были в беспорядке, бородой и усами. Он предпочитал носить рваные джинсы, футболки с веселыми надписями и ковбойские сапоги, и почти всегда брал с собой гитару. Когда он не выезжал в командировки и не посещал собрания по планированию в Нью-Йорке, он жил причем уже давно со своей подругой в Гатлинбурге, штат Теннесси.
Крису, видеооператору, было к тридцати, и он жил все время на Манхэттене. Лорен называла его (открыто в лицо) «позером хипстером». Независимо от погоды или климата, он почти всегда носил вязаную шапочку, менялись только фасоны и расцветки, и свободного покроя одежду, которая висела на его тощей фигуре. И так, как Лорен постоянно над ним подтрунивала, особенно, когда он выпьет, потому вкус в выборе женщин, у него был просто ужасен.
Стефан был продюсером команды, он контактировал с сотрудниками журнала, организовывал поездки, получал необходимые туристические визы, разрешения на съемки, когда это было необходимо и выступал в качестве связующего звена с местными туристическими бюро и проводниками на местности. Он был родом из Швеции, говорил на полдюжине языков, и все, что Лорен говорила или делала, для него было одновременно забавным и шокирующем. Она же, в свою очередь, любила подначивать довольно часто чопорного, сдержанного шведа.
Но несмотря на то, что все они были настолько разными, у них очень хорошо получалось работать вместе, они редко расходились во мнениях, как лучше сделать тот или иной репортаж. Лорен считала, что они были хорошими друзьями, сослуживцами, и надеялась, что никто из них не будет подбивать к ней клинья — Карл, потому что у него были долгосрочные, но сложные отношения с его девушкой Тэмсин, Стефан, потому что он побаивался ее, а Крис… ну, она сразу же отчетливо дала ему понять, что Лорен в нем не заинтересована. С тех пор видеооператор относился к ней исключительно как к коллеге, приятелю, с которым можно выпить, и такому же искателю приключений, как и он сам.
Лорен любила свою работу, каждый день благодарила свою счастливую звезду, что ей выпала такая возможность выиграть конкурс, и она смогла осуществить свою мечту так быстро. Она смогла, несмотря на трудности в работе, но ей нравилось, что она могла сочетать в выбранной профессии свою любовь к приключениям и постоянным движением. До сих пор задания в командировках давали ей возможность заниматься подводным плаванием и плаванием с маской, проходить пороги IV класса на рафтинге, заниматься дельтапланеризмом, верховой ездой, подниматься и спускаться по крутым скалам на фиксированных тросах, а также ездить на багги по пустыне.
Однако ни одна работа не была идеальной, и были два основных недостатка, с которыми ей приходилось сталкиваться регулярно. Одним из них был тот факт, что ее присутствие было необходимо в Нью-Йорке в течение нескольких недель после завершения каждой командировки. Команда делала последние штрихи к очеркам, прежде чем передать их производственному отделу, а затем они начинали планировать следующую командировку. Затем Лорен возвращалась в Биг-Сур на две-три недели, пока не приходило время отправиться в их следующее приключение.
Нью-Йорк был ей знаком, она не чувствовала себя в нем иностранкой, поскольку много времени за эти годы провела там. Ее бабушки и дедушки по материнской линии эмигрировали в Нью-Йорк из родного Монреаля, когда матери и тете Лорен было всего восемь лет. Вместе с родителями и сестрой Лорен посещала бабушку, дедушку и тетю Мэдди каждое лето, а также проводила с ними каждый День Благодарения. И хотя Джулия всегда любила Нью-Йорк — музеи, театры и рестораны, не говоря уже обо всех модных бутиках и высококлассных универмагах, Лорен не разделяла подобного восторга. Она обнаружила, что Манхэттен слишком шумный, слишком многолюдный, вызывает чувство клаустрофобии, и не могла дождаться момента, чтобы побыстрее уехать по окончанию командировки, ей всегда хотелось вернуться в свой любимый коттедж в диком, суровом Биг Суре.
Ее бабушка и дедушка умерли в один год, почти друг за другом, пару лет назад, их особняк на Верхнем Ист-Сайде продали. Джулия жила сейчас на Манхэттене, обучаясь на фирме по дизайну интерьера, но ее крошечная квартирка могла вместить только ее и ее же обширный гардероб. Поэтому, когда Лорен вынуждена была задерживаться в городе, она останавливалась у тети Мэдди, у которой была просторная квартира, удобно расположенная рядом с ее работой, где она трудилась в качестве главного бауера коллекций в Bergdorf Goodman, самом эксклюзивном универмаге Манхэттена. И хотя Лорен обожала проводить время со своей сестрой, и со своей любимой тетей, она всегда с чувством облегчения садилась на обратный рейс из Нью-Йорка, когда возвращалась домой или отправлялась на новое задание.
И тут же возникал второй вопрос с работой ее мечты — организацией поездок. Надин, сотрудница, отвечающая за бронирование авиабилетов и гостиниц, как ястреб следила за бюджетом. Она гордилась, что не только оставалась в рамках бюджета, но и экономила журналу много денег. Именно поэтому съемочная группа редко получала прямые рейсы, вынужденная делать пересадки, тем самым увеличивая время перелетов. Каждый раз, когда Лорен летала в Нью-Йорк с западного побережья, она возвращалась с красными глазами от недосыпа. Им не разрешалось сдавать багаж, поскольку это требовало дополнительных расходов. И селили их в три звезды или в отели за пределами трех звезд. Лорен, конечно, не ожидала спать на кровати из пятьсот нитей египетских хлопковых простынях и иметь дорогой телевизор с плоским экраном с сотней кабельных каналов у себя в номере. Но она видела плесень на стенах в душе или не работающий кондиционер, и часто ворчала и жаловалась персоналу за стойкой регистрации, пока ее не переселяли в номер по лучше.
Еще одним из трюков Надин по сокращению расходов было бронирование командировок в межсезонье. Вот почему они отправились в Мозамбик в разгар сезона дождей, и вот почему поездка из аэропорта в гостевой домик проходила под ливнем по размытым дорогам. Когда Лорен увидела ожидающую их погоду на несколько дней вперед, она нарушила строгие инструкции Надин и арендовала автомобиль с полным приводом и шинами, которые не застряли бы в грязи. По возвращении в Нью-Йорк ей придется выслушать суровую лекцию от Надин, что нужно оставаться в рамках бюджета, но подобная лекция, конечно, будет не в первый раз, когда она разозлила Надин, и это определенно не последний.
К счастью, вчера дождь немного поутих, и их дайвинг-экскурсия прошла успешно. И пока прогноз предвещал усиления дождей во второй половине дня, Стефан был уверен, что они закончат свою утреннюю съемку вовремя.
Они должны были завтра вылететь домой, пересев на рейс в Йоханнесбурге и Франкфурте, прежде чем вернуться к холодной, снежной Нью-Йоркской зиме. И к концу ее пребывания в Ньй-Йорке, она почти готова была лезть на стену, желая вернуться в Калифорнию, в ее любимое убежище. Несмотря на то, что ее убежище было связано с воспоминаниями, которые иногда были почти невыносимыми.
Даже сейчас, через полтора года после того, как Бен разбил ей сердце, она все еще по ночам тянулась к нему или обнаруживала, что доставала утром из шкафа две кофейные кружки. И ни один другой мужчина не мог помочь ей забыть Бена Ублюдка, не столь лестное прозвище, которое она дала ему, когда он оставил ее, даже не сказав прощай.
О, она старалась забыть этого сукина сын, за счет других парней и двигаться дальше. Как только она вернулась в институт, она согласилась на свидание с первым парнем, который предложил, несмотря на то, что он был слишком порядочным и прямолинейным, слишком уж хорошим на ее вкус. По крайней мере, он прилично целовался, и их сеанс почти продвинулся до третьей базы. Но Лорен вдруг остыла, почувствовав отвращение от прикосновения его рук и губ, которые не были похожи на руки и губы Бена, и резко остановила все его действия.
Ей потребовалось почти шесть месяцев и более половины бутылки текилы, когда она, на самом деле, решила заняться сексом с парнем, но удовлетворения совершенно не получила, поэтому поклялась больше не связываться с мужчинами в обозримом будущем. Клятву она не нарушала… ну, не считая относительно безобидного флирта, до вчерашнего дня, вернее до неудачного вчерашнего свидания.
Мудак, вор, которого она вытолкала из своего номера, чем-то напоминал ей Бена. Внешнее сходство, плюс сексуальный австралийский акцент, привлек ее внимание, и они часто поглядывали друг на друга в пустом баре прошлой ночью. Однако этого было недостаточно, чтобы соблазнить ее и нарушить свою клятву. И ничего бы не произошло, если бы этот подвыпивший идиот Крис дважды не подкатывал к ней, подначивая и надсмехаясь, что у нее кишка тонка заарканить этого парня. И Лорен все еще отказывалась принять его вызов, Крис поднял ставку, назвав ее динамщицей, кайфоломом, и, что еще хуже всего, курицей.
Лорен вскочила. Никто никогда не называл ее курицей, независимо от обстоятельств, и она опрокинула еще одну рюмку водки, так как в баре не оказалось приличной марки текилы, и отправилась к горячему австралийскому серферу. И учитывая, чем все закончилось, она решила, что ей стоит надолго сохранить данный себе обет.
***
Оптимизм Стефана по поводу погоды был недолгим, поскольку небеса разверзлись примерно за полчаса до окончания съемки в заповеднике слонов. Лорен снимала по колено в воде, и была вся мокрая, когда залезла в Range Rover. Она быстро добралась до домика, Лорен поспешила в душ, благодаря Надин, по крайней мере, на этот раз она забронировала им приличное жилье — с чистым, горячим душем, махровыми банными полотенцами и фирменными туалетными принадлежностями.
Пока она вытиралась, ей на глаза попалась очень маленькая, но, тем не менее, точная копия татуировки Бена, постоянное напоминание, которую она импульсивно сделала. Было больно, адски больно на супер чувствительной коже с внутренней стороны бедра, но она настояла, чтобы она была именно там. Когда Бен оставил ее несколько месяцев назад, было невероятно трудно бороться с болью, продолжать жить, как будто ничего не произошло, и ни о чем не рассказывать своей семье или друзьям, какой она оказалась глупой и наивной.
Татуировка служила болезненным напоминанием, что больше никогда она не позволит никому причинить себе боль подобным образом — и особенно не великолепному, труженику с темно-синими глазами и трехдневной щетиной. Лорен мстительно пожалела, что не заставила его вырезать свои инициалы на коже, чтобы у него тоже было постоянное напоминание о девушке, которую он оставил.
Глава 6
Нью-Йорк, два с половиной года спустя
Октябрь
Это была она. На этот раз он был в этом уверен. В отличие от дюжины или около того раз женщин, которых он преследовал по улице или входящих в ресторан, это была Лорен (но всякий раз при ближайшем рассмотрении он понимал, что желаемое выдавал за действительное), но на этот раз он был убежден, что это действительно была она. Кто еще передвигался с таким важным видом, и у кого еще могли быть волосы светлого-коричневого оттенка, как расплавленная карамель? И в отличие от всех других женщин, которых он принимал за нее за эти последние месяцы, конкретно эта женщина была одета так, как могла одеваться только Лорен в такой морозный осенний день на Манхэттене — в узкие джинсы, в стеганный жилет с длинными рукавами и высокие кроссовки.
Но она исчезла так же быстро, как и появилась, поглощенная морем толпы, которая здесь в этом городе, казалась постоянной. Бен молча выругался про себя, что не прибавил шагу и не догнал ее, а стоял на месте, словно замороженный, пытаясь решить — действительно ли эта девушка и есть Лорен. Сейчас же было слишком поздно бежать за ней, поскольку она исчезла.
Хотя нет. Слишком поздно было бегать за Лорен уже больше трех лет. Менее чем через двадцать четыре часа после того, как он выскользнул из ее коттеджа, как бесхребетный трус, он пожалел о своих действиях, отчего ему пришлось безжалостно бороться с собой, чтобы не вернуться к ней, умоляя простить его, готовый сделать все возможное, чтобы загладить свою вину.
Но каждый раз, напоминая себе, что ему нечего будет ей предложить, и его банковский счет тревожно убывает с каждым днем, и что он не мог точно сказать, сможет ли продать свою статью, на которую потратил столько времени и проехал столько миль, он оставался верен своему решению.
Поэтому он не вернулся, с трудом заставив себя продолжить путь дальше, успокаиваясь тем, что он предоставляет ей возможность получить будущее, которого она достойна. Он с трудом заставил себя закончить статью, хотя его сердце уже к ней не лежало, потому что оно осталось в Биг Суре.
Но к его удивлению статью купили, причем довольно быстро. Журналу Outdoor настолько понравился его стиль написания, что они предложили ему должность в штаб-квартире в Санта-Фе. Зарплата была не большой и большинство заданий, которые он получал были не особенно захватывающими или сложными для него, но, по крайней мере, он получил хоть какой-то стабильный доход и стаж работы в престижном журнале, которым мог похвастаться в своем резюме. Он жил скромно, деля квартиру с тремя другими парнями, и изо всех сил старался не ощущать, будто он снова очутился в университете.
Все это было два с половиной года назад, сейчас же у него был относительно хороший банковский счет, а также более высокооплачиваемая работа в Conde Nast в Нью-Йорке. Он перебрался сюда в мае и в настоящее время жил в крошечной квартире в Бруклине, которая была ненамного больше, чем гардеробная. Но учитывая, что у него было слишком мало вещей при переезде, Бен был доволен, тем более, что он все еще старался придерживаться строгости в бюджете. Не говоря уже о том, что три недели из пяти он находился в командировках, на заданиях, поэтому мало времени проводил в городе.
Переезд в этот город имел определенный смысл, хотя это не было требованием штаб-квартиры, чтобы он жил в Нью-Йорке, но, учитывая сколько времени он проводил в офисе журнала или в аэропорту, Бен не пожалел. Несмотря на отдельную квартиру, Бен прекрасно понимал, что он никогда не сможет назвать Нью-Йорк своим постоянным домом. На самом деле, для него существовало только одно место, которое он желал бы назвать своим домом на всю оставшуюся жизнь.
Воспоминания о десяти, перевернувших всю его жизнь, днях в Биг-Суре были такими же яркими, как все эти три года, словно он только вчера уехал из волшебного коттеджа у моря. А что касается Лорен — ну, воспоминания о его неугомонной, страстной молодой любовнице попеременно волновали и мучили его. И за годы, прошедшие с тех пор, у него не было других женщин, у него даже не возникало соблазна замутить на ночь или две. Эта маленькая зеленоглазая ведьма загубила его для других женщин, захватила его сердце и отказалась отпускать, хотя они не виделись ужебольше трех лет.
Он успокаивал себя тем, причем ни один раз, что он слишком занят целыми днями, включая и сегодняшний, и что у него не было времени для каких-то отношений, отшучиваясь от коллег, что он женат на своей работе. Но правда заключалась в том, что он не хотел другую женщину, несмотря на то, насколько одиноким он себя чувствовал время от времени. С любой женщиной, которая пыталась хотя бы ненадолго привлечь его внимание к себе, он порывал отношения, понимая, что это не Лорен. Возможно из-за этого она грезилась ему в незнакомках на улицах, как он переехал в Нью-Йорк. Он знал, что ее тетя жила на Манхэттене, что ее бабушка и дедушка имели здесь же свой дом, пока были живы. Поэтому вполне возможно, что стройная, грациозная девушка, которую он только что заметил, и которую он попытался преследовать несколько минут назад, на самом деле, была Лорен на этот раз, оказавшись в этом городе, чтобы навестить свою тетю.
Тихий, незаметно оборудованный ресторан, в который он вошел через пару минут, был очень похож на ту, с которой он должен был встретиться здесь за ланча. Бен опоздал всего лишь на две минуты, но знал по своему опыту, что Элли приедет на пять минут раньше. Она уже сидела за столом, когда он вошел, положив аккуратно салфетку на колени. Как обычно, она выглядела идеальной, воплощение утонченного, женственного профессионала. На ней был один из ее типичных нарядов для работы — накрахмаленная, белая льняная блузка, юбка темно-синего цвета, не выделяющиеся кожаные шпильки на ногах. Ее блестящие черные волосы были забраны с ее милого лица в аккуратный пучок, ее бледно-золотая кожа и большие, темно-карие глаза выглядели красивыми.
Она протянула руку, приветствуя его, ее лицо немного вспыхнуло от удовольствия, как только его увидела.
— Бен, так приятно тебя видеть, — произнесла она с теплой улыбкой. — Как поживает Антигуа?
Он вернул ей улыбку, пожав руку, прежде чем занять свое место.
— Жарко, влажно и многолюдно. Но новый курорт был довольно впечатляющим, поэтому я полагаю, что оно того стоило. Как здесь дела?
Ее темные глаза замерцали.
— Прохладно, моросит дождь и тоже многолюдно.
Бен усмехнулся, сделав глоток воды.
— Я заметил, когда приземлился несколько дней назад. А более конкретно, как у тебя дела? Какие написала статьи за последнее время?
Элли всегда была не прочь поговорить о своей работе в The New Yorker, где работала штатным корреспондентом.
— Интервью с Гарольдом Филдингом, — торжественно заявила она. — Интервью, которое может меня поставить на несколько ступенек выше по карьерной лестнице, о чем я мечтаю.
— Здорово, Элли, — искренне произнес он. — Я с нетерпением жду интервью с Гарольдом на страницах.
Элли снисходительно ему улыбнулась.
— Ты же понятия не имеешь, кто он такой, не так ли?
Бен застенчиво улыбнулся.
— Думаю, я не очень хорошо притворяюсь, а? Его имя я где-то слышал, но…
— Его последняя книга была в списке бестселлеров New York Times в течение шести месяцев, — пояснила Элли. — Он пишет политическую фантастику, и он гениален. Блестящий автор. Это был по-настоящему удачный ход, с моей стороны, подцепить такое интервью.
Пока они ели — салат из клубники и капусты и травяной чай для Элли, жареный лосось и минеральная вода для Бена — она подробно рассказала ему об интервью со знаменитым писателем, о котором он никогда не слышал до сих пор. Он старался быть вежливым с интересом слушая, время от времени комментируя или задавая вопросы, но почти половина сказанного Элли тут же выветрилась у него из головы, в прочем как обычно, как и было в самый первый раз, когда они познакомились.
Он был в Нью-Йорке всего пару недель, все еще изучая шумный, озадачивающий его город, а также лабиринты кабинетов, занятых Conde Nast Group. Издательский конгломерат владел более чем двадцатью различными журналами, включая знаменитый литературный журнал, в котором работал Элли.
Бен искал отдел кадров, где ему предстояло заполнить очередные анкеты, которые они требовали от него и каким-то немыслимым образом безнадежно заблудился среди этих коридоров. Элли, проходя мимо, пока он бродил по коридорам, сжалилась над ним. Она лично проводила его в отдел кадров, а затем удивила еще больше, поджидая его у двери, пока он не закончил там свои дела.
— Я хочу быть точно уверенна, что ты снова не заблудишься, — поддразнила она его. —Кстати, я Элли Кимброу, штатный писатель в The New Yorker.
Бен пожал ее тонкую, элегантную руку.
— Бен Рафферти. Новый корреспондент путешествий для Conde Nast. Приятно познакомиться.
Они закончили свою знакомство кофе и травяным чаем для Элли в кафетерии для сотрудников, где Бен с благодарностью слушал все советы, которые она с нетерпением рассказывала ему о компании и Нью-Йорке в целом. Он узнал, что Элли родилась и выросла в Лондоне, была единственным ребенком отца-англичанина и матери индуски. Она закончила Кембридж с двойной специализацией по английскому языку и политологии, прежде чем получить степень магистра журналистики в Нью-Йоркском университете.
Это было настолько очевидно видно по ее элегантному дизайнерскому костюму, шикарному акценту и безупречным манерам, что Элли происходила из семьи высшего света. Продолжая общаться, она рассказала ему, что ее отец был высокопоставленным руководителем в British Petroleum, а семья ее матери фактически происходила из королевской семьи в Индии.
Она сморщила свой аристократический носик с легким отвращением, узнав, что он живет в крошечной квартирке в Бруклине, но ничего не стала говорить. Элли и ее бывшая одноклассница делили вместе особняк в Нью-Йорке, которым владели ее родители в одном из самых престижных районов Манхэттена.
И для Бена стало совершенно очевидно с их первой встречи, что Элли им заинтересовалась. Но она была слишком воспитана и сдержанна, чтобы сделать первый шаг, но от его взора не укрылось, как ее темные глаза скрывали обещания или такую же улыбку.
Однако интерес Элли был полностью односторонним. Никто не отрицал, что она была очень красивой женщиной среднего роста, и почти эфимерно стройной. Она была очень умной, прекрасной собеседницей, и в целом очень приятным, милым человеком. Но Бен ничего к ней не чувствовал, кроме дружбы и восхищения, не испытывая ни малейшего желания продвинуться вперед или даже взять ее за руку. Она была для него другом, коллегой, и не могла стать чем-то большим, пока его сердце все еще принадлежало другой.
Элли поняла, что несколько лет назад у него была связь с женщиной, и эти отношения оказали на него сильное влияние. И когда он признался Элли, что он все еще влюблен в ту женщину, она отступила от своих утонченных попыток превратить их дружбу во что-то более сильное.
Поэтому каждую пару недель они встречались за ланчем или кофе, обменивались несколько раз в неделю смс-ками, обсуждали свои текущие рабочие задания. Элли всегда советовала ему, в каком салоне лучше подстричься, какими лучшими ресторанами стоит воспользоваться в его районе, а иногда высказывала свою точку зрения по поводу других коллег. Иногда они ходили в кино, и как-то даже посетили мюзикл на Бродвее. Но Бен продолжал сдерживать их общение, все же рассматривая Элли исключительно, как друга и даже поддразнивал ее по поводу появления на работе новых подходящих холостяков, с которыми ее семья и друзья постоянно ее знакомили. И хотя он чувствовал, что она все же хочет большего, на данный момент она, казалось, была довольна сохранить статус–кво в этом вопросе.
— О, я почти забыла, — весело произнесла Элли. — Мой босс был так доволен интервью Филдинга, что дал мне билеты на новый мюзикл Брайана Стоукса Митчелла. Хочешь пойти со мной? Отзывы были блестящими.
Бен заколебался. Мюзиклы и всевозможные пьесы были не для него, но он знал, как сильно Элли нравился театр. Единственный раз, когда он сопровождал ее на спектакль, он почувствовал себя невежественным идиотом, не понимая и половины того, что происходило на сцене, отчаянно пытаясь не зевать от скуки.
— Эм, конечно, — он удивился, что согласился буквально автоматически, понимая, насколько выжидающе и с надеждой она ждала его ответа. — Когда будет это событие? — Он вытащил свой телефон и взглянул на календарь.
— Через неделю в четверг. Я подумала, что сначала мы могли бы поужинать, — отважилась сказать она.
Бен сделал вид, что сожалеет, покачав головой, хотя, по правде говоря, он был рад и чуть не выдохнул от облегчения, заметив запись в своем календаре.
— Прости, Элли, но я не могу пойти с тобой. Я вылетаю в это воскресенье в Россию и вернусь только к следующим выходным.
— О. Я совсем забыла, — Элли выглядела растерянной. — Я не могла себе представить, что тебя могут так быстро отправить в следующую командировку, учитывая, что ты только что вернулся из Антигуа.
Он пожал плечами.
— Я был дома неделю, и у меня осталось еще пять дней, прежде чем я уеду. Довольно стандартные временные рамки между поездками. Кроме того, в последнее время очень торопятся сделать как можно больше очерков о путешествиях до начала зимы.
Она кивнула.
— Понимаю. Может быть, в другой раз.
Элли выглядела очень расстроенной, поэтому он был вынужден предложить:
— Эй, почему бы нам не выбраться куда-нибудь в эту пятницу? Один из моих коллег предложил билеты на матч «Никс». Хотя еще не начало сезона, но, в любом случае, игра должна быть хорошей.
Она сморщила нос так, как никогда не морщила.
— На бейсбол?
Он снисходительно улыбнулся.
— Баскетбол. Мне кажется, ты не большой поклонник спорта.
Он невольно вспомнил Лорен, которая была заядлым поклонником спорта. Во время пребывания в Биг-Суре матчи бейсбола шли один за одним, она была просто приклеена к телевизору каждый раз, когда играли ее любимые «Гиганты Сан-Франциско». Стоило ей выяснить, что Бен был пожизненным поклонником «Цинциннати Ред», она немилосердно тыкала его в ребра, особенно когда играли обе команды друг с другом. Она заставила его заключить пари на исход игры, и он сейчас с трудом задушил стон, вспомнив ее условия.
— Вот что я тебе скажу, Голубые Глаза, — соблазнительным голосом произнесла она, лениво потягиваясь, это всегда на него действовало. — Если моя команда победит, то сегодня я буду верховодить. А если твоим парням удастся вырвать победу, я позволю тебе быть сверху.
Он усмехнулся, обнимая и притягивая ее к себе.
— Другими словами, независимо от того, какая команда выиграет сегодня, я останусь в выигрыше, однозначно.
Элли слегка потрясла изящно уложенной прической.
— Особенно не американские виды спорта. Мне нравится смотреть теннис и гольф, а иногда и европейский футбол. Остальное — не совсем мое.
— Хорошо, — признался он, сжалившись над ней. — Мы не пойдем на игру «Никс». Думаю, вместо этого мы могли бы сходить в кино. — Он скрестил пальцы, чтобы она не предложила посмотреть один из иностранных или художественных фильмов, которые ей нравились. Он уже понял, что она презирала фильмы экшен/приключения или мистику, которые как раз предпочитал он, тоже самое обожала и Лорен.
«Господи, — сердито подумал он. — Почему я все время возвращаюсь к ней?»
К счастью Элли предложила пойти на комедию, они договорились о времени, встретиться заранее, чтобы сначала поужинать.
У нее была встреча после обеда, они попрощались, выйдя на улицу. Бен проигнорировал обнадеживающий взгляд в ее глазах, понимая, что она все же надеется, что он поцелует ее в щеку или нежное объятие с его стороны, но он просто всего лишь легко пожал ее пальцы.
Он быстро двинулся к своему офису, подняв воротник куртки, защищаясь от холодного осеннего воздуха, говоря себе, что он продолжает относиться к Элли исключительно как к другу. Последнее, что он хотел бы сделать, это предоставить ей хоть маленькую надежду, как-то неправильно себя повести, даже непреднамеренно. Он хотел, чтобы она понимала, что их дружба никогда не продвинется дальше дружбы. По крайней мере, до тех пор, пока коварная маленькая соблазнительница продолжала держать его сердце в плену.
***
Февраль
Бен осторожно следовал за Элли по просторным комнатам с высокими потолками, побаиваясь опрокинуть какую-нибудь бесценную скульптуру, вазу или фигурку, которые покрывали каждую мраморную поверхность. И даже несмотря на то, что Элли заверила его, что ему не нужно снимать ботинки у входной двери, он все еще сомневался, правильно ли поступил послушавшись ее, пока она показывала ему величие и богатство дома.
Он никогда не был у нее дома, хотя раньше подвозил ее на такси и видел фасад. И конечно, он должен был понимать, что дом Элли (вернее, дом ее родителей) будет таким же шикарным и элегантным, как и она сама, но к настоящему пугающему величию особняка он все же оказался не готов. Здесь все кричало о большом достатке, кругом ковры с высоким ворсом, произведения искусства в позолоченных рамах, смешение современной и антикварной мебели.
Он последовал за ней в огромную, блестящую кухню — кругом белые шкафы, белые гранитные поверхности и оборудование из нержавеющей стали профессионального класса.
— Это что-то с чем-то, — с трепетом произнес он. — Ты должно быть любишь много готовить в кухне такого размера.
Элли смущенно улыбнулась.
— Тебе хотелось бы так думать, да? Я могу вскипятить только воду для чая, не более того. Я выросла, окруженная слугами, и мне никогда не приходилось беспокоиться о готовке, уборке или стирке. Родители наняли для меня домработницу. Она оставляет для меня приготовленную еду, так что о еде я не переживаю. Тебе нравится готовить, Бен?
— Иногда. Хотя я не мог до конца проявить свое творчество, потому что все время приходилось готовить на двух конфорках или пользоваться микроволновкой, — признался он.
Она подошла к нему.
— Тут у тебя будет все пространство в мире, если ты решишься сюда переехать. Эта кухня имеет все возможные гаджеты, приборы и все удобства, которые только могут понадобиться.
— Да, я вижу.
Бен специально ничего не стал обещать, продолжая следовать за Элли по многоэтажному дому. Первый этаж состоял из гостиной, официальной столовой, библиотеки/кабинета, огромной кухни и кладовой, которая оказалась больше, чем вся его квартира.
Второй этаж состоял из двух отдельных апартаментов, автономных апартаментов. В каждом люксе имелась спальня с гардеробной, просторная ванная комната и гостиная зона/кабинет. Третий этаж предназначался исключительно для родителей Элли, когда они приезжали в Нью-Йорк один раз в два месяца, и имел такую же планировку, как и второй.
Кроме того, имелся также гараж и сад на крыше, который открывал потрясающий вид на Манхэттен. Бен даже сбился со счета, сколько может стоить особняк подобного размера, особенно учитывая его выгодное расположение в центре города.
— Так что ты думаешь? — с нетерпением спросила Элли, как только они вернулись в гостиную. — Я ни разу не была у тебя в квартире, но думаю, что эти апартаменты на шаг или два вперед.
— Шаг или два? — Бен смущенно покачал головой. — На несколько сотен миль, если сравнивать с моей квартирой. Или скорее всего расстояние во весь земной шар. Честно говоря, это не совсем подходит для меня, Элли. Я ценю твое предложение, но я не уверен, что когда-нибудь впишусь в подобное место.
Элли отрицательно покачала головой.
— Тебе не нужно никуда «вписываться», Бен. Я хочу сказать, ты просто будешь здесь «моей соседкой» по комнате, ты можешь свободно приходить и уходить, когда захочешь. И учитывая, сколько времени ты тратишь на дорогу, чтобы добраться до работы, ты вряд ли будешь здесь.
Когда соседка Элли, Делия решила переехать в Париж, устроившись там на работу, Элли с большим энтузиазмом решила предложила Бену пустые апартаменты. Но она тут же прояснила, что их отношения останутся такими же чисто платоническими, что они будут лишь соседями по комнате и хорошими друзьями.
Первая реакция Бена была мягко отклонить ее любезное предложение, поскольку он до конца был не уверен по поводу ее слов об их отношениях. Но Элли тут же сообщила, что ему не придется платить арендную плату, только долю за коммунальные услуги и покупать себе продукты, только тогда он согласился взглянуть на ее особняк. Бережливость, была привита ему семьей «голубых воротничков» еще с юности, и была огромным искушением для него, возможностью сэкономить деньги, при этом значительно улучшив свои условия жилья.
Однако сейчас после грандиозного осмотра особняка, все его сомнения вернулись в полной силе. Несмотря на очевидную красоту и величие дома, у Бена в этом доме оставалось отчетливое ощущение холода, здесь не было теплоты домашнего очага. И конечно же здесь он совершенно не чувствовал себя как дома. Не чувствовал себя так, когда впервые вошел в коттедж в Биг-Суре.
Совершенно нельзя было сравнивать этот элегантный манхэттенский особняк и сделанный из дерева, на вид непринужденный коттедж на берегу океана. Даже более крупный и более обычный дом МакКиннонов в горной местности Кармеля выглядел гораздо более непринужденным и гостеприимным, чем резиденция Кимброу. И хотя Бен легко мог себя представить, как он жил бы в одном из прибрежных домов МакКинонов, он не мог того же сказать об устрашающем городском жилище Кимброу.
Он засомневался, прежде чем сказать ей:
— Я просто не знаю, Элли. Я никогда раньше не жил в подобном месте, понимаешь?
Она тихо засмеялась.
— Это всего лишь дом, Бен. В конце концов, у тебя будут свое собственное пространство. Я имею в виду, Делия оставила кое-что из мебели, мы могли бы спустить ее в гараж. Хотя она оставила компьютер у себя в кабинете, которым ты возможно хотел бы воспользоваться.
Бен оглядел комнату, в которой они находились, боясь сделать хотя бы одно неверное движение и разбить какую-нибудь бесценную коллекционную вещь.
— Мне кажется этот люкс более или менее похож на отдельную квартиру, — размышлял он, как бы про себя. — И ты права, что я буду находиться здесь всего лишь половину времени в лучшем случае.
— Фактически я почти не видела Делию, — вставила Элли, стараясь его убедить. — Большую часть времени я даже забывала, что у меня есть соседка. И когда мои родители приезжали, Делия почти не выходила из своих апартаментов.
И Бен понял, что у него появился еще один вопрос:
— А как отнесутся твои родители, если у тебя появится сосед-мужчина?
Элли всего лишь пожала плечами.
— Мне двадцать девять, и я в праве принимать самостоятельно решения. Родители доверяют мне. И, да, они довольно старомодны в определенных вещах, но они также доверяют моему мнению. Если я уверю их, что ты всего лишь мой сосед по дому, мой платонический сосед, они согласятся.
Но Бен все еще ощущал мучительные сомнения по поводу всей этой ситуации.
— Даже если я и соглашусь, Элли, ты должна понять, что мы можем остаться только соседями по дому, не больше, — как можно мягче напомнил он ей, но совершенно честно. — Ты мне нравишься, и я уважаю тебя, поэтому не собираюсь морочить тебе голову и давать какие-то несбыточные обещания, что мы когда-нибудь сможем стать чем-то большим, чем друзья.
Улыбка, которую она ему подарила, не затронула ее глаз, но тон был уверенным:
— Ну, конечно. Само собой разумеется, Бен. В конце концов, сейчас я встречаюсь с Маркусом, пока ты... ну, иногда я просто боюсь, что ты никогда не забудешь ту женщину, которая разбила тебе сердце, кем бы она ни была.
Он не рассказал Элли ничего конкретного о женщине, которую он все время продолжал вспоминать и к которой все время тянулось его сердце, он не назвал ей ее имя, где они познакомились, или как долго длились их отношения.
— Эта женщина, — тихо произнес он, — была молодой девушкой, когда я с ней познакомился, ей было всего лишь двадцать лет. И я не говорил, что она разбила мне сердце. На самом деле, все было наоборот.
Элли уставилась на него, совершенно очевидно поглядывая на него с удивлением.
— Это ты ушел от нее? Ты порвал с ней? Тогда почему…
— Почему я все еще так зациклен на ней, если я покончил со всем? — закончил он. — Потому что я оставил ее ради ее же блага. Мне нечего было ей предложить, а у нее было абсолютно все, чего можно только желать для осуществления мечты. Я ушел, чтобы она смогла осуществить свои мечты.
— И она их осуществила?
Он пожал плечами.
— Я не знаю, но я был бы очень шокирован, если бы она этого не сделала. Она настолько целеустремленная, настолько сильная, что с ней стоило считаться уже тогда, несмотря на то, что ей всего было двадцать лет.
— Ты не пытался каким-то образом связаться с ней потом? — задумчиво спросила Элли. — Поискать ее в соцсетях?
— Нет. — Он уверенно качнул головой. — Я с трудом подавляю желание прогуглить ее или найти на Facebook, и еще где-то. Если я ее найду… то не уверен сам в себе, насколько продляться мои благие намерения. И хотя в данный момент я нахожусь в лучшем финансовом положении, имея постоянную работу, все равно сомневаюсь, что она когда-нибудь захочет со мной встретиться после того, как я ее бросил.
Элли выглядела так, как будто хотела задать еще уйму вопросов, но взгляд Бена ее останавливал, предупреждая лучше этого не делать.
— Теперь я все поняла, — заверила она его. — Ты все еще любишь эту девушку и вероятно будешь любить ее еще долго, а может и всегда. Ты не готов двигаться дальше. Я понимаю твое решение, правда понимаю. Мы ведь с тобой друзья. Друзья и я надеюсь будем соседями.
Он еще долго колебался несколько секунд, потом, наконец, решительно кивнул.
— Хорошо. Друзья и соседи по дому. Я сообщу своему арендодателю сегодня вечером. Хорошо, что у меня помесячная оплата.
Он и Элли обменялись коротким дружеским объятием, Бену оставалось только надеяться, что он не пожалеет о своем решении. Несмотря на ее неоднократные заверения, что они всего лишь друзья, ему все же казалось, что она испытывала к нему далеко не дружеские чувства, а намного большие.
Глава 7
Июль
Бен поднял бокал с шампанским, чокнувшись с бокалом Элли. Обычно он не пил шампанское, предпочитал пиво, виски или красное вино, но он предположил, что сегодняшний вечер стоит довольно шокирующего дорогого Брюта.
— Поздравляю, — искренне произнес он. — Знаю, сколько ты трудилась, чтобы получить это повышение. Ты заслужила его, Элли.
Элли глупо захихикала, что было на нее совсем не похоже, чокнувшись с ним. Она уже успела отпраздновать с коллегами по работе, которые затащили ее в их любимую забегаловку, когда она сообщила новости. Поэтому вернувшись домой была немного пьяна, что дня нее было совершенно нетипично.
И она была так счастлива, так возбуждена от своего назначения, ради которого столько работала, что Бен совершенно импульсивно предложил ей отправиться на ужин, чтобы отпраздновать это событие. Хотя у него имелся тайный мотив пригласить ее, подобным образом попытаться отвлечься от воспоминаний. Иначе он бы провел весь вечер у себя в кабинете у нее дома, просматривая сотни фотографий Лорен, которые все еще хранил на компьютере.
Именно сегодня была годовщина, когда они впервые познакомились, и последнее время она для него была слишком горькой. И сегодня был именно такой день, когда он пристально разглядывал ее во всех ракурсах, и также позволял вспоминать себе о времени, проведенном вместе.
Была его третья ночь в Биг Суре, они сидели на террасе, поедая десерт и попивая из огромной кружки ирландский кофе. На землю опускался туман, и ночной воздух стал хрустящим и сырым. Лорен открыто посмеялась над ним, когда он предложил отправиться внутрь, полушутя сказав, что ему стоит привыкнуть к такой погоде, если он собирается выжить этим летом на побережье Северной Калифорнии. И несмотря на то, что он накинул себе на плечи фланелевую рубашку поверх тонкой футболки, Лорен оставалась босиком, одетая в еле прикрывающие шорты и майку. Он ничего не говорил, когда она поджигала бревна в костровой яме, а затем забралась под кашемировый плед, накрыв его с собой.
На ее кончике носа были остатки взбитых сливок от ирландского кофе, казавшиеся просто восхитительными, он не смог удержаться, чтобы не слизать их. И одного его легкого, поддразнивающего прикосновения оказалось вполне достаточно, чтобы возбудить их почти мгновенно.
Они совершенно забыли о холодном воздухе, сбросили плед, стаскивая с себя одежду. И Лорен смело оседлала его колени, опуская свою тугую, гладкую киску на его жесткий, полностью эрегированный член. Они трахались, как дикие животные под звездами, пока он не привел ее домой, чтобы продолжить их безумную гонку в гораздо более теплой и более комфортной обстановке.
Он тут же сфотографировал ее прежде, чем слизал взбитые сливки с ее кончика носа, и именно на эту фотографию он пялился, полностью замерев, именно в тот момент, когда Элли вернулась домой раньше обычного. Новость, которую она ему выдала о повышении, и последовавшее приглашение на ужин, были своего рода диверсий с его стороны, иначе бы он провел всю ночь напролет в мечтах и желаниях того, чего он никогда не сможет получить снова.
Элли была более расслабленной и болтливой, чем обычно, видно сказывались коктейли, выпитые с коллегами, и Бен с радостью смеялся вместе с ней во время ужина. Прошло много времени с тех пор, когда он хотел смеяться, позволяя себе хорошо провести вечер. В течение четырех долгих лет он пинал себя всеми мыслимыми способами, что тогда оставил Лорен, хотя до сих пор был убежден, что сделал это только для ее же блага. Поэтому сегодня вечером он решил предоставить себе отсрочку от вины и сожаления, наслаждаясь хорошей едой с хорошим другом.
Когда они закончили ужин, выпив бутылку шампанского и «Мерло», а также коктейли после плотной еды, Элли вовсю заливалась, чтобы он не сказал, и была совершенно не устойчивой на своих высоких шпильках, стоило им подняться из своего уголка, поэтому Бен взял ее за руку, чтобы поддержать, как только они стали спускаться по каменной лестнице. Он тоже достаточно выпил за сегодняшний вечер, и алкоголь помог блокировать острые воспоминания о девушке, которую он встретил четыре года назад, и от которой так глупо ушел.
Открыв входную дверь в особняк, Элли опять стала покачиваться на своих каблуках, поэтому на этот раз он быстро обхватил ее за талию, пытаясь удержать в вертикальном положении. Она снова пьяно захихикала, опустив голову ему на плечо, пока он старался ввести ее внутрь.
А затем она окончательно его потрясла — обхватив руками за шею, прижавшись к нему всем телом, и опустив свои губы на его. Слишком ошарашенный, чтобы тут же отреагировать, Бен ничего не делал, стоя, с опущенными руками по бокам. Он не отстранился от нее, но также и не принимал никакого участия.
Элли нахмурилась, ее изящно выгнутые брови сошлись в замешательстве, оторвавшись от него, вернее от его не отвечающих взаимностью губ.
— Бен, прошу тебя, — прошептала она, умоляя глядя на него. — Я хотела тебя, хотела этого… с первого раза, как мы встретились. Да, я обещала, что мы будем всего лишь друзьями, но я хочу большего, чем быть просто друзьями.
— Элли. — Он покачал головой. — Ты же знаешь мою историю, знаешь, что я…
— Знаю, что ты влюблен в призрака, — твердо заявила она ему. — И ты пускаешь свою жизнь под откос. Пришло время, Бен. Время отпустить ее и начать жить сначала. И я хочу, чтобы ты начал сначала со мной.
На этот раз, когда она потянулась к нему для поцелуя, он не оттолкнул ее. Вместо этого он вдруг поймал себя на том, что целует ее в ответ, совершенно не осознавая того, что делает.
***
Октябрь
— Постой-ка минутку. Твой галстук немного скривился. Вот. Идеально. Выглядит идеально, как и ты в этом костюме. Я говорила тебе, что в Армани все выглядят отлично, но для такого красавца, как ты, все становится вдвойне.
Бен улыбнулся, пока Элли поправляла серый в серебряную полоску галстук, который она помогла ему выбрать несколько дней назад. Он идеально сочетался с темно-серым костюмом и белоснежной рубашкой, но шокирующе дорогой наряд была для него немного не комфортным и не знакомым. Ему приходилось все время себя одергивать, чтобы не тянуть за ворот рубашки, который однозначно был его размером, но все равно сковывал его.
— Ты прекрасно смотришься в этом костюме, тебе только остается снять серьгу, чтобы пройти собеседование, — решительно сказала она.
Он коснулся маленького, едва заметного золотого колечка.
— Правда? Мне кажется, что костюм — это слишком. В конце концов, это не The Atlantic или Esquire, куда я собираюсь устроиться на работу.
Элли покачала головой.
— И это не Нью-Мексико и не Калифорния, Бен. Это Нью-Йорк, и здесь все по-другому, более формально, более старомодно. Ты сам все видел уже полтора года. Воспользуйся моим советом и вытащи серьгу. К счастью, твоя рубашка скрывает эту уродливую татуировку.
Она неоднократно давала ему понять, по крайней мере несколько раз, что ей не нравится его татуировка (вообще татуировки), хотя и завуалированно говорила об этом, чтобы не обидеть. Но недовольство Элли было настолько очевидным, несмотря на то, что она пыталась не столь открыто высказывать. Он заметил эту ее особенность, как и ряд других за те три месяца, что они стали парой.
На следующее утро, после секса с ней, Бен ощутил ворох эмоций — сожаление, неуверенность, запутанность в отношениях и чувство вины. И вина была очень острой, потому что, с одной стороны, он занимался сексом с Элли, но ничего не чувствовал, с другой стороны, ему казалось, что он подобными действиями предал то, что у него было с Лорен.
Хотя со стороны это было нелепо и бессмысленно, он был уверен, что у Лорен уже давно кто-то есть, и она давно пошла своей дорогой по жизни. Ее импульсивный характер однозначно способствовал бы встретить другого парня, буквально в течение нескольких недель, если не дней, как он ушел от нее. Она была слишком горда, слишком высокого мнения о себе, и естественно ее ущемленное самолюбие нашло бы быстрый способ успокоить ее. Она была настолько великолепной, настолько яркой и сексуальной женщиной, влекущая к себе мужчин, флирт был для нее — второй натурой. Поэтому он не мог поверить, что она не позволит другим мужчинам войти в ее жизнь (или кровать) с того момента, как только закончились их недолгие отношения. Лорен была слишком жизнерадостной, поэтому все делала в полную меру, на полную катушку каждый божий день. В отличие от Бена, который с ней прожил свои лучшие дни в жизни, а потом бросил ее.
И это была главная причина, по которой он позволил себя втянуть в довольно странные отношения с Элли. Слишком долго он игнорировал факты, что он одинок, что у него нет близких друзей здесь, в Нью-Йорке, и что он еще больше отдалился от своей семьи. И, конечно, было приятно иметь кого-то, кто бы заботился о нем, с кем можно было бы проводить время и делиться мыслями, надеждами и т.д. Элли была своего рода резонатором для его статей, она уже несколько раз путешествовала с ним по ряду мест, куда его отправляли в командировку, высказывая ему свою точку зрения о написанном.
В самом начале у него была уйма сомнений (стоит ли продолжать отношения), которые стали прогрессировать с такой скоростью после их первой ночи, что у него даже сейчас кружилась голова. Элли представила его своим друзьям, как своего бойфренда, предполагая, что теперь они будут много времени проводить вместе, и начала наполнять его жизнь так, как она наполняла свой шкаф. Сначала он был настолько ошеломлен, что даже не мог сопротивляться ее усилиям, шли недели Элли все больше и больше привязывалась к нему, и теперь он уже не знал, как ему вырваться из столько сложно запутанных новых отношений.
Но даже несмотря на то, что они перешли от друзей к любовникам, чувства Бена к Элле сильно не изменились. Он по-прежнему считал ее доброй, мягкой, восхищался ее интеллектом и успехами, старался поменьше побаиваться ее непоколебимой уравновешенности и утонченности. Она была его ближайшим другом, его верным соратником, и он чувствовал настоящую привязанность к ней.
Но он не любил ее, уж точно не так, как должен любить страстный и преданный любовник, а секс между ними был милым, нежным и нечастым. Для него, по крайней мере, секс заставлял землю переворачиваться с ног на голову, когда он был с Лорен.
Он изо всех сил старался не сравнивать этих женщин, понимая, что это было бы крайней мере несправедливо по отношению к ним обеим. Но ему было почти невозможно временами отключаться и не думать об огромных различиях между ними.
Элли была привередлива в сексе, как и во всем остальном в своей жизни. Она совсем не любила экспериментировать в постели, предпочитая придерживаться обычной миссионерской позы, она морщила нос с отвращением при одном только предположении об оральном сексе, настаивая, чтобы каждый раз он обязательно использовал презерватив, несмотря на том, что она сидела на противозачаточных, и они сделали все анализы и были чисты, но всякий раз после секса, она всегда стремглав бросалась в ванную, чтобы вымыться.
Бен только, когда переехал к ней в особняк, впервые в жизни увидел биде, и конечно же никогда им не пользовался. Но Элли пользовалась им в своей ванной комнате регулярно, особенно после секса, облачаясь в дорогую, в значительной степени почти полностью прикрывающую ее, шелковую ночную рубашку, чтобы лечь рядом с ним спать.
Лорен же подняла его на смех, когда он предложил ее обтереть мочалкой после того, как они впервые занялись сексом.
— Зачем? — ухмыляясь, спросила она. — Мы же только разогрелись, Голубые Глаза. Какой смысл меня обмывать, если ты опять войдешь в меня? Могу сказать не пройдет и пятнадцати минут или около того. И, — прошептала она, пока ее язык выводил эротический узоры вокруг его уха, — мне нравится, что твоя сперма стекает у меня по ногам. С чего бы мне хотеть ее смыть?
И даже если бы у нее была ночная рубашка или пижамы, она ни за что бы не одела их, пока они были вместе. Она сворачивалась у него под боком, совершенно не стесняясь своей наготы, также, как она совершенно не стеснялась бродить по коттеджу голой. Она снова рассмеялась, когда он попытался натянуть на себя темно-серые трусы, укладываясь спать.
— На твоем месте я бы не беспокоилась по поводу этого, — поддразнила она его. — Ты же не можешь сказать, а вдруг тебе захотят сделать минет в два часа утра. И было бы совсем не кстати, если бы на пути этого желания, возникли подобные препятствия, а? — она выразительно взглянула на его трусы.
Он проглотил стон, вспомнив, как Лорен не стала дожидаться середины ночи, заскользив по нему своим соблазнительным маленьким телом, опустившись между его ног, чувственно проводя вверх и вниз языком по его тут же эрегированному члену.
А пока он спал ночами в постели Элли, она всегда спала отдельно от него на своей стороне двуспальной кровати. Это был один из ее закидонов, по-другому он не мог назвать, такой же, как и ее огромная гардеробная, в которой одежда развешивалась по цветам, по направлениям и сезонам. Сюда же относилась ее страсть к антисептикам — в каждой комнате, как и в каждой ее сумочке были бутылочки с дезинфицирующем средством, которыми она пользовалась буквально чуть ли не каждые пятнадцать минут. Она никогда не ходила босиком, даже у себя в люксе, и сама называла себя гермафобом. (Гермафобом — навязчивый страх загрязнения либо заражения, стремление избежать соприкосновения с окружающими предметами. Боязнь микробов, так как часто причиной боязни соприкосновения с предметами является боязнь попадания микробов, находящихся на их поверхности, на руки и т.д. – прим. пер.)
И когда родители Элли, с которыми он встречался пару раз, но продолжал называть только мистер и миссис Кимброу, решили приехать с визитом к дочери, Элли настояла, чтобы он вернулся в свою спальню на время их пребывания в особняке, дав понять, что секса определенно не будет. Ее родители, как она сообщила ему, были в курсе, что они встречаются и живут вместе, как соседи, под одной крышей, но старший Кимброу был все еще очень старомоден и не собирался потворствовать дочери, разрешая спать с мужчиной, за которым она не была замужем. Вещи Бена по-прежнему находились в его люксе, не только, чтобы обмануть родителей Элли, показав, что они не спят вместе, но скорее из-за того, что он был не таким уж опрятным, как она. Педантичная организованность Элли не смогла справиться с мыслью, что ее разложенный по полочкам гардероб превратится в хаос, поэтому все его вещи оставались у него в комнате.
И в очередной раз он не мог не вспомнить Лорен, ее спальню с беспорядочно разбросанными вещами. Она никогда не застилала кровать, пока он жил у нее, простыни и одеяло были помятыми, подушки разбросаны. Ее одежда, шлепанцы и нижнее белье были разбросаны почти по всему дому.
Он заставил свои мысли вернуться к настоящему моменту, пока Элли поправила лацкан ужасно дорогого дизайнерского костюма, который настояла, чтобы он купил для этого собеседования.
— Я знаю, что National Geographic Travel не литературный журнал и не журнал мод класса люкс, — призналась она, — но это не значит, что ты не должен произвести хорошее впечатление.
Бен вздохнул.
— Я даже не уверен, что хочу получить эту работу, Элли, — признался он. — У меня, на самом деле, нет редакционного опыта, и я даже не знаю, как смогу большую часть времени проводить за рабочим столом.
Она нахмурилась.
— То есть ты предпочитаешь постоянно путешествовать, быть вдали от дома три недели из пяти? Подальше быть от меня все это время?
— Конечно, нет, — мягко заверил он ее, чувствуя мгновенную вину, что смог задеть и расстроить ее. — Будет, наверное, приятно не тратить столько времени на дорогу. Мне просто кажется, что я настолько привык к такому образу жизни, что мне даже странно рассматривать альтернативу.
Она обхватила его за талию, положив голову на плечо.
— Я была был очень счастлива, если бы ты был дома почаще. И того, что друг моего отца рассказал мне об этой работе, ты все равно будешь путешествовать.
— Я знаю. — Он обнадеживающее похлопал ее по верхней части спины, понимая, что ничего другого ответить не может, чтобы не показаться неблагодарным.
И он был благодарен за собеседование, которое она организовала для него, когда поговорила с другом своего отца, который был главным редактором журнала. Она удивила его, даже можно сказать шокировала, когда взволнованно сообщила новость пару недель назад с тех пор, как он впервые услышал об этой вакансии. Но Элли уже несколько недель намекала ему, чтобы он подыскал себе другую работу, на которой не пришлось бы столько ездить, и у них оставалось бы больше времени. Ему действительно нравилась его нынешняя работа в Conde Nast, он любил путешествовать по разнообразным местам. И хотя бесчисленные часы, проведенные в аэропортах, временами становились утомительными, но его путешествия были тем, что он совершал на протяжении многих лет, воспринимая их, как часть своей работы.
Элли решила взять все в свои руки, чтобы проводить с ним больше времени и, следовательно, продвигать их отношения дальше. И он не мог отрицать того факта, что предстоящая работа в National Geographic Travel в зарплате стоила намного больше, чем нынешняя, и имела значительный престиж. У него будет личный кабинет, личный ассистент и подчиненные, которые будут отчитываться перед ним. Его слово будет последним, какие репортажи пойдут в печать, в какое место им отправиться, и окончательное утверждение готовой съемки. Для карьеры это был бы мудрый шаг и возможностей для дальнейшего продвижения открывалось много.
Он надеялся, что не будет носить этот проклятый костюм и галстук постоянно.
***
Ноябрь
— Хватит дергать за воротник рубашку, — прошептала ему Элли. — Мои родители уже заметили, и оба довольно странно поглядывают на тебя.
— Извини, — прошептал он, поднимая бокал, чтобы отвлечься от раздражающего воротничка. «Совиньон Блан» ему не совсем нравился на вкус, хотя цена за бутылку была очень высокой. Но мистер Кимброу выбрал это вино, и он понял по выбору, что интеллигентный отец Элли был настоящим экспертом в вине.
Кимброу прибыли в город на свое двухмесячное пребывание два дня назад, в тот же день, когда Бену официально предложили работу редактора в National Geographic Travel. Гордон Кимброу настоял по ужинать всем вместе, чтобы отпраздновать такое событие, и выбрал один из лучших ресторанов на Манхэттене. В ресторане, как ему сообщила Элли присутствовал довольно строгий дресс-код, поэтому ему пришлось надеть серый костюм Armani вместе с очень неудобной рубашкой и галстуком.
Конечно, это был не первый раз, когда они все вчетвером выходили куда-нибудь поужинать, и когда официант принес их первое блюдо, Бен задавался вопросом, будет ли он когда-нибудь ощущать себя сними комфортно. Гордон был чем–то средним между свой рубаха парень и помпезной задницей, эффектная мать Элли — Сунита заставила его сразу же почувствовать, что он не достоин встречаться с ее дочерью из старой индийской королевской семьи. Гордон и Элли часто обсуждали темы, в которых Бен не принимал участие, поскольку не был знаком с эти вопросом, Сунита редко говорила, только время от времени посматривала на него с тонко завуалированным неодобрением.
По крайней мере, когда они находились в особняке, он мог скрыться у себя в люксе, пока Элли проводила время со своими родителями. Завтра он уедет в свою последнюю командировку для Conde Nast, поэтому во время этого визита Кимброу он будет сталкивать с ними не часто. Он должен был вступить в свою новую должность буквально перед рождественскими каникулами, поэтому поддался уговорам Элли провести Рождество с ее родителями в Англии.
Готовясь к двухнедельной поездке в Англию, Элли потащила его по магазинам. Он протестовал, что ему не нужно так много вещей, но она напомнила своим довольно надменным тоном, который иногда проявляла к нему, что они должны будут присутствовать на ряде общественных мероприятий во время их визита. В результате ему пришлось купить три новых костюма, полдюжины рубашек и галстуков, несколько брюк, кашемировые свитера и кожаные ботинки. Его любимые выцветшие джинсы, поношенные футболки и байкерские сапоги теперь отправились в дальний угол шкафа.
— Ах, это упущение с моей стороны, — сокрушенно произнес Гордон с интонацией сливок высшего общества, которая временами заставляла Бена внутренне съеживаться. Он взял свой бокал вина. — Я хотел предложить тост за Бенджамина, как только мы пришли. Это твоя вина, Элеанора, — он поддразнил свою дочь, — что вовлекла меня в разговор о предстоящих выборах во Франции.
Бен знал, что это обычная мелочь, на которую не особо стоило обращать внимания, а тем более вступать в конфронтацию, но ему не давало покоя, что Гордон настаивал и всегда обращался к нему и Элле по их полным именам. Однако он снова промолчал по этому поводу, не желая расстраивать Элли.
— Поздравляю с новой работой, Бенджамин, — предложил тост Гордон. — Из того, что Элеанора рассказала мне, ты наверняка очень хорошо справишься. И я знаю Брэдли Ван Паттена почти сорок лет, так что ты будешь в хороших руках под его руководством.
Брэд Ван Паттен был главным шеф-редактором National Geographic Travel и теоретически новым боссом Бена. Но он мельком видел его, поскольку его собеседовали трое редакторов более низкого уровня. Тактично Бен решил не напоминать Гордону об этом факте и просто сделал глоток сухого вина.
Ужин из нескольких блюд тянулся бесконечно, и ни раз ему приходилось подавлять зевок. Утром у него был ранний рейс в Южную Америку, и он надеялся, что вечер закончится не поздно, чтобы он успел выспаться. Хотя большого значения это уже не имело, учитывая, что в ближайшем будущем у него будет при достаточно времени, чтобы отоспаться.
Он, однозначно, будет скучать по путешествиям, волнению от знакомства с новыми местами и даже неприятностям, связанных с проверкой багажа на таможне и задержками рейсов. Но жаловаться в данный момент ему показалось мелочным и неблагодарным, тем более, что Гордон тонко намекнул во время ужина, что он в значительной степени в долгу перед ним за получение этой работы. И когда он заметил насколько счастлива была Элли, он почувствовал себя настоящим эгоистом, признаваясь самому себе, что он не хочет прекращать путешествовать.
Но он привык за тридцать два года отказываться от тех вещей, которые ему больше всего нравились, начиная с его родителей, родного города, старых школьных друзей, байка, любви его жизни. И тот факт, что теперь он отказался от работы, о которой всегда мечтал, был еще одной потерей, с которой он справится, как и всегда.
Глава 8
Январь, Нью-Йорк
Если и было что-то, что Лорен не нравилось больше, чем Манхэттен, то наступившая зима с недавним снежным дождем. «Даже снег не выглядит красиво», — думала она с отвращением, идя по улице к своему офисному зданию. Всего лишь кое-где грязные пятна, а не нормальный, обычный снег. И было чертовски холодно, на тридцать градусов холоднее, чем вчера в Биг-Суре.
Она сделала большой, блаженный глоток из экстра большого стаканчика кофе, который держала в одной руке в перчатке, кофеин и тепло придавали ей энергии. Эта чертовая скряга Надин мало того, что забронировала ей ночной рейс, так еще и устроила двухчасовую пересадку в Чикаго. И погода в аэропорту О'Хара была еще хуже, чем здесь, в результате чего ее рейс в аэропорт Кеннеди прибыл с задержкой на два часа. Поспать в полете было для нее обычно делом, на этот раз оказалось не выполнимой задачей из-за трех плачущих младенцев, находящихся поблизости. В какой-то момент Лорен всерьез подумывала заказать двойной виски, хотя не знала выпить ли ей его самой или заставить напоить кричащих младенцев, чтобы они наконец успокоились.
Продолжая свой путь, она была раздражена и немного на взводе, тем более, учитывая, что прилетела раньше на четыре дня, чем планировала. И все из-за нового шефа-редактора, который заменил Квинна Коэна, ушедшего на повышение. Никто толком ничего не знал о новом боссе, за исключением того, что он ранее работал в Conde Nast. Лорен даже не трудилась узнать о нем что-нибудь еще, полагая, что будет непосредственно с ним контактировать по минимому также, как мало контактировала с самим Куинном.
Она любила Куинна, хорошо к нему относилась, несмотря на то, что он был корпоративным подлизой на ее взгляд. И ее бывший босс оставил ее в покое, предоставив ей большую творческую свободу в командировках. Конечно, он также пытался, по крайней мере, полдюжины раз приударить за ней, пока она «случайно» не пролила стаканчик обжигающего кофе ему на колени. Она испортила его дорогие шерстяные брюки, сделала ожог второй степени, но главное прекратила навсегда его очень нежеланный флирт.
«И это было очень, очень хорошо», — сказала она сама себе, ускоряя шаг, чтобы согреться. Куинн был не плохим парнем, но на ее вкус уж слишком офисным. Но существовали и отрицательные моменты, из-за которых у них никогда бы не было отношений. И номер один было то, что он был ее боссом. Она никогда не рискнет переспать со своим непосредственным начальником, потому что тут же с бешенной скоростью полетят сплетни и домыслы по офису. Для женщины было достаточно трудно добиться чего-то в данной области, не имея клейма, что ее путь вверх по лестнице прошел через постель.
Куинн также был намного старше ее, почти на двадцать лет, и мысль заняться с ним сексом, с мужчиной, который почти годился ей в отцы, вызывала у нее тошноту. И Куинн также встречался с постоянной девушкой, милая, хотя и несколько безвкусная по имени Фиби, с которой Лорен пересекалась несколько раз. Несмотря ни на что, Лорен не собиралась уводить чужих мужчин, и не была открыта делиться с ними, несмотря на то, что несколько раз подразнивала свою сестру, чтобы та соблазнила какого-нибудь горячего парня, и они вдвоем затащили бы его в постель. Джулия всегда содрогалась c отвращением от предложения так называемого «сэндвича-близнецов», заявляя Лорен, что она стала немного странной и пугает ее.
И нет, если у парня была жена или девушка, или постоянный партнер по сексу, Лорен не собиралась заводить с этим мужчиной никаких отношений. Как-то на втором курсе Калифорнийского университета, она ничего не подозревая встречалась с парнем, который уже жил с девушкой. К счастью они продвинулись не настолько далеко, были только в начале своих отношений, несмотря на его неоднократные призывы заняться сексом. И когда подружка этого придурка как-то налетела на Лорен после лекций, обозвав ее шлюхой, потребовав, чтобы она оставила ее парня в покое, по крайней мере, Лорен была чиста перед ней по поводу всей этой ситуации. Лорен тут же пригласила разъяренную девушку выпить пива, за которым они стали разрабатывать обоюдную месть для парня-мудака. После чего две девушки стали отличными подругами, и Лорен до сих пор поддерживала постоянный контакт с Шей.
В этот момент зазвонил ее сотовый телефон, своеобразным рингтоном La Vie en Rose, говорящем, что звонит Джулия. Ее близняшка любила все французское — еду, одежду, фильмы, полностью переняв наследие бабушки и дедушки.
— Бонсуар, Джулс, — поприветствовала ее Лорен на французском языке настолько совершенном, на котором изъяснялась ее сестра. — Как ты себя чувствуешь в это слишком дерьмовое утро?
Джулия вздохнула.
— Был плохой рейс?
— Ты не поверишь насколько. Боже, как ты можешь жить в этом городе зимой? Буквально вчера я занималась серфингом в это время? В гидрокостюме, заметь, и небо было синим, и черт возьми, там не было ни грамма грязного снега, покрывающего землю.
— По крайней мере, твоя следующая командировка будет в теплые края, не так ли? — спросила Джулия.
Съемочная группа направлялась в Австралию меньше, чем через неделю. Лорен должна была встретиться с оставшейся съемочной группой в Лос-Анджелесе, если бы не было назначения нового начальника, потом она должна была бы последовать в Сидней. Вместо этого ей пришлось совершить два полета за пять дней, чтобы познакомиться с новым боссом и вежливо выслушать его планы, а также цели, которые он предполагал поставить перед съемочной группой, чтобы, в конечном итоге, Лорен могла сделать все по–своему.
— Да, Слава Богу, но меня даже удивляет, что мы едем летом в Австралию. Хотя я все еще в шоке, что нас решили отправить в этот край в самый разгар сезона. Но то, что нам нужно снять можно заснять только в течение нескольких месяцев в году. Думаю, что Надин просто при смерти, потому что ей придется выделить кругленькую сумму из бюджета. Клянусь, эта девушка потомок Скруджа из Рождественской песни. Или, может быть, она и есть воплощение Скруджа Макдака.
Близнецы продолжали щебетать, пока Лорен не подошла к зданию штаб-квартиры, уверив сестру, что обязательно встретится с ней, когда будет в Сан-Франциско. Джулия была в трансе, потеряв работу в октябре и страдая из–за короткой, злополучной интрижки за несколько недель до этого, ей пришлось отказаться от своей крошечной квартирки на Манхэттене и вернутся в Калифорнию. Она жила с родителями в Кармеле последние месяцы, но была на пороге переезда в Сан-Франциско, где ее поджидала новая работа.
Лорен как бы между прочим махнула охраннику, показав пропуск, расстегивая стеганый пуховик и раскручивая кашемировый шарф. Было очень холодно снаружи, но в вестибюле ее штаб-квартиры было достаточно жарко, и она поняла, если поднимется на свой этаж, где обычно происходили совещания, там будет еще жарче. Она улыбнулась про себя, считая это промахом Надин, что она не могла уговорить руководство уменьшить отопление в офисе, сэкономив кругленькую сумму, чтобы заплатить за нормальный рейс.
Лифт медленно поднимался на ее этаж, Лорен игнорировала восхищенные взгляды двух мужчин, стоящих справа от нее. Она с трудом себя остановила, чтобы не закатить глаза на их комментарии, отдаваемые шепотом, которыми они перебрасывались друг с другом, хотя она все слышала, поскольку они говорили не слишком тихо. Но их эпитеты были больше похожи на обычные полу-скабрезные-шуточки, которые она слышала сотни раз ранее. И двое мужчин, разодетые в дизайнерские костюмы, вернее разодетые в пух и прах, да еще и в кашемировых пальто, определенно не относились к ее типу. Джулия бы однозначно пустила слюни на симпатичного мужчину в костюме, но Лорен даже не удостоила их взглядом.
Лифт остановился на ее этаже, она не могла устоять от желания обернуться, сексуально улыбнувшись, своим двум поклонникам.
— Извините, мальчики, вы просто не в моем вкусе. Если только вам не нравится, чтобы вас связывали и завязывали глаза. Хорошего вам дня.
Она улыбалась во все тридцать два зуба, идя по коридору к конференц-залу, вспоминая шок, отобразившийся у них на лицах. Джулия всегда предупреждала ее, чтобы она следила за своими выражениями, боясь, что как-нибудь Лорен обязательно что-нибудь ляпнет совершенно не тому парню. Или еще хуже, один из этих парней согласится на ее соблазнительное предложение, которое было на самом деле шуткой.
Кроме режиссера, работающего целый рабочий день в офисе, у остальной съемочной группы не было официально прикрепленных столов или кабинетов. И когда они стекались в штаб-квартиру, планируя очередную сессию, они обычно усаживались в небольшом конференц-зале, который был свободным. Лорен двигалась к определенному конференц-залу, который фактически был закреплен за ними, всего лишь останавливаясь, чтобы поздороваться с кое-какими сотрудниками, пожелав счастливого Рождества или поинтересоваться, как они собираются проводить свои праздники.
Она сунула голову в кабинет Надин, их ассистента, нахмурившись корпевшей над отчетами, основными обязанностями которой состояли в организации поездок и выщипывании каждого пенни из их бюджета на командировки.
— Спасибо за еще один отличный полет, Надин, — пробубнила она. — Можешь хотя бы в следующий раз забронировать мне место у прохода? Я была зажата между трехсотфунтовым парнем, который постоянно вторгался в мое личное пространство, и другим парнем, от которого разило карри и дешевым лосьоном после бритья — эти два аромата просто ядерная смесь.
Выражение лица Надин стало болезненным.
— Если ты хочешь в следующий раз, Лорен, получить место получше, прошу тебя, вовремя отвечать на мои электронные письма, а не выжидать до последней минуты. Ты никогда не сможешь получить место получше, если мне придется бронировать его в последнюю минуту.
Лорен беззаботно пожала плечами.
— Эй, это была не моя идея выдворить меня из дома на четыре дня раньше. И заметь никто не жалуется о двух дополнительных рейсах через всю страну. Ведь можно было бы использовать эти деньги, чтобы я спокойно смогла полететь бизнес-классом в Сидней.
Надин шокировано потрясла подстриженной головой, напоминающей колючий каштан. Стиль пикси должен был выглядеть мило, но Лорен, глядя на Надин, подумала, что на ней он выглядит немного по-мужски. То же самое касалось черных очков для ботанов. Вместо того, чтобы казаться милыми и стильными, они выглядели, как у ботаников.
— Ты же знаешь, что все съемочные группы летают эконом классом, — твердо заявила Надин. — Только редакторы и руководители могут летать бизнес-классом. Кстати говоря в конференц-зале тебя уже ждут больше часа. Я думаю тебе стоит поторопиться, вместо того, чтобы донимать меня.
Лорен с трудом подавила желание закатить глаза… или скорее «закатить» Надин, не в первой решив, что высокая, тощая ассистентка была идеальной кандидатурой для этой работы, чтобы противостоять ей, вспыльчивой и взвинченной. Даже ее наряд отображал ее чертовый сдержанный характер — тусклый коричневый свитер, надетый поверх бежевой рубашки, застегнутой на все пуговицы, брюки цвета хаки, которые не имели даже намека на складку и выглядели так, будто их купили в мужском отделе, а в конце — коричневые кожаные лоферы, которые казались настолько уродливыми, что Джулия бы заплакала, если бы их увидела, что кто-то, на самом деле, отважился их носить, неважно мужчина это или женщина.
Продолжив свой путь по коридору к месту назначения, Лорен специально не оборачивалась, пытаясь своим видом вызвать у Надин чувство вины, что на самом деле она опоздала по ее вине — из-за задержки рейса в Чикаго, чего не произошло бы, если бы Надин забронировала ее билет на беспосадочный рейс.
Пот бисером выступил на лбу, когда она стянула куртку и влетела в конференц-зал.
— Господи, разве можно так топить? Я либо замораживаю свою задницу снаружи, либо чувствую себя, как в сауне. — Она бесцеремонно бросила куртку, шарф и набитую сумку на ближайший стул и поставила свой стакан с кофе на стол.
— Ты опоздала. На много. Мы ждем тебя уже больше часа.
На этот раз она даже не попыталась устоять перед желанием закатить глаза, поскольку другая боль в заднице в этом офисе набросилась на нее.
Лорен улыбнулась напускной сладкой улыбкой и довольно покровительственно похлопала нового режиссера команды по пухлой щеке.
— Извини, Джорджиа. За это стоит благодарить Надин, мой рейс был отложен на пару часов. Застрять в О'Харе — определенно я не так хотела провести свое свободное время.
Стефан, режиссер их съемочной группы уволился прошлой осенью, вернувшись домой в Швецию. Ему на замену пришел Джордж, недавний выпускник университета, который уж слишком стремился угодить начальству, чем все также ужасно раздражал постоянно Лорен, которая пыталась все время отмахнуться от него, как от надоедливого маленького насекомого.
— Не называй меня так, — нахмурился Джордж. — Я же не называю тебя на мужской манер по имени, да?
Она подмигнула Карлу, прежде чем его обнять.
— На заметку, Джорджиа. Лорен это и есть мужское имя.
Она зашептала Карлу:
— Если ты вдруг увидишь, как я тянусь к сапогу, сделай все возможное, останови меня. В противном случае, клянусь, я заколю это раздражающее маленькое дерьмо.
— По тише, девочка, — тихо прошептал в ответ Карл. — Лучше тебе вести себя хорошо сейчас, а? Новый босс с нетерпением ждет встречи с тобой, ты же не хочешь, чтобы его первое впечатление о тебе было связано, как ты прижимаешь нож к горлу Джорджа, так ведь?
Лорен пожала плечами, разворачиваясь, чтобы обнять Криса.
— Да мне наплевать, какое впечатление я произвожу на окружающих. Тем более, что пришлось пожертвовать четырьмя выходными днями и пережить бегство из ада, чтобы встретиться с его светлость. И если он так хочет со мной встретиться, тогда где он, черт возьми?
— Здесь, — произнес голос у нее за спиной… до боли знакомый голос, который она надеялась больше никогда не услышать.
Лорен выпуталась из объятий Криса и медленно повернулась, встретившись, как при лобовом столкновении, с синими глазами, которые продолжали преследовать ее во снах, она, затаив дыхание успокаивала себя, говоря, что этого не может быть, что мужчина, стоящий на пороге конференц-зала не тот, кого она так и не смогла разлюбить, даже когда проклинала его всеми мыслимыми словами, и это мужчина не тот, кто разбил ей сердце.
И даже несмотря на то, что она могла узнать эти пронзительные глаза где угодно, и красивые черты, твердое, мускулистое тело, Бен изменился, очень изменился. Его волосы шатена все еще были обрезаны в том же стиле, даже стали немного длиннее. Он был чисто выбрит, не было следов щетины, которую она тогда считала такой сексуальной. Не было и серьги в ухе, а бежевая рубашка с длинными рукавами скрывала его татуировку, ту, которая была такой же, как и у нее. И помимо рубашки на нем были темно-коричневые брюки цвета хаки и кожаные коричневые лоферы.
Он не был похож на великолепного, точеного мужчину, который тогда вошел в ее жизнь на своем мотоцикле в выцветших джинсах и такой же выцветшей футболке. Он не был похож на того, кого она ежедневно таскала на серфинг; кто прошел с ней через пустыню Вентан, кто гулял с собаками по пляжу; того, кто занимался с ней парингом на террасе, когда они оба тренировались; и он совершенно был не похож на того мужчину, который, словно одичавший от голода, трахал ее почти на каждой поверхности в доме и снаружи.
Любовник, которого она одновременно жаждала и ругала всеми известными матерными словами, исчез, превратившись в неулыбчивого незнакомца, который сейчас мрачно поглядывал на нее.
На бородатом лице Карла отразился странный взгляд, пока он переводил глаза с одного на другого — с Лорен на Бена, и она вдруг поймала себя на мысли, что ее команда улавливает странные вибрации, появившиеся в комнате.
— Лорен, это наш новый шеф-редактор — Бен Рафферти. Бен, познакомься с печально известной Лорен МакКиннон. Или, как мы любим ее называть — Ее Величество.
Лорен поняла, что ее изумрудные глаза метают гром и молнии, пока она пытается сделать вид, что впервые видит Бена.
— Добро пожаловать на борт, Бен, — прохладно сказала она ему, совершенно спокойным голосом. — Полагаю тебя честно предупредили, во что ты вляпался, приняв эту должность.
Крис выглядел испуганным, а глаза Джорджа готовы были вылезти из орбит от ее наглого замечания, но Бен просто улыбнулся, протягивая руку.
— Твоя команда развлекала меня в течение часа или побольше рассказами о ваших приключениях, — ответил он, не показывая вида, что они знакомы. — Я с нетерпением жду возможности поработать с вами. И теперь, когда ты, наконец, прибыла, давай присядем и обсудим вашу следующую командировку, хорошо?
Раздражение Лорен мгновенно поднялось на уровень выше от того, что он приветствовал ее в своей безличной манере, и когда она, наконец, позволили себе пожать ему руку, ее рукопожатие было достаточно крепким, отчего Бен заметно поморщился. Она поймала себя на мысли, чтобы ей очень бы хотелось, чтобы ее ногти посильнее впились ему в кожу, расцарапав ее до крови.
— Я опоздала не намеренно, — пробормотала она угрюмо. — Мой рейс из Чикаго задержали из-за плохой погоды. И, конечно же, идея забронировать пересадку и ночной полет тоже не моя.
— Ты могла бы позвонить, как только приземлилась, из аэропорта Кеннеди, если видела, что опаздываешь, — заметил Джордж, чтобы каким-то образом угодить своему боссу, эту его манера Лорен ужасно раздражала. — И было совершенно не вежливо с твоей стороны, зная, что тебя все ждут, еще и заскочить в «Старбакс».
Лорен нос к носу уперлась в румяное, пухлое лицо Джорджа, прежде чем Карл смог удержать ее, тыкая пальцем ему в грудь.
— Слушай внимательно, Джорджиа. Я не спала почти тридцать часов, у меня в ушах до сих пор стоит плач младенцев, запах пота и карри от парней, которые сидели рядом со мной с двух сторон. Мне нужно больше кофе, еды, душа и сна — именно в таком порядке. Так что отвали, понял? В противном случае, я…
На этот раз Карл крепко сжал ее руку, чтобы ненароком она не полезла за ножом в сапог (он знал, что именно там она прятала нож), потом отцепил ее от ошарашенного парня, подведя к стулу.
— Полегче, тигрица, — прошептал он. — Я принесу тебе еще кофе, а Крис припас для тебя бейгел. Так что оставь в покое оружие, пока Джордж не описался от страха.
И Лорен с несказанным удовлетворением заметила ужас на лице Джорджа, с благодарной улыбкой опускаясь на стул, а Карл и Крис поставили перед ней стакан кофе и бейгл. Но ее немного озадачило выражение лица Бена, когда он наблюдал за разворачивающейся сценой, с нетерпением, смехом и даже, наверное, с ревностью. Лениво она задалась вопросом, думает ли Бен, что она встречается с Карлом, учитывая, как он все время заботился о ней, хотя Бен лучше всех знал, что она способна позаботиться о себе сама. Но она полностью отвергла эту безумную идею, не давая себе надежды, что Бену она была небезразлична. Он воспринимал ее, судя по тому, что молча ушел тогда, как место где можно было переночевать несколько дней, да еще и поиметь потрясающий секс.
И теперь, по какому-то ужасному повороту судьбы, в который она так до конца не могла поверить, он стал ее новым боссом. Когда Бен начал свою речь для съемочной группы, Лорен задалась вопросом, почему, черт возьми, он вдруг решил перейти на редакционную работу, тем более, что он все время говорил ей, насколько ему нравится путешествовать и открывать новые места. Его новая должность почти полностью исключила этот аспект, связав его с офисом. И как бы она ни старалась, Лорен не могла себе представить его в этой роли. Бен был не похож ни на Куинна, ни на кого–то другого из редакторов или руководителей, он был слишком тихим, интровертом и, конечно же, не типом корпорации, который пытался подняться по карьерной лестнице.
И она пришла к выводу, что за прошедшие четыре с половиной года, что-то произошло с ним, что заставило его измениться. В противном случае, в Биг-Суре она не рассмотрела в нем его настоящего.
***
— Спасибо, Карл. Я рад, что у нас выдалось время поболтать один на один. Надеюсь, что смогу справиться с этой работой.
С оттенком сухой иронии Бен ответил длинноволосому писателю очерков по путешествиям, но, по крайней мере, честно. Из всех подчиненных, с которыми он встречался ранее, именно с Карлом он почувствовал почти мгновенную близость. Они оба были одиночки в своем роде, оба писали и были одного возраста. Карл, однако, печально подумал Бен, все же может приходить на работу в выцветших джинсах, фланелевых рубашках и ковбойских сапогах, в то время как он теперь вынужден отказаться от всего этого, перейдя на яппи гардероб, как он называл его про себя. Хотя для него брюки хакис и рубашка на пуговицах были значительно предпочтительнее, чем костюмы.
— Все будет хорошо, — тихо заверил Карл. — Отсутствие редакционного опыта не имеет особо большого значения на этом месте, на мой взгляд. Лично я в восторге от того, что на борту появился хотя бы один руководитель, который, на самом деле, занимался тем, что мы делаем. Хотя думаю, что Conde Nast отправляла тебя в более лучшие места, и ты жил в более лучших условиях, чем мы на грани нищеты, где останавливаемся уже много лет подряд.
Бен пожал плечами.
— Возможно. Хотя мне, если честно, было удобнее жить в палатке или в небольшом бревенчатом домике, чем в пятизвездочном отеле. Я завидую некоторым командировкам, которые вы совершили, я бы быстрее согласился написать статью о походе по леднику в Исландии, чем о новом поле для гольфа во Флориде.
Карл подошел к двери.
— Ну, мне кажется, что ты когда-нибудь сможешь отправиться с нами в командировку. Итак, кого звать следующего?
Бен после относительно коротко вступительного слова, встретился с каждым членом команды один на один (за исключением последнего члена команды и единственного человека во всем мире, которого он никак не ожидал увидеть здесь) тем более при несколько неудобных обстоятельствах.
— Лорен.
Впервые после стольких лет он произнес ее имя вслух, с тех пор, как покинул Биг Сур. Он никогда никому о ней не рассказывал, даже Элли. До сих пор Элли не знала, как звали бывшую девушку Бена, где они встретились, ни каких-либо подробностей, чему он сейчас был благодарен сам себе. У него даже не возникало сомнений в том, что две женщины (его прошлая и настоящая девушка) рано или поздно обязательно пересекутся, и Бену только оставалось надеяться, что за этим не последует никакой катастрофы.
— Ах, — Карл кивнул. — Ты оставил Ее Величество напоследок. И, что ты думаешь о ней?
Бен испытал настоящий шок, вернее был больше ошарашен, когда увидел имя Лорен вчера в списке сотрудников, с которым ему предстояло встретиться. Он понятия не имел, когда проходил собеседование на эту должность, что Лорен уже более четырех лет работает в National Geographic Travel и считается самым талантливым и инновационным молодым фотографом. Увидев ее имя в списке, он почти испытал настоящую панику, и фактически не спал прошлой ночью, не зная, как сможет справиться со всей этой непростой ситуацией.
Но у него было ровно двадцать четыре часа, чтобы подготовиться к встрече. Лорен невозможно было напугать, но он поймал себя на мысли, что она тоже испытала шок, вспоминая, как ее незабываемые зеленые глаза расширились, увидев его, она была потрясена. Он невольно скрестил пальцы, надеясь, что она не устроит сцену перед всеми, не будет летать по комнате и бить его в живот, а также в солнечное сплетение, в качестве расплаты за то, что он оставил ее в Биг Суре. Вместо этого она сыграла просто круто, явно не показывая своим коллегам, мужчинам, с которыми она так тесно работала ни один год, что он оказался настоящим предателем.
Бену было очевидно, что с Карлом и Крисом она чувствовала себя комфортно, легко смеялась и разговаривала с ними. Он почувствовал мгновенный всплеск совершенно неуместной, возмутительной ревности, наблюдая, насколько естественно она флиртовала с ними двумя, как часто она обнималась, пожимала им руки, похлопывала по щеке, поправляла им волосы.
И ему стало настолько же очевидно, что ее отношения с Джорджем (бедным, несчастным Джорджем) были не такими дружелюбными и ласковыми. Ее презрение к раздражающему молодому режиссеру было настолько очевидным, почти таким же, как ощутимый страх Джорджа перед Лорен. Если бы он не был обязан придерживаться профессиональной этики, Бен бы просто зашелся бы безудержным смехом, видя, как Джордж дрожал от страха каждый раз, когда Лорен бросала на него взгляд.
Бен запоздало осознавал, что Карл выжидательно посматривает на него, дожидаясь его ответа.
— Думаю, что она — сила, с которой нужно считаться, — проговорил он. — И все, что ты мне о ней рассказывал, она гораздо больше оправдывает все ожидания.
Карл подозрительно прищурился.
— Знаешь, когда вы встретились, у меня было странное чувство. Словно вы уже знакомы или что-то вроде того…?
Бен старался сохранять полную невозмутимость.
— Я… Ну, если быть абсолютно честным, я не ожидал, что она будет такой сексуальной.
Карл ухмыльнулся.
— Да, именно такая реакция всегда на нее появляется со стороны всех мужчин. И когда я говорю всех, я и имею ввиду всех. Парни западают на нее на всех семи континентах, включая спецназ в Антарктиде. Но Лорен никогда не закручивает интрижек… в прямом или переносном смысле… на работе. Если не учитывать ее первый год с нами в Мозамбике. И прежде чем ты спросишь, — добавил он, когда Бен выгнул бровь, — тебе придется попросить ее рассказать эту историю. Хотя должен сказать, что это одна из ее лучших.
— Почему у меня такое чувство, — спросил Бен, встряхнув головой, — что седых волос у меня прибавится за следующие месяцы? Особенно, если все, что ты мне о ней рассказывал… правда.
— Конечно, правда, — весело заверил Карл. — Но тебе также стоит узнать, несмотря на ее убийственный вид, у Лорен золотое сердце. Она всегда заботится о нас, по общему нашему признанию, являясь нашим лучшим лидером. Иногда она наша маленькая мама, хотя мы с Крисом оба старше ее. И хотя Джорджу она не дает спуску, должен признаться, что чувак время от времени заслуживает такое обращение… но несмотря ни на что, его она тоже взяла под свое крыло. Так что не позволяй малышу одурачить тебя, Бен. Глубоко внутри Лорен милая, и одна на миллион. Парень, который, наконец, сможет завоевать ее сердце будет счастливым ублюдком. Я позову ее, ладно?
Карл ушел, а Бен чуть не сказал, что когда-то он был тем счастливым ублюдком, который покорил сердце Лорен. За исключением того, что он оказался настолько глупым ублюдком, что ушел от всего самого лучшего, что случалось с ним в жизни.
Он не знал, чего от нее ждать, как только Лорен вошла в его кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Бен мысленно подготовился встретить ее ярость, презрение или злость… или все сразу и одновременно. Но он совершенно не ожидал, что она прислониться спиной к двери, вызывающе скрестит на груди руки, и с ухмылкой будет смотреть на него.
— Должна отдать тебе должное, Бен. Не думала, что ты сможешь столько продержаться. Потому что я ни за что не собиралась первой прогибаться и признаваться парням, что у нас есть что-то за плечами. Теперь ты можешь расслабиться. Дверь закрыта, все заняты своими делами, и тебе нет нужды притворяться, что мы никогда не встречались до сегодняшнего дня.
Он с благодарностью кивнул.
— Я подумал, что тебе может быть неудобно перед своими коллегами, если они узнают. Их отношение к тебе может поменяться.
Ухмылка Лорен стала еще более заметной.
— Эти ребята настолько хорошо меня знают, что уже ничто не может испортить обо мне их мнение. Но я ценю твою… предусмотрительность, Бен. Хотя готова сказать тебе прямо сейчас, что совершенно не ценю твое появление здесь.
Она с отвращением покачала головой, направляясь к нему, презрительно поглядывая на его рубашку.
— Ты не очень хорошо выглядишь, — заявила она в своей обычной откровенной манере. — И это точно, черт возьми, не ты. Что ты здесь делаешь, Бен, и что именно ты пытаешься доказать? Ты не больше подходишь для этой работы, чем я.
Он затаил дыхание, впервые с тех пор оказавшись к ней так близко, отчаянно пытаясь игнорировать ее шелковистые мягкие карамельного цвета кудри, и как она, несмотря на то, что находилась в тысячах миль о Калифорнии, по-прежнему пахла морем, пляжем и летним солнцем. И он не смог удержаться, чтобы с жадностью не поглядывать на ее пышные груди, обтянутые темно-синей в рубчик трикотажной кофтой.
На общем собрании на ней был надет толстый светло-серый свитер до бедер с шерстяными темно-серыми леггинсами, сапоги до колен. Теперь объемного свитера не было, и перед ним предстали столь знакомые соблазнительные изгибы ее миниатюрной фигуры.
Великолепная девушка превратилась в захватывающую дух женщину, ее красота стала более утонченной, но все же дикой и необузданной. На ней не было никаких украшений, маникюра, макияжа, единственное, что она позволила себе — наложить блеск для губ, который делал ее мягкие, сочные губы совершенно целуемыми. Лорен еще тогда отличалась повышенной самоуверенность, теперь же она носила эту самоуверенность как достоинство чести, и он никогда ни с одной с женщиной не ощущал себя настолько напуганным. Или от того, как натянулись его брюки вдруг, настолько возбужденном.
— Все еще по-прежнему пялишься на мои сиськи, я вижу? — лениво произнесла она. — Мне кажется, эта твоя черта осталась неизменной, в отличие от всего остального.
— Я все тот же, каким и всегда был, — тихо ответил он. — Я одеваюсь немного по-другому, работаю на другой работе, но ничего во мне не изменилось. И говоря об одежде, я заметил, что ты все еще любишь носить короткие топы.
Лорен пожала плечами, плюхнувшись в одно из коричневых кожаных кресел, которые стояли перед его столом, и закинула ногу на ногу.
— Здесь, словно находишься в чертовой парной. Это полезная подсказка с моей стороны… босс. — Последнее слово она произнесла с саркастическим презрением. — Если ты подашь идею уменьшить температуру, хотя бы на 10 градусов, то можно будет сэкономить уйму баксов. И тогда я перестану надевать по четыре слоя одежды зимой.
Бен мрачно взглянул на нее.
— Я давно просил тебя не называть меня твоим боссом. Или кем-то кто будет руководить тобой. Я не мог предположить, что мы окажемся в подобной ситуации, и что я буду твоим боссом.
Ее лицо мгновенно стало каменным, выражение в зеленых глазах стало убийственным.
— Ну, босс, первое, что нам необходимо прояснить — не должно быть никакого упоминания о том, что произошло четыре года назад. Согласен?
Он отрицательно покачал головой.
— Лорен, нам нужно поговорить об этом. Мне нужно многое тебе объяснить. Я должен сказать, почему я вынужден был уехать, и почему я не ушел…
Она подняла руку вверх.
— Хватит. Остановись прямо сейчас. Я серьезно, Бен. Потому что единственное объяснение, которое я приму, что четыре года назад ты умирал от какой-то неизлечимой болезни и решил меня избавить от мучений, которые тебя ждали бы впереди. Хотя даже это разозлило бы меня настолько, чтобы надрать тебе задницу. Но так, как ты, судя по твоему цветущему виду не умирал, другого объяснения, которое ты готов мне сообщить, я не собираюсь выслушать. Так что никогда не говори со мной о Биг Суре, и не пытайся мне ничего объяснять или извиняться. Потому что для меня нет оправданий и объяснений тому, что ты сделал, и если ты попытаешься завести снова об этом разговор, я уволюсь отсюда. Теперь давай поговорим о делах, босс?
Он уставился на нее в шоке.
— Лорен, ты должна позволить мне объясниться. Боже, ты даже не представляешь, как я сожалею о том, что уехал, сколько раз я...
Она вскочила со стула и закрыла его рот своей ладонью.
— Я уже сказала тебе, — прошипела она почти убийственно спокойно, — мне не интересно выслушивать твои гребанные оправдания. И я точно не хочу выслушивать твою жалкую ложь. Если мы собираемся работать вместе, то любые упоминания о прошлом запрещены. Понимаешь?
Кивнув, она убрала руку и села, глядя на него с издевкой. Он увидел ее упрямо вздернутый подбородок и с сожалением поймал себя на мысли, что любые его попытки объясниться будут встречены с ее стороны «закрытыми ушами». Лорен могла стать невероятно упрямой и несговорчивой, когда была в чем-то уверена, и сейчас она явно дала ему понять, что не желает ничего выслушивать. Но он считал, чтобы были определенные моменты, которые стоило обсудить, нравилось ей это или нет.
— Я видел некоторые из твоих работ, — сказал он, резко направляя разговор в другое русло. — И они, безусловно, потрясающие, ты — лучший из всех других фотографов в штате. Ты хорошо справилась, Лорен, у тебя все получилось. Или мне лучше называть тебя Ваше Величество? — добавил он, улыбаясь.
Она закатила глаза от раздражения.
— Не могу поверить, что Крис рассказал тебе об этом дурацком прозвище. — Она стала снимать пушинки со своих шерстяных гетров. — Ты знал, что я здесь работала, когда пошел наниматься на эту работу? — тихо спросила она. — Из-за этого ты…?
— Нет. — Он твердо качнул головой. — До вчерашнего дня я не знал, что ты здесь работаешь. Когда я проходил собеседование на эту должность, я был не в том состоянии, чтобы спрашивать о своих подчиненных. Я был несказанно удивлен также, как и ты, когда увидел твое имя в списке и понял, что мы будем работать вместе.
Лорен кивнула, очевидно удовлетворенная его объяснением.
— Хотя я до сих пор не знаю, почему ты решил поменять работу. Ведь ты говорил, что любишь путешествовать так же, как и я. Почему ты отказался от той ради скучной работы за столом, планируя командировки для других?
Бен заколебался, буду не уверенный, стоит ему сейчас упоминать о его отношениях с Элли. Но поскольку Лорен была совершенно не заинтересована выслушивать его объяснения, почему он от нее ушел (не говоря уже о том, чтобы продолжить с того места, где они остановились), он подумал, что может сообщить ей свои новости.
— Я кое с кем встречаюсь, — нерешительно начал он. — Сначала мы были просто соседями по комнате, но вот уже несколько месяцев вместе. И все эти путешествия немного тяжелы для отношений.
Выражение лица Лорен оставалось бесстрастным, она едва тряхнула головой, похоже его новости не произвели на нее никакого впечатления.
— Ты идиот, — не задумываясь сказала она. — Полный идиот, чтобы отказаться от работы, о которой всегда мечтал, ради отношений. Можешь даже не сомневаться, черт побери, я бы никогда не согласилась на нечто подобное. И, естественно, никто не может поставить мне таких условий. Ты, должно быть, без ума от этой женщины, другого объяснения твоему поступку я не нахожу. Как ее зовут?
— Элли, — тихо ответил он. — Элли Кимброу. Она пишет статьи в The New Yorker. Мы познакомились, когда я переехал в Нью-Йорк.
— Красивое имя, — призналась Лорен. — Очень женственное. Она тоже любит путешествовать, как и ты?
Он не мог не засмеяться от одной лишь мысли о изящной, педантичной Элли, занимающейся скалолазанием, или спускающейся по горной реке на байдарках или взбирающейся на горном велосипеде. Она предпочитала заниматься в помещении, плаванием в бассейне в своем клубе или пилатесом.
— Нет. Элли не слишком любит все возможные приключения на природе, — признался он. — Ей нравится ходить в музеи, театры, слушать классическую музыку и смотреть балет.
Лорен рассмеялась.
— Боже! Пожалуйста, не говори мне, что она таскала тебя слушать Моцарта или смотреть «Лебединое озеро»! И я уже догадалась, что твоя девушка потрудилась над твоим новым обликом.
Он пожал плечами.
— Да она советовала мне. Знаешь, я же не совсем разбираюсь в моде. Теперь, если ты все же настаиваешься не выслушивать мои объяснения… по крайней мере, сейчас… давай поговорим о том, как мы будем работать вместе.
Она нагло водрузила своим ноги в сапогах на край его стола, откинувшись на спинку мягкого кожаного кресла.
— Я не вижу особой проблема, правда. Я нахожусь здесь только две недели из шести или что-то типа того, когда готовлюсь к другой командировки, остальное время дома. Мы не будет часто встречаться, остальная часть команды всегда будет находится здесь во время подведения итогов и планирования следующей сессии. Поэтому о чем беспокоится? О том, что я буду плакать каждый раз, когда буду видеть тебя? Или преследовать, словно сумасшедшая бывшая девушка? Расслабься, Бен. То, что у нас было, было давно, мы оба двинулись дальше. И я всегда веду себя профессионально на работе, так что тебе не нужно беспокоиться о моем неуместном поведении в офисе.
Бен не был готов, что его глубоко задело ее небрежное признание, что она двинулась дальше, он частенько думал об этом, но всегда подальше отгонял эту мысль, но сейчас она его задела, и ему это не понравилось. Он не мог себе ответить, каким образом собирается противостоять ее очарованию, которое просто околдовывало его, поэтому его это тоже волновало. И у него были достаточно тревожное ощущение, что присутствие Лорен в его штате будет самой сложной частью в егоновой должности… во многих отношениях.
Глава 9
Конец января
Лорен улыбнулась очень симпатичному бармену-студенту, который выстроил перед ней шесть рюмок отличной текилы.
— Спасибо, дорогой. Ты самый лучший. Я прослежу, чтобы Джордж оставил тебе хорошие чаевые.
Бармен, на бейджике которого был написано Райли, немного покраснел, но вернул нарочито кокетливую улыбку Лорен.
— В любое время, — сказал он подмигнув, поставив соль и дольки лайма, которые она тоже заказала.
Джордж молча наблюдал за ней, пока она готовила первый шот к принятию.
— И почему я должен оставить чаевые?
Лорен посмотрела на него так, словно он был трехлетним ребенком.
— Потому что ты сегодня оплачиваешь счет, Джорджиа, — ответила она сладким голоском. — Или ты уже забыл спор, который проиграл в последнюю ночь в Мельбурне?
— Черт, — пробормотал Джордж. — Я действительно забыл.
Лорен выгнула бровь.
— Что просто доказывает мою точку зрения снова и снова — я могу перепить любого из вас в любое время и в любом месте. И особенно тебя, Джорджиа, так как ты явно был слишком пьян, что даже забыл про наш спор.
Джордж застонал, с отвращением качая головой.
— А это не шоты с «Патрон Гран Платинум», который ты заказала? Черт побери, Лорен, каждый, наверное, стоит по двадцать баксов!
Карл усмехнулся, сделав длинный глоток из своей бутылки «Стеллы Артуа».
— Это она просто разогревается, приятель. Я видел, как она выпивала чертовски намного больше, чем шесть шотов. Надеюсь, твоя карта AMEX имеет большую кредитную линию.
Лорен подмигнула Карлу, прежде чем принять второй шот.
— Конечно, имеет. Ведь Джорджиа имеет трастовый фонд. Папа и мама из старой Новой Англии и владеют чем-то вроде половины Ньюпорта, Род-Айленда.
Джордж открыл рот от шока.
— Кто тебе это сказал? Это конфиденциальная информация, так что если кто-то из отдела кадров разносит сплетни…
— Чувак, ты сам нам это рассказал, — вмешался Крис, покачивая головой в очередной вязанной шапочке. — Ты видно не очень хорошо переносишь алкоголь, а? Может, мне стоит записать твой треп на видео в следующий раз, когда ты выпьешь. Ты будешь несказанно удивлен, насколько развязан твой язык.
Пока Джордж ворчал по поводу огромного счета за бар, который ему предстояло оплатить, Лорен очень спокойно выпила третий шот. Бог знал, что ей необходима была выпивка за эти десять дней. К счастью, послезавтра она улетает домой в Калифорнию, и, наконец, там перестанет притворяться всем, включая саму себя, что Бен Рафферти ничего для нее не значил и был всего лишь ее боссом. Лорен преуспела во многих вещах, но она никогда не умела притворяться и делать вид, поэтому для нее это было настоящим испытанием столько дней «держать лицо», если можно так выразиться.
Когда она появилась в начале этого месяца в роскошной квартире своей тети Мэделин, узнав, что Бен был ее новым начальником, она была благодарна, что ее тетя еще не вернулась с работы. Лорен была одним большим клубком нервов, заметно дрожащих всем телом от шока из-за того, что встретила мужчину, который разбил ее сердце четыре года назад. Мужчину, которого она все еще любила… единственного мужчину, которого она когда-либо любила.
Она приняла долгий, очень горячий душ, доблестно пытаясь остановить дрожь во всем теле и взять себя в руки до прихода Мэдди и встретиться с ней за ужином. Но даже душ, который должен был очистить ее голову, всколыхнул воспоминания о Бене и о том, как они принимали душ каждый день, когда он жил у нее в коттедже. Она уперлась лбом в гладкую плитку на стене, закрыла глаза, пытаясь изгнать воспоминания о больших, умелых руках Бена, намыливающих ее грудь, живот, ягодицы, как его пальцы скользили внутрь, массируя, даря наслаждение, доводя до потрясающего оргазма. Она вернула ему должок, намыливая его мускулистую грудь и руки, прежде чем опустилась по его животу к толстому, твердому набухшему пенису. Он кончил ей в руку, разбрасывая толстые брызги липкой белой спермы, она довольная прошептала, что теперь им снова придется помыться.
С помощью двух рюмок перед ужином Лорен привела себя в чувство, и ее тетя ничего не заметила. И после этого первого дня, Бену, к счастью, пришлось постоянно встречаться с другими подчиненными, поэтому Лорен фактически его не видела.
Она получила передышку во время двухнедельной командировки в Австралию, пытаясь взять себя в руки и каким-то образом справиться с тем фактом, нравится ей это или нет, но Бен Рафферти вернулся в ее жизнь. Как только первоначальный шок прошел, она опять испытала весь тот гнев, боль и горечь, которые поклялась себе больше никогда не испытывать. Но она не смогла их заглушить, поэтому провела много бессонных ночей в Австралии, пытаясь не плакать и ругая себя за то, что этот ублюдок до сих пор ей не безразличен. Единственное, что помогало ей успокоиться, это уже хорошо знакомый, утешительный ритуал тренировок боевых искусств. Так же, как и в детстве, она попыталась контролировать свой синдром гиперактивности, поэтому Лорен тренировалась и занималась, чтобы успокоиться и приглушить свои своенравные эмоции.
Она вернулась в Нью-Йорк с новой уверенностью, что сможет справиться с этой нежелательной ситуацией, сможет относиться к нему исключительно профессионально, как к коллеге по работе, сможет думать о нем как о своем боссе, а не о своем бывшем любовнике. Но все ее благие намерения полетели в чертову трубу в тот момент, когда она снова увидела его, одетого не столь официально — в черные джинсы и темно–серую рубашку «хенли», отчего выглядел он гораздо больше похожим на того Бена, которого она когда-то знала. Даже рубашка у него была очень похожая на ту, что он носил в Биг-Суре, хотя Лорен готова была поклясться, что эта новая стоила гораздо больших денег.
И эта серая рубашка «хенли» вызвала ряд очень эротических воспоминаний, когда он был одет в такую же рубашку в один из первых вечеров, которые они провели вместе. Тогда она сделала мощный коктейль «Маргарита» с рыбными тако на ужин, и к тому времени, когда весь кувшин был выпит, они оба были далеко от понятия «навеселе». Она никогда не видела Бена таким игривым и беззаботным, каким он был в ту ночь, он постоянно смеялся и шутил, полностью наслаждаясь вечером. И он был очень нежен, нежели ранее, его поцелуи и ласки стали более агрессивными и требовательными, она была в восторге, увидев эту его доминирующую сторону.
Она помогла ему снять рубашку с его красивой мускулистой груди, ее руки бродили по каждому дюйму его жесткого, загорелого торса, прежде чем Бен расстегнул джинсы и спустил их к коленям, освободив пугающий по длине член.
— Соси, — произнес он, запуская руку в ее длинные волосы и притягивая ее голову к себе, пока ее лицо не оказалось напротив его промежности.
— Ммм. С удовольствием, — пробормотала она игриво, лизнув его вверх-вниз, словно очень довольная кошка.
— Бл*дь, да, — прошипел он, она не привыкла слышать от него сильные словечки. Он был немногословным, даже в постели.
Но в ту ночь он был диким, или из-за алкоголя или от страсти, которую она подстегивала. Он гортанно рычал, с трудом дышал, давая ей указания, как ему больше нравится, и что она должна делать, чтобы доставить ему совершенно потрясающий минет.
— Вот так, милая, О, Боже, да! У тебя самый сладкий рот, детка, ты так хорошо меня сосешь, — пыхтел он. — Продолжай в том же духе, и я кончу так сильно, как никогда в жизни не кончал. Бл*****дь, потрясающе!
Лорен немного поерзала на своем мягком барном стуле, внезапно осознав, что ее трусики намокли от воспоминаний той ночи. Бен не мог оторваться от нее часами, жаждал ее, казалось, был ненасытным, и она отдавала ему все, что получала от него. Они устроили тогда полный беспорядок на кровати, простыни были скомканы, спальня пропахла сексом, они доставили слишком много взаимных оргазмов, что сбились со счету. И после того, как на рассвете она, наконец, измученная провалилась в сон, подумала, что мужчина не может так много раз брать женщину и с такой дикой, неумолимой страстью, и не может испытывать такую сумасшедшую любовь к ней, какую она испытывала к нему.
Но, видимо, ее инстинкты по поводу мужчин, которые она предполагала никогда ее не подводили, на сей раз подвели, потому что Бен ушел от нее тайком, как лиса. И часть ее забрал с собой, а другая часть, которая все еще болела и была травмирована, по-прежнему отсутствовала, та жизненно важная, рабочая часть.
Лорен сказала себе, что во всем виновата его проклятая серая «хенли», вызвавшая такой ворох воспоминаний, именно эта рубашка, которая была на нем в первый день возвращения ее из Австралии, в тот день, когда он был больше похож на того себя — больше L.L.Bean, чем на Banana Republic. И хотя потом он вернулся к своему новому гардеробу – брюки цвета хаки две и рубашке с пуговичками на воротнике, но два образа — он в джинсах и в рубашке «хенли» четыре года назад и несколько дней назад продолжали донимать ее.
— Эй, смотрите, кто пришел. Босс, — весело объявил Джордж. — А это должно быть его девушка. Привет, Бен, иди к нам!
Лорен подняла глаза, выпив свой четвертый шот, и пожалела, что не успела наступить ему на ногу своим остроконечном сапогом «Боттега Венетта». Господи, ей еще только этого не хватало сегодня вечером, чтобы Бен присоединился к ним, как будто они все были обычной кучкой приятелей, собравшихся вместе выпить после работы и повеселиться. Нет, она скорчила гримасу, и ей еще только не хватало, чтобы Бен пришел со своей девушкой на буксире. Но, по-видимому судьба решила, что это самый подходящий вечер, чтобы поиздеваться над ней, поэтому она поспешно потянулась к пятому шоту, пока Бен и мистическая Элли шли к их столику.
Женщина, собственнически повисшая на руке Бена, была настолько непохожа на ту, кого Лорен ожидала увидеть, что она могла только в недоумении наблюдать за парой. Ее собственная сестра Джулия была изящной и женственной, и обожала высокую моду так же, как их тетя Мэдди, поэтому она, безусловно, привыкла к изысканным, элегантно одетым женщинам. Но Элли Кимброу напоминала ей королеву, как будто она была современной принцессой какого-то крошечного европейского княжества. Возможно, за счет ее идеальной осанки или насколько волосок к волоску были уложены ее волосы цвета воронова крыла, или насколько изящно она держала шею. Лорен знала довольно много о моде, несмотря на то, что в большей части она старалась ей не следовать, но она обратила внимание на обманчиво простой кремовый кашемировый свитер Элли, черную шерстяную юбку и черные кожаные туфли на низком каблуке Prada. Сдержанные бриллиантовые гвоздики в ушах и изящные золотые часы Piaget, все в ней кричало о деньгах и о высоком классе, все.
Элли была почти бесплотно стройной, с маленькой, аккуратной грудью и мальчишески стройными бедрами, но при этом была женственной каждой конечностью своего тела. Ее англо-индийское наследие проявлялось в светло-кофейном тоне кожи, темно-коричневых глазах, которые были почти черными в тусклом свете бара, и гладких черных волосах, собранных в аккуратный узел на затылке.
И она выглядела неуместной в этом шумном угловом баре, куда они частенько заглядывали после командировок, чтобы пропустить пару стаканчиков… Лорен догадалась, что это была идея Бена прийти сюда и присоединиться к ним выпить, должно быть он провел настоящую работу со своей подругой, пытаясь убедить ее даже войти в эту дверь.
— Привет, ребята, — приветствовал Бен с улыбкой, очевидно, включая Лорен в его обыденное приветствие. — Карл сказал, что я найду вас всех здесь, и подумал, что будет хорошая возможность представить вам Элли. Если вы не возражаете, мы присоединяемся к вам, чтобы выпить по коктейлю.
Аристократический маленький нос Элли немного дернулся, пока она рассматривала домашний, не высококлассный интерьер бара.
— Мы встречаемся с друзьями за ужином в «Тао» в семь, но решили заехать на несколько минут, — добавила она.
Ее голос был мелодичным и мягким, и Лорен легко узнала самый верхний британский акцент, выдававший «сливки высшего света». Она поняла, даже не спрашивая, что Элли однозначно посещала какую-нибудь настоящую школу для девочек в Англии, чтобы приобрести такой особый стиль речи.
Бен быстро всех представил, сначала Элли Карлу, а затем Крису, его она одарила мимолетной, вежливой улыбкой. Джордж, как всегда был полной задницей, практически чуть ли не пускал слюни, с энтузиазмом пожимая руку Элли и говоря, какое удовольствие для него с ней познакомиться. Элли улыбнулась ему более теплее, очевидно, найдя его шерстяные брюки и свитер в ромбиках, а также кожаные мокасины более приятным зрелищем, чем джинсы Карла или вязаная шапочка Криса.
— А это Лорен МакКиннон, наш фотограф.
На безмятежно прекрасном лице Элли не отразилось никаких следов узнавания, когда она услышала имя Лорен, поэтому, очевидно, Бен еще не сообщил своей новой любви о своей старой. И дьяволенок внутри Лорен, которому она не позволяла взять верх над собой, жаждал выкрикнуть в этот момент совершенно что-то неуместное этой чопорной, величественной Элли, типа, что Лорен слишком много раз трахала ее парня в один из очень запоминающихся десятидневных периодов.
Но это привело бы лишь к тому, что ее коллеги узнали бы, что у нее с Беном имелась за плечами история, а также разозлило бы Бена окончательно, что может стоить работы для Лорен, которую она очень любила почти так же, как когда-то любила его.
Поэтому вместо этого она ярко, весело, притворно улыбнулась и всего лишь сказала:
— Так приятно познакомиться, Элли. Пожалуйста, присаживайся. И, — добавила она, озорно подмигнув, — заказывайте все, что захотите. Джордж был настолько глуп, что решил поспорить со мной в Австралии, а проигравший сегодня оплачивает весь счет. О, я как раз вспомнила кое о чем.
Элли уставилась на нее широко распахнутыми глазами, Лорен же быстро опрокинула последний шот, поманив к столу Райли.
— Привет, сладкий, у нас тут двое новых, — сказала она, указывая на Бена и Элли. — И я не знаю, что будут пить мои мальчики, но ты определенно можешь принести мне еще шесть шотов.
Джордж с раздражением поджал губы, но промолчал, так как Карл и Крис заказали еще по одному пиву.
— Я бы хотела бокал «Совиньон Блан Джозеф Фелпса», пожалуйста, — произнесла Элли, сложив свои тонкие руки на коленях.
— А для вас, сэр? — спросил Райли Бена, который медленно усаживался на свое место.
Бен задумался, кинув взгляд на почти пустой стакан «Стеллы» Карла, на замысловатый мартини Джорджа. Он нахмурился, когда мимолетно взглянул на шесть пустых маленьких рюмок, аккуратно выстроенных перед Лорен.
— «Корона», пожалуйста. С долькой лайма. Не может быть одного без другого, не так ли? — тихо спросил он Лорен, отважившись посмотреть в ее сторону, видно вспомнив, как она предложила ему выпить в первый раз, когда они познакомились.
Но Лорен в этот момент смотрела на Элли, и совершенно не удивилась, заметив, как она нахмурилась при слабом освещении, отчего мимолетно исказились ее изысканные черты лица, когда Бен заказал себе пиво. Лорен догадалась, что Элли никогда не позволяла своим туго намотанным волосам упасть (образно или буквально) и, скорее всего никогда не пробовала пива за всю свою жизнь. Нет, Элли определенно предпочитает белое вино, шампанское или легкие девчачьи коктейли.
«Господи, — подумала Лорен с легким отвращением, — даже Джулс иногда позволяет взять над собой верх своей плохой девочке. А я-то думала, что моя младшая сестра чопорная и скованная. Джулия по сравнению с Элли похожа на одну из тех цыпочек из Girls Gone Wild видео».
Большие глаза Элли еще больше увеличились, когда Райли весело поставил перед Лорен еще шесть маленьких рюмок.
— Это же не все для тебя, не так ли? — с недоверием спросила она.
Лорен подмигнула ей, прежде чем совершить свой маленький ритуал — слизать соль с ладони, выпить, а затем засосать терпким ломтиком лайма.
— Конечно, для меня, — ухмыльнулась она. — Но я была бы рада поделиться с тобой, если ты хочешь попробовать.
Элли содрогнулась, даже не пытаясь скрыть свое отвращение.
— Нет, спасибо. Боюсь, меня совсем не тянет к крепким спиртным напиткам. Особенно текиле. Для меня, она слишком обжигающая.
Карл засмеялся.
— Не эта марка. Ее Величество любит хорошие напитки, когда они доступны. Это «Патрон Гран Платинум», она пьется, как чай со льдом. Тридцать баксов за шот. Хорошо, что мы попали в «счастливый час», — добавил он лукаво, склонив голову в сторону Джорджа, глаза которого готовы были вывалиться из орбит. — В противном случае пришлось бы платить полную цену.
Пока раскрасневшееся лицо Джорджа становилось еще более красным от возмущения, Элли изящно выгнула идеально выщипанную бровь и спросила:
— Ее величество? Почему ты называешь так Лорен?
Лорен напряглась, Элли бросила сдержанный, но надменный взгляд на ее джинсы, сапоги и белую футболку с длинными рукавами. Ее наряд был совершенно разношерстым, нежели хорошо подобранный и продуманный наряд Элли, но Лорен знала, что стоимость ее джинсов 7 размера All Mankind jeans, рубашки James Perse и ботинок Bottega были, по крайней мере, в том же ценовом диапазоне, что наряд Prada Элли. Несмотря на то, что Лорен не была модницей, ее близняшка была, и их тетя Мэдди сделала все, чтобы обе ее племянницы носили высококачественные наряды, но каждая в своем стиле.
Крис рассказал историю, как Лорен стала известна, как Королева Конфронтации, и как этот титул в конечном итоге был сокращен до Куини или Ее Величества. И поскольку в семье Лорен когда-то была австралийская овчарка по имени Куини, она отказалась называться именем собаки, поэтому прижился последний титул.
Элли слегка покачала головой и с едва заметной извиняющейся улыбкой произнесла:
— Простите, но я до сих пор не понимаю. Я никогда не видела шоу «Сайнфелд», о которой ты упомянул, поэтому поняла бы лучше, если бы посмотрела его.
Крис, который был несгибаемым поклонником многих телешоу и сериалов, и который мог наизусть зачитывать диалоги сцен из определенных эпизодов, был потрясен, что Элли никогда не смотрела ни одного эпизода его любимого сериала. Он начал в серьез рассказывать ей весь сериал, совершенно не обращая внимания, чтобы она явно была в нем не заинтересована и слушала его с едва скрытым раздражением.
Лорен боролась с желанием улыбнуться или, что еще хуже, громко рассмеяться, но вместо этого взяла очередной шот с текилой. Когда она поставила маленькую рюмку на стол, то случайно встретилась с взглядом Бена, тут же нахмурившись от его мрачного выражения лица. Но прежде чем она успела задуматься, что его так беспокоит, за ее спиной прозвучал знакомый баритон и две огромные руки сжали ее плечи.
— Лорен, bella. Ты плохая девочка, никому не сказала, что в городе. Почему ты не дала нам знать?
Она ухмыльнулась, наполовину повернувшись на своем табурете, высокий, смуглый мужчина с черными волосами до плеч, золотыми обручами в обоих ушах и тысячей разнообразных татуировок, покрывающих его мускулистые предплечья и руки, наклонился и поцеловал ее в губы.
Она похлопала Франко по его сильно небритой щеке.
— Прости, caro. Я была занята на работе. Ты помнишь Карла и Криса, не так ли?
— Да, конечно. Как вы, парни? Бережете мою маленькую bella от неприятностей? — пошутил Франко, пожимая им руки.
Карл хохотнул.
— Для этого нам понадобится целая армия. И она обычно бережет нас от неприятностей, Франко.
Франко Ди Нардо вырос в том же квартале, где жила ее бабушка с дедушкой, в доме, который он делил со своими родителями, братьями и сестрами, всего через две двери от Бенуа. Всякий раз, когда МакКинноны навещали своих родителей, Джулия играла с сестрами и двоюродными кузинами Франко, пока Лорен следовала за ним, его братьями и другими мальчиками по соседству на угловой школьный двор, где они играли в футбол, баскетбол и бейсбол. Она поддерживала тесный контакт с семьей на протяжении многих лет и присутствовала на свадьбе Франко с огненной бразильянкой, на которой он женился несколько лет назад. Она продолжала навещать Франко, Ариселлу и их двух малышей как можно чаще, когда была в Нью-Йорке. Франко всегда говорил, что относится к Лорен и Джулии, как к своим собственным сестрам, несмотря на то, что слишком много с ними флиртовал, а это не совсем было братское поведение.
Франко быстро окинул стол, его красивые губы приподнялись в уголках, как только он с Беном оценили размер друг друга.
— Познакомь меня со своими друзьями, bella.
— Конечно. Это мой коллега Джордж, наш новый босс Бен и его подруга Элли. А это Франко Ди Нардо, которого я знаю целую вечность.
Франко кивнул Джорджу, Элли коварно улыбнулся и странно посмотрел на Бена. А затем его взгляд упал на предплечье Бена, на его лице промелькнуло узнавание, и Лорен только понадеялась, что ее друг детства будет держать свой большой итальянский рот на замке.
— Интересный дизайн, — прокомментировал он, кивнув на татуировку, которая показывалась из свернутого рукава рубашки Бена. — На самом деле, выглядит странно знакомым. Ты как думаешь, bella? — спросил он Лорен обманчиво невинным тоном.
Лорен одарила Франко не очень приятной улыбкой, молча предупредив его, чтобы он остановился, особенно заметив озорное выражение в его темных глазах.
— Ты же знаешь, caro, — легко ответила она. — Через какое-то время большинство татуировок выглядят одинаково.
Франко усмехнулся, его нельзя было так просто провести, и Лорен поняла, что ее секрет раскрыт.
— Не в этом случае, bella. Рискну сказать, что дизайн вашего босса единственный в своем роде. А может есть двойник, хмм? Что напомнило мне… у меня есть несколько новых дизайнов в салоне. Тебе стоит зайти, может, выберешь счастливый номер семь.
Зная, что пять пар глаз с большим интересом наблюдали за диалогом между ней и Франко, Лорен с сожалением покачала головой.
— Боюсь, не получится в этот раз. Я улетаю домой через два дня, а завтра после работы ужинаю с тетей. Но я обязательно зайду в следующий раз, когда буду в городе, хорошо?
— Хорошо. Передай от меня привет твоей Zia Маделине.
Лорен кивнула, обнявшись на прощанье, еще раз он чмокнул ее в губы.
— Передам. А ты передай мою любовь Ариселле и детям, не говоря уже об остальных членах семьи.
Франко махнул другим на прощание.
— Приятного вечера. — И еще раз чмокнул Лорен в подбородке. — Ciao, bella.
Элли смотрела с недоумением и шоком, когда Франко высокий, длинноногий и в высшей степени мужчина, уверенным шагом направился на выход. Лорен немного улыбнулась про себя, заметив, что даже чопорная Элли не была застрахована от откровенно мужских прелестей мускулистого, татуированного Франко.
— Это твой парень? — спросила Элли, когда Франко покинул бар, ее карие глаза все еще с недоверием смотрели ему в след.
Лорен покачала головой, выпив следующий шот текилы.
— Ни в коей мере. Франко счастлив в браке и имеет двух маленьких детей.
Глаза Бена опасно сузились, и его губы превратились в одну линию, а потом он произнес:
— Он счастлив в браке и все еще целует других женщин в губы?
Она пожала плечами, сказав себе, что Бен не может ревновать, особенно, когда сидит рядом со своей девушкой.
— Это не столь важно. Я знаю его с детских лет. Его семья жила рядом с моими бабушкой и дедушкой на Верхнем Ист-Сайде, и мы с сестрой играли с ним и его братьями и сестрами, когда приезжали навестить родственников. Он всегда был для меня как старший брат.
Бена, похоже, ее объяснения не успокоили.
— Как по мне, так мало смахивает на братский поцелуй. И я даже не могу представить, чтобы его жена придерживалась того же мнения.
Лорен усмехнулась, пока сыпала соль на руку, что выпить очередной шот.
— Учитывая, что Ариселла и их дети тоже целуют меня в губы, я бы сказала, что она не задумывается об этом. Ди Нардос всегда были очень любящей семье, и Aриселла влилась к ним в совершенстве. Кроме того, — добавила она подмигнув, — Франко знает, что она выпотрошит его, как рыбу, если он когда-нибудь всерьез взглянет на другую женщину. Не говоря уже о том, что он старается изо всех сил сделать ее счастливой.
Элли выглядела явно некомфортно от подобного разговора, поэтому решила переменить тему:
— А он дизайнер чего? Должна сказать, что одевается он не соответствующе, поэтому мне остается гадать, может он делает ювелирные украшения. Или обувь.
Лорен подавилась очередной текилой, которую только что проглотила, и подняла глаза с выступившими слезами на ухмыляющегося Карла, когда тот хлопал ее по спине.
— Ну, Франко не такой дизайнер, — ответила она Элли хрипло. — У него есть тату-салон. И он говорил о новых рисунках татуировок.
— О. — Неприязнь Элли к тату была очевидна. — Да, теперь понятно, учитывая его внешний вид и татуировки на руках. Но что он имел в виду под счастливым номером семь? У тебя есть татуировки, Лорен?
— Шесть, — ответила она открыто, глядя ей в глаза. — Сейчас. Я покажу вам парочку.
Она с гордостью показала знак близнеца на левом запястье, рассказав о своей сестре-близнеце.
— У меня на левой лодыжке есть еще японский знак «За храбрость» в честь моего первого учителя дзюдо. На правой ноге есть маленький морской конек, напоминающий мне об океане, где я не была. А вот это я сделала в качестве поздравления, когда получила эту работу.
Она соскользнула с барного стула и приподняла подол своей длинной рубашки. Татуировка падающей звезды на пояснице была легко видна над нешироким поясом джинсов.
— Это только четыре, — напомнил Крис, когда Лорен скользнула обратно на свой стул. — И мы с Карлом видели их десятки раз. Почему мы не знаем, что у тебя еще есть две?
Игриво, она ущипнула его за щеку.
— Потому что они личного характера, Кристина, — поддразнила она. — Или, по крайней мере, они находятся в интимных местах. Местах, на которые никто за этим столом не будет смотреть.
Она выпила еще шот, поймав на себе взгляд Бена, выражение его красивого лица стало совершенно свирепым. В ответ она просто сморщила нос и взглянула на него таким взглядом, чтобы он совершенно отчетливо понял, что он никогда не увидит оставшиеся две другие интимного характера татуировки. Особенно, если учесть, что он со своей милой Элли делил свою кровать.
Джордж, казалось, неожиданно увлекся этой темой. У Карла и Криса также была пара татуировок, а Джордж был единственным у кого не было ни одной.
— Так этот Франко сделал тебе все шесть тату? — спросил Джордж. — Даже… эм… интимного характера?
— Да. Франко — один из самых известных татуировщиков во всем городе. И когда я делала так называемые интимного характера тату, его жена была с нами в комнате оба раза.
Бен тихо потягивал пиво, но не смог скрыть сарказм, спросив:
— Она тоже татуировщик?
— Нет. Ариселла делает пирсинг. На самом деле, так они с Франко и познакомились. В то время его салон не предлагал пирсинг, поэтому он пошел к Ариселле. Он зашел к ней и сказал, что хочет, чтобы она проколола его член, а остальное… история.
— Его… что? — с недоверием выдохнула Элли, шокировано глядя на Лорен.
— Лорен. — Бен покачал головой, говоря — как не стыдно?
— Ой, извините, — застенчиво произнесла Лорен. — Я не хотела тебя смутить, Элли. Думаю, что это результат моей работы исключительно в мужской компании уже более четырех лет.
— Да, — согласился Джордж загоготав. — Лорен провела так много времени с нами, что стала практически своим парнем. Неудивительно, что она понятия не имеет, как вести себя с леди. На самом деле, некоторые из действительно похабных шуток, которые выходят из ее рта, заставляли меня краснеть ни один раз.
Прошло несколько минут, прежде чем Джордж вдруг осознал, что он единственный за столом смеялся. Когда он резко остановился и в замешательстве огляделся по сторонам. Крис смотрел на него с широко раскрытыми глазами, а Карл с отвращением, в то время как Элли улыбалась ему, Бен же очевидно был недоволен. И только потом Джордж осторожно переместил взгляд на Лорен, выражение лица которой было удивленным, но ужасающе бесстрастным.
— Ну, Джорджиа, — сказала она самым резким тоном, соскользнув со своего стула, — вот почему ты чертова киска. И прежде чем я скажу что-нибудь еще, оскорбляя дам за этим столом, я собираюсь уйти. Увидимся утром.
Карл схватил ее за руку, прежде чем она успела убежать.
— Подожди секундочку, детка. Ты оставляешь два шота. Ты никогда не оставляла выпивку не допитой этой марки.
Лорен пожала плечами, натягивая стеганое пальто, запахиваясь перед морозом снаружи.
— Отдай их Джорджии. Может быть, настоящий напиток наконец-то поможет ему отрастить пару яиц. И ты уж должен знать, дорогой, — самодовольно добавила она, поцеловав Карла в щеку, — что у меня не будет никаких проблем получить столько бесплатной выпивки, сколько я захочу. На самом деле, думаю, я найду себе другое место.
Она обошла его, и Карл не успел схватить ее за руку, игнорируя его умоляющий взгляд, так же, как она не обратила ни малейшего внимания, как покраснел Джордж и дернулся от возмущения, или, как Элли открыла рот в очередной раз от шока. И тем более она не позволила себе задуматься, почему Бен выглядел так, словно готов был взорваться, когда она пошла на выход из бара, даже не оглянувшись.
Глава 10
Март
Бен вздохнул.
— Можешь дать мне номер Лорен, пожалуйста? Очевидно, она забыла про наш видеочат сегодня утром и ей нужно об этом напомнить.
— Конечно, Бен. Записывай.
Он записал номер, который его ассистентка Ким продиктовала, а затем долго смотрел на блокнот. Он однозначно не хотел звонить сегодня утром своему очень непредсказуемому фотографу в Биг-Суре.
Именно так последние пару месяцев он заставлял себя думать о ней, исключительно как о своем сотруднике, не как о женщине, которую он когда-то любил. И большую часть времени ему хорошо удалось себя убеждать, что он и Лорен определенно остались в прошлом. Она, очевидно же двигалась дальше, рассматривая его так же дистанционно, не персонально, как, например, парня из FedEx.
Но были и другие времена (причем их было предостаточно), когда он был угрюмым, вспоминая совместно проведенное время, или скрежетал зубами, завидуя каждому мужчине, с которым она флиртовала или улыбалась, включая того же самого парня из FedEx.
Помогало лишь то (как Лорен и говорила во время их первоначальной один на один встречи), что они редко пересекались. Даже когда она находилась в офисе во время подведения итогов и планирования очередных командировок, он не часто участвовал в подробном обсуждении. И он постоянно был занят на работе, от него многого требовали, намного больше, чем он первоначально предполагал, поэтому был слишком занят и не тратил время на Лорен, которая уже не могла ему принадлежать.
Но когда она была в городе, возникала все же необходимость их взаимодействия, и ему почему-то казалось, что она изо всех сил старалась противостоять ему в эти моменты. Лорен спорила почти по каждому вопросу, почти всегда имея другую точку зрения или идею, нежели вся съемочная группа, и в итоге добивалась своего, по крайней мере, в восьмидесяти случаев.
После одного такого выматывающего совещания, когда она триумфально вышла за дверь победителем, подтрунивая и издеваясь, уговорив команду заняться следующими съемками именно так, как она их видела, Бен покачал головой со смешанным раздражением, восхищением и чуть ли не смехом, наблюдая за ее выходом из конференц–зала.
— Господи, я бы предпочел зайти в клетку с живым тигром, чем пытаться договориться с ней, — признался он Карлу, единственному члену из их команды, оставшемуся в комнате. — Она всегда такая упрямая? Такая…
— Заноза в заднице? — закончил Карл, кивнув. — Да, с первого дня. Я до сих пор помню, как мы с Крисом и Стефаном впервые встретились с ней. Миниатюрная девушка, только что закончившая университет, ей даже не было еще двадцати двух, зашла через эту дверь с таким видом, как будто владела этим местом. И с первого раза, как только она открыла рот, стало очевидно, что она станет лидером группы. Конечно, у нее было мало опыта, она была самой молодой и женщиной, но никто даже не попытался отрицать, что она главная.
Бен с любопытством выслушал его.
— И никто из вас не возражал? У меня не было возможности познакомиться со Стефаном, но я сделал вывод, что он совсем не был похож на Джорджа. Всегда режиссер неофициально считается лидером съемочной группы.
— В большинстве случаев, да, — согласился Карл. — Но бедный Джордж не способен возглавить даже армию муравьев, как бы не старался. Мы все знаем, что он получил эту работу из-за связей семьи, и, в частности, Лорен всегда ему это напоминает, чтобы он вдруг не забыл. Стефан был великолепным на этой работе, но даже он сразу же отметил искру в Лорен, и мне кажется, что он вздохнул с облегчением, что она взяла на себя руководство. — Он обнадеживающе хлопнул Бена по спине. — И прежде чем ты задашь следующий вопрос — ответ будет «да». Ее Величество постоянно бросала вызов Куинну. Но поскольку большую часть времени на своей должности он западал на нее, поэтому позволял ей крутить им, даже не моргнув глазом.
Бен нахмурился.
— Ты пытаешься мне сказать, что у них был роман? Куинн же, черт побери, старше Лорен. Или он просто преследовал ее?
Карл зашелся смехом.
— Ты можешь себе представить хоть одного, кто бы преследовал Лорен, и смог бы остаться живым, поведав нам об этом. Нет, у них определенно ничего не было. Куинн почти на двадцать лет старше, начнем с этого, и у него есть постоянная женщина, причем уже давно. И несмотря на то, что Лорен флиртует, как сумасшедшая, она придерживается строгих правил — никаких отношений с женатыми. Кроме того, последнее, что могла совершить Лорен, это встречалась со своим начальником. Она не хочет, чтобы кто-то подумал, что она достигла успеха, потому что спала со своим боссом. Но ты же понимаешь, что особенно ни у кого не хватит смелости, даже если это произойдет, пустить слух об этом.
— Да. Я понимаю.
И все, что Карл только что ему рассказал, теперь имело для него больший смысл, соединив недостающие части головоломки. Это объясняло, почему Лорен старалась держаться с ним на расстоянии все эти дни, почему она фактически не задавала ему личных вопросов и даже старалась не находится с ним в комнате один на один. И тот факт, что он жил с Элли только подливал масла в огонь, давая Лорен дополнительный стимул поддерживать их отношения строго на профессиональном уровне.
Но Бен также понимал, что все выше сказанное выходило за рамки их отношений. Сам факт, что она категорически отказывалась выслушивать его объяснения и извинения, сообщал ему, что у него не имеется ни единого шанса вернуть ее. Он причинил ей огромную боль, слишком сильно ударил по ее гордости, а Лорен определенно была той женщиной, которая привыкла побеждать, поэтому обида была глубокой и долгой. И было совсем неплохо, что он, наконец, начал двигаться дальше по жизни, так же, как и она.
— Поэтому Куинна перевели в другое подразделение? — спросил Бен. — Лорен наконец-то подала на него жалобу о сексуальных домогательствах?
— Господи, конечно нет, — категорически ответил Карл. — Лорен слишком гордая, чтобы позволять кому-то другому сражаться в своих собственных битвах. Она сама решила проблему, вылив обжигающий кофе прямиком на промежность Куинна. Причем первоначально довела его в микроволновки до кипения. Если бы ты был здесь, то услышал бы его гребаный вопль — это было очень унизительно. Но после этого он оставил Лорен в покое, позволив ей делать все, что она хочет. И повышение он получил только лишь потому, что целовал слишком много задниц. Честно говоря, мы не особого грустили, лишившись такого начальника, которого перевели на повышение.
Бен содрогнулся от одной мысли, представив, как ему на промежность вылился огненный кофе, поэтому поклялся про себя никогда не злить Лорен до такой степени.
— Я даже не могу себе представить, что она встречается с парнями, учитывая те крайние меры, которыми пользуется, чтобы предотвратить нежелательный флирт.
Карл ухмыльнулся.
— Она притягивает парней, как магнит, и флиртует напропалую, дав фору целой комнате южных красавиц. Но лично я думаю, что она больше болтает, чем действует. По крайней мере, мы ничего не видели. Хотя она любит говорить, что на уме, то и на языке, свою личную жизнь Лорен хранит в тайне, вернее свою сексуальную жизнь, никто ничего не знает. Она ни разу не упоминала, что у нее есть парень. Мы с Крисом пришли к выводу, что когда-то ей разбили сердце и она поставила на отношениях крест.
В течение нескольких дней после этого разговора Бен задавался вопросом — не он ли разбил сердце Лорен, но обдумав насколько безразлично она относилась к нему сейчас, он решил, что она тосковала не по нему.
Он продолжал пялиться на номер телефона, записанный перед собой в блокноте, затем обвел взглядом небольшой стол в конференц-зале, за которым сидел Крис и Джордж. Поскольку они оба жили в Нью-Йорке, они всегда присутствовали на конференц-коллах лично, Карл и Лорен присоединялись из своих домов. Карл уже вышел на связь, теперь ждал вместе с другими, когда подключиться Лорен.
— Хочешь, я могу ей позвонить, Бен? — предложил Джордж. — Должно быть, она проспала. Наверное, вернулась поздно ночью и теперь мучается ужасным похмельем.
Крис презрительно посмотрел на Джорджа.
— Я сомневаюсь. Биг Сур — не самое подходящее место на карте, чтобы выпить столько, сколько может принять Лорен, и потом я никогда не видел ее пьяной или мучающейся похмельем.
— Ну, как бы ты ее не оправдывал, она задерживает всех нас, — нетерпеливо заявил Бен. — Так давайте разбудим нашу Спящую Красавицу, а?
Он решительно набрал номер, раздраженно барабаня пальцами по столу, пока слушал гудки. И с каждым гудком он становился все более нетерпеливым, сильнее злился, и если бы эта бестия маленькая шалунья находилась бы сейчас в комнате, он бы встряхнул ее как следует или… или отшлепал. Или…
— Слу-шаю, — проворчал хриплый, сонный голос.
Именно такой голос, который он слышал всякий раз по утрам, когда он с нетерпением ждал, чтобы войти в нее и не мог уже сдерживаться ни минуты от ее тугой маленькой киски. И поскольку он уже успел разозлиться, вспомнив, как быстро она просыпалась после его первого голодного поцелуя, Бен даже не пытался затушить сарказм в своем голосе:
— Ну и доброе утро тебе тоже, Лорен, — произнес он совершенно неприятным тоном. — Я только могу предположить, что твое горячее свидание прошлой ночью не дало тебе возможности завести правильно будильник. Или ты просто забыла о конференц-коле, к которому должна была присоединиться пятнадцать минут назад?
— Что? — пробормотала она, явно еще не проснувшись. — Кто ты вообще такой? И почему ты звонишь посреди ночи?
Раздражение Бена усиливалось с каждой секундой.
— Это твой начальник. Помнишь меня? И вся остальная съемочная группа слишком терпеливо ждет, когда ты наконец вытащишь свою задницу из кровати и присоединишься к нам.
— Бен? — Голос Лорен теперь звучал более четко, но она все еще не проснулась окончательно. — Что… нет, я не забыла. Я даже поставила будильник на восемь часов, чтобы у меня было достаточно времени подготовиться. Во сколько… Господи, сейчас шесть пятнадцать?! Что случилось, что ты позвонил такую рань, а не в девять утра, как мы договаривались?
Он закрыл глаза, считая до десяти.
— В девять утра по восточному времени, Ваше Величество, — решительно ответил он. — Если ты собиралась подключиться к главному офису, находящемуся на западном побережье, то тебе необходимо адаптировать свое расписание под мой часовой пояс. Понятно? Сейчас же вытаскивай себя из кровати и подключайся к конференц-колу.
Он ожидал, что она будет ворчать, ругаться или очередной раз бросит ему вызов. Чего он совсем не ожидал, так это услышать хихиканье, почти мурлыканье, когда она ответила:
— Ой, да ладно, Голубые Глаза. Ты должен помнить, что я не ранняя птаха. И ты не должен так злиться из-за этого. Дай мне несколько минут, чтобы я смогла одеться и выпить кофе, и я вам перезвоню.
Он заскрежетал зубами, отбиваясь от растущего раздражения, не говоря уже о растущем возбуждении, которое вызвало ее соблазнительное поддразнивание.
— Нет. Сейчас же. Тебе придется обойтись без кофе. И всем плевать, что на тебе надето. Тащи свою задницу к монитору.
— Отлично, — выплюнула она. Он практически увидел, как ее зеленые глаза прищурились, как у кошки, когда она произнесла:
—Но не говори, что я тебя не предупреждала. Засранец.
Она пробормотала последнее слово, но достаточно громко, чтобы он его услышал. Его ответ прервал звонок, сообщающий, что она присоединилась к видеочату, и он вздохнул с облегчением. Он думал, что Лорен начнем с ним спорить, выплескивая дерьмо, что он разбудил ее в такую рань. Он вспомнил, что она ненавидела вставать до восхода солнца, всегда заявляя, что ни один здравомыслящий человек никогда не вылезет из своей кровати в такой час.
Но его облегчение было недолгим, когда на экране появилось изображение Лорен, смотрящей на него с самодовольным, вызывающим выражением на лице и фактически мизерной одеждой на ее пышном изящном теле.
Бен не мог отвести от нее взгляда (также как Крис и Джордж), глядя на взъерошенную, сонную женщину, которая однозначно вызывала мысли о грязном и развратном сексе. На ней был крошечный черным хлопковый топ, плотно обтягивающий ее полную, округлую грудь, словно вторая кожа, достаточно открывая ложбинку и черные шорты из такого же материала. Стройные длинные ноги были голыми, как и ее маленькие, удивительно изящные ступни, и Бен про себя возблагодарил Господа, что на Лорен было хотя бы такая одежда, учитывая ее привычку спать голой.
— Думаю, мы можем… эм… подождать минуту или две, пока ты… эм, оденешься, — быстро произнес Бен, отчаянно пытаясь не замечать на ее выпирающие соски. И Крис с Джорджем тоже заметили их, и не пытались скрыть своего удовольствия.
Лорен, казалось, тоже наслаждалась своим видом, вызывающе провокационным. Она пожала плечами, отчего тонкая лямка топа сползла с плеча, обнажая верхнюю половину груди. У Джорджа чуть глаза не вылезли на лоб, Крис сидел с открытым ртом, а член Бена затвердел до боли.
— Неа. — Она махнула рукой. — Мне и так нормально. Кроме того, босс, я бы не хотела задерживать нашу встречу еще на минуту и выбиваться из вашего расписания. Давайте, продолжим.
Это была самая непродуктивная встреча, на которой Бен имел несчастье присутствовать. Каждый раз, когда он пытался обсудить тему, видел перед собой только сиськи Лорен на экране. А когда он пытался перевести свой взгляд в другую сторону, он сталкивался с Джорджем и Крисом, которые практически пускали слюни, ни на секунду, не отрываясь от монитора. Каждый раз, когда Карл говорил что-нибудь из Теннесси, в его голосе совершенно отчетливо слышался смех.
И все это время Лорен продолжала сидеть на другом конце монитора полуголая и крутая, как огурец, совершенно не чувствуя себя крысиной задницей от того, что четверо мужчин изнывали от похоти, глядя на нее. Конечно же она делала это специально, в качестве расплаты за ранний звонок Бена и его настойчивое требование, чтобы она сию же минуту присоединилась к чату без каких-либо задержек. И ее по-настоящему коварная месть сработала слишком хорошо, потому что вместо того, чтобы обсуждать важные моменты следующей командировки, он думал только лишь об одном, как спустить эту лямку пониже по ее руке, пока не окончательно не обнажится ее пухлая грудь, а затем начать сосать эрегированный розовый сосок, пока она не станет необузданной от ощущений. Он пожалел, что не может выдернуть ее прямо из экрана монитора в эту комнату, усадить к себе на колени, раздеть догола и позволить ей объезжать его, пока они оба не закричат от оргазма. Лорен нравилось быть сверху, контролировать, и у него не хватало сил каждый раз противостоять ей, когда она заваливала его на спину и садилась сверху.
Как раз, когда он был уже готов остановить встречу, полагая, что ничего продуктивного они все равно не сделают, изображение Лорен на пару мгновений исчезло с экрана. И когда оно опять появилась, Бен вздохнул с облегчением, увидев, что она натянула на себя свой старенький потертый халат, который так любила. С ее созревшим, соблазнительным телом, теперь полностью прикрытым, он, наконец, смог сосредоточиться на обсуждении и не беспокоиться, что Джордж и Крис обнаружат его массивную эрекцию.
Она была дьяволом, мрачно подумал он после видеочата, когда остался один в своем офисе. Зеленоглазым, длинноволосым дьяволом с лицом и телом, способного соблазнить святого. И она постоянно искушала, постоянно провоцировала, неважно за сколько миль она находилась или как прохладно с ним общалась.
Однако только должностные обязанности во время рабочей недели, помогали не думать о Лорен. Бен совершенно не по-детски рассматривал свою работу, и понимал, что ему многому придется еще научиться, до сих пор до конца не понимая, всех своих обязанностей. С самого начала, как он только согласился на эту должность, он понял, что будет выглядеть в совершенно не выгодном свете, и что ему придется потрудиться, чтобы доказать, что он соответствует этому месту. А это означало проводить многие часы в офисе, брать работу с собой домой, при часто и на выходные.
И хотя прошло всего три месяца с тех пор, как Бен оставил свои путешествия, он очень скучал по ним и тому волнению, которое было связано с новыми местами, написанием статей и даже ожиданием в аэропортах, поджидая рейса на пересадку или из-за задержки. Большинство дней, похожих на этот, ему хотелось разгромить в пух и прах очередную статью, которую давали ему на согласование, или смыться с очередной встречи по планированию командировки, в которую он точно не поедет, или еще хуже, выдерживать еще одну утомительную беседу по поводу финансов и бюджета с ужасно раздражающей Надин.
Но он принял на себя соответствующие обязательства (перед своими новыми боссами в этом журнале и перед Элли), и он был не склонен совершить профессиональное самоубийство, так быстро бросив новую должность. Или расстроить Элли, сказав ей, что это место совсем не то, чего он хотел бы для себя.
Элли и так проявляла недовольство по поводу того, что он слишком много времени уделял работе, и его постоянной усталости из-за этого. За последнее время ему пришлось отказаться от достаточного количества вечеринок, включая ужин два дня назад с подругой по университету Элли и ее новым мужем. Элли была в равной степени раздражена и разочарована, и он даже сначала не заметил мерцания слез в ее глазах, отчего потом почувствовал себя бесчувственным идиотом.
— Послушай, Элли. Прости, — начал он извиняться. — Но я должен подготовить эти отчеты к утру, и мне придется работать до двух или трех часов ночи, чтобы их сделать.
Она всхлипнула, ее губы при этом задрожали:
— Я понимаю, что ты очень занят, — произнесла она. — Но Антония и Оскар будут в городе только два дня, и завтрашний день у них распланирован. И я очень хотела бы, чтобы ты с ней познакомился.
— Мне жаль, — снова произнес он, обняв ее. — Но эта работа прямо сейчас дает мне пинок под зад. Мне кажется, что я слишком много на себя взял, не думаю, что смогу справиться.
— Что? — с тревогой спросила Элли. — Бен, ты не должен так думать. Ты работаешь всего несколько месяцев, нужно время. Я хочу сказать, что даже несмотря на твою сверхурочную работу, это все равно лучше, чем твои частые путешествия.
Он кивнул.
— Я знаю. Нужно к этому привыкнуть. Все несколько по-другому… ну, однообразно, что ли.
И выражение ее лица от расстроенного сменилось на тревожное.
— Ты хочешь сказать, что скучаешь по путешествиям? Скучаешь по своей старой работе? — спросила она, ее голос звучал выше, чем обычно. — Что ты сожалеешь о том, что сделал этот шаг?
Бен вздохнул.
— Я не говорил этого, Элли. Просто... по-другому. И мне потребуется некоторое время, чтобы приспособиться. Не беспокойся об этом, ты можешь опоздать на встречу с друзьями.
— Ты уверен, что не сможешь выкрасть хотя бы часик и присоединиться к нам? — умоляя спросила она. — Просто выпить коктейль?
— Как бы мне не хотелось, — мягко произнес он. — Но каждая минута на счету сегодняшним вечером, если я уж ввязался.
Элли раздраженно произнесла:
— У тебя всегда имеется время встретиться со своими подчиненными, чтобы пропустить стаканчик. На прошлой неделе ты опоздал на ужин, потому что засиделся с Крисом, Карлом и этой ужасной Лорен.
Это был второй раз, когда Элли упомянула Лорен в разговоре. Первый раз было тем вечером, когда они присоединились к съемочной группе, и Элли пребывала в ужасе от откровенной манеры Лорен изъясняться и сколько та выпила, как была одета, и, конечно, от ее татуировок.
— Думаю, для такой, как она, татуировки и пирсинг не большая беда, — фыркнула Элли. — Она очень резкая, не так ли?
Бен пожал плечами, доблестно пытаясь сохранить непринужденный, беззаботный вид.
— Она жесткая леди, без сомнения. Но она не может быть другой, учитывая профессию и тот факт, что все время работает с мужчинами.
— Леди? — пренебрежительно переспросила Элли. — В ней нет ничего от леди. Даже Джордж это сказал.
— Джордж — задница, — категорически заявил Бен. — И он точно так не думает, хотя и сказал. Ему просто повезло, что Лорен его как следует на осадила. Она настоящий эксперт в боевых искусствах, как мне сказали. — Он не добавил, что сам видел ее в действии, и то, что он видел, однозначно, впечатляло.
Элли содрогнулась от его слов.
— Это всего лишь только подтверждает мою точку зрения. Ни одна женщина, которую я знаю, никогда бы не стала заниматься боевыми искусствами. И у нее вообще нет никаких границ, а также манер. Ты видел, как она задрала рубашку, чтобы показать эту уродливую татуировку у себя на спине? Неужели она на самом деле предполагает, что мужчинам может понравится нечто подобное?
— Некоторым мужчинам может, — ответил Бен нейтрально. — И из-за того, что у нее имеются татуировки, она не становится автоматически не леди. Многие люди — мужчины и женщины делают сейчас татуировки.
Элли поморщилась.
— Не напоминай мне об этом. По крайней мере, большую часть времени твою никто не видит. Ты никогда не хотел ее свести?
— Нет. — Он редко резко отвечал Элли, вернее безапелляционно совсем никогда, но сейчас он совершенно ясно дал понять, что этого не будет. — Мне нравится моя татуировка, и я не собираюсь ее удалять. Но я хорошо знаю твое отношение к подобным вещам, поэтому стараюсь в твоем присутствии ее скрывать. — Он, естественно, не упомянул, что Лорен была очарована его татуировкой, несколько раз обводила замысловатый дизайн и даже сфотографировала, прежде чем заменить свои пальцы языком.
Возмущение Элли усилилось, это было слышно по ее тону.
— Вероятно, ты и относишься к тем мужчинам, о которых говоришь, которые считают татуировки Лорен привлекательными? Они ведь тебе понравились?
— Лорен — красивая женщина, — спокойно заявил он, осознавая, что раздражение Элли медленно увеличивается. — И несмотря на то, насколько она тебе не нравится, думаю этот факт ты отрицать не сможешь.
Элли пожала плечами.
— Да, она достаточно хороша, несмотря на то, что совершенно не беспокоится о своей внешности. Полагаю, она относится к тому типу женщин, с которыми ты встречался? Та была похожа на Лорен?
У Бена кровь буквально заморозилась, и он пришел в ужас от того, что сам себя выдал этим глупым, неумным замечанием о красоте Лорен. Но прежде, чем он смог подобрать ответ, его спасло настоящее провидение — или, вернее, сотовый телефон Элли. И так как звонок был от ее отца (она бросала все и устремлялась к телефону), и в этот раз она выбежала из комнаты, чтобы с ним поговорить.
Он дал себе пинок под зад за то, что чуть не опростоволосился. Совершенно было очевидно, что Элли ревновала к Лорен и удивляться тут было нечему. С тех пор, как они стали парой, ревность и неуверенность самой Элли вырвались наружу. Несмотря на ее собственную не яркую красоту, утонченность и уравновешенность, она не обладала достаточным опытом с мужчинами, а тем более опытом отношений, отсюда и появлялась ее склонность цепляться за мужчин и чуть ли не душить их своей заботой, причем довольно-таки часто. Но время от времени ее ревность становилась утомительной и раздражала, и Бен иногда терял терпение. Хотя он уверял ее снова и снова, что не заинтересован в других женщинах, и что он всего лишь улыбнулся официантке, чтобы поблагодарить ее, а ни в коей мере не флиртовал с ней, и что между ними все по-прежнему, но...
Но он также понимал беспокойство Элли, потому что он так и не произнес те заветных три слова, которые она жаждала услышать — «Я тебя люблю». Она сказала ему эти самые слова вскоре, как они переспали в первый раз, при этом заверила его, что не ждет от него того же. По крайней мере не сразу.
Но проходили недели и месяцы, а он все еще не произнес эти волшебные слова, и неуверенность Элли росла и иногда казалось, что она необоснованно завидовала почти каждой женщине, на которую он бросал свой взгляд, независимо случайно встреченная женщина или нет. Поэтому неудивительно, что она испытывала ревностью к Лорен — великолепной, сексуальной и нахальной, сильной и уверенной в себе, которой было чуждо такое понятие, как «неуверенность».
Если бы Элли когда-нибудь узнала, что Лорен была той женщиной, в которую он был так сильно влюблен, разразилась бы настоящая катастрофа. Он несколько раз подумывал рассказать Элли. Но по тому, каким мрачным взглядом она смотрела на официантку или продавщицу, или даже на незнакомку, проходящую по улице, почему-то полностью убежденная, что они улыбаются и флиртуют с Беном, он отмел эту идею. Поскольку ему и так приходилось тратить достаточно много времени, успокаивая и заверяя ее, что ничего подобного не было, пока она, наконец, не поддавалась его убеждениям. До следующего раза, потом повторялась все сначала.
Поэтому, в конце концов, он решил сохранить подробности своих отношений с Лорен в секрете, зная, как расстроится Элли, узнав правду. Тем более, что он точно знал, что не сможет ей откровенно солгать, заявив, что больше не любит Лорен.
Глава 11
Апрель
— Я все же хочу сказать, что ты должен был мне позволить замазать тоном эти синяки. Никто бы даже ничего не заметил.
Крис уставился на нее наполовину распухшим закрытым глазом и зашевелил в ответ распухшими губами:
— Не думаю, что даже профессиональный визажист сможет замазать такой синяк.
Лицо Лорен осветилось, как только у нее появилась новая идея.
— А как насчет лыжной маски? Их носят, чтобы прикрыться от холода, иногда от солнца… пахлава.
— Пахлава — это восточная сладость, сделанная из теста, — поправил Карл, подмигивая, и поморщившись от боли в сломанных ребрах. — Ты имеешь ввиду балаклаву. Это не плохая идея, Крис.
Крис покачал головой.
— За исключением того, что снаружи семьдесят градусов. Плюс, я понятия не имею, где мы сможем купить нечто подобное за пять минут. Нет, на это не стоит рассчитывать. Нам просто нужно поговорить с боссом.
Выражение лица Лорен заметно потемнело.
— Ага, особенно, когда глашатый раскололся, не успев войти в кабинет. Я все же по-прежнему настаиваю, что вы, парни, должны были мне разрешить немного его припугнуть, чтобы он хотя бы на этот раз держал свой рот на замке.
Карл легонько похлопал ее по спине, еще больше сморщившись от боли в ребрах.
— Думаю, что мы достаточно уже подрались. И Джорджу совсем не обязательно ничего говорить Бену о том, что произошло, достаточно всего лишь, черт побери, посмотреть на нас троих. Даже тебе досталось.
Лорен нахмурилась еще больше, как только они подошли к конференц-залу.
— Единственная причина, по которой появился этот синяк, потому что я слишком сильно двинула тому жирному ублюдку головой. Мне следовало просто пырнуть его в горло ножом, результат был бы гораздо лучше.
Крис тихонько застонал.
— Что нам действительно следовало сделать, это пойти в другой бар. Тогда бы не начались все наши беды.
— Ты имеешь в виду, не начались бы все твои беды, Кристина, — поправила Лорен. — Мы с Карлом втянулись в драку, чтобы спасти твою жалкую задницу. Теперь, давайте будем крутыми, но опустим головы вниз, и возможно, Бен слишком занят другим, что даже и не заметит.
Но Лорен была слишком оптимистична настроена, потому что первое, что произнес их босс, войдя в конференц-зал, было:
— Что, черт возьми, случилось со всеми вами? Я хочу, чтобы Карл мне все рассказал. Сомневаюсь, что поверю в какую-нибудь дикую байку Лорен. А Крис… судя по твоей распухшей губе, думаю, говорить тебе сейчас не так-то просто.
Они втроем нерешительно посмотрели друг на друга, пока Бен практически не рыкнул:
— Сядьте. Сейчас же. И объясни мне, пожалуйста,.. Карл.
Лорен опустилась на один из стульев, стоявшим, как можно дальше от Бена, который хмуро и сердито осматривал на каждого из них.
— Я удивлена, что Джордж до сих пор ничего тебе не рассказал, — пробормотала она.
Глаза Бена опасно сузились, когда он бросил на Лорен взгляд, который вызвал холодок по ее позвоночнику, что было редкостью.
— Джордж написал, что опаздывает, но прибудет с минуты на минуту. Он написал, что ему нездоровиться. Но увидев вас троих, я предполагаю, что это очередная байка. Насколько плохо он выглядит?
— О, он выглядит хорошо, — быстро заверила его Лорен. — У Джорджа нет ни царапины. Ему действительно нездоровиться. Он что-то съел в Хорватии, а затем наш рейс домой часто попадал в зону турбулентности, поэтому он провел большую часть полета в туалете. Он не участвовал, когда мы…
Бен поднял руку, давая понять, чтобы она остановилась.
— Кажется, я попросил Карла рассказал мне, что произошло. Так что, если ты не хочешь попасть в еще большие неприятности, чем уже есть, я настоятельно рекомендую тебе помолчать хотя бы раз.
Лорен пристально посмотрела на него, скрестила на груди руки, но все же замолчала, хотя всем своим видом выражая не согласие.
Карл глубоко вдохнул, что ему далось нелегко, учитывая его сломанные ребра.
— Все не так плохо, как кажется, Бен, — начал он спокойным тоном, его южный акцент, немного ленивый, растягивал слога, проявился более отчетливо в этот раз, нежели обычно. — И прежде чем ты спросишь, никто там не узнал, что мы были в командировке или работаем на журнал. Не говоря уже о том, что мы убрались оттуда до прибытия полиции.
Бен озадаченно покачал головой.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Ты пытаешься мне сказать, что вас всех избили, пока вы делали репортаж? Насколько я помню, ваш репортаж в Хорватии был связан с гонками на каяках и рафтингом. Поэтому, если вы все трое не наехали при сплаве на камни, думаю ваши синяки и больные ребра были приобретены каким-то другим способом.
Карл взглянул на Криса, потом на Лорен, прежде чем произнести:
— Э-э, ты правильно думаешь. Мы все сняли без сучка и задоринки. И синяков. Они появились из-за небольшой ссоры в одном из пабов Дубровника. Не самое лучшее заведение, могу добавить.
— Крис получил так называемую «подсказку», — вмешалась Лорен, показывая кавычки в воздухе, подчеркивая последнее слово. — Какой-то местный житель сказал ему, что этот бар одно из лучших мест в городе. К сожалению, там ужасная музыка 80-х и дешевая выпивка. Не говоря уже о некоторых по-настоящему уродливых женщинах, включая ту, которую выбрала Кристина. А у нее оказался парень, копия брата-близнеца Халка.
Крис выглядел немного растерянным.
— Эй, честно говоря, единственное, что я сделал, это просто сказал что-то вроде «Как дела, детка?». И в следующий момент этот огромный парень направляется ко мне и ударяет меня в челюсть.
Бен указал пальцем сначала на Лорен, а затем на Криса.
— Я по-моему ясно выразился, что хотел бы услышать версию произошедшего от Карла. И чем больше вы говорите, тем больше я прихожу к выводу, что это полный п*здец. Так что вы двое держите свои рты на замке, если я не попрошу вас ответить. Ясно?
Крис кивнул, а Лорен саркастически пробормотала:
— Да, сэр, — чем вызвала еще один темный блеск глаз Бена. Он устремил свой взгляд к Карлу, выжидая.
— Собственно, больше и добавить нечего, — произнес Карл. — Этот парень начинает бутузить Криса, я попытался его оттащить, в итоге получил три сломанных ребра за свои усилия. Тогда Малыш Кунг-Фу решила попробовать и двинуть ему головой в живот, чем еще больше разозлила парня, и Ее Величество получила синяки на своем хорошеньком лбу. И к этому времени некоторые друзья Халка уже были готовы присоединиться к драке, поэтому Лорен достала свое секретное оружие. Не образно выражаясь, а буквально.
Бен прикрыл глаза, массируя виски, как будто ослепляющая головная боль накрыла его.
— И что это за секретное оружие?! — спросил он, щурясь, словно от боли. — Только прошу тебя, не говори мне, что она сверкнула своими сиськами.
— Боже правый, конечно, нет! — категорически заявила Лорен. — Я не идиотка, Бен. Я бы ни за что не спровоцировала бунт, демонстрируя свой товар кучке странных засранцев-пьяниц. Вот оно — это оружие, о котором говорил Карл.
Молниеносно она вытащила ужасающий нож из своего черного кожаного сапога и с гордостью стала вертеть его всеми гранями, показывая Бену.
— Никогда не выхожу из дома без него, — заявила она. — Лучший подарок на мое пятнадцатилетие для девочки — «Микротех ОТФ Скарабей». Мой дядя Мэл подарил мне его… тайком от родителей, потому что мама точно была бы против. (Microtech OTF Scarab – нож автоматический, лезвие достигает 89 мм, такими ножами пользуется спецназ и его стоимость 41 920 в рублях. – прим. пер.)
Бен таким взглядом смотрел на автоматический нож, словно это была настоящая граната, готовая взорваться в любой момент, которую Лорен держала в своей руке.
— Выглядит смертельно. И совершенно незаконно.
Она махнула рукой, давая понять, чтобы он не паниковал.
— Нож подобного военного образца не легко найти. Он так мне дорог, я использовала его все детство, нарезая филе рыбы, перерезая веревку, убивая отвратительных пауков, открывая разные банки и коробки. Он много раз сослужил мне отличную службу, я даже не могла на это рассчитывать.
Бен провел рукой по лицу, явно борясь и пытаясь восстановить свой контроль.
— И ты решила, что в тот момент был самый подходящий случай… угрожать трем, четырем парням… в баре в совершенно чужой стране? Я прошу тебя успокоить меня и сказать, что ты никого не порезала.
— Она никого не порезала, Бен, — быстро заверил его Карл. — Одного вида этого ножа хватило тем парням… и их было больше шести или семи к тому времени… И появление этого ножа перед их глазами дало нам время, чтобы убраться из этого бара, пока не появился вышибала. Лорен снова спасла наши задницы.
— Снова? — Голос Бена уже вибрировал от гнева. — Ты хочешь сказать, что вы трое привыкли устраивать драки в баре, да?
— Нет-нет. — Яростно покачал головой Карл. — Я не то имел в виду. Не совсем. Я имею в виду, было несколько раз, когда… ах, черт, мне кажется, что я все сделал только хуже? — пробормотал он с отвращением.
И Джордж выбрал именно этот момент, чтобы войти в конференц-зал, все еще бледный, если не сказать зеленый. Он тут же содрогнулся, увидев наполовину съеденный сэндвич Криса, который пытался откусить небольшой кусочек своей опухшей губой, прежде чем занять место подальше от него.
Бен выгнул бровь на явно болезненного вида продюсера.
— Члены твоей команды только что рассказали мне о своих приключениях в Дубровнике. Но я до конца не понял, где ты был, когда все случилось.
И тошнотворный цвет лица Джорджа быстро сменился на ярко-красный.
— Я… эм, был там, когда все началось, но… эм, я…
Лорен посмотрела на Джорджа с презрением.
— Джорджиа там слишком много попробовал блюд местной кухни, и по-видимому его чувствительный животик почувствовал себя плохо. А когда он увидел немного крови… ну, этот маленький мальчик рванул в туалет, потому что он блевал так, словно у него выворачивало кишки. Он присоединился к нам в отеле.
— Господи, — выдохнул Бен, вскочив на ноги и ткнув в Лорен пальцем.
— Ты. В мой кабинет. Сейчас же.
— Эй, почему я?! — запричитала она. — Крис все начал, решив приударить за этой шлюхой. И его ужасный вкус в выпивке превосходит только его ужасный вкус в женщинах. О, и давайте не будем забывать…
— Лорен!
Нехарактерный рев Бена заставил четыре пары испуганных глаз взглянуть на него. Его почти трясло от гнева, когда он направился к двери и чуть не вырвал ее с петель.
— А вы оставайтесь здесь. Я не на долго, а потом мы, наконец, сможем продолжить это заседание. А ты. — Он указал пальцем на Джорджа. — Или сходи за чаем, имбирным элем или за ведром, но ты тоже не можешь уйти отсюда. Крис, наконец, приложи чертов пакет со льдом на губу. И на глаз Карлу, — он поднял руки в капитуляции. — У меня нет слов.
Лорен никогда не видела Бена таким раздраженным и разозлившимся, никогда. Но он схватил ее за руку и практически потащил за собой по коридору в свой кабинет, она почти видела пар из его ушей. И когда он захлопнул дверь своего кабинета, она не посмела произнести ни слова.
Бен прижался бедром к краю своего стола, скрестив руки на груди, и долго мрачно смотрел на нее. Лорен же упорно отказывалась смотреть в его сторону, молча отстаивая свою позицию и также молча посылая ему сообщение, что ему придется сделать гораздо больше прежде, чем запугать ее, а не просто смотреть.
— Теперь я знаю, в чем твоя проблема, — произнес он, наконец, раздраженным тоном. — Твои родители и другие родственники прилагали все усилия, чтобы ты справилась со своим синдромом СДВГ, что никто из них не осмелился применить на тебе старые добрые методы. И да поможет мне Бог, я никогда в жизни не бил женщину, но сейчас я очень близок к этому, чтобы разложить тебя на своих коленях и как следует отшлепать по заднице, пока ты в конце концов не поймешь, что стала взрослой.
Она ахнула от негодования и сделала несколько шагов вперед, оказавшись прямо перед ним, и темно-синие глаза в которых плескалась злость встретились с разъяренными глазами цвета зеленого мха.
— Ты не посмеешь, — прошипела она. — И мечтать не вредно, если ты предполагаешь, что у тебя имеется адский шанс, чтобы…
Лорен завизжала, когда Бен неожиданно схватил ее за руку и уложил себе на колени, отчего ее задница, обтянутая джинсами, теперь выпирала вверх. Она начала извиваться со всей силой, пытаясь освободиться, но его рука, удерживающая ее на месте, была словно железный прут.
— Я посмею, — сурово произнес он. — И ты не единственная, кто знает грязные уличные боевые приемчики. Наверное, я забыл упомянуть, что несколько лет назад вернулся к тренировкам боевых искусств, так что каждый трюк, который ты знаешь, держу пари, я тоже знаю. Теперь ты будешь хорошей девочкой и выслушаешь, что я тебе скажу, или ты хочешь получить в дополнение к синяку на лбу еще и больную задницу?
— Хорошо, — выпалила она. — Я выслушаю. И если ты даже подумаешь отшлепать меня, клянусь, я тебя покусаю.
Она решительно проигнорировала тепло, исходившее от его тела, и как ее сиськи вдавились в его жесткие, мускулистые бедра. Ее лицо было почти на уровне его промежности, и она не смогла устоять перед желанием озорно взглянуть на нее, повернув голову направо. Лорен прикусила губу, чтобы не улыбнуться от извращенного удовольствия, было довольно очевидно, что он также быстро возбудился, как и она, судя по его выпирающей молнии на брюках.
Бен неохотно хмыкнул.
— Некоторые вещи никогда не меняются, не так ли? Но ты выслушаешь меня, Лорен, и на этот раз серьезно отнесешься к моим словам. Ты должна понять, что не всегда сможешь отделаться шуточкой или парировать.
Она, как раз вовремя, остановила себя, чтобы не высунуть ему язык, когда он помог ей подняться, стараясь не потирать больное место на руке, за которую он ее схватил.
— У меня сейчас нет настроения шутить, — угрюмо произнесла она. — Вместо этого, я на самом деле настроена надрать тебе задницу.
— Конечно, я даже не сомневался. — С раздражением выдохнул Бен — Знаешь, в один прекрасный день, благодаря своему умничанию ты попадешь в настоящую беду. Я удивлен, что до сих пор этого не произошло. Тебе просто несказанно повезло, Лорен. Но удача, как правило, в один момент обязательно заканчивается, и ты сможешь оказаться в ситуации, где не сможешь даже драться, шутить или флиртовать.
— Эй! — запротестовала она. — Я этого и не делаю! И я…
Бен приложил два пальца к ее губам.
— Замолчи. Я еще не закончил. Интересно, способна ли ты каким-нибудь чудом помолчать девяносто секунд или около того? Готов поспорить на деньги, что нет, если хочешь можешь доказать, что я ошибаюсь.
Лорен хмуро зыркнула на него, но не сказала ни слова, всего лишь высокомерно выгнула бровь, с нетерпением постукивая одной ногой по полу.
Выражение лица Бена резко изменилось от раздраженного к озабоченному.
— Ты хоть представляешь, как сильно ты рисковала в этом баре? — серьезно спросил он. — Боже мой, Лорен, ты могла серьезно пострадать! Тебя могли изнасиловать. Или посадить в хорватскую тюрьму. Тебе не стоило ввязываться в эту драку. Тебе нужно было сразу же позвать вышибалу. И тебе, черт побери, не стоило неожиданно выхватывать нож, который скорее всего в большинстве стран считается незаконным и угрожать кучке головорезов. Почему ты вообще пошла в этот бар?
Она пожала плечами, отказываясь верить, что услышанное от Бена походило на подлинное беспокойство о ней.
— Я сказала тебе, что это была идея Криса. Я не хотела показаться трусихой, поэтому просто пошла вместе с парнями.
— Дерьмо. Знаешь, твои парни слушаются тебя во всем. Если бы ты сказала, что не пойдешь туда, они бы последовали за тобой в другое место, без лишних вопросов. Словно за Мери с ягнятами, как поется в одной известной песенки. Но ты же всегда должна быть крутой, не так ли? И иногда мне кажется, что ты так сосредоточена, чтобы всем доказать, насколько ты крутая, что в тебе отказывает здравый смысл.
— Хммм. — Она отрицательно покачала головой. — Я не знала, что ты изучал психологию, когда был на северо-западе. Но ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Бен.
— Не имею?! Карл несколько месяцев назад сказал мне, что он и другие считают тебя лидером группы. И я понимаю, что технически Джордж должен исполнять эту роль, но все мы знаем, что такого никогда не случится. Ты имеешь очень сильное влияние на этих парней, Лорен, я надеюсь, что ты будешь использовать свое влияние на них в будущем с умом. Больше никаких драк, никаких сомнительных баров, никаких глупых, необдуманных рисков. Если что–то подобное произойдет снова, я без колебаний переведу тебя в другую команду… с гораздо более жестким режиссером. Или даже опущу на землю, если потребуется.
Лорен издевательски засмеялась.
— Меня на землю? Кто ты… мой отец? Он пытался проделать это со мной несколько раз, когда я была еще подростком, но я всегда находила способ улизнуть и начать все заново, чтобы он не узнал.
— Не такого рода опущу на землю. Я имел в виду ты не будешь летать. Никаких путешествий.
— Ну, пошел к черту! — выплюнула она. — Ты не можешь так со мной поступить. Ты бы так со мной никогда не поступил.
— Конечно, мне не хотелось бы, — легко ответил он. — Если я услышу еще об одном инциденте с тобой с ножом и дракой… или что–то еще более безрассудном, что ты совершила… я лишу тебя командировок на три месяца и отправлю на аналитическую работу. Или хуже того, помогать Надин. И тебе лучше не доводить меня, Лорен, потому что я сделаю именно так, как сказал. Я отвечаю за тебя, когда ты находишься в командировке, в конце концов, и больше твоей безопасностью я рисковать не буду.
— О, я тронута, Бен, правда, — произнесла она специально сладким голосом, похлопывая его по щеке. — Но я почему-то на все сто убеждена, что тебе совершенно наплевать.
Бен схватил ее за запястье, убрав ее руку со своего лица, и его темно-синие глаза загорелись эмоциями.
— Если ты когда–нибудь позволишь мне объясниться по поводу Биг-Сура, тогда ты точно узнаешь…. Я… ой! Черт!
Несмотря на то, что он сжимал ее правое запястье, Лорен топнула по его ноге в туфле своим ботинком, нахмурившись глядя на него.
— Я уже сказала тебе, что мне не интересно выслушивать твои жалкие оправдания. Особенно теперь, когда ты с Элли, поэтому все, что ты скажешь бессмысленно.
— Лорен. — Он покачал головой, и на его лице появилась грусть. — Да, я с Элли, но я все еще хочу получить шанс, чтобы прояснить ситуацию между нами.
Она вскинула подбородок.
— Ну, я не готова выслушивать. И если ты не хочешь, чтобы я наступила тебе на вторую ногу, советую меня отпустить.
Бен тут же отпустил ее запястье и сделал осторожный шаг в сторону.
— Хорошо. Тем более, мне кажется, что ты только что сломала мне палец на ноге.
Она с насмешкой взглянула на его дорогие итальянские мокасины.
— Если бы ты не поменял свои ботинки на эти модные туфли, ты бы даже не почувствовал, что я слегка наступила тебе на ногу.
— Во-первых, — поправил он, — ты не слегка наступила. Ты наступила так, словно собиралась тушить пожар. Что касается моих старых байкерских ботинок… ну, я почти их не надеваю в последнее время, так как у меня нет байка.
Лорен не могла скрыть своего удивления… или ужаса:
— Ты избавился от своего мотоцикла? Почему? Постой, не говори, — насмешливо добавила она. — Он не соответствует твоему новому образу? Так же, как серьга и татуировка? Или твоя девушка убедила тебя отказаться от всего этого?
— Элли не имеет к этому никакого отношения, — произнес он. — Мотоцикл слишком много проехал миль за свою жизнь и ему требовалось много уделять время и запчастей в последнее время. Как только я переехал в Нью-Йорк, не часто на нем ездил, поскольку предпочитал метро или ходить пешком.
— Ты скучаешь по нему?
Бен улыбнулся и кивнул.
— Да, мне нравилось. Я скучаю по тому, как мчался на нем по дороге, а ветер дул мне в лицо, и не знал в каком месте окажусь в следующий момент.
— Звучит также, как чувствую я при вождении, когда была дома в прошлый раз. И в значительной степени первое, что я делаю, когда возвращаюсь из поездки, сажусь на Дука для быстрой езды.
— Дука? — задумчиво спросил Бен. — У тебя действительно есть «Дукати», о котором ты мечтала?
— Да. Пару лет назад купила, — с гордостью объявила она. — Хотя он красный, а не черный. И ездить на нем одно удовольствие. Я все еще выплачиваю за него кредит, но он стоит каждого потраченного пенни.
— Ты избавилась от своего пикапа, который думала, что он «Мазерати»?
— К сожалению, да. Так же, как твой мотоцикл ему требовалось больше запчастей, поэтому я продала его на запчасти и купила Jeep Wrangler. Гораздо лучшая машина для бездорожья, так как он полноприводный, на четыре колеса.
Бен выглядел озабоченным.
— У тебя джип и байк? Я знаю, что ты хорошо зарабатываешь, но не столько же.
Лорен несколько секунд колебалась, а потом произнесла:
— Мама продала некоторые мои фотографии у себя в галерее. Их стоимости вполне хватило, чтобы заплатить за джип. И прежде, чем ты начнешь сыпать юридическими терминами, конфликта интересов не было. Эти фотографии не были конкурирующими с журналом или что-то в этом роде.
— Я не собирался ничего подобного говорить, — мягко заверил он ее. — Я счастлив за тебя, только и всего. И горд. Ты невероятно талантлива, Лорен, и всегда была такой. Я уверен, что если бы ты захотела легко могла бы зарабатывать на жизнь продажей своих фотографий в галереи, как твоя мать.
Она покачала головой.
— Не получится. О, конечно, я бы получала хороший доход, если бы хотела, но я не могу отказаться от командировок и долго оставаться на одном и том же месте. Несмотря на то, что мне очень нравится галерея, но у меня также имеется неизлечимая страсть к путешествиям. Я до сих пор не могу себе представить, как ты смог все это бросить, Бен. Разве ты не скучаешь по своим поездкам? Не сожалеешь, что ушел?
И в его глазах отразилась такая тоска, что у нее заболело сердце.
— Почти постоянно, — прошептал он.
Но то, как он произнес эти два простых слова (и тоска в его глазах), дало Лорен серьезное основание задаться вопросом, говорил ли он про нее или про работу.
Не сказав ни слова, она развернулась и практически выбежала из его кабинета, прежде чем он снова стал умолять ее прояснить ситуацию в Биг-Сур. Она очень боялась, что на этот раз не сможет ему отказать. Но все его извинения и объяснения, и сожаления всего мира уже были не столь важны… потому что Бен принадлежал другой.
Глава 12
Июнь
— Бен, с тобой хочет поговорить Роберт МакКиннон. Ты примешь от него звонок?
Бен заострил внимание на знакомой фамилии, хотя был поглощен чтением статьи, которую одно из его подразделений подготовило после недавней поездки в Белиз, и не заметил звонка телефона.
— Да, соедини пожалуйста, Ким, — сказал он своей ассистентки по внутренней связи. — Он, эм… раздражен или что-то вроде этого?
— Нет, он вежлив, но нетерпелив, — пояснила Ким. — Подожди секунду, я сейчас соединю.
— Благодарю.
Бен нахмурился, задаваясь вопросом, зачем отец Лорен звонит ему. Может быть Лорен наконец-то рассказала своей семье о своем давнем летнем увлечении, и в данный момент ее отец решил дать ему пинок под зад? Но несмотря на то, что он думал об этом, он понимал, что это не было настоящей причиной почему неожиданно звонил ее отец, Лорен никогда бы не подставила другого, особенно рассказав все отцу. Но у ее отца была очень важная причина, чтобы позвонить непосредственно ее начальнику. И Бен понял, что вопрос касается не личных отношений.
— Бен Рафферти на проводе, — вежливо, но деловым тоном, которым обычно говорил по телефону произнес он.
— Мистер Рафферти, это Роберт МакКнннон, отец Лорен. Я сожалею, что беспокою вас, но я правильно понимаю, что вы босс моей дочери?
Роберт говорил глубоким тембром, в котором Бен различил отголоски шотландского акцента в построении им предложений.
— Однозначно, мистер МакКиннон, — ответил Бен, тон стал более дружелюбным и расслабленным. — Хотя не уверен, что она согласится с вашим заявлением. Боюсь, Лорен сама себе босс.
Его слова вызвали глубокий, грудной смех отца на противоположной стороне провода.
— И сколько времени у вас ушло, чтобы это понять? — спросил он посмеиваясь. — Большинству хватает всего несколько минут.
— В моем случае, я бы сказал, что секунды, мистер МакКиннон. Чем я могу вам помочь, сэр? Лорен и съемочная группа вылетели вчера в Непал на случай, если вы пытаетесь выяснить, где она находится.
— Я всегда в курсе планов моей дочери по поводу съемок, мистер Рафферти. Лорен все время держит нас в курсе своего расписания. Но… она всегда звонит нам каждый раз, когда добирается до места назначения, и еще раз, когда возвращается. И согласно данным, которые она нам предоставила, она должна была уже прибыть почти двенадцать часов назад. Я даже проверил приземлился ли вовремя ее рейс. Мама и я начинаем беспокоиться, потому что она не вышла с нами на связь. Она связывалась с вами или может кто-то из ее группы?
Бен настолько был удивлен услышанным, что фактически потерял дар речи на несколько долгих секунд. И когда Роберт нетерпеливо прочистил горло, Бен поспешил ответить:
— Нет, мистер МакКиннон. Они не выходили со мной на связь, что является редким случаем. Уверен, что имеется веская причина, почему она не связалась с вами. Вы звонили ей на мобильный? Писали по почте?
Роберт произнес отвратительный «хм».
— У меня тут же прерывается связь, каждый раз, когда я пытаюсь дозвониться до нее, и она не ответила на наши электронные письма. Я думаю, что я говорю несколько старомодно, мистер Рафферти, но я и моя жена беспокоимся о нашей Лорен. Я, конечно, уверен, что по силе она крепче дюжины мужчин вместе взятых, но для нас она всегда будет нашей маленькой девочкой. И когда она отправляется в эти Богом забытые места, куда вы ее посылаете, я, естественно, не могу не беспокоиться.
— Для начала, прошу вас, называйте меня Бен, — мягко посоветовал он отцу Лорен. — А во-вторых, я полностью разделяю ваше беспокойство о Лорен и всех своих подчиненных, когда они находятся в командировке. Я только могу вам сказать, мистер МакКиннон, что попытаюсь связаться с ней любым способом, и немедленно ей передам, чтобы она позвонила вам. И так посмотрим… сейчас в Непале около восьми часов вечера. — Быстро произнес он, как только на компьютере открыл сайт разницы часовых поясов. — В это время они должны ужинать или уже закончить.
— Я ценю ваши усилия, Бен, — ответил Роберт. — И мне жаль, что я отвлек вас от работы, но Лорен обычно всегда звонит нам…
— Ничего страшного, сэр. Надеюсь, я смогу с ней связаться, и онаобязательно вам перезвонит в ближайшее время.
И когда Бен положил трубку, улыбка на его лице становилась все шире и шире, пока он не усмехнулся, а затем громко не засмеялся. Когда он вызвал Ким и попросил ее принести один из спутниковых телефонов, у него почти были слезы на глазах от смеха.
Пользоваться спутниковыми телефонами не приветствовалось в журнале из-за высокой стоимости звонков. Естественно, Бен перво-наперво попытался позвонить каждому из съемочной группы по мобильному телефону, связь обрывалась, звучали гудки «занято». Затем он попытался позвонить в хостел, где они должны были остановиться, но его перекинули на автоответчик, типа неправильно набран номер. Понимая, насколько связь может быть непредсказуемой в таких отдаленных частях света, Бен решил все же прибегнуть и воспользоваться дорогим спутникового телефоном, отлично понимая, что потом последует лекция об экономии бюджетных средств от Надин.
Каждый раз, когда съемочная группа отправлялась в командировку, им выдавался спутниковый телефон, который они обязаны были взять с собой, например, для таких случаев, как этот. Ему потребовалась минута или две, чтобы дозвониться, но, к счастью, Джордж поднял трубку.
Джордж был несказанно удивлен, услышав Бена, и удивился еще больше, когда их босс попросил подозвать Лорен. На заднем плане Бен слышал звон посуды, а также вилок и ножей, какие-то разговоры и гул, который шел видно от генератора.
— Бен? — озадаченно произнесла Лорен, и вместе с тем немного раздраженно, связь не до конца не передавала все ее эмоции. — Что случилось? Должно быть, что-то важное, раз ты взялся за спутниковый телефон. Ты получил сначала письменное разрешение от Надин?
— Мне не нужно ее разрешение. Ради Бога, — заявил он. — И я звоню только лишь потому, что ты забыла позвонить домой. И самое главное, что твой отец очень беспокоится о своей маленькой девочке. — Он не смог сдержать смеха ни на секунду, поэтому смачно хмыкнул.
На другом конце установилась настоящая тишина на несколько долгих секунд, и Бен понадеялся, что он все еще на связи. Но потом Лорен наконец заговорила, и он понял по ее словам, что ему удалось ее шокировать.
— Ты только что разговаривал с моим отцом? — в ужасе спросила она. — Он позвонил тебе в офис, разыскивая меня?
— Мы отлично поговорили, — размеренно протянул Бен. — Он очень беспокоится, потому что ты не позвонила в назначенное время. Он даже проверил прибыл ли твой рейс вовремя.
— Господи, пожалуйста, скажи мне, что этого не происходит, — пробормотала она. — Когда он звонил?
— Всего несколько минут назад, — весело ответил Бен. — Скажи мне, почему ты до сих пор ему не позвонила? Ты же понимаешь, что он сильно беспокоится о своей малышке?
— Ты можешь заткнуться? — прошипела Лорен. — И если ты хоть словом обмолвишься остальной группе, определенно пожалеешь потом об этом. Сейчас твой звездный час. Почему я не связалась со своим родителями, потому что Надин поселила на в очаровательный (в кавычках) хостел, в котором нет ничего — ни интернета, ни элементарной связи. И несмотря на то, что она должна была организовать и предоставить нам международную связь, специфичную для этой области, что-то в ее брони и переводе явно потерялось, потому что ни один из наших мобильных телефонов не работает.
— Почему ты не воспользовалась спутниковым телефоном? — в замешательстве спросил Бен. — Для подобных случаев он и существует у вас.
Лорен усмехнулся.
— Да?! Попробуй об этом сказать Джорджу. Он ведет себя как самый настоящий телефонный нацист, говоря, что это не чрезвычайная ситуация, и он поклялся Надин, что мы не будем пользоваться спутниковым телефоном, если не будет абсолютной необходимости. Боже, ты знал, что эти двое пересеклись? Теперь у этой суки появился самый огромный идиот, выполняющий за нее всю грязную работу. Тебе необходимо что-то предпринять по поводу этих двоих, Бен, иначе будет восстание. И я его возглавлю первая.
Он улыбнулся, понимая, что Лорен, как всегда все драматизирует, но, если честно, немного содрогнулся, представив, Джорджа и Надин вместе на свидании.
— Позвони родителям по спутниковому телефону, — приказал он ей. — И это приказ. Я прослежу, чтобы Надин не выплескивала на тебя говно по этому поводу.
— Уверен? — обеспокоенно спросила Лорен. — Я хочу заверить тебя, что проговорю с ними не больше минуты или двух. Может ты сам позвонишь моего отцу и все сообщишь?
— Нет. — Он не стал признаваться, что Роберт МакКиннон немного его пугал. — Думаю, что больше одного разговора в день с твоим отцом — достаточно. Кроме того, он хочет услышать именно тебя.
— Хорошо, я позвоню им. … Спасибо, — нерешительно добавила она. — Извини, что он тебя побеспокоил. Отец… ну, он слишком много беспокоится время от времени.
— Я не обвиняю его за это. Если бы ты была моей… дочерью, — он запнулся, отчаянно надеясь, что она не заметила его паузы, — я бы тоже волновался. Так что не заставляй папу ждать и звони, как хорошая маленькая девочка, ладно? — Он не смог устоять, чтобы не поддеть ее и тем самым попытаться вырваться из ее чар.
Но Лорен всего лишь пробормотала «Мудак», а потом повесила трубку.
Он все еще улыбался от уха до уха, положив телефон, теперь зная, каким образом сможет утихомирить Лорен в будущем. Или, по крайней мере, безжалостно поддразнивать ее.
***
Июль
Лорен проигнорировала оба пристальных взгляда и восхищенное посвистывание, маршируя в сторону конференц-зала, при этом желая оказаться в Биг-Суре, где никто не моргнул бы глазом на ее одежду.
Она ненавидела Нью-Йорк зимой, когда было холодно и валил снег, но это чувство только усиливалось в летние месяцы, когда на улице было девяносто градусов и почти двести процентов влажности. (900 по Фарингейту = 32,20 по Цельсию. – прим. пер.)
— Я ощущаю себя, словно нахожусь в сауне или в пустыне Сахара, и жара только прибывает и прибывает, — говорила она себе под нос, подходя к зданию. Она даже перешла на холодный кофе сегодня утром, так как сама мысль, чтобы выпить что-нибудь горячее, еще больше вызывала у нее потоотделение.
И если она при этом ощущала себя не совсем одетой, как все те шикарно одетые женщины в своих летних костюмах и смехотворно высоких каблуках, проходившие мимо нее, она, по крайней мере, не потела так, как они. К счастью, дресс-код в журнале вышел далеко за рамки повседневно делового, плавно перейдя на обычную повседневную одежду. Не то, чтобы это имело какое-то значение для нее сегодня утром, когда едва в девять утра уже было восемьдесят градусов на улице.
Ее мобильный телефон зазвонил отличительным рингтоном Джулии, она быстро выудила его из сине-белой полосатой холщовой сумки. Мысль взять с собой громоздкую, мягкую сумку в такую жару, вызвала у нее настоящую дрожь по всему телу, поэтому она побросала самое необходимое на день в эту холщовую сумку.
— Привет, сестренка, — поздоровалась она. — И почему ты проснулась так рано? Нет, ничего не говори. Ты либо направляешься на занятия йогой в шесть утра, либо тебя разбудил любовник для утреннего поцелуя.
— Ну, на самом деле, и то и другое, — призналась Джулия, и Лорен фактически отчетливо увидела, как скулы ее близняшки окрасились розовым оттенком в данную минуту. — Натан только что высадил меня у студии йоги, через минуту начнется мой урок. Но я хотела поговорить с тобой, тем более, что мы почти не общались, пока ты была в Непале.
— Не напоминай мне об этом, — поморщилась Лорен. — Тебе стоило увидеть этот бомжатник, где мы остановились. Все время отключали электричество, и клянусь, интернет работал может всего час в день. И даже не спрашивай меня о санузле… или вернее его отсутствии.
— По крайней мере, ты вернулась в цивилизацию, — успокоила Джулия. — Как поживает мой второй любимый город в мире сегодня утром?
— Жарко, как в аду, — честно ответила Лорен. — И если ты скажешь мне, что в Сан-Франциско прохладно и туманно, я завизжу во все горло.
— Хорошо, тогда я не скажу ни слова. Я правильно понимаю, что папа звонил твоему боссу, когда ты была в командировке? Ты, наверное, пришла в бешенство, узнав, что он связался с этим Беном-ублюдком, чтобы узнать как ты. — Несколько удивленно произнесла Джулия.
— Да, я была просто в восторге, — проворчала она. — И зная своего босса, он теперь все время будет мне об этом напоминать. По крайней мере, он ничего не рассказал парням… пока. И я надеюсь, что ты больше не будешь об этом вспоминать тоже, Джулс. На самом деле, я прибегаю к нашему Договору Близнецов по этому поводу.
— О, должно быть, это действительно тебя слишком затронуло, — поддразнила Джулия. — Уже очень давно ты не применяла наше табу Договора Близнецов.
— В отличие от тебя, — парировала Лорен, — я храню слишком много твоих секретов, Джулс. Нам серьезно стоит задуматься, чтобы некоторые из них заархивировать.
Еще по молодости, сестры создали, как назвала его Лорен «Договор Близнецов». Другими словами, когда одна из них доверила другой свой самый тайный секрет, они ссылались на свой Договор, что означало, что другая никогда не сможет никому его рассказать, если не близняшка не даст своего разрешения.
— Я до сих пор не рассказала маме и папе о Нейтане, — призналась Джулия. — И они никогда не узнают, что у нас была интрижка в Нью-Йорке в прошлом году. Есть некоторые вещи, которые им просто не нужно знать.
— Можешь на меня рассчитывать, сестренка.
После той злополучной ночи с Нейтаном, когда Джулия прошлой осенью покинула Нью-Йорк, узнав, что он обручился с другой женщиной. Но казалось судьба решила не ставить крест на этой паре, потому что Нейтан оказался совладельцем дизайнерской фирмы в Сан-Франциско, в которую устроилась Джулия в январе этого года. В течение нескольких месяцев они всячески пытались побороть притяжение друг к другу и каждый раз, когда Лорен звонила Джулии, ее голос звучал еще больше тоскливее и несчастнее, чем предыдущий раз, Лорен не могла понять причину. И как только Лорен увидела Нейтана с первой же секунды поняла, что он испытывает настоящую страсть к близняшке, поэтому она специально выдала ему несколько провокационных комментариев, дав понять, что Джулия увлеклась одним мужчиной. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Нейтан предпринял ряд шагов, стараясь вернуть Джулию, в которую влюбился. Он быстро разорвал помолвку, и теперь он и Джулия жили вместе. Лорен, конечно, была рада, что они снова вместе, и ожидала от Нейтана, что в следующий свой приезд в Сан-Франциско, он угостит ее очень дорогим ужином.
И воспоминания о том, насколько несчастна была ее сестра, тоскуя по мужчине, который был помолвлен с другой, усилили собственную решимость Лорен держаться как можно дальше от Бена. Она никогда, никогда не согласится быть второй женщиной, и ее удивительно высокие моральные принципы запрещали ей даже подумать, чтобы попробовать разлучить Бена и Элли. Пять лет назад у Бена Рафферти был шанс с ней, но он профукал его просто по-королевски. И Лорен не собиралась никому предоставлять второго шанса, даже ему.
— Я знаю, что могу всегда на тебя рассчитывать, — произнесла Джулия. — Надеюсь, ты понимаешь, что ты всегда можешь рассчитывать и на меня тоже. Я хочу сказать, ты всегда была сильнее нас, и всегда присматриваешь за всеми. Но если тебе когда-нибудь понадобится поговорить со мной по душам, знай, Лорен, я всегда рядом.
Лорен почувствовала нежеланные слезы, затуманившие ее зрение, но она была благодарна, что ее глаза скрыты большими солнцезащитными очками-авиаторами.
— Спасибо, сестренка. Я ценю это. Но со мной все в порядке, как обычно. Разве тебе не стоит сейчас поспешить на йогу, чтобы приветствовать солнце или делать еще какие-то дурацкие вещи?
Джулия попросила ее выбрать дату и ресторан, в который пообещал сводить их на ужин Нейтан. Лорен улыбалась, укладывая телефон в сумку, искренне радуясь насколько самозабвенно влюблена ее сестра, и очень стараясь не завидовать ей.
И также старалась не испытывать чувства вины перед сестрой, поскольку она и Джулия всегда были близки, хотя интересы были совершенно разными, также как и характеры. Лорен всегда считала Джулию своей лучшей подругой и доверенным лицом — больше, чем Анжелу, свою подругу, которую считала своим закадычным другом. И все же, никому из них она и словом не обмолвилась о Бене, и даже не намекнула о том, что произошло между ними однажды летом. Джулия знала только одно, что Бен, о котором ее сестра изредка ворча упоминала, был ее очень строгим боссом. На самом деле, Джулия окрестила его «Бен-ублюдок», потому что Лорен использовала уничижительное высказывания по поводу него всякий раз, как только упоминала его имя.
«Нет никакого смысла рассказывать Джулс сейчас, — решила она, входя в офисное здание. — Что будет хорошего, если я расскажу, только опять почувствую себя дерьмово? Кроме того, Джулс буквально витает на седьмом небе от счастья со своим любовником, и не стоит ее беспокоить по поводу моей грустной маленькой истории. Лучше скрыть воспоминания, запрятав их поглубже, туда, где они и находились все это время».
В вестибюле было настоящая блаженная прохлада от кондиционера, и она с облегчением вздохнула, когда ее белые резиновые шлепанцы ступили на мраморный пол. Она опять проигнорировала все мужские взгляды во время поездки в лифте, глядя прямо перед собой, громко попивая свой ледяной кофе, относясь ко всему окружающему с полным пренебрежением.
Большинство офисных сотрудников за столько лет уже привыкли видеть Лорен в различных стадиях одетой и не полностью одетой — в рваных джинсах, спортивном костюме, военных ботинках, плюс внушительной коллекции футболок с логотипами мест, где она побывала, рок-групп, концерты которых она посетила, или спортивных соревнований, майки, которые были испещрены остроумными и полу-нецензурными выражениями. Один или два раза она даже полусонная пришла в пижамных штанах и пушистых тапочках.
Но даже коллеги, которые уже настолько привыкли к ее внешнему виду, и казалось их нельзя было ничем удивить, сегодня, когда она дефелировала мимо, два раза кинули на нее взгляд, не веря своим глазам. И когда она вошла в конференц-зал в числе последних, как обычно, четыре пары мужских глаз готовы были вылезти из орбит, наблюдая, как она бросила свою сумку на стол и вытащила для себя стул.
Бен прочистил горло, у него практически отвисла челюсть.
— Эм, как называется то, что на тебе надето?
Лорен окинула себя взглядом, начиная с ног, и пожала плечами.
— Джинсовые шорты, белая футболка и шлепанцы. Это одежда.
И на ее приподнятую бровь, Бен покраснел и с трудом перевел свой взгляд от ее груди к ее глазам.
— Эм, вроде бы. Но я считаю, что это не совсем подходит для офиса.
Крис толкнул Карла в ребра, и они оба захихикали.
— Ты высказываешь свое мнение, Бен, — пошутил Крис. — Но я бы сказал, что остальные ничего не видят плохого в том, что одето на Лорен.
Лорен вытащила бумажную салфетку из сумки и бросила ее в Криса.
— Извращенец. Что это за новости? Извините меня, но снаружи около ста сорока градусов, и я не хочу покрываться потом при каждом шаге. Особенно, когда нахожусь в двух милях от квартиры тети.
Бен нахмурился.
— Почему ты не воспользовалась метро? Или автобусом?
Крис, Карл и Джордж в ужасе посмотрели друг на друга.
— О, боже, — застонал Карл. — Сейчас начнется.
Лорен в ужасе выгнула бровь.
— Метро?! Ты должно быть шутишь. И автобусы тоже не годятся. Мало того, что это места клаустрофобии, там полно чудаков и грубиянов. В последний раз, когда я ездила в метро, я: а) чихнула, б) меня схватили за задницу и в) оказалась рядом с каким-то дурачком, который цитировал библию вперемежку с пением бродвейских шоу. Так что спасибо, но я лучше пешком, — заявила она.
Карл покачал головой на Бена.
— Зачем ты ее спросил? Теперь следующие полчаса она будет развивать эту тему.
***
К счастью, Лорен была не в настроении продолжать речь об общественном транспорте Нью-Йорка, казалась ее больше интересовало предстоящее обсуждение командировок. Как обычно, она пила огромный стакан кофе, запихивая в рот фаст-фуд и имела собственное мнение обо всем, чаще всего которое не отличалось от мнения всех остальных.
И Бен поймал себя на мысли, очередной раз краем глаза бросив на нее взгляд, что она была самой сексуальной, самой провокационной и потрясающе соблазнительной женщиной, с которой когда-либо был знаком. Он разрывался между тем, чтобы погладить ее дерзкую маленькую задницу или наказать, что на ней так мало одежды, приказав трем мужчинам выйти из комнаты, чтобы он смог разложить ее на столе в конференц-зале, раздеть догола и трахнуть. Он также задавался вопросом, намеренно ли она так оделась, прекрасно зная, насколько мягкая, полупрозрачная белая футболка обтягивала ее превосходную грудь, и насколько, благодаря маленьким джинсовым шортам, были видны ее длинные, загорелые, стройные ноги. И весь ее вид — длинные волосы, затянутые в высокий, тугой хвост и лицо, лишенное какого-либо макияжа, светилось здоровьем и жизненной силой.
Но несмотря на то, что Лорен любила пофлиртовать, она не была динамщицей или эксгибиционисткой, но одевалась так, словно она предполагала провести день на пляже, а не в офисе, в котором было довольно-таки прохладно, не было той ужасной жары, парной, как снаружи.
Каким бы не было ее намерение одеться подобным образом, мужчин в комнате, всех без исключения, ее наряд очень отвлекал от работы. Несмотря на кондиционер, работающий в конференц-зале, Бен почувствовал, как у него на лбу и над верхней губой выступил пот всякий раз, когда Лорен вставала или наклонялась, и плотно облегающие шорты соблазнительно натягивались на ее заднице. Его взгляд очередной раз не мог оторваться от ее гладких, загорелых длинных упругих ног, и он знал, что ее загар, также как и рабочие мышцы были приобретены благодаря долгим часам, проведенным на открытом воздухе в походах, серфинге и на байке. Лорен могла точно не заморачиваться по поводу солярия или использования различных средств автозагара. И всего пару раз она вынуждена была тренироваться в помещении или воспользоваться тренажерным залом, когда погода ей мешала осуществить это снаружи.
Бен прикусил нижнюю губу, задушив низкий стон, готовый вырваться, стоило Лорен наклониться над столом, передавая Джорджу документы. И мягкая, натянутая ткань ее футболки слегка приоткрыла декольте, предоставив всем в комнате аппетитную грудь с ложбинкой. Бен неловко поерзал в кресле, с трудом заставив себя не тянуться к своей эрекции, которая настойчиво упиралась в молнию брюк. Он заметил, насколько отчетливо был виден ее кружевной белый бюстгальтер под полупрозрачной майкой, поэтому схватил бутылку с водой, горло вдруг пересохло.
Он вспомнил, как удивился узнав, что Лорен любила носить шелковое, кружевное белье под джинсами, футболками и майками. Она обвиняла свою тетю Мэделин в этой экстравагантной коллекции бюстгальтеров, трусиков и стрингов, потому что у тети вошло в привычку отправлять Лорен и ее сестре-близняшке регулярные поставки образцов, а также не проданный товар при смене сезонов коллекций, которые она получила от различных дизайнеров. Теперь он задался вопросом, надеты ли на Лорен такие же белые кружевные трусики под этими малюсенькими шортами или миниатюрные стринги, которые она предпочитала. Или может вообще ничего, как она часто ходила в коттедже. Ему очень хотелось сорвать с нее эти шорты, с ее дерзкой задницы и получить ответ на свой вопрос.
И он также умирал, желая снять эту футболку и бюстгальтер, чтобы ее идеальная грудь освободившись упала в его подставленные ладони. И его язык жаждал облизать ореолу вокруг соска, прежде чем взять его в рот. Он вспоминал, словно это было вчера, звуки, которые она издавала — то ли всхлипывания, смешанные со стоном, когда он задерживался на долгие минуты над ее ох*ительными сиськами. Она всегда была такой голодной, отзывчивой, такой гедонисткой, чувственной женщиной, что однажды он довел ее до оргазма, просто стимулируя ее грудь.
— Бен, что ты думаешь? Даже я признаю, что это что-то неортодоксальное, но думаю, что это действительно привлечет внимание читателей.
— А? — Бен вдруг понял, что Лорен обращается к нему, выжидающе посматривая на него. Она понимающе ухмыльнулась, когда он поспешно перевел свой взгляд… от ее груди на лицо.
— Э-э, позволь мне еще раз все посмотреть, — пробормотал он, окидывая молниеносным взглядом страницу, которую она положила перед ним несколько минут назад. — А что думает каждый из вас?
Бен выдохнул с облегчением, выиграв себе несколько минут, чтобы прочитать наброски Лорен, которые было такими же блестящими и новаторскими, как и все, что она делала. У нее был природный дар журналистки, рассказывать истории и воплощать их в жизнь, хотя она всегда утверждала, что ей ненавистна сама мысль — писать, она с удовольствием оставила бы это Карлу.
Собрание закончить к часу дня, он был не в лучшей форме. Несколько часов с Лорен предоставили ему бушующий стояк и вернули всевозможные эротические воспоминания, которые лучше было бы забыть, особенно учитывая ее враждебное отношение к нему.
Джордж вышел из комнаты первым, сказав, что у него назначен ланч с Надин, которая не любила, чтобы опаздывали. Крис, Карл и Лорен стали спорить, где хотели бы перекусить, прежде чем решили отправиться в еврейскую забегаловку в двух кварталах отсюда.
— Хочешь присоединиться к нам, Бен? — спросил Карл. — Там делают лучший сэндвич «рубен», который мне доводилось есть.
Он покачал головой.
— Спасибо за приглашение, но я встречаюсь на ланч с Элли. Может, в другой раз.
Бену показалось, как напряглась спина Лорен от имени Элли. Но поскольку выражение ее лица оставалось таким же бесстрастным, он подумал, что ошибся, решив, что Лорен каким-то образом реагирует на Элли.
— Лорен. На минутку, пожалуйста, — попросил он, когда она собиралась со всеми остальными покинуть помещение. — Это не займет много времени.
Она не трудилась скрыть свое нетерпение, повесив сумку на плечо.
— Надеюсь, что не займет. Я умираю с голоду, а сэндвич с ростбифом просто зовет меня к себе.
Бен не мог удержаться от смеха.
— Как ты можешь все еще умирать с голоду после того, что постоянно ела во время совещания?
Он потерял счет тому, что она съела, принесенные с собой разные пакетики конфет и чипсов и т.д. и те, что забрала у парней. Он заставлял себя не сглатывать, представляя, как она съедает пакетик арахиса M&M, катая каждую конфету между пальцами, прежде чем положить ее в рот и медленно, начиная жевать, отчего на ее лице отображалось настоящее наслаждение. Он завидовал каждой конфете, жалея, что это не его палец или другая часть его тела, проскальзывала между ее губ.
Лорен пожала плечами.
— У меня супер быстрый метаболизм, все калории очень быстро сжигаются. И мне нужно немного протеина, или я становлюсь полной катастрофой, если не съем что-нибудь сладкое. Что случилось?
Он какое-то время колебался, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы ее не совсем разозлить. «К черту, — сказал он сам себе. — Это все равно невозможно, так что просто скажи, как есть».
— Послушай, — неуверенно начал он. — Я понимаю, что сегодня удушающая жара, и ты не привыкла к такой в Биг-Суре. И, если подумать, здесь особо не следят за дресс-кодом. Но то, что сейчас на тебе надето… боюсь, это слишком. Или, точнее, слишком мало. В будущем, тебе следует больше прикрывать свое тело.
Лорен долго смотрела на него, а потом рассмеялась.
— О Боже, это бесценно! Сколько времени тебе понадобилось, чтобы набраться смелости сказать мне нечто подобное? Смотрите-ка, ты даже вспотел!
Она провела по каплям пота, появившемся у него на лбу. Бен сделал шаг назад, немного смущаясь.
— Признаюсь, что не думал, чтобы тебе… но я должен был сказать, — произнес он. — Есть повседневная одежда и есть… для отдыха. Это не парк развлечений или пляжная вечеринка, Лорен. В будущем, прошу тебя, так не оголяйся. Хорошо?
Лорен все еще ухмылялась от уха до уха, явно наслаждаясь его дискомфортом.
— Знаешь, ты все больше и больше напоминаешь мне моего отца. Но, хорошо, хорошо, если это так важно для тебя. Думаешь, паранджа будет выглядеть здесь уместно?
— Ничего экстремального, — ответил он, улыбаясь ее шутке. — И я понимаю, что сейчас слишком жарко для джинсов. Как насчет юбки или сарафана?
Она явно забавлялась, пока смотрела на него.
— Тебе неудобно мне об этом говорить, не так ли? Ты выглядишь так, как будто предпочел бы пройтись по горячим углям или гвоздям.
— Да, лучше бы я прошелся по ним, — пробормотал он. — Но ты поняла мою точку зрения, не так ли? И я хочу сказать никаких обид, просто… ну, честно говоря, ты очень отвлекала во время нашего совещания.
— Да?! — Она флиртовала с ним, моргнув ресницами. — Я отвлекала тебя, Бен? — Она подошла поближе, намеренно дотронувшись своей грудью до его руки. Ее голос опустился до знойного шепота. — Разве я тебя возбуждаю?
— Лорен. Не надо, — гортанно и резко ответил он. — Это не уместно.
Она отступила, и ее веселое выражение сменилось презрительным взглядом.
— Да, точно. Соответствовать и быть пристойной. Прямо как твоя идеальная, женственная девушка. Ты думаешь, что я должна чаще носить юбку или платье, а? Как твоя Элли?
Бен покачал головой, сражаясь за каждую унцию самообладания, чтобы не притянуть ее к себе.
— Нет. Это просто смешно. Я не сравниваю вас, вы настолько разные. Вы не похожи друг на друга — ты и Элли.
— За исключением одного. — Она снова подошла поближе и прошептала ему на ухо. —Похоже, у нас одинаковый вкус на мужчин.
Она похлопала его по щеке, прежде чем улыбнуться, и неторопливо вышла из комнаты. И Бен ничего не мог с собой поделать, просто молча стоял и пялился на ее задницу в смехотворно коротких шортах, пока она шла по коридору.
***
Прошла неделя
— Вот твое вино. У них не было «Совиньон Блан», поэтому я рискнул взять тебе «Шардоне», думаю оно тебе понравится.
Элли улыбнулась, принимая бокал.
— Все в порядке, спасибо. Думаю, предлагаемые здесь вина, будут не очень хорошего качества, поэтому не уверена, что здесь есть винтажные марки.
Бен сделал глоток из своего бокала с красным вином.
— Ну, офисные вечеринки известны тем, что на них всегда не лучшая еда и напитки.
Элли от неудовольствия немного сморщила нос.
— На самом деле, у нас есть очень хороший поставщик, услугами которого мы пользуемся для подобных мероприятий в Нью-Йорке. Я могу поделиться контактом с тем, кто организует все это.
Бен усмехнулся.
— Не забывай, что здесь работают несколько другие люди, которые больше предпочитают пиво и начос, чем вино и бри.
— Полагаю, ты прав. Тем не менее, кажется, все приоделись к такому событию. И ты был неправ, Бен. Ты не единственный, кто пришел в костюме.
Бен сделал еще один глоток вина и воздержался от замечания, что наличие еще двух мужчин во всей комнате в костюме вряд ли можно было квалифицировать, как толпу.
Они присутствовали на вечеринке, устроенной одним из коллег National Geographic Travel, который уходил на пенсию. Элли продолжала давить, пока он неохотно, но все же согласился надеть один из костюмов, прекрасно понимая, что будет очень выделять на фоне своих сотрудников. К счастью, жара спала за последнюю неделю, в основном из-за дождя, который пронесся по городу пару дней назад. Тем не менее, Бен по-прежнему дергал за воротник рубашки каждые несколько минут.
Когда они прохаживались по комнате, приветствуя и болтая с другими гостями, Бен отметил про себя и уже не в первый раз, насколько непринужденно Элли чувствовала себя на таких мероприятиях. Она была большим подспорьем для него в подобных местах, своего рода компасом, который направлял его, потому что он точно знал, если бы его оставили на произвол судьбы, он бы встал где-нибудь в углу или же присоединился к небольшой группе людей, с которыми чувствовал себя комфортно. Или же начал бы считать минуты, чтобы незаметно улизнуть в этой вечеринки.
Элли же жила подобными мероприятиями, воспитывалась на вечеринках и приемах с самого детства. Она выглядела и действовала, как искушенный профессионал, точно зная, что сказать и кому. На ней было, казалось бы, из нескончаемого гардероба очередное шикарное маленькое летнее черное платье, обнажающее ее упругие от пилатеса загорелые руки и черные босоножки на низком каблуке. Ее темные волосы были подняты в обычный шиньон, жемчуга незаметно поблескивали в ушах и вокруг шеи.
Она казалась счастливой и довольной этим вечером, что для него было огромным облегчением после ссоры два дня назад. Он пришел уставшим и напряженным после еще одного беспокойного дня в офисе, но все же согласился пойти на ужин с Элли и ее бывшей соседкой по особняку, которая приехала в Нью-Йорк. Он был почти в коме от усталости прибыв домой, и даже ничего не мог ответить, когда она поцеловала его, пожелав спокойной ночи и сказала, что любит его.
Он устало улыбнулся в ответ, отчего у Элли на глазах появились слезы, и Бен снова почувствовал себя виноватым, что не смог ей сказать тех же слов в ответ. Одно привело к другому, и вскоре она плакала и говорила своим самым лучшим тоном страдалицы, что он не должен чувствовать себя обязанным оставаться с ней, если не хочет. Бен вздохнул, выучив эту сцену почти наизусть, поэтому тихо предложил съехать, если она действительно этого хочет. Но Элли обняла его за шею, умоляя остаться, заверив, что она не это имела в виду, и что она сожалеет, что постоянно ворчит.
На следующее утро она вела себя так, как будто ничего не произошло, и все вернулось в норму. Но Бен знал, что пройдет достаточно мало времени до следующих слез и следующего инцидента.
Время от времени он думал, что было бы честнее съехать и дать возможность Элли продолжить свою жизнь, найти кого-то, кто мог бы по-настоящему ее полюбить и даст ей все, что она заслуживала. Он говорил ей об этом несколько раз, но каждый раз она с отчаянием его умоляла, отвечая, что не хочет его терять, что она полностью довольна их нынешними отношениями и ему не стоит так беспокоиться о ее чувствах.
И, честно говоря, их нынешние отношения гораздо больше напоминали отношения соседей по комнате, причем платонические, которыми они и были с самого начала, или отношениями лучших друзей, чем любовников. Он часто работал допоздна и был так измотан, когда приходил домой, что у него не хватало терпения в интимности с Элли. Она заявила, что секс не должен быть таким спонтанным, поэтому решила его планировать, словно это была очередная деловая встреча в ее планировщике на неделю. И обычно она была настолько чопорной и сдержанной в постели, что ему требовалось некоторое время, чтобы возбудиться. Кроме того, ее родители стали проводить больше времени, чем обычно, в Нью-Йорке за последние несколько месяцев, и Элли упорно отказывалась делить с ним свою спальню, пока они были в особняке.
Особых возражений у него не было по этому поводу, учитывая его длительные периоды воздержания в прошлом. Но оказалось, что всякий раз, когда кое-какой непредсказуемый, доставляющий столько хлопот фотограф появлялся в городе (в близости от него), он был постоянно возбужден.
Он только сегодня утром дрочил в душе, представляю себе мокрую Лорен, намыливающую свое тело, что послужило одним из стимулов жестокий кульминации для него. Она была самой спонтанной любовницей, которую ему пришлось знать, всегда была такой страстной, ненасытной в сексе, и он молился тогда, чтобы поспевать за ней.
Пока Элли была погружена разговором с хорошим другом своего отца — главным редактором, Бен извинился, отправившись за бокалом вина. Когда он сделал глоток, по его мнению, приличного Мерло, хотя Элли сказала, что оно едва приемлемо, он чуть не поперхнулся, увидев женщину, которая стояла не так далеко от него.
Он узнал ее, хотя она выглядела совершенно иначе, чем в любой другой раз. Она выглядела как роковая женщина, сексуальная, и он настолько сильно ее захотел в этот самый момент.
Было понятно, что она прислушалась к его шутливому совету надеть юбку. Хотя в такой юбке было почти невозможно и шагу ступить, в облегающей черной юбке, которая с такой любовью сидела на ее бедрах и заднице. И он удивился, неужели она сможет ходить на этих красных шпильках. Белая шелковая майка без рукавов и широкий красный лакированный кожаный пояс, подчеркивающий ее маленькую талию, завершали ее простой, но кричаще сексуальный наряд.
Обычно Лорен собирала свои шикарные волосы в косу или хвост, но сегодня вечером она распустила их, отчего они падали густыми, поблескивающими волнами на спину. И она даже сделала макияж — ярко-малиновую помаду, которая сделала ее губы похожими на самый запретный плод, когда-либо созданный. Он так хотел, чтобы ее пухлые, красные губы обернулись вокруг его члена, хотел погрузить свой язык глубоко ей в рот, хотел целовать ее до тех пор, пока они не смогут оставаться без воздуха от головокружения.
Она заметила, что он смотрит на нее, и на пару секунд показалось, что не было пяти лет. Она тоже пила красное вино и улыбалась, подняв бокал в тосте, прежде чем сделать глоток.
Он как завороженный, не останавливаясь, направился к ней. Ближе она выглядела еще более восхитительной, ее роскошные груди казались стали больше, выпирая немного вверх и кружево лифчика виднелось сквозь тонкую, шелковую ткань.
— Ты, ну… выглядишь… по-другому, — сдержанно сказал он. — Ты выглядишь… красиво.
Она хмыкнула.
— Красиво?! Это лучшее, что ты можешь сказать, Голубые Глаза? Словно ты описываешь, как выглядит твоя бабушка. Но для писателя ты всегда был человеком нескольких слов. Странно. Хочешь я скажу тебе пару слов, что думаю о твоем наряде?
Бен сделал укрепляющий глоток вина, благодарный, что пиджак застегнут на все пуговицы и помогал скрыть его растущую эрекцию.
— Хорошо. Давай.
Лорен провела пальцем по рукаву его пиджака.
— Хм. Я не настолько хороша в этом, как моя сестра или тетя, но думаю, что это Армани.
Он кивнул, стиснув зубы, запах ее любимых духов достиг его носа и заставил его член напрячься до такой степени, что он готов быть лопнуть.
— Высшего качества, — промурлыкала Лорен, игриво дергая его за галстук. — Шелк. Очень мило. На самом деле, в таком наряде у тебя мог бы появится шанс с моей сестрой. Она западает на мужчин, который могут так носить костюм, как ты. И это приводило ее к совершенно неправильным выводам и ошибкам с мужчинами.
— Я так понимаю, ты не фанат ее точки зрения? — заметил он.
— Костюмов? — Она пожала плечами. — Да, нет я нормально. Но это далеко не так сексуально, как выцветшие джинсы и поношенная футболка. На самом деле, все это, — она махнула рукой на переполненный зал отеля, — не твое. Предполагаю, что ты ненавидишь все это дерьмо так же, как и я, и предпочел бы выпить холодное пиво и съесть чизбургер с беконом.
Уголок его губ приподнялся с одной стороны.
— Что настолько очевидно? А я-то думал, что выгляжу вполне убедительно.
Лорен покачала головой.
— Я хочу сказать, что ты можешь обмануть большинство, но не меня. От меня ничего не скроешь. Не говоря уже о том, что я знаю тебя настоящего. И это, — она указала на его костюм и мокасины, — определенно не тот Бен, которого я встретила в Биг-Суре.
Он смотрел на нее, не улыбаясь, и на несколько мгновений совершенно забыв, что в комнате присутствует несколько сотен человек. Ее глаза, которые все замечали и ничего не упускали, были устремлены на него, и он всем сердцем хотел, чтобы у него хватило смелости притянуть ее к себе и захватить ее мягкий, грешный рот в самом длинном, глубоком поцелуе, который никогда никто еще не видел.
— Вот ты где, Бен. Мне было интересно, куда ты запропастился.
И магия их взглядов внезапно испарилась, когда Элли появилась рядом с ним, собственически взяв его за руку. Он оторвал взгляд от Лорен и улыбнулся Элли.
— Прости. Я как раз собиралась выпить еще бокал вина, когда увидел Лорен и подошел поздороваться.
Улыбка Элли была вежливой, но натянутой, как только она повернулась поприветствовать Лорен.
— Понятно. Я удивлена, что ты ее узнал. Ты сегодня выглядишь совсем по-другому, Лорен.
Она не сказала Лорен, что та выглядела красивой или даже милой, и для Бена стало очевидным, что в эту минуту Элли раздражена и ревновала его к ней. И хотя ее губы фиксировали подобии улыбки, взгляд ее темных глаз был почти ужасающим.
Но Лорен запугать было почти невозможно, поэтому она лениво улыбнулась.
— Ну, кое-кто недавно посоветовал мне хотя бы изредка носить юбки. Поэтому я решила, что сегодня самое подходящее время.
Бен уставился в свой бокал, боясь что-либо ответить. Когда он говорил ей об этом, он, конечно, имел в виду совершенно другие юбки, что-то свободное и плавное, ниже колен, возможно, из хлопка. Конечно, он не представлял ее в таком сексуальном, настолько облегающем наряде, который делал ее похожей на сирену из фильмов 1940-х годов, особенно не с этими безумно соблазнительными красными шпильками.
Элли улыбалась, хотя ее раздражение продолжало расти, судя по сжатым тонким губам.
— Понятно. Значит ты только недавно купила свой наряд?
Лорен продолжала хитро улыбаться, словно намеренно окончательно решила доконать Элли.
— Да. К счастью, моя тетя знает, насколько я ненавижу ходить по магазинам, поэтому она выбрала его для меня, и я заскочила к ней в офис сегодня днем. А поскольку ее офис находится в крупнейшем универмаге было очень удобно. — Видя озадаченное выражение Элли, Лорен пояснила: — Моя тетя — Мэделин Бенуа, главный закупщик «Бергдорфа». Я не унаследовала ее чувства моды, поэтому полностью полагаюсь на нее и сестру, они и выбирают большую часть самой комфортной для меня одежды.
Элли была явно ошеломлена этой информацией и быстро еще раз оглядела наряд Лорен, скорее всего осознав, что ее одежда была эксклюзивной, дизайнерской и стоила гораздо больше, чем ее собственное платье и обувь.
Она потянула Бена за руку.
— Ну, нам нужно еще со многими поздороваться. Уверена, Лорен понимает…
Но прежде, чем Элли смогла его увести с собой, появились Карл и Крис, восхищенно присвистнув, увидев Лорен, Бен обменялся с ними рукопожатиями.
— Сколько времени прошло с тех пор, когда я видел тебя в юбке или платье, я забыл даже насколько потрясающе ты выглядишь, — пошутил Карл, обнимая ее за плечи и дружески целуя в щеку. — У тебя сегодня горячее свидание, детка?
— Пока нет, — с сожалением ответила Лорен. — Но ночь только началась. А ты сам собираешься обойти клубы сегодня?
— Однозначно. Завтра мы все возвращаемся домой, так что насладимся нашей последней ночью в городе на несколько недель вперед. Как насчет клуба, Крис?
— Когда я отказывался? Хотите присоединиться к нам? — спросил он Бена и Элли.
Бен заколебался, пытаясь найти правдоподобное оправдание, определенно не желая смотреть, как Лорен будет троллить мужчин, но Элли ответила за него:
— Боюсь, у нас уже есть планы сегодня на ужин, но спасибо, что предложили. Возможно, в другой раз.
Он задавался вопросом, намеренно ли Элли старалась говорить таким официальным тоном, что отчетливо слышался ее британский акцент, который его просто душил. Но Крис, Карл и Лорен казались настолько невозмутимыми, просто пожали плечами и перешли к следующей теме.
Крис с интересом посмотрел на бокал Лорен.
— Это Мерло? Я не мог выбрать между Мерло и Каберне. Не возражаешь, если я попробую?
Лорен убрала свой бокал подальше и настороженно посмотрела на него.
— Ты уже проверился?
Крис закатил глаза.
— Ты все еще про это? Я говорил тебе не беспокоиться по этому поводу. Как обычно, ты делаешь из мухи слона.
— Из мухи слона? — Лорен покачала головой с раздражением. — Прости, но я практически видела, инфекции, передаваемые половым путем, фактически ползующие по рукам той шлюшки. И пока ты не проверишься, ты не имеешь права ничего у меня пробовать.
Бен и Элли явно смутились, Лорен быстро объяснила:
— Во время нашей остановки в Москве, по пути домой из Непала, Крис переспал с... давайте назовем ее женщиной с сомнительными моральными нормами. С тех пор мы с Карлом донимаем его, чтобы он сдал анализы на все болезни, известные современному миру.
Крис нахмурился.
— Я пользовался презервативом.
Лорен похлопала его по щеке.
— Дорогая, даже если бы ты использовал два презерватива, этого было все равно мало с этой шлюшкой. Так что пока ты не докажешь мне, что чист, я не дамтебе ничего попробовать.
Бен прикусил губу, пытаясь, черт возьми, подавить смех, клокочущий у него в груди. Между тем, выражение ужаса на лице Элли заставило его извиниться и увезти ее, прежде чем она что-либо ответила.
Но, к сожалению, после того, как они вернулись домой, она сказала слишком много. Во время ужина она была капризной, в основном молчала, отчего было неудобно, и Бен почти видел, как раздражение в ней только воростало. Она также выпила больше, чем обычно, только на этот раз алкоголь сделал ее еще более напряженной и резкой, а не хихикающей и очаровательной.
— У тебя с ней роман, не так ли?
Обвинение, которое она ему предъявила, как только они вошли внутрь особняка, поразило его настолько, что он мог только молча пялиться на нее.
— Что? — спросил он, совершенно опешив. — О ком вы говоришь? И нет, у меня ни с кем нет романа. Откуда у тебя такие мысли?
— Я видела тебя с ней, — обвинила Элли, слегка покачиваясь. — Ты и эта мерзкая сучка Лорен. Я видела, как она прикасалась к тебе и смеялась. И я видела, как ты смотрел на нее. Ты думал, она выглядит горячей, да? И я знаю, что вы двое спите вместе, так что перестань отрицать это!
Бен был ошеломлен.
— Элли, на вечеринке ничего такого не было. Просто Лорен такая, какая есть, она флиртует со всеми. И я не собираюсь с ней спать. Я бы не поступил так с тобой, Элли, не стал бы изменять тебе с другой женщиной. Я не такой, мне казалось, что ты хорошо знаешь меня.
Элли заплакала, слезы текли по ее щекам.
— Ты врешь, — рыдала она. — Я знаю, что между вами что-то есть. Я видела, как вы смотрели друг на друга.
Он отрицательно покачал головой.
— Нет, Элли. Между нами ничего нет. Ты сейчас все выдумываешь, позволяя своей ревности взять вверх. Давай, я сделаю тебе чашечку чая, и ты успокоишься, хорошо?
— Мне не нужно успокаиваться! — закричала она, становясь все более и более возбужденной. — Мне нужно, чтобы ты сказал мне правду. Ты спишь с этой шлюхой?
Бен закрыл глаза, понимая, что в таком состоянии, которое происходило с ней довольно-таки часто за последнее время, она не способна нормально воспринимать ничего, чтобы он не говорил. Она должна была выкрикнуть все, как бы закончив сцену, а затем, наконец, рухнуть от изнеможения. И хотя на кончике его языка вертелось признание, он хотел рассказать ей о своих отношениях с Лорен, но дикий, почти истерический взгляд в глазах Элли, заставил его остановиться. В таком состоянии она не сможет нормально воспринять подобную новость, и он серьезно боялся, что это вызовет еще большую истерику с ее стороны. Ему следовало найти другое время, когда она будет спокойной, тогда он сможет все ей объяснить.
Вместо этого он притянул ее в свои объятия, успокаивая.
— Хватит плакать, Элли. Тебе будет потом плохо. Не из-за чего плакать. У меня нет никаких романов ни с Лорен, ни с другими женщинами. Я здесь с тобой, Элли. Все хорошо?
Но она продолжала рыдать у него на плече, и ее стройное, почти хрупкое тело, сотрясалось от рыданий, а он думал о том, что не полностью был честен с ней — по поводу своей давней любовной связи с Лорен, и того, что он никогда не перестанет ее любить.
Глава 13
Август
Лорен, конечно же была сегодня утром в плохом настроении, но после вчерашнего вечера она имела право быть в плохом настроении. И поэтому она пребывала в таком ужасном настроении, что даже два дополнительных пакетика сахара, сверх ее обычных четырех, которые она бросила в свой кофе, и даже гигантский рулет с корицей и дополнительной глазурью, не исправили его.
И погода на Манхэттен вернулась к той предыдущей — сегодня утром было жарко и душно, что только добавило ей плохого настроения. Больше она не могла одевать шорты в офис, благодаря лекции Бена в прошлом месяце о «подходящем» наряде, но она отказывалась предоставлять ему удовольствие, надевая юбку или платье. Ее белые укороченные джинсы, темно-синий танк для гонщиков и коричневые кожаные сандалии на плоской подошве были достаточно нетеплыми, по крайней мере, она так предполагала, хотя и неохотно, прикрывая ее тело намного больше, чем наряд, который она носила в прошлом месяце, вызвав протест Бена. Учитывая ужасное настроение, в котором она пребывала сегодня утром, ей действительно было насрать получит она от него одобрение от своего наряда или нет.
Со времени коктейльной вечеринки в прошлом месяце, где злой импульс заставил ее одеться как сексуальная секретарша, чтобы посмотреть на реакцию Бена, которую она и получила, Бен стал другим. Его поведение стало более формальным и деловым, определенно более отдаленным, и она не могла понять, почему в нем вдруг произошли такие перемены. Она подозревала, что скорее всего Элли имела непосредственное отношение к его изменениям, было очевидно же, что сегодняшней любовнице Бена она нисколько не понравилась.
— Девушка не понимает юмор, не так ли? — ворчала про себя Лорен. — И что общего между ней и Беном, если так разобраться? Элли выглядит и ведет себя так, как будто она встречается с графом или герцогом, или с кем-то типа того с таким же ужасным титулом, в то время как Бен похож на тип мужчины, который больше подходит...
Она остановилась, прежде чем смогла произнести «мне», чтобы закончить предложение. Она не разрешала себе мечтать о Бене, отказывалась даже фантазировать, что он когда-нибудь вернется к ней, и они будут вместе. Во-первых, Лорен редко, вернее очень редко предавалась фантазиям или девичьим мечтам, она никогда не была глупой романтической дурачкой, как Джулия, которая в детстве устраивала свадьбы для кукол Барби и придумывала себе свадебное платье в подростковом возрасте, когда она была влюблена в Сэма. Лорен же жила исключительно в реальности, а реальность в наши дни заключалась в том, что у Бена была девушка, и Лорен была всего лишь одной из его сотрудников.
По идеи ее не должно было это беспокоить, она должна была воспринимать это как должное, и определенно не должно было вызывать боль в сердце, потому что то, что у нее было с Беном было хорошим, но на самом деле закончилось. Она была еще молода — двадцать шесть лет ей будет в октябре, она трудилась на работе своей мечты, ее окружала лучшая семья, которую кто-либо можно желать, хорошие друзья и у нее была целая жизнь впереди. Бен Рафферти был одноразовой летней интрижкой, и ей нужно было закрыть эту главу своей жизни и держать ее закрытой, начиная с сегодняшнего дня и до конца жизни.
Она заскочила в «Старбак» за полквартала от офиса и заказала еще один кофе, присматриваясь к глазурованному пончику, который просто звал ее с витрины. К сожалению, ее живот все еще был полон рулетом с корицей, не говоря уже о том, что ее немного подташнивало от количества шотов текилы, которые она выпила вчера вечером, перекусив все довольно жирной пиццей. Даже для нее, она выпила вчера достаточно много, но Лорен полагала, что она более чем заслужила право немного напиться, учитывая свидание вслепую, на которое она, как идиотка, согласилась пойти и которое закончилось полной катастрофой.
Именно из-за этого свидания вслепую… и ужасной концовки она намеренно опаздывала в офис. Она понимала, что ей придется противостоять, она не была настолько наивной, надеясь, что новость еще до всех не дошла, но на самом деле, ей не хотелось в этом разбираться.
Но она должна с этим справиться, и поскольку не могла еще больше опаздывать, даже на минуту, Лорен вошла в офисное здание и стала подниматься в лифте. И прежде, чем войти в конференц-зал, где ее уже поджидали, она приняла выражение, изобразил на лице самое лучшее свое выражение задиры и вошла внутрь комнаты так, словно владела этим зданием.
— Простите, я немного опоздала, — небрежно произнесла она, намеренно ни с кем не встречаясь глазами, бросив свою сумку и поставив стаканчик кофе на стол.
Она практически чувствовала пар, поднимающийся из ушей Джорджа с другой стороны комнаты, и здесь даже не стоило прибегать к ученому-ракетостроителю, чтобы догадаться, что его щеки покраснели от гнева и что его маленькие глазки были готовы выскочить из орбит.
— Что, черт возьми, произошло вчера вечером?
Как бы случайно Лорен взглянула на Джорджа, который выглядел так, словно готов был вскрыть себе вены. И любые надежды, которые она ранее питала, что он, возможно, только возможно был еще не в курсе этой ужасной истории, были тут же разбиты. Но хуже всего было то, что Карл, Крис и Бен с нетерпением смотрели на нее, отчего ей оставалось только задаваться вопросом — что им рассказал Джордж и много ли?
Она решила играть круто, это поведение не раз помогало ей и в гораздо худших ситуациях, чем эта.
— А что произошло?! Это было худшее свидание вслепую в моей жизни, — ответила она. — И это последний раз, когда я позволяю тебе сводить меня с кем-нибудь, Джордж. Я должна была предположить, что любой из твоих друзей будет большим неудачником. Он мог бы с таким же успехом большими буквами сделать себе татуировку об этом на лбу.
— Неудачником?! — распылялся еще больше Джордж, отчего на правом виске у него запульсировала вена. – Даниэль — мультимиллионер! Он совладелец одной из десяти крупнейших венчурных компаний в стране, и три года подряд признан одним из самых завидных холостяков на Манхэттене. Как он может быть лузером, если только при твоем богатом воображении?
Лорен пожала плечами, сделав глоток кофе.
— Тогда, мне кажется, у тебя не слишком богатое воображение. И самые последние новости, Джорджиа — быть по существу настоящим мужчиной это нечто большее, чем сколько денег у него есть. Потому, что я видела вчера вечером, он всего лишь Мистер Я Предпочитаю Слишком Много Вонючего Геля Для Волос.
Джордж мрачно посмотрел на нее.
— Так ты сломала ему нос, потому что тебе не понравился запах его геля для волос?
Она презрительно фыркнула, прекрасно понимая, что три мужских пары глаз теперь смотрят на нее.
— Конечно, нет. И для записи, я не сломала нос маленькому плаксе, из него просто сильно шла кровь. Поверь мне, если бы я захотела сломать ему нос, ему бы пришлось склеить его скотчем, иначе бы он разделился на две половинки.
Крис хохотнул, а Карл ей подмигнул, Бен же выглядел так, как будто разрывался между смехом и проявлением неодобрения, как руководства. Джордж, тем временем, становился все разъяреннее, злясь еще больше.
— Ты же знаешь, что мой шурин был уже почти близок к заключению сделки с Даниэлем, да? — потребовал ответа Джордж.
— Знаю, ты четыре или пять раз говорил мне об этом, пока пытался уговорить меня на это смешное свидание вслепую, — ответила Лорен с сарказмом. — И если этот парень такой жеребец, тогда, какого черта, ты вел себя как его сутенер? Разве он не мог сам пригласить меня на свидание?
Джордж стукнул кулаком по столу, поморщившись от боли.
— Ты же знаешь, Лорен, — прошипел он. — Даниэль увидел твою фотографию у меня на телефоне, решил, что ты сексуально-горячая, и стал постоянно намекать, что можно ускорить заключение сделки с Тедом, если я смогу уговорить тебя пойти с ним на свидание.
Тед был женат на старшей сестре Джорджа, который практически боготворил своего шурина. Лорен считала, что это был довольно нездоровый случай поклонению герою, тем более, что Тед по рассказам Джорджа, на ее взгляд, был огромным мудаком. Но Джордж был таким гордым, что хоть как-то смог угодить Теду, поэтому развернул настоящую тотальную кампанию, уговаривая Лорен отправится на свидание вслепую с Даниэлем, обычно нечто подобное она даже не рассматривала.
Но Джордж сыпал всевозможными обещаниями, начиная от покупки ей ланча в течение месяца, до уговорить Надин зарезервировать ей беспосадочные рейсы на следующий год. Лорен выдвинула очень жесткие условия сделки и не отступала ни на шаг, Джордж практически ссал кипятком, когда она, наконец, согласилась.
— Итак, теперь я заинтригован, — прогудел Карл. — Мы все хотим узнать, как твое свидание закончилось его сломанным, окровавленным носом.
Лорен закатила глаза и сделала большой глоток кофе.
— Отлично. Хотя это не очень интересно. Кстати, Джордж тебя там тоже не было.
Она поведала им несколько сокращенную версию своего худшего свидания вслепую за всю жизнь, но обрисовала достаточно деталей, чтобы сложилась общая картина.
Даниэль подобрал ее в лимузине с шофером, воплощение вычурности, по ее мнению, и в котором ее поджидала охлажденная бутылка шампанского. Но удовольствие Лорен от прекрасного винтажного напитка было испорчено ужасным запахом геля для волос Даниэля и дизайнерским одеколоном, отчего ее даже стало подташнивать к концу поездки.
Как только она вошла в ресторан, в который он ее привез, она тут же возненавидела это место. Освещение было тусклым, современный, спартанский декор и меню, наполненное блюдами, в котором был целый абзац, описывающий ингредиенты и дату производства, страну и т.д. Даниэль устроил целое представление, выбирая элитный, дорогостоящий односолодовый виски, желая произвести на нее впечатление, и почти задохнулся, когда Лорен попросила официанта в качестве аперитива принести несколько шотов текилы.
Джордж был поражен и с ужасом смотрел на нее.
— Ты заказала текилу в самом дорогом и элитном ресторане на Авеню? Ты ведь знаешь, что этот ресторан один из десяти лучших ресторанов города, а?
Лорен раздраженно прищурилась на него.
— Эй, этот чувак похоже имеет странную одержимость всем, что входит в десятку ТОР. Его фирма одна из лучших, он сам один из лучших, в рестораны ходит самые лучшие. В любом случае, у тебя нет же грыжи из-за текилы, Джорджиа. А там невероятно напыщенный официант опустил глаза и пробубнил мне неуважительным тоном, что у них не бывает текилы. В смысле, серьезно не бывает? В каком таком ресторане не подают текилу? Поэтому я заказала еще более дорогой стакан виски, из верхней строчки ТОР.
С этого момента все как-то пошло не совсем так. Даниэль высокомерно решил сделать за нее заказ, не только еды, но и вина, совершенно не интересуясь ее мнением, и те крошечные при крошечные порции, которые она едва различала на тарелке добавлялись к исключительно его болтовне, поэтому Лорен считала минуты, когда ужин закончится. В промежутке между своей болтовней, он рассказывал исключительно о себе без остановки, Даниель по крайней мере ответил на дюжину звонков, связанных с его бизнесом, а также уйму смс-ок, отчего она получила хоть какие-то короткие отсрочки от его болтовни.
Но вечер, к сожалению, не закончился после ужина. Лимузин повез их в эксклюзивный частный клуб, где она не могла понять, что было более ужасным — сам декор или вычурные названия коктейлей, или музыка. Они несколько раз танцевали, Даниэль становился все более напористым. Она уже потеряла счет количеству раз, когда его рука щупала ее за задницу или паслась около ее груди, и она почти заткнула ему рот, когда он решил потереться об нее своей эрекцией. Но запах его пота, смешанный с запахом геля для волос и одеколоном, заставляли ее задерживать дыхание, Лорен даже стало подташнивать.
— И все равно ад не закончился, — продолжала Лорен. — После того, как я чуть не сломала ему палец, очередной раз убрав его руку со своей задницы, мне казалось, что я четко дала понять, чтобы он держал от меня подальше своим липкие ладошки. Но как только мы сели в лимузин, он практически набросился на меня, стоило закрыться дверям. И пока он пытался расстегнуть у меня молнию на платье, да, возможно, я слишком сильно ударила его локтем в нос. А дальше, я вижу, как его кровь запачкала ему костюм от Диора и слышу его вопль, словно я ампутировала ему конечность. Его водитель остановился, чтобы взглянуть, что происходит, я воспользовалась этим моментом, чтобы выйти из машины. Я пересела в такси и поехала к тете, заказала пиццу и, наконец, выпила свою чертову текилу.
Карл и Крис заливались смехом, не в состоянии остановиться, а обычно сдержанный Бен ухмылялся от уха до уха. Джордж же не участвовал в общем веселье.
— Должно быть, была причина, почему он стал таким агрессивным, — заявил Джордж. — Зная твою манеру флиртовать со всеми, Лорен, я предполагаю, что ты не должна была его динамить. Как ты можешь за это винить парня?
— Эй. Успокойся, Джорджиа, — предупредила она зловещим тоном. — Я могу флиртовать, но я всегда знаю, когда нужно остановиться. И, несмотря на то, что он относится к топам, он не мог неправильно истолковать мои ответные действия на его намерения. Возможно, он предполагал затащить меня домой вчера вечером, как я поняла, поэтому он и попал под замес.
И хотя ее коллеги и босс было видно по их лицам находили всю ситуацию смешной, Джордж же от становился только более злым и расстроенным.
— Ты все испортила, — обвинил он Лорен. — Ты полностью испортила сделку Теда, он даже обвинил меня в этом. Скорее всего он не будет со мной разговаривать целый месяц. Наша сделка с тобой отменяется, Лорен. Никаких бесплатных ланчев, и Надин сможет теперь забронировать тебе место только в грузовом самолете.
Лорен медленно поправила выбившуюся прядь волос за ухо.
— Ерунда. Ты же знаешь, мы схаваем и самые дешевые места в самолете, которые ты найдешь. И тебе пора уже перестать пыхтеть по поводу своего шурина, Джордж. Я имею в виду, становится совершенно очевидным, что ты сокрушаешься об этом, оле мужчине, в которого влюблен, но, в конце концов, возьми себя в руки.
Джордж побледнел, затем покраснел, вена на его виске пульсировала, как сумасшедшая. Он попытался что-то ответить, прочистил горло и покачал головой. Когда он наконец смог произнести хоть слово, его голос был наполнен ядом:
— Временами ты такая стерва, Лорен. Нет, даже не времена, а постоянно. Неудивительно, что у тебя нет парня, ты просто распугиваешь всех парней, словно у тебя три головы или что-то вроде того. Снаружи может ты и горячая, но внутри холодная, как лед. Вместо того, чтобы называть себя Королевой Противостояния, нам стоит называть тебя Ледяной Королевой. Или Сукой Королевой.
Карл, Крис и Бен одновременно перестали смеяться и с ужасом смотрели на Джорджа, не веря, что у него хватило наглости сказать нечто подобное Лорен. Джордж же твердо смотрел на нее, словно гордясь собой, что наконец-то высказал свое мнение.
Никто не заметил, как Лорен в мгновение ока прижала Джорджа к стене, зажав локтем ему трахею, отчего он стал задыхаться.
Ее зеленые глаза горели смертельно опасным огнем, сверкая, как осколки стекла, голос был холодным и тихим:
— Ты не желаешь повторить это еще раз, Джорджиа? — угрожающе спросила она. — Или ты предпочтешь извиниться?
Джордж испустил страшный визг, когда она немного сильнее сдавила ему горло. Карл, а затем и Крис попытались осторожно оттащить ее, но она ударила Карла по щиколотке, и оттолкнула Криса, словно он был мухой. Оставалось только Бену оттащить ее от жертвы, отчего Лорен протестуя завизжала, когда он неожиданно поднял и перекинул ее себе на плечо, и направился на выход из комнаты.
— Проверьте Джорджа, все ли с ним в порядке, — попросил он Карла и Криса в дверях. — Мы вернемся, как только эти двое немного успокоятся.
Он крепко обхватил ее за ноги, пока она пинала и яростно била его кулаками по спине. Не мог одновременно схватить ее за руки, поэтому только тихо вскрикивал от боли, пока она колошматила его кулаками.
— Если ты продолжишь меня бить, — пригрозил он, — я отшлепаю тебя по заднице. Сильно. И поскольку офис и так будет жужжать от сплетен, как я выношу тебя на плече, мне будет совершенно наплевать, если мы еще больше дадим повода эти сплетням.
Лорен раздраженно выдохнула, но перестала бить его кулаками, хотя и неохотно. Оказавшись в своем офисе, он опустил ее не слишком мягко на один из стульев, прежде чем закрыть дверь.
— Сидеть, — приказал он, указывая пальцем на стул, когда она начала подниматься. — Сядь и успокойся, или я клянусь свяжу тебя. У меня тут имеется старенькое альпинистское снаряжение в шкафу, и ты, несомненно помнишь, что я очень хорош с веревкой.
Лорен ахнула, метнув в него взгляд, наполненной яростью.
— Не могу поверить, что ты способен на это, кишка тонка, только попробуй, — прорычала она. — И я скажу тебе прямо сейчас, что этого никогда не произойдет!
— Тогда сядь, заткнись и успокойся, — пригрозил он. — Или я продемонстрирую еще раз свои навыки по завязыванию узлов. Насколько я помню, тебе было очень трудно выбраться.
Это было давно. Она проснулась от крепкого сна перед рассветом, все еще сонная, чувствующая нечто приятное на своем теле. Застонав от зубов Бена, сжавших один сосок, пока другой он теребил между пальцами, она повела бедрами ему навстречу и инстинктивно потянулась головой к своей груди... И тут же замерла, потому что ее руки были надежно привязаны к антикварному кованному изголовью с завитками.
— Эй! — запротестовала она, сильно дернув шелковые веревки, которыми он ее связал. — Это ни капельки не смешно, Бен Рафферти!
Он тихо рассмеялся, пока его губы продвигались к ее шеи, рукой скользя по животу к мягким волосам на лобке. — Немного забавно, — пробормотал он. — Но в основном, очень возбуждает то, что ты связана и находишься полностью в моей власти.
Лорен издевательски фыркнула.
— Во-первых, я могу буквально за две минуты освободиться от этих хлипких маленьких веревок. Во-вторых, может мои руки и не могут двигаться, но, по крайней мере, ноги могут… что?!
Поскольку изножия у кровати не было, поэтому он просто ловко привязал ее лодыжки к металлическому каркасу кровати. Она стала извиваться, приподнимая бедра, но тщетно.
— Хорошо, на самом деле, действительно не смешно, — фыркнула она. — Ты получаешь от подобных вещей удовольствие, но я заинтересована…
— Шшш. — Он прикрыл пальцами ее губы, прежде чем оставить длинный, глубокий поцелуй, его язык орудовал в ее рту, пока она не начала стонать.
Губы Бена проложили эротическую дорожку по ее горлу, между ее грудями и опустились вниз к ее вздымающемуся животу. Она с трудом дышала к тому моменту, когда его пальцы скользнули внутрь ее тугой, влажной киски, а большой палец неоднократно покружил по клитору.
— Полегче, милая, — успокоил он ее, когда она билась головой о свою подушку. — Позволь мне позаботиться о тебе в данный момент, а? Вот зачем я связал тебя, чтобы я полностью мог сосредоточиться на тебе, и ты меня бы не отвлекала, хотя бы ненадолго.
— Ох. — Ее веки трепетали, дыхание стало рваным, когда он двигал пальцами внутри нее длинными, неглубокими проникновениями. — Боже, Бен, это так хорошо, так… ах!
Она кончила, и внезапность оргазма застала ее врасплох. Но Бен после этого не развязал ее, удерживая почти в течение часа, пируя ее грудью и киской, дотрагиваясь и целуя каждый дюйм ее тела, пока она не стала одной дрожащей массой от ощущений. Она потеряла счет сколько раз он заставлял ее кончать, пока не почувствовала, что не перестала считать, испытывая один непрерывный оргазм.
И когда ей наконец-то удалось освободить руки, она с трудом могла передвигаться и была настолько измученной, не в состоянии доставить ему удовольствие, только проводя пальцем по его щетинистой щеке. Он развязал ее, надеясь, что она еще немного поспит, но она притянула его к себе, призывая взять ее еще раз.
Это было утро, когда она почти чуть не прошептала ему «Я тебя люблю». Слова так и вертелись на кончике ее языка, но она практически сразу же провалилась в сон, как только они оба достигли кульминации.
Сейчас же, сидя у него в кабинете, она показала ему язык.
— Едва ли. Я просто потакала тебе тем утром. Я могла освободиться от твоих веревок в любое время.
Бен понимающе улыбнулся.
— Это ты сейчас так говоришь. Но если ты в данную минуту не будешь сидеть сложа руки и не успокоишься, мы проверим эту теорию. Теперь скажи мне. Какого черта, ты вообще согласилась пойти на это свидание вслепую? Мне казалось, что такая женщина, как ты, не будет отбиваться от мужчины, который входит в десятку игроков на рынке.
Лорен хмыкнула.
— Ну, да. Само собой разумеется. Кто его знает, почему я позволила Джорджу себя уговорить? Может потому, чтобы он наконец заткнулся или потому, что мне было немного скучно. Я подумала, какого черта, плохо не будет. Наверное, я неправильно все поняла.
Бен оперся бедром на свой стол, стараясь не улыбаться, и сохраняя серьезное выражение.
— Ты только что до усрачки напугала Джорджа. Я был уверен, что он либо упадет в обморок, либо блеванет. Но в будущем ты должна более спокойно с ним общаться, хорошо? Нравится тебе это или нет, но ты застряла с ним на одном месте, и вам двоим нужно найти пути общения.
Она разочарованно вздохнула.
— Хорошо. Несмотря на то, что он напыщенный осел и понятия не имеет, что делает. Но я буду вести себя хорошо, если он тоже со своей стороны будет также вести себя по отношению ко мне. Но я не собираюсь извиняться перед этим маленьким дерьмом.
— Я не прошу тебя извиняться, — ответил он. — Просто перестань его терроризировать. Оскорблять и угрожать ему телесными повреждениями.
— Вот, черт, — вздрогнула она. — Ты сегодня просто настоящий кайфолом, да?
Бен засмеялся.
— Давай поглядим, сможем ли мы, на самом деле, сегодня поработать, возобновив наше совещание. Надеюсь Карл и Крис помогли Джорджу перестать трястись.
— Сомневаюсь, — пробормотала она, когда они подошли к двери. — Он всегда дергается или заикается…. Иногда мне кажется, хотя, если честно, я почти уверена, что у него синдром Туретта. (Синдро́м Туре́тта (болезнь Туретта, синдром Жиля де ла Туретта) — генетически обусловленное расстройство центральной нервной системы, которое проявляется в детском возрасте и характеризуется множественными моторными тиками и как минимум одним вокальным или механическим тиком. – прим. пер.)
Бен покачал головой.
— Когда-нибудь ты увидишь в нем качества характера, которые оценишь. А пока просто попробуй с ним поладить, согласна? И не позволяй ему уговаривать тебя ходить на свидания вслепую.
— Не только ему не позволю, — мрачно ответила она. — Больше никаких свиданий вслепую.
— Хорошо. И Лорен…
Она вскинула бровь на него.
— Что?
Голос Бена смягчился.
— Я не виню тебя за то, что ты заставила этого мудака истекать кровью. Он заслужил это и многое другое. Но ты заслуживаешь мужчину намного лучшего, чем этот мудак.
На этот раз она наблюдала, как он пошел дальше по коридоре, заторможено глядя ему в спину, и отговаривая себя, что ей всего лишь привиделся его нежный взгляд, когда он говорил ей эти слова.
***
Начало сентября
Лорен смотрела на него с недоверием.
— Что ты собираешься сделать? Это какая-то шутка?! Крис подговорил тебя отомстить за него подобным образом, потому что я ударила его в прошлом месяце?
Бен покачал головой.
— Без шуток, уверяю тебя. На самом деле, я редко был более серьезен. Я отстраняю тебя от этого задания, Лорен, и посылаю с ними Ивана. В свою очередь, ты отправляешься с его командой в Юту.
— В Юту? О, да, Юта похоже то же самое, что и Бразилия, да? Каждый пейзаж захватывающий и интересный, — парировала Лорен с сарказмом.
Бен вздохнул от разочарования.
— Это не имеет никакого отношения, и ты хорошо об этом знаешь. Я уже объяснил, почему ты не можешь поехать в Бразилию в этот раз. Там небезопасно в сложившихся обстоятельствах.
Она сердито стукнула кулаком по его столу.
— А я сказала тебе, что это все фигня. Я могу очень хорошо о себе позаботиться, и у меня есть для подкрепления три парня… ну, на самом деле два, потому что Джордж даже за себя постоять не сможет…
— Лорен. Хватит. — Он поднял руку, остановив ее тираду. — Ты читаешь прессу так же, как и я. За последний месяц там похитили полдюжины молодых женщин из тех окрестностей, куда вы собираетесь поехать. Ни одну не нашли… до сих пор, и ходят слухи, что всех их продали для проституции. Или убили. И я не собираюсь подвергать тебя риску, пока банда, которая занимается такими вещами, не будет задержана.
— Почему бы нам просто не отложить тогда эту поездку, пока ситуация не изменится? — предложила она.
— На самом деле, первое, что я предложил, было именно это. Но, по-видимому, билеты уже забронированы и возвратить их уже нельзя. Кроме того, с предстоящей Олимпиадой в Рио, важно опубликовать статью, прежде чем кто-либо из наших конкурентов выставит ее первой.
— Значит, у тебя нет беспокойства по поводу остальных членов съемочной группы? Если все так серьезно, разве не рискованно посылать других? — спросила она.
— Конечно, имеется некоторый риск, — неохотно согласился он. — Но у них будет дополнительная охрана. Но ты, как женщина, подвергаешься особому риску, и ты точно тот типаж женщин, которых похищают — молодые, красивые американки. Говорят, что эта банда выражает таким образом свой протест правительству, которое ухнуло уйму денег в подготовку к Олимпиаде, и похищениями иностранок, они пытаются помешать туристам приехать в Бразилию. Это их своеобразная месть.
— А я все еще говорю, что могу позаботиться о себе сама, — упорно продолжала настаивать она. — Я не какой-то там среднестатистический тупой турист, который блуждает в тех местах, куда ей совсем не стоит заглядывать. Я ездила в гораздо более опасные места, гораздо больше подвергалась риску. И я обещаю единственный раз соблюдать все правила, все время быть со всей съемочной группой и не делать глупостей.
— Нет, — резко произнес Бен. — Никто из нас не готов пойти на такой риск. Я не хочу так рисковать. Послушай, большинство этих женщин похищали, наставив на них пистолет. Как ты будешь себя чувствовали, если на твоих глазах они застрелят Карла или Криса, чтобы добраться до тебя? Ты действительно хочешь, чтобы их смерти были на твоей совести?
Она угрюмо смотрела на него.
— Мне кажется, вы все беспокоитесь совершенно впустую. Я тоже прочитала все статьи, ни одно похищение не было совершено рядом с основными туристическими объектами.
— Зато достаточно близко от них, — тут же парировал Бен. — Не говоря уже о том, что вы не будите постоянно находиться в Рио. Некоторые из олимпийских объектов находятся недалеко от города, и две женщины были похищены в их близости.
— Это несправедливо! — воскликнула она. — Ты наказываешь меня только потому, что я женщина. Я намного лучше подготовлена, чтобы позаботиться о себе самой, чем любой из парней в команде. Ты запрещаешь мне, чтобы доказать свою правоту.
Он выгнул бровь.
— И какую именно, как ты считаешь?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Я еще не разобралась с этой частью. Но я отказываюсь принимать твое решение, Бен, и я не согласна с твоими аргументами. Мне кажется, ты слишком остро реагируешь, поэтому я лично встречусь с Брэдом Ван Паттеном и заставлю его изменить ситуацию.
— Черт возьми, ты не посмеешь.
Лорен удивленно посмотрела на него, вздрогнув от сурового тона, она никогда не слышала, чтобы Бен с ней так разговаривал. Взгляд у него был убийственно серьезный, и впервые с тех пор, как она с ним познакомилась, она была даже немного напугана тем, что увидела.
— Ты не будешь лезть через мою голову, понятно? — подчеркнул он каждое слово. — Кроме того, Брэд уже осведомлен о ситуации и полностью согласен с моим решением. Это всего лишь одна поездка, Лорен, — объяснил он, его голос смягчился. — Не рассматривай это как наказание, мы просто пытаемся обезопасить тебя.
— Я сама могу себя обезопасить, — возмущенно пробормотала она. — Мне не нужно, чтобы со мной нянчились или относились по-другому, чем к остальным.
— Но ты отличаешься от других членов группы, — пояснил он. — Ты женщина, и очень привлекательная женщина. И ты будешь главной мишенью для этой банды. Итак, вместо Бразилии ты едешь в Юту, и снимаешь репортаж о пяти национальных парках.
— Хо… хм. — Она делала вид, что разговор вызвал у нее зевоту. — Звучит захватывающе. Намного интереснее, чем Копакабана, Шугалофт или лес Тижука. Давай, Бен, — произнесла она. — Пожалуйста. Я обещаю быть очень прилежной. Только разреши мне поехать в Бразилию. Я буду умолять тебя, если придется.
— Мое решение окончательное, — твердо заявил он. — Я не собираюсь менять свое мнение, Лорен. И если ты будешь продолжать упрямиться, я позвоню твоему отцу и обрисую ему всю ситуацию. Может тогда ты послушаешь его.
У нее от шока упала челюсть.
— Ты не посмеешь так со мной поступить. И мой отец, в отличие от тебя, уважает мое мнение и не вмешивается в мои дела.
— Ой, так ли? — бросил Бен вызов. — Когда я говорил с ним в тот день, он был очень обеспокоен своей маленькой девочкой. Я даже не могу себе представить, что он позволит тебе добровольно подвергнуть себя такой опасности.
— Это не его решение, — ответила она.
— Нет не его, но мое. И ни одна из твоих обычных истерик или угроз, даже флирт не сработает на этот раз. Решение окончательное, и я не собираюсь больше говорить на эту тему.
И выражение на его лице подсказало ей, что дискуссия действительно закрыта. Но Лорен редко когда, попав в драку, так легко сдавалась, собственно она вообще никогда не сдавалась, пока не воспользуется всеми своими средствами.
— Чем больше я раздумываю над этой ситуацией, тем больше она попахивает сексуальной дискриминацией, — заявила она. — Ты сдерживаешь продвижение моей карьеры, потому что я женщина. Бьюсь об заклад, отдел кадров с удовольствием послушает эту историю.
Бен предупреждающе поднял руку.
— Твоя карьера, не говоря уже о твоей жизни… может очень быстро зайти в тупик, если тебя похитят. И если бы ты сейчас не вела себя как избалованный, капризный маленький ребенок, ты бы поняла, что это решение принято исключительно в твоих же интересах, чтобы тебя обезопасить, а не сдерживать твою карьеру. Но мне кажется, что для тебя это слишком много попросить тебя быть благодарной хоть раз, вместо того, чтобы продолжать биться. Позволь дать тебе небольшой совет по поводу карьеры, мисс МакКиннон, повзрослейте. Потому что следующий босс, который у тебя будет, может быть не таким любезным по поводу твоих истерик, как я.
Она застыла, его слова сильно задели ее, больше, чем она ожидала.
— Я не могу поверить, что ты только, что мне сказал, — прошептала она, сжимая и разжимая кулаки.
— Это необходимо было сказать, — торжественно отметил Бен. — Ты сама себе закон большую часть времени, Лорен, ты идешь по головам каждого встречного, и совершенно не уважаешь руководство. Пришло время понять, что ты не всегда можешь делать все по-своему, или что не всегда все будут идти на уступки твоим требованиям.
— Правда? — Единственное словно, которое она была способна выплюнуть ему в лицо, чтобы не пнуть его в колено, или не огорошить потоком ругательств на смешанном французском, итальянском и испанском языках. — Ну что ж, Бен. Если мы решили тряхнуть сегодня грязным бельем, то, возможно, сейчас самое подходящее время, чтобы сказать тебе пару слов, которые стоило сказать в течение очень долгого времени.
Он скрестил руки на животе, возвращая ее взгляд, не моргая.
— Прошу, ни в чем себе не отказывай, — произнес он. — На самом деле, я потрясен, что ты так долго сдерживалась. Давай, выкладывай, что у тебя на уме.
— Что у меня на уме? — прошипела Лорен. — Я была глупой, наивной дурой, когда пригласила тебя в свой дом и тем более впустила в свою постель. Я доверяла тебе, я рассказывала тебе такие вещи, которые никогда никому не рассказывала и то, как ты меня предал, было немыслимо. Когда ты ушел без слов или записки, или даже гребаного: «Эй, это было весело, детка, когда-нибудь увидимся», я сказала себе, что если мне когда-нибудь повезет встретится с тобой снова, я либо ударю тебя по яйцам, либо покрою каждым матерным словом, которое придумала. А может и то и другое.
Бен развел руками.
— Давай, вперед. Уверен, ты думаешь, что это меньшее, что я заслуживаю.
Она настороженно смотрела на него.
— Ты пытаешься мне сказать, что не заслуживаешь этого?
Он слабо улыбнулся.
— Ну, ты никогда не узнаешь ответа на этот вопрос, пока, наконец, не дашь мне возможность объясниться, рассказав свою версию своего ухода. Итак, скажи мне, Лорен. Ты наконец-то готова ее выслушать?
Лорен колебалась, сердце колотилось очень быстро, она изо всех сил пыталась перевести дух. У нее кружилась голова. Вот он момент, когда она, наконец, сможет узнать, почему он оставил ее пять лет назад, почему разбил ей сердце и оставил ее в тоске, такой разочарованной, неспособной снова довериться другому мужчине. Единственное, что ей необходимо сделать, сказать одно лишь слово. Но было еще кое-что, что ей необходимо было узнать, прежде чем она скажет это одно слово.
— Это зависит... — Она несколько секунд смотрела на свои сапоги, раздумывая над вопросом. — Если я выслушаю твои объяснения, которые ты придумал, они что-то изменят?
Бен нахмурился в замешательстве.
— Изменят? С кем?
— С нами, — пояснила она, поднимая на него взгляд. — Если я выслушаю, почему ты ушел, что поменяется между нами? — Ее голос опустился до шепота. — Если ты все объяснишь, и я соглашусь, что ты был прав, тогда как насчет Элли?
Выражение его лица сразу же стало закрытым, словно он вообще ей ничего не говорил.
— А что насчет Элли?
Она старалась не смотреть в его сторону, чтобы не потерять самообладание в такой критический момент, поэтому импульсивно выпалила:
— Она будет по-прежнему с тобой? Ты не хочешь... оставить ее?
Он закрыл глаза, сосредотачиваясь, а может потому чтобы набраться смелости и посмотреть в глаза Лорен.
— Лорен, — умоляюще произнес он. — Это не имеет к настоящему никакого отношения. Ты должна выслушать меня, несмотря ни на что.
И ее сердце от его слов опять разбилось на миллион крошечных кусочков, хотя она когда-то поклялась самой себе, что этого никогда не повторится. И тем не менее, она сидела у него в кабинете, сама напросившись на эту ужасную боль уже во второй раз.
— Просто ответь на мой вопрос, Бен. Да или нет. Если я прощу тебя, скажу, что понимаю, почему ты ушел, значит ли это, что мы снова будем вместе? Что Элли больше не будет частью твоей жизни?
Бен медленно открыл глаза, в них читались грусть и сожаление, и даже ей показалось, что она увидела мерцание нежелательных слез.
— Нет, — хрипло ответил он. — Мое объяснение не будет этого означать. Я не могу просто сделать что-то подобное, не…
Лорен подняла руку.
— Достаточно. Я почти так и думала, что ты это скажешь. Так что спасибо, но нет, Бен. При таких обстоятельствах мне лучше не знать твоих причин ухода. Ты двигаешься дальше, и я тоже, так что давай просто оставим все, как есть, хорошо?
— Лорен. Нет, — Он протянул к ней руку, но она отшатнулась, будто он был ядовитой змеей.
— Я должна идти, — пробормотала она, не желая оставаться с ним ни секунду, боясь, что она сможет совершить что-то унизительное, например, закричит. Или начнет умолять. Или что еще похуже. — Мне необходимо подготовиться к поездке в Юту, не так ли?
И она не оглядываясь вышла из кабинета, закрыв дверь, словно закрыла ее в прямом и в переносном смысле… за Беном Рафферти.
Глава 14
Конец сентября Сан-Франциско
— Я выгляжу нелепо. Слишком много косметики. И я клянусь, что сломаю лодыжку в этих туфлях. Я предупреждаю тебя, Джулс, у тебя будут большие уродливые шишки на пальцах меньше, чем через пять лет, если ты продолжишь носить такую обувь.
Джулия вздохнула.
— Ты не можешь просто смириться со своим видом, хотя бы на один вечер? Ты выглядишь потрясающе, Лорен, и я не позволю тебе сегодня носить джинсы и сапоги. Я хочу устроить шикарный ужин, и ты в своей повседневной одежде будешь, как больной палец. Вот что я скажу. Мы спросим Натана, что он думает по этому поводу.
Лорен громко втянула носом воздух.
— Боже, дай угадаю. Я и так тебе скажу, судя по тому, как он постоянно пускает слюни на твои узкие юбки и шпильки, значит, что ему нравится, он одобряет. И напомни мне еще раз, почему ты так зациклилась, чтобы это была вечеринка-одевалка. Почему мы просто не можем заказать хорошую китайскую еду и шесть упаковок импортного пива?
Джулия деликатно вздрогнула от ее слов.
— Во-первых, хотя бы потому, что твоя вечеринка с «хорошей» китайской едой на вынос и моя — совершенно противоположные миры. Во-вторых, ты знаешь, что я не пью пиво. Трэвис и Антон тоже. Я не уверена насчет Яна, но я была бы шокирована, если бы он пил пиво. Подожди, тебе непременно нужно с ним познакомиться, Лорен. Клянусь, если бы я сначала не встретила Натана, я бы серьезный задумалась о Яне.
— Натан знает об этом? — поддразнила ее Лорен. — Сколькобудет стоить сохранить твой секрет? Например, поменять эти шпильки на какие-нибудь балетки?
Джулия отрицательно качнула головой.
— Не получится. Тем более, что у меня нет балеток. По крайней мере, нет никаких, которые стоит одеть с этим платьем. И Натан никогда бы не поддался на твои изъявления. Он знает, что я без ума от него. Сейчас возьми себя в руки. Ты уже и так размазала подводку. Перестань тереть глаза, или я стукну тебя по рукам.
— Только попробуй, — бросила вызов Лорен, но послушно выпрямилась, пока ее сестра брала карандаш для глаз, у Джулии было таких карандашей несколько десятков, поэтому она уверенно стала восстанавливать ее макияж.
Она позволила уговорить себя присутствовать на этом званом ужине в апартаментах ее сестры, исключительно от слабости. Последние несколько недель оказались тяжелыми для нее, и она с нетерпением ожидала встречи со своей сестрой и своей лучшей подругой Анджелой все эти дни. Не то, чтобы Энджи была в состоянии каким-то образом подбодрить ее, учитывая ту глубокую депрессию, в которой она прибывала последние несколько лет. Но, возможно, подумала Лорен, сосредоточившись на чужих проблемах и тоске, пытаясь привести окружающих людей в чувство, она сможет забыть о своих проблемах.
Проблемы. Лорен была не приятна даже сама идея, что у нее имеются проблемы. Обычно она жила без проблем. Всю свою жизнь была в состоянии запугивая, споров, блефа или очаровывала все, что можно было назвать проблемой. У нее была почти идеальная жизнь, она точно должна была быть счастлива и довольна, как все складывалось.
За исключением того, что она не была по-настоящему счастлива уже целых пять лет. И любое чувство счастья и удовлетворения, которые были ей присущи, исчезли именно в тот момент, когда Бен Рафферти неожиданно опять появился в ее жизни почти год назад.
После той ужасной сцены в его кабинете несколько недель назад, она изо всех сил старалась избегать его. Во время поездки в Юту, которая, на самом деле, оказалась более чем приятной, нежели она ожидала, она полностью положилась на других членов своей временной съемочной команды, которые сообщили о своем прибытии назад в штаб–квартире журнала. И поскольку ее задание в Юте закончилось за неделю раньше, чем должна была вернуться ее съемочная группа из Бразилии, она уже несколько дней находилась в Сан-Франциско. Договорившись встретиться на совещании по планированию следующей командировки по видеочату, она спокойно выдохнула, узнав, что Бен не будет в нем участвовать. К счастью, у нее был длительный, чем обычно, перерыв между командировками, поэтому ей не пришлось видеть Бена ублюдка до начала ноября. И, может быть, к тому времени, когда она увидит его, у нее перестанет болеть все тело, словно она упала с обрыва и разорвала всю плоть в клочья, переломав себе все кости.
— Эй, с тобой все в порядке?
Лорен немного встряхнулась, заставляя себя выйти из своих дум, в который она слишком часто проваливалась в последние дни.
— Да, со мной все хорошо, — заверила она Джулию, успокаивающе сжимая руку сестры. — Мои ноги уже начинают болеть в этих глупых туфлях, и я выгляжу как клоун со всем этим макияжем.
Джулия обхватила за талию свою близняшку и развернула ее лицом к зеркалу, чтобы та увидела свое отражение в зеркале на внутренней дверце шкафа в спальни, во весь рост.
— Я похожа на клоуна?
Лорен изучала потрясающее, идеально сложенное лицо своей сестры — большие зеленые глаза, искусно затененные и выровненные веки, высокие скульптурные скулы, подчеркнутые маленьким мазком румян, а ее полные губы в смелом оттенке красного.
— Нет, — угрюмо ответила Лорен.
Джулия слегка прижала ее к себе.
— Ну, учитывая, что мы с тобой выглядим, как две капли воды, но я ношу больше макияжа, чем ты, если я не выгляжу как клоун, ты тоже не выглядишь так.
— Хорошо. — Лорен подняла руки в капитуляции. — Мы обе выглядим сексуально. Может, нам стоит хотя бы попытаться одурачить Натана, чтобы он меня принял за тебя? Помнишь, как мы однажды чуть не одурачили Сэма?
— Да, почти не одурачили, но ты испортила все рассмеявшись, — вспоминала Джулия. — Но Натана так легко не одурачить, по крайней мере, ты не сможешь. Он знает меня настолько хорошо, лучше, чем Сэм, и, ну…
— Да, да. Без проблем, сестренка, — предупредила Лорен. — Теперь, если ты закончила одевать меня, как куклу Барби, я могу выпить?
Джулия засмеялась.
— Ты выглядишь намного сексуальнее, чем любая кукла Барби, которую я когда-либо наряжала. И почему мои вещи всегда сидят на тебе лучше, чем на мне?
Сестры были одного роста, и почти идентичны по фигуре, хотя в Джулии было примерно на пять с лишним фунтов больше, она была более фигуристой, поскольку лишнее откладывалось в самых не нужных местах, чем мускулистая Лорен. И поскольку у Лорен тоже имелись кое-какие хорошие вещи — платья, юбки, шелковые блузки, шпильки — она хранила большую часть этих вещей в квартире тети Мэдди. Джулия же поморщила нос с отвращением, когда вскользь познакомилась с содержимом сумки Лорен, предметы, находившиеся там больше подходили для скалолазания и рафтинга, чем она и занималась в Юте, нежели для роскошной вечеринки, которую устраивала Джулия.
Лорен же, глядя на себя в зеркало, готова была признать, что наряд, который ее сестра заставила ее на себя надеть, выглядел красиво. Конечно же верх платья цвета слегка уловимого румянца Александра Маккуин и открытые кожаные лакированные шпильки Маноло Бланик выглядели дорого, стильно и сексуально одновременно. Она криво усмехнулась, потому что Джулия этими тремя словами фактически описала весь свой гардероб.
Натан низко присвистнул, когда близняшки вышли из спальни. Он откупорил бутылку шампанского и наполнил три высоких бокала, передав два девушкам.
— Двум самым прекрасным дамам Сан-Франциско, — галантно произнес он. — И прежде чем ты спросишь, Лорен, да, я определенно смогу отличить тебя от Джулии, поэтому не пытайся разыгрывать меня.
Лорен ухмыльнулась.
— Ай. Ты все испортил. Но не беспокойся. Мне кажется, что Джулия выглядела бы несчастной, если бы ты, на самом деле, нас спутал. Она никогда не пребывала в восторге, делясь со мной своими игрушками, не так ли, сестренка?
Джулия нахмурилась.
— Может быть потому, что мои куклы и мишки обычно становились обезглавленными, расчлененными или их калечили другим образом. И Натан не игрушка.
Натан обхватил ее за талию и прижался губами к ее шеи.
— Ах, но тебе нравится играть со мной, не так ли?
— Тьфу, — скривилась Лорен, как только они вдвоем стали обжиматься перед ней. — Я надеюсь, что вы двое не планируете всю ночь целоваться у меня на глазах, тем более, что вы ожидаете гостей в любую минуту. Ах, меня спас звонок в дверь.
Первыми гостями прибыли босс Джулии и деловой партнер Натана — Трэвис Хедли и его любимый — Антон Нгуен. Лорен познакомилась с Трэвисом в июне во время ланча с Джулией. На этом знаменательном ланче она также впервые познакомилась с Натаном, и она совершенно намеренно объявила, что собирается пойти с Джулией в клуб, чтобы троллить горячих парней. Натан почти кипел, едва подавляя ярость, затем разыскал их в клубе, утверждая, что Джулия может принадлежать только ему. Он быстро разорвал свою помолвку со своей невестой и фактически тут же сообщил, по крайней мере, прошло мало времени, что он и Джулия теперь вместе.
Лорен не раз приходило в голову, что может ей стоит применить подобную тактику к Бену. О, конечно, он был свидетелем ее флирта с кучей мужчин, но все были в курсе, что на данный момент у нее нет ничего серьезного. Интересно, какой была бы его реакция, если бы он узнал, что у нее появился постоянный парень?
Но она не хотела таким образом, за счет уловок или разных инсинуаций возвращать Бена. Он сделал свой выбор и решил остаться с Элли. «Скорее всего, — рассуждала Лорен, — Элли была для него хорошей парой, потому что обеспечивала ему стабильность и спокойствие», то, что Лорен не могла ему предложить. Все знали и у ни у кого не оставалось сомнения, что Лорен была неуправляемой и импульсивной, она не могла долго оставаться на одном месте. И хотя Бен очень мало рассказывал ей о своем детстве, она поняла, что он пребывал в одиночестве большую часть своей жизни. Возможно с Элли он, наконец, нашел то, чего у него не было все эти годы — стабильный дом, обычную рутину, возможность создать семью когда-нибудь.
И мысль, что Бен однажды женится на Элле, заведет детей, наполняла ее невыносимой тоской, она быстро заглотнула бокал с шампанским, опять наполнила его и направилась поздороваться с Трэвисом и Антоном.
Трэвис, как и Натан, был в костюме и галстуке, его пшенично-светлые волосы делали его моложе. Он восхищенно чмокнул Лорен в щеку, прежде чем представить ее своему партнеру.
Темноволосый, наполовину с вьетнамскими корнями Антон был гораздо более приветливым в своем облачении и манерах, чем более сдержанный Трэвис, поэтому он приветствовал Лорен, будто они были старыми давними друзьями.
— Привет, красотка, — воскликнул он. — Вау, посмотрите на них! Когда Джулия сказала мне, что вы однояйцевые близнецы, я не думал, что вы настолько похожи, как две капли воды. За исключением нарядов, конечно. Хотя сегодня явно произошла смена ролей в моде, не так ли? Мне говорили, что Лорен непослушная из близнецов, но сегодня как раз Джулия выглядит дьявольски непослушной.
Лорен точно также подумала об этом, но немного ранее, когда Джулия достала свой наряд на этот вечер. Казалось слегка ироничным, что Лорен сегодня была одета в бледно-розовое платье, хотя ее сиськи были приподняты и едва выставлены на обозрение в облегающем корсете стильного лифа. Ее макияж также был сделан в мягких тонах — серебристо-серые тени на веках и бледно-розовые румяны, и розовый блестящий блеск для губ.
Джулия же накрасилась вызываюше знойно — красная помада, надела кружевное, без бретелек платье Dolce & Gabbana с украшенными драгоценными камнями бронзовыми открытыми шпильками. Ее макияж был более смелым, более драматичным.
Лорен ухмыльнулась на Антона, чувствуя родственную душу.
— Ну, я хотела надеть джинсы и сапоги, как обычно, но моя сестра оказалось очень напористой, особенно, если она что-то задумала. Хотя я клянусь, я не собираюсь ходить в этих туфлях весь вечер. У меня тут припрятаны шлепки.
Антон рассмеялся.
— Оооо, ты на самом деле вздорная штучка, не так ли? Но, милая, где твой парень? Не вздумай мне говорить, что у тебя нет дюжины разных парней на крючке одновременно.
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. У мужчин слишком много проблем. Сегодня я одна.
— Возможно, пока, — лукаво сказала Джулия. — Посмотрим, как будет продвигаться наш вечер.
Лорен тут же зыркнула на сестру.
— Джулс, только не начинай, хорошо? Ты же не собираешься опять меня подставлять? Как его зовут? Эван? Айра?
— Ян, — поправила Джулия. — Ян Грегсон. И он лучший клиент Натана, так что, пожалуйста, веди себя прилично сегодня.
Антон ахнул.
— Боже мой! Ян Грегсон… Ян Грегсон будет здесь сегодня вечером?! Трэвис, плохой мальчик, почему ты мне не сказал? Я бы надел что-нибудь более подходящее для визита члена королевской семьи. И покурил бы, чтобы встретиться с таким горячим парнем из королевской семьи.
Трэвис покачал головой.
— Ян не является членом королевской семьи. Он просто всего лишь англичанин до мозга и костей. И немного напыщенный, как по мне. Но он еще и красавчик, Лорен. И одинок. И очень, очень богат.
Лорен закатила глаза.
— Да, я слышала о нем. Несколько раз. Я постараюсь… очень сильно постараюсь не смущать тебя, Джулс. И не пускать на него слюни.
Но последнее обещание оказалось чрезвычайно трудно выполнить, когда выше упомянутый мужчина собственной персоной вошел в гостиную Джулии через несколько минут, подарив ей дорогую бутылку вина и красивый букет осенних цветов.
Джулия попыталась ее предупредить.
— У него все же присутствует определенная аура, харизма, когда он входит в комнату, он не остается не замеченным. Он просто ошеломляет. Своей силой и мощью. Поверь мне, у тебя тоже не будет иммунитета к нему.
Лорен могла сосчитать по пальцам людей, которые были способны ввести ее в ступор за всю ее жизнь — два учителя по боевым искусствам, иногда отец, по крайней мере, в тех редких случаях, когда он был с ней строг, а теперь этот высокий, широкоплечий, эффектно красивый мужчина. Ян Грегсон выглядел как кинозвезда или дипломат, со своими темными волосами, загаром, мужскими, но все же утонченными чертами лица. И хотя ее обычно не привлекали мужчина в костюмах, она все же не была слепой или мертвой, поэтому готова была признать, что темно-синий костюм в тонкую полоску сидел на нем просто превосходно, он словно в нем родился. Он был, как и сказала Джулия, просто ошеломляющим.
Ян Грегсон обладал ослепительной улыбкой, твердым рукопожатием и глубоким британским акцентом, которого было вполне достаточно, чтобы девяносто девять процентов женского населения мира тут же упали к нему в постель в мгновение ока.
— Приятно познакомиться, Лорен. И довольно странно, что ты так похожа на свою сестру, даже для близнецов.
Она вернула ему такое же рукопожатие по силе, чем застала его врасплох, и выдала ему свою самую лучшую кокетливую улыбку.
— Очень приятно познакомиться с вами, Ян. И вы, конечно, оправдываете собой всю эту шумиху. Моя сестра, Трэвис и Антон, у вас тут настоящий фан-клуб.
Он выглядел немного смущенным, и Лорен догадалась, что мужчина настолько обходительный и уверенный в себе, как Ян, редко терялся, чтобы подобрать слова.
Натан тактично вмешался, предложив Яну хрустальный стакан виски, в то время как Джулия призвала всех попробовать ее экстравагантные закуски, которые она выставила. Последние гости вечера — Эрик Чанг, один из архитекторов, работающих в фирме, и его жена Карен — прибыли буквально через несколько минут.
Лорен быстро обнаружила, что Ян совершенно не испугался ее откровенному замечанию, и оно его нисколько не обеспокоило, на самом деле, он казалось, находил его довольно забавным. С его согласия она поведала ему о своих путешествиях и некоторые истории, которые она освещала для журнала. Он тоже много путешествовал, и это было неудивительно, учитывая, что его семья владела мировой сетью роскошных отелей и курортов.
Джулия специально, хотя как бы незаметно, усадила их рядом друг с другом за ужином, и Лорен сочла это на самом деле лестным, иметь такого очаровательного и внимательного собеседника за столом. Она столько времени проводила со своей съемочной группой, делясь пиццей и пивом, что стала уже своим парнем в доску и почти забыла, каково это находиться рядом с настоящим джентльменом. Не считая, конечно, ее ужасного свидания вслепую с Даниэлем. И сегодня за ужином она рассказала всем присутствующим за столом о своем неудачном свидании вслепую, обвиняя шампанское и вино, которые она пила, они и развязали ей язык.
Ян нашел ее приключения очень смешными, и так сильно смеялся, что ему даже пришлось вытереть слезу или две.
— Боже мой, а ты действительно сила, с которой нужно считаться, не так ли? — улыбаясь спросил он. — Я очень рад, что пришел сегодня сюда вечером, Лорен. Не могу вспомнить, когда в последний раз так смеялся.
Лорен ухмыльнулась.
— Рада служить. Хотя почему мужчина, который столько на себя взвалил, видно же, что не смеется слишком часто, это, если честно, вне моего понимания. Или почему ты пришел один сегодня вечером, а не со своей девушкой?
Ян мгновенно стал серьезным, потянувшись за бокалом вина, чтобы скрыть свое явное неудобство.
— Есть веская причина для обоих этих обстоятельств, — тихо ответил он.
— Ты влюблен в кого-то, а она не испытывает к тебе тех же чувств, — тут же заметила Лорен. — Она что, идиотка?
Он подарил ей слабую улыбку, но не стал отрицать, что она попала в самую суть.
— Нет, не идиотка. Она просто понятия не имеет, как я к ней отношусь, потому что я ни разу даже не намекнул ей о своих чувствах.
— Ах. — Лорен кивнула, подцепив еще один кусочек райского персикового десерта Джулии со свежими сливками. — Значит, она замужем. Иначе ты бы сказал.
Ян настороженно оглянулся вокруг, пытаясь убедиться, что никто больше их не слушает.
— Ты очень наблюдательна, мисс МакКиннон, — ответил он с неохотной улыбкой. — Пожалуй, слишком наблюдательна, что не для твоего же блага. Но мне почему-то кажется, что ты также можешь и хранить тайны? Я бы не хотел, чтобы еще кто-то за этим столом, узнал об этом.
— Хм. — Лорен слизала сливки с вилки в очень нежной манере, как леди. — Я правильно понимаю, что женщина, о которой мы говорим, известна кому-то еще за этим столом? Тогда либо она работает на тебя, либо на Натана.
— Первое, — неохотно признался он. — Но я все же был бы признателен тебе сохранить это в тайне, Лорен. Особенно от твоей сестры, поскольку боюсь, что она уже что-то заподозрила.
Лорен показала ему, как будто закрывает рот молнией.
— Ни слова. Честью скаута. Конечно, я никогда не была девочкой-скаутом. Слишком много правил и положений, не говоря уже об отвратительной форме, в которой мне пришлось бы все время ходить.
Ян опять засмеялся.
— Могу себе представить хаос, который бы начался, если бы ты была в лагере скаутов. Но я ценю, что ты сохранишь мое признание при себе.
— Да, ничего особенного, — пожала она плечами. — Хотя это все же не объясняет, почему такой парень, как ты, сегодня пришел сюда без девушки. В смысле, я понимаю твою запретную любовь и все такое, но почему ты так тоскуешь по ней?
Он задумчиво улыбнулся.
— Очень просто, на самом деле. Если я не могу иметь ее, я просто не хочу никого другого. У меня есть несколько друзей-женщин, которые время от времени посещают со мной вечеринки и мероприятия в обществе, но все наши отношения носят исключительно платонический характер. Мысль о романтической связи с кем-то, кроме моей запретной любви, как ты ее назвала, не греет.
Лорен низко присвистнула.
— Вот, черт. Единственное, что я могу сказать, эта девушка должно быть очень горячая красотка для такого парня, как ты, если ты решил жить как монах, потому что не можешь ее получить. И как долго ты живешь, как монах? Ну с тех пор, как ты… эм… переспал с кем-то? Вы, британцы, именно так выражаетесь, верно?
Он с недоверием смотрел на нее.
— Я не могу поверить, что ты вот так просто спросила меня об этом, но если учесть, что последние два часа я слышал рассказы о всех твоих диких приключениях и… сомнительных свиданий вслепую, то да…. И я пришел к выводу, что тебя фактически невозможно запугать, раз ты спрашиваешь фактически виртуальных незнакомцев о… э-э… когда он переспал последний раз.
Она нахально ему подмигнула.
— Я скажу тебе, если ты скажешь мне. У меня «засуха» уже восемнадцать месяцев.
Ян рассмеялся, несмотря ни на что.
— Я скорее всего переплюнул тебя в этом вопросе. На несколько месяцев.
Она покачала головой.
— Какая потеря. Я надеюсь, что эта цыпочка проснется в скором времени и почувствует запах роз, оценит то, что она могла бы получить.
— Я польщен, — сухо заметил Ян. — Могу я вернуть тебе комплимент? Кто бы ни был тот мужчина, в которого ты влюблена, он настоящий дурак, что не ценит тебя.
Лорен потеряла дар речи, что бывало с ней очень редко.
— Как… я имею в виду, что не… там не такая ситуация, как у тебя. В любом случае, не совсем такая.
Он пожал плечами.
— Мне совсем не обязательно знать детали, чтобы определить, что ты в тех же обстоятельствах. Ты не единственная, у кого отличные навыки наблюдения, Лорен. Меня обучали этому с очень раннего возраста. И доверяя своему чутью, могу сказать, что твое сердце сильно разбито.
Она потянулась за бутылкой красного вина, но Ян опередил ее и наполнил ей бокал. Она долго делала глотки, прежде чем поднять свой бокал в тосте.
— Вот что мы должны сделать, — произнесла она как бы в шутку, дразняще проведя рукой вверх и вниз по рукаву изготовленного на заказ его пиджака. — Мы должны послать к черту нашу безответную любовь, успокоить свои разбитые сердца и закончить нашу засуху. Что скажешь, красавчик?
В карих глазах Яна сверкали смешинки.
— Я бы сказал, что ты очень красивая и очаровательная женщина, и что я невероятно польщен твоим предложением. Но... — он с сожалением покачал своей темной головой, — сердце хочет того, чего оно хочет, Лорен. И мое сердце принадлежит другой, даже если она никогда не узнает об этом.
— Понимаю. — Она вздохнула. — Но сердце не всегда должно участвовать, когда дело доходит до… ах… спальни. На самом деле, мое откликалось только один раз. Мы можем, конечно, соболезновать нашей взаимной глупой влюбленности, но немного повеселиться не помешает.
Ян наполнил свой бокал.
— Ну, тогда у нас будет совсем другая проблема, — поддразнил он ее. — Видишь ли, я предпочитаю брать на себя ответственность за все аспекты своей жизни, включая и спальню. Но у меня почему-то такое чувство, что у нас с тобой будет немного… назовем борьбой за власть… в спальне.
Лорен очень старалась не вспоминать, что у нее с Беном всегда был равноправный обмен в спальне, хотя она любила верховодить и делала это часто. Но ей также нравилось, когда он доминировал над ней.
Запоздало осознав, что Ян вежливо ждал ее ответа, она подмигнула ему.
— Боюсь, нарушить сделку, — поддразнила она. — Тем более, что вынуждена была оставить дома наручники и флогеры.
Ян засмеялся во все горло, Лорен поймала обнадеживающий взгляд Джулии и застонала про себя. Ей определенно придется после ужина поговорить с сестрой, объяснив, что, хотя Ян, несомненно, завидный жених, ничего не будет. Пока его сердце будет принадлежать другой женщине, а ее… ну, только один мужчина смог заполучить ее сердце.
***
Октябрь Биг Сур
— Вот. Готово. Что ты думаешь?
Лорен внимательно осмотрела часть перил террасы, который ее отец только что закончил ремонтировать. Жизнь близко к океану требовала повышенного ремонта и обслуживания, чем в обычном коттедже, чаще появлялась гниль и плесень на древесине.
— Выглядит отлично, папочка, — ответила она. — Спасибо, что пришел мне помочь.
Роберт пожал плечами.
— Мне это было в радость, для души, дорогая. Этот коттедж является свидетельством моих слов. И если бы у меня не было моей мастерской, а у твоей мамы студии в нашем доме, у меня был бы большой соблазн поменяться с тобой местами. Годы, которые я здесь прожил, были волшебными и особенными. Не то, чтобы дом в Кармеле не такой же особенный для меня, но… ты понимаешь о чем я.
Лорен кивнула, понимая, что ему не следовало объяснять словами свои чувства к этому коттеджу, которые она все время разделяла с отцом по поводу этого места. И хотя у мамы с сестрой тоже имелись приятные воспоминания об этом доме, они никогда не чувствовали той же привязанности, чтобы были у нее и отца, они просто наслаждались этим коттеджем.
— Я рада, что ты не планируешь сюда возвращаться, — поддразнила его Лорен. — Потому что тогда бы я привязала себя к террасе, добровольно это место я бы не покинула.
Роберт усмехнулся, начиная убирать свои инструменты.
— Не беспокойся, Лори. Мы с мамой сюда не собираемся переезжать. И я бы не смел тебя просить покинуть этот коттедж. Я знаю, как он для тебя был всегда важен.
— Спасибо, папочка. — Она опустилась рядом с ним на колени, чтобы помочь ему собрать инструменты, поцеловав его в щеку. — Надеюсь, сегодня я не слишком тебя отвлекла от дел.
Он быстро качнул головой.
— Ничего такого, что не могло бы подождать. Когда я уходил, твоя мать начала готовить, чтобы подготовиться к вашему дню рождения в эти выходные. А когда Натали орудует на кухне, мне лучше не вмешиваться.
— Джулия такая же. Когда я предложила ей помочь на той вечеринке, которую она устроила пару недель назад, мне показалось, что она готова была пырнуть меня ножом. И мне очень бы хотелось, чтобы мама столько не хлопотала по поводу небольшого ужина на наш день рождения. Мы с Джулс больше не маленькие девочки.
Роберт встал и обхватил дочь за шею, приобняв.
— Ах, но ты же знаешь свою мать, особенно, когда дело доходит до вечеринок. Она не из тех, кто ставит хороший фарфор и хрусталь или готовит много причудливых блюд. Она предпочитает приготовить такое количество еды, что можно накормить небольшую армию. И больше всего она любит находиться в окружении своей семьи и друзей как можно чаще. Особенно своих дочек. Когда Джулия переехала сюда из Нью-Йорка в прошлом году, твоя мать была на седьмом небе от счастья, что ее дети рядом с ней. Так пусть она немного вас побалует, а?
— Хорошо. — Она хихикала, как маленькая девочка, когда ее отец трепал ее по волосам, отчего еще больше прядей выбилось из ее косы. Только со своим отцом она могла хихикать, как девчонка. — У тебя будет время выпить со мной чашечку кофе, прежде чем ты поедешь домой? У меня есть половина лимонного пирога со сливками из пекарни.
— Что случилось с другой половиной? — спросил Роберт, подмигнув.
Лорен ухмыльнулась и потерла майку на плоском животе.
— Ты же знаешь, что калории у меня сжигаются быстрее, чем я их потребляю. Тебе повезло, что осталась еще половина. Пошли. Я даже позволю тебе сварить кофе.
Роберт вздрогнул.
— Отличная идея, дорогая, учитывая, что твой настолько сладкий, что можно укладывать кирпичи. Неудивительно, что в твоем одни сливки и сахар.
— Таким образом, я получаю одновременно и кофеин, и сахар, — пошутила Лорен, беря отца под руку и входя в коттедж.
Он с упреком посмотрел на нее.
— Ты же знаешь, что тебе не стоит употреблять в таком количестве сливки и сахар. Я понимаю, что ты научилась контролировать свое состояние за столько лет, но при слишком большой стимуляции, ты играешь с огнем, дорогая.
Она положила голову ему на плечо.
— Я знаю, папа. И поверь мне, у меня все под контролем.
Роберт остановился, кинув взгляд на нож, лежащий на кухонной столешнице.
— И ты хорошо знаешь мое отношение к этому предмету, юная леди. Каждый раз, когда я вижу его, я хочу задушить твоего дядю Малкольма за то, что он его тебе подарил.
— Ой, — Лорен поспешно схватила нож и спрятала его в кухонный ящик. — Прости. Я сегодня утром открывала им коробку.
Роберт осуждающе покачал головой, насыпая кофе в бумажный фильтр.
— Ты должна держать это смертоносное оружие взаперти. Я до сих пор не уверен, что оно даже законно в нашей стране. Не говоря уже обо всех многочисленных и разнообразных местах, куда ты ездишь по работе.
— Но я не беру… — протест замер у Лорен на губах, как только отец кинул на нее взгляд.
— Ты никогда не умела мне врать, Лори, — заявил Роберт, включив кофеварку. — Я единственный человек во всем мире, который может точно это сказать. Так что даже не пытайся сказать мне, что ты не берешь с собой этот нож. И хотя я понимаю, почему ты берешь его с собой, когда едешь в Богом забытые места от журнала, тебе не стоит его засовывать в сапог каждый раз, когда ты идешь в город за продуктами или едешь в Сан-Франциско, чтобы повидаться со своей сестрой. Так что сделай своему бедному старому отцу одолжение и оставь его дома, хорошо?
— Да, папочка, — послушно прошептала она, хотя оба знали, что она нарушит свою клятву, как только выйдет из дома.
За пирогом и кофе Роберт рассказал ей о нескольких проектах, над которыми работал. Он уже редко занимался архитектурным дизайном, за исключением, когда необходимо было присоединить еще одну комнату или сделать реконструкцию. В настоящее время он предпочитал работать руками, проектируя и строя мебель, беседки и шкафы.
Роберт сделал глоток кофе.
— А что насчет тебя, дорогая? Тебе все еще нравится жизнь, путешествуя по всему миру?
— Конечно. — Она посмотрела на него озадаченным взглядом. — А, почему ты спрашиваешь?
— Потому что что-то тебя беспокоит уже какое-то время, Лори. — Он был единственным человеком во всем мире, который мог называть ее так. — Иногда ты выглядишь грустной. Может даже немного подавленной. И это, моя девочка, совсем на тебя не похоже. Так расскажи своему отцу, в чем дело?
Лорен замешкалась, испытывая настоящее искушение, поплакаться на широком плече отца, зная, что он утешит ее и все будет хорошо. Но она была уже взрослой и слишком гордой, чтобы плакаться папочке, когда ей необходимо было самой со всем разобраться. Прошло уже много времени с тех пор, как она делала нечто подобное, став совершенно независимой с того времени, когда начала сама ходить.
— Ничего особенного, папочка, — пробурчала она. — Я все еще злюсь на своего босса за то, что он не разрешил мне поехать в Бразилию. И мне все равно, какие бы оправдания он не говорил. Я все еще настаиваю, что он нарочно меня туда не отправил.
Роберт загоготал.
— Ты обижаешься, не так ли, дорогая? Ну, на мой взгляд, твой босс очень мудрый и очень храбрый мужчина. На самом деле, в следующий раз, когда я буду в Нью-Йорке, я готов угостить его выпивкой в знак благодарности. И если бы он разрешил поехать тебе в Бразилию, зная о рисках, я бы настоял, чтобы его уволили или дали бы медицинское заключение на предмет его психической адекватности.
— Папа, ты несерьезно, же? — спросила Лорен, пытаясь скрыть панику, которую вызвали его слова. — Ты же не собираешься пригласить Бена выпить, правда?
Он подмигнул.
— А что? Что такого, Лори? Боишься, что твой босс расскажет мне байки о твоих приключениях? Поверь мне, дорогая, ничто меня не сможет шокировать, чтобы он не сказал.
«Да? — и этим вопросом она скорее спрашивала себя. — А как насчет того, что у нас с боссом был дикий роман пять лет назад прямо здесь, в этом самом коттедже. На самом деле, прямо на этом месте, где ты ешь пирог и пьешь кофе, которое было одним из многих мест, где мы… эм…»
Но, конечно, она ничего не сказала о своем злополучном романе с Беном, держа его в тайне в течение очень долгого времени. Она быстро сменила тему, спросив отца о его любимой футбольной команде, зная, что он с радостью начнет говорить на эту тему, причем бесконечно долго.
Однако, когда Роберт через некоторое время вернулся домой в Кармель, Лорен ничего не могла с собой поделать, как только смахивать непослушные слезы с щек. За все эти годы она очень хорошо научилась блокировать воспоминания и боль, которая всегда сопровождала эти воспоминания, но были такие дни, например, как сегодня, когда она не могла о нем не думать и не вспоминать.
Куда бы она не пошла — в салон, по окрестностям, по берегу и пляжу, все было связано с Беном. Она даже подумывала заменить всю мебель в доме — кровать, два дивана, стулья, даже кухонный стол, потому что на всех этих предметах мебели они занимались любовью, как и на многих других. Но если бы она сделала нечто подобное, несомненно, ее родители бы вопросительно подняли брови, что-то заподозрив, поэтому она ничего не изменила.
Она просмотрела серию фотографий, которые она сделала во время своего последнего визита в Сан-Франциско, думая, что вероятно ее мама захочет выставить их у себя в галереи. Налила себе бокал вина и села смотреть на закат на террасе, невольно вспоминая каждый раз, как она сидела здесь с Беном. Ужин, который она купила в Монтерее сегодня, был тамале, и хотя она обычно смаковала каждый кусочек, сегодня все на вкус ей казалось, как опилки.
Она долго смотрела на бутылку текилы, но в итоге убрала ее, понимая, что никакое количество алкоголя не вылечит ее разбитое сердце сегодняшним вечером. Вместо этого она сделала себе гигантскую кружку горячего шоколада, завернулась в свой старенький потрепанный фланелевый халат и побрела обратно босиком на террасу, чтобы понаблюдать за появляющимися звездами, изо всех сил стараясь не вспоминать, как Бен терпеливо показывал ей все созвездия.
Ей потребовалось много времени, чтобы заснуть в эту ночь, и когда она, наконец, провалилась в сон, судорожно ворочаясь, то видела сны о Бене.
Он лежал на спине и стонал, его глаза были закрыты, пока она целовала, прокладывая путь вниз по груди, ее язык кружил над каждым его соском.
— Тебе нравится так, Голубые Глаза? — прошептала она. Ее рука скользнула по его твердому прессу, ухватив эрекцию. — Да, можно и так сказать.
— Ты ведьма, — хрипло прошептал он. — Зеленоглазая, сексуальная маленькая ведьма. И у тебя самый невероятный рот, черт возьми!
Бен ухватился за простынь, сжав ее в кулаках, двигая своими бедрами вверх, длинными толчками, полностью возбужденный ее ртом. Его член был жестким, но продолжал увеличиваться при каждом движении ее рук, при каждом взмахе ее языка, пока он не стал слишком большим для нее.
А затем он ее полностью удивил, каким-то образом переместив, что она оказалась на четвереньках, а он вошел в нее сзади, взяв все под свой контроль. Он трахал ее длинными, глубокими движениями, пока она не стала ощущать, как головка его члена дотрагивается до ее матки. Она ухватилась за кованое изголовье кровати, пока он двигался в ней, словно смертельно оголодавший. Их тела блестели от пота, и она почувствовала, как зарождается ее оргазм с каждым жестким его толчком.
— О, Боже, Бен. Это так хорошо, — воскликнула она. — Да, продолжай в том же духе! Я так близко, детка, так близко. Только не останавливайся.
— Никогда, — выдохнул он, обхватив ее за талию, его губы блуждали по ее шеи. — Я никогда не перестану хотеть тебя, Лорен, никогда не перестану быть для тебя таким. Я всегда буду хотеть…
Она резко проснулась, приняв сидячее положение, изо всех сил пытаясь отдышаться и понять, что происходит. Пот бисером выступил у нее на лбу, она почувствовала, как налилась ее грудь, как стали жесткими и почти болезненными ее соски. Она закрыла глаза и немного поерзала от смущения, поймав себя на мысли, насколько стала мокрой и насколько ее тело умоляло об освобождении. Она знала из прошлого опыта, из прошлых снов, точно таких же, как этот, единственное, что ей оставалось — едва дотронуться до себя, чтобы тут же испытать оргазм.
Но самой тревожной реакцией на эротический сон о Бене, были мокрые следы от слез. Она нетерпеливо от них отмахнулась, злясь на свою слабость. Но буквально спустя мгновения ее стройные плечи задрожали от ее возобновившихся рыданий. И именно тогда она, наконец, поняла, что только в своих снах, как этот, сможет быть с Беном.
Глава 15
Ноябрь Нью-Йорк
— Привет, Бен. Роберт МакКиннон хочет тебя видеть. Он знает, что не назначал с тобой встречу, но он надеется, что ты смог бы ему уделить пару минут.
И от неожиданного объявления Ким, Бен немедленно оторвал взгляд от кучи документов на своем столе-кучи, которая не кончалась, независимо от того, сколько часов он проводил в своем кабинете.
— Он действительно здесь, в офисе? — недоверчиво спросил Бен. — Не у телефона?
— Сидит прямо напротив меня, — подтвердил Ким тихо.
В очередной раз мысли Бена начали блуждать о полдюжине разных вариантов, о чем отец Лорен хочет с ним поговорить. И даже пытаясь придумать хотя бы одну правдоподобную причину, он обнаружил, что складывает стопки бумаг в одну аккуратную стопку и говорит Ким:
— Хорошо. Дай мне около двух минут, а затем пригласи.
— Как скажешь.
Он поспешно закончил уборку на своем столе и взглянул на монитор своего компьютера, поразившись, что уже прошло четыре часа. Сегодня был относительно тихий день, за исключением кучи документов, которые он пытался изучить, до Дня Благодарения оставалось всего два дня. В офисе оставалось почти половина сотрудников, никто в настоящее время не был в командировках, завтра офис закроется на несколько дней. Бен был полон решимости закончить все к вечеру, чтобы завтра с Элли они могли покинуть город в нормальное время. Они собирались провести праздничные выходные с ее друзьями в их обширном поместье в Хэмптоне, он, если честно, не особенно хотел туда ехать. Они провели последний День Благодарения с Катриной и Дунканом, и Бен чувствовал себя неуместно в их роскошном особняке. Их «маленькое праздничное собрание» включало в себя более чем двух десятков человек, и большую часть времени он притворялся, что ему нравится у них. Но, единственное, чего он действительно хотел, это съесть сытный ужин из индейки, водрузить ноги на кофейный столик и несколько часов смотреть футбол. Вместо этого он вел беседы с большим количеством пафосных снобов и старался изо всех сил не показывать Элли насколько он несчастен, тем более, что она просто явно наслаждалась собой и обществом. Излишне говорить, что повторение прошлого года было последним, что он хотел бы осуществить в эти выходные.
Но он пытался, действительно пытался работать над своими отношениями с Элли, доставлять ей радость, следовательно, делать то, что могло сделать ее счастливой, старался избегать любые ее эмоциональные потрясения и расстройства. И в последнее время все было значительно спокойнее, хотя отчасти потому, что они оба ездили в командировки и не часто видели друг друга. Ее родители в прошлые выходные покинули город после своего длительного визита, а Элли всегда сдерживала свои эмоции, когда они были рядом.
Бен понял, что провести выходные на День Благодарения с заносчивыми друзьями Элли было просто частью его работы, в качестве поддерживающего парня, и что ему придется смириться с этим на несколько дней. И, к сожалению, это также означало каждый день носить брюки, рубашки и кашемировые свитера, в которых будут все остальные мужчины. И свою любимую одежду, в которой он был в данный момент, темные джинсы, оливковую «хенли» и походные ботинки Меррелл, он должен будет оставить дома.
Бед вдруг забеспокоился, может он одет слишком небрежно для первой встречи с отцом Лорен, но его беспокойство быстро прошло, как только Роберт МакКиннон вошел к нему в кабинет.
Отец Лорен был одет почти также, в черные джинсы, серый вязанный свитер под горло и черные замшевые полуботинки. У него было мужественное, красивое, загорелое лицо, черные волосы, видно недавно растрепанные на ветру, и острые, умные зеленые глаза такие же, как у его дочери.
Бен встал, чтобы встретить его на середине комнаты, удивившись, когда его рука оказалась в твердой хватке.
— Мистер МакКиннон. Приятно познакомиться, сэр, — почтительно поприветствовал Бен. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Роберт коротко кивнул и сел.
— Мне тоже приятно познакомиться с вами, молодой человек, — ответил он глубоким голосом, и Бен вспомнил их предыдущий разговор. — И называйте меня Роберт, пожалуйста. Я и так уже чувствую себя старым, зная, что моим девочкам исполнилось двадцать шесть в прошлом месяце. Не успеешь оглянуться, как я стану дедушкой.
— Правда? — Вежливо спросил Бен. — И одна из ваших дочерей осчастливит вас в ближайшее время?
Роберт хмыкнул.
— Ну, день, когда Лорен наконец успокоится и заведет семью, может никогда не наступить в моей жизни. Но ее сестра познакомила нас с молодым человеком в прошлом месяце, и у меня есть сильное подозрение, что свадебные колокола зазвонят в следующем году.
Бен улыбнулся, почувствовав прилив облегчения, что Лорен не была той близняшкой, которая в не столь отдаленном будущем собиралась подарить родителям внуков.
— Уверен, что вы и ваша жена рады.
— Да, достаточно хорош, — согласился Роберт хрипло, его шотландский акцент был более выражен. — Но для отца ни один мужчина не будет достаточно хорош для его маленькой дочки. У тебя есть дети, Бен? Жена?
Бен покачал головой.
— Нет, сэр,.. Роберт. Я свободен. По крайней мере, я не женат, но у меня есть девушка.
— Тогда однажды ты поймешь. Не то, чтобы Натан не хороший молодой человек, он делает все, чтобы моя Джулию была счастлива, и она действительно счастлива, я не видел ее такой уже долгое время. Но Лорен... — Роберт покачал головой. — Я не уверен, что есть человек, обладающий храбростью, чтобы взять ее. Но тут я ничего нового тебе не скажу, поскольку ты все знаешь сам. И именно поэтому я сегодня пришел к тебе.
— Боюсь, что не совсем улавливаю суть, Роберт, — признался Бен.
— А, где мои манеры?! — Роберт сам себя упрекнул. — Я не извинился за вторжение без предупреждения. Надеюсь, я не отвлекаю тебя от чего-то важного.
Бен указал на кучу бумаг с кривой улыбкой.
— Вы спасли меня, на самом деле, — признался он. — От скукотищи. Чем я могу вам помочь, Роберт?
— На самом деле, что я могу сделать для тебя, Бен, — поправил Роберт. — Я хотел поблагодарить тебя лично за то, что ты не отправил Лорен в Бразилию пару месяцев назад. Я могу себепредставить, какое сражение ты вытерпел, чтобы добиться своего.
Бен невольно улыбнулся.
— Мне казалось, что лучше провести девять раундов с Мэйвезером, чем сообщать Лорен, что ее отстранили от командировки. Это определенно было бы менее болезненно. (Флойд Мейвезер Младший (англ. Floyd Mayweather Jr.; род. 24 февраля 1977, Гранд-Рапидс, штат Мичиган, США) — непобеждённый американский боксёр-профессионал, выступавший в полусредней весовой категории. – прим. пер.)
Роберт усмехнулся.
— Ты храбрый мужчина, Бен. И умный. Мы с женой очень благодарны и рады, что ты принял решение не отправлять ее в эту поездку. Я знаю, что моя дочь независима до ярости и абсолютно бесстрашна, но иногда ее независимость не всегда руководствуется здравым смыслом. Я рад, что тоже самое нельзя сказать о тебе.
— Я всегда беспокоюсь о безопасности своих подчиненных, съемочных групп, когда они отправляются в командировки, — заверил его Бен. — И я бы никогда не признался в этом ни одной женщине, особенно Лорен, но время от времени мы должны все должны вспоминать, что они женщины. Как только я услышал о ситуации в Бразилии, тут же принял решение, что Лорен туда не поедет. Даже если бы мне пришлось привязать ее здесь, чтобы она туда не попала. Я даже угрожал позвонить вам, если она будет продолжать настаивать на своем.
Роберт зашелся смехом.
— О, я только могу представить ее реакцию на твою угрозу! Я удивлен, что она не вытащила этот ужасный нож из своего сапога и не приставила к твоему горлу, пока ты не передумал.
— Поверьте мне, я следил за ее руками, — сухо ответил Бен. — Это правда, что ее дядя подарил ей его, когда ей исполнилось пятнадцать?
— К сожалению, да, — безропотно ответил Роберт. — Мой младший брат сам был неуправляемым и диким, очень похожим на Лорен, и они всегда были не разлей вода. Она крутила Малкольмом как хотела, и он баловал ее донельзя. Но их отношения были настоящим благословением. Мэл помог Лорен больше, чем я могу даже сосчитать, то, что он сделал для нее, никто не смог бы.
— В смысле, с ее синдромом СДВГ?
Выражение лица Роберта сменилось на потрясенное.
— Она рассказала тебе об этом? — удивленно спросил он. — Она никогда, никогда никому не говорила об этом, она слишком гордая, чтобы даже признавать свой синдром. С какой стати она тебе рассказала?
Бен сразу понял свою оплошность и стал быстро импровизировать, чтобы как-то скрыть свой промах.
— Возможно, она как-то слишком много выпила. Я заметил, что она склонна болтать, когда выпивает. Как и большинство людей, конечно, — поспешно добавил он. — И не то, чтобы Лорен так часто переусердствует со спиртным, насколько мне известно.
Роберт странно на него посмотрел.
— Лорен может перепить большинство взрослых мужиков, она пьет с шестнадцати лет или около того. Это все ее метаболизм, который очень быстро все сжигает. Именно поэтому она пьет галлон самого крепкого кофе в мире и ест около фунта сахара каждый день. Поэтому я не уверен, что большое количество алкоголя могло заставить ее доверить тебе то, что она абсолютно отказывается обсуждать с кем-либо, даже со своей семьей. Но, с другой стороны, кто может сказать, что действительно происходит в уме этого ребенка.
Бен почувствовал, как на лбу выступил пот, он нервничал.
— Ну, у нее, безусловно, блестящий ум. И увлекательный. Какими бы ни были у нее трудности, Лорен очень много сделала, чтобы их преодолеть.
— Да. Мы с мамой очень гордимся ею, — согласился Роберт. — Она очень талантливый фотограф, а также… еще лучший художник, чем считает. И… ах, вот почему… ах, неважно, просто кое-что внезапно пришло мне в голову. Слушай, Бен, если ты действительно хочешь отдохнуть от этой чертовой бумажной волокиты, почему бы тебе не позволить мне угостить тебе выпивкой? Как бы сказав спасибо, что присматриваешь за моей Лорен”
Бен поднялся и потянулся к своему пиджаку.
— Это, безусловно, лучшая идея, которую я слышал за весь сегодняшний день.
Пока они шли к местному пабу, который находился недалеко и туда часто заглядывал весь офис, Бен узнал от Роберта, что он прибыл в город со своей женой (и Лорен) провести праздник День Благодарения со своей свояченицей.
— Я не знал, что Лорен здесь, в Нью-Йорке, — признался Бен. — Я имею в виду, что до следующей недели она свободна, пока их съемочная группа не улетит в Испанию, но я подумал, что она могла бы заглянуть на короткое время в офис.
Роберт пожал плечами.
— Мы приехали вчера вечером, так что еще не пробыли здесь и целый день. Жена и ее сестра ходят по магазинам и обедают или делают все, что они всегда делают, когда вместе. Что касается Лорен, мне кажется она сказала, что хотела бы встретится со старыми друзьями.
— Ты имеешь в виду того Франко-персонажа? — проворчал Бен. — Я встречался с ним однажды в этом самом баре, как только начал работать в журнале. Он и Лорен казались очень… ах, дружелюбными.
Роберт усмехнулся, садясь за свободный столик.
— Большинство мужчин сначала плохо относятся к Франко. В отличие от женщин. Но Франко как брат для моих девочек, с тех пор, как им исполнилось четыре года. Теперь, что касается одного из младших братьев — Карло, они с Лорен… то опять начинают, то прекращают встречаться вот уже несколько лет.
Позвоночник Бена застыл, к ним подошел официант, чтобы принять заказ.
— В самом деле? Я не знал, что у Лорен есть парень. По крайней мере, она никогда не упоминала об этом.
Роберт заказал 18-летний Макаллан, в то время как Бен собирался заказать пиво, но потом передумал и произнес:
— То же самое. Это хороший напиток для холодного дня.
Пока они ждали свои напитки, Роберт более подробно стал рассказывать о Карло.
— Он не совсем парень Лорен, — пояснил он. — В конце концов, они выросли вместе, играли вместе, когда мы посещали Нью-Йорк. Они поддерживают связь, видятся один или два раза в год. Но Лорен все время уезжает в какой-то отдаленный уголок мира, как ты знаешь, в то время как актерская карьера Карло предполагает, что он находится на месте в течение нескольких месяцев.
— Он актер? — спросил Бен с удивлением, не в состоянии представить Лорен с кем-то подобным.
— Карло Ди Нардо. Я сам не любитель кино, но он снялся в серии приключенческих фильмов, и у него получилось.
Бен кивнул.
— Теперь я понял, кто он. Он главный герой во всех этих фильмах про Джека Кордеро. Довольно успешный парень. Я не знал, что он брат Франко.
— Ну, они немного отличаются по внешнему виду это уж точно. В последний раз, когда я видел Карло, он был похож на кинозвезду, очень учтивый, хорошо одет. В то время как Франко… ты сам его видел.
Подошел официант с заказанными напитками, Роберт поднял свой бокал в тосте.
— Спасибо, Бен, что уберег мою Лорен. Несмотря на то, что она боролась с тобой зубами и ногтями, чтобы поехать туда, — пошутил он.
Бен улыбнулся в знак признания и сделал глоток прекрасного односолодового виски. Он не часто пил нечто похожее (конечно, не такую дорогую марку), но сегодня этот виски безусловно соответствовал его нынешнему настроению.
Продолжая по-дружески общаться с Робертом, Бену пришло в голову, что он мог уже давно вот так с ним общаться, если бы пять лет назад сделал другой выбор. Отец Лорен был совсем не таким, как он думал. Он не был богатым отчужденным снобом, как отец Элли, Роберт МакКиннон был деловым, не витающим в облаках, говорил четко и открыто, был чрезвычайно привлекательным и очень умным.
Но он не мог не задаваться вопросом, относился бы Роберт к нему иначе, тому Бену пятилетней давности, когда у него не было постоянной работы, денег и обычных вещей, кроме тех, что он вез на своем повидавшем виды мотоцикле. Он готов был поспорить, что Роберт бы не сидел напротив того Бена, как сейчас, потягивая дорогой виски и благодаря его за заботу о своей дочери.
— Лорен сказала нам, что ты пришел в National Geographic Travel только в январе, — заметил Роберт. — А где ты работал до этого?
— В Conde Nast, а до этого в журнале Outdoor. Но тогда я не просиживал штаны в кабинетах, я писал о путешествиях, ездил в командировки, как и Лорен.
— Хм. — Роберт допил свой виски и показал официанту повторить. — Почему же ты отказался от этого? Устал от путешествий? Или взыграли амбиции?
— Не то и не другое, — честно признался Бен. — Мне нравилось путешествовать, и большую часть своей жизни я писал статьи. Я никогда в жизни серьезно не рассматривал карьеру редактора. Но, думаю, обстоятельства поменялись.
— Твоя подруга должна быть рада, что ты чаще бываешь дома.
Бен кивнул.
— Да, она рада. Столько много командировок осложняют отношения.
Бен почувствовал себя немного неловко, обсуждая Элли с отцом Лорен, хотя Роберт точно не имел ни малейшего представления о его романе с его дочерью.
— Ну, она, должно быть, очень особенная женщина.
— Да, — согласился Бен. — Она... ну, она хорошо мне подходит… поддерживает меня.
К счастью, Роберт изменил тему, как только они закончили свою выпивку, положив на стол несколько купюр, потом поднялся на ноги.
— Я должен встретиться с дамами за ужином, — сказал он Бену, — так что мне лучше пойти. Спасибо, что нашел время выпить со мной, Бен. Я рад поближе с тобой познакомиться.
— Могу сказать то же самое, сэр,… Роберт. — Бен быстро пожал руку пожилому человеку. — Спасибо за выпивку. И за то, что спасли меня от смертельной бумажной работы.
Роберт рассмеялся.
— Ты должен сжечь все эти бумаги и вернуться на дорогу, обратно к своим статьям. Это же очевидно даже такому постороннему человеку, как я, в чем твоя истинная страсть. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить минуты на такую ерунду, Бен.
— Я буду иметь это в виду. Приятного пребывания в Нью-Йорке и дня Благодарения.
— И тебе тоже, Бен. Надеюсь когда-нибудь увидеть тебя снова.
***
Роберт усмехнулся, останавливая такси, чтобы доехать до ресторана, где он должен был встретиться с Натали, Мэдди и Лорен за ужином. От него ничего не ускользнуло, черта характера, которую он приписывал годам изучения архитектурного дизайна, а в последнее время занимаясь дизайном мебели. Обе профессии требовали внимания к деталям и умения сосредотачиваться, не говоря уже об огромном терпении.
И, несмотря на уверения Лорен, что ей сходили с рук за столько лет все ее проделки, по крайней мере, она так думала. Он каждый раз был в курсе, когда она сбегала из дома еще подростком, знал все ее дикие выходки, в которых она принимала участие, и каждый раз замечал, когда она воровала сахар или позже выпивку. Но он также был в курсе, что Лорен имела отличную голову на плечах, что она никогда не сделает ничего незаконного и не пойдет на риск, и сможет позаботиться о себе в любой ситуации.
Но именно вот эта ситуация каким-то образом проскользнула мимо него, с горечью признался он себе. Его скрытная, хитрая дочь проделала просто прекрасную работу, скрыв все от своих родителей и сестры-близняшки. Хотя он не мог сказать наверняка почему. Но он однозначно мог сказать и у него не возникало ни тени сомнения теперь, когда он лично познакомился с Беном Рафферти, между этим молодым человеком и его дочерью что-то было.
Хотя бы взять упоминание Бена о блестящем уме Лорен, и признание Робертом ее художественного таланта, которое вызвало в памяти некоторые вещи. На протяжении многих лет Лорен так же, как и Джулия разрешали некоторые фотографии, сделанные лично ими, или какие-то наброски и зарисовки выставлять в галерею Натали, они всегда пользовались большим успехом, и ряд фотографий Лорен, в частности, пришел Роберту на ум в тот момент, когда он воочию познакомился с Беном.
Всего было выставлено десять или двенадцать фотографий (он не мог точно сказать в данный момент), Лорен назвала свою коллекцию «Одиночка». Все фотографии были черно-белыми, как Лорен предпочитала и большинство фотографий снимать, на них был мужчина в профиль или в тени. Они были сделаны в окрестностях Биг-Сура, Роберт тут же узнал все места, но… Хотя в большинстве случаев Роберт не мог полностью разглядеть лицо мужчины на снимках, было одно или два, где он смог составить его портрет, который остался у него в памяти.
Лорен постоянно продолжала утверждать, что человек на фотографиях был всего лишь незнакомцем, проезжающим мимо по городу, бродягой, одиночкой. Но после совместной выпивки Роберт задавался вопросом, сколько по времени Бен Рафферти оставался в Биг-Суре, и какие у него были отношения с Лорен. Особенно насколько враждебно Лорен отзывалась о нем, обсуждая своего босса мимоходом, часто ругаясь на него, и как она относилась к прозвищу «Бен-ублюдок», которое дала ему Джулия.
И оказалось, что мужчина, с которым Роберт только что выпивал, на самом деле, был тихим, вдумчивым, с уважением относящимся к другим, добрым, и он понятия не имел, почему его дочь реагировала настолько жестоко, когда о нем заходила речь.
— Ах, здесь явно что-то есть, дорогая. И я разберусь с этим в ближайшие дни, — произнес он сам себе с усмешкой. — Твой старый отец не настолько тупой, как тебе хочется верить.
Глава 16
Декабрь Нью-Йорк
— Ты выглядишь великолепно, cara, — прошептал Карло на ухо Лорен, когда они вошли в банкетный зал. — Очень, очень сексуально. Все на тебя смотрят.
Лорен сопротивлялась желанию поправить свое нижнее белье, чтобы вздохнуть, под облегающем платьем.
— Все скорее всего пялятся на тебя, Карлито, задаваясь вопросом, действительно ли ты тот самый актер, который играл Джека Кордеро, пытаясь набраться смелости, чтобы попросить у тебя автограф. Что касается сексуальности, у меня такое чувство, что мне не хватает кастаньет с этим нарядом. Или красной розы между зубами, крича: «Оле!».
Карло хмыкнул.
— Большинство танцоров фламенко обычно не носят таких облегающих платьев и настолько не оголяют свою декольте. Не то, чтобы я особо жаловался по поводу этого, кстати. Но платье на тебе выглядит так, будто оно было создано специально для тебя. Che belisimma!
— Да, ну, все это кружево вызывает настоящий зуд, и ноги уже начинают болеть в этих проклятых туфлях, — посетовала она. — Мне не следовало поддаваться Мэдди уговорить себя надеть это убийственное платье. Я имею в виду, это же рождественская вечеринка, а не Хэллоуин.
Карло покачал головой, поскольку уже больше двух десятилетий он каждый раз слышал от Лорен одно и тоже.
— Расслабься. Ты выглядишь сексуально. Все же жаль, что ты не дотягиваешь четыре или пять дюймов до стандартов супермодели. Ты бы была самой невероятной супермоделью.
Лорен издала совсем не женственный звук.
— Ты должно быть шутишь. Как будто я позволила бы кому-то говорить, что мне надевать или чем питаться, чтобы стать нулевого размера. Нет, я намного счастливее по ту сторону объектива, мой друг. А ты и так уже окружен со всех сторон супермоделями и актрисами, и звездами эстрады. Время от времени тебе просто необходима нормальная, обычная девушка, чтобы опустить тебя на землю.
Карло намеренно скользнул рукой по ее талии, к концу черного кружева, накрыв ее задницу и сжав.
— Это предложение, cara? Потому что ты давно не давала мне такой привилегии.
Она с силой ущипнула его за руку, вызвав вскрик, отчего он тут же убрал свою руку с ее задницы.
— Нет, не предложение, — парировала она. — Мы давно договорились, что нам с тобой намного лучше оставаться друзьями. Я не хочу быть одной из твоих многочисленных женщин. Так что никаких предложений и привилегий не будет.
— Хорошо. — Карло резко вздохнул. — Но нельзя винить парня за попытку. И знаешь, cara, если бы ты только сказала, что можешь стать для меня той единственной женщиной…
Лорен саркастически посмотрела на него.
— Полная чушь, Карло. Без обид, но твои актерские способности не настолько хороши, чтобы меня убедить, что ты будешь верен. Или что ты до такой степени заинтересован во мне. Я предполагаю, что ты кидаешь очередной шар, авось повезет, и готов сейчас сказать что угодно, только чтобы залезть ко мне в трусики. Но учитывая, насколько облегающее это платье, это было бы очень трудно осуществить.
Платье, о котором шла речь, было из черного кружева с длинными прозрачными рукавами, глубоким V-образным вырезом от плеч, плотно прилегающим к талии и бедрам, внизу образующий шлейф, как хвост русалки. Мэдди взапой говорила о единственном в своем роде платье Оскаре де ла Рента, клянясь, что Лорен самая идеальная женщина для платья pret-a-porte, поэтому сняла с нее мерки, его подшили и сделали исключительно по ее племяннице. Черные кружевные шпильки от Лабутена стоили восемьсот долларов, но они могли бы быть с таким же успехом дешевой подделкой, поскольку даже в них у Лорен начали болеть ноги.
Мэдди одела ее как какую-то сеньориту для сегодняшнего события. Она с радостью потащила Лорен в собственный косметический салон в «Бергдорфе», сказав главному стилисту, что она в результате хочет получить. Почти три часа спустя длинные волосы Лорен были уложены вверх в виде обычных, но коварных локонов, ногти отполированы и покрашены, хотя и не глубоким красным лаком, который изначально выбрала маникюрша, а бледным оттенком мокко, на котором настояла Лорен, макияж — драматичный с дымчатыми тенями и темно-красными губами. Мэдди настояла, чтобы она надела ее бриллиантовые серьги, завершив весь наряд, и Лорен ощущала их тяжелый вес каждый раз, когда они покачивались при каждом ее шаге.
Карло спрятал ухмылку.
— Тогда мне интересно посмотреть, как ты собираешься сегодня есть, cara. Для тебя, наверное, много будет даже ломтик хлеба, шов может треснуть.
Лорен поморщилась.
— То, как я себя ощущаю в этом платье, одного маленького попкорна будет достаточно, чтобы оно треснуло по швам.
Она и Карло добрались до бара, оба игнорируя все взгляды, направленные на них, Лорен в очередной раз себя спросила, как она позволила себя уговорить отправится на этот вечер. Она ненавидела такие общественные мероприятия и обычно избегала их, как чуму. В последний раз она посещала праздничную вечеринку, состоявшуюся в офисе, три года назад и поклялась больше на них не ходить, не желая есть невкусную еду, пить среднюю выпивку и слушать ди-джея, который не знал ни одной хорошей песни, если не сунуть ее ему прямо к носу. Не говоря уже о том, что все это умопомрачительное общение, разные разговорчики и необходимость одеваться как какой-то манекен в универмаг, она просто ненавидела. Она бы с большой охотой осуществила их первоначальный план — полакомившись жирным гамбургером и картофелем с Крисом и Карлом и другими знакомыми, пойдя в боулинг, а потом ближе к ночи отправившись в один или два клуба. И если бы она не оказалась в меньшинстве, прямо сейчас бы она жевала грибной швейцарский бургер, запивая его темным «Лагером» и наблюдала бы за игрой в боулинг, идеальной игрой. И тогда бы ей не приходилось беспокоиться, как отреагирует шов на ее платье или ее щиколотки не были бы обуты в сваи.
Но из трех голосов она оказалась в одиночестве, поэтому по-прежнему еще дулась. Джордж, конечно, тут же согласился пойти на эту вечеринку, у него и в мыслях не было ее пропустить. У Криса появилась новая девушка, по-видимому, очень молодая и очень впечатлительная, поэтому он решил, что вечеринка в «Фо Сизонс» будет способна впечатлить ее, не говоря уже о том, чтобы соблазнить. Карл поначалу встал на сторону Лорен, пока он не сказал о согласии Тамсин, что было даже удивительно, посетить эту вечеринку. Давняя подруга Карла редко приезжала с ним в Нью-Йорк, предпочитая оставаться на своей ферме в Теннесси, где она занималась разведением кашемировых коз. Из их роскошной шерсти она вязала собственного дизайна свитера, шарфы, палантины и пледы. Когда-то Тамсин любила ходить по большим универмагам Манхэттена, высматривая текущие тенденции моды, и сейчас она планировала посетить магазины во время своего визита. К счастью, на данный момент она и Карл были в хороших отношениях.
«Понятно же, — думала Лорен, принимая бокал красного вина от бармена, — что два настолько талантливых человека, обладающих художественным чутьем, как Карл и Тамсин, часто будут расходиться друг с другом». Тамсин была гораздо более вспыльчивой из них двоих, более соответствуя репутации ее огненных волос красного золота. Карл же был одним из самых мягких парней, которых знала Лорен, и это не всегда было хорошо, потому что, как правило, он сдерживал свои чувства большую часть времени. За все годы, сколько она знала Карла, у него и Тамсин шли настоящие эпические бои, они расставались на месяцы и отказывались разговаривать друг с другом, пока постепенно не нашли свой путь манеры общения. Лорен выводила Карла из множества похмелий, угрозами заставляла выходить из сильных депрессий и устраивала «разбор полетов» по телефону с Тамсин, все во имя того, чтобы попытаться их примирить.
И только ради Карла и Тамсин она пришла сегодня на этот вечер, и они действительно для нее были ближе, чем кто-либо еще на этом вечере. Карл и Карло познакомились друг с другом раньше, но Тамсин никогда не встречала красавца актера.
— Я вижу, что не единственный счастливый мужчина здесь сегодня, — поддразнил он, поднося руку Тэмсин к губам. — Где ты прятал эту прекрасную даму, Карл?
— На козьей ферме, — ответила Тамсин, посмеиваясь.
Карло изогнул бровь, она же все ему объяснила о своей профессии, он рассмеялся.
— Ну, я бы никогда не догадался, — отважно ответил он. — Ты запросто могла мне сказать, что супермодель, и я бы поверил.
— Господи, ты просто одержим этим словом сегодня вечером, не так ли? — проворчала Лорен. — Хотя Там выглядит невероятно.
Тамсин была высокой и стройной, с длинными ногами, кремовой кожей, и необъятной массой блестящих рыже-золотых волос. На ней было длинное платье-футляр из изумрудного шелка, безусловно, она могла бы сойти за модель, с которой Карло ее сравнивал. Карл, с другой стороны, выглядел не совсем довольным, надев настоящий костюм и галстук, его длинные светло-темные волосы были связаны сзади в хвост.
Вчетвером они заняли стол на восьмерых, и Карл отправил Крису короткое сообщение, предложив присоединиться к ним.
Лорен настороженно смотрела на два незанятых места.
— Пожалуйста, скажи мне, что к нам не присоединяться Джордж и Надин, — умоляюще произнесла она. — Я и так страдаю, что фактически не могу есть в этом платье. Но еще и сидеть напротив этих двоих может быть… я окончательно потеряю аппетит.
— Не думаю, что тебе придется об этом беспокоиться, — нерешительно ответил Карл. — Во-первых, я вижу, что голубки зависли с приятелями Надин. Да, у нее имеются друзья. Но мне кажется, что прямо сейчас сюда с Крисом направляются наши другие знакомые.
Лорен последовала за его взглядом и почти подавилась беконом, завернутым в гребешки, которые она только что положила в рот.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — пробормотала она, совершенно не заботясь, услышал ли ее кто-то еще.
Рядом с Крисом и его новой подругой, которая просто цеплялась за него всеми силами, как магнит, и который было около шестнадцати на вид, шли не кто иной, как Бен и Элли. Лорен удрученно подумала, что она бы предпочла сидеть за столом, заполненным клонами Джорджа и Надин, чем пережить вечер с натянутыми, неодобрительными взглядами Элли.
— Разве она не выглядит просто замечательно? — насмешливо пробубнила Лорен. — Идеальная леди. Идеальная корпоративная жена.
Она поморщилась от своего последнего высказывания, жалея, что ей не хватит времени схватить в баре еще один коктейль, прежде чем две пары подойдут к ним. Элли также была одета в черное, но на этом сходство с платьем Лорен заканчивалось. Платье Элли было тонким, элегантным футляром из черной шелковой шерсти, которая скорее соскальзывала, чем цеплялась за ее стройное тело. По канту высокого воротника располагались черные блестящие бусинки и стеклярус, а черный атласный пояс был единственным украшением этого платья. Ее волосы воронова крыла были приглажены и собраны в пучок, в ушах бриллиантовые сережки — единственное украшение. Как всегда, ее макияж был приглушенным и сдержанным, и Лорен внезапно почувствовала желание схватить салфетку и стереть яркую помаду с губ.
Элли выглядела в значительной степени именно так, как и предполагала Лорен, но Бен заставил ее глаза расшириться от смешанного чувства удивления и восхищения. На нем был смокинг, ради Бога! классический черный смокинг, белоснежная гофрированная сорочка и обычная черная бабочка. Он был чисто выбрит, и хотя она предпочитала его видеть с трехдневной щетиной, у нее зачесались пальцы, так ей захотелось провести по его гладкой, мужской щеке.
Их взгляды встретились, когда они все подошли к столу, и она упорно смотрела на него, не собираясь первой отводить глаза. Его взгляд задержался на несколько секунд на ее платье, волосах, губах, и она увидела восхищение и желание в его темно-синих глазах. Она едва улыбнулась и выгнула бровь, послав ему молчаливое сообщение, что, несмотря на то, что он выглядел горячим, она была не большой поклонницей смокинга.
Элли, как типичная прима, протянула руку Тамсин, а затем Карло, словно она была принцессой или что-то в этом роде, ее приветствия были мучительно вежливыми. Стало совершенно очевидно, что она понятия не имела, кто такой Карло, не знала его имени, а тем более в лицо.
Но Бен, очевидно знал кто такой Карло, поэтому сказал, когда они пожимали друг другу руки:
— Я большой поклонник ваших фильмов. Фильмы с Джеком Кордеро — одни из моих любимых. — И озадаченной Элли он объяснил. — Карло очень известный актер. Он звезда четырех— или пяти— приключенческих фильмов.
— Ах. — Элли вскинула свой аристократический подбородок. — Простите, что не знала вашего имени, Карло. К сожалению, я не очень люблю кино. То есть… по крайней мере, ну…
Карло вежливо улыбнулся в ответ, вероятно решив, что Элли по всей видимости является поклонником фильмов арт-хаус, определенно не тех, в которых он предпочитал сниматься.
— Не беспокойтесь, cara. Сомневаюсь, что вам понравятся мои фильмы. Много погонь, перестрелок, взрывов и тому подобное. Лорен — одна из немногих известных мне женщин, которая не может присытиться боевиками. Или шпионскими фильмам. Ей самой уже пора стать агентом или шпионом. Или убийцей.
— О, мне нравится эта идея! — согласилась Лорен. — Как девушка в La Femme Nikita. Один из моих самых любимых фильмов. Но в оригинальной французской версии, конечно, не американский римейк.
Девушка Криса – Минди – сморщила носик.
— Фу! Не думаю, что смогу смотреть фильм с субтитрами. Мне всегда хочется сосредоточиться на сюжете, а не читать субтитры.
Карло подмигнул Минди, что только заставило впечатлительную молодую женщину с трепетом на него пялиться, чуть ли не открыв рот.
— Я не виню тебя, cara. Но Лорен не нужны субтитры. Зачем? Когда она свободно говорит по-французски, по-итальянски и по-испански?
Оказалось, что Элли и Минди единственные за столом, кто об этом не знал. Минди просто продолжала во все глаза смотреть на Карло, тая и готовая упасть в полномасштабный обморок, в то время как Элли едва улыбнулась Лорен своей улыбочкой, которую вторая так ненавидела.
— Я бы никогда не подумала, — коварно ответила Элли. — Я изучала французский еще с детства. Иностранный язык был основным требованием в программе школы с первого класса. Где ты набралась этим языкам, Лорен?
Лорен проигнорировала «набралась», которое Элли произнесла таким тоном, словно была уверена, что Лорен изучила все эти языки, как и получила свои привычки… на улице. Вместо этого Лорен сладко ей улыбнулась и пояснила:
— Я выучила французский у своих бабушки и дедушки, матери и тети, которые родились в Монреале. Итальянский я выучила, зависая с Карло и Франко и их семьей, а также от моего дяди, который жил в Италии в течение нескольких лет. А испанский я изучала в школе и колледже.
Она пожала плечами, словно свободно владеть тремя языками, было самой обычным явлением в мире. Но даже несмотря на это, что она преуменьшила свои способности, она почувствовала, что Элли это не понравилось, но Лорен совершенно было не интересно узнать почему, ей было все равно.
Она хотела громко с силой шлепнуть Криса по руке за приглашение Бена и Элли сесть за их стол, и была откровенно удивлена, что они согласились. Но придуманная отговорка, скорее всего бы заставила Элли солгать или показаться грубой, сделать то, что Элли явно никогда не делала, Лорен это чувствовала. По крайней мере, подумала Лорен, беря бокал вина, Карло, видно, почувствовал ее дискомфорт с пришедшими парами, поэтому сделал все, чтобы они не сели рядом.
Лорен казалась необычайно тихой во время ужина, на этот раз она ела мало. Она обвиняла обтягивающее платье, а также слишком разваренную говядину и овощи в отсутствие аппетита. Но сама она понимала, что у нее вызывал тошноту вид Элли и Бена вместе, как он улыбался ей, как она касалась его рукава своей тонкой рукой, как он время от времени склонял к ней голову, когда она что-то шептала ему. Лорен желала убрать ее длинные, элегантные пальцы с руки Бена, вытащить все заколки из идеально причесанных ее волос, растрепать ей прическу и в довершение ко всему «случайно» пролить бокал красного вина на ее классическое черное платье.
Но она ничего этого не делала, потому что была все же леди и помнила о хороших манерах. Вместо этого она молча закипала внутри, пока тянулся вечер, испытывая досаду и раздражение, и испытывая нежелательную страсть к Бену, которая только увеличивалась, пока ей не захотелось закричать.
— Тебе нужно потрахаться, девочка, — сказала она сама себе. Вот в чем твоя настоящая проблема. Ты возбуждена, Бен выглядит чертовски сексуально в этом дурацком костюме обезьяны. Может, тебе все-таки стоит согласится на предложение Карло.
Но даже когда она решила переспать со своим «другом по сексу» еще раз, тут же отвергла эту идею как глупую. Последнее, что ей хотелось поставить под угрозу давнюю дружбу, не говоря уже о бессмысленном сексе. В прошлом месяце она уже попробовала заняться бессмысленным сексом.
Это был последний вечер их съемочной группы в Испании, она была необычно угрюмой и расстроенной, ей совершенно не хотелось возвращаться в Нью-Йорк, потому что она прекрасно понимала, что через пару дней ей придется увидится с Беном. С сентября, когда у него в кабинете произошла эта ужасная сцена, она старалась контактировать с ним по минимуму, едва смотрела в его сторону или разговаривала с ним во время их встреч со всей командой. Она понимала, что другие тоже заметили ее неприязнь к своему боссу, но они были слишком мудры или слишком напуганы, чтобы спрашивать ее об этом.
После ужина в Испании они отправились посмотреть танго-шоу, и эротика этого танца плюс сама музыка всколыхнула ее кровь. Прошло много времени с тех пор, как она с кем-то была, и в тот вечер она была сильно возбуждена и отчаянно одинока. Поэтому она бросила парней после шоу, придумав какое-то оправдание, и направилась в один из самых эксклюзивных клубов в том районе. Потребовалось всего пять минут, чтобы к ней подошел мужчина, еще десять, чтобы они ушли и направились к нему в квартиру в трех кварталах от клуба.
Секс был безумным и горячим, но странно неудовлетворительным. Она не смогла кончить, несмотря на все усилия своего партнера, поэтому тихо выскользнула из его кровати, ни сказав ни слова. Вернувшись в свой гостиничный номер, она бросилась в туалет, испытывая рвотные позывы от отвращения своему поступку. Она практически отдраила свою кожу до красноты под струями воды душа, как будто пытаясь таким образом смыть стыд.
Она совершила слабость, призналась она сама себе. Слабая, грустная и одинокая, и она поклялась, что никогда больше не будет такой слабой. Она никогда не относила себя к тем, кто предпочитал одноразовый секс, и ее действия в Испании стали верным признаком того, как глубоко она начала погружаться в отчаяние.
Но теперь это должно было измениться, пообещала она себе. В конце концов, она была Лорен МакКиннон, бесстрашной задирой, с которой никто не хотел связываться, и это было адское время, которое она не забудет никогда. Бен Рафферти не оценил жертву ее гордости или достоинства, и ей хватит горевать по нему. Он и принцесса Элли были рады находится друг с другом. В конце концов, утешала она себя, Элли может и вела себя как принцесса, но Лорен была, черт побери, Королевой, и пришло время начать вести себя именно так.
И с этой мыслью она довольно себе улыбнулась и, на самом деле, вызвала у себя аппетит, подчистив свою тарелку. Она случайно увидела, как Бен задумчиво смотрел на нее через стол, поэтому приподняла бровь в ответ. Но Элли что-то сказала ему, переведя его внимание на себя, а Лорен начала намазывать маслом булочку.
Вскоре после кофе и десерта начались танцы, и Карло пригласил ее выйти на танцпол. Музыка, на самом деле, была намного лучше, чем она ожидала, и вскоре она смеялась и очень наслаждалась собой. Карло всегда был хорошей компанией, и обычно только он мог заставить ее смеяться, и она была рада, что у него был свободный вечер и он смог сопровождать ее сегодня.
— Может, тебе стоило стать актрисой, cara, — пробормотал он ей на ухо, пока они медленно танцевали. — Ты проделала отличную работу, убеждая своего босса, что он невидим. Бедняга, мне его жаль, учитывая, что он все время не переставал на тебя пялиться.
— Пф. — Лорен щелкнула пальцами. — Ты полон дерьма, Карло, как обычно. Или ты слишком много выпил. Мой босс — это просто мой босс. И у него есть девушка, на случай, если ты не заметил.
Красивые губы Карло в уголках опустились вниз.
— Эта холодная рыбина? Бррр, мне каждый раз становится холодно, когда я смотрю на нее. И Бен может здесь и с прекрасной Элли, но с кем он, действительно, хочет быть, это с моей bella Лорен.
— Не надо, Карло. Прошу тебя. — Она положила голову ему на плечо, и что-то в ее голосе должно было предупредить его о тоске, которую вызвали его слова.
— Хорошо. — Его губы ласково прошлись по ее виску. — Я перестану быть назойливым и сменю тему. Но ты можешь не соглашаться, но твой босс думает, что ты выглядишь сексуально.
Лорен наигранно равнодушно ответила:
— Ну, да. Все здесь думают, что я выгляжу сексуально. И лучше им именно так думать, если учесть, как это платье заставляет меня чесаться примерно в десяти разных местах, и я точно чувствую, как у меня на ноге уже сейчас образуется мозоль.
Карло рассмеялся от восторга, радуясь возвращению прежней Лорен. Но тот факт, что он сменил тему разговора во время их танца, совершенно не означало, что этот любопытный дьявол закончил сувать свой нос в эту проблему. Как только песня закончилась, он проводил Лорен к их столу и тут же пригласил Элли на танец.
Элли колебалась, но не долго, потом вежливо улыбнулась Карло и вложила руку в его, он пошел с ней на танцпол,
Оставив Лорен и Бена в одиночестве, в неловком молчании. Они посмотрели друг на друга, затем отвели взгляд, пока Бен прочистил горло и проговорил:
— Я не знал, что Карло и Франко братья. Они не очень похожи друг на друга. Не говоря уже о совершенно разных профессиях.
Лорен кивнула.
— Трудно Франко принять за его брата, с его длинными волосами, особенно, когда он не бреется в течение нескольких дней. Что касается выбора профессии, все братья разбежались кто куда. Сестра — дантист, другая их сестра — кондитер, братья выбрали разные профессии, включая музыканта, полицейского и самый молодой учится в медицинской школе.
— Ты и Карло… ну, ты понимаешь…? — запинаясь спросил Бен, явно чувствуя себя некомфортно от своего же вопроса.
— Встречаемся? Трахаемся? — спросила Лорен в своей обычной откровенной манере. И отрицательно покачала головой. — Нет, ни то, ни другое. Мы… ах… делали и то, и другое раньше, но сейчас Карло живет в другом мире, чем все мы. Я не хочу встречаться со знаменитостью, мириться с драмой и сумасшедшими фанатами. Кроме того, мы с ним много лет назад решили, что нам гораздо лучше быть друзьями. Он приехал в город на несколько дней и чудесным образом у него сегодня свободный вечер, поэтому я притащила его с собой. Только и всего.
— Понятно. — Бен сделал глоток вина, быстро оглядев комнату, и вдруг спросил: — Не хочешь потанцевать?
У Лорен на кончике языка вертелось отказать ему, но она увидела его глаза, и у нее ослабли колени. Соблазн побыть в его объятиях хотя бы пару минут стал таким огромным, что она не могла ему сопротивляться.
— Конечно. Почему бы нет? Лучше, чем сидеть здесь в некомфортной тишине, — легкомысленно ввернула она. Карл и Крис с подругами танцевали у бара, оставив Бена и Лорен одних за столом.
Бен покачал головой с печальной улыбкой, даже когда он вел ее на танцпол, положив руку ей на спину.
— Хотя хочу тебя предупредить, что я не очень-то хорошо танцую.
Она нахально ухмыльнулась, когда он ее обнял.
— Расслабься. Я могу взять руководство.
Он откинул голову и от души рассмеялся.
— Уверен, что ты это можешь. Но учитывая твою ограниченную подвижность в этом платье, не говоря уже о высоких каблуках, думаю, тебе лучше в руководстве довериться мне.
— Я в двух минутах нахожусь от того, чтобы скинуть эти туфли, — мрачно ответила она. — Понятия не имею, как моя сестра фактически живет в таких шпильках. Я бы все отдал прямо сейчас, чтобы надеть джинсы и кроссовки и посмотреть последний фильм с Бондом. С гигантской упаковкой попкорна с дополнительным маслом и солью и огромной кружкой горячего шоколада. С мятным шнапсом, конечно.
Бен задумчиво смотрел на нее.
— И я с тобой. Такие вечера не совсем мое. Как и смокинг.
— Но выглядишь ты очень сексуально, — импульсивно проговорила она. — Я хочу сказать, может это заставит тебя чувствовать себя лучше. — Она могла бы счастливо наступить себе на ногу шпилькой прямо сейчас за то, что сказала что-то настолько глупое и неуместное.
Бен, однако, не стал возражать против ее комплимента.
— Спасибо, я думаю, — ответил он с улыбкой, — ты выглядишь — греховно. — Его голос опустился, когда он пробормотал последнее слово ей на ухо. — Карло — очень счастливый человек сегодня. И я предполагаю, что каждый мужчина, находящийся здесь, хочет оказаться на его месте.
— Кроме тебя, конечно, — парировала она.
Щека Бена прижалась к ее щеке, он немного ближе придвинул ее к своему телу. Ей оставалось только подавить стон от ощущения его теплой, жесткой груди, прижатой к ее грудям, пока ткань его брюк двигалась по ее бедрам. От него исходил потрясающий запах одеколона, она ощущала себя с ним так чертовски хорошо, и ей так хотелось нагнуться к нему и разделить с ним французский поцелуй в следующие полчаса, и ей было совершенно наплевать сколько народу будут пялиться на них.
— Разве я это говорил? — прошептал он. — Ты всегда прекрасна, Лорен, всегда желанна. Но сегодня ты завораживаешь. Потрясающая. И у меня не больше иммунитета, чем у любого другого.
Она с недоумением посмотрела на него, прежде чем смогла придумать ответ, Бен же слегка качнул головой, молча предостерегая ее ничего не говорить.
Она не стала возражать, она хотела остаться в его руках хотя бы минуту или две. Ей не нужны были (или она не хотела) какие-либо слова, способные испортить этот момент, понимая, что он закончится очень быстро.
***
Элли не могла решить то ли ей было больно, то ли она злилась, то ли чувствовала себя униженной, а может все вместе, судя по бушующим эмоциям. Она всхлипнула, рассматривая себя в зеркале, изящно промокнув бумажным платком уголок глаза, где слегка размазался макияж. Она сбежала в дамскую комнату десять минут назад, пытаясь сохранить самообладание и не разрыдаться от унижения перед всем обществом (или, что еще хуже, от дикой ревности) в банкетном зале.
Она расстроилась сразу же, как только Бен поспешно принял приглашение Криса сесть за один стол с Карлом и Лорен. Он так быстро согласился, что не дал Элли возможности придумать правдоподобное оправдание, и она заподозрила, что он хотел сесть с ними за один столик. Она бы не возражала, если бы там был Карл или даже Крис (не то, чтобы они были ее фаворитами среди сотрудников Бена), но... Но именно в тот момент, когда она увидела Лорен в этом платье, вечер у нее был испорчен.
Фотограф, и это мог сказать каждый, выглядела сегодня вечером хорошо, неохотно призналась себе Элли, в драматическом черном кружевном платье де ла Рента, немногие женщины могли его себе позволить надеть. Элли хладнокровно поприветствовала молодую женщину и не упустила маленькую улыбку, которую получила взамен. Лорен почувствовала тонко завуалированную враждебность Элли к ней, и это взбесило Элли еще больше, потому что Лорен, похоже, было все равно.
Но Элли также призналась сама себе, что Лорен почти неразговаривала и даже не смотрела на Бена весь вечер, большую часть времени болтала со своим Карло или с подругой Карла Тамсин. Но несмотря на то, что Лорен совершенно не обращала на него внимания, Бен же смотрел на нее всякий раз, думая, что никто не заметит. Элли видела, когда она кидала на него взгляд из-под опущенных ресниц, как он задумчиво пялился на прекрасную, живую Лорен.
Элли раздражалась и злилась только больше, поэтому к вечеру окончательно расстроилась, впиваясь ногтями в нежную кожу ладоней, стараясь не вспылить. В полном раздражении она постоянно пыталась перевести внимание Бена на себя, задавая ему вопросы и вовлекая в разговор, но это не останавливало его бросать в сторону Лорен таинственные взгляды.
Она была так поражена, когда Карло галантно пригласил ее на танец, что не успела придумать оправдание, он уже взял ее за руку. И сначала ей было лестно от его внимания, никто не мог отрицать, что он был очень красивым с прекрасными манерами. Трудно было поверить, что этот учтивый, утонченный мужчина в смокинге от Бриони, с блестящими белыми зубами и идеально уложенными волосами, был на самом деле братом мускулистого, длинноволосого и татуированного Франко. Карло продолжал постоянно что-то говорить, и от Элли не укрывались взгляды, которые бросали на него почти все присутствующие, очевидно, большие поклонники кино, нежели она.
А потом она увидела Бена и Лорен, танцующих вместе, и у нее было такое чувство, будто кто-то вонзил ей нож в грудь. Он слишком близко прижимал ее к себе, и, естественно, это Элли совсем не понравилось, Лорен же казалось, была довольна тем, что его рука обвивалась вокруг ее крошечной талии. Но у нее заболело сердце не от этого, а от того, как они смотрели друг на друга, взглядом, наполненном тоски и чего-то еще, она не могла понять. И когда Карло проследил за направлением ее потрясенного взгляда, он просто улыбнулся ей, заставив ее заподозрить, что он специально пригласил ее на танец, чтобы Бен и Лорен смогли остаться наедине. Элли взглянула на него замораживающим взглядом, отчего его улыбка расплылась еще больше, не слишком вежливо извинилась, как только песня закончилась. Между тем Бен и Лорен продолжали танцевать, когда началась следующая песня, похоже напрочь забыв о своих собственных сопровождающих и вообще обо всем банкете.
Поэтому она пряталась здесь, в туалете, не доверяя себе оставаться с другими людьми, пока не сможет привести себя в чувство. Ее родители всегда прививали ей, что в любой ситуация она должна вести себя как леди, независимо от обстоятельств, поэтому она не собиралась устраивать сцену перед двумя сотнями сотрудников Бена, включая Брэда Ван Паттена, главного редактора и старого друга своего отца.
И подкрашивая дрожащей рукой блеском губы, Элли задалась вопросом — может ее родители правы насчет Бена? Мать и отец (тактично и цивилизованно, насколько это возможно, конечно) неоднократно высказывали мысль, что Бен не совсем ей подходит. Они говорили о разном воспитании, о том, как они росли, разницу в их финансовом и социальном статусе, о разнообразие их интересов и задавали вопрос, что такого особенного Элли в нем увидела.
Она тоже неоднократно задавала себе этот вопрос, понимая, что ее родители хотят ей только добра. У нее с Беном, действительно, было очень мало общего, хотя он всячески старался ее баловать, особенно когда дело касалось таких вещей, как рестораны, книги, фильмы и друзья, с которыми они общались. Элли виновато призналась, что она со своей стороны к Бену почти не шла на компромиссы, естественно, она даже не рассматривала возможность съесть буррито или выпить пиво, посмотреть боевик или отправиться в поход, покататься на горных велосипедах. Она не делала все то, мрачно подумала она, чем Лорен, несомненно, наслаждалась бы так же, как и Бен.
Она не могла точно сказать почему увлеклась Беном, за исключением того, что ее тянуло к нему, она была влюблена в него с самого первого раза, когда они познакомились. Возможно, потому что он был полной ей противоположностью, или возможно потому, что он отличался от всех тех воспитанных молодых людей, с которыми она общалась с детства. Независимо от причины, она сильно его любила и гордилась, что они были парой. Хотя он до сегодняшнего дня так и не сказал те три заветных слова после стольких лет.
За эти полтора года, она чувствовала себя такой счастливой. Кроме тех моментов, когда женщины улыбались ему или начинали с ним флиртовать, куда бы они ни пошли. Она понимала, что он терял терпение время от времени из-за ее ревности, в которую она впадала, а также истерик. Но она прилагала реальные усилия, пытаясь контролировать оба своих недостатка, и в последнее время у нее неплохо получалось. По крайней мере, до сегодняшнего вечера, женщина, которая стояла у нее поперек горла, заставила ее снова потерять контроль.
Как по сигналу, дверь в дамскую комнату открылась, и появилась Лорен. Хотя она чуть ли не хромала в этот момент, рыжеволосая женщина явно не привыкла ходить на четырех дюймовых каблуках часами. Позвоночник Элли застыл, когда Лорен подошла к ней с яркой улыбкой на лице.
— О, привет, Элли. Вот, ты где. Бен гадает, куда ты пропала, — весело произнесла Лорен. — Черт возьми, эти туфли убивают меня! Мне все равно стоят ли они восемьсот долларов, я бы обменяла их на пару стареньких вьетнамок не глядя. Эй, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто плакала.
— Я в порядке. – произнесла Элли слегка всхлипнув. — Хотя раз уж ты здесь, я хотела бы задать тебе вопрос.
Лорен пожала плечами, оглядывая себя в зеркало.
— Конечно. Спрашивай.
— Как давно у тебя интрижка с Беном?
Лорен застыла на спокойно произнесенный вопрос Элли. Шок был очевиден на ее лице, она даже побледнела под макияжем, ее зеленые глаза стали огромными.
— Элли, — начала она, ее голос был чуть выше шепота. — У меня нет романа с Беном. Потому…
— Не утруждайся отрицать это, — прервала Элли с шипением. — Я видела, как вы смотрите друг на друга весь вечер, как вы оба не могли оторвать друг от друга глаз, когда танцевали. И я знаю, что этот актер подстроил все, чтобы ты смогла потанцевать с Беном.
— Нет. — Лорен решительно покачала головой. — Нет, по обоим твоим обвинениям. У Карло не было причин делать что-то подобное. И я уверяю тебя, что между мной и Беном абсолютно ничего нет.
— Я тебе не верю, — всхлипнув прошептала Элли. — Я все видела. И это не первый раз. Бен тоже все отрицает, но я не глупая. Между вами определенно что-то есть.
Челюсть Лорен упала.
— Ты... ты спрашивала об этом Бена? Спрашивала, не трахаемся ли мы? Когда это было?
— После той прощальной вечеринки в начале этого года, — засопела Элли. — Ты висела на нем тогда тоже, как и сегодня. Бен сказал, что я ошибаюсь, конечно, так же, как и ты. Но я понимаю, что я видела вас. И я знаю, что вы оба лжете!
Лорен поморщилась от пронзительного, высокого голоса Элли, и даже немного растерялась, заметив, что Элли сейчас была совсем не той напыщенной леди, которую она привыкла видеть на обществе. Но Элли была уже фактически на грани, отчаянно цепляясь за свой крошечный контроль, не в коем случая не желая допустить, чтобы ее зеленоглазая соперница стала свидетелем ее срыва.
Лорен была совершенно не похожа сама на себя, сочувственно взяв Элли за руку, пытаясь успокоить.
— Никто тебя не обманывает, Элли, — мягко, но твердым голосом произнесла она. — Бен хороший парень, один из лучших, которых я когда-либо встречала, и он никогда не сделает никакого дерьма, не будет обманывать тебя. К тому же, я не западаю на занятых мужчин. Никогда. Я готова признать, что люблю флиртовать, может, даже немного больше, чем следует, но это ничего не значит, если я знаю, что парень занят.
Элли вырвала свою руку от пожатия Лорен.
— Я все же не верю тебе, — заявила она. — И хочу тебя предупредить, Лорен, держись подальше от Бена в будущем. Брэд Ван Паттен — очень давний друг моего отца, и если он узнает, что ты делаешь совершенно неуместные авансы своему боссу, мне почему-то кажется, что тебе придется искать работу в другом месте.
— Господи. — Лорен с недоверием покачала головой. — Ты должно быть шутишь, леди. Ты угрожаешь мне моей работой, потому что предполагаешь, что я слишком много раз улыбалась твоему парню? Знаешь, что это переходит все границы. Может тебе стоит обратиться к специалисту и разрешить свою маленькую проблемку. На профессиональном уровне.
Элли ахнула.
— Ты намекаешь, что мне нужен психиатр? Что у меня проблемы с психикой? Как ты смеешь?
— Черт побери. — Лорен с отвращением покачала головой. — Я просто пришла сюда пописать… при условии, что это реально сделать в таком платье. Я не хочу драться с тобой, как с кошки, Элли. И послушай, я скажу еще раз независимо от того, веришь ты мне или нет, это зависит от тебя. У меня нет романа с Беном, и его не было и на отходной вечеринке в начале года. Но позволь дать тебе небольшой совет, дорогая. Тебе нужно начать доверять ему, потому что даже такой добродушный парень, как Бен, не будет вечно мириться с твоими ревнивыми маленькими припадками. — Она взглянула на туалеты, прежде чем взмахнула в полной капитуляции. — Забудь. Я попрошу Карло отвезти меня домой. Боже упаси, если я осмелюсь снова улыбнуться Бену сегодня вечером и заставить тебя подумать, что мы вместе спим. С Рождеством, Элли. И будь чертовски благодарна за подарок, который ты уже получила.
И когда Лорен вышла из туалета, Элли все равно осталась не убежденной. Она чувствовала, по-настоящему чувствовала, что Лорен ей врет. И Бен тоже, продолжал отнекиваться. Или, по крайней мере, они оба не говорили ей всей правды. И во второй раз за вечер поправив свой макияж, Элли поклялась, что в один прекрасный день она, наконец, выяснит, что их связывало.
Глава 17
Февраль Нью-Йорк
— Ну, значит я должен тебе сто баксов.
Бен с удивлением взглянул на своего давнего друга и бывшего соседа с еще тех времен по комнате — Леви Моррисона.
— За что?
Леви ухмыльнулся.
— Как быстро ты забыл, парень. Разве ты не помнишь наш спор, что ты не продержишься и года на своей новой работе? Что ты почувствуешь, как на тебя будут давить стены, и ты не сможешь отказаться от соблазна путешествий. И все же, вот ты здесь, больше года спустя, и ты застрял на своей должности. Так тебе нужны наличные или чек?
Бен усмехнулся и покачал головой.
— Забудь. Просто оплати счет, и мы квиты. Тем более, что я еще не дожил до своего годичного юбилея. И было больше раз, чем я могу вспомнить, когда я был очень близок к тому, чтобы все бросить к чертям собачьим.
Леви пил свой кофе.
— Так что же тебя остановило?
— Гордость и упрямство, в основном, — признался Бен. — Как ты знаешь, я провел годы, не оставаясь на одном месте, не укореняясь. Я хотел доказать самому себе, что смогу взять на себя обязательства и придерживаться их. — Он сделал паузу, прежде чем добавить, — по отношению к работе, так и к Элли.
— Все так серьезно между вами? — спросил Леви с удивлением. — Я хочу сказать, ты собираешься сделать ей предложение или что?
— Нет. — Бен твердо покачал головой. — Это не стоит на карте, не в ближайшее время, и я даже не уверен произойдет ли это когда-нибудь. Но я чувствую, что я ее должник, особенно после помощи, которую она мне оказала. И она... ну, временами немного ранимая.
— Да? — Леви выгнул бровь, подцепив свой омлет. — Пару раз я встречал ее, вы мне показались красивой парой. Она тихая, вроде как сдержанная, и любит все контролировать.
— Большую часть времени, да, — согласился Бен. — Но бывают такие моменты, и они происходят довольно часто, когда она взрывается. Она неуверенная в себе женщина, я виню ее властных родителей за это, кроме того она очень ревнивая. Не то, чтобы я когда-либо давал ей повод.
— Ох, — Леви поморщился. — Я не завидую тебе ни с одной из этих проблем, чувак. У меня была девушка сразу после колледжа с такими проблемами. Симпатичная девушка, очень веселая, настоящий динамит. Потом оказалось, что она была помешана на доканывании парней, когда они порывали с ней отношения, как потом оказалось, у нее уже было три запрета суда, которые запрещали ей к ним приближаться. К счастью, я планировал покинуть город, поэтому когда она начала меня донимать, я заблокировал ее номер телефона и адрес электронной почты, и рванул на своем Додже.
— Элли не такая, — успокоил его Бен. — Она просто… ну, она просто становится немного эмоциональной… часто. И я чувствую ответственность за нее, понимаешь?
— Ты уверен, что не давал ей повода ревновать? — пробубнил Леви, покрывая половинку английской булочки виноградным желе. — Я имею в виду, сколько я тебя знаю по Нью–Мексико, ты даже не смотрел ни на одну цыпочку, не говоря уже о том, что я знаю. И уж точно ты не мудак, как и все, кого я встречал, поэтому я не могу представить, чтобы ты…
— Я никогда не изменял Элле, — твердо заявил Бен. — Может я и не люблю ее, но я бы не сделал ничего подобного ни с одной женщиной. Не как наш старый друг Джоуи.
Леви вздрогнул при упоминании своего бывшего соседа по комнате.
— Боже, он был такой шлюхой, а? Разные цыпочки каждую неделю, обычно жонглировал двумя или тремя одновременно. Я до сих пор понятия не имею, как они не все не столкнулись вместе. Нет, ты совсем не похож на старого Джоуи-жиголо, приятель. Я хочу сказать, сколько времени ты зависал на калифорнийской девушке. Тебе потребовались годы, чтобы ее забыть.
— Так ли это? — как будто сам себя спрашивал Бен, копаясь вилкой в хуевос ранчерос. — Я живу с Элли, пытаюсь работать над моими отношениями с ней, но в глубине души я все еще зациклен на Лорен. И благодаря своей глупости, возможность когда-либо быть с ней снова оказывается мертва и глубоко захоронена.
Почти дюжину раз или даже больше он сожалел о своем ответе на ее вопрос в тот день в своем офисе, когда она смотрела на него взглядом, в котором была уйма эмоций, отражавшихся на ее выразительном лице, и спросила, закончит ли он свои отношения с Элли, если она выслушает его объяснения. Ее вопрос потряс его, застав врасплох, и он ответил почти не думая, конечно, не обдумав его. И это был тот момент, когда он снова ее потерял.
Лорен все больше и больше отдалялась от него, пока пролетали недели, редко разговаривала с ним напрямую, никогда на личные темы. Если же он спрашивал ее о чем-то, отвечала кратко и по существу, как будто пыталась использовать самый минимум слов.
Остальная часть съемочной группы заметили ее прохладное отношение к нему, Карл и Джордж спросили его о том, что происходит, признавшись, что побаиваются спросить саму Лорен об этом. Бен сказал, что возможно Лорен все еще злилась, что не смогла тогда поехать с ними в Бразилию, и пошутил, что никто не может столько обижаться, как она.
Джордж легко принял его объяснение, собственно он бы принял все, чтобы ему не сказали, Карл же как-то странно на него посмотрел, и Бен понял, что Карл сомневается, что причина именно в этом. В конце концов, Карл дружил с Лорен, единственный, наверное, из всего офиса, кто был с ней близок, но Бен все же сомневался, что она доверилась ему об их связи в прошлом.
Да, он все еще сожалел о своем поспешном решении в сентябре, и тот факт, что он уничтожил не только любой второй шанс, который у него мог быть в один прекрасный день с Лорен, но он также нанес непоправимый ущерб их и без того неустойчивым рабочим отношениям. За последние несколько месяцев в офисе создалась очень некомфортная обстановка.
А как по-другому он еще мог ответить Лорен? Как только что сказал Леви, Бен всегда гордился тем, что не был мудаком с тем относительно небольшим количеством женщин, которые были в его жизни. Он всегда был честен с ними, за исключением двух этих случаев, которые были связаны между собой. Он, по общему признанию, обидел Лорен, оставив ее без записки пять с половиной лет назад, несмотря на то, что он был уверен, что это было правильно при тех обстоятельствах. И он до сих пор не признался Элле, что у него и Лорен когда–то была связь, все еще слишком переживая из-за бушующей ревности Элли, он боялся, что она окончательно потеряет контроль из-за Лорен.
Он даже не спросив, понял, что между двумя женщинами на праздничной вечеринке журнала произошел какой-то разговор. Лорен сама предложила отправиться на поиски Элли, счастливо улыбаясь, ее зеленые глаза светились радостью после танца. Но когда через несколько минут она вернулась к столу, те же самые глаза метали гром и молнии, щеки залились румянцем, и Карло оставалось только бежать за ней, когда она уверенным шагом направилась на выход из банкетного зала.
Элли вернулась к столу через несколько минут, выглядела спокойной и посвежевшей, но Бену было совершенно очевидно, что она изо всех сил пыталась сдерживаться. Полдюжины раз он подумывал спросить ее, что случилось, может она поругалась с Лорен, но каждый раз останавливал себя в последнюю минуту. Он пришел к выводу, что если одна из двух женщин решит что-то рассказать, то сделают это самостоятельно.
Но ни одна из них не поднимала эту тему. Элли вела себя так, как будто ничего не произошло, а у него не было желания раздувать пламя ее ревности, упоминая Лорен. А что касается Лорен… ну, что бы ни случилось между ней и Элли, она еще больше от него отгородилась, относясь еще более прохладно, стараясь разговаривать с ним как можно реже.
Нет, и сейчас оглядываясь назад, он не мог в сентябре прошлого года ответить ей по-другому. Нет, если только он не желал стать мудаком, как старый Джоуи, который использовал, а потом бросал женщин, как упаковку одноразовых бритв. И так как он все еще любил Лорен, он не мог пойти на сделку со своей совестью и импульсивно бросить Элли. Он был обязан ей выказывать уважение, свою порядочность, особенно учитывая то, сколько она для него сделала в личном и профессиональном плане.
Но он был уверен на все сто процентов (он обязан был это сделать) по-другому ответить Лорен в сентябре. А не говорить прямо с места в карьер, ему нужно было сказать Лорен, что она ему до сих пор небезразлична, но он также заботится об Элли и хотел бы, чтобы она это поняла, что постепенно, он хотел довести свои отношения до конца с ней, но с достоинством.
Вместо этого он сказал первое, что пришло ему в голову, хотя и честно, потому что, нет, он действительно не мог покончить с Элли вот так просто. И, конечно, Лорен, будучи импульсивной, реактивным диким ребенком, которым она была всю свою жизнь… не смогла скрыть боль от его отказа, поэтому выбежала из его кабинета, не дав ему шанса объяснить ситуацию.
И теперь раздражение к нему, напоминало вендетту, и он фактически ходил по лезвию бритвы в ее присутствии, чувствуя ее слишком сильную враждебность и негодование к себе. Между буйным нравом Лорен и высокой ранимостью Элли, он частенько ощущал себя словно в ловушке, как между молотом и наковальней.
Бен сосредоточил свое внимание на тарелке перед собой, хотя был не голоден. Леви позвонил ему из ниоткуда несколько дней назад, объявив, что он собирается прилететь в Нью-Йорк на конференцию, и они договорились позавтракать здесь, в Norma в Le Parker Meridian Hotel. Леви относился к немногим людям, о которых Бен действительно мог сказать, что он его друг, он поддерживал с ним регулярно связь после своего отъезда из Нью-Мексико. Леви по-прежнему работал в Outdoor Magazine, писал статьи и был первым, с кем подружился Бен, когда начал там работать. Он даже нашел тогда Бену жилье, сообщив, что есть пустая комната в доме, который он делил с двумя другими парнями. Леви был веселым смельчаком, всегда готовый к диким приключениям — маленькое чудо, учитывая, что его специальность была статьи об экстремальных видах спорта. Он рассказывал Бену действительно просто иногда сумасшедшие истории — скалолазание по перилам, спуск по крутым каньонам, дельтапланеризм, о дикой природе. Не было ничего, что Леви не попробовал бы хотя бы раз из экстрима за свою жизнь, и Бен вспомнил Лорен и о ее собственном бренде бесстрашия.
— Итак, ты когда-нибудь слышал что-нибудь о той калифорнийской девушке?
Бена резко вздернул голову на случайно заданный вопрос Леви.
— Что?
Леви разрезал ножом омлет.
— Ты слышал меня. Той цыпочке, на которой ты так был зациклен в Нью–Мексико, о той, о которой ты плакал, когда смотрел на звезды каждую ночь. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы найти ее?
Бен посмотрел на своего друга и бывшего сотрудника.
— Я не плакал, ты задница.
— О, я не соглашусь с тобой, мой друг, — заявил Леви. — Но, как скажешь, чувак. Ты когда-нибудь думал о ней, когда-нибудь испытывал соблазн вернуться в Кали и найти ее?
— Я все время думаю о ней, — признался Бен. — И мне не нужно ехать в Калифорнию, чтобы увидеть ее, потому что она здесь, в Нью-Йорке, на регулярной основе.
Леви смотрел на него в изумлении.
— Ты видел ее? Калифорнийскую девушку?! Так, какого черта, ты все еще с Элли? Боже мой, чувак, ты был без ума от той девушки. И мне все равно, что ты скажешь, Бен… ты плакал по поводу нее, по крайней мере, несколько раз.
— Может и плакал. — Бен пожал плечами. — И причина, по которой я сейчас не с ней, в том, что она серьезно разозлилась на меня. И она не та женщина, которая легко прощает и забывает.
— Так ты хотя бы видел ее? Говорил с ней?
Одна сторона уголка губ Бена приподнялась в улыбке.
— Часто. Как оказалось, она работала в National Geographic Travel в течение четырех лет, когда я пришел к ним. Она теперь один из членов моей команды.
Леви в недоумении покачал непослушными темно-коричневыми локонами.
— Какого хрена, чувак? Это продолжается уже больше года, а ты ни разу не сообщил мне об этом?
Бен молчал, пока официантка наполняла их кофейные чашки.
— Это не совсем то, о чем можно случайно упомянуть в электронном письме или смс-ке, Леви. Мы с тобой не поддерживали тесных контактов с тех пор, как я устроился на новую работу. Моя вина, я признаю. Черт, большинство дней я едва успеваю выйти на свежий воздух.
Леви издал звук отвращения.
— Ты должен отказаться от этой работы, Бен. Ты не подходишь для того, чтобы сидеть за столом и управлять кучей людей, как и я. Ты принадлежишь дорогам, как раньше, живешь историями, а не редактируешь их. — Он махнул рукой на белую рубашку Бена с открытой шеей и серые шерстяные брюки. — И это тоже не похоже на тебя, чувак. Ты похож на рекламу Banana Republic.
Сам Леви был в типичной для него одежде — мешковатые брюки-карго, теплая футболка и кедах Конверс. Загорелый, недавно побывал в командировке в Южной Африке, и его локоны были как и всегда совершенно неуправляемые.
Бен улыбнулся.
— Калифорнийская девушка тоже не одобрила мой новый гардероб. И новую работу. Но мой контракт с журналом рассчитан на два года, и я намерен остаться, по крайней мере, на этот срок. После этого… кто знает.
— После этого, чувак, тебе нужно продать всю эту кучу вещей. Твою должность отдать другому, например. Гардероб — третьему. И, может быть, твою женщину — четвертому.
Улыбка Бена резко угасла.
— Первые два пункта, возможны. Я точно знаю, что не хочу продолжать работать на этой должности вечно. Что касается четвертого…. ну, эту часть осуществить не так просто. Я не собираюсь быть хладнокровным сукиным сыном и в кавычках «продавать» мою девушку другой модели. Кроме того, в мире существует только одна женщина, которую я когда-либо хотел, но сейчас она ненавидит меня, так что это спорный вопрос.
Два друга закончили свой завтрак, Леви должен был в течения часа успеть на конференцию. Леви оплатил счет, как и обещал, и когда Бен поднялся, чтобы с ним выйти, телефон загудел от входящего звонка. Леви на прощание ударил кулаком о его кулак, Бен принял звонок от съемочной группы из Таиланда.
Он быстро закончил разговор, накинув темно-синее шерстяное пальто, и осмотрелся, заметив недалеко столик женщин, одной из которых была его вышеупомянутая калифорнийская девушка.
Лорен до понедельника могла не появляться в штаб-квартире журнала, но очевидно она прибыла в Нью-Йорк на несколько дней раньше срока. Она утеплилась для зимней погоды, которую он знал ненавидела — обтягивающие черные джинсы, бордовый свитер до бедер с кашемировым шарфом, искусно повязанным вокруг шеи, и в черных ботильонах на высоком каблуке. Ее волосы были стянуты в привычный хвостик, и, как обычно, на ней не было косметики и украшений.
В отличие от женщины, которая сидела рядом с ней, Бен предположил, что она и есть ее сестра-близнец, учитывая ее поразительное сходство с Лорен. Джулия была одета в обтягивающее платье из тонкой кремовой шерсти, которое подчеркивало такие же пышные формы, которыми была надарена и ее сестра. Рыжеватые кудри Джулии были длинными и свободно спускались на спину и плечи, но ее красивое лицо было идеально накрашено.
Бен быстро оглядел четырех других женщин за столом — высокую, темноволосую и довольно хмурую женщину, которая, казалось, была одинакового возраста с близнецами, пожилую, ухоженную женщину с короткими, светлыми волосами; и двух не совсем уже молодых женщин, возможно, к пятидесяти или чуть-чуть после, которые также были поразительно похожи друг на друга. И как у Лорен и Джулии, стиль их одежды был совершенно разным. У одной волосы спускались до плеч, они были немного темнее, чем у Лорен, на ней была свободная, чирково-голубая шелковая туника, черные брюки; волосы другой были более светлыми в стильной прическе Боб, а ее сшитое темно-синее платье-рубашка выглядело дизайнерским и дорогим.
Джулия поймала его взгляд, и у нее на лице отразилось любопытство и озадаченность. Ее губы стали подниматься в уголках, пока Лорен ей что-то не сказала, привлекая ее внимание.
В следующее мгновение Лорен увидела его, и он мог поклясться, что почувствовал осколки льда, исходящие от ее свирепого, хмурого взгляда, которым она его одарила. Он невольно вздрогнул, но все же продолжил свой путь к их столику, игнорируя убийственные взгляды, которые она ему посылала.
Бену было неловко осознавать, что пятеро пар женских глаз с любопытством переводили взгляд между ним и Лорен. Она с такой силой схватила кофейную чашку, ему оставалось только понадеяться, что она не поддастся импульсу запульнуть ее ему прямо в лицо. И хотя здравый смысл побуждал его не подходить, но более чувственная его сторона, которая редко проявлялась, не могла не двигаться к ней.
— Лорен, — произнес он приветливым тоном. — Вот это сюрприз. Мы не ждали тебя здесь до понедельника.
Лорен безуспешно пыталась изменить свой темный взгляд, беззаботно пожав плечами.
— У нас свободная страна, насколько я знаю. Я не предполагала, что мне нужно каждый раз отчитываться перед тобой, когда я прилетаю в Нью-Йорк. И очевидно же, что я прибыла сюда на несколько дней раньше, уж точно не из-за работы.
Бен почти задрожал от ее ледяного тона, поскольку за столом воцарилось неудобное молчание, пока они продолжали пялиться друг на друга, будто они были противниками, а не бывшими любовниками.
И женщина в шелковой тунике, наконец, сломала этот лед, тепло улыбнувшись Бену, протянув ему свою тонкую руку.
— Я — мать Лорен, Натали Бенуа. Я так понимаю, вы с Лорен работаете вместе в журнале?
Бен подарил матери Лорен ослепительную улыбку и пожал ей руку.
— Очень приятно, миссис Бенуа. Признаюсь, очень мало знаю об искусстве, но я большой поклонник тех немногих ваших работ, которые мне посчастливилось увидеть. И поскольку Лорен не хочет нас представлять, я окажу ей честь. Я Бен Рафферти,… э… босс Лорен. — Он совершенно намеренно не упомянул, что однажды он видел ее работы в ее собственном доме в Биг-Суре.
Мягкие серо-голубые глаза Натали немного расширились при его заявлении, оставив Бена задаваться вопросом, как часто Лорен ругала его у себя в семье, но она дипломатично произнесла:
— Приятно познакомиться с вами, мистер Рафферти. Хотя я уверена, но думаю, вы уже поняли, что никто не смеет командовать Лорен.
Бен усмехнулся, как и любая другая женщина за столом, конечно, кроме Лорен. Угрюмый взгляд на ее лице стал совершенно убийственным, когда он ответил посмеиваясь:
— О, поверьте мне. Я понял это с самого первого раза, когда повстречался с ней.
И мимолетное воспоминание о первой встрече промелькнуло перед ним — о вызывающей Лорен с влажными волосами, небрежно раскинутыми по плечам, ее груди гордо выпирающей в бикини, ее тонким, загорелым ногам и маленьким, изящным ступнями. Она была тем самым образом калифорнийской девушки, как ее окрестил Леви, хотя лично Бен всегда думал о ней, как о своей девушке мечты.
Женщина, которую Бен принял за сестру Лорен, протянула ему руку.
— Пока Лорен будет демонстрировать ужасные манеры, — с улыбкой произнесла она, — я возьму на себя смелость и представлюсь. Я — Джулия, ее сестра-близнец.
Они пожали друг другу руки, Джулия представила других трех женщин за столом — высокая со смоляными волосами женщина с мрачным взглядом оказалась их подругой Анжела Дель Карло; женщина в изящном темно-синем платье — Мадлен Бенуа, близнец Натали и любимая тетя девочек; а пожилая женщина с мерцающими глазами и приветливой улыбкой — Алексис Этвуд, будущей свекровью Джулии.
Взгляд Бена тут же упал на левую руку Джулии при этой новости, заметив большой квадратный бриллиант на третьем пальце, и он понял, что она помолвлена.
— И когда большой день? — вежливо спросил он.
— Двадцать восьмого июня, если Бог даст, — сказала Джулия. — Мы только что обручились в канун Нового года, поэтому пытаемся все организовать за шесть месяцев. И в эти выходные мы решили пробежаться по магазинам, чтобы выбрать платья. За исключением того, что Лорен представила свой список требований, чем все очень усложнила.
Бен ухмыльнулся, легко представив, как мог выглядеть «список требований» Лорен. Единственный раз, когда он когда-либо видел ее в настоящем платье, был на праздничной корпоративной вечеринке, и воспоминания о том, как она выглядела в этом сексуальном черном платье, были выжжены у него в мозгу, вероятно, навсегда.
— Вряд ли это удивительно, — ответил он. — Меня больше удивляет мысль, что Лорен вообще решила надеть платье. Я готов даже заплатить хорошие деньги, чтобы это увидеть.
Джулия заговорщицки подмигнула ему, скрыв улыбку. Было совершенно очевидно, что она была более приветливой, чем ее раздражительная, темпераментная сестра.
— Дайте мне свой адрес электронной почты, и я обязательно отправлю вам фотографию или даже две.
Бен засмеялся, когда Лорен стрельнула в сестру злым взглядом.
— Ты не посмеешь, Джулс, — прошипела она. — И я не понимаю, почему ты так удивлен, — раздраженно обратилась она к Бену. — Я, как известно, иногда ношу платье или юбку.
Не желая вспоминать, насколько потрясающе она выглядела в том драматичном черном платье из кружев, Бен тактично направил тему в другое русло, спросив Джулию:
— Свадьба будет в Кармеле, я полагаю?
— Вообще-то в Пеббл Бич. Но большинство нашего прибрежного населения имеют тенденцию разделять границы и перетекать из Кармеля туда, — призналась Джулия.
Натали с любопытством посмотрела на Бена при упоминании Кармеля, и он понадеялся, что никак себя не выдал.
— Вы когда-нибудь бывали в этом районе, мистер Рафферти?
Бен улыбнулся матери Лорен, которая создавала впечатление доброй, мягкой женщины, совершенно непохожей на ее изменчивую дочь.
— Бен, мисс Бенуа. И, да… мне посчастливилось провести некоторое время в этом районе несколько лет назад. Вам очень повезло жить там, я лично считаю это место самым красивым во всем мире. Время, которое я провел там, было легким и самым запоминающимся в моей жизни.
Он серьезно взглянул на Лорен, когда произносил эти слова, но она упорно отказывалась смотреть в его сторону и пробормотала что-то себе под нос. Он не смог разобрать ни слова, только догадался, что это был не комплимент.
Наступила еще одна неловкая пауза, тогда он обратился к столу в целом.
— Что ж, предоставлю вам, дамы, вернуться к трапезе. Было приятно познакомиться со всеми вами. Лорен… в понедельник посвежевшая с утра пораньше, да?
Лорен легкомысленно пожала плечами.
— Может, не так уж с утра пораньше. У меня горячее свидание в воскресенье вечером.
Бен почувствовал, как напрягся от раздражения и ревности, задаваясь вопросом, придумала ли она «горячее свидание» только чтобы его позлить, он очень надеялся, что так и есть.
— Понятно, — сжав губы ответил он. — Ну, тогда, я полагаю, мы просто увидимся с тобой, когда ты решишь почтить нас своим присутствием. И скажи своему «горячему свиданию» заранее, чтобы он следил за твоими локтями, если только не хочет получить сломанный нос, как было с последним.
Он махнул рукой всем присутствующим, ей отсалютовал, направился к выходу, пытаясь не рассмеяться во все горло, пока не оказался подальше от нее за дверью. Учитывая то, как Лорен посмотрела на него, он даже не хотел представлять ее реакцию, если она бы услышала его смех.
Встреча с остальной частью ее семьи — женщинами, о которой он думал в данный момент и с ее лучшей подругой, была совершенно неожиданной. Он был приятно удивлен, увидев, что ее мать и сестра обе оказались добрыми, сердечными женщинами, и он удивился, что две настолько похожие сестры могут быть полной противоположностью по характеру. Бен понял, что Джулия больше по характеру походила на милую, нежную Натали Бенуа, в то время, как Лорен была, наверное, ближе к суровому отцу.
Но Бен также видел проявления и других черт характера Лорен, которые она, к сожалению, к нему не проявляла. Пять лет назад он видел насколько дружелюбной и заботливой она была со всеми своими соседями и друзьями в Биг-Суре; насколько ласковой по отношению к собакам своих родителей; и как страстно она заботилась о нем. Она суетилась все время по поводу него, старалась изо всех сил, чтобы он почувствовал себя как дома в ее коттедже, и была щедрой, бескорыстной любовницей.
Поймав такси, чтобы вернуться в офис, Бен опять почувствовал сожаление, задаваясь вопросом, каково это было бы стать частью такой любящей, дружной семьи Лорен. Теперь он едва мог вспомнить, что такое жить с обоими родителями одновременно, их развод произошел, когда он был еще мальчишкой. После этого они оба уделяли гораздо больше внимания своим новым супругам и его сводным брату и сестре, чем самому Бену, и ему пришлось быстро научиться самому следить за собой.
И хотя Элли, конечно, тоже заботилась о нем и даже суетилась время от времени, ее родители все еще продолжали относиться к нему с отстраненной вежливостью. Бен не мог вспомнить ни одного случая, когда бы Сунита, мать Элли, улыбнулась ему так же, как Натали Бенуа с искренней теплотой. И он понял, что Кимброузы никогда не сочтут его достаточно хорошим для своей единственной дочери, независимо от того, насколько хорошо он будет одеваться или как усердно будет работать, отшлифовывая свои манеры.
Но возможность стать частью счастливой, гостеприимной семьи МакКиннонов была настолько далека от его досягаемости, что он чувствовал себя полным дураком, даже просто желая этого. Он сделал выбор в Биг-Суре, по его мнению, этот выбор был лучшим для Лорен. Но этот же выбор оказался абсолютно неправильным для него самого.
Глава 18
Конец июня. Кармель, Калифорния
Джулия понимала, что ей нужно хотя бы немного поспать, если учесть, что она выходит замуж менее чем за двадцать четыре часа, вместо того, чтобы сидеть на террасе в доме своих родителей и наблюдать с сестрой, как появляются звезды на небе. Но она была сильно обеспокоена в последние несколько недель состоянием Лорен, поэтому согласилась с ее предложением немного посидеть на террасе после многочасовой репетиции предстоящего ужина, который у них был сегодня вечером.
— Почти полнолуние, — задумчиво отметила Джулия. — Всего пару дней. Жаль, что это не совпало со свадьбой.
Лорен пожала плечами.
— Лучше, чтобы полнолуния не было в день вашей свадьбы. Может произойти столько дерьма завтра, тебе не стоит еще и дополнительных осложнений от полнолуния, чтобы все стало еще безумнее.
Джулия нахмурилась.
— Почему ты думаешь, что завтра что-то пойдет не так? О, Боже, пожалуйста, скажи мне, что ты подтвердила все заказы, как и обещала.
— Расслабься, пожалуйста, — попросила Лорен нетерпеливо. — Я уже три раза тебе сказала, что подтвердила все с поставщиками. Они все поняли и все записали… Просто будь там сама вовремя и не облажайся, и если они облажаются, то получат сто отрицательных отзывов на Yelp.
Джулия напряженно выдохнула.
— Извини, я веду себя как параноик. И ты права… никто не рискнет тебя разозлить, так что я уверена, что все будет хорошо.
Лорен подмигнула.
— Вот это правильное отношение, сестренка. И даже погода не подкачает в твой день свадьбы. Должно быть будет даже теплее, чем сегодня. Учитывая, что в это время года могло быть туманно и прохладно, тебе просто повезло.
Джулия ухмыльнулась, глядя на сестру.
— Бьюсь об заклад, погоду ты тоже устроила, не так ли?
— Однозначно, — согласилась Лорен. — Я ни за что не позволю погоде быть не идеальной в день вашей свадьбы. Ты заслуживаешь этого, Джулс.
Джулия положила голову на подголовник деревянного кресла и закрыла глаза.
— Я до сих пор не могу поверить, что в это время завтра буду уже замужем. Знаешь, сколько раз я организовывала свои свадьбы с куклами Барби и создавала свои собственные свадебные платья, почему-то я никогда не представляла, что выйду замуж в этот момент своей жизни.
Лорен выгнула бровь.
— В шестнадцать лет, ты говорила совсем другое, и единственное, о чем ты все время говорила, как сильно ты любила Сэма и как вы двое собирались пожениться, как только закончите колледж. Ты собиралась стать женой футболиста и управлять собственной дизайнерской фирмой.
Джулия робко взглянула на нее.
— Боже, я совсем забыла об этом. Кажется, это было так давно. Почему мы всегда думаем, что наша первая любовь будет на века?
Лорен молчала, не отвечая на простой гипотетический вопрос своей сестры, смотрела на океан, слушала устойчивый, успокаивающий шум прибоя, который накатывал на скалы. Она долго молчала, но Джулия даже не могла точно сказать, что ее поразило больше — то, что Лорен оказывается могла молчать более пяти минут, или то, что она сказала потом.
— Иногда так происходит, — ответила Лорен, и эти три слова сказали Джулии, что она не просто так переживала о состоянии своей сестры все это время. Ее сестра страдала, затравленный взгляд ее зеленых глаз, был точно таким же, как в свое время у Джулии, и сейчас Лорен была за миллион миль отсюда.
— Ты говоришь по личному опыту? — мягко спросила Джулия, пытаясь достучаться до своей близняшки и вывести из мучительных воспоминаний, в которые она погрузилась.
Лорен молчала еще несколько секунд, прежде чем посмотреть Джулии в глаза. Взгляд был печальным.
— Неужели тебе так трудно в это поверить, Джулс? — спросила она с грустной улыбкой. — Что я когда-то была влюблена?
Теперь была очередь Джулии замолчать, ошеломленно наблюдая за своей сестрой.
— Ты?! — в изумлении пробормотала она. Лорен никогда не говорила о мужчинах в своей жизни, никогда, насколько ей известно, не приводила никого домой, чтобы познакомить их с родителями. И насколько бы не были они близки, несмотря на естественную связь, которую они всегда разделяли как близнецы, Джулия знала, что впервые Лорен добровольно коснулась темы, такой же запретной, как ее любовная жизнь.
Лорен прижала колени к груди, переведя взгляд на океан, медленно, почти неестественно спокойно, сказав:
— Однажды. Летом мне было двадцать. Мама и папа были в поездке по Шотландии и Британским островам, а ты все еще был в Нью–Йорке… должно быть, тогда ты стажировалась у Донны Каран. Я жила в Биг-Суре, как обычно, и со мной были собаки.
— И там ты с ним познакомилась?
Лорен кивнула, и упавшие волосы вниз частично скрыли ее лицо.
— Да. Он ездил по побережью, вроде как отдыхал и работал одновременно. Мы провели вместе десять дней… десять лучших дней в моей жизни. Я была без ума от него, Джулс. Я сходила с ума от безумной любви. Я никогда не думала, что смогу испытывать такие сильные чувства, особенно за такой короткий срок.
— Так что же произошло? — осторожно спросила Джулия, чувствуя, что в этой истории было много всего.
Лорен пожала плечами.
— Он уехал. Просто взял и уехал однажды утром. Ни записки, ни прощания, ни попыток связаться со мной.
— Он разбил тебе сердце.
Лорен резко вздернула голову, ее глаза пылали изумрудным огнем. Она открыла рот, чтобы начать яростно протестовать, но закрыла его снова. Вместо этого она закрыла рукой нос и рот, и Джулия могла поклясться, что увиделаслабое мерцание слез в ее глазах.
— Да, — через пару секунд хрипло призналась Лорен. — Мерзкий, лживый ублюдок разбил мне сердце на миллион кусочков. Я была в ярости, когда проснулась, и ничего не обнаружила, решила его преследовать, выследить, как собаку, которой он и был и надрать ему задницу.
— Ты хочешь сказать, что не сделала этого? — спросила подразнивая Джулия, пытаясь выманить свою бесстрашную сестру из ее шокирующего состояния.
— Нет. Хотя у меня была хорошая идея, откуда стоит начать поиски. Но вместо этого, чтобы преследовать его, я вроде как... — Лорен сделала паузу, как будто тщательно подбирая слова, — сдалась.
— Сдалась? Ты?! — Джулия покачала головой. — Я не верю в это. Ты никогда не сдаешься. Так что же, на самом деле, помешало тебе преследовать его?
Лорен подняла руки.
— Гордость, я полагаю. В тот момент я поняла со всей очевидностью, что он не был без ума от меня, как я думала. Я готова поставить была этому ублюдку все десять баллов за то, что он оказался очень, очень хорошим актером. Все время, пока мы были вместе, я была уверена, что он был так же влюблен в меня, как и я в него, хотя мы не говорили этих слов друг другу.
— Это была… гордость? — тихо спросила Джулия. — Или может это было разбитое сердце, с которым он тебя оставил?
Лорен закрыла глаза, зажав нос, стараясь утихомирить слезы.
— Это был единственный раз в моей жизни, когда я плакала из-за мужчины, — прошептала она. — И в последний раз, когда я плакала о чем угодно. Я поклялась, что больше никому не позволю подобраться ко мне так близко. Если есть сердца, которые стоит разбить, я готова их разбить.
Джулия протянула руку и нежно заправила длинную прядь волос за ухо.
— Почему я никогда раньше не слышала об этом? — с недоверием спросила она. — Шесть лет, а ты ни слова не сказала.
— Что сейчас скажешь? — ответила небрежно Лорен. — Ты была на другом конце страны, занята институтом и стажировкой. К тому же, ты связалась с этим засранцем Лукасом, в котором я знала есть что–то подозрительное, и ты всегда была занята каждый раз, когда мы разговаривали. С тех пор… ну, я просто пыталась забыть об этом, мне так кажется.
— Но, очевидно же, что ты не забыла.
— Нет. — Лорен взяла Джулию за руку и сжала ее, вынужденная улыбка немного расправила ее черты. — Но, эй… сейчас дело не во мне. Не знаю, почему, черт возьми, я решила вдруг рассказать об этом сегодня вечером… думаю, я просто чувствую себя немного сентиментально оттого, что ты выходишь замуж завтра. И это должно быть из-за тебя, Джулс. Это твой особенный день, не мой, так что давай прекратим говорить об этом дерьме, что случилось столько лет назад.
Джулия нахмурилась.
— Иногда, нужно поговорить и о тебе, Лорен. Ты тратишь все свое время, беспокоясь о всех нас — обо мне, Анжеле, тети Мэдди, всей твоей съемочной группе на работе. Иногда можно поговорить и о твоих собственных проблемах.
Лорен ухмыльнулась.
— Эй, у меня нет проблем. Знаешь, я чертовски в этом уверена. У меня отличная работа, потрясающий коттедж на побережье, лучшая семья, о которой можно только мечтать. Я свободна и беззаботна, не надо не перед кем отчитываться, могу делать все, что захочу. Я живу своей мечтой, Джулс. Никаких забот, никаких проблем.
— За исключением разбитого сердца, которое так и не исцелилось, — задумчиво произнесла Джулия.
Выражение лица Лорен тут же стало отстраненным.
— Да, ну, это не то, о чем я позволяю себе часто думать. Потому что, когда я начинаю вспоминать об этом, то начинаю много пить. А я точно не должна завтра утром испытывать похмелье. Мама очень бы разозлилась.
Джулия нахмурилась.
— Ты пьешь больше за последний год или около того, чем я знаю. Ты... я имею в виду, ты хоть представляешь, где этот парень обитает сейчас?
— Конечно. — Лорен слегка улыбнулась. — Я точно знаю, где он обитает, Джулс. Уже довольно долго.
— О. — Джулия была более чем немного ошеломлена таким откровением. — Кто вообще он такой?
Лорен покачала головой.
— Ты умная девочка, Джулс, с образованием Лиги плюща. И я дала тебе много подсказок. Если ты подумаешь, как следует, ты рано или поздно поймешь. А теперь, давай, спать, ты, будущая невеста. И насколько я слышу из грязных разговорчиков этого похотливого ублюдка, твоего будущего мужа, он сделает завтра все возможное, заставив тебя краснеть в первую брачную ночь. Так что поспи, пока можешь.
— Хорошо. — Вздохнула Джулия, встав и взяв за руку сестру, направляясь в дом. — Но я хочу, чтобы ты пообещала мне, если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом таинственном человеке, я тут же выслушаю тебя. Обещаешь?
Лорен чмокнула свою близняшку в щеку.
— Обещаю. Но не задерживай дыхание. Я больше беспокоюсь о тете Мэдди. Они с мамой разговаривали на днях, и я могу поклясться о каком-то мужчине, которого она давно знала. Я всегда была уверена, что она скрывает большой таинственный любовный роман. Однажды я просто открыто ее спрошу об этом. После того, как сначала угощу ее выпивкой, конечно.
Джулия ухмыльнулась, благодарная, что ее любопытная, сующая свой нос куда попало сестра вернулась к своим обычным привычкам.
— Ты когда-нибудь перестанешь пытаться вмешиваться в жизнь каждого?
— Никогда. У меня ведь это отлично получается, не так ли?
***
Июль Нью-Йорк
— Эй, Бен, ты должен это увидеть. Фотографии Лорен со свадьбы ее сестры в прошлом месяце. Можешь себе представить — прическа, шпильки, макияж и драгоценности. О, и не могу забыть букет. Когда она будет в следующий раз здесь я обязательно ее подколю по этому поводу!
Бен остановился по пути к своему кабинету, когда его окликнул Крис. Крис зашел сегодня в офис, несмотря на то, что съемочная группа должна была отправляться в другую командировку через несколько дней. Как всегда Крис был одет довольно-таки странно — в бермуды в клетку, майка с Микки Маусом, которая обнажала татуировки мультяшных персонажей на каждом из его бицепсов, лиловые кроксы, и несмотря на то, что снаружи было восемьдесят пять градусов (около 300С) и все плавилось, как мед, на нем была вязаная шапочка, прикрывая его длинные волосы.
Но Бен в данный момент смотрел не на странную одежду Криса. А на фотографию на мониторе компьютера Криса, которая привлекала и удерживала его внимание. На ней стояла Лорен в длинном, струящемся платье подружки невесты с мятно-зеленым цветочным принтом, она выглядела настолько потрясающе красивой, а также изысканно женственной. И он безумно хотел ее в этот конкретный момент.
На фото она была одна, держала в руках букет бледно-розовых роз и светло-зеленых гортензий. Ее длинные волосы падали густыми, рыжими локонами до середины спины, а ее сияющие черты лица были немного усилены едва заметным макияжем. Она улыбалась, ее зеленые глаза светились озорством, и она выглядела такой счастливой, он никогда ее такой не видел.
— Откуда у тебя эта фотография? — спросил Бен. — Я не могу поверить, что Лорен добровольно отправила ее тебе по электронной почте.
Крис усмехнулся.
— Ты правильно думаешь. На самом деле, она опубликована на ее странице в Facebook, и там есть еще десятки. Ты есть среди друзей Лорен на Facebook?
— Нет. — Бен покачал головой. — Не думаю, что она считает меня другом на сегодняшний день.
За все эти годы ему не раз хотелось найти ее в соцсетях, найти хоть что-то о ней в интернете, где она живет, кем работает, есть ли у нее парень. Но он всегда сопротивлялся своему желанию, зная, что он слишком легко даст слабину, попытается связаться с ней, либо, что еще хуже, даст себе еще одну причину сохнуть по ней. Не говоря уже о том, что она, безусловно, отвергла бы или заблокировала любую его попытку, если бы он попытался с ней подружиться в соцсетях.
— Она выглядит счастливой.
Крис оторвал голову от компьютера, переведя взгляд на Бена.
— Ну, а почему бы и нет? Я имею в виду, свадьба — это ведь счастливое событие, хотя и ее сестры, и я уверен, что Лорен окружена семьей и друзьями. Кроме того, я знаю, что она может быть ворчуньей и занозой в заднице, но она также может быть чертовски веселой. Особенно на вечеринках.
Бен пожал плечами.
— Я уверен, что так и есть. Просто в последнее время Лорен кажется… не знаю… вроде как другой.
— Хм. — Крис продолжал изучать фотографию Лорен. — Теперь, когда ты сказал об этом, я согласен с тобой. Но девушки всегда немного капризные, зависит с какой ноги они встали в определенный день, понимаешь? Но ты прав… она стала более раздражительной, чем за последние несколько месяцев. Мне нужно спросить Карла, что с ней происходит. Хотя у него своя драма с Тамсин в настоящий момент. Опять.
— Я не предполагал, что у них были проблемы, — ответил Бен. — Они, казалось, прекрасно ладили на вечеринке.
— Да, но дело в том, — продолжил Крис, — что их отношения похожи на самую большую, самую крутую поездку на американских горках. Карл и Там вместе почти десять лет, и из того, что он рассказывал нам, их отношения похожи на жизнь, как в мыльной опере. Там вспыльчивая, Карла легко ранить, поэтому не нужно многого, чтобы устроить ад в раю. Это одна из причин, почему они не жили вместе, почему Карл настаивает на сохранении своего собственного жилья в Теннесси. В противном случае, ему следует круглосуточно держать чемодан упакованным. Они вдвоем сводят Лорен с ума, потому что они плачут на ее плече попеременно всякий раз, когда ссорятся, а она пытается их все время примерить.
Бен кивнул.
— Я это заметил. Было видно на вечеринки, что она дружит с Тамсин, и что с Карлом она всегда поддерживают друг друга.
— Да, но даже Карл не знает всех глубоких, темных секретов Лорен. Она избирательна в этом, чтобы сообщать окружающим что-то о себе. Если ты, например, просмотришь ее профиль на Facebook, он ничего тебе не даст. Много фотографий с наших командировок за эти годы, ее семьи, но ничего личного. Определенно нет фотографий или сообщений о парнях или подобных вещах. — Крис ухмыльнулся. — Она всегда расспрашивает нас о нашей жизни, всегда суетится и оберегает нас, но свою личную жизнь вне работы держит под строжайшим секретом.
— Как ты думаешь, почему? — спросил Бен с любопытством.
— Не знаю. Конечно, у нас с Карлом есть своя теория, хотя моя более фантастическая и довольно надуманная, будто она настоящий супергерой или шпион под прикрытием, в общем сумасшедшая идея, согласен. Карл же думает, что ей однажды разбили сердце, и поэтому она никогда не говорит о своей личной жизни. Джордж же считает, что она жесткая и очень злая.
— У Лорен нет ни капли жесткости, — твердо заявил Бен. — И давай посмотрим правде в глаза, Джордж действительно иногда напрашивается сам… время от времени.
Крис хохотнул.
— Время от времени? Он напоминает мне раздражающего ребенка, который у каждого был в четвертом классе, который никогда не спорил, все время подлизывался к учителям и после школы его пинали коленом под зад каждый божий день. И ты прав, Лорен действительно милая в глубине души. Под этой суровой внешностью скрывается золотое сердце. Сердце, которое, как я полагаю, было разбито довольно сильно когда-то. Вот почему я думаю, она надевает эту фальшивую браваду, чтобы ей больше не было больно.
Бен почувствовал знакомую волну вины в слишком точном описании Криса. Крис не знал, что именно Бен был ответственным за то, кто разбил сердце Лорен… и не только один раз, а дважды. И она намерено поддерживала имидж жесткой девушки, который проецировала на весь остальной мир, ничего не рассказывая своим самым близким — сестре, родителям, друзьям, коллегам о том давнем лете в Биг Суре.
Он не был преданным поклонником соцсетей, в основном потому, что у него просто не хватало времени на такие штучки, а также потому, что у него было слишком мало друзей, с которыми он мог бы поддерживать связь. Леви заставил его создать учетную запись в Facebook несколько лет назад, и Бен держал пальцы скрещенными, чтобы сейчас войти в систему под паролем, который он ввел. Удача оказалась на его стороне, и как только его профиль появился, он ввел имя Лорен в поле поиска друзей.
И несколько минут спустя он просматривал сотни фотографий, которые она выложила за эти годы. Как упоминал Крис, большинство фотографий были из командировок — на всех семи континентах, в течение всех четырех сезонов, от океанов и гор до пустынь и тропических лесов. Были фотографии в бикини Лорен, в снаряжении для сноркелинга, гребли на байдарках, походы по величественным горным перевалам, катание на лошадях по равнинам. На каждой фотографии улыбка освещала ее лицо, было видно ей явно нравилась ее работа и ее жизнь, и Бен понял, что он не мог бы жить с собой в ладах, если бы он не дал ей возможность все это иметь, оставшись в Биг-Суре тем утром шесть лет назад.
Он просмотрел некоторые из ее других онлайн фотоальбомов — школьные и студенческие, семейные и общественные праздники, и совсем недавний — свадьбы ее сестры. Это была именно та коллекция, на которой он задержался, страстно желая сопровождать Лорен тем днем, чтобы она смогла с гордостью представить его всей своей семье и друзьям, и чтобы он был тем, кто взял ее за руки и танцевал с ней всю ночь.
Он ухмыльнулся от взгляда Лорен, поймавшей букет невесты, шок на ее лице отчетливо был виден. Успокаивая себя, что он не преследует ее и не подглядывает за ее жизнью, Бен скопировал дюжину или около того больше всего понравившихся фотографий на флэшку, с которой перекопировал на свой настольный компьютер в особняке. Он добавил их в свою уже значительную коллекцию фотографий Лорен — тех, которые он так и не мог заставить себя удалить.
***
Начало августа, Саусалито, Калифорния
— Похоже, ты хорошо заботишься о моей девочке, Мэннинг, так что, полагаю, мне не придется надирать тебе задницу сегодня.
Ник Мэннинг — шесть футов, шесть дюймов и двести с лишним фунтов эго, смотрел на рыжеволосую женщину, которая была более чем на фут ниже его и весила на сто фунтов меньше. И с облегчением бывший профессиональный футболист признал, что одобрение Лорен заставило его почувствовать себя немного более спокойнее от ее довольно пугающего присутствия.
— Да, мне повезло, — саркастически прогудел Ник. — И Анджела — моя девочка.
Лорен ухмыляясь стукнула пальцами о его висок, и он вздрогнул от острой боли.
— Тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы понять это, придурок. И после всего, через что ты заставил ее пройти за последние несколько лет, я надеюсь, что у тебя есть план игры, как ты собираешься загладить свою вину перед ней.
— Лорен, — мягко произнесла Анжела, покачивая темной головой. — Не надо, хорошо? Я не хочу сейчас думать о прошлом, давайте просто наслаждаться настоящим. Особенно с тех пор… ну, ты понимаешь.
— Понимаю, — Лорен уверенно сжала руку своей лучшей подруги. — И я буду играть прилично, если и Ник будет тоже играть прилично.
Ник был спасен, от придумывания вежливого ответа, жужжанием своего мобильного. Он поморщился, увидев номер абонента.
— Прости, Ангел, — с сожалением произнес он Анжеле, используя ее прозвище, которым называл ее только он. — Это Хейден Кармайкл, скорее всего звонит с французской Ривьеры или оттуда, куда он уплыл на своей яхте сегодня. Мне лучше ответить.
— Все в порядке, — заверила его Анджела улыбаясь, когда он поцеловал ее в макушку, а потом направился, чтобы принять звонок.
— Я правильно понимаю, что это тот самый Хейден Кармайкл, с которым он разговаривает? — спросила Лорен. — Неприлично богатый медиа-магнат?
Анжела кивнула.
— Именно он. Ник учился в Стэнфорде с его старшим сыном, и он стал одним из лучших клиентов Ника на многие года. И Хейден один из немногих, ради кого он бросает все, тут же отвечая на его звонки.
Лорен наполнила свою кружку кофе из пота, который стоял на середине стола, потом добавила обильное количество сливок и сахара. Она поднесла кружку к губам Анжелы, которая отрицательно покачала головой.
— Ну, — размышляя произнесла Лорен, — думаю, если бы у меня был клиент, которого считали бы одним из двадцати самых богатых людей в мире, я бы тоже бросила все, чтобы с ним поговорить. — Она рассматривала корзину разнообразных кексов, круассанов и другой выпечки, которые принесла сегодня утром. — У тебя случайно нет дениша с сыром?
Анжела улыбнулась.
— Нет. И прежде чем ты спросишь, Ник никогда не ест эту дрянь. На самом деле, он заставит тебя забрать все это с собой.
Лорен покачала головой, потянувшись за желанной сдобой.
— Ничего не поделаешь, Энджи. Завтра я полечу обратно в Большое Яблоко. Опять ночным рейсом, конечно, с пересадкой в Сент-Луисе. Это означает, что эти вкусняшки ты должна завтра съесть сама.
Анджела состроила мордашку, осматривая все это угощение на завтрак.
— Ты же знаешь, я и так уже набрала довольно много килограмм пару месяцев назад. Больше не нужно меня подкармливать.
Лорен критически осмотрела свою высокую стройную подругу.
— Еще десять фунтов. Тогда ты будешь в норме. Тогда ты будешь выглядеть так, как в тот первый день, когда рассказала мне о Нике. Ну, вроде как рассказала.
День, о котором вспомнила Лорен, произошел почти пять лет назад, когда Анджела уже несколько месяцев встречалась с Ником. Лорен была поражена, увидев свою подругу такой счастливой и цветущей, и красиво одетой. Было очевидно, что новый мужчина в ее жизни непосредственно приложил руку ко всем этим переменам, но Анджела ни словом не обмолвилась о подробностях. Она встречалась со своим таинственным любовником почти год, а потом он решил, что она слишком им увлеклась, влюбилась, и он резко и жестко порвал с ней, полностью разрушив Анджелу эмоционально и физически.
В течение долгого времени после этого она была просто оболочкой той прежней, такой тощей, на грани истощения; она замкнулась, стала вспыльчивой, пребывала в апатии, ничто ее не радовало и не волновало. Лорен с Джулией уже почти отчаялись возродить ее к нормальной жизни, чтобы она снова стала счастливой.
И вдруг Ник неожиданно снова вошел в ее жизнь несколько месяцев назад, оставив свою брокерскую фирму, где он впервые познакомился с Анджелой, получив новую должность на ее нынешней работе. И его присутствие в ее жизни (независимо от того, насколько оно ее бесило) заставило ее почувствовать себя по-настоящему живой. Но она усиленно сопротивлялась его попыткам вернуть ее, не позволяя ему опять манипулировать и контролировать собой, как он делал раньше, но Ник не сдавался, всячески желая ее вернуть, пытаясь опять использовать свой контроль, но… По крайней мере, так было до несчастного случая.
Во время марафона менее двух недель назад, в котором участвовала Анжела, она упала и ударилась головой, получив серьезную травму. Это произошло после ссоры с Ником за два дня до марафона, было жарко и у нее произошел тепловой удар, закружилась голова, она покачнулась, зацепилась ногой за камни и упала. Только благодаря быстрым действиям медиков на месте, а затем врачей в отделении неотложной скорой помощи, она смогла избежать серьезных последствий субдуральной гематомы, которая у нее образовалась.
Но несмотря на то, что как бы ужасен не был этот несчастный случай, он имел два очень позитивных последствия. Во-первых, он помог Анжеле наладить отношения за столько лет с родителями и старшими сестрами; но, что более важно, Ник наконец-то понял, насколько для него была важна Анжела — его Ангел.
Теперь они были вместе, хотя Лорен не знала наверняка, насколько они были вместе и как. Но Анджела была со всем комфортом обустроена в потрясающе красивом доме на набережной в Саусалито, доме Ника, и казалось, что она планировала остаться у него на некоторое время. Ник даже нанял медсестру, которая могла бы ухаживать за ней после выписки из больницы, хотя Анджела уверяла его, что с ней все в порядке. Медсестру уволили два дня назад, и Анджела была полна решимости вернуться на работу уже в понедельник.
Анжела закатила глаза на последнее замечание Лорен.
— Ты говоришь в точности, как Ник. Еще не хватает десяти фунтов. И то, как он запихивал в меня еду на прошлой неделе, я просто в шоке, что не набрала все двадцать.
Лорен улыбнулась.
— Дай мужчине потрястись над тобой. Знаешь, ему действительно нужно многое наверстать. Хотя, мне кажется, он уже добился большого прогресса в достижении этой цели.
— Ник великолепен, — задумчиво согласилась Анджела. — Осыпает меня вниманием, все время следит, чтобы я не переусердствовала. Каждый вечер он готовит ужин и приносит меня кормить. И, кстати говоря, он хочет, чтобы я переехала к нему сюда навсегда.
Глаза Лорен расширились от удивления.
— Ты смеешься надо мной? Боже, если уж этот чувак принял решение о чем-то, то ворон он явно не считает, не так ли? Я хочу сказать, когда ты с ним встречалась тогда, ты даже не знала в каком городе он живет, а сейчас он хочет, чтобы ты переехала? Энджи, тебе уже давным-давно стоило упасть и удариться головой, если от этого он так изменился.
— Боже, почему я об этом не подумала раньше? — посмеиваясь ответила Анжела. — Но ты права. Ник, похоже, решил наверстать упущенное время. Я даже познакомилась с его матерью… ну, по крайней мере, по телефону. Ты будешь удивлена, но его мать — Шина Самнер, актриса?
И меньше чем за минуту уже второй раз Лорен сидела с открытым ртом от неожиданности.
— Нет, чертовски охриненно! Эта женщина мать Ника? Я имею в виду, без обид, но роли Шины Самнер больше носят комедийный характер. А Ник… не кажется мне, что он много смеется, знаешь ли?
— Это длинная история, и мне рассказывают ее постепенно, пока мы двигаемся вперед, — призналась Анджела. — Но Ник пригласил свою мать приехать в гости, и мне кажется она появится в следующем месяце. Он... ну, у нас обоих были проблемы с семьями в прошлом, но видно пришло время попытаться изменить это. Хотя, с его отцом получается не совсем все гладко.
— Я очень рада за тебя, Энджи, — тихо произнесла Лорен, еще раз сжимая ее руку. — Ты заслуживаешь этого, особенно после всех лет мучений. И, клянусь, я никогда, никогда не могла предположить, что скажу это после того, через что, черт возьми, Ник заставил тебя пройти… но я думаю, ты должна переехать к нему. Вы оба были слишком долго одиноки.
Анжела кивнула.
— Я тоже так думаю. И сейчас самое подходящее время, так как аренда моей квартиры заканчивается в октябре. А Джулия съезжает из своей квартиры в январе, я задумалась о переменах.
— Хм. Ты с Джулс почти одновременно уезжаешь из Сан-Франциско, — посетовала Лорен. — Кажется, мне придется подыскать себе другое место на ночлег, когда я буду приезжать в город.
— Я уверена, что Ник не будет возражать, если ты будешь останавливаться здесь, — заверила Анджела. — Его дом довольно большой, как ты видишь.
Лорен пожала плечами.
— Посмотрим. И потом я не хочу мешать вам, голубки. Вот почему я остаюсь у Джулии, только когда они с Натаном ночуют в его квартире. Или за городом, как в эти выходные.
Ее сестра и новоиспеченный шурин улетели в Мичиган пару дней назад на эти длинные выходные, чтобы повидаться с семьей Натана и отпраздновать день рождения его младшего брата.
— Разве у Натана в квартире нет еще двух спален?
Лорен сморщила нос на вопрос Анжелы.
— Да, это как раз не проблема. Проблема в том, что эти двое чертовски шумные в постели. Господи, это как слушать порно фильм, который показывают в соседней комнате.
Анжела засмеялась.
— Что с тобой случилось? Ты стала превращаться в ханжу?
Лорен долго не отвечала, молча потягивая кофе и глядя на миллионный вид, на залив с задней террасы дома Ника. А когда она заговорила, ее голос казался тихим и нехарактерно грустным.
— Может я просто не хочу постоянного напоминания, что у всех, кого я знаю, есть кто-то особенный в их жизни, а у меня его нет.
Казалось за последние шесть недель или около того, все, кого она знала, так или иначе стали парами или поженились. Джулия и Натан поженились в конце июня, через пару недель Менди переехала к Крису, Ян Грегсон и его «запретная любовь» Тесса стали официально парой, и она оказывается развелась несколько месяцев назад, сейчас Анжела и Ник наконец-то помирились, а вчера вечером Лорен разговаривала по телефону с Карлом и ее до сих пор лихорадило.
Тамсин оказалась была беременна, и из-за ее гормонального взрыва они последний раз разругались. Но теперь они не только снова были вместе, но и поженились, церемония была совсем простой в местном суде, присутствовали только их родителей, братья и сестры.
И словно этого было мало, Карл сбросил на нее еще одну бомбу.
— Когда мой контракт закончится в конце этого года, я не буду его продлевать, — признался он. — Я никому не говорил об этом, не Бену, не Крису, так что держи это в секрете, пока я не сообщу сам. Просто с рождением ребенка я хочу быть здесь рядом, понимаешь? Помогать и заботиться о малыше, и не пропустить ничего в его жизни. Я не хочу находится на другом конце света в командировке, когда мой ребенок произнесет свое первое слово или сделает свой первый шаг. И возможно для меня это, наконец, станет мотивацией дописать книгу, которую мне никогда не удавалось закончить.
Лорен, с одной стороны, была рада за Карла и Тамсин, но с другой стороны, она испытывала чувство потери, что он больше не будет частью ее команды. Он всегда был для нее старшим братом, кто бесконечно сыпал идеями, и они всегда прикрывали спину друг друга. Несмотря на то, что она никогда не считала нужным рассказать ему о Бене.
Анжела нахмурилась.
— Лорен… это безумие. У тебя может быть почти любой парень, которого ты хочешь и когда захочешь. Ты не должна быть одна. Если, конечно, нет конкретного человека, на которого ты положила глаз, а он не заинтересован? Что, конечно, делает его в моих глазах полным идиотом.
Лорен покачала головой.
— Забудь, что я сказала, ладно? Иногда я просто впадаю в небольшую панику и начинаю слишком много думать вслух. Одна ночь в городе вылечит это. Сегодня суббота, в конце концов, думаю пройдусь по парочке клубов, выпью пару шотов.
— Одна? — спросила Анжела хмурясь.
— Хм. Я предполагаю, что твой мужчина не позволит тебе пойти со мной, тем более, что ты еще не поправилась окончательно. Джулия уехала из города, не говоря уже о медовом месяце с мальчиком-любовником Оле… кажется, мне придется пойти с планом C-C, с Кортни.
Анджела смотрела с ужасом на нее.
— Не с той же Кортни, которая работает в офисе Джулии? Та с зелеными волосами, единственный человек в мире, которая может тебя перепить?
— Эй, — возразила Лорен. — Она, возможно, выпила больше на один шот, чем я на девичнике Джулии, но она также потеряла сознание после него… это означает, что я могу, черт возьми, пить, не пьянея намного больше, чем она. И я думаю, что ее волосы сейчас платиновые. Какого бы цвета они не были, с ней всегда весело.
Анжела положила руку на предплечье своей лучшей подруги, ее темно-карие глаза смотрели с беспокойством.
— Ты уверена, что в порядке? Джулия тоже беспокоится о тебе, знаешь ли? Когда она навещала меня несколько дней назад, она думала также — ты тоскуешь по какому-то парню. Почему ты не хочешь поговорить с нами о нем, Лорен? Если ты не можешь довериться своей сестре-близняшке или лучшей подруге, кому тогда ты можешь довериться?
Лорен махнула рукой, как бы заканчивая этот разговор.
— Я не тоскую ни по кому, Энджи. Как ты знаешь, тосковать — это не мой стиль. И в этом нет ничего плохого, я обещаю. Просто я кое над чем работаю… в одиночку, вот и все.
Анжела все равно недоверчиво и с беспокойством смотрела на нее.
— Почему ты всегда готова помочь другим, требуя ответов и командуя нами, но когда мы пытаемся сделать то же самое для тебя, это все равно, что тянуть из тебя клещами?
Лорен ухмыльнулась.
— Потому что я такая, Энджи. Я командую людьми вокруг себя, советую им, хотя они и не просят, и хочу, чтобы они были счастливы.
— Но кто посоветует тебе, Лорен? — грустно спросила Анжела. — Когда настанет твоя очередь, наконец, быть счастливой? Ты заслуживаешь этого больше всего, больше, чем кто-либо другой.
Лорен изобразила яркую улыбку, при этом надеясь, что она не выглядела со стороны такой натянутой, как ей казалось.
— Эй, я всегда счастлива, ты же знаешь. У Лорен МакКиннон нет плохих дней. Что касается всего этого счастливого дерьма, мне достаточно того, что вы с Джулией нашли свою настоящую любовь. Не каждый может жить в сказочном мире, Энджи.
— Лорен, — начала возражать Анжела, но ее подруга подняла руку, заставив ее замолчать.
— Достаточно на сегодня, хорошо? — умоляюще произнесла Лорен. — Итак уже плохо, что мне придется лететь обратно в Нью-Йорк в ночь, и когда я смотрела на прогноз погоды, там около ста сорока градусов (600С) с трехсотпроцентной влажностью. Так что вместо того, чтобы хандрить о том, почему я еще не нашла своего очаровательного принца, почему бы тебе не помочь мне выработать стратегию, как бросить вызов Кортни на матч-реванш конкурса по выпивке и надрать ее тощую задницу на этот раз?
Глава 19
Август Нью-Йорк
«Такой день, как этот, — думала Лорен, выходя из лифта в вестибюль своего офисного здания, — возможен один из десяти самых дерьмовых дней за всю мою жизнь, день, который начался еще поздно ночью». Она испытывала редкое, но неприятное похмелье после баров, по которым она прыгала вчера с Кортни и ее друзьями, и полет из Сент-Луиса в Нью-Йорк был необычайно бурным из-за рассеянных гроз. Рейс задержали более чем на час, и ей пришлось торопиться, чтобы вовремя добраться до офиса. И все это время — во время полета, как на американских горках, поездки на такси от двери аэропорта до квартиры, и безумной гонки из апартаментов Мэдди к офису — Лорен постоянно задавалась одним и тем же вопросом — почему она продолжает подвергать себя подобной пытке? Несмотря на то, насколько она любила свою работу — путешествия, волнение от чего-то нового и экстремальные задания, которые можно было преодолеть всего лишь раз в жизни — недостатки, которые тоже шли в придачу, начинали ее доставать. А именно, постоянные полеты в Нью-Йорк, встречи, которые, казалось, длились дольше и происходили чаще, ограничения в бюджете, которое становилось только жестче, и… Бен.
Становилось все труднее и труднее, все более болезненно так часто видеть его, когда он казался таким недосягаемым. Сегодня он тоже пребывал в плохом настроении, был замкнут и скуп на слова, поэтому почти не говорил. Карл оказался единственным из всей съемочной группы в хорошем настроении, но при этом казался слегка рассеянным, хотя не удивительно, если учесть, что на ближайшие две с половиной недели ему необходимо было оставить свою беременную, молодую жену. Через несколько дней группа должна вылететь в Канаду, в горный район, где прохладный горный воздух будет блаженным облегчением от жаркого, душного Манхэттена.
Она жестко опаздывала сегодня утром, поэтому не осмелилась переодеваться после полета, по-прежнему оставаясь в обрезанных штанах карго, майке и в шлепанцах, в которых и прилетела. Ей очень хотелось принять душ, переодеться в свою любимую домашнюю пижаму, выпить рюмку или две чего-нибудь крепкого, заказать жирную китайскую еду на вынос и рано лечь спать, все именно в таком порядке. Волосы выбились из косы, которая превратилась в один большой беспорядок за шесть часов полета, и она с ужасом осознавала, что чувствует запах своего собственного пота. И последнего, чего ей не хватало в таком состоянии, особенно после столь ужасного дня, который начался вчера ночью, это столкнуться с Элли Кимброу. Особенно, когда уравновешенная, отполированная подруга Бена выглядела такой свежей, не вспотевшей, словно маргаритка, заставив Лорен почувствовать себя, будто она провела день, ползая на животе по джунглям.
На Элли было платье без рукавов бледно-коричневого цвета, которое не только подходило ее тону кожи, но каким-то волшебным образом не имело ни мельчайшей морщинки. И ее туфли-лодочки имели разумную высоту каблука, а черные волосы, как обычно, были причесаны в идеальный французский узел. На запястье простые золотые часы, которые, Лорен поняла, были ужасно дорогими, и изысканные золотые сережки.
Лорен подумала сделать вид, что не заметила ее или просто издалека махнуть ей рукой, пройдя мимо, но видно удача явно была не на нее стороне сегодня (неудача, казалось, пока двигался день, решила набрать обороты), Элли совершенно намеренно направилась к ней сама.
После той злополучной вечеринки две женщины сталкивались друг с другом несколько раз. Каждый раз, едва кивнув, они расходились в разные стороны, не говоря ни слова. Поэтому Лорен была несколько удивлена и испытывала настоящее беспокойство, наблюдая за Элли, которая целенаправлено шла к ней в данный момент.
— Как поживаешь, Лорен? — спросила Элли со своим издевательским британским акцентом, который Лорен ненавидела. Хотя она точно не могла сказать, почему ее акцент так ее раздражал. В конце концов, акцент Яна Грегсона заставлял кучу взрослых женщин просто падать в обморок, и Лорен не была исключением. Но у Элли тон высшего света казался более напускным, преувеличенным, как будто она выставляла напоказ свое привилегированное воспитание, и Лорен почти внутренне сжималась каждый раз, когда слышала ее.
— У меня бывали дни и получше, — растягивая слова, произнесла Лорен. — Самолет запоздал, я проголодалась и готова съесть целую корову, и…, — она деликатно понюхала свои подмышки, — мне необходим душ.
Элли улыбнулась одной из своих маленьких улыбок, отчего Лорен захотелось ее треснуть по лицу.
— Да, это чувствуется, — ответила она со слабым презрением. — Ты только что прилетела сегодня утром?
— Рано утром. На самом деле совсем ранним утром, и совсем не свежа, — посетовала Лорен. — И слава Богу, что день наконец-то закончился. Пора возвращаться домой и ужинать с тетей.
Элли слегка вздохнула.
— Я до сих пор не могу поверить, что твоя тетя главный закупщик в «Бергдорфе».
Лорен пожала плечами, прекрасно понимая, что Элли не столь тонко, решила посмеяться над ней, над ее манерой одеваться.
— Моя сестра унаследовала чувство моды от Мэдди, а не я. И давай посмотрим правде в глаза, для работы, которую я выполняю, бегать в одежде от кутюр не совсем практично. Кроме того, если ты помнишь, я довольно хорошо прихорашиваюсь, когда это необходимо.
Элли тут же расправила плечи и выпрямила спину, которая напоминала, словно ей вставили шомпол, тоже при не столь тонком напоминании Лорен о платье, которое было на ней на праздничной вечеринке.
— Ну, не смею тебя задерживаться, Лорен. От ужина с тетей и от душа.
Лорен тоже расправила спину, выпрямившись при росте в пять футов и три дюйма, пожалев в данный момент, что на ней не было шпилек, способных прибавить ей роста.
— Я так понимаю, ты здесь, чтобы встретиться с Беном?
Элли кивнула.
— Да. Мы ужинаем с моими родителями и с друзьями. Своего рода веселая вечеринка для нас четверых. Полагаю, Бен всем вам сообщил, что мы едем в Испанию на две недели?
Лорен заставила себя не показывать, как ухнуло куда-то вниз ее сердце от этой новости.
— Он упомянул, что собирается в отпуск, но не сказал куда. И с кем. Итак, Испания, а? Там жарко в это время года. Как минимум сто градусов.
Элли пожала плечами, как будто на этом даже не стоило заострять внимание.
— Вилла, которую мы арендовали, имеет климат-контроль и бассейн. Жара для нас не проблема.
Воцарилось неудобное молчание в течение нескольких минут, пока Лорен не отважилась:
— Ну, отлично провести время.
В темных глазах Элли появился скупой блеск, когда она ответила:
— О, я определенно прекрасно проведу время. Тем более, что я точно знаю, что мы вернемся с хорошими новостями.
Сердце Лорен упало еще на десять футов от самодовольного тона Элли.
— Правда? И что же это?
Элли одарила ее снисходительной улыбкой.
— Можно просто сказать, что Карл и Тамсин не единственные в ближайшем будущем, кто связал себя узами брака.
Лорен вдруг почувствовала холод во всем теле, и пот на коже стал почему-то сейчас липким. Каким-то образом ей все же удалось сохранить некоторое подобие достоинства, пока она изысканно вежливо ответила Элли:
— Ну, я желаю вам всего наилучшего, если это будет так. Приятного путешествия.
Она силой заставила себя выйти из здания, сохраняя как обычно важный и самодовольный вид, ни на секунду никому не показывания насколько глубоко заявление Элли задело, даже скорее, подорвало ее. Пока она шла к квартире Мэдди через длинный квартал, все время задавалась вопросом, действительно ли то, что сказала Элли, было правдой, или это была очередная ложь, чтобы затрахать ей мозги. Бен ни разу не намекнул, что он и Элли перешли к серьезным отношениям, что он даже подумывал сделать ей предложение. Но поскольку Бен фактически с ней не разговаривал, а если говорил, то очень редко и никогда на личные темы.
Продолжая свой путь, она пришла к выводу, что такое могло быть. Ужасное, убийственное чувство. Бен и Элли были вместе около двух лет, жили вместе. Лорен знала, что несколько раз он ездил с ней в Англию, навестить ее семью и провести с ними праздники. Теперь они собирались на отдых с ее родителями.
Да, все так и складывалось, и следующий логический шаг в их отношениях... Элли скорее всего вернется из Испании с забавным обручальным кольцом, ее родители устроят напыщенную вечеринку для нее и Бена, на которой объявят хорошие новости, а через год она выйдет за него замуж и церемония будет огромной и пафосной.
И несколько кусочков сердца Лорен, которые все еще оставались нетронутыми, будут раздавлены на крошечные осколки, превратившись в пыль. Как, черт побери, она может вынести это — наблюдать, как мужчина, которого она все еще любила, единственный мужчина, которого она когда-либо любила, женится на другой?
С этой мыслью Лорен приняла окончательное решение, которое уже давило на нее. И довольное, радостное объявление Элли пару минут назад стало настоящим катализатором, в котором она скорее всего уже давно нуждалась, наконец, последовать своему решению.
***
Мэделин Бенуа не относилась к женщинам, которых можно было легко шокировать или застать врасплох. Занимая такую должность и влиятельное положение, она научилась быть готовой практически ко всему, держать себя в руках и всегда оставаться спокойной. Но она была полностью ошеломлена, войдя в пентхаус после работы и обнаружив свою любимую племянницу, свернувшуюся калачиком на диване, рыдающую навзрыд. Рюмка и наполовину пустая бутылка текилы стояли на кофейном столике в пределах досягаемости руки, и Мэдди догадалась, что Лорен выпила гораздо больше, чем обычно, учитывая состояние, в котором она пребывала.
На Лорен были оливково-зеленые брюки-карго, черная майка, вся измятые, как будто она спала в ней. Ее волосы растрепались во все стороны, коса почти расплелась.
Мэдди не знала, как ей отреагировать, последний раз она видела Лорен плачущей, когда та была совсем маленькой. К счастью, инстинкт взял верх, она опустилась рядом с Лорен на диван и притянула ее к себе. Тот факт, что Лорен даже не попыталась сопротивляться или скрыть свои слезы, сообщил ей, насколько она была расстроена.
— Тсс, дорогая. Все будет хорошо, — успокаивала Мэдди. Она стала приглаживать спутанные локоны своей племянницы, пока Лорен продолжала рыдать у нее на плече. — Что бы тебя не расстроило, все будет хорошо.
Лорен подняла голову, зеленые глаза тонули в слезах, лицо покраснело.
— Нет, — грустно прошептала она. — Больше ничего не будет хорошо, тетя Мэдди. На этот раз он навсегда разбил мне сердце.
Мэдди испугалась этого слезного признания.
— Кто, дорогая? Кто разбил тебе сердце? Я даже не знала, что ты с кем-то встречаешься.
Лорен отрицательно покачала головой.
— Я не встречаюсь, — всхлипнула она. — Не сейчас. Это было очень давно. Но он вернулся, и это еще хуже, и я больше не могу, тетя Мэдди. Мне нужно уехать.
— Уехать?! — Мэдди не могла скрыть тревогу в своем голосе. — Уехать куда? О чем ты говоришь?
Слезы скатывались у Лорен по щекам.
— Покинуть Нью-Йорк, — прохрипела она. — Оставить журнал. Оставить его.
— Лорен. — Мэдди стала стирать пальцем слезы племянницы, но на их месте появлялись новые. — Господи, ты прилетела в этой одежде? Послушай, дорогая, почему бы тебе не пойти и не принять душ, надеть свою самую классную пижаму, а потом мы немного поговорим. Я закажу ужин тем временем, принесу нам что-нибудь холодное выпить… безалкоголя. Давай договоримся с тобой сейчас, а?
Лорен довольно громко всхлипнула, но послушно кивнула и поплелась в свою комнату. Мэдди вскочила и начала действовать, мрачно взглянув на текилу, убирая ее и рюмку, и положила большую сумку на стул, а шлепанцы под стул, которые Лорен разбросала по середине гостиной. Она быстро заказала в одном из своих любимых ресторанов довольно высококлассную версию домашней еды — макароны с лобстером и сыром, пиццу с грибами портобелло, салат из груши и горгонзолы, и ассортимент десертов — все, которые любила Лорен. Получив заверения, что заказ доставят в течение получаса, Мэдди отправилась в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться.
Когда она вернулась в гостиную несколько минут спустя, она улыбнулась, заметив, что Лорен последовала ее совету. Ее племянница свернулась на диване, беспрерывно тыкая по пульту, просматривая несколько десятков кабельных станций, о которых Мэдди даже не подозревала. Недавно вымытые волосы Лорен превратились в длинные, влажные пряди, спускаясь до половины спины, на ней была, должно быть ее самая любимая пижама — маленькие шорты для сна с принтом трех персонажей из мультфильмов и бледно-голубая майка в полоску, которая явно видела дни получше. Она как всегда была босиком, вытянув свои длинные загорелые ноги вперед. Лорен выглядела намного моложе в этом наряде, как подросток, чем женщина двадцати шести лет, и уязвимость, отражающаяся у нее на лице, была для Мэдди чем-то непривычно новым, раньше она не замечала такого.
— Чувствуешь себя лучше? — спросила Мэдди, наливая им высокий стакан холодного чая. Во время жарких летних месяцев она всегда держала в холодильнике кувшин сладкого чая, привычка, которая у нее появилась уже несколько десятилетий назад и перешла к ней от ее давнего друга по колледжу Жерара Ландро, который вырос в Новом Орлеане.
Лорен пожала плечами, выпивая чай.
— Немного. Не такой грязной и потной, это уж точно. И мне жаль, что ты увидела меня в таком виде, когда пришла. День выдался тяжелым.
— Ты можешь все мне рассказать после ужина, заказ прибудет менее чем через десять минут.
Лорен мятежно покачала головой, как и ожидала Мэдди.
— Забудь, тетя Мэдди. Думаю, у меня просто гормональный сбой или что-то вроде того. Должно быть, перед началом месячных.
Мэдди усмехнулась.
— О, нет, моя дорогая девочка. Тебе это так просто с рук не сойдет. То, что ты сказала, когда я вошла… заслуживает очень подробного объяснения. Я вижу, что тебя что-то беспокоит уже несколько месяцев, и думаю, что ты наконец-то достигла критической точки. Так что, можешь все отрицать, как хочешь, дорогая, но так или иначе, ты все расскажешь свой тетушке еще до того, как закончится сегодняшний день.
Лорен мрачно нахмурилась.
— Ну, это мы еще посмотрим.
Мэдди сжала руку племянницы.
— Время пришло, дорогая. Время выпустить это и с кем-нибудь поговорить. Почти всю свою жизнь, с тех пор как ты была маленькой девочкой, ты обладала огромной силой воли, такой, что не каждый взрослый мужчина может похвастаться, создав вокруг себя своеобразную защитную оболочку тем самым. По какой-то причине ты вбила себе в голову, что всегда должна быть жесткой, никогда не позволять никому увидеть твоих слез или даже задуматься, что ты можешь дать слабину. Но теперь пришло время выйти из этой оболочки и позволить себе выплеснуть эти чувства. Ты для меня как дочь, Лорен, и мне хотелось бы верить, после столького времени, за все эти проведенные вместе годы, что ты доверяешь мне.
Лорен долго смотрела в телевизор, обхватив руками согнутые колен, тупо пялясь перед собой, особо не видя, что показывают на экране, Мэдди же взглянув на экран увидела нечто среднее между боксерским матчем и какими-то странными боевым искусством. Наконец, Лорен подняла голову и посмотрела Мэдди в глаза.
— Хорошо, — демонстративно заявила она. — Но при одном условии. Если я расскажу тебе все свои самые тайные темные секреты, тогда ты расскажешь мне свои. Потому что я знаю, что они у тебя есть, тетя Мэдди, знаю уже довольно давно. Итак, мы договорились?
Мэдди была ошеломлена, никогда за миллион лет она не ожидала, что ее племянница бросит ей вызов. Но по упрямому самодовольному взгляду Лорен Мэдди поняла, что единственный способ узнать, почему ее любимая племянница плакала так, как будто наступил конец света, ей придется поделиться своими секретами, которых у нее, действительно, было немало.
Мэдди пристально смотрела на нее.
— Ты, моя дорогая девочка, слишком умна для собственного же блага, и была такой, как только начала говорить. И шумная настолько, чем целый квартал городских сплетниц. Но, — неохотно добавила она, — полагаю, сделка есть сделка.
Но от того, как осветилось лицо Лорен от неохотного согласия Мэдди, было вполне достаточно, чтобы поделиться своими секретами с племянницей. Хотя свои секреты Мэдди очень тщательно охраняла на протяжении многих лет, и их знали только ее сестра Натали и шурин Роберт. Но теперь может и еще ее любопытная племянница.
Медди была предоставлена короткая отсрочка на время ужина, аппетит Лорен оказался таким же здоровым, как и прежде. Мэдди ела немного, ее метаболизм в пятьдесят два года был намного медленнее, чем у племянницы. Она привыкла наблюдать за другими, как они едят на протяжении уже многих лет, себе позволить столько же есть она не могла, при своем высоком положении в мире моды, она должна была выглядеть соответствующе, иначе бы она сама не была бы законодательницей моды во всех отношениях.
Но когда Лорен съела последний кусочек чизкейка «Красный бархат» и положила вилку, Мэдди поняла, что ее отсрочка почти закончилась. И, несмотря на ее раннее уверения Лорен, она достала два бокала и бутылку Шардоне из своего винного холодильника и наполнила бокалы.
Лорен сделала два длинных глотка, наслаждаясь прекрасным винтажным вином, потом поставила бокал на стол, и даже не моргнув глазом, начала говорить:
— Я познакомился с ним шесть лет назад, когда мне было двадцать, я тогда на лето вернулась домой из Калифорнийского университета. Мы были вместе десять дней, лучшие десять дней в моей жизни, и я влюбилась в первый и единственный раз. А потом как-то рано утром он ушел, не сказав ни слова, и разбил мне сердце. Я никогда не думала, что увижу его снова, все время говорила себе, что не хочу его видеть, пока он не стал моим новым боссом в журнале. И снова разбил мне сердце.
Мэдди слушала следующие полчаса, пока Лорен рассказывала свою историю, делясь подробностями о Бене и их жарком летнем увлечении, но периодически останавливаясь, стесняясь делиться слишком многим. Нежное сердце Мэдди полдюжины раз обливалось слезами за свою племянницу, видя, насколько уязвима Лорен, и стараясь не думать, насколько история Лорен похожа на ее собственную.
Мэдди покачала головой в конце рассказала.
— Дорогая, мне жаль, ужасно жаль. Но две вещи меня особенно беспокоят из твоего рассказа. Во-первых, почему ты не поделилась с нами этим раньше? Я понимаю, почему ты не рассказывала мне или маме, но своей сестре? Ты же не думала, что Джулия тебя не поймет и не поддержит?
Лорен вздохнула, подливая в бокал вино.
— Конечно, нет. Я знаю, что Джулс перевернет небо и землю ради меня, так же, и я для нее, независимо от обстоятельств. Я не рассказывала, когда все произошло, она была так занята работой, институт и своей собственной жизнью, и, ну, ты знаешь, как это всегда было со мной. Я ненавижу, когда меня считают слабой или нуждающейся в опеке, или девчушкой, и сама мысль, что я смогу разрыдаться на чьем-то плече… И, ну, мне было стыдно. В конце концов, меня выставили полной дурой, и, черт возьми, я не хотела, чтобы все вокруг думали, что я дура.
— Ты не дура, — мягко уверила ее Мэдди, поглаживая по щеке племянницу. — Ты была влюблена, дорогая. Молодые, счастливые и влюбленные. Никто бы не обвинил тебя в этом и не подумал бы так. Что подводит меня ко второму вопросу. Почему ты не позволила Бену объясниться после стольких лет? Из того, что ты мне рассказала, и из того, что я знаю, когда мы познакомились с ним в ресторане, он мне показался порядочным человеком. Даже добрым.
— Он такой и есть. — Лорен пожала плечами. — И я думаю, что причина, по которой я не хотела его выслушивать, я боюсь узнать правду. Боюсь, что он настолько порядочный и добрый, что его уход в то утро без слов был своеобразным способом легко от меня отстраниться. И, как ты знаешь, я тоже чертовски упрямая. Упрямая, гордая и неумолимая. Я так злилась на него, так переживала, что он оставил после всего, чем мы делились, что я подумала, черт с ним. Если он не оценил то, что у него было со мной, если он оказался слишком глуп, чтобы понять свое счастье, когда оно у него было, я не захотела иметь с ним ничего общего.
Мэдди покачала головой.
— Ты должна была выслушать его правду, Лорен, даже если бы для тебя она оказалась тяжелой. Ты должна это сделать ради себя. Знаешь, никогда не поздно спросить. Пойди к нему и скажи, что ты, наконец, готова его выслушать, даже если тебе не понравится то, что он скажет.
— Я не могу, тетя Мэдди. — Слезы снова появились у нее на глазах, она сердито стала смахивать их. — Сейчас уже слишком поздно. Мы с Беном почти не разговариваем друг с другом последние дни, и если Элли можно верить, он собирается попросить ее выйти за него замуж. И отправится к нему сейчас, будет выглядеть со стороны, как будто я завидую и стараюсь доставить ему проблемы. Или, что еще хуже, что я нахожусь в полном отчаянии.
— Во-первых, — заявила Мэдди, — у тебя нет никаких причин верить этой маленькой ведьме. Она ревнует тебя к нему, и я готова поспорить, что она только что придумала свои будущие новости. Или может она думает, что это случится, но, на самом деле, просто обманывает себя. Но даже если это правда, ты все равно заслуживаешь выслушать мнение Бена. Так же, как он заслуживает шанса объясниться с тобой.
— Я не знаю. — Лорен неуверенно прикусила нижнюю губу. — Возможно. Я подумаю об этом, пока буду в Канаде.
— Подумай, дорогая. Ради вашего же блага.
Мэдди взяла бутылку вина и немного встревожилась, заметив, что они выпили всю бутылку. Она вздохнула, поднимаясь со стула.
— Теперь моя очередь, я полагаю. Хотя я только что поняла, что мне нужно что-нибудь по крепче, чем вино, прежде чем я обнажу свою душу.
Глава 20
Лорен удивленно моргнула, когда ее обычно утонченная, изысканная тетя отправилась на кухню и через несколько минут вернулась с двумя рюмками и охлажденной бутылкой водки Skyy. Не сказав ни слова, Мэдди налила каждому по рюмки, эффекта ее выпила целиком, а затем снова наполнила.
— Вот, — заявила Мэдди, немного вздрогнув, когда алкоголь попал в желудок. — Наконец, сделаю это. По крайней мере сейчас.
Лорен ухмыльнулась.
— А мне всегда было интересно, почему ты хранишь эту бутылку в холодильнике. Ты знаешь, что я не люблю водку, и никогда не видела, чтобы ты ее пила. Отличная техника, кстати. Такая может прийти только с большим количеством практики.
Мэдди подмигнула ей.
— Знаешь, иногда я все же расслабляюсь при случае, хотя и не так часто за последние годы. Хотя, когда я училась в институте, ладно, это рассказ для другого раза. То, что я собираюсь рассказать тебе сегодня, на самом деле, началось, когда я была немного моложе, чем ты сейчас — двадцать пять, если точно. Я была весной в Париже, клише, я знаю, встретила мужчину по имени Джеймс Баттерфилд. И это была, безусловно, любовь с первого взгляда… для нас обоих.
Лорен тут же была заинтригована, как загорелись серые глаза ее тети при упоминании имени этого человека, так и тем, что в ее голосе слышалась тоска.
— Что ты делала в Париже? Была в отпуске? — спросила Лорен.
Мэдди покачала головой.
— По работе. Я училась в Lanvin, проходила длинные часы практики без денег. Квартира, в которой я жила, была настолько крошечной, что квартира твоей сестры здесь, в городе, выглядит по сравнению с ней, как квартира с двумя спальнями. Но я не возражала, потому что я делала работу, которую любила, как и сам город. Я была окружена прекрасными галереями искусств, одеждой, невероятной едой и вином, и везде витал дух романтики, которую я искала. Полагаю, сам Бог сделал так, чтобы единственный раз, когда я влюбилась, произошло в городе влюбленных.
— Этот Джеймс тоже работал в индустрии моды?
— Боже мой, нет. — Мэдди усмехнулась. — Он занимался финансами, дорогая, происходил из очень длинной и уважаемой банковской семьи в Англии. Мы познакомились в художественной галерее, во время показа нового художника. И это было похоже, как все происходит в романтических фильмах, наши глаза встретились через всю переполненную комнату, а остальное — история. По крайней мере, сейчас.
— Начало мне уже нравится, — сказала Лорен, потирая руки. — Как он выглядел? Я имею в виду, то, что он был британцем… и богатым… вероятно, уже достаточно, чтобы свалить двадцатипятилетнюю женщину с ног. Есть что-то в мужчинах с британским акцентом, не так ли?
Мэдди рассмеялась.
— Как верно подмечено, дорогая. И, да, он конечно же смел меня с ног. Он был старше на двенадцать лет, красивый, хорошо одет, утонченный и очень, очень обаятельный. Он был также, — серьезно добавила она, — женат и имел троих детей.
Лорен открыла рот от удивления.
— Тетя Мэдди… что…
Мэдди подняла руку, останавливая Лорен.
— Это не то, что ты думаешь, Лорен. По крайней мере, не совсем то. Когда я впервые встретила Джеймса, он официально жил отдельно почти уже год, и его дети были подростками. Его жена… ну, из того, что он мне рассказывал, жизнь с ней была крайне несчастна. Она была очень взвинченной, нервной женщиной, легко впадала в истерики, и Джеймсу постоянно приходилось сталкиваться с небольшими эмоциональными потрясениями с ее стороны. Когда младшей исполнилось тринадцать, ему надоело это, и он ушел из дома.
Лорен кивнула.
— Хорошо, я понимаю. Похоже, жена превратила его жизнь в ад, и он заслужил шанс на счастье.
— Да. — Мэдди казалась довольной, что Лорен ее поняла. — Мы безумно сразу же влюбились в друг друга. Джеймс жил в Лондоне, конечно, имел там квартиру и регулярно видел своих детей. Мы виделись с ним только тогда, когда он выбирался в Париж на выходные или если ему удавалось выкроить день или два. Но я не возражала, была готова мириться с чем угодно, пока он был со мной. Мы были без ума друг от друга, так влюблены, что у меня даже сейчас мурашки бегают по коже, когда я вспоминаю об этом.
— Так что же случилось, тетя Мэдди? — Нежно спросила Лорен. — Что случилось, что вы разошлись?
Мэдди ненадолго закрыла глаза, потом налила еще одну порцию водки и выпила, все также аккуратно поставив рюмку на стол.
— Мы встречались почти год, — вспоминала она. — Мой контракт с Lanvin почти закончился, и я подумывала перебраться в Лондон, чтобы мы могли больше времени проводить вместе. К тому времени Джеймс познакомил меня со своими детьми, все они очень по-доброму отнеслись ко мне. Мне кажется, живя с матерью, они уже немного подустали от эмоций, и для них было большим облегчением оказаться рядом со спокойным человеком. — Она сделала паузу и глубоко вздохнула, прежде чем продолжить: — Джеймс назначил встречу со своим адвокатом, был готов сделать следующий шаг и начать официальный бракоразводный процесс. И он бы оказался свободен, мог бы жениться на мне, мы могли бы завести детей. А потом произошел несчастный случай.
Мэдди выпила третью рюмку водки, и ее безупречный цвет лица немного побелел к концу истории.
— Его старшему ребенку — Кристине только исполнилось восемнадцать лет. Она была красивой девушкой — доброй, нежной, полной жизни. Очень похожа на своего отца. О, Боже, это было ужасно, Лорен, просто душераздирающе ужасно. Она ехала домой с вечеринки с несколькими друзьями, в них врезался пьяный водитель. Все четверо такие молодые, им бы жить и жить, умерли мгновенно.
Лорен, которая никогда не встречала и даже не слышала об этой девушке, тем не менее, почувствовала те же страдания, что и ее тетя, которая несомненно была знакома с ней, поэтому она обхватила ее за талию и прошептала:
— Мне очень жаль, тетя Мэдди. Это ужасно.
Мэдди поцеловала Лорен в лоб.
— Это было ужасно, дорогая. Для всех. Джеймс был опустошен, потому что Кристина была его любимицей. Но он не мог позволить себе скорбеть, горевать, кому-то нужно было оставаться сильным. Другие его дети — мальчик и еще одна девочка — были ужасно расстроены, его жена… ну, она была так расстроена, что ей пришлось давать успокоительные двадцать часов в сутки какое-то время. Между утешением семьи, заботой о детях и организацией похорон, я неделями не видела Джеймса и не разговаривала с ним. Но я понимала все проблемы, которые на него навалились, и мне хотелось быть вместе с ним, чтобы как-то помочь ему пройти через такие страдания. Я не смела поехать к нему, несмотря на то, что они уже давно жили врозь. Если бы она увидела меня, неизвестно было бы насколько глубоко она погрузилась бы в свое сумасшествие. Так что я оставалась в Париже, усердно работала, успокаивала себя, что Джеймс, на самом деле, не хочет находится вдали от меня, он обязательно позвонит или встретится со мной, как только сможет. А потом, почти через месяц после смерти Кристины, он приехал в Париж в последний раз.
Лорен крепко обняла любимую тетю.
— И что произошло?
Мэдди выдохнула.
— То, что я и ожидала, что так и произойдет, как только услышала о Кристине. Он был ужасно расстроен, сожалел, но его жена, ее звали Миранда, стала настолько недееспособной, что он не мог подать на развод сейчас. Его дети нуждались в нем, им нужен был хотя бы один нормальный родитель. И он не мог развестись с Мирандой, когда она была в таком плохом состоянии. Он сказал мне, что может когда-нибудь мы все же сможем быть вместе, когда Миранде станет лучше, а дети подрастут. А сейчас он должен поступить правильно для всех нас и больше не видеться со мной. И это был последний раз, когда я видела и слышала Джеймса.
У Лорен снова появились слезы на глазах, за последние часы она плакала больше, чем за всю свою жизнь. Но на этот раз слезы были не о ней самой.
— О, Боже, тетя Мэдди, мне очень, очень жаль. Ты должно быть была опустошена.
Мэдди кивнула.
— Это было душераздирающе. Я никогда раньше не испытывала такой боли, никогда не теряла ничего столь ценного. Я умоляла Джеймса не прекращать наши отношения, говорила ему, что мне все равно, но главное, чтобы я хоть раз могла его видеть или общаться с ним, главное, что мы вместе. Но он отказался, сказав, что это будет несправедливо по отношению ко мне, что я слишком молода, красива и талантлива, чтобы тратить свою жизнь на ожидание чего-то, что может никогда не произойди. Он даже не поцеловал меня, сказал, что если он начнет, то не сможет остановиться. Просто ушел из моей маленькой квартирки и из моей жизни.
— Как это ужасно для вас двоих, — пробормотала Лорен. — Потому что я знаю, несмотря на то, что он не сказал тебе, но должно быть он очень сильно тебя любил. Но я не понимаю, почему ты хранила этот секрет столько времени, почему мама никогда не рассказывала нам с Джулией об этом. Она…
— Да. Твоя мать все знала. Как и твой отец. И есть причина, по которой вы, девочки, никогда не знали об этом, потому что мне было даже не немного, а много стыдно за себя. Я имею в виду, Джеймс жил отдельно от Миранды, когда я познакомилась с ним, уже в течение нескольких месяцев и намеревался развестись. Но юридически он все еще был женатым мужчиной, и нравится это или нет, но с нашими отношениями на мне имеется клеймо позора. Но боюсь, что это еще не все.
Лорен нахмурилась.
— Это звучит как слишком много душевной боли за одну жизнь, как по мне.
Мэдди грустно улыбнулась.
— Ты так думаешь? Но не совсем, дорогая. Потому что через пару недель после того, как Джеймс ушел от меня, я поняла, что беременна.
Лорен тихо выругалась.
— Черт, тетя Мэдди. Не то… Что… что ты сделала?
Слезы снова появились в глазах Мэдди.
— Сначала я была вне себя, понятия не имела, что делать. Я была одна беременная в чужой стране, стажировка скоро заканчивалась, у меня не было много сбережений в то время. Я не могла рассказать родителям. Ты помнишь, какими строгими и старомодными были папа и мама. И к тому же католики. Сама мысль, что их дочь забеременела вне брака, отец женат, развестись не мог… ну, у меня не хватало мужества им сказать.
— И что же ты сделала?
Мэдди вздохнула.
— А что делают всегда близнецы, когда один из них попадает в беду, они звонят другому и плачут у него на плече. Твоя мать была для меня лучшей подушкой для слез, несмотря на то, что она была беременна в то время тобой и Джулией. Она тут же сказала приехать в Калифорнию, что я могу жить с ними, и что она и ваш отец позаботимся обо мне и ребенке, мы все пройдем через это вместе.
Лорен покачала головой.
— Но так не получилось, не так ли? Я не помню времени, чтобы ты жила с нами. Нам бы рассказывали о чем-то подобном.
— Нет, я не оказалась в Калифорнии, — тихо подтвердила Мэдди. — Потому что менее чем через две недели у меня случился выкидыш. Я потеряла ребенка Джеймса так же, как потеряла его.
Лорен не могла придумать ни одного слова, которые смогли бы выразить то чувство тоски и печали, которые она испытывала к своей любимой тете. Вместо этого две женщины просто обняли друг друга и заплакали, молча поглаживая по спине, разделяя свою взаимную боль.
Прошло много времени, прежде чем Лорен решилась спросить:
— И у тебя за столько времени ни разу не появилось соблазна отыскать Джеймса, посмотреть на него, узнать ли женат он до сих пор?
— Конечно, был, — призналась Мэдди. — Каждый раз, когда я была в Лондоне по делам, мне приходилось с силой тащить себя подальше от его дома или офиса, или одного из клубов или ресторанов, которые я знала, что он часто посещал. Но я никогда не пыталась связаться с ним. Я подумала, что если бы все изменилось, если бы он и Миранда не были вместе, он бы позвонил мне, пришел ко мне. Но за двадцать семь лет не было ни слова. И я смирилась с этим давным-давно, дорогая, я поняла, что Джеймс остался в моем прошлом и ему суждено там остаться навсегда.
Лорен нежно погладила тетю по щеке.
— Но ты так и не перестала любить его, не так ли? Он единственный для тебя, единственный и неповторимый.
Мэдди кивнула.
— Конечно, были и другие мужчины, но никто из них не был таким особенным, как он, никто, к кому бы я испытывала такие же чувства. Я твердо верю, что у каждого из нас есть кто-то особенный в нашей жизни, наша вторая половинка. И Джеймс был моей, как и Бен твоей. Разница лишь в том, что для тебя может быть не слишком поздно, Лорен. Вот почему тебе нужно поговорить с Беном, выслушать его и рассказать ему о своих чувствах. У тебя может быть счастливый конец, которого у меня так никогда и не было.
Слезы все еще блестели в глазах Лорен.
— Я не знаю. Я должна подумать об этом, подумать о многом. Но я не соглашусь, что у тебя тоже не может быть счастливого конца, тетя Мэдди. Значит Джеймс — причина, из-за которой ты не вышла замуж и у тебя не было детей?
— В основном, да. — Мэдди пожала плечами. — Я так долго горевала по нему и по потери ребенка. К тому времени моя карьера взлетела, я все время путешествовала, работала чуть ли не сутками. Большинство мужчин, с которыми я встречалась, вряд ли смирились бы с таким графиком, какой был у меня. Но для меня это не имело значения, потому что, если я не могла иметь Джеймса, я не хотела никого. Что касается детей… ну, у меня всегда были ты и Джулия. Ты была так же дорога мне, как и мои бы собственные дети.
— Хм. — Лорен задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Знаешь, я всегда думала, что ты и Джулия очень похожи, в то время как я была больше похожа на маму. Я имею в виду, вы с Джулс обе любите Нью-Йорк, любите одежду, обувь и прочее, театр, бла-бла. В то время как я более приземленная, как мама, понимаешь?
Мэдди улыбнулась с любовью.
— Может похожи в одежде или в том, где живем. Но я всегда была уверена, что ты больше похожа на меня, дорогая. Мы с тобой независимые, обе карьеристки, и ни одна из нас не может долго усидеть на месте. Но давай на этом прекратим наше сходство, хорошо? Потому что последнее, чего я хочу, чтобы ты осталась одна, как я, тоскуя по мужчине, которого будешь любить всю жизнь.
Мэдди отказалась обсуждать этот вопрос, заявив, что «откровения» на этом уже закончились, и что они эмоционально выжаты за этот вечер. Поэтому они обе отправились спать через несколько минут, но Лорен была слишком расстроена и возбуждена, чтобы сразу заснуть. Взглянув на часы, в Калифорнии было достаточно рано, она нажала кнопку быстрого набора своей сестры на телефоне.
— Джулс, привет. Я не помешала? О, Боже, правда?! Черт возьми, всего девять часов, а вы, ребята, уже... неважно. Слушай, я позвонила, потому что мне срочно нужен номер телефона. Просто дай его мне, и я позволю вам вернуться к вашему… сексфесту.
***
— Мистер Грегсон, Лорен МакКиннон хотела бы поговорить с вами, сэр. Она говорит, что это займет всего минуту и это очень срочно.
Ян редко удивлялся, уточнение его ежедневного расписания было запланировано через пятнадцать минут, но это объявление его личного ассистента оказалось совершенно неожиданным.
— Вы уверены, что это Лорен МакКиннон, а не Джулия? — уточнил он.
Его личный ассистент — Эндрю Доэрти, едва скрывал раздражение в своем ответе.
— Да, конечно, я уверен, мистер Грегсон. Я никогда не ошибаюсь в именах. Кроме того, Джулия теперь известна как Джулия Этвуд. Должен ли я соединить вас с мисс МакКиннон?
Ян задушил смешок, понимая, что сильно раздражал своего личного ассистента, допрашивая подобным образом. Эндрю всегда был точен, всегда организован, и, черт возьми, всегда прав. Он также был лучшим ассистентом, которого Ян мог себе представить, и он не хотел его разозлить.
— Да, пожалуйста. Спасибо тебе, Эндрю. Я уверен, что это не займет много времени, и тогда мы сможем продолжить нашу утреннюю встречу.
Ян все еще улыбался, когда Эндрю его соединил. Конечно, он пребывал в хорошем настроении уже достаточно долгое время, больше улыбался, чем когда-либо на его памяти, а все потому, что его любимая Тесса жила с ним. Они были почти неразлучны, она даже ездила с ним командировки, как его личный ассистент. И хотя было едва восемь тридцать утра, и его день только начался, он уже считал часы, когда мог бы снова вернуться к ней.
— Лорен. — Тепло поприветствовал он свою неожиданную собеседницу. — Приятный сюрприз. Ты в Сан-Франциско?
— Хотелось бы, — ответила она с довольно драматичным вздохом. — Нет, я в Нью-Йорке, где обещают дождь на большую часть дня. Сейчас уже похоже на сауну снаружи. Я, действительно, ненавижу этот город летом. И зимой также. Осенью и весной тоже не очень.
— Мои соболезнования, — сказал он. — Я полагаю, что было бы бесчувственно с моей стороны упоминать, что сегодня утром у нас прохладно и туманно, ожидаем максимум шестьдесят пять градусов (около 190С).
— Я ненавижу тебя, — прямо заявила она. — На самом деле, это неправда. Тем более, что я звоню попросить об одном одолжении.
— Да?! Теперь я заинтригован. Что я могу для тебя сделать, Лорен? — спросил он все еще посмеиваясь.
— Это не совсем для меня, для моей тети. Хотя она понятия не имеет, что я звоню тебе сейчас, вероятно, будет в ужасе от одной только мысли. И возможно со стороны покажется, что я слишком высоко мечу, но мне кажется, что жизнь слишком коротка, чтобы не совершать таких прыжков с верой на авось. Ну, ты понимаешь, о чем я?
— Да. И нет, — ответил он, качая головой в полной растерянности. — Я правильно понимаю, что ты думаешь, будто я могу в чем-то тебе помочь, чтобы совершить этот… ах, прыжок?
— Единственное, что мне действительно нужно от тебя, это номер телефона. Э-э… номер телефона и, возможно, попутно выяснить женат ли конкретный мужчина или нет, — поспешно добавила она.
Ян рассмеялся.
— Я никогда бы не подумал, что тебе нужна чья-то помощь, чтобы заполучить счастливчика, к которому ты решила подкатить.
Лорен издала нетерпеливое хмыканье.
— Это не для меня, глупенький. Это для Мэдди. Послушай, мне кажется я не с того начала, поэтому давай я начну с самого начала. Ты случайно не знаешь мужчину по имени Джеймс Баттерфилд? Он твой соотечественник, возможно, ему где-то шестьдесят пять, какой-то банкир.
Теперь Ян был искренне заинтригован.
— Конечно знаю Джеймса. Я хочу сказать, что он больше друг моего отца, чем мой, но я определенно знаком с ним. Почему ты спрашиваешь?
— Ну, я не хотела бы выдавать слишком много семейных секретов, но твой друг Джеймс двадцать с лишним лет назад был привязан к моей тете. И, оказалось, что это была трагическая любовная интрижка, хотя они собирались покончить с этим из-за сумасшедшей его жены и бла-бла-бла. Но из-за него моя тетя никогда не выходила замуж, потому что она все еще его любит, и я вдруг подумала попытаться его разыскать. При условии, конечно, что он разведен, овдовел или не женат в данный момент. Я вдруг подумала, что все вы, богатые британцы, должны быть знакомы друг с другом, поэтому я позвонила Джулии прошлой ночью, чтобы взять твой номер, и вот я говорю с тобой.
Ян ошалело смотрел на телефонную трубку, у него немного кружилась голова, переваривая услышанное пулеметной очереди Лорен.
— Я… ну. Боюсь я не знаю, каково нынешнее семейное положение Джеймса, и его номер телефона. Но я был бы рад совершить пару звонков, может я смогу что-нибудь узнать. Вот что я скажу. Дай мне свой номер, и я перезвоню тебе в течение часа.
— Правда? — Лорен была в восторге от этого предложения. — Ян, это так мило с твоей стороны! Я знаю насколько ты ужасно занят, и мне очень неудобно беспокоить тебя, и скорее всего я упрусь в тупик, но я хочу попробовать. Мне хочется, чтобы моя тетя была счастлива. Прямо как ты с Тессой.
— Это совсем не беспокойство, — заверил он ее. — Один телефонный звонок или два всего лишь, я все равно должен позвонить отцу. И я тоже хочу, чтобы Мэделин была счастлива. Тем более, что в данный момент я самый счастливый человек во Вселенной. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы помочь кому-то найти свое счастье.
Лорен продиктовала свой номер телефона.
— Я ценю это, Ян. Независимо от результата.
— Всегда пожалуйста. Я буду держать пальцы скрещенными, чтобы пришли хорошие новости. Скажи-ка мне, — спросила он с любопытством. — Это замечательно то, что ты делаешь для своей тети, но когда настанет твоя очередь быть счастливой, как ты это называешь?
Лорен молчала несколько секунд, прежде чем нахально ответить:
— Я не тороплюсь, чтобы это случилось, Ян. Я хочу посмотреть столько других мест, столько попутешествовать. Когда-нибудь я обязательно успокоюсь. Но пока, пока мои самые близкие люди счастливы, я тоже счастлива.
Ян улыбнулся.
— Ты, на самом деле, сентиментальная девушка, не так ли? Крутая девушка, которую ты из себя строишь — фарс, да?
— Нет, — усмехнулась она. — Определенно не фарс. Не пытайся приписать мне то, кем я не являюсь, Ян. Я не романтик, как Джулия, и не милая девчонка, как твоя Тесса.
Ян прочистил горло, немного смущенный резкостью Лорен.
— Она не такая уж и молодая, — ответил он, явно вставая в оборону.
Лорен рассмеялась.
— Ты оказывается немного чувствителен к разнице в вашем возрасте, а, парень? Эй, если кто-нибудь посмеет назвать тебя грабителем малолеток, просто скажи им, чтобы они отваливали. Особенно, как ты заполучил такую горячую малышку. Тесса счастливица, и ты можешь ей спокойно передать мои слова.
Он был ошеломлен дерзостью Лорен, но с другой стороны был благодарен, что он так и не набрался смелости пригласить ее на свидание в прошлом году.
— Я благодарю тебя за вотум доверия, Лорен. Сейчас уже за полдень в Англии, так что позволь мне сделать пару звонков, а?
Менее чем через час у Лорен были все ответы — и номер телефона, который она желала получить, поэтому она радостно начала приводить в действие свой следующий этап плана.
***
Мэдди кинула на племянницу еще один взгляд и с удовольствием улыбнулась Лорен.
— Ты прекрасно выглядишь сегодня, дорогая. Замечательная идея принарядится и угостить себя изысканным ужином. Именно то, что нужно, поскольку нам обеим необходимо немного развеяться.
Лорен подмигнула своей тете.
— Я согласна. И ты выглядишь потрясающе, тетя Мэдди. Ты больше сегодня похожа на мою старшую сестру, чем на мою тетю.
Мэдди слегка покраснела, но было очевидно, что комплимент Лорен ее порадовал. Она, на самом деле, не выглядела на свой возраст пятьдесят два года, она выглядела лет на десять-пятнадцать моложе, просто обворожительно. Ее светлые волосы были подстрижены каскадом, в элегантном стиле, обрамляя ее прекрасное точеное лицо и со вкусом сделанный макияж. Фигура была такой же подтянутой, как и всегда, она все еще была шестого размера. Учитывая ее профессию, ее вкус в одежде был естественно изысканным, в виде стильного синего платья-футляр Donna Karan с вырезом и сборчатыми рукавами, которое было на ней сегодня вечером. А также темно-синие кожаные шпильки Маноло Бланики, украшения были из сапфиров.
Лорен не упустила заинтересованные мужские взгляды, направленные на ее тетю, отчего она довольно улыбалась. Конечно, чтобы окончательно убедить Мэдди в своих добрых намерениях, Лорен тоже была обязана быть рядом с ней леди. Она завила волосы, сделала макияж и надела летнее желтое с цветным принтом платье Dolce and Gabbana, а также желтые атласные с открытым носом туфли, застегивающиеся на лодыжке, от которых у нее уже начали болеть ноги. К счастью, самодовольно размышляла она, ей придется оставаться на этих каблуках всего лишь полчаса или около того, чтобы завершить ее план, а затем она возьмет такси и поедет обратно в квартиру и снимет эти ужасные туфли.
До сих пор все шло чудесно, намного лучше, чем она могла себе предположить, хотя и держала пальцы скрещенными, боясь, что ее план сорвется. Как только она и Мэдди подошли к забронированному столику, к которому их провела метрдотель, Лорен почувствовала, как у нее в животе начали порхать бабочки… очень незнакомое чувство для человека, который проходил различные экстремальные путешествия.
Как только метрдотель положила на столик два меню, и мужчина, уже сидевший за ним, медленно поднялся, Мэдди застыла на следующем шаге. Она распахнула глаза от шока, а также ее рот открылся от неверия. Лорен взяла ее за руку, подталкивая вперед, но Мэдди по-прежнему оставалась на месте.
— Что ты сделала? — дико прошептала она Лорен. — Лорен, как… как он…
— Все в порядке, тетя Мэдди, — в ответ прошептала Лорен. — Друг отыскал его в Лондоне для меня, я позвонила ему вчера. Он забронировал первый рейс, на который смог попасть, и прилетел в Нью-Йорк сегодня утром. И, самое важное, он вдовец уже около восемнадцати месяцев и все еще без ума от тебя. Давай, пойдем? Обними его, ради всего святого!
— Джеймс. — Голос Мэдди был не громче шепота.
Красивое лицо Джеймса Баттерфилда осветилось улыбкой, наполненной такой любовью и тоской, что вызвала слезы на глаза у Лорен. На нем был сшитый на заказ костюм в тонкую полоску, белая рубашка и искусно завязанный шелковый галстук. В его густых черных волосах обильно расцвела седина, свидетельство годов, но он все еще был бесспорно очень привлекательным мужчиной.
— Мэделин. Боже мой, это действительно ты. Моя Мэдди. Моя маленькая любовь.
Его последние слова были едва слышны, но Мэдди, очевидно, услышала их довольно-таки четко, потому что на глазах у Лорен ее тетя попала в объятия этого человека, которого она любила половину своей жизни.
Лорен достаточно долго оставалась с ними за столиком, вместе выпив тост шампанского за воссоединение любовников и кратко рассказав Мэдди, как она связалась с Джеймсом и совершила свое сватовство. Джеймс своим восхитительным британским акцентом нежно сообщил Мэдди, что Миранда, действительно, скончалась более года назад после долгой борьбы с раком.
Но как только пришел официант, чтобы принять их заказ на ужин, Лорен поднялась на ноги.
— На самом деле, это вечеринка исключительно для вас двоих сегодня. Я возвращаюсь домой, закажу суши, посмотрю бесплатно последний фильм «Форсаж» по кабельному каналу и, наконец, сниму эти ужасные туфли.
Джеймс покачал головой.
— Прошу тебя, останься и поужинай с нами, Лорен. В конце концов, я твой должник.
Лорен улыбнулась и похлопала его по плечу.
— У нас достаточно будет для этого времени, дядя Джеймс. Я бы сказала, что сегодня у вас есть дела поважнее.
Джеймс усмехнулся.
— Ты настолько невозмутима, как предупреждал меня Ян? И я с нетерпением жду возможности узнать тебя получше, моя дорогая. После того, как я с твоей тетей возобновим наше собственное знакомство, — добавил он подмигивая.
Лорен рассмеялась, наклонившись, чтобы поцеловать тетю в щеку.
— Я не ожидаю ничего меньшего. Что касается вас, мисс Бенуа, увидимся в следующий раз, когда я буду в городе. Утром я вылетаю в Калгари.
Мэдди озадаченно на нее посмотрела.
— Конечно же увидимся после ужина, дорогая. Или утром.
— Нет. — Лорен покачала головой. — Я все предусмотрела и упаковала для тебя сумку, доставила ее в номер Джеймса в Waldorf Astoria сегодня днем. Я также позвонила твоему личному ассистенту и сказала ей, что ты завтра задержишься и придешь ближе к полудню, поэтому она должна отменить все твои утренние встречи. Ведь что может быть важнее встречи с судьбой?
Мэдди тихо засмеялась, покачав головой.
— Что с вами делать, юная леди? Кроме как поблагодарить тебя от всего сердца. То, что ты сделала, Лорен, не передать словами, дорогая.
Лорен нахально усмехнулась, глядя на счастливую пару.
— Я думаю, что в такой момент слова и не нужны. Взгляды вас двоих говорят о многом. Теперь, дети, развлекайтесь, хорошо? Люблю тебя, тетя Мэдди. И тебя, дядя Джеймс... я жду, что вы будете в скором времени моим официальным дядей.
Джеймс засмеялся, Мэдди сжала руку Лорен, нежно глядя на нее.
— Теперь твоя очередь, ты знаешь о чем я. Твоя очередь получить счастливый конец. Тебе нужно только попросить об этом, дорогая.
— Возможно. — Лорен улыбнулась Мэдди и Джеймсу, прежде чем помахать рукой и выйти из ресторана, стараясь не думать о Бене и Элли, Испании… и уж точно не об обручальных кольцах.
Глава 21
Начало сентября Нью-Йорк
— Придержите лифт, пожалуйста? — крикнул Бен, несясь к лифту.
Он с благодарностью улыбнулся мужчине, который придержал для него лифт, а затем удивленно моргнул, увидев рядом сестру Лорен Джулию в лифте. С опозданием он понял, что темноволосый мужчина, стоящий рядом с ней, был ее новоиспеченным мужем Натаном Этвудом.
— Бен, — радостно поприветствовала его Джулию. — Я надеялась, что мы столкнемся с тобой во время нашего визита. Это мой муж, Натан. Детка, это босс Лорен, Бен Рафферти.
Бен пожал руку Натану.
— Приятно познакомиться. И запоздалые поздравления вам обоим. Мне удалось заглянуть в ваши свадебные фотографии. — Он улыбнулся, заметив удивление на лице Джулии. — Нет, Лорен не показывала мне их. Один из членов ее команды смотрел ее страницу в Фейсбуке, а я просто проходил мимо.
— Ах, это все объясняет, — сказал Натан, посмеиваясь. — После стольких хлопот, которые она устроила Джулии по поводу этого проклятого платья невесты, она выглядела довольно счастливой, все получилось отлично в тот знаменательный день.
Бен заметил, что темноволосый Натан был примерно одного с ним роста, хотя муж Джулии казался гораздо более непринужденным в отутюженных широких брюках цвета хаки и облегающем поло (Бен сегодня был одет почти также), но он не чувствовал себя таким непринужденным, даже в такой одежде.
— Итак, что привело вас двоих в Нью-Йорк? — вежливо спросил он, когда лифт начал скользить вверх на его этаж.
Молодожены с таинственной улыбкой посмотрели друг на друга, и он мог поклясться, что Джулия хихикнула.
— Это своего рода наша годовщина, — объяснил Натан. — Мы с Джулией познакомились в Нью-Йорке два года назад. Прилетели сюда только на выходные, чтобы отпраздновать.
Бен улыбнулся, потому что эта пара так и продолжала с любовью смотреть друг на друга.
— Ну, я уверен, что Лорен счастлива, что вы здесь, как и ваша тетя.
Джулия закатила глаза.
— Хотелось бы так думать, да? Но между подготовкой к неделе моды в Нью-Йорке и с ее давнишней объявившейся любовью после стольких лет моя тетя смогла уделить нам едва ли минуту. Что касается Лорен…ну, она немного… эм, можно просто сказать…
— Раздражительная, — вставил Натан. — Настроение у нее херовое. Вернее, она прибывает в самом худшем своем настроении, я давно ее такой не видел, фактически никогда не видел, если уж быть честным, сколько ее знаю. Я понятия не имею, сколько времени должно пройти прежде, чем эта девушка…
— Натан, — предупредила его Джулия, закрыв его рот рукой. — Прекрати. Бен, — поспешно она обратилась к Бену, — моя сестра испытывает особую радость в противостоянии с Натаном, потому что он для нее слишком легкая мишень. Тем не менее, мы оба беспокоимся о Лорен в данный момент.
Бен нахмурился.
— Почему?
Натан ухмыльнулся.
— У тебя имеется свободное время, вернее часы?
— Тише, — цыкнула его жена, слегка его толкнув. — Если Лорен узнает, что ты говорил о ней, она пнет тебя под задницу. Опять.
Бен подавил смешок, вместо этого спросив:
— Вы пришли, чтобы забрать ее на ланч?
Джулия кивнула, лифт остановился, и все они вышли.
— На ланч она тащит нас в какую-то забегаловку, которой постоянно бредит. К сожалению, я не фанатка пастрами, копченой говядины с хлебной водкой, но хотя бы она позволила мне выбрать ресторан для ужина сегодня вечером.
— Эй, тебе следует присоединиться к нам, Бен, — предложил Натан. — Я хочу сказать, конечно, если у тебя нет планов на вечер.
Джулия опять подтолкнула своего мужа.
— Натан, я почти уверена, что у Бена есть девушка. Может они оба хотели бы присоединиться к нам.
Бен был удивлен, но похоже Лорен ничего не рассказала своей сестре об Элли.
— У меня есть девушка, да. Но Элли уехала из города на пару дней, чтобы взять интервью для своей статьи. Спасибо за приглашение, Натан, но скорее всего я буду работать допоздна сегодня вечером.
Натан пожал плечами.
— Конечно, без проблем, Бен. Но если ты передумаешь, мы будем в «Пуэрто-56» в семь вечера.
— Ммм. — Джулия практически стукнула пальцем по его полным, блестящим губам. — Там лучшее писко, которое я когда-либо пробовал. И отличный тапас, кстати.
— Ты все еще говоришь о том перуанском ресторане, куда тащишь меня сегодня? — пожаловалась Лорен, заходя в вестибюль, где располагался лифт. — Вы, ребята, опоздали на десять минут. Что… о-о.
Она резко остановила свою тираду, увидев Бена, отчего бросила на него хмурый раздраженный взгляд.
— Прости, — застенчиво извинилась Джулия. — Мы… хм… немного с запозданием покинули наш отель, а потом… Бен.
Лорен поглядела на свою сестру с понимающей ухмылкой.
— Думаю, мы все поняли, почему вы опоздали. Но… неважно, давай просто пойдем. Я так проголодалась, что у меня уже желудок начал разговаривать сам с собой.
Бен не мог широко не улыбнуться, он редко мог сопротивляться своему желанию улыбнуться на остроумие Лорен.
— Мне с трудом вериться, что ты хочешь есть, — произнес он добродушно. — После всего, что ты съела у меня перед глазами во время утреннего совещания, честно говоря, я поражен, что ты способна даже думать о еде. После… двух пончиков, пакетика мюсли и шести конфет «Ред Вайнз». И я был в комнате, и сколько же ты съела, когда я ушел?
Лорен прищурившись посмотрела на него.
— Я не думала, что ты так внимательно следишь за тем, что я ем.
Его улыбка смягчилась.
— Я обращаю внимание на многое, — тихо произнес он. — Ты не всегда замечаешь, что происходит вокруг тебя.
Он видел краем глаза насколько Джулия и Натан с любопытством наблюдали за их обменом любезностями, и снова задал себе один и тот же вопрос — а что, если ее семья была в курсе их давних отношений?
Лорен нетерпеливо перебросила свою толстую косу вперед, и нажала кнопку лифта вниз, демонстративно игнорируя Бена, ожидая, когда же прибудет кабина. Как только двери лифта открылись, Джулия одарила Бена извиняющейся улыбкой, одновременно взмахнув рукой, последовав за своей сестрой, Натан же одними губами произнес ему: «Теперь ты понимаешь, что я имею ввиду?» и вошел в лифт.
Бен, вышагивая к своему кабинету, пребывал в задумчивости, задаваясь очередным вопросом, стоило ли Джулии и ее мужу беспокоиться о состоянии Лорен. И Натан определенно был прав, Бен был готов поспорить даже на деньги, что за последние пару месяцев Лорен частенько пребывала в плохом настроении. Ее вспыльчивость и почти вечная раздражительность превратились в замкнутость, сделав ее неестественно тихой, на грани депрессии. И подобное поведение было настолько не характерно для Лорен, что вызывало и у него беспокойство.
Честно говоря, в последнее время он мало сосредотачивался на работе, поэтому не много уделял внимания своим сотрудникам. Скорее, он был занят своими собственными проблемами, как в профессиональном плане, так и в личном.
Как только ему позвонил Карл и сообщил о его быстром внезапном браке и предстоящем уходе из журнала, в голове Бена стали вращаться колесики по поводу его собственного будущего в этой компании. Он знал наверняка, что не будет продлевать свой контракт на этой должности, но чем ему заняться в январе, он пока не понял. Он точно знал, что его уход с этой редакторской должности разозлит и расстроит Элли, но он, на самом деле, хотел вернуться к своим командировкам.
И Элли была еще одной проблемой. Бен ощущал уже некоторое время, что они отдалялись все дальше и дальше друг от друга, но, на самом деле, от этого их отношения становились лучше, чем дальше они находились друг от друга, живя, словно обычные соседи по квартире. В последнее время все осложнялось присутствием ее родителей, которые теперь пребывали с ними гораздо чаще, вероятно потому что Гордон вышел на пенсию несколько месяцев назад. Родители Элли больше месяца прожили вместе с ними в особняке до их совместной поездки в Испанию, а затем также вместе с ними вернулись в Нью-Йорк еще на пару недель. Два дня назад они уехали, улетели в Англию, в тот же день Элли отбыла в Атланту, чтобы взять интервью у отставного посла для своей статьи, над которой трудилась.
Уже более двух месяцев он и Элли не были предоставлены сами себе. Не то, чтобы он скучал по сексу с ней как таковому, тем более, что она была все такой же сдержанной и холодной в постели. Но он был определенно возбужден, такое всегда происходило и его состояние усугублялось, как только Лорен оказывалась в городе.
Например, как сегодня. На протяжении всей утренней встречи съемочной группы он силой воли заставлял себя не смотреть в ее сторону слишком уж часто. И он не мог отрицать тот факт, что желал ее почти постоянно. И хотя она больше не приходила в офис, как в тот раз прошлым летом, почти голой, комфорта для Бена не прибавилось, поскольку все, что она носила, привлекало внимание к ее миниатюрному телу с пышной грудью.
Сегодняшний наряд был достаточно прост — узкие белые джинсы, длиной 3/4, полупрозрачная бледно-голубая футболка и ярко-синие кеды Converse. Но джинсы обтягивали ее задницу, как вторая кожа, и кружевные чашки ее бюстгальтера хорошо просматривались через тонкий материал ее футболки. Все три часа или даже больше Бен испытывал стояк, и ему становилось только хуже, когда он наблюдал, как она ест одну за другой эту чертовую соломку. Медленно беря в рот и прожевывая каждую палочку, ее действие вызывало у него воспоминание о ее бархатных губах, обхватывающих его член, поэтому он неуклюже ерзал в своем кресле каждые несколько минут.
И для него стало настоящим облегчением, когда ему пришлось покинуть конференц-зал для другого совещания, хотя он понимал, что его отсрочка будет недолгой, так как у него была назначена еще одна встреча с Лорен и ее командой после ланча. К счастью, они скоро должны были вылететь в двухнедельную командировку на Андаманские и Никобарские острова в Бенгальском заливе. Всякий раз, когда Лорен была в Нью-Йорке, она постоянно искушала, а Бену определенно не нужны были никакие дополнительные осложнения в его жизни в данный момент. Бог знал, что между принятием решения о новой работе и своем будущем с Элли, ему приходилось на двух фронтах трудиться не покладая рук.
Становилось все более очевидным (по крайней мере, для него), что уже давно пора поставить точку в отношениях с Элли. Было несправедливо (собственно, всегда было не справедливо оставаться с ней), потому что он не любил ее так, как она хотела. Но вместо того, чтобы осознать, что их отношения практически зашли в тупик, Элли начала все больше и больше намекать о помолвке и замужестве. Он не упустил ни одного из ее совсем не завуалированных намеков по этому вопросу.
— Я знаю, что мои родители были здесь дольше, чем обычно, на этот раз. Но они настолько старомодные, и было бы очень неудобно, если бы мы спали в одной спальне, если еще не женаты.
Ранее этим же летом она устроила специальный ужин, чтобы отпраздновать их вторую годовщину в качестве пары и попыталась пролить свет на ситуацию шуткой:
— Бен, только представь. Мы вместе уже дольше, чем некоторые супружеские пары, которых я знаю.
И всего несколько недель назад во время поездки в Испанию, которая оказалась для него настоящим праздником подъема по будильнику, его таскали в музеи, художественные галереи, на дегустацию вин вместо того, чтобы он мог выйти из коттеджа и заняться тем, чем ему хотелось больше всего, Элли же, как только они туда прибыли сразу же выдала несколько комментариев, насколько идеальной была бы Испания для свадьбы или медового месяца.
Нет, у него даже не было ни единого сомнения, что пришло время порвать с ней. Он не был счастлив с Элли, он не был счастлив уже в течение долгого времени, и постоянно спрашивал себя, понятия не имея, почему Элли хотела продолжать настолько тупиковые их отношения. Но он также знал, что ему придется подвести ее мягко к этому концу, может за какой-то период времени, хотя ему, конечно, не хотелось, чтобы все затягивалось еще на несколько недель.
Ему следовало подыскать себе квартиру, и он уже начал рассматривать аренду на короткий срок. Поскольку он не знал, как все сложится с работой, будет ли он в январе в Нью-Йорке, поэтому пока не рассматривал долгосрочную аренду.
Проходя мимо конференц-зала, Бен удивился, заметив там Карла.
— Эй, разве ты не получил мою записку? — пошутил Бен. — Сейчас официальное обеденное время.
Карл оторвался от своего ноутбука, где деловито печатал.
— Да, я, должно быть, пропустил именно эту конкретную твою записку, — произнес он. — На самом деле, мне в голову пришла идея для книги, которую я пытаюсь написать уже столько времени, и мне хотелось не забыть ее. Я выйду возьму что-нибудь пожрать через секунду.
Бен почувствовал себя заинтригованным.
— Книга, да? Роман?
— Да. — Карл кивнул, сохраняя документ и закрывая ноутбук.
— Я мусолю ее уже несколько лет. Думаю, скоро у меня появится время, когда я смогу серьезно поработать над ней.
— Есть мысли, что ты собираешься делать с собой, когда уволишься?
Карл пожал плечами.
— Ты имеешь в виду, помимо написания великого американского романа? Конкретно, нет. Я потратил много денег, и дизайнерский бизнес Тэмсин взлетел за последние несколько лет. Если писательство не сработает, я смогу помогать ей с козами.
Бен кивнул.
— Ну, если тебя это каким-то образом утешит, возможно, ты не единственный, кто пытается выяснить свой следующий шаг в карьере на следующие несколько месяцев.
Карл был явно поражен.
— Она сказала тебе? Она взяла с меня клятву хранить тайну, угрожала мне разными смертельными телесными повреждениями, если я скажу хоть слово?
— Кто?! — спросил Бен, недоумевая и тревожась. — Ты же не имеешь в виду Лорен, не так ли? Господи, она правда думает уволиться? Вот почему она в последнее время сама не своя?
Выражение лица Карла стало нечитаемым.
— Я не могу тебе ничего сказать, Бен. Извини, — добавил он извиняясь. — Она может так разозлиться, если я скажу еще хоть слово.
— Хорошо, я понимаю, — неохотно согласился Бен. — Я ценю, что она поделилась с тобой, и что ты не хочешь ее подставлять. Полагаю, мне придется подождать и посмотреть, как все будет развиваться.
Карл нахмурился.
— Если ты не имел ввиду Лорен, тогда кого… Господи, себя?
— Я пока не уверен, — ответил Бен спокойно. — Я все еще работаю над некоторыми вещами. Но с какой стороны не посмотрю, я не подхожу для этой работы, Карл. Я скучаю по своим статьям и путешествиям.
— Эй, я знаю, — посмеиваясь произнес Карл. — Ты должен просто перейти на мое место, когда я уйду.
Бен был поражен, застигнутый врасплох предложением Карла.
— Вау, — выдохнул он. — Ты можешь поверить, что эта идея никогда не приходила мне в голову до сих пор? И хотя я не уверен, насколько серьезно ты говоришь, думаю, что, а почему бы и нет. Определенно, есть над чем подумать.
Карл ухмыльнулся.
— Это было бы идеально для тебя. Плавный переход. За исключением, Элли не была бы очень рада твоим командировкам. И особенно, если она узнает, что ты будешь путешествовать с Лорен.
Бен был застигнут врасплох уже во второй раз менее чем за минуту.
— А? Почему ты думаешь, что у нее проблемы с Лорен?
Карл хохотнул.
— О, отличная шутка! Да ладно, нам всем было очевидно, когда они впервые встретились, что Элли не понравилась наша Лорен. И можешь отрицать сколько хочешь, но последние полтора года я наблюдал, как вы с Лорен танцуете вокруг друг друга каждый раз, как оказываетесь в одной комнате. Ну, меня тебя обмануть не удалось, чувак.
Бен почувствовал, как у него зарделись щеки от смущения, он запинался и заикался в течение нескольких секунд, прежде чем отрицательно покачать головой.
— Другие подозревают тоже самое, что и ты? — мрачно спросил он.
Карл отрицательно махнул рукой.
— Нет. Крис находится в другом мире половину времени. Или под кайфом. Что касается Джорджа, он слишком беспокоится о том, чтобы на все его ролики обратили внимание. Кроме того, он до сих пор побаивается Лорен, старается даже на нее не смотреть, если нет необходимости. Я сохраню твой секрет, Бен.
— На самом деле, нет никакого секрета, который стоит хранить, — возразил Бен. — Конечно, Лорен очень сексуальная. И между нами возможно есть какая-то химия. Но, на самом деле, ничего нет.
— Я знаю, — парировал Карл. — Ты хороший парень, Бен, не из тех, кто ведет двойную игру со своей девушкой. И нет ни единого шанса, чтобы у Лорен даже возникла мысль переспать с мужчиной, который занят. Это одно из ее железных правил, разве ты не знал?
Бен понял, что улыбается, несмотря на шок, который все еще испытывал от умозаключений Карла.
— Наверное, нет. И каковы другие ее так называемые правила?
— О, боже, слушай. Не женат, не помолвлен и близко не стоит к этому. Сюда же не подразумеваются никакие коллеги по работе. Никаких ботаников, придурков или гиков. Никого, кто ниже ее или весит больше десяти фунтов. От парней, которые носят костюмы, как правило, разворот на сто восемьдесят градусов. Да, и совсем лысые. Думаю, есть и другие правила, но уже подзабыл.
Бен засмеялся.
— Похоже, с Лорен все хорошо. Удивительно, что со всеми этими правилами она имеет еще свидания.
Карл странно на него посмотрел.
— Она не так часто ходит на свидания. Не могу вспомнить, когда она в последний раз упоминала, что с кем-то отправилась на свидание. Карло не считается, так как он для нее как брат. Знаешь, Лорен больше говорит, хвастается, но мне кажется, что на этом все и кончается.
Фактически до конца рабочего дня его волновали слова Карла, особенно то, что Карл увидел его влечение к Лорен. Но Бен утешал себя тем, что Карл, слава Богу, не знал об их давних отношениях с Лорен. И похоже, что он и Лорен были единственными, кто знал об этом.
Он был на нервах, тратя слишком много времени, чтобы размышлять обо всем, что он обсудил с Карлом — стоило ли Бену претендовать на должность Карла, когда он уволится; что ревность Элли к Лорен была настолько видна, также то, что Бена тянуло к ней; что Лорен встречалась не часто. Он отвлекался исключительно только на три собрания, которые запланировал на этот день, перекладывал бумаги на своем столе и реально мало что сделал за сегодняшний день. К четырем часам дня он понял, что у него осталось всего два или три часа, чтобы наверстать упущенное, прежде чем он сможет даже подумать отправиться домой. Он вздохнул и пришел к выводу, что занять место Карла, безусловно, самая лучшая идея, которая у него появилась в течение длительного времени. Но такая возможность могла предоставиться только через несколько месяцев, Бен начал рыться в нескончаемой куче бумаг на своем столе.
Через час раздался стук в дверь его офиса, заставивший, наконец, оторвать голову от бумаг, отчего он нахмурился от раздражения, но Лорен просунула голову внутрь. Прошли те времена, когда она заглядывала к нему в кабинет по какой-то причине, и ему оставалось только догадываться, что могло ее так разозлить, что она решила непосредственно заглянуть к нему.
— Привет, у тебя есть несколько минут? — спросила она, ее голос звучал слишком нервно, и он готов был поклясться, что она нервничала.
Бен опустил глаза на бумаги, которые ему предстояло просмотреть, прежде чем для него начнутся выходные, и почувствовал начинающуюся головную боль, формирующеюся в висках.
— Не совсем, — пробормотал он. — Это может подождать до понедельника?
— Меня не будет в понедельник, — напомнила она ему. — Мы вылетаем завтра рано утром, помнишь? На первом из четырех рейсов. Господи, Надин, на самом деле, превзошла саму себя в этот раз, ты не находишь? Я точно знаю, что мы могли бы полететь туда на трех других рейсах, я сама все проверила.
Бен провел руками по лицу, нетерпеливо глядя на Лорен.
— Ты об этом хочешь поговорить, как Надин организовала вашу поездку? У меня вал работы, Лорен, которую мне нужно сделать. У меня сейчас нет времени разбираться с твоими истериками.
— Нет, не об этом. Я пришла по-другому... вопросу. Это очень важно, Бен.
Она внимательно посмотрела на него, но на удивление только покачала головой, не стала отстреливаться резкой репликой.
Он вдруг подумал о том, на что ему намекнул Карл — Лорен тоже подумывает уйти из журнала. И он понял, что в данную минуту у него нет настроения разбираться с причинами ее ухода.
— Прости, — коротко произнес он. — Но я, действительно, не могу сейчас тратить время. Может, тебе стоит назначить встречу у Ким, когда вернешься из поездки. Или отправь мне письмо о твоей проблеме.
— Письмо? По электронной почте. — Она странно посмотрела на него, потом качнула головой. — Да, хорошо, я так и сделаю. Прости, что отвлекаю тебя от важной работы.
Лорен испарилась, прежде чем он успел ее окликнуть. И в ее манерах и голосе было что-то такое, как она смотрела на него, он вдруг понял, что ее вопрос никак не был связан с работой.
Бен ударил кулаком по столу, разозлившись сам на себя, что вел себя как полная задница, и уже пожалел о своей резкости с ней. Он наполовину поднялся со своего кресла, намереваясь ринуться за ней, но вдруг решил принять приглашение Натана Этвуда на ужин вместо этой бумажной работы.
Глава 22
Лорен запрокинула последний шот с текилой, прикрыла глаза на секунду или две, а затем сразу же подняла руку, пытаясь подать сигнал официанту. Бен подумал, что несчастный молодой человек, скорее всего прятался в страхе на кухне от сумасшедшей женщины за столиком, который он обслуживал.
Она пребывала в плохом настроении еще до того, как он только приблизился к их столу, и совершенно не удосуживалась скрыть свое удивление и раздражение, узнав, что его пригласил Натан. И с его приходом ее настроение только ухудшалось, пока продолжался ужин, она спорила с сестрой, что следует заказать, доставала официанта, когда что–то ей не нравилось из приготовленного и много пила. Бен осознавал, что он впервые видел Лорен, на самом деле, пьяной, и он, мать твою, очень надеялся, что не он был причиной ее пьянства, после того, как так хладнокровно выставил ее из кабинета.
Она поднялась со своего стула, нетерпеливо оглядываясь вокруг, ища официанта, обслуживающего их столик.
— Где, черт возьми, этот идиот? Если он думает, что получит больше, чем пять долларов, он явно сошел с ума. Натан, ты не посмеешь дать его больше, чем пять долларов, слышишь меня?
Натан выглядел так, как будто очень хотел задушить свою невестку в этот момент.
— За все то дерьмо, которое ты вылила на этого бедного парня сегодня вечером, я должен оставить ему пятьсот долларов, а не пять, — произнес он.
Лорен прищурившись посмотрела на него.
— Ну похоже на земле каждую минуту рождается простак, а? Джулс, ты видишь этого парня где-нибудь? Мне нужно заправиться. Причем быстро.
Она снова подняла руку, чтобы призвать официанта (любого официанта), Бен взял ее за запястье и опустил ее руку.
— Тебе не нужно больше пить сегодня, — произнес он тихим, но твердым голосом. — Думаю, все согласятся со мной, что ты выпила уже достаточно. Перестань смущать свою сестру и Натана, веди себя хорошо.
Бен даже не понял, кто был шокирован больше его словами — трое за столом или он сам. Но даже увидев раздраженное выражение Лорен, он не стал отступить, все еще удерживая ее запястье, прижатым к столу.
Раньше он никогда не видел ее такой злой, ее зеленые глаза блестели яростью, и он по-настоящему побаивался, что она либо плюнет ему в лицо, либо укусит его за руку. Вместо этого она использовала свою другую грязную тактику, сильно ударив его по щиколотке своим острым носком ботильонов.
— Ой. Черт возьми, — выругался он, отпуская ее руку, чтобы потереть ушибленную голень.
Лорен не стала терять времени, вскочила на ноги, схватив свой клатч.
— Пошел ты, Бен Рафферти, — прошипела она. — Ты можешь быть моим боссом на работе, но за пределами офиса я руковожу сама собой. И к черту этого некомпетентного официанта. Я сама закажу себе выпить. А еще лучше, найду кого-нибудь, кто купит мне выпить.
Она сердито отмахнулась, хотя это было и нелегко, учитывая сколько она выпила за сегодняшний вечер. Если бы Бен в данный момент не был бы так зол на нее, возможно, он засмеялся бы, поскольку она немного покачивалась в своих сексуальных черных кружевных ботильонах на шпильках.
Джулия вздохнула.
— Я лучше пойду за ней. Когда она в таком настроении, неизвестно, в какие неприятности может попасть. Прости, Бен. Она никогда не теряла над собой контроль. Я понятия не имею, отчего она такая сегодня.
— Думаю, я знаю, — ответил он Джулии. — Сегодня я разозлил ее, и приехать сегодня вечером сюда было для меня не лучшим шагом при сложившихся обстоятельствах. Я подумал… может я попытаюсь извиниться, но вижу, что она явно не в настроении воспринять мои извинения.
— Я рада, что ты пришел, — искренне сказала Джулия. — Натан и я рады поближе познакомиться с тобой. Что касается Лорен… ну, она была вне игры в течение нескольких месяцев, и я пытаюсь выяснить, почему. О, Боже! Я лучше пойду спасу того парня, к которому она пристала в баре. Извини.
Он с беспокойством видел, как Джулия поспешила к барной стойке, у которой оказалась пьяная Лорен, начав обжиматься с симпатичным парнем, который слишком ею заинтересовался. Он сделал глоток красного вина, которое Натан заказал за ужином, с такой силой ухватив бокал, что он готов был треснуть.
Натан ухмылялся, глядя на него, даже когда Бен с недоверием покачал головой.
— Чувак, ты похоже самый храбрый человек, которого я имею честь знать, — произнес он с благоговением. — Никто, на самом деле никто никогда не произносил этой девушке нечто подобное, что она слишком много выпила. Даже ее отец, поверь мне, мой тесть может быть в какой-то момент довольно строгим и пугающим, когда захочет, но даже он не говорил.
Уголок губ с одной стороны у Бена поднялся в подобие улыбки.
— Да, я заметил. Знаешь, я познакомился с ним в прошлом ноябре. Он пришел в офис, чтобы поблагодарить, что я не отправил Лорен в Бразилию. Мне он показался отличным парнем.
Натан восторженно кивнул.
— Лучший. Как и Натали. Я не мог желать лучшей тещи и тестя. Они самые приятные, самые приземленные люди, которых вообще реально встретить по нашей жизни. — Он немного содрогнулся, потянувшись за своим бокалом вина. — Я ранее был помолвлен, но разорвал отношения, когда понял, какую ошибку совершил. Ее родителям так и не удалось стать моим кошмарными родственниками — мать была заносчивой ведьмой, а отец самым большим напыщенным ослом, которого только можно встретить.
— Хм, звучит ужасно, похоже на родителей Элли, — посетовал Бен. — Я имею в виду, что они всегда вежливы, мне кажется, что это идет от ген, они англичане или что-то в этом роде. Но я ни разу не почувствовал, что они меня одобряют или думают, что я хорош для их Элли.
— Это отстойно, — согласился Натан. — Думаю, мне несказанно повезло, что родители и вся семья Джулии такая замечательная. Даже моя невестка — настоящая боль в заднице не так плоха, как кажется. Джулия права, последние месяцы с Лорен творится что-то неладное. И ее родители, также, как и Джулия, беспокоятся о ее состоянии.
Бен нахмурился, второй раз за сегодня Натан вернулся к этой теме.
— Может есть какая-то особая причина?
Натан пожал плечами.
— Не думаю, у Джулии скорее всего срабатывает чувство интуиции. «Близнецы», так она это называет. Я просто хочу сказать, что несмотря на то, что они такие разные, словно ночь и день, они — две половинки одного и того же. Джулия чувствует все флюиды, исходящие от Лорен и наоборот. Но из того, что я слышал, Лорен большую часть времени проводит в уединении. Находясь в Калифорнии, большую часть времени она скрывается в своем коттедже, даже отказывается навещать своих родителей, как обычно, довольно-таки часто. И постоянно сводит мою свекровь с ума, когда начинает «летать» один раз или два в день на своей «ракете». Лорен никому не сообщает куда она отправляется на своем байке, явно не по побережью, она просто садится и едет. Я понимаю, почему Роберт действительно зажег с Лорен пару недель назад, потому что Натали очень беспокоилась.
Бен молча аплодировал отцу Лорен за его действия и попытался сделать все возможное, чтобы удержать свой гнев под контролем. Как бы жестко не вела себя Лорен, она ездила на этом проклятом «Дукати» всего лишь несколько лет, ему оставалось только представлять, насколько бесшабашно она могла водить столь мощный мотоцикл.
— Ты думаешь, что ее что-то беспокоит на работе? — осторожно спросил Бен, пытаясь выяснить, не делала Лорен каких-нибудь намеков своим близким о возможном увольнении.
— Скорее всего, нет, — произнес Натан. — Я имею в виду, она любит свою работу, всегда рассказывает о своей последней командировке, показывает нам фотографии. Джулия почему-то убеждена, что у Лорен проблемы с мужчинами, чем и вызвана ее такая реакция.
— Она с кем-то встречается? — спросил Бен, как бы между прочим, решив не показывать своей заинтересованности к этому вопросу.
— Нет. По крайней мере, никто не знает. Джулия клянется, что Лорен ни разу не приводила домой парня, чтобы познакомить его с родителями. И что она никогда никого не приводила в свой коттедж. Это ее священное место, понимаешь? Я был удостоен приглашения туда всего лишь дважды, и оба раза можно сказать просто забежал. Кто знает, права Джулия или нет. Единственное, что я могу сказать, если даже у Лорен есть мужчина, чувак должен быть либо немного сумасшедшим, либо каким-то супергероем. Он явно должен быть либо одним, либо другим, а может двумя одновременно, чтобы вступить с ней в серьезные отношения.
Бен молчал, обдумывая все, что услышал. Факт о том, что Лорен никогда никого не представляла своим родителям (хотя он встречался с каждым ее родителем по отдельности, но не как ее бойфренд), и что она никогда никого не приглашала в свое святилище — коттедж (где он провел самые счастливые десять дней своей жизни) были очень и очень любопытными. Но все это не помогло пролить свет на то, что, на самом деле, так беспокоило Лорен в данный момент. Карл был уверен, что Лорен сейчас ни с кем не встречается, ее же сестра–близнец, самый близкий к ней человек, предполагала совершенно обратное. Что касается лично его, он не знал во что верить, ему казалось во многое.
Натан потянулся за бутылкой вина, низко выругавшись.
— О, черт. Теперь она тащит Джулию на танцпол. Как правило, хорошим это не заканчивается.
Конечно же в модном перуанском ресторане в Гринвич-Виллидж была живая музыка и танцы по вечерам, которые и начались сегодня вечером. Маленький танцпол был заполнен телами, извивающимися перед группой, которая выступала сегодня и исполняла сальсу. Но все глаза, так показалось Бену и Натану, были прикованы к великолепным, сексуальным близняшкам, которые устроили настоящее шоу в середине танцпола.
Джулия была менее возбужденной, по крайней мере, ее танцевальные движения были более сдержанными, не говоря уже о ее одежде, которая сегодня тоже была сдержанной, нежели у ее сестры. Лорен рядом с ней крутила бедрами и тряслась всем телом в тропическом диком ритме, полностью отрываясь, как будто намеренно привлекая к себе внимание.
Бен сердито сжал губы, видя ее кокетливую улыбку в ответ на многочисленные свистки. Она с таким же успехом, раздраженно подумал он, могла высечь у себя на лбу «трахни меня», учитывая ее танец и одежду.
Она «красиво привела себя в порядок», как однажды выразилась, отказавшись от своих обычных джинсов и футболок, вооружившись гораздо более провокационными нарядами. И сегодня на ней было черное платье, которое фактически делало ее голой, чем прикрытой в результате больших разрезов по бокам топа и короткой расклешенной юбки. И глядя на этими проклятые кружевные ботильоны, Бен задавался вопросом, как, черт побери, она могла так танцевать, не упав лицом в пол, если учесть, то количество алкоголя, которое она потребила за сегодняшний вечер.
У Натана на лице появилось тревожное выражение.
— Лорен не очень хорошо влияет на Джулию, — наконец произнес он. — Несколько раз, когда они гуляли вместе, Джулия обычно на следующее утро мучалась адским похмельем. И, конечно, я никогда не забуду, как Лорен пыталась меня соблазнить на секс с двумя близнецами.
Бен закашлялся, разбрызгав вино, которое только что глотнул, поспешно схватив стакан воды. У него слезились глаза, когда он прохрипел:
— Что?! Ты это не серьезно, а?
— Именно серьезно, — пробормотал Натан. — Хотя Джулия клянется всеми правдами и неправдами, что она не собиралась делать ничего подобного, будь то со мной или с другим парнем. Лорен пыталась меня проверить, так она сказала. Но, черт возьми, иногда мне кажется, что Джулия с удовольствием забывается со своей сестрой, что находится замужем в данный момент, и не должна там трясти своим «товаром» перед кучей гребаных парней. Я лучше пойду и спасу свою жену.
— Это сделаю я. — Бен встал и положил руку на плечо Натана. — В конце концов, ты здесь находишься с Джулией, чтобы праздновать свою годовщину, а не играть роль няньки перед танцующей Королевой. И если учесть тот факт, что утром у нее будет рейс из аэропорта Кеннеди, она скорее всего даже поблагодарит меня за то, что я вытащил ее отсюда. Я отвезу ее домой на такси и прослежу, чтобы с ней все было в порядке.
Натан ухмыльнулся.
— Эй, ты, на самом деле, самый храбрый парень, которого я когда-либо знал. Было приятно познакомиться, Бен. Я рад, что ты решил присоединиться к нам на ужин. Прости, что Лорен как всегда все испортила.
— Забудь. Может именно мое присутствие и сделало все в десять раз хуже. Она злится на меня по многим причинам, а когда Лорен злится, обычно ведет себя как непослушный ребенок. Ничего с этим я могу справиться. Сейчас. — Он достал бумажник, извлек несколько купюр и положил их на стол. — Я знаю, что ты настаивал оплатить ужин, но это чаевые. Бог знает, что бедный официант не заслужил этого дерьма сегодня.
Натан усмехнулся, вставая, чтобы пожать Бену руку.
— Спасибо, чувак. Надеюсь когда-нибудь увидеться с тобой. Я не могу точно сказать, когда мы снова будем в Нью-Йорке. Ты когда-нибудь был на западном побережье?
И у Бена фактически крутилось на языке, что с того рокового лета шесть лет назад он всячески старался избегать поездок в Калифорнию.
— Был, но проездом, — ответил он. — Но это одно из моих любимых мест во всем мире, так что может когда-нибудь…
Бен чертыхался себе под нос, пока осторожно маневрировал через толпу людей на танцполе, двигаясь к своей цели. Лорен танцевала к нему спиной, тело двигалось в ритме музыки, и она фактически не обращала внимания на происходящее кругом. Бен встретился с Джулией взглядом и кивнул ей в сторону их столика. Удивившись она просто кивнула в ответ и двинулась с танцпола.
Он положил обе руки на голые плечи Лорен, наклонился и прошептал ей на ухо:
— Время снять свои танцевальные туфли, Золушка. У тебя завтра очень ранний подъем, в конце концов. И я сомневаюсь, что ты хочешь попасть на первый из четырех рейсов с похмельем.
Упругие плечи Лорен замерли под его ладонями, она развернулась к нему лицом, ее глаза полыхали сердитым огнем.
— Проваливай, — прошипела она. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил, Бен Рафферти? Никто не смеет мне говорить, что я слишком много выпила или что мне пора закругляться. Особенно ты!
— Правда? — Он выгнул бровь на ее раздражение, взяв за руку.
— Поскольку я вижу в каком ты состоянии пребываешь сейчас, поэтому и сказал. Пошли, дорогая, пора найти нам твою карету и отвезти тебя домой.
Она тщетно попыталась вырвать свою руку, отчаянно чертыхаясь, пока он уклонялся от ее бессвязных попыток его ударить.
— Оставь меня в покое, — зло бормотала она. — Почему ты был чертовски занят, что даже не смог поговорить со мной сегодня, а теперь у тебя полно времени?
— Ах. Так вот с чем связан твой гнев сегодня вечером, — заметил он. — Вот что я тебе скажу. Если ты хочешь поговорить со мной сейчас, я готов внимательно выслушать. Только не здесь. В менее шумном месте и намного более уединенном.
— Забудь об этом, — выплюнула она. — Я изменила свое мнение. Я больше не хочу с тобой разговаривать. И возможно никогда больше не захочу. Итак, продолжим… оставь меня в покое. И вообще, почему ты здесь? Разве ты не должен быть дома со своей драгоценной Элли?
— Элли сейчас нет в городе. И чтобы ответить на твой первый вопрос, я понятия не имею, почему я здесь, — устало произнес он. — На самом деле, я задавал себе этот вопрос весь этот вечер. Ну, давай. Тебе пора уходить, Лорен. Ты можешь либо уйти отсюда сама, либо я клянусь, что опять переброшу тебя на плечо.
Она задохнулась от его открытой наглости, немного толкнув.
— У тебя нет ни единого шанса, даже не пытайся проделать это снова, — заявила она. — Ты получишь за это, так и знай.
Бен доблестно всеми силами пытался сдерживаться, но он чувствовал, как медленно начинает закипать. В его жизни никогда не встречался ни мужчина, ни тем более женщина, способная до такой степени вывести его из себя, может потому что, он не встречал раньше Лорен, и он, на самом деле, жалел, что у него нет с собой веревки в данный момент, чтобы показать ей, насколько он готов осмелиться вывести ее отсюда любыми способами.
— Я готов рискнуть, — прошептал он ей на ухо. — И если я не ошибаюсь, то под этой очень короткой юбкой, есть очень маленькие стринги. Настолько маленькие, что если ты не послушаешься меня, то мы устроим для всех в этом месте очень интересное пип-шоу, если мне придется нести тебя на плече. И хотя у тебя много пристрастий, Лорен, я не поверю, что эксгибиционизм — одна из них. Так что, пойдем, да?
Она показала ему язык, как шестилетний ребенок, как собственно и вела себя весь вечер, но не стала с ним ругаться и сопротивляться, когда он взял ее за руку и повел на выход. Он посадил ее в такси, она угрюмо продиктовала водителю адрес своей тети, а затем скользнул рядом с ней на сиденье.
Она пялилась в окно почти пять минут, очевидно, окончательно разозлившись на него, потом наконец пробормотала:
— Ради Бога, тебе не нужно доставлять меня домой. Знаешь, я могу сама о себе позаботиться.
Но ее возмущение было полностью испорчено икотой (довольно громкой), Бен не мог не засмеяться, несмотря на ее злобный взгляд, который она бросила на него.
— Ну, по-видимому твоя сестра и шурин не разделяют твоего мнения, что ты способна позаботиться о себе сама сегодня вечером, — сообщил он. — Они беспокоятся о тебе так же, как и твои родители.
Лорен фыркнула.
— Ну, им давно уже пора не давать своих советов и позволить мне жить своей жизнью, — заявила она. — И ты — босс.
— Если ты не хочешь, чтобы никто вмешивался в твою жизнь, — мягко ответил он, — тогда почему ты пришла ко мне сегодня днем и хотела поговорить?
Она пожала плечами.
— Глупая идея. Назовем это импульсом, причем плохим импульсом. Я уже забыла об этом, ясно?
Бен покачал головой.
— Но это касается твоей жизни. Так или иначе, ты скажешь мне, что хотела сказать. Твоя тетя будет дома, когда мы приедем?
— Нет. Она занята наверстыванием упущенного времени с Джеймсом в эти выходные, поэтому проводит их в его номере. Думаю, она не захочет, чтобы я слышала,.. эм… их действия, Боже, это просто чудо, что я со своими родными не искорежила свою жизнь. Они просто думают, что даже молчат тихо.
Бен прикусил нижнюю губу, задушив довольно жалкий маленький стон, заявление Лорен вернуло воспоминания насколько шумной она могла быть во время секса. «И хорошо было то, — подумал он, — что ее ближайшая соседка к коттеджу в Биг-Суре находилась слишком далеко, поэтому ничего не могла услышать».
К тому времени, когда они подъехали к квартире ее тети, Лорен дремала, и ему пришлось обхватить ее за талию, чтобы помочь пройти через холл. Охранник дружески манул Лорен и кивнул Бену, когда он буквально волок ее к лифтам.
И в лифте Лорен вдруг начала хихикать, на что Бен задался вопросом, насколько она пьяна. Он удерживал ее за плечи, чтобы она сохраняла вертикальное положение, и в какой-то момент почувствовал, как она обхватила его за талию и опустила голову ему на плечо. Он тщетно пытался игнорировать, успокаивая себя благими намерениями, что помогает ей таким образом сохранить равновесие.
Но его благие намерения готовы были разлететься в пух и прах, придерживаться их ему становилось все труднее, поскольку Лорен пьяно прижалась своей полной грудью к его руке. Он моментально стал твердым, особенно когда она носом дотронулась до его шеи, ее губы — до его кожи, отчего температура его тела поднялась на несколько градусов. И ему показалось, что прошла целая вечность, с тихим стоном решил он, поскольку был таким возбужденным и ужасно хотел женщину. И секс ни с кем не был так хорош, как с Лорен, скорее всего потому, что то, что они разделяли между собой было намного больше, чем всего лишь секс. Это было…
— Вот мы и пришли! — пьяно ухмыляясь, объявила она нараспев, когда двери лифта открылись. — Милый дом на Восточном побережье. Следуй за мной, Голубые Глаза.
Она схватила его за руку и потянула по короткому толстому ковровому покрытию к двойным дверям. Потом в течение нескольких секунд она копалась в своей маленькой сумочке, Бен не вытерпел и забрал ее у нее, едва скрывая нетерпение, пытаясь самому найти ключ. Он с раздражением покачал головой, обнаружив ключ рядом с еще одним автоматическим ножом. По крайней мере, этот был намного меньше в размерах и выглядел гораздо менее смертоносным, чем военный клинок, который она по-прежнему брала с собой в поездки.
— Неужели так необходимо брать с собой нож на ужин со своей сестрой и шурином? — спросил он, ловко открывая дверь в квартиру ее тети. — Или ты переживала, что в этом ресторане тупые ножи и ты не сможешь ими разрезать мясо, и ты решила взять свой?
— Ха, ха. — Она выхватила у него сумочку, войдя внутрь. Бен быстро оглядел гостиную, и не смотря на наличие богатого декора, комната была довольно уютной и гостеприимной. Первоначальное впечатление от пентхауса — здесь не выставляли богатство, все было по-домашнему и изящно.
Лорен покачиваясь направилась к встроенному бару, открывая шкафчики.
— Хочешь выпить?
— Нет. — Он подошел к бару и закрыл дверцу.
— И ты тоже не будешь. Ты выпьешь только кофе или чай, или может что-нибудь еще, чтобы протрезветь.
— Чай?! — насмешливо воскликнула она. — Это для старушек и британцев. Мне всего лишь нужно поспать, как ты и сказал. И за это я должна сказать спасибо дешевым билетам, которые нам поставляет Надин по сниженной цене. Так что никакого кофеина. Но мне бы не помешал стаканчик на ночь, чтобы уснуть.
Бен покачал головой и отвелее в сторону от бара.
— Дорогая, ты выглядишь так, как будто рухнешь в любую секунду. Еще один бокал, и ты вырубишься. Как насчет газировки?
Лорен поморщилась и покачала головой, ухватившись за живот.
— Я пасс. Думаю, что севиче, которое мы съели, не согласится с газировкой. Может, морские гребешки были несвежими? (Севи́че (исп. ceviche, seviche или sebiche) — блюдо из рыбы или морепродуктов, чьей родиной считается Перу. – прим. пер.)
— Почему бы тебе не присесть? — предложил он. — И, Бога ради, сними эти туфли, пока ты не рухнула в них.
Вместо того, чтобы последовать его совету, она плюхнулась на диван и вытянула вперед ногу, поддерживая ее рукой, и задорно улыбнулась ему, короткая, кокетливая юбка платья задралась достаточно высоко, обнажая загорелые упругие, накаченные бедра.
— Тебе не нравятся мои туфли, Бен? — промурлыкала она хриплым голосом. — Разве не ты посоветовал мне чаще носить платье или юбку? Я не могла надеть кроссовки с таким платьем.
Он сглотнул, как только она сексуально провела руками по груди, останавливая палец на своем открытым декольте.
— Лорен, — произнес он, моля, чтобы его массивная эрекция утихла, но он был не готов на такой подвиг. — Хватит. Это всего лишь пьяные разговоры. И кстати говоря о разговорах, сейчас самое подходящее время, дорогая. Что ты хотела обсудить со мной сегодня?
Лорен улыбнулась, и Бену ее улыбка показалась немного грустной.
— Ты знаешь, ты единственный, кто называет меня дорогой? Большинство парней говорят, детка или сладкая, или малышка.
Он вернул ей улыбку.
— Ты и есть единственная женщина, которую я когда-либо называл дорогой. Но ты меняешь тему, Лорен. О чем ты хотела поговорить со мной?
Она опустила ногу и поднялась с дивана, медленно двинувшись к нему и на ее лице застыло очень серьезное выражение, которое он не часто наблюдал.
— Я пришла тебе сказать, — нерешительно прошептала она, — что я наконец-то готова.
— Готова к чему? — озадаченно спросил он.
Она стояла перед ним, наполовину прикрыв глаза, прошептав:
— Твоему объяснению. О Биг Суре. Я решила, что мне нужно узнать правду, понравится она мне или нет.
Бен был поражен, из всех вопросов, над которыми он ломал голову, которые она хотела бы обсудить с ним, этот явно не стоял на повестке дня.
— И что именно побудило тебя принять такое решение?
Лорен покачала головой.
— Это уже не важно. Потому что я уже передумала, не хочу сейчас ничего слышать.
Он вздохнул, понимая, что в ее теперешнем нетрезвом состоянии разговор, скорее всего не такая уж хорошая идея.
— Хорошо. Но я все же спрошу. Почему ты больше не хочешь объяснений?
Она коварно усмехнулась, обхватив руками его за шею, прижавшись к нему своим соблазнительным маленьким телом.
— Потому что я хочу сделать вот это вместо разговоров, — прошептала она, задрав голову, чтобы встретиться с его губами.
Первое еле уловимое дотрагивание их губ друг о друга было похоже на удар молнии или пламя, обжигающим. Поцелуй стал диким, голодным и определенно похотливым, языки переплелись в клубок, каждый хотел поглотить и захватить рот другого. Он целовал ее так, словно полностью изголодавшийся по ее вкусу, ощущению и запаху, но он таким и был. Он зарылся пальцами в ее густые, взъерошенные волосы, неподвижно удерживая ее голову, пока поцелуй превращался во второй и третий, продолжаясь и продолжаясь. В какой-то момент она притянула его руку к своей груди. Он тут же грубо сжал ее, а затем только завороженно наблюдал, как она ловко расстегнула верхнюю часть своего платья, которое упало на бедра, выставив перед его обозрением ее потрясающую голую грудь.
— Господи, — выдохнул он, с благоговением сжав ее, проведя пальцами по ее эрегированным соскам, он тут же взял бледно-розовый сосок в рот.
Лорен прижала его голову к своей груди, ее дыхание стало прерывистым, и ее короткие вздохи отражались в его болезненном члене.
— Боже, так хорошо, — выдохнула она. — Столько времени прошло, детка. Я так по этому скучала. Так по тебе скучала.
— Лорен. — Со стоном, то ли с молитвой выдохнул он ее имя. Он опустил руки на ее задницу, притянув к себе, потираясь членом о ее сладкий, разгоряченный лобок между бедер. Он с трудом сдерживался, ноющий член был таким жестким, таким изголодавшимся по ней. Единственная мысль, крутившаяся у него в голове — сорвать трусики, как можно быстрее войти в нее и начать жестко, быстро трахать, пока они оба не получат освобождение. А потом только уже медленно будут наслаждаться друг другом, после того, как утолят адское желание.
Он скользнул рукой под ее юбку, и находился всего в дюйме, чтобы запустить пальцы внутрь ее мокрой киски, сдвинув ее несущественные стринги, когда почувствовал, как она толкнула его в грудь.
— Нет. Стой, — неистово запричитала она. — О, Боже, Бен. Ты должен остановиться сию минуту.
Ее отчаянные мольбы, наконец, проникли в его затуманенный мозг похотью, и он неохотно отпустил ее.
— Что, черт возьми, с тобой происходит? — прорычал он, его тело требовало освобождения, и его член совсем не был счастлив от того, что он вдруг остановился.
Лорен стукнула его по руку, отрицательно покачав головой.
— Постарайся не принимать это на свой счет, но... черт!
Она бросилась на кухню, быстро застучав каблуками по деревянному полу. Она даже не потрудилась включить свет, рванув к раковине, в которую ее вырвало.
— Ты, должно быть, шутишь, — мрачно пробормотал он. — И это кстати, если говорить о не подходящем времени, а?
Спросил он сам себя (хотя на самом деле не имел это в виду), в сложившихся обстоятельствах это было даже к лучшему (обстоятельствах, в основном связанных с его сложными отношениями с Элли), поэтому Бену оставалось только вздохнуть и последовать за Лорен в просторную, хорошо оборудованную кухню. Ее продолжало выворачивать на изнанку, он держал ее длинные волосы, пока она содрогалась над раковиной. Потом он передал ей стакан воды, смочил кухонное полотенце, чтобы вытереть ее лицо.
Лорен была бледной, пошатывалась, пока мыла раковину, она выглядела так, словно готова была рухнуть к его ногам, как тряпичная кукла.
— Извини, — просипела она. — Видно виной всему это ужасное севиче. Определенно рыба была несвежей.
Бен понимающе улыбнулся.
— Да, это был севиче, все в порядке. Но может еще слишком много писко. Так же, как и несколько шотов текилы. И не забудь красное вино. (Писко (исп. Pisco) — крепкий алкогольный напиток, разновидность виноградной водки. Производится в Перу и Чили из винограда сорта мускат. Основной ингредиент коктейля Писко Сауэр. – прим. пер.)
Лорен испустила стон и снова зажала рукой рот.
— Хорошо, я все поняла. Возможно, я слишком много выпила сегодня. Но все равно это был проклятое несвежее севиче.
— Согласен, — согласился он. — Послушай, ты явно не в состоянии ни о чем говорить сегодня. Не говоря уже о том, что все вышло из-под контроля.
Он пытался изо всех сил игнорировать, насколько сильно болели его яйца, натягивая на нее верх платья, прикрывая ее голые, соблазнительные груди. Но он точно знал, что не сможет их забыть и они будут еще долго стоять у него перед глазами, как он ласкал их и лизал ее соски.
— Пора тебе немного поспать, Лорен, — произнес он как можно более спокойным голосом. — В конце концов, у тебя впереди несколько напряженных дней пребывания на островах. Но можешь не сомневаться, черт побери, как только ты вернешься, я наконец-то все тебе объясню. И хоть раз в жизни ты заткнешься и выслушаешь меня.
Он не смог удержаться, чтобы не оставить быстрый поцелуй у нее на лбу, поцелуй, которым обычно целуют маленького непослушного испуганного ребенка. А затем он ушел, пытаясь сохранить крупицы своей силы воли.
Глава 23
Десять дней спустя, Андаманские и Никобарские острова (Индия)
Лорен задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь столько выпить, чтобы забыть самый унизительный вечер в своей жизни, когда слишком большое количество алкоголя стало причиной упомянутого унижения. Она снова застонала, вспоминая о том ужасном вечере в Нью–Йорке две недели назад, том вечере, когда она всеми известными и неизвестными способами делала из себя полную дуру.
То, что она на самом деле напилась было уже достаточно плохо, по крайней мере, она не позволяла себе так напиваться в течение очень долгого времени. Сначала она оправдывала себя в опьянение из-за смешивания алкоголя, что редко делала, и те проклятые писко все испортили, реально ее лягнули.
Но ее унижение не закончилось публичном шоу пьянства. Оно продолжалось (большую часть ужина и потом), когда она фактически готова была соблазнить Бена в гостиной своей тети, практически обнажившись.
И похоже этого тоже было мало для ее унижения в тот вечер. О, ей пришлось нестись со всех ног на кухню, испытывая настоящий адский стыд, пока Бен держал ее волосы, а затем промокал ее лицо полотенцем. И это была последняя часть, которая заставляла ее содрогнуться от воспоминаний.
Теперь она задавалась вопросом, потягивая вино из бокала и наблюдая, как всходят звезды, как далеко бы они продвинулись тем вечером, если бы она не проиграла битву с ее желанием наброситься на него. Остановил бы Бен их горячий, хампфест? И сожалел ли он об этом в данный момент, ощущая свою вину перед Элли? За две недели, которые съемочная группа провела в командировки, от не послал ни единого сообщения, ни звонка. Как обычно во время командировок, Джордж был единственным связующим звеном со штаб квартирой через спутниковую связь.
Но Лорен не могла не желать-ожидая-надеясь, что Бен отправит ей личное письмо по электронной почте или позвонит на ее мобильный? Чтобы извиниться? Типа поинтересоваться, как она себя чувствовала после того, когда была настоящей стервой похмелья? Или назначил бы время, когда он собирается ей все объяснить, в конце концов?
Но она нетерпеливо покачала головой, взбешенная чувством разочарования от того, что позволила себе на что-то надеяться. Для нее было вполне очевидно, что Бен глубоко сожалел об их горячем сеансе поцелуев, поэтому специально не связывался с ней, не желая даже восстанавливать границы между ними. В конце концов, он все еще был с Элли, и несмотря на то, что не было объявления о помолвке, это не значило, что помолвка могла не состояться. И Лорен определенно выставила себя полной дурой таким бессмысленным поведением тем вечером, тем более, что теперь Бен знал, что она все еще запала на него. Она понятия не имела, как через пару дней сможет встретиться с ним и тем более, как сможет с ним продолжать работать.
Она написала несколько дней ранее письма. Она напечатала два письма во вторую ночь, находясь здесь на островах, и каждый самое длинное перечитывала. Ей не хватило мужества нажать кнопку отправки, понимая, что могут возникнуть последствия, когда она отправит это письмо.
Эта поездка на Андаманские и Никобарские острова для Лорен была горькой и печальной. Команда большую часть времени занималась подводным плаванием, дайвингом, изучением достопримечательностей, ей нравилось сама дикость места, нетронутые пляжи, пряные, экзотические продукты, но…
Но всегда в глубине была мысль, что, по всей вероятности, это ее последняя поездка с Карлом, Крисом и Джорджем – ее последняя командировка от журнала. И здесь все зависело от того, хватит ли у нее смелости нажать эту проклятую кнопку отправки своего письма по электронной почте.
Раздвижная дверь из комнаты, находящаяся рядом с ней, открылась и Карл вышел на ее балкон с бутылкой местного пива.
— Я почему-то был уверен, что найду тебя здесь, — нараспев произнес он, положив руки на перила своего балкона, как и она.
Она пожала плечами.
— У нас последняя ночь здесь. Наслаждайся, пока не поздно, когда мы вернемся в Нью-Йорк через пару дней… благодаря нашим фантастическим перелетам… уже будет осень. Лето закончится.
— Ненадолго, — напомнил Карл. — Когда в Нью-Йорке осень, в других частях света весна. И ты не сможешь остановить смену времен года, детка. Знаешь, ничто не остается неизменным вечно.
Лорен протянула руку через низкий выступ парапета, который разделял их балконы, и сцепила с ним пальцы, прислонив голову к его плечу.
— Не напоминай мне лучше, дурачок. Мы провели отличное время последние несколько лет вместе – ты, я и Крис – а теперь ты хочешь все испортить.
Карл усмехнулся, оставив братский поцелуй на ее макушке.
— Это твоя точно зрения, Ваше Величество. Могу лишь сказать, что у моей новоиспеченной жены совсем другая точка зрения.
Она покачала головой.
— Не забывай, что я стояла посередине слишком многих ваших эпических сражений на протяжении многих лет. Как, черт возьми, вы собираетесь жить вместе?
— Признаюсь, эта мысль меня немного беспокоит, — ответил Карл. — Но с тех пор, как Там узнала, что беременна, наши отношения изменились. Словно мы одновременно оба решили отложить в сторону наши отдельные вопросы и сосредоточиться на воспитании нашего ребенка правильно. Мы решили, — мрачно добавил он, — что, наконец, пришло время нам обоим повзрослеть.
Лорен надула губы.
— Ну, черт возьми, разве это весело? – пошутила она. – Может кое-кто из нас не хочет взрослеть?
— Знаю, — мягко произнес Карл, сжимая ее плечо. — Но нравится тебе это или нет, детка, пришло время. По крайней мере, для меня и Там. Иметь ребенка — это серьезно, и я не могу продолжать рисковать, отправляясь в эти поездки.
— Рисковать? Ха! Какие здесь риски? — воскликнула она. – Мы же не военные корреспонденты или что-то типа этого.
— Согласен. Но мы каждый раз рискуем, когда уезжаем в командировку. Особенно, когда спускаемся по каньонам, совершаем перелет на небольших самолетах и вертолетах, одни барные бои в Хорватии чего стоят, — поддразнил он ее. — Не говоря уже о том, что командировки добавляют определенных сложностей в отношении. Бену предстоит принять очень трудное решение, если он вообще решится... неважно.
Но Лорен, как собака, которую поманили сахарной костью, навострила уши на «сахарные» сплетни.
— А что насчет Бена? И что за сложное решение он должен принять? О! Ты имеешь в виду помолвку?
Карл как-то странно посмотрел на нее.
— Какую помолвку? С Элли? Кто тебе это сказал?
Лорен залпом осушила свой бокал.
— Она сама и сказала. Как раз перед поездкой в Испанию в прошлом месяце. Она была на сто процентов уверена, что он сделает ей предложение во время их отпуска.
Карл покачал головой.
— Впервые об этом слышу. И учитывая тот факт, что Бен раздумывает над решением взяться за мою работу, когда я уволюсь к концу года, сомневаюсь, что он подумывает о женитьбе. И… ах, черт побери, я только что спалил его, не так ли?
Она рассмеялась и поцеловала его бородатую щеку.
— Ты всегда не умел хранить секреты. По этой твоей черте, я однозначно буду скучать. А теперь скажи мне, что ты подразумеваешь, что Бен может взяться за твою работу? Где ты услышал эту новость?
Он вздохнул.
— На самом деле, я ничего не должен тебе говорить, тем более, что я сам подал ему эту идею перед тем, как уехать в эту командировку. Кто знает, воспримет ли он ее всерьез или нет. Но судя по всему, он определенно не останется на своей текущей должности, как только закончится его контракт. Он ненавидит эту бумажную работу и собрания, ему хочется путешествовать.
— Поразительно. — Она с недоверием покачала головой. — Это было бы умопомрачительно. Я хочу сказать, что это полная смена направления в его карьере, а также урезание в зарплате. Я даже не могу вообразить, что Элли будет от этого счастлива, если он начнет столько путешествовать. Она кажется… нуждается в нем постоянно.
Карл хохотнул.
— Ты думаешь?! Не говоря уже о самой большей проблеме, на которую я указал Бену — как Элли не понравится идея, что он будет путешествовать с тобой. Сомневаюсь, что она справится с тем, что вы вдвоем сможете отправится в командировку на пароме Стейтен-Айленд, а тем более в экзотические места на целых две недели.
Лорен уставилась на своего коллегу, открыв рот.
— Ты ему так и сказал? — прошептала она. – И что… что он ответил?
Карл одарил ее дьявольской ухмылкой.
— Ну, он не стал этого отрицать, если ты спрашиваешь конкретно об этом. И он также признал, что… что все повторяется… о, да. Он сказал, что ты горячая, и что между вами двумя, цитирую «какая-то химия», но, на самом деле, ничего нет. И хотя первые два пункта настолько очевидны, что даже посторонний человек их увидит в течение двадцати секунд, я не куплюсь на третий. Потому что я уже давно вижу, детка, что у тебя с нашим боссом настоящие отношения. Каждый раз, когда вы двое оказываетесь в одной комнате, похоже на шторм.
И было не часто, когда Лорен теряла дар речи, но сейчас такое произошло. Карл выглядел очень довольным, попивая свое пиво, и ей очень хотелось пнуть его локтем в отместку или схватить за его длинные волосы. И хотя, это тоже для нее было редкостью за всю ее жизнь, но она точно чувствовала, когда стоит признать поражение и уступить очко.
Нахмурившись, она призналась самой себе, что блефовать бессмысленно или придумывать какие-то оправления. Карл слишком хорошо ее знал, и, конечно же увидел ее ошеломленную реакцию, когда скинул на нее маленькую бомбу.
— Вот дерьмо. — Она опустошила свой бокал и подняла почти пустую бутылку. — Если мы собираемся и дальше обсуждать это вопрос, нам определенно понадобится больше выпивки. Я имею ввиду историю моей жизни.
***
Через сорок минут Карл сидел с открытым ртом, потеряв дар речи.
— Вау, — единственное, что он мог сказать. Сейчас он сидел рядом с Лорен на балконе, держа вторую бутылку вина, которую они почти прикончили.
— Да. Это довольно запутанно, не так ли? – спросила она, наконец, выдохнув. — И в данный момент, если честно, я понятия не имею, что мне делать. Я все еще люблю этого ублюдка, как никогда, но я не уверена смогу ли я когда-нибудь простить его за то, что он совершил. И какую роль играет Элли во всем этом?
Карл кивнул.
— Это настоящий п*здец, это точно. Но твоя тетя права, детка. Независимо от того, что скажет тебе Бен, ты обязана выслушать его ради себя. И учитывая, что я знаю, что он — хороший парень, уверен, что у него имелась веская причина, чтобы тогда уйти от тебя.
— Я даже не могу себе представить какая. На самом деле, большую часть из шести лет я пыталась понять его причину, — призналась она.
— Ну, ты упрямая, властная баба, — заявил Карл. — Ты должна была разрешить ему объясниться давным-давно, это спасло бы вас обоих от тоски и переживаний.
Лорен покачала головой.
— Ты не знаешь наверняка. Ведь, если он так обо мне заботился, почему ушел? Между нами все было хорошо, действительно, хорошо, Карл. Я знаю, что он не притворялся, невозможно было притворяться. Значит охладел, или скрывал, что у него есть девушка или тайную семью, или задолжал деньги мафии? И поверь мне, это самые логичные мои умозаключения, которые я обдумывала эти годы.
— Господи Иисусе, с таким воображением тебе следует начать писать книги, — усмехнулся Карл. — Послушай, перестань сводить себя с ума и просто дай парню выговориться, хорошо? Я понимаю, что он разбил тебе сердце, на этом поставь точку, малыш. Перестань быть такой упрямой хоть раз в жизни и просто выслушай его.
— Я пыталась, помнишь? — нахмурившись ответила она. — Он был слишком занят, и отказался со мной поговорить. Сказал, чтобы я написала ему письмо по электронной почте. И именно это я и хочу сделать. На самом деле, я уже написала одно, и оно хранится в папке черновиков, готовое к отправке. Вместе с моим заявлением об уходе.
Карл вздохнул.
— Ты все еще о своем? Ты ведь понимаешь, что это ответная реакция, Лорен. Ты любишь свою работу. И ты любишь Бена. И если ты наберешься чуть-чуть терпения, то сможешь получить и то, и другое. Я думаю, что Бен прекрасно понимает, что ему придется выбирать между Элли и этой работой. И если выставить тебя в качестве бонуса, я готов заключать пари с утра до вечера, чтобы понять, каким будет его выбор.
— В качестве бонуса, да? Как лестно, — парировала она. — А если ты ошибаешься, Карл? Что, если он серьезно относится к Элли и планирует остаться на своей текущей должности? И если это так, я должна уйти тогда. — Ее голос опустился до шепота. — Это слишком тяжело, понимаешь? Так часто пересекаться с ним и понимать, что он с ней. И не показывать ему своих чувств, если он останется с ней, я уйду. В противном случае я сойду с ума в ближайшее время.
Карл сжал ее руку.
— Тогда скажи ему, дорогая. Ты самая храбрая, самая смелая цыпочка, которую я когда-либо встречал. Тебя ничто не может испугать. Как только мы вернемся в Нью-Йорк, ты войдешь в кабинет Бена, закроешь дверь и расскажешь ему все, что только что рассказала мне. Жизнь слишком коротка, детка, так что хватит ее тратить впустую, ладно?
Она обдумывала слова Карла весь вечер, пока упаковывала чемодан и готовилась ко сну. Она достала свой ноутбук, чтобы еще раз проверить электронную почту, еще раз прочитала два неотправленных письма в папке черновики. Она удалила одно из них и внесла поправки в другое, но не отправила его.
Сон был беспокойным, что было редкостью для нее, обычно спала она спала, как сурок. Но разговор с Карлом не давал ей покоя даже во сне, заставляя работать колесики в мозгу, и она не могла никуда деться от своих дум.
За час до того, как ее будильник должен был сработать, она поняла, что больше не заснет, решив, что выспится за двадцать четыре часа полета плюс пересадки, в общем что на четырех рейсах она как-нибудь да выспится. Она неторопливо отправилась в душ, оделась и снова включила свой ноутбук, ответила на несколько писем и посмотрела различные веб-сайты.
И затем, как раз перед тем, как ей нужно было уходить, чтобы встретиться с другими на стойке регистрации, она нажала клавишу «отправить».
***
— Черт возьми, Джорджиа, тебя уже не тошнит. Это все в твоей голове, понимаешь? У нас меньше пяти минут, чтобы успеть на стыковочный рейс, и я клянусь, если ты заставишь нас пропустить его, я запру тебя в этом проклятом туалете на два дня.
Но на этот раз Джордж не слушал Лорен, он громко стонал, обхватывая бурлящий живот.
— Ничего не могу поделать, — ахнул он. — Летите без меня, но я должен... о, черт!
Прежде чем Лорен смогла его схватить, Джордж бросился в мужской туалет, зажав рукой рот, исчезая из виду за дверью.
— Будь он проклят и его нежный животик! — выругалась Лорен, с отчаянием пиная ближайшую стену. – И, черт побери, Надин, которая бронирует нам рейсы пересадки с разницей в тридцать минут. Если учесть, что сейчас даже не сезон муссонов, шансы задержки рейса в этой части мира довольно высоки. Вы, ребята, понимаете, если мы не успеем на этот рейс в Дели пойдет волна, следовательно на два следующих рейса мы тоже не успеем.
Карл похлопал ее по спине.
— Успокойся, детка. Джордж ничего не может поделать, если у него морская болезнь. И стоит признать, что полет был довольно-таки неспокойным. Меня тоже немного тошнит.
Лорен посмотрела на него.
— Ты мне совсем не помогаешь, Карл. Итак ужасно, что нам придется лететь на четырех рейсах, но Chennai International аэропорт не входит в выбор моих первых и даже из сотни первых аэропортов, чтобы торчать здесь несколько часов, ожидая следующего вылета.
Крис кивнул.
— Я поддерживаю Лорен. Может мы рванет к паспортному контролю, а Джордж пусть сам добирается домой. Почему мы должны страдать только потому, что он не переносит болтанку?
— А вы не задумываетесь, что может ему не стоило идти на эту работу, если он знал, что страдает от укачивания? – мрачно пробормотала Лорен. — Учитывая, что восемьдесят процентов наших передвижений связано с перелетами.
Джордж вышел из мужского туалета несколько секунд спустя, выглядя так, словно вот-вот рухнет на пол. Он был бледным, у него выступил пот и его бил озноб, Лорен нетерпеливо схватила его за руку, выхватив у него сумку с ноутбуком и передав ее Карлу.
— Да ладно, Джорджиа, — раздраженно сказала она ему. – До вылета нашего самолета в Дейли у нас имеется около девяноста секунд, поэтому тебе необходимо сконцентрироваться и бежать со всех ног. В противном случае, твоя голова станет следующей, что я смою в унитаз.
***
Нью Йорк
Было шесть утра, когда Бен вышел из душа, обернутый в полотенце вокруг талии, другим вытирая волосы. Спальня была тускло освещена, когда он начал вытаскивать одежду из своего шкафа и комода, не беспокоясь, что может разбудить Элли в столь ранний час, так как она чутко всегда спала дальше в комнате по коридору.
Поскольку ее родители вернулись в Англию более трех недель назад, он все равно не вернулся в постель к Элли. Он проводил много времени в офисе, уходил очень рано из дома и оставался допоздна. Он, если быть честным, избегал ее, еще не совсем готовый к «разговору», но надеялся, что его отсутствие поможет в его стремлении легко подвести ее к концу их отношений.
«Она не могла не замечать, — рассуждал он, натягивая джинсы, — и Элли не могла этого не видеть, что их отношения имели серьезные проблемы». Помимо того, что несколько месяцев они не спали вместе, он становился все более замкнутым и необщительным. Но Элли продолжала вести себя так, как будто ничего не происходило, улыбалась и общалась, упорно не обращая внимания «на крупногабаритного слона в комнате». То, что она не признавала существующей проблемы было настолько очевидно, поэтому Бен решил больше не держать ее в подвешенном состоянии. Он собирался поговорить с ней в эти выходные, он пообещал себе, несмотря на то, что точно был уверен, что она устроит ему грандиозную сцену.
Он остановится в отеле на неделю или две, пока не найдет себе краткосрочную аренду. Элли будет расстроена, впадет в истерику, но это было правильно для них обоих. Ему оставалось только надеяться, что, в конце концов, она согласится с этим фактом, хотя он боялся, что она с трудом его примет.
Его телефон загудел, как только он закончил застегивать рубашку. Бен нахмурился, потому что никто никогда не звонил ему в такую рань, даже из съемочной группы, которые были разбросаны по всему миру. Но взглянув на номер, он отметил про себя, что номер был местным.
— Алло? — произнес он, его сердце забилось немного быстрее от тревоги. В конце концов, кто может позвонить в столь ранний час с хорошими новостями?
— Бен. Боже, О Боже. Это Надин. И… О Боже, у меня только что были новости. Я собиралась выйти на пробежку, и я всегда слушаю CNN в это время. — Надин тарахтела чуть ли не истеричным голосом. – И… Боже, самолет... произошла авария, Бен. Рейс из Ченнаи в Дели. И… Господи, я почти уверена, что на этом рейсе должен лететь Джордж и другие члены съемочной группы.
Глава 24
— Бен, Роберт МакКиннон на проводе.
Бен закрыл глаза, потирая переносицу, несколько часов назад началась тупая головная боль, и постепенно она распространилась по всему телу. Он ждал этого звонка от семьи Лорен, на самом деле, брал три раза телефон, чтобы позвонить им самому, но при каждый раз его кто-то прерывал.
— Соедини меня, Ким. Благодарю.
Он уже говорил с обоими родителями Джорджа (по два раза с каждым) оба требовали ответов и каждый раз все кончалось истерикой; он также говорил с Тэмсин, которая заставила рыдать его сердце, произнеся: «Означает ли это, что мой ребенок никогда не увидит своего отца?», а также разговаривал с отцом Криса, который путешествовал по Колорадо, либо там была ужасная связь, либо он был под кайфом.
Поэтому звонка от отца Лорен он подсознательно ждал, по крайней мере, через пару часов, когда случилась трагедия.
— Роберт, — мрачно ответил Бен. — Полагаю, вы слышали те же новости, что и мы. Как вы и ваша жена?
Голос пожилого мужчины звучал хрипло, будто он плакал.
— Не очень хорошо, Бен, как и стоило ожидать. Натали совсем плоха. Джулия и Натан приехали несколько минут назад и делают все возможное, чтобы успокоить ее. Но я хочу знать все, что ты сейчас предпринимаешь. Есть ли шанс, что моя девочка осталась жива?
Бен предвидел этот вопрос, он уже несколько раз отвечал на него сегодня утром, поэтому решил поделиться самой достоверной информацией.
— Есть шанс, да, — на полном серьезе ответил он. — Лорен и другие члены съемочной группы должны были попасть на рейсе из порта Блэр в Ченнаи, но их рейс задержали почти на полчаса. Самолет также столкнулся с серьезными проблемами турбулентности во время полета, он опоздал еще на несколько минут. Если бы их самолет из порта Блэр вылетел вовремя, то у них было бы всего тридцать минут, чтобы пересесть на следующий самолет из Ченнаи в Дели – самолет, который разбился на взлете. Основываясь на всех этих данных, у них было бы меньше пяти минут, чтобы сделать пересадку в другой самолет, учитывая, что выходы находятся в разных концах терминалов.
И голос Роберта зазвучал несколько спокойнее от его новостей.
— Получается, что вполне возможно, что они не успели на этот рейс? Когда мы сможем узнать наверняка?
Именно этот вопрос Бен задавал себе постоянно уже не в течение нескольких часов.
— Не могу точно сказать, — признался он. — По-видимому, когда самолет взорвался на взлете, он вырубил электричество и мобильную связь, пока никто ничего больше не знает. В журнале у нас имеется люди, которые находятся в постоянном контакте с ФАУ и Госдепом, пытаясь что-то выяснить, но пока не обнародованы списки пассажиров, и съемочная группа не выходила на связь, поэтому не могу сказать ничего определенного.
— Хорошо. Я понимаю. Я смотрел репортаж по телевидению, но все было очень быстро, похоже крушение не только нарушило систему связи, но и обломки самолета заблокировали главную автомагистраль города.
— Новостей было не так много, — согласился Бен. — И я уверен, что на данный момент там все силы брошены на пострадавших в авиакатастрофе. Плюс все входящие и исходящие рейсы задержаны, чего и следовало ожидать. Мы даже не смогли связаться со съемочной группой по спутниковому телефону, но мне тут сообщили, что такое возможно при такой трагедии, что связь может быть заблокирована, предоставляя ее аварийным службам. Но мы все равно будем продолжать пытаться связаться с ними, а также воспользуемся всеми нашими контактами, чтобы обновить информацию.
Роберт разочарованно выдохнул.
— Я полагаю, что при сложившихся обстоятельствах именно это ты и с сможешь сделать. Остается только надеяться… и молиться.
Бен снова прикрыл глаза, потирая висок.
— Поверьте мне, Роберт, я сделал все возможное, как только услышал эту новость рано утром. Мы должны не терять надежды, надеясь, что они так и не попали на этот злополучный самолет. Шансы не велики, но они все же есть.
— Если бы там не была моя дочь, а другая моя дочь, я бы согласился с тобой, — парировал Роберт. — Но Лорен… ну, ты же видел ее в действии. Она спокойно могла заставить службу безопасности развернуть самолет назад, чтобы поспеть на этот рейс.
— Лорен тоже не может контролировать все и всех, — мягко заверил его Бен. — И учитывая ужесточение средств безопасности в аэропортах в настоящее время, я сомневаюсь, что она смогла бы провернуть нечто подобное.
— Полагаю, ты прав. – Наступила пауза на несколько секунд, прежде чем Роберт приглушенно пробормотал, — Боже, если что-то случится с моей дочерью, я не знаю, что мы будем делать, Бен. Моя жена висит на волоске.
— Я понимаю, что она чувствует, — прошептал Бен. – Лорен… очень особенная женщина, не так ли? И, хорошо…
— Ты влюблен в мою дочь, — закончил за него Роберт. – и я знаю об этом уже довольно давно. И я надеюсь, что когда она выберется из этого ужаса, ты скажешь ей о своих чувствах. Сейчас же, прошу тебя. Позвоните нам, как только у тебя появятся хоть какие-нибудь новости. Независимо сколько будет времени и что за новости.
Роберт повесил трубку прежде, чем Бен начал придумывать ответ, поэтому ему оставалось только тупо пялиться на замолчавшую трубку телефона.
Но нынешние обстоятельства не позволили ему тратить время и размышлять над тем, почему именно в данный момент Роберт МакКиннон сообщил ему, что он полностью уверен, что Бен влюблен в их Лорен. Может Лорен все же все рассказала отцу, или Роберт всего лишь сделал предположение, основываясь на своих собственных умозаключениях?
А тем временем утро плавно перешло в день, потом наступил вечер, и настроение в офисе становилось все более и более мрачным, вместе с темнеющим небом. За день, он даже не мог сказать, когда именно, но кабинет Бена превратился в наземный пункт экстренной помощи, полдюжины людей собралось вокруг него, пытаясь узнать хоть какие-то новости в интернете или каждые несколько минут звонить на мобильные телефоны съемочной группы, или по спутниковому номеру. Люди в течение всего дня приносили какую-то еду, и его немного тошнило, когда он смотрел на пончики и бейглс, остатки сэндвичей длиной в ногу, китайские контейнеры с едой на вынос, половину пиццы, поднос с различными печеньями и кексами. Он не мог ничего положить в рот весь день, только пил кофе и воду, у него не было аппетита.
— Бен, ты должен что-нибудь съесть, — произнесла Надин. Ее глаза стали красными от слез, голос звучал хрипло. Она возложила на себя ответственность за случившееся, глубоко сожалея, что не забронировала билеты на прямой рейс из Порт Блэра в Дели, но у Бена не было сил, чтобы как-то утешить или подбодрить ее, или заверить, что здесь не было ее вины.
Само собой разумеется, что сегодня никто не был в состоянии работать. Все сплотились, превратившись в одну большую семью, большинство работали со съемочной группой в течение многих лет. Никто не хотел уходить домой, и хотя Бен ценил их поддержку, но он безумно желал получить хотя бы час или два полного уединения, чтобы осмыслить весь это хаос. Сон ему бы тоже не повредил, но он был настолько накачан кофеином и взбудоражен в этот момент, что он точно знал, что заснуть не сможет, и сможет ли когда-нибудь это тоже вопрос.
Загудел его мобильный телефон, и он схватил его со своего стола, но быстро выдохнул, но рано, увидев высветившееся имя Элли на экране. Уже какой раз.
— Есть новости? – поинтересовалась она, когда он ответил на звонок.
— Пока нет, ничего нет.
Это был пятый звонок от Элли, после того, как он сообщил ей об авиакатастрофе, и хотя он по-настоящему ценил ее беспокойство, она все же слишком часто названивала, чем еще больше нервировала его в данный момент. Элли предложила принести ему еду, составить компанию, и он понимал, что отказывая, каждый раз задевает ее чувства, но все равно говорил нет. В этот момент он не мог еще беспокоиться и об Элли, по крайней мере, не в этот момент, когда единственная женщина, которую он когда-либо любил может быть мертва.
Бен покачал головой, доблестно стараясь не впадать в отчаяние. Он должен надеяться, должен хвататься за столь хрупкую надежду. Сама мысль, что такая молодая, яркая и красивая Лорен может быть мертва, была настолько невероятной, что звучала как ночной кошмар. Может он действительно спит? И ему снится самый ужасный, самый длинный, не прекращающийся кошмар за всю его жизнь? И если это был на самом деле ужасный кошмар, то он с отчаянием, изо всех сил пытался проснуться в любую секунду, чтобы увидеть Лорен живой и полной сил, как и других членов команды, поняв, что все его переживания и паника, отчаяние были напрасны.
И когда она вернется в Нью-Йорк, он не будет тратить ни единой секунды, а скажет все, что он чувствует, объяснив попутно почему он оставил ее, скажет насколько сильно он всегда сожалел о своем отъезде, как никогда не переставал ее любить. Он собирался сделать все что угодно и многое другое… при одном условии, что ему предоставиться такой шанс.
Наступил не поздний вечер, всю еду подъели, Надин и еще пара человек вышли на улицу, чтобы купить гамбургеры и коктейли, они несказанно обрадовались, когда Бен наконец-то попросил гамбургер с швейцарским сыром и грибами и ванильный коктейль, хотя он сомневался, что сможет откусить хотя бы кусочек.
Он впервые с самого раннего утра остался один, после звонка Надин, от которого у него заморозилась кровь. И чтобы отвлечься Бен решил проверить электронную почту, впервые за весь день взявшись за работу. Он просматривал на полном автомате два десятка или более сообщений, некоторые удалял, на какие-то отвечал, третьи перенаправлял Ким.
А затем он остановился на письме, помеченное как личное, конфиденциальное, чтобы его смог прочесть только он. Но его даже больше всего привлекло не это, а имя отправителя, он моментально перевел взгляд на дату и временя отправки, пытаясь подсчитать, когда оно было отправлено. И если его расчеты были верны, то Лорен отправила это письмо примерно за три часа до вылета из Порт-Блэра.
У него задрожали пальцы, когда он щелкнул по нему и начал читать ее письмо, которое могло оказаться ее первым и последним письмом к нему.
Дорогой Бен,
Ты даже не можешь себе представить, сколько раз я готова была удалить это письмо. И сколько раз я редактировала его за последние пару недель. Я не знала, хватит ли у меня смелости отправить его тебе, пока прошлым вечером кое-кто мне не сказал, что жизнь слишком коротка, чтобы впустую трать время. И я решила, что он прав.
Итак, я решилась, Бен. Ты пару недель назад сказал мне написать тебе письмо и сообщить, что у меня на уме, и хотя я была очень зла на тебя за такое предложение, потом подумала и решила, возможно, это не такая уж плохая идея.
Дело вот в чем. Шесть лет назад я влюбилась в тебя, и так и не перестала тебя любить. Даже когда ты бросил меня и разбил мое сердце на миллион маленьких кусочков (ублюдок), я продолжала тебя любить. И я понимаю, что совсем не круто сообщать тебе об этом, когда ты с Элли практически обручен и все такое, но я не могу больше сдерживать свои чувства.
Хорошо. Я уже сказала самое главное. Сняла тяжесть с груди. Уф! Хотя я, на самом деле, понятия не имею, что происходит, не знаю, как ты ко мне относишься, действительно ли ты собираешься попросить Элли выйти за тебя замуж или нет, но… Я уверена, что тебя влечет ко мне, учитывая то, что произошло в квартире моей тети, хотя до конца не понимаю, что собственно произошло...
Я пишу тебе это сейчас в электронном письме, потому что не уверена, хватит ли у меня смелости сказать все это тебе в лицо. Мне жаль, что я так и не позволила тебе объясниться, но я была так зла и разбита, когда ты бросил меня, а потом, когда ты вдруг в прошлом году стал работать в журнале, я все еще была так зла, что поклялась — никогда больше не поверю ни единому твоему слову. Признаю, что я упрямая и гордая, и могу затаить обиду и долго злиться, как никто другой. Но я в состоянии также признать, когда была неправа, правда, с трудом, но все же могу. И хотя я все еще не понимаю из-за чего ты бросил меня шесть лет назад, я наконец-то готова тебя выслушать.
Надеюсь, я не заставила тебя почувствовать себя неловко, но если я не скажу тебе о своих чувствах сейчас, то не сделаю этого уже никогда. Когда я вернусь через пару дней, я буду готова тебя выслушать.
И если выяснится, что Элли… та, с кем ты, действительно, хочешь быть, я обещаю, что все будет о’кей. Я не буду вмешиваться в ваши отношения или каким-то другим образом беспокоить вас, я готова уволиться из журнала и уехать, ради себя и ради вас. Потому что, насколько бы я не выглядела сильной и жесткой, даже у меня имеются свои пределы. И видеть тебя женатым… наверное, я не смогу этого вынести.
С любовью,
Лорен
Когда он закончил читать ее несколько бессвязное, но тем не менее трогательное письмо, его глаза увлажнились. Бен прикрыл лицо руками, рыдания сотрясали все его тело, он про себя молился, сильно молился, чтобы со всеми ними были все хорошо, чтобы они были целы и здоровы. Он никогда не был верующим, никогда не посещал церковь и не молился с тех пор, как был маленьким, но сейчас он молился, неоднократно обращаясь к какой-то безымянной высшей силе, надеясь, что она услышит его мольбы.
И только жужжание его мобильного телефона смогло вытолкнуть его из тоски и скорби, он автоматически взял трубку, думая, что это очередной звонок от Элли, он понимал, что это не родители Джорджа или Тэмсин, или Роберт МакКиннон, потому что все они звонили по городскому телефону.
Номер был неизвестным, но Бен принял вызов. Связь была очень плохой, ему пришлось изо всех сил вслушиваться, чтобы понять, что ему говорят на том конце провода. Но когда он узнал голос, он чуть не встал на колени от облегчения.
— Карл. — вздрогнул Бен. — Господи, парень. Скажи мне, что вывсе в порядке.
— Мы все в порядке, Бен. — Голос Карла звучал натянуто, кроме того бесконечно шли помехи связи, Бен изо всех сил старался вслушиваться в каждое слово. — Мы не попали на этот самолет в Дели. Самолет уже был на взлетной полосе, когда мы прибыли на паспортный контроль. И… Боже, Бен… мы видели, как все это произошло… взрыв, пожар и воцарившийся хаос. Это было худшее, что я когда-либо видел в своей жизни.
Бен попытался встать, подойти к окну своего офиса в надежде получить более четкий сигнал спутникового телефона, с которого звонил Карл. Но он тут же понял, как только поднялся, что у него так дрожат ноги, что он не в состоянии на них устоять, и он опять опустился в свое рабочее кресло.
— Слава Богу, с вами все в порядке, — с жаром произнес он Карлу. — Ты не представляешь, как все волнуются. Как остальные?
— Крис и Лорен стойкие оловянные солдатики. Джордж болен как собака, бедный ребенок. На самом деле, мы вроде как должны быть ему благодарны, что не успели на этот рейс. Наш полет из Порт-Блэр напоминал поездку на американских горках, и его укачало, ему пришлось три раза скрываться в мужском туалете, поэтому мы поздно принеслись к паспортному контролю. Мне казалось, что Лорен его расчленит, когда поняли, что опоздали на рейс. А сейчас... ну, она заботится о нем, ведет себя как маленькая курица-наседка.
Бен не мог сдержаться и улыбнулся, представив ее.
— Ты должен заснять ее в этой роли, иначе тебе никто не поверит.
Карл усмехнулся.
— Да, может и так. Кстати, Крис снял кучу видео, а Лорен кучу фото с места происшествия. Я опросил нескольких очевидцев. Не совсем обычные для нас вещи, но мы подумали, что… в сложившихся обстоятельствах, мы журналисты, в конце концов. Это помогло нам немного забыть, что мы сами могли бы оказаться на этом самолете.
— Понимаю. Я уверен, что это будет невероятная статья. А теперь расскажи мне о текущей ситуации у вас, и когда можно ждать вашего возвращения.
Карл быстро сообщил, что творится в аэропорту Ченнаи. Электричество восстановили в терминале, где почти на двадцать часов без кондиционера или света ожидали пассажиры. Мобильные и Интернет по-прежнему были вне доступа сети, и Карл только что смог, наконец-то дозвониться по спутниковому телефону. Авиакомпании, у которых имелись свои собственные бесперебойники электропитания пытались заново забронировать застрявших пассажиров на новые рейсы. Ожидалось, что полеты возобновятся на одной из действующих взлетно-посадочной полосе в последующие восемь-десять часов.
— Авиакомпания передала, что сможет нас всех доставить прямым рейсом из Ченнаи в Лондон, — сказал Карл. — Хотя самолет будет только через двенадцать часов. И нам сказали, что мы сами должны позаботиться о рейсе из Лондона до Нью-Йорка, когда окажемся в аэропорту Хитроу.
— Не обращай на это внимания. Продиктуй мне номер вашего рейса, и я попрошу Надин позаботиться об этом, — заявил Бен. — Она и некоторые сотрудники были со мной весь день, отошли за едой и вернуться через несколько минут. Я уверен, что при таких обстоятельствах она будет рада забронировать для вас билеты. Вы даже сможете полететь бизнес-классом.
Карл устало засмеялся.
— Думаю, мы согласились бы и на грузовой трюм на самолете FedEx в данную минуту. Записывай номер рейса.
Бен записал номер рейса и время его прибытия в Лондон.
— Я попрошу Надин сразу же заняться этим вопросом, как только она вернется. Думаю, все захотят отпраздновать, когда услышат хорошие новости. Я пришлю тебе информацию о рейсе, как только ее подтвердят.
— Спасибо, чувак. Не знаю восстановят ли здесь интернет, прежде чем мы улетим, так что, возможно, я не увижу твое сообщение, пока мы не доберемся до Лондона. Ты разговаривала с Тэмсин? – как можно спокойнее спросил Карл.
— Три раза, — заверил Бен. — Она держится, но это было тяжело для всех нас. Думаю, с ней сейчас находятся ее родители. Ты ей еще не звонил?
— Нет. Мы решили, что первый звонок должен быть адресован тебе, на случай, если спутниковая связь снова будет заблокирована. Так хотя бы один человек получит хорошие новости и сможет передать их нашим семьям.
— Хорошая мысль. Давайте, ребята, прямо сейчас начинайте звонить семьям. Я сделаю то же самое, на случай, если вы не сможете дозвониться, — произнес Бен.
— Ты уверен? – неуверенно поинтересовался Карл. — Я имею в виду, эта штука, спутниковая связь, довольно дорогая…
— К черту расходы, — категорически заявил Бен. — И учитывая, как все сходили с ума за вас, ребята, ни у кого не хватит яиц, чтобы заикнуться о стоимости.
— О’кей. Спасибо, Бен. Слушай, я лучше закончу, чтобы мы все смогли позвонить домой. Это было настоящим испытанием, должен сказать. Хотя я чувствую себя виновато, даже думая жаловаться, учитывая обстоятельства. Я предпочитаю быть потным, уставшим и голодным, чем мертвым.
Бен закрыл глаза на несколько секунд, вознося молчаливую благодарность за то, что его молитвы были услышаны.
— Ты все правильно понял. И давай запланируем вечеринку, когда вы вернетесь сюда… ужин и выпивка за мой счет. Карл…, — он замолчал, прежде чем задать свой следующий вопрос: — Как… как она себя чувствует?
Голос Карла был успокаивающе нежным.
— Она в порядке, Бен. Физически, по крайней мере, хотя валится с ног, как и все мы. Эмоционально, ну… это сильно встряхнуло ее. Я думаю, именно поэтому она не переставая суетится вокруг Джорджа, чтобы отвлечься от того, что могло случиться.
— Понятно. Прощаюсь с тобой, Карл, чтобы ты мог позвонить домой. Я тоже свяжусь с вашими семьями на случай, если вы не дозвонитесь. И Карл.., — голос Бена немного надломился, несмотря на все его усилия держать себя в руках. — Позаботься о ней ради меня, хорошо? Просто не говори, что я просил, иначе она разозлится.
Карл усмехнулся.
— Я забочусь о ней уже пять лет, и она еще никогда не подлавливала меня на этом. И я не собираюсь останавливаться.
Бен широко улыбался, положив трубку, чувствуя, как огромная тяжесть упала с его плеч. И впервые за весь день он почувствовал, что у него болит живот от голода. Надин и другие должны были вернуться в любую минуту, но он с облегчением отметил, что на одной тарелке осталась горстка печенья. Он съел три, и только потом нажал на первое имя в своем списке контактов.
— Роберт? Это Бен Рафферти. У меня для вас имеются хорошие новости.
***
Около одиннадцати часов вечера он только добрался до каменного особняка, измотанный морально и физически. Сегодняшний день был именно таким, когда он испытал настоящий животный страх (боясь, что его любимая Лорен и остальная часть съемочной группы погибли в авиакатастрофе), а также потом необыкновенное возбуждение… как только услышал от Карла, что все в порядке, и они будет дома через пару дней.
Вернувшаяся Надин остальные коллеги были в восторге, услышав хорошие новости, после чего последовало много объятий, слез и надежд, пока они ели гамбургеры и коктейли на этот раз с настоящим аппетитом.
Бен позвонил каждой семьи из съемочной группы, которые были столь же благодарны за хорошие новости, как Роберт и Натали. Оба, мать и отец Лорен разговаривали с Беном, благодаря его за столь хорошие новости.
И Роберт прежде чем повесить трубку, вдруг произнес:
— Тебе обязательно как можно скорее приехать к нам сюда, молодой человек. Думаю, нам всем есть, о чем поговорить. И у меня есть одна из фотографий, которую сделала Лорен, и я хотел бы показать ее тебе, не кажется она тебя очень заинтересует. Позаботься о моей девочке, когда увидишь ее, Бен, и как можно скорее отправь ее домой, слышишь меня?
— Да, сэр, — ответил Бен коротко. Он был слишком эмоционально истощен, ему еще предстояло много чего сделать, поэтому он не стал интересоваться у Роберта по поводу его загадочного комментария.
Надин так и не смогла найти рейс из Лондона в Нью-Йорк для съемочной группы в тот же день, как они должны были прилететь из Индии, поэтому Бен настоял, чтобы она забронировала им отель на ночь. Она также забронировала для него перелет в Лондон и номер в том же отеле. Он просто не мог больше себя сдерживать, он не мог ждать ни одного дня, ему необходимо было прижать Лорен к себе, почувствовать ее в своих руках, поэтому он запланировал дожидаться ее и всю команду в Хитроу. Но Надин не задала ни единого вопроса, даже не подумав, что его просьба немного необычна, поскольку сама была слишком выжата из событий дня, даже не стала задавать ему вопросов.
Он послал Элли сообщение, что со съемочной группой все в порядке, но он также написал, что не знает, когда покинет свой кабинет. Он тихо поднялся по лестнице на второй этаж особняка, не желая ее будить, если она спала. Элли жила по принципу «рано ложиться, рано вставать», и он помнил, что она обычно рано уезжает на занятия пилатес.
Из-под двери ее комнат не шел свет, когда он добрался до коридора, поэтому он, стараясь не шуметь, вошел к себе. Несмотря на физическое и эмоциональное изнеможение, он был настолько взвинчен, что сна у него не было ни в одном глазу, поэтому он поставил будильник на завтра, достал дорожную сумку из шкафа и начал упаковывать одежду и обувь, которые могли бы ему понадобиться для неожиданной поездки через Атлантику.
Только когда он вошел в свою ванную, чтобы взять туалетные принадлежности для поездки, он заметил тусклый свет из двери, льющийся из его кабинета. Бен нахмурился, больше недели он не заходил к себе в кабинет в особняке. Он тихо приоткрыл дверь и просунул голвоу в дверной проем, вздрогнув и отшатнувшись от удивления.
— Элли. Что ты здесь делаешь?
Она сидела за рабочим столом и безучастно смотрела на монитор его компьютера, который он точно сегодня утром не включал. И она выглядела так, как будто только что пролетел призрак через комнату, бледная и явно расстроенная. Ее глаза были огромными, в них светились невысказанные эмоции, медленно поднимая на него свой взгляд.
— Ты солгал мне, Бен, — прошептала она. – Опять, каждый раз. Она тоже лгала. Вы оба с самого начала только и делали, что лгали мне.
Он вошел в комнату, в данную минуту полностью проигнорировав тот факт, что она вторглась в его личную жизнь, воспользовавшись его компьютером – она сама предложила это соглашение, как только он переехал в этот особняк. Элли предпочитала скрывать статьи, над которыми работала, выставив на свой ноутбук пароль, и они оба согласились никогда не залезать в компьютер друг друга, если только не даст разрешения другая сторона.
А сейчас она находилась на его территории, если можно так выразиться, в его кабинете, довольно грубо игнорируя их соглашение, и разглядывала фотографии, которые обнаружила на его компьютере.
— О чем ты говоришь, Элли? – нетерпеливо спросил он, находясь совсем не настроении для ее очередной сцены. — И почему ты залезла в мой компьютер? Мне казалось, что мы обговорили…
Бен замолчал на середине шага и предложения, когда Элли резко повернула монитор к нему, чтобы он смог увидеть, на что она смотрела – все фотографии Лорен. Из его слишком личной, слишком частной подборки, той, которую он намеренно положил в папку с загадочным именем файла. Подавляющее большинство фотографий были сняты шесть лет назад в Биг Сур, но здесь же были и другие, добавленные недавно – в декабре прошлого года с праздничной вечеринки, а также фотографии, которые он скопировал из ее страницы на Facebook, свадьбы Джулии, Лорен на своем мотоцикле, и откровенное фото, когда ее заснял Крис в профиль в одной из недавних командировок.
— Как ты мог? — спросила Элли задыхаясь, слезы потекли из ее глаз. — Как ты мог мне лгать, Бен, изменять мне…
— Я тебе не изменял, — перебил он. — Я не однократно тебе говорил, что у меня нет никакого романа с Лорен и это правда. Этим фотографиям… большинству из них, во всяком случае, шесть лет. Я познакомился с ней шесть лет назад, однажды летом в Биг Суре. Но я уехал, и мы больше не виделись и не слышали друг о друге, пока я не устроился работать в National Geographic Travel.
— Вот почему ты взялся за эту работу, не так ли? — попыталась она его обвинить. — Чтобы ты снова смог с ней видеться? Чтобы продолжить свою грязную интрижку?
— Нет. — Бен твердо покачал головой. — Когда я согласился на эту работу, я понятия не имел, что она здесь работает. Я не искал ее все эти годы, поэтому понятия не имел, где она жила или работала. И то, что было у нас, Элли, было настолько далеко от грязной интрижки, если ты можешь себе это представить, так что перестань бросаться такими эпитетами.
Элли ахнула, схватившись за горло.
— Боже мой, — выдохнула она. — Это ведь она, не так ли? Лорен – та девушка, от которой ты был без ума, когда я познакомилась с тобой, и когда ты был полностью потерян. О, Боже, как же я не замечала этого и не догадывалась?
Бен ошалело задавался вопросом, сколько дерьма ему еще предстоит получить в этот день, пока он устало проводил рукой по волосам.
— Да, — тихо признался он ей. — Лорен была именно той, единственной. Она та женщина, о которой я тебе рассказывал, в которую я влюбился.
Элли ухватилась за свои волосы, приводя в беспорядок опрятный пучок. — Я чувствовала это, — пробормотала она, как бы про себя. — Я чувствовала, что между вами что-то происходит. И вы оба солгали мне в лицо. Ты и эта сучка.
Бен сжал челюсть от раздражения.
— Я так понимаю, что ты говорила с Лорен об этом? И я могу спокойно предположить, что это ты сообщила ей, что у нас все отлично и собираемся обручиться?
Нижняя губа Элли задрожала, она подняла глаза, наполненные слезами, на него.
— Мы должны обручиться, — пробормотала она. — Мы уже достаточно долго живем вместе, по-моему это следующий логический шаг в наших отношениях.
— За исключением того, что я не испытываю к тебе тех же чувств, Элли, — мягко напомнил он ей. — Я всегда был честен с тобой, неоднократно предлагал разъехаться, жить своей жизнью, чтобы ты смогла найти себе кого-то, кто смог бы тебя полюбить и относиться так, как ты того заслуживаешь. Я никогда не был для тебя таким человеком, ты же знаешь?
— Из-за нее! – закричала она. — Ты не любил меня из-за нее, потому что все еще влюблен в эту ужасную женщину?! Я не верю тебе, Бен. Я чувствовала, ощущала, что ты спишь с ней уже несколько месяцев… возможно, как только ее тогда увидел.
— Я не сплю с ней, — устало произнес он. — Был один раз… только один… когда мы целовались. Но это было настолько далеко от секса, насколько это вообще возможно. — Он не стал добавлять, что поцелуй, на самом деле, зашел бы намного дальше, если бы Лорен не стало так тошнить.
Элли отрицательно покачала головой.
— Я все еще не верю. Если между вами ничего не было, тогда почему ты не рассказал мне, что был знаком с ней раньше? Я предоставила тебе для этого множество возможностей, Бен.
Он вздохнул.
— Я знаю, да, это правда. Поверь мне, я подумывал рассказать тебе много раз. Но ты так расстраивалась, когда официантка или продавщица улыбались мне, впадала в истерику. Я даже не мог себе представить, как ты отреагируешь, если я расскажу тебе о Лорен. Но теперь я вижу, что был неправ. Независимо от того, насколько могла расстроится, я обязан был рассказать тебе о ней давным-давно, и за это я прошу у тебя прошения. Я пытался таким образом оградить тебя, пощадить твои чувства.
— Пощадить мои чувства? – выплюнула Элли. — Если ты, действительно, намеревался пощадить мои чувства, тогда зачем, черт возьми, ты сохранил все ее фотографии на своем компьютере? И… О, Боже… особенно самые первые. А эти… на декабрьской вечеринке в офисе.
Бен готов был уже рухнуть от усталости, слишком выжатый за целый день, чтобы вести этот разговор с Элли. Но он очень хорошо понимал, что случай не представится, Элли не отпустит его просто так, пока не получит все ответы на свои вопросы.
— Да, некоторые из фото недавние, — неохотно признался он. – Отчего возникает следующий вопрос. Почему ты вообще роешься в моем компьютере, Элли? Ты сама настаивала, что мы будем уважать конфиденциальность друг друга и не будем рыскать на компьютерах друг друга. И я прекрасно помню, что не включал его сегодня утром. Я вообще им не пользовался уже почти две недели.
Элли состроила виноватое выражение, стараясь избегать его взгляда, начав бормотать оправдания:
— Я искала фотографии, которые ты сделал в Испании, — расстроенно объясняла она. — Я рассказывала Антонии о нашей поездке, и поскольку они подумывают об отдыхе в Испании следующей весной, я пообещала, что отправлю ей наши фотографии. Я думала ты не будешь возражать, поскольку знала, что ты сохранил все фотографии на компьютер. Но вместо фотографий нашего прекрасного отдыха, я нашла эту… порнуху.
Бен покачал головой.
— Господи, Элли. Даже с натяжкой эти фотографии нельзя назвать порнографическими.
— Да? А как ты собираешься их назвать? – потребовала она, увеличив фотографию обнаженной Лорен, когда она спала.
Его гнев и раздражение достигли точки кипения, когда он резко выхватил мышь и выключил свой компьютер.
— Я бы назвал это грубым вторжением в мою частную жизнь и твоим делом, — произнес он. — Ты не имела права просматривать мои файлы, Элли. Я уверен, чтобы их найти, тебе пришлось многие папки перерыть, поскольку этой папки было намеренно присвоено странное имя. Ты точно не могла подумать, что в этой папке могли находиться наши фотографии из Испании. Кстати, у меня так и не было времени даже перекинуть их с моей камеры на комп. Ты совершенно очевидно выискивала и вынюхивала что-то определенное, впервые с тех пор, как я переехал. Или правила изменились?
— Может мне давно уже следовало вынюхивать, — парировала она. — По крайней мере, тогда я бы узнала всю правду.
Он глубоко выдохнул.
— Если бы я хоть на минуту смог решить, что ты сможешь понять и принять правду, что ты доверяешь мне, я бы давно тебе все рассказал. Но согласись, Элли, что твоя реакция на многие вещи ранее была не совсем здравомыслящей.
— Видимо у меня были веские основания так реагировать! – всхлипнув, закричала она. -Скажи мне, Бен. Это из-за нее ты избегаешь меня последние несколько недель? Почему ты все еще спишь у себя в комнате, а не у меня?
Он провел рукой по волосам, чувствуя себя ужасно расстроенным.
— Может мне стоит тебе напомнить одно из твоих правил, из-за которого мы спин в разных комнатах? Из-за твоих родителей, которые были нашими неофициальными соседями столько недель? И, да, я знаю, что теперь они уехали на неопределенное время, но я провожу больше времени на работе в последнее время. Но это не имеет никакого отношения к Лорен. Это исключительно связано только с нами. Я решил таким образом постепенно свести наши отношения на нет, Элли, привести их к логическому концу.
Ее кожа еще больше побледнела, рот открылся от шока, она стала отрицательно качать головой.
— Нет. Ты не серьезно, Бен. Как ты можешь думать, чтобы порвать со мной? Я люблю тебя, Бен, — слезно стала умолять она. — Я полюбила тебя с самого первого взгляда. И я сделаю все, чтобы ты остался со мной.
Он усмехнулся.
— Включая слежку? Ты нарушила свое собственное правило, роясь и выискивая мои папки? Но сейчас это даже не главное, Элли. Дело заключается в том, что мне не следовало переезжать сюда к тебе, не следовало связываться с тобой. Я пытался быть честным, всегда тебе очерчивал условия и границы, но я вижу, что ты не воспринимала это всерьез. Поэтому я хотел медленно поговорить спокойно с тобой, чтобы мы оба пришли к общему решения, что нам лучше разойтись и пойти каждый своим путем. Я не хотел, что все получилось так, как сейчас. Но, к сожалению, в данный момент я не могу сказать тебе ничего другого, кроме... извини. Я не хочу причинять тебе боль, Элли. Никогда не хотел. Ты была для меня хорошим другом, но это все, кем ты могла когда-либо быть для меня. И сейчас все кончено по-настоящему.
Он больше не мог ничего сказать, он ужасно устал, ему необходимо было время, чтобы расслабиться от адского дня и прийти в себя, поэтому он развернулся и направился в ванную, чтобы принять душ. Ему необходимо было хотя бы немного поспать, перед своим ранним вылетом, и он очень надеялся, что Элли не станет настаивать на продолжении разыгравшейся сцены. Он хотел поставить большую жирную точку и все. Он быстро вымылся, натянул штаны и футболку и вошел в свою спальню… где все еще находилась Элли, пылившаяся в шоке на его дорожную сумку, которую он оставил на своей кровати.
— Ты уже съезжаешь? – прерывисто спросила она, ее глаза наполнились слезами. — Ты уже собрался?
— Нет. Это не то, о чем ты думаешь, — пояснил он. — Да, я собрал дорожную сумку, чтобы быстро слетать в Лондон. Рейс рано утром, и я вернусь через пару дней.
Она всхлипнула.
— В Лондон? С какой стати ты туда летишь? Да еще на пару дней.
Бен честно не мог сказать сколько он еще может оставаться в вертикальном положении в данный момент, устало проведя рукой по лицу.
— Я лечу туда, чтобы встретиться со съемочной группой, — ответил он, не особенно заботясь, как она отреагирует на его новости. — Они летят в Лондон из Ченнаи и останутся там на ночь, пока не вернуться домой на следующий день. И я собираюсь встретиться с ними там, чтобы убедиться все ли в порядке после этого ужасного испытания, через которое им довелось пройти.
— Зачем? – в замешательстве спросила Элли. — Ты сказал мне, что все в порядке. Почему ты должен лететь в Лондон всего лишь на один день, а потом возвращаться обратно на следующий день?
— Потому что я несу за них ответственность, — твердо ответил Бен. — Они могли погибнуть сегодня, Элли, они опоздали на пять или десять минут на этот рейс. Мне необходимо увидеть их и побыть с ними. Ради себя, и ради них.
— Ты хочешь сказать, ради Лорен, не так ли? – с горечью спросила Элли. — Ты летишь туда, чтобы увидеть ее, Бен, а не остальных.
— Я полетел бы туда независимо, Элли, независимо ни от кого, — устало ответил он. – Послушай, у меня завтра ранний рейс, и мне действительно нужно поспать хотя бы несколько часов. Мы можем закончить разговор, когда я вернусь?
Элли выпрямила спину, гордо приподняла подбородок и раздраженно взглянула на него.
— Если ты завтра полетишь в Лондон, Бен, то я не буду с тобой больше разговаривать, — холодно произнесла она. – Тебе стоит сделать выбор здесь и сейчас — я или она.
Бен печально покачал головой, затем бросил еще несколько вещей в сумку для вещей, а также уложил сумку с ноутбуком.
— Прости, Элли, — пробормотал он. — Я не хотел, чтобы все произошло именно таким образом. Но, на самом деле, нет никакого выбора.
Он положил свои ключи от особняка на комод, прежде чем спустился по лестнице и вышел за дверь также, как и вышел из ее жизни.
Глава 25
Аэропорт Хитроу, Лондон
— Я даже не могу точно сказать, кто из нас выглядит хуже, — прокомментировал Крис, когда они все вместе стали медленно продвигаться, к ленте получения багажа.
Лорен посмотрела на своих коллег, потом на себя, и вздрогнула.
— Я бы назвала, что нас всех четверых завязали узлом, Кристина. Все мы выглядим так, как будто прошли через выжимание, а затем выбросили. Нам необходим душ, как только мы попадем в гостиничный номер. Слава Богу, Надин забронировала отель поблизости.
Их номера, на самом деле, были зарезервированы в отеле Hilton прямо здесь, в аэропорту. И согласно подробным указаниям в письме по электронной почте, которое Бен отправил Карлу, у них даже будет частный автомобиль, поджидающий их, чтобы отвезти в отель. «Оказалось, — не без иронии подумала Лорен, — если ты без пяти минут не фактически не погиб в авиакатастрофе, имелись свои льготы, которые предоставляли в журнале только тор-менеджерам, а сейчас лелеяли съемочную группу, как могли, учитывая через то они прошли».
Карл тяжело вздохнул.
— Да, в данный момент, черт побери, мне остается мечтать только о душе. Так же, как и горячей еде и двадцати часов сна. Мы более сорока восьми часов на ногах, и у нас ничего подобного не было за все это время. И как нам всем не хотелось поскорее вернуться домой и увидеть своих близких, нам просто необходима подобная отсрочка в этот раз.
Джордж охотно кивнул в знак согласия, все еще выглядя так, будто собирался рухнуть от тошноты и полного истощения.
— После одиннадцатичасового полета из Ченнаи, я не уверен, что смог бы провести на борту самолета еще восемь часов или около того, чтобы отправиться в Нью-Йорке, не придя в себя. Думаю, что сам Бог подсказал Надин и это настоящее благо, что она не смогла забронировать нам самолет домой только завтра.
Лорен же подумала, что возвращение в Нью-Йорк оказалась благословением по совершенно другой причине… по крайней мере, для нее. Она ненавидела саму идею, которая сейчас настолько отчетливо маячила перед ней — перспективу увидеть Бена, особенно, когда она совершила решительный шаг и отправила ему свое душераздирающее письмо по электронной почте за несколько минут до выезда из отеля в Порт-Блэр. И у нее появилась связь только за час или два из Ченнаи, и она заставила себя проверить свой почтовый ящик «Отправленные письма», она поняла, что ее письмо ушло. Но ответа от Бена так и не поступило, что ее собственно и не удивило. В конце концов, он был занят в связи с этой аварией, и она почему-то решила, что тема, затронутая в письме, требует его личного ответа.
Но именно то, что она не получила ответа, она чувствовала себя немного неуверенно, вернее на грани нервного срыва, как только села в самолет из Ченнаи. Но тут же возникла мысль, которая вызвала настоящее чувство облегчения, что у нее имеется отсрочка, как минимум день, чтобы узнать серьезность его намерений с Элли.
Облегчение было недолгим, пока эскалатор продолжал свой длинный спуск вниз к зоне получения багажа, она мгновенно заметила мужчину, ожидающего внизу. Он поймал ее взгляд, и уголки его красивых губ медленно стали приподниматься в широкой улыбке. Сердце Лорен забилось немного быстрее, пока эскалатор приближал ее к нему, она в ошеломлено могла только пялиться на него с удивлением. Она отметила про себя, что он был одет в такую же одежду, когда они впервые встретились с ним — хорошо поношенные джинсы и выцветшую футболку, хотя его старые байкерские ботинки были заменены парой кроссовок для бега.
Но для нее не имело значения, во что он был одет, потому что, на самом деле, главное было то, что он был здесь – сейчас – и она инстинктивно поняла, что он был здесь ради нее. Он прилетел за ней, она видела по блеску его глаз и нежной улыбки. И вся ее усталость и стресс, которые она пережила за последние несколько дней просто исчезли, как только она поняла, что он ждал только ее, прилетел к ней именно в тот момент, когда она нуждалась в нем больше всего.
— Эй, что Бен здесь делает? — удивленно спросил Джордж. — Карл, ты знал, что он будет нас встречать?
Карл толкнул Джорджа в ребра.
— Он прибыл сюда не ради нас, дурачок.
— Что… о-о”
Но Лорен так и не услышала ответа Джорджа и других. Она стала спускаться вниз по оставшимся ступенькам эскалатора, бросила сумку и побежала навстречу распахнутым рукам Бена. Она запрыгнула на него, обернув ноги вокруг талии, он поднял ее, а затем, черт побери, им обоим было совершенно наплевать, даже если весь мир пялился на их шоу, она стала целовать его с каждой частичкой накопившейся любви и страсти за все эти шесть лет.
Бен целовал ее в ответ с такой же страстью, запустив язык ей в рот. В этом поцелуи не было изящества, он не был сдержанным. Поцелуй был жаждущим, отчаянным, голодным, который обычно могли разделить только любовники, расставшиеся на очень долгое время и наконец-то вернувшиеся домой, выплеснув взрыв страсти, которая так и не смогла угаснуть за столько времени.
Когда он, в конце концов, прервал поцелуй, чтобы глотнуть порцию воздуха, он шепнул:
— Кстати, я получил твое письмо. Подумал, лично передать свой ответ. И если ты этого не понял, я тоже тебя люблю. Я всегда тебя любил, дорогая.
Лорен хихикнула, действительно, хихикнула, издав не совсем подобающий звук, который она не издавала, как только ей исполнилось около трех лет. И ее хихиканье превратилось в настоящий визг восторга, когда Бен крутанул ее, и они оба совершенно не обращали внимания на снисходительные улыбки, направленные на них другими пассажирами, или на потрясенные выражения лиц двух их коллег. Третий коллега – Карл всего лишь стоял в сторонке и наблюдал за сценой с довольной улыбкой.
Бен неохотно опустил Лорен на пол, поприветствовал каждого из парней по очереди, восторженно обнимая и похлопывая по спине. Но как только он перекинулся парой фраз с каждым из них, он снова притянул Лорен к себе, крепко обхватив ее за плечо, как будто боялся, что она сможет от него ускользнуть. Лорен улыбалась про себя, прислонив голову к его крепкому, поддерживающему плечу, понимая, что если он так и будет здесь стоять, то она тоже не сдвинется с места.
И наивный Джордж, естественно, понятия не имел, что происходит, хотя Крис довольно быстро все понял. Пока они все вместе ожидали прибытия багажа, Джордж ошеломленно покачивал головой.
— Я не понимаю, — бубнил он, глядя на Бена и Лорен, которые держали друг друга в объятиях. — Я имею в виду, вы, ребята, разве вместе? Когда это случилось? А что насчет Элли? Мне казалось, что ты даже не нравишься Лорен, Бен. То, что ты говорила…
Лорен тут же приложила руку на рот Джорджа.
— Не сейчас, хорошо? Давай, позаимствуем старый британский термин — подходящее, мы сейчас находимся в веселой старой Англии… и я полностью измотана. Мы с Беном расскажем обо всем после того, как выспимся. И когда мы вчетвером не будем пахнуть стадом коз.
И она убрала свою руку со рта Джорджа, у которого все больше играло любопытство, и он готов был даже пожертвовать своим отдыхом сейчас только, чтобы услышать саму историю.
— Итак, Бен, это означает, что ты расстался с Элли? Я хочу сказать, что это чертовски круто!
На этот раз Бен зажал ему рот рукой, немного посмеиваясь, покачивая головой.
— Позже, Джордж.
Лорен обвиняюще направила палец на извивающегося Джорджа.
— Не заставляй меня сожалеть о тех часах, когда я промакивала твой мерзкий, липкий лоб. Или кормила тебя с ложечки бульоном. И сейчас самое подходящее время напомнить тебе о твоем обещании до блеска вычистить мои ботинки, когда тебя на них вырвало. Причем дважды.
Бен тут же убрал ладонь со рта Джорджа, немного брезгливо обтерев ее о джинсы.
— Напомни мне очень хорошо вымыть руки, когда мы доберемся до нашего номера, — прошептал он Лорен.
Она озорно ухмыльнулась на него.
— Нашего номера, да? Некоторые слишком многое воспринимают как должное, а?
Он игриво зарычал ей на ухо.
— А некоторые ведут себя, как обычно, дерзко. Да, дорогая… наш номер. Ты на самом деле думаешь, что я позволю тебе хотя одну ночь провести вдали от меня после всего, через что мы прошли? Особенно, если учесть, что я чуть тебя не потерял.
Лорен мгновенно протрезвела, уткнувшись лицом в его мягкую, такую знакомую поношенную футболку.
— Нет, — тихо прошептала она. — Мы слишком долгое время не были вместе, да?
Она казалась неестественно тихой во время быстрой поездки до отеля, довольно, свернувшись под боком у Бена на мягком сиденье лимузина, пока он крепко прижимал ее к себе. Она обратила внимание, что он тоже выглядел измотанным, поэтому поинтересовалась, когда он прилетел в Лондон. Лорен понимала, что произошедшее было тяжелым испытанием для всех – участников, мальчиков и ее, но также для их семей, друзей, и для всего персонала журнала. И с содроганием она поняла, что эта ситуация могла быть намного, намного хуже, если бы они успели на этот рейс. Она видела весь ужас, начавшийся после крушения, была свидетелем гибели людей, стенаний семей погибших. И хотя она сочувствовала жертвам и их близким, она все же возносила мысленную молитву, что ее собственная семья была избавлена от подобного горя.
Во время недолгого разговора по телефону спутниковой связи с родителями и Джулией, они все старались не плакать, но Лорен была удивлена, узнав, что Бен постоянно с ними перезванивался, пока они ожидали хоть каких-то сообщений. Ее отец хвалил его чуть ли не взахлеб, но тогда она была слишком усталой и пребывала в шоке, поэтому особо не обратила на это внимание. Теперь же, прижимаясь лицом к шеи Бена, вдыхая его свежий запах чистоты, она задавалась вопросом, о чем они разговаривали – ее отец и Бен.
Когда они вошли в элегантно обставленный вестибюль отеля, Лорен впервые в жизни пожалела о том, насколько она непризентабельно выглядела. Ее одежда была помятой, в пятнах, вонючей, она даже не могла подобрать слово, чтобы описать исходящий запах. Она даже, не всматриваясь с опасной в зеркало туалета, знала, что у нее были темные круги под глазами, а глаза были покрасневшими и слезились от недостатка сна. Ее волосы стали сальными, спутанными, голова два дня назад стала чесаться, и она испугалась, что ей никогда не удастся отмыться и смыть этот ужасный запах.
Но Бена, похоже, совершенно не заботила ее неопрятная внешность, по-прежнему крепко прижимая ее к себе. Он проверил, чтобы каждого разместили в отдельный номер, что было еще одним преимуществом, которое им редко удавалось получить. Лорен была единственной, кому пришлось с кем-то разделить свой номер, и при данных обстоятельствах она была в восторге, а совсем не в раздражении.
Номер Бена находился на другом этаже, чем остальные, и когда он выводил Лорен из лифта, она поймала ухмылку Криса, все еще озадаченный взгляд Джорджа и нежную улыбку Карла.
— Увидимся за ужином, — крикнула она. Они согласились принять душ, несколько часов поспать, а потом только пойти ужинать позже этим вечером в одном из ресторанов отеля.
— Если мы не надумаем, — сказал Бен подмигнув им, — заказать ужин на двоих в номер. Нам нужно многое наверстать.
Дверь лифта закрылась, вскрыв три испуганных выражения на лицах мужчин, Бен и Лорен засмеялись, идя по коридору в его номер.
Как только он запер за ними дверь, она остановила его рукой, как только он снова потянулся к ней.
— Подожди. – В ее голове постоянно крутился один и тот же вопрос с тех пор, как только она увидела его ожидающим у терминала аэропорта. И ей нужен был ответ, прежде чем двигаться дальше.
— Что с Элли? – нерешительно спросила она. — Потому что, если она до сих пор в поле твоего зрения, то я не…
Бен дернул ее к своей груди, резко мотнув головой.
— Нет. С ней все кончено, мне не стоило и начинать. Я не уверен, что…
Лорен прикрыла пальцем его губы.
— Тсс. На данный момент мне достаточно. Все остальные подробности ты можешь рассказать мне позже. Намного позже. В данный момент ты должен мне помочь решить, что мне больше всего нужно – душ или ты.
Бен ухмыльнулся, а затем подхватил ее на руки, вызвав у нее визг от удивления.
— Ну, это простой выбор. Ты можешь получить все, причем одновременно.
Он отнес ее в ванную комнату, поставил на ноги. Они оба моментально стали сбрасывать с себя одежду, оставшись полностью обнаженными. Лорен включила кран у душа, Бен вытащил несколько огромных полотенец с полок.
А затем последовало ощущение, напоминающий стон от удовольствия – горячая вода создавала это ощущение на ее голой кожи и руки ее любовника, обхватывающие ее за талию.
— Позволь мне, — прошептал он, прижимаясь грудью к ее спине, как только его намыленные руки сжали ее полные, ноющие груди. — Позволь мне позаботиться о тебе, дорогая.
Она испустила длинный, низкий стон, пока он тщательно мыл ее, его руки чувственно двигались от ее плеч к животу и ягодицам, а потом проскользнули между ее ног.
— Да, — грубо вздохнула она. — О Боже, да. Прошу тебя. Мне нужно…
— Я знаю, что тебе нужно, детка, — просипел Бен. — И я собираюсь дать тебе это. Бесконечно. Давай посмотрим, сможем ли мы немного развлечь тебя, а?
И его скользкие, намыленные пальцы заскользили внутрь ее киски, это было самое изысканное ощущение, она уже забыла каково это за столь долгое время. Она уперлась ладонями в прохладную стену душа, раздвинув подальше ноги, чтобы предоставить ему более глубокий доступ. Груди сплюснулись о стену, тверды соски терлись о кафель, пока двигались ее бедра с идеальной синхронизацией с его двигающимися внутри нее пальцами, пока его большой палец задевал клитор.
Прошло слишком много лет, шесть, долгих одиноких лет с тех пор, когда она испытала нечто похожее, испытывала такие мощные оргазмы, когда все ее тело дрожало и вибрировала, и она кричала его имя. Вода все еще омывала их тела, когда он обхватил ее руками, прижав к себе, успокаивая, пока она продолжала содрогаться от оргазма.
Он вымыл ее волосы, продолжая лелеять ее, одаривая своим внимание. И на этот раз она не только позволяла себя баловать, холить и лелеять, но и наслаждалась этим.
А потом настала ее очередь позаботиться о нем, ее ладони заскользили по его широкой груди, опускаясь вниз к члену, который стоял в полной боевой готовности, желая получить ее внимание, словно умоляя, чтобы она дотронулась до него. Бен резко низко выдохнул, словно болезненно со стоном, с силой схватившись за ее плечи, когда она начала намеренно медленно поглаживать его.
— Это… бл*дь. Ты единственная, кто заставляет меня так чувствовать, Лорен, — с трудом произнес он. — Единственная, кто вызывает своими действиями у меня бурю чертовых чувств.
Она продолжала поглаживать его член длинными, медленными движениями, ее рука скользила взад-вперед, другой рукой она сжала его яйца.
— Нам нужен…
— Нет. — Он слегка прикусил мочку ее уха, как только ее палец потер щель на головке его пениса. – Если ты до сих пор защищена, то нам не нужен презерватив. Ты единственная женщина, в которой я был внутри без презерватива.
Она ответила, впившись зубами в его плечо, улыбаясь, услышав его шипение от боли.
— Хорошо, — всего лишь пробормотала она, направляя пульсирующий член внутрь себя.
И во второй раз за этот день она обернула ноги вокруг его талии, его сильные мускулистые руки уверенно держали ее, приподняв выше, чтобы он смог войти. Толчки были неистовыми, дикими, они хватались и царапали друг друга, как животные во время спаривания. Их тела были скользкими от мыла и воды, рты сливались в влажном поцелуе, пока горячая вода продолжала струиться на них.
Бена трясло от оргазма, который последовал, за ее освобождением, Лорен крепко прижалась к нему, боясь, что его ноги подкосятся, и они оба рухнут на пол. Не отлепляясь друг от друга, с переплетенными конечностями, и его полутвердым членом все еще похороненном глубоко внутри нее, они в конце концов медленно опустились на пол ванной комнаты. Оба не могли отдышаться, измученные от неконтролируемых занятий любовью, поэтому ошеломленные в течение нескольких минут сидели на полу.
Наконец, Бен выключил краны, помог ей встать, потом потянулся за полотенцем. Несмотря на ее протесты, он настоял вытереть ее, обернув полотенце вокруг ее тела, второе замотав на голове. К тому времени, когда он вытерся сам, Лорен была уже почти в коматозном состоянии от усталости, поэтому по привычки попыталась запротестовать, когда он поднял ее на руки и отнес на роскошную кровать королевских размеров. Он нежно положил ее, и стал прикрывать одеялом ее обнаженное тело.
— Постой. — Она положила руку ему на грудь, улыбнувшись, почувствовав, как быстро бьется его сердце. — Разве мы не собираемся поговорить?
Бен улыбнулся, стянув полотенце с ее головы, пальцами расчесав ее длинные, влажные волосы.
— О, мы определенно собираемся поговорить, дорогая, — заверил он ее. – Мы будем говорить очень долго, но не сейчас. Ты можешь умереть от истощения. Поспи сейчас, детка. И я буду здесь, когда ты проснешься. Я все время буду здесь.
***
Его лицо было первым, что она увидела, когда проснулась через несколько часов. Он нежно улыбался, мягко поглаживая ее щеку, и только когда она повернула к нему лицу и поцеловала его ладонь, почувствовав теплую кожу под губами, она поняла, что он действительно находится рядом с ней, и это не сон, не очередной сон, которые постоянно снились ей уже столько лет.
— Эй, Голубые Глаза, — сонно прошептала она. – Сколько сейчас времени?
— Ближе к вечеру, — ответил он ей. — У нас еще есть несколько часов прежде, чем мы встретимся со всеми за ужином.
— Ммм. — Она роскошно потянулась, одеяло соскользнуло с ее тела, частично обнажив грудь. — Лучшие новости, которые у меня были за долгое время. Теперь скажи мне откровенно, и с моей стороны нет никакого давления, ты же понимаешь? Как думаешь, сколько раз мы сможем еще заняться сексом, прежде чем пойдем на ужин?
Бен засмеялся во все горло, хотя его глаза потемнели от возбуждения при виде ее обнаженной груди,но он натянул одеяло до ее подбородка.
— Дорогая, с тобой в моей постели, думаю смогу побить любой рекорд в этом отношении. Но пока мы не будем заниматься сексом. Ты уже забыла, что обещала мне в письме, которое отправила?
— Хм. — Она постучала пальцем по подбородку, притворяясь, что пытается вспомнить. — Ты хочешь сказать, что это был же не потрясающий минет? Или ты имеешь ввиду поездку всей твой жизни?
Бен ухмыльнулся, поднеся ее палец к губам и слегка по ним стукнув.
— Не искушай меня, дьяволенок. Я хочу сказать не больше, чем ты обычно искушаешь. И ты чертовски хорошо знаешь, что обещала мне, Лорен. Теперь пришло время, наконец, предоставить обещанное.
И ее желудок выбрал именно этот момент, чтобы громко заурчать, отчего она ухмыльнулась в ответ.
— Ой. Думаю, пришло время накормить маленького зверя. И говоря о доставке, есть шанс, что мы можем заказать обслуживание номеров?
— Уже позаботился об этом, Ваше Величество. Давай, я покажу тебе, что я заказал. Но сначала, тебе лучше надеть вот это. Потому что, если ты будешь выхаживать здесь голая, ты обычно делаешь, мы так и не сможем поговорить.
— Хорошо. — Лорен не стала сопротивляться, выскользнув из кровати, завернувшись в белый махровый халат, дважды сложив накладные манжеты.
Бен заказал буквально огромный кофейник горячего кофе, сэндвичи и тарелку разных кексов и пирожных, Лорен набросилась на все, как медведь, который только что вышел из многомесячной спячки.
Бен с сомнением наблюдал за ней, когда она налила себе третью чашку кофе и потянулась за еще одним пирожным.
— Ты не боишься, что у тебя не останется места для ужина?
Она выстрелила в него недоверчивым взглядом.
— Ты наверное шутишь, верно? Это же для меня всего лишь полдник. И учитывая, сколько еды я пропустила… торговый автомат с арахисом не считается едой, мне все равно, что говорит Крис… я должна компенсировать потерянное время.
— Как и мы. – Сурово произнес он, проведя по ее спине рукой, потом пожав ей руку. — И если ты можешь есть и слушать одновременно, я хотел бы начать, потому что для меня это самое подходящее время.
Лорен кивнула, потому что ничего не смогла ответить, ее рот был забит овсяным печеньем с изюмом.
Бен глубоко вздохнул, прежде чем начал:
— Я почти ничего не рассказывал тебе о своей семье, и как я рос. Я хочу сказать, что ты знаешь, что я из Огайо, и что мои родители расстались, когда я был еще ребенком, на этом все. Ты даже не можешь себе представить насколько мое детство отличалось от твоего и Джулии.
Он сделал глоток собственного кофе, прежде чем продолжить:
— Мои родители рано поженились им едва исполнилось двадцать лет. Они встречались еще в школе, думали, что рано или поздно поженятся, но, когда моя мама забеременела, им пришлось поторопиться. И их брак, вероятно, был обречен с самого начала, несмотря на то, что в течение семи лет они пытались его как-то сохранить.
Бен подпер подбородок рукой.
— Город, в котором я вырос, был в основном синих воротничков. Рабочий класс. Мой отец работал механиком, а мама была продавщицей в продуктовом магазине. Ни один из них ни разу не задумывался о том, чтобы пойти в колледж, чтобы достичь лучшей жизни, уехать. Все их семьи и друзья были такими же, и находились в такой же ситуации, им никогда не приходило в голову захотеть чего-то другого. Но как только мои родители расстались, желание пойти учиться и уехать (то, чего они никогда не хотели) для меня стало единственным, что поддерживало все это время. Я хотел другой жизни, лучшей жизни, нежели у них.
Лорен налила им обоим еще кофе.
— У меня сложилось впечатление из того, что ты рассказывал, что после их развода для тебя все стало намного тяжелее.
— Не тяжелее, скорее я постоянно чувствовал себя одиноким, — поправил Бен. – По прошествии нескольких месяцев после их расставания, у них обоих появился кто-то, и каждый, что и что отец снова обзавелись новыми семьями за год. Мама опять была беременна, когда выходила замуж за второго мужа — история повторялась. И как только она и отец создали новые семьи… ну, у меня не было уверенности, как я могу вписаться в их жизнь.
Он замолчал, взглянув в окно.
— К тому времени, когда я начал учиться в школе, они были в третьем браке и появились новые дети от брака. Большую часть времени на меня не обращали внимания, шатался взад и вперед между своими родителями, оставаясь на неделю с одним, месяц с другим, всегда приходилось спать с одним из моих сводных братьев и сестер, к кому бы их них я не пришел. Все мои вещи – одежда, книги, сувениры хранились в нескольких чемоданах и рюкзаках, которые я перетаскивал туда и обратно. Неудивительно, что к тому времени, когда я пошел в старшие классы, я начал вести календарь, где зачеркивал дни до окончания школы, когда смогу спать самостоятельным. Уехать в то место, где я мог бы наконец заиметь свою собственную кровать и постоянно хранить свои вещи.
Сердце Лорен болело за одинокого, никому не нежного мальчика, которым он был тогда, поэтому она нежно погладила его по небритой щеке.
— Мне жаль, — прошептала она. — Жаль, что у тебя было такое детство.
Бен пожал плечами.
— Все было не так уж плохо на само деле. Я имею в виду, на до мной не издевались, не делали вид, что меня вообще не существует, ничего подобного не было. Мне просто казалось, что я не принадлежу ни одному дому, ни с кем из них я не чувствовал себя частью их семьи. Не чувствовал себя желанным, что мне рады. Пока я не встретил тебя. Но я немного забегаю вперед.
Она схватила его за руку и переплела их пальцы.
— Продолжай.
— Чтение, а затем и литераторство стало моим своеобразным побегом от действительности с одиннадцати лет. Я хорошо писал, все мои учителя говорили об этом, и я даже выиграл несколько наград. И довольно рано, я понял, кем бы хотел стать в жизни – писать статьи. И путешествовать. И тогда я точно понял, что обязательно уеду из города, в котором вырос.
Лорен кивнула.
— Я ни в чем тебя не виню. По твоему рассказу твоя семья и твой дом не похожи на то место, куда тебя должно тянуть, куда хочется возвращаться.
— Ты имеешь полное право так говорить. Остальную часть ты уже знаешь. Я провел пару лет в местном университете, накопил достаточно денег для переезда на Северо-Запад. После окончания университета я много путешествовал, пытаясь заняться публицистикой о путешествиях, я понял, что действительно хочу писать об этом. Я продавал статьи время от времени, по пути подрабатывал на случайных работах, чтобы оплачивать счета. И тогда у меня возникла идея написать статью о путешествии по шоссе номер 1 Калифорнии. Я двигался по побережью, ночевал где придется. А потом добрался до Биг Сура, и вся моя жизнь в эту минуту изменилась.
Улыбка Бена заставила ее сердце сильнее забиться, и она немного вздрогнула, когда он убрал ее прядь за ухо.
— Первая встреча с тобой, — вспоминал он хмыкнув, — была похожа на удар молнии в грудь. И когда я впервые прикоснулся к тебе, мне показалось, что у меня в руке громоотвод. Ты была такой жизнерадостной, Лорен, такой счастливой и беззаботной. Я никогда раньше не встречал таких, как ты, никогда не представлял, что может существовать такая девушка. И те дни, что я провел с тобой в Биг Суре, были самыми лучшими днями в моей жизни. Самыми счастливыми, которые были у меня за всю жизнь. И, — добавил он, проведя пальцем по ее губам, — единственный раз в жизни я почти влюбился.
Слезы наполнили глаза Лорен, и она почувствовала, как ее подбородок задрожал.
— Тогда почему? — грустно прошептала она. — Почему? Ты не знаешь, сколько раз я задавала себе этот вопрос, Бен, по разным причинам, сколько передумала, почему ты захотел уйти от меня. Я знала, что ты был счастлив, знала, что инсценировать такие чувства не способен никто.
Он аккуратно стер большим пальцем одинокую слезу, стекающую по ее щеке.
— Я не знаю, как можно притворяться, — заверил он ее. — И я чертовски уверен, что никто с тобой не в состоянии ничего инсценировать. Быть с тобой в Биг Суре было самым настоящим и верным, что я когда-либо чувствовал. И решение уйти в то утро было, без сомнения для меня самым трудным. Я больше я никогда не хотел совершать такой выбор.
Лорен крепче сжала его руку в своей.
— Но зачем ты совершил это? Почему ты разбил мне сердце, чертовый ублюдок?
Бен рассмеялся.
— Я не хотел уезжать. Поверь мне, даже когда я выехал от тебя, единственная мысль, которая постоянно преследовала меня всю дорогу — повернуть мотоцикл и вернуться к тебе. Вернуться в твой коттедж, который был для меня родным домом, я нигде себя так не чувствовал, как там. Вернутся к тебе, именно ты заставила меня почувствовать себя счастливым и живым, я не помню даже, когда таким был. Но я продолжал ехать вперед, не позволяя себе оглядываться, потому что понимал, что не совсем тебе подхожу. И не мог вынести мысли, что будет с нами, когда ты на конец поймешь это.
Она отрицательно покачала головой.
— Я не понимаю. Ты для меня был всем, единственное, что я хотела. Конечно, я тебе не говорила тогда о своих чувствах, может и должна была, судя по тому, что случилось, но я была безумно влюблена в тебя, Бен. И до сих пор влюблена. Я никогда не прекращала тебя любить. Даже когда проклинала тебя на всех трех языках.
Его смех на этот раз был искренним.
— Сейчас мне не нужно что-либо домысливать. Боже, как я люблю в тебе это! Твою честность и открытость, когда ты всегда высказывала свои чувства, ничего не сдерживая. Ты самая жизнерадостная, самая красивая девушка, которую мне довелось повстречать, и у меня возник страх, что я потушу твой ослепляющий свет, поэтому я убежал от тебя. Я не хотел разрушать твою жизнь, Лорен. Жизнь, которую ты заслужила и достойна. Жизнь, которую я не мог тебе тогда предоставить.
— Какую жизнь? – судорожно прошептала Лорен. Она почувствовала, как слезы снова заполнили ее глаза, но она настолько была ошеломлена услышанным, что просто смахнула их с лица. — Жизнь без тебя? С чего я должна такого хотеть?
— В тот момент мне нечего было тебе предложить, дорогая, — произнес он искренне. — Боже, неужели ты не помнишь? Единственные мои пожитки укладывались на бампер байка, включая тот кусок дерьма, который одна умная задница назвала фотокамерой, все это я вез на своем не менее дерьмовом мотоцикле. У меня не было даже угла, где я мог бы остановиться, не было ни единого предмета мебели, не было постоянной работы, едва хватало денег на карточке, чтобы за что-то заплатить. А ты, — его голос затих, он покачал головой.
Лорен нахмурилась.
— Что я?
Бен вздохнул.
— Ты была как бы обычным человеком, которого я когда-либо встречал. Но ты привыкла к хорошим вещам, выросла среди определенного достатка. Я понял, что у твоих родителей имелись деньги – много денег, понял, что земля, на которой построены оба дома стоит целое состояние. И я решил, что они совсем не были бы счастливы, если бы их драгоценная дочь привела кого-то вроде меня домой на ужин. Я мог только себе воображать, что подумал бы твой отец.
Ее глаза опасно прищурились, как только она раздраженно произнесла, нахмурившись:
— Мои родители были рады бы тебе и приняли бы тебя с распростертыми объятиями. Потому что они – нормальные люди. Да, у них есть деньги, они оба очень много работали, чтобы заработать эти деньги. Но они также обладают доброй и щедрой душой, и они самые открытые люди, которых я знаю. Они безоговорочно доверяют моему суждению. И если бы я привела тебя домой познакомить с ними, и сказала бы, что ты именно тот человек, которого я люблю (единственный мужчина для меня), они бы не секунды меня бы не отговаривали. И им, черт возьми, совершенно было бы все равно сколько у тебя денег или их нет вообще.
Он отрицательно мотнул головой.
— Я же этого не знал тогда, не так ли? Единственное, что я видел, это общество, в котором ты выросла, общества, которое настолько отличалось от моего, словно оно было с другой планеты. Тебя любили, лелеяли и оберегали, в то время как у меня ничего подобного не было. И… Боже… тебе было двадцать лет, Лорен. Двадцать. Ты еще ничего не видела в этом мире, ты еще не стояла перед трудным выбором и была не настолько самостоятельной. Я знал, что у тебя были грандиозные планы — стать профессиональным фотографом, повидать мир, пережить удивительные приключения. — Он остановился, закрыв глаза на секунду, прежде чем закончить свою мысль: — И я не мог смириться с мыслью, что буду тебя сдерживать, не дам осуществить свои мечты. Я видел насколько ты талантлива, что много способна достичь, в принципе, всего, чего ты хотела. И я не мог позволить себе помешать тебе это осуществить. Или, что еще хуже, чтобы как-нибудь ты обвинила меня в том, что я разрушил твою жизнь, потому что сдерживал тебя.
С каждым словом, с каждым признанием, ее сердце болело все больше и больше, потому что она, наконец, поняла истинную причину ухода Бена. Не потому, что он ее не любил или расхотел, или боялся обязательств. Он уехал ради нее, потому что боялся, что с ним она не сможет воплотить свои мечты.
— Ты глупый, чертовый дурак, — выругалась она, отодвигая назад стул, чтобы перебраться ему на колени обхватывая руками его за шею.
— Разве ты не понимаешь, Голубые Глаза, что ты и был моей мечтой? Оставив меня подобным образом, ты разрушил мою жизнь, ты не понимаешь? С того лета для меня все стало по-другому. Я никогда не была больше так счастлив, как за те десять дней. Это были лучшие дни в моей жизни.
Он прижал ее к себе, целуя в лоб, когда она положила голову ему на плечо.
— Я жалел об этом все время, — произнес он. — Не было ни одного дня, когда я сожалел, что не принял другое решение. Хотя до сих пор не знаю, какое решение было бы другим.
Лорен игриво стукнула его по руке, ухмыляясь от того, что он поморщился.
— Для начала, скажу так, засранец, ты мог бы просто поговорить со мной. Возможно, это было бы более честно. Мы бы что-нибудь придумали.
— Ты серьезно так думаешь? – спросил он. — Если бы я остался с тобой, скорее всего последовал бы в Лос-Анджелес, где мы жили бы вместе, пока ты не закончила бы институт, я бы устроился на какую-нибудь работу, чтобы как-то прожить этот год, что бы тогда произошло? Ты бы выиграла конкурс фотографий и получила бы работу в National Geographic Travel, если бы я был рядом, а? Мне почему-то кажется, что ты отказалась бы, чтобы быть со мной рядом, не бросая меня. И именно поэтому я уехал от тебя, чтобы ты использовала все возможности.
Она решительно отрицательно затрясла головой.
— Как бы я ни любила свою работу, Бен, тебя я любила больше. Мы бы нашли способ справиться с этим. Даже если бы мы были вдали друг от друга пару недель. Знаешь, я бы всегда возвращалась к тебе.
— Я знаю тебя достаточно хорошо, Лорен, — любовно произнес он. — Ты бы отказалась от этой работы, хотя и говоришь сейчас по-другому. Ты бы пожертвовала своей мечтой ради того, чтобы остаться со мной. И потом я бы возненавидел себя за это.
— Нет. – Упорно произнесла она. — Этого бы не случилось. Я бы не позволила такому случиться. Мы бы придумали какое-нибудь решение. По крайней мере, мы были бы вместе. Вместо этого, ты разбил мне сердце, упрямый, самоуверенный идиот, и периодически я ненавидела тебя несмотря на то, что все еще любила больше своей жизни. Ты должен был мне больше доверять, Бен. Надо было поговорить со мной.
Он вздохнул, затем неохотно кивнул.
— Хорошо, я согласен. Но не забывай, что я не привык кому-либо доверять. Столько лет я заботился о себе сам и привык принимать решения самолично. И несмотря на то, насколько ты был крута, насколько казалась способной пережить все, не забывай, ты все еще была чертовски молодой. Честно говоря, я безумно боялся, что могу стать для тебя просто летним увлечением, и что чертовский толчок карьеры, который безусловно ждал тебя впереди, я боялся, что ты выберешь свою карьеру вместо меня. И это разбило бы мое сердце на миллион кусочков.
— Мы столько времени потратили зря, — произнесла она. – Столько лет, которые мы могли бы быть вместе… должны были быть вместе. А потом, когда мы, наконец, встретились снова… ты был с ней. С Элли. И ты опять разбил мне сердце.
— Тихо. — Он ласково провел пальцем по ее щеке. — Теперь все в прошлом. С самого начала это было неправильно. Элли всегда была для меня хорошим другом, хорошим человеком, но дальше этого бы ничего не зашло. Она знала, что у меня была женщина, в которую я все еще был влюблен, думаю, что это сводило ее с ума. Но я всегда отчетливо давал ей понять, что не смогу полюбить ее. Она каждый раз устраивала мне сцену, стоило какой-нибудь женщине поздороваться со мной. И она всегда с подозрением относилась к тебе, не раз обвиняла меня в романе с тобой.
— И меня тоже. В прошлом году на вечеринке, когда мы танцевали вместе. Наверное, мы немного увлеклись, смотря друг другу в глаза, и ей это совсем не понравилось. В дамской комнате она угрожала мне пойти к папиному давнему другу большому боссу и уволить меня, если я не оставлю тебя в покое.
— Что? — Бен едва с недоверием смотрел на нее. — Ты должно быть шутишь? Я никогда не подозревал, что ее паранойя может дойти до таких крайностей. Поэтому ты старалась держаться от меня подальше, более отстраненно, чем обычно, после вечеринки?
Лорен пожала плечами.
— Возможно. Хотя тогда, мои отношения с тобой казались совершенно безнадежными в тот момент. И знаешь, что? Сейчас я не хочу больше говорить об Элли. Только что я прошла через самые худшие дни в своей жизни, но потом их забыла, как только увидела, что ты ожидаешь меня в аэропорту. Поэтому сейчас я бы предпочла сосредоточиться на данном моменте. Ладно?
— Хорошо, — прошептал Бен, опуская голову в долгом, ищущем поцелуе. Его руки сами собой стали путешествовать, поглаживая ее поясницу в халате, потом двинувшись вперед, раздвинув полы в разные стороны, обнажая ее тело. С благоговением он провел пальцем вокруг одного тугого розового соска.
— И это все еще самые сенсационные сиськи, которые я когда-либо видел.
— Лучше им быть именно такими, — ахнула она, как только он приподнял одну грудь к своим губам и зажал сосок между зубами.
Бен тягуче, легко поднялся со стула, поднимая ее вместе с собой. Он практически бросил ее на спину на кровать, быстро раздевшись, чтобы присоединиться к ней.
— Никогда, совсем никогда, — прошептал он ей на ухо, пока его руки жадно рыскали по ее телу, — я никогда не чувствовал себя так хорошо, настолько на своем месте, как сейчас. И каждый раз, когда я вспоминал насколько мы подходили друг другу, и от чего я ушел, я буквально умирал внутри.
Лорен прижала голову к его груди, успокаиваю поглаживая его по голове.
— То же самое я могу сказать и про себя, — пробормотала она. – Словно в течение этих шести долгих лет я жила просто наполовину. Так что давай, Голубые Глаза. Уже давно пора нам соединиться и стать целыми.
Он проложил дорожку поцелуев между ее грудей к животу, поглаживая ее по бедрам, ногам, заднице.
— Позволь мне, дорогая, — убедительно произнес он, раздвигая ее ноги. — Я умираю от желания попробовать тебя после стольких лет.
Как только за столько времени его язык коснулся ее клитора, ее бедра тут же подскочили вверх с постели, и она с усилием сжала в кулаках простыни.
— Ммм, ох, ооочень хорошо, — задыхаясь пропела она, как только его пальцы стали двигаться в медленном устойчивом ритме в ее тугой киске. В то же время его язык нежно порхал по внутренним складкам ее половых губ, а потом его губы сомкнулись над ее клитором, с силой посасывая его. И этого было вполне достаточно, чтобы у нее наступила кульминация, усиленно двигая бедрами туда и сюда, пока он старался удержать ее на месте, отказываясь дать ей передышку от своего внимания.
Когда она, наконец, вернулась на землю, его палец уже очерчивал татуировку на ее нежной коже внутренней стороны бедра.
— Ах… мне кажется, я нашел одну из тех скрытых, личных татуировок, — усмехнулся он. — И теперь я понимаю, почему жиголо Франко узнал эту татуировку. Ты заставила его сделать такую же.
— Да, — призналась она. – Я хотела, чтобы что-то мне напоминало о тебе. Только я одна понимала, что означает эта татуировка. Я хотела сохранить крошечную часть тебя на себе навсегда.
Как только его язык прошелся вокруг крошечного тату, она слегка вздрогнула.
— Щекотно, — хихикнула она.
Бен поднял голову и улыбнулся ей.
— Думаю, что было не совсем щекотно, когда этот ублюдок делал тебе это тату.
Она кивнула.
— Ты прав. Даже с обезболивающим все равно было больно, как ад.
Он нахмурился.
— Разве была такая необходимость делать его в этом месте? Сама мысль, что он дотрагивался к тебе в этом месте, так близко к…
Лорен рассмеялась и ущипнула его за нос, словно он был надувшимся ребенком.
— Расслабься, дорогой. Пока Франко мне это делал, его жена сидела с нами, болтая со мной на разные темы. И я не могу сказать, что кто-то импотент, поскольку его дети играли в здесь же в комнате.
— Возможно, — угрюмо произнес Бен. – Я даже боюсь спросить, где… может быть татуировка номер шесть?
Вместо ответа она быстро тут же перевернулась на живот и пошевелила задницей. И поняла в ту же секунду, когда он нашел крошечную, почти незаметную татушку, засмеявшись.
— Губы? – смеясь произнес он. – А это по какой причине?
Она вопросительно повернула к нему голову.
— Ты не помнишь? Позвольте я освежу твою память. Мы были в постели также, как и сейчас, и я четыре раза без перерыва вела свой порочный путь. Ты поцеловал мне спину, а потом задницу, и сказал…
— Что хотел бы оставить след своих губ прямо здесь, потому что у тебя была такая идеальная попка, — вспомнил он. И он прислонился губами к тату, потом медленно двинулся вверх по позвоночнику к ее шеи. — И ты помнишь, что произошло потом? – коварно прошептал он ей на ухо.
— Хм. Дай подумать, — делая вид, что вспоминает произнесла она. – Может мы вздремнули? Или смотрели бейсбольный матч? Или мы... ой!
Она вздрогнула, когда он быстро ударил ее по заднице, явно забавляясь.
— Нет, маленькая ведьма. Мы ничего такого не делали. То, что произошло потом…
Лорен ахнула, как только он раздвинул ее ноги, скользнув на всю длину члена одним жестким толчком.
— Ох, — застонала она. — О, да. Теперь я точно все вспомнила.
***
Солнце уже садилось, и у них оставалось всего десять минут, когда они должны были встретиться с другими членами команды за ужином. Лорен ни на что, не обращая внимания рылась в своей дорожной сумке, пытаясь найти смену одежды, абсолютно голая, пока Бен стоя наблюдал за ней, стараясь изо всех сил не пускать слюни.
— Хорошо. Найти их. Мой последний набор чистых трусов. Я понятия не имею, что буду носить завтра дома, — брюзжала она.
Он придвинулся к ней, прижавшись грубыми джинсами к ее голой коже.
— Если ты сможете поторопить эту милую маленькую задницу, мы сможем быстро зайти в сувенирный магазин в лобби.
— Согласна. — Она моментально натянула верх за рекордно короткие сроки, провела щеткой по волосам, взяв его за руку. — Пошли.
Бен в изумлении покачал головой, направляясь к лифту.
— Я впервые вижу, чтобы кто-то одевался так быстро. Покупка нижнего белья — отличный мотиватор, оказывается.
Лорен ухмыльнулась, похлопав его по щеке.
— Дело не в этом, дорогой. Я снова умираю с голоду, поэтому чем быстрее мы сделаем наши покупки, тем быстрее я начну запихивать хлебные палочки в рот. И текилу.
Он обхватил ее за талию, прижавшись губами к ее лбу.
— Хотя это не очень дорогой бренд нижнего белья, который тебе так нравится, а еда будет за счет журнала. И я, подумал, что сегодня вечером шампанское будет более подходящим.
— Ты прав, — согласилась она. — Думаю, нам есть что отпраздновать, не так ли? Хотя бы то, что мы не погибли в авиакатастрофе – это первое.
— Это точно, — нарисовал он. — И, конечно, тот факт, что мы с тобой снова вместе, и ты, наконец, выслушала мое объяснение.
Лорен смущаясь улыбнулась ему.
— Я знаю, что была упрямым ребенком, не желая тебя выслушать. Но я был зла на тебя и разбита, а ты знаешь, что я могу долго обижаться.
Бен закатил глаза.
— Ты?! Да, никогда. Но ты забыла упомянуть еще и другое, что нам стоит отпраздновать.
Она повернула к нему голову.
— Да?! И что же это?
— Ну, давай, посмотрим. — Он начал загибать пальцы. – Свадьба Карла и Тамсин. Ее беременность. О, да. Моя новая работа. Новая квартира, которую мы должны снять вместе в Нью-Йорке, так как я сейчас практически бездомный. И есть еще одна вещь. А, я вспомнил. Мы должны выпить за нашу помолвку.
Лорен быстро моргнула.
— Что? Повтори еще раз.
Он хитро ухмыльнулся.
— Может, после ужина, милая. Ты все соки из меня высосала ненадолго… буквально, после того действительно невероятно минета. И, конечно, мы обручимся. Так же, как поженимся… как можно скорее. Может, в следующем месяце.
Она смотрела на него не веря, широко раскрытыми глазами.
— Ты это серьезно? – прошептала она.
Бен крепче обхватил ее за талию и несколько раз покружил ее вокруг себя, потом поставил на ноги. Он взял ее лицо в ладони и взглянул с непрекрытой любовью в глазах, ее сердце готово было лопнуть от радости.
— Да, я действительно имею в виду то, что сказал, — горячо произнес он. — Теперь внимательно послушай меня, дорогая. Я хочу жениться на тебе на пляже в Биг Суре. Самая обычная свадьба, как у твоей сестры, простая и быстрая, но такая же красивая. Потом я отвезу тебя куда-нибудь на медовый месяц, где мы сможем полежать на пляже или подняться на гору, или покататься на лошадях, может быть, все вместе. После этого я проведу последние пару месяцев контракта на этой должности, а потом присоединюсь к вашей съемочной группе как новый журналист статей, описывающий наши путешествия. И тогда мы с тобой наконец-то вместе будем познавать мир.
Она восторженно кивнула, слезы счастья заблестели у нее на ресницах.
— А потом?
Он одарил ее сладким, мягким поцелуем.
— А потом мы будем жить долго и счастливо.
Глава 26
Шесть недель спустя, Биг Сур
Джулия удивленно всматривалась в пляж, находящийся внизу холма, на котором возвышался коттедж.
— Я до сих пор не могу понять, как тебе удалось все это сотворить за шесть недель. У нас с Натаном ушло шесть месяцев, и нам все равно не хватало времени.
Лорен хмыкнула.
— Это потому, что твоя и моя версии идеальной свадьбы отличаются друг от друга, Джулс. И секрет прост, совершить это всего лишь за шесть недель — просто знать нужных людей. Но еще более важное, нужных людей, которые тебе чем-то обязаны.
Джулия рассмеялась и обхватила за талию сестру.
— Ну, сейчас все выглядит так, как будто все отплатили тебе сполна. Все великолепно, Лорен. Особенно ты.
Лорен улыбнулась, прижавшись к своей близняшки, и поглядывая вниз на пляж.
— Ты так думаешь? Когда я выбрала это платье, у тебя была не такая реакция.
Джулия, на самом деле, пришла в ужас, когда Лорен решила купить свадебное платье в магазине винтажной одежды в районе Хейт Эшбери Сан-Франциско. И в ту минуту, когда Лорен подсмотрела многоуровневое белое платье из хлопка и ушка, она знала, что это было одно. (Хейт-Эшбери – это главный район движения хиппи. – прим. пер.)
— Но это платье хиппи! – протестуя воскликнула Джулия. — Почему ты не попросила тетю Мэдди подобрать тебе что-нибудь? Даже, если бы это платье не было сделано на заказ, как у меня, оно все равно бы было намного изысканнее, чем это. И его... его уже похоже носили, Лорен. Ты даже понятия не имеешь, кто его одевал.
Лорен от души посмеялась над выражением появившегося отвращения на лице у сестры.
— Ты такая дурочка, — в шутку ругаясь произнесла она, целуя ее в щеку. – Если тебе полегчает, то сначала я его постираю. И оно совершенно не платье хиппи. Правильно назвать его — стиль бохо. (Бохо — это сокращенное от стиля богемный. – прим. пер.)
Беспокойство Джулии только усиливалось, когда она узнала о планах Лорен, а именно, надеть венок из цветов на голову вместо вуали, и пройтись босиком по проходу.
— Ты можешь тоже пойти босиком, — весело объявила она. — На самом деле, это будет босоногая свадьба, поскольку мы женимся на пляже. Но ты сможешь одеть туфли, когда мы пойдем в зал суда регистрации.
Но Лорен все же не смогла уговорить свою стильную сестру на одно, одеть платье, которое Лорен предложила, ей хотя Анжела спокойно одела такое платье, Джулия же нашла такое платье, который удовлетворило в результате ее и Лорен, хотя вызывало беспокойство у Джулии, поскольку оно не было такого же цвета, как у Анджелы, поэтому она все время причитала, что подружки невесты должны выглядеть в одном стиле.
В данную минуту Джулия ухмыляясь смотрела на сестру, аккуратно поправляя одну из густых кудряшек Лорен.
— Я помню, что сказала. Тогда мне хотелось, чтобы у тебя была такая же сказочная свадьба, как и у меня. И тогда я не понимала, что не каждая сказка похожа друг на друга. И твоя сказка такая же красивая, как и моя, несмотря на то, что мне придется идти босиком. По крайней мере, это самый прекрасный день.
Когда Бен предложил пожениться на пляже (на том же месте, где у него и Лорен было столько воспоминаний за все десять дней), Лорен задумалась о погоде. Конец октября мог быть непредсказуемым – туманным с моросящим дождем, холодным и ветреным. К счастью, выдался великолепный осенний день — ясный и солнечный с легким ветерком, и церемония на открытом воздухе должна была пройти без каких-либо погодных катаклизмов.
Все остальное казалось также было под контролем, главный подвиг, учитывая поспешность, с которой все было организовано. Но ни Бен, ни Лорен не согласились ждать еще неделю, чтобы сыграть свадьбу, утихомирив протесты семьи и друзей, объясняя, что они и так уже потратили в пустую шесть долгих лет.
Ее родители конечно же первыми узнали эту новость. Бен настаивал, чтобы она позвонила и сообщила им новости в ближайшие часы, как только они прилетели в Нью-Йорк, и Лорен была несказанно потрясена их реакцией.
Сначала Натали была очень подавлена, она боялась за нее, но быстро успокоила за свою дочь, сказав, как она рада услышать эту новость.
— Это замечательно, дорогая, — произнесла Натали. — Только подумай — обе мои девочки замужем с разницей в несколько месяцев. И, — посмеиваясь добавила она, — теперь очередь твоей сестры закатить истерику по поводу платья подружки невесты.
А потом мама с нежностью добавила:
— Я поняла, что он был особенным для тебя, когда познакомилась в тот день с ним в Norma – особенный для вас, — от чего у Лорен перехватило дыхание.
Реакция Роберта на новость Лорен оказалась гораздо более прагматичной, как обычно.
— Ну, наконец-то черт побери ты обратилась к здравому смыслу, моя девочка. И, да, дорогуша, я догадался, что имела чувства к этому мужчине год назад. Когда я встретился с ним лицом к лицу, то вспомнил, где видел его раньше. Черно-белую фотографию его профиля, вернее.
И Лорен второй раз не смогла вздохнуть полной грудью от удивления.
— Ты помнишь те фотографии, которые я сделала столько лет назад? И как ты догадался, что это был Бен на том снимке?
Роберт усмехнулся.
— Дикое предположение. Отцовский инстинкт. Когда ты бесконечно ругалась на своего ублюдка Бена, особенно когда он запретил тебе поехать в Бразилию, я понял, что что-то здесь не так. Ни на одного человека раньше ты так не реагировала, неважно, как сильно он тебя разозлил.
— И ни один из вас мне не сказал, что встречались, — сердито возразила она. — Почему я последняя узнаю об этом?
— Ты всегда была слишком любопытной маленькой мисс, — спокойно ответил Роберт. — Всегда вмешивалась в чужие дела, всегда настаивала на своем, всегда хотела все про всех знать. Но все, что касается тебя, твоей личной жизни, ты очень хорошо скрывала, если учесть тот факт, что ты встретила мужчину тем летом и влюбилась. И что вы двое спустя годы встретились опять, и он оказался твоим новым боссом. Я решил, что было бы неплохо, поступить с тобой также, как и ты, поэтому намеренно не стал сообщать тебе, что встречался с Беном в прошлом году.
Резкая реплика замерла у Лорен на губах, когда Роберт мягко добавил:
— Он прекрасный человек, дорогуша. Я очень рад, что он вольется в нашу семью. И ты особо не смотри, что на первый взгляд, он может показаться тихим, мне кажется, что скорее всего ты наконец-то встретила свою пару. Бен не боится тебя, ты знаешь? И ты не сможешь запугать и вертеть им, делая все по-своему. К нему относится поговорка -в тихом омуте черти водятся.
После того, как они поделились новостями о своей внезапной помолвке с самыми близкими, все закрутилось очень и очень быстро. Бен переехал на несколько дней к Лорен в квартиру тети Мэдди, пока не нашел себе скромную, частично меблированную квартирку. Также ему пришлось совершить телефонный звонок Элли, в результате которого он чувствовал себя неловко, чтобы забраться свои вещи, в этом ему согласились помочь Крис и Джордж. Лорен же подумала, что ей не стоит появляться в особняке Элли при данных обстоятельствах, поэтому она довольствовалась, помогая Бену распаковывать вещи в маленькой квартирке.
И освобождая коробку, заполненную книгами, папками и другими предметами, которые ранее у него были в его кабинете в особняке Элли, ее рука замерла над ее эскизом в рамке, эскизом, который она тут же узнала, который нарисовала шесть лет назад, как бы между прочим.
— Боже мой, — выдохнула она. — Ты сохранил его. Все это время ты хранил его. И даже купил для него рамку.
— Это самое ценное, чем я владею, — сказал он, целуя ее. – Всегда первым я упаковывал его, когда мне необходимо было переезжать, а также первым распаковывал, вешая на стену. Он напоминал мне все время о тебе – это моя память о тех днях. И пара сотен фотографий, конечно, которые хранятся у меня на компе.
Да, Бен рассказал правдивую историю, что произошло тем вечером, когда он окончательно ушел от Элли, но он смущаясь сообщил о тайных фотографиях, которые хранил все эти годы. Она попросила показать его весь альбом, задохнувшись от неожиданности, когда заметила десятки ее фоток были сделаны позднее, и она в шутку обвинила его в преследовании. Но наткнувшись на дюжину или около того обнаженных и полуобнаженных снимков самой себя, Лорен ухмыльнулась во весь рот, вместо того, чтобы сердиться, как предполагал Бен.
— Именно на эту фотографию смотрела Элли, когда ты поймал ее на шпионаже? — спросила, она, указывая на фотографию, о которой шла речь.
Бен кивнул.
— Она в единственном экземпляре. И насколько ты можешь видеть, по этой фотографии домысливать фактически нечего.
— Да, я это вижу, — растягивая слова, согласилась она. — И я рада, что ты сохранил ее. Рада, что эта снупи, любопытная сучка столкнулась лицом к лицу с моей наготой. Она заслужила это после того, как угрожала меня уволить. Не говоря уже о полном вранье мне в лицо, что вы собирались обручиться.
— Почему ты поинтересовалась у меня, правда ли это? – спросил он.
Лорен пожала плечами.
— Может потому что я, на самом деле, боялась узнать правду. Или боялась, что это бы в очередной разбило и опустошило меня, если бы так оно и было.
Бен взял ее на руки.
— Ты единственная женщина, на которой я хотел жениться, — пробормотал он ей в волосы. – Единственная, которую я когда-либо любил. Давай сейчас забудем об Элле, да? Она была моей ошибкой, на которую я пошел, когда был одинок и уязвим. И я могу только догадываться, что ты тоже не без греха, и сама… совершила одну или две, а может и больше… таких же ошибок.
— Нет, не столько, сколько ты думаешь, — ответила она. — Я могу пересчитать все свои ошибки по одной ладони, и у меня еще останутся не загнутые пальцы. И да поможет мне Бог, но я даже не могу вспомнить их имена и лица. Потому что единственное лицо, которое постоянно было передо мной — было твоим.
И в тот момент они решили больше никогда не обсуждать Элли, или насколько отчаянно несчастными они оба были все это время. Тем более, что они уже начали планировать свою свадьбу, причем за очень короткий промежуток времени.
Бен полетел с ней в Калифорнию, нервничая при мысли встречи с ее родителями, … но на этот раз не как ее босс, а как жених. Но его беспокойство было напрасным, потому что МакКинноны приняли его в свой дом, как будто он был членом их семьи уже довольно долгое время. Джулия и Натан тоже присутствовали в те выходные, признавшись, когда они были в Нью-Йорк несколькими неделями ранее, они пытались сосватать Бена и Лорен.
Натан усмехался от воспоминаний.
— В конце концов, я отдал тебе должок, Лорен. Если бы не твои коварные манипуляции в тот день, когда мы познакомились, мы с Джулией никогда бы не были вместе снова. Так что, возможно, я сделал несколько намеков Бену тем вечером за ужином, чтобы он задумался. Похоже, мой план привел к желаемому результату. Судя по тому, что мы видим сейчас… сестренка.
Добродушная ухмылка и треп Натана не остановил Лорен, чтобы не дать ему подзатыльник, отчего Джулия раздраженно покачала головой.
— Я тут подумала, хорошо, что у наших родителей не было сына, — заявила Джулия. — Потому что Лорен была бы беспощадна к нему, судя по тому, как она относится к Натану.
— Неа, – отрицательно махнула Лорен рукой, а потом нежно поцеловала Натана в щеку. — Просто им легко командовать, понимаешь? Но я думаю, что он охраняет тебя всеми силами, Джулс.
Джулия понимающе улыбнулась своей близняшке.
— Так же, как и Бен, да? Я наконец-то поняла, что ты мне говорила тогда, знаешь ли. Ты сказала мне в ночь перед моей свадьбой, сопоставить все, что я знаю. Я сопоставила и перед тем, как мы вылетели в Нью-Йорк, все части головоломки наконец-то встали на свои места. И я поняла, что он был тем единственным для тебя.
Лорен закатила глаза.
— Господи, тебе понадобилось столько времени, чтобы понять это? Мне кажется, наши родители должны написать в Корнеллский университет и получить возмещение за твое обучение, потому что ты далеко не такая умная, как я думала, Джулс.
Но близнецы добродушно подтрунивали друг над другом, пока Натали не напомнила всем, что они должны спланировать свадьбу за месяц – свадьбу, которая к счастью была немноголюдной, меньше пятидесяти человек гостей.
Голова Бена кружилась к окончанию выходных, потому что у Лорен, Джулии и родителей организация всей свадьбы заняла всего лишь семьдесят два часа. Натали занялась организацией свадебного стола, торта и украшений; Роберт музыкой, напитками, дополнительными столами и стульями; Джулия приглашениями, цветами, и как назвала Лорен «полдюжиной маленьких девчачьих штучек». Брат Роберта Малкольм предложил быть фотографом, пока Крис сказал, что будет снимать фильм самой церемонии.
Лорен потащила Бена с собой в очень уникальный маленький магазин в Биг-Суре, где они купили себе кольца, и она также позвонила священнику, который должен был их поженить.
— На самом деле, он больше шаман, — беззаботно сообщила она Бену, исчезнув в другой комнате, даже не объяснив, что имеет ввиду. Натали пришлось заверять его, что этот священник-шаман был хорошо известен среди местного населения, и что он не будет появляться на свадьбе в индейском одеянии для церемоний или нечто подобном.
Им раньше пришлось вернуться в Нью-Йорк, но они все равно успели провести три волшебные ночи в полном одиночестве в коттедже. Бен с трудом поборол свои эмоции, переступив порог дома, в котором он провел самые счастливые дни своей жизни. Он провел рукой по дверному косяку, оглядывая большую комнату перед собой, удовлетворенно кивнув, когда заметил, что за шесть лет ничего не изменилось.
— Дом, — просто сказал он.
Лорен кивнула в знак согласия.
— Всегда.
Она переехала к нему, когда они вернулись в Нью-Йорк, и предложила рассмотреть возможность субаренды его арендованной квартиры для путешествующих через услугу Airbnb (Airbnb — это пиринговая площадка, которая сводит людей, владеющих помещением для аренды, с людьми, которые ищут место для ночёвки, в более чем 192 странах. – прим. пер.), как только Бен перейдет на должность Карла в январе.
— В конце концов, — отметила она, — нам необходима эта квартира всего лишь на неделю или две. Наш настоящий дом в Калифорнии.
— На самом деле, — он оставил на ее губах сладкий, нежный поцелуй, — дом будет там, где будешь ты.
— Ай, — прошипела она. – Какой же ты милый! Может, тебе стоиткак-нибудь написать стихи. Но, — добавила она более трезво, — ты абсолютно прав, Голубые Глаза. Дом, безусловно, там, где сердце, и так как ты завладел моим сердцем с первого раза, как только я тебя увидела... ну, т сам все понимаешь.
Лорен улыбнулась про себя, вспомнив, чем закончился этот разговор, так же, как и большинство их разговоров в эти дни – в постели. Они оба были намерены наверстать упущенное время за эти несколько недель и, по ее словам, им удалось проделать потрясающую работу по истиранию их нового известного бренда матрасу, много двигаясь на нем.
— Лорен, тебя ищет твой дядя. Он хочет сделать несколько снимков на террасе, прежде чем мы отправимся на пляж.
Лорен улыбнулась своей лучшей подруге, которая вошла в коттедж.
— Спасибо, Энджи. Думаю, нам лучше найти дядю Мэла.
Она подхватила под руки своих двух подружек невесты, выходя из коттеджа, покачивая от недоверия головой.
— Кто бы мог подумать, что менее чем через четыре месяца после того, как Джулия вышла замуж, я следующая пойду к алтарю? — недоверчиво спросила она. — Или что Энджи вернется к своему таинственному мужчине.
Анжела засмеялась.
— Ну, в конце концов, это можно было предположить, ты же поймала свадебный букет Джулии. И нет, даже не думай об этом, я не собираюсь ловить твой букет. Ты же понимаешь, что это первая свадьба, на которую Ник согласился пойти с того времени, когда был маленьким? У него конечно же нет намерения, чтобы следующая была его. Никогда.
Джулия похлопала Анжелу по плечу.
— Когда-нибудь, дорогая, он передумает.
Анджела отрицательно покачала головой.
— Сомневаюсь в этом. Ты не настолько хорошо его знаешь. Ник всегда идет своим путем, можно так сказать. Для меня это не имеет значения. Честно. Мне не нужно обручальное кольцо или бумага, чтобы понять, что мы принадлежим друг другу. Или чтобы доказать, как сильно он меня любит.
— Если вы пытаетесь заставить меня заплакать в день моей свадьбы, это не сработает, — парировала Лорен. — По крайней мере, не для меня. Но я думаю, у Джулии явно потекут глаза, так что хватит сантиментов, Энджи. Пошли. Тебя может и не заботить женитьба, но, как ни странно я выхожу замуж. И это идеально.
Джулия с любовью улыбнулась своей близняшки.
— Ну, конечно, так и есть. Ты не позволишь, чтобы было по-другому.
Анжела нагнулась и поцеловала свою подругу, которая была намного ниже ее, в щеку.
— Я же сказала тебе, когда ты навещала меня в августе, что ты заслуживаешь быть счастливой больше, чем кто-либо другой. Теперь, наконец, пришла твоя очередь, Лорен.
***
Бен полу отстраненно с недоверием осматривал группу примерно из сорока человек, мелькающих на пляже вокруг убранств для свадьбы, которые появились совсем недавно. Свадьбы, которая все еще казалась ему нереальной, как и тот факт, что буквально через несколько минут он станет мужем Лорен.
Лорен настояла, чтобы свадьба была небольшой — только члены семьи, самые близкие друзья и коллеги. Она также предложила ему пригласить своих родителей, хотя он не общался с ними уже почти год. Неудивительно, что его мать нашла какое-то очередное оправдание, будто она не сможет приехать, собственно так же, как она и не приходила на вечера окончания им средней школы и университета.
Но он был приятно удивлен, когда его отец Патрик принял приглашение и даже привез с собой своего сына, одного из сводных братьев Бена. На удивление Бена двадцатилетний Каллан, уже несколько лет был студеном Университет штата Сан-Хосе, приехал вместе с отцом в Биг-Сур. Лорен и ее семья встретили их с распростертыми объятиями на репетиции свадебного ужина в пляжном доме МакКиннононов в Кармеле.
Бену было немного неловко и странно видеть своего отца после стольких лет, а также сводного брата, которого он помнил с тех пор, когда Каллан учился в средней школе. Но Лорен, с ее неуемной энергией, каким-то образом смогла сделать так, будто она была знакома с Патриком и Калланом уйму лет, отчего они почувствовали себя частью большой семьи. Это глубоко тронуло Бена, она переживала и заботилась о нем, и те усилия, которые она прикладывала, дорогого стоили, сближая его с семьей.
Леви тоже приехал, и познакомившись с Лорен во плоти, прошептал Бену, что он должно быть немного свихнулся, что оставил такую мышку шесть лет назад. Леви был несказанно заинтригован, узнав, что у Лорен была сестра-близняшка, а затем его заинтересованность быстро переросла в тревожность, когда ему сообщили, что Джулия сыграла свадьбу всего лишь четыре месяца назад. Бен знал насколько дамским угодником был его старый друг всегда, однако, он был готов поспорить, что здесь Леви долго не останется в одиночестве.
И конечно же вся съемочная группа тоже была здесь — Карл и Тамсин, Джордж и Надин, Крис и Минди. В данный момент Крис снимал фильм о собравшихся гостей, которые прибывали и прибывали, и пытался слишком часто не слушать дядю Лорен Малькольма – профессионального кумира Криса с давних пор.
Говоря о кумирах, было трудно не заметить, что взгляды почти всех были направлены на очень высокого, очень мощного, темноволосого мужчину, который прибыл на свадьбу под руку с лучшей подругой близнецов Анджелой — мужчину, который явно чувствовал себя не в своей тарелки среди этой кучи народа.
— Я не могу поверить своим глазам, что закадычная подруга Лорен на самом деле живет с Ником Мэннингом, — пробормотал Карл себе под нос. — Я был на игре «Титаны Тенесси» как-то, когда приехали «49ers». Мэннинг нанес удар по нашему защитнику, который сотряс весь стадион. Этот парень — чудовище.
— Он все еще такой же, — признался Натан. Он и Карл были выбраны в качестве шаферов Бена. — Я совершил огромную ошибку, решив посоревноваться с этим парнем несколько недель назад. После чего был готов ползти к машине… или же блевать… пока он все еще оставался полный сил. Ник мог бы спокойно переодеться и выйти на поле и сыграть, как никогда, если бы захотел.
Бен ухмыльнулся.
— Мне хочется, чтобы рядом со мной оказалась Лорен, чтобы она смогла увидеть эту картину. Потому что мне кажется, что наш малыш Джордж направляется к Нику, чтобы познакомиться, и я отчетливо вижу звезды в глазах малыша прямо отсюда.
Трое мужчин посмеиваясь наблюдали за разворачивающейся сценой, пока Джордж с обожанием в глазах пробирался к Нику, заняв рядом с задумчивым и огромным квотербеком место, и протянув ему руку. Удивительно было то, что Ник не только ответил на его рукопожатие, но и продолжал беседовать с Джорджем, пока не началась сама церемония.
Роберт пригласил местный струнный квартет, который должен был играть музыку во время церемонии, все четверо музыкантов были давними друзьями МакКиннонов. Бен не был поклонником классической музыки и большинство пьес ему были не знакомы, исполняемые до начала церемонии. Но как только Натан провел Натали на ее место, квартет начал играть мелодию, которую Бен не только знал, но и которая вызвала огромную улыбку у него на лице.
Это была песня «Бич Бойз», полностью соответствующая моменту, когда они решили пожениться. Песня была одной из самых красивых и душе щепательных баллад группы — God Only Knows. Сорок с лишним гостей поднялись со своих мест, как только появилась Анджела в проходе, а затем Джулия – в этом случае «проход» был устлан длинной джутовой тканью поверх песка. Обе подружки невесты несли в руках простые букеты полевых цветов, и такие же цветы были вплетены в их волосы. На Анжеле было темно-красное платье макси с принтом, которое делало ее похожей на «ребенка цветов» 1960-х годов, особенно учитывая длинные, прямые волосы воронова крыла, спускающиеся вниз по спине. Платье Джулии представляло собой бледно-голубые и лавандовые ярусные юбки, и ее кудри цвета карамели, как и у Лорен такого же цвета, спадали пышными прядями на плечи.
Как появилась в проходе Лорен все глаза (особенно его) были обращены на нее, музыка в этот момент достигла крещендо. Она сжимала руку своего отца Роберта, ее великолепное лицо сияло от счастья, идя мимо гостей, она махала, подмигивала и сияла, посылая воздушный поцелуй своей тете Мэделин и ее бой-френду Джеймсу, а затем и Натали. Она выглядела такой прекрасной, ее простое хлопковое платье в сто раз казалось более привлекательнее, чем любое дизайнерское из тюля и кружев. У нее на голове тоже был венок из цветов (белые розы и желтые ромашки), который соответствовал букету с лентами, который был у нее в руках, и она напомнила Бену греческую богиню Весны и Леса.
На полпути по проходу ее взгляд встретился с его, и ее глаза загорелись от счастья, когда она быстро взглянула на него. Он с облегчением выдохнул, словно пережил ад, когда она поиздевалась над его идеей надеть смокинг и галстук, выбрав вместо этого для него простую белую рубашку и коричневые брюки. Два его шафера были одеты также, и, конечно, все были босыми.
Роберт прижал руку к левой щеке дочери, крепко чмокнув в правую. Он прошептал ей какие-то слова на ухо, отчего она заулыбалась и что вызвало слезы у нее в глазах. А затем Роберт вложил руку Лорен в руки Бена, и они повернулись лицом к священнику.
Бен обрадовался знакомству с этим человеком, которого, на самом деле, звали Джефф, а не каким-то мистическим именем, вроде Беркут или Оберон, он оказался вполне нормальным парнем. Лорен познакомилась с Джеффом много лет назад во время занятий серфингом, и он входил в их компанию, которая постоянно летала по волнам, фактически каждое утро. И вместо странных парадных одежд Джефф был облачен в шорты и гавайскую рубашку.
Сама церемония тоже была вполне нормальной, за исключением пары благословений, которые Джефф призвал, обкуривая их благовониями, пахнувшими розмарином и шалфеем. Что касается их собственных клятв, Бен и Лорен решили сделать их простыми, пообещав любить друг друга всем сердцем и сделать каждый день совместной жизни приключением, лелеять каждый момент, проведенный вместе.
Они обменялись своими кольцами — одинаковыми золотыми, на которых были изящно выгравированы солнце, луна и звезды – и произвели затяжной поцелуй к радости своих гостей, которые кричали «Ура!» и хлопали.
А как только Джефф назвал их мужем и женой, струнный квартет начал играть еще одну мелодию «Бич Бойз», и Бен с восторгом рассмеялся, узнав «Калифорнийских девочек».
***
Прием продолжался несколько часов, и когда село солнце, еда была съедена и торт намного сократился. Ночь была удивительно спокойной, и большинство гостей устремились на площадку перед домом, в яме на открытом воздухе полыхал огонь. Карл бренчал на гитаре, напевая какую-то песню и довольно неожиданно к песне присоединился голос Роберта.
Бен узнал мелодия песни Рэя Ламонтана Trouble и улыбнулся, насколько текст подходил к Лорен. Не только из-за тех проблем, которые она несла с собой с первого раза, как он только познакомился с ней, но дело касалось и того, что он не мог никак спастись от этой женщины. И у него не было сомнений, что Лорен спасла его от одиночества, спасла его от семьи без любви, но не от себя самой, потому что здесь невозможно было спастись, да он и не хотел жить без нее.
Карл пел вместе с Робертом, их голоса звучали настолько гармонично, что Бен обхватил плечо своей новоиспеченной жены и прижал к себе.
— Эта песня настолько подходит нашему дню, не так ли? – прошептал он ей в волосы, глубоко вдыхая аромат роз от венка. — Хотя я до сих пор не понимаю, как ты узнала, что я называл тебе «Калифорнийской девушкой» и заказала эту песню.
Она закатила глаза.
— Когда твой приятель Леви как-то позвонил тебе домой, я взяла трубку, и он сказал: «О, так ты и есть Калифорнийская девушка, по которой Бен столько лет сходил с ума». Я решила, что будет приятно изменить классическую музыку на свадьбах на что-то совсем иное.
Бен усмехнулся, еще крепче прижимая ее к себе.
— В нашей свадьбе нет ничего традиционного. Хотя бы взять невесту. Но у меня не большой опыт в невестах, ты же знаешь? Ты не только уникальна, миссис Рафферти, но и совершенно незабываема. Можешь спросить Леви, если мне не веришь. Я почти уверен, что ему надоедало видеть, как я по тебе тосковал.
Лорен выгнула бровь.
— Миссис Рафферти, да? Ты думаешь я возьму твою фамилию, да?
Он пожал плечами.
— На самом деле, для меня это не имеет большого значения. Ты можешь остаться МакКиннон, добавить к своей фамилии мою… черт, я бы изменил свою фамилию, если бы дело дошло до этого. Но для меня самое главное, что ты наконец-то стала моей женой. После стольких лет мы снова вместе. И в этом доме, единственном месте, где я чувствую себя как дома.
— Кстати говоря, — тихо прошептала она, — как дела у твоего отца?
Он улыбнулся, она все еще была босиком, как и длинный весь день, и ее голова едва доходила до его плеча.
— На удивление хорошо. Отец всегда был тихим, я унаследовал от него эту черту, поэтому особо распространяться о своих чувствах и подобных вещах — не его. Но ему все же удалось из себя выдавить, что за все эти годы он был не величайшим отцом, сейчас он очень надеется, что мы сможем попытаться исправить некоторые недомолвки. Знаешь, он снова развелся. Уже в третий раз. Клянется, что больше никогда не женится, из него вышел паршивый муж, но он хочет попытаться стать лучшим отцом. Посмотрим.
— Для этого нужны двое, понимаешь? – мягко напомнила она ему. — Ты обвинял меня, что могу долго обижаться, но мне кажется, что когда дело касается твой собственной семьи, ты делаешь тоже самое. Я не пытаюсь тебя винить, что ты до сих пор обижен на своих родителей, но может, если мы хотя бы немного будем поддерживаться с ними связь, это облегчит ситуацию.
— Возможно, — согласился Бен. — По крайней мере с отцом точно. С матерью будет все гораздо сложнее. Но не сегодня, да? Последнее, что мне приходит на ум сегодня вечером, это мое испорченное детство.
Лорен согласно улыбнулась ему.
— Хорошо, я спрошу. А о чем ты думаешь сегодняшнем вечером, мистер Рафферти?
— Насколько быстро мы сможем выпроводить всех этих людей из нашего дома, — прорычал он низким голосом. – А потом насколько быстро я могу снять с тебя это платье и то, что находится под ним.
Она кокетливо провела пальцем по его щеке.
— Дорогой, а кто сказал, что у меня что-то надето под платьем? Но давай попробуем ускориться с гостями, чтобы ты наверняка смог узнать.
Бен так и не понял, что сказала Лорен своей матери и сестре, но в течение получаса гости разошлись, конечно, после того, как Лорен бросила свой свадебный букет полдюжине одиноких женщин, собравшихся вокруг позади нее. Анжела не стала вставать в их круг, решительно покачав головой, когда Джулия предложила ей присоединиться к другим. Но именно Ник взял ее за руку и решительно поставил в общий круг, даже не слушая ее оправдания по этому вопросу.
Но красивый букет из роз и ромашек поймала не Анжела ростом в пять футов одиннадцать дюймов, возвышаясь над всеми остальными. Его поймала Мэделин Бенуа, схватив его налету к полному удовольствию ее сестры и племянниц. Лорен смотрело во все глаза, смело повернувшись к сияющему Джеймсу Баттерфилду и совершенно ответливо произнесла:
Ну, теперь ты точно обязан жениться на ней, дядя Джеймс. В конце концов, это традиция.
Джеймс ей подмигнул.
— Мы уже в процессе, моя дорогая. Правда, Мадлен?
Мэдди радостно кивнула.
— Мы не хотели ничего говорить, дорогая, не хотели сообщать эту новость сегодня, в день, который принадлежит только вам двоим. Но мы с Джеймсом планируем пожениться на День Святого Валентина в следующем году.
Лорен обняла свою любимую тетю.
— Кажется, мы с тобой два сапога пара, тетя Мэдди, — прошептала она. — Потому что мы, наконец, заполучили мужчин нашей мечты, тех, кого мы никогда не переставали любить, даже думая, что потеряли их навсегда. Мне кажется, иногда просто требуется немного больше времени, чтобы мечты стали реальностью.
***
Они провели медовый месяц на Гавайях – в месте, на удивление, в котором ни один из них никогда не был. Неделю на острове Мауи, арендовав просторный коттедж по интернету в нескольких шагах от пляжа, и смогли в семь дней вместить такое количество экстремального туризма, которые обычно люди совершают за месяц – виндсерфинг, сплав на байдарках, переправа по канату, плавание с маской, дикий туризм и подъем на вершину в 10,000 футов Халеакала до рассвета, чтобы встретить там восход солнца, а потом отправиться на смертельный спуск с горы на горных велосипедах.
Это была чудесная, волшебная неделя, молодожены быстро обнаружили, что каждый из них встретил свою вторую половинку в своей любви к экстремальному туризму, оба были все время открыты для чего-то смелого и веселого. В течение дня они кроме экстремальных видов спорта, также загорали на пляже, освежаясь пассатам, расслаблялись по вечерам роскошными блюдами местной кухни и новым любимым коктейлем Лорен – «Май Тай с капелькой рома сверху.
И, конечно же, они проводили много времени, занимаясь тем, чем занимались все молодожены — утром, днем и ночью; в каждой комнате коттеджа; на крыльце в качелях, двойном гамаке и гидромассажной ванне; в арендованном джипе, стоящем высоко на скале; и на пустынном участке пляжа незадолго до восхода солнца.
Бен после очередного восхода солнца таких образом состоит гримасу и стал ворчать, что он три раза принимал душ, чтобы смыть песок с определенных частей тела. Лорен рассмеялась и предложила ему помочь смывать песок в будущем.
Это была их последняя ночь в Мауи, они должны были вылететь в Сан-Франциско поздним утром. Они планировали провести один день с Джулией и Натаном, а потом вернуться в Нью-Йорк. Бен должен был еще два месяца провести на редакторской работе, но через неделю он начнет постепенно вводить в курс дела того, кто займет его место. Лорен должна была вскоре улететь в очередную командировку после их возвращения, ей предстояла потом еще одна, прежде, чем она сможет ездить с Беном. А в январе они смогут вместе все время разъезжать по разным местам, проводя каждый день и каждую ночь вместе.
— Ты, наверное, устанешь от меня, — сказала она ему, прижимаясь друг к другу в гидромассажной ванне.
— Это невозможно, — заверил он ее, оставляя поцелуй на ее виске. — Следующий год будет лучшим временем в нашей жизни, дорогая. По крайней мере, до следующего года. Все, о чем ты говорила мне шесть лет назад, что ты хотела бы осуществить, у нас наконец-то появится шанс осуществить их вместе. И это будет эпично. Сенсационно.
Лорен блаженно вздохнула и откинула голову назад, взглянув на ночное небо.
— Каждый раз, когда я стояла на террасе коттеджа или на балконе отеля, независимо от того, в какой точке земли я оказывалась, я всегда вспоминала тебя, когда смотрела на звезды, — призналась она. — И я помню ту ночь, как будто она была только вчера. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Конечно, — ответил он. — Из всех воспоминаний, которые у меня сохранились о Биг Суре, это определенно входит в пятерку лучших.
Она тихо рассмеялась, обхватив руками его за шею.
— И я думаю, что наконец-то все эти чертовые созвездия правильно запомнила. Справа – Близнецы, да?
Бен покачал головой.
— Не совсем, дорогая. Это по-прежнему Кассиопея.
— Черт возьми! – воскликнула она, хлопнув ладонью по воде и обрызгав лицо Бена.
Он засмеялся во все горло, а потом перетащил ее к себе на ноги.
— Мне следует наказать тебя за две вещи, — поддразнил он ее. – Ты обрызгала мне все лицо, и до сих пор не знаешь созвездий. Интересно, каким будет подходящее наказание? Порка? — Он хлопнул ее по заднице.
Лорен закатила глаза.
— Что? Я едва почувствовала.
Бен ухмыльнулся.
— Тогда как насчет веревок, если я свяжу тебя?
Она презрительно посмотрела на него.
— Сначала попробуй меня поймать, Голубые Глаза.
— Хм. Тогда дай подумать, — он стал постукивать пальцем по подбородку. – Знаю, идеальное наказание. Никакого секса в течение недели.
Она задохнулась от возмущения, перед тем как расхохотаться.
— О, это хороший вариант! Можно подумать, что ты сможешь продержаться так долго. Дорогой, мне всего лишь стоит пройтись в нижнем белье, и ты забудешь о своем так называемом наказании.
Губы Бена переместились по ее шеи, а руки обхватили ее за задницу.
— Особенно, если учесть, что тем самым я больше буду наказывать себя, а не тебя, — пробормотал он ей на ухо, пока его язык вычерчивал мокрый, эротический круг по ее коже. — Поэтому я думаю, что наказание должно, что ты будешь сверху в течение следующих семидесяти двух часов. Тебе придется много потрудиться и проделать всю основную работу.
Лорен тихо рассмеялась, схватив его полностью эрегированный член, а затем резко села на него. У Бена вырвался гортанный вскрик, она наклонилась к нему, прошептав:
— Дорогой, если ты хочешь такого наказания для меня, я готова весь просидеть в этой позе на тебе.
Он даже не смог остроумно ответить, ибо она набросилась на него с доминирующем, сэксуальном поцелуем, медленно объезжая его, даже можно сказать лениво вращая бедра в одном направлении, а затем в другом. Ее груди расплющились на его груди, бедра широко разведены, как только она стала увеличивать темп движений. Бен застонал ей в рот, крепко сжимая ее задницу, призывая двигаться на нем еще быстрее.
Их стоны, возгласы и крики эхом разносились всю ночь, когда они оба тяжело кончали, и когда Лорен почти дико прикусывала его кожу между шеей и ключицей, но он даже не вздрагивал от боли.
— Хорошо, — сказал он ей через несколько минут, — что наши ближайшие соседи находятся, по крайней мере, в четверти мили отсюда. Хотя так громко, как ты только что кричала, наверное, они слышали нас.
— Эй! – запротестовала она, слегка его толкнув. А потом нежно обвела красный след от своих зубов, оставленный у него на теле. — Ой, прости меня за это. Но, по крайней мере, теперь у тебя имеются засосы моей страсти. — Ее рука скользнула к другому его плечу, где она оставила такой же след два дня назад.
— Кровожадная маленькая ведьма, — зарычал он, на этот раз стукнув ее по заднице сильнее. – Теперь послушай. У тебя имеется еще один шанс искупить свою вину. Какое созвездие прямо над нами, назови мне.
— Хорошо. Я смогу, — заверила она, прищурившись на ночное небо. — Это... стой, только не намекай. Я знаю! — гордо воскликнула она. — Это Сириус, да?
Бен отрицательно покачал головой, и в его глазах зажегся дьявольский огонек, коварный огонек от чистейшего удовольствия.
— Нет. По-прежнему Кассиопея. Похоже, ты застрянешь здесь больше, чем на несколько дней.
В ее зеленых глазах плясали смешинки, когда она воскликнула:
— Йе хуу! – и потянулась к нему, чтобы оставить еще один поцелуй.
Эпилог
Четыре года спустя, канун Рождества, Кармель
Джеймс Баттерфилд улыбался, наблюдая со своей женой за внучатыми племянницами и племянниками, которые взволнованно открывали подарки, принесенные им с Мэделин. Всем четырем детям (близнецам мальчикам и девочкам) было около двух с половиной лет, они родились с разницей в несколько месяцев. Каждый взрослый, находящийся в комнате, был заворожен, наблюдая за подрастающим поколением, как они верили в дух Рождества, Джеймс не был исключением среди всех.
Ему каждый раз, когда он вспоминал о ребенке, которого потеряла Мэделин много лет назад (его ребенке) было больно от того, что ей пришлось справляться с этой трагедией в одиночку. И он глубоко сожалел, что у них так и не было общего ребенка, потому что видя ее со своими племянницами и их детьми, он понимал, что она была бы потрясающей матерью. Хотя она неоднократно заверяла его, что это уже не имеет значения, поскольку у нее есть не только дети, но и внуки ее сестры, а также сын и дочь от самого Джеймса и их потомство. И она сказала, что для нее самое важное было то, что после стольких лет – они вместе с друг другом.
— Наблюдая за детьми Джулии и Лорен, мне кажется, это немного странным, что обе девочки похожи на ангелочков, в то время как мальчики – ну, слово хулиганы подходит им больше всего, — усмехнулся Джеймс. — Особенно после стольких историй, которые ты рассказала мне, насколько разные были Джулия и Лорен.
Мэделин кивнула, сделав глоток прекрасного шампанского, которое принесли Джулия и Натан.
— Определенно это не тот случай, когда история решила повториться на этом поколении, — согласилась она, прежде чем добавить с смехом, — даже в смысле пола.
Джеймс оглядел большую комнату своих родственников, сестры его жены, Кармель Бич Хаус, теплое, открытое пространство, которое сильно отличалось от его бывшей, довольно душной резиденции в Англии. Он и Мэделин проводили значительное количество времени здесь, в Калифорнии, в последние несколько лет, навещая ее сестру и племянниц, и планируют проводить еще больше времени в этом районе после того, как его выйдет на пенсию в следующем году весной.
— Проведу последнюю неделю весенней моды, — пообещала она ему. Затем они планировали продать ее квартиру в Нью-Йорке, купить дом здесь, в Кармеле, и какое-то время жить в Калифорнией, а также в квартире, которой они владели в Лондоне. Если честно, то они оба ждали следующей весны, чтобы смогли больше путешествовать.
Их годовщина свадьбы будет через два месяца – в День Святого Валентина. Они поженились в Париже почти четыре года назад, церемония была простой, но очень романтичной, свидетелями были только сестра Мэделин, шурин, племянницы и их мужья, а также сын и дочь Джеймса, их супруги и дети. Его семья с теплотой и любовью приняли Мэделин, счастливы за отца, что он, наконец, воссоединился со своей давно потерянной любовью.
Мэделин только и смогла, что покачать головой, когда двое сорванцов стали гоняться за одной из собак Роберта по комнате, австралийской овчаркой, имевший различные призы. Но молодая собака использовала свои врожденные пастушьи инстинкты, начав слегка прикусывать шалунов за пятки, приводя их в чувства. Мэделин засмеялась, наблюдая за этой сценой, потому что овчарка явно не собиралась потокать детям и сдаваться.
— Мне кажется, что их родителям стоит купить себе такую овчарку, которая привыкла собирать отары овец в стадо, а лучше две, чтобы сдерживать этих маленьких дьяволят. Хотя, боюсь, уже нет смысла спасать их одежду.
Один из близнецов Ной вылил сок на аккуратно отутюженные коричневые брюки, буквально через пять минут после начала торжественной вечеринки, его близнец – Джастин потерял где-то свой темно-синий пуловер, и его белая оксфордская рубашка была вся измята.
Полную противоположность представляли собой сестры-близняшки -Дейзи и Саммер, которые довольные сидели в детских стульчиках по обе стороны от своего отца, когда он терпеливо помогал им раскрывать упаковку с подарков, новых кукл Барби. Девочки были одеты в великолепные рождественские платья, которые Мэдди передала им несколько недель назад – из красной и черной клетчатой тафты для Дейзи и белое атласное с зеленым бархатом для Саммер. Также, как их мать и тетя, близнецов никогда не одевали одинаково, их родители хотели, чтобы девочки одевались в своем собственном стиле, несмотря на юный возраст. Сходство между близнецами – девочками и мальчиками на этом заканчивалось, да они все были очень похожи на своих мам, сестер-близняшек, конечно, что-то было от отцов, но характеры были полностью противоположные.
— Ужин будет готов через несколько минут, — сообщила Натали. — Натан, ты не мог бы налить еще по бокалу шампанского всем, пожалуйста? За исключением Джулии, конечно.
Джулия была на четвертом месяце беременности, также она знала, что на этот раз у нее будет только один ребенок, не двойня. Новость, на самом деле, стала огромным облегчением для нее и Натана, так как их два сына были сущим наказанием.
Лорен погладила округлившийся животик своей сестры, закрытый платьем для беременных Tiffany Rose из тутового джерси. Джулия одевалась стильно даже во время беременности, хотя свои обычные шпильки заменила на более низкий каблук.
— Итак наконец-то у тебя появится малышка, которую ты сможешь одевать в кружева и оборки. Не говоря уже о возможности украсить детскую десятью разными оттенками розового.
УЗИ несколько дней назад показало, что ребенок будет девочкой, которую она всегда хотела. Она была настолько потрясена во время первой беременности, узнав, что у нее будет два мальчика, но это было только начало ее удивления. С тех самых пор, как только Ной и Джастин начали ползать, они были настоящими маленькими дьяволятами, а не спокойными и послушными, как она в детстве. Они постоянно попадали в какие-то неприятности, редко сидели на месте и постоянно где-то успевали испачкаться. Джулия, проведя с ними целый день, просто валилась с ног, поэтому с радостью передавала их Натану, когда он возвращался домой с работы. Конечно, и речи не могло идти о том, чтобы она вышла на работу, ей приходилось делать дизайн–проекты из дома, и то, когда она могла урвать хоть какое-то время, что было не так часто, как ей хотелось бы, учитывая сколько времени и энергии требовали ее сыновья.
Джулия тяжело вздохнула.
— И я чертовски надеюсь, что дочка по характеру будет похожа на меня, а не на тебя. Мне все же постоянно кажется, что наших детей поменяли при рождении. У меня просто нет ни одного логического объяснения, почему твои девочки — маленькие ангелочки, а мои дети – можно точно их назвать, сущим наказанием.
Лорен хмыкнула.
— Джулс, твои двое мальчиков намного больше, чем сущее наказание. Я наблюдала, как они умотали меньше чем за час восемь взрослых. Послушай, даже Скотти сдался.
Она показала на годовалую австралийскую овчарку – самую младшую собаку их отца, которая свернулась калачиком на своей подстилке в углу и уснула.
— Они это перерастут, — заверила она Джулию. – Они всего лишь непослушные двойняшки. И не забывай о своем секретном оружие, когда они совсем уж становятся неуправляемыми, пугай их, что они поедут на неделю к тете Лорен. Обычно это вселяет в них страх Божий на некоторое время.
Джулия отрицательно покачала головой.
— Я разыгрывала эту карту уже слишком много раз за последнее время, теперь она на них не действует. Кроме того, они любят к тебе ездить, им нравится оставаться у тебя и Бена, и девочек. Эй, я знаю…
— Нет. — Лорен посмотрела на свою сестру. — Мы тоже проходили это много раз. Мы не будем меняться детьми. По какой-то воле судьбы у тебя родились два маленьких дьяволенка, в то время как у нас с Беном – маленькие ангелочки. Ты никогда не задумывалась, может дело совсем не в нас с тобой, а все связано с их отцами, а? В конце концов, Бен тихий, уравновешенный и спокойный, Натан, скорее всего, был маленьким чертенком, когда был маленьким.
— Со слов его матери, нет, — ответила Джулия. — Алексис клянется, что он был ангелом по сравнению с Ноем и Джастином.
Лорен сочувственно посмотрела на свою сестру.
— Прости, что говорю тебе, Джулс, но бочка с обезьянами была бы более ангельской, чем твои мальчики. И... о, оу! Лучше я пойду спасу коллекционные рождественские украшения мамы. Ной Этвуд, тебе лучше оставить их на месте, если ты не хочешь проблем! В противном случае, тетушка Лорен очень и очень разозлиться.
Бен улыбнулся, наблюдая, как его жена устремилась к непослушному племяннику, обнимая обеих дочерей и притягивая их поближе к себе.
— Мы же не хотим, чтобы наша мама разозлилась, не так ли? — спросил он Дейзи и Саммер со смехом.
Близнецы медленно покачали своими белокурыми кудряшками, посмотрев на своего отца огромными голубыми глазами. Он поцеловал каждую из них в лоб, вдыхая сладкий запах малышек, который все еще исходил от их кожи, хотя им было чуть больше двух лет.
Он с Лорен был потрясен буквально через несколько месяцев после первой годовщины их свадьбы, узнав о ее беременности, тем более, что они не планировали создавать семью еще, по крайней мере, год или два. И это было действительно смешно, потому что Лорен забеременела через четыре месяца после Джулии, объявив всем с Натаном, но смешно было и то, что свадьбу они сыграли тоже через четыре месяца. И свыкнувшись с неожиданной беременностью, Бен и Лорен впали в настоящий восторг, что у них будет двойня, итак, Лорен тоже ждала близнецов.
Лорен спокойно переносила всю беременность, редко страдая от утреннего токсикоза, Джулия же страдала в течение нескольких месяцев тошнотой, опухшими лодыжками и усталостью. Она любила подшучивать, что даже в ее утробе мальчики сделали все возможное, чтобы ее уже тогда измотать. Также она прибавила на пятнадцать фунтов, нежели Лорен, и ей потребовалось несколько дополнительных месяцев, чтобы привести вес в норму. Лорен через два месяца после рождения детей смогла влезть в свои самые узкие джинсы, чем вызвала настоящую темную зависть у своей сестры.
Но когда было подтверждено, что Лорен ожидает близнецов, и врач посоветовал ей прекратить летать, Бен настоял на своем, один из очень немногих случаев, когда заставить его изменить свое решение было невозможно. И предсказуемо Лорен спорила с ним до посинения, но в конце концов неохотно уступила своему мужу.
— Ты не будешь летать по всему миру в твоем состоянии, — твердо заявил он. — Мало того, что сам полет опасен для беременных женщин, особенно если учесть, что у тебя двойня, поэтому говорю тебе совершенно открыто, Лорен, что нет никакой возможности, чтобы ты пускалась в экстремальные путешествия, когда носишь моих детей. И поскольку у меня нет особого желания ездить в командировки без тебя, и оставлять тебя дома одну, мы оба подаем заявление об уходе из журнала.
Лорен раздраженно вздохнула.
— Прекрасно. Могу сказать, когда ты находишься в одном из руководящих настроений, что у меня даже захватывает душ, каким образом, босс, мы будем оплачивать счета, когда уволимся с работы?
Бен снисходительно улыбнулся, как он делал всякий раз, когда она пребывала в плохом настроении. К счастью, как они поженились, у нее все реже и реже бывало плохое настроение, она перестала злиться и конфликтовать. Любовь, казалось, послужила именно тем ключом к укрощению строптивой.
— У меня имеется несколько идей, — произнес он.
И его идеи оказались чрезвычайно успешными, они позволили им иметь комфортную жизнь, но и воплотили их совместную любовь к путешествиям и приключениям. Бен и Лорен теперь вели блог о путешествиях, ориентированный в основном на семейный туризм, а также сделали несколько путеводителей по этой же тематике. Кроме того, Бен написал два очень успешных романа, и сейчас трудился над третьим. Фотографии Лорен пользовались такой же популярностью, что и раньше, в галерее ее матери в Кармеле, продаваясь почти так же быстро, как только их вешали на стену. Лорен работала в галерее два-три дня в неделю, постепенно начиная забирать бразды бизнеса у Натали, которая теперь больше времени посвящала живописи. А когда Мэделин уйдет на пенсию весной следующего года, Натали и Роберт планировали совершить путешествие вместе с ней и Джеймсом в Австралию, Новую Зеландию и южную часть Тихого океана.
При помощи Роберта, Бен расширил коттедж под свою растущую семью. Теперь коттедж мог похвастаться двумя дополнительными спальнями, еще одной ванной комнатой, чердак он тоже расширил, чтобы у него и Лорен появился кабинет. На территории, прилегающей к коттеджу, был построен небольшой отдельный гостевой коттедж, а также домик для игр для девочек.
Они по-прежнему часто путешествовали, хотя теперь их поездки были более бюджетными, относящимися к семейному туризму. Дейзи и Саммер, которые получили свои имена, потому что любимый цветом Лорен был маргаритка, а любимое время года — лето, именно тогда она впервые встретила Бена, так вот Дейзи и Саммер были маленькими путешественницами со стажем вместе со своими родителями объездили почти десяток разных Штатов. Они обе отлично плавали, любили ходить пешком и что-нибудь изучать, и как только они еще немного подрастут, Лорен и Бен планировали научить их серфингу и лыжам, а также записать их на уроки боевых искусств.
Они бывали в Нью-Йорке пару раз в год, чтобы повидаться с Мэдди и Джеймсом, и всегда находили время, чтобы пообедать или выпить с Крисом и Джорджем, а также всей семьей Ди Нардо. Карл и Тамсин также постоянно поддерживали с ними связь, даже провели неделю в их гостевом коттедже прошлым летом со своими двумя детьми.
Лорен и Бен согласились не спешить с третьим ребенком по крайней мере до тех пор, пока близняшки не пойдут в детский сад, когда они всей семьей уже не смогут столько путешествовать, а только на каникулы. Лорен очень хотела родить Бену сына, хотя он постоянно ей говорил, что его три девочки, все, о чем он мог мечтать и все, что ему нужно в этой жизни.
Лорен периодически также подстегивала Бена связываться с отцом и некоторыми другими его родственниками. Каллан приезжал к ним на Новый год, и поскольку он работал в Калифорнии, они виделись с ним почти каждый месяц. Бен и Лорен несколько раз привозили девочек в Огайо, навестить их бабушек и дедушек со стороны Бена, хотя мать Бена по-прежнему казалась отдаленной и не очень общительной. Но Лорен знала, что Бена мало беспокоила холодность и отчужденность его матери, тем более, что Натали приняла его, как своего сына, как только он объявил о своем намерении жениться на ее дочери. Бен, на самом деле, наконец-то нашел близкую ему по духу семью, которой у него так и не было в детстве, и поклялся сам себе, что его собственные дети всегда будут чувствовать его любовь, каждый день своей жизни.
Лорен направилась к Джулии, сидевшей на диване, ведя с собой за руку взъерошенных племянников. Она с нетерпением взглянула на Ноя и Джастина, и в первые за весь вечер оба мальчика выглядели притихшими.
— Итак, что вы хотели сказать маме? – спросила она их обоих таким голосом, который ослушаться не смел никто.
Один за другим близнецы забрались на диван к матери, прижимаясь. Они оба были похожи на Натана, темные волосы и очаровательные черты лица, за исключением, что их глаза были зелеными, как у Джулии, а не синие, как у отца.
— Прости, мам, что мы так плохо себя вели, — произнес Ной с обезоруживающей улыбкой.
Джастин уперся головой в живот Джулии и крепко обнял ее.
— Мы так любим тебя, мамочка, — пробормотал он своим самым лучшим голоском.
Тут же можно было не ходить к гадалке, у Джулии глаза затуманились, как только каждый из ее ужасных двойняшек поцеловал ее в щеку, она сжала их в любящих объятиях.
— Я тоже люблю вам, мои дети, — прошептала она. — Даже когда вы сводите меня с ума.
Лорен знакомо подмигнула своей сестре.
— Похоже, они уже научились умасливать маму, а? И держу пари, что папа научил их искусству вешать лапшу на уши с тех пор, как они научились говорить.
— Совсем нет, — парировал Натан, наполняя бокал Лорен, а затем Бена шампанским. – Это их вторая натура. Мне не нужно было их нечему учить.
Джулия пристально разглядывала бутылку шампанского.
— Мне кажется, поэтому с ними сложнее, чем с обычными детьми, мне пришлось отказаться от алкоголя. Натан, можно мне один маленький глоточек? Пожалуйста?
Но Лорен твердо отрицательно покачала головой.
— Нет. Ни за что, сестренка. Мне пришлось отказаться от выпивки на всю мою беременность, поэтому ты тоже сможешь. И поверь мне, для меня это было намного труднее, чем для тебя.
Бен кивнул в знак согласия.
— Я постоянно испытывал соблазн разрешить выпить немного текилы или пива, чтобы успокоить ее гормональные всплески. Тем более, что она не отказалась тогда от кофе.
Глаза Лорен опасно сузились.
— Эй, я прочитала насколько алкоголь может быть вреден для плода, поэтому всеми силами сопротивлялась искушению. Но как бы я не обожала своих девочек, ничто никогда не встанет между мной и моим утренним кофе.
Натали позвала всех на ужин, буквально через несколько минут, и вся семья, включая Малькольма и его партнершу Талию, уселись за празднично накрытый стол, где уже стояли всевозможные замечательные блюда. Роберт и Натали были в восторге, что не только обе их дочери были счастливы в браке и обзавелись детьми, но и то, что Мэдди и Джеймс наконец-то воссоединились после стольких печальных лет одиночества.
Тост Роберта был эмоциональным.
— Счастливого Рождества всем присутствующим здесь, — начал он. — Натали и я всегда чувствовали, что семья — это самый ценный подарок, который мы можем когда-либо получить, мы с ней были очень счастливы собрать за этим столом таких замечательных детей, внуков, братьев и сестер, и наших родственников. Благословит Бог всех вас, и пусть Санта Клаус принесет всем именно тот подарок, который каждый хотел больше всего. Даже если двое из присутствующих здесь за столом озорничали в этом году.
Ной и Джастин обменялись обеспокоенными взглядами, их отец усмехнулся,взъерошив им еще больше темные волосы.
— Расслабьтесь, парни, — заверил их Натан. — Санта только что услышал, как вы попросили у прощенье, поэтому он обязательно принесет то, что вы его просили.
— Принесет, — добавила Лорен суровым голосом, — если вы оба съедите то, что бабушка столько времени готовила для всех нас сегодня вечером. И вы должны хорошо себя вести до конца вечера. Обещаете?
Ребята с энтузиазмом кивнули, и начали уплетать суп, который Натали выставила в начале ужина. Натан обменялся понимающим взглядом с Беном и хмыкнул.
— Мне кажется, нам стоит отправить к вам мальчиков на месяц, а то и побольше, — пошутил он. — Лорен быстро приведет их в чувство. На самом деле, вы могли бы начать новый бизнес – назвать его Baby Boot Camp. (Baby Boot Camp – детский лагерь для тренировок и трудных подростков. – прим. пер.)
Бен улыбнулся жене, поднеся ее руку к губам.
— Ну, ее методы, конечно, она отточила на мне. Я понял, как только ее увидел, что она не пойдет на поддавки, если я не соглашусь с тем, что она говорит, будут последствия.
— Не поэтому, — ответила Лорен, махнув рукой, наклонившись и хитро прошептав Бену на ухо: — Ты просто боялся, что не трахнешься со мной, если не согласишься. Но ты не знал, что я бы трахнулась с тобой, несмотря ни на что.
Он резко выдохнул.
— И ты только сейчас мне об этом сообщила!
***
Несколько часов спустя Бен въехал на подъездную дорожку небольшого коттеджа, Лорен в шутку сказала ему, что коттедж теперь слишком велик, чтобы называться небольшим коттеджем. Он превратился в полноценный дом, настаивала она, он же мягко ответил, что независимо от размера, формы и как бы она не называла его, для него он всегда был и будет домом.
Он и Лорен занесли спящих близнецов внутрь, и пока она укладывали их обеих в свои кроватки, он спустился к машине, чтобы принести новые игрушки и другие подарки, которые девочки получили сегодня вечером. Как обычно, коттедж, простите, дом пребывал в беспорядке, хотя Лорен прикладывала больше усилий с момента появления детей, наводя здесь порядок. И поскольку завтра они устраивали Рождественский ужин, сегодня было чисто и убрано, Бен давно такого не видел.
Он включил свет в доме, с любовью разглядывая разнообразные украшения, которые он и Лорен собирали во время своих путешествий на протяжении многих лет. Но его фаворитами всегда оставались фотографии, которые сделала Лорен — на годовщину их свадьбы, близнецов и одна из четырех фотографий, сделанных во время поездки в Гранд-Каньон в конце октября, из которой они сделали поздравительную открытку в этом году.
Его взгляд пропутешествовал от причудливой рождественской елки к стене, где они сделали огромный фотоколлаж — фотографии своих поездок, свадьбы, прогулок с детьми, и другие, просто потому, что им захотелось их повесить. Одной из самых первых фотографий, которые они повесили здесь, была черно-белая фотография Лорен, когда она сфотографировала его в профиль много лет назад, и Роберт вернул ее им как часть свадебного подарка. Лорен довольно застенчиво призналась, что продала дюжину других фотографий из этой серии и на полном серьезе предложила разделить с ним гонорар.
Но Бен посмеялся над этой мыслью и сказал:
— У меня имеются другие идеи, как ты можешь вернуть долг. — И она возвращала ему долг именно так, как он сказал в течение следующих нескольких месяцев.
— На что смотришь, Голубые Глаза? — лениво пропела она, обхватив его руками и прижавшись щекой к его спине.
Он улыбнулся, сжав ее руки.
— На фотографию «Одиночка». Хорошая работа, дорогая.
Она прижалась к его боку, обхватывая за талию.
— Я всегда так думала. По крайней мере, пока не появились Дейзи и Саммер. Наши девочки — это самое прекрасное, что мы создали.
Бен нежно поцеловал ее в макушку.
— Я полностью согласен с тобой. Мои три девочки — самые заветные сокровища.
— Даже больше, чем «Дукати»? — поддразнила она его. Она с радостью передала ему ключи от своего мощного мотоцикла, когда он четыре года назад переехал к ней. Они оба ездили на байке, но Бен использовал его намного чаще, чем она.
— Даже близко не было, — заверил он ее. — Я люблю тебя, Лорен, и буду любить, защищать и обожать тебя и наших девочек всю оставшуюся жизнь. Я никогда не думал, что у меня будет все это – жена, дети, самый лучший дом во всем мире. Семья. Твой отец был прав, когда произнес сегодня тост, семья, несомненно, самый ценный подарок, который мы можем желать. И я был одарен, получив величайший дар из всего. Ни один мужчина не будет хотеть большего, чем то, что у меня уже есть.
— Правда? — озорно спросила она. — Знаешь, а я как раз подумала о том, чтобы развести огонь в камине, налить каждому из нас по бокалу вина и подарить тебе часть рождественского подарка пораньше.
Бен заинтересованно выгнул бровь.
— Продолжай. Я весь в внимании.
— Подожди секундочку, — Лорен побежала на кухню и появилась через пару минут с двумя бокалами и бутылкой зинфанделя, которую только что открыла. Она наполнила их бокалы и подняла свой в тоске. — Счастливого Рождества, Голубые Глаза. Все становится только лучше и лучше, не так ли?
— И всегда так будет, — заверил он ее, чокаясь с ней, потом сделав глоток. — Думаю, мне лучше выполнить свою часть сделки и развести огонь.
— Подожди. – Она остановила его, схватив за руку, и покачала головой. — Неважно. Не трать время. К тому же, у меня такое чувство, как только ты увидишь свой подарок, здесь станет очень жарко.
Он рассмеялся.
— Ну, теперь я действительно заинтригован. Что именно ты хочешь мне подарить? Одеяло с подогревом? Банку какао? Святое дерьмо.
Бен открыв рот наблюдал за Лорен, когда она быстро сняла свитер, леггинсы и ботинки, оставшись в красном кружевном бюстгальтере и самых маленьких стрингах. Ее тело было таким же подтянутым, как и прежде, хотя он частенько думал, что она стала еще более сексуальной, чем до беременности. Покатые линии ее фигуры стали более мягкими, и мысль, что ее фигура изменилась в результате его детей, которых она вынашивала, заставляла его желать ее сильнее.
Она обвила руками его за шею, привстав на цыпочки, чтобы прошептать ему на ухо:
— Я знаю, что ты сказал, что не можешь хотеть большего, чем того, что у тебя уже есть, но я…
— Я передумал, — прервал он, быстро опустив чашку кружевного бюстгальтера, обнажая ее округлую пышную грудь. — На самом деле, я хотел дюжину раз испытать этот конкретный подарок. — Он наклонил голову, втянув сосок в рот.
Лорен ахнула, он с нетерпением расцепил замок на бюстгальтере, тот небрежно упал на пол, Бен громко застонал, вложив обе груди в свои большие ладони.
— Мне показалось, что тебе понравится, — задыхаясь произнесла она, шаря руками под его свитером, ласкать его разгоряченную грудь, потом помогая ему быстро сбрасывать с себя одежду.
Бен опустил ее на ковер перед камином, нависнув над ней и заглядывая сверху в ее сверкающие зеленые глаза.
— Мне нравится, — прошептал он, запустив руку между ее грудей вниз по животу, а затем спустившись еще ниже. — На самом деле, это лучший рождественский подарок.
— Ммм Я согласна, — выдохнула она, как только он глубоко проскользнул в нее членом. — Ты можешь дарить мне такой подарок каждый день моей жизни. — Она обхватила ногами его за бедра, он стал увеличивать темп, углубляя проникновение.
— По рукам, — согласился он, приподнимая ее ягодицами, чтобы она смогла под другим углом наслаждаться его толчками, он захватил в плен ее губы, приглушая стоны удовольствия, как только они стали слишком громкими. Они не раз будили дочерей своими занятиями любовью.
Потом они лежали на ковре в течение нескольких минут, пока он не почувствовал, как Лорен начала дрожать от холода в его руках. Он поднялся, молча взял ее на руки и понес в кровать, которую Лорен редко трудилась прикрывать, на самом деле, забрался с ней под одеяло. Она смачно зевнула, прижавшись головой к его плечу, как делала все время, и поцеловала его в грудь.
— Счастливого Рождества, детка, — прошептала она. — Я люблю тебя, Бен. Я люблю наших дочерей, люблю нашу совместную жизнь. Самое фантастическое приключений всей моей жизни — получить тебя и детей.
— Я тоже тебя люблю, Лорен, — пробормотал он в ответ. — Хотя я бы использовал другое слово, чтобы описать нашу жизнь, которую мы создали вместе – сенсационная.
«Безмятежность», серия «Неизбежность #5 »
