— Ты не боишься, дитя? — решив, что притворяться не имеет смысла, напрямую поинтересовался фон Кролок. — Путь до порога, с моей точки зрения, не столь короток, как тебе кажется.
Вместо того, чтобы шарахнуться в сторону, женщина, устав держать свою ношу, поставила ведро в снег и, на шаг приблизившись к графу, запрокинула голову, сосредоточенно воззрившись на него снизу вверх.
— В целом, нет, — призналась она. — Там в доме кто-то, за кем вы пришли, а моя пропажа заставит людей снова забеспокоиться и стать еще осторожнее. Вкус вам не понравится, уверена, да и количество в нашем случае качества не заменит.
Последние замечания женщины заставили графа принюхаться и признать, что она права. От девушек, что он забирал на ежегодное торжество, пахло по-разному — то сладко и тонко, то насыщенно и терпко, но всегда вполне аппетитно. От женщины перед ним пахло полынной горечью, к тому же в этой бледной, низкорослой и худой особе кровь текла вялая и холодная, как речная вода по осени.
— Твоя пропажа обеспокоит людей куда меньше, чем твои рассказы об увиденном, — возразил граф, прислушиваясь к беспокойному сердцебиению своей собеседницы. Стук был отчетливый, неровный, заполошный: взволнована больше, чем хочет показать. Кролок позволил себе искривить посиневшие губы в усмешке.
— А зачем мне рассказывать кому-то о том, что у нас под окнами по ночам вампир вздыхает? — женщина пожала плечами. — Вы пришли не за мной, а остальное — вообще не мое дело.
— Вот как? — в очередной раз удивился фон Кролок. — Вам не жаль людей, с которыми вы живете под одной крышей, делите стол и беседу?
Его нежданная визави, наконец, сообразив, что в стремлении получше изучить лицо графа подошла почти вплотную, отступила и рывком выдернула из сугроба ведро.
— Хищники ловят добычу, добыча старается убежать от хищника. Все это меня не касается и вмешиваться я не буду, — резко сказала она, непочтительно и абсолютно недальновидно поворачиваясь к вампиру спиной с явным намерением уйти. — Даже если бы и хотела. А я, к тому же, еще и не хочу.
С этими словами она зашагала к крыльцу. Фон Кролок задумчиво провел кончиком языка по чуть заострившимся клыкам: не стоит ли все же свернуть ей шею? Пожалуй, так будет безопаснее.
— Как твое имя?
Женщина, уже взявшаяся за ручку двери, оглянулась на продолжавшего стоять в тени вампира.
— Хорошая попытка, — тихо сказала она, явно не сомневаясь, что фон Кролок ее прекрасно услышит. — Доброй ночи.
Стукнула дверь, граф услышал тихие шаги и звон ведра.
— Нази, почему так долго? — прошептала дочка трактирщика. — Я думала уже, с тобой что-то стряслось!
— Черт, Сара, ты не могла… — досадливо зашипела женщина и, осекшись на середине фразы, еще раз с чувством повторила: — Вот черт!
Граф издал мелодичный смешок.
Штора на окне шевельнулась, и на графа уставилось перекошенное от досады худое лицо давешней его собеседницы.
— Хорошая попытка, — заметил граф, зная, что человеческий глаз не сумеет различить в темноте ничего, кроме его силуэта под кленом.
*
— Слава богу, мама не заметила, что ты выходила! — тем временем продолжала шептать взволнованная Сара. — Ты ведь знаешь, что после заката никому нельзя покидать дом! Волки, говорят, рыскают прямо под стенами.
— Да, волки — это серьезно… — рассеянно согласилась Нази, все еще мысленно проклиная Сару за неуемную болтливость, а больше всего себя за потерю бдительности. От местного блаженного она, конечно, слышала рассказы о бессмертных упырях, свивших гнездо в замке на холме, но встреча с самым настоящим высшим вампиром буквально у собственного порога выбила ее из колеи, заставив понервничать. Само собой, кровь некроманта, отравленная длительным пребыванием в «изнанке» — угощение сомнительной ценности для таких существ, но ведь он мог ее просто убить. На всякий случай.
Впрочем, там, во дворе, у нее откуда-то взялась стойкая уверенность, что этот ухоженный кровопийца ее не тронет. И это было особенно скверно — по всему выходило, что вампир не только высший, но еще и старый. Он даже не пытался воздействовать на ее разум, разглядывая с высоты своего почти двухметрового роста с насмешливым любопытством, с каким взрослые обычно смотрят на выходки чужих детей — и этого уже было достаточно. Силен, черт, ничего не скажешь.
— Нази!
— А? — оказывается, Сара уже некоторое время теребила ее за рукав в попытке добиться ответа на вопрос, который женщина, разумеется,
