влиятельное общественное движение на волне демократии. Некоторые беспечно считают, что существование фашизма, как и других «меньшинств», является не слишком дорогой платой за свободу. Однако он принял явно избыточные формы и не только в России, но и в благополучных странах Запада и в США. И хотя все боятся именно русских фашистов, однако наиболее опасные эксцессы имеют место как раз в странах, считающихся оплотом демократии.
Работа Дриё ла Рошеля интересна тем, что вопрос о зарождении в мире фашистского движения обсуждается в контексте изменений, происходящих в индустриальном обществе. Демократия платит столь высокую цену не потому, что предоставляет свободу всем, в том числе и таким монстрам, какими являются фашисты, а потому, что она их сама порождает. Поборникам «прав человека» такая мысль может показаться ужасной. Но поскольку идеальных форм правления не существует, полезно напомнить об ограниченных возможностях демократии. В эпоху развитого социализма недостатки общества преодолевались идеологией светлого будущего; сейчас пока его нет, но оно обязательно наступит. Критическая интеллигенция не должна больше повторять эту ошибку. Если общество не хочет оставаться слепым относительно перспектив своего развития, то оно тоже должно поддерживать критическую рефлексию настоящего.
Запад внимательно отслеживает проявления фашизма и антисемитизма в России, но гораздо меньше озабочен повторением этих форм зла внутри себя. Фашизм в России рассматривается как реабилитация наиболее опасного и воинственного коммунизма. Хотя это не мешает использовать для его осуждения стариков, воевавших с германским фашизмом. Но вряд ли верно рассматривать русский фашизм как камуфляж или радикализацию коммунизма. Вопрос об их соотношении слишком сложен, чтобы решать его походя, но все-таки стоит обратить внимание на их несходство (возможно, дополняющее друг друга), проявляющееся в том, что коммунизм имеет вселенский характер и вызван научно-техническими утопиями, в которые вписано христианское желание и мечта о земном рае, а фашизм принципиально и открыто недемократичен, не чуждается зла, а главное, является выражением голоса крови и почвы, и хотя имеет идеологию, но она выражает нечто открываемое не разумом, а волей и желанием. И это различие необходимо учитывать при решении поставленных вначале вопросов. Фашизм возрождается не только в условиях нужды и опасности утраты самостоятельности или национальной идентичности, но и в более благоприятных условиях западных демократий. И в последнем случае он является стихийным движением самосохранения. Не только коммунистический интернационализм, но прежде всего то, что Маркс называл формированием транснационального капитала, – вот что угрожает существованию нации и ведет к ее растворению.
Мы говорим и спорим о «растворении» рабочего класса и успокаиваем себя тем, что марксизм сегодня устарел, его нельзя воспринимать всерьез потому, что больше нет рабочего класса, нет угнетения, эксплуатации и отчуждения. Но мы забываем, что именно нехватка этого может стать причиной возрождения. Дело в том, что названные выше феномены, строго говоря, являются не столько физическими, сколько символическими. Раньше это понимали как необходимость «пробуждения классового самосознания» и различали «класс в себе» и «класс для себя», иногда теперь говорят о классах на бумаге и реальных, т. е. осознающих себя представителями того или иного класса людях. Итак, рабочий класс не был некоей естественной данностью, его предстояло «построить». Но это значит, что надо по-иному мыслить и его исчезновение. Где был наш доблестный питерский пролетариат, когда сокращали производство и приватизировали заводы? Выходит, он растворился не только на Западе, но и в России. И самое парадоксальное, что он вновь может сформироваться на базе капитализма, который в нашей стране приобретает классические, описанные Марксом формы. Но, как уже отмечалось, стихийно складывается не рабочий класс и не коммунизм, а то, что на Западе называют тред-юнионами, профсоюзными движениями.
Ясно, что фашизм и коммунизм являются формами протеста. Но они отличаются не только по форме, но и по содержанию, определяемому тем, против чего они протестуют. К протесту трудящихся против эксплуататоров фашисты добавляют протест против растворения нации и это, возможно, делает фашизм более сильным. Итак, классы и нации – вот, что создает буржуазное общество, и именно они оказываются жертвами «ночи длинных ножей» демократии.
Вопрос о транснациональном заслуживает не меньшего внимания, чем вопрос о рабочем классе как основе коммунистической революции. Сегодня люди перестали осознавать себя пролетариями и считают себя буржуазией. Может это и есть реальное подтверждение марксизма, которое мы не хотим признать. Может Маркс ошибался насчет мессианской роли рабочего класса, может быть, на самом деле ее выполняет буржуазия, которая остается единственным
