надёжным.
Чтобы положить разговору конец, Муфта стал притворно зевать.
— От этого успокоительного отвара страшно клонит ко сну, — сказал он, потягиваясь. — Не соснуть ли нам часок-другой?
Полботинка тут же согласился с Муфтой.
— Само собой, — кивнул он. — Кто знает, когда нам снова удастся вздремнуть. Я, во всяком случае, не могу себе представить, как буду спать на одной поляне с гадюкой.
Муфта ничего на это не ответил, и Полботинка добавил с коварной усмешкой:
— Или тебе понравится, если змея ночью заберётся к тебе в муфту?
— Перестань, пожалуйста, — сказал Муфта, и его голос предательски дрогнул. — Оставь, наконец, эти змеиные разговоры.
Он лёг на спину и закрыл глаза.
— Ну ладно, ладно, — пробормотал Полботинка и последовал примеру Муфты. — Попытаемся заснуть. И не дай бог увидеть во сне эту проклятую гадюку!
Поди знай, просто ли устали Муфта с Полботинком, или подействовал, наконец успокаивающий отвар, но очень скоро они крепко уснули.
Вокруг стрекотали кузнечики и шумели всякие другие букашки. В лесу лениво пели птицы.
Со стороны деревни послышался собачий лай — должно быть, Моховая Борода добрался туда со своим бидоном.
Но Муфта с Полботинком не слышали ничего. Они не слышали и того, как со скандальными криками вылетела из леса сорока.
Сорока уселась на растущий неподалёку куст орешника и с любопытством уставилась на накситраллей. Потом крикнула ещё раз, уже потише.
Друзья не шевелились.
Застыла на ореховой ветке и сорока. Теперь она ни на мгновение не отводила глаз от спящих. Алчным взглядом она всматривалась в сверкающие в ярких лучах солнца медали на груди Муфты и Полботинка.
Матильда пьёт сливки.
Деревенские собаки встретили Моховую Бороду дружным лаем. Многие из них выскакивали за ворота, кровожадно рычали и скалились. Но Моховой Бороде, к счастью, хорошо были известны повадки деревенских собак, он прекрасно знал, что самое разумное — не обращать на них никакого внимания: если ты не замечаешь собаку, она вскоре прекратит всякое тявканье. Поэтому Моховая Борода продолжал путь. А чтобы сохранить спокойствие и не отвлекаться мыслями о собаках, он бормотал себе под нос: «Вот бы кренделя отведать, вот бы кренделя отведать… »
Вскоре спокойствие Моховой Бороды начало действовать на собак. Они явно заколебались в своей собачьей отваге, потеряли веру в себя и пришли в замешательство. Лай становился всё нерешительнее и реже, пока не смолк совсем. В конце концов, собаки стали делать вид, будто Моховая Борода просто малоинтересное, а для собак и вовсе не интересное явление природы.
Совершенно иначе повела себя молодая хозяйка, во двор которой вскоре завернул Моховая Борода в поисках молока для Матильды. Она никогда в жизни не видела такого забавного накситральчика и разглядывала Моховую Бороду прямо-таки с невежливым изумлением.
Моховая Борода почтительно поклонился и приподнял шляпу.
— Добрый день, доброго удоя, — вежливо сказал он.
На круглом румяном лице хозяйки совсем некстати появилась широкая улыбка.
— Боженьки, да ты умеешь даже говорить!
— Я действительно обладаю этим скромным умением, — по-прежнему вежливо продолжал Моховая Борода. — Но, к сожалению, я владею только будничным языком. Если бы я умел сочинять стихи, как, например, мой друг Муфта, то с удовольствием сочинил бы для вас небольшое стихотворение.
Он умолк. Отношение хозяйки к Моховой Бороде резко переменилось.
— Да ну тебя! — воскликнула она нежным голосом. — Говоришь, стихи бы мне написал! Хотя ты не умеешь их писать, малыш, всё равно ты первый, кому такая мысль вообще пришла в голову — до сих пор никто не говорил со мной о стихах. Что я могу для тебя сделать?
Моховая Борода указал глазами на пустой молочный бидон.
— Мне бы немного свежего молока для больной… Хозяйка прервала его:
— Для больной? Свежего молока? О, нет, нет! Я дам тебе несвежего молока, а свежих сливок! Ведь больная должна поправляться. Как ты думаешь?
Не дожидаясь ответа, она выхватила у Моховой Бороды бидон и побежала к дому. В дверях она остановилась и оглянулась:
— Что, эта больная — твоя родственница?
— Не совсем, — ответил Моховая Борода. — Она, образно говоря, скорее, вроде друга.
Хозяйка понимающе кивнула и исчезла в комнате, а вскоре появилась с бидончиком, уже наполненным свежими сливками. Теперь она ступала осторожно, чтобы не расплескать сливки.
Вернувшись к Моховой Бороде, хозяйка участливо спросила:
— Твой друг тяжело болен?
— Сравнительно, — пробормотал Моховая Борода.
— Тогда ему надо хорошо питаться, — сказала хозяйка, ставя бидон перед Моховой Бородой. — Сливки помогают от любой болезни.
Моховая Борода кивнул.
— Так чем же болен твой друг? — продолжала расспрашивать хозяйка.
— На него наступили, — сказал Моховая Борода. Хозяйка оторопела:
— Наступили? Как это наступили?
— Очень даже просто, — пояснил Моховая Борода. —
Деревенские собаки встретили Моховую Бороду дружным лаем. Многие из них выскакивали за ворота, кровожадно рычали и скалились. Но Моховой Бороде, к счастью, хорошо были известны повадки деревенских собак, он прекрасно знал, что самое разумное — не обращать на них никакого внимания: если ты не замечаешь собаку, она вскоре прекратит всякое тявканье. Поэтому Моховая Борода продолжал путь. А чтобы сохранить спокойствие и не отвлекаться мыслями о собаках, он бормотал себе под нос: «Вот бы кренделя отведать, вот бы кренделя отведать… »
Вскоре спокойствие Моховой Бороды начало действовать на собак. Они явно заколебались в своей собачьей отваге, потеряли веру в себя и пришли в замешательство. Лай становился всё нерешительнее и реже, пока не смолк совсем. В конце концов, собаки стали делать вид, будто Моховая Борода просто малоинтересное, а для собак и вовсе не интересное явление природы.
Совершенно иначе повела себя молодая хозяйка, во двор которой вскоре завернул Моховая Борода в поисках молока для Матильды. Она никогда в жизни не видела такого забавного накситральчика и разглядывала Моховую Бороду прямо-таки с невежливым изумлением.
Моховая Борода почтительно поклонился и приподнял шляпу.
— Добрый день, доброго удоя, — вежливо сказал он.
На круглом румяном лице хозяйки совсем некстати появилась широкая улыбка.
— Боженьки, да ты умеешь даже говорить!
— Я действительно обладаю этим скромным умением, — по-прежнему вежливо продолжал Моховая Борода. — Но, к сожалению, я владею только будничным языком. Если бы я умел сочинять стихи, как, например, мой друг Муфта, то с удовольствием сочинил бы для вас небольшое стихотворение.
Он умолк. Отношение хозяйки к Моховой Бороде резко переменилось.
— Да ну тебя! — воскликнула она нежным голосом. — Говоришь, стихи бы мне написал! Хотя ты не умеешь их писать, малыш, всё равно ты первый, кому такая мысль вообще пришла в голову — до сих пор никто не говорил со мной о стихах. Что я могу для тебя сделать?
Моховая Борода указал глазами на пустой молочный бидон.
— Мне бы немного свежего молока для больной… Хозяйка прервала его:
— Для больной? Свежего молока? О, нет, нет! Я дам тебе несвежего молока, а свежих сливок! Ведь больная должна поправляться. Как ты думаешь?
Не дожидаясь ответа, она выхватила у Моховой Бороды бидон и побежала к дому. В дверях она остановилась и оглянулась:
— Что, эта больная — твоя родственница?
— Не совсем, — ответил Моховая Борода. — Она, образно говоря, скорее, вроде друга.
Хозяйка понимающе кивнула и исчезла в комнате, а вскоре появилась с бидончиком, уже наполненным свежими сливками. Теперь она ступала осторожно, чтобы не расплескать сливки.
Вернувшись к Моховой Бороде, хозяйка участливо спросила:
— Твой друг тяжело болен?
— Сравнительно, — пробормотал Моховая Борода.
— Тогда ему надо хорошо питаться, — сказала хозяйка, ставя бидон перед Моховой Бородой. — Сливки помогают от любой болезни.
Моховая Борода кивнул.
— Так чем же болен твой друг? — продолжала расспрашивать хозяйка.
— На него наступили, — сказал Моховая Борода. Хозяйка оторопела:
— Наступили? Как это наступили?
— Очень даже просто, — пояснил Моховая Борода. —