повезло, что мы сумели добраться сюда незамеченными… и я должна возвращаться. Гибнут люди, признавшие меня своей сестрой… я должна быть рядом с ними. Иначе я бы непременно поехала с тобой… с вами…
— Спасибо, — священник прикоснулся к щеке девушки, а потом взглянул на искорку, блеснувшую у него на пальце, — твои слезы — чище горного хрусталя. Это как высшая похвала. Спасибо за Ваше благословление, каким бы горьким нам не казался миг расставания. Я буду всегда с Вами в мыслях.
— Книга, — вновь прозвучал мрачный голос из-под капюшона.
— Да, — Вероника достала из корсета сверток парчи. — Береги ее. От того, попадет она в нужные руки, или нет, зависит исход войны. Мы все еще в силах предотвратить начало кровопролития в других странах Европы.
— Благодарю за доверие, — Сергий поцеловал руку дамы, не снимая с нее бархатной перчатки, — прощайте, врядли мы снова увидимся.
— У нас будет шанс встретится за чертой, — вдруг улыбнулась Вероника, — там и поговорим о вечном.
— Прощайте, — священник отвернулся и направился к поезду. Не оглядываясь более, он встал на подножку, остановился на мгновение — и все-таки вошел в вагон. Через несколько минут поезд тронулся и отчалил в сторону границы Румынии. Вероника и ее сопровождающий исчезли с платформы в тот же момент, как и священник. Перрон вновь посерел, словно из него в мгновение высосали всю жизнь. Даже голоса людей угасли, словно кто-то накинул на вокзал покрывало, стиравшее краски и звуки.
… С криком в сторону шарахнулся молодой носильщик с тележкой, растеряв почти все свои чемоданы. Перед ним, словно из-под земли, вырос высокий мужчина, одетый в белоснежный костюм, с длинными рыжевато-русыми волосами, завязанными в хвост. С усмешкой молодой человек поглядел, на ползающего по земле носильщика, отвернулся и поглядел в сторону удаляющемуся поезду.
— Черт бы их побрал…, — прорычал неизвестный, сжимая кулаки, — бес их разберет, отправилась книга с этим глупым священником, или осталась на территории Румынии. В каком же направлении теперь искать?
— О, чем вы, господин?, — услужливо спросил носильщик, заискивающе глядя на показавшегося ему богатым господина.
— Ты…, — сквозь зубы прорычал мужчина, как-то странно глядя на человечка с тележкой. Тот продолжал юлить, безумно повторяя один и тот же вопрос. Это почему-то очень обрадовало юношу в костюме, так как он улыбнулся и погладил юродивого по голове. Мальчонка зажмурился, словно ожидая удара.
— Безумец, ты то мне и нужен, — прошептал молодой человек, сжимая волосы юродивого в кулак. Тот завизжал, как щенок, которому наступили на хвост — униженно и бессильно. А неизвестный тем временем приподнял мальчишку над землей так, что их лица оказались друг напротив друга, и пристально поглядел тому в глаза. Лишь только взгляды пересеклись, носильщик прекратил крутиться и замер на месте, безразлично глядя в глаза своему мучителю.
— Где?, — прошептал вопрос неизвестный, встряхивая несчастного, как мешок.
— Прочь…, — бессмысленно ответил мальчишка, ткнув рукой в сторону растворившегося на горизонте поезда.
— Ясно, — усмехнулся мужчина, отшвыривая помертвевшего носильщика в сторону. Тот упал на бетонный пол, словно тюк, да так и остался лежать на месте, тяжело дыша и протирая глаза. А неизвестный зашагал прочь, в сторону выхода с вокзала.
* * *
В поезде священник вошел в свое купе и, бросив на соседнюю койку сумку, выглянул в окно. Сквозь грязное стекло были видны провожавшие его двое. Заметив в окне лицо Сергия, Вероника радостно помахала рукой. В ней совмещались одновременно королевская гордость и детская непосредственность. Именно это заставляло людей впускать ее к себе в душу буквально через минуту после знакомства.
Отец Сергий был настоятелем одного из монастырей, находившимся неподалеку от города Сучава. В монастыре Путна Сергий был простым рядовым священником до того самого дня, пока его не призвали в резиденцию графини Вероники. В тот день он узнал множество о происходившем на территории Румынии за последние несколько месяцев; множество того, что было скрыто от глаз и ушей простых людей. И затем он был поставлен перед выбором — остаться в замке и стать участником ополчения, либо же вернуться в свой монастырь, лишившись всех воспоминаний. Так или иначе, оба пути практически неизбежно вели к смерти священника, ему об этом сказали достаточно прямо. Почему же он выбрал путь сражения, для него осталось неведомым. Потому ли, что госпожа Вероника смотрела на него так умоляюще, или же из-за давнего желания великих поступков… Решение было принято. Молодой священник стал одним из глав Движения Сопротивления великой силе. Силе, подобную которой до этого не видывал свет.
А теперь он впервые в жизни покидал родную Румынию, чтобы отправиться на полигон величайшей в истории человечества войны. Сомнений почти не было, он хотел этого — так велел Господь. Сумеет ли он сделать все верно, не подвести
