или сейчас?
– Разве это имеет какое-нибудь значение?
– Для кого как!
– Очень уж ты, милый, по жене, сам того не замечая, убивался! Иногда я боялась, как бы в порыве страсти не назвал меня Марон. Думаешь, приятно иметь такого
наездника?
– Уж какой есть!
– Самое грустное, что ты ни мгновенья мне не принадлежал. Моей не была даже
самая маленькая частичка тебя! Если бы ты только мог представить, насколько это
тяжело!
– Только давай без излишних сантиментов!
– Прости! И будь счастлив! Я, правда, этого хочу!
Они подошли к двери.
– Ну, не поминай лихом! – Крид попытался придать голосу бодрости, однако у него
это получилось фальшиво.
– Я бы очень хотела вообще тебя никогда не вспоминать, однако, боюсь, не
получится!
– А ты постарайся! – ему показалась, что в данной ситуации лучше быть грубым.
– Спасибо за совет! Была бы рада ему последовать. Увы, хочется в рай, да грехи не
пускают!
«Черт, сейчас начнутся избитые сетования на проявленную неблагодарность, неспособность оценить по достоинству ту, спать с которой, видите ли, выпало
несравненное счастье, – подумал Крид. – Так что надо побыстрее сматываться».
– ...Ничто не вечно под Луной! – заключил он, переступив порог, который на
протяжении восьми месяцев наверняка не раз скрипел под рифленой тяжестью его
ботинок.
– Прощай!
– Прощай!
– Крид, мне кажется, что ты еще пожалеешь!
5
– Элен, ты мне угрожаешь?!
Вместо ответа расслышал лишь громкий щелчок замка.
«Малышка могла иметь в виду совсем иное, – размышлял, влезая в автомобиль. –
Например, то, что другой такой я не найду и вскоре стану кусать локти, сожалея о
разрыве. Скорее всего, так оно и есть…
Нет, СКАЗАННОЕ – вовсе НЕ УГРОЗА! – успокоил себя.
IV
Криду нестерпимо захотелось увидеть жену, которой, надо честно признаться, он
уделял мало внимания. Набрал номер. Ответа не последовало. «Скорее всего, ушла в
магазин или в кино на дневной сеанс», – сделал логичный вывод. И повернул ключ в
замке зажигания.
Неторопливая езда располагала к размышлениям о превратностях любви. И в нем
все сильнее крепла уверенность: дороже супруги для него человека нет. Глупо глушить в
себе чувство, стесняясь признаться в нем даже себе самому.
Стало немного совестно... Ибо он не всегда был к ней элементарно внимательным.
И вовсе не потому, что охладел, нет. Скорее, привык, ну… как к воздуху, без которого
вмиг задохнешься, но которого не замечаешь, пока в один, далеко не прекрасный момент, не наступит кислородное голодание.
И в обществе – стыд и срам! – вдвоем они уже почти не появляются.
Крид повернул на проспект Прадо и покатил в направлении площади Мурильо.
Прежде чем ехать домой, не помешает заскочить в офис.
...И вдруг на него снизошло озарение: свое предназначение и смысл существования
Марон видит в служении ему, любимому!
Кто там из поэтов ошибся, утверждая сакраментальное «Нам НЕ ДАНО
ПРЕДУГАДАТЬ»?
V
Два часа промелькнули – не успел оглянуться: забот оказалось, что называется, полон рот. Да еще и через губу свисало. Вертелся, как белка в колесе. Поставив
секретаршу в известность, что больше сегодня не появится, удалился, весело насвистывая.
А что?! Радоваться каждой секунде, так радоваться!
Его бордовый «Сиг» новизной не блистал. Но это уже, как говорится, честь марки.
И таким образом отчасти куется реноме фирмы: было бы странным, если бы торговец
подержанными автомобилями раскатывал на новехонькой машине. Реклама, она – чем
оригинальнее, тем эффективнее и эффектнее.
У супермаркета притормозил. Опустив боковое стекло, сунул монету в один из
автоматов и получил взамен великолепный букет прекрасных в своей первозданной
чистоте желтых кантуту. Вот обрадуется Марон: цветы, украшающие национальный флаг
государства, у нее – любимые.
Дома супруги, к его величайшему огорчению, не оказалось. «Ничего, – успокоил
себя, – все, что ни делается – к лучшему. Успею тряхнуть стариной и приготовлю омлет с
овощами. Под охлажденный херес – в самый раз».
Господи, какое, оказывается, это чудо – осознавать, что ЖЕНА тебя ЛЮБИТ!
VI
Телефонный звонок настиг хозяина квартиры на полпути к кухне. Пришлось сдать
назад: вдруг Марон или выгодный клиент?
– Алло!
– Синьор Пашоат? –