алкогольных паров.
Синий огонь в глазах померк и разлилась темень. Кулаки сжались, и я по-настоящему испугалась. Кто его знает? Может, он избивал жену? Пугала также его невменяемость. Успокаивало только то, что вряд ли он продержится долго.
— Зачем? — спросила я.
Спрашивается, с какого перепугу мне интересоваться? Видимо, до сих пор в шоке зависаю. Да и интересно, что меня ждёт. Не просто же так он ко мне заявился.
Больно зажав подбородок двумя пальцами, он жадно впился в мой рот. От ужаса я застыла. Он всё целовал меня, а я стала задыхаться от нехватки воздуха. Маленькие ладошки с силой с напёрсток не могли оттолкнуть такую громадину.
Оставалось только одно, что я и сделала. С силой укусила его за губу. Думала, что отпрянет. Куда там. Резким движением разорвал на мне ночную рубашку и большими ладонями сжал грудную клетку. «Я точно умру. Одна радость — смерть во время секса. Так называемая сладкая смерть», — пронеслось в затуманенном мозгу.
И ещё. Я поразилась, что мой мозг стал похож на море в полный штиль, только иногда на поверхность выскакивала маленькая летающая рыбка, как и мои примитивные мыслишки.
Грудь загорелась огнём. Боже, он меня точно задушит. Но, видимо, умереть сегодня мне не суждено. Отвалившись от меня, мужчина раскинулся на моей кровати и захрапел.
Ответ на свой глупый вопрос я получила утром.
Мне удалось поспать, хоть и просыпалась несколько раз. Было некомфортно рядом с чужим человеком. А ему хоть бы хны. Только раз улёгся на бок и притянул моё тельце к себе. По слегка недовольному лицу было видно, что то, что он держал в объятиях, ему не нравилось.
Мне стало искренне жаль Сесилию. Представляю, какое она испытывала унижение. Леди, хозяйка замка, жена, хоть и не любимая, а находится на более низком уровне, чем любовница. Что же меня ждёт? Мне-то жить с этим. А мириться с таким положением вещей я не собиралась. Никому не позволю себя унижать.
Тихо приоткрылась дверь. Заглянула служанка и быстро ретировалась, когда увидела хозяина. Затем зашла няня. Но она не смотрела на кровать, и какое-то время ходила по комнате и переставляла вещи.
Наличие хозяина в кровати ввергло её в шок. Она издала тонкий звук, от которого мужчина рядом со мной зашевелился. Когда я опять поискала глазами няню, её и след простыл.
Затем я медленно подняла глаза на него. При утреннем свете лицо передо мной удалось рассмотреть более тщательно. Мужчина был однозначно красив. Грубой мужской красотой. Сейчас у него глаза были ясными и прозрачными, Кожа смугловатая и гладкая без изъянов. Прямой нос, твёрдые, чёткой формы, губы, волевой тяжеловатый подбородок с небольшой ямочкой посередине. Неожиданно маленькие для мужчины аккуратные уши. Мощная шея переходила в широкие плечи и мускулистую грудь. Когда он успел расшнуровать ворот? Я упёрлась ему в грудь. Он отпустил меня и сел в кровати.
— Ты вчера задала глупый вопрос, женщина, — от этого голоса мурашки побежали по рукам, а спину обдало холодком. — Ты задолжала мне наследника.
Он резко развернулся, а я отшатнулась. Его внимательный взгляд пронизывал меня, словно рентген.
— Ты даже на женщину не похожа, — поморщился он. — Если бы не король, никогда бы на тебе не женился.
Обида и гнев чёрным облаком окутали меня. Сквозь пелену злых слез, что обожгли глаза, я с трудом различала это презренное лицо. В чём провинилась эта бедная женщина перед ним? Она не властна ни над своей судьбой, ни над жизнью. Я достаточно много читала о средневековье, чтобы уяснить, что женщина только обязана, но не имеет никаких прав. Но что стоит, если не сочувствие, то хотя бы человечность проявить? Урод.
— Вот пусть Ваша любовница и подарит Вам ребёнка, — выплюнула я.
В момент я была придавлена тяжёлым телом и впечатана в кровать. Рёбра жалобно хрустнули.
— Не смей говорить об Анабель. Ты прекрасно знаешь, что она не может понести. Иначе бы я на ней женился, — прорычал он.
— Я не свиноматка. Я человек, в конце концов, женщина, хоть Вы так и не считаете, — забилась я под ним. Попыталась. Я и пошевелиться не могла. — Может, это Вы бесплодны, — задыхаясь, выдала я, о чём тут же пожалела.
С глухим рычанием с меня сорвали остатки рубашки, одной рукой перехватили обе ручки, заведя их над головой и надёжно придавив. Другой рукой он ослабил шнуровку на штанах. Для этого ему пришлось приподняться, придавив мой бок. Я закусила губу от боли.
— Набор костей, а не женщина, — раздался издевательский смешок.
Я с ненавистью посмотрела ему в лицо. В глубине его глаз промелькнуло удивление, затем разлилась холодная решимость.
Сильной боли не было. Чувство брезгливости, беспомощности и унижения, видимо, притупили мои ощущения.
Свою порцию удовольствия он получил, даже от такой недоженщины, как я. Скатившись с меня, он встал, вытерся остатками платья и поправил одежду. Я натянула одеяло.
— Я не буду долго терпеть твоих братьев. Мне всё равно, что ты
