заниматься положительной деятельностью в обстановке, не стесняемой ни паразитизмом вооруженных сеньоров, ни игом фабричного режима, ни государственной регламентацией, ни волей диктаторов, ни церковной проповедью. Такие условия возникли на плодородных землях Нового Света, в частности на Североамериканском континенте.
Испанские конкистадоры, появившиеся в Северной Америке после того, как они ограбили Южную, испытали досадное разочарование: разведка не обнаружила следов золота. Этому континенту была уготована судьба иная, резко отличавшаяся от той, которая постигла южноамериканский, судьба, определившаяся богатствами тоже несметными, но совсем иного рода, отвечавшими совсем иным нравственным идеалам, понятиям и вожделениям. Этим богатством была плодородная девственная земля. Приведение ее в культурное состояние требовало усилий целого народа. Это же обстоятельство и предопределило демократический характер колонизации Северной Америки в отличие от богатых золотом и драгоценностями материков, где она стала делом привилегированных классов.
В то время как Старый Свет продолжал жить старыми интересами и понятиями, европейские кандидаты в американцы — передовой тип людей, в которых психология буржуа окончательно сформировалась и стремилась реализоваться в практических делах, не дожидаясь, пока революция "взорвет" феодализм, — использовали свободные земли Северной Америки как редкую возможность "обойти" его. Эта мысль была выражена К. Марксом и Ф. Энгельсом в "Немецкой идеологии": "Они (Соединенные Штаты Америки. — В. П.) начинают поэтому свое развитие, располагая наиболее прогрессивными индивидами старых стран, а стало быть и соответствующей этим индивидам наиболее развитой формой общения, еще до того, как эта форма общения успела утвердиться в старых странах".
Соединенные Штаты Америки, писал в последние годы своей жизни Ф. Энгельс, "были основаны мелкими буржуа и крестьянами, бежавшими от европейского феодализма с целью учредить чисто буржуазное общество". Следовательно, земледельческая колонизация была массовым социальным движением, по своему содержанию адекватным победоносной крестьянской антифеодальной революции.
Все, что обычно относят к роковым порокам крестьянских войн: узость экономического интереса, стихийность, разрозненность, отсутствие единого плана, неумение вести крупные военные действия — в общем все, что неизменно обрекало их на неудачу, так что само поражение уже сделалось чем-то вроде фатальной неизбежности, было не недостатком, а большим преимуществом колонизационного движения. Но решающую роль сыграло именно то, в чем не нуждалась ни одна крестьянская война — это вековой хозяйственный опыт народа, помноженный на труд. Строительство нового общества на этом континенте было как раз небывалым торжеством творческого труда народа, свободной импровизацией его хозяйственного гения.
В то время как все европейские движения крестьян, будь то Жакерия, пугачевщина или крестьянская война в Германии, были больше всего озабочены тем, чтобы вбить осиновый кол в могилу феодализма, американская колонизация, оптимистическая по духу, вбивала опорные сваи под фундамент буржуазной цивилизации.
Первыми колонистами были английские пуритане, отправившиеся на заре XVII столетия за океан, в страну, которая впоследствии отождествляется в представлении всего европейского крестьянства с идеалами свободы и равенства.
Но и здесь Англия стремилась пересадить на американскую почву феодальные отношения и всячески мешала расширению колонизации на запад, за Аллеганы. Потребовалось полтора столетия, чтобы в английских колониях сложилась национальная буржуазия, способная возглавить борьбу народных масс против английского господства. В 1775 году разразилась одна из самых смелых в истории революций, которая обеспечила тринадцати американским колониям, объявившим себя штатами, независимое национальное существование.
С этого времени колонизация как буржуазное движение фермерства принимает свой абсолютный облик и классическую завершенность. Через Аллеганские ворота, распахнутые настежь могучим ветром революции, к вольным просторам Запада устремилась беспорядочными стихийными потоками пестрая масса крестьян, прибывавших в Америку теперь не из одной только Англии, но и из прочих стран Западной Европы.
* * *
Уникальность американской антиколониальной революции 1775–1783 годов состояла в том, что буржуазия, призванная историей выполнять роль гегемона в этом движении и приведшая его к победному концу, оказалась не в состоянии полностью обуздать и подчинить себе народную стихию.
В Европе в эпоху массовых антифеодальных движений буржуазия лишь тогда отваживалась влиться в бурный революционный поток и повести его за собой, когда могла быть уверена, что ее не вышибут из седла, если в нужный момент она натянет поводья у критической черты и воскликнет: "Стой! Ни шагу вперед!".
