прокрутиться вокруг дерева и приземлиться на бок, на четвереньки или как повезёт. Но присадки не позволили ему пасть так низко. Они вообще не позволили ему пасть. Продолжая бег, несчастный физрук спутником закрутился вокруг берёзы.
— Когда эта сволочь остановится? — возопил он.
— Заряда где-то на пятнадцать минут, — обнадёжил его Ермолаев.
Когда действие присадок закончилось и физрук в изнеможении опустился возле берёзы, обняв её, как родную, вокруг выросла уже приличная толпа. И самое обидное — среди прочих свидетелей его позора была учи тельница английского. Вась Васич из кожи вон лез, чтобы произвести на неё впечатление, а тут такой конфуз. Этого он не мог простить даже тёзке.
— Всё, изобретатель, — сказал он, отдышавшись. — Завтра останешься после уроков. Я из тебя изобретательскую дурь вышибу. Я сделаю из тебя человека.
Сегодня Вася узнал: чтобы стать человеком, нужно подтянуться сто раз. Он проторчал в спортзале до пяти вечера и за это время на тринадцать раз приблизился к человеческому облику.
По дороге домой Вася чувствовал себя так, как будто попал под каток, а потом год отработал на лесоповале. Руки и ноги дрожали. Он предпринял несколько попыток, чтобы закинуть рюкзак на плечо, а когда этот незамысловатый трюк всё же удался, Васе показалось, что поклажа весит центнер.
На перекрёстке он увидел Максима. Из семи миллиардов жителей земли Вася меньше всего хотел встретиться с Ливневым. Макс криво усмехнулся:
— Ну что, изобретатель, оттопырился в спортзале? Неплохо устроился, заимел бесплатного тренера по фитнесу.
Вася промолчал. Он так привык к подколкам Макса, что уже не реагировал на них.
— Не отпало желание ещё что-нибудь изобрести? — продолжал ёрничать Ливнев.
Вася молча прошёл мимо. Сейчас у него в голове осталась одна мысль — доплестись до дома и плюхнуться на диван. Лямка давила на плечо, будто рюкзак был набит кирпичами.
«Привязать бы к рюкзаку воздушные шары, сразу было бы легче, — подумал Вася. — А ещё лучше — моторчик, чтоб он летел на дистанционном управлении».
Когда Вася подходил к дому, усталость прошла и даже слабость куда-то делась. Его мозг был занят изобретением летучего ранца.
Глава 2
Вася жил с дедом на необычной улице с названием Вишнёвая. Что же в ней необычного? Пожалуй, ничего, если бы она находилась где-нибудь в маленьком провинциальном городке. Но на фоне высотных зданий и широких проспектов столицы этот тихий зелёный островок выглядел удивительно. Частичка одноэтажной Москвы чудом сохранилась среди новостроек. Градостроители то ли по недосмотру, то ли по какой другой причине оставили несколько утопающих в зелени деревянных домишек и крошечную церквушку.
Поначалу местные жители ожидали, что их дома снесут, а вместо них построят многоквартирный гигант. Некоторые, не дожидаясь сноса, продали свои участки, и улица Вишнёвая преобразилась. Старые, ветхие постройки уступили место красивым особнякам с башенками, автоматическими воротами и высокими заборами. После этого вопрос о сносе отпал.
Среди шедевров современной архитектуры затесалась пара-тройка прежних, деревянных домов с резными наличниками, заплетёнными зеленью верандами и палисадниками перед окнами, как напоминание о старой Москве. В одном из них и жили Ермолаевы. На фоне больших особняков их дом казался маленьким и неуместным. Он робко ютился за низеньким штакетником.
Вася предпочёл бы жить в многоэтажке, как все его одноклассники. Им не приходилось по осени сгребать листья, а зимой расчищать дорожки от снега. Не нужно было таскать дрова и рано утром топить печку. И удобства находились в квартире, а не во дворе. Но при всех недостатках жизнь в частном доме имела свои преимущества. Летом можно было валяться в гамаке и грызть яблоки прямо с ветки. А в сарае дед оборудовал мастерскую, какую ни за что не сделать ни в одной квартире. С наступлением холодов мастерская переезжала в просторную горницу.
Вася жил вдвоём с дедом. Родители развелись, когда Васе было пять лет. Отец уехал в Питер и там обзавёлся другой семьёй. В Москве он бывал редко, а когда приезжал, заходил и привозил в подарок игрушечную машину, как будто Вася застрял в возрасте пяти лет. Мама укатила в Америку делать карьеру и обещала забрать сына, как только устроится. Когда Вася был маленький, он думал, что карьера — это нечто вроде дома, который строит мама. Но оказалось, карьера отличается от дома тем, что строительство дома когда-нибудь заканчивается, а карьеру можно строить бесконечно. Сначала мама боялась потерять работу, потом вышла замуж, а три года назад у неё родилась дочка.
Впрочем, Вася и дед жили душа в душу. Никанор Иванович не докучал внуку нравоучениями, и Вася пользовался относительной свободой. К тому же их объединяла
— Всё, изобретатель, — сказал он, отдышавшись. — Завтра останешься после уроков. Я из тебя изобретательскую дурь вышибу. Я сделаю из тебя человека.
Сегодня Вася узнал: чтобы стать человеком, нужно подтянуться сто раз. Он проторчал в спортзале до пяти вечера и за это время на тринадцать раз приблизился к человеческому облику.
По дороге домой Вася чувствовал себя так, как будто попал под каток, а потом год отработал на лесоповале. Руки и ноги дрожали. Он предпринял несколько попыток, чтобы закинуть рюкзак на плечо, а когда этот незамысловатый трюк всё же удался, Васе показалось, что поклажа весит центнер.
На перекрёстке он увидел Максима. Из семи миллиардов жителей земли Вася меньше всего хотел встретиться с Ливневым. Макс криво усмехнулся:
— Ну что, изобретатель, оттопырился в спортзале? Неплохо устроился, заимел бесплатного тренера по фитнесу.
Вася промолчал. Он так привык к подколкам Макса, что уже не реагировал на них.
— Не отпало желание ещё что-нибудь изобрести? — продолжал ёрничать Ливнев.
Вася молча прошёл мимо. Сейчас у него в голове осталась одна мысль — доплестись до дома и плюхнуться на диван. Лямка давила на плечо, будто рюкзак был набит кирпичами.
«Привязать бы к рюкзаку воздушные шары, сразу было бы легче, — подумал Вася. — А ещё лучше — моторчик, чтоб он летел на дистанционном управлении».
Когда Вася подходил к дому, усталость прошла и даже слабость куда-то делась. Его мозг был занят изобретением летучего ранца.
