В детстве я очень радовался тому, что я родился в послевоенное мирное время. Я никогда не думал, что при моей жизни будет столько войн. Я наивно полагал, что все эксперименты с человечеством закончились со Второй мировой войной. Тем более я не думал, что войны будут на территории нашей бывшей страны, уж нам-то должно было навсегда хватить Великой Отечественной. Словом, учась в школе, я был уверен, что живу в самой большой, спокойной, лучшей и самой мирной стране в мире.
Я никогда не думал, что за границей на вопрос «Откуда вы?» я когда-нибудь, стесняясь, буду отвечать: «Из России, мол, извините». И тут же буду добавлять: «Но я не мафия». Но мне никто не будет верить, потому что я, как правило, прилично одет. Много, о чем я наивно не думал в той прошлой нашей жизни. Я даже никогда не думал, что буду писателем. Моей первой мечтой было стать Хрущевым. Мне очень не хотелось в будущем работать, поэтому я мечтал стать главой государства. И я никогда не предполагал, что когда-нибудь буду выступать на сцене, хотя во 2 классе по настоянию учительницы я сыграл в школьном драмкружке главную роль в сказке «Репка». Очевидцы утверждают, что эта непростая роль мне удалась, что я сыграл ее со вторым планом. И бабка с дедкой не раз на «бис» вытягивали меня за ботву из-под пола. И уж совсем я не думал, что стану сатириком. Несмотря на то, что в первый раз пошутил в пять лет. Услышал популярную в то время песню по радио «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня», я сказал, что эта песня про меня. Сказал отцу, только петь ее надо правильно: «полная задорного огня». Отец тогда долго смотрел на меня, видимо, оценивая торжественный момент зарождения в сыновьей голове первой извилине, после чего сказал маме: «Похоже, он далеко пойдет!». Но точный маршрут не указал.
Да, я никогда не думал, что в моей жизни будет так много того, о чем я никогда не думал. Например, когда в студенческой общаге в честь победы наших футболистов, стоя, под звуки нашего гимна мы хлебали водку из майонезных банок. Я не думал, что когда-нибудь у нас не будет не только сборной, но и гимна. А когда с проклятьем мы всю ночь, не зная, как подступиться к девушкам, пели у костра «Милая моя, солнышко лесное» с отмороженными ногами, а у милой все лицо уже изъедено комарами и от этого, правда, похоже на красное распухшее солнышко, мы тогда не думали, что когда-нибудь можно будет без лишних хлопот заниматься любовью по интернету, посылать друг друга по электронной почте, а Моцарта и Бетховен по нескольку раз в день слушать по телефону в паузах, пока тебя соединяют с абонентом. Я думаю, сами Моцарт с Бетховеном не думали, что идеально писали для телефонных аппаратов. А Чайковский не предполагал, что его «Лебединое озеро» так часто пригодится потомкам для замены телепрограмм во времена путчей и похорон. Позже, посолиднев и работая в секретной лаборатории над созданием секретной форсунки для секретного двигателя секретнейшего космического корабля, из которого недавно в парке культуры сделали ресторан «Буран», я никак не думал, что принимаю участие в создании самого секретного ресторана в мире. А когда в редакции, не буду называть, какой «Литературной газеты», мы пили из бумажных стаканчиков за падение берлинской стены, никто из нас не думал, что всего через несколько лет немцы с обеих сторон будут готовы выйти на субботник, лишь бы восстановить ее на прежнем месте.
Я никогда не думал, что лауреатом нобелевской премией может стать человек, не только создавая, но и разрушая. Только для этого надо разрушить, как минимум, державу. Тогда у тебя есть все шансы получить Нобелевскую премию, конечно, при том условии, что у тебя есть смокинг. Еще помню: после работы сидя в кинотеатре на каком-нибудь западном фильме, я возмущался тем, что наша цензура вырезает из их фильмов те самые, места, из-за которых я пришел смотреть этот фильм. Тогда же, по вечерам, мы пытались стрельнуть лишний билетик, чтобы попасть хоть в какой-нибудь театр, пускай даже на откидное место, с которого видно сцену, только если встать на это откидное место. И нас приводил в юношеский эротический трепет даже вид сорокалетней пионерки Травести, у которой галстук лежал на груди параллельно полу. Никто из нас не думал в том нашем темном прошлом, что когда-нибудь в нашем светлом будущем, согласно новым веяниям режиссуры, чтобы хоть как-то завлечь зрителей в театр, Чайка будет наркоманкой, Отелло — голубым, Дездемона — его мужиком. В опере, чтобы угодить нашим эмигрантам, Онегин, получив от Ленского вызов, уедет по этому вызову в Израиль. А голый король Лир на нудистском пляже через слово будет вскрикивать: «Во, блин, буря разыгралась!»
Еще помню, как на Пасху мы ходили тайком наблюдать за крестным ходом. Я с завистью тогда смотрел на тех, кому даже в то время было во что верить. И никак не думал, что когда-нибудь наши молодые священники станут говорить «Ок», а за валюту будут освящать всё и вся, согласно установленным ценам. Как в меню: бампер у «Жигулей» — 20$, капот у «Волги» — 40$. Он больше, на него требуется больший расход святой воды. А у вас иномарка, с вас 1000$. Почему так дорого? Неправославная машина.
Да, я никогда не думал, что мы проживем 2 совершенно разные жизни. Тем более не думал, что я, как сатирик, особенно подсоблю этому скоропостижному скачку из периода застоя в период отека. Поэтому, когда я боролся, как мне казалось, своей беспощадной сатирой за демократию, я, ей богу, не думал, что демократия в России — это строй, при котором все зависит от одного главного демократа. И я радовался, как и многие, в августе 1991 грядущим переменам, не предполагая, что не надо говорить: «Гоп», пока не увидел, во что впрыгнул.
Впрочем, что я все о политике? Как это не глупо звучит, я никогда не думал, что мне так скоро исполнится 50 лет. И я не думал, что настоящее здоровье после 50 — это когда каждый день болит в другом месте. Еще я никогда не думал, что родители так часто бывают правы. Особенно я не думал, об этом, пока жив был отец. Он убеждал меня, хороших людей больше, но плохие лучше объединены.
Я не думал, что самые дорогие женщины — это верные женщины. А настоящий мужчина — тот, который любым способом добьется от женщины того, чего она от него хочет. И для этого совсем не обязательно сидеть всю ночь у костра с отмороженными ногами. Я не думал, что мы воровство будем называть бизнесом, хамство — демократией, предательство — консенсусом, невыдачу зарплат — секвестром, войну — зачисткой, а то, что не можем объяснить словами — харизмой, словом, которое почему-то мне очень напоминает харю после катаклизмы.
Я никогда не думал, что в Московском метро человек с простым кольцом в ухе когда-нибудь будет вызывать подозрение у пассажиров, что это человек с гранатой в организме. И они будут зорко следить, чтоб никто случайно не дернул его за ухо, пока он не выйдет.
Я не думал, что самым страшным проклятием в России будет фраза: «чтоб твои дети стали шахтерами». Не думал, что дети будут оставлять родителям записки дома: «Не волнуйтесь, в школе подложили бомбу. Ушел смотреть». Ну думал, что еще при нашей жизни молодое поколение, которые выберет Пепси, Макдональдс, и заботу о Тамагоччи, будет путать Самсона с Самсунгом, Рериха с Рюриком, Рембранта — с Риббентропом, а Сару Бернар — с сенбернаром. Я не думал, на кассете с фильмом «Три поросенка» будет написано «Детский боевик». И я не думал, что благодаря нашим телепередачам некоторые слова в русском языке настолько изменят свой первоначальный смысл, что даже небо уже неудобно будет называть голубым, а сантехник стесняясь будет предлагать хозяйке поменять прокладки, понимая, что за такое предложение хозяин может устроить ему зачистку всей его харизмы.
В детстве я вскакивал ночью с постели, потому что мне снились Вселенная, бесконечность, время и другие неконкретные философские сны. Я никогда не думал, что в 50 лет буду вскрикивать по ночам от того, что, благодаря нашей рекламе, мне будут сниться конкретно мои зубы, которые днем еще ничего, а вот к вечеру их начинает разъедать кариес, а в особо критические дни они покрываются перхотью от тети Аси. И, наконец, однажды я проснусь в холодном поту, от того, что мне приснится самая яркая на сегодняшний день, самая западающая в душу реклама: героиня моего сказочного детства — Снегурочка, — которая прыгает через костер, тает и от нее остается одна прокладка, над которой горько плачут старик со старухой. Этот сон станет для меня особой страшилкой, потому что наше поколение напоминает мне что-то вроде прокладки между растаявшим прошлым и будущим из того же прошлогоднего снега.
Но самое главное — я никогда не думал, что если никогда не думать, о чем я никогда и не думал, то вроде и в 50 можно будет не задумываясь пригласить девушку провести с ней ночь у костра, если, конечно, твой дом позволяет развести в нем костер, если эта недевушка не та самая снегурочка, которая к утру так бессовестно растает.
