после успешного старта главной, «исторической»,
капсулы можно было бы безопасно выключить поле Изолята и посмотреть
вновь на окружающий Землю мегамир.
Старт капсулы проникновения с четырьмя тысячами профессионалов в
различных областях, готовых исправить и ускорить историческое развитие
человечества, стал к тому моменту делом почти решённым. Под тускло
фосфоресцирующим небом Изолята миллиарды людей спорили, решали,
высчитывали и вычерчивали, проверяли и перепроверяли, маялись грузом
ответственности и тянулись сердцем к несбывшемуся. Ставились и сотнями
решались сложнейшие вопросы, балансировавшие на тонкой грани между
прикладным естествознанием и онтологией всеобщего бытия:
— Если сейчас вся история Земли будет исправлена, но для нас историческая
последовательность останется в неприкосновенности, то что же мы
тогда исправляем?! Не будет ли это созданием нового человечества взамен
старого?
— Никто из нас сам не принимал участия в событиях прошлого. Для нас
они — всего лишь груз информации, как картины или книги. Мы существуем
благодаря этим событиям, но они — лишь информационная матрица, на
которой строится наше физическое существование. Фактически, Изолят и
капсула проникновения переводят эти события из физического времени в
виртуальное; реальные страдания и ошибки становятся страданиями и
ошибками, существующими лишь в модели, заданной нашей коллективной
памятью.
— А мы тем временем прописываем своими действиями новую модель
бытия? Тогда как вообще отличить реальность от нашего вымысла? Что вообще
существует, а что является простым плодом игры нашего воображения?!
— Какой дремучий, махровый идеализм! Игра нашего воображения, о
которой вы столь пренебрежительно отзываетесь, не просто существует; она
— часть материального бытия Вселенной, и притом часть наиболее сложная,
наиболее высокоорганизованная! Не будь воображения, уводящего разум
вдаль и вверх, где были бы мы все сейчас? Пасли бы овец, копали бы
землю кошкой-цапкой… и то вряд ли! Разум без воображения так же пуст и
мёртв, как сама Вселенная мертва и пуста без разума!
— Но позвольте: нельзя разрешать сознанию, не опирающемуся на неустанный
и кропотливый труд, так своевольно хозяйничать в мире материальных
вещей! Сперва мы получаем исправленную историю, а потом что —
исправленную физику? Астрономию? Биологию, в конце концов?! Мы можем
остаться в итоге без осознания понятия о необходимости, последовательности
поступков, понятия коллективного усилия, которое привело нас к
нынешнему благу!
— Нынешнее благо не идеально и не вечно; пройдёт время, и наше нынешнее
бытие будет казаться беспросветным ужасом, полным болезненного,
а главное, неосмысленного самоограничения. А от вашего понимания необходимости
недалеко и до оправдания самой концепции страдания: страдание,
мол, возвышает! Но это не так. Всякий страдавший знает, что возвышает
не страдание, а могучее, волевое преодоление породивших его обстоятельств;
безысходное страдание, напротив, становится мукой и разбивает
самые твёрдые сердца! Мы хотим разорвать две цепи разом: оковы материальной
необходимости для нас, и страдание, вызванное несовершенством
устройства разумной жизни — для тех, кто мог бы быть нашими предками.
Разве такое преодоление не возвышает сверх меры всякого, кто принимает
участие в нём?!
— В том-то и загвоздка: сверх меры! Мера нужна во всём, и в общественном
совершенствовании тоже… Человечество просто не готово к такому
уровню могущества.
— А, ну, это старая песня, и мы её слушать уже устали. То человечество
было не готово к всеобщему образованию, то к социализму, то к общественному
воспитанию детей, а вот теперь уже и к управлению собственной
судьбой не готово! А кто готов-то? Ареопаг старцев в белых хитонах?! Инопланетяне
с Альфы Девки, которые прилетят и наконец-то возьмут нашу
судьбу в свои руки?!
— А почему бы и не инопланетяне? Человечество — это жестокое и неразумное
дитя Вселенной; должны же найтись старые и мудрые расы, которые
придут к нам в критический час и отберут у нас наши опасные игрушки…
— Ах вы, либеральные демократы!
В такой перегретой обстановке Центр темпоральных исследований и открыл
прямую дискуссию о методах, целях и, главное, точке приложения
усилий «исторического десанта», направляемого на капсуле проникновения
прямиком в прошлое Земли. Пик дискуссии пришёлся на официальный выходной
день, и шесть миллиардов взрослых землян, оставив повседневные
заботы, приникли к приёмникам самых разных моделей, готовясь принять
участие в решении судеб всего мира. Доклады научных и общественных комиссий,
выступления групп активистов, стоявших на самых различных
платформах, должны были определить ход финальной стадии этого грандиозного
и, в самом прямом смысле слова, исторического эксперимента.
Как это часто случается в
