Георгий КУНАДЗЕ
ОДИССЕЯ АДМИРАЛА ШПЕЕ
Империя не хуже других
Созданная в 1871 году талантом и волей Бисмарка Германская империя опоздала к дележу колоний. Географическое расположение в центре Европы, между Россией и Францией, а также фактическая отрезанность от мирового океана делали ее классической континентальной державой, которой было, в сущности, некуда расширяться. Тем не менее это была именно империя с вечно неудовлетворенными амбициями и с развитым инстинктом экспансии. Неудивительно, поэтому, что с первых дней существования Германской империи идея приобретения заморских территорий пользовалась немалой популярностью у ее элиты. У Бисмарка, озабоченного укреплением позиций новой империи в Европе, эта «патриотическая» идея восторга не вызывала. Впрочем, решительно воспротивиться ее распространению он в силу ряда причин не мог.
К середине 80-х годов XIX века у Германии появились первые владения в Африке (Германские Юго-Западная и Восточная Африка, Германские Того и Камерун, Витуланл) и на Тихом Океане (Германская Новая Гвинея, Самоа, архипелаг Бисмарка, Каролинские, Марианские и Северные Соломоновы острова, остров Науру). Некоторые из этих территорий были приобретены правительством Германии у их прежних владельцев, в частности, у Испании. Другие – выкупили у туземных вождей состоятельные энтузиасты из числа подданных кайзера.
В своем первозданном виде большого хозяйственного значения эти владения не имели, но были, зато, сопряжены с серьезными проблемами. С одной стороны, обладание ими было чревато конфликтом с кем-то из великих колониальных держав, который мог вылиться в еще не нужную Германии войну в Европе. С другой стороны, в случае такой войны, заморские владения Германии, особенно, в Тихом океане, были бы несомненно потеряны: защитить их было объективно невозможно. Это хорошо понимали и Бисмарк, и первый кайзер Германской империи Вильгельм I.
Напротив, третий и последний кайзер – Вильгельм II – о таких глупостях задумывался, похоже, мало. Вздорный и тщеславный человек с множеством комплексов, он мечтал о великой империи под стать британской. Уже в годы его царствования, в 1897 году, Германия захватила свою первую (впрочем, и последнюю) колонию в Китае – портовый город Циндао с прилегавшими к нему территориями Шаньдунского полуострова. Удобная якорная стоянка и выгодное стратегическое расположение на западном побережье Желтого моря, побудили Берлин превратить Циндао в базу германского ВМФ, передав новую колонию под управление Имперского морского министерства. Город был окружен укреплениями, в нем разместили контингент морских пехотинцев. Также на Циндао базировалась крейсерская эскадра, в зону ответственности которой входили все германские владения на Тихом океане. Других соединений германского ВМФ за пределами Германии не было.
Беспризорные крейсера
Летом 1914 году в состав эскадры входили два больших броненосных крейсера («Шарнхорст» и «Гнейзенау»), три легких крейсера («Эмден», «Нюрнберг» и «Лейпциг»), четыре мореходные и три речные канонерские лодки, два эсминца и минный заградитель. Командовал эскадрой вице-адмирал граф Максимилиан фон Шпее. Все пять его крейсеров поддерживались в хорошем состоянии, а их экипажи были укомплектованы моряками регулярного флота. Самые сильные в боевом отношении корабли имели лучших специалистов во всех звеньях – от офицеров до рядовых матросов. Раз в год половина рядового состава эскадры подлежала ротации и переподготовке в Германии. Боевой дух моряков был высок, а их дисциплина образцовой. Эскадра была вполне боеспособна и в принципе ни в чем не уступала базировавшимся на Гонконг британским крейсерам, а французские и русские крейсера на Дальнем Востоке во всем превосходила. Тем не менее стратегическое положение германской эскадры в 1914 году было сложным. Потенциально серьезную угрозу для нее представляли корабли японского флота, присутствовавшего на Дальнем Востоке в полном составе. Приходилось считаться и с Австралией, чей флот только что получил новейший линейный крейсер, вооруженный 12-дюймовой артиллерией. Таким образом, наихудший сценарий развития событий, сулил германской эскадре неминуемую гибель на подступах к своей базе в Желтом море.
В конце июня 1914 года броненосные крейсера поодиночке вышли из Циндао в рутинный поход по германским владениям на Тихом океане. Соединившись в Нагасаки, они продолжили свой путь и уже в открытом море приняли две радиограммы из Берлина. Первая извещала об убийстве в Сараево наследника Австро-Венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. Вторая содержала расплывчатую директиву, предупреждавшую командующего эскадрой о резком росте напряженности в Европе и рекомендовавшую ему действовать «по обстановке». Фактически это означало, что, в случае войны в Европе, германская крейсерская эскадра будет предоставлена сама себе.
События развивались стремительно. 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии. В ответ на это приступила к мобилизации своей армии Россия, на что поспешила отреагировать Германия, объявившая войну ей (1 августа), Франции (3 августа) и Бельгии (4 августа). В этот же день (4 августа) Великобритания объявила войну Германии. Два дня спустя Австро-Венгрия объявила войну России, а Франция (11 августа) и Великобритания (12 августа) объявили войну Австро-Венгрии. Война охватила всю Европу.
Тем временем четыре крейсера адмирала Шпее («Шарнхорст», «Гнейзенау», «Эмден», «Нюрнберг») и девять транспортов 13 августа сосредоточились у острова Паган (Марианские острова). О возвращении в Циндао речи быть не могло: накануне было получено сообщение о враждебных намерениях Японии. События развивались именно по наихудшему для немцев сценарию. В таких условиях адмирал Шпее принял единственное возможное решение: идти через Тихий океан к берегам Чили, а оттуда, обойдя мыс Горн, через Атлантический океан пробиваться в Германию. По пути предполагалось наносить посильный ущерб коммерческому судоходству противника, но главной задачей было именно возвращение в Германию, хотя иллюзий относительно возможности ее выполнения адмирал Шпее не питал.
Отрядив один из легких крейсеров («Эмден») для действий в Индийском океане, эскадра Шпее 14 августа покинула воды Марианских островов и взяла курс к берегам Чили. Чуть ли не по пятам за ней шли японцы. 15 августа Япония предъявила Германии ультиматум, потребовав немедленного вывода ее вооруженных сил с территории Китая, то есть, по сути дела, капитуляции Циндао. 23 августа Япония объявила войну Германии, а днем раньше приступила к осаде Циндао, захватив его 7 сентября. 12 сентября японцы захватили Каролинские, а 29 сентября – Марианские острова. Вслед за этим Япония заключила соглашение с Австралией и Новой Зеландией о разделе всех тихоокеанских владений Германии. История германского колониализма на Тихом океане закончилась, по существу, не начавшись.
Бой у Коронеля
Плавание германской эскадры было долгим, избегая главных торговых путей, корабли шли экономическим ходом 10 узлов, с частыми остановками для перегрузки угля и припасов с сопровождавших их транспортов. Радиостанции броненосных крейсеров работали только на прием, легкий крейсер «Нюрнберг» осуществлял разведку. Режим радиомолчания был нарушен лишь однажды, в середине октября, на подходе к острову Пасхи, когда на связь с эскадрой неожиданно вышли легкие крейсера «Лейпциг» и «Дрезден». Первый крейсировал у западного побережья Северной Америки от Сан-Франциско до Галапагосских островов и связи с эскадрой не имел, а второй накануне войны базировался на Антильские острова, а с ее началом, спасаясь от преследования британских крейсеров, совершил переход на юг вдоль восточного побережья Южной Америки и в итоге вышел в Тихий океан. Рандеву состоялось у острова Пасхи, по счастью для немцев не имевшего радиосвязи с материком. В самом конце октября медленно продвигавшаяся на восток эскадра Шпее (два броненосных и три легких крейсера) находилась на расстоянии одного перехода от берегов Чили, где, рассредоточившись по нескольким портам, ее ожидали суда снабжения. 1 ноября с одного из них, грузившегося провизией в порту Коронеля, поступила радиограмма о заходе британского легкого крейсера.
К началу Первой мировой войны Великобритания располагала невиданной в истории военно-морской мощью – 23 линейных корабля-дредноута (8 в постройке), 9 линейных крейсеров (3 в постройке), 37 эскадренных броненосцев додредноутного типа, 34 броненосных крейсера и 32 легких крейсера (37 в постройке). Теоретически этих сил было достаточно для успешного выполнения всех мыслимых боевых задач одновременно. На практике же их на первых порах не хватало. Все находившиеся в строю дредноуты и линейные крейсера с приданными им крейсерами и эсминцами в составе так называемого «Большого флота» (флота метрополии) были сосредоточены в своей главной базе Скапа-Флоу на Оркнейских островах в Северном море. В ожидании решающего сражения с германским «Флотом открытого моря» отвлекать корабли «Большого флота» на выполнение боевых задач на других театрах считалось крайне нежелательным. Остальные корабли были задействованы в боевом охранении морских перевозок – кадровых и добровольческих армейских дивизий из Индии, Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африки, а также стратегического сырья и продовольствия. Военно-морское присутствие Великобритании во всех других районах мира осуществлялось силами старых эскадренных броненосцев и крейсеров постройки конца XIX - начала XX века, многие из которых состояли в резерве или ожидали разборки на металл. Экипажи этих кораблей были в основном укомплектованы резервистами.
Воды западного побережья Южной Америки рассматривались британским Адмиралтейством как один из наименее приоритетных театров боевых действий и, соответственно, обеспечивалась кораблями по остаточному принципу. Появление в Тихом океане беспризорных германских крейсеров было воспринято Лондоном довольно спокойно. Силы вражеской эскадры не преувеличивались, а беспокойство вызывала разве что возможность ее прорыва в Атлантику. Для предотвращения такого сценария была назначена эскадра контр-адмирала Кристофера Крэдока, состоявшая из старых броненосных крейсеров «Гуд хоуп» и «Монмут», легкого крейсера («Глазго»), вспомогательного крейсера «Отранто» и приданного ей в качестве усиления старого эскадренного броненосца «Канопус». Еще один броненосный крейсер («Дефенс»), вполне современный корабль с сильной артиллерией, адмиралу Крэдоку обещали, но так и не выделили. Базировалась британская эскадра на Фолклендские острова, выходя оттуда на боевое патрулирование к западному побережью Южной Америки.
Легкий крейсер «Глазго», отправленный адмиралом Крэдоком на разведку, как раз и обнаружило немецкое судно снабжения на рейде Коронеля. Впервые с момента выхода из Циндао эскадре Шпее представилась возможность войти в соприкосновение с боевым кораблем противника. Решив ее не упустить, немецкий адмирал увеличил ход до полного и направился к Коронелю с двумя броненосными и одним легким крейсером. К своему удивлению вместо одного легкого крейсера он увидел всю британскую эскадру. Встреча с главными силами эскадры Шпее стала неожиданностью и для британского адмирала: командир вернувшегося из Коронеля «Глазго» сообщил ему только о легком крейсере «Лейпциг», замеченном наблюдателями с берега.
Обстановка еще позволяла обоим адмиралам уклониться от боя. У каждого из них имелись для этого свои причины. У Шпее их было меньше, у Крэдока – больше.
Адмирал Шпее не мог не понимать, что, вступая в бой с большим кораблями, он рисковал получить повреждения, исправить которые вдали от своей базы не удастся. В этом случае поход эскадры закончился бы провалом: поврежденные корабли пришлось бы затопить. Таким образом, германская эскадра должна была не просто одолеть противника, но полностью подавить его артиллерию в самом начале боя.
В свою очередь, адмирал Крэдок вполне сознавал, что его корабли уступают немецким практически во всем. Вступивший в строй тринадцать лет назад броненосный крейсер «Гуд хоуп» стал ответом на русские океанские крейсера «Россия» и «Громобой». Ответом крайне неудачным. Британский корабль не отличался высокими мореходными качествами: чрезмерно длинный и низкобортный он был подвержен сильной боковой качке, плохо слушался руля. Половина его 6-дюймовых орудий располагалась в батареях слишком низко над водой и не могла стрелять даже при среднем волнении. 9,2-дюймовых орудий главного калибра имелось только два, вместо стандартных четырех, броневая защита была недостаточно надежна, а в оконечностях отсутствовала вовсе. Второй броненосный крейсер «Монмут», вооруженный только 6-дюймовыми орудиями, был еще менее удачным. Под какие задачи его строили, так и осталось загадкой. Кроме того, экипажи обоих британских кораблей состояли из резервистов.
Напротив, броненосные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», пусть даже и немного морально устаревшие, были отличными кораблями, построенными для эскадренного боя в открытом море. Они были очень устойчивы на высокой волне, несли по восемь 8-орудий в двух башнях и казематах на верхней палубе, которые могли вести огонь в любых условиях. Бортовой залп орудий главного калибра двух германских крейсеров был примерно в пять раз мощнее, чем у их британских оппонентов.
Вступив в бой с таким противником, британская эскадра была, в сущности, обречена на поражение. Но адмирал Крэдок принял бой, в результате которого оба его корабля погибли, не нанеся кораблям Шпее даже минимального ущерба. Чем руководствовался британский адмирал, о чем он думал, идя на смерть, неизвестно: у мёртвого не спросишь. Можно вспомнить о существующем в британском флоте со времен великого адмирала Нельсона неписанном правиле – никогда не уклоняться от боя с любым, сколь угодно сильным противником. Можно привести и другую, более «приземленную» версию.
4 августа 1914 года британский контр-адмирал Эрнест Трубридж, командуя эскадрой из четырех броненосных крейсеров в Средиземном море, уклонился от боя с германским линейным крейсером «Гебен» и позволил ему добраться да Черноморских проливов, что привело к вступлению Турции в войну на стороне Германии. Поступив таким образом, Трубридж действовал в соответствии с инструкцией Адмиралтейства, не рекомендовавшего вступать в бой с превосходящими силами противника. Тем не менее, Трубридж был обвинен в нарушении присяги и предан суду военного трибунала.
Это событие широко обсуждалось на британском флоте и, вероятно, повлияло на решение адмирала Крэдока принять бой с германской эскадрой. 9 ноября военный трибунал полностью оправдал Трубриджа, но Крэдок об этом уже не узнал. Впрочем, если бы и узнал, то, скорее всего, не изменил бы своего решения. Ведь оправданный трибуналом адмирал Трубридж был все равно осужден британским общественным мнением и закончил свою флотскую службу на второстепенных береговых должностях. Большего позора для британского морского офицера быть не могло.
О самом бое у Коронеля сказать почти нечего. Имея преимущество в скорости, адмирал Шпее дождался, когда лучи заходящего солнца подсветят силуэты британских кораблей, а его собственные корабли сольются с берегом. Точно рассчитав время и направление ветра, германские корабли открыли огонь с дистанции, недоступной для 6-дюймовых орудий англичан. Дуэль двух тяжелых британских орудий с двенадцатью немецкими быстро превратилась в избиение. Немецкие залпы следовали с интервалом в 15 секунд, английские – в 50. Флагман британской эскадры - «Гуд хоуп» - был накрыт по науке, третьим залпом, его носовая 9,2-дюймовая башня вышла из строя, огромный пожар охватил надстройки, огонь быстро добрался до артиллерийских погребов, раздался страшный взрыв, и корабль исчез с поверхности моря со всем экипажем. Всё было кончено за 20 минут. Второй британский корабль - «Монмут» - лишился практически всей артиллерии и потерял управление. Добить его досталось легкому крейсеру «Нюрнберг». В отличие от своего флагмана, «Монмут» погружался медленно, и многие члены его команды успели прыгнуть в воду. Спасать их немцы не стали, сочтя волнение слишком сильным. Впрочем, по воспоминаниям очевидцев, многие на «Нюрнберге» выражали англичанам сочувствие. «У немцев доброе сердце», - записал по этому поводу в своем дневнике старший офицер «Гнейзенау».
Вместе с адмиралом Крэдоком на двух британских кораблях погибли 1560 офицеров и матросов. На пяти германских кораблях оказалось всего двое раненых.
Легкий крейсер «Глазго» и вспомогательный крейсер «Отранто» спаслись бегством, а старый эскадренный броненосец «Канопус», имевший всего 13 узлов хода, до места сражения добраться не успел.
Последний парад
Покончив с британскими кораблями, эскадра Шпее 3 ноября триумфально пришла в чилийский порт Вальпараисо, где ее встретили восторженные толпы этнических немцев, перебравшихся в Чили во второй половине прошлого века. Адмирал Шпее и офицеры его эскадры были почетными гостями на торжественном обеде в городском Германском клубе, свободных от вахты моряков наперебой приглашали в гости немецкие семьи. Повинуясь патриотическому порыву, не менее ста местных немцев обратились к адмиралу с просьбой зачислить их на эскадру в качестве добровольцев, некоторых из них приняли на службу.
Впрочем, сам адмирал был сдержан и не весел. И даже отказался принять роскошный букет цветов, заметив: «Они пригодятся на моей могиле». Как опытный флотоводец адмирал Шпее хорошо понимал, что, обнаружив себя, его эскадра потеряла надежду дойти до Германии без нового боя. Так и случилось.
Как и любая большая организация британский флот имел сложный аппарат управления. Решения принимались долго, с соблюдением всех процедурных формальностей и, нередко, носили отпечаток внутриведомственных интриг и межличностных конфликтов. Впрочем, в чрезвычайных ситуациях к делу подключались политики, и тогда колеса бюрократической машины начинали вращаться быстрее.
До самого боя у Коронеля скитания германских крейсеров в Тихом океане воспринимались в британском Адмиралтействе как не самая большая проблема. Куда больше беспокойства вызывал легкий крейсер «Эмден», активно действовавший на торговых путях в Индийском океане. А эскадра Шпее торговых путей избегала, шла себе где-то стороной и никого не трогала. Все изменилось 4 ноября. В 7 часов утра первые сообщения о гибели эскадры Крэдока достигли Лондона. Они сразу получили очень широкий общественный и политический резонанс. Задача была ясна: германскую эскадру требовалось обнаружить и уничтожить любой ценой. В спешном порядке было принято политическое решение направить в Южную Атлантику линейные крейсера «Инвинсибл» и «Инфлексибл» из состава «Большого флота».
Они принадлежали к первой серии кораблей нового класса, созданных на основе технического задания, разработанного выдающимся флотским реформатором адмиралом Джоном (Джеки) Фишером. Этот неугомонный человек был, казалось, рожден для опровержения старых истин. Не будучи ни гениальным мыслителем, ни великим флотоводцем, он обладал редкой способностью воплощать в жизнь новые идеи, заражая окружающих своим энтузиазмом. Идея боевого корабля с единым главным калибром артиллерии (all-big-gun ship) родилась в начале ХХ века в Италии и понимания поначалу не встретила. В то время считалось, что «сбалансированное» вооружение корабля должно состоять из орудий двух главных калибров. Это затрудняло управление огнем, а, главное, ограничивало количество тяжелых орудий, от которых и зависел успех в бою с кораблями того же класса. За дело взялся Фишер, и родился революционный проект «дредноута», линейного корабля, вооруженного десятью двенадцатью 12-дюймовыми орудиями вместо стандартных четырех. Первые паротурбинные силовые установки, более легкие и мощные, чем стандартные паровые двигатели тройного расширения, тоже появились на британских кораблях во многом благодаря усилиям Фишера. Впоследствии именно Фишер добился полного перехода турбинных кораблей с угля на жидкое топливо. Звёздным часом Фишера стала революционная концепция линейного крейсера, обладавшего вооружением линкора и скоростью крейсера. Достигнуто это было за счет отказа от тяжелого бронирования, что многим казалось ересью. Но Фишер стоял на своем: линейный крейсер не предназначен для эскадренного боя, он должен быть сильнее стандартного броненосного крейсера и быстрее линкора, а потому в тяжелом бронировании не нуждается. Так родился класс линейных крейсеров, впервые доказавших свою эффективность во время охоты на эскадру Шпее.
(Справедливости ради следует сказать, что впоследствии Фишер довел свою идею до абсурда, предложив проект линейного крейсера со сверхмощной артиллерией и вообще без броневой защиты. Да и сами линейные крейсера довольно быстро сошли со сцены, уступив место быстроходным линкорам и авианосцам.)
Всего через шесть часов с момента поступления сообщения о гибели эскадры Крэдока командующий «Большим флотом» получил приказ Адмиралтейства о приведении линейных крейсеров «Инвинсибл» и «Инфлексибл» в готовность к заграничному походу. Вечером следующего дня корабли вышли из базы и утром 8 ноября прибыли в Плимут, где были немедленно введены в сухие доки для очистки их подводной части и профилактики всех механизмов. Волевым решением Первого лорда Адмиралтейства (морского министра) Уинстона Черчилля дата отплытия была назначена на 11 ноября.
При выборе командующего новым соединением не обошлось без бюрократического сведения счетов. Только что ставший Первым морским лордом (главкомом) адмирал Фишер назначил на этот пост начальника штаба Адмиралтейства вице-адмирала Фредерика Старди, от которого хотел избавиться по причине давней неприязни. В большом деле всегда есть место мелким интригам.
Строго в назначенный срок линейные крейсера вышли из Плимута и взяли курс на Фолклендские острова. Через 26 дней, пройдя 7 тысяч морских миль (около 13 тысяч километров) в режиме полного радиомолчания, корабли Старди транзитом через острова Абролхос прибыли в Порт-Стэнли на Фолклендах. Невероятно, но факт: их поход через полмира с несколькими остановками для погрузки угля удалось сохранить в тайне от немцев. Это, в итоге, сыграло решающую роль в успехе всей операции.
Вступив в командование новой эскадрой, в которую помимо двух линейных крейсеров вошли три броненосных и два легких крейсера, стянутые из ближайших баз, адмирал Старди не знал, что предпринять. Поиск эскадры Шпее обещал быть долгим и трудным. К тому же британский адмирал, несмотря на свое высокое звание, не имел большого опыта командования соединениями кораблей и был, в сущности, скорее штабистом, чем флотоводцем. И тут ему улыбнулась удача: зверь сам прибежал на ловца.
До сих пор непонятно, почему, разгромив британскую эскадру, адмирал Шпее не продолжил свой путь к мысу Горн немедленно. На тысячи миль вокруг не было никого, кто мог бы ему помешать. Простая логика подсказывала, что как только весть о гибели кораблей Крэдока достигнет Лондона, Адмиралтейство направит на поиски немцев крупные силы. Опасность возрастала с каждым днем, но, объективно говоря, для прибытия британской «миссии возмездия» в Южную Атлантику требовалась не меньше месяца. За это время эскадра Шпее успела бы пройти значительную часть пути домой. Найти ее было бы очень непросто. Однако, Шпее не спешил.
В соответствии с законами о нейтралитете, его корабли могли оставаться на рейде Вальпараисо не больше 24 часов. Но покинув его, они бросили якорь в пустынной бухте неподалеку, где простояли около двух недель. Броненосные крейсера грузились углем и провизией с сопровождавших эскадру транспортов, а легкие крейсера по очереди заходили в Вальпараисо за последними новостями и телеграфными сообщениями из Берлина. Кроме того, легкие крейсера охраняли якорную стоянку эскадры и осуществляли патрулирование в прилегающих к ней районах океана, время от времени перехватывая суда снабжения эскадры Крэдока. Англичанам их груз был больше не нужен, а немцам очень пригодился.
В целом же положение эскадры было крайне тревожным. С одной стороны, она не испытывала недостатка в угле и провианте, корабли были в хорошем состоянии, а мелкие поломки устранялись без проблем. Боевой дух экипажей был по-прежнему же высок. С другой стороны, в бою у Коронеля броненосные крейсера израсходовали половину своего боезапаса. Еще один бой такой же интенсивности, и их артиллерийские погреба опустеют. Эскадра станет беззащитной.
После долгих и тягостных размышлений адмирал Шпее объявил командирам кораблей о своем намерении полностью отказаться от операций на морских коммуникациях противника и, обогнув мыс Горн, по возможности скрытно идти в Германию, сберегая снаряды, которые неминуемо понадобятся при прорыве британской блокады в Северном море.
Через несколько дней легкий крейсер «Лейпциг», посланный адмиралом в Вальпараисо, доставил ему шифрованную телеграмму из Главного морского штаба, отправленную еще до боя у Коронеля. Содержавшиеся в ней рекомендации полностью совпадали с намерениями самого адмирала. Оставалось обдумать план действий после выхода в Атлантику.
Где находятся британские корабли, Шпее не знал. По последней информации, полученной 15 ноября, три британских броненосных крейсера были замечены в водах Ла-Платы, то есть примерно в тысяче морских миль от Фолклендских островов, а сам Порт-Стэнли был пуст. Насколько верна эта информация, было неизвестно, но искушение атаковать главный город Фолклендов оказалось слишком велико. 6 декабря, когда эскадра уже вышла в Атлантику, адмирал созвал совещание командиров кораблей, на котором поделился своим намерением совершить набег на Порт-Стэнли. Большинство командиров было против, но Шпее уже принял решение.
План операции предусматривал, что броненосный крейсер «Гнейзенау» и легкий крейсер «Нюрнберг» подойдут к Порту-Стэнли и, в случае отсутствия британских кораблей, войдут в бухту и высадят десант. На берегу немцы предполагали уничтожить радиостанцию, крупнейший в Атлантике узел связи британского флота, привести в негодность портовое оборудование и поджечь угольные склады. Кроме того, они надеялись захватить в плен губернатора Фолклендов, чтобы затем доставить его в Берлин. Тем временем остальные корабли эскадры должны были оставаться на горизонте, на расстоянии прямой видимости.
На рассвете 8 декабря «Гнейзенау» и «Нюрнберг» приблизились к входу в бухту. К своему изумлению немцы увидели буквально лес мачт боевых кораблей, среди которых выделялись характерные трехногие мачты дредноутов. Это были корабли эскадры Старди, только накануне вечером прибывшие в Порт-Стэнли для погрузки угля перед выходом на патрулирование восточного побережья Южной Америки. Днем раньше их еще не было, днем позже – не было бы уже. Проще говоря, для набега на Порт-Стэнли немцы выбрали тот единственный день, когда там находились британские корабли.
Бой стал неизбежен: уйти от быстроходных линейных крейсеров германские корабли никак не могли. Исход же боя был предопределен огромным превосходством англичан в огневой мощи. Впрочем, настичь германские крейсера англичане сумели лишь к полудню, а потопили после долгого пятичасового боя. Такой результат противостояния британских линейных крейсеров и германских броненосных крейсеров следует считать большим достижением последних.
«Шарнхорст» погиб со всем экипажем, а «Гнейзенау» погружался медленно, 187 членов его экипажа англичане подобрали из воды. Легкие крейсера «Лейпциг» и «Нюрнберг» были потоплены британскими броненосными крейсерами после долгой погони, а легкий крейсер «Дрезден» сумел уйти обратно в Тихий океан, где был уничтожен много позже. До конца Первой мировой войны германские крейсера больше не появлялись на морских коммуникациях противника. Эстафету у них приняли подводные лодки, в силу объективных причин действовавшие в основном на сравнительно небольшом удалении от своих берегов.
Четверть века спустя там же в Южной Атлантике британские крейсера вновь вышли на охоту за германским кораблем, действовавшим на их морских коммуникациях. И вновь добились успеха только ценой огромных усилий своих моряков. Мрачного символизма всему случившемуся добавляло и то, что уничтоженный ими германский корабль носил имя адмирала Шпее. Но это уже совсем другая история.
