трибуну, то полетят новые головы. В этот раз получилось наоборот – Дантон убил себя добром. Хотел обратиться с миром, а получил смертный приговор. Ты не представляешь, как будут смеяться в Аду.
– Это возмездие, – прошептал Дантон, – Я понял, всех нас изначально ожидала смерть на эшафоте. Чем больше мы отправляли туда людей, тем ближе была наша смерть.
– Вы сами себя обрекли на возмездие. И сами его исполняли. Вспомни – всех, кто казнил короля и его семью, тысячи мужчин и женщин, только за то, что они носили титулы, – отправили им вослед на эшафот, свои же товарищи. Одного за другим вы казните друг друга, даже не задумываясь – кто будет следующий. И лишь когда вас заключают сюда, некоторые прозревают.
Легат замолчал. Дантон стоял раздавленный услышанным. Наконец он с усилием вскинул голову.
– Пусть я погибну. Но зато мы сделали величайшее дело – свергли тирана, дали людям свободу.
– Свободу? Свободу убивать и умирать. Посмотри! Они все так же голодны и раздеты. Как были нищими, так и остались. Старых господ сменили другие. Ничего нового. Просто вы получили возможность судить вчерашних хозяев и веселить чернь гильотиной. Ты и твои товарищи прекрасно знаете, что если остановитесь, то эта чернь вас самих потащит на эшафот. Вы боитесь этой черни сорвавшейся с цепи. Вот и устраиваете жертвоприношения для неё. А заодно сводите счеты между собой. Но настанет день и чернь сама преподнесёт корону тому, кто задушит революцию.
Дантон вскинул голову, он старался не показать своей растерянности.
– Время рассудит нас. История прославит наши имена.
Череп вновь хмыкнул.
– Слава – штука преходящая. Лучше подумай о том, что ждёт тебя за порогом.
Легат, не глядя на узника, прошёл к выходу и вышел сквозь дверь.
Толпа бесновалась и неистовствовала. Дантона подвели к гильотине, повалили… Он ещё успел прокричать им свою фразу о Сатурне. Тяжёлое лезвие с зловещим шелестом ринулось вниз. Прачки взревели, пожирая глазами зрелище того, как конвульсивно дергается тело, как кровь хлынула из шеи… Палач достал голову из корзины и показал площади. И никто не видел, как спешился с мглисто-черного коня высокий Всадник в черном струящемся плаще, поднялся на эшафот, и, подойдя к телу, привычно вынул из ножен меч.
Взмахом клинка отсёк нить и не обращая внимания на казнённого, взлетел в седло.
Дантон, покинув тело, стоял и тоскливо смотрел вокруг. За спинами собравшейся толпы, он вдруг увидел всех, кого некогда отправил на плаху. Они стояли, высоко подняв в руках свои головы, чтобы лучше видеть его. Мужчины, женщины, дети… Они смотрели и улыбались ему. Укоризненно. И страх объял Дантона.
Стрингер.