Естественно, о конкурсе решили не распространяться: мало ли, журналистика – факультет партийный, более того, сам Ю. Евтушик – член КПСС. Однако слух вскоре пошел. Как мы установили, источником был один из участников В. Рубчак. Причем, оставаясь патриотом комнаты №33, он нашептал на ухо другим, что держал-де победитель …пудовую гирю. Навесив оную не с краю, а у корневища.
Опровергать ложь – молодость! – тогда не стал. А дальше все забылось.
Чтобы всплыть на поверхность через четверть века в столичной мэрии. Где слух, наконец, и был опровергнут, что называется, из первых уст.
Сплетня 3. Признавайся: жену задушил?!
(1973 год; г. Киев, УССР)
При помощи товарища, закончившего учебу раньше и оставшегося работать в профкоме университета, Петра Шляхтуна удалось попасть в студенческий профилакторий. За символическую плату там три раза отменно кормили.
А поскольку я уже был женат, нам выделили палату на двоих – о чем еще можно мечтать?!
Но поскольку мы учились в разные смены (Надежда – в первую, а я – во вторую), то встречались мы только поздним вечером. Да отводили душу на выходных или когда один из нас прогуливал лекции.
В тот день супруга с утра уехала на занятия, а я стал что-то конспектировать (случалось и такое).
Вдруг стук в дверь. Открываю.
На пороге – заведующий профилакторием, главный врач и сзади – уборщица. Не могу взять в толк: по какому такому торжественному случаю ко мне столь представительный и в то же время чрезвычайно разношерстный отряд?
– Что вы здесь делаете? – суровым голосом, не предвещающим ничего хорошего, спрашивает зав.
– Ничего, – отвечаю, не поняв сути вопроса.
– Совсем ничего?! – уточняет главврач.
– Не то чтобы, – вовсе теряюсь я. – Вот конспектирую…
– А супруга где?
– На занятиях, – еще меньше понимаю я.
– Зайти разрешите?
– Пожалуйста!
Мужики заходят в палату, а уборщица - как бы не рискует. Обведя крохотную комнату пытливым взглядом, заведующий вдруг наклоняется и… заглядывает под кровать. Сначала – под одну, потом под вторую.
Сказать, что я в шоке, – значит, не сказать ничего. Даже дар речи, кажется, потерял.
– А кто у вас, извините, пять минут назад тут так стонал?!
И тут до меня доходит. Дело в том, что я имею странную, но многолетнюю привычку. Когда пишу, обязательно пою. Точнее, как говорят украинцы, «мугычу». А поскольку господь меня слухом обделил, а силой голоса вознаградил, то это самое «мугыканье» обычно слышно едва не за квартал.
Уборщица, моющая коридор, услышав подобные «рулады», решила, что в комнате кого-то душат. И, проявив бдительность, поспешила донести свою нездоровую сплетню начальству.
Сплетня 4. Полтинники - лопатой
(1976 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)
Старший брат моей матери Николай Бондаренко прожил отведенный ему срок записным приколистом! Женился шесть или семь раз. Если бухал, то – чтобы застолье непременно сменить на подстолье.
А приврать уж был мастак – не приведи господи! И, самое невероятное, говорил так убедительно, что ему, человеку, не умеющему не то, что читать - расписаться, верили и люди с высшим образованием.
Как-то я, приехав в очередной раз к родителям на побывку (был студентом), где-то на третий день удивился:
- А что это Антоновича не видно?
На что мать, опустив очи долу, ответила:
- Отец его выгнал и сказал, чтобы больше его ноги у нас не было.
- Почему?
- На заводе в перерыве завели разговор о взрослых детях. То да се. И вдруг кто-то из женщин отцу говорит: «А что тебе, Миша, печалиться – сынка-то твоего Николай Бондаренко выучил».
Он, конечно, взбеленился: сам знаешь, какой всю жизнь пахарь – по две смены ежесуточно тянет. Не знаю, в каком ключе беседа пошла дальше, но отцу прозвучавшее аргументировали …утверждениями дядьки Николая. Мол, эту новость все давно знают, только до нас она не доходила. А он как-то на утверждение, что Сухомозские, вон, как жилы рвали, лишь бы сын получил высшее образование, удивился: «Какие жилы? Его выучил я!» На чье-то возражение не говорить лишнего, возмутился: «У меня денег таких не было? Да у меня чердак до сих пор полтинниками завален – беру лопату, лезу и черпаю, когда хочу и сколько хочу».
И, представь себе, ему верят!
- Не может быть! – воскликнул я. – Если бы речь шла о бумажных деньгах, спрятанных где-то под стрехой – ладно бы. А то – полтинники…
Лет через двадцать, когда уже не было в живых отца, я
