что ты должен уйти, чтобы не смущать нас и не туманить нам разум необъяснимыми вещами.
"These things thou speakest of be shadows," Koogah took up the strain.
- Все вещи, о которых ты говорил, - это тени, -подхватил Кугах.
"From the shadow-world thou hast brought them, and to the shadow-world thou must return them.
- Ты принес их из мира теней и в мир теней должен возвратить их.
Thy bidarka be ready, and the tribespeople wait.
Твоя байдарка готова, и люди племени ждут.
They may not sleep until thou art gone."
Они не уснут спокойно, пока ты не уйдешь.
Nam-Bok was perplexed, but hearkened to the voice of the head man.
Нам-Бок растерянно смотрел на старшину, но не перебивал его.
"If thou art Nam-Bok," Opee-Kwan was saying, "thou art a fearful and most wonderful liar; if thou art the shadow of Nam-Bok, then thou speakest of shadows, concerning which it is not good that living men have knowledge.
- Если ты Нам-Бок, - говорил Опи-Куон, - то ты поразительный и опасный лжец; если ты тень Нам-Бока, то ты говорил о тенях, а живым людям не годится знать то, что касается теней.
This great village thou hast spoken of we deem the village of shadows.
Мы думаем, что большое селение, о котором ты нам рассказал, - это жилище теней.
Therein flutter the souls of the dead; for the dead be many and the living few.
Там витают души мертвых; ибо мертвых много, а живых мало.
The dead do not come back.
Мертвые не возвращаются.
Never have the dead come back-save thou with thy wonder-tales.
Ни один мертвый еще не вернулся, ты первый с твоими удивительными рассказами.
It is not meet that the dead come back, and should we permit it, great trouble may be our portion."
Не подобает мертвым возвращаться, и если мы это допустим, нам грозит большая беда.
Nam-Bok knew his people well and was aware that the voice of the council was supreme.
Нам-Бок хорошо знал свой народ и понимал, что решение совета непреложно.
So he allowed himself to be led down to the water's edge, where he was put aboard his bidarka and a paddle thrust into his hand.
Поэтому он покорно пошел к берегу, где его посадили в байдарку и в руку сунули весло.
A stray wildfowl honked somewhere to seaward, and the surf broke limply and hollowly on the sand.
Отбившийся от стаи дикий гусь одиноко кричал где-то над морем, и волны с глухим плеском накатывались на песок.
A dim twilight brooded over land and water, and in the north the sun smouldered, vague and troubled, and draped about with blood-red mists.
Мутные сумерки нависли над землей и водою, а на севере слабо тлело тусклое солнце, окутанное кроваво-красным туманом.
The gulls were flying low.
Чайки летали низко.
The off-shore wind blew keen and chill, and the black-massed clouds behind it gave promise of bitter weather.
Дул резкий и холодный береговой ветер, и черные, клубящиеся тучи предвещали непогоду.
"Out of the sea thou earnest," Opee-Kwan chanted oracularly, "and back into the sea thou goest.
- Из моря ты вышел, - точно произнося заклинание, нараспев проговорил Опи-Куон, - и обратно в море уходишь.
Thus is balance achieved and all things brought to law."
Так восстановится равновесие вещей и все придет в законный порядок.
Bask-Wah-Wan limped to the froth-mark and cried,
Баск-Ва-Ван, прихрамывая, подошла поближе и закричала:
"I bless thee, Nam-Bok, for that thou remembered me."
- Благословляю тебя, Нам-Бок, ибо ты вспомнил меня!
But Koogah, shoving Nam-Bok clear or the beach, tore the shawl from her shoulders and flung it into the bidarka.
Но Кугах, оттолкнув байдарку от берега, сорвал шаль с плеч старухи и кинул ее Нам-Боку.
"It is cold in the long nights," she wailed; "and the frost is prone to nip old bones."
- Мне холодно в долгие зимние ночи, - жалобно простонала она, - мороз так и пробирает старые кости.
"The thing is a shadow," the bone-scratcher answered, "and shadows cannot keep thee warm."
- Эта вещь - тень, - ответил резчик, - а тень тебя не согреет.
Nam-Bok stood up that his voice might carry.
Нам-Бок встал, чтобы ветер донес его слова до нее.
"O Bask-Wah-Wan, mother that bore me!" he called.
- О Баск-Ва-Ван, мать, родившая меня! -воскликнул он.
"Listen to the words of Nam-Bok, thy son.
- Слушай слова Нам-Бока, твоего сына.
There be room in his bidarka for two, and he would that thou earnest with him.
В байдарке хватит места для двоих, и он хочет, чтобы ты ушла с ним.
For his journey is to where there are fish and oil in plenty.
Там, куда он держит путь, вдоволь и рыбы и жира.
There the frost comes not, and life is easy, and the things of iron do the work of men.
Мороз туда не приходит, и жизнь там легка, и железные вещи работают на человека.
Wilt thou come, O Bask-Wah-Wan?"
Пойдем со мной, о Баск-Ва-Ван!
She debated a moment, while the bidarka drifted swiftly from her, then raised her voice to a quavering treble.
Она колебалась, а байдарку тем временем относило от берега; тогда, собрав силы, она крикнула высоким, дребезжащим голосом:
"I am old, Nam-Bok, and soon I shall pass down among the shadows.
- Я стара, Нам-Бок, и скоро отойду в жилище теней.
But I have no wish to go before my time.
Но мне не хочется уходить раньше, чем пришел мой срок.
I am old, Nam-Bok, and I am afraid."
Я стара, Нам-Бок, и мне страшно.
A shaft of light shot across the dim-lit sea and wrapped boat and man in a splendor of red and gold.
Луч света брызнул на сумрачное море и озарил лодку и человека сиянием пурпура и золота.
Then a hush fell upon the fisherfolk, and only was Рыбаки притихли, и только слышался шум ветра heard the moan of the off-shore wind and the cries of да крики низко летавших чаек, the gulls flying low in the air.
