доминировала в характере По. Он существовал в «симбиозе» с сумеречным миром — «сумерки сознания» стимулировали развитие художественного мира. В то же время По был рационалистом: щедро черпая в «снах наяву», в «особых настроениях ума», он (прежде всего в зрелые годы) выстраивал свои сюжеты математически скрупулезно, заранее просчитывая эффект своего произведения.
Единственное, что По не сумел «выстроить» (хотя и очень пытался), — собственную судьбу. Почему так случилось — читатель найдет ответ в книге.
Пусть не удивляет структура книги. Жизнь Эдгара По (как и любая!) сюжетна: в ней есть и экспозиция, включающая предысторию, детские и подростковые годы, есть «завязка» и развитие сюжета, имеются кульминация и неизбежная «развязка». Всё как в литературном произведении. Только сюжет этот вмещает судьбу реального человека — писателя по имени Эдгар Аллан По.
ПРЕДЫСТОРИЯ
«Актриса не может составить счастья своим детям…»
В год, когда в городе Бостоне, штат Массачусетс, родился Эдгар По, в далеком от Америки английском Бирмингеме вышли мемуары известной английской актрисы Энн Холбрук. Она писала:
«Актриса не может составить счастья своим детям… Разгоряченная сценой, охваченная страстями, она несет их с собой, к малышам, и, вместо того, чтобы окружить их покоем, теплом и лаской, выплескивает на них возбуждение, раздражение и желчь… добавьте к этому неизбежные переезды, неприкаянность, и так постоянно — из месяца в месяц, в любое время года».
Что заставило мисс Холбрук, блиставшую на столичной и провинциальной сцене в 70–90-е годы XVIII столетия, написать эти слова? Собственная бездетность? Искреннее сострадание к актерским семьям, которых она немало повидала на своем веку? Скорее всего и то и другое. Была ли среди тех малышей, кому сочувствовала британская прима, маленькая Элизабет Арнольд — дочка заурядной (во всяком случае, одной из многих!) коллеги знаменитой театральной мисс? Вполне возможно, ведь они играли в одно время, на одних подмостках и могли встречаться за кулисами «Ковент-Гарден» и «Друри-Лейн» и даже участвовать в общих постановках. Во всяком случае, и тот и другой театры числятся в послужном списке обеих: блистательной мисс Холбрук и малоизвестной Элизабет Смит, в замужестве Арнольд. Таким образом, первая вполне могла наблюдать и за игрой второй, и за неприкаянностью ее дитя.
Впрочем, не так важно, почему именно написала эти слова знаменитая английская актриса XVIII столетия. Важнее другое: их вполне можно адресовать бабушке и матери великого поэта. О них, как, вероятно, догадался читатель, и пойдет речь.
Мисс Элизабет Смит — родом из актерской семьи. Ее отец, Уильям Смит, служил в знаменитом Королевском театре «Друри-Лейн». На его подмостки впервые ступила и она. Понятно, что точная дата ее появления на сцене (как, впрочем, роль и название постановки) — за незначительностью события — не может быть известна. С большой долей вероятности мы можем лишь предположить, что произошло это в начале 1780-х годов, когда юной актрисе было лет десять или одиннадцать: в таком возрасте (а кто-то и раньше) обычно и выходили на сцену дети из актерских семей той эпохи. Известно, однако, что ее первый успех (и, видимо, первая крупная роль) относится к 1791 году. В ту пору ей минуло уже девятнадцать или двадцать. Она исполняла вокальную партию в популярной тогда комической опере сэра Генри Дадли «Лесной житель». Позднее (и с успехом) она пела и в других постановках модных тогда авторов: в «Златовласке» Джона Фишера, в «Деве с мельницы» Айзека Биккерстаффа, «Андалузском замке» Джона О’Киффа[5] и многих других. Обладала ли она выдающимися вокальными данными? Едва ли. Впрочем, жанр «комической оперы», что сродни современным оперетте и мюзиклу, и не предъявлял особенных требований к вокалистке. Главное, чтобы она была миловидна и имела приятный тембр голоса. Все это у Элизабет Смит, несомненно, было, и постепенно от ролей второго плана она поднималась к ведущим партиям.
Пусть не самая громкая, но какая-то известность к ней пришла, когда она уже давно перестала быть мисс и стала матерью. Сохранилась запись в приходской книге лондонской церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер, которая гласит:
«Генри Арнольд и Элизабет Смит, оба прихожане этого храма, обвенчаны мною, настоятелем, преподобным Питтом, в его стенах 18 мая 1784 года…»[6]
Следовательно, супругой некоего Генри Арнольда начинающая актриса стала в весьма юном возрасте: на момент бракосочетания ей было всего лишь двенадцать или тринадцать лет. Пусть современного читателя не шокирует возраст невесты. Хотя такие ранние браки впрямую и не поощрялись обществом, но были вполне обычны. Церковные документы не сохранили сведений, сколько лет было супругу. Но он, конечно, был старше своей нареченной. Известно, что господин Арнольд тоже принадлежал к театральной среде,
