здесь этой девушке с карими глазами?
– Фредди! – воскликнул он. – Что б мне провалиться на этом самом месте! Единственная и несравненная! Фредди Эрбатнот.
– Флетч, это я.
– Спускаетесь в бар?
– Нет. Поднимаюсь к себе.
Автоматически двери лифта начали закрываться, но он успел проскочить в кабину. Отметил, что горит кнопка с цифрой «8».
– Я рад вас видеть.
– Раньше я такого не замечала.
– Послушайте, Фредди, далась вам эта Виргиния. Ну что я могу сказать? Я ошибся. Вы же сами знаете, эти журналистские сборища кишат агентами спецслужб. Вот я и подумал, что и вы из их числа.
– Я – честная журналистка, мистер Флетчер, – Фредди вскинула голову. – Не то, что некоторые, кого я и знать не хочу.
– Честная, – согласился он.
– И известная.
– Знаменитая! Кто не читал блестящих статей Фредерики Эрбатнот.
– Так почему же в Виргинии вы не знали, кто я такая?
– Тому причина – невежество. Долго жил в чужих краях.
– И никогда не читали «Ньюсуорлд»?
– Мой дантист не выписывает это уважаемое издание.
– Никогда не заглядывали в «Ньюсуорлд синдикейт»?
– Преступность меня не интересует. Приятного мало. Кому охота знать, что отыскал коронер в кишках убитого? Я не хочу знать, что у меня в кишках.
– Я зарабатываю на жизнь статьями о преступности.
– Они самые лучшие. Все так говорят. Статьи Фредерики Эрбатнот – эталон.
– Правда ли, что губернатор Уилер назначил вас своим пресс-секретарем?
– Еще не виделся со старым воителем. Двери кабины открылись.
– Ему хватит одного взгляда, чтобы отослать вас обратно на детскую площадку, Флетч.
Вместе с ней он вышел на восьмом этаже.
– А что вы делаете в этом городе, Фредди? Приехали на какой-то судебный процесс?
– Решила поучаствовать в предвыборной кампании, – она зашагала по коридору.
– Как? Вы оставили журналистику? Записались в добровольцы?
– Отнюдь. Я по-прежнему принадлежу к когорте честных журналистов.
– Что-то я вас не понял, Фредди. Вы же криминальный репортер. А тут – политическая кампания.
Она вытащила ключ из кармана юбки.
– Разве политическая кампания не похожа на судебный процесс с присяжными?
– Лишь частично. За поражением на выборах обычно не следует тюремного заключения.
Фредди повернула ключ в замке.
– Мое присутствие нервирует вас, Флетч?
– Скорее, возбуждает.
– Тогда расскажите, что вам известно о девушке, убитой этой ночью в мотеле?
– Убитой?
– Вы ничего не знаете?
– Нет.
– Ее нашли на асфальте, голую и избитую. Жестоко избитую. И тут мне даже не нужно заключение коронера. Я все видела своими глазами. Она то ли бросилась вниз с балкона, то ли ее заставили броситься. Или просто сбросили.
У Флетча округлились глаза.
– Но не прошло и получаса, как она умерла, Фредди. За это время вы не успели бы добраться сюда из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или откуда-то еще, где вам сообщили о случившемся.
– А, так что-то вам известно...
– Я знаю, что полчаса тому назад какая-то девушка прыгнула с крыши. Может, и разбилась насмерть.
– Милый Флетч, как всегда вы обо всем узнаете последним.
– Не всегда. Лишь в присутствии несравненной Фредерики Эрбатнот.
– Я пригласила бы вас к себе, но в прошлом мои попытки постоянно натыкались на грубый отказ.
– А что еще вы знаете об этой девушке.
– Не так много, как вскорости выясню.
– В этом я не сомневаюсь.
– Спокойной ночи, дорогой Флетч.
Флетч придержал уже готовую закрыться дверь.
– Фредди! Что побуждает криминального репортера освещать предвыборную кампанию?
Она приподнялась на цыпочках и чмокнула его в нос.
– А что толкает газетного курьера в пресс-секретари кандидата в президенты?
ГЛАВА 3
– Кто там? – в голосе за дверью «люкса» 748 слышалось любопытство.
Флетч уже слышал этот голос. Правда, высказывался его обладатель о недостатках сверхзвуковых бомбардировщиков и дефиците федерального бюджета.
– Ай-эм Флетчер. Уолш просил постучать в вашу дверь.
Дверь открылась.
Не отпуская ручки, губернатор Кэкстон Уилер протянул вторую руку, готовую как для рукопожатия, так и для толчка. На губах играла улыбка, но глаза обежали Флетча с головы до ног. Обычно таким взглядом футбольный тренер встречал приглашенного на сборы новичка. Флетч поправил галстук и пожалел, что надел рубашку, в которой ходил весь день.
Лицо губернатора Кэкстона Уилера казалось огромным, как карта Америки. Лоб широкий, словно равнинные штаты, челюсть массивная, как юг, глаза большие и широко посаженные, этакие Нью-Йорк и Лос-Анджелес, а нос выпирал, как небоскребы Чикаго и Хьюстона.
– Привет, – продолжил Флетч. – Я ваш новый пресс-секретарь.
Кандидат в президенты, с застывшей на лице улыбкой, сверлил Флетча взглядом.
– Хотите купить швабру?
– Что ж, – хмыкнул губернатор. – Хорошая уборка еще никому не вредила.
– Держу пари, вы готовы вычистить все лишнее.
– Вы – один из них?
Флетч огляделся.
– О ком вы?
– О прессе.
– Пресса – это народ,
