дрожали от ветра — все как один или замирали на месте от ужаса, или их выворачивало наизнанку — прямо на стоявших под мачтой матросов. Когда подошла очередь Джека, его коленки затряслись от страха.
«Каждый раз, когда мы смотрим в лицо своему страху, мы становимся сильнее, смелее и увереннее в себе, — сказал отец, ободряюще стискивая плечи Джека. — Сын, я в тебя верю. Ты сможешь».
Слова отца придали Джеку сил: он полез вверх по канатам и не смотрел вниз, пока не перевалил через край бочки, где бояться было уже нечего. Измученный, но счастливый, Джек восторженно завопил и замахал отцу, который с такой высоты казался не больше муравья. Страх загнал Джека на самую верхушку мачты. А вот как слезать обратно — это уже другой вопрос…
Наконец, ухватившись за ванты, Джек полез вверх — пока не растерял остатки храбрости. Совсем скоро он втянулся в привычный ритм, и это его слегка успокоило. Проворно работая руками, он быстро набирал высоту и вскоре уже смотрел на вспененные гребни волн сверху вниз. Теперь ему угрожали не столько волны, сколько непрерывный ветер. Ледяные шквалы пытались оторвать мальчишку от канатов и унести в ночь, но Джек упрямо лез вверх — он и оглянуться не успел, как уже стоял рядом с Гинзелем на нок-рее.
— Джек! — закричал Гинзель. Вид у него был измученный, глаза налились кровью и запали. — Один из сезней запутался. Парус не распускается. Придется тебе залезть туда и распутать веревку.
Джек задрал голову и увидел толстый канат: подвешенный на нем блок опасно раскачивался.
— Да ты с ума сошел! Почему я? Почему не кто-то другой? — Джек кивнул на двух окаменевших от страха моряков, отчаянно вцепившихся в снасти.
— Уж извини, Джек, ты наш лучший марсовой.
— Это самоубийство! — запротестовал Джек.
— А кругосветное путешествие — по-твоему, что? И все же мы на него решились! — Гинзель попытался ободряюще улыбнуться, однако неровные, как у акулы, зубы придавали ему пугающий вид. — Без фор-марселя капитану корабль не спасти. Так что деваться некуда, надо лезть — причем именно тебе.
Джек понял, что выбирать не приходится.
— Ладно, только смотри, будь готов поймать меня.
— Поверь мне, братишка, уж я постараюсь. Привяжи вокруг пояса веревку, а я возьму другой конец. И ножик мой тоже захвати — пригодится канаты разрезать, чтобы высвободить сезень.
Джек привязался страховочной веревкой, зажал в зубах грубо сделанный нож и полез на стеньгу. На такой высоте снастей оставалось мало, и хвататься было почти не за что. Джек осторожно, со скоростью улитки, полз по рангоуту к запутавшемуся сезню, а ветер вцеплялся в него тысячами невидимых рук. Далеко внизу, на полуюте, Джек едва разглядел отца — и мог бы поклясться, что тот помахал ему.
— Берегись! — крикнул Гинзель.
Джек обернулся: оторвавшийся блок несло ветром прямо на него. Мальчик метнулся в сторону — и сорвался.
Уже падая, он сумел ухватиться за один из фалов. Руки заскользили, грубая пенька глубоко врезалась в ладони.
Джек повис, вцепившись в фал и словно летя по воздуху.
Море. Корабль. Парус. Небо. Все кружилось…
— Не бойся, я тебя держу! — закричал Гинзель.
Потянув за страховочную веревку, перекинутую через стеньгу, Гинзель подтащил Джека выше. Мальчик подтянулся, обхватил ногами рангоут и вскарабкался на него. Несколько секунд Джек приходил в себя, со свистом втягивая воздух сквозь зубы — между которыми по-прежнему был зажат нож.
Когда боль в ободранных ладонях приутихла, Джек снова пополз по рангоуту. И вот уже запутавшийся сезень прямо перед носом. Джек взял нож и принялся пилить намокшую веревку. Однако лезвие оказалось тупым, и волокна поддавались с трудом. Пальцы промерзли до костей, а окровавленные ладони стали скользкими — того и гляди сорвешься. Порыв ветра оттолкнул Джека в сторону. Пытаясь сохранить равновесие, он не удержал в руках нож.
— Не-е-ет! — завопил Джек, безуспешно пытаясь подхватить падающее лезвие.
Совсем измученный, он повернул голову к Гинзелю:
— Я перепилил только половину каната! А теперь что делать?
Гинзель махнул рукой: возвращайся! Но тут очередным шквалом корабль тряхнуло так, будто он с размаху налетел на скалы. Мачта задрожала, и фор-марсель дернулся, потянув запутавшийся сезень. Наполовину перерезанный канат лопнул, парус раскрылся и, резко хлопнув, поймал ветер.
Корабль рванулся вперед.
Гинзель и остальные моряки завопили от радости, и такая неожиданная удача приободрила Джека.
Увы, радость оказалась недолгой: раскрывшийся парус притянул запутавшийся блок к мачте, тот оторвался и теперь камнем летел вниз — прямо на Джека.
И увернуться было невозможно.
— Прыгай! — закричал Гинзель.
3. Между акулами и иезуитами
Джек разжал руки и прыгнул, уходя от летящего на него блока. Гинзель изо всех сил вцепился в
