завтрака. И отдыха. А потом — кто знает, куда нас занесет — может, кто-нибудь оседлал бы и меня.
— Ты, как всегда, отвратителен, — уведомил его я.
— А ты тошнотворен, когда принимаешься за высокие рассуждения о женщинах. — Он нетерпеливо мотнул головой в направлении города. — Пошли. Нам действительно нужно поесть, а потом попасть на поезд. Я рад бы был об этом забыть еще на пару деньков, но я все еще каирский Судья.
