Открыватель быстро надел очки и обернулся ко мне.
— Выключите экран.
— Вы решили? — повторила я.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
— Да, конечно.
— Но…
Движением руки он остановил меня.
— Скажите капитану: нужно пересчитать курс. Я перейду на «Памир».
…Неудержимо бежит стрелка часов, а я еще не сказала тебе самое главное.
В эту ночь аварийные автоматы молчали. И только под утро раздались тревожные воющие сигналы. Через минуту весь экипаж был в рубке. Прошло несколько часов, пока мы восстановили магнитную защиту. И когда капитан отошел от пульта управления, я передала слова Открывателя. Странно, но капитан не удивился. Он сказал:
— Хорошо. Идите. Я сам пересчитаю курс.
Однако никто не вышел из рубки.
— Идите, — повторил капитан.
Казалось, никто не слышал приказа.
— Хорошо, — сказал капитан. — Пусть будет так. Но сначала подумайте. Если все решат уйти к Аэлле, мы полетим. Но если хоть один из нас захочет вернуться, мы вернемся на Землю. А Открыватель перейдет на «Памир».
Он посмотрел на часы и добавил:
— Через пятьдесят минут. Я буду ждать здесь. Идите же…
Капитан наклонился к пульту управления. Я заметила: он смотрит туда же, куда ночью смотрел Открыватель…
Пятьдесят минут — они тянулись бесконечно. Я сидела в своей маленькой каюте и думала. На «Орленке» одиннадцать человек. Капитан остался у пульта управления. Десять человек разошлись по каютам. «Если хоть один из нас захочет вернуться, мы вернемся на Землю». Что скажут мои товарищи? За стальной переборкой каюта доктора. Это был его последний рейс… Главный радиоинженер — он оставил на Земле семью… Мои подруги, механики — их тоже ждут дома…
Пятьдесят минут — они тянулись бесконечно, и лишь в последние секунды время стремительно рванулось вперед. Надо было встать и идти в рубку. Но какая-то сила мешала мне подняться. Быть может, у меня больше, чем у других, права вернуться на Землю? Я дублер радиоинженера. Для меня этот рейс учебный. А там… на Земле… И вдруг я услышала Землю. Среди бесчисленных звуков я вдруг услышала один — шум морского прибоя. Это было так явственно, что машинально я посмотрела на динамик кристаллофона. А шум моря слышался сильнее и сильнее. Рокот морских волн, гул прибоя и еще всплеск покачивающейся на волнах лодки… В этот момент вся Земля воплотилась в пригрезившемся мне голосе моря. Ты слышал, как плещется вода под покачивающейся на волнах лодкой?..
С последним ударом часов я встала, поднялась по трапу и увидела, что все-все, кроме меня, уже в рубке. Они пришли сюда давно, я сразу поняла это. Никто, кроме меня, не ждал пятидесяти минут.
— Надо идти к Аэлле, — сказала я и удивилась, настолько чужим показался мне собственный голос.
— Да, — ответил капитан. — Мы рассчитываем курс.
Десять человек стояли вокруг меня. Никто из них не сомневался, что я скажу «да». Они давно собрались здесь, и сейчас электронная машина уже пересчитывает курс. Десять человек знали, что я скажу «да»…
Непередаваема красота Земли, но если меня спросят, что самое красивое на Земле, я, не задумываясь, отвечу: «Люди».
Мой друг,
мой далекий друг, стрелка часов летит по циферблату. Я должна сказать тебе все. Сейчас, когда я говорю с тобой, твой корабль летит где-то в черной бездне космоса. Но пока мои слова достигнут Земли, ты вернешься туда и будешь ждать меня на нашем холме.
Мой друг, мы уходим к Аэлле. «Орленок» удаляется от Земли. С каждым часом, с каждой секундой увеличивается расстояние между нами. И все-таки мы ближе друг к другу, чем раньше. Что значит жалкая арифметика расстояний, если я люблю тебя!
Не знаю, что ждет нас на чужой и злобной планете. Но как бы ни бушевало и ярилось небо Аэллы, я буду искать в нем твой корабль. Я знаю, мы увидимся с тобой. Ты не собьешься с пути, ты придешь, потому что я люблю тебя!
В этот первый полет я взглянула в бездонные глаза вселенной. Да, мой друг, мой далекий и близкий друг, бесконечность сильна. В сравнении с ней наша Земля — ничтожная пылинка. Но есть нечто сильнее черной бесконечности. Это разум и воля людей. Это право людей стоять плечом к плечу. Это простые слова, перед которыми отступают пространство и время, — я люблю тебя!
