Стихи [Людмила Анисарова] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Людмила Анисарова Стихи

ЖЕЛТОЕ С ФИОЛЕТОВЫМ

* * *

Оле

Желтое с фиолетовым —

Это маняще и странно.

Завтраки эти с омлетами

Опостылели несказанно.

Чай? Кофе? Булку? Масло?

Боже, ну сколько может

В этих словах напрасных

Повторяться одно и то же?

Пусть тараканьи обои,

Пусть неустроенность скита,

Только б остаться собою,

Тою, еще не забытой.

Робко открыться первому

Встречному на дороге.

Понятою быть верно

Странником этим убогим.

И увязаться босою

За ним и душой и телом,

И умываться росою

Под взглядом его неумелым.

Желтое с фиолетовым.

Разве такое бывает?

Завтрак с привычным омлетом.

Кофе уже остывает…

* * *

Полусон обнаженных берез…

Это тоже — в мой старый альбом.

Потемневшие ветки — от слез,

Черной тушью на голубом.

Черной тушью — и твой силуэт,

Затерявшийся вдалеке.

И судьбы короткое «нет»

Тонкой линией на руке.

Как смириться с тем, что дано?

Я захлопну старый альбом.

Это было? Было. Давно.

Черной тушью на голубом.

* * *

Я — солнце, я — ливень,

не надо со мною бороться.

Не надо проклятий,

не надо тоски или слез.

А в жизни другой

мы встретимся вдруг у колодца

И затеряемся вместе

в роще из белых берез.

И все будет просто,

все будет просто и мило

В этом придуманном кем-то

сказочном уголке.

Но и сейчас не надо

слов этих умно-унылых.

Но и сейчас не надо

сердце держать на замке.

Я — солнце, я — ливень.

И с этим придется смириться.

Восторгу отдаться,

забыв про условности света.

И всех полюбить,

и видеть лишь добрые лица.

Я здесь. Я с тобой.

Я жду твоего ответа.

* * *

Я рисую цветы — лопушистое чудо,

Я рисую их желтым, иногда — голубым.

И из снов иль из были — непонятно

откуда —

Их окутал уже нежно-розовый дым.

Мне неведомы кисти пути, и поэтому

Я не знаю, что выйдет. Не знаешь и ты.

Но спешу, понимая, что нужно к рассвету

Мне успеть. Не мешай. Я рисую цветы.

* * *

Оле

Я в своих фиолетовых снах

Высока. И стройна. И красива.

И за то, что добра, — в цветах.

И за то, что умна, — любима.

Я в своих черно-белых днях

Так обычна, бездарна, мала.

Отражаются в зеркалах

Мелкомысли и мелкодела.

И когда нестерпимо больно,

Разум с сердцем — не в унисон,

Говорю: «Не желаю. Довольно».

И иду в фиолетовый сон.

ЕДИНСТВЕННОМУ

* * *

Тихо январским вечером.

Снова полеты в сны.

Снова шептать доверчиво

Губы обречены.

Шептать молитву, оторванную

От бремени бытия.

Но времени бега упорного

Не замедлим ни ты, ни я.

Не замедлим мы бега вечного.

Мне снова дремать одетой,

Путая дым Млечного

С дымом твоей сигареты.

* * *

Не родилась я верной,

не родилась я скромной.

Это судьбой, наверное,

было предрешено.

Но в жизни такой огромной

после встречи с тобою,

Таким хорошим тобою,

затеряться мне не дано.

И однажды тоскливым вечером,

роясь в последних событиях,

К тебе прижавшись доверчиво,

а думая лишь о себе,

Я поражусь вдруг открытию:

ты — мой надежный остров.

Боже, как это просто.

Я благодарна судьбе.

* * *

Я ревнива, коварна и зла.

Я кротка, терпелива, доверчива.

Я Агарью была еще вечером,

А наутро уж Сарой была.

Ты прости меня, милый, за то,

Что я слез от тебя не таила.

И прости за то, что бранила.

А безгрешен и праведен кто?

Я другою не стану теперь.

Только знаю: немного осталось.

Беззаботной синичкою радость

Вдруг впорхнет в незакрытую дверь.

Ты, конечно, все сразу поймешь.

Узнавание сменится болью.

И заменишь обиду любовью.

Только этим меня не вернешь.

* * *

И если в лицо тебе брошу:

ты мне больше не нужен,

И если глаза отведу:

пойми и прости меня,

Лучший, единственный мой,

я умоляю: не слушай.

Лучший, единственный мой,

верь, говорю не я.

МЫ ВСЕ УЙДЕМ…

* * *

Ах, успокойтесь. Слишком много

Нашлось виновников. К чему?

Мы все находимся в плену

У рока, дьявола и Бога.

Правосудие

Затаиться. Молчать. Не впускать

В свою душу всех тех проходимцев,

Кто давно меня хочет понять,

А точнее — добить и добиться

Правды некой — какой-то не той,

Что пытаюсь я всуе им выдать.

Осень, с палой твоею листвой

Я хотела б, пожалуй, покинуть

Мир и этих постылых судей…

Вот взошла на костер. Огня!

Я сама себе правосудие.

Даже Бог — только после меня.

* * *

Марине Цветаевой

Я купила розы. Это Вам.

Пусть постоят в индийской вазе черной.

Я дарю их Вам. И непокорной

Музе. И заоблачным стихам.

* * *

Марине Цветаевой

Незнанье жизни. Познанье смерти.

Вы так к ней стремились, всегда спеша.

И сквозь преграду асфальтовой тверди —

Ваша — травинкой зеленой — душа.

* * *

Памяти Полины, Андрея

Неслышные шаги крадущейся беды.

Кто жертва, кто злодей? — неведомо пока.

Но черным затянулись облака,

В руках у дьявола — правления бразды.

И снова — кровь, и снова — смерть. Они —

Шальные спутники навечно жизни кроткой.

Жизнь ангелов становится короткой.

И гаснут, гаснут незажженные огни.

Огни добра, любви, и веры, и смиренья.

От них, от несгоревших, — угольки.

Зияют бездной черные зрачки

Беды, не знающей ни меры, ни сомненья.

Но я прошу, я умоляю вас: не верьте,

Что луч, блеснувший вдалеке, — обман.

Мы все уйдем, закутавшись в туман,

Туда, где нет ни зла, ни тьмы, ни смерти.

Сосны

Сосен стволы, и стволы, и стволы…

Вот и тропинка — но я ей не верю.

Где-то накрыли печалью столы,

Руки сложили и ждут потерю.

Будет потеря, немного осталось.

Только не надо биться в истерике,

Жизнь — это все же такая малость,

Знаю, сказав, не открыла Америки,

Но очень хочу, чтоб вам не было больно,

Мне ведь там легче так будет, поймите.

Буду вас ждать с запоздалой любовью,

Только средь сосен меня отыщите.

Ни о чем

А что не сон — то явь,

а что не явь — то сон.

Сменяют ночи дни,

а дни уходят вон.

Завесой черной — ночь,

сияньем светлым — день,

И все сомненья — прочь,

и душит душу лень.

А что не жизнь — то смерть,

а смерть — совсем не страшно.

Сменяют ночи дни,

а я — во всем вчерашнем.

Вчерашней боли бред,

вчерашних былей — сон.

И не найти ответ.

Да и не нужен он.

Одиночество

Корноухая елка,

Лесная свечка,

Опустила иголки,

Сжала губы в сердечко.

Одиноко и холодно.

На поляне одна.

Одинокому ворону —

И тому не нужна.

Одиночество — мгла.

Одиночество — сон.

И стоит над поляной

Одиночество-стон.

* * *

Все — свыше. И эта тень на зимнем

стекле,

И этот неясный, мерцающий свет.

Тепло ладони моей — в твоей руке,

А меня самой давно уже нет.

А я спешила к тебе, коней гнала.

Они несли меня над толпой.

Но избавительница в белом поняла.

И обняла. И увела с собой.

* * *

Сердцу не хватает чистоты,

Робости, наивности, смиренья.

Лиц родных прекрасные черты

Преданы давным-давно забвенью.

Суть моя почти уже смирилась

С пошлостью, обманом, суетою.

Жалость принимается как милость,

Святость уж не кажется святою.

И душа ушедшая лишь изредка

Промелькнет (вот отчего смятенье!)

То волнующим и легким белым призраком,

То неясной и тяжелой серой тенью.

Я бегу

Отводя виновато глаза

От уродств нашей жизни беспутной,

Я бегу, я боюсь опоздать —

Не на день, не на час — на минуту.

На минуту остаться без денег,

На минуту остаться без радости,

На минуту остаться без терний,

Я бегу, я спешу — не до праздности.

Я бегу, чтоб не чувствовать боли,

Чтоб не видеть глаза всех нищих.

Я бегу. Нет иной мне доли.

Я бегу — только ветер свищет.

* * *

Телефон нем. Холодна ночь.

Нет ни слов, ни тем. Не помочь.

Словно дым, сон. Сон-пророчество.

Так приходит в дом одиночество.

* * *

Я зажглась. И остыла. И снова — мгла.

Пусто. Страшно. Зачем? Для чего я

лгала?

Не хочу ничего. Ни к чему не стремлюсь.

Что останется мне, если все же очнусь?

Одиночество? Пусть. Просветление?

Жду!

Но…

Отпустите меня. Я должна. Я уйду.

Буду тихо брести на закат бытия.

И молиться за вас. И молить за себя.

ШЕСТЬ У МЕНЯ ИЛИ НЕТ?

* * *

Снег на зеленых листьях.

Сколько еще им осталось?

Снимет мою усталость

Рябина, задевшая кистью.

Усталость прошедшего лета,

Усталость осенней печали…

Тебя у меня отняли.

Или приснилось мне это?

Приснилось, что был ты рядом.

Море, солнце и сосны.

То насмешливо-грозно,

То нежно лаская взглядом,

Смотришь. И нет милее

Мне ничего на свете.

Море, ласковый ветер,

Солнечная аллея…

Было? Да нет. Приснилось.

А наяву — все то же,

Сметают лужи с дорожек.

Осень. Усталость. Сырость.

Уходящий баркас

Ты то, от чего отказаться нет сил.

Нет сил. И нет слов, чтоб об этом сказать.

Я не поверю, что ты разлюбил.

Я не желаю об этом знать.

А если и так, то пусть говорят.

Только не мне и не сейчас.

Твой уплывает из памяти взгляд,

Как уходящий в море баркас,

Как сон, который не вспомнить никак,

Как акварели размытый след,

Как ритм неясный в забытых стихах…

Нет для меня тебя больше. Нет.

* * *

Это было уже. Мелкий серенький дождь.

На исходе — короткое лето.

Нос приплюснут к стеклу — только ты

не идешь,

Ты опять задержался где-то.

Задержался на час, и на день, и на год.

Я кричала — не отозвался.

Я стою у окна, дождь идет и идет.

Ты на целую жизнь задержался.

* * *

И не знаешь пока, что ты — для меня.

Что глаза твои, руки твои — мои.

И, меня совсем еще не любя,

Ты ко мне отмеряешь свои шаги.

Ты захочешь свернуть — а придешь

сюда,

Чтоб увидеть меня и быстро уйти.

А я просто знаю, что это — судьба,

Что ты должен был встать на моем пути.

Но не смею с тобой задержаться я. Нет.

Обойду. Пробегу. Миную тебя.

Пусть горит в окошке твоем свет.

Жаль, что кто-то зажег его до меня.

* * *

Ты не был никогда моим.

Минуты близости — не в счет.

И стелется словесный дым,

Но лишь саму меня влечет

В страну знакомую — Любовь.

Тебя туда не заманить.

Как паутинка, рвется вновь

Одна-единственная нить.

Другой не будет. Это — все.

Закутавшись в китайский плед,

Я буду вспоминать мое…

(Нет, вру, конечно, не мое) —

Твое — безжалостное «нет».

* * *

Эта встреча была нужна,

Чтобы снова тебе понять:

Я тебе совсем не нужна.

И тебе не страшно терять

То, что было только моим,

То, что болью твоей не стало.

Для тебя было много меня,

А тебя для меня — мало.

* * *

В мой дом ты больше не войдешь.

Я занавешу окна темным.

Не надо слов, они ведь — ложь,

Ее не скрыть ни взглядом томным,

Ни мертвенным сжиманьем рук,

Ни поцелуем, долгим, страстным…

Как лопнувшей струны испуг,

Рук, вдруг взметнувшихся напрасно,

Неясный, легкий силуэт.

И вызывает лишь вопрос

Твой наспех собранный букет

Из осыпающихся роз.

* * *

Я столько нежности несла — тебе.

Я столько слов приберегла — тебе.

А оказалось все не нужным никому,

А оказалась снова я в плену

Забытых снов, разбившихся надежд,

Неярких, балахонистых одежд,

Которые скрывают пустоту —

Ах, как это «снижает высоту»…

Но — кончено, уже не тяжело.

Лишь слезы, словно битое стекло.

И снег по-невзаправдашнему чист.

И горько мне: совсем ты не артист

(а впрочем, хорошо, что не артист).

И слишком чист ненастоящий снег.

И медленнее, медленнее бег

За сном, таким красивым и простым.

И чей-то смех, чужой надсадный смех,

Который вдруг становится моим.

* * *

И ближе вытянутых рук не пустишь,

И сердца своего мне не откроешь,

И все же не прогонишь, не отпустишь,

Одним лишь словом снова успокоишь.

А мне бы убежать, не оглянуться,

А мне б опомниться, стать недоступной,

гордой…

Но не прозреть уже. И не очнуться.

И вечный крест мой — быть тебе покорной.

* * *

Уже июль. А я осталась в мае —

Там, где твоя улыбка и весна.

Все в прошлом. Ничего не понимая,

Я знаю: напророчившая в снах

Гадалка, видно, сделала ошибку,

Хоть и светились вещие глаза.

Скамья, цветы — расплывчато все,

зыбко.

И ты уходишь, слова не сказав.

И следует самой мне догадаться,

Что место для меня найти так нелегко

В твоей душе. Ей далеко за двадцать.

А мне — за тридцать. Очень далеко.

* * *

Ты так умен. Ты так великодушен,

Простив земные слабости мои.

А впрочем, проще все — ты равнодушен

К моей смешной, навязчивой любви.

Прости мне и ее. Не буду досаждать

Тебе я больше телефонными звонками.

И только белой ночи обнимать

Меня за плечи добрыми руками.

Тепла твоих ладоней мне не знать,

Твои глаза не будут больше близко.

Так надо. Так должно быть. Но опять

Болит душа — шальная скандалистка.

* * *

Мне показалось, что ты со мною,

На миг, на мгновение показалось.

Но грустно качает сентябрь головою.

А миг тот — и слабость твоя, и жалость.

* * *

Вот и снова закончился день,

Как и прежде, твоей неулыбкой.

На лице — равнодушия тень.

Хочешь, видно, считать ошибкой

Все, что было в тот вечер у нас.

Только было ли что? — вот вопрос.

Но себя от меня ты не спас.

И покой мой с собою унес.

Ни покоя, ни сна. Тишина.

Не нарушить ее никому.

Затянувшаяся зима.

И мы оба — в ее плену.

* * *

Грустно звякнул возвращенный ключ.

Это осени седеющей примета.

Не бывает так, чтоб вечно — лето.

И твой взгляд не холоден — колюч.

Чем же виновата пред тобою?

Тем ли, что любила и ждала?

В сердце, обожженном той зарею,

Боль твою я, как свою, несла?

Не вини ты, не казни меня. Не надо.

Знаешь, я сама себе судья.

Тихо всхлипнула калитка сада.

Ты не оглянулся, уходя.

В поезде

Ты ушел от дождя, от меня, от любви.

Да и мне задерживаться не резон.

Скажи: неужели ты был моим?

И сама же отвечу: забудь, это сон.

А во сне можно все. Даже то, что нельзя.

Закачался вагон под глухой перестук.

И смывают с ладони струйки дождя

Запах твоих удивительных рук.

* * *

Блеск твоих глаз неверных.

Нежность обветренных губ.

Скоро ты будешь, наверное,

Со мною не нежен, не груб.

Глянешь с тоскою смертной,

Будто не в срок разбудят.

Я у тебя не первая,

Сколько еще их будет.

Знаю все, милый мой. Знаю.

Взгляд твой — строже и строже.

Я для тебя — земная,

Ты для меня — тоже.

И тот, для кого была я

Звездочкой, светом, вселенной,

Уставшим умом понимает:

Все в этом мире тленно.

И с этим пришлось смириться.

Без трепета бывшее сердце

Давно научилось биться.

* * *

Мы с тобой еще не столь близки,

Впереди — восторги узнаванья,

А уже не скрыть моей тоски

От предчувствия расставанья.

Я его сама потороплю

И скажу «прощай» средь суеты вокзала.

Я тебя уже почти люблю.

И при этом знаю — опоздала.

Опоздала встретиться с тобой

До того, как ты любил других.

Нет. Молчи. Дай все сказать самой.

Ветер за окном давно затих.

Потерялись нужные слова.

Ты, пожалуй, прав. Зачем они?

Солнце покатилось за дома…

В окнах зажигаются огни…

* * *

Ты есть у меня или нет?

Пророчеств неясных туман.

Лучшей подруги совет

Не принят. Все ложь и обман.

Не нравится шум дождя,

Не радует блеск витрин.

Ты позвонил, уходя?

Или вернешься? Один

Есть у меня ответ:

Тебе не дано любить.

Звезд предрассветных свет…

Уснуть. Пережить. Забыть.

Черные карты

Все карты — лишь черной масти.

И только тузы — нечем крыть.

Разорвано небо на части.

Не ждать. Не казаться. Не быть.

Бреду, отупев, обессилев,

Ни в чем никого не виня.

— У вас кто-то умер? — спросили.

— Нет. Это убили меня.

Плач об ушедшей любви

Мы расстанемся легко,

я знаю.

Ходим мы с тобой давно

по краю.

Затянуть бы от тоски

песню.

Посидеть бы у реки

вместе.

Посидеть в последний раз

долго.

Широка наша река,

хоть не Волга.

Будут звезды вдалеке

падать.

Расплескается в Оке

память.

Раздурачится, развеселится

на прощанье.

Ты не будешь больше сниться.

Обещай мне.

* * *

Я надену платье цвета глаз

И пойду искать тебя повсюду.

И найду. Но горьких слов запас

Я растрачивать, поверь, не буду.

И в глаза не загляну твои.

И к руке не прикоснусь рукою.

И ни слова — о растоптанной любви…

Бог с ней — мне бы денег и покоя.

Я надену платье цвета глаз

И пойду искать тебя повсюду.

И найду. И уж в который раз

Все скажу. Ни слова не забуду.

ПОДРАЖАНИЕ ЯПОНСКИМ ХОККУ

Повисло сердце

В черном и гулком космосе.

Предощущенье беды.

* * *

Мертвы окна, мертвы двери.

Да и я сама —

Жива ли?

* * *

Вычистили до донышка.

Выскребли все до конца.

И разрешили жить.

* * *

Платья с берез соскользнули.

Не стыдно,

Но очень горько.

БУСИНЫ НА ВЕРЕВОЧКЕ

* * *

Кто-то робкой рукою нанижет

На веревочку бусины черные…

* * *

Листиком клеверным

легла моя душа

Под твой каблук,

не столько безжалостный,

Сколько неловкий…

* * *

И горький запах одуванчиков

Меня преследовал и звал.

* * *

Как мало лиц красивых. Как обидно

Не находить их в уличной толпе.

* * *

Твои глаза, холодные, спокойные.

И золото молчания.

И ровный свет свечи…

* * *

Щемящей мелодии лета

Никак почему-то не вспомнить.

* * *

И все-таки я — твой праздник!

Ты с этим не будешь спорить?

* * *

И вдруг показалось все лишним…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.