истории древневосточных народов. Однако в основе всего его исторического построения лежит в корне неправильная и абсолютно порочная теория цикличности. Являясь выразителем реакционной идеологии империалистической Германии, Эд. Мейер отрицал теорию прогресса, противопоставляя ей теорию цикличности, т. е. абсолютной неизбежности возвращения к уже изжитым формам общественного строя. Стремясь оправдать и исторически обосновать всякого рода реакцию, Эд. Мейер в своих трудах пытался доказать, что древний мир в своём историческом развитии прошёл все те стадии, которые прошла впоследствии средневековая и новая Европа, повторив тот же цикл развития. Таким образом, модернизируя и идеализируя древнее рабовладельческое общество, Эд. Мейер, с одной стороны, находил в древнем Египте феодальные отношения, а с другой стороны отождествлял древнее рабство со свободным наёмным трудом эпохи капитализма. Эд. Мейер — ярый сторонник буржуазной теории миграций, при помощи которой он объяснял переселениями народов целый ряд исторических фактов, тем самым недооценивая важнейший фактор внутреннего исторического развития. Наконец, третьей отличительной чертой исторической концепции Эду Мейера является широкое использование реакционной и абсолютно неправильной расовой «теории». При изучении истории древней Месопотамии, Мейер особенно подчёркивал факт взаимодействия «шумерийской» и «семитской» расы. Резко искажая исторические факты, Мейер придавал особенное значение выходу на историческую арену «индогерманской расы», что, по его мнению, является венцом развития древневосточной истории.
Академик Б. А. Тураев был крупнейшим представителем русского востоковедения конца XIX и начала XX в. Его научные труды отличаются и оригинальными чертами. Основной труд Б. А. Тураева «История древнего Востока» охватывает большее количество народов и стран, чем обобщающие труды его предшественников. Так, например, Тураев ввёл в свой курс истории древнего Востока очерк истории и культуры Ванского царства, Напаты, Мероэ и Аксума, а также древних пунийцев, посвятив этим темам специальные главы. Стремясь установить тесную преемственную связь между древневосточным и античным миром, а также между культурой древнего и средневекового Востока, Тураев расширил хронологические рамки традиционной древневосточной истории, доведя ее до позднего эллинизма. По своим глубоким знаниям фактического материала Б. А. Тураев превзошел многих западноевропейских специалистов. Его большой труд основан на самостоятельном и строго критическом изучении источников. Приводя множество оригинальных переводов целого ряда памятников, главным образом культурной истории древнего Востока, Б. А. Тураев сумел целый ряд проблем поставить и осветить шире, глубже И оригинальнее, чем его предшественники и современники. Особенное внимание Тураев всегда уделял изучению культуры древневосточных народов. Тщательно изучая литературное творчество и религиозные воззрения древневосточных народов, Тураев установил целый ряд точек соприкосновения между. культурным развитием этих народов, что дало ему возможность с большой силой выдвинуть важный тезис о культурном единстве всего древневосточного мира. Одновременно с этим он во всех своих трудах резко подчёркивал проблему культурного наследства древнего Востока, который оказал сильное влияние на развитие античных и средневековых восточных цивилизаций.
Будучи типичным представителем буржуазной историографии, целиком разделяя идеалистическое мировоззрение учёных своего времени, Тураев очень мало внимания обращал на социально-экономическую историю, ставя во главу угла своих исследований изучение культуры и особенно религии древневосточных народов. Недооценивая, а иногда совершенно игнорируя, социально-экономический фактор, Тураев объяснял развитие древневосточных народов и государств при помощи политических событий, завоеваний, миграций, смен династий, а в некоторых случаях искал разгадки того или другого факта в географических условиях, крайне переоценивая их историческое значение и влияние и тем самым искажая процесс исторического развития общества. Наблюдая схожие факты в историческом, чаще историко-культурном развитии различных древневосточных народов, Тураев объяснял это не единым путём развития социально-экономических отношений, не одинаковой стадией в развитии народов, а лишь внешними взаимоотношениями или культурными влияниями, которые он ставил в связь с миграциями и завоеваниями. Поэтому в методологическом отношении труд Тураева является типичным трудом идеалистически настроенного буржуазного историка, не сумевшего преодолеть основных принципиальных ошибок буржуазной исторической науки.
Таким образом, все эти большие сводные труды крупнейших специалистов XIX и XX вв., основанные на тщательном и строго критическом изучении документальных и археологических источников, страдают некоторыми
