облик будущего здания. При этом часто выдвигается обязательное требование скрыть собственно конструкцию: чтобы потолок не обезображивали балки, в углах помещений не выступали колонны, чтобы сами помещения были светлыми и просторными. Эти и подобные им ограничения значительно осложняют труд конструктора. Еще сложнее обстоит дело, когда конструкция демонстрируется в чистом виде (мосты, залы, ангары, промышленные сооружения): помимо прочего в этом случае требуется, чтобы она была носителем и эстетической ценности. Однако это все же не главное. Конструкция должна быть прежде всего спроектирована так, чтобы она надежно воспринимала все возможные нагрузки и воздействия на здание или сооружение и невидимо, скрыто передавала их на естественное основание. Вес людей, машин, оборудования, напор ураганных ветров, возможные землетрясения и еще многие другие реальные или предполагаемые воздействия должны быть своевременно учтены. Дело это зачастую неимоверно трудное и не всегда возможное.
Когда же возникла необходимость в обособлении этих двух самостоятельных строительных специальностей?
Философ ответил бы: «Когда общественно-экономическая структура человеческого общества достигла уровня развития, нуждающегося в сравнительно массовом, быстром, дешевом и надежном строительстве». Психолог уточнил бы: «Когда информация в обширной области строительства превысила оперативную способность нормального человеческого мозга и он вынужден был ограничиться более узкой специализацией». А историк просто добавил бы: «100—150 лет назад».
В конце ХVIII — начале XIX в. в наиболее развитых странах потребности экономики (главным образом промышленности и транспорта) сделали первоочередной задачей создание зданий и сооружений нового типа: мостов с большими пролетами, промышленных зданий значительной площади и объема, таких внушительных сооружений, как резервуары, водонапорные башни, промышленные печи, трубопроводы. Их успешное строительство требовало более глубокого проникновения в тайны неживой природы и особенно более серьезного знакомства с законами механики. А поскольку для одного и того же человека достаточно сложно быть одновременно и компетентным специалистом в области архитектурной эстетики, и экспертом в точных науках, строительная деятельность распалась на два профиля — архитектурный и инженерно-конструкторский. Появились специалисты с различными методами работы и, несмотря на общий объект интереса, даже с различными типами интеллекта. В конечном счете архитектор, коль скоро он оперирует эстетическими категориями, причастен к эмоционально-интуитивному художественному творчеству, тогда как инженер-конструктор является представителем точных наук, а следовательно, должен иметь дело со сложнейшими абстракциями и владеть методом индукции, относящимся к области математики и механики.
Однако еще в начале нашего века стали обнаруживаться катастрофические последствия такой дифференциации. Занимаясь своим конкретным делом, инженер-строитель вынужден был решать такое множество самых разнообразных проблем, что объем необходимых для этого знаний снова стал выходить за рамки неписаных границ одной специальности. В настоящее время инженеров-строителей универсального профиля больше нет — современные условия потребовали дальнейшей внутренней специализации.
Одни из них являются непосредственными исполнителями, под руководством которых здание обретает, как говорится, плоть и кровь. Другие трудятся в лабораториях, создают новые материалы, новую технологию и новые строительные машины. Третьи в тихих кабинетах институтов разрабатывают мощный теоретико-вычислительный аппарат, без которого и сейчас, и особенно в будущем, строительство просто немыслимо. Но самая романтичная работа у четвертых — конструкторов. Именно они, используя «продукцию» лабораторий и институтов и опираясь на мастерство непосредственных исполнителей, совершают в своих мастерских «таинство», известное только посвященным.
Как это происходит? На этот простой вопрос одинаково трудно ответить не только сразу, но и после длительных размышлений.
Мы уже знаем, что основная миссия инженера-конструктора в нашем материальном мире заключается в обеспечении надежности зданий и сооружений, достаточной их устойчивости к воздействию множества естественных и искусственных факторов. Но это лишь половина правды. Другая половина состоит в том, что все это должно быть сделано при минимальном расходе времени, труда, материалов, энергии, короче говоря, при максимальной экономии средств. Ибо нетрудно выстроить одно 20-этажное здание так, чтобы оно не падало, трудно построить много таких зданий. Всякий перерасход материалов, всякая перестраховка или нерациональность, которые допустимы во имя «уникальности», являются пагубными в условиях массового строительства, поскольку могут свести на нет его смысл. Иначе говоря, экономичное, рациональное и
