даже надменность; обе эти черты, наряду с услужливостью и самодовольством, были для него характерны.
— Боюсь, у меня просто нет другого занятия, — ответил Малькольм.
— Какая нелепость! — мистер Кокс всерьез вышел из себя. — Видите ли, я на вас обратил особое внимание, — продолжил он объяснение, — потому что никто раньше не сидел на этой скамье. Я думаю, никому и не следует на ней сидеть!
— Чепуха, — заявил Малькольм с твердостью, удивившей мистера Кокса.
— Я говорю о правилах отеля, понимаете?
— Я живу здесь и сижу, где захочу, — Малькольм закруглил эту часть разговора.
Получив такой отпор, мистер Кокс собрался было пойти своим путем и забыть о том, что вступал с мальчиком в разговоры, как вдруг Малькольм сказал:
— Не говорите мне, что вы уходите.
— Мне надо о многом подумать, — сбивчиво пробормотал мистер Кокс.
— Не скажете ли, о чем? — немедленно подхватил Малькольм.
— Я вижу, что вы обо мне не слышали. Разумеется, — мистер Кокс прочистил горло и бросил взгляд на свои нечищеные прогулочные туфли. — Я астролог, — сейчас мистер Кокс смотрел Малькольму прямо в глаза.
— Люди еще изучают… звезды! — Малькольм принял эту мысль с удивлением.
— Люди! — мистер Кокс гневно отпрянул. Он готов был ответить на изумление Малькольма, но его взгляд упал на одежду мальчика, которая была пошита, как Кокс заметил без труда, из самых дорогих материй, слишком дорогих для их истощенной эпохи, и отражала вкус, природа которого от него ускользала.
— Верно ли я понимаю, что у вас никого нет? — вернулся к расспросам мистер Кокс.
— Никого? — Малькольм задумался на мгновение, а затем, словно отмахнувшись от вопроса, продолжил свою тему. — Я пригласил бы вас сесть, сэр, но мне кажется, вы не захотите, а мне неудобно просить вас о том, чего вы не хотите.
— Это вы так отказываетесь предоставить информацию? — спросил мистер Кокс утомленным тоном.
— Я могу вам предоставить всю свою информацию, — сказал Малькольм. — Я, — начал он, — сирота, и мне всегда было на что жить, даже с избытком. Но теперь мне совершенно нечего делать. Слишком много всего происходит вокруг, понимаете? Я думаю, что сижу здесь именно поэтому.
— Вы думаете? — прокомментировал Кокс. — Вы это знаете!
— Что ж, сэр, — кивнул Малькольм. — Да, я знаю.
Мистер Кокс внезапно погрузился в свои мысли: он почувствовал себя так одиноко, словно Малькольма не было с ним рядом. Он, мог бы, конечно, и дальше расспрашивать мальчика, но вопросы не были его коньком. Делом его жизни было давать ответы. В то же время, он не мог уйти сейчас, когда столько слов еще висело в воздухе. Кроме того, Кокс был уверен, что и Малькольм не захочет его ухода, по крайней мере, сейчас, пока они не начали.
Словно вторя мыслям мистера Кокса, Малькольм сказал:
— Мне кажется, если б кто-то объяснил мне, что делать, я бы обязательно его послушал.
— Разумно ли это для такого молодого человека, как вы? — мистер Кокс предложил Малькольму вопрос.
— Если б только я мог покинуть скамью, — сказал Малькольм и притронулся к ней ладонями, — я бы рискнул!
— Но, видите ли, сэр, мое образование, — продолжил он, — очень ограничено, оно практически сводится к занятиям французским. Знаете, мой отец знал французский прекрасно и непрерывно читал Верлена.
— Непрерывно… Верлена? — спросил мистер Кокс.
Но мальчик не останавливался.
— Но я все-таки неспособен к языкам, а уж по любой другой части я и вовсе не преуспел.
— В таком случае хорошо, что у вас много денег, — мистер Кокс перевел взгляд со скамьи на отель.
— Они-то как раз у меня начинают… заканчиваться! — возразил Малькольм. — Иссякают, понимаете?
— Тогда мы должны вам немедленно что-то подыскать, — мистер Кокс не без облегчения заметил небольшое развитие в разговоре. Небрежно кивая, он вынул из нагрудного кармана маленькую записную книжку с оттиснутыми знаками Зодиака, и спросил: — Когда вы родились, Малькольм?
Малькольм хранил молчание.
— Не говорите мне, что не знаете, — пробрюзжал мистер Кокс.
— Боюсь, что вы правы: не знаю, — признал мальчик.
— Тогда я не вижу, какой помощи вы ожидаете от меня, — мистер Кокс вышел из себя и с хлопком закрыл записную книжку. — Не думаю, чтобы мне приходилось встречать людей, которые не знали бы даты своего рождения.
— Но с тех пор как он исчез, некому напомнить мне о датах, — взмолился Малькольм к старшему собеседнику.
— Вы хотите сказать, что ваш отец никогда не обсуждал с вами планы? — пророкотал мистер Кокс. — Планы на будущее, когда вы повзрослеете?
— Повзрослею? — Малькольм медлительно произнес это слово. Мальчику впервые пришло в голову, что оно может относиться к нему.
— Повзрослеете, — повторил мистер Кокс с суровой угрюмостью.
— Нет, — Малькольм медленно покачал головой, и легкая тень (а, может, след старения) стремительно пробежала по его лицу. — Мой отец, — начал мальчик с выражением,
