откровенно оценивали меня. Его простой костюм неуместно смотрелся среди роскошных нарядов других гостей, и я удивилась, что он здесь делает. В его голосе присутствовал некий оттенок величия, будто он был кем-то более важным, чем выглядел.
— Я Никколо Джиордани.
Я ждала.
— Вы должны были слышать обо мне.
Я покачала головой. Его лицо вытянулось.
— Э-э. Я художник. Я написал картину «Благовещение» для Палаццо Фаззи. Возможно, вы слышали об этом.
Ах, художник. Это объясняет нотки самодовольства в его голосе.
Я снова покачала головой, забавляясь и недоумевая.
— Что вы от меня хотите, синьор Джиордани?
Он все еще казался ошеломленным от осознания того, что я о нем не слышала. Несколько раз моргнув, художник быстро пришел в себя.
— Ну, ваше покровительство, конечно же.
— Я не ищу художника.
— Пока нет. Но это лишь потому, что вы еще не встретили меня. Э-э, я имею в виду, что теперь-то вы встретили и… в общем, вы меня поняли. — Он приблизился на один недозволенный этикетом шаг. — Видите ли, синьора, у меня было видение.
Я с беспокойством отступила. Для полного счастья мне в жизни только сумасшедших фанатиков не хватало.
— Видение от Бога?
— Нет. Видение от муз. Видение о создании фрески.[4] Фрески, подобно которой еще никто никогда не видел.
— И что же изображено на этой фреске?
— Вакханалия.[5] Бог Вакх[6], возлежащий между нимфами и сатирами, танцующими во славу ему. Это будет потрясающе. Услада для глаз. И музы обещали больше.
— Это… необычные идеи. И, возможно, аморальные.
В последние годы в искусстве наблюдался возрождающийся интерес к древним мифам, что я искренне одобряла. Я скучала по этим славным, декадентским сказаниям. Но многие современные интерпретации были заперты в клетку христианских символов, или изображали относительно невинные сцены. Хотя та интригующая, которую предложил он, могла рассердить и оскорбить таких, как Фра Савонарола.
Никколо одарил меня широкой улыбкой. Восхитительной улыбкой, проказливой и полной очарования, что придавало его губам особую привлекательность.
— Именно поэтому я пришел к вам.
— Я же сказала, я не ищу…подождите. Вы хотите сказать, что я аморальна?
— Совсем чуть-чуть. Я имею в виду, мне конечно неизвестны детали вашего поведения, но вы являетесь вдовой на редкость долгое время. И всем известно, что ранее вы покровительствовали художникам, работающим в «сомнительных» жанрах.
— Я также покровительствовала целому ряду художников, которые писали пристойные христианские сцены.
Он махнул рукой, не обращая внимания на мой чопорный тон.
— Конечно, покровительствовали. Иначе как бы вам сошли с рук другие ваши увлечения?
Это лучшее, что произошло со мной за последнее время. Ради таких абсурдных моментов стоило жить. В нем все было нелепым и забавным. Художники не делали таких предложений своим возможным покровителям, особенно женщинам.
— Синьор Джиордани, я «польщена» вашим предложением и вашим мнением обо мне, но я не могу принять такое решение, не посоветовавшись с братом.
Никколо усмехнулся.
— Не притворяйтесь невинной овечкой. Вашего брата никогда здесь не бывает. Все знают, кто в действительности заведует его делами и финансами в его доме. Вы обладаете мужским умом, заключенным в очень, очень женственное тело.
Должна сказать, это правда. Мой «брат» был незначительным демоном, который чрезмерно много путешествовал и был слишком занят продажей душ, чтобы утруждать себя торговыми делами гильдии шелка во Флоренции. Он был счастлив передать их двум суккубам. В свою очередь, я и Франческа пользовались относительной свободой одиноких женщин, которые формально все же находятся под защитой члена семьи мужского пола.
Я изучала Никколо, стараясь сохранить невозмутимое лицо, и одновременно обдумывая его бесцеремонное предложение.
— И когда вы планируете начать сей шедевр?
— Когда будет угодно моей госпоже. Завтра мы можем составить контракт. Я думаю, вы останетесь довольны качеством материалов, которые я планирую использовать.
— Но, вероятно, я буду не столь довольна их ценой, — сухо заметила я.
— Бриллианты бесценны. Кроме того, как мне известно, вы можете себе это позволить. Конечный продукт будет иметь высокую цену. Ваши гости от восторга разинут рты. Высокопоставленные лица и нобили[7] будут выстраиваться в очередь, чтобы на него посмотреть. Помимо этого, в цену входит высокая скорость исполнения и мое внимание к деталям. И как только мы станем любовниками, я посвящу вашей красоте целую книгу сонетов. Совершенно бесплатно.
— Как только мы… Вы шутите?
Он склонил ко мне голову.
— В какой части? Сонетов или цены?
— В той части, где говорится о любовниках.
Он моргнул в явном замешательстве.
— Почему же? Многие знатные дамы берут своих художников в
