создавать позитивный имидж нашей партии.
На аперитив подали соленые огурцы и Вдову Клико. Основным блюдом была гордость Коляна — суши со свининой. Что было на десерт не помню, к тому времени я уже хорошо накидался.
Второй день мне понравился меньше, чем первый. У меня конкретно болела голова. Сколько раз себе твердил не пить пиво после шампанского, но всегда забываю об этом. Что обсуждали в парламенте, не помню. Когда Шпала предложил помочь ему разгадать кроссворд, я, забыв про правила, послал его подальше.
Вечером поехали к Лысому. Решив не повторять вчерашних ошибок, я только курил.
Третий день, выдался очень плохим. У меня болела голова и живот. Сколько раз себе твердил не курить кальян после сигар, но все равно всегда забываю об этом. На заседании Шпала предложил втихаря сыграть в крестики-нолики. И в ответ услышал пару слов, которые характеризовали его не с лучшей стороны.
После работы поехали к Толяну. Я поплавал в его бассейне с дельфинами и почувствовал себя лучше. Стол накрыли прямо у бассейна. Нам подали водочку, огурчики, грибочки и квашеную капусту. Дельфинам тоже перепало.
Толя попросил певицу исполнить что-нибудь для собравшихся, и она завела какую-то пургу про сюси-масюси. Меня чуть не стошнило, да и дельфины куда-то пропали. Дело в том, что я терпеть не могу любую музыку кроме рэпа.
Лысый завел разговор с ученым, но тот его совсем не понимал. Тогда Лысый сравнил его интеллект с амебой, а вдобавок назвал инфузорией туфелькой и сказал что, рожденный ползать, летать не сможет.
Четвертый день прошел нормально. Чувствовал себя волне сносно, и когда Шпала предложил поиграть в морской бой, чтобы убить время, я согласился.
В паузах мы дружно жмем на кнопки, на те, которые нас просит нажимать Толян. Если кто-то случайно нажимает не ту кнопку, Толян очень кипишует. Я стараюсь не путать, все-таки важное для страны дело делаем.
— Обломись, мимо, — радостно сказал Шпала.
— От епс, — прошептал я.
— Тише, плебеи, — перебил нас Лысый. — Эх, деградация поколений. Дела Юпитера, не для быков.
— Ты не сильно-то быкуй, — остудил его Шпала.
Вечером поехали ко мне. На столе появились французские коньяки, пиво, кола, шпроты и кабан фаршированный красно-черной икрой и яблоками.
Потом решили погонять мяч на моей альпийской горке. Колян довольно быстро долбонул нашего футболиста по ноге, и последнего увезла скорая.
— Слабак, — кричал ему вдогонку Колян. — Это ты еще с нами в хоккей не играл.
День пятый. Зверски трещит голова. Нелегко дается мне политическая карьера. Плохо и Шпале. Он молчит и пьет минералку с углем.
В коридоре подбежал какой-то журналюга и спросил, как я оцениваю первую неделю работы парламента. И я не подвел:
— Наша политическая партия не свернет с дороги инновации всех сфер производства. Несмотря на любые преграды, которые мы вынуждены преодолевать из-за наших оппонентов-ретроградов, мы всегда будем отстаивать наши взгляды и убеждения. Конечно, нелегко бороться с бюрократией, но поверьте, мы делаем все возможное и даже больше. Спасибо, всем, кто нас поддерживает.
Вечером поехали к Лысому. Давайте, я скажу о нем пару слов. Он кое-как окончил школу, и родители впихнули его в университет на юрфак. Однако после первой же сессии Лысого отчислили. Тогда его отправили учиться заграницу, и он благополучно вернулся через четыре месяца. Родители напряглись и устроили его на факультет философии, откуда он вылетел как пробка из бутылки на первом же экзамене. Затем он снова уехал и снова вернулся. Махнув на все рукой, родители зачислили его на факультет культурологии на заочный. Насколько я знаю, в альма матер он пришел лишь раз, чтобы забрать диплом.
Видно с тех самых пор у него осталась страсть к иностранным словам и устойчивым выражениям. В доме у Лысого много скульптур, картин и огромная библиотека, которая уже давно бы покрылась метровым слоем пыли, если бы не уборщица.
Подавали водку, вино и сыры. Играл то ли Бах, то ли Раммштайн.
— Сэры и дамы, у меня для вас сюрпрайз, — сказал Лысый и показал на батут посреди столовой. — Этот прыгательный аппарат изготовлен спешиали для меня. Честь первого старта предоставляется, нашему новому фрэнду космонавту Павлику.
Павел Валерьянович, которому было хорошо за шестьдесят, долго отнекивался, но с нами эти шутки не проходят. Ему пришлось взобраться по стремянке и прыгнуть на батут. Несмотря на тот факт, что потолки у Лысого довольно высокие, космонавт взлетел вверх и ударился головой. Его увезла скорая.
Следующим вызвался прыгать Колян. Он тоже взлетел вверх и тоже ударился лысой головой о потолок. По потолку пошла трещина. Колян, как ни в чем не бывало, пошел искать свой стакан. По пути он прикалывался над Павликом, говоря, что в его время таких в космонавты не брали.
Затем прыгнул Шпала, порвал батут, и прыжки закончились. Начались танцы.
Что-что, а плясать мы умеем. И хотя я не люблю попсу, а только рэп, но танцевать могу
