Преп. Симеон Новый Богослов. Сл. 45. Ст. 4 // Творения. ТСЛ. 1993. Т. 1. С. 379.
(обратно)
1281
Свт. Григорий Нисский. О природе человека. Гл. 23 // PG. 44, 209 BC–212 С.
(обратно)
1282
Блаж. Августин. О граде Божием. Кн. 20. Гл. 14, 16. С. 107, 111.
(обратно)
1283
Преп. Симеон Новый Богослов. Сл. 45. Ст. 4 // Творения. ТСЛ, 1993. T. 1. С. 379.
(обратно)
1284
Св. Иустин, философ и мученик, объясняет, что учение Священного Писания о горении мира не имеет никакой связи с учением о горении мира пантеистов стоиков. «В то время, как горение стоиков представляет собой следование естественного порядка вещей и необходимую фазу всеобщей жизни, христианское горение представляет собой акт всемогущей десницы Вышнего» (Α. Θεοδώρου. 'Н θεολογία του Ίουστίνου, φιλοσόφου και μάρτυρος και αι σχέσεις αυτής προς την Έλληνικην φιλοσοφίαν. Άθηναι, 1960. Σ. 142).
(обратно)
1285
Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 85. Μ., 1993.
(обратно)
1286
Преп. Симеон Новый Богослов. Сл. 45. Ст. 5 // Творения. ТСЛ, 1993. Т. 1. С. 382.
(обратно)
1287
Блаж. Августин. О Граде Божием. Кн. 22. Гл. 30. С. 315.
(обратно)
Причисление таинства Евхаристии к так называемым «семи» таинствам — наследие схоластической (католической по своему происхождению) анатомии богословия. Евхаристия — это «прежде всего» Таинство. «Святоотеческое богословие, — как прекрасно замечает известный современный богослов Н. Мацукас, — в своей совокупности не определяет таинства (жизнь ведь тоже не определяется), и всегда настаивает на употреблении библейских образов для их описания. Это можно заметить не только в первые века, даже не только у Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, но даже еще и в XIV веке (когда уже схоластически закрепилось и обособилось седмеричное количество таинств) у Николая Кавасилы, жившего в окружающем его климате исихазма и антиисихастской полемики». Об исключительности таинства Евхаристии и о «седмеричности» таинств можно прочитать у того же автора. В последней книге, ссылаясь на слова святого Иоанна Дамаскина, автор замечает, что «таинство Божественной Евхаристии, которое сосредотачивает все члены в единое харизматическое тело, сродно со всеми другими таинственными проявлениями жизни этого тела». О связи (или лучше сказать — о зависимости) всех других таинств Церкви с таинством Евхаристии Н. Милошевичем написана прекрасная докторская диссертация на богословском факультете Фессалоникийского Университета, где и подчеркивается невозможность с богословской точки зрения уравнивания таинства Евхаристии с любым другим проявлением жизни Церкви: «Поскольку… совершение таинств возможно только в Церкви и через Церковь, понятно, что они совершаются в Евхаристическом собрании или, лучше, что они являются составляющими частями Божественной Евхаристии, которая таким образом представляет собой одно единственное таинство — “таинство Христа”». (слова святого Иоанна Дамаскина). Эта диссертация совсем недавно вполне заслуженно была издана отдельной книгой.
(обратно)
1290
Что касается латинского влияния на славянский Чин исповедания, то оно, конечно, гораздо более раннее, чем это утверждается автором. Подтверждение тому — Требник Петра Могилы (XVI век).
(обратно)
