долгого утомительного пути он разыскал обозного офицера Джонсона.
– Здорово, старина, ты что-то запоздал.
– Да, мне пришлось идти пешком со станции. Почему ты никого не послал за мной?
– Извини, не мог, все в разгоне. Завтра повозка привезет твой чемодан.
– Можно мне здесь переночевать?
– Нет, тебе предписано немедленно явиться к командиру части.
– Боже милостивый! В час ночи, после того как я прошел шесть миль пешком!
– Я думаю, тебя, назначат командовать связистами. Начальника связи вчера ранило – пуля угодила ему в плечо.
Дэвисон почувствовал облегчение.
– Что ж, может, так оно и будет.
Добравшись в половине третьего ночи до блиндажа, Дэвисон застал там только начальника штаба. Он страшно устал, а назначение его начальником связи казалось ему настолько очевидным, что он сбросил заплечный мешок, как только вошел. Начальник штаба взглянул на него и холодно спросил, зачем он это делает. Дэвисона удивила перемена в его отношении – начальник был так дружески расположен к нему, когда он уходил с передовой, а теперь стал презрительно официален. Дэвисон, запинаясь, проговорил:
– Я… мне пришлось ехать издалека, сэр. Я только что вернулся из Корпусной школы связи.
– Знаю. Мы ждем вас уже много часов. Сейчас же ступайте и смените Фрейзера на переднем крае. Возьмите с собой денщика и отправляйтесь немедленно.
Дэвисон в замешательстве взглянул на своего начальника. Он чуть не спросил, нет ли тут какой ошибки. Ведь это просто бессмысленно: снять его с передовой, сделать из него офицера связи, потому что он служит уже давно и командир части любит его и не прочь взять его в штаб, а теперь, когда должность, к которой его готовили, свободна, – послать в самое пекло.
– Но… – начал Дэвисон и вдруг запнулся: он вспомнил историю со своей книжкой и угрозу доложить об этом начальству. Он молча козырнул и вышел.
Ночь выдалась облачная, и, когда Дэвисон шел к хорошо знакомому окопу, было еще очень темно. Артиллерийский обстрел почти прекратился, но, подойдя к «Посту обреченных», Дэвисон услыхал глухие равномерные разрывы мин. Им овладел безумный страх, какое-то болезненное предчувствие. Должно случиться что-то ужасное. Он хотел повернуться, побежать к командиру части, умолить не посылать его на этот пост, сказать ему, что он готов делать что угодно, идти куда угодно, лишь бы его не посылали сюда… Но какая-то беспощадная сила гнала его вперед.
Когда он добрался до поста, минометный огонь прекратился. Взвилась ракета, и он увидел пулеметное гнездо и двух часовых, припавших к брустверу. Совсем рядом раздался голос Фрейзера:
– Привет, Дэвисон, здорово же ты запоздал. Ну как. хорошо провел время на курсах?
Дэвисон вдруг почувствовал, что он должен все рассказать Фрейзеру, должен поделиться с кем-то всем, что ему стало теперь ясно. Он хотел выразить все свои чувства объяснить Фрейзеру, что все они поступают неправильно, что нужно изменить жизнь…
– Это было замечательное время. В сущности, все мое будущее теперь изменится…
«Тра-та-та-та» – пулеметная очередь хлестнула с фланга по окопу. Дэвисон поперхнулся, ноги у него подкосились, его колени, плечи, руки обмякли, и он всем телом навалился на своего денщика.
– Он ранен, сэр! Сэр, куда вы ранены? Мистер Дэвисон! Сэр!
Фрейзер встал на колени и зажег фонарик, прикрывая лампочку рукой. Затем он поднялся.
– Прямехонько между глаз. Он убит. Скажи санитарам, пусть придут с носилками. И пошли сюда связного. Нужно вызвать другого офицера, чтобы он сменил меня.
– Слушаюсь, сэр.
Примечания
1
По библейской легенде, на дороге в Дамаск произошло прозрение язычника Савла, который под именем Павла стал проповедником христианства
(обратно)
2
Твое отечество должно стать еще более великим (нем.). Слова националистической немецкой песни «Отечество немца», сочиненной в 1812 г. Эрнстом Арндтом.
(обратно)
3
Сохранять верность цельному, доброму и прекрасному (нем). Высказывание Гете, приводимое Эккерманом в книге «Разговоры с Гете».
(обратно)
4
По библейскому преданию, на Синайской горе Моисей получил от бога законы для своего народа.
(обратно)