него получается. А он говорил, что и сам не знает. Я выспрашивал, сколько песен он сочинил. И этого он не знал. Может, три тысячи, а может, четыре…
Уже показался Белгород, когда начал падать снег. Я надвинул поглубже ушанку, но все равно слышал, как напевает Янас:
Покрывает землю белой пеленой,
Слышу, мчатся сани, может быть, за мной.
Кружись, кружись, снежинка…
Послышалось пять щелчков. Пришел конец Янасу, осталась неоконченной песня.
Иногда она приходит мне на память. Я пытаюсь ее продолжить. Ломаю голову, подбираю рифму к слову «снежинка». Но напрасно. Каждый из нас умеет делать что-нибудь такое, что после него не способен завершить никто другой. Так уж оно повелось.
ДОМОЙ
Девочке едва исполнилось четыре года, и, конечно, воспоминания ее были расплывчаты, но мать, чтобы довести до сознания ребенка грядущие перемены, подвела дочку к ограде из колючей проволоки и издали показала ей эшелон.
— Что же ты даже не радуешься? Этот поезд повезет нас домой.
— И что тогда будет?
— Тогда мы вернемся домой.
— А что значит «домой»? — спросила девочка.
— Это там, где мы жили раньше.
— А что там есть?
— Помнишь своего мишку? Может, и куклы твои целы.
— Мама, — спросила девочка, — а дома тоже будут охранники?
— Там — нет.
— Значит, оттуда можно убежать?
ВСЕГДА ЕСТЬ НАДЕЖДА
— Постройка склепа обойдется недешево, — заявил служащий. — Особенно на центральной аллее.
— Совсем не обязательно на центральной, — сказало заинтересованное лицо. — Главное, чтобы он был зацементирован.
— Зацементирован? — изумился служащий. — Это необычно. Но, впрочем, возможно.
Он отложил в сторону отпечатанный прейскурант и на листке блокнота быстро подсчитал: склеп только цементированный, даже без надгробного памятника и на боковой дорожке влетал в кругленькую сумму. Однако заказчик заявил, что это несущественно, и стал в раздумье грызть ногти.
— Затем, — сказал он, — надо бы туда трубу.
— Какую трубу? — удивился служащий в черном костюме.
— Я и сам точно не знаю. Вроде дымохода или вытяжной трубы. Можно хоть пароходную или как в винных погребах.
Инженер, которого пригласил служащий, соображал туговато. Дважды пришлось растолковывать ему, чего хочет заказчик, но даже и после этого он качал головой и недоверчиво хмыкал.
— Позвольте спросить, — поинтересовался он, — из какого материала должна быть эта труба?
— Ну, вам уж это лучше знать, — сказал заказчик, теряя терпение.
— Из шифера не подойдет? — спросил инженер. — Или лучше сложить кирпичную? А может, просто из жести?
— Сами вы что порекомендуете? — спросил заказчик.
— Я в подобных вопросах абсолютно не разбираюсь, — сказал инженер. — Но проще всего было бы из шифера.
— Пусть будет из шифера, — сказал заказчик и задумчиво посмотрел на бестолкового инженера. — Затем, — сказал он, — надо провести туда электричество.
— Электричество? — воззрились на него оба. — Зачем там электричество?
— Хорошенький вопрос, — возмутился заказчик. — Чтоб не было темно.
НАШИ СЫНОВЬЯ
Жила-была на свете бедная вдова, и было у нее два красивых умных сына. Один, старший, нанялся на корабль, который первым рейсом отправился прямо в Тихий океан. Что с ним случилось, а чего нет — и рассказать некому, потому как след его затерялся навеки в морях-океанах.
Младший остался дома. Но однажды, когда мать послала его за глистогонным в аптеку (седьмой дом от угла), он тоже не вернулся домой.
Все это было на самом деле. Это ведь только в сказках всегда бывает три сына. И везет всегда третьему.
ФАРШ
В провернутое мясо добавляют яйцо, булку, размоченную в молоке, соль, перец и затем на жире или масле жарят котлеты.
Внимание! Для нас, млекопитающих, отнюдь не второстепенный вопрос, мы провертываем мясо или нас провертывают на фарш.
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ГОРДОСТЬ
Я слеплен из доброго теста!
Собой владеть я умею.
Вы бы не подметили во мне ни малейшего признака волнения, хотя на карту был поставлен кропотливый труд многих лет, оценка моего таланта, да что там — все мое будущее.
— Моя специальность — животные, — сказал я.
— Что вы умеете делать? — спросил директор.
— Подражаю голосам птиц.
— К сожалению, — махнул он рукой, — это вышло из моды.
— Как так? Воркованье горлицы? Чириканье воробья? Свист перепелки? Крик чайки? Песнь жаворонка?
— Все в прошлом, — со скучающим видом сказал директор.
Мне стало больно, но, по-моему, это не бросилось в глаза.
— До свидания, — вежливо попрощался я и выпорхнул в открытое окно.
РАЗМЫШЛЕНИЯ В ПОДВАЛЕ
Через разбитое окошко мячик закатился в подвал.
Четырнадцатилетняя дочка дворника поспешно заковыляла за ним.
