банка было хуже всего. Софи посмотрела по сторонам и заметила у многих из них на руках пятна крови. Очевидно, они пытались делать охраннику искусственное дыхание, когда тот еще был жив и отчаянно боролся со смертью.
У охранника были неподвижные расширенные зрачки. Софи отпустила его безжизненные веки и взяла распечатку шестисекундной электрокардиограммы, сделанной Миком. На ней была видна прямая линия, что, собственно, и ожидала увидеть Софи. Такие проверки делаются не для того, чтобы убедиться в очевидном, а для того, чтобы дать почувствовать людям, которые боролись за жизнь человека, что они сделали для него все возможное и теперь ему уже ничем не поможешь. Нельзя прибыть на место происшествия и после беглого осмотра заявить: «Все кончено». Так можно думать, но произносить вслух такие слова нельзя.
Разве только в том случае, если бы человек находился на операционном столе в тот самый момент, когда в него попала пуля…
Софи поднялась.
– Мне очень жаль, но он умер.
Банковские служащие смотрели друг на друга, и в их глазах были страх и беспомощность.
Трое полицейских со словами поддержки и утешения, которые подобает говорить в таких ситуациях, деликатно оттеснили их в сторону. Один из офицеров держал в руках пакет для вещественных доказательств с пистолетом охранника. На блестящем мраморном полу валялись пакеты с перевязочными материалами и раскрытая небольшая аптечка, а чуть в стороне – катушка с лейкопластырем с отпечатками окровавленных пальцев.
Ангус отложил в сторону пластмассовую маску для искусственного дыхания и поднялся. При этом его брюки на коленях, отлипая от залитого кровью пола, издали чавкающий звук. Ангус смотрел на охранника, лежавшего на полу, и его испачканные кровью руки безвольно свисали вдоль туловища. Крис стоял на коленях у ног Софи, продолжая держать руки на груди охранника.
– Ты сделал все, что было в твоих силах, – сказала Софи.
Ангус глубоко выдохнул, хотел было подбочениться, но спохватился и опустил руки. Мик отсоединил провода, оставив электроды кардиомонитора на теле охранника, а полы рубашки – откинутыми в стороны. Обычно после этого Софи доставала из машины простыню и накрывала тело, но сейчас она не могла этого сделать – ведь это было место совершения преступления и ни к чему нельзя было прикасаться.
Крис неподвижно стоял на коленях у ног Софи. Она сложила реанимационный прибор «Oxy-Viva»., a затем коснулась затылка мужа.
– Давай выйдем на улицу. Мы поможем тебе привести себя в. порядок.
На Джордж-стрит царил хаос. Полиция перегородила дорогу, и длинные очереди легковых автомобилей, грузовиков и автобусов выстроились за сине-голубой лентой ограждения, натянутой между двумя полицейскими машинами. Автомобили непрерывно сигналили, люди что-то кричали, мигающие красно-голубые маяки сирен отражались в стеклянных витринах магазинов и банков, расположенных вдоль улицы, а их работники, сложив руки на груди, с любопытством наблюдали за происходящим.
Вернувшись в машину, Софи поставила реанимационный аппарат «Oxy-Viva» на полку для оборудования и достала средство для мытья рук.
– Вытяни руки вперед, – попросила она Криса, налила жидкость ему в сложенные ладони, и Крис принялся растирать средство между ладонями. Красные от крови капли падали с его рук на асфальт.
Тем временем Мик сообщал по рации, что у жертвы был код четыре.
Софи со средством в руках повернулась к Ангусу. На его форменных голубых брюках виднелись темные пятна крови, а на правом колене пропитанная кровью ткань прилипла к телу.
– Правда, что охраннику удалось ранить одного из них? – спросила Софи, прилагая усилия, чтобы ее голос звучал спокойно.
– Да, есть такое предположение. – Ангус встретился глазами с Софи. – Ранил его в задницу. Кассиры рассказывали, что тот вопил как невменяемый.
– Но это еще не все, – сказал Крис.
Софи снова налила ему на руки моющее средство. В воздухе витал резкий запах спирта. Крис вычищал из-под ногтей засохшую кровь, а Софи видела, что ему это плохо удается из-за коротко остриженных ногтей.
– Еще вот здесь.
Она потянулась к руке мужа, но тот отпрянул.
– Сам справлюсь.
Софи пристально посмотрела на него, он никак не отреагировал, и тогда она тихо спросила:
– Что-то не так?
Крис отрицательно мотнул головой.
Софи тоже покачала головой. То, что Крис не хотел с ней разговаривать, ничуть ни удивляло, а вызывало раздражение. Два месяца назад на Криса было совершено нападение, и с тех пор он стал угрюм и молчалив. Иногда Софи было трудно отделаться от мысли, что причиной такого его поведения было то, что ему стало известно о ее поступке. Неужели Ангус проговорился? Но каждый раз, анализируя ситуацию, Софи приходила к выводу, что Крис стал угрюм гораздо раньше.
Как же она сразу не поняла, что именно из-за его замкнутости она и сделала то, о чем сейчас так сожалела. Как же несправедливо! Но это была не единственная причина. И даже не основная. Очевидно, были и другие причины. Чувство
