Путь праведных (МЕСИЛАТ ЙЕШАРИМ) [Моше-Хаим Луццато (Рамхаль)] (fb2) читать онлайн

PAB МОШЕ-ХАИМ ЛУЦЦАТО

ПУТЬ ПРАВЕДНЫХ

  

Published 1994 First edition, 1994 Russian language edition

Copyright • 1994 by The Kest-Lebovits Jewish Heritage and Roots Library

Hebrew text with all special features

Copyright ® by Feldheim Publishers

All rights reserved.

No part of this publication may be reproduced, stored in a retrieval system or transmitted in any form or by any means;

electronic, mechanical, photocopying, recording, or otherwise;

without prior permission, in writing, of the copyright owner.

Use of Hebrew text by gracious permission of Feldheim Publishers.

This special non-profit edition has been published for the sole purpose of making the rich heritage of the Jewish people more easily available to those who have been deprived of such opportunity.

Published by:

The Kest-Lebovits Jewish Heritage and Roots Library

P.O.B. 16068

Bayit-Vegan Station, Jerusalem 91160 Israel

PRINTED IN ISRAEL

  

THE FOUNDATION FOR THE ADVANCEMENT OF TORAH STUDY

SPONSORS OF THE LEBOVITS-KEST MEMORIAL

B'NEI-TORAH COMPACT LIBRARY

 

По ряду причин в современном русском языке нет терминов, адекватных многим терминам, которые содержатся в книге «Месилат ешарим». /»Путь праведных»/. Те русские слова, которыми принято переводить определенные понятия еврейской философии, недостаточно точно передают их смысл. Поэтому в некоторых случаях мы снабжали русский перевод терминов еврейским словом подлинника в русской транскрипции, заключая его в скобки / /.

Переводя цитаты из Танаха, мы старались лишь передать их общий смысл для более легкого понимания текста, и перевод этих цитат ни в коем случае нельзя считать точным переводом. В некоторых, очень редких, случаях мы давали комментарий к тексту и обозначали его скобками / /. Мы не сочли возможным давать русские названия книг Танаха, поскольку эти названия в русской традиции не адекватны еврейскому подлиннику. Мы не переводили также названия трактатов Талмуда.

Приступая к работе над переводом, мы понимали всю сложность стоящей перед нами задачи, а потому не исключаем возможность ошибок и недостатков. Мы будем благодарны читателям за замечания, которые просим присылать по адресу:

Содержание

Предисловие автора

Глава 1. Объяснение долга человека в жизни

Глава 2. Объяснение качества осторожности

Глава 3. Объяснение степеней осторожности

Глава 4. Пути приобретения свойства осторожности

Глава 5. Определение факторов, удаляющих от осторожности, и объяснение, как их избежать

Глава 6. Объяснение качества расторопности

Глава 7. Объяснение составных частей расторопности

Глава 8. О путях и способах приобретения расторопности

Глава 9. Объяснение факторов, удаляющих расторопность, и объяснение способов избежать их

Глава 10. Объяснение качества духовной чистоты

Глава 11. Особенности и частности духовной чистоты

Глава 12. О путях достижения чистоты

Глава 13. Объяснение качества отделенности

Глава 14. Категории отделенности

Глава 15. Пути приобретения отделенности

Глава 16. Объяснение качества таара

Глава 17. Пути приобретения таара и удаление от факторов, отменяющих его

Глава 18. Объяснение качества благочестия

Глава 19. Объяснение составных частей благочестия

Глава 20. О балансе благочестия

Глава 21. Пути приобретения благочестия и удаление от факторов, отменяющих его

Глава 22. Объяснение качества смирения и его составных частей

Глава 23. Пути приобретения смирения и удаление от факторов, отменяющих его

Глава 24. Объяснение страха преступления

Глава 25. О путях приобретения страха

Глава 26. Объяснение качества святости и путь его приобретения 

Предисловие автора

И говорит автор: этот труд я составил вовсе не для того, чтобы учить людей чему-нибудь неизвестному. Нет, я сделал это, чтобы напомнить о хорошо известном, что давно объявлено и провозглашено величайшим и наилучшим образом.

Ты найдешь в большей части сказанного мной лишь то, что людям известно. Более того, никто совершенно не сомневается в том, что это известное — справедливо, верно и правильно. Но в той же мере, насколько это известно — а истинность этого известного открыта всем! — настолько же часто люди не обращают на это внимание и забывают о том, о чем я здесь хочу лишь напомнить.

Прочтя эту книгу один раз, читатель не найдет в ней почти ничего нового — такого, чего бы он до сих пор не знал. Извлечет ли он пользу для своего ума, если прочтет книгу только один раз? Нет, пользу можно извлечь лишь при повторном и постоянном чтении. Только при этом условии можно помнить то, о чем люди часто забывают. И он вспомнит о своем долге, на исполнение которого до сих пор не обращал достаточного внимания.

Если присмотришься к происходящему в мире, ты увидишь, что люди, обладающие быстрым умом и острой мыслью, наблюдают явления природы, вдумываются в тонкости наук и глубоко размышляют, каждый согласно склонности своего ума и естественного желания. Среди них те, кто упорно трудится над исследованием мироздания и природы, а также и другие, размышляющие над вопросами астрономии и геометрии; иные же занимаются ремеслами, а некоторые еще дальше входят в освященное, то есть в изучение Священного Закона: кто в галахические умозаключения, кто в Мидраши, а кто и в обдумывание выводов, то есть заключений, которые суть указания к действию. Но немногие таковы, кто утверждает свое размышление и сосредоточивает свое исследование на вопросах совершенства служения, на любви, на страхе пред Всевышним, на стремлении ко Всевышнему и на всех прочих категориях благочестия. Не потому что это неважно для них: если ты спросишь, каждый скажет, что это самое важное и что невозможно вообразить себе мудреца — если он воистину мудрец! — которому не были бы ясны все эти вопросы.

Но они скажут, что не занимаются этим много лишь потому, что прекрасно все это знают, и вопросы эти слишком просты для них. И потому-то им не кажется необходимым тратить много времени на изучение таких вопросов. Заниматься же изучением этих вопросов и читать книги на эти темы следует, мол, лишь тем, чей ум не изощрен и недостаточно отшлифован. А такие люди, ты увидишь, усидчивы во всех благочестивых занятиях и не отойдут, не отодвинутся от них. Так уж повелось в мире: если ты видишь человека, который старается быть благочестивым, не преминешь предположить, что он обладает грубым умом. Но последствия этого обычая очень вредны и опасны, очень дурны и для умных, и для не слишком умных. Потому что результат будет таков, что и тем, и другим станет недоставать настоящего благочестия и очень непросто будет обнаружить его в мире. Потому что благочестия будет недоставать.

Умным будет недоставать благочестия оттого, что они недостаточно им занимаются, а не слишком умным — за малостью их разумения, как достичь благочестия. Большинство людей воображает, что благочестие зависит от того, сколько раз человек читает псалмы, от долгих покаяний, от тяжелых постов и от окунания в ледяную воду и снег — то есть от того, что неудобно уму и от чего разумение неспокойно.

Но истинное благочестие, желанное и милое, далеко от того, что воображает наш ум. Все очень просто: человек забывает то, о чем он не думает постоянно. И хотя в сердце каждого прямого и честного человека установлены начала и основы благочестия, он не разглядит частности, не будет знать их, пройдет мимо и не почувствует, что прошел, — если не будет постоянно упражняться в благочестии. Он не сможет увидеть, что благочестие, страх перед Всевышним, великая любовь к Нему и чистота сердца не заложены в человеке от природы, пока человек не станет искать средства, чтобы приобрести эти качества. Люди не найдут их в себе, подобно тому, как они обнаруживают все свои естественные побуждения: сон, голод, сытость и другие побуждения, заложенные в нашу натуру.

Людям надобны средства и приемы, чтобы приобрести качества благочестия. У них найдется достаточно факторов, удаляющих эти качества от человека, и достаточно путей, удаляющих эти факторы. А если так — как же не потребуется человеку поискать время на размышление о благочестии, познать истинность вещей и узнать пути и способы для обретения упомянутых качеств и сбережения их? Откуда придет эта мудрость в сердце человека, если он не будет искать ее?

Каждому мудрецу понятна необходимость совершенства служения и обязательность чистоты служения, ибо оно без совершенства и чистоты — отвратительно и отталкивающе. Потому что Всевышний знает все сердца, и все начала мыслей Он понимает.

Что мы ответим в тот день, когда станут нас укорять и доказывать нашу вину, если мы небрежно отнеслись к изучению этой важной дисциплины и оставили то, что не просто на нас возложено, но есть именно то основное, что Всевышний спрашивает с нас и требует от нас? Разве возможно допустить, чтобы наш разум трудился и корпел над исследованиями, которыми мы никому не обязаны, над умозаключениями, которые не принесут нам никаких плодов, и над законами, которые не имеют к нам отношения, — а то, чем мы самым великим образом обязаны Создателю, отдадим на волю привычки и оставим механически заученными движениями. Не рассматривая и не изучая смысл и суть истинного страха пред Всевышним и его проявлений — как обретем его и как избежим суетности ничтожных дел мира, понуждающих нас, наше сердце забыть его? Ведь он постепенно забудется, хотя мы знаем о нашем долге благочестия и страха пред Всевышним. Если не будем стараться установить любовь в нашем сердце всеми средствами, которые приводят нас к ней, — найдем ли эту любовь в себе? Откуда же придет стремление ко Всевышнему, как возникнет в наших душах огонь стремления к Нему и к Его Закону, если не станем постоянно обращать себя к Его возвышенному величию, которое зародит в нашем сердце это стремление? Как очистятся наши мысли, если не будем стараться очистить наши мысли от увечий, которое наносит им наше телесное естество? А все свойства, требующие исправления и выправления, — кто исправит и выправит их, если не обратим свое внимание на них и не будем заниматься этим с великим тщанием? Ведь если бы мы действительно и серьезно занялись этим, то нашли бы его истинность и оказали благо самим себе, и научили бы других, и тем оказали бы благо им также. Это то, о чем говорил Шломо (Мишлей 2:4): «Если будешь искать его, как серебро /деньги/, и разыскивать, как клады, тогда поймешь страх перед Всевышним». Он не говорит: «тогда поймешь философию», или «тогда поймешь астрономию», или «тогда поймешь медицину», или «тогда поймешь законы», или «тогда поймешь Галаху», но — «тогда поймешь страх перед Всевышним», -вот тебе! Чтобы понять Страх, необходимо искать его, как серебро, и разыскивать его, как клад! Разве достаточно того, чему обучили нас, что передали нам отцы и того, что известно, в общем-то, каждому еврею? Или так: мы найдем время учиться всему прочему — любому — а учиться этому времени не найдется? Почему бы человеку не рассмотреть на досуге такой вопрос: должен ли он в свободное время учиться этому или лучше обратиться к другим занятиям? И вот написано (Иов 28:28): «Вот страх пред Всевышним — это мудрость». И сказали мудрецы (Шабат 316): «Вот /эн/ — одно, это значит, что Страх есть мудрость, и лишь страх это мудрость».

Конечно же, мудрость нельзя приобрести без изучения. И правда в том, что для обретения и достижения всего, о чем мы говорим, необходимо великое изучение — чтобы знать истинно, а не при помощи воображения и ложного понятия. Всмотрись и увидишь, что благочестие зависит от истинного совершенства и великой мудрости, а не от того, что предлагают глупцы, пытающиеся быть благочестивыми без должного понимания и необходимой подготовки. Это то, чему нас учит наш учитель Моше, мир праху его, говоря (Дварим 10:12): «И вот, Израиль, чего Всевышний требует от тебя, лишь страшиться Всевышнего, идти по всем Его путям и любить Его, и служить Всевышнему всем своим сердцем и всей своей душой, беречь заповеди Всевышнего и Его законы». Тут содержатся все составные части совершенства служения, которое желанно Всевышнему, то есть Страх, хождение по Его путям, любовь, непорочность сердца и соблюдение всех заповедей.

Страх — это Страх пред величием Всевышнего; это значит страшиться Его, как страшатся великого и грозного царя, умерять себя пред Его величием в каждом движении своем, а тем более — говоря пред Ним в молитве или изучая Его Законы. Следование Его путями включает в себя всю суть искренности человеческих качеств и желания их улучшить. Мудрецы разъяснили это так (Шабат 1336): «Как Он милостив и милосерден, так и ты будь милостив и милосерден».

А общее правило таково: человек должен привести все свои качества и свойства и свои поступки всех категорий к соответствию с правдой и нравственностью /мусар/. Мудрецы вывели правило (Авот 2:1): «Все, что во славу Всевышнему и от людей доставляет почет» — значит, все, что ведет к истинному благу, то есть, что рождает укрепление Закона и исправление и улучшение всеобщего мира и блага.

А что такое любовь? Это установление в сердце человека такой любви ко Всевышнему, что душа пробуждается делать угодное и приятное пред Ним, так же как она пробуждается к деянию приятного и угодного отцу и матери. Тогда человек сожалеет, если этого деяния будет недостаточно у него или у других. И будет ревностно относиться к этому деянию, и будет чувствовать великую радость, сотворив нечто значительное из этого деяния.

Беспорочность сердца означает, что служение Ему должно исходить из чистых намерений, то есть оно должно быть только ради служения Ему, а не для какой-либо иной другой цели. Это содержит такой смысл: сердце должно быть беспорочным, то есть целостным в служении, оно должно быть направлено на служение и ни на какое иное дело. Недостаточно производить заученные движения и жесты — сердце полностью должно быть отдано этому.

Соблюдение всех заповедей: в простом смысле этого слова есть соблюдение всех заповедей, в соответствии всем их тонкостям и условиям.

Все эти правила требуют великого и подробного объяснения. Я нашел, что мудрецы обобщили эти части в ином порядке и разделении, более частном и составленном по ступеням постепенного восхождения, которые необходимы, чтобы обрести их. И это то, что сказали в барайте, которая цитируется в разных частях Талмуда, и в том числе в главе «Лифней эйдейен» (Авода Зара 206): «Сказал р. Пинхас бен Яир: «Тора ведет к осторожности, осторожность ведет к расторопности, расторопность ведет к чистоте, чистота ведет к отделенности, отделенность ведет к высшей чистоте, высшая чистота ведет к благочестию, благочестие ведет к смиренности, смиренность ведет к боязни преступления, боязнь преступления ведет к священности, священность ведет к пророчеству, пророчество ведет к воскрешению мертвых, и благочестие, наиболее великое, как сказано (Теилим 89:20): «Тогда Ты говорил в видении к Твоим благочестивым».

И вот, в согласии с этой барайтой, я решил составить этот труд, научить самого себя и напомнить другим условия совершенного служения, соответственно их степеням. Я разъясняю суть этих степеней постепенного восхождения к благочестию, их составные части или детали, путь обретения их и то, что удаляет их, и путь, позволяющий уберечься от такого удаления. Этот труд буду читать я, а также и любой, кто найдет в этом чтении удовольствие, чтобы научиться страшиться Всевышнего и не забыть наши обязанности пред Ним. И поскольку материальная суть нашего естества старается отдалить от нашего сердца чтение и изучение, это вспомнится нам и побудит нас к тому, что нам заповедано. И на Всевышнего наша надежда, что Он убережет нас от ловушки и будет исполнена просьба псалмопевца, любимого Всевышним (Теилим 86:11): «Всевышний, научи меня Твоему пути, я пойду в Твоей истине, укрепи мое сердце бояться Твоего Имени». Амен! Да будет на то желание Всевышнего!

Глава первая

Объяснение долга человека в жизни

Основа благочестия /хасидут/ и истоки совершенного служения /а-авода а-тмима/ не в том ли, что человеку становится понятно, в чем состоят его обязанности в жизни? К чему должен обращаться его взгляд, и стремиться усердие во всех делах его жизни? Наши мудрецы учат нас, что человек создан наслаждаться Всевышним и получать сияние Его света /зив шхина-то/, — ибо вот что есть подлинное наслаждение и величайшее удовольствие, какое только может быть. Но место этого наслаждения — мир будущий /олам а-ба/, который для этого создан и должным образом приготовлен. Путь, который мы должны пройти, чтобы достичь этого средоточия нашего желания, пролегает через этот мир. Наши мудрецы говорят (Авот 4:21): «Этот мир подобен коридору в мир будущий». Заповеди, заповеданные нам Всевышним, суть средства, ведущие человека на этом пути, а исполнить эти заповеди можно только в этом мире. Человек и был изначально помещен в этот мир, чтобы этими средствами приобрести право достичь места, предназначенного ему в будущем мире, чтобы наслаждаться благом, которое он приобрел себе при помощи этих средств. Сказано (Эйрувин 22а): «Ныне исполнять их, а завтра получать вознаграждение за содеянное». Если внимательно присмотреться, то обнаружится, что истинное совершенство — это только лишь близость ко Всевышнему, ибо сказал царь Давид (Теилим 73:28): «И приблизился я ко Всевышнему, и хорошо мне». И говорит (там же 27:4): «Одного прошу я у Всевышнего, того ищу, чтобы пребывать мне в доме Всевышнего все дни жизни моей». Единственно лишь это есть благо, а все остальное, что люди считают благом, ложно и ничтожно; не более, чем туман.

Но человеку следует постараться, чтобы удостоиться этого блага, и потрудиться в поте лица, чтобы приобрести его. Это значит, что он постарается приблизиться ко Всевышнему на пути деятельности, приближающей к Нему, то есть исполнением заповедей.

Итак, Всевышний поставил человека там, где много того, что отдаляет его от Всевышнего, — это материальные желания, .обладающие свойством отдалять тянущегося за ними от истинного добра. Это и означает, что человек пребывает как бы посреди битвы, поскольку все обстоятельства человеческой жизни, как лучшие, так и худшие, ставят его перед испытаниями. Бедность или богатство? Это подобно тому, что сказал Шломо (Мишлей 30:9): «Дабы я не пресытился и не впал в неверие, и дабы обеднев, я не воровал». Покой или страдание? Человек окружен со всех сторон! Но если он сумеет быть настоящим бойцом, выстоит и победит в этой битве — он станет совершенным человеком, достигнет близости к Создателю и выйдет из мрачного коридора к свету жизни. Соответственно тому, насколько он сумел укротить свое злое начало и свои желания и удалился от всего, что отвращало его от добра, насколько старался он достичь этого добра, — настолько теперь он сможет насладиться радостью.

Углубляясь далее в эту проблему, ты увидишь, что мир создан на пользу человека. Но, тем не менее, этот мир стоит в неустойчивом равновесии. Потому что, если человек стремится за миром и удаляется от Создателя, он вредит самому себе и разрушает мир вместе с собой. А если человек владеет собой и приближается к Создателю, пользуясь миром как вспомогательным средством в служении Создателю, — он возносит себя и весь мир с собою. Ибо высочайшая цель для всего сотворенного состоит в том, чтобы служить совершенному человеку, который освящен Всевышним, подобно тому, что сказали мудрецы (Хагига 12а) о свете, который Всевышний сохранил для праведников. Вот их слова: «И поскольку свет увидел, что Всевышний сохранил его для праведников, возрадовался, как сказано (Мишлей 13:9): «Свет праведников возрадуется». И о «камнях того места», которые взял Яаков и положил в изголовье, сказали (Хулин 916): «Сказал р. Ицхак: «Это учит, что все они собрались в одно место, и каждый из них говорил: «На меня положит праведник свою голову». И об этом принципе разъяснено в Мидраше: «Сказали мудрецы (Коэлет Раба 7): «Посмотри на деяния Всевышнего: разве кто может выпрямить то, что он искривил?» (Коэлет 7:13). Когда Всевышний сотворил первого человека и показал ему все деревья Ган-Эдена, и предостерег его: «Смотри на Мои деяния! Насколько они прекрасны и славны! И все, что Я создал, — для тебя лишь создал! Позаботься же, чтобы не испортить и не разрушить Мой мир!»

Итак, человек был создан не для жизни в этом мире, но для жизни в мире будущем. И все же жизнь человека в этом мире есть средство для достижения жизни в мире будущем, которая и является целью человека. Вот почему ты найдешь множество мнений мудрецов, уподобляющих этот мир пространству, где есть место и время для приготовления к существованию в будущем мире, которое и есть результат этих приготовлений, место покоя и наслаждения радостью. Это и есть то, о чем сказали мудрецы (Авот 4:21): «Этот мир — лишь коридор, ведущий в мир будущий». Как сказали мудрецы (Эйрувин 22а): «Ныне исполнять их /заповеди/, а не завтра!» И сказали мудрецы (Авода Зара За): «Тот, кто старательно работал в канун субботы, — будет есть в субботу, а не работавший в пятницу — откуда возьмет еду в субботу?»«Этот мир похож на материк, а будущий -на море». И есть еще много подобных мнений на эту тему.

И действительно! — заметь, что всякий мыслящий человек не может верить, что он создан для жизни в этом мире. Ибо что такое человеческая жизнь, и кто действительно счастливо и спокойно живет на свете? «Дни наши — семьдесят лет, а если сильны — восемьдесят лет, и все величие их — суета и ложь» (Теилим 90:10). Сколько разных болезней, несчастий, забот и хлопот, а после всего — смерть! И один из тысячи не найдется, кому бы мир дал множество удовольствий и настоящего покоя! И даже дожив до ста лет, он превратится в ничто.

И не только это! Предположим, что человек создан для этого мира. Тогда зачем ему такая высокая и тонкая душа, более великая, чем сами посланцы Всевышнего? Душа, которая не найдет никакого удовлетворения в любых наслаждениях этого мира. Эта мысль передана нам мудрецами в Мидраше, и вот их слова (Коэ-лет Раба 6): «Но душа не насыщается» (Коэлет 6:7). На что это похоже? Это подобно тому, как если бы некий простолюдин женился на принцессе. Он может осыпать ее всеми богатствами мира, но она отвергнет их и не удовлетворится ими, потому что она — царская дочь. То же и душа: все удовольствия мира для нее ничто. Почему? Потому что она создана для более высокого существования». А также сказали мудрецы (Авот 4:29): «Не по своей воле ты создан, и не по своей воле ты рожден» — вот почему душа не любит этот мир, отталкивает и презирает его. А если так — Всевышний не создал бы создание, противоречащее самой сути своего бытия. Человек создан для жизни в будущем мире, и потому дана ему душа, над которой следует человеку работать, ибо посредством души своей может человек ощутить результаты своей деятельности в подобающем этому месте и в соответствующее для этого время в мире, который не будет противен его душе, но будет любим ею и приятен ей, что само собой разумеется.

Зная это, сразу же поймешь великое значение заповедей, возложенных на нас, и важность служения, зависящего от нас. Они суть средства, которые приводят нас к истинному совершенству, недостижимому без них. Но известно, что добиться цели возможно, лишь наилучшим образом используя и применяя все средства, а достижение любой цели зависит от силы и способа применения этих средств. Любое неверное использование средств сказывается на результатах деятельности, как сказано выше, и это несомненно. Вот почему тщательность в исполнении заповедей и служении Всевышнему должна быть измерена и взвешена с наивозможной точностью и достоверностью, подобно тому, как ювелир взвешивает драгоценные камни и золото, потому что они ценны. Ибо результат этой тщательности скажется на истинном совершенстве и вечной ценности, выше и дороже которых нет.

Так мы пришли к выводу, что быть человеком в этом мире означает исполнять заповеди, служить Всевышнему и стоять перед испытаниями. Наслаждение этим миром должно лишь служить указанным целям, чтобы человек мог сохранить ровное настроение и способность разумно мыслить, так чтобы сердце его было направлено к служению, возложенному на него. Его главным стремлением должно быть стремление к Создателю. Никакая иная цель, какова бы она ни была, не должна быть целью деятельности человека, кроме как приблизиться к Нему, одолев все преграды, разделяющие человека и Всевышнего, которые суть все материальное и связанное с материальным. Вот каково должно быть стремление: человек будет стремиться к Нему, подобно тому, как железо стремится к магниту. И то, что покажется человеку средством для этой близости, он будет стараться обрести и не оставлять. И будет бежать, как огня, всего, что покажется ему удаляющим от этой цели. Подобно тому, как сказано (Теилим 63:9): «Моя душа стремится к Тебе, Твоя десница поддерживает меня». Потому что человек пришел в этот мир только для этой цели: чтобы достичь близости со Всевышним, избегая всего, что от этой близости удаляет.

Теперь, когда нам стала ясна истинность этого правила, исследуем частности поэтапно, от начала вопроса до его конца, в соответствии с тем /это упомянуто в предисловии/, как изложил р. Пинхас бен-Яир: осторожность, расторопность, чистота, отделенность, высшая чистота, благочестие, смирение, боязнь преступления и освященность. С помощью Всевышнего мы разъясним эти частности. 

Глава вторая

Объяснение качества осторожности

Вот суть осторожности /зеирут/: человек должен быть осторожен в своих действиях, поступках и делах — это значит, что он должен следить за своими действиями и путями и проверять, добры они или нет. Он должен это делать, чтобы не поставить самого себя в опасное положение, а свою душу — на край гибели, чтобы он не двигался по привычке, как слепой во тьме.

Это обязывает разум. Поскольку человек способен видеть и понимать окружающее, поскольку у него есть разум, чтобы рассудить и захотеть спасти себя и избежать гибели своей души, — как может случится, что он захочет отвернуться от спасения и не открыть глаза на необходимость спасения? Само собой понятно, что лишь ничтожный, глупый и легкомысленный способен на такое! Ибо он ничтожнее скота, зверей и птиц, в природу которых заложен инстинкт самосохранения: они убегают и улетают от всего, что покажется им вредным и опасным. А идущий по своей жизни без внимания к ней, без соблюдения правильного пути, подобен слепцу, бредущему по берегу реки. Опасность огромна, и зло ближе, чем спасение.

Недостаточность самообережения из-за естественной слепоты или из-за слепоты по желанию, когда человек по своему выбору и по своей воле закрывает глаза на грозящую гибель, — одинаково опасна. Ирмияу жаловался на зло людей его поколения — они были заражены проказой именно того свойства: закрывали глаза на собственные поступки, никак не оценивая их, не обращая внимания на то, каковы эти поступки, стоит ли их совершать. И сказал о них (Ирмияу 8:6): «Никто не раскаивается во зле своем, говоря: «Что я наделал!» -каждый бегом возвращается к своему неправедному пути, как конь, устремившийся в бой». Они привычно бежали по привычным путям, не оставляя себе времени точно выяснить качество своих поступков и путей. И впадали во зло, не видя его.

Ибо на самом деле, это — одна из уловок злого начала и его хитрость: постоянно увеличивать груз повседневной работы, давящий на людские сердца, настолько, чтобы людям не оставалось передышки и никакой возможности соблюдать себя и смотреть, по какому пути они идут. Злое начало знает, что если бы люди, хоть на минуту, обратили внимание на свои пути, то сразу же, несомненно, стали сожалеть о своих действиях. И раскаяние постепенно усилилось бы в них настолько, что они напрочь оставили бы преступление. А ведь это похоже на замысел злодея-фараона, который сказал (Шмот 5:9): «Пусть работа тяготеет над этими людьми, и пусть они занимаются ею и не увлекаются пустыми речами». Он намеревался не только не давать им передышки, дабы они не замыслили против него, но непрерывной работой он старался отвести их сердца от всякого соблюдения самих себя. В этом-то и заключается замысел злого начала против людей, потому что оно приучено к хитрости. Значит, возможно спастись лишь великой мудростью и огромным самонадзором. Об этом возвещает и говорит пророк (Хаг-гай 1:5): «Обратите ваши сердца на ваши пути», и Шломо сказал в своей мудрости (Мишлей 6:4-5): «Не давай сна своим глазам и дремы своим векам, спасайся немедля, как олень и как птица из ловушки». И мудрецы сказали (Моэд Катан 5а): «Каждый, кто просчитывает свои пути в этом мире, удостаивается того, что видит спасение от Всевышнего».

Это очень просто: даже если человек будет проверять себя, у него нет силы спастись без помощи Всевышнего. Злое начало очень сильно и подобно сказанному (Теилим 37:32): «Злодей следит за праведником и желает его умертвить. Всевышний не оставит праведника в злодейских руках». Если человек соблюдает себя. Всевышний помогает ему, и он спасается от злого начала. Но если человек сам не наблюдает за собой, то Всевышний не будет, конечно, наблюдать за ним, ибо если человек сам не жалеет себя — кто пожалеет его? Сказали мудрецы (Брахот 33а): «Нельзя быть милосердным к тому, в ком нет разумения». И это то, о чем сказано (Авот 1:14): «Если не я за себя, кто же за меня?» 

Глава третья

Объяснение степеней осторожности

Желающему соблюдать себя требуются два уровня соблюдения. Во-первых, он должен обдумать, в чем же заключается истинное добро, которое человек должен предпочесть и избрать, и в чем истинное зло, которого должен бежать. И во-вторых, он должен оценивать совершаемые поступки, выясняя, относятся ли они к категории добра или к категории зла. И это следует делать как во время совершения поступка, так и вне этого времени. «Во время совершения поступка» означает — не совершать никакого поступка без обдумывания, без взвешивания его на весах знания о том. что есть добро, и что есть зло. А «вне этого времени» означает, что все свои поступки следует припоминать и обдумывать, и взвешивать их на весах своего знания о добре и зле, дабы видеть, что в них от зла, и отринуть его, и что в них от добра, — чтобы быть постоянно в добром и укрепиться в нем.

И если он обнаружит, что следовал в своих поступках злому, то станет наблюдать за собой, размышлять, о том, что следует предпринять, чтобы отойти от зла и очиститься от него. Об этом возвестили наши мудрецы, сказав (Эйрувин 136): «Лучше бы человеку не быть созданным. Теперь, когда он создан, ему надлежит доискиваться сути своих поступков». А есть говорящие: «Он должен «осязать свои поступки». Смотри-ка, две эти версии — два добрых и очень полезных предостережения. Потому что доискиваться сути своих действий и поступков означает исследовать все свои поступки и выяснять, нет ли в них таких, которые нельзя было совершать, ибо они не соответствуют велению Всевышнего и Его законам, так как все, что найдется подобного, он должен уничтожить. Но «осязать свои поступки» означает — исследовать даже сами добрые поступки, исследовать и смотреть, нет ли в их направленности некоего недоброго намерения или некой примеси недоброго, которую необходимо убрать и уничтожить. Подобно тому, как ощупывают свою одежду, чтобы проверить, добротна и крепка ли она или ветха и истерта, должен человек осязать и свои поступки на ощупь, чтобы проверять их качество наиболее возможным способом, чтобы они остались ясными и чистыми.

Правило это, в общем, такое: человек должен обдумывать и изучать все свои поступки и блюсти все свои пути так, чтобы не привить себе дурную привычку или дурное свойство, а тем более, не совершить проступка или преступления. Но я считаю также, что человеку потребно каждый день рассчитывать свои пути и взвешивать свои поступки, подобно крупным дельцам и торговцам, которые постоянно подводят баланс всем своим делам, чтобы они не пришли в расстройство. И человеку следует найти время и установить определенные часы на постоянное подведение итогов, и эта его оценка и взвешивание своих поступков не должны быть случайными и совершаться время от времени, — это должно совершаться с великим постоянством, ибо такое постоянство порождает многое. Мудрецы ясно указали нам необходимость таких подсчетов, и это то, о чем сказано (Бава Батра 786): «Поэтому скажут властители: «Пойдем в Хешбон» — поэтому скажут властвующие над злым началом: «Идем и посчитаем счет мира, ущерб исполнения заповеди против вознаграждения и выгоду преступления против ее ущерба /наказания/». И это потому, что этот истинный совет смогут дать и видеть его истинность лишь те, кто уже вышел из-под руки своего злого начала и овладел им. Потому что глаза того, кто еще закован в темнице своего злого начала, не видят этой истины, и он не может осознать ее, ибо злое начало ослепляет его глаза. И вот он идет во тьме, и перед ним преграды, и глаза его не видят опасности. И сказали мудрецы (Бава Мециа 836): «Наведешь темноту и будет ночь» — это наш мир, похожий на ночь.

Пойми же, насколько чудесно это правдивое мнение для умеющего глубоко понимать и желающего понять. Вот ночная тьма может заставить человеческий глаз ошибиться в двух родах ошибок: закроет глаза так, что человек вообще не увидит, что перед ним, или обманет его, показывая столб человеком, а человека -столбом. Такова же материальность, грубость этого мира. Она — ночная тьма для глаз разума и приводит разум к двум ошибкам: первая — она не дает разуму увидеть преграды, которые находятся на путях мира. Глупцы, ничего не подозревая, уверенно идут и падают и погибают прежде, чем до них дойдет страх. И это то, о чем написано (Мишлей 4:19): «Путь злодеев, как тьма, они не знают, на чем споткнутся», и говорит (Мишлей 22:3): «Умный видел зло и спрятался, а глупцы прошли и были наказаны», и говорит (Мишлей 14:16): «А глупец злится и уповает» — потому что их сердце широко, как Храм, и они падают, не подозревая о преграде. Вторая ошибка опаснее первой: зрение обмануто настолько, что зло кажется добром, а добро — злом, поэтому люди упорствуют в своих дурных делах. Мало того, что они не видят истину, то есть зло, которое перед ними, — им кажется, что они находят великие доказательства своим дурным умозаключениям и ложным мнениям. И это величайшее зло опутывает их и ведет к яме погибели. Об этом написано (Ишаяу 6:10): «Оберни сердце этого народа жиром и утяжели его уши, и закрой его глаза». И все это происходит потому, что они захвачены, закованы и повержены властью их злого начала. Но вышедшие из этой темницы видят истинную правду и могут рассказать о ней людям и посоветовать им.

Что это нам напоминает? Лабиринт, то есть парк для развлечения, известный у вельмож. Деревья стоят стеной, а между ними много тропинок, нарочно спутанных и перепутанных, и все похожи одна на другую. Цель попавших в этот лабиринт — добраться до беседки, стоящей посредине этих тропинок. Есть прямые тропинки, которые приводят к беседке, а есть и обманные тропинки, уводящие от беседки. Идущий по лабиринту не знает, по какой тропинке идет, по прямой или по обманной, потому что они все схожи, и глаз не различает, верный путь или неверный.

Но человек, который уже был здесь, знает дорогу по приметам — и он может добраться до цели. Стоящий в беседке видит все пути перед собой и различает между настоящим и ложным. Он может предостеречь тех, кто идет по тропинкам, и сказать: «Вот он, прямой путь, идите по этой дороге!» Кто поверит — дойдет до намеченного места. Кто не поверит и пойдет туда, куда ведут его глаза, — заблудится и не доберется до цели.

Также обстоит дело и с тем, кто еще не владеет своим злым началом: он блуждает среди тропинок, не различая верного пути. Но владеющие своим злым началом, то есть уже выбравшиеся из путаницы тропинок и добравшиеся до беседки, ясно видят все пути. Они могут советовать тем, кто захочет слушать, и мы должны им верить.

Какой совет они дают нам? Давайте вести счет мира! Они попробовали и увидели, и узнали, что только это есть истинный путь. На этом пути человек может достичь блага, которого ищет. И нет ничего, кроме этого!

Правило таково: человек должен постоянно рассуждать и наблюдать за собой — как во время, установленное им для уединенного размышления, так и во всякое и любое время. — что есть истинный путь по Закону Учения, по которому человеку следует идти. А потом он станет наблюдать за своими делами и поступками: направлены они по этому пути или нет. Это средство, которое позволит ему легко очиститься от любого зла и выправить свои пути. Подобно тому, о чем написано (Мишлей 4:26): «Проторяй /подсчитывай/ стезю ног своих, и все пути твои будут тверды», и говорит (Эй-ха 3:40): «Будем же искать свои пути и исследовать и вернемся ко Всевышнему». 

Глава четвертая

Путь приобретения свойства осторожности

Вообще говоря, к осторожности приводит человека изучение Торы, и об этом говорит р. Пинхас в упомянутой выше барайте: «Тора приводит к осторожности». Но в конкретных и частных случаях к осторожности приводит наблюдение, насколько возложенное на человека служение трудно, и спрос с него строг. А узнать об этом он может из приведенных в святых книгах примеров и из изречений мудрецов, обсуждающих этот вопрос.

В этом наблюдении за собой есть несколько уровней: для тех, кто стремится к совершенству, для более простых людей и для всего общества.

Для тех, кто стремится к совершенству, заметим: им следует ясно понять, что лишь к совершенству стоит стремиться, и ничем другим не заниматься, и нет большего зла, чем отсутствие совершенства и отдаление от него. Поняв это, а также то, что средства достижения совершенства и полноценности суть добрые деяния и добрые качества, они никогда не согласятся сократить эти средства или упростить и облегчить их: им уже ясно, что если этих средств будет недостаточно или они будут слабы — не той силы, какая требуется, -они не достигнут совершенства и полноценности ровно в той же мере, в какой уменьшено стремление и старание его достигнуть.

Они не достигнут совершенства и полноценности, а это для них большая беда и великое зло. Потому-то они предпочтут увеличить средства достижения совершенства, усугубить и выявить все их частности. И не успокоятся, и не отдохнут, и не утихнет их тревога за то что они могут не достичь полноценности, к которой стремятся. Об этом говорил царь Шломо, мир праху его (Мишлей 28:14): «Счастлив тот, кто всегда в страхе», и объяснили мудрецы: «Это сказано о Торе». Высшее состояние этого уровня есть то. что называется страх греха, преступления /йират хет/.

Это одно из лучших состояний. Это значит, что человек всегда в страхе и беспокойстве: как бы у него не оказалось малейшего намека на грех, который не позволит достичь совершенства и полноценности, к которой он стремится, и для которой он обязан стараться. И об этом сказали мудрецы (Бава Батра 75а): «Каждый обжигается от балдахина другого». Речь не идет о зависти, которой достойны лишь люди без ума и смысла /я еще напишу об этом ниже!/, речь о том, что человек видит себя не достигшим совершенства, полноценности, которой мог бы достичь, а другой ее достиг. И потому стремящийся к совершенству, к полноценности непременно постарается быть осторожным в своих поступках.

Заметим для более простых людей о понятной им страсти к тщеславию. Каждому мыслящему человеку ясно, что люди в истинном мире, то есть в мире будущем, делятся на категории в соответствии с их деяниями, и возвысится там лишь тот, кто совершил больше другого, а тот, кто совершил меньше — не возвысится. Если так, то как же может человек закрыть глаза на свои поступки или уменьшить свое старание, если потом ему придется сожалеть об этом, а исправить то, что испортил, он уже не сможет? Среди глупцов попадаются такие, кто старается облегчить себе жизнь, говоря: «А зачем нам настолько утруждать себя праведностью и благочестием?» Достаточно не быть злодеями, каких наказывают в гееноме! Мы не будем проталкиваться во внутрь Ган-Эден! Если у нас не будет большой доли -то будет меньшая. Нам достаточно и этого, и мы не станем накладывать на себя большее иго!»

Но спросим их: легко ли им в этом эфемерном мире видеть равного им, стоящим выше их и правящим ими? А если это окажется слуга или презренный и униженный нищий? Могут ли они не сожалеть об этом, могут ли унять кипение крови в жилах?

Мы и сами видим своими глазами, как люди стараются возвыситься над другими и оказаться среди высокопоставленных персон. В этом содержится зависть одного человека к другому. Каково же будет ему, если он увидит возвышение другого, а себя увидит остающимся внизу? Он стерпит это только по принуждению — а что он может сделать? Но как внутри него все будет кипеть и клокотать!

Если уж таким людям трудно быть униженными в мире кажущихся и ложных достижений и ценностей, где унижение всего лишь внешнее, а возвышение лишь пустота и обман — каково же им будет перенести свое унижение и низкое положение по сравнению с теми, кто сейчас ниже их? И это будет там, где подлинные ценности и вечная почесть! Сейчас они не ценят ее и не заботятся о ней, но когда придет время, по-настоящему узнают ее — к своему сожалению и стыду. И это будет для них огромным и вечным страданием!

Вот тебе доказательство, что «умеренность», которую они требуют для себя — облегчение строгости служения — происходит от обмана и соблазна злого начала, а не от справедливого суждения. Она ни в коем случае не верна и не справедлива! Не было б этого соблазна, кабы они видели правду! Но не правды они ищут, а идут по ошибочному пути, потакая собственным желаниям. Поэтому останется при них этот соблазн до тех пор, когда уж ничто не поможет и не будет возможности исправить разрушенное. Об этом сказал царь Шломо, мир праху его (Коэлет 9:10): «Все, что сможет рука твоя делать, — в меру сил своих делай, ибо нет ни дела, ни замысла, ни знания, ни мудрости в преисподней, куда ты идешь". Это значит, что если человек не сделает то, на что ему дана от Создателя сила, если не использует право выбора, данное ему на все дни его жизни, когда он может выбирать и когда ему велено делать, — не сможет сделать в могиле, ибо не станет у него в руках той силы. Тот, кто не сделал многое в своей жизни, — не доделает работу потом, и тому, кто не вел учет своих поступков, — не будет времени и возможности вестиего, и тот, кто не поумнел в этом мире, — в могиле не поумнеет. Об этом-то и сказано: «Ибо нет ни дела, ни замысла, ни знания, ни мудрости в преисподней, куда ты идешь».

Но для всего общества отметим: будет награда, и будет наказание, взгляд и понимание, насколько строг суд. Воистину достойно постоянно трепетать и страшиться, — ибо кто устоит в день Суда? И кто может быть праведным перед Создателем? Когда наблюдение Его /медакдекет/ охватывает все малое и великое. И так сказали наши мудрецы (Хагига 5а): «И говорит человеку то, что он сказал» — даже то, что было сказано между мужем и женой предъявляется человеку во время Суда. Еще сказано (Евамот 1216): «И вокруг него буря /сеаpa/» — отсюда следует, что Всевышний спрашивает со Своих праведников до ширины волоса /саара/.

Авраам, любимый Всевышним так, что о нем написано (Ишаяу 41:8): «Авраам, возлюбивший Меня», не спасся от суда за легкие погрешности, за то что сказал: «Как я могу знать?» (Берешит 15:8). И сказал ему Всевышний: «Пришельцами будут потомки твои» (Берешит Раба 46). И за то что Авраам заключил союз с Авимелехом без повеления Всевышнего, сказал ему Всевышний: «Знай же, что Я задержу радость твоих потомков на семь поколений» (Берешит Раба 89). Сказали мудрецы: «Яакову, что рассердился на Рахель, сказавшую ему: «Дай мне сыновей», Всевышний сказал: «Так отвечают страдающим в горе? Знай же, что твои потомки будут стоять перед ее потомками» (Берешит Раба 71). И за то что Лаков спрятал Дину, чтобы ее не взял в жены Эйсав; конечно же, Лаков хотел, чтобы было как лучше, но за то что он не захотел сделать благодеяние своему брату, — сказали мудрецы (Берешит Раба 80) — сказал ему Всевышний: «Жалеющий ближнему благодеяние; ты не хотел, чтобы она вышла замуж дозволенным образом. — она выйдет замуж недозволенным образом». А Йосефу было добавлено еще два года тюрьмы — за то что он сказал виночерпию фараона: «Вспомни меня вместе с собой». Сказали наши мудрецы: «Сам Йосеф умер раньше своих братьев, за то что приказал забальзамировать тело своего отца без разрешения Всевышнего, или за то что промолчал, когда его братья сказали: «Твой раб — наш отец». Давид был наказан ошибкой в случае с Уза, и его радость была омрачена, за то что назвал Тору песнями (Теилим 119:54). Михаль, упрекавшая Давида за то что он танцевал пред ковчегом, была наказана тем, что у нее родился сын только в день ее смерти. Хизкияу, показавшему сановникам царя Вавилона свою сокровищницу, наказанием было то, что его потомки стали слугами во дворце вавилонского царя. И есть еще много примеров, подобных этим.

В главе «Все обязаны» (Хагига 5а) сказано: «Р. Йоханан плакал, когда читал стих (Малахи 3): «Я приближусь к вам с судом и буду скорым свидетелем» — ибо как может выстоять слуга, с которого одинаково требуют как за небольшие прегрешения, так и за преступления?» Конечно, не надо понимать так, что за все следует одинаковое наказание, ибо Всевышний наказывает и вознаграждает мерой за меру. Но суть состоит в том, что при взвешивании деяний учитывается все. На чашу весов кладется и второстепенное, и самое важное, ибо важное не затемнит второстепенное, и судья не закроет глаза на второстепенное, как не закроет глаза на важное, — все одинаково под его наблюдением: судить будет каждое, а затем карать, соответственно значению. Об этом сказал царь Шломо (Коэлет 12:14): «Ибо все деяния Всевышний приведет на суд, все скрытое — как хорошее, так и плохое». И так же, как Всевышний не забудет каждое благодеяние, как бы мало оно ни было, так не оставит безнаказанным каждое злодеяние, как бы ничтожно мало оно ни было. Но совсем не так, как надеются те, кто хочет соблазниться и думать, что Всевышний не будет судить и не учтет легкие проступки. Есть правило (Бава Кама 50а): «Говорящему, что Всевышний уступает, — да уступится его жизнь!» И сказали (Хагига 16а): «Если скажет тебе злое начало: «Ты можешь совершать преступления, и Всевышний простит тебе — не верь». И это просто и ясно, ибо Всевышний — Б-г истинный.

Об этом сказал наш учитель Моше, мир праху его, (Дварим 32:4): «Он твердыня, совершенно деяние Его, ибо все пути Его по суду. Б-г верен и нет неправды, Он — праведный и справедливый». Потому что Всевышний желает суда, а это значит, что закрыть глаза на добро и не замечать его есть такое же беззаконие и несправедливость, как закрыть глаза на зло. Поэтому, если справедливости Он желает, то надлежит точнейшим образом воздать каждому как за добро, так и за зло. ибо «Б-г верен и нет неправды. Он праведный и справедливый». И как объяснили мудрецы: «Праведникам и злодеям; такова мера — за все Он судит и за каждое прегрешение наказывает; и невозможно избежать этого».

Ты можешь спросить: если полагается все строго судить и наказывать, то для чего же существует милосердие? Ответ такой: на милосердии стоит мир, и без милосердия мир не мог бы существовать, и это не противоречит суду. Потому что согласно суду и букве закона, должно быть так, что согрешивший должен сразу и без промедления нести кару, и кара должна была быть тяжкой, как и полагается тому, кто нарушил волю Создателя, а исправить содеянное было бы невозможно. Ибо как может человек исправить то, что он испортил, когда преступление уже совершено? Если совершено убийство, прелюбодеяние — как сможет он исправить такое? Разве сможет вычеркнуть содеянное из действительности?

Так вот: милосердие позволяет как бы совершить обратное трем вышеупомянутым положениям. Это значит, что согрешившему будет дано время, и он не будет уничтожен в момент совершения греха.

Само наказание не будет окончательным уничтожением грешника. Безвозмездным добром раскаяние согрешившего будет принято. И отмена желания будет принята как отмена содеянного. Это значит, что когда раскаивающийся осознает преступление и признает его, видит заключающееся в нем зло и раскаивается и полностью сожалеет о нем, подобно сожалению об обете, то есть что он совершенно сожалеет и хотел бы, и желал, чтобы никогда этого не было, и горюет о том, что произошло, и перестает грешить в будущем, и избегает повторения былого — таким образом, отмена желания этого становится подобным отмене обета, и ему прощается.

И об этом сказано (Ишаяу 6:7): «И снят твой грех, и твоя вина прощена» — то есть преступление, на самом деле, вынуто из действительности и выкорчевано тем обстоятельством, что грешник сейчас сожалеет о содеянном, о былом. Это и есть милосердие вне буквы Закона. Но это не отрицает суд, ибо есть основы и опоры для этого, так как место жажды преступления и желания наслаждения заступили раскаяние и сожаление о содеянном. Отсрочка же это не уступка, а возможность исправить содеянное.

Таковы же упоминаемые мудрецами остальные проявления добра в этом случае, а именно: «сын оправдывает отца» или «часть души — как вся душа». Все это есть проявления безвозмездного добра принять часть как целое, и оно не противоречит и не отрицает суд, поскольку уже есть существенная причина считаться с ним.

Но если преступления останутся без последствий, или если на преступления закроют глаза — вот что совершенно противоречит суду, ибо это значит, что не было настоящего суда, что совершенно невозможно. Но если не найдутся для преступника вышеупомянутые пути спасения, то он не останется безнаказанным. И так сказали мудрецы (Бава Кама 506): «Продлевает свой гнев и взымает свое».

Следовательно, у человека, желающего жить с открытыми глазами, не может возникнуть соблазна, повода и причины не быть максимально осторожным в своих действиях и в дальнейшем не исправлять их.

Итак, все вышесказанное заключает в себе разъяснение необходимости наблюдения за собой, согласуясь с которым человек, имеющий душу, обязательно приобретет качество осторожности. 

Глава пятая

Определение факторов, удаляющих от осторожности, и объяснение, как их избежать

Вот три фактора, уничтожающие и удаляющие это качество: первый — беспокойная забота о материальных излишествах, второй — легкомыслие и насмешка, третий — дурное общество. Изложим же их и обсудим по одному.

О беспокойной заботе по поводу материальных излишеств сказано выше, а именно: когда человек слишком занят материальными вопросами, его мысли отягощены и скованы этим грузом и не могут обратиться к Деянию. Мудрецы, видя это, сказали (Авот 4:12): «Уменьшай число дел и занимайся Торой». Потому что, хотя дела обязательны для обеспечения дохода /парнаса/, число их не обязательно должно быть настолько большим, чтобы не оставить человеку времени и возможности для служения Всевышнему и работы над собой. Поэтому-то нам заповедано выделять часть времени для учебы.

Мы уже говорили о том, что это более всего необходимо человеку для достижения осторожности. И р. Пинхас сказал так: «Тора приводит к осторожности»- и без этого она не придет. И сказали мудрецы (Авот 2:6): «Невежда не может быть благочестивым». Потому что Создатель, создавший в человеке злое начало, создал Тору как противодействие злому началу, и сказали мудрецы (Хагига 156): «Я создал злое начало — Я создал Тору в противоядие ему». А если Создатель не создал другого лекарства от этой болезни — как сможет человек иным способом излечиться от нее без этого лекарства? Кто надеется спастись без этого лекарства — более, чем ошибается. Он увидит свою ошибку, когда умрет, не раскаявшись в своем преступлении. Злое начало, на самом деле, очень сильно в человеке и незаметно растет в нем и управляет им. И если, как я и написал, человек не использует все возможные в этом мире способы и не употребит созданное для него лекарство — то есть Тору — он не заметит и не почувствует распространения болезни, пока не умрет в своем преступлении, до тех пор, пока не потеряет душу.

На что это похоже? Это похоже на больного, который обратился к врачам, и врачи распознали его болезнь и указали принимать определенную микстуру, а больной, не имея никакого понятия в медицине, не принимает эту микстуру и лечится тем, что взбредет в голову. Несомненно, что этот больной умрет!

Но кто иной, кроме Создателя, создавшего злое начало, знает заложенную в нем силу и признаки этого недуга? И Он же создал Тору — лекарство против злого начала. Так кто же выживет, оставив Тору и предпочтя ей что-либо иное?

Несомненно, что мрак грубой материальности будет постепенно нарастать в таком человеке, пока он не обнаружит себя погруженным во зло и отдаленным от правды на такое расстояние, что у него даже не возникнет мысли искать правду. Но если он изучает Тору, видит ее пути, заповеди и предостережения — само собой обновится в нем побуждение, которое выведет его на добрый путь. Об этом сказали мудрецы (Введение к «Эйха Рабата»): «Лучше бы, если бы они оставили меня и сберегли бы Тору — ибо свет, заключенный в ней, обратил бы их к лучшему».

Так вот — это заключает в себе также, что необходимо выделять время для наблюдения за собой и исправления Деяния, как сказано выше. И кроме того, мудрый человек не утратит любую свободную минуту, но использует ее для работы над собственной душой, для исправления и улучшения качества своего служения. Этот фактор беспокойной заботы о материальном благополучии есть фактор всеобъемлющий, но спастись от него легче, чем от других.

Очень тяжел второй фактор, уводящий от осторожности, а именно: легкомыслие и насмешка. Тот, кто погружается в легкомыслие и насмешку, подобен тонущему в море, где трудно спастись. Ибо легкомыслие уничтожает человеческое сердце настолько, что разум перестает владеть человеком. И человек становится подобен пьяному и безумному, которым невозможно что-либо объяснить или посоветовать, потому что пьяный и безумный не понимают объяснений и не принимают резонов. Об этом сказал царь Шломо (Коэлет 2:2): «О смехе сказал я, что он безумен, а о веселии — что проку в нем?» И сказали мудрецы (Авот 3:17): «Смех и легкомыслие приучают человека к прелюбодеянию». Каждому мыслящему человеку страшно прелюбодеяние, и сердце его боится приблизиться к прелюбодеянию, потому что он знает величину этого преступления и размеры наказания. Но смех и легкомыслие постепенно тянут его и шаг за шагом приближают и приближают к преступлению. Страх перед преступлением понемногу улетучивается, человек подходит вплотную к преступлению и совершает его.

А почему все это? Потому что, точно также, как сама суть осторожности состоит в том, что необходимо обращать внимание на различные ситуации и положения, — так и сама суть легкомыслия состоит в удалении разума сердца от праведных и резонных глубоких мыслей. Мысли о страхе пред Всевышним никогда не проникнут в такое сердце.

Известен огромный вред легкомыслия и ущерб, причиняемый им. Щит, смазанный жиром, отбивает направленные в человека стрелы, они скользят по щиту и падают на землю, не доставая тела. Так же насмешкой, шуткой и балагурством человек может отбить и отвести от себя упрек и укор, которые пробудили бы и вдохновили его. Видя или слыша нечто, побуждающее обдумать и обсудить свои поступки, он насмешкой или шуткой отобьет укор и упрек, и все лишь скользнет и упадет на землю, не оставив следа в его сердце. Не потому, что нет силы в укоре, и сердце не понимает упрека, но оттого, что велика сила насмешки, которая разрушает все установления этики и страха пред Всевышним. Об этом кричал пророк Ишаяу, когда видел, что глум, насмешка отводит влияние его упреков и отбивает его укоры, уничтожая всякую надежду неправедных. И об этом он сказал (Ишаяу 28:22): «И ныне не глумитесь, дабы не усилились ваши страдания». И мудрецы вынесли приговор — насмешник наводит на себя страдания. Об этом ясно сказано (Мишлей 19:29): «Готовы насмешникам кары».

Это логично, ибо тому, кто вдохновляется путем наблюдения и учебы, не нужно физически страдать, чтобы покаяться. Он покается, избрав путь размышлений о покаянии, которые возникнут в его сердце оттого, что он слышит призывы к самосовершенствованию и читает о возмездии. Но до насмешников это не дойдет, они отобьют все силой насмешки, и не исправятся без мучительной кары, которую уж не смогут оттолкнуть, как оттолкнули укоры и упреки, и соответственно тяжести их преступления и проистекающего от него зла последует строгое наказание пред Судьей. И об этом учат наши мудрецы (Авода Зара 186): «Как тяжек глум, ибо начало его — страдание, а конец — полное уничтожение», как сказано (Ишаяу 28:22): «Дабы не усилились ваши страдания, ибо о полном уничтожении слышал я».

И третий фактор, уводящий от осторожности -это общество глупцов и грешников. Об этом говорится (Мишлей 13:20): «Кто дружен с глупыми, сокрушен будет». Мы часто видим, что даже узнав истинность обязанности служения и осторожности, человек настолько слаб, что нечто в ней нарушает, чтобы над ним не смеялись его друзья, чтобы остаться принятым среди них. От этого предостерегает Шломо (Мишлей 24:21): «С изменниками не общайся!» Если скажет тебе кто-нибудь (Ктубот 17а): «Человек должен быть всегда в единомыслии с людьми» — скажи ему: «О чем здесь сказано? О людях, которые ведут себя, как люди, а не о людях, которые ведут себя, как скоты». И Шломо предостерегает (Мишлей 24:3): «Отойди от глупца!» И царь Давид сказал (Теилим 1:1): Счастлив тот, кто не ходил по совету нечестивых, и на пути грешников не стоял, и не сидел в собрании легкомысленных».

И разъяснено мудрецами: «Если пошел — в конце концов он будет стоять там, если встанет там — в конце концов сядет». И сказано (Теилим 26:4): «Я не сидел с людьми лживыми и со скрывающимися не садился, я ненавидел общество злых».

Ничего более не остается человеку, как очиститься и остерегаться путей злодеев, погруженных в суету времени, и направиться ко дворам Всевышнего. И сам Давид заключает (Теилим 26:6): «Я омою свои ладони в чистоте и обойду Твой жертвенник, Г-споди».

И если в обществе найдется насмешник, не следует обращать внимания на насмешки. Человек должен высмеять тех, кто высмеивает его, и презирать их. И сказать самому себе: «Если бы я мог заработать большую сумму денег — разве оставил бы эту возможность из-за насмешек друзей?» И уж, несомненно, не станет человек терять свою душу из-за насмешек! Это указали мудрецы (Авот 5:24): «Исполняя волю Всевышнего, будь отважен, как леопард, легок, как орел, быстр, как олень, могуч, как лев». И Давид сказал (Теилим 119:46): «И говорить буду по заповедям Твоим перед царями, и не устыжусь»- в его время цари жили в пышной роскоши, развлекались и только об этом говорили. Царю Давиду, казалось бы. стыдно было в их обществе вместо рассказов о пышности и развлечениях толковать о Торе и морали. Но он ни в малейшей степени не опасался этого, и сердце его не соблазнялось мирской суетой, ибо он добился и нашел правду, о чем ясно говорит: «И говорить буду по заповедям Твоим перед царями, и не устыжусь».

И Ишаяу также сказал (Ишаяу 50:7): «Потому я сделал лицо свое, как кремень, и знаю, что не буду посрамлен». 

Глава шестая

Объяснение качества расторопности

Расторопность /зризут/ — следующее за осторожностью качество. Если осторожность относится к заповеди категории «не делай», то расторопность — к категории «делай», то есть они вместе соответствуют сказанному: «Отдаляйся от зла и делай добро».

В общем, само понятие расторопности понятно каждому, поскольку оно означает, что следует поспешить с началом исполнения заповеди и постараться быстро закончить исполнение ее. Так сказали мудрецы (Псахим 4а): «Расторопные быстрее начинают исполнение заповеди». Потому что так же, как нужны большая смекалка и внимательное наблюдение, чтобы избежать ловушек злого начала и спастись от зла, не позволить ему управлять нами и примешиваться к нашим поступкам, — так же необходимы большая смекалка и внимательное наблюдение, чтобы добиться исполнения заповедей и не утратить их. Злое начало не только влияет на человека и старается поймать его в сети преступления — оно также старается не дать ему исполнить заповеди, отнять их у него. И если человек будет слаб и ленив, если не укрепит себя, стремясь за заповедями, он, несомненно, будет обделен ими.

Взгляни! Человек очень тяжел по природе своей, материал, из которого он состоит, груб. Поэтому он не желает забот и не хочет трудиться. Но желающий достичь служения Всевышнему должен пересилить себя, преодолеть собственную натуру и быть расторопным, ибо если он не пересилит собственную природную тяжесть, то не преуспеет. Об этом говорит мудрец (Авот 5:24): «Исполняя волю Всевышнего, будь отважен, как леопард, легок, как орел, быстр,-как олень, могуч, как лев». И мудрецы также определили (Брахот 326), что Тора и добрые дела требуют от человека укрепления себя. Об этом ясно сказано (Иеошуа 1:6): «Будь сильным и крепким!» Потому что большая сила и крепость потребны, чтобы принудить природу.

Видя зло лени и ущерб, причиняемый ею, царь Шломо несколько раз повторял свое предостережение (Мишлей 6:10): «Немного поспи, немного подремли, немного полежи сложа руки — и бедность скоро придет». Лентяй не творит зла активно, но он приносит зло своей пассивностью. И сказал (Мишлей 18:9): «Нерадивый в своем деле — брат губителю». Не думай, что если он не является самим губителем, творящим зло, то он далек от зла. Нет, он его брат и ровесник! И еще сказал для разъяснения вредности лентяя, а такое случается и происходит на наших глазах каждодневно (Мишлей 24:30-34): «Проходил я мимо поля человека ленивого и мимо виноградника человека безрассудного: и вот зарос он колючками, покрыт бурьяном, и каменная ограда его обрушилась. И посмотрел я, обратил сердце свое, поглядел — получил урок. Немного поспать, немного подремать, немного, сложа руки, полежать — и прибежит бегом бедность твоя и нужда твоя, как муж с оружием по тревоге».

Кроме простого, самого по себе верного смысла, объясняющего, что происходит с полем лентяя, мудрецы передали нам красивый Мидраш: « . вот зарос он колючками» — он хочет найти объяснение главы и не находит. «. покрыто бурьяном» — поскольку он не трудился над этим, он говорит о чистом — «нечистое», а о нечистом — «чистое», и разрушает ограду, возведенную мудрецами. Какое ему полагается наказание? Шломо объяснил (Коэлет 10:8): «Разрушающего ограду ужалит змея» — ибо зло лентяя приходит не сразу, но постепенно — так, что он сам не замечает и не чувствует его.] Потому что идет он от зла ко злу и от беды к беде, пока не утонет во зле. Сначала недостаточное прилежание в труде, приличествующее ему, — он не изучает Тору, как полагается. А от недостаточного изучения Торы проистекает в дальнейшем непонимание, когда он сядет заниматься очередной главой. Если бы этим ограничивался вред, то и этого было бы достаточно! Но вред увеличивается и увеличивается. Он хочет непременно объяснить себе очередную главу, но объясняет ее неправильно, тем самым разрушает и искажает правду, преступает установления, ломает ограждения — и приходит его конец, уничтожение и исчезновение, в соответствии с приговором преступникам, ломающим ограждения. Сказал Шломо (Мишлей 24:30): «И посмотрел я, обратил сердце свое» — наблюдая это, и увидел размеры заключающегося в нем зла, что оно подобно яду, который постепенно распространяется по телу, и действие его незаметно до смерти, и это — «Немного поспать . — и прибежит бегом бедность твоя».

Мы видим своими глазами, снова и снова: вот в сердце человека уже укрепилось сознание своего долга, и ему понятно, что необходимо делать для спасения своей души и что он обязан делать, чтобы исполнить приказания Всевышнего, но он оставляет все это — и не потому, что недостаточно осознает свой долг, и не по какой-нибудь иной причине, но потому лишь, что его пересиливает груз лени, и он говорит себе: «поем немного», или «посплю немного», или «мне трудно выйти из дому, я уже разделся», или «на улице жарко», или «много снега», или «идет дождь» — и все прочие жалобные отговорки, которыми полны уста лентяев. И вот учение отложено, и служение отменено, и человек оставляет своего Создателя! Об этом говорит Шломо (Коэлет 10:18): «Из-за лености провис потолок, а когда опускаются руки — протекает дом». Но спроси самого лентяя, и он ответит тебе многими изречениями мудрецов, стихами из Писания и доводами логики, которые, как кажется, указывают ему поступать, согласно его ошибочному мнению, и должны облегчить ему жизнь и оставить его в ленивом отдыхе. Он не видит, что эти доводы и обоснования рождаются у него не от умственного анализа, но истекают, как из источника, из его лени, ибо она преобладает в нем, она склоняет к этим доводам его сознание и разум, не позволяя прислушиваться к голосу мудрецов и обладающих верным мнением. Об этом кричит Шломо (Мишлей 26:16): «Ленивец в глазах своих мудрее семерых, отвечающих обдуманно» — ибо лень не позволяет ему даже усомниться в себе, прислушаться к словам упрека, а он считает, что все ошибаются, все глупцы, и лишь один он — мудрец.

Знай же великое и испытанное правило в «ремесле отделения», то есть духовной работы над собой: любая поблажка, облегчение, требует проверки. Она может быть и правильной, но весьма возможно, что это совет злого начала и его обман. Поэтому нужно проверить ее, спрашивая и исследуя, и если она в результате окажется верной, то она хороша и на пользу.

Глава седьмая

Объяснение составных частей расторопности

Расторопность состоит из двух частей: одна — до начала действия, другая — после начала действия. «До начала действия» означает — не откладывай исполнение заповеди, но лишь наступит ее время или появится возможность, или только подумаешь о ней — не медли ни мгновения, обхвати и исполни ее, не утратив времени, ибо нет большей опасности, чем утратить время, потому что в каждый следующий миг может возникнуть препятствие доброму делу.

Верность этого суждения отмечают мудрецы, говоря о воцарении Шломо, что Давид сказал Бенаяу (Млахим I 1:33-36): ««. и сведите его к Тихону». и ответил Бенаяу бен-Иеояда царю и сказал: «Амен! Да скажет так же Всевышний». Сказал р. Пинхас от имени р. Йоханана из Ципори (Берешит Раба 76): «Ведь уже сказано (Диврей а-Ямим II 22:9): «Вот сын родится у тебя, и он будет человек мирный». Но много врагов восстанут отсюда и до реки Тихон». Поэтому мудрецы предостерегают (Мехильта Шмот Бо): «Берегите заповеди, «не квась /имеется ввиду одинаковое написание слов «мицвот» и «мацот'7 заповедь, которая оказалась у тебя в руках». И сказали (Назир 236): «Всегда должен человек стараться исполнить заповедь, как можно раньше, ибо мы видели, что старшая дочь Лота, опередив младшую на одну ночь, опередила ее на четыре поколения к царству во Израиле». И сказали (Пса-хим 4а): «Расторопные быстрее начинают исполнение заповеди», и также сказали (Брахот 66): «Всегда человек должен бежать, дабы услышать Учение, — даже в субботу». И сказали в Мидраше (Ваикра Раба 11): «Он поведет нас (Теилим 48:15) быстро, подобно девушкам, как написано (Теилим 68:26), среди девушек, бьющих в тимпаны» — ибо расторопность есть великое качество совершенства, но человеческая натура не позволяет достичь совершенства сейчас, и преодолевающий себя достигнет его в будущем мире истинно, ибо Создатель, благословен Он, даст совершенство как вознаграждение за старание достичь совершенства во время служения.

Расторопность «после начала действия» означает, что, начав исполнение заповеди, нужно поторопиться закончить его. Это следует делать не ради облегчения, как торопятся сбросить с себя тяжелый груз, но из опасения не успеть закончить исполнение заповеди. От этого множество раз предостерегали мудрецы, говоря (Берешит Раба 85): «Тот, кто начинает исполнять заповедь и не заканчивает — похоронит жену и детей». И сказали: «Заповедь называется по имени того, кто закончил ее исполнение». И сказал царь Шломо (Мишлей 22:29): «Видел ли ты человека проворного в деле своем? Пред царями он будет стоять, не будет стоять пред темными, незнатными». И отнесли мудрецы эту похвалу к самому царю — за то что он поторопился со строительством Храма и не поленился, не отложил это строительство. И разъяснили мудрецы, что так же можно сказать о Моше, потому что он торопился поставить Скинию. И далее ты найдешь, что у праведников все делается быстро. Об Аврааме написано (Берешит 18:6-7): «И поторопился Авраам в шатер к Сарре и сказал: «Поторопись!». И дал юноше, и поторопился». И Ривка (Берешит 24:20): «И поторопилась, и опорожнила кувшин». Сказано также в Мидраше (Бамидбар Раба 10): «. и поторопилась женщина». Из сказанного следует, что все деяния праведников делаются быстро» — потому что праведники не утратят время ни до начала исполнения заповеди, ни после начала ее исполнения.

Глава восьмая

О путях и способах приобретения расторопности

Средства, помогающие нам приобрести расторопность /а-зеризут/, — те же самые, что помогают нам приобрести осторожность /а-зеирут/. И степени приобретения расторопности, как я писал выше, подобны степеням приобретения осторожности, потому что суть их весьма сходна и между ними нет разницы: одно относится к позитивным /повелевающим, разрешающим/ заповедям, а другое — к заповедям негативным /запрещающим/.

Когда человек убедится в величайшем значении заповедей и в том, что он обязан исполнять их, — побудится сердце его к служению, и он укрепится в этом и не ослабнет. И человек усилит это побуждение, наблюдая множество благодеяний, которые Всевышний оказывает нам ежеминутно и ежечасно. Чем больше он станет всматриваться и наблюдать великие и необыкновенные чудеса, оказываемые нам Всевышним со времени рождения и до последнего дня, тем больше осознает он свой великий долг Всевышнему, Который дает ему добро. Это и будет способом не позволять себе лениться и средством оставаться сильным в служении Ему. Потому что человек не может воздать Всевышнему за Его благодеяния — но он может, по крайней мере, благословить Имя и исполнить Его заповеди.

Каким бы ни был человек, бедным или богатым, здоровым или больным, он видит в своей жизни великие чудеса и многие благодеяния Всевышнего. Богатый и здоровый обязан Ему, благословен Он, за свое богатство и здоровье. Бедный же обязан Ему тем, что чудесным и необыкновенным образом Всевышний находит для бедняка заработок и не оставляет его умирать голодной смертью. А больного Он поддерживает в тяготах болезни и ран и не допускает его до смерти и могилы.

Нет такого человека, который не осознал бы себя обязанным Создателю! И разве не побудится человек к служению Всевышнему, видя благодеяния, полученные от Него? И тем более он побудится к этому, если, как я писал выше, подумает о том, что все его благо зависит от Всевышнего, и человеку необходимо от Него, благословен Он, получить все, что ему требуется, а не от кого-либо другого. Потому не будет человек ленив в служении Всевышнему, и не будет у него недостатка в том, что ему требуется.

Глава девятая

Объяснение факторов, удаляющих расторопность, и объяснение способов избежать их

Факторы, удаляющие расторопность, это те факторы, которые увеличивают лень. Наибольшие из них — стремление к телесному отдыху, отвращение к хлопотам и желание наслаждений.

Человеку таких качеств очень трудно служить Всевышнему. Тому, кто хочет спокойно и размеренно сладко есть, спать без тревог и помех, ходить медленно и неторопливо, очень тяжело вставать рано утром, чтобы пойти в синагогу, или сократить свою трапезу перед сумерками ради молитвы «минха», выйти из дому в плохую погоду, чтобы исполнить какую-либо заповедь. А уж тем более ему нелегко поторопиться ради исполнения заповеди или ради изучения Закона. Приучивший себя к такому обиходу, перестает быть хозяином самому себе, он не может, когда захочет, поступать противно своему желанию. Воля его заключена в оковы привычки, которая становится его второй натурой.

Но нужно знать, что человек в этом мире существует не для отдыха, но для тяжкого труда и хлопот. И, значит, он должен вести себя так, как ведут себя работники у нанявшего их хозяина. Они говорят: «Мы — поденщики!» Он должен вести себя, как солдаты во время войны: они едят в спешке, и сон их краток, но они всегда готовы к бою. Об этом сказано (Иов 5:6): «Человек рожден для труда».

Когда человек поймет это и привыкнет к такому, служение окажется легким для него. Ибо он будет подготовлен к нему и готов всегда. И сказали мудрецы (Авот 6:4): «Путь Торы таков: хлеб с солью ешь, воды пей немного, спи на земле». Это и есть правило полного удаления от отдыха и наслаждений.

К числу факторов, удаляющих расторопность, относится великая боязнь перед временем и перед случайностями жизни. Однажды человек испугается холода или жары, в другой раз — резкого ветра или неожиданных происшествий, или болезней и тому подобного. Об этом сказал Шломо (Мишлей 26:13): «Лентяй говорит: «Лев на дороге, лев на улицах!»

Уже мудрецы порицали это качество и отнесли его к качествам грешников (Иешаяу 33:14): «Убоялись в Сионе грешники, дрожь взяла злодеев». И один ученый сказал своему ученику, увидев, что тот боится: «Ты -грешник!» Об этом сказано (Теилим 37:3): «Уповай на Всевышнего и делай добро, живи на земле и храни верность Г-споду».

Вот правило: человек должен считать для себя дела этого мира временными, а постоянным делом — служение, удовлетворяться тем, что ему достанется из всех вещей этого мира, брать то, что попадет в руки, быть удаленным от отдыха и близким к ремеслу и труду, уповать на Всевышнего и не бояться времени, случайностей жизни и их ударов.

Ты можешь сказать: «Но мудрецы обязали нас к тому, чтобы человек берег себя наилучшим образом и не подвергал себя опасности». И об этом написано (Дварим 4:15): «И берегите весьма свои души». Отсюда следует, что это упование неоднозначно. И сказали: «Даже в исполнении заповедей?» Знай же, что есть страх и есть боязнь, есть достойный страх, и есть глупая боязнь, есть упование, и есть бездумность, ибо Г-сподь, благословен Он, создал человека, обладающим правильным умом и верным размышлением, чтобы человек мог достойно управлять собой и оберегать себя от вредных вещей, созданных для наказания злодеев. Нежелание вести себя дорогой мудрости, отдаваясь на волю опасностей, есть не упование, но бездумность. И этим он совершает преступление, поступая против воли Создателя, желающего, чтобы человек берег себя. И выходит так, что, кроме опасности, к которой человек сам привел себя из-за недостатка собственной осторожности, он, совершая преступление, приговаривает себя к смерти. Таким образом, само преступление приводит его к наказанию. Но осторожность ради обережения себя и страх, которым руководят мудрость и разум, -они достойны, и о них сказано (Мишлей 22:3): «Умный увидел зло и спрятался, а глупцы прошли и были наказаны».

Глупая боязнь — это когда человек нагромождает предосторожность на предосторожность и боязнь на боязнь, строит забор на заборе таким образом, что это приводит к прекращению изучения Закона и отмене служения. Правило, позволяющее различать страх и боязнь, дано нам в изречении мудрецов: «Там, где часто случается ущерб, следует поступать иначе!» Ибо там, где случается известный нам ущерб, следует остерегаться, но нечего опасаться, если неизвестно, причинится ли ущерб. О таком сказано: «Оплошность /порча/, которую мы не видим, в расчет не принимается».

Руководством к действию для мудреца является лишь то, что он видит. Это и есть смысл стиха, приведенного выше: «Умный увидел зло и спрятался» — то есть укрылся от зла, которое видит, но не от предполагаемого, которое, может, придет, а может, нет. Последнее и составляет смысл упомянутого выше стиха: «Лентяй говорит: «Лев на дороге!»

Мудрецы, благословенна память о них, замечательно разъяснили этот вопрос, чтобы показать, до чего доходит пустая боязнь в удалении человека от доброго дела. И сказали: «Семижды сказал Шломо о лентяях. Каким образом? Сказали лентяю: «Вот твой учитель в стране, иди и учись у него!» И он ответил им: «Я боюсь льва на моем пути!» Говорят: «Твой учитель в городе!» А он отвечает им: «Я боюсь, как бы не было льва на улицах!» Говорят ему: «Вот он в твоем доме!» И он говорит им: «Если я пойду к нему, то найду дверь запертой!» Говорят ему: «Дверь открыта!» И когда он уж не знает, что ответить, когда ему уж нечего сказать, он говорит им: «Открыта дверь или закрыта, но я хочу еще немного поспать!» Отсюда следует, что не боязнь заставляет лентяя лениться, а лень заставляет его бояться. Опыт свидетельствует, что такое поведение распространено, привычно и обычно для большинства народа, это их путь по глупости их. Желающий узнать об этом, найдет этот вывод верным, а приобрести это знание нетрудно понимающему.

Я думаю, что суть расторопности объяснена, и это объяснение достаточно для пробуждения сердца, а мудрый станет от этого объяснения еще мудрее и добавит к своим знаниям еще один урок.

Глава десятая

Объяснение качества духовной чистоты

Состояние духовной чистоты /а-некиют/ — это такое состояние, когда человек совершенно свободен от любого дурного качества и от любого греха. В этом случае недостаточно быть чистым /свободным/ от того, что известно и открыто. Духовная чистота требует свободы и от того, что сердце соблазняется разрешить и позволить. Если мы исследуем то, что сердце соблазняется разрешить, то найдем, что это разрешение кажется верным потому, что сердце еще затронуто страстями, не очистилось оно от страстей, а страсти заставляют человека позволять себе облегчение.

Но кто совершенно очистился от этой проказы и чист от малейшего пятнышка зла, кто оставил все низменные желания — тот ясно глядит на вещи и явления, его анализ чист, и желания не управляют им. Его взгляд позволит опознать зло, разглядеть самомалейшее преступление и отдалить его от себя. Так высказались мудрецы о стремящихся к совершенству, о тех, кто старается предельно очистить свои поступки — даже от намека на зло (Санэдрин 23): «Чистые мыслями, что в Иерусалиме».

Теперь ты видишь, в чем разница между осторожным и чистым, хотя они близки друг другу по сути. Осторожный внимателен и осторожен в своих действиях и наблюдает за тем, чтобы не преступить Закон в том, что и ему, и всем известно как преступление. Но он еще не властен над собой настолько, чтобы его сердце не тянулось к природной страсти, способной склонить его разрешить себе нечто, не всем известное как зло. Конечно, он старается сдавить в себе злое начало и обуздать свои страсти. Но не этим он изменит свою натуру и устранит из своего сердца природную страсть, но победит ее и пойдет не за страстью, а за мудростью. Но желание материального делает свое дело: сбивает с верного пути и завлекает, соблазняет его.

А когда человек как следует привыкнет к осторожности — настолько, что прежде всего очистится от грехов, всем известных, и приучит себя к служению и расторопности в служении, и в нем усилится и окрепнет любовь к Создателю и стремление к Нему — вот тогда силой этой привычки он удалится от материального, его мысли обратятся к духовному совершенству в такой степени, что он сможет прийти к полной духовной чистоте. Огонь природной /плотской/ страсти погаснет в его сердце, потому что в нем окрепнет Б-жественное желание. Тогда его взгляд станет чистым, ясным и светлым, он не соблазнится, его не охватит желание материального, и совершенным образом очистятся его деяния. Этому своему качеству радовался Давид и говорил (Теилим 26:6): «Умою в чистоте руки свои .» И вправду, лишь тот, кто совершенно очистился от любого намека на грех и преступление, достоин «быть пред лицом» Всевышнего. В ином случае его постигнет стыд и позор, подобно тому, о чем говорил Эзра (Эз-ра 9:6): «Стыдно и срамно мне, Б-же мой, поднять лицо свое к Тебе!»

Конечно же, великий труд потребен, чтобы достичь совершенства, ибо легко уберечься от видимых и известных преступлений: их зло открыто и различимо, но тщательности, необходимой для духовной чистоты, трудно добиться, потому что желание человека позволить себе нечто утаивает, как я писал, преступление. О подобном говорили мудрецы (Авода зара 18): «Преступления, которые «валяются под ногами», окружают человека в час Суда». И еще о подобном же говорили мудрецы (Бава Батра 165): «Большинство их виновно в грабеже, меньшинство — в разврате, и всех касается /грех/ хулы /на ближнего/». Такое преступление настолько незаметно, что все как бы спотыкаются об него оттого, что не узнают его. И сказали мудрецы, что Давид весьма остерегался и совершенно очищал себя от подобного. Потому и выходил на войну с великим упованием на Всевышнего и молил (Теилим 18:38): «Да смогу я преследовать врагов и догнать их, и да не вернусь, пока не уничтожу их». Этого не просили Еоша-фат, Аса и Хизкияу, ибо не были настолько чисты. И об этом он говорил (Теилим 18:21): «И воздал мне Всевышний по моей праведности, по чистоте рук моих». И сказал еще (Теилим 18: 25): «И воздал мне Всевышний по моей праведности, по чистоте рук моих пред глазами Его». Это и есть та чистота, о которой мы говорим. И тогда повторил (Теилим 18:30): «Ибо с Тобой преследую врага и настигну его». И сказал еще (Теилим 24:3): «Кто поднимется на гору Всевышнего, и кто встанет в освященном месте? Те, чьи руки чисты, и чье сердце непорочно».

Глава одиннадцатая

Особенности и частности духовной чистоты

Качество духовной чистоты имеет много особенностей и частностей, и они подобны тем особенностям и частностям, какие мы находим во всех трехстах шестидесяти пяти заповедях категории «не делай». Ибо суть этого качества, как я уже сказал, состоит в том, чтобы быть чистым от всех возможных преступлений. Однако злое начало старается заставить человека преступить все законы. И среди них есть такие, какие человеческая природа жаждет преступить более всего и в них показывает ему больше возможности для снисходительного разрешения, поскольку для соблюдения этих законов нужна большая сила, чтобы победить злое начало и очиститься от преступления.

И сказали мудрецы: «Грабеж и разврат — /вот чего/ душа человека жаждет и /к чему/ стремится». И мы видим, что большинство людей не ворует в открытую: они не прикасаются к чужому имуществу, то есть открыто не присваивают чужое себе. Но многие же знают вкус грабежа и воровства в торговле, позволяя себе наживаться на других. Они говорят: «Зарабатывать — это другое дело!»

Но Закон запрещает нам это! Сказано о грабеже: «не обижай», «не утаивай платы», «не грабь», «не воруй», «не отрицай», «не лгите друг другу», «не обманывай брата своего», «не преходи межу ближнего своего» — в этих законах обобщены многие действия, происходящие в любой сделке; и во всех них содержится множество запретов. Ибо запрещено не только видимое и всем известное действие воровства и грабежа, но запретным считается все, что даже косвенно приводит к воровству и грабежу и тем самым создает факт воровства и грабежа. И об этом говорили мудрецы (Санэд-рин 81а): «И он не осквернил чужую жену — это тот, кто не стал заниматься ремеслом другого». И рабби Иеуда запрещал лавочнику дарить детям сладости и орехи и тем приучать их приходить к нему, а мудрецы, позволившие это, разрешили лишь потому, что его собрат тоже может так поступить. И сказали (Бава Батра 886): «Украсть у человека хуже, чем украсть в Храме, ибо здесь сначала написано «преступление», а потом «предательство», а там — сначала «предательство», а потом «преступление». И сняли с работающих по найму обязанность произносить благословение перед едой, а также одно из благословений после еды, и даже для чтения «Шма» обязали их прекращать работу только для чтения первой главы. И любому поденщику запрещено заниматься /во время работы/ собственными делами, чтобы не прекращал трудиться на хозяина, а нарушивший этот запрет — вор. Аба Хилькия даже не ответил на приветствие мудрецов, чтобы не прервать работу на хозяина! И наш праотец Яаков ясно говорит (Берешит 31:40): «Днем меня палил зной, а холод /мучил/ ночью, и не было сна в глазах моих». Что на это скажут те, кто позволяет себе удовольствие во время работы, отлынивая от нее или занимаясь своими делами?

Правило же такое: кто нанялся на любую работу, тот как бы продал на этот день свое время, подобно тому, о чем говорили мудрецы: «Наем есть продажа /времени/ этого дня». Значит, все, что поденщик возьмет из этого времени для собственных потребностей, -каким бы образом он это ни сделал! — есть присвоение чужого, грабеж. И если хозяин не простил, то это не прощается. Ибо сказали мудрецы (Йома 866): «Преступления, касающиеся отношений между людьми, не прощаются в Йом-Кипур, пока не уговорит проститьего». Более того, если работник во время работы отвлекся и совершил доброе дело, это есть не заслуга, но преступление, а преступление не может быть добрым делом, поскольку сказано (Ишаяу 61:8): «Всевышний ненавидит ворованное жертвоприношение». О подобном сказали мудрецы (Бава Кама 94а): «Если человек украл меру зерна и смолол ее, и замесил /тесто/, и испек /хлеб/, и совершил заповедь отделения халы, и теперь произносит благословение — это не благословение, а хула» — ибо сказано (Теилим 10:3): «/Когда/ грабитель благословляет — /он/ хулит Всевышнего». О подобном же сказано (Иер.Талмуд Сукка 3:3): «Несчастье тому, чей защитник стал обвинителем». И как сказали мудрецы об украденном лулаве. Это закономерно, поскольку кража вещи есть кража, и кража чужого времени есть кража. Так же, как если некто крадет вещь и исполняет посредством этой вещи заповедь, защитник его становится его обвинителем. Так же и с тем, кто, совершая благодеяние, крадет не принадлежащее ему время — его защитник становится его обвинителем. А Всевышний не желает ничего, кроме честности, и так сказано (Теилим 31:24): «Всевышний хранит верных». И сказано (Ишаяу 26:2): «Откройте врата, и войдет народ праведный, хранящий честность». И сказано (Теилим 101:6): «Глаза Мои к тем, кто честен, и они будут сидеть предо Мной». И сказано (Ирмияу 5:3): «Ведь к истине /обращены/ очи Твои!» И также Иов свидетельствует о себе: «Разве мой путь отклонился от Твоего пути, и мое сердце пошло за глазами моими, и к моим рукам пристало что-либо?» Всмотрись в красоту этого сравнения: случайному «пристало к рукам», что человек и не намерен взять себе, он уподобляет скрытый грабеж; то есть что бы ни «пристало к рукам» его — уже у него в руках. И здесь то же самое: вот человек не ворует на самом деле, но этого недостаточно, ибо и руки его должны быть чистыми. На самом деле, все это происходит оттого, что глаза тянут сердце засматриваться на чужое вместо того, чтобы сердце, то есть разум, владело глазами человека, то есть желаниями, которые ищут возможности разрешить себе то, что кажется красивым и приятным. Поэтому и сказал Иов о себе, что не поступал так и его сердце не шло вслед за глазами, а потому и к рукам его ничто не пристало.

Погляди же: насколько в деле обмана легко человеку соблазниться и пасть. На первый взгляд кажется, что вроде бы и полагается ему хорошо представить свой товар, уговаривать покупателя купить и заработать трудом рук своих. И скажут на это: «Вот ловкий человек, выигрывающий от своей ловкости!» И старательные разбогатеют. Но если человек не станет тщательно оценивать свои действия, вместо пшеницы выйдет колючка, то есть он споткнется и совершит преступление, о котором мы предупреждены (Ваикра 25:17): «Не обманывайте друг друга». И написано (Цфания 3:13): «Остаток Израиля не совершит несправедливость и не скажет ложь, и не найдется в их устах лживое слово». Так же сказали (Бава Меция 60а): «Нельзя перекрашивать старые вещи, чтобы они выглядели, как новые, и нельзя смешивать товар разного качества, даже дешевый с дорогим, даже чтобы продавать дешевле».

«Делающий это делает несправедливость» (Дварим 25:16), и он назван пятью именами: несправедливый, ненавистный, гадкий, отверженный, отвратительный. Ему сказали мудрецы (Бава Кама 119а): «Отнявший даже грош, как бы отнимает душу».

Вот выражение всей серьезности этого преступления, совершаемого даже в малейшей степени. И еще сказали (Таанит 7:2): «Засуха бывает только из-за грабежа». И еще сказали (Ваикра Раба 33:3): «Вот полный сундук преступлений — какое преступление подлежит обвинению прежде других? Грабеж!» И приговор поколению потопа был подписан только за воровство.

И тут возникает вопрос: как же может быть, чтобы нам не стараться в наших делах, в торговле не уговаривать покупателя купить и не договариваться о цене? Так вот: есть разница между тем, о чем мы говорим, и этим вопросом. Достойно стараться показать покупателю подлинное качество продаваемой вещи и ее красоту — это прямой путь. Недостойно скрывать недостатки вещи, ибо это обман, а обман запрещен -вот великое правило в торговых делах.

Мы уж не говорим о весе и мере — о них ясно написано (Дварим 25:16): «Мерзость перед Всевышним все, кто делает это». И сказали (Бава Батра 886): «Наказание за обман в мере строже наказания за прелюбодеяние /инцест/». И сказали: «Торгующий оптом должен вытирать свои меры». И почему же? Чтобы меры незаметно не уменьшились и чтобы избежать таким образом наказания. Еще более значительно преступление процентных займов /ростовщичество/, оно настолько велико, что приравнено к безбожию. И сказали мудрецы о стихе (Иехезкель 18:13): «Под процент он дал и процент взял, и жить — не будет» — не восстанет из мертвых /в день Суда/, ибо он и прах его мерзки перед Всевышним». Не вижу надобности продолжать говорить об этом, ибо страх перед таким преступлением лежит на каждом еврее.

Правило же таково: страсть наживы велика, во многих случаях она заставляет человека преступать I Закон, и необходим великий надзор за собой и великая I тщательность, чтобы быть истинно очищенным от этого. Но если человек очистился от этого, пусть знает, что достиг высокой ступени, ибо многие стараются быть праведными во многих направлениях праведности, но не могут достичь совершенства в отвращении к наживе. Об этом говорил Иову Цофар а-Наамати (Иов 11:14-15): «Если есть несправедливость в руке твоей -удали ее и не дай беззаконию обитать в шатрах твоих. Тогда вознесешь беспорочно лицо твое, и будешь тверд, и не устрашишься».

До сих пор я говорил о частностях одной из заповедей; и подобные частности наличествуют в каждой заповеди, а я упоминаю лишь те, которые обычно нарушаются большинством людей. Сейчас мы поговорим о разврате, одном из серьезнейших нарушений, идущем вслед за воровством. Сказали мудрецы, и вот их слова (Бава Батра 165а): «Большинство нарушает запреты воровства, и меньшинство — запреты разврата».

Пожелавшему совершенно очиститься от преступления также нужно немало потрудиться, ибо запрещено не только само действие, но и все, приближающееся к нему, и об этом ясно написано (Ваикра 18:6): «Не приближайтесь открыть наготу».

И сказали мудрецы: «Сказал Всевышний: «Не говори: «Вот мне запрещена эта женщина, а я ее схвачу — и в этом нет ничего запретного, я ее обниму — и в этом нет запретного, я ее целую — и в этом нет ничего дурного». Сказал Всевышний: «Назорей, давший обет, не пьет вино, ему запрещено, и он не ест виноград и изюм, и даже вымоченное в вине, и все, что дает виноградная лоза. Так же тебе запрещено даже дотрагиваться до женщины, не принадлежащей тебе, и каждый, кто дотрагивается до женщины, которая не принадлежит ему, причиняет себе смерть».

Ты посмотри, сколь удивительны эти слова! Здесь уподобление запретам назорею, которому, в основном, запрещено пить вино. Но Тора запрещает ему также и все, что имеет какое-либо отношение к вину. Это урок, которым Закон научает мудрецов, как делать ограду вокруг Закона, ибо из запрещений назорею можно вывести то, что нужно запрещать: кроме основного, также и все, что на это основное похоже. И выходит так, что в этой заповеди назорею Закон высказал способ, переданный мудрецам, как им надлежит поступать с запретами и разрешениями в других заповедях, чтобы возвестить, что эти запреты и разрешения — воля Всевышнего. И когда Он запрещает нам что-либо, следует вывести скрытое и неясное из явного и объясненного и запретить все, что близко к запретному. Подобно этому запретили все. что близко к прелюбодеянию: не только действия, но и все чувства подобного рода или близкие к ним — в зрении, в речи, в слухе и даже в мыслях.

И теперь я приведу тебе доказательства всему этому, следующие из слов мудрецов. «В действии» означает касание или объятие и тому подобное, это уже объяснено выше в высказывании, которое мы упомянули, почему и нет надобности продолжать. «В зрении» -сказали мудрецы (Брахот 61а): «Рука к руке — не очистится от зла» — что означает: каждый, передающий деньги своей рукой в руку женщины, чтобы посмотреть на нее, не очистится от наказания в гееноме. И еще сказали (Шабат 64а): «Почему евреям того поколения требовалось искупление? Потому что насытили глаза свои наготой. Сказал рав Шешет: «Почему в Торе перечнелены внешние украшения вместе с внутренними? Это учит нас: каждый, кто смотрит даже на мизинец женщины, как бы смотрит на ее срамоту». И сказали еще (Авода Зара 20а): «И остерегайтесь всего дурного» -что означает, что человек не должен смотреть на красивую женщину — даже незамужнюю, и на чужую жену — даже уродливую. О разговоре с женщиной ясно написано в Мишне (Авот 1:5): «Много беседующий с женщиной причиняет себе вред». О слухе сказано (Бра-хот 24а): «Голос женщины подобен /ее/ голому телу». «Рот и ухо»- то есть разговор о развратных вещах или присутствие при таком разговоре — об этом сказали: «Да не будет у тебя ничего обнаженного — наготы слов» -j это сквернословие. И сказали (Шабат 33а): «Из-за греха сквернословия обновляются в мире множество бед и тяжелых гонений, и еврейские юноши умирают»; и сказали еще: «Тому кто сквернословит, углубляют гееном»; и сказали еще: «Все знают, зачем невеста входит под балдахин, но сквернословящему об этом обращают во зло семьдесят лет, даже если эти семьдесят лет записаны ему на благо»; и сказали еще (Хагига 56): «Даже о незначительном разговоре между мужем и женой напоминают в час Суда». И о выслушивании дурного также сказали (Шабат 33а): «И тот, кто слушает и молчит, ибо сказано: «На кого гневается Всевышний, там падет».

Вот тебе доказательства того, что все чувства должны быть очищенными от разврата и подобного ему. И кто-нибудь может нашептать тебе, что сказанное о сквернословии необходимо не более, чем для того, чтобы пригрозить человеку и удалить его от преступления, и это, мол, все сказано о том, чья кровь кипит так, что при одном лишь разговоре он возбуждается, и, значит, это не касается того, кто говорит это в шутку, для него это пустое, а потому нечего опасаться. Ты скажи ему: «Это слова злого начала!» — ибо в стихе, который мудрецы привели в доказательство (Ишаяу 9:16): «Поэтому не возрадуется Всевышний юношам его и сирот его и вдов его не помилует, ибо весь он нечестив и делает зло, и уста его сквернословят», не упомянуто ни идолопоклонство, ни прелюбодеяние, ни кровопролитие, но говорится о сквернословии, лести и злословии, о преступлениях, которые есть всего лишь слова. Об этом-то и приговор: «Поэтому не возрадуется Всевышний юношам его и сирот его и вдов его не помилует». Правда за мудрецами та, что сквернословие есть нагота слов, и из-за развратной сущности сквернословия оно запрещено, как и все, связанное с развратом, как и само действие. И хотя за сквернословие не наказывают карой «карет» или смертной казнью, оно запрещено само по себе, не говоря уж о том, что оно прямо влияет и приводит к самому запрету, подобно тому, что сказано о назорее в вышеприведенном Мидраше.

О мыслях уже сказано в начале нашей барайты (Ктубот 46а): «Остерегайся всего дурного» — не думай об этом, не размышляй днем, чтобы это не привело тебя к осквернению ночью». И еще сказали (Йома 29а): «Размышления о преступлении более тяжки, чем само преступление», и ясно написано (Мишлей 15:26): «Мерзость перед Всевышним замыслы злого».

Мы говорили о двух серьезных /тяжких/ преступлениях, в переплетениях которых человек чаще всего спотыкается и падает ввиду их множества и великой склонности к ним человеческого сердца. А на третьей ступени страстей человеческого сердца, следующей после грабежа и прелюбодеяния, — желание преступить запреты на еду разных видов пищи. Это возможно как в случае самого запрета, так и в случае смешивания запрещенного с разрешенным, и в случае запрета смешивать мясное и молочное или употреблять тук и кровь, и в остальных случаях запрета пищи и питья. Во всем этом необходима великая тщательность и стойкость, чтобы достичь чистоты. Ибо с одной стороны I желание вкусно поесть, а с другой стороны — ущерб. Есть много частностей, соответствующих множеству известных всем законов, которые объяснены в книгах о Галахе /поским/. И тот, кто позволяет себе то, что) они запрещают, — разрушает самого себя. И так сказали (Сифри Тазриа): «Не оскверняйтесь ими, ибо вы будете осквернены ими (Ваикра 11:43)». «Не оскверняйтесь ими, ибо станете через них нечистыми» — то есть запрещенная пища вносит такую скверну в самое сердце и душу, что святость Всевышнего удаляется и уходит от человека. Об этом сказали мудрецы (Йома 39а): «Не читай «осквернитесь», а читай «заткнуты будете» — то есть преступление закрывает сердце человека, ибо уходят истинное знание и дух разума, данные Всевышним благочестивым людям. И сказал мудрец (Мишлей 2:6): «Ибо Всевышний дает мудрость». И человек останется подобным животному, его материальное погружено в грубость этого мира. В этом смысле нарушение запрета на пищу хуже нарушения других запретов, ибо она входит в тело человека и становится плотью от плоти его. И чтобы предупредить нас, что не только запретные животные и гады включены в это правило, но также и неправильно зарезанные и больные животные относятся к нему, сказано (Ваикра 11:43): «Различать между чистым и нечистым». Это разъяснено мудрецами (Торат коаним): «Если нужно сказать «между ослом и коровой», зачем сказано «между чистым и нечистым»? Это значит, между нечистым для тебя и чистым для тебя, между животным, чья большая часть горла разрезана, и тем, чье горло разрезано лишь наполовину. В чем же состоит разница между «большая часть» и «половина»? В ширине волоса!» И сказаны эти елова — «В чем разница между «большая часть» и «половина»?» — в конце, чтобы показать, что дивна сила заповедей настолько, что лишь ширина волоса отделяет чистоту от скверны.

Каждый еврей, у которого в голове есть мозги, должен считать запрещенную пищу подобной пище ядовитой. И если случится, что в его пищу попадет яд, разве человек пренебрежет собой настолько, чтобы ее съесть? При малейшем сомнении или малейшем опасении он, конечно, не пренебрежет этим сомнением и этим опасением. А если пренебрежет, то его следует считать полностью невменяемым!

Но запрещенная пища — яд еврейскому сердцу и еврейской душе, что мы уже объяснили, а если так, то каков же пренебрегающий запретом, там, где есть опасение запрета? И есть ли у него разум? Об этом сказано (Мишлей 23:2): «И вложи нож в глотку свою, если ты алчная душа».

А теперь поговорим о часто случающихся преступлениях, которые происходят от общения с людьми в их сходбищах. А именно здесь и случается обижать словами, дразнить и позорить на людях, корыстно советовать, сплетничать, ненавидеть, мстить, клясться всуе, лгать и оскорблять Имя Всевышнего. И кто скажет: «Я чист от этого, я свободен от вины в этом»? В них множество тончайших переплетений и ответвлений, которых трудно избежать.

«Обижать и дразнить» — в это включено также говорить другому наедине то, чего он стыдится, а уж тем более говорить на людях о том, чего он стыдится, или сделать такое, что заставит его устыдиться. Об этом сказали мудрецы в главе «а-Заав» (Бава Меция 586): «Если он раскаялся — не говори ему: «Вспомни свои прежние поступки!» Если он болен — не говори ему то, что сказали Иову его товарищи: «Вспомни, бывает ли, что чистый гибнет». Если погонщики ослов просят у тебя зерна — не говори им: «Идите к такому-то, он продает зерно», а ты знаешь, что он сроду зерно не продавал. И сказали мудрецы: «Обида хуже обмана». А тем более, если это сказано на людях, публично, ибо об этом говорится в Мишне (Авот 3:15): «У того, кто публично позорит другого, нет доли в будущем мире». И сказал рав Хисда (Бава Мециа 59а): «Все врата закрываются /перед молитвой/, кроме врат обиды». И сказал р. Эла-зар: «За все наказывает Всевышний через посланника, кроме обиды». И сказали: «Перед тремя не закрывается Паргод /Завеса/: /это/ обида, грабеж и идолопоклонство». И даже в указании исполнения заповедей сказано (Ваикра 19:17): «Укори друга своего» — и сказали мудрецы (Эрхин 166): «Имеется ли в виду, что даже до такой степени, что /от этого/ он изменится в лице?» Отсюда следует нам поучение: «И не неси из-за него грех /не стань грешным из-за него/». Из всего сказанного сделай же вывод, как далеко распространяются ответвления этого предостережения, и сколь строго наказание за нарушение его!

О советах мы находим в «Торат коаним» (Ваикра 19:14): «Перед слепым не ставь преграды» — то есть перед тем, кто слеп в том или ином вопросе. Скажет некто: «Такая-то годится ли в жены коэну?» — не говори ему, что годится, если она ему не годится. Если кто-либо советуется с тобой, не давай ему неподходящий совет и не говори: «Продай свое поле и купи себе осла!» Ты обходишь его и покупаешь его, если скажешь: «Я даю ему хороший совет». Это передано сердцу, ибо сказано: «Страшись Всевышнего!» Отсюда следует нам поучение, что человек обязан поставить того, кто с ним советуется, перед чистой и ясной правдой — как в деле, которое его, возможно, прямо касается, так и в деле, которое его совершенно не касается.

Взгляни же, как Закон выявляет и упреждает мысли обманщиков! Речь не идет о глупцах, дающих совет, вред которого известен. Речь идет об умных во зле, о хитрецах, дающих такой совет, в каком на первый взгляд как бы содержится выгодное решение для спрашивающего совета. Но, в конце концов, этот совет ведет не к лучшему, а к худшему для спрашивающего совета и к корыстной выгоде для советчика. Поэтому сказали: «Может, ты считаешь, что даешь ему добрый совет?» Ведь это передано сердцу! И как часто люди виновны в таких преступлениях, ежедневно следуя за зовом сильной страсти наживы! Строгость наказания за это уже объяснена (Дварим 27:18): «Проклят ведущий слепого по неверному пути».

И в этом состоит долг прямого человека: если придет кто-нибудь советоваться с ним, он должен посоветовать так, как если бы посоветовал себе, не обращая внимания ни на что, кроме блага того, кто советуется с ним, не имея ввиду никакую иную цель, ближнюю или дальнюю. И если он вдруг увидит в совете, который может дать, вред для самого себя и обнаружит, что может указать другому на этот вред и укорить его, то пусть укорит. А если не укорит, то пусть отойдет от этого дела и ничего не посоветует. Но ни в коем случае не должен он давать иной совет, в котором содержится что-либо, кроме блага того, кто спрашивает совета. За исключением тех случаев, когда спрашивающий совета имеет злое намерение, ибо тогда, конечно, благом будет обмануть его. И уже сказано (Шмуэль II 22:27): «А со строптивым — строптиво /нечестно/». И это доказывает случай Хушая а-Арки.

«Сплетни и злословие» — строгость наказания за них уже известна, а также известно великое множество их ответвлений и переплетений; настолько, что мудрецы постановили в упомянутом выше высказывании:

«Все виновны в «пыли» злословия». И сказали (Эрхин 156): «Что такое «пыль» злословия? Если, к примеру, кто-либо сказал: «Где ж еще можно найти огонь, как не в доме такого-то»; или если расскажет о его добрых качествах перед его ненавистниками и подобное тому». И хотя все это кажется легкими словами, далекими от сплетни, на деле же они — пыль сплетни.

Вот правило: у злого начала много путей и способов, но все, из-за чего может выйти ущерб или позор другому, сказано ли это при нем или за глаза — относится к категории злословия, которое мерзко и ненавистно Всевышнему. И об этом сказано: «Злословящий отрицает основные догмы». И об этом написано (Теи-лим 101:5): «Клевещущего втайне на ближнего своего — уничтожу».

Ненависти и мести тоже трудно избежать человеческому сердцу, которое вечно дурачит человека. Человек очень чувствителен к обиде и помнит ее, и месть для него слаще меда, ибо только в ней его успокоение. А потому силен и могуч человек, способный отбросить то, к чему натура понуждает его: если оставит месть и не станет ненавидеть того, кто пробудил в нем ненависть, и не отомстит при подходящем случае, и не будет помнить зло, но забудет и выбросит зло из сердца, как будто ничего и не было. Это легко только посланцам Всевышнего, у которых нет этих качеств, а не «обитателям глиняных домов», чей фундамент сделан из праха. Но это «указ Царя», это открыто и ясно написано и не требует комментариев (Ваикра 19:17-18): «Не враждуй на брата своего в сердце своем — не мсти и не храни злобы на сынов народа своего».

И суть мести и злопамятства известна: мстительность — не позволить сделать добро тому, кто прежде не хотел сделать добро или причинил зло; и злопамятство — оказывая добро причинившему зло, напоминать ему о прежнем зле; они запрещены. А злое начало подогревает сердце, жаждущее мести, и требует оставить хоть какое-нибудь напоминание о причиненном зле, хоть какой-нибудь след-хоть небольшой, хоть маленький. Скажет человеку, например: «Ты хочешь дать ему то, чего он не захотел дать тебе, когда ты в этом нуждался, — так не давай, по крайней мере, радушно». Или: «Не хочешь причинить ему зло — так не оказывай ему, по крайней мере, большого добра, не помогай ему настолько». Или: «Если уж ты хочешь помочь ему настолько — так хотя бы не делай это при нем». Или: «Не сближайся с ним и не будь ему другом, как прежде. Если ты простил ему и не показываешь ему враждебности -достаточно и этого! А захочешь сблизиться с ним — так хотя бы не оказывай ему прежней приязни». Так и подобно этому старается злое начало завлечь людские сердца. Вот почему в Законе есть правило, включающее в себя все (Ваикра 19:18): «Люби ближнего своего, как самого себя». «Как самого себя» — без всякой разницы. «Как самого себя» — без всякого различения, без уверток и дурных мыслей. «Как самого себя» — по-настоящему.

«Клятвы» — заранее ясно, что каждый, кто не есть простейший человек, остережется произносить Имя Всевышнего всуе, по-напрасну, а тем более в клятве. Есть и еще несколько ответвлений от этого, не самых серьезных, но таких, которых приличествует остерегаться желающему быть чистым. Об этом сказали (Шву-от 36а): «Сказал р. Элазар: ««Нет» — это клятва, и «да» это клятва». Сказал Рава: «Но это лишь, если он сказал «нет, нет» — два раза, и если он сказал «да, да» — два раза». И также сказали (Бава Мециа 49а): «Твое «нет» должно быть честным, и твое «да» должно быть честным».

Ложь — вот еще одна болезнь, весьма и весьма распространенная среди людей. И в ней есть несколько ступеней. Есть люди, у которых вранье стало просто-таки ремеслом. Они ходят и выдумывают откровенную ложь, чтобы было о чем поговорить или чтобы их считали умными и сведущими, и о них сказано (Мишлей 12:22): «Мерзки перед Всевышним лживые уста», и сказано (Ишаяу 59:3): «Уста ваши изрекают ложь, язык ваш говорит преступное». И приговорили мудрецы (Со-та 42а): «Четыре категории людей не увидят света Всевышнего: насмешники, льстецы, лжецы и клеветники». И есть иные, близкие к тем, хотя они не на самом деле такие же. Они лгут в своих словах и баснях, но не так, как будто у них нет иного занятия, нежели выдумывать басни и обстоятельства, которых не было и нет. Но когда они что-нибудь рассказывают, то примешивают ложь, как в голову взбредет, и привыкают к этому настолько, что это становится их привычкой, второй натурой. Словам этих выдумщиков невозможно верить. О подобном сказали мудрецы (Санэдрин 896): «Кара выдумщику в том, что его никто не слушает — даже когда он говорит правду». В них внедрено это зло, и из их уст не могут выйти слова, чистые от лжи. Об этом сожалеет пророк и говорит (Ирмияу 9:4): «Приучили язык свой говорить ложь, грешат до изнеможения». И есть еще другие, чья болезнь, может быть, и легче, чем у первых — они не очень укрепились во лжи. Но они не стараются удалиться от нее, а если случится — то и солгут, и часто солгут смеха ради, но без злого умысла. Но мудрец сообщил нам, что все это противно воле Создателя, благословен Он, и противоположно качествам Его праведников, и об этом написано (Мишлей 13:5): «Праведный ненавидит ложь». И есть запрет (Шмот 23:7): «Удались от лжи». И смотри: не сказано «берегись лжи», но — «удались от лжи» — дабы побудить настоль далеко бежать и удаляться от лжи, сколь необходимо, чтобы полностью устраниться от нее. И сказано (Цфания 3:13): «Остаток Израиля не сделает несправедливость, и не станут они говорить ложь, и не будет в устах их языка обмана». И наши мудрецы, благословенна их память, сказали (Шабат 55а): «Печать Всевышнего — правда». И если Всевышний выбрал правду Своей печатью, знаком, так насколько же противоположное ей мерзко Ему! И Всевышний предостерег о правде и сказал (Зхария 8:16): «Говорите правду друг другу». И сказал (Ишаяу 16:5): «И приготовлен престол милосердием, и воссел на него правдой». И сказал (Ишаяу 63:8): «И сказал Он: «Но они — народ Мой, сыновья, которые не лгут». Отсюда мы видим и заключаем, что одно зависит от другого. И сказал (Зхария 8:3): «И назовется Иерусалим городом правды» — дабы усилить его значение. И сказали мудрецы (Макот 24а): «И говорящий правду в сердце своем» — как рав Сафра - чтобы возвестить тебе, до какой степени возвышается обязанность говорить правду. И запретили ученому /ученику мудрецов/ говорить неверно, кроме трех случаев. Ибо правда — один из столпов, на которых стоит мир. А если так, то значит лжец как бы разрушает основу мира, и наоборот — кто остерегается говорить ложь, тот поддерживает основу мира. И рассказали мудрецы (Санэдрин 97а) о том месте, где были осторожны в высказывании правды — там смерть не имела власти. Но поскольку жена одного рабби сказала неправду, хотя и с добрым намерением, она навела этим смерть на них, и поэтому ее прогнали, и тогда вернулись к своему спокойствию. И не стоит даже продолжать говорить об этом, ибо разум обязывает, а знание понуждает к этому.

Ответвлений оскорбления Имени также много, и они велики, ибо человек должен весьма заботиться о чести Творца, и во всем, что бы он ни делал, должен весьма следить и наблюдать, как бы из этого не вышло оскорбления Имени. Мы уже изучали, что за оскорбление Имени наказание полагается как в случае ошибки, так и в случае злого умысла. И сказали мудрецы (Йома 86а): «Что есть оскорбление Имени? Сказал Рав: «Например, если я возьму мясо у мясника и не заплачу сразу же». И р. Иоханан сказал: «Например, если я пройду расстояние в четыре локтя без /изучения/ Торы и без тефилин». И суть этого в том, что каждый человек в соответствии со своим уровнем и тем, что он есть в глазах поколения, должен следить за тем, чтобы не сделать ничего недостойного себя, ибо в соответствии с его значением и мудростью приличествует, чтобы увеличивалась его осторожность и тщательность в служении. А если он не поступает так, он тем самым оскорбляет Имя, ибо честь Торы состоит в том, чтобы много и старательно изучающий ее старался также много исправлять и улучшать свои свойства. И недостатки много изучающего позорят самое учение, и это оскорбление Имени Всевышнего, Который дал нам Свою священную Тору и заповедал нам изучать ее, чтобы достичь совершенства.

Также великий вопрос содержит в себе соблюдение субботы и праздников, ибо сказали (Шабат 12а): «Великий закон для субботы».

И также запрещенное мудрецами является важным, существенным и принципиальным. И сказали (Хаги-га 166): «Никогда не пренебрегай Швут /тем, что запрещено мудрецами в субботу и праздники/, так как хотя «опереться» /на животное/ есть Швут, о нем разделились мнения величайших мудрецов поколения!» Но частности этих законов по их разделам разъяснены в книгах Поским, и все они равны в том, что призывают нас к обязанности исполнять их и к должной осторожности. Прекращение всяких дел и разговоров о делах будничных /например, о торговле/ — вот что трудно для простого народа. Но этот запрет разъяснен в словах пророка (Ишаяу 58:13): «Чти субботу, не занимаясь делами своими, не отыскивая дела себе и не произнося ни слова /о будничном/».

Правило состоит в том, что о всем, запрещенном делать в субботу, запрещается говорить и запрещается как-либо стараться для этого. И потому запретили осматривать свои владения, чтобы выяснить, что нужно делать на следующий день, или идти к городским воротам, чтобы побыстрее отправиться в путь тотчас после исхода субботы. И запретили говорить: «Завтра я сделаю то-то», или: «Завтра я куплю такой-то товар». И так далее, и тому подобное.

До сих пор я говорил о нескольких заповедях, в исполнении которых люди часто спотыкаются. Из этого можно судить обо всех остальных заповедях. Ибо нет такого запрета, где нет разветвлений и частностей, среди которых есть и серьезные, и легкие. И желающий быть чистым, должен быть чистым от всех нарушений и незапятнанным ничем. И сказали мудрецы (Шир а-Ширим Раба 6:6): «Твои зубы, как стадо овец» -подобно тому, как овца скромна, так были скромны и благочестивы евреи в войне с Мидьяном. Рав Уна от имени р. Аха сказал: «Ни один из них не надел тефи-лин на голову, прежде тефилин на руку, ибо если б хоть один надел так, не стал бы Моше хвалить их, и они не вышли бы безвредно оттуда». И также сказали в Иерусалимском Талмуде: «Тот, кто говорит между молитвой «Йиштабах» и «Йоцер», — является преступником, и из-за этого он должен выйти из войска».

Вот до какой степени должны дойти тщательность и подлинная чистота в деяниях! Такая же чистота необходима в качествах человеческих; и труднее дойти до чистоты в качествах, чем в деяниях. Ибо натура действует в качествах более, чем в деяниях, поскольку темперамент и душевное стремление суть — либо великие помощники, либо великие противники. И любая борьба против склонностей натуры есть великая борьба, что и объяснили мудрецы (Авот 4:1): «Кто богатырь? Тот, кто победил свое злое начало». Есть множество человеческих качеств по количеству всех действий человека в мире — столько же свойств, ведущих человека в его действиях.

И так же, как мы говорили о заповедях, надобность в которых больше, то есть о том, в чем обычно ошибаются и спотыкаются люди, — поговорим же с большим вниманием о главных свойствах и качествах, происходящих от нашей привычки к ним. А именно поговорим о гордости, о гневе, о зависти и страсти. Ибо все эти свойства и качества дурные, зло их видно, известно и не требует доказательств. Они дурны по сути и дурны в том, что порождают, потому что все они вне разума и мудрости, и каждое из них само по себе может привести человека к серьезным преступлениям.

О гордости предостерегает целый стих и гласит (Дварим 1:14): «И возгордится твое сердце и забудешь Всевышнего». О гневе сказали мудрецы (Недарим 22а): «Каждый, кто гневается, да будет в твоих глазах подобен отрицающему главные догмы». О зависти и страсти ясно написано в Мишне (Авот 4:28): «Зависть и страсть, и тщеславие сживают человека со света». И необходимо внимательное наблюдение, чтобы избежать их и всех их ответвлений, ибо все они — побеги чужих лоз. Начнем же говорить о них с первого.

Суть гордости состоит в том, что человек считает себя великим в своих собственных глазах и полагает в сердце своем, что его следует хвалить. Это может происходить от множества меняющихся доводов и проистекать от множества причин. Потому что есть такие, кто уверен, что у них много ума, и такие, кто считает себя красивым, и такие, кто думает, что его уважают, и такие, кто видит себя великим, и такие, кто утверждает, что он мудрый. Правило таково: человек, полагающий, что у него есть одно из имеющихся в мире положительных качеств, близок к опасности оказаться в этой ловушке гордости.

Много разнообразных обстоятельств возникает, когда человек решает в сердце своем, что он важен и славен. Среди этих обстоятельств есть и прямо противоположные по смыслу, но все они происходят от одной причины, и все они ведут к одному и тому же.

Вот гордец, считающий, что поскольку ему принадлежит слава и почет, то — он особенный и отличается своим высоким положением, а значит, ему и вести себя полагается особым образом. Он старается отличаться от других во всем своем способе поведения: и походкой, и манерой садиться, и манерой вставать, и формой разговора. Он ходит очень медленно, нога за ногу, сидит развязно развалившись, встает, как змея, еле-еле, разговаривает не с любым, а только с самыми уважаемыми людьми, и даже беседуя с ними, произносит, подобно гадателям, только короткие фразы. Таков же он в еде, питье, одежде, во всех своих поступках: ведет себя с великим напряжением, как будто тело его налито свинцом, кости каменные, а жилы из песка.

А вот гордец, который уверен, что, поскольку он обладает многими достоинствами, и ему полагается почет, то он сотрясает землю, и все должны дрожать перед ним, не сметь обращаться к нему и о чем-либо просить. И если кто-нибудь позволит себе заговорить с ним, то он напугает своим голосом и ошеломит своим дыханием, ответит грубо, а лицо его в любое время и в любой час хранит выражение гнева.

Вот еще гордец, думающий про себя, что он настолько велик и уважаем, что почет неотделим от него. И чтобы показать это, он станет совершать поступки смиренного, преувеличенно и подчеркнуто изображать непомерное унижение и безграничное смирение. А в сердце своем он говорит: «Я столь вознесен и столь уважаем, что мне уж не надобны почести, и я могу их уступить другим, потому что я почестями пресыщен».

И вот еще один гордец, желающий настолько отличаться достоинствами и единственными в своем роде поступками, что ему недостаточно похвалы за качества, которыми, как думает, он обладает. Нет, он хочет, чтобы к его славе добавляли также, что он смиренный из смиренных, и тогда он гордится своим смирением и хочет почестей за то, что изображает, будто бежит этих почестей. Такой гордец поставит себя ниже тех, кто намного ниже его, и даже ниже презреннейших, ибо этим он изображает, будто дошел до предела смиренности. Он не захочет никакого титулования и отринет все, что превозносит его, а в глубине души скажет: «Нет мудрее и смиреннее меня на всей земле!» Такие гордецы, изображающие себя смиренными, не избегут всяческих подвохов — их гордыня проявится незаметно для них, как пламя прорывается из пепла и углей пожарища. Мудрецы приводят в пример дом, набитый соломой: проходит время, и солома пробивается сквозь дыры, и все видят, что дом был полон соломы. Так же и в этом случае: гордец не сможет вечно таиться, его дурные мысли проявятся в его поступках, ибо его поступки основаны на ложном смирении и обманном самоуничижении.

Найдется среди людей и такой гордец, чья гордыня останется похороненной в его сердце и не проявится внешне. Такой в глубине души уверен, что он -великий мудрец, знающий все по-настоящему, и что немногие мудры, как он. Потому он не обратит внимание на мнения других, полагая, что трудное для него — нелегко и другим. И его ум, считает он, говорит ему обо всем настолько ясно и настолько просто, что он не посчитается с мнением несогласных с ним, пусть даже это будет мнение древних или современников. У него нет сомнения в собственных выводах! Все это порождение гордыни, которая сбивает мудрецов, стирает их разум, делает их глупцами. И даже ученики мудрецов, недостаточно служившие мудрецам, только-только прозревшие, полагают в душе, что им равны мудрецы из мудрецов. Обо всех сказано (Мишлей 16:5): «Мерзок перед Всевышним любой гордец».

От всего этого должен очистить себя желающий качества духовной чистоты. Он должен узнать и понять, что гордыня есть подлинная слепота, ибо человеческий разум не видит собственных недостатков и не знает собственной ничтожности. Если б человек мог видеть и знать правду, он удалился бы от всех этих дурных и поврежденных путей на огромное расстояние. Мы еще поговорим об этом, когда обратимся к качеству смирения, которое в словах р. Пинхаса упомянуто одним из последних в силу великой трудности достичь его.

А теперь поговорим о гневе. Вот есть гневливый, о котором сказали (Недарим 22а): «Каждый, кто гневается, как бы отрицает основные догмы» — и это тот, кто гневается на все, что другие делают против его воли, и наполняется гневом настолько, что теряет голову и разум. Такой человек способен разрушить весь мир, если сможет, потому что разум совершенно не управляет им, и он подлинно без ума, подобно диким зверям. Это о нем сказано (Иов 18:4): «Раздирающий душу во гневе своем! Из-за тебя ли опустеет земля?» Он, конечно, легко может совершить всякие преступления, если гнев побудит его к этому, ибо у него нет иного мотива к действию, кроме его гнева, и он придет к тому, к чему гнев побудит его.

И есть гневливый, далекий от этого, потому что гневается не на всякое — великое или малое — что случается против его воли. Но когда он доходит до гневного состояния — гнев его велик. Это тот, о котором мудрецы сказали (Авот 5:13): «/Ему/ трудно рассердиться и трудно успокоиться». И это, конечно же, есть зло, потому что во гневе он может стать причиной великого несчастья, а потом не сможет исправить то, что натворил.

И есть гневливый в меньшей степени, чем предыдущие. Его нелегко рассердить, и даже дойдя до состояния гнева, он гневается мягче и легче. Он не потеряет голову, но удержит гнев в душе. Такой человек дальше от зла, чем вышеупомянутые, но он не достигает чистоты, ибо еще даже не осторожен, и доколе гнев оставляет на нем след, он считается гневливым человеком.

А есть и такие, что еще меньше этого. Такого трудно рассердить, и его гнев не направлен на разрушение и уничтожение. Гнев его невелик — сколько продолжается его гнев? Мгновение, не более: с того момента, когда в силу натуры в нем пробуждается гнев, до того момента, когда разум выступает против гнева. Об этом сказали мудрецы: «Трудно рассердить и легко успокоить». Это добрая участь, поскольку человеческая природа все-таки пробуждается к гневу. А если человек пересиливает гнев так, что даже в самый острый момент гнев не горит в нем пламенем, а он пересиливает гнев настолько, что гнев даже долго не удерживается в нем, но проходит и исчезает, — такой человек, конечно же, достоин похвалы. И сказали мудрецы: «Поставил землю на запор» — то есть на том, кто запирает свой рот в час ссоры, чья натура уже пробудилась к гневу, а он, пересиливая себя, затыкает себе рот. Но свойство мудрого старца Гиллеля превосходит все это, ибо его ничто не сердило, и даже пробуждения гнева не было в нем. Это и есть совершенно чистый от гнева.

Даже в деле исполнения заповедей мудрецы предостерегают нас не гневаться. Это касается также учителя с нерадивым учеником и отца с непокорным сыном, j Не то, чтобы не нужно было их наказывать, наоборот, следует наказывать, но без гнева. Следует наказывать, чтобы вести по прямому пути, и те, кого наказывают, должны видеть гнев на лице того, кто наказывает. Но в сердце того, кто наказывает не должно быть гнева. И сказал Шломо (Коэлет 7:9): «Не спеши гневаться, ибо гнев обитает в лоне глупцов», и сказал Иов (Иов 5:2): «Ибо глупца убивает гнев». И сказали мудрецы (Эйрувин 656): «По трем вещам познается человек: по стакану его /косо/, по карману его /кисо/ и по гневу его /каа-со/».

Зависть также есть не более, чем недостаточное понимание и глупость, потому что завистник ничего не получает оттого, что завидует, и не вредит тому, кому завидует. Он вредит себе, подобно тому, что упомянуто (Иов 5:2): «Зависть умерщвляет глупца». Но тому, чья глупость так велика, что станет скорбеть и огорчаться, и сожалеть, увидев у другого какое-либо благо, даже имеющиеся блага не принесут удовольствие от огорчения по поводу увиденного у другого, -об этом сказал мудрец (Мишлей 14:29): «От зависти гниют кости».

Но есть и такие, кто сожалеет не столь сильно, и им не так уж больно по поводу увиденного у другого. Но они все же почувствуют в душе некоторое сожаление, или их хотя бы охладит вид поднимающегося на высшую ступень, если тот не из ближайших друзей. А| тем паче, если тот не из тех, с кем особенно дружен, и] тем более, если тот — пришелец из чужой земли. Ты увидишь: такие скажут, что очень рады или благодарны! за блага, которые оказаны тем, кому они завидуют, но душой они ослабеют. Такое часто случается с большинством людей, ибо, хотя они и не настоящие завистники, они не очищены от зависти. И тем паче, если преуспевает человек той же профессии, ибо каждый ремесленник ненавидит собрата и уж тем более, если тот преуспевает больше. Но если б они знали и понимали, что человек не смеет даже на волос дотронуться до приготовленного для другого, ибо все и вся от Всевышнего, согласно Его дивному замыслу и непостижимой мудрости — у них не было бы никакой причины сожалеть о благе других. Это предсказал нам пророк о будущем времени: ради того, чтобы благо евреев было полным, Всевышний уберет из наших сердец это дурное качество, и тогда не будет никто сожалеть и огорчаться из-за блага другого, а преуспевающему не придется прятать себя и свои дела из-за зависти. Об этом написано (Ишаяу 11:13): «И уйдет зависть Эфраима, и враги Иеуды погибнут. Эфраим не будет завидовать Иеуде, и Иеуда не будет враждовать с Эфраимом». Это мир и покой, царящий среди посланцев Всевышнего, которые рады своему служению — каждый на своем месте — и не завидуют друг другу, ибо все знают истинную правду и рады тому благу, которое есть у них, и довольны своей участью.

Взгляни: вожделение, страсть — сестра зависти, от которой изнемогает человеческое сердце до смертного часа, подобно тому, о чем сказали мудрецы (Коэлет Раба 1): «Человек умирает, не исполнив половины своих желаний». Но страсть в основном делится на два направления: во-первых, желание денег, богатства, и, во-вторых, страсть к почестям. Оба направления одинаково дурны по сути своей и приносят человеку много бед и зла. Именно желание разбогатеть ввергает человека в узы материального и накладывает на его шею хомут труда и занятости делами, подобно тому, о чем написано (Коэлет 5:9): «Кто любит деньги, тот не насытится деньгами». Именно это и уводит человека от служения, ибо сколько молитв теряется, и сколько заповедей забывается из-за множества труда и торговых дел, и уж тем более — изучение Торы! И сказали мудрецы (Эйрувин 55а): «Не за морем она» — не у тех, кто ездит за море по торговым делам; а также мы учим в Мишне (Авот 2:5): «Не всякий, кто помногу занимается торговлей, становится мудрее». Именно это подвергает человека многим опасностям и великой заботой вытачивет из него силы, даже если он достигает многого. И мы учим (Авот 2:7): «Множащий имущество, множит заботу». Именно оно, желание разбогатеть, часто заставляет человека нарушать заповеди Закона и даже природные законы разума.

А более того — тщеславие, ибо возможно, что человек покорит злое начало, касаемо богатства и прочих наслаждений, с ним связанных, но вот тщеславие толкает его, ибо не может человек стерпеть, видя себя в чем-либо меньше других. На этом пути споткнулись многие и пропали. Так лишь из-за тщеславия Иеровам бен-Неват пропал для будущего мира. Об этом сказали мудрецы (Санэдрин 102а): «Всевышний схватил его за одежду и сказал ему: «Покайся, и Я, и ты, и бен-Ишай будем вместе в Ган-Эден». Сказал Ему: «Кто первый?» Сказал ему: «Бен-Ишай первый». Сказал Ему: «Если так — я не хочу». Что привело Кораха к гибели и всехего сообщников вместе с ним? Только тщеславие, и вот этот стих полностью (Бамидбар 16:10): «Вы хотите еще стать коэнами». И мудрецы сказали нам, что все это случилось из-за того, что он, Корах, увидел, что Эли-цафан бен-Узиэль стал предводителем, а Корах хотел быть предводителем вместо него. Это же заставило Разведчиков оклеветать Страну, и этим они принесли смерть себе и всему своему поколению: они опасались, что их почет уменьшится, когда евреи войдут в Страну, и они уж не будут предводителями евреев, а на их место встанут другие. За что Шауль стал преследовать Давида? Только из-за почестей. Как сказано (Шму-эль I 18:7-9): «И ответили женщины, которые веселились, и сказали: «Шауль поразил тысячи, а Давид — десятки тысяч». И тогда «стал Шауль ненавидеть Давида с того дня и после». Что заставило Йоава умертвить Амасу? Только желание почестей! Ибо Давид сказал Амасе (Шмуэль II 19:14): «Если не будешь ты военачальником при мне во все дни».

Правило такое: тщеславие движет человеческим сердцем более других страстей и вожделений. Не будь его, человек согласился бы есть то, что может, надевать то, что прикрывает его наготу, и жить в доме, который укроет от различных происшествий. Пропитание было бы для него легким делом, и ему не нужно было изнемогать, добывая богатство. Но ради того, чтобы не обнаружить себя униженным и никчемным перед друзьями, берет человек на себя этот тяжкий груз, и нет конца его труду и страданиям. Поэтому сказали мудрецы (Авот 4:21): «Зависть, сладострастие и честолюбие лишают человека жизни в мире». И предостерегли нас (там же 6:5): «Не проси себе величия и не зарься на почести». Сколько людей готовы терпеть муки голода и унижать себя, живя на подаяние и не желая заниматься непочетным в их глазах ремеслом, из страха, что уменьшатся их почести! Что может быть глупее этого? Они скорее согласятся на безделье, которое приведет их к болезненной скуке и разврату, и грабежу, и ко всем главным преступлениям, лишь бы не унизить свое надуманное достоинство и не умалить свой воображаемый почет. Но мудрецы, которые всегда указывали и вели нас путями правды, сказали (Авот 1:10):

«Люби ремесло и ненавидь власть». И сказали еще (Пса-хим 11а): «Сдирай шкуру с падали на улице и не говори: «Я — великий ученый!» И сказали еще (Бава Бат-ра 110а): «Знай, что лучше человеку делать чуждую ему работу, но не нуждаться в помощи других».

Вот правило: тщеславие — одно из самых главных препон для человека, и он не сможет быть верным рабом Создателя, пока печется о собственном почете, ибо из-за собственной глупости он преуменьшает славу и почет, оказываемые Создателю. Об этом говорил Давид (Шмуэль II 6:22): «И я еще больше унижу себя и стану ничтожнее в глазах своих». Истинный почет есть лишь истинное знание Закона, и сказали мудрецы (Авот 6:3): «Лишь Торе подобает уважение», как сказано (Миш-лей 3:35): «Почет мудрые наследуют» — а все, кроме этого, — не более чем воображаемый и ложный почет, суета, и нет в нем пользы, и от него надлежит чистому полностью очиститься, лишь тогда он преуспеет.

Глава двеннадцатая

О путях достижения чистоты

Глава тринадцатая

Объяснение качества отделенности

Отделенность /пришут/ есть начало благочестия /хасидут/. И взгляни: все, что мы объясняли до сих пор, — это то, что требуется человеку, чтобы стать праведником. А отсюда и далее речь пойдет о том, как стать благочестивым /хасид/. Следовательно, отделенность и благочестие как осторожность и расторопность, где одно касается принципа «отойди от зла», а другое -принципа «сделай добро».

Правило отделения соответствует тому, что сказали мудрецы (Евамот 20а): «Освяти себя тем, что тебе дозволено». Это и есть значение самого слова «отделение»; то есть я хочу сказать: отдалиться и отдалить себя от чего-либо в данном случае означает, что человек запрещает себе и то, что ему разрешено. А его намерение — не коснуться запрета. И суть состоит в том, чтобы отдалиться и отойти от всего, из чего может произойти причинение зла, хотя в данный момент зло и не причиняется, и тем более, что то, от чего отдаляются, не есть само зло.

Взгляни и заметь, что здесь три уровня: сами запреты /исурим/, их ограничения /съяготейэм/, то есть постановления /гзейрот/ и ограды-предостережения /мишмарот/, установленные нашими мудрецами для всего народа Израиля. И есть уставы отделенности, возложенные для исполнения на каждого отделенного /паруш/. Это значит, что он как бы должен строить ограду внутри собственной территории, то есть должен отменить для себя то позволение, которое не было запрещено всему народу и отдалиться от него, чтобы быть как можно дальше удаленным от зла.

Но ты можешь сказать: «Зачем добавлять к запретам? Сказали мудрецы (Иер. Недарим 9:1): «Разве тебе недостаточно того, что запрещено Законом, что ты и это запрещаешь себе?» В своей мудрости мудрецы видели то, что нужно запретить и от чего требуется предостеречь, и уже запретили и предостерегли. Но они оставили разрешенным то, что считали достойным быть разрешенным, а не запрещенным. Так почему же мы должны теперь вводить новые постановления, которые мудрецы не считали нужным устанавливать?»

И еще ты скажешь: этому нет предела! Так случится, что человек останется ни с чем, он измучается и не получит никакой радости от жизни! Ибо сказали мудрецы (Иер., в конце Кидушин), что в будущем мире человек даст ответ перед Всевышним за все, что глаза его видели, и он не хотел есть, хотя это было ему разрешено, и он мог есть! И обосновали это мнение стихом из Коэлет (2:10): «И ни в чем, что просили мои глаза, я не отказывал им».

И ответ такой: отделенность необходима, и она -обязательна. Мудрецы предупреждали о ней. Сказано (Ваикра 19:2): «Освящены будьте — отделены будьте». И еще сказано (Таанит Па): «Каждый, кто постится, называется освященным». Это выводится правилом «каль ва-хомер» /»легкое и сложное»/ из того, что сказано о назорее. И еще сказано (Мишлей 13:15): «Праведник ест для насыщения души» — это о Хизкияу, царе Иудеи, которому каждый день подавали на стол две меры зелени и меру мяса. Еще сказали (Ктубот 104а) о Рабейну а-Кадош, что в час своей смерти он поднял десять пальцев и сказал: «Открыто перед Тобой и известно Тебе, что я не насладился этом миром и на мизинец». И еще сказали: «Прежде чем человек станет молить о том, чтобы слова Торы проникли в его внутреннюю суть, он должен помолиться о том, чтобы в его внутренности не проникли еда и питье».

Все сказанное указывает на необходимость отделенное™ и на обязанность отделяться. Но как бы то ни было, мы должны объяснить и то, что указывает на противоположное.

Суть в том, что, конечно, существует множество принципиальных разделений. Есть такие виды отделенности, которые нам заповеданы, и такие, о которых мы предупреждены, чтобы не споткнуться и не упасть. Это то, о чем говорил царь Шломо (Коэлет 7:16): «Не будь слишком праведным».

Объясним теперь отделенность с положительным смыслом. И скажем: нам стало ясно, что все, что случается в жизни, суть испытания человеку. Мы это сказали и доказали вескими аргументами. Мы также удостоверились, что человек слаб, и его сознание близко ко злу.

Так что же человек может сделать, чтобы спастись от этих случайностей? Что ему полагается делать, чтобы быть убереженным от зла, которое они могут причинить? Он должен знать, что нет такого наслаждения миром, которое не повлекло бы за собой какого-либо преступления.

К примеру, еда и питье. Если они чисты от всех запретов на пищу, то они разрешены. Но если человек набьет себе живот, это приведет к тому, что он сбросит с себя всякое иго обязанности пред Всевышним, а питье вина влечет за собой разврат и прочие вредные вещи. И особенно, если человек приучит себя насыщаться едой и питьем. Значит, если однажды у него не будет привычного ему, то станет ему больно и чувствительно от этого недостатка. Он будет готов броситься в тяжкий труд торговли и напряжение стяжательства для того лишь, чтобы его стол был накрыт в соответствии с его привычками и желаниями. И вот уже человек вовлечен в несправедливость, обман и грабеж, он клянется всуе и понапрасну, а затем он совершает и все последующие преступления. Человек отходит от служения и от изучения Закона, и от молитвы. А он мог бы избежать всего этого, если бы не приучал себя к удовольствию вкусно есть и пить. Ибо сказано о непослушном и строптивом сыне (Санэдрин 72а): «Закон дошел до глубины мышления непослушного и строптивого сына». И о разврате сказали (Сота 2а): «Видящий неверную жену, когда ее позорят и наказывают, должен запретить себе вино».

Взгляни: это замечательный способ, помогающий человеку спастись от своего злого начала! В момент совершения преступления человеку трудно победить и покорить это злое начало. Вот почему он должен быть удален от него настолько, чтобы злому началу было трудно приблизиться и принудить человека к преступлению.

Соитие с собственной женой полностью разрешено. Но мудрецы установили омовение в микве для тех, из кого вышло семя, чтобы ученые /талмидей хахамим/ не вели себя со своими женами, как петухи с курами. Само действие разрешено, но оно укрепляет в человеке вожделение страсти, а значит, он может вовлечься в запретное. Ибо сказали мудрецы (Санэдрин 107а): «Малая часть тела есть в человеке — его насыщает голод, и насыщение делает голодным». Сказали о р. Элиэзере, что даже в подходящее и достойное время, он открывал и прикрывал. Он был похож на человека, которого злая сила заставляет так поступать, и все это для того, чтобы не наслаждаться даже в час своего наслаждения.

Закон ничего не предписывает о красоте одежды и форме украшений. Если в них нет смешения шерсти и льна /шаатнез/, и есть цицит — они разрешены. Но кто не знает, что богатая и пышная одежда рождает гордыню, а с гордыней граничит разврат! Зависть и вожделение, и грабеж проистекают от всего, что человеку достается с трудом и стоит дорого. И сказали мудрецы (Берешит Раба 22): «Когда злое начало видит человека, который привстает на пятки от гордости, касается с удовольствием своей одежды и тщательно завивает свои волосы, оно говорит: «Этот мой!»

Прогулки и разговоры, если они не о запрещенном, по букве Закона разрешены. Но сколько раз прерывается изучение Торы из-за этого! Сколько в этом от злословия, сколько от лжи, сколько от глупой насмешки! И сказано (Мишлей 10:19): «При многословии не миновать греха.»

И поскольку все случаи жизни есть не более, чем страшные опасности, как восхвален тот, кто захочет спастись от них, и тот, кто далеко удалится от них! Вот суть доброй отделенности: он не возьмет от мира более того, что ему необходимо по природной его надобности в этом мире. Это то, чем хвалился Реби в упомянутом высказывании о том, что он не получил даже на мизинец наслаждения от этого мира. А ведь он был руководителем Израиля, и его стол был царским столом, как полагалось по его положению. Сказали мудрецы (Авода зара 11а): «Два народа в твоем чреве» — это сказано о Реби и о Антонине, на чьем столе зимой и летом были и хазерет, и кишут, и цнон. И таков же был Хизкияу, царь Иудеи.

И остальные мнения, которые я упомянул, — все они утверждают и указывают, что ради того, чтобы не подвергнуться опасностям мира, человеку надлежит отделиться от всего, что есть наслаждение миром. Но ты можешь спросить, сказав: «Если это необходимо и обязательно, то почему мудрецы не постановили это так же, как они ввели те уставы-»ограды» и постановле-ния-»заграждения», которые они ввели?» Вот ясный и простой ответ: мудрецы вводили такие постановления, какие способна была выдержать большая часть общества. Те, кто следует этим установлениям, праведны, и этого достаточно. Но большая часть общества не может быть благочестивой.

Единицам во всем народе, «остаткам», желающим достичь близости к Нему, оправдать своими заслугами и удостоить своим благом остальное общество, зависящее от них, — вот кому полагается исполнять «законы благочестивых», которые не смогут исполнять другие.

Это категория отделенных, избранных Всевышним, ибо не могут все быть на одном уровне, каждый по своему уму стоит на своей ступени. Значит, должны быть, по меньшей мере, избраны такие люди, которые в полной мере подготовят себя. Благодаря им, подготовленным, будут и неподготовленные удостоены любви Всевышнего и осененности Его Присутствием. И подобно тому, как сказали мудрецы о четырех видах растений, связанных в лулаве (Ваикра Раба 30), скажем, что «придут эти и искупят тех». И мы находим (Иер. Трумот 8:4), что Элияу, благо уже упомянут, сказал р. Иеошуа бен-Леви /в деле с Уле бар-Кошев/, когда тот спросил: «Разве это не написано в Мишне?». Элияу ответил ему: «Разве это Мишна благочестивых?»

Но есть и дурная отделенность. Она подобна пути глупцов, которые не только не берут от мира того, что не обязательно, но не позволяют себе также и необходимое. Такие будут истязать себя, мучить свое тело разными немыслимыми муками, которых совершенно не желает Всевышний. Сказали мудрецы (Таанит 226): «Нельзя человеку мучить себя». И о благотворительности сказали (Иер. конец Пеа): «Каждый, кто нуждается и не берет из благотворительных средств — все равно, что проливает кровь». И также сказали (Таанит 226): «Душу, которую Я дал тебе, содержи живой». И сказали (Таанит 11а): «Каждый, кто постится, называется преступником» — и объяснили, что речь идет о том, кто не в состоянии выдержать пост, но постится. И Гилель говорил (Мишлей 11:17): «Благочестивый человек совершает милосердие по отношению к своей душе» — это можно сказать о завтраке. Он мыл лицо и руки в честь Создателя; это тем более следует делать, потому что, как мы видим, моют ведь изображения царей (Ваикра Раба 34:3).

Глава четырнадцатая

Категории отделенности

Существуют три категории отделенности: отделенность в удовольствиях, отделенность в законах и отделенность в обычаях. Отделенность в удовольствиях мы упоминали в предыдущей главе. Это значит не брать от мира то, что необязательно для существования. А это охватывает все, что является наслаждением для одного из чувств, то есть еда, одежда, прогулки, праздные разговоры и тому подобные наслаждения, кроме тех случаев, когда наслаждение есть исполнение заповеди.

Отделенность в законах означает, что следует всегда предпочитать наиболее строгое решение вопроса. Следует считаться даже с одиночным мнением в споре, если доказательства кажутся верными; более того -даже если это единственное мнение выступает против галахического решения данного вопроса. Это возможно при условии, что такое строгое решение не окажется основанием для смягчения другого решения. И следует склоняться к строгому решению вопроса при сомнениях даже там, где можно склониться к смягчающему решению. Ибо уже объяснили нам мудрецы (Ху-лин 316) сказанное Иехезкелем (Иехезкель 4:14): «Вот душа моя не осквернена» — я не ел мяса животного, о котором дал указание мудрец, и не ел мяса умирающего животного. Все это, конечно, разрешено по закону, но для себя он склонялся к строгому решению.

Я упомянул выше, что отделенные не должны разрешать себе то, что разрешено всему народу, потому что им следует удалиться не только от уродливого и от похожего на него, но и от похожего на похожее. Сказал мар Уква (Хулин 105а): «Я в этом вопросе, как уксус, сделанный из вина, по сравнению с моим отцом, потому что если отец ел мясо утром, то он уж не ел творога до того же часа завтрашнего дня. А я, если не ем /творога/ за обедом, то за ужином поем». Конечно же, галахическое положение не требует поступать так, как поступал его отец. Если бы оно требовало, то мар Уква не поступил бы противно такому положению. Но его отец в своей отделенности склонялся к строгой стороне закона. Потому-то мар Уква называл себя «уксус, сделанный из вина» — он не был настолько отделен, как его отец.

Отделение в обычаях поведения — это уединение и устранение от себя пустого общества, чтобы обратить свое сердце к служению и должному соблюдению себя в этом служении. Но и здесь не следует впадать в крайность. Сказали мудрецы (Ктубот 17а): «Человек всегда должен считаться с окружающими». А также сказали (Макот 10а): «Меч на одиноких, и они поглупели». Меч на ненавистников мудрецов, которые занимаются Законом в одиночку. Но человеку надлежит бывать в обществе порядочных людей. Иногда это требуется для занятий или для заработка. Но потом следует уединиться, чтобы приблизиться ко Всевышнему и достичь прямых путей и истинного служения. Значит, нужно меньше разговаривать и остерегаться праздных разговоров, и не смотреть вокруг себя далее четырех локтей и тому подобное; стараться достичь того, к чему человек может привыкнуть настолько, что это станет его второй натурой.

Глава пятнадцатая

Пути приобретения отделенности

Вот избранный путь приобрести отделенность: видеть отрицательное в наслаждениях этого мира и их ничтожность и великие напасти и беды, столь часто проистекающие от них. Естество человеческое склоняет к этим наслаждениям настолько, что требуется очень много ухищрений и приемов, чтобы отделить человека от них. Это есть соблазн глаз, которые соблазняются видом того, что кажется хорошо и вкусно. Это тот соблазн, который привел к совершению первого преступления, как свидетельствует написанное (Берешит 3:6): «И увидела женщина, что дерево это хорошо для еды, и что услада оно для глаз, и вожделенно оно для познания, и взяла от плодов его, и ела.»

Но когда человек ясно поймет ложь, игру воображения, обман и призрачность того, что он посчитал благом, а зло, скрытое в этом ложном и обманном, закономерно выявится — конечно же, это ложное благо станет отвратительным человеку, он отринет его и совершенно его не захочет. Вот и вся наука, которой человек должен научить собственный разум: должно распознавать ничтожность и ложность этих наслаждений настолько, чтобы самому отринуть их, — тогда не будет трудно отогнать их от себя.

Вот наслаждение едой — оно наиболее осязаемое и ощущаемое. Но разве есть что-либо более преходящее, что можно быстрее утратить? Это наслаждение длится не дольше того времени, пока еда проходит через горло. Как только еда выходит из горла и спускается в желудок — потеряна память об этом наслаждении, забыто оно, как будто и не было. Если человек поест откормленных лебедей, он будет также сыт, как если бы поел черного хлеба, — нужно только съесть достаточно, чтобы насытиться! И он должен принять во внимание многие болезни, нападающие на человека из-за еды, и тяжесть, которую он ощущает после еды, и пары, оглупляющие его мозг. Вот подумав обо всем перечисленном, человек, конечно, не пожелает себе такого, поскольку такое благо — не благо, и такое зло — зло.

Если человек присмотрится ко всем остальным наслаждениям, какие бы ни были в мире, то увидит, что даже воображаемое благо в них кратковременно, а зло, происходящее от них, — тяжко и продолжительно настолько, что разумному человеку не пристало вводить себя в злые опасности ради этого воображаемого блага. Это просто, ясно и понятно! Когда человек приучит себя постоянно видеть эту правду — вот тогда он постепенно выйдет на свободу из темницы глупости, куда заключила его тьма материального. Он совершенно не будет соблазняться соблазнами ложных наслаждений, они станут отвратительны ему — и, как я написал, он отринет их.

И вот, если такой опыт наблюдения позволяет приобрести отделенность, то отделенность уничтожается непониманием смысла этого опыта, а также постоянным пребыванием среди вельмож и желающих почета, кто тщеславен и суетен. Потому что невозможно, чтобы в человеке не пробудилось вожделение, и он не возжелал этих почестей и величия, если он видит их. И даже если он не позволит злому началу победить его, не избежит борьбы — и вот он в опасности! О подобном сказал Шломо (Коэлет 7:2): «Лучше идти в дом скорби, чем идти в дом пира».

Глава шестнадцатая

Объяснение качества таара

Таара — это исправление сердца и мыслей. Такое выражение мы находим у Давида, сказавшего (Теи-лим 51:12): «Чистое сердце создай мне, Всевышний». Смысл этого состоит в том, что человек не дает места злому началу в своих деяниях, и поступки его происходят от мудрости и страха перед Всевышним, а не от преступления и вожделения. Это может проявляться даже в простых материальных действиях. Ибо даже если человек ведет себя соответственно отделенности, то есть не берет от мира больше, чем необходимо, ему требуется направлять свое сердце и свое мышление и в том малом, что он берет. Он не будет иметь в виду наслаждение и страсть, и его намерением будет добро, проистекающее из действия, которое происходит от мудрости и служения, подобно тому, что сказали о р. Элиэ-зере, который «открывал вершок, а прикрывал два вершка», и он был таков, как тот, кого злая сила заставляет это делать, и он делает, но совершенно не наслаждается тем, что делает. О подобном сказал Шломо (Мишлей 3:6): «На всех путях своих познавай /волю/ Его, и Он выпрямит твои пути».

Но нужно, чтобы ты знал, что также, как понятие «таара мысли» существует в естественных действиях, близких к злому началу, чтобы они удалились от него и не принадлежали ему, существует понятие «таара мысли» в добрых делах, близких к Создателю, чтобы они не удалились от Него и не принадлежали злому началу. В этом смысл понятия «не во имя», много раз упоминаемого в словах наших учителей. И объяснены слова наших мудрецов о том, что есть разные виды «не во имя». Наихудшее из них — работа не во имя Работы, а лишь для того, чтобы обманывать людей и зарабатывать почет или богатство. О таком сказали мудрецы: «Лучше бы ему совсем не родиться». Это о нем сказал пророк (Ишаяу 64:5): «И мы все как-будто осквернены, и вся наша праведность — как лоскутки».

И есть другой вид «не во имя», то есть служение, чтобы получить вознаграждение, и о нем сказали (Пса-хим 506): «Человек пусть всегда занимается Торой и заповедями, и даже «не во имя», ибо от «не во имя» придет к «во имя». Но далек от совершенства тот, кто не прошел еще расстояние от «не во имя» до «во имя».

Но вот что требует от человека большего размышления и огромной работы — смесь запрещенного, а именно: когда человек подлинно исполняет заповедь «во имя», как приказано Всевышним, но не может не добавить какого-либо иного намерения: либо хочет, чтобы люди его хвалили, либо желает получить плату за свой поступок, а иногда даже, не имея в виду людскую похвалу, радуется в сердце своем этой похвале -и потому прилагает больше старания. Подобное этому произошло с дочерью р. Ханины бен-Традион, которая шла красивой походкой и, услышав со стороны возгласы: «Как красивы ее шаги!», постаралась идти еще красивее (Авода Зара 18а). Это добавление родилось из-за похвал, которые они произнесли. Но хотя такое запрещенное отменяется по своей малости, тем не менее действие, в которое замешано такое, не называется совершенно чистым /таор/ (ибо как на жертвенник Храма восходит лишь чистейшая мука, просеянная в тринадцати ситах, что избавляет ее от любой примеси, так же возможно принести на жертвенник Его высшей воли — и оно будет считаться совершенным и избранным служением Всевышнему — лишь отборнейшее действие, свободное от любого вида примеси).

Я не утверждаю, что все, кроме этого, будет напрочь отринуто, ибо Всевышний не лишает вознаграждения всякое создание и воздает за деяния, какими бы они ни были. Я говорю о полноценном, целостном /тмима/ служении, которое достойно всех истинно любящих Всевышнего. Ибо этим именем называется лишь совершенное служение, не содержащее иного стремления, кроме как во имя Всевышнего и никого и ничего более. А все, удаляющееся от этого уровня, согласно его отделению, будет недостатком. Это то, что говорит царь Давид (Теилим 73:25): «Кто для меня в небесах?», и сказал (там же 119:140): «Весьма чисто слово Твое, и раб Твой любит его» — так как действительно настоящее служение должно быть чистым, гораздо больше, чем чисты золото и серебро высшей пробы. И это то, что сказал о Торе (там же 12:7): «Слова Всевышнего — слова чистые, серебро переплавленное» — то есть высшей чистоты.

Тот, кто истинно служит Всевышнему, не удовлетворится этим малым и не согласится взять серебро, смешанное со свинцом и другими примесями, то есть служение, смешанное с недобрыми стремлениями. Он предпочтет истинно чистое и будет «исполняющим заповедь, как она дана». О таком сказали мудрецы (Шабат 63а): «Исполняющего заповедь, как она дана, не извещают о дурных вестях», и так же сказали мудрецы (Недарим 22а): «Делай все /вещи/ во имя Создателя и говори о них во имя их самих». Это избирают те, кто служит Всевышнему полным сердцем, ибо тому, кто не прилепится ко Всевышнему истинной любовью, такое служение будет хлопотно и станет обузой, и он скажет: «Кто это выдержит? Нам, рожденным женщиной, невозможно достичь этого!» Но сердца любящих Всевышнего и желающих служить Ему радуются и чистотой доказать истинность своей любви к Нему, благословен Он, и это то, чем заключил Давид, сказав: «Твой раб любит ее».

Глава семнадцатая

Пути приобретения таара и удаление от факторов, отменяющих его

Путь приобретения этого качества легок для того, кто постарался достичь качеств, о которых говорилось до сих пор. Ибо подумав и всмотревшись в ничтожность наслаждений мира и его благ, человек, как я сказал выше, отринет их и положит себе, что они лишь напасти и недостатки материальной, темной и грубой природы, и ему станет ясно, что они и на самом деле -напасти и недостатки. И ему станет легко удалиться от них и устранить их из своего сердца. И все более и более углубляясь и постоянно сознавая ничтожность материального и наслаждений им, он сможет легко очистить свои мысли и сердце, чтобы не обращаться к злому началу ни в каких делах. И в действиях, которые он выполняет под влиянием естества, природы, он окажется не более, чем принужденным их выполнять.

Но как в определении «таара мысли» мы различаем «таара мысли» в естественных действиях и «таара мысли» в служении, так же следует различать и две особенности наблюдения, какое необходимо для приобретения ее. Ибо для очищения мысли в своих естественных действиях необходимо, как я сказал выше, постоянно видеть ничтожность мира и его наслаждений. А чтобы очищать свою мысль в действиях своего служения, следует увеличить зоркость при наблюдении обмана, лжи и тщеславия и приучить себя бежать их. И тогда человек очистится во время своего служения от стремления к похвалам окружающих и к славословиям, которые слышит, и мысль его будет обращена лишь к нашему Господину, Который есть наша слава, и Он -все наше благо и совершенство, и ничто иное. И Он так говорит (Дварим 10:11): «Он — твоя слава, и Он — твой Судья и Повелитель».

Одно из действий, ведущих человека к этому качеству, есть подготовка к делам служения и исполнения заповедей, ибо не следует входить в исполнение заповедей внезапно и вдруг, когда разум еще не очнулся и не в состоянии понять, что человек делает. Следует сначала подготовить себя к этому, постепенно подготовить свое сердце до того, как «войдешь» с результатом своего наблюдения. Тогда ты подумаешь, что ты собираешься делать, пред кем ты стоишь, и пред кем ты будешь это делать. Ибо когда ты «входишь» с результатом своего наблюдения, тебе легко сбросить с себя внешние стремления и установить в своем сердце истинно желанное намерение. Взгляни, первые праведники целый час медлили, готовясь к своей молитве, и лишь после того молились, чтобы направить свое сердце к Всевышнему (Брахот 306). В течение этого часа они выверяли и улучшали свое намерение, готовили свое сердце к молитве, которую должны были произнести, отталкивали от себя чуждые и посторонние мысли и исполнялись страхом и любовью; сказано (Иов 11:13): «Если ты подготовил свое сердце и простер к Нему свои ладони».

А вот факторы, делающие недействительным это качество: недостаточное наблюдение над тем, что мы упомянули, то есть непонимание ничтожности наслаждений, погоня за почестями и низкий уровень подготовки к служению. Два первых соблазняют мысль и влекут ее к иным намерениям, подобно жене-прелюбодейке, которая вместо мужа возьмет чужого; а внешние мысли названы «распутством сердца», как написано (Бамидбар 15:39): «Не ходите за сердцем своим и за глазами своими, которые влекут вас к распутству», ибо таким образом сердце отвращается от совершенного взгляда, к которому должно быть привязано, и обращается к пустому, ко лжи и ложному воображению. А низкий уровень подготовки ведет к глупости материального и грубого мира, которая не может быть изгнана из него, и он искажает и портит служение своей вонью.

Глава восемнадцатая

Объяснение качества благочестия

Качество благочестия /хасидут/ действительно требует подробных объяснений, поскольку под этим именем распространены среди людей многие обычаи и многие пути, которые представляют собой не более, чем «материал благочестия» /гилмей хасидут/ без формы, вида и обработки. Это проистекает от отсутствия достаточного наблюдения и подлинного понимания, свойственного обладателям этих качеств, ибо они не постарались и не потрудились ясно и прямо узнать путь Всевышнего, но пытались быть благочестивыми в любом, что попадалось под руку, согласно своему первичному и неглубокому пониманию, не углубляясь в эти вопросы и не взвешивая их на весах мудрости. Они-то и создали в глазах всего общества неверное понимание благочестия. Среди них есть и такие, что полагают, будто благочестие зависит от пустых вещей или вещей, противных разуму и правильному суждению. Они верят, что все благочестие состоит из произнесения великих просьб или великих исповедей, или большого числа поклонов, или великого плача и таких самоистязаний, какими человек может убить себя, вроде окунания в ледяную воду, снег и тому подобное.

Они не знают, что, хотя кое-что из перечисленного необходимо раскаявшимся, и кое-что достойно отделенных /прушим/, — не на этом основано благочестие. Лишь то верно, что наилучшие из этих обычаев достойны сопровождать благочестие. Сама же суть благочестия есть нечто весьма глубокое для истинного понимания, она основана на тайнах великой мудрости и исправлении /тикун/ действий в предельной степени, и каждому мудрецу достойно следовать за ней, ибо лишь мудрецам по плечу достичь ее. И так сказали мудрецы (Авот 2:6): «Невежда не может быть благочестивым». А теперь объясним все по порядку.

Корень благочестия в том, о чем сказали мудрецы (Брахот 17а): «Счастлив тот, кто трудится над Торой и тем исполняет желание Создателя». А смысл и суть таковы: вот заповеди, заповеданные всему народу Израиля, и известны обязанности, и известны пределы этих обязанностей. Но истинно любящий Творца не станет пытаться облегчить себе жизнь, освободить себя от них, исполняя лишь то, что известно как обязательное и возложенное на весь народ, но поступит так, как поступает сын, любящий своего отца. Как только отец выскажет свое желание, сын приложит все свои силы, чтобы исполнить отцовское желание как можно лучше. И даже если отец скажет об этом невнятно и лишь один раз, сыну достаточно понять, куда склоняется мнение отца, чтобы сделать также и то, что отец не высказал ясно, и не станет ждать, пока отец выскажется еще раз и яснее, потому что может и сам рассудить, что именно будет приятно отцу. И собственными глазами мы можем увидеть, как такое происходит в любое время и в любой час между любящими и друзьями, между мужем и женой, между отцом и сыном — между всеми, чья любовь подлинно сильна, когда не скажут: «Мне не было приказано более того! Мне достаточно того, что было мне однозначно приказано!» Исходя из того, что приказано, рассудят о мнении приказывающего и постараются сделать так, чтобы ему было приятно.

Подобное происходит и с тем, кто истинно любит Творца, ибо такой тоже из категории любящих. И заповеди, о которых известно и сказано открыто, будут для него лишь намеком, позволяющим знать, к чему именно склоняется Его желание, и тогда он не скажет: «Мне достаточно и того, что приказано однозначно» или: «Я освобожу себя от этого тем, что точно исполню возложенное на меня». Он скажет иначе: «Поскольку я узнал и увидел, каково желание Его, благословен Он, это будет мне указанием усилить мои старания и, рассмотрев это желание со всех сторон, рассудить, к чему Он склоняется». Это и называется «делать приятное Создателю».

Глава девятнадцатая

Объяснение составных частей благочестия

Есть три основные части благочестия: первая содержится в действии, вторая — в образе /способе/ действия, третья — в намерении. Первая часть /»в действии»/ также делится на две части: то, что содержится в отношениях между человеком и Всевышним, и то, что содержится в отношениях между человеком и другими людьми.

Первая часть первой части /»в действии»/ — это то, что содержится в отношениях между человеком и Всевышним, и суть ее состоит в исполнении всех заповедей со всей их точностью, где и когда только это человеку возможно. Мудрецы назвали это «остатками заповеди» и сказали (Сукка 38а): «Остатки заповедей предотвращают напасти». Ибо хотя и без них исполнена основная часть заповеди и тем самым исполнен долг — это подходит лишь для всего народа Израиля. Удел же благочестивых состоит в том, чтобы увеличивать и усиливать исполнение заповеди и ни в коем случае не уменьшать.

Вторая часть первой части — это то, что содержится в отношениях между людьми, и ее суть в великом оказании добра: телом, душой и имуществом делать доброе людям и не делать злого. «Телом» — ты должен стараться помочь каждому, чем только можешь, облегчать людям их ношу; об этом написано в Мишне (Авот 6:6): «И несет ярмо с ближним». И если ближнему может быть нанесен какой-либо телесный ущерб, а ты можешь предотвратить и устранить этот ущерб, то следует стараться это сделать. «Имуществом» — ты должен не только доступными средствами помочь ближнему и предотвратить возможный вред, но и удалить все виды ущерба, которые из-за тебя могут быть причинены как личности, так и обществу. И даже если в настоящий момент не причиняется никакой вред, но возможно дойти до этого и причинить ущерб — то постараться убрать и устранить такую возможность. И сказали мудрецы (Авот 2:17): «Дорожи добром ближнего, как своим собственным». «Душой» — постарайся доставить ближнему любое удовольствие, какое сможешь, как почетом, так и во всем другом. Если ты знаешь, что как-либо можешь сделать такое, от чего ближний получит удовольствие, — сделай это, ибо в этом состоит заповедь благочестия. И уж тем более старайся ничем не огорчать ближнего. Все это и есть безвозмездное оказание добра /гмилут хасадим/, славу которого превозносили мудрецы, подчеркивая нашу обязанность совершать это. К этому также относится стремление к миру, что есть оказание добра всем и каждому.

И хотя все вышесказанное ясно и не требует укрепления доказательствами, я все же приведу тебе доказательства, которые следуют из слов мудрецов. В главе «Бней а-ир» сказали (Мегила 276): «Спросили ученики р. Заккая: «Чем ты удостоился долгой жизни?» Сказал им: «Я никогда не обзывал другого оскорбительным прозвищем и не отменял кидуш. Моя старая мать однажды продала платок со своей головы и принесла мне вино для кидуша». Вот тебе пример благочестия, касательно точности исполнения заповедей: р. Заккай был освобожден по закону от кидуша над вином, потому что у него не было вина, но его мать продала платок со своей головы, чтобы он исполнил заповедь, а он не возражал, потому что это касалось качества благочестия. Качество благочестия связано и с честью ближнего: р. Заккай никого не назвал даже и неоскорбительным прозвищем, как объяснили Тосфот. И рав Уна повязался тростником, потому что продал свой пояс, чтобы купить вино для кидуша. И еще там же говорится: «Спросили ученики р. Элазара бен-Шамуа: «Чем ты удостоился долгих дней?» Сказал им: «Я никогда не сокращал свой путь через синагогу и не шел «по головам» святого народа». Таковы эти качества, касающиеся Его чести и чести людей — не шагать «по головам», чтобы не показаться пренебрегающим людьми! Еще там говорится: «Спросили ученики р. Прейда: «Чем ты удостоился долгих дней?» Сказал им: «Никогда и никто не пришел раньше меня в дом Учения, и я не говорил благословение перед коэном, и я не ем мяса животного, от которого не отделено приношение коэну». И сказали еще (Мегила 28а): «Спросили ученики р. Нехуния бен а-Канэ: «Чем ты удостоился долгих дней?» Сказал им: «Я никогда не получал почета от позора ближнего и не ложился спать с проклятием ближнего» — объясняет там: подобно тому случаю, когда рав Уна нес мотыгу на плече и подошел к нему р. Хана бар-Ханилай и хотел нести вместо него, а рав Уна сказал ему: «Если ты привык нести в своем городе — неси, а если нет — то приобретать почет твоим позором я не хочу». Вот нам пример: хотя смысл выражения «позор ближнего» состоит в том, что стараются, унизив другого, тем увеличить собственный почет, — благочестивым не пристало получать почет ценой позора другого, даже в случае, если другой сам согласен на это. О подобном сказал р. Зейра: «Я никогда не сердился в собственном доме и не шел впереди того, кто значительнее меня, и не думал об Учении на грязных улицах, и не прошел и четырех локтей без Торы и без тефилин, и ни минуты не спал в доме Учения, и не радовался неудаче ближнего, и не называл ближнего оскорбительным прозвищем». Вот деяния благочестия из всех вышеупомянутых категорий! И сказали еще мудрецы (Бава Кама 30а): «Сказал р. Иеуда: «Тот, кто хочет быть благочестивым, должен исполнять сказанное в трактате Брахот» — это то, что между человеком и Всевышним. И есть говорящие: «Должен исполнять сказанное в разделе Незикин» — это то, что между людьми. И есть говорящие: «Должен исполнять то, что сказано в трактате Авот» — который содержит вопросы всех частей.

И вот — безвозмездное оказание добра есть великий принцип благочестивых, ибо само слово «хасидут» /благочестие/ происходит от слова «хесед», что означает «безвозмездное добро». И сказали мудрецы (Авот 1:2): «На трех основаниях стоит мир: на Законе, на служении и на гмилут хасадим». Это же посчитали мудрецы (Пеа 1:1). И еще сказали (Сота 14а): «Сказал р. Шаммай: «Начало Торы — хесед, и конец — хесед». И сказали еще (Евамот 79а): «Сказал Рава: «О каждом, в ком есть эти три свойства — милосердие, стыдливость и гмилут хасадим — известно, что он из потомков Авраама». И сказали (Сукка 496): «Сказал р. Элазар: «Гмилут хасадим выше благотворительности /цдака/, как сказано (Ошеа 10:12): «Сейте по справедливости /благотворительности/ и пожинайте по хесед». И сказали еще: «В трех вещах гмилут хасадим больше благотворительности: благотворительность оказывают имуществом, а гмилут хасадим — телом; благотворительность оказывают бедным, а гмилут хасадим — и бедным, и богатым; благотворительность оказывают живым, а гмилут хасадим — и живым, и мертвым». И сказали еще (Шабат 1516): «И дал тебе милосердие и сжалился над тобой» -каждого, кто пожалеет создания Всевышнего, пожалеет Всевышний. Это просто понять, ибо Всевышний «меряет меру по мере», и жалеющего людей, оказывающего хесед по отношению к людям, пожалеют в Его суде и простят проступки — окажут ему хесед. И это прощение закономерно, поскольку «ему мера по его мере». Об этом сказали мудрецы (Рош а-Шана 17а): «Кому прощают проступки? Тому, кто сам закрывает глаза на проступки против него». И с тем, кто не хочет уступить или не хочет оказать хесед, Закон позволяет поступить строго по букве Закона. Взгляни же, кто сможет устоять, если Всевышний поступит с ним строго по букве Закона? Царь Давид молит (Теилим 143:2): «И не суди раба Своего, ибо ни один из живых не может быть праведным пред Тобою». Но творящий хесед получит хесед, а на сколько он умножит сделанное — на столько же умножится полученное им. И Давид гордился этим своим добрым качеством так, что даже своим ненавистникам старался оказать добро; об этом он говорил (Теилим 35:13): «А когда болели они — одевался во вретище, мучил постом душу свою». И сказал (Теилим 7:5): «Если я заплатил злом доброжелателю моему — я избавил врага моего без причины». К этому относится также — не причинять страданий никакому созданию, даже животным, и быть милосердным к ним, и так говорит он (Мишлей 12:10): «Праведный знает нужду скотины своей». И есть некоторые, считающие, что сама Тора запрещает причинять страдания животным, во всяком случае это запрещено мудрецами. Общее правило таково: милосердие и оказание добра должны быть навечно закреплены в сердце благочестивого, и его стремлением всегда должно быть — делать приятное людям и не причинять им страданий.

Вторая часть благочестия содержится в образе действия. Эта часть также делится на две составные, но под этим подразумеваются многие частности. Из них же -две главные: страх и любовь — два столпа истинного служения, без которых оно совершенно невозможно.

«Страх» /йира/ — это страх перед Всевышним, стыд /бошет/ при приближении к служению Ему и уважение /кавод/, которое оказывается Его заповедям, Его Имени и Его Закону. «Любовь» /аава/- это радость и ревность.

А теперь объясним все по порядку.

Вот принцип «йира»: это — «страх перед величием». Об этом человек должен думать во время молитвы или исполнения заповеди. Он должен думать о том, что он стоит перед Царем царей и молится или совершает заповеданное. Об этом предупреждал танна (Бра-хот 286): «И когда вы молитесь, знайте пред Кем вы стоите».

Чтобы достичь состояния «йира» человек, должен как следует наблюдать и всматриваться в три вещи. Первое: что он действительно стоит перед Творцом, благословен Он, и беседует с Ним, хотя глаз не видит Его. Это трудно изобразить и ощутить в человеческом сердце, поскольку человеческое чувство этому никак не помогает. Но обладающий верным умом может установить правдивость этого в своем сердце и понять, что на самом деле беседует с Ним, благословен Он, и перед Ним он молится, и у Него он просит, а Он, благословенно Его Имя, слышит и внимает его словам, подобно тому, как человек беседует с другом, а друг слушает и слышит его. И когда человек установит это в своих мыслях, он должен наблюдать величие Его, благословен Он: Он выше и недоступнее всех благословений и прославлений, всех видов совершенства, которые мысль человеческая может вообразить и понять. И еще должно наблюдать человеческую ничтожность во всей еематериальности и грубости и проступки, которые человек совершил за свою жизнь. И от всего этого не может не вздрогнуть, не вострепетать, не взволноваться сердце человека, когда он говорит перед Ним. И об этом написано (Теилим 2:11): «Служите Всевышнему в страхе и радуйтесь в трепете», и написано (Теилим 89:8): «Почитаем Всевышний в великом сонме святых и страшен для всех окружающих Его» — ибо страх посланцев Всевышнего больше, чем у людей, поскольку они находятся ближе к Нему, благословен Он, чем обладающие материальным телом. Но царь Давид славил (Теилим 5:8): «Поклонюсь пред Твоим святым храмом в страхе перед Тобой». И написано (Малахи 2:5): «И пред Именем Моим трепетал он», и говорит (Эзра 9:6): «О Всевышний, стыдно и срамно мне поднять лицо свое к Тебе».

Этот страх должен прежде укрепиться в сердце, а потом последствия скажутся на других частях тела: серьезность, выраженная склоненной головой, и преклонение — опущенными долу глазами, а руки сложены, как пред великим царем складывает руки ничтожный раб. И так сказали в Гемаре: «Во время молитвы Рава складывал руки и молился так; и объяснил: как раб пред своим хозяином».

До сих пор мы говорили об уничиженности и о стыде, теперь же поговорим об уважении. Об уважении к заповеди и ее почитании нас предупредили мудрецы и сказали (Шабат 1336): «Это Всевышний мой, и прославлю его» — украшайся пред Ним в заповедях: красивые цицит, красивые тефилин, красивая книга Торы, красивый лулав». И также сказали (Бава Кама 96): «Красота заповеди — до трети, до сих пор — из своего, отсюда и далее — из того, что даст Всевышний». Мудрецы ясно высказали свое мнение о том, что недостаточно исполнить саму заповедь — должно уважать ее и украшать ее. Это сказано для тех, кто ради облегчения себе скажет: «Такое суждение о почете относится лишь к людям, которые соблазняются подобной ерундой, а Всевышний не смотрит на это, ибо Он выше этого и недоступен для них, а поскольку заповедь исполняется, как следует, — то и достаточно». Но правда состоит в том, что Всевышний называется Всевышний славы, и мы обязаны оказывать Ему почет, хотя Ему и не нужны наши почести, и не наши почести имеют значение и важны пред Ним. И тот, кто уменьшает в том, где мог бы увеличить, — есть преступник. И за это пророк Ма-лахи гневается на Израиль словом Всевышнего (Мала-хи 1:8): «И когда приносите для жертвы слепое — не скверно ли? И когда приносите хромое и больное — не скверно ли? Поднеси-ка это правителю своему — станет ли он благоволить к тебе, и разве он приветит тебя?» И мудрецы предупредили нас о том, что следует вести себя в служении противоположно этому. И сказали о воде, которая была открыта, что ее недостаточно процедить, ибо есть правило «это все простому человеку». А для приношения — разве он имел в виду, что это годится? Разве он не считает: «Поднеси это правителю». Взгляни: какой недостаток в процеженной воде? И она разрешена простому человеку. Но запрещено приносить ее на жертвенник, ибо это неуважительно. И сказали еще в Сифри: «И все избранное из ваших обетов» (Дварим 12:11) — что значит — человек должен принести избранное, то есть отборное, лучшее». И вот, что произошло с Каином и Авелем (Берешит 4:4): как объяснено мудрецами, Авель принес жертву из тука первенцев его стад, а Каин — из отбросов, из плодов земли — и что вышло из этого? И обратился Всевышний к Авелю и его дароприношению, а к Каину и его дароприношению не обратился. И говорит Малахи (Малахи 1:14): «И проклят обманщик, у которого в стаде есть неиспорченный баран, и он дает обет и приносит в жертву Всевышнему поврежденное животное, ибо Я — Царь Великий». И сколько раз и в скольких вещах мудрецы предостерегали нас не пренебрегать заповедями! И сказали (Шабат 14а): «Каждый, кто держит свиток Торы голыми руками, будет похоронен голым» — из-за пренебрежения заповедью. И чин приношения бикурим /первых плодов/ покажет нам, что есть украшение заповедей, ибо так мы учим в Мишне (Бикурим 3:3): «Бык идет перед ними, и его рога покрыты золотом, и на голове масличный венок». И еще (там же 3:8): «Богатые приносят свои бикурим в золотых коробах, а бедные — в плетеных корзинах». Еще (там же 3:10): «Есть три рода бикурим: бикурим, добавление бикурим и украшение бикурим»

Вот нам прямо и ясно сказано, сколько нам надлежит добавить к самой заповеди, чтобы украсить ее. А отсюда можем мы заключить и об остальных заповедях Торы. И сказали (Шабат 10а): «Рава одевал особую одежду и молился; и объяснил: «Будь готов пред Всевышним, Израиль» (Амос 4:12)». Еще сказали нам учители, разъясняя выражение «любимые одежды ее старшего сына Эйсава» (Берешит Раба 65:16): «Сказал р. Шимон бен-Гамлиэль: «Я служил отцу в «грязной « одежде, а Эйсав надевал царские одежды, когда служил своему отцу». И если так служат человеку из плоти и крови, так тем более — служа Царю царей, Святому, благословен Он, и представая пред Ним в молитве, надлежит надеть одежду почета и сидеть пред Ним, как сидят пред великим царем.

Сюда же относится уважение к субботе и праздникам, ибо каждый, кто старается в этом, делает приятное Творцу, ибо Он приказал нам: «Уважай ее /субботу/». А поскольку мы убедились, что уважение субботы есть заповедь, и поскольку существует много видов уважения, правило же состоит в том, что нам должно сделать любое действие, в котором проявляется важность субботы. Поэтому каждый из мудрецов готовился к субботе по-своему (Шабат 119а): р. Абау раздувал огонь, сидя на табуретке из слоновой кости, р. Сафра опаливал голову /приготовленную для еды/, Рава солил рыбу, рав Уна зажигал свечи, рав Папа скручивал фитиль, рав Хисда резал шпинат, Раба и рав Йосеф рубили дрова, р. Зейра щепал лучины, рав Нахман вносил и выносил вещи на плечах, говоря: «Если мне встретятся р. Ами и р. Аси, разве я не стану носить на плечах перед ними?»

И вот взгляни на высказывание р. Нахмана — здесь есть у нас возможность сделать выводы: он представлял себе, что он, в согласии с самим собой, сделал бы человеку, которому хотел оказать уважение, — и то же самое он делал для субботы. Об этом сказано (Бра-хот 17а): «Пусть человек всегда будет умным и смекалистым в страхе». Знать и выводить одно из другого, и изобретать новое, чтобы делать приятное Творцу всеми возможными средствами и показывать, что мы осознаем недосягаемость нами Его величия и поэтому все, имеющее отношение к Нему, пользуется у нас великим уважением. И поскольку Он в своей великой доброте, несмотря на нашу ничтожность, захотел в Своем «Смирении» оказать нам почет и передать нам слова Своей Святости — мы, по крайней мере, всеми своими силами постараемся оказать почет словам Всевышнего и показать, насколько они важны для нас.

Взгляни: это и есть настоящий страх /йира/, то есть страх перед величием, который приближается к любви /хибув а-аава/; об этом мы еще скажем в конце. Он отличается от страха перед наказанием, который не есть самый важный и от которого не проистекают эти достоинства. Вернемся к вопросу субботы. Сказали (Ша-бат 119а): «Рав Анан одевал гунда» — то есть он надевал черное одеяние в канун субботы, чтобы было заметнее уважение к субботе, когда он наденет в ее честь красивую одежду. Следовательно, в заповедь уважения субботы входит не только приготовление к ней, но также и негативное действие, которое сделает заметнее уважение субботы. По той же причине — ради чести субботы — запретили устраивать трапезу в канун субботы и все подобное тому.

И еще в понятие «йира» входит уважение к Торе и к изучающим ее. Ясно сказано в Мишне (Авот 4:5): «Уважающий Тору уважаем людьми», и сказали мудрецы (Санэдрин 102а): «Сказал р. Иоханан: «За что Ахав удостоился царства на двадцать два года? За то что уважал Тору, которая дана в двадцати двух буквах, как сказано (Млахим I 20:2-9): «И послал послов к Ахаву . И будет, что все, что мило твоим глазам возьмут . А этого я сделать не могу». Что значит «мило глазам твоим»? Разве не свиток Торы? И сказали мудрецы (Брахот 18а): «Если человек отправился в дорогу, то нельзя положить свиток Торы в мешок, а мешок на осла, и сидеть на ней, но должно положить ее к себе». И еще запретили сидеть на ложе, на котором лежит свиток Торы. А также сказали (Эйрувин 38а): «Нельзя бросать священные книги, и даже галахот и агадот». И запретили класть книги Пророков и книги Писаний на книги Пятикнижия (Мегила 27а). Все это мудрецы запретили народу Израиля, а благочестивому надлежит сделать вывод из этого и добавить к этому в честь Всевышнего еще и еще. Сюда относятся чистота и таара, непорочность, которые требуются для изучения Торы в том разумении, что не следует даже мысленно заниматься Торой в неопрятных местах и не умыв руки.

Мудрецы предупреждали об этом во многих случаях. И об изучающих Тору написано (Ваикра 19:32): «Встань пред сединой и уважай старого». Здесь мы можем научиться всяким видам уважения, которые возможно оказать и которые благочестивый должен оказывать. И сказали мудрецы (Ктубот 103а): «И страшащихся Всевышнего он уважает» — это Иеошафат, царь Иудеи, который, увидев мудреца, вставал со своего трона, обнимал и целовал его, говоря: «Наставник мой, наставник мой, учитель мой, учитель мой». И р. Зейра, ослабев от учения, садился у входа в дом Учения, чтобы исполнить заповедь, встав перед проходящим мудрецом (Эйрувин 286). Значит, Создатель желает этого и открыл нам Свое Высшее мнение об этом. А поскольку это так, то всякий, кто хочет сделать приятное Творцу, пойдет по этому пути и будет сообразителен в своих средствах сделать то, что угодно Ему, благословен Он. Это включает также уважение к синагоге и дому Учения, ибо недостаточно вести себя там, как подобает человеку серьезному, — следует вести себя там со всяческим уважением и страхом во всех проявлениях своего поведения и во всех своих действиях: не позволять себе ничего, что не позволил бы во дворце великого царя.

А теперь обсудим суть любви /аава/. В ней три составляющих: радость /симха/, стремление /двекут/ и ревность /кина/. Суть любви состоит в том, чтобы человек подлинно желал и стремился приблизиться ко Всевышнему и бежал за Его Святостью, как бежит человек за чем-либо весьма желаемым. Эти чувства должны быть настолько сильными, чтобы даже упоминание Его Имени, и упоминание Его славы, и изучение Его Торы были для него настоящим удовольствием и увлечением. Так сильно любят жену своей молодости или единственного сына — даже разговор о них доставляет радость и удовольствие — подобно тому, как написано (Ирмияу 31:19): «Каждый раз, как Я заговорю о нем, Я долго помню о нем». И тот, кто действительно любит Создателя, ни за что на свете не оставит служение Ему, даже если его будут заставлять. Такому человеку не нужны уговоры и соблазны, чтобы побудить его к служению. Наоборот, если непреодолимое препятствие не задержит, сердце понесет его и погонит к Нему.

Вот оно, желанное качество, которого удостоились первые благочестивые /кдошей эльон/, подобно тому, как сказал царь Давид (Теилим 42:2-3): «Как олень жаждет потоков воды, так душа моя стремится к Тебе, Б-же. Жаждет душа моя Б-га, Б-га живого». И говорит (Теилим 84:3): «Я стремлюсь и тоскую по дворам Всевышнего»; (Теилим 63:2): «Жаждет душа моя Тебя, стремится плоть моя к Тебе». Вот она, сила огромного желания приблизиться ко Всевышнему, подобно тому, о чем сказал пророк (Ишаяу 26:8-9): «К Имени Твоему и к памяти о Тебе стремление души нашей. Душою своею я стремился к Тебе ночью, и сокровенным своим духом я буду искать Тебя с раннего утра».

И сам Давид сказал (Теилим 63:7): «Когда вспоминаю Тебя на ложе своем ночью, размышляю о Тебе». Так объяснил он утеху и наслаждение, которое испытывает, говоря о Нем и прославляя Его. И сказал (Теилим 119:47): «Я тешусь Твоими заповедями, которые я люблю». И сказал (там же 119:143): «Твои заповеди -утеха моя»

Несомненно, что эта любовь должна быть независима ни от чего, ибо человек не станет любить Создателя за то, что Он оказывает ему благо, обогащает его и дает ему успех. Его любовь будет подобна любви сына к отцу, которая есть любовь естественная, ибо естество заставляет и понуждает к этому, как написано (Два-рим 32:6): «Он твой Отец и Создатель». Эта любовь испытывается нуждой и бедой, как сказали мудрецы: «Написано (Дварим 6:5): «И люби Всевышнего всем сердцем своим и всей душою своею» — даже если Он забирает твою душу,». и всеми силами своими» — всем имуществом твоим, имеющимся у тебя».

Но чтобы беды и нужда не задерживали и не затрудняли любовь, человеку надлежит сказать себе следующее, состоящее из двух: первое понятно всем, а второе понятно мудрым, обладающим глубоким умом. Первое — все, что делает Всевышний, — к лучшему; то есть даже страдания и нужда, кажущиеся злом, на самом деле есть добро: так врач отрезает больную ткань или поврежденный орган, чтобы выздоровело тело, и больной не умер. На первый взгляд, это подлинное милосердие кажется жестокостью, но на самом деле это нужно сделать, чтобы оказалось добрым в будущем. И больной не перестает из-за этого любить врача, но будет еще больше любить его. Также и тогда, когда человек думает, что все, что Всевышний делает с ним, — к лучшему, к пользе тела и к пользе имущества. И даже если не видит и не понимает, каким образом это к его пользе, — это все же на пользу и на благо ему. И его любовь не ослабеет из-за любой нужды и любой беды, но постоянно будет увеличиваться и укрепляться.

Но тем, кто обладает настоящим разумением, не требуется даже такого объяснения, ибо им надлежит совершенно не обращать внимания на самих себя, а вся молитва их в том, чтобы увеличить честь /кавод/ Всевышнего и сделать Ему приятное /нахат руах/. И когда препятствия увеличатся на их пути настолько, что им придется прилагать еще больше сил, чтобы преодолеть эти препятствия, окрепнет их сердце, увеличится их смелость — и они рады будут показать силу своей веры, подобно мужественному военачальнику, предпочитающему тяжкий бой, чтобы показать свою силу победив.

В человеческих отношениях обычно, что человек радуется, когда может показать любимому, как сильна его любовь.

Теперь же объясним ответвления любви. Это упомянутые мною пути: радость, стремление и ревность.

Стремление /двекут/ — это такое состояние человека, когда сердце его настолько устремлено ко Всевышнему, что он не видит и не замечает ничего, кроме Него. О подобном говорит Шломо (Мишлей 5:19): «Любимая лань и прекрасная серна; пусть груди ее напоят тебя во всякое время; ее любви отдавайся постоянно». И мудрецы Талмуда сказали (Эйрувин 546): «Сказали о р. Элиэзере бен-Пдате, что он сидел и учил Закон на нижнем рынке Ципори, а его одежда лежала на верхнем рынке Ципори». Вот этого состояния, такого качества следует добиваться, чтобы вот так человек стремился ко Всевышнему в любое время и в любой час, и уж, по крайней мере, во время служения. И если он любит Создателя, у него будет такое стремление. Сказали (Иер. Брахот 5): «Р. Ханина бен-Доса стоял на молитве, и его укусила змея, но он не прервал молитву. Пошли и нашли ту змею мертвой, лежащей у входа в свою нору. Сказали ему его ученики: «Учитель наш! Разве ты не почувствовал?» И сказал им: «Пусть он придет на меня из-за того, что я старался направить свои мысли в молитве, я не почувствовал». О стремлении мы много раз предупреждены в Законе (Дварим 19:9): «Любить Всевышнего»; (там же 11:22): «И стремиться к Нему»Г(там же 13:5): «И к Нему старайтесь приблизиться». И Давид сказал (Теилим 63:9): «Моя душа стремится к Тебе». Суть всего этого одна — стремление, двекут: человек старается приблизиться к Нему, он не может расстаться с Ним и отойти от Него. И сказали мудрецы (Бере-шит Раба 80): «Сказал р. Шимон бен-Лакиш: «Тремя выражениями любви Всевышний выразил любовь к Израилю: стремлением /двекут/, хотением /хашика/ и желанием /хафица/». И мы узнаем и изучаем это из главы о Шхеме бен-Хаморе. Это действительно ответвления основной Любви, то есть желание, о котором я упомянул, и стремление. И удовольствие, и наслаждение, которые человек ощущает, занимаясь делами любимого.

Второе — это радость /симха/. Это великий принцип в служении, о чем предупреждает Давид (Теилим 100:2): «Служите Всевышнему с радостью, предстаньте пред ним с веселием». И говорит (Теилим 68:4): «И праведники будут радоваться, ликовать пред Всевышним и веселиться в радости». И сказали мудрецы (Шабат 306): «Шехина нисходит только из радости заповеди», И о стихе, упомянутом выше «Служите Весвышнему ( радостью», сказали (Мидраш Шохер Тов): «Сказал Рав: «Когда ты начинаешь молиться, да возрадуется твое сердце, что ты молишь Всевышнего, подобного Кото рому нет» — ибо это истинная радость, когда человек i сердце своем радуется оттого, что удостоился стоять пред Всевышним, подобного Которому нет, и изучать Его Закон и заповеди, которые есть подлинное совершенство и вечный почет /екар/. И сказал Шломо в притче мудрости (Шир а-Ширим 1:4): «Тащи меня за собой, и побегу за тобой. Царь привел меня в свои покои — возрадуемся и возликуем». Ибо когда человек удостаивается войти во «внутренние покои» познания величия Всевышнего, усиливается его радость, и сердце его радуется. И говорит (Теилим 149:2): «Израиль возрадуется пред Создателем, сыны Сиона обрадуются своему Царю» И Давид, во многом достигший этой ступени, сказал (Теилим 104:34): «Да благоволит Он к словам моим, радоваться буду я Всевышнему», и сказал (там же 43:4): «И приду к жертвеннику Всевышнего, к месту моей радости, веселия моего и на киноре буду славить Тебя, Всевышний», и сказал (Теилим 71:23): «Петь будут уста мои, когда восхвалю Тебя, и душа моя, которую Ты спас». И это оттого, что радость в нем настолько усиливалась, что когда он славил Всевышнего, его губы сами двигались и славили; это от великого горения его души, которая пылала радостью пред Ним; этим он и заключил: «. и душа моя, которую Ты спас». Но мы находим, что Всевышний был недоволен Израилем оттого, что недоставало этого качества в их служении. Об этом сказано (Дварим 28:47): «За то, что ты не служил Всевышнему с радостью и добрым сердцем». И увидев, что Израиль достиг этого уровня, когда жертвовали на строительство Храма, Давид молился о них, чтобы это великое свойство укоренилось в них и не отошло от них, и он сказал (Диврей а-Ямим I 29:17-18): «И ныне вижу, что народ Твой, находящийся здесь, с радостью жертвует Тебе, Всевышний. Всевышний Авраама, Ицхака и Израэля, отцов наших! Сохрани навеки этот строй мыслей сердца народа Своего и направь сердца их к Себе».

Третье — это ревность /кина/. Это значит, что человек относится к Всевышнему ревностно, то есть ненавидит ненавидящих Его и старается подавить /леахниа/ их, чем только сможет, чтобы было исполнено служение Ему и честь /кавод/ Его увеличивалась. Об этом сказал царь Давид (Теилим 139:21): «Твоих ненавистников, Всевышний, я ненавижу, и с восстающими на Тебя я сражаюсь, великой ненавистью ненавижу их». И Элияу сказал (Млахим I 19:14): «И сказал он: «Весьма возревновал я о Всевышнем, потому что оставили завет Твой сыны Израиля, жертвенники Твои разрушили и пророков Твоих убили мечом». И мы видим, чего он удостоился за ревность к чести Всевышнего, как сказано (Бамидбар 25:13): «За то, что он возревновал, вступился и искупил сынов Израиля». Мудрецы резко высказались о том, кто имеет возможность протестовать и не протестует, и подписали такому приговор быть наказанным за то же преступление. И сказали в Мидраше (Эйха Раба 1:6): «Его князья были подобны баранам» — как бараны в жару суют головы друг под друга, так и князья Израиля видят преступление и отворачиваются от него. Сказал им Всевышний: «Придет час, и Я поступлю с ними так же!» Это же просто: любящему невозможно стерпеть, когда он видит, что бьют и оскорбляют любимого, — он, конечно же, придет на помощь любимому. Так же и любящий Всевышнего не стерпит оскорбления Имени и преступления против Его заповедей, как сказал Шломо (Миш-лей 28:4): «Оставляющие Тору хвалят нечестивого, а соблюдающие Тору негодуют на них» — ибо неукоряющие злодея за его злодейство, славящие его — они-то и есть оставляющие Тору и позволяющие оскорблять ее. А соблюдающие Тору — это те, кто прилагает усилия укреплять ее. Они не смогут сдержаться, смолчать и станут негодовать. И сказал Всевышний Иову (Иов 40:11): «Излей ярость гнева твоего, воззри на всякого гордеца и унизь его. Воззри на всех гордецов и смири их и истолки нечестивых на месте. Зарой их в прах совокупно, лица их завесь в потаенном месте» — в этом и выражается сила любви, которую может доказать истинно любящий Создателя. И говорит (Теилим 97:10): «Любящие Всевышнего, ненавидьте зло!»

Итак, мы объяснили благочестие в проявлениях действия и образа действия. Объясним же теперь то, что зависит от намерения /кавана/. Мы уже говорили выше о категориях «во имя» и «не во имя» по их степеням. Мы не можем назвать дурным намерение человека очистить душу пред Создателем в своем служении Ему во имя того, чтобы удостоиться сидеть пред Ним среди праведных и благочестивых, видеть Всевышнего и пребывать в Его Храме и получить вознаграждение в будущем мире. Но мы не можем назвать это намерение самым наилучшим, ибо пока человек имеет в виду собственное благо, его служение есть служение для самого себя. Истинное же намерение свойственно благочестивым, которые потрудились для него и постарались достичь его — это такое намерение, когда человек служит только лишь ради и во имя увеличения и преумножения чести Всевышнего. А это происходит, когда в нем окрепнет любовь ко Всевышнему, и он станет желать и жаждать величия Его чести и сожалеть обо всем, что уменьшает ее. Ибо тогда он будет служить ради этой цели так, чтобы, по крайней мере, во всем, что зависит от него, увеличивалась честь Всевышнего. Он будет желать, чтобы и все остальные были такими же, и будет сожалеть и вздыхать о том, что остальные недостаточно стараются: по ошибке ли, по принуждению или по слабости естества, из-за которой трудно уберечься от преступлений в любое время, подобно тому, как написано (Коэлет 7:2): «Нет на земле праведного человека, который делал бы добро и не совершил преступления». И это объяснили мудрецы и сказали (Танна де-вей Элияу): «Каждый мудрец Израиля, в котором есть слово Торы истинно, вздыхающий о чести Всевышнего все свои дни и желающий ее и сожалеющий о чести Иерусалима и о чести Храма, удостаивается пророчества в своих словах». Отсюда можно заключить, что наилучшее намерение это такое, какое человек совершенно удаляет от собственной выгоды, и лишь оно к чести Всевышнего и прославлению Его Имени, Которое прославляется Его созданиями в тот час, когда они исполняют Его Волю. И об этом сказали (Ваикра Раба 11:5): «Кто благочестив? Тот, кто как бы оказывает безвозмездное добро /митхасед/ Творцу». И тот благочестив, кто не только с истинным намерением служит своим исполнением заповедей, но и истинно сожалеет об Иерусалиме и о разрушении Храма. В этом состоит как бы уменьшение Его чести, и человек должен желать избавления от злого начала, ибо этим будет возвеличена честь Всевышнего. Об этом и сказано в вышеприведенном отрывке из Танна де-вей Элияу: «. и желающий ее и сожалеющий о чести Иерусалима». Он будет всегда молиться об избавлении еврейского народа и возвращении чести Всевышнего на надлежащую ей высоту. И если некто скажет: «Кто я такой и чем таким важен, что буду молиться об Иерусалиме? Разве из-за моей молитвы придет спасение?» — то ответом ему будет написанное в Мишне (Санэдрин 37а): «Поэтому человек создан один, чтобы каждый мог сказать: «Мир создан для меня!» И приятно пред Ним, чтобы дети Его молились и просили об этом. И хотя их просьба не будет исполнена — пока не пришло время или по другой какой-либо причине — они свое сделали, и Всевышний рад этому. А недостаточностью этого был недоволен пророк (Ишаяу 59:16): «И увидел, что нет человека, и увидел, что нет заступника», и сказал (там же 63:5): «И смотрел Я — и не было помощника, и удивился Я — и не было поддерживающего», и сказал (Ирмияу 30:17): «Это Сион, никто не печется о нем» — и объяснили мудрецы (Сукка 48а): «Что отсюда следует? Опекать!»

Из этого следует, что нам велено это, и мы не можем освободить себя /леипатер/ от этого из-за незначительности нашей силы, ибо о подобном мы читали и изучали в Мишне (Авот 2:16): «Не тебе окончить работу и ты не свободен не делать ее». И еще сказал пророк (Ишаяу 51:18): «Не было у него руководителя среди всех сыновей, рожденных им, и не было поддерживающего руку его среди сыновей, которых он вырастил», и сказал (там же 40:6): «Всякая плоть — трава, и всякая милость ее — как цветок полевой». И объяснили мудрецы: это значит, что все благодеяния, которые они делают, делают для себя, для собственного блага и выгоды, а совершенное намерение не имеют в виду и не просят о возвышении чести и избавлении евреев, ибо может честь Всевышнего возвеличиться лишь при избавлении евреев и возвеличении их чести. И вправду, одно зависит от другого. И как сказано в отрывке из Танна де-вей Элияу, который я упомянул: «. и вздыхает о чести Всевышнего, о чести страшащихся Его».

Отсюда следует, что в этом вопросе содержатся две вещи. Первая — намерение в каждой заповеди и в каждой части служения, направленное к возвеличению чести Всевышнего тем, что Его создания оказывают приятное Ему. И сожаление, и просьба о возвеличении Его чести, чтобы это было сделано возвеличением чести евреев и их процветанием /шалва/. Но еще и другая важная вещь содержится в намерении благочестия, и она — благо поколения. Ибо каждому благочестивому надлежит иметь в виду оставить своими деяниями благо всему поколению евреев, удостоить их и защитить. В этом смысл сказанного (Ишаяу 3:10): «Хвалите праведника, который прав, ибо плоды деяний своих они вкушают» — то есть все поколение питается плодами его деяний. А также сказали мудрецы: «Есть ли в ней дерево?» (Бамидбар 13:20), — есть ли некто, защищающий свое поколение, подобно дереву?» Этого желает Всевышний: чтобы благочестивые Израиля искупали всех остальных, кто есть в народе. И об этом сказали мудрецы, говоря о лулаве и его четырех видах (Ваикра Раба 30:12): «Придут эти и искупят тех». Ибо Всевышний не желает гибели злодеев, а на благочестивых возложена заповедь искупать их. И необходимо, чтобы благочестивый делал это в намерении своего служения и в своей молитве, то есть, чтобы в своей молитве об искуплении своего поколения он молился об искуплении тех, кому потребно искупление и кого нужно вернуть к раскаянию, просил защиты для всего поколения. И сказали мудрецы, разъясняя стих «И я пришел по твоим словам» (Даниэль 10:12), что Гавриэль был вновь допущен «внутрь», лишь когда стал оправдывать и защищать еврейский народ. И Гидеону было сказано (Шофтим 6:14): «Иди с этой силой твоею» — потому что он оправдывал и защищал свой народ. Ибо Всевышний любит лишь того, кто любит тех, кто знает Его, и насколько человек увеличивает свою любовь к людям, настолько же Всевышний увеличивает Свою любовь к нему. Это истинные пастыри Израиля, весьма желаемые /хафец баэм/ Всевышним, жертвующие собой за Его стадо. Они беспокоятся о народе и стараются всеми способами и путями для его блага и процветания, и всегда готовы молиться за него и открыть для него врата благословения. Чему это подобно? Подобно отцу, который не любит никого больше того, кого видит, любит своих сыновей верной любовью; об этом свидетельствует природа. Это подобно первосвященнику, о котором сказали мудрецы (Макот 11а) /убившему по ошибке, непреднамеренно, полагается жить в одном из предназначенных для этого городах до смерти первосвященника. Спрашивается, чем же виновен первосвященник? Ответ содержится в разъяснении мудрецов/: «Они должны были просить милосердия для своего поколения -и не просили». И также сказали мудрецы (Макот 11а): «Однажды лев задрал человека на расстоянии трех пар-саот /около 12 км/ от р. Иеошуа бен-Леви, и пророк Элияу перестал разговаривать с ним». Вот тебе и разъяснение возложенной на благочестивых обязанности просить и стараться для людей своего поколения.

Глава двадцатая

О балансе благочестия

То, что нам теперь требуется объяснить — это баланс /мишкаль/ и размеры благочестия. Это весьма и весьма принципиальный вопрос. Знай же, что это самая трудная работа в благочестии, ибо следует соблюсти великую точность, а она очень тонка, и у злого начала есть к этому великий подход. Поэтому опасность огромна, ибо злое начало может удалить множество хороших вещей, как будто они дурные, а многие преступления приблизить, как будто они великие заповеди. И вправду, человек сможет преуспеть в расчете этого баланса при наличии лишь трех вещей: если сердце его прямейшее из сердец, то есть если его намерение состоит в том, чтобы делать приятное пред Всевышним и ничего, кроме этого, и если он наблюдает свои деяния тщательным образом и старается исправить их в соответствии с вышеозначенной целью. И после всего этого он должен надеяться на Всевышнего, и тогда о нем будет сказано (Теилим 84:6): «Счастлив человек, чья сила в Тебе», (там же 12): «Не лишит блага идущих по прямому пути». Но если одного из этих условий будет ему недоставать, он не достигнет совершенства и окажется близок к тому, чтобы споткнуться и упасть. Ибо если намерение не будет отборным и чистым, или если он станет небрежно относиться к наблюдению там, где сможет наблюдать, или если не возложит свои упования на Творца — ему легко упасть. Но если он сохранит и соблюдет как должно все три: целостность мысли, наблюдение и упование — тогда он пойдет уверенно и истинно, и с ним не случится ничего дурного, как сказала об этом в своем пророчестве Хана (Шмуэль I 2:9): «Он хранит Своих благочестивых», и Давид также сказал (Теилим 37:28): «И не оставит благочестивых Его, навечно обережены».

Вот что требуется понять: нельзя судить о вопросах благочестия по первому взгляду, но нужно всмотреться и наблюдать, куда доходят порождения деяния, ибо иногда само деяние кажется благом, но поскольку результаты его могут оказаться злом, нужно посмотреть, свершится ли из этого зло, и если свершится, то он будет преступником, а не благочестивым. Вот история с Гедалией бен-Ахикам: открыто перед нами, что из-за своего великого благочестия (он не судил плохо об Ишамэле и не принимал на веру злословие) сказал Йоханану бен-Кареах: «То, что ты говоришь об Иш-маэле, — ложь». Что же из этого вышло? А то, что из-за этого он погиб сам, и рассеялся Израиль, и погас «оставшийся уголек». И пророк относит на его счет ответственность за убийство людей, погибших тогда, -так сказали мудрецы (спрашивается: разве Гедалия их убил? Ишмаэль их убил! Но из-за того, что Гедалия так говорил, считается, будто он в этом виновен) о написанном (Ирмияу 41:9): «Все тела людей, которые были побиты рукой Гедалии». Таким же благочестием, не взвешенном на весах справедливости, был разрушен Второй Храм. Такова история с бар-Камца. Сказали (Гиттин 556): «Мудрецы считали, что нужно принести его в жертву. Сказал им р. Зхария бен-Авкулас: «Скажут: «Увечных животных можно приносить в жертву».

Считали, что нужно казнить его /то есть бар-Камцу/. Сказал им р. Зхария бен-Авкулас: «Скажут: «Тот, кто наносит увечье жертвенному животному, карается смертью». Пока то да се, пошел злодей и оговорил Израиль, пришел Кейсар /римский император/ и разрушил Иерусалим — и это то, о чем сказал р. Иоханан об этом: «Смирение р. Зхарии разрушило наш Храм и сожгло наш Гейхал, и рассеяло нас среди народов». Вот тебе пример того, что нельзя судить о благочестивом деянии самом по себе, но нужно рассмотреть его со всех сторон, насколько может увидеть человеческий ум, и рассудить о нем по правде, благое ли это деяние, а если нет — то удалиться от него. Вот Закон приказывает нам (Ваикра 19:17): «Упрекни своего ближнего» — но сколько бы человек не принимался упрекать преступников там и тогда, где и когда его слова не слушают, это приводит к тому, что чем более он упрекает, тем более они взрываются в своем зле и оскорбляют Имя, и прибавляют к своему греху новое преступление. В подобных случаях благочестием является лишь молчание, и так сказали мудрецы (Евамот 656): «Так же, как заповедью является сказать то, что принимается, заповедью же является не говорить того, что не принимается». Взгляни, как это просто: каждому следует бежать к делу заповеди и стараться быть одним из тех, кто исполняет ее. Но иногда из-за этого может случится ссора, а этим заповедь будет больше опозорена, и больше будет оскорблено Имя, чем оказано чести. В подобных случаях благочестивый обязан оставить заповедь и не гнаться за ней. И так сказали мудрецы о левитах (Бамидбар Раба 5): «Зная, что несущий Ковчег Завета заслуживает большей награды, они оставляли Стол предложений и Менору, и жертвенники и бежали гурьбой к Ковчегу Завета получать награду, и ссорились из-за этого. Один ссорился и говорил: «Я понесу», и другой ссорился и говорил: «Я понесу». Они легкомысленно вели себя, и Всевышний карал их». Вот! — человек обязан соблюдать все заповеди со всеми их точностями и тонкостями во что бы то ни стало, и он не должен бояться и стыдиться этого. И так он говорит (Теилим 119:46): «И я буду говорить о Твоих законах пред царями и не буду стыдиться». И это мы учим в Мишне (Авот 5:24): «Исполняя волю Всевышнего, будь неустрашим, как леопард, легок, как орел, быстр, как олень, и могуч, как лев». Но и в этом требуется различать, разделять и понимать, ибо все это сказано о самих заповедях, исполнять которые мы обязаны полностью, в которых человек должен сделать свое лицо камнем. Но есть и некоторые добавления благочестия. Совершая их пред всем обществом, человек будет осмеян, а высмеивающие его совершат преступление и будут наказаны из-за него. А он мог бы и оставить их, эти добавления, ибо их исполнение не всегда обязательно. И благочестивому более приличествует в таком случае оставить, не исполнять эти добавления, чем исполнять (Миха 6:8): «И будь скромен пред Всевышним». И сколь много великих благочестивых, находясь среди простого народа, оставили обычаи своего благочестия, опасаясь выглядеть высокомерными! Правило же таково: все, что есть основная часть заповеди, следует исполнять перед любым уязвляющим насмешником, но то, что не есть основное, и что может привести к насмешкам, — делать не должно.

Глава двадцать первая

Пути приобретения благочестия и удаление от факторов, отменяющих его

Вот что весьма помогает приобрести благочестие: великое наблюдение /истаклут/ и многие раздумья /итбоненут/. Ибо если, много размышляя, человек будет наблюдать величие Всевышнего /годель ромемуто/ и Его бесконечное совершенство /шлемуто/ и непостижимо огромное расстояние между Его величием и нашей ничтожностью, то придет к тому, что преисполнится страхом и трепетом пред Ним. И когда будет наблюдать многие милости, которые Он оказывает нам, и великую любовь Всевышнего к человеку, и близость к Нему праведных, и степень значения Закона и заповедей, и подобные тому суждения и уроки — в человеке, несомненно, разгорится горячая любовь, и он изберет и пожелает прилепиться к Нему. Ибо когда человек увидит, что Всевышний нам, как отец, и милосерден к нам, как отец к детям, — пробудится в нем желание и стремление возблагодарить Всевышнего, как сын благодарит отца.

Вот для этого человеку надлежит уединиться в своих покоях и собрать свои мысли, сосредоточить свое знание и понимание на наблюдении и анализе /июн/ этих правдивых вещей. Ему помогут в этом постоянное изучение песен царя Давида и размышления над ними, и наблюдения над ними, над их словами и проблемами /инъяним/. Все они полны любви и страха, и благочестия всякого рода, и поэтому, когда человек всмотрится в них, — пробудится в нем наибольшая степень желания пойти по его, царя Давида, стопам и идти его путями. Поможет и принесет пользу также чтение о деяниях благочестивых в тех книгах, где о них говорится. Потому что это пробуждает разум, как добрый совет, заставляет действовать, как они, по их прекрасным деяниям, что объяснено и само собой понятно.

Удаляющие же благочестие — это хлопоты и заботы. Ибо когда разум озабочен и замучен своими заботами и делами, он не может обратиться к наблюдению, а без наблюдения человек не добудет благочестия, даже если он уже достиг его. Хлопоты гнетут разум и замут-няют его, не давая укрепиться в страхе и любви, и в прочем, что принадлежит благочестию, как я уже упоминал. Поэтому сказали мудрецы (Шабат 306): «Не грустью, не ленью, не смехом, не легкомыслием и не пустыми словами достигает человек пророчества, но лишь радостью заповеди». А уж тем более — не удовольствиями и наслаждениями, которые прямо противоположны благочестию, ибо они завлекают и вынуждают сердце тянуться за ними и удалиться от всех частностей отделенности и истинного знания.

Глава двадцать вторая

Объяснение качества смирения и его составных частей

Мы говорили выше о вреде гордыни, о том, насколько отвратительна гордыня, а из этого можно заключить, насколько похвально смирение /анава/. А теперь объясним же подробнее, что есть само смирение, и тогда яснее разъяснится гордыня. Вот общее правило: смирение это такое состояние, когда человек ни в чем не считает себя важным. Это правило противоположно гордыне. И происходящее из смирения противоположно происходящему из гордыни. А когда мы уточним этот вопрос, обнаружим, что оно, смирение, зависит от мысли и действия. Ибо сначала человек должен стать смиренным в мыслях, а уж потом он поведет себя по путям смирения. Ибо если он не будет смиренным в мыслях, но захочет быть смиренным в действиях, он будет не более, чем лжесмиренным, о которых мы упомянули выше, они же суть ханжи, хуже которых нет на свете. А теперь объясним по частям.

Смирение в мыслях означает, что человек наблюдает и удостоверяется, что он не достоин славы и почестей, а тем более — превосходства над остальными людьми. И это так, потому что в нем есть невольные, не зависящие от него недостатки, а также и связанные с тем, что он делал прежде. Если причина — собственные недостатки, то это просто, ибо на каком бы уровне совершенства человек ни был, не может быть так, чтобы в нем не было множества недостатков: либо со стороны его естества, либо со стороны его семьи и родственников, либо по вине случавшегося с ним или из-за его поступков — ибо нет на земле праведника, который делал бы добро и не совершил преступления (Коэ-лет 7:20). Вот так все эти увечья совсем не оставляют человеку возможности чувствовать свое превосходство, даже если он обладает многими достоинствами, ибо этих недостатков достаточно, чтобы омрачить эти достоинства.

Вот ум, который более всего может привести человека к чувству превосходства и гордыне, потому что это достоинство в самом человеке, оно содержится в его наиболее почетной части, то есть в уме. Но нет такого мудреца, который никогда не ошибся и которому не пришлось учиться у других, и неоднократно учиться даже у своих учеников, — как же он может чувствовать свое превосходство из-за своего ума? Обладающий прямым умом, удостоенный быть великим и выдающимся мудрецом, обнаружит, всмотревшись и наблюдая, что нет места гордыне и чувству превосходства. Потому что обладающий прямым умом и знающий больше других делает лишь то, что в его природе заложено делать, подобно птице, летящей высоко потому, что в этом ее природа, а бык тянет груз своей силой потому, что это заложено в его природе. А тот, кто умен, потому умен, что собственная натура ведет его к уму. И если бы не очень умный обладал природным умом, то и он был бы умным. А если так, то — нет места превосходству и гордыне! А если в ком-то со держится великая мудрость, то он обязан учить того, кому она нужна, как сказал р. Йоханан бен-Заккай (Авот 2:9): «Если ты много учил Закон, не будь слишком благодарен себе, ибо на то ты создан». А если богат — пусть радуется своей участи, и на него возложено давать тому, у кого ничего нет. Если он могуч /гибор/ — помогать спотыкающимся и тем, кого грабят. Чему это подобно? Домашним слугам — каждый отвечает за что-либо, и ему надлежит стеречь то, что приказано стеречь, и исполнять домашнюю работу по ее надобности. А тут нет места гордыне.

Эти рассуждения и наблюдения достойны каждого, 1 обладающего здравым смыслом, чей ум прям, а не крив. А когда это уяснится человеку, он будет истинно смиренным, чье смирение в нем, в сердце его. Это подобно Давиду, который сказал Михали (Шмуэль II 6:22): «И я был ничтожным в своих глазах». И сказали мудрецы (Сота 56): «Насколько велики нищие духом! Ибо когда существовал Храм, человек мог принести жертву «ола» — ему награда за жертву «ола»; приносил жертву «минха» — ему награда за «минха». Но тот, чье мнение о самом себе низко, как бы приносил все виды всех жертв, как сказано (Теилим 51:19): «Жертвы Всевышнему — дух сокрушенный». Вот она, хвала нищим духом, смиренным в сердце и в мыслях! И так сказали еще (Хулин 89а): «Не ради того, что вы больше всех народов» — сказал им Всевышний: «Я желаю вас! Ибо даже когда Я посылаю вам величие, вы уменьшаете себя предо Мной. Я дал величие Аврааму, Я дал величие Моше и Аарону -они сказали: «Мы ничто». Я дал величие Давиду — он сказал: «Я червь, а не человек». Все это оттого, что прямое сердце не позволяет себе соблазниться никаким достоинством, которое придет к нему, ибо человек истинно знает, что оно не поможет ему выйти из своего ничтожества из-за недостатков, которые не могут не быть в нем. И еще: даже в высокой степени исполнения заповедей, которой человек достиг, он, конечно же, не достиг высшей степени. И даже если в нем нет других недостатков, кроме тех, что он — рожденная женщиной плоть и кровь /басар ве-дам/, то и этого более, чем достаточно, чтобы ощущать себя ничтожным и не лучшим, какому не пристало чувство превосходства. Ибо любое достоинство, которого он достигает, есть безвозмездное добро /хесед/ Всевышнего, Который желает оказать благо, невзирая на то, что он по естеству своему и грубой материальности весьма и весьма низок и ничтожен. Поэтому человеку не остается ничего, кроме как благодарить Того, Кто оказал ему благо, и постоянно пребывать в уничижении пред Ним.

Чему это подобно? Это подобно нищему бедняку, который получает подаяние как безвозмездное добро и не может не испытывать уничижающего чувства стыда. И чем больше это безвозмездное добро, тем больше его стыд. Так и любой человек, чьи глаза открыты, и он видит себя достигающим добрых достоинств произволением Всевышнего, как сказал царь Давид (Теилим 116:12): «Чем воздам я Всевышнему за все благодеяния Его?» И мы видим великих благочестивых, наказанных за то, что, несмотря на все свое благочестие, были благодарны самим себе. О Нехемии бен-Хахалия сказали мудрецы (Санэдрин 936): «Почему его книга не названа по его имени? Потому что он был благодарен самому себе». И также Хизкия сказал (Ишаяу 38:17): «Вот во благо мне сильная горечь» — потому что Всевышний ответил ему (Ишаяу 37:35): «И защищу этот город, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, рабаМоего». И как сказали мудрецы (Брахот 106): «Каждый, просящий по собственному праву, получает по праву других». Вот тебе ясно и понятно: человеку не следует быть благодарным самому себе за свои блага, и уж тем более не следует ему чувствовать превосходство и возвышать себя из-за этого.

Но все это следовало бы сказать себе тому, кто подобен Аврааму, Моше, Аарону, Давиду и другим благочестивым, которых мы упомянули. А мы — сироты сирот, и нам не надо всего этого. Потому что есть и есть многие недостатки в нас, и даже не нужно особенно всматриваться, чтобы убедиться в нашем ничтожестве. И вся наша мудрость — ничто, ибо величайший мудрец среди нас есть не более, чем ученик учеников тех, кто был в прежних поколениях. Нам надлежит понимать это и знать, и наше сердце не возгордится всуе, понапрасну, и мы осознаем, что наше понимание поверхностно, ум слаб, а глупость велика в нас, и ошибка преобладает в наших суждениях. И то, что мы знаем, -не более, чем малое из малого. А коли так, то не можем мы чувствовать превосходство, но лишь ничтожность свою и уничижающий стыд. Это просто!

До сих пор мы говорили о смирении в мыслях, теперь же поговорим о смиренности действия. Она состоит из четырех частей: вести себя униженно /бешиф-лут/, терпеть обиды, ненавидеть власть и бежать почестей, оказывать почести всем.

Первое — вести себя униженно. Это должно проявляться в разговоре, в походке, в манере сидеть и во всех других движениях человека. В разговоре — сказали мудрецы: «Пусть разговор человека с людьми всегда будет тих». И читаем (Коэлет 9:17): «Слова мудрецов произносятся тихо». Нужно, чтобы все слова были словами уважительными, а не пренебрежительными, и так он говорит (Мишлей 11:12): «Пренебрегающий другими -бессердечен», и говорит (там же 18:3): «С приходом нечестивого приходит и презрение». В походке — сказали мудрецы (Санэдрин 886): «Послали оттуда /из Эрец-Исраэль/ спросить: «Кто обладает грядущим миром /бен а-олам а-ба/?» Ответили: «Смиренный и низкий коленом; наклоняется и входит, наклоняется и выходит». И он не должен ходить выпрямившись во весь рост и не с великой тяжестью — пятка к носку — а подобно тому, кто идет по своим делам. И сказали мудрецы: «Кто ходит выпрямившись во весь рост, как бы изгоняет Всевышнего», и написано (Ишаяу 10:33): «И высокие ростом срублены». Манера сидеть — его место среди низких, а не среди высоких, и об этом ясно написано (Мишлей 25:6): «Не украшай себя перед царем и не стой в месте высоких». А также сказали мудрецы (Ва-икра Раба 81:5): «Отдались от своего места на два или на три места и садись до того, как тебе скажут: «Встань!» И не вставай, чтобы тебе не сказали: «Спустись!» И о каждом, кто принижает себя, сказали мудрецы (Бава Мециа 856): «Каждый, кто принижает себя в этом мире во имя Закона, становится великим в будущем мире». Но с другой стороны, против этого сказал (Иехезкель 21:31): «Сними эту шапку и сложи с себя корону» — каждый, кто велик в этом мире — мал в будущем мире. Отсюда следует и наоборот: тот, кто мал в этом мире, — время его величия в будущем мире. И сказали (Сота 5а): «Человек должен вести себя, подобно Всевышнему, ибо Всевышний оставил все горы и высоты и дал Закон на горе Синай, потому что она низка». И так сказали (Рош а-Шана 176): «Остатку Его владения» — тому, кто представляет себя как остаток.

Второе — это терпеть обиды. И мудрецы сказали (Рош а-Шана 17а): «Кому прощается преступление? Тому, кто не замечает преступление против себя». И сказали еще (Шабат 886): «Обиженные и не обижающиеся, слышащие ругательства и не отвечающие на них — о них говорит написанное (Шофтим 5:31): «И любящие Его подобны солнцу, восходящему во всей мощи». И рассказали о великом смирении Бавы бенБута (Недарим 666): «Еврей из Вавилона поднялся в Эрец-Исраэль, женился и сказал жене: «Свари мне две чечевицы /то есть немного/». Сварила ему две /буквально!/ чечевицы. Рассердился на нее. Назавтра сказал ей: «Свари мне меру /то есть больше, чем вчера/». Сварила ему меру /то есть очень много, и опять-таки буквально, как сказал/. Сказал ей: «Иди принеси мне две тыквы!» Пошла и принесла ему две свечи /слово, означающее на вавилонском диалекте «тыквы», означает на диалекте Эрец-Исраэль — «свечи»/. Сказал ей: «Сломай их о верх двери /»бава» на вавилонском диалекте/». Бава бен-Бута сидел у ворот /место суда/ и судил. Пошла и сломала их /свечи/ об его голову. Сказал ей: «Что ж ты сделала?» Сказала ему: «Так приказал мой муж». Сказал ей: «Ты исполнила волю своего мужа — да произойдут от тебя с помощью Всевышнего два сына, подобных Баве бен-Бута». И о Гилеле также рассказали -о его великом смирении (Шабат 306). Учат мудрецы: «Да будет человек всегда смиренным, как Гилель». И р. Абау, обладавший великим смирением, нашел, что он еще не достиг достоинства быть названным смиренным, и так он говорит (Сота 40а): «Сказал р. Абау: «Сначала я говорил: «Я — смиренный». Но когда я увидел р. Аба из Акко, который говорит одно, а его глашатай /»амора» — глашатай; учитель или мудрец объявлял ему текущую часть урока, а он провозглашал это для всех учеников и иногда с пояснениями/ говорит другое, а он не сердится — я скажу, что я не — смиренный».

Ненависть к власти и избежание почести — ясная Мишна (Авот 1:10): «Люби ремесло и ненавидь власть». И сказали еще (Авот 4:7): «Тот, кто гордится в указаниях, — глупец, злодей и гордец». И сказали еще (Псик-та Рабати): «Не выходи быстро на ссору» — никогда не беги за властью. Почему? «Ибо что ты станешь делать в конце ее?» — назавтра придут и будут тебя спрашивать — что ты ответишь? Еще (там же): «Сказал р. Менахем от имени р. Танхума: «Каждый, кто берет на себя власть /должность/, чтобы иметь от нее выгоду, есть прелюбодей». Еще (там же): «Сказал р. Абау: «Я был назван святым» — это значит, что если у тебя нет всех тех качеств, какие есть у меня, — не принимай на себя власть». И пример учеников р. Иеошуа доказывает, что они нуждались в своей бедности, но не хотели брать на себя власть. Об этом сказали мудрецы (Орайот 10а): «Вы думаете, что я даю вам власть? Рабство я даю вам». И сказали еще (Брахот 55а): «Горе власти, которая хоронит обладающих ею». Откуда это? Из происшедшего с Йосефом: он умер раньше своих братьев оттого, что вел себя, как властитель.

И правило таково: власть — это великий груз на плечах того, кто несет ее. Ибо пока человек сам по себе и сидит среди своего народа, скрытый среди людей, — он отвечает только за самого себя. А поднявшись к власти и правлению, он отвечает за всех, кто под его рукой и правлением. Потому что ему надлежит наблюдать за всеми и учить их знанию и разумению, и исправлять их поступки. Если же нет — «их вина на ваших головах», как написано.

А почет, почесть — это суета сует /хевел хавалим/, пустое ничто, сводящее человека с ума, удаляющее его от познания Творца и заставляющее забыть долг и все свои обязанности. Знающему почесть она отвратительна, и он возненавидит ее. И похвала, которую перед ним произносят люди, станет непереносима. Ибо видя, что они все больше и больше хвалят его за то, чего в нем нет, устыдится и станет вздыхать о том, что и так уж ему недостает этих достоинств, а на него еще грузят больше лживой похвалы, дабы он еще больше устыдился.

Четвертая часть — это оказание почета каждому. И мы учим в Мишне так (Авот 4:20): «Кто уважаем? Тот, кто уважает людей». И сказали еще (Псахим 1136): «Знающий о другом, что тот значительнее в чем-нибудь одном, обязан уважать его». И еще мы учим (Авот 4:20): «Первым привечай каждого». И сказали о р. Йоханане бен Заккае, что никто и никогда не поздоровался с ним первым. Как в речи, так и в деле следует вести себя с уважением к другому. И так же, как позор относится к злодеям, как сказано в уже упомянутом (Мишлей 18:3): «С приходом нечестивого приходит позор», так почет уважения относится к праведникам. Ибо уважение у них и неотделимо от них, и говорит (Ишаяу 24:23): «И перед Его старейшинами честь /уважение/».

Глава двадцать третья

Пути приобретения смирения и удаление от факторов, отменяющих его

Две вещи приучают человека к смирению — привычка и наблюдение. Привычка — когда человек постепенно приучает вести себя униженно, как упомянуто, сидеть на низких местах и идти за всеми, за обществом, носить одежды скромных, то есть одежды почетные, но не пышные. Ибо когда он приучит себя к такому поведению, смирение придет к нему и войдет в его сердце постепенно, еще до того, как установится оно в нем, как следует. Ибо поскольку природа человеческого сердца склонна к возвышению и чувству превосходства, ему трудно выкорчевать с корнем эту природную склонность, и лишь внешними действиями, которые зависят от него, он может притянуть внутрь себя то, что не в его руках — настолько и подобно тому, как мы объяснили в главе о поспешности. Все это — часть того, о чем сказали мудрецы (Брахот 17а): «Человек должен быть всегда хитрым в страхе» — то есть он должен искать всякие уловки и хитрости против своей натуры и ее склонностей до победы.

Наблюдение же касается многих вопросов. Один из них — упомянутое в словах Акавии бен-Маалалэль (Авот 3:1): «Помни, откуда ты произошел — из вонючей капли. И куда ты идешь — в место праха, червей и гнили. Перед кем ты будешь держать ответ — пред Царем царей, Всевышним, благословен Он!» Потому что, воистину, все это противоположно гордости и способствует смирению. Ибо когда человек смотрит на ничтожество своего материального и никчемность своего начала, у него нет никакой причины чувствовать превосходство, но есть причина устыдиться и ощущать позор. Чему это подобно? Свинопасу, который достиг правления, но в любое время, когда он вспоминает свои прежние дни, он не может возгордиться. И когда он думает, что в конце своего величия он вернется в прах, станет кормом червям, — его гордость унизится, и он забудет свою гордыню. Ибо в чем его благо и что его величие, если стыд и позор завершают все? И подумает еще, и вообразит в своем сердце, как он войдет и предстанет пред великим Судом воинства Всевышнего, и увидит себя пред Царем царей, Всевышним, благословен Он, Святым и Чистым в высшей мере святости и чистоты, среди святых, служителей Могущества, исполняющих Его волю, могучих силой, в которых нет никакого изъяна. И вот он стоит пред ними, никчемный, ничтожный и презираемый сам по себе, скверный и отвратительный в своих поступках — разве он сможет поднять голову? Разве он сможет раскрыть рот? И когда его спросят: «Где же твои уста? Где твоя гордость и честь, которые ты нес на своем веку?», что он ответит и что возразит на Его упрек? И если на одно мгновение человек представит сильно и истинно в своем уме эту правду — вся его гордость улетучится и больше не вернется к нему.

Второе — это смена порождений времени и множество их изменений. Ибо богатому легко стать бедным, властителю — рабом, а уважаемому — презираемым. И если так легко можно оказаться тем, что человек сегодня презирает, — как может возвыситься его сердце тем, в чем он сегодня не уверен? Сколько разных болезней могут напасть на человека, да так, что ему придется самому умолять того, кто поможет ему, окажет помощь и немного облегчит страдания! А сколько бед могут напасть на него, да так, что придется поклониться тем, с кем он пренебрегал здороваться, поклониться многим, чтобы они спасли его! И это мы видим своими глазами ежедневно! Вот что может убрать из сердца человека его гордыню и одеть его смирением и унижением! И если человек станет наблюдать свой долг пред Ним -насколько он оставил его, и насколько он нерадив в исполнении его — тогда устыдится, а не возгордится, будет ощущать позор, и сердце его не поднимется. Так говорит (Ирмияу 31:17-18): «Ясно слышу Я, как горюет Эфраим, ибо после того, как я обратился — я раскаялся, и после того, как я уразумел — я ударил себя по бедрам, устыдился я и был посрамлен». И всего более он должен постоянно наблюдать, чтобы осознать слабость человеческого ума и множество его обманных ошибок, что ошибка ему всегда ближе, чем истинное знание. Поэтому должно всегда остерегаться этой опасности и всегда искать возможности учиться у каждого, и всегда слушать совет, дабы не упасть. Об этом сказали мудрецы (Авот 4:1): «Кто есть мудрец? Тот, кто учится у каждого!» Итак он говорит (Мишлей 12:15): «Слушающий совета — мудр».

Факторы же, удаляющие это качество, суть многие блага этого мира и пресыщение ими, подобно тому, как написано, — что ясно говорит (Дварим 8:12): «Если ты будешь есть и насытишься — возгордится твое сердце».

Поэтому благочестивые нашли благо себе в том, чтобы иногда поститься, чтобы унизить начало гордыни, которое усиливается от множества. И подобно тому, как сказали мудрецы (Брахот 32а): «Лев рычит после мешка мяса, а не после мешка соломы».

А во главе всех этих факторов — глупость и умаление истинного знания. Взгляни-ка: гордыни более всего в том, кто глупее! И наши учители сказали (Санэдрин 24а): «Признак гордыни — незначительность в Законе». И также сказали (Зоар, Балак): «Бахвальство — признак полного незнания». И сказали еще (Бава Мециа 856): «Монета звенит в пустом кувшине». Еще сказали (Берешит Раба 89): «Спросили у деревьев /не приносящих плодов/: «Почему шумит ваша листва на ветру?» Сказали: «Хотелось бы нам, чтобы был слышен наш голос, и тогда вспомнят о нас!» И мы уже видели, что Моше, избраннейший из всех людей, был смиреннейшим из всех людей.

И еще фактор, удаляющий смирение, — приближение к себе или использование льстецов, славящих и превозносящих, чтобы втереться в доверие к человеку, чтобы он был им полезен. И они станут преувеличивать до предела его достоинства и прибавлять то, чего нет в нем, а иногда и изобразят его недостатки прославляемым достоинством. И вот — человек легкомыслен, и натура его слаба, и легко соблазняется и особенно тем, к чему склонна его натура. И когда он слышит льстивые слова из уст того, кому верит, слова эти проникают в него, подобно змеиному яду, — он падает в сети гордыни и разбивается. Вот Иоаш, шедший по доброму пути все дни, пока его наставлял Еояда а-Коэн, его учитель. А после смерти учителя пришли слуги Иоаша и стали льстить ему, и преувеличивать его славу настолько, что сделали его как бы идолом, и тогда царь послушал их! Взгляни: это же ясно! Поэтому тот,

Глава двадцать четвертая

Объяснение страха преступления

Вот мы видим, что об этом качестве говорится после всех добрых качеств, которые мы упоминали. Это указывает нам на значительность его сути. Ибо это важное качество — из основных — и его трудно добиться. И его может достичь лишь тот, кто достиг качеств, упомянутых прежде.

Но сначала нужно сказать, что есть два вида страха, которые суть три. Первое — его легко добиться, и нет ничего более легкого; и второе — труднейшее, его совершенство само по себе есть величайшее совершенство. Есть страх перед наказанием — это один вид, и есть страх перед величием — это второй вид, и «йират хет» /страх преступления/ есть его вторая часть. Объясним теперь их смысл и различие меж ними.

Согласно его простому смыслу, страх перед наказанием означает, что человек боится преступить слово Всевышнего из-за наказания телу и душе, которое следует за преступлением. Это легко, ибо каждый любит себя самого и боится за свою душу. И ничто так не удалит его от проступка, как страх, что ему причи-нится какой-либо вред. Этот страх достоин лишь невежд и легкомысленных женщин, но не мудрецов и людей мыслящих.

Второй вид — страх перед величием: человек удаляется от преступлений ради величия Всевышнего. Ибо невозможно пренебречь этим, и плоти и крови, низкому и отвратительному не может быть мыслимо сделать что-либо против воли Создателя, да будет благословенно и возвеличено Его Имя! Этого страха не так легко добиться, ибо он рождается лишь из знания, от умения всматриваться в величие Всевышнего и умения видеть ничтожность человека. Все это порождения понимающего и разумного ума. Это тот самый страх, который мы обозначили второй частью из составных частей благочестия. Посредством этого страха человек устыдится и вострепещет, становясь на молитву пред Всевышним или иным образом исполняя служение пред Ним. Это тот похвальный страх, которым славились благочестивые мира, и об этом говорит Моше (Дварим 28:58): «Бояться этого почитаемого и страшного Имени».

Тот страх, значение которого мы сейчас объясняем, то есть «йират хет» /страх преступления/, есть как бы часть страха пред величием и как бы особый вид -сам по себе. Ибо вот его суть: человек должен постоянно страшиться и беспокоиться о своих действиях — чтобы не примешался бы даже намек на преступление, или чтобы не было там чего-либо, в большем или меньшем, что не соответствует величию чести Всевышнего и величию Его Имени. И вот ты видишь великое соотношение между этим страхом и страхом пред величием, о котором мы упоминали. Потому что цель того и другого — не делать ничего против величия чести Всевышнего. А различие меж ними, из-за которого йират хет считается другим видом и называется по-другому, состоит в том, что страх пред величием проявляется во время действия или во время служения, или в час возможного преступления, то есть тогда, когда человек стоит на молитве либо служит. Тогда он устыдится и стеснится, станет страшиться и трепетать пред величием чести Всевышнего. Либо когда перед ним предстает преступление, и он осознает, что это — преступление, и тогда он оставит его ради того, чтобы не сделать ничего против Него, зная, что Всевышний наблюдает за ним. Но йират хет — всегда, в любое время и в любой час! Ибо каждый миг человек страшится споткнуться и сделать малейшее что-либо против чести Имени Всевышнего. Потому-то этот страх и называется йират хет, страх преступления, ибо главный страх преступления заключается в том, чтобы преступление не вошло каким-либо путем в его действия и не примешалось к его действиям из-за преступности и небрежения или из-за недоемотра. И об этом сказано (Мишлей 28:14): «Блажен человек, который всегда страшится» — и объяснили мудрецы (Брахот 60а): «То сказано о словах Торы». Ибо даже в тот час, когда он не видит преграды перед своими глазами, требуется, чтобы сердце его трепетало, как бы она, преграда, не была скрыта под его ногами, а он не уберегся. Об этом страхе сказал Моше (Шмот 20:20): «Чтобы страх пред Ним был на вас, дабы вы не согрешили». Потому что это основное в страхе — чтобы человек постоянно страшился и трепетал так, чтобы этот страх не отошел от него, ибо с этим страхом он не дойдет до преступления, а если дойдет — будет знать, что это считается преступлением. И Ишаяу сказал в своем пророчестве (Ишаяу 66:2): «И на этого смотреть буду: на смиренного и сокрушенного духом, и трепещущего над словом Моим». И царь Давид хвалился этим и говорил (Теилим 119:161): «Вельможи преследуют меня напрасно, но слова Твоего испугалось сердце мое». И мы находим, что величайшие и высочайшие трепещут и дрожат пред величием Всевышнего — об этом выразились мудрецы (Хагига 136): «Откуда выходит река огня? Из пота Хайот» — это из-за их страха пред величием Всевышнего, который постоянно при них, — дабы не упустить малейшего из чести и прославления, достойных пред Ним. И в любой час проявления влияния Всевышнего и в любом месте произойдут трепет и шум, и страх. И об этом написано (Шофтим 5:4): «Земля тряслась, и небо капало, и облака сочились водою, горы таяли пред Всевышним», и говорит (Ишаяу 63:19): «Если б Ты разорвал небо, снизошел — потекли бы горы пред лицом Твоим». А уж тем более — люди — им следует страшиться и трепетать, зная, что они постоянно стоят пред Всевышним и им легко сделать что-либо, не соответствующее величию чести Всевышнего. Об этом сказал Иову Эли-фаз (Иов 15:14): «Что есть человек, чтобы чистым ему быть, и как праведным быть рожденному женщиной? И святым своим не доверяет он, и небеса не чисты в глазах его». И говорит Иов (4:18): «Ведь и рабам Своим не доверяет Он, и в посланцах Своих обличает недостатки. А уж тем более — живущих в глиняных домах». Вот поэтому и требуется, чтобы каждый человек постоянно трепетал и страшился, и как сказал Элиу (Иов 37:1): «Дрожит от этого сердце мое и скачет с места своего. Слушайте, слушайте страх гласа Его».

Это истинный страх, которому достойно быть постоянно на лице благочестивого и не отходить от него. Но этот страх состоит из двух частей: первая — в настоящем и будущем, вторая — в прошлом. В настоящем — чтобы человек страшился и беспокоился о том, что делает, или о том, что готовится делать, дабы в этом не было чего-либо или дабы в это не вошло что-либо против чести Всевышнего, как и сказано выше. В прошлом — чтобы человек постоянно думал о том, что уже сделал, и страшился, и беспокоился, как бы из его рук не вышло какого-нибудь преступления. И это подобно

Глава двадцать пятая

О путях приобретения страха

Путь приобретения йира — это наблюдение над двумя истинными вещами. Первое это то, что место присутствия Всевышнего — любое место в мире, и что Он наблюдает /машгиах/ надо всем — малым и великим — и нет ничего, что укроется от Него, ни по важности предмета, ни по его ничтожности. Он видит и Он понимает великое и малое, важное и неважное без различия. Об этом написано (Ишаяу 6:3): «Вся земля полна славой Его», и говорит (Ирмия 23:24): «Небо и земля полны Мною», и говорит (Теилим 113:5): «Кто, как Всевышний, Восседающий высоко, Склоняющийся, чтобы видеть, — в небесах и на земле», и говорит (Теилим 138:6): «Ибо возвышен Всевышний, но униженного видит, и /хотя/ высок — издалека знает».

И уяснится человеку, что всюду, где бы он не находился, — он стоит пред Всевышним. Тогда сами по себе возникнут в нем страх /йира/ и боязнь /пахад/: а вдруг он споткнется в действиях своих, и они не будут соответствовать величию славы Его. И это то, о чем сказали (Авот 2:1): «Помни, что над тобою — око видящее, ухо слышащее, и все деяния твои записываются в книгу». Ибо поскольку наблюдение Всевышнего — надо всем, и Он видит все и слышит все — то, конечно же, все человеческие деяния впечатываются /осим рошем/ и влияют, и все они записываются в книгу — либо к оправданию, либо к обвинению. Человек не может как следует изобразить это в своем воображении иначе, чем путем постоянного наблюдения и великого размышления, ибо поскольку это далеко от наших ощущений, ум сможет изобразить это лишь после многого изучения, размышления и наблюдения. И даже когда он вообразит себе эту картину, она может легко исчезнуть, если он не будет постоянно думать об этом.

Итак, как великое наблюдение есть путь приобретения постоянного страха, так отвлечение от этого и прекращение наблюдения суть сильнейшие факторы удаления страха, случится ли это из-за хлопот и забот или по желанию. Любое отвлечение есть прекращение постоянного страха — Всевышний заповедал царю (Два-рим 17:19): «И пусть она /Тора/ будет у него, и пусть он читает ее все дни жизни своей ради того, чтобы приучился он страшиться Всевышнего».

Глава двадцать шестая

Объяснение качества святости и путь его приобретения

Суть святости /кдуша/ двузначна: ее начало — работа, а завершение — вознаграждение, ее начало — старание, а завершение — дар. Это означает, что ее начало содержится в том, чтобы человек освящал себя, а завершение — в том, что его делают святым. Об этом сказали мудрецы (Йома 39а): «Человек освящает себя немного, его же освящают в большой степени. Он освящает снизу, его освящают сверху». «Старание» означает, что человек должен быть полностью отделен и удален от материального и постоянно — в любое время и любой час — должен стремиться ко Всевышнему. Поэтому пророки назывались посланцами Всевышнего, как сказано об Аароне (Малахи 2:7): «Ибо уста коэна хранят знание, и Тору ищут из уст его, ибо он — посланец Всевышнего»; и говорит (Диврей а-Ямим II 36:16): «И оскорбляли посланцев Всевышнего». И даже в час, когда он занимается материальными делами и занятиями, необходимыми ему ради тела, — его душа не удаляется от своего высочайшего стремления, как сказано (Теилим 63:9): «Привязалась к Тебе душа моя, поддерживает меня десница Твоя». Но человек не может сам поставить себя в такое положение, ибо это недостижимо для него — ведь он состоит из плоти и крови, и поэтому завершение святости -дар ему. Человек может стараться в погоне за истинным знанием и постоянно учиться святости деяния. Но завершение святости состоит в том, что Всевышний поведет его по тому пути, по которому он желает идти, и осенит его Своей благодатью и освятит его. И человеку удастся этого достичь в постоянном стремлении /двекут/ к Нему. Ибо в чем естество мешает человеку, Всевышний поможет и поддержит его. Как сказано (Теилим 84:12): «Не лишает блага ходящих в непорочности». И поэтому смысл упомянутого высказывания «человек освящает себя немного» заключается в том, что это немногое можно приобрести своим старанием. «Его же освящают в большой степени» — Всевышний помогает ему.

И даже материальные действия человека, который освящается святостью Создателя, становятся подлинными проявлениями святости. И знаком тебе может послужить вот что: по поводу еды жертвоприношения, которая сама по себе является заповедью, сказали мудрецы (Сифра Ваикра 10:17): «Коэны едят, а хозяева /то есть те, кто принес жертву/ удостаиваются искупления».

Взгляни же, в чем различие между наивысше чистым /таор/ и освященным /кадош/. Материальные действия наивысше чистого являются для него лишь необходимыми, и не более того. Он сам обращается к этим действиям лишь по необходимости. И потому они выходят из категории зла в материальном и остаются чистыми. Но к святости они не приходят. Ибо если б было возможно без упомянутых действий обойтись — было бы лучше. Освященный же всегда стремится ко Всевышнему, и его душа обитает меж истинными духовными материями, любовью к Создателю и страхом пред Ним.

Он как бы обретается в «землях живых», еще пребывая в этом мире. Такой человек сам по себе подобен Храму и жертвеннику, как сказали мудрецы (Берешит Раба 2:6): «И Всевышний поднялся от него» — праотцы и есть суть Меркавы. И также сказали (там же): «Праведники и есть Меркава». Ибо Всевышний — среди них, как было в Храме. И еда, которую они едят, подобна жертве, которая поднимается на огонь жертвенника. Потому что великим возвышением считалось то, что приносилось на жертвенник, ибо было принесено пред Всевышним. И это был такой почет для приносимого в жертву, что все подобное ему благословлялось во всем мире. Как сказали мудрецы в Мидраше: «Пища и питье, которые ест и пьет освященный, — оказание почета той пище и тому питью, которые подобны принесенным на жертвенник». И сказали мудрецы (Ктубот 1056): «Кто приносит дар ученому, как бы приносит бикурим». И так сказали (Йома 71а): «Да наполнит глотки ученых вином взамен возлияния на жертвенник». Это не значит, что ученые жаждут вина настолько, что требуется наполнить их глотки, как напаивают вином пьяницу. Смысл в намерении, которое я упомянул. Ученые, освященные в своих путях и во всех своих деяниях, подобны Храму и жертвеннику, ибо Всевышний - среди них, как было в Храме, а потому то, что приносится ученым, подобно приношению на жертвенник, и наполнение их глоток заменяет возлияние на жертвенник. Это значит, что каким бы образом они не пользовались миром — поскольку они, ученые, стремятся к святости Всевышнего — это есть оказание почета и возвышение той вещи, что удостоилась быть использованной праведником. И сказали мудрецы о тех камнях, которые Яаков взял и положил себе под голову (Хулин 916): «Сказал р. Ицхак: «Отсюда следует, что все они собрались, и каждый говорил: «На меня положит праведник свою голову!»

Правило же таково: суть освященности в том, чтобы человек настолько стремился ко Всевышнему, что ни в каком действии, какое бы он ни делал, не расставался со Всевышним и не удалялся от Него. Настолько, что возвысились бы материальные вещи, которые послужат ему на пользу; и он не опустится со ступени своего достоинства и не удалится от своего стремления, чтобы пользоваться материальными вещами. Когда разум и понимание направлены к величию Всевышнего и Его вознесенности /ромемут/, и Его святости настолько, что человек как бы объединен с посланцами Всевышнего, пребывая в этом мире.

Я уже сказал, что человек сам по себе не может ничего, кроме как пробудиться к этому и постараться для этого. Это произойдет, когда в нем будут содержаться все добрые качества, о которых мы упомянули, — от осторожности до страха пред преступлением. С этим он сможет войти в освященное и преуспеет, ибо он подобен чужому и увечному, о котором сказано (Бамидбар 18:4): «И чужой не приблизится» /»чужой» — не коэн, «увечный» — увечный коэн. Увечному коэну запрещено служить в Храме/. Если же он будет стремиться со всей силой любви и мощью страха, с пониманием величия Всевышнего и мощи Его вознесенности — он подготовит себя, постепенно отделит себя от материального и во всех действиях и во всех проявлениях обратит свое сердце к сокровениям истинного стремления настолько, что Всевышний изольет на него дух с высоты и осенит его Своим Именем подобно тому, как Он поступает со всеми Своими освященными. И тогда станет он истинно подобен посланцам Всевышнего, и все его деяния, даже наинижайшие и наиматериальнейшие, уподобятся жертвоприношению и служению в Храме.

Ты видишь, что путь приобретения этого качества есть путь великой отделенности, великого наблюдения тайн высшего Провидения /ашгаха/, сокровений миро-созидания и познания величия Всевышнего и Его славы — настойчивого стремления ко Всевышнему всеми силами и самым великим образом. И даже пользуясь земными путями, такой человек сумеет обратить свои мысли ко Всевышнему, как это полагалось коэну, когда он приносил жертву или собирал ее кровь, или возлагал ее на жертвенник, — до такой степени, что притянет /лимшох/ благословение Всевышнего, жизнь и мир. Иным способом невозможно достичь этого качества — и, несмотря ни на что, останется он материальным и плотским, подобно всем другим людям.

Что же способствует и помогает в достижении этого качества? Великое уединение и отделение, когда душа без помех может укрепиться и приблизиться /леидавек/ к Создателю. Удаляет же это качество недостаток истинных знаний и частое общение с людьми, ибо материальность, найдя свое подобие, воспрянет и усилится, а душа останется запертой в ней и не сможет выйти из своего заключения. Отделившись и оставшись наедине с самим собою, человек подготовит себя к приятию святости, ниспосланной Всевышним, и его поведут по пути, которым он хочет идти. С помощью Всевышнего, которая будет ему дана, его душа укрепится и победит тело, и приблизится к святости Всевышнего, и в ней станет совершенной. И он поднимется к более высокой ступени — к пророчеству. Его знания достигнут такого уровня, что он станет выше человеческой натуры. Его стремление может достичь такой высокой степени, что ему передадут ключ оживления мертвых, как передали Элияу и Элише. Это есть показатель высокого стремления ко Всевышнему. Ибо Всевышний есть источник жизни, и Он дает жизнь всему живущему, как сказали мудрецы (Таанит 2а): «Три ключа не были даны посланцу — ключ дождей, ключ роженицы и ключ оживления мертвых». Приблизившийся ко Всевышнему сможет притянуть от Него даже саму жизнь, что принадлежит Ему в наибольшей мере, как я и написал. Это есть завершенное в барайте: «Освящение приводит к пророчеству, и пророчество приводит к оживлению мертвых».

И ты, любезный читатель, знаешь, и я знаю, что в этой книге я не перечислил все законы благочестия и не сказал все, что можно по этому поводу сказать, ибо этому нет конца, и наблюдению нет предела. Но я сказал понемногу о каждой частности, упомянутой в барайте, на которой основан этот труд. А это может стать началом и начатком для расширения наблюдения /июн/ в этих вопросах, поскольку выяснился их путь, и открылась дорога пред нашими глазами, чтобы идти по ней в непорочности.

О всем подобном этому сказано (Мишлей 10:5): «И услышит мудрый и добавит урок, и приобретший знание исхитрится»; (Шабат 104а): «Желающему очиститься помогают»; (Мишлей 2:6): «Ибо Всевышний дает мудрость; из уст Его — знание и разумение» — каждый да выпрямит свой путь пред Творцом! А это просто! Ибо каждому, по ремеслу в его руках и занятию, которым занимается, необходимо выправление и указание. Ибо приемлемый путь благочестия того, чье постоянное занятие — изучение Закона, не есть должный путь благочестия вынужденного наниматься на работу к другому. И ни то, ни другое не есть должный путь благочестия занятого торговлей. Сюда же относятся и другие частности, имеющиеся в человеческих занятиях; каждому, согласно тому, что он есть, — соответствующие пути благочестия. И не потому, что благочестие может быть разным, — оно то же самое и одинаковое для каждой души, поскольку оно состоит в том, чтобы делать приятное Творцу. Но поскольку вещи и предметы меняются, то невозможно, чтобы не менялись средства, ведущие к цели, каждое по своей сути. И великим благочестивым может быть человек, занимающийся по необходимости неуважаемым ремеслом, как и тот, чьи уста постоянно заняты Учением. И написано (Мишлей 16:4): «Все, что Всевышний сделал, — во Имя Его», и говорит (Мишлей 3:6): «Во всех своих путях познавай Его, и Он выпрямит твои пути».

Всевышний в Своем милосердии откроет наши глаза в изучении Своего Закона и покажет нам Свои пути, и поведет нас по Своим дорогам, и мы удостоимся увеличить славу Его Имени и делать приятное пред Ним!

Да будет слава Всевышнего вовеки веков, да возрадуется Всевышний Своим деяниям!

Да возрадуется Израиль своим Творцом, сыны Сиона возрадуются своим Царем!

Амен! Амен! Амен!

Оглавление

Содержание

Предисловие автора

Глава первая

Объяснение долга человека в жизни

Глава вторая

Объяснение качества осторожности

Глава третья

Объяснение степеней осторожности

Глава четвертая

Путь приобретения свойства осторожности

Глава пятая

Определение факторов, удаляющих от осторожности, и объяснение, как их избежать

Глава шестая

Объяснение качества расторопности

Глава седьмая

Объяснение составных частей расторопности

Глава восьмая

О путях и способах приобретения расторопности

Глава девятая

Объяснение факторов, удаляющих расторопность, и объяснение способов избежать их

Глава десятая

Объяснение качества духовной чистоты

Глава одиннадцатая

Особенности и частности духовной чистоты

Глава двеннадцатая

О путях достижения чистоты

Глава тринадцатая

Объяснение качества отделенности

Глава четырнадцатая

Категории отделенности

Глава пятнадцатая

Пути приобретения отделенности

Глава шестнадцатая

Объяснение качества таара

Глава семнадцатая

Пути приобретения таара и удаление от факторов, отменяющих его

Глава восемнадцатая

Объяснение качества благочестия

Глава девятнадцатая

Объяснение составных частей благочестия

Глава двадцатая

О балансе благочестия

Глава двадцать первая

Пути приобретения благочестия и удаление от факторов, отменяющих его

Глава двадцать вторая

Объяснение качества смирения и его составных частей

Глава двадцать третья

Пути приобретения смирения и удаление от факторов, отменяющих его

Глава двадцать четвертая

Объяснение страха преступления

Глава двадцать пятая

О путях приобретения страха

Глава двадцать шестая

Объяснение качества святости и путь его приобретения