многие телезрители. Участники телевикторины захотят сообщить нам о нём всё, что им известно.
— Значит, договорились? — спросил Качановский и добавил. — Был очень рад с вами познакомиться. Моя профессия частенько подбрасывает такие «эпизоды», что, попадись они в руки толковым журналистам, можно было бы сделать сенсационный материал для телеочерка или даже журнальной статьи. Вот почему я давно мечтал установить контакты с настоящими асами журналистики, которым не грешно доверить самое громкое дело.
— Лучших специалистов, чем наши дорогие гости с телевидения, вам, подполковник, не найти, — пылко заверил Рушиньский.
— Всегда приятно иметь дело с людьми, на которых можно положиться.
— Мы милицию не подведём, — сказал один из «асов», пряча фотографию во внутренний карман пиджака.
— Сколько времени потребуется на подготовку телевикторины?
— Мы её уже практически подготовили, но почувствовали, что в ней не хватает какой-то изюминки. Телевикторина с показом старых фотографий, замысел которой родился недавно, будет богаче по содержанию и намного интереснее. Поэтому всё наше внимание сейчас — именно ей. Видимо, дней через десять мы будем готовы выйти в эфир.
Вопрос был в принципе решён. Адвокат быстро сменил тему разговора и попросил официанта принести коньячные рюмки, так как деловой обед близился к завершению и пора было переходить к кофе. Вскоре все участники встречи были друг с другом на «ты», а когда пришло время расплачиваться, то оказалось, что Рушиньский не только заранее составил меню обеда, но и оплатил весь заказ. Качановский пытался протестовать, но юрист был непреклонен.
— Подполковник, сейчас же уберите ваши деньги. Можно подумать, что вам неведомы секреты нашей профессии: вложи, когда это необходимо, в одного клиента и сдери шкуру с другого. В рамках действующего прейскуранта, разумеется, — сказал он и захохотал.
Телевикторина удалась на славу. Режиссёр и художник из кожи лезли, чтобы поразить воображение телезрителей. Был использован обычный в таких случаях оформительско-исполнительский набор: неизменный старый граммофон, вычурные рамы от старых зеркал, мини-кордебалет, стройные участницы которого имели, судя по всему, довольно смутное представление о настоящем танце, а также несколько молодых певиц, у которых отсутствие слуха компенсировалось вполне очевидными другими достоинствами. Одним словом, это была нормальная во всех отношениях телепередача.
Результат превзошёл все ожидания. Девушки, дежурившие в телестудии возле телефонов, не успевали записывать ответы телезрителей, звонивших из разных уголков Польши. Потом хлынул поток писем. Сто двадцать девять человек безошибочно назвали тех, кто был изображён на каждой из десяти фотографий, участвовавших в конкурсе. Между ними и были разыграны призы. Их вручили также телезрителях которые первыми сообщили на телестудию правильные ответы.
Подполковник Качановский и адвокат Рушиньский дождались наконец ответа на вопрос, кто изображён на старой фотографии в костюме, узника концлагеря. Многие узнали в нём популярного вроцлавского актёра Антония Мирецкого. Когда-то он был частым гостем на телевизионном экране. В последнее время здоровье старого актёра ухудшилось и он всё реже выходил на театральные подмостки. Очень требовательный к своей профессии, он перестал также работать на радио и участвовать в телевизионных спектаклях. Узнав о Мирецком, подполковник не на шутку расстроился.
— Дырявая моя голова! Ведь я же видел Мирецкого на сцене и на экране раз десять. Кто бы мог подумать, что мы имеем дело с актёрским перевоплощением!
— Но как он ухитрился оказаться на фотографии вместе с Врублевским? -
— Завтра же выезжаю во Вроцлав. Немирох поездку одобряет.
— Я еду с вами. Есть, правда, несколько дел, требующих моего присутствия в суде, но коллеги меня подменят. Поедем на моём автомобиле.
Мирецкий никак не ожидал, что телевидение выберет его героем телевикторины, но ещё больше удивился визиту офицера милиции и известного адвоката. Когда гости показали ему фотографию, он сразу её узнал.
— Я этот снимок буду помнить, наверно, всю жизнь. Ведь мы тогда были. на волосок от смерти. Никогда до этого не приходилось попадать в такой опасный переплёт. Помню, как сейчас, наше паническое бегство из Камня Поморского, на который неожиданно обрушился шквал огня гитлеровской артиллерии. Эта фотография действительно была сделана в Камне Поморском?
— Да. Я играл тогда в труппе военного театра. Мы давали представлений для бойцов не то чтобы на передовой, но и не в глубоком тылу. В Камень Поморский нас послали на гастроли как в очень спокойное место. Между городом и противником простирался широкий залив. Поехали туда, чтобы сыграть несколько спектаклей для квартировавших там частей Войска Польского. В одной из городских школ подыскали великолепный гимнастический зал с уже оборудованной сценой. В тех условиях о большем
