старшего штаба к «укреплению» боевой готовности КВФ вызвало стойкий иммунитет у младшего штаба и желание защититься от сюрпризов, могущих прибыть на передислоцируемых кораблях. Таких как скрытые неисправности, не ремонтируемые в условиях Камчатки, или сложное дисциплинарное прошлое некоторых членов экипажей. Поэтому переводимые корабли встречали на КВФ по особому ритуалу, который вкратце можно было назвать перепроверкой «по-своему», в ходе неё стремились выявить как можно больше «объективных» претензий к старшему штабу на основании «спускаемых» им же приказов и директив о передислокации кораблей.
Таким образом, на одном и том же передислоцируемом объекте перекрещивались взгляд сверху и взгляд снизу, иногда это приводило к любопытным эффектам. Так, например корабли проекта 1124, по нашему «Альбатрос». А по классификации наших верпротдрузей «Гриша», оцените разницу — нельзя недооценивать удачные проекты русских, хотя штатовцы присваивают названия нашим кораблям и подводным лодкам просто по порядку букв в латинском алфавите. Когда стало ясно, кто есть, кто те же американцы классифицировали скромный МПК проекта 1124 как корвет УРО береговой обороны (дошло). В районе главной базы эти корабли осваивались и использовались с 1972 года, и к 1975 их уже было четыре, когда пятый решено было передислоцировать на КВФ. Что следует отметить: новый корабль, только из постройки. С экипажем, прошедшим госиспытания и сдавшим первые три задачи боевой подготовки противолодочного корабля, укомплектованным действительно лучшими матросами, старшинами, мичманами и офицерами в строгом соответствии с «разгромными» директивами и приказами Штаба ТОФ, которому уже порядком надоели ЧП в экипажах новостроящихся кораблей. Это был МПК-122, его прибытие в состав КВФ прошло без ажиотажа, но и без энтузиазма со стороны штабов всех уровней от дивизионного до флотильского. Мягко говоря — и свои не оценили. Потому что его техническую эксплуатацию и боевое использование надо было ОСВАИВАТЬ. А тут сталкивались интересы экипажа корабля, который свой корабль ЗНАЛ и штабных офицеров, которые в силу штабного чванства, не спешили с самостоятельным изучением особенностей нового проекта, а учиться у подчинённых считали для себя зазорным. Тем не менее, новый и совершенно исправный корабль неутомимо гоняли в море для выполнения не свойственных ему задач. Корабельным офицерам, начиная с командира корабля и ниже, периодически «щелкали» по носу, дескать, видали мы вас умников: МПК он и есть МПК хоть и с дальноходными противолодочными торпедами, зенитными ракетами и с новейшей гидроакустикой хоть и проекта 1124! Но в проекте уже была заложена другая суть, заставляющая каждого матроса и офицера гордиться своим кораблем! В корпусе небольшого водоизмещения были сосредоточены возможности большого корабля. 20% от водоизмещения корабля приходилось на оружие и вооружение! Чтобы не вдаваться в подробности скажем, что поисковые возможности при поиске и обнаружении подводных лодок только одного корабля превосходили возможности всего дивизиона малых противолодочных кораблей проекта 204. А их в дивизионе было девять! Экипаж эти возможности на 90% уже ОСВОИЛ. Оставшиеся 10% были связаны с использованием корабля в группе таких же кораблей, которых на Камчатке пока еще не было. Правда, в других бригадах были корабли современных проектов с совместимыми системами групповых атак, но об этом ниже. Целый год это сочетание новой техники и весьма прилично подготовленного экипажа удивляло командование штабов всех уровней своими возможностями, так и не вызвав серьёзного желания его ИЗУЧАТЬ. Внимание к своему кораблю всячески смягчал его командир капитан третьего ранга Юрий Иванович Шевченко: меньше знают — меньше требуют. Он был из тех, кому необходимо было послужить в льготном районе только за «год за два». Но процесс перевооружения КВФ уже начался и, независимо от желания штабов служить как прежде, в 1977 году в июле флотилия получает второй корабль (МПК-143), а незадолго до его прибытия отправляет, сформированный уже на кадровой базе КВФ, экипаж за третьим кораблем (МПК-145). Деваться некуда, надо, наконец, ОСВАИВАТЬ новый проект, ибо уже никто не будет слушать стонов о том, что возможности предыдущих проектов исчерпаны технически и организационно. Даже между этими, с виду почти одинаковыми кораблями, уже были значительные различия. Гидроакустика была не ламповой, а тиристорной, впервые на этом проекте установили выдвижную движительно-рулевую колонку (активное подруливающее устройство ВДРК-159М), была установлена новая система опознавания, увеличен запас пресной воды, добавлена шестиместная каюта, увеличена дальность стрельбы ЗРК. Но так как первый корабль толком никто не изучал, то и сравнивать было не с чем, а всё познается в сравнении. Первый корабль был уже почти как родной, освоение решили продолжить (т.е. начать) со второго, совместив его освоение с приведением в «лоно истиной веры» — в
