котором раньше покоился прах одного из предков ее мужа.
Я с помощью Норлета открыл гроб, вынул оттуда кости и положил туда тело покойницы. Кости мы временно оставили в углу склепа, а потом я и Норлет поочередно стали ходить туда и понемногу сжигать их. Вот и вся моя повесть, мистер Холмс.
В течение некоторого времени Холмс сидел, глубоко задумавшись и не произнося ни слова.
— В вашем рассказе, сэр Норбертон, все же мне кое-что непонятно, — сказал он, наконец. — Ваша игра на бегах, на которой зиждутся все ваши надежды, едва ли могла бы пострадать от смерти вашей сестры.
— Но вы забываете, что «Принц» тоже входит в имущество лэди Беатрис! Какое дело моим кредиторам до моей игры на бегах? Мой главный кредитор — мой заклятый враг, ростовщик Брюэр, которого я однажды хорошенько отделал хлыстом. Неужели вы думаете, что он сделал бы малейшую попытку спасти мое состояние?
— Как бы то ни было, — сказал Холмс, вставая, — это дело следует довести до сведения полиции. Что касается вашего поведения, то пусть коронный судья разбирается в этом. Мой долг был — пролить свет на темное дело. А теперь уже около полуночи, Ватсон, нам пора отправляться на покой.
* * *
Известно, что этот страшный эпизод закончился для сэра Робертса благополучнее, чем он того заслуживал.
«Принц» выиграл дерби, его владелец заработал на этом деле 80 тысяч фунтов, а кредиторы отложили свои взыскания до конца бегов, когда им все было уплачено сполна.
Известно, что победителей не судят, а потому сэр Норбертон благополучно отделался и от суда.
