ожидал?
Живая субстанция, коей присуща и память,и вечный обмен информацией с внешней средой.О родоначальница! Хоть изваять, хоть обрамитьту вечную странницу, что, простецы, называем водой.Вот так и душа твоя, то ослабляючи узы,то вдруг приникаючи в бестолочь и разнобойк сидящей с безвременником аметистовой друзы:ее с геологии часто ношу я с собой.22 — 24 февраля 2003.* **Вот сойдешь с ума и станешь Юрияждать из гарнизона ежедневно...Он не там, где в мареве Дауриякак в хрустальном — мертвая царевна.И не там, Барса-Кельмес, и Хасавюрт,где у полигона, под Долонью,бережно недорогое пиво пьютс астраханской вяленой чехонью.И не он, смеясь, глядит на физииновобранцев в форме разгильдяйской.Нет его, как не было, в дивизиипрежде им любимой, Шяуляйской.Он не там, где синяя пестра копна,вспыхивают перья кур от света,а свое отжившему — герань с окна,два видавших виды табурета,и проводит сани дрововозныелишь Иртыш с лесным казачьим войском......Нет, не он на дозаправке в воздухетам, в ракетоносце над Тобольском.И не он, опалово светясь, возникиз морской волны, родной забавы,и не с ним оливковый играет бликтам, у ржавой стенки Балаклавы.Он не там, где, одинок, зимует сад,нарастив из снега постаменты.Там у нас так желто-полосат закат,как фрагмент георгиевской ленты.Верно, он в Юрье, где по нему служилбатюшка в Великорецком храме.Там дорогой грейдерною, не жалея жил,волк бежит меж снежными горами.Где же мальчик мой... а нагулялся, спит,хоть плоска, со стружкою, подушка......Скоро год, как на участке дачном спиткошка, моя милая подружка.Ангел наш домашний. Сторож. Эскулап.Умница. Красавица. Медея.Спит с нарциссом первым меж скрещенных лап.Расточились все, кто были ею......Ну а он, с задуманной скворешнею?Зная, как я плачу втихомолку,в именины, на Егорья вешнего,может быть, сорвется в самоволку.28 февраля — 6 марта 2003.
(обратно)
Кёнигсберг
Буйда Юрий Васильевич родился в 1954 году в Калининградской области. Закончил Калининградский университет. Автор романов “Дон Домино”, “Ермо”, “Город палачей”, многих повестей и рассказов. Лауреат премии им. Аполлона Григорьева. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в Москве.Am fernen HorizonteErscheint, wie ein Nebelbild,Die Stadt mit ihren TьrmenIn Abenddдmmrung gehьllt.Heine1.1Каждую субботу Вера Давыдовна Урусова доставала из крошечного кошелька строго определенную сумму и выдавала своему мужу Максу, который уже был одет по всей форме — в кителе с золотыми шевронами на рукавах и фуражке офицера торгового флота, которую он долго и тщательно выравнивал на аккуратно вылепленной седой голове. Поцеловав мужа в щеку, холодно пахнущую недешевым одеколоном, она запирала за ним дверь и, выждав минут пять-десять, отправлялась на балкон, в укрытие, сооруженное из старых зонтиков и ветхой брезентовой куртки. Отсюда ей было хорошо видно, как Макс, быстро шаркая начищенными старыми башмаками и то и дело проверяя, правильно ли сидит фуражка, присоединялся к мужчинам, пившим пиво у известного всей округе киоска на углу улицы Каштановая Аллея. Вера Давыдовна боялась, что Макс попадет под трамвай, пролетавший всего-то в пяти-семи шагах от киоска с узким окошком, в котором смутно белела фартуком продавщица по прозвищу Ссан Ссанна (ее звали Оксаной Александровной, но к вечеру, после десятка кружек пива, да еще с водкой, язык слушался ее плохо, да и отвечала она подчас глухим голосом из угла, где стояло эмалированное ведро с сиденьем от унитаза, колокольно звеневшее и ухавшее в ответ на ее усилия) и было понаставлено множество деревянных одноногих столиков с крышами-зонтиками из покоробленного дерева. Макс, придерживая одной рукой фуражку, с кружкой бродил между столиками, пока не находил пристанища либо в компании бичей — списанных на берег за провинности моряков, — либо в обществе студентов из ближайших общежитий.Бичи шумели и пили пиво с “мальком”, разливая водку в кружки, и на спор выжимали из опорожненной бутылки последние капли. Чемпионом был огромный молчаливый парень по прозвищу Неуловимый Джо с вытатуированным на лбу пауком: он выжимал из пустой бутылки ровно тридцать три капли.Неуловимый Джо, Музон, Старина Питер в бескозырке без ленточек, которую он носил даже зимой, да неразлучная пара, Дима и Сима, — вот, пожалуй, и весь постоянный контингент, зимой и летом норовивший выпить на халяву, но лучше с водкой. С другой стороны улицы, напротив угловой парикмахерской, зимой и летом за
