Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
розовые, как леденец.
— А зачем вообще нужен этот прием?
— Послушай, там будут и другие авторы…
Это означало, что там будет Алекс Клементайн — самый популярный киносценарист сезона (и мой хороший друг), Урсула Холл — дама, пишущая книги по кулинарии, а еще Эван Дандрич — автор шпионских романов, то есть все самые продаваемые писатели. И никаких тебе респектабельных второразрядных литераторов и авторов коротких рассказов.
— Тебе всего лишь надо показаться там. Немного пройтись.
— Может, лучше пройтись до дома?
На улице оказалось еще хуже: от тротуаров шел удушливый запах большого города, что было нехарактерно для Сан-Франциско, а между домами поднимался застойный воздух.
— Ты сможешь сделать это, даже не просыпаясь, — отозвалась Джоди. — Все те же старые репортеры, все те же старые обозреватели…
— Тогда зачем все это надо?! — возмутился я, хотя прекрасно знал ответ.
Мы с Джоди работали вместе уже без малого десять лет. Мы начинали с ней еще в те далекие дни, когда никто особо не рвался брать интервью у детского писателя и возможность подписать одну-две книжки в магазине уже казалась удачей; мы вместе пережили и сумасшествие последних лет, когда выход в свет каждой новой книжки сопровождался шквалом обращений выступить по радио и на телевидении, предложениями анимировать ее, появлением пространных интеллектуальных статей в новостных журналах, а также неизменным вопросом: каково это — быть детским писателем, книги которого в списке бестселлеров литературы для взрослых?
Джоди всегда трудилась в поте лица — сперва, чтобы помочь мне завоевать популярность, а затем, чтобы справиться с ее побочными эффектами. А потому с моей стороны было бы некрасиво не пойти ей навстречу и отказаться от приглашения на прием. Мы переходили Юнион-сквер, лавируя между туристами и праздношатающейся публикой. Тротуары, как всегда, были замусорены, и даже небо над головой казалось каким-то бледным и выцветшим.
— Тебе не придется с ними разговаривать, — сказала Джоди. — Просто улыбайся, и пусть себе угощаются на здоровье да пьют сколько душе угодно. А ты пока посидишь на диванчике. Смотри, у тебя все пальцы в чернилах! Слышал когда-нибудь о существовании шариковых ручек?
— Дорогая моя, ты ведь говоришь с художником!
Тут я снова с легкой грустью вспомнил о Златовласке. Если бы я имел возможность отправиться прямо сейчас домой, то смог бы нарисовать ее, хотя бы набросать ее портрет, пока детали не стерлись из памяти. Например, этот вздернутый носик или этот маленький ротик с надутыми губками. Возможно, она никогда не изменится и, когда ей захочется походить на взрослую женщину, возненавидит свою кукольную внешность.
Но кто она такая? Снова вопрос, на который нет однозначного ответа. Может быть, такая привлекательная наружность всегда создает эффект узнавания. Кто-то, кого я должен был бы знать, кого точно знал, о ком мечтал, в кого был всегда влюблен.
— Как же я устал, — произнес я. — И все эта жара. Даже не представлял себе, что так вымотаюсь.
Хотя правда состояла в том, что я был выжат как лимон, совсем обессилел от бесконечных улыбок и мне жутко хотелось как можно скорее закруглиться.
— Послушай, пусть другие будут в центре внимания. Ты же знаешь Алекса Клементайна. Он всех загипнотизирует.
Да, хорошо иметь рядом такого, как Алекс. И все говорят, его история Тинсельтауна просто потрясающая. Если бы я только мог улизнуть с Алексом, зайти в ближайший бар и вздохнуть свободно. Но Алекс, не в пример мне, обожает подобные мероприятия.
— Ну, тогда остается только надеяться на то, что я обрету второе дыхание.
Итак, мы направились к Пауэлл-стрит, спугнув по дороге стаю голубей. Мужчина на костылях поинтересовался, нет ли у нас мелочи. Женщина-призрак в нелепом серебряном шлеме с крылышками, как у Меркурия, с помощью самопального усилителя оглушала прохожих заунывным пением. Я поднял глаза на угольно-черный фасад отеля, располагавшегося в старом, мрачном и невыразительном здании с башнями.
Мне почему-то вспомнилась одна из голливудских баек Алекса Клементайна. Что-то о звезде немого кино «Фэтти» Арбакле,[1] который случайно ранил девушку в номере этого отеля, — постельный скандал, имевший место в незапамятные времена и безвозвратно разрушивший карьеру актера. Скорее всего, Алекс и сейчас рассказывает эту историю там, наверху. Уж он-то точно не упустит такую возможность.
Водитель переполненного трамвая отчаянно сигналил перегородившей дорогу машине, но мы сумели лихо объехать затор.
— Джереми, ты вполне можешь полежать пару минут. Вытянуть ноги, закрыть глаза. А я принесу тебе кофе. Это президентские апартаменты.
— Итак, мне доведется спать на президентской кровати, — улыбнулся я. — Думаю, стоит взять тебя с собой.
Мне хотелось бы передать то, как ее золотые локоны тяжелой волной падают ей на плечи. Вероятно, она закалывает их сзади, ведь у нее
