Кушнер Александр Семенович родился в 1936 году. Поэт, эссеист, лауреат отечественных и зарубежных литературных премий. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Санкт-Петербурге.* * *Первым узнал Одиссея охотничий пёс,А не жена и не сын. Приласкайте собаку.Жизнь — это радость, при том что без горя и слезЖизнь не обходится, к смерти склоняясь и мраку.Жизнь — это море, с его белогривой волной,Жизнь — это дом, где в шкафу размещаются книги,Жизнь — это жизнь, назови ее лучше женой.Смерть — это кем-то обобранный куст ежевики.Кроме колючек, рассчитывать не на что, весьБудешь исколот, поэтому лучше смиритьсяС исчезновеньем. В дремучие дебри не лезьИ метафизику: нечем нам в ней поживиться.* * *И стол, и стул, и шкаф — свидетели,И на столе — листок бумаги.Они всё поняли, заметили —И пусть приводят их к присяге.Они расскажут всё, что видели,И посрамят любого Холмса,И там, в заоблачной обители,Мы их свидетельством спасемся.И куст, и ель, и дуб — свидетели,И пышный плющ на жестком ложе.Они всё поняли, заметили —И ветвь на Библию положат.Нас чайка видела на палубе:У нас в глазах стояли слезы,И это будет наше алиби,Прямой ответ на все вопросы.Большая восьмеркаМне приснилось, что я с госпожой Бернадет ШиракГоворю о Набокове, Вырице и ПарижеИ какое-то слово хочу — не могу никакВспомнить и заменяю другим, что лежит поближе,А по левую руку, притихнув, сидит женаПрезидента Канады — мечтательная блондинкаЛорин Харпер — и ей подливают в бокал вина,Сон есть сон, и мы чокнулись с нею, и тут — заминка,Потому что не знаю английского языка.Переводчик мне хочет помочь, да я плохо слышу.Лора Буш обаятельна; Флавия чуть строга —Итальянка, как статуя, прячущаяся в нишу;Шери Блэр, англичанка, беседует с Москвиной —Нашим тренером: дарит фигурное им катаньеТему; Фрейндлих, актриса, бок о бок сидит с женойПрезидента России: Людмила — само вниманьеИ благорасположенность. Нам подают десерт.И ни слова о противоречиях. В каждой фразеМог бы только любовь засвидетельствовать эксперт.Кто придумал мой сон — комитет по культурным связям?И ни слова, клянусь, о политике: кто ж во снеГоворит о политике? Наш разговор цыганеПеньем перебивают. И вдруг показалась мнеЧудной эта картинка, как желтый костер в тумане.Эти скрипки, и юбки, и таборная метель!Как таинственна жизнь, как легко, через все заслоны,Мифологией веет и медом со всех земель.Президенты не так бы понравились мне, как жёны.* * *В кепи букмекер, и девушка в фетровой шляпе.Умный игрок недопьет, а жокей недоест.Знает ли конь, что участвует он в гандикапе?Может быть, слово попроще он знает: заезд?Солнце, слепя, разлеглось на подстриженной травке,Флаг на флагштоке картавой трещоткой трещит.Знает ли Прима, что крупные сделаны ставки,И понимает ли Гектор, что он фаворит?Господи, как холодит ветерка дуновенье,Как горячат передвижки в забеге толпу!Обожествление случая, благоговеньеПеред приметой и тайная вера в судьбу.* * *А надо ли знать, что в гондолеОдиннадцать метров длины?Послушай меня: мы не в школеИ мы никому не должны.А надо ли знать, что метр-сорокДолжна быть она в ширину?Венеция — призрачный морок,Клонящий к загробному сну.Мужчин этих, праздничных женщинПоток ежедневный, сплошной…Подумай: ни больше ни меньше —Одиннадцать метров длиной.И цвет обязательно черный.Так, кажется, дож повелелКогда-то, надменный и вздорный,Конец положив и пределФантазии и произволу.Светло на канале, свежо,С опаской спускаюсь в гондолу…А все-таки знать хорошо!* * *Афанасий, Евстафий, Зосима, Ефим, Феоктист —Вот что нам предлагает семнадцатое января!Я в окно посмотрел: снег роскошен, наряден, пушист,Так же бел, как листок из настольного календаря.С именами такими попробовал вспомнить родныхИ знакомых — не вспомнил: воистину редки ониИ не в моде, а сколько снежинок блестит кружевных,Золотые на солнце и с синим отливом в тени!Подрастают сугробы, как белые сфинксы и львы,Словно их из пустыни пригнали сюда на прокорм!Фима, Сима, Афоня… Евстафию хуже,