Новый мир, 2005 № 07 [Василина Александровна Орлова] (fb2) читать постранично, страница - 2
Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Дмитрий Львович Быков, Андрей Борисович Зубов» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+
четко
Стучат, степ кто-то живой бьет.Идет под него человек веселейИ на голгофы госпиталей,И старости эшафот.* * *Посыльных можно в смерть послатьВперед —с пожаром, наводненьем,Чтоб тяжесть больше не таскать,Умчаться беззаботной тенью.Любимых книг полкби и полки,И фотографии, и камни,Что очень пригодятся там мне,И вот уж ждут меня ужеТам, на девятом этаже,В небесной горнице, и дажеСтаринный бабушкин буфет,С резною дверцей,Там очнется.Он, впрочем, и не нужен там —Не деревянен,бестелесен…А просто бедная душаВ него попервости забьется,Как в детстве, в прятки, что ль, играя,Пока о жизни не забудетБезвещного в преддверье рая.О преимуществах двойного самоубийстваКлейст —Имя его — потаенный крест.(Клёст — птица певчая,У ней скрещенный клюв.)Он связал себя нитью крепкойКровавой, намертво свивС возлюбленной, пулю ей в сердце вдув,А себе храм головы разгромив.А если с крыши кинуться вдвоемС высокой, за руки держась,Не расцепляя в смерти пальцевИ чувствуя и ужас, и любовь,В одно крылатое созданье превратиться.И только смерть — она ведь математик,Она разделит, раздробитНа два, на две…Да, математик,Но с изъяном в голове.Она не научиласьСложенью или умноженью,А только вычитанью и деленью.Лететь бы вместе вниз иль вверхМгновенье, нет, о, целый долгий век.Блаженный и отчаянный полет,В котором с хрустомЖизнь вдруг расцветет.Драка на ножахИ перекреститься ножом,И перекреститься метелкой,Прежде чем на убойИдти безмолочною телкой.Неделю вот уже вокруг меняСмерть прыгала и ласково смеялась,Вила петлю, во сне ко мне являлась.Я ей сказала:“Погодите малость.Я и сама не прочьУкрыться с вами в бархатную ночь,Но больно вы развязны, ваша милость”.Когда б она тотчас же скрылась,Ушла в засаду, в водке растворилась,То сердце ей мое легко б открылось.Открылось бы, разверзлось, взорвалось…Но нет. Она все тут. На кухне я ножомКакой-то овощ к ужину кромсала,Но вдруг она подкралась и ужомЗатылок ядовито облизала.И тут я обернулась. ЛезвиёВонзила в воздух аккуратно,И что-то ойкнуло, и в воздухе ночномВдруг расплылись,забагровели пятна.“Ты мне ребро сломала, вот ужо!” —Так пустота вопила под ножом.Рождество на АвентинеСочельник сумрачный на Авентине.Невзрачный там, за Тибром, Рим.И древность смрадная оскалилась в гордынеМолчанием живым.Молчанием живым, но источимымКаким-то общим ветхим ртом.О, лучше бы мычали или ныли —Чем тот немой и бесконечный гром.К полуночи торопится народ,И я за ним — во храм святой Сабины.Немногие. Здесь мало кто живет,На ледяном бесснежном Авентине.Я на чужбине. Я совсем чужая.Монах мозаичный во мраморе замерз.Облатку ломкую с трудом глотаю,Тревожа языка шершавый ворс.В углу вертеп. Звезда на полотне.Вол и осел в уютности убогойПапье-маше. Младенец в полуснеЕще в себе не вспомнил Бога.Но помнит Бог. И он повсюду здесь,Еще не свыкшись с телом, с сыном.И в полночь колокол поет благую вестьНад Тибром и бесснежным Авентином.
(обратно)
В долине блаженных
Мелихов Александр Мотельевич родился в 1947 году в г. Россошь Воронежской обл. Окончил математико-механический факультет ЛГУ. Прозаик, публицист, автор книг “Провинциал” (1986), “Весы для добра” (1989), “Исповедь еврея” (1994), “Горбатые атланты” (1995), “Роман с простатитом” (1998) и др. Лауреат ряда литературных премий. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в С.-Петербурге.Что делает нас счастливыми и что ввергает нас в отчаяние? Слова, слова, слова. Нет ничего важнее слов. Нет ничего выше слов высоких, и нет ничего ниже слов низких. И весь секрет человеческого счастья заключается в том, чтобы всегда говорить о своих несчастьях высокими, красивыми словами. Увы, нынешняя свинская культура это просто запрещает. А выстоять в одиночку…Еще недавно я доходил до того, что, принимая душ, страшился опустить глаза на свое обливающееся слезами, поникшее мужское достоинство (всякий знает, в чем заключается истинное достоинство). “Импотент” — этот плевок в чью угодно сторону заставлял окаменеть и меня; строгая пара “сексуальный невротик” уже