половине XIX века в России были заложены серьезные научные основы русской ориенталистики, которая в дальнейшем стала играть ведущую роль в мировом востоковедении.
Показательно, что Иакинф, поддерживавший широкие литературные связи, сотрудничал в многочисленных периодических изданиях: "Отечественных записках", "Телескопе", "Сыне отечества", "Московском телеграфе", "Современнике", "Северном архиве", "Русском вестнике", "Журнале министерства народного просвещения", "Финском вестнике", "Северных цветах" и др. Его выступления по праву назывались "украшением современной журналистики".
Литературная и научная слава Иакинфа ширилась с выходом в свет каждой новой работы, его имя не сходило со страниц русских и зарубежных журналов. Передовая литературная общественность России видела в Иакинфе крупнейшего исследователя, обогатившего отечественную и мировую синологию многими оригинальными трудами, хотя, как это обычно случается, были у него и недоброжелатели, враждебно настроенные к нему личности.
"Трудолюбивый о. Иакинф, — отмечал "Телескоп", — не перестает разрабатывать обширные поля, на которых у нас не только не имеет соперников, но даже людей, которые б могли ценить его заслуги, любоваться, гордиться им". Едва ли многие удостаивались столь лестных отзывов, как Иакинф, которого "Сын отечества" называл "почтеннейшим синологом, известным всей ученой Европе, пролившем совершенно новый свет на изучение Китая" {Цит. по: Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М., 1950, с. XVI.}. О значении творческой деятельности Иакинфа справедливо писал академик Бартольд: "Благодаря его трудам русская синология еще в 1851 и 1852 гг. опередила западноевропейцев".
При всей увлеченности востоковедными трудами Иакинф не прекращал публицистической, литературной деятельности, откликаясь статьями и выступлениями на различные социальные и политические события. Но не только ученые труды, а и сама личность вольнодумного монаха привлекала современников. Примечательны были и его личные связи, свидетельствующие о широте и прогрессивности взглядов Иакинфа.
В воспоминаниях М. П. Погодина о литературном салоне князя В. Ф. Одоевского читаем, что здесь "сходились веселый Пушкин и отец Иакинф (Бичурин) с китайскими, сузившимися глазами" {Погодин М. П. В память о кн. В. Ф. Одоевском. М., 1869, с. 56.}.
Возникновение дружеских отношений Бичурина с А. С. Пушкиным, согласно литературным источникам, совпадает со временем после выхода Иакинфа из Валаамского монастыря. Дарственная надпись на книге "Описание Тибета" показывает, что Иакинф преподнес ее А. С. Пушкину в год выхода труда в свет: "Милостивому государю моему Александру Сергеевичу Пушкину от переводчика в знак истинного уважения. Апреля 26, 1828. Переводчик Иакинф Бичурин". В 1829 году Иакинф дарит поэту еще одно сочинение — "Сань-Цзы-Цзин" ("Троесловие". Энциклопедия XII в.) с надписью: "Александру Сергеевичу Пушкину от переводчика".
Чрезвычайно ценны высказывания А. С. Пушкина о книгах Иакинфа, с которыми он не только был хорошо знаком, но и к содержанию которых, судя по всему, прибегал во время работы над своими сочинениями на исторические темы ("История Пугачева"). Сохранилась запись А. С. Пушкина о том, что "самым достоверным в беспристрастным известием о набеге калмыков обязаны мы отцу Иакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили столь яркий свет на сношения наши с Востоком. С благодарностью помещаем здесь сообщенный им отрывок из неизданной еще его книги о калмыках" {Пушкин А. С. Собр. соч., т. IX, вып. I.}.
А. С. Пушкин, вне всякого сомнения, имел в виду здесь книгу "Исторический обзор ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени", которая поистине явилась целым откровением и привлекла к себе внимание научной и литературной общественности. Известно также, что А. С. Пушкин был знаком с другими капитальными трудами Иакинфа — "Описанием Чжунгарии", "Историей Тибета и Хухунора", "Описанием Пекина" и др. Обоснованно поэтому мнение исследователей, что именно Иакинф пробудил интерес А. С. Пушкина к Китаю. Об этом резонно писал Н. О. Лернер: "Интерес Пушкина к Китаю был не случайным. В его библиотеке сохранились книги о Китае, подаренные ему известным Иакинфом Бичуриным, знатоком и поклонником китайской культуры" {Лернер Н. С. Пушкин и его современники, вып. IX–X, № 267, 347.}. Не менее интересно наблюдение литературоведа Б. Л. Модзалевского о том, что "в начале 1830 г. о. Иакинф как раз ехал в Китай и мог соблазнить Пушкина на путешествие с собой" {Модзалевский Б. Л. А. Пушкин. Письма, т. II (1826–1830). Л., ГИЗ, 1928, с. 363.}. Любопытен и факт отправления Иакинфом нз Иркутска в адрес А. С. Пушкина очерка "Байкал (письмо к О. М. Сомову)" для альманаха "Северные цветы" {"Северные цветы", 1832, с. 66 и сл.}.
"В Китае, — говорил Иакинф, — вроде бы все то же, что в у нас, и все на особицу. Наши же европейские авторы норовят судить о чужом и незнакомом по-своему, на свой лад. И оттого-то на втором, много на третьем, шагу вступают в
