провинции Шаньдун, а затем уже к ней подключилась Маньчжурия, то в настоящее время поставщиком человеческого ресурса в Россию является именно последняя. Так, подавляющее большинство (порядка 96 %) иммигрантов — жители северо-восточных китайских провинций Хэйлунцзян, Гирин, Внутренняя Монголия и Ляонин. Среди горожан, а их большинство в общем потоке, доминируют выходцы из провинции Хэйлунцзян. Из них больше половины — жители Харбина, есть приезжие из Хайлара и Айхоя. Таким образом, исходным ареалом миграции в Россию являются провинции исторической Маньчжурии, а юго-восточные, ханьские, регионы в этом движении не участвуют, между тем на сегодняшний момент они являются как наиболее развитыми, так и наиболее густозаселенными. Национальный состав бывших маньчжурских земель достаточно сильно отличается от состава юго-востока, даже несмотря на значительную миграцию сюда ханьцев после 1878 года, но об этом мы поговорим позже.
В ходе ознакомления с материалом автор уяснил одну весьма очевидную вещь. Китайская (здесь речь идет о государственной принадлежности, а не об этническом спектре) иммиграция инициирована, как в конце XIX века, так и в конце XX, самими российскими властями для решения российских же проблем. То, что решая одни проблемы, мы создаем новые, — ясно вполне. Однако, как бы там ни было, на практике присутствует вполне определенная политика ограничения оседания китайских подданных на территории России. Похоже, что местные и региональные власти отдают себе отчет в некоторых опасностях. Что касается вышестоящих властей и влиятельных группировок, то здесь ситуация предстает в более сложном виде. Мираж дешевизны и производительности китайской рабочей силы имеет весьма сильное действие. Кажется, некоторая часть российского правящего класса готова заселить Россию кем угодно, кто возьмет за свои услуги хотя бы на копейку меньше. И вряд ли многие задумываются о том, сколько придется заплатить потом.
Между тем самое интересное состоит в том, что Китай и собственно китайцы не проявляют особого энтузиазма по поводу отторжения, заселения и освоения Дальнего Востока и Сибири. «Но как же так? — спросите вы. — Разве Сибирь и Дальний Восток не являются богатейшими кладовыми минеральных ресурсов и не распаханной целиной, годной для ведения сельского хозяйства?»
Безусловно, любая территория, даже если это территория Сахары, представляет собой определенную ценность. В китайской (вернее хуннской) истории известен довольно любопытный казус белли.
«В то время, как Модэ вступил на престол, [дом] Дун-ху был в силе и цветущем состоянии. Получив известие, что Модэ убил отца и вступил на престол, Дун-ху отправил, к нему посланца сказать, что он желает получить тысячелийного коня, оставшегося после Туманя. Модэ потребовал совета у своих вельмож. Вельможи сказали ему: тысячелийный конь есть сокровище у хуннов. Не должно отдавать. К чему, сказал им Модэ, живучи с людьми в соседстве, жалеть одной лошади для них? И так отдали тысячелийного коня. По прошествии некоторого времени Дун-ху, полагая, что Модэ боится его, еще отправил посланца сказать, что он желает получить от Модэ одну из его Яньчжы. Модэ опять спросил совета у своих приближенных. Приближенные с негодованием сказали ему: Дун-ху есть бессовестный человек; требует Яньчжы. Объявить ему войну. Модэ сказал на это: к чему, живучи с людьми в соседстве, жалеть одной женщины для них? И так взял свою любимую Яньчжы и отправил к Дун-ху. Владетель в Дун-ху еще более возгордился. В хуннуских владениях от Дун-ху на запад есть полоса земли на col1¦0 ли необитаемая. На ней только по границе с обеих сторон были караульные посты. Дун-ху отправил посланца сказать Модэ, что лежащая за цепью обоюдных пограничных караулов полоса брошенной земли, принадлежащая хуннам, не удобна для них, а он желает иметь ее. Модэ спросил совета у своих чинов, и они сказали: это неудобная земля; можно отдать и не отдавать. Модэ в чрезвычайном гневе сказал: земля есть основание государства; как можно отдавать её? Всем, советовавшим отдать землю, отрубил головы. Модэ сел верхом на лошадь и отдал приказ — отрубить голову каждому, кто отстанет. После сего он пошел на восток и неожиданно напал на Дун-ху. Дун-ху прежде пренебрегал Модэ и потому не имел предосторожности. Модэ, прибыв с своими войсками, одержал совершенную победу, уничтожил Дом Дун-ху, овладел подданными его, скотом и имуществом».[12]
В настоящее время (2007 г.) китайское государство официально не имеет никаких территориальных претензий к Российской Федерации. Наша пресса твердит об «исторических обидах», нанесенных Китаю Россией, и о заявленных еще Мао Цзэдуном территориальных претензиях к СССР в размере чуть ли не 1,5 млн. кв. км. Так, в «Атласе мира», опубликованном издательством «Диту Чубаныпо» в феврале 1972 г., говорится, что царская Россия «вынудила Китай подписать ряд неравноправных договоров и отторгла 1,5 млн кв. км китайской территории».
