Кое-что на свете никогда не меняется.
Например, Нью-Йорк.
Банальные строчки песен крутились в голове Зои, пока поезд втягивался в тоннель, приближаясь к Пенн-Стейшн, преисподней этого города. Города, который никогда не спит. Если я выживу здесь, значит, выживу где угодно.
По крайней мере, надеюсь на это.
Зоя Макгвайр разглядывала свое отражение в оконном стекле. Длинные каштановые волосы с золотистым отливом. Круглые карие глаза, к счастью, почти не покрасневшие – сегодня ей удалось обойтись без рыданий. Свежая юная кожа, не слишком бледная благодаря нескольким мазкам румян. Вздернутый ирландский нос – возможно, благодаря ему ближе к пятидесяти она сохранит облик молодой и легкомысленной особы, несмотря на богатый жизненный опыт.
Вопрос в другом: похожа ли Зоя на женщину, пережившую развод? На одинокую, брошенную душу? И если так, то Манхэттен лучше всего подходит для нее. В этом районе полно квартир для таких вот потерянных душ, по разным причинам утративших место в жизни. Она великолепно впишется в окружение.
Когда Зоя позвонила матери и сообщила о своих планах, Лайла Макгвайр Картер заявила, что голос дочери дрожит, как у подростка, сбежавшего из дома.
– Пойми меня правильно, я вовсе не защищаю Ника, но не кажется ли тебе, что ты пытаешься сбежать от своих проблем? Мужчины испокон веку заводили интрижки, но большинство женщин сохраняют брак и сражаются за своих мужей.
«А те все равно продолжают изменять», – подумала Зоя, вспомнив бесконечные деловые поездки отца. Впрочем, она никогда не касалась этой темы ни в беседах с отцом, пока тот был жив, ни тем более с матерью, которая старательно поддерживала безупречный имидж счастливой провинциальной домохозяйки. С тех пор новыми стали муж (Харви Картер) и дом (квартира во Флориде), но по сути все было прежним, а Зоя преисполнилась решимости не повторять родительских ошибок.
– Я не могу отвечать за поведение Ника, мама. – Зоя повторила фразу, которую сотни раз слышала от своего психоаналитика.
К счастью, Харви настоял, чтобы Лайла оставила работу, и теперь та полностью посвятила себя уборке дома и приготовлению сандвичей в далекой Флориде. Находясь там, заботливая маменька доставала 3ою своими советами лишь по телефону, и та довольно успешно использовала достижения современной техники, фильтруя входящие звонки.
Поезд заскрежетал тормозами, останавливаясь у платформы, и Зоя невольно вздрогнула. Наверное, это тревога, или волнение, или страх, или все сразу. В чем-то мама права – Зоя вовсе не собиралась возвращаться сюда. Нью-Йорк никак не вписывался в генеральный план построения ее счастливого будущего; по крайней мере, до тех пор, пока ее муж Ник Сатамян не спустил в унитаз все ее радужные планы – «Мы будем совершенно счастливы, как только…» Ублюдок! Из-за него Зое пришлось перейти к «плану Б». А затем «В». А потом и «Г»…
Она расстегнула верхнюю пуговицу пальто, слишком теплого для мартовской погоды в этом городе. Да, наверное, оно здесь ни к чему, но Зоя выходила из себя, представляя, как Ник отдает ее вещи в благотворительные организации или, того хуже, дарит своей новой подружке. Зоя нервно взбила волосы расческой. Последние несколько месяцев Ник находил все новые и новые способы досадить Зое, причинить боль, разорить, наконец. Жуткие картины всплывали в ее памяти: Ник, объясняющийся в любви своей подружке; Ник, заморозивший их общий банковский счет; Ник, определивший Зое всего 700 долларов ежемесячных алиментов. Ник – продолжение своего пениса… Итак, Вонючка Ник получил удовольствие, но теперь его шоу отменено. Прямо с этой минуты.
Зоя протиснулась со своим багажом в открывшиеся двери и ступила на платформу во что-то липкое. Недовольно поморщившись, она приподняла ногу и увидела мерзкую нить жвачки, тянущуюся от каблука к асфальту. Ее милые замшевые туфельки. Собираясь в путь, Зоя решила, что это самая подходящая обувь, но, похоже, ошиблась. Тут скорее сгодятся сапоги. Или, может, приобрести несколько пар пластиковых бахил, защищающих обувь, ну вроде тех, что носят парни в автосервисе?
Отогнать машину в сервис, сбегать в химчистку. Черт, жизнь действительно изменилась. Совсем недавно Зоя была молодой известной писательницей, произведения которой возглавляли список бестселлеров. В какой момент она превратилась в расторопную служанку?
Прошло пять лет с тех пор, как они с Ником уехали из Нью-Йорка. Пять лет успеха, брака, единения, закладных. К счастью, Нью-Йорк не слишком изменился за это время. Переходы Пенн-Стейшн все так же воняли горелым маслом, кондиционеры все так же гудели… У выхода какой-то человек пытался всучить прохожим листовки и истерически вопил о грядущей катастрофе – кажется, о конце света. Впрочем, может, и о повышении цен на бензин. Все равно за уличным шумом никто его не слышал.
Зоя поправила лямку тяжеленной спортивной сумки и
