Стихотворения 1901 года [Александр Александрович Блок] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Александр Блок СТИХОТВОРЕНИЯ 1901 ГОДА

«Когда я одинок и погружен в молчанье…»

Когда я одинок и погружен в молчанье,

Когда чужая речь давно мне не слышна,

Я чувствую в груди немое трепетанье,

И близким прошлым полнится она.

Когда я одинок, и голоса чужие

Не слышны, не нужны, и чужды, и темны,

Я чувствую в себе призвания былые,

И прошлого изгибы мне видны.

Не нужно мне грядущих, настоящих —

Всех пошлых сил, истраченных в «борьбе»

Я полн заветов дней моих давящих,

Подобных прошлой, может быть, судьбе.

4 января 1901 (1918)

«Я никогда не понимал…»

Я никогда не понимал

Искусства музыки священной,

А ныне слух мой различал

В ней чей-то голос сокровенный—

Я полюбил в ней ту мечту

И те души моей волненья,

Что всю былую красоту

Волной приносят из забвенья

Под звуки прошлое встает

И близким кажется и ясным:

То для меня мечта поет,

То веет таинством прекрасным.

17 января 1901

«Ты — думы вечной, вдохновенной…»

Ты — думы вечной, вдохновенной

Суровый блеск в вечерней мгле

С твоей улыбкой сокровенной

На незапятнанном челе!

Ты — откровение и тайна,

В вечерний час тебя мне жаль,

О, подаривший мне случайно

Живую радость и печаль…

Первоначальных лет счастливых

Остывший жар, потухший свет,

Ты всё еще на темных нивах

Огнистый оставляешь след.

20 января 1901 (1908)

«Благоуханных дней теченье…»

Благоуханных дней теченье

Сменяют тяжкие года,

Но этих прошлых дней значенье

Неизгладимо никогда…

Пускай зима снега покоит

На омертвелых лепестках,—

Мечта пророчески откроет

И в зимний день — цветистый прах.

2 января 1901 (1908)

«Часто в мысли гармония спит…»

Часто в мысли гармония спит

И не льется словесной волною.

И молчанье бесцельно таит

Непонятный упрек над собою.

Только чувствовать, верить, узрев,

Но сказать, — не услышишь ответа.

Точно песня, весь мир облетев,

Возвратилась, ничем не согрета.

23 января 1901

«Я вышел. Медленно сходили…»

Я вышел. Медленно сходили

На землю сумерки зимы.

Минувших дней младые были

Пришли доверчиво из тьмы…

Пришли и встали за плечами,

И пели с ветром о весне…

И тихими я шел шагами,

Провидя вечность в глубине…

О, лучших дней живые были!

Под вашу песнь из глубины

На землю сумерки сходили

И вечности вставали сны!..

25 января 1901

«Ветер принес издалёка…»

Ветер принес издалёка

Песни весенней намек,

Где-то светло и глубоко

Неба открылся клочок.

В этой бездонной лазури,

В сумерках близкой весны

Плакали зимние бури,

Реяли звездные сны.

Робко, темно и глубоко

Плакали струны мои.

Ветер принес издалёка

Звучные песни твои.

29 января 1901 (1907)

«Над синевой просторной дали…»

Над синевой просторной дали

Сквозили строгие черты.

Лик безмятежный обрамляли

Речные белые цветы.

Навек безмолвна и спокойна,

Она без мысли шла вперед,

И раболепно, и нестройно

Пред ней волнами шел народ.

Я, увлечен толпой народной

На обожанье красоты,

Смотрел, отвека несвободный,

В ее спокойные черты.

30 января 1901 (16 марта 1918)

«Тихо вечерние тени…»

Тихо вечерние тени

В синих ложатся снегах.

Сонмы нестройных видений

Твой потревожили прах.

Спишь ты за дальней равниной,

Спишь в снеговой пелене…

Песни твоей лебединой

Звуки почудились мне.

Голос, зовущий тревожно,

Эхо в холодных снегах…

Разве воскреснуть возможно?

Разве былое — не прах?

Нет, из господнего дома

Полный бессмертия дух

Вышел родной и знакомой

Песней тревожить мой слух.

Сонмы могильных видений,

Звуки живых голосов…

Тихо вечерние тени

Синих коснулись снегов.

2 февраля 1901

«Душа молчит. В холодном небе…»

Душа молчит. В холодном небе

Всё те же звезды ей горят.

Кругом о злате иль о хлебе

Народы шумные кричат…

Она молчит, — и внемлет крикам,

И зрит далекие миры,

Но в одиночестве двуликом

Готовит чудные дары,

Дары своим богам готовит

И, умащенная, в тиши,

Неустающим слухом ловит

Далекий зов другой души…

Так — белых птиц над океаном

Неразлученные сердца

Звучат призывом за туманом,

Понятным им лишь до конца.

3 февраля 1901

«Я сходил в стремнины горные…»

Я сходил в стремнины горные,

Видел долы и леса.

Над мечтой моей упорною

Загорались небеса.

Ночи шли путями звездными,

Ярким солнцем дни текли

Над горами и над безднами,

Где томился я в пыли.

Где сходил в стремнины горные,

Где в долинах и лесах

Воскрешал мечтой упорною

Давней жизни мертвый прах…

7 февраля 1901 (1908)

«Мой путь страстями затемнен…»

Мой путь страстями затемнен,

Но райских снов в полнощном бденьи

Исполнен дух, — и светлый сон

Мне близок каждое мгновенье.

Живите, сны, в душе моей,

В душе безумной и порочной,

Живите, сны, под гнетом дней

И расцветайте в час урочный!

В суровый час, когда вокруг

Другие сны толпою властной

Обстанут вкруг, смыкая круг,

Объемля душу мглою страстной!

Плывите, райских снов четы,

И силой бога всемогущей

Развейте адские мечты

Души, к погибели идущей.

11 февраля 1901 (3 января 1916)

«Ныне, полный блаженства…»

Ныне, полный блаженства,

Перед божьим чертогом

Жду прекрасного ангела

С благовестным мечом.

Ныне сжалься, о боже,

Над блаженным рабом!

Вышли ангела, боже,

С нежно-белым крылом!

Боже! Боже!

О, поверь моей молитве,

В ней душа моя горит!

Извлеки из жалкой битвы

Истомленного раба!

15 февраля 1901

«Я понял смысл твоих стремлений…»

Я понял смысл твоих стремлений —

Тебе я заслоняю путь.

Огонь нездешних вожделений

Вздымает девственную грудь.

Моей ли жалкой, слабой речи

Бороться с пламенем твоим

На рубеже безвестной встречи

С началом близким и чужим!

Я понял всё, и отхожу Я.

Благословен грядущий день.

Ты, в алом сумраке ликуя,

Ночную миновала тень.

Но риза девственная зрима,

Мой день с тобою проведен…

Пускай душа неисцелима —

Благословен прошедший сон.

26 февраля 1901

«Ты отходишь в сумрак алый…»

Ты отходишь в сумрак алый,

В бесконечные круги.

Я послышал отзвук малый,

Отдаленные шаги.

Близко ты, или далече

Затерялась в вышине?

Ждать иль нет внезапной встречи

В этой звучной тишине?

В тишине звучат сильнее

Отдаленные шаги.

Ты ль смыкаешь, пламенея,

Бесконечные круги?

6 марта 1901

«Так — одинокой, легкой тенью…»

Так — одинокой, легкой тенью

Перед душою, полной зла,

Свои благие исцеленья

Она однажды пронесла.

7 марта 1901

«Сбылось пророчество мое…»

Сбылось пророчество мое:

Перед грядущею могилой

Еще однажды тайной силой

Зажглось святилище Твое.

И весь исполнен торжества,

Я упоен великой тайной

И твердо знаю — не случайно

Сбывались вещие слова.

7 марта 1901 (1910)

МОЕЙ МАТЕРИ

Чем больней душе мятежной,

Тем ясней миры.

Бог лазурный, чистый, нежный

Шлет свои дары.

Шлет невзгоды и печали,

Нежностью объят.

Но чрез них в иные дали

Проникает взгляд.

И больней душе мятежной,

Но ясней миры.

Это бог лазурный, нежный

Шлет свои дары.

8 марта 1901

«Пять изгибов сокровенных…»

Пять изгибов сокровенных

Добрых линий на земле.

К ним причастные во мгле

Пять стенаний вдохновенных.

Вы, рожденные вдали,

Мне, смятенному, причастны

Краем дальним и прекрасным

Переполненной земли.

Пять изгибов вдохновенных,

Семь и десять по краям,

Восемь, девять, средний храм —

Пять стенаний сокровенных,

Но ужасней — средний храм —

Меж десяткой и девяткой,

С черной, выспренней загадкой,

С воскуреньями богам.

10 марта 1901

«Отзвучала гармония дня…»

Отзвучала гармония дня —

Замирают последние песни…

Ты, душа, порожденье огня,

В наступающем мраке воскресни.

На границе печалей дневных,

На границе вечерних веселий,

Загорайся огнем новоселий

По краям облаков грозовых.

19(?) марта 1901

«Я недаром боялся открыть…»

Я недаром боялся открыть

В непогодную полночь окно.

Как и встарь, привелось отравить,

Что надеждою было полно.

Буду прежнею думой болеть

В непогодной полуночной мгле,

Но молитвенным миром гореть

И таиться на этой земле.

В непрестанной молитве моей,

Под враждующей силой твоей,

Я хранилище мысли моей

Утаю от людей и зверей.

1 апреля 1901

«Ночью сумрачной и дикой…»

О. М. Соловьевой

Ночью сумрачной и дикой —

Сын бездонной глубины —

Бродит призрак бледноликий

На полях моей страны,

И поля во мгле великой

Чужды, хладны и темны.

Лишь порой, заслышав бога,

Дочь блаженной стороны

Из родимого чертога

Гонит призрачные сны,

И в полях мелькает много

Чистых девственниц весны.

23 апреля 1901

«Навстречу вешнему расцвету…»

Навстречу вешнему расцвету

Зазеленели острова.

Одна лишь песня недопета,

Забылись вечные слова…

Душа в стремлении запоздала,

В пареньи смутном замерла,

Какой-то тайны не познала,

Каких-то снов не поняла…

И вот — в завистливом смущеньи

Глядит — растаяли снега,

И рек нестройное теченье

Свои находит берега.

25 апреля 1901

«В день холодный, в день осенний…»

В день холодный, в день осенний

Я вернусь туда опять

Вспомнить этот вздох весенний,

Прошлый образ увидать.

Я приду — и не заплачу,

Вспоминая, не сгорю.

Встречу песней наудачу

Новой осени зарю.

Злые времени законы

Усыпили скорбный дух.

Прошлый вой, былые стоны

Не услышишь — я потух.

Самый огнь — слепые очи

Не сожжет мечтой былой.

Самый день — темнее ночи

Усыпленному душой.

27 апреля 1901

Поле за Старой Деревней

(1908)

«Всё отлетают сны земные…»

Так — разошлись в часы рассвета.

А. Б.

Всё отлетают сны земные,

Всё ближе чуждые страны.

Страны холодные, немые,

И без любви, и без весны.

Там — далеко, открыв зеницы,

Виденья близких и родных

Проходят в новые темницы

И равнодушно смотрят в них.

Там — матерь сына не узнает,

Потухнут страстные сердца…

Там безнадежно угасает

Мое скитанье — без конца…

И вдруг, в преддверьи заточенья,

Послышу дальние шаги…

Ты — одиноко — в отдаленьи,

Сомкнешь последние круги…

4 мая 1901

«В передзакатные часы…»

В передзакатные часы

Среди деревьев вековых

Люблю неверные красы

Твоих очей и слов твоих.

Прощай, идет ночная тень,

Ночь коротка, как вешний сон,

Но знаю — завтра новый день,

И новый для тебя закон.

Не бред, не призрак ты лесной,

Но старина не знала фей

С такой неверностью очей,

С душой изменчивой такой!

5 мая 1901 (20 февраля 1915)

«Он уходил, а там глубоко…»

Он уходил, а там глубоко

Уже вещал ему закат

К земле, оставленной далеко,

Его таинственный возврат.

8 мая 1901

«Ты ли это прозвучала…»

Ты ли это прозвучала

Над темнеющей рекой?

Или вправду отвечала

Мне на крик береговой?

13 мая 1901

«Всё бытие и сущее согласно…»

Всё бытие и сущее согласно

В великой, непрестанной тишине.

Смотри туда участно, безучастно,—

Мне всё равно — вселенная во мне.

Я чувствую, и верую, и знаю,

Сочувствием провидца не прельстишь.

Я сам в себе с избытком заключаю

Все те огни, какими ты горишь.

Но больше нет ни слабости, ни силы,

Прошедшее, грядущее — во мне.

Всё бытие и сущее застыло

В великой, неизменной тишине.

Я здесь в конце, исполненный прозренья.

Я перешел граничную черту.

Я только жду условного виденья,

Чтоб отлететь в иную пустоту.

17 мая 1901

«Кто-то шепчет и смеется…»

Кто-то шепчет и смеется

Сквозь лазоревый туман.

Только мне в тиши взгрустнется

Снова смех из милых стран!

Снова шепот — и в шептаньи

Чья-то ласка, как во сне,

В чьем-то женственном дыханьи,

Видно, вечно радость мне!

Пошепчи, посмейся, милый,

Милый образ, нежный сон;

Ты нездешней, видно, силой

Наделен и окрылен.

20 мая 1901 (1910)

«Белой ночью месяц красный…»

Белой ночью месяц красный

Выплывает в синеве.

Бродит призрачно-прекрасный,

Отражается в Неве.

Мне провидится и снится

Исполненье тайных дум.

В вас ли доброе таится,

Красный месяц, тихий шум?..

22 мая 1901

«Небесное умом не измеримо…»

Небесное умом не измеримо,

Лазурное сокрыто от умов.

Лишь изредка приносят серафимы

Священный сон избранникам миров.

И мнилась мне Российская Венера,

Тяжелою туникой повита,

Бесстрастна в чистоте, нерадостна без меры,

В чертах лица — спокойная мечта.

Она сошла на землю не впервые,

Но вкруг нее толпятся в первый раз

Богатыри не те, и витязи иные…

И странен блеск ее глубоких глаз…

29 мая 1901

«Они звучат, они ликуют…»

Они звучат, они ликуют,

Не уставая никогда,

Они победу торжествуют,

Они блаженны навсегда.

Кто уследит в окрестном звоне,

Кто ощутит хоть краткий миг

Мой бесконечный в тайном лоне,

Мой гармонический язык?

Пусть всем чужда моя свобода,

Пусть всем я чужд в саду моем —

Звенит и буйствует природа,

Я — соучастник ей во всем!

30 мая 1901 (13 февраля 1914)

«Одинокий, к тебе прихожу…»

Одинокий, к тебе прихожу,

Околдован огнями любви.

Ты гадаешь. — Меня не зови. —

Я и сам уж давно ворожу.

От тяжелого бремени лет

Я спасался одной ворожбой,

И опять ворожу над тобой,

Но неясен и смутен ответ.

Ворожбой полоненные дни

Я лелею года, — не зови…

Только скоро ль погаснут огни

Заколдованной темной любви?

1 июня 1901

«Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…»

И тяжкий сон житейского сознанья

Ты отряхнешь, тоскуя и любя.

Вл. Соловьев

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,

И молча жду, — тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне, и близко появленье,

Но страшно мне: изменишь облик Ты,

И дерзкое возбудишь подозренье,

Сменив в конце привычные черты.

О, как паду — и горестно, и низко,

Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.

Но страшно мне: изменишь облик Ты.

4 июня 1901

«И поздно, и темно. Покину без желаний…»

И поздно, и темно. Покину без желаний

Бунтующий весельем божий дом.

Окончу светлый путь, не буду ждать свиданий,

Как шел туда, — и выйду, незнаком.

Последний вздох, и тайный, и бездонный,

Слова последние, последний ясный взгляд —

И кружный мрак, мечтою озаренный,

А светлых лет — не возвратить назад.

Еще в иную тьму, уже без старой силы

Безгласно отхожу, покинув ясный брег,

И не видать его — быть может, до могилы,

А может быть, не встретиться вовек.

6 июня 1901

«И я, неверный, тосковал…»

И я, неверный, тосковал,

И в поэтическом стремленьи

И я без нужды покидал

Свои родимые селенья.

Но внятен сердцу был язык,

Неслышный уху — в отдаленья,

И в запоздалом умиленьи

Я возвратился — и постиг.

9 июня 1901

«Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко…»

…и поздно желать,

Всё минуло: и счастье, и горе.

Вл. Соловьев

Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко,

Да и мне не вернуть

Этих снов золотых, этой веры глубокой…

Безнадежен мой путь.

Мыслью сонной цветя, ты блаженствуешь много,

Ты лазурью сильна,

Мне — другая и жизнь, и другая дорога,

И душе — не до сна.

Верь — несчастней моих молодых поклонений

Нет в обширной стране,

Где дышал и любил твой таинственный гений,

Безучастный ко мне.

10 июня 1901

«Молитву тайную твори…»

Молитву тайную твори —

Уже приблизились лучи

Последней для тебя зари,—

Готовься, мысли и молчи.

Готовый, мыслящий, немой,

Взгляни наверх в последний раз,

Не хочет бог, чтоб ты угас,

Не встретив здесь Любви былой.

Как в первый, так в последний раз

Проникнешь ты в Ее чертог,

Постигнешь ты — так хочет бог —

Ее необычайный глаз.

10 июня 1901

«За туманом, за лесами…»

За туманом, за лесами

Загорится — пропадет,

Еду влажными полями —

Снова издали мелькнет.

Так блудящими огнями

Поздней ночью, за рекой,

Над печальными лугами

Мы встречаемся с Тобой.

Но и ночью нет ответа,

Ты уйдешь в речной камыш,

Унося источник света,

Снова издали манишь.

14 июня 1901 (1908)

«В бездействии младом, в передрассветной лени…»

В бездействии младом, в передрассветной лени

Душа парила ввысь, и там Звезду нашла.

Туманен вечер был, ложились мягко тени.

Вечерняя Звезда, безмолвствуя, ждала.

Невозмутимая, на темные ступени

Вступила Ты, и. Тихая, всплыла.

И шаткою мечтой в передрассветной лени

На звездные пути Себя перенесла.

И протекала ночь туманом сновидений

И юность робкая с мечтами без числа.

И близится рассвет, И убегают тени.

И, Ясная, Ты с солнцем потекла.

19 июня 1901

«Какому богу служишь ты…»

Какому богу служишь ты?

Родны ль тебе в твоем пареньи

Передрассветное волненье,

Передзакатные мечты?

Иль ты, сливаясь со звездой,

Сама богиня — и с богами

Гордишься равной красотой,—

И равнодушными очами

Глядишь с нездешней высоты

На пламенеющие тени

Земных молитв и поклонений

Тебе — царица чистоты?

20 июня 1901

«Сегодня шла Ты одиноко…»

Сегодня шла Ты одиноко,

Я не видал Твоих чудес.

Там, над горой Твоей высокой,

Зубчатый простирался лес.

И этот лес, сомкнутый тесно,

И эти горные пути

Мешали слиться с неизвестным,

Твоей лазурью процвести.

22 июня 1901 (1908)

«Она росла за дальними горами…»

С. Соловьеву

Она росла за дальними горами.

Пустынный дол — ей родина была.

Никто из вас горящими глазами

Ее не зрел — она одна росла.

И только лик бессмертного светила —

Что день — смотрел на девственный расцвет

И, влажный злак, она к нему всходила,

Она в себе хранила тайный след.

И в смерть ушла, желая и тоскуя.

Никто из вас не видел здешний прах.

Вдруг расцвела, в лазури торжествуя,

В иной дали и в неземных горах.

И ныне вся овеяна снегами.

Кто белый храм, безумцы, посетил?

Она цвела за дальними горами,

Она течет в ряду иных светил.

26 июня 1901

«Я помню час глухой, бессонной ночи…»

Я помню час глухой, бессонной ночи,

Прошли года, а память всё сильна.

Царила тьма, но не смежились очи,

И мыслил ум, и сердцу — не до сна.

Вдруг издали донесся в заточенье

Из тишины грядущих полуснов

Неясный звук невнятного моленья,

Неведомый, бескрылый, страшный зов.

То был ли стон души безбожно-дикой,

И уж тогда не встретились сердца?

Ты мне знаком, наперсник мой двуликий,

Мой милый друг, враждебный до конца.

27 июня 1901

С. Боблово

«Тебя в страны чужие звали…»

Тебя в страны чужие звали,

Ты собиралась в дальний путь.

Мы безнадежно провожали,

И многим привелось вздохнуть.

Зима подкралась незаметно,

И с первым снегом со двора

Ты унесла весь пыл заветный,

Которым жили мы вчера.

Прощай, мы смотрим на дорогу,

А вьюга заметает след.

Мы возвратимся понемногу

К безбожной лени прежних лет,

И над мистической загадкой

Уже не будем колдовать,

И поздней ночью, встав украдкой,

При бледном месяце мечтать.

28 июня 1901 (1910)

«Внемля зову жизни смутной…»

Внемля зову жизни смутной,

Тайно плещущей во мне,

Мысли ложной и минутной

Не отдамся и во сне.

Жду волны — волны попутной

К лучезарной глубине.

Чуть слежу, склонив колени,

Взором кроток, сердцем тих,

Уплывающие тени

Суетливых дел мирских

Средь видений, сновидений,

Голосов миров иных.

3 июля 1901 (1908)

«Прозрачные, неведомые тени…»

Прозрачные, неведомые тени

К Тебе плывут, и с ними Ты плывешь,

В объятия лазурных сновидений,

Невнятных нам, — Себя Ты отдаешь.

Перед Тобой синеют без границы

Моря, поля, и горы, и леса,

Перекликаются в свободной выси птицы,

Встает туман, алеют небеса.

А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи,

Узрев на миг бессмертные черты,

Безвестный раб, исполнен вдохновенья,

Тебя поет. Его не знаешь Ты,

Не отличишь его в толпе народной,

Не наградишь улыбкою его,

Когда вослед взирает, несвободный,

Вкусив на миг бессмертья Твоего.

3 июля 1901 (13 февраля 1914)

«Я жду призыва, ищу ответа…»

Я жду призыва, ищу ответа,

Немеет небо, земля в молчаньи,

За желтой нивой — далёко где-то —

На миг проснулось мое воззванье.

Из отголосков далекой речи,

С ночного неба, с полей дремотных,

Всё мнятся тайны грядущей встречи,

Свиданий ясных, но мимолетных.

Я жду — и трепет объемлет новый,

Всё ярче небо, молчанье глуше…

Ночную тайну разрушит слово…

Помилуй, боже, ночные души!

На миг проснулось за нивой, где-то,

Далеким эхом мое воззванье.

Всё жду призыва, ищу ответа,

Но странно длится земли молчанье…

7 июля 1901

«Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла…»

Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла

Над берегом Невы и за чертой столицы?

Не ты ли тайный страх сердечный совлекла

С отвагою мужей и с нежностью девицы?

Ты песнью без конца растаяла в снегах

И раннюю весну созвучно повторила.

Ты шла звездою мне, но шла в дневных лучах

И камни площадей и улиц освятила.

Тебя пою, о, да! Но просиял твой свет

И вдруг исчез — в далекие туманы.

Я направляю взор в таинственные страны,—

Тебя не вижу я, и долго бога нет.

Но верю, ты взойдешь, и вспыхнет сумрак алый,

Смыкая тайный круг, в движеньи запоздалый.

8 июля 1901 (1913)

«Вечереющий день, догорая…»

Вечереющий день, догорая,

Отступает в ночные края.

Посещает меня, возрастая,

Неотступная Тайна моя.

Неужели и страстная дума,

Бесконечно земная волна,

Затерявшись средь здешнего шума,

Не исчерпает жизни до дна?

Неужели в холодные сферы

С неразгаданной тайной земли

Отошли и печали без меры,

И любовные сны отошли?

Умирают мои угнетенья,

Утоляются горести дня,

Только Ты одинокою тенью

Посети на закате меня.

11 июля 1901 (1913)

«За городом в полях весною воздух дышит…»

За городом в полях весною воздух дышит

Иду и трепещу в предвестии огня.

Там, знаю, впереди — морскую зыбь колышет

Дыханье сумрака — и мучает меня.

Я помню: далеко шумит, шумит столица.

Там, в сумерках весны, неугомонный зной.

О, скудные сердца! Как безнадежны лица!

Не знавшие весны тоскуют над собой.

А здесь, как память лет невинных и великих,

Из сумрака зари — неведомые лики

Вещают жизни строй и вечности огни…

Забудем дольний шум. Явись ко мне без гнева;

Закатная, Таинственная Дева,

И завтра и вчера огнем соедини.

12 июля 1901

«Входите все. Во внутренних покоях…»

С. Соловьеву

Входите все. Во внутренних покоях

Завета нет, хоть тайна здесь лежит.

Старинных книг на древних аналоях

Смущает вас оцепеневший вид.

Здесь в них жива святая тайна бога,

И этим древностям истленья нет.

Вы, гордые, что создали так много,

Внушитель ваш и зодчий — здешний свет

Напрасно вы исторгнули безбожно

Крикливые хуленья на творца.

Вы все, рабы свободы невозможной,

Смутитесь здесь пред тайной без конца.

14 июля 1901 (1910)

«Ты прошла голубыми путями…»

Ты прошла голубыми путями,

За тобою клубится туман.

Вечереющий сумрак над нами

Обратился в желанный обман.

Над твоей голубою дорогой

Протянулась зловещая мгла.

Но с глубокою верою в бога

Мне и темная церковь светла.

16 июля 1901

«Не жди последнего ответа…»

Не жди последнего ответа,

Его в сей жизни не найти.

Но ясно чует слух поэта

Далекий гул в своем пути.

Он приклонил с вниманьем ухо,

Он жадно внемлет, чутко ждет,

И донеслось уже до слуха:

Цветет, блаженствует, растет…

Всё ближе — чаянье сильнее,

Но, ax! — волненья не снести…

И вещий падает, немея,

Заслыша близкий гул в пути.

Кругом — семья в чаду молений,

И над кладбищем — мерный звон.

Им не постигнуть сновидений,

Которых не дождался он!

19 июля 1901 (13 февраля 1914)

«Не пой ты мне и сладостно, и нежно…»

Не пой ты мне и сладостно, и нежно:

Утратил я давно с юдолью связь.

Моря души — просторны и безбрежны,

Погибнет песнь, в безбрежность удалясь.

Одни слова без песен сердцу ясны.

Лишь правдой их над сердцем процветешь.

А песни звук — докучливый и страстный —

Таит в себе невидимую ложь.

Мой юный пыл тобою же осмеян,

Покинут мной — туманы позади.

Объемли сны, какими я овеян,

Пойми сама, что будет впереди.

25 июля 1901

«Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных…»

Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных,

Ни лета зрелого, ни молодой весны.

Они прошли — светло и беспокойно,

И вновь придут — они землей даны.

Мне жаль, что день великий скоро минет,

Умрет едва рожденное дитя.

О, жаль мне, друг, — грядущий пыл остынет,

В прошедший мрак и в холод уходя!

Нет, хоть в конце тревожного скитанья

Найду пути, и не вздохну о дне!

Не омрачить заветного свиданья

Тому, кто здесь вздыхает обо мне.

27 июля 1901 (13 февраля 1914)

«Признак истинного чуда…»

Признак истинного чуда

В час полночной темноты —

Мглистый мрак и камней груда,

В них горишь алмазом ты.

А сама — за мглой речною

Направляешь горный бег

Ты, лазурью золотою

Просиявшая навек!

30 июля 1901. Фабрика (1915)

«Нас старость грустная настигнет без труда…»

Нас старость грустная настигнет без труда,

Мы немощны теперь, и нет у нас желанья.

С тех пор, как умерла подруга, — никогда

Не полнится душа тревогой ожиданья.

Та жизнь прошла для нас, чудес и бед полна,

Оставив по себе одни воспоминанья.

Печальная, наш мир покинула она,

И в этой пустоте всё памятна весна,

Где каждый вздох хранит ее существованье.

5 августа 1901

ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Разверзаются туманы,

Буревестник на волне,

Пролетают ураганы

В бесконечной вышине.

В светлый день Преображенья

Дух безумца поражен:

Из неволи, из смятенья

Голос Твой услышал он.

Ныне скорбный, ныне бедный,

В лоне Вечного Отца,

Близ Тебя, в лазури бледной

Жаждет нового конца…

Лишь одна страна в тумане

(Буревестник на волне) —

Беспокойное желанье

Вместе с богом — в вышине.

6 августа 1901 (Февраль 1914)

«Ты далека, как прежде, так и ныне…»

Ты далека, как прежде, так и ныне,

Мне не найти родные берега.

Моя печаль чужда твоей святыне,

И радостью душа не дорога.

Суровый хлад — твоя святая сила:

Безбожный жар нейдет святым местам.

Пускай любви — забвенье и могила,

Ты над могилой — лучезарный храм.

11 августа 1901. Дедова (1918)

«Стою на царственном пути…»

Стою на царственном пути.

Глухая ночь, кругом огни,—

Неясно теплятся они,

А к утру надо всё найти.

Ступлю вперед — навстречу мрак,

Ступлю назад — слепая мгла.

А там — одна черта светла,

И на черте — условный знак.

Но труден путь — шумит вода,

Чернеет лес, молчат поля…

Обетованная земля —

Недостижимая звезда…

Звезда — условный знак в пути,

Но смутно теплятся огни,

А за чертой — иные дни,

И к утру, к утру — всё найти!

15 августа 1901 (1908)

«Сумерки, сумерки вешние…»

Дождешься ль вечерней порой

Опять и желанья, и лодки,

Весла и огня за рекой?

Фет

Сумерки, сумерки вешние,

Хладные волны у ног,

В сердце — надежды нездешние,

Волны бегут на песок.

Отзвуки, песня далекая,

Но различить — не могу.

Плачет душа одинокая

Там, на другом берегу.

Тайна ль моя совершается,

Ты ли зовешь вдалеке?

Лодка ныряет, качается,

Что-то бежит по реке.

В сердце — надежды нездешние,

Кто-то навстречу — бегу…

Отблески, сумерки вешние,

Клики на том берегу.

16 августа 1901

«Наступает пора небывалая…»

Наступает пора небывалая.

В освященные ризы одет,

Вознесу я хвалы запоздалые, —

Не раздастся ли свыше ответ.

Пламя алое в сумраке носится,

Потухают желанья в крови.

Вижу — к вышнему небу возносится

Безначальная дума Любви.

17 августа 1901 (Февраль 1914)

«Ты горишь над высокой горою…»

Ты горишь над высокой горою

Недоступна в Своем терему.

Я примчуся вечерней порою,

В упоеньи мечту обниму.

Ты, заслышав меня издалёка,

Свой костер разведешь ввечеру

Стану, верный велениям Рока,

Постигать огневую игру.

И, когда среди мрака снопами

Искры станут кружиться в дыму, —

Я умчусь с огневыми кругами

И настигну Тебя в терему.

18 августа 1901

«Видно, дни золотые пришли…»

Видно, дни золотые пришли.

Все деревья стоят, как в сияньи.

Ночью холодом веет с земли;

Утром белая церковь вдали

И близка и ясна очертаньем.

Всё поют и поют вдалеке,

Кто поет — не пойму; а казалось,

Будто к вечеру там, на реке —

В камышах ли, в сухой осоке —

И знакомая песнь раздавалась.

Только я не хочу узнавать.

Да и песням знакомым не верю.

Всё равно — мне певца не понять.

От себя ли скрывать

Роковую потерю?

24 августа 1901

«Кругом далекая равнина…»

Кругом далекая равнина,

Да толпы обгорелых пней.

Внизу — родимая долина,

И тучи стелются над ней.

Ничто не манит за собою,

Как будто даль сама близка.

Здесь между небом и землею

Живет угрюмая тоска.

Она и днем и ночью роет

В полях песчаные бугры.

Порою жалобно завоет

И вновь умолкнет — до поры.

И всё, что будет, всё, что было,—

Холодный и бездушный прах,

Как эти камни над могилой

Любви, затерянной в полях.

26 августа 1901. Мелево

(24 июля 1908)

«Я всё гадаю над тобою…»

Я всё гадаю над тобою,

Но, истомленный ворожбой,

Смотрю в глаза твои порою

И вижу пламень роковой.

Или великое свершилось,

И ты хранишь завет времен

И, озаренная, укрылась

От дуновения племен?

Но я, покорствуя заране,

Знай, сохраню святой завет.

Не оставляй меня в тумане

Твоих первоначальных лет.

Лежит заклятье между нами,

Но, в постоянстве недвижим,

Скрываю родственное пламя

Под бедным обликом своим.

27 августа 1901

«Когда-то долгие печали…»

Когда-то долгие печали

Связали нас.

Тогда мы вместе день встречали

В лазурный час.

И вечер гас. Хладели руки,

Среди огней

Мы шли под меркнущие звуки

Печальных дней.

Теперь — за ту младую муку

Я жизнь отдам…

О, если б вновь живую руку

Прижать к губам!

Лето 1901 (Февраль 1916)

«Синие горы вдали…»

Синие горы вдали —

Памятьгорячего дня.

В теплой дорожной пыли —

Призрак бегущий коня.

Церковь в лесистой глуши

Только листы шелестят.

Стоны ли бедной души

Успокоенья хотят?..

2 сентября 1901

Поляна в Прасолове

(1918)

«Нет конца лесным тропинкам…»

Нет конца лесным тропинкам.

Только встретить до звезды

Чуть заметные следы…

Внемлет слух лесным былинкам.

Всюду ясная молва

Об утраченных и близких…

По верхушкам елок низких

Перелетные слова…

Не замечу ль по былинкам

Потаенного следа…

Вот она — зажглась звезда!

Нет конца лесным тропинкам.

2 сентября 1901. Церковный лес (1908)

«Внемлю голосу свободы…»

Внемлю голосу свободы,

Гулу утренней земли.

Там — вдали — морские воды

Схоронили корабли.

Но душа не сожалеет,

Все сомненья далеки:

На востоке пламенеют

Новой воли маяки!

Снова жду, надежды полный:

Солнце, светлый лик яви!

Пламенеющие волны

Расступились для любви!

4 сентября 1901 (Весна 1907)

«Глушь родного леса…»

Глушь родного леса,

Желтые листы.

Яркая завеса

Поздней красоты.

Замерли далече

Поздние слова,

Отзвучали речи —

Память всё жива.

5 сентября 1901 (1909?).

«Мчит меня мертвая сила…»

Мчит меня мертвая сила,

Мчит по стальному пути.

Небо уныньем затмило,

В сердце — твой голос: «Прости»

Да, и в разлуке чиста ты

И непорочно свята.

Вон огневого заката

Ясная гаснет черта.

Нет безнадежного горя!

Сердце — под гнетом труда,

А на небесном просторе —

Ты — золотая звезда.

6 сентября 1901. Почтовый поезд

Между Клином и Тверью.

(20 февраля 1915)

ОЖИДАНИЕ

Дни текут молчаливо,

Непонятные дни.

Жду речного разлива,

Притаившись в тени.

В отдаленные страны,

В сероватую высь,

Все былые обманы

Без следа унеслись.

Но наутро чудесней

Вновь предстанут они:

Вслед таинственной песне

Светозарные дни.

9 сентября 1901 (13 января 1915)

«Знаю, бедная, тяжкое бремя…»

Смерть и время царят на земле —

Ты владыками их не зови.

Вл. Соловьев

Знаю, бедная, тяжкое бремя

Ты отвека устала нести.

Ропщешь ты на бездушное время,—

Я с открытой душою в пути.

Здесь бушуют неверные бури,

Злые сны пролетают, звеня.

Над тобою — всевластность лазури,

Нет в тебе — лучезарного дня.

Но у тайны немого виденья

Расцветешь, обновленьем горя.

Все мечты мимолетного тленья

Молодая развеет заря.

16 сентября 1901

ПОСВЯЩЕНИЕ

Встали надежды пророка —

Близки лазурные дни.

Пусть лучезарность востока

Скрыта в неясной тени.

Но за туманами сладко

Чуется близкий рассвет.

Мне — мировая разгадка

Этот безбрежный поэт.

Здесь — голубыми мечтами

Светлый возвысился храм.

Всё голубое — за Вами

И лучезарное — к Вам.

18 сентября 1901

«Смотри — я отступаю в тень…»

Смотри — я отступаю в тень,

А ты по-прежнему в сомненьи

И всё боишься встретить день,

Не чуя ночи приближенья.

Не жди ты вдохновенных слов —

Я, запоздалый на границе,

Спокойно жду последних снов,

Забытых здесь, в земной темнице

Могу ли я хранить мечты

И верить в здешние виденья,

Когда единственная ты

Не веришь смертным песнопеньям?

Но предо мной кружится мгла,

Не чую мимолетной боли,

И ты безоблачно светла,

Но лишь в бессмертьи, — не в юдоли.

20 сентября 1901

«Пройдет зима — увидишь ты…»

Пройдет зима — увидишь ты

Мои равнины и болота

И скажешь: «Сколько красоты!

Какая мертвая дремота!»

Но помни, юная, в тиши

Моих равнин хранил я думы

И тщетно ждал твоей души,

Больной, мятежный и угрюмый.

Я в этом сумраке гадал,

Взирал в лицо я смерти хладной

И бесконечно долго ждал,

В туманы всматриваясь жадно.

Но мимо проходила ты,—

Среди болот хранил я думы,

И этой мертвой красоты

В душе остался след угрюмы.

21 сентября 1901

«Грустно и тихо у берега сонного…»

Грустно и тихо у берега сонного

Лодка плывет — ты дремли.

Я расскажу про мечты, озаренные

Прежнею лаской земли.

Только остались у берега сонного

Утлые в лодке мечты.

В этих мечтах — навсегда отдаленная,

Ты, лучезарная, ты…

Осень 1901

«Встану я в утро туманное…»

Встану я в утро туманное,

Солнце ударит в лицо.

Ты ли, подруга желанная,

Всходишь ко мне на крыльцо?

Настежь ворота тяжелые!

Ветром пахнуло в окно!

Песни такие веселые

Не раздавались давно!

С ними и в утро туманное

Солнце и ветер в лицо!

С ними подруга желанная

Всходит ко мне на крыльцо!

3 октября 1901

«Ранний час. В пути незрима…»

Ранний час. В пути незрима

Разгорается мечта.

Плещут крылья серафима,

Высь прозрачна, даль чиста.

Из лазурного чертога

Время тайне снизойти.

Белый, белый ангел бога

Сеет розы на пути.

Жду в пленительном волненьи

Тайна плачущей жены

Разомкнет златые звенья,

Вскроет крылий белизны.

4 октября 1901

«Ты уходишь от земной юдоли…»

Ты уходишь от земной юдоли,

Сердца лучшего любовь тебе несут.

Страшных снов не жди от новой воли,

Хоры ангелов, не смертных, припадут.

Припадут и снимут власяницы —

Символ здешних непомерных бед.

Я, в тоске, покину на границе

Твой нездешний, твой небесный след.

Покидай бессилье мирозданья,

Твой покой теперь ненарушим.

Предо мною — грань богопознанья,

Неизбежный сумрак, черный дым.

6 октября 1901

«Ходит месяц по волне…»

Ходит месяц по волне,

Ходит солнце в синей зыби,

Но в неведомом изгибе

Оба зримы не вполне.

Странно бледны лики их,

Отраженья их дробимы.

Ты равно ль с другой палима,

Или пламень твой затих

И неверным отраженьем

На волнах моей мечты

Бродишь мертвым сновиденьем

Отдаленной красоты?

7 октября 1901

«Снова ближе вечерние тени…»

Снова ближе вечерние тени,

Ясный день догорает вдали.

Снова сонмы нездешних видений

Всколыхнулись — плывут — подошли

Что же ты на великую встречу

Не вскрываешь свои глубины?

Или чуешь иного предтечу

Несомненной и близкой весны?

Чуть во мраке светильник завижу,

Поднимусь и, не глядя, лечу.

Ты жив сумраке, милая, ближе

К неподвижному жизни ключу.

14 октября 1901

«Я бремя похитил, как тать…»

Я бремя похитил, как тать,

Несчастье разбил я на части,

Но, боже! как тяжко внимать

Чужой нарастающей страсти!

Волна, забегая вперед,

У ног разобьется нещадно

И жадно меня обдает,

Бессильного, пеною хладной.

Не знаю — за дальней чертой

Живет ли лазурное счастье…

Теперь я внимаю чужой

И всё нарастающей страсти.

14 октября 1901 (1918)

«Хранила я среди младых созвучий…»

Хранила я среди младых созвучий

Задумчивый и нежный образ дня.

Вот дунул вихрь, поднялся прах летучий.

И солнца нет, и сумрак вкруг меня.

Но в келье — май, и я живу, незрима

Одна, в цветах, и жду другой весны

Идите прочь — я чую серафима,

Мне чужды здесь земные ваши сны

Идите прочь, скитальцы, дети, боги!

Я расцвету еще в последний день,

Мои мечты — священные чертоги,

Моя любовь — немеющая тень.

17 октября 1901

«Медленно в двери церковные…»

Медленно в двери церковные

Шла я, душой несвободная,

Слышались песни любовные,

Толпы молились народные.

Или в минуту безверия

Он мне послал облегчение?

Часто в церковные двери я

Ныне вхожу без сомнения.

Падают розы вечерние,

Падают тихо, медлительно.

Я же молюсь суевернее,

Плачу и каюсь мучительно.

17 октября 1901 (1908)

«Ловлю я тонкий прах надежды…»

Ловлю я тонкий прах надежды,

Ты замедляешь быстрый шаг,

Но через сомкнутые вежды

Горят слова: «Не друг, а враг».

Лишь отпылать — и правда ближе

Или — забвенные мечты

Проходят медленно, — и ниже

Пылаю я, и выше — ты.

Тогда, в спасительном забвеньи,

Улыбка бродит по лицу.

На завтра — в новом угнетеньи

Тоска по брачному венцу.

2 ноября 1901 (13 февраля 1914)

«Скрипнула дверь. Задрожала рука…»

Скрипнула дверь. Задрожала рука.

Вышла я в улицы сонные.

Там, в поднебесьи, идут облака,

Через туман озаренные.

С ними — знакомое, слышу, вослед…

Нынче ли сердце пробудится?

Новой ли, прошлой ли жизни ответ,

Вместе ли оба почудятся?

Если бы злое несли облака,

Сердце мое не дрожало бы…

Скрипнула дверь. Задрожала рука.

Слезы. И песни. И жалобы.

3 ноября 1901

«Зарево белое, желтое, красное…»

Зарево белое, желтое, красное,

Крики и звон вдалеке,

Ты не обманешь, тревога напрасная,

Вижу огни на реке.

Заревом ярким и поздними криками

Ты не разрушишь мечты.

Смотрится призрак очами великими

Из-за людской суеты.

Смертью твоею натешу лишь взоры я,

Жги же свои корабли!

Вот они — тихие, светлые, скорые —

Мчатся ко мне издали.

6 ноября 1901

«Восходя на первые ступени…»

Восходя на первые ступени,

Я смотрел на линии земли.

Меркли дни — порывы исступлений

Гасли, гасли в розовой дали.

Но томим еще желаньем горя,

Плакал дух, — а в звездной глубине

Расступалось огненное море,

Чей-то сон шептался обо мне…

8 ноября 1901 (1910)

«Один порыв — безвластный и плакучий…»

Один порыв — безвластный и плакучий,

Одна мечта — чрезмерностью слаба, —

И снова он — до боли жгучий,

Бессильный сон раба.

Но ты вкуси волшебство бед вседневных

И сон другой — проклятый сон веков.

В горниле старостей душевных

Цветет восторг богов.

17 ноября 1901

«Я ли пишу, или ты из могилы…»

Я ли пишу, или ты из могилы

Выслала юность свою,—

Прежними розами призрак мне милый

Я, как тогда, обовью.

Если умру — перелетные птицы

Призрак развеют, шутя.

Скажешь и ты, разбирая страницы:

«Божье то было дитя».

21 ноября 1901

«Жду я холодного дня…»

Жду я холодного дня,

Сумерек серых я жду.

Замерло сердце, звеня:

Ты говорила: «Приду, —

Жди на распутьи — вдали

Людных и ярких дорог,

Чтобы с величьем земли

Ты разлучиться не мог.

Тихо приду и замру,

Как твое сердце, звеня,

Двери тебе отопру

В сумерках зимнего дня».

21 ноября 1901

«Ты страстно ждешь. Тебя зовут…»

Ты страстно ждешь. Тебя зовут,—

Но голоса мне не знакомы,

Очаг остыл, — тебе приют —

Родная степь Лишь в ней ты — дома.

Там — вечереющая даль,

Туманы, призраки, виденья,

Мне — беспокойство и печаль,

Тебе — покой и примиренье.

О, жалок я перед тобой!

Всё обнимаю, всем владею,

Хочу владеть тобой одной,

Но не могу и не умею!

22 ноября 1901 (Февраль 1914)

«Будет день и свершится великое…»

Будет день и свершится великое,

Чую в будущем подвиг души.

Ты — другая, немая, безликая,

Притаилась, колдуешь в тиши.

Но, во что обратишься — не ведаю,

И не знаешь ты, буду ли твой,

А уж Там веселятся победою

Над единой и страшной душой.

23 ноября 1901

«Я долго ждал — ты вышла поздно…»

Я долго ждал — ты вышла поздно,

Но в ожиданьи ожил дух,

Ложился сумрак, но бесслезно

Я напрягал и взор, и слух.

Когда же первый вспыхнул пламень,

И слово к небу понеслось,—

Разбился лед, последний камень

Упал, — и сердце занялось.

Ты в белой вьюге, в снежном стоне

Опять волшебницей всплыла,

И в вечном свете, в вечном звоне

Церквей смешались купола.

27 ноября 1901

«Ночью вьюга снежная…»

Ночью вьюга снежная

Заметала след.

Розовое, нежное

Утро будит свет.

Встали зори красные,

Озаряя снег.

Яркое и страстное

Всколыхнуло брег.

Вслед за льдиной синею

В полдень я всплыву.

Деву в снежном инее

Встречу наяву.

5 декабря 1901

ВОРОЖБА

Я могуч и велик ворожбою,

Но тебя уследить — не могу.

Полечу ли в эфир за тобою —

Ты цветешь на земном берегу.

Опускаюсь в цветущие степи —

Ты уходишь в вечерний закат,

И меня оковавшие цепи

На земле одиноко бренчат.

Но моя ворожба не напрасна:

Пусть печально и страшно «вчера»,

Но сегодня — и тайно и страстно

Заалело полнеба с утра.

Я провижу у дальнего края

Разгоревшейся тучи — тебя.

Ты глядишь, улыбаясь и зная,

Ты придешь, трепеща и любя.

5 декабря 1901 (Декабрь 1915)

«Недосказанной речи тревогу…»

Недосказанной речи тревогу

Хороню до свиданья в ночи.

Окна терема — все на дорогу,

Вижу слабое пламя свечи.

Ждать ли поздней условленной встречи?

Знаю — юная сердцем в пути,—

Ароматом неведомой встречи

Сердце хочет дрожать и цвести.

В эту ночь благовонные росы,

Словно влажные страсти слова,

Тяжко лягут на мягкие косы —

Утром будет гореть голова…

Но несказанной речи тревогу

До свиданья в ночи — не уйму.

Слабый пламень глядит на дорогу,

Яркий пламень дрожит в терему.

6 декабря 1901

«Тёмно в комнатах и душно…»

Тёмно в комнатах и душно —

Выйди ночью — ночью звездной,

Полюбуйся равнодушно,

Как сердца горят над бездной.

Их костры далеко зримы,

Озаряя мрак окрестный.

Их мечты неутолимы,

Непомерны, неизвестны…

О, зачем в ночном сияньи

Не взлетят они над бездной,

Никогда своих желаний

Не сольют в стране надзвездной?

11 декабря 1901

«Мне битва сердце веселит…»

Все двери заперты, и отданы ключи

Тюремщиком твоей безжалостной царице

Петрарка

Мне битва сердце веселит,

Я чую свежесть ратной неги,

Но жаром вражеских ланит

Повержен в запоздалом беге.

А всё милее новый плен.

Смотрю я в сумрак непробудный,

Но в долгий холод здешних стен

Порою страж нисходит чудный.

Он окрылит и унесет,

И озарит, и отуманит,

И сладко речь его течет,

Но каждым звуком — сердце ранит

В нем — тайна юности лежит,

И медленным и сладким ядом

Он тихо узника поит,

Заворожив бездонным взглядом.

15 декабря 1901

«Неотвязный стоит на дороге…»

Неотвязный стоит на дороге,

Белый — смотрит в морозную ночь.

Я — навстречу в глубокой тревоге,

Он, шатаясь, сторонится прочь.

Не осилить морозного чуда…

Рядом с ним вырастает вдали,

Там, где камней вздымается груда,

Голубая царица земли.

И царица — в мольбе и тревоге,

Обрученная с холодом зим…

Он — без жизни стоит на дороге,

Я — навстречу, бессмертьем томим.

Но напрасны бессмертные силы —

И царице свободы не жаль…

Торжествуя победу могилы,

Белый — смотрит в морозную даль.

16 декабря 1901

«Смотри приветно и легко…»

Смотри приветно и легко

В глаза суровые разврата:

В них — бесконечно далеко —

Горит душа и ждет возврата

В жилище прежних благ и бед,

В миры молитвенных созвучий,

Где всем таинственный ответ

Дает Безвестный и Могучий,

Кому покорны мы, жрецы,

И те, кто проще, суеверней:

Те — бедняки — из наших терний

Себе плетущие венцы.

16 декабря 1901 (1918?)

«Молчи, как встарь, скрывая свет…»

Молчи, как встарь, скрывая свет,—

Я ранних тайн не жду.

На мой вопрос — один ответ:

Ищи свою звезду.

Не жду я ранних тайн, поверь,

Они не мне взойдут.

Передо мной закрыта дверь

В таинственный приют.

Передо мной — суровый жар

Душевных слез и бед,

И на душе моей пожар —

Один, один ответ.

Молчи, как встарь, — я услежу

Восход моей звезды,

Но сердцу, сердцу укажу

Я поздних тайн следы.

Но первых тайн твоей весны

Другим приснится свет.

Сольются наши две волны

В горниле поздних бед.

18 декабря 1901

«Вечереющий сумрак, поверь…»

Вечереющий сумрак, поверь,

Мне напомнил неясный ответ.

Жду — внезапно отворится дверь,

Набежит исчезающий свет.

Словно бледные в прошлом мечты,

Мне лица сохранились черты

И отрывки неведомых слов,

Словно отклики прежних миров,

Где жила ты и, бледная, шла,

Под ресницами сумрак тая,

За тобою — живая ладья,

Словно белая лебедь, плыла,

За ладьей — огневые струи —

Беспокойные песни мои…

Им внимала задумчиво ты,

И лица сохранились черты,

И запомнилась бледная высь,

Где последние сны пронеслись.

В этой выси живу я, поверь,

Смутной памятью сумрачных лет,

Смутно помню — отворится дверь,

Набежит исчезающий свет.

20 декабря 1901

«Сумрак дня несет печаль…»

Сумрак дня несет печаль.

Тусклых улиц очерк сонный,

Город, смутно озаренный,

Смотрит в розовую даль.

Видит с пасмурной земли

Безнадежный глаз столицы:

Поднял мрак свои зеницы,

Реют ангелы вдали.

Близок пламенный рассвет,

Мертвецу заглянет в очи

Утро после долгой ночи…

Но бежит мелькнувший свет,

И испуганные лики

Скрыли ангелы в крылах:

Видят — мертвый и безликий

Вырастает в их лучах.

24 декабря 1901

ПРИ ПОСЫЛКЕ РОЗ

Смотрел отвека бог лукавый

На эти душные цветы.

Их вековечною отравой

Дыши и упивайся ты.

С их страстной, с их истомной ленью

В младые сумерки твои

И пламенной и льстивой тенью

Войдут мечтания мои.

Неотвратимы и могучи,

И без свиданий, и без встреч,

Они тебя из душной тучи

Живою молньей будут жечь.

24 декабря 1901 (Декабрь 1915)

«Старый год уносит сны…»

Старый год уносит сны

Безмятежного расцвета.

На заре другой весны

Нет желанного ответа.

Новый год пришел в ночи

И раскинул покрывало.

Чьи-то крадутся лучи,

Что-то в сердце зазвучало.

Старый год уходит прочь.

Я невнятною мольбою,

Злая дева, за тобою

Вышлю северную ночь.

Отуманю страстью сны

Безмятежного расцвета,

Первый день твоей весны

Будет пламенное лето…

25 декабря 1901

ДВОЙНИКУ

Ты совершил над нею подвиг трудный,

Но, бедный друг! о, различил ли ты

Ее наряд, и праздничный и чудный,

И странные весенние цветы?..

Я ждал тебя. А тень твоя мелькала

Вдали, в полях, где проходил и я,

Где и она когда-то отдыхала,

Где ты вздыхал о тайнах бытия…

И знал ли ты, что я восторжествую?

Исчезнешь ты, свершив, но не любя?

Что я мечту безумно-молодую

Найду в цветах кровавых без тебя?

Мне ни тебя, ни дел твоих не надо,

Ты мне смешон, ты жалок мне, старик!

Твой подвиг — мой, — и мне твоя награда

Безумный смех и сумасшедший крик!

27 декабря 1901

«Черты знакомых лиц…»

Черты знакомых лиц,

Знакомые огни

Уходят от меня.

Мне памятны одни

Те, бедные мои,

Задумчивые дни,

Когда ты, притаясь,

Ждала меня в тени,

И путь бежал, виясь,

И были мы одни…

Таков он был тогда —

Мой сумрачный рассвет,

Начало всех блаженств,

Всех небывалых бед.

Когда же мне блеснет

Тот — настоящий свет?

Когда же мне сверкнет

Тот — пламенный рассвет?

Когда ж он пропоет

Тот — радостный ответ?

28 декабря 1901 (Май 1918)

«Мы, два старца, бредем одинокие…»

Мы, два старца, бредем одинокие,

Сырая простерлась мгла.

Перед нами — окна далекие,

Голубая даль светла.

Но откуда в сумрак таинственный

Смотрит, смотрит свет голубой?

Мы дрожим мечтою единственной,

О, невнятное! пред тобой.

О, откуда, откуда мглистые

Заалели тучи, горя,

И нити бегут золотистые,

И сумрак румянит заря?..

Мы, два старца, в сумрак таинственный

Бредем, — а в окнах свет.

И дрожим мечтою единственной,

Искушенные мудростью бед.

29 декабря 1901 (1915?)

НОЧЬ НА НОВЫЙ ГОД

Лежат холодные туманы,

Горят багровые костры.

Душа морозная Светланы

В мечтах таинственной игры.

Скрипнет снег — сердца займутся —

Снова тихая луна.

За воротами смеются,

Дальше — улица темна.

Дай взгляну на праздник смеха,

Вниз сойду, покрыв лицо!

Ленты красные — помеха,

Милый глянет на крыльцо…

Но туман не шелохнется,

Жду полуночной поры.

Кто-то шепчет и смеется,

И горят, горят костры…

Скрипнет снег — в морозной дали

Тихий крадущийся свет.

Чьи-то санки пробежали…

«Ваше имя?» Смех в ответ…

Вот поднялся вихорь снежный,

Побелело всё крыльцо…

И смеющийся и нежный

Закрывает мне лицо…

Лежат холодные туманы,

Бледнея, крадется луна.

Душа задумчивой Светланы

Мечтой чудесной смущена…

31 декабря 1901