При приближении к Мелкотианской системе сенсоры «Энтерпрайза» засекли буй, который Кирк счёл за лучшее проверить. Ему было приказано установить контакт с мелкотианами любой ценой – никаких объяснений, просто «любой ценой» – но он был человек миролюбивый; к тому же опыт подсказывал ему, что люди, размещающие буи вокруг своих планет, имеют обыкновение стрелять в тех, кто не уделяет этим знакам должного внимания.
Прослушанная запись оказалась не слишком обнадёживающей. Она гласила: «Пришельцы. Вы вошли в пространство Мелкота. Вы немедленно покинете его. Это единственное предупреждение, которое вы получите».
На миг опасения Кирка уступили место изумлению: предупреждение прозвучало на чистом английском. Впрочем, опасения эти тут же вернулись, едва выяснилось, что Спок услышал его на вулканском, Чехов – на русском, а Ухура – на суахили.
– Телепаты, – коротко подытожил Спок, – могут быть весьма опасны.
Спорить с этим не приходилось, как и с тем обстоятельством, что о мелкотианах не было известно ровным счётом ничего, кроме того, что они существуют. С приказом Звёздного Флота тоже спорить не приходилось. Отправив послание с уверением в своих мирных намерениях и не получив никакого ответа – не то, чтобы он его ждал – Кирк стал готовиться к высадке, мысленно спрашивая себя, чего может опасаться раса столь сильных телепатов.
Когда они подошли достаточно близко, Кирк транспортировался на планету в сопровождении Спока, Маккоя, Скотта и Чехова. Они материализовались на крошечной площадке, окруженной клубящимся туманом, неясными фигурами, цветами, чувствами. Трикодер Спока не давал никаких показаний, словно там, где они находились, не существовало никакого излучения; по крайней мере, не проникало извне. Кирку это показалось похожим на мёртвую зону урагана.
А затем перед ними материализовался – или частично материализовался – мелкотианин, почти как образ из проектора, направленного на сплошную стену тумана. Выглядел он, как гуманоид: высокая тонкая закутанная фигура, высокий лоб и пронзительные глаза, лишённые какого бы то ни было чувства.
– Наше предупреждение было ясным, – сказал он на своей иллюзии многих языков. Губы его были неподвижны. – Вы пренебрегли им. Виной этому неповиновению был Ваш приказ, капитан Кирк. Поэтому именно из Вашего сознания будет извлечёна смерть, которой вы все умрёте.
– Смерть? – переспросил Кирк. – За нарушение границы? И вы называете себя цивилизованными?
– Вы Извне, – сказала фигура. – Вы – носители заразы. Мы не спорим с вредными организмами – мы уничтожаем их. Это сделано. – С этими словами фигура исчезла.
– Да уж, это почище трибунала, – сказал Скотт.
Но его никто не услышал, потому что площадка и всё, что её окружало, исчезло в тот же миг, и они очутились в пустынной местности, залитой ярким светом. На глазах у них перед ними возникло деревянное здание, потом ещё одно и ещё. Все они были не выше двухэтажных, большинство с балконом на верхнем этаже. На одном из них была вывеска «Салун», на другом – «Отель «Тумстоун». В считанные секунды вокруг них вырос целый город.
– Спок, – спокойно сказал Кирк. – Данные.
– Американская граница, приблизительно 1880 год, – сказал Спок.
– А что это? – спросил Чехов, протягивая своё оружие. Это был не фазер. Быстрый осмотр показал, что ни у кого из них больше нет ни фазеров, ни коммуникаторов – только это странное тяжёлое металлическое оружие, висящее на неизвестно откуда появившихся поясах. Одежда их, однако, осталась прежней.
– Это, – сказал Кирк, – кольт.45 – самое надёжное оружие того времени. Таким оружием пользовались мои предки.
– Надёжное, но опасное, – сказал Спок. – Полагаю, нам следует избавиться от него.
– Ни в коем случае, мистер Спок. Что бы ни задумали мелкотиане, вряд ли это будет для нас приятным. С близкого расстояния кольт не менее эффективен, чем фазер. Возможно, нам придётся воспользоваться ими.
– Джим, вон на той хибаре написано «Тумстоунская эпитафия», – сказал Маккой. – Смахивает на название газеты. И там есть доска объявлений. Пойдем, посмотрим – может, это что-нибудь даст.
На доске был вывешен номер газеты. Тумстоун, Аризона. Датирован 26-м октября 1881 года.
– Перемещение во времени, мистер Спок? – спросил Кирк.
– И к тому же мгновенное перемещение в пространстве, капитан? – откликнулся Спок. – Я не склонен допускать возможность одновременного нарушения столь многих законов физики. Один только расход энергии был бы колоссальным – намного больше того, что наши приборы засекли на Мелкоте. Полагаю, мы находимся точно там же, где и раньше.
– Тогда какова же цель этой… декорации?
– Насколько я понимаю, капитан, – мягко сказал Спок, – смертная казнь.
– От тебя всегда услышишь что-нибудь бодрящее, – буркнул Маккой.
Дата вызвала у Кирка какие-то смутные воспоминания. Он попытался припомнить яснее, но тут из-за угла показался небритый человек. При виде их он остановился, как вкопанный.
– Ах, что б мне! – воскликнул он и подошёл поближе. – Айк! Фрэнк, Билли, Том! А я уж думал, у вас духу не хватит.
– Простите? – переспросил Кирк.
– Но я знал, что вы не позволите им себя запугать. Они просто горлопаны, если хотите знать моё мнение. Но теперь, когда они так похвалялись, им придётся драться.
– Послушайте, – сказал Кирк. – Вы, видимо, думаете, что знаете нас. Но мы Вас не знаем. Мы никогда раньше Вас не видели.
– Понял, – подмигнул небритый незнакомец. – Я тоже вас сегодня в глаза не видел. Чем ты мне нравишься, Айк, так это тем, что всегда умеешь видеть смешную сторону. А никто не может сказать, что у Джонни Бэхана нет чувства юмора.
– Я кладезь шуток, – сказал Кирк. – Но послушайте, мистер Бэхан…
– Один момент, – сказал Бэхан. – На вашем месте я бы не стал так от них отмахиваться. Может, они и не мастера целиться, но стрелять они будут.
Словно испугавшись собственных слов, Бэхан опасливо оглянулся и заторопился прочь. В ту же секунду Кирк вспомнил.
– Братья Эрп! – воскликнул он. Спок непонимающе посмотрел на него; у остальных также был недоумённый вид.
– Он назвал меня Айк, – сказал Кирк. – А тебя – Фрэнк, а Боунза – Том, а Чехова – Билли. Это значит Айк Клэнтон, Фрэнк и Том Макклоури, Билли Клэйборн и Билли Клэнтон.
– Капитан, – сказал Спок, – я кое-что знаю об этом периоде земной истории, но эти имена для меня ничего не значат.
– Для меня тоже, – сказал Маккой.
– Ладно. Тогда Йатт Эрп. Морган Эрп. Вирджил Эрп. Док Холидей. – Никакой реакции. – Дело было так. В девятнадцатом веке, в Аризоне, две соперничающие группировки боролись за контроль над городом Тумстоун. Эрпы возглавляли отряд самообороны. Клэнтоны поддерживали Билли Бэхана, окружного шерифа. Двадцать шестого октября они разрешили свой спор силой оружия.
– И? – спросил Чехов.
– И победа осталась не за Клэнтонами, мистер Чехов.
Наступило молчание. Затем Спок сказал:
– Несомненно, это самый причудливый способ казни. Но что они имели в виду…
Тишину прорезал женский крик. Из салуна послышались мужские выкрики, шум потасовки. Затем из дверей спиной вперёд вывалился какой-то человек и свалился со ступенек на землю. Следом за ним тут же выскочил другой человек.
Вскочив, первый потянулся за пистолетом. Но он опоздал. Его противник уже держал своё оружие. Послышался неожиданно громкий звук, напоминающий гром, и первого человека отшвырнуло назад, почти к ногам Кирка. Стрелявший повернулся и скрылся в салуне, даже не взглянув на упавшего.
Маккой опустился на колени рядом с упавшим и пощупал ему пульс.
– Да это же убийство, – с гневом сказал он.
– Я полагаю, – сказал Спок, – это то, что называется «справедливость границы».
– Я не верю, что это всё настоящее, – сказал Чехов. – Это какая-то мелкотианская иллюзия.
– Он мёртв, Боунз?
– Мертвее некуда, Джим.
– Что ж, – мрачно сказал Кирк, – по крайней мере, это здесь настоящее.
Из салуна донеслась музыка – звуки пианино, узнаваемые в любую эпоху – и взрывы смеха. Пятеро с «Энтерпрайза» посмотрели на убитого, а затем, с отвращением, на салун.
– Думаю, – сказал Кирк, – надо узнать, что случилось.
– Мы что, пойдём туда? – спросил Чехов.
– Вы можете предложить что-нибудь получше?
В салуне находились бармен, хорошенькая и очень молоденькая официантка и с полдюжины посетителей; большинство их сгрудились вокруг человека, минуту назад совершившего убийство, а теперь сидевшего за столом. Завидев вошедших, он поднялся.
– Айк, Том, – сказал бармен. Казалось, их появление обрадовало его и испугало одновременно. Тут, по крайней мере, у Клэнтонов был если и не друг, то человек симпатизирующий. – Привет, ребята. Я уж не думал, что мы вас снова увидим.
При этих словах официантка обернулась.
– Билли! – восторженно закричала она и, бросившись на шею изумлённому и несказанно обрадованному Чехову, стала его целовать. – Билли, дорогой, я знала, что ты обязательно вернёшься.
– Похоже, у меня не было выбора, – сказал Чехов.
Девушка провела их к столику подальше от того, за которым сидел убийца.
– Но тебе, пожалуй, не следовало этого делать, – сказала она.
– И упустить шанс увидеть тебя? Не глупи.
– Но это же очень опасно; ведь здесь же Морган.
Кирк, к тому времени уже сидевший, медленно поднялся, чтобы получше рассмотреть первого из тех, от чьих рук им надлежало умереть.
– Конечно же, – сказал он. – Джентльмен, убивающий без разговоров. Морган Эрп.
Эрп не пошевельнулся, но неотрывно следил за каждым движением Кирка.
– Капитан, – негромко сказал Спок, – поскольку мы имели возможность убедиться, что смерть – одна из реальностей в этой ситуации, я настоятельно рекомендую Вам снова сесть, не двигая ни единым мускулом рук. В противном случае Вы можете оказаться в ситуации, называющейся, если не ошибаюсь, «рука быстрее глаза». Результаты будут весьма печальны.
Кирк сел.
– Вам как обычно, ребята? – спросил бармен.
– Точно, – с энтузиазмом отозвался Скотти. – Пол-литра шотландского.
– Вы же знаете, что у нас тут нет ничего, кроме бурбона. Разве что хотите джинна.
– Не думаю, что у нас есть время для посиделок. – Взглянув на Чехова, на коленях у которого устроилась девушка, Кирк добавил. – Ни для каких.
– Что я могу сделать, капитан? Вы же знаете, мы должны поддерживать дружеские отношения с местным населением.
– Всё в порядке, – сказала девушка, поднимаясь. – Я знаю, ребята, вам надо поговорить. Билли Клэйборн, будь поосторожнее. – И она торопливо отошла.
– Мистер Спок, – сказал Кирк, – не считая этих кольтов, мы нисколько не изменились. Даже одежда на нас та же самая. И всё же эти люди видят в нас Клэнтонов.
– А по-моему, это не так уж плохо, капитан, – сказал Чехов, не отрывая взгляда от официантки.
– Ещё не вечер, энсин, – сказал Спок.
– Итак, что мы имеем? Мы находимся в Тумстоуне в день перестрелки в ОК коррале, и мы – Клэнтоны. Морган Эрп расскажет своим братьям, что мы здесь.
– И история свершится своим чередом, – сказал Спок.
– Не свершится, – сердито сказал Кирк. – Я не намерен позволить банде каких-то полудикарей перебить нас.
– Могу я спросить, капитан, каким образом Вы собираетесь предотвратить это?
Не ответив ему, Кирк встал и направился к стойке бара.
– Вы, мистер бармен. Вы заявляете, что знаете нас.
– Никогда ничего на этот счёт не заявлял, – отвечал бармен. – Просто встречал вас здесь.
– Ну, так вы ошибаетесь. Вы думаете, что я – Айк Клэнтон. А я – Джеймс Т. Кирк. Я капитан звездолёта «Энтерпрайз», а эти люди из моей команды. В действительности нас здесь нет; мы вообще ещё не родились.
Присутствующие разразились смехом, и кто-то выкрикнул:
– Держу пари, он уже не рад, что родился.
– Вы, – обратился Кирк к ближайшему. – Пощупайте мою рубашку. – Человек хихикнул, но подчинился. – Разве она не отличается от Вашей?
– И верно, – согласился ковбой. – Чуток почище.
– Вы когда-нибудь видели на ком-нибудь такую одежду?
Ковбой секунду подумал и серьёзно сказал:
– Видел. На Клэнтонах.
Его ответ вызвал новый взрыв смеха.
– Послушай, – сказал ковбой. – Ты всегда был записным остряком, Айк. Но я знаю тебя. Эд, – он кивнул на бармена, – знает тебя. И уж Сильвия точно знает Билли Клэйборна. Если ты хочешь делать вид, что ты – это не ты, то это твоё дело. Только если ты струхнул, зачем ты вообще сюда вернулся?
Кирк озадаченно нахмурился и попытался придумать что-то ещё, рассеянно крутя свой кольт. Ковбой побледнел и отступил на шаг. Сообразив, что он делает, Кирк вернул пистолет в кобуру и снова обернулся к бармену.
– Эд…
– Мне-то что, Айк, – примирительно сказал Эд. – Как скажешь. Какая разница, кем я тебя считаю. Дело в том, кем тебя считает Йатт Эрп.
Кирк беспомощно вернулся к своему столу. Его люди глядели на него как-то странно. Что с ними такое?
– Не вышло, – сказал он. – Не могу до них достучаться.
– Капитан.
– Да, мистер Спок.
– Мы знаем, что мелкотиане – телепаты, и очень сильные. А тот мелкотианин сказал, что «именно из Вашего сознания будет извлечена смерть, которой вы умрёте».
– Вы хотите сказать, что потому, что я знаком с этим периодом американской истории…
– Он проник в Ваше сознание и выбрал то, что счёл наиболее подходящим временем и местом, чтобы наказать нас. Да, капитан. Пока Вы разговаривали возле стойки, я вспоминал некоторые файлы в компьютере. Вы держитесь, как человек, привыкший иметь дело с таким оружием. Только что Вы крутили его, как опытный стрелок.
– Унаследованный навык? – спросил Маккой. – Чепуха. Приобретённый опыт не может передаваться по наследству.
– Мне это известно, доктор Маккой, – сдержанно сказал Спок. – Предположение было Ваше – не моё. С другой стороны, существование генетической памяти – инстинктов, унаследованных из коллективного подсознания, если таковое существует – никогда не было опровергнуто. Вы сами наблюдали поведение капитана. Может Вы, в качестве эксперимента, попробуете извлечь своё оружие и повертеть его, а потом не глядя вернуть в кобуру, как это сделал капитан?
– Я пас, – признал Маккой. – Пожалуй, я бы увереннее себя чувствовал, будь у меня дубина.
– Позвольте убедиться, что я правильно понял, – сказал Кирк. – Вы хотите сказать, что мелкотианин рассчитывает, что я стану действовать точно так же, как один из этих жителей границы? Инстинктивно отреагирую на какую-нибудь выходку этих Эрпов и тем самым стану причиной – конца?
– Не инстинктивно, капитан, но бессознательно. Вы должны следить за собой, чтобы не допустить этой возможности.
– Я это учту. Теперь, есть ли у кого-нибудь предложения, как поломать этот сценарий?
– А почему бы нам попросту не выбраться из города, капитан? – спросил Чехов.
– Здесь нет никакого «из города», – ответил Спок. – Не забывайте, энсин Чехов, в действительности мы находимся на Мелкоте. Если мы покинем эту территорию, мелкотианам будет не труднее вернуть нас снова, чем отправить нас сюда с в первый раз.
– Опять логика, – сказал Маккой. – Почему бы тебе не забыть на пару минут про логику и не подумать о чём-нибудь, что может сработать? Если бы у нас был фазер – или, ещё лучше, коммуникатор! Хотел бы я взглянуть на физиономии этих Эрпов в тот момент, когда луч транспортатора захватит нас – как раз за тридцать секунд до начала разборки – или как там это называется.
– Боунз, а ведь это мысль, – оживился Кирк. – Мистер Спок, когда нас отбросило в прошлое из Города на краю Вечности, Вы сумели сконструировать из своего трикодера компьютер. А сейчас у нас есть трикодеры.
– Но в тот раз нас отбросило в Чикаго 1930-х, – сказал вулканец. – В те времена технология уже достигла минимально необходимого уровня, чтобы снабдить нас необходимыми деталями и энергией. Здесь же нет ни драгоценных камней, чтобы сделать из них компьютерные кристаллы, ни металла, ни даже источника электроэнергии.
– Он прав, капитан, – подтвердил Скотт. – Я сам в этих условиях не смог бы ничего сделать.
– Выходит, – сказал Кирк, – мы ограничены современными методами.
– Не обязательно, – задумчиво произнёс Маккой. – У нас есть порох в этих патронах. В городе наверняка найдутся какие-нибудь лекарства. Одного из банды Эрпов называли Док…
– Он был зубной врач, – сказал Кирк.
– Всё равно, у него должны быть какие-то снадобья, травы. Ступка и пестик. Спирт – мы можем использовать виски.
– Что у тебя на уме? – спросил Кирк.
– Что, если мы явимся в ОК корраль, без пистолетов – всего лишь с пращами и дротиками, смоченными в снотворном?
На лице Кирка медленно появилась улыбка.
– Отлично придумано. С чего начнём, Боунз?
– Я схожу к Доку Холидею.
– Но он заодно с ними. Нам лучше пойти всем.
– Ни в коем случае, – сказал Маккой. – Тогда стрельба начнётся наверняка. Я пойду один, попробую поговорить с ним, как доктор с доктором. А вам всем, если можно так выразиться, лучше убраться куда-нибудь с глаз подальше, пока я не вернусь.
– Ладно, Боунз, – медленно произнёс Кирк. – Но будь осторожен.
– Я буду осторожен, – пообещал Маккой. – Больше всего в этом мире я дорожу собой, любимым.
Кабинет Дока Холидея, как оказалось, находился в парикмахерской. Когда Маккой вошёл туда, в кресле как раз был пациент. Док Холидей тянул изо всех сил; пациент орал благим матом. Маккой остановился и стал, как зачарованный, смотреть поверх плеча Холидея.
Холидей явно никогда не слышал о белых халатах. На нём был чёрный сюртук, узкие брюки, плоская шляпа и галстук – чуть более респектабельный вариант костюма, который Маккой видел на Моргане Эрпе.
Понаблюдав несколько секунд за изнемогающим от усилий дантистом, Маккой сказал:
– Сломан, не иначе.
Холидей лишь крякнул в ответ. В следующий миг, узнав голос, он отскочил, отбросил полу сюртука, открыв пистолет, и с ненавистью уставился на Маккоя.
– Хочешь сейчас, Макклоури?
– Вообще-то моя фамилия Маккой.
– Послушайте, Док, – нетерпеливо заговорил пациент, Вы собираетесь вырвать его, или… – тут он тоже узнал Маккоя и побледнел, как мел. – Джентльмены, прошу вас, не стреляйте! Док, уберите свой пистолет.
Он попытался было встать, но Холидей пихнул его назад в кресло.
– Сидите! – сказал дантист. – Не зря же я старался столько времени. – Что до тебя, Макклоури, то если ты собираешься застрелить врача при исполнении им своего долга…
– Вовсе нет. Я сам интересуюсь медициной. Не возражаете, если я взгляну? – Маккой уставился в открытый рот пациента. – Да, с этим зубом дела плохи. А что Вы используете для анестезии, прелиформ д? Хотя нет, этого ещё нет. А может, хлороформ? Но тогда почему пациент не спит?
– Да что ты в этом понимаешь, Макклоури?
– Я сам пару раз удалял зубы.
– Я использую виски, – сказал Холидей. – Я в жизни не слыхал о хлороформе.
– Ну да, алкоголь. Вы думаете, пациент пьян настолько, чтобы забыть, как его зовут, а потом немного боли – и всё? Не тут-то было. Он трезв, как стёклышко, с таким-то зубом. Может, там ещё канал надо почистить.
– Виски – это всё, что у меня есть, – сказал Холидей несколько обиженным тоном.
– Вообще-то, тут можно обойтись и без анестезии. Достаточно одного нажатия. Меня научил этому один мой вулканский приятель. С Вашего позволения… – взяв у Холидея его грубые щипцы, он осмотрел их и пожал плечами. – Ладно, придётся довольствоваться этим.
– Послушай, Макклоури…
– Нет, это Вы слушайте, Док. И смотрите. – Маккой засунул палец в рот пациенту. – Тут над миндалиной есть такая точка – вот здесь. Нажимаете на неё, только со всей силы, а потом…
Он сунул в рот щипцы, сомкнул их, потянул. В следующий миг он уже держал их с зажатым в них зубом перед изумлённым лицом Холидея.
– Эй! – сказал пациент. – Что случилось? Вы что… – его больше нет! И я ничего не почувствовал!
– Ничего? – недоверчиво переспросил Холидей.
– Ровным счётом.
– Где ты научился этому трюку, Макклоури?
– Вы всё равно мне не поверите. Доктор, Вы ведь с юга, верно?
– Джорджия.
– Нет, правда? Я сам из Атланты!
– В самом деле? Никогда об этом не знал, – сказал Холидей. – Просто стыд и позор, что я должен убить земляка, когда вокруг полным-полно этих янки.
– Я мог бы оказать Вам услугу, будь у меня время. Вы нездоровы, доктор. Эти глаза – эта бледность – клянусь Георгом, я сам никогда не сталкивался с таким случаем, но по-моему, у Вас туберкулёз. Если бы я мог провести…
С криком ярости Холидей схватил со стола свой шестизарядный. Пациента как ветром сдуло.
– Ещё одно слово, – крикнул Холидей. – и оно будет для тебя последним!
– Да что Вы так вскинулись?
– Может, у меня и плохие лёгкие, зато верный глаз!
– Доктор, – сказал Маккой, – будь у меня мой саквояж, я бы мог очистить эти лёгкие одной инъекцией. Один укол, двенадцать часов отдыха – и Вы были бы, как новенький. Без моего саквояжа на это понадобится больше времени.
– Времени-то у тебя как раз и нет, – ответил Холидей. – А вообще-то ты кажешься человеком довольно порядочным. Почему бы тебе не поступить по-умному и не присоединиться к нам?
– Что, предать Кирка?
– Нет, только Клэнтонов.
– Не могу, – сказал Маккой. – Но если Вы не возражаете против того, чтобы мы расстались, как друзья, я хотел бы одолжить у Вас кое-какие медикаменты.
Холидей сделал величественный жест.
– Услуга за услугу. Только не ожидай, что сегодня в пять вечера я буду стрелять мимо.
Именно так Маккой узнал о часе их смерти.
Выйдя на улицу, он на миг был ослеплён солнечным светом. Затем он увидел, как совсем рядом Сильвия переходит улицу. Она намеренно смотрела в другую сторону, и это его удивило – в салуне она была к Клэнтонам так дружелюбна – но тут он заметил ещё троих, стоявших на его стороне улицы рядом с конторой городского маршала. Все трое были одеты так же, как Холидей, и поскольку один из них был Морган, нетрудно было догадаться, что двое других были Вирджил и Йатт Эрпы.
Маккой шагнул назад в дверной проём парикмахерской. В то же время Морган с усмешкой толкнул локтем одного из своих братьев, сделал несколько шагов и встал прямо перед Сильвией, загородив ей дорогу.
– Куда спешишь, крошка? – спросил он, беря её за локоть.
– Отпусти! – крикнула Сильвия, пытаясь выдернуть руку.
– Я просто пытаюсь держать тебя в курсе дела. После сегодняшнего вечера уже не будет никакого Билли Клэйборна.
Внезапно оба его брата, наблюдающих за этой сценой, напряглись, и улыбки исчезли с их лиц. Маккой проследил за их взглядами. К ужасу своему он увидел приближающегося Чехова. Лицо энсина заливала краска гнева.
Морган также увидел его. Он легонько отодвинул девушку в сторону, не выпуская её руки.
– Кого мы видим, – сказал он. – Сопляк, воображающий себя мужчиной.
– Отпусти её, ты…
Неожиданно Морган резко оттолкнул Сильвию. Чехов потянулся было за кольтом, но прогремел только один выстрел; энсин даже не успел вытащить оружие из кобуры. Несколько мгновений он с безмерным удивлением смотрел на растущее красное пятно на своей рубашке, а затем упал лицом в пыль.
Маккой кинулся к нему, на ходу заметив, как из-за угла со всех ног мчатся Кирк и Спок. Морган с презрительным видом сделал несколько шагов назад. Маккой опустился на колени рядом с Чеховым как раз вовремя, чтобы уловить последний трепет отлетающей жизни.
Он поднял глаза на Кирка. Скотти тоже был тут; откуда он появился – одному Богу известно.
– Боунз? – с посеревшим лицом прошептал Кирк.
– Я ничего не могу сделать, Джим.
Кирк медленно повернулся лицом к ухмыляющимся Эрпам. Выражение горя на его лице постепенно сменилось яростью. Маккой услыхал, как скрипнула дверь парикмахерской; очевидно, Холидей вышел присоединиться к своим сообщникам.
– Ну что, Айк? – негромко сказал Йатт. – Хочешь покончить с этим сейчас?
Кирк шагнул вперёд, потянувшись к кобуре. Спок и Скотт одновременно схватили его с двух сторон.
– Пустите меня, – негромко, с яростью сказал Кирк.
– Да, отпустите его, – сказал Морган. – Посмотрим, чего он стоит.
– Возьмите себя в руки, капитан, – сказал Спок.
Маккой медленно поднялся, держа руку возле кольта, хотя тот казался в кобуре тяжёлым и бесполезным; ему пришло в голову, что это штука, должно быть, втрое тяжелее фазера.
– Спокойно, Джим, – сказал он. – У тебя нет ни единого шанса. Ни у кого из нас нет.
– Они убили этого мальчика! Думаете, я позволю…
– Вы должны, – с нажимом сказал Скотт. – Только позвольте себе потерять голову – и что тогда со всеми нами будет? Не только бедный парень, но…
– Больше данных, – сказал Спок. – Послушай меня, Джим, нам необходимо собрать больше данных.
– Умно, Клэнтон, – сказал Йатт. – Чем дольше будешь тянуть, тем дольше останешься жив.
Подчиняясь друзьям, Кирк медленно отвернулся. Лицо его было искажено горем.
В задней комнате салуна Спок прикреплял к дротикам наконечники, которые Маккой предварительно окунал в ступку с густой коричневой жидкостью – своим импровизированным транквилизатором. Тут же лежали четыре ещё более импровизированные пращи и то, что осталось от метёлки из перьев для смахивания пыли. Метёлку дала им Сильвия; Спок использовал её для изготовления дротиков.
– Я могу только надеяться, что они будут лететь правильно, – сказал Спок. – Пневматическая винтовка была бы гораздо надёжнее, но у нас нет времени, чтобы её сделать.
– Мне почему-то всё равно, – сказал Кирк. – Бывает так, что прошлое не отпускает. Оно слишком глубоко. С Вами когда-нибудь бывало такое?
– Я могу понять это чувство, капитан.
– «Я могу понять это чувство», – зло передразнил Маккой – Чехов мёртв, а ты рассуждаешь о чужих чувствах. Ты-то что чувствуешь?
– Мои чувства не предмет для обсуждения.
– Тут нечего обсуждать, – с отвращением сказал Маккой.
– Неужели это правда? – сказал Кирк. – Чехова больше нет. Я говорю это, но не могу в это поверить. Вы знали его так же долго, как я, и так же работали рядом с ним. Это заслуживает памяти.
– Печаль – не по части Спока, – сказал Маккой. – Это – земная черта.
– Я не хотел выказывать никакого неуважения к вашей печали, – произнёс Спок из-за своей маски. – Мне также жаль энсина Чехова.
Наступило в молчание. Кирк смутно чувствовал, что они несправедливы к его помощнику. Сколько бы мы ни сталкивались с этим, подумал он, нам не понять скрытой эмоциональной жизни Спока.
Часы наверху пробили четыре. Времени оставалось всё меньше.
– Капитан, я всё время думаю, – сказал Спок. – Я ничего не знаю об истории знаменитой перестрелки, в которой нас вынуждают принять участие. Участвовала ли в ней вся группировка Клэнтона?
– Да.
– Остался ли кто-нибудь из них в живых?
– Дайте-ка подумать – точно. Билли Клэйборн – Билли Клэйборн!
– Тогда имеет место двойной парадокс. Настоящий Билли Клэйборн участвовал в бою. «Наш» Билли Клэйборн в бою участвовать не будет. Настоящий Билли Клэйборн остался в живых. «Наш» уже мёртв. История уже изменена.
– Тогда, возможно, нам удастся снова изменить её, – сказал Кирк с возрастающей надеждой. – Боунз, как быстро действует это твоё сонное зелье?
– Думаю, не больше, чем через три-четыре секунды. Но его, конечно же, ни на ком не пробовали. У нас нет животных, на которых можно было бы его испытать.
– Испробуйте его на мне, – предложил Скотти. – У меня животная натура.
– Ну, если только разбавленный раствор. Ладно. Закатай рукав.
– Капитан, – сказал Спок, – могу я предложить использовать эту возможность также и для того, чтобы увидеть, как полетят дротики? Можно смочить один из них разбавленным раствором доктора Маккоя.
– Слишком опасно. С близкого расстояния из пращи можно убить. Вспомните Давида и Голиафа.
– Смутно. Но я не предлагаю использовать пращу – всего лишь бросить дротик вручную.
Пройдя через всю комнату к бюро, Скотти оперся о него, как человек опирается о стойку бара, держа в руке воображаемый стакан и выставив вперёд ногу.
– Подходяще?
– Превосходная мишень. – Тщательно прицелившись, Спок бросил дротик. Тот вонзился Скотти точно в левую ягодицу. У инженера непроизвольно вырвалось «уф», но он устоял. Остальные напряжённо наблюдали.
Когда через пять минут ничего не произошло, Маккой подошёл к Скотти и выдернул дротик.
– Дротик попал в мышцу, – сказал он. – Транквилизатор должен был бы уже подействовать. – Чувствуешь что-нибудь, Скотти?
– Ровным счётом ничего.
– Ни пота? Ни головокружения? Ни сердцебиения?
– В жизни не чувствовал себя лучше.
– Ничего не понимаю, – сказал Маккой. – Неразбавленный раствор должен был бы вырубить атакующего слона.
– Восхитительно, – сказал Спок.
– Восхитительно! – взорвался Кирк. – Мистер Спок, Вы понимаете, что это означает для нас смертный приговор? У нас нет времени придумать что-нибудь другое!
– Тем не менее, это восхитительно, – медленно повторил Спок. – Сперва нарушение законов физики, затем изменение истории – и вот теперь нарушение человеческой физиологии. Эти три нарушения не могут быть совпадением. Здесь должен быть какой-то общий элемент – некая логическая постоянная.
– Ладно, посмотрим, что это даст, – сказал Кирк. – У нас есть последняя возможность. Может, удастся снова изменить историю. Через десять минут всё должно закончиться в ОК коррале. Очень хорошо – мы туда не пойдём. Мы будем сидеть здесь и не двинемся с места.
Спок, нахмурившись, медленно кивнул. Остальные напряглись, словно ожидали, что кто-то попытается тащить их силой.
Флип!
В лицо им ударили косые лучи солнца. Они были в ОК коррале.
– Бежим отсюда! – вскричал Кирк. Он перемахнул через изгородь и кинулся бежать по аллее, слыша за спиной топот остальных. Добежав до конца аллеи, он остановился, чтобы сориентироваться.
Впереди был корраль с фургоном, вокруг которого бродили стреноженные лошади. Кирк застыл в недоумении.
– Должно быть, аллея идёт вокруг, – сказал он. – Туда!
Он бросился назад, к дальнему концу аллеи, выходившему на главную улицу. Они пересекли её и вбежали в другую аллею.
Перед ними был ОК корраль.
– Они плодятся, как кролики, – сказал Скотти.
– Бежим вон туда!
Но «вон там» тоже был ОК корраль.
– Бесполезно, – выговорил Кирк. – Мелкотиане не позволят нам не явиться на эту встречу. Ладно. Помните, что эти пистолеты тяжелее фазеров. Держите их прямо перед собой – и немного опустите сразу же, как только сделаете первый выстрел.
– Капитан, – сказал Спок, – это самоубийство. Никто из нас не умеет обращаться с таким оружием. Нам не избежать столкновения в ОК коррале, это совершенно ясно. Но – очень быстро – отчего погиб энсин Чехов?
– Мистер Спок, его убило пулей.
– Нет, капитан. Его убило собственное сознание. Прошу Вас, выслушайте меня, это срочно. Неэффективность транквилизатора доктора Маккоя – вот разгадка. Это место не реально. Это телепатическая иллюзия, созданная мелкотианами. Всё, что происходит здесь, нереально. Абсолютно всё.
– Чехов мёртв, – мрачно сказал Маккой.
– Здесь – да. В реальности – неизвестно. Мы можем судить о реальности лишь по реакции наших чувств. Как только мы начинаем верить в реальность данной ситуации, наше сознание подчиняется его правилам: оружие и пули реальны и могут убивать. Но только потому, что мы этому верим!
– Я вижу, что сюда идут Эрпы, – сказал Кирк, – и выглядят они чертовски реально – и чертовски опасно. Так же, как и их пистолеты. Вы считаете, что сумеете защитить нас от них своим неверием в их существование?
– Я не могу защитить никого, кроме себя самого, капитан; вам придётся защищаться собственным неверием, и оно должно быть полным. Малейшее сомнение – и вы погибнете.
Трое Эрпов медленно шли по улице, плечом к плечу, одетые в чёрное, с застывшими, лишёнными всякого выражения лицами. Пешеходы разбегались от них, как вспугнутые птицы.
– Мистер Спок, – сказал Кирк, – мы не можем включать и выключать своё неверие по желанию. Я знаю, Вы можете; но мы всего лишь земляне.
– Вулканский мелдинг, – неожиданно произнёс Маккой.
– Да, доктор Маккой. Я не мог предложить этого сам; моя ментальность не позволяет мне вторгаться в чужое сознание. Но если Вы согласны рискнуть…
– Я согласен.
Секунду поколебавшись, Маккой стал отступать назад, пока не упёрся спиной в фургон. Спок надвигался на него, растопырив пальцы. Лицом к лицу, всё ближе и ближе.
– Твоё сознание к моему сознанию, – мягко сказал Спок. – Твои мысли к моим мыслям. Слушай меня, Боунз. Будь со мной. Стань со мной одно целое.
Маккой закрыл глаза, а затем медленно открыл их.
К Эрпам присоединился Док Холидей. Под полой сюртука у него была короткая двустволка. Он зашагал рядом с братьями. Мрачные, безмолвные, точно похоронная процессия, они шагали по улице – квинтэссенция смерти.
Пальцы Спока приблизились к лицу Кирка.
– Они нереальны – бестелесны, – прошептал он. – Слушай меня, Джим. Будь со мной. Они лишь иллюзия, тени. Они не могут тебе ничего сделать. От своего сердца твоему сердцу, я обещаю тебе.
Эрпы и Холидей шагали через удлиняющиеся тени. Двустволка Холидея качалась в такт его шагам. Их щёки ввалились, глаза были тёмные и пустые. Улица позади них застыла неподвижно под темнеющим небом.
– Скотти, – сказал Спок, и голос его внезапно обрёл тёмный каледонский оттенок, глубокий, как у пророков. – Слушай меня. Это облака, лишённые влаги, уносимые ветром. Это деревья с усохшими плодами, вырванные с корнем; блуждающие звёзды, пребывающие в вечной тьме.
Безмолвная четвёрка остановилась в каких-нибудь десяти шагах от них.
– Начали, – сказал Йатт Эрп.
Кирк взглянул на своих людей. Они смотрели тускло, безучастно, отстранённо, словно ягнята в ожидании бойни. Слегка кивнув, он потянулся к кобуре.
Эрпы выхватили оружие. Тишину разорвал грохот, точно за двадцать секунд прозвучало столько же пистолетных выстрелов. Улицу заволокло туманом, в нос ударил запах пороха. Но стреляли лишь Эрпы.
– Благодарю Вас, мистер Спок, – ровным голосом произнёс Кирк, глядя в изумлённые глаза стрелявшим. – А теперь, джентльмены, если не возражаете, давайте покончим с этим – раз и навсегда.
Четверо с «Энтерпрайза» двинулись на Эрпов. Стрелки были привычны к перестрелкам и потасовкам в салунах, но против совершенных приёмов каратэ и точного, деликатного знания Споком многочисленных уязвимых мест человеческой нервной системы оказались бессильны. В считанные секунды «история» стала свалкой неподвижных, одетых в чёрное тел, валяющихся без сознания в пыли…
…И Тумстоун, штат Аризона, стал колебаться, бледнеть, таять и растворился в тумане.
В этом тумане Кирк разглядел, что рядом стоит Чехов. Ему пришлось глотнуть дважды, прежде чем он смог заговорить:
– С возвращением, энсин.
Больше он ничего не успел сказать, потому что перед ними возникла прозрачная фигура мелкотианина.
– Объясните, – сказал мелкотианин.
– С удовольствием, – отвечал Кирк тоном, далёким от дружелюбного. – Что именно Вас интересует?
– Для вас пули не были реальны. Для противников, которых мы выставили против вас, пули были реальны и могли убить. Но вы не убили их.
– Мы убиваем только тогда, когда это необходимо для самозащиты, – сказал Кирк. – Как только мы увидели, что убивать противника нет необходимости, мы стали защищать себя с меньшими потерями – для всех сторон.
– Это обычай вас всех? – спросил мелкотианин.
– Большинства. Мы не одинаковы. Но в общем и целом мы предпочитаем мир – и я говорю сейчас не только от имени своей расы, но от всего союза рас, исповедующих тот же принцип. Мы были посланы сюда предложить вам присоединиться к этому союзу.
Наступило долгое молчание. Пока они ждали ответа, окружающее опять стало таять – и они очутились на мостике «Энтерпрайза».
Ухура находилась на своём посту и, казалось, нисколько не удивилась, увидев их. Напротив, она вела себя так, словно они были тут всё время.
Чехов хотел было что-то сказать, но Кирк, предостерегающе поднял руку. Удивлённо оглядевшись вокруг, энсин тихонько спросил:
– Капитан, что произошло? Где я был?
– А как Вы думаете?
– Мне кажется, здесь. Но я помню девушку…
– А больше ничего?
– Нет, – сказал Чехов. – Но она казалась так реальна…
– Возможно, именно поэтому Вы и здесь. Всё остальное не было для Вас реальным.
Чехов посмотрел непонимающе, но не стал больше ничего говорить.
– Капитан, – сказала лейтенант Ухура, – поступила запись с мелкотианского буя.
– Настройте на включение через шестьдесят секунд. Мистер Спок, прошло ли какое-то время с того момента – э – нашего последнего пребывания тут?
– Судя по показаниям часов, нет, капитан.
– Так я и думал. Это всё было?
– Я не могу ответить Вам ни да, ни нет, капитан. Это вопрос восприятия.
– Ладно. Лейтенант Ухура, давайте послушаем, что хотят сказать мелкотиане.
– Пришельцы. Вы вошли в пространство Мелкота. Мы приветствуем вас и обещаем мирный контакт.
– Очень хорошо. Лейтенант Ухура, попросите их назначить место встречи. Мистер Спок, на пару слов.
Спок послушно направился за капитаном в дальний конец мостика.
– Мистер Спок, мы в очередной раз обязаны Вам за быстрое, точное и логичное решение. Но я скажу Вам ещё кое-что. С глазу на глаз, не для посторонних ушей. Я думаю, что Вы до неприличия сентиментальны.
– Сэр!
– Я слышал, что Вы говорили мне и остальным, когда уговаривали нас не верить мелкотианским иллюзиям. Каждое Ваше слово было основано на тончайшем понимании каждого из нас – понимании и искренней любви.
– Капитан, – произнёс Спок из-за своей маски, – я делал то, что было необходимо.
– Разумеется. Очень хорошо, мистер Спок, продолжайте.
Спок снова направился к своему библиотечному компьютеру, а капитан проводил его взглядом с каким-то насмешливым блеском в глазах
