Война двух королев [Дженифер Арментроут] (fb2) читать онлайн

Дженифер Арментроут  ВОЙНА ДВУХ КОРОЛЕВ|THE WAR OF TWO QUEENS

Война - это только начало...

Автор бестселлера #1 New York Times Дженнифер Л. Арментроут представляет четвертую книгу из серии "Кровь и пепел".

От отчаяния золотых корон..

Кастиль Да'Нир слишком хорошо знает, что мало кто так коварен и порочен, как Кровавая Королева, но никто, даже он, не мог подготовиться к ошеломляющим откровениям. Масштабы того, что совершила Кровавая Королева, почти немыслимы.

И рожденная из смертной плоти...

Ничто не остановит Поппи от освобождения ее короля и уничтожения всего, за что выступает Кровавая Корона. Опираясь на силу гвардии Перворожденного Жизни и поддержку волков, Поппи должна убедить атлантийских генералов начать войну по-своему, потому что на этот раз отступления быть не может. Нет, если она надеется построить будущее, в котором оба королевства будут жить в мире.

Восстает великая первобытная сила...

Вместе Поппи и Кастил должны принять старые и новые традиции, чтобы защитить тех, кто им дорог, защитить тех, кто не может защитить себя сам. Но война - это только начало. Древние первобытные силы уже пробудились, открывая ужас того, что началось много веков назад. Чтобы положить конец тому, что начала Кровавая Королева, Поппи, возможно, придется стать той, кем ей пророчили стать, - той, кого она боится больше всего.

Предвестницей смерти и разрушения.

ГЛАВА 1

Кастил

Щелканье и клацанье когтей приближались, когда слабое пламя над одинокой свечой зашипело, а затем погасло, погрузив камеру во тьму.

В открытом арочном проеме показалась густая масса теней - бесформенная фигура на руках и коленях. Она остановилась, принюхиваясь так громко, как проклятый баррат, учуявший кровь.

Мою кровь.

Гладкие полосы камня теней сжались вокруг моего горла и лодыжек, когда я переместился, подтягиваясь. Проклятый камень был несокрушим, но все же пригодился.

Существо издало негромкий вопль.

" Матерь..." Тварь вырвалась из арки и бросилась вперед, ее пронзительный стон превратился в пронзительный визг. " Дерьмо."

Я подождал, пока его вонь разложения достигнет меня, а затем прижался спиной к стене, подняв ноги. Длина цепи между моими лодыжками составляла всего полфута, а кандалы не давали и дюйма, но этого было достаточно. Упершись босыми ногами в плечи твари, я получил хороший, самый неудачный взгляд на нее, когда ее мерзкое дыхание ударило мне в лицо.

Крейвен был не из свежих.

К безволосому черепу прилипли куски серой плоти, половина носа отсутствовала. Одна скула была вскрыта, глаза горели, как раскаленные угли. Губы были разорваны и изуродованы.

Крейвен повернул голову вниз и впился клыками в мою икру. Зубы прорвали бриджи и впились в плоть и мышцы. Воздух с шипением прорывался между стиснутыми зубами, когда жгучая боль прожгла мне путь вверх по ноге.

Оно того стоило.

Боль была более чем достойной.

Я бы потратил вечность на эти укусы, если бы это означало, что она в безопасности. Что это не она в этой камере. Что это не ей больно.

Стряхнув Крейвена, я перекинул короткую цепь через шею твари, скрестив ноги. Я скрутился на талии, затянув тупую костяную цепь на горле, прекратив крики кравена. Оковы зажали мое горло, когда я продолжал поворачиваться, перекрывая мне воздух, когда цепь впилась в шею кравена. Его руки брякнулись на пол, когда я дернул ногами в противоположном направлении, переломив позвоночник существа. Спазмы стали больше похожи на подергивания, когда я подтащил его к своим связанным рукам. Цепь между моими запястьями, соединенная с кандалами на горле, была намного короче, но достаточно длинной.

Я схватил холодные, липкие щеки кравена и сильно опустил его голову вниз, ударив ее о каменный пол возле моих коленей. Плоть подалась, забрызгав мой живот и грудь гниющей кровью. Кость раскололась с влажным треском. Крейвен обмяк. Я знал, что он не останется лежать, но это дало мне немного времени.

Легкие горели, я размотал цепь и отшвырнул тварь от себя. Он упал у арки в путанице конечностей, а я расслабил мышцы. Цепь на моей шее медленно ослабевала, в конце концов впуская воздух в мои горящие легкие.

Я уставилась на тело Крейвена. В любое другое время я бы, как обычно, вышвырнул ублюдка в коридор, но я слабел.

Я терял слишком много крови.

Уже.

Не очень хороший знак.

Тяжело дыша, я посмотрел вниз. Чуть ниже теневого камня по внутренней стороне моих рук, мимо локтей и над венами, шли неглубокие порезы. Я пересчитал их. Еще раз. Просто чтобы убедиться.

Тринадцать.

Тринадцать дней прошло с того момента, когда в эту камеру впервые нагрянули подручные, одетые в черное и тихие, как могила. Они приходили раз в день, чтобы вскрыть мою плоть, высасывая мою кровь, словно я был проклятой бочкой прекрасного вина.

Тугая, дикая улыбка искривила мой рот. Вначале мне удалось расправиться с тремя из них. Вырвал им глотки, когда они подошли слишком близко, вот почему они укоротили цепь между моими запястьями. Но только один из них остался мертв. Проклятое горло двух других затянулось в течение нескольких минут - впечатляющее и одновременно раздражающее зрелище.

Зато я узнал кое-что ценное.

Не все подручные Кровавой Королевы были ревенантами.

Я еще не знал, как смогу использовать эту информацию, но догадывался, что они используют мою кровь для создания совершенно новых Ревенантов. Или используют ее в качестве десерта для счастливчиков.

Откинув голову к стене, я старалась не дышать слишком глубоко. Если бы вонь от убитого Крейвена не душила меня, то проклятый камень теней вокруг моего горла - точно.

Я закрыл глаза. Прошло еще несколько дней, прежде чем подручные появились в первый раз. Сколько? Я точно не знала. Два дня? Неделя? Или...?

Я остановил себя на этом. Заткнись нахрен.

Я не мог пойти по этому пути. И не пойду. Я уже делал это в прошлый раз, пытаясь засечь дни и недели, пока не наступил момент, когда время просто перестало двигаться. Часы стали днями. Недели становились годами. И мой разум стал таким же гнилым, как кровь, сочившаяся из разрушенной головы Крейвена.

Но здесь и сейчас все было иначе.

Камера была просторнее, а вход в нее не был зарешечен. Да и не нужен он был, учитывая камень теней и цепи. Это была смесь железа и кости божества, соединенная с крюком в стене, а затем с системой рычагов, чтобы удлинить или укоротить их. Я мог сидеть и немного двигаться, но это было все. Однако камера, как и раньше, была без окон, а затхлый запах говорил о том, что меня снова держат под землей. Свободно бродящий Крейвен также был новым дополнением.

Мои глаза открылись в тонкие щели. Тот кравен у арки был, должно быть, шестым или седьмым, который пробрался в камеру, привлеченный запахом крови. Их появление навело меня на мысль, что над землей существует чертовски серьезная проблема с крейвенами.

Я и раньше слышал о нападениях кравенов в окрестностях Карсодонии. Кровавая Корона винила в этом Атлантию и разгневанных богов. Я всегда полагал, что это происходит из-за того, что Вознесенные жадничают и оставляют смертных, которыми они питались, на произвол судьбы. Теперь я начал думать, что Крейвена, возможно, держат здесь. Где бы это ни было. И если это так, и они могут выбраться и подняться над землей, то и я могу.

Если бы только я мог заставить эти чертовы цепи ослабнуть. Я потратил немыслимое количество времени, дергая за крюк. За все эти попытки он, возможно, соскользнул на полдюйма от стены - если только это.

Но это было не единственное, что изменилось в этот раз. Кроме "Крейвена", я видел только "Подручных". Я не знаю, что об этом думать. Я полагала, что все будет как в прошлый раз. Слишком частые визиты Кровавой Короны и их приспешников, где они проводили время, издеваясь, причиняя боль, кормя и делая все, что им вздумается.

Конечно, моя последняя попытка попасть в плен началась совсем не так. Сначала Кровавая Королева пыталась открыть мне глаза, склонить меня на свою сторону. Обратить меня против моей семьи и моего королевства. Когда это не сработало, началось настоящее веселье.

Так вот что случилось с Маликом? Неужели он отказался подыгрывать, и они сломали его, как они были так близки к тому, чтобы сделать это со мной? Я сухо сглотнул. Я не знаю. Я не виделся со своим братом, но они, должно быть, что-то с ним сделали. Он был у них гораздо дольше, и я знаю, на что они способны. Я знал, что такое отчаяние и безнадежность. Каково это - дышать и чувствовать вкус осознания того, что ты ничего не можешь контролировать. Нет чувства собственного достоинства. Даже если они никогда не подняли на него руку, такое содержание, в плену и в изоляции, через некоторое время овладевает разумом. А это время было короче, чем можно было бы предположить. Заставляло думать. Верить во что-то.

Вытянув ногу, как можно выше, я взглянул на свои руки, лежащие на коленях. В темноте я почти не видел мерцания золотого вихря на левой ладони.

Поппи.

Я сомкнул пальцы над отпечатком, крепко сжав ладонь, словно мог каким-то образом вызвать в памяти что-то, кроме звука ее криков. Стереть образ ее прекрасного лица, искаженного от боли. Я не хотел видеть это. Я хотел видеть ее такой, какой она была на корабле: раскрасневшееся лицо, потрясающие зеленые глаза с тусклым серебристым отблеском за зрачками, пылающие нетерпением и желанием. Я хотел воспоминаний о щеках, розовых от вожделения или раздражения, причем последнее обычно случалось, когда она тихо - или очень громко - обсуждала, будет ли удар ножом считаться неуместным. Я хотел видеть, как ее пышные губы раздвигаются, а кожа сияет, когда она касается моей плоти и исцеляет меня так, как она никогда не узнает и не поймет. Мои глаза снова закрылись. И, черт возьми, все, что я видел, это кровь, просачивающуюся из ее ушей, ее носа, ее тело, извивающееся в моих руках.

Боги, я собирался разорвать эту суку Королеву на куски, когда освобожусь.

И я это сделаю.

Так или иначе, я освобожусь и сделаю так, чтобы она почувствовала все, что когда-либо причинила Поппи. В десятикратном размере.

Мои глаза открылись при слабом звуке шагов. Мышцы на шее напряглись, когда я медленно вытянул ногу. Это было ненормально. С того момента, когда Подручные в последний раз проводили кровопускание, могло пройти всего несколько часов. Если только я уже не стал терять счет времени.

В груди нарастало беспокойство, когда я сосредоточился на звуке шагов. Их было много, но один был тяжелее. Сапоги. У меня отвисла челюсть, когда я поднял взгляд на вход.

Первой вошла служанка, почти сливаясь с темнотой. Она ничего не сказала, когда ее юбки скользнули мимо упавшего Крейвена. С ударом стали о кремень пламя зажгло фитиль свечи на стене, где догорала другая. Пока первая зажгла еще несколько свечей, вошли еще четыре служанки; черты лица женщин были скрыты за крыльями, покрытыми черной краской.

Я задавался тем же вопросом, что и каждый раз, когда видел их. Что за хрень с этой краской на лице?

Я спрашивал об этом дюжину раз. И так и не получил ответа.

Они стояли по обе стороны арки, к ним присоединилась первая, и я нутром понимал, кто идет. Мой взгляд остановился на проеме между ними. До меня донесся аромат розы и ванили. Ярость, горячая и непрекращающаяся, хлынула в мою грудь.

Затем вошла она, явившись полной противоположностью своим подручным.

Белая. Монстр была одета в облегающее платье чистого, почти прозрачного белого цвета, которое почти не оставляло места для воображения. Отвращение скривило мои губы. Если не считать рыжевато-коричневых волос и узкой талии, она совсем не походила на Поппи.

По крайней мере, я постоянно говорил себе именно это.

В чертах лица не было и намека на сходство - в разрезе глаз, прямой линии пронзенного рубином носа, полном, выразительном рте.

Это не имело никакого значения.

Поппи была совсем не похожа на нее.

Королева Крови. Илеана. Исбет. Более известная как одна скоропостижно скончавшаяся сука.

Она подошла ближе, и я до сих пор не понимаю, как я не догадался, что она не Вознесенная. Эти глаза были темными и бездонными, но не такими непрозрачными, как у вампиров. Ее прикосновение... черт, за эти годы оно слилось с другими. Но хотя оно было холодным, оно не было ледяным и бескровным. С другой стороны, почему я или кто-то еще должен был рассматривать возможность того, что она была кем-то другим, а не той, за кого себя выдавала?

Кто угодно, только не мои родители.

Они должны были знать правду о Кровавой Королеве - о том, кем она была на самом деле. И они не сказали нам. Не предупредили нас.

Едкий, жгучий гнев захлестнул меня. Возможно, это знание и не изменило бы исход дела, но оно повлияло бы на все аспекты нашего отношения к ней. Боги, мы были бы лучше подготовлены, зная, что вековая месть породила особый вид безумия Кровавой Королевы. Это заставило бы нас задуматься. Мы бы поняли, что она действительно способна на все.

Но сейчас с этим ничего нельзя было поделать, не сейчас, когда я прикован к этой чертовой стене, а Поппи была снаружи, справляясь с тем, что эта женщина - ее мать.

У нее есть Киеран, напоминал я себе. Она не одна.

Лже-королева тоже была не одна. За ней вошел высокий мужчина, похожий на ходячую зажженную свечу. Он был просто золотым ублюдком, от волос до крылатой росписи на лице. Его голубые глаза были настолько бледными, что казались почти лишенными всякого цвета. Глаза, как у некоторых Подручных. Еще один Рев, наверняка. Но у одной из подручных, чье горло не осталось разорванным, были карие глаза. Не все Ревы имели светлую радужку.

Он задержался у входа, его оружие было спрятано не так хорошо, как у подручных. Я увидел черный кинжал, пристегнутый к груди, и два меча, прикрепленных к спине, изогнутые рукоятки которых виднелись над бедрами. Да пошел он. Мое внимание переключилось на Кровавую Королеву.

Свечи сверкали на алмазных шпилях в рубиновой короне, когда Исбет взглянула на Крейвена.

"Не знаю, осознаешь ты это или нет, - сказал я небрежно, - но у тебя проблема с вредителями".

Одна темная бровь приподнялась, когда она дважды щелкнула пальцами, окрашенными красной краской. Две подручные двинулись следом, подхватывая то, что осталось от Крейвена. Они вынесли существо, когда взгляд Исбет переместился на меня. "Ты выглядишь как дерьмо".

"Да, но я могу привести себя в порядок. А ты?" Я улыбнулся, заметив, как натянулась кожа вокруг ее рта. "Ты не смоешь эту вонь и не избавишься от нее. Это дерьмо внутри тебя".

Смех Исбет прозвучал как звон стекла, задевая все мои нервы. "О, мой дорогой Кастил, я и забыла, каким очаровательным ты можешь быть. Неудивительно, что моя дочь, похоже, так увлечена тобой".

"Не называй ее так", - прорычал я.

Обе брови поднялись, когда она стала рассматривать кольцо на указательном пальце. Золотое кольцо с розовым бриллиантом. Это золото было блестящим, оно сверкало даже в тусклом свете - сверкало так, как может сверкать только атлантийское золото. "Пожалуйста, не говори мне, что ты сомневаешься в том, что я ее мать. Я знаю, что не являюсь образцом честности, но я говорила только правду, когда дело касалось ее".

"Мне плевать, что ты носила ее в своей утробе девять месяцев и родила ее своими руками". Мои руки сжались в кулаки. "Ты для нее никто".

Исбет стала неестественно неподвижной и тихой. Прошли секунды, а потом она сказала: "Я была ей матерью. Она ничего не помнит об этом, ведь тогда она была совсем крохой, совершенной и прекрасной во всех отношениях. Я спала и просыпалась с ней рядом каждый день, пока не поняла, что больше не могу так рисковать". Края ее платья волочились по луже крови Крейвена, когда она шагнула вперед. "И я была ей матерью, когда она считала меня только своей королевой, ухаживала за ее ранами, когда она была так тяжело ранена. Я бы отдала все, чтобы предотвратить это". Ее голос истончился, и я почти поверил, что она говорит правду. "Я бы сделала все, чтобы она не испытывала ни секунды боли. Чтобы каждый раз, когда она смотрела на себя, у нее не было напоминания об этом кошмаре".

"Когда она смотрит на себя, она не видит ничего, кроме красоты и храбрости", - огрызнулся я.

Ее подбородок поднялся. "Ты действительно в это веришь?"

"Я знаю это".

"В детстве она часто плакала, когда видела свое отражение", - сказала она мне, и у меня защемило в груди. "Она часто умоляла меня исправить ее".

"Она не нуждается в исправлении", - процедил я, ненавидя - абсолютно ненавидя - то, что Поппи когда-либо чувствовала подобное, даже в детстве.

Исбет на мгновение замолчала. "Тем не менее, я бы сделала все, чтобы предотвратить то, что с ней случилось".

"И ты думаешь, что не сыграла в этом никакой роли?" бросил я вызов.

"Не я покинула безопасность столицы и Уэйфера. Не я украла ее". Ее челюсть сжалась, выпячиваясь в чертовски знакомой манере. "Если бы Коралена не предала меня - предала ее - Пенеллаф никогда бы не узнала такой боли".

Неверие боролось с отвращением. "И все же ты предала ее, отправив в Масадонию? К герцогу Тирману, который..."

"Не надо." Она снова напряглась.

Она не хотела этого слышать? Очень плохо. "Тирман регулярно издевался над ней. Он позволял другим делать то же самое. И делал из этого спорт".

Исбет вздрогнула.

Она действительно вздрогнула.

Мои губы сомкнулись над клыками. "Это на твоей совести. Ты не можешь винить в этом кого-то другого и освобождать себя от вины. Каждый раз, когда он прикасался к ней, он причинял ей боль. Это на твоей совести".

Она глубоко вздохнула и выпрямилась. "Я не знала. Если бы я знала, я бы вскрыла ему живот и кормила его внутренностями, пока он не подавился бы ими".

Вот в этом я не сомневался.

Потому что я видел, как она уже делала это со смертным.

Ее плотно сжатые губы дрожали, когда она смотрела на меня. "Ты его убил?"

Меня охватил дикий прилив удовлетворения. "Да, я убил".

"Тебе было больно?"

"А ты как думаешь?"

"Ты убил". Она отвернулась и направилась к стене, когда две служанки вернулись и молча заняли свои места у двери. "Хорошо".

Сухой смешок покинул меня. "И я сделаю то же самое с тобой".

Она улыбнулась мне через плечо. "Меня всегда впечатляла твоя стойкость, Кастил. Полагаю, это досталось тебе от матери".

У меня во рту образовалась кислота. "Ты ведь знаешь, не так ли?"

"Просто чтобы ты знал...", - сказала она, пожав плечами. Прошло мгновение, прежде чем она продолжила. "Сначала я не ненавидела твою мать. Она любила Малека, а он любил меня. Я не завидовала ей. Я жалела ее".

"Я уверен, что она будет рада это услышать".

"Сомнительно", - пробормотала она, поправляя накренившуюся свечу. Ее пальцы провели по пламени, вызвав его дикую пульсацию. "Хотя сейчас я ее ненавижу".

Мне было все равно.

"Всеми фибрами своего существа". От пламени, к которому она прикоснулась, пошел дым, превратившийся в темную, густую черную массу, которая осыпалась на влажный камень, окрашивая его.

Это было даже отдаленно не нормально. "Кто ты, черт возьми, такая?"

"Я не более чем миф. Поучительная история, которую когда-то рассказывали детям атлантов, чтобы они не украли то, чего не заслуживают", - сказала она, глядя на меня через плечо.

"Ты - ламеа?"

Исбет рассмеялась. "Милый ответ, но я думала, что ты умнее". Она подошла к другой свече, выпрямив и ее. "Может, я и не бог по твоим стандартам и верованиям, но я не менее могущественна, чем бог. Так чем же я не бог? Бог?"

Что-то кольнуло меня в воспоминаниях - что-то, что, я была уверен, отец Киерана однажды сказал, когда мы были моложе. Когда волчица, которую любил Киеран, умирала, и он молился богам, которые, как он знал, спали, чтобы спасти ее. Когда он молился всему, что могло слушать. Джаспер предупредил его, что... что-то, что не является богом, может ответить.

Что ложный бог может ответить.

"Демис", - хрипло шептал я, мои глаза расширились. "Ты - Демис. Лжебог".

Одна сторона губ Исбет скривилась, но заговорил золотой Рев. "Ну, видимо, он довольно умен".

"Временами", - сказала она, пожав плечами.

Святое дерьмо. Я полагал, что Демис - такой же миф, как и Ламеа. "Так вот кем ты всегда была? Плохой имитацией настоящего существа, стремящегося разрушить жизнь отчаявшихся?"

"Это довольно оскорбительное предположение. Но нет. Демис не рождается, а создается, когда бог совершает запрещенный акт вознесения смертного, который не был избранным".

Я понятия не имел, что она имела в виду под смертным, который был Избранным, и у меня не было шанса задать этот вопрос, потому что она спросила: "Что ты знаешь о Малеке?".

Уголком глаза я увидел, как золотой Рев наклонил голову. "Где мой брат?" спросил я.

" Поблизости." Исбет стояла лицом ко мне, сцепив руки. На них не было драгоценностей, кроме атлантийского кольца.

"Я хочу увидеть его".

Появилась слабая ухмылка. "Я не думаю, что это будет разумно".

"Почему?"

Она придвинулась ко мне. "Ты не заслужил этого, Кастил".

Кислота распространилась, поражая мои вены. "Жаль тебя разочаровывать, но мы больше не будем играть в эту игру".

Исбет надулась. "Но я любил эту игру. И Малик тоже. Признаться, он был в ней намного лучше, чем ты".

Ярость пронзила каждый дюйм моего тела. Я оттолкнулся от пола, как только ярость обрела звук. Я не успел далеко уйти. Узы на моем горле откинули мою голову назад, а кандалы на лодыжках и запястьях защелкнулись, прижав меня к стене. Подручные шагнули вперед.

Исбет подняла руку, отгоняя их. "Тебе стало легче?"

"Почему бы тебе не подойти поближе?" Я зарычал, грудь вздымалась и опускалась, когда кольцо на моем горле медленно ослабевало. "Так мне будет лучше".

"Я уверена, что так и будет, но, видишь ли, у меня есть планы, которые требуют, чтобы мое горло оставалось целым, а голова - на плечах", - ответила она, гладя рукой по груди своего платья.

"Планы всегда могут измениться".

Исбет ухмыльнулась. "Но этот план также требует, чтобы ты остался в живых". Она наблюдала за мной. "Ты не веришь в это, не так ли? Если бы я хотела твоей смерти, ты бы уже был мертв".

Мои глаза сузились, когда она склонила подбородок в укоризненном кивке. Золотой Рев вышел в коридор и быстро вернулся с мешком из рогожи. Вонь смерти и разложения сразу же поразила меня. Каждая часть моего существа сосредоточилась на мешке, который нес преподобный. Я не знал, что там было, но знал, что это было что-то, что когда-то было живым. Мое сердце начало колотиться.

"Похоже, что моя некогда дружелюбная и очаровательная дочь стала довольно... жестокой и склонной к показухе", - заметила Исбет, когда преподобный опустился на колени, развязывая мешок. "Пенеллаф прислала мне послание".

Мои губы разошлись, когда золотой преподобный осторожно наклонил мешок, и оттуда выкатилась... проклятая голова. Я сразу узнал светлые волосы и квадратную челюсть.

Король Джалара.

Святые угодники.

"Как видишь, это было очень интересное послание", - безразлично констатировала Исбет.

Я не мог поверить, что смотрю на голову Кровавого короля. Медленная улыбка расплылась по моему лицу. Я рассмеялся - глубоко и сильно. Боги, Поппи была... черт, она была порочна самым великолепным образом, и мне не терпелось показать ей, как сильно я это одобряю. "Это... боги, это моя королева".

Удивление расширило золотые глаза Рева, но я смеялся до тех пор, пока мой пустой желудок не свело судорогой. Пока слезы не застлали мне глаза.

"Я рада, что ты находишь это забавным", - холодно заметила Исбет.

Плечи задрожали, я откинула голову назад к стене. "Если честно, это лучшее, что я видел за последнее время".

"Я бы посоветовала тебе больше гулять, но..." Она пренебрежительно махнула рукой на цепи. "Это была лишь часть послания, которое она отправила".

"Было что-то еще?"

Исбет кивнула. "В нем было довольно много угроз".

"Я уверен." Я усмехнулся, жалея, что не был там, чтобы увидеть это. Ни одна часть меня не сомневалась, что именно рука Поппи положила конец жизни Джалары.

Ноздри Кровавой Королевы раздувались. "Но было одно предупреждение, которое меня особенно заинтересовало". Она медленно опустилась на колени, что напомнило мне о хладнокровных змеях, обитающих в предгорьях гор Никтоса. Оранжево-красные двухголовые змеи были столь же ядовиты, как и гадюка передо мной. "В отличие от тебя и моей дочери, нам с Малеком никогда не была дарована привилегия брачного отпечатка - доказательства того, что кто-то из нас жил или умер. И ты знаешь, что даже узы, разделяемые родственными сердцами, не могут предупредить другого о смерти. Последние несколько сотен лет я верила, что Малек умер".

Вся доля юмора исчезла.

"Но, похоже, я ошибался. Пенеллаф утверждает, что Малек не только жив, но она знает, где он находится". Рев снова склонил голову, сосредоточившись на ней. Исбет, казалось, ничего не понимала. "Она сказала, что убьет его, и в тот момент, когда Пенеллаф начнет верить в свою силу, она очень легко сможет это сделать". Ее темные глаза остановились на моих. "Это правда? Он жив?"

Проклятье, Поппи действительно не шутила.

"Это правда", - тихо ответил я. "Он живет. Пока что".

Ее стройное тело практически гудело. "Где он, Кастил?"

"Ну же, сучка", - прошептал я, наклоняясь вперед, насколько мог. "Ты должна знать, что ты не можешь сделать буквально ничего, что заставило бы меня сказать тебе это. Даже если ты приведешь сюда моего брата и начнешь отрезать куски его кожи".

Исбет молча смотрела на меня несколько долгих мгновений. "Ты говоришь правду".

Я широко улыбнулся. Я действительно сказал правду. Исбет думала, что сможет контролировать Поппи через меня, но моя потрясающая, злобная жена победила ее, и я ни за что на свете не поставил бы это под угрозу. Даже ради Малика.

"Я помню время, когда ты был готов на все ради своей семьи", - сказала Исбет.

"Это было другое время".

"Теперь ты сделаешь все для Пенеллаф?".

"Все, что угодно", - пообещал я.

"Из-за возможности того, что она представляет?" предположила Исбет. "Это то, что действительно захватывает тебя? В конце концов, через мою дочь ты узурпировал своего брата и своих родителей. Теперь ты король. А благодаря ее родословной, она - королева. Это делает тебя королем".

Я покачал головой, не удивляясь. Конечно, она могла подумать, что то, что я чувствую, имеет отношение к власти.

"Ты долго строил планы, как заполучить ее?" - продолжала она. "Возможно, ты никогда не планировал использовать ее, чтобы освободить Малика. Возможно, ты даже не любишь ее по-настоящему".

Я выдержал ее взгляд. "Правила ли она всеми землями и морями или была королевой лишь груды пепла и костей, она всегда будет моей королевой. Любовь - слишком слабое чувство, чтобы описать, как она захватывает меня и что я чувствую к ней. Она - мое все".

Исбет замолчала на несколько долгих мгновений. "Моя дочь заслуживает того, чтобы кто-то заботился о ней так же яростно, как она заботится о нем". В центре глаз Исбет мелькнул слабый серебристый оттенок, хотя и не такой яркий, как в глазах Поппи. Ее взгляд опустился на ленту вокруг моего горла. "Я никогда не хотела этой войны с моей дочерью".

"Правда?" Я сухо рассмеялся. "А чего ты ожидала? Что она согласится с твоими планами?"

"И выйдет замуж за твоего брата?" Свет в ее глазах усилился, когда я зарычал. "Боже, одна мысль об этом доводит тебя до белого каления, не так ли? Если бы я убила тебя, когда ты был у меня в последний раз, он бы помог ей вознестись".

Мне потребовалось все, чтобы не отреагировать - не попытаться вырвать ее сердце из груди. "Ты все равно не получила бы того, чего хотела. Поппи узнала бы правду о тебе - о Вознесенных. Она уже узнала, еще до того, как я появился в ее жизни. Она никогда бы не позволила тебе забрать Атлантию".

Улыбка Исбет вернулась, хотя и натянутая. "Ты думаешь, что мне нужна только Атлантия? Как будто это все, для чего предназначена моя дочь? Ее предназначение гораздо больше. Как и у Малика. Как и у тебя сейчас. Мы теперь часть великого плана, и все мы, вместе, восстановим королевство таким, каким оно всегда должно было быть. Это уже началось".

Я замолчал. "О чем, черт возьми, ты говоришь?"

"Со временем ты поймешь". Она поднялась. "Если моя дочь действительно любит тебя, это причинит мне боль, в которую ты вряд ли когда-нибудь поверишь". Она слегка повернула голову. "Каллум?"

Золотой Рев обошел голову Джалары, стараясь не задеть ее.

Мой взгляд метнулся к нему. "Я не знаю тебя, но я собираюсь убить и тебя, так или иначе. Просто решил, что должен сообщить тебе об этом".

Он заколебался, его голова склонилась набок. "Если бы ты только знал, сколько раз я это слышал", - сказал он с легкой улыбкой, вынимая из ремня на груди тонкий клинок из камня теней. "Но ты первый, кто, как мне кажется, может преуспеть".

Рев рванулся вперед, и мой мир взорвался болью.

ГЛАВА 2

Поппи

Пробираясь сквозь дебри сосен за стенами города Массене, я заметила серебристо-белого волка, вышагивающего впереди.

Арден держался ниже густых кустов, загромождавших лесную подстилку, и бесшумно двигался, приближаясь к краю Сосновых земель. Длинная и широкая область болотистых лесов граничила с Массеной и Дубовым Амблером и простиралась до самого побережья королевства Солис.

Земля была полна насекомых, пахнущих гнилью и питающихся с любого видимого участка кожи с голодом кравена. Если долго и упорно искать, то можно было найти тварей, ползающих по мшистой земле. А на деревьях виднелись грубые круги из палок или костей, смутно напоминающие королевский герб Кровавой Короны, только линия была наклонной - диагональной - и пронзала центр круга.

Массене располагался на территории, известной как территория клана Мертвых Костей.

Мы не видели никаких признаков таинственной группы людей, которые когда-то жили там, где сейчас находится Кровавый лес, и, очевидно, предпочитали питаться плотью всего живого - включая смертных и волков, - но это не означало, что их там не было. С того момента, как мы вошли в Сосновые земли, казалось, что за нами следят сотни пар глаз.

По всем этим причинам я не любила Сосновые земли. Хотя я не была уверена, что мне больше всего не нравится - каннибалы или змеи.

Но если бы мы хотели захватить Дубовый Амблер, крупнейший портовый город на востоке, нам пришлось бы сначала взять Массене. И сделать это придется только с вольвенами и небольшим батальоном. Они прибыли раньше больших армий, возглавляемых... его отцом, бывшим королем Атлантии Валином Да'Ниром. Все дракены, кроме одного, путешествовали с этими армиями. Но я не вызывала дракенов, пробуждая их от дремоты, только для того, чтобы они сжигали города и людей.

Генерал Айлард, возглавлявший недавно прибывший батальон, был очень недоволен, узнав об этом и о наших планах на Массене. Но я была королевой, и две вещи были первостепенными для всех.

Освободить нашего короля.

И не развязывать войну, как раньше, разрушая жизни и оставляя города не более чем местами массовых захоронений. Это было не то, чего бы он хотел. Это было не то, чего хотела я.

Массене был больше Нью-Хейвена и Вайтбриджа, но меньше Дубового Амблера - и не так хорошо охранялся, как портовый город. Но они не были беспомощны.

Тем не менее, мы не могли больше ждать прибытия Валина и других генералов. Вознесенные, жившие за этими стенами, уводили смертных в леса, питались ими и оставляли их там. Нападения кравенов становились все более частыми, и каждая группа была больше предыдущей. Хуже того, по словам наших разведчиков, днем город затихал. Но ночью...

раздавались крики.

За день до этого они убили трех наших волков, патрулировавших эти леса, оставив только их головы на шипах на границе Помпеи. Я знала их имена - и никогда их не забуду.

Роальд. Криг. Кайли.

И я больше не могла ждать.

Двадцать три дня прошло с тех пор, как он отдал себя в руки монстра, который заставил его чувствовать себя вещью. С тех пор, как я видела его в последний раз. Видела, как загорелись его золотые глаза. Наблюдала, как ямочка образовалась сначала на правой щеке, потом на левой. Чувствовала прикосновение его плоти к моей или слышала его голос. Двадцать три дня.

Доспехи на моей груди и плечах напряглись, когда я наклонилась вперед на Сетти, привлекая внимание Нэйлла - атлантиец скакал слева от меня. Я крепко держала поводья боевого коня, как... он учил меня. Я открыла свои чувства, соединяясь с Арденом.

Терпкий, почти горький вкус наполнил мой рот. Злость. И что-то кислое - ярость.

"Что это?"

"Я не уверена". Я посмотрела направо. На бежево-коричневых чертах лица Киерана Конту, когда-то связанного вольвена, а теперь советника короны, собрались тени. "Но он расстроен".

Арден остановил беспокойный патруль, когда мы подошли, и его яркий синий взгляд обратился ко мне. Он тихонько скулил, и этот звук разрывал мне сердце. Уникальный отпечаток Ардена напомнил мне о соленом море, но я не стала пытаться говорить с ним через первичный нотам, поскольку волкам пока было некомфортно общаться таким образом. "Что случилось?"

Он кивнул своей большой серебристо-белой головой в сторону Восхода Массене, а затем повернулся и стал рыскать среди деревьев.

Киеран поднял вверх сомкнутый кулак, останавливая тех, кто шел позади нас, пока они с Нэйллом продвигались вперед, ориентируясь в густых кронах сосен. Я ждала, потянувшись к мешочку, закрепленному на бедре. Маленькая деревянная лошадка, которую Малик вырезал на... свой шестой день рождения, прижалась к отпечатку брака на моей ладони.

Малик.

Некогда наследник атлантийского трона. Его взяли в плен, когда он освобождал своего брата. И их обоих предала волчица, которую он когда-то любил.

Печаль, которую я испытала, узнав, что Ши совершила такой поступок, теперь затмили горе и гнев от того, что Малик сделал то же самое. Я старалась не дать гневу разрастись. Малик находился в плену уже сто лет. Только боги знали, что с ним сделали или что ему пришлось сделать, чтобы выжить. Однако это не оправдывало его предательства. И не уменьшало нанесенный им удар. Но он тоже был жертвой.

Пусть его смерть будет как можно более быстрой и безболезненной.

То, о чем просил меня Валин Да'Нир перед тем, как я покинула Атлантию, лежало тяжелым грузом на моем сердце. Это был груз, который я должна была вынести. Отец не должен убивать собственного сына. Я надеялась, что до этого не дойдет, но в то же время не понимала, как это может случиться.

Киеран остановился, его эмоции, внезапные и сильные, обрушились на меня горькими волнами... ужаса.

От его реакции мой желудок сжался от ужаса. "Что такое?" спросила я, видя, что Арден снова остановился.

"Боже милостивый", - произнес Нэйлл, отшатнувшись назад в седле от увиденного, его темно-коричневая кожа приобрела сероватую бледность. Его ужас был настолько силен, что царапал мои щиты, словно горькие когти.

Когда ответа не последовало, дрожь усилилась, охватив все мое существо. Я направила Сетти вперед, между Киераном и Нэйллом, туда, где сквозь сосны виднелись ворота Массене-Райз.

Сначала я не могла понять, что вижу - крестообразные фигуры, свисающие с массивных ворот.

Их были десятки.

Мое дыхание стало неровным. В груди заклокотало. Желчь подступила к горлу. Я резко дернулась назад. Прежде чем я потеряла равновесие и опрокинулась из седла, рука Нэйлла вырвалась и поймала мое плечо.

Эти фигуры были...

Трупы.

Мужчины и женщины, раздетые догола, привязанные за запястья и ступни к железным и известняковым воротам Массены, их тела были выставлены на всеобщее обозрение...

Их лица...

У меня закружилась голова. Их лица не были голыми. Все они были окутаны той же вуалью, которую заставили надеть и меня, удерживаемые золотыми цепями, тускло поблескивающими в лунном свете.

Ярость сменилась недоверием, когда поводья Сетти выскользнули из моих пальцев. Эфир, первородная сущность богов, текущая по всем различным кровным линиям, пульсировала в моей груди. Она была намного сильнее во мне, потому что то, что было во мне, исходило от Никтоса, Короля Богов. Сущность слилась с ледяной яростью, когда я смотрела на тела, моя грудь вздымалась от слишком коротких и быстрых вдохов. Тонкий металлический привкус покрыл внутреннюю поверхность моего рта, когда я посмотрела на ужас за воротами, на вершины далеких спиральных башен, каждая из которых была окрашена в цвет слоновой кости на фоне быстро темнеющего неба.

Сосны над головой задрожали, осыпая нас тонкими иголками. И этот гнев, ужас от того, что я видела, нарастал и нарастал, пока уголки моего зрения не стали серебристыми.

Мой взгляд переместился на тех, кто ходил по боевым частям Восхода, по обе стороны от ворот, где так жестоко выставлялись тела смертных, и то, что наполнило мой рот, забило мое горло, пришло изнутри меня. Оно было тёмным, дымным и немного сладковатым, перекатываясь на языке, и исходило оно из какого-то места глубоко внутри меня. Из этой холодной, ноющей пустоты, которая проснулась за последние двадцать три дня.

На вкус это было как обещание возмездия.

Гнева.

И смерти.

Я почувствовала вкус смерти, наблюдая, как Стражи Восстания остановились в нескольких футах от тел, чтобы поговорить друг с другом, смеясь над чем-то сказанным. Мой взгляд сузился, когда сущность запульсировала в моей груди, и моя воля поднялась. Резкий порыв ветра, холоднее зимнего утра, пронесся по Восходу, подняв подол завесы и хлестнув по стражникам на стене, заставив нескольких отползти к краю.

Они перестали смеяться, и я поняла, что улыбки, которые я не могла видеть, поблекли.

"Поппи". Киеран наклонился с седла, прижался к моему затылку под толстой косой. "Спокойствие. Тебе нужно обрести спокойствие. Если ты сделаешь что-то сейчас, пока мы не знаем точно, сколько их на Восходе, это насторожит их. Мы должны ждать".

Я не была уверена, что хочу успокоиться, но Киеран был прав. Если мы хотели взять Массене с минимальными потерями - тех невинных, что жили внутри стен, которых регулярно превращали в Крейвена и вешали на воротах - мне нужно было взять под контроль свои эмоции и способности.

И я могла.

Если бы захотела.

В последние недели я провела много времени на Первобытном Нотаме, работая с вольвенами, чтобы понять, какое расстояние мы можем оставить между собой и при этом общаться. Кроме Киерана, наибольшего успеха я добилась с Делано, с которым я могла связаться через нотам в глубине Пустошей. Но я также сосредоточилась на использовании эфира, чтобы то, что я представляла в своем сознании, становилось моей волей и выполнялось энергией мгновенно.

Так я могла сражаться как бог.

Сжав руки в кулаки, я усилием воли отогнала эфир. Мне потребовалась вся моя сущность, чтобы не позволить обещанию смерти вытечь из меня.

"Ты в порядке?" спросил Киеран.

"Нет". Я сглотнула. "Но я контролирую". Я посмотрела на Нейлла. "Ты в порядке?"

Атлантиец покачал головой. "Я не могу понять, как кто-то способен на такое".

"Я тоже не могу". Киеран посмотрел мимо меня на Нейлла, когда Арден отступил от линии деревьев. "Я думаю, хорошо, что мы не можем".

Я переключила свое внимание на крепостные стены вдоль вершины стены. Я не могла долго смотреть на тела. Я не могла позволить себе думать о них. Точно так же, как я не могла позволить себе думать о том, что он переживает, что с ним делают.

На мои мысли натолкнулось перышко, за которым последовал пружинисто-свежий отпечаток разума Делано. Волк обследовал всю длину Подъема, пытаясь получить информацию о том, сколько человек его охраняют. Меяа Лиесса?

Я вздохнула, услышав старую атлантийскую фразу, которая примерно переводится как "моя королева". Волки знали, что им не обязательно обращаться ко мне так, но многие все равно обращались. Однако если Делано делал это из чувства уважения, то Киеран часто называл меня так, чтобы просто позлить.

Я проследила, как отпечаток вернулся к Делано. Да?

У северных ворот двадцать человек. Прошел такт молчания. И...

Его горе разрушило связь. Я ненадолго закрыла глаза. Смертные на воротах.

Да.

Сущность пульсировала. Сколько их?

Две дюжины, - ответил он, и яростная энергия прижалась к моей коже. Эмиль уверен, что сможет быстро расправиться с ними, - сказал он, имея в виду часто непочтительного элементаля Атланта.

Мои глаза открылись. В Массене было только двое ворот - одни на севере и эти, выходящие на восток. "Делано говорит, что на северных воротах двадцать", - сообщила я. "Эмиль считает, что сможет их взять".

"Он может", - подтвердил Киеран. "Он так же хорошо владеет арбалетом, как и ты".

Я встретила его взгляд. "Значит, время пришло".

Выдержав мой взгляд, он кивнул. Мы втроем подняли капюшоны наших плащей, скрывающих наши с Нейллом доспехи.

"Мне бы очень хотелось, чтобы у тебя была какая-нибудь броня", - сказала я Киерану.

"Доспехи усложнили бы мне задачу, если бы мне нужно было измениться", - сказал он. "И в конце концов, никакая броня не эффективна на сто процентов. Есть слабые места - те люди на Восходе знают, как ими воспользоваться".

"Спасибо, что напомнил", - пробормотал Нейлл, когда мы молча ехали к опушке сосен.

Киеран ухмыльнулся. "Именно для этого я здесь".

Я покачала головой в поисках отпечатка Делано, не позволяя себе думать о жизнях, которые мой приказ скоро оборвет. Убрать их.

быстро ответил Делано. С радостью, мейяа Лиесса. Мы скоро присоединимся к вам у восточных ворот.

"Будь наготове", - сказала я вслух, переключая внимание на тех, кто стоял перед нами на возвышении.

Я подняла взгляд на залитый лунным светом бастион. Там стояли три десятка человек, у которых, вероятно, не было иного выбора, кроме как присоединиться к Страже Восхода. У большинства жителей Солиса было мало возможностей, особенно если они не родились в семьях, пропитанных властью и привилегиями, дарованными Вознесенными. Те, кто жил так далеко от столицы. Как и большинство восточных городов, за исключением Дубового Амблера, Массене не был блестящим и богатым городом, в основном он состоял из фермеров, выращивающих урожай, который кормил большую часть Солиса.

Но те, кто смеялся и болтал, как будто те, кто был приколот к этим вратам, их не касались? Это была совсем другая порода апатии, такая же холодная и пустая, как и Вознесенные.

Как и в случае с Делано, я не думала о жизнях, которые будут оборваны по моей воле.

Я не могла.

Виктер научил меня этому много лет назад. Что нельзя думать о жизни другого, когда он держит меч, приставленный к твоему горлу.

Сейчас у моего горла меча не было, но к горлу тех, кто находился внутри Восхода, были приставлены вещи гораздо хуже.

Я призвала вереск, и он тут же откликнулся, устремившись к поверхности моей кожи. Киеран и Нейлл подняли арбалеты, каждый из которых был оснащен тремя стрелами.

"Яотведу их дальше по Восходу", - сказал Киеран.

"Я возьму тех, что слева", - подтвердил Нейлл.

Осталась дюжина у ворот. Вереск бурлил во мне, вливаясь в кровь, горячую и ледяную одновременно. Он заполнил пустоту внутри меня, и все мои силы сосредоточились на тех, кто стоял у ворот.

На бедных, завуалированных смертных.

Моя воля покинула меня в тот самый момент, когда образ того, чего я желала, заполнил мой разум. К щелчкам выпущенных стрел присоединился треск их шей, один за другим в быстрой последовательности. Никто из них не успел закричать, чтобы предупредить тех, кто мог находиться рядом. Киеран и Нейлл быстро перезарядились и расправились с остальными еще до того, как начали падать те, чьи шеи я сломала.

Но они присоединились к тем, кого поразили стрелы, падая вперед в небытие. Я вздрогнула при звуке удара их тел о землю.

Мы поскакали прочь, пересекая поляну, когда еще одна фигура в плаще присоединилась ко мне верхом, подъехав слева от Восхода. Белоснежный волк следовал за Эмилем, держась ближе к стене, пока я быстро слезала с лошади.

"Вот сукины дети", - прорычал Эмиль, откинув голову назад и глядя на ворота. "Полное неуважение".

"Я знаю". Киеран последовал за мной, когда я подошла к цепи, фиксирующей ворота.

Злость кипела в Эмиле, когда я сжимала прохладные цепи.

Арден беспокойно зашевелился возле копыт лошадей, Эмиль быстро сошел с них и присоединился ко мне. Нэйлл потянул их вперед, а Делано прижался к моим ногам. Я взяла их в руки и закрыла глаза. Я обнаружила, что эфир можно использовать так же, как и огонь дракенов. Хотя он не мог убить Ревенанта или оказать на него какое-либо воздействие, он мог расплавить железо. Не в больших количествах, но достаточно.

"Нам нужно спешить", - тихо сказал Киеран. "Рассвет приближается".

Я кивнула, когда серебристая аура вспыхнула вокруг моих рук и заструилась по цепи, пока Эмиль заглядывал в ворота, ища признаки присутствия других охранников. Я нахмурилась, когда свечение стало пульсировать, и части металла потемнели - почти так же, как если бы это были нити тени. Моргнув, они исчезли. Или их вообще не было. Свет был не самым лучшим, и хотя я была богом, мои зрение и слух оставались раздражающе смертными.

Цепь рассыпалась.

"Отличный талант", - заметил Нейлл.

Я послала ему короткую улыбку, пока они с Эмилем быстро и бесшумно двигали ворота вперед.

Когда ворота открылись, Сосновые земли ожили, затрещали ветки, и волки двинулись вперед стройной волной в несколько десятков особей во главе с сестрой Киерана.

Вонетта была того же цвета, что и Киеран, не такая крупная, как он в волчьей форме, но не менее свирепая. Наши взгляды ненадолго встретились, когда я нашла ее отпечаток - белый дуб и ваниль. Будь в безопасности, - сказала я ей.

Всегда, - послышался быстрый ответ, когда кто-то закрыл за нами ворота.

Отвернувшись от нее, я устремила взгляд на молчаливые каменные одноэтажные казармы в нескольких ярдах от Восхода. За ними, на полях с посевами, виднелись очертания небольших приземистых зданий на фоне поместья Колдра и надвигающегося горизонта, который уже становился светло-голубым.

Выбрав короткий меч вместо волчьего кинжала, я сняла его со спины, прикрепив рукояткой вниз, и мы помчались вперед под покровом сосен, выстроившихся вдоль широкой мощеной дороги. Мы остановились перед казармами, волки присели на землю.

Я прижалась к шершавой коре сосны, заглядывая в окна казармы, освещенной газовыми лампами. Внутри двигалось несколько человек. Это был лишь вопрос времени, когда они обратят внимание на то, что на Восходе никого нет.

Киеран присоединился ко мне, его рука легла на дерево над моей. "У нас, вероятно, есть около двадцати минут до наступления рассвета", - сказал он. "Вознесенные уже должны уходить на ночь".

Я кивнула. В Массене не было ни храмов, ни Сияющих рядов, как в Масадонии, где богатые смертные жили бок о бок с Вознесенными. В Массене все вампиры жили в поместье Колдра.

"Помни, - сказала я, крепче сжимая меч. "Мы не причиним вреда ни одному смертному, который опустит оружие. Мы не причиним вреда ни одному Вознесенному, который сдастся".

Послышался ропот и тихое рычание согласия. Киеран повернулся к Нейллу и кивнул. Атлантиец проскользнул вперед, а затем с ослепительной быстротой двинулся в сторону казармы. Он провел острием меча по зданию, создавая неприятный для уха скрежещущий звук о камень.

"Ну", - протянул Эмиль. "Это один из способов сделать это".

Дверь распахнулась, и из нее вышел охранник с клинком в руке. Его голова мотнулась из стороны в сторону, но Нейлл уже исчез в соснах.

"Кто там ходит?" - потребовал стражник, когда из казармы высыпало еще несколько человек. Мужчина прищурился в темноту. "Кто здесь?"

Я отпрянула от сосны.

"Неужели это должна быть ты?" спросил Киеран низким голосом.

"Да".

"На самом деле ответ - нет".

"Нет, это не так". Я прошла мимо него.

Киеран вздохнул, но не сделал никакого движения, чтобы остановить меня. "В один прекрасный день ты поймешь, что ты королева", - шипел он.

"Вряд ли", - заметил Эмиль.

Я вышла из сосен, мои чувства были открыты. Мужчины повернулись ко мне, еще не понимая, что на Восходе никого нет.

"Кто я - неважно", - сказала я, чувствуя, как по их лицу пробежала рябь удивления, когда они поняли, что перед ними стоит женщина. "Важно то, что в ваш город проникли, и вы окружены. Мы здесь не для того, чтобы отнимать у вас деньги. Мы здесь, чтобы покончить с Кровавой Короной. Сложите оружие, и вам не причинят вреда".

"А если мы не сложим мечи перед какой-то атлантийской сукой?" - потребовал мужчина, и терпкая тревога и беспокойство излучались несколькими мужчинами позади него. "Что тогда?"

Мои брови поднялись. Эти стражники знали, что небольшая часть атлантийских войск расположилась лагерем на окраине Помпеи. Однако они не знали, что среди нас находится дракен.

Или что королева атлантийцев тоже была в лагере и в данный момент была той самой сукой, с которой они разговаривали.

Слова жгли, но я их сказала. "Ты умрешь".

"Правда?" Мужчина рассмеялся, и я подавила нарастающее разочарование, напомнив себе, что многие смертные понятия не имеют, кому они служат. Кто настоящий враг. "Неужели я или мои люди должны бояться жалкой армии, которая посылает на битву собак-переростков и сук?" Он оглянулся через плечо. "Похоже, у нас будет еще одна голова для насадки на пику". Он повернулся ко мне лицом. "Но сначала мы хорошенько используем этот рот и то, что скрывается под плащом, не так ли, парни?"

Раздалось несколько грубых смешков, но эта злость усилилась у других.

Я наклонила голову. "Это ваш последний шанс. Сложите мечи и сдавайтесь".

Глупый смертный попятился вперед. "Как насчет того, чтобы лечь на спину и раздвинуть ноги?"

Горячий гнев прижался к моей спине, когда я перевела взгляд на него. "Нет, спасибо".

"А я и не просил". Он сделал еще один шаг. Это было настолько легко, насколько он успел.

Вонетта выскочила из темноты и налетела на охранника. Его крик закончился тем, что она злобно стиснула челюсти на его горле и повалила его.

Другой бросился вперед, подняв меч на Вонетту, когда она тащила по земле грязно ругающегося человека. Я бросилась вперед, поймала его руку и вонзила свой клинок глубоко в его живот. Голубые глаза на слишком молодом лице расширились, когда я выдернула меч обратно.

"Прости", - прошептала я, отпихивая его.

Несколько стражников бросились к нам с Вонеттой, но поняли, что мы не те, о ком им следовало беспокоиться, слишком поздно.

Волки вышли из-за сосен и в считанные секунды набросились на стражников. Хруст костей и резкие, слишком короткие крики эхом отдавались в моей голове, когда Киеран провел клинком по горлу охранника.

"Когда смертные перестанут называть нас собаками-переростками?" - спросил он, отталкивая упавшего стражника в сторону. "Неужели они не знают разницы между собакой и волком?"

"Я скажу "нет". Эмиль прошел мимо того, кто напал на Вонетту, плюнув на мертвеца. Он посмотрел на меня. "Что? Он собирался ударить Нетту ножом в спину. Я здесь ни при чем".

Я не могла возразить, повернувшись к солдатам, стоявшим сзади, тем, от кого я чувствовала беспокойство. Пятеро из них. Их мечи лежали у их ног. Тошнотворная горечь страха покрывала мою кожу, когда Делано шел вперед, обнажив окровавленные зубы. В воздухе запахло мочой.

"Мы сдаемся", - проговорил один, дрожа.

"Делано", - тихо позвала я, и волк остановился, рыча на мужчин. "Сколько здесь Вознесенных?"

"Десять", - ответил мужчина, его кожа была бледной, как свет убывающей луны.

"Они вернутся в поместье Колдра?" спросил Киеран, подойдя и встав рядом со мной.

"Они уже должны быть там", - ответил другой. "Они будут под охраной. Они были под охраной с тех пор, как герцогу стало известно о вашем лагере".

Я взглянула на Нейлла, который вел вперед Сетти и других лошадей. "Все ли они принимали участие в том, что было сделано с теми, кто находился на воротах?"

Третий - мужчина постарше большинства на Восходе, ему шел третий или четвертый десяток лет жизни - сказал: "Никто из них не сопротивлялся герцогу Сильвану, когда он отдавал приказы".

"И кого же они решили убить?" спросил Киеран.

Очередная волна разочарования накатила, тяжелым грузом навалившись на мою грудь. Я хотела - нет, я должна была - верить, что есть другие Вознесенные, такие как... как Йен, мой брат, даже если у нас нет общей крови. Они должны были быть.

"Они сделали это по своему желанию", - поделился первый охранник, тот, который говорил о своей капитуляции. Он был близок к рвоте. "Они просто выбирали людей. Молодых. Старых. Неважно. Никто не устраивал скандалов. Никто не создает проблем".

"То же самое и с остальными", - сказал другой, более молодой охранник. "Этих, они вывели за пределы Восхода".

Киеран сосредоточился на смертном, его челюсть сжалась. "Ты знаешь, что с ними сделали?"

"Знаю", - сказал старший из них после того, как остальные высказались. "Они привели их туда. Питались от них. Оставили их превращаться. Никто не поверил мне, когда я сказал, что все так и было". Он дернул подбородком в сторону тех, кто был рядом с ним. "Они говорили, что я сошел с ума, но я знаю, что я видел. Я просто не думал..." Его взгляд устремился к воротам. "Я думал, может быть, я сошел с ума".

Он просто не подумал о том, на что способны все Вознесенные.

"Ты был прав", - ответил Киеран. "Если это принесет тебе хоть какое-то облегчение".

Чувствуя, что это знание мало что дало, я повернулась к Нейллу, убирая меч в ножны. "Проследи, чтобы они остались в казармах. Невредимыми". Я жестом указала на Ардена. "Оставайся с Нейллом".

Нейлл кивнул, передавая мне поводья Сетти. Ухватившись за ремни на седле, я взобралась наверх. Остальные последовали моему примеру.

"Ты сказала правду?" - спросил старший, остановившись, когда мы выводили лошадей из казармы. "Что ты здесь не для того, чтобы отнять у нас жизнь?"

"Да." Я крепче сжала поводья Сетти. "Мы здесь не для того, чтобы отнимать. Мы здесь, чтобы покончить с Кровавой Короной".

Когда я крутанулась и вонзила меч глубоко в спину мужчины, края плаща развевались вокруг моих ног, проскакивая под вытянутой рукой охранника. Я резко повернулась, пригибаясь, когда кто-то метнул нож в мою сторону. Делано перепрыгнул через меня, впиваясь в охранника когтями и зубами, когда я вскочила на ноги.

Никто из охранников за пределами Колдры не сдался.

Розоватые лучи рассвета заиграли на небе, когда я крутанулась, зарычала и ударом ноги отбросила охранника назад. Он упал на пути Вонетты. Стремясь к зарешеченным дверям, я опустила меч и с лязгом отбросила еще одного, когда Эмиль подошел сзади и провел клинком по горлу мужчины. Горячая кровь брызнула в воздух. Киеран вонзил кинжал под подбородок другому стражнику, расчищая передо мной путь.

Здесь было так много смерти. Тела разбросаны по голому двору, кровь запеклась на тусклых ступенях из слоновой кости и забрызгала внешние стены поместья. Призвав Первоначальную сущность, я подняла руку, и яркий серебристый свет струился по моей руке и вырывался из пальцев. Эфир дугой пронесся по пространству, врезавшись в двери. Дерево затрещало и подалось, разлетаясь на мелкие осколки.

Зал приемов, украшенный багровыми знаменами с гербом Кровавой Короны вместо бело-золотого, который висел в Масадонии, был пуст.

" Под землей", - сказал Киеран, идя справа от нас. Кровь прилила к его щекам. "Они бы ушли под землю".

"И ты знаешь, как туда попасть?" Я догнала его и потянулась к нему, чтобы убедиться, что он не ранен.

" Колдра похожа на Нью-Хейвен". Он провел рукой по лицу, стирая чужую кровь. "У них будут комнаты под землей, рядом с камерами".

Было почти невозможно не подумать о камерах под Нью-Хейвеном, в которых я провела время. Но Киеран оказался прав, так как нашел вход в коридор справа.

Он выбил дверь, открыв узкую, освещенную факелами лестницу. Он послал мне дикую ухмылку, от которой у меня перехватило дыхание, потому что она напомнила мне о... о нем. "Что я сказал?"

Мои брови напряглись, когда мимо нас пронеслись Делано и Вонетта, к которым присоединился черновато-серый волк, в котором я узнала Сейджа. Они вошли на лестничную площадку раньше нас. "Почему они так поступают?"

"Потому что ты - королева". Вошел Киеран.

"Ты постоянно говоришь ей об этом". Эмиль опустился на ступеньку позади меня. "А ты постоянно напоминаешь об этом..."

Я закатила глаза, пока мы спешили вниз по пропахшей затхлостью лестнице, поглаживая воспоминания, которые отказывались вырваться на свободу. "Может, я и королева, но я также бог, и поэтому меня труднее убить, чем любого из вас. Я должна идти первой", - сказала я ему. Честно говоря, никто из нас не представлял, что может меня убить, но мы знали, что я, по сути, бессмертна.

Я почувствовала толчок в груди. Я переживу всех в этом поместье, некоторых, кто стал для меня дорогими людьми. Тех, кого я называла друзьями. Я переживу Тони - которая в конце концов очнется от раны, нанесенной клинком из камня теней. Я не могла позволить себе верить ни во что другое, хотя в глубине души знала, что это нехорошо, когда человек спит так долго.

Я переживу Киерана и... и даже его.

Боги, почему я вообще думала об этом сейчас? Не занимай завтрашние проблемы. Так он сказал однажды.

Мне действительно нужно было научиться следовать этому совету.

"Убить труднее - не значит невозможно", - бросил Киеран через плечо.

"Это говорит тот, кто не в доспехах", - огрызнулась я в ответ.

Он грубо рассмеялся, но звук затерялся во внезапном, пронзительном крике, от которого по моей коже побежали мелкие мурашки.

"Крейвен", - прошептала я, когда мы свернули с лестницы, и Киеран шагнул в тускло освещенный холл. Он остановился прямо передо мной, и я отскочила от него.

Киеран уставился.

Я тоже.

"Боже правый", - пробормотал Эмиль.

В камерах было полно Крейвенов. Они прижимались к прутьям, вытянув руки и оттопырив губы, обнажая четыре зазубренных клыка. Некоторые были свежими, их кожа только сейчас приобрела отвратительный оттенок смерти. Другие были старше, с впалыми щеками, разорванными губами и обвисшей кожей.

"Какого черта они притащили сюда Крейвена?" спросил Эмиль, перекрывая болезненный, голодный вой.

"Наверное, они выпускают их время от времени, чтобы терроризировать людей", - оцепенело ответила я. "Вознесенные обвинили бы атлантийцев. Сказали бы, что это они обратили Крейвена. Но они также обвиняли бы и людей, утверждая, что они как-то разгневали богов, и это было их наказанием. Что боги позволили атлантийцам сделать это. Тогда Вознесенные говорили, что они разговаривали с богами от их имени, сглаживая их гнев".

"Люди верили в это?" Эмиль прошел мимо нескольких окровавленных рук.

"Это все, во что им было позволено верить", - сказала я ему, отворачиваясь от Крейвена.

Звуки ударов лап и царапанья привели нас мимо клеток - кроме тех, с которыми нам придется иметь дело позже, - и по другому коридору, через ящики с вином и элем. Мы нашли волков как раз в тот момент, когда они входили в двойные деревянные двери в конце коридора.

Из камеры вылетела вампирша, с потоком соболиной шерсти и оскаленными клыками.

Делано схватил ее, вцепившись в горло вампирши, а передними лапами впился ей в грудь, разрывая одежду и кожу.

Я отвернулась, но смотреть было некуда: две женщины-волчицы сделали то же самое с еще двумя нападавшими. А потом остались только куски.

"Похоже, от этого у них будет расстройство желудка", - сказала я.

"Я стараюсь не думать об этом", - пробормотал Эмиль, устремив свой взгляд на Вознесенных, которые стояли внутри камеры, застыв с забытым оружием в руках. "Держу пари, они тоже стараются об этом не думать".

"Кто-нибудь из вас хочет встретить ту же участь?" спросил Киеран, протягивая свой меч к кускам пола.

Ответа изнутри не последовало, но когда все больше волков заполнили зал позади нас, Вознесенные опустили оружие.

"Мы сдаемся", - прорычал мужчина, последним отбросивший меч в сторону.

"Хорошо, что вы так поступили", - пробурчал Киеран, выбивая мечи из их рук.

И это было. Мило с их стороны. Но было уже слишком поздно. Вознесенным, которые участвовали в том, что было сделано с теми, кто стоял у их ворот, и в том, что происходило в этом городе, второго шанса не будет.

Я изо всех сил старалась не наступить на то, что осталось от Вознесенных на полу, когда входила в комнату, сопровождаемая Вонеттой и Делано. Я убрала меч в ножны и опустила капюшон.

"Поздравляю", - произнес тот же мужчина. "Ты взяла Массене. Но ты не возьмешь Солис".

Как только он открыл рот, я поняла, что это должен быть герцог Сильван. От него веяло самоуверенным превосходством. Он был ледяным блондином, высоким и хорошо сложенным в своей рубашке из тонкого атласа и бриджах. Он был привлекателен. В конце концов, в Солисе мало что ценилось выше, чем красота. Когда он посмотрел на меня, то увидел шрамы, и это было все, что он увидел.

А я видела только кровь, запятнавшую их дорогую одежду. Она запятнала каждую сшитую на заказ рубашку и лиф.

Я остановилась перед герцогом, глядя в черные глаза, которые напомнили мне о ней. Кровавую королеву. Мою мать. Ее глаза не были такими темными, безжалостными, пустыми и холодными. Но у нее была такая же жуткая искра света - хотя и гораздо глубже, - но для того, чтобы увидеть ее, не требовалось, чтобы свет падал на лицо под правильным углом. Только в тот самый момент я поняла, что свет в их глазах - это отблеск вереска.

Логично, что они должны были нести след. Кровь атлантийцев использовалась для их вознесения, и все атлантийцы несли в своей крови эфир. Именно так Вознесенные обретали почти бессмертие и силу. Их скорость и способность к исцелению.

"Остались ли еще Вознесенные?"

Ухмылка герцога Сильвана была произведением искусства. "Отвали".

Рядом со мной вздох Киерана был настолько впечатляющим, что я подумала бы, что от него дрожат стены.

"Я спрошу еще раз", - сказала я, быстро считая. Их было десять. Или частей десяти, во всяком случае, но я хотела быть уверена, что это все. "Есть ли еще?"

Прошло долгое мгновение, а затем герцог сказал: " Ты все равно убьешь нас, независимо от того, как я отвечу".

"Я бы дала тебе шанс".

Глаза герцога сузились. "Для чего?"

"Чтобы жить, не отнимая у смертных жизнь", - сказала я. "Чтобы жить среди атлантийцев".

Он уставился на меня на мгновение, а затем рассмеялся. "Ты действительно думаешь, что это возможно?" Еще один смешок разошелся по его бледным губам. "Я знаю, кто ты. Я бы узнал это лицо где угодно".

Киеран шагнул вперед.

Я подняла руку, останавливая его.

Герцог ухмыльнулся. "Ты не так долго отсутствовала, чтобы забыть, что такое смертные, Дева. Как они чертовски доверчивы. Как сильно они боятся. На что они готовы пойти, чтобы защитить свои семьи. Во что они поверят, чтобы защитить себя. Ты действительно думаешь, что они просто примут атлантийцев?"

Я ничего не сказала.

Ободренный, он подошел ближе. "И ты думаешь, что Вознесенные сделают... что? Поверят, что ты позволишь нам жить, если мы сделаем все, что ты хочешь?"

"Ты доверился Кровавой Королеве", - сказала я. "А ведь ее зовут даже не Илеана. И она не Вознесенная".

Раздалось несколько резких вдохов, но герцог не показал никаких признаков того, что мои слова были для него новостью.

"Итак, - продолжала я, - я полагаю, что все возможно. Но, как я уже сказала, я бы дала вам еще один шанс. Ты предрешил свою судьбу, когда приказал заколоть этих людей на своих воротах".

Его ноздри вспыхнули. "Вуали были прекрасным штрихом, не так ли?"

"Очень мило", - ответила я, когда Делано издал низкий рык.

"Мы не...", - начал один из других Вознесенных, мужчина с темно-каштановыми волосами.

"Заткнись", - шипел Герцог. "Ты умрешь. Я умру. Все мы умрем".

"Верно".

Его голова дернулась назад ко мне.

"Важно то, как ты умрешь", - заявила я. "Я не знаю, является ли камень крови мучительной смертью. Я видела его вблизи и лично, и, похоже, так оно и есть. Думаю, если я перережу позвоночник, боль продлится всего секунду".

Герцог сглотнул, когда его ухмылка угасла.

"Но гораздо больнее было то, как умирали те, кто был разорван на куски". Я сделала паузу, наблюдая, как напряглись уголки его рта. "Ответь на мой вопрос, и твоя смерть будет быстрой. Не отвечаешь? Я сделаю так, что тебе будет казаться, что она длится всю жизнь. Это зависит от тебя".

Он уставился на меня, и я практически видела, как в его голове крутятся колесики, ища выход из ситуации.

"Это ужасная вещь, не так ли?" Я шагнула ближе к нему, и сущность пульсировала в моей груди. "Знать, что смерть наконец-то пришла за тобой. Видеть ее прямо перед собой. Находиться с ней в одной комнате, секунды, минуты, дольше, и знать, что ты ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить это". Мой голос понизился, стал мягче, холоднее... и дымнее. "Ничего. Это ужасает, неизбежность этого. Знание того, что если у тебя все еще есть душа, то она наверняка привязана только к одному месту. В глубине души ты, должно быть, так боишься".

По его телу пробежала мелкая, заметная дрожь.

"Как и те смертные, которых ты вывел за пределы Восхода, разорвал, питался ими и оставил превращаться. Так же, как те, что в камерах, и те, что на воротах". Я всмотрелась в его бледные черты. "Должно быть, они были так напуганы, узнав, что смерть пришла за ними от рук тех, кто, как они верили, защищал их".

Он еще раз сглотнул. "Вознесенных больше нет. И никогда не было. Никто не хочет править на краю царства". Его грудь поднялась от глубокого вздоха. "Я знаю, кто ты. Я знаю, что ты такое. Вот почему ты все еще стоишь, жива и по сей день. Это не потому, что ты бог", - сказал он, скривив губы. "Это из-за крови, которая течет в твоих венах".

Мой позвоночник напрягся. "Если ты скажешь, что это из-за того, кто моя мать, я не стану ускорять твою смерть".

Герцог рассмеялся, но звук был таким же холодным и жестким, как и то пространство внутри меня. "Ты думаешь, что ты великий освободитель, не так ли? Пришла освободить смертных от Кровавой Короны. Освободить своего драгоценного мужа".

Все во мне замерло.

"Убить королеву - твою мать - и захватить эти земли во имя Атлантии?" В его глазах мелькнула искра гнева. Уголок его губ изогнулся. "Ты не сделаешь ничего подобного. Ты не выиграешь ни одной войны. Все, чего ты добьешься - это террор. Вы прольете столько крови, что улицы зальются ею, а королевства утонут в багровых реках. Все, что ты освободишь, - это смерть. Все, что ты и те, кто последует за тобой, найдут здесь, - это смерть. И если твоей любви повезет, он умрет прежде, чем увидит, что стало с..."

Развернув кинжал из кровавого камня, я вонзила его ему в грудь, пронзив его сердце и остановив ядовитые слова прежде, чем они успели проникнуть слишком глубоко. И он почувствовал это - первый осколок своего существа, первый разрыв кожи и костей. И я, со своей стороны, была благодарна ему за это.

Его бездушные глаза расширились от удивления, когда на бледной коже щек появились мелкие морщинки. Трещины углубились и превратились в паутину изломов, которая распространилась по его горлу и под воротник атласной рубашки, которую он носил на заказ. Я выдержала его взгляд, когда крошечный уголек пепла погас в его черных глазах.

И только тогда, впервые за двадцать три дня, я вообще ничего не почувствовала.

ГЛАВА 3

Двадцать восемь дней.

Прошел почти месяц, а постоянная боль пульсировала так сильно, что было невыносимо больно. Я сжала челюсти, чтобы не закричать, вырвавшись из пещеры, ставшей моим сердцем, от разочарования, постоянной беспомощности и чувства вины. Ведь если бы я контролировала себя, если бы я не вырывалась...

Было так много "если". Так много способов, которыми я могла бы справиться с ситуацией по-другому. Но я этого не сделала, и это была одна из причин, почему его здесь не было.

Пышная и маслянистая яичница и полоски жареного мяса передо мной потеряли свою привлекательность, когда крик зародился в моем горле, давя на мои сжатые губы. Глубокое до мозга костей чувство отчаяния поднялось и быстро уступило место ярости. Центр моей груди гудел, древняя сила пульсировала едва сдерживаемой яростью.

Вилка, которую я держала, дрожала. Давление охватило мою грудь, закрывая горло, а вереск пульсировал и набухал, давя на кожу. Если я закричу, если поддамся боли и ярости, звук отчаяния и страдания превратится в гнев и ярость. Крик, душивший меня, сила, нараставшая во мне, имели вкус смерти.

И какая-то часть меня хотела выпустить его наружу.

Пальцы на несколько тонов глубже моих сомкнулись на моей руке, унимая дрожь. Прикосновение, когда-то столь запретное, вывело меня из темной колеи, как и слабый заряд энергии, прошедший между нами. Медленно я повернула левую руку так, что стал виден мерцающий золотой вихрь брачного отпечатка.

Доказательство того, что мы с ним все еще были вместе, даже если были разлучены.

Доказательство того, что он все еще жив.

Мой взгляд поднялся и столкнулся с поразительными зимне-голубыми глазами вольвена.

В острых углах красивого лица Киерана и в напряжении, скопившемся на его губах, было заметно беспокойство. Он выглядел усталым, и так и должно было быть. Он плохо спал, потому что я почти не спала.

Вилка снова задрожала - нет, дрожала не только вилка или моя рука. Посуда вибрировала, как и стол. В коридоре задрожали бело-золотые атлантийские знамена, которые заменили знамена Кровавой Короны.

Взгляд Киерана скользнул мимо пустых стульев в банкетном зале Колдры туда, где светловолосый атлантиец, генерал Айлард, стоял на страже у проема в колоннах.

Сейчас я чувствовала то же самое, что и тогда, когда он только представился. Под бесстрастными чертами его лица плескалось недоверие с привкусом уксуса. Это не было удивительной эмоцией. Многие из старших атлантийцев относились ко мне с опаской - либо потому, что я была воспитана их врагами, Вознесенными, либо потому, что во мне было много такого, чего они не ожидали.

Дева со шрамом.

Заложница.

Нежеланная принцесса, ставшая их королевой.

Бог.

Я не могла точно отнестись к ним с настороженностью, особенно когда заставила дрожать всю усадьбу.

"Ты начинаешь светиться", - предупредил Киеран шепотом, который я едва расслышала, убирая руку.

Я посмотрела вниз на свою ладонь. От моей кожи исходило слабое серебристое сияние.

Что ж, это объясняло, почему генерал теперь пялится.

Опустив вилку на тарелку, я выровняла дыхание. Заставив себя забыть об удушающей боли, которая всегда сопровождала мысли о нем, я просунула руку под стол к маленькому мешочку, закрепленному на бедре, а другой потянулась к бокалу с глинтвейном. Я смыла кислый вкус пряностями, когда Айлард медленно повернулся, его рука в перчатке по-прежнему держала меч в ножнах. Белая мантия, накинутая на его плечи, опустилась, привлекая мой взгляд к выбитому золотом атлантийскому гербу. Тот же самый герб украшал стены Колдры - солнце и его лучи, меч и стрела в центре, перекрещенные по диагонали так, чтобы обе длины были равны. Коротко закрыв глаза, я допила вино.

"Это все, что ты собираешься съесть?" спросил Киеран через несколько минут.

Я поставила пустой бокал на стол и посмотрела на открытое окно. Разбитые куски фундамента торчали из кустистых желтых полевых цветов. Массене не был ухожен. "Я поела".

"Тебе нужно больше есть". Он оперся локтями на стол.

Мои глаза сузились на него. "И тебе не нужно беспокоиться о том, что я ем".

"Мне бы не пришлось, если бы ты не оставляла бекон нетронутым на своей тарелке - чего я никогда не думал увидеть".

Я подняла брови. "Это звучит так, как будто ты предполагаешь, что я съела слишком много бекона до этого".

"Хорошая попытка отмазаться. Но, в конечном счете, неудачная", - ответил Киеран. "Я делаю то, о чем вы с Касом просили меня. Я даю тебе совет".

Его имя.

У меня перехватило дыхание. Его имя причиняло боль. Мне не нравилось думать об этом, не говоря уже о том, чтобы произносить его. "Я уверена, что мое ежедневное потребление пищи - это не то, о чем думал каждый из нас, когда просил тебя быть нашим советником".

"Я тоже. Но вот мы здесь". Киеран наклонился так, что нас разделяло всего несколько дюймов. "Ты почти не ешь. Ты почти не спишь. И что только что произошло? Сияние? То, что заставило все здание трястись? Ты, кажется, совершенно не осознавала этого, и это происходит все чаще, Поппи".

В его тоне не было ни капли осуждения, только забота, но я все равно скривилась, потому что это была правда. Сущность богов выходила на поверхность, когда я не использовала ее для снятия боли или исцеления. Это происходило, когда я чувствовала что-то слишком сильно - когда горе и ярость заставляли меня чувствовать себя слишком напряженной, давя на хрупкие швы, которые держали меня вместе.

Мне нужно было держать себя в руках. Мне нужен был контроль. Я не могла его потерять. Не тогда, когда королевства Атлантия и Солис рассчитывали на меня. Не тогда, когда я была нужна ему. "Я буду стараться контролировать это", - пообещала я.

"Дело не в том, что ты должна контролировать свои способности". Брови Киерана сошлись. "Дело в том, чтобы позволить себе быть не в порядке. Ты сильная, Поппи. Мы..."

"Я знаю." Я остановила его, когда воспоминания о почти таких же словах прошептали через меня, произнесенные другими губами, которые прочертили горячую дорожку по каждому дюйму моей кожи.

Тебе не обязательно всегда быть сильной со мной.

Я рванулась вперед, подхватывая ломтик бекона. Я запихнула половину в рот, чуть не подавившись. "Доволен?" спросила я, бросив кусочек на тарелку.

Киеран уставился. "Не совсем".

"Похоже, это твоя проблема". Я жевала, едва ощущая вкус хрустящего мяса.

Хрип, похожий на смех, привлек мое внимание к большому, фиолетово-черному дракену, отдыхающему у колонного входа в банкетный зал. Гладкие черные рога начинались посередине сплюснутой переносицы и поднимались к центру ромбовидной головы. Первая пара рогов была небольшой, чтобы не мешать обзору, но по мере продвижения вверх по голове они удлинялись, превращаясь в заостренные кончики, которые торчали из толстых гребней.

Каждый раз, когда я смотрела на Ривера, это вызывало у меня шок. Мне казалось, что я никогда не привыкну видеть такое великолепное, страшное и прекрасное существо.

Пробудились двадцать три дракена. Самые младшие, всего трое, остались в Пределе Спессы, чтобы стоять там на страже, как решили дракены. Из тех двадцати, что путешествовали с армиями, ни один не был таким большим, как Ривер. Вместо этого они были размером с Сетти, их чешуя была не такой толстой, как у Ривера, и более уязвимой для острия стрелы. Но они все равно быстро справились бы с любой армией.

Дракен наблюдал за нами, и мне было интересно, о чем он думает и что чувствует. Всякий раз, когда я пыталась узнать его или кого-нибудь из других, когда они были рядом, я ничего не чувствовала. Это не было похоже на холодную пустоту Вознесенного. Либо Ривер и другие дракены скрывали от меня свои эмоции, либо я просто не могла их прочесть.

"Хочешь немного?" предложила я Риверу, поднимая тарелку. Я не видела, чтобы он ел, и это вызывало небольшое беспокойство по поводу того, что именно он ел, когда взлетел и исчез из виду.

Я очень надеялась, что это были не люди... или милые животные.

Но у меня не было возможности узнать. Только Аврелия, одна из двух пробудившихся дракенов женского пола, пробыла в своей смертной форме достаточно долго, чтобы я смогла узнать имена примерно половины из двух десятков дракенов, покинувших Илизеум. Она сказала, что моя воля принадлежала им до того, как мы покинули Атлантию и разошлись в разные стороны.

Вся эта история с "моя воля - их воля" была не очень-то полезной, но я поняла, что она в чем-то похожа на Первобытный нотам. Ривер, казалось, изначально знал, чего я хочу. Например, когда мы ушли за Массене, а он уже прилег поспать на ночь. Я догадалась, что это больше похоже на сущность Первородного, в том смысле, что он реагирует на мои желания.

Ривер покачал своей шипастой головой на мое предложение бекона.

"Как он вообще сюда пробрался, не обрушив все здание?" Кожа между бровями Киерана собралась в складку.

"Осторожно", - сказала я, когда внимание дракена переключилось на вольвена. Вертикальные зрачки сузились, когда его голубые глаза еще раз сузились. Я подозревала, что при первой же возможности дракен снова набросится на Киерана.

"Разве Вонетта и остальные не должны вернуться сегодня?" спросила я, отвлекая внимание Киерана от дракена.

"С минуты на минуту". Подняв свой бокал, он сухо добавил: "Как ты уже знаешь".

Я так и думала, но он больше не участвовал в эпическом поединке с Ривером, который, несомненно, обострился бы. Однако беспокойство вдруг взлетело, как большой серебристый ястреб, и оно не имело никакого отношения к вероятности того, что Киеран и Ривер покалечат или убьют друг друга.

Оно имело отношение к планам, касающимся Дуба Амблера и Солиса. Мне нужно было убедить атлантийских генералов поддержать их, хотя я сама не занималась самой сложной частью этих планов.

"У меня такое чувство, - начал Киеран, - что ты все еще злишься, что я посоветовал тебе не идти с Вонеттой".

Я нахмурилась. "Иногда мне действительно интересно, умеешь ли ты читать мысли".

Его полный рот искривился в ухмылке, когда он постучал пальцем по виску. "У меня просто талант к узнаванию вещей".

"Ага." Как и его отец, Джаспер, Киеран также часто, казалось, знал, куда уходят мои мысли. Что, признаться, раздражало меня не меньше, чем то, что я читаю его эмоции. "Меня не раздражало то, что ты советовал мне не идти в Дубовый Амблер, но теперь раздражает".

"Отлично", - пробормотал он.

Я послала ему взгляд. "Почему, когда принц или король решает подвергнуть себя опасности или ведет армию на войну, это не является проблемой? Но когда королева желает сделать то же самое, это вдруг становится вещью, от которой нужно предостеречь? Звучит немного... сексистски".

Киеран поставил свой бокал. "Ничего подобного. Я пытался остановить Каса от идиотских, невероятно опасных поступков столько раз, что это стало практически постоянной обязанностью".

Острая боль пронзила мою грудь. Я сосредоточилась на нераспечатанных бутылках вина, которые доставил атлантийский лорд, управлявший кораблем, на котором мы прибыли в Дубовый Амблер. Перри переправил множество столь необходимых припасов. А главное, вино того сорта, которое, по словам Киерана, предпочитает Валин.

Что может быть лучше того, чтобы заставить кого-то согласиться на то, чего ты хочешь, как не выпивка?

"А именно тебя", - продолжал Киеран, вторгаясь в мои мысли. "Я пытался помешать ему забрать тебя".

"Что?" Моя голова дернулась в его сторону.

Он кивнул. "Когда он придумал план, как выдать себя за охранника и взять тебя в заложники, я не раз говорил ему, что это абсолютное безумие. Что это сопряжено со слишком большим риском".

"Один из этих рисков был связан с тем, что неправильно похищать невинного человека и ломать всю его жизнь?" спросила я.

Он поджал губы. "Не могу сказать, что это действительно приходило мне в голову".

"Мило."

"Это было до того, как я тебя узнал".

" От этого не лучше".

"Возможно, нет, но я не думаю, что ты возражаешь против того, как он перевернул твою жизнь".

"Ну..." Я прочистила горло. "Я полагаю, что, если говорить окольными путями, то я рада, что он не послушал тебя".

Киеран ухмыльнулся. "Не сомневаюсь".

Я закатила глаза. "В любом случае, как я уже говорила, я не считаю правильным требовать от кого-то того, что не готова сделать сама".

"Это достойно восхищения. Это вызовет уважение многих твоих солдат. Жаль, что ты, скорее всего, попадешь в плен или погибнешь. Поэтому то, что ты чувствуешь, не имеет значения".

"Это было немного драматично", - сказала я. "Вонетта и другие рискуют своими жизнями, а я сижу здесь и слушаю, как ты жалуешься на то, что я ем".

"Ты сидишь и слушаешь, как я жалуюсь на то, что ты не ешь", - поправил Киеран. "И теперь это ты драматизируешь".

"Кажется, я передумала насчет того, чтобы ты был советником короны", - пробормотала я.

Это было проигнорировано. "Не похоже, что ты ничего не делаешь".

Едва ли был момент, когда я что-то не делала, особенно с тех пор, как мы взяли Массене. С крейвенами в камерах разобрались, но, клянусь, я все еще чувствовала их запах, если шел дождь. Поместье было в полном запустении, второй и третий этажи практически не пригодны для жилья. Электричество было только в нескольких камерах и на кухне. Дома людей были не намного лучше, и за последние пять дней мы сделали все возможное, чтобы провести столь необходимый ремонт крыш и дорог, но чтобы закончить его, потребуются месяцы, если не больше. С урожаем дела обстояли не лучше. Особенно когда так много тех, кто ухаживал за ними, были выведены за пределы Восхода.

"Я просто..." Проведя большим пальцем по ободку бокала, я откинулась в кресле. Мне просто нужно было чем-то себя занять. Если я не была занята, то мой разум блуждал там, куда не мог попасть. В места, которые были опустошены после неудачной встречи с Кровавой Королевой. Холодный и злой, как зимняя буря. И эти пустоты внутри меня совсем не были похожи на меня.

Или даже на смертного.

Они напоминали мне Исбет.

Злость кипела в моем нутре. Я приветствовала ее, потому что справиться с ней было гораздо легче, чем с печалью и беспомощностью. Исбет была той, о ком мне не было трудно думать. Совсем нет. Временами я только о ней и думала, особенно в те тихие, темные минуты ночи, когда сон ускользал от меня.

Мне больше не было трудно примирить доброту и мягкость, которыми она осыпала меня, с тем, кем она была для него и многих других. Чудовищем. Я смирилась с тем, кем она была. Возможно, Исбет и зачала меня с помощью средств, которые, скорее всего, были бессовестными, но она не была мне матерью. Коралена была. Исбет была не более чем Кровавой Королевой. Врагом.

Почувствовав на себе всезнающий взгляд Киерана, я тяжело сглотнула. "Я в порядке", - сказала я, прежде чем он успел задать вопрос, который часто срывался с его губ.

Киеран ничего не сказал, наблюдая за мной. Он знал, что так будет лучше. Так же, как он знал это раньше, когда ледяная ярость проявилась, сотрясая стол. Однако на этот раз он не стал заострять на этом внимание. Он сменил тему. "Валин и другие генералы прибудут со дня на день. Он одобрит то, как мы взяли Массене".

Я кивнула. Валин не всегда хотел войны. Наоборот, он воспринимал ее как нечто неизбежное. Ни он, ни кто-либо из старших атлантов не хотели давать Вознесенным больше шансов. Когда они узнают о том, что сделали Вознесенные, это не поможет изменить их мнение о том, могут ли вампиры или не хотят изменить свои взгляды или контролировать свою жажду крови. И это не поможет, если герцог и герцогиня Раварель, те, кто правит Дубовым Амблером, откажутся от наших требований.

Сжав плечи, я уставилась в бокал с темным вином. Наши требования были связаны с тем, чтобы начать войну по-другому. Именно поэтому мы взяли Массене так, как взяли. Я была полностью уверена, что существуют меры, способные предотвратить ненужные потери жизней с обеих сторон, тем более что у смертных, сражавшихся за Солис, скорее всего, не было выбора - в отличие от тех, кто взял в руки мечи и щиты, чтобы защитить Атлантию.

Некоторые жители таких городов, как Массене и Дубовый Амблер, в конечном итоге заплатят за жестокую войну либо своими средствами к существованию, либо жизнью. А еще были Вознесенные, которые были как...

Я рвано вдохнула, ненадолго зажмурив глаза, прежде чем мой разум смог вызвать образ Йена - того, каким я видела его в последний раз. То, как он умер, достаточно часто повторялось по ночам. Мне не нужно было видеть это сейчас.

Но я верила, что должны существовать Вознесенные, которые не были злыми до глубины души. С которыми можно было бы договориться.

Так что это было основой нашего плана. Но мы знали, что Дубовый Амблер - не Массене.

Несколько дней назад мы отправили герцогу и герцогине Раварель ультиматум: соглашайтесь на наши требования или подвергнитесь нападению. Наши требования были просты, но мы не рассчитывали на то, что они будут благоразумны и смирятся со своей участью.

И вот тут-то на помощь пришла Вонетта, а также Нейлл и Рен, старшие Стражи Восхода, которые были свидетелями того, что делали здесь Вознесенные. В Дубовом Амблере жила дальняя семья Рена - он считал, что это могут быть Вознесенные, которые поддерживали Атлантию. То, что они делали, в чем заключались наши планы, было сопряжено с огромным риском.

Однако предстоящая осада Дубового Амблера и все способы,которыми она может провалиться самым впечатляющим образом, были не единственной нашей насущной заботой.

Мои мысли обратились к другому риску, который мы предприняли: Наши прошлые планы войти в Дубовый Амблер раньше, чем мы должны были встретиться с Кровавой Королевой. Каким-то образом она знала об этом, либо просто была готова к тому, что мы попытаемся обмануть их, либо потому, что кто-то предал нас. Кроме тех, кому мы доверяли, о наших планах знал только Совет старейшин. Неужели среди нас завелся предатель? Либо кто-то из тех, кому мы доверяли, либо кто-то, достигший высших эшелонов власти в Атлантии? Или же ответ заключался в самом простом объяснении? Что Кровавая Корона просто перехитрила нас, а мы их недооценили?

Я не знала, но оставался еще вопрос о Незримых - тайной, полностью мужской организации, которая когда-то служила божествам. Полагая, что я - предвестник смерти и разрушения, о котором предупреждало пророчество, они всплыли, как только я вошла в Атлантию. Они стояли за нападением в Палатах Никтоса и за многим другим. И угроза, которую представляли собой Невидимые, не закончилась со смертью Аластира и Янсена.

Я наблюдала за Айлардом, стоя между колоннами. Невидимые все еще были на свободе, и не было возможности точно узнать, кто принадлежит к группе, а кто им помогает.

"Хочу ли я знать, о чем ты думаешь?" спросил Киеран. "Потому что у тебя такой вид, будто ты хочешь кого-то зарезать".

"Ты всегда думаешь, что я так выгляжу".

"Наверное, потому что ты всегда хочешь кого-нибудь зарезать".

"Я не хочу". Я посмотрела на него.

Он поднял брови.

"Кроме как прямо сейчас", - поправила я. "Я подумываю о том, чтобы ударить тебя ножом".

"Польщен". Киеран поднял свой бокал, глядя на Ривера. Дракен медленно постучал когтями по полу. "Похоже, ты часто хочешь зарезать тех, кто тебе дорог".

"Это звучит так, будто я... извращенка или что-то в этом роде".

"Ну..." Киеран опустил свой бокал, сузив глаза на дракена. "Хочешь, чтобы я позировал для картины? Тогда ты сможешь смотреть на меня, даже когда меня не будет рядом".

Мои брови взлетели вверх. "А ты не можешь?"

"Это он начал", - пробормотал Киеран.

"Как?"

"Он смотрит на меня". Пауза. "Опять."

"И что?"

"Мне это не нравится". Киеран нахмурился. "Совсем".

"Ты сейчас говоришь как маленький ребенок", - сообщила я ему, и Ривер разразился очередным смехом. Я повернулась к нему. "И ты не лучше".

Ривер откинул назад свою шипастую голову, выдохнув дымный воздух. Он выглядел оскорбленным.

"Вы оба смешны". Я покачала головой.

"Неважно". Голова Киерана повернулась к входу в тот же момент, что и у Ривера. "Наконец-то".

Я оглянулась, понимая, что оба услышали чужое приближение. Как, будучи богом, я не была наделена лучшим слухом, ума не приложу.

Вонетта прошла мимо Айларда, ее длинные ноги были обтянуты пыльными бриджами. Ее тугие и узкие косы длиной до талии были закручены в узел, подчеркивая высокие угловатые скулы. За исключением более глубокого оттенка кожи, который часто напоминал мне пышные ночные розы, в своей смертной форме она имела схожие черты со своим братом и очень походила на их мать, Кирху. В то время как Киеран больше походил на их отца, Джаспера.

Когда Вонетта приблизилась к нам, я задумался, на кого же будет похожа их младшая сестра. Малышка родилась всего несколько недель назад, и мне хотелось, чтобы братья и сестры были сейчас со своей семьей, радуясь пополнению. Но вместо этого они были здесь, со мной, рядом с землями, разоренными сотни лет назад, накануне очередной войны.

Вонетта была не одна. Эмиль, казалось, всегда был рядом с ней.

Я прикусила внутреннюю сторону губы, останавливая свою ухмылку. Сначала я не была уверена, что Вонетта ценит свою тень в виде Эмиля. Но это было до тех пор, пока я не увидела ее выходящей из его покоев ранним утром в тот день, когда она уехала в Дубовый Амблер. Мягкая, удовлетворенная улыбка на ее лице сделала совершенно излишней попытку глубже проникнуть в ее эмоции.

Когда Вонетта вошла в банкетный зал, ее шаги замедлились, и она заметила Ривера. Ее брови приподнялись. "Как ты вообще сюда попал?"

"Видишь?" Киеран поднял руку. "Хороший вопрос".

Дракен стукнул своим тяжелым хвостом по полу, выдохнув. Я понятия не имела, что это значит, но он не сделал ни единого движения, чтобы подойти к Вонетте или Эмилю.

Прежде чем я успела заговорить, Эмиль опустился на одно колено, вытянув руку в замысловатом поклоне. "Ваше Высочество".

Я вздохнула. Многие стали использовать этот титул вместо Вашего Величества, поскольку он использовался, когда боги бодрствовали.

Вонетта остановилась, оглядываясь. "Ты собираешься делать это каждый раз?"

"Возможно". Он поднялся.

"На языке Эмиля это означает "да", - заметила Вонетта, когда движение за колоннами привлекло мое внимание.

Айлард больше не стоял там, так как Эмиль и Вонетта были рядом. Вместо него мимо колонн прошла сгорбленная фигура, с которой я познакомилась за последние пять дней. Эмиль стал называть ее вдовой, хотя никто не знал, была ли она замужем. Я не знала точно, что она делала в поместье, так как видела ее только гуляющей, иногда в развалинах в соснах за Колдрой, из-за чего Киеран был уверен, что она не из плоти и крови, а дух. Я слышала, что в первый день Айлард спросил ее, что она делает здесь, в поместье, и она ответила, что ждет.

Странно. Но в данный момент это не важно.

Я повернулась к Вонетте. "Все вернулись? Рен? Нейлл?"

"Я в порядке", - плавно вмешалась Вонетта, протягивая руку и коротко касаясь моей руки. Между нами прошел мягкий всплеск энергии. "Все в порядке и вернулись в лагерь".

Я медленно выдохнула и кивнула.

"Она беспокоилась все это время, не так ли?" спросила Вонетта у своего брата.

"А ты как думаешь?" - ответил он.

Я чуть не пнула Киерана под столом. "Конечно, я волновалась".

"Понятно. Я бы волновалась, если бы это ты бродила по улицам Дубового Амблера, разыскивая Спускающихся и предупреждая других о предстоящей осаде, если Раварелы откажутся от наших требований". Вонетта опустила взгляд на тарелки. "Ты закончила? Я умираю с голоду."

"Да. Угощайтесь". Я бросила на Киерана предупреждающий взгляд, когда он открыл рот. Его губы сжались в тонкую, жесткую линию, когда его сестра взяла ломтик бекона. Я посмотрела на Эмиля, а затем снова на Вонетту. "Как все прошло?"

"Все прошло хорошо. Я думаю". Вонетта опустилась в кресло напротив Киерана, откусывая от бекона. "Мы говорили с - боги. Сотнями? Может быть, даже больше. Довольно многие из них были..." Она слегка нахмурилась. "Казалось, они были готовы услышать, что кто-то что-то делает с Вознесенными. Они не были похожи на тех, кто не задается вопросом об обряде, считая его честью или чем-то еще. Это были люди, которые не хотели отдавать своих детей в руки Обряда".

Я не могла думать об Обряде и не представлять себе семью Тулис, умоляющую Тирманов обратиться к богам, которые все еще дремлют, от их имени - умоляющую сохранить их последнего ребенка.

И что бы ни было сделано для них, вся семья теперь была мертва.

"Кстати, ты была права, когда говорила о себе. Насчет того, чтобы рассказать им о тебе", - добавила она между укусами.

"Сколько бы я заплатил, чтобы увидеть их реакцию на эту новость", - размышлял Эмиль. "Узнать, что их Дева не только вышла замуж за ужасного атлантийского принца, но и стала королевой Атлантии, да еще и богом". Появилась слабая улыбка. "Держу пари, многие упали на колени и начали молиться".

"Некоторые так и сделали", - язвительно сообщила Вонетта.

Я слегка вздрогнула. "Правда?"

Она кивнула. "И поскольку они верят, что боги все еще бодрствуют, новость о том, что ты присоединилась к Атлантии, заставила многих из них задуматься. Даже несколько человек сказали, что боги могут больше не поддерживать Вознесенных".

Изгиб моих губ совпал с ее губами.

"Полагаю, мы должны быть благодарны, что они солгали о том, что боги поддерживают Солис, вместо того, чтобы сказать правду - что боги не имеют никакого отношения к войне и спят", - заметил Киеран. "Своей ложью они заложили надежду на то, что боги изменят свой союз".

Я поиграла с кольцом на указательном пальце. "Но это была не моя идея. Это была... это была его идея. Он понял, что ложь, которую говорили Вознесенные, в конечном итоге станет их гибелью".

"Кас действительно знал это", - подтвердил Эмиль. "Но это было до того, как он или кто-либо из нас узнал, что ты бог. Это была твоя идея - раскрыть это. Отдай себе должное".

Моя шея потеплела, и я прочистила горло. "Как ты думаешь, они послушают? Что они расскажут другим?"

"Я думаю, многие расскажут". Вонетта посмотрела на своего брата, а затем снова на меня. "Мы все знаем, что рассказать смертным о наших планах - это риск, который, по нашему мнению, того стоил, даже если бы Раварелы узнали о наших планах".

Я кивнула. "Дать смертным шанс покинуть город до того, как мы его захватим, чтобы они не оказались в центре событий, стоит этого опасного шага".

"Согласна", - подтвердила она. "Итак, некоторые не поверили в то, что ты бог. Они думают, что злые атланты как-то манипулировали тобой", - сказала она, потянувшись за вторым ломтиком бекона, когда Эмиль наклонился и сделал то же самое. Он был быстрее. "Эй, это мое". Она бросила на него взгляд. "Что ты вообще здесь делаешь?"

"Вообще-то, бекон...", - начал Киеран, и на этот раз я пнула его ногой под столом. Его голова дернулась в мою сторону.

"Мы можем разделить". Эмиль разломил бекон на две части и передал половину менее благодарной Вонетте. "А я здесь, потому что очень по тебе соскучился".

"Неважно", - пробормотала Вонетта. "Серьезно, почему ты здесь?"

Эмиль усмехнулся, его янтарные глаза потеплели, когда он доел свою половину ломтика. "Я здесь, потому что кто-то доставил послание на Восход", - объявил он, вытирая руки о салфетку. "Это от герцога и герцогини Раварель".

Каждая часть меня напряглась. "И ты только сейчас поделился этим?"

"У тебя были вопросы об их пребывании в Дубовом Амблере. Я решил дать на них ответ", - рассудил он. "К тому же Вонетта была голодна, а я лучше знаю, как не встать между волчицей и едой".

Вонетта бросилась к Эмилю, едва не свалившись со стула. "Ты серьезно обвиняешь меня в своей неспособности расставлять приоритеты?"

"Я бы никогда такого не сделал". Эмиль достал из нагрудного кармана своей туники сложенный пергамент и усмехнулся Вонетте. "И ничто из этого не меняет того факта, что я скучал по тебе".

Киеран закатил глаза.

Вонетта открыла рот, а затем закрыла его, откинувшись в кресле, и я сделала то, что, вероятно, не должна была делать. Я открыла свои чувства. То, что я почувствовала от Вонетты, было пряным и дымным. Притяжение. Но под этим было и что-то более сладкое.

"Мне нужно вино". Она начала наклоняться вперед, но Эмиль снова оказался быстрее. Передав мне письмо, он взял бутылку вина и налил ей. "Спасибо", - сказала она, взяв бокал и проглотив внушительный глоток. Она посмотрела на меня. "Итак, что здесь написано?"

Тонкий листок сложенного пергамента как будто весил не меньше меча. Я взглянула на Киерана и, когда он кивнул, открыла его. Одно предложение было написано красными чернилами - ответ, которого мы все ожидали, но который все равно стал ударом.

Мы ни на что не согласны.

ГЛАВА 4

"Беги, Поппи", - прохрипела мама. "Беги".

Она хотела, чтобы я оставила ее, но я не могла. Я побежала. Я бежала к ней, слезы текли по моим щекам.

"Мама..." Когти вцепились в мои волосы, царапали кожу, обжигая меня, как в тот раз, когда я потянулась за горячим чайником. Я закричала, пытаясь найти маму, но не могла разглядеть ее в массе монстров.

Они были повсюду, их кожа была тусклой, серой и изломанной. А потом появился высокий человек в черном. Тот, у которого не было лица. Я дернулась, закричала.

В дверях стоял папин друг. Я потянулась к нему. Он должен был помочь нам - помочь маме. Но он уставился на человека в черном, который возвышался над извивающимися, кормящимися существами. Папин друг дернулся, попятился назад, его горький ужас заполнил мой рот, задушив меня. Он отступил назад, тряся головой и дрожа. Он покидал нас...

Зубы вонзились в мою кожу. Жгучая боль пронзила мою руку и зажгла лицо. Я упала, пытаясь стряхнуть их с себя. В глаза хлынул красный поток. "Нет. Нет. Нет", - кричала я, дергаясь. "Мама! Папа!"

Огонь прорезал мой живот, захватывая мои легкие и тело.

Потом монстры падали, а я не могла дышать. Боль. Тяжесть. Я хотела к маме. Небытие застилало мне глаза, и я на какое-то время потерялась.

Рука коснулась моей щеки, шеи. Я моргнула сквозь кровь и слезы.

Темный стоял надо мной, его лицо было лишь тенью под плащом с капюшоном. На моем горле лежала не его рука, а что-то холодное и острое.

Он не двигался. Эта рука дрожала. Он дрожал, когда говорил, но его слова то затихали, то пропадали.

Я услышала, как мама сказала голосом, который звучал странно и влажно: "Ты понимаешь, что это значит? Пожалуйста. Она должна..."

"Боже милостивый", - прошептал мужчина, и тут я воспарила и уплыла, окруженная ароматом цветов, которые королева любила держать в своих покоях.

Какой ты сильный маленький цветок.

Какой мощный мак.

Сорви его и смотри, как он кровоточит.

Не так...

Я рывком проснулась, широко раскрыв глаза, осматривая залитую лунным светом комнату. Меня там не было. Меня не было в гостинице. Я была здесь.

Мое сердце медленно успокаивалось. Уже несколько ночей мне не снился такой кошмар. Другие находили меня - те, где острые ногти, окрашенные в цвет крови, впивались в его кожу, причиняя боль.

Моему самому близкому другу и любовнику.

Моему мужу и королю.

Моей сердечной паре.

Эти кошмары присоединились к старым и находили меня, если мне удавалось поспать больше нескольких часов - что случалось нечасто. В среднем я спала около трех часов за ночь.

Горло пересохло, я уставилась в потолок, стараясь не потревожить толстые одеяла, наброшенные поверх широкой подстилки. Было тихо.

Я ненавидела такие моменты.

Тишину.

Небытие ночи.

Ожидание, когда ничто не может занять мои мысли настолько, чтобы я не могла вспомнить его имя, не говоря уже о том, что с ним может происходить. Не слышать, как он умоляет и просит, предлагая ей все, даже свое королевство.

Двадцать девять дней.

Дрожь пробежала по мне, когда я боролась с нарастающей волной паники и гнева.

Движение у моего бедра вывело меня из стремительно кружащихся мыслей. Большая мохнатая голова поднялась на фоне лунного света. Вольвен зевнул, вытянув длинные, мощные передние лапы.

Киеран взял за правило спать рядом со мной в своей волчьей форме, поэтому он очень мало спал. Я не раз говорила ему, что в этом нет необходимости, но в последний раз, когда я заговорила об этом, он ответил: "Я сам так решил".

И что ж, это... это чуть не заставило меня плакать. Он выбрал быть рядом со мной, потому что он мой друг. Не из-за каких-то обязательств. Я не повторила бы ошибку Тони, постоянно сомневаясь в истинности наших отношений из-за того, как нас представили.

Я также думала, что он решил быть здесь, нуждаясь в близости, потому что ему тоже было больно. Киеран знал его всю свою жизнь. Их дружба выходила за рамки той связи, которую они когда-то разделяли. Между ними была любовь. И если я держала свои чувства при себе, когда не было необходимости читать чужие эмоции, то Киеран временами сидел молча, и печаль, исходящая от него, прорывалась сквозь мои щиты.

Эта печаль также была вызвана потерей Лиры. Он не просто любил волчицу, даже если у них не было серьезных отношений. Он заботился о ней, а теперь ее не стало - как и волчицы Элашии, которую он любил и потерял из-за редкой болезни.

Киеран повернул голову в мою сторону и моргнул сонными зимне-голубыми глазами.

"Прости", - прошептала я.

Я почувствовала прикосновение к своему сознанию, как легкое прикосновение кожи к коже. Его отпечаток напомнил мне кедр, богатый и лесной. Ты должна спать, - сказал он, его слова прозвучали шепотом среди моих мыслей.

"Я знаю", - ответила я, перекатываясь на бок так, чтобы оказаться лицом к лицу с ним.

Он опустил голову на кровать. Опять кошмар?

Я кивнула.

Наступила пауза, а затем он сказал: Знаешь, есть травы, которые могут помочь тебе отдохнуть. Помочь тебе найти такой сон, в котором эти кошмары не смогут до тебя добраться.

"Нет, спасибо". Мне никогда не нравилась идея принимать что-то, что вырубает меня, потенциально делая меня уязвимой. К тому же, я уже принимала траву, похожую на ту, что он принимал для контрацепции. Я решила, что будет разумно узнать, есть ли что-нибудь доступное, поскольку он не сможет ничего принять. К счастью, Вонетта знала как раз то, что нужно - траву, похожую на ту, что принимал Кастил, измельченную в порошок, который можно было смешивать с любым напитком. На вкус она была как грязь, но переварить ее было гораздо лучше, чем вынашивать ребенка.

Это было последнее, в чем нуждался каждый из нас.

Хотя я вдруг представила, как Киеран вяжет маленькие свитера, и усмехнулась.

О чем ты думаешь? Его любопытство было свежим и лимонным.

Я никак не могла поделиться этим. "Ни о чем".

Он посмотрел на меня так, как будто не верил мне. Тебе нужно отдохнуть, Поппи. Бог или нет, но ты измотаешь себя.

Я подавила вздох, подтянув мягкое одеяло к подбородку и поглаживая его. "Как ты думаешь, это одеяло сделано из волчьего меха?"

Уши Киерана прижались. Это была неудачная попытка сменить тему.

"Я думаю, это был обоснованный вопрос, - повторил я его слова.

Ты думаешь, что каждый вопрос правомерен. Он издал очень похожий на голос смертного звук.

"А разве нет?" Перевернувшись на спину, я перестала тереть подбородок и отпустила одеяло.

Киеран толкнул меня в руку. Это был его способ дать мне понять, что можно прикасаться к нему в таком виде - способ, которым волк молча сообщает о своей потребности в ласке. Я потянулась вниз, и, как всегда, меня не переставало удивлять, насколько мягким был волчий мех. Я провела пальцами по пуху между его ушами, подумав, что Киеран, наверное, считает, что ему приятнее, чем мне. Но прикосновение... прикосновение было таким даром. Его так часто упускают из виду и недооценивают.

Прошло несколько долгих мгновений молчания. "Ты... ты думаешь о нем?"

Нет. Киеран опустил голову на мое бедро. Его глаза закрылись. И я не знаю, благословение это или нет.

Мне не удавалось заснуть, как это сделал Киеран, но я дождалась, пока слабые следы света прокрались через окно и потолок, чтобы покинуть кровать. Киеран всегда спал крепче всего с восходом солнца. Я не знала почему, но знала, что мое отсутствие не разбудит его по крайней мере час или два.

Тихо ступая по каменному полу, я прикрепила волчий кинжал к бедру, а затем взяла синий халат с рюшами, который Киеран нашел в одной из других комнат. Я надела его поверх тапочек и колготок, в которых спала. От него пахло нафталином, но он был чистым и роскошно мягким, сделанным из какого-то кашемира. Завязав поясок на талии, я вышла из комнаты, не потрудившись обуться. Толстых носков было более чем достаточно, поскольку я не собиралась покидать поместье так рано.

Жители Массене в это время двигались по улицам, собирались в одной из двух лавок, расположенных за внутренней стеной усадьбы, покупали выпечку и жареный кофе, прежде чем отправиться обрабатывать свои посевы. Я не хотела нарушать то немногое время, которое у них было, чтобы поговорить друг с другом, восстанавливая разрушенную общину. Люди здесь только медленно привыкали к нашему присутствию - атлантийским гербам на знаменах, задрапированных в залах, мимо которых я теперь проходила, и висящих над Восходом. Они все еще нервничали рядом с атлантийскими солдатами и часто смотрели на вольвенов, застыв между ужасом и любопытством. А когда Ривер взлетел... начался хаос.

По крайней мере, крики и бегство за своей жизнью стихли. Но когда они увидели меня, то замерли, поспешно склонившись или опустившись на колени, с широко раскрытыми глазами, охваченные теми же противоречивыми эмоциями, что и при приближении вольвенов.

У меня было ощущение, что Рен ввел жителей Массене в курс дела о моей божественности, поскольку никто из Дубового Амблера не смог бы передать то, что было нашептано людям. И хотя я не расстроилась на него за это, я в какой-то степени жалела, что он сделал это.

То, как они смотрели, делало ситуацию немного неловкой.

А то, как они поспешно кланялись, словно ожидая сурового наказания за то, что не сделали этого немедленно, наводило на меня тоску.

Путешествуя по пустым, извилистым коридорам главного этажа, я миновала банкетный зал, откуда доносился рокот то ли солдат, то ли волков. Миновав одинокую приемную, я направилась к закрытым дверям в восточной части поместья - похоже, самой старой.

Открыв их, я вошла в холодную, пещерную комнату. Меня встретил затхлый запах старых книг и пыли. Пыли было так много, что ни Киеран, ни Вонетта не могли долго находиться в комнате, не испытывая приступов чихания. Я остановилась, включив газовую лампу, стоявшую на чайном столике рядом с потертым диваном цвета насыщенного шоколада.

Поместье Колдра было таким же старым, как и Массене, вероятно, его построили, когда город был районом Помпей, как и все еще существующие районы Карсодонии. У меня было ощущение, что многие из книг на полках здесь были такими же старыми.

В основном потому, что три или четыре из них практически рассыпались, когда я их открыла.

Признаться, это была жутковатая комната с тяжелыми гобеленами, закрывающими естественные источники света, выцветшими портретами тех, кто, как я предполагала, был либо Вознесенными прошлого, либо, возможно, смертными, которые когда-то называли Колдру домом, и множеством полурасплавленных свечей разных форм и цветов.

Но я начала думать, что на самом деле волков и атлантов отпугивало то, что здесь было. Отчетливое ощущение того, что ты не один, даже когда ты один.

Я чувствовала это сейчас, когда блуждала среди рядов томов и их пыльных корешков - прикосновение невидимых пальцев к моему затылку. Подавив дрожь, я взяла с полки еще одну древнюю книгу и быстро оглядела пустую комнату. Ощущение осталось, но я проигнорировал его, отнеся книгу на диван и сев.

Однако я бы предпочла, чтобы меня преследовали духи, чем лежать в постели с блуждающими мыслями - о нем, о Тони, о том, нужно ли меня кормить и сможем ли мы действительно выиграть эту войну, не оставив королевство хуже, чем оно было.

Я осторожно открыла книгу. Насколько я могла судить, атлантов там не значилось, хотя чернила выцвели. Тем не менее, то, что я смогла прочесть из параграфов, повествующих о жизни тех, кто жил здесь много веков назад, было захватывающим. Рождения и смерти были записаны в двух колонках, сгруппированных по фамилиям. К объявлениям о браках примешивались ничтожные споры о границах владений, обвинения в краже скота и гораздо более ужасные преступления, такие как нападения и убийства. Записывались казни. Способ смерти почти всегда был жестоким, и они проводились публично на месте, которое когда-то было городской площадью.

Какая-то часть меня поняла, что меня потянуло просмотреть эти записи, давно забытые на нижних полках библиотеки, потому что они напомнили мне о том времени, когда я был в Нью-Хейвене. Когда все, чему я училась, было для меня очень непонятным. Но... но он был там, живой и дразнящий, когда я открывала для себя различные линии крови атлантов.

Грудь сдавило, я листала жесткие, пожелтевшие страницы хроники царства, существовавшего задолго до Вознесенных. Задолго до...

Мои глаза сузились при виде слов. Что за...? Подняв книгу с колен, я вдохнула слишком много пыли, когда прочитала отрывок еще раз, а затем еще и еще.

Принцесса Кейли, первая дочь короля Саегара и королевы Женевы Ирелонской, вместе с королевой Эсмерией Ласанийской и ее супругой Марисоль отпраздновала Обряд и Вознесение Избранных, ознаменовав...

Остальные чернила были слишком выцветшими, чтобы я могла прочитать, но три слова практически пульсировали на истертой странице.

Обряд. Вознесение. Избранный.

Три вещи, которых не существовало до того, как Вознесенные стали править Солисом.

Но это должно было быть невозможно. Он объяснил, что Вознесенные создали Обряд как средство увеличить свою численность и сделать из смертных скот. Вот только они питались не от всех третьих сыновей и дочерей. Некоторые несли в себе неизвестную черту, которая, как выяснила Исбет, позволяла превращать их в этих тварей - в ревенантов. И все же не имело смысла упоминать обряд в столь далеком прошлом, когда названия королевств были почти забыты. Во времена отсутствия Вознесенных.

Я перевел взгляд на один из выцветших портретов. Время, возможно, еще до того, как первый атлантиец был создан в результате испытаний на сердечную пару? Отложив книгу в сторону, подол халата зашептал по полу, и я поспешила обратно к полкам в поисках старых записей - томов, которые, казалось, вот-вот распадутся. Взяв один из них в руки, я с еще большей осторожностью открыла книгу и просмотрела страницы, ища любое упоминание об обряде и датах.

Я нашла его - отрывок, в котором оставалось достаточно чернил, чтобы разобрать упоминание об Избранных, но я была еще больше озадачена. Потому что, когда я проверила рождения в другой книге, только у третьих сыновей и дочерей, родившихся в той же семье, не было дат смерти - даты обозначались только месяцем, днем и возрастом. Я была уверена, что это не из-за выцветших чернил.

"Как же тогда стал возможен Обряд?" спросила я у пустой комнаты.

Единственным ответом было то, что обряд существовал, а потом прекратился, каким-то образом забывшись к моменту рождения первого атланта. Это было единственное объяснение, поскольку я знала, что он не мог солгать об этом. Все атланты и вольвены, которых я встречала, верили, что обряд начался с Вознесенных.

Когда я смотрела на книгу, мне пришло в голову, что эти записи могут быть намного, намного старше, чем я думала. Возможно, они были сделаны в то время, когда боги не спали.

Мои губы разошлись. "Эти книги должны быть..."

"Старше, чем грех и большинство родственников".

Я вздрогнула от хриплого голоса, мой взгляд метнулся к полуоткрытым дверям. Дрожь пробежала по позвоночнику при виде сгорбленной фигуры, окутанной черным.

Это была она. Старая женщина. Вдова... которая, возможно, даже не вдова.

"Но не так стара, как первый смертный, рожденный из плоти Перворожденного и огня Дракена".

Я снова вздрогнула. Так ли был создан первый смертный?

Завуалированная голова склонилась набок. "Я напугала тебя, я вижу".

Я сглотнула. "Немного. Я не слышала, как ты вошла".

"Я тихая, как блоха, поэтому большинство меня не слышат", - сказала она, шаркая вперед. Я напряглась. Длинные рукава ее халата закрывали руки, и, когда она приблизилась, я различила едва заметный намек на бледную, измятую кожу под кружевной вуалью. "Странное чтение для времени, когда большинство спит".

Моргнув, я опустила взгляд на бухгалтерскую книгу. "Наверное, да". Я снова посмотрел на нее, удивленный тем, что она так быстро приблизилась. " Ты точно знаешь, сколько лет этим книгам?"

"Старше королевства и самой мудрости", - ответила она тем хрупким голосом, который напомнил мне о сухих ветках.

Старуха слегка покачнулась, и я вспомнила о своих манерах. Большинство людей не садятся перед королевой без разрешения. Я подумала, что смертные будут вести себя так же в присутствии бога. "Не хотите ли присесть?" спросила я.

"Если я сяду, боюсь признаться, я, скорее всего, больше никогда не встану".

Судя по тому, как едва заметно шевелилась мантия, чтобы показать, дышит ли она, я тоже этого боялась. "Я не знаю твоего имени".

"Я знаю, кто ты, с этим сиянием в глазах, ярким, как звезда", - ответила она, и я сделала все, что было в моих силах, чтобы сохранить лицо пустым. "Весса - так меня когда-то звали".

Когда-то звали? Я сопротивлялась желанию протянуть руку и прикоснуться к ней, чтобы проверить, действительно ли она состоит из плоти и костей. Вместо этого я открыла свои чувства для нее, и то, что я почувствовала, было... странным. Это было мутно. Как будто все, что она чувствовала, было как-то затуманено. Но были слабые следы сладкой радости, что тоже было странно. Я подумала, может, из-за ее возраста она стала нечеткой.

У меня было ощущение, что она, скорее всего, самая старая смертная, которую я когда-либо встречала - возможно, даже такая существовала. Но ее возраст означал, что она, должно быть, видела многое из того, что произошло в Массене. Многое из того, что сделали Вознесенные.

"Что ты здесь делаешь, Весса?"

Кружево перед ее лицом слегка колыхалось, и я уловила запах чего-то смутно знакомого. Затхлый запах, который я не могла определить, пока она говорила: "Я служила", - сказала она. "Я служу до сих пор".

Подумав, что она имеет в виду Вознесенных, я подавила поднявшийся гнев. Роялы были всем, что знали смертные. И если бы она жила под их властью так долго, как жила, то страх, что ее сочтут нелояльной - как Вознесенного - было бы трудно избавиться.

Я заставила себя улыбнуться. "Ты больше не обязана служить Вознесенным".

Весса была так невероятно неподвижна. "Я не служу им, пока жду".

"Тогда кому же ты служишь?" спросила я.

"Кому же еще, как не Истинной Короне Королевств, глупая девчонка?"

"Я не глупая и не девочка", - холодно сказала я, положив книгу на чайный столик, полагая, что она имеет в виду Кровавую Корону.

Весса отвесила шаткий поклон, я боялась, что она упадет. "Мои извинения, Ваше Высочество. С возрастом я утратила всякое чувство скромности".

Долгое время я молчала, позволяя оскорблению скатиться с меня. Меня называли гораздо хуже и наносили более жестокие оскорбления. "Как получилось, что ты служишь Истинной Короне, Весса?"

"Ожиданием".

Между слишком короткими ответами и более длинными, рифмованными, я быстро теряла терпение. "Чего же ты ждешь?"

Она выпрямилась короткими, отрывистыми движениями. "Того, кто был Благословен".

Я напряглась.

"Того, кто родился от тяжкого проступка, от великой и ужасной Первородной силы, с кровью, полной пепла и льда". Ее слова гремели во всем теле, поднимая крошечные волоски по всему моему телу. " Избранная, которая предвещает конец, переделывая королевства. Предвестник смерти и разрушения".

Я резко вдохнула, услышав слишком знакомые слова пророчества. Должно быть, она услышала их от герцога. Это было единственное объяснение.

"Ты". Подол кружевной вуали затрепетал. "Я жду тебя. Я жду смерти".

Ледяные пальцы снова прижались к моей шее, словно дух коснулся меня там.

Старуха рванулась вперед, черная мантия затрепетала, как крылья ворона, когда из ее огромных складок высунулась рука. В свете ламп блеснуло серебро. Я зажмурился на кратчайшую секунду, когда сильный, острый шок пронесся через меня.

Я вскочила на ноги, халат затрепетал вокруг моих ног. Я поймала ее запястье, мой палец просунулся сквозь тяжелую ткань и обхватил тонкую, костлявую руку.

"Ты серьезно?" воскликнула я, все еще находясь в шоке, и отшатнулась.

Весса попятилась назад, ударившись о чайный столик. Она сильно упала, ее голова запрокинулась вперед. Фата соскользнула и упала на пол. Белые распущенные волосы рассыпались клочьями по морщинистой коже головы.

"Ты только что пыталась зарезать меня?" Недоумевая, я смотрела на нее сверху вниз, мое сердце сильно колотилось. "Когда ты знаешь, кто я?"

"Я знаю, кто ты". Она уперлась бледной, скелетной рукой в пол и подняла голову.

Боже правый, она действительно была старой.

Ее лицо состояло почти из кожи и черепа, щеки и глаза запали, плоть была сильно изрезана, покрыта складками и имела отвратительный серовато-белый цвет. Губы были бескровными, тонкая линия отслоилась на зубах, а глаза... Они были молочно-белыми. Я сделала непроизвольный шаг назад. Как она вообще могла меня увидеть?

Но она все еще сжимала тонкий кинжал, и это было довольно впечатляюще, учитывая ее преклонный возраст.

"Предвестник", - тихо прошептала она.

"Тебе лучше не вставать", - предупредила я, очень надеясь, что она меня послушает. С ней явно было что-то не так - возможно, из-за того, что она услышала это проклятое пророчество и страх, который из-за этого нагнетался. Или же такое поведение может быть следствием ее возраста. Возможно, и то, и другое. В любом случае, я не хотела причинять вред старушке.

Весса поднялась на ноги.

"Да ладно", - пробормотала я.

На этот раз она бросилась на меня быстрее, чем я ожидала. Боги, тот факт, что она вообще встала на ноги, снова впечатлял.

Я легко уклонилась от нее. На этот раз я схватила ее за обе руки так осторожно, как только могла. Стараясь не думать о том, какие хрупкие у нее кости, я толкнула ее вниз, на этот раз на диван.

"Брось кинжал", - сказал я.

"Предвестник".

"Сейчас же".

"Предвестник!" крикнула Весса.

"Черт возьми". Я слегка надавила на кости ее запястья и поморщилась, когда она задыхалась. Ее пальцы разжались, и кинжал с грохотом упал на пол. Она начала подниматься. "Даже не думай об этом".

"Хочу ли я вообще знать, что здесь происходит?" буркнул Киеран от дверей.

"Ничего". Я посмотрела на него. Очевидно, он только что поднялся. На нем были только бриджи. "Кроме того, что она только что пыталась меня зарезать".

Каждая линия тела Киерана напряглась. "Это не похоже на ничто".

"Предвестник!" закричала Весса, и Киеран моргнул. "Предвестник!"

"И если ты не можешь сказать, она верит, что я - Предвестник". Я посмотрела вниз на старуху, наполовину боясь отпустить ее. "Неважно, что ты слышала или что тебе говорили, я не такая".

"Ты родилась в саване Перворожденных", - крикнула она, и это было громко. " Благословенная кровь, наполненная пеплом и льдом. Избранная".

"Не думаю, что она тебя услышала", - сухо ответил Киеран.

Я бросила на него взгляд. "Ты хочешь помочь или просто стоять и смотреть, как на меня кричит старуха?"

"Есть ли третий вариант?"

Мои глаза сузились.

"Предвестник!" крикнула Весса. "Предвестник Смерти и Разрушения!"

Киеран скрутился на талии. "Нейлл! Нужна твоя помощь."

"Ты мог бы просто прийти и забрать ее", - сказала я. "Тебе не нужно было его звать".

"Черт, нет. Я к ней и близко не подойду. Она - ларуа".

"Что?"

"Дух".

"Ты, должно быть, шутишь", - пробормотал я, пока Весса продолжала бороться. "Она кажется тебе развоплощенным фантомом?"

Вошел Нейлл, его шаги замедлились, а брови поднялись, так как Весса продолжала кричать. Эмиль стоял прямо за ним, наклонив голову набок. "О, привет", - сказал он. "Это вдова".

"Ее зовут Весса, и она только что пыталась зарезать меня", - выдохнула я. "Дважды".

"Не ожидал", - пробормотал Нейлл.

"Я не хочу причинять ей боль", - сказала я. "Поэтому было бы здорово, если бы вы двое отвели ее в безопасное место".

"В безопасное место?" спросил Эмиль, когда они с Нейллом вышли вперед, говоря громко, чтобы их было слышно за криками женщины. "Ты только что сказала, что она пыталась зарезать тебя".

"Ты видишь, сколько ей лет?" Я откинулась назад, когда изо рта женщины полетели плевки, и она продолжила кричать. "Ее нужно поместить туда, где она не сможет причинить вред себе или другим".

"Например, в камеру?" предложил Киеран, когда двум атлантам удалось распутать нас. "Или в гробницу?"

Я не обратила на это внимания, наклонившись и подбирая кинжал. "Поместите ее в спальню, которая запирается снаружи, пока вы не выясните, какая из комнат принадлежит ей".

"Будет сделано", - сказал Нейлл, ведя теперь уже вздрагивающую женщину из библиотеки.

"Как ты думаешь, здесь не валяются лишние намордники?" спросил Эмиль, когда Киеран отошел назад, давая им широкий простор.

Я повернулась. "Не смейте надевать на нее намордник". Ответа не последовало, поэтому я повернулась к Киерану. "Они не посмеют, не так ли?"

Он подался вперед, окинув меня взглядом. "Она должна быть в камере".

"Она слишком стара для этого".

"И ты не должна бродить вокруг. Очевидно".

Я бросила кинжал на стол. "Я могу о себе позаботиться, Киеран". Я провела рукой по плечу, откидывая косу назад. "Должно быть, она слышала, как герцог говорил о пророчестве, и это подействовало на нее".

"Никто не ставит под сомнение твою способность держать себя в руках, но неизвестно, сколько еще людей слышали о пророчестве".

Может быть, именно поэтому люди казались такими испуганными рядом со мной.

"Вот почему с тобой должны быть стражи Короны".

"Я сказала тебе, Хисе, и всем остальным, кто предлагал это, что я не хочу, чтобы за мной повсюду следовала стража. Это напоминает мне..." Я запнулась, напрягаясь. Это слишком сильно напоминало мне о Виктере. О Райлане. О нем. "Это напоминает мне о том времени, когда я была Девой", - солгала я.

"Я могу это понять". Киеран остановился рядом со мной, так близко, что его грудь коснулась моей руки, когда он наклонил голову. "Но отправить ее в опочивальню? Ты - королева, а эта женщина только что пыталась тебя зарезать. Знаешь ли ты, что бы сделали в ответ большинство королев?"

"Я надеюсь, что большинство поступит так же, как я - признает, что она больше вредит себе, чем кому-либо еще", - возразила я.

Его взгляд ожесточился. " Ты должна, по крайней мере, изгнать ее".

"Если бы я это сделала, это был бы смертный приговор". Я опустилась на диванчик, удивляясь, что он не рухнул подо мной. "Ты видел, сколько ей лет. Я сомневаюсь, что она еще долго будет проблемой. Оставь ее в покое, Киеран. Ты бы не чувствовал себя так, если бы она пошла за кем-то другим".

Он не признал, насколько я была права, что раздражало. "Это приказ?"

Я закатила глаза. "Да".

"Как твой советник..."

"Ты скажешь: "Боже, какая добрая королева у нашего народа"."

"Ты добрая. Слишком добрая".

Покачав головой, я посмотрела на записи на чайном столике, отгоняя мысли о старухе. "Ты знаешь, как был создан первый смертный?"

"Это случайный, неожиданный вопрос". Он скрестил руки, но не сел. "Первый смертный был создан из плоти..."

"Из плоти Перворожденного и огня дракена?" Я закончила за него, удивленная тем, что вдова сказала правду.

Киеран нахмурился. "Если ты знаешь ответ, почему ты спрашиваешь?"

"Я не знала до сих пор". То, что меня называли Королевой Плоти и Огня, не прошло мимо меня, но мой мозг был уже слишком переполнен непонятными вещами, чтобы задумываться о том, как и связаны ли эти два пункта. "Знаешь ли ты, что Обряд существовал до Вознесенных?"

"Не знал".

"Существовал", - сказала я, а затем показала ему бухгалтерские книги.

Удивление Киерана было подобно брызгам прохладной воды, когда он провел рукой по голове. Волосы стали длиннее. "Я думаю, возможно, у богов был какой-то обряд, и Вознесенные скопировали его".

Я обдумала это. "Малек должен был знать об этом. Он мог рассказать Исбет. Но неужели все прекратилось, потому что боги уснули?"

"Это была бы правдоподобная причина". Он сложил руки, окинув палату не слишком скромным взглядом.

"Это должно быть связано с тем, почему боги забрали третьих сыновей и дочерей", - сказала я, глядя на бухгалтерские книги. "И как они могут стать ревенантами".

ГЛАВА 5

Примерно через час после рассвета следующего утра я шла по заросшим виноградом останкам одного из зданий, расположенных среди сосен, которые теснили поместье Колдра. Порыв холодного ветра прошелестел по истлевшим столбам, взъерошив белый мех волка, рыскавшего по разрушающейся стене строения.

Делано последовал за мной, когда я вышла из поместья, держась всего в нескольких футах позади меня и непрерывно осматривая руины, разрушенные либо временем, либо последней войной.

Тридцать дней.

Дрожь, охватившая меня, не имела ничего общего с прохладной температурой. Резкая боль в груди затрудняла дыхание и сочеталась с почти непреодолимой потребностью покинуть это призрачное место и отправиться в Карсодонию. Там был он. Так сказала мне подручная, и я не думала, что Мстительница лжет. Как я могу освободить его, если я здесь, в ловушке среди скелетов некогда великого города? В плену обязанностей короны, которую я не хотела?

Мои пальцы в перчатках пробежались по пуговицам шерстяного свитера до того места, где они заканчивались на талии. Я протянула руку между расклешенными половинками и закрыла прикрепленный к бедру мешочек, в котором лежала игрушечная лошадка.

Мои мысли успокоились.

Возле куста желтых полевых цветов, растущих вдоль фундамента, я присела на край, свесив ноги и разглядывая пейзаж. Заросли сорняков высотой по пояс отвоевали большую часть дороги, которая когда-то вела в эту часть города, оставив лишь проблески мощеных улиц под ней. Толстые корни укоренились среди разрушенных зданий, а тяжелые сучья размашистых сосен проникали сквозь разбитые окна в немногих уцелевших стенах. Веточки лаванды пробивались сквозь колеса брошенных карет, сладкий цветочный аромат преследовал ветер при каждом дуновении.

Я понятия не имела, сколько лет было герцогу Сильвану, но была уверена, что он прожил достаточно лет, чтобы привести в порядок эту часть Массена. Чтобы сделать что-то с землей, чтобы она больше не напоминала кладбище того, что когда-то было.

Избранные, которые придут к концу и переделают королевства.

При воспоминании о словах Вессы меня пробрала дрожь. Насколько я знала, ни Наил, ни Эмиль не смогли найти ее покои, но она была заперта, накормлена и в безопасности в комнате через две двери от Большого зала.

"Тебе не следует здесь находиться", - раздался сверху хрипловатый голос, заставив меня подпрыгнуть.

Делано был не единственным, кто последовал за ним. Ривер тоже поднялся в воздух, проследив за нами сквозь сосны. Он так тихо скользил над нами, что я даже забыла, что он там, наверху, кружит.

Голос не мог принадлежать никому, кроме него.

Откинув голову назад, я посмотрел вверх на десяток футов или около того, туда, где на плоской поверхности столба сидел дракен. По щекам поползло тепло.

Увидеть Ривера в его смертной форме было уже совершенно неожиданным событием. Но увидеть его полностью, абсолютно голым, сидящим на столбе, выводило странность ситуации на новый уровень.

Ривер был... блондином.

С его несколько ворчливым нравом я представляла себе его гораздо более темноволосым.

Ястаралась не пялиться, но это было трудно. К счастью, все места, которые большинство сочло бы крайне неуместными, были скрыты от глаз, учитывая его позу. Тем не менее, было много обнаженной, мускулистой, песочного цвета плоти. Я прищурилась. На коже виднелся слабый, но отчетливый рисунок чешуи.

"Ты в своей смертной форме", - тупо сказала я.

Занавес из волос длиной до плеч скрывал большинство черт лица Ривера, за исключением угла его острой челюсти. "Как наблюдательно".

Мои брови поднялись, когда я почувствовала, как Делано прикоснулся к моим мыслям, его отпечаток был пружинистым и легким. Следуя этому уникальному ощущению, я открыла ему путь, и его реакция была незамедлительной. Он странный.

В данный момент я не могла возразить. Возможно, он считает нас странными.

Наверное, он хочет нас съесть, - ответил Делано, проскальзывая мимо одной из колонн.

Я чуть не рассмеялась, но тут Ривер сказал: "Ты полна беспокойства. Мы все это чувствуем. Даже те, кто направляется сюда".

Мое внимание снова переключилось на него. Мы. В смысле дракены. Вольвены могли чувствовать мои эмоции, когда они были чрезвычайно усилены из-за Первобытного нотама. "Дракены привязаны ко мне?" спросила я, поскольку Нектас не сказал, что они связаны. Только то, что они теперь мои.

"Ты - Лиесса. Ты вызвала нас. В тебе течет кровь Никтоса и Консорта. Ты..." Он запнулся. "Да, мы связаны с тобой. Я озадачен тем, что ты только сейчас поняла это".

Уголки моих губ опустились. "Я не то чтобы поняла это. Я не думала настолько... глубоко это", - неубедительно закончила я. "Могу ли я общаться с тобой, как с волками?"

"Нет, но, как ты знаешь", - сказал он, и я медленно моргнула, - "мы будем знать и отвечать на твою волю, как это всегда было с Перворожденными".

"Но я не Перворожденная".

"То, кем ты являешься, не мудрено", - ответил он, и теперь я действительно нахмурилась. "Ты не должна быть так далеко от поместья".

"Я не далеко". Я все еще чувствовала запах древесного дыма, смешивающийся с ароматом лаванды.

"Эти смертные боятся тебя, как ты уже знаешь", - продолжил он, и мой желудок скрутило. "Страх обычно приводит к неправильному выбору".

"Я не позволю никому подойти достаточно близко, чтобы причинить мне вред", - сказала я. "И Делано тоже".

"Чтобы причинить тебе вред, не обязательно находиться рядом с тобой", - заметил он. "Как тебе уже говорили, тебя трудно убить, но это не невозможно. Возможно, той женщине это не удалось, но другие могли бы нанести урон".

Мои пальцы перестали без устали возиться с пуговицами свитера, когда ветер отбросил пряди волос с лица Ривера. Наконец-то я впервые по-настоящему рассмотрела его.

В нем была какая-то странная асимметрия, как будто его черты были вырваны из случайных черт. Его глаза были широко расставлены и наклонены вниз у внутренних уголков, что придавало ему несколько озорной вид, который не соответствовал мрачности его яркого сапфирового взгляда. Полные губы в форме бантика не сочетались с сильной, точеной челюстью и светло-коричневыми бровями, изогнутыми в сардонической, почти дразнящей манере. Его скулы были высокими и острыми, что создавало тени под ними. Каким-то образом солянка из черт получилась. Он не был классически красив, но его внешность была настолько интересной, что бросалась в глаза. В его лице был намек на исхудалость, что заставило меня задуматься, не восстанавливается ли он физически после такого долгого сна.

Я отвлеклась от этих мыслей, покачав головой. "Что именно убивает бога?"

"Бог может убить другого", - сказал Ривер. "Сумеречный камень также может убить бога".

Этот же материал использовался для строительства многих храмов и дворца в Еваэмоне. Я никогда не думала о нем как об оружии, пока те скелеты-стражники, которых мы видели после входа в Илизеум, не стали использовать оружие из теневого камня.

Именно оно пробило кожу Тони в хаосе после того, как все пошло так ужасно неправильно.

" Сквозь сердце или голову", - уточнил он.

Я сразу же увидела стрелу, которую Мстительница направила в мою сторону, но Мстительница говорила так, словно не верила, что камень теней убьет меня. Полагаю, хорошо, что она явно ошибалась.

"Что произойдет, если смертного уколоть камнем теней?"

"Это убьет их", - сказал он, и воздух покинул мои легкие. "Но твоя подруга жива. Должна быть причина для этого".

Ривер определенно слушал, когда я говорила о Тони. "Что это может быть за причина?"

"Я не знаю", - ответил он, и я подавила прилив разочарования. "Но ты - первая женщина-потомок Перворожденного Жизни - самого могущественного существа из всех известных. Со временем ты станешь еще более могущественной, чем твой отец".

Как я могла стать более могущественной, чем мой отец, было непонятно. Я также не знала, почему женская часть имеет значение. Тем не менее, я застряла на этих двух словах.

Твой отец.

Айрес.

Эти два слова оставили во мне неуверенность. Я сглотнула и отвела взгляд. Облегчение, которое я испытала, когда узнала, что Малек не был моим отцом, было недолгим. Моим отцом был пещерный кот, которого я видела в детстве и еще раз в Дубовом Амблере, в замке Редрок. Но единственным отцом, которого я помнила, был Леопольд. И все же гнев гудел в моей крови, смешиваясь с ветром и согревая эти холодные, полые места, разбросанные повсюду. Я освобожу и его. "Как долго Айрес был в плену?"

"Он покинул Илизеум, пока мы спали, разбудив одного из дракенов, чтобы тот его сопровождал". Линия челюсти Ривера изогнулась, когда он уставился вперед. "Я не знаю, почему он ушел и когда именно. Я узнал об этом только восемнадцать лет назад, когда пробудился Перворожденный".

Мои брови сошлись, когда Делано опустился на стул рядом со мной. "Почему Никтос пробудился?"

Ривер повернул голову в мою сторону. Эти сверхъяркие глаза пугали даже на расстоянии между нами. "Я думаю, это произошло, когда ты родилась. Это чувствовалось".

Я этого не знала.

Он перевел взгляд на небо. "Тогда мы узнали, что Малек и Айрес исчезли. Как и... Джадис".

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он говорит о дочери Джадис - Нектасе.

Напряжение сковало мышцы на его плечах. "Я не знаю, почему Айрес забрал ее. Она была маленькой, когда мы уснули. А когда ее разбудили, она была бы еще не проверена. Это было бы небезопасно для нее".

Я почувствовала странное желание защищать человека, которого не знала. "Может быть, он не думал, что это будет опасно".

Ривер запыхтел, и я готова поклясться, что видела слабые струйки дыма, выходящие из его рта. "Я думаю... я думаю, он знал, что с его братом что-то случилось, и пошел его искать. Малек был потерян для нас задолго до того, как мы поняли", - сказал он, его слова были похожи на то, что сказал мне Нектас. "Но Малек был близнецом Айреса. В детстве они были так похожи, что их нельзя было отличить друг от друга. Когда они стали старше, их различия стали очевидны", - сказал он, его грубый, непривычный голос стал отдаленным. "Айрес был осторожен и предусмотрителен во всем, в то время как Малек был безрассуден и часто не задумывался о своих поступках до конца. Айрес был доволен в Илизеуме, но Малек стал беспокойным, посещая мир смертных, пока божества медленно строили Атлантию. Поскольку и он, и Айрес родились в этом царстве, он мог приходить, но это было не без ограничений. Чем дольше он оставался, тем больше ослабевала его сила. И все же он решил остаться, даже зная, что ему придется сделать, чтобы сохранить силу".

Это ослабление его силы должно объяснить, почему между Малеком и всеми волвенами не существовало первобытного нотама, как это было со мной. "Как он оставался сильным?"

"Ему нужно было питаться, Лиесса". Одна бровь приподнялась, когда Ривер посмотрел на меня. "Он должен был питаться часто. Для бога или Перворожденного подойдет любая кровь, будь то смертная, атлантийская или другого бога". Пауза. "Вольвен. Что угодно, только не дракен. Ты не можешь питаться от дракена".

Удивление охватило меня и Делано. Атланты могли питаться от смертных, но это ничего не давало им. Очевидно, мир был одним огромным шведским столом, когда дело касалось богов и Перворожденных. Однако эта новость означала...

Я должна была питаться.

"Ты...?" Я тяжело сглотнула. "Ты знаешь, как часто?"

"Наверное, не так часто, как Малек, когда ты войдешь в силу. Если только не будешь ранена. Но до тех пор тебе нужно будет следить за тем, чтобы не ослабевать".

"Подожди. Я вознесла..."

"Да, я знаю это. Спасибо, что указала на это", - перебил он, и мои глаза сузились. "Но ты еще не закончил свой Куллинг".

Делано наклонил голову, и мне показалось, что мой мозг сделал то же самое.

Мои способности начали меняться в течение последнего года, когда я достигла возраста, позволяющего пройти Куллинг. До этого я могла только чувствовать боль других людей. Но потом эта способность возросла, и теперь я могу читать все эмоции. Моя способность облегчать боль также сменилась способностью исцелять раны. Но после того, как... он спас меня, дав мне свою кровь, тем самым вознеся меня, я смогла вернуть к жизни молодую девушку. Поэтому я решила, что Куллинг закончился. "Откуда ты знаешь?"

"Потому что я бы почувствовал это", - сказал он, как будто это все объясняло.

На самом деле это ничего не объясняло, даже не касаясь вопроса о том, почему я отличаюсь от Малека. Но эти вопросы были потеряны в осознании того, что мне придется питаться. Я еще не чувствовала в этом потребности. Я даже не знала, что думать о том, что произойдет, если мне придется сделать это до того, как я освобожу... его. Это была еще одна вещь, о которой я не хотела думать.

Делано ткнулся мордой в мою слабую руку. Я потянулась к нему и нежно погладила его по шее. Мне хотелось, чтобы мои руки не были в перчатках, чтобы я могла почувствовать его шерсть. Я знала, что его шерсть гуще и мягче, чем даже у Киерана.

"Почему я не могу питаться от дракена?" спросила я, а потом подумала, не был ли это грубый вопрос.

"Потому что это выжжет внутренности у большинства. Даже у Перворожденных".

О.

Тогда ладно.

Я выбросила этот тревожный образ из головы. "Что именно может ослабить бога? Кроме ранения?"

Ривер снова наклонил голову. "Ты не так уж много знаешь о себе, не так ли?"

Мои губы сжались. "Ну, вся эта история с богами относительно нова, и, знаешь ли, нет никаких богов, стоящих рядом и готовых обучать меня. Также нет никаких текстов, которые я могла бы просто прочитать".

Он издал звук, похожий на харканье, как будто эти причины были недостаточно вескими. "Большинство травм только ослабят тебя, если только они не серьезные. Тогда ты ослабеешь быстрее. Использование сущности богов может со временем также ослабить тебя, если ты не завершил Куллинг. А ты, как я уже сказал, этого не сделала".

Уши Делано прижались. Это не идеальный вариант.

Нет, это не так. Использование вереска означало, что я могу сражаться как бог, но если это ослабит меня... У меня свело живот. "Я не знала этого".

"Я потрясен, услышав это".

Даже Киеран был бы поражен уровнем сарказма в голосе Ривера. "Как я узнаю, когда Каллинг будет завершен?"

"Ты узнаешь".

Я сдержала желание поднять один из мелких камней и бросить в него. "Что хорошего в такой силе, если она неизбежно ослабит меня?"

"Это баланс, меяа Лиесса", - сказал он, и я моргнула. Я не ожидала услышать, что он назовет меня своей королевой, как это сделали вольвены. "Даже у нас есть слабости. Огонь, которым мы дышим, - это сущность Перворожденных. Его использование утомляет нас. Замедляет нас. Даже у Перворожденных есть свои ограничения. Слабости. Только один из них вечен".

Никтос.

Он вечен.

"Насколько я помню, использование сущности ослабляет разных богов по-разному", - продолжил он. "Но, как я уже сказал, ты носишь в себе сущность Перворожденного. Я полагаю, что тебе потребуется больше времени, чтобы ослабнуть таким образом, но ты узнаешь, когда это произойдет". Его голова повернулась в сторону лагеря. " Твой волчонок идет".

От Делано исходила сладковатая рябь веселья, когда я оглянулась через плечо и увидела далекую фигуру среди битого камня и высокой травы. "Если ты говоришь о Киеране, то он не мой волк".

Ветер откинул пряди волос Ривера с его лица, открывая безвкусные черты. " Разве нет?"

"Нет". Я игнорировала тихий хриплый звук, который издал Делано, когда я поднялась. "Ни один из волков не является моим". Я посмотрела на него. "Волки не принадлежат никому, кроме самих себя. То же самое относится к тебе и другим дракенам".

Наступила пауза. "Ты говоришь очень похоже на... нее".

Заметив смягчение его тона, я подняла на него глаза и открыла свои чувства. Как и прежде, я ничего не почувствовала. В моей груди гудела сущность богов, и желание надавить, посмотреть, смогу ли я разрушить его стены, было почти таким же трудным, как не бросить в него камень. "Консорт?"

Появилась короткая улыбка, и, боги мои, это было потрясающее преображение. Холодная пустота в его чертах исчезла, превратив его из кого-то уникально привлекательного в потрясающего, потустороннего красавца. "Да. Ты очень напоминаешь мне... Консорта".

То, как он это сказал, было более чем странно, но я подумала о том, что сказал Нектас. Напоминание о том, что речь идет не только о нем. "Действительно ли Консорт проснется после возвращения Айреса?"

"Да".

"И что это значит для других богов?" Для нас, хотела добавить я, но не была уверена, что в данный момент действительно хочу знать ответ на этот вопрос.

"Я полагаю, что в конце концов они проснутся".

Мне стало интересно, какое отношение к другим богам имеет то, что Консорт проснулась. Или же это действительно связано с Никтосом - если его Супруга должна была спать, он решил быть с ней, что привело к сну других богов. Я также устала называть ее Супругой. "Как ее зовут?"

Его улыбка исчезла, а черты лица заострились, когда он уставился на меня со своего насеста. "Ее имя - тень в угольке, свет в пламени и огонь во плоти. Перворожденный Жизни запретил нам произносить или писать ее имя".

Неверие захлестнуло меня. "Это звучит невероятно властно".

"Ты не понимаешь. Произносить ее имя - значит срывать звезды с небес и низвергать горы в море".

Мои брови поползли вверх по лбу. "Это немного драматично".

Ривер ничего не сказал. Вместо этого он поднялся так быстро, что я даже не успела отвести взгляд. К счастью, я не увидела ничего такого, чего не должна была видеть, потому что крошечные серебристые искры вспыхнули по всему его телу, когда он спрыгнул со столба и изменился. У меня открылся рот, когда появился длинный шипастый хвост, а затем фиолетово-черная чешуя. Из мерцания света развернулись толстые кожистые крылья, ненадолго перекрыв приглушенный солнечный свет. Через несколько секунд дракен пронесся по воздуху высоко над головой.

Пружинистое, легкое ощущение перьев коснулось моих мыслей, когда я смотрела вверх. Как я уже говорил раньше и, вероятно, скажу снова, - прошептал голос Делано, - он странный.

"Да", - сказала я, растягивая слово. "Что ты думаешь о том, что он сказал? О том, что произойдет, если мы произнесем имя Консорта?"

Я действительно не знаю, - ответил он, когда мы начали пересекать фундамент. Может ли она быть настолько могущественной? Такой же могущественной, как Никтос? Ведь именно так это и звучало.

Это действительно так, но никто не был более могущественным, чем Никтос. Или равный ему. Даже Консорт. Мне не нравилось думать об этом, но что было, то было.

Делано держался рядом со мной, пока мы пересекали руины, осторожно пробираясь сквозь заросли тростника и битый камень к небольшой группе, направлявшейся в нашу сторону. Эмиль и темноволосый Перри, чья кожа в лучах пробивавшегося сквозь сосны солнца приобрела теплый коричневый оттенок, обошли Киерана с флангов. Вольвен был единственным, кто не носил золотые и стальные доспехи - по... причинам.

Киеран что-то нес. Небольшой ящик. Когда мы приблизились, Ривер приземлился среди полевых цветов, сотрясая близлежащие полуразрушенные стены. Его рогатая голова повернулась в сторону приближающейся группы. Эмиль и Перри благоразумно обошли Ривера стороной, а Киеран проигнорировал присутствие дракена.

Я поняла, что что-то случилось, как только увидела, как напрягся рот Киерана, но ничего не поняла.

Его эмоции были скрыты, и это было совершенно ненормально.

Я посмотрела на остальных более внимательно. В золотых глазах Эмиля тоже не было ни полудикой ухмылки, ни дразнящего блеска. От Перри исходило терпкое беспокойство. Когда Эмиль не сделал паузу, чтобы искусно преклонить колени, беспокойство утроилось.

Я снова взглянула на коробку, и все во мне замедлилось. Мое сердце. Мое дыхание. Деревянный ящик был не больше, чем длина волчьего кинжала, прикрепленного к моему бедру и украшенного кроваво-красными рубинами. "Что это?"

"Королевский гвардеец принес его в Восход Массене", - ответил Эмиль, его костяшки пальцев побелели от сжимания рукояти меча. "Он был один. Сказал, что день и ночь добирался из столицы. Все, что у него было, это маленький сундучок. Он сказал, что это для королевы Атлантии, от королевы Солиса".

Моя шея напряглась. "Как она узнала, что мы здесь?" Я посмотрела между ними. "Не может быть, чтобы весть так быстро дошла до Карсодонии".

"Хороший вопрос", - сказал Киеран. "Это было бы невозможно, если бы она знала".

Но она знала.

Мой взгляд снова переместился на шкатулку. "И где сейчас королевский гвардеец?"

"Мертв". Ледяной взрыв сопровождал затянувшийся шок Эмиля. "Как только он закончил говорить, он встал прямо там и перерезал свое чертово горло. Я никогда не видел ничего подобного".

"Это не предвещает ничего хорошего". Когда мой взгляд упал на деревянную коробку, по коже пробежали мелкие мурашки. Подарок? "Ты уже открывал его?"

Киеран покачал головой. "Королевская гвардия сказала, что только твоя кровь может открыть его".

Я нахмурилась, когда Ривер вытянул свою длинную шею, разглядывая то, что держал Киеран.

"Должно быть, он говорил о старой магии - первобытной магии". Красивые черты лица Перри были напряжены. "Если человек знал, как использовать первобытную магию, он мог создавать привороты или заклинания, которые действовали бы так, что реагировали только на определенную кровь или родственные линии. Они могли использовать магию практически для всего".

"Это тот же вид Первобытной магии, который создал Гирмов", - напомнил мне Киеран.

Я подавила дрожь при мысли о безликих существах, созданных из вереска и грязи. Их создал Невидимый, но теперь было совершенно ясно, что Кровавая королева овладела старой магией - как подключиться к первородной сущности, которая создала королевства и постоянно находилась рядом с нами.

Мои мышцы напряглись еще больше, когда я уставилась на шкатулку. Малек должен был знать все о старой первобытной магии, которая теперь была запрещена. "И что же мне делать? Перерезать вену и пустить на нее кровь?"

"Давай не будем вскрывать вену", - посоветовал Киеран.

"Капли или двух твоей крови будет достаточно", - предложил Перри, пока Делано двигался между нами, прижимаясь к ногам атланта. Перри потянулся вниз и провел рукой по спине Делано.

"Откуда ты так много знаешь о Первобытной магии?" спросила я, потянувшись за коробкой. Киеран держался, явно не желая отпускать меня. Мой взгляд устремился на него, мои чувства открылись. Затем я почувствовала что-то от него. Это было терпкое ощущение в задней части моего горла. Беспокойство. В его челюсти сжался мускул, когда он отпустил удивительно легкую коробку.

"Мой отец", - ответил Перри, и я подумала о лорде Свене, когда повернулась в поисках ровной поверхности, на которую можно было бы поставить коробку. Я нашла часть стены высотой примерно по пояс. "Он всегда увлекался старой первобытной магией и собирал все, что о ней написано, что попадало ему в руки". Послышалась грубая усмешка. "Проведите с ним хоть немного времени, и он начнет рассказывать вам о том, что раньше существовали заклинания, которые могли гарантировать успешный урожай или вызвать дождь".

"Он когда-нибудь пытался использовать Первобытную магию?" Я поставила коробку на самый ровный участок близлежащей стены.

"Нет, Ваше Высочество".

Дрожащий вздох покинул меня, когда я взглянула на Перри. "Ты не должен называть меня так. Мы друзья".

"Спасибо, Ваше..." Он поймал себя на слабой улыбке. "Спасибо, Пенеллаф".

"Поппи", - рассеянно прошептала я.

"Поппи", - повторил Перри с кивком. "Мой отец, он не посмел бы разгневать Араи или даже спящих богов, используя такую магию".

" Араи?" Потребовалось мгновение, чтобы образ жрицы Аналии и тяжелого тома под названием "История войны двух королей и королевства Солис" прокрался в мои мысли. Я вспомнила. "Судьбы".

"Да", - подтвердил Перри.

Я вспомнила, как мы с Тони однажды говорили о них, и вся идея о существах, которые могут либо видеть, либо контролировать исход жизни каждого живого существа, показалась нам обеим совершенно невероятной. Но, с другой стороны, я тоже не верила ни в провидцев, ни в пророчества.

Я снова повернулась к шкатулке. "Знания лорда Свена о первобытной магии могут пригодиться. Он ведь прибудет с Валином, не так ли?"

"Да."

Киеран подошел ближе, его землистый запах окружил меня, напомнив мне о лесах между замком Тирман и городом Атенеум. "Я не знаю об этом, Поппи". Он коснулся моей руки. "В этой коробке может быть что угодно".

"Я сомневаюсь, что она положила туда ядовитую гадюку", - ответила я, стягивая перчатку с левой руки и засовывая ее в карман своего свитера.

"Она могла положить в эту коробку любые ядовитые или отравленные вещи", - возразил он, понизив голос. "Мне это не нравится".

"Мне тоже не нравится, но..." Я перевернула левую руку, показав золотой вихрь на ладони. Отпечаток брака. Затем я вынула из ножен волчий кинжал. "Мне нужно знать". Я понизила голос, встретив взгляд Киерана. "Я должна".

Его рот напрягся, но он кивнул. Тень Ривера упала на нас, пока он наблюдал. Кровавый камень засиял глубоким красным светом, когда я быстро провела кончиком острого лезвия по большому пальцу. Я стиснул зубы от короткой, жгучей боли. Когда я убирала кинжал в ножны, кровь запеклась.

"Как ты думаешь, куда я должен поместить свою кровь?" спросила я, моя рука была тверда.

"Я бы попробовал на защелку в центре", - предложил Перри, подходя ближе.

Я, не колеблясь, намазал кровью маленькую металлическую защелку, по форме очень похожую на замочную скважину, но без отверстия. Я отдернула руку и стала ждать.

Ничего не произошло.

Перри наклонился. "Может, попробовать..."

Затем что-то произошло.

Слабая красновато-черная тень просочилась из шва, когда коробка открылась. Эмиль выругался... или, может быть, прочитал молитву. Я не была уверена. Он рванулся вперед, когда Киеран выбросил руку, словно пытаясь оттолкнуть меня, но зыбкая тень быстро исчезла. Атлантианец остановился, когда замок со щелчком расстегнулся, и крышка открылась.

У меня свело живот. В глубине сознания я поняла, что год назад при виде такой вещи я бы отступила назад и стала молиться богам, о которых даже не подозревала, что они еще спят. Я потянулась за коробкой.

"Осторожно, - пробормотал Киеран, его рука теперь висела рядом с моей.

У меня было чувство, что если гадюка выскочит из коробки, Киеран поймает ее голыми руками.

И я бы тоже закричала.

Медленно я подняла крышку до конца. Внутри оказалась подушка из малинового атласа, а в центре ее лежал...

Я отпрянула назад, споткнувшись. Ледяной шок сковал мое горло. Никто не говорил. Никто больше не двигался. Даже Киеран, который уставился в коробку, его рука все еще лежала над ней. Даже я.

Мое сердце начало колотиться. Мое дыхание участилось. Рука Киерана дрогнула, а затем сжалась в кулак.

Обручальное кольцо, сделанное в Пределе Спессы, сияло блестящим золотом, как и то, которое носила я.

Всегда и навеки.

На обоих было начертано одно и то же послание. Ни один из нас не снимал кольца с момента церемонии.

И это кольцо тоже не сняли, так как оно осталось на пальце, на который я его надела.

ГЛАВА 6

Это было его кольцо.

Это был его палец.

Это была его часть.

Киеран бросился вперед, ударив рукой по крышке, но я все еще видела, что лежало внутри. Я никогда не смогу этого забыть. Даже если бы я прожила тысячи лет. Я не забуду.

Пронзительный вой эхом раздался изнутри Массене, нарушив ошеломленную тишину, когда я уставилась на украшенную рубинами шкатулку.

Кто-то заговорил, но я не могла разобрать слов. Шок и горький привкус ужаса давили на мою гудящую кожу. У меня не было возможности отключить свои чувства. Мое ледяное неверие и страдание врезались в чужие, но это было то, что скрывалось под агонией, душило меня - кислое, удушливое чувство вины было моим. Только моим.

Потому что это произошло по моей вине.

Это мое сообщение разозлило Кровавую Королеву. Моя рука держала клинок, который отрубил голову короля Джалары. Мои действия направили руку Кровавой Королевы. Я пошла на риск, веря, что она не причинит ему вреда. Не тогда, когда он был ей нужен. Я ошибалась.

Я навлекла это на него.

Трещина в моей груди превратилась в щель, которая разломилась и разверзлась. Из расщелины хлынул поток воды, наполненный беспредельной яростью и бесконечной агонией. Заряженная энергия ударила в воздух вокруг меня. Древняя сила всколыхнулась, поднимаясь снова, глубоко из агонии, абсолютной и окончательной. Серебристо-белая аура скопилась в уголках моего зрения, когда я зажгла искру свет и...

Нити темного света пронизывали и пульсировали в серебристой ауре, когда вокруг меня возникла атмосфера. Свет столкнулся с тенями, собравшимися у земли, и закружился вокруг моих ног.

Делано оттолкнул Перри дальше от меня. Вольвен опустился на землю, его уши прижались к земле, когда Ривер вытянул голову к небу, издавая странный, ошеломляющий звук.

В уголке сознания я понимала, чтозаставляю их волноваться - что сырая боль призывает вольвенов ко мне. Я возможно, даже пугаю их, а я этого не хотела. Но все...

Все, что я видела, это его кольцо - его палец в шкатулке.

Я вздрогнула, и из этой пустоты в моей груди хлынул ледяной гнев и месть.

Это было все, кем я стала.

Не Поппи.

Не бывшая Дева, а теперь

королева Атлантии.

Больше не будет никакого ожидания.

Никаких тщательно продуманных планов. Никаких колебаний или раздумий. Я прорвусь через Солис, пронесусь по всему королевству, как чума, которой она была. Ни один город не останется в живых.

Я бы разорвала Кровавый лес на части, чтобы найти ее драгоценного Малека, а затем я бы

пошлю ей дар ее любви в крошечных кусочках. Ей некуда будет бежать. Нигде она не могла бы найти убежище.

Я бы уничтожила все королевство и ее.

Жестко повернувшись, я широко расставила пальцы и начала идти в сторону поместья Колдра - к ожидающему меня горизонту Дубового Амблера. Камыши и высокие стебли лаванды расступались, сжимаясь.

Сосны дрожали.

"Поппи!" - крикнул голос, и я повернула голову в ту сторону, откуда донесся звук. Вольвен остановился в нескольких футах от меня, его широко раскрытые глаза смотрели на меня, голубой цвет теперь светился, его зрачки больше не были черные, а светились серебристо-белым. "Куда ты идешь?"

"В Карсодонию", - сказала я, и мой голос был полон... дыма и тени. Полный смерти и огня. "Я собираюсь отрезать каждый палец с рук Кровавой Королевы, один за другим. Я собираюсь содрать плоть с ее тела". Дрожь предвкушения пробежала по моей коже. "Затем я

вырву ее язык изо рта и вырву ее глаза".

"Это звучит как чертовски хороший план". Голос Киерана тоже изменился, огрубел, когда он сделал шаг ко мне. "И я хочу быть рядом с тобой, когда ты это сделаешь. Я бы не хотел ничего

больше, чем помочь тебе".

"Тогда помоги мне". Мой голос... он скользил с ветром, разносясь далеко, как тень от света по земле.

Сквозь высокие, кустистые сорняки и цветы к нам мчались гладкие темные фигуры.

Волки. Они тоже заполонят города, море когтей, зубов и смерти.

"Вы все можете мне помочь".

"Мы не можем", - сказал Киеран,сухожилия на его шее резко выделялись. " Ты не можешь. Ты не можешь это сделать."

Я остановилась. Все остановилось.

Слабая дрожь под ногами. Волки, которые остановились на своем пути. Я

уставилась на того, кто стоял передо мной. "Я не могу?"

Он вытянул шею, его грудь поднималась и опускалась. "Нет, ты не можешь".

Я наклонила голову. "Ты думаешь, что сможешь остановить меня?"

Сухой смех разорвал его тело.

"Черт, нет. Но это не значит, что я не буду пытаться. Потому что я не могу позволить тебе сделать это".

Он придвинулся ближе, глупо храбрясь. Глупо преданный. Потому что он был не

просто вольвен. Мои пальцы скрючились, когда я заставила себя сосредоточиться на Киеране,

на том, что он говорил. На том, что он значил для меня. Советник. Друг. Больше за

последние недели. "Я знаю, что тебе больно. Что тебе больно и ты злишься. Ты боишься

за Каса..."

Тени с серебряным оттенком пульсировали вокруг меня. Кас. Он любил, когда я называла его Касом. Он говорил, что только те, кому он доверяет больше всего, называют его так. Это напоминало ему, что он человек. Я вздрогнула, горло горело от ярости, вины и агонии.

Киеран был в пределах досягаемости, всего в нескольких дюймах от клубящейся массы силы, излучаемой мной. Напряжение собралось в нем, сжимая черты его лица. "Ты хочешь заставить ее заплатить за то, что она сделала. Я тоже хочу. Мы все хотим. Но если ты сделаешь это - если ты пойдешь куда-нибудь как сейчас - люди умрут. Невинные, которым ты хочешь помочь. Люди, которых Кас хочет защитить".

Огненная мука скрутила мою грудь. Кас.

Кто защищал его? Никто. Дрожь пронеслась по мне, ударяя о землю. Сосны задрожали сильнее. "Мне все равно".

"Чушь. Тебе не все равно. Касу не все равно" сказал он, и я вздрогнула. Не от звука имени, а от правды. "Это то чего вы оба пытались избежать. Вот почему у нас есть планы. Но если ты сделаешь это? Те, кого ты не убьешь, будут бояться тебя - всех нас. Если они увидят тебя такой сейчас, они никогда не увидят тебя другой".

Я посмотрела вниз на кружащиеся тени и свет, танцующий на моей коже. Следующий вздох, который я сделала, был слишком сильным. "Она причинила ему боль".

"Я знаю. Боги, я знаю, Поппи. Но мира не будет никогда, если ты сделаешь это", - прохрипел он, его губы прижались к зубам. "Даже если ты уничтожишь Кровавую Корону и положишь конец Обряду, ты станешь тем, чего боятся смертные и атланты, и никогда не сможешь простишь себя".

Я не чувствовала от него страха, когда он поднял свои руки, пронзая трепещущую ауру силы вокруг меня без колебаний. То, что расцвело в глубине моего горла, ослабляя жжение, нарастающее там, было мягким и сладким. Вереск скользнул по его рукам и пополз вверх по предплечьям, когда его ладони прижались к моим щекам - против неровного шрама вдоль

моей левой.

Его руки... они дрожали. "То, что ты чувствуешь - это ты, а то, что ты хочешь сделать - нет. Это она. Это то, что сделала бы Кровавая Королева. Это то, что она хотела бы, чтобы ты сделала. Но

ты не она".

Я не была похожа на нее.

Я не была жестокой или грубой. Я не получала удовольствия от чужой боли. Я не срывалась в гневе...

Вообще-то, я была склонна бросаться острыми предметами, когда злилась, но я не была злобной. Я бы не стала делать то, что она сделала, взяв всю боль и обиду, которую она чувствовала после потери Малека и их сына, всю эту ненависть к бывшей королеве Атлантии, и обратила ее не только на сыновей Элоаны, но и на целое королевство.

И это было бы именно то, что я бы сделала. Я бы не оставила после себя ничего, кроме кладбища с привидениями. И я была бы как моя мать.

Я была бы чем-то гораздо худшим.

Руки Киерана дрожали. Все его тело дрожало, как будто тряслась земля, но это был он.

Беспокойство нарастало, отбивая жестокий прилив эмоций. "Почему ты дрожишь? Я причиняю тебе боль?"

"Нет. Это... это нотам" выдохнул он. "Он заставляет меня хотеть перевоплотиться. Я борюсь с этим".

Мой взгляд искал напряженные линии его лица. "Почему тебе этого хочется?"

Он натянуто усмехнулся. "Ты думаешь, что это важный вопрос сейчас?" Он коротко покачал

головой. "Потому что в таком виде я могу защитить тебя лучше. И, да, я знаю, что ты

не нуждаешься в нашей защите, но нотам распознает те эмоции, которые ты испытываешь, как сигнал тревоги. Я... я не думаю, что смогу долго бороться с этим".

Мое внимание переместилось через его плечо туда, где среди сорняков виднелись очертания множества вольвенов. Не может быть, чтобы все они уже были в своих волчьих формах. Они были вынуждены сделать это.

Я заставила их, и от этого у меня сжимался живот.

Лед покрыл мою кожу, и холод заглушил огонь. Я зажмурила глаза. Контроль. Мне нужен был контроль. Для меня не было угрозы. Опасность была в Карсодонии. Потеря котроля абсолютно ничем ему не поможет, и Киеран был прав. Я повторяла это снова и снова. Я не для того потратила последние недели для планирования того, как обезопасить людей, чтобы развернуться и стать причиной тысяч, если не миллионов смертей.

Это была не я.

Не такой я хотела стать.

Еще одна дрожь сотрясла меня, когда вибрации в моей груди ослабли, и гул отступил от моей кожи. Ярость все еще была там, как и вина и агония, но жестокость и жажда мести хранились под замком, возвращаясь в те пустые места внутри меня, где, как я боялась, они могли гноиться.

"Все в порядке", - сказал Киеран, и я медленно осознала, что он говорит не со мной. "Просто дай нам немного времени, хорошо?" Наступила пауза, а затем он придвинулся ближе, прижимая мою голову к своей груди. Я не сопротивлялась, приветствуя тепло и знакомый, земляной запах.

Он говорил о коробке, о том, что в ней было. Он прочистил горло. "Никому не говори об этом. Нет... никто не должен знать".

Кто-то подошел к нам, и рука Киерана скользнула к моему затылку, а другая оставила мою щеку. "Спасибо", - сказал он.

В наступившей тишине взмах крыльев принес порыв воздуха с ароматом лаванды. Несколько мгновений спустя что-то коснулось моих ног. Делано. Я держала глаза закрытыми. Я хотела сказать ему, что мне жаль, если я напугала его, но слова не могли пройти через комок в горле.

Подбородок Киерана опустился и лег на мою макушку. Тишина продолжалась некоторое время.

А потом Киеран сказал низким голосом "Ты меня немного напугала, Поппи".

Моя грудь сжалась. "Прости. Я не хотела".

"Я знаю, что не хотела". Его грудь прижалась к моей. "Я не боялся тебя. Я боялся за тебя", - добавил он. "Я... я никогда не видел этого раньше. Тени в эфире. А твой

голос? Он был другим. Как тогда, когда ты говорил с герцогом Сильвеном".

"Я не знаю, что это было". Я сглотнула.

"Твои способности все еще меняются. Растут", - сказал он, заставив меня вспомнить о том, чем поделился Ривер.

Было ли это - тени в эфире - это новое проявление из-за того, что я все еще прохожу через Куллинг? Я не знала. И в данный момент я не могла тратить энергию на то, чтобы зацикливаться на этом.

"Ты знаешь, что он все еще жив" сказал Киеран через несколько мгновений. Мысли о постоянно меняющихся способностях поблекли. "Отпечаток все еще на твоей ладони. Он жив".

Я сжала левую руку, прижав ее к груди Киерана. "Но он..." Я не могла закончить.

"Он сильный. Ты знаешь это".

Боги, я действительно знала это. Но это не изменило того, что с ним сделали. "Ему должно быть так больно, Киеран".

"Я знаю, но он переживет это. Я знаю это. И ты пройдешь через это". Его рука крепко сжала мою

косу. "Он все еще твой. Ты все еще его".

Слезы застряли у меня в горле и в глазах.

"Всегда", - хрипло прошептала я. Я заставила себя сделать глубокий, ровный вдох.

"Спасибо, что... что остановил меня".

"Ты не должна благодарить меня за это."

"Должна". Я подняла голову, и его рука опустилась. "И мне жаль, что я беспокою тебя и всех их. Я просто... я сорвалась".

"Любой бы так сделал, Поппи". Киеран убрал руку и поднял свою ладонь так, что она оказалась между нами. Он взял мою левую руку и вдавил что-то прохладное и твердое в мою ладонь. У меня перехватило дыхание, потому что я знала, что он положил мне в руку. "Если ты не знаешь то, что бы ни сделали с Касом, он не пожалеет о своем выборе".

Я снова попыталась сглотнуть, чтобы остановить слова, но не смогла. "Я жалею. Я жалею об этом каждый миг..."

Душераздирающее чувство потери снова поднялось, перехватив мое дыхание. Мне потребовалось

все мои силы, чтобы не рухнуть под ним и не позволить ярости и боли поглотить меня снова. Выплеснуть все то, что разъедало меня, на любого, кто стоял на моем пути.

Выплеснуть всю боль, пока не останется ничего, кроме костей и крови.

"Почему он это сделал, Киеран? Почему?"прошептала я, мой голос срывался.

Киеран сжал мою руку. "Ты знаешь почему. По той же причине, по которой ты поступила бы так же, как он, если бы кто-то причинил ему боль".

Боги, я действительно знала ответ. Дрожь пробежала по мне. Я бы сделала все. Потому что я любила его. Потому что он был моим, а я - его. Моя вторая половина. Часть меня, хотя я

не произносила его имени уже много недель. Я не позволяла себе даже думать об этом, потому что это было больно.

Но его имя было любовью.

Это была сила и мощь.

Оно никогда не сломит меня.

Кастил. Сбитое дыхание покинуло меня. Кастил. Я заставляла себя повторять это снова и снова в своих мыслях. Кастил Хоук Да'Нир. Мою грудь словно пронзало снова и снова, но я повторяла его имя про себя, пока мне больше не хотелось кричать. Пока я не смогла сказать: "Кастил не потерян для нас".

"Нет. Не потерян", - согласился Киеран, убирая свою руку от моей.

Медленно, я раскрыла кулак. Его... кольцо Кастила лежало на моей ладони, крепкое и красивое. На нем не было ни следа крови. Либо Эмиль, либо Перри вытерли его, когда доставали из шкатулки. "Что они сделали с...?" Я не могла заставить себя сказать это.

"Это зависит от тебя". Голос Киерана был хриплым. "Ты можешь сжечь или закопать его. Или один из нас. Тебе никогда не придется видеть его снова. Тебе не нужно, Поппи. Для этого нет причин".

Я не хотела видеть это снова. Заставляя себя это делать, я только причиняла себе вред. Я посмотрела на Киерана, я почувствовала, что он снова сдерживает свои эмоции. Я знала, что он сделал это, чтобы не усугублять то, что чувствую я.

Киеран был... он был слишком хорош.

"Сожги его", - заставила я себя сказать. "Но я не хочу, чтобы ты это делал. Я не хочу, чтобы ты был рядом с ним".

Он резко вдохнул и кивнул.

Я сжала кольцо. Всегда и навечно. "В коробке было что-то еще?"

"Записка".

"У тебя был шанс увидеть ее?"

"Только мельком".

"Что...?" Мой желудок скрутило от тошноты. "Что она сказала?"

"Там было сказано, что она сожалеет о том, что причинила тебе боль", - сказал он мне.

Было что-то не так с ней. Но сразу же я поняла, что мне нужно делать. Я знала, что должно

быть дальше.

Потому что я больше не могла ждать.

Когда я сделала следующий вдох, это было проще. "У нас есть планы - важные для Солиса и Атлантии". Следующие слова было трудно произнести, хотя они и были правдой. "Планы, которые больше, чем... Кастил и я".

Киеран ничего не сказал, но я знала, что он согласен. Даже если бы Кастил стоял сейчас рядом со мной, все равно оставалась бы Кровавая корона. Обряды продолжались бы. Детей забирали бы из семей, либо для Вознесения, либо для того, чтобы стать скотом для Вознесенных. Невинных

людей по-прежнему будут убивать. У Атлантии все еще будут заканчиваться земли и ресурсы.

Все это было больше, чем мы.

Кровавая Корона должна быть уничтожена.

Я поднесла кольцо ближе и перевела взгляд на Киерана. "Но Кастил для меня важнее. Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что не должна так думать, а тем более говорить это вслух, но это правда".

Киеран ничего не сказал, но он стал совершенно неподвижным.

"Она не собирается отпускать его". Ветерок подхватил распущенные пряди моих волос и бросил их мне в лицо. "Она снова причинит ему боль". Гнев вспыхнул во мне, угрожая разгореться

снова. "Ты знаешь, что сейчас она может делать с ним что угодно. Ты знаешь, что она сделала с ним в прошлый раз".

Его челюсть сжалась. "Знаю".

"Я не могу позволить ей держать его недели и месяцы. Именно столько времени нам понадобится, чтобы перебросить атлантийские армии через Солис. У Кастила нет столько времени. У нас нет столько времени".

Киеран пристально посмотрел на меня. "Я знаю, о чем ты думаешь. Ты хочешь поехать в Карсодонию".

"После того, как мы возьмем Дубовый Амблер", - поправила я. "Кровавая Корона должна быть уничтожена, и мы должны сделать это правильно. Я должна быть здесь, чтобы убедить Валина и генералов, что наш план правильный. Я должна быть здесь, чтобы довести его до конца".

"А потом?"

"А потом я отправлюсь в Карсодонию, а ты поведешь армии в другие города".

Его бледно-голубые глаза застыли. "А если тебя захватят в плен?"

"Это риск, к которому я готова. Со мной все будет в порядке. Исбет не хочет моей смерти", - рассуждала я. "Если бы это было то, чего она хотела, у нее было достаточно возможностей сделать это. Я... я нужна ей, если она хочет контролировать Атлантию. Вот что мне нужно сделать".

Киеран сложил руки на груди. "Я согласен".

Мои брови взлетели вверх. "Согласен?"

"Согласен. Кас должен быть освобожден, но есть одна проблема с твоим планом. Вообще-то, - сказал он, нахмурившись, - есть много проблем. Начиная с того, что я сомневаюсь, что у тебя вообще есть план, помимо того, чтобы идти на Восход Карсодонии".

Я открыла рот, но потом захлопнула его. Его взгляд стал понимающим. Разочарование навалилось на меня. "Я придумаю план, который не будет включать в себя мою прогулку к Восходу

Карсодонии. Я не дура, Киеран".

"Ты дура, если думаешь, что я могу быть где-нибудь, кроме как рядом с тобой", - ответил он. "Ни за что на свете ты не отправишься в Карсодонию без меня".

"Это слишком опасно..."

"Ты шутишь?"

"Это слишком опасно для кого-либо еще".

Он пристально посмотрел на меня. "Ты понимаешь, что мы на войне? Поэтому любой из нас, включая меня, может умереть".

Я напряглась, когда это заявление выбило воздух из моей груди. "Не говори так..."

"Это правда, Поппи. Все мы знаем о риске, и мы здесь не только ради тебя. Он наш король". Он встретил мой взгляд. "Кроме того, я не верю, что после того, как у тебя будет пара минут, чтобы подумать об этом, ты не передумаешь всерьез взять на себя одну всю чертову Кровавую Корону".

Возможно, он был прав. Но в данный момент я действительно хотела этого. "Ладно, я не пойду одна. Я посмотрю, кто захочет пойти со мной. Но ты нужна мне здесь. Я доверяю тебе проследить, чтобы Валин и остальные следуют нашим планам. Потому что на этот раз перемирия быть не может. Никакого тупика. Я доверяю тебе убедиться, что есть шанс на мир, когда мыуничтожим

Кровавую Корону. Как советник Короны, они должны следовать твоим приказам".

"Я ценю твое доверие. Я польщен. Неважно", - сказал он, и я не думала, что он звучал благородно. "Но ты можешь доверить другим, чтобы наши планы были осуществлены".

"Я доверяю другим. Твоей сестре. Нейллу. Делано. Эмилю... Я могу продолжать перечислять имена. Но они не занимают такого положения, как ты, советник. Ты - продолжение Короны. Ты

говоришь от имени короля и королевы. Никто из остальных не обладает такими полномочиями".

"Но любой из них может", - настаивал он. "Ты можешь сделать одного из них регентом - человеком, которого ты, как королева, можешь назначить. Того, кто будет действовать от твоего имени в твое отсутствие. Обычно это советник короны, но нет закона, который бы гласил, что это должен быть советник. Регент Короны будет временно действовать от твоего имени, и его слово

должны выполняться не иначе, чем если бы приказы отдавала ты".

"О." Я моргнула. "Я... не знала этого. Но..."

"Нет никакого "но"."

"Но есть". Паника начала закрадываться в душу. "Если бы с тобой что-то случилось..."

"Кас не простил бы себя, если бы что-то случилось", - оборвал он меня. "Он бы не ожидал меньшего, чем то, что я буду рядом с тобой".

Я уставилась на него в недоумении."Если бы ты позволил мне закончить предложение, я собирался сказать, что никогда не прощу себя".

Его взгляд смягчился. "И я никогда не прощу себе, если ты отправишься в сердце Вознесенных без меня". Он прижался к моей шее. "Так же, как я не простил себе, что отпустил Каса все эти

годы назад".

О, боги. "Киеран..."

"Не забывай, что он значит для для меня, Поппи. Я знаю его всю свою чертову жизнь", - сказал он. "Мы спали в одной кровате чаще, чем порознь. Мы вместе делали наши первые шаги. Сидели за одним столом большинство вечеров, отказываясь есть одни и те же овощи. Мы исследовали туннели и озера, притворялись, что поля - это новые, неизведанные королевства. Мы были

неразлучны. И это не изменилось, когда мы стали старше". Его голос огрубел, и он опустил свой лоб на мой. "Он был и остается частью меня".

Я закрыла глаза от жжения, сопровождающего образы, которые вызвали его слова. Они бегают

вместе, Киеран на двух ногах и на четырех. Они обнимали друг друга, когда дремали. Возвращались домой, покрытые грязью и боги знают чем еще.

"Куда бы я ни пошел, Кас был там. Где он путешествовал, я следовал за ним. Единственный раз, когда мы были разлучены и когда мы не могли вернуться друг к другу, это когда они держали его в плену - и сейчас. Но я был рядом с ним и потом. Я наблюдал за ним ночь за ночью, просыпаясь в панике и думал, что он снова в той камере. Я видел, что с ним сделали. Как он не выносил прикосновений. Даже вид воды в ванной приводил к тому, что он замирал".

"Вода в ванне?" спросила я, наполовину испугавшись.

"Они хотели, чтобы он был чистым, когда он был нужен".

О, боги.

Тошнота накатывала. Я дрожала, находясь между

яростью, отчаянием и шоком, потому что моя мать была одной из его обидчиц. Как мог Кастил даже смотреть на меня...?

Я остановила себя, чтобы не пойти по этому пути. Он знал, кто я.

"То, что он значит для меня, не имеет ничего ничего общего с чертовыми узами", - сказал Киеран. "Мне нужно пойти так же сильно, как и тебе, и я нужен там так же сильно, как и ты".

Кастил действительно нуждался в Киеране.

"Мне жаль", - прохрипел я. "Я забыла".

"Понятно, что ты это понимаешь."

"Нет, на самом деле нет". Мое горе было моим, и оно было сильным. Но оно было не более разрушительным, чем то, что переживал Киеран или тот, кто заботился о Кастиле. "Я больше не забуду об этом".

Лоб Киерана прижался к моему, когда он кивнул. "Значит, мы на одной волне".

"Да." Я смахнула слезы.

"Тогда кто будет регентом, Меяах Лиесса?"

Было трудно сосредоточиться, когда все, чего я хотела сделать, это обнять Киерана и рыдать. Я хотела сесть и хорошенько выплакаться, но на это не было времени.

Я отстранилась, заставляя себя обдумать то, что предложил Киеран. Обиженно поджав нижнюю губу, я посмотрела вниз на свою закрытую руку. Кольцо нагрелось в моей коже. Я не знала, в каком состоянии будет Кастил, когда я найду его. Он может быть в порядке или нет, но он захочет, чтобы Киеран был со мной и был рядом с ним. Это не может быть только Киеран и я или несколько других. Ни одна королева не стала бы путешествовать по королевству без охраны.

Но нам нужен был огонь богов.

"Я видела Ривера в его смертной форме".

Киеран вскинул бровь. "Это... было неожиданно".

"Он блондин".

"Спасибо, что поделилась?"

"Он также был полностью обнажен сидя на столбе", - добавила я.

"Я даже не знаю, что сказать на это."

"Я тоже", - пробормотала я. "Но дело в том, что нам нужно взять с собой дракена. Он может помочь. Не только с... с Кастилом, но и с моим отцом. Нектас хочет его вернуть".

"Я согласен." Он сделал паузу. "Но я чувствую, что мне не понравится то, что ты собираешься предложить. Взять Ривера с нами. Другой дракен скоро будет здесь. Аурелия превращалась..."

"Всего на несколько минут. Я по крайней мере, знаю, что Ривер чувствует себя достаточно комфортно в своей смертной форме, чтобы делать на более долгое время."

"Отлично." Киеран выглядел так, словно он предпочел бы снова столкнуться с армией скелетов-солдат.

"Ему понадобится одежда".

"Не знаю, почему ты говоришь мне это."

"Вы двое, похоже, примерно одного размера".

Киеран уставился на меня, а затем выругался. "Неважно. Я посмотрю, что у меня есть".

Я усмехнулась, и это вызвало путаную смесь эмоций. Это было странно. Даже немного неправильно. Но это было также облегчение от того, что я все еще могу находить юмор, несмотря на то, что держу в руке.

Затем я вспомнила, что еще Ривер сказал мне. "Возможно, это не лучший момент, чтобы говорить об этом, но когда я разговаривала с Ривером, я узнала, что в конце концов мне придется питаться. И, очевидно, поскольку я бог, я могу питаться от кого угодно. Кроме дракена. Даже

смертных. Кто бы мог подумать?" Я сказала, затем рассказала ему, что Ривер предполагал, как часто мне нужно будет питаться. "Но есть еще кое-что. Похоже, использование эфира может ослабить меня. Он не знает, сколько я могу использовать, прежде чем это возымеет эффект. Я не думаю, что это включает то, что я могла делать до..."

"Кормление от кого-либо означает, что ты можешь питаться от вольвенов?" - вклинился он.

"Да. Вольвен подпадает под зонтик "все, кроме дракена"".

"Тогда питайся от меня, если тебе это нужно".

Я резко вдохнула. "Киеран..."

"Я знаю, что ты не хочешь питаться никем, кроме Каса", - сказал он, и я задохнулась. "И я знаю, что кормление может стать... напряженным, но со мной ты будешь в безопасности". Его глаза искали мои. "Ты прекрасно знаешь, что Кас не хотел бы, чтобы ты питалась от кого-то, кроме меня".

Я разразилась придушенным смехом. Кастил вероятно, оторвал бы конечности тому, от кого я питалась - кому угодно, кроме Киерана, в любом случае - оставив их в живых только потому, что

знал, что кровь нужна мне.

"Дело не в этом", - сказала я, отбрасывая прядь волос с лица. Кормление может быть интенсивным, и я не была уверена, что питание от кого-то может вызвать такое же нечестивое удовольствие, как может принести укус. Но это было не то... ну, не совсем то. Я еще не

даже не начинала обдумывать возможность того, что кормление кем-то, кроме моего мужа, может принести им удовольствие.

Может принести мне удовольствие.

И я не собиралась начинать думать об этом прямо сейчас. "Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что должен предлагать себя".

"Я предлагаю не потому, что должен". Киеран сжал мою шею. "Я предлагаю, потому что хочу".

"Правда? Ты уверен, что это не нотам? Что дело не в вашей дружбе с Кастилом?"

"Это может быть частично из-за нотама. И это из-за моей дружбы с Касом. Но это также

моя дружба с тобой. Ни одна из этих вещей не является взаимоисключающей" сказал он мне. "Я бы предложил то же самое Касу. Я бы предложил то же самое любому, о ком я забочусь. Так же, как, я знаю, ты бы сделала это для меня, если бы я нуждался в этом".

У меня перехватило дыхание. Я бы предложила себя, если бы он нуждался в питании, и напоминание о том, как далеко мы с Киераном зашли, заставило меня вздрогнуть совсем по-другому. Я была уверена, что не понравилась ему,когда мы впервые встретились. Или, по крайней мере, я раздражала его до крайности. Но теперь...?

Я моргнула от влаги, собравшейся в моих глазах.

Киеран начал хмуриться. "Ты собираешься плакать?"

"Нет".

"Не похоже на то".

"Тогда перестань спрашивать, и этого не будет."

"Это даже не имеет смысла, Поппи."

Вспышка сахарного веселья собралась на кончике моего языка. Я посмотрела на него. "Это не смешно".

"Я знаю, что не должно быть". Его губы дернулись. "Но это вроде как смешно".

"Заткнись", - прошипела я.

Ухмылка появилась на мгновение. "Мы на одной волне, верно? Когда тебе нужно будет поесть, ты придешь ко мне?" Все следы юмора исчезли. "И ты не позволишь этому дойти до точки, когда ты

ослабнешь?"

"Мы на одной волне".

Его хватка на моей шее снова усилилась. "А что насчет регента?"

Прошло несколько мгновений. "Вонетта. Я бы назначила Вонетту регентом короны".

Одобрение хмыкнуло, когда он позволил своим стенам упасть, ощущая вкус маслянистых пирожных. "Хороший выбор".

Я кивнула. "Ты знаешь, как попасть в Карсодонию, верно? Я сомневаюсь, что вы с Кастилом прошли через ворота Восхода".

Он фыркнул. "Нет. Мы вошли через Пики Элизиума".

Мой желудок опустился. Пики были огромными - все, что можно было увидеть на западе и

к югу от Карсодонии. Они простирались до Ивовых равнин. Они даже

построили Возвышение в... И тут меня осенило. "Вы прошли через

шахты".

Киеран кивнул. "Входы в шахты находятся прямо внутри Восхода. Туннели охраняются, но не так, как ворота. Конечно, Малик попал туда именно таким образом. Так Кастил

и..." Его рот сжался. "Так Ши вытащила его из Карсодонии.Так он оказался на пляжах Страудского моря".

Ши. Раньше меня охватывал гнев, когда я думала о ней. Теперь была только грусть.

"Мы сможем выбраться так же, как только найдем Кастила и моего отца?"

Киеран кивнул. "Сможем. Но,Поппи, чтобы выбраться из этих шахт, потребуется время. Помимо вероятности того, что они охраняют эти входы сейчас, Кас был в них некоторое время, ища

выход. Может, он и говорил, что это не займет времени, но так оно и было".

"Боги", - прошептала я, с болью в сердце о прошлом, которое я не могла изменить. "Есть ли лучший способ?"

"Кроме как пройти через ворота замаскировавшись, нет. Если нас поймают в шахтах, мы сможем пробиться наружу и потом исчезнуть в городе гораздо легче, чем если они обнаружат нас у ворот".

Это было правдой. Карсодония была лабиринтом узких улочек и увитых виноградом переулков, проходящих через районы и кварталы, раскинувшиеся по холмам и долинам.

Он вздохнул. "Я не знаю, как это сказать, но... Мы не знаем, в какой форме Кас, но мы знаем, что твоему отцу, скорее всего, будет хуже".

Он больше ничего не сказал, но я знала, что он имел в виду. Мы не могли освободить их обоих.

"Мы все равно освободим его", - тихо сказал Киеран. "Освободив Каса, мы не закончим войну. Нам придется вернуться в Карсодонию".

Я кивнула, ненавидя мысль о том, чтобы быть так близко к моему отцу и ничего не делать. Но он был прав. Снова.

"Значит, это план?" Киеран спросил.

"Да."

Я сделала еще один вдох, и он был менее болезненным, чем все предыдущие, потому что мы найдем и освободим Кастила. И я позабочусь о том, чтобы любая его частичка, которую он потерял, была вновь обретена.

Он будет точно знать, кто он, когда я увижу его снова.

Я позабочусь об этом.

ГЛАВА 7

Кастил

Непрекращающаяся пульсация в левой руке почти исчезла, сменившись грызущей болью, которая зародилась в моем нутре и распространилась на грудь.

Откинув голову назад, я сумел сглотнуть сухую, колючую на ощупь пищу и открыл глаза в полумраке камеры. Мерцающие свечи почти не давали света, но глаза все равно болели.

А это был плохой знак.

Мне нужно... мне нужно было поесть.

Я не должен. Не так скоро после кормления от Поппи. Это ведь было не так давно, не так ли? Мы были на корабле, на пути в Дубовый Амблер. После того, как я полакомился всем этим жидким теплом между ее красивых бедер, пока она читала из дневника мисс Уиллы.

Черт. Я обожал эту чертову книгу.

Одна сторона моих губ скривилась. Я все еще слышал, как она читает из дневника, ее голос становился все более придыхательным с каждым предложением, с каждым облизыванием. Я все еще мог видеть румянец на ее щеках, усиливающийся с каждым абзацем, с каждым влажным поцелуем. Насыщение наступило после того, как я притянул ее сочную попку к краю стола, и мой член и клыки глубоко погрузились в мягкую, сладко пахнущую плоть, напоминавшую мне легкую дымку жасмина. Ее кровь...

Боги, ничто не имело такого вкуса - ничто.

Я должен был догадаться с первого раза, когда попробовал ее, что она больше, чем часть атлантийской крови. Ее вкус был сильным даже тогда, слишком сильным для человека атлантийского происхождения. Но когда она вошла в силу, особенно после вознесения? Ее кровь была знойным афродизиаком и давала кайф сильнее, чем любой наркотик, который можно растолочь в порошок и курить. Мой взгляд остановился на свечах, следя за тающим воском.

Ее кровь была чистой силой - такой, с которой, как я инстинктивно знал, нужно быть осторожным. Потому что ее вкус, то, что она заставляла меня чувствовать, могло стать той зависимостью, в которой я мог утонуть.

Поверхность моего рта запульсировала, когда во рту пересохло. Я почти чувствовал ее вкус - древний и земной, густой и насыщенный.

Застонав, я выкрикнул резкое ругательство, когда сдвинулся с места. Мне нужно было перестать думать о крови Поппи. И мне действительно нужно было перестать думать о том, какая она на вкус между бедер. Твердый член был так некстати в данный момент.

Сколько времени прошло? Пара недель? Близко к месяцу? Больше? Время не существовало и не ускорялось в темной камере, одновременно враг и спаситель. Но до сих пор все было не так уж плохо. В прошлый раз, возможно, мне удалось выбраться, сохранив все конечности и органы, но это было не главное.

Но что было убийственно, так это сырая, темная тишина и беспокойство. Страх. Не за меня. А за нее. В прошлый раз была Ши. И я волновался за нее, потому что мне было не все равно. Тогда я волновался за свою семью. Но сейчас все было по-другому. Поппи была там, на войне, и потребность прикрыть ее, защитить ее, хотя она не нуждалась в защите, впивалась в мою плоть острыми, дразнящими ногтями.

Тупая боль поселилась в моих бровях и висках, когда я прищурился, откинув голову от света свечи. При необходимости я мог месяцами обходиться без пищи. Это был риск, но я мог. Хотя, обычно, я ел достаточно, чтобы поддерживать свой энергетический уровень, и мне не приходилось регулярно переливать кровь в маленькие пробирки.

Отрубленный палец, конечно, не помог. Я сомневался, что укус Жаждущего тоже помог.

Я посмотрел на окровавленную марлю, обернутую вокруг моей руки, и подумал, не отказалась ли Кровавая Корона от использования золотых чаш. Именно их они использовали для сбора моей крови раньше. Я осторожно пошевелила пальцами. Одна из служанок очень любезно наложила повязку, а золотой Рев по имени Каллум проследил, чтобы я позволил это сделать. Не то чтобы я ее останавливал. Чертов обрубок пальца кровоточил, как загнанная свинья. Пятна по-прежнему расплывались по моей груди и покрывали бедра моих бриджей. И время от времени свежая кровь растекалась по некогда белым, а теперь ржавого цвета обмоткам, напоминая мне, что рассеченная кожа не зажила сама собой.

Я не был таким особенным, как Рев, который, очевидно, отрастил бы себе этот чертов палец. Но по крайней мере, кожа уже должна была закрыться.

Еще одно доказательство того, что мне нужно питаться.

Мой взгляд метнулся к металлической поясной ванне, которую в какой-то момент сегодня принес небольшой легион подручных. Эта чертова штука выглядела чертовски тяжелой. Они наполнили ее горячей водой, которая уже давно остыла. Преподобный Каллум сделал что-то, чтобы удлинить цепь, что позволило мне дотянуться до ванны и помыться.

К черту.

Я знал, что лучше не пользоваться ею, хотя я был до крайности грязен. Ванна была одной из двух вещей: наградой или прелюдией к наказанию. А поскольку я ни черта не сделал, чтобы заслужить ее, оставался второй вариант. Последний раз они предлагали мне ванну, когда друзья Кровавой Королевы хотели поиграть с чем-то свежим и чистым. Что-то, что не напоминало бы грязное, закованное в цепи животное.

Так что я сидел в своей грязи. С радостью.

Я положил руку на колени. Бриджи были жесткими от засохшей крови. При взгляде на руку, на грязные бинты и на то, что они означали, у меня заколотилось сердце. Гнев глубоко засел в душе, лихорадя мою холодную кожу. Я шлепнул босой ногой по влажному, неровному камню. Это действие не имело никакой другой цели, кроме как заставить кандалы из камня теней затянуться, а мою ногу - запульсировать.

Мне было плевать на палец. Я мог лишиться всей руки, если бы меня это не волновало. Меня беспокоило кольцо, которого теперь не было. Я знал, что эта сука сделала с ним и с пальцем.

Она отправила его Поппи.

Моя правая рука сжалась в кулак, а губы сомкнулись над клыками. Я бы вырвал ее внутренности и скормил их ей, потому что я не мог...

Прижавшись затылком к стене, я прикрыл глаза. Ни то, ни другое не помогало избавиться от осознания того, что Поппи, должно быть, видела это. Она должна была знать, что сделала эта сука, и я ничего - абсолютно, блядь, ничего - не мог с этим поделать.

Но у нее есть Киеран. Он будет рядом с ней. И она будет рядом с ним. Зная это, стало немного легче дышать. Отпустить часть жесткого напряжения в моем теле. Они были друг у друга, несмотря ни на что.

Медленно я отодвинул край испачканной марли, достаточно, чтобы открыть слабо мерцающий золотой вихрь на моей ладони. Я резко выдохнул от этого зрелища - от того, что оно означало.

Она жива.

Я жив.

Внезапный щелчок каблуков эхом разнесся по темному коридору за пределами камеры. Насторожившись, я отпустил марлю и посмотрел на округлый вход. Звук был странным. Никто, даже вольный Жаждущий, не производил столько шума. Служанки были похожи на молчаливых рабочих пчел. Шаги суки Исбет были гораздо тише, их было слышно только тогда, когда она находилась рядом с камерой. Проклятый золотой Рев вообще был тих, как фантом. Это звучало как баррат на каблуках - баррат на каблуках, которые гудели - очень слабо.

Что за...?

Мгновение спустя она влетела в камеру, стук ее туфель почти перекрыл все, что она пыталась напевать. А может, она и в самом деле стонала, потому что звук, который она издавала, не нес никакой мелодии. В руках она держала фонарь - ну, она размахивала фонарем, как это делает ребенок, отчего свет плясал по стенам.

Я сразу узнал ее, хотя видел ее всего один раз, и красновато-черная краска в форме крыльев покрывала ее щеки и большую часть лба, как и сейчас. Это был ее рост. Она была ниже остальных, и это бросалось в глаза, потому что я видел, как легко она справлялась с Делано, вольвеном, который в смертной форме был выше ее по меньшей мере на полтора фута, если не больше. А еще это был ее запах. Не запах гнилой крови, который я уловил от нее, а что-то более сладкое. Он был мне знаком. Я даже подумал об этом, когда мы были в Дубовом Амблере.

Это была та самая Рев, которая была в замке Редрок. Теперь за ней больше никто не следовал. Ни подручные. Ни Золотой Мальчик. Ни королева-стерва.

"Привет!" - щебетала она, довольно бойко махая мне рукой, когда ставила фонарь на каменный выступ на полпути вверх по стене. Желтый свет медленно отбивал тени в камере и струился по спутанным черным локонам, рассыпавшимся по плечам.

Она повернулась ко мне, сцепив руки. Ее руки были обнажены, и я увидел на них следы - странные фигуры, нарисованные или нанесенные чернилами на ее кожу, а не в ней самой. "Ты выглядишь не очень хорошо".

"А ты ни хрена не умеешь петь", - сказал я в ответ.

Служанка выпятила нижнюю губу, надувшись. "Это было грубо".

"Я бы извинилась, но..."

"Тебе все равно. Все в порядке. Не волнуйся. Ты полностью прощен". Она подалась вперед, ее шаги стали намного тише. Мои глаза сузились. "Мне было бы все равно, если бы я была прикована к стене в подземной камере, совсем одна и..." Она склонилась передо мной, края ее платья разошлись, открывая длинный смертоносный кинжал, пристегнутый к одному бедру, и более короткий кинжал, прикрепленный к сапогу. Оба клинка были черными. Сумеречный камень. Она изящно понюхала воздух. "Вонючка. От тебя пахнет гнилью. И не той веселой, что обычно сопровождает Жаждущего". Она сделала паузу. "Или ночь неудачного жизненного выбора".

Я уставился на нее.

Ее взгляд упал на мою перевязанную руку. "Я думаю, у тебя инфекция". Возможно, так и есть, но что это было - рука или укус Жаждущего? "И что?"

"И что?" Ее глаза расширились за нарисованной маской, отчего белый цвет резко выделялся. "Я думала, вы, атлантийцы, не страдаете от таких смертельных болезней".

"Ты думаешь, я поверю, что ты не была раньше рядом с ранеными атлантийцами?" Я выдержал ее взгляд. "Что я первый, кого ты здесь видишь?"

"Ты не первый, но я обычно не подхожу к питомцам королевы".

Мои губы снова сомкнулись на клыках. "Может, я и прикован, но я не питомец".

Крыло на левой стороне ее лица приподнялось, когда она подняла бровь. "Полагаю, нет, раз ты издаешь такие рычащие звуки. Если бы это было так, ты был бы таким животным, которое нужно было бы усыпить".

"И поэтому ты здесь?"

Она рассмеялась, и я напрягся. Ее смех. Он звучал... "Ты такой подозрительный. Я здесь не поэтому", - сказала она, и я моргнул, покачав головой. "Честно говоря, мне скучновато. И я дала обещание". Служанка быстро поднялась, бросив взгляд на наполненную ванну. "Если ты думаешь, что не нуждаешься в ванне, то мне не хотелось бы говорить тебе об этом, но это так".

"У меня нет планов воспользоваться ею".

"Неважно. Это твоя жизнь. Твоя вонь".

"Что за обещание ты дала?"

"Досадное." Служанка перешла на другую сторону ванны и опустилась на колени. Она постукивала пальцами по поверхности воды, создавая небольшие волны. "Хотя купание может помочь твоей ране".

Когда я не отвечал, она еще немного постучала по воде, глядя на меня своими бледными, едва голубыми глазами. "Это потому, что тебе нужно поесть?"

Могу ли я питаться от Рева? Я не знал, будет ли это эквивалентно питанию от смертного. Черт, я не был уверен, мертвы они или живы. И вообще, что это за хрень.

Ее голова наклонилась в сторону, отчего пучок волос рассыпался по руке. "Наверняка в этом все дело. Твой брат становится капризным, когда ему нужно поесть".

Все во мне сосредоточилось на ней. "Где мой брат?"

"Здесь. Там. Возможно, везде, а не там, где он должен быть".

Моя челюсть сжалась, потому что это звучало как Малик, которого я знал, но я начинал думать, что процесс превращения в Рева одурманивает мозг, и именно поэтому другие Подручные молчали. То, что сейчас вылетало из ее уст, было чистой бессмыслицей. "Ты должна часто бывать рядом с ним, чтобы знать, когда его нужно кормить".

Она выпрямилась. "Не совсем."

"Тогда было бы странно это замечать".

"Я просто наблюдательна". Эти глаза... Они были такими тусклыми, почти безжизненными. Чертовски жутко смотреть в них слишком долго.

"И я также не пытаюсь убить его, что случилось бы, если бы я часто находилась рядом с ним".

"Разве служанкам не разрешается проводить время с представителями противоположного пола?"

Она не очень деликатно фыркнула. "Подручным разрешено общаться с представителями любого пола, который они считают нужным".

"Тогда это потому, что ваша королева хочет, чтобы Малик был только один?" Мой желудок сжался.

"У нее нет к нему никакого интереса". Выражение ее лица не изменилось, но я заметил, что она ухватилась за края ванны. Интересно. "Уже давно".

Я не поверил этому ни на секунду.

Служанка опустила руку в воду и начала скрести кожу. Странные символы быстро исчезли. Она перешла на другую сторону.

" Знаешь ли ты, что эти туннели и камеры находятся здесь уже сотни и сотни лет?" Поднявшись из ванны, она провела пальцами по стене камеры. "Они существовали, когда боги ходили среди людей. Конечно, они были расширены, дополнены и теперь проходят по всей длине города, но эти стены..." Она приложила ладонь к влажному камню. "Эти стены древние, и лишь немногим было позволено войти в них".

Я знаю о подземных камерах под домами Вознесенных, но не о туннелях, проходящих через весь город. "Мне плевать на эти стены".

"А зря." Она посмотрела на меня через плечо. "Боги ходили по этим туннелям. Как и Перворожденные. Они ходили по другим туннелям в других городах, соединяя дверные проемы и создавая магические заслоны из сущности Перворожденных, которые могли не пускать или впускать внутрь".

Я смотрел, как она проводит ладонью по неровному камню, задаваясь вопросом, о чем именно, черт возьми, она говорит.

"Было предсказано, что бог, рожденный смертным, несет в себе кровь Перворожденного Жизни и Перворожденного Смерти при вознесении", - прошептала Подручная. "Или так говорят, а говорят они много. Так или иначе, она нарушила эти обереги Перворожденных, когда вознеслась в свое божество".

Было ясно, что она говорит о Поппи.

Она прислонилась щекой к стене. "И все, что хранилось внутри, теперь может выйти наружу". Глаза, не такие уж и тусклые, встретились с моими. "Остаются два вопроса. Когда и где. Даже он не знает".

Я даже не знал, что ответить на все это, но я уловил, как скривились ее губы, когда она сказала "он".

"Кто?"

"Каллум".

"Золотой мальчик Рев?"

Ее смех был более горловым, более реальным и странно знакомым. "Он старый. Очень старый. Будь осторожен с ним".

"Да пошел он". В нетерпении я наклонился вперед - дальше, чем обычно, из-за ослабленных цепей. "О чем, черт возьми, ты бредишь? И какое отношение это имеет к вознесению Поппи?"

"Я и вправду брежу, не так ли? Йен сказал, что Пенеллаф бредит". Она резко повернулась лицом ко мне, прислонившись к стене. "Это правда?"

Мои глаза сузились. "Почему? Почему ты хочешь это знать?"

Ее плечо приподнялось. "Просто любопытно".

" Странное дело - любопытство".

"Это правда?" - упорствовала она. "Она тоже бредит?"

Я разжал челюсть. "Ее мысли склонны блуждать... вслух. Часто и иногда беспорядочно". Уголки ее губ приподнялись, когда она возилась с осколком камня у бедра. "Я... я не знала, что Королева может так поступить с Йеном. Я-" Ее челюсть сжалась. "Я не ожидала этого".

Я поверил ей. Только потому, что выражение шока на ее лице и на лице моего брата, когда эта сука приказала убить Йена, не могло быть сфабриковано. "Я бы сказала тебе, что убью Исбет за это, но моя королева - бог. Она убьет ее".

Ее пальцы замерли на камне.

"Да, я это понял в Дубовом Амблере", - сказал я ей. "Она точно убьет эту суку".

Слабая улыбка вернулась, удивив меня, и я не думал, что что-то еще может меня удивить. "Я видела ее потом. Пенеллаф".

Мое дыхание. Мое сердце... Остановилось.

"Я осталась позади, полагая, что она будет сердиться, когда проснется. И она была. Она пришла в Дубовый Амблер, и она сильна. На мгновение я подумала, что она собирается уничтожить Восход и весь город". Она продолжала тереть пальцами острый край камня. "Но она остановилась. Может, она не такая, как ее мать".

"Не такая", - прорычал я. "На нее никто не похож".

"На самом деле ты прав, когда говоришь это". Ее взгляд переместился на меня. "Но ты не знаешь ее по-настоящему. Я сомневаюсь, что она вообще знает себя". Ее подбородок опустился, и ее взгляд холодил мою кожу. "В ней течет кровь Перворожденного Жизни и Перворожденного Смерти".

"Я знаю. Она знает, что произошла от Никтоса..."

"Если ты думаешь, что дедушка - истинный Перворожденный Жизни и истинный Перворожденный Смерти, тогда

ты ничего не знаешь".

Мои глаза сузились. Что она задумала? Никтос был истинным Перворожденным Жизни. Боги Рейн и Рахар присматривали за мертвыми, но Никтос был Перворожденным. Король богов. Это означало, что он был и истинным Перворожденным Смерти. "Тогда просвети меня".

"Мне не так скучно". Она оттолкнулась от стены. "К тому же, мне есть чем заняться. Людей увидеть. Убить. Неважно. Я сделала, что обещала". Повернувшись, она направилась к входу, но остановилась. Она посмотрела вниз. "У королевы свои планы".

"Вся эта ерунда с переделкой королевств?"

"Чтобы что-то переделать, нужно сначала это разрушить".

Холодный ветер прошелся по моему позвоночнику. "Кровавая Королева не настолько могущественна".

"Может, и нет". Спина Подручной была неестественно жесткой. "Но она знала, как оживить то, что было".

Поппи

Когда я сидела в приемной, разговоры вокруг меня были не более чем гулом. Остальные сгрудились вокруг Хисы Фа'Мар, одной из командиров Гвардии Короны, и карты Дубового Амблера, над которой она работала.

Весть о продвижении остальных армий пришла вскоре после нашего возвращения в поместье Колдра - в виде девятнадцати дракенов, скачущих по Сосновому краю.

Местные жители начали бегать и кричать. Они успокоились только тогда, когда дракены приземлились вокруг Колдры и в соснах, окружающих поместье, и только и делали, что наблюдали за беготней смертных.

Я не могла не задаться вопросом, что дракен думает о такой реакции. Было ли так раньше, когда они проснулись? Или они были признаны? А может, они остались только в Илизеуме? Я не подумала спросить об этом у Ривера.

Их появление на мгновение отвлекло меня от того, что я носила в кармане своего свитера. Прибытие дракенов означало, что завтра мы можем ожидать Валина и остальные армии.

Я долго и медленно выдыхала. Мы шли точно по графику. Послезавтра мы возьмем Дубовый Амблер, а потом я отправлюсь в Карсодонию.

К Кастилу.

Я встретилась с Вонеттой после хаотичного прибытия дракенов, чтобы поговорить о должности королевского регента. Она согласилась, хотя ей не совсем понравилась идея не присоединяться к нам с Киераном. Тем не менее, мне казалось, что она с нетерпением ждет возможности командовать некоторыми атлантийцами, особенно одним рыжеволосым, который тоже останется с ней. Я также говорила с Ривером о поездке в столицу. Он был в своей форме дракена и кивнул своей большой рогатой головой.

Вонетты и Нейлл сейчас не было среди нас. Они вместе с Эмилем ушли в сосны, чтобы разобраться с тем, что было в том деревянном ящике. Но перед этим мы несколько часов решали, что будет после захвата Дубового Амблера.

Мы решили, что передвижение с любой большой группой привлечет слишком много внимания. Разговор стал... напряженным, когда я объявила, что со мной поедут только Киеран и Ривер. Никто из остальных не был в восторге от этого, каждый требовал, чтобы они сопровождали нас. Но то, что мы планировали, было слишком рискованно.

Исбет хотела, чтобы я осталась в живых.

Это желание не распространялось ни на кого другого, а я и так не была рада подвергать опасности Ривера и Киерана. Я бы не сдвинулась с места.

А поскольку я была королевой, мне и не нужно было этого делать.

Кроме того, я хотела, чтобы у Вонетты была вся возможная поддержка на случай, если она получит отпор. А учитывая, что Айлард не участвовал ни в одном из этих разговоров, это было вполне вероятно. Ее поддержат Нейлл и Делано, Эмиль и Перри, а также Хиса и вольвены. То, что она будет делать, было так же важно, как и то, что буду делать я.

Все мы сходились во мнении, что королева вряд ли будет держать Кастила в том же месте, что и раньше. Исбет была умнее.

Найти его будет одной из самых сложных частей нашего плана. Сам замок Уэйфейр был необычайно большим, с такими же подземными камерами, как и в Редроке. Именно там я видела... своего отца, когда была моложе. Но я не думала, что Кастила будут держать там же. Объяснить то, что казалось пещерным котом, странствующему дворянину или молодой девушке вроде меня было проще, чем объяснить плененного короля атлантийцев.

Потом были земли Уэйфера с его садами и гротами, разросшимися поместьями и заповедными лесами. Не говоря уже о самом городе с его бесконечными местами, где можно спрятаться.

Это было бы похоже на поиски призрака.

Почувствовав очертания кольца в кармане, я подняла взгляд на зал.

Все, что ты и те, кто последует за тобой, найдут здесь, - это смерть.

Мои пальцы замерли, когда в памяти всплыли слова герцога. "Простите, - пробормотал я, поднимаясь.

Киеран и Делано посмотрели на меня, но ни один из них не сделал никакого движения, чтобы последовать за мной. Я знала, что в конце концов это произойдет. Я вышла в тусклый, пронизанный сквозняками холл и направилась к двери в другом конце поместья.

Я вошла в небольшую гостиную и попала в спальню, отгороженную тяжелыми портьерами. Подойдя к маленькому столику, я увидела записку из шкатулки. Я еще не читала ее.

Теперь прочитала.

Любимая дочь,

Мне неприятно сознавать, что этот подарок принесет тебе душевную боль. За это я глубоко сожалею, но ты не оставила мне выбора. Что сделано, то сделано. Он жив. Не забудь, что пока мы глядим во многие завтрашние дни вместе, но и порознь. Будущее королевств и будущее Истинной Короны Королевств зависит от нас.

С любовью,

Мама

Слова не менялись, сколько бы раз я их ни перечитывала. Я не поняла, как она могла сделать что-то подобное, а потом извиниться. Или как она могла совершать такие ужасные поступки, как будто не контролировала их. Она винила меня в смерти Йена. А теперь она винит меня в том, что я ранила Кастила? Я спровоцировала ее. Я направляла ее руку. Но это все еще была ее рука.

Мама.

Я не могла поверить, что она так подписалась.

Шаги приблизились, и я подняла голову, чтобы увидеть Вонетту, откидывающую в сторону занавеску, разделявшую покои.

"Киеран сказал, что ты, вероятно, здесь", - сказала она, позволяя тяжелой ткани опуститься на место. "Об этом позаботились. Мы... сожгли его".

Я вдохнула через жжение. "Спасибо."

"Я бы хотела, чтобы ты поблагодарила меня за что-то другое".

" Я тоже", - сказала я.

"Конечно". Вонетта заглянула через мое плечо, чтобы посмотреть на записку. "С этой женщиной что-то не так".

"Я уже говорила то же самое".

"Это заставляет задуматься, всегда ли она была такой. И если да, то что, черт возьми, Малек в ней нашел?".

"Я не знаю, всегда ли она была такой или потеря Малека и их сына сделала это с ней". Я подумала о том, что Ривер сказал ранее. "Я думаю, возможно, что Малека это привлекло".

"Он казался настоящим драгоценным камнем", - ответила она, и язвительная ухмылка заиграла на моих губах. "Я хотела спросить, как ты справляешься с... ну, со всем, что связано с тем, что она твоя мать. Но это всегда казалось глупым вопросом. Понимаешь? Как будто я знаю, что у тебя не все в порядке, когда дело касается ее".

"Это не глупый вопрос".

"Правда?" Две дуги бровей поднялись, когда она прислонилась к стене.

Я кивнула. "Честно говоря, я не знаю, как у меня дела, когда дело касается ее. Все, что я знаю, это то, что я... я не думаю о ней как о своей матери. Потому что она ею не была". Я посмотрела вниз на карточку. "Раньше я боролась с тем, кем она была для меня и каким монстром она была для Кастила и всех остальных. Теперь уже нет. Не после Йена". Моя грудь сжалась, и я сглотнула. "Ты говорила с ним, когда он приехал в Предел Спессы?"

"Да". Вонетта поджала губы. Прошло несколько мгновений. "Я не встречала много Вознесенных. Я могу сосчитать их количество на пальцах двух рук. Но он был совсем не таким, как я ожидала. Он был вежлив - и не фальшиво. Он был теплым, даже если его кожа не была теплой. Это имеет смысл?"

Вдохнув дрожащий воздух, я кивнула.

"И он был немного кокетливым, но не в жутком смысле". На мгновение появилась небольшая улыбка. "Когда он пришел в Предел Спессы в поисках тебя, Хранители не хотели его отпускать, считая, что он представляет угрозу. Я присматривала за ним, и он провел время, рассказывая мне историю о Стигийском заливе и Храмах Вечности - о том, что многие храмы в Солисе существуют с тех пор, как боги ходили по королевству. Они были не просто местами поклонения, но и местами глубокой силы, способными нейтрализовать богов. Он также сказал, что они были воротами в Илизеум, через которые боги переправляли смертных". Она подняла косу, пропуская ее между пальцами. "Я не думаю, что это правда. Но то, что он сказал, было интересно. Он так рассказывал историю, что ты не могла не втянуться в нее. Я имею в виду, он полностью зацепил меня этой историей о девушке, собирающей цветы, которая была поражена богом и упала насмерть с какого-то утеса. В любом случае, Йен сказал мне, что он тоже рассказывал тебе истории, когда ты была одинока или расстроена... или когда ему было скучно - что, по его словам, случалось часто".

Я знала эту историю. Сотория и Утесы Печали. Йен поделился ею со мной в одном из писем, которые он написал после своего вознесения. "Он умел плести сказки на все случаи жизни. Брал что-то обычное, вроде старого, тусклого меча, и превращал его в тот, которым когда-то владел первый смертный король". Мой смех дрогнул. "У него было самое буйное воображение". Я подняла взгляд на мягко колышущиеся занавески на окнах. "Интересно, были ли Коралена и Лео его родителями? Но поскольку она была ревенантом, я даже не знаю, могла ли она иметь детей. Черт, я не уверена..." Я открыла рот, закрыла его и попыталась снова. "Я не знаю, был ли мой отец готов. Посадили ли его в эту клетку до или после меня".

Отвращение Вонетты дошло до меня, отражая мое. "Мы найдем и его".

"Найдем". Мысленно переключаясь с Йена на отца и... на Кастила, я вызвала эфир - крошечную искру, не потребовавшую много энергии, - и позволила ему стечь с кончиков пальцев. В серебристом сиянии, омывшем записку, не было и тени. Я позволила тому, что осталось от записки, - не более чем пепел - упасть с моих пальцев. "И мы позаботимся о том, чтобы она больше никому не смогла навредить".

ГЛАВА 8

Мне снился сон.

Но не кошмар из давней ночи и не кошмар, порожденный слишком давними страданиями и яростью.

Я поняла это, как только вышла из небытия сна и оказалась в другом месте. Оно даже не было похоже на сон, потому что все мои чувства были пробуждены и осознаны.

Теплая, журчащая вода плескалась у моей талии и пузырилась на внутренней поверхности бедер. Тяжелый и влажный воздух оседал на обнаженной коже моих рук и груди, словно атласная вуаль. Вода шипела вокруг скопления камней, выступающих из поверхности подогреваемого бассейна. Клубы пара танцевали в лучах солнца, обвиваясь вокруг сирени, которая покрывала стены и тянулась по потолку, благоухая в воздухе пещеры Кастила.

Я не знала, почему мне снилось это место, а не что-то ужасное, и как я вообще смогла достичь такого глубокого сна накануне битвы. Возможно, это было знание того, что скоро я буду на пути в Карсодонию, заменившее томящее чувство отчаяния на цель. Возможно, это дало мне душевный покой, необходимый для того, чтобы по-настоящему отдохнуть и помечтать о чем-то приятном и прекрасном.

Я провела рукой по воде, улыбаясь, когда она защекотала мою ладонь. Закрыв глаза, я откинула голову назад. Вода зацепилась за хвост моей косы, а влажный, сладко пахнущий воздух... всколыхнулся.

Осознание опустилось на мои плечи, вызвав дрожь, когда мои руки замерли, а глаза открылись. По коже забегали мелкие мурашки. Я резко вдохнула - и дыхание перехватило, когда до меня донесся другой запах. Он напоминал мне... сосну и аромат пряностей.

"Поппи".

Мое сердце споткнулось. Все остановилось. Этот голос. Богатый, глубокий голос с легкой музыкальной ноткой. Его голос. Я бы узнала его где угодно.

Я обернулась, посылая воду в шипящую ярость. Все мое существо напряглось, а затем меня пронзила дрожь.

Я увидела его.

Во влажном тепле пещеры я увидела его мягкие черные волосы, которые уже начали завиваться над бровями, и песочного оттенка высокие скулы, которые казались более острыми, чем я помнила. Но этот полный рот... Я снова вздрогнула. Его рот был слегка приоткрыт, как будто он вдохнул и не мог сделать новый вдох. Тень бороды бежала по его щекам и сильной, гордой челюсти, придавая ему незнакомый, грубый и дикий вид.

Он стоял передо мной, вода лениво плескалась в этих завораживающих углублениях на внутренней стороне его бедер. Он был так же обнажен, как и я, плотно сжатые мышцы его живота и очерченные линии груди казались более четкими и резкими, чем я помнила.

Но это был он.

Мой первый.

Мой последний.

Мое все.

"Кас?" Его имя прозвучало из глубины моей души, и оно жгло и обжигало на протяжении всего пути мимо моих губ.

Его горло сглотнуло. Я никогда не видела его глаза такими яркими. Они были похожи на лужицы полированного золота. "Поппи".

Я не знала, кто двинулся первым. Был ли это он или я, или мы оба двинулись в один момент, но это был всего лишь удар сердца - меньше одного, а затем его руки обхватили меня. Ощущение его горячей, влажной кожи на моей было шоком, потому что я чувствовала его, от твердой плоти его груди до грубых волос на его ногах. Схватив его за щеки, я изумилась ощущению колючего нароста на моих ладонях, чего я никогда не чувствовала на нем раньше.

Я чувствовала его.

Он крепко обнял меня, не оставляя между нами никакого пространства. Я не могла не чувствовать, что он дрожит так же сильно, как дрожу я. Его рука скользила вверх по моему позвоночнику, оставляя за собой серию горячих, тугих мурашек. Он запустил руку в мою косу.

В глубине своего сознания я знала, что это всего лишь сон, хотя ничто из происходящего не было похоже на тупую копию, придуманную моим отчаявшимся, одиноким разумом. Не тогда, когда холодные, ноющие от боли огромные дыры в моей груди заполнились ощущением его - всего Кастила.

"Поппи", - повторил он, его дыхание коснулось моих губ. А потом его рот оказался на моем.

Его губы - о, боги, я захлебнулась от их прикосновения. Я не думала, что какое-либо воспоминание сможет передать их непреклонную твердость или сочную мягкость. Мне казалось, что никакие воспоминания не смогут воссоздать то, как он целовался.

Потому что Кастил целовался так, словно умирал от голода, а я была единственным пропитанием, которого он когда-либо желал. Когда-либо нуждался. Он целовал так, словно это было первое, чего он когда-либо по-настоящему хотел, и последнее, в чем он нуждался.

Я запустила руки в его влажные волосы, дрожа от ощущения прядей, пропущенных сквозь пальцы. Край острого клыка провел по моей нижней губе, согревая мою кровь так, как могтолько он. Я поцеловала его в ответ, желание искрилось и разгоралось, когда пульсирующая волна удовольствия скрутила мышцы внизу живота. Интенсивность наслаждения заставила меня дернуться к нему - против его горячей, твердой длины - и неистовая потребность взорвалась.

Кастил застонал, когда его пальцы запутались в моих волосах, и эти долгие, одурманивающие поцелуи стали короче и грубее. Его губы прижались к моим. Мои зубы столкнулись с его зубами. Такие поцелуи пронзали меня насквозь, оставляя после себя маленькие огоньки - пламя, способное поглотить меня даже во сне. И я знала, что все это было именно так. Сон. Награда, которую, как мне казалось, я не заслужила, но, тем не менее, с жадностью приняла. Потому что он был мне нужен. Мне нужно было снова почувствовать тепло внутри.

А с Кастилом я всегда была как плоть и огонь.

Обхватив его широкие плечи, я провела рукой по его лицу, по горлу, туда, где бился пульс. Моя рука опустилась на его плечо. "Пожалуйста. Прикоснись ко мне. Возьми меня". В словах, вырвавшихся у меня изо рта, не было ни капли стыда. В этой фантазии не было места для этого. Никакой неловкости. Никаких колебаний или сомнений. Только потребность. Только мы. Только эти украденные минуты имели значение, даже если они были ненастоящими. "Пожалуйста, Кас".

"Ты ведь лучше знаешь, Поппи. Тебе никогда не нужно умолять".

Я вздрогнула всем телом от звука его голоса - от слов, заменивших предыдущие и хрипло выкрикнутые мольбы.

"Я у тебя есть", - поклялся он, прижимаясь к моим распухшим губам. "Всегда".

"И навечно", - прошептала я.

Он задрожал еще сильнее. "Мне нужно было это услышать. Ты даже не представляешь, как сильно я нуждался в том, чтобы услышать тебя". Он восстановил расстояние между нами, захватив мои губы своими. "Моя потребность каким-то образом вызвала тебя в реальность? Я не знаю. Я не могу думать дальше этого. За пределами того, что ты чувствуешь". Его острые клыки снова прижались к моим губам, рассеивая мои мысли. "Не тогда, когда ты здесь, в моих объятиях".

Поцелуй снова стал глубже, когда его язык коснулся моего, вызывая во мне шквал бурлящих, горячих ощущений. "Не тогда, когда я могу чувствовать твой вкус. Почувствовать тебя". Его дрожащая рука скользнула по моей руке, коснулась груди, затем талии. Он продолжал двигаться дальше, шершавые мозоли на его ладонях были такими же, как я помнила. Его рука скользнула под воду и сомкнулась вокруг моего бедра, его пальцы вдавились в плоть там. Он снова поднял руку и прижал ее к моей груди, когда его вырвался примитивный, грубый звук. Я задыхалась.

"Я чувствую это". Он провел большим пальцем по ноющему кончику моей груди, а затем его ладонь снова провела по моей талии, снова погружаясь под воду. На этот раз он схватил меня за бедро и притянул к себе, прижимая к себе и к своей твердой длине. "Ты чувствуешь меня? Скажи мне. Ты чувствуешь меня, Поппи?"

"Я чувствую тебя". Мои пальцы запутались в его волосах, когда я качалась на нем. Я хотела чувствовать, как он движется во мне. Я хотела почувствовать это восхитительное притяжение. "Я чувствую только тебя, даже когда ты не со мной. Я так сильно тебя люблю".

Его хриплый стон поглотил мой, когда он потянул меня вниз на свой толстый член.

Шок прошел через меня. Ощущение того, как он растягивает меня, заполняет меня, было чистым удовольствием со злым привкусом. Интенсивное ощущение, которое было...

Я напряглась, мой пульс участился. Его ощущение, его огромное присутствие... Боги, это было реально.

По-настоящему реальным.

Я посмотрела вниз на нас - на затвердевшие кончики моих грудей и тонкую пыль волос на его груди. На то место, где мой мягкий живот встречался с его более твердым. Я смотрела, как он быстро и неровно дышит. Я видела, как как он дрожит, не двигаясь, находясь глубоко внутри меня. Я чувствовала, как он дергается там, где мы соединились под бурлящей водой. Я продолжала смотреть на нас - на него и его тело. На его худобу, которой раньше не было. Тонкие следы, которые медленно появлялись, распространяясь по его груди рядом с многочисленными потускневшими зазубринами и порезами от старых шрамов. Мое и без того колотящееся сердце ускорилось.

"Это... это реально?" прошептала я.

Кастил поднял голову, его горячий взгляд пронзил меня. Его рука крепко обхватила мою талию. "Твои глаза", - сказал он, его голос был густым и хриплым. "За зрачками не просто аура. Там есть серебристые полоски, пронизывающие зеленый цвет". Смущение сжало напряженные черты его лица. "Я никогда не видел их такими".

То, как он описал их, напомнило мне о чем-то. О ней. О Супруге. Моя шея быстро остыла. Я глубоко вдохнула и уловила запах чего-то еще, скрытый под сиренью и сосновой пряностью Каса.

Затхлый запах сырого, спертого воздуха.

Холод на моей коже распространился, но он стал еще горячее. Лихорадочнее. "Ты чувствуешь это?" Я задрожала, когда по коже побежали мурашки. "Мне... мне холодно".

"Я..." Он запнулся, когда его голова дернулась от звука... Это была не падающая вода. Это был более тяжелый звук. Лязг.

У меня перехватило дыхание. Я уставилась на него - действительно посмотрела. Тень бороды. Впадины под скулами. Порезы на его коже. Я увидела момент, когда смятение рассеялось в его лучистых, золотистых глазах.

И в них плескалось удивление. " Сердечная пара", - выдохнул он.

"Что...?"

Кастил снова поцеловал меня. Крепко. Поглощающе. Он целовал меня так, словно мог втянуть меня в себя. Когда его рот покинул мой на этот раз, он не ушел далеко. "Боги. Поппи, я так скучаю по тебе, что мне больно".

Давление сжало мою грудь. Слезы хлынули на глаза. "Кас..."

Он сложил обе руки вокруг меня и прижал меня крепче, чем раньше, но я была еще холоднее. Он дрожал, уронив голову мне на плечо. Его грудь вздымалась от неровного дыхания напротив моей.

"Поппи", - вздохнул он, целуя мою щеку, область под ухом, а затем плечо. Он прижался ртом к моей шее. "Моя прекрасная, храбрая королева. Я мог бы остаться здесь, обнимая тебя, навсегда".

О, боги, я знала, что это конец. Паника взорвалась. Я не была готова. Я не была готова. "Не оставляй меня. Не оставляй нас. Я люблю тебя. Пожалуйста. Я люблю..."

"Найди меня снова". Он поднял голову, и его глаза... они больше не были яркими, черты лица не были четкими. Все было в тумане, и я не могла - о, боги, я не могла чувствовать его. "Найди меня. Я буду ждать здесь. Всегда. Я-"

Я проснулась без предупреждения, мои глаза расширились, когда я глотала воздух, мое сердце бешено колотилось.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы мои мысли замедлились настолько, что я смогла различить покрытые лунным светом холодные стены. Тонкий блеск пота увлажнил мою кожу, и я могла поклясться, что... я все еще слышала шипение воды в пещере.

Я буду ждать здесь. Всегда.

Я вздрогнула, закрыла глаза и попыталась всеми силами вернуться в пещеру. К нему. Но ничего не получалось. Я не могла вернуться в сон, но я все еще чувствовала его. Тепло внутри меня все еще было там, медленно угасало, как и острая пульсация. Мои руки покалывало - все тело. Как будто прикосновение было реальным. Как будто его ощущение, горячее и твердое прикосновение ко мне и внутри меня, было реальным.

Но это было не так.

Постепенно я осознала вес Киерана рядом со мной и его тихий, приглушенный храп. Он свернулся калачиком у меня за спиной, засыпая в своей волчьей форме. Слава богам, мой сон не разбудил его. Я повернула голову и увидела на тумбочке кольцо Кастила, освещенное слабым лунным светом. Я начала тянуться...

До меня донесся запах.

Запах, который не имел смысла.

Схватив свои свободно заплетенные волосы, я глубоко вдохнула. Запах был безошибочным.

Сосна и пряные специи.

И сладкая, душистая сирень.

Меня пронзил шок. Я резко вскочила на ноги, испугав Киерана. Он поднял голову и посмотрел на меня через спину.

Его мысли столкнулись с моими, лесными и богатыми. Поппи?

Я не могла ему ответить. Не тогда, когда мое сердце громыхало. Я опустила взгляд на участок косы, который пах сиренью. Как это возможно? Здесь поблизости не было сирени. А если бы и была, это не объясняло бы, как я могла чувствовать запах... Кастила. А я чувствовала. Это не могло быть моим воображением.

От вольвена потянуло беспокойством, и я почувствовала, как кровать резко сдвинулась. Киеран обхватил мою руку своей. Прикосновение его смертной кожи к моей вывело меня из задумчивости. Я посмотрела на него и увидела много голой кожи.

"Поппи? В чем дело?" Его взгляд искал мой. "Что-то случилось? Поговори со мной".

Я сглотнула. "Я..."

"Тебе приснился кошмар?"

"Нет", - сказала я, и Киеран расслабился. "Это был сон. О... о Кастиле. Он не был плохим, но он не был похож ни на один из тех, что я когда-либо видела".

"Сексуальный сон?"

"Что?" Я уронила свою косу.

"У тебя был сексуальный сон".

Я уставилась на его затененные черты, ошеломленная на секунду. "С чего ты вообще это взял?"

"Я не думаю, что ты хочешь, чтобы я отвечал на этот вопрос", - сказал он. "Это поставит тебя в неловкое положение".

"Как...?" И тут меня осенило. Волки и их чертово обоняние. Я подняла подбородок, отказываясь смущаться. "Почему ты думаешь, что мне никогда раньше не снились сексуальные сны?"

Киеран поднял плечо. "Я полагаю, тебе не часто снятся сексуальные сны".

Я моргнула. "Почему?"

"Так это был сексуальный сон?"

"О, боги. Почему мы вообще говорим о сексуальных снах, когда ты сидишь рядом со мной голый?"

"Тебя беспокоит моя нагота, Меяах Лиесса?"

Не беспокоит.

Ну, не совсем.

К этому моменту я уже привыкла к "шведскому столу" с голой кожей, который наступал, когда вокруг было так много волков - и, очевидно, дракенов. Но сейчас, когда я все еще чувствовала Кастила внутри себя, нагота Киерана казалась... другой. Не плохо или неправильно. Просто как-то по-другому, я не могла объяснить. Но это заставило меня вспомнить о том, что он видел, когда я пробудилась после своего Вознесения. Он был в той комнате, не дал мне взять слишком много крови, держал меня за талию, когда я скакала на Кастиле...

У меня перехватило дыхание и тело, и... боги, мне действительно нужно было перестать думать вообще.

Одна сторона рта Киерана изогнулась в ответ на мой отрицательный ответ. Дразнящая ухмылка, которую я увидела в нежном танце лунного света, пробивающегося сквозь окно.

Мои глаза сузились. "Ты дразнишь меня".

Он протянул руку и осторожно потянул за рукав моей рубашки - ну, его рубашки, которую я взяла себе, пока та, в которой я спала, еще сохла после стирки. "Я бы никогда".

Я скрестила руки. "Я говорю серьезно. Сон был слишком реальным".

"Иногда сны могут казаться такими".

"Это было по-другому. Вот." Я схватила свою косу и протянула ее ему. "Понюхай мои волосы и скажи мне, чем, по-твоему, они пахнут".

"Это не то, что меня просили сделать раньше, но всегда бывает что-то впервые, а?" Киеран взял мою косу, наклонил голову и вдохнул. Я почувствовала мгновенную перемену в нем. "Я чувствую запах..." Он отступил на несколько дюймов назад, все еще держась за мою косу. "Я чувствую запах Каса".

Воздух вырвался из моих легких. "И сиренью, верно? Мне снилась пещера в Пределе Спессы, и он был там".

"Я чувствую этот запах и... и что-то..." Он нахмурился.

"Затхлостью? Я тоже, перед тем как проснуться. Все казалось реальным до самого конца, когда я начала мерзнуть, а потом заметила кое-что в нем. Он выглядел похудевшим. На его щеках даже появились волосы за несколько недель. Был момент, когда он... о, боги". Я сглотнула. "Я думаю, он тоже подумал, что это сон, но потом каким-то образом понял, что это не так. Он сказал, что мои глаза выглядят по-другому. Что в них больше серебра. Ты видишь их сейчас?"

"Они выглядят нормальными - ну, новыми нормальными. Аура за твоими зрачками на месте", - ответил Киеран, опустив мою косу на плечо.

"Когда он увидел мои глаза, он понял, что... что это был не сон". Я покачала головой. "Я знаю, что это не имеет смысла, но он знал, что это скоро закончится".

"Он что-нибудь сказал?"

"Нет. Только то, что он..." Я скучаю по тебе так сильно, что мне больно. Мой вздох был прерывистым. Я не могла произнести это вслух. "Он сказал "сердечная пара", но не объяснил почему. Он сказал мне найти его снова и что он будет ждать".

" Сердечная пара", - пробормотал Киеран, и кожа между его бровями наморщилась. Он всегда подозревал, что мы с Кастилом были именно такими - редкий союз сердец и душ, который, по слухам, был могущественнее любой кровной линии.

Сначала я не верила Киерану, но как только мы с Кастилом перестали притворяться, я перестала сомневаться.

Глаза Киерана внезапно расширились. "Святое дерьмо".

Я дернулась. "Что?"

"Я слышал, как мой отец однажды сказал что-то о сердечной паре. Я совсем забыл об этом". Киеран снова взял мою косу и глубоко вздохнул. Когда он заговорил, его голос стал хриплым. "Он сказал, что сердечная пара может ходить по снам друг друга".

Шок пронесся сквозь меня. Я не знала, что и думать, но если это правда? Боже правый...

Но почему именно сегодня это произошло впервые? Потому ли, что я спала достаточно крепко, и кошмары не нашли меня первой? Или это был первый раз, когда Кастил смог найти меня?

А что если мы могли бы сделать это снова? Я бы не стала упускать такую возможность. Я могла бы узнать, где его держат - если бы он знал. Я могла бы убедиться, что с ним все в порядке - настолько, насколько это возможно. Я бы использовала это время для чего угодно, только не для...

Горячие слова, которые я шептала ему в губы, заполнили мое сознание, заставляя мои шаги замедляться. Как я говорила с ним - как я умоляла его? Все мое тело покраснело.

"Что ты...?" Киеран застыл в тот же момент, когда по моей коже пробежала волна мелких мурашек. По позвоночнику пробежал сильный холодок. Первобытная сущность ожила, запульсировала, когда внезапное темное и маслянистое ощущение накрыло меня, впитываясь в кожу и перехватывая дыхание.

Киеран повернул голову обратно ко мне. "Ты чувствуешь это?"

"Да. Я не..." Мое сердце заколотилось в груди. Я перевернула левую руку, вздрогнув от нахлынувшего облегчения. Золотой вихрь на моей ладони слабо мерцал. "Это не..."

По небу пронеслась молния, такая яркая и интенсивная, что осветила внутреннее пространство комнаты, ненадолго превратив ночь в день. Вслед за этим раздался раскат грома, от которого у меня заложило уши и грудь.

Киеран поднялся, когда я вытащила ноги из-под одеяла и встала. Одолженная рубашка сползла по моим бедрам, и я схватила халат, лежавший у изножья кровати, и натянула его.

Раскаты грома стихли, уступив место нервному пофыркиванию из соседней конюшни. Я подошла к окну и отдернула шторы. По небу прокатились густые тени, заслоняя лунный свет и погружая спальню в кромешную тьму.

"Это странно", - сказал Киеран, когда я повернулась и пошла к портьерам, отделявшим спальню. "Здесь не так уж тепло для такой бури".

Снаружи донесся вой, крик ревущего воздуха. Ветер ворвался в поместье, подняв занавески на окнах. Под щели ворвался воздух, ледяной, как в самые темные часы зимы, и пронесся по всей комнате. Порыв вырвал пряди волос из моей косы и разбросал их по лицу. Над головой сверкнула еще одна молния, а ветер... он пах несвежей сиренью.

Именно так пахла Весса.

Тяжелое полотно надулось, и сквозь проем я увидела, как карты Дубового Амблера, принесенные ранее в спальню, летят по воздуху, словно птицы, сделанные из пергамента.

"Черт побери", - задыхаясь, я бросилась вперед под раскаты грома. Мои ноги в носках скользили по каменному полу, когда я проносилась мимо стульев. Я схватил карту, затем другую, и тут же посыпались листки пергамента.

Положив карты на низкий столик, я взяла тяжелый железный подсвечник и поставила его так, чтобы он надежно хранил карты. Ветер пронесся по комнате, распахнув двери, а по небу одна за другой пронеслись молнии света, каждая из которых заряжала воздух. Вереск в моей груди и моя кровь... они начали вибрировать...

Я посмотрела вниз: стол под моими руками начал дрожать. Напротив меня стол, используемый для частных обедов, задрожал, зазвенели кувшины и пустые стаканы на столешнице. Стулья заскрежетали по полу, опрокидываясь позади меня, когда сверху и снизу раздались раскаты грома.

Очертания фигуры заполнили проем комнаты, когда молния озарила небо, высветив знакомые черты Нейлла. "Ты в порядке?" - потребовал он.

"Думаю, да!" крикнула я, перекрывая грохот. "А ты?"

"Я..." Поместье содрогнулось, заставив Нейлла вскинуть руки, чтобы устоять на ногах. "Я буду, как только эта чертова земля перестанет трястись".

Взглянув на окно, я увидела, как мимо пронеслась темная крылатая тень. Дракен приземлился возле поместья, его удар был едва ощутим.

"Нам не следует здесь находиться", - объявил Киеран, выходя из отгороженной занавеской части.

Я повернулась, спотыкаясь. Во вспышке света я увидела Киерана, застегивающего пуговицы на бриджах. "Думаешь, снаружи безопаснее?"

"Поместье может обрушиться", - сказал он. "И последнее, чего я хочу, это быть погребенным под тоннами камня".

"Не уверена, что это звучит хуже, чем быть пораженным молнией", - сказала я.

Киеран ничего не сказал, проходя мимо меня и хватая меня за руку. Он продолжал идти, следуя за Нейллом. Мы поспешили по казавшемуся бесконечным коридору, вышли в бурю и на путь большого дракена. Нейлл остановился, когда Ривер откинул крылья назад, прижав их к бокам.

Я обернулась и увидела, как ряды палаток, в которых размещалась большая часть дивизии Айларда, яростно затрепетали. Дракен повернул свою ромбовидную голову к небу. Я проследила за его взглядом, и мое сердце замерло, когда во вспышках света показались крылатые фигуры.

"Что они там делают? Их поразит молния". Вырвавшись из рук Киерана, я устремилась к Риверу. Земля сильно вздыбилась, и я была поражена, когда целый участок покатился, как волна. Я шаталась по неустойчивой земле, пыль и грязь взлетали в воздух. Нейлл схватил меня за руку, когда во мне взыграла воля - необходимость спустить их вниз.

Ривер вытянул шею, издав пронзительный, дрожащий звук, который отозвался эхом. Он снова позвал, и, слава богам, остальные дракены послушались его приказа. Они начали спускаться, два, а затем еще один приземлились вокруг поместья...

Вспыхнула яркая вспышка света, но она исходила снизу - изнутри поместья.

"Что за черт?" вздохнул Нейлл.

Бум, который произвел поток света, ударившись о небо, был оглушительным и потрясающим. Болт выпустил дугу, а затем вспыхнул, разделившись на несколько трещащих потоков серебристо-белого света, которые пронеслись по всему небу, поднялись в облака и...

Дракен.

Кто-то закричал. Я не знала, была ли это я или нет, так как молния ударила в дракена сверху. Земля вздыбилась, подбрасывая меня к Нейллу. Ослепительный свет залил извилистые и извивающиеся фигуры.

Боль вспыхнула в моем горле. Я кричала, но не только я. Ужас нарастал по мере того, как дракены падали, обмякшие крылья и извивающиеся на ветру тела, врезаясь в сосны, палатки, одна за другой, одна за другой, одна за другой...

Потом все остановилось.

Все.

Земля перестала дрожать. Молния исчезла, и облака рассеялись, исчезая. Ветер утих. Все просто... остановилось, как будто пальцы разжались. Не было даже дуновения ветерка.

В небе не было ни одного дракена.

Ривер снова позвал, заунывно и низко. Я услышала ответ, дрожащий и полный страдания.

"Нет. Нет. Нет", - прошептала я, отстраняясь от Нейлла и идя, а потом бегом, к ближайшей развалившейся палатке.

В центре лежало обнаженное тело. Я бы не догадалась, что это дракен, если бы не пятна темной, обугленной плоти на лодыжках, коленях и во всех других местах, где были суставы.

Отодвинув складки холста, я опустилась на колени рядом с темноволосым мужчиной. Я направила пульсирующий в груди огонь, когда положила руки на его руку. Я не колебалась. Не было времени думать о том, что я делаю, когда я видела только трех приземлившихся и остальных упавших. По моим рукам разлилось тепло, распространяясь по пальцам, когда я прижала их к его бицепсам, ощущая слабые, но отчетливые гребни, напоминающие чешую. Серебристое сияние растеклось по дракену в паутине света и... и затем бесполезно скатилось, осыпавшись на палатку.

Мое сердце заколотилось, когда я попыталась снова, вытянув еще больше первобытной сущности и еще сильнее вдавив ее в дракена.

Она сделала то же самое, скатившись с него.

Киеран появился с другой стороны, касаясь шеи дракена. Его взгляд поднялся к моему. "Он ушел".

Я втянула воздух. "Я могу вернуть его. Как я сделала это с той девушкой. Мне просто нужно постараться".

"Ты не можешь". Хриплый голос заставил меня вздрогнуть. Глаза Киерана переместились за пределы меня, туда, где, должно быть, стоял Ривер в своей смертной форме. "Ты можешь исцелять, но как только душа разделит существо двух миров, ты не сможешь восстановить жизнь".

Киеран качнулся назад, быстро моргая, и повернул голову к другому обрушенному шатру. Туда, где воины и вольвены собирались в многочисленные группы вокруг...

Снова раздался мучительный, воющий зов.

"Нет." Я повернулась к Риверу и начала подниматься. "Я могу попробовать с другим".

"Ты не можешь". Ривер стоял на коленях у ног поверженного дракена, склонив голову.

"Почему нет?" закричала я, гнев и неверие схлестнулись воедино. Мое сердце колотилось, дыхание было тяжелым.

"Только Перворожденный Жизни может вернуть жизнь любому существу двух миров". Окончательность его слов была ударом в самое нутро. "Их больше нет".

Их больше нет.

Я смотрела на Ривера, пока эти два слова повторялись снова и снова. Только трое приземлились, присоединившись к Риверу. Это означало...

Меня пронзила дрожь. Шестнадцать были в воздухе. Шестнадцать дракенов, которые только что пробудились после того, как боги знают сколько времени не делали ничего, кроме как умирали?

Мои руки раскрылись и сомкнулись, пока я медленно поворачивалась по кругу. "Мне жаль. Мне так жаль."

"Это не твоя вина", - возразил Киеран, вставая.

Но я разбудила их. Я привела их сюда. Они последовали за мной...

Все, что ты и те, кто последует за тобой, найдут здесь, - это смерть".

Я стояла на дрожащих ногах, глаза и горло горели, когда я увидела трещины в земле, некоторые тонкие, а другие достаточно толстые, чтобы споткнуться. Трещины расходились по земле, как хрупкая паутина, и продолжались вдоль стен поместья. На крыше не было никаких повреждений, которые я могла бы увидеть в лунном свете. Казалось, что ни одна дуга света не пронзила ее.

Медленно я повернулась к тому месту, где стояли Нейлл и несколько солдат, глядя за пределы рухнувших палаток. По коже пробежал холодок, и я проследила за их взглядом. За пределами лагеря сосны больше не тянулись к звездам. Деревья и тяжелые, игольчатые ветви были наклонены вперед, касаясь земли. Казалось, что на них опустилась огромная рука, заставляя их склониться. Я посмотрела на Киерана.

"Я не знаю, что это вызвало". Он провел рукой по лицу. "Я никогда не видел ничего подобного раньше".

"Но мы это чувствовали", - произнес Нейлл, его янтарные глаза ярко блестели. "После того, как этот ублюдок, Невидимый, пытался убить тебя, а Кас держал тебя в той хижине. Это случилось, когда ты проснулась", - сказал он нам, и я вспомнила, как увидела деревья возле хижины. Они тоже были повалены на землю. "Такой же шторм случился, когда ты вознеслась к своему божеству".

"Это была не буря", - сказал Ривер, и я повернулся к нему. "Это было... пробуждение".

"Чего?" спросила я.

Он поднял голову, и его глаза... они не были такими, как раньше. Они по-прежнему были яркого голубого цвета, но зрачки были тонкими, вертикальными щелями. "Смерть".

Все мое тело дернулось, когда слова Вессы вернулись ко мне. "Ты", - сказала она. "Я жду тебя. Я жду смерти".

Онемев, я, спотыкаясь, вернулась в поместье и начала идти. Мой шаг ускорился. Халат развевался у меня за спиной, когда я бежала.

"Поппи!" крикнул Киеран.

Я вылетела через дверь в поместье и помчалась в сторону Большого зала - в покои через две двери.

Киеран догнал меня. "Что ты делаешь?"

" Она." Мои шаги замедлились, когда мы миновали темную комнату. Позади нас, я знала, шли Нейлл и другие. "Весса".

Дойдя до двери, я схватился за ручку. Как и в случае с цепями на воротах Массене, я расплавила замки. Ручка повернулась, и дверь распахнулась, впуская в меня сильную вонь несвежей сирени.

Я покачнулась, резко вдохнув.

Красновато-черный дым заполнил комнату, клубясь вокруг закутанной в одеяние фигуры Вессы - тот же самый вид теневого дыма, что вился из украшенной рубинами шкатулки, присланной Исбет.

"Какого черта?" Киеран выбросил руку, загораживая меня.

Молочно-белые глаза Вессы расширились, когда она уставилась на выжженный след на потолке, раскинув руки. Она стояла в центре круга, нарисованного не пеплом, а кровью. Она капала с ее изуродованных запястий. Сквозь клубящиеся густые клубы дыма я увидела заостренный кусок камня, лежащий возле ее босых ног.

Густое, маслянистое ощущение просочилось сквозь мою кожу, а в груди запульсировал вереск. В коридоре послышалось предупреждающее рычание вольвенов.

"Ты", - вздохнула я, сущность столкнулась с нарастающим гневом. Энергия разлилась по моим венам. "Это твоих рук дело".

Ее смех присоединился к циклону дыма.

Уголки моего зрения стали серебристо-белыми, когда я отмахнулась от руки Киерана и шагнула в комнату.

"Осторожно", - предупредил Киеран, запустив руку в заднюю часть моего халата, когда пульсирующий дым пронесся мимо моего лица, отбрасывая пряди моих волос назад. "Это какое-то ужасное дерьмо".

"Магия", - прохрипел Перри у нас за спиной. "Это Первобытная магия".

"Предвестник", - ворковала она, ее хрупкое тело дрожало, когда красновато-черный дым завихрялся. "Тебе сказали, когда ты вошла в это поместье, королева с золотой короной, что все, что ты и те, кто последует за тобой, найдут здесь, - это смерть". Красновато-черный дым закружился быстрее, распространяясь. "Ты не сможешь использовать огонь богов. Ты не выиграешь ни одной войны".

Мое дыхание обожгло легкие и горло, когда осознание охватило меня. "Исбет", - прошипела я, опустив подбородок, когда сущность заискрилась в моих растопыренных пальцах. Я не знала, как она смогла это сделать, но я знала, почему. "Ты сделала это для нее".

"Я служу Истинной Короне Королевств", - крикнула она.

Пол начал трястись, дым поднимался к потолку. Этот запах - несвежая сирень - усиливался до тех пор, пока я чуть не задохнулась. Но дрожь вызвала не Весса.

Это была я.

"Я служу, ожидая..."

"Ты служила", - оборвала я ее, когда края моего халата затрепетали. Моя воля сформировалась в моем сознании, когда я подняла руку. Чистая, древняя сила выплеснулась из меня и закружилась по руке. Звездный свет, несущий слабый оттенок тени, вырвался из моей ладони и врезался в дым. Вереск прокатился над бурей и прорезал ее насквозь, ударив Вессу в грудь. Она отпрянула назад, когда вспышка вереска пронеслась по камере, но на пол упала только ее мантия. "И смерть пришла за тобой".

ГЛАВА 9

Я шла к приемному залу, халат сменился бриджами и свитером. Была глубокая ночь, прошло несколько часов после того, как шестнадцать дракенов были подняты на наспех сделанные костры, чтобы Ните, один из оставшихся дракенов, мог сжечь их тела. Я стояла у костров, пока не осталось ничего, кроме пепла. Частично мне казалось, что я все еще там.

Войдя в комнату, я подошла к месту, где сидел Ривер, все еще в своей смертной форме, обнаженный, если не считать одеяла, которое он обернул вокруг своей талии, сидя на полу в углу. Прежде чем я успела заговорить, он сказал: "От нее пахло Смертью".

"Ну, это потому, что она была мертва", - ответил Киеран.

"Нет. Ты неправильно понял. От нее пахло Смертью", - возразил Ривер. "Мне казалось, что я чувствовал этот запах, когда мы прибыли сюда, то и дело, но он никогда не был сильным. До сегодняшнего вечера".

Его зрачки пришли в норму, когда он смотрел, как я опускаюсь на пол перед ним, и тяжелая коса падает мне на плечо. Мы были не только вчетвером. Те, кому я доверяла, были с нами, сидели или стояли, пили или были неподвижны, все еще находясь в состоянии шока. Я проглотила узел печали, собирающийся внутри меня - смесь вины и осознания того, что я должна была прислушаться к Киерану. "Что это значит?"

"Это была сущность Перворожденного Смерти. Его зловоние. Масляная. Темная. Удушающая", - сказал Ривер, и я посмотрела на Киерана, стоявшего в нескольких футах от меня. Это было именно то, что мы оба чувствовали. "Это не имеет смысла".

"Ты имеешь в виду Рейна?" спросила Вонетта, сидя на одном из стульев, прижав колени к груди.

Ривер моргнул. "Что?"

"Рейн", - начал объяснять Эмиль, положив руки на спинку стула Вонетты. "Бог простых людей и..."

"Я знаю, кто такой Рейн. Я знал его до того, как он стал известен как бог, которого вы знаете сегодня", - ответил он.

От входа в зал удивление промелькнуло в глазах Хисы, отражая мое. "Кто был Богом Смерти до него?" - спросила она.

"До него не было Бога Смерти. Был только Перворожденный Смерти".

Я вспомнила, чем поделился со мной Никтос. "Заменил ли Рейн одного из Перворожденных, который, по словам Никтоса, стал запятнанным и испорченным?"

"В некотором смысле". Ривер склонил голову набок, глядя в потолок, его глаза закрылись. "Был только один истинный Перворожденный Смерти, и это - шторм и женщина - было похоже на него".

"Никтос - это и Перворожденный Жизни, и Перворожденный Смерти", - сказал Киеран.

" Ошибаешься."

Киеран встал на колени. "Я не ошибаюсь".

"Ошибаешься". Ривер опустил подбородок, его глаза открылись. "Никтос никогда не был истинным Перворожденным Смерти. До него был другой. Его звали Колис".

"Колис?" повторил Нейлл, обходя Эмиля. "Я никогда не слышал этого имени".

"Ты бы и не услышал".

"Стертая история", - прошептала я, оглядываясь через плечо на остальных. "Помнишь, что я говорила тебе о том, что сказал Никтос? О других Перворожденных и войне, разразившейся между ними и богами?" Я повернулась лицом к Риверу. "Вот почему мы не знаем его имени, верно?"

Ривер кивнул.

"Я не могу быть единственным человеком, который сидит здесь и думает, что имя Колис ужасно похоже на Солис", - заметила Вонетта.

Это не так. Это не прошло и мимо меня.

"Что случилось с этим Колисом?" заговорил Перри. Атлантиец все это время молчал, стоя рядом с мрачным Делано. "Или с другими Перворожденными?"

"Некоторые из Перворожденных перешли в Аркадию, место, очень похожее на Долину, но в которое можно попасть без смерти", - сказал Ривер, и замешательство, которое я почувствовала от остальных, говорило о том, что они не знакомы с Аркадией так же, как и я.

"Некоторые?" спросил Перри.

"Некоторые", - повторил Ривер. "Другим пришел конец. То есть они умерли. Их больше не было. Плод забытого прошлого. Умерли. Больше не..."

"Я поняла", - остановила я его. "Мы все поняли".

"Рад слышать", - отозвался дракен. "Колис так же считается мертвым".

Я не позволила его тону задеть меня. Он только что потерял шестнадцать дракенов - некоторых, которые должны были быть друзьями. Может быть, даже семью. Я так мало знала о Ривере - о любом из дракенов. А теперь большинство из них исчезло. Дрожь пробежала у меня по позвоночнику. " Считается мертвым - не мертвый, Ривер".

"С ним разобрались. Его давно похоронили. Никто из нас не был бы здесь, если бы он не был мертв", - настаивал он. "И единственное, что могло бы освободить его, это Перворожденный Жизни. Этого никогда бы не случилось. Они... они были такими врагами, которые выходят за пределы крови и костей".

Мой пульс немного успокоился. Последнее, с чем кому-либо из нас нужно было иметь дело, это случайно пробудившийся Перворожденный Смерти.

"Подожди." Брови Ривера сошлись, а затем разгладились, когда его голова дернулась в мою сторону. "Черт возьми, я должен был догадаться об этом. Признаться, я не всегда обращаю на это внимание. Вы все много говорите и делаете это по кругу".

Я начала хмуриться, когда услышала звук, похожий на подавленный смех, исходящий от Хисы.

"Вы говорили об этих... созданиях, которые есть у вашего врага. О тех, кто может пережить любую травму?" спросил Ривер.

"Да." Киеран положил руку на пол.

"Они возвращаются к жизни?"

Киеран наклонил голову. "Что еще означает выжить после любой травмы?"

"Не то же самое, что вернуться к жизни", - отмахнулся Ривер.

"Да, они возвращаются к жизни", - вклинилась я.

"Их называют ревенантами?"

"Так и есть". Я оглядела комнату. "Я уверена, что говорила это раньше, когда ты был рядом. И не раз".

"Как я уже сказал, я не всегда обращаю внимание", - признался он. "Позвольте мне угадать. Это третьи сыновья и дочери".

"Да." Эмиль вытянул слово. "Это было бы верно. Ты знаешь, что это за существа?"

"Мстители были любимым проектом Колиса. Его коронное достижение", - сказал Ривер. "Он использовал магию, чтобы создать их - такую, которая действовала только на них".

Вонетта выпрямилась, когда я подумала о бухгалтерских книгах. "Почему только на них?"

"Потому что третьи сыновья и дочери несут в себе угли эфира".

"Я не понимаю", - сказал Киеран. "И не думаю, что я единственный, кто не понимает".

"Все в каждом царстве происходит от Перворожденного - ну, кроме дракенов. Мы произошли из ничего. Мы просто есть и всегда были", - сказал Ривер, и я понятия не имела, что из этого следует - из всего этого.

"А смертные происходят от Перворожденного и дракена", - закончила я за него.

"От Эйтоса, первого Перворожденного Жизни - также известного как твой прадед". Он указал на меня, и мои глаза расширились. "Что? Ты думала, что Никтос вылупился из яйца? Это не так".

Я так не думала. Я просто не знала, что до него был другой.

"В любом случае, у Эйтоса была привычка создавать вещи. Кто-то скажет, что это от любопытства и жажды познания, но я думаю, что это происходило от скуки. Кто знает? Он был мертв очень долгое время. В любом случае, он был близок к Нектасу, еще до того, как мы обрели смертные формы. Однажды, по какой-то причине - я все еще думаю, что от скуки, - они решили создать новый вид. Эйтос отдал свою плоть, а Нектас - огонь. В результате появился самый первый смертный. Конечно, в итоге они создали еще, и эти, и те, что были порождены ими, по большей части обычные. Но то, что сделали Эйтос и Нектас, означает, что во всех смертных существует уголек сущности. По большей части он... дремлет".

Ривер наклонился вперед. "За исключением третьих сыновей и дочерей. Тогда уголек не всегда находится в спящем состоянии. Почему? Я не знаю. Возможно, это просто игра чисел, что после стольких рождений уголек станет сильнее. Кто знает? Это не имеет значения".

Перри выглядел так, как будто это имело для него большое значение.

"В любом случае, эти смертные часто обладают уникальными талантами, такими же, как твой дар чувствовать эмоции. Он не будет таким сильным, как твой. Большинство даже не поймет, что они другие. Они не бессмертны. Им не нужно питаться. Они живут и умирают, как смертные".

Мои предположения о том, что я видела в бухгалтерских книгах, оказались верными. "Значит, Вознесенные скопировали Обряд".

Ривер кивнул, и по всему телу пробежала рябь удивления. "В свое время это была почетная традиция для третьих сыновей и дочерей входить в Илизеум, чтобы служить богам. И поскольку в них был силен уголек, они могли стать Вознесенными, если бы выбрали, тем самым заслужив бессмертие."

"У них был выбор?" спросил Нейлл.

"Эйтос всегда давал выбор", - сказал Ривер. "Но Колис взял этих третьих сыновей и дочерей и превратил их в нечто ни мертвое, ни живое - в нечто совершенно иное. Это была его сущность - его магия, как сказал бы твой друг". Он кивнул в сторону Перри. "Я был тогда молод, когда все это вышло наружу. Когда то, что сделал Колис, было обнаружено, и началась война, я был спрятан среди других молодых людей. С ним разобрались, но теперь... Теперь кто-то научился использовать его сущность".

"Исбет", - сказала я, гнев пылал в моих венах. "И герцог, и Весса знали о пророчестве, а Весса сказала, что служит Истинной Короне - Вознесенным. Должно быть, Исбет поделилась с ней знанием - знанием, которое она могла получить только от одного человека".

"Малек", - с рычанием предположил Киеран.

Ривер закрыл глаза. "Для него делиться такими секретами... это предательство высшего порядка. Ведь он дал этой Кровавой Королеве силу убить моих братьев". Углы его лица заострились. "Так же, как она, скорее всего, убила Джадис".

Я напряглась. "Возможно, она не умерла, Ривер. Моя мать..." Я закрыла глаза, поправляя себя. "Коралена была служанкой, которая пыталась привезти меня в Атлантию, когда я была ребенком. Она была ревенантом, но Исбет сказала, что убила ее. Это значит, что у Исбет тогда, должно быть, был дракен - она имела доступ к огню богов. Это было не так давно".

"Да, я хочу в это верить, но огонь богов - это не просто огонь, которым мы дышим". Мышцы на его челюсти дрогнули. "Огонь - это наша сущность, наша кровь. Даже ревенант не имеет к ней иммунитета. Кровавой королеве достаточно капли крови дракена, независимо от его возраста, чтобы убить ревенанта".

Я откинулась назад, мое сердце заныло.

Глаза Ривера встретились с моими. "Та магия, та сила, которой овладела эта Кровавая Королева? Ты только что видела, на что она способна. Она может быть использована только для смерти и разрушения". Зрачки Ривера истончились и вытянулись по вертикали. "Она гораздо более опасный враг, чем я думаю, кто-либо осознает".

Позже я сидела на кровати и держала кольцо Кастила между пальцами. Моя голова кружилась, пока я все перебирала. И это было очень много. Сон, который мог и не быть сном. Весса. Потеря всех этих дракенов. Знание того, что Кровавая Королева научилась использовать сущность этого Перворожденного, Колиса. Вера Ривера в то, что Джадис уже нет.

Я посмотрела на Киерана. Он сидел напротив меня, затачивая клинок. "Сегодня я потеряла семнадцать дракенов".

"Мы потеряли этих дракенов", - мягко поправил он.

"Я пробудила их. Я вызвала их. И в течение месяца они умерли". Комок обжег заднюю стенку моего горла. "Ты был прав".

"Я знаю, что ты собираешься сказать", - сказал он. "То, что случилось с дракеном, не твоя вина".

"Это ты сейчас слишком добр". Узел печали расширился. "Если бы я послушалась тебя и избавилась от нее, ее бы не было здесь, чтобы сделать это".

Киеран долго молчал. "Ты никак не могла знать, что она способна на такое", - начал он, его руки замерли, когда он перевел взгляд на меня. "Твоя доброта - это часть твоей сущности. Это одна из тех вещей, которые сделают тебя великой королевой и богом. Тебе просто нужно научиться, когда не нужно быть доброй".

Кивнув, я с трепетом вздохнула и посмотрела на кольцо. Это был ужасный способ усвоить такой урок. Дракен заплатил ужасную цену за то, чтобы я его усвоила.

Я ненадолго закрыла глаза. Прошло несколько мгновений. "Ты слышал Ривера, когда он сказал, что мое прикосновение не действует на существ двух миров?"

Он снова поднял голову. "Слышал".

"Это может означать, что я не могу вернуть к жизни вольвена".

Отложив клинок и камень в сторону, он наклонился вперед. "Все в норме".

"Как это в норме?"

"Как это может быть не норме?" спросил Киеран, его лицо было в нескольких дюймах от моего. "Я прожил всю свою жизнь без этого... второго шанса. Кого-то с особенными руками".

"Но я хочу, чтобы этот второй шанс был. Я знаю, что не должна. То, что случилось с той девушкой, было случайностью. Я не знала, что делала. Я знаю, что я не Перворожденная Жизни и не имею такой власти, но..." Мои пальцы сжались вокруг кольца Кастила. "Если бы что-то случилось..."

"Тогда это случится". Взгляд Киерана искал мой. "Все мы, кто здесь, знаем, что наша жизнь может оборваться в любую минуту. Мы все жили, не рассчитывая на второй шанс, и никто из нас не ожидает, что будет иначе".

"Я знаю..."

"И ты тоже не должна."

Я знала, что не должна, но мысль о том, чтобы потерять его? Вонетту? Делано? Мои внутренности стали холодными - холоднее, чем когда-либо. И это место во мне, пустое место, росло.

Я не знала, что буду делать, если потеряю их.

Но когда Киеран замолчал и, отложив клинок в сторону, задремал, я подумала о единственной вещи, которая не позволит чему-то случиться с Киераном. Единственное, что свяжет его жизнь с моей, так что ни Кастилу, ни мне никогда не придется с ним прощаться.

Присоединение.

ГЛАВА 10

Стоя в спальне, я провела пальцем по кольцу. Теперь оно висело на простой золотой цепочке, которую подарил мне Перри. Он использовал ее для какого-то медальона, который теперь пришил к внутренней стороне своих доспехов. Подарок был очень любезным и позволил мне хранить кольцо Кастила в безопасности и рядом с собой.

Нервная энергия гудела во мне. Валин и генералы скоро будут здесь, и наступит самая трудная часть осуществления наших планов - убедить их согласиться с этим. Со всем этим.

Я чувствовала себя неловко и находила шерстяной материал более облегающей туники шершавым, но не была уверена, была ли это моя одежда или просто беспокойство. Это был первый раз, когда я надела тунику, отделанную тонкой золотой нитью по подолу длиной до колен и вдоль разрезов по обеим сторонам. Она была почти идентична той, что носил Киеран. Его туника была короче, доходила до бедер, но она тоже была украшена золотыми завитками у шеи и по всей половине туники.

Я подумала о том, что попросила Нейлла сделать для меня. Как выяснилось, он умело обращался с иголкой и ниткой. Теперь это будет неудобно носить.

Но оно должно было служить цели.

"Поппи, - сказал Киеран с другой стороны комнаты. Оглянувшись через плечо, я увидела, что к нему присоединилась его сестра.

"Они прибыли. Примерно двести тысяч", - объявила Вонетта, когда я повернулась лицом к брату и сестре. "Оставшиеся армии размещены в Пределе Спессы на случай, если Кровавая Корона обратит туда свое внимание, вместе с Хранителями и младшими дракенами, которые остались. Я коротко поговорила с Валином и предупредила его о том, что случилось с дракенами".

"Спасибо", - пробормотала я, засовывая кольцо обратно за воротник своей туники, где оно покоилось между грудей. Я шагнула вперед, чтобы пройти в приемную, приготовленную к их прибытию.

"Подожди." Вонетта подняла голову, ее взгляд скользнул по толстой косе, лежащей через мое плечо. "Где корона?"

Нахмурив брови, я жестом указала за спину. "Она в сундуке".

"Ты должна ее носить".

"Мне не нужно надевать корону, чтобы они помнили, что я королева".

"Но это служит хорошим напоминанием", - заявил Киеран. "Здесь будут генералы, с которыми ты никогда раньше не общалась. Для многих из них это будет первый раз, когда они окажутся в твоем присутствии вне коронации".

Другими словами, онимогут быть такими же, как Айлард. Недоверчивыми и отстраненными. Я вздохнула, скорее раздраженная, чем обеспокоенная мыслью о том, что многие из высшего эшелона армии, скорее всего, будут холодно и настороженно относиться ко мне.

"Тогда, наверное, мне стоит взять корону". Я повернулась и прошла небольшое расстояние до места, где на столе рядом с расческой, видавшей лучшие времена, стоял сундук. Сундук был простым, без украшений и гравировок, и раньше использовался Перри для хранения сигар. Рубиновая и бриллиантовая корона, некогда принадлежавшая королю Джалары, хранилась в ящике, стоявшем в углу спальни под грязными сапогами - самое подходящее для нее место.

Когда я медленно открыла крышку ящика, откинула маленькую задвижку и почувствовала слабый, но приятный аромат табака. Золотые короны лежали рядом, прикрытые кучей ткани. Витые кости, которые раньше были обесцвеченными, тускло-белыми, теперь сияли даже при слабом свете. Они были идентичны. Одна для королевы. Другая - для короля. Мне казалось, что они никогда не должны быть отдельно друг от друга. Возможно, именно поэтому я не надевала корону с той ночи, когда покончила с жизнью короля Джалары. Мне казалось неправильным носить ее, пока корона Кастила оставалась закрытой в этом сундуке, а не на его голове.

"Позволишь мне?" Вонетта коснулась моей руки.

До этого момента я не понимала, что не двигаюсь, что я застыла, не в силах прикоснуться к ним. Я кивнула.

Вонетта потянулась внутрь и взяла корону слева. Она зачесала назад короткую прядь моих волос, и у меня передернуло в груди, когда я подумала о Тони. Сколько раз она помогала мне закрепить волосы, чтобы их не было видно под вуалью? Сотни? Тысячи? Я тяжело сглотнула.

Боги, я не могла позволить себе думать об этом сейчас. Я о многом не могла позволить себе думать. Если бы я это сделала, я бы действительно не справилась. Я не буду сильной. А мне сейчас нужно было быть бесстрашной.

Вонетта надела мне на голову позолоченную корону, которая оказалась легче, чем я ожидала. Тонкие золотые зубцы в нижней части короны зацепились за мои волосы, помогая удержать их на месте. "Вот так", - сказала она, улыбаясь. Но я почувствовала привкус грусти, когда посмотрела на нее. "Идеально".

Я прочистила горло, чтобы унять жжение. "Спасибо".

Ее светлые глаза потеплели, когда она сжала мои руки в своих и зажмурилась. "Они будут здесь в любой момент".

"Я не хочу, чтобы кто-то знал, что послала Исбет", - напомнила я им.

"Мы знаем", - заверил меня Киеран. Конечно, они знали.

Я сделала еще один вдох. "Я готова".

Улыбка Вонетты стала менее грустной и немного более сильной, когда она отпустила мои руки. Я снова повернулась к небольшому футляру. От вида одинокой короны у меня что-то екнуло в груди, когда я осторожно закрыла крышку. Скоро, обещала я себе и провела рукой по дереву. Скоро корона снова будет сидеть на голове Кастила. Он снова будет рядом со мной.

Ничто не остановит меня. Ни атлантийские генералы. Ни Кровавая Королева. И ни ее украденная магия.

Эмиль прибыл, склонив голову, когда я вошла в более просторное помещение приемной залы. Я остановилась и посмотрела туда, где Ривер ждал в своей форме дракена.

Даже я не знала, как он попал в зал.

Я сжала руки в кулаки, и нервное возбуждение усилилось, когда послышался звук звенящих доспехов. Ривер поднял голову, его изогнутые рога задевали потолок, а ноздри раздувались.

Первым вошел Валин Да'Нир, держа шлем под левой рукой. На мгновение отвлекшись от присутствия Ривера, он быстро опустился на одно колено, склонив голову. Хиса сделала то же самое, хотя она была с нами с самого начала, ее единственная толстая темная коса скользила по бронированному плечу. За ними стояли и другие, но когда Валин поднял голову, я не смогла отвести взгляд, хотя и хотела этого.

Даже несмотря на боль.

Я не могла подготовиться. Он был более светловолосым, чем его младший сын, у которого были темные волосы и золотисто-бронзовая кожа матери, но разрез челюсти, прямой нос и высокие скулы были безошибочно знакомы.

Все, что я видела, глядя на Валина, были частички Кастила. Но я переборола боль и перевела взгляд на остальных. Вместе с Айлардом вошли трое мужчин и две женщины. Я узнала лорда Свена, отца Перри. Густая борода была новой, придавая его теплым чертам жесткость. Когда они опустились на колени, я увидела, что к нам присоединились Нейлл и Делано. На лице Нейлла отсутствовала обычная поразительная улыбка, он внимательно следил за генералами, как и белый вольвен, который теперь ходил по бокам камеры. Ни Делано, ни Нейлл не были параноиками. Невидимые по-прежнему представляли угрозу.

Легкое прикосновение Киерана к моему плечу вызвало в памяти инструкции, которые когда-то давал Кастил. " Вы можете встать."

Валин поднялся, когда я открыла свои чувства и потянулась к своему тестю. Я столкнулась с тем, что представлялось мне ментальным щитом из железа и камня, крепким, как Восход. Древний гул силы в груди подсказывал мне, что при желании я могу прорваться сквозь него, сокрушив эти щиты. Но для этого не было причин.

Не было причин даже думать об этом.

Вспомнив совет, который Киеран дал мне в прошлом, я использовала свои чувства во благо. Любопытство и что-то теплое окружили меня, когда я взглянула на светлокожую женщину с льдисто-русыми волосами длиной до подбородка и ветрено-голубыми глазами. Решимость была соленой на вкус в моем горле.

Среди генералов был вольвен.

Радуясь этому, я обратила внимание на остальных. Лимонная неуверенность, смешанная с той же непоколебимостью, что и у волчьего генерала, достигла меня, что было ожидаемо. Но были... более резкие, более кусачие нотки беспокойства, которые исходили от темноволосого мужчины и кареглазой женщины с яркими янтарными глазами. Их неуверенность была очень похожа на неуверенность Айларда, переходящую в недоверие. И она была глубокой, соприкасаясь с трепетом силы в моей сердцевине. Я чувствовала, что их опасения распространяются не только на меня, но и на вольвена рядом со мной, и на тех, кто вошел следом за ними, и на то, что мы теперь представляли. Корона. Власть.

Нам нужно будет присматривать за ними.

Из своего угла Ривер наблюдал, как бывший король подходит ко мне. Валин сжал мои руки в своих, нежно сжимая. Он ничего не сказал, но этот жест много значил для меня, несмотря на то, что я все еще была в ярости на Элоану и понятия не имела, знал ли Валин о том, кто такая Кровавая Королева.

"Мы слышали о дракенах", - сказал Валин, повернувшись и посмотрев в сторону Ривера. "Примите наши искренние соболезнования".

Ривер слегка кивнул в знак признательности.

"Если Кровавая корона несет ответственность, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы заставить их заплатить в десятикратном размере", - поклялся он, отпуская мои руки и отступая назад. Только после этого Ривер опустил голову.

"Надеюсь, путешествие сюда прошло без происшествий", - сказала я.

"Да, Ваше Высочество", - ответил Валин.

Я была готова сказать Валину, что ему не нужно называть меня так, но использование официального титула в присутствии других или при обсуждении дел, касающихся Атлантии, было знаком уважения. "Не хотите ли чего-нибудь выпить?" предложила я, жестом указывая на стол. "Здесь есть вино и вода".

На лице Валина появилась быстрая улыбка, намекающая на глубокие ямочки, которые были у его сына. "Я бы так и сделал". Он оглянулся через плечо. "Уверен, Свен тоже не откажется от бокала".

" Как всегда", - ответил атлантийский лорд. Я не была уверена, сколько лет отцу Перри, так как на его насыщенной коричневой коже было мало признаков старения. На вид ему шел третий-четвертый десяток лет, но это также могло означать, что ему семь или восемь сотен лет. Я напомнила себе, что позже поговорю с ним о его знаниях в области старой магии.

Эмиль повернулся к столу. "Кто-нибудь еще хочет бокал?"

Все, кроме Айларда и атлантийки, кивнули. Пока Эмиль наливал, Киеран наклонил голову к моей. "Волчицу зовут Лизет Дамрон. Генерал между ней и Свеном - Оделл Сир", - тихо сказал он, обращаясь к атлантийцу с темными волосами и кожей, напомнившими мне красивый дымчатый кварц, который герцогиня Тирман любила носить в своих кольцах. "Тот, кто стоит с Айлардом, - лорд Мурин - меняющийся".

Это был один из тех мужчин, к которым я испытывала недоверие. "Женщина рядом с Мурином?" спросила я, пока Эмиль передавал Валину бокал с вином.

"Это Гейла Ла'Сере".

Я повернулась к нему, когда мой взгляд встретился со взглядом Вонетты, и сказала низким голосом: "Ла'Сере и Мурин нам не доверяют".

"Принято к сведению", - пробормотала Вонетта, приковав к ним свое внимание.

Шагнув вперед, я изобразила на лице, как я надеялась, приветливую улыбку, а не фальшивую, как мне показалось. "Я представляю, что все вы, должно быть, устали от путешествия, но нам нужно многое обсудить. А именно, наши планы относительно Дубового Амблера".

"Наши планы?" спросил Мурин. Его глаза были завораживающего цвета морского стекла. "Я не знал, что планы уже составлены, Ваше Высочество. Но мы также не знали, что вы захватили Массене".

"Именно поэтому я надеюсь, что никто из вас не слишком устал от путешествия, чтобы мы могли обсудить эти планы", - ответила я, и его ответное раздражение кольнуло мою кожу. Я встретила его пристальный взгляд. "Это расстраивает вас, и я могу это понять", - сказала я ему, ощущая его ледяное удивление. Он либо забыл, что я могу делать, либо не ожидал, что я воспользуюсь этой способностью. "Но мы не могли ждать с захватом Массене. Они обращали невинных смертных, и убили трех вольвенов. Мало того, у Кровавой Короны есть твой король. У нас нет лишнего времени".

"Нет." Валин опустил свой бокал, когда челюсть Мурина затвердела. "Что это за планы?"

"Мы знаем, что Дубовый Амблер - важный портовый город для Солиса. Товары отправляются туда, а затем доставляются в большинство северо-западных городов, поскольку гораздо безопаснее перевозить такие большие грузы по морю, чем пытаться пересечь Кровавый лес". Я сжала руки в кулаки, чтобы они не дрожали, и посмотрела на Хису. Командующая ободряюще кивнула мне. "Это также самый большой город на северо-западе, рядом с Масадонией и Тремя Реками".

"Так и есть", - сказал Валин. "Дубовый Амблер - это спасательный круг для восточных регионов Солиса".

"Мы хотим быть уверены, что они не смогут использовать порты для своих армий. Если мы защитим Дубовый Амблер и побережье вдоль Пустошей, они будут вынуждены выбрать более медленный путь для защиты других своих городов", - начала я. "Признаться, я мало знаю о стратегии сражений, но мне кажется, что Кровавая Корона попытается перебросить свои силы из Истфолла", - сказала я, имея в виду район Карсодонии, где тренировались солдаты и стражники. "И с Ивовых равнин, где размещена основная часть их армий".

"Но благодаря Кровавой Королеве мы знаем, что у них есть несколько тысяч королевских рыцарей", - добавил Киеран. " Вампиры, которые не смогут путешествовать днем. Поэтому, скорее всего, они будут держать рыцарей в столице, перебрасывая силы, состоящие из смертных и, возможно, ревенантов, через долину Ниэль".

Лизет одобрительно хмыкнула, когда Хиса сказала: "Кроме Пенсдурта и Масадонии, где есть порты, мы сможем контролировать снабжение городов и не допустить их флоты. Им будет гораздо труднее атаковать с моря, чем нам обороняться на суше".

Сайр кивнул. "Согласен".

"Ты говоришь, контролировать снабжение", - сказала Гейла, между ее бровями образовались складки. "А не перекроем ли мы поставки и в эти города?"

Я сосредоточилась на ней. "Прекращение поставок, таких как еда и другие предметы первой необходимости, ничем нам не поможет. Мы не можем морить их голодом. Вознесенные находятся в безопасности в пределах Восхода со своим источником пищи. Это только навредит невинным, а я не верю, что кто-то из атлантийцев хочет этого".

"Мы и не хотим", - подтвердил Свен, когда на лице Гейлы появилось глубокое раздражение.

"Но не создаст ли это нестабильность в городах, которой мы могли бы воспользоваться?" предложил Айлард, и это вызвало резкое согласие со стороны меняющегося Мурина. "Заставить смертных постоять за себя и выступить против Вознесенных?"

"Сколько ты знаешь смертных, которые прожили большую часть своей жизни под властью Вознесенных?" спросила я.

Айлард нахмурился. "Я не думаю, что знаю многих, но не понимаю, какое это имеет отношение к желанию, чтобы смертные боролись за свою свободу так же яростно, как мы будем бороться за них".

"Возможно, ты считаешь, что смертные не будут сражаться с Кровавой Короной". Взгляд Мурина прошелся по моим чертам, задержавшись на левой стороне лица, на шрамах. Раньше, когда кто-то видел их впервые, меня это беспокоило, но это было до того, как я поняла, что они символизируют силу и выживание - две вещи, гораздо более важные, чем безупречная кожа. "Полагаю, вы знаете, поскольку провели большую часть своей жизни в качестве одного из них".

Едкая вспышка раздражения вырвалась у Вонетты, пока я тщательно обдумывала свой ответ. Я решила, что честность - лучший подход, вместо того чтобы сказать ему, чтобы он заткнулся. Что я и хотела сделать. "Было время, когда я не сомневалась в том, что говорили мне Вознесенные. Не настолько, чтобы обратить внимание на несоответствия или по-настоящему усомниться в чем-то из них. Я даже не понимала, что вуаль, которую я носила, и комнаты, в которых меня держали, были не более чем клеткой", - сказала я, заметив, что Валин внимательно наблюдает за мной, забыв о своем напитке. "Но я начала сомневаться во всем, еще до того, как встретила вашего короля. Это были все те мелочи, которые не сходились. То, как они относились к своему народу и друг к другу. То, как они жили. Подвергая сомнению эти мелочи, я начала распутывать все остальное, и это было не только ошеломляюще, но и страшно - осознать, что все, во что я верила, было ложью. Это не оправдание тому, что я не открыла глаза на правду раньше, или тому, что я не была достаточно смелой или сильной, чтобы сделать это. Это просто реальность".

Делано обошел Эмиля и приблизился к Вонетте, пока я осматривала генералов. "И это та же реальность для миллионов тех, кто родился и вырос под властью Вознесенных, и кто не имел тех привилегий, которые были у меня. Поколение за поколением учат не только бояться возвращения атлантов, но и верить, что любая потеря или странная смерть, уносящая близкого человека посреди ночи, - это их вина или вина их соседей. Что они навлекли на себя или окружающих гнев разъяренного бога".

Гейла молчала, неловко сдвинувшись с места, пока Сайр одним глотком допивал вино, явно обеспокоенный. "Для них Вознесенные - продолжение богов. И сомневаться в них, не говоря уже о том, чтобы дать им отпор, все равно что нанести удар по богам, которые, как они верят, будут и уже мстят самым жестоким и злобным образом. Мало того, они видели, что происходит с теми, кого даже подозревают в том, что они Посвященные или просто сомневаются в Обряде или несправедливом налоге. Законных судов не существует. Никаких реальных доказательств не требуется. Наказание быстрое и окончательное. Я спрашиваю, как мы можем ожидать, что они будут сопротивляться, находясь в ловушке с теми, кто жестоко расправится - и уже расправился - с ними".

"Мы не можем". Сайр провел рукой по челюсти, его золотые глаза сузились.

"Нет, пока они не узнают, что у них есть поддержка", - тихо добавил Киеран. "Нет, пока они не узнают, что они не одиноки в этой борьбе за свою свободу. Если мы сможем убедить их, что мы не враги, что мы пришли помочь им, отстранив Кровавую Корону от власти и остановив Обряд, я думаю, они найдут в себе силы дать отпор".

"И как мы это сделаем, если мы собираемся захватить их города?" спросил Мурин.

Я улыбнулась ему, хотя его сине-зеленые глаза были твердыми, как льдинки. "Один из способов - не морить их голодом".

Губы Мурина сжались в тонкую линию.

"Другой способ - сделать все возможное, чтобы не причинить им вреда во время осады", - добавила я. "Или чтобы они не понесли потери".

Айлард грубо и коротко рассмеялся. "Я не хочу проявить неуважение, Ваше Высочество, но ты сказала, что очень мало знаешь о стратегии боя. Этого следовало ожидать, учитывая, что ты так... молода", - сказал он, и я вскинула бровь. "Люди понесут потери. Нам повезло с Массене, но при взятии Дубового Амблера, скорее всего, погибнут невинные люди. Это не только ожидаемо, но и неизбежно".

"Правда?" спросила я.

"Да", - подтвердил Айлард.

"Возможно, моя молодость позволяет мне быть немного более оптимистичной". Я слегка наклонила голову. "А может быть, это просто позволяет мне думать по-другому. В любом случае, никто из Совета старейшин не хочет войны. Я тоже. И ваш король тоже. Мы хотим избежать этого, но война неизбежна. Кровавую Корону невозможно переубедить, даже если некоторые Вознесенные могут это сделать. Но это не значит, что должна быть большая потеря жизни и имущества. А именно это и произойдет, если мы начнем войну, как раньше, и проскачем через города, разрывая людей, когда они пытаются бежать в безопасное место".

"Никто не хочет этого", - возразила Гейла. "Но я не слышала, как вы планируете избежать этого и добиться успеха. Наши предыдущие методы, возможно, были жестокими, но они были результативными".

"Но были ли они эффективными?" возразила я.

Многие из них вздрогнули от неожиданности, но Валин поднял брови. "Учитывая, где мы находимся сегодня, ответ был бы отрицательным. Мы отступили. Мы не победили". Он посмотрел на генералов. "И мы должны помнить об этом".

Я с трудом сдержала улыбку, зная, что это не поможет привлечь генералов на свою сторону. "Отвечая на ваш вопрос, мы дали герцогу и герцогине замка Редрок шанс избежать осады, если они согласятся на наши требования".

На челюсти Мурина дрогнул мускул. "Какие у вас были требования?"

"Они были довольно просты. Всего пять", - заявила я. "Отречься от Кровавой Короны и всего, что связано с Обрядом. Они должны были согласиться больше не питаться от нежелающих и приказать всем Вознесенным и стражам - как смертным, так и вампирам, - которые им подчиняются, отступить. Наконец, они должны были согласиться потерять свои позиции власти над смертными и уступить их атлантийскому правлению". Временное правление атлантов, но я опустила эту часть. Я не думала, что нам есть дело до власти над смертными, но это нужно было обсудить с Кастилом.

"И как они отреагировали на требования?" потребовал Мурин.

Я посмотрела на Киерана, который достал из нагрудного кармана своей туники письмо. Он передал его мне. Я развернула пергамент, и ответ, состоящий из одного предложения, стал ясен.

Мы ни на что не согласны.

"Конечно". Мурин усмехнулся.

"Их ответ был разочаровывающим, но не неожиданным". Я посмотрела вниз на листок бумаги, призывая Первичную сущность. С кончиков моих пальцев сорвался уголек энергии и пронесся над пергаментом. Через мгновение пепел упал на землю. Понимая, что выпендриваюсь, я подняла взгляд на генералов. Многие уставились на пепел, расширив глаза. " Не так ли, Киеран?"

" Нет", - подтвердил он. "Вот почему несколько человек остались после того, как Эмиль передал послание. Они наблюдали, разговаривали со смертными предпринимателями и теми, кто проявлял склонность к Снисхождению. Они говорили с как можно большим числом смертных, предупреждая их, что если Раварели не примут наши требования, мы возьмем город завтра".

Еще одна волна неверия поднялась от генералов, когда Айлард пробормотал: "Кстати, я ни на что из этого не соглашался".

Мне очень не нравился этот человек.

Черты лица Валина застыли. "Я не уверен, что это был мудрый шаг". Он посмотрел на Хису. "Ты согласилась с этим?"

"Да." Хиса кивнула. "Это дает людям шанс покинуть город, прежде чем они окажутся между нашими силами".

"Но" - Гейла подчеркнула это слово - "теперь они знают, что мы идем".

"Они знают это уже давно", - ответила я.

Свен почесал бороду, отходя от генералов и приближаясь к другому столу, на котором была нарисована примерная карта города. "Королевские особы уже начали бы готовиться к вторжению в тот момент, когда наша королева избавила их от короля".

"Вот только теперь они точно знают, когда мы возьмем их город", - рассуждал Мурин.

"Это риск", - согласилась я. "Но мы решили, что оно того стоит".

"Эта карта?" Лизет последовала за Свеном, взглянув на Хису, когда та жестом указала на рисунок. "Это твоя работа?"

Появилась короткая ухмылка. "Да."

"Так и знал", - пробормотал вольвен-генерал.

"Итак, предположим, что твой план сработает. Люди бегут из города, оставляя его в некотором роде открытым для нас". Валин присоединился к остальным у карты. "Где можно найти Вознесенных?"

"В любой момент, когда Вознесенные оказывались под угрозой в Масадонии или в столице, они отступали в Королевскую резиденцию, где их защищал внутренний Восход". Я подошла к ним, Делано был рядом со мной, а Киеран и Вонетта стояли по бокам. "Я полагаю, что многие, если не все, будут в замке Редрок, когда мы возьмем город днем".

"Когда они будут слабее всего". Мурин кивнул, наконец-то пробравшись к ним.

"Любой Вознесенный, который нападет, должен быть убит", - продолжила Хиса, переходя к другой части плана, которая тоже, скорее всего, не понравится. "Всех, кто отступит и не будет сражаться, следует захватить и оставить невредимыми".

"С ними нужно будет поговорить, и определить, можно ли им доверять, чтобы они выполняли требования", - сказала я. "Не все Вознесенные - кровожадные монстры. Я знаю это. Мой брат не был таким".

Мурин посмотрел вверх, его брови поднялись. "А что насчет нашего короля? Согласится ли он с этим? Со всем этим?"

Мои пальцы скрутились внутрь, впиваясь в ладони. "Если ты задаешь этот вопрос, значит, ты совсем не знаешь своего короля". Я держала его взгляд, пока он не отвел глаза. И я держала себя в руках, пока не убедилась, что не сделаю что-то необдуманное и очень неподобающее королеве.

Например, ударить его ножом в лицо.

Челюсть Мурина работала. "Есть ли еще какие-нибудь неожиданные указания?"

"Есть". Я улыбнулась ему, наслаждаясь маленьким уколом кислой злости, которая исходила от Лорда. "По возможности, не должны пострадать ни дома, ни здания. Людям, которые убегут, нужно будет куда-то вернуться. А внешний Восход? Он должен остаться нетронутым. Он защищает людей от Жаждущих". Чувство вины скользило по моим венам, как змеи. Не лицемерю ли я, стоя здесь и говоря о важности Восхода, когда в порыве ярости чуть не разрушила целую секцию этого самого сооружения? Я медленно выдохнула. "Им понадобится эта защита, когда мы закончим. Мы снимем ворота. Этого будет достаточно".

"Для нас будет лучше, если мы не будем проникать через одно отверстие", - возразила Мурин. "Черт, было бы лучше, если бы мы просто послали всех оставшихся дракенов, и пусть они с этим разбираются".

Глаза Ривера сузились, его явно не впечатлило это заявление. Я тоже не был впечатлена.

"Завоевать доверие смертных будет не легче, если мы уничтожим их Восход", - сказала я, удивленная тем, что мне вообще пришлось это озвучить. "Да, нам будет легче, но если мы это сделаем, то большая часть нашей армии должна будет остаться для защиты Дубового Амблера от Жаждущих или любого, кто захочет воспользоваться крахом Восхода, вместо того, чтобы блокировать любое западное продвижение".

Послышался ропот понимания, но горячий, едкий гнев бурлил под Айлардом и заполнил мое горло. "Я не думаю, что смертные - их доверие или общее благополучие - должны быть нашей заботой сейчас", - возразил Айлард. "Нам нужен Дубовый Амблер. Нам нужен..."

"Нам нужен мир, когда все закончится". Я позволила немного гудящей энергии вырваться на поверхность, когда перевела взгляд на Айларда. В тот момент, когда серебристый оттенок заполнил уголки моего зрения, он сделал шаг назад. "Нам может понадобиться многое, но мы не завоеватели. Мы не захватчики. Мы будем использовать всю силу и влияние, которые у нас есть, чтобы уничтожить Кровавую Корону и освободить вашего короля. Мы должны жить бок о бок в мире с народом Солиса, когда все закончится. Этого никогда не произойдет, если мы докажем, что Вознесенные утверждают о нас правду, оставив их беззащитными и сжигая их дома в процессе".

Его бледные щеки раскраснелись. "Со всем уважением, Ваше Высочество, я боюсь, что вы слишком много помните о том, каково это - быть смертным. Вы гораздо больше беспокоитесь о них, чем об обеспечении будущего и безопасности вашего народа".

Губы Делано оттопырились в низком рычании, когда эфир в моей груди зажужжал, и я приветствовала эту сущность, позволяя силе выйти на поверхность, когда я шагнула вперед. Вокруг меня раздалось эхо вздохов, когда серебристый свет окантовал уголки моего зрения, а за ним последовали ледяные разряды шока. В глубине своего сознания я поняла, что большинство генералов впервые увидели это.

Свидетели того, кем я была на самом деле.

Они знали, но видеть... ну, я представляла, что это нечто совсем другое. "Проявление заботы и сочувствия к смертным не означает, что я не забочусь о своем народе. Думая об их будущем, я думаю о нашем будущем, ибо они будут переплетены, хочу я этого или нет. Это единственный успешный путь вперед, поскольку мы не отступим за горы Скотос. Эта война будет последней".

Энергия зарядила пространство внутри комнаты. Айлард застыл, его золотые глаза расширились, а Лизет медленно опустилась на одно колено. Она положила одну руку на сердце, а другую прижала к полу.

"Меяах Лиесса", - прошептала она, и на ее лице появилась медленная улыбка.

Все последовали за ней, опустившись передо мной - генералы, Хиса, мой свекор, Нейлл, Эмиль, брат и сестра Конту. Первобытная сущность разлилась в пространстве вокруг меня. Сильные кожистые крылья Ривера развернулись и пронеслись над головами генералов.

Я уставилась вниз на Айларда. На всех них. "Я родилась с плотью и огнем Перворожденного бога в моей крови. Не ошибись, с каждым днем я чувствую себя все меньше смертной, чем за день до этого".

Истина моих слов засела глубоко в моих костях. В те пустые, полые места внутри меня. И каждый раз, когда эти пустоты расширялись, я чувствовала себя... более холодной и отстраненной, менее смертной. И я не знала, будет ли это меняться или расти. Было ли это связано с отсутствием Кастила и всего остального или с чем-то еще. Но в данный момент мне было все равно.

"Я не смертная. И я не атлантийка. Я - бог", - напомнила я им. "И я не буду выбирать между смертными и атлантийцами, когда я могу выбрать и тех, и других". Я втянула эфир обратно, и это было нелегко. Казалось, у него был свой собственный разум, и он хотел вырваться. Показать им всем, насколько я не смертная.

Но часть этого была ложью.

Сущность Перворожденного не была неконтролируемой. Она была продолжением меня. То, чего оно хотело, было моим желанием. Это было то, чего хотела я.

Оставшись не в себе от этого, я накопила энергию и закрыла свои чувства. Серебристое свечение ослабло, и воздух успокоился. Ривер откинул крылья назад, ближе к бокам. "Думаю, боги так бы и поступили, не так ли? Они бы выбрали всех".

Лизет медленно кивнула. "Я так думаю".

"Хорошо". Я провела рукой по своей тунике, нащупывая игрушечную лошадку в чехле на бедре, пока концентрировалась на кольце между грудей. "Мне нужна ваша поддержка, потому что то, что мы делаем в Дубовом Амблере, задаст тон всему грядущему. О том, как мы обращаемся со смертными и Вознесенными, которые соглашаются на наши требования, будут говорить в других городах. И нас услышат. Это будет помогать нам еще долго после окончания войны. Это покажет, что наши намерения добры в случае..."

Я посмотрела на собравшихся, понимая, что должна поступить так, как учил меня Кас. "Вы можете подняться".

"В случае чего?" тихо спросил Валин, первым поднявшись на ноги.

Я встретила его взгляд, когда давление опустилось на мои плечи. "На случай, если наши намерения изменятся".

Гейла перевела взгляд на меня, и мне показалось, что в нем появилось какое-то понимание. Как будто она знала, что я понимаю, что это был лучший сценарий.

Что я знаю, что все это может пойти наперекосяк, и с обеих сторон могут быть неисчислимые человеческие жертвы. Но я, с их помощью, сделаю все, чтобы этого не произошло.

Напряжение в комнате постепенно ослабевало, пока мы обсуждали, как планируем захватить Дубовый Амблер и как, по нашему мнению, Кровавая Королева открыла способ использовать энергию Перворожденных. Но когда Валин повернулся ко мне, я поняла, что это будет лишь короткая передышка. "Что будет после того, как мы возьмем Дубовый Амблер?"

"С таким же успехом мы все можем снова встать на колени", - со вздохом сказал Эмиль. "Потому что тебе это тоже не понравится, и тогда она снова станет для нас богом".

Вонетта бросила на него взгляд сузившихся глаз.

"Я бы хотела заявить об этом официально", - сказала Хиса, и я послала ей взгляд, идентичный тому, который Эмиль получил от Вонетты. Не дрогнув, Хиса подняла подбородок. "Это новая часть плана, с которой я не согласна".

"Нам придется противостоять Кровавой Короне на многих фронтах", - сказала я. "Атлантии нужно будет удерживать Дубовый Амблер, пока значительные силы будут двигаться на запад, охраняя города между этим местом и Карсодонией".

"Звучит неплохо". Валин не сводил с меня глаз. "Но каковы твои планы?"

Была некоторая неуверенность в том, чтобы делиться своими планами, тем более что мы не могли быть уверены, что среди нас нет предателя. Но, по словам Киерана и Хисы, чтобы они приняли Вонетту в качестве королевского регента, мне нужно было официально объявить о назначении. Объявление, которое неизбежно повлечет за собой вопросы.

Информацией нужно было поделиться. "Как только Дубовый Амблер будет захвачен, я отправлюсь в Карсодонию с небольшой группой. Но я отправлюсь туда не ради Кровавой Королевы или захвата столицы. Я иду за нашим королем. Я приведу его с собой".

Айлард напрягся. "Я не знал этого".

"Никто нисколько не удивлен, услышав это", - огрызнулся Мурин.

"Я не могу согласиться на это", - сказал Валин. "Ты - королева, но..."

"Ты не останешься без руководства. Вонетта возьмет на себя роль королевского регента, действуя от моего имени", - объявила я, к удивлению и даже неудовольствию нескольких генералов. "Ее слову будут повиноваться так же, как и моему".

"Мне сейчас наплевать на лидерство. Меня беспокоишь ты", - сказал Валин, и моя голова дернулась в его сторону. "Ты - королева, но ты также и моя невестка".

Удивление нарастало, на мгновение лишив меня дара речи. "И именно твой сын находится в плену в Карсодонии".

"Я не забываю об этом". Валин придвинулся ближе. "Думаю об этом каждый божий день, потому что оба моих сына там".

Мое сердце сжалось. "Тогда ты, как никто другой, не должен хотеть остановить меня. Чем дольше он у нее, и чем больше городов мы захватим, тем больше он будет в опасности". Больше, чем я уже подвергаю его опасности. "Я не могу так рисковать".

"Я, как никто другой, понимаю, почему ты чувствуешь необходимость сделать это. Боги знают, что я хочу, чтобы мои сыновья были здесь. Я хочу, чтобы они оба были в безопасности и здоровы. Но ни один член моей семьи никогда не входил в Карсодонию и не возвращался таким, каким был, когда уходил - если вообще возвращался". Взгляд Валина встретился с моим. "Я не допущу, чтобы это случилось с тобой".

Моя семья.

Валин считал меня частью своей семьи. Мое горло сжалось от обилия эмоций, грозивших вырваться наружу. Я подавила их. Мне пришлось.

"Она не будет одна", - тихо проговорил Киеран. " Никто из нас не позволит, чтобы с ней что-то случилось. И она тоже".

Янтарные глаза Валина вспыхнули, когда он посмотрел на Киерана. "Ты не только поддерживаешь это, но и собираешься пойти с ней? В качестве советника? Я ожидал от тебя другого".

"Моя поддержка этого мало связана с тем, что я советник короны", - заявил Киеран. "В отличие от прошлого раза, когда Каса похитили, я не буду стоять в стороне. И я не буду пытаться остановить ее и потерпеть неудачу, только для того, чтобы она ушла сама. Ни одно из этих событий не произойдет. И, возможно, это делает меня плохим выбором в качестве советника. Я не знаю. И мне все равно".

Я моргнула от жжения в глазах и прочистила горло. "Я знаю, какой это риск, но я готова на него пойти. Я не могу дождаться, когда мы пересечем Солис". Я прижала руку к груди, нащупывая кольцо под туникой. "Он не может этого ждать".

Валин медленно покачал головой, пока остальные смотрели на него. " Пенеллаф", - мягко сказал он. "Я знаю, что ты очень заботишься о моем сыне. Что ты готова на все ради него. И я знаю, что ты сильна - сильнее, чем все наши армии. Но это слишком большой риск. Мой сын никогда бы не хотел, чтобы ты на него пошла".

"Ты прав. Кастил никогда бы не захотел, чтобы я пошла на такой риск, даже ради него. Даже если бы он сделал то же самое, если бы на его месте оказалась я. Но он также не стал бы пытаться остановить меня".

Глаза Валина на мгновение закрылись. "Тогда я пойду с тобой".

"Ни в коем случае", - сказала я, мое сердце остановилось. Его глаза распахнулись. "Ты прекрасно знаешь, что она сделает, если ты окажешься в ее руках. Элоана точно знает, что сделает Кровавая Королева".

Вокруг нас воцарилось молчание, Валин пристально смотрел на меня. Он знал, что я говорю правду. Исбет не только винила их обоих в смерти своего сына и погребении Малека, но и делала это только для того, чтобы отомстить Элоане. Я не хочу, чтобы его кровь была на моих руках.

"Как твоя королева, я запрещаю это", - заявила я, и он повернул голову, под виском у него запульсировал мускул от такого прямого требования - вырывания звания. "Завтра в полдень мы возьмем Дубовый Амблер, а затем я отправлюсь в Карсодонию, пока атлантийские армии продолжают действовать по плану", - сказала я ему - сказала им всем. "Мое мнение не изменится".

ГЛАВА 11

Кастил

Еще раз.

Изнеможение навалилось на меня, когда я уперся рукой в стену и изо всех сил ударил ногой.

Кость треснула и поддалась.

"Слава богу", - пробормотал я, тяжело дыша.

Жаждущий, который на этот раз пробрался в мою камеру, был всего лишь кожей и хрупкими костями.

Я опустился на пол. Или у меня отказали ноги. То ли одно, то ли другое. Голова закружилась, я потянулся к крови и вытащил берцовую кость. Один конец был более зазубренным, чем другой. Отлично. Я мог бы заточить ее еще больше на краях цепей, где были закаленные шпоры.

Это оружие мало что даст, когда дело дойдет до Ревов или даже до Исбет. Ложный бог был богом по всем понятиям и целям, но он мог нанести некоторый ущерб. Кровавый вред.

Я отшвырнул останки, зная, что какая-нибудь служанка, которая в конце концов появится и уберет его, пока он не ожил, не станет слишком пристально разглядывать Жаждущего.

Прислонившись спиной к стене, я передохнул. Всего несколько минут. Мне нужно было бодрствовать, хотя я больше всего на свете хотела спать. Чтобы увидеть сон о Поппи.

Но это был не сон. По крайней мере, не обычный. Я должен был догадаться, что это что-то другое. Поппи выглядела слишком реальной. На ощупь она была слишком реальной - слишком мягкой и теплой. Мне не приходило в голову, что мы гуляем во сне, пока я не увидел ее глаза.

Увидел, как они изменились.

К тому времени мы начали ускользать друг от друга, и я упустил возможность сказать ей...

Что бы я ей сказал? Где меня могут держать? Это было где-то... под землей. Не очень полезная информация, но я мог бы рассказать ей, что такое Исбет. Кто-то может знать, есть ли у демиса те же слабости, что и у бога или богини. Я бы мог...

Спазм пробежал по мне, болезненно сжав мышцы.

Мне нужно было питаться.

Колючая боль голода грызла меня, и, когда единственным звуком стало журчание воды, мои глаза закрылись. Должно быть, я задремал. Или потерял сознание. Возможно и то, и другое, но из небытия меня выдернул звук шагов. Мои глаза открылись, и мне потребовалось гораздо больше времени, чем обычно, чтобы привыкнуть к тусклому пространству, пока я запихивал за собой кость Жаждущего. Шаги не были шаркающими, как у Жаждущего, и не были противно громкими, как у той служанки. Ритмичная, ленивая прогулка прекратилась, когда я сосредоточился на пустоте входа. Сначала я не увидел ничего, кроме теней, но чем дольше я смотрел, тем больше понимал, что тени слишком густые. Слишком плотные.

Осознание затрепетало в моей плоти, когда я начал различать фигуру в темноте. Высокая, но в остальном бесформенная. Тень двинулась вперед в слабом свете свечи - замаскированная тень.

Я уставился на нее, сердце заколотилось. Плащ был черным и длинным, больше похожим на саван, а капюшон был расположен так, что лицо скрывала лишь темнота. Совсем как тот, что я носил в Солисе, когда не хотел, чтобы меня видели. Тот самый, из-за которого меня прозвали Темным.

Передо мной стояла не служанка. А фигура в плаще была слишком высокой, чтобы быть Каллумом.

Он не двигался.

Я тоже не двигался, пока кислота бурлила в моем нутре.

Фигура в плаще подняла руки к капюшону, опуская его.

Каждая часть моего существа напряглась.

Я наблюдал, как жизнь уходит из глаз мужчин. Я стоял в крови, руки и лицо были в крови, когда я смотрел на то, что стало неузнаваемым. Я видел всякое дерьмо, которое преследовало бы многих, но мне никогда не хотелось отвести взгляд. До той ночи, когда Поппи узнала, кто я на самом деле. Ужас и предательство, зарождающиеся в этих прекрасных зеленых глазах, и то, как я увидел, что ее хрупкое доверие разрушилось, сделали меня больным.

И сейчас я чувствовал это. Тошноту. Хотелось отвернуться. Но, как и в ту ночь с Поппи, я заставил себя увидеть то, что было передо мной. Что-то другое, ставшее неузнаваемым.

Мой брат.

То, что я чувствовал, было совсем не похоже на ту ночь с Поппи, когда я задыхался от стыда. Я испытал кратковременное облегчение, увидев, что он жив, но оно быстро угасло. Теперь был только гнев, и он вытеснил всякую возможность отрицания.

"Ублюдок", - прорычал я.

Малик улыбнулся. Это была не та улыбка, которую я знал. Она была ненастоящей. "Да..." Его руки упали на бока.

Прошло несколько долгих мгновений. Мы просто смотрели друг на друга. Я не понимал, что, черт возьми, он видел. Мне было все равно.

"Ты хорошо выглядишь для человека, который пробыл в плену целый век", - пробурчал я.

Малик действительно выглядел хорошо. Светло-каштановые волосы длиной до плеч были длиннее, чем я помнил, как он их носил, но чистыми. Они даже блестели в свете свечей. В его золотисто-бронзовой коже не было исхудалой бледности. Не было тусклости в его янтарных глазах. Покрой плаща был прекрасным, материал соболиного цвета и четко подогнан по ширине плеч. Вблизи я видел, что он худее, но хотя Малик был на несколько дюймов выше меня, я всегда был шире.

"Не могу сказать того же о тебе", - ответил он.

"Наверное, нет".

Он снова замолчал. Просто стоял там, выражение его лица было нечитаемым. Способность Поппи читать эмоции могла бы пригодиться. Если только он не поставил щиты. Знал ли он об этом, когда мы встретились в Дубовом Амблере? Тогда не было времени узнать, уловила ли она что-нибудь от него. Узнать, так ли он пуст внутри, как кажется.

"Это все, что ты хочешь мне сказать?" спросил наконец Малик.

Сухой, изматывающий смех потряс мои плечи. "Я много чего хочу сказать".

"Тогда говори". Малик вышел вперед, отбросив плащ и опустившись на колени. Голенища его кожаных сапог были удивительно чистыми. Раньше они никогда не были безупречными, всегда были забрызганы грязью или покрыты кусками соломы, которые он неизбежно проносил из конюшни через весь дворец. Он уставился на мою завернутую руку. "Я не собираюсь тебя останавливать".

Я скривился. "Я не заслужил твоего визита. Так что же ты сделал, чтобы заслужить его, брат?"

"Я ничего не сделал, Кас".

"Чушь."

Его взгляд метнулся вверх от моей руки. Издевательская улыбка вернулась, намекая на ямочку на его левой щеке. "Меня здесь быть не должно".

На мгновение надежда обрела форму. Как и говорила та служанка, Малик никогда не был там, где должен был быть. Когда мы росли, нам приходилось выслеживать его, когда приходили уроки, что стало для нас с Киераном своего рода игрой. Мы заключали пари на то, кто первым найдет Малика. Когда наступало время ужина, он всегда опаздывал, обычно потому, что забавлялся с едой или напитками, или просто трахался. Не раз я слыхал, как наша мать говорила Кирхе, что у нее было предчувствие, что она станет бабушкой, когда еще будет королевой. Она ошибалась, к большому удивлению всех. Даже я.

Но надежда угасла. Его неспособность быть там, где его не должно быть, не была признаком того, что мой брат, тот, кого я знал и любил, все еще в этой оболочке человека. Это было свидетельством чего-то совсем другого.

"Вы с этой сукой теперь так близки?" Полоса на моем горле натянулась. Я заставил свое тело расслабиться и прижаться к стене. "Что ты не беспокоишься о наказании?"

Ямочка на его щеке исчезла. "То, что я беспокоюсь или не беспокоюсь, не меняет того, что мы по-прежнему братья".

"Это меняет все".

Малик снова замолчал, его взгляд опустился. Между нами потянулся еще один долгий миг, и, боги, он выглядел как мой брат. Звучал как он. Я десятилетиями боялся, что больше никогда его не увижу. И вот он был здесь - и в то же время не был.

"Что она с тобой сделала?" спросил я.

Кожа вокруг его рта натянулась. "Покажи мне свою руку".

"Отвали".

"Ты начинаешь задевать мои чувства".

"Что в слове "отвали" дает тебе понять, что я беспокоюсь о твоих чувствах?"

Малик усмехнулся, и звук был знакомым. "Чувак, ты изменился". Он схватил меня за левое запястье, и я начал вырываться, как бы бессмысленно это ни было в моем нынешнем состоянии. Его глаза сузились. "Не будь сопляком".

"Я уже давно не был таким".

"Сомнительно", - пробормотал он, начиная разворачивать мою руку. Его пальцы были теплыми и мозолистыми. Мне стало интересно, умеет ли он еще обращаться с мечом, и разрешит ли это Исбет. Он раскрыл рану, позволяя повязке соскользнуть на камень. "Черт".

"Привлекательно, да?" Мой смех был холодным, даже когда я вспоминал все те случаи, когда он осматривал какую-нибудь мелкую царапину, когда мы были молоды. Когда я был сопляком. "Это та правда, на которую она открыла тебе глаза?"

Его взгляд переместился на меня, его глаза стали ярче, чем прежде. "Ты не знаешь, о чем говоришь".

Я подался вперед, не обращая внимания на ремни, которые он начал сжимать. Мое лицо внезапно оказалось напротив его. "Что она сделала, чтобы сломать тебя?"

"Почему ты думаешь, что я сломлен?"

"Потому что ты не цельный. Если бы ты был целым, ты бы не стоял рядом с монстром, от которого ты пришел меня освободить. Тот самый кусок дерьма, который..."

"Яточно знаю, что она сделала". Его взгляд задержался на мне. "Позволь мне задать тебе вопрос, Кас. Что ты почувствовал, когда понял, что наша мать и, вероятно, наш отец лгали нам о том, кто такая королева Илеана?"

Гнев жарко пульсировал во мне. "Что ты подумал?"

" Я был в ярости. Разочарован", - сказал он через мгновение. "Еще больше разозлился. Вот что я чувствовал".

Да, примерно так все и было.

"Так вот почему ты с Исбет? Предал всех и свое королевство?" спросил я. "Потому что мама и папа лгали нам?"

Его губы искривились в тонкой улыбке. "То, почему я здесь, не имеет никакого отношения к нашим родителям. Хотя, если бы они были честны, я бы подумал, был ли бы кто-нибудь из нас здесь".

Знание того, кем на самом деле была Кровавая Королева, могло все изменить. "Да."

"Но ничего из этого не меняет того, что твоя рана инфицирована".

"Мне плевать на рану".

"А зря." В его челюсти, в том же месте, что и у нашего отца, прямо под виском, запульсировал мускул. "Это уже должно было зажить".

"Ни хрена себе", - сплюнул я, когда ремень впился в мое горло.

"Тебе нужно питаться".

"Смею ли я повторяться и говорить "ни хрена"?

Его губы слегка изогнулись вверх. "Ты смеешь продолжать душить себя?"

"Пошел ты". Я сидел, делая неглубокие вдохи, пока путы медленно ослабевали.

"Ты ругаешься больше, чем раньше", - заметил он, глядя на мою руку.

"Это оскорбляет твою вновь обретенную чувствительность?"

Он рассмеялся. "Ничто больше не оскорбляет мою чувствительность".

"Теперь я в это верю".

Малик поднял бровь. "Если я дам тебе кровь, мой визит будет раскрыт".

"Значит, ты беспокоишься о том, что будешь наказан?"

Эти холодные глаза поднялись. "Это не я буду наказан".

Отвращение забурлило в моем пустом нутре. "Это значит, что тебя волнует то, что она делает со мной? Даже когда ты стоишь на ее стороне?"

"Верь во что хочешь". Он потянулся к складкам своего плаща, потянул за ремешок. Он протянул вперед узкий кожаный саквояж, какие часто носят с собой целители. "Подумал, что тебе понадобится помощь".

Я ничего не сказал, просто смотрел, как он достает маленькую бутылочку. Мне вспомнилось то, что сказала та служанка. Она сказала, что дала обещание, когда я спросил, зачем она здесь. И сказала, что ей было скучно. Но она знала, что моя рука заражена.

И, судя по всему, Малик пришел подготовленным именно из-за этого знания.

Он попросил ее проверить меня? Или она пришла к нему?

"Без крови твое тело так же полезно, как и тело смертного", - заметил он. "Инфекция распространится и попадет в твою кровь. Это не убьет тебя, но ты быстрее окажешься там, где не хочешь быть".

Я точно знал, где это было. Я был на краю с Поппи в Нью-Хейвене, но я сорвался с того обрыва, когда меня держали раньше.

Малик отвинтил крышку, и вяжущий аромат заполнил пространство. "Это будет жгуче, как огонь Бездны. Надеюсь, ты не будешь кричать и плакать, как раньше". Он крепко сжал мое запястье. "Это не закончится для тебя хорошо, если ты это сделаешь".

"Я не кричал, когда этот ублюдок отрезал его, так что ты думаешь?"

Под его виском снова напрягся мускул. "Тогда тебе лучше сделать глубокий вдох".

Я так и сделал, только потому, что знал, что будет дальше. Малик налил жидкость на частично обнаженную кость и нерв, его взгляд был прикован к моему. И, черт возьми, мне хотелось кричать, как в святом аду. Вдох, который я делал, ничем не облегчал жжение. Я стиснул зубы так сильно, что удивительно, что мои коренные зубы не треснули. От боли было трудно дышать или понимать, что, черт возьми, говорит Малик, но он говорил, потому что его губы двигались, поэтому я заставлял себя преодолеть мучения и сосредоточиться.

"Жжет, как ублюдок, не так ли? Но боль того стоит. Черт, это чудо. Даже не знаю, как она его создала. Не хотел спрашивать". Язвительная ухмылка появилась, и даже в палящей агонии я узнал эту однобокую ухмылку, обнажающую один клык. Это было по-настоящему. "Но это заставит инфекцию выйти наружу, и твоя кожа заживет". Он сделал паузу. "Да, это работает".

С болью в челюсти я смотрел, как жидкость пузырится на моей руке и пенится вдоль костяшек пальцев. Боль уменьшилась настолько, что мне больше не хотелось биться головой о стену. Из пены сочился густой беловато-желтый гной, вонявший примерно так же сильно, как тот чертов Жаждущий, которого я отшвырнул в угол.

"Ты даже не вздрогнул". Малик удивился. "Думаю, тебе бывало и хуже". Еще один удар сердца тишины. "И ты, вероятно, причинял другим гораздо худшую боль".

"Ты слышал?" хрипло ответил я.

"Слышал, но я не говорю о том, что ты сделал с Вознесенными. Или вон с тем Жаждущим. Получилось немного грязно, не так ли?" Он уставился на мою руку. Гной замедлился, перестал быть ровным, отвратительным потоком. "Знаешь, о чем я думал в последнее время?"

"О том, каким ты стал чертовски хреновым?" предположил я.

Он резко рассмеялся. "Я, наверное, должен уточнить. Я хотел сказать - знаешь, о ком я думал в последнее время?".

"Варианты безграничны".

"Ши".

Ее имя стало сюрпризом. Хуже, чем проклятие. Когда-то желанное воспоминание, ставшее не более чем пустой тратой времени.

"Я знаю, что она сделала. Они рассказали мне. Сначала я не поверил, но потом вспомнил, как сильно она тебя любила. Больше, чем, я думаю, ты даже знал или заслуживал". Он опрокинул бутылку на обрубок пальца.

Я шипел, когда жидкость попала на мою плоть и снова вспенилась, но уже не так интенсивно, как раньше.

"Тогда я понял, что они не лгали. Она меня подставила", - продолжил он с коротким смешком. "Ты убил ее?"

Разжимая челюсть, я выдавил: "Да".

"Жаль это слышать".

Я хочу верить, что это так. Но не верил.

Он отставил бутылку в сторону. "Зная тебя, ты держал то, что она сделала, в секрете, не так ли? Спорим, только Киеран знает".

Вонь от раны была уже не такой ужасной. Как и боль. "Это имеет значение?"

"Не очень." Он отпустил мою руку. "Просто нам всем приходилось заниматься всяким беспорядочным дерьмом, не так ли?"

"Ну, если кто-то вел счет испорченному дерьму, то ты выиграл", - сказал я ему.

"Похоже, это ты выиграл, братишка". Он достал из ранца небольшую салфетку. "Нашел любовь". Перевернув мою руку, он показал отпечаток. "Стал королем". Он провел большим пальцем по вихрю. "У тебя есть жизнь, о которой я когда-то думал".

Ярость вернулась, такая же жгучая, как и прежняя боль. "Поппи никогда бы не стала твоей".

"Она могла бы быть", - пробормотал он. Его хватка на моей руке усилилась. "Ты выглядишь так, будто хочешь ударить меня. Сильно".

"Звучит примерно так", - рыкнул я.

Он ухмыльнулся, протирая салфеткой костяшки пальцев. "Это забавно".

"Что именно?"

"Ты злишься на меня, когда ты провел последнее столетие, проживая свою жизнь - свою лучшую жизнь, как кажется".

" Жизнь?" прорычал я. "Я провел эти годы, пытаясь найти способ освободить тебя. Не только я. Киеран, Делано, Нейлл. Бесчисленное множество других. Многие, кто отдал свои гребаные жизни, чтобы вернуть тебя домой - хорошие мужчины и женщины, которых ты даже не знаешь, отдали все, чтобы освободить тебя. И все это время ты был добровольным животным". Нечестивая ярость захлестнула меня, когда он бросил ткань и достал свежую марлю, не обращая внимания на мои слова. Это вытеснило то, что я произнес дальше. "Ты хоть задумываешься, что случилось с Прелой?"

Малик напрягся, его зрачки расширились.

"Потому что да. Связь ослабила ее, но она все равно пыталась спасти тебя. Никто не мог остановить ее. Однажды ночью она улизнула, и больше мы ее не видели. Но мы знали. Она умерла, не так ли?" Я поискал на его лице хоть намек на что-то - вину или печаль. Что угодно. Прела была его привязанной волчицей, и они были так же близки, как мы с Киераном, поэтому он запретил ей сопровождать его, когда он отправился на поиски меня. "Ты бы точно знал, когда она ушла".

Я увидел это - черт возьми, я увидел реакцию. Если бы я моргнул, то смог бы ее пропустить. Вздрогнул.

"Она умерла". Мышцы под его виском запульсировали еще быстрее. "Но не раньше, чем она добралась до Карсодонии. Я не знаю, как ей это удалось, но Прела проделала весь путь сюда, только чтобы попасть в плен". Он наклонился. "Чудовище, которое сейчас лишено головы благодаря твоей жене, убило ее. Не быстро. Не раньше, чем он получил удовольствие. Не раньше, чем многие, многие другие повеселились".

Черт.

"Я знаю это, потому что у меня было место в первом ряду. Я видел, что он делал потом, когда разделывал ее, ломал ее кости на кусочки, которые в итоге затвердели и превратились в кровавый камень". Только тонкая полоска янтаря была видна, когда он смотрел на меня. "Он сделал семь волчьих кинжалов из ее костей. Я нашел шесть из них, и я точно знаю, где находится седьмой". Он медленно кивнул. "Да, я знаю, у кого он".

Я даже не мог сосредоточиться на возможности того, что кинжал Поппи был сделан из костей Прелы. Это был ответ на мой вопрос.

Что сломало его.

Это было оно. И это случилось намного раньше, чем я мог себе представить.

Я не мог винить его.

Именно тогда я поняла, что Малик не остался совершенно равнодушным к тому, что произошло в замке Редрок. Малик проявил там какие-то эмоции. Дважды. Когда Исбет вызвала ту подручную и заставила одного из своих рыцарей заколоть ее, он сделал движение, словно собираясь сделать шаг вперед. Он сжал челюсти, как тогда, когда Аластир и наш отец говорили о войне с Солисом - против чего он был категорически против. И он был потрясен, когда Исбет убила Йена. Он не ожидал этого.

Это был третий раз, когда я видел его пораженным.

"Она сказала тебе, что моя рука заражена, не так ли?" спросил я. "Подручная".

Зрачки снова расширились.

"Она говорила какие-то дикие вещи, пока была здесь".

Малик и глазом не моргнул, когда перевел взгляд на меня. "Например?"

"Какую-то бессмыслицу о том, что все пробуждается, а Исбет создает нечто достаточно мощное, чтобы переделать королевства".

Он стал совершенно неподвижен, за исключением тикающей мышцы.

Холодные пальцы тревоги коснулись моей шеи. "О чем она говорила, брат?"

Прошло еще одно долгое мгновение. "Кто знает, о чем она говорила. Она..."

Я внимательно наблюдал за ним. "Немного странная?"

Малик рассмеялся, и это был удар в самое нутро, потому что он тоже был настоящим. Янтарь в его глазах стал более заметным. "Да." Он провел зубами по нижней губе. "Я знаю, что ты ненавидишь меня. Я заслуживаю этого. Больше, чем ты думаешь. Но у тебя нет причин ненавидеть ее".

"Мне плевать на нее".

"Я не говорил, что тебе не плевать, но она ничего тебе не сделала, и она чертовски рисковала, разыскивая тебя и видя, в какое месиво ты превратился. Я знаю, что у тебя нет причин защищать ее, но если кто-нибудь узнает, что она была здесь и разговаривала с тобой? Это не закончится для нее хорошо".

"Почему меня это должно волновать?" бросил я вызов, желая знать, почему его это волнует.

"Потому что, как и у твоей возлюбленной, - сказал он, его голос был низким, когда он удерживал мой взгляд, - у нее было очень мало выбора, когда дело касалось ее жизни. Так что не надо на нее обижаться. Это все, о чем я прошу, и я никогда ни о чем тебя не просил".

Он никогда не просил.

Это я всегда просил его о чем-то. Но это была другая жизнь.

Я посмотрел в эти закрытые глаза. Если бы я не был таким слабым, я мог бы использовать внушение - то, в чем Малик никогда не был хорош. "Ты заботишься о ней".

"Я больше не способен ни о ком заботиться", - ответил он. "Но я в долгу перед ней".

От того, как ровно он это сказал, у меня в груди пробежал холодок. Я прислонился к стене. "Я никогда не отказывался от тебя, Малик", - устало сказал я. "И я не жил".

"До сих пор". Он начал обматывать мою руку. "До Пенеллаф".

"Это не имеет к ней никакого отношения".

"Все связано с ней", - пробормотал он.

"Чушь." Я потряс головой. "Как ты думаешь, почему я даже подумал о встрече с Кровавой Королевой после того, что она сделала со мной и что она сделала с тобой? Дело было не только в Атлантии. Дело было не только в том, что Кровавая Корона делала со смертными. Это были второстепенные вещи. Речь всегда шла о тебе. Я приехал в Дубовый Амблер, готовый вести переговоры за тебя. Поппи приехала в Дубовый Амблер, готовая сделать то же самое, и она даже не знала тебя".

Странный взгляд пересек его черты, сведя брови. "Нет, она не знала меня". Он сложил марлю, закрывая рану. "Или, по крайней мере, это то, что она помнит".

Я склонил голову. "Что это значит?"

"Скоро ты поймешь". Малик заправил хвост марли под обертку. "У меня такое чувство, что ты воссоединишься со своей Королевой скорее раньше, чем позже".

ГЛАВА 12

Поппи

Проведя пальцами по прохладной рукояти, сделанной из волчьей кости, я слабо улыбнулась, вспомнив человека, который подарил мне кинжал на шестнадцатилетие.

Ни Виктер, ни я не знали, когда именно у меня день рождения. Он сказал то же самое, что и Кастил: Выбери день. Я выбрала двадцатое апреля.

Я понятия не имела, где он достал такой клинок. Я никогда не видела другого. Когда он отдавал его мне, он положил свою руку на мою и сказал: "Это оружие уникально, как и ты. Заботься о нем, и оно отплатит тебе тем же".

Я улыбнулась, почувствовав облегчение от того, что могу думать о Виктере, не захлебываясь в печали. Печаль все еще была там. И всегда будет. Но стало легче.

"Надеюсь, ты гордишься мной", - прошептала я. Горжусь своим выбором возглавить атлантийские армии, пойти на тот же риск, что и солдаты, и выдержать любые испытания, которые оставит после себя эта война. В конце концов, он научил меня тому, как это важно.

Например, когда я случайно узнала, что означают эти белые платки, прикрепленные к дверям домов в Масадонии, и как Виктер помог тем семьям, которые были внутри, тем, кто не мог выполнить то, что должно было быть сделано. Он давал тем, кто был проклят - тем, кто был заражен укусом Жаждущего, - быструю, почетную смерть, прежде чем они превращались в чудовище, которое могло напасть на их семью и любого другого, кто приближался к ним. Мирная смерть вместо публичной казни, которую Вознесенные любили устраивать для проклятых.

Однажды я спросила его, как он может быть окружен таким количеством смерти и оставаться нетронутым ею. Долгое время я не понимала его ответа.

"Меня это не трогает. Смерть - это смерть. Убийство есть убийство, Поппи, независимо от того, насколько оно оправдано. Каждая смерть оставляет после себя след, но я не жду, что кто-то рискнет тем, чем не рискнул бы я. Я также не прошу другого нести бремя, которое я отказался нести, или чувствовать на себе след, который я не чувствовал сам".

В конце концов я поняла, что он имел в виду, когда увидела истинные масштабы того, сколько людей - молодых и старых - были действительно заражены. В год совершалось несколько десятков казней, но на самом деле зараженными были сотни. Сотни смертных прокляли себя, делая то, что Вознесенные не могли сделать для себя, хотя они были сильнее, быстрее и гораздо более устойчивы к травмам, чем смертные.

Я думала, что понимаю. Но теперь? Я прикрепила волчий кинжал к бедру. Теперь я поняла, что слова Виктера означали гораздо больше, чем просто помощь проклятым. Он не был Посвященным, но, оглядываясь назад, я подозревала, что он говорил о Вознесенных. О Кровавой Короне, которая так много требовала от тех, кому должна была служить, но при этом делала для них очень мало.

Будь я Девой или Королевой, смертной или богом, я бы никогда не позволила себе стать кем-то, кто не пошел бы на тот же риск, которого я требовала от других. Я также не откажусь нести те следы, о которых говорил Виктер, ожидая, что другие будут нести подобный груз.

Затянув тонкий ремешок на груди, я взяла в руки короткий меч из железа и кровавого камня. Он был намного легче золотого атлантийского оружия, и я вложила клинок в ножны, прикрепленные к спине так, чтобы рукоять была направлена вниз, к бедру.

Остальное оружие, разложенное на карте, манило к себе в лучах раннего утреннего солнца, проникающего через окно. Я поставила ногу в сапоге на стул и потянулась к стальному клинку. Мои пальцы пропустили ремешки, удерживающие мои голенища на месте. Я вставила кинжал в голенище сапога и поменяла ноги, вложив такой же в другую. Затем я взяла тонкий шип из кровавого камня с рукоятью не шире моей руки. Я засунула его в ножны на предплечье. Это было любимое оружие Вонетты. Обычно она носила по одному на каждой руке, пока была в смертной форме. Я закрепила второй короткий меч, пристегнув его к спине так, чтобы он перекрещивался с первым, а рукоять располагалась у левого бедра. Подняв последний клинок, жестокий, изогнутый, я посмотрела на себя, размышляя, куда бы его положить.

"Как ты думаешь, у тебя достаточно оружия?"

Я подняла глаза и увидела Валина, стоящего в дверях. Я не видела его с тех пор, как он ушел вчера.

Горло перехватило, я посмотрела на себя. "Я не думаю, что у меня может быть достаточно оружия".

"Обычно я согласен с этим утверждением", - сказал он, его рука легла на рукоять одного из трех мечей, которые я могла видеть на нем. Я была уверена, что золотые и стальные доспехи скрывают больше. "Но ты будешь самым смертоносным оружием на этом поле боя".

Мой желудок слегка подпрыгнул, когда я опустила серповидный клинок. "Надеюсь, мне не придется использовать такое оружие".

Валин наклонил голову в до боли знакомой манере, от которой у меня сжалось сердце, когда он посмотрел на меня. "Ты действительно так думаешь".

"Да." Я не знала почему, но замечание Валина не давало мне покоя. Почему я взяла в руки так много оружия? Мои брови сошлись, когда я пыталась понять свой, очевидно, неосознанный выбор. "Я просто... Способности, которыми я обладаю, можно использовать для лечения. Я бы предпочла использовать их для этого". Я посмотрела на него, прикрепляя лезвие серпа к бедру. "Если только мне не придется использовать их в бою. А если придется, я не буду колебаться".

"Я и не думал, что ты будешь". Он продолжал смотреть, но не на шрамы. "Ты выглядишь как..."

Я знала, как я выгляжу.

Я скривила губы, разглядывая рукав своего платья - белого платья. В ночь в Нью-Хейвене, когда я решила, что больше не могу быть Девой, я дала себе обещание. Одним из них было то, что я никогда больше не буду одеваться в белое.

Сегодня я нарушила это обещание с помощью Нейлла и волчицы Сейдж. Льняное платье было одним из двух, сшитых из одной из туник Киерана. Подол заканчивался у колен, а бока оставались открытыми, чтобы я могла достать волчий кинжал, пристегнутый к бедру. Под нее я надела пару толстых колготок, которые одолжила у Сейдж. Швы были распороты, так как волчица была по крайней мере на размер или два меньше меня, а затем укреплены. Оба трико были чистого, первозданного белого цвета, как и пластины доспехов на моих плечах и нагрудные пластины. Нейлл даже умудрился обтянуть тонкие доспехи белой тканью. Он проделал потрясающую работу, предоставив именно то, что я просила, а потом еще и удвоил это. Была еще одна мантия. Еще одна пара колготок.

Я ненавидела это всеми фибрами своего существа.

Но то, что я носила, должно было служить цели. Я не была королевой, которую узнал бы любой смертный. Позолоченная корона ничего для них не значила.

А вот белый цвет Девы - да.

"Как, по твоему мнению, выглядела Дева?" закончила я за него. "Только обычно я носила вуаль вместо доспехов и..." Мои щеки снова потеплели. "И не так много оружия".

Он быстро тряхнул головой, отчего прядь волос выскользнула из узла, в который он завязал остальные. Она упала ему на щеку. "Я хотел сказать, что ты похожа на одну из моих любимых картин".

"О." Я немного неловко сдвинулась с места.

"Богиня, Лайла, если быть точным. Не внешностью, а доспехами и прямой спиной. Сила. Во дворце есть картина. Не знаю, был ли у тебя шанс увидеть ее, но на ней изображена богиня мира и мести. Она носила белые доспехи".

"Я не видела ее".

"Я думаю, тебе бы понравилось".

Я не могла не думать о Кастиле и о том, что бы он подумал, увидев меня в таком виде. Он бы одобрил оружие. Очень. А платье?

Он бы, наверное, сорвал его и поджег.

Мысли о Кастиле заставили меня вспомнить о сне - и о том, что он может означать. "Я хотела тебя кое о чем спросить".

"Спрашивай".

"Киеран подумал, что ты можешь знать, возможно ли, чтобы сердечная пара ходила в снах друг друга".

"Я помню, что читал что-то, где это утверждалось. Они называли это..." Валин наморщил лоб. "Прогулка души. Не хождение по снам. Там говорилось, что души могут находить друг друга даже во сне". Его выражение лица разгладилось. "Что-то подобное произошло?"

Мне потребовалось все, чтобы не позволить сну сформироваться в какие-либо подробности. "У меня был невероятно яркий сон. Он не был похож на обычный сон, и я думаю, что Кастил тоже понял, что он другой, прямо перед тем, как я проснулась. То есть, я могу ошибаться, и это мог быть просто сон".

"Я думаю, это именно то, во что ты веришь. Душа ходит между родственными сердцами", - сказал он. "Мой сын сказал, что верит в то, что ты его сердечная пара - не то чтобы ему нужно было говорить мне об этом. Я сам убедился в этом после нападения в Палатах Никтоса, когда он проснулся и обнаружил, что тебя похитили. Я увидел это в твоих глазах и услышал в твоем голосе, когда ты говорила о своих планах отправиться в Карсодонию. Вы двое нашли то, что мало кому удается испытать".

"Да", - прошептала я, мое горло сжалось.

Валин улыбнулся, но слабые морщины на его лице стали еще глубже, когда он тяжело вздохнул. "По дороге к тебе я прошел мимо Киерана", - заявил Валин, к моему облегчению. "Я могу сказать, что он беспокоился о том, почему я хочу поговорить с тобой. Кроме его семьи, единственным человеком, которому он так предан, я считал Кастила. И такая преданность выходит за рамки любых уз - даже Первобытного нотама". Он повернул голову ко мне, его золотые глаза были укрыты. "Он хорош для тебя. Для вас обоих".

"Я знаю." Я открыла свои чувства Валину и прижалась к тому, что напоминало мне Восход. Желание найти трещины, которые, как я знала, должны были быть в его щитах, снова охватило меня. Потянувшись к мешочку на бедре вместо кольца, сжала игрушечную лошадку и подавила желание. "Если ты здесь, чтобы убедить меня не ехать в Карсодонию, я... я ценю твою заботу - больше, чем ты, возможно, понимаешь", - призналась я. "Но я должна это сделать".

"Я бы хотел сказать что-то такое, что заставит тебя передумать, но ты упрямая. Как мой сын. Как оба моих сына". Он коснулся спинки стула. " Ты не возражаешь, если я сяду?"

"Конечно, нет". Я пересела на место напротив него и села в толстое мягкое кресло.

"Спасибо." Броня скрипнула, когда он опустился, вытянув правую ногу. "Я знаю, что не могу изменить твое решение, но я волнуюсь. Многое может случиться. Многое может пойти не так. Если мы потеряем тебя в дополнение к ним..."

"Они не потерялись. Мы знаем, где они. Я собираюсь найти их", - сказала я ему. "А может быть, Малик..." Я глубоко вздохнула, снова сжимая лошадь. "Может быть, Малик потерян для нас. Но Кастил - нет. Я верну его, и я сделаю то, о чем ты просил раньше, если потребуется".

Он тяжело вздохнул, и ему понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями.

Медленно я протянула левую руку и показала ему свою ладонь - мой брачный отпечаток. "Он жив. Иногда мне нужно напоминать об этом", - прошептала я. "Он живет".

Валин смотрел на мою руку, казалось, целую вечность, потом его глаза ненадолго закрылись. Я держала свои чувства открытыми, и на мгновение я уловила что-то от него - что-то, что напомнило мне о кислых зеленых манго, которые Тони так часто ела на завтрак. Это было чувство вины? Стыд? Это было слишком кратко, чтобы понять наверняка.

"Из-за всего происходящего у нас было не так много времени, но нам нужно кое о чем поговорить. И я достаточно долго ходил по этому царству, чтобы знать, что не всегда бывает поздно", - сказал он, и моя грудь сжалась. Я знала, что случиться может все, что угодно, но я не хотела думать о том, что это может случиться с ним. "Я знаю, что ты обсуждала с моей женой по возвращении в Эваэмон", - объявил он.

Каждый мускул в моем теле напрягся, но моя хватка на игрушечной лошадке ослабла.

Он откинулся в кресле, потирая колено. "Я знаю, что ты была зла на нее".

"Я до сих пор злюсь". Я убрала руку с мешочка, пока не наделала глупостей, например, случайно не подожгла его. "Это не в прошлом".

"И ты имеешь на это полное право. Как и Кастил, и Малик, если он..." Он тяжело выдохнул. "Я здесь не для того, чтобы говорить за Элоану, только за себя. Я уверен, что ты задавалась вопросом, знаю ли я правду о Кровавой Королеве".

Я положила руки на бедра. "Да. Это одна из тех вещей, о которых я думаю, когда не могу заснуть по ночам", - поделилась я. "Ты знаешь? Готова поспорить, что Аластир знал".

"Знал", - подтвердил Валин, и если бы Аластир не был уже разорван на куски и, скорее всего, поглощен вольвенами, я бы выкопала его тело только для того, чтобы снова проткнуть его. Повторяю. "Он узнал раньше меня".

Удивление промелькнуло во мне, но я не доверяла своей реакции. "Правда?"

"Я полагал, что она умерла либо до войны, либо во время нее. Я верил в это много лет", - сказал он, а я молчала и не шевелилась. "Элоана никогда не говорила ни о ней, ни о Малеке, и я позволил этому случиться, потому что знал, что ей было тяжело. Что часть ее любит его, хотя он и не заслуживает такого дара. Что часть ее всегда будет любить его, даже если она любит меня".

Вот это меня удивило. Валин знал, в чем Элоана призналась мне, и я ни на секунду не подумала, что это знание уменьшает то, как сильно Валин ее любит. Во мне росло уважение к этому человеку. Ведь если бы Кастил испытывал такие чувства к Ши, меня бы снедала иррациональная ревность.

"Элоана рассказала мне о том, что узнала о королеве Солиса, только после того, как забрала Кастила в первый раз", - продолжал он, и мускулы под его виском снова запульсировали. "Я был..." Его покинул сухой смешок. "Ярость - это не совсем то, что я тогда почувствовал. Если бы я знал правду, я бы никогда не отступил. Я бы знал, что мы не можем закончить войну таким образом. Слишком много личной истории, чтобы ее можно было закончить, и, возможно, именно поэтому она так долго держала это в секрете. Или, может быть, потому, что ложь каким-то образом превратилась в нерушимую правду, которая удерживала все вместе. Я не знаю, но что я точно знаю, так это то, что сейчас мне нужно сказать правду. Я не знал с самого начала, но я знал правду о ней достаточно долго. Вся эта ситуация... тяжелая и сложная".

"Это не оправдание".

"Ты права", - тихо согласился он. "Это просто так".

Гнев кипел в моей крови и в глубине груди, просачиваясь в эти холодные, пустые части меня. "Ты знал достаточно долго, чтобы предупредить Малика. Рассказать Кастилу и мне. Если бы мы знали правду, мы могли бы лучше подготовиться. Мы могли бы решить, что нет причин пытаться вести переговоры с Исбет", - сказала я, и напряжение сковало его рот при упоминании ее имени. "Если бы мы знали, мы могли бы найти Малека и получить рычаги давления. В любой момент любой из вас мог бы это сделать. Но это бы разрушило фундамент лжи Атлантии. Так что мне абсолютно все равно, насколько сложной и тяжелой была ситуация. Никто из вас не сказал правду, потому что вы оба боялись того, как это повлияет на вас - как люди будут смотреть на вас. Будет ли у вас по-прежнему поддержка народа, если они узнают, что королева Солиса - любовница, которую пыталась убить их королева. Что Исбет никогда не была вампиром. Она не была первой Вознесенной. Атлантия была построена на лжи, как и Солис".

"Я... я не могу не согласиться ни с чем из этого", - сказал он, удерживая мой взгляд. "И если бы мы могли вернуться назад и сделать все правильно, мы бы это сделали. Мы бы рассказали правду о ней".

"Ее зовут Исбет". Мои пальцы впились в мои ноги. "Если не произносить ее имя, это не изменит того, что это она".

Валин опустил подбородок, кивая. "Это также не облегчает произнесение ее имени. Или думать, что она твоя мать. Воистину, мы верили, что ты, возможно, божество, потомок одного из смертных, с которым у Малека был роман. Мы не знали, кем он был, пока ты не рассказала нам". Он сделал паузу. "Хотя я благодарен, что узнал, что он не твой отец. Близнецы. Малек и Айрес. Это объясняет, почему ты разделяешь некоторые его черты".

Шок, который испытала Элоана, когда я сказала ей, что Малек был богом, был слишком ярким, чтобы быть выдуманным. Я хотела спросить, изменило бы это знание то, что они сделали бы с правдой об Исбет, но не стала. Какой в этом смысл? Его ответ ничего бы не изменил.

"Элоана рассказала тебе об Исбет и сыне Малека?" спросила я, вспомнив, что Элоана рассказала мне.

"Рассказала". Он провел рукой по подбородку. "И я поверил ей, когда она сказала, что не знала о ребенке, пока Аластир не рассказал ей".

Я не была уверена, поверила ли я этому. Потому что они знали, что Аластир нашел того, кого они считали потомком Малека, и что их советник - их друг - оставил этого ребенка, который, как оказалось, был мной, на убой Жаждущим. Они смирились с таким ужасным поступком, потому что верили, что Аластир действует в лучших интересах Атлантии.

Я не винила их за то, что сделал Аластир. И до сих пор не виню. Я считала их ответственными за то, что они знали, и за то, что они решили сделать с этим знанием - или не сделать.

"Я о многом сожалею", - грубо сказал Валин. "Как и моя жена. Я не прошу прощения. И Элоана тоже".

Это было полезно знать, потому что я не была уверена в своих чувствах к ним. Но прощение никогда не было для меня проблемой. Это было легко. Иногда даже слишком легко. Нужно было понять и принять, почему они сделали то, что сделали, а у меня не было времени с этим смириться. "Тогда о чем ты просишь?"

" Ни о чем." Его взгляд снова встретился с моим. "Я просто хотел, чтобы ты знала правду. Я не хотел, чтобы это осталось невысказанным между нами".

Я подумала, что может быть и другая причина, которая не ограничивается прояснением отношений со мной. Он хотел, чтобы я знала на случай, если он больше никогда не увидит своих сыновей. Чтобы я могла рассказать им о том, чем он поделился со мной.

Повисло молчание, и я не знала, что сказать или сделать. Тишину нарушил Валин. "Уже почти время, не так ли?".

"Да", - сказала я. "Я ожидаю увидеть тебя по другую сторону этого".

Улыбка вернулась, уменьшив некоторые из глубоких морщин. "Увидимся".

Мы покинули поместье, Эмиль и небольшая группа гвардейцев короны, появившихся словно из воздуха, обошли меня с флангов. Валин протянул руку и коротко сжал мое плечо, когда мы приблизились к армии, ожидавшей на краю поместья, а затем пошел вперед.

Когда солдаты узнали о моем появлении, они приложили руки с мечами к сердцу и поклонились. Давление их взглядов, их доверие утяжеляли мои шаги. Все мое тело гудело, но солоновато-ореховый привкус их решимости успокоил мои нервы. Не будет никаких громких речей, никакой помпы или демонстрации власти. Они знали, что делать сегодня.

Я присоединилась к Киерану на переднем крае, где он стоял рядом с Сетти и еще одной лошадью. Теперь за ним следовал только Эмиль. Гвардейцы короны присоединились к дивизии.

Вольвен оглянулся через плечо. Холодный всплеск удивления донесся до меня, когда он повернулся, наблюдая за моим приближением.

"Что?" спросила я.

"Ничего", - ответил он, прочищая горло. "Мне не нравится то, что на тебе надето".

"Вступай в клуб".

"Это клуб, в котором я не хочу участвовать". Он отвернулся, глядя на бывшего короля, когда тот присоединился к Свену и Сайру. "Все в порядке? Я видел, как Валин вошел в твою комнату".

"Да." Я взяла поводья Сетти у Киерана и, ухватившись за седло, взобралась на него. Когда я уселась, мое внимание привлек вид вольвена-генерала. Лизет пробивалась сквозь ряды солдат, направляясь к командующему гвардией короны. Хиса останется с Валином и генералами, чтобы убедиться, что наши планы выполняются.

Хиса повернулась с лошади и прижалась к затылку Лизет. Ее пальцы запутались в белокурых прядях. От нее исходило беспокойство. "Будь осторожна".

Волчица прижалась лбом к лбу Хисы. "Но будь храброй", - ответила она, целуя ее.

"Всегда", - подтвердила Хиса.

"Но будь храброй", - прошептал я, отворачиваясь. Мне это нравилось. Будь осторожен, но храбр.

И сегодня мы все будем такими.

ГЛАВА 13

Короткий путь в Сосновые земли, окружающие Дубовый Амблер, за пределами первых рядов склонившихся деревьев, был тихим. Единственными звуками были щелканье иголок и веток, разбросанных по дороге. Приглушенный солнечный свет придавал спокойствие, которое совершенно не соответствовало тому, что предстояло.

Я крепко сидела в седле, держа поводья Сетти так, как учил меня Кастил. Доспехи были тонкими и облегающими, особенно кираса, закрывающая грудь и спину, но не самыми удобными из всех, что я когда-либо носила. Доспехи были необходимы. Возможно, я смогу пережить большинство ран, но я не собиралась быть излишне ослабленной, особенно если мне понадобится использовать эфир.

Эмиль ехал слева от меня и никогда не выглядел серьезнее, чем сейчас, непрерывно сканируя густые заросли деревьев. Киеран ехал справа от меня. Мы втроем ехали к Дубовому Амблеру.

Так мне казалось.

Я хотела дать шанс тем, кто находится на Восходе, принять правильное решение. Появление армии сразу же поставило бы их в оборонительное положение, и вряд ли они открыли бы ворота и позволили бы всем желающим уйти.

Но мы были не одни.

Вольвены разбрелись по лесу, двигаясь бесшумно в поисках солдат Солиса, которые, возможно, прятались среди сосен.

Тяжесть давила на грудь, будоража пульсирующую в сердцевине вереск, когда Сетти пересекал узкий ручей, перекинувшийся через дорогу, вздымая воду и рыхлую почву. Мы были на грани войны, когда Кровавая Королева убила Йена и захватила Кастила. Война началась, когда я убила короля Джалару. Но это... это была первая битва. Я крепче сжала поводья, а сердце сильно забилось.

Это действительно происходило.

Почему-то до сих пор я не понимала, чем это отличается от Массене. Это была настоящая война. Все планирование и ожидание, а теперь это казалось сюрреалистичным.

Что, если никто не рискнет довериться нам? Что, если все они останутся в городе, даже Посвященные? Мое сердце начало сильно колотиться, поскольку вероятность кровавой бойни, которую я хотела предотвратить, становилась все более вероятной с каждой минутой.

Я не могла отделаться от мысли, что если бы Кастил был здесь, он бы сказал что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. Он вызвал бы улыбку на моем лице, несмотря на то, что нас ожидает. Он также, вероятно, сказал бы что-то, что раздражало бы меня... и в то же время тайно взволновало бы меня.

И ему определенно, определенно понравились бы доспехи и оружие.

"Там", - тихо посоветовал Киеран. "Впереди и слева от нас".

Слишком боясь позволить своему разуму строить догадки о том, что он видел, я сканировала изломанный солнечный свет.

"Я вижу их", - подтвердил Эмиль в тот же момент, что и я.

Смертные.

Они шли по обочине грунтовой дороги, несколько десятков - может быть, даже сотня. Заметив нас, они замедлили шаг и отошли подальше от натоптанной дороги, давая нам широкий привал. Я попыталась вызвать в себе хоть какое-то подобие облегчения, но группа впереди не была достаточно большой, когда в Дубовом Амблере жили десятки тысяч людей.

Глубокий вдох, который я сделала, уничтожил разочарование, засевшее в моих костях. Сотня была лучше, чем ни одного.

Эмиль направил свою лошадь ближе к Сетти, когда мы приблизились к группе смертных, многие из которых несли большие мешки на спинах и в руках. Уголком глаза я заметила, что он положил руку в перчатке на рукоять своего меча. Я заметила, как Киеран напрягся рядом со мной. Я знала, что он тоже приблизил руку к оружию.

Я открыла им свои чувства и почти пожалела, что не сделала этого. Все, что я почувствовала, - это почти непреодолимую смесь густой озабоченности и страха. Их черты отражали то, что они чувствовали - искаженные лица тех, кому, скорее всего, шел второй или третий десяток лет жизни. Смертные, прожившие столько лет под властью Вознесенных.

Они замедлили шаг, а затем остановились, молча глядя, как мы проезжаем мимо. Их взгляды устремились на меня, а некоторые в толпе были настолько обеспокоены, что проецировали свои эмоции, сгущая воздух вокруг нас. Мне удалось закрыть свои чувства.

После стольких лет, проведенных под запретом, я все еще не привыкла к этому. К тому, что меня видят. Каждый мускул в моем теле словно подергивался под таким количеством откровенных взглядов, и мне стоило всех моих усилий не вздрогнуть.

Я не улыбалась, глядя на них сверху вниз. Не потому, что я беспокоилась, что выгляжу глупо - что беспокоило бы меня в любой другой ситуации - но потому, что мне казалось неправильным, когда никто не смотрел мне прямо в глаза, ни от страха, ни от неуверенности.

Никого, кроме маленького ребенка на краю группы.

Взгляд девочки встретился с моим, ее щека лежала на плече, как я предположила, ее отца. Мне было интересно, что она увидела. Незнакомку? Королеву со шрамом? Лицо, которое будет преследовать ее во сне? Или она увидела освободителя? Возможного друга? Надежду? Я смотрела, как мать, которая шла рядом с ними, положила руку на спину маленькой девочки, и подумала, не потому ли они пошли на этот риск. Потому что они хотели другого будущего для своей дочери.

"Поппи", - тихо предупредил Эмиль, привлекая мое внимание. Я притормозила Сетти.

Дальше по улице мужчина отошел от бледнолицей женщины, которая держала на руках мальчика, едва достававшего до пояса ее кремового шерстяного пальто.

"Пожалуйста. Я не желаю вам зла", - густо проговорил мужчина, слова торопливо слетали с его дрожащих губ. "Меня зовут Рамон. Мы только что прошли Обряд. Меньше недели назад", - сказал он. У меня сжался живот, когда он посмотрел на Киерана, а затем на Эмиля. "Они забрали нашего второго сына. Его зовут Абель".

Мой желудок сжался еще сильнее. Обряды проводились в одно и то же время по всему Солису - когда они действительно проводились. Иногда между ними проходили годы и даже десятилетия. Именно поэтому вторые сыновья и дочери отдавались Двору в разном возрасте. То же самое касалось и третьих детей, которых отдавали жрецам и жрицам. Я никогда не видела, чтобы два Обряда проводились в один год.

"Авель... он будет с остальными. В храме Теона", - продолжал мужчина. "Мы не смогли добраться до них перед отъездом".

Наступило понимание. Зная, чего он боялся, чего, вероятно, боялись и многие другие в этой группе, я обрела голос. "Мы не будем осаждать храмы".

Облегчение мужчины было настолько сильным, что пробилось сквозь мои щиты, обдав меня ароматом весеннего дождя. Дрожь сотрясла мужчину и эхом отозвалась в моем сердце. "Если... если ты увидишь его... Он еще совсем малыш, но у него волосы, как у меня, и карие глаза, как у его мамы". Его взгляд метался между нами тремя, пока он стягивал лямки мешка и разрывал его.

Я подняла руку, останавливая Эмиля, когда он доставал свой меч. Не подозревая об этом, Рамон копался в мешке. "Меня зовут Рамон", - повторил он. "Его маму зовут Нелли. Он знает наши имена. Я знаю, что это звучит глупо, но клянусь богами, он знает. Можешь дать ему это?" Он вытащил пушистый коричневый мех. Маленький, пушистый плюшевый мишка. Оставив мешок на земле, он подошел, нервно поглядывая на Киерана и Эмиля, которые следили за каждым его движением. "Не могли бы вы отдать это ему? Чтобы он мог взять его, пока мы не вернемся за ним? Тогда он будет знать, что мы его не бросили".

Его просьба жгла мне глаза и перехватывала дыхание, когда я брала плюшевого медвежонка. "Конечно", - прошептала я.

"С-спасибо". Он сцепил руки вместе и поклонился, отступив назад. "Спасибо, Ваше Высочество".

Ваше Высочество...

Это прозвучало по-другому в устах смертного. Почти как благословение. Я посмотрела вниз на медведя, его мех был лоскутным, но мягким. Черные глазки-пуговки были плотно пришиты. От него пахло лавандой.

Я не была их королевой.

Я не была ответом на их молитвы, потому что эти молитвы должны были быть услышаны задолго до меня.

"Диана", - крикнул кто-то сзади Рамона, и моя голова дернулась вверх. "Наша вторая дочь. Диана. Они забрали ее во время Обряда, несколько месяцев назад. Ей десять лет. Можешь передать ей, что мы ее не бросили? Что мы будем ждать ее?"

"Мерфи и Питер", - крикнул другой. "Наши сыновья. Они забрали их обоих во время двух последних Обрядов".

Было выкрикнуто еще одно имя. Третья дочь. Второй сын. Братья и сестры. Имена выкрикивались в игольчатые ветви, эхом разносясь вокруг нас, а выражения Эмиля и Киерана становились жестче с каждым выкрикнутым именем. Имен было так много, что они превратились в хор душевной боли и надежды, и когда было выкрикнуто последнее имя, мое сердце сжалось.

"Мы найдем их", - сказала я. И затем громче, когда часть меня глубоко внутри, рядом с этим холодным, полым местом, задрожала, я повторила: "Мы найдем их".

Я схватила медведя, когда крики благодарности сменились именами - именами, которые я вдруг увидела высеченными на тускло освещенной холодной каменной стене.

"Есть и другие", - сказала женщина, стоявшая сзади, когда мы проходили мимо нее. "У ворот стоят другие, пытаются выйти".

Все эти имена затмили то облегчение, которое это принесло. Мои плечи напряглись. В горле застрял комок, когда я подтолкнула Сетти вперед. Я не хотела думать о том, что заставило Кровавую Корону провести два обряда так близко друг к другу.

И что это означало.

Мы прошли несколько ярдов, прежде чем Эмиль заговорил. "Я не знаю, что сказать по этому поводу". Его янтарные глаза были стеклянными. Он прочистил горло. "Два обряда подряд? Это ненормально, верно?"

"Это не нормально", - подтвердила я, кладя медведя в сумку, пристегнутую к Сетти.

"Это не может быть хорошо". Его челюсть сжалась.

Нет, не может быть.

"Им ничего не следовало обещать", - спокойно заявил Киеран.

"Я обещала, что мы найдем их". Мой голос был густым, когда я потянулась к мешочку на бедре и сжала его, пока не почувствовала игрушечную лошадку внутри. "Это все, что я обещала".

Киеран посмотрел на меня, поймав мой взгляд. "Мы спасем столько людей, сколько сможем, но мы не можем и не будем спасать всех".

Я кивнула. Но если они провели Обряд всего неделю назад, значит, была надежда. Шанс, что дети все еще живы.

Это то, о чем я твердила себе.

Сквозь поредевшие деревья маленькие фермы и коттеджи стояли в жуткой тишине, двери и окна были заколочены. Не было видно ни одного животного. Никаких признаков жизни. Остались ли хозяева дома? Или их уже захватили при нападении Жаждущих, ведь они жили за пределами Восхода, каждую ночь рискуя жизнью, чтобы снабжать необходимым тех, кто находился в городе?

Спустя еще несколько мгновений я увидела Восход. Эта массивная стена, построенная изизвестняка и железа, добываемого на пиках Элизиума, окружала весь портовый город. Стала видна та часть, которую я уничтожила до того, как меня остановила Подручная. Облегчение охватило меня, когда я увидела, что это была не полная потеря. До него оставалось около десяти футов, а на верхней разрушенной части уже стояли подмостки. И все же чувство вины снова ошпарило меня изнутри. Я отбросила его в сторону. Погружение в свои угрызения совести должно было произойти позже.

Закрыв глаза, я искала уникальный, пружинистый и легкий отпечаток, принадлежавший Делано. Найдя его, я открыл путь. Реакция Делано была мгновенной - прикосновение к моему разуму. Меяах Лиесса?

Мы уже приближаемся к воротам, - сказала я ему.

Мы с тобой.

Я открыла глаза. "Делано и остальные знают, где мы".

И Эмиль, и Киеран подняли щиты с боков своих лошадей. Горстка стражников патрулировала, но я знала, что их больше, скорее всего, на земле под Восходом. Но для тех, кто находился на крепостных стенах, солнечные блики были прямо на их пути. Они еще не заметили нас.

Скоро это изменится.

"Слышишь?" Киеран наклонил голову, нахмурившись.

Сначала я не услышала ничего, кроме трепета крыльев в кронах деревьев и криков птиц, но потом я услышала далекие крики, а затем крики боли.

Мое сердце забилось быстрее. "Должно быть, это те, кто все еще пытается уйти".

"Похоже, это большая толпа, что объясняет, почему на Восходе так мало охранников", - заметил Эмиль, поднимая шлем и надевая его. "Пока что".

Киеран посмотрел на меня. "Ты все еще хочешь дать им шанс?"

Нет.

Я действительно не хотела.

Во рту снова появился тот привкус. Тот, который исходил из того тенистого, холодного места внутри меня. Вкус смерти. Он пропитал мое горло, когда я посмотрела на охранников. Они должны были знать, что делают, чтобы вызвать эти мучительные крики. Я хотела ударить.

Но это не входило в мои планы.

"Да." Я подтолкнула Сетти вперед, и они последовали за мной, держа щиты наготове, когда мы прорвались сквозь деревья и вышли на расчищенную землю под Восходом.

Стражник у башни быстро заметил нас. Он направил стрелу в нашу сторону. "Стоять!" - крикнул он, и несколько стражников обернулись, нацеливая стрелы на парапет. "Не подходите ближе".

Сетти беспокойно шагал, пока я вела его к остановке. Адреналин бурлил во мне, ударяя сердце о ребра. Кожа гудела, а вереск пульсировал в ответ, посылая мурашки по затылку и шее. Каким-то образом мне удалось сохранить голос ровным, даже когда ужас, предвкушение и страх столкнулись друг с другом. "Я хочу поговорить с командиром "Восхода".

"Кто ты такая, черт возьми, чтобы выдвигать такие требования?" - заорал другой стражник, когда я открыла свои органы чувств, позволяя им потянуться к стражникам.

"Возможно, они не видят гербов на щитах", - пробормотал Киеран, и щит Эмиля заглушил его фырканье. "Или тебе следовало надеть корону". Пауза. "Как я и предлагал".

Корона лежала на своем месте, рядом с той, что предназначалась королю.

Моя рука крепче сжала поводья. "Скажи своему командиру, что королева Атлантии хочет поговорить с ним".

Шок стражников был ледяным всплеском о крышу моего рта. "Чушь собачья", - воскликнул один из них, но я также почувствовала сильное беспокойство. Они узнали белый цвет моей одежды и то, что он символизировал. Они должны были знать, что мы идем. "Ни одна королева не будет настолько глупа, чтобы маршировать прямо к нашим воротам".

Киеран взглянул на меня, его брови приподнялись.

"Возможно, ни одна из них не была бы настолько смелой", - предположила я.

"Нет. Ты не королева. Просто два атлантийских ублюдка и одна атлантийская сука", - сказал светловолосый охранник.

"В какой-то момент, - сказал Эмиль под вздох, - надеюсь, мы убьем и этого".

Щелчок тетивы был оглушительным, заглушив мой ответ.

Киеран двигался быстро, его рефлексы были намного отточеннее, чем у любого смертного. Он поднял щит за мгновение до удара сердца. Стрела ударилась о его поверхность.

"Они стреляли в тебя!" воскликнула я.

"Да, я знаю об этом". Киеран опустил свой щит.

Моя голова вернулась к Восходу, гнев нарастал. "Сделай это еще раз, и тебе не понравится то, что произойдет".

"Тупая сука". Стражник рассмеялся, потянувшись за очередной стрелой. "Что ты собираешься делать?"

"Стой!" Стражник перемахнул через батарею и схватил лучника за руку. Он выдернул стрелу из его руки. "Ты осел", - сказал он, когда стражник выдернул его руку. "Если это действительно она, то твоя голова будет на колышке".

Если он выпустит еще одну стрелу, то не проживет достаточно долго, чтобы быть насаженным на какой-нибудь шип.

"Я хочу поговорить с командиром", - повторила я.

"Мое внимание", - раздался голос за секунду до того, как на вершине возвышения появился человек, белая мантия, ниспадающая с его плеч, была символом его положения. "Я коммандер Форсайт".

"Ну, посмотрите на это", - сказал Киеран. "Он пришел с друзьями".

Он прибыл со многими своими друзьями. Десятки лучников бросились на крепость, стрелы наготове.

"Королева Атлантии?" Форсайт опустил обутую ногу на край возвышения и наклонился вперед, положив руку на согнутое колено. "До меня дошли слухи, что ты была в Массене. Не уверен, что поверил в это тогда или сейчас".

Когда я носила покров Девы, никто не знал, что у меня есть шрам. Но после того, как я пропала, новости о моей внешности распространились далеко, как средство идентификации. С их позиции вряд ли они могли видеть мои шрамы, тем более что после моего вознесения они немного поблекли.

"Это она", - сказал один из новичков, лучник, стоявший дальше по склону. "Я был здесь в ту ночь, когда она повредила Возвышение. Я знаю ее голос. Никогда его не забуду".

"Похоже, ты оставила впечатление, - прокомментировал Киеран.

У меня было ощущение, что я оставлю еще одно, так как ветер проносился по лугу, разнося зловоние города. "Тогда ты знаешь, на что я способна".

Форсайт оставил свою расслабленную позу, встав прямо. "Я знаю, что ты собой представляешь. Вы заставили этих людей поверить, что вы пришли либо освободить их, либо запугать. Вызвал немало драмы, распространяя информацию, говоря им, что они должны покинуть защиту Вознесенных. Из-за тебя многие из них умрут на улицах, которые они называли своим домом. Из-за твоей лжи".

Сущность вспыхнула еще раз. Я сосредоточилась на командире, позволяя своим чувствам достичь его. Я почувствовала то же самое, что ощущала, когда проходила мимо наших солдат перед тем, как отправиться в Дубовый Амблер. Соленая решимость.

"Можно подумать, что сам герцог находится здесь, защищая свой народ", - возразил Киеран.

"Вознесенные чтят богов, отказываясь от солнечного света", - ответил Форсайт. "Но вам, жителям безбожного королевства, этого не понять".

"Ирония", - тихо проговорил Эмиль, - "болезненна".

"Вы знаете, почему они не ходят под солнцем", - сказала я, сомневаясь, что Командиры Восходов не знают, что именно они защищают. Форсайт откинул голову назад, и я уловила слабый след чего-то кислого. Чувство вины? Я ухватилась за это. "Но ведь это вы здесь. Ты и твои стражники защищаете людей. Тех, кто хочет покинуть город, судя по всему. Причина не должна иметь значения, не так ли? Им должно быть позволено уйти".

"И ты, и я знаем, что это не так, Предвестник", - ответил командир, и я резко вдохнула, когда взгляд Эмиля переместился на меня. "Да, как я уже сказал, я точно знаю, кто ты. Предвестник, Приносящий Смерть и Разрушение. Возможно, некоторые из этих людей убеждены в обратном, но я знаю лучше. Многие из нас знают".

Боги милостивые. Если бы людям Дубового Амблера - Солиса - рассказали о пророчестве... В данный момент я не могла позволить себе думать о последствиях. "Ты веришь в пророчества?"

"Я верю в то, что знаю. Однажды ты уже напала на нас", - сказал Форсайт. "Ты не спаситель".

В глубине души я понимала, что его не переубедить. Как и то, что не может быть никаких доводов для тех, кто верит, что я - Предвестник. Но я все равно должна была попытаться. "Тем, кто хочет уйти, не причинят вреда. Покиньте Восход", - приказала я, безмолвно умоляя их прислушаться ко мне. "Откройте ворота и позвольте людям выбрать то, что они хотят..."

"Или что? Если бы вы могли снести ворота, вы бы уже это сделали", - рявкнул командир. "Нет ничего, что могло бы разрушить эти ворота". Он отвернулся.

Чувствуя на себе взгляды Эмиля и Киерана, я посмотрела на лучников, увидела, что многие обменялись нервными взглядами, но никто не двинулся с места. Я уже чувствовала, как эти метки врезаются в мою кожу. Мое сердце болело от того, что должно было произойти.

"Да будет так", - сказала я, позволяя своей воле разгореться внутри меня.

В ответ раздался далекий гул, перекликающийся с ветром.

ГЛАВА 14

Командор Форсайт остановился, когда стая птиц внезапно взвилась в небо, затем медленно повернулся. По всему Восходу стражники затихли, глядя вверх, когда над соснами промелькнула тень. Раздались крики тревоги, когда дракен прорвался сквозь строй деревьев и стал виден. Ните с чешуей цвета пепла был размером примерно с Сетти, чуть больше коня. Он расправил крылья цвета полуночи, замедляя свой спуск. От него исходил глубокий рев, подобный раскату грома, заставивший стражников и командира в бешенстве отступить.

"Слишком поздно для этого, - пробормотал Эмиль.

Я не отвернулась.

Мне хотелось.

Но я заставила себя наблюдать за конечным результатом моей воли.

Воронка огня и энергии окрасила мир в яркие цвета, когда Ните пронеслась вперед, ударив в воздух над крепостью. На мгновение командир и гвардейцы превратились в извилистые, извивающиеся тени. А потом, когда пламя отступило, они превратились в ничто.

Ните поднялся, стремительно выписывая дугу, когда на нас упала гораздо более крупная тень. Ривер опустился ниже, за ним последовал третий дракен, его зеленовато-коричневое тело было почти таким же большим, как у Ривера. Аврелия пролетела по стене, выпустив огненную струю над Восходом, и настигла стражников прежде, чем они успели добраться до лестницы. Поднялись крики. Крики. Я не смотрела по сторонам.

Ривер приземлился перед нами, от его удара наши лошади сделали несколько шагов назад. Он вытянул шею, выпустив огненную струю, которая ударила в ворота. Жар повалил на нас, и стена серебристого пламени взметнулась над железом и известняком. Ривер двигался, расправив крылья, продолжая поливать ворота огнем.

Затем пламя ослабло. Ривер взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух, и на месте ворот осталась лишь выжженная земля.

Мой взгляд остановился на заполненном дымом проеме, когда дракены приземлились на Восход, их толстые когти впились в камень, и они уставились на город за его пределами. Теперь было тихо. Никаких криков. Не слышно криков.

Затем со стороны городской крепости раздался звук рога, потрясший в полной тишине. Ривер мотнул головой в ту сторону, но стал ждать. Ните и Аврелия тоже. Потому что мы ждали.

"Сквозь дым", - сказал Киеран. "Приготовьтесь".

Сердце колотилось, я потянулась к мечу у бедра, когда в дыму появилось несколько фигур, но Аврелия издала тихую трель. Я остановилась. Что бы это ни был за звук, он был нежным, не предупреждающим.

"Стой", - сказала я, вглядываясь в дым, который медленно поднимался, открывая... " Боги". Мое дыхание перехватило в груди, когда за воротами, в дыму, показалась толпа. "Тысячи", - прошептала я, мое горло сжалось, а на глаза навернулись слезы. Я знала, что не должна быть такой эмоциональной. Сейчас было не время, но я ничего не могла с собой поделать.

Киеран протянул свою руку к моей. Он сжал ее. "Тысячи", - подтвердил он. "Тысячи будут спасены".

Сильное облегчение пронеслось во мне, когда они начали пробираться вперед, некоторые несли все, что могли, на руках и на спине, как те, кто ушел раньше. Некоторые несли только своих детей. Другие несли бремя пожилых смертных и больных. Раненые со свежей кровью и синяками на коже. Их шаги были нерешительными под пристальным взглядом дракенов, и они медленно приближались к нам. Страх одурманил воздух, его горький привкус скопился в горле. За ним последовала неуверенность, терпкая и лимонная, когда многие задрожали, впервые увидев теневые формы дракенов, частично скрытые поднимающимся дымом. Было также... что-то более легкое. Свежее. Благоговение. Потом я услышал шепот.

Дева.

Избранная.

"Все в порядке", - заверила я их, мой голос охрип. "Идите к Массене. Там вы будете в безопасности".

Я хотела сказать больше, сделать больше, но я не могла принять их страх, хотя он был так похож на боль. Не все из них.

"Мама! Смотри!" - закричал мальчик, указывая на дракена. Его глаза были наполнены удивлением, а не страхом, когда он тянулся и дергал за руку свою мать, пытаясь разглядеть, как они промчались мимо нас. "Смотрите!"

Прошла благословенная вечность, прежде чем последние из смертных очистили Восход и начали пересекать луг, чтобы войти в лес. Затем я почувствовала, как пружинистая кисть натолкнулась на мои мысли. В глубине леса послышался ропот беспокойства тех, кто бежал из города. Я оглянулась через плечо. Пронзительный вой прорвал тишину, за ним последовал еще один и еще один, зазвенев игольчатыми ветками. В воздухе зазвучали крики и призывы, когда вольвены пронеслась сквозь деревья мимо испуганных смертных, многие из которых застыли на месте, прижавшись к земле.

"Я думаю, что это все, Ваше Высочество". Эмиль переместил свою руку на щит.

Звук стучащих копыт - армии, приближающиеся к Восходу, - совпадал с темпом моего сердца. Мое внимание привлек замок Редрок, видневшийся вдали. Он возвышался на скалах, сверкая в солнечном свете, как запекшаяся кровь.

Волки прорвались сквозь строй деревьев, целая армия когтей и зубов. Сейдж вклинилась между мной и Эмилем, ее шерсть сверкала, как полированный оникс. Арден последовал за ней. Вонетта и Делано присоединились к ним, ведя волков в город.

Вдох, который я сделала, едва заполнил мои легкие, когда я крепче сжала поводья Сетти. Рядом со мной Киеран сдвинулся вперед, убирая один из своих мечей. Он посмотрел на меня. Наши взгляды встретились, и он кивнул. Я отстегнула арбалет.

"Пора." Я уперлась коленями в бока Сетти, и его мощные копыта оттолкнулись от земли.

Мы помчались вперед, пронеслись через очищенные ворота и вошли в Дубовый Амблер, в еще один город, который стоял между мной и Кровавой Королевой.

Огромные тени упали на нас в тот момент, когда мы пересекли Восход. Я подняла голову и увидела, что над нами скользит Ривер, сопровождаемый Ните и Аврелией. Они летели на высоте зданий, их крылья почти касались верхушек строений.

И тут раздался звук.

Вдалеке зазвучали рога. Тысячи лошадей обрушились на город позади нас, когда атлантианские армии хлынули через ворота, их копыта гулко стучали по мощеным улицам, а тяжелое, короткое дыхание выбивало дробь. Ветер, вздымаемый крыльями дракенов, свистел над нами. Раздались далекие, слабые крики. Я никогда не слышала ничего подобного.

Мое сердце колотилось с ужасающей быстротой, когда я держала поводья Сетти и арбалет. Скорость лошади рвала короткие пряди моих волос, отбрасывая их с лица, пока мы мчались по узким, извилистым улочкам, запруженным предприятиями и ветхими домами. Здания были в основном размыты, но я мельком увидела людей, забегающих в узкие переулки, и тех, кто стоял перед своими предприятиями с деревянными мечами или дубинами и жалкими щитами, готовый умереть, чтобы защитить свои средства к существованию, пока мы скакали мимо них, перепрыгивая через забытые повозки и телеги. Мы наводнили нижний район Дубового Амблера с одной целью. Замок Редрок.

Извилистые улицы расширялись, становились менее людными, и волки быстро разбегались, теперь их когти впивались в землю и камень. Вблизи внутренней части Дубового Амблера дома были больше и расположены на большем расстоянии друг от друга, а предприятия располагались в новых зданиях. Улицы были усеяны фонарными столбами. Булыжники уступили место пышным лужайкам и узким ручьям, и все это - у подножия сверкающего черным храма Теона и багрового камня замка Редрок.

А рога - проклятые рога - продолжали трубить.

Впереди каменный мост сверкал в лучах солнца, как полированная слоновая кость, а на другой стороне широкого, но неглубокого ручья солнце отблескивало от... рядов щитов и мечей. Масса стражников и солдат. Они ждали. Основная масса стражников и солдат охраняла дома Вознесенных и самых богатых жителей Дубового Амблера.

Всех остальных оставляли на произвол судьбы.

Во рту пересохло, а желудок скрутило, когда ужас столкнулся с адреналином, отскакивая и отталкиваясь друг от друга, пока моими действиями не руководил только инстинкт.

"Поднять щиты!" крикнула Хиса сзади. "Поднять щиты!"

В воздух взметнулся залп стрел, странно напомнивший мне птиц, взлетающих из сосен. Все замедлилось - мое сердце, мое тело и окружающий мир. Или же все ускорилось настолько, что казалось медленным. Дракен над нами поднялся вне досягаемости стрел, когда мы скакали к месту, где солдаты и стражники Солиса закрепились на другой стороне моста, вне досягаемости стрел, которые вылетали и падали вниз, разбиваясь о камни, щиты и...

Я отключила свои чувства, заблокировав их вдали, когда вольвены попали в ручей. Мы последовали за ним, посылая брызги воды в воздух.

"Черт!" Киеран откинулся назад, когда строй солдат на другой стороне ручья двинулся в строю, втыкая кроваво-красные щиты в землю, ставя их бок о бок, чтобы они образовали стену под линией мечей, которые пронзали плоть и лошадей, и волков.

Мой взгляд нашел Вонетту, а затем Делано в массе волков и сквозь брызги воды, впереди остальных и почти на полпути через ручей. Они не замедлились. Они не проявляли страха, идя вперед, навстречу тому, что для некоторых будет означать ранение и, возможно, даже смерть.

Я не могла этого допустить.

Я взглянула на дракенов, и они откликнулись прежде, чем я успела закончить мысль.

Ните оторвался от остальных, сделав резкий поворот. Он опустился перед вольвенами. Последовала вспышка интенсивного серебристого света, а затем огненный поток пронесся над шеренгой солдат.

Крики. Вид солдат, опускающих щиты и оружие, спотыкающихся и бьющихся, когда огненная энергия прожигала их доспехи и одежду, кожу и кости, был ужасен. Ните приподнялся, когда большая воронка огня обрушилась вниз, прорезая вторую и третью линии стражников, очищая путь и оставляя лишь облако пепла и углей, когда мы пересекали ручей. Я не могла думать о том, из чего состоит пепел, осевший на моих руках, щеках и шерсти вольвенов. Об этом надо будет подумать позже.

Еще один залп стрел прошел под углом ниже. Ривер резко ушел в сторону, подняв ветер щелчком своего колючего хвоста. Стрелы пронзили воздух, когда Киеран погнал своего коня к Сетти и наклонился, поднимая щит. Мой мир потемнел, а сердце заколотилось при звуке стрел, ударившихся о щит Киерана.

"Спасибо", - вздохнула я.

Киеран одарил меня дикой ухмылкой, выпрямившись, и только потом потянулся вниз, чтобы схватить упавшее копье, опаленное огнем дракена. "Сейчас будет грязно, Меяах Лиесса".

И так оно и случилось.

Территория храма Теона, внушительная крепость Цитадели, земли между ними и внутреннее возвышение вокруг замка Редрок превратились в поле боя.

Волки прыгали на солдат и стражников, отбивая их щиты и мечи в сторону, когда они валили их на землю, обрывая высокочастотные крики. Атлантийские солдаты хлынули на землю, их бело-золотые мундиры резко контрастировали с храмом из камня теней. Их золотые мечи звенели о железо, когда они входили во двор Храма.

Задним умом я понимала, что это совсем другая бойня. Силы Дубового Амблера были значительно меньше.

У Раварелов были разведчики, они должны были иметь представление о численности наших армий. Они должны были знать, насколько безрезультатно это для них. И все же они допустили это вместо того, чтобы сдаться.

Эмиль и Киеран ударили своими мечами, мы двинулись вперед, дракен последовал за нами. Вскоре к нам присоединились Вонетта и Делано, а также Сейдж и еще несколько волков. Мы пересекли дорогу и начали подъем, взобравшись на поросший деревьями холм, на котором возвышался замок Редрок. Солдаты и стражники спешили через ворота внутреннего подъема.

"Лучники, - крикнул Эмиль, поднимая свой щит, когда с крепостной стены внутреннего подъема обрушился залп стрел, вонзаясь в дорогу, щиты и тела. У меня перехватило дыхание от криков, когда стрелы попадали точно в цель.

"В укрытие!" крикнула я вольвенам, когда Ривер скользнул вперед, его тень упала на стражников, которые судорожно пытались закрыть ворота на внутреннем подъеме. Ните и Аврелия последовали за ним, когда несколько лучников, стоявших там, повернулись к небу.

Некоторые из волков бросились к деревьям, уворачиваясь от стрел, а другие столпились возле тех, кто упал. Инстинкт подстегнул мои действия. Я прикоснулась к вереску, бурлящему в моей груди. Сущность откликнулась сразу же, наполняя мои вены и сжигая почти болезненные толчки адреналина, когда несколько лучников прицелились в раненых волков и тех, кто их охранял.

Я не беспокоилась о том, насколько использование сущности ослабит меня, и не позволяла себе размышлять о том, кто эти лучники на стене. Это была война. Я постоянно напоминала себе об этом. Это была война.

В моем сознании образовалась серебристая паутинка эфира, обволакивающая лучников на стене и проникающая в них. Я не знала, что именно она делала - что делала я, - когда во рту появился металлический привкус. Все, что я знала, это то, что я хотела, чтобы это было быстро и как можно более безболезненно. И я думала, что так оно и есть. Они не издали ни звука, когда рухнули там, где стояли, в петлях стрел, падая назад и вперед, мертвые, прежде чем упали на землю за занавешенной стеной.

Такая сила...

Это немного ошеломило меня, когда я втянула вереск обратно, но времени на раздумья не было. Ворота закрылись, и толпа стражников и солдат снаружи бросилась к вольвенам.

Во внутренних воротах было по крайней мере в четыре раза больше солдат и стражников, защищавших замок Редрок и Вознесенных, которым не было дела до тех, кто остался снаружи. Они пытались переждать это за стенами такой же толщины, как и на внешнем Восходе - камень защищал их от вторжений и людей, над которыми они властвовали, позволяя богам знать, что творится за ними.

Я подумала о дворце в Эваемоне, где ни одна стена не отделяла Корону от ее народа, и о моем чувстве удивления, когда я увидела, насколько Корона была доступна.

Мелькнувший огонек привлек мое внимание. Я подняла арбалет, выровняла его, как учил меня Кастил по дороге в Предел Спессы. Я прицелилась, выпустив болт толще стрелы.

Он ударил точно, зацепив одного из охранников, прежде чем тот смог добраться до Вонетты. Она пронеслась мимо него, когда он упал назад, а затем подпрыгнула в воздух, сбив еще одного охранника. Я нашла Ривера в небе. " Уничтожь его", - прошептала я, нацеливая арбалет на солдата, проносящегося по земле, направляясь к Делано. " Уничтожь внутренний Восход".

Я выстрелила, поразив человека. Его ноги подкосились, когда белый волк вцепился в руку стражника, который отмахивался мечом от раненого волка. Делано дернул воющего человека назад, резко вывернув ему голову. Красный цвет брызнул и окрасил снежный мех.

"Отступайте", - крикнул Киеран волкам, а я потянулась к ним, как могла, через нотам. "Отступайте!"

Волвены попятились к стене, отступая назад, когда Ривер прорвался сквозь солнечные блики, резко пикируя над внутренним Восходом. Воронка сильного огня выплеснулась наружу и врезалась в камень. Куски камня взорвались под ее мощью. Сверху хлынул еще один поток огня, а затем третий, когда дракен пролетел над стеной, за которой прятались Вознесенные, уничтожив строение, так что между замком Редрок и людьми ничего не осталось - как и должно быть.

Когда дым и обломки осели, я подтолкнула Сетти вперед. Вольвены выскочили из-за деревьев, и, как ни глупо это было, я задержала дыхание, пока мы не пересекли разнесенный в щепки каменный двор. Выдохнув, я окинула взглядом солдат и стражников, спешивших через двор, и направилась к главным дверям замка, запечатанным железом...

Киеран остановил свою лошадь и наклонился, схватив поводья Сетти. Моя голова дернулась, когда зеленовато-коричневая дракен приземлилась во дворе прямо перед нами, ее хвост пронесся в нескольких дюймах от носа наших лошадей. "Боже правый", - прохрипел он. "У них нет чувства пространственной ориентации".

Они и вправду не понимают.

Огромные крылья Аврелии взметнулись назад, и она вытянула голову вперед, выпустив в стражников струю серебристого огня, который уничтожил огромную их часть. Дракен должен был устать, и я понятия не имела, как они восстанавливаются.

Наверное, стоило задать этот вопрос.

Еще несколько десятков стражников обогнули замок, заполонив внутренний двор. "Я отзываю дракенов", - сказала я, и Киеран не стал спрашивать почему, так как Аврелия повернула голову в мою сторону.

"Иди", - призвала я. Лучники не представляли угрозы, так как в башнях Редрок, обращенных вперед, не было видно стрел. А те, кто был во внутреннем Восходе... ну, они больше не представляли опасности. "Найди безопасное место для отдыха".

Она издала грубый, глубокий хриплый звук, но поднялась. Я видела, как Ривер и Ните сделали то же самое, но они не ушли далеко. Ните и Аврелия отступили к массивным дубам и скалам и валунам вдоль обращенных к морю утесов двора. Но Ривер...

Он подлетел к одному из багровых шпилей и вонзил когти в камень, подняв в воздух тонкий туман пыли. Вытянув шею, он посмотрел вниз на двор, издав оглушительный рев, от которого многие солдаты разбежались в разные стороны, а другие остановились на месте, прикрыв головы щитами.

"Нашел место для отдыха?" Эмиль посмотрел на меня, его золотые глаза расширились. "И он выбрал это?"

"Это было не совсем то, что я имела в виду, когда говорила это, но Ривер... остается Ривером".

Киеран фыркнул, когда я перевела взгляд на солдат, занявших свои места перед широкими ступенями, ведущими к дверям замка Редрок. Их должно было быть не меньше сотни, щиты стояли рядом, копья были наготове. Они не двинулись с места, пока вольвены пробирались вперед, за то, что осталось от стены.

Позади нас наши армии взошли на холм и влились во двор. Я увидела Валина, его бронированная грудь была забрызгана кровью. Хиса скакала рядом с ним, ее грудь тяжело вздымалась и опадала. При виде их меня охватило облегчение.

Киеран направил своего коня вперед, меч наготове. "Мы сражаемся не с вами. А с тем, кто стоит за этими дверями. Сдавайтесь, и вам не причинят вреда. Так же, как не причинили вреда тем, кто покинул город".

Я повернулась к щитам и копьям, держа арбалет наготове. "Мы клянемся вам в этом".

Стражники и солдаты не двинулись с места, но я увидела, как несколько человек опустили копья. Пожалуйста, подумала я. Пожалуйста, просто послушайте.

Со шпиля Ривер испустил дымное дыхание и грохочущее рычание, которое совпало с рычанием волков на земле, которые оскалились и обнажили острые, обагренные кровью зубы, вышагивая перед солдатами, у которых были слишком юные лица, чтобы принадлежать тем, кто держал строй. Им не нужно было умирать сегодня.

Многим из тех, кто уже умер, это было не нужно.

Открыв им свои чувства, я сразу почувствовала солоноватый привкус недоверия и горький привкус страха, когда они уставились на меня - на ту, кого они, вероятно, считали ложным богом.

"Когда-то я была Девой, Избранной, но ни один бог не выбрал меня", - сказала я им, пристегивая арбалет к одному из ремней Сетти. "Вознесенные выбрали, потому что знали, кто я".

Я носила белое, чтобы напомнить людям о том, кто я.

Пришло время показать им, кем я стала.

Позволить сущности Перворожденного бога выйти на поверхность было все равно, что снять золотые цепи и приподнять вуаль. Чем больше я позволяла этому происходить, тем больше это казалось... естественным. Я не думала, что это ослабит меня, потому что я чувствовала, что больше не скрываю свою сущность. Это было почти облегчение.

Гул в моей груди пульсировал и бился в моих венах. Гул силы перешел на мою кожу, где появилась серебристо-белая аура.

Волна удивления, словно ледяной дождь, обрушилась на стоящих передо мной. "Я не Предвестник. Во мне течет кровь Короля Богов, а те, кто живет в этих стенах, не говорят ни с одним богом - или за них. Они - ваши враги. Не мы".

Никто не двинулся с места.

А потом...

Щиты и копья со звоном упали на каменные ступени, когда они сдались.

Волна облегчения, которую я почувствовала, была настолько сильной, что немного кружилась голова. Втянув эфир обратно, я погладила Сетти по шее, а затем перекинула ногу через седло и сошла с коня. Эмиль и Киеран быстро последовали за мной, а я пошла вперед, мои бедра болели от напряжения, в котором я находилась все это время.

Под пристальными взглядами вольвенов и Ривера мужчины смотрели, как я приближаюсь к ним. Несколько человек опустились на колени, сложив дрожащие руки на груди и на земле. Другие стояли, словно в оцепенении.

"Все, что мне сейчас нужно знать, это где в замке находятся Раварелы и Вознесенные", - сказала я.

" Палаты." Молодой человек в черной одежде Стража Восхода вздрогнул, когда заговорил. "Они бы пошли в подземные покои".

Пока Вонетта вместе с несколькими другими отправилась охранять храм Теона и надеяться найти детей, я спустилась в покои под замком Редрок с Киераном, Эмилем и несколькими вольвенами, а Валин обыскивал Редрок с Хисой и несколькими солдатами.

Я не смотрела дальше багровых знамен с королевским гербом и коридора, ведущего в Большой зал. Я не могла. Меньше всего мне нужно было напоминать о том, где Йен испустил свой последний вздох.

И где я в последний раз видела Кастила.

Поэтому мы направились прямо в зал, через который нас в прошлый раз провела служанка. Страж Восхода, который говорил снаружи, вел нас, а я думала о том, что видела в одной из подземных камер.

Клетка.

Мой отец.

Я знала, что маловероятно, что он все еще там. Я даже не понимала, зачем Исбет вообще взяла его с собой, но сомневалась, что она оставила его там.

"Продолжай идти", - холодно посоветовал Эмиль, когда Тасос, охранник, замедлил шаг, когда мы спускались по узкой лестнице.

"Простите". Тасос прибавил шагу, когда Арден в своей волчьей форме подтолкнул его. "Просто здесь должны быть охранники". Он сглотнул. "По крайней мере, десять из них".

Я взглянул на Киерана. Это было странно. "Они могли присоединиться к бою снаружи?"

"Нет. Они получили приказ блокировать лестницу", - сказал нам Тасос. "Это единственный путь в подземные камеры изнутри".

Возможно ли, что они переместились в ту секцию, через которую мы пробрались? Вопрос Делано прошептал в моих мыслях, пока мы огибали изгиб лестницы.

И тут нас настигла вонь.

Тошнотворно-сладкий запах смерти.

"Что...?" Тасос запнулся, когда мы вошли в узкий, освещенный факелами зал.

"Черт", - пробормотал Киеран, когда я по привычке потянулась к волчьему кинжалу на бедре, вместо того чтобы достать мечи.

Красный. Так много красного. Он расплылся по каменному полу, забрызгал стены и скопился под телами.

"Что ж, - протянул Эмиль, глядя на упавший меч из кровавого камня. Несколько таких мечей были разбросаны вокруг. "Я полагаю, это стражники".

"Да", - проворчал Тасос, стоя на месте, уперев руки в бока.

"А Вознесенные могли бы это сделать?" спросил Эмиль, оглядываясь на меня.

Тасос резко повернул голову в его сторону, и его удивление ледяной волной отозвалось у меня в горле. Было ясно, что он понятия не имеет, что такое Вознесенные.

"Я не понимаю, зачем им это делать". Я шла вперед, даже не пытаясь избежать крови. Это было бы невозможно. Эмиль, как всегда, следовал вплотную за мной.

Киеран опустился на колени возле одного из упавших охранников. "Я не думаю, что это дело рук вампиров".

"Вампир?" прошептал Тасос.

В королевстве не было достаточно времени, чтобы объяснить, что такое Вознесенные. Никто из нас не беспокоился.

"Посмотри на это." Киеран поднял хромую руку, когда к ним присоединился Делано. Черная форма была порвана и изодрана, обнажая кожу, которая пострадала не намного лучше.

Я напряглась. Даже в мерцающем свете факела я узнала раны. Я видела их на своем теле. Зазубренные следы укусов. Четыре комплекта клыков. Я повернулась, сканируя другое тело. В животе забурчало, и я тяжело сглотнула. Грудь мужчины была изрезана когтями, обнажая розовые мышцы и ткани.

Крошечные волоски поднялись по всему телу, когда я вытащила волчий кинжал.

Уши Ардена прижались, и он издал рычание, которое гулко разнеслось по коридору, пробираясь вперед, один шаг, затем два. В тот же миг голова Киерана метнулась в ту сторону, где коридор раздваивался. Губы Делано оттопырились, и он зарычал во все горло.

Они почувствовали это раньше, чем мы увидели - извивающиеся усики, выползающие из коридора впереди и вливающиеся в коридор.

Туман.

И только одна вещь может быть в нем. То же, что ответственно за эти раны.

Жаждущие.

ГЛАВА 15

Виктер однажды сказал мне, что, по его мнению, туман был не просто щитом, скрывавшим Жаждущего. Это было то, что наполняло их легкие, поскольку они не дышали. Он просачивался из их пор, поскольку они не потели.

Тогда это не имело для меня смысла, но теперь, после того как я увидела Первобытный туман в горах Скотоса и снова в Илизеуме, мне пришлось задуматься, а не был ли Виктер в чем-то прав. Если этот Первобытный туман как-то связан с тем, что окружает Жаждущего.

Я подумаю об этом позже, когда туман не будет заполнять конец зала, поднимаясь на полпути вверх по стенам. Внутри него виднелись темные фигуры. Много темных фигур...

Арден рванулся вперед, устремляясь в туман.

"Нет!" закричала я.

Но было слишком поздно. Туман поглотил его, его рычание затерялось в леденящих кожу криках.

"Черт!" Киеран схватил упавший меч из кровавого камня, отбросив один к Эмилю. Он поднялся.

Я схватила Тасоса за воротник, отталкивая лишенного оружия стражника назад, пока Эмиль выхватывал копье с лезвием из кровавого камня. "Не подходи", - приказала я, не веря, что охранник подберет оружие и применит его против Жаждущего, а не одного из нас.

Жаждущий бросился вперед - невероятно быстрый и невероятно свежий. Под измазанным кровью лицом кожа мужчины имела серую бледность смерти, а под багровыми глазами уже залегли тени. Но черная туника и брюки не были потрепанными. Еще один вырвался из тумана, издав пронзительный вой. Это была женщина, одетая так же, как и мужчина. Затем еще одна и еще. Ни у одного не было клока волос, ни у одного не хватало или свисали куски кожи.

У всех были зияющие, ужасные раны на горле.

" Матерь..." Эмиль сменил хватку копья. "Ублюдок." Он метнул его, попав в грудь мужчине Жаждущего.

Существо взвизгнуло, падая назад. На его место встал другой, а я помчалась вперед, подставив руку под подбородок Жаждущего. Облитые кровью зубы оскалились. Женщина... боги, она была моего возраста, может, даже моложе. Она была бы красивой, если бы не темные вены, расходящиеся от укуса на ее горле и покрывающие щеку.

И тот факт, что она была практически мертва.

Я воткнула кровавый камень в ее грудь, и тут же меня пронзила горячая, жгучая боль. Боль, которая не была моей. Арден. Выдернув кинжал, я отпрыгнула назад, когда Эмиль отбросил безголового Жаждущего в сторону.

Делано перепрыгнул через Эмиля, когда атлант наклонился, чтобы достать меч из кровавого камня, и упал на грудь Жаждущего. Он впился в него когтями, пока я отчаянно искала в тумане хоть какие-то признаки Ардена. Я не могла расслышать его за этими богом забытыми воплями.

С замиранием сердца я вонзила кинжал в грудь Жаждущего, напрягая все свои чувства в поисках уникального отпечатка Ардена. Он был соленым, как море, и напоминал мне о бухте Сэйона. Я не могла найти его. Я не могла почувствовать его. Поднялась паника.

Киеран выругался, прорубаясь сквозь Жаждущих, и, извернувшись, бросился на него, когда другой отскочил от стены. Стреляя вперед, я выставила ногу вперед и вверх, всаживая ступню в брюхо Жаждущего. Я старалась не думать о том, что она не развалилась под действием силы, как это случилось бы с гнилым Жаждущим, - о том, что этот пожилой мужчина с кровавыми линиями улыбки на лице, должно быть, был жив еще накануне. Я ударила его ногой в стену. Он закричал, когда я бросилась на него, и я оборвала звук прямым ударом по голове. Я крутанулась на месте, вздымая туман у бедер.

"Спасибо", - пробурчал Киеран.

"Нам нужно найти Ардена". Я проскочила мимо него, резко вдохнув, когда Жаждущий схватился за меня. Я увернулась от его руки, затем повернулась и вонзила кинжал в основание шеи существа, перерезав ему спинной мозг. Я повернулась, вглядываясь в густой, клубящийся туман.

Трое Жаждущих стояли на коленях, тесно прижавшись друг к другу на полу, над чем-то когда-то серебристо-белым, а теперь... красным.

Мое сердце остановилось. Нет. Нет. Нет.

Ужас толкнул меня вперед. Схватив в охапку волосы, я дернула одного из Жаждущих назад, всадив лезвие в ее шею. Ее оскаленный рот блестел от крови. Подавив крик, я схватила другого и отбросила его в сторону. Киеран был рядом, вонзая свой меч в голову Жаждущего. Эмиль бросился вперед, его клинок пронзил шею третьего, когда я упала на колени рядом с Арденом.

"О, боги", - вздохнула я, выронив кинжал. Арден дышала слишком быстро, а раны, укусы...

"Охраняй ее", - приказал Киеран, опускаясь на залитый кровью пол напротив меня.

Делано прижался к моей спине, пока Эмиль кружил вокруг нас. Я погрузила руки в густой мех Ардена, чувствуя, как вздымается его грудь, а затем замирает. Никакого вдоха. Ничего. Мое сердце сделало спотыкающееся движение. Мой взгляд метнулся к его голове, когда туман вокруг нас медленно рассеялся. Глаза Ардена были открыты, бледно-голубые и тусклые. Его взгляд был неподвижен.

"Нет", - прошептала я. "Нет. Нет".

"Черт", - взорвался Киеран, качнувшись вперед и положив руку на шею Ардена. "Блядь".

Я знала, что сказал Ривер, но я должна была попытаться. Я должна была, потому что не могла опоздать. Острые теплые мурашки пробежали по моим рукам, распространяясь по пальцам, когда я вызвала сущность Перворожденного. Серебристо-белое сияние пробилось сквозь мех...

Оставшийся Жаждущий застонал, звук стал выше и громче, чем прежде. Эмиль зарычал, и я почувствовала, как он споткнулся, а затем поймал себя. На пол рядом с нами упало тело, а затем голова. Направляя эфир в тело Ардена, я направила всю свою волю на него. Дышать. Живи. Дыши. Я повторяла эти слова снова и снова, как в случае с маленькой девочкой, которую сбила карета. Аура распространилась по его телу сверкающей паутиной, а затем проникла сквозь свалявшийся мех в разорванную кожу и ткани. Я не опоздала. Я не могла опоздать. Дыши. Дыши. Я направила все чудесные и счастливые воспоминания, которые у меня были, на свои усилия. О нас с Йеном на пляже с людьми, которые всегда будут нашими родителями. Как я стояла на коленях в суглинистой почве, как кольцо надевали мне на палец, а я смотрела в прекрасные золотые глаза. Весь мир за моими закрытыми веками стал серебристо-белым, а вереск пульсировал и вспыхивал глубоко внутри меня...

"Поппи", - прошептал Киеран.

Ничего не происходило.

Пронзительные крики прекратились.

Сердце заколотилось, я посмотрела в глаза Ардена. Они оставались пустыми и безжизненными. Его грудь не двигалась. Я надавила сильнее, руки дрожали, когда туман отступил и рассеялся. Кровь. Было так много крови.

Рука Киерана соскользнула с Ардена и легла на мою. "Поппи".

"Я хотела, чтобы это сработало. Я хотела..." Неистовый крик сорвался с моих губ.

"Прекрати", - тихо приказал Киеран, поднимая мои руки - мои руки, измазанные кровью. Он прижался губами к моим костяшкам. "Его больше нет. Ты знаешь это. Его больше нет".

Я вздрогнула, когда Делано повернулся и, скуля, подтолкнул лапой Ардена. Злость застыла у меня в горле, терпкая и острая. Она исходила от них. Она исходила от меня, когда шерсть поредела, и показалась бледная, налитая кровью кожа. Арден вернулся в свою смертную форму.

Вытянув руки, я откинулась назад, закрыв глаза. Слезы жгли мне горло. Я не знала Ардена так хорошо, как некоторых других, но в Эваемоне он стал моей тенью. Я узнала его получше. Он мне нравился. Он не заслуживал этого.

Остальные немного отступили, все, кроме Киерана и Делано. Они остались со мной и Арденом, пока я стояла на коленях, закрыв глаза от горя - ледяного, холодного - и этой пустоты во мне - прохладной и темной.

"Эти Жаждущие были слугами", - сказал Эмиль, его голос был грубым. "Разве нет?"

"Были", - ответил Тасос. "Это Джасиэлла. И Рубенс. Вчера они оба были живы. Как и..." Тасос продолжал, перечисляя имена тех, кто служил Вознесенным.

"Они сделали это", - тихо сказал Киеран. Его гнев, горячий и одновременно холодный, потянулся ко мне, сталкиваясь с моей нарастающей яростью.

Проведя рукой по руке Ардена, я открыла глаза. Они были сухими. Едва-едва.

Белая аура за зрачками Киерана ярко светилась, и во рту снова появился вкус. На этот раз он пульсировал в груди, в сердце, в самой сердцевине моего существа. "Найди их", - выдохнула я, нащупывая свой кинжал. "Найди их и приведи ко мне".

Еще больше слуг было обращено, но они успели выбраться из подземных покоев, каким-то образом избежав солнечного света. Валин и Хиса расправились с несколькими на втором и третьем этажах замка Редрок.

Нам повезло, что мы не заметили их, когда выходили на лестницу.

Пока не пропустили.

Я уставилась на Ардена, который лежал, окутанный белой пеленой, рядом с охранниками и мертвым Жаждущим. Я сосчитала их. Восемнадцать. Вознесенные обратили восемнадцать смертных. Некоторые из них выглядели так, будто сопротивлялись. Я видела это по ушибленным костяшкам пальцев и сломанным ногтям. Обращенные смертные будут удостоены тех же почестей, что и все остальные.

Шаги эхом разнеслись по залу, и я повернулась от тел, увидев Эмиля и Валина. "Ты нашел Вознесенных?"

Валин покачал головой. "Я думаю, они покинули город".

Киеран выругался, когда Эмиль кивнул. "Эти ублюдки обратили слуг, устроили ловушку и ушли".

Мои губы разошлись. "Как мы можем быть уверены?"

"Мы проверили все камеры здесь, внизу, а дома у внутреннего подъема обыскивают, чтобы выяснить, нет ли там подземелья", - сказал Валин, его черты лица напряглись. "Но я считаю, что они ушли".

Каждая часть меня сосредоточилась на нем, и когда я потянулась к немусвоими чувствами, щит вокруг него стал еще толще. "Что ты нашел?"

Долгое время никто не отвечал, а потом Валин сказал: "То, что я могу только предположить, было посланием".

"Где?"

"В камере в конце левого коридора", - ответил он, и я начала идти, Делано следовал за мной. Валин поймал меня за руку, когда я проходила мимо него. "Я не верю, что ты хочешь это увидеть".

Ужас расцвел. "Но мне нужно".

Он выдержал мой взгляд, затем отпустил мою руку и тихо сказал Киерану: "Она не должна этого видеть".

Киеран не пытался остановить меня, только потому, что знал, что так будет лучше.

В коридоре было тихо, пока я шла к открытой комнате, мягко освещенной несколькими свечами, которые я уже видела расставленными на полу. Мои шаги замедлились, когда я приблизилась к устью камеры, и я остановилась, увидев, что там внутри.

Сначала я увидела ноги.

Десятки ног, плавно покачивающиеся среди ящиков с вином. Медленно я подняла голову. Стройные икры. Следы укусов на коленях, на внутренней стороне бедер. Я вздрогнула. Разорванные запястья. Растерзанные груди. Белая вуаль. Золотые цепи, удерживающие вуаль на месте - золотые цепи, прикрепленные к потолку, удерживающие их на месте.

Киеран застыл рядом со мной, а Делано прижался к моим ногам. Я не могла дышать. Я не могла ни думать, ни чувствовать ничего, кроме бушующей стихии, кипящей ярости. Эти люди... эти девушки...

Я прижала дрожащую руку к животу, когда увидела слова на стене позади них, освещенной рядами свечей. Слова, написанные засохшей кровью цвета ржавчины.

Все, что вы освободите, - это смерть.

Рука одной из девушек дернулась.

Я сделала резкий шаг назад, и тогда Киеран двинулся следом, обхватив меня за плечи. Он не оставил мне выбора, ведя меня из камеры прочь от дверей. Я бы не стала бороться с ним, потому что это было...

Отстранившись от Киерана, я прислонилась к стене и закрыла глаза. Я все еще видела их, тела, обескровленные.

"Поппи". Голос Киерана был слишком мягким. "Они будут..."

"Я знаю", - выдохнула я, желудок подрагивал. Они станут Жаждущими. Они уже должны были быть близки к этому.

"Мы позаботимся об этом" донесся до меня хриплый голос Эмиля. "Мы накроем их тела и сделаем это быстро. Они скоро обретут покой".

Во рту у меня было слишком сухо. "Спасибо."

Не было ничего, кроме тишины, пока я сосредоточилась на том, чтобы загнать сущность - ярость - вниз. Она толкалась в мою кожу, и на краткий миг я представила, как она вырывается наружу, уничтожая замок. Город. Но даже тогда этот взрыв энергии не смог бы унять ярость. Я тяжело сглотнула, закрываясь в себе. Это было нелегко. По мне пробежала дрожь.

Делано прислонился к моим ногам, его беспокойство скопилось вокруг меня. Поппи?

"Я в порядке", - прошептала я, потянувшись вниз, чтобы коснуться его макушки. Я сделала глубокий вдох, открыв глаза только тогда, когда...

Когда я ничего не почувствовала.

"Почему ты солгала там? Делано?"

Я остановилась у подножия круглых ступеней храма Теона и посмотрела на Киерана. Там. В тех покоях под землей, где Арден испустил свой последний вздох. Туда, где питались слугами и превращались в Жаждущих. Туда, где девочки оставили послание.

Там осталось несколько следов.

И у меня было чувство, что до конца дня их будет еще больше.

"Что ты имеешь в виду?" спросила я, заметив, что Валин уже поднялся по ступенькам, разговаривая с одним из солдат. Я понятия не имела, куда делся Делано.

Киеран скрестил руки. "Поппи".

Я вздохнула и посмотрела на вход в Храм. Валин прошел вперед и сейчас разговаривал с Киром. В большом круглом строении было всего несколько длинных и узких окон. "Я..."

Мне стало немного плохо. Не физически. Я устала. Опять же, не физически. И я чувствовала, что мне... что мне нужно принять ванну - нет, мне нужно было принять душ. Чтобы смыть секунды, минуты и часы всего этого дня. Я была обеспокоена и полна тревоги, глядя на гладкую поверхность черных дверей. Я также боялась того, что ждало меня за дверью. Что нашли Вонетта и остальные.

Больше всего я... я хотела, чтобы Кастил был здесь, со мной, чтобы я могла рассказать ему о своих чувствах. Чтобы взять на себя часть груза. Чтобы получить некоторые из этих следов. Чтобы я улыбалась и даже смеялась, несмотря на весь ужас этого дня. Чтобы отвлечь меня и унять ноющий холод.

"Со мной все будет в порядке", - хрипло сказала я.

Его взгляд искал мои черты. "Что они там сделали с теми девушками? То сообщение? Это все для того, чтобы запудрить тебе мозги. Ты не можешь этого допустить".

"Я знаю."

Только это было так. Потому что не имело значения, что это не я убила смертных в Массене, вольвенов или дракенов, слуг или тех девушек. Они все равно умерли из-за меня.

Я прищурилась, когда солнце позднего полудня сверкнуло на камне теней. Я посмотрела за пределы храма, где у входа в большое поместье виднелись золотые доспехи нескольких атлантийских солдат. До сих пор все поместья были свободны от вампиров. "Как ты думаешь, возможно ли, что все Вознесенные ушли?"

"Я не знаю." Киеран подтолкнул меня своей рукой. "Но нам нужно быть готовыми на случай, если они где-то затаились".

" Согласна", - прошептала я. "Мы должны отправиться туда".

"Да." Киеран проследил за моим взглядом, тяжело выдыхая. "Мы должны".

Открыв свои чувства, я позволила им расправиться. Я почувствовала привкус печали и что-то более тяжелое, почти как беспокойство. Я почувствовала страх. Киеран не хотел думать о том, что может ожидать его в Храме. "Ты в порядке?"

"Буду".

Мои глаза сузились.

Появилась слабая ухмылка, намек на поддразнивание, но потом она снова исчезла. Мы больше ничего не говорили, когда присоединились к Валину на вершине лестницы Храма.

"Под Храмом есть туннели", - объявил Валин, кивнув на одного из солдат, которого я узнала как часть полка Айларда. "Лин как раз рассказывал мне о них".

Горло Лина сглотнуло. "В камере за святилищем был скрытый вход", - объяснил Лин. "Он вел в систему туннелей под землей - довольно обширную. Там были камеры".

У меня возникло тоскливое чувство, что эти туннели связаны с теми, что находятся под Редроком и ведут прямо к скалам. Во время нашего первого визита в Дубовый Амблер мы подозревали, что они используют туннели, чтобы перемещать смертных незаметно для других. Это также могло означать, что Вознесенные, если таковые остались, могли использовать их для незаметных путешествий.

"Это были... камеры, Ваше Высочество. Но..." Лин запнулся.

"Что?" спросил Киеран, когда я открыла свои чувства, ощущая... терпкость. Недовольство.

"Что ты видел?" Каждый мускул в моем теле напрягся. Если они найдут что-то похожее на то, что мы видели в той другой камере, я не думаю, что выдержу это. "Вы нашли детей?"

"Пока нет, но мы нашли мужчин и женщин в белых одеждах".

Вероятно, жрецы и жрицы. "Где они?"

"Они у нас в святилище". Лин провел рукой по лицу, когда я поднималась по ступеням. "Туннели и палаты все еще обыскиваются".

Мои руки сжались в кулаки, когда двое солдат открыли двери. Мы вошли в приемную камеру Храма, пройдя мимо еще одного солдата, который стоял в стороне, уставившись на стену.

Из тонких окон пробивались лучи узкого солнечного света и ползли по каменному полу. Десятки золотых канделябров выстроились вдоль стен, их пламя мягко пульсировало, когда мы вошли в устье святилища. Здесь не было скамей. Только помост, обрамленный толстыми черными колоннами.

Они сидели перед платформой. Шестеро из них в белых одеждах жрецов и жриц Солиса. Их головы были склонены. Две женщины. Четверо мужчин. Те, у кого были волосы, носили их либо сбритыми, либо стянутыми в кружевной белый чепчик. Бесформенные одеяния закрывали их тела, за исключением лица, рук и ног.

Лысая голова поднялась, посмотрела мимо меня, а затем отскочила назад. Его глаза расширились, когда он наблюдал за моим приближением. "Я знаю, кто ты".

Я остановилась перед ним, молча наблюдая, как остальные жрецы и жрицы поднимают головы. В моем сознании возник образ человека, о котором я не задумывался. Аналия. Жрица в Масадонии, которая отвечала за мое обучение, но предпочитала использовать свою руку в качестве формы обучения. В этой женщине была особая жестокость, и я не знала, обладали ли те, кто был до меня, такой же порочной чертой. Но я не сомневалась, что Аналия или все, кто служил в этих Храмах, знали правду о Вознесенных и Обряде. "Как твое имя?"

"Меня зовут Фрамон", - ответил жрец. "А ты... ты та, кого называют Королевой Плоти и Огня. Мы ждали тебя еще до твоего рождения".

"Что, черт возьми, это значит?" потребовал Валин, подойдя к нам сзади.

Жрец не смотрел на него. Он не сводил с меня глаз, пока напряжение сжимало мой позвоночник. У меня было чувство, что я знаю, на что он ссылается. "Пророчество".

Фрамон кивнул, когда Киеран приблизился ко мне. "Пришло время тебе исполнить свое предназначение".

"Мое предназначение?" повторила я. "Мое предназначение - уничтожить Кровавую Корону..."

"И воссоздать королевства как единое целое". От его слов у меня по коже побежали мурашки. Весса сказала, что я переделаю королевства. На его округлом лице заиграла почти детская улыбка. "Да, это твое предназначение. Ты - Избранная, о которой говорили задолго до твоего рождения. Ты была предсказана. Обещана".

"О чем, черт возьми, он говорит?" пробормотал Сайр сзади меня.

Киеран бросил быстрый взгляд на Валина. "Туннели под Редроком - они, вероятно, соединяются с этим Храмом. Их нужно охранять без промедления". В словах Киерана было намерение, которое было тяжелее того, что он говорил. "Они ведут к скалам у моря".

Валин уловил смысл. Бывший король повернулся на каблуке. "Я хочу, чтобы вы все убедились, что Редрок в безопасности. Проверьте все туннели под замком и запечатайте эти пути".

В считанные мгновения Валин очистил Храм от всех генералов и солдат. Осталась только Хиса, и это был умный ход. Хотя Валин и Хиса вычислили всех членов Невидимых из их рядов, их методы не были совершенными. Мы знали об этом благодаря нападению, которое Невидимые совершили на нас по дороге в Эваэмон. Но помимо этого, любой, кто слышал пророчество, мог предположить, что речь идет обо мне.

"Ты говоришь о пророчествах", - сказала я, переключив внимание на жреца. "О великом заговорщике..."

"Который "рожден из плоти и огня Перворожденных", - закончил он. "И "пробудится как Предвестник, Несущий Смерть и Разрушение"..."

"Я ничего не рождала", - оборвала я его.

Улыбка стала шире, раскрасневшись на его лице. "Не в физическом смысле".

"Как? Как жрец в Солисе услышал пророчество, произнесенное богом много веков назад?" спросил Валин, хотя он уже знал. Исбет. "Пророчество, которое слышала лишь горстка атлантов?"

"Потому что мы всегда служили Истинному Королю Королевств". Тогда, и только тогда, Фрамон посмотрел на Валина. Его улыбка превратилась в усмешку. "А атланты всегда служили лжи".

Валин напрягся и сделал шаг вперед. Я подняла руку, останавливая его. "Истинный король?"

"Да". Фрамон произнес это слово, словно благословение.

Жрецы и жрицы могли считать, что служат богам, но они подчинялись Кровавой короне, которую, я была уверена, они называли Истинной короной. И то, что они верили о богах, было передано им Вознесенными. Это означало, что человек, которого Фрамон считал Истинным Королем, был тем, кем, по мнению Исбет, он должен быть.

И это мог быть только один человек.

Моя верхняя губа изогнулась, когда во мне запульсировал гнев. "Кровавая Королева говорила об Истинной Короне в своих повестках", - объяснила я Валину. "Как ты думаешь, кого она считает Истинным Королем?"

"Малек", - прорычал Валин.

Это имело смысл, тем более что теперь она знала, что Малек жив. Меня охватил внезапный холод. Что, если бы Исбет узнала, где похоронен Малек?

Богов нельзя было убить так же, как божеств, содержащихся в Палатах Никтоса, но они не смогли бы питаться. А по словам Ривера, Малеку нужно было питаться больше, чем обычному богу. Он ослаб бы до такой степени, что, скорее всего, уже не напоминал бы ничего близкого к тому, кем был. Я представляла, что в какой-то момент он потерял бы сознание.

Что, если бы Исбет не использовала сущность Колиса для создания бури? Что, если бы это был Малек? Это казалось невозможным, но...

"Присматривай за ними", - сказал я Хисе, а затем велела Валину отойти на несколько футов от жреца и жрицы. Киеран последовал за мной, внимательно слушая, пока я говорила низким голосом. "Я не знаю, насколько то, что он сказал, правда или нет. Но что ты знаешь о том, как Элоана замуровала Малека?"

"Она использовала старую магию - какую именно, я не знаю - и костяные цепи", - сказал он, и я подавила дрожь, когда всплыли воспоминания о витых цепях из острых костей и древних корней. Никтос создал метод обездвиживания любого существа, несущего в себе эфир, наделив кости мертвых божеств такой силой. Мне не нужно было напрягаться, чтобы вспомнить, как они впивались в мою кожу. "Единственный способ, которым он мог избежать их, это если бы кто-то их снял".

Возможно, Исбет выяснила, где был похоронен Малек. Мне нужно было убедиться в этом. Малек был тузом в моем рукаве. Это было то, что сохранило жизнь Кастилу. "Нам нужно знать, где именно был похоронен Малек, и какие еще меры предосторожности могла предпринять Элоана".

Киеран нахмурился. "Даже если бы Кровавая Королева нашла его, им нужно было бы пройти мимо Жаждущих. А это было бы сложно - даже для той, кем бы она ни была".

"И после стольких лет? Сотни лет?" добавил Валин. "Он не был бы в сознании. Я сомневаюсь, что он помнил бы себя, не говоря уже о том, чтобы быть в состоянии искать возмездия против Атлантии".

"Мы бы так думали, но он... он бог. Сын Короля Богов и его супруги. Мы понятия не имеем, на что он был бы способен, если бы каким-то образом проснулся и успел восстановиться." И кровь, много крови. Я оглянулась на тех, кто был в белом. Фрамон все еще улыбался, словно сотни его желаний разом исполнились. Неизвестно, что сказала Кровавая Королева жрецам и жрицам, чтобы вызвать такую веру. "Все, что он говорит, может быть не более чем играми разума. Но..."

"Но мы должны быть уверены", - согласился Валин. "Я передам весточку Эваемону, как только мы закончим с этим".

Кивнув, я вернулась к текущей задаче, в то время как многие вещи терзали мои мысли. То, что Малек может быть великим заговорщиком, о котором предупреждало пророчество, имело смысл и в то же время не имело. По многим причинам. Начиная с того, что: какое отношение я могу иметь к его пробуждению? Когда я спросила Фрамона, он лишь блаженно улыбнулся мне. И поскольку здесь не было никого, кто мог бы использовать внушение, я знала, что мы не получим от него никакой дополнительной информации по этому поводу.

Кроме того, было кое-что гораздо более важное, с чем мне нужно было разобраться. Я отбросила все остальные мысли в сторону. "Я хочу знать, где находятся дети".

"Они служат..."

"Не надо", - оборвала я его. "Не лги мне. Я знаю правду об Обряде. Я знаю, что те, кого забирают, не служат ни богам, ни Истинному Королю или Короне. Некоторые превращаются в тех, кого называют ревенантами. Некоторых кормят. Ничто из этого не подразумевает акт служения".

"Но это так", - прошептал Фрамон, и в его взгляде мелькнуло нетерпение. "Они служат. Так же, как и ты. Так же, как и ты..."

"Я бы очень хорошо подумал над тем, что ты скажешь дальше", - предупредил Киеран.

Фрамон взглянул на него. "Ты причинишь мне вред? Угрожать мне смертью? Я не боюсь ничего подобного".

"Есть вещи гораздо хуже смерти. Например, когда она раздражена". Он дернул подбородком в мою сторону. "Тогда она любит колоть вещи. Но когда она злится? Ты увидишь, на что способен бог".

Глаза жреца метнулись ко мне, и я натянуто улыбнулась. "Я и вправду наношу удары. И меня уже раздражает целый список вещей. Где те, что переданы для Обряда?"

Он не успел ответить.

"У нас их осталось двое", - объявил Нейлл, входя через боковую дверь. "И они не смертные. Они Вознесенные".

Я закрыла рот. "У тебя были Вознесенные, спрятанные вместе с тобой?"

"Вознесенные служат в Храмах - служат Истинному Королю", - сказал Фрамон. "Они всегда служили".

"Ты не знала этого?" спросил Валин.

Я покачала головой. "Я не была рядом со многими из них", - сказала я ему. "Кто знал, что Вознесенные были среди вас?"

"Только те, кому доверяли". Он посмотрел на меня с таким удивлением, которое действительно начинало граничить с жутью. "Только Корона".

Тогда герцогиня должна была знать. Они были частью Короны.

Киеран наклонил голову, когда Вонетта появилась в дверном проеме, ведя за собой другую жрицу. "Где второй?"

"Он был не очень рад, что его обнаружили", - с усмешкой сказала Вонетта.

Жрица, за которую держалась Вонетта, вдруг споткнулась и упала в луч солнечного света. Женщина вскрикнула и отпрянула назад. От ее одеяний поднимался слабый дым, а в воздухе витал запах горелой плоти. Я повернулась к Вонетте.

"Что?" Ее брови поднялись. "Я споткнулась".

Я уставилась на нее.

Вонетта вздохнула. "Она пыталась укусить меня". Схватив жрицу за руку, она оттащила вампиршу назад и толкнула ее к остальным. "Не один раз".

"Вы нашли...?" спросила я.

Она укоризненно покачала головой. "Несколько других все еще там, внизу, ищут".

"Я покажу тебе." заговорила женщина-жрица, и я повернула голову в ее сторону. "Я отведу тебя к ним".

ГЛАВА 16

"Если это какая-то ловушка", - предупредил Киеран, - "тебе не понравится то, что произойдет".

"Это не так". Ее голова наконец поднялась, и я увидела, что она молода. Боги. Не намного старше меня. Ее глаза были красивого васильково-синего цвета. Они были широкими и жаждущими, как у Фрамона.

Раскрывая свои чувства, я потянулась к ней. Я не чувствовала страха. Я не знала, что я чувствовала. Это не было... ничем. Это была просто пустота, которая мало чем отличалась от того, что я чувствовала, когда пыталась прочитать Вознесенного.

"Почему ты согласилась отвести нас к ним сейчас?" спросил я.

"Потому что пришло время", - мягко ответила она.

Мое сердце замерло, когда я уставилась на нее, более чем немного встревоженная ответом на все это. "Покажи мне".

Жрица поднялась и прошла мимо остальных, все еще остававшихся на полу, склонив голову. Вонетта и Нейлл покинули Вознесенных вместе с Валином и солдатами, которые ждали снаружи. Они присоединились к нам, вместе с Хисой и Эмилем, которые прибыли как раз в тот момент, когда мы начали покидать святилище. Все они выхватили мечи, когда мы вошли в пустую камеру и шагнули через узкий высокий пролом в стене, который стал виден.

Факелы выстроились вдоль стены, отбрасывая оранжевый отблеск на крутые земляные ступени и широко открытую камеру у их подножия. За ними к проему вели девять туннелей, каждый из которых был освещен слабым отблеском огня.

"Это похоже на улей", - пробормотала Хиса, осматривая круглое пространство и множество отверстий.

Единственным звуком был шепот одеяний жрицы по набитой грязи, переходящей в камень, когда она свернула в туннель справа от нас, и этот коридор разветвился еще на два. На полпути через них мы встретились с остальными, которые, судя по земным всплескам облегчения, которые я от них почувствовала, могли немного заблудиться. По мере того как мы спускались все дальше под землю, температура значительно понижалась, и мне было трудно поверить, что кто-то из смертных может долго продержаться на таком холоде. Воздух был сухим, но он холодил кожу и проникал в кости. Мои пальцы начали болеть от этого.

Жрица потянулась к одному из факелов на стене. Нейлл шагнул к ней, держа меч наготове на случай, если она совершит какую-нибудь глупость.

Но она лишь прошла вперед и прикоснулась факелом к другому. Соединившись, пламя залило стену более ярким светом. Я остановилась. Киеран тоже. На камне были высечены следы - красновато-розового цвета.

Он протянул руку, провел пальцами по резьбе, повторяя форму...

Жрица коснулась другого факела тем, который держала в руках, и запустила цепную реакцию. Целый ряд факелов вспыхнул, наполнив воздух резким запахом кремня. Подземная система внезапно залилась пульсирующим огненным светом.

" Что это, во имя богов?" произнес Киеран, глядя вперед.

Я прошла мимо Вонетты и спустилась в широкое круглое отверстие. Вода или что-то другое, должно быть, протекало через пещеру раньше, вырезая зазубренные образования на потолке и откладывая то, что казалось каким-то красноватым минералом, вдоль спиралевидных и причудливых образований, тянущихся вниз.

"Сталактиты", - сказал Нейлл, и несколько взглядов обратились к нему. Он кивнул подбородком в сторону потолка. "Вот как они называются".

"Это звучит как выдуманное слово", - сказал Эмиль.

Нейлл изогнул бровь. "Это не так".

"Ты уверен в этом?" спросил Эмиль.

"Да", - категорично ответил Нейлл. "Если бы мне пришлось создавать слово из воздуха, я бы выбрал что-нибудь более... интересное".

Эмиль издал короткий смешок. "Более интересное, чем сталактиты?"

"Осторожно", - предупредила Вонетта, когда под моими шагами раздался треск веток. "Я не думаю, что это камни или ветки на полу".

Я посмотрела вниз. Там были куски чего-то цвета слоновой кости, осколки тут и там, вперемешку со стройными, более длинными и темного цвета костями. Это определенно были кости.

О, боги.

Киеран издал звук отвращения, откинув в сторону кусок тряпки, обнажив то, что казалось неполной челюстной костью. "Это не от животных".

"Животные не служат Истинному Королю", - сказала жрица, подавшись вперед.

В животе забурчало от гнева, я начала говорить, но мое внимание привлекло то, что жрица прошла мимо.

Казалось, что земля изверглась, и из глубокой темной дыры на пол пещеры хлынули змееподобные корни. Корни прокладывали себе путь через выброшенные кости - кости, которые были слишком малы. Я осторожно продвигалась вперед, избегая, насколько могла, разбросанных останков. Что-то было на корнях и под ними. Что-то сухое и ржавое. Оно было повсюду, разбрызганное по полу и собравшееся в густые высохшие лужи. Именно оно окрасило стены и причудливые скальные образования в розовато-красный цвет.

Рука Киерана задела мою, когда он присел и провел пальцем по веществу. Его челюсть сжалась, когда он посмотрел на меня. "Кровь".

Жрица дошла до другого конца пещеры и прикоснулась своим пламенем к стене. Снова зажглась серия факелов. Свет брызнул через узкий проем и еще одну затопленную камеру.

А потом мы увидели...

"Боже правый", - прохрипела Хиса, сгибаясь в талии.

Я открыла рот, но у меня не было слов. Я считала, что вид тех, кто был насажен на ворота, и убитых девушек - это самое ужасное, что я когда-либо видела.

Я ошибалась.

Я не могла отвести взгляд от бледных, бескровных конечностей - одних длинных, других таких маленьких. Груды выцветшей одежды, некоторые белые, некоторые красные, едва держались вместе с высохшей шелухой, где оставались клочья волос, а ноги и руки были скрючены. Засохшие. Некоторые лежали бок о бок в церемониальном красном обряде, их одежда была свежей, а разложение даже не начиналось. Я удивилась, как здесь может не быть запаха - возможно, это холод или что-то еще.

Мое сердце заколотилось, когда я заглянула в затопленную... гробницу. И это было именно так. Гробница, которая использовалась только боги знают сколько времени, полная бессистемно оставленных останков.

Жрица спокойно положила факел в держатель, торчащий из стены, а затем сцепила руки на талии. "Все они послужили великой цели".

Медленно, почти мучительно, я повернулась к ней. Вереск пульсировал в моей груди и набухал, давя на меня и ударяясь о стены. Воздух сгустился, словно наполнился удушливым дымом, но огня не было. Только то, что горело внутри меня.

"Как и все мы", - продолжала жрица мягко, радостно, и ее лицо озарилось, словно она говорила о славном сне. "Как и ты, та, чья кровь полна пепла и льда".

Я шагнула вперед, кожа искрилась первобытной сущностью, но рука заслонила меня. "Не надо", - прорычал Киеран. "Не трать на нее энергию. Она того не стоит".

Мои руки сомкнулись вокруг воздуха, когда Жрица улыбнулась, и ее глаза закрылись. Покой. Вот что я почувствовала от нее. Мягкий и воздушный, как бисквит. Покой.

Вдох, который я сделала, был полон ярости. "Дай ей то, чего она так жаждет".

Я отступила на шаг и, круто повернувшись, пошла прочь. Единственный звук, который я слышала, был звук меча, встретившего плоть.

"Это все?" спросила я.

"Храм пуст", - сдержанно ответил Валин, глядя на аккуратно уложенные на землю тела - слишком маленькие, завернутые в тряпки, со впалыми животами и сморщенной, бледной кожей. С телами обращались хуже, чем с больным скотом.

"Семьдесят один", - констатировал Киеран. "Есть семьдесят один, который..."

Свежие.

Семьдесят один, которые, должно быть, были приняты во время неожиданного последнего Обряда и предыдущего. В это число должны были входить вторые и третьи сыновья и дочери. Это означало, что ни один из них не был передан Суду, как это было принято для второрожденных. Это также означало, что те, кто нес в себе этот не очень-то дремлющий огонек жизни, были убиты.

Еще хуже было то, что солдаты вынесли наружу, должно быть... сотни старых останков.

Я никогда не видела ничего подобного.

Подземная камера в Нью-Хейвене, со всеми высеченными на стенах именами тех, кто погиб от рук Вознесенных, меркла по сравнению с этим.

Потому что большинство этих тел принадлежали детям. Лишь некоторые были постарше, как те, что лежали в камере под Редроком. Но это были невинные дети. В некоторых случаях - младенцы. Я не могла остановить себя от мыслей о том плюшевом медвежонке, который пах лавандой.

Горло жгло, в нем собрался узел, в котором чувствовался вкус горячего гнева и горькой агонии, которая принадлежала не только мне. Я поискала источник и нашла отца Кастила. Его черты ничего не выдавали, но эмоции прорвали его щиты и выплеснулись наружу, врезавшись в мои.

"Это отверстие в полу там?" Нейлл прочистил горло и сделал шаг назад, словно расстояние могло как-то стереть то, чему он был свидетелем. "Оно похоже на какой-то колодец. Он уходит глубоко. Очень глубоко. Мы бросили туда несколько камней. И не слышали, как они приземлились".

Значит, их могло быть больше. Тела, которые либо были сброшены, либо упали в колодец. Боги.

Открыв глаза, я посмотрела назад, где многие атлантийские солдаты стояли в тишине, и я знала, что почувствую, если дам волю чувствам. Ужас. Ужас настолько сильный, что я никогда не смогу его смыть. Все они знали, что делают Вознесенные, на что они способны, но многие из них видели это впервые.

"Что мы будем делать с этим местом?" спросила Вонетта, стоя спиной к Храму.

"Есть только одно". Я подняла подбородок и посмотрела на небо. Через несколько ударов сердца сквозь облака прорвался фиолетово-черный дракен. Крики удивления тех, кто остался в городе, эхом разнеслись по долине, когда Ривер расправил свои огромные крылья и пронесся над головой. "Сожгите его", - сказала я, зная, что он выполнит приказ, хотя он и не мог меня слышать. "Мы сожжем его дотла".

Ривер взметнулся вверх мощным взмахом крыльев, когда Валин спросил "А что с ними?".

Я повернулась к жрецам и жрицам, одетым в белое. С двумя Вознесенными уже разобрались. Тогда я широко открыла свои чувства. Никто из них не чувствовал вины или даже сожаления, а это были две совершенно разные вещи. Сожаление приходило, когда наступало время столкнуться с последствиями. Чувство вины возникало независимо от того, заплатил человек за свои грехи или нет. Я не была уверена, что что-то изменилось бы, если бы они почувствовали что-то из этого, вместо того, что я почувствовала от них.

Мир.

Как и в случае со жрицей, они были спокойны за свои действия.

Они не просто стояли в стороне, ничего не делая. Они не были просто еще одним винтиком в колесе, которое они не могли контролировать. Они были частью этого колеса, и неважно, манипулировали ли их верой. Они забирали детей не для того, чтобы служить какому-то богу или Истинному Королю, а чтобы кормить Вознесенных.

"Поставь их на колени". Я прошла вперед, доставая волчий кинжал у своего бедра. "Лицом к телу".

Валин последовал за мной, и солдаты повиновались. " Ты не обязана..."

"Я не попрошу никого из вас сделать то, что не сделала бы сама". Я остановилась перед стоящим на коленях Фрамонтом. Его глаза были закрыты. "Открой глаза. Посмотри на них. Все вы. Смотри на них. Не на меня. На них."

Фрамон сделал то, что я требовала.

Вспышка серебристого огня озарила темнеющее небо, когда Ривер закружил вокруг каменного Храма, высвобождая свой гнев. "Я хочу, чтобы они были последним, что вы увидите перед тем, как покинете это царство и войдете в Бездну, ибо именно там каждый из вас наверняка окажется. Я хочу, чтобы их тела были последним, что вы запомните, ибо это будет последнее, что с этого дня будут помнить семьи, претендующие на их тела. Посмотрите на них".

Взгляд жреца переместился на тела. На этот раз они не были наполнены благоговением. Они не были наполнены ничем. Он уставился на них и улыбнулся.

Улыбнулся.

Я взмахнула рукой. Красные брызги оросили белые доспехи, когда я провела лезвием из кровавого камня по его горлу.

К ночи приемный зал и банкетный зал Редрока превратился в лазарет. Раненые солдаты и вольвены были разложены на кроватях. Знамена с королевским гербом Кровавой Короны уже были сняты с зала и со всего замка.

Ни один из стражников Дубового Амблера или солдат Солиса не был просто ранен. Ни одной раны, пригодной для жизни. Сдавшиеся находились под охраной в тюрьме Цитадели, и я старалась не задерживаться на мыслях о том, сколько именно жизней было потеряно, пока пробиралась через почти пустые койки. Точно так же я старалась не думать о том, что было под храмом Теона - что сделали с детьми.

Я... я просто не могла об этом думать.

Поэтому я переходила от одного раненого к другому, исцеляя их. Я делала это, думая, что, поскольку эта способность развилась до моего Вознесения, она не может ослабить меня слишком сильно.

Это, конечно, могло быть опасно ошибочной логикой, но это давало мне возможность заняться чем-то полезным, в то время как группа отправилась сообщить жителям Дубового Амблера, что завтра они смогут вернуться в свои дома.

Я планировала поговорить со всеми утром. Со всеми. С семьями. Рамоном и Нелли. Мои шаги казались тяжелыми.

"Ты выглядишь усталой, Меяах Лиесса", - заметила Сейдж, когда я подошла к ней, последней из раненых. Она растянулась на койке, ее короткие темные волосы были в беспорядке. Тонкая простыня была подоткнута под ее руки и полностью закрывала ее тело, за исключением ноги, из которой торчала стрела. Она была оставлена, чтобы предотвратить дополнительное кровотечение, и я знала, что это должно быть очень больно. Я попыталась подойти к ней раньше, но она постоянно отмахивалась от меня, пока все остальные, включая тех, у кого были гораздо менее серьезные ранения, не получат помощь.

Я опустилась на пол рядом с ней, благодарная за то, что на мне больше нет доспехов. "Это был долгий день".

"И даже больше". Она откинулась назад, опираясь на локти. На ее лбу выступили капельки пота. "У нас еще будут такие дни". Ее взгляд переместился с меня. "Не так ли?"

Я знала, куда она смотрит. Они привезли волка по имени Эффи. Он был в плохом состоянии, получил удар копьем в грудь. Я знала, что его больше нет, когда стояла на коленях рядом с ним, но отчаянная детская надежда заставила меня попытаться. Мои способности сработали на атлантийском солдате, который прошел мимо. Молодой мужчина, которого видели только мы с Нейллом, испустил последний вздох. Он сразу же вернулся, немного запыхавшийся и дезориентированный, но живой. Не то с вольвеном. Или с Арденом.

Я не ошиблась в словах Ривера. Только Перворожденный Жизни мог вернуть людей из двух миров.

Мы потеряли пять волвенов и около сотни атлантийских солдат. Мы потеряли бы больше, если бы их раны не лечили. Но все равно, любая потеря была слишком большой.

"Мне жаль", - сказала я, мое сердце сжалось, когда я подумала о том, что однажды сказал мне Кастил. Почти половина вольвенов погибла в Войне двух королей. Они только начали возвращать себе это число. Я не хотела снова привести их к такому количеству смертей.

Она перевела взгляд на меня. "Мне тоже жаль".

Грудь тяжело вздымалась, я дергала длинные рукава белого топа. Они продолжали сползать. "Нейлл?" Я оглянулась через плечо. "Мне нужна твоя помощь".

"Конечно". Он опустился рядом со мной, гораздо более грациозный, чем я, и он все еще носил свои доспехи. Усталость, которую я чувствовала в своей душе, отразилась в линиях вокруг его рта, когда он осторожно взял в руки стрелу. Он уже знал, что делать. "Дай мне знать, когда".

Я встретилась с глазами Сейдж. "Это будет больно".

"Я знаю. Это не первый раз, когда в меня попадает стрела".

Мои брови поднялись.

Появилась ухмылка. "Это было связано со смелым поступком, который пошел ужасно неправильно. Длинная история. Может быть, я расскажу тебе об этом позже?"

"С удовольствием". Мне было очень любопытно узнать о дерзости, связанной со стрелой. "Я буду принимать боль так быстро, как только смогу, но..."

"Да, я почувствую, когда он вытащит ее". Сейдж глубоко вдохнула. "Я готова".

Положив руки по обе стороны от стрелы, я вызвала эфир и приступила к делу. "Сейчас."

Нейлл выдернул стрелу с быстротой, рожденной опытом. Все тело Сейдж содрогнулось, но она не издала ни звука. Пока я не услышала вздох облегчения, и неровная дыра в ее бедре затянулась, кожа стала ярко-розовой.

"Это было" - круглые глаза Сейдж моргнули - "сильно".

"Уже лучше?"

"Невероятно." Она осторожно разогнула ногу, а затем выпрямила ее. "Я наблюдала, как ты это делаешь, снова и снова. И все равно, это... напряженно".

Я слабо улыбнулась, качнувшись назад. "Я не целитель, поэтому не знаю, как быстро заживает рана. Я бы поберегла себя на ближайшие пару дней".

"Не бегать и не танцевать..." Она запнулась, ее глаза расширились, когда она посмотрела на меня через плечо. "Что за...?"

Мы с Нейллом проследили за ее взглядом. У меня открылся рот, когда атлант издал сдавленный звук.

Через зал шел высокий блондин, одетый в простыню, завязанную узлом на бедрах - едва завязанную. С каждым шагом длинных ног простыня казалась в сантиметрах от того, чтобы соскользнуть.

"Ривер", - прошептала я, немного ошеломленная его видом.

Нейлл снова издал этот звук.

"Это дракен?" спросила Сейдж, и я поняла, что она, должно быть, не видела его в смертной форме раньше.

"Да".

"Правда?" Она посмотрела на него. " Аппетитно".

Нейлл посмотрел на нее сверху вниз, его челюсть отвисла. "Он может дышать огнем".

"И это плохо?"

К счастью, Нейлл не ответил, потому что к нам подошел Ривер. Он кивнул двум другим, а затем слегка поклонился в мою сторону, отчего простыня еще немного сползла.

"Нам нужно найти для тебя одежду", - сказала я, вспомнив, о чем просила Киерана. Я сомневалась, что Ривер влезет во все, что носил герцог. "И как можно скорее". Затем я подумала о других дракенах. "Нам нужно найти много одежды".

"Вы, люди, со своими опасениями по поводу наготы просто утомляете", - ответил Ривер.

"У меня нет абсолютно никаких проблем с наготой", - объявила Сейдж. "Просто решила поделиться".

Ривер усмехнулся.

И мое сердце сделало еще один дрожащий скачок, потому что я не ошиблась, когда подумала, что изгиб его губ, направленный вверх, взял все эти интересные черты и превратил их в нечто потрясающее.

Я покачала головой. "Все в порядке?"

"Да". Ривер повернулся ко мне лицом. "Я хотел сообщить тебе, что Аврелия и Ните вернулись в город Тад", - сказал он, имея в виду остальных дракенов, оставшихся в лагере. "Они вернутся в Редрок сегодня вечером, когда вероятность того, что их увидят смертные, будет меньше".

"Хорошая мысль". Я об этом не подумала. "Ты...?" Я поднялась, и меня пронзила волна. Пол зашатался. Или я. "Стоп."

Нейлл тут же оказался рядом со мной, его рука лежала на моей руке. "Ты в порядке?"

"Да. Просто немного кружится голова". Я моргнула от яркого, мигающего света в глазах и увидела, что Сейдж тоже встала. "Ты должна сидеть. Я в порядке".

Она смотрела на меня, не делая никакого движения, чтобы сесть.

"Это был долгий день", - напомнила я ей. Я устала. Мы все устали.

"Ты ела?" спросил Ривер, привлекая мое внимание к себе.

Я нахмурилась. "У меня не было возможности с самого утра. Была немного занята".

"Ты должна найти время для этого", - посоветовал он. "Сейчас".

Учитывая, что мир пошел кувырком, я не могла спорить, поэтому оказалась на кухне с дракеном, одетым в одну лишь простыню, который держался за жизнь и делил тарелку с нарезанной ветчиной, оставшейся, должно быть, с предыдущего дня.

Как выяснилось, дракены едят настоящую еду. Слава богам.

Поскольку Нейлл был уверен, что мы с Ривером справимся сами, он отправился проведать Хису. Было тихо. Наверное, потому что я набивала рот.

И где был Киеран, чтобы не наблюдать за этим и не комментировать, как много я ем?

Я не чувствовала себя такой голодной с тех пор, как впервые побывала в замке Редрок.

Но мысли обо всем, что еще предстояло сделать, подавляли мой аппетит. Мне нужно было поговорить с людьми. С семьями несчастных детей. С заключенными солдатами. Список не заканчивался. Это было... много.

Много обязанностей, с которыми у меня не было опыта.

Я оглядела кухню, пытаясь представить, как выглядит это помещение с поварами за стойкой, паром, вырывающимся из печей, и людьми, спешащими туда-сюда. И тут мне стало интересно, имели ли слуги хоть какое-то представление о Вознесенных. Были ли они полностью ослеплены? Или кто-то помог справиться со смертными, приготовив их вместо жареной ветчины?

Боги, это была мрачная мысль.

"Не кажется ли тебе странным, что ты ешь здесь их еду? Как будто мы захватили их город, а теперь забираем их еду?"

Сидя рядом со мной на стойке, Ривер наклонил голову. "Я даже не думал об этом".

"О." Я уставилась на кусок ветчины. Возможно, это было не совсем нормальное беспокойство. Возможно, нет. Но я знала, почему я думала об этом, а не о том, куда хотела направиться моя мысль. Я перестала бороться. "Я не могу перестать думать о девушках здесь внизу и о тех детях. Я не могу не видеть ни того, ни другого. Я не могу понять, как те, кто служил в Храме, были спокойны, как любой человек, смертный или Вознесенный, или кто угодно, может делать такие вещи".

"Может быть, мы не должны этого делать", - сказал Ривер, и я посмотрела на него. "Может быть, это то, что действительно отличает нас от них".

"Возможно", - прошептала я. "Фрамон - жрец - говорил об Истинном Короле Королевств, как будто дети были убиты, служа ему".

"Истинный Король Королевств - Никтос, и он не одобрил бы такого".

"Я так не думаю". Я доела кусок ветчины и потянулась за льном. "Я не думаю, что он говорил о Никтосе. Но может быть... Малек?"

Брови Ривера взлетели вверх. "Было бы прискорбно, если бы он в это верил".

Я усмехнулась, но улыбка быстро угасла. Несколько мгновений между нами царила тишина, и за это время я увидела Ардена и Эффи. Солдатов и смертных, чьих имен я не знала. "Сегодня умерли люди", - прошептала я.

"Люди всегда умирают". Он потянулся и взял яблоко из корзины. "Особенно на войне".

"От этого не легче".

"Это просто делает ее такой, какая она есть".

"Да." Я вытерла руки. "Арден умер сегодня".

Он опустил яблоко. "Я знаю."

"Я пыталась вернуть его к жизни".

"Я говорил тебе, что это не сработает ни с кем из двух миров".

"Я должна была..."

"Ты все равно должна была попробовать", - закончил он за меня, и я кивнула. Он откусил кусочек. "Она тоже не любит ограничения".

"Кто?"

"Консорт". Повернув яблоко, он принялся за другую сторону.

"У меня нет проблем с ограничениями".

Ривер окинул меня долгим взглядом. "Я не так давно тебя знаю, но знаю, что ты не любишь ограничения. Если бы ты любила, ты бы не стала продолжать и пытаться вернуть жизнь другому волку, даже зная, что не сможешь".

Он меня раскусил.

Потянувшись за бокалом, я сделала глоток. "Полагаю, Перворожденный Жизни, вероятно, не в восторге от того, что я возвращаю жизнь, да?"

Он рассмеялся, звук был хриплым и непроработанным.

"Что смешного?"

"Ничего". Ривер опустил яблоко. "Никтос был бы в замешательстве из-за твоих действий. С одной стороны, он никогда бы не обрадовался возрождению жизни. С другой стороны, он бы беспокоился о природе вещей. Ход жизни и смерти и то, как такое вмешательство изменит баланс - честность". Уголок его губ наклонился вверх, смягчая резкие черты лица. "Когда дело доходит до Консорта и выбора действовать или нет, она взвешивает все опасения, отбрасывает их в сторону, надеется, что никто не обращает внимания, и просто делает это". Сумрачные ресницы приподнялись, когда он бросил на меня косой взгляд. "Звучит знакомо?"

"Нет", - ответила я, и Ривер усмехнулся, звук был таким же грубым, как и смех. "Почему Консорт спит так крепко, а Никтос - нет?"

Ривер посмотрел на свое яблоко и несколько долгих мгновений молчал. "Это единственный способ остановить ее".

ГЛАВА 17

Мои брови взлетели вверх. "Остановить ее от чего?"

"От совершения того, о чем она будет сожалеть", - сказал Ривер, и мой желудок сжался. "У нее забрали обоих сыновей. Возможно, ни один из них не умер, но ни один из них не жив, не так ли?"

Нет. Они действительно не живы.

"Она в ярости. Злится настолько, что забыла, кто она такая. Достаточно, чтобы причинить вред, который невозможно исправить".

Я не знала, каково это - быть матерью, когда у меня забирают ребенка, но я знала, что я сделала, когда умер Йен. Я знала, что я сделала, когда узнала, что Кастила забрали. Так что в какой-то мере я могла понять ее гнев.

Его взгляд метнулся к округлой арке. "Когда мы отправимся в столицу?"

"Я поговорю с народом завтра". У меня пересохло в горле. "И с семьями".

"Это... это будет нелегко".

"Нет, не будет". Я опустила бокал на стойку. "Мы уедем на следующий день".

"Хорошо." Он сделал паузу. "Мы не должны забывать об Айресе".

"Я не забыла."

"Он должен вернуться домой". Его взгляд оставался прикованным к входу. "А вот и твой волчонок".

"Как я уже говорила, он не мой волк", - огрызнулась я, как раз когда Киеран появился в дверях.

Он остановился на середине шага, его глаза слегка расширились.

"Удивлен?" спросил Ривер.

Выражение лица Киерана стало таким, что его можно было описать только как безразличную скуку. "Я не привык видеть, что ты не ковыряешься в зубах когтями".

"Я могу сделать это сейчас, если тебе от этого станет легче", - заметил Ривер и снова вгрызся в яблоко.

"Нет необходимости". Киеран окинулего взглядом, его бровь приподнялась, когда он повернулся ко мне. "На нем простыня".

"И поэтому я сказала, что ему нужна одежда".

Ривер нахмурился, разглядывая свое яблоко. "Ты ожидаешь, что я буду носить его одежду?"

"Что не так с моей одеждой?" спросил Киеран.

Светлая бровь приподнялась, когда Ривер подражал взгляду Киерана. "Я не думаю, что она мне подойдет. У меня более широкие плечи".

"Я так не думаю", - ответил Киеран.

"И грудь".

Киеран скрестил руки. " Определенно, это тоже у тебя отсутствует".

"И ноги у меня не тонкие веточки, которые могут сломаться от дуновения ветерка", - продолжал Ривер.

"Ты серьезно?" Киеран посмотрел на себя сверху вниз. У него не было... ног-веточек или чего-то подобного.

"Ривер." Я вздохнула.

Он поднял голое плечо. "Просто говорю".

"Ты говоришь ерунду. Вы оба почти одинакового роста и размера", - сказала я.

"Думаю, твое зрение не помешало бы улучшить", - ответил дракен, и я закатила глаза.

"Тебе не помешало бы улучшить свое отношение к жизни", - ответил Киеран.

"Я съел много ветчины", - объявила я Киерану, прежде чем Ривер успел бросить еще одну колкость. Оба парня посмотрели на меня. "Много. Ты бы гордился".

"Хотя я рад это слышать", - начал Киеран, - "это было немного неуместно, Поппи".

"Да, ну, я чувствую себя неуместной". Я соскочила со стойки. "Ты искал меня?"

"А что ему еще делать?" спросил Ривер.

Глаза Киерана сузились на дракена. "Буквально все, что не включает в себя сидение в одной простыне и поедание яблока".

"Значит, ничего особенного?" спросил Ривер.

"Ривер", - сказала я, бросив на него взгляд. "Прекрати раздражать Киерана".

"Я ничего такого не делал", - отрицал дракен. "Он просто слишком чувствителен... для вольвена".

Киеран раскинул руки, делая шаг вперед.

Я подняла руку. "Не начинай".

"Начинать?" Он повернулся ко мне. "Что именно я начал? Я только что вошел сюда".

"Видишь?" Ривер бросил сердцевину яблока в ближайшую урну. " Чувствительный."

"И тебе нужно остановиться", - сказала я, положив руки на бедра. "Я поняла. Киеран чуть не наступил тебе на хвост". Я повернулась к вольвену. "Ривер чуть не укусил тебя за кисть. Перестань ныть и смирись с этим".

"Он чуть не наступил мне на лапу", - поправил Ривер. "Не на мой хвост".

"И он чуть не откусил мне руку". Глаза Киерана сузились. "Не мою кисть".

Я уставилась на них. "Вы двое... я даже не знаю". Я сузила взгляд на Киерана, когда он начал отвечать. Он благоразумно закрыл рот. "Так ты искал меня?"

"Искал", - сказал он, и Ривер благоразумно промолчал. "Мне нужны твои особые руки".

Другими словами, кого-то нужно было исцелить. Это был не он. Я не уловила в нем никаких признаков боли. Только кислое раздражение. "Кто ранен?"

"Перри".

"Перри? Что-то случилось в Массене?" Я глубоко вздохнула. По крайней мере, теперь я знала, куда исчез Делано. "Он ведь не остался в Массене?"

"Нет".

"Боги." Я пошла вперед. "Насколько серьезно он ранен?"

"Получил стрелу в плечо, чисто внутри и снаружи", - сказал мне Киеран. "Он говорит, что это просто рана, но, судя по всему, это не так. Он поправится за день или два, но Делано беспокоится".

Я начала спрашивать, почему Перри просто не питается, но потом вспомнила нежелание Кастила делать это от кого-то, когда ему это было нужно. То, что он чувствовал ко мне, еще до того, как он захотел признать это, стало ментальным блоком, который он не смог преодолеть, пока я не вознеслась и не стала нуждаться в питании после пробуждения. То же самое могло произойти и с Перри.

"Пойдем", - сказала я.

"Ранее у нее кружилась голова", - объявил Ривер. Моя голова дернулась в его сторону. Он выглядел совершенно не извиняющимся. "После исцеления всех тех, кто был ранен".

"Что?" Киеран посмотрел на меня сверху вниз, его бледные глаза были острыми.

"Я в порядке. Я не ела, поэтому и съела, наверное, половину свиньи".

Киеран не был уверен. "Может, тебе лучше переждать это. Он заживет в конце концов..."

"Я не хочу, чтобы он страдал или чтобы Делано беспокоился о нем. Я в порядке. Я бы сказала тебе, если бы это было не так".

Мускул тикал вдоль его челюсти. "У меня такое чувство, что это ложь".

"Думаю, мы можем с этим согласиться", - вклинился Ривер.

"Тебя никто не спрашивал", - ответила я.

"И что?"

Я медленно выдохнула. "Думаю, ты мне больше нравишься в своей форме дракена".

"Большинство с тобой в этом согласится". Взяв еще одно яблоко из корзины, Ривер пронесся мимо нас в своей простыне. "Думаю, я вздремну". Он остановился у арки. "Я знаю, что ты не так грациозен, как большинство волков, но, пожалуйста, не наступай на меня, пока я сплю". И с этим напутственным словом Ривер покинул кухню.

"Он мне действительно не нравится", - пробормотал Киеран.

"Никогда бы не подумала". Я повернулась к нему. "Где Перри?"

Ему потребовалось полминуты, чтобы отвлечься от входа. У меня было ощущение, что он использовал это время, чтобы убедить себя не идти за дракеном. "У тебя кружилась голова?"

"Едва ли. Я быстро встала, и это был долгий день с недосыпанием и недостатком еды. Такое случается".

"Даже у богов?"

"Думаю, да".

Киеран пристально смотрел на меня, почти так же пристально, как Кастил смотрел на меня. Как будто он пытался выведать то, о чем я не говорила. "Ты все еще чувствуешь голод после того, как съела почти целую свинью?"

Я не должна была этого говорить, но я знала, к чему он клонит. "Мне не нужно питаться. Ты можешь отвести меня к Перри?"

Киеран наконец сдался и вывел меня на заднюю лестницу. "Перри умеет драться", - сказал он после того, как я спросила, почему Перри не остался позади. "Он обучен владению мечом и луком. Как почти все атлантийцы после Куллинга".

Я не знала этого.

Я многого еще не знала о людях, которыми теперь управляла и за которых несла ответственность. И, боги, разве это не заставляло мое сердце бешено колотиться?

"И это касается как меняющихся, так и смертных?" спросила я. "Это обязательное условие?"

"Это касается всех, кто способен на это". Киеран не торопился, пока мы поднимались по узкой лестнице без окон. "Но они не обязаны вступать в армию. Это их выбор. Это для того, чтобы все могли защитить себя. Перри искусен, как любой солдат. Немного заржавел, но его отец хотел, чтобы он больше сосредоточился на земле, которой они владеют, и судоходстве."

"Это то, чего хочет Перри?"

"Думаю, да". Киеран открыл дверь на втором этаже в широкий холл, освещенный газовыми лампами. "Но я не думаю, что он хочет оставаться в стороне, когда все остальные сражаются".

Но все остальные не сражались. Молодые атлантийцы служили курьерами и стюардами. Помогали готовить еду и выполняли множество поручений.

Киеран пошел по коридору, остановившись перед приоткрытой дверью. Он постучал костяшками пальцев по дереву.

"Входи", - послышался приглушенный голос, в котором я узнала Делано.

Толкнув дверь, Киеран шагнул внутрь. Я последовала за ним, быстро осмотрев помещение. Помещение было небольшим, оборудованным всем необходимым, но просторным, с большим окном, выходящим на скалы, что позволяло проникать внутрь быстро приближающейся ночи. Здесь была прилегающая купальня, что должно было стать приятным дополнением после почти месяца жизни в лагере, а затем в поместье в Массене, которое по ощущениям мало чем отличалось от палаток.

Перри неподвижно лежал на кровати, подпертый кучей подушек. Рану на его голом плече закрывала марля, материал стал розовым. Один взгляд на его напряженную челюсть и тонкий блеск пота на лбу, и я поняла, что ему больно. Мне стало жарко, когда Делано посмотрел через его плечо, сидя на стуле рядом с кроватью. При виде меня его облегчение стало земным и насыщенным.

"Ты не должен был говорить ей", - сказал Перри, его янтарный взгляд переместился с Киерана на меня. "Со мной все будет в порядке. Я так ему и сказал". Он посмотрел на Делано. "Я сказал тебе это".

"Я знаю, но я здесь. Тебе незачем страдать, когда я могу помочь".

"Тебе незачем беспокоиться обо мне, когда у тебя так много дел", - возразил атлантиец.

"У меня всегда найдется время, чтобы помочь своим друзьям". Я подошла к кровати, заметив, что у Делано на коленях лежит раскрытая книга. "Что ты читаешь?"

На его щеках образовались два розовых пятна. "Вообще-то, это книга, которую Перри нашел в каюте корабля, где вы с Касом останавливались".

Мои глаза расширились, когда они вернулись к тому, что лежало у него на коленях. Была только одна книга, которая могла быть на том корабле.

Этот проклятый дневник.

"Уилла прожила довольно интересную жизнь". Перри слабо усмехнулся с кровати. "Хотя не знал, насколько интересную".

"Ты взяла с собой на корабль ту книгу о сексе?" спросил Киеран с того места, где он теперь стоял у окна.

"Я не брала ее с собой. Ее принес Кастил".

"Правдоподобная история", - пробормотал Киеран, в его глазах мелькнул намек на веселье.

"Неважно", - пробормотала я, пробираясь к другой стороне кровати, где осторожно села и сделала все возможное, чтобы не думать о том, как Кастил заставил меня читать из журнала, пока он наслаждался ужином.

"У меня есть вопрос", - сказал Перри, когда я потянулась к нему. "Ты читала это до того, как встретила Вильгельмину?"

" Читала. Дневник был в городском Атенеуме в Масадонии, и Дамы в ожидании всегда шептались о нем", - сказала я, дыша сквозь щемящую грусть по Дафине и Лорене. "Я даже не знала, что она атлантианка, не говоря уже о том, что она меняющаяся и Провидица. И Кастил тоже не знал. Так что можешь представить себе шок, когда мы встретили ее в Эваемоне".

"Я могу только представить". Он тихонько хихикнул, поморщившись. "Бьюсь об заклад, у Каса это был настоящий праздник".

Слабая улыбка заиграла на моих губах, когда я положила руки чуть ниже повязки. Сущность интенсивно пульсировала, стекая к моим особым рукам. Я наблюдала, как свет уходит из моих пальцев и исчезает. Серебристое сияние придало его смуглой коже более холодный оттенок, чем обычно. Напряженные мышцы его руки ослабли через несколько секунд. Я перевела взгляд на его лицо и увидела, как его губы разошлись в такт более глубокому и длинному вдоху.

Делано пошевелился, потянулся, чтобы достать повязку. Он осторожно поднял ее. Затем он сделал еще более глубокий и длинный вдох. Его глаза встретились с моими, и его губы произнесли тихое: "Спасибо".

Я кивнула, убирая руки от Перри, когда Делано прижался одной рукой к его щеке. Он остановился и прижался лбом к лбу атлантийца, а затем поцеловал его. Когда мои чувства все еще были открыты, сладкий и гладкий вкус, который я не узнала в первый раз, заплясал на моем языке. Шоколад и ягоды.

Любовь.

Я не могла уснуть, просыпаясь каждый час, видя, как тех охранников в коридоре разрывают на части Жаждущие, которые несколько часов назад были смертными. Я все время видела Ардена, несущегося вперед, а потом обнаруживала его, его мех был скорее рыжим, чем серебристо-белым. Мягко покачивающиеся ноги и скрытые лица преследовали меня. И эти тела. Все эти тела, которые выносили солдаты. Все это повторялось снова и снова.

Вместе с пронзительными криками Жаждущих. Я лежала на боку и смотрела в пустоту. Моя кожа была холодной. Внутри меня было холодно, как в подземной гробнице. Я пыталась сосредоточиться на тепле, прижатом к задней части ног, где спал Киеран в своей волчьей форме, но мои мысли были заняты другим.

Кто были эти девушки? Я не думала, что они были приняты для Обряда. Если бы это было так, разве они не были бы в Храме? Были ли они детьми слуг, убитых здесь? Были ли они украдены из своих домов?

А те, кого мы нашли под Храмом, были ли их души заперты там? Считалось, что тела должны быть сожжены, чтобы душа освободилась и попала в Долину. Я не знала, правда ли это, или церемониальное сожжение тела предназначалось скорее для скорбящих, чем для умершего. Но все, о чем я могла думать, это о тех бедных детях, затерянных под землей, одиноких, испуганных и очень холодных...

Я судорожно вдохнула и потянулась вверх, сжимая кольцо Кастила. Как кто-то может участвовать в подобном? Во что они могли верить настолько полно, настолько всецело, что могли оправдать это? Что позволяло им жить каждый день? Дышать, есть и спать? Как она могла сделать что-то подобное? Она была частью этого. Причиной. Она убедила этих Жрецов и Жриц выполнить ее приказ. Убедилась, что Вознесенные были созданы и превращены в нечто столь же ужасное, как и Жаждущие.

Как я могла быть частью Исбет? Я была. Я разделяла ее род, как бы отчаянно я не хотела, чтобы это было правдой. Как она могла быть моей матерью? Она всегда была такой? Когда она была смертной? Неужели потеря сына и сердечной пары сделала это? Неужели боль от такой потери действительно превратила ее в чудовище, совершенно не способное заботиться ни о чем, кроме мести?

У меня пересохло в горле, когда я крепче сжала кольцо Кастила. Могу ли я стать такой же, как она? Если бы с Кастилом что-то случилось? Если он... если его убьют, стану ли я не более чем гневом и ядом, который освобождает только смерть?

Я уже была близка к этому.

Так близко к тому, чтобы потерять себя в этой боли. А он все еще был жив. Было ли это влиянием ее крови во мне? Означало ли это, что я с большей вероятностью стану такой же, как она? Или это была связь сердечной пары? Становились ли такими те, кто терял свою вторую половинку - если они просто не сдавались и не умирали, как те, о ком говорил Кастил?

В темные, безмолвные мгновения ночи я могла признать, что это возможно. Я могла бы стать такой же, как она. Но еще больше меня пугало осознание того, что я могу стать чем-то гораздо худшим.

Возможно, именно этого она и хотела. Возможно, она так и планировала, и я действительно была Провозвестником. Предвестником смерти и разрушения.

И, возможно, дело было не только в родословной Исбет. Возможно, это была и кровь Супруги. Она спала до тех пор, пока хотя бы один из ее сыновей не был возвращен ей, из-за того, что она может сделать, если проснется. В тех странных проблесках, которые я получала от нее, я чувствовала ее ярость. Ее боль. Она была похожа на ту, что... уничтожает все.

А когда я чувствовала ярость, я ощущала вкус смерти.

Зажмурив глаза, я поднесла закрытую руку к губам. Кольцо впилось в кожу, когда я открыла рот и закричала без звука - закричала в тишине, пока уголки рта не заболели, горло не обожгло, а все тело не затряслось от напряжения. Я кричала до тех пор, пока то, что Киеран почувствовал от меня через нотам, не только не разбудило его, но и не заставило перейти в смертную форму. Тяжелая теплая рука накрыла мою.

Киеран молчал, просунув вторую руку под мои напряженные плечи и положив свою верхнюю часть тела на мою. Он не произнес ни слова, когда я подняла руки, унизанные кольцами, к лицу, закрывая рот и глаза, а он подставил мою голову под свой подбородок. Я прекратила беззвучный крик, но не заплакала. А мне хотелось. Глаза болели, и горло тоже. Но я не могла. А если бы и смогла, то вряд ли остановилась бы. Потому что во мне поселился тонущий ужас. Тот же самый ужас, который я почувствовала, когда услышала слова герцога Сильвена о том, что я залью улицы кровью.

Я не знаю, сколько мы пролежали так, прежде чем до меня дошло - прежде чем я поняла, что мне нужно делать. Затем дрожь прекратилась. Огонь в моем горле ослаб.

Я опустила руки, все еще держась за кольцо. "Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещал".

Киеран молчал, но его руки крепко обхватили меня, и я почувствовала, как его сердце бьется о мою спину.

"Тебе это не понравится. Ты можешь даже немного возненавидеть меня за это", - начала я.

"Поппи", - прошептал он.

"Но ты единственный человек, которому я доверяю это сделать", - продолжала я. "Единственный человек, который может". Я вздохнула. "Если я... если мы потеряем Кастила, если с ним что-то случится..."

"Не случится. Этого не случится".

"Даже если этого не произойдет, я все равно могу... потерять себя. Если я стану чем-то, способным на такие разрушения, какие мы видели вчера...", - прошептала я.

"Ты не станешь. Ты не станешь такой".

"Ты не знаешь этого. Я не знаю этого."

"Поппи."

"То, что я сказала, о том, что с каждым днем я чувствую себя все менее смертной? Я не лгала, Киеран. Внутри меня есть такая... такая черта, перейдя которую, я становлюсь чем-то другим. Я уже делала это раньше. В Палатах Никтоса. Я могла уничтожить Бухту Сэйона", - напомнила я ему. "Я могла бы уничтожить Дубовый Амблер, когда проснулась и обнаружила, что Кастил захвачен. Я хотела".

"Я доберусь до тебя. Кас доберется", - сказал он.

"Не всегда кто-то будет рядом". Я заставила себя ослабить хватку на кольце Кастила. "Может настать время, когда никто не сможет связаться со мной. И если это случится, ты мне нужен..."

"Черт."

"Мне нужно, чтобы ты опустил меня в землю. Кастил не сможет этого сделать. Ты знаешь это. Он не сможет", - продолжала я. "Мне нужно, чтобы ты остановил меня. Ты знаешь как. Есть костяные цепи под..."

"Я знаю, где цепи". Его гнев был горячим в моем горле, но не таким горьким, как его страдания. И тогда я немного ненавидела себя.

Я ненавидела себя очень сильно. Но другого выбора не было. "И если мы еще не выяснили все, что сделала Элоана, чтобы замуровать Малека, ты должен это выяснить. Положи меня в землю и сделай то, что сделала она. Пожалуйста. Он... Кастил будет зол на тебя, но он поймет. В конце концов".

"Поймет", - прорычал Киеран.

"Но он не убьет тебя. Он никогда не сделает этого с тобой". Я сглотнула, когда мое горло сжалось. "Мне жаль. Правда. Я не хочу просить о чем-то подобном. Я не хочу возлагать это на тебя".

"Но ты такая". Его голос стал хриплым. "Это именно то, что ты делаешь".

"Потому что я не могу стать чем-то, способным сравнять города с землей. Я не смогу жить с самой собой. Ты знаешь это. Ты не сможешь жить, позволив мне стать такой. Как и Кастил". Я положила свою ладонь на его руку. "Может быть, этого никогда не случится. Я сделаю все возможное, чтобы не допустить этого. Но если это случится? Ты поступишь правильно. Ты знаешь это. Ты сделаешь то, что должно быть сделано".

Киеран еще крепче прижался ко мне. Он не отвечал. Очень долго. "Я не думаю, что ты отдаешь себе должное, Поппи. Я не думаю, что ты позволишь этому случиться", - сказал он мне, сдвигая свою руку так, чтобы моя рука скользнула в его. Он переплел свои пальцы с моими. "Но если я ошибаюсь..."

Я затаила дыхание.

"Я сделаю это", - поклялся Киеран с очередной дрожью. "Я остановлю тебя".

ГЛАВА 18

"Жители Дубового Амблера ждут", - сказал нам Валин, когда мы поднимались на башню замка Редрок следующим днем. "Они выглядят довольно спокойными, так что это хорошо".

Я хотела согласиться, но рыдания от горя родителей, которых мы встретили по дороге в Дубовый Амблер, забили мне горло. Их привезли в город раньше остальных, а затем привели в Храм, где останки были тщательно завернуты в саваны. А потом все, что я могла делать, это смотреть, как их надежда сменяется отчаянием. Как рушился мир каждого из них. Звуки, которые они издавали каждый раз, когда находили своего ребенка на кострах - сырые, полные боли крики, доносившиеся из глубин их разбитых существ, не были похожи даже на то, что мог бы озвучить смертный.

Я не могла перестать видеть, слышать или пробовать это на вкус.

Я отдала плюшевого медведя обратно Рамону и Нелли. Я сказала, что мне жаль. Я сказала это почти сто раз, но это ничего не значило. Это ничего не значило. Я обещала, что это больше никогда не повторится, и я так и сделала. Но это тоже ничего не дало.

"Все присутствуют?" спросила Вонетта, когда мы вошли в маленькую комнату наверху. Нейлл задержался в узком дверном проеме, загораживая его, словно ожидая, что что-то вот-вот поднимется с лестницы.

"Насколько мы можем судить", - сказал лорд Свен, когда я подошла к одному из маленьких квадратных окон, выходивших на дубы вдоль обрыва. Сквозь деревья я видела дракенов. "Я поручил одному из своих людей просмотреть записи в Цитадели, чтобы узнать, сможем ли мы получить более чем приблизительную оценку того, сколько людей здесь жило".

"Небольшая группа смертных была на Восходе сегодня утром - некоторые из тех, кто остался", - сказал генерал Сайр. "Они выразили желание покинуть город".

"Тогда они должны иметь возможность уйти", - ответила Вонетта.

"Согласен", - сказал Эмиль.

В наступившей тишине Киеран коснулся моего плеча. Он молчал все утро. Он не был зол из-за того, что я попросила его вчера вечером. Я ничего такого от него не услышала. Я также не думала, что он солгал, когда я спросила его пятьсот пять раз с тех пор, как проснулась. Он был усталым и встревоженным.

Я прочистила горло, отвернувшись от окна. Свен и Валин смотрели на меня в ожидании. "Им следует позволить уйти, если они этого хотят".

Ни Валин, ни Сайр не выглядели в полном восторге от этого.

Я снова сглотнула, заталкивая узел еще глубже. "Если бы кто-то захотел покинуть свой город, чтобы переехать ближе к семье или в поисках лучших возможностей, он должен был бы получить разрешение от королевских особ", - сказала я им, вспоминая просьбы, которые подавались Тирманам во время еженедельных заседаний городского совета. "Это редко одобрялось. В Солисе у людей должна быть такая же свобода, как и в Атлантии".

"Я согласен, но во время войны? И с Жаждущими?" начал лорд Свен. "Возможно, это не лучшее время для предоставления такой свободы".

"Я понимаю колебания по этому поводу. Я бы предпочла, чтобы никто не решил уехать из-за опасностей, которые таит в себе этот выбор. Но если мы предотвратим это, у них не будет причин полагать, что это будет временно или что мы не намерены продолжать подавлять их права". Я посмотрела на темноволосого генерала. Сайр останется в Дубовом Амблере для защиты порта и прилегающих земель с частью своего полка. Оставшаяся часть его войск войдет в состав войск Валина. "Им следует напомнить о риске, но если они настаивают, то мы разрешаем".

Сайр кивнул. "Конечно".

"То, что мы делаем здесь, будет услышано в других городах", - напомнила я ему - напомнила всем им. Включая себя. "Так мы завоюем доверие жителей Солиса".

Группа кивнула, и я посмотрела в сторону двери на балкон. Я слышала гул толпы, собравшейся во дворе внизу и на лугу Редрок. Мое сердце споткнулось о само себя. "Пришло время мне поговорить с ними".

"Мы будем ждать тебя снаружи". Свен поклонился и вышел на балкон. Сайр и Эмиль последовали за ним.

"Ты уверена, что хочешь сделать это сейчас?" спросил Валин, оставшись позади.

"Ты думаешь, мне не стоит?"

"Я думаю, что ты должна делать то, что считаешь нужным", - ответил он довольно дипломатично. "Но я также думаю, что того, что ты уже сделала сегодня, более чем достаточно".

Он говорил о встрече с семьями. Я прижала ладонь к мешочку, нащупав игрушечную лошадку. Валин был там, когда я говорила с семьями. Киеран и Вонетта тоже. Они были свидетелями этого болезненного отчаяния. "Разве все это не обязанность королевы?"

"Это не обязательно. Нет такого правила". Ответ Валина был таким же мягким, как и его взгляд. "Нет такого правила, которое предписывало бы тебе нести всю ответственность. Вот почему у тебя есть советник". Затем он кивнул на Вонетту. "Вот почему у тебя есть регент".

Киеран поднял плечо, когда я взглянула на него. "Он прав. Любой из нас может обратиться к народу".

Любой может - и, вероятно, сделает это гораздо лучше, чем я, - но... Я снова посмотрела на своего свекра. "Если бы ты все еще был королем, ты бы позволил кому-то другому говорить с этими семьями? Обратиться к народу?"

Валин открыл рот.

"Правда?" спросила я.

Он вздохнул, проведя тяжелой рукой по волосам, откидывая их с лица. "Нет, я бы сделал это сам. Я бы не хотел, чтобы кто-то другой..."

"Нес на себе эти следы?" пробормотала я, и его голова наклонилась в ту сторону. Уголки моих губ слабо изогнулись. "Я ценю твое предложение". И я оценила, потому что думала, что оно исходит из хорошего места. "Но это должна быть я".

В его чертах появилось что-то похожее на гордость. "Тогда это будешь ты".

Я сделала вдох, но он был недолгим. Нервозность захлестнула меня. "Я... я никогда раньше не выступала перед такой большой толпой". Мои ладони были влажными, и я подумала, что если бы Кастил был здесь, он бы взял на себя инициативу, пока я не почувствую себя комфортно. Не потому, что он сомневался бы, что я смогу это сделать, или думал, что у него получится лучше, а потому, что он знал, что у меня так мало опыта в этом деле. Я посмотрела на Валина, который ждал позади. "Я не уверена, что мне вообще стоит им говорить".

"Правду", - предложил Валин. "Скажи им то, что ты сказала нам, когда мы прибыли. Что ты не завоеватель. Что ты здесь не для того, чтобы забирать".

Моя грудь немного расслабилась, и я кивнула, повернувшись лицом к двери.

" Пенеллаф," - позвал Валин, останавливая меня. "Моему сыну действительно повезло, что он нашел тебя".

Узел вернулся, но совсем по другой причине. Но когда я сделала вдох, на этот раз он заполнил мои легкие. "Нам обоим повезло", - сказала я ему и поклялась, что кольцо нагрелось на моей коже.

Я повернулась обратно к двери и подняла плечи, когда Вонетта наклонилась ко мне и тихо сказала. "Ты справишься".

Потянувшись вниз, я взяла ее руку и сжала ее. "Спасибо".

Вонетта сжала руку в ответ, и тогда я пошла вперед, выйдя на прохладный воздух и яркое полуденное солнце. Мое сердце колотилось, пока я шла к каменным перилам, за мной следовали остальные. Толпа затихла, волной распространяясь за пределы двора, луга и дальше, на заполненные людьми улицы. Мои руки слегка дрожали, когда я положила их на камень, каждой фиброй своего существа я осознавала, что тысячи и тысячи взглядов обращены вверх, видя меня в белом одеянии Девы и золотой мантии атлантов. На мне не было короны, потому что я не была их Королевой.

И тогда я сказала народу Атлантии то, что сказала генералам, голосом дрожащим, но громким. Голосом, который был слышен. "Мы не завоеватели. Мы не захватчики. Мы здесь, чтобы покончить с Кровавой Короной и Обрядом".

Позже, после обращения к жителям Дубового Амблера и встречи с генералами, чтобы уточнить планы на завтрашний и последующие дни, я прошлась по гостиной, примыкающей к спальне, в которой я спала накануне вечером. Валин присоединился к нам некоторое время назад, разделив с Киераном стакан виски. Мой так и стоял нетронутым на столе. Голова была слишком забита мыслями, а в желудке урчало, хотя он и был полон.

"Ты можешь сесть?" спросил Киеран со стула, на котором сидел.

"Нет".

"От твоей ходьбы завтрашний день не наступит быстрее", - сказал он, а ведь завтрашний день не был даже одной из главных причин, по которым я прокладывала дорожку в каменном полу. Это было горе, которое я все еще ощущала с того утра. Это была неуверенная надежда, которую я все еще чувствовала от жителей Дубового Амблера. А также их пробуждающийся гнев, который задерживался в глубине моего горла. "И это заставляет меня нервничать".

Я остановилась, повернувшись к ним лицом. "Правда?"

"Нет". Киеран поднял свой бокал к губам, стукнув обутой ногой по пуфику перед собой. "Это просто очень отвлекает, и мне кажется, что если я буду пить еще, то от ваших постоянных хождений туда-сюда меня стошнит".

"Почему бы тебе тогда не перестать пить?" предложила я, тон был едким. От Хисы, стоявшей у арки камеры, исходило сладкое веселье.

Валин поднял брови, поднимая свой бокал, и, несомненно, скрыл ухмылку, так как я действительно очень громко плюхнулась в кресло напротив Киерана. "Доволен?"

"Звучит так, будто ты могла ушибиться", - сухо заметил он.

"Сейчас будет звучать так, будто тебе больно, потому что я в секунде от того, чтобы ударить тебя", - ответила я.

Киеран усмехнулся. "Ты имеешь в виду любовный удар?"

Мои глаза сузились.

"Итак, я думал о том, что сказал тот священник. О том, что вы все рассказали мне о женщине в Массене", - заговорил Валин, мудро меняя тему. "Если они действительно говорили о Малеке, как ты думаешь, Исбет - заговорщик?"

"Я не знаю. Я не знаю, кто это - она, или Малек, или все это просто чепуха", - сказала я, тяжело вздохнув. "Я не знаю, как все это связано с тем, почему они провели еще один Обряд. Или почему она создала Ревенантов, или почему кто-то из них считает, что я играю в этом какую-то роль. Никто из них не может всерьез думать, что я соглашусь с ее планами".

"Переделка королевств может означать захват Атлантии", - предположил Валин через несколько мгновений. "В конце концов, это то, что мы делаем в некотором смысле - объединяем два королевства. Возможно, именно об этом говорил Фрамон".

Возможно, но мне казалось, что я что-то упускаю.

"Я отправил весточку в Эваемон. Надеюсь получить ответ к тому времени, когда мы воссоединимся", - сказал он, и я кивнула. "Ты все еще планируешь путешествовать через Кровавый лес?"

"Мы будем подходить к нему близко", - сказал Киеран. "Это самый безопасный путь. Мы хотим подобраться как можно ближе к Карсодонии, прежде чем нас заметят. Нам нужно это преимущество".

Если мы поедем прямо через Нью-Хейвен и Уайтбридж, это увеличит риск быть замеченными. Поэтому мы планировали двигаться вверх по побережью, огибая край Кровавого леса, а затем срезать путь между Тремя реками и Уайтбриджем, пробираясь к Ивовым равнинам через часть Нильской долины, где мы затем войдем в Элизиумские вершины. Армии будут следовать за нами, захватывая эти города под предводительством Вонетты.

"Путь, который вы выберете, не будет лишен опасности", - заметил Валин. "Новости о нашей осаде Дубового Амблера скоро достигнут столицы. Кровавая Корона двинет свои армии. Там будут патрули".

"Мы знаем", - заявил Киеран. "Ничто в том, что мы собираемся предпринять, не является безопасным".

Валин сдвинулся, согнув ногу. "Если ваши расчеты верны, вам понадобится около двух недель, чтобы добраться до Карсодонии".

"Плюс-минус день", - ответил он. "Это если мы будем сильно спешить".

"К тому времени мы должны быть в Трех реках", - продолжил он. "Там мы встретимся с тобой и..."

"И Кастилом. Он будет со мной", - пообещала я.

Он выдохнул с надеждой. "Я верю в это. Потому что я верю в тебя", - добавил он, удерживая мой взгляд. "Я хочу дать тебе обещание. Я позабочусь о том, чтобы твои желания были выполнены с нашей стороны. У регента не будет проблем ни с одним из генералов. Мы не уничтожим ни одного Восхода. Мы не станем причиной гибели невинных людей".

Теперь в моем выдохе была надежда. "Спасибо."

Он кивнул. "Каковы ваши планы, когда вы попадете в Карсодонию? Как вы его найдете?"

"Мы все еще работаем над этим", - поделился Киеран, и я чуть не рассмеялась, потому что работу над этим можно легко перевести как "мы не знаем".

Густой, похожий на сливки вкус беспокойства собрался у меня в горле, и мой взгляд метнулся от Киерана к Валину. Всплеск беспокойства исходил от него, и это было... ну, редко удавалось уловить что-то от этого человека.

"Прошло много, много времени с тех пор, как я даже близко не был в Карсодонии", - начал он. "И тогда это был большой город. Там много места, которое нужно обыскать. Много Вознесенных. Много Королевских Рыцарей".

"Мы знаем", - сказал Киеран, забыв о своем напитке в руке.

"А потом тебе придется иметь дело с Кровавой Королевой", - невозмутимо продолжал Валин. "У тебя не будет свободного разгула в этом городе".

"Мы знаем", - повторил вольвен. "Мы говорили о том, чтобы захватить высокопоставленных Вознесенных, и даже Подручных, и заставить их говорить. Один из них должен знать, где держат Каса".

Мы также говорили о том, что Подручные редко отходят далеко от Кровавой Королевы. Мы также обсудили, что нам придется найти высокопоставленного Вознесенного, который полностью согласен со всем, что делает Кровавая Королева, что также означало, что они, вероятно, будут больше бояться ослушаться свою Королеву, чем угрозы смерти.

У нас были идеи, что делать, но ничто из того, что мы придумали, не было магическим решением, как найти его в миллионном городе...

Магического.

Я вскочила на ноги, испугав и Валин, и Киерана. "Магия."

"Магия?" повторила Валин, подняв брови.

"Первобытная магия". Я повернулась к Хисе. "Ты знаешь, где Свен?"

"Полагаю, он навещает своего сына в одной из комнат дальше по коридору".

"О чем ты думаешь?" Киеран отставил свой напиток в сторону.

"Перри сказал, что его отец много знает о Первобытной магии, помнишь?" сказала я, почувствовав облегчение, когда в его чертах мелькнуло понимание. "И что с ее помощью возможно почти все. Почему бы не быть какой-то магии, которая могла бы помочь нам найти Кастила?"

Когда Свен сидел в кресле напротив своего сына, мне хотелось ударить себя. Как я до сих пор не подумала о первобытной магии?

"Я помню, что читал о старых заклинаниях, которые использовались для поиска пропавших предметов", - сказал Свен после того, как я ворвалась в комнату и спросила, знает ли он заклинание, которое можно использовать для поиска человека. Он потер бороду на подбородке. "Позвольте мне немного подумать об этом. Пропавшие предметы, такие как заветное кольцо, сильно отличаются от человека. Но мне нужно немного подумать. Я прочитал много книг. Много дневников. И те старые заклинания были разбросаны по ним".

"Да." Я кивнула, снова вышагивая. Но на этот раз я делала это между Киераном и Валином, которые последовали за мной в комнату, куда привела нас Хиса. "Думай столько, сколько тебе нужно".

Свен кивнул, продолжая возиться с наростом на подбородке. Секунды превратились в минуты, когда атлантийский лорд забормотал себе под нос, прищурив глаза. Я понятия не имела, о чем он говорит.

Его сын встал, подошел к сервировочному столику и бутылке с янтарной жидкостью. Наливая стакан, он двигался так, словно накануне не получил стрелу в плечо. Он принес его к месту, где сидел его отец. "Вот. Обычно это помогает".

Свен усмехнулся, принимая небольшой хрустальный бокал. Он взглянул на меня, заметив, что я перестала вышагивать. "Виски согревает желудок и мозг", - сказал он, сделав глубокий глоток, от которого его губы оттянулись назад над клыками. "Да, это определенно согреет".

Перри хихикнул, опускаясь обратно в кресло рядом с Делано.

Я не был уверена, что согревание мозга - хорошая идея. Я снова начала шагать, но Киеран положил руку мне на плечо, останавливая меня. Бросив на него взгляд, я перекинула руку через талию и начала раскачиваться на каблуках своих ботинок.

"Понимаешь, я все время думаю о заклинании определения местоположения", - заговорил Свен, и я перестала раскачиваться. "Я помню его, потому что однажды я почти использовал его, чтобы найти старые запонки, которые я потерял. Но я этого не сделал". Он посмотрел вверх. "Первобытная магия запрещена. Она может изменить нити судьбы человека. Не вся первобытная магия это делает, но некоторые могут, а ты не хочешь связываться с Араи - даже ради пары запонок. Никогда их не находил".

У меня не было проблем с тем, чтобы потенциально связываться с судьбами - если они действительно существовали. Невидимый и Кровавая Королева использовали Первобытную магию и, похоже, не навлекали на себя их гнев.

"А как насчет того заклинания, отец?" спросил Перри, подмигнув мне. "Почему ты все время об этом думаешь? Не могут же это быть просто запонки".

"Это не так". Одна сторона его рта скривилась. "Это язык заклинания. Это старый атлантианский, что означает язык богов. Но там было написано что-то вроде..." Его пальцы замерли. "Чтобы найти то, что когда-то было дорого, чтобы найти то, что нужно". Его взгляд переместился на сына. "Там не указано, что это относится только к предмету".

"Набор запонок и человек могут быть и дорогими, и нужными", - согласился Перри, и я заставила себя молчать. Похоже, что Свен вспоминал эти вещи в определенном порядке, и его сын хорошо это знал. "Ты помнишь, что требовало то заклинание?"

Свен долго не отвечал. "Да, оно было довольно простым. Нужно было всего несколько предметов. Кусок пергамента для написания. Кровь, которой принадлежал предмет, или, в нашем случае, человек, и еще один заветный предмет, принадлежащий тому же человеку".

"Ну, эти предметы будет трудновато достать", - заявил Киеран. "Начиная с того, что нам понадобится Кас, чтобы получить его кровь".

"Не обязательно", - возразил Свен. "Кровь не обязательно должна быть из его вен".

"Она может быть от кого-то, кто питался от него", - сказала я.

Свен кивнул. "Это, или родственник - любой родственник. Но твоя кровь подойдет".

От облегчения я вздрогнула, хотя оно было кратковременным.

"Но нам также нужен заветный предмет", - сказал Делано, наклонившись вперед.

"Поппи?" предложил Киеран, а затем быстро добавил: "Не то чтобы я считал тебя предметом или что ты принадлежишь в этом смысле Касу, но..."

"Это должен быть настоящий предмет", - вмешался Свен. "Что-то, что принадлежит ему".

" Дневник?" предположил Перри.

" Дневник?" повторил Валин.

Мое лицо пылало, когда я быстро заговорила, не позволяя никому другому вдаваться в подробности. "Хотя я верю, что он дорожит им, технически он ему не принадлежит. Он принадлежит... подождите". Развернув руку, я потянулась к мешочку, закрепленному на бедре. Мое сердце заколотилось, когда я вытащила его. "У меня есть кое-что от него". Я сглотнула, развязывая завязки и доставая крошечную деревянную лошадку. "Это".

"Боги", - прохрипел Валин. "Я не видел этого целую вечность".

Киеран уставился на нее. Он не знал, что было в мешочке. Он никогда не спрашивал. Его голос был грубым, когда он сказал: "Малик сделал это для него. Он... он сделал один для меня в то же время".

"Я не знаю, почему я взяла ее, когда мы покидали дворец". Я крепко держала игрушечную лошадку. "Я просто взяла".

"Это должно сработать", - сказал Свен. "Тебе нужно быть в непосредственной близости от того места, где, как ты думаешь, он может быть. Здание. Район. Я знаю, что мы не знаем, где его держат, но если мы сможем сузить круг поиска, это заклинание должно помочь".

Заклинание не было решением проблемы поиска Кастила, но это было что-то. Что-то, что определенно поможет, если мы сможем сузить круг поиска.

Если я смогу снова связаться с Кастилом в наших снах, возможно, я смогу получить эту информацию.

Я смотрела на лошадь, уже не будучи полностью уверенной в том, что Араи не существуют, и не в силах остановить себя от мысли, что судьба сыграла в этом свою роль.

В любом случае, у меня была надежда, а это такая удивительная, запутанная вещь.

Хрупкая.

Заразительная.

Ломающаяся.

Но, в конечном счете, прекрасная.

От входа раздался горловой голос, привлекая наше внимание к тому месту, где Лин теперь стояла рядом с Хисой. "Простите, что прерываю, Ваше Высочество, но кто-то прибыл к воротам и просит поговорить с вами. Они говорят, что прибыли из Атлантии, но я не узнаю ни одного из них".

Хиса нахмурилась, взглянув на Киерана. "Ты узнал какие-нибудь имена?"

Он покачал головой. "Мне очень жаль. Если они и были названы, то мне их не сообщили".

Любопытство нарастало. Я понятия не имела, кто мог прибыть из Эваэмона. "Где они сейчас?"

"Их сопроводили в Редрок, и они должны прибыть в любой момент".

Повернувшись к Свену, я поблагодарила его за помощь и вышла из комнаты. Киеран и Делано последовали за мной, как и Валин.

"Это странно", - заметил Киеран.

"Согласен". Хиса вела Лин, когда мы вошли в широкий зал. "Я не могу придумать никого, кто бы путешествовал из Атлантии и не был бы уже с нами".

Стражники открыли двери, и мы вышли на угасающий солнечный свет. Мой взгляд прошелся по расставленным палаткам и грудам обломков разрушенных внутренних стен и остановился на двух людях, идущих вокруг небольшой повозки, запряженной лошадьми. Я узнала теплые светлые волосы, золотистую кожу и неповторимую красоту Джанны Давенвелл. Появление внучатой племянницы Аластира стало для меня шоком. Она была одной из немногих вольвенов, оставшихся в Эваемоне для охраны столицы, но когда та, что шла с ней, опустила капюшон плаща, весь воздух вышел из моих легких при виде богатой, теплой смуглой кожи и массы тугих белоснежных локонов.

"Святое дерьмо", - пробормотал Киеран.

Мое сердце заколотилось и забилось, когда я, спотыкаясь, отошла от Киерана. "Тони?"

ГЛАВА 19

Я застыла на месте, и тут Тони улыбнулась.

И сказала. "Поппи".

Я бросилась вперед, лишь отдаленно осознавая, что Киеран тянется за мной, но я была быстрой, когда хотела.

Я мчалась между палатками и не останавливалась. Как мне показалось, впервые с ней, я ни о чем не задумывалась. Я обняла ее, когда она сделала то же самое, и на несколько мгновений это было все, на чем я могла сосредоточиться. Тони была в моих объятиях. Она была на ногах и говорила. Она была жива и здесь. Эмоции забили мое горло, и я запустила руку в ее волосы, зажмурив глаза от нахлынувших слез.

"Я скучала по тебе", - сказала я тихим голосом.

"Я тоже скучала по тебе". Ее руки сжались вокруг меня.

Я судорожно вдохнула, осознавая сразу несколько вещей. Киеран был рядом. Я почувствовала, как Делано прижался к моим ногам и, нечаянно, к ногам Тони. Его настороженность смутила меня, как и реакция Киерана - его попытка остановить меня, - но большее беспокойство вызывало то, что чувствовала Тони. Она была стройнее, чем раньше, в плечах и по всему телу, а ведь она и так была стройной. Учитывая, что она столько времени спала, потеря веса была неудивительна, но больше всего меня потрясла ее кожа. Ее холод просачивался сквозь тунику с длинными рукавами.

Я отпрянула назад, подняв взгляд к ее лицу. Все, что я хотела сказать, отступило на второй план. "Твои глаза", - прошептала я. Они были бледнее, чем у ревенанта, почти белые, за исключением зрачка.

"Мои глаза?" Ее брови взлетели вверх. "Ты видела свечение за зрачками?"

"Да. Мои тоже другие. Это..."

"Первобытная сущность", - сказала она, посмотрев за спину, где стоял Киеран. "Я знаю, что это такое".

"Как...?" Я посмотрела туда, где задерживалась Джианна. Я не думала, что волчица видела мои глаза такими. "Кто-то рассказал тебе о них? О сущности?"

"И да, и нет". Холодные, ледяные руки Тони скользнули вниз по моим рукам и сжали мои. "А мои глаза? Мои волосы? Я не знаю, почему все это так. Я предполагаю, что это камень теней, но я прекрасно вижу. Я чувствую себя хорошо". Она наклонила голову, и белый локон упал на ее смуглую щеку. "Я чувствую себя намного лучше теперь, когда я здесь". Она посмотрела вниз на Делано, который внимательно наблюдал за ней. "Хотя он выглядит так, будто хочет меня съесть, и не в веселом смысле".

У меня вырвался короткий смешок. "Извини", - сказала я, протягивая руку через нотам, чтобы дать ему понять, что ему не о чем беспокоиться. "Волки очень меня оберегают".

" Джианна тоже так говорила", - сказала Тони, и волчица коротко и неловко помахала мне рукой, что я почувствовалавсеми своими костями.

Я оглянулась через плечо на Киерана. Он не смотрел на меня. Его тело было напряжено. Его внимание было приковано к Тони. Терпкая настороженность собралась в глубине моего горла. Он был не единственным, кто стоял близко. Хиса и Валин стояли прямо за ним. Беспокойство нависло тяжелым облаком, и... подождите. Медленно я повернулась к Тони, открывая свои чувства для нее. Я чувствовала...

Я ничего не чувствовала.

И я знала, что Тони не защищалась от меня. У нее это никогда не получалось. Ее эмоции всегда были близки к поверхности, если не написаны на ее лице. Мое сердце учащенно забилось, когда я надавила чуть сильнее, но ничего не нашла, даже стены.

Я крепче сжала ее руки. "Я ничего не чувствую от тебя".

Ее молочно-белые глаза снова обратились ко мне, и я не почувствовала, но увидела щепотку беспокойства, застывшую в тонких линиях ее бровей. "Я не знаю почему. То есть, я знаю, но..." Ее глаза ненадолго закрылись. "Сейчас это не имеет значения. Есть кое-что, что я знаю". Ее грудь поднялась при глубоком вдохе. "Есть кое-что, что я должна сказать тебе наедине. Это связано с Виктером".

Моргнув, я отпрянула назад. "Виктер?"

Тони кивнула. "Я видела его".

Уединение было не совсем уединенным.

Мы с Тони удалились в одну из приемных комнат, и я не была уверена, что сам Никтос не помешал бы Киерану находиться там. Он сел рядом со мной, а Делано остался в своей волчьей форме, сидя у моих ног. Джанна стояла позади, казалось, искренне беспокоясь о благополучии Тони. Тони не протестовала против их присутствия, но она явно нервничала, ее колени были плотно прижаты друг к другу, и она непрерывно накручивала локон на палец - такая привычка у нее была всегда, когда она волновалась.

Жесткая поза и спокойное наблюдение Делано и Киерана, вероятно, имели к этому самое непосредственное отношение. Киеран остановил меня перед входом в комнату, отведя в сторону. Он говорил негромко, но слова все равно прозвучали как гром, когда я посмотрела на Тони. "Она чувствует себя не в своей тарелке", - сказал он. "Все мы это чувствуем".

И он был прав.

Тони не чувствовала себя нормально, но это была она. Волосы и глаза, холодная кожа и моя неспособность прочитать ее были не такими, как я помнила, но все остальное было ее. И то, что она не чувствовала себя нормально, не означало, что она была какой-то неправильной. Это просто означало, что она изменилась.

И я, как никто другой, понимала это.

"Как только я проснулась, я поняла, что должна найти тебя", - сказала Тони, сжимая стакан с водой. Думаю, все думали, что я немного не в себе". Уилла, мать Кастила", - сказала она, взглянув на Киерана. "Я не могу винить их за то, что они так думали. Я была немного..."

"Истеричкой?" за нее вступилась Джианна.

Тони усмехнулась. "Да, немного. Они не хотели, чтобы я уходила, но ты знаешь, что я могу быть довольно настойчивой, когда дело доходит до выполнения моих желаний".

Боже, неужели.

"В любом случае, Джианна вызвалась путешествовать со мной", - добавила Тони.

"Она собиралась сделать это с кем-то или без него". Джианна села на диванчик. "Было слишком опасно совершать такое путешествие в одиночку, особенно когда никто не знал, где ты окажешься".

"Спасибо", - сказала я ей, чувствуя себя немного неловко из-за угрозы скормить ее барратам.

Джианна кивнула.

"Как получилось, что ты проснулась?" спросил Киеран у Тони. "Это что-то, что смогли сделать Уилла или Элоана?"

"Я... я действительно не знаю, кроме того, что, по-моему, я не должна была проснуться". Рука Тони дрогнула, выплеснув жидкость из кружки. "Я знаю, что это бессмысленно, но я чувствовала, что умираю. Я знала, что умираю, пока не увидела Виктера. Я думаю, что либо он, либо судьбы сделали что-то, чтобы предотвратить это".

"Судьбы", - пробормотала я, почти смеясь. "Ты имеешь в виду Араи? Ты никогда не верила в них".

"Да, ну, это определенно изменилось", - признала она, расширив глаза.

У меня снова перехватило дыхание. "Как ты увидела Виктера?"

"Я видела его во сне, который не был сном. Я не знаю, как еще это объяснить, кроме как так". Тони взяла напиток. "Я помню, что случилось в Дубовом Амблере - боль от удара ножом. А потом долгое время ничего не было, пока не появилось что-то. Серебристый свет. Я думала, что попала в Долину, пока не увидела его. Виктера".

По мне пробежала мелкая дрожь.

Делано прислонился к моим ногам, когда Киеран спросил: "А откуда ты знаешь, что это был не просто сон?"

"Он подтвердил, кто ты - что ты бог - и я знала это. Исбет проговорилась, но я ей не поверила, хотя Йен поверил. И, боги, Поппи, мне так жаль, что с ним случилось".

"Да", - вздохнула я сквозь жжение. "Мне тоже".

"Что именно ты знаешь об Исбет и ее планах?" Киеран набросился на нее.

"Не так много, кроме того, что она верила, что Поппи поможет ей переделать королевства", - сказала она, и я резко вдохнула, услышав эти слова еще раз. "И я не понимала, что это значит. Я не так часто была рядом с ней. Я даже не понимала, почему меня вызвали в Карсодонию, кроме того, что они сказали, что боялись, что меня тоже заберут, потому что было известно, насколько мы с тобой близки. Это не имело смысла, но когда я приехала в Уэйфаир и увидела этих... подручных и ревенантов, - добавила она с содроганием, - ничто в этом месте не казалось мне нормальным. И когда Исбет сказала мне, что ты ее дочь, я подумала, что она не в своем уме", - сказала Тони, покачав головой. "Но Виктер рассказал мне то, чего я не могла знать. Например, историю о боге, который пробудился достаточно давно, чтобы помешать тебе пострадать в горах Скотос. Он сказал, что твои подозрения были верны. Что это Эйос остановила тебя. Он также сказал мне, что не только Никтос дал свое согласие на ваш брак. Это были он и Консорт".

Я открыла рот, но не могла найти слов.

"Я тоже одобряю. Не то чтобы кто-то спрашивал". Тони одарила меня быстрой, дразнящей ухмылкой, такой знакомой, что во мне что-то сжалось. Но она быстро угасла. "Виктер также сказал мне, что он... что Кастил был похищен?"

Жжение в моем горле усилилось. "Да, но я собираюсь вернуть его..."

"Ты собираешься отправиться в Карсодонию и освободить его", - перебила она, и я моргнула. "Я знаю. Виктер сказал, что ты это сделаешь".

"Хорошо." Я сделала глубокий, дрожащий вдох. Тони никак не могла знать всего этого. "Виктер был духом?"

"Нет." Тони покачала головой. "Он - виктор".

Я вздрогнула. Что-то в том, как она это сказала, пробудило воспоминание, которое оставалось недоступным для меня. "Что ты имеешь в виду?"

"Надеюсь, я смогу объяснить это достаточно хорошо, чтобы меня поняли". Тони выдохнула. "Виктор рождается с целью охранять того, кто, по мнению судеб, призван принести великие перемены или цель. У меня сложилось впечатление, что не все осознают свой долг, и в итоге все равно оказываются рядом с этим человеком - судьбы сводят их вместе. Я думаю, что другие викторы знают об этом и участвуют в жизни тех, кого они защищают. Когда они умирают, либо выполняя свое предназначение, либо по другой причине, их души возвращаются на гору Лото".

"Куда?" Мои брови приподнялись.

"Это место, где обитают Араи", - объяснила она. "Их души возвращаются на гору Лото, где они ждут перерождения".

"Это место в Илизеуме", - сказал мне Киеран, но все, что я могла сделать, это уставиться на Тони.

"И ты сказала, что Виктер был одним из них?" Когда Тони кивнула, мои мысли пустились вскачь. "Значит ли это, что он все это время знал, что я бог? Что с ним случилось?"

Тони наклонилась вперед, поставив свой бокал на маленький столик. "Виктер объяснил мне, что когда викторы перерождаются, у них нет воспоминаний о предыдущих жизнях, как это происходит, когда их души возвращаются на гору Лото, где они снова обретают смертную форму. Но некоторым викторам, по сути, предопределено понять, кто они такие, и кого они посланы защищать или вести за собой. Например, Леопольд. Виктор сказал, что он понял это, и именно поэтому он искал Коралену еще до твоего рождения".

Еще одно потрясение пронеслось через меня, снова подталкивая к странному чувству в глубине моего сознания. Ощущение, что я каким-то образом уже знала это. Но это было не так. "Значит, они были вместе не потому, что любили друг друга?" спросила я.

"Я не знаю, но у них был Йен. Йен сказал мне, что они были его родителями", - сказала она. "Это не значит, что они были влюблены, конечно, но там определенно что-то было, и я не думаю, что быть виктором означает, что ты не можешь любить".

Я медленно кивнула. Я знала, что Виктер был влюблен в свою жену. Горе, которое он испытывал всякий раз, когда говорил о ней, было слишком реальным, чтобы не быть порожденным любовью. И в тот момент я решила поверить, что Коралена и Леопольд - мои родители - действительно любили друг друга.

"Однако Виктер должен был знать". Глаза Киерана встретились с моими. "Он стал королевским гвардейцем - стал твоим личным гвардейцем, и он убедился, что ты можешь защитить себя. Что ты можешь сражаться лучше, чем большинство гвардейцев Восхода. Кроме всего прочего, его имя не может быть совпадением".

Я всегда считала, что Виктер обучал меня, потому что знал, что я никогда не хочу быть такой беспомощной, как в ту ночь в Локсвуде, но он мог убедиться, что я знаю, как сохранить себе жизнь, пока не вознесусь и не завершу Куллинг.

"Если он знал, в чем его предназначение, почему он не сказал ей?" Киеран снова повернулся к Тони. "Это могло бы значительно облегчить ситуацию".

"Если он знал, то не мог, потому что, хотя викторы и защищают своих подопечных, они не могут раскрывать свои причины. Он многого не мог мне рассказать, говоря, что это связано с судьбами и равновесием, поэтому он был очень осторожен и обдуманно подбирал слова", - пожав плечами, сказала Тони. "По той же причине они рождаются без воспоминаний, и, насколько я поняла, даже у смертных, которые совершают ужасные поступки, тоже могут быть викторы. Он не смог бы говорить правду".

Я не знала, как относиться к тому, что Виктер мог знать, кто я на самом деле, или знать, что Хоук на самом деле Кастил. Или что он пришел в мою жизнь с одной целью: защитить меня. Некоторые из его последних слов вернулись ко мне тогда, сжимая мое сердце на куски. Прости, что не защитил тебя. Его вера в то, что он подвел меня, теперь приобрела совершенно новый смысл. Я протянула руку и провела пальцами между ушами Делано, когда он положил голову мне на колено. "Он хорошо выглядел? Например, он выглядел так же?"

"Он выглядел..." Тони отвела взгляд от Делано. "Он выглядел так, как я помню. Не в последний раз, когда мы его видели, а до этого". Тони улыбнулась, и это было лишь немного грустно. "Он выглядел хорошо, Поппи, и он хотел, чтобы я сказала тебе, что да, он гордится тобой".

Я судорожно вдохнула, когда сырые эмоции поднялись и забили мне горло. Я закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. "Он сказал тебе что-нибудь еще?"

"И да, и нет", - ответила она.

"Это не очень-то помогает", - ответил Киеран.

Бледные глаза Тони переместились на Киерана, и она посмотрела на него таким взглядом, какой я видела у многих лордов в "Уэйте" в прошлом. Она оценивала его и не была уверена, впечатлило ли ее увиденное или нет. "Нет, это не так".

"Итак, Виктер смог рассказать тебе все о викторах и сообщить о событиях, произошедших в жизни Поппи, но он не смог сказать ничего важного относительно планов Кровавой Короны?"

"Я не уверена, слушал ли ты или просто не понял, когда я сказала, что есть вещи, которые он не может сказать из-за равновесия и судеб", - сказала Тони тоном, который я тоже узнала. Джианна сжала губы, чтобы скрыть улыбку, в то время как я даже не боролась со своей. "Так что, очевидно, он не мог раскрыть все секреты".

Глаза Киерана сузились. "Очевидно".

Тони подняла на него брови.

"Что он мог сказать?" спросила я, прежде чем спор, который, как я чувствовала, разгорался, мог разгореться.

"Он рассказал мне о пророчестве, о котором говорила богиня Пенеллаф".

Разочарование нарастало, как и страх. Я чертовски устала от этого пророчества. "Я знаю, что это за пророчество".

"Но знаешь ли ты, в чем заключается все пророчество?" спросила Тони. "Я не думаю, что знаешь. Или, по крайней мере, я не думаю, что Виктер верил, что ты знаешь".

Снова было шоком услышать имя Виктера и снова получить доказательство того, что Тони говорила с ним или с кем-то, кто знает чертовски много. "Что тебе было сказано?"

"Я помню его полностью. Даже не представляю, как, я обычно не помню, что ела на ужин через несколько часов после еды", - сказала она, а ее память, как известно, была субъективной. "Из... из отчаяния золотых корон и рожденная из смертной плоти, великая первобытная сила поднимается как наследник земель и морей, небес и всех царств. Тень в угольке, свет в пламени, чтобы стать огнем во плоти. Когда звезды упадут из ночи, великие горы рухнут в моря, и старые кости поднимут свои мечи рядом с богами, ложный будет лишен славы, пока двое, рожденные от одних и тех же злодеяний, не родятся от той же великой и первобытной силы в смертном царстве." Она глубоко вздохнула. "Первая дочь, с кровью, полной огня, предназначенная для некогда обещанного короля. И вторая дочь, с кровью, полной пепла и льда, вторая половина будущего Короля. Вместе они переделают королевства, предвещая конец. И вот, когда прольется кровь последнего Избранного, великий заговорщик, рожденный из плоти и огня Перворожденных, пробудится как Предвестник и принесет смерть и разрушение в земли, дарованные богами. Берегитесь, ибо конец придет с запада, чтобы уничтожить восток и уничтожить все, что лежит между ними", - закончила Тони и закрутила белый локон. "Вот и все."

"Да", - пробормотал Киеран, прочищая горло. Он посмотрел на меня. "Оно намного дольше".

Так и было. "Первая и вторая дочь? Меня называли второй дочерью, но кто первая? И в каком контексте?"

"Я не знаю. Мне жаль." Брови Тони прищурились. "Он не мог сказать мне, что это значит, только то, что ты должна это услышать. Он сказал, что ты сама догадаешься".

Я подавила смех. "Он слишком много мне доверяет, потому что я..." Я запнулась, мои мысли сосредоточились на одной части того, что она сказала. "Подожди. Некогда обещанный король?"

Киеран отступил назад. "Малик?"

"Когда ты был в Карсодонии, ты когда-нибудь видела Малика?" спросила я.

Тони покачала головой. "Нет. Я не знаю никакого Малика".

"Это должен быть он, если речь идет о второй дочери", - сказала я. "Кастил - король".

Киеран кивнул. "Да, но что это за кровь, полная пепла и льда?"

Я подумала о холоде в моей груди, смешивающемся с вереском. "Я не знаю, что это значит и как я буду переделывать королевства и приближать конец, одна или с кем-то. Я не собираюсь ничего переделывать".

"Я тоже не знаю", - сказала Тони. "Или кто этот ложный".

Мне что-то пришло в голову, и я напряглась. "Ты сказал, что викторы охраняют даже тех, кому суждено что-то сделать..."

"Я знаю, что ты хочешь сказать", - вклинился Киеран, и я поняла, что он думает о том, о чем я спросила его накануне вечером. "Тебе не суждено совершить ничего ужасного".

"Он прав", - быстро сказала Тони. "У меня не сложилось впечатления от Виктера, что он считает, что тебе суждено совершить что-то злое".

Я кивнула, чувствуя на себе пристальный взгляд Киерана. Я прочистила горло. "И это все, что он сказал?"

"Нет. Было еще кое-что, но он сказал мне, что это должна услышать только ты и никто другой". Она посмотрела на Киерана, потом на Делано. "Мне жаль."

На челюсти Киерана дрогнул мускул. "Мне это не нравится". Он быстро взглянул на Тони. "Без обид".

Она подняла плечо. "Мне бы это тоже не понравилось. Я слишком любопытная".

На губах заиграла лукавая ухмылка. "Мне нужно услышать, что это такое. Виктер не сказал бы ей ничего такого, что могло бы причинить мне боль".

"А если бы и сказал - чего не было - я бы не стала повторять", - добавила она, а затем поджала губы. "Если только это не было что-то, что она должна была услышать. Например, когда она собиралась сделать плохой жизненный выбор, не вернувшись в Красную Жемчужину, чтобы найти Хоука... или Кастила. Кто бы там ни был. В любом случае, я сказала ей сделать это".

"О, боги, Тони". Я повернула голову в ее сторону.

Киеран наклонил голову. "Ты на самом деле не собиралась возвращаться?"

"Нет". Я слегка подтолкнула его. Джианна усмехнулась, поднимаясь вместе с Делано. "Мы не будем сейчас в это углубляться. Извините. Все на выход".

Киеран вскинул бровь. "Это приказ?"

"Да", - сказала я. "И ты знаешь, что так оно и было".

"Неважно", - пробормотал он, поднимаясь. "Я буду ждать снаружи".

"Хорошо."

"Итак", - протянула Тони. "Почему он ведет себя так, как я ожидаю от твоего мужа?"

Мои щеки запылали. "Он советник короны".

Тони пристально посмотрела на меня.

"И друг. Близкий друг, но не такой", - быстро добавила я, когда на лице Тони появился интерес. "Честно говоря, я не знаю, как это. Это сложно".

"Я бы сказала", - пробормотала она. "И мне не терпится услышать об этом осложнении в мучительно болезненных подробностях".

Я рассмеялась и поняла, что близка к тому, чтобы расплакаться, потому что это была Тони. Моя Тони. "Я расскажу тебе все".

Она кивнула. "Но позже?"

"Позже. Завтра я должна уехать", - сказала я ей, ненавидя то, что я уеду, и у нас будет мало времени вместе. Это казалось несправедливым, но я была благодарна, что она сейчас здесь. "Мне нужно освободить Кастила".

"Я понимаю". Ее глаза искали мои. "Я просто рада, что мы добрались до тебя, до того времени".

"Я тоже". Я начала говорить, потом остановилась и попыталась снова. " Ты узнала о Вознесении? Что на самом деле случилось с третьими рожденными?"

"Узнала", - прошептала она. "Йен рассказал мне после того, как я приехала в Уэйфейр. Знаешь, я не хотела ему верить. Я не хотела признавать, что купилась на эту ужасную ложь - что я была частью этого".

"Но ты не знала. Никто из нас не знал".

"Тем не менее, это не делает ситуацию лучше, не так ли?"

Встретив ее взгляд, я покачала головой. "Нет, это не так".

Тони подалась вперед, пока ее колени не уперлись в кофейный столик. "Кажется, я знаю, почему ты ничего не чувствуешь от меня. Я думаю, это потому, что я умирала, Поппи. Что бы ни сделали Араи или Виктер, они могли только остановить процесс. Но посмотри на меня. Мои волосы. Мои глаза. Моя кожа такая холодная. Я думаю, что я мертва, но... нет".

Мое сердце заколотилось. "Ты не умерла, Тони. Ты дышишь, верно? Ешь? Думаешь? Чувствуешь?" Когда она кивнула, я глубоко вздохнула. "Значит, ты жива во всех смыслах, которые имеют значение".

"Верно", - пробормотала она. "Но Вознесенные могут делать все эти вещи".

"Ты не Вознесенная". Мой взгляд искал прекрасные, тонкие черты ее лица. "Мы выясним, что с тобой случилось. Кто-то должен знать".

"Мы выясним". Она резко вдохнула, встретившись с моим взглядом. "Виктер рассказал мне, почему никому не разрешалось знать имя Консорта, а тем, кто знал, не разрешалось повторять его в смертном царстве".

Мои губы разошлись. "Ладно, этого я не ожидала".

Тони рассмеялась. "Да, я тоже, но Виктер сказал, что ее имя - это сила, и что произнести его - значит спустить звезды с небес и свергнуть горы в море".

Я замерла, когда она повторила слова Ривера.

"Но только когда его произносит тот, кто родился как она и обладает великой первобытной силой".

"Я... я не Перворожденная", - сказала я, все еще не понимая, почему или как Супруга могла быть настолько могущественной, что никто не осмеливался произносить ее имя в смертном царстве.

"Я не знаю. Я бы хотела, чтобы Виктер рассказал мне больше, но он рассказал мне это". Тони наклонилась еще ближе, перегнувшись через стол. "Он сказал мне, что ты уже знаешь ее имя".

Небо было пасмурным, когда на следующее утро я вышла из замка Редрок, игрушечная лошадка была закреплена в чехле, лист пергамента и карандаш лежали в сумке, а слова, которые, как сказал Свен, я должна была произнести, чтобы произнести заклинание Первородных, были запомнены. Мои волосы были заплетены в косу и заколоты под широкой накидкой. Все мы были одеты в коричневую одежду, которую обычно носят охотники Солиса, а на наших плащах красовался малиновый герб Кровавой Короны - круг со стрелой, пронзающей центр, - позаимствованный у Стражей Восхода. Герб должен был символизировать бесконечность и силу, но он был скорее символом страха и угнетения.

Я ненавидела носить его так же, как и белый цвет Девы, но Охотники были одной из единственных групп, которые свободно передвигались по Солису, переправляя сообщения из города в город или перевозя товары.

Вольвены беспокойно вышагивали, их раздражение от того, что нас не сопровождают, было терпким и лимонным. Мне не нравилось, что наши планы вызывают у них беспокойство, но даже если бы они все были в смертной форме, это было бы слишком заметно и рискованно.

Исбет приказала бы их убить.

Я повернулась к Тони, стоявшей рядом со мной. Мы провели остаток вчерашнего дня вместе, я рассказывала ей обо всем, что ей еще не рассказали, а она рассказывала мне о том, что было, когда она увидела Виктера. Мне это очень напомнило то, что было, когда я тоже оказалась у дверей Долины и увидела во сне Консорта. Я все еще не понимала, почему Виктер решил, что я знаю имя Консорта.

Тони улыбнулась мне. "Ты будешь осторожна".

"Конечно".

Она взяла мои руки в свои. Холод ее кожи проникал сквозь мои перчатки. "Так же осторожно, как ты была, когда мы улизнули из замка Тирман и пошли купаться голыми, как в день своего рождения?"

"Даже осторожнее, чем тогда". усмехнулась я. "А ты? Я хочу, чтобы ты держалась поближе к Вонетте и Джианне".

Она посмотрела туда, где ждала Вонетта. "Я, наверное, буду действовать ей на нервы".

"Нет, не будешь". Я сжала ее руки. "Вонетта очень милая. Она тебе понравится".

Тони вмешалась, понизив голос. "Ты привыкла к ним? И я не имею в виду это в плохом смысле. Я видела, как Джианна менялась около дюжины раз, и, кроме того, что она была полностью обнажена, я не могу понять, как все это работает".

Я засмеялась. "Ты видела Виктера, который умер у нас на глазах, и ты не можешь понять, что такое вольвены?"

Она посмотрела на меня знающим взглядом.

"Ладно, нет, я все еще иногда бываю застигнута врасплох этим. Но подожди, пока не увидишь, как это делает дракен".

Глаза Тони расширились. "Не могу дождаться".

Она еще не видела ни одного из дракенов, поскольку они оставались вне поля зрения, а Ривер был в своей смертной форме. Скоро все изменится.

"Тебе пора идти", - сказала она, ее нижняя губа дрожала.

"Да", - прошептала я, притягивая ее в объятия. "Все будет не так, как раньше".

"Обещаешь?"

"Да". Я начала отстраняться, но потом остановилась, крепче прижимая ее к себе. "Ты всегда была для меня отличным другом, Тони. Надеюсь, ты это знаешь. Надеюсь, ты знаешь, как сильно я тебя люблю".

"Я знаю", - прошептала Тони. "Я всегда знала".

Расставаться с Тони было тяжело, но я была вынуждена. Поцеловав ее прохладную щеку, я пообещала увидеться с ней в Трех реках, а затем пошла к месту, где Вонетта ждала с Эмилем. Я увидела, как Ривер, одетый в черные бриджи и простую тунику, которую он, очевидно, позаимствовал у Киерана, запрягает еще одну лошадь в повозку, в багажник которой под навесом, скрывавшим небольшой арсенал оружия, было помещено несколько ящиков с виски. Ликер был идеей Эмиля. Виски можно было использовать как отвлекающий маневр для тех, кто слишком пристально вглядывался или задавал слишком много вопросов.

"Я ненавижу, что не иду с тобой". Вонетта сжала мои руки. "Ты ведь знаешь это, правда?"

"Мне это тоже неприятно, но я доверяю тебе руководить в мое отсутствие".

"Эй," - крикнул Эмиль, прижимая руку к груди. "Я стою прямо здесь".

"Как я уже сказала, я доверяю тебе руководить вместо меня", - повторила Вонетта с небольшой ухмылкой.

Эмиль вздохнул. "Грубо."

Вонетта закатила глаза. "Он не в себе".

"Тебе нравится мой полнейший беспорядок", - сказал атлантиец.

"Я бы не позволила Киерану услышать это", - поддразнила я, желая обнять ее. И поскольку я этого хотела, я сделала это, вместо того чтобы подумать о том, как сильно мне этого хотелось. "Позаботься о Тони, пожалуйста?"

"Конечно". Вонетта вернула объятия без колебаний. Я закрыла глаза, погружаясь в ощущения, как это было с Тони. "Увидимся в Трех реках".

"Увидимся".

Отстранившись и удивляясь, почему мне вдруг захотелось плакать, я повернулась к Эмилю, и он отвесил мне замысловатый поклон. " Серьезно?"

" Серьезно." Поднявшись, он взял мою руку в свою и шагнул ко мне. Он наклонил голову и прижался губами к моему лбу. "Иди за нашим королем, моя королева", - прошептал он.

У меня перехватило дыхание. Я кивнула, отступая назад, когда он отпустил меня. Отворачиваться, пока Киеран разговаривал с сестрой, было тяжело, как и останавливаться, чтобы попрощаться с Делано, Нейллом и Перри. Делано обнимал лучше всех. Все что угодно могло произойти между этим моментом и тем, как я увижу их в Трех реках. Все, что угодно.

Я подошла к своему коню, взяла поводья. Его звали Винтер. Конь был большой и белый, красивый, но он не был Сетти. Я не думала, что было бы разумно брать его с собой в Карсодонию. Я посмотрела на вход в Редрок и с облегчением увидела Вонетту, разговаривающую с Тони и Джианной. С Тони все будет в порядке. Они все будут в порядке.

Киеран подошел ко мне сзади и коснулся моей руки. "Ты готова?"

"Да", - ответила я, поднимаясь в седло. Мой взгляд пронесся мимо группы, мимо моих друзей и устремился в долину, где внизу располагались величественные поместья. Когда мы выехали из Дубового Амблера и выехали за пределы Восхода, теперь задрапированного атлантийскими знаменами, какая-то часть меня надеялась, что я никогда не вернусь туда. Возможно, это сочтут за трусость, но я не хотела больше ступать в город, хотя и знала, что больше никогда не уеду.

Часть меня осталась бы в еще дымящемся пепле храма Теона. Обугленном и разрушенном.

ГЛАВА 20

Кастил

Я открыл глаза от звука шипящей воды и тяжелого, сладкого аромата сирени. Густые фиолетовые цветы взбирались по стенам и тянулись по потолку. В лучах солнечного света поднимался пар. Вода беспокойно журчала среди валунов.

Я не помнил, как заснул. Я точил кость, пока не устал. В любом случае, сейчас меня там не было. По крайней мере, не мысленно. Я был в пещере. То, что Поппи называла моей пещерой. Но теперь она была нашей. Рай.

Мое сердце начало быстро биться, шокируя меня до смерти. Оно не билось так уже несколько дней. Это должно меня насторожить. Это было предупреждение, к которому я должен был прислушаться, но я не мог. Не сейчас.

Повернувшись на месте, я осмотрела бурлящую поверхность воды и клубящийся пар. "Поппи?" прохрипел я, заставив себя сглотнуть.

Ничего.

Мой чертов желудок начал колотиться вместе с сердцем. Где она была? Я снова повернулся, покачиваясь в теплой воде и влажном воздухе. Почему я был здесь без нее? Это было слишком жестоко - очнуться и обнаружить, что я здесь один. Это была какая-то новая форма наказания?

Наказание за грехи, которые я совершил. За ложь, которую я наплел. Жизнь, которую я загубил. Жизни, которые я забрал своими собственными руками. Я всегда знал, что эти поступки вернутся, и я пожну то, что посеял, независимо от моих намерений. Неважно, как сильно я хотел стать лучше.

Заслужить кого-то вроде Поппи - кого-то такого невероятно сильного, любопытного, умного и невероятно доброго. Кто-то, кто заслуживает другого, такого же хорошего, как она. Это был не я. Мои глаза закрылись, а грудь сжалась. Это никогда не буду я. Я это знал. Всегда это знал. С того самого момента, как я осознал, кто был подо мной в "Красной жемчужине".

Я знал, что нахожусь там, где не имею права быть.

Кто-то вроде меня - кто-то, способный убить женщину, которая любила меня - не был достоин богини. Не имело значения, что Ши предала меня или свое королевство. Десятилетия спустя, и независимо от причин, это дерьмо и все "что-если" все еще ели меня. Мой подбородок опустился, глаза открылись, взгляд упал на руки - руки, целые в этом райском уголке, но все еще покрытые царапинами и шрамами. Две руки, которые забрали жизнь Ши и стольких других, что удивительно, как они не были навсегда запятнаны кровью.

Но я навсегда принадлежал Поппи.

Я шел за ней, но она нашла меня в "Красной жемчужине". Я собирался забрать ее, но она захватила меня на Восходе вокруг Масадонии. Я был готов использовать ее, но под ивой она обхватила меня всеми своими пальцами, даже не попытавшись. Я был готов на все, но она стала для меня всем, когда попросила меня остаться на ночь в Нью-Хейвене.

Она потребовала меня.

И она удержала меня, даже после того, как узнала, что я был, кто я был, и что я сделал. Она любила меня.

Более достойный мужчина, не погрязший в такой крови, как я, ушел бы. Оставил бы ее, чтобы найти кого-то хорошего. Достойного.

Но я не был таким человеком.

" Кас?"

Боже правый, все мое тело дернулось при звуке ее голоса. Мое чертово дыхание застыло в легких. Сначала я не мог даже пошевелиться. Я был так зажат. Только ее голос сделал это. Ее голос.

Контроль вернулся в мое тело, и я закрутился в бурлящей воде. Я увидел ее, и вид ее...

Она стояла там, вода пенилась вокруг округлых бедер и дразнила мягкие впадины и подъемы ее живота. Мои губы покалывало от воспоминания о следах потускневших когтей над ее пупком, и желание упасть на колени и отдать им дань уважения почти загнало меня под воду.

Я рассматривал тускло-розовые следы на ее левом виске, рассекающие дугообразную бровь, - зажившие раны, которые были так же прекрасны, как веснушки, пляшущие по переносице. Шрамы говорили лишь о силе тонких скул и гордых бровей. А эти глаза...

Широко расставленные и большие, с густыми ресницами, они и раньше были потрясающими, напоминая мне блестящую весеннюю траву. Теперь же серебристый отблеск за зрачками и тонкие прожилки, пробивающиеся сквозь зелень, поражали воображение. Ее глаза... Черт, они были окном в мою душу.

Я впился в нее, мои губы разошлись в такт дыханию, которое никогда не покидало меня. Все эти прекрасные рыжевато-винные волосы каскадом рассыпались по ее плечам и опускались в воду. Тяжелые выпуклости ее груди разделили спутанную массу локонов и волн, открывая дразнящий взгляд на розовую кожу. Мое сердце заколотилось - фактически пропустило чертов удар, когда я продолжал впитывать в себя вид этого упрямого, слегка заостренного подбородка и этих чертовых умопомрачительных губ, росистых и спелых, как сладкие ягоды. Мой член затвердел так быстро, что воздух окончательно выбило из легких. Эти губы...

Они были мучением в самом лучшем смысле этого слова.

Никогда в жизни мне не требовалось столько времени, чтобы обрести голос. "Я так ждал тебя".

Этот рот... его уголки приподнялись, а улыбка, пробежавшая по ее лицу, принадлежала мне.

Всегда.

И навеки.

Поппи рванулась вперед, и я протиснулся сквозь воду. Она закружилась в бешеном вихре, когда мы прорвались сквозь нее, достигнув друг друга в тот же момент.

Я обнял ее, и от прикосновения ее теплой, мягкой плоти к моей у меня чуть не остановилось сердце. Возможно, так и было. Я не знал.

Запустив руку в ее шелковистые волосы, я опустил голову к ней и обнял ее. Крепко прижал ее к себе, когда она обвила руками мою талию. "Моя королева", - прошептал я, когда макушка ее головы коснулась моих губ. Я глубоко вдохнул, обнаружив под сиренью намек на жасмин, ее аромат.

"Мой король". Поппи вздрогнула, и мне удалось найти способ прижать ее еще ближе к себе.

Я закрыл глаза. "Ты не должна называть меня так". Я снова поцеловал ее голову. "У меня будет завышенное чувство собственной важности".

Она засмеялась. Боже, ее смех сделал то, о чем я предупреждал. Он заставил меня почувствовать себя важным. Могущественным. Потому что я мог заставить ее смеяться, когда этот звук был так редок.

"Тогда ты не должен называть меня своей королевой", - сказала она.

"Но ты важна". Я заставил себя ослабить хватку на ее волосах. Я провел пальцами по прядям, удивляясь их ощущению. Реальность. "Богиня. И, кстати, хочу заметить... я так и знал. Может, мне стоит называть тебя..."

Она отпрянула назад, ее глаза расширились, когда она наклонила голову назад и посмотрела на меня. "Ты... ты знаешь?"

Боги, эти глаза... Зеленый цвет с серебристыми прожилками был завораживающим.

"Кастил?" Она прижала руку - теплую ладонь, немного мозолистую от обращения с мечом и кинжалом - к моей груди.

"Твои глаза..." Я скользнул рукой по ее щеке. "Они завораживают", - сказал я ей. "Почти так же, как эти пухлые маленькие..."

" Кастил". Ее щеки покраснели в красивый розовый оттенок.

Я засмеялся, и мне захотелось сделать это снова, когда я увидел, как ее губы разошлись при этом звуке. "Да, я знаю, что ты богиня".

"Как?" Мягкость мгновенно исчезла с ее лица. Ее челюсть затвердела под моей ладонью. Как и ее глаза. Они превратились в изумрудные драгоценные камни. Превращение было шокирующим... и очень горячим. "Кровавая королева".

"Я понял, как только она сказала, что Малек - бог. Это значит, что и ты тоже".

"Малек не мой отец. Это Айрес", - сказала она. "Близнец Малека. Он пещерный кот - тот, которого мы видели в клетке".

Удивление пронеслось сквозь меня, но в этом был смысл. Исбет понятия не имела, где находится Малек. Она даже не знала, что он все еще жив - по крайней мере, технически. Я должен был догадаться об этом, когда Исбет спросила, где Малек.

"Она забрала моего отца и тебя", - сказала Поппи, ее горло пыталось сглотнуть. "Она забрала..."

"Она ничто для нас", - сказал я, ненавидя боль, нарастающую в ее глазах. "Ничего".

Она внимательно изучала мое лицо, ее пальцы сжимали мою грудь. "Это реально", - прошептала она.

Я кивнул, проводя большим пальцем по зазубренному пятну на ее щеке. " Сердечная пара".Ее губы дрогнули. "Я так много хочу сказать. Я так много хочу спросить у тебя. Я не знаю, с чего начать". Ее глаза ненадолго закрылись. "Нет. Я знаю. Ты в порядке?"

"Да".

"Не лги мне".

"Я не вру". Это точно.

Она потянулась к моему запястью, и я знал почему. Я знал, что она хочет увидеть, и то, что она увидит, было ненастоящим. "Не надо", - сказал я ей, когда она замерла, ее глаза повлажнели. "Ты в порядке?"

"Ты серьезно спрашиваешь меня об этом?" Неверие наполнило ее голос. "Это не меня держат в плену".

"Нет, это ты воюешь".

"Это не одно и то же".

"Нам придется согласиться с этим".

Ее глаза сузились. "Я в порядке, Кастил, но я получила то, что она послала..."

Ярость зародилась глубоко внутри меня при мысли о том, что она должна была чувствовать. "Я здесь. Ты здесь. Я в порядке, Поппи".

Я мог видеть это - борьбу. Борьбу, которую она выиграла, потому что, конечно, она выиграла бы. Она была чертовски сильной.

Ее подбородок поднялся. "Я иду за тобой".

Эти четыре слова вызвали противоречивый шквал эмоций. Предвкушение. Ужас. Необходимость действительно держать ее в своих объятиях и слышать ее голос за пределами этого сна. Увидеть ее улыбку и выслушать ее вопросы, ее убеждения, ее все. Это боролось с огромным чувством тревоги - что мы не знаем точно, что планирует Кровавая Королева. Что это действительно связано с Поппи.

"Мы близко к Трьем рекам", - сказала она мне.

Святое дерьмо, она была близко.

"Киеран со мной", - сказала она, и мое сердце, черт возьми, снова учащенно забилось. "И дракены у меня". Ее лицо напряглось, побледнело. "Вообще-то, со мной только Ривер. Но у меня также есть заклинание Первобытного..."

"Подожди. Что?" Я уставился на нее сверху вниз, мой большой палец застыл прямо под ее губами. "Дракены? Теперь они у тебя есть?"

"Да. Я смогла вызвать их".

"Святое дерьмо", - прошептал я.

"Да." Она растянула слово. "Я думаю, тебе понравится Ривер". Она сморщила нос в своей очаровательной манере. "А может и нет. Он пытался укусить Киерана".

Мои брови приподнялись. "Дракен пытался укусить Киерана?"

Она кивнула.

"Моего Киерана?"

"Да, но на данный момент, если Ривер попытается укусить его снова, Киерану придется несладко. Все это долгая история", - быстро добавила она. "Мы... мы потеряли так много..." У нее перехватило дыхание, и у меня защемило в груди при виде боли в ее глазах. "Дракены. Вольвены. Солдаты. Мы потеряли Ардена".

Проклятье.

Я прижался губами к ее лбу. Арден был хорошим человеком. Проклятье. И услышать, что Дракены уже пали? Боги.

Она сделала еще один вдох, а затем отстранилась. " Ты можешь рассказать мне что-нибудь о том, где тебя держат? Что-нибудь?"

"Я..."

"Что?" Она прикусила нижнюю губу, привлекая мое внимание. "Ты снова собираешься меня бросить?"

"Я никогда не оставлял тебя", - сказал я сразу.

Ее взгляд смягчился, когда она наклонилась ко мне. Моя рука крепко обхватила ее поясницу. "Ты можешь рассказать мне хоть что-нибудь? Даже самую незначительную деталь, Кастил".

Неуверенность нарастала. "Я не хочу..."

"Что?"

"Я не хочу, чтобы ты находилась рядом с Карсодонией", - признался я. "Я не хочу, чтобы ты находилась рядом с..."

"Я не боюсь ее", - оборвала меня Поппи.

"Я знаю". Я провел большим пальцем по ее брови. "Ты не боишься никого и ничего".

"Это неправда. Меня пугают змеи".

Мои губы дернулись. "И барраты".

"Они тоже. Но она? Ни в коем случае. Я приду за тобой, и не смей скрывать от меня информацию из шовинистической потребности защитить меня".

"Шовинистическая?" усмехнулся я. "Я думал, что это любовь подпитывает мою потребность защищать тебя".

"Кастил", - предупредила она.

"Мне кажется, ты хочешь меня пырнуть".

"Я бы хотела, но поскольку тебе нравится, когда я это делаю, это не дает желаемого эффекта, которого я добиваюсь".

Я рассмеялся, и тут мое чертово дыхание перехватило, когда она сделала это снова. Она смягчилась от этого звука. Она тосковала по этому звуку. Я видел это по ее рту и глазам.

Черт побери.

"Я под землей. Я не знаю, где именно, но я думаю..." Я подумал о Служанке. "Я думаю, это часть системы туннелей".

Она сморщила нос. "Помнишь подземные ходы, которые вели в Редрок с обрывов? Под храмом Теона в Дубовом Амблере тоже были туннели. Довольно большая сеть, которая соединяла замок Редрок и некоторые поместья", - сказала она мне, а затем быстро рассказала, как она это обнаружила. "Они могут быть такими же?"

"Может быть". Моя челюсть сжалась, когда ледяные пальцы коснулись моего затылка. Меня пронзила паника. Я наклонил голову и поцеловал ее. Прикосновение ее губ. Вкус. Она была наркотиком.

"Кас", - прошептала она мне в губы, и все во мне сжалось. "Мы должны поговорить".

"Я знаю. Я знаю." Были вещи, которые нужно было обсудить. Важные вещи. Я хочу знать, какими были ее дни и ночи. Как там Киеран. Я хотел узнать больше о ее осаде Дубового Амблера. Кого она зарезала - потому что, несомненно, она кого-то зарезала. Многих. Я хотел знать, что с ней все в порядке. Что она не боится. Что она не наказывает себя. Но она была здесь, передо мной, и я чувствовал это, холод, проникающий в мою кожу. Это был всего лишь холод, но один из нас просыпался, и я знал, как быстро это может произойти.

Я снова поцеловал ее.

В этом не было ничего нежного. Я целовал, чтобы почувствовать ее. Чтобы показать ей, как сильно она востребована мной. И когда я провел кончиком языка по шву ее рта, она открылась для меня. Она впустила меня, как всегда, и это было почти так же хорошо, как настоящее. Почти. Я целовал, пока не почувствовал холодный поцелуй на затылке, а затем поднял голову.

Оцепенение медленно рассеялось из ее глаз, когда она подняла на меня глаза, и я увидел момент, когда она все поняла. Она поняла, что все это подходит к концу.

"Нет", - прошептала она.

Мое сердце разбилось, когда я прижался лбом к ее лбу. "Мне жаль".

"Это не твоя вина".

Я вздрогнул, понимая, что у нас осталось не так много времени и что я должен ей кое-что сказать. "Я знаю, кто такая Исбет. Демис".

"Что?"

"Ложный бог. Спроси Киерана. Или Ривера. Дракен должен быть старым. Он может знать, в чем ее слабость. Демис - это как бог... но не бог".

"Хорошо." Она кивнула. "Она также научилась использовать первобытную силу - не знаю сейчас, из-за того ли, что она такая, или из-за того, что ей сказал Малек. Но будь осторожен. Эта магия - то, что убило дракена".

"Я всегда осторожен". Я прижался губами к кончику ее носа, по позвоночнику пробежал холодок, и меня пронзило чувство голода. "Два сердца. Мы - два сердца". Я провел губами по ее бровям, закрыв глаза. "Одна душа. Мы снова найдем друг друга. Мы всегда будем..."

Сон распался на фрагменты, разбился вдребезги, как бы я ни старался сохранить его вместе, чтобы удержать Поппи в своих объятиях. Я проснулся, дрожа в холодной камере, один и голодный.

Поппи

"Демис", - объявила я. За моими словами последовало слабое туманное облако. Воздух не был таким холодным, как на побережье. Скоро, когда мы пересечем границу между Уайтбриджем и Тремя реками, станет теплее, но мы не могли позволить себе разводить костер.

Мы были слишком близко к Кровавому лесу.

Это была наша вторая ночь в лагере рядом с проклятыми землями. До сих пор не было никаких признаков тумана или Жаждущего, но удача могла измениться в любую секунду. Поэтому мы отдыхали посменно, и мало кто из нас спал крепко.

Но мне каким-то образом удалось заснуть после шести дней пути. Не доезжая до Кастила девять ночей, я наконец-то задремала. Но я была уставшей. Действительно устала. В такой степени, которая, как мне казалось, не имела ничего общего с нашим тяжелым темпом. Это меня очень беспокоило, а также заставляло думать о том, как я проголодалась за последний день или около того. Как пересохло в горле, сколько бы я ни пила. Я не хотела думать ни о чем из этого сейчас, разговаривая с бортом повозки.

Ответа не было.

Сдерживая разочарование, я ударила костяшками пальцев по борту.

"Что?" - прозвучало в ответ.

"Я только что проснулась", - сказала я, опускаясь на землю возле вагона.

"Хорошо." Брезент заглушил голос Ривера. "И что мне с этим делать?"

"Ей приснился сон", - объяснил Киеран, последовав за мной. Он гораздо грациознее опустился на холодную землю рядом со мной. "О Касе".

"И?"

Киеран бросил на меня взгляд, который предупреждал, что он в секунде от того, чтобы опрокинуть повозку. Это было бы забавно, но не стоит последующей драмы.

"Он смог рассказать мне немного о том, где его держат", - сказал я Риверу. "Он под землей и думает, что это какая-то система туннелей - возможно, что-то вроде того, что было в Дубовом Амблере. И он рассказал мне, что такое Исбет. Демис. Ложный бог. Он сказал, чтобы я спросила Киерана, но все, что он смог вспомнить, это какие-то сказки старых жен".

Наступила тишина, и я наполовину испугалась, что Ривер снова заснул. "И что это за байка?"

"Мне действительно нужно ее повторять?" спросил Киеран. "В повозке? И почему ты вообще там спишь? У тебя есть палатка, которую ты могла быпоставить".

"Я нахожу палатки... удушающими".

"Но ты не чувствуешь, что спать под брезентом удушающе?"

"Нет".

Хорошо. Это не имело никакого смысла, но не суть важно. "Киеран." Он вздохнул. "Неважно. Моя мама рассказывала Вонетте и мне одну старую историю о девушке, которая влюбилась в другого, уже женатого. Она верила, что она гораздо более достойна, и поэтому молилась каждый день. В конце концов, пришел бог, который называл себя Эйосом, и пообещал дать ей желаемое, если только она отдаст что-то взамен - первенца в семье. Ее старшего брата. Значит, она должна была убить его или что-то в этом роде. И она убила. Но, конечно, это был не Айос. Это был демис, который обманом заставил ее убить брата".

"Даже услышав это во второй раз, это все равно не имеет смысла", - сказала я. "Типа, я поняла смысл. Ты не можешь заставить кого-то полюбить тебя, верно? Даже бог не может или не должен этого делать. Но зачем это делать демису? Зачем заставлять женщину убивать своего брата?"

"Наверное, потому что демис может?" сказал Киеран, пожав плечами. "Без понятия. Все это так и не было объяснено, и, опять же, я не думал, что хоть что-то из этого основано на правде".

Я потянулась за кольцом, нащупав цепочку под воротником пальто. "Этой басне не помешало бы придать немного правдивости".

"Ну, я уверен, что автора такой истории волнует твое мнение", - раздался грубый голос из глубины вагона. "Вообще-то, нет, скорее всего, нет. Демисы существуют, но очень редко", - сказал Ривер. "Настолько редки, что я никогда не видел ни одного".

"Но что это такое?" спросила я.

"Бог, который был создан, а не рожден. Смертный, вознесенный богом, но не являющийся третьим рожденным и считающийся Избранным. Те немногие, кто существовал, считались ложными богами", - объяснил он.

Киеран бросил на меня быстрый взгляд. "Ты знаешь об их слабостях?"

"Как я уже сказал, я никогда не знал ни одной. Акт вознесения смертного, не являющегося Избранным, был запрещен, и мало кто осмеливался нарушать этот закон". Последовала еще одна пауза. "Большинство не пережили Вознесения, но те, кто пережил, стали богами. Я предполагаю, что их слабости были бы такими же, как у любого бога".

"Это значит, что их мог убить только другой бог или Перворожденный, или теневой камень в голову или сердце". Я села обратно. "Это хорошая новость".

"Да." Взгляд Киерана встретился с моим. "Теперь мы знаем, как убить Исбет".

Это была хорошая новость, но если Исбет была по сути богом, то у нее было гораздо больше лет опыта, когда дело дошло до использования поедания и, в общем, всего остального.

"Отлично. Теперь вы двое можете пойти поболтать в другом месте, а я пойду спать", - сказал Ривер.

Глаза Киерана сузились. "Почему бы тебе не найти другое место для сна?"

"Почему бы тебе не пойти нах...?"

Кастил

Ледяная вода плеснула мне на голову, пронзив меня болезненной ударной волной, когда я перевернулся на бок. Открыв глаза, я втянул воздух, хотя легкие запершило от холода, пропитавшего мою кожу.

"Он уже очнулся", - раздался сухой голос.

"Это заняло достаточно времени", - ответил более мягкий, горловой голос. Я напрягся, узнав этот голос. Раздражающий.

Кровавая королева.

Чувствуя за спиной острую кость, я моргнул, отгоняя каскад воды, и ждал... ждал, пока мое зрение разберется с формами передо мной. Чтобы сфокусировать их.

Каллум стоял на коленях рядом со мной, у его колена стояло ведро. Его черты лица были все еще размыты, но я смог разглядеть отвращение в изгибе его губ. "Он выглядит не очень хорошо, Ваше Величество".

Мое внимание переключилось на того, кто ждал позади него. Кровавая королева стояла прямо и ровно, тонкая ткань ее полуночного платья облегала ее узкие бедра. Мне пришлось снова моргнуть, потому что с первого взгляда я был почти уверен, что на ней нет верхней одежды. Я ошибся. В некотором роде. Лиф платья был разрезан на две части, более толстые панели материала, скрепленные между собой прозрачным кружевом, закрывали только самые полные части ее груди. Отвращение заполнило мое нутро.

"От него воняет", - ответила Исбет.

"Отвали", - пробормотал я, достаточно выпрямившись и положив правую руку на бедро, поближе к кости.

"Я бы с удовольствием сделала именно это". Она наклонила голову, и волосы, собранные на макушке, сверкнули в свете камина глубоким пунцовым цветом. Почти как у Поппи. Почти. "Однако стало совершенно очевидно, что ты отказываешься мыться и есть".

Есть? Когда это в дом приносили еду? Я увидел тарелку в нескольких футах от меня. На ней лежал кусок сыра и черствый хлеб. Я понятия не имел, когда это принесли.

Из тучи моих мыслей вырвалось то, что Поппи рассказала мне во сне. Я разжал челюсть, поморщившись. Она болела. Все лицо болело. Зубы. Клыки. Они запульсировали, когда мой взгляд сфокусировался на королеве. Время, проведенное с Поппи в пещере, было единственным временем, когда потребность исчезла - единственным временем, когда я чувствовал себя самим собой.

"Я тут подумал", - сказал я, ухватившись за момент ясности. "О том, что я видел в Дубовом Амблере".

Исбет подняла бровь.

Я с трудом сглотнул. "Большую серую кошку держали в клетке".

Ее ноздри раздулись от резкого вдоха, и она сделала шаг вперед. "Когда ты это видел?"

"О, ты знаешь," - я слегка наклонился вперед, - "когда я осматривал замок Редрок."

"И кто-нибудь еще осматривал достопримечательности вместе с тобой?"

"Возможно". Я наблюдал за ней. "Какого хрена у тебя кошка в клетке? Это одно из твоих... домашних животных?"

Ее кроваво-красные губы искривились в тонкой улыбке. "Не мой любимый. Это ты".

"Почетно", - прорычал я, и улыбка стала еще глубже. "Кошка не выглядела так, будто у нее все хорошо".

"С котом все в порядке".

Край моих пальцев коснулся кости. "Но он должен быть старым. Если это тот самый, о котором говорила Поппи - тот, которого она видела в детстве".

Исбет стала совершенно неподвижной.

"Однажды она сказала мне, что видела его под замком Уэйфейр".

" Пенеллаф была любопытным ребенком."

"Он все еще у тебя?"

Ее взгляд остановился на мне. "Он там же, где и был, когда Пенеллаф видела его все эти годы назад", - сказала она, и мне потребовалось все, чтобы не улыбнуться от дикого прилива удовлетворения, которое я ощутил. "Но он может быть голоден. Возможно, я накормлю его следующим пальцем".

"Почему бы тебе не взять его сейчас? Не твой золотой мальчик".

Каллум нахмурился. "Я не мальчик".

"Или одна из твоих подручных", - продолжал я, удерживая ее взгляд. "Или ты слишком боишься? Слишком слаба?"

Исбет откинула голову назад, смеясь. " Боюсь? Тебя? Единственное, что меня в тебе пугает, это твоя вонь".

"Ты так говоришь", - пробормотал я. "Но я знаю правду. Все здесь знают. Твоя храбрость проистекает из того, что ты держишь в цепях тех, кто сильнее тебя".

Ее смех прекратился. "Ты думаешь, что ты сильнее меня?"

"Да, блядь". Я улыбнулся, обхватив рукой кость. "В конце концов, я сын своей матери".

Исбет посмотрела на меня сверху вниз, а затем бросилась вперед, как я и знал, потому что некоторые вещи никогда не меняются. Ее хрупкое эго было одним из них.

Я выдернул кость из-за спины и подбросил ее вверх, когда ее рука сомкнулась вокруг моего горла, прямо над полосой теневого камня.

Глаза Исбет расширились, все ее тело подергивалось.

"Это за брата Поппи", - выдохнул я.

Медленно опустив подбородок, Исбет посмотрела вниз, туда, где кость выступала из центра ее груди. Она промахнулась мимо сердца на дюйм, если не больше.

Она перевела взгляд на меня, в ее темных глазах появился яркий блеск. "Ай", - шипела она, отталкивая меня назад. Сильно.

Моя голова ударилась о стену, боль взорвалась за моими глазами сотней вспышек. Скользнув в сторону, я поймал себя, прежде чем опрокинуться.

"Это было совсем лишнее". Грудь Исбет вздымалась, когда она потянулась вниз, схватившись за кость. Подручные зашевелились, но она остановила их. Только Каллум остался стоять на коленях, его глаза смотрели с невольным интересом. "Это только разозлило меня".

"И испортило твое платье", - добавила я. Боль в голове усиливала голод - потребность питаться и исцелять все, что было недавно нанесено.

Ее губы оттянулись назад, обнажив покрытые кровью зубы. "И это тоже". Она вытащила кость и отбросила ее в сторону. "Вопреки твоему мнению, я не хочу тебя убивать, хотя в данный момент мне было бы очень, очень приятно это сделать. Ты нужен мне живым".

Она продолжала говорить, но я улавливал лишь отдельные фрагменты. Ее сердцебиение участилось. Запах ее крови был сильным. Я даже слышал сердце золотого Рева. Я чувствовал ровный стук сердца Подручных, которые тихо стояли позади нее.

"Ему нужна кровь", - сказал Каллум.

Тук. Тук. Тук. Тук.

"Ему нужна корректировка отношения", - ответила она.

Тук. Вжух. Тук. Вжух.

"С этим не поспоришь. Но посмотрите на его глаза. Они почти черные". Каллум начал подниматься. "Если он не получит немного крови в ближайшее время, он..."

"Вырвет твое гребаное горло?" закончил я за него. "И засунет твои внутренности в зияющую дыру?"

Губы Каллума сжались, когда он посмотрел на меня. "Это нарисовало прекрасную картину. Спасибо".

"Пошел ты", - прорычал я.

"Ну, мы знаем, какое твое любимое слово сегодня". Исбет вздохнула, вытирая кровь, которая текла по центру ее живота. "Я не знаю, почему ты такой трудный. Я дала тебе еду, чистую воду, "- она посмотрела на лежащего Жаждущего, - в некоторой степени безопасное убежище. Все, что я у тебя отняла, это палец. И все же ты ударил меня ножом".

Абсолютная глупость ее заявления немного развеяла дымку надвигающейся жажды крови.

"Тем временем моя дочь отобрала у меня мой портовый город", - продолжила она, и все мое тело напряглось. "А, вижу, это привлекло твое внимание. Да. Пенеллаф захватила Дубовый Амблер, и у меня такое чувство, что теперь мне не хватает нескольких Вознесенных для того, чем я была раньше".

Я почувствовал, как мои губы начали изгибаться вверх.

"Улыбайся сколько хочешь". Исбет согнулась в талии, ее сильно подведенные глаза были проницательны. "Я выгляжу хоть отдаленно обеспокоенной этой новостью?"

Потребовалось мгновение, чтобы сосредоточиться. Нет, не выглядит.

" Дубовый Амблер должен был пасть непременно", - сказала она, ее голос упал до шепота, который я едва расслышал в ее сердце. "Это должно было случиться".

Низкий грохот наполнил камеру, и она резко выпрямилась, ее пунцовые губы истончились. Мои губы оттопырились, и этот звук... это был я.

"О, ради всего святого!" Исбет щелкнула пальцами, подзывая одну из служанок. Что-то было в ее руке. Чаша. "Держите его".

Каллум двигался быстро, но я успел его увидеть. Я рванулся в сторону и вскочил на ноги, выбросив локоть и ударив Рева по подбородку, чем привел сучку в замешательство. Золотой мальчик хрюкнул и попятился назад. Не было времени наслаждаться ни тем, ни другим. Я бросился на нее. Цепь затянулась вокруг моего горла, отбрасывая мое тело назад. Я снова бросился вперед, уже не заботясь о том, насколько туго затянута цепь на моем горле. Я уже не мог ощущать боль от кандалов, впивающихся в мои лодыжки. Я сильно потянулся к цепям, вытягиваясь...

Рука обхватила мою грудь, оттаскивая меня назад. "Больно", - пробормотал Каллум, врезавшись обутой ногой в мою икру. Это движение, о котором я должен был догадаться, вывело мою чертову ногу из равновесия.

Я рухнул вниз, мои колени треснули о каменный пол, когда одна из подручных схватилась за цепи, связывающие мои руки, и дернула. Она заставила мои руки скреститься на груди и прижала их там, а пальцы впились мне в челюсть, откидывая голову назад.

"Покончи с этим", - приказала Исбет.

Другая служанка ненадолго появилась в поле моего зрения, пока я бился, сопротивляясь захвату Рева, мои ноги скользили по полу, когда я запрокидывал голову назад. Шипение боли вызвало дикий, захлебывающийся смех на моих губах, когда голова Каллума откинулась назад. Я навалился на него всем своим весом, впечатав его в стену, и потянул вперед служанку, державшую цепи.

"Боги", - простонал Каллум, переместившись из-за моей спины. "Он все еще силен".

"Конечно, он такой", - прокомментировала Исбет. "Он из рода Элементалей. Они всегда сильны. Бойцы. Ни один другой род не был бы настолько смел или идиотичен, чтобы заколоть меня. Даже когда они всего за несколько часов превратились в животное, изголодавшееся по крови. И я уверена, что в нем также есть кровь моей дочери".

А потом все превратилось в черное пятно, боль и что-то землистое и обугленное. Пальцы впились мне в челюсть и заставили открыть рот. Кто-то сунул мне в лицо, под нос, чашу, и короткий, насыщенный железом аромат ударил меня, прежде чем попасть на язык, заполнить рот и хлынуть в горло.

Я давился, захлебываясь теплой жижей, даже когда каждая клеточка моего тела раскрывалась, становясь сырой и кричащей от потребности.

"Я должна кое в чем признаться, мой дорогой зять". Голос Исбет был огненной вспышкой. "Знаешь, кем я никогда не хотела быть? Перворожденной. Я никогда не хотела этой слабости".

Она была ближе. Возможно, достаточно близко, чтобы я снова смог добраться до нее, но кровь ударила в мое нутро, и все тело свело судорогой.

"Бога можно убить так же, как и атланта. Уничтожить сердце и разум. Но Перворожденного? Сначала их нужно ослабить. А ты знаешь, как можно ослабить Перворожденного? Это довольно жестоко. Любовь. Любовь можно использовать в качестве оружия, ослабляя Перворожденных и становясь тем клинком, который положит конец их существованию". Мягкий смех эхом разнесся вокруг меня. Сквозь меня. "Интересно, как много ты вообще знаешь о Перворожденных. Должна признаться, я сама знала очень мало. Если бы не мой Малек, я бы никогда не узнала правду. Я бы никогда не узнала, что Перворожденный может родиться в смертном царстве".

Перворожденный в смертном царстве?

"Когда боги, которых вы знаете сейчас, вознеслись, чтобы править Илизеумом и смертным царством, заставив большинство Перворожденных отправиться в их славную вечность, это вызвало эффект пульсации, который привлек внимание и уши Судьбы. Они позаботились о том, чтобы осталась искра - шанс на возрождение величайших сил. Угли первозданной жизни, которые могли разгореться только в женском роду Перворожденного Жизни".

Моя голова дернулась вверх, и я увидел Исбет во внезапной, резкой ясности. То, что она говорила, предполагая... Она родила не бога. Она родила...

Мышцы напряглись до болезненной жесткости, когда кровь поцеловала мои вены. Это было похоже на что-то на грани воспламенения, но оно зажгло мои чувства, оттягивая меня дюйм за дюймом от края...

Чаша исчезла, и из меня вырвался рваный стон боли, когда мое горло попыталось проглотить еще, но больше ничего не было. Это было все.

Но этого было недостаточно.

Почти недостаточно.

Исбет придвинулась еще ближе, ее взгляд словно ржавые гвозди впился в мою плоть. "Цвет уже возвращается к его коже. Этого хватит. Пока что".

Я посмотрел на нее, но понял, что мои глаза закрыты. Заставив их открыть, я поднял их к ней.

Она улыбнулась, и это была рвущая грудь улыбка, потому что это был небольшой изгиб губ. Почти застенчивая, невинная улыбка, такая же, какую я видел на Поппи.

Боль в моем животе снова взорвалась, более сильная, чем раньше. То немногое количество крови, что прилило к моим венам, лишь сняло онемение. Это было все. И это было не спасение.

Она знала это. Она точно знала, что сделает этот маленький глоток крови.

Моя рука горела. Ноги. Многочисленные порезы жалили так, словно меня облепили шершни. А голод... он нарастал, пока не разбух.

Я вскочил с пола, дергая за цепи, когда рычание, вибрирующее в моей груди, перешло в вой. Я начал расходиться по швам, разлетаясь на куски, в которых больше не было ни капли чувства собственного достоинства.

Голод.

Это было все, чем я был.

Голод.

ГЛАВА 21

Поппи

Не в силах заснуть следующей ночью, я сидела на валуне возле палатки, свесив ноги над землей, и смотрела, как вдалеке раскачиваются ветви кровавых деревьев. Ночные птицы перекликались с россыпью дубов, под которыми мы спрятали наше маленькое скопление палаток и повозку. Неподалеку от палатки дремал Киеран в своей смертной форме. Я с облегчением увидела это, когда заглянула к нему немного раньше. Ему не нужно было терять сон только потому, что мой разум не отключался.

Я была беспокойна.

Снова хотелось есть.

И мучила жажда.

Мой взгляд скользил по ландшафту. Кровавый лес был странно красив, особенно на рассвете и в сумерках, когда небо окрашивалось в более бледные оттенки голубого и розового. Он был огромен. Я не думаю, что многие понимали, насколько он велик: он охватывал расстояние между Масадонией и окраинами Карсодонии. По сути, это была протяженность долины Ниэль, и Малек был похоронен где-то там.

Надеюсь.

Однако лес начал редеть. Сквозь деревья я уловила крошечные проблески горизонта. А за ним - столица.

Где ждал Кастил.

Прошло сорок дней с тех пор, как я в последний раз видела его вживую. А казалось, что прошло гораздо больше, каждый день - неделя. По крайней мере, я должна быть благодарна, что мои ежемесячные менструации закончились в Дубовом Амблере, а не здесь, в лесу.

Это была наша последняя ночь в лагере за пределами Кровавого леса. Завтра мы должны были добраться до Западного перевала. Затем нам предстояло два дня пути до места, где начинаются пики Элизиума на Ивовых равнинах. По словам Киерана, чтобы пройти через пики и добраться до другой части шахт, соединяющихся с Восходом, потребуется всего день - может быть, два. Мое сердце заколотилось от предвкушения.

Но отсюда, если мы продолжим двигаться на юго-запад, то через день доберемся до долины Ниэль, а через полтора - до Карсодонии. Отсюда нам оставалось не более двух дней до того, чтобы оказаться в одном городе с Кастилом. Но не четыре.

Но мы не могли продолжать идти прямо. Мы не смогли бы миновать ворота. У нас было больше шансов, если бы мы взяли дополнительные дни.

Тогда мы были бы в Карсодонии, и...

Внезапный холод пробежал по моей шее, по коже пробежали мурашки. Это был не просто холодный воздух. Скорее, это был тяжелый пресс осознания. Первобытная сущность пульсировала в моей груди.

Я скользнула вперед, опуская ноги на землю. Осмотрев Кровавый лес в поисках хоть какого-то намека на туман, я потянулась за своим волчьим кинжалом и вытащила его. Я шагнула вперед, мои шаги были бесшумными, пока я искала и искала. Не было ни тумана, ни пронзительных криков Жаждущих, нарушающих тишину, но это чувство все еще было здесь, давя на шею.

Стоп.

Было совершенно тихо. Деревья, которые качались несколько мгновений назад, затихли. Я посмотрела вверх на вязы. Ночные птицы не пели. Все было неподвижно. Но это ощущение, это тяжелое осознание, преобладало. Поцелуй холода коснулся моей шеи. Я потянулась за спину и провела рукой по коже. Мне показалось, что на меня смотрят сотни глаз.

Медленно повернувшись, я осмотрела густую тень между деревьями и за ними, но ничего не увидела. Еще одна дрожь пробежала по моей плоти, когда я подошла к Винтеру, где его голова приподнялась. Его уши были навострены, ноздри раздувались, как будто он тоже что-то почувствовал.

"Все в порядке, мальчик". Я погладила его по шее.

Налетел ветерок, зашелестел листьями и принес с собой это гнетущее чувство, что за нами не только наблюдают, но и что я не одна. Такое же чувство я часто испытывала в Массене и Сосновых землях. Ощущение исчезло с моих плеч. Ледяное прикосновение к моему затылку исчезло. Птица издала короткую, неуверенную трель, и через мгновение ей ответили. Звук вернулся.

Жизнь вернулась.

Озадаченная, я придвинулась ближе к палатке, не сводя глаз с красновато-черных листьев кровавых деревьев. Минуты проходили без новых странных происшествий. Если бы не реакция лошади, я могла бы подумать, что это мое воображение.

Вскоре после этого Ривер поднялся из своей повозки, чтобы подежурить до конца ночи. Я пыталась сказать ему, что он может поспать, но он просто указал в сторону моей палатки, а затем отвернулся.

Я подошла, но не вошла. Вместо того чтобы делать то, что я должна была делать - спать, я снова начала метаться. Мой разум все еще не отключался, и я была действительно голодна.

И я знала, что это значит.

Мне нужно было питаться.

Боги.

Закрыв глаза, я откинула голову назад. Мое тело говорило мне, хотя я никогда раньше не испытывала такого голода. И я знала, что если я буду ждать, ситуация только ухудшится. Я ослабею. А если я пройду через это? Я вспомнила, что это сделало с Кастилом. И хотя он не упал с того края, я никому не помогу, если впаду в жажду крови. Я знала, что не могу медлить.

Я застонала.

Но я также чувствовала семь разных видов неловкости. Конечно, Киеран предложил себя, и не потому, что я считала, что питаться от него будет неправильно или неудобно. Просто опыт кормления - тот, который я действительно помнила - был связан с... другими вещами.

То, что я чувствовала только к Кастилу - с Кастилом.

Что, если кровь Киерана вызовет те же реакции, что и кровь Кастила, которая была ничем иным, как афродизиаком? Нет, сказала я себе. Таков был эффект атлантийской крови. Кастил никогда не упоминал, что волчья кровь обладает тем же эффектом.

Мой подбородок опустился, когда мне пришла в голову одна мысль. Была ли у Кастила такая же внутренняя реакция, когда он питался от других атлантов? Например, Нейлла? Эмиля?

Мне было очень любопытно узнать об этом - в исследовательских целях.

Повертев в руках кольцо, я поднесла его к губам. Кормление должно быть интенсивным, несмотря ни на что. Но что, если мне не понравится вкус крови Киерана? Я бы не хотела обидеть его...

"Что ты делаешь?"

Я проглотила писк удивления, когда повернулась на звук голоса Киерана, а затем опустила кольцо. Приглушенный свет газовой лампы отбрасывал мягкие тени на его лицо, когда он, согнувшись в талии, стоял босиком в подъезде. Одна его рука была вытянута вперед и придерживала занавеску балдахина. "Что ты делаешь?" спросила я.

"Смотрю, как ты прогуливаешься последние тридцать минут..."

" Не прошло и тридцати минут". Я отпустила кольцо, позволив ему упасть на лацкан моего пальто.

" Твоя неспособность осознать, сколько времени прошло, немного беспокоит". Он отошел в сторону. "Тебе нужно отдохнуть. Мне нужно отдыхать".

"Никто тебе не мешает", - сказала я, прекрасно понимая, что это я мешаю ему. Если я спала, то и он спал. Если я бодрствовала, то и он тоже. Это означало, что я должна быть по крайней мере в три раза более раздражающей, чем обычно. Поэтому я громко и тяжело топала вперед и, просунувшись под его руку, вошла в палатку.

"Это должна быть веселая ночь", - пробормотал Киеран.

Он даже не представляет, подумала я, стряхивая с себя пальто и позволяя ему упасть куда попало, а затем, не раздумывая, бросилась на подстилку.

Киеран смотрел, как закрывается занавеска палатки. Он медленно подошел ко мне, вынужденный идти на полусогнутых. "Что случилось?"

"Ничего".

"Давай попробуем еще раз". Киеран сидел, скрестив ноги, рядом с подстилкой, совершенно не беспокоясь о холодной, набитой земле. "Я собираюсь спросить тебя, в чем дело..."

"Что ты уже сделал".

"И ты ответишь честно". Мгновение спустя я почувствовала, как он дергает меня за косу. "Верно?"

"Верно". Я повернула голову в его сторону, чувствуя, как по щекам ползет тепло, а желудок переворачивается, когда я сосредоточилась на воротнике его туники. "Я голодна".

"Я могу принести тебе..." Челюсть Киерана отвисла. "О."

"Да", - прошептала я, поднимая взгляд на него. "Думаю, мне нужно питаться".

Киеран пристально посмотрел на меня. "Так вот почему ты бросилась на землю?"

Мои глаза сузились. "Я не бросалась на землю. Я плюхнулась на эту подстилку. Но, да. Вот почему".

Его губы дернулись.

Я еще больше сузила глаза. "Не смейся".

"Хорошо."

"И не улыбайся".

Одна сторона его губ приподнялась. "Поппи, ты ведешь себя..."

"Нелепо." Я села так внезапно, что Киеран отпрянул назад. "Я знаю".

"Я собирался сказать "мило", - ответил он.

Я закатила глаза. "Нет ничего милого в том, чтобы пить кровь моего друга. Того, кто также является моим советником и лучшим другом моего мужа. Это неловко".

Он подавил смех, и я потянулась, чтобы ударить его по руке, как зрелый взрослый человек. Он поймал мою руку. "В этом нет ничего неловкого, кроме того, что ты тут барахтаешься".

"Вау", - пробормотала я, ощущая его приторное веселье в задней стенке горла.

Его ветреные глаза сверкнули, когда он наклонился и опустил подбородок. "То, что тебе нужно, естественно. Возможно, сейчас это не кажется таким, потому что для тебя это в новинку, в то время как я всю жизнь был рядом с атлантийцами. В этом нет ничего неловкого или плохого". Его взгляд искал мой. "На самом деле я горжусь тобой".

"За что?"

"За то, что ты сказала мне, что думаешь, что тебе нужно питаться", - сказал он. "Честно говоря, я не думал, что ты это сделаешь. Думал, что ты будешь ждать, пока не наступит момент, когда ты ослабнешь или еще хуже".

"Ну, спасибо", - сказала я. " Наверное".

"Это комплимент". Он переместил свои пальцы с моего запястья на мою руку. "Знаешь, я бы хотел, чтобы ты так "сильно" просила меня о том, чтобы я тебя захоронил".

"Я не хотела просить тебя об этом. Но..."

"Я знаю", - сказал он со вздохом. "Ты питалась от Каса, верно? Кроме того, когда ты вознеслась?"

Я кивнула, опустив взгляд на наши соединенные руки. Его рука была такого же размера, как у Кастила, кожа лишь на несколько оттенков темнее. "На корабле в Дубовом Амблере", - сказала я ему. "Я не чувствовала себя так, как сейчас - голодной, с пересохшим горлом или больной головой - я даже не уверена, что это имеет какое-то отношение к делу".

"У Каса иногда болела голова. Обычно перед тем, как он проголодается".

Ну, тогда это все объяснило. "Он кормил меня на всякий случай. Мне повезло, что он так сделал, потому что, возможно, мне пришлось бы питаться раньше".

"Ты много пользовался эфиром, особенно тренируясь с ним, пока мы были в Помпее". Киеран сжал мою руку. "Я думаю, что без тренировок ты, вероятно, могла бы продержаться дольше".

"Я знаю, что Кастил мог обходиться без пищи больше месяца, если он не был ранен, хорошо питался и..." Я втянула дрожащий воздух. "Ты думаешь, ему разрешили питаться?"

Глаза Киерана встретились и задержались на моих. "Ему разрешили в первый раз".

"Но в первый раз они держали его голодным. До такой степени, что он убивал, когда питался. Мы оба это знаем. Мы оба знаем, что это с ним сделало". Я закрыла глаза от прилива боли. "В первый раз, когда он мне приснился, он был худым. По всему телу были порезы. В этот раз я не видела его таким, но я думаю... я думаю, он смог изменить свой облик, потому что знал, что мы ходим душой, и не хотел, чтобы я волновалась".

"Он питался на корабле, верно?"

Я кивнула.

"Тогда, в худшем случае, прошло сорок дней с тех пор, как он питался в последний раз", - сказал Киеран.

Моя голова дернулась вверх. "Ты считал".

" Разве?"

"Да", - прошептала я.

Он улыбнулся, но я почувствовала привкус терпкой, горькой печали. "Мы знаем, что он ранен, но мы близко. Мы почти у цели. С ним все будет в порядке. Мы позаботимся об этом".

Я сжала его руку.

"Я знаю, что ты предпочитаешь кормиться от Каса, и мне бы хотелось, чтобы он был здесь. По множеству причин, Поппи. Но его нет, а тебе нужно питаться". Он поднял другую руку и прижался к моей щеке. Его кожа была теплой. "Не только для Каса. Конечно, ты будешь нужна ему, когда мы его освободим, но еще важнее - для себя. Так что давай сделаем это". Он убрал руку с моей щеки. "Хорошо?"

"Хорошо." Я могла сделать это, не создавая неловкости. Я была королевой. Я выпрямила позвоночник. Я была богом. Мои плечи расправились. Я могу сделать это, не делая это странным.

Или более странным, чем я уже сделала.

Киеран все еще держал мою руку, пока тянулся за кинжалом, лежавшим в куче оружия. Он взял тонкий стальной кинжал, который обычно носил в сапоге.

"Кормление может быть интенсивным", - напомнил он мне, переведя взгляд на меня. "Что бы ты не чувствовала или не испытывала во время этого, это не имеет значения. Важно, чтобы ты знала, что это - все это - естественно. Здесь нет стыда. Нет осуждения. Я знаю это. Кас знает это. Ты должна это знать, Поппи".

Все это было новым для меня. Все было новым, но я знала, что мне никогда не было стыдно, когда дело касалось Кастила или Киерана. Напряжение ослабло в пояснице, а затем в груди, где я даже не заметила, что там поселилось напряжение. Выпустив длинный, медленный вдох, я кивнула.

"Здесь ты в безопасности".

И я тоже это знала.

Киеран перевернул наши руки. Мой желудок слегка подпрыгнул, когда он прижал край лезвия к внутренней стороне запястья. Какая-то часть меня не могла поверить в то, чему я была свидетелем, - что это теперь моя жизнь. А другая часть меня все еще оставалась человеком шестимесячной давности, который никогда бы даже не подумал о том, чтобы пить кровь, и которого, вероятно, стошнило бы при одной мысли о кормлении.

Но та другая я из прошлого не мешала мне быть той, кем я была сегодня, или делать то, что мне нужно было делать.

Я не привыкла кормиться. Я не привыкла быть королевой или богом. Я даже не привыкла к тому, что могу свободно принимать решения за себя, не говоря уже о других людях. Ко многому мне еще предстояло привыкнуть, и, как и во всем остальном, у меня не было много времени, чтобы смириться с этим.

Я просто должна была это сделать.

Киеран не двигался, вдавливая лезвие в кожу, и кровь хлынула, когда он сделал короткий, быстрый разрез вдоль запястья. Я вздрогнула. Я ничего не могла поделать. Я даже пожалела, что у меня сейчас нет клыков. Укус должен был быть гораздо менее болезненным. С другой стороны, поскольку я понятия не имела, что делаю, укус от меня, вероятно, был бы еще хуже.

Но этот двухдюймовый ломтик напомнил мне о том, что я видела на Кастиле, и я пожалела, что не подумала об этом.

Все еще держа меня за руку, Киеран поднял запястье. В какой-то момент мое сердце начало колотиться. Когда именно, я не знала. До меня донесся запах его крови, и в нем не было тяжелого, железного запаха. Нет, кровь Киерана пахла лесом - земляным и насыщенным, как и его отпечаток.

Я не знала, чего ожидать. Что у меня начнет течь изо рта? Мой желудок заурчит? Ни того, ни другого не произошло. То, что произошло, было... обычным. Это был единственный способ, которым я могла это описать. Как будто новый инстинкт мягко пробудился без тревоги, утихомирив беспокойство. Древнее знание овладело мной, направляя меня. Я опустила голову.

Осторожно, губами, а затем кончиком языка я коснулась теплой крови, и это был толчок - почти такой же сильный, как когда я попробовала Кастила. Но кровь Киерана на вкус напоминала его отпечаток, как дыхание в земляном, лесном воздухе. Как только его кровь попала мне в горло, постоянная сухость ослабла, и в груди потеплело, напоминая первый глоток виски. Это тепло отбило холод - холод, который, как я боялась, имел очень мало общего с потребностью в питании.

Мои глаза закрылись. Густое тепло сползло ниже, коснулось моего живота, когда желание прижаться к его коже и по-настоящему накормить охватило меня. Я дернулась, когда резкий вихрь мурашек пронесся по моим венам, а затем ударил по коже. Это было похоже... как будто ощущения вернулись на мою кожу, когда я даже не заметила, что они исчезли.

"Тебе нужно пить". Рука Киерана сжалась на моей. "Не глотать. И это то, что ты делаешь. Ты потягиваешь".

Он был прав, что раздражало, но я поддалась этому порыву, закрыла рот вокруг раны и пила, втягивая его кровь в себя. Это был еще один толчок - более яркий и по-своему мощный. Не такой, как у Кастила, но все равно звенящий. И он сопровождался странным набором цветов, которые двигались за моими веками - зеленые и голубые, которые вихрились и кружились. Напряжение в руках и ногах исчезло, когда я сглотнула. Его вкус был землистым и сырым. Дикий. Я пила дальше. Его кровь...

Образ пришел ко мне внезапно, рожденный из бушующих красок. Два молодых человека. Без рубашек и с закатанными до колен штанами, они пробираются через мутную воду. Смеялись. Они смеялись, наклоняясь, погружая руки в воду, чтобы схватить рыбу. Несмотря на то, что они были стройнее, а их кожа еще не была отмечена жизнью, я сразу поняла, что это Кастил и Киеран. Воспоминание о том, как они были молодыми людьми - возможно, прямо перед тем, как Кастила забрали, или сразу после.

Кастил внезапно вскочил на ноги, держа в руках извивающуюся рыбу. "А я-то думал, ты опытный охотник", - поддразнил он.

Киеран рассмеялся, толкнул его, и каким-то образом они оба упали в воду, а рыба выплыла на свободу.

Изображение рассыпалось и исчезло, как дым. Я уловила короткие вспышки других образов, картинки появлялись и исчезали слишком быстро, чтобы я могла их понять, как бы я ни старалась. А потом я увидела огонь.

Костер.

Ночное небо, полное мерцающих звезд, пьянящей, опьяняющей музыки и мечущихся, извивающихся теней. Пляж - тот, что в бухте Сэйона. Я ухватилась за это воспоминание. Движимая любопытством, я открыла свои чувства шире, следуя за танцующими звездами и дымом, пока не увидела... себя.

Я увидела себя на пляже, в потрясающем кобальтово-синем платье, которое почти заставило меня почувствовать себя такой же прекрасной, как тогда, когда Кастил смотрел на меня так - в нем было тепло и тяжесть его любви. И я была в объятиях Кастила, прислонившись к его груди.

Мой пульс колотился, и в дальних уголках сознания я знала, что должна закрыть свои чувства, найти способ избавиться от воспоминаний Киерана. Но я не могла.

Я... я не хотела этого, наблюдая, как Кастил опускает голову к моей шее и видит его руку под складками халата, его пальцы скользят между моих бедер. У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как отвечаю на его прикосновения, двигая бедрами узкими кругами. Наш образ был столь же восхитительным, сколь и скандальным - пышным, развратным и свободным.

На том пляже все казалось свободным.

И Киеран... он не просто видел, как я наблюдаю за ним и Лирой. Он наблюдал. Пряный запах возбуждения заполнил мое горло. Мои вены. Мой желудок забурчал так, что я вспомнила, что стою слишком близко к краю отвесной скалы, потому что это было не единственное, что я видела... или чувствовала в памяти Киерана. Я видела, как Кастил щиплет кожу на моем горле и поднимает взгляд, прижимаясь губами, чтобы успокоить жжение. Он тоже смотрел, и это биение пульса ударило мне в грудь, в живот и...

"Такой любопытная", - пробормотал Киеран.

Потеряв контроль над воспоминаниями, я открыла глаза и посмотрела на Киерана. Его глаза были закрыты, черты лица расслаблены. Его полные губы были раздвинуты в легкой, едва заметной ухмылке.

"Я должен был догадаться, что ты будешь любопытной", - продолжил он, но в его голосе не было злости. Его это забавляло, как будто он только что проснулся.

Я смутно осознавала, что он больше не держит меня за руку. Я держала его и его руку, чуть ниже того места, где мой рот прижимался к его коже.

Густые ресницы приподнялись, и голубые глаза под тяжелым капюшоном встретились с моими. "В твоих глазах так много серебра". Он коснулся кончиками пальцев моего лица. "Я едва вижу зеленый цвет".

Мои чувства были открыты, и под вкусом его крови чувствовалось что-то дымное - что-то, что, я не была уверена, было связано с прошлым или настоящим, и я знала, что должна была закрыть свои чувства перед этим. Я сделала это тогда и подумала...

Я подумала, что должна остановиться. Этого было достаточно. Сухость в горле прошла. Грызущая боль в животе исчезла. Все чувства были обострены, но в то же время расслаблены. Насыщение. Я представила, что Киеран должен был знать, что я приняла достаточно, но он не остановил меня. Постепенно я поняла, что он и не остановит. Киеран не позволит мне взять слишком много от Кастила, как он делал это раньше. Но сейчас? Как и Кастил, он позволил бы мне питаться и питаться.

И крошечная часть меня хотела продолжать питаться. Утонуть в его земляном вкусе. Но я не могла. Я не хотела ослаблять его. Я оторвала свой рот от его руки. "Спасибо", - прошептала я.

Грудь Киерана поднялась от глубокого вздоха. "Тебе не нужно благодарить меня, Поппи".

Мое сердце все еще билось. Как и мое тело. Я чувствовала себя раскрасневшейся, как будто свитер, который я носила, был слишком толстым. Не так жарко, как это было с Кастилом, когда я воспламенилась и загорелась. Это было по-другому. Больше похоже на приятную дымку за несколько секунд до засыпания.

Я все еще держала руку Киерана и не знала, что заставило меня сказать то, что я видела. Была ли это кровь или ощущение легкости, тепла и пустоты. "Я видела твои воспоминания. Я забыла, что такое может случиться". Я внимательно наблюдала за его лицом. "Я видела тебя и Кастила, когда вы были моложе..."

"Мы пытались поймать рыбу руками", - закончил он за меня. "Малик нас отвадил. Я даже не знаю, почему я об этом подумал. Просто пришло в голову". Он сделал паузу. "Это не все, что ты видела".

"Нет."

В его чертах не было и намека на смущение. Никакого стыда. "Ты будешь раздражена".

Я не думала, что способна чувствовать это в данный момент. "Почему?"

"Когда я понял, что ты была в моей голове, я изменил то, о чем думал", - сказал он, и я подумала, не были ли эти быстрые, краткие образы, которые я не могла уловить, его перелистыванием воспоминаний. "Я специально подумал о пляже. Решил, что это тебя шокирует".

"Придурок", - сказала я.

"Но дело в том, - продолжал он, словно не слыша меня, - что я не думаю, что это шокировало тебя. Я думаю, это заинтриговало тебя".

Я ошибалась. Я была способна чувствовать раздражение. Я уже начала отпускать его руку, когда заметила, что из раны все еще сочится кровь.

Приблизив пальцы к порезу, я почувствовала покалывающее тепло, танцующее по моим рукам, которое ничем не отличалось от того, что я чувствовала от его крови. Мягкое серебристое сияние разлилось по его предплечью, просачиваясь в порез, который он сделал.

Киеран слегка вздрогнул. "Это... другое ощущение".

Я поняла, что никогда раньше не исцеляла Киерана. "Тебе плохо?"

"Нет". Его горло пыталось сглотнуть.

"Будем надеяться, что тебе больше никогда не придется это чувствовать". Я отпустила его руку, и он посмотрел на свое запястье. Там не было ничего, кроме тонкой линии крови, которую он быстро стер, оставив слабый розовый след, который, скорее всего, исчезнет к утру.

"Ты не собираешься признать мои слова о том, что ты заинтригована?" - спросил он.

"Нет". Я отодвинулась назад на подстилку и легла на бок.

Ухмыляясь, он поднял взгляд от своей руки. "Ты собираешься притвориться, что не знаешь, что я наблюдал за вами обоими и что вы с Кастилом наблюдали за нами?"

"Ага". Я закрыла глаза. Мое сердце замедлилось, как и стук в моей крови. "Кстати, не за что. За то, что залечила твой порез".

Раздалось тихое фырканье, когда я почувствовала, как он отодвинулся. Я услышала щелчок выключаемого фонаря, а затем звук раздевания. Через несколько мгновений я почувствовала, как он лег рядом со мной в своей волчьей форме. Затем я заснула и спала глубоким сном.

Но Кастила я не нашла.

ГЛАВА 22

Серые сумерки уже давно уступили место солнцу, а мы продолжали ехать на запад и на юг. Затопленная земляная дорога, известная как Западный перевал, пролегала между густо заросшими лесом землями, граничащими с внешними возвышенностями Трех рек и Уайтбриджа.

Мы с Киераном ехали рядом с повозкой, которую вел Ривер. Мы молчали почти все утро. Все мы были настороже, наши мышцы напряжены. Мы уже проехали мимо одной группы охотников. Я держала голову опущенной, прикрытой плащом, но при этом не теряла бдительности, ища любые признаки подозрительности. Но их не было, они кивали и спешили дальше, больше думая о том, как добраться до следующего места, чем о том, чтобы присмотреться к нам. Никто не хотел задерживаться возле Восхода, даже когда оставалось еще много часов дневного света.

Я взглянула на Киерана. Он смотрел в лес. Когда я проснулась тем утром, между нами не было ничего неловкого или странного. Не то чтобы я притворялась, что не питалась от него. Просто ничего такого не было. Проследив за его взглядом, я прищурилась, вглядываясь в блестящие листья. В то утро шел дождь. Недолгий, но достаточный, чтобы оставить лужи на дороге. Сквозь деревья я видела, что земля у подножия Восхода была расчищена под фермерские угодья. Мы мельком увидели людей, их спины были согнуты, когда они работали на полях.

"Это дети?" спросил Ривер, проверив, на что мы смотрим.

Они были слишком далеко, чтобы я могла сказать наверняка. "Если так, то это не редкость".

"Разве они не должны быть в каком-то учебном заведении?"

"Не все дети получают образование", - сказала я ему, понимая, что Ривер не имеет представления о том, какова жизнь в Солисе. "Только те, кто может позволить себе отправить своих детей в школу, делают это, а таких не так много. Поэтому многие дети берутся за работу, некоторые уже в десятилетнем возрасте. Они работают на полях, пока не научатся ремеслу или не поступят на обучение, чтобы охранять Восход".

" Это..." Ривер запнулся.

"Ужасно?" дополнила я за него.

"А Атлантия? Она ничем не отличается?"

"Совсем другая", - ответил Киеран. "Все дети получают образование".

"Независимо от их достатка?" - спросил дракен.

"Там нет такого разрыва в богатстве, как здесь, в Солисе. Атлантия заботится о своих людях, независимо от того, умеют ли они работать или нет, и какие навыки и ремесла они освоили."

"Каким был Илизеум?" Я провела Винтера вокруг довольно большого углубления на дороге.

"Зависит от того, где ты была", - ответил он. "Зависит от того, что ты находила красивым, а что пугающим".

Я нахмурилась, но прежде чем я успела попросить его рассказать подробнее, он сказал: "Думаю, смертное царство не так уж сильно изменилось с тех пор, как я был в нем в последний раз".

Мои брови приподнялись. "Ты был здесь раньше?"

Он кивнул. "Я был здесь, когда местность, в которую, как я полагаю, мы едем, была известна под названием Ласания".

" Лазанья?" Киеран нахмурил брови, а я нахмурилась. Где я раньше видела это название?

"Нет. Я не говорил "Лазанья". Я сказал Ласания. Ла-са-ни-я", - огрызнулся Ривер.

"А мне показалось, что это лазанья", - пробормотал он. "На что это было похоже, когда ты был в сознании? Эта Ласания, о которой ты говоришь?"

Угловатые черты лица Ривера были скрыты тенью от капюшона, когда он смотрел сквозь деревья. "Я не часто входил в царство смертных. Только несколько раз. Только когда это было необходимо. Но я думаю, что это было очень похоже на это. Как Солис. Там родилась Консорт.Когда-то она была принцессой, истинной наследницей".

Моя челюсть оказалась на грязной земле. "Что?"

"Консорт была смертной?" Удивление Киерана совпало с моим.

"Отчасти смертной", - поправил Ривер, его взгляд следил за пролетающими над головой птицами.

"Как кто-то может быть частично смертным?" спросила я.

"Точно так же, как ты была частично смертной", - заметил он.

О. Что ж. Он меня раскусил.

Я наклонилась вперед, глядя на то место, где он сидел на месте ведущего. "Как она была частично смертной, Ривер?"

Раздался тяжелый вздох, как будто это было знанием, которое мы уже должны были получить. "Она родилась с угольком Первородного Жизни внутри".

"Ну..." Я растянула это слово. "Это звучит гораздо грязнее, чем я предполагаю".

Ривер фыркнул.

"Что это вообще значит?" спросил Киеран, и я подумала, что это был, возможно, самый приятный способ, которым он когда-либо задавал вопрос Риверу.

"Это значит, что она родилась с сущностью истинного Перворожденного Жизни", - ответил он, что ничего не объясняло. "И нет, я говорю не о тех, которые есть у третьих сыновей и дочерей. Это был уголек чистой силы".

Я покачала головой. "Почему после разговора с тобой я всегда еще больше запутываюсь?"

"Это похоже на личную проблему", - заявил Ривер.

Киеран издал звук, очень похожий на сдавленный смех. Я повернула голову в его сторону. Он сгладил свое выражение лица.

"Подождите", - сказал Ривер, напрягаясь. "На этой дороге есть еще одна группа".

Я повернулась лицом к дороге, но ничего не увидела в лучах солнца. " Там больше егерей?"

"Я так не думаю". Киеран склонил голову набок, прислушиваясь. "Здесь слишком много лошадей".

"Как ты вообще что-то слышишь?" пробормотала я, прищурившись... в пустоту.

"Это определенно гораздо более многочисленная группа", - сказал Ривер, когда еще одно скопление птиц взлетело.

"Может быть, это солдаты?" Я замедлила шаг Винтера. До сих пор мы не видели ни одного из них, что означало, что Кровавая Корона должна была переправить их через Страудское море, либо они уже прибыли и находятся в пределах Восхода. Единственный другой вариант был маловероятен - Кровавая Корона оставила города.

"Дайте мне несколько минут". Киеран передал поводья мне. "Я посмотрю, смогу ли я подобраться достаточно близко".

"Будь осторожен".

Кивнув, он быстро сошел с коня и скрылся в деревьях и кустарниках.

"Надеюсь, он будет тише, чем сейчас", - сухо заметил Ривер.

"Так и будет".

Несколько минут, прошедших до возвращения Киерана, показались вечностью. "Определенно солдаты. Всего около двух-трех десятков", - сказал он. Мое сердце сжалось. "Они примерно там, где лес редеет".

Мой взгляд устремился на дорогу. Две-три дюжины - это много.

"Я могу просто сжечь их".

Моя голова повернулась к Риверу. "Нет."

"Но это будет быстро".

"Конечно, нет".

"Позволь мне позаботиться об этом". Он начал спускаться.

"Не надо становиться Дракеном и сжигать людей, Ривер."

"Почему бы и нет? Это весело."

"Это не весело ни для кого..."

"Для меня - да".

"Оставайся в своей повозке", - приказала я. "Если ты будешь двигаться и сжигать вещи, все узнают, что с нами дракен. Если Исбет научила Вессу использовать первобытную магию, то она также может использовать ее, чтобы убить оставшихся дракенов", - напомнила я ему. "Насколько они знают, у нас больше нет ни одного дракена".

"Неважно", - пробормотал он.

"У меня есть идея", - сказал Киеран. "Это немного, но если они подойдут к тебе достаточно близко, они увидят, что ты не Охотник".

Они также увидят шрамы.

Киеран присел, и я в замешательстве наблюдала, как он погружает руки в одну из луж. "Это будет невесело, но это даст некоторую маскировку, пока они не будут слишком пристально смотреть на твои глаза".

Серебристо-белую ауру за моими зрачками было трудновато скрыть, но это было лучше, чем ничего. Я наклонилась, закрыв глаза, когда Киеран потянулся вверх. Ощущения и текстура осадка были неприятными, когда он разглаживал его по моим бровям, по щекам, а затем по подбородку. Я не осмеливалась дышать слишком глубоко, вдруг это не просто дождь и грязь.

Киеран сделал то же самое с собой. Он не предложил Риверу такого же обращения, и я не была уверена, был ли это взгляд, который послал ему дракен, или тот факт, что было бы гораздо более причудливо, если бы все мы были покрыты грязью.

"Они почти настигли нас", - заявил Ривер.

Киеран взял поводья и вернулся в седло. Он наклонился, стягивая край моего капюшона. Наши глаза встретились. Он негромко произнес. "То, что ты сказала Риверу. То же самое касается и тебя?"

Сущность интенсивно пульсировала в моей груди. "Я надеюсь, что мне не придется делать такой выбор, но если это случится, я не буду так заметна, как мистер Сжечь Всех".

Ривер фыркнул.

"Я не позволю, чтобы нас похитили", - сказала я Киерану, не сводя с него взгляда. "Но помни, о чем я просила".

Он знал, что я имею в виду. Что если я использую сущность и стану слишком кровожадной - если я не сдержусь - он остановит меня.

Челюсть Киерана была твердой, но он кивнул, выпрямляясь в седле. Я пригнула подбородок, поднимая взгляд. Правая рука Ривера небрежно лежала на рукояти меча, который, как я знала, был уложен между двумя сиденьями будки.

"Несмотря ни на что, не меняйся". Я посмотрела на Ривера. "Не раскрывай, кто ты".

Он не выглядел счастливым, но кивнул.

Звук приближающихся лошадей ударил мое сердце о ребра, и в ответ на это вереск завибрировал, зашептав по моим венам. Лошади, забрызганные грязью, огибали поворот. Я увидела малиновые и белые доспехи солдат, на каждом из которых были соответствующие щиты с выгравированным королевским гербом Кровавой Короны. Сущность прижалась к моей коже, говоря мне, что я могу остановить это, пока оно не началось. Я могла сделать это тихо, свернув им шеи одним лишь усилием воли. Мы могли бы проскакать мимо них, как будто ничего не произошло.

Но что-то случилось бы.

Я бы убила людей, которые еще не доказали, что представляют угрозу. Действие, которое было бы обнаружено и вызвало бы вопросы - такие, которые могли бы предупредить других о нашем присутствии. Действие, которое сделало бы это пустое место внутри меня еще более холодным.

"Стоять", - крикнул солдат, его шлем украшал гребень из конского волоса, окрашенного в красный цвет. Рыцари носили такие же, но для смертного это символизировало, что он имеет высокий ранг. Скорее всего, лейтенант.

Мы повиновались, как повиновались бы все егеря, получив приказ от высокопоставленного воина.

Лейтенант ехал впереди, за ним следовали трое других, у которых на шлемах не было гребней. Гетры - тонкая черная ткань - закрывали большую часть его лица, под шлемом виднелись только глаза. Он бросил беглый взгляд в сторону Ривера, а затем посмотрел на нас. "Откуда вы путешествуете и куда?"

"Нью-Хейвен, сэр. Мы направляемся на Ивовые равнины". Киеран не пропустил ни одного удара. "Приказано доставить последнюю партию виски".

Я позволила своим чувствам охватить себя, сосредоточившись на лейтенанте. В горле собралась соль - то ли недоверие, то ли настороженность. Ни то, ни другое не было редкостью.

Лейтенант остался рядом с Киераном, а другой поскакал вперед. "Три егеря перевозят виски? Кажется, это слишком много".

"Ну, сэр", - ответил Киеран, - "некоторые считают, что удвоенного количества недостаточно для охраны чего-то столь ценного, как эти крепкие напитки".

Один из солдат грубовато усмехнулся, пока другой поднимал брезент на задней стенке повозки. Он кивнул лейтенанту.

Я прикусила губу, когда солдат полез внутрь, проверяя ящики. Оружие, которое мы там хранили, было ближе к ящику, но если он найдет его, это не вызовет слишком много вопросов.

"Мы надеемся добраться до Ивовых равнин до наступления ночи", - добавил Киеран, и я сунул правую руку под складку плаща, когда лейтенант почувствовал привкус настороженности. Я схватилась за рукоять волчьего кинжала - на всякий случай.

Лейтенант погнал свою лошадь вперед. "Держу пари, что так и есть".

Я напряглась, услышав низкий, дымный гул, который издал Ривер. Казалось, никто больше не слышал. Я посмотрела на него, но его внимание было приковано к лейтенанту.

Я крепче сжала поводья Винтера, когда солдат внимательно осмотрел Киерана. Мужчина был старше, возможно, на четвертом или пятом десятке лет жизни, что было необычно для любого, кто проводил хоть сколько-нибудь времени вне Восхода. "Что с тобой случилось?"

"Наткнулся на какого-то Жаждущего посреди ночи", - ответил Киеран. "Все пошло наперекосяк".

Солдат кивнул, когда лейтенант приблизился, его взгляд переместился с Киерана на меня. Я держалась спокойно.

"Ты застенчивый, не так ли? Боишься поднять голову и встретить взгляд своего начальника, и все же ты здесь, за Восходом?" Лейтенант хмыкнул под нос. "И, судя по всему, молодой".

Неприязнь расцвела, когда он продолжил смотреть. Хотя моя голова была склонена, я чувствовала его взгляд.

Его рука вскинулась, щелкнув пальцами перед моим лицом. Прилив колючего тепла пронесся по моей коже. "Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю".

Кислотный гнев переполнил мой рот, когда мой взгляд переместился за черную ткань и встретился со стальными серыми глазами.

Наступило долгое, напряженное молчание, пока другой солдат разворачивал свою лошадь. Лейтенант выдержал мой взгляд, его глаза медленно расширялись. Я поняла, что он увидел блеск за моими зрачками. Его эмоции забили мне горло. Недоверие уступило место быстрому всплеску кипучего благоговения, а затем горькому страху. "Боже милостивый", - произнес он, и я поняла, что наше ничтожное прикрытие раскрыто. "Предвестник..."

Я рванулась вперед, одним быстрым движением выхватывая кинжал. Рефлексы лейтенанта были хорошо отточены, но он был смертен, а я - нет. Он отвёл меч, но это было не более, чем его удар. Я вонзила кинжал ему в горло. Его слова закончились влажным бульканьем.

"Это за то, что ты щелкнул пальцами у меня перед носом". Я рывком освободила лезвие. Лейтенант схватился за горло и упал с седла, ударившись боком о грязную дорогу.

Взорвался некий контролируемый хаос, когда Ривер повернулся в талии, выпуская тонкий нож. Лезвие ударило солдата прежде, чем тот успел отреагировать на смерть своего лейтенанта. Киеран в мгновение ока слетел с лошади и оказался рядом с другим. Он схватил солдата за руку и оторвал его от лошади.

"Теперь я могу их сжечь?" спросил Ривер, когда остальные солдаты начали действовать. Несколько из них бросились вперед на своих лошадях, а Киеран вскочил на спину одного из солдат. Лезвие сверкнуло в солнечном свете, когда он провел им по горлу солдата.

"Нет." Я соскочила с Винтера, приземлилась в приседе, убирая в ножны волчий кинжал. "Не жечь".

"Никакого удовольствия". Ривер потянулся вниз, доставая арбалет, о котором я даже не подозревала, что он лежит у его ног, а я потянулась к бедру, вытаскивая короткий меч.

Ривер поднялся с места, держа в руке арбалет. Он стрелял быстрыми очередями, с завидной точностью уничтожая нескольких солдат. Пешие солдаты помчались за убегающими лошадьми. Я встретила тяжелый удар гораздо более крупного и широкого солдата. От удара у меня свело руку. Солдат засмеялся. Я захрипела, когда сущность слилась с моей волей. Я использовала ее, чтобы слегка подтолкнуть каменную гору. Ничего, что потребовало бы больших затрат энергии, но солдат отскочил на несколько футов назад, его глаза над гетрами широко вспыхнули.

Я сделала то, что Виктер вдалбливал мне на протяжении всех часов наших тренировок. Я отключила это. Все. Мои чувства. Мой страх, что Киеран или Ривер могут оступиться и быть схваченными. Что они будут ранены или еще хуже, прежде чем я смогу добраться до них. Я закрыла свои эмоции, когда мужчина поймал себя, прежде чем упасть назад. Я сделала то, чему учил Виктер. Но на этот раз я сражалась так, словно каждый вздох моих друзей мог стать для них последним. Низко пригнувшись, я уперлась свободной рукой во влажную землю и ударила ногой, выбив ноги солдата из-под ног. Он со стоном упал на землю.

Киеран внезапно оказался рядом, опустив меч вниз, прямо над нагрудником, когда я поднималась. Он быстро повернул клинок, встретившись с моим взглядом. "Нам нужно убираться отсюда".

" Согласна." Я подняла глаза и увидела, как Ривер сбивает с ног другого солдата жестоким ударом по голове.

"На очереди", - предупредил Киеран, вынимая меч из спины солдата.

Моя голова метнулась вперед. Впереди, на повороте, скакала группа людей, с плеч которых свисали белые мантии Королевской гвардии. Их присутствие не сулило ничего хорошего. В голове пронеслись возможные варианты. Нам нужно было быстро убираться отсюда, что означало бросить повозку. Это могло создать проблему в будущем, но нам придется решать ее позже.

Пробираясь вперед, я перешла в атаку, извернувшись под ударом меча. Я крутанулась назад, когда стрела просвистела мимо моей головы, вонзившись в бок повозки, где вибрировал стержень. Я вонзила меч в грудь мужчины между пластинами доспехов. Кружась на месте, я схватила солдата за шлем и откинула его голову назад, проведя клинком по его горлу. Я отпустила мужчину и позволила ему упасть вперед, когда еще одна стрела прорезала воздух и ударилась о землю передо мной.

Я остановилась, воздух вырвался из моих легких, когда я увидела наконечник стрелы - блестящий, черный наконечник стрелы, впившийся в землю.

Сумеречный камень.

Мои глаза метнулись к королевским гвардейцам, которые спускались к нам. Еще одна стрела пронеслась по воздуху, едва не задев Ривера. Ярость взорвалась, смешавшись с ветром. Киеран метнулся к королевским гвардейцам, выругавшись, когда я призвала первобытную сущность. Она мгновенно откликнулась, ударившись о мою кожу и заливая серебром края моего зрения, когда я опустила меч и пошла вперед. Пройдя мимо Киерана, я отбросила мечи в сторону, и из меня хлынул эфир, растекаясь по грязной земле пульсирующим светом и слабыми, мечущимися тенями. Моя воля слилась с сущностью Перворожденного бога, когда первый ряд королевских гвардейцев обрушился на нас с поднятыми мечами.

Их головы резко дергались в стороны, одна за другой. Пятеро из них. Их мечи выскользнули из внезапно опустевших рук, и они упали вместе со своим оружием, мертвые еще до того, как покинули седла. Лошади галопом пронеслись мимо меня, когда Киеран крикнул...

Раскаленная боль взорвалась возле ключицы, отбросив меня на шаг назад. Я втянула в себя обжигающий воздух и посмотрела вниз, чтобы увидеть стрелу, торчащую из моего плеча.

Перо яростно пульсировало, подражая накатывающей волне боли, излучаемой моей рукой. Первобытная сущность вливалась в каждую клетку и пространство моего тела, наполняя горло тёмным, дымно-сладким вкусом. Вкус смерти.

И это было то, чем я стала.

Смертью.

Предвестником, как назвал меня лейтенант.

"Вот дерьмо", - пробормотал Ривер у меня за спиной.

Я схватилась за древко стрелы, ничего не чувствуя, когда вырвала ее. Мои губы скривились, когда я увидела камень теней и капающую с него кровь - мою кровь. Сущность вырвалась из моих пальцев и растеклась по стреле, сначала сжигая древко, а затем просачиваясь в наконечник из камня теней, разрушая его изнутри.

Под моими ногами дорога задрожала и раскололась. Толстые корни вырвались наружу, разворачиваясь и погружаясь глубоко в грязь. Запах крови и богатой почвы стал тяжелым, и земля застонала. На меня упала тень: выросло кровавое дерево, его кора блестела серым цветом. Крошечные почки прорастали из голых сучьев, распускаясь в ярко-красные, кровавые листья.

Я услышала крики, когда Киеран потянулся ко мне. Призывы к огню, когда Ривер вступил в схватку с королевскими гвардейцами, которые выбегали из-за деревьев. Из-под земли доносился еще один голос. Тот, что призывал к осторожности. Требовал, чтобы гвардейцы отступили. Я почти узнала его.

Подняв голову, я осмотрела солдат и обнаружила лучника на обочине дороги, прижавшегося к стволу дерева. Мои глаза сузились, когда моя воля снова раздулась. Его шея вывернулась, как и тело, кость треснула, когда он дернулся в сторону. Стрела вылетела, когда он упал, и попала в одного из королевских гвардейцев. Последовал резкий крик боли. Вереск бешено метался вокруг меня, пробираясь между ног, срываясь с земли и устремляясь к массивным дубам. И эта холодная, ноющая, пустая часть меня все росла и росла, когда я обратила свое внимание на остальных, скачущих к нам. Горечь их страха, горячая кислота их гнева и их соленая решимость растягивались, заполняя это пустое пространство внутри меня. Я приняла это в себя. Я приняла все это, когда мерцающие шнуры протянулись в моем сознании, пересекая дорогу и соединяясь с каждым из них.

Я повернула это обратно к ним, питая их всем этим страхом и гневом. Всю решимость, ярость и... смерть.

Они бросили поводья и оружие, схватились за головы, когда все эти эмоции хлынули в них. Их крики - их вопли боли - разрывали воздух, пока я летела вперед. Я скользила между встревоженными лошадьми, их всадники падали из седел как позади меня, так и передо мной. Они валялись на дороге, рвали на себе волосы, пока клубящаяся масса света и тьмы пульсировала, вырываясь из промежутков между скачущими лошадьми, искала и искала...

"Хватит", - раздался крик.

Голос, который остановил меня.

Я наконец-то узнала его.

Я нашла ее. Нашла ее, стоящую в центре дороги, в кошмарном малиновом плаще, как вторая кожа, застегнутом от талии до подбородка. Черные волосы ниспадали на плечи, обрамляя лицо, наполовину скрытое маской из крыльев, окрашенных в темно-красный цвет.

Но я знала, что это она.

"Ты", - прошептала я, и это слово донеслось до нее в волне дыма и тени.

Служанка улыбнулась. "Мы снова встретились".

Она была не одна.

Я не стала обращать внимания на королевских гвардейцев, стоявших рядом с ней, их мечи дрожали. Это были другие. Те, кто был одет в плащ цвета крови. Их было десять. Ни одно из их лиц не было видно. Не было видно ни рук, ни других частей тела. Но я до мозга костей знала, что это были ревенанты.

Первобытная сущность завихрилась и зашипела вокруг меня, то вытягиваясь, то отступая по мере приближения к ревенантам. Я почувствовала, как позади меня прижалось тело Киерана, и услышала низкое рычание Ривера. Мое внимание оставалось приковано к ней. "Я здесь не ради какого-то из этих городов", - сказала я ей.

Ее бледный, холодный серебристо-голубой взгляд встретился с моим. "Пока."

"Пока", - подтвердила я.

"Я знаю, для чего ты здесь".

Мои пальцы раздвинулись по бокам, высекая серебристый огонь и густые тени. "Тогда ты должна знать, что на этот раз ты меня не остановишь".

"Спорно".

Злость пульсировала во мне, заглушая голос, который хотел напомнить мне о том, что я чувствовала, когда Кровавая Королева приказала ей идти вперед - отчаяние и безнадежность. Эти две вещи я чувствовал снова и снова каждый раз, когда герцог Тирман вызывал меня в свои кабинеты.

То, что чувствовала она, не имело значения.

Ривер подкрался ближе, его голос был слышен только мне. "Могу я их сжечь?"

Уголок моих губ приподнялся, и я начала говорить ему "да".

"Она убьет его", - проговорила подручная.

Все остановилось. Дыхание Ривера. Пульсирующая погода. Все. Все мое существо сосредоточилось на ней, и я почувствовала кольцо Кастила между своими грудями, как клеймо.

"Если ты каким-то маловероятным образом проберешься мимо нас, она узнает и убьет его", - тихо сказала Подручная. "Она скажет тебе, что не хотела этого, и какая-то часть ее будет говорить правду, потому что она знает, что это сделает. Какую боль это причинит тебе".

"Я не дурочка", - прорычала я.

Она наклонила голову. "Разве я сказала, что ты такая?"

" Ты, должно быть, так думаешь, если считаешь, что меня можно убедить в том, что она действительно заботится о боли, которую причиняет".

"То, во что ты веришь, не имеет значения. Важно лишь то, что она в это верит. На самом деле, это не главное. То, что она убьет его, тоже имеет значение", - добавила она, полуобернувшись. "Не так ли? Она сделает из этого драматическое шоу. На этот раз отправит его обратно по частям. По одному за раз..."

"Заткнись." Я шагнула вперед, сущность хлестала вокруг меня, в дюйме от ее лица.

Служанка даже не вздрогнула. "Мы ждали, когда ты сделаешь шаг. Чтобы ты пришла за своим королем. Мы знали, что у тебя есть два пути. Королева считала, что ты придешь прямо в Карсодонию, прямо к воротам Восхода, доказывая людям, что ты - предвестник смерти и разрушения".

Мой желудок сжался от вернувшегося ужаса. Если бы людям сказали, что я - Предвестник, война и ее последствия были бы намного сложнее.

"Я не поверила в это", - продолжала она. "Я сказала, что ты войдешь через черный ход. Через шахты". Подручная улыбнулась, и Киеран выругался позади меня, но было что-то в ее улыбке. Что-то знакомое. "Я бы так и сделала".

Не было ничего шокирующего в том, что они подозревали, что я попытаюсь сделать что-то подобное. Мы это знали. Удивительно было то, что эта служанка предположила все правильно.

В данный момент все это было неважно. "Она знает, что я сделаю, если она убьет его. Она не посмеет".

"Но она посмеет". Служанка шагнула вперед. "Я ее любимица... после тебя".

Снова. Было что-то в том, как она это сказала. Это сломало мою ярость. Хотя я не была уверена, что это было.

"Поппи", - тихо сказал Киеран позади меня. "Если она говорит правду..."

Я не стану рисковать Кастилом.

Только не снова.

С каждым вдохом я чувствовала все меньше привкуса дыма, огня и смерти. Я втянула в себя вереск. Усики втянулись, скользнув по траве и дороге, и гул в моей крови утих. Гнев оставался, только был на привязи. Когда серебристое сияние исчезло из моего зрения, глубокая пульсация в плече ожила, напоминая мне, что один из них успел ударить меня.

Я должна буду разобраться с этим позже.

"Что теперь будет?" спросила я.

Подбородок служанки опустился. "Мы проводим тебя в Карсодонию, где ты встретишься с королевой".

Я рассмеялась. "Этого не случится".

"Я не думаю, что ты понимаешь..."

"Нет, ты не понимаешь". Я пересекла короткое расстояние между нами, остановившись прямо перед ней. Вблизи я поняла, что мы одинакового роста. Ее телосложение было немного более узким, чем мое, но не намного. "То, что я не буду тебя убивать, не означает, что я соглашусь с любыми твоими планами".

"Это было бы ошибкой". Ее глаза сузились за краской. "Почему у тебя грязь на лице?"

"Почему у тебя на лице краска?" спросила я в ответ.

"Трогательно", - пробормотала она. "Но это не ответ".

Ветерок зашелестел, донося запах гнили и... несвежей сирени. Мой взгляд метнулся к неподвижным ревенантам. "Они воняют".

"Это грубо".

Я оглянулась на нее. "Но ты не воняешь".

" Нет", - сказала она, и это было странно.

Но это также не имело значения. "Я думаю, тебе просто нужно забрать свою веселую банду вонючек и убраться с нашего пути".

Служанка рассмеялась - смех был глубоким и коротким, но звучал искренне. "И позволить тебе и твоей веселой группе чрезвычайно симпатичных мужчин пройти?" Она наклонила голову к моей, говоря так тихо, что я едва слышал ее. "Этого не случится, Пенеллаф".

Уставившись на нее, я открыла свои чувства для нее и почувствовала сладостное веселье. Это было все. И это не сказало мне ничего хорошего.

"У тебя нет выбора, Королева Плоти и Огня", - сказала она. "Если ты умна, как я надеюсь, ты должна понимать, что не сможешь попасть в столицу незамеченной. Ни через шахты, ни через ворота".

Я обратила внимание на ее выбор слов. Она не сказала, что мне не удастся сбежать. Только то, что я не попаду в столицу незамеченным. Это было странно.

Но также она была права.

Не будет никаких подлых атак. Я не стану рисковать Кастилом, позволив Риверу наконец получить то, что он хотел. Это был не самый лучший путь в столицу. Мы будем под охраной, но это был путь внутрь.

" Отпусти моих людей, и я не буду с тобой спорить", - сказала я ей.

"Конечно, нет", - рявкнул Киеран, тут же появляясь рядом со мной. "Мы не будем разделены".

Я повернулась к Киерану, но он оборвал меня прежде, чем я успела сказать еще хоть слово. "Не начинай. Мы не оставим тебя. Вообще." Последнее он сказал в сторону служанки. "Этого не случится".

Его преданность была восхитительна, и я...

Дракен шагнул вперед. "Если ты хочешь, чтобы Королева Плоти и Огня, Несущая Жизнь и Несущая Смерть... - сказал он - признаться, я предпочитала его вариант титула, который дало мне пророчество, - " отправилась с тобой в столицу, тогда ты позволишь ее советнику и мне путешествовать с ней в качестве продолжения доброй воли."

Взгляд Киерана задержался на мне, в нем читалось ясное предупреждение, что ни он, ни Ривер не позволят мне отправиться одной. Проглотив досаду и беспокойство, что это слишком опасно для них, я повернулась к служанке. "Это твой выбор. Потому что, вопреки твоему мнению, у меня нет выбора".

"Как скажешь", - ответила служанка. "Мне все равно. Вы же не пленники".

Киеран повернул голову в ее сторону.

"Что?" - спросила она, расширив глаза в притворном удивлении.

"Мы не пленники?" спросила я.

"Нет. Вы будете гостями". Служанка поклонилась с таким пышным видом, на который, как я думала, способен только Эмиль. "Почетные гости. Ты, в конце концов, дочь королевы и бог. К тебе и всем, кто тебя сопровождает, будут относиться с величайшим уважением", - сказала она с яркой, слишком широкой улыбкой. "А если они не хотят присоединяться к тебе, то могут сразу убираться к черту, мне все равно".

Я ни на секунду не поверила в то, что с ними обращаются с уважением.

"В любом случае, я надеюсь, что мы скоро отправимся в путь. Королева хочет поговорить с тобой о будущем королевств и об Истинном Короле Королевств", - добавила она, перехватив мой взгляд и...

"Ты ни разу не моргнула. Это жутко", - сказала я ей, оглядываясь на ревенантов. Они все еще не двигались. "Хотя не так жутко, как они".

Она фыркнула. "Ты еще не видела жути".

"Полагаю, есть к чему стремиться".

"Тогда..." Она шагнула в сторону, протягивая руку.

Поднялась смесь ужаса и предвкушения. "Я буду..." Цветочный привкус наполнил мой рот, и вихрь мурашек пробежал по моему пульсирующему плечу, по груди и вниз по ногам.

Киеран схватил меня за руку, но я этого не почувствовала. "Поппи?"

"Я-" Внезапный прилив головокружения пронесся через меня, за ним последовал резкий приступ тошноты. Я отпрянула от Киерана, наполовину боясь, что меня вырвет на него. Мои широкие, жгучие глаза встретились с глазами служанки.

"Сумеречный камень", - хрипло прошептала я.

Она смотрела на меня, ее губы шевелились, но я не могла расслышать, что она говорит. Я вообще ничего не могла расслышать. Мое сердце заколотилось, а потом ноги подкосились.

А потом... ничего не было.

ГЛАВА 23

"Ты должна отпустить, детка. Тебе нужно спрятаться, Поппи..." Мама замолчала, а затем отстранилась, потянувшись к сапогу. Она вытащила тонкое черное лезвие, а затем закружилась, поднимаясь так быстро, что я едва успевала следить за ее движениями.

Здесь был кто-то еще.

"Как ты мог это сделать?" Мама шагнула в сторону, так что частично загородила шкаф, но я видела, что на кухне был мужчина. Кто-то одетый в ночь.

"Мне жаль", - сказал он, и я не знала его голоса.

"Мне тоже". Мама замахнулась, но человек в плаще поймал ее за руку...

А потом они стояли, не двигаясь. Я застыла в шкафу, сердце колотилось и пот струился по телу.

"Это должно быть сделано", - сказал мужчина. "Ты знаешь, что произойдет".

"Она всего лишь ребенок..."

"И она станет концом всего".

"Или она будет их концом. Начало..."

Стекло разбилось, и воздух наполнился криками. "Мама!"

Ее голова дернулась. "Беги. Беги..."

Кухня, казалось, тряслась и грохотала. Темнота хлынула в комнату, сползая по стенам и растекаясь по полу, а я так и застыла на месте. Серые и тусклые вещи заполнили комнату, капая красным. "Мама!"

Тела сорвались в мою сторону. Пасти с острыми зубами. Пронзительный вой разорвал воздух. Костлявые, холодные пальцы вцепились в мою ногу. Я закричала, отпрянув назад в шкаф.

Что-то мокрое и вонючее брызнуло мне в лицо, и холодные пальцы отпустили меня. Я начала карабкаться дальше назад.

Темный человек заполнил собой весь шкаф. Он залез внутрь, но деваться было некуда. Он схватил меня за руку, выдергивая наружу. "Боги, помогите мне".

В панике я рванулась к нему, когда он взмахнул другой рукой, сбивая существ, когда они налетали на него. Моя нога поскользнулась в мокрой воде, когда я повернулась боком...

Мама была там, ее лицо покрылось красными пятнами. Она истекала кровью, когда всадила черный клинок в грудь мужчины. Он хрюкнул, произнеся слово, которое я однажды слышала от папы. Его хватка ослабла, и он попятился назад.

"Беги, Поппи". Мама задыхалась. "Беги."

Я побежала. Я бежала к ней...

"Мама..." Когти вцепились в мои волосы, царапали кожу, обжигая меня, как в тот раз, когда я потянулась за чайником. Я закричала, пытаясь найти маму, но не могла разглядеть ее в сплетениях на полу.

Я увидела папиного друга в дверном проеме. Он должен был помочь нам - помочь маме, но он уставился на человека в черном, который поднимался из массы извивающихся, кормящихся существ, и его горький ужас заполнил мой рот, задушив меня. Он отступил назад, качая головой, оставляя нас. Он оставлял нас...

Зубы вонзились в мою руку. Жгучая боль пронзила мою руку и озарила лицо. Я упала, пытаясь стряхнуть их с себя. "Нет. Нет. Нет", - кричала я, дергаясь. "Мама! Папа!"

Глубокая, запретная боль пронзила мой живот, захватывая мои легкие и тело.

Потом они падали вокруг меня и на меня, хромые и тяжелые, и я не могла дышать. Боль. Тяжесть. Я хотела к маме.

Внезапно они исчезли, и рука легла на мою щеку, шею. "Мама". Я моргнула сквозь кровь и слезы.

Темный стоял надо мной, его лицо было лишь тенью под плащом с капюшоном. На моем горле лежала не его рука, а что-то холодное и острое. Он не двигался. Эта рука дрожала. Он дрожал. "Я вижу ее. Я вижу, как она смотрит на меня".

"Она должна... он ее виктор", - услышала я голос мамы, который звучал влажно. "Ты понимаешь, что это значит? Пожалуйста. Она должна..."

"Боже правый".

Холодный напор исчез из моего горла, и меня подняло в воздух, я парила и парила в теплой темноте, мое тело было там, но не было. Я ускользала в небытие, окруженная запахом цветов. Пурпурных цветов, которые королева любила держать в своей опочивальне. Сирени.

Кто-то еще был со мной в пустоте. Они приблизились, и перед тем, как заговорить, их окутала иная тьма.

Милый маленький цветочек,

Милый маковый цветочек,

Его сорвешь, он кровоточит,

И не милый больше…

Просыпаться было тяжело.

Я знала, что должна. Я должна была убедиться, что с моими людьми все в порядке. Оставался Кастил. И этот кошмар... Я хотела уйти от него как можно дальше, но мое тело казалось тяжелым и бесполезным, даже не связанным со мной. Я парила где-то в другом месте, и я дрейфовала и дрейфовала, пока не перестала чувствовать тяжесть. Я сделала резкий, глубокий вдох, и мои легкие расширились.

"Поппи?" К моей щеке прикоснулась рука, теплая и знакомая.

Я заставила себя открыть глаза.

Киеран парил надо мной, как... как Темный в кошмаре. Лицо Киерана было размытым лишь по краям, но я не могла его не видеть. "Привет."

"Привет?" Медленная улыбка расплылась, когда грубый смех покинул его. "Как ты себя чувствуешь?"

Я не была уверена, наблюдая, как его черты лица проясняются еще больше. "Хорошо. Я думаю. Что случилось?" Я сглотнула - и напряглась - от землистого, древесного вкуса в задней части моего горла, быстро осознав, что лежу на чем-то невероятно мягком. "Ты кормил меня? Опять?" Я не слышала ни Ривера, ни кого-либо еще. "Где мы?"

"По одному вопросу за раз, хорошо?" Его рука оставалась на моей щеке, не сводя с меня глаз. "Та стрела из камня теней была покрыта каким-то токсином. Миллисент сказала, что ты останешься без сознания всего на несколько дней..."

"Миллисент?" Мои брови нахмурились.

"Служанка. Так ее зовут", - сказал он мне. "Поскольку я бы доверился ей больше, чем гадюке, я дал тебе кровь, на всякий случай".

"Ты... не должен был давать мне больше крови. Она тебе нужна".

"Волки похожи на атлантийцев. Наша кровь быстро восстанавливается. Это одна из причин, почему мы так быстро заживаем", - сказал он, и я вспомнила, что Кастил говорил что-то подобное. "У тебя рука не болит? В последний раз, когда я проверял, она выглядела зажившей".

"Не болит. Благодаря тебе, я уверена". Я начала поворачивать голову, но его большой палец провел по моему подбородку, удерживая меня на месте. Мое сердце заколотилось, когда кое-что еще из сказанного им всплыло на передний план моего сознания. "Как долго я была не в себе?".

То, как он посмотрел на меня, заставило мое сердце бешено забиться. "Ты спала около двух дней, Поппи".

Я выдержала его взгляд, и я не была уверена, какая вещь поразила меня первой. Соленый бриз, поднимающий занавески на соседнем окне. Мягкая кровать, на которой я лежала, которая всегда была большой, какой бы маленькой я ни была. Отсутствие плаща егерей и серая туника без рукавов, которую вместо него носил Киеран. Или что жуткий стишок, который я слышала в своем кошмаре, был немного другим. Я повернула голову. На этот раз Киеран не остановил меня. Его рука скользнула с моей щеки на кровать. За его спиной я увидела широкий потолок из мрамора и песчаника, выше, чем во многих домах, выкрашенный в пастельные голубые и белые тона, между изогнутыми колоннами, которые спускались от стен и вдоль куполообразной... башенной комнаты.

В моей груди гудел ветер, когда мой взгляд переместился туда, где, как я знала, стояли две колонны, обрамляющие дверь, покрытую золотом. Ее часто оставляли незапертой, но я сильно сомневалась, что сейчас это так. Комната не была маленькой или большой, но она была такой же пышной, как я помнила. Бледно-серые балдахины были привязаны к четырем столбикам кровати. Толстый кремовый ковер покрывал пол между кроватью и столбами. С одной стороны стоял изящный столик с золотой отделкой и украшенные золотом стулья. Одну стену занимал огромный платяной шкаф, в котором когда-то хранилось больше кукол и игрушек, чем одежды.

Киеран едва успел избежать столкновения со мной, когда я села. "Тебе стоит успокоиться..."

Спустив ноги с кровати, я встала. Голова кружилась, но это не было связано ни с камнем теней, ни с токсином. Неверие захлестнуло меня, когда я пересекала круглую комнату.

"Или нет", - пробормотал он.

Я подошла к окну, мое сердце было в горле. Схватив в кулак мягкую, как масло, занавеску, я отдернула ее в сторону, хотя знала, что увижу.

Верхушки крытых бризеров, проходящих через ухоженный двор, который находился в тени внутренней стены, более высокой, чем большинство Восходов. Величественные поместья, расположенные за еще одной стеной. Мой взгляд остановился на рядах ярких, розовато-пурпурных деревьев джакаранды, выстроившихся вдоль дороги за внутренними воротами. Я последовала за ними на холмы, поросшие ярко-зелеными деревьями, с терракотовыми крышами, сидящими бок о бок, увитыми виноградными лозами, усыпанными красными маками. Я увидела Храмы. Они были самыми высокими зданиями в Карсодонии - выше, чем даже замок Уэйфейр, и оба находились в Садовом районе. Один был построен из камня теней, а другой - из алмазного щебня и известняка. Я последовала за яркими деревьями прямо туда, где сверкал на солнце Золотой мост.

Мы были в Карсодонии.

Я обернулась. "Когда мы сюда попали?"

"Прошлым вечером". Киеран поднялся. "Они привезли нас прямо в "Уэйфэйр". Какой-то золотой хрен ждал нас у дверей. Он хотел разлучить нас. Сказал, что нам будет неуместно быть вместе или еще какую-то хрень, но я рассказал ему, как именно - в мельчайших подробностях - этого не произойдет".

Я понятия не имела, кто такой этот золотой хрен. "А Ривер?"

"Дракен находится в комнате внизу. Мы в..."

"Восточное крыло Уэйфера. Я знаю. Это была моя комната, когда я жила здесь", - перебила я, и его челюсть сжалась в ответ на эту информацию. "Ты был здесь все это время? Откуда ты знаешь, что с Ривером все в порядке?"

"Они привели его, когда я потребовал его увидеть. Он был довольно хорошо воспитан, что, пожалуй, было самым нервирующим моментом. Но, как и мне, ему дали чистую одежду и еду. Он под охраной в своих покоях". Он ухмыльнулся. "Ну, под охраной, как они думают. Они понятия не имеют, что он такое. Если бы они знали, я сомневаюсь, что они просто поместили бы его в комнату, заперли дверь и на этом все закончилось".

"И он действительно остался в своей комнате?"

Он кивнул. "Даже он, кажется, знает, что лучше не выходить на полусогнутых, когда мы находимся буквально в сердце вражеской территории".

Первобытная сущность прижалась к моей коже, реагируя на вихрь эмоций. Я почувствовала, что могу выйти из себя. " Сумка..."

" Она здесь. Я взял ее". Он кивнул на кресло с подушкой из слоновой кости по другую сторону кровати.

Слава богам. "Ты... ты видел ее?"

Кровавую Королеву.

Исбет.

"Нет. Я даже не видел никаких Вознесенных, кроме небольшой армии рыцарей. Они повсюду. За пределами этой комнаты, в холле, на каждом этаже", - сказал он мне. "Я наполовину ожидал, что они будут в этом чертовом гардеробе. Подручные и этот золотой хрен были единственными, кто взаимодействовал с нами".

Но она была здесь.

Она должна была быть.

"Малик?"

Киеран покачал головой.

Я закрыла глаза, сделав глубокий вдох. "Кто тот золотой, о котором ты говоришь?"

"Его зовут Каллум. Он ревенант. И с ним что-то не так".

"Во всем этом есть что-то очень странное", - пробормотала я. Моя голова словно перевернулась, перескакивая с запутанного кошмара на осознание того, что мы находимся в Карсодонии. Внутри Уэйфэйр. Это было очень сложно - насколько сильно наши планы сошли с рельсов. Сколько контроля мы либо потеряли, либо никогда не имели. Меня пронзила трещина паники, грозящая глубоко вонзить свои когти. Я не могла этого допустить. Слишком многое было поставлено на карту. Я должна была разобраться.

Мои руки дрожали, когда я прижала их к бокам. "А как же та служанка? Миллисент?"

"Не видела ее с тех пор, как мы прибыли сюда".

Я неглубоко вздохнула. "Ты слышал, как она сказала, что мы не сможем попасть в Карсодонию незамеченными, если не пойдем с ней? Не то, чтобы мы не сбежим. Тебе это не показалось странным?"

"В ней нет ни одной вещи, которая не казалась бы мне странной".

Что ж, с этим мне пришлось согласиться.

Заставив свои мысли замедлиться и сосредоточиться, я положила руки на теплый карниз окна и посмотрела на улицу. Небо окрасилось в тускло-розовый цвет. Мой взгляд сразу же упал на каменные шпили храма Никтоса, а затем на мерцающий алмазный купол храма Персес. Они располагались друг напротив друга, в разных районах: один смотрел на море Страуда, а другой - в тень Скал Печали.

Если Кастил находился под землей и в системе туннелей, подобной той, что была в Дубовом Амблере, он мог оказаться под любым из них.

Как и мой отец.

Я была там, где хотела быть, но это было не то, как я хотела сюда попасть. Я сосредоточилась на далеком Золотом мосте, который отделял район Гарден Дистрикт от менее благополучных районов Карсодонии. Мое сердце наконец-то замедлилось. Мои мысли успокаивались, когда в груди поселилась атмосфера. "Это не совсем плохо".

"Это так", - согласился Киеран, присоединившись ко мне у окна. "Мы здесь".

"Это не значит, что у нас будет свободное передвижение по замку или городу", - рассуждала я. "За нами будут пристально наблюдать, и неизвестно, что задумала Кровавая Королева. Она не оставит всех в своих комнатах сытыми и одетыми надолго".

"Нет, это не в ее стиле". Взгляд Киерана проследил за моим.

Чайки пикировали и покачивались над холмом, где он начинал изгибаться и открывался вид на Нижний город, а затем на море, где заходящее солнце сверкало на голубых водах. Мягкое сияние ложилось на сады и скатные крыши, и даже дальше, где дома стояли один на другом и едва хватало места для дыхания, теплый свет заливал город. Карсодония была прекрасна, особенно в сумерках и на рассвете, как и Кровавый лес. Еще одно доказательство того, что нечто столь потрясающее на поверхности может быть и уродливым под ней.

"Как ты думаешь, где сейчас наши армии?" спросила я.

"Армии уже должны быть в Нью-Хейвене или даже в Уайтбридже", - сказал он мне. "Они будут в трех-четырех днях пути". Его голова наклонилась, когда он посмотрел на меня. "Если мы не вернемся в Три Реки, как мы сказали Валину, они придут искать".

Я кивнула.

"Как далеко ты смогла связаться с Делано через нотам?"

"Довольно далеко. Однажды он смог связаться со мной из Пустошей, но я не думаю, что смогу связаться с ним так далеко".

"Я тоже так не думаю". Он посмотрел на окно. "Но ведь Карсодония не может быть намного больше, чем расстояние между Пустошами и Помпей, верно?" Киеран повернулся ко мне. "Что, если он смог подобраться к Восходу?"

Я уставилась на массивную стену, возвышавшуюся вдали. "Я смогу его найти".

Некоторое время спустя я стояла, пустые глаза смотрели на меня с блестящих фарфоровых лиц, аккуратно выстроившихся вдоль полок с одной стороны шкафа.

"Пожалуйста, закрой дверь", - сказал Киеран, стоя у меня за спиной.

"Боишься кукол?"

"Скорее, я боюсь, что эти куклы украдут мою душу".

Язвительная ухмылка появилась на моих губах, когда я закрывала дверь. Я рыскала в поисках всего, что можно было использовать в качестве оружия. Мой волчий кинжал все еще был при мне, но они отобрали оружие у Киерана и Ривера. Я предложила Киерану клинок, но он отказался. Ни один из них не был беззащитен, но мне было бы легче, если бы он взял кинжал.

"Ты действительно играла с ними в детстве?" Киеран уставился на закрытый шкаф, словно ожидая, что кукла откроет дверцу и высунет голову.

" Играла". Повернувшись к нему, я прислонилась к шкафу.

"Это многое объясняет".

Я закатила глаза. "Она... Исбет дарила мне по одной каждый год в первый день лета, пока меня не отправили в Масадонию. Я думала, что они прекрасны".

Киеран скривил губы. "Они ужасающие".

"Да, но их лица были гладкими и безупречными". Я потрогала шрам, проходящий по моей теплой щеке. "Мое, очевидно, не было, поэтому я притворялась, что похожа на них".

Его черты смягчились. "Поппи..."

"Я знаю". Все мое лицо словно горело. "Это было глупо".

"Я не собиралась говорить, что это было глупо..."

Громкий удар раздался в позолоченные двери за секунду до того, как они распахнулись.

Это была она.

Горничная.

Миллисент вошла в покои,ее черная туника с длинными рукавами была без всяких украшений и заканчивалась у колен, прямо над туго зашнурованными сапогами. На ее лице снова красовалась крылатая маска, на этот раз черная. Контраст с ее бледными глазами был поразительным.

"Добрый вечер". Миллисент хлопнула в ладоши, когда за ней вошли три служанки. Они были одеты одинаково, но носили свободные капюшоны, которые закрывали их головы и рты, оставляя видимыми только их нарисованные маски. У двух из них были почти бесцветные голубые глаза. У одной - карие. И тут меня осенило. Возможно, не все подручные были ревенантами, но ясно, что не у всех были такие бледно-голубые глаза. У моей матери... у нее были карие глаза.

"Рада видеть тебя на ногах и в движении". Миллисент наклонила голову к Киерану, и мое внимание привлекли ее волосы. Они были ровного полуночно-черного цвета, но выглядели... пестрыми и выцветшими. "Я же говорила тебе, что она будет как новенькая через день или два... полтора".

Я оттолкнулась от шкафа, сразу же потянувшись, чтобы прочитать ее. Мои чувства ударились о стену, вызвав вспышку раздражения. Она блокировала меня. "Что это был за токсин?"

"Что-то соскобленное с внутренностей какого-то существа". Одно плечо приподнялось. "Это убило бы атлантийца. Определенно смертного. Только один стражник носил эти стрелы. Ну, знаешь, как страховка на случай, если ты захочешь продолжить свою божественную тропу Предвестника Гибели".

"Если ты и дальше будешь называть меня Предвестником, я, скорее всего, возобновлю эту благочестивую военную кампанию".

Миллисент рассмеялась, но звук был совсем не похож на тот, что был на дороге. Он звенел фальшиво. "Я бы очень не советовала этого делать. Сейчас все на взводе, особенно после послания, полученного Короной".

"Какой вести?"

"Корона получила сообщение, что Нью-Хейвен и Уайтбридж перешли под контроль атлантийцев", - сказала она нам. "И мы ожидаем, что Три Реки будут захвачены в любой момент".

Вонетта и генералы действовали точно по расписанию. Я улыбнулась.

Губы фрейлины подражали моим. "Королева просит вас присутствовать".

Моя улыбка исчезла.

"Горячую воду принесли в твою купальню", - объявила Миллисент, пересекая опочивальню и опускаясь в кресло у кровати. "Как только ты приведешь себя в надлежащий вид, тебя проводят к ней".

"Нас проводят к ней", - поправил Киеран.

"Если тебя это устраивает, то, конечно, не стесняйся, пожалуйста, присоединяйся к своей горячо любимой королеве". Она подняла руку в полуперчатке. Вошла еще одна служанка. Она направилась к гардеробу, перекинув через одну руку белое платье.

" Ты можешь остановиться прямо здесь", - сказала я. "Я это не надену".

Служанка остановилась, глядя на Миллисент, которая устроилась так, что ее плечи лежали на сиденье, а ноги лежали на спинке стула, скрещенные в лодыжках. Ее голова свисала с края сиденья, и я понятия не имела, почему она так сидит и как она оказалась в таком положении за несколько секунд. Она нахмурилась. "А почему бы и нет?"

"Она хочет одеть меня в белое платье Девы". Я уставилась на платье. "Мне все равно, какие у нее причины, но она больше никогда не будет решать, что мне носить".

Бледные глаза смотрели на меня из-за нарисованной маски. "Но это единственное платье, которое мне дали".

"Это не моя проблема".

"Это и не моя тоже".

Я повернулась лицом к служанке. "Тебя зовут Миллисент?"

"В последний раз, когда я проверяла".

Мой позвоночник выпрямился. "Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, Миллисент. Если она хочет, чтобы я пришла к ней, ты найдешь мне одежду не белого цвета. Или я приду к ней такой, какая я есть".

"На тебе грязь, кровь и только боги знают, что еще", - заметила она. "Возможно, ты забыла, но твоя мать неравнодушна к чистоте".

"Не называй ее моей матерью". Эфир вибрировал в моей груди, когда я шагнула к служанке. "Для меня она не такая".

Миллисент ничего не сказала.

"Или ты найдешь мне что-нибудь другое, или я пойду в этом", - повторила я. "А если это не подходит, я пойду к ней только в том, в чем родилась".

"Правда?" Она выделила это слово.

"Правда."

"Это почти стоит того, чтобы позволить тебе сделать это, только чтобы увидеть выражение ее лица". Миллисент несколько секунд стояла неподвижно, а затем оттолкнулась каблуками от спинки стула. Я скрестила руки, когда она наполовину перекатилась, наполовину перевернулась со стула на ноги. Она повернулась ко мне, плоские, всклокоченные волосы наполовину закрывали ее лицо. "Тогда это моя проблема".

"Да."

Миллисент громко выдохнула. "Мне за это мало платят". Она выхватила платье у другой служанки. "Вообще-то, мне вообще не платят, так что это еще хуже".

"Чертовски странно", - пробормотал Киеран себе под нос, наблюдая, как она... выбегает из комнаты.

Остальные подручные остались, неподвижные и молчаливые, их лица скрывали нарисованные маски. Как я могла забыть о них? Я подавила дрожь при воспоминании о том, как они бесшумно двигались по коридорам. И моя мать, единственная женщина, которую я знала как одну из них, была одной из них?

"У вас у всех есть имена?" спросил Киеран, внимательно наблюдая за ними. Его встретила тишина. "Мысли? Мнения? Что-нибудь?"

Ничего.

Они даже не моргнули, стоя между нами и открытыми дверями. Я позволила своим чувствам достичь их. Я нашла стены, похожие на стены Миллисент, и мысленно представила крошечные трещины в этих щитах. Маленькие трещинки, наполненные серебристо-белым светом. Я протиснулась сквозь отверстия, чувствуя...

Одна из служанок слегка вздрогнула, когда я почувствовала вкус чего-то воздушного и похожего на бисквит. Мир. Удивленная, я отпрянула и чуть не сделала шаг назад. Как они могли почувствовать мир? Это было совсем не похоже на то, что я узнала от Миллисент.

"Заставляет задуматься, почему та, другая, такая разговорчивая", - заметил Киеран. "А эти нет".

"Потому что я не думаю, что она полностью похожа на них. Правда?" спросила я подручных, когда Киеран бросил на меня быстрый взгляд. "Она другая".

"В чем-то, кроме очевидного?" пробурчал Киеран.

"Она не пахнет, как они".

Брови Киерана сжались, когда он повернулся к другим подручным. "Ты права."

Миллисент вернулась вскоре после этого, неся одежду, такую же черную, как и та, что была на ней. Она прошла мимо Киерана и меня, бросив одежду на кровать. "Это лучшее, что я смогла придумать". Повернувшись ко мне, она положила руки на бедра. "Надеюсь, это сделает тебя счастливой, потому что это точно будет ее раздражать".

"Разве я выгляжу так, будто мне не все равно, раздражает ли это ее?"

"Нет." Она сделала паузу. "Прямо сейчас". Холодок пробежал по моему позвоночнику, когда она подошла к стулу и села, скрестив одну ногу на другой. "Тебе нужно подготовиться. Я составлю компанию твоему... мужчине".

"Отлично", - пробормотал Киеран.

"Я хочу увидеть Ривера перед встречей с королевой".

"Он в порядке".

"Я хочу его видеть".

Ее губы сжались, когда она уставилась на меня. "Она всегда такая требовательная?"

"То, что ты называешь требовательностью, я бы назвал утверждением ее власти", - ответил Киеран.

"Ну, это раздражает... и является неожиданным". Ее немигающий взгляд остановился на мне. "Она не всегда была такой".

"Откуда ты знаешь?" спросила я.

"Потому что я помню тебя, когда ты был тихоней, как крошечная мышка, не издавая ни звука, если только не наступала ночь, и дурные сны находили тебя", - сказала она.

Холодок вернулся, снова пробежав по моему позвоночнику.

"Я была здесь тогда. Мне кажется, что я всегда была здесь", - сказала она со вздохом. "Я стара, Пенеллаф. Почти такая же старая, как твой король..."

Прежде чем я успела осознать, что сдвинулась с места, я оказалась перед ней, мои руки лежали поверх ее рук, вдавливая их в ручки кресла. "Где Кастил?" спросила я, заметив, что Киеран подошел ко мне сзади, а остальные служанки шагнули вперед.

Когда Миллисент ничего не сказала, Первородная сущность запульсировала в моих венах, и я опустила голову, чтобы мы оказались на уровне глаз. "Ты видела его?" В мой голос вернулась дымчатость.

Прошло долгое мгновение. "Если ты хочешь увидеть его", - сказала она, и я чуть не пропустила этот быстрый, меткий взгляд, который она послала в сторону подручных. "Я предлагаю тебе убраться с глаз моих долой, подготовить свое лицо и сделать это быстро. Время не терпит, Ваше Высочество".

Я выдержала ее взгляд, а затем медленно отступила. Выхватив у нее одежду, я пошла в купальню, быстро помылась в чистой теплой воде, которую кто-то принес. Я слышала, как Миллисент спрашивала Киерана, не вольвен ли он, а потом болтала о том, что она никогда не разговаривала с такими. Киеран практически ничего не ответил.

Одежда, казалось, была взята прямо из ее гардероба. Безрукавная туника из хитона спускалась с плеча и лежала там, где должна была быть рана от стрелы из камня теней, если бы рана не затянулась, не оставив даже следа. Лиф был облегающим, но кожаные ленты на талии и бедрах позволяли мне ослабить материал, чтобы он облегал мою более полную фигуру. Подол доходил до колен и имел прорези по обеим сторонам, что позволяло спрятать волчий кинжал, но при этом он был легко доступен. Мне удалось закрепить мешочек на одном из ремней на талии, а кольцо осталось за вырезом, напротив груди. Она принесла бриджи, которые, как мне показалось, принадлежали не ей, но они пришлись впору, так что мне было все равно, от кого они.

Я подошла к трюмо, мое сердце колотилось, когда я смотрела на свое отражение. Серебристое свечение за моими зрачками было ярким, и мне показалось, что аура немного выросла. Я моргнула. Никаких изменений.

Стоя там, я думала о сне - кошмаре. Моя... мать что-то сказала Темному. Он был ее виктором. Вот почему Тони сказала, что это звучит так знакомо. Я слышала это раньше. Той ночью, и боги только знают, сколько раз в кошмарах, которые я не могла вспомнить с тех пор. Леопольд. Мой отец. Он был... он был похож на Виктера. Я выдохнула с трудом.

Я крепче ухватилась за фарфоровое тщеславие, когда мой взгляд проследил за шрамами. Они немного поблекли, когда я вознеслась, но сейчас казались заметнее, чем когда-либо. Я не знала, из-за яркого ли света ламп или из-за зеркала в этом замке, в этом городе, они казались такими разительными.

Мое сердце продолжало колотиться, а во мне нарастала смесь ужаса и предвкушения. Оно накатывало волнами с тех пор, как я проснулась и обнаружила, что мы находимся в Уэйфейре. Я была здесь. Там, где был Кастил. Там, где был мой отец. Где была Исбет.

"Я не боюсь ее", - прошептала я своему отражению. "Я - королева. Я бог. Я не боюсь ее".

Я закрыла глаза. В тишине комнаты мое сердце наконец-то замедлилось. Мой желудок успокоился, и моя хватка ослабла от волнения. Уверенными руками я заплетала свои еще влажные волосы.

Я не могла бояться ее. Я вообще ничего не могла бояться. Не сейчас.

Впервые шрамы на моих руках и лице были видны всем, когда мы спустились на главный этаж замка Уэйфайр.

Это было сюрреалистическое чувство.

Миллисент повела меня к Риверу, и она не стала спорить, когда он последовал за нами в зал. Дракен молчал, склонив голову и закрыв лицо копной светлых волос, но я знала, что он ничего не пропустил, пока мы пересекали атриум, который когда-то казался таким огромным и прекрасным.

В детстве меня привлекали виноградные лозы, вырезанные на мраморных колоннах и покрытые золотом. Я прослеживала тонкие гравюры, насколько могла, но узоры доходили до арочных потолков. Мы с Йеном часто пробирались в атриум в середине дня и звали друг друга, слушая, как наши голоса отражаются от тонированного стекла.

Теперь все это казалось мне... излишним. Безвкусным. Как будто вся эта золотая отделка и произведения искусства пытались скрыть пятна крови, которые никто не мог видеть.

Но то, что теперь все казалось меньше, могло быть связано с количеством людей, сопровождавших нас. Кроме Миллисент и четырех фрейлин, нас сопровождали шесть королевских рыцарей, и, как я могла предположить, еще прибывшие ревенанты, судя по их запаху и, как я поняла, жутко бесшумной манере ходить. Вампиры были одеты в одинаковые одежды на шее и лице, под шлемами виднелись только глаза. Я не беспокоилась о них. Если они попытаются что-то сделать, я смогу их убрать. Ревенанты были бы проблемой, но у нас был Ривер.

Мы вошли в Зал Богов, где статуи богов выстроились по обе стороны коридора. Я точно знала, куда мы направляемся. Большой зал.

Между массивными статуями стояли вазы с сиренью вперемешку с ночными розами - моими любимыми цветами. Ни одно из лиц богов не было запечатлено в деталях на статуях. Они были просто гладким камнем, обращенным вверх к наклонным потолкам. Это было еще одно место, где мы с Йеном играли: в один момент мы бегали по статуям, а в другой сидели у их подножия, пока Йен придумывал для богов грандиозные приключения.

Моя грудь сжалась, когда я посмотрела вперед, на меньший куполообразный атриум, где стояли только две статуи, обе выточенные из рубинов.

Король и королева Солиса.

" Безвкусица", - пробормотал Киеран, увидев их.

Миллисент остановилась перед нами, а справа от нас я увидела двух королевских гвардейцев, стоявших у дверей, выкрашенных красной краской. Стражники открыли их, и из бокового входа в Большой зал хлынул шум - ропот, смех, крики и возгласы благословения.

Миллисент оглянулась через плечо и приложила палец к своим розовым губам, прежде чем войти в Большой зал. Подручные не последовали за ней. Они отошли в сторону, оставив нам дорогу, пока Миллисент выходила в альков, который, как я помню, опоясывал весь Большой зал.

Прижав ладонь к мешочку, я присоединилась к ней. Я не обращала внимания ни на толпу внизу, ни на Вознесенных, заполнивших другие части алькова. Мое внимание было приковано к возвышенному помосту - его ширина и длина были размером с большинство домов. Троны были новой версии, по-прежнему инкрустированные алмазами и рубинами, но на их спинках больше не было королевского герба. Теперь они напоминали полумесяц. И оба были пусты.

Но недолго.

Позади тронов подручные распустили малиновые знамена, и в Большом зале воцарилась тишина. Не было произнесено ни единого слова. Появились председатели в золотых мантиях, они крепко держались за деревянные перила, когда выходили, неся в руках клетку, напомнившую мне позолоченную птичью клетку. Я подняла брови, рассматривая красный шелк, обернутый вокруг каждого прута, и слои занавесок на седалище, скрывающие сидящих в нем.

"Вы, наверное, издеваетесь надо мной, - пробормотал Киеран, когда председатели опустили кресло на пол.

Я не успела ответить, как подручные отдернули занавески, и Кровавая Королева вышла из позолоченного кресла. Раздались аплодисменты, и гром оваций эхом отразился от стен, покрытых знаменами, и стеклянного потолка.

Все мое внимание было приковано к ней, когда она пересекала помост, одетая в белое платье, которое закрывало все, кроме рук и лица. Бриллиантовые шпили короны на каждом рубиновом обруче, соединенные полированным ониксом, ослепляли и дразнили. Ее темные волосы сияли в свете многочисленных бра, выстроившихся вдоль десятков колонн, поддерживающих полы алькова и обрамляющих помост. Даже со своего места я видела, что ее глаза были сильно очерчены черным, а губы были глянцевого ягодного оттенка.

Сущность скручивалась и сжималась во мне, когда я положила руки на перила, а она сидела на троне, наклонив голову, наслаждаясь приемом. Мне потребовалось все, чтобы не использовать ревущую силу, наполняющую мои вены, и не наброситься на нее, прямо здесь и сейчас. Мои пальцы впились в камень, вдавливая золотые завитки, которые вились по перилам, колоннам, по полу и вдоль видимых участков стен.

"Сукин сын", - прорычал Киеран с другой стороны от меня.

Я перевела взгляд с Кровавой королевы на темного мужчину, который присоединился к ней, стоя слева от нее. Мое дыхание обожгло легкие. Золотисто-бронзовая кожа. Каштановые волосы, тронутые полосками солнца и откинутые назад от безумно знакомых черт лица. Высокие скулы. Полный рот. Твердая линия челюсти.

"Малик", - прошептала я.

Горечь гнева росла в моем горле, оттеняемая терпким страданием. Я подняла руку, положив ее на ту, что лежала рядом с моей. Киеран сжал камень так же крепко, как и я. Я закрыла свою печаль и ярость, направив в него немного тепла и... и счастья. По его телу прошла дрожь, и под моей ладонью сухожилия его руки расслабились.

"Принц Малик", - мягко поправила Миллисент. " Твой шурин."

Я повернула голову к ней. Она смотрела на Малика. Так близко, как мы стояли, я видела крошечные пятнышки на ее щеках под нарисованной маской. Веснушки. Я сжала руку Киерана. Она смотрела на принца так же, как он смотрел на нее в Дубовом Амблере, челюсть сжата и неподвижна.

Ривер прошел позади нее, мышцы его бицепса и предплечья были напряжены. Похоже, его не беспокоили те, кто находился в алькове - Вознесенные в своих шикарных шелковых платьях и сверкающих драгоценностях. Хотя они определенно смотрели на нас любопытными полуночными глазами.

Нет, внимание дракена привлекла массивная статуя Перворожденного Жизни.

Она стояла в центре Большого зала, высеченная из бледного мрамора. Как и у других статуй в Зале Богов, на месте лица не было ничего, кроме гладкого камня, но детали в других местах были поразительны и не потускнели за годы, прошедшие с тех пор, как я видела его в последний раз - ни тяжелые подошвы калиг, ни броня, защищающая ноги и грудь. В одной руке он держал копье, в другой - щит.

Смертные обходили статую и черные лепестки, сорванные с цветущих ночных роз и рассыпанные вокруг его каменных ног, стороной.

"Вряд ли Никтос будет рад узнать, что его статуя осталась здесь", - прошептала я.

"Это не статуя Никтоса". Слова Ривера прозвучали как низкий гул.

"Он прав", - добавила Миллисент.

Толпа затихла, прежде чем я успела спросить, что они имели в виду, и тогда заговорила она. "Мой народ, как вы чтите меня".

Ее голос.

Мои внутренности похолодели от мягкого, теплого тона, который так противоречил ее особой жестокости.

"Как вы смиряете меня", - сказала она, и мои пальцы снова вцепились в перила. Смиряю? Я чуть не вскрикнула и не рассмеялась. "Даже во времена такой неопределенности и страха ваша вера в меня никогда не ослабевала".

Киеран медленно повернул голову ко мне.

"Я знаю", - пробормотала я.

"И за это я не дрогну. И боги тоже. Ни перед лицом безбожного королевства, ни перед лицом Предвестника".

ГЛАВА 24

Низкий звук шипения прокатился по полу Большого зала и через альков, исходящий как от смертных, так и от Вознесенных. Я напрягла затылок, а Киеран и Ривер напряглись.

" Предвестник, несущий смерть и разрушение на земли, дарованные богами, пробудился", - сказала Кровавая Королева, и шипение прекратилось. Тишина приветствовала ее слова - тишина и мое растущее неверие. "Это правда, слухи, которые вы слышали о наших городах на севере и востоке. Они пали. Их возвышения разрушены. Невинных насилуют и убивают, питаются ими и проклинают".

Я... я не могла поверить в то, что слышала. Ошеломленная, я окинула взглядом толпу, бледные лица, и горький страх заскрежетал по моим щитам. То, чего я боялась, оказалось правдой. Пророчество больше не было едва известным скоплением слов, а стало оружием.

Искусное оружие, в котором нет ничего, кроме ужасающей лжи. Ложь, которую продавали и покупали без колебаний и вопросов. Ложь, которая уже стала правдой.

Пепел пылал в центре моей груди, когда я крепче ухватилась за перила. Гнев прокатился по моим венам.

"А те, кто остался в живых, теперь в плену у варварских правителей, которые веками плели заговоры против нас. Боги оплакивают нас". Она наклонилась вперед на троне, выпрямив позвоночник, когда с ее ягодных губ полилась очередная ложь. "Наш враг хочет положить конец славному Обряду - нашему почетному служению богам".

Снова раздалось шипение и крики отрицания.

"Я знаю. Я знаю", - промурлыкала Кровавая Королева. "Но не бойся. Мы не поддадимся им. Мы не подчинимся ужасу, который они пробудили, не так ли?"

Теперь крики стали еще громче, грохот был такой же мощный, как удар грома. Киеран медленно покачал головой, и моя кожа начала гудеть.

"Мы не будем жить в страхе перед Атлантией. Мы не будем жить в страхе перед Предвестником Смерти и Разрушения". Голос Кровавой Королевы вибрировал, как и сущность внутри меня. "Боги не оставили нас, и благодаря этому, благодаря вашей вере в Вознесенных, в меня, они никогда не оставят нас. Вы будете пощажены. Это я обещаю. И мы отомстим за то, что было сделано с вашим королем. Боги позаботятся об этом".

Пока народ ревел, поддерживая ложного бога, первобытный эфир нарастал и прижимался к моей коже. Под своими руками я почувствовала дрожь в перилах.

Миллисент посмотрела вниз, а затем сделала небольшой шаг назад. Она повернула голову ко мне и наклонилась. "Успокойся", - предупредила она. "Если только ты не хочешь предупредить людей о том, что Предвестник находится среди них".

Мой взгляд метнулся к ней. "Я не Предвестник".

" Нет." Она бросила взгляд на перила.

На слабые трещины, начинающие появляться на мраморе.

"Поппи." Киеран коснулся моей спины, когда Ривер подошел ближе. "Мне не хочется с ней соглашаться, но сейчас не время совершать необдуманные поступки, какими бы оправданными они ни были".

"Я думаю, что сейчас самое подходящее время", - прокомментировал Ривер.

Я была вынуждена согласиться с Ривером, но я не знала, где держат Кастила. Я не знала о местонахождении моего отца. Кровавая королева могла быть прямо передо мной, но это не означало, что она находится в безопасном месте. Если я нападу на нее, кто-то другой может напасть на них.

И дело было не только в них или во мне. Речь шла о людях на этаже, которые уже поверили, что я и есть этот монстр - Предвестник. Если я сделаю что-нибудь прямо сейчас, это отменит все, что было сделано для их освобождения.

Дрожь прошла через меня, когда я столкнула сущность вниз. Прошло несколько мгновений, но я почувствовала, как Киеран расслабился, а Миллисент повернула обратно в Большой зал. В конце концов, я осознала, что происходит. Говорила Кровавая Королева.

"Вы можете выйти вперед", - сказала она.

"Что это, черт возьми, такое?" пробормотал Киеран.

Вытащив свою руку из его, я посмотрела вниз и увидела хрупкую молодую женщину, одетую в бежевое платье, свисавшее с впалых плеч. Пожилая пара помогала ей, и все трое находились под пристальными взглядами рыцарей, стоявших по обе стороны широких изогнутых ступеней помоста. Молодая женщина поднялась на самый верх, и супруги помогли ей встать на колени. Она подняла дрожащую руку.

Кровавая Королева протянула свою, сложив свои бледные, крепкие руки вокруг гораздо меньшей, дрожащей. Только одно кольцо украшало ее пальцы - розовый бриллиант, сверкавший на свету. Я отключила свои чувства, но в тот момент, когда Кровавая Королева склонила голову, радость молодой женщины прорвалась сквозь мои щиты, сладкая и ровная.

И у меня свело живот. "Это Королевское Благословение. Я не знала, что она все еще делает это".

"Хочу ли я вообще знать, что это должно быть?" спросил Киеран.

"Смертные верят, что прикосновение королевской особы обладает целительными свойствами", - сказала я ему. Слезы свободно бежали по щекам женщины. Мой желудок продолжал бурлить. "Я помню, как они выстраивались в очередь на несколько дней, чтобы получить шанс получить Благословение".

"Они и сейчас так делают", - заметила Миллисент.

"Раньше я верила в это. Казалось, что Благословение иногда срабатывает. Я не знала, как. Была ли это просто власть разума над телом или..." Я видела, как Кровавая Королева взяла золотой кубок у стоящей рядом служанки и поднесла его к губам женщины. Исбет тепло улыбнулась, а когда улыбнулась, то выглядела любящей и заботливой, когда опрокинула чашу, позволяя женщине сделать глоток. Мои глаза сузились. "Или если это то, что находится в чаше, из которой она заставляет их пить".

Киеран медленно повернул голову ко мне. "Кровь? Кровь атлантийцев?"

Так и было.

"Боги", - прорычал он. "Это не исцелит кого-то, страдающего от какой-то неизлечимой болезни, но может дать ему отсрочку. Оно может действовать достаточно долго, чтобы убедить смертных, что боги благословили Кровавую Корону. Что их прикосновение может исцелять. Что они и все Вознесенные были избраны".

И так оно и было.

Через несколько мгновений цвет лица женщины улучшился. Черты ее лица больше не казались такими исхудалыми. А потом... она встала на ноги. Ее движения были неровными, но она стояла.

Смертные, собравшиеся на полу Большого зала, закричали. Многие упали на колени, слезы текли по их лицам, они сжимали руки в молитве и благодарности. А Кровавая Королева подняла подбородок и устремила свои темные глаза в альков.

Ко мне.

И она улыбнулась.

"Мне не нравится, как они смотрят на тебя". Голос Ривера звучал чуть выше шепота, уносимый гулом разговоров и мягкими струнами музыки, доносящимися до высокого потолка приемной комнаты, куда нас привели после окончания Королевского благословения.

"В кои-то веки я могу с тобой согласиться, - пробурчал Киеран с другой стороны от меня.

Богатые смертные были не единственными, кто присутствовал здесь: они стояли группами или раскинулись на толстых малиновых диванах, их пальцы и шеи были унизаны дорогими драгоценностями, а желудки полны угощений, поданных молчаливыми слугами.

Вознесенные окружали нас.

Лорды и Леди существовали среди других, как пустые дыры, их драгоценности были больше, их взгляды - темнее, а их желудки, вероятно, были набиты совсем другими лакомствами.

Смертные продолжали бросать любопытные взгляды в нашу сторону, их взгляды задерживались на двоих рядом со мной по причинам, которые не имели ничего общего с тем, почему они смотрели на меня. Они были довольно скрытны в этом. Тем временем Вознесенные открыто таращились.

"Они пялятся, потому что находят вас двоих привлекательными. Они смотрят на меня, потому что я несовершенна", - сказала я им. "И они не могут понять, почему я оказалась среди них".

"Какого черта?" пробормотал Ривер, нахмурившись.

"Смертная элита Солиса подражает королевским особам, а Вознесенные жаждут всего прекрасного. Посмотри на них", - посоветовала я. "Они все совершенны в том или ином смысле. Прекрасны".

Ривер нахмурился. "Это самая глупая чертова вещь, которую я слышал за последнее время, а я слышал много глупостей".

Я пожала плечами, немного удивленная тем, что меня это не беспокоило. Когда-то мысль о том, что кто-то из них увидит шрамы, была для меня ужасной, хотя я всегда гордилась ими - тем, что пережила. Но тогда я была другим человеком - кем-то, кого заботило мнение богачей и королевских особ.

Сейчас мне было все равно.

Мой взгляд метнулся туда, где у входа стояли королевские гвардейцы. Они тоже наблюдали, как и фрейлины. Миллисент исчезла боги знают куда. Она сказала, что время не терпит отлагательств, и так оно и было. В моей груди пульсировал вереск. Во мне росло нетерпение.

Кровавая Королева знала, что я здесь, и заставляла меня ждать. Это был глупый ход. Она поместила меня в эту комнату, потому что верила, что я буду вести себя прилично среди стольких смертных.

Смертных, которые даже не подозревали, что среди них находится бог.

Желание изменить это было трудно преодолеть. Я прикоснулась к кольцу через тунику. Если я чему-то и научилась, так это тому, что мои действия могут иметь непредвиденные последствия. Такие, которые не только приведут к тому, что кто-то пострадает, но и еще больше заклеймят меня как Предвестника. Итак, я ждала. Нетерпеливо. А пока я ждала, я наблюдала за рыцарями. Около половины из них стояли с неестественной неподвижностью подручных. Их груди не шевелились. Они не дергались и не двигались. Они редко моргали.

"Я думаю, среди королевских гвардейцев есть ревенанты", - тихо сказала я.

"Логично", - заметил Киеран. "Их не так легко вычислить, как если бы они бегали в красных мантиях".

Наконец, стражники отошли в сторону и открыли богато украшенные золотые двери. Первыми вошли две служанки, их накидки были на месте, закрывая волосы и отбрасывая тени на их раскрашенные лица. За ними вошла Кровавая Королева, все еще одетая в белое.

Я опустила руки к бокам. Гнев так яростно пульсировал во мне, что я действительно считала, что заслуживаю какого-то признания за то, что не выплеснула свою ярость прямо здесь. Я просто стояла неподвижно, пока смертные и Вознесенные склонялись перед ней. Мы трое не сделали ничего подобного, и это не осталось незамеченным. Шок, как ледяной дождь, обрушился на смертных, когда они поднялись. Шепот пронесся по залу, а маленький оркестр продолжал играть в своем углу.

Киеран застыл рядом со мной, и мое внимание ненадолго переключилось на мужчину, который вошел следом за Исбет.

Малик.

Я позволила своим чувствам устремиться к нему, и, как и раньше, я ударилась о щиты такой же толщины, как у его отца.

Кровавая Королева пробиралась сквозь толпу, раздавая милые улыбки и короткие объятия. Ее корона из бриллиантов и рубинов сверкала под яркой люстрой, когда она повернула голову в мою сторону, и ее взгляд встретился с моим.

Мое сердце не заколотилось.

Пульс не участился.

Мои руки и тело были неподвижны.

Не было ни страха, ни тревоги. Я не была никем. Я была просто ледяной, скопившейся яростью, которая проникла в каждую клеточку моего существа, когда она пересекала комнату, подол ее платья развевался за ней. Другими словами, я была довольно спокойна.

Я проводила ее взглядом, когда за ней и Маликом последовали служанки в плащах. Стражники переместились, заняв места через каждые несколько футов, создавая ступенчатую стену между нами и присутствующими.

Исбет остановилась всего в футе от меня, на ее ягодно-красных губах все еще играла теплая и заботливая улыбка. Темные, но не бесконечные глаза окинули мой наряд. "Это не то, что я послала тебе надеть".

Ярость вырвалась из Киерана, такая горячая и сильная, что я бы не удивилась, если бы она разожгла огонь. Но я... я была лишь холодной яростью. "Я знаю".

Я заметила, как слегка сжались уголки ее губ, когда ее глаза поднялись к моим. "То, что ты носишь, не подобает королеве".

"То, что я надену, будет моим выбором. Что подобает королеве, я решу сама".

"Вот это было сказано как королева", - ответила она. "В отличие от последнего нашего разговора".

"С тех пор многое изменилось".

"Правда?"

"Да. Начиная с того, что ты правишь на несколько городов меньше, чем в прошлый раз", - ответила я.

"Это так?" Кровавая Королева подняла руку. Розовый бриллиант сверкнул, когда она щелкнула пальцами. "То, что было потеряно вчера, можно легко вернуть завтра".

Мои губы искривились в тонкой улыбке. "Я никогда не считала тебя дурой".

Ее взгляд устремился на меня. "Надеюсь, что нет".

"Но ты должна быть такой, если думаешь, что легко обретешь все, что потеряла", - сказала я ей, понимая, что мы находимся под пристальным вниманием как Вознесенных, так и смертных. Однако они не могли подойти достаточно близко, чтобы услышать нас. Этому препятствовали стражники и подручные.

"Хм", - пробормотала она, принимая от прибывшего слуги бокал с шампанским. "Не хотите ли выпить? Кто-нибудь из вас?"

Мы не приняли ее предложение, но Малик принял его, привлекая внимание Киерана. " Ты хорошо выглядишь, принц Малик".

Полуулыбка, намекающая на одинокую ямочку на левой щеке, появилась, и он сделал глоток шампанского, ничего не говоря.

Исбет посмотрела на Киерана. "А ты выглядишь так же аппетитно, как и в прошлый раз".

Киеран скривил губы. "Думаю, меня сейчас стошнит".

"Очаровательно". Не обращая внимания, она посмотрела на Ривера, ее тонкие темные брови приподнялись. "Тебя я не узнаю".

Ривер смотрел в ответ, не дрогнув. "Ты не узнаешь".

"Интересно." Она окинула его взглядом поверх ободка своего изящного фужера. "Скажи мне, дочь, смогла ли ты устоять перед многочисленными чарами мужчин, которыми ты себя окружаешь?"

"Я даже не собираюсь удостаивать это ответом", - ответила я, и ухмылка Малика стала еще глубже.

"Умный ход". Она подмигнула, и у меня свело живот. "Кстати, ты ошибаешься".

"В чем?"

"В том, что не могу легко вернуть то, что потеряла", - сказала она, подняв подбородок. "У меня есть ты".

Ледяная дрожь гнева пробежала по моему позвоночнику. "У тебя есть мое присутствие только потому, что я позволила это".

"Ах, да. Ты согласилась прийти. Мои извинения". Она шагнула ближе, и Киеран с Ривером напряглись. Я - нет. "Ты действительно думала, что сможешь пробраться сюда и освободить его? Ну же, Пенеллаф. Это было глупо".

Мои внутренности горели от холода, который я чувствовала. "Но теперь я здесь, не так ли?"

"Ты здесь, и я рада". Ее взгляд искал мой. "Нам так много нужно обсудить".

"Единственное, что нам нужно обсудить, это освобождение Кастила".

Она сделала еще один глоток. "Ты помнишь, что случилось в последний раз, когда ты выдвигала требования?"

Я игнорировала это. "И освобождение моего отца".

Кровавая Королева опустила свой бокал, поразительные черты ее лица напряглись. "Твоего отца?"

"Я знаю, кто он. Я знаю, что он у тебя. Я хочу их обоих".

"Кто-то говорил", - пробормотала она. "Твой отец и твой король в порядке. Они в безопасности".

В безопасности? Я чуть не рассмеялась. "Я хочу увидеть их".

"Ты еще не заслужила этого", - ответила она.

Заслужила? Сущность прижалась к моей коже, угрожая ледяному спокойствию. "Знают ли люди в этой комнате, кто я?"

Любопытный взгляд остановился на ее чертах. "Лишь немногие в моем дворе знают, что ты моя дочь".

Я шагнула вперед, и подручные зашевелились. Исбет подняла руку. "Я не говорю об этом. Знают ли они, что я бог, а не тот Предвестник, о котором ты говоришь?"

Она ничего не сказала.

"Как ты думаешь, что произойдет, если я открою это?" спросила я. "Что бы случилось, если бы я сделала это во время твоего фарса с речью и Королевским благословением?"

"А еще лучше, что, по-твоему, произойдет, если ты это сделаешь?" возразила Исбет. "Думаешь, они упадут на колени и будут восхвалять тебя? Приветствовать тебя? Что они больше не будут видеть в тебе Предвестника, о котором предупреждали боги?"

"Боги ни о чем таком не предупреждали", - сказала я. "И ты это знаешь".

"Чем, моя дорогая, по-твоему, является пророчество, произнесенное богом, кроме как предупреждением, произнесенным богом?" возразила Исбет.

Мои ноздри вспыхнули. "Я не Предвестник".

Она улыбнулась, когда ее взгляд прошелся по моему лицу. "Мое милое дитя, я вижу, что кое-что не изменилось".

"Моя безудержная неприязнь к тебе?"

Исбет мягко рассмеялась. "Ты все еще не приняла, кто и что ты есть".

"Я точно знаю, кто и что я есть", - сказала я, игнорируя внезапный прилив ужаса от беспокойства. "И скоро все, кому ты лгала, узнают правду. Я позабочусь об этом".

"Опять же, чего ты ждешь от людей, Ваше Высочество?" спросил Малик. "Чтобы они отвернулись от нее? Когда она - все, что они знают и чему доверяют? Ты была Девой, которую они считают либо мертвой, либо изменившейся. Чужак из королевства, которого они боятся".

"Заткнись", - прорычал Киеран.

"Я говорю только правду", - ответил Малик. "Они будут бояться ее".

"Вместо того, чтобы бояться лжебога, стоящего перед ними? Демиса, который украл сущность давно забытого Перворожденного и использовал ее для убийства стражников Короля Богов? Который санкционировал убийство бесчисленных детей во время так называемого почетного Обряда?" Я вскинула бровь на Исбет. Ее глаза слегка сузились. "Интересно, что они почувствуют, узнав, что даже твое имя не настоящее". Я тихонько рассмеялась. "Фальшивое, как и Благословение. Как и Обряд и все, что составляет Кровавую Корону. Фальшивое, как и бог, которым ты себя считаешь".

"Осторожно", - предупредила Исбет.

"А как насчет других Вознесенных?" спросила я. "Тех, кто не пользуется твоей благосклонностью? Как ты думаешь, что они сделают, если узнают, что ты не одна из них? Стоит ли нам это выяснять?"

Она уставилась на меня, ее бокал забылся в руке, когда Малик вошел в наше пространство. "Я бы не советовал поступать так опрометчиво, Ваше Высочество", - сказал он мне, положив свою руку на руку Кровавой Королевы. "Может быть, ты и выйдешь из любой катастрофы, которую ты создашь, но многие из тех, кто находится в этой комнате и за ее пределами, не выйдут. Ты этого хочешь?"

Я уставилась на его руку, на мгновение ошеломленная. Отвращение нарастало во мне, присоединяясь к холодному гневу. "Как ты можешь даже прикасаться к ней?"

Малик поднял плечо. "Как я могу не прикасаться?"

"Ты гребаный ублюдок", - прорычал Киеран, делая шаг вперед.

Я схватил Киерана за руку, останавливая его, каким-то образом становясь разумным.

Принц посмотрел на Киерана. "Прошло много времени с тех пор, как мы были рядом друг с другом в течение какого-то времени, так что я это пропущу. Ты, видимо, забыл, что я могу надрать тебе задницу от этого места до Атлантии без единого пота".

Ветреные глаза Киерана засветились. "Ни хрена я не забыл".

"Хорошо." Малик улыбнулся. "Теперь ты знаешь, что ничего не изменилось".

Мои глаза переместились на Малика, на эту скучающую, безразличную улыбку, и я позволила своим чувствам снова потянуться к нему. Я прикоснулась к этим толстым щитам, и на этот раз я не отпрянула. Я не остановила темное желание найти эти уязвимые места. Я позволила сущности следовать за моими чувствами, позволила силе мягко омыть эти стены, обнаружив трещины.

Взгляд Малика переместился на меня, и его ленивая улыбка застыла. Я не остановила себя. Я погрузила эфир в эти ментальные стены, впиваясь когтями в крошечные щепки слабости. Кровь стремительно стекала с лица принца, пока я разрывала эти трещины. Стекло выскользнуло из его пальцев, когда я разбила его щиты.

Эмоции хлынули наружу, сырые и необузданные, когда Малик, спотыкаясь, отлетел в сторону - дикая, спиралевидная смесь, которая была почти слишком быстрой и хаотичной, чтобы в ней разобраться. Почти. Я уловила сладковатый осадок мимолетного веселья и скопившегося кислотного гнева. Малик вздрогнул, согнулся в талии, зарывшись пальцами в волосы. Подручные вмешались, закрывая его от посторонних глаз, пока я продолжала вытягивать из него эмоции. Я почувствовала нотки кислинки и терпкого привкуса. В равных долях стыд и печаль, но именно кинжально-острая горечь преобладала над всем остальным. Страх, переросший в непрекращающуюся панику.

Я отпрянула назад, отшатнувшись от дыр, оставленных в его щитах. Он поднял голову. Из его носа текла струйка крови. Жгучая боль ослабла, превратившись в тупую, пульсирующую боль, пока он смотрел на меня.

"Уведите его отсюда, - приказала Исбет прерывающимся голосом. Два охранника шагнули вперед. Один из них схватил его за руку.

Малик стряхнул их. "Я в порядке", - прохрипел он, но не стал сопротивляться, когда они повернули его. Когда он уходил, его шаги были шаткими.

"И кто-нибудь, уберите этот беспорядок", - огрызнулась она, ее темные глаза вспыхнули от гнева. "Это было нехорошо с твоей стороны, дочь. В конце концов, он твой шурин".

"Ему досталось", - сказал Киеран с ухмылкой.

"Возможно". Исбет отошла в сторону, пока слуга поспешно убирал осколки стекла. Она глубоко вздохнула, и слабый блеск исчез из ее глаз. Напряжение покинуло ее рот. "Как я уже говорила, нам нужно многое обсудить. Эта война. Королевства. Истинный король. Вот почему я позволила тебе войти в столицу".

Все еще взволнованная эмоциями Малика, я сказала: " Ты хочешь провести дискуссию? Этого не произойдет, пока ты не освободишь Кастила и моего отца".

Смех Кровавой Королевы был подобен перезвону ветра. "Моя дорогая, подумай, о чем ты просишь. Ты хочешь, чтобы я отказалась от рычага - единственного, что удерживает тебя от невероятно безрассудного и глупого поступка? То, о чем ты будешь сожалеть? Ты должна благодарить меня".

Я отпрянула назад. " Благодарить тебя? Ты не в себе...?"

"Ты моя дочь, Пенеллаф". Ее рука вырвалась и обвилась вокруг моего подбородка. На этот раз я предупредила Киерана и Ривера поднятой рукой. Ее хватка не была болезненной. Ее прикосновение не было теплым, но и не холодным, как у Вознесенных. "Я носила тебя в своем чреве и заботилась о тебе, пока это не стало для меня опасным. Вот почему я терплю от тебя то, что не позволила бы другим". Ее глаза снова вспыхнули. "Вот почему я дам тебе - только тебе - то, что ты еще даже не начала заслуживать. Но ты должна сделать выбор. Либо ты увидишь своего короля, либо своего отца. Не обоих".

"Я хочу и то, и другое".

"Это не вариант, Пенеллаф". Ее глаза буравили меня. "И скоро не будет ни того, ни другого. Так что делай свой выбор, и делай его быстро".

Я напряглась, руки сжались в кулаки. "Кастил", - выдавила я, и меня охватило чувство вины, граничащее со стыдом. Мой отец был важен, но я не могла выбрать другого.

Исбет улыбнулась. Она знала, кого я выберу. Она опустила мой подбородок. "Я дам тебе увидеть твоего драгоценного короля, а потом мы с тобой поговорим. И ты будешь слушать".

"Ваше Высочество". Мужчина передо мной поклонился в пояс. Он должен был быть тем ревенантом, о котором говорил Киеран. Каллум. Все в нем было золотым - волосы, кожа, одежда, крылатая маска на лице. Все, кроме его глаз. Они были такого же молочно-голубого цвета, как у Миллисент. Она появилась, когда нас вывели из комнаты, вместе с менее бледным, но не таким самодовольным Маликом.

Насколько я могла видеть, Мститель был красив, изгиб его подбородка и щек был почти нежным. Как ни странно, он напомнил мне одну из фарфоровых кукол, спрятанных в шкафу.

"Для меня большая честь наконец-то познакомиться с тобой", - сказал Каллум, выпрямляясь.

Я сомневалась, что это честь, поэтому ничего не сказала.

Тем не менее, Каллум улыбнулся. " Ты хочешь увидеть своего короля?"

"Да". Открыв свои органы чувств, я прикоснулась к толстым, покрытым тенями стенам.

"Тогда следуй за мной". Каллум начал поворачиваться. "Но только ты. Они не могут прийти".

"Мы не оставим ее", - заявил Киеран.

"Я сказала, что позволю тебе увидеть его", - заговорила Кровавая Королева, окруженная подручными и молчаливыми Королевскими Рыцарями, которые, как оказалось, тоже были смесью вампиров и ревенантов. "Не всем вам. Это значит просить слишком многого, не думая при этом о моем интеллекте. Они останутся позади, чтобы следить за вашим поведением".

Ривер покачал головой, опустив подбородок. "Ты оскорбляешь наш разум, если думаешь, что мы позволим ей уйти одной".

Взгляд Кровавой Королевы метнулся к дракену и задержался на нем гораздо дольше, чем это было удобно."Если ты не согласишься, то не увидишь его вообще".

Киеран напрягся, как и я. Он знал, что я решу, еще до того, как я успела заговорить. "Я согласна", - сказала я, встретившись с Киераном взглядом. "Я буду в порядке".

"Конечно, будет", - подтвердил Каллум.

Я проигнорировал его, посмотрев на Кровавую Королеву, поймав и удержав ее взгляд. Первобытная сущность горела в моей груди, разбрасывая искры. Воздух зарядился вокруг меня. "Если с ними что-нибудь случится, я обрушу весь этот замок на твою голову, камень за камнем".

"Мурашки по коже", - пробормотал Каллум, поднимая руки. "У меня от тебя мурашки по коже. Замечательно". Его взгляд переместился на меня. "Я не чувствовал такой силы уже..." Край его зубов провел по губам. " Очень долгое время".

Ривер повернул голову в сторону Каллума. "Как долго?"

"Долго", - сказал он.

Я увидела, что черты лица Исбет напряглись. "Да. Замечательно". Ее подбородок наклонился. "С ними ничего не случится. Малик." Она щелкнула пальцами, и он вышел вперед, как верная гончая. "Проводи их в их комнаты - я имею в виду их отдельные комнаты".

Я потянулась вниз, нежно сжав руку Киерана, пока несколько рыцарей присоединились к Малику. "Я буду в порядке". Я повернулась к Риверу, а затем вернула взгляд к Киерану. "Иди с ним".

В челюсти Киерана запульсировал мускул. "Я буду ждать твоего возвращения".

Это означало, что он будет в своей волчьей форме, что позволит мне общаться с ним. Я кивнула, а затем шагнула вперед и остановилась рядом с Маликом. Он смотрел прямо перед собой, его тело напряглось. Я все еще чувствовала его страдания. Эта печаль могла исходить из разных источников, но я не позволила себе пойти по пути, который наверняка закончится разочарованием. Я заставила себя пройти мимо него.

" Готова?" спросил Каллум веселым тоном, словно спрашивая, присоединюсь ли я к ним за ужином.

Оставить Киерана и Ривера с Маликом и рыцарями было крайне сложно, но я не думала, что Исбет еще попытается сделать что-то ужасное.

Миллисент и Кровавая Королева зашагали рядом со мной, пока я следовала за Каллумом по извилистым, украшенным малиновыми знаменами залам, сцепив руки, как я обычно делала, когда ходила по залам замка Тирман в качестве Девы. Только на этот раз я делала это не потому, что мне было велено так ходить. Я сделала это, чтобы удержать себя от безрассудного поступка.

Например, задушить свою мать.

"Я помню, когда ты в последний раз ходила по этим коридорам", - начала Кровавая Королева. "Ты была такой тихой и быстрой, всегда бегала..."

"С Йеном", - вклинилась я, заметив, как истончился ее рот, когда мы проходили мимо кухни. "Ты помнишь, когда он в последний раз ходил по этим коридорам?"

"Помню", - ответила она, когда Миллисент шла рядом со мной, очень похожая на меня, со сцепленными руками и настороженностью. "Я думаю о нем каждый день".

Гнев поднялся, обжигая горло, когда я увидела впереди двух королевских гвардейцев, открывающих тяжелые деревянные двери. Я сразу поняла, что мы направляемся под землю. "Не сомневаюсь".

"Ты можешь не верить в это, - сказала Кровавая Королева, блеск ее короны потускнел, когда мы вошли в старую часть Уэйфайра, где залы освещали только газовые лампы и свечи, - но мало что причиняет мне такую боль, как его потеря".

" Ты права. Я не верю тебе". Мои пальцы скрутились внутрь, прижимаясь к ладоням, пока мы спускались по широкой каменной лестнице. "Ты убила его. Тебе не нужно было этого делать, но ты это сделала. Это был твой выбор, и он не заслужил этого. Он не заслужил быть Вознесенным".

"Он не заслужил того, чтобы ему была дарована долгая жизнь, где ему не придется беспокоиться о болезнях или травмах?" возразила Исбет.

Я подавила резкий смех. "Долгая жизнь? Ты позаботился о том, чтобы этого не случилось". Чувствуя на себе пристальный взгляд Миллисент, я расслабила пальцы. "Я не хочу говорить о Йене".

"Это ты заговорила о нем".

"Это была ошибка".

Кровавая Королева замолчала, когда мы вошли в подземный зал. Даже под землей потолки были высокими, проемы, ведущие к другим путям, округлыми и тщательно вычищенными. Было жутко тихо - ни единого звука. Мой взгляд блуждал по бесконечным, казалось бы, рядам колонн из песчаника, поднимающихся к потолку, туда, где было не так хорошо освещено, и тени сгущались по краям колонн. Я почти видела себя сейчас - намного моложе, завуалированную и очень одинокую, когда кралась по коридору.

Каллум остановился, повернувшись к нам лицом. "Мы не можем позволить тебе видеть, куда мы идем. У тебя будут завязаны глаза".

Мне не понравилась мысль о том, что я не смогу видеть, что кто-то из них делает вокруг меня, но я кивнула. "Тогда сделай это".

Миллисент шагнула за мной так тихо, как ни один дух. Через мгновение я уже не видела ничего, кроме темноты.

Путь, по которому мы шли, был тихим и запутанным. Миллисент держала меня за руку и вела по дороге, казалось, целую вечность. Казалось, что я иду прямо, а потом постоянно поворачиваю. Я должна была аплодировать ее мастерству, потому что у меня не было ни малейшей надежды на то, что я когда-нибудь смогу проследить наш путь.

Однако у меня было заклинание. И, судя по тому, как долго мы шли, я знала, что не смогу использовать его в покоях под Вэйфайром. К тому времени, как Миллисент остановит нас, мы должны быть уже около или под Садовым районом, а это означало, что мы могли попасть в туннели через один из храмов.

Воздух стал холоднее, сырее и затхлее, и меня охватила тревога, когда Миллисент развязала повязку. Как можно держать здесь кого-то и быть здоровым? Мое сердце забилось быстрее.

Ткань упала, открыв взору Каллума, возвышающегося надо мной. Удивленная, я сделала шаг назад, столкнувшись с Миллисент. Должно быть, затхлость подземных туннелей была сильной, чтобы скрыть сладкий аромат разложения. Он был уже так близко, что я разглядела родинку под золотой краской на лице, прямо под его правым глазом.

Каллум улыбнулся, когда его бледный взгляд проследил за моими чертами - за шрамами. "Должно быть, это было ужасно больно".

"Хочешь узнать?" предложила я, и его улыбка на закрытых губах стала еще шире. "Узнаешь, если будешь продолжать стоять так близко ко мне".

"Каллум." Кровавая Королева заговорила у нас за спиной.

Мститель отступил, слегка поклонившись. Его улыбка осталась, как и его немигающий взгляд. Задержав на мгновение его взгляд, я быстро осмотрелась. Я не увидела ничего, кроме сырых каменных стен, освещенных факелами.

"Где он?" спросила я.

"В конце коридора слева от тебя", - ответил Каллум.

Я пошла вперед.

"Пенеллаф", - позвала Исбет, и звук моего имени, сорвавшийся с ее губ, ударил по моим нервам, как когти Жаждущего по камню. "Я обещала безопасность твоих людей. От того, как ты поведешь себя дальше, будет зависеть, будет ли это обещание выполнено".

Ее слова...

У меня по позвоночнику пробежал холодок, когда я медленно повернулась к ней. Стражники и служанки окружили ее. Только Миллисент стояла в стороне, напротив Каллума. Слова Исбет были предупреждением, и не только о том, что она сделает, но и о том, что я вскоре обнаружу.

Первобытная сущность трепетала прямо под поверхностью моей кожи. Сотня различных реплик обожгла кончик моего языка, наполнив рот дымом обещанного насилия. Но я снова потянула за собой все эти годы молчания - неважно, что было сказано или сделано. Я проглотила дым.

"Кастил никогда не был... приятным гостем", - добавила она, ее темные глаза сверкнули в свете камина. Гостем? Гостем? "И, в отличие от своего брата, он так и не научился облегчать себе ситуацию".

Вспышка едкого гнева ударила в горло, обрушившись на меня резким, быстрым ударом Миллисент. Ни на секунду я не поверила, что эта эмоция вызвана разговором о Кастиле. Это было упоминание о Малике. Ее реакция была любопытной, как и его, когда мы были в Дубовом Амблере. Я отложила все это в памяти, когда отвернулась от Кровавой Королевы. И я ничего не сказала, пока шла вперед. Если бы я это сделала, все закончилось бы плохо.

Каждый шаг казался мне двадцатью, и я потеряла всякое подобие спокойствия, когда подошла ближе и увидела заполненное тенями отверстие, изогнутое в стене камеры. Мои руки то раскрывались, то закрывались, когда страх перед тем, что я увижу и что сделаю, разбивался о предвкушение и ярость внутри меня. Это место не годилось даже для Жаждущего, а она держала здесь Кастила?

Из глубины камеры донесся звук. Он был грубым и низким, рычание, в котором не было ничего смертельного, когда я поспешила через отверстие в тусклое, освещенное свечами помещение.

Тогда я заметила его.

И мое сердце раскололось под тяжестью увиденного.

ГЛАВА 25

Хромые темные волны падали вперед, закрывая большую часть лица Кастила. Все, что я могла видеть, - это его рот с оттянутыми губами и обнаженными клыками.

Его рык вырывался из груди, которая не должна была быть такой стройной. Кости его плеч выделялись так же резко, как и скрученные цепи, приковывающие его к стене. Знакомые мне цепи были сделаны из костей давно умерших божеств. Они не использовались для того, чтобы держать его прикованным. Они ничего не делали с ним.

Их предназначение было в том, чтобы не дать кому-то вроде меня сломать их.

Кандалы из камня теней обхватили его лодыжки, запястья... и горло. Его горло. Его настоящее, гребаное горло. И его кожа - боги милостивые, не один дюйм был покрыт тонкими, злыми, красными линиями. Везде, от ключиц до бриджей. Ткань на икре правой ноги была порвана, открывая неровную рану, слишком похожую на укус Жаждущего. Испачканная повязка на левой руке...

Боги.

Я думала, что подготовилась, но на самом деле я была не готова. Увидеть, что с ним сделали, было ужасающим шоком.

"Кастил", - прошептала я, подавшись вперед.

Он вскочил на ноги, отмахиваясь от меня скрюченными пальцами. Я рывком остановилась, едва избежав его удара, когда цепь на его шее отбросила его назад. Его босые ноги, испачканные засохшей кровью, скользили по влажному камню. Каким-то образом он сохранил равновесие. Цепи заскрипели, когда он откинул голову назад, борясь с путами.

О, боги. Его глаза...

Я видела только тонкую полоску золота.

Мой дар ожил, выплеснувшись из меня так, как не случалось уже давно. Я соединилась с ним, вздрогнув, когда его эмоции захлестнули меня, нахлынув темной, грызущей волной болезненного голода.

Жажда крови.

Он впал в жажду крови. В тот момент я поняла, что он понятия не имел, кто я такая. Он чувствовал только мою кровь. Возможно, даже первобытную сущность в этой крови. Я не была его королевой. Не его подруга или жена. Я не была его сердечной парой. Я была лишь пищей. Но что резануло до глубины души, так это то, что я знала, что он понятия не имеет, кто он такой.

Моя грудь быстро поднималась и опускалась, пока я пыталась перевести дыхание. Мне хотелось кричать. Плакать.

Больше всего мне хотелось сжечь это королевство.

Эти почти черные глаза метнулись к отверстию, его рык стал громче и глубже.

"Я бы не стал подходить к нему слишком близко", - посоветовал Каллум. "Он как бешеное животное".

Моя голова дернулась к Ревенанту. Миллисент стояла позади него. "Я позабочусь о том, чтобы ты умер", - пообещала я. "И это будет больно".

"Знаешь, - пробурчал он, прислонившись к камню, скрестив руки и подбородком указывая на Кастила, - он сказал то же самое".

"Тогда я позабочусь о том, чтобы он имел удовольствие быть свидетелем этого".

Каллум усмехнулся. "Ты так великодушна".

"Ты даже не представляешь". Я отвернулась от него, прежде чем узнала, как ревенант выжил после обезглавливания.

Кастил все еще смотрел на ревенанта. Его внимание было сосредоточено на Каллуме, хотя я была гораздо ближе к нему. То, как он зациклился на Ревенанте, дало мне надежду, что он не совсем потерян.

Что он все еще там, и я могу добраться до него - напомнить ему, кем он был. Остановить его, пока он не стал вещью, а не человеком.

Я рванулась вперед, вцепившись в его руку. Он повернул голову ко мне, шипя. Его кожа была горячей - слишком горячей. И сухой. Лихорадочной. Я шагнула к нему.

"Черт", - воскликнула Миллисент из коридора.

Кастил был похож на гадюку. Он рванулся к моему горлу. Но я ожидала этого движения и поймала его за подбородок, удерживая его голову назад. Грубые, короткие волосы на его челюсти странно ощущались на моей ладони. Он потерял часть своей массы, а я была сильной, но голод придавал ему силу десяти богов. Моя рука дрожала, когда я прикоснулась к сущности, позволяя своему дару вырваться на поверхность.

Серебристо-белый свет заискрился в моем зрении и от моих рук, омывая кожу, которая не должна быть такой тусклой и горячей. Я направила все счастливые воспоминания, какие только могла, в прикосновение - воспоминания о нас в пещере. Когда мы перестали притворяться. Мы стояли на коленях перед Джаспером, наши кольца были зажаты в руках. Как он смотрел на меня в голубом платье в Бухте Сэйона. Как он взял меня в том саду, прижав к стене. Я направила энергию в него, молясь, чтобы исцеление его физических ран облегчило боль от голода, успокоило его настолько, чтобы он вспомнил, кто он такой. Надеюсь, это будет хотя бы временное решение. Облегчить острие ножа голода, чтобы он мог питаться, не причиняя реального и болезненного вреда. Потому что сейчас он будет есть, если я ему позволю. И это причинит ему боль. Это убьет часть его.

По телу Кастила пробежал спазм. Он болезненно застыл на мгновение, больше не сопротивляясь моим прикосновениям. Затем он дернулся так быстро, что полностью вырвался из моей хватки. Я споткнулась и чуть не упала, когда он прижался спиной к стене. Серебристое сияние исчезло с моих рук, с его рук, когда он стоял там, склонив голову и выпятив грудь. Многочисленные, не поддающиеся подсчету порезы на его руках, груди и животе поблекли и превратились в слабые розовые следы. Свет свечи не достигал нижней части его тела, и я не могла видеть рану на его ноге, но я представляла, что она тоже начала заживать. А вот его рука... Мои способности не могли этого исправить.

Секунды тянулись, и единственным звуком было его неровное дыхание и приглушенный, ровный стук сверху. Колеса кареты?

"Кас?"

Он вздрогнул - все его тело и цепи зашевелились. Он поднял голову, и я увидела, что его лицо... оно тоже похудело. Как в том первом сне. Тень волос вдоль челюсти и подбородка потемнела. Под щеками и глазами образовались глубокие впадины.

Но его глаза... они открылись и были все того же потрясающего золотистого оттенка. "Поппи".

Кастил

Она стояла передо мной, яркое пламя, отбившее красную дымку жажды крови. Она была здесь. Настоящая.

Моя королева.

Моя душа.

Моя спасительница.

Поппи.

Это был не сон. Не галлюцинация, как те, что мучили меня в последние часы и дни. Поппи сказала, что придет за мной, и теперь она была здесь.

Я оттолкнулся от стены. Костяные цепи зазвенели, натянувшись. Цепь затянулась вокруг моего горла, но Поппи уже двигалась. Не успел я сделать следующий вдох, как она оказалась в моих объятиях. Каким-то образом я оказался на заднице, но она все еще была в моих руках. Теплая. Твердой. Мягкая. Крепко обнимала меня. Прижалась щекой к моей. Я был грязным. Должно быть, от меня воняло. Пол в камере был грязным. Все это не помешало ей быстро поцеловать меня в щеку, лоб и переносицу.

Я не хотел, чтобы эта грязь касалась ее, но я не мог заставить себя отделиться от нее. Ее прикосновения. Ощущение ее объятий. Слабый аромат жасмина, который я вдыхал.

Ее дар подхватил меня с края небытия и потянул назад, но именно она - просто она - не дала мне снова очутиться на краю пропасти. Я погрузил пальцы в ее косу, моя плоть ожила от ощущения этих прядей на моей коже.

Поппи была... боги, она заземляла так, как может только она. Одно ее присутствие собирало все те разрозненные осколки, которые откололись и разлетелись, и снова собирало их воедино.

Я вздрогнул, когда она провела пальцами по моим волосам, а затем переместила руки на мои щеки. Она прижалась к шершавым волосам и влажной коже.

"Все хорошо", - густо прошептала она, убирая влагу большим пальцем, а затем губами. "Все хорошо. Я здесь".

Я здесь.

Я напрягся, мои пальцы сжали ее косу. Она действительно была здесь. В этой камере со мной. И мы были не одни. Мои глаза распахнулись, и я поискал глазами Киерана.

Золотой Мальчик ждал у входа с этой гребаной ухмылкой на лице. Подручная была с ним. Она не ухмылялась. Она стояла, скрестив руки, молчаливая и неподвижная. За ними, в тени, наблюдали другие стражники. Рыцари с черными лицами.

Все мое тело похолодело. Это было не спасение.

Я крепче обхватил Поппи за талию, сдвигая нас, как мог, с помощью проклятых цепей. Мне удалось лишь наполовину прикрыть ее тело своим.

Я повернул голову и прижался ртом к ее уху. "Что случилось?" Я говорил тихо, не отрывая глаз от входа ни на одну чертову секунду.

"Они поймали нас возле Трех рек".

Паника, которая пронзила мою душу, когда я увидел болт, торчащий из ее груди, захлестнула меня сейчас, пустив мое вялое сердце в галоп.

И Поппи это почувствовала. Я знал, что это так.

Она поцеловала меня в щеку теплыми, мягкими губами. "Все в порядке", - повторила она, поглаживая мой затылок. "Киеран и Ривер со мной. Они в безопасности".

Ривер... Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить дракена, но облегчение, которое пришло от осознания того, что она не одна с этими гадюками, было недолгим. "Они причинили тебе вред?"

"Она выглядит так, как будто ей причинили вред?" вмешался Каллум.

"Похоже, что я с тобой разговариваю?" прорычал я.

"Вообще-то я удивлен, что ты вообще разговариваешь", - ответил золотой Рев. "Твоя королева, должно быть, сделана из магии, учитывая, что в последний раз, когда я тебя видел, ты только и делал, что пускал пену у рта".

Поппи повернула голову в сторону преподобного. "Я передумала. Я убью тебя при первой же возможности".

Рев усмехнулся. "Не такая уж ты и уступчивая, как я думал".

"Как насчет того, чтобы заключить сделку?" сказал я Поппи, освобождая пальцы от ее косы. Я провел ими по густой длине ее волос. "Кто первый доберется до него, тот и получит честь".

"Договорились", - сказала она.

"Угрозы излишни", - раздался голос, который я ненавидел больше всего на свете.

Подручная отошла в сторону, когда из тени вышла Кровавая Королева. Мои глаза сузились при виде ее тела, облаченного в белое. Я притянул Поппи ближе. Если бы я только мог, я бы засунул ее в свое проклятое тело.

"И они также бессмысленны", - продолжала Исбет. "Никто из вас, даже моя дорогая дочь, не может убить моих ревенантов. Ваши дракены останутся с вашими армиями - ну, с тем, что от них осталось".

Поппи вздрогнула, и от этого зрелища, от осознания того, какой удар нанесла Кровавая Королева, я чуть было снова не оказался на грани. Ярость бурлила в моем пустом нутре.

"Пошла ты", - прошипел я.

"Очаровательно", - ответила Исбет.

Когда мы с Кровавой королевой встретились взглядами, мне пришло в голову, что они не должны знать, что Поппи взяла с собой дракена. Исбет знала Киерана. Она никогда бы не встретила этого Ривера. Уже одно это должно было вызвать подозрения... если только она не знала, что они могут принимать смертную форму, или просто недооценила Поппи.

Очень, очень глупо с ее стороны.

Я пригнул подбородок, пряча улыбку на щеке Поппи.

Должно быть, она почувствовала прикосновение моих губ, потому что снова повернула голову ко мне, ища улыбку. Ее рот сомкнулся над моим в поцелуе, который не был неуверенным или невинным. Это был поцелуй силы. Любви. И вкус ее рта потряс каждую частичку меня. Я даже не знал до этого момента, что только поцелуй может сделать это.

Поппи подняла голову. "Его нужно кормить", - сказала она, прижимая руки к моим щекам. "Ему нужна еда и свежая, чистая вода". Она сделала паузу, когда я напрягся. Ее взгляд переместился на купальню, и ее грудь поднялась от резкого вдоха. "Чтобы пить".

Чтобы пить.

Не купаться.

Она знала. Каким-то образом она догадалась об этом. Или Киеран сказал ей. Скорее всего, Киеран, но все же она помнила.

"Ему было дано все это", - ответила Кровавая Королева. "И, как ты видишь, он не воспользовался всей той пресной водой, которую ему дали".

Ее глаза ненадолго закрылись. "Ему дали только достаточно, чтобы выжить. Ему нужна еда. Настоящая пища. И ему нужна..."

"Кровь. Которую ему тоже дали. Если бы он этого не сделал, ты бы сейчас не сидела у него на коленях. Ты бы лежала там с разорванным горлом", - заявила Исбет.

То, что она сказала, было прямолинейно. Жестоко. Но это была правда. То немногое, что они мне дали, подтолкнуло меня к краю. Но без этого? Я бы исчез.

Поппи опустила руку вниз, приблизив запястье к моему рту. Даже в слабом свете я увидел бледно-голубые вены под ее кожей. Мои губы разошлись. Мышцы болезненно напряглись.

"Я не давала тебе разрешения проливать кровь за него". Голос Кровавой Королевы был ближе, но я не мог отвести взгляд от этой вены.

"Мне не нужно твое разрешение", - прошипела Поппи.

"Не могу не согласиться".

Поппи повернула голову в ее сторону. "Попробуй остановить меня".

Наступило молчание. "И что? Ты обрушишь этот камень на мою голову, как обещала? Если да, то ты обрушишь его на всех нас".

"Да будет так", - шипела Поппи.

"Она сделает это", - сказал я, обхватывая правой рукой ее руку, заставляя себя отвести взгляд от ее запястья. "И я хочу посмотреть, как она это сделает".

Губы Изабет скривились. "Ты хочешь чего-то настолько идиотского".

Я улыбнулся ей.

"Неважно." Исбет вскинула руку. "Накорми его и покончим с этим. Вся эта сцена утомительна".

Поппи повернулась ко мне, положив руку мне на шею. " Покормись."

Мой взгляд снова упал на вену. Я колебался, даже когда мой желудок сжался. Ее кровь... она была сильной, и она уже возвращала меня с края. Но ей нужна была сила. Я не знал, узнала ли она, нужно ли ей питаться или нет, и не собирался спрашивать об этом в нашей нынешней компании. Я не хотел рисковать ее благополучием.

Я опустил рот к ее запястью, опустив поцелуй на вену, борясь со всплеском потребности и голода. Я не блокировал боль. Я заглушил ее, зная, что она будет искать ее. "Мне не нужно питаться".

"Нет, нужно". Поппи наклонила голову. "Тебе нужна кровь".

"Твое прикосновение... оно вернуло меня назад. Этого было достаточно". Я опустил ее запястье.

Ее дыхание сбилось. "Кас..."

Я застонал, почувствовав, что мое имя прозвучало так, как она, вероятно, сочла бы крайне неуместным в данной ситуации. "Будет лучше, если я этого не сделаю".

Брови Поппи скривились от разочарования. "Тогда еда. Я хочу, чтобы принесли еду. Сейчас же."

"Еду ему принесут", - ответил Каллум, и мне потребовалось все силы, чтобы не рассмеяться. Черствый хлеб? Заплесневелый сыр. Да, еду.

"Тогда иди и принеси", - приказала Поппи. "Сейчас же".

Я поборол улыбку. О, как она боролась за меня. "Моя королева", - прошептал я, проводя пальцами по изгибу ее челюсти. "Такая требовательная".

"Да. Она такая", - холодно заявила Кровавая Королева. "Она также покинет твои объятия".

"Нет." Она обхватила меня за плечи. "Я не оставлю его. Я останусь здесь, с ним".

"Это не было частью сделки. Ты обещала, что поговоришь со мной".

"Я обещала поговорить с тобой. Я не соглашалась делать это в каком-то определенном месте", - ответила Поппи.

"Ты, наверное, шутишь", - пробормотала Исбет. "Ты ожидаешь, что я останусь здесь?"

"Мне все равно, что ты будешь делать", - огрызнулась Поппи.

" А тебе бы следовало. Если ты думаешь, что я позволю тебе, моей дочери, остаться здесь внизу, то ты глупо ошибаешься".

" Ты держишь здесь короля", - воскликнула Поппи, ее глаза вспыхнули. "Человека, за которым замужем твоя дочь".

"О, теперь ты узнала себя как мою дочь?" Исбет рассмеялась, и звук был подобен падающему льду. "Ты испытываешь мое терпение, Пенеллаф".

Я знаю, что произойдет. Она не стала бы нападать на Поппи. Кровавая королева набросится на кого-то другого, просто чтобы нанести такую боль, которая никогда не заживает. Я бы этого не позволил. И хотя я не хотел, чтобы Поппи пропадала из моих глаз и рук, я также не хотел, чтобы она находилась здесь, в этом адском месте. Я не хотел, чтобы эти стены, запахи и проклятый холод присоединились к кошмарам, которые уже мучили ее.

"Ты не можешь оставаться здесь", - сказал я ей, проводя большим пальцем по ее губам. "Я не хочу этого".

" Я хочу."

"Поппи". Я держал ее взгляд, ненавидя влажность, которая там росла. Ненавижу больше всего на свете. "Я не могу допустить, чтобы ты спустилась сюда".

Ее нижняя губа дрогнула, когда она прошептала: "Я не хочу оставлять тебя".

"Ты не уйдешь". Я поцеловал ее лоб. "Ты никогда не уходила. И никогда не оставишь".

"Моя дочь, очевидно, все еще отчаянно беспокоится о тебе", - сказала Исбет, насмешка капала, как сироп, из ее слов. "Я заверила ее, что ты жив и здоров".

" В порядке?" повторила Поппи, и это одно слово заставило все мои инстинкты прийти в состояние повышенной готовности. Это был ее голос. Я никогда раньше не слышал, чтобы он звучал так. Как будто он был сделан из теней и дыма.

Обычно болтливая служанка разжала руки и устремила взгляд на Поппи.

Поппи вернула свое внимание ко мне. Ее руки скользнули к моим щекам, затем к плечам. В слабеющем свете свечи ее взгляд прошелся по моему лицу, а затем ниже - по многочисленным, уже потускневшим порезам. Ее рука скользнула вниз по моей левой руке, потянула, пока ее пальцы не достигли края повязки. Ее грудь замерла.

Пульсация статического электричества пронеслась по воздуху, вызвав шипение у золотого Рева. Медленно, ее глаза поднялись к моим, и я увидел это - свечение за ее зрачками. Сила пульсировала, а затем расходилась тонкими серебристыми полосками по прекрасным зеленым радужкам. Зрелище было завораживающим. Ошеломляющим. Ее упрямая челюсть сжалась. Она не моргала, и я знал этот взгляд. Черт. Я был на его стороне, прямо перед тем, как она вонзила кинжал в мою грудь.

Я хотел бы, чтобы мы были в другом месте. Где бы я мог показать ей своими губами, языком и каждой частью себя, насколько невероятно интригующим было это проявление жестокой силы.

Дрожь прошла по Поппи - вибрация, которая послала еще одну пульсацию энергии по камере, когда она оглянулась через плечо. " Ты держишь его прикованным и голодным", - сказала она, и этот голос... Золотой мальчик выпрямился. Кожа вокруг рта Исбет сморщилась. Они тоже слышали его. "Ты причинила ему боль и держала его в месте, не подходящем даже для Жаждущего. И все же ты говоришь, что он здоров?"

"Он был бы в гораздо лучших условиях, если бы знал, как себя вести", - заметила Исбет. "Если бы он проявлял хоть йоту уважения".

Это меня очень разозлило, но кожа Поппи теперь имела слабый блеск. Мягкое свечение, как будто она была освещена изнутри. Я замечал это раньше. Но вот чего я не помнил, так это того, что я видел сейчас, скользя и клубясь под ее щекой. Тени. У нее были тени в ее плоти.

"Зачем ему это, если он имеет дело с кем-то, столь недостойным уважения?" спросила Поппи, и я быстро замигал, клянусь, температура в камере упала на несколько градусов.

"Осторожнее, дочка", - предупредила Исбет. "Я уже говорила тебе однажды. Я буду терпеть твое неуважение только до определенного предела. Ты не хочешь переступить эту черту больше, чем уже переступила".

Поппи ничего не ответила, и тени прекратили свою неустанную возню под ее кожей. Все вокруг снова стало неподвижным, но я чувствовал это под своими руками и против себя, нарастающее и усиливающееся. То, что было под ее плотью. Сила. Чистая, ничем не ограниченная сила. Боль поселилась в моей верхней челюсти. Блядь. Ее сущность. Я чувствовал ее.

"Ты очень сильна, дочь. Я чувствую, как она прижимается к моей коже. Она взывает ко всем и ко всему в этой палате и за ее пределами". Кровавая Королева слегка согнулась в талии, ее бледное лицо было лишено выражения. "Ты выросла за то короткое время, что прошло с нашей последней встречи. Но ты все еще не научилась успокаивать свой нрав. На твоем месте я бы научилась делать это быстро. Сдерживай его, пока не стало слишком поздно".

Во всех двух королевствах не было человека, которого я хотел бы видеть мертвым больше, чем Кровавую Королеву. Никого. Но Поппи должна была прислушаться к предупреждению. Исбет была загнанной в угол гадюкой. Она нанесет удар, когда его меньше всего ожидают, и сделает это так, что останутся глубокие, непроходящие шрамы. Она уже сделала это с Йеном.

"Поппи", - тихо произнес я, и эти изломанные глаза вцепились в мои. "Иди".

Она яростно тряхнула головой, распуская по щекам распущенные кудри. "Я не могу..."

"Сможешь". Мне было невыносимо видеть, как ее сила ломается вот так. Черт. Это было больно. Но видеть, как она выдержит любой удар, который нанесет Кровавая Королева, если она продолжит ее не слушаться, убивало меня. "Я люблю тебя, Поппи".

Она задрожала. "Я люблю тебя".

Обхватив ее руками, я притянул ее к себе и поцеловал. Наши языки переплелись. Наши сердца. Я запомнил ее ощущения и вкус, чтобы утонуть в них позже. Она дышала так же тяжело, как и я, когда наши губы наконец разошлись.

"С того самого момента, как я увидел твою улыбку... И услышал твой смех? Боги", - прошептал я, и она вздрогнула, ее прекрасные глаза закрылись. "С первого раза, когда я увидел, как ты накладываешь стрелу и стреляешь без колебаний? Держишь кинжал и сражаешься рядом с другими? Сражаешься со мной? Я был в благоговении. Я никогда не испытываю благоговения перед тобой. Я всегда совершенно заворожен. Я никогда не перестану им быть. Всегда и навеки".

Поппи

Всегда и навеки.

Эти два слова были единственным, что позволило мне держать себя в руках, пока они вели меня обратно по извилистой, бесконечной сети туннелей. С трудом. Дрожь, вызванная гневом, утихла, но злость не уменьшилась. То, как обошлись с Кастилом, будет преследовать меня каждый вздох, как и его выбор не питаться.

Ни одна часть меня не верила, что моего дара было достаточно, чтобы заглушить его голод. Я чувствовала его. Эта грызущая боль была намного хуже того, что я испытала или что чувствовала от него в Нью-Хейвене.

Он сделал этот выбор, потому что не хотел потенциально ослабить меня.

Боги, я не заслуживала его.

Мы остановились, и они сняли повязку с глаз, как только мы достигли огромного зала под Уэйфером.

Кровавая Королева стояла прямо передо мной. Я не могла поверить, что она позволила мне увидеть Кастила в таком виде.

Но я помнила, что она была бессердечной сукой.

"Ты злишься на меня", - заявила она, когда Миллисент отошла в сторону. Каллум остался справа от меня, слишком близко для комфорта. "За то, как, по твоему мнению, обошлись с Кастилом".

"Я видела своими глазами, как с ним обращались".

"Ему могло быть легче", - сказала она, рубиновая корона сверкнула, когда она наклонила голову. "Он сам усложнил себе жизнь, особенно когда убил одну из моих подручных".

Мой взгляд метнулся туда, где они молча стояли. У каждой из них были бледно-голубые глаза ревенанта, но не все они были в комнате, как и Коралена. "У моей матери были карие глаза, но ты сказала, что она была Ревенантом".

"Она не была твоей матерью. Она была матерью Йена, но не твоей". Напряжение сковало ее рот. "И у нее не было карих глаз. Они были такими же, как у других".

"Я помню их..."

"Она прятала их, Пенеллаф. С помощью магии. Магией, которую я ей одолжила". Так же, как она одолжила сущность Вессе. "И я сделала это только потому, что, когда ты была маленькой, ее глаза пугали тебя".

Меня охватило удивление. Мне и в голову не приходило использовать сущность Первородного для таких вещей. "Почему... почему ее глаза должны были напугать меня?"

"На это я не могу ответить".

Я так глубоко похоронила воспоминания о Подручных, что потребовалось, чтобы Аластир заговорил о них, чтобы вызвать какие-либо воспоминания. Неужели я каким-то образом смогла почувствовать, кем они были, и это вызвало мой страх?

"Я не хотела причинять боль Кастилу", - объявила Исбет, отрывая меня от моих мыслей. "Это только еще больше вбивает клин между нами. Но ты не оставила мне выбора. Ты убил короля, Пенеллаф. Если бы я ничего не сделала, это было бы признаком слабости для королевских особ".

Вдох, который я сделала, показался мне огнем в горле. Ее слова столкнулись с моим чувством вины. "То, что я сделала, могло направлять твои действия, но это все равно была твоя рука. Ты не освобождена от ответственности, Исбет. Так же, как и то, что случилось с твоим сыном, не оправдывает всего того, что ты сделала после этого".

Ее ноздри раздувались, когда она смотрела на меня. "Если я убью Кастила, ты поступишь хуже, чем я когда-либо могла себе представить. И если этот день когда-нибудь настанет, суди меня тогда за мои поступки".

Волна ярости, прокатившаяся по мне, была охлаждена лишь осознанием того, что она говорит правду. Пустая, холодная часть меня зашевелилась. Я не знала, что я сделаю, но это будет ужасно, и я знала это.

Именно поэтому я заставила Киерана дать обещание.

Я отвернулась, покачав головой. "Ты пошлешь еду Кастилу? Свежую еду?" Я сделала дрожащий вдох. "Пожалуйста".

"Ты думаешь, что заслуживаешь этого?" спросил Каллум. "А еще лучше, ты действительно думаешь, что он заслуживает?"

Кружась, я уже схватила кинжал у его бедра, когда он заметил мое движение. Я вонзила лезвие глубоко в его грудь и в сердце.

В его глазах мелькнул шок, когда он посмотрел на рукоять кинжала.

"Я не с тобой разговаривала", - прорычала я, отпуская клинок.

"Черт", - пробормотал он, из уголка его рта потекла струйка крови. Он перевернулся, как груда кирпичей, и упал на пол. Его затылок ударился о камень с удовлетворенно громким треском.

Миллисент подавилась тем, что прозвучало как смех.

"Ты только что зарезала моего Ревенанта". Исбет вздохнула.

"С ним все будет в порядке, не так ли?" Я повернулась к ней лицом. "Не могла бы ты послать свежую еду и воду Кастилу?"

"Да, но только потому, что ты хорошо попросила". Кровавая Королева бросила взгляд на Каллума. "Уведите его отсюда".

Королевский рыцарь шагнул вперед.

"Не ты". Кровавая Королева бросила взгляд в сторону Миллисент. "Раз уж ты находишь это таким забавным, ты можешь быть той, кто все уберет".

"Да, моя королева". Миллисент шагнула вперед и отвесила такой искусный поклон, что это могло быть только насмешкой.

Губы Кровавой Королевы сжались в тонкую линию, когда она наблюдала за фрейлиной. Взаимодействие между ними было... другим.

Исбет вернула свое внимание ко мне, наклонив голову. Свет падал на ее лицо, открывая тонкую полоску кожи чуть более глубокого цвета у линии волос. Пудра. Она пользовалась какой-то пудрой, чтобы сделать кожу бледнее. Чтобы помочь ей слиться с Вознесенными.

"Как тебе удалось сохранить свою личность в тайне от всех Вознесенных?" спросила я.

Бровь выгнулась дугой. "Не забывай, что вампры когда-то были смертными, Пенеллаф. И хотя они оставили позади многие из этих атрибутов, они по-прежнему видят только то, что хотят видеть. Потому что слишком пристальный взгляд на вещи часто заставляет человека чувствовать себя неуютно. Неуверенными. Даже вампирам не нравится так жить. Поэтому, как и те смертные наверху, - сказала она, наклонив подбородок, - и во всем Солисе, они предпочитают не замечать того, что находится прямо перед ними, чем испытывать сомнения или страх."

В ее словах была доля правды. Я сама не заглядывала слишком глубоко. Было страшно начинать отслаивать слои, но у других хватало смелости. "А что происходит с Вознесенными, которые смотрят внимательно?"

"С ними разбираются", - ответила она. "Так же, как и со всеми остальными".

Другими словами, их убивают, как и любого другого Посвященного. Отвращение переполнило мое дыхание. "Но зачем лгать? Ты могла бы притвориться богом для людей".

Кровавая Королева улыбнулась. "Зачем мне это нужно, если они и так верят, что я ближе всех к ним?"

"Но это не так. Так почему? Ты боишься, что они увидят тебя такой, какая ты есть? Не более чем ложным богом?"

Ее улыбка не дрогнула. "Смертные легко поддаются влиянию. Их может убедить в чем угодно практически любой. Отними у них что-то, а потом дай им кого-то или что-то в этом обвинить, и даже самый праведный человек станет жертвой этого. Я бы предпочла, чтобы они поверили, что все Вознесенные - богоподобны. Таким образом, их будет много, а не несколько, и они не будут сомневаться. Один человек не может править королевством и держать массы в узде", - поделилась она. "Ты должен это знать, Пенеллаф".

"Я знаю, что тебе не нужно никого держать в узде или править с помощью лжи".

Исбет мягко рассмеялась. "Это очень оптимистичный взгляд на вещи, дитя мое".

Покровительственный тон задел каждый нерв в моем теле. "Твое правление построено на одной лишь лжи. Ты сказала людям в Большом зале, что города на севере и востоке пали. Неужели ты думаешь, что они не узнают правду?"

"Правда не имеет значения".

"Как ты можешь в это верить?" Я покачала головой. "Правда имеет значение, и она будет известна. Я взяла эти города, не убивая невинных. Те, кто называл эти места домом, до сих пор называют. Они либо знают, что я не этот Предвестник, либо скоро узнают, что..."

"И ты думаешь, что это произойдет здесь? В Масадонии? В Пенсдерте?" Ее глаза искали мои. "Что ты добьешься успеха в этой кампании, когда ты сама лжешь?"

Мои руки сжались в кулаки. "Как я лгу?"

"Ты - Предвестник", - сказала она. "Ты просто не хочешь в это верить".

Во мне вспыхнул гнев, за которым быстро последовал прилив страха. Я посмотрела на длинный тенистый коридор, глубоко вдыхая. Знакомый затхлый запах вырвался на свободу, освобождая старые воспоминания.

Я кралась по тихим коридорам, где с восходом солнца путешествовали только Королевские Вознесенные, влекомая тем, что видела в последний раз, когда пробралась туда, куда королева запретила мне ходить. Но мне здесь нравилось. Йену - нет, но здесь никто не смотрел на меня странно.

Щелк. Щелк. Щелк.

Мягкий свет просачивался из отверстия камеры, когда я прижалась к холодной колонне, заглядывая за угол. В центре камеры стояла клетка, которая совсем не походила на остальные помещения Уэйфера. Пол, стены и даже потолок были блестящего черного цвета, как в храме Никтоса. На черном камне были выгравированы странные буквы, по форме не похожие на те, что я изучала на уроках. Я протянула одну руку в камеру, прижав пальцы к грубой резьбе, и облокотилась на колонну.

Мне не следовало здесь находиться. Королева очень рассердится, но я не могла перестать думать о том, что беспокойно бродит за белыми решетками, пойманный в клетку и... беспомощный. Именно это я почувствовала от большого серого пещерного кота, когда впервые увидела его с Йеном. Беспомощность. Именно это я почувствовала, когда больше не могла держаться за скользкую мамину руку. Но мой дар не действовал на животных. Так сказали королева и жрица Джениа.

Щелканье когтей животного прекратилось. Уши дернулись, когда большая голова дикой кошки повернулась к тому месту, где я заглянула за угол. Ярко-зеленые глаза остановились на мне, пронзая вуаль, закрывавшую половину моего лица.

"Твои глаза - глаза твоего отца".

ГЛАВА 26

Ее слова вырвали меня из воспоминаний. "Что?"

"Когда он злился, сущность становилась более заметной. Иногда эфир клубился в его глазах. Иногда они были просто зелеными. Твои делают то же самое". Исбет откинула голову назад, ее тонкое горло работало над глотанием. Остальные подручные и рыцари отступили от нас, оставив нас в центре зала. "Я не знала, знаешь ли ты об этом".

Мои глаза были...

Давление сжало мою грудь и горло, когда я отступила назад и остановилась, наткнувшись на колонну. Одна рука метнулась к тому месту, где под туникой лежало кольцо. Я не знала, почему это знание так сильно повлияло на меня, но оно повлияло.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы заговорить. "Как ты его схватила?"

Исбет долго не отвечала. "Он пришел ко мне почти через двести лет после окончания войны. Он искал своего брата, а тот, кто пришел с ним, почувствовал кровь Малека и привел его ко мне".

"Дракен?"

Последовало напряженное молчание, и в эти мгновения я думала о том, что чувствовала от пещерного кота, когда видела его в детстве. Безнадежность. Отчаяние. Знал ли он, кто я?

"Интересно, что ты это знаешь", - наконец сказала Кровавая Королева. "Очень немногие знают, что путешествовало с ним".

"Ты будешь удивлена тем, что я знаю".

"Вряд ли", - ответила она.

Я опустила руку к холодной колонне позади меня. "Где дракен?"

"С дракеном разобрались".

Я ненадолго закрыла глаза. Я знала, что это значит. Догадывалась ли она о том, что убила дочь первого дракена? Скорее всего, нет, и я сомневалась, что ей есть до этого дело.

"Я знала, что у Малека был близнец, но когда я впервые увидела его... Я подумала: боги, мой Малек наконец-то вернулся ко мне". У нее перехватило дыхание, и я почувствовала мельчайший привкус горечи. Ее эмоции ненадолго, менее чем на мгновение, пробили мои щиты. "Конечно, я ошибалась. Как только он заговорил, я поняла, что он не Малек, но я позволила себе поверить в это на некоторое время. Я даже подумала, что могу влюбиться в него. Что я могу просто притвориться, что он мой Малек".

Желчь подкатила к моему горлу. "Ты притворялась, запирая его в клетке и принуждая его к себе?""Я не принуждала его. Он сам решил остаться".

Боги, она была такой лгуньей.

"Он был заинтригован этим миром", - добавила она. "Он никогда не общался со смертными. Ему было любопытно узнать о Вознесенных. О том, чем занимался его брат. Думаю, Айрес даже полюбил меня".

"Если бы мой отец появился в последние два столетия в поисках Малека, ты бы тогда была замужем".

"И что?"

Мой взгляд метнулся туда, где неподвижно стояли фрейлины. Я полагала, что у многих королевских семей были открытые браки, но стал бы Айрес интересоваться любовницей своего брата? Это выглядело как-то... мерзко, но это был бы наименее тревожный аспект всего этого.

"Но потом он захотел вернуться, а я не была готова его отпустить". Пауза. "А потом я не смогла".

Мне потребовалось все, чтобы не закричать на нее. Она не смогла? Как будто у нее не было выбора?

"Он был зол. Но когда мы сблизились, чтобы сделать тебя, он не был вынужден. Ни в тот, ни в другой раз".

По мне пробежала дрожь. Я не могла поверить себе, что могу говорить. Сущность пульсировала слишком сильно.

"Ты не веришь мне?" спросила Исбет.

"Нет".

"Я не могу винить тебя за это. Это не было актом любви. Ни с одной из наших сторон. Для меня это было необходимо. Я хотела ребенка. Сильного. Я знала, какой ты будешь", - продолжила она, и я подумала, что меня сейчасстошнит. "Для него это были просто похоть и ненависть. Эти две эмоции не сильно отличаются друг от друга, когда между вами нет ничего, кроме плоти". Еще одна пауза. "Возможно, тебе будет приятно узнать, что после этого он пытался убить меня".

Я вздрогнула, почувствовав тошноту. "Нет", - прошептала я. "Это не доставит мне удовольствия".

"Что ж, это сюрприз".

Заднюю стенку моего горла обожгло, и я закрыла глаза от нахлынувших слез. Мой желудок продолжал трепетать. Даже если он был... активным участником, она уже забрала его свободу. Здесь не было настоящего согласия. А Исбет была худшим сортом на стольких разных уровнях.

"Раньше я удивлялась, почему Айрес так долго искал своего брата. Может быть, потому что Айрес так крепко спал. Но ведь Малек не умер все эти годы назад, как я считала? Эта сука замуровала его. Теперь я знаю, что до этого момента он был в сознании. Двести лет, Пенеллаф. А потом он должен был ускользнуть, настолько близко к смерти, насколько это возможно, чтобы потом разбудить Айреса".

Я открыла глаза. "Вы были сердечной парой. Как ты не знала, что он не умер?"

"Потому что, что бы ни сделала Элоана, чтобы похоронить его, она разорвала эту связь. Связь. Ты знаешь, о чем я говорю. Это чувство - осознание другого", - сказала она. И я поняла. Это было неосязаемое чувство знания. "Это как отпечаток брака, но не на плоти. В твоей душе. В сердце. Я почувствовала потерю этого, и часть меня умерла. Вот почему я верила, что он мертв, и желала этого. Потребовалось почти двести лет, чтобы он утратил связь со своим близнецом. Чтобы потерять сознание. Ты можешь себе это представить?"

"Нет." Я подумала о тех божествах в склепах.

"Элоана могла не знать, что он был богом, но она знала, что делает с божеством. Такое наказание хуже смерти", - продолжала она. "Твоя свекровь не так уж сильно отличается от твоей матери".

" Ты права", - сказала я. "Только она не такая убийца, как ты".

Кровавая Королева рассмеялась. "Нет, она просто убивает невинных младенцев".

"А ты нет?" выпалила я в ответ, даже не потрудившись сказать ей, что Элоана утверждала, что не знала о смерти сына Исбет. Она все равно мне не поверит. "Где он?"

Ее рот напрягся. "Его здесь нет".

Я уставилась на нее, не зная, верить ли этому. Если она взяла Айреса с собой в путешествие, я сомневалась, что он далеко. "Значит, если бы я решила встретиться с ним вместо Кастила, ты бы разрешила?"

"Ты бы никогда не выбрала никого, кроме Кастила", - ответила она.

Чувство вины кольнуло меня в животе. "Но если бы я выбрала? Ты бы не позволила, не так ли?" Когда она не ответила, я поняла, что была права. Гнев сменился стыдом. "Почему ты не позволила ему вернуться в Илизеум?"

"Кроме того, что он обязательно вернулся бы, как только восстановил бы свои силы? Когда его не так легко будет подчинить?" Исбет подошла ближе. "Он нужен мне, чтобы сделать моих Мстителей".

По мне прошла волна понимания. "Тебе нужен был бог, чтобы вознести третьих сыновей и дочерей. А у тебя уже были знания о сущности Колиса и о том, как ее использовать, благодаря Малеку".

Исбет изучала меня. "Я ошибалась раньше. Я не знала, что ты будешь знать о нем. Это... любопытно".

Моя ладонь скользнула по столбу, и я повернулась, почувствовав углубление в камне. Я слегка сдвинулась и посмотрела вниз. Там были отметки, неглубокие и расположенные через каждые пару футов. Круг с прорезью, наполовину смещенной от центра. Совсем как символы костей и веревок в лесу возле клана Мертвых Костей.

"Что это за знаки?" спросила я.

"Что-то вроде оберега", - ответила она.

Я прижала большой палец к знакам. "Опять украденная магия?"

"Заимствованная магия".

"Как они действуют в качестве защиты?"

Взгляд Исбет поднялся к моему, и она улыбнулась. "Они удерживают вещи внутри или вещи снаружи".

Кастил

Поппи была здесь.

Я потянул за цепь сильнее, ругаясь, когда крюк не поддался ни на сантиметр. Сколько раз я пытался ослабить эти проклятые цепи с тех пор, как оказался здесь? Бесчисленное количество. В последние пару дней яростными попытками руководил голод. Сейчас я был в таком же отчаянии, но по другим причинам.

Поппи была здесь.

Паника пронзила мое нутро. Она могла позаботиться о себе. Она была чертовой богиней, но она не была непогрешимой. Никто не был. Кроме Перворожденного, который большую часть времени проводил во сне. Я понятия не имел, кем на самом деле была Кровавая Королева, и как Поппи справлялась с осознанием того, кем была для нее Исбет. Было слишком много неизвестного, и мне нужно было выбираться отсюда. Я должен был добраться до нее, пока эта красная дымка не спустилась снова. А она приближалась. Я уже чувствовал это по боли, возвращающейся в мои кости.

Я изо всех сил старался не обращать на это внимания. Сосредоточиться на текущей задаче и на том, что сказала Исбет, когда давала мне кровь. Это был шок. Важно. Но это было на задворках моей памяти, существовало в недосягаемости, пока я наматывал цепь на предплечье и тянул, пока мои ноги не заскользили по камню...

Звук приближающихся шагов остановил меня. Они были легкими. Быстрыми. Я слышал их. Бросив цепь, я повернулся и опустился на пол, прижавшись спиной к стене. Я даже услышал, как кровь течет по венам, прежде чем тень пересекла мерцающий свет свечи. Ад. Все, что успело сделать прикосновение Поппи, уже исчезало.

Служанка.

Цепи зазвенели, когда я наклонился вперед, гром в моей груди и в моей крови вернулся и стал еще громче.

Она шагнула в свет еще одной полусгоревшей свечи. Крылатая маска на ее лице, выкрашенном в черный цвет, делала ее глаза еще светлее. Еще более безжизненными.

Но в ней была жизнь.

Кровь.

Я мог слышать ее.

Голодные, изголодавшиеся мышцы напряглись. Моя челюсть пульсировала. "Где Поппи?"

"Она была с королевой". Служанка стояла на коленях у ванны, не отрывая взгляда от бортика. Она знала, что лучше не отводить от меня глаз.

Я прорычал.

"Тебе это не нравится, да?" - спросила она, засучивая рукава своего платья.

Я повернул голову в сторону, клыки оскалились. Ужас и предвкушение столкнулись с туманом голода. Моя кожа натянулась, стягивая зажившие раны. На запястьях и лодыжках защелкнулись кольца из камня теней. Соберись. Соберись, мать твою.

Мне потребовалось все, но буря в моей крови утихла, когда я опустил подбородок. "Если... если ей причинили вред, я убью всех вас". Слова пробились сквозь пересохшее горло. "Я вырву ваши поганые глотки".

"Королева не тронет ни одного волоска на твоей драгоценной Поппи". Она отступила назад, переместившись на другую сторону ванны с бедрами. "По крайней мере, пока нет".

Звук, который исходил от меня, был обещанием насильственной смерти. "Она причинит боль другим, чтобы они причинили боль ей".

Она уставилась на мгновение неподвижно. "Ты прав".

Моя голова метнулась к отверстию камеры. Я не хочу, чтобы это чудовище приближалось к Поппи, и Киеран тоже был здесь. Если кому-то из них причинят вред... Оковы вдруг потяжелели как никогда. Плеск воды вернул мое внимание к ванне. Служанка погрузила руки в воду.

Туман надвигающейся жажды крови застыл на краях моего существа, когда я смотрел, как она ухватилась за бортики ванны и наклонилась над водой. "Ты собираешься мыться?"

Она подняла на меня глаза. "У тебя с этим проблемы?"

"Мне похуй, что ты делаешь".

"Хорошо." Она выщипала матовый локон. "У меня кровь в волосах".

Затем служанка наклонилась вперед. Она прямо окунула голову в ванну. Некогда прозрачная вода сразу же стала черной.

Что за чертовщина? Я уставился во мрак, пока служанка проводила пальцами по волосам, смывая то, что казалось какой-то краской, и открывая светлый оттенок блонда, такой бледный, что почти белый...

Когти заскребли по камню. Я напрягся, когда Жаждущий издал низкий пронзительный крик. Служанка отбросила волосы назад, рассыпав по полу тонкий туман воды, и выхватила клинок из сапога. Крутанувшись на колене, она метнула оружие, поразив существо в то, что осталось от его лица, когда оно бросилось в камеру. Отброшенный назад, Жаждущий упал в коридор.

"Жаждущие такие надоедливые". Служанка наклонила голову. Полосы черной краски стекали по ее щекам, пробиваясь сквозь нарисованную маску и зубы, когда она широко улыбалась. "Я чувствую себя такой красивой прямо сейчас".

" Какого хрена?" пробормотал я, начиная думать, что это какая-то галлюцинация, вызванная жаждой крови.

Она хихикнула, повернувшись обратно к бедренной ванне. "Ты же знаешь, что королева не пришлет тебе ни еды, ни воды".

" Да ну..."

Засунув руки в ванну, она обрызгала лицо и начала оттирать, наблюдая, как черная краска медленно стекает по ее рукам. "Я должна тебе кое-что сказать. Что-то очень важное". Ее руки заглушали слова. "И это ранит твое маленькое сердечко".

Я почти не слушал ее слов, потому что был заворожен тем, что она делала.

Тем, что я увидел, как она преображается на моих глазах.

Краска с лица почти полностью сошла, открывая ее черты - то, как она выглядела на самом деле. И я не смог поверить тому, что говорили мне мои глаза.

Волосы были не того цвета, и локоны были туже, но лицо было той же овальной формы. Рот полный и широкий. У нее были такие же сильные брови. Я увидел веснушки на переносице и на щеках - гораздо более заметные и обильные. То, как она теперь смотрела на меня, слегка наклонив упрямую челюсть...

Боже правый.

Все это было знакомо. Слишком знакомо.

Улыбка служанки была медленной и натянутой. "Я тебе кого-то напоминаю?"

"Боги", - прохрипел я.

Она поднялась, плечи простой черной туники, которую она носила, намокли. Волосы цвета серебристо-белого лунного света свисали до многочисленных рядов кожи, охватывающих ее талию, преувеличивая бедра, которые не нуждались в помощи. Она была стройнее, не такая пышная, но стояла как-то...

Неверие захлестнуло меня. "Невозможно".

Вода капала с кончиков ее пальцев, пока она молча шла ко мне. "Почему ты думаешь, что то, что ты видишь, невозможно, Кастил?"

"Почему?" Хриплый смех вырвался из моих пересохших губ. Не было никакой логической причины, кроме того факта, что мой разум не мог принять то, что эта Подручная - эта Мстительница - была почти зеркальным отражением Поппи. Но я не могу отрицать этого. Не может быть, чтобы она не была родственницей моей королевы.

"Кто ты?" задохнулась я.

"Я первая дочь", - сказала она, и, черт возьми, если бы это не было очередным шоком. "Я никогда не должна была стать первой. Как и второй. Но сейчас это не важно. Я предпочитаю, чтобы меня называли моим настоящим именем - Миллисент. Или Милли. Любое из них подходит".

" Твое имя означает "храбрая сила", - сказал я про себя.

"Так мне сказали". Миллисент уставилась на меня, снова не мигая. Жутко. "И это все, что ты можешь сказать?"

Черт, нет. Мне было что сказать. Черт. Я чувствовал себя как Поппи, потому что у меня было много вопросов. "Ты... ее сестра, не так ли? Полнокровная."

"Да".

Мои мысли помчались. " Айрес - твой отец тоже".

Она кивнула.

И это также означало... "Ты - богиня".

Миллисент мрачно рассмеялась. "Я не богиня. То, что я есть - это провал".

"Что? Если твой отец..."

"Если ты хоть немного похож на своего брата, то ты думаешь, что знаешь все", - заметила она. "Но, как и он, ты не знаешь, что возможно, а что нет. Ты понятия не имеешь".

"Тогда расскажи мне".

Миллисент одарила меня еще одной натянутой улыбкой, покачала головой, посылая туман холодной воды на мою грудь и лицо.

Разочарование жгло меня, почти такое же сильное, как подступающая жажда крови. "Какого черта? Почему ты не бог?"

"С чего бы я вообще начала, если бы отвечала на твои вопросы? И когда твои вопросы прекратятся? Они не прекратятся. Каждый мой ответ приводил бы к другому, и прежде чем мы узнали бы об этом, я бы пересказала всю историю королевств". Миллисент моргнула, а затем отвернулась, переступая через мои ноги. "Настоящую историю".

"Я знаю настоящую историю".

"Нет, не знаешь. Как и Малик".

Воздух вырвался из моих легких при звуке имени моего брата, на мгновение ошеломив меня. Мой брат... Я не виделся с ним с тех пор, как он перевязал мне руку. В памяти всплыло то, что он сказал о Служанке: "У нее был очень маленький выбор". "Малик знает", - процедил я. "Этот сукин сын знает, кто ты".

Миллисент быстро передвинулась, приседая у моих ног. Достаточно близко, чтобы, если бы я оттолкнулся, я бы сбил ее с ног. Она должна была это знать, но осталась на месте. "Ты не представляешь, что пришлось сделать твоему брату. Ты не..." Она оборвала себя, резко повернув шею. "Все, что делает королева... она делает не просто так. Почему она забрала тебя в первый раз. Почему она оставила Малика. Ей нужен был кто-то с сильной атлантийской родословной, чтобы помочь Пенеллаф в ее вознесении. Чтобы убедиться, что она не потерпит неудачу. Ей повезло, когда ты вернулся в картину, не так ли? Тот, кого она изначально планировала использовать. А потом наша мать ждала, пока Пенеллаф пройдет через свой Куллинг - это происходит сейчас. А теперь она снова ждет, пока Пенеллаф завершит Куллинг".

"Поппи вознеслась к своему божеству..."

"Она еще не завершила Куллинг", - прервала Миллисент. "Но когда она это сделает, моя сестра даст нашей матери то, чего она хотела с тех пор, как узнала, что ее сын мертв".

"Месть?"

"Месть против всех". Миллисент наклонилась и положила руку мне на колено. Ее голос упал до шепота. "И она не хочет переделывать королевства. Это королевства. Она хочет восстановить их такими, какими они были до создания первого атлантийца. Когда смертные были подчинены богам и Перворожденным. И это... это уничтожит не только царство смертных, но и Илизеум".

Шок прокатился по мне. "И ты думаешь, что Поппи поможет ей сделать это?"

"У нее не будет выбора. Моей сестре суждено сделать именно это. Она - Предвестник, о котором было предсказано".

"Чушь", - прорычал я. "Она..."

"Помнишь, что я говорила тебе раньше? Наша мать недостаточно сильна, чтобы сделать такое. Но она создала нечто подобное. Пенеллаф".

Холодный воздух хлынул мне в грудь. "Нет."

"Это правда". Черты ее лица сжались, и я увидел это на мгновение, прежде чем ее глаза опустились. Печаль. Глубокая, бесконечная печаль. "Я бы хотела, чтобы это было не так, потому что я знаю, что независимо от того, что я делаю - что делает любой - Королева преуспеет. Потому что ты тоже потерпишь неудачу".

Я наклонился, насколько позволяла цепь. "Не справитесь с чем?"

Миллисент подняла взгляд на меня. "В убийстве моей сестры".

Я прижалась спиной к стене, едва ощутив вспышку боли в спине.

" Пенеллаф скоро завершит свой Куллинг". Миллисент поднялась. "Тогда ее любовь к тебе станет одной из очень, очень немногих ее слабостей. Ты будешь единственным, кто сможет остановить ее тогда. Если ты этого не сделаешь, Пенеллаф поможет покончить с королевствами, какими мы их знаем, в результате чего миллионы людей погибнут, а те, кто выживет, подвергнутся чему-то гораздо худшему. В любом случае, моя сестра не переживет этого. Она умрет на твоих руках или утопит королевства в крови".

ГЛАВА 27

Поппи

На следующий день после обеда я расхаживала по спальне, а принесенный одной из менее болтливых горничных обед поглощала только потому, что не могла позволить себе ослабеть.

Вместе с едой принесли еще одно белое платье. Предпочтя надеть то, что было на мне накануне, я уничтожила платье искрой вереска. Мне не следовало использовать сущность для такого детского поступка, но о минутной радости, которую она принесла, трудно сожалеть.

Время от времени я бросала взгляд на двойные двери. Я не видела и не слышала о Кровавой Королеве с тех пор, как они вернули меня в мои покои накануне вечером. Я осталась в этой проклятой комнате только потому, что не хотела рисковать безопасностью Киерана и Ривера, а также Кастила.

Я связалась с Киераном по нотаму, сообщив ему, что мы с Кастилом в порядке. Он обрадовался, но по связи я поняла, что он сомневается в Кастиле.

У меня тоже были сомнения.

Мое прикосновение принесло бы ему облегчение лишь на несколько часов - если вообще принесло бы. Может быть, даже не надолго. Я могла только молиться, чтобы ему дали кровь и еду. Что исцеление этих ран дало ему более длительную передышку.

Я отчаянно пыталась заснуть. Чтобы добраться до Кастила. Но мне это не удавалось. В комнате было слишком тихо и слишком просторно. Слишком одиноко и слишком знакомо. Слишком...

Я остановила себя.

Ничего из этого не помогло бы. А вот что помогло бы, так это сосредоточиться на том, что будет дальше, и это то, что я перебирала в уме уже несколько часов. Наш план состоял в том, чтобы попасть в столицу и освободить Кастила и моего отца. План оставался таковым. Вот только нас технически захватили, и я не знала, где держат моего отца, если не здесь.

Мне придется заставить Исбет сказать мне, где он, когда я вернусь за ним.

Я ненавидела эту мысль - мне ужасно не нравилась идея оставить Айреса позади. Но я должна была вытащить Кастила, и поскорее.

Потому что он был нездоров.

Я залечила все раны, какие могла, но он был на грани жажды крови и рисковал потерять часть себя. Я не могла этого допустить.

Ища уникальный отпечаток Киерана, я нашла ощущение, насыщенное кедром.

Лиесса?

Язвительная ухмылка заиграла на моих губах. Не называй меня так.

Может быть, моя королева?

Я вздохнула. Как насчет ни того, ни другого?

Его хихиканье щекотало мне нервы. Что происходит?

Нам нужно убираться отсюда.

Наступила пауза. О чем ты думаешь?

Нам нужно добраться до одного из Храмов. Кастила должны держать где-то рядом. Под землей. Я подошла к окну. У нас есть заклинание. Как только мы найдем вход в туннели, мы сможем его использовать. А вот в том, что делать дальше, я не уверена.

Прошло несколько мгновений тишины, когда я почувствовала, что меня окружает лес. Мы можем попробовать тот способ, которым планировали попасть внутрь.

Через шахты?

Да. Мы можем попытаться получить к ним доступ. Или...

Мое сердце сильно заколотилось. Они будут ожидать этого. Должен быть лучший способ.

Сражаться.

Я остановилась у окна, глядя на столицу. Я не уверена, что это лучший вариант.

Борьба будет нашим единственным вариантом, несмотря ни на что, - рассуждал Киеран. Либо через одни из ворот, либо изнутри Восхода и в шахтах.

Мы обсуждали это, ходили туда-сюда, пока Киеран не решил. Самый быстрый способ - идти прямо к восточным воротам. У нас есть Ривер. У нас есть ты. Мы можем сражаться.

Я поджала нижнюю губу. Если мы сделаем это - если я сделаю это - мы рискуем, что люди увидят во мне демиса. Мы рискуем тем, что люди будут верить в худшее о нас и бояться того, что нас ждет.

Мы сделаем это. Наступила очередная пропасть молчания. Но сейчас мы не можем об этом беспокоиться. Это не наша забота. Кас - да. Выбраться отсюда. И если это означает уничтожение части Восхода, то мы уничтожим его, Поппи.

Я закрыла глаза. Сущность в моей груди пульсировала.

Мы не можем спасти всех, - напомнил мне Киеран. Но мы можем спасти тех, кого любим.

Меня пронзила дрожь. В разговоре с генералами я знала, что есть вероятность того, что наши планы могут рухнуть. Что нам придется уничтожить Восход. Это повлечет за собой неисчислимые человеческие жертвы. Что мы станем чудовищами, которых боялись жители Солиса.

И сейчас это было правдой.

Киеран, должно быть, почувствовал мое согласие, потому что следующими его словами были: Нам просто нужно отвлечься.

Отвлекающий маневр. Большой, который даст нам время пробиться через Уэйфейр и добраться до Храмов.

Мои глаза открылись, и я сосредоточилась на черном камне Восхода, маячившего вдалеке. У меня есть идея.

Мое терпение было напряжено до предела, когда я сидела на толстом мягком кресле в алькове главного этажа Большого зала. Дюжина рыцарей и фрейлин выстроилась вдоль стены позади меня.

Солнце только начало садиться, когда Кровавая Королева призвала меня к себе. И все же я сидела здесь, пока она развлекалась.

Я осмотрела заполненный зал, лица многих смертных сливались воедино, пока они болтали и соперничали за несколько мгновений ее времени. Она двигалась среди них, сопровождаемая Миллисент и еще одной служанкой. Подобно яркой птице, сияя рубиновой короной, она милостиво улыбалась, когда смертные кланялись. Сегодня она не надела белое. Она, как и Миллисент, была одета в пунцовое.

Я не совсем поняла, как платье осталось на ее теле. Или же верхняя половина была сделана из какой-то краски для тела. Оно было настолько облегающим и без рукавов, что бросало вызов гравитации. Декольте доходило до пупка, открывая гораздо больше, чем я когда-либо хотела видеть, учитывая - хотела ли я это признать - что она была моей матерью. Нижняя часть платья была более свободной, но я не осмеливался долго смотреть на эту ткань. Мне не нужна была эта травма в моей жизни.

"Ты выглядишь так, как будто наслаждаешься собой".

При звуке голоса Малика я напряглась еще больше. "Я провожу время всей своей жизни".

Раздался короткий грубый смешок, когда он прошел мимо моего кресла и сел на одно из пустых двух, стоявших по обе стороны от меня. "Не сомневаюсь".

Несколько мгновений я молчала. "Я понятия не имею, зачем она позвала меня в Большой зал".

"Она хотела, чтобы ты увидела, как ее любят", - ответил Малик. "В случае, если демонстрации в Большом зале было недостаточно".

Взглянув на него, я увидела, как он подносит к губам бокал с красной жидкостью. Я не могла быть уверена, что это было вино. Он говорил тихо, но рыцари и фрейлины были достаточно близко, чтобы услышать его. Больше никого рядом не было. То, что я почувствовала от него накануне, не давало мне покоя, когда я вернула свое внимание к полу. "Конечно, они любят ее. Они - элита Карсодонии. Самые богатые. Пока их жизнь легка, они будут любить того, кто сидит на этом троне".

"Они не единственные. Ты сама это видела".

Я сказала. "Только она дает Благословения с атлантской кровью". Я снова посмотрела на него. Он пожал плечами. "Что-то, что не может иметь длительного эффекта".

Он сделал еще глоток.

"И она заставляет их бояться..."

"Тебя", - проговорил он. "Предвестника".

Я заставила себя медленно, ровно вздохнуть. "То, что она сказала людям вчера, было ложью. Те, кто живет в Дубовом Амблере и других городах, не подвергались насилию. Ты, что бы ты сейчас ни думал, должен знать, что атлантийцы - твой отец - никогда бы не сделали того, что она утверждала".

Малик снова ничего не ответил.

"Люди здесь в конце концов узнают правду", - продолжила я в тишине. "И я не верю, что все смертные в Карсодонии считают ее благосклонной королевой. Они также не поддерживают Обряд".

Малик опустил свой бокал. "Ты была бы права, если бы не верила в это".

Я внимательно наблюдала за ним, открывая свои чувства, пока он смотрел на пол. Трещины все еще были в этих щитах. "Я видела Кастила вчера".

Его лицо ничего не выражало, но я уловила внезапный привкус кислого. Стыд.

"Он был не в лучшей форме". Я понизила голос, вцепившись в ручки кресла. "Он был почти потерян из-за жажды крови. Он был ранен и..."

"Я знаю". Его челюсть была твердой, и когда он заговорил, его голос был едва выше шепота. "Я привел его в порядок, как мог, после того, как королева прислала тебе такой прекрасный подарок".

Малик приходил к нему.

Кастил не сказал об этом, но у него было не так много возможностей передать информацию. Кто-то завернул ему руку. Это должно было что-то значить. Это, а также сырая агония, которую я чувствовала от Малика. Что именно это значило, я не знала.

Я наклонилась к нему, и плечи под белой рубашкой напряглись. "Значит, ты знаешь, как его найти", - прошептала я. "Скажи мне..."

"Осторожно, Королева Плоти и Огня", - пробормотал Малик, хрупко искривив губы. "Это очень опасный путь, на который ты вступаешь".

"Я знаю".

Его взгляд скользнул к моему. "Ты многого не знаешь, если думаешь, что я отвечу на этот вопрос".

Я подавила поднимающуюся волну гнева. "Я почувствовала твою боль. Попробовала ее на вкус".

В его челюсти запульсировал мускул. "Это было, кстати, очень грубо с твоей стороны", - сказал он через мгновение. "И это было больно".

"Ты выжил".

Он издал короткий смешок. "Да, я выжил". Он взял еще одну рюмку. "Вот что я делаю".

Сардоническая изюминка его слов заставила меня изучать его черты. "Почему? Почему ты здесь. С ней? Это не потому, что она открыла тебе глаза на что-то, не говоря уже о правде. Она не настолько убедительна".

Малик ничего не сказал, глядя вперед, но я увидела, как его внимание переключилось с Кровавой Королевы на темноволосую служанку. Это было коротко. Я бы не заметила этого, если бы не наблюдала за ним так пристально.

"Это она".

Его взгляд метнулся к моему, а затем его выражение лица превратилось в полуухмылку. "Королева?"

"Миллисент", - тихо сказала я.

Он снова рассмеялся, еще один короткий сухой звук.

Я села обратно. "Может быть, я спрошу Кровавую Королеву, думает ли она, что ты здесь ради нее или ради ее подручного".

Медленно, Малик наклонился через небольшое пространство между нами. "Спроси ее об этом", - появилась одинокая ямочка, - "и я заверну тебя в кости божества и брошу в проклятое Страудское море".

"Это немного чрезмерная угроза", - ответила я, чувствуя, как во мне просыпается удовлетворение. Она была чрезмерной. Оставалось совсем немного причин для этого. Ему должно быть не все равно. "Именно такая реакция была бы у меня, если бы ты угрожал Кастилу".

Малик посмотрел на меня.

Я улыбнулась. "Только в моей реакции не было бы ни костей божества, ни моря. И это не была бы пустая угроза".

Он допил свой напиток. "Принято к сведению". Его взгляд переместился на пол. "Она идет".

Кровавая королева приблизилась. Малик поднялся. Я не встала. С пола доносился ропот, пока я смотрела на нее. Черты лица Исбет заострились, когда она пронеслась мимо меня и опустилась на стул по другую сторону от меня. Только после этого Малик сел. Десятки глаз наблюдали за тем, как Миллисент осталась стоять перед нами, к ней присоединились остальные служанки. Их прямые спины создавали довольно впечатляющий экран уединения.

Кто-то протянул Кровавой королеве бокал с пузырящимся вином. Она подождала, пока слуга не скрылся в тени, и сказала: "За нами наблюдают, и они считают твое неуважение к королеве - твое поведение - позорным".

"А если бы они узнали правду о тебе? О том, что ты сделала?" спросила я, наблюдая, как молодая пара говорит, глядя на статую того, кого я всегда считала Никтосом, но, судя по всему, это был не он.

"Сомневаюсь, что для большинства в этой комнате что-то изменится", - заметила она. "Но мы знаем, что они сделают, если узнают, кто ты".

"Бог, а не Предвестник".

"Для многих это одно и то же", - пробормотала она.

Я напряглась. "Возможно, но я готова доказать им, что им нечего бояться меня".

"И как ты это сделаешь?"

"Ну, я могла бы начать с того, чтобы не забирать их детей и не использовать их как скот", - ответила я.

"А Тони использовали как скот?" Она жестом указала на толпу украшенной драгоценностями рукой. "Или кого-нибудь из лордов и леди, присутствующих сегодня вечером?"

"Нет, их просто превратят в существ, которые потом будут охотиться на других без особых угрызений совести".

Ее темный взгляд скользнул к моему. "Или они будут отбирать слабых из общей массы".

Я скривила губы. "Ты действительно в это веришь?"

"Я знаю это". Она взяла бокал.

Мне стоило больших усилий удержаться от того, чтобы не выбить хрустальный бокал из ее руки. "А дети, которых забрали во время последнего Обряда? Те, что были повешены под Редроком?"

"Служили богам".

"Ложь", - прошипела я. "И мне не терпится увидеть твое лицо, когда вся эта ложь будет разоблачена".

Она усмехнулась, глядя на пол. "Ты думаешь, я позволю твоим армиям осадить столицу, как ты осаждала другие города? Города, которые я даже не считаю потерянными?" Она повернула голову ко мне. "Потому что они не являются потерями. Но то, что произошло в этих городах, не произойдет здесь. Если твои армии прибудут в Восход, я выстрою эти стены и ворота новорожденными. И какие бы дракены у тебя не остались, какие бы армии все еще стояли, тебе придется сжечь и прорубить их".

Я могла только смотреть, медленно осознавая, что она говорит серьезно. Мои пальцы вцепились в ручки кресла, когда Первобытная сущность запульсировала глубоко внутри меня. Слабая дрожь пробежала по мне, когда я уставилась на статую, но я видела только смертных на воротах Дубового Амблера и тех, кто находился под Редроком. Рядом со мной Малик вытянулся вперед, а Миллисент слегка повернулась. Пара, стоявшая перед статуей, нахмурилась, глядя вниз, где вибрировали только что упавшие лепестки ночной розы....

Это была я.

Мой гнев.

Я делала это.

Коротко закрыв глаза, я обуздала свои эмоции, и это было очень похоже на те времена, когда я надевала вуаль и представала перед герцогом Тирманом. Когда я должна была просто стоять и принимать все, что он скажет. Это также было похоже на закрытие моих чувств для других. Вместо этого я закрылась от своих эмоций. Только когда в моей груди успокоился жар, я снова открыла глаза. Лепестки осели на пол.

"Умница", - прошептала Кровавая Королева, когда Малик расслабился. "Я вижу, ты научилась в какой-то степени контролировать эту силу".

Я заставила себя ослабить хватку на подлокотниках кресла. "Это то, о чем ты хотела поговорить со мной? О том, как ты будешь убивать еще больше детей и невинных людей?"

"Не я буду убивать этих смертных", - заявила она. "Это будут делать армии под твоим командованием". Ее взгляд был напряженным. Я почувствовала, как он пробежал по каждому сантиметру моего лица. "Или это просто сделаешь ты. Поэтому, если ты хочешь избежать этого, ты позаботишься о том, чтобы твои армии отступили".

Я перевела взгляд в ее сторону. "Теперь мы собираемся обсудить будущее королевств? Неужели ты думаешь, что я буду вести с тобой переговоры, если ты планируешь действовать именно так?" Слова вырвались из меня в спешке. "Я не отдам тебе Атлантию. Я не прикажу своим армиям отступить. И я не позволю тебе использовать невинных людей в качестве щита".

Ее внимание переключилось на принца. "Малик, если ты не возражаешь, мне нужно поговорить с дочерью наедине".

"Конечно". Малик поднялся, поклонился, когда его глаза ненадолго встретились с моими. Он спустился по коротким широким ступеням, проходя мимо Миллисент, когда он ступил на пол, и тут же был завален улыбающимися дамами и лордами.

"Они так очарованы им", - сказала Кровавая Королева. "Если бы он захотел, то отбил бы их палкой".

Фрейлина отвела взгляд от Малика, ее внимание переместилось дальше по Большому залу.

"Знаешь ли ты, что помогло мне выжить?" - спросила она через несколько мгновений. "Месть".

"Это... абсолютное клише", - заметила я.

Ее смех был мягким и коротким. "Как бы то ни было, это правда. И я думаю, причина, по которой это стало таким клише, в том, что месть помогла многим остаться в живых в самые мрачные моменты их жизни. Моменты, которые длятся годами и десятилетиями. Я получу это".

"Подавляющее большинство атлантийцев не имеют никакого отношения к тому, что было сделано с тобой или твоим сыном", - сказала я ей. "И все же ты думаешь, что контроль над Атлантией каким-то образом даст тебе возможность отомстить. Это не так".

"Я... я должна признаться тебе кое в чем". Кровавая Королева наклонила свое тело к моему. До меня донесся аромат роз. "У меня никогда не было намерения править Атлантией. Мне не нужно королевство. Я даже не хочу его. Я просто хочу увидеть, как оно сгорит. Окончательно. Я хочу видеть каждого атлантийца мертвым".

Кастил

Она умрет в твоих объятиях...

Слова Миллисент все время крутились у меня в голове. Я не спал с тех пор, как она была здесь. Я не мог перестать думать о том, кем она была, чем поделилась. Я не могу отрицать, что она была сестрой Поппи. Они были слишком похожи. Черт, если бы волосы были одного цвета и у Миллисент было меньше веснушек, их можно было бы принять за близнецов. А то, что она сказала о Поппи? То, что она сказала, что мне нужно сделать?

Я зарычал во все горло.

К черту.

Даже если бы Поппи была достаточно могущественной, чтобы посеять такой хаос, о котором предупреждала Миллисент, она никогда бы этого не сделала. Такое зло было не в ней.

Миллисент могла быть сестрой Поппи, но я ей не верил. И я не доверяю ни единому слову из ее уст.

Шаги раздались в коридоре, заставив меня поднять голову. Вошел Золотой Мальчик. Один. У него не было с собой ни еды, ни воды.

"Какого черта тебе нужно?" прорычал я, мое горло пересохло.

"Я хотел узнать, как у тебя дела, Ваше Величество".

"Чушь."

Он улыбнулся, его краска на лице и одежда были такими чертовски золотыми, что он сиял, как лампочка. "Ты снова начинаешь выглядеть... не очень хорошо".

Мне не нужно было, чтобы этот осел указывал на то, что я и так знал. Голод грыз мои внутренности, и я был готов поклясться, что видел пульс у него на шее.

Но Рев просто стоял и смотрел.

"Если ты здесь не для того, чтобы рассказать мне о погоде, - пробурчал я, - можешь выметаться к чертовой матери".

Каллум засмеялся. "Впечатляет".

"Я?" - ухмыльнулся я. "Я знаю".

"Твое высокомерие", - сказал он, и низкий гул вырвался из моей груди, когда он шагнул вперед. Его улыбка расширилась. "Ты прикован к стене, голоден и грязен, не в состоянии сделать ничего, чтобы помочь своей женщине, и все же ты все еще так высокомерен".

Еще один рык когтями впился в мое горло. "Она не нуждается в моей помощи".

"Думаю, нет". Он коснулся своей груди. "Вчера она ударила меня ножом. Моим собственным кинжалом".

Грубый смех покинул меня. "Это моя девочка".

" Ты, должно быть, очень гордишься ею". Он медленно опустился на колени. "Посмотрим, как это изменится".

"Это никогда не изменится", - поклялся я, моя челюсть пульсировала. "Несмотря ни на что".

Он изучал меня несколько мгновений. "Любовь. Такая странная эмоция. Я видел, как она уничтожает самых могущественных существ", - сказал он. Слова Миллисент снова зазвучали у меня в голове. "Я видел, как она придавала другим невероятную силу. Но за все те многие-многие годы, что я прожил, я лишь однажды видел, как любовь останавливает смерть".

"Это так?"

Каллум кивнул. "Никтос и его супруга".

Я уставился на него. "Ты настолько стар?"

"Я достаточно стар, чтобы помнить, как все было раньше. Достаточно стар, чтобы знать, когда любовь - это сила или слабость".

"Мне все равно".

"А тебе не должно быть. Потому что для тебя это слабость". Эти бледные, немигающие глаза были чертовски тревожными. "Ты знаешь, почему?"

Мои губы оттопырились. "Держу пари, ты собираешься мне рассказать".

"Ты должен был питаться от нее, когда у тебя был шанс", - сказал он. "Ты будешь жалеть, что не сделал этого".

"Неверно." Я никогда не пожалею о том, что не поставил под угрозу безопасность Поппи. Никогда.

"Это мы еще посмотрим". Рев выдержал мой взгляд в течение долгого мгновения, а затем двинулся.

Он был быстр. Я отпрянул назад при виде блеска стали. Отступать было некуда. Мои рефлексы были дерьмовыми.

Боль взорвалась в моей груди, забрав с собой воздух в легких огненной волной. Металлический привкус мгновенно заполнил мой рот. Я посмотрел вниз и увидел кинжал глубоко в центре моей груди и красное повсюду, стекающее по животу.

Я поднял голову и выругался: "Промахнулся мимо сердца, тупица".

"Я знаю". Рев улыбнулся, выдергивая кинжал. Я зарычал. "Скажите мне, Ваше Величество. Что происходит с атлантийцем, когда в его жилах больше не течет кровь?"

Рана словно горела, но внутри меня все было покрыто льдом. Мое сердце вяло забилось. Жажда крови. Полная и абсолютная. Вот что произошло.

"Я слышал, что это делает человека чудовищным, как Жаждущего". Поднявшись, он поднес кинжал ко рту и провел языком по пропитанному кровью лезвию. "Удачи."

ГЛАВА 28

Поппи

Я хочу видеть каждого атлантийца мертвым.

Холодное чувство тревоги пробежало по моему позвоночнику, когда я встретилась взглядом с Кровавой Королевой. "Даже Малика?"

"Даже его". Она потягивала свое шампанское. "Это не значит, что я увижу его смерть. Или твоего возлюбленного. Мне нужно, чтобы ты работала со мной. А не против меня. Убийство любого из них только помешает тому, чего я хочу. Он, - она направила свой бокал на скопление людей вокруг Малика, - и его брат переживут мой гнев. Я ничего не имею против волков. Они тоже могут жить дальше, как им заблагорассудится, но остальные? Они умрут. Не потому, что я виню их за то, что было сделано со мной. Я знаю, что они не играли никакой роли в погребении Малека или смерти нашего сына. Я даже Элоану не виню по-настоящему".

"Правда?" с сомнением спросила я.

"Не поймите меня неправильно. Я ненавижу эту женщину и запланировала для нее нечто особенное, но она не та, кто позволил этому случиться. Я знаю, кто действительно несет ответственность".

"Кто это?"

"Никтос".

Я отпрянула назад, ошеломленная. "Ты... ты винишь Никтоса?"

"А кого еще мне винить? Малеку нужны были испытания сердечной пары. Он позвал своего отца. Даже спящий Никтос услышал бы его. Он ответил, и он отказался", - сказала она мне, и еще одна волна неверия прошла через меня. "Из-за этого Малек вознес меня. И ты знаешь, что случилось потом. Я виню не только Элоану или Валина. Я виню Никтоса. Он мог бы предотвратить все это".

Никтос. Он действительно мог. Но то, что он не дал своему сыну что-то подобное после того, как увидел, что случилось, когда он отказал ему в этом раньше, и бог умер, не имело смысла. "Почему он отказался?"

"Я не знаю". Она посмотрела вниз на свое кольцо с бриллиантом. "Если Малек и знал, он никогда не делился. Но сейчас неважно, почему, не так ли?" Кожа в уголках ее рта напряглась. "Никтос вызвал это".

Предотвратить случившееся и быть первопричиной - две совершенно разные вещи. Исбет обвиняла других во всем, что делала. Ее способность избегать ответственности была потрясающе впечатляющей.

"Я не понимаю, как ты думаешь, что сможешь отомстить Перворожденному Жизни", - сказала я.

Ее смех был легким, как звон колокольчиков, когда она убирала со щеки густую прядь. "Никтос ценит все виды жизни, но особенно ему нравятся атлантийцы. Они были созданы в результате испытаний на сердечную пару - продукт любви. Малек однажды сказал мне, что его отец даже считал атлантийцев своими детьми. Их гибель вершит правосудие, которого я ищу".

Я подумала, что, возможно, она гораздо более сумасшедшая, чем я считала раньше. "И ты думаешь, что я каким-то образом помогу тебе убить сотни тысяч людей? Ты этого от меня хочешь?"

" Ты уже это сделала".

"Я не делала ничего подобного..."

"Не делала?"

Взявшись за ручки кресла, я наклонилась к ней. "Что именно, по-твоему, я сделала или сделаю?"

"Твой гнев. Твоя страсть. Твое чувство добра и зла. Твоя любовь. Твоя сила. Все это. В конце концов, ты такая же, как я. Ты будешь делать то, для чего была рождена, моя дорогая дочь". Она подняла свой бокал ко мне. "Ты принесешь смерть моим врагам".

Все, что ты освободишь, - это смерть.

Резко вдохнув, я отпрянула от нее. Она говорила так, словно у меня не было выбора. Как будто это было предопределено, и какие-то слова, сказанные много веков назад, перевешивали мою свободную волю.

Энергия пульсировала в моей груди, заряжая воздух вокруг нас. Ее улыбка не дрогнула - ни разу, когда она обвела долгим взглядом Большой зал - помещение, заполненное смертными. Я поняла, что именно поэтому она ждала этого момента, чтобы сказать мне, что хочет увидеть, как сгорит Атлантия. Она уже начала использовать людей как щит.

А когда еще она не использовала их?

Но она ошибалась. Мой гнев. Мое чувство справедливости. Моя любовь. Моя сила. Это были сильные стороны. А не фатальные недостатки, которые могут привести к гибели несметного количества невинных.

"Ты ошибаешься", - сказала я, дрожащими руками снова ухватившись за ручки кресла. "Я - не ты".

"Если это то, что тебе нужно сказать себе", - ответила она с улыбкой и подмигиванием. "Но если бы тебе пришлось уничтожить всех в этой комнате, чтобы спасти то, что тебе дороже всего, ты бы сделала это без колебаний. Так же, как и я".

Мое дыхание остановилось. Мое сердце заколотилось. Я хотела отрицать то, что она утверждала. Мне нужно было это сделать.

Но я не могла.

И это задело каждый нерв в моем теле. "Может, ты и родила меня, но кровь - единственное, что у нас есть общего. Мы совсем не похожи. И никогда не будем. Ты не моя мать, не мой друг и не мой советник", - сказала я, наблюдая, как улыбка исчезает с ее лица. "Все, кем ты являешься, - это королева, чье правление вот-вот закончится. Вот и все".

В ее глазах появился слабый блеск вереска, она крепче сжала бокал. Ее губы истончились. "Я не хочу враждовать с тобой, дочь. Не сейчас", - сказала она, и внезапный горький привкус печали застрял у меня в горле. "Но принуди меня, и я принужу тебя и докажу, насколько мы похожи".

Кастил.

Она угрожала Кастилу.

Моя кожа стала такой же холодной, как и то пустое, ноющее место внутри меня, и когда я снова заговорила, мой голос звучал так же, как в Массене. Дымный. Тенистый. "Я могу убить тебя прямо сейчас".

Ее глаза встретились с моими. "Тогда сделай это. Высвободи эту силу, дитя. Используй эту ярость". В ее глазах мелькнула ярость. "Но прежде чем ты это сделаешь, вспомни, что ты не сидишь перед Вознесенным".

Короткий, пронзительный крик пронзил Большой зал, затем раздался звон разбивающегося стекла, и наступила тишина. Я повернулась в ту сторону, откуда раздался крик, и у меня свело живот, когда я увидела, как пара, стоявшая у статуй, упала на колени, кровь хлынула из их глаз, ушей, ртов и носов. Раздались более громкие и протяжные крики, смертные разбегались от этой пары, сжимаясь в себе, превращаясь лишь в кожу и кости, скрепленные шелком и атласом.

Малик и Миллисент промчались к нам, когда люди закричали и отошли подальше. Но Исбет... она не сводила с меня глаз. Ни разу. Но она сделала это, и такая сила была...

Это было ужасно.

Я не знала, способна ли я на такое. И не хотела никогда узнать.

Кровавая Королева села, наклонив голову, изучая меня. "Я думаю, тебе будет полезно побыть одной. А завтра мы поговорим об этом подробнее". Она указала одному из рыцарей вперед. "Проводите ее в ее покои и проследите, чтобы она оставалась там".

Я поднялась, когда несколько рыцарей покинули свои посты и окружили меня.

Завтрашнего дня не будет.

Больше никаких обсуждений.

Повернувшись от нее, я пошла по краю алькова, опираясь на руки. Инстинктподсказывал мне, что время на исходе. Не имело значения, что она думает, что я сделаю, и я не верила, что смогу подавить свое самообладание настолько, чтобы остановить ее руку и не дать ей бессмысленно причинить вред другим. Инстинкт также подсказывал мне, что Исбет не станет сразу же нападать на Кастила. Прежде чем прибегнуть к этому, ей нужно было убить еще двоих.

Киерана

И Ривера.

Она сделает это, чтобы доказать, что я такая же неуравновешенная и жестокая, как и она.

Все, что ты освободишь, это смерть.

Хотя, возможно, она знала меня лучше, чем я сама. Возможно, пророчество было именно таким, как верила она и другие. Возможно, Уилла ошибалась, и Виктер был послан охранять что-то злое. Возможно, я и есть Предвестник.

Потому что если она сделает то, чем угрожала, я утону в пролитой мною крови.

Это означало, что у меня нет времени.

Я поискала отпечаток Киерана и отправила ему быстрое сообщение. Мы должны сделать наш ход сегодня вечером.

Его ответ был мгновенным и полным решимости. У входа в Большой зал я оглянулась через плечо и увидела, что Кровавая Королева стоит за альковом, тонкий хрустальный бокал все еще в руке, она наблюдала за мной, как хищник, которым она себя считала.

Я отвернулась, мысленно формируя свою волю. Эфир пульсировал в моей груди.

Бокал, который держала Кровавая Королева, разбился, напомнив ей, что рядом с ней сидела не испуганная, покорная Дева.

Луна заняла свое место в небе над городом, и ее свет заливал воды Страудского моря. Я стояла у окна. За внутренними стенами Уэйфайра и храмами Никтоса и Перса возвышался Восход.

Это было самое высокое возвышение из всех, почти такое же высокое, как замок Уэйфайр. Сотни факелов выстроились на земле сразу за Восходом, их пламя было ярким и ровным, служа маяком безопасности и обещанием защиты. Все они были охвачены пламенем.

Отвлекающий маневр.

Большой.

Я подумала о тумане - как он кружился вокруг Жаждущего и покрывал горы Скотос. Это была первобытная магия. Продолжение их существа и воли. Что, как я поняла, означало, что ее можно вызвать.

Я не знала, сработает ли это. Я не была Перворожденной, но я была потомком Перворожденного. Его сущность текла по моим венам. Дракен ответил на мою волю. Нотам Перворожденного соединил меня с вольвеном.

Положив руки на каменный карниз окна, я закрыла глаза и призвала эфир на поверхность. Сущность откликнулась волнующим порывом, и я мысленно представила туман, густой и похожий на облака, как на Скотосе. Я увидела, как он просачивается из-под земли, растет и расширяется. Моя кожа потеплела, когда я представила, как он катится по холмам и лугам за пределами столицы, сгущаясь, пока не скрыл все на своем пути. Открыв глаза, я не остановилась на этом.

Серебристые искры потрескивали на моей коже, когда я смотрела на Восход и ждала, вспоминая другую ночь и другой город, другую меня, которая верила в защиту Восхода. В эту безопасность.

Пламя за Восходом начало дико пульсировать. Вереск клубился во мне, надо мной, пока я продолжала призывать туман. Вызывая его. Создавая его.

Пламя рядом с первым начало танцевать, потом еще и еще, пока вся масса не запульсировала в бешеном ритме, разбрасывая угли на десятки футов во все стороны. Первыми погасли два факела в конце линии, а затем все они быстро погасли, погрузив землю за Восходом в кромешную тьму.

Вдоль всей стены вспыхнуло пламя. Были подняты и выпущены горящие стрелы. Они пронеслись дугой сквозь ночь, а затем упали вниз, вонзившись в траншеи с хворостом, которые тянулись по всей длине восточной стены. Огонь вспыхнул, заливая землю оранжевым сиянием...

И над густым, клубящимся туманом, просачивающимся к траншеям. Туман проникал под хворост и стелился над пламенем, покрывая его, пока его густая масса не заглушила свет от огня.

Туман, в котором, по мнению любого на Восходе или в городе, обитали искаженные формы Жаждущего.

Рога затрубили с Восхода, сотрясая ночь, но я не остановилась на этом.

Я продолжала звать туман вперед, и... я почувствовала, как он откликнулся, устремившись к подножию Восхода. Он распространился вдоль массивной структуры. Я услышала крики и мысленно увидела, как туман поднимается, раздуваясь, пока не достиг крепостных стен и башен на возвышении.

А потом я увидела его перед собой, превратившегося в облачный молочно-белый занавес на фоне ночного неба.

У меня перехватило дыхание при виде этого зрелища. В этом тумане не было бы Жаждущего. Он не причинит вреда. Это была чужая воля. Он лишь вызовет хаос и смятение.

Оно уже началось, когда прозвучал еще один рог.

Первобытный туман огромной волной обрушился на Восход, переливаясь через край и стекая по сторонам. Отдаленные панические крики прорезали воздух, когда туман хлынул в Карсодонию и заполнил улицы. Крики страха звучали все ближе и громче, когда туман затопил районы и мосты, захлестнул холмы и долины, пока не поглотил внутренние стены Уэйфера.

Я отступила от окна, поднимая капюшон, когда поворачивалась. Просунув ремешок мешочка под плащ, я обнажила волчий кинжал.

Пора было пробиваться наружу.

ГЛАВА 29

Направляясь к двери, я отключила свои эмоции - чувство добра и зла. Я должна была сделать это, если у меня была хоть какая-то надежда найти Кастила и сбежать.

Я обхватила пальцами золотую ручку. Эфир наполнил мои вены и искрился в пальцах. По серебристой ауре пробежали тонкие тени. Это было немного нервирующее зрелище. Энергия омыла металл, расплавив замок. Открыв дверь, я вышла в коридор.

Королевский рыцарь обернулся, глаза его удивленно расширились под черной мантией, закрывающей нижнюю половину лица. Я рванулась вперед, вонзая кинжал в уязвимое основание его горла. Я вывернула руку, перерубив позвоночник вампира. Рыцарь упал, когда другой потянулся к его мечу.

Моя воля сформировалась в моем сознании и стала реальностью. Черная мантия, накинутая на плечи рыцаря, взметнулась вперед и поднялась, обернувшись вокруг его лица. Я нырнула под его вытянутый меч, когда он, шатаясь, отступил назад. Его приглушенный крик резко оборвался, когда я вонзила кинжал ему в бок, между броневыми пластинами. Кровавый камень пробил хрящ и вонзился глубоко в сердце вампира.

Стены замка задрожали, когда толстые железные двери на главном этаже начали опускаться. Из неглубоких альковов зала вышли еще два рыцаря, мечи уже были наготове, а повязки опущены до подбородка. "У нас есть приказ не убивать тебя", - сказал один из них, шагнув вперед. "Но это не значит, что мы не причиним тебе вреда".

Я даже не удостоила его ответом, пробираясь вперед, вампирская кровь капала с кончика моего кинжала. Моя воля простиралась за пределы меня. Теневая аура выплеснулась наружу. Рыцари поднялись с пола, словно гигантские руки схватили их за лодыжки, впечатав в каменный пол, а затем высоко под потолок. Камень и кости трещали, разрываясь под доспехами.

В конце зала распахнулись двери. Полдюжины рыцарей выбежали из башни и остановились, когда из дальних частей замка донеслись резкие крики тревоги. Некоторые оглянулись. Другие оскалили клыки и бросились ко мне.

Все они стояли на моем пути.

А время было драгоценно.

Я держала свои эмоции и мысли под замком. Я не думала о том, что я должна делать - что я буду делать. Позже будет время поразмышлять о той бойне, которую я собиралась устроить - и уже устроила.

Тенистая серебристая паутина мчалась по полу, взбираясь на стены и потолок. Она обрушилась на рыцарей, просачиваясь внутрь и находя суставы в их костях, волокна в мышцах и органах, жизненно важных даже для вампира. У них не было возможности сделать что-либо с мечами, которые они достали, крикнуть предупреждение другим. Или даже закричать.

Я разрывала их изнутри, не позволяя себе думать о том, насколько это было похоже на то, что сделала Исбет. Они рухнули сами в себя, упав на пол грудой хрупких доспехов и пустой кожи.

Все, кроме одного.

Среди них был ревенант, стоявший за пределами разрушенных тел. Я начала двигаться вперед, втягивая эфир обратно.

Его темный смех был приглушенным. "Предвестник".

"Добрый вечер".

Он набросился на меня, и я опустилась ниже, подхватив с земли упавший меч. Рука схватила меня за плечо сквозь плащ, когда я повернулась. Ревенант отпрыгнул назад, ожидая, что я ударю ногой, но это было не то, что я планировала. Я вскочила на ноги и, вращаясь, провела мечом по воздуху по широкой дуге, обрушив клинок на закрытую гетрами шею Мстителя, перерубив позвоночник и голову.

Когда ревенант упал, я очень жалела, что не было времени посмотреть, как именно они отращивают головы, но его не было. Я вышла на лестницу, оставив позади коридор смерти.

Спускаясь по широкой, спиральной лестнице турели, я начала считать секунды. Надеюсь, память мне не изменяла, и эта лестница заканчивалась возле кухонь и коридоров. Если бы я ошиблась, было бы гораздо больше пространства для путешествия...

И гораздо больше смерти.

На площадке третьего этажа дверь распахнулась, ударившись о стену, когда Киеран вышел. Его лицо и горло были в крови, но я не заметила никаких признаков боли.

"Это ты сделала?" - потребовал он. "Туман?"

Я кивнула. "Я не знала, сработает ли он".

Он уставился на меня, когда я спустилась еще на несколько ступенек. "Ты вызвала туман, Поппи".

"Я знаю."

"Я знаю только две вещи, которые могут это сделать. Жаждущий", - сказал он, его глаза расширились, - "и Перворожденные".

"Ну, теперь ты знаешь о трех вещах. Где Ривер?" спросила я, зная, что дракен ответил бы на мою волю.

"Там, откуда доносились эти крики", - ответил он, поднимая капюшон своего плаща.

О, Боже.

"Нам нужно поговорить обо всей этой истории с туманом позже". Киеран начал спускаться по лестнице. "Как ты думаешь, сколько у нас есть времени, прежде чем нас запрут?"

"Меньше минуты".

"Тогда нам лучше поторопиться", - сказал Киеран, когда дверь на этаже ниже распахнулась, сорвавшись с петель.

Мои брови поднялись, когда Ривер вышел на лестничную площадку. Его лицо и одежда не были забрызганы кровью. Они были вымазаны в ней, когда он смотрел на нас с нижнего этажа.

Киеран вздохнул. "Ну, я рад, что это была не одна из моих рубашек".

Дракен улыбнулся, обнажив измазанные кровью зубы. "Прости", - ответил он, убирая кинжал в ножны. "Я грязный едок".

Я решила, что подумаю об этом позже, когда мы присоединимся к нему, и Киеран поспешно рассказал ему о планах.

"Чертовски вовремя мы делаем шаг", - сказал Ривер. "Я уже начал сомневаться, не собираемся ли мы переезжать".

Я фыркнула на это.

"Там будет много охранников", - предупредил Киеран, когда мы прибыли на главный этаж.

"Я разберусь с этим", - сказала я, не позволяя себе думать о том, что это значит. Если мы не выберемся из замка до того, как он закроется, мне придется пробиваться сквозь стены и людей - стены, защищавшие смертных, которые служили в Уэйфейре. Может быть, рыцари просто отойдут в сторону. Случались и более странные вещи.

"А если там ревенанты?" спросил Киеран.

"Тогда этим займусь я", - ответил Ривер, распахивая двойные двери.

Нас встретил широкий коридор, наполненный ароматом сегодняшнего ужина. Я повернулась налево, с облегчением увидев темноту за дверями, ведущими в коридор. Облегчение было недолгим. Тяжелая железная дверь покачнулась и начала опускаться.

Киеран был прав. Два с лишним десятка рыцарей заполнили малиновый зал. Слуги тоже. Они стояли среди рыцарей, сжимая в руках корзины и тарелки с пустой посудой, их страх был очевиден в их выражениях и царапался о мои щиты. Я не была уверена, был ли это туман у стен Восхода, рыцари или... залитое кровью лицо Ривера. Но никаких признаков ревенантов не было.

Где же они были?

Рыцари сразу поняли, кто мы такие, даже когда наши с Киераном лица были скрыты. Все мои надежды на то, что они отойдут в сторону, быстро угасли, когда один из рыцарей рванулся вперед, схватив мальчика-слугу. Блюда с подноса посыпались на пол, рыцарь рывком отбросил мальчика назад, всаживая изогнутый клинок ему в шею. Несколько других рыцарей сделали то же самое, схватив больше не замерзающих слуг. Они потащили запаниковавших смертных вперед, и это напомнило мне о другой ночи - той, что произошла в Нью-Хейвене.

У меня все похолодело внутри.

"Сделай еще один шаг к нам...", - начал рыцарь, удерживая дрожащего мальчика на месте. По щекам слуги текли слезы, но он не издавал ни звука. "И мы убьем их. Всех. Потом мы убьем вольвена и все остальное, что с тобой".

"Я бы обиделся на это заявление, - заметил Ривер, - если бы то, что осталось от ваших душ, не собиралось отправиться в ожидающую вас Бездну".

Я глубоко вдохнула, и сущность Перворожденного Бога соединилась с моей волей. Серебряная паутина, окрашенная тенью, атаковала оружие первой, сокрушая лезвия кинжалов, ножей и мечей.

Ревенантов среди них по-прежнему не было.

"Тени вернулись", - отметил Киеран под дых.

"Я знаю." Я пошла за рыцарями, разрывая их на части, пока от них не осталось ничего, кроме смятых куч. Через несколько ударов сердца перед нами стояли только слуги. Они не двигались и не произносили ни слова, пока мы проходили мимо них, но их страх... он усиливался и рос, пробиваясь сквозь мои щиты и оседая в груди.

Осознание того, что я напугала их, что они смотрели на меня, считая меня именно тем, о ком предупреждала людей Исбет - Предвестником - тяготило меня. Этот ужас преследовал меня, когда я вышла на затянутые туманом бризы, в сильно пахнущий цветами воздух. Розовые сады были рядом. Сердце заколотилось, и я повернулась, когда железная дверь с грохотом встала на место, закрыв всех, кто находился внутри замка. Я уставилась на двери. Многие Вознесенные были там. Она была там вместе со всеми смертными, которых мы оставили позади.

"Сюда", - сказал Киеран, выходя из бриза в густой туман.

У меня пересохло в горле, когда свет наверху погас, погрузив проход во тьму. Я отвлеклась от Уэйфэра и от мыслей о том, что я делала внутри.

Сейчас значение имел только Кастил, и нам все еще нужно было пройти через внутренний Восход и попасть в один из Храмов.

Мы направились к воротам, выходящим в город, пробегая мимо увитых виноградом стен сада - места, в котором я провела много дней в детстве. Теперь оно манило, как кошмарный сон, но перед нами возникло другое приведение. "Я понятия не имею, сколько времени потребуется, чтобы туман рассеялся", - предупредила я их.

"Здесь не ветрено, поэтому я думаю, что он задержится ненадолго", - сказал Киеран. "Надеюсь, нам хватит времени, чтобы найти Каса и добраться до ворот".

"Не думаю, что нам так повезет", - сказал Ривер. "Нам бы повезло, если бы ты использовала туман не только для того, чтобы сбить людей с толку".

"Я не хотела никому навредить", - сказала я ему.

"И именно поэтому нам приходится полагаться на удачу", - ответил он.

Королевские рыцари стояли у ворот между замком Уэйфайр и домами, в которых жили самые богатые жители Карсодонии. Мы замедлили шаг, зная, что туман скрывает нас лишь на мгновение.

Мы были свободны от замка, но Кровавой Короне не понадобится много времени, чтобы понять, что мы пропали и что в неестественном тумане ничего нет. Тогда весь город был бы полон рыцарей и не только.

Я шагнула вперед, но Киеран поймал меня за руку. "Если ты будешь продолжать использовать сущность, ты ослабнешь", - напомнил он мне. "А Касу скоро нужно будет питаться. Тебе нужно беречь свою энергию".

Мои мышцы напряглись, когда я боролась с желанием подключиться к эфиру и быстро справиться с тем, что ждет меня впереди. "Ты прав".

"Я знаю". Он сжал мою руку. "Но я ценю, что ты признаешь это".

"Заткнись", - сказала я, освобождая свой кинжал. "Это не значит, что я не могу сражаться".

"Нет." Хватка Киерана сжалась еще раз, а затем он отпустил ее. "Это не значит".

От предвкушения у меня свело мышцы: королевские рыцари почувствовали нас за несколько секунд до того, как мы покинули темноту и приблизились к освещенным факелами воротам.

Ривер вынырнул из ночи, багрово-солнечным пятном пронесся по освещенной огнем земле. Он схватил ближайшего рыцаря...

Я быстро поняла, как он так окровавился, и даже пожалела, что не сделала этого.

Он схватил рыцаря за повязку и дернул ее вниз, открыв рот - широкий и зияющий рот, полный зубов, которые больше ничем не напоминали зубы смертного. Его голова опустилась, и он впился в горло рыцаря - в ткани и мышцы. Он прорвал кость. Кровь хлынула, когда Ривер перекусил чертов позвоночник рыцаря. Мой рот хотел открыться, но меня могло вырвать, если бы я позволила себе это.

"Напомни мне перестать его раздражать", - пробормотал Киеран.

"Ага".

Ривер отшвырнул рыцаря в сторону, а затем взвился в воздух и приземлился на несколько футов впереди, приседая, пока один из рыцарей шел вперед, освободив лицо от одежды и ухмыляясь. Поднялся запах несвежей сирени.

" Ревенант", - предупредил я.

"Веселые времена закончились", - сказал Ревенант, поднимая тяжелый меч.

"Неверно". Ривер поднялся. "Веселые времена только начались". Он выдохнул.

Я попятилась в сторону, столкнувшись с Киераном, когда изо рта Ривера хлынул мощный поток серебряного пламени. Он ударил Ревенанта, а затем повернулся и ударил двух рыцарей. Их охватило пламя. С криками они бросились врассыпную, умудрившись при этом поджечь еще одного рыцаря.

Смеясь, Ривер повернулся и поймал руку рыцаря, прежде чем тот успел воспользоваться своим мечом. Дракен резко дернулся, ломая кость. Вопли рыцаря от боли резко прекратились, когда Ривер схватил его за горло.

Он дернул головой назад и повернулся к нам, выплевывая полный рот крови. "Вы двое так и будете стоять здесь?"

"Может быть", - пробормотал Киеран, когда Ривер бросил рыцаря.

Я вышла из оцепенения, в котором находилась, когда несколько рыцарей набросились на нас. Все происходило так быстро, что не было времени определить, кто из них ревенант, а кто нет. Я бросилась вперед, схватившись за рукоять меча рыцаря. Сильно дернувшись, я крутанулась, используя его вес и импульс против него самого. Плащ хлестнул меня по ногам, когда я повернулась и перевернула рыцаря на спину.

Киеран внезапно оказался рядом, обрушив кинжал на руку упавшего рыцаря и пронзив ее насквозь. Пригнувшись, я подобрала упавший меч из кровавого камня. Убрав кинжал в ножны, я поднялась, когда рыцарь замахнулся мечом прямо на мою голову.

Я встретила удар, и удар был сотрясающим. Черная матерчатая повязка рыцаря заглушила его рык, когда я отбила удар, попав ему между ног. Он застонал, потеряв равновесие. Я замахнулась, поднося меч к его горлу. Кровь забрызгала мои щеки, а Киеран издал вопль боли. Сердце заколотилось, я обернулась.

Рыцарь пронзил мечом плечо Киерана. Он поймал руку рыцаря, не давая ему вонзить клинок еще глубже. Я направилась к ним...

Поток серебристого пламени пронесся по воздуху и врезался в рыцаря. Мужчина вскрикнул, выронил меч и пошатнулся, охваченный неестественным огнем.

"Ты в порядке?" спросила я, потянувшись к Киерану.

Он поймал мою руку. "Я в порядке. Рана едва заметна".

Я открыла ему свои чувства, ощущая горячую, жгучую боль. Может быть, это всего лишь небольшая рана, но она причиняла ему боль. "Я могу залечить ее..."

"Позже", - настаивал он. "Нам нужно найти Каса. Это единственное, что имеет значение". Он наклонил голову к Риверу. "Спасибо, парень".

"Как скажешь", - ответил дракен, шагая вперед. "Я не хочу, чтобы Лиесса расстраивалась".

Напряжение вокруг рта Киерана ослабло, и он полуулыбнулся, следуя за дракеном, его рука по-прежнему крепко обхватывала мою.

"Не только Кастил имеет значение", - сказала я ему, когда мы спешили под пологом деревьев джакаранды. "Как и ты, Киеран".

Обильно цветущие ветви и туман были слишком густыми, чтобы сквозь них проникал лунный свет, но я чувствовала его взгляд, пока направляла в него энергию. Пока мы втроем проходили мимо величественных усадеб, которые стали совсем темными и тихими, как могилы, я залечивала его рану. Только когда я перестала чувствовать его боль, я отдернула руку. Он задержался на мгновение, а потом отпустил.

Мы подошли к последней внутренней стене и воротам - участку, охраняемому Стражами Восхода. Лишь полдюжины из них находились на земле, так как большинство передвигалось по крепостным стенам на внешнем Восходе, окружающем город.

Сквозь туман промелькнула стрела, выпущенная с земли. Рука Ривера вскинулась, поймав древко снаряда. Он повернул голову в сторону стражников, его голубые глаза засветились, а зрачки превратились в тонкие черные щели.

"Серьезно?" Ривер держал стрелу перед собой и выдохнул - дымный выдох, который заискрился, а затем быстро воспламенился. Узкий след серебристого пламени рассекал туман, уничтожая снаряд. "Кто следующий?"

Стражники бросились в туман, бросив оружие и оставив лошадей.

"Умные смертные", - заметил Ривер.

"А почему рыцари не могли этого сделать?" спросила я.

"Потому что мы не угрожаем источнику пищи смертных". Дракен прошел вперед, оглядывая стражников, прижавшихся к стене, словно пытаясь стать с ней одним целым. "Я наблюдаю за вами. За всеми вами. Продолжайте быть умными, и вы переживете эту ночь".

Никто из них не двинулся с места, пока Киеран разглядывал лошадей. "Мы должны идти пешком", - посоветовала я, когда мы вышли на дорогу, огибающую крепость, известную как Истфолл. "Все будут направляться внутрь. Лошади привлекут внимание, когда туман начнет рассеиваться".

"Хорошая идея". Киеран внимательно следил за крепостной стеной. "Куда нам идти?"

Я осмотрела покрытую туманом дорогу впереди. "Если Карсодония чем-то похожа на Дубовый Амблер, то здесь должен быть вход в систему туннелей".

"Согласен", - сказал Киеран. "Ты знаешь, какой из них ближе всего?"

"Думаю, Храм Никтоса. Мы должны начать оттуда".

"Храм Теней", - сказал Ривер, глядя вверх.

Я посмотрела на Ривера. "Что?"

"Так храм назывался изначально, когда это королевство называлось Ласания. Солнце представляло Перворожденного Жизни, а Тень - Перворожденного Смерти", - сказал он.

Я и не подозревала, что эти храмы были такими старыми. К тому же я не могла вспомнить, водили ли меня и Йена к ним родители до того, как мы покинули Карсодонию. Под опекой Кровавой Королевы мне не разрешалось входить ни в одно из мест поклонения.

Мне никогда не разрешалось покидать территорию замка.

"Тот, который ты назвал Храмом Теней, - спросила я, - он находится в районе Садового квартала?"

"Находится на краю района, известного как Люкс", - закончил за меня Ривер.

Я нахмурилась. "Да."

Ривер убрал немного крови с лица, проведя по предплечью. "Думаю, я помню, как туда попасть".

"Насколько ты знаком с Карсодонией?" Я жила здесь много лет и гораздо меньше времени, чем Ривер. Когда он говорил о Ласании и Илизеуме, он говорил так, будто не был здесь очень долго.

"Достаточно знаком, чтобы запомнить дорогу", - ответил он, и это было все, что он сказал, оставив загадкой, насколько он был знаком. Мы ускорили шаг и пошли в сторону Истфолла. В общежитиях было тихо. Тех, кто там тренировался, скорее всего, отправили на стену или за нее, чтобы справиться с тем, что, по их мнению, было нападением Жаждущих.

Я отбросила меч в сторону, когда мы достигли окраины Люкса - района, который, насколько я помнила, был известен своими пышными сборищами на крышах и тайными норами, о которых я не должна была знать. Ривер привел нас прямо в один из покрытых виноградом проходов, о которых говорил Йен. Когда мы были моложе, ему разрешили покинуть Уэйфэйр и исследовать их, поэтому я слышала только о тоннелях, увитых шпалерами, которые тянулись через весь район Садов и вели куда угодно.

Далекий пронзительный крик разорвал жуткую тишину города. Такой крик могло издать только одно существо.

Жаждущий.

"Боги", - прошептала я. "Туман. Должно быть, он привлек Жаждущего из Кровавого леса. Я не..."

Я не подумала об этом.

"Удача на нашей стороне", - сказал Киеран, когда мы шли за Ривером по туннелю, заросшему цветами душистого горошка. "Это займет их".

"Согласен", - поддержал его Ривер.

Они были правы. Но там, где были Жаждущие, ждала смерть. Я зажала челюсть. Я не хотела этого, но смерть...

Она была старым другом, как однажды сказал Кастил.

"Не думай об этом". Рука Киерана легла на мое плечо. "Мы делаем то, что должны".

Было почти невозможно не думать о последствиях. Что если Жаждущему удастся одолеть Восход здесь, как они уже пытались в Масадонии? Восход никогда не проваливался, но, насколько я знала, туман Перворожденных никогда не захлестывал и Карсодонию.

Шаги Ривера замедлились, когда мы прошли по сладко пахнущему проходу, и я увидела, что даже туман Перворожденных не осмелился окутать храм Никтоса. Это было единственное, что было видно.

Храм располагался у подножия Утесов Печали, за толстой каменной стеной, опоясывающей все строение. Улица была пуста, когда мы пересекли ее и прошли через открытые ворота, ступая по двору, построенному из камня теней. Я не могла подавить дрожь, глядя на извилистые шпили, которые тянулись почти до самых скал, стройные башенки и гладкие, черные как смоль стены. Ночью полированный камень теней, казалось, приманивал звезды с неба, закрепляя их в обсидиановом камне. Весь Храм сверкал, как будто в нем зажгли и расставили сотни свечей.

Мы поднялись по широким ступеням, пройдя между двумя толстыми колоннами. Двери были широко распахнуты и вели в длинный узкий коридор.

"Если этот храм чем-то похож на тот, что в Дубовом Амблере, то подземный вход, скорее всего, находится за главной комнатой", - сказал Киеран.

"Там могут быть жрецы и жрицы", - напомнила я им, пока мы шли вперед.

"Как мы должны с ними обращаться?" спросил Киеран.

"Сжечь их?"

Я посмотрела на Ривера. "Если они не мешают, то оставить их в покое".

"Скучно", - ответил он.

"Они могут предупредить других, что мы здесь", - заметил Киеран. "Нам не нужно их убивать, но мы должны заставить их замолчать".

Я кивнула, пока мы шли к Целле - главной комнате Храма. Лунный свет струился сквозь стеклянный потолок, заливая мягким светом пол. Не было видно ни жрецов, ни жриц. Из сотен канделябров, расставленных вдоль стен, горели лишь несколько десятков. Здесь не было ни скамей, ни лавок, где могли бы собраться поклоняющиеся. Был только помост и то, что располагалось на возвышении.

Я никогда раньше не видела такого трона.

Вырезанный из камня теней, он был больше, чем троны в Эваемоне и здесь. Массивный. Лунный свет ласкал кресло, отражаясь от спинки, вырезанной в виде полумесяца - точно такого же, как трон в Уэйфейре.

"Сидел ли когда-нибудь Никтос на этом троне?" прошептала я.

"Только в течение короткого времени". Ривер пошел вперед.

Я прошла в целлу. "Почему здесь только один?"

Незажженные свечи ожили, заливая всю целлу ярким серебристо-белым светом. Волосы поднялись у меня на затылке и под капюшоном, когда я огляделась.

Киеран остановился позади меня. "Это было... странно".

"Это она". Ривер продолжил путь, направляясь к правой стороне помоста.

"Я?"

"В тебе течет кровь Перворожденных", - сказал он. "И ты находишься в храме Перворожденного. Он реагирует на твое присутствие. Сущность ушла отсюда".

Все это звучало глупо, но в целле была энергия, которая пропитала сам воздух, которым я дышала, и потрескивала на моей коже. Вереск в моей груди гудел.

"Ты такая особенная". Киеран полуулыбнулся, когда мы обходили помост.

"Очень", - сухо сказал Ривер.

Я бросила взгляд на спину дракена. "Ни один из вас не похож на того, кто так думает".

" Очень особенная", - добавил Киеран.

Я закатила глаза, когда мы проходили мимо колоннады. Я увидела несколько дверей, все закрытые. Всего их было десять. Меня охватило разочарование, когда я осмотрела все вокруг. "Ты случайно не знаешь, в какую дверь нам стоит зайти?"

"Нет". Ривер остановился. "Это заклинание? Думаешь, оно сработает отсюда?"

Я не была уверена. Я хотела использовать его, как только мы окажемся под землей, но лорд Свен сказал, что заклинание будет действовать, пока не будет найден пропавший предмет или человек. К тому же, последнее, что нам было нужно, это начать наугад открывать двери и потенциально столкнуться лицом к лицу со жрецами и жрицами, которые должны были быть где-то здесь. Придется попробовать и надеяться на лучшее.

"Я могу сделать это здесь". Я потянулась за мешочком, надеясь, что была права насчет того, что здесь есть доступ к туннелям под Храмами. "Мне просто нужно..."

Ривер внезапно обернулся в тот же момент, что и Киеран. Они услышали тихие шаги раньше меня. Я повернулась и потянулась за кинжалом, когда в тени между колоннами появилась фигура в капюшоне. Он так слился с ней, что сначала я его почти не заметила.

Киеран поднял меч, и мое сердце гулко забилось в груди. Эта фигура, рост, форма и голос.

"Нет необходимости использовать этот меч", - посоветовала фигура в капюшоне, и голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Малик. Но это было что-то другое...

"Нам придется согласиться с этим", - прорычал Киеран.

"Я не могу винить тебя за то, что ты так думаешь". Руки поднялись, откидывая капюшон. Яркие янтарные глаза окинули нас троих. "Я видел, как вы все довольно поспешно покинули Уэйфэр и скрылись в тумане, оставив после себя немалый беспорядок".

Подбородок Киерана опустился, он крепко держал меч. "Это так?"

Малик кивнул, держа руки на виду и по бокам. "Подумал, что мне стоит проследить за всеми вами. Я единственный. Пока что. Пройдет немного времени, и твое отсутствие будет замечено". Он сделал паузу. "Я знаю, почему ты здесь".

"Поздравляю", - огрызнулся Киеран. "Это означает лишь то, что ты доставляешь мне неудобства, с которыми я не могу справиться".

Взгляд принца переместился на меня. " Ты спросила меня ранее, знаю ли я, как добраться до Каса. Знаю", - сказал он, и мои чувства потянулись к нему. Щитов не было. Ореховая решимость собралась в моем горле. "Вот почему я здесь. Я отведу вас к нему, а потом вам всем нужно убираться из города".

"Да", - пробурчал Ривер, когда Киеран взглянул на меня. "Как удобно с твоей стороны появиться и быть таким полезным".

"Не удобно. Просто огромный риск". Взгляд Малика не покидал меня. "Ты можешь чувствовать мои эмоции. Ты можешь сказать, что я здесь не для того, чтобы обмануть тебя".

"То, что я могу чувствовать, не определяет, лжешь ли ты. Особенно если ты намеренно скрываешь свои эмоции под личиной другой".

"Я не обманываю". Он шагнул вперед и остановился, когда Киеран поднял меч выше, направив его в грудь Малика. В его виске запульсировал мускул. "Я помог Кас после того, как она послала тебе тот подарок. Я сделал все возможное, чтобы избавиться от инфекции, с которой его тело не могло бороться. Хотите вы в это верить или нет, но я не хочу, чтобы мой брат был здесь. Я не хочу, чтобы он был здесь. Вы должны доверять мне в этом".

"Довериться тебе?" Усмешка Киерана была резкой.

"У нас нет на это времени", - возразил Ривер. "Либо убей его, либо сделай так, чтобы он не смог нас предать".

Глаза Малика ярко вспыхнули. "Это она. Ты прав. Я здесь из-за нее".

Я снова почувствовала терпкий, почти горький вкус страдания. Он был сильным, но сквозь него пробивалась сладость, напоминающая мне шоколад и ягоды.

Я резко вдохнула. "Миллисент".

Киеран нахмурился. "Служанка?"

Он кивнул. "Почти все..." Голос Малика огрубел. "Почти все, что я сделал, я сделал ради нее. Она моя сердечная пара".

У меня открылся рот. Я не ожидала этого.

"Какого черта?" пробормотал Киеран, его меч опустился на дюйм. "Подручная? Ревенант? Очень странный, возможно, безумный..."

"Осторожно." Малик резко повернул голову в сторону Киерана, в нем пульсировал гнев. "Помнишь, я говорил, что тебе не стоит связываться с Элашией? Что это закончится только душевной болью?"

"Да, я помню". Кожа Киерана, казалось, истончилась. "Я сказал тебе, что если ты еще раз заговоришь об этом, я вырву твою гребаную глотку".

"Именно." Улыбка Малика была свободной, но кислотный ожог, который я почувствовала, обещал насилие. "Я все еще люблю тебя как брата. Ты, наверное, не веришь в это, но не заблуждайся, если ты скажешь еще хоть одно негативное слово о Миллисент, я вырву твою поганую глотку".

Мои брови поднялись.

"Это все душевно и дерьмово", - шипел Ривер, - "но у нас серьезно нет на это времени".

"Ты остался из-за нее", - сказала я.

Малик вздрогнул. "Я сделал для нее много невообразимых вещей. То, о чем она никогда не узнает".

Приняв решение, я шагнула вперед. "Я верю тебе. Но это не значит, что я тебе доверяю. Покажи нам, где Кастил. Но если ты предашь нас, я убью тебя сама".

ГЛАВА 30

Малик провел нас мимо ряда дверей и дальше в глубь храма. Точкой входа оказалась дверь, которую мы никогда бы не подумали открыть, - она вела в кладовую, скрытую фальшивой стеной.

Вход в подземную камеру был узким и, казалось, таким же старым, как и Храм, а ступеньки крошились под нашим весом. Он выходил в коридор, который вливался в многочисленные дорожки, и мы не проходили больше десяти футов, прежде чем свернуть налево или направо.

Я понятия не имела, как кто-то мог запомнить этот путь, но одно я знала точно - заклинание здесь, возможно, и сработало, но мы никогда бы не нашли обратного пути, не пробив потолок и не попав в боги знают что. Потому что мы никак не могли оставаться под Храмом.

Мы все не сводили глаз с Малика. Недоверие Киерана к своим бывшим братьям было столь же сильным, как и его нежелание верить, что Малик не оставил свою семью и свое королевство ради Кровавой Короны. Он боролся с этим. Я чувствовала и видела это каждый раз, когда мое внимание переключалось на принца, куда бы он нас ни вел. В его лице был гнев. Надежда в том, как резко вздымалась его грудь. Разочарование в сужении его глаз. Неуверенность во взгляде, который он послал мне, и который отражал мой. Совершили ли мы ошибку? Если нет, то оправдывает ли причина, по которой Малик остался с Кровавой Короной, все то, что он сделал?

"Почему ты не помог Кастилу сбежать?" спросила я. "Ты мог бы сделать это в любой момент".

"Ты видела, в каком он состоянии. Он бы далеко не ушел", - ответил Малик сквозь стиснутые зубы. "Его исчезновение тоже быстро бы заметили. Они бы поймали его, и это не закончилось бы хорошо для Каса".

"Ты мог бы вывезти его из города к нам", - возразил Киеран.

"Я не оставлю ее здесь", - сказал Малик без колебаний. "Даже ради Каса".

Конфликт Киерана усилился, но мой ослаб. Потому что я могла это понять. Я выбрала спасение Кастила вместо своего отца еще до того, как отправилась в Карсодонию.

"Сколько еще осталось?" потребовал Ривер.

"Не очень много", - заверил Малик. "Но нам нужно спешить. Я столкнулся с Каллумом за несколько минут до того, как затрубили рога, и он помчался на своей заднице к Исбет. Мы с ним сцепились", - сказал он, и тут я заметила костяшки его пальцев. Они были красными, кожа повреждена и порвана, но уже заживает. Он определенно побывал в драке. "Каллум был..."

"Он был кем?" спросила я.

Малик посмотрел на меня. "Он просто говорил какую-то херню о Касе. Он всегда говорит дерьмо. Тем не менее, у меня плохое предчувствие. Я сам собирался проведать Каса, когда на город опустился туман, и я увидел вас всех".

"Думаешь, он что-то сделал?" Холодный ветер беспокойства пронесся сквозь меня.

"С этим ублюдком возможно все".

Ужас нарастал. Все выглядело так же, как и десять шагов назад. Я начала бояться, что нас разыграли, и мне придется убить Малика в этом подземном лабиринте.

Мы завернули за угол, и до нас донесся запах затхлого гниения. Впереди показались сырые стены, освещенные факелами, и длинный прямой коридор с одной камерой слева. Изнутри доносилось глубокое, ужасное рычание.

Меня покинул какой-то измученный звук. Я ускорила шаг, а затем перешла на бег, обогнав Малика.

"Поппи", - крикнул Киеран, когда я вбежала в проем.

Я попятилась назад и подавила крик, когда существо, прикованное к стене, бросилось вперед, вытянув руки. Меня охватил шок. Мои ноги подкосились, и я упала на задницу, даже не почувствовав удара от падения.

Я едва узнала его.

Его кожа была ужасающе бледной, почти как у Жаждущего. Поразительные линии и плоскости его лица были искажены, губы отвисли, а клыки были толще и длиннее, чем я когда-либо видела. Его глаза... Боже правый, они были темно-черными - ни малейшего намека на янтарь. А его грудь...

В центре туловища, чуть ниже сердца, зияла дыра. Кровь залила его живот. Пол. Я поняла, что именно это заставило меня поскользнуться.

"О, боги", - задохнулась я, мое сердце разрывалось на части.

Кастил рванул воздух, цепи застонали, когда он натянул их. Цепь из камня теней разрезала ему горло, но это не помешало ему броситься на меня и зарычать.

"Нет." Киеран схватил меня за плечи, оттаскивая от себя, пока его агония будоражила мои чувства. Он уставился на человека, который был для него больше, чем просто друг. "Нет".

Мои чувства открылись, потянулись к Кастилу, когда Киеран поднял меня на ноги. Я не столкнулась ни с одной стеной. Ни гнева, ни боли. Ни намека на страдание. Не было ничего, кроме зияющей багровой пустоты коварного, бесконечного голода.

В густой, красной дымке жажды крови не осталось и следа Кастила.

"Вчера он не был таким". Я вздрогнула. "Эта рана..."

"Каллум", - прорычал Малик, входя в камеру. Он прижался к стене, а Кастил попятился в сторону, отслеживая движения брата. Его окровавленная грудь вибрировала от звука. "Это его рук дело!"

Ярость взорвалась, всколыхнув Первобытную сущность. "Я хочу, чтобы он умер".

"Принято к сведению", - сказал Ривер от входа.

"Нам нужно его успокоить". Я начала подходить ближе. "Тогда мы..."

Рука Киерана обвилась вокруг моей талии, притягивая меня к своей груди. "Ты ни за что не подойдешь к нему близко".

Внимание Кастила переключилось в нашу сторону. Его голова наклонилась, и он зарычал.

"Он... он слишком далеко зашел", - сказал Киеран, его голос был хриплым.

Мое сердце болезненно остановилось. "Нет. Это не так. Он не может быть таким". Я стерла кровь с ладони. Золотистый вихрь был тусклым в угасающем свете свечи. "Он все еще жив".

"Но он жаждет крови, Поппи". Голос Киерана был наполнен осколками боли. "Он не узнает тебя".

Кастил снова рванулся вперед. Цепь резко дернула его назад. Я вскрикнула, когда он зашатался и опустился на одно колено.

"Это не Кас", - прошептал Киеран, дрожа.

Эти три слова угрожали уничтожить меня. "Но мы можем вернуть его. Ему просто нужно поесть. Я буду в порядке. Он не сможет меня убить". Я потянула Киерана за руку. Когда он не отпустил ее, я повернулась к нему, наши лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга. "Киеран..."

"Я знаю". Киеран обхватил мою шею сзади, притянув мой лоб к своему. "Ему нужно питаться, но он не узнает тебя, Поппи", - повторил он. "Он причинит тебе боль. Я не могу стоять здесь и позволять это. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Я не хочу видеть, как это уничтожит его, когда он выйдет из состояния жажды крови и поймет, что он сделал".

Меня пронзила еще одна дрожь. "Но мне нужно помочь ему..."

"Что нужно моему брату, так это питание и время для этого, чтобы вытащить его из жажды крови. Ему может понадобиться несколько кормлений. На это у нас здесь нет времени", - сказал Малик, откидывая с лица короткие пряди волос. "Нам нужно увезти его отсюда. В безопасное место, где у нас есть время". У него запульсировал мускул в виске, когда он посмотрел на брата. "Я знаю одно место. Если мы сможем доставить его туда, у нас будет по крайней мере день или два".

"Ты серьезно?" взорвался Киеран, когда Кастил повернул голову. "Ты ожидаешь, что мы будем тебе доверять?"

Губы Малика истончились. "У вас не так много выбора, не так ли?"

"Буквально выйти отсюда и попасть в объятия этой суки Королевы - вот лучший выбор", - прошипел Киеран.

"Да ладно, парень. Ты знаешь, что мы не можем кормить его здесь. Ты знаешь, что ему нужно время". Глаза Малика были яркими, как цитриновые драгоценные камни, когда он встретился взглядом с Киераном. "Если мы попытаемся сделать это здесь, нас поймают, и все мы - да, все мы - пожелаем умереть".

Этого не могло случиться. "Как нам вытащить его отсюда?"

"Ты действительно хочешь рискнуть?" потребовал Киеран. "С ним?"

"Сколько времени нужно, чтобы оправиться от жажды крови?" спросила я вместо ответа. "Сколько времени пройдет, прежде чем человек сможет снова стать достаточно самим собой?"

Киеран втянул воздух, но слов не последовало. Отвернувшись, он провел рукой по лицу.

"У нас нет выбора", - сказала я, смягчив голос. "Малик знает это. Я это знаю. Ты тоже знаешь. Так как же нам вытащить его отсюда?"

Рука Киерана упала на бок. "Нам придется вырубить его".

У меня пересохло в горле. "Мы должны причинить ему боль?"

"Это единственный способ". Киеран покачал головой. "А потом надеяться, что он останется без сознания достаточно долго".

С болью в сердце я обернулась к Кастилу. Он корчился, тянулся ко мне. Я ничего не видела в его лице. Его глаза. "Я... я не знаю, смогу ли я сделать это, не причинив ему еще больше боли. Я никогда не использовала сущность для чего-то подобного, и я..."

"Я могу это сделать", - сказал Малик. "Киеран, мне нужно, чтобы ты отвлек его достаточно надолго, чтобы я смог подобраться к нему сзади".

Киеран резко кивнул, а затем сделал шаг, обойдя меня. Через секунду Малик бросился под цепь. Кастил обернулся, но Малик уже был у него за спиной. Он сложил руку вокруг горла Кастила, зажав дыхательное горло, и я поняла, что, скорее всего, еще одно сжатие - и хрящи будут раздавлены.

Кастил откинулся назад, впечатав Малика в стену, но Малик держался, сжимая и разжимая руки Кастила, хватаясь когтями за его руки, за воздух...

Я хотела отвернуться. Я хотела закрыть глаза и закричать, но я заставила себя смотреть на это. Смотреть, пока движения Кастила не стали вялыми и размытыми, и он, наконец, обмяк в руках Малика.

Это заняло несколько минут.

Минуты, которые, как я знала, будут преследовать меня.

"Боги", - пробурчал Малик, осторожно укладывая Кастила на землю. Он посмотрел через плечо на стену. "Цепи? Они там довольно прочные".

"Ривер?" прохрипела я. "Ты можешь сломать их?"

Дракен прошел вперед и встал на колени у стены. Он оглядел нас. "Я бы предложил оставить на нем цепи, пока мы не убедимся, что он спокоен".

"Нет." Я шагнула вперед. "Я хочу снять цепи".

"Я тоже хочу их снять", - сказал Киеран. "Но они, вероятно, понадобятся нам, когда он проснется".

"Да", - согласился Малик. "Последнее, что нам нужно, это чтобы он от нас сбежал".

Я ненавидела это. Ненавидел все это. "Мы можем снять кандалы с его лодыжек и шеи, по крайней мере?"

Малик кивнул, глядя вниз на своего брата. "Мы можем это сделать", - сказал он, его голос был густым.

Ривер наклонился, его рот открылся, когда Киеран отвернулся от меня.

"Боже милостивый", - прохрипел Малик, когда серебристое пламя осветило темные стены. "Ты чертов дракен". Наступила тишина. "Вот почему те рыцари тлели".

Взгляд Киерана встретился с моим, когда я услышала, как упала тяжелая цепь, звякнув о камень. Молча он поднял руки к моим щекам. Еще одна цепь упала на пол. Я вздрогнула. Киеран провел большими пальцами по моим щекам, вытирая слезы. Звякнула третья цепочка, и Киеран перевел взгляд на меня. Через несколько мгновений он кивнул и отпустил меня. Я повернулась и увидела, как Ривер аккуратно укладывает костяные цепи, все еще прикрепленные к кандалам на запястьях Кастила, на его неподвижную грудь.

Я посмотрела вниз на свою ладонь. Золотой отпечаток тускло мерцал в полумраке камеры. Он жив. Я повторяла это про себя. Он жив.

Киеран подошел к Кастилу. "Я понесу его".

"Нет", - выдохнул Малик. "Он мой брат. И если он тебе нужен, тебе придется вырвать его из моих мертвых пальцев. Я понесу его".

Киеран выглядел так, словно хотел сделать именно это, но все же сдался. "Тогда куда мы идем?"

Малик зашагал вперед. "К другу".

Я последовала за ним из камеры, остановившись достаточно долго, чтобы положить руку на камень. Сущность ревела во мне, когда я обрушивала потолок камеры.

Никто и никогда больше не будет содержаться здесь.

Мы шли за Маликом по извилистому лабиринту залов и туннелей, пока он не свернул в узкий, тесный проход, где пахло сырой землей и канализацией. Я знала, что мы находимся на уровне земли.

Впереди виднелось отверстие, похожее на то, что осталось от кирпичной стены. Оно наполовину обрушилось, оставив проем, достаточно широкий, чтобы протиснуться через него. Я следовала за Маликом, не сводя глаз с Кастила. Он ни разу не шелохнулся под плащом Киерана, который был накинут на него, скрывая его тело и цепи.

Не было времени остановиться и залечить рану Кастила, которая резала меня с каждым шагом. Но такая рана не затягивается за несколько секунд, и мы рисковали разбудить его во время процесса.

"Что вы все планировали делать, когда нашли Каса?" спросил Малик, когда я пробиралась через проем, неровные края кирпичей зацепили мой плащ. "Пробиваться через главные ворота?"

Тишина приветствовала его, когда я выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Туман здесь все еще был плотным, но уже не таким густым.

"Именно это вы все и собирались сделать". Малик выругался под нос. "Думаешь, вы действительно смогли бы выбраться? Даже если бы Жаждущий не присоединился к веселью?"

"А ты как думаешь?" Киеран присоединился к нам снаружи, за ним последовал Ривер.

"Я думаю, что вы все были бы пойманы там внизу. И даже если бы Кас не был в той форме, в которой он был, Исбет сделала бы то же самое, что она угрожала сделать, как только поняла, что вы пропали".

"Она грозилась разместить детей на стенах и воротах Восхода", - ответила я, чувствуя на себе взгляд Киерана, когда повернулась и посмотрела вверх. Туман приглушал свет уличных фонарей, но я видела достаточно, чтобы понять, где мы находимся. "Золотой мост".

"Да". Малик начал подниматься по склону набережной, его фигура в капюшоне почти исчезла в тумане. Земля была грязной и наполненной жижей, о которой я не хотела думать. "Вход в туннель обвалился там несколько лет назад. Жаждущие выбирались оттуда, но никто не починил его".

"Выбирались?" переспросил Киеран, когда несколько огненных стрел осветили небо за Восходом. Я оторвала свой взгляд оттуда.

"Что, по-твоему, происходит со смертными, которых вампиры немного обжорливы? Нельзя позволить им сдавать свои дома", - сказал Малик, когда мы преодолели насыпь и продолжили путь сквозь густой, все еще клубящийся туман. "Их сбрасывают под землю, где они превращаются. Иногда они выбираются наружу, ну, когда боги гневаются. Конечно, значительная десятина в Храмы помогает унять этот гнев настолько, чтобы с Жаждущим можно было справиться".

Мои глаза сузились на спине Малика. "И ты согласен с этим? Невинные люди превращаются в монстров? Деньги отбирают у людей, которые не могут себе этого позволить?"

"Я никогда не говорил, что меня все это устраивает", - ответил Малик.

"Но ты здесь". Ривер осмотрел туман и пустую улицу. "Принимаешь все это ради девушки?"

"Никогда не говорил, что я тоже это принимаю".

После этого долгое время ничего не было сказано, но Киеран, казалось, еще пристальнее наблюдал за Маликом. Мы шли по самой окраине тесного района Крофтс-Кросс, хотя я не видела ни одного из зданий, стоящих друг на друге громоздкими рядами. Это был запах моря и запах слишком большого количества людей, вынужденных жить в слишком маленьком месте, что и навело меня на мысль.

Туман рассеивался над краями района у моря. Я видела больше воды, поцелованной лунным светом, но приказы все еще выкрикивались с возвышения, стрелы все еще метались. Ни один рог больше не трубил, оповещая горожан о том, что здесь безопасно.

Здесь, ближе к океану, туман был более тусклым, и тонкая струйка пота покрыла мой лоб под капюшоном. Сквозь туман тонкие улочки с магазинами и домами казались пустыми и безмолвными. Не было слышно даже наших шагов, когда мы проскочили между двумя одноэтажными домами и начали подниматься по крутой тропинке - земляному проходу среди берез.

"Кто этот друг?" Киеран нарушил тишину. "И куда, черт возьми, мы идем? В Атлантию?"

"Стоунхилл", - ответила я, когда Малик фыркнул. "Разве не так?"

"Так и есть".

Стоунхилл был районом где-то между Крофтс-Кросс и Страудским морем, где жили те, у кого было немного монет, но не много. Обычно на один дом приходилась одна семья, а между одноэтажными домами с терракотовыми крышами было мало места для внутренних двориков.

"А этот друг?" спрашивал Киеран, когда мы вышли на очередной неровный тротуар.

"Тот, кому можно доверять", - ответил Малик, когда мы подошли к дому с лепниной без двора и дверью, ведущей прямо на тротуар. Я смогла разглядеть, что за двумя решетчатыми окнами по обе стороны от двери было темно. "Его зовут Блас. Жену зовут Клариса".

"А откуда ты их знаешь?" спросила я, когда он ударил обутой ногой по нижней части двери. "Почему мы должны им доверять?"

"Король Атлантии".

Мой рот открылся, когда Блас произнес: "Чушь".

"И со мной его жена", - продолжал Малик. На мгновение я подумала, что Ривер действительно может его съесть. "Ну, знаешь, королева".

"Двойная чушь", - ответил Блас.

Вздохнув, Малик посмотрел через плечо туда, где стояла я. "Покажи ему".

"Да". Глаз сузился еще больше. "Покажи мне, а потом скажи, что курил мой хороший человек, что заставило его появиться у моей двери в такую ночь и рассказывать дикие истории".

Тот факт, что мужчина не закричал до небес при упоминании Атлантии, несколько обнадежило.

Решив, что мы уже по колено погрузились во все это, я обошла Киерана и встала рядом с Маликом. Я опустила капюшон своего плаща.

Его взгляд прошелся по моему лицу, затем вернулся к шраму на моем лбу и расширился. "Вот черт", - задохнулся он, когда Киеран протянул руку и вернул мой капюшон на место. "Это ты. Это действительно ты. Срань господня".

"Мои шрамы так хорошо известны?" спросила я.

"Шрамы?" пробормотал Блас, когда дверь широко распахнулась. "Святое дерьмо на сэндвиче с сардинами. Да, проходите".

"Меня немного беспокоит этот смертный", - пробормотал Ривер.

Я была более чем обеспокоена всем этим, но когда Малик вошел, я последовала за ним без колебаний, поскольку он нес Кастила. Киеран шел прямо за мной, войдя в небольшое фойе. В помещении не было света, поэтому все, что я могла различить, это очертания стульев, стоящих низко к полу.

"Дело не в шрамах", - сказал Киеран низким голосом, когда Блас закрыл дверь за Ривером. "Дело в твоих глазах. В них серебристые прожилки. Они были такими с тех пор, как ты вошла на лестничную площадку в Уэйфайре".

Я быстро моргнула, хотя понятия не имела, поможет ли это или нет. Может, это из-за адреналина?

"Блас?" - раздался мягкий голос из узкого коридора, освещенного только настенным бра. "Что происходит?"

"Ты должна войти сюда". Блас медленно отступил назад в коридор. Волосы мужчины соответствовали его имени. Огненные пряди расчесывали кожу на висках, которая наверняка обгорела после нескольких минут пребывания на солнце. Борода более насыщенного рыжего цвета покрывала его челюсть. "У нас гости. Элиан и особые гости".

"Элиан?" повторила я под нос, думая, что узнала это имя.

"Это его второе имя". Киеран кивнул на спину Малика. "Назван в честь их предка".

Элиан Да'Нир. Тот, кто призвал богов после войны с божествами, чтобы сгладить отношения с вольвенами. В результате этой встречи произошла первая связь между волвеном и атлантийцами. Так вот почему Тони не знала Малика, когда была в Уэйфейре? Потому что она знала его как Элиана?

Мгновение спустя из одной из комнат, выходящих в коридор, на свет лампы вышла невысокая фигура. Темные волосы длиной до плеч обрамляли оливково-бежевые щеки и округлый подбородок. Женщина была примерно одного возраста с Бласом, где-то на третьем десятке лет жизни. Она была одета в темный спальный халат, подпоясанный на талии.

Ее руки не были пусты.

Клариса держала тонкий железный кинжал, пробираясь вперед. "Что за особых гостей ты нам привел, Элиан?" - спросила она, окидывая группу темными умными глазами и задерживаясь на Ривере, чье лицо было единственным видимым. Его зрачки были нормальными, но смертная все равно сглотнула.

"Король Атлантии", - ответил Блас, присоединяясь к своей жене. "И королева".

"Чушь." Клариса повторила слова своего мужа. "Ты не баловался Красным Разрушением?"

Кастил мог проснуться в любой момент. Я шагнула вперед, чтобы избежать долгих попыток доказать нашу личность, когда я могла просто показать ее. Я подняла капюшон, позволяя ему упасть с моих плеч.

Глаза Кларисы расширились. "Святое дерьмо".

"То, что он утверждает, правда. Меня зовут Пенеллаф. Когда-то ты могла знать обо мне как о Деве. Он действительно держит моего мужа в своих объятиях. Его держала Кровавая Корона", - сказала я им, заметив, как сжалась челюсть Кларисы. "Он был ранен и нуждается в убежище, чтобы я могла оказать ему помощь. Нас привели сюда, потому что нам сказали, что мы можем доверять вам".

Не сводя с меня глаз, Клариса опустилась на одно колено. Одну руку она положила на сердце, а другую, в которой держала кинжал, прижала к полу. Ее муж последовал ее примеру.

"Из крови и пепла", - сказала она, склонив голову.

"Мы восстаем", - закончил Блас.

Я вздрогнула. Эти слова эхом отозвались во мне, их смысл был совсем иным, чем тогда, когда я впервые услышала их.

"В этом нет необходимости. Я не ваша королева", - сказала я, глядя на окутанного пеленой Кастила. "Нам просто нужно пространство. Уединенное место, где я смогу помочь своему мужу".

Голова Малика резко повернулась в мою сторону, но он ничего не сказал.

"Может быть, сейчас ты и не наша королева, - сказала Клариса, поднимая голову, - но ты бог".

"Да". Я сглотнула, беспокойство давило на меня. "Но тебе все равно не нужно склоняться передо мной".

"Не то, что я ожидал услышать от настоящего бога", - пробормотал Блас. "Но я не собираюсь жаловаться". Он взял жену за руку, и они поднялись вместе. "Все, что тебе нужно".

" Палата?" предложил Малик. "С прочной дверью". Он сделал паузу. "И стенами. На всякий случай".

Клариса нахмурилась.

"У нас есть спальня, которую когда-то использовала мать Ризы". Блас повернулся и начал идти. "Не уверен, насколько прочны стены или дверь, но они стоят".

Мы пошли следом, миновали то, что казалось входом в комнату для отдыха, а затем еще одну закрытую дверь. Блас открыл закругленную дверь слева на противоположной стороне зала.

"Его морили голодом, не так ли?" спросила Клариса, когда ее муж поспешил в комнату, зажигая газовую лампу на маленьком столике.

Мой взгляд метнулся к ней, когда Малик отнес Кастила на узкую кровать. Цепи звякнули, когда он укладывал его, привлекая внимание Бласа.

"Моя прапрабабушка была атлантийкой", - объяснила Клариса. "Моя бабушка рассказывала мне, что происходило, когда ее мать не могла легко найти другого атлантийца, от которого она могла бы питаться. Из того, что я помню, это не было похоже на то, что многие стены или двери достаточно прочны".

У меня было много вопросов о том, почему ее семья решила остаться, а не отправиться в Атлантию, но эти вопросы должны были подождать, пока я перейду на другую сторону кровати. Малик стянул с себя плащ.

"Гребаные боги". Вздох Блас превратился в хрип. "Прости. Это, вероятно, было оскорбительно. Я глубоко сожалею".

"Все в порядке". Мое сердце вновь заколотилось, когда я увидела слишком бледную кожу Кастила и страшную рану.

"Черт", - выругался Малик, и мой взгляд переместился на лицо Кастила. Темные брови нахмурились. Я увидела напряжение, прокравшееся в суровые черты его лица.

"Вам всем лучше уйти", - посоветовал Киеран, выходя вперед, когда Малик взялся за цепи. Он снял их с груди Кастила. "Он вот-вот проснется".

ГЛАВА 31

Клариса схватила мужа за руку и уже начала отступать к двери. "Я приготовлю немного еды и подогрею свежей воды. Ему понадобится и то, и другое".

"Спасибо." Я заставила себя улыбнуться, бросив взгляд на Ривера.

Дракен почувствовал мою волю. Он повернулся к смертным. "Я помогу".

Другими словами, он будет присматривать за ними. Может, они и Последователи и в данный момент планируют напасть на Уэйфайр, но это не значит, что я доверю им жизнь Кастила.

"Конечно. Ты можешь рассказать нам, откуда ты, пока помогаешь", - услышала я слова Кларисы, когда она вошла в холл. "Например, с какого именно востока ты родом".

Обычно это было бы странным, если бы не тот факт, что Ривер был родом с самого дальнего востока.

"У тебя есть много вещей, которыми ты должен поделиться после того, как закончишь здесь". Блас указал на Малика, когда тот остановился в дверном проеме. "Много чего".

На этом дверь закрылась. Я посмотрела на Малика. "Они знают, кто ты?"

"Нет", - сказал он. "Не знают".

Глаза Кастила открылись, радужная оболочка была темно-черной. Я не была готова увидеть это снова. Мое сердце раскололось еще больше, но времени на это не было.

Он соскочил с кровати, брыкаясь, как загнанная в угол гадюка. Я отпрыгнула назад, ударившись о стену. Его пальцы задели переднюю часть моей рубашки, когда Малик закручивал цепи вокруг своего предплечья и с ворчанием тащил Кастила назад. Ругаясь, Малик пытался уложить брата обратно на кровать, но Кастил был невероятно силен в таком состоянии.

"Малик может покормить его", - процедил Киеран, когда Кастил издал низкий вой. "Я возьму цепи".

"Нет." Я оттолкнулся от стены. Взгляд Киерана метнулся ко мне. "Во мне гораздо больше эфира. Разве моя кровь не избавит его от жажды крови гораздо быстрее?"

Киеран не ответил.

Малик ответил. "Маловероятно, что моя кровь поможет ему в данный момент", - сказал он, стиснув челюсти и упершись каблуками. "Мы оба это знаем. Она - бог. Ее кровь - лучший выбор".

Беспокойство Киерана заполнило мое горло, как слишком густой крем - его беспокойство за меня и за Кастила. "Сначала я могу исцелить его. Мне просто нужно прикоснуться к нему. Это должно успокоить его".

Малик с сомнением поднял брови, когда Кастил повернулся к нему, заставив Малика запрыгнуть на кровать и перебраться на другую сторону.

"Мне просто нужно, чтобы один из вас отвлек его". Я прижалась к щекам Киерана. "Сначала я его успокою. Хорошо? Я не позволю ему причинить мне боль. Никто из нас не позволит".

В моей ладони запульсировали мышцы, а глаза Киерана засветились синим светом. "Черт. Я ненавижу это".

"Я тоже". Потянувшись вверх, я прижалась губами к его лбу.

По его телу пробежала мелкая дрожь, а затем он отпустил меня. "Пожалуйста..."

Киеран не закончил. Ему это было не нужно, так как я стояла лицом к лицу с Кастилом. Он был уже в нескольких футах от меня, рычал и огрызался.

"На этот раз я буду у него за спиной". Киеран посмотрел на Малика. "Мне нужно, чтобы ты приблизил его к себе".

Малик кивнул.

Киеран глубоко вздохнул. "Как только я хорошо его прижму, ты сделаешь свое дело. Поняла?"

Кастил завыл, звук был так жутко похож на Жаждущего, что у меня похолодело внутри.

Но я не боялась.

Я никогда не боялась Кастила. Даже в таком состоянии.

" Готова?" спросил Киеран.

"Да."

Малик дернул цепи к себе, пытаясь обернуть их вокруг одного из столбиков кровати. Кастил повернулся к брату, не сводя глаз с Киерана. Вольвен бросился за спину Кастила и обхватил его одной рукой за грудь, прижав руки к бокам, а другой подставил ладонь под челюсть Кастила.

Кастил впал в ярость: он метался, рычал и плевался. Он бросился назад, впечатав Киерана в стену. Штукатурка треснула. Цепь соскользнула со столбика кровати.

"Сейчас", - гаркнул Киеран.

Погрузившись в атмосферу, я начала вызывать счастливые мысли - воспоминания о нем и обо мне под ивой в Масадонии. Воспоминания о том, как он играл с моими волосами и учил меня управлять лошадью. Все это и многое другое заполнило мои мысли, когда моя рука сомкнулась вокруг его кожи - его сухой, холодной кожи. Серебристо-белый свет заискрился на кончиках моих пальцев.

"Не делай этого", - прохрипел Киеран, когда Кастил выгнулся, напрягаясь и прижимаясь ко мне. Сильная жажда крови Кастила оттащила Киерана от стены. "Давай, парень".

Кастил разорвал хватку Киерана на своей шее.

"Черт", - простонал Киеран, его ботинки заскользили по деревянному полу.

Малик был рядом, сбросив цепи, чтобы схватить брата за подбородок. "Я поймал его".

"Пожалуйста, Кас", - сказал Киеран - действительно умолял. "Ты должен позволить ей помочь тебе обрести спокойствие".

От ответного рыка Кастила по всему моему телу зашевелились волосы, и от меня пошло тепло. Я поняла, когда в него попала исцеляющая энергия, потому что Кастил застыл на месте. Мерцающая паутина пронеслась над ним, заполнив комнату на кратчайшую секунду, а затем растворилась в его коже. Разорванная рана на его груди была залита водой, и Кастил пошатнулся, упав на Киерана. Они оба опустились на пол, и мы с Маликом последовали за ними.

"Боги", - произнес Малик, глядя на быстро заживающую грудь брата. Свечение потускнело, обнажив ярко-розовый участок вновь образовавшейся кожи. Его взгляд метнулся к лицу Кастила. "Кас?"

Его веки были опущены, губы раздвинуты, он задыхался. Он дрожал так сильно, что потряс Киерана.

Я скользнула рукой по его руке. Его кожа все еще была слишком холодной. "Кастил?" прошептала я.

Его глаза широко раскрылись, и в них появилась тонкая полоска золота, когда они встретились с моими. Он был там - по крайней мере, часть его восстановилась.

Я поднесла запястье к его рту. "Тебе нужно поесть".

"Я... я не могу", - выдавил Кастил, слова прозвучали гортанно, когда он повернул голову в сторону.

"Ты должен". Я прижалась к его щеке другой рукой.

"Я... я едва здесь... прямо сейчас". Его взгляд вернулся к моему, и тогда я увидела его, красный блеск в темноте. "Тебе нужно уйти от меня".

"Кас..."

"Уходи от меня". Красный блеск стал ярче.

"Ты гребаный идиот", - прорычал его брат, крепче сжимая подбородок Кастила. "У нас нет времени на то, чтобы ты геройствовал и беспокоился о том, что взял слишком много крови у проклятого бога".

Голова Кастила дернулась назад, врезавшись в бок Киерана. Сухожилия резко выделялись в его горле, а губы сомкнулись над клыками. "Убери ее от меня!"

Сила его слов отбросила меня назад.

Малик повернулся ко мне. "Он не сделает этого без какой-то сильной мотивации. Например, запах твоей крови".

"Нет", - прорычал Кастил, ударяя ногами об пол, отталкивая себя и Киерана. Малик потерял хватку на подбородке брата.

"Сделай это". Мышцы рук Киерана вздулись, когда он боролся за то, чтобы удержать Кастила на месте. "Сделай это, пока его не услышал весь район".

Я быстро двинулась вперед, выхватывая из ножен свой волчий кинжал. Я сжала губы, чтобы заглушить шипение боли, когда провела острием лезвия по запястью.

Как только в воздухе запахло моей кровью, Кастил повернул голову. Он больше не пытался отстраниться, казалось, все его существо было приковано к крови, проступающей на моей коже.

" Питайся", - умоляла я. "Пожалуйста".

И тут его голова опустилась.

Его клыки впились в мою кожу, а рот сомкнулся над раной. Я могла бы закричать от радости, когда почувствовала, как его рот тянется к моей коже. Он глубоко пил.

"Вот и все", - сказал Киеран, его голос был низким, когда он откидывал пряди волос с лица Кастила. "Это хорошо".

Я подползла ближе, моя нога запуталась в его ноге, когда я осторожно коснулась его щеки. Мои чувства столкнулись с клубящейся, багровой темнотой, которая, казалось, заполняла каждую его часть. Я искала там голод, находила осколки терпкого страдания, когда проводила пальцами по грубой щетине на его щеках. Я почувствовала вкус боли - ледяной и пронизывающей до костей, когда продолжала касаться его щеки. Его челюсти. Та душевная боль, которая резала гораздо глубже, чем физическая. Я закрыла глаза, направляя в него облегчение, как делала раньше...

Кастил без предупреждения двинулся, оторвав свой рот от моей руки, быстрее, чем кто-либо из нас думал, что он на это способен. Никто из нас не успел среагировать. Цепи загрохотали по полу, когда он бросился на меня. Схватив меня за бедро, он потащил меня под себя, когда его тело навалилось на мое.

Киеран закричал. "Кас..."

Холодная, неровная поверхность деревянного пола уперлась мне в спину. Мое сердце испуганно забилось, когда он схватился за застежку плаща. Пуговицы полетели, ударяясь об пол. Его голова метнулась вниз. Жгучая боль от его клыков, пронзивших кожу моего горла, была резкой и внезапной, на мгновение лишив меня дыхания. Я прикусила губу, когда он впился в меня сильно и глубоко, его рот яростно двигался по моему горлу.

"Нет". Киеран навис над нами, подставив предплечье под подбородок Кастила. "Неа".

Кастил издал яростный рык. Его правая рука погрузилась в мои волосы, рывком откинув мою голову назад, и он подтянул руку под себя. Зажав мои руки между нами, он притянул меня к себе так близко, как только мог.

"Я знаю, что тебе это не нравится, но тебе понравится гораздо меньше, если ты причинишь ей боль", - предупредил Киеран, схватив в кулак волосы Кастила.

Рычание Кастила вырвалось из самых глубин его существа. Я почувствовала резкий привкус нарастающего отчаяния. Это было так сильно, что я почти слышала его слова. Не хватит, не хватит. Если мы остановим его сейчас...

Мы потеряем его снова.

Я искала глаза Киерана, но нашла их и заставила себя улыбнуться. "Все в порядке".

"Чушь", - прорычал Киеран.

"Да", - настаивала я. И так оно и было. Жгучая боль теперь была больше похожа на ожог, но она утихала. Это не был чистый удар, как в прошлые разы, но и не было ничего похожего на то, когда Вознесенный питался. Я не чувствовала, будто меня разрывают изнутри, и это могло означать только то, что остался не просто раздробленный кусок Кастила. Их было несколько. Нам просто нужно было дать ему время, чтобы собрать их воедино. "Ему нужно больше. Я чувствую это".

Мне удалось освободить одну из рук, и Кастил издал отчаянный звук, когда слабый, горький привкус страха дошел до меня. Неужели он думал, что я собираюсь оттолкнуть его? Остановить его?

Никогда.

Проведя рукой по его щетинистой щеке, я почувствовала, как напряглись мышцы его челюсти, когда он сглотнул. Я провела пальцами по его волосам, закручивая их вокруг его затылка и удерживая его там.

"Мне это не нравится", - сказал Киеран.

"Если Кас остановится до того, как получит достаточно, будет хуже", - предупредил Малик откуда-то из комнаты. "Ты знаешь это".

Киеран выдержал мой взгляд, а затем выругался, склонив голову. Он высунул руку из-под шеи Кастила, но далеко не ушел. Он присел рядом.

Кастилу все это не понравилось. Его тело отклонилось от Киерана, и я почти полностью оказалась под ним, прижавшись к твердому дереву у изножья кровати.

Его рот не покидал моего горла, не переставая сосать, и я чувствовала каждый тягучий рывок. Каждый глоток. Ошеломляющие прикосновения к моей коже были почти слишком интенсивными, заставляя мое дыхание то и дело сбиваться.

Но красная дымка облаков внутри него была уже не такой густой. Она рассеивалась. Страдание и чувство отчаяния все еще вихрились в нем, но теперь их было больше. Он потянул сильнее, глубже, вырвав вздох из моих плотно сжатых губ.

Киеран придвинулся ближе, но укус Кастила больше не причинял боли. Он просто обжигал другим жаром, совершенно неуместным в данной ситуации.

Я зажмурила глаза, сосредоточившись на его эмоциях и на том, что я почувствовала от него. В нем чувствовался привкус печали, но ледяная боль исчезала. И под всем этим, под бурей, было что-то сладкое и теплое...

Шоколад.

Ягоды.

Любовь.

Урчание Кастила стало мягче, грубее. Его рот замедлился, и потягивания стали вялыми, но все еще глубокими. Рука в моих волосах ослабла настолько, что напряжение спало с моей шеи, но я не двигалась. Дымный, пряный аромат, заполнивший мое горло, вторгся в мою кровь. Он снова издал этот звук, густой, гулкий гул, и все мое тело содрогнулось. Он извивался надо мной, его тело прижималось к моему. Я пыталась игнорировать бурю, нарастающую внутри меня, но эти губы у моего горла, постоянная и глубокая тяга моей крови, текущей из меня в него, не позволяли сосредоточиться ни на чем, кроме ощущения его тела напротив моего. Ноющее давление поселилось в моей груди и ниже, между бедер, где я чувствовала, как он утолщается и твердеет.

"Ну, блядь..." услышала я бормотание Киерана за мгновение до того, как горячее, влажное скольжение языка Кастила по моему горлу вызвало во мне тугую, пульсирующую дрожь.

Мои глаза распахнулись.

"Не думаю, что сейчас подходящее время для всего этого". Киеран обхватил плечи Кастила, оттягивая его на дюйм назад.

Кастил издал горловой рык, но он не был похож на те дикие, примитивные звуки, которые он издавал раньше. Это был голод другого рода. На который мое тело ответило влажным приливом тепла. Но облегчение... боги, облегчение, бурлившее во мне, было не менее сильным, чем возбуждение.

Я смогла освободить вторую руку. Зажав его щеки, я приподнял голову Кастила. Золото. Блестящие, горящие золотом глаза смотрели на меня.

"Кас", - прошептала я.

Эти прекрасные глаза блестели от влаги. Слезы. "Моя королева", - сказал он густым и грубым голосом.

Меня пробрала дрожь, и я обхватила руками его лицо, наконец-то убедившись, что насыщенный золотисто-бронзовый оттенок начал возвращаться к его коже. Я поднесла свои губы к его губам...

Кастил повернул голову, прижавшись щекой к моей. "Я не могу почувствовать твой рот на своем". Его слова прозвучали сырым шепотом у моего уха. "Если почувствую, то трахну тебя. Я войду в тебя так глубоко, что не останется ни одной части тебя, до которой я не дотянусь. Прямо здесь. Прямо сейчас. Неважно, кто находится в этой комнате. У меня уже все силы уходят на то, чтобы не быть внутри тебя".

О.

О, Боже.

Кто-то прочистил горло. Это мог быть его брат, и... ну, я не хотела об этом думать.

Пульс заколотился от насыщенного, дымного аромата, заполнившего меня, и я раздвинула внезапно пересохшие губы, когда он поднял голову. "Хорошо. Так как ты себя чувствуешь? Кроме этого?"

Густые ресницы взметнулись вниз, наполовину закрывая его глаза. "Я... тут". Его горло с трудом сглотнуло. " С тобой".

Я снова задрожала. Это было не так много слов, но я знала, что он имел в виду. Киеран тоже. Его облегчение было сильным, оно накатывало на него освежающими, земными волнами.

Кастил убрал пальцы с моих волос и провел кончиками пальцев по щеке. Где-то на полу звякнула цепь. Он замолчал, его внимание переключилось на них. "Мне нужно снять их с себя. Сейчас же".

Мои глаза нашли Киерана. "Позови Ривера".

Малик, не колеблясь, вышел из камеры. Медленно, взгляд Кастила покинул цепи и вернулся к моему.

"Все в порядке", - сказала я ему, снова и снова проводя пальцами по его волосам. "Мы их снимем".

Кастил ничего не ответил, его бриллиантовые глаза были устремлены на меня, взгляд был напряженным и всепоглощающим. Впадина в его чертах заполнилась, но я все еще видела там резкие тени нужды.

Ривер вскочил в камеру, за ним последовал Малик. Дверь с щелчком закрылась.

"Цепи", - сказала я. "Ты можешь сломать их на его запястьях?"

"Я могу это сделать". Ривер пошел вперед.

"Слава богам", - пробормотал Киеран. "Но я бы взял..."

Голова Кастила крутилась в моей хватке, его тело вибрировало, когда он глубоко и низко рычал на Ривера.

"Медленно", - закончил Киеран.

Дракен перевел взгляд на Кастила, кожа на его лице истончилась. На его щеках и шее появились бороздки. "Правда?"

"Эй. Эй." Я изо всех сил старалась вернуть внимание Кастила на себя. "Это Ривер", - сказала я ему, и его ноздри раздулись. "Помнишь? Я рассказывал тебе о нем. Он мой друг. А еще он дракен. Ты не выиграешь эту битву".

"Я думаю, он хочет попробовать", - заметил Малик.

То, как Кастил следил за движениями Ривера, говорило о том, что Малик не ошибся.

Ривер опустился на колени рядом с нами. "Мне нужно, чтобы ты поднимал по одной руке за раз", - проинструктировал он. "И мне нужно, чтобы ты сделал это, не пытаясь укусить меня, потому что я кусаюсь в ответ".

Кастил промолчал, но убрал руку от моей щеки. Он смотрел, как Ривер опустил голову, наблюдая за тем, как близко дракен подобрался ко мне. Его верхняя губа начала кривиться.

Я повернула его голову к себе, и холод тут же исчез из его золотых глаз. В его взгляде не было ничего, кроме тепла. И разве так было не всегда? С самого первого момента в Красной Жемчужине и до сих пор? Так и было. Я так много хотела сказать. Так много всего. Но вырвалось только: "Я скучала по тебе".

По профилю Кастила пробежала серебристо-белая вспышка. Он даже не вздрогнул, но его челюсть сжалась, когда кандалы из камня теней упали на пол. "Я никогда не покидал тебя".

"Я знаю". Слезы застряли у меня в горле.

"Другую руку", - приказал Ривер.

Кастил перенес вес на левую руку, и его нижняя часть тела плотнее прижалась к моей. Невозможно было не заметить его толстую, жесткую длину. В его глазах мелькали искорки яркого золота. " Ты здесь в безопасности?"

"Мы здесь в безопасности". Я продолжала зачесывать назад его волосы, пока поток серебристого огня освещал пространство между нашими телами и кроватью. "Пока что".

Его взгляд опустился к моему рту. В его пристальном взгляде было желание, от которого меня пронзила волна дрожи. "Поппи", - прошептал он.

Кандалы из камня теней упали на пол, и Киеран быстро схватил их, когда голова Кастила опустилась к моей. Его дыхание плясало на моих губах. "Мне нужно, чтобы вы все ушли. Сейчас же".

Шаги удалялись от нас, но Киеран колебался, оставаясь на полу рядом с нами. Сквозь его облегчение пробились нотки беспокойства. "Кас..."

Только тогда Кастил отвел от меня взгляд. Он повернул голову в сторону Киерана. Он поднял перевязанную руку и обнял вольвена за шею. Они наклонились друг к другу, прижавшись лбами. Подъем приторно-сладких эмоций вытеснил беспокойство и даже облегчение.

"Спасибо", - прохрипел Кастил, и это слово захлебнулось.

"За что, черт возьми, ты меня благодаришь?"

"За все".

Киеран вздрогнул, и так они простояли долгое время, пока Киеран не отодвинулся от Кастила. В отличие от Ривера, Кастил не сделал ни единого движения, чтобы остановить вольвена, когда тот потянулся ко мне. Рука Киерана убрала пряди волос с моего лица, а затем он наклонился и прижался губами к моему лбу. Эмоции забили мое горло, и я не знала, принадлежат ли они ему, мне или это комбинация всех нас.

Киеран ничего не сказал, когда отстранился, и меня охватило странное желание протянуть руку и остановить его. Я не понимала, откуда взялось это желание. Было ли оно моим или Кастила. И я не знала, почему мне казалось неправильным не действовать в соответствии с этим желанием.

Но потом мы с Кастилом остались одни, и эти прекрасные золотые глаза, полные огня и любви, впились в мои. Были только мы, и больше ничего - абсолютно ничего - не было разрушено. Ни пятна засохшей грязи и крови, покрывавшие почти каждый дюйм его кожи. Ни туман снаружи, ни Жаждущий, которого я нечаянно вызвала. Ни то, что будет после этого - Кровавая Королева или война.

Ничего, кроме нас, нашей любви и потребности друг в друге.

"Кас", - прошептала я.

Он стал таким неподвижным, что мне показалось, он даже не дышал, глядя на меня. Но то, что ревело в нем, было безумием движения. Я почувствовала его внутри себя - его желание и потребность смешались с моими. Боль расцвела заново, пульсируя и согревая мою кровь и кожу.

Его ноздри раздувались, а золото его глаз горело еще ярче. Ни одна часть меня не испытывала стыда за то, как остро он почувствовал мое возбуждение.

"Поппи", - повторил он, а затем его рот оказался на моем.

Поцелуй...

В нем не было ничего мягкого. Мы сошлись в столкновении зубов, губ и сырых, переполняющих эмоций. Его рука вцепилась в мое бедро, а моя сжимала его волосы. Поцелуй был безумным. Неистовым. Одержимым. В нем можно было утонуть, и я никогда не была так счастлива, как сейчас. Его язык проникал внутрь моего рта, к моему, и я почувствовала вкус своей крови, насыщенной и теплой. В этом было что-то дикое. Что-то неизведанное.

Его рот переместился на мой, его клыки пронзили мою нижнюю губу. Я начала обвивать ногами его талию, но рука на моем бедре остановила меня. Он поднял голову, его грудь неровно вздымалась и опадала. На его губе блестела капелька крови.

Я вытянула голову вверх, поймав эту каплю крови и его губы между своими. Он застонал, глаза на мгновение закрылись. Когда они снова открылись, в них полыхало расплавленное золото.

Кастил переместился на колени, отрывая свое тело от моего. Прежде чем я успела догадаться о его намерениях, он снова схватил меня за бедро. Он перевернул меня на живот, а затем поднял на колени.

"Мне нужно почувствовать твою кожу на своей", - выдохнул он едва различимым голосом.

Моя распущенная коса упала вперед, а одна рука взялась за подол моей туники и задрала рубашку над моей головой. Он стянул ее так, что она оказалась у моих запястий.

Грубость, с которой он стягивал марлевую ткань там, где она зацепилась за мою грудь, вызвала в моей крови злобный трепет. А вот его рука... Нежность, с которой он провел ладонью по центру моей спины, заставила мое сердце заколотиться.

Скользнув рукой по моей попке, а затем между бедер, он провел пальцем по этой горячей части меня. Я вздрогнула...

Все мое тело дернулось, когда он разорвал бриджи, подставляя ему мою задницу и самые чувствительные части меня. Моя голова удивленно качнулась в сторону. Я начала поворачиваться...

Грохот предупреждения наполнил комнату. Инстинкт остановил меня - все мои чувства обострились. Я перевела взгляд на него, но его глаза были прикованы к прорехе, которую он сделал на бриджах. Он выглядел таким же голодным, как и раньше, но я знала, что сейчас он жаждет не крови.

Он приподнял мои бедра, и я едва заметила его движение. Все, что я знала, это то, что его рот был на мне. Воздух покинул мои легкие. Его язык проникал внутрь моей горячей влаги, его голова поворачивалась, вызывая у меня крик удовольствия, когда один клык коснулся моего чувствительного узла плоти. Удары его языка были твердыми и решительными. Он лизал и сосал. Он пировал, питаясь мной так же отчаянно, как и моим горлом. Я потерялась. Мое тело пыталось следовать за ним, но руки на моих бедрах удерживали меня на месте.

Кастил пожирал.

Я дрожала и трепетала, жар нарастал во мне яростно и интенсивно - почти слишком интенсивно. Мои пальцы скрючились, вдавливаясь в пол, когда он снова провел клыком по пучку нервов. Я дернулась, вскрикнув от резкой боли. Его рот сомкнулся вокруг пульсирующей плоти, и это ощущение отозвалось эхом в следе от укуса на моем горле. И это... это... было слишком.

Я захлебнулась криком, разлетевшись на тысячи шелковых осколков, и едва смогла удержаться на ногах, пока меня сотрясали сильные спазмы. Я все еще дрожала, когда его рот покинул меня. Я почувствовала прикосновение его блестящих губ к центру моей спины.

" Медовая дыня", - прорычал он. "У тебя вкус медовой дыни, а твоя кожа пахнет жасмином. Блядь".

Опустив голову, я снова посмотрела на него. Я видела, как его рука потянулась к клапану его бриджей. Он рванул их, рассыпав по полу маленькие металлические диски. Мое тело покраснело, когда он стянул испорченные, грязные бриджи вниз по худым бедрам, освобождая толстую, твердую длину своей эрекции.

Он растянулся надо мной, его рот коснулся моей челюсти, а затем линии шеи, посылая горячую, тугую дрожь по позвоночнику. Ощущение его кожи, теперь пылающей жаром на моей спине, потрясло меня.

Он провел губами по моей коже, а затем я почувствовала его клыки на этих сверхчувствительных следах укусов, когда головка его члена коснулась моего скользкого нутра. Он не проткнул кожу. Его клыки были просто там, удерживая меня на месте, когда одна рука снова обхватила мое бедро, а другая обвилась вокруг моего подбородка. Он наклонил мою голову еще дальше назад и в сторону. Очередное незаконное возбуждение всколыхнуло меня, вытеснив весь воздух из легких. Все эти ненадолго расслабившиеся мышцы снова напряглись. Я задыхалась, когда острый вихрь предвкушения прокладывал себе путь через меня.

"Я не..." Его тело прижалось к моему, его пальцы дрожали на моих щеках, горле и руках, когда он потащил их вниз, следуя за изгибом моей талии. Он обхватил мои бедра, его пальцы вдавились в плоть там, и когда он заговорил, его голос был густым и нуждающимся, грубым и неровным шепотом. "Я не... я не контролирую себя".

За этими словами последовала пульсация желания, превратившаяся в рев в моей крови. Это была такая интенсивная волна ощущений, что кончики моих грудей напряглись, а в самой глубине меня все запульсировало. "Я тоже".

"Слава богу", - прохрипел он, а затем его рот сомкнулся над моим.

Закончив поцелуй, Кастил нанес удар, вонзив клыки в мое горло и глубоко войдя в меня до самого основания. Я вскрикнула, выгнув спину. Скручивающая боль от удовольствия с оттенком боли пробила себе путь через мое тело, зажгла каждый нерв и разгорелась в пламя диких, сырых ощущений, которые превратились в чистый экстаз. Ощущение того, как он заполняет меня, растягивает, не оставляло места ни для чего другого. Его присутствие доминировало.

Кастил держал меня на руках и коленях, выгнув спину так, что его клыки все еще были глубоко в моем горле. Не было ни колебаний, ни минутной передышки. Он двигался позади меня, быстро и сильно, и пил из меня, глубоко и долго. Я чувствовала каждое прикосновение к горлу, каждый рывок и толчок его пульсирующей длины всем телом. Его вес - сила, с которой он входил и выходил - повалил меня на пол, прижав к нему. Холодное прижатие дерева к моей груди и тепло его тела на моей спине, когда он держал мою голову приподнятой, обнажая шею, было греховным шоком.

Внезапно он снова поднял меня на колени, притянув к себе так, что я оказалась вровень с его грудью. Туника наконец-то соскользнула с моих запястий, но его рука зацепила мои, прижав их под грудью. Его толчки были неистовой бурей, и звуки, которые он издавал, когда питался, и звуки, которые издавала я, когда он брал меня, были скандальными. И я упивалась этим.

Он поднялся без предупреждения, встав одним мощным толчком. У меня вырвался непроизвольный вздох удивления, когда мои ноги оторвались от пола. Боги, его сила...

Кастил резко повернулся и прижал меня к столбику кровати. "Приготовься, моя королева".

Я чуть не кончила снова, прямо здесь, при звуке его грубого требования. Ухватившись за балку, я никак не могла подготовиться. Но не сейчас, когда он притянул меня к себе за кончики пальцев ног, его бедра упирались в мою задницу. Его рука запуталась в моих волосах, когда он откинул мою голову назад.

Ощущение того, как его рот закрывается над следом от укуса, вызвало во мне прилив желания. Он переместился, оттащив меня от балки, а затем прижал меня так, что мои бедра уперлись в твердую доску у изножья кровати. Его рот все еще был прижат к моей шее, и он все еще был так глубоко, входя в меня, снова и снова. Мои пальцы впились в одеяло, когда я задыхалась. Одна из его рук зацепилась за мое колено. Он приподнял мою ногу, меняя угол, углубляя свои толчки и усиливая ощущения. А потом он сорвался.

Некуда было бежать, невозможно было спастись от огня, который раздували жесткие толчки его бедер, или от дикой, грубой силы его рта, который двигался у моего горла. И я не хотела бежать. Я не знала, что это говорит обо мне - знать, что нет никакого контроля, никакого сдерживания. Что это было утверждение, и я с готовностью погрузилась в это пламя, когда изголовье кровати ударилось о стену с быстрым, почти беспорядочным стуком. Звуки. Его скользкое ощущение. Полное господство...

Мое тело напряглось, сжалось. Разрядка была внезапной и резкой, проходя через меня пульсирующими волнами. И все же он не остановился. Он входил и выходил, его бедра вращались и скрежетали, пока я не закружилась и не упала...

Кастил оторвал свой рот от моей шеи и вырвался. Он перевернул меня на спину и схватил за бедра, притянув к краю кровати. А затем он снова вошел в меня. Моя голова откинулась назад, и я задыхалась...

Он застыл, глядя на меня сверху вниз...

Я проследила за его взглядом, проведя по тонкой золотой цепочке до того места, где между грудей лежало его кольцо. "Я ношу его близко к сердцу с тех пор, как получила его".

Кастил вздрогнул, и его рот накрыл мой, заглушая крик, когда он прижался ко мне бедрами. Он целовал и целовал, а потом его рот покинул мой, и он поднял голову. Рубиново-красные губы разошлись.

"Никогда больше", - прорычал он, его слова сопровождались глубокими, потрясающими толчками. "Никогда больше никто не отнимет нас друг у друга".

"Никогда", - прошептала я, вздрагивая от его вкуса - моей крови и меня - который теперь оставался на моих губах.

Его голова опустилась, на этот раз к моей груди. Края его клыков провели по пику, а затем вонзились в кожу. Все мое тело выгнулось, когда его рот сомкнулся над налившейся плотью.

Я обхватила его руками, прижав его голову к себе, а ногами обхватила его податливые бедра. Он снова разжег огонь, разгорячил меня, пока мышцы глубоко внутри меня не сжались, напрягаясь и сворачиваясь. Кастил зарычал, застонал, его движения стали отрывистыми и неистовыми. Мои чувства широко раскрылись, соединяя меня с ним, и все, что я чувствовала и пробовала на вкус, было его вожделение, его любовь. Она совпадала с моей, окружая и меня, и его. Никогда прежде я не чувствовала ничегоподобного - как он.

"Я люблю тебя", - задыхаясь, произнесла я, когда все это напряжение начало ослабевать.

Его рот покинул мою грудь и нашел мою. "Всегда", - вздохнул он и глубоко и сильно вошел в меня, напрягаясь. Нас было не остановить: мы перевалились через край, дрожали, тряслись и падали в блаженство.

Вместе.

Всегда.

И навеки.

ГЛАВА 32

Кастил

Я смотрел, как Поппи проводит мочалкой по моей руке, вытирая остатки мыла, и мое внимание было поглощено. Одержимый.

Рубашка, которую ей дали, снова сползла вниз, обнажив кремовое плечо. Она боролась с этим рукавом с тех пор, как надела тунику, и в этот раз я был рад, что она проигрывает войну.

На плече была веснушка. Я никогда не замечал ее раньше. Чуть ниже тонкой кости. Она проглядывала сквозь пряди ее волос, которые теперь были свободны от косы и рассыпались в беспорядке свободных волн и полураспущенных локонов.

Поппи изменилась.

Россыпь веснушек на переносице и щеках потемнела от времени, проведенного на солнце. Волосы отросли, все еще влажные концы, оставшиеся после быстрого купания, почти достигали изгиба ее попы. Ее лицо немного похудело. Я не думал, что кто-то другой заметил бы это, но я заметил, и это заставило меня подумать, что она плохо питалась. И это...

Я не мог думать об этом без желания разрушить стены вокруг нас. Добрые смертные, приютившие нас, не заслуживали этого, поэтому я сосредоточился на ее глазах.

Каждый раз, когда густые ресницы приподнимались, казалось, что весь дом сдвигается с места.

Ее глаза были такими, какими они были, когда мы мечтали друг о друге - весенне-зелеными, пронизанными крупинками светящегося серебра. И они оставались такими с тех пор, как я снова обрел себя.

Но изменения в ней были не только физическими. В ней появилась тишина, которой раньше не было. Не совсем спокойствие, поскольку в ней все еще присутствовала какая-то бешеная энергия, как будто само ее присутствие влияло на воздух вокруг нее. Но что-то в ней было глубоким и спокойным. Уверенность? Пробуждение? Я не знал. Что бы это ни было, она была самым прекрасным существом, которое я когда-либо видел.

Я не отрывал от нее глаз дольше, чем требовалось, чтобы моргнуть. Плохое дерьмо приходило, когда я это делал. Ощущение сюрреалистичности или панический страх, что это какая-то галлюцинация. Это случилось, когда я зашел в соседнюю купальню, чтобы облегчиться и воспользоваться бритвой и кремом, которые принесли вместе с водой. Там было темно. Электричества не было. Тусклый свет из спальни ничем не рассеивал темноту. На мгновение мне показалось, что я снова там, в камере. Я почувствовал кандалы на своих запястьях и лодыжках. Мое горло. Я сидел взаперти, держась одной рукой за раковину, а другой сжимая рукоятку бритвы.

Так Поппи нашла меня.

Она принесла лампу в дом и поставила ее у трюмо. Ничего не было сказано. Она просто обхватила меня руками за талию, прижалась к моей спине и оставалась так до тех пор, пока панический страх не утих. Пока я не закончил сбривать зудящую щетину по росту.

Я не мог поверить, что она здесь.

Я не мог поверить, что я здесь. Собранный по кусочкам. Почти целый. В моих воспоминаниях были пробелы. Темные пустоты, вызванные жаждой крови. Но я сидел в бедренной ванне, приютившейся в углу комнаты, под картиной с изображением гор Скотос, в чем я мог бы поклясться.

Пока Поппи осторожно заталкивала меня в теплую, чистую воду, настаивая на том, чтобы именно она смыла с меня всю грязь, она делилась со мной всем, что произошло. О событиях в Массене. О старухе с украденной Первородной сущностью. Что произошло в Дубовом Амблере. Странное выздоровление Тони и правда о том, кем был Виктер. То, чему она была свидетелем под замком Редрок и в храме Теона. То, что Исбет рассказала ей об отце. Причина, по которой Малик остался. Я знал кое-что из этого. А кое-что - нет. От многого из этого у меня болела грудь, а в нутре кипел гнев, портивший густое, приправленное травами рагу, которое мне принесли.

Я ненавидел чувство вины, промелькнувшее на ее лице. Затянувшуюся боль. Я знал, что моя королева может стоять на ногах. Я был здесь из-за ее силы. Ее храбрости. Но я должен был быть там, чтобы взять на себя часть той тяжести, которую, как я знал, она несла.

Но она была не одна.

Я должен был постоянно напоминать себе об этом. Это было единственное, что удерживало меня от того, чтобы впасть в другой вид жажды крови. У нее была поддержка. Киеран был с ней. Как и другие, но Киеран... да, зная, что у нее есть он, я сдерживал нарастающую ярость.

То, как я гордился ею, всем, чего она добилась, тоже помогало. Поппи была чертовски необыкновенной.

А я был всего лишь монстром, прикованным к стене, когда она пришла за мной, не способным сделать ни черта, чтобы помочь нам сбежать. Давление осело у меня в груди. Я был обузой. Опасным, слабым звеном.

Черт. Эту правду было трудно проглотить.

"Знаешь, - сказала Поппи, отвлекая меня от моих мыслей, когда опускала мою правую руку в воду. "Те бриджи, которые ты уничтожил?" Ее удивительно странные и красивые глаза поднялись на меня, когда она взяла мою левую руку и принялась вытирать грязь. "Это была единственная пара штанов, которая у меня была".

Некоторое напряжение ослабло в моей груди. Несомненно, она почувствовала спутанные эмоции, которые скрывались за моими мыслями. "Я бы мог сказать, что мне жаль, но я бы солгал".

Она криво усмехнулась, проведя мочалкой по моей руке. "Я ценю честность".

Я смотрел, как она наклонила голову. Винного оттенка пряди сползли набок, открывая вдавленные красные раны на ее горле. Их вид вызвал двойную реакцию, в результате которой моя голова и член оказались в полном противоречии друг с другом.

К этому я не совсем привык, так как они обычно были на одной волне, когда дело касалось Поппи.

"Ты когда-нибудь раньше слышал о викторах?" - спросила она.

"Нет, но учитывая то, как Виктер вел себя с тобой, это имеет смысл". Мужчина вел себя так, словно он был отцом Поппи, и я не производил на него особого впечатления. Мне стало интересно, как много викторы знают и видят.

"Тони сказала, что он гордится мной", - прошептала она.

Я замолчал. "А ты думала, что он не гордится?"

"Я не знаю", - призналась она, ее голос охрип. "Я надеялась на это".

"Он должен был это сделать, независимо от того, знал ли он о своем предназначении как виктора или нет", - тихо сказал я. "Не может быть, чтобы он не был".

Она кивнула.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. "Этот человек - кем бы он ни был - любил тебя так, словно ты была его собственной плотью и кровью. Он гордился тобой".

Поппи быстро моргнула и мягко улыбнулась мне. "Сядь назад. Я еще не закончила с тобой".

"Да, моя королева". Я сделал, как она приказала, и она придвинулась ближе, ее бровь сжалась от быстрого вздрагивания. У меня свело живот. "Я причинил тебе боль?"

Ее глаза снова поднялись к моим. "Ты уже пять раз задавал мне этот вопрос".

"Вообще-то, семь раз". У меня были только краткие воспоминания о том, как я питался от нее - от ее запястья, а затем от ее горла. Я помнил достаточно, чтобы понять, что не был нежен. Большие, чем обычно, раны на ее горле были тому доказательством. "Неужели?"

Поппи увидела, на что я уставилась. "Твой укус почти не причинил боли".

Она говорила это и раньше, и я знал, что она лжет. Я также знал, что не очень-то заботился обо всем, что последовало за этим. "Ты вздрогнула".

"Это было не так. Просто неприятная боль в виске или челюсти. Ничего общего с тобой. Она уже прошла".

Я не был уверен, что поверил ей. "Я был груб с тобой. Тогда и после".

Мочалка замерла прямо над моим запястьем. "Я наслаждалась каждым моментом и даже больше".

Меня охватил прилив удовлетворения, но в нем не было самодовольства. Другая растущая тревога обрела форму, пока мой разум продолжал собирать себя воедино. Поппи поделилась со мной многим, но об одном она не упомянула. "Ты когда-нибудь узнавала, нужно ли тебе кормить?"

Поппи села, все еще держа меня за руку, и кивнула. "Очевидно, все боги должны питаться - предположительно, не так часто, как атлантийцы, и бог не должен питаться от другого бога или атлантийца. Любая кровь подходит, если только это не кровь дракена". Она сделала паузу, ее бровь сжалась. "Не совсем понятно, как часто мне нужно питаться. Использование моих способностей ускорит потребность, как и травмы".

"Тогда тебе нужно питаться". Я стал поднимать запястье ко рту...

Поппи остановила меня, ее хватка на моей руке была теплой. "Тебе нужна каждая капля крови, которая у тебя есть. Тебе нужно еще больше крови".

"Я взял много, Поппи".

"Сейчас я чувствую себя хорошо", - сказала она, снова наклоняясь вперед, ее взгляд не отрывался от моего. " И мне пришлось покормиться пару дней назад, перед тем, как мы отправились в путь между Тремя реками и Уайтбриджем. Я начала чувствовать потребность в еде. Я... я должна была".

"Киеран", - сказал я, и мои глаза искали ее. "Ты питалась от Киерана".

Ее голова качнулась в сторону. "Почему я не удивлена, что ты каким-то образом знал об этом?"

Осознание того, что Киеран оказал ей эту помощь, принесло только облегчение. Он бы позаботился о том, чтобы ей было комфортно и безопасно, и чтобы не было даже унции стыда. Боги, я так много ему должен. "Я не мог представить, что ты пойдешь к кому-то еще. Ты близка с Делано, Вонеттой и другими, но Киеран... с ним все по-другому".

"Да", - прошептала она, наклоняясь и целуя влажную кожу моей руки. "Я также подумала, что он единственный человек, против кормления которого ты не возражаешь".

"Мне было бы все равно, кого ты используешь, если бы у тебя была такая потребность".

Она подняла бровь. "Правда?"

"Правда."

"Итак, если бы я решила питаться от Эмиля?" - предложила она, и моя челюсть сжалась. "Или Нейлла...""Хорошо. Ты права", - признал я. Неважно, у кого она искала помощи, я бы никогда не стал на нее обижаться. Другой человек? Мысли и молитвы за их задницу, о чудо. "Киеран - единственный".

Поппи тихонько засмеялась. "Я ждала так долго, как только могла, потому что не хотела делать это ни с кем, кроме тебя".

"Из-за моей эгоистичной натуры я ценю эти чувства. Но, Поппи, я бы не хотел, чтобы ты ждала. Ты ведь знаешь это, правда?" Я искал ее взгляд. "Твое благополучие превыше моей нелогичной ревности".

"Я знаю. Правда знаю". Ее зубы провели по нижней губе. "Это было иначе, чем питаться от тебя. Я имею в виду, я могла читать воспоминания Киерана, но это было не так, как между нами".

"Это не всегда так, как между нами". Я протянул правую руку, заправляя прядку волос за ее ухо. "Это не всегда так интенсивно. Мы можем контролировать эмоции, связанные с кормлением, до определенной степени, так же как мы можем сделать укус чем-то, чего человек должен бояться или жаждать".

"Мне было интересно узнать об этом", - призналась она с усмешкой. "Чувствовал ли ты себя так, когда питался от других. Ну, знаешь, в целях... познания".

"Да, в целях познания". Улыбаясь, я провел пальцами по ее щеке.

Ее подбородок приподнялся. "Зачем бы еще я спрашивала, если не в образовательных целях, Кас?"

Я задрожал. Эту реакцию было не остановить. "Тебе не стоит так меня называть".

Она сморщила нос. "Почему? Тебе нравится, когда я так называю".

"В этом-то и проблема. Мне это слишком нравится", - сказал я ей, и она улыбнулась, широко и ярко. И, боги, я мог бы жить на этих улыбках. Процветать. "Нам еще о многом нужно поговорить".

Чертовски много.

Улыбка Поппи чуть померкла, когда я опустил правую руку обратно на край ванны. "Я знаю. Я думаю, мы можем поговорить о том, как нам выбраться из Карсодонии, когда Киеран и твой брат вернутся".

Мой брат.

Я крепче ухватилась за бортик ванны. Они с Киераном были там, пока туман еще покрывал город, и следили, чтобы никто поблизости не предупредил Корону о каких-либо подозрительных событиях.

Поппи посмотрела на дверь. "Надеюсь, они не причинят друг другу вреда". Она наморщила лоб. "Слишком сильно".

"Ты беспокоишься за Малика?" Я поднял бровь. "Ты ему веришь?"

"Я верю, что он сказал правду о том, почему он остался. Я почувствовала его эмоции. Он любит ее. Но под этим также было много вины и мучений. Я не знаю, за то, что он сделал, оставшись здесь, или за что-то другое".

Немного сочувствия закралось в меня. Но не много. Я не мог жалеть его или что-то еще, пока не знал наверняка, что он не играет с нами.

Пока я не узнаю, придется ли мне убить его или нет.

Кроме этого, я не знал, что думать. Мне хотелось верить, что Маликом руководила любовь, но осознание того, что он предпочел Ревенанта своей семье и королевству, не давало мне покоя.

Как и осознание того, что я сделал бы то же самое для Поппи.

Но этот Ревенант...

сестра Поппи.

Как она вписалась во все это?

И как, черт возьми, я собирался рассказать Поппи о ней?

Поппи снова провела тканью по моей руке, вдоль золотого брачного отпечатка. Ее движения снова затихли. "Все еще больно?" - прошептала она.

Я посмотрел вниз и увидел, что она смотрит на то, что осталось от моего пальца. Инфекция исчезла. Благодаря крови Поппи, новая кожа, теперь глянцево-розовая, натянулась на некогда открытую кость и ткань.

И, возможно, помощи Малика.

Что за хрень.

"Больно осознавать, что ты знала, что это было сделано".

Поджав губы, она покачала головой, ее глаза ненадолго закрылись. "Я должна была быть последней вещью, о которой ты беспокоился". "Ты всегда будешь первой, о чем бы я ни говорила, - сказала Поппи, - но, Поппи, я хочу, чтобы ты был со мной.

Но, Поппи, я бы не хотел, чтобы ты ждала. Ты ведь знаешь это, правда?" Я искал ее взгляд. "Твое благополучие превыше моей нелогичной ревности".

"Я знаю. Правда знаю". Ее зубы провели по нижней губе. "Это было иначе, чем питаться от тебя. Я имею в виду, я могла читать воспоминания Киерана, но это было не так, как между нами".

"Это не всегда так, как между нами". Я протянул правую руку, заправляя прядку волос за ее ухо. "Это не всегда так интенсивно. Мы можем контролировать эмоции, связанные с кормлением, до определенной степени, так же как мы можем сделать укус чем-то, чего человек должен бояться или жаждать".

"Мне было интересно узнать об этом", - призналась она с усмешкой. "Чувствовал ли ты себя так, когда питался от других. Ну, знаешь, в целях... познания".

"Да, в целях познания". Улыбаясь, я провел пальцами по ее щеке.

Ее подбородок приподнялся. "Зачем бы еще я спрашивала, если не в образовательных целях, Кас?"

Я задрожал. Эту реакцию было не остановить. "Тебе не стоит так меня называть".

Она сморщила нос. "Почему? Тебе нравится, когда я так называю".

"В этом-то и проблема. Мне это слишком нравится", - сказал я ей, и она улыбнулась, широко и ярко. И, боги, я мог бы жить на этих улыбках. Процветать. "Нам еще о многом нужно поговорить".

Чертовски много.

Улыбка Поппи чуть померкла, когда я опустил правую руку обратно на край ванны. "Я знаю. Я думаю, мы можем поговорить о том, как нам выбраться из Карсодонии, когда Киеран и твой брат вернутся".

Мой брат.

Я крепче ухватилась за бортик ванны. Они с Киераном были там, пока туман еще покрывал город, и следили, чтобы никто поблизости не предупредил Корону о каких-либо подозрительных событиях.

Поппи посмотрела на дверь. "Надеюсь, они не причинят друг другу вреда". Она наморщила лоб. "Слишком плохо".

"Ты беспокоишься за Малика?" Я подняла бровь. "Ты ему веришь?"

"Я верю, что он сказал правду о том, почему он остался. Я почувствовала его эмоции. Он любит ее. Но под этим также было много вины и мучений. Я не знаю, за то, что он сделал, оставшись здесь, или за что-то другое".

Немного сочувствия закралось в меня. Но не много. Я не мог жалеть его или что-то еще, пока не знал наверняка, что он не играет с нами.

Пока я не узнаю, придется ли мне убить его или нет.

Кроме этого, я не знала, что думать. Мне хотелось верить, что Маликом руководила любовь, но осознание того, что он предпочел Ревенанта своей семье и королевству, не давало мне покоя.

Как и осознание того, что я сделал бы то же самое для Поппи.

Но этот Ревенант...

сестра Поппи.

Как она вписалась во все это?

И как, черт возьми, я собирался рассказать Поппи о ней?

Поппи снова провела тканью по моей руке, вдоль золотого брачного отпечатка. Ее движения снова затихли. "Все еще больно?" - прошептала она.

Я посмотрел вниз и увидел, что она смотрит на то, что осталось от моего пальца. Инфекция исчезла. Благодаря крови Поппи, новая кожа, теперь глянцево-розовая, натянулась на некогда открытую кость и ткань.

И, возможно, помощи Малика.

Что за хрень.

"Больно осознавать, что ты знала, что это было сделано".

Поджав губы, она покачала головой, ее глаза ненадолго закрылись. "Я должна была быть последней вещью, о которой ты беспокоился".

"Ты всегда будешь первой, о ком я буду беспокоиться".

Видимая дрожь сотрясала ее, когда она наклонилась вперед и поцеловала костяшку пальца. Поместив мою руку обратно в воду, она перекинула ткань через бортик ванны. Она потянулась к шее и сняла золотую цепочку и кольцо. "Это твое. Оно принадлежит тебе". Ее глаза поднялись к моим, яркие и завораживающие. "Ты можешь носить его на правой руке?"

Я прочистил горло, но оно все еще было колючим. "Я могу носить его там, где ты захочешь".

"Где угодно?" - поддразнила она, хотя ее пальцы дрожали, когда она работала с застежкой на цепочке.

"Там, где ты захочешь", - подтвердил я. "На любом пальце или ноге по твоему выбору. Я могу проткнуть его в сосок. Или вплавить в болт и проткнуть в член - вообще-то, тебе это может понравиться".

Взгляд Поппи переместился на меня. "В твой... член?"

Член затвердел от того, как она это произнесла, от того, как ее губы разошлись при этом слове. Я кивнул.

Ее щеки порозовели, когда она наклонилась вперед. "Это возможно?"

"Да".

"Не будет ли больно от такого пирсинга?"

"Наверное, больно, как от огня Бездны".

Она посмотрела вниз на кольцо. Прошло мгновение. "И... и почему я должна находить это приятным?"

Боги.

Мне нравилось ее любопытство. "Я слышал, что многие находят трение шарика, который удерживает болт на месте, очень приятным".

"О." Она глубоко вздохнула. "А обладатель такого пирсинга находит это приятным?"

"О, да." Я усмехнулся, когда цвет ее щек перешел на горло.

"Интересно", - пробормотала она, ее бровь еще раз изогнулась. Я бы все отдал, чтобы узнать, о чем она думает. Но она подняла кольцо. "Думаю, тебе подойдет указательный палец на правой руке". Появилась небольшая ухмылка. "Пока."

Я грубовато усмехнулся. "Пока."

Она поднялась на колени, когда я протянул ей правую руку. У меня защемило в груди. Никогда бы не подумал, что смогу перейти от разговора о пирсинге на члене к тому, что задохнусь меньше чем за минуту, но это произошло. Забив горло, я смотрел, как она надевает кольцо на указательный палец моей правой руки, золотое кольцо было теплым от близости ее тела. Чувство полноты нахлынуло, когда я увидел кольцо.

Немного обновления.

Ее прекрасные глаза мерцали, когда она смотрела в мои. "Ты... ты все время спрашиваешь, все ли со мной в порядке, но так ли с тобой?"

Моя грудь снова сжалась, но это чувство было более холодным и жестоким. Через секунду я почувствовал горький панический страх от того, что я заперт в ловушке и не могу ничего сделать, чтобы эффективно сопротивляться.

Чтобы хоть как-то помочь Поппи.

"Кас", - прошептала она.

Я выдохнул, переплетая свои пальцы с ее. "Я думаю, мне нужно поработать над восстановлением ментальных щитов вокруг себя".

"Я не пытаюсь читать твои эмоции". Поппи поджала губы. "Ладно. Это ложь. Я пытаюсь. Я знаю, что не должна. Просто... я не знаю, через что ты прошел, и я видела следы на твоем теле. Порезы. Их было так много".

"Они брали мою кровь", - сказал я ей, переводя взгляд с нее на наши соединенные руки. "Ежедневно в течение некоторого времени. Они поместили ее в эти пробирки. Я полагал, что ее используют для ревенантов, но они перестали это делать за пару дней до твоего приезда".

"Возможно, Исбет использовала его для Ревенантов, но я думаю, что она могла использовать его для Королевского благословения". Она тоже уставилась на наши руки, и прошло долгое мгновение. "Она... они обращались с тобой так же, как и раньше?"

Моя грудь горела, когда я поднял взгляд к ее лицу. "Никто не трогал меня в этот раз. Не так".

Дрожащий вздох покинул ее. "Я рада это слышать, но это не делает ничего из того, что было сделано, лучше. Не тогда, когда она держала тебя в этом месте. У тебя были следы укусов на ноге. Тебя морили голодом..." Прервав себя, она глубоко вдохнула. Когда она подняла глаза, я увидел, что серебристые нити вереска стали светящимися. "Я знаю, что ты скажешь мне, что с тобой все в порядке. Что ты в порядке. И я знаю, что ты сильный. Ты самый сильный человек, которого я знаю, но они причинили тебе боль".

Она наклонилась и поцеловала костяшку пальца под кольцом. Ощущение ее губ отбило угрожающий холод. "Однажды ты сказал мне, что я не всегда должна быть сильной, когда я с тобой. Что для меня безопасно не быть в порядке", - сказала она, и мышцы моей шеи свело судорогой. "Ты сказал мне, что твой долг как моего мужа - убедиться, что я знаю, что мне не нужно притворяться. Так вот, мой долг как твоей жены - убедиться, что ты тоже это знаешь. Ты - мое убежище, Кас. Моя крыша, мои стены, мой фундамент. А я - твоя".

В горле у меня встал комок, когда я уставился на картину окутанных туманом гор. Желание сказать ей, что со мной все в порядке, было. Именно так я сделал в последний раз, когда мои родители или кто-то еще спрашивали. Даже Киеран. Даже когда врать ему было бессмысленно. Я не хотел, чтобы кто-то из них волновался. Они и так потратили на это достаточно времени. И я не желал перекладывать это на Поппи. Она и так уже достаточно натерпелась.

Но мне не нужно было притворяться с ней.

Больше нет.

С ней я был в безопасности.

"Было время, когда я боялся, что никогда не услышу, как ты произносишь мое имя, кроме как во сне". Слова были тяжелыми и грубыми, но я заставил себя их произнести. "Я не боялся, что ты не придешь за мной. Я знал, что ты придешь. Это знание также пугало меня до смерти, но это была темнота камеры. Голод. Знание того, что в конце концов он настигнет меня, и я сломаюсь. Снова сломаюсь. Я даже не узнаю своего имени, чтобы понять, что это ты его произнесла. Так что, да, я не..." Я проглотил. "Я не совсем в порядке, но я буду в порядке".

"Да", - прошептала она. "Так и будет".

В течение нескольких долгих мгновений мы оба ничего не говорили. Наконец, я посмотрел на нее, и все, что я увидел, это преданность в ее глазах.

Быть получателем этого? Это заставило мое чертово сердце заколотиться.

"Я не заслуживаю тебя".

"Перестань так говорить. Ты заслуживаешь."

"Правда не заслуживаю". Я поднял наши руки и поцеловал в макушку. "Но с этого момента я буду следить за тем, чтобы быть достойным".

"Тогда я позабочусь о том, чтобы ты понял, что ты уже достоин".

Слабая ухмылка потянулась к моим губам. "Наверное, мне пора выходить из этой ванны. Киеран уже должен вернуться". А мне нужно было кое-что ей сказать. Вещи, которые мне нужно было вспомнить.

" Он вернулся." Освободив руку, она потянулась за полотенцем, которое лежало рядом. "Он сказал мне через нотам. Всего пару минут назад. Я думаю, они дают нам пространство".

" Должен признать", - схватившись за бортики ванны, я приподнялся. Вода стекала с меня, падая каплями - "Я немного завидую этой штуке с нотамом".

"Да, он у меня есть, но у вас у всех есть клыки, особый слух, зрение и обоняние". Она тоже поднялась, и мое внимание сразу же привлек подол рубашки и то, как он развевается вокруг бедер, едва прикрывая толстый изгиб ее задницы. "Так что, думаю, будет справедливо, если у меня будет это".

Я перевел взгляд вверх. "Держу пари, ты все еще разочарована тем, что не можешь ни во что переодеться".

"Действительно". Она провела полотенцем по моим рукам, а затем по груди.

"Я могу высушить себя".

"Я знаю", - сказала она, приглашая меня выйти из ванны. "Но сейчас я чувствую себя довольно полезной".

"Угу", - пробормотал я, наблюдая, как она проводит тряпкой по бедру и нижней части живота, где мышцы выделялись гораздо сильнее, чем следовало бы.

Мне нужно было больше этого рагу и много белка. Ее кровь поможет мне насытиться, но часть веса мне придется набирать по старинке.

Полотенце терлось о мою спину, а затем ниже, когда Поппи обходила меня. И тут я прекратил думать обо всех калориях, которые мне нужно потреблять.

Поппи вдруг оказалась передо мной на коленях, двигая слегка шершавым полотенцем по моей левой ноге. Ее голова... черт, она была прямо там. В дюймах от моего члена, и я никак не мог проигнорировать это. В горле пересохло. Она медленно провела полотенцем вверх, по внутренней стороне моей ноги. Вверх и вверх. Меня пронзила сильная дрожь предвкушения. Тыльная сторона ее руки коснулась моей груди, и все мое тело сжалось.

Она перешла на другую ногу, ее черты лица были совершенно безмятежны. Невинные. Как будто она понятия не имела, что сделало это прикосновение. Чушь. Она знала. Небольшой изгиб в уголке ее губ сказал мне об этом, когда она начала медленное, мучительное восхождение по моей ноге.

"Поппи", - предупредил я, прекрасно понимая, что если она продолжит, разговор будет последним, о чем я думаю. Черт, это уже быстро становилось таковым.

"Хм?" Она провела полотенцем по задней поверхности моего бедра.

"Я уверен, что ты не в курсе..." Я зажал челюсть, когда ее рука снова провела между моих ног.

"Не знаешь о чем?" - спросила она, ее дыхание ласкало плоть моего бедра.

"О том, что ты делаешь", - хрипло сказал я.

Сбросив полотенце, она положила руки по бокам обеих моих ног и посмотрела на меня сверху. Ну, не до конца. Взгляд Поппи не прошел дальше моего твердого члена. Ее взгляд. То, как разошлись ее губы. Ее раскрасневшиеся щеки. Все это не помогало мне следить за ходом моих мыслей.

"Я точно знаю, что делаю", - сказала она, проводя руками по бокам моих ног.

"И что именно ты делаешь?"

"Показываю тебе, насколько ты достоин".

Я открыл рот, но она потянулась выше и прижалась губами к старому шраму на моем бедре. Клеймо, которое никогда не исчезало.

Тот поцелуй.

Он разрушил меня.

И она не остановилась на этом. Эти мягкие губы провели дорожку по моему бедру. Я был твердым как камень, а она еще даже не коснулась меня. Не совсем. Такая реакция не имела ничего общего с отсутствием секса в последние несколько недель. Меня хватало намного, намного дольше. Это пробивающее все нутро вожделение было связано только с ней.

Поппи отстранилась настолько, что я увидел румянец на ее носу и щеках, когда она обхватила пальцами основание моего члена. Задыхаясь от ее имени, я чуть не кончил прямо там.

Изломанные зелено-серебристые глаза встретились с моими, когда она провела рукой по моей длине. "Я люблю тебя, Кас".

"Всегда?" Я выдохнул.

"И навеки". Ее голос стал гуще, когда она медленно провела ладонью вдоль меня. "Потому что ты достоин".

Я дрожал, мои руки раскрывались и закрывались по бокам. На моем лбу выступила слабая капелька пота, когда она снова провела ладонью по моей длине. Ее движения были медленными и осторожными. А ее рот... черт возьми. Ее горячее дыхание дразнило головку моего члена. Она еще даже не взяла меня в рот, но я уже чувствовал знакомое свертывание в основании позвоночника, глубокое сжатие. "Я поверю всему, что ты сейчас скажешь".

Ее смех был легким, дразнящим головку моего члена. "Поверь. Потому что если бы это было не так?" Эта рука продолжала двигаться, медленно, уверенно и горячо. "Я бы не стояла перед тобой на коленях".

"Нет. Ты бы не стояла", - задыхался я, не в силах держать руки по бокам. Я коснулся ее щеки. Провел пальцами по ее шелковистым волосам. "Но это забавно".

"Что именно?"

"Может, это не я стою, но это я все еще кланяюсь тебе".

Ее улыбка была широкой, и кожа в уголках ее глаз морщилась. И, боги, эти улыбки... они были слишком редки. Слишком изысканными.

"Заслужил", - прошептала она.

А потом она взяла меня в рот.

Мой возглас был грубым, эхом разнесся по маленькой комнате. Возможно, по всему чертову зданию. Мне было все равно. Весь мир сосредоточился на ощущении ее рта, на скольжении ее языка, когда она продолжала двигать рукой, обрабатывая меня с искусным совершенством.

Но я сохранял спокойствие. Я не дергал ее за волосы. Я не трахал ее рот. Я не...

Поппи взяла меня глубоко - глубже, чем я думал - и сосала. Мои бедра дергались. Моя рука крепко вцепилась в ее волосы. Я почти поднялся на кончики пальцев ног. "В какой, черт возьми, главе дневника мисс Уиллы это было?"

Ее смех был гулом, который едва не сломил меня, и я почувствовал, как учащается ее пульс и дыхание. Она наслаждалась этим, находя удовольствие в том, чтобы доставить мне удовольствие. И это было мощным афродизиаком. Мои бедра задвигались. Я не мог остановить себя. Моя рука опустилась на ее затылок. Голова откинулась назад, я задрожал. Ничего. Ничто по сравнению с ней. Я был близок, напряжение становилось все сильнее. Мои толчки стали менее поверхностными, менее нежными.

Застонав, я вырвался из ее рта. Ее рука на моем бедре напряглась, но я не оставил ей выбора. Я поднял ее на ноги и поднес свой рот к ее рту. Она почувствовала вкус фруктового напитка, который подавали вместе с тушеным мясом. Я поддержал ее, поднимая одолженную тунику.

"Ты должна гордиться мной", - сказал я, когда мы разошлись достаточно далеко, чтобы я смог стянуть рубашку через голову. "Я не порвал ее".

Ее смех был моим личным солнцем. "Очень горжусь".

Я повел ее к кровати, представляя, как я устроюсь между ее пухлыми бедрами и погружусь в нее, танцуя в моей голове. Но Поппи положила руки мне на плечи и повернула меня.

Толкнув меня в зад, а затем на спину, она забралась на кровать, поставив колени по обе стороны от моих бедер и усевшись на меня.

"Черт", - задыхался я, мое сердце колотилось.

Ее волосы упали вперед, скользнув по моей груди, и она потянулась между нами, нащупывая мой член. Я даже не знаю, что я сказал, когда почувствовал ее влажное тепло на головке своего члена. Возможно, это была молитва. Мои руки легли на ее бедра, поддерживая ее, когда она начала опускаться, дюйм за дюймом, сладкий, горячий дюйм. Я боялся, что все закончится еще до того, как она полностью сядет.

"Боги", - вздохнула она, напрягаясь, когда наши тела встретились. Пальцы на моей груди впились в нее. Мягкий женственный звук вырвался из ее уст, когда она медленно вынула член, оставив только кончик, и снова опустилась вниз.

Поппи продолжала захватывающие дух подъемы и спады, находя свой ритм и угол наклона. Ее спина выгнулась дугой, когда она раскачивалась надо мной.

Мне нравилось контролировать. Я всегда был таким. Но с Поппи... смотреть, как она находит свой путь, как она живет и любит без стыда? Ничто не было более сильным. Более сокрушительным. Я бы с радостью отказывался от контроля снова и снова ради этого - ради нее.

Но потом она начала по-настоящему двигаться.

Быстрее. Сильнее. Я встретил ее движения, пальцы погрузились в плоть ее бедер. На ощупь она была скользкой и тугой, когда она сжимала мой член. Вид ее - ее полные груди, изгиб талии, складки на бедрах и вся эта раскрасневшаяся плоть - стал для меня губительным.

Поппи обхватила мое левое запястье, притянув руку, на которой когда-то было кольцо, от бедра к груди - к сердцу. Ее пальцы сплелись с моими.

Я принадлежал ей.

Сердцем и душой.

Пока она скакала на мне все сильнее, я скользнул рукой к месту нашего соединения. Я нашел этот пучок нервов и надавил большим пальцем.

"О, боги", - вскрикнула она, и я почувствовал ее спазмы вокруг меня, когда она дернулась.

"Я думаю, тебе это нравится". Я застонал, когда она прижалась ко мне.

"Нравится", - задыхалась она. "Очень".

Ее стоны и мое рычание наполняли тускло освещенную комнату, присоединяясь к слитному звуку наших тел. Мои клыки пульсировали. Я хотел ее вены, но я уже взял слишком много. Поэтому я сосредоточился на том, как она подходит мне, словно я был создан для нее. Как она двигалась по мне с дикой непринужденностью, и вся любовь и доверие, которые она дарила мне. И всегда дарила.

Я хотел оставаться глубоко внутри нее часами - потерять себя в ней. Но она была во мне, под моей кожей, и обвилась вокруг моего сердца так же крепко, как вокруг моего члена.

Приподнявшись, она наклонилась вперед, заведя руку мне под голову. Она поднесла мой рот к своей груди. К твердому соску и двум ранкам, которые я оставил ранее. Я закрыл рот над затвердевшим соском.

" Питайся", - прошептала она мне в макушку, ее бедра двигались. "Кусай. Пожалуйста".

Я не знаю, какое из ее слов сломало мою сдержанность. Возможно, это было "пожалуйста". Мои губы оттопырились, и я вонзил клыки в следы, которые уже оставил. Она дернулась в моих руках, закричала, когда ее тело сжалось вокруг моего. Ее кровь попала мне на язык. Теплая. Густая. Древняя. Я жадно глотал и глубоко пил, вбирая ее в себя. Ее кровь была молнией в моих венах. Чистая сила, окутанная жасмином и кашемиром. То, как она обхватила мой член, стало моей погибелью. Дыхание "Кас", вырвавшееся из ее губ. Ее кровь ударила в мое горло, в мое нутро. Все это вывело меня из равновесия.

Мощная разрядка прокатилась по моему позвоночнику. Я сложил руки вокруг нее, прижав ее к своей груди, когда я подался вверх, поднимая оба наших тела с кровати. Я выпустил клыки из ее плоти и нашел ее рот, целуя ее, пока кончал. Разрядка уничтожила меня самым лучшим образом. Волна за волной, она казалась бесконечной, оставляя меня ошеломленным ее интенсивностью.

От всего, что я чувствовал к ней.

Прошло довольно много времени, прежде чем мой пульс замедлился. Я держал ее там, где хотел, на себе. В последующие спокойные мгновения я кое-что понял. Мои пальцы замерли в ее волосах, когда я открыл глаза. "Поппи?"

"Да?" - пробормотала она, прижавшись щекой к моей груди.

"Я не принимаю эту траву", - сказал я ей, испытывая настоящий кавардак от противоречивых эмоций. "Ту, которая предотвращает беременность".

"Я так и поняла", - сказала она, зевая. "Я начала принимать меры предосторожности".

Мои брови взлетели вверх. "Это тоже было в дневнике?"

Поппи засмеялась. "Нет. Я спросила Вонетту", - сказала она, поднимая голову. Я решил, что мне действительно нужно поблагодарить Нетту. "Она сказала мне, что нужно принять, так как ребенок Кастила - это последнее, что нам нужно - по крайней мере, в данный момент".

Сбивающие с толку эмоции нахлынули на меня, смесь холодного, жесткого ужаса и сладкого предвкушения. "А как насчет ребенка Поппи?" Я зачесал ее волосы назад. "С темно-рыжими волосами, веснушками и зелено-серебристыми глазами?"

"Мои глаза все еще такие?"

"Да".

Она вздохнула. "Я не знаю, почему они такие, но твой вопрос? Ты это серьезно?"

"Всегда".

"Ты не всегда серьезен".

"Сейчас я серьезен".

"Я не знаю. То есть... да?" Она сморщила нос. "Однажды, далеко, далеко, далеко, далеко, далеко от этого момента. Да."

"Когда мы не будем в центре войны, например?" Я улыбнулся ей. "И я буду готовый к тому, чтобы не быть в центре твоего внимания?"

"Скорее, когда я буду уверена, что случайно не оставлю ребенка там, где не следовало бы".

Я усмехнулся, поднял голову и поцеловал ее. "Позже".

"Позже", - согласилась она.

Опустив голову, я откинул ее волосы назад. "Я хочу, чтобы ты покормилась".

"Тебе, наверное, нужно покормиться еще раз".

"Возможно, но я не поэтому хочу, чтобы ты кормилась. Я не хочу, чтобы ты ослабла", - сказал я ей. "Никогда, но особенно не тогда, когда мы находимся в центре Карсодонии".

Через мгновение она кивнула. "Я посмотрю, захочет ли Киеран..."

"Он будет готов".

Поппи нахмурилась. "Ты говоришь немного уверенно, ведь это не твоя кровь".

"Он будет готов", - повторяю я, думая, что она действительно не имеет ни малейшего представления о Киеране и о том, что он может или не может сделать для нее.

"Неважно", - пробормотала она, опуская подбородок мне на грудь. "Нам пора вставать. Нам нужно придумать план. Разобраться с Маликом. Придумать, как выбраться отсюда. Надеюсь, узнать что-нибудь о текущем состоянии Тони. Вернуться. Убить эту суку", - сказала она, и мои брови поднялись. "А потом мне нужно освободить отца. Я вроде как обещала Нектасу, что сделаю это. Ты встречал его мельком в форме дракена", - продолжила она с очередным зевком, и мои брови поднялись еще выше. "Мой отец должен быть в Карсодонии..."

"Он в Уэйфейре". Тени, окружающие одну из темных пустот в моем сознании, рассыпались. "Исбет сказала, что он там".

Ее глаза расширились. "Как ты...?"

"После того, как ты сказала мне, что он был пещерным котом, я подговорил ее рассказать о нем. И ударил ее ножом в грудь". Я усмехнулся, вспоминая. "Не убил, но наверняка было больно".

Поппи моргнула. "Ты ударил ее ножом?"

"Кто-то должен быть".

Потянувшись вниз, я сжал ее пухлую попку и был немедленно очарован тем, как в ответ на это в ее глазах засветились серебристые искорки. "Это было немного грубо".

"Ты это переживешь".

"Возможно", - сказал я, обожая маленькую улыбку, которая появлялась, когда мы дразнили друг друга - нормальность этого. Боги, я бы никогда не стал принимать это как должное. Я не хотел разрушать это. Но я должен был. "Мне нужно тебе кое-что сказать".

"Если это о том, что твой член - меняющийся, то я знаю", - сухо сказала она. "Я чувствую это".

Удивленный смех покинул меня. "Веришь или нет, но это не так".

"Я потрясена". Она снова зевнула, прижимаясь к моей груди. "Что это?"

Я открыл рот, наблюдая за ней. Когда она моргнула, ее глаза медленно открылись и быстро закрылись. Она устала, и я сомневался, что она спала намного больше, чем я за последние несколько недель. Мало того, у меня было взято много крови. Она должна была быть измотана.

Я взглянул на маленькое окно. За окном было темно. Даже если бы туман все еще был густым, мы бы никуда сегодня не поехали. Только не с Жаждущим на Восходе. Время было.

Должно было быть. Поппи нужно было поспать, а потом покормить. Это были две самые важные вещи. Даже важнее, чем рассказать ей о Миллисент. И это не я избегал рассказывать ей о Подручной. Я больше никогда не буду хранить от нее секреты, как бы сильно мне этого ни хотелось. Потому что я знал, что это может испортить ей жизнь, и поэтому ей нужно было отдохнуть и наесться. Быть сильной. Никому не нужно было узнавать такие новости полусонным и ослабленным.

"Что?" спросила Поппи, ее голос был едва выше шепота. "Что ты хотел мне сказать?"

Я провел рукой по ее спине и по густым прядям ее волос. Я обхватил ее затылок, прижимая ее щеку к своей груди. "Только то, что я люблю тебя", - сказал я, приподнявшись настолько, чтобы поцеловать ее в макушку. "Всем сердцем и душой, сегодня и завтра. Мне никогда не будет достаточно тебя".

"Ты говоришь это сейчас..."

"Не через сто лет". Я посмотрел на нее сверху вниз и увидел намек на мягкую улыбку. Красивая. Я мог бы жить на ее улыбках. Они были настолько драгоценны. Каждая из них - чертов подарок. Я мог бы существовать на ее смехе. Этот звук был настолько важен. Это меняет жизнь. "Ни через тысячу лет. Никогда. Достаточно".

Она сжала меня, а затем начала поднимать голову.

Я остановил ее. "Я знаю. Нам нужно вставать, но просто... дай мне немного подержать тебя. Хорошо? Еще несколько мгновений".

Поппи сразу же расслабилась, как я и знал, что она расслабится после этой просьбы. И, как я и предполагал, когда ее глаза снова закрылись, они не открылись. Она заснула, а я... я смотрел на переносицу, на ее приоткрытые губы, гладил рукой ее волосы, когда слова Миллисент вырвались из пустоты.

Она умрет в твоих объятиях.

ГЛАВА 33

Я не смог уснуть.

Предупреждение Миллисент не давало мне покоя. Но я оставался с Поппи, проводя пальцами по ее волосам. Впитывая ее тепло. Считал ровные, сильные удары ее сердца. Слушал каждый ее вздох, пока шаги не приблизились к двери, а затем остановились.

Только тогда я поднял ее с себя и осторожно положил на бок. Она не проснулась. Не издала ни звука, пока я натягивал тонкое одеяло на ее тело. Настолько она была измучена.

Я поднялся, чтобы убрать пряди волос с ее лица и поцеловать ее в щеку. Так близко, как я был, я увидел слабые серые тени под ее глазами. Мне потребовалась почти каждая унция самообладания, чтобы покинуть эту кровать, но я это сделал. За это я заслужил чертову медаль.

Остановившись там, где на небольшом кресле лежала аккуратная стопка одежды, я натянул черные брюки. Застегивая пуговицы, я посмотрел через плечо на Поппи. Она спала на боку, как я и оставил ее, одно плечо было обнажено над одеялом, а волосы рассыпались по кровати позади нее. В груди у меня завязался узел, нахлынули воспоминания. Впервые я обнял ее, когда она спала на холодной, твердой земле Кровавого леса. В последний раз перед тем, как меня забрали, на корабле, на этой мягко качающейся кровати. Она всегда выглядела такой чертовски спокойной. Красивой. Сильной. Смелой, даже в состоянии покоя.

И я был ее.

Я отвернулся, но тут же опустился обратно на кровать. Моя плоть уже скучала по ее ощущениям, когда я подошел к двери и открыл ее.

Киtран прислонился к стене, откинув голову назад. Его глаза открылись и встретились с моими. Он стал совершенно неподвижным, когда я закрывал дверь. Его рот шевельнулся, но я не услыхал ни слова, когда он рванулся вперед. Я встретил его на полпути. Один из нас или оба немного пошатнулись, когда мы столкнулись. Его рука дрожала, когда он прижимался к моей шее. Узел эмоций в моей груди разрастался, когда я прижимала его к себе так же близко, как Поппи, и в этой тишине я благодарю богов - спящих, мертвых или еще каких-нибудь, - припадая лбом к его плечу. За то, что он был рядом с Поппи. За то, что он просто был здесь. За связь, которая крепче крови и традиций.

"Ты в порядке?" спросил Киеран голосом, который казался таким же шершавым, как мое горло.

Я прикрыл глаза. " Буду".

"Хорошо." Рука на моем затылке окрепла. "Я скучал по тебе, парень. Очень сильно".

"То же самое".

"А еще хотел врезать тебе по члену за то, что ты сделал", - сказал он, и тонкий смешок покинул меня. "До сих пор хочу, если честно".

"Ты знаешь, почему я это сделал".

"Я знаю". Киеран сжал заднюю часть моей шеи. "Это единственная причина, по которой я не бью тебя прямо сейчас".

Я снова засмеялся, поднимая голову. "Это и тот факт, что ты боишься, что Поппи надерёт тебе задницу за это".

Он грубовато усмехнулся. " Это правда."

Схватив его за плечо, я взглянул на него. "Ты ведь знаешь, почему я сдался? Я должен был остановить Исбет. Она причиняла боль Поппи".

"Я знаю. Знаю. Я не ожидал от тебя ничего меньшего", - сказал он. "Это не значит, что мне это должно нравиться. Это не значит, что Поппи тоже".

Кивнув, я снова ощутил дрожь в его руке. И зная его всю свою жизнь, я видел тени страха в его глазах.Незаданные вопросы. Зло, которое, как он боялся, настигло меня, и кошмары, которые, как он опасался, могут воскреснуть.

Я прижался к его щеке левой рукой и склонил голову к его голове. "Все было не так, как в прошлый раз. Единственное, что у меня забрали, была моя кровь".

Некоторые тени рассеялись, но не все. "Но это все? Правда?"

У меня заныла челюсть. Тишина той камеры. Холод. Часы, дни и недели этого - отчаяние и все остальное. Нет, это было не все.

Киеран провел ладонью по моей щеке. "Ты нашел меня. У тебя есть Поппи. Ты не один. Мы оба здесь. Всегда и навеки".

Черт.

Узел подкатил к моему горлу и затуманил глаза. "Да", - сказал я голосом, полным гравия. "Я знаю".

Его грудь поднялась в глубоком вдохе, а затем его взгляд переместился на закрытую дверь. Он не спрашивал. Да и не нужно было.

"Она спит".

Он почувствовал видимое облегчение. Его глаза ненадолго закрылись, а затем снова открылись, радужки мерцали. "Ей нужно покормиться. Это не можешь быть ты. Я сделаю это, как только она проснется".

"Спасибо."

"Не нужно благодарить меня за это".

"Но я хочу".

Он пожал плечами. "Не то чтобы я возражал против ее кормления".

" Уверен, что нет", - сухо ответил я.

Одна сторона его губ скривилась, когда он опустил руки. "Пойдем. На очаге осталось рагу. Тебе нужно поесть еще".

"Да, мама".

Киеран фыркнул, ведя меня по короткому, узкому коридору, мимо еще двух закрытых дверей. Я оглянулся, но не услышал никакого движения. "На что это похоже снаружи?" спрашивал я.

"Туман рассеивается, здесь и в более высоких точках города, но в нижних районах он все еще густой". Киеран вошел в освещенную свечами кухню, взяв миску с одной из полок вдоль стены. "Похоже, они все еще разбираются с Жаждущими. Если они и поняли, что кто-то из нас пропал, то пока не в полную силу".

"Это скоро изменится", - сказал я, осматривая широкую комнату. Жалюзи закрывали большое окно за столом и стульями. Несколько кинжалов были разбросаны по поверхности стола. "Как ты думаешь, сколько у нас времени?"

"Вероятно, остаток ночи и, возможно, день". Он подошел к котелку на очаге. "Мы должны сделать свой ход до наступления ночи".

Логично. Тогда нам не придется иметь дело с рыцарями, но ревенанты? Другая история. Может, Исбет и не привязана к луне, как Вознесенные, но она не осмелится выйти днем, рискуя быть разоблаченной.

Я снова взглянул на вход. "Где все?" А именно, где был мой гребаный брат?

"Смертные - Блас и Клариса? Они спят". Киеран налил в миску рагу из небольшого озера. "Хорошие люди. Поппи сказала тебе, что эта женщина - потомок?"

"Она упоминала об этом". Я взял миску и ложку, желудок заурчал от тяжелого аромата трав. Миска немного странно ощущалась в четырехпалом захвате, но к этому придется привыкнуть.

Киеран прошел к маленькому столику и сел за него. Я встал, поскольку и так провел достаточно времени на своей заднице. "Дракен рыщет снаружи, надеясь, что его не заметят и он ничего не подпалит".

Мои брови поднялись, пока я пережевывал кусочки овощей и курицы. Что-то из сказанного Поппи вернулось ко мне. "Он действительно пытался тебя укусить?"

"Да, черт возьми, он пытался". Челюсть Киерана затвердела. "Он не очень любит общаться. Возможно, он покажется тебе забавным".

Я усмехнулся, проглотив густое рагу. Однако ухмылка померкла, когда Киеран стал наблюдать за мной. Я не хотел спрашивать, потому что если ответ будет таким, который я не хотел слышать - что моего брата здесь нет, - то я выйду из себя. Но я должен был знать. "Малик?"

"Спит в передней комнате, отключился на диване".

Я что-то чувствовал. Не знаю, было ли это удивление или облегчение.

Киеран наклонился вперед. "Он помогал тебе, когда ты был в той камере?"

"Видел его один раз. Он избавил меня от инфекции". Я приподнял оставшиеся пальцы на левой руке.

"Только один раз?"

"Он сказал так, будто это было рискованно для меня", - ответил я ему между глотками.

"Ты ему веришь?"

"Не знаю", - признался я, мой желудок заныл. Тем не менее, я продолжил есть. "А ты?"

Он потер подбородок. "Он говорит, что может обеспечить нам корабль. Что нас можно переправить на него контрабандой и сбежать таким образом".

"Это так?" Я подошел к очагу, наполнив свою миску только потому, что чем быстрее я приду в норму, тем быстрее смогу позаботиться о нуждах Поппи. "И ты настолько доверяешь ему - доверяешь ему безопасность Поппи?"

"Есть только несколько человек, которым я доверяю ее безопасность, и он, черт возьми, точно не один из них", - ответил Киеран. "Но он помог нам вытащить тебя. Он не пытался уйти, и он мог предупредить охранников, которых мы видели, когда осматривали дерьмо. Но он этого не сделал. Он многим рискует, и он знает, что будет, если его поймают".

Я обдумал это. "Я не думаю, что он собирается предать нас".

Киеран кивнул.

"Но он - большая ответственность", - сказал я, поднося ко рту ложку с тушеным мясом.

"Подручная".

"Если она действительно его сердечная пара, то она - рычаг, который можно использовать для контроля над ним. Возможно, так уже и было".

"Только если Исбет знает", - возразил Киеран. "Ты действительно думаешь, что она все еще будет жить и дышать, если Исбет узнает?"

"Да".

Он нахмурился. "Почему ты так думаешь?"

"Я сейчас взорву твой мозг". Я доел оставшееся рагу и поставил миску рядом с собой. "Миллисент - дочь Исбет. Ее отец - Айрес. Она сестра Поппи".

Губы Киерана разошлись, и прошло долгое мгновение. "Какого черта?"

"Да." Сложив руку на животе, я провёл рукой по лицу. "Если бы я не видел Миллисент без краски на лице, я бы не поверил. Но это правда. Она чертовски похожа на Поппи".

" Черт?" прошептал Киеран, выпрямляясь.

Я бы рассмеялся, но ничего смешного в этом не было. "И я не сомневаюсь, что Малик это знает".

Киеран медленно покачал головой, его рука опустилась на стол рядом с кинжалами. "Но она ревенант", - сказал он, а затем кратко рассказал мне о том, как и почему третьи сыновья и дочери могут стать ревенантами.

Все это имело определенный смысл, учитывая, как были созданы смертные.

"Она чем-то похожа на Ревенанта", - сказал я, поделившись тем, что рассказала мне Миллисент. Это ничего не прояснило, потому что то, что сказала подручная, было так же ясно, как суп в этой кастрюле.

"Боги", - произнес он. "Ты сказал Поппи?"

"Я не хотел нагружать ее этим, когда она так измучена. Как только она проснется и покормится..."

"Черт."

"Да."

"Это ее расстроит".

Мышцы в моих плечах судорожно сжались. " Да."

Он провел рукой по голове, где его волосы отросли с тех пор, как я его видел в последний раз.

"Подожди. Поппи сказала тебе, что в этом пророчестве было что-то еще? Что Тони сказала ей?"

"Она рассказала мне кое-что из этого, черт возьми. Части про первую и вторую дочь? Я даже не понял, когда Поппи это сказала. Судьба некогда обещанного короля?" Я посмотрел в сторону зала. "Если Малик говорит правду о том, что она его сердечная пара, это имеет смысл".

"И не имеет, потому что Поппи не собирается переделывать королевства".

Я кивнул. "Знаешь, Миллисент даже называла себя первой дочерью. Она также называла себя неудачей своей матери".

"Неудачей в чем?"

"Я не знаю, но думаю, что это то, что планирует Исбет". Я оттолкнулся от стойки, когда в моей голове прояснилось то, чем поделилась со мной Миллисент. "Она сказала мне, что планирует переделать королевства". Я подошел к окну и немного отодвинул жалюзи, чтобы увидеть тонкие клубы туманной ночи.

Киеран повернулся в своем кресле. "Да, мы слышали это. Один из священников в Дубовом Амблере сказал, что это было целью Поппи".

Закрыв глаза, я дал жалюзи опуститься на место. Я вспоминал беспорядочные слова, сказанные Миллисент и Кровавой Королевой, некоторые проскальзывали мимо меня, прежде чем я успевал их осмыслить. "Миллисент сказала, что для того, чтобы переделать королевства, нужно сначала их разрушить. И я думаю, что именно так Исбет потерпела неудачу с Миллисент. Ей пришлось бы пройти через Куллинг и вознестись в свое божество. Я не думаю, что Миллисент пережила это".

"И ты думаешь, Исбет превратила ее в одну из этих тварей, чтобы спасти ее?" Киеран звучал недоверчиво. "Ты думаешь, она так сильно переживает?"

"Я думаю, что она любит Поппи своим извращенным, безумным способом. Думаю, именно поэтому она не тронула меня и в этот раз". Я посмотрел на Киерана. "И я думаю, что она, вероятно, любит Миллисент таким же безумным способом. В конце концов, смерть одного ребенка привела все это в движение, не так ли?".

"Черт." Киеран посмотрел вверх на открытые балки потолка. "И что? Ты думаешь, что Миллисент была ее первой, а Поппи - второй попыткой создать нечто, что, по ее мнению, уничтожит королевства?"

"Да".

"Поппи никогда не сделает ничего подобного. Никогда", - сказал Киеран между стиснутых зубов, взмахнув рукой. Боги, я не мог любить этого вольвена больше. Его преданность нашей королеве - это все. "Да, у нее были моменты, которых ты не видел, когда она... она была чем-то другим. Например, когда она увидела, что Исбет сделала с тобой".

Мне пришлось дышать сквозь ярость. Мне пришлось удержаться, чтобы не выхватить один из кинжалов и не вонзить его в стену дома смертного. Тех, кто только и делал, что помогал нам. Я должен был преодолеть чувство вины.

"Но это все еще Поппи", - сказал Киеран, и по его лицу поползли тени, которые быстро исчезли. "Возможно, Исбет и удалось создать могущественного бога, но в конечном итоге она потерпела неудачу".

"Согласен." Я подошел к столу, мои движения были скованными. "Есть еще кое-что. Я знаю, что есть. Но моя голова... в ней есть эти пятна пустоты. Они медленно заполняются". Положив руки на стол, я наклонился. "Я знаю, Миллисент говорила, что мне нужно остановить Поппи. Что скоро я буду единственным".

"Остановить ее в смысле...?" Киеран напрягся, и перемена, охватившая его, была огромной и быстрой. Его кожа истончилась. Его глаза засветились. "Убить ее?"

"Этого не произойдет", - напоминаю я ему.

"Чертовски верно, не случится", - прорычал он. "Потому что я собираюсь позвать Ривера и позволить ему сжечь этого подражателя Ревенанта".

"Ты действительно думаешь, что Поппи позволит это, когда узнает, кто такая Миллисент?" спросил я, и Киеран низко зарычал. "Я не думаю, что Миллисент хочет смерти Поппи. Похоже, она считает, что другого выхода нет".

"Потому что она думает, что Поппи - Предвестник?"

Я кивнул.

"Это не так. И мне плевать на разницу между желанием смерти Поппи и мнением, что другого выхода нет", - ответил он. "Ты хочешь сказать, что он есть?"

Мой взгляд встретился с его взглядом. "Ты прекрасно знаешь, что если она окажется угрозой для Поппи, я передам ее Риверу. Я лучше буду терпеть ненависть Поппи, чем увижу, как ей причиняют вред".

Киеран откинулся назад, его пальцы напряглись на столе. "Поппи никогда не будет тебя ненавидеть".

Я хмыкнул. "Ты недооцениваешь ее способность испытывать сильные эмоции".

"Вообще-то, нет". Его глаза переместились на мои. "Единственное, что подтолкнуло ее к уничтожению Солиса, была ее любовь к тебе".

Любовь.

Дразнящие слова Исбет всплыли из темноты. Я никогда не хотела такой слабости.

Я выпрямился.

Любовь можно использовать в качестве оружия, ослабляя...

Мое сердце начало колотиться.

"Что?" потребовал Киеран. "Что такое?"

"Поппи сказала мне, что дракен сказал, что она еще не завершила Каллинг", - хрипло произнес я. Миллисент сказала то же самое. Именно поэтому Исбет сделала все, что могла. Почему она взяла меня в первую очередь. Почему она ждала.

"Да. И что?"

"Бог не настолько силен, чтобы уничтожить королевства, Киеран. Исбет это знает".

И бог также не настолько могущественен, чтобы сделать то, что утверждала Миллисент, - передать Исбет ее месть Никтосу.

Киеран открыл было рот, но тут его взгляд метнулся к зашторенному окну. Его глаза расширились, и я знал, что он понял то же самое, что и я. Это было невозможно, но...

Киеран повернул голову обратно ко мне. "Туман. Она не вызывала его, Кас. Она создала туман Перворожденных".

Спустя несколько часов, когда солнце взошло над городом, я сидел в кровати рядом с Поппи, скрестив лодыжки и прислонившись спиной к изголовью. Она не проснулась, когда я присоединился к ней, но прижалась ближе, прислонившись щекой к моей груди.

Я спал не больше часа, если вообще спал. Теперь по совершенно другим причинам. Я сидел там, перебирая мягкие пряди волос Поппи, пока она спала. Просто ошеломленный ею. Изумленный.

Дверь с треском распахнулась, и вошел Киеран. Его шаги были тихими, осторожными, когда он подошел к кровати. "Я ненавижу делать это..."

"Я знаю", - ответил я, глядя на Поппи. Он не хотел ее будить. Я тоже, но это было необходимо. Время было не на нашей стороне.

Откинув пряди с ее щеки, я наклонился и поцеловал ее в лоб. "Королева", - тихо позвал я, проводя большим пальцем по ее нижней челюсти. Брови Поппи сжались, когда она придвинулась ближе. Я усмехнулся, когда Киеран сел с другой стороны от нее. "Открой для меня эти прекрасные глаза".

Ее ресницы затрепетали, а затем взметнулись вверх. Сон прилип к ее взгляду. Серые тени под глазами все еще были там, но серебряные полоски были яркими, пронзая весеннюю зелень. "Кас".

Из моей груди вырвался стон. "Ты - мой любимый вид пытки", - сказал я ей, целуя ее лоб. "Киеран здесь".

Она слегка повернула голову, оглядываясь через плечо. "Привет".

Киеран улыбнулся ей, опираясь на ее бедро, поддерживая свой вес рукой на кровати. Его черты смягчились так, как я не замечал за ним уже долгое время. "Доброе утро".

"Доброе утро?" - повторила она, моргая. "Я так долго спала?"

"Все в порядке. Тебе нужен был отдых, и мы все равно не могли уехать", - сказал я ей, сжав ее плечо.

"Ты отдохнул?" Она оглянулась на Киерана. "Кто-нибудь из вас двоих отдыхал?"

"Конечно", - солгал Киеран так гладко, что я почти поверил ему.

Поппи наблюдала за Киераном какое-то мгновение, а затем посмотрела на меня. "Как ты себя чувствуешь?"

"Божественно", - сказал я ей, проводя большим пальцем по изгибу ее ключицы.

Она внимательно изучала меня, а затем села, тонкое одеяло сбилось на ее бедрах, а буйство волн и локонов разлетелось во все стороны. "Малик все еще здесь?"

Я проигнорировал внезапный толчок в груди, обхватив ее талию рукой, полагая, что она была в нескольких секундах от того, чтобы подняться с кровати. "Он здесь".

"Только что видел его". Взгляд Киерана переместился на меня. "Все еще спит".

"А Ривер?" - спросила она, когда я притянул ее между ног, так что она оказалась прижатой к моей груди. Она позволила это, расслабившись так, что трудно было поверить, что раньше она сидела так жестко рядом со мной. "Он...?"

"Он в порядке", - сказал Киеран. "Никого не сжег заживо". Он сделал паузу. " За последнее время."

Я изогнул бровь.

"У Ривера, - со вздохом пробормотала Поппи, положив ладонь на мою руку, - есть навязчивая идея сжигать людей. Полагаю, это дело рук дракенов".

"Я думаю, это просто особенность Ривера", - сухо заявил Киеран.

"Верно". Она поднесла мою левую руку ко рту и поцеловала в макушку. "А что насчет тумана? Пробрался ли кто-нибудь из Жаждущих в город? Как мы...?"

"Так много вопросов...", - засмеялся Киеран, откидывая с ее лица непокорную прядь волос, которая так и норовила выскользнуть вперед. "Это должно подождать".

Ее глаза сузились на него. "Я не думаю, что кому-то из них нужно ждать".

"Им нужно", - сказал я, и ее взгляд переместился на меня. Я улыбнулся.

"Не улыбайся мне", - огрызнулась она.

Моя улыбка стала шире. "Такая вздорная".

Ее взгляд потеплел, даже когда она вздернула подбородок. "Дурацкие ямочки", - пробормотала она.

Смеясь, я опустил свой рот к ее рту и поцеловал ее. "Тебе нравятся мои ямочки", - сказал я ей, выпрямляясь. "И тебе нужно питаться".

Она открыла рот, затем закрыла его.

"Я вызвался, даже не спрашивая", - заверил ее Киеран. "Учитывая, сколько эфира ты использовала, и сколько крови ты дала Касу, это просто необходимо".

Поппи на мгновение замолчала. "Я знаю, но я..."

Загнув пальцы под ее подбородок, я вернул ее взгляд к своему. "Твои колебания не могут быть из-за меня".

"Это не так". Она опустила голову, целуя кончик моего пальца. Ее взгляд остановился на Киеране. "Просто мне не нравится использовать тебя в качестве закуски".

Его брови взлетели вверх. "Ну, во-первых, мне не нравится думать о себе как о закуске. Скорее, я думаю, что я полноценный обед".

Я опустил лицо на макушку Поппи, и мне потребовалось все, чтобы не рассмеяться.

"Ладно, мистер Полноценный Обед, мне не нравится использовать тебя в целом, и ты это знаешь". Внезапно переместившись, она ткнула меня локтем в живот, заставив меня хрюкнуть. "А ты? Это не смешно".

"Конечно, нет, моя королева", - ответил я, ухмыляясь ей в волосы.

Она двинулась, чтобы снова ткнуть меня локтем, но я обхватил ее другой рукой, останавливая ее смехом. Наклонив голову, я поцеловал ее в щеку. "Ты не используешь его. Это взаимовыгодный акт".

Поппи повернула шею, чтобы посмотреть на меня. "Как это взаимовыгодный акт?"

Киеран открыл рот, но тут же благоразумно закрыл его, когда его взгляд встретился с моим. "Потому что, - сказал я, ослабляя свою хватку, - это помогает ему чувствовать себя полезным".

Она закатила глаза.

"Поппи". Киеран наклонился вперед, подложив пальцы под ее подбородок и переключив ее внимание на себя. "Ты знаешь, что я счастлив быть полезным тебе таким образом. Ты не используешь меня. Ты позволяешь мне помогать тебе. Между этими двумя вещами есть огромная разница".

Она молча смотрела на него, и у меня возникло ощущение, что она читает его. Что бы она ни чувствовала, мне придется поблагодарить Киерана за это позже, потому что она кивнула со вздохом. "Хорошо".

Меня пронзила волна облегчения. Я еще раз быстро поцеловал ее в уголок губ, а затем поднял руку. Мне не нужно было ничего говорить. Киеран протянул свою, и Поппи прижалась ко мне, когда я опустил рот на его запястье. Ее хватка вернулась к моей руке, когда она повернулась, давая мне место. Я колебался над кожей Киерана и поднял глаза на нее. Крошечные ноготки впились в плоть моей руки, когда она смотрела, как я пронзаю кожу Киерана. Земляной привкус коснулся моего языка. Я не пил и не углублялся слишком сильно. Киеран даже не пошевелился, но обеспокоенный взгляд Поппи переместился на вольвена.

"Я в порядке", - заверил он.

Подняв голову, я все еще сжимал руку Киерана, когда он поднес к ее рту струйку крови. Какое-то мгновение Поппи не двигалась, но потом опустила голову, закрыв рот вокруг следов.

Тогда Киеран пошевелился.

Всего лишь небольшой рывок. Я не думаю, что Поппи заметила это, поскольку я собирал пряди ее волос, упавшие вперед, и зачесывал их на одно плечо.

Моя рука оставила руку Киерана, и я обхватил ее за талию, положив ладонь на одно бедро. Она слегка вздрогнула от этого прикосновения, а затем ее нога свернулась под одеялом и прижалась к моей, а я провел другой рукой вверх и вниз по ее спине.

Я наблюдал за ней - за густой бахромой ресниц на щеках, за тем, как работает ее горло при каждом глотке, когда я медленными, ровными кругами проводил пальцами по ее бедру. Я не отрывал от нее глаз. Я увидел момент, когда тени под ее глазами рассеялись. Я вдохнул знакомый аромат. Уголки моих губ приподнялись, когда я наклонился и поцеловал ее макушку, а затем висок.

Эти острые маленькие ноготки впились в мою плоть, когда по ее щекам разлился розовый румянец. Ее глаза распахнулись, сузившись на Киерана. Этот ублюдок ухмылялся, выглядя слишком гордым собой, и у меня возникло ощущение, что она наткнулась на его воспоминания, и он показывает ей что-то, что она, вероятно, сочтет крайне неуместным.

И интригующим.

Потому что этот запах усилился, присоединившись к другому, и моя кровь загустела в ответ. Поппи беспокойно покачивалась, заставляя свое бедро касаться моего полностью заинтригованного члена. Я сжал ее бедро, притягивая ее плотнее к себе.

Поппи сглотнула в последний раз, а затем открыла рот. "Спасибо", - прошептала она, сложив обе руки вокруг предплечья Киерана, чуть ниже моего укуса. От ее рук исходило серебристое сияние, и неважно, сколько раз я видел, как она это делает. Это было чертовски впечатляюще. Две колотые раны исчезли через несколько ударов сердца. Она отпустила его руку. "Но ты все равно придурок".

Усмешка Киерана сморщила кожу в уголках его глаз. "Тебе достаточно?"

Поппи прислонилась к моей груди. "Да".

"Хорошо." Он посмотрел на меня яркими глазами - глазами, в которых за зрачками пульсировал огонь, - прижался к затылку Поппи и наклонился, целуя ее лоб. Он поднялся с кровати. "Я буду ждать".

Как только за Киераном закрылась дверь, я схватил ее за щеки и перевел взгляд на нее. Розовый румянец на ее коже усилился.

"Моя королева?"

Кончик языка смочил ее губы. "Да?"

"Ты нужна мне на моем члене". Опустив голову, я провел языком по ее губам. "Сейчас".

Поппи вздрогнула.

Я скользнул руками по ее бокам, приподнял ее бедра и поставил на колени. Ее рот нашел мой, и ее поцелуй, черт возьми, имел вкус сладости и чего-то теплого. Земли. Ее руки легли на мои плечи, на волосы на затылке. У нас было много важных дел, которые нужно было обсудить и закончить, но мне нужно было то же, что и ей. Быть внутри нее. Я потянулся к пуговицам на своих бриджах, с трудом сумев расстегнуть их, не порвав. Я обхватил себя руками за талию и потянул ее вниз.

Первое прикосновение к ней, горячей и скользкой, почти развязало меня. Как и звук, который она издала, прижавшись к моим губам, когда я потянул ее вниз, пока между нами не осталось пространства. Ничего. Я запустил пальцы в ее волосы и просунул руку под подол рубашки, обхватив ее попку.

"Как я уже говорил..." Я качал ее на себе. "Ты - мой любимый вид пытки".

Она застонала, дрожа. "Ты просто мой любимый". У нее перехватило дыхание, когда я сжал ее попку, насаживая ее на свой член. "Ты - мое любимое все".

Я прикусил ее нижнюю губу. "Я знаю".

"Высокомерно".

"Просто говорю правду". Я взял ее рот своим, втягивая уникальный аромат ее поцелуя. "Я чувствую вкус его крови на твоем языке".

Ее бедра издали восхитительный рывок, но она начала отстраняться. Я остановил ее. "Это не плохо", - сказал я ей, заставляя ее бедра двигаться, работать. "Какова на вкус его кровь?"

"Ты... не пробовала ее на вкус?" Ее слова вырвались короткими фразами.

"Мне она показалась землистой на вкус".

"Это... его кровь на вкус как осеннее утро", - сказала она.

"Я немного завидую этому". Я скользнул рукой по мягкой плоти ее задницы, просунул палец между её попки и вошел в тугую плоть. Все ее тело напряглось, и она резко вдохнула. "Это больно?"

"Нет", - прошептала она, ее грудь быстро поднималась и опускалась на мою. "Просто ощущения другие".

"Но приятно?" Я внимательно наблюдал за ней, ища любой намек на дискомфорт, оставаясь неподвижным под ней.

Поппи прикусила губу. "Да".

Я улыбнулся ей, а затем снова начал двигать бедрами. "Ты читала о чем-то подобном в дневнике мисс Уиллы?"

Ее лицо стало еще розовее. "Возможно".

Я грубо усмехнулся, взяв губу, которую она прикусила, своей. Руки на моих плечах дрожали. "Тебе было интересно, когда ты его читала? Готов поспорить, что да".

"Может быть, немного", - сказала она.

"Боги". Я укусил ее за шею, избегая почти заживших следов укусов. "Я люблю эту гребаную книгу".

"Не удивлена слышать это..." Она дернулась, и почувствовала себя более горячей, более влажной. "Я не думала, что это будет так..." Ее стон превратился в дрожь всем телом, когда я вдавился глубже. "Я не думала, что это будет похоже на..."

"Как что?"

"Вот так". Ее лоб прижался к моему. "Горячо. Порочно. Полно".

Ее дыхание зациклилось, то задерживаясь, то отпуская, и я не думаю, что она поняла, что я больше не направлял ее движения. Она скакала на мне, ее дыхание обжигало мои губы, ее тело двигалось в извилистых изгибах и погружениях. Она наслаждалась порочностью. В полной мере. Я слышал это в тех вдохах. Я чувствовал, как она сжимается вокруг моего члена и пальца. Когда она кончила, то вместе с ней кончил и я. Разрядка потрясла нас обоих, оставив у меня ощущение, что я потерял контроль над всеми мышцами своего тела.

Мне потребовалось много силы воли, чтобы выйти из нее и оставить ее на кровати, снова свернувшись калачиком на боку, выглядящей тщательно оттраханной самым непристойным образом. Я не стал долго задерживаться в купальне, быстро привел себя в порядок и вернулся к ней, присев у ее бедра.

Поппи не спала, хотя ее глаза были открыты лишь наполовину. В ее мягкой улыбке был покой, который я не хотел нарушать.

Но я должен был.

Она была отдохнувшей, сытой и оттраханной.

Оставалось надеяться, что эти три вещи помогут ей переварить то, что я должен был ей сказать.

"Есть кое-что, о чем мне нужно с тобой поговорить. В это будет трудно поверить, и это будет шок".

Перемена в Поппи была мгновенной. Улыбка исчезла, и она стала совершенно неподвижной, уставившись на меня. "Что?"

Я глубоко вздохнул, потянув подол ее рубашки вниз. "Служанка, в которую, как ты думаешь, влюблен мой брат? В ту, которая, как он утверждает, его сердечная пара?"

Ее брови сошлись. "Миллисент?"

"Да. Она". Я сглотнул. "Она приходила ко мне в камеру несколько раз. Я знаю, что она сказала Малику, что рана на моей руке инфицирована. А потом она пришла снова, после того, как я видел тебя. Она показала мне что-то. Вот откуда я знаю, что то, что она мне сказала, правда. Я это видел. Это невозможно отрицать. Она... она твоя сестра, Поппи. Твоя родная сестра".

ГЛАВА 34

Поппи

"Моя сестра?" Я никак не могла расслышать его правильно. Я села, как будто это могло как-то изменить то, что он сказал. "Она не может быть моей сестрой, Кастил".

Теплый ванильный вкус собрался в моем горле, когда он провел большим пальцем по шраму на моей левой щеке. "Она твоя сестра, Поппи".

Как будто существовал какой-то барьер, который полностью отталкивал всю идею. "И ты так думаешь, потому что она тебе так сказала?"

"Потому что она мне показала", - мягко сказал он. "Ты видела ее без этой маски, нарисованной на ее лице?"

Я нахмурилась. "Нет".

"А я видел". Он провел большим пальцем по изгибу моей челюсти. "Я видел, как она выглядит после того, как смыла краску и краситель".

"Подожди. Она купалась у тебя на глазах?"

"Вроде того". Одна сторона его губ изогнулась, а на правой щеке появилась ямочка. "Она, без всякого предупреждения, прямо с головой окунулась в ванну, которую принесли в мою камеру".

Это звучало как странный поступок.

Но потом я вспомнила, как она забралась на стул и лежала вверх ногами без всякой причины.

"Ее волосы не черные", - продолжил он, и я подумал о том, насколько ровным был цвет ее волос, как они выглядели в некоторых местах. "Это очень бледный блонд, почти белый".

Я отпрянула назад, когда передо мной возник образ женщины, которую я видела в тех странных снах или воспоминаниях. Та, которую я считала Консортом. У нее были такие бледные волосы, что они напоминали мне лунный свет. Мое сердце заколотилось.

"А ее лицо?" Кастил наклонился и провел рукой по моему затылку. "У нее твои глаза, только цвет другой. Нос. Структура ее черт. Даже наклон челюсти". Его взгляд искал мой. "У нее гораздо больше веснушек, чем у тебя, но она почти может сойти за твою близняшку, Поппи".

Я снова уставилась на него, охваченная бурей неверия. Практически моя близняшка? Если бы это было правдой, как я могла не заметить этого? Но маска - краска на лице - была толстой и большой, поэтому трудно было даже определить, какова структура ее костей.

Но он не мог быть прав. Каким-то образом его ввели в заблуждение. Обманули.

Наклонившись назад, я покачала головой. "Это не имеет никакого смысла. Ревенанты - это третьи сыновья и дочери. И если она была моей сестрой, значит, у меня есть еще два брата и сестра. И она была бы богиней".

"Я сначала тоже так подумал - что она должна быть богиней. Но она сказала, что это не так. Единственное, что я могу предположить, это то, что она не пережила Куллинг, и Исбет использовала свои знания о ревенантах, чтобы спасти ее", - сказал он мне.

Меня покинул неровный смех, и беспокойство Кастила собралось в моем горле, насыщенное и густое, как сливки. "Она не может... если она моя сестра..." Я запнулась, в горле запершило, когда я вспомнила ее отчаяние - безнадежность, которая была очень похожа на то, что я чувствовала от Айреса в детстве. Я тяжело сглотнула. "Она сказала, что видела меня, когда я была ребенком. Если то, что она говорит, правда, почему бы ей не сказать что-нибудь?"

"Может быть, она не могла. Я не знаю". Кастил зачесал несколько прядей моих волос назад. "Но она твоя сестра".

Может ли это быть правдой? Знала ли Йен? Я вспомнила ее шок, когда его убили. Ее печаль. В замке не было других детей, кроме нас с Йеном, когда мы были моложе, но она также сказала, что ей почти столько же лет, сколько Кастилу.

Сестра?

Боги, это просто не может быть правдой...

То, что сказала Исбет, вернулось ко мне. Он был зол, но когда мы собрались вместе, чтобы создать тебя, он не был вынужден. Ни в тот раз.

Ни в то, ни в другое время.

Тогда я не обратила внимания на эти слова. А может быть, я просто решила, что она имела в виду, что они были вместе только дважды.

"Если она дочь Исбет, то как она может быть согласна с тем, что ее отца держат в клетке?" спросила я, мое сердце все еще колотилось. Я знала, что у Каса нет ответа на этот вопрос, но не могла остановиться. "Она должна знать, что он где-то у Исбет. Неужели ей все равно? Неужели она такая же, как ее мать?"

"Я не думаю, что она такая же, как Исбет. Если бы она не пошла к Малику..."

"Малик." Я соскочила с кровати и повернулась, чтобы поискать свою одежду. "Малик бы знал".

"Возможно". Кастил встал, найдя мою рубашку на полпути под кроватью. Казалось, он собирался заговорить снова, но замолчал, надевая черную льняную рубашку, которая не должна была быть на нем такой свободной. Я должна была остановить свое беспокойство, чтобы оно не переросло в нечто большее. Он вернет себе потерянный вес и силы быстрее, чем я даже могла ожидать.

Штаны, оставленные для меня, определенно были бриджами. Они были впору, хотя и немного тесноваты, но мне не хотелось ходить без штанов, так что я не жаловалась. Кто-то также одолжил мне жилетку, которая спереди имела семьсот крошечных крючков. Я надела ее поверх рубашки и приступила к утомительной работе по застегиванию застежек, не пропуская ни одной.

" Позволь мне помочь." Кастил подошел ко мне, его руки заменили мои дрожащие пальцы. Ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к тому, что он не может пользоваться указательным пальцем на левой руке, но он справился с этим гораздо быстрее, чем я.

Близость его помощи подействовала на мой разум успокаивающе. Мои мысли затихли, когда я смотрела, как он застегивает крошечные застежки на крючках. Их было не семьсот. Возможно, тридцать. Мне хотелось, чтобы их было семьсот. Потому что этот момент казался таким нормальным, несмотря ни на что. То, что пары могли бы делать каждый день.

То, чего мне так не хватало.

Тыльная сторона его пальцев коснулась выпуклости моей груди, когда он заканчивал последнюю пару застежек. "Я уже говорил тебе, как мне нравится именно этот предмет одежды на тебе?"

"Думаю, да". Я поправила подол, чтобы он облегал и слегка развевался по бедрам. "Всякий раз, когда я надевала такую одежду, я думала о том, как она тебе нравится".

Снова появилась ямочка, и тогда я не думала, что это так глупо. Он провел пальцем по лифу жилета с загнутыми краями. Там была пришита крошечная полоска кружева, такого же глубокого серого оттенка, как и жилет. "Думаю, без рубашки он бы мне понравился еще больше".

"Еще бы", - язвительно ответила я. Моя грудь и живот уже испытывали на прочность застежки, мало что делая, чтобы скрыть глубокое декольте, проглядывающее сквозь V-образный вырез рубашки. Без рубашки все королевство было бы в восторге.

Его вторая ямочка появилась, когда он собрал расстегнутый рукав и начал его закатывать. "Я знаю, что то, что я тебе только что рассказал, - огромное потрясение, и это лишь одно из многих за последние месяцы", - сказал он, загибая рукав вокруг моего локтя. "Я знаю, что у тебя голова пойдет кругом, когда ты примешь это за правду".

Это уже было в моей голове.

"И это не то, что тебе сейчас нужно". Он перешел к другому рукаву, обработав его таким же образом. "Но я не мог скрывать это от тебя".

Я подняла на него глаза. Темные блестящие волны падали ему на лоб, почти в глаза. Ровная линия челюсти была знакомой, а впадинка под щеками уже не так заметна. Сорок пять дней я мечтала стоять перед ним. Я не хотела ничего больше, чем этого, и вот он здесь.

Когда он закончил с рукавом, я потянулась и нежно поцеловала его. Удивительные черты его лица смягчились под моей ладонью. "Я не знаю, что думать и во что верить, но то, что ты сказал мне, было правильно. Я бы сделала то же самое, если бы у тебя был случайный брат или сестра, бродящий где-то рядом".

Он усмехнулся. "Не думаю, что моя родословная настолько интересна, как твоя".

Я бросила на него взгляд, остановившись, чтобы подобрать кинжал в ножнах и пристегнуть его к бедру.

Кастил ждал у двери, его глаза горели золотом, наблюдая за мной. Медленно он поднял взгляд на меня. "Я все еще нахожу этот кинжал в ножнах на твоем бедре дико возбуждающим".

Я улыбнулась, присоединяясь к нему. "Я все еще нахожу это слегка тревожным".

"Только слегка? Я вижу, мое неблагополучие действует на тебя".

"Это потому, что ты плохо на меня влияешь".

"Я тебе уже говорил, моя королева". Он коснулся большим пальцем моего подбородка, а затем переместил руку на поясницу, когда открывал дверь, заставив мое сердце трепетать. Боги, как мне не хватало этих маленьких прикосновений. "Только и без того соблазнительно порочные могут поддаваться влиянию".

Я рассмеялась, выйдя в пахнущий кофе зал, и тут же столкнулась лицом к лицу с Киераном.

Он прислонился к стене и выпрямился, увидев нас. "Я здесь недолго", - сказал он, его бледный взгляд скользнул по нам обоим. "Я просто пришел сказать вам, ребята, что вам нужно прекратить целоваться хотя бы на пять секунд".

"Лжец", - пробормотал Кастил с ухмылкой. "Ты, наверное, все это время был здесь".

Киеран ничего не ответил, и Кастил направился к нему, когда мои чувства открылись, потянувшись к вольвену. Тяжесть беспокойства сменилась дразнящим весельем, когда я питалась у него. Он все еще беспокоился о Кастиле, но я не думала, что это была единственная причина, по которой он задержался за пределами комнаты. Я подумала, что, возможно, ему просто нужно было быть рядом с Кастилом.

И еще я подумала, что Кастил, возможно, это как-то почувствовал, потому что когда он подошел к Киерану, тот крепко обнял его.

Видя их вместе, так крепко обнимающих друг друга, я почувствовала огромное тепло. Между Кастилом и Киераном не было никакой связи - я разорвала ее, когда вознеслась в свое божество. Но любовь, которую они испытывали друг к другу, превосходила любые узы. Тем не менее, я чувствовала и некоторую печаль, потому что сомневалась, что Кастил разделил эти жесты со своим братом.

Ничего не было сказано, но, как всегда, казалось, что между ними существует некое молчаливое общение, которое, должно быть, возникло благодаря тому, что они так долго знали друг друга.

Кастил протянул мне руку. Я подалась вперед, вложив свою руку в его. Он притянул меня к себе, и через мгновение другая рука Киерана запуталась в моих волосах. Я выдохнула воздух, зажмурив глаза от нахлынувших слез - нахлынувших... сладких эмоций. Этот простой жест стал мощным напоминанием о том, что этот момент был не только для них. Он был о нас.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, что это был первый настоящий вдох за последние несколько недель. Мои глаза закрылись, когда тепло Кастила и Киерана окружило меня и проникло внутрь. До того холодного места в центре моего существа, о котором я заставляла себя не думать. Оно нагревалось в те моменты, когда были только Кастил и я, и между нашими телами ничего не было. В моем сознании не было ничего, кроме ощущения его кожи на моей. Однако холодная пустота вернулась, когда я купала его. Она немного ослабла, когда я кормила его и что было потом. Но она вернулась, когда я одевалась.

Но сейчас, когда я стояла между ними, было только тепло.

Киеран сдвинулся, прижавшись лбом к моему. "Не чувствуешь усталости или чего-то еще?" - спросил он, его голос был низким. "Думаешь, у тебя достаточно крови?"

Я кивнула, отступая назад, но не успела далеко отойти. Рука Кастила крепко обхватила мою талию. "Мне нужно поговорить с Маликом".

Кастил посмотрел на меня сверху вниз. "Я рассказал Киерану, пока ты спала".

"Ты веришь в это?" спросила я его.

"Сначала не поверил, но я не понимаю, зачем ей лгать и как она может быть так похожа на тебя". Киеран повернулся. "Малик на кухне".

"Все еще удивлен, что он здесь", - сказал Кастил, и я напряглась от настороженности в его тоне.

Киеран кивнул. "Я могу это понять".

Рука Кастила вернулась на середину моей спины и оставалась там, пока мы шли за Киераном по коридору в сторону кухни. Я успела сделать всего несколько шагов, как в мои мысли ворвалось одно слово.

Сестра.

Я резко выдохнула, когда мы прошли через округлый проем. Помещение было хорошо освещено, но на окнах в стене были задернуты шторы, загораживая утреннее солнце. Блас и Клариса сидели за потёртым столом, поверхность которого была тусклой и покрыта множеством зазубрин разного размера. На нем лежали различные кинжалы и клинки.

Малик сидел с ними, уставившись на чашку кофе между ладонями. Он не поднял глаз, когда мы вошли, но его плечи напряглись так же, как у Кастила рядом со мной. Не было теплых, долгожданных объятий. Не было признания.

Стулья заскрипели о дерево, когда Блас и Клариса поднялись, и я заподозрила, что они собираются преклонить колени. "Нет необходимости".

Они обменялись взглядами. Блас одарил меня зубастой ухмылкой, когда сел.

"Спасибо, что открыли для нас свой дом". обратился к ним Кастил, проводя рукой по моей спине. "Я знаю, что для вас обоих это был большой риск".

"Это наша честь, и она стоит любого риска", - сказала Клариса, ее глаза расширились, когда она сцепила руки вместе. "Ты выглядишь намного лучше".

Кастил наклонил голову. "Я чувствую себя намного лучше".

"Не хотите ли чашечку кофе, Ваше Величество?" спросил Блас.

"Кофе было бы кстати". Кастил взглянул на меня, и я кивнула. "И вам не обязательно использовать какой-либо титул. Мы не ваши правители".

Клариса слабо улыбнулась, поднимаясь. "Я принесу вам двоим кофе. Блас склонен делать его больше со сливками и сахаром, чем с настоящим кофе".

"Я не вижу в этом ничего плохого", - ответил смертный, откинувшись назад.

Я тоже не видела, пока Клариса спешила к очагу. Нам нужно было многое узнать, но Малик оставался за столом, склонив голову и застыв на месте. Я посмотрела на Кастила. Он смотрел на Малика. С тех пор как мы вошли в кухню. Я огляделась вокруг, мои брови сошлись. "Где Ривер?"

"Убирается", - ответил Малик, делая глоток кофе.

"Наконец-то", - пробормотал Киеран, и Кастил посмотрел на него.

Я открыла рот и закрыла его, но тут Малик наконец поднял взгляд. Вопрос вырвался из меня. "Миллисент - моя сестра?"

Несколько взглядов устремились на меня, когда лимонное любопытство смертных собралось в моем горле, но Малик... Его глаза сузились, когда он сел прямо. "Блас? Риса? Не хочу просить, но можно вас на минутку?"

Блас закатил глаза. "Я не знаю. Я бы хотел знать ответ на этот вопрос. Я также хотел бы знать, кто такая Миллисент".

"Еще бы", - кисло ответил Малик.

Клариса подошла к нам с двумя кружками в руках. "Здесь также есть печенье, если вы голодны", - сказала она, когда я взяла одну из кружек кремового цвета. "Мы с Бласом проверим, как там Ривер".

"Спасибо", - прошептала я.

Ее взгляд на мгновение задержался на мне, а затем она кивнула. Она повернулась к своему мужу. "Вставай".

"Правда?" воскликнул Блас. "Ты знаешь, какой я любопытный, и ты просишь меня уйти?"

"Правда." Она пригвоздила его суровым взглядом, который был довольно впечатляющим, пока я отпивала глубокий глоток горячего, насыщенного кофе.

Блас вздохнул, с ворчанием поднимаясь на ноги. "Я собираюсь подслушивать, просто чтобы вы знали".

"Нет, не подслушает". Клариса протянула свою руку через его руку. "Он просто будет ворчать и стонать в нашей спальне".

"Может, просто стонать, а не ворчать, знаешь?" ответил Блас, взмахнув бровями.

"Ты продолжаешь говорить, - сказала она, когда они шли из кухни, - и это становится еще более маловероятным".

Губы Кастила подергивались вокруг ободка его кружки. "Они мне нравятся", - сказал он, когда они скрылись в коридоре.

"Они хорошие люди", - сказал Малик, глядя на меня. "Это Миллисент тебе рассказала?"

"Она рассказала мне", - ответил Кастил. "И показала мне".

"Ты не веришь ему?" спросил меня Малик.

"Я верю, что ему так сказали, но я не вижу, как это возможно", - сказала я. "Даже если она похожа на меня..."

"Похожа", - перебил Малик, и у меня свело живот. На его виске запульсировал мускул. "Удивительно, как вы похожи".

"Не только внешне", - прокомментировал Кастил, его рука все еще двигалась вверх и вниз по моей спине - успокаивающая, заземляющая. "Личность тоже".

Моя голова повернулась к нему. " Прости? Мы ведь действительно говорим об одном и том же человеке, верно?" Я посмотрела на Киерана. "О том, кто выскочил - буквально вылетел из комнаты и сел на стул вверх ногами без всякой причины?"

"Есть похожие манеры. То, как вы обе... двигаетесь", - сказал Кастил, и я почувствовала, как на моем лице навсегда запечатлелся хмурый взгляд, потому что я никуда не убегала. "У нее также есть склонность к..."

" К болтовне?" Малик закончил за него, появилась полуухмылка.

Мои глаза сузились. "Я не болтаю".

Кастил кашлянул на свой напиток, а Киеран молча забрался на стойку, подняв брови.

"Нет", - настаивала я.

"Нет, болтаешь", - сказал Ривер, входя в кухню. Он взглянул на Кастила. "Ривер. Приятно познакомиться. Рад, что ты не укусил меня, и мне не пришлось сжигать тебя заживо".

Мне нечего было на это сказать.

"Я тоже рад знакомству", - пробурчал Кастил, глядя на дракена, в его глазах мелькнул намек на недоуменное веселье. "Спасибо за помощь".

"Как скажешь". Ривер прошел мимо нас, направляясь к накрытой тарелке у очага.

"В любом случае", - сказала я, сосредоточившись на Малике, пока Кастил наблюдал за Ривером. Я поняла, что, вероятно, это был первый раз, когда он увидел дракена, находясь здесь. "Если она моя сестра, то почему она ревенант, а не богиня? Это то, что подозревает Кастил? У нее были проблемы с вознесением?"

Малик ничего не ответил.

Рука Кастила замерла на моей спине, когда Ривер запихнул в рот половину печенья. "Брат, на твоем месте я бы начал делитьсятем, что ты знаешь".

"Или что?" Малик склонил голову в поклоне, который был так шокирующе похож на поведение Кастила, что я подумала, может быть, действительно есть что-то в манерах братьев и сестер. "Ты собираешься заставить меня?"

Кастил сухо рассмеялся. "Не думаю, что тебе стоит беспокоиться о том, что я заставлю тебя делать всякую хрень".

"Правда", - пробормотал Малик, ухмыляясь, когда его взгляд переместился на меня. Прошло мгновение. "Кас прав. Милли... она была бы богом, если бы пережила Куллинг. Но она не выжила".

"Подожди-ка", - сказал Ривер, вытирая крошки со рта тыльной стороной ладони. "Эта служанка - сестра Поппи?"

Киеран вздохнул. "Где ты был?"

"Не на кухне", - огрызнулся Ривер. "Очевидно."

Вольвен закатил глаза.

Ривер сосредоточился на Малике. "Айрес - отец?" Когда Малик кивнул, брови дракена взлетели вверх. "О, черт. Она будет..." Он покачал головой, откусив еще кусочек. "Если это правда, то служанке понадобилась бы кровь..."

"У нее есть имя", - перебил Малик, его тон был ровным. "Это Миллисент".

Ривер склонил голову набок, и на мгновение я испугалась, что может вспыхнуть огонь. "Миллисент нужна была сильная кровь, чтобы завершить вознесение в божество. То есть, ей бы понадобилась кровь бога. Или потомка богов". Он жестом указал на Малика. "Атлантийца, например. Элементаля. У них кровь сильнее, но нет гарантии, что ее было бы достаточно. Никогда нет гарантии". Он посмотрел на меня. "Ты могла даже умереть".

Кастил напрягся.

"Я этого не сделала", - напомнила я ему, что казалось глупым, потому что, очевидно, я этого не сделала.

"Для Милли этого было недостаточно", - подтвердил Малик. "Твоя кровь была недостаточно сильной".

У меня свело живот, когда я повернулась к Кастилу.

"Какого черта?" - прошептал он.

"Исбет взяла твою кровь, пока держала тебя в плену, и отдала ее Милли, надеясь, что этого будет достаточно. Но ты был слишком слаб к тому моменту. Исбет не приняла во внимание твой плен и то, что он может с тобой сделать".

Кастил уставился на Малика, черты его лица заострились и стали более жесткими. Я подошла к нему поближе. Он был так же потрясен, как и я.

"Но у Исбет есть Айрес", - сказал Киеран. "Почему она не может использовать его кровь?"

"Клетка, в которой его держит Исбет, обнуляет эфир в его крови, делая его бессильным, а его кровь бесполезной", - объяснил Малик. "Еще одна вещь, о которой она не подумала. Вот почему она сохранила тебе жизнь, когда убила других атлантийцев. Ей нужна была твоя кровь".

Я прижала пальцы к виску, когда рука Кастила снова начала двигаться вверх и вниз по моей спине. "Тогда как она стала Ревенантом?"

"Каллум", - ответил Малик. "Он показал Исбет, что нужно делать".

"Золотая тварь?" прорычал Кастил.

"Сколько лет этому... Каллуму?" Глаза Ривера сузились.

"Старый. Не знаю точно. Не знаю, откуда он вообще взялся, но он действительно старый. Каллум знал, как создавать ревенантов. Это магия. Старая, первобытная магия". У Малика свело челюсть. "Какой бы поганой ни была Исбет - а никто из вас не знает, насколько она гадкая, - она любит своих дочерей. По-своему извращенно".

Мой желудок снова заныл.

"Она не могла позволить Милли умереть, поэтому она использовала старую магию. И поскольку в крови Милли был эфир, она сработала", - сказал Малик через мгновение. "Это спасло ее, и она стала первой дочерью, а Исбет начала замышлять еще один шанс. Вторая дочь".

Первая дочь.

В полном пророчестве, которым поделилась со мной Тони, говорилось о первой дочери с огненной кровью, предназначенной для некогда обещанного короля. Боже милостивый, мы даже предположили, что речь шла о Малике.

Эта служанка была моей сестрой, первой дочерью, о которой говорилось в пророчестве Пенеллаф, и мы...

"Мы действительно плод жажды мести безумной женщины".

"Нет." Кастил повернулся ко мне, опустив свою кружку. "Ты - нечто большее. Ты всегда была такой".

Так и было. Я повторяла это снова и снова, пока это не стало правдой.

Малик натянуто улыбнулся. "Милли следовало держать язык за зубами о том, кто она на самом деле. Только горстка людей знает, и большинство из них уже мертвы". Его взгляд переместился на брата. "Она знала, что случится, если она расскажет кому-то этот маленький секрет. Этот человек будет убит, а Милли примет на себя всю тяжесть недовольства Исбет".

Я напряглась.

"Так что мне стало интересно, почему она рассказала тебе это? Должна же быть причина, чтобы она так рисковала". Малик непоколебимо смотрел на своего брата. "А разве не было, Кас?"

Кастил отставил свою кружку в сторону. "Она сказала какое-то дерьмо".

Губы его брата истончились. "Наверняка".

Рука на моей спине соскользнула, когда Кастил шагнул вперед. Киеран напрягся, сидя на своем месте, его глаза горели бледным, светящимся голубым светом.

"Позвольте мне пояснить", - сказал Кастил, и его голос понизился в мягкой, обманчивой манере, которая часто была прелюдией к тому, что кому-то отрезали жизненно важный орган. "Она сказала кое-что, что может быть правдой, и кое-что, что определенно является чушью".

Малик усмехнулся. "По мне, так

она сказала то, что ты не хотел слышать".

"Знаешь, что я хочу услышать?" Подбородок Кастила опустился. "Почему ты здесь. Почему ты помогаешь нам сейчас".

"Может, тебе стоит рассказать своей жене, почему ее сестра так рискует", - возразил Малик.

"Они собираются драться?" пробормотал Ривер.

"Похоже на то", - ответил Киеран, взглянув на него. "Если так, то это не будет совсем уж ненормально".

Мое сердце снова начало колотиться. "Что она сказала?"

"Я собирался сказать тебе", - прорычал Кастил, его гнев погладил мою кожу. "Но это не стоит того, чтобы повторять".

Малик поднял брови. "Может быть, это ты живешь в отрицании. Не могу винить тебя за это. Я бы тоже не хотел в это верить".

"Во что верить?" Я схватил Кастила за руку, остановив его, когда он сделал еще один шаг вперед. "Что она тебе сказала?"

Его глаза метнулись ко мне, но он ничего не сказал. Мои чувства растянулись, натолкнувшись на стену. Воздух застрял в горле. Он блокировал меня, и это могло означать только...

"Ты была создана по той же причине, что и Милли. С одной целью", - сказал Малик. "Твоя сестра провалила свое вознесение. А ты - нет. И ты уже сказала, в чем заключается эта цель. Вот только ты сосредоточился только на Атлантии, а это гораздо больше. Твоя цель -..."

"Переделать королевства", - вклинилась я. "Королевства. Я знаю. Я слышал об этом".

Малик покачал головой. "Твоя цель - уничтожить королевства. Смертное и Илизеум. Именно так она планирует их переделать".

"Это звучит несколько чрезмерно", - пробормотал Ривер.

Я отпрянула назад. Исбет говорила, что хочет увидеть, как сгорит Атлантия. Но это... это было не то же самое. Это было нечто совсем другое. Это звучало очень похоже на...

Берегитесь, ибо конец придет с запада, чтобы разрушить восток и уничтожить все, что лежит между ними.

Желудок свело, я резко вдохнула.

Пророчество - что в нем говорилось? Что первая и вторая дочери переделают королевства и приблизят конец. Нет. То, что оно было написано, еще не означало, что это произойдет. То, чего хотела Исбет, не имело значения по целому ряду причин. "Во-первых, я даже не настолько могущественна, чтобы сделать что-то подобное".

Малик наклонился вперед: "Во-первых, ты еще недостаточно сильна, чтобы сделать это. Ты еще не завершил свой Куллинг. Потом ты станешь такой".

"Достаточно сильной, чтобы уничтожить королевства?" Я рассмеялась. "Бог не настолько могущественен".

"Я не думаю, что ты такая", - сказал Кастил.

Медленно, я повернулся к нему. "Опять?"

"Это то, что я понял некоторое время назад", - сказал он мне. "Я не до конца понимаю и не знаю, как это возможно, но я не думаю, что ты бог".

"Тогда кто же я, черт возьми?" Я вскинула руки.

" Перворожденная", - объявил Малик.

Я закатила глаза. "Да ладно."

"Он говорит правду", - объявил Ривер, и мы все повернулись к нему. "Оба. Ты - Перворожденная из смертной плоти".

ГЛАВА 35

Тупой грохот заполнил мои уши. Моя рука упала с руки Кастила. Рожденная из смертной плоти, великая первобытная сила...

"Сначала я думал, что ты знаешь об этом", - продолжал Ривер, отвлекая меня от моих мыслей. "Ты смогла призвать нас. Ты владеешь первобытным нотамом, но потом я понял, что ты очень мало знаешь, ну, вообще, обо всем".

Я захлопнула рот.

"И ты не подумал рассказать ей?" спросил Кастил. "Как только ты понял, что она не знает?"

Дракен пожал плечами.

Кастил выпрямился во весь рост. В то время как мои эмоции были слишком разбросаны, его гнев был раскален докрасна. "Ты просто пожал плечами?"

"Да, пожал". Киеран посмотрел на дракена. "Если бы ты был рядом с ним дольше, это бы тебя не удивило".

"Слушай, я подумал, что ей и так приходится несладко", - рассудил дракен. "Знала она или нет, ничего бы не изменилось. Она уже пережила начало Куллинга. Сейчас для нее нет никакой опасности или риска для завершения Вознесения".

"Я даже не знаю, что сказать". Я быстро моргнула. "Ты мог бы сказать мне, чтобы я была подготовлена. Чтобы я не узнала об этом в тот же день, когда узнала, что у меня есть сестра. Или когда я..."

"Похоже, ты знаешь, что сказать", - сухо прервал Ривер. "И ты еще не закончила свой Куллинг. Так что, поздравляю. Ты будешь подготовлена".

"Ты хуже всех", - прошептала я, внезапно вспомнив его слова о том, что дракен знает, какова моя воля. Так всегда было с Перворожденными. И когда я сказала, что я не Перворожденная, он не согласился. Если подумать, я не думаю, что он когда-либо называл меня богом.

"Подожди-ка. Почему нотам должен был быть индикатором того, что она Перворожденная?" спросил Киеран. "Нотам есть у богов".

"Почему ты так думаешь?" Ривер нахмурился. "Это нотама Перворожденных. Не нотам бога. Только Перворожденный может сформировать любой тип нотама - такую связь, как эта."

"Потому что это...", - выругался Киеран. "Я не думаю, что кто-то действительно знал. Мы просто предположили, что это связано с богами".

"Вы ошиблись в своих предположениях", - категорично заявил Ривер.

Из хаоса, который был моим разумом, кое-что вдруг обрело смысл. "Вот почему у Малека никогда не было нотама". Я повернулась к Кастилу, а затем к Киерану. "Я думала, это из-за ослабления его сил, но он не был Перворожденным". Моя голова вернулась к Риверу. "Вот почему ты сказал, что я буду более могущественная, чем мой отец. Почему мне не нужно будет питаться так часто. А туман? Я ведь не вызывала его, верно?"

"Только Перворожденный может создать туман". Ривер наклонил голову, и занавес из светлых волос упал ему на щеку, когда он брал очередное печенье. "Это признак того, что ты, вероятно, близка к завершению Куллинга. Это, и твои глаза".

"Полоски вереска?" спросила я. "Они так и останутся?"

"Они могут стать полностью серебряными, как у Никтоса", - ответил он. "Или они могут остаться такими".

Чувствуя головокружение, я начала делать шаг назад. Рука Кастила легла на мою шею. Он повернулся и подошел вплотную.

" Перворожденная?" На его губах появилась медленная ухмылка, когда он поймал мой взгляд и задержал его. "Я не знаю, как мне тебя называть. Королева? Высочество? Ни то, ни другое не кажется подходящим".

"Поппи", - прошептала я. "Зови меня Поппи".

Он наклонил голову, провел губами по переносице, когда его рот приблизился к моему уху. "Я буду называть тебя так, как тебе нравится, если только ты будешь называть меня своим".

Я издала короткий смешок и почувствовала улыбку Кастила на своей щеке. Он успешно оттащил меня от края панической спирали.

Ривер издал рвотный звук. "Он что, серьезно это сказал?"

"К сожалению", - пробормотал Киеран.

Не обращая на них внимания, я сжала в кулак рубашку Кастила. "Ты знал?"

"Я только сейчас догадался. Некоторые вещи, которые говорили Исбет и Миллисент - они не имели смысла. Или я не мог сразу вспомнить".

Отступив назад, я уставилась на него. "Например?"

Его взгляд искал мой. "Например, когда обе говорили о планах Исбет переделать королевства. И когда они дали мне кровь, и она сказала..." В его золотистые глаза закрались тени. Он ненадолго закрыл их, а затем посмотрел на Ривера. "Одного я не понимаю. Почему она Перворожденная, а не Малек или Айрес?" - спросил он, запустив руку мне под волосы и погладив по затылку. "И как она стала Перворожденной, рожденной из смертной плоти?"

Ривер замолчал, отложив в сторону недоеденное печенье. "Это то, на что я не могу ответить".

"Не можешь или не хочешь?" спросил Кастил, его глаза застыли, превратившись в золотые драгоценные камни.

Ривер уставился на Кастила, затем его взгляд переместился на меня. "Не могу. Ты - первая Перворожденная, родившаяся после Перворожденного Жизни. Я не знаю почему. Только Перворожденный Жизни может ответить на этот вопрос".

Что ж, маловероятно, что в ближайшее время мы сможем отправиться в Илизеум, чтобы попытаться выяснить это.

"Но еще важнее то, почему Кровавая Королева верит, что она уничтожит королевства". Ривер посмотрел на Малика.

"Она этого не сделает", - без колебаний и сомнений заявил Кастил. "Кровавая королева настолько поглощена местью, что убедила себя в том, что может использовать Поппи".

"Да, я тоже так думал. Вначале", - добавил Малик. "Но потом я узнал, что Исбет была не единственной, кто верил, что последняя Избранная пробудится как Предвестница, несущая смерть и разрушение".

"Чушь собачья", - прорычал Кастил, продолжая нежно водить большим пальцем. "Пророчество - полная чушь".

"Не тогда, когда его произносит бог", - отрезал Ривер. "Не тогда, когда его озвучивает богиня Пенеллаф, которая тесно связана с судьбами".

Малик посмотрел на меня. "Исбет назвала тебя в честь богини, которая предупреждала о тебе, не случайно. Она сделала это, думая, что это принесет ей удачу с Араи".

На мгновение, на короткую секунду, через меня пронесся смерч чистой паники, всколыхнув вереск в моей груди. Если бы я полностью стала Перворожденной, я бы стала достаточно могущественной, чтобы сделать то, о чем говорилось в пророчестве. Мой взгляд метнулся к Киерану, и он понял, куда ушли мои мысли. Он тоже думал о том, о чем я его попросила. Киеран укоризненно покачал головой.

Я начала делать шаг назад - куда, я не знала. Но я напомнила себе, что я не просто побочный продукт мести Исбет.

Я... я не была инструментом Исбет. Ее оружием. Я была самой собой.

Мои мысли - мои идеалы, выбор и убеждения - не были предопределены и не управлялись никем, кроме меня. Паника ослабевала, вдох за вдохом. "Что бы ни говорило пророчество, у меня есть свобода воли. Я контролирую свои действия. Я бы не сделала ничего подобного", - сказала я ему, и шепот поднялся из холодного места глубоко в моей груди. Я отчаянно игнорировал его. "Я не буду участвовать в том, что, по мнению Исбет, я сделаю".

"Но ты уже участвовала", - возразил Малик, и холодок пробежал по моей коже, когда эти слова эхом отозвались в голосе Исбет. "Ты родилась. Твоя кровь пролилась, и ты вознеслась. После этого Вознесения ты возродилась - родилась из плоти и огня Перворожденных. Ты пробудилась". Он покачал головой. "Возможно, ты права. Возможно, твой выбор - твоя свободная воля - больше, чем пророчество. Чем судьбы и то, во что верит Исбет. Черт, в это верила Коралена. Она была уверена, что ты принесешь перемены, но не так, как хотела Исбет".

Мое тело вспыхнуло жаром, а затем холодом. "Ты знал мою мать?" Как только я это сказала, я поняла, что, конечно же, он знал ее. Он должен был быть в Уэйфере, когда она служила служанкой.

"Да." Его взгляд опустился, а рот сжался от напряжения. "Она верила, что, если бы у тебя был шанс - если бы тебя воспитывали вдали от Исбет и Вознесенных - ты бы не стала Предвестником, который уничтожит королевства".

Воспоминание о той ночи вызвало во мне дрожь.

"Это должно быть сделано", - сказал безликий человек. "Ты знаешь, что произойдет".

"Она всего лишь ребенок..."

"И она станет концом всего".

"Или она станет их концом. Начало..."

Я отступила назад, мое сердце колотилось. "Начало новой эры", - прошептала я, закончив то, что сказала Коралена...

Малик смотрел на меня, и мой желудок скрутило от тошноты.

Рука Кастила обхватила мою талию, и он прижался ко мне сзади. "Поппи?" Он опустил свою голову к моей. "В чем дело?"

Моя кожа переходила от жара к холоду, когда я смотрела на брата Кастила, но я не видела его. Я видела человека с тенью на лице. Замаскированную фигуру.

Темного.

"Поппи". Беспокойство Кастила излучалось волнами, когда он переместился и встал рядом со мной.

Кислота стыда скопилась в горле, когда Малик сказал грубо, низким голосом: "Ты помнишь".

Этот голос.

Его голос.

"Нет", - прошептала я, неверие захлестнуло меня.

Малик ничего не сказал.

"Что, черт возьми, происходит?" потребовал Кастил, его рука обхватила меня крепче, когда мой желудок забурчал. Я начала наклоняться, заставляя себя сглотнуть поднявшуюся желчь.

"Я был сломлен", - сказал Малик Кастилу. "Ты был прав. То, что они сделали с Прелой, сломило меня. Но я никогда не был предан этой суке. Никогда".

Кастил напрягся при этом имени.

"Прела?" прошептала я.

"Его привязанная волчица", - прорычал Киеран.

О, боги...

"Не после того, что она сделала с тобой. Не после того, что Джалара сделал с Прелой. Не после того, что она заставила меня сделать с Мил..." Он резко вдохнул и застыл, когда сырая, удушающая боль пронзила мою кожу. Такая печаль, которая пробирала до костей и причиняла больше боли, чем любая рана. И она была настолько сильной, что я едва почувствовал удивление Кастила и Киерана. Оно потерялось в ледяной агонии. "Я хотел убить Исбет. Боги знают, что я пытался, прежде чем понял, что она собой представляет. Я бы и дальше пытался, Кас, но это пророчество". Его ноздри раздувались, когда он покачал головой. "Дело было уже не в ней. В тебе. Я. Милли. Никто из нас не имел значения. Атлантия имела. Солис имел. Все люди, которые заплатят цену за то, к чему они не имеют никакого отношения. Я должен был остановить ее".

Рука Кастила соскользнула с моей талии, и он повернулся к своему брату.

Глаза Малика плотно закрылись. "Я не мог позволить Исбет уничтожить Атлантию или царство смертных. Я не мог позволить ей уничтожить Милли в процессе. А она уничтожала ее". Гнев и чувство вины вихрем пронеслись в нем, всколыхнув вереск глубоко в моей груди. Плоские глаза открылись и уставились на мои. "Я должен был что-то сделать".

Пол как будто завибрировал под моими ногами. Я не чувствовала своих ног. Позади меня опрокинулась чашка и покатилась по столу. Ривер поймал ее, его глаза сузились, когда он посмотрел на дрожащие жалюзи на окне. На звенящие кинжалы на столе.

"Что именно ты должен был сделать?" спросил Киеран, но Кастил молчал, потому что... боги, он все переваривал. Боролся с собой, чтобы поверить в это.

Малик все еще смотрел на меня. Его голос охрип, и он сказал: "Я был готов на все, чтобы остановить Исбет, и Коралена это знала. Потому что Леопольд знал".

Но она...

Он - ее Виктор.

Воспоминания о той ночи в Локсвуде нахлынули на меня, ясные и без тени травмы. Я прислонилась к стойке, когда они нахлынули, одно за другим, одно за другим. Все это в быстрой последовательности и за считанные секунды, ошеломляя своей ясностью.

Шокирующее в том, что показали воспоминания.

Гнев пронесся сквозь меня, сжигая неверие. Но это была не единственная эмоция. Их была целая буря, но печаль была не менее сильной, потому что я вспомнила. Наконец-то. И какая-то часть меня, что-то, что либо не было затронуто этой яростью, либо происходило из того же холодного места во мне, тоже поняла.

"Я все помню", - сказала я, и комната выровнялась. Я выпрямилась, сосредоточившись на Малике. "Почему? Почему ты тогда не сделал это? Не закончил?"

Кастил повернул ко мне голову, и я увидела, что его кожа побледнела, почти так же сильно, как во время жажды крови. "Я сделал много ужасных вещей - совершил поступки, которые будут преследовать меня до последнего вздоха и после, но я не мог пройти через это. Даже веря в то, что я сделал, я не смог", - сказал он с мрачным, подавленным смехом. "Видимо, убийство ребенка было чертой, которую я не мог переступить".

"Ублюдок", - прохрипел Киеран.

"Нет", - сказал Кас, и это одно слово было жестким. Оно не оставляло места для споров. Это было провозглашение. Мольба. "Скажи мне, что это не так".

Я не желал ничего больше, чем иметь возможность сделать это.

"У меня тоже был шанс. Когда я вытащил тебя из шкафа? Я собирался тогда - прямо тогда. Я собирался покончить с этим. Но я не смог. И я попытался снова". Малик откинул голову назад, глядя в потолок, а моя рука метнулась к горлу, где я почувствовала призрачное давление холодного лезвия. "Я попытался снова, но в тот раз я видел это - видел, что сделала Коралена".

Я вижу это. Я вижу, как она смотрит на меня.

Эти разрозненные воспоминания обрели смысл, когда их удалось собрать воедино. "Что ты видел? Кого?"

Глаза Малика закрылись, и все это время Кастил не двигался. "Ее. Консорта. Я видел ее в твоих глазах, которые смотрели на меня".

Я резко вдохнула, когда Ривер выругался.

"Я не знаю, как это возможно. Она ведь спит, верно?" сказал Малик. "Но я видел ее".

"Консорт спит беспокойно", - сказал Ривер. "Иногда случаются вещи, которые достигают ее даже во сне, частично пробуждая ее."

"Ты - Темный", - сказал Кастил в своей обманчиво мягкой манере. Я повернулась к нему, и мне следовало обратить на него внимание раньше. Если бы я не была поглощена своими открытиями, я бы почувствовала, как рядом со мной образуется пустота ледяной ярости. "Ты привел Жаждущих в трактир в Локсвуде. Ты отправился туда, чтобы убить ее".

"Жаждущий пошел по кровавому следу, который я оставил", - признался он. "Это был единственный способ, с помощью которого я знал, что смогу пройти мимо Коралены и Лео".

Киеран что-то сказал. Малик вздрогнул, но Кастил был пульсирующей массой ярости, и это погладило сущность в моей груди. Мне пришлось отключить свои чувства. Это было слишком.

Глаза Кастила были ярко-золотыми, а его голос - боги, его голос был ровным и наполненным силой. Шепот, превратившийся в гул, пронесся по моей коже и наполнил комнату. "Возьми кинжал, Малик".

И Малик, брат Кастила, дрожащей рукой поднял кинжал - длинный, толстый, с остро отточенным лезвием. Сухожилия на его шее напряглись.

"На колени, - потребовал Кастил.

Все тело Малика задрожало, и он повиновался, упав на колени.

"Прижми его к горлу", - уговаривал король, его голос был бархатным и железным.

Принуждение.

Он использовал принуждение.

Малик поступил так, как его заставили.

"Просто чтобы все знали", - сказал Ривер, - "я не буду убирать этот беспорядок".

Я была довольно противоречива. С одной стороны, я была рада видеть, что к Кастилу вернулась часть его сил. С другой стороны, он собирался заставить своего брата перерезать себе горло.

Я не знала, как мне относиться к этому - к осознанию того, что это был Малик. Мой шурин. Я не знала, как относиться к тому факту, что я на самом деле понимаю, почему Малик чувствовал, что ему нужно сделать то, что он сделал.

Но я знала, что не могу позволить Кастилу сделать это. Это не убьет Малика, но нанесет серьезный ущерб, а Кастилу не нужно, чтобы это тяготило его. Это было клеймо, которое я не позволила бы ему нести.

Я шагнула вперед, взглянув на Киерана. Он смотрел на Малика, его грудь быстро поднималась и опускалась, а кожа истончилась. Вольвен здесь не поможет. "Не делай этого, Кастил".

"Не вмешивайся", - рявкнул он, перехватив взгляд брата. Подбородок Кастила приподнялся. Появилась слабая струйка крови, стекающая по горлу Малика.

"Этого не случится. Малик не причинил мне вреда", - рассуждала я. "Он остановился раньше, чем мог".

"Он остановился раньше, чем мог? Ты себя слышишь?" Кастил выстрелил в ответ. "Ты пострадала из-за него".

"Она пострадала", - прошептал Малик.

Я бросила взгляд на принца. "Тебе следует просто помолчать".

"Он оставил тебя там на растерзание Жаждущему!" прорычал Кастил.

"Но он этого не сделал. Он вытащил меня оттуда", - сказала я. "Теперь я вспомнила".

"Жаждущий уже добрался до нее", - сказал ему Малик. "Укусил ее. Когтями..."

"Заткнись", - зашипела я на Малика, когда по Кастилу пробежала дрожь. Протянув руку, я схватила его за плечо. "Он думал, что поступает правильно. Все было не так. Он был неправ. Но он остановился. Он не причинил мне вреда..."

"Прекрати это говорить!" Кастил повернул голову в мою сторону, его глаза полыхнули золотыми копьями. Когда его внимание было рассеяно, его внушение Малику разрушилось. Кинжал упал на пол, а плечо Малика опустилось. "Он причинил тебе боль, Поппи. Может быть, не своими руками, но этих Жаждущих никогда бы не было, если бы не он".

"Ты прав." Я прижала ладонь к его щеке, направляя...

"Не надо." Кастил рывком откинул голову назад от моего прикосновения. "Не смей использовать свои силы. Мне нужно это почувствовать".

"Хорошо. Я не буду", - пообещала я, снова положив руку ему на щеку. На этот раз он не отстранился, но я почувствовала, как его мышцы напряглись под моей ладонью. "Ты прав. Жаждущих никогда бы не было, если бы не Малик, но он действовал в соответствии с тем, во что верила Исбет. Вина лежит на ней".

"Это ничего не меняет". Он посмотрел на меня, когда Малик поднялся на ноги. "Он не невиновен в этом. Им не манипулировали. Он сделал выбор..."

"Чтобы защитить свое королевство. Чтобы защитить тебя. Королевства. Вот почему он сделал свой выбор. Никто из нас не обязан его любить или соглашаться с ним, но мы можем его понять."

"Понять? Быть готовым убить ребенка? Даже подумать об этом?" - воскликнул он в недоумении. "Подставить тебя под удар. Тебя? Мою чертову сердечную пару?"

"Тогда он этого не знал". Я сжала в кулак переднюю часть его рубашки.

"Даже если бы знал, я бы все равно это сделал", - признался Малик. "Я бы все равно..."

"Заткнись!" крикнула я.

Малик покачал головой. "Это правда".

Кастил двигался так быстро, что даже Ривер не смог бы его остановить - если бы захотел. Он пронесся через всю кухню и ударил кулаком в челюсть брата. Удар отбросил Малика назад на стул. У него не было шанса прийти в себя. Кастил повалил его на пол, его рука взметнулась так быстро, что это было лишь смазанное пятно. Мясистый удар его кулака эхом разнесся по кухне.

"Кастил!" крикнула я.

Он схватил Малика за рубашку и поднял его с пола, продолжая бить брата.

Я бросилась к Киерану. "Ты собираешься остановить его?"

"Нет". Киеран скрестил руки. "Этот ублюдок заслужил это".

Малику, очевидно, было достаточно. Он поймал запястье Кастила и перевернул его, затем сел, кровь текла из его носа и рта. Короткая передышка длилась целую секунду, когда Кастил вскочил на ноги и ударил коленом в подбородок Малика, отбросив его голову назад.

А затем они снова упали, врезавшись в ножки стола.

Я повернулась к Риверу.

"Не смотри на меня". Ривер поднял свой бисквит. "Это чертовски занимательно".

Мои глаза сузились. "Вы, ребята, бесполезны", - огрызнулась я, поворачиваясь к братьям. Я была так близко к тому, чтобы самой выбить сопли из них обоих. Взяв в руки эфир, я подняла руку. Серебристое свечение заискрилось на моих пальцах. " Прекратите это", - сказала я поверх ворчания. Либо они не слышали меня, либо предпочли не слушать. "О, ради всего святого, я должна быть самой яростной, а я остаюсь самой разумной и спокойной".

Мысленно я разделила их, и то, что я завещала... что ж, оно соединилось с сущностью, и это сработало. Возможно, даже слишком хорошо, поскольку в данный момент я не слишком беспокоилась о том, чтобы не навредить ни одному из них.

В одну секунду они катались по полу, как два подросших малыша. В следующую секунду они уже катались по полу в разные стороны. Малик врезался в стену под окном с такой силой, что сотряс весь дом. Я вздрогнула, когда Киеран поймал Кастила, прежде чем тот успел отбить ногу волка.

Голова Кастила дернулась в мою сторону. Кровь запеклась на его рассеченной губе, когда он уперся в ноги Киерана. "Какого хрена?"

"Именно." Я втянула вереск обратно.

"Дерьмо." Малик шарахнулся в сторону, закашлялся, опираясь на одну руку. "Это было больнее, чем все его удары. Думаю, ты сломала несколько ребер".

"Я сейчас разобью тебе лицо, если ты скажешь еще хоть слово", - ответила я.

"Разобьешь ему лицо?" повторил Кастил, его брови взлетели вверх.

"И твое тоже", - предупредила я.

Медленная, кровавая ухмылка расползлась по его губам, и появилась эта дурацкая, богом забытая ямочка. Я просто знала, что он сейчас скажет что-то такое, от чего мне захочется его ударить.

"Не хочу вас прерывать", - сказала Клариса с порога, войдя незаметно для нас. Я повернулась к ней, мои щеки пылали. Ее глаза были широко раскрыты. "Но на улице стоит небольшая армия Стражей Восхода, переходя от дома к дому".

За то время, которое потребовалось моему желудку, чтобы упасть, шокирующие открытия были отброшены в сторону. Кастил поднялся на ноги и присоединился ко мне, прикрывая рот тыльной стороной ладони. "Как близко они находятся?"

"Через два дома", - ответил Блас, проскочив мимо Кларисы. Он нес несколько плащей, вручив по одному каждому из нас, и направился прямо к столу, прихватив два кинжала. Один он спрятал в сапог.

Малик выругался. "Нам нужно убираться отсюда. Сейчас же."

"Я возьму наше оружие". Киеран поспешил мимо нас, войдя в зал.

"Ты иди через черный ход". Блас бросил Кларисе тонкий кинжал, который она сунула под рукав. "Мы будем занимать их столько, сколько сможем".

Беспокойство за них расцвело. " Вы не можете пойти с нами?"

Спрятав еще один кинжал, Клариса улыбнулась мне. "Я бы хотела увидеть дом своих предков, и я планирую сделать это в один прекрасный день, но наше место здесь. Есть люди, которые зависят от нас".

"Потомки?" спросил Кастил, когда Киеран вернулся и передал ему меч. Я увидела, что у него мой мешок.

Блас кивнул. "Элиан может сказать тебе, что довольно много людей противостоит Кровавой Короне. Целая сеть, работающая изнутри, чтобы узурпировать Вознесенных. Ты можешь поторопиться с этим, когда прибудут твои армии, но до тех пор мы нужны здесь".

При звуке имени своего предка Кастил бросил взгляд на Малика, а затем шагнул вперед, схватив Бласа за плечо. "Спасибо... спасибо вам обоим за помощь".

Клариса поклонилась, пока я надевала плащ. "Это честь для нас".

В доме раздался стук, и Кастил повернулся, схватив меня за щеки. Его прикосновение успокоило мои нервы. "Моя королева?"

"Да?"

"Думаю, ты будешь рада узнать, - сказал он, скользя руками по краям капюшона, когда поднимал его, - что сейчас ты раскроешь несколько лиц".

Грубый, дрожащий смех покинул меня, и мое сердце успокоилось. Я повернулась к Кларисе и Бласу, когда Ривер и Малик отошли к задней части дома. "Будьте в безопасности".

"Нам пора в путь", - сказал Малик, поднимая капюшон плаща, который он надел, когда раздался еще один стук в дверь.

Клариса приподняла подбородок, положив скрученный кулак на сердце. "Из крови и пепла", - сказала она, и Блас сделал то же самое.

"Мы восстаем", - закончил Кастил, положив руку на сердце, когда он, король, поклонился им.

Я встала позади Киерана и посмотрела на Малика, пока Блас шел по коридору. "Будут ли они в безопасности, когда придут стражники?"

"Возможно", - ответил он.

Это не слишком обнадеживало.

"Мы с тобой тоже не закончили наш разговор". Кастил шагнул ко мне, его капюшон плаща закрывал лицо.

Это тоже не обнадеживало.

"Это подождет", - сказал Киеран, положив руку мне на поясницу.

"Куда?" Ривер потянулся к задней двери.

"В гавань", - ответил Малик. "Нижний город".

Кивнув, дракен распахнул дверь.

Четверо королевских гвардейцев стояли там, их белые мантии развевались на ветру.

"Как вы думаете, куда вы все направляетесь?" - спросил стражник постарше.

Только Ривер был без маскировки, но стражник взглянул на всех нас, скрытых капюшонами, и вынул меч. "Отойдите назад", - приказал он.

Я не успела даже призвать эфир.

Ривер рванулся вперед, схватившись за рукоять меча стражника, который вытянул шею. Его челюсть отвисла, а рот широко раскрылся. Из его груди раздался низкий гул, а изо рта вырвался поток серебристого огня.

Мои глаза расширились.

"Вот дерьмо", - пробормотал Кастил, застыв передо мной, когда серебристое пламя охватило охранника.

"Да", - заметил Киеран.

Ривер толкнул кричащего охранника назад в другого человека, и неестественный огонь охватил его. Повернувшись, Ривер выпустил еще один мощный поток пламени, быстро уничтожив охранников у задней двери.

Запах обугленной плоти поднялся по ветру, и у меня свело живот, когда Ривер выпрямился. "Путь свободен".

Кастил повернулся к дракену. "Да, это точно".

Из дома донесся резкий крик боли, заставивший меня обернуться. Клариса вскрикнула в тревоге.

"Нам нужно уходить, - настаивал Малик, отталкивая в сторону обгоревшие останки.

Мы должны были, но...

"Они помогли нам", - сказала я.

"И они знали цену", - возразил Малик, когда со стороны дома донеслись грубые крики.

"Как и мы, когда пришли к их двери". Я шагнула вперед. Рука Киерана ненадолго задержалась на моем плаще, а затем расслабилась.

"Согласен", - сказал Кастил, крепче сжав меч.

"Ради всего святого", - пробормотал Малик. "Сейчас не время быть героями. Если вас поймают..."

"Мы не попадемся". Замаскированная голова Кастила повернулась ко мне.

Я кивнула, позволяя сущности вырваться на поверхность, когда по коридору раздались тяжелые шаги. Несколько королевских гвардейцев мчались вперед. По моей коже зажглась пульсирующая эфир, когда моя воля слилась с сущностью. Слабая серебристая паутина растекалась от меня по руке, тени, сплетенные со свечением, стали гуще.

"Это что-то новенькое", - прокомментировал Кастил.

"Началось пару недель назад", - сказал ему Киеран, когда стражники остановились.

Мечи выпали из рук стражников, звонко ударившись об пол, а их шеи вывернулись в стороны и треснули.

"Ты, вероятно, будешь обеспокоена, услышав это, но и не удивлена", - сказал Кастил, и дымный, пряный привкус во рту вытеснил вкус смерти. "Но я нашел это дико... горячим".

"С ним что-то не так", - пробормотал Ривер сзади нас. "Разве нет?"

Определенно было, но я любила его за это.

Киеран фыркнул, когда вошел еще один королевский гвардеец. Сущность потянулась от меня, когда я опустила подбородок. Паутина пульсировала, а затем отпрянула...

"Ревенант", - прошипела я.

Стражник без маски ухмыльнулся. И тут я увидела его глаза. Бледно-голубые.

Кастил резко повернулся, схватил со стола кинжал и метнул его одним плавным движением. Лезвие ударило точно, попав ревенанту между глаз. "Посмотрим, сколько времени тебе понадобится, чтобы подняться после этого".

"Столько, сколько потребуется, чтобы извлечь клинок", - раздался голос. Золотой Ревенант вышел из тени зала. Каллум.

"Ты", - прорычал Кастил.

"Полагаю, дела у тебя обстоят гораздо лучше, чем когда я видел тебя в последний раз", - ответил Каллум, и меня охватила ярость. Он был не один. При беглом взгляде с ним было по меньшей мере полдюжины охранников. Все бледноглазые.

"Ривер", - сказала я. "Есть кое-что, что я хотела бы, чтобы ты сделал для меня, и ты будешь очень рад этому".

Дракен кровожадно улыбнулся, проходя между мной и Кастилом.

Каллум взглянул на Ривера, нарисованное крыло поднялось на одной стороне его лица. "Кажется, я знаю, кто ты".

"А я думаю, что скоро ты узнаешь это наверняка". Из ноздрей Ривера повалил дым.

"Может быть, позже". Каллум поднял руку.

В коридоре появилась Клариса с окровавленным носом и клинком у горла. Охранник толкнул ее в сторону Каллума. Он схватил ее за руку, а Блас потащился вперед, удерживаемый другим охранником.

"Ты настолько трус, что используешь их как щиты?" потребовала я в ярости.

"Ты говоришь трус", - сказал Каллум, когда гнев Кларисы собрался в моем горле, горячий и кислый. "Я говорю - умный".

Киеран подошел ко мне с другой стороны. "У этого ублюдка есть шутки".

"Бесконечные". Каллум посмотрел на вольвена. "Когда все это закончится, я хотел бы оставить тебя себе. Я всегда хотел иметь домашнего волка".

"Пошел ты", - прорычал Киеран.

Злость была не единственным чувством, которое я уловила в этой паре, когда насилие сгустило воздух. Их также переполняла соленая решимость. Они были готовы умереть.

Но я не могла этого допустить.

" Отступи", - сказала я Риверу.

Дракен заурчал, но дым рассеялся.

Каллум улыбнулся. "Некоторые говорят, что человечность - это слабость".

"Так оно и есть", - вмешался другой голос, и каждый мускул в моем теле напрягся.

Каллум и другой ревенант отошли в сторону, а я тут же встала перед Кастилом. Вперед выступила фигура в малиновом плаще, но я знала, что это не Подручная.

Тонкие руки поднялись и опустили капюшон, открыв то, что я уже знала.

Перед нами стояла Исбет. Рубиновой короны не было, как и пудры, осветлявшей ее кожу. Тогда мне показалось, что я видела ее такой в ее личных покоях, с более теплой, розовой кожей. Тогда, в сумерках, она показала мне Звездную драгоценность - алмаз, желанный во всем королевстве и известный своим серебристым сиянием.

"Самые прекрасные вещи во всем королевстве часто имеют неровные линии, шрамы, которые усиливают красоту сложными способами, которые наши глаза и разум не могут обнаружить или даже понять", - сказала она.

И это было правдой. Такие же, как она, с гладкими и ровными линиями, безупречной кожей и бесконечной красотой, могли быть злыми и уродливыми. И моя мать была самой чудовищной из них. А что же моя сестра? Возможно, она не хочет, чтобы королевства были уничтожены, но что она сделала, чтобы остановить нашу мать?

"Твое сострадание к смертным достойно восхищения, но это не сила", - сказала Исбет, взглянув на Ривера, прежде чем эти темные глаза остановились на мне. "Настоящая королева знает, когда нужно пожертвовать своими пешками".

"Настоящая королева не сделает ничего подобного", - сказала я, стягивая капюшон, так как теперь не было смысла его надевать. "Только тиран может думать о людях как о пешках, которыми можно пожертвовать".

Она натянуто улыбнулась. "Нам придется согласиться с тем, что мы не согласны". Она наклонила голову в сторону Кастила. "Один из вас уничтожил мою камеру. Извинения будут приняты с радостью".

"Разве кто-то из нас выглядит так, будто собирается принести тебе извинения?" Кастил переместил свою позицию так, чтобы заслонить Малика в капюшоне. Киеран сделал то же самое.

"Случались и более странные вещи", - сказала она. "Даже более странные, чем туман, который был без Жаждуещего, пока не привлек его из Кровавого леса к нашим стенам. Вот это было умно. Даже впечатляюще".

"Мне все равно, что ты думаешь", - выдохнула я.

Исбет вскинула бровь, оглядывая кухню, и недовольно скривила губы. "Ты действительно думала, что тебе удастся сбежать? Что ты выйдешь прямо из столицы, да еще и с чем-то, что принадлежит мне?"

Я рычала, как вереск, пульсирующий в моей груди.

"Я говорила не о тебе". Ее взгляд переместился за нашу спину, и ее улыбка исказилась холодом. "О нем".

Кастил застыл, когда Кровавая Королева уставилась на тихо стоящего Малика. "Он тоже не принадлежит тебе".

"Я так гордилась тобой", - сказала Исбет. "И все же, еще один Да'Нир предал меня. Шокирующе."

"Предал?" Малик звучал так же недоверчиво, как и я. " Ты похитила и пытала моего брата. Ты держала меня в плену и использовала по своему усмотрению. И ты обвиняешь меня в предательстве?"

"Ну вот, опять". Исбет закатила глаза. "Боги, оставьте это".

" Пошла ты", - прошипел Малик.

"Никого из нас это не интересует уже много лет", - ответила она. "Так что нет, спасибо".

Тошнота резко усилилась, когда я уставилась на эту женщину - это чудовище - которая была моей матерью.

Ее взгляд снова переместился на меня. "Если бы ты осталась там, где должна быть, ты могла бы избежать этого. Мы бы поговорили сегодня, и я бы дала тебе выбор. Выбор, который привел бы к его свободе". Она дернула подбородком в сторону Кастила. "И гораздо меньше хаоса. Но этот способ? Это гораздо драматичнее. Я могу это оценить, поскольку тоже люблю устраивать сцены".

Мои руки сжались в кулаки. " О чем ты говоришь?"

"О выборе", - повторила она. "Выбор, который я все еще готова предложить, потому что я настолько милосердна и снисходительна".

"Ты бредишь", - сказала я, ошеломленная осознанием того, что она действительно верит в эти слова.

Глаза Исбет сузились. "Ты знаешь, где находится Малек. Ты сама это сказала. Если ты надеешься покинуть этот город со своим возлюбленным, ты найдешь его и приведешь ко мне".

ГЛАВА 36

"Что за черт?" воскликнул Малик, его терпкое замешательство повторило мое, но наше замешательство было не единственной эмоцией, которую я почувствовала. Более слабый след исходил от...

Каллум уставился на Кровавую Королеву, его хватка на Клариcе все еще была крепкой, но брови под крылатой маской поднялись.

"Какое отношение он имеет к чему-либо?" потребовал Кастил.

" Любое", - ответила она, поглаживая кольцо с бриллиантом. "Приведи его ко мне, и он даст мне то, что я хочу".

"Ты думаешь, он поможет тебе уничтожить царства? Наказать Никтоса?" Брови Кастила приподнялись. "Ты знаешь, как долго он был замурован. Он даже не сможет вести с тобой беседу, не говоря уже о том, чтобы помочь тебе что-то уничтожить".

Взгляд Исбет заострился. "Но он сможет".

"Ваше Величество", - начал Каллум. "Это не..."

"Молчи", - приказала Исбет, ее взгляд был прикован ко мне.

Ревенант напрягся, его глаза сузились. Он явно не знал, что планирует или хочет Исбет.

А я была, ну, совершенно ошеломлена. Вот как, по ее мнению, я должна была помочь ей уничтожить Атлантию и, возможно, все королевства? Освободив Малека? Кастил был прав. Малек не будет в том состоянии духа, чтобы принять участие в том, что, по ее мнению, ей удастся осуществить. "Просто чтобы убедиться, что я все правильно понимаю, ты думаешь, что я уйду, найду Малека, а потом вернусь с ним, чтобы ты могла использовать его для уничтожения моего королевства? Все королевства?"

"Именно так я и думаю".

Я посмотрела на Ривера, который стал совершенно неподвижным и тихим, наблюдая за Кровавой Королевой. "Почему бы тебе просто не попросить меня сказать тебе, где он находится?" спросила я.

"Потому что я бы тебе не поверила".

"И все же ты веришь, что я выполню твою просьбу, как только уйду отсюда?"

Ее взгляд встретился с моим. "Как я уже сказала, я бы предложила тебе его свободу в обмен. И до сих пор предлагаю".

"Разве я похож на человека в цепях?" прорычал Кастил.

"Может, они и не на твоей шее, но цепи все еще там. Только теперь они на шее у всех - только в разных формах. Ревенанты окружают это жалкое подобие дома. Весь район полон ими. Их слишком много, чтобы ваш интересный попутчик могсправиться с ними, не причинив вреда тем невинным людям, о которых вы все так беспокоитесь. Надо было догадаться, что ты возьмешь с собой дракена". Она бросила быстрый, недовольный взгляд в сторону Каллума. Он передал Клариcу другому, но оставался полузакрытым ею. "Как бы то ни было, ты должна знать, что твоим очаровательным - хотя и разрушительным - побегам пришел конец. И хотя ты можешь думать обо мне самое плохое, я очень щедрая королева".

Я чуть не задохнулась.

"Найди Малека и приведи его ко мне, и я позволю тебе уйти. Я позволю уйти и Кастилу". Она внимательно наблюдала за мной, ожидая. "Твой ответ должен был быть немедленным, Пенеллаф. Я знаю, что ты сделаешь для него все".

Я бы сделала все для Кастила, но Малек был богом, который сотни лет пролежал в могиле. Он был сыном Перворожденного Смерти и его Супруги. Я даже представить себе не могла, что будет означать его освобождение.

Я снова быстро взглянул на Ривера. Его выражение лица было нечитаемым. Что бы сделали Никтос и его Супруг, если бы Малек был освобожден? Но, насколько я знала, они не вмешивались, когда он был погребен.

Но это было оно? Как она хотела использовать меня? Это было то, для чего я была рождена? Тогда почему она ждала этого момента, чтобы попросить меня об этом? Она могла бы сделать это в первый же момент, когда заговорила со мной здесь. Она могла бы послать свое предложение вместе с подарком.

Что-то в этом не имело смысла. Черт, да много чего, на самом деле. Начиная с того, почему она верила, что Малек сможет дать ей то, что она хочет, и заканчивая тем, что, по ее мнению, произойдет потом. "Если я соглашусь, что тогда? Вы с Малеком уничтожите Атлантию, переделаете королевства и на этом все закончится? А если я откажусь?"

Ее глаза ожесточились. "Если ты откажешься, я сделаю так, что ты будешь жалеть об этом до последнего вздоха".

Первобытная сущность ожила, прижавшись к моей коже. Я сразу поняла, что она имела в виду Кастила. "И что, по-твоему, с тобой случится, если ты это сделаешь?"

"Я знаю, что ты сделаешь", - сказала она, улыбаясь. "Но я также знаю, что ты не допустишь этого. В конце концов, ты одумаешься и сделаешь то, что я прошу. И я знаю это, потому что, признаешь ты это или нет, мы похожи. Ты заботишься о нем больше, чем о любом королевстве".

"Заткнись", - рыкнул Кастил, шагнув вперед.

Несколько ревенантов придвинулись ближе, когда Исбет сказала: "Но это правда. Она такая же, как и я. Наша разница в том, что у меня хватает смелости признать это". Ее взгляд снова переместился на меня. "Итак, что же это будет?"

Мои мысли устремились вперед, за пределы этого момента. Я была уверена, что смогу убить королеву. Она была сильна, но я не стала бы ее сдерживать. По крайней мере, я бы серьезно ранила ее.

Но если бы то, что она сказала, было правдой, и ревенанты действительно окружили бы нас? Ривер смог бы справиться только со столькими. Люди пострадают. Среди них могут быть те, кто мне дорог.

И та холодная часть во мне...

Та часть, которая почувствовала вкус смерти...

Это не было похоже на мою мать.

Это было хуже.

Я взглянула на Кастила. Его взгляд встретился с моим, и он отрывисто кивнул. Мне было противно даже думать о том, чтобы подчиниться Исбет, но она должна была знать, что Малек никак не сможет помочь ей отомстить. Я не думала, что он имеет какое-то отношение к ее планам. Ее предложение исходило из отчаяния воссоединиться со своей сердечной парой, в каком бы состоянии он ни был, и что он был ее слабостью.

Которую мы можем использовать. Начиная с согласия на ее требования без намерения их выполнить.

"Я приведу тебе Малека", - решила я.

Ликования не последовало. Исбет долго молчала. "Ты спросила меня, как я могу доверять твоему возвращению. Когда-то я привела твоего короля, чтобы обеспечить твое сотрудничество. Теперь, что я должна сделать, чтобы ты не попыталась предать меня?"

"Думаю, тебе просто придется подождать и посмотреть", - ответила я.

Исбет тихонько рассмеялась, переведя взгляд на Каллума. Это было единственным предупреждением. Мститель замешкался лишь на мгновение, но он был быстр, выхватив тонкий черный кинжал и бросившись вперед. Сумеречный камень. Ривер повернулся к нему, когда Кастил взмахнул мечом.

Но ревенанты были невероятно быстры.

Каллум провел теневым камнем по руке Киерана и что-то прошептал - слова на языке, который я не могла понять, но в ответ на которые в моей груди запульсировала сущность. Над неглубоким разрезом повис красновато-черный дым, подобный тому, что клубился вокруг комнаты в Массене, когда им управляла Весса.

"Что за хрень?" взорвался Киеран, когда Малик схватил его сзади и дернул назад. Тень пронеслась по всему телу Киерана, отбросив Малика назад, когда Кастил вогнал клинок в грудь Каллума.

Тонкая полоска крови появилась на руке Киерана, когда он пытался стряхнуть тень. Я схватила его за руку, когда теневая дымка погрузилась в его кожу и исчезла. "Что ты сделала?" закричала я в панике, повернув голову в сторону Исбет. Все, что я увидела, это лежащее тело Тони, не двигающееся после удара камнем теней.

Каллум попятился назад, освобождаясь от клинка. "Боги". Кровь хлынула у него изо рта, и он упал на стол. "Жжет как...", - сказал ревенант, сползая на пол, пока что мертвый.

Сердце колотилось, я закрыла рукой рану Киерана, призывая исцеляющее тепло.

"Не надо паниковать", - мягко сказала Исбет. "С ним все будет в порядке. Камень теней не окажет особого влияния на вольвена. Тебя должно беспокоить проклятие, которое передал Каллум".

"Что?" В глазах Кастила бушевала буря золотых, клубящихся искр.

"Проклятие с ограничением по времени. Только я могу снять его", - ответила Исбет. "Возвращайся с Малеком, или твой драгоценный вольвен умрет".

Губы Киеран разошлись, и моя ярость разгорелась с новой силой.

Кастил бросился на нее, но Малик извернулся и поймал его, когда Киеран рванулся вперед.

"Оставь это." Ривер выбросил руку, блокируя Киерана. Он уставился на вольвена. "Оставь это."

Киеран зарычал, отбрасывая руку Ривера. Но тот отступил, тяжело дыша. Порез оставался на его руке. Такой неглубокий, как был, он должен был зажить только от самого легкого прикосновения.

Исбет оставалась безучастной, даже скучающей. Я ненавидела ее. Боги, как я ее ненавидела.

"Мне нужно время", - справилась я. "Поэтому Киерану нужно время".

Ее глаза засветились слабым блеском. "У тебя есть неделя".

"Мне нужно больше времени. Королевство огромное. Три недели".

"Две. Твой волчонок будет в порядке в течение этого времени. Не больше."

"Хорошо", - отрезала я, чувствуя беспокойство Киерана. Две недели - это, конечно, много, но не тогда, когда мы понятия не имели, с чего начать в Кровавом лесу. Если бы мы могли определить местонахождение Малека... "Мне нужно кое-что еще. Что-то, что принадлежало Малеку".

Ее бровь сжалась. " Зачем?"

"Разве это имеет значение?" спросила я.

" Это зависит. Верну ли я его обратно?"

"Не знаю. Может быть? С ним я смогу быстрее добраться до его гробницы".

Взгляд Исбет сузился на Каллуме, уже вернувшегося к жизни. Ее губы сжались, когда она посмотрела на кольцо с бриллиантом, которое носила. "Оно у меня. Оно принадлежало ему. Он подарил его мне".

"Я знал, что это атлантийское золото", - пробормотал Кастил.

"Оно должно сработать, - сказала я. Как и моя кровь должна работать, по крайней мере, по словам лорда Свена".

Она начала снимать кольцо, замешкалась, а затем сняла его, когда Каллум медленно поднялся. "Это все, что у меня есть о нем". Она подняла взгляд, в глазах блестели непролитые слезы. "Это все".

Я ничего не сказала.

Я ничего не почувствовала, когда подняла руку ладонью вверх. "Мне это нужно, если ты хочешь, чтобы я нашла Малека".

Поджав губы, она протянула руку и опустила кольцо в мою ладонь. Я взяла его и положила в мешочек с игрушечной лошадкой. Она вздрогнула, и на мгновение я почувствовала вкус ее горького горя.

Но мне было все равно.

"Мы встретимся в Костяном храме, за Восходом, через две недели", - сказала Исбет, отводя взгляд от мешочка, в который я положила кольцо. "Ты помнишь его".

"Конечно". Древний храм находился между самой северной точкой Карсодонии и Пенсдуртом и был построен еще до того, как вокруг обоих городов выросли стены. В нем предположительно были захоронены останки жрецов и жриц.

"Тогда договорились". Исбет сделала шаг назад и остановилась. "Я позволю Кастилу, дракену и вольвену уйти. Но не Малику".

"Как я уже сказал," - глаза Кастила сверкнули ярким золотым светом, - "он больше не принадлежит тебе. Он уходит с нами".

"Все в порядке." Малик обошел Киерана. " Идите и найдите Малека."

"Нет." Кастил обернулся, и я мгновенно поняла, что Малик хочет вернуться к Исбет. Не ради нее, а ради Миллисент. И нетерпеливый, жестокий свет в глазах Исбет сказал мне, что Малик сильно поплатится за свои действия, скорее всего, своей жизнью. Малик должен был это знать.

"Ты не можешь получить его", - сказала я Исбет. "Ты хочешь Малека? Ты отпустишь всех нас, включая Малика..." Я остановила себя, прежде чем произнести ее имя. Моя сестра. Прежде чем я попросила о ней. Здесь ее не было среди ревенантов. Если бы я назвала ее имя, я бы подвергла ее опасности.

"Дай мне пройти", - прорычал Малик, его паника нарастала и оседала на моей груди.

"Этого не случится", - предупредил Кастил.

"Я не просил".

Кастил оттолкнул его назад. "Я знаю".

Я схватила Малика за руку. "Ты никому не нужен мертвым".

Он вырвал руку, и я подумала о Кастиле, когда мы были в Дубовом Амблере. Как он отдал себя в руки Исбет. Добровольно. Ради меня. Никто не мог остановить его. Никто не смог бы остановить и Малика, и Кастил это понимал. Его взгляд метнулся к Киерану.

Вольвен ударил, вонзив рукоять своего меча в затылок Малика. Меня передернуло от звонкого треска. Я повернулась к Киерану.

"Что?" С помощью Кастила он подхватил Малика. "С ним все будет в порядке".

"Ха", - пробормотал Каллум, вытирая кровь со рта тыльной стороной ладони. "Это было неожиданно".

" Согласна", - пробурчала Исбет, нахмурив брови.

"Он или Малек", - сказала я. "Это твой выбор".

Ее глаза еще раз сузились, а затем она вздохнула. "Неважно. Бери его. Я все равно устала от него. Вы можете свободно уйти через Восход, как цивилизованная группа людей. Я надеюсь, что вы не будете устраивать сцену на пути к выходу". Она повернулась, поднимая капюшон. И снова остановилась. "О, и еще кое-что", - сказала она. Она лишь сверкнула глазами.

Это было все.

Клариса и Блас застыли в объятиях своих похитителей, глаза их расширились настолько, что стали видны почти все белки. Кровь быстро отхлынула от их лиц. Крошечные трещины появились на щеках, в горле и на всех участках кожи. Я попятилась назад к Кастилу, наблюдая, как их кожа сжимается и разрушается, как они падают - как они съеживаются, превращаясь не более чем в высохшую шелуху.

Охранник толкнул их сапогом, и они рассыпались на куски.

"Даже не пытайтесь вернуть им жизнь", - сказал Каллум. "Никто после такого не возвращается".

Шок охватил меня, когда я смотрела на полоски высохшей, разложившейся кожи, стекающие на дерево. Мои руки задрожали, когда я подняла взгляд.

"Знаешь, как говорят", - заметила Исбет, натягивая малиновый капюшон на горло. "Единственный хороший Последователь - это мертвый".

Рев в моих ушах вернулся, ударив в грудь, и сущность в мгновение ока поднялась на поверхность. Остановить ее было невозможно. Я даже не пыталась, пока в горле собирался знакомый вкус, теневой и полный огня.

Смерть.

Древняя сила пульсировала в моих костях, наполняла мои мышцы и текла по венам, просачиваясь в кожу. Я закричала, издав предсмертный звук.

Из меня хлынул серебристый свет, сдобренный густыми, мечущимися тенями. Кто-то закричал, когда я шагнула вперед, пол треснул, дерево раскололось под моими шагами. Температура в комнате упала до того, что неровное дыхание образовало туманные облака. Холодная ярость покинула меня в порыве энергии - ударная волна сущности ударила в воздух. Стол и стулья превратились в пыль, когда ярость врезалась в стены. Они растянулись под тяжестью. Штукатурка и камень застонали. Крыша содрогнулась, а затем стены разлетелись вдребезги, когда внутри меня распространилось темное, маслянистое ощущение. Старое. Холодное. Предвестник.

Часть камня превратилась в пепел под лучами солнца. Большие куски летели по воздуху, сшибая находившихся снаружи Ревенантов, врезаясь в соседние здания и пробиваясь сквозь них, а тень и свет распространялись вокруг меня, образуя толстые, потрескивающие усики. Моя кожа то вспыхивала холодом, то раскалялась от резких покалываний. Среди ревенантов были смертные стражи. Клубящаяся масса лунного света и полуночи нашла их, остановила, когда они бросились ко мне, и я не оставила ничего из них позади.

С меня было достаточно.

Налетел соленый ветер, сопровождаемый пронзительными звуками. Крики с горьким привкусом. Страх. Ветер и крики подняли мои волосы, когда я призвала сущность. Над головой и над морем потемнели облака, надвигаясь и сгущаясь, к рычанию присоединилось темное рыкание. Доски пола заскрипели, когда я двинулась вперед, к ревенантам, охранявшим ее. Она стояла в их центре, ее лицо было скрыто, но я чувствовала ее улыбку. Ее удовольствие. Возбуждение. Оно бурлило у меня в горле, смешиваясь со смертью и ужасом, когда смертные высыпали на улицы, выбегая из своих домов, когда стены начали трескаться и содрогаться. Крыши обрывались и взлетали в воздух, когда молния ударяла в скалы.

"Сделай это. Выпусти всю эту ярость", - звал и уговаривал голос. Он звучал как тот, что шептал во тьме столько лет назад. "Сделай это, Предвестник".

Я хотела этого.

Моя воля начала расти помимо меня, призывая...

Рука сомкнулась вокруг моей талии, пронзая бурлящую и трещащую массу вокруг меня. Прикосновение испугало меня. Под моим подбородком закрутилась рука, оттягивая меня назад. "Остановись", - призывал другой голос, который согревал холодные точки внутри меня и охлаждал жар моей кожи. Кастил. Такой храбрый. Такой верный. Он снова прижал меня к своей груди, не боясь силы, которая липла к его коже и искрилась от нее. Но у него не было причин бояться. Я не причиню ему вреда.

"Тебе нужно остановиться", - сказал он.

"Нет", - возразила я, произнося это слово мягко и наполняя его тенью и огнем. Еще одна крыша оторвалась, улетев в море. "С меня хватит". Я начала отстраняться.

Кастил удержал меня. "Не так. Это то, чего она хочет. Ревенанты не нападают, Поппи", - сказал он, его голос был низким и звучал у меня над ухом. "Смотри, Поппи. Посмотри вокруг себя". Он повернул мою голову, и я увидела...

Я увидела густые нити вереска, плюющиеся угольями, и разрушенные дома за пределами того, в котором мы находились. Темные облака, и смертных, стоящих на коленях, прикрывающих голову руками, прячущихся под деревьями и прижимающихся к бокам дрожащих стен. Я видела их на улицах Стоунхилла, они прикрывали детей, когда ветви деревьев трещали и падали на землю. Они были в ужасе, прижавшись друг к другу, плача и молясь.

Но я не причиню им вреда.

"Ты не она", - сказал Кастил, сжимая меня. "Это то, чего она хочет, но ты не она".

Я увидела Киерана, сухожилия на его шее напряглись, как будто он боролся с потребностью измениться...

Как будто он боролся с осознанием того, что ему придется сделать то, о чем я просила его в Дубовом Амблере.

Все мое тело содрогнулось. Я закрыла глаза. Я не была... Я не была ею. Я не была смертью. Я не хотела этого. Пугать смертных. Причинять им боль. Я не была ею. Не я. Не была. Не была. В панике я отключила свои чувства и потянула Первичную сущность назад. Окрашенный тенями эфир втянулся и отпрянул, возвращаясь ко мне. Тяжесть нерастраченной силы осела в груди и на плечах, когда я открыла глаза.

Темные тучи рассеялись, и снова появился солнечный свет, сверкающий на не выпущенных стрелах из камня теней, которые держали все еще стоящие Ревенанты и направляли на нас - на меня. Смертные поднялись, но все затихли и замерли, их страх царапался о мои щиты.

А потом я услышала их шепот.

Мой взгляд устремился туда, где когда-то был дверной проем на кухню, туда, где лежали останки Кларисы и Бласа. Еще одна дрожь сотрясла меня, когда я подняла взгляд. В давке ревенантов я совсем не видела Исбет, зато видела Каллума.

Он стоял всего в нескольких футах от меня, его золотая рубашка была испачкана кровью, а светлые волосы развевались на ветру. Он улыбался.

Я дернулась, вырываясь из рук Кастила.

"Позже", - прошептал он, проводя ладонью по моей щеке. "Позже мы будем стоять в том, что осталось от его костей. Это я тебе обещаю".

Каллум наклонил голову - единственный признак того, что он, возможно, услышал Кастила. Его улыбка стала шире, и я поняла, что никто из них не был уверен, что я так отреагирую, но они надеялись, что так и будет. Потому что те шепоты...

Я сделала то, что требовала от атлантийских генералов не делать при захвате городов. Я разрушила дома. Возможно, я даже ранила невинных смертных. И в своей ярости я стала тем, кем меня рисовала Исбет.

Предвестником.

ГЛАВА 37

Кастил

Поппи прижалась ко мне, когда мы ехали на лошадях, предоставленных нам на окраине Стоунхилла, мимо пасущихся овец. С тех пор как мы покинули остатки домов, она вела себя в основном тихо, но сейчас все было по-другому.

С тех пор как мы покинули Карсодонию, мои мысли замедлились, когда я взглянул на ее макушку, волосы которой отливали глубокой медью в лучах солнца.

На лице Поппи появилась улыбка - первая, которую я увидел с тех пор, как мы вышли из развалин того дома. " Падония".

При виде этой улыбки у меня защемило сердце. "Что?"

Глаза закрыты, она подняла руку. Тогда я понял. Последние пару часов Поппи использовала первичный нотам, чтобы связаться с волками - а именно с Делано.

Теперь Первобытный нотам приобрел совершенно новое значение.

Меня снова охватило удивление, а также затянувшийся след неверия, когда щепотка сосредоточенности осела на ее бровях. Моя жена была Перворожденным богом.

Боже, если я раньше не считал себя достойным...

Я чуть не рассмеялся, но смерть смертной пары, которая помогала нам, не давала покоя.

Как и то, как смертные отреагировали на Поппи, в страхе убегая дальше в Карсодонию.

Мой взгляд переместился на зеленые холмы. Я увидел лишь овец, нервных фермеров и Стражей Восхода. Я не мог винить встревоженных смертных. Наша группа привлекала внимание, и это не было связано с тем, что мы путешествовали за пределами Восхода без охраны или егерей.

Отчасти это было связано с Киераном. В своей волчьей форме, бродящей рядом с нами, он был крупнее любого волка, которого когда-либо видели фермеры или стражники. И еще был Малик, связанный частью цепей, которые были на моих запястьях, и сидящий верхом на лошади, которую вел дракен. Никто из нас не верил, что он не сбежит обратно в Карсодонию, как только представится возможность.

Красивый изгиб губ Поппи поблек, когда густая бахрома ее ресниц взметнулась вверх. "Я добралась до Делано", - сказала она, как ни в чем не бывало. Как будто она разговаривала с ним, пока он стоял в нескольких футах от нее. "Они должны были ждать нас в Трех реках, но он сказал, что сначала они должны поехать в Падонию - это рядом с Локсвудом".

Моя рука сжалась вокруг ее талии. "Я знаю, где это". Я мало что знал об этой в основном фермерской общине. Я понятия не имел, какие Вознесенные правят, и сколько из них называют этот изолированный городок своим домом. Но я знала, что нападения Жаждущих были частыми из-за его близости к Кровавому лесу. "Он сказал, зачем они туда отправились?"

Она покачала головой. "Делано сказал, что объяснит, как только мы прибудем туда, но мы и так все поймем. Большая часть армий с ними, за исключением нескольких батальонов, которые они оставили для охраны других городов, которые мы взяли". Ее рука вернулась к моей руке, и ее пальцы лениво двигались. "Я не знаю, что могло привлечь их туда. Мы не планировали брать Падонию, сосредоточившись сначала на более крупных городах. Но я... я чувствовала, что это нехорошо".

Только боги знали, какая чертовщина их туда завлекла. Я переместился за ее спину, положил руку ей на бедро и посмотрел за холмы на далекое багровое зарево на горизонте, где вырисовывался Кровавый лес. "Падония ближе к Кровавому лесу, чем Три реки. Мы встретимся со всеми, узнаем, что, черт возьми, происходит, и оттуда отправимся в Кровавый лес".

Поппи повернула голову ко мне, ее голос был низким. "Я дала Делано знать о Малике. Я не смогла сказать ему многого, кроме того, что все сложно". Она сделала паузу. "Я подумала, что твоего отца нужно предупредить".

Хотя я не был уверен, что мой отец заслуживает этого, наши друзья заслужили. Я опустил голову и поцеловал ее в щеку. "Спасибо".

Улыбка начала возвращаться, но она внезапно повернула голову, резко вдохнув, когда подняла руку к другой щеке, потирая чуть ниже кости.

"Ты в порядке?" спросил я как можно тише. Дракен и Киеран все же обратили свое внимание на нас.

"Просто болит. Кажется, я скрежетала зубами", - сказала она, оглянувшись на смертных, когда опустила руку к моему запястью. Это простое прикосновение... боги, как я дорожил им. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она сказала: "Я должна была догадаться, что она сделает что-то настолько ужасное".

Я точно знал, что ее мысли не только ушли, но и остались с тех пор, как мы выехали из столицы, проезжая мимо домов, украшенных белыми знаменами над дверями. Знамена, которые, по словам Малика, означали, что они являются убежищем для Последователей. "Тот факт, что ты этого не сделала, говорит о том, что ты совсем не похожа на нее". Наклонив голову, я снова прикоснулся губами к ее виску. "К некоторым вещам нельзя подготовиться, даже если ты их предвидишь. Она - одна из них".

Поппи перевела взгляд вперед, туда, где горизонт сиял так, словно был омыт кровью. "Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Падонии?"

"Около дня пути, а если поднажать, то и меньше. Но я не думаю, что эти лошади смогут это выдержать".

"Я тоже так не думаю". Она похлопала кобылу. "Им нужен отдых".

Мы ехали еще несколько часов. По дороге Киеран обшаривал заброшенные фермерские дома, предупреждая нас, когда находил что-то полезное в тех, которые недавно освободились. Несколько одеял здесь. Связки вяленой говядины там. Дракен заметил вишневые кусты у старой дороги. Этого было немного, но мы справимся.

Небо окрасилось в глубокие сине-фиолетовые тона, когда Поппи оторвалась от своих мыслей. "После того как мы найдем Малека и убедимся, что проклятие снято..." Поппи прижалась ко мне, но ее тело медленно напрягалось. "Мы должны положить этому конец".

Покончить с этим.

Я потратил большую часть своей жизни на то, чтобы уничтожить Кровавую Корону. Так долго, что сейчас, когда мы находились на пороге этого, это казалось почти сюрреалистичным.

Что мы дошли до точки, когда конец уже виден.

"Мы сделаем это". Я провел большим пальцем по ее бедру медленным, ровным кругом, зная, что ей это нравится так же, как и мне. Древний храм, который Исбет назначила местом встречи, возник у меня в голове, как размытое воспоминание многолетней давности. "Костяной храм находится за пределами Карсодонии и Пенсдурта, в тени столицы. Наши армии должны иметь возможность войти в Карсодонию через северные ворота".

"Это не идеальная точка входа", - сказала Поппи. "Мы бы вошли через Стоунхилл и Крофтс-Кросс, и не смогли бы предупредить людей".

"Нет, мы бы не смогли". Это знание прочно обосновалось в моем нутре. "Но ворота там не будут так укреплены, как главные".

Она кивнула, медленно выдыхая. "Эти белые полотнища на дверях домов? Окна? В Масадонии они означали, что человек проклят и заражен Жаждущим. Я не знала, что они означают что-то еще, особенно то, что они обозначают убежище для Последователей".

Я тоже не знал.

"Сколько их?" спросил Ривер у Малика, и я напрягся. "Ты знаешь, сколько их?"

Малик поднял голову. "Тысячи, если не больше. Все, кто готов оказать помощь, как только поймут, что атлантийские армии на Восходе".

"Тысячи", - пробормотала Поппи. "Это... это много".

"Но есть сотни тысяч, которые верят, что ты - Предвестник", - добавил Малик. "И то, что произошло в Стоунхилле, не сильно изменит их мнение или лояльность".

Поппи напряглась.

"Заткнись", - предупредил я.

"Ничего личного", - сказал он, глядя на Поппи. "Я просто говорю правду".

"Я знаю", - тихо ответила она. "То, что я сделала, не поможет нашему делу".

Усилием воли мне удалось удержать себя от того, чтобы не спрыгнуть с лошади и не сделать еще хуже, чем снова расквасить нос брату. Между нами была целая куча дерьма. В конце концов, я мог бы смириться с тем, почему он решил остаться под властью Кровавой Королевы - черт, я бы сделал то же самое, если бы у нее была Поппи. Я не был настолько большим засранцем, чтобы не признать это. Но это был он. Темный, который преследовал кошмары Поппи. И он смотрел на нее гораздо дольше, чем, блядь, заслуживал.

Поппи сжала мое запястье, и я разжал челюсть, заставив себя отвлечься от него.

"Я не могу поверить, что вы все действительно планируете отдать ей Малека". Малик подался вперед, добавив свои два гребаных цента, о которых никто из нас не просил. "Что вы сделаете все, что она захочет".

"Возможно, я слишком сильно стукнул тебя по голове, поскольку, похоже, ты забыл, что у нас нет выбора". Мои глаза сузились на него. "Мы не позволим причинить вред Киерану".

Малик перевел взгляд на волка, который смотрел на него так, словно хотел отхватить кусок от его ноги. Он вздрогнул, разминая пальцы, сцепленные на спине. "Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Не то чтобы мне было все равно".

"Знаешь, что меня не волнует?" Я натянуто улыбнулась. "Твое мнение по этому поводу".

"Настоящий взрослый", - прошипел Малик.

"Иди в жопу".

Рука Поппи снова сжалась на моем запястье. "Она не сможет его удержать, потому что вскоре умрет", - сказала она ему. "И это не то, что Малек это риск. Он не может быть в таком состоянии, чтобы представлять угрозу для нас или кого-либо еще. По крайней мере, не в тот короткий период времени, когда он будет находиться в ее присутствии. Но даже если освобождение Малека сопряжено с риском, мы все равно на него идем".

Дракен нахмурился. "Вы все действительно так беспокоитесь о проклятии?" Он задал самый идиотский вопрос, который только можно было придумать.

"Да", - категорично заявила Поппи. "Мы действительно так волнуемся".

Он наклонил голову. "Проклятие, вероятно, не подействует на твоего волчонка..." Он остановил себя. "Ну, с другой стороны, оно может сработать. Сущность, которую использовал Ревенант, несла в себе зловоние Колиса. Это было проклятие Перворожденных. Так что, возможно, у тебя есть право беспокоиться".

Я уставился на дракена. "Не хочешь рассказать подробнее об этом ходе мыслей?"

"Не могу поверить, что мне приходится объяснять это вслух", - пробормотал дракен. " Вы - Соединившиеся, верно? Обе ваши жизни связаны с ее жизнью - с ее очень длинной, почти бесконечной жизнью. Если она не уйдет, никто из вас двоих не уйдет".

Я услышал резкий вдох Поппи.

"Но опять же, - продолжал дракен, - это было проклятие Перворожденных, так что..."

Дракен продолжал говорить, но я не слушал. Ногти Поппи впились в мое запястье, когда она смотрела на Киерана. Он замедлился, но только потому, что это сделала наша лошадь. Под густой шерстью цвета лаванды я увидел, что мышцы его плеч напряжены.

"Черт", - пробормотал Малик, а затем грубо рассмеялся. Черты его лица расслабились. "Я даже не подумал об этом".

Я крепче сжал руку на талии Поппи. Ее хватка на моем запястье ослабла, и ее пальцы задвигались, подражая кругам, которые я делал на ее бедре. Она расслабилась.

И я тоже.

Поппи

Я отвлеклась от того, что узнала, и от всего, что произошло, когда мы остановились на ночь, ужиная вяленым мясом и вишнями среди деревьев черного ореха.

Все было трудно воспринять.

Но Кастил был здесь.

Он был свободен. Как и его брат - нравилось ему это или нет. Они оба были свободны. Это было почти все, что имело значение сейчас.

Почти.

К сожалению, проклятие, наложенное Каллумом на Киерана, отбросило все остальные мысли. Это тоже имело значение сейчас. Моя грудь сжалась, когда я мысленно увидела, как теневой дым просачивается сквозь его кожу. Услышала, что сказал Ривер - предположил, что это может быть ответом на случай, если мы не сможем найти Малека, или Исбет попытается предать нас в тот самый момент, когда мы задумаем сделать то же самое с ней.

Я также не в первый раз подумала о том, что Присоединение - это...

Тупая вспышка боли пронеслась по моей верхней челюсти, заставив меня резко вдохнуть. Поморщившись, я потерла щеку. Боль вонзилась в самые корни моих зубов, а затем исчезла так же быстро, как и появилась.

"Голова болит?" спросил Киеран, сидевший рядом со мной, перейдя в свою смертную форму совсем недавно.

"Немного, но уже нет". Я посмотрела вниз на его руку. Неглубокий порез все еще был там. Мое прикосновение ничего не дало. "Как ты себя чувствуешь?"

"Так же, как и в прошлый раз, когда ты спрашивала. Я чувствую себя хорошо". Киеран внимательно изучал меня. "Ты сегодня какая-то тихая".

Я подняла плечо. "Есть о чем подумать".

"Есть", - согласился он. "Но я знаю, что это за вещи. То, что ты сделала в Стоунхилле".

Я открыла рот, потом закрыла его. Мой разум зациклился на многих вещах, но это... Я не могла перестать думать о том холодном пятне, распространяющемся по моему телу, когда Исбет приказала убить смертную пару. "Я потеряла контроль", - прошептала я.

"Но ты не потеряла".

"Только потому, что Кастил остановил меня".

Киеран наклонился ко мне, низко опустив голову. "Ты действительно так думаешь? Что Кас или любой из нас действительно мог остановить тебя?" Когда я ничего не сказала, он обхватил пальцами мой подбородок и поднял мой взгляд к себе. "Ты остановила себя сама. Не забывай об этом".

Я хотела, чтобы это было правдой. Он тоже. Но это не делало его правдой. "И не забывай, что ты обещал".

"Я бы хотел, чтобы я мог, Поппи". Он опустил руку. "Но я не могу".

Мое горло горело. "Мне жаль."

"Я знаю". Он поднял подбородок. "Кас идет".

Я повернулась, когда Кастил выскочил из гущи деревьев. Он осматривал окрестности, чтобы выяснить, нет ли поблизости следов Жаждущих.

"Нам здесь безопасно?" спросила я.

"Так безопасно, как нигде", - ответил он, когда Киеран поднялся и остановился, чтобы нежно погладить прядь моих волос. Я даже не хотела думать о том, в каком беспорядке должны были быть мои волосы. Кастил протянул руку. "Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что".

Я нахмурила брови, но взяла его за руку. Когда я встала, то увидела, что Киеран остановился возле Малика, за которым присматривал Ривер.

"Осторожно", - посоветовал Кастил, ведя меня через деревья. "Здесь не было никаких признаков активности Жаждущих, но вокруг разбросано много недозрелых грецких орехов".

Глядя вниз, я задумалась, как именно я должна была их избегать, ведь на полу леса были лишь тени от травы и камней. "Что ты мне покажешь?"

"Это сюрприз".

Мы зашли глубже в лес, где последние лучи солнца едва пробивались сквозь тяжелые ветви. Кас поднял с дороги низко висящую ветку. "Вот." Он потянул меня вперед. "Смотри."

Я прошла мимо него и плотно стоящих деревьев, нырнув под сук. То, что я увидела, лишило меня дара речи. Я выпрямилась, мои глаза расширились. Кастил привел меня на край ореховой рощи, где земля резко уходила вниз, в долину, полную потрясающих оттенков синего и фиолетового, впитывающих остатки солнца. Среди ярких деревьев змеилась река, вода в которой была такой чистой, что я сразу поняла: это река Рейна.

" Лес Вистерии", - сказал Кастил, обнимая меня сзади. "Они идут вдоль дороги в Падонию и до самого Кровавого леса".

"Я забыла о нем". Мой взгляд поднялся туда, где я могла видеть багровые пятна на горизонте. "Это прекрасно".

"Великолепно", - пробормотал он, и когда я посмотрела через плечо, то увидела, что его внимание приковано ко мне. Он притянул меня ближе к своей груди, и, боги, как же мне этого не хватало. Ощущение его тела - его тела, так плотно прижатого к моему. Уверенности в том, как его рука пробежала по бокам моего тела, и легкости, с которой я погрузилась в его объятия. "Я подумал, что тебе понравится вид, но у меня также был скрытый мотив, чтобы увести тебя от остальных".

При мысли об этих скрытых мотивах мои мысли тут же отправились в очень, очень неподходящие места. Я представила, что ему нужно снова поесть, чтобы полностью восстановить свои силы. Что-то, что мое тело тут же одобрило с приливом тепла. "Скрытые мотивы? Ты? Никогда".

Его смех коснулся моей щеки. "Я хотел посмотреть, как ты держишься. На тебя свалилось много неожиданных новостей".

Мои брови приподнялись. " Твой скрытый мотив в том, что ты хочешь поговорить?"

"Конечно". Его ладонь коснулась изгиба моей груди, заставив меня вздохнуть. "Что еще это может быть?"

Я прикусила губу. "Я в порядке".

Его рука еще раз медленно провела по моему боку. "Помнишь, что ты сказала мне в Стоунхилле? Я сказал это первым, Поппи. Это нормально - не быть в порядке, когда ты со мной".

"Я не забыла". Мое сердце забилось, когда я смотрела, как ветерок колышет тяжелые стебли вистерий внизу. "Секреты и новые открытия о себе уже не тревожат меня так, как раньше".

"Я не знаю, хорошо это или плохо".

Я тоже. "Это просто так. Но я... я все это перевариваю". Я повернула голову в сторону. "А ты? Как ты себя чувствуешь?"

"Я перевариваю то, что все эти крошечные крючки в твоем жилете скрывают от меня", - сказал он, проводя рукой по моему животу. "И тот факт, что это я их застегнул".

Я рассмеялась. "Это не то, что ты анализируешь".

"Это тоже". Его дыхание дразнило мои губы. "И я также обрабатываю свою потребность вырвать горло моему брату. Я могу работать в многозадачном режиме".

Мое сердце заколотилось. "Кас..."

Его рот захватил мой, его грудь урчала у моей спины, а рука... она скользила вверх по моей груди, пока проворные пальцы, большой и средний, не нашли затвердевший пик сквозь тонкий жилет и блузку под ним. Он ущипнул. Не сильно, но достаточно, чтобы мои бедра дернулись, а из груди вырвалась струйка злобного удовольствия. "Я не хочу говорить о нем. Позже мы сможем. Только не сейчас".

Мне хотелось узнать, о чем он думает, но я чувствовала терпкий вкус конфликта и смятения, которые он ощущал. Поэтому я оставила это на время. Вместо этого я поцеловала его и получила еще один дразнящий толчок по моей покалывающей, чувствительной плоти.

"Я также думаю о том, какая ты потрясающая", - сказал он, когда наши рты разошлись. "Ты - сила, с которой нужно считаться, Поппи".

Нарастающее тепло остыло, когда холодное место внутри меня зашевелилось, и вереск запульсировал. Я повернула голову назад к долине. "Я нечто, ясно".

Его пальцы ослабли на моей груди. "Что это значит?"

Я открыла рот, но не могла найти слов, чтобы описать, что это значит. Не то чтобы у меня не было слов. У меня их было слишком много. "Я... я разнесла тот дом".

"Разнесла". Его рука на моем бедре переместилась к пупку.

"Я повредила другие дома". Мои глаза закрылись, когда его пальцы начали двигаться по моей груди. "Я могла убить невинных людей".

" Могла".

Мое сердце сжалось.

"Но ты этого не сделала", - мягко сказал он, скользнув правой рукой по моему пупку. "Ты знаешь это".

Я знала только то, что не чувствовала никакой боли, когда мы покидали Стоунхилл, но это не означало, что я не оборвала жизнь кого-то невинного. Это было возможно. "Ты уверен?" прошептала я.

"Уверен", - заверил он. "Ты не причинила вреда никому невинному, Поппи".

"Потому что ты остановил меня", - прошептала я, мои губы разошлись, когда он быстро расстегнул застежки на моих бриджах. Лоскут разошелся, и материал ослаб. " Кастил".

"Что?"

У меня перехватило дыхание, когда его пальцы скользнули внутрь тонкого обрывка нижнего белья, которое я носила. "Ты знаешь, что".

"Я знаю, что не имею никакого отношения к тому, чтобы ты не причинила вреда кому-то невинному", - возразил он, погружая пальцы между моих бедер. Все мое тело вздрогнуло, когда я открыла глаза.

Это было странно - серьезность разговора и то, как мое тело, тем не менее, отреагировало на дразнящее прикосновение. Моя позиция расширилась, давая ему больше доступа. "Откуда ты это знаешь?"

"Потому что если бы ты этого хотела?" Его палец провел по ноющей плоти. "Если бы такова была твоя воля, ты бы причинила вред этим смертным прежде, чем я смог бы остановить тебя". Он погрузил палец в мое тепло, заставив меня снова вздохнуть. "Ты сделала сознательное усилие, чтобы остановиться. Я знаю это, потому что знаю, как работает сущность, Поппи".

Я смотрела на деревья вистерии, пока его палец двигался, медленно входя и выходя, никогда не погружаясь слишком глубоко. Мои бедра следовали за этими неглубокими погружениями. Тепло струилось по моим венам, ослабляя узел холода, пульсировавший рядом с сущностью. Возможно, он был прав. Когда я вызывала туман, моя воля не была направлена на причинение вреда. Не было ее и тогда, когда волна ярости покинула меня.

Но так ли это, когда речь шла о взрыве ярости?

На самом деле я вообще не думала. Я просто была в ярости. Неужели мне повезло?

"Ты ведь понимаешь это, да?" Дыхание Кастила было горячим на моей шее. "Твоя воля, как ты сказала, принадлежит тебе".

Мое сердце забилось быстрее, когда его палец вошел глубже, и пастельные оттенки деревьев вистерии стали темнее.

"Твоя воля не контролируется пророчеством", - продолжал он, острый край его клыков впился мне в горло и заставил мой пульс участиться. "Твоей волей не управляет ни королева, ни кто-либо другой, кроме тебя". Он ввел еще один палец, и мои колени напряглись, я приподнялась на кончики пальцев. "Ты не предвестник смерти и разрушения, Поппи. Ты - предвестник перемен и новых начинаний. Скажи мне, что ты веришь в это".

"Да", - задыхалась я. "Верю".

Кастил наклонил голову, и его клыки вонзились в рану, которую он создал раньше, ошеломив меня. Мои мышцы напряглись, а бедра сжались вокруг его руки, когда жгучий укус прошел сквозь меня, а за ним последовал рев острого удовольствия, когда его рот сомкнулся над вновь открывшимися отметинами, и он пил.

Вздрогнув, я закрыла глаза, когда он пил из меня - брал мою кровь и впивался в меня своими пальцами, а коварный голос в глубине моего сознания ругал меня. Мне так хотелось сказать ему, что я верю в то, что он сказал, так же сильно, как и он, и Киеран. Поэтому я так и поступила. Я солгала. Я солгала ему, и мне это не понравилось. Не нравилось то, что я чувствовала. И мне не нравилось, что я заставила Киерана пообещать то, чем он никогда не сможет поделиться с Кастилом. Но его прикосновение - эти пальцы и его рот - прогнали не только холод. Оно вытеснило чувство вины, пока я скакала на пальцах Каса, раскачиваясь от его ладони и твердости, прижимающейся к моей пояснице. Когда мои чувства были открыты, дымный аромат его похоти и сладость его любви привели меня к пульсирующей, внезапной разрядке, которую он мудро заглушил рукой.

Я все еще дрожала, когда его пальцы отстранились от меня, и он сделал последний, тягучий рывок от моего горла. Его рука ослабла на моей талии, когда он поднял руку. Я повернулась на полпути и остановилась, когда золотистые глаза встретились с моими. У меня перехватило дыхание, когда его губы, окрашенные кровью, сомкнулись на его скользких пальцах.

"Я не знаю, какая часть тебя вкуснее", - пробормотал он.

Мое тело вспыхнуло. "Ты... ты очень плохой".

Он усмехнулся, но улыбка потерялась в пульсации потребности, когда я потянулась к его бриджам. Он ничего не сказал, просто пристально смотрел, как я расстегиваю застежку, стягивая бриджи вниз по его худым бедрам. Его тело дернулось, когда я обхватила пальцами его член, и он застонал, когда я опустилась на колени.

"Кто плохой?" - спросил он, его голос был густым и удивительно грубым.

"Ты". Я провела рукой по его длине. "И ты плохо влияешь".

Его рука обвилась вокруг моего затылка, и он притянул меня к себе, пока мои губы не коснулись его кончика. "Я уже говорил тебе раньше, Поппи. Только на плохих можно повлиять".

Я улыбнулась ему, наслаждаясь этими украденными мгновениями, когда не существовало ничего, кроме нас. "Я кое-что прочитала в дневнике Уиллы".

"Держу пари, что ты читала в ее дневнике всякую всячину", - ответил он, запутавшись пальцами в моих волосах. "Но о чем ты думаешь сейчас?"

"Она написала, что вена... эта вена...", - сказала я, проводя по ней большим пальцем. Он застонал. "Может быть чрезвычайно чувствительной. Это правда?"

"Может быть". Его грудь резко поднялась.

"Она также утверждала, что она еще более чувствительна к языку", - сказала я, мое лицо потеплело.

"Почему бы тебе не удовлетворить свое любопытство и не выяснить это?" Он сделал паузу. "В исследовательских целях".

Я рассмеялась, а потом узнала, когда провела языком по толстой вене. Уилла была права. Это было чувствительное место. Когда я закрыла рот, жидкость уже начала стекать по головке его члена. Я втягивала его так глубоко, как только могла, и не беспокоилась о том, что делаю, потому что знала, что ему это нравится. То, как его рука сжалась на моем затылке, говорило мне об этом. И толчки его бедер, и пряный вкус, который присоединился к земляному аромату его кожи.

"Знаешь, я думаю..." Он вздрогнул, убирая другой рукой пряди моих волос с моего лица. "Мне кажется, тебе очень нравится мой член у тебя во рту", - сказал он, и я стала сосать сильнее. Он застонал. "Я также думаю, что тебе нравится, когда я говорю такие неуместные вещи".

Мое лицо разгорелось еще больше, потому что мне действительно нравилось.

"Моя королева очень..." Его ругательство было резким, и ритм его бедер ускорился. "Черт."

Кастил не пытался отстраниться. На этот раз он держал меня, пока кончал, все его тело содрогалось от разрядки. Когда его дрожь утихла, я поцеловала нижнюю часть его члена, затем выцветшее клеймо на его бедре, прежде чем снова надеть бриджи. Его руки скользнули к моим плечам, но он не стал поднимать меня на ноги. Вместо этого он опустился на землю и притянул меня к себе на колени и к своей груди. Мы оба еще немного учащенно дышали, пока он застегивал застежку на моих бриджах.

"Есть еще кое-что, о чем нам нужно поговорить", - сказал он, поправляя край моего жилета.

Я положила голову ему под подбородок, наблюдая за восходом луны. У нас, вероятно, был длинный список вещей, которые нам нужно было обсудить, но я подозревала, что знаю, что было самым насущным. "Присоединение?"

Он сложил руки вокруг меня. " Что ты думаешь?"

Много. В те тихие минуты, которые последовали за этим, пока луна продолжаласвое ночное восхождение, я много думала. "Я не могу вернуть вольвена", - сказала я наконец, не зная, говорила ли я ему об этом, когда купала его в Стоунхилле. "Или дракена. Я не могу вернуть ни одно существо двух миров".

Кастил ничего не сказал.

"А Киеран... он был согласен с этим, хотя это пугало меня. Потерять его". Вздрогнув, я закрыла глаза и сделала ошеломленный, слишком короткий вдох. "Я едва могу даже думать об этом".

"Не надо". Кончики пальцев Кастила коснулись моей щеки, когда он наклонил мой подбородок вверх и назад. Я открыла глаза. "Ты не потеряешь Киерана".

"Я хочу в это верить". Я повернула голову, целуя ладонь его раненой руки. "Я хочу верить, что мы найдем Малека, и что Исбет не предаст нас. Что мы возьмем Карсодонию и не понесем потерь. Что мы переживем это, и все, кто нам дорог, тоже. Но это сказочный конец. Идеальный вариант, который, скорее всего, не станет реальностью".

Кастил проследил линии моего лица, и на мгновение я погрузилась в ощущение его прикосновений, позволяя себе только это. "Мы можем сделать это наиболее близким к реальности".

"С помощью Присоединения", - прошептала я.

Его взгляд вернулся к моему, и он кивнул. "Это не защитит всех".

У меня защемило в груди. "Если бы я могла присоединиться ко всем, кто мне дорог, как бы неловко это ни было, - сказала я, и Кастил полуулыбнулся, - я бы присоединилась. Но я не думаю, что это работает таким образом, не так ли?".

"Я так не думаю".

Я вздохнула. "Но это обеспечит Киерану и тебе более высокий уровень защиты. Верно? Это может заменить это проклятие".

"Верно." Он провел большим пальцем по моей нижней губе. "Мы будем жить столько же, сколько и ты. То, как ты будешь стареть, как бы это не было, будет и тем, как будем стареть мы". Он опустил голову, целуя меня. "Но это важное решение, Поппи. Это будет не только твоя жизнь, за которую ты несешь ответственность. Это будет моя и Киерана жизнь".

"Но разве я, как королева, уже не несу ответственность за жизни всех наших людей?" спросила я. "Разве нет?"

Слабая улыбка появилась, когда до меня донесся сладкий и насыщенный, гвоздичный вкус корицы. Любовь. Гордость. Я поцеловала его большой палец. "Ты любишь. Мы оба любим. Но это другое". Другой рукой он заправил несколько прядей моих волос за ухо. " Присоединение может быть интенсивным".

Тепло подкралось к моему горлу. "Я знаю".

"Даже если это не становится чем-то сексуальным, сама близость акта выходит за рамки этого".

Я сглотнула. "А что на самом деле это значит?" спросила я, не уверенная, что то немногое, что сказал Аластир, было правдой.

"Это должно быть под луной, среди природы. Я не знаю почему, но это часть неизвестности, когда речь идет о том, как это работает. В нем есть... магическое свойство, которое выходит за рамки крови. В прошлом ходили слухи о том, что это не работает, как будто намерения сделать это не были искренними или что-то в этом роде", - поделился он. "Но кроме этой неизвестной части, между нами ничего не может быть. И да, под словом "ничего" я подразумеваю одежду".

Мое лицо потеплело еще больше. "О."

"Все мы должны быть обнажены и открыты друг другу. Стихиям и судьбам", - объяснил он, и я сдержала желание закатить глаза при упоминании Араи. "Мы должны оставаться в контакте друг с другом на протяжении всего ритуала".

"И мы будем пить друг из друга?"

"Сначала ты будешь питаться от нас". Его пальцы опустились на кожу под чувствительным укусом на моей шее, пока он рассказывал подробности. Это было много, и мое тело уже казалось красным, как Кровавый лес. "Ты сможешь увидеть, как все может... перерасти в нечто большее".

О, неужели. "Я не знаю, как они не могут", - призналась я.

"Они не смогут, если ты этого не захочешь", - сказал он мне. "И если это станет чем-то, что тебе нужно, то так оно и будет. Ничего, что тебя не устраивает, никогда не произойдет. Я бы этого не допустил. И Киеран тоже. Это так просто".

Действительно ли это так? Я повернулась на его коленях, глядя на него прямо. "А если бы это... переросло в нечто большее? Что бы случилось потом? Между нами?"

Его голова наклонилась, когда его глаза искали мои. "Ты ведь любишь меня, да?"

"Да".

"Я люблю тебя", - сказал он, прижав ладонь к моей щеке. "А ты любишь Киерана".

Я вздрогнула, мой желудок опустился. "Я..." Я не знала, как на это ответить.

"Я люблю его", - сказал Кастил в наступившей тишине. "Но не так, как тебя. Не так, как я люблю тебя. Потому что то, что я чувствую к тебе... никто не испытывал этого раньше. И никто никогда не будет".

У меня пересохло в горле. Ему не нужно было говорить мне это. Я и так это знала. "Киеран... он много значит для меня".

"Ты много значишь для него".

По какой-то глупой причине мои глаза наполнились огнем, когда я уставилась на горло Кастила. "Я не знаю, как объяснить то, что я чувствую. Потому что я этого не понимаю".

"Я понимаю", - сказал он, и я действительно думала, что понимает. "Это еще не все".

Я смахнула слезы и посмотрела на него. "Есть еще кое-что, что нужно принять во внимание. Правда?"

Он кивнул. "Мы оба должны быть готовы к тому, что это может быть не единственное Присоединение. Если Киеран найдет кого-то, он может захотеть соединить его жизнь с твоей. Тебе придется снова пройти через Присоединение".

"Чтобы он не пережил этих людей". Я медленно выдохнула. "Я бы не хотела, чтобы он столкнулся с этим. Я бы снова прошла через Присоединение, если бы он этого хотел".

"Нет. Ты бы не позволила ему пройти через это". Кастил провел рукой по моим волосам и прижался губами к моему виску.

"И чего, по-твоему, хочет Киеран?" спросила я. "Хотел бы он этого?"

Кастил смотрел на меня, казалось, целую минуту. "Честно?"

"Конечно".

"До того, как ты появилась, Киеран согласился бы просто потому, что это была бы моя просьба. Не потому, что между нами была связь, а потому, что он сделал бы для меня все. Так же, как и я для него. Но сейчас? Он сделал бы это для тебя".

Я нахмурилась. "Но мы делаем это для него".

"И для меня окольными путями, но он сделает это, если ты этого хочешь", - настаивал он.

Мой живот и грудь затрепетали, как будто дюжина птиц взлетела одновременно. "И если мы решим это сделать, когда это произойдет?"

"Зная тебя, ты, вероятно, захочешь сделать это как можно скорее". Он поцеловал мой лоб. "Но я думаю, что нам стоит подождать, пока мы не отправимся в Кровавый лес и не вернемся в Падонию..."

"Но..."

"Это серьезный выбор, Поппи. Такой, который нельзя отменить. Ты можешь не думать, что тебе нужно время, чтобы убедиться в этом, и, возможно, это не так, но я все равно хочу, чтобы у тебя было это время".

"Но тебе не нужно это время. Ты знаешь, чего хочешь".

Он откинул несколько прядей волос с моего лица. "Знаю, но это потому, что я рос, зная, что такое Присоединение и все, что оно влечет за собой. Для тебя это что-то новое".

Я оценила заботу о том, чтобы убедиться, что я не передумала. Это было большое дело, и была вероятность того, что если мы сделаем Присоединение, это не защитит Киерана от проклятия Перворожденных. Даже зная это, шанс, что это произойдет, был более важным. Присоединение также могло защитить Киерана и Кастила в грядущих битвах.

А еще это означало, что ни с кем из них не придется прощаться.

Но это было не только это. Это было еще и знание того, что если Киерану когда-нибудь придется выполнить обещание, которое он дал мне, и я ошибусь с выбором Кастила, он не сможет причинить Киерану настоящий вред. Оба останутся в безопасности, если я буду замурована.

Встретившись взглядом с Кастилом, я глубоко вздохнула. "Я найду время, но я знаю, что мой ответ не изменится. Я хочу совершить Присоединение".

ГЛАВА 38

Кастил

Я тихо сидел рядом с Поппи, когда она спала под ореховым деревом, заснув через несколько мгновений после того, как положила щеку на мой свернутый плащ. Я не хотел ее беспокоить, но в то же время не мог удержаться от того, чтобы не прикоснуться к ней. Это было похоже на какое-то принуждение. Я поправлял накидку, накинутую на нее, полдюжины раз. Я возился с ее волосами, приглаживая упавшие на щеку пряди, а потом с надеждой ждал, когда ветерок унесет мою работу, чтобы у меня была веская причина прикоснуться к ней снова.

Все это было смешно. Возможно, даже немного навязчиво, но прикосновение к ней успокаивало, особенно в темноте и тишине. Моя рука слегка дрожала, когда я натягивал плащ на ее плечо. Прикосновение остановило надвигающийся и панический страх, который заставлял мои мысли возвращаться в ту камеру.

Оторвав от нее взгляд, я взглянул туда, где Малик был прикован к одному из деревьев. Его подбородок был прижат к груди, но я знаю, что он не спит.

И я был готов поспорить, что он замышляет побег.

Я не знал, что думать о Малике, но одно было ясно. Он не был предан Исбет. Он стремился вернуться не к Кровавой Королеве.

Это была его сердечная пара.

И все же я не уверен, что когда-нибудь смогу его простить.

Я даже не был уверен, что смогу простить своих родителей за их ложь.

Киеран вынырнул из ночи и подошел ко мне. Он присел рядом со мной, его голос был низким. "Я присмотрю за ней".

Кулак эмоций сжался. "Я не знаю, хочу ли я говорить с ним".

Киеран посмотрел на Малика, его челюсть напряглась. "Ты не хочешь, но тебе нужно, и ты должен".

"Это должен был быть мудрый совет?"

"Кто-то должен давать мудрые советы".

Я ухмыльнулся, отпустив руку ото рта. "Надеюсь, мы найдем человека, который возьмет на себя эту роль".

Киеран тихо засмеялся, глядя на Поппи. "Знаешь, она никогда так не спала, когда тебя не было. Она вообще почти не спала. А когда спала, ей почти всегда снились кошмары. Я думаю, поэтому сейчас она спит так крепко. Ее тело пытается восполнить потерю".

Я прикрыл глаза.

Услышать все это... Черт, это был удар в самое сердце. Я потянулся к ней, мои пальцы коснулись ее щеки, просто чтобы почувствовать ее. "Если бы я мог вернуть любую боль, которую она испытала, я бы это сделал".

"Но ты бы ничего не изменил из того, что сделал".

"Нет".

Он тяжело вздохнул. "То, что Ривер сказал ранее..."

Я повернулся к нему, слабый свет луны освещал его щеку и один глаз. "Присоединение?"

Киеран кивнул. "Ривер даже не был уверен, сможет ли оно блокировать проклятие Перворожденных".

" А ведь может."

Прошло много времени, пока он смотрел на Поппи. "Я не хочу, чтобы кто-то из вас чувствовал, что должен сделать это за меня. Мы найдем Малека, а потом убьем эту суку".

Я изучил его. Линия его челюсти была твердой. Жесткой. Решительной. Я видел это выражение тысячу раз. Например, когда мы отправились в Солис на поиски Девы. Он не был согласен с этой идеей, но все время стоял рядом со мной. Тогда он был так же решителен, как и тогда, когда я приказал ему оставаться в Атлантии, пока я отправлялся на свои идиотские поиски, чтобы убить Кровавых Королеву и Короля, все эти годы назад. Я знаю, что легкое движение его губ означает, что он неохотно развлекается, что я часто замечал, когда он впервые оказался рядом с Поппи. Я также знал, как он выглядел, когда был в ярости и когда его разрывало на части горе. Я видел, как он становится совершенно холодным. Пустым. Я знал его лицо достаточно хорошо, чтобы понять, когда он смотрел на кого-то, кто был ему глубоко дорог. Тонкие, едва заметные линии напряжения вокруг его рта исчезли. Киеран смягчился. Он делал это, когда смотрел на Элашью - всякий раз, когда говорил о ней. Сейчас он смягчился почти так же, когда смотрел на Поппи.

Я протянул руку и сжал его плечо. "Мы не братья одной крови. Мы не друзья из-за каких-то уз", - сказал я ему, и его взгляд встретился с моим. "Мы не верны друг другу из-за вежливости, традиций или титула. Мы всегда были выше всего этого. И, во многом, мы две половинки одного целого. Разные, как Поппи и я, но не настолько разные. Ты это знаешь".

Киеран закрыл глаза.

"Мы с Поппи говорили об этом".

"Я полагал, что именно этим ты и занимался". Он сделал паузу. "Ну, одно из того, чем, как я понял, вы двое занимались".

Я усмехнулся, наблюдая за ним. "Когда дело доходит до Присоединения, это не потому, что мы чувствуем, будто нам это нужно. Это потому, что мы хотим этого", - ответил я ему. "Это для тебя так же, как и для нас".

Киеран снова сглотнул. "Я просто хотел, чтобы ты узнал - хотел, чтобы она знала - что я этого не жду".

"Мы оба это знаем".

Он прочистил горло. "Так вы все-таки поговорили об этом?"

"Говорили". Я сдавил его плечо. "И ты знаешь наш ответ - то, что она решила".

"Знаю". Глаза Киерана открылись. "И что ты чувствуешь по этому поводу?"

"Ты знаешь, как я к этому отношусь".

Появилась ухмылка. "Заинтригован?"

"Я всегда нахожусь в состоянии постоянной интриги, когда дело касается ее", - признался я.

"Да", - вздохнул он, глядя на нее сверху вниз. "Держу пари, у нее было так много вопросов".

Я усмехнулся. "И все они обоснованные, и ты, наверное, втайне мечтал, чтобы она задала их тебе, чтобы ты почувствовал себя полезным".

Киеран засмеялся под своим дыханием. "Да, это так".

"Я хотел, чтобы она потратила время на то, чтобы убедиться, что это то, чего она хочет", - сказал я ему, и он кивнул. "Если она все еще хочет сделать Присоединение, мы сделаем это, когда вернемся из Кровавого леса".

"Это хорошо. Я хочу, чтобы она была уверена".

Его взгляд переместился на меня. "Иди, поговори со своим братом. Со мной она будет в порядке".

"Я знаю". Сжав его плечо в последний раз, я встал и ушел. Когда я оглянулся, Киеран занял свое место рядом с ней, бдительный и внимательный, и это согрело мою грудь.

Я прошел через небольшую поляну. Малик не заметил моего приближения, но он был в курсе. Все эти отвратительные эмоции теснились в моей груди, когда я стоял перед ним на коленях. Я ничего не говорил. Он тоже ничего не говорил в течение нескольких мгновений. Когда он заговорил, я чертовски пожалел, что он это сделал.

"Ты ненавидишь меня".

Стиснув челюсти, я повертел шеей из стороны в сторону. Ненавижу ли я? Да. Нет.

"Я бы тебя не винил, если бы ты это сделал". Он вытянул ногу. "Я знаю, что ты все время искал меня. Я слышал, как тебя называли Последователи. Темный..."

"Только ты был единственным Темным, который когда-либо имел значение".

Его плечи напряглись, когда он продолжил. "Я не хотел, чтобы ты искал меня. Я хотел, чтобы ты отказался от этого. Молился, чтобы ты так и сделал. И я все время думал, что ты услышишь обо мне - о человеке по имени Элиан, которого часто видели в "Уэйфэйр". Что ты поймешь, предположишь, что я предал тебя, и сдашься. Ты не сдался. Должен был знать лучше. Ты всегда был упрямым сопляком..."

"Мне плевать на все это. Ты даже не хочешь знать, на что я готов ради Поппи, так что я понял. Ты сделал это для своей сердечной пары". Как только эти слова были произнесены, я вздохнул, насколько они были чертовски правдивы. "Это то, что я сделал с Поппи, чтобы освободить тебя. Я солгал ей. Предал ее. И, да, это на моей совести. Я должен с этим разобраться. Но это также то, что ты сделал с ней, чего я не могу понять, независимо от того, во что ты верил, что она сделает, став взрослой. Она была ребенком. А ты, который ненавидит насилие в любом виде, никогда бы даже не подумал о том, чтобы причинить вред ребенку".

Малик ничего не сказал.

Уродливый кулак эмоций сжался сильнее. "Неважно, что ты не смог довести дело до конца. Она пострадала из-за тебя, Малик. Жестоко."

"Я знаю", - сказал он неровным тоном, как будто ему было больно признавать это. Я захотел сделать ему больно даже за то, что он признал это.

"А ты? Знаешь ли ты шрамы, которые никто не может увидеть? Как глубоко они в ней засели? Твои действия мучили ее годами". Я опустился на одно колено, положив руку на прохладную траву, чтобы не дать себе заехать ему по лицу. "Ты оставил ее там умирать".

Малик поднял голову. Идентичные глаза встретились с моими. "Я не оставлял. Она пыталась сказать тебе это еще в Стоунхилле. Как, по-твоему, она выжила в ту ночь? Перворожденный бог или нет, она еще не вошла в свой Куллинг". Он наклонился вперед, насколько позволяла цепь. "Ты знаешь, что это означает, что она бы умерла, если бы ее оставили там. Никто из тех, кто пережил ту ночь, не смог бы вытащить ее оттуда. Я смог. Я отвез ее обратно в Карсодонию, и эта чертова..." Его пронзила дрожь, и он негромко рассмеялся. Резкий. "Я не оставил ее там".

Я уставился на него. Поппи сказала, что он вытащил ее из Локсвуда. Он сказал правду. Но имело ли это значение? "Это должно как-то искупить твою вину?"

"Нет, черт возьми. Потому что ты прав. Я был причиной этих шрамов - скрытых или нет". Малик прислонился к дереву. "Я видел Пенеллаф. Не часто. Исбет держала ее подальше от большинства, но я видел ее до того, как они поместили ее в эту вуаль. Я видел, к чему привели мои действия. И поверь мне, это должно принести тебе немного покоя, если ты не видел последствий, когда все было так свежо".

Я быстро поднялся и сделал шаг к нему, но остановился, увидев, что Киеран сделал то же самое на другой стороне поляны. Я отвернулся от брата, втягивая прохладный ночной воздух, пока он не заглушил ярость.

"Аластир когда-нибудь говорил кому-нибудь, что видел меня?"

Я повернулся к нему.

"Потому что он это сделал".

Твою мать. "Нет".

Глаза Малика закрылись. "Он увидел и узнал меня. Я не знаю, должен ли я чувствовать облегчение или нет, что он держал это при себе."

Но так ли это? Или это было что-то другое, о чем лгали наши родители? Поэтому они поверили, что Малик отправился к ним? В Атлантию? Почему они так настаивали на том, чтобы я занял трон?

"В ту ночь, когда я посмотрел в глаза Пенеллаф и увидел Консорта, я поверил Коре. Ты знаешь, что она была права", - сказал он через мгновение. "Что Пенеллаф положит конец Кровавой короне. Но с годами я понял, что для нее не имело значения, кем был Пенеллаф в сердце. Важно было лишь то, нашла ли Исбет способ использовать ее силу". Его глаза открылись. "И ты знаешь, что она это сделает. Ты же видел это в Стоунхилле. В Дубовом Амблере. Исбет разжигает свой гнев, и Поппи отвечает яростью".

"Заткнись".

"И когда она завершит свой Куллинг, она ответит не яростью. Это будет смерть. Это будет именно то, на что рассчитывает Исбет. Что-то..."

Я бросился вперед, обхватив рукой горло Малика. "Поппи никогда не уничтожит ни королевство, ни тем более царство. Не важно, что сделает Исбет", - сказал я ему, понимая, что Киеран снова поднялся, но остался рядом с Поппи. "Она, в отличие от своей матери и меня, умеет контролировать свой гнев".

"Ты знаешь, как сильно я хочу в это верить?" Его голос сломался.

Я застыл, не сводя с него взгляда. "Если ты сейчас хотя бы подумаешь о том, чтобы причинить ей вред, клянусь богами, я разорву тебя на части, конечность за конечностью".

"Если бы я хотел что-то попробовать, я бы сделал шаг, когда она была моложе и вернулась в Уэйфэр", - процедил он. "Я не сделал. И Миллисент тоже".

"Да, это верно. Миллисент сказала, что это должен быть я, когда она закончит Куллинг".

"И это было нелегко для нее сказать тебе".

"Не похоже, чтобы ей было так уж трудно произнести эти слова".

"Милли не знает свою сестру, но она бы не выбрала для нее такой конец. Она просто пытается защитить людей". Он выдержал мой взгляд. "И я ненавижу, что тебе пришлось услышать это. Да. Носить в себе такое знание... что скоро только ты сможешь остановить ее".

"Не переживай за меня, брат". Я впился пальцами в его дыхательное горло настолько, что он вздрогнул. Я не потеряю из-за этого ни секунды сна, потому что я никогда не сделаю этого, и она не даст мне повода".

"А если ты ошибаешься?" - выдавил он.

"Я не ошибаюсь". Я выпустил его горло и отступил назад, пока не сделал что-то, о чем мог бы пожалеть. "Мы собираемся найти Малека. Мы собираемся привести его в Исбет".

"Но то, что дракен сказал о Присоединении..."

"Мы еще не сделали этого". Я уставился на небо, не понимая, зачем вообще признался в этом.

"Черт. По-настоящему? Ты женат на своей сердечной паре и не сделал Присоединение? Ты? Киеран? Черт..." Немного прежнего Малика, которого я знал, проскользнуло тогда. "Я просто предположил, что вы присоединились. Видимо, и дракен тоже". Он сделал паузу. "А ты сможешь? Может, это и не сработает против проклятия Перворожденных, но..."

"Это не твое собачье дело. Но, присоединились или нет, я не стану рисковать". Я повернулся к нему лицом. "И Поппи тоже".

Малик взглянул на Киерана. Он вернулся на сторону Поппи и сидел так, что склонился над половиной ее тела, словно защищая ее. "Ты уверен, что вы не присоединились?"

"Да", - язвительно ответила я. " Точно".

" Хм", - пробормотал он.

Прошло несколько долгих мгновений, пока я глядел на него сверху вниз. "Почему ты никогда не пытался снова лишить ее жизни, когда она была молодой и уязвимой?" спросил я, хотя не был уверен, что должен знать. Потому что, как я уже сказал, Поппи гораздо лучше меня умела контролировать свой гнев. "Почему Миллисент, если она тоже верила в пророчество?"

Малик снова покачал головой. "Это ее сестра. Милли не могла этого сделать. Неважно, что Пенеллаф никогда не должна была узнать о ней".

"А ты? Ты перестал верить в то, что говорила Кора".

"Я... я просто не смог этого сделать. И когда она стала достаточно взрослой, чтобы я перестал видеть в ней ребенка, они отправили ее в Масадонию", - сказал он, его глаза стали тонкими. "И к концу я уже слышал о Темном. О тебе. И я подумал..."

Я напрягся. "Ты подумал что?"

"Что ты убьешь ее, чтобы отомстить Кровавой Королеве".

Ругаясь себе под нос, я отвернулся. Было время, когда я именно так и поступил. До того, как я встретил Поппи. Когда я знал ее только как Деву. Но те краткие мгновения дурманили мне голову даже сейчас.

Я провёл рукой по лицу. Я все еще не понимал, имеет ли значение то, что Малик изменил свое мнение. И будет ли это вообще иметь значение. Я снова опустился на колени. "Ты хочешь или не хочешь победить Исбет и Кровавую корону?"

Глаза Малика затвердели, превратившись в янтарные осколки. "Я хочу увидеть, как они сгорят".

"А как же Миллисент?" спросил я.

"Она хочет того же". Его взгляд упал на место, где спала Поппи, а затем вернулся к моему. "Она хочет быть свободной от своей матери. Наконец-то она сможет жить".

"Если ты действительно этого хочешь, ты не станешь бежать обратно в столицу и убивать себя. Ты будешь сражаться рядом с нами. Ты поможешь нам найти Малека, а потом убить Исбет. Ты поможешь нам покончить с этим".

"Я помогу вам", - сказал Малик. "Я не буду пытаться сбежать".

Я внял его словам, желая поверить в то, что он утверждал, так же сильно, как он хотел поверить в то, что я говорил о Поппи. Проблема была в том, что вера не приобретается словами. Вера зарабатывается поступками. "Есть еще кое-что, что мне нужно знать о той ночи в Локсвуде. Что за чертовщина была с этой рифмой?".

"Что?" Он нахмурился. "Какой рифмой?"

"Про красивый мак. Выбери его и смотри, как он кровоточит". Я поискал в его глазах.

"Если это рифма, то она звучит на грани пяти уровней пиздеца", - сказал Малик. "Но я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я даже никогда не слышал ничего подобного".

На следующее утро, когда мы взошли на скалистый холм, взору предстали крепостные стены гор, окружающих Падонию. Предвкушение и решимость стремительно нарастали, как и благоговение. Леса вистерий, которые я видел накануне вечером, теперь заполонили земляную дорогу и сам город Падония, а их ветви разных оттенков синего и фиолетового переходили в глубокий малиновый цвет внешних границ Кровавого леса.

Поппи была явно захвачена красотой, ее взгляд обшаривал каждый дюйм пейзажа. Я надеялся, что это помогло ей забыть о том, что мы проехали дорогу в Локсвуд не более часа назад. Ее плечи не расслаблялись, пока вистерии не стали более заметными. Тем не менее, она молчала почти все утро.

Сдвинувшись в седле, я взглянул на Малика. Между нашим вчерашним разговором и предстоящей встречей с отцом, я был поглощен своими мыслями и надеялся на богов, что не совершил огромную ошибку, сняв костяную цепь с его запястий и позволив ему свободно ездить верхом.

Я не хотел, чтобы наши войска впервые увидели своего принца в цепях.

Поппи положила руку на руку, которой я обхватил ее талию, повернулась на бок и посмотрела вверх. "Ты в порядке?"

"Не уверен", - признался я, глядя на нее сверху вниз. "Я думал о том, что скажу отцу".

"И что ты придумал?"

"Ничего подходящего для повторения", - сказал я с сухим смешком.

Она посмотрела вперед, когда мост через реку Рейн стал виден сквозь извивающиеся лозы голубовато-фиолетового цвета. "Мы можем отложить это, если тебе нужно больше времени".

"Нам не нужно этого делать". Я поцеловал ее в макушку. "Будет лучше, если я покончу с этим".

Стали видны верхушки многих палаток, и стало похоже, что основная часть армий разбила лагерь за пределами Восхода. Рискованный шаг, но, скорее всего, решение было принято в пользу того, чтобы не разрушать поля внутри.

Из города до нас донесся низкий, грохочущий рев. Я притормозил коня, когда Киеран остановился рядом с нами, и до наших ушей донесся стук копыт и лап. "У нас скоро будут гости". Я сжал ее бедра, а затем сошел с лошади. Я потянулся к ней, и она без вопросов и колебаний вложила свою руку в мою. Лошадь, на которой мы ехали, только сейчас привыкала к Киерану в его волчьей форме, и у меня было чувство, что скоро нас нагонит еще много народу. Я не хочу, чтобы она сбросила Поппи.Ее губы сжались. "Я до сих пор не могу поверить, что у меня нет лучшего слуха или зрения. Нелепо."

"Или превращаться во что-нибудь", - напомнил я ей, когда шум стал громче и ближе.

"И это тоже".

"Ты совершенна такой, какая ты есть". Я наклонился и поцеловал уголок ее рта. "Средний слух и все такое".

"Это было банально", - сказала она, усмехаясь, глядя на меня сквозь ресницы своими изломанными зелено-серебристыми глазами. "Но мило".

Белый волк первым прорвался сквозь лианы гвистерии и помчался прямо к нам. Я не мог сдержать улыбку, когда Делано практически бросился в мою сторону.

"О, Боже, - пробормотала Поппи, успокаивая нервную лошадь.

Я поймал проклятого вольвена и засмеялся, споткнувшись. Делано был отнюдь не самым крупным из волков, но все же тяжелым, как бык, и сильным, как бык. Я опустился на одно колено и попытался успокоить мохнатую, извивающуюся массу, которой был Делано, когда он прижал свою голову к моей.

"Я скучал по тебе, дружище". Сжимая его голову, я крепко обнимал его, пока вольвен цвета пепла, похожий на Киерана, но меньший по весу и росту, не оттолкнул его с дороги.

В моей груди потеплело, когда я обнял Нетту. Она была немного менее спокойна в своем рвении, только один раз чуть не опрокинула меня на задницу. "Я тоже по тебе скучал".

"А как же я?" - прозвучало в ответ.

Я провел рукой по макушке Нетты и сказал: "Я ни разу не вспомнил о тебе, Эмиль".

"Ой", - засмеялся атлантиец, а затем более мягким голосом сказал: "Я знал, что ты его достанешь".

Подняв глаза, я увидел, как светловолосый ублюдок взял руку Поппи в свою и прижал ее к золотым и стальным доспехам, украшавшим его грудь. В кои-то веки мне не захотелось пробить ему горло до позвоночника. Только потому, что в его взгляде было обожание и уважение.

И потому, что он быстро отпустил ее руку.

Другие волки окружили меня, и я сдался, оставшись стоять на коленях, пока каждый из них подходил, чтобы либо прикоснуться ко мне, либо прижать свою голову к моей. Я с удовольствием ждал. Для вольвена сделать такое было знаком уважения, и для меня было честью быть принятым.

Когда я наконец смог подняться, меня охватило еще одно чувство. Я увидел, как Поппи приветствовали точно так же, как она повернулась, чтобы зарыться лицом в шерсть на шее Делано, а затем крепко прижать к себе Нетту. Слыша ее смех, когда волчица прижалась к ней. Ее принятие их - эта сияющая любовь в ее ярких глазах - и их явное поклонение ей сделали что-то с моей грудью и моими чертовыми глазами.

Это была моя жена.

Моя сердечная пара.

Черт возьми.

Прочистив горло, я посмотрел на стоящего передо мной высокого атлантийца.

"Сдержался", - густо сказал Нейлл. "Не хотел быть затоптанным".

Смеясь, я сократил расстояние между нами и обнял его. "Рад тебя видеть".

"Как и я рад тебя видеть". Его рука обвилась вокруг моих плеч. "Без тебя мне было не по себе".

Я выдохнул с трудом. "Но теперь я вернулся".

"Я знаю, что вернулся. Просто не оставляй нас снова".

"И не планирую".

Нейлл сжал меня в последний раз, прежде чем отойти. Он поймал мое левое запястье. Взгляд был коротким, но его янтарные глаза стали жесткими. "Мы заставим их заплатить за это".

"Заставим". Я соединил наши руки.

Когда Нейлл отошел в сторону, Перри быстро заменил его и притянул меня в однорукое объятие. Доспехи, которые он носил, упирались мне в грудь, но мне было все равно. Долгое время мы не разговаривали, а потом он грубо сказал: "Ты хорошо выглядишь".

"Чувствую себя так", - ответил я ему. "Ты присматривал за Делано?"

"Всегда. Это как задание на двадцать четыре часа". Перри засмеялся, откинувшись назад, его янтарные глаза сияли. "Никто из нас не сомневался, что Киеран и наша королева найдут тебя. Ни на одну чертову секунду".

Мое горло сжалось. "Я тоже".

Медленно выдохнув, Перри отступил назад и наконец посмотрел на Малика. Рука вокруг моих плеч напряглась. "Боги, это действительно он".

"Да." Я наблюдал, как Делано подходит к Малику. Другие волки наблюдали за ним внимательно и настороженно. Их неуверенность в отношении принца висела в воздухе.

"Он выглядит..." Нейлл присоединился к нам, и я увидел, как на челюсти Перри напрягся мускул.

"Он выглядит совсем не так, как я ожидал", - закончил Эмиль.

Другими словами, он не был похож на ту беспорядочную груду плоти и костей, которая была у меня, когда я вернулся из нескольких десятилетий плена.

Эмиль сжал мою руку, и я притянул этого ублюдка в тесное, крепкое объятие. "Делано сказал, что Малик не хочет возвращаться?" - тихо спросил он.

Перри взглянул на нас. "И что Поппи сказала ему, что все сложно".

"Так и есть". Я повернулся, обнял Поппи, когда она встала рядом со мной, но не отрывал взгляда от брата.

Малик стоял на коленях перед Делано, а Киеран подкрался поближе, наблюдая за ними обоими. Мой брат заговорил, но даже я не мог разобрать слов. Что бы он ни сказал, Делано ответил легким толчком головы о руку Малика.

Это действие вызвало мелкую дрожь у Малика и не осталось незамеченным другими волками. Напряжение, сгустившееся в воздухе, ослабло. Поппи прижалась к моему боку, ее ладонь лежала чуть ниже моей груди, а Малик положил дрожащую руку на макушку склоненной головы Делано. Глаза Малика закрылись, когда пальцы Поппи вцепились в мою рубашку, его черты лица исказились, когда он повернул голову, проведя плечом по щеке. Я знал, что должна была почувствовать Поппи. Эмоции были четко прописаны на лице Малика. Печаль.

Прела, волчица Малика, была сестрой Делано.

ГЛАВА 39

Мы спустились с холма в Падонию, сопровождаемые десятками волков, которые не отставали от нас по узкой дороге и даже уходили дальше, в Вистерийский лес. Нетта и несколько других уже вернулись в город. Когда мы преодолели самую гущу деревьев, перед нами открылась долина, в которой покоилась Падония.

Море белых палаток раскинулось на берегу реки Рейн и у подножия возвышенности, где... У меня в груди перехватило дыхание.

Знамена.

Золотые и белые знамена развевались на боевых башнях на вершине холма, на каждом из них был изображен атлантийский герб - тот, который выбрала Поппи, с мечом и стрелой, закрепленными в центре на равном расстоянии от солнца.

Боги.

Она сделала это.

Изменила многовековой герб. Она показала королевству и всему миру, что существует баланс сил между королем и королевой, несмотря на то, что она была намного могущественнее меня.

Увидеть это было ударом неожиданных эмоций прямо в грудь. Я крепче прижался к Поппи, наклонив голову. "Ты чертовски совершенна", - прошептал я ей на ухо.

Она слегка повернула голову, ее брови нахмурились. " В чем?"

" Во всем", - сказал я ей, моргая от влаги. " Во всем".

Поппи посмотрела на Восход. "Знамена", - прошептала она. "Они тебе нравятся?"

"Мне не терпится показать тебе, как я их чертовски люблю". Я ущипнул ее за ухо, вызвав у нее тихий вздох.

Ее лицо покраснело, но резкий, внезапный подъем возбуждения сказал мне, что она тоже не может дождаться, когда я покажу ей это.

Я выпрямился, переключив внимание на сам подъем. Ветви близлежащих деревьев вистерии взбирались на конструкцию, вдавливаясь в камень и задушивая возвышение лавандовым цветом ветвей.

"Ну, это проблема", - пробормотал я. " Вистерия."

"Они прекрасны", - прошептала Поппи. "Это самый красивый Восход, который я когда-либо видела".

"Это так, но тебе не понравится то, что я собираюсь сказать", - ответил я.

Она вздохнула. "Думаю, я знаю, что ты собираешься сказать. Деревья нужно обрезать".

Появилась слабая ухмылка. "Их нужно выдернуть. Это нужно было сделать задолго до того, как дело дошло до этого. Скорее всего, это уже ослабило Восход".

"Так и есть", - подтвердил Эмиль, ехавший чуть впереди, Киеран следовал между нами, а Нейлл ехал слева. "Деревья пробили восточные стены в некоторых местах".

"Ну, Вознесенные никогда не славились поддержанием инфраструктуры", - пробормотала Поппи. "Кстати, о Вознесенных, а что насчет правителей, которые управляли Падонией?"

"Они покинули город до нашего прибытия", - ответил Эмиль, фыркнув от отвращения. "Так же, как они сделали это в Уайтбридже..."

"И в Трех реках", - проговорил Малик, нарушив навязанное им самим себе молчание. "Большинство королевских семей бежали в Карсодонию. Они прибывали с тех пор, как Поппи освободила Джалару от его головы".

Взгляд Нейлла метнулся к нему. "Да, но Вознесенные не просто бежали из Уайтбриджа и Падонии".

Ужас взял свое. "Что они сделали?"

"Это не было похоже на Дубовый Амблер. Они оставили после себя кладбище в Уайтбридже". Нейлл смотрел вдаль, его челюсть напряглась. "Как они сделали это в северных землях Помпеи".

"О, боги", - произнесла Поппи, напрягаясь. "Там было...?"

"Ни один смертный - ни взрослый, ни ребенок - не остался в живых в Уайтбридже", - подтвердил Перри, сглатывая, когда ужас волной ярости сжег его дотла. "Тысячи были мертвы и уже обратились. Мы потеряли несколько волков и солдат. Жаждущих было слишком много".

Поппи опустила голову, прислонившись ко мне. Я хотел бы что-то сказать, но для такого случая не было ничего. Абсолютно ничего.

"Они сделали то же самое в Падонии, но люди здесь дали отпор", - продолжила Нейлл, и ее голова поднялась. "Погибло много смертных, но все было не так плохо, как в Уайтбридже. В процессе они уничтожили нескольких Вознесенных".

"А как же Три Реки?" спросил я, подавляя ярость.

"Вознесенные там бежали, но оставили смертных в живых", - сказал Эмиль. "Не знаю точно, почему. Может быть, правящие там отличались от остальных. Я не знаю".

"А ты?" потребовал я у Малика.

Он побледнел и уставился вперед. "Я не знал, что произошло в Уайтбридже или здесь", - хрипло сказал он. "Но я видел Дравана при дворе - он герцог Трех рек. Держится замкнуто. Я мало что о нем знаю".

"Но ты его знаешь?" спросил Нейлл, и когда Малик кивнул, его глаза сузились. "Насколько сложными были твои дела, принц Малик?"

"Это довольно длинная история", - перебил я, когда темная тень пересекла дорогу, вздыбив верхушки деревьев вистерии, когда мы огибали поворот. "Это подождет".

Ворота Возвышения стали видны, но мое внимание привлекло то, что пролетало над нами.

Сквозь облачный покров я увидел лишь вспышку дымчато-серого цвета, прежде чем тень упала на мост и палатки. У меня отвисла челюсть, когда существо размером с Сетти пронеслось, опустившись на задние лапы на Восход, его изогнутые рога сверкали в полосках солнца, пробившихся сквозь облака.

Дракен издал тихий трелирующий звук, от которого по моей плоти пробежали мурашки.

"Меяах Лиесса?" сказал Ривер, притормозив своего коня. " Я тебе больше не нужен...?"

"Нет". Поппи слегка улыбнулась. "Ты можешь делать все, что пожелаешь".

Дракен склонил голову, а затем сошел с коня, передав поводья Перри. Он быстро скрылся в лесу.

"Это Ните", - сказала Поппи, жестом указывая на серого дракена на Восходе.

Все, что я мог сделать, это кивнуть. Потому что, боги мои, я не мог поверить, что снова смотрю на дракена.

Когда мы подошли к мосту, над нами упали еще две тени. Зеленая, которая была чуть больше Ните, и третья, чуть меньше.

"Зеленоватая - это Аврелия", - добавила Поппи. "А коричневато-черный - Тад".

Я снова кивнул, когда крылья длиной с их тела широко расправились, замедляя их спуск. Они спустились по обе стороны ворот. Толстые когти впились в верхушку ворот, сотрясая ветви вистерии, а их длинные шеи вытянулись. Их головы были подняты к небу, ряд рогов и оборки на шее вибрировали, когда их колышущийся клич эхом разнесся по долине.

На зов ответили из леса. Наши взгляды метнулись вверх, когда на нас упала еще большая тень. Мои глаза расширились при виде фиолетово-черного дракена, пересекающего палатки и Восход.

"А это Ривер", - сказала Поппи.

" Ага", - пробормотал я, медленно моргая. Ривер был почти вдвое больше боевого коня, но летел он беззвучно.

Остальные три дракена взлетели, поднявшись с возвышения мощным взмахом крыльев, от которого воздух пошел рябью по долине. Они присоединились к Риверу, пролетая над Падонией. Я никогда не думал, что стану свидетелем такого зрелища: я наблюдал, как они исчезают на горизонте, пока мы пересекали мост, к которым присоединились волки, вошедшие в лес. Они заполонили дорожку к воротам, когда солдаты выходили из палаток.

Я подвел нашу лошадь поближе к Малику. Он смотрел вперед, неподвижный, как мертвый. Когда Эмиль и остальные проскакали мимо, солдаты заметили Малика, Поппи и меня, и тут раздался шум.

Раздались крики. Золотые атлантийские мечи взвились в воздух и ударились о щиты - щиты, на которых был выгравирован новый атлантийский герб. Они опустились волной, когда мы проскакали мимо, солдаты упали на колени, отбивая руки и эфесы от земли.

Поппи прижалась ко мне, когда ликование продолжилось, и ворота открылись. Она не привыкла к такой реакции. Черт, я никогда не привыкал к этому, но это было другое.

Так приветствовали королеву и короля.

Я нашел ее руку и сжал свою вокруг нее, пока мы ехали между двумя рукавами Реки Рейн и проходили через ворота. Крики продолжались и внутри Восхода, где солдаты стояли лагерем у входа.

И все равно крики не прекращались, даже когда мы достигли полей, где выращивали зерно, и смертные выходили из стеблей кукурузы, поднимая косы и ликуя. Смертные ликовали.

Я прислонился к Поппи. "Было ли так в Дубовом Амблере или в Массене?"

Поппи вцепилась в меня смертельной хваткой. "Нет." Она трепетно вздохнула. Ее улыбка была такой же дрожащей, когда Киеран приблизился к нам, навострив уши. "Это... это очень многое".

Я крепче прижал ее к себе, пока мы ехали по дороге, мимо скопления домов и предприятий, где смертные выходили на улицы, а другие останавливались на тротуарах, склоняясь с руками над сердцем и ладонями к земле.

Эмиль посмотрел через плечо на Поппи. "Кстати, твой план сработал. Они услышали о том, что мы сделали в Массене и Дубовом Амблере, еще до того, как мы достигли Трех Рек. Они знали, что мы пришли не завоевывать. То же самое и здесь".

Улыбка на лице Поппи теперь была более спокойной. "Это был наш план", - сказала она. "И всех, кто следовал за нами. Ты. Вонетта. Все вы".

Эмиль улыбнулся, наклонив подбородок вперед, признание согрело его щеки.

Гордость подняла подбородок еще выше. Она так боялась принять корону. Не быть хорошей королевой, потому что считала, что недостаточно подготовлена, обучена и не обладает достаточным опытом. И все же она знала, что сыграла в этом роль - главную роль, но не все роли.

Вистерии вернулись, выстроившись вдоль дороги, и звук журчащей воды преследовал нас до поместья в центре города. Лес даже здесь прижался к земле, оставив внутреннюю часть Восхода едва заметной.

Более крупные палатки были расставлены вокруг крепостной стены и внутри двора. Я посмотрел вперед, и сердце мое сжалось в комок: несколько генералов стояли у входа в усадьбу.

Горстка молодых атлантийцев бросилась к нам с широко раскрытыми глазами, торопливо кланяясь, когда мы сошли с коней. Они начали запрягать лошадей, когда Нетта вернулась и прошла мимо генералов. Она была не одна. За ней следовала смертная, которую я не видел со времен Дубового Амблера, и которая выглядела совершенно иначе с ее белыми волосами, откинутыми с лица. Странное чувство поселилось в моей груди, когда я взглянул на Тони.

Поппи обошла меня и направилась к Нетте и Тони. Смертная первой подошла к Поппи, обняла ее, и я напрягся без всякой причины, кроме как...

Взгляд Киерана поймал мой. Он поднял брови. Он предупреждал меня, что смертная чувствует себя не в своей тарелке. Это не было чем-то плохим. Просто что-то другое. Ощущение, которое я не смог определить.

"Как ты поживаешь?" спросила Поппи, сжимая руки Тони. "Ты ощущаешься теплее".

"Немного". Тони улыбнулась. "Наверное, потому что Вонетта заставляет меня быть активной и все такое".

Поппи подняла бровь на Нетту, та усмехнулась. "Мы с Джианной учили ее драться. Она быстро учится".

"Только благодаря тому, чему Поппи научила меня", - сказала Тони.

"Я научила тебя только втыкать острый конец во что-то", - поправила Поппи.

Тони усмехнулась, отпустив руку Поппи. "Эй, если это больше половины необходимых знаний, то я научилась".

Я расслабился, когда Поппи повернулась к Нетте. "Я хочу еще раз обняться, но так, чтобы мы оба были на двух ногах".

Смеясь, Нетта согласилась, а Делано остался рядом с Поппи. "Я скучала по тебе", - сказала Поппи, отстраняясь. "У тебя все хорошо? Никаких травм? Ты...?"

"Я в порядке". Нетта обняла ее за плечи. "Мы все в порядке".

"Из-за тебя", - настаивала Поппи. "Ты потрясающе руководила армиями".

"Мне помогали".

"А именно я". Эмиль обогнул лошадей.

Покачав головой, я передал поводья распорядителю. "Сетти? Он здесь?"

"Да, Ваше Величество", - ответил молодой мужчина. "Ему дали только самое свежее сено и корм, так как он ждал вашего возвращения".

"Спасибо."

Я повернулся и увидел, что Тони стоит недалеко от меня. Проклятье. Ее глаза... Они были лишены всякого цвета. "Я рад видеть тебя на ногах и в движении".

Она смотрела на меня так же прямо, как я на нее. "И я рада видеть, что, по словам всех, кого я спрашивала, ты любишь Поппи так же яростно, как она тебя, и мне не придется бить тебя за то, что ты ей лгал".

Поппи обернулась. "Тони".

"И за то, что похитил ее", - добавила она.

"Тони". Поппи поспешила к нам, а Нетта рассмеялась.

"Что?" Смертная, которая чувствовала себя чем-то другим, скрестила руки. "Я просто указываю на то, что все..."

"И она действительно спрашивалавсех", - вклинился Эмиль.

"Сказали, что ты беззаветно предан Поппи", - закончила Тони.

"Это не то, на что ты указываешь", - возразила Поппи.

Борясь с ухмылкой, я наклонил голову. "Если ты чувствуешь, что тебе все еще нужно ударить меня, я не буду тебя останавливать".

Поппи бросила на меня взгляд.

Ее подруга просто изучала меня, словно пытаясь определить, стою ли я таких усилий. "Я запомню это на потом".

"Нет, не запомнишь", - сказала Поппи. "Ты не можешь ходить и бить короля".

"Кто-то забыл тебе это сказать", - ответил Киеран, проходя мимо Поппи.

"Ты ударила его?" спросила Тони, моргая.

"Нет. Не совсем". Щеки Поппи покраснели.

"Но она ударила меня ножом". Я схватил Поппи за руку. "В грудь".

"О, боги", - огрызнулась Поппи, когда глаза Тони расширились. "Тебе действительно нужно перестать говорить это людям".

"Но я это заслужил", - добавил я, и моя улыбка угасла, когда я повернулся к входу и увидел, что Хиса присоединилась к генералам. Но мое внимание привлек тот, кто шел с ней. Мой отец. Напряжение закралось в мои плечи, когда я посмотрел на Малика, сошедшего с коня в нескольких футах от меня. Я повернулся к Нейллу и заговорил низким голосом. "Я хочу, чтобы вы с Эмилем присмотрели за Маликом".

Нейлл кивнул. "Договорились".

Держа руку Поппи в своей, Киерана на моей стороне и Нетту с Делано на своей, я направился к отцу. Зная, что Малик пристроился позади меня, я приготовился к нескольким раундам неловких воссоединений.

Я узнавал генералов, стоявших передо мной. Лизет Дамрон стояла рядом с отцом Перри, у которого была довольно внушительная борода. Мой взгляд остановился на Айларде, генерале, о котором меня предупреждала Поппи, когда они опустились на колени.

"Ла'Сере остался в Трех реках", - сообщила нам Нетта. "Мурин в Уайтбридже".

"У вас были с ними какие-нибудь проблемы?" спросила Поппи, когда Тони шла позади Нетты. " Айлард?"

"Ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться", - поделилась она, когда генералы поднялись и отошли в сторону.

Мой взгляд встретился со взглядом отца, и вот так я застыл, не в силах идти дальше. Он спустился на ступеньку. Он выглядел старше, чем я помнил - морщины в уголках его глаз стали глубже, скобки вокруг рта превратились в борозды. Его доспехи скрипели, когда он опустился на одно колено и поклонился.

" Ты можешь встать". Это Поппи отдала мягко произнесенный приказ, которому я когда-то научил ее, поскольку я, очевидно, забыл, как, черт возьми, говорить.

Я все еще не двигался, когда мой отец поднялся, его золотые глаза не отрывались от моих. "Кас".

В тот же момент я был маленьким мальчиком, за несколько лет до его Куллинга, и меня трясло от желания побежать и взять его протянутую руку. Но я остался стоять на месте.

Поппи сжала мою руку, напоминая, что мы не одни. На нас смотрели глаза, многие из которых принадлежали тем, кто даже не подозревал, что их бывшие Король и Королева знали, кем на самом деле была Кровавая Королева.

Дрожь пробежала по мне, когда я выпустил руку Поппи и потянулся к руке отца. Он сжал мою руку, его глаза сияли, когда он притянул меня в крепкие объятия. Я чувствовал, как мой отец, который всегда был больше жизни и сильнее всех, кого я знал, дрожит. Мои глаза закрылись, и я тоже содрогнулся. Гнев разбился о любовь, и в тот момент я понимал, что сейчас не время требовать от него ответов. Ответственность придет, но это не тот вид ответственности, который требует аудитории. Это был не тот вид ответственности, который требовался, когда мы собирались закончить войну с Кровавой Короной.

"Я не хотел, чтобы она уезжала", - сказал мой отец, его слова были приглушены. "Я потребовал, чтобы она осталась. Она быстро поставила меня на место".

Густой смех разорвал меня. "Держу пари, что так и было".

"И я рад, что она это сделала". Его объятия стали еще крепче, а затем он сказал, еще ниже: "Я знаю, что нам нужно многое обсудить".

" Так и есть." Сглотнув, я сделал шаг назад, и рука Поппи оказалась рядом, когда я потянулся к ней. "Но придется подождать".

Он кивнул, наконец подняв взгляд на Поппи. Он начал говорить с ней, но его внимание переключилось не на нас, а на старшего. Он побледнел, словно увидел призрака, а Малик... он вообще не смотрел на нашего отца.

Наш отец тяжело сглотнул и сделал шаг вперед. "Малик", - грубо сказал он, и этот звук немного сломал твердь, скопившуюся в моей груди. Наш отец говорил как человек, смотрящий на умершего ребенка.

Малик уставился на вистерии, растущие вдоль усадьбы, его лицо было бесстрастным. "Рад видеть тебя, отец", - сказал он ровно. Его голос был пустым. "Ты хорошо выглядишь".

Наш отец застыл на несколько секунд, а затем превратился в человека на поле боя, смотрящего на того, кто только что сразил его. "Как и ты, сын", - ответил он таким же пустым тоном, как и Малик. На его виске запульсировал мускул - единственный признак того, что он вообще что-то чувствует. То же самое произошло и у Малика. Наш отец прочистил горло. "Еда и напитки готовятся". Он жестко повернулся к нам. "Полагаю, нам есть о чем поговорить".

"Да", - сказал я, глядя на нашу королеву, которая свернулась калачиком в моей руке. "Война должна быть закончена".

Отец смотрел на мою левую руку, пока мы рассказывали ему и генералам о том, что произошло в Карсодонии, и о требованиях Исбет, пока мы ели жареное мясо и пили богатый эль.

Он пытался скрыть, что видел, что было сделано с моей рукой. Как и остальные. Я думал, что им будет удобнее, если я буду скрывать это, но отсутствующий палец теперь был частью меня. Им нужно было привыкнуть к этому. Поэтому я держал руку на столе, на виду у всех.

"Что вообще Кровавая Королева может хотеть от Малека?" спросил Свен.

Поппи немного покачивалась у меня на коленях, глядя на стол, ее палец застыл над порезом в дереве, который она праздно прослеживала. Я взял ее на руки, когда она вернулась после того, как воспользовалась близлежащим туалетом, и притянул к себе на колени. Возможно, это было не самое подходящее место для такого разговора, но мне было все равно, что подумают другие. Я хотел, чтобы она была рядом. Мне нужно было, чтобы она была как можно ближе ко мне. Ощущение ее присутствия поддерживало меня и придавало сил.

И мне просто нравился изгиб ее задницы на моих коленях.

Сидящий слева от меня Киеран отпил эля, его глаза слегка расширились над краем кружки. Мой взгляд ненадолго переместился туда, где между Эмилем и Нейллом сидел Малик. Зная, что присутствующие генералы знают Кровавую Королеву только как Илеану, мы не могли ничего сказать. Малик ни разу не заговорил. Он даже не поднял глаз от кружки с элем, которую продолжал наполнять. До тех пор, пока Свен не задал свой вопрос. Теперь он уставился на нашего отца.

Наш отец тоже уставился на стол, подняв свой стакан и сделав большой глоток. Он тяжело выдохнул и перевел взгляд на Малика, а затем на меня. "Настоящее имя Кровавой королевы - Исбет".

Удивление пронеслось во мне, когда Поппи вскинула голову. Генералы замолчали в шоке. Я не ожидал, что он признается в этом. Один взгляд на моего брата сказал мне, что он тоже не ожидал. Тот же взгляд сказал мне, что он наслаждается дискомфортом нашего отца. Малик ухмыльнулся.

Лорд Свен первым пришел в себя и откинулся в кресле. "Конечно, ты имеешь в виду не ту Исбет, которую мы все знаем".

"Да, это та Исбет, с которой вы все знакомы", - продолжил отец с тяжелым вздохом. "Любовница Малека".

"И первая вампирша", - сказал Айлард.

"Она не была такой". Отец посмотрел на атлантийского генерала. "Она никогда не была вампиром. Малек вознес ее, но бог не может создать вампира. Бог создает нечто совсем другое".

"Исбет - демис", - сказала Поппи, глядя вверх. "Ложный бог, но бог во всех смыслах. Все это время она маскировалась под Вознесенную, и не многие из Вознесенных даже знают, кто она на самом деле".

Айлард посмотрел на Поппи. "Но ты знала все это время? Вы знали и не сказали нам?" Невероятность прокралась в его тон, когда Поппи кивнула. Впадины его щек вспыхнули от гнева. "Как ты могла скрывать от нас такую информацию?"

Ни одной частичке меня не понравился его тон. "Эта информация была необязательна для вас, пока она не стала известна", - сказал я, прежде чем Поппи успела это сделать. "Но твой шок и гнев неуместны. Не от своей королевы вы должны требовать ответов".

Айлард напрягся, румянец стал еще глубже.

"Мой сын говорит правду. Вся ответственность лежит на мне и Элоане. Мы скрывали правду о ее личности от большинства", - ответил мой отец. "Наша королева могла в любой момент открыть, кем была Кровавая королева, но я считаю, что она не сделала этого из уважения к нам". Его взгляд встретился с моим. "Уважения, которое ни Элоана, ни я не считаем заслуженным".

Я отвернулся, глубоко вдыхая.

Свен покачал головой в недоумении. "Вы держали это в секрете годами, сотнями лет".

Отец кивнул.

"Такая информация крайне важна", - продолжил Айлард, прочистив горло. "Она меняет то, что мы знаем о Кровавой Короне. Им нужна не только власть".

Свен кивнул. "Это месть".

Эмиль издал низкий, приглушенный свист с другой стороны Киерана. "Это неловко", - пробормотал он.

Я был вынужден с ним согласиться.

"И то, скрывала ли наша королева эту информацию от нас из уважения или нет, не имеет никакого значения. Без обид, Ваше Величество", - сказал Айлард. Медленно мое внимание снова переключилось на него. Моя рука, лежащая на бедре Поппи, замерла. "Вы знали, что она практически бог, и решили держать нас в неведении, пока планировали послать наши армии, чтобы справиться с ней? Это то, что мы должны были знать".

Поппи выпрямилась. "Я разберусь с Исбет. Ни одна из наших армий не будет этого делать".

"Это не имеет значения!" Айлард воскликнул. "Ты не имеешь права..."

"Осторожно", - предостерег я.

Киеран опустил свой бокал на стол, устремив взгляд на атлантийского генерала. "У меня такое чувство, что скоро все станет еще более неловким", - сказал он Эмилю под вздохом.

Эмиль фыркнул.

"Я бы посоветовал тебе хорошенько подумать о том, что ты считаешь себя вправе сказать моей королеве". Я выдержал взгляд атлантийца. "Прежде чем говорить снова. Или ты довольно быстро узнаешь, как твой король реагирует, когда ты оскорбляешь свою королеву. Предупреждаю сразу, это будет последнее, что ты сделаешь в течение долгого времени".

Цвет лица Айларда побагровел, он отвел взгляд, его поза стала неестественно жесткой.

"Все вы правы. И вы также ошибаетесь", - сказал я, убедившись, что Айлард понял мою мысль. "Это действительно меняет то, что мы знаем. Это меняет историю нашего королевства. Но это не меняет будущее. Кровавая корона по-прежнему должна быть уничтожена, а война окончена. Это то, на чем мы должны сосредоточиться сейчас. Вот и все".

Напротив нас вольвен-генерал наклонилась к Хисе и прошептала, а затем посмотрела на отца. "Согласен", - сказал Дамрон. "Итак, я думаю, мы все знаем, зачем ей нужен Малек".

"И знаем, и не знаем", - сказала Поппи, легонько сжав ее бедро. "Очевидно, есть личные причины. Она все еще любит его, но она также верит, что он сможет дать ей то, что она хочет".

" Атлантия?" догадался Дамрон.

"Разрушение Атлантии", - мягко поправила Поппи. Последовали негромкие проклятия. "Она верит, что он сможет переделать королевства как единое целое. Это ее конечный план".

Брови отца взлетели вверх. "Он никак не может быть ей полезен". Он посмотрел на Поппи. "Мы знаем, что он не может быть в хорошем состоянии".

"Мы знаем". Поппи откинула с лица прядку волос. "Это та часть, которая не имеет смысла. Но ты помнишь, что сказал Фремон - священник в Дубовом Амблере? Мы были правы насчет того, кем он считал Истинного Короля. Это Малек. Но мы не знаем, как и почему Исбет думает, что он сможет что-то сделать для нее".

Пока Поппи говорила, я наблюдал за Маликом, ища хоть намек на то, что он заговорит о пророчестве или о том, что Поппи - Предвестница. Он этого не сделал. Пока.

"Но в конце концов он сможет восстановиться", - сказала Вонетта с места, где она сидела, стул, на котором сидела Поппи, пустовал между нами. "Разве нет?"

Отец кивнул. "Его нужно будет много кормить, и я представляю, что это займет время. В этот момент, даже когда он выздоровеет, невозможно сказать, в каком психическом состоянии он будет и что он может сделать".

Я послал Нейллу отрывистый кивок, и он поднялся вместе с Эмилем. Они тихонько подтолкнули Малика с его места и вывели его из комнаты. Возможно, Малик и согласился помочь нам победить Кровавую Корону, возможно, он уже знал, что мы планировали, когда вернемся с Малеком, но ему не нужно было знать никаких подробностей. Я доверял ему до определенного предела, но я не был дураком.

"Но мы не допустим, чтобы это время прошло", - сказал я им, как только Малик ушел. Челюсть нашего отца затвердела после ухода Малика, но он продолжал молчать. "Мы сделаем, как она просит, и приведем ей Малека, но только для того, чтобы снять проклятие, которое она наложила на Киерана, и выманить ее из Карсодонии. У нее не будет возможности использовать Малека каким-либо образом. Когда мы встретимся с ней через две недели, мы закончим эту войну раз и навсегда".

Все генералы внимательно слушали, пока Дамрон говорил: "Мне нравится, как это звучит".

Обсуждение того, как мы возьмем Карсодонию, прошло довольно гладко, учитывая, как оно началось, в основном потому, что Айлард практиковал свое жизненное правило "закрой рот на хрен". Планировалось вызвать Мурина и Ла'Сере из окрестных городов. Сайр был слишком далеко в Дубовом Амблере. У нас не было времени, чтобы связаться с ним, а у генерала - чтобы присоединиться к нам, но весть ему все равно будет послана. Мы обсудили все, что могли, о том, как мы планируем осадить Карсодонию, зная, что нам придется быть переменчивыми в этих планах, в которые мы должны будем включить и дракенов, когда они вернутся из полета.

"Ты слышал что-нибудь об Элоане?" - спросила Поппи у моего отца. спросила Поппи у моего отца. "Смогла ли она рассказать тебе что-нибудь о том, где она похоронила Малека?"

Отец прочистил горло. "Да. Как раз перед тем, как мы прибыли в Падонию. Элоана смогла рассказать некоторые подробности", - сказал он, когда Поппи наклонилась вперед, длина ее косы соскользнула на одно плечо. "Захоронение Малека находится в самой северо-восточной части Кровавого леса".

"Это значит..." Поппи подобрала край своей косы.

"Около Масадонии", - сказал ей Делано, проводя большим пальцем по изгибу ее бедра. "Несколько дней езды отсюда, если это так".

Поппи начала расплетать косу. "Что-нибудь еще?"

"Ты была там", - сказал отец, указывая подбородком на узкое окно. "Ты знаешь, что многое здесь выглядит одинаково. Но она сказала, что в той части Кровавого леса есть руины. Останки того, что существовало там задолго до того, как вырос Кровавый лес. Он был бы близок к этому".

"Когда-то здесь могло быть сколько угодно маленьких городков". Свен почесал бороду. "Но во время Войны двух королей там не было ничего, кроме полей".

Значит, все, что там когда-то существовало, было старым. Возможно, еще во времена богов.

"Это, однако, помогает". Поппи посмотрела через плечо на меня, потом на Киерана, который кивнул. "Я могу использовать заклинание, о котором ты мне говорил", - сказала она Свену. "У меня есть кое-что, принадлежавшее ему. Кольцо".

Свен тепло улыбнулся ей. "Умно."

На ее щеках появился розовый, довольно очаровательный румянец. Я наклонился и быстро поцеловал ее в затылок. "Когда мы его найдем, - начала она, - я не думаю, что нам стоит пытаться его разбудить. Кто-нибудь из вас знает, возможно ли это?"

Мой отец покачал головой, посмотрев на Свена. "Ну...", - начал лорд, и Перри наполнил стакан виски, подвинув его в его сторону. "Это действительно зависит от того. Он был похоронен в каком-нибудь гробу?"

"Был", - подтвердил отец. "Гроб, покрытый костями божества".

"Это должно быть забавно перевозить", - заметил Киеран.

"Итак, я полагаю, если вы не откроете его, он должен остаться таким, какой он есть, когда вы его найдете", - сказал Свен.

"Он без сознания", - сказала Поппи, и взгляд Свена стал любопытным. "Именно так мой отец понял, что с ним что-то случилось. Когда Малек потерял сознание, это разбудило Айреса".

"Интересно", - пробормотал Свен, вернувшись к почесыванию бороды. "Итак, он - сын Перворожденного жизни и Консорта", - начал Свен, - "и его усыпание должно было как-то повлиять на окружающую среду".

"Кроме Кровавого леса?" сказал я, и Поппи выпрямилась. Черт. Я не мог поверить, что это только что пришло мне в голову. "Вот почему там Кровавый лес. Деревья выросли, потому что он был там замурован".

"Так же, как деревья растут для тебя", - сказал Киеран, глядя на Поппи.

"Я думал, вы все это знаете", - заметил Свен, подняв брови.

"Видимо, не знали", - сказал его сын, и Делано усмехнулся, потому что мы не знали.

Поппи наклонила голову, изучая моего отца. "Кто именно помог Элоане с заклинанием Перворожденных? Знаем ли мы, чью Первобытную сущность она использовала?"

"Это был не я", - заметил Свен.

"Я думаю, что Вильгельмина помогла ей", - сказал отец, и никто из нас не ожидал этого. "Какую сущность она использовала... я не знаю".

"Но знаем ли мы, что станет с Малеком, когда мы победим Кровавую корону?" спросила Хиса. "Вернем ли мы его обратно в землю?"

Все взгляды, включая взгляд Айларда, обратились к нам. Я не ответил, имея достаточно здравого смысла, чтобы понять, что это не мое дело. Это было дело Поппи.

"Нет", - сказала она, расправив плечи. "Мы позаботимся о том, чтобы он вернулся домой со своим братом, к Никтосу и Консорту".

ГЛАВА 40

Поппи

К тому времени, когда мы закончили обсуждение наших планов отправиться в Кровавый лес, был уже ранний вечер, и я смогла провести некоторое время с Тони. Войдя в покои, я с облегчением обнаружила две глубокие ванны, стоящие рядом друг с другом и наполненные водой, от которой шел пар.

Пока Кастил оставался позади - в надежде поговорить с отцом, - я осматривала покои, пока раздевалась. Открытые потолочные балки и побеленные каменные стены напомнили мне о спальнях в Нью-Хейвене. Однако эти покои были намного просторнее, в них имелись гостиная и столовая, разделенные ширмой. Дверцы шкафа были открыты, и я обнаружила там одежду, которую привезла Вонетта. Но то, что висело рядом с ней, вызвало у меня улыбку.

Одежда для Кастила.

Они действительно не сомневались, что мы вернемся. Вместе.

На дне шкафа стоял ящик - тот самый, в котором хранилась корона короля Джалары. Скоро к ней присоединится еще одна. Я все еще не знала, что мне с ними делать.

Я подошла к столику у кровати и положила руку на коробку с сигарами, зная, что лежит внутри.

Наши короны.

Глубоко затянувшись, я оставила коробку закрытой и пошла в ванну. Слабая боль в челюсти вернулась ко мне, когда я принимала ванну и смывала с себя, казалось, недельную грязь, а затем высушилась и, найдя халат, накинула его. В дверь постучали как раз в тот момент, когда я заканчивала завязывать поясок.

"Войдите", - позвала я, проходя мимо стоящей ширмы.

Киеран вошел, закрыв за собой дверь. "Ты одна? Я подумал, что Тони будет с тобой".

"Я была с ней, но она устала".

Он огляделся. "Я просто хотел проверить, как ты держишься".

Моя бровь приподнялась. "Я в порядке. А ты?"

"Прекрасно".

Я уставилась на него.

Киеран уставился в ответ.

"Ты тоже здесь, потому что Кастил разговаривает со своим отцом?" спросила я.

Он грубо рассмеялся. "Это очевидно?"

"Немного". Я подошла к одному из кресел у незажженного камина. На маленьком столике рядом с парой стаканов стоял графин с какой-то янтарной жидкостью. "Хочешь что-нибудь выпить?"

"Конечно", - ответил он, пока я наливала два стакана. "Я подумал, что если задержусь, то Кас использует меня как предлог, чтобы не разговаривать с его отцом".

Моя грудь сжалась, когда я протянула Киерану стакан. "Я надеюсь, что он поговорит с отцом и с Маликом, но..."

"Но у него должно быть много чего в голове". Киеран прислонился к камину, пока я сидела в кресле. "И он может быть не в том состоянии, чтобы выслушать все, что хочет сказать его отец".

Я сделала глоток ароматного виски, думая о том, что сказал мне Валин. "Я не думаю, что ему понравится то, что скажет его отец".

"Мне тоже". Киеран отпил, уставившись в узкое окно, когда мой взгляд упал на тонкий шрам на его предплечье.

Поджав ноги, я опустилась в мягкое кресло, наблюдая за Киераном. Кастил наверняка нашел бы дорогу ко мне скорее раньше, чем позже, если бы поверил, что я одна. Но Киеран мог навестить свою сестру или кого-нибудь из друзей, с которыми он не виделся неделями. Он мог бы проводить время с Маликом. Но, вероятно, он также не был готов сесть и поговорить с ним. В любом случае, Киеран был здесь по другим причинам, и я догадывалась, по каким. "Кастил сказал тебе, что мы говорили о Присоединении?"

Киеран взглянул на меня. "Сказал". Прошло мгновение. "Он сказал, что ты хочешь сделать это".

Приказывая себе не окраситься в сто оттенков красного, я сделала еще один маленький глоток. "Он хочет, чтобы я взяла следующие пару дней на обдумывание, но я знаю ответ. Он не изменится".

Его ветреные глаза смотрели на меня. "Тебе стоит взять эти дни и действительно все обдумать".

"Я так и сделаю, но ничего не изменится. Кастил все обдумал. Я знаю, что это влечет за собой - что может произойти, а что нет". Я знала, что влечет за собой Присоединение. Кастил подробно рассказал об этом, когда мы сидели над Вистерийским лесом. Неважно, что получится или не получится, когда мы соединим их сущности с моей, это будет интимно. Интенсивно. Изменяющим жизнь. Никто из нас не будет прежним после этого. "Ты уверен, что это то, чего ты хочешь? По-настоящему?"

"Этот вопрос должен задавать я, Поппи".

Я опустила бокал на согнутое колено, наблюдая, как он идет к креслу напротив меня и садится. "Мы бы не вели этот разговор, если бы я не был уверен".

"Правда." Он наклонился вперед, стакан в руке. "То же самое касается и меня, Поппи. Я здесь, потому что хочу быть здесь". Оттенок его голубых глаз был ярким, сияние за зрачками - еще ярче. "Я не думаю, что многие вольвены отказались бы присоединиться к Королю и Перворожденной".

Мои щеки потеплели. Я все еще не могла поверить, что я такая, но в данный момент это не имело значения. "Ты не просто вольвен. Это был бы не кто иной, как ты".

Киеран опустил подбородок, когда у меня во рту появился сладкий вкус, противоречащий привкусу виски. "Не заставляй меня переживать по этому поводу. Если ты это сделаешь, ты сделаешь это странным".

Я рассмеялась. "Ну, сейчас как раз время, когда именно я могу сделать что-то странным".

Он покачал головой, сжимая свободной рукой затылок. Прошло несколько долгих мгновений. "Ты ведь знаешь, что я люблю Каса, верно?"

"Да", - прошептала я. "И я знаю, что он любит тебя".

"Я готов на все ради него. Я сделаю все для тебя", - сказал он, повторяя слова Кастила. Он поднял на меня глаза. "И знать, что ты сделаешь это для меня, значит..." Он сглотнул. "На самом деле нет слов, кроме того, что мои причины согласиться на Присоединение имеют очень мало общего с тем, что Кас - король, а ты - Перворожденный бог, и все, что связано с любовью, которую я испытываю к вам обоим".

У меня перехватило дыхание, а в груди завязался узел эмоций. "Теперь ты делаешь все это эмоциональным".

"Прости".

"Нет, не извиняйся".

Киеран усмехнулся и опустил руку, пока я боролась с желанием спросить его, какую любовь он испытывает к Кастилу. Ко мне. Я знала, что это не семейная любовь и что она выходит за рамки того, что человек чувствует к друзьям. Я также думала, что это не то же самое, что он чувствовал к Элашии или что мы с Кастилом чувствовали друг к другу. Но я также знала, что то, что я чувствовала к Киерану, не было тем же самым, что я чувствовала к Делано, Вонетте или Тони. Это было... больше.

Он сидел, глядя на меня, положив лодыжку на колено. "У тебя такой взгляд".

"Какой взгляд?"

"Тот, который говорит, что у тебя есть вопрос, который ты пытаешься не задавать".

"Нет, не пытаюсь".

Киеран выгнул бровь.

Я вздохнула, подумав, что меня раздражает то, что он так хорошо меня знает. Набравшись смелости, чтобы спросить то, что я хотела знать, я сделала еще глоток. Это очень мало помогло мне. "Что... что за любовь ты чувствуешь?"

Он изучал меня до тех пор, пока я почти не начала ерзать на стуле. "Есть много видов любви, но когда речь идет о тебе, это тот вид, который позволил мне сделать то..." Он резко вдохнул, его челюсть затвердела. "Это та любовь, которая позволила мне дать тебе обещание, Поппи. Это та же самая любовь, которая позволила тебе попросить меня об этом".

Кастил

Когда я вошел в спальню, она была тускло освещена. Запах Киерана витал у камина, где на маленьком столике стояли два пустых бокала. Сняв оружие и ремни, удерживающие его на месте, я положил все кинжалы, кроме одного, на сундук у стоящей ширмы.

Мое сердце неуверенно забилось, когда я взглянул на кровать и увидел там Поппи, свернувшуюся на боку, одеяло сбилось на ее талии, а халат распахнулся, обнажив одно кремовое плечо. Снимая с себя одежду и быстро пользуясь остывшей водой в ванной, я не думал, что мое сердце когда-нибудь перестанет делать маленькие прыжки, когда я смотрю на нее. Не думал, что когда-нибудь привыкну смотреть на нее и знать, что я принадлежу ей, а она - мне.

Я убедился, что полностью высох, прежде чем шагнуть к кровати. Я не хотел будить ее - что ж, это была ложь. Я хотел увидеть эти прекрасные глаза. Чтобы она подарила мне одну из своих улыбок. Услышать ее голос. Ее смех. Так что, да, я хотел, чтобы она проснулась, но утро наступит достаточно скоро. Нам всем нужен был отдых, ведь путешествие в Кровавый лес не будет легким. Осторожно откинув одеяло, я лег в постель и держал свои чертовы руки при себе. Если бы я дотронулся до нее, то да, я бы провел ночь, уставившись в потолок с твердым членом.

Заставив себя закрыть глаза и выровнять дыхание, я каким-то чудом заснул. Я не знал, сколько времени я отдыхал, прежде чем обнаружил себя в этой затхлой и темной камере, единственными звуками были царапанье когтей Жаждущего и бряцание цепей. Ремень на моем горле был почти слишком тугим, чтобы глотать или глубоко дышать, а боль в руке и в...

Я проснулся от толчка, открыл глаза и увидел тени, колышущиеся на открытых балках потолка. Меня там нет. Мое сердце колотилось. Я здесь. Воздух с хрипом входил и выходил из легких, когда я повторял эти слова, как молитву.

Кровать слегка сдвинулась, когда я провел руками по лицу, ощущая шероховатость мозолей - того, чего там не было.

Поппи перекатилась ко мне, прижимаясь всей длиной своего полураздетого тела к моему. "Я скучала по тебе", - пробормотала она.

Черт.

Мое сердце.

Ее голос.

Он успокаивал меня.

Опустив руки, я обхватил ее спину, впитывая ее тепло и мягкость. "Я соскучился по тебе".

Она придвинулась ближе, просунув ногу между моими. "Ты говорил со своим отцом?"

"Достаточно долго, чтобы сказать ему, что все, что он считает нужным сказать, должно подождать". Я запутался пальцами в ее волосах. "Он не был рад это услышать, но отступил".

"Значит, ты с ним вообще не поговорил".

"Я не хочу, чтобы он говорил то, что у меня сейчас в голове", - признался я. Ничто из того, что он мог сказать в данный момент, не заставило бы меня понять, почему он и моя мать скрывали от нас личность Кровавой Королевы. "Нет, когда есть все остальное - поиски Малека. Встреча с Исбет. Окончание войны".

Ее рука скользнула по моей груди. "Я могу это понять". Она тихонько зевнула. "Именно поэтому я больше не задавала Малику вопросов о той ночи в Локсвуде или о Коралене и Лео".

Я посмотрел вниз на ее макушку. Она не была готова к тому, чем Малик хотел поделиться. Так же, как и я не был готов к тому, что касается моего брата и нашего отца. "Тебе пора спать".

"Да." Но ее рука скользнула вниз по моему животу.

"Это не похоже на то, что ты собираешься спать".

Поппи молчала несколько мгновений. "Ты в порядке?"

Дошел ли до нее мой кошмар? Или она проснулась и просто почувствовала затянувшуюся неразбериху эмоций? Закрыв глаза, я глубоко вдохнул. Когда я не ответил, когда я не смог ответить, она повернула голову и поцеловала меня в грудь.

"Ты будешь", - прошептала она.

"Да, я буду".

"Я знаю". Ее рука скользнула под одеяло.

Все мое тело дернулось, когда ее пальцы коснулись кончика моего уже твердеющего члена, и она поднялась на половину.

Она не дала мне шанса сказать больше ни слова. Не то чтобы я жаловался. Ее губы нашли мои, и ее поцелуй был сладким. Я крепко обнял ее, когда она провела языком по моим губам. Поцелуй продолжался до тех пор, пока я не застонал от желания.

Боги, я всегда страдал по ней.

"Кас", - прошептала она, обхватив пальцами мой член. "Ты мне нужен".

Я вздрогнул от ее слов - от правды. Это я нуждался в ней, и она знала это - знала, что ее прикосновение, ее близость были основой. Напоминание о том, что я здесь.

"Сейчас же", - потребовала она.

Ее дерзкий приказ вызвал усмешку, когда я прижался к ее щеке. "Чего ты хочешь?"

"Ты знаешь", - прошептала она мне в губы.

"Может быть". Я скользнул рукой по ее горлу, мимо чувствительных, заживающих следов укусов и по ее груди, где сосок побаливал под хлопком халата. Я продолжал двигаться дальше, по мягкой выпуклости ее живота, а затем между ее ног. "Но ты должна мне сказать". Я провел тыльной стороной пальцев по ее влажному теплу и улыбнулся, когда она застонала. "На всякий случай".

Ее хватка на моем члене усилилась. "Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне". Она прижалась лбом к моему. "Пожалуйста".

"Тебе никогда не нужно говорить "пожалуйста". Я провел пальцем по самому центру ее губ. "Но на твоих губах это звучит так красиво".

У Поппи перехватило дыхание, когда я просунул в нее палец. Она укусила меня за подбородок, заставив все мое тело еще раз дернуться. Я ввел палец глубже. "Вот так?"

"Да".

Я поцеловал ее, вводя и выводя палец. "И вот так?" Мой голос был грубым, тяжелым.

Ее спина выгнулась дугой, когда ее рука начала двигаться в такт моим неглубоким толчкам. Ее бедра начали двигаться. "Мм-хмм".

Проводя большим пальцем по ее клитору, я изумился тому, как напряглось все ее тело, как перестала двигаться ее рука. Я усмехнулся. "А что насчет этого?"

Она застонала, и это был звук, который я мог бы слушать вечно. "Мне это очень нравится", - сказала она, но ее рука оставила мой член и сложилась вокруг моего запястья, отстраняя мое прикосновение от нее. "Но я хочу большего".

Поппи пошевелилась, отпустив мою руку и опустившись на локти. Халат, наполовину расстегнутый, соскользнул с ее рук. Никогда в жизни я не был так благодарен за улучшенное зрение, которому она так завидовала.

Розовые груди приподнялись, их кончики сжались. Ее щеки раскраснелись, ноги широко расставлены, открытые и манящие. У меня, черт возьми, рот разинулся от одного ее вида. Я поднялся на полпути. "Ты прекрасна". Я осмотрел каждый дюйм обнаженной плоти. "Знаешь, чего я не понимаю?"

"Что?"

"Как ты не проводишь весь день с этими красивыми пальчиками между этих красивых бедер". Я просунул руку под халат, обхватив ее бедро. "Вот что бы я сделал на твоем месте".

Она засмеялась. "Тогда бы ты мало что успел сделать".

"Это того стоило бы". Мой взгляд остановился на том месте, где ее рука лежала на нижней части живота, в нескольких дюймах от ее чудесного тепла. "Я только что кое-что осознал". У меня пересохло в горле. "Ты когда-нибудь прикасалась к себе?"

По ее щекам разлился румянец, и через мгновение она кивнула. И, черт возьми, если это не вызвало во мне почти болезненную вспышку похоти. "Я бы не хотел ничего большего", - взяв ее руку, я поднес ее ко рту. Я сомкнул губы вокруг пальца, на котором было наше кольцо, - "я бы хотел, чтобы ты показала мне, как именно ты прикасаешься к себе".

Она шумно вдохнула, когда я опустил ее руку в тень между ее бедер. Я отпустил ее, и на мгновение мне показалось, что она не сделает этого.

Но я не должен был сомневаться в ней.

Моя Королева не отступила ни перед чем.

Нежные сухожилия вдоль верхней части ее руки двигались, как клавиши пианино, когда она вводила палец внутрь себя, двигая его крошечными погружениями.

"Черт", - простонал я. "Не останавливайся".

Она продолжала играть с собой, и аромат ее возбуждения заполнил все мои чувства. Я был одержим, наблюдая за ней. Я даже не моргнул. Ни разу, пока ее дыхание учащалось, пока ее бедра двигались навстречу толчкам пальца.

"Кас", - стонала она.

Я мог бы кончить, просто наблюдая за этим. Была большая вероятность, что я так и сделаю. "Я хочу поклоняться тебе".

Поппи вздрогнула.

И тогда я сделал это, начав с пальцев ее ног и продвигаясь вверх по икрам к бедрам. Ее палец двигался быстрее, когда я приближался, и я остановился достаточно, чтобы провести языком по влажной коже. Она вскрикнула, ее спина выгнулась, когда я снова начал оказывать ей почтение, проводя языком по ее животу и изгибам бедер. Я не торопился, как будто через несколько часов мы снова отправимся в путь. Я уделял особое внимание ее груди, лизал и сосал, пока она не задрожала - пока каждая часть меня не стала твердой, тяжелой и набухшей. Только тогда я протянул руку между нами, оттянув ее руку к своему рту, где я попробовал ее вкус.

"Думаю, мне нужно будет видеть, как ты делаешь это ежедневно".

"Боги", - прохрипела она. "Ты такой плохой".

"Да, я такой". Обхватив ее руку, я вжал ее в матрас рядом с ее головой, а ногу просунул между мягкими, пухлыми бедрами. Я придавал ей свой вес, погружаясь во всю эту теплую мягкость, и она принимала все это с мягкой улыбкой. "Но я могу быть хорошим. Я могу быть даже более плохим. Я могу быть таким, каким ты захочешь".

"Я просто хочу тебя". Она прижала ладонь к моей щеке. "Такой, какой ты есть".

Черт.

Я задрожал, как хрупкий саженец во время урагана, от прикосновения ее тепла к головке моего члена. Я погрузился в ее липкий жар, осыпаемый осколками наслаждения. "Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя".

Ее руки обхватили меня, крепко прижимая к себе, она подняла ноги, обхватила ими мои бедра и потянула меня вперед. "Я люблю тебя всегда и навеки".

ГЛАВА 41

Поппи

Жаждущий спотыкался в густом тумане, его угольно-красные глаза были безумны от голода, а серая кожа, покрытая пятнами, цеплялась за череп.

" Этот..." Кастил резко повернулся, его движения были грациозны, как у любого танцора на балах, которые когда-то проводились в Масадонии. Его меч из кровавого камня с шипением прорезал воздух, рассекая шею Жаждущего. "Старый."

Старый - это мягко сказано.

Я понятия не имела, когда этот Жаждущий был обращен. Его кожа была так же плоха, как и его одежда. Его пасть раскрылась, обнажив зазубренные клыки. Зарычав, Жаждущий помчался ко мне. Я крепче сжала свой кинжал из волчьей кости.

Из тумана вырвался гладкий, окрашенный в русый цвет волк, приземлился на спину Жаждущего и повалил его.

"Да ладно", - ворчала я. "У меня был этот".

Отпечаток кедра и ванили донесся до меня через нотам. Смех Вонетты прорвался сквозь мои мысли.

Мои глаза сузились на нее. Ты даже не должна быть здесь, регент.

Ее смех стал громче, сильнее, когда она впилась когтями в грудь Жаждущего, проникая прямо в сердце.

Мои губы скривились. "Это отвратительно".

"Определенно, тебе еще есть, что проткнуть". Эмиль поймал Жаждущего, запихивая его обратно во влажную, сероватую кору кровавого дерева. "Потому что они... повсюду. Выбирай."

Я повернулась, когда вопль разнесся по воздуху. В тумане я различила фигуры еще по меньшей мере дюжины Жаждущих.

Три дня в северо-восточном регионе Кровавого леса, и это был первый раз, когда мы столкнулись с ордой такого размера. Мы видели несколько Жаждущих то тут, то там - максимум полдюжины. Но сегодня - или уже наступила ночь? Трудно было сказать в глубине леса, куда не проникало солнце, а снежные хлопья были постоянным спутником - мы словно наткнулись на их гнездо.

Я отпрыгнула в сторону, когда Нейлл сбил одного, который, казалось, поднимался из земли. "Я не могу быть единственной, кто считает такое количество Жаждущих странным", - сказала я, прижав себя к земле, когда те, что были в тумане, устремились вперед, их низкий вой быстро усиливался - и раздражал.

"Это не так", - сказал Кастил, отстегивая свой второй короткий меч из кровавого камня и присоединяясь ко мне.

Киеран в своей смертной форме метнул кинжал и пригвоздил Жаждущего к ближайшему дереву, а мы, вместе с Нейллом, Перри и полудюжиной волков, образовали круг. "Возможно, мы приближаемся к руинам или даже к месту, где похоронен Малек".

Именно об этом я и подумала, когда ударом ноги отбросила Жаждущего назад на пути Делано. Он вонзил свой клинок в грудь Жаждущего, когда я повернулась и вонзила свой кинжал в сердце другого. Я не хотела использовать заклинание поиска, пока мы не достигнем руин, и надеялась, что это означает, что мы приближаемся к этому месту.

Шагнув вперед, я едва избежала Сейдж и еще одного вольвена, когда они пронеслись мимо меня, загоняя Жаждущих в более тесный круг. Я поймала одного, который был больше скелетом, чем плотью, и, затаив дыхание, вонзила кинжал ему в грудь.

"Знаешь, я мог бы помочь", - пробурчал Малик из центра нашего круга, где он прислонился к повозке, держа поводья наших лошадей. Мы не оставили ему особого выбора, когда речь зашла о том, чтобы сопровождать нас в Кровавый лес. Хотя я верила, что он не вернется в Карсодонию, это доверие ограничивалось только этим. Он должен был остаться с нами.

Кастил крутанулся, вращаясь, и ударом обоих мечей перерубил шеи двум Жаждущим. Сверкающие золотые глаза встретились с моими. "Ты что-то слышала?"

"Нет". Я последовала за ним, поймав один из коротких мечей, которые Кастил бросил в мою сторону.

Сейдж заставила еще одну группу Жаждущих двигаться вперед. Я крутанулась, перерубив шею одному и вонзив кинжал в грудь другому. Киеран проскочил мимо меня, сбив с ног еще одного.

"Мне просто нужно оружие", - продолжал Малик, когда я крутанулась на месте и увидела Перри, разрубающего Жаждущего пополам топором из кровавого камня - настоящим топором, - пока я перепрыгивала через нагромождение камней. "Любое оружие. Сейчас я бы даже взял заточенную палку".

"Забавно, что я все время что-то слышу". Кастил перепрыгнул через Руна, крупного черно-бурого волка, который присоединился к нам. Вольвен схватил одного из Жаждущих, когда Кастил приземлился, выставив вперед меч. "И этот ворчливый голос повторяет одно и то же".

"Можно мне меч?" Киеран отбросил хромого Жаждущего в сторону. "Можно мне кинжал? Палку?"

"Настоящий, блядь, взрослый", - рыкнул Малик.

"Ты не получишь оружия". Кастил оттолкнулся ногой от покрытого мхом валуна, зацепив Жаждущего сзади, а я бросилась вперед, обрушив меч на шею другого - маленького. Слишком маленький. "Ты не получишь оружия. Даже тупого предмета вроде камня".

Я почувствовала, как закатились глаза Малика. "Думал, ты поверил мне, когда я сказал, что хочу сразиться с Кровавой Короной?"

Я бросила взгляд на Кастила, пока Вонетта тащила Жаждущего вперед за лодыжку.

"Одно дело - верить, что ты хочешь уничтожить Кровавую Корону", - сказал Кастил, когда я расправилась с Жаждущим, которого Вонетта держала за лодыжку.

"Как я должен помочь тебе сражаться с Кровавой Короной, не имея оружия?" потребовал Малик.

"Использовать свою очаровательную личность?" спросил Нейлл.

Края моего тяжелого плаща закрутились, когда я повернулась и низко опустилась, когда меч Кастила с шипением пронесся над моей головой. "Мы перейдем этот мост, когда до него доберемся", - сказал Кастил, хватая меня за руку, когда я поднималась. Он притянул меня к себе и быстро поцеловал. У меня свело живот от удовольствия, когда он повернулся и вонзил меч в грудь Жаждущего. Отпустив меня, он посмотрел через плечо на своего брата. "Итак, до тех пор давай попытаешься заткнуться нахрен".

Киеран ухмыльнулся, когда я откинула прядь волос, упавшую мне на лицо. "Сомневаюсь, что это произойдет", - сказал он.

"Нет". Я прыгнула вперед, когда Жаждущий схватил Сейдж за хвост и вонзил волчий кинжал в основание черепа бедняги, перерубив ему позвоночник.

"Какого черта?" начал Эмиль, глядя на свою руку. "Из этих деревьев течет кровь? Что это?"

"Я дам тебе одно предположение". Перри толкнул Малика назад, когда Жаждущий нарушил строй и бросился на них. "Это в названии".

"Чертова гадость", - пробормотал Эмиль, вытирая ржавого цвета вещество с ладони о бедро.

Я не была уверена, действительно ли деревья сочатся кровью, но это определенно не был обычный сок, и я решила не зацикливаться на этом.

"Внимание", - крикнул Нейлл. "Справа от нас".

Мы с Кастилом одновременно повернулись. Сквозь густой туман я увидела еще несколько теневых форм. "Там должны быть еще десятки", - сказал Кастил, когда волки низко зарычали во все горло.

Выдохнув с досадой, я посмотрела на Кастила. "Я знаю, что мы говорили о том, чтобы я воздержался от использования эфира, но это становится действительно..."

Листья над нами зашумели, когда яростный ветер пронесся по маленькой поляне, рассеивая туман и поднимая запах гнили и разложения. Я откинула голову назад, когда Киеран рванулся вперед, схватившись за переднюю часть туники Жаждущего и вонзив свой клинок ему в грудь. На нас упала еще более темная тень, заслонив собой то немногое, что пробивалось сквозь деревья.

"Чертовски вовремя", - пробормотал Киеран, наклоняясь, чтобы коснуться спины сестры, которая была в секунде от того, чтобы броситься на новую группу Жаждущих.

Протянув через нотам нить, я позвала волчицу обратно. В ответ раздалось несколько воплей, и они выпрыгнули из тумана, промчавшись мимо нас в круг. Кастил обхватил меня за талию, поднял на ноги и прижал к своей груди.

"Осторожно", - пробормотал он мне на ухо.

Несколько веток сорвались и упали, как стрелы, когда Ривер спустился среди кровавых деревьев, широко раскинув крылья, а затем сорвался обратно.

Киеран попятился в сторону. "Чертовы боги, каждый раз". Ветрено-голубые глаза сверкнули. "Скажи мне, что он не делает этого специально".

Поскольку сказать ему это было бы ложью, я ничего не сказала, когда Ривер вытянул свою длинную шею и зарычал. Серебристый огонь хлынул вперед, на мгновение ослепляя, когда пламя прорезало туман и перекинулось на Жаждущих. Огонь уничтожил их сразу, десятки исчезли в считанные секунды, оставив после себя лишь пепел и исчезающий туман.

"Хорошо, что он наконец-то присоединился к нам", - заметил Эмиль, заслужив ухмылку Киерана и узкоглазый взгляд Ривера, когда его рогатая голова метнулась в сторону Эмиля. Атлантиец поднял руки. "Я имел в виду, что рад тебя видеть".

"Думаешь, он что-нибудь нашел?" спросил Кастил, откидывая слица выбившуюся прядь волос.

"Надеюсь", - ответила я, убирая кинжал в ножны, когда Кастил забрал свой меч. Накануне Ривер поднялся в воздух, чтобы поискать хоть какие-то признаки руин, о которых сообщила Элоана. "Мы уже в трех днях пути. Значит, еще как минимум три, чтобы выбраться отсюда. Еще день, чтобы добраться до Падонии".

"Все будет хорошо", - заверил меня Кастил, застегивая две расстегнутые застежки на моем плаще. "Мы успеем выбраться отсюда и добраться до Храма Костей".

Я кивнула, но на то, чтобы добраться до Храма Костей, уйдет около трех дней. Я закусила нижнюю губу, когда вспышка тупой боли пронзила мою челюсть. Нам нужно было найти Малека и вернуться в Падонию с некоторым запасом времени на отдых. Чтобы подготовиться.

"Не волнуйся." Киеран подошел к нам вплотную, его взгляд поймал мой, когда он взял мою косу и перекинул ее через плечо. "Я знаю, это легче сказать, чем сделать", - продолжил он, когда по телу Ривера пронесся мерцающий свет. "Но мы в порядке. Мы справимся".

Кастил прижал поцелуй к моему виску, глядя на смертного, стоявшего там, где несколько секунд назад скрючился дракен. "Время голого Ривера", - пробормотал он.

Все уже привыкли к этому. Если большинство из нас старательно избегали смотреть ему под ноги, то Сейдж сидела практически в первом ряду и без стеснения оценивала его, в какой бы форме она ни была.

"Около дня пути на север", - сообщил Ривер, когда Нейлл бросил ему свою одежду. "Там есть руины, похоже, небольшого города".

Нам потребовалось чуть меньше дня, чтобы добраться до руин. Как Ривер увидел их с неба - уму непостижимо. От них не осталось ничего, кроме каменных фундаментов и полуразрушенных стен.

"Это должно быть оно, верно?" спросила Вонетта, когда Кастил обхватил меня за талию, помогая спуститься с Сетти. Его поступок был милым, учитывая, что я больше не нуждалась в помощи.

"Должно быть". Я повернулась к Риверу. "Ты больше ничего не видел?"

"Я путешествовал к берегам", - ответил он, запрыгивая на стену и приседая. "Там не было ничего, кроме этого. Руины большие. Дальше лес густеет, но это была не маленькая деревня".

"Гуще, чем здесь?" Эмиль жестом указал на тесно стоящие деревья.

Ривер кивнул, когда снежный вихрь закружился над разрушающимися строениями.

Киеран отстегнул мешок и поднес его ко мне, а Делано, теперь уже в волчьей форме, и остальные разошлись по руинам, продолжая наблюдать. "Думаешь, это хорошее место?"

"Честно?" Я положила мешок на стену и открыла его. "Надеюсь, что да".

Он усмехнулся, когда Перри подошел ближе, и Малик медленно сошел с лошади - под неусыпным наблюдением Нейлла. "Интересно, что здесь раньше было".

"Понятия не имею". Кастил нахмурил брови, осматривая руины. "Это могло упасть, пока он спал, и потеряться во времени".

Дрожь пробежала по моей коже, когда я достала пергамент и тонкий кусочек угля. Мысль о том, что город, полный людей - возможно, сотни, если не больше - мог быть полностью стерт из истории, была тревожной.

Кастил поднял небольшой камень и положил его на пергамент, чтобы прикрепить его на место. "Спасибо", - прошептала я, записывая имя Малека, когда мне в голову пришла одна мысль. "Как фамилия Малека?"

"О'Меер", - ответил Кастил.

Я посмотрела на Ривера. "Это не может быть его настоящей фамилией, не так ли?"

Ривер медленно повернул голову в мою сторону. Прошло долгое мгновение. "Нет, это не так".

"У него вообще есть фамилия?"

"У Никтоса не было, но..." Ветер поднял бледные пряди его волос. "Если бы его можно было узнать по фамилии, это был бы Миерель".

"Миерель", - повторила я, прижимая уголь к пергаменту. "Это фамилия Консорта?"

Пауза. "Когда-то была".

Взгляд Кастила встретился с моим, и тогда я написала это. Малек Миерель. Вереск гудел в моей груди.

"Что дальше?" спросил Кастил, его грудь коснулась моей руки.

Я потянулась в сумку на бедре, минуя игрушечную лошадку, которую мне очень нужно было вернуть Кастилу. Я вытащила кольцо с бриллиантом и положила его на имя. "Сейчас мне нужна только моя кровь".

"Это напомнило мне", - пробормотал Кастил, вынимая свой кинжал. "Я должен тебе очень большой алмаз".

Я усмехнулась, потянувшись за кинжалом. "Должен".

Кастил взял кинжал в руки. "Я не хочу смотреть, как ты себя режешь".

"Значит, ты предпочитаешь быть тем, кто пускает кровь?" спросила я.

"Не таким способом". Он бросил на меня горячий взгляд, от которого мое лицо потеплело. "Но я бы предпочел сделать это, чем смотреть, как ты причиняешь себе боль".

"Это странно мило".

"Главное ударение на "странно", - сказал Киеран, откинувшись назад и скрестив руки. Вонетта и Эмиль подкрались ближе.

" Готова?" спросил Кастил. Когда я подняла руку и кивнула, он наклонил голову и поцеловал меня. Он прикусил мою губу, когда по пальцу пробежал быстрый укол боли. "Вот так".

Почувствовав, что мне стало еще жарче, я провела пальцем по кольцу и пергаменту, сжимая их, пока кровь не заструилась и не упала, забрызгав сначала кольцо, а затем испачкав бумагу.

"Я очень надеюсь, что это не просто так", - пробормотала Вонетта.

"Это всегда так", - сказал ей Эмиль.

"Ты помнишь, что сказал тебе мой отец?" спросил Перри.

Кивнув, я прочистила горло. "Я призываю сущность богини Беле - великой охотницы и искательницы всего необходимого. Я прошу, чтобы ты направила меня к тому, что я хочу найти, связав кровью, именем и принадлежностью".

Никто не заговорил. Я не думаю, что кто-то осмелился даже вздохнуть слишком глубоко, когда моя кровь просочилась в имя Малека. И как раз тогда, когда я подумала, что могла неправильно произнести слово или что-то еще, пергамент, куда просочилась моя кровь, воспламенился.

Вонетта вскрикнула и отступила к Эмилю, когда в воздух взметнулось одинокое пламя, почти такое же высокое, как деревья, и это пламя было холодным. Ледяным. Сущность в моей крови всколыхнулась, когда пламя яростно затрепетало, а затем сжалось до того, что пергамент обгорел и обуглился, начав сгорать, пока на каменной стене не осталось ничего, кроме кольца, которое Малек дал Исбет.

Рука Кастила опустилась на середину моей спины, когда Киеран развел руки. Сверху и сзади нас налетел порыв ветра, подхватил пепел и поднял его в воздух. На мгновение поднялась паника, но пепел соединился с порывами ветра, и тысячи крошечных частичек засияли, как светлячки.

"Ух ты", - пробормотал Нейлл, когда сверкающая воронка пепла закрутилась и понеслась вперед, образовав крутящийся циклон, который пронесся между ним и Маликом и прорезал деревья.

"Это происходит слишком быстро". Киеран отпрянул от стены, когда Ривер спрыгнул вниз. Мерцающий серебристый свет зигзагами пробивался сквозь деревья, растягиваясь. "Это слишком быстро".

Мы все бросились вперед, вольвены прыгали по руинам, преследуя сверкающий свет...

Сверкающий пепел внезапно рассыпался, падая на землю, как светящийся снег. Вольвены остановились, когда свет остался, образуя искрящуюся дорожку через Кровавый лес. Мои губы медленно разошлись.

"Это даже красиво", - прошептала Вонетта. Взгляд Эмиля скользнул к ней, когда он покачал головой.

"Что ж", - пробурчал Малик, шагнув вперед. "Я думаю, это сработало, если кому-то интересно".

Кастил усмехнулся, но изгиб его губ замер, когда он поймал себя. Его выражение лица разгладилось, и челюсть снова затвердела.

Боже, как мне стало грустно.

Я подошла к нему и коснулась его руки. Кастил улыбнулся мне, но улыбка не достигла его глаз. "Мы должны следовать за ним и делать это быстро", - сказал он. "Мы понятия не имеем, как долго это продлится".

Взяв кольцо, я положила его в мешочек, пока Кастил шел к Сетти.

"Время", - тихо сказал мне Киеран. "Дай ему время. Обоим".

"Я знаю." И я дала, но когда мы начали идти по сверкающему, сплетающемуся следу, странное беспокойство поселилось в холодной, пустотелой части меня. Чувство ужаса, которое я не могла определить, но оно ощущалось как предупреждение. Напоминание.

О том, что не всегда есть время.

Извилистый путь покрывал местность, мерцая над землей, когда он входил и выходил из-под деревьев. Кастил ехал верхом на Сетти, а я шла с Делано справа от меня, чувствуя себя слишком возбужденной, чтобы сидеть. Я была не одна. Ривер шел впереди, а волки были еще дальше. Киеран ехал рядом с Кастилом, но Малик каким-то образом оказался рядом со мной.

Возможно, поэтому Делано был так близко, что иногда задевал мои ноги.

"Я начинаю думать, что эта тропа приведет нас прямо к морю Страуда", - заметил он, его слова оставляли за собой туманные облака.

"Я тоже так думаю". Мы шли уже не меньше часа, сверкающая тропа исчезала за Эмилем и Вонеттой, которые шли сзади.

Несколько мгновений между нами царило молчание, и я, не глядя, поняла, что Малик продолжает смотреть на меня. Я также знала, не глядя, что эти быстрые взгляды действительно начинают злить Кастила.

Мы обошли несколько низко нависших ветвей, когда Малик спросил: "Почему ты не спросила меня о той ночи?".

В моем горле собралась кислота, и я не знала, исходит ли она от Кастила, Киерана или от обоих.

"У тебя наверняка есть вопросы", - спокойно продолжил Малик, глядя прямо перед собой. "Скорее всего, ты хочешь что-то сказать".

Я рассмеялась, но звук был сухим. "У меня есть много вещей, которые я хочу сказать, но ни одна из них не изменит прошлого". И какие бы ответы у него ни были на вопросы, которые я могла бы задать, вероятно, не сильно повлияют на мое душевное состояние или состояние Кастила. Но кое-что все-таки было. Я сглотнула. "Как умерла Коралена?"

"Ты уверена, что хочешь это знать?" Малик тяжело выдохнул, сдерживая конечность. "Ее заставили выпить кровь дракена".

Ужас и печаль столкнулись, когда Ривер напрягся, и я тут же пожалела, что задала этот вопрос.

"Это было быстро", - тихо добавил Малик, когда Делано навалился на меня, его голова коснулась моих пальцев в перчатках. "Я говорю это не для того, чтобы уменьшить то, что было сделано. Это правда. Кора была - Исбет благоволила ей. Это был один из немногих случаев, когда она не тянула с наказанием или смертью".

Поджав губы, я покачала головой. Я не знала, что на это ответить. Я не знала, что чувствовать по этому поводу.

"Кас, он..." Малик оглянулся через плечо, а затем сосредоточился на мне, когда с неба посыпались хлопья. "Он упомянул какой-то стишок, который, по твоим словам, ты услышала той ночью. Это был не я".

Мой взгляд метнулся к нему, в горле пересохло. Каким-то образом, после всего случившегося, я забыла. "Я знаю", - прошептала я, моя кожа еще больше похолодела, когда сущность запульсировала в моей груди. "Это пришло потом. Это был не твой голос. Это было похоже на..."

Это было похоже на голос, который я слышала в Стоунхилле, призывающий меня высвободить свою ярость. Принести смерть. Это была не Исбет.

"Поппи?" От Кастила исходило беспокойство.

Я перестала идти. Делано прижался к моим ногам, а сердце колотилось...

На мои мысли наложился отпечаток, который напомнил мне о свежем дожде. Сейдж?

Мы нашли конец тропы, - ответила она. Здесь определенно что-то есть. Это что-то нехорошее.

Мои брови поднялись, и я посмотрела вверх, когда Кастил притянул Сетти к себе. "Волки нашли конец тропы. Сейдж говорит, что в том месте, где они находятся, чувствуется что-то нехорошее".

Черты лица Кастила были жесткими, когда он кивнул. Прошло всего несколько минут, прежде чем мы присоединились к вольвенам, где они беспокойно шагали по разбитым столбам перед стеной скалы высотой с Восход, поросшей кровавыми деревьями, почти сложенными одно на другое. Их беспокойство было осязаемым, оно покрывало мою кожу.

Тропа заканчивалась прямо на краю деревьев перед скалистым холмом, который был больше похож на гору, чем на что-либо другое. Я посмотрела вниз и увидела, что тропа уже начала исчезать.

"Что за черт?" пробормотал Кастил, спрыгивая с лошади. "Это чертова гора из камня и кровавых деревьев".

"Я совсем не видел этого с неба", - сказал Ривер, глядя вверх. "Это должно быть там, где лес был самым густым".

Кастил прошел мимо меня, войдя в тесные ряды деревьев. "Там есть вход - в скале".

Делано последовал за мной, когда я подошла к Кастилу и заглянула вокруг него в... огромное небытие. "Ты что-нибудь видишь?"

"Немного. Похоже на туннель", - ответил он, прищурившись. "Киеран или Вонетта? Что вы видите?"

Киеран первым присоединился к нам, облокотившись на меня, чтобы заглянуть внутрь. "Определенно туннель. Естественный, вроде того, что есть в горах дома. Достаточно широкий, чтобы группа могла пройти по нему в одиночку".

Я глубоко вздохнула. "Нам действительно придется идти по нему, не так ли?"

Сейдж коснулась моей руки, ее слова дошли до моих мыслей. Мы идем первыми.

"Нет", - сказала я вслух на случай, если у кого-то еще возникнет такая же мысль. "Мы понятия не имеем, что там внизу".

Вот почему мы идем первыми. Пружинистый отпечаток Делано дотянулся до меня.

"Поппи", - начал Кастил.

"Я не хочу, чтобы они попали в бог знает что".

Он подошел вплотную. "Я тоже не хочу".

"Но у нас органы чувств намного лучше, чем у всех атлантийцев здесь. И даже у тебя", - сказала Вонетта.

Киеран кивнул. "Она права. Мы узнаем, если там что-то есть, чего нам следует остерегаться, раньше, чем кто-либо другой".

"Вы можете спорить сколько угодно", - сказал Малик. "Но это бессмысленно. Потому что что-то приближается".

Все наши головы повернулись в сторону скалы. Я не видела ничего, кроме темноты.

Внезапный порыв ветра ударил по деревьям, затрещали ветки. В воздухе запахло чем-то странным и раздался низкий вой, от которого волосы встали дыбом по всему телу.

"Мне бы очень хотелось иметь оружие", - объявил Малик.

Ривер поднял голову. Ветки с листьями затихли над головой и вокруг, но этот звук... он все еще доносился. Из темноты туннеля до нас донесся стон.

"Что это, во имя богов?" спросил Киеран, держа в руке меч из кровавого камня. "Жаждущие?"

Во тьме появились более плотные, более твердые тени. Фигуры, которые двигались вперед.

Определенно не Жаждущие.

Они выскользнули из-за деревьев, затянутые в черное. Их тонкий слой кожи имел отвратительную, восковую бледность смерти. Хотя у этих тварей было некое подобие лица - темные глаза, два отверстия для носа и рот - он был какой-то неправильный, так сильно растянутый в щеках, словно на лице была вырезана, а затем зашита постоянная улыбка. Весь рот. Но они были скорее скелетом, чем плотью.

"О, черт", - пробормотал Кастил.

Я знала, что это такое. И он тоже.

Гирмы.

ГЛАВА 42

"Отлично", - пробормотал Эмиль, когда Вонетта застонала. "Опять эти ублюдки".

Но их зашитые рты...

Мне бы точно потом снились кошмары на эту тему.

"Не надо", - предупредил Ривер Руна, который пробирался к устью туннеля. "Не кусай их. То, что в них, это не кровь. Это яд".

Взгляд Кастила устремился на дракена. "Они и раньше нападали на гирмов".

"Не на таких". Ривер поднял меч. "Это Дозорные. Они похожи на Охотников. Ни с теми, ни с другими ты раньше не сталкивался".

Уголки губ Кастила опустились. "Мне придется поверить тебе на слово".

"Тебе лучше", - ответил Ривер. "Или тот хлам, который в них содержится, выест внутренности вольвена".

Мои глаза расширились. "Не вступай с ними в бой", - приказала я вольвенам. "Охраняй Малика".

Никто из них не выглядел довольным этим, особенно Делано, но они отступили, обходя вокруг еще менее взволнованного атлантийского принца.

"Может, тогда тебе стоит использовать свой огонь", - предложил Киеран. "Тем более, что ты умеешь поджигать всякую дрянь".

"Огонь на них не подействует", - сказал Ривер. "Они уже мертвы".

"Что?" пробормотал Кастил, и у меня возникло так много вопросов - все они должны были подождать. Эфир пульсировал в моей груди, когда я сжимала волчий кинжал. Они выглядели как жуткая комбинация тех, что Невидимые наколдовали в Бухте Сэйона, и тех, что охраняли Илизеум. Я содрогнулась. Первобытная сущность уже действовала на гирмов и скелетов, но значит ли это, что она подействует и на этот тип?

"Мы сделаем это по старинке". Кастил переложил меч в другую руку.

Гирмы вышли из туннеля и остановились, уперев руки в бока. Все они. Больше дюжины.

"Как ты думаешь, у них есть руки?" спросил Кастил.

Мой взгляд метнулся вниз. Рукава мантии были слишком длинными, чтобы судить об этом. "Я не могу поверить, что ты смотришь именно на это".

Киеран посмотрел на меня. "На что ты смотришь?"

"Ты видел их рты?"

"Конечно", - пробормотал Кастил.

"Я не могу перестать смотреть на них".

Киеран бросил на меня острый взгляд. "Правда?"

"Их рты зашиты. Это жутко, но, думаю, это хорошо", - сказала я.

Кастил посмотрел на меня. "И почему ты думаешь, что это хорошо?"

"Потому что это значит, что не может быть..." Я замолчала, когда один из гирмов склонил голову набок. Из его запечатанного рта вырвался низкий, придыхательный стон.

"Это... ну, тревожно", - заметил Эмиль.

Вонетта покачала головой, сжимая в ладони свои клинки. "Ты - король..."

" Приятной внешности и обаяния?" - предположил он.

"Недосказанности".

Моя ухмылка замерла, когда гирмы двинулись в унисон - и они были быстры. Из обоих рукавов спустились длинные тонкие клинки, сверкающие в лучах солнца, как полированный оникс. "Сумеречный камень, - пробормотала я, когда Нейлл обогнул кровавое дерево.

Голова одного из гирмов дернулась в его сторону. Его безволосая голова наклонилась. Существо шевельнулось, его мантия развевалась за его спиной, словно поток тени. Перри крутанулся, и его клинок встретился с клинком Гирма - столкновение багрового и ночного.

Остальные гирмы устремились вперед, двигаясь точно по косой. Я бросилась вперед, когда меч Кастила пронесся по воздуху, отсекая голову существа от плеч, а гирм схватился за меня.

"Так, это не такие скелеты, как в Илизеуме", - объявил Кастил. "Голова или сердце, похоже, делают свое дело".

"Слава богам!" Эмиль крутанулся, отсекая голову гирму.

Я проскочила под вытянутой рукой другого. Задним умом я заметила, что гирм не замахнулся на меня, что было очень странно. Я выскочила из-за спины существа, когда оно повернулось, и вонзила кинжал ему в грудь. Гирм вздрогнул, а затем рухнул внутрь себя, напомнив мне о том, что случалось с Вознесенными, когда их поражал кровавый камень. Но это существо не раскололось. Вместо этого оно сморщилось, словно из его тела за один вдох была выкачана вся влага, а затем рассыпалось в прах. Все, включая меч из теневого камня, оставив после себя лишь запах сирени - несвежей сирени.

Рука вцепилась в мое плечо, костлявые пальцы протиснулись сквозь плащ, отбрасывая меня назад. Я перевернулся вокруг оси, обрушив свою руку на руку Гирма с достаточно сильным ударом, чтобы ослабить хватку. Кастил подпрыгнул в воздух и врезался в Гирма, закрутив его вокруг себя. Я крутанулась, всаживая кинжал в его грудь, а Кастил дико ухмыльнулся и повернулся, чтобы встретить другого.

Мысли Делано столкнулись с моими в волне весенне-свежего воздуха, когда я отступила назад. Эти гирмы не нападают на тебя.

Я проследила за его отпечатком, когда один из гирмов замахнулся мечом на Перри. Я заметила.

Может быть, они узнали тебя.

Может, и узнали, но это не помешало им напасть на остальных... или напасть на меня. Двое гирмов направились ко мне, держа клинки наготове. Вереск вибрировал, прижимаясь к моей коже. Я открыла свои чувства, но, как и в случае с другими гирмами, не почувствовала ничего, кроме пустоты - холодной пустоты.

Киеран оттолкнул гирма к дереву. "Придут еще". Он с рычанием вонзил свой клинок в грудь твари. "Еще дюжина".

" Разумеется." Я пошла вперед.

"По крайней мере, на этот раз они не вылезают из земли", - заметила Вонетта, вонзая свой клинок в грудь.

"Это точно", - согласился Нейлл, взмахнув мечом в воздухе.

Гирм слева сделал движение, как будто хотел зайти мне за спину. "Я так не думаю".

Резко повернувшись, я ударила существо ногой в грудь. Оно попятилось назад. Я повернулась и с размаху опустила волчий кинжал на предплечье другого гирма. Кровавый камень, такой острый, прорезал тонкую кожу и полую кость, отсекая руку. Бледные пальцы судорожно разжались, выпуская меч из камня теней, который он сжимал. Поймав его за рукоять, я широко взмахнула мечом, рассекая шею другого Гирма, и не встретила абсолютно никакого сопротивления. Меч из камня теней распался в моей руке, исчезнув, когда Кастил сразил того, кому он принадлежал.

Я надулась. "Мне вроде как нравился этот меч".

Киеран бросил на меня взгляд, отталкивая еще одного Гирма. "Жаль."

"С тобой не весело". Я крепче сжала кинжал. "Ты ведь знаешь это, верно? Не весело..."

"Вот дерьмо", - воскликнул Эмиль, пятясь назад. "Их рты. Святое дерьмо. Их рты."

"Он только сейчас понял, что они зашиты?" Кастил воткнул свой меч в спину и в сердце Гирма.

"Я же говорил тебе, что это тревожно". Я отбила руку Гирма в сторону. "Прикосновения без разрешения - это нехорошо".

Голова Гирма наклонилась, а потом он улыбнулся. Или попытался. Швы натянулись, а затем лопнули, вырвавшись на свободу. Изо рта выскочило что-то черное и блестящее...

"Почему это обязательно должны быть змеи?" Я отпрыгнула назад, в животе заклокотало от ужаса, когда змея скользнула вперед, быстро сливаясь с темной землей. "Змеи. Я ненавижу змей".

"Я предупреждал вас всех". Эмиль вонзил свой меч в землю, и звук, который издала змея, когда он ударил по ней, был неправильным. Это было так неправильно. Это был пронзительный вопль.

"Что за хрень?" Малик запрыгнул на низкую стену.

"Ты не рассказал подробности!" крикнула Вонетта, отпрыгивая назад, когда Сейдж ударил лапой по земле, отправив в полет змею. "И снова ты не рассказал подробности!"

"Все, что ты произнес, это "их рты"". Я задыхалась, сканируя землю, потеряв из виду маленького извивающегося ублюдка. "Почему? Почему там змеи?"

"У большинства гирмов они внутри", - сказал Ривер, вонзая свой меч в змею.

Я даже не смогла переварить этот полный... бред. Гирм пробирался вперед, из его пасти выплескивалось еще одно отвратительное существо. Я налетела на валун. Вскарабкавшись с земли, я поднялась на колени на камень. "Неа. Не-а. Не-а. Вереск сработает на этих штуках?" спросила я Ривера.

"От тебя?" Его губы скривились в отвращении, когда он ударил змею ножом. "Да, но только потому, что ты Перворожденная, которая вот-вот закончит Куллинг".

Кастил повернулся ко мне, на его губах заиграла ухмылка. "Ты прячешься на валуне?"

"Да".

"Ты очаровательна".

"Заткнись". Вереск яростно пульсировал в моей груди, когда Кастил засмеялся. Я выпустила энергию на поверхность. Серебристое сияние разлилось по земле - о, боги, здесь была не одна змея. Три. Семь...

Киеран рванулся вперед, ударив сапогом по одной из них. Звук. Пятно. Желчь забила горло.

Шесть. Я видела шесть змей. Возможно, их было больше, и я не собиралась спать следующие десять лет. Первозданная сущность ответила на мою волю, распространяясь от меня в виде сети мерцающего серебристо-белого света, перемежающегося с дрожащими тенями. Она растеклась по земле, рассыпая искры при столкновении со змеей, а затем воспламеняясь. Веревочные кошмары закричали, ослепляя мои уши, когда они скрылись в дыму.

Оставшиеся гирмы повернулись ко мне. Как и в случае с солдатами-скелетами в Илизеуме, сущность притягивала их, словно Жаждущего пролитая кровь. Швы рвались, рты открывались, и змеи выплескивались на землю, устремляясь к валуну.

"Может быть, пришло время тебе наброситься на этих гадов", - позвал Малик со своей стены.

Мою кожу и руки покалывало и грело, а уголки зрения стали серебристо-белыми. Сила хлынула по моим венам. Сущность вырвалась из моих рук серебристым пламенем из того места, где я стояла на коленях.

Вереск трещал и плевался, метался между Перри и Делано и поражал Гирма позади них, а огненная сущность лизала и катилась по земле, сжигая новую партию змей. Я повернулась, глаза сузились, когда я увидела, что оставшийся Гирм преследует вольвена. Он исчез в серебристой вспышке.

А потом в кровавых деревьях не осталось ничего, что могло бы извергать змей из своей пасти. "Придут еще?"

Киеран подошел ближе к устью туннеля. "Не думаю".

"Отойди", - сказала я, у меня появилась идея. Используя эфир, я повернулась к отверстию в скале и послала тонкий поток энергии вперед. Свет брызнул на стены, проникая вглубь пещеры.

Когда он не обнаружил больше гирмов, я вернула эфир обратно. Серебристое сияние померкло.

"Хоть одна из этих змей кого-нибудь укусила?" потребовал Ривер. "Отвечай сейчас же. Их укус ядовит".

Все ответили отрицательно, когда Делано поставил лапы на валун и потянулся вверх, подталкивая меня рукой. Я потянулась и погрузила пальцы в его шерсть, убирая кинжал в ножны.

Тяжело дыша, я посмотрела туда, где стоял Ривер. "Мне просто нужно знать, - сказала я, заставляя свое сердце замедлиться, - почему у них внутри змеи?"

"У них нет внутренностей. Нет органов", - ответил Ривер. "Змеи - это все, что их наполняет".

Все мы повернулись к Риверу. Перри сглотнул, как будто был в секунде от рвоты. Я убрала руку с шеи Делано. "Ну, это... это еще более тревожно. Лучше бы я не спрашивала".

Кастил остановился передо мной, протягивая руку.

"Я в порядке". Я сидела. "Просто останусь здесь".

"Надолго?" - спросил он, когда Делано запрыгнул на валун и устроился на животе рядом со мной.

"Не знаю".

Его губы подергивались.

"Не смей улыбаться", - предупредила я.

"Не смею", - поклялся он, и это определенно была ложь. "Змей больше нет, Поппи".

"Мне все равно".

Кастил пошевелил пальцами. "Ты не можешь оставаться там, моя королева. Нам нужно достать Малека, и для этого нам может понадобиться твоя особая первобытная крутость".

Мои глаза сузились на него. "Меня раздражает, когда ты прав".

"Тогда ты, должно быть, часто раздражаешься", - ответил Кастил.

Киеран фыркнул. "Пожалуйста, спускайтесь оттуда, пока моя сестра не присоединилась к вам, и нам придется уговаривать вас троих слезть с валуна".

"Я уже близка к тому, чтобы присоединиться к вам", - призналась Вонетта, продолжая смотреть на землю.

Делано снова подтолкнул меня под руку, и я вздохнула, взяв Кастила за руку, чтобы соскочить с валуна. Когда Делано спрыгнул рядом со мной, я откинула голову назад. "Если я увижу змею, это будет твоя вина".

Смеясь под нос, Кас прижался губами к моей макушке. "Очаровательно".

"Значит, я не единственный, кто заметил, что они не нападают на нее", - заметил Перри, когда Малик опустился на землю.

"О, да." Я повернулась к Риверу. "Они узнали меня как его... племянницу или что-то в этом роде?"

"Вероятно, они узнали сущность Перворожденного", - сказал Ривер.

"Но гирмы, созданные Невидимыми, действительно отправились за ней", - выдохнул Кастил.

"Я не знаю, кто такие эти Невидимые, и как и зачем им вызывать Гирмов", - сказал Ривер. "Расскажи мне".

Я вкратце рассказала ему. "Думаю, все эти Невидимые появились, пока вы все спали".

"Похоже на правду", - пробормотал Киеран.

"Три вещи". Ривер поднял три пальца. "Во-первых, мне нужен отдых. Если я не отдыхаю, я становлюсь раздражительным".

"Кто теперь говорит как чувствительный?" ответил Киеран.

"А когда я раздражаюсь, мне нравится поджигать вещи, а потом их есть", - продолжил Ривер, и я ненадолго закрыла глаза. "Во-вторых, это были не просто случайные Гирмы, которых можно призвать, чтобы они выполнили твою просьбу. Как я уже сказал, это были Стражи".

Я открыла глаза. "В чем разница между ними?"

Ривер все еще держал один палец. "Большинство из них когда-то были смертными - теми, кто призвал бога и поклялся служить ему после смерти в обмен на любую услугу, оказанную богом. Охотники охотятся. Стражи - вы угадали - охраняют вещи. Предметы. Обычно людей. Но Стражи, как и Охотники и Искатели, могут чувствовать то, что ищут. Они либо находят эту вещь и возвращают ее, либо погибают, защищая ее".

Мой взгляд вернулся к земле. Эти твари когда-то были смертными? Боже правый...

Теперь мне было немного жаль убивать их.

Кастил обнял меня за талию и сжал. "Значит, эти гирмы пролежали там сотни лет?"

Ривер кивнул.

"Наверное, это было очень скучно", - сказал Эмиль.

"Опять". Вонетта посмотрела на него. "Преуменьшение".

"И не то, что сделала твоя мать, послало сюда Стражей", - сказал Ривер.

"Что ты имеешь в виду?" Глаза Кастила сузились. "И не мог бы ты перестать показывать Киерану средний палец?"

"Вообще-то я показывал его всем, но неважно". Медленно, Ривер опустил средний палец. "У меня есть ощущение, что эта гора образовалась как способ охранять гробницу Малека, но эти типы Гирмов не могут быть вызваны Первобытной магией. Их может послать только Перворожденный".

Медленно, я повернулась к устью пещеры. "Ты думаешь, их послал Никтос? Что он и Консорт знали, где находится их сын?"

Ривер замолчал на долгий миг. "Когда Малек покинул Илизеум, он сделал это прямо перед тем, как остальные легли спать. Он ушел не в лучших чувствах, но... Перворожденный Жизни, даже во сне, почувствовал бы его уязвимость. Кости божества, скорее всего, заблокировали их способность узнать, где он находится", - сказал он, и я поняла, что то, в чем Исбет держала Айреса, скорее всего, должно было быть таким же. "Пока он спал, Перворожденный Жизни, должно быть, призвал Стражей, чтобы те защитили его".

Дальше моя первобытная крутизна не понадобилась. Больше гирмы не появлялись, когда мы вошли в пещеру и наткнулись на обглоданный до костей гроб в конце, покоящийся наполовину под землей в центре камеры, которая была едва ли достаточно большой, чтобы все гирмы могли там дожидаться.

Я не хотела думать об этом. О том, как Никтос пытался защитить своего сына. Ривер уничтожил корни кровавых деревьев, которые обвивали цепи. Я не хотела представлять, как его неспособность найти Айреса и сделать то же самое для него, должно быть, мучает его каждую секунду, как во сне, так и наяву. Должно быть, именно поэтому Консорт спала так беспокойно.

Мы оставили костяные цепи на гробу на случай, если движение взбудоражит того, кто внутри. Все мы молчали, прислушиваясь к любым признакам жизни, пока деревянный гроб без опознавательных знаков осторожно выносили из пещеры и укладывали в повозку. Ривер оставался с ним, пока мы начинали свой путь в Падонию.

Сначала я думала, что это от беспокойства, что Малек проснется и попытается сбежать, но несколько раз я видела, как Ривер сидел рядом с гробом, положив на него руку и закрыв глаза. И это... это оставило меня с беспорядочным узлом эмоций в груди.

Когда мы приблизились к краю Кровавого леса, и мы с Кастилом ехали рядом с гробом, я наконец спросила Ривера о том, что занимало мои мысли. "Ты дружил с Малеком?"

Он долго смотрел на гроб, прежде чем ответить. "Мы были друзьями, когда были моложе, до того, как он начал посещать царство смертных".

"А после этого все изменилось?" спросил Кастил, ведя Сетти вокруг нескольких куч камней.

Ривер кивнул. "Он потерял интерес к Илизеуму, и эта потеря интереса стала... потерей привязанности ко всем, кто там жил".

"Мне жаль это слышать", - сказал Кастил, его взгляд метнулся через мою голову туда, где Малик ехал рядом с Нейллом.

Взгляд Ривера последовал за его взглядом. "Странно, не правда ли, что его назвали так похоже на Малека?"

Я не сказала ни слова.

Это сделал Кастил. "Моя мать любила Малека. Я думаю, что часть ее всегда будет любить. Имя Малик было способом..."

"Почтить память того, что могло бы быть?"

"Да". Кастил замолчал на мгновение. "Я думал о том, что ты сказал. Если Никтос мог посылать Стражей следить за Малеком, разве он не мог знать, когда Малек был замурован? Разве он не мог бы предотвратить это?"

Ривер на мгновение замолчал. "Перворожденный Жизни мог. Малек должен был сильно ослабнуть, чтобы быть замурованным. Пострадал. И Никтос, и Консорт почувствовали бы это. Ни один из них не вмешался".

Я уставилась на гроб, общее чувство тревоги вернулось. Они пытались защитить его, но не освободить.

"Ты знаешь, почему они этого не сделали?" спросил Кастил.

Ривер покачал головой. "Я не знаю, но полагаю, что у них были свои причины".

Никто из нас не спал так хорошо, когда мы останавливались на отдых в последующие ночи. Я думаю, что мы были более чем немного встревожены тем, кто был в этом гробу, больше, чем существами, которые называли Кровавый лес своим домом. Это чувство не ослабевало до тех пор, пока на девятый день мы наконец не выехали из-под багровых листьев.

"Как думаешь, мы доберемся до Падонии к ночи?" спросила я, когда мы поскакали дальше вперед.

"Думаю", - ответил Киеран, сидя на лошади, которая ехала рядом с нашей.

"У нас будет день отдыха, прежде чем мы отправимся в Храм Костей", - добавил Кастил.

"Я бы хотела, чтобы у нас было больше времени". Я откинулась назад, прижав ладонь к внезапно разболевшейся челюсти.

Кастил нахмурился и посмотрел вниз. "В чем дело?"

"Я не знаю". Во рту появился вкус, насыщенный железом. "У меня болит рот". Я потрогала верхнюю челюсть...

"Если это больно", - сказал Кастил, обхватив пальцами мое запястье, - "тогда, может, не стоит в это тыкать".

"Это было бы слишком логично", - заметил Киеран, когда Кастил отнял мою руку от рта.

"Не помню, чтобы я спрашивала твоего мнения", - отмахнулась я.

Киеран усмехнулся. Впрочем, ухмылка быстро угасла.

"Поппи". Озабоченность излучал Кастил, когда его взгляд переместился с моей руки. "У тебя изо рта идет кровь".

"Что?" Я провела языком по деснам. "Ну, думаю, это объясняет привкус крови во рту. Это довольно мерзко".

"Кас..." Киеран посмотрел на него.

Я нахмурилась, открывая для них свои чувства. Беспокойство исчезло. "Что?"

"У тебя болит рот или челюсть?" спросил Кастил, все еще держа меня за запястье, словно ожидая, что я буду продолжать колоть себя.

Что было возможно.

"Это больше похоже на мою челюсть - верхнюю. И боль иногда отдает в висок", - сказала я.

"И она то появляется, то исчезает?" Кастил сменил хватку на поводьях.

Я кивнула. "Да. Уже даже не болит. И, кажется, кровь перестала идти". Я оглянулась на него. "Почему ты спрашиваешь?"

Одна сторона его губ скривилась. "Потому что я думаю, что знаю, почему это болит". Ухмылка стала глубже, пока не появилась ямочка. "Или, по крайней мере, я на это надеюсь".

Улыбаясь, Киеран покачал головой, пока Кастил подталкивал Сетти к обочине, замедляя его, чтобы Эмиль и Вонетта проехали мимо нас. Вольвены, следовавшие за нами, сделали то же самое, когда Кастил подъехал к повозке, где в кузове оставался Ривер. Малик и Нейлл ехали с другой стороны.

"Что?" спросил Ривер.

"Понятия не имею", - ответила я.

"У меня к тебе вопрос", - начал Кастил, отпустив мое запястье.

"Отлично", - пробормотал Ривер.

Кастил был обескуражен таким не слишком охотным ответом. "Есть ли у Перворожденных клыки?"

Мои глаза расширились.

Ривер нахмурился. "Если отвечать на этот случайный вопрос, то да. Как, по-твоему, они питаются?"

Другая ямочка осчастливила нас своим появлением, когда Кастил наклонил подбородок вниз. "Вот почему я думаю, что у тебя болит челюсть".

Целую минуту я не могла ничего сказать. " Ты... ты думаешь, что у меня есть клыки?" спросила я.

Кастил кивнул. "Мы не получаем клыки, пока не завершим Куллинг. Наши рты будут болеть и кровоточить. Это похоже на прорезывание зубов".

"Почему я не удивлен, что вы до сих пор этого не поняли?" пробормотал Ривер, отступая назад.

У меня будут... клыки?

Вот дерьмо.

Я тут же подняла руку, и Кастил с усмешкой снова поймал мое запястье. "Не разевай рот, Поппи".

Как я могла? У меня росли клыки! Я провела языком по деснам, не почувствовав там ничего странного. От Кастила исходило сладковатое веселье, но это было не единственное, что я почувствовала, когда он присоединился к Киерану. Пряный, дымный аромат собрался у меня в горле.

Моя шея выгнулась назад, когда я перевела взгляд на него. "Ты в восторге от этого, не так ли?"

"Да, черт возьми, очень". Он опустил свою голову к моей, его голос был низким, когда он сказал: "Я не могу дождаться, когда почувствую твои клыки на своей коже".

По моему лицу поползло тепло. "Кас..."

"На многих местах", - добавил он.

"Гребаные боги", - пробормотал Киеран.

Кастил рассмеялся, проведя губами по моим губам. Затем он объяснил, чего, по его мнению, я могу ожидать, сменив тему на более подходящую. Клыки появятся, вытеснив остальные зубы, о чем было очень неприятно думать. Но он сказал, что они опустятся, как только прорвутся. Все это звучало не очень весело.

"Это действительно не так", - сказал Киеран, когда я озвучила именно это. "В тот день Кас был чертовски плаксивым ребенком".

"Да, ну, когда у тебя будут выталкивать два зуба, дай мне знать, каково это", - ответил Кастил.

Мысли о зубах занимали мой разум до конца путешествия, и была большая вероятность, что эти мысли будут преследовать меня и во сне. Не то чтобы меня беспокоила мысль о клыках. Они действительно облегчили бы кормление, но это было бы совсем другое.

Еще одно доказательство того, как сильно я изменилась.

И все еще меняюсь.

ГЛАВА 43

По возвращении в Падонию Малек был помещен в конюшню, что было, ну, как-то неправильно, но где еще мы могли бы его поместить? Никто не захочет, чтобы гроб с богом стоял в Большом зале.

Я положила кольцо Исбет обратно в мешочек, вместе с деревянной лошадкой. Мне действительно нужно было вернуть ее Кастилу, но пока я сидела на краю кровати после ванны, одетая лишь в марлевую сорочку длиной до колен, которую нашла в шкафу, я не думала ни о Малеке, ни о кольце, ни о лошади. Я решила, что нет смысла одеваться дальше, поскольку... Ну, поскольку мне придется только раздеться.

Мой желудок слегка подрагивал. Слабая боль вернулась в челюсть и висок, пока я провела время с Тони, но во время купания она почти исчезла. Я не знала, связана ли головная боль с Куллингом и тем, что у меня появились клыки, как сказал Ривер, или с тем, что должно произойти.

Присоединение.

Я не могла позволить своим мыслям забрести слишком далеко по этому пути. Не потому, что я не была уверена или боялась. Но потому что я знала, что если буду думать об этом слишком много, то только накручу себя до состояния тревоги.

А это никому не нужно.

Мне удалось задремать, пока Кастил принимал ванну, и было странно проснуться без Киерана, прижавшегося к моему бедру.

Кастил вышел из купальни, одетый в свои бриджи. "Опять ты с этими дурацкими ремнями", - сказал он и заметил ямочку на одном из тонких ремешков. "Как ты себя чувствуешь?"

"Хорошо".

Он изогнул бровь.

Я тихонько засмеялась. "Я чувствую себя хорошо. Только потому, что я пытаюсь не думать о том, что у нас в конюшне есть замурованный бог".

"Да, я думаю, все стараются не думать об этом". Он сел рядом со мной.

Дыхание, которое я сделала, было неглубоким. "Где Киеран?"

Легкая ухмылка снова появилась. "Он ждет нас".

Мой желудок сделал еще одно падение. "Хорошо."

Густые ресницы поднялись, и золотые глаза встретились с моими. "Ты уверена, что хочешь пройти через это?"

"Да", - сказала я без колебаний. "Да. А ты?"

"Конечно". Он потянул лямку на мое плечо.

"А Киеран?" спросила я. "Он все еще хочет сделать это?"

"Да". Улыбка играла на его губах. "Вот почему он ждет нас".

Мой желудок снова скрутило. "Тогда чего мы ждем?"

Кастил усмехнулся. "Тебя".

Я начала вставать, но он схватил меня за щеку. "Что?"

"Ничего". Его левая ладонь нашла мою, сжимая наши отпечатки. "Ничего, кроме того, что я влюблен в тебя. Что я всегда буду любить тебя, с этого момента и до последнего вздоха".

Мое сердце забилось, когда я прижалась к нему, наполняясь такими сильными и глубокими эмоциями, что слова даже не могли передать то, что я чувствовала. "Я люблю тебя".

Кастил поцеловал меня, нежно взяв мой рот в свой. Это был один из его сладких поцелуев. Нежный, который согревал каждую частичку меня - даже холодные, полые части. "Готова, моя королева?" - прошептал он мне в губы.

"Готова".

В плаще, под которым было немного одежды, Кастил вывел меня из комнаты и повел по заднему коридору. Мы незаметно покинули поместье через двери, ведущие в заросший сад, который понравился бы Кирхе.

Это заставило меня вспомнить о Джаспере. "Где Джаспер?"

"С моим отцом и Хисой".

"Не с Вонеттой?"

"Я думаю, она с Эмилем". Он приподнял бровь, ведя меня по дорожке. "Между ними что-то происходит, не так ли?"

"Ты только сейчас это понял?"

Он фыркнул. "Лучше спросить, понял ли это Киеран?"

"Думаю, он только начал, когда мы покинули Дубовый Амблер".

Его ухмылка стала еще шире. "Мысли и молитвы за Эмиля".

"Скорее, мысли и молитвы за Киерана, если он попытается вмешаться. Вонетте нравится Эмиль. Не думаю, что она так уж хорошо отнесется к тому, что Киеран лезет не в свое дело".

"Правда."

С рукой Каса, крепко обхватившей мою, мы вошли в Вистерийский лес и вышли за внутреннюю крепостную стену, углубившись в лес. Звук журчащей воды становился все ближе, пока мы пробирались сквозь сплетение лиан, казавшихся в лунном свете серебристо-фиолетовыми. Пока мы шли, Кастил рассказывал, как они с Киераном следили за тем, чтобы не заблудиться в туннелях, которые они исследовали в молодости. Они помечали каменные стены своими инициалами, и мне стало интересно, сделали ли они это сейчас. Если Киеран вырезал свое имя на стволах деревьев, то Кастил точно знал, где его найти в лабиринте деревьев.

Слова Кастила, его голос - весь он - успокоили мои нервы к тому моменту, когда он раздвинул еще один тяжелый занавес из ветвей. За ним я увидела, что мы достигли берега реки Рейн. И тут я увидела Киерана.

Он сидел на берегу реки и, когда мы вышли на узкую поляну, встал лицом к нам. Под плащом на нем были только бриджи, как у Кастила. Я сотни раз видела его без рубашки, иногда даже без одежды, но сейчас все выглядело иначе. "Я уже начал сомневаться, не собираешься ли ты проспать всю ночь".

"У меня такое чувство, что она ударит меня ножом, если я позволю ей это сделать", - прокомментировал Кастил, когда ветви вистерии вернулись на место позади нас.

Я бросила на него взгляд. "Я не хотела засыпать".

"Все в порядке". Киеран усмехнулся и посмотрел на усыпанное звездами небо, когда мы остановились перед ним. "Я не против подождать. Здесь красиво. Мирно".

Так оно и было: вода в реке была настолько прозрачной, что казалась серебристой, щебетание птиц на деревьях и тяжелый, сладкий аромат вистерий. Когда взгляд Киерана вернулся ко мне, я почувствовала, что мое сердце заколотилось. Не было возможности думать ни о чем, кроме того, что здесь сейчас происходило. Я открыла свои чувства. От Киерана я почувствовала соленый ореховый вкус решимости. Было также что-то сладкое и мягкое,немного пузырчатое и дымное. Я не чувствовала никакой неуверенности. То же самое я чувствовала от Кастила - ну, почти то же самое. В нем было сладостное веселье, и он ощущал жар с другой, более тяжелой мягкостью - пряной и сладкой. Я огляделась. "Мы здесь одни?"

Киеран кивнул. "Никто к нам не приблизится".

Он сказал это с такой уверенностью, что у меня возникло чувство, будто я знаю, почему. Я повернулась к Кастилу. "Нас охраняют?"

"Вольвены", - подтвердил он. "Они не близко. Они ничего не услышат и не увидят, но будут следить, чтобы никто не подошел к нам слишком близко".

Я кивнула. "А они... они знают, что мы делаем?"

"Тебя бы это беспокоило, если бы они знали?" спросил Киеран.

Я подумала об этом и поняла, что нет. Если бы Вонетта не была с Эмилем, а была среди них, мне было бы искренне жаль ее. Потому что это было бы так неловко для нее. "Это не так".

Одобрение Киерана было рябью на маслянистом торте. "Они считают большой честью защищать такую традицию".

"О", - прошептала я, краснея. "Я рада, что они это одобряют".

Губы Кастила изогнулись в улыбке, когда он прижал их к моему лбу. Я сделала неглубокий вдох, и меня окутал восхитительный аромат хвои и пряных специй. Его дыхание танцевало на моих губах, а затем на изгибе моей щеки, когда он наклонил голову и тихо сказал мне на ухо. "Я подумал, что тебе понравится здесь, с рекой и вистериями".

"Нравится".

"Хорошо". Он поцеловал место под моим ухом. "Я собираюсь спросить тебя снова. Я собираюсь спросить тебя о многом. Ты хочешь этого?"

В горле пересохло, я кивнула.

Его губы коснулись кончика моего уха, вызвав во мне дрожь. "Нам нужно услышать, как ты произносишь слова, моя королева".

"Да", - сказала я, прочищая горло. "Я готова".

Он поцеловал чувствительное место под моим ухом, а его пальцы коснулись кожи у моего горла. Он расстегнул крючки, и тяжесть плаща спала. "Мы можем прекратить это в любой момент".

"Я знаю". Прикосновение его пальцев к моим обнаженным плечам и скольжение под тонкими бретельками слипа послало толчок по моему телу.

Он обхватил пальцами бретельки. "Ничего не произойдет - абсолютно ничего, - в чем бы ты не хотела принять участие", - сказал он, целуя нижнюю часть моей челюсти. "Неважно, что ты думаешь, что мы можем хотеть или что ты чувствуешь от нас".

"Мы ничего не ожидаем", - сказал Киеран, его голос был близок.

"Я знаю". Мое сердце билось так быстро, что это было похоже на трепетание крыльев дикой птицы в полете. "С вами обоими я в безопасности".

"Всегда", - подтвердил Киеран.

Губы Кастила коснулись моего подбородка. "И навеки".

Нелепый всплеск эмоций всколыхнулся в моем горле, и, заблокировав чувства, я поняла, что этот сладкий прилив принадлежит только мне. Слезы захлестнули мои глаза. Я любила их. Обоих. По-разному и по разным причинам, которые я не понимала, но я действительно любила. И от этого знания я немного пошатнулась.

Руки Кастила опустились, и прохладный воздух последовал за ними, скользнув по моей груди, животу и дальше, пока только лунный свет не одел мою кожу. Я задрожала, но не думала, что это связано с прохладным воздухом. Рот Кастила коснулся моего, и это был еще один сладкий и мягкий поцелуй.

Когда его рот покинул мой, он прошептал: "Ты можешь открыть глаза, когда будешь готова".

Он отступил назад, и дикий трепет в моей груди переместился в живот. Возникло желание прикрыться, но я сопротивлялась. Поскольку было неизвестно, как работает Присоединение, какая-то магия, не связанная с кровью или словами, я не хотела делать ничего, что могло бы привести к тому, что оно не сработает.

Я чувствовала их взгляды почти как физическую ласку, мягкую, теплую и... боготворящую.

В эти мгновения я не слышала ничего, кроме журчания близлежащей реки, а затем ночных птиц, взывающих друг к другу с деревьев над головой в хоре, который казался древним, первобытным, немного волшебным и полностью бурным.

Мои глаза открылись.

Я впервые увидела Кастила, купающегося в серебристом лунном свете. Он действительно выглядел так, как, по моим представлениям, должен выглядеть бог. Бушующая буря плоти и костей, все изысканные углы и линии. Его глаза были золотисто-медовыми, они впились в мои, и я почувствовала, как он проскользнул сквозь мои щиты. В горле появился сладкий вкус, напомнивший мне ягоды в шоколаде с нотками корицы. Его любовь и его гордость наполнили меня, и я вновь ощутила бурю эмоций.

Затем я увидела Киерана, стоящего рядом с Кастилом, плечом к плечу. Как они были до того, как я вошла в их жизнь. И как они всегда будут. Я вгляделась в гордые, нетронутые плоскости его лица и сильный изгиб широкой челюсти. Его кожа была завораживающего серебристо-коричневого цвета в лунном свете, и он напоминал мне какое-то потустороннее существо, которое я создала в своем воображении. Его глаза были голубыми, как зима, а за зрачками мерцал яркий отблеск вереска. Мои щиты снова опустились, и я почувствовала от него то же самое, что и раньше - сладкое и мягкое. Не так интенсивно, как от Кастила, но не менее значимо. Ничто в Киеране не было менее значимым.

Оба сбросили с себя одежду в те безмолвные мгновения, пока я закрывала глаза. Их тела свидетельствовали о годах тренировок и сражений в линиях мышц и отметинах на коже. Кастил носил больше напоминаний в виде бесчисленных шрамов, при виде которых у меня всегда щемило сердце, но и Киеран носил свою долю. Я не замечала их раньше: потускневшие следы когтей на его груди, давно зажившие проколы на талии. Киеран был стройнее, его тело было более сформированным, даже несмотря на то, что Кастил только начал набирать вес. Я подумала, не связано ли это с бегом, который он совершал в своей волчьей форме. Я чуть было не спросила, но остановила себя, прежде чем открыть рот.

Киеран наверняка оценит мою сдержанность.

Затем я посмотрела ниже. В глубине души я понимала, что это, вероятно, не самый лучший выбор. Не потому, что они этого не хотели, и, конечно, не потому, что я этого не хотела, а потому, что я смотрела. Не то чтобы я не видела ни одного из них голым, но я старалась вести себя прилично, когда дело касалось Киерана.

Сейчас я вела себя крайне неуместно, когда мой взгляд скользил по их бедрам, туда, где оба были... ну, не менее скандальными, чем я.

Я знала, что Кастил доволен каждым дюймом моего тела - бедрами, которые некоторые могут счесть слишком полными, бедрами, которые могут быть слишком толстыми, животом, который слишком мягок, и шрамами, которыми я отмечена. Но было очевидно, что ни один из них не находил то, что видел, неприятным. А может быть, это не имело никакого отношения к тому, что они видели или как я выглядела. Возможно, это было связано только с тем, что они чувствовали. То, что мы разделяли. В любом случае, они были...

Боги.

"Всегда так любознательна", - пробормотал Кастил.

Мой взгляд устремился вверх, лицо потеплело.

Одна сторона губ Кастила изогнулась вверх, и я увидела намек на ямочку, появившуюся на его правой щеке.

"Заткнись", - прохрипела я.

Он усмехнулся, но когда его глаза снова коснулись моих, они задали невысказанный вопрос.

Я сглотнула, надеясь, что это успокоит мое сердце, как ветерок, пронесшийся по поляне. Этого не произошло, но мой голос прозвучал. "Я готова".

Оба, казалось, сделали один и тот же вдох, а затем, вместе, они подошли ко мне.

ГЛАВА 44

Мои ноги немного ослабли, когда по мне пронесся циклон ощущений, настолько быстрых и постоянно меняющихся, что я могла разобраться лишь в некоторых из них. Нервозность разбилась о любопытство и уступила место неуверенности, которую затем захлестнула острая волна предвкушения, не имеющая никакого отношения к тому, что может произойти, а может и не произойти. Это был весь ритуал. Весь акт соединения наших сущностей вместе. Будем ли мы чувствовать себя по-другому после этого? Изменится ли что-то, независимо от того, закончим ли мы обмен кровью или пойдем дальше?

С клинком в руке Кастил остановился передо мной на расстоянии сантиметра, а Киеран встал позади меня. Ни один из них не коснулся меня, но их близость уже согрела мою поцелованную ночью кожу.

Когда я стояла там, мне вспомнился Предел Спессы, когда Киеран был рядом, когда Кастилу нужно было поесть. Это было очень похоже на то время.

Только мы все были голыми, как в день своего рождения.

Если я думала, что будет легче не замечать нашу наготу, когда я не смогу разглядеть все непристойные места, то я ошибалась. Теперь я, кажется, осознала это еще больше.

Взгляд Кастила метнулся вверх и за мою спину. Он кивнул, и тут грудь Киерана коснулась моей. У меня перехватило дыхание от его прикосновения, от его кожи, которая всегда была горячей, от его внезапного прикосновения к моей пояснице, когда он выпрямился.

"Прости", - сказал Киеран грубым и густым голосом, который щекотал мое плечо. "Просто ты красивая, а я..." Он запнулся, и я никогда не слышала его таким раздраженным. "Я пытаюсь вести себя... подобающим образом".

"Все в порядке", - сказала я ему, сглатывая, чтобы унять сухость в горле, и убеждаясь, что мои чувства заблокированы. Последнее, что мне было нужно, это связаться с тем, что мог чувствовать Киеран. Это не помогло бы никому вести себя прилично. "Твоя... физическая реакция вполне естественна", - добавила я, мое лицо пылало.

Точно так же, как естественной реакцией было дрожащее осознание Киерана, сосредоточенное на каждой части наших тел, которые соприкасались.

Ухмылка Кастила распространилась до тех пор, пока не стала заметна раздражающая ямочка на его левой щеке, а его взгляд стал откровенно лукавым.

Мы с Киераном пытались вести себя подобающим образом. Очевидно, Кастил не вел. Он прикусил нижнюю губу, обнажив клыки.

То, что он не вел себя подобающим образом, не стало для меня неожиданностью.

Совсем.

Киеран тяжело вздохнул. "Никакой помощи, парень".

Смеясь под нос, Кастил нашел и задержал взгляд на мне. "Сначала ты выпьешь", - напомнил он мне мягким голосом. Его взгляд не отрывался от меня. "Сначала из моей груди, а потом из горла Киерана. После тебя мы будем пить друг из друга. Затем мы оба будем пить из твоего горла. Мы должны будем находиться в постоянном контакте друг с другом, как только ты начнешь пить, и потом на протяжении всего процесса".

Чувствуя, что мои щеки разгорелись еще больше, я кивнула, не давая своему воображению разгуляться. Он все это объяснил. Поскольку вольвен не мог всасывать кровь, как атлантийцы, для вытягивания крови из атлантийца использовался клинок, а метка делалась возле сердца в центре груди, примерно там, где я чувствовала, как в моей груди беспокойно пульсирует эфир. Кровь брали из горла вольвена, потому что она была своего рода проводником, мостом, призванным связать жизнь атлантийца с его товарищем. Но в нашем случае, чтобы связать его с нашим - его с моим. Затем кровь брали одновременно у самого сильного - у того, кто держал в себе обе жизненные силы.

У меня.

Взгляд Кастила все еще был прикован к моему, он провел пальцами по изгибу моей щеки. "Ты должна произнести слова, которые я тебе сказал", - тихо проинструктировал он.

Я сделала неглубокий вдох, вспоминая их и то, что нужно делать. "Вступаешь ли ты, Кастил Да'Нир, в это Присоединение свободно и по собственной, только собственной воле?" спросила я, поднимая левую руку. Она слегка дрожала.

"Я вступаю в это Присоединение свободно и только по своей воле", - сказал он, взяв мою левую руку в свою.

Ночные птицы замолчали.

Я подняла правую руку. "Вступаешь ли ты, Киеран Конту, в это Присоединение свободно и по собственной, только собственной воле?"

"Я вступаю в это Присоединение свободно и только по своей воле". Теплая правая рука Киерана обхватила мою, и он поднес наши соединенные руки к центру моей груди, где когда-то покоилось кольцо Кастила между моих грудей.

Воздух вокруг нас затих.

И когда нужно было произнести последние слова - их было всего несколько, но казалось, что королевство их слышит, - Первозданная сущность зашевелилась еще сильнее, словно просыпаясь и прислушиваясь.

"Я люблю тебя, Пенеллаф Да'Нир", - прошептал Кастил, наклонив голову, чтобы провести губами по моим губам. "С этого момента и до твоего последнего мгновения."

Я вздрогнула от его слов. Эти слова не имели никакого отношения к Присоединению. Это было просто напоминание. "Я люблю тебя, Кастил Да'Нир", - сдавленно прошептала я. "С этого момента и до нашего последнего мгновения".

Та же дрожь пробежала по его телу, когда он поднял клинок. Не отводя взгляда, не дрогнув, он провел острием по груди, рассекая кожу. Кровь тут же хлынула струйками. Кастил отбросил клинок в сторону и шагнул ко мне. Прикосновение его тела к моему, когда Киеран так крепко стоял позади меня, а Кастил упирался мне в живот, стало еще одним ошеломляющим, резким толчком в моей системе.

Мое сердце снова начало колотиться, оно билось так быстро, что я удивлялась, как оно может поддерживать такую скорость, когда Кастил положил свою правую руку на Киерана. Мог ли Киеран почувствовать его под нашими руками? Слышал ли Кастил, как она бьется?

Левая рука Киерана обхватила шею Кастила, и затем мы все трое соединились.

Они ждали меня, и им не пришлось ждать слишком долго. Я потянулась вверх, мой пульс учащенно бился, когда их тела, казалось, прилегали к моему так, что казалось, будто они поддерживают меня, становясь двумя опорными столбами. Ирония судьбы заключалась в том, что именно мне предстояло стать тем, кто будет их поддерживать.

Мой рот коснулся груди Кастила, и он сделал небольшой толчок, который я почувствовала всем телом. Мои губы покалывало от первого прикосновения. Я закрыла рот над раной, втягивая в себя его кровь.

Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я пробовала его на вкус. Мои воспоминания не оправдали его надежд. Его кровь на вкус напоминала цитрусовые со снегом. Я пила, присасываясь к его коже, втягивая в себя его сущность.

Стон Кастила прорвался сквозь него, вибрируя на моей груди и переходя к Киерану. Я почувствовала, как его голова откинулась назад. Вкус его - его сущности - был пробуждением, ни с чем не сравнимым приступом свободного падения. Его кровь была теплой и густой, согревая мою и без того воспаленную кожу. В глубине своего сознания я поняла, что даже не подумала о воздействии крови Кастила. Возможно, это было к лучшему, что я не думала об этом до сих пор, пока его кровь не зажгла каждую клеточку моего тела, а вереск в моей груди не начал пульсировать.

"Поппи", - застонал Кастил, его подбородок коснулся моей макушки. "Достаточно".

Я слышала его, но я брала и брала, пока это скрытое от посторонних глаз место во мне, холодная часть, не начала согреваться...

"Если ты не остановишься", - сказал Кастил, его тело прижалось к моему, - "это закончится прямо здесь и закончится совсем другим присоединением".

Эти слова дошли до меня. Покраснев от чувственного предупреждения, я оторвала свой рот от его груди и подняла взгляд на него.

Взгляд на него, суровая нужда, вытравленная в каждой черточке его лица, не помог мне сосредоточить мысли на поставленной цели. Опустив взгляд, я провела языком по нижней губе, поймав последнюю каплю крови, собравшуюся там.

Кастил снова застонал, его рука крепче сжала мою. "Веди себя хорошо", - приказал он грубо. "Или ты заставишь Киерана покраснеть".

"Да", - прозвучал не очень сухой ответ. "Именно это и произойдет".

У меня было ощущение, что краснею только я одна, так как я немного отодвинулась с дороги, достаточно, чтобы Киеран смог дотянуться до Кастила. Из-за такого положения его части соприкасались с частями меня, и я отчаянно пыталась не обращать на это внимания, пока его рот сменялся моим.

Кастил снова дернулся, и его горящие золотые глаза впились в мои. Я едва могла дышать, пока Киеран пил из него, а Кастил наблюдал за мной, его грудь начала подниматься и опускаться все быстрее. Сначала я забеспокоилась, что он не готов расстаться с таким количеством крови, но когда я достаточно приоткрыла свои чувства, то сразу поняла, что это не так.

Его похоть была подобна вихрю, и даже малая толика ее была непосильной ношей. Его губы изогнулись, обнажая клыки, пока Киеран пил из него. Ноющая пульсация прошла по моей груди и сосредоточилась между бедер. Ноздри Кастила раздувались, и он зарычал, низко и жарко.

У меня немного закружилась голова, когда Киеран остановился, и они осторожно повернули меня так, чтобы Кастил оказался у меня за спиной. Мои губы все еще покалывало, как и горло, и я почувствовала, как это ощущение начало распространяться по мне, когда я медленно подняла взгляд на Киерана.

Взгляд Киерана поймал мой. Мое сердце неуверенно забилось при виде полосок вереска в его глазах. Он повернул голову в сторону, обнажив горло. Кастил наклонился надо мной, чтобы достать до Киерана, не оставляя между нами абсолютно никакого пространства. Казалось, все нервные окончания разом заискрились от того, что они прижались так неподобающе близко. Они должны были почувствовать, как заколотилось мое сердце, когда Кастил нанес удар, вонзив клыки в горло Киерана. Они должны были почувствовать неприличную дрожь, охватившую меня при виде того, как Кастил кусает Киерана.

Взяв его кровь.

Я не могла даже моргнуть.

Я едва могла дышать, наблюдая, как горло Кастила работает над каждым глотательным движением. Когда напряженность исчезла с лица Киерана, и его губы разошлись. Толстый, твердый член Кастила упирался в мою поясницу.

Я удивлялась, как кто-то может остаться равнодушным к этому.

Кастил поднял голову, и до меня донесся запах крови Киерана. Сущность безумно бурлила в моей груди, а Кастил продолжал крепко держать меня. Я снова потянулась вверх, наши с Киераном руки оказались между нашими телами, и тут мои мысли рассеялись: на его груди лежала тонкая пыль мягких волос, которых раньше, я бы поклялась, там не было. Его кожа... она казалась еще горячее, еще тверже. Может быть, даже немного тоньше. Я покачнулась. Я не была уверена, почему. Я не чувствовала слабости, но была неустойчива, словно стрела, выпущенная без раздумий и прицела.

Я задрожала, когда мой рот сомкнулся на горле Киерана. Его кровь, дикая и лесная, удивительно дополняла вкус крови Кастила, и эта мысль вызвала у меня приглушенное хихиканье. Обе их руки крепко сжали мои. Они, наверное, думали, что я теряю рассудок, но не разум я не могла контролировать.

Это было мое тело, когда я пила из Киерана. Ощущение его груди, прижимающейся к моей груди во время глубоких, быстрых вдохов. Его грохот, когда я втягивала в себя его сущность. Горячий, твердый прижим Кастила к моей спине, его дыхание на моем плече. Его рот там. Его клыки были там, когда я пила - не пронзая мою кожу, просто там. Я вздрогнула. Мой контроль над своими способностями ослаб. Богатый вкус крови, землистый и восхитительный, потерялся в клубах дымной пряности, скопившейся в моем горле. Я понятия не имела, от кого из них это исходило, или это были они оба. Или от меня.

Ночь, казалось, все еще прислушивалась, когда Кастил сумел остановить меня, обнажив клыки. Внутри меня не осталось ни одной холодной частички, хотя я дрожала, когда кто-то снова повернул меня к Кастилу.

Кастил прижался лбом к моему. "Ты в порядке?" - спросил он, его голос был неровным и бездыханным.

Я кивнула, уловив запах крови Киерана в его дыхании.

"Мне нужно услышать, как ты это скажешь", - сказал Киеран, и его голос звучал так же грубо, как и голос Кастила.

"Да", - прошептала я, мою кожу покалывало от жара крови Кастила и Киерана, мое тело пульсировало от их тепла. "Я в порядке".

"Мне придется укусить тебя дважды", - сказал Кастил, и я вспомнила. Пальцы моих ног начали выгибаться на влажной, прохладной траве. "Это будет... напряженно".

Рука Киерана, все еще обхватившая мою и прижатая к груди, напряглась.

Кастил быстро поцеловал меня, а затем ждал, пока я дам ему разрешение, как будто у него его еще не было. Закрыв глаза, я прижалась затылком к груди Киерана, открыв Кастилу свое горло.

На мгновение никто из нас не шелохнулся, и ожидание стало почти слишком сильным.

А затем Кастил нанес быстрый удар. Я дернулась от удара его клыков, застигнутая врасплох, как бы я этого ни ожидала. Хотела этого. К этому нельзя было подготовиться. Смесь всепоглощающего удовольствия и жгучей боли была поразительной. Но он не пил. Его голова поднялась, и он снова укусил, вонзив клыки в другую сторону моего горла. Все мое тело выгнулось дугой, прижимаясь к ним обоим, глаза широко раскрылись, когда Кастил вцепился в левую сторону моего горла.

Киеран сделал то же самое, закрыв рот на правой стороне.

На этот раз я вскрикнула, но не от боли, а от двойной интенсивности движений их ртов на моем горле. Это было слишком. Мои руки дернулись против моей воли, но они держали меня за руки, не давая нам разъединиться. Буйство ощущений обрушилось на меня, как проливной дождь. Каждая часть моего тела напряглась почти до боли. Рев крови в моих ушах утих, и единственное, что я слышала, были они - их грубые, нуждающиеся звуки, когда они пили.

Мои глаза оставались широко раскрытыми, устремленными на небо и звезды, которые, казалось, кружились в ночи, становясь все ярче и ярче.

И я тоже.

Вереск поднялся на поверхность, серебристые тени, расходящиеся из центра моей груди, окутали Кастила и Киерана, образуя потрескивающие канаты света, которые вились и извивались вокруг наших тел.

Только их рты, их языки двигались у моего горла, и я не была уверена, могли ли они видеть то, что делала я, - соединение наших сущностей. Мне казалось, они даже не осознавали, что берут и берут, и серебристые шнуры горели все ярче. Так много тепла прижималось к моей спине и животу, горело внутри меня, заполняя горло, грудь и скапливаясь в моей сердцевине. Моя хватка на свои способности ускользала и ослабевала, и то, что они чувствовали, присоединилось к ливню, увлекая меня за собой.

Двигались не только их рты. Двигалась я. Мои бедра. Мое тело. Я извивалась между ними, к их приглушенным звукам присоединялись более тихие, когда кончики моих грудей волочились по груди Кастила, а изгиб моей спины - по бедрам Киерана. Мои ноги заскользили по траве, и грубое, твердое бедро вклинилось между моими. Перемена положения была поразительной. Я почувствовала, как Киеран прижимается ко мне, туда, где несколько дней назад Кастил шокирующе, порочно прикасался ко мне. Я задрожала от его прикосновения и от ощущения сильного бедра, прижатого к ноющей, набухшей плоти между моими.

Ни одна мысль не руководила моими действиями. Ни намека на стыд. Только инстинкт, пока шнуры продолжали обвиваться вокруг нас троих. Я каталась по бедрам, сжимая их руки все крепче и крепче. Всего было слишком много и в то же время недостаточно. Я застонала, когда их губы переместились на кожу моего горла. Давление скручивалось и выгибалось, и я сжимала бедра вокруг того, кто был между моих ног...

Я задыхалась, когда один из них или оба поднимали меня, пока мои пальцы ног едва касались земли. Внезапно я ощутила не только бедро, на котором качалась, но и горячую длину члена, по которому скользила и терлась. Постепенно я осознала, что губы все еще находятся у моего горла, а их ртов больше нет, хотя я все еще чувствовала их тягучие притяжения и там, и там.

Открыв глаза, я увидела, что вокруг нас все еще вибрируют потрескивающие шнуры сущности.

Груди Кастила и Киерана шевелились в неглубоких толчках. В остальном они были неподвижны, хотя я чувствовала их потребность. Тяжелая пряность окутала мою кожу, и моя кровь окрасилась ею. Это было почти больно, сочетание всего этого, и все же ни один из них не двигался. Они были неподвижны, даже когда я качалась на бедре, на члене, становясь все более влажной, зная, что они видят серебристый кокон, образовавшийся вокруг нас, зная, что они наблюдают за мной, за моей грудью, бедрами, лицом, когда грудь Киерана прижала мою голову, а мои глаза встретились с золотистыми. Они смотрели так же жадно, как я, когда они питались друг другом, и новая скрытая часть меня, которую я недавно открыла для себя, наслаждалась этим - чувственностью, свободой и первобытной силой.

Они просто держали меня, их руки крепко сжимали мои, пока я скакала по влажному бедру и эрекции. Они не делали никаких движений, потому что мы... мы пришли к этому. К острой как лезвие точке. Черта. Край. Мы были там, и я танцевала вдоль нее. Они оставались там со мной, сердца бились в такт, и я знала, что было бы легко отступить от этого, положить этому конец. Я знала, что они останутся такими, какие они есть, позволяя мне бесстыдно искать удовольствие, которое я так близка к тому, чтобы почувствовать. Я знала, что они последуют моему примеру, куда бы он их ни привел.

Они ждали.

Гудящие шнуры сущности, щелкающие и потрескивающие вокруг нас, ждали, а золотистые глаза смотрели на меня. Моя беспрестанная возня затихла, и я поняла, что мы были дико танцующими искрами, живыми и находящимися на грани воспламенения, пока мы не стали ничем иным, как плотью и огнем.

И я хотела быть огнем.

Я хотела гореть.

"Да", - прошептала я, и нити запульсировали.

Кастил задрожал. Они оба. И ни один из них не двигался в течение долгого мгновения. Затем Кас поднес наши соединенные руки ко рту и поцеловал в верхушку. Моя правая рука тоже была поднята, Киеран сделал то же самое. Я задрожала.

"Чертовски недостоин тебя", - прорычал Кастил, и прежде чем я успела сказать ему что-то другое, его рот оказался на моем.

О, боги.

Этот поцелуй не был похож ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Я почувствовала вкус своей крови на его губах. Я чувствовала вкус крови Киерана, когда его язык проникал в мой рот. Он пил из меня, как пил из моей шеи, когда грубая ладонь провела по изгибу моего бедра, а затем по талии. Мои руки все еще были в их руках, и я не знала, чья рука прикасалась ко мне, но веревки все еще были там. Я слышала, как они шипят и крутятся, когда ладонь прошлась по моему животу и сомкнулась на ноющей груди. Я застонала в рот Кастила. Его губы поймали мой крик, а пальцы нашли покалывающую вершину другой груди. Рот Кастила покинул мой только тогда, когда я подумала, что точно потеряю сознание, и его рот прочертил дорожку по моему горлу, мимо следов укусов и еще ниже. Его язык ласкал мою грудь, перебирая пальцы. Мой стон затерялся в стоне, который я почувствовала на своей спине.

Их руки отстранились от моих, а шнуры остались, мерцая в пространстве вокруг нас, между нами и внутри нас. Я обвила рукой шею Кастила. Я обвила руку Киерана, впиваясь пальцами в кожу его бицепсов. Кастил втянул в рот чувствительный узелок пика плоти и палец, который терзал ту же кожу. Он глубоко и сильно засосал, вырвав у меня рваный вздох.

"Ублюдок", - прохрипел Киеран.

Смех Кастила перешел в рычание, когда мое тело снова выгнулось дугой. Рука легла на мое бедро, побуждая меня двигаться. Я задыхалась от волос, дразнящих напряженную плоть, от неистового скольжения по разгоряченной эрекции. Пальцы коснулись моего живота, танцуя ниже пупка и ниже. У меня перехватило дыхание, когда шершавая подушечка пальца провела по пучку нервов на вершине бедер. Пальцы заиграли, когда рот Кастила переместился к другой моей груди.

"Не хочу, чтобы этой было одиноко", - сказал он, нащупывая плоть и поднося ее ко рту.

Рука Киерана оставалась на другой, влажной от обработки Кастила, и я не знала, чья рука была на моем бедре, чей палец дразнил, чей...

Я вскрикнула, когда палец скользнул по нарастающему жару, а затем внутрь меня. Мое тело горело, когда палец двигался в унисон со ртом у моей груди, и с каждым движением палец погружался в меня. Мои пальцы сжались вокруг руки Кастила. Мои ногти впились в руку Киерана.

"О, боги", - задыхалась я.

"Ты собираешься начать молиться?" спросил Киеран, его дыхание обжигало следы укусов на моей шее, посылая пульс сквозь меня.

"Может быть", - призналась я, и палец погрузился быстрее, глубже.

Кастил засмеялся, поднимая голову. Его язык прошелся по моим губам.

"О чем бы ты молилась?" спросил Киеран, прижавшись своей щекой к моей.

"Что...?" Кастил украл мои слова, целуя меня. "Что?"

"Он спросил, о чем бы ты молилась", - сказал Кастил, и к пальцу внутри меня присоединился другой. "Думаю, я знаю".

Усмешка Киерана была темной и чувственной. Зубы потянулись к моему уху. "Наверняка знаешь, но я хочу услышать, как она это скажет".

"Не могу поверить, что ты задаешь вопросы". Я застонала, когда пальцы потянулись к моему соску, когда пальцы погрузились глубже. "Ты, как никто другой".

"Это единственный раз, когда у кого-то еще есть шанс задать вопрос", - ответил Киеран, и я почувствовала неожиданно резкий укус в плечо, который, как я была уверена, принадлежал ему. "О чем бы ты молился?"

"О чем-то, что могло бы доставить тебе больше удовольствия, чем палец?" Рот Кастила прильнул к моему. "Или двух? Или тебе нужен язык между твоих красивых бедер?"

Теперь моя кровь пылала.

Горячее лизание успокоило боль в плече. Возможно, это был Киеран у моего плеча. Возможно, это он был у моего рта. Когда я открыла глаза, ни на моем плече, ни во рту его не было. Я начала опускать глаза, но тут Кастил оказался рядом, его пальцы обвились вокруг моего подбородка, прижимая мой рот к своему.

Пальцы обхватили мой зад, направляя меня дальше назад, на это бедро, на этот член. Они оба вздрогнули.

"Или ты будешь молиться, чтобы кончить?" - прошептал мне на ухо знойный голос.

"Я думаю, это определенно оно".

"Не думаю, что вы оба мне так уж сильно нравитесь в данный момент", - сказала я.

"Ты ужасная лгунья, Меяах Лиесса", - поддразнил Киеран. "Я знаю, что это неправда. Я почти чувствую, как сильно мы тебе сейчас нравимся".

"Это твое раздутое эго", - ответила я. Прежде чем я успела сказать что-то еще, кто-то откинул мою голову назад, и мой рот погрузился в еще один глубокий поцелуй.

"Я думаю, он просто хочет услышать, как ты произносишь неподобающее слово", - посоветовал Кастил, и в этот момент его рот точно был на моем. "Член. Возбужденный. Кончай. Ты сделаешь его ночь".

"Думаю, это ты хочешь это услышать", - сказала я, глубоко вдыхая, когда его губы оставили мои.

"Это не было бы ложью", - подтвердил он, усмехаясь. "Скажи нам, чего ты хочешь, моя королева".

Все остановилось. Пальцы. Поцелуи. Руки. Мои бедра. Я издала очень взрослый возглас разочарования.

"Чего ты хочешь?" спросил Киеран.

Мои ногти еще сильнее впились в его кожу, вызвав смех. "Я... я хочу кончить", - огрызнулась я. "Вот. Ты доволен?"

"Чертовски счастлив", - сказал Кастил.

"И даже больше", - добавил Киеран.

Мою голову снова наклонили, и язык проник в мой рот. Я даже не заметила, что меня опустили, пока мои колени не коснулись влажной травы. Я открыла глаза, когда мой рот освободился, а шнуры... они все еще были вокруг нас, настолько ослепительные в своей интенсивности, что теперь мы были не более чем тенями.

И все было жадным. Руки. Рты. Языки. Зубы. Клыки. Мы были так жадны, и этот огонь в моей крови наконец разгорелся. Я была огнем, который перекинулся на них и запылал.

Я понятия не имела, чьи руки обхватили мои бедра или чей рот опустился на мой, я только знала, что меня прижимают к груди, что другой прижимается к моей спине. Я знала только, что рот был на моем рту, уловив мой почти крик облегчения, когда я почувствовала густой, твердый жар, пронзивший меня так же быстро, как ранее клыки Каса. Только знала, что мою ладонь поднесли к другому жесткому члену, присоединив к уже имеющейся руке. То, о чем я просила, нашло меня быстро, обрушиваясь на меня ударная волна за ударной волной. Резкий рык на моей шее, то, как эти руки вцепились в меня, удерживая на месте, сказали мне, что я нашла освобождение не одна. Я также не была одинока, когда меня растянули на боку, мой рот захватил тот, кто держал меня сзади, удерживая мою ногу, перекинутую через его бедро, в то время как тот, кто прижимался к моей груди, брал меня настойчиво, безжалостно, и я снова упала за эту грань. Я могла бы иметь их обоих внутри себя сегодня ночью, не сразу, а в разное время. Это мог быть только один из них, который двигался во мне, но я знала, кто перевернул меня на спину, на чьих коленях я лежала, когда темная головка и злой рот оказались между моих бедер, облизывая и мучая, пробуя и дразня, пока я не рассыпалась на части. Пока я не почувствовала горячие брызги на своей пояснице, освобождение, вызванное моими бешеными движениями, когда меня пожирали.

" Медовая дыня", - пробормотал Кастил, поднимая голову, когда я полностью лишилась костей.

Я даже не помнила, как меня взяли на руки Кастила и как мы втроем оказались спутанными, хромыми и обессиленными под мерцающими шнурами. Но мы оставались там, пока эти шнуры не исчезли вокруг нас и не перешли в нашу плоть, соединенные нашими сущностями, нашими дыханиями и нашими телами - с этого момента и до наших последних вздохов.

ГЛАВА 45

Наша кожа медленно остывала, когда мы лежали на травянистом берегу реки, наши тела купались в лунном свете. Мы все еще были прижаты друг к другу, ноги и руки переплетены, и меня, как всегда, тянуло к Кастилу. Моя щека лежала на его груди, а щека Киерана - на его плече.

Сердцем и грудью, где тихонько гудел вереск, я знала, что Присоединение сработало. Вот чем были все эти серебристые, сверкающие шнуры, соединяющие нас вместе отныне и до конца.

Никто из нас не разговаривал, пока птицы тихонько трещали друг с другом высоко над нами в зарослях вистерий. Это была не неловкая тишина, а скорее комфортная, удовлетворенная тишина, когда сердце Кастила стабильно билось под моей щекой, а сердце Киерана - в верхней части спины.

И пока я лежала, окруженная их теплом, с каждым вдохом вдыхая их земные и сочные ароматы, я искала хоть намек на стыд или сожаление о том, что именно я привела нас троих к этой черте, а затем танцевала прямо над ней, позволяя Присоединению стать чем-то бесконечно большим. В те спокойные, тихие моменты, когда я начала понимать, что наши сердца бьются в тандеме, а дыхание совпадает по ритму, не было ни капли стыда. Ни от одного из них не исходило ни сожаления, ни растерянности. Все, что я ощущала, это мягкость и воздушность.

Мир.

Я чувствовала их покой.

Я чувствовала свой.

И я не знала, должна ли я чувствовать конфликт из-за того, что мы разделили - на самом деле, я чувствовала. Тогда меня поразило, что я не должна была ничего чувствовать. Не имело значения, что бы я думала или чувствовала год назад. Все, что имело значение, это то, что я чувствовала сейчас. То, что чувствовали мы. И это было что-то хорошее. Правильное. Мирное.

Прекрасное.

Кастил слегка придвинулся, повернув голову ко мне. Улыбка появилась на моих губах, когда я почувствовала, как его рот коснулся макушки моей головы. Его одна рука была переплетена с моей и лежала чуть ниже его груди. Глупая маленькая часть меня даже хотела, чтобы мы остались здесь, на берегу реки, под вистериями, оставаясь в этом кусочке королевства, который мы каким-то образом вырезали для себя и который теперь принадлежал нам.

Но мы не могли. Мир ждал всего в нескольких футах от нас, и там ждало все то, о чем я не позволяла себе думать раньше.

Киеран пошевелился, убирая руку из-под Кастила и меня, и тут я вспомнила. Я повернулась на талии. "Метка на твоей руке?"

Сделав паузу, Киеран поднял левую руку. "Она исчезла", - прошептал он, поворачивая руку, когда в моем горле собралось пузырящееся, сахарное удивление.

Облегчение неуверенно проникало в меня, когда я смотрела на его неповрежденную кожу. "Как ты думаешь, это значит, что Присоединение узурпировало проклятие?"

"Я не знаю", - сказал Кастил, его голос был густым. "Не думаю, что мы узнаем, пока Исбет не попытается отказаться от сделки и не откажется снять проклятие".

"А это значит, что нам все еще нужно привезти ей Малека". Я перевела взгляд на Киерана.

Он кивнул. "Я знаю, что ты не хочешь ждать и смотреть", - сказал он, и он был прав. "Но я думаю, это значит, что мы должны продолжать, как планировали".

"Просто чтобы убедиться". Я прикусила нижнюю губу, откинув голову на грудь Кастила. Я знала, что Присоединение сработало. Мы все видели серебряные шнуры. На коже Киерана метка исчезла, но никто не знал, может ли Присоединение противостоять силе проклятия Перворожденных. "Кто-нибудь из вас чувствует себя по-другому?"

Кастил прочистил горло. "Я почувствовал... покалывание".

Мои брови сошлись. "Я не уверена, это серьезный ответ или ты просто ведешь себя неприлично".

"Когда я не веду себя неприлично?" с усмешкой спросил Кастил.

"Это хорошая мысль", - сказал Киеран, положив руку мне на плечо. "Но я думаю, что это тот редкий случай, когда он вел себя лишь слегка неприлично. Потому что я знаю, о чем он говорит. Я тоже чувствовал... покалывание. По всему телу".

"Когда шнуры обвились вокруг нас", - добавил Кастил, повернув голову к моей. "Я чувствовал это внутри себя. Тепло". Он сделал паузу. " Покалывание."

Я усмехнулась. "А как сейчас?"

"Нормально", - ответил Киеран.

Большой палец Кастила прошелся по верхней части моей руки. "Неприлично".

"Значит, ничем не отличается?" предположила я.

"Нет".

Рука Киерана соскользнула с моего плеча, когда он сел еще выше, остановившись, чтобы поцеловать то место, где была его рука, прежде чем подняться. Сладость этого действия затронула мое сердце. Я приподняла щеку, чтобы увидеть, как он идет к реке. "Что он делает?"

Рука Кастила поднялась и обвилась вокруг моих плеч, восполняя недостаток тепла, который я ощущала из-за отсутствия Киерана. "Я думаю, он собирается искупаться".

Мои глаза расширились, когда Киеран сделал именно это. Пошел прямо в бурлящую воду и нырнул под воду, всплыв через несколько секунд. "Эта вода должна быть такой холодной".

"Все не так плохо". Киеран посмотрел через плечо на нас, глядя, как сверкающая вода стекает по его шее и позвоночнику. "Вам двоим стоит попробовать".

Я покачала головой.

"Спасибо, но мне не нужно, чтобы все мои веселые кусочки замерзли", - ответил Кастил, проводя маленькие круги по моему плечу и верхней части руки.

"Трусы", - поддразнил Киеран, пробираясь дальше.

Кастил усмехнулся. "Поппи расстроится, если ее любимая часть меня пострадает".

Я закатила глаза, когда Киеран рассмеялся. "Ты смешон", - бормотала я.

"Но ты любишь меня". Кастил перекатился, перекладывая меня на спину, когда половина его тела опустилась на мое. "И особенно все мои нелепости".

Я положила руку на центр его груди. "Я люблю".

На его правой щеке появилась ямочка, когда он поймал прядь моих волос и откинул их с лица. "Как ты себя чувствуешь? И я не спрашиваю, чувствуешь ли ты покалывание внутри".

"Я чувствую себя... нормально". Я потянулась вверх, загибая пальцы в мягкие пряди его волос.

"Не помешало бы немного больше деталей, моя королева. Что для тебя значит "нормально"?"

"Это значит, что я чувствую себя хорошо. Не сожалею". Я провела пальцами по его лицу до небольшой вмятины на правой щеке. "Я не чувствую стыда. Я чувствую облегчение, что мы сделали Присоединение. Я молюсь, чтобы это сработало, и я... я наслаждалась всем этим".

Глаза Кастила пристально смотрели в мои. "Я чертовски рад это слышать".

"Ты думал, что я пожалею об этом?"

"Я не думал, что ты пожалеешь - по крайней мере, я надеялся, что нет", - сказал он мне, его голос был тихим, когда он проследил линию моей челюсти. "Думать о чем-то, а потом делать это, и чувствовать после - это три совершенно разные вещи".

Он был прав. "А ты?"

"Что я чувствую по поводу всего этого?" Опустив голову, он поцеловал переносицу. "Ты спрашиваешь, когда уже знаешь?"

Я сжала губы.

Кастил усмехнулся. "Я чувствую себя польщенным, Меяах Лиесса. Смиренным". Его губы коснулись уголка моих. "Восхищен. Облегченным. Избранным. Да, я чувствую себя избранным. Любимым". Он прикусил мою нижнюю губу, посылая в меня поток тепла. " Заинтригованным". Подняв его голову, я увидела, что вторая ямочка приобрела форму. "Но вернемся к той волнующей части". Он провел рукой вниз по моей руке, касаясь кончиками пальцев изгиба моей груди. "Ты чувствуешь это?"

"Я всегда это чувствую, когда дело касается тебя".

"Я знал это", - пробормотал он, целуя меня еще раз. Этот поцелуй был более долгим, глубоким и томным. "Я подумываю о том, чтобы искусить судьбу, заморозив свои интересные частички, и присоединиться к Киерану. Пойдем?"

Я покачала головой. "Думаю, я останусь здесь".

"Ты уверена?"

"Да". Когда он заколебался, я слегка подтолкнул его. "Иди."

Опустив голову, я открылась ему навстречу и настолько потерялась в его прощальном поцелуе, что окунуться в холодную воду показалось мне не такой уж плохой идеей. Кастил поднялся, остановился, чтобы подобрать один из брошенных плащей. Он опустился на колени, жестом велев мне сесть. Он накинул плащ мне на плечи и затянул его половинки вокруг меня.

"Кстати, - сказал он, заправляя пальцы мне под подбородок, - ты прекрасна в таком виде, закутанная лишь в плащ. Ты так же прекрасна, как и тогда, когда ты задрапирована в тонкие шелка и одета в бриджи и тунику. А сегодня, когда ты двигалась между нами? Когда ты открылась нам?" - сказал он, и у меня перехватило дыхание, - "И твоя сущность выплеснулась из тебя, окружая нас? Вошла в нас? Вошла в меня? Я почувствовал себя достойным такого прекрасного дара, как ты".

Слезы наполнили мои глаза, когда он нежно поцеловал меня. Я не могла говорить, когда он выпрямился, и смотрела, как он входит в реку, присоединяясь к Киерану. Моргая от влаги, я обхватила пальцами края плаща и поднесла его к подбородку. Я смотрела на Кастила и Киерана, стоящих по пояс в воде, и надеялась, что оба они знают, насколько они достойны.

Как мне повезло.

И когда я натянула плащ потуже, отчаянно игнорируя пустоту, медленно возвращающуюся, как незваный гость, я молилась богам, которые спали, чтобы я была достойна их.

Я проснулась на рассвете следующего дня, крепко обнимая Кастила. Прошло совсем немного времени, прежде чем он перевернул меня на спину, и мы медленно сблизились, целуясь и исследуя друг друга, как будто у нас было столько времени в мире.

Но это было не так.

Часы отсчитывали минуты и секунды, но пока прохладные серые лучи рассвета просачивались в комнату, мы глубоко переживали каждый удар сердца.

"Когда ты поговоришь с отцом?" спросила я, сидя на кровати с закрытыми глазами, пока Кастил проводил щеткой по моим волосам.

"Скоро", - ответил он.

Я изогнула бровь. "Мы отправляемся в Храм Костей через несколько часов, так что я надеюсь, что скоро - это действительно скоро".

"Так и будет". Он осторожно провел щеткой по спутанным волосам. "Как вообще у тебя волосы так спутались от того, что ты прошла всего несколько шагов?"

Я фыркнула. "Этот вопрос я задавала тысячу раз".

Егосмех был мягким и приятным, и я улыбнулась, любя этот звук так же сильно, как и его. Он замолчал, когда ему удалось распутать волосы, а затем перешел к другому участку. "Мой отец не будет доволен тем, что мы решили".

Нет, он не будет доволен.

После возвращения с берегов реки Рейн мы провели большую часть вчерашнего утра в постели, спали... и определенно не спали. Затем нам наконец удалось сделать ответственное дело и встретиться с генералами, чтобы более подробно обсудить наши планы. Мы с Кастилом решили некоторые вещи, которые должны были стать достоянием общественности.

Никто из нас не знал, что на самом деле планирует Исбет и на что она способна как демис, а поскольку до завершения Куллинга оставались дни, а может, и недели, я, как бы это ни было неприятно признавать Кастилу, не был непогрешим. Я могла быть тяжело ранена... или даже хуже. Что также означало, что Кастил и Киеран...

От одной мысли об этом мне хотелось рвать и метать, но это была реальность. И потому это также означало, что лидерство должно быть на месте. К счастью, оно уже было.

Вонетта была регентом Короны.

В случае, если ни Кастил, ни я не сможем править, Вонетта взойдет на трон. Для этого ей нужно было быть здоровой и целой. Итак, мы с Кастилом... утвердили свою власть и приказали Вонетте оставаться в Падонии с приличным войском, насчитывающим около пятидесяти тысяч солдат. Конечно, она не была рада услышать это, но когда до нее дошло, что это значит, ей показалось, что ей нужно присесть.

Не шок от осознания того, что она будет править Атлантией, заставил ее сделать несколько коротких вдохов. Это было осознание того, что должно произойти, чтобы это случилось.

И Кастил, как сказал Киеран, когда мы говорили с ним о том, что решили, займет свое место, когда дело дойдет до его отца.

"Готово". Кастил перекинул тяжелые волосы через мое плечо, наклонился и поцеловал меня в затылок.

"Спасибо."

" Пожалуйста." Он поднялся с кровати с такой грацией, которой мне никогда не овладеть, возможно, даже будучи Перворожденной.

Мой взгляд блуждал по очерченным линиям его груди и живота, когда он натягивал черную тунику, которую носил под доспехами, и я с облегчением увидела, что он еще больше пополнел. Я полагала, что через день или около того он вернется к своему нормальному весу. То, что моя кровь могла сделать для него, было настоящим чудом.

Он вернулся к тому месту, где я сидела, чтобы надеть сапоги. "Я собираюсь поговорить с ним сейчас".

"Ты хочешь, чтобы я была с тобой?" спросила я.

Кастил покачал головой. "Наверное, будет лучше, если ты не будешь". Он посмотрел на меня, застегивая пряжки на своих ботинках. "Он наверняка захочет поднять тему о том дерьме, которое они с моей матерью должны были сказать давным-давно. Тогда я буду смотреть на тебя и думать о том, как по-другому все могло бы сложиться, если бы мы знали правду, и тогда я захочу ударить его".

"Не бей своего отца, Кастил".

Слабая ухмылка появилась, когда он перешел к другому сапогу. "Это приказ, моя королева?"

"Это действительно не должно быть приказом".

"Но?"

"Да."

Он наклонился и украдкой поцеловал ее. "Киеран будет со мной. Он не позволит мне ударить его".

Вспомнив, как Киеран позволил Кастилу неоднократно ударить своего брата, я не была так уверена в этом.

"Встретимся в приемном зале?" Кастил коснулся моей щеки. Я кивнула, и этот поцелуй... он был достаточно долгим, чтобы я пожалела, что у нас нет больше времени.

После ухода Кастила я заплела волосы в косу и поднялась, надев такой же наряд, как и у него. Леггинсы были почти такими же толстыми, как бриджи, и я заправила в них черную рубашку, а поверх нее надела жилет с золотой парчой. Пристегнув к бедру кинжал из волчьей кости, я улыбнулась, подумав о том, что Исбет сочла бы эту одежду неподходящей для королевы. Я не стала надевать доспехи и вынимать короны из шкатулки. Это будет позже. Покинув покои, я заглянула в кухню и взяла кекс, а затем вышла наружу, предоставив Кастилу достаточно времени для разговора с отцом.

Я заметила Тад, сидящего на возвышении, с которого открывался вид на конюшни, его крылья были прижаты к узкому коричневато-черному телу. Я проследила за его пристальным взглядом, и сердце у меня екнуло.

Доев кекс, я пересекла заросший двор и вошла в конюшню. Внутри оставалось всего несколько лошадей, так как большинство было с солдатами, на которых надевали доспехи. Я остановилась, чтобы дать Сетти кусочек сахара и осыпать его лаской, а затем прошла в заднюю часть строения. Солома хрустела под ногами, когда я протягивала руку, держась за столб, когда я повернула за угол.

Деревянный гроб Малека оставался в повозке, готовый к тому, чтобы его вынесли через закрытые двери конюшни. Несколько отрезков тусклых беловато-серых костей лежали сверху, и я поняла, что в дерево впились несколько костяных шпор.

Перекинув руку через талию, я подавила дрожь. Гроб. Присутствие Малека. Это влияние было трудно не заметить, оно леденило воздух. По моей коже побежали мелкие мурашки. Я подошла ближе, затаив дыхание, как глупый ребенок, и прижала ладонь к шкатулке.

Дерево было теплым.

Я отдернула руку, прижав ее к груди, где гудел вереск, и холодное место внутри меня сжалось от боли.

Неужели дерево, в котором меня похоронят, будет холодным?

Я резко вдохнула, расстроенная своими мрачными мыслями. Судьба Малека не была моей...

С мягким хрустом соломы я вынула кинжал и обернулась.

Малик стоял в коридоре перед стойлом, его глаза были расширены за прядью песочно-каштановых волос, упавших на глаза. " Нервная?"

"Я бы скорее назвала это осторожностью", - сказала я, опуская кинжал, но не убирая его. С ним больше никого не было. "Ты здесь один?"

"Не должен был". Появилась полуухмылка, настолько похожая на ухмылку Кастила, что это было немного странно. "Но у меня хорошо получается быть там, где меня не должно быть".

"Ага."

"Я уверен, что Нейлл скоро поймет, что я не в своей камере, то есть не в своих покоях", - поправил он.

Я наблюдала, как он приближается. "Почему ты здесь?"

"Увидел из окна, что ты направляешься сюда". Он остановился у задней стенки повозки и сделал то же самое, что и я, положив руку на гроб. Он никак не отреагировал на температуру, что заставило меня задуматься.

"Дерево кажется тебе теплым?"

Он покачал головой. "А тебе?"

Я начала отвечать, но пожала плечами. "Надеюсь, ты не пытаешься сделать с ним что-нибудь в попытке остановить нас".

Малик грубо рассмеялся. "Не могу сказать, что мне это не приходило в голову".

"Ты бы так рисковал Киераном?" потребовала я, мой желудок переворачивался, потому что я ненавидела, абсолютно ненавидела все это выжидание, связанное с тем, узурпировало ли Присоединение проклятие или нет, или снимет ли его Исбет.

"Мне приходило в голову всякое", - ответил он. "Но я предпочитаю не быть заживо сожженным дракеном".

"Это не должно быть единственным, что тебя останавливает".

"Нет, не должно. И раньше бы не было", - сказал он, и я поняла, что он имел в виду до того, как его схватила Кровавая Королева. "Но я уже не тот, кем был тогда", - сказал он, и слабый привкус грусти собрался в моем горле.

"Сейчас ты готов пожертвовать теми, кто тебе дорог?"

Его губы искривились в издевательской улыбке. "Кем бы ты пожертвовала ради освобождения Кастила?"

"Я не пожертвовала ни одним", - сказала я ему.

Малик посмотрел на меня. "Не пожертвовала?"

Я напряглась. "Я освобожу своего отца".

Прошло долгое мгновение. "Но мы с тобой оба знаем, что если бы тебе пришлось выбирать, то выбора бы не было". Его взгляд переместился на гроб. "Честно говоря, я рад это слышать. Кастил заслуживает того, кто сожжет королевство ради него".

"А ты нет?"

Он выпустил сухой смешок. "Это серьезный вопрос?"

Я изучала его холодные красивые черты. " Ты подвергал себя десятилетиям бог знает чему ради Миллисент. Разве она не сделала бы то же самое для тебя?"

Малик снова рассмеялся, и на этот раз по-настоящему. "Нет. Она скорее подожжет меня, чем королевство".

Мои брови распахнулись. "Ты сказал, что вы сердечная пара..."

"Так и есть". Он наклонил свое тело ко мне. "Но она этого не знает".

Смущение нарастало, и тут я вспомнила, как он говорил, что делал невообразимые вещи, о которых она никогда не узнает. "Как она не знает?"

"Она просто не знает".

"Тогда откуда ты знаешь?"

Он наклонил голову. "Ты задаешь много вопросов".

"Так мне говорили".

"А тебе когда-нибудь говорили, что задавать вопросы - это признак ума?"

"Мне не нужно этого говорить", - сказала я. "Потому что я и так знаю".

Тогда Малик улыбнулся. "Я просто знаю".

Чувствуя, что больше ничего не добьюсь от него на эту тему, я перешла к тому, что мне было более интересно. "Как ты думаешь, Миллисент будет там с Исбет, когда мы с ней встретимся?"

Его плечи напряглись. "Боги, надеюсь, что нет. Но она, вероятно, будет. Исбет, скорее всего, потребует ее присутствия".

Я закусила нижнюю губу, уставившись на костяные цепи. "Почему Миллисент не попыталась остановить ее?"

"Почему ты думаешь, что она не пыталась?" возразил Малик. "Ты видела, что может сделать Исбет. Милли сильна, она свирепа, но она не демис".

Он был прав, но... "Тогда почему она не попыталась убить меня? Она верит, что я Предвестник, так? У нее была возможность, как и у тебя - особенно когда я была моложе".

"Милли никогда не пыталась убедить себя, что она может убить ребенка или свою сестру". Взгляд Малика пронзил меня насквозь. "Она не злая только потому, что она дочь Исбет".

Но они, очевидно, думали, что я такая. "А что насчет тебя? Ты был достаточно злым, чтобы думать, что сможешь это сделать".

"Я был достаточно отчаянным". Малик сделал паузу. "И достаточно сломлен, чтобы ухватиться за любую цель".

Я вспомнила, что сказал ему Кастил. "Твоя связанная волчица? Прела? Как это сломило тебя?"

"Джалара убил ее у меня на глазах", - ответил он так резко, что я почти подумала, что вихрь горя был моим. "То, что он и остальные сделали с ней, не было ни быстрым, ни благородным". Он повернулся ко мне лицом. "И тебе не нужно спрашивать, что это было. Ты носишь с собой ее частичку. Ты держишь ее в своей руке даже сейчас".

Медленно я опустила взгляд на кинжал из кровавого камня, который держала в руке - рукоять из волчьей кости, которая никогда не нагревалась от моего прикосновения. "Нет".

Малик ничего не сказал.

Мой взгляд переместился на него. "Откуда ты вообще знаешь?"

"Я видел каждый из них, сделанный из ее костей. Я никогда не забуду, как они выглядят".

По моей руке пробежала дрожь.

"И он был подарен Коралене, которая, в свою очередь, передала его Леопольду", - продолжил он, под его виском запульсировал мускул. "Как она оказалась у тебя после этого, мне интересно знать".

"Виктер дал мне его", - прошептала я. "Он тоже был виктором".

Малик натянуто улыбнулся. "Что ж, по-моему, это похоже на судьбу, не так ли?"

ГЛАВА 46

Кастил

Из окна приемного зала я наблюдал, как несколько солдат едут к Восходу, чтобы присоединиться к остальным армиям за воротами Падонии.

Двести тысяч мужчин и женщин готовились закончить эту войну. Готовы сражаться. Готовые умереть. Их верность и решимость лежали на моих плечах и груди тяжелее, чем доспехи, которые я теперь носил.

Киеран молча присоединился ко мне у окна, его плечо коснулось моего. Я посмотрел на него. Он был одет в черное с золотой отделкой, но без доспехов. Он подстриг волосы с тех пор, как я его видел в последний раз. Мой взгляд упал на его руку, где был порез. Присоединение сработало. Какими бы близкими мы с Киераном ни были, наши сердца никогда не бились одинаково, даже после Присоединения. Но узурпировало ли оно проклятие?

Толчок в моем сердце отозвался эхом в его. Он посмотрел на меня. "Хочу ли я знать, что у тебя на уме?"

Ему не нужно было знать, поскольку я был уверен, что эта мысль уже достаточно овладела его разумом.

Я повернулся обратно к окну. "Я подумал о том, что хочу, чтобы каждый из этих солдат дожил до того момента, когда в королевстве наступит мир". Это не было ложью. "Но я знаю, что не всем это удастся".

Он кивнул. "Я бы сказал тебе то же самое, что и Поппи, но ты уже знаешь, что это такое, поскольку именно ты рассказал мне об этом, когда мы впервые покинули Атлантию".

Я знал, о чем он говорил. "Ты не можешь спасти всех, но ты можешь спасти тех, кого любишь", - сказал я. "И как Поппи отреагировала на это?"

Одна сторона его губ приподнялась. "Ты здесь, не так ли?"

"Как и ты".

"Именно." Наступила пауза. "Я вызвал твоего отца, как ты и просил. Он сейчас придет. Ты все еще планируешь присвоить звание?"

Я кивнул.

"Ему это не понравится".

"Я знаю, но ему придется с этим смириться". Сделав глубокий вдох, я повернулся, когда мой отец вошел в приемный зал вместе с лордом Свеном, его шлем, который ему не понадобился, был зажат под мышкой.

"Ты звал меня?" - спросил отец, и морщинки в уголках его глаз казались еще глубже, чем накануне.

Это было нереальное ощущение - быть тем, кто вызывает моего отца.

Киеран повернулся, чтобы встать плечом к плечу со мной, когда я сказал: "Есть кое-что, что я не обсудил с тобой вчера".

Мой отец наклонил голову, но внезапное сужение глаз Свена подсказало мне, что этот проклятый человек догадался, что я собираюсь сказать. Его челюсть сжалась, но он быстро кивнул, чего не заметил мой отец.

"Королева и я..." начал я, и мой отец сразу же напрягся от формального использования наших титулов. Будучи королем так долго, он знал, что то, что я собираюсь сказать, не оставляет места для споров. "Мы решили, что, поскольку Нетта останется в Падонии в качестве регента, ей понадобится сильное руководство, которое будет стоять рядом с ней".

На его щеках появились два красных пятна. "Кас..."

"Кто-то, кому доверяют остальные армии и народ Атлантии", - продолжил я, мой голос стал тверже, когда я выдержал его взгляд. "И на кого регент сможет опереться для поддержки, если ни королева, ни я не сможем править".

Мой отец резко вдохнул, и пятна быстро исчезли.

"Ты знаешь, что это возможно", - сказал я. Мне было неприятно даже признавать это, но, тем не менее, это была суровая реальность. Поппи не завершила свое Куллинг. Технически, она все еще была богом, а богов убить легче, чем Перворожденных. Если бы она была уничтожена, мы с Киераном пошли бы на дно вместе с ней.

Черт, я бы пошел на дно, даже если бы мы не были присоединены.

"Конечно, это возможно", - сказал мой отец. "Но есть еще Джаспер".

"Джаспер никогда не возглавлял армию", - вмешался Свен. "Да, он пользуется доверием народа Атлантии, но он не в состоянии возглавить ни одну из оставшихся армий".

В виске моего отца дрогнул мускул. "И ты думаешь, что я достоин этого доверия?" - спросил он меня.

Я напрягся. "Я верю, что ты будешь направлять регента к лучшему для королевства и не будешь настолько глуп, чтобы повторять свои ошибки".

Он взглянул на Киерана. "Ваш советник должен оставаться..."

"Если мы потерпим неудачу на поле боя, Киеран не сможет поддержать регента", - оборвал я его.

В его глазах промелькнуло понимание и облегчение. Он понял, что я имела в виду, а еще он знал, что мне и Киерану будет предоставлена большая защита, чем кому-либо на этом поле боя. "Я останусь, пока оба моих сына будут сражаться?"

"Да", - сказал я. "Как и должно быть".

Он молчал долгое мгновение, а затем выдохнул с трудом. "Если это приказ, то я подчинюсь".

Я склонил голову. "На самом деле у тебя нет выбора".

Его плечи напряглись. "Ответь на один вопрос, как сын своему отцу. Только ли доверие народа и мой опыт помогли тебе принять это решение?"

Нам с отцом нужно было многое обсудить, когда мы довели эту войну до конца. И хотя мы предусмотрели возможность того, что у нас ничего не получится, мы сделали это только потому, что так поступают ответственные королева и король. Тем не менее, ни одна часть меня не верила, что будет после. Тем не менее, я все равно сказал то, что должен был сказать. "Ты тот, кто научил меня, что я не могу спасти всех", - сказал я. "Но я могу спасти тех, кого люблю".

Поппи вошла вместе с Тони и Вонеттой вскоре после встречи с отцом, но я увидел ее только потому, что у меня заколотилось сердце. Я не была уверен, от кого это исходило - от Киерана или от меня. Потому что он тоже смотрел так же, как и я.

Ее толстая коса цвета вина лежала поверх доспехов, облегавших ее от плеч до бедер. Набедренные повязки защищали бедра и голени. Над левым бедром виднелась рукоять меча. Ни доспехи, ни белая мантия, накинутая на спину, ничем не отличались от других. Никаких особых украшений или знаков, кроме золотого атлантийского герба, начертанного на нагруднике всех наших доспехов. Но никто не выглядел так царственно, как она, и не был так силен.

Поппи выглядела как Богиня Войны - нет, как Перворожденная Войны.

При виде того, как она проходит перед окнами, выходящими в зал, у меня сжался живот от чистого, беспримесного и раскаленного вожделения. Это чувство было почти таким же сильным, как и волна уважения. В каждом ее шаге чувствовалась уверенность не королевы, а солдата, который, как и ее солдаты, готов сражаться до смерти.

Уголки ее губ слегка изогнулись, когда ее глаза остановились на моих, и слабый румянец проступил на шраме на ее щеке. Я даже не пытался скрыть свои чувства. Я хотел, чтобы она знала, какой чертовски великолепной я ее считаю, когда преодолевал оставшееся между нами расстояние.

Взяв ее руки в свои, я наклонился так, что мой рот оказался у ее уха, и прошептал: "Я хочу трахнуть тебя в этих доспехах. Мы можем сделать это возможным?"

Ее дыхание вызвало улыбку на моем лице. "Это может быть неудобно для тебя".

"Это того стоит". Я поцеловал шрам на ее виске и выпрямился. "Я поговорил с отцом".

Розовый цвет начал исчезать с ее щек, но ее сердце все еще колотилось. Как и мое. Как и у Киерана. "Как он это воспринял?"

"Примерно так же хорошо, как ты и ожидала", - сказал я ей, взглянув на коробку с сигарами, которую держала Нетта.

"Лучше, чем я думал", - сказал Киеран, подходя к нам. Он протянул руку и дернул за хвост косы Поппи. Она послала ему ухмылку.

"Надеюсь, это правда", - сказала Нетта. "Потому что именно я застряну с ним в обозримом будущем".

"Что у тебя в этой коробке?" спросил я.

Тони изогнула бровь. "Я хотела спросить то же самое".

"Короны", - ответила Нетта, протягивая мне коробку. "Поппи ушла без них. Я не уверена, действительно ли она забыла или это было намеренно".

Поппи подняла плечо.

"О." Глаза Тони расширились, и я обратил внимание, что в них появилось немного цвета. "Я даже не видела их".

Я приподнял крышку, и Тони тихонько вдохнула. Золотые кости сидели бок о бок, сверкая в солнечном свете, проникающем через окно.

"Они прекрасны". Тони посмотрела на Поппи. "Я бы носила их каждый день и ночь. Даже в постель".

Моя бровь поднялась, когда я понял, что еще не занимался любовью с Поппи с короной на голове. Медленная улыбка начала расползаться по моему лицу. Взгляд Поппи метнулся к моему.

Киеран вздохнул. "Ты, скорее всего непреднамеренно, подала Касу идеи".

"Мне интересны эти идеи", - заметила Тони, когда я достал одну корону.

"Нет, не интересны", - быстро сказала Поппи.

"Не шевелись", - пробормотал я Поппи, надевая корону ей на голову. "Идеально".

Тони смотрела, как Поппи поднимает оставшуюся корону. "Они сделаны из настоящих костей?"

"Да", - ответил я.

"Настоящих?" Тони не выглядела такой очарованной коронами, как несколько минут назад.

Поппи вздрогнула, когда я наклонил голову. "Я стараюсь не думать об этом".

"Чьи это кости?" - спросила она.

"Я не думаю, что кто-то знает ответ на этот вопрос", - сказал Киеран. "Мы знаем только то, что это не кости божества. Некоторые считают, что это кости бога".

"Или Перворожденного", - добавила Нетта. "Но они показывают свой истинный облик, только когда божество или бог восседает на троне". Она сделала паузу. "Или Перворожденный".

Поппи возложила корону на мою голову. "Вот так", - прошептала она, ее глаза мерцали, когда ее руки задержались на мгновение. Наши глаза встретились, и все проклятое царство отступило. "Теперь все идеально".

Эмоции забили мое горло и охватили грудь. Я был потрясен не короной на моей голове, а руками, которые ее туда положили.

Снаружи "Восхода" прозвучал сигнал рога. Я коснулся щеки Поппи, а затем отошел, дав ей несколько мгновений побыть с Неттой и Тони, прежде чем настало время расстаться. Мой отец появился снова, присоединился к Нетте и Тони, и мы вышли на улицу, где для нас были приготовлены лошади, а Нейлл и Эмиль ждали с вольвенами. Серый конь рядом с Сетти был его кровным родственником. Фобас был назван в честь боевого коня богини мира и мести. Я был удивлен, увидев его здесь, но он будет прекрасным конем для Поппи.

Протрубил еще один рог, и по всей дороге, ведущей к воротам Падонии и дальше, поднялись бело-золотые знамена. Мы втроем остановились на вершине лестницы. Вольвены склонили головы, когда низкий гул эхом отразился от деревьев вистерий. Не в силах остановиться, я поднял голову. Четыре тени падали на ряды солдат, а Поппи протянула между нами руки, взяв мои и Киерана в свои.

"Из крови и пепла", - прокричал я, поднимая руку, соединенную с рукой Поппи. Люди эхом разнесли эти слова по городу и долине.

Поппи посмотрела на меня, затем на толпу, подняв руку, в которой держал Киерана. "Мы восстаем!"

Поппи

Двухдневный путь до Храма Костей, который пролегал через узкий участок Кровавого леса, прошел в основном без происшествий. Были нападения Жаждущих, но с ними быстро справились, когда к нам присоединились генерал Мурин и его войска, а также дивизия Ла'Сере, прискакавшие из Уайтбриджа и Трех рек.

Наши армии разбили лагерь на ночь неподалеку от Кровавого леса, и при свете луны, освещавшей потолок палатки, Кастил пил из вены на моей шее, а я, после его заверений, что он достаточно восстановился, брала кровь из пореза на его груди. Этот интимный акт стал таким же естественным, как дыхание, и он не колебался, когда подводил мои губы к месту, где текла его кровь.

А его вкус...

Как всегда, он был ярким, как цитрусовые на снегу, и он согревал мои вены и пустоту внутри, когда он двигался надо мной, а затем внутри меня, его кровь на моем языке, а мое имя - шепот на его губах. Я заснула в его объятиях и проснулась посреди ночи, дезориентированная сном, который мне приснился. Я помнила лишь отдельные фрагменты. Спина женщины с короной из черных бриллиантов на серебристых волосах, сидящей на троне, очень похожем на тот, который я видела в храме Никтоса. Она плакала. Слева от нее стоял мужчина со светло-русыми волосами. Что-то в нем было таким знакомым. Он начал поворачиваться и произнес лишь одно слово. Но я проснулась, так и не увидев его лица.

И все же грусть от сна скопилась в горле, как терпкий эль. Женщина... Это была супруга. Я знала это. А мужчина...

Он был похож на Виктера.

Но даже если бы он был виктором, почему я должна была видеть его с Консортом? Это не имело смысла. Постепенно я осознала, что под половиной моего тела лежат свернутые одеяла, а спереди и сзади меня прижимается жаркое тепло. Все мысли о странном сне исчезли.

Моя щека прижалась к плечу Кастила, и я обнимала его, словно медведь на дереве: моя нога была перекинута через его ногу, а его рука обвилась вокруг моей талии. Он держал меня крепко, как будто даже во сне боялся, что я каким-то образом ускользну от него.

Но он был не единственным источником тепла.

Я глубоко вдохнула пьянящий аромат пряностей, пышной сосны и земляного кедра, и мне сразу вспомнилась туманная ночь в горах Скотоса.

Киеран спал позади меня.

Я не знала, когда он к нам присоединился, но его нога была пристроена между моими, а рука чуть ниже руки Кастила лежала на моем бедре. Я открыла глаза. В слабом лунном свете, проникающем сквозь полотно палатки, я увидела свою руку и руку Киерана, его рука лежала ниже моей на животе Кастила.

Между нами троими не было никакого пространства. Даже дюйма не было. Я чувствовала дыхание каждого из них, ровное и глубокое, и была уверена, что если сосредоточусь, то пойму, что, как и наши сердца, наши дыхания настроены на один лад.

Тогда, как и ночью в горах, я поняла, что обратилась к Кастилу, как и Киеран. У Кастила было свое собственное притяжение, на которое мы оба откликнулись во сне. Также, как и в ту ночь, ничто не казалось греховным в том, как мы... прижимались друг к другу. Единственное, что теперь отличалось, так это то, что это было естественно. Ну, и то, что мы были женаты.

Я ждала, когда меня охватит смущение. Вокруг нас были солдаты и вольвены. Многие должны были знать, что Киеран вошел в палатку, но стыда не было. Наоборот, казалось, что так и должно быть. И думать так было верным признаком того, что мне, вероятно, следует заставить себя снова заснуть.

Или ударить себя.

Потому что это звучало глупо.

Могу ли я вырубить себя?

Боги, я почти готова была это выяснить.

Я закрыла глаза, но сон не приходил, независимо от того, насколько тепло мне было. Или насколько безопасно я чувствовала себя между ними. Легко было забыть о том, что меня ждет.

Киеран придвинулся ко мне сзади, и мое дыхание перехватило в груди. Между мной и Киераном лежали меха, которыми Кастил укутал меня, но легкое движение его тела заставило его ногу скользнуть дальше между моими. Его движение настолько взволновало Кастила, что его рука крепко обхватила меня, а его пальцы на несколько коротких секунд впились в мое бедро. Я прикусила губу, так как мой пульс участился от прижатия бедра Киерана и прикосновения тела Кастила к моему. Меня охватил прилив дрожи от осознания происходящего. Я закрыла глаза, так как...

Я не знала, что делаю, но мои мысли позорно пронеслись назад, к ночи на берегу реки Рейн, когда мои пальцы сжимали живот Кастила. Через несколько секунд Киеран успокоился, его грудь вздымалась и опускалась, а я лежала совершенно неподвижно.

Секунды превратились в минуты, и мой разум начал блуждать под звуки шелеста листьев и приглушенный храп тех, кому посчастливилось заснуть. И тут мне пришла в голову одна мысль. За все время, что Киеран спал рядом со мной, пока Кастила не было, он лишь однажды был в своей смертной форме, и это было в ту ночь, когда я попросила его зарыть меня в землю, если я стану чем-то страшным. Я не знала, что это значило и значило ли вообще. Но с момента Присоединения между нами тремя не изменилось ничего и все. Наши отношения остались прежними, но теперь в них появилась близость, которой не было раньше. Близость. Связь, о которой мы вспоминали каждый раз, когда я чувствовала, как наши сердца бьются в тандеме. Я действительно хотела бы спать и не думать...

Пальцы коснулись моего подбородка, испугав меня. Я распахнула глаза, откинув голову назад. Слабый золотой свет пронзил ночные тени. Мое сердце забилось быстрее, когда Кастил провел большим пальцем по моей нижней губе. Я начала извиняться за то, что разбудила его, но он опустил голову и провел губами по моим губам. Поцелуй был мягким и очень сладким. Я никогда не могла выбрать любимый его поцелуй, но эти... эти были особенными, с привкусом любви и преданности.

Но были и более глубокие поцелуи, темные, полные нужды и тоски. И именно таким стал этот поцелуй. Его язык проскользнул между моими губами и прижался к моим, заглушая любой звук, который я могла бы издать. Его рука обвилась вокруг моей талии, пальцы на моем бедре сжались сильнее, притягивая меня еще ближе и посылая в меня совершенно нежелательную дрожь наслаждения.

Губы Кастила покинули мои, но не ушли далеко. "Спи, моя королева".

"Вам обоим нужно поспать". Низкий голос Киерана прошелестел у меня за спиной.

Мои глаза расширились, даже когда я почувствовала, как губы Кастила изогнулись в ухмылке на моих. "Спи", - повторил он и поцеловал меня еще раз, после чего снова прижал мою щеку к своему плечу. Его рука оставила мой подбородок и скользнула по его груди к моей руке. К руке Киерана под моей. К нашим обоим. Кастил не использовал внушение, но мои глаза закрылись, и я снова погрузилась в сон с нашими тремя соединенными руками.

ГЛАВА 47

Мы преодолели последний гребень Нильской долины как раз в тот момент, когда солнце начало садиться, окрашивая небо в глубокий фиолетово-синий цвет. Киеран ехал справа от Кастила, а Делано и вольвены ехали рядом со мной, когда показалась северная часть возвышенности, окружающей Карсодонию. Район храма Костей и Пенсдурта находился на гораздо большей высоте, чем Карсодония, как и Масадония, и воздух здесь был немного прохладнее и менее влажным. Держа руки на поводьях Фобаса, я посмотрела на Сейдж.

Вольвен отделился от стаи, за ним последовали подразделения генерала Свена и Мурина, направляясь к парадным воротам Карсодонии, как и планировалось. Дракены остались в густом лесу у нас за спиной, поскольку мы не были уверены, что Кровавая Корона узнала, сколько дракенов выжило после нападения. В случае, если нет, мы хотели, чтобы эта деталь осталась неизвестной. Учитывая скорость дракенов в воздухе, им потребовались бы считанные минуты, чтобы добраться до нас.

Я оглянулась назад, где Хиса и несколько гвардейцев короны ехали рядом с повозкой. Я то и дело поглядывал на повозку, словно ожидая, что ларец с Малеком каким-то образом исчезнет.

Это было так же глупо, как и большинство мыслей, которые приходили мне в голову посреди ночи.

Наши сердца были спокойны, когда мы продолжали двигаться вперед, внимательно наблюдая за стражниками, стоявшими вдоль Восхода. Их луки были наготове, но никто из них не стрелял в нас, пока мы ехали дальше, наши атлантийские знамена развевались на слабом морском бризе. Тишина была пугающей, но ее нарушали рога, раздававшиеся по углам холма. Те же самые, которые затрубили, когда заметили туман. Я подумала, не ищут ли люди убежища в своих домах, прячась на этот раз от того, кого им внушили, что вместо Жаждущих это Предвестник Смерти и Разрушения.

Я перевела взгляд на лучников, стоящих на Восходе, и мои чувства схлынули. Горький страх собрался в моем горле, поглаживая беспокойно колышущуюся вереск. "Они боятся".

"Как и должно быть", - прокомментировал Кастил, и я отвлеклась от них, сосредоточившись на своем короле. Он тоже смотрел на них. "Атлантийские армии никогда не заходили так далеко на запад".

"Даже во время Войны двух королей", - добавил Киеран. "Большинство из тех стражников там, наверху, вероятно, никогда не видели атлантийцев или вольвенов - или не знали, что видели".

"Они, наверное, будут шокированы тем, что мы похожи на них", - сказал Эмиль сзади нас, где он ехал с Нейллом и Маликом. "И не похожи на Жаждущих".

"Все это, скорее всего, правда", - сказала я. "И это значит, что когда все закончится, после того, как мы покончим с Кровавой Короной, нам нужно будет доказать жителям Карсодонии и остального Солиса, что мы не те монстры, о которых их предупреждали. Это будет не так легко, как в Падонии или в любом из городов дальше на восток", - рассуждала я, хотя не сказала бы, что в любом городе, кроме Падонии, было особенно легко.

"Мы сделаем это". Взгляд Кастила нашел мой. "Это займет время, но время - это то, что будет на нашей стороне".

Я кивнула. У нас было время, как и у всех Вознесенных, которые бежали из своих городов, либо бросив их, либо оставив после себя только смерть. Теперь они были за этими стенами. С ними тоже нужно будет разобраться.

Но именно то, что ждало нас впереди, требовало всего нашего внимания.

На горизонте возвышался Храм Костей - огромное сооружение, построенное из тысяч тяжелых каменных блоков, в которых покоились тела погребенных жрецов и жриц. Храм был таким же высоким, как и сам Восход, с мраморными и известняковыми колоннами, которые тянулись еще выше, и крутыми ступенями, поднимавшимися с северной и южной сторон. С востока и запада храм был увит виноградными лозами, которые уже начали взбираться на колонны.

"Ну что ж", - пробурчал Нейлл, когда взору предстала территория за Храмом. "Похоже, Кровавая Королева привела с собой нескольких друзей".

"Это точно", - пробормотал Кастил. "Ничего неожиданного".

И это было не так. Исбет никак не могла встретить нас вот так, в открытую, без значительных сил. Так же, как и мы.

В свете восходящей луны земля за Храмом казалась красной, перекрывая северные ворота и простираясь так далеко, как только мог видеть глаз. Воины в черных и малиновых доспехах стояли щит к щиту, их лица закрывали шлемы или повязки.

"На что мы смотрим?" спросил Кастил, когда мы приблизились.

Я дала волю своим чувствам. Смесь эмоций разной степени выраженности вернулась ко мне. Соленая решимость. Обширная пустота. Страх. Более мелкая пустота от тех, кто скрывал свои эмоции. "Смертные, рыцари и ревенанты", - сказала я им.

"Как невероятно разнообразна Кровавая Королева", - пробормотал Киеран.

Мой взгляд упал на пол храма. Я не могла разглядеть, кто там был. Была ли Миллисент с нашей матерью? Вмешается ли она от ее имени, когда станет ясно, что мы планируем? Или она будет нам помогать?

Кастил подал сигнал, и лошади замедлили ход, а затем остановились, когда мы подъехали к подножию Храма. Он посмотрел на меня, и я, сделав неглубокий вдох, кивнула.

Ослабив поводья, я сошла с лошади, и Кастил сделал то же самое. Остальные, кто присоединился к нам в Храме, последовали за ним, а Кастил направился к месту, где ждали генералы. "Помните о плане", - сказал он. "Вольвены предупредят вас, когда придет время".

Генерал Айлард и Свен кивнули, пока Нейлл и Эмиль осторожно выгружали гроб Малека из повозки.

"Будьте осторожны", - обратился к нам Свен.

Вспомнив то, что я слышала раньше, я ответила: "Но будьте храбрыми".

Хиса поймала мой взгляд и усмехнулась, помогая Нейллу и Эмилю. Я улыбнулась, когда Кастил поймал Малика за руку. Изгиб моих губ потускнел.

"Держись рядом со мной", - проговорил Кастил, его голос был низким, когда он встретил взгляд своего брата. "Не делай ничего, что может поставить под угрозу то, что мы здесь делаем, или твою жизнь".

Выражение лица Малика было неподвижным, но он кивнул.

"Ты мог бы хотя бы улыбнуться", - сказал Киеран Малику, когда Кастил отпустил его руку. "По крайней мере, на этот раз у тебя есть меч".

"Ну спасибо", - пробормотал Малик, когда Кастил бросил на него взгляд, после которого мудрый человек замолчал бы. "Знаешь, за то, что позволил мне иметь минимальную защиту".

"Как насчет того, чтобы перестать ныть и помочь нам?" Нейлл хмыкнул. "Для спящего бога этот ублюдок, конечно, тяжеловат".

Ругаясь себе под нос, Малик подошел к передней части гроба. "Может, дело не в том, что он тяжелый. Просто вы все слабые".

"Скажи это еще раз, - предупредила Хиса, ее глаза сверкнули янтарным светом над защитным шлемом, - и я надеру тебе задницу".

Малик ничего не сказал, помогая опустить гроб на землю, но его губы дернулись, когда во рту появился приторный вкус.

"Что это с мужчинами Да'Нира, которых забавляет, когда женщины угрожают им?" спросила я.

Киеран фыркнул, взял меня за руку и повернул к себе лицом. "Вероятно, у этого вопроса есть сложный ответ", - сказал он, осторожно взяв мою корону и приподняв ее так, чтобы она не зацепилась за волосы. Ни Кастил, ни я не стали бы носить наши короны. На поле мы и так были бы мишенями, и нам не нужно было ничего, что облегчило бы нашу идентификацию. "Зарыты в глубоко укоренившихся проблемах, которые охватывают многие поколения".

"Я нахожу это глубоко оскорбительным", - заметил Кастил, подходя к нам, когда я улыбнулась.

"Конечно, находишь". Киеран взял мою корону и положил ее в шкатулку, которую держал страж короны - гораздо более богато украшенную, деревянную, с гравировкой и атлантийским гербом. Я думаю, люди устали видеть короны в коробке из-под сигар. Затем он повернулся к Кастилу и с той же нежностью снял его корону, положив ее рядом с моей. Он смотрел между нами, пока стражник садился на лошадь и уезжал, чтобы сохранить короны. "Мы готовы?"

Кастил посмотрел на меня. "Моя королева?"

Мой пульс слегка участился, и в груди зародился трепет нервного предвкушения. Сущность затрепетала. "Да".

"Тогда пора". Рот Кастила коснулся моего. Его губы ощутили вкус соленого бриза, когда он взял мою левую руку. Его большой палец провел по ослепительному, золотому вихрю. "Мы покончим с этим сегодня вечером, так или иначе. А потом я собираюсь найти тот бриллиант, о котором я тебе говорил". Он снова поцеловал меня. "Но перед этим я собираюсь получить то, что хочу. Тебя. В доспехах".

"Боги", - Киеран наполовину вздохнул, наполовину рассмеялся.

Губы Кастила изогнулись в улыбке на моих. "Не похоже, что ты об этом не думаешь".

Мои глаза расширились, когда Киеран словно подавился своим дыханием. То, что я вдруг почувствовала от него, пока Кастил смеялся, не было смущением. Оно было острым и тяжелым, слишком мимолетным, чтобы я могла ухватиться за него. Мои глаза сузились на Киерана, когда Кастил взял меня за руку. "Ты скрываешь свои эмоции?"

"Я бы никогда этого не сделал", - ответил Киеран, выражение его лица выражало чистую невинность".

"Ага", - пробормотала я, пока Кастил вел нас вокруг повозки и к Храму.

Как только мы начали подниматься по крутым ступеням, за нами следовали Делано и другие вольвены, все, что чувствовал или не чувствовал Киеран, отошло на второй план. То, что должно было произойти, было больше, чем я, чем Кастил и я. Даже больше, чем Киеран. Будущее королевств зависело от того, что произойдет сегодня вечером. Не было никакого способа подготовиться к этому. Не тогда, когда не так давно я была в вуали и была известна только как Дева. Мое сердце забилось так же быстро, как тогда, когда мы подъезжали к Восходу Дубового Амблера, и по мне пробежала мелкая дрожь.

Когда мы приблизились к вершине ступеней, и как раз в тот момент, когда мне показалось, что мои ноги превратятся в жидкость, Кастил остановился. Он повернулся ко мне и сжал мою руку. "Помнишь, что мы говорили тебе в Эваемоне?"

Я покачала головой, мои мысли слишком сильно метались, чтобы вспомнить, что он мог иметь в виду.

Его глаза поймали мои, золотые, мерцающие в звездном свете. "Ты сталкивалась с Жаждущими и вампирами, людьми в масках из смертной плоти. Ты противостояла атлантийцам, которые хотели навредить тебе, захватывала города и освободила меня", - сказал он, коснувшись моей щеки. "Ты больше, чем королева. Больше, чем богиня на грани превращения в Перворожденную. Ты - Пенеллаф Да'Нир, и ты бесстрашна".

Мое дыхание перехватило в груди.

Киеран коснулся другой стороны моей щеки и перевел взгляд на меня. Он улыбнулся. "И ты ни от кого и ни от чего не убегаешь".

Эмоции забили мне горло, и, как и в Эваемоне, их слова были такими же сильными, как и стук вереска в моей груди.

Они были правы.

Я была храброй.

Сильной.

И я не боялась.

Кивнув, я пошла вперед, пока Делано расчесывал мне ноги, а несколько вольвенов пробирались мимо нас. Я подняла подбородок и расправила плечи, мое сердце замерло, когда мы поднялись на вершину ступеней.

Делано держался рядом со мной, пока вольвены расступались, их тела были гладкими в лунном свете, когда они пробирались между бледными каменными статуями коленопреклоненных богов, выстроившихся вдоль дорожки к ней.

Одетая в плотно облегающий малиновый полуплащ и мантию, Кровавая Королева стояла перед алтарем, на котором когда-то выставляли тела умерших жрецов и жриц. Рубиново-бриллиантовая корона на ее голове сверкала, как звезды на небе, как и рубин, пронзающий ее нос, и широкий, украшенный драгоценными камнями пояс на талии, видневшийся под половинками плаща. Ее губы были такими же красными, как и ее одежда, и когда она стояла, она была столь же прекрасна, сколь и ужасающа.

Моя мать.

Мой враг.

Она была не одна. Справа от нее стоял Каллум, золотой, как само солнце. По бокам от нее стояли десятки королевских гвардейцев и рыцарей, а за алтарем выстроилась шеренга подручных, но мое внимание привлекла лишь одна.

Миллисент была одета, как и другие служанки, в малиновую тунику без рукавов, облегающую бедра. Через разрезы по обеим сторонам виднелись штаны того же цвета с кинжалами в ножнах на обоих бедрах. Нарисованные метки были нанесены на спину, вихрями поднимаясь и опускаясь по рукам, а глубокая красновато-черная маска, нарисованная на лице, скрывала то, что видел Кастил. Наши общие черты. Ее волосы были заплетены в косу, как у меня, и ниспадали на спину, а цвет их был ровным, тускло-черным.

Один взгляд на нее, и я поняла, что она не скрывает своих эмоций. Беспокойство Миллисент было сильным и терпким, смешиваясь с тяжестью ее беспокойства, когда ее внимание переместилось на нас троих и дальше, туда, где, как я подозревала, она искала Малика. Я понятия не имела, что происходит между ними - как и почему она не любит его, как утверждал Малик, и в то же время явно беспокоится о нем. Я не знала, где ее истинная преданность, но все это не имело значения.

Имела значение только наша мать.

"Ты привела с собой армию, и ты одета для битвы", - проговорила Кровавая Королева. "Должна ли я беспокоиться?"

Мой взгляд остановился на ней, и я не позволила себе искать какие-либо чувства по отношению к ней. "Ты всегда должна быть обеспокоена".

Исбет натянуто улыбнулась, шагнув вперед, сцепив руки на талии. "Надеюсь, ты проделала весь этот путь не только для того, чтобы поумничать. Где Малек?"

"Он у нас, но сначала нужно снять проклятие", - сказала я.

"Или что?" ответил Каллум.

Голова Делано опустилась, губы скривились, и он издал низкий рык. Я потянулась к нотаму, успокаивая его - и успокаивая остальных, которые рыскали по полу Храма, их инстинкты были взбудоражены таким количеством вампиров и ревенантов.

"Или мы подожжем его гроб", - холодно ответил Кастил. "А потом убьем тебя".

"Ты все время так говоришь", - ответил ревенант, - "и все же я остаюсь здесь".

Кастил повернул голову к Каллуму, и его губы искривились в тени улыбки. "И тем не менее я здесь".

"Проклятие будет снято, как только я увижу, что Малек с тобой и он все еще жив", - вмешалась Исбет, прежде чем Каллум успел договорить. "Мне нужно доказательство того, что ты выполнила свою часть сделки, прежде чем я выполню свою".

Я взглянул на Кастила. Он отрывисто кивнул, и через нотам я обратилась к Рун, ждавшему вместе с остальными. Вольвен отозвался быстро. "Он приближается".

Взгляд Исбет оставил мой и направился к ступеням, когда Кастил сказал: "Он спит".

"Конечно", - ответила она быстрым взглядом. Моя голова повернулась влево, когда Миллисент тихо двинулась вперед. "Он будет спать, пока ему не дадут кровь".

Я видела, как Миллисент еще больше подалась вперед, напрягаясь.

"До тех пор он будет спать глубоким сном",- продолжала Исбет. "Ничто в обоих царствах не сможет разбудить его в этот момент".

"И все же ты веришь, что он проснется, когда его накормят, и тогда он даст тебе то, что ты ищешь?" спросил Кастил, когда я подалась вперед, частично загораживая его и Киерана.

"Я знаю, что он это сделает", - сказала Исбет.

Я видела момент, когда Малик и остальные оказались на вершине ступеней Храма. Руки Исбет расцепились. Одна из них порхала у нее на груди, пока они шли между коленопреклоненными безликими богами. Шаги Миллисент замедлились, и ее беспокойство возросло, давя на мои плечи.

Они поставили гроб перед тем местом, где мы стояли, а затем Малик и остальные отошли назад. Я двинулась вперед, потянувшись к мешочку на бедре. Мои пальцы скользнули по лошади, когда я достала кольцо. Я положила его на плоскую поверхность гроба, рядом с костяными цепочками. Исбет подняла руку. Несколько рыцарей двинулись вперед, их темные, бездушные глаза были единственными видимыми частями тела, когда они забирали гроб и несли его к алтарю, пока Миллисент приближалась ко мне.

Делано настороженно смотрел на нее, когда ее бледные глаза ненадолго переместились на Малика, а затем на меня. "Где блондин?" - тихо спросила она. "Тот, кого зовут Ривер. Твой дракен".

"Ты беспокоишься о том, где он может скрываться?" возразил Кастил, когда Исбет повернулась к нам спиной.

Миллисент не смотрела на него. "Нет." Ее глаза оставались на мне, и как бы близко мы ни находились, трудно было не заметить, что мы одного роста. "Но ты должна ".

Мои брови поднялись, пока рыцари начали снимать костяные цепи с гроба. "И почему же?"

Она оглянулась через плечо на грохот костей, ударяющихся о пол Храма. "Потому что она не спросила, где он", - ответила она, и голова Киерана дернулась в ее сторону. "Можно подумать, что она беспокоится о том, что может уничтожить большую часть тех, кто находится на территории Храма".

Я посмотрела на алтарь. Исбет нанизывала атлантийский алмаз обратно на палец - я даже не знала, почему я решила вернуть его, - а рыцарь вонзал кончик своего меча в шов гроба. Дерево застонало. Вряд ли Исбет знала, где сейчас находится Миллисент. Она была сосредоточена исключительно на гробе, переместившись на другую сторону алтаря. Однако Каллум наблюдал за ней.

"Она также не упомянула о том, что у тебя на пятьдесят тысяч меньше, чем было, когда ты пересекала долину Ниэля", - продолжала Миллисент, опустив взгляд. Другой рыцарь работал в центре крышки, и я услышала еще один трещащий и хлопающий звук. "Она прекрасно понимает, что их больше нет с тобой, а это может означать только то, что их отправили куда-то еще".

Сосредоточившись на Миллисент, на кончик моего языка выскочила сотня разных вещей. Я так много хотела узнать, но все, что я сказала, было: "Я знаю".

Взгляд Миллисент переместился на меня, и я знала, что она понимает, что я имею в виду. Что я знаю, кто она.

Одна сторона ее губ дернулась, приподнялась, а затем опустилась. "Тогда ты также должна знать, что во всем этом есть что-то очень неправильное".

По моим рукам побежали мелкие мурашки, когда рыцари освободили верхнюю часть гроба и подняли крышку. Миллисент обернулась, когда они поставили его на пол. Все рыцари отступили назад. Только Исбет двинулась вперед, и сделала она это медленно, почти боязливо.

Малик подошел к Киерану. Он не смотрел на Миллисент, но я знала, что он говорил с ней, когда он прошептал: "Ты в порядке?".

Я не знала, как Миллисент ответила. Я была полностью сосредоточена на Исбет, когда она сжимала край гроба и смотрела внутрь. Стрела сырой, пульсирующей агонии пронзила меня насквозь, удивив меня. Эти эмоции принадлежали Исбет. Кровавая королева содрогнулась.

То, что я смогла увидеть Малека, было... нехорошо. Пряди тусклых рыжевато-коричневых волос лежали на впалых щеках. Слишком сухие губы были раздвинуты и отпечатались на клыках, как будто он потерял сознание во время крика. Он был скелетом и скорее обветренной плотью, чем человеком. Шелуха того, кем он, возможно, когда-то был. И вид его, независимо от того, к чему могли привести его действия, был жалким зрелищем.

"О, любовь моя", - прошептала Исбет, а затем перешла на хриплый язык, которого я не понимала.

"Старый атлантийский", - объяснил Киеран.

Может, я и не поняла, что она сказала, но я поняла муку, смешанную со сладостью любви. Горе. Не было облегчения. Ни радости, ни предвкушения. Только ледяная боль, пронизывающая до костей, больнее любой физической боли.

"Как видишь, мы выполнили свою часть сделки", - сказал Кастил, заставив Исбет замолчать. "Сними проклятие".

Исбет не двигалась и не отвечала в течение, казалось, целой вечности. Мое сердце сжалось. Если она не сделает того, что обещала, и Присоединение не узурпирует проклятие...

Я потянулась вниз, схватив Киерана за руку. Он был спокоен, его эмоции были скрыты, в то время как Кастил представлял собой быстро нарастающую бурю гнева.

Затем Исбет кивнула.

Каллум вышел вперед, оттеснив Миллисент назад и в сторону. Ее реакция на него была тревожной. Я видела, как она обращалась с Делано в его смертной форме, словно он был всего лишь ребенком. Но этот Ревенант был якобы старым, очень старым. Сущность зашевелилась, когда он приблизился. Через нотам я отодвинула Делано назад.

"Подними раненую руку", - попросил Каллум с приятной улыбкой. Ревенант был совершенно невозмутим под взглядами вольвенов и элементалей.

Я отпустила руку Киерана, и он выполнил просьбу Каллума. Ревенант склонил голову набок. "Метка проклятия?" Одно крыло приподнялось, когда он посмотрел на меня. Улыбка расплылась. "Оно исчезло".

"Да", - ответил Кастил.

"Этого не должно быть".

"И?" Голос Кастила был мягким, таким, который всегда был предупреждением.

"Ничего. Просто интересно". Каллум сомкнул пальцы на руке Киерана и достал кинжал, сделанный из какого-то молочно-белого камня, которого я никогда раньше не видела. "Это может уколоть".

"Если ты причинишь ему вред, то пожалеешь об этом", - предупредила я.

"Мне нужно сделать только неглубокий надрез, как раньше", - сказал Каллум. "Но я подозреваю, что не так уж много я могу сделать, чтобы причинить ему серьезный вред". Его рука быстро сделала неглубокий порез на том же участке предплечья Киерана, что и раньше. "А теперь есть?"

Я даже не успела ответить, как от неглубокого пореза поднялась слабая черная тень. Мое сердце оборвалось. Означало ли это, что Присоединение не смогло бы преодолеть проклятие? Я не знала, и не была уверена, что мы когда-нибудь узнаем. Я знала только то, что это не имеет значения.

"Боги", - пробормотал Нейлл, наблюдая, как чернильный туман вытекает из крови Киерана и поднимается вверх, исчезая в ночи.

"Вот так." Каллум опустил руку Киерана, убирая в ножны странный кинжал, и ярко улыбнулся.

"И это все?" спросил Кастил.

Ревенант кивнул.

Рука Киерана вылетела в мгновение ока. Я увидела блеск кровавого камня, а затем рукоять кинжала оказалась вровень с грудью Каллума. "Спасибо", - прорычал он, рывком подняв кинжал и выпустив его. "Ублюдок".

Каллум пошатнулся назад. Из его рта потекла струйка крови. "Черт побери..."

Миллисент грубо рассмеялась, когда Каллум упал на пол. "Никогда не стареет", - сказала она, переступая через его тело. "Однако он быстро восстанавливается. В следующий раз бей по его тупой башке".

"Совет понят и принят", - пробормотал Киеран, глядя на меня, когда я перекинула свою руку через его руку. "Я в порядке..." Он вздохнул, когда его охватило исцеляющее тепло. Его взгляд переместился на Кастила.

"Пусть она занимается своими делами", - ответил Кастил, его внимание теперь было сосредоточено на Исбет. "Она чувствует себя хорошо".

Киеран затих, а когда я подняла руку, на ней не было следа. "Ты чувствуешь себя хорошо?" спросила я, совсем не доверяя Ревенанту.

Он кивнул.

"Он в порядке", - огрызнулась Миллисент. "В отличие от Королевы, которая, похоже, через несколько секунд после того, как забралась в гроб".

"Это плохо?" спросил Эмиль.

Меня покинул сдавленный смех, который быстро угас, когда я увидела, что Исбет склонилась над телом Малека.

"Он моя сердечная пара - часть меня. Мое сердце. Моя душа. Он - мое все. Если бы Никтос даровал нам испытания, мы были бы вместе".

"И правили бы Атлантией?" предположил Кастил.

"Я так не думаю. Он покончил с этим богом забытым королевством", - сказала она. "Мы бы путешествовали по королевству, нашли бы место, с которым нас связывал мир. Там мы бы и остались. Вместе. С нашим сыном. С нашими детьми".

Кто знает, было ли то, что она говорила, правдой для кого-либо, кроме нее, но, тем не менее, это было больно видеть.

Исбет провела ладонью по щеке Малека, ее рука дрожала, когда она наклонилась над ним еще больше, ее рот был в дюймах от его сухих, бледных губ. "Я люблю тебя сейчас так же сильно, как тогда, когда наши глаза впервые встретились в розовых садах. Я всегда буду любить тебя, Малек. Всегда".

Я пошатнулась под тяжестью нахлынувших эмоций, которые Исбет не смогла скрыть. Слезы катились по ее щекам, оставляя слабые следы на бледной пудре, которую она носила.

"Ты ведь знаешь это, правда?" Ее голос понизился, когда она потянулась к украшенному драгоценными камнями поясу на талии. "Ты должен, даже сейчас, когда ты так крепко спишь. Ты должен знать, как сильно я люблю тебя". Пальцы Исбет пробежались по его шее, и она прижалась поцелуем к его неподвижным губам.

"Это действительно отвратительно", - пробормотал Эмиль.

Так и было.

И это было также печально. Какой бы ужасной и злой до глубины души ни была Исбет, она все равно любила глубоко и болезненно. Будет еще больнее, когда она поймет, что мы не намерены позволить ей оставить его у себя.

"Чертов мальчик проснулся", - пробормотал Киеран, когда Каллум медленно поднялся на ноги. "Поднимай голову".

Кастил встал между нами, обхватив мою руку своей. Он подмигнул мне, и кроме того, что он доказал, что может сделать это, не выглядя смешным, это был знак. Время пришло. Отвлекаясь от печальной сцены, разыгравшейся перед нами, я сузила свои чувства до ощущения нотама и поискала свежий отпечаток дождя Сейдж.

"И вот почему... Вот почему ты должен понять", - сказала Исбет спящему Малеку. "Ты знаешь, как сильно я любила нашего сына. Ты понимаешь, почему все должно быть именно так. Иначе и быть не может".

Концентрация нарушилась, моя голова дернулась в сторону Исбет в тот же момент, что и у Миллисент. Исбет рывком подняла руку. Кастил притянул меня к себе при первом же отблеске камня теней. В украшенном драгоценностями поясе на ее талии был спрятан кинжал из камня теней. Я подключилась к эфиру, опасаясь, что она направит кинжал на всех, кто стоит рядом...

Исбет закричала - и, боги, это был звук чистого страдания. Она опустила кинжал вниз - в грудь Малека. В его сердце.

Мой рот открылся.

Исбет...

Она вонзила Малеку в сердце камень теней.

Сумеречный камень может убить бога. Я вспомнила, что Ривер говорил об этом.

То, чему мы только что стали свидетелями, не имело смысла. Ни в одном царстве. Но она... она убила Малека. Свою сердечную пару.

"Какого черта?" - воскликнул Кастил, выронив мою руку, когда Миллисент пошатнулась назад, ее глаза расширились.

Киеран выругался, когда Исбет рывком освободила руки от кинжала. Ее тело лежало поверх тела Малека. "Мне жаль. Мне так жаль", - рыдала она. "Мне так жаль".

Мои руки упали на бока. Шок от вида сверкающей, инкрустированной рубинами рукояти, торчащей из груди Малека, пригвоздил меня к месту. И это изумление накатывало волнами на всех, кто был его свидетелем - на всех, кроме одного.

Золотого, теперь уже окровавленного Ревенанта.

Каллум улыбнулся.

Почти непреодолимое чувство ужаса взорвалось в моей груди, когда Каллум медленно повернул голову в мою сторону. Он сцепил руки вместе, кланяясь. "Спасибо".

Сущность яростно зашипела. Я протянула руку, сжимая руку Кастила.

"Спасибо, что сделала то, что тебе было предсказано давным-давно. Спасибо, что ты выполнила свое предназначение, Предвестник". Бледные глаза Каллума за золотой маской засветились, и эфир запульсировал в моих венах. "Все было не совсем так, как было предсказано или как многие из нас понимали, но пророчества... ну, детали не всегда точны, и интерпретации могут быть разными".

"Я не понимаю", - сказала Миллисент, ее широко раскрытые глаза метались между Каллумом и нашей матерью.

"Что именно ты не понимаешь?"

"Все", - прорычала она. "Все, что только что произошло".

"Ты имеешь в виду то, что могло бы случиться с тобой, если бы ты не была неудачницей?" Каллум парировал, и Малик бросился вперед, но его блокировал только Кастил, который был просто быстрее. "Ты бы пролила за него кровь, и он бы тебя за это очень вознаградил".

Миллисент отпрянула назад, ее кожа побледнела под маской. Ее взгляд встретился с моим, и внезапно я все поняла. Во рту пересохло, мой взгляд упал на Малека. "Это должна была быть я, не так ли?"

"Ты преуспела там, где она не преуспела", - сказал Каллум. "И я долго ждал тебя. Он ждал жертвы. Равновесия, на котором всегда настаивают Араи. Ждал того, кто родился из смертной плоти, на пороге становления великой силы Перворожденных. Ты прибыла, как и обещала, но..." Он протянул руку. "Но ты не была единственной. До тех пор, пока оба разделяли кровь Перворожденного и были любимы, она восстанавливала его. Ей просто нужна была ты - кто-то из его рода - чтобы найти Малека. Мы все знаем, что Айрес, конечно, не сделал бы этого. Нам пришлось бы освободить его. А он, мягко говоря, немного... взбешен".

"Какого черта?" - потребовал Нейлл.

Каллум покачал головой. "Я просто не думал, что она это сделает. Пока она не попросила его. И даже тогда я не думал, что она пойдет на это, если честно". Он засмеялся. "Я думал, что будет пятьдесят на пятьдесят на то, кого она выберет. Тебя. Или Малека".

Сердце колотилось, я прижала руку к груди, когда над морем появились облака, затмевая ночное небо. Я была на грани того, чтобы стать Перворожденной, и тут меня наконец-то осенило, почему все это происходит именно сейчас. Почему Исбет ждала этого времени, чтобы осуществить свои многовековые планы. Ей пришлось ждать, пока я войду в Куллинг, чтобы она могла... Я уставилась на алтарь. Чтобы она могла убить меня. Но она...

Но на алтаре была не я.

Малек не был Истинным Королем Королевств, как мы считали. Это не имело никакого отношения ни к нему, ни ко мне. Мы были просто пешками.

Внезапно я вспомнила о пророчестве. "Несущий смерть и разрушение", - прошептала я, и взгляд Кастила переместился на меня. "Не Смерти и Разрушения, а приносящего их". Моя рука поднялась ко рту. Это проклятое пророчество... "И я сделал именно это".

"Черт", - прорычал Малик.

"Сейчас не самое подходящее время, - сказал Кастил под вздохом, - но я просто хочу заметить, что я всегда говорил, что ты не смерть и разрушение".

Киеран бросил на него взгляд, потому что сейчас действительно, действительно было не время, и потому что, хотя нежелание Малика отдавать Малека Исбет, возможно, не было основано на знании того, что должно произойти, если бы мы его послушали...

Нет. Если бы мы знали, мы бы не остановились. Мы бы не стали рисковать Киераном. Правильно это или нет, это было так просто.

"Тогда что это?" потребовала Миллисент. "Кто Предвестник?"

"Она - Предвестник". Каллум повернул к ней голову. " Предвестник." Его глаза расширились. "А что ты думала, дорогая? Что она - та, кто уничтожит королевства?" Он взглянул на меня. " Перворожденная из смертной плоти? Она?" Его смех эхом разнесся по долине. "Серьезно?"

Я напряглась. "В любое другое время я бы счел это грубостью".

"Без обид, Ваше Высочество", - сказал он с насмешливым поклоном. "Просто для того, чтобы стать настолько могущественным, вам потребовались бы целые века, и то, если бы эта сила не свела вас с ума".

Всклокоченные волосы разлетелись по лицу Миллисент, когда она покачала головой, а Исбет продолжала всхлипывать - и ужас все нарастал и нарастал. Последняя часть комментария Каллума - это то, о чем нам придется беспокоиться позже. "Нет".

"Да". Каллум откинул голову назад, глядя на меня. "На алтаре должна была быть ты. Таков был план. Вот ради чего все это было. Ты." Он указал на Миллисент, а затем на меня. "И ты. Да, с тобой мы разберемся позже". Каллум подмигнул. "Но сейчас время пришло".

"Время для чего, ты, глупый ублюдок?" прорычал Киеран, хватаясь за рукоять своего меча.

Глаза Ревенанта закрылись. "Пора поклониться единственному Истинному Королю Королевств".

Кастил шагнул к нему. "И кто же это должен быть?"

Давление осело на мои плечи. Осознание этого факта вызвало холодок в затылке. Тяжелое, гнетущее чувство - такое же, как в ту ночь, когда Весса убила дракенов, и в лесу за Тремя реками - охватило меня. Я чувствовала его и раньше, когда мы были в Стоунхилле и я слышала голос, призывающий меня потерять контроль.

Тот же голос я слышала той ночью в Локсвуде, когда плыла в небытие.

"Он ждал". Каллум игнорировал Киерана, его подбородок был опущен, глаза смотрели с нетерпением, а голос был мягким, полным поклонения - очень похожим на жрецов и жриц в Дубовом Амблере. "Все это время он тоже спал беспробудным сном. Его хорошо кормили в храме Теона".

Кожа Киерана побледнела, а меня пронзила дрожь. "Дети", - вздохнула я. "Дополнительный обряд".

"Он должен был быть достаточно сильным, чтобы пробудиться, и он пробудился". Каллум провел зубами по нижней губе. "Когда ты сбросила смертную плоть и начала свое Вознесение, это освободило его. И скоро, когда Малек сделает свой последний вздох, он будет в полной силе. Все эти годы - все эти века и века - он ждал. После твоего рождения он спал еще более беспокойно. Чувствуя тебя, ощущая тебя. Он ждал и ждал пресловутого ключа к своему замку, своего... красивого мака, чтобы сорвать его и посмотреть, как он истекает кровью".

Раскаленная ярость захлестнула Кастила, собираясь в моем горле, как в луже кислоты. Он двигался так быстро, что я не видела его руки, пока она не разорвала грудь Каллума, и сердце Ревенанта лежало у него на ладони, истекая кровью и плотной тканью.

Малик и Миллисент повернулись к нему. "Что?" прорычал Кастил, отбрасывая сердце в сторону. "Я не мог слушать больше ни слова. Даже не собираюсь просить прощения. Да пошел он".

Отпечаток Делано столкнулся с моими мыслями. Что-то приближается...

Нет, кто-то уже был здесь.

Смерть.

Уничтожение.

Несвежая сирень.

О, боги.

Ужас перерос в панику, когда я резко дернулась в сторону. "Колис".

ГЛАВА 48

Из Малека вырвалась энергия, невидимая, но ощутимая. Темная. Маслянистая. Удушающая, когда она врезалась в нас. Не было ни предупреждения, ни времени на подготовку. Статуи коленопреклоненных богов взорвались по всему Храму. Мы с Кастилом отскочили назад на несколько футов и столкнулись с Киераном. Он поймал нас обоих, а Малик потерял равновесие и упал на одно колено. Миллисент ударилась о колонны. Повернувшись в талии, я увидела Делано и нескольких волков, прижавшихся к земле, с прижатыми ушами и оскаленными зубами. От этой затянувшейся энергии у меня по коже поползли мурашки, и от нее пахло несвежей сиренью.

Взяв меня за руку, Кастил выпрямился и повернулся к Киерану. "Ты в порядке?"

Киеран кивнул, когда мелкие камешки загрохотали по земле. Я посмотрела вниз, и тут раздался звук, низкий раскат грома, который доносился снизу и становился все громче и громче, пока земля не задрожала, и Храм Костей не содрогнулся. Фундамент алтаря, на котором находился Малек, разрушился, опустившись примерно на фут. От плиты пошли глубокие трещины, заставившие вольвенов отступить назад. Из трещин просочился серый туман с запахом увядшей сирени.

Смерти.

"Это можно остановить!" крикнула Миллисент. "Если это требует жертвоприношения-смерти, Малек еще не умер. Он все еще дышит. Мы не можем..."

Трещины взорвались, разбрасывая куски камня. Я вскрикнула, когда большой кусок попал Миллисент в голову, отбросив ее подбородок назад. Она зашаталась, ее ноги подкосились, но Малик извернулся и поймал ее прежде, чем она упала на пол. Кровь стекала по ее лицу, когда Малик прижал ладонь к ее затылку.

"С ней все будет в порядке", - сказал он, его голос был хриплым. "С ней все будет хорошо. Ей просто нужно проснуться".

Я надеялась, что это произойдет скоро. Из-за тряски было трудно стоять, а переломы распространялись, расширяясь по всей длине пола, один из них направился прямо к Кастилу. Он прыгнул, ловко избежав разрыва, но нескольким королевским гвардейцам повезло меньше. Они исчезли в трещинах, их крики отдавались эхом до тех пор, пока они не прошли за пределы, куда не мог проникнуть ни один звук. Столбы задрожали, и трещины пошли по ступеням с обеих сторон Храма Костей, где атлантийские армии ждали нас сзади, а ревенанты стояли перед нами. Обе стороны разбежались, чтобы избежать расширяющихся трещин.

Тряска прекратилась, но серый туман продолжал подниматься. Вольвены пробирались вперед, принюхиваясь к туману, пока стражник кричал: "Помогите! Помогите!"

Нейлл повернулся к охраннику, державшемуся за край расщелины; пальцы мужчины были белыми от крови. "Черт побери", - пробурчал он и начал двигаться вперед.

"Подожди", - приказал Кастил, подняв руку. Нейлл остановился. "Вы слышали это?"

"Пожалуйста. Боги, помогите мне!" - закричал стражник.

"Я не..." Я замолчала, когда звук достиг меня. Звук чего-то... скребущего по камню.

Вокруг солдаты смотрели вниз: Делано и Рун ползли вперед, за ними следовали несколько других волков. Они принюхивались к туману, к глубоким трещинам, которые стали достаточно широкими, чтобы исчезнуть в них.

Нейлл наклонился и потянулся к охраннику, когда тот закричал. Вспышка горячей боли пронзила мои чувства, когда атлантианец отпрянул назад, а охранник исчез. "Что за...?" Нейлл поднялся, его рука все еще висела в воздухе.

Горький страх внезапно растянулся и покрыл внутреннюю поверхность моего рта. Я повернулась туда, где на земле под Храмом вольвены начали отступать от трещин. Они резко повернулись и бросились бежать, скользя боком, их лапы скользили по влажной траве, когда они наскакивали друг на друга.

"Я никогда не видел, чтобы волки убегали". Эмиль обнажил меч. "Ни от чего."

"И я тоже". Кастил выхватил меч.

Испуганный крик атлантийского солдата пронзил воздух, когда его втянуло в трещину.

"Что-то в земле", - объявил Эмиль.

"Не что-то". Каллум перекатился на бок, рана... боги, рваная дыра в груди все еще была на месте, хотя кровь уже не сочилась. "Стражи Истинного Короля. Даккаи".

"Что?" Киеран держал свои мечи.

"Неважно, кто они", - сказала я, сжимая руки в кулаки, когда вливалась в сущность. "Они долго не будут ничем".

Каллум ухмыльнулся.

"И ты тоже", - предупредила я, позволяя своей воле растянуться, чтобы призвать дракена.

"Чем бы они ни были, они приближаются", - крикнул Кастил, и звук, напомнивший мне скребущихся по камню барратов, усилился. Его взгляд метнулся к моему. "Позаботься о наших мужчинах и женщинах. Мы разберемся с этим здесь".

Уголки моего зрения стали серебристо-белыми, когда я кивнула.

Появилась одна ямочка, прежде чем он взял себя в руки. Через мгновение из расщелины вырвались существа размером почти с Сетти, их кожа, покрытая твердой оболочкой, была блестящей и цвета полуночи. По форме они напоминали волков, но были крупнее, и... у них не было никаких черт, кроме двух щелей там, где должен быть нос, и широких пастей с острыми зубами.

Это было целое поле кошмаров.

Один из даккаев прыгнул на Эмиля, но его рефлексы были быстры. Он вонзил свой меч в грудь существа. Серебристый вереск струился по моим рукам, когда Кастил, вращаясь, отсек голову одному из них, а Делано перепрыгнул через расщелину, столкнувшись с даккаем, который бросился на Малика, когда тот помогал Миллисент сесть.

Я повернулась к солдатам внизу и с облегчением увидела, что Сетти и многие лошади были отвязаны и успели убежать, пока из-под земли высыпали новые твари. Из меня вырвался поток сущности, ударив в строй даккаев. Мой желудок сжался от звука ломающихся костей. Они упали на землю, но их место заняли другие. Я направилась к ступеням, а в груди нарастало напряжение. Еще один импульс, более сильный, поглотил тварей.

" Приближаются!" крикнул Нейлл, схватив Руна за шиворот и потащив его назад, когда тень прорвалась сквозь облака над головой и упала на нас.

Поток серебристого огня прорезал пол храма, окрасив его в серебристый цвет, когда Аврелия пронеслась вниз, поражая существ. Сдвоенные воронки светящегося пламени ударили по земле, когда появились Ните и Тад.

"Защитите своего короля!" крикнула Исбет с алтаря, подняв голову и намазав щеки черным карандашом.

Оттуда, где ждала армия ревенантов, донесся крик. Они бросились в атаку, море багрового цвета залило стены храма. Ните приземлился рядом с солдатами, а затем Тад, когда я увидела, что Малик сражается с Каллумом.

"Черт!" Кастил крутанулся, отбрасывая даккай назад. Он перепрыгнул через трещину, схватил меня за талию и потянул за колонну.

Тело Кастила прижало мое к колонне, когда залп стрел обрушился на пол храма и территорию. В течение кратчайшей секунды существовали только он и его запах, а затем эта секунда закончилась. Я вздрогнула, когда жгучая боль ошпарила мои чувства, а затем раздались крики.

"С Восхода". Дыхание Кастила коснулось моей щеки. "Ты можешь их убрать?"

Я заглянула за колонну, чтобы понять, сколько их там, когда в меня полетел еще один шквал стрел. Я дернулась...

"Выключи его". Он погладил меня по щеке. " Успокойся, моя королева".

Резко вдохнув, я кивнула. Я закрыла его, как могла.

"Ты справишься?"

Я встретила его взгляд. "Да".

Кастил отступил назад, поворачиваясь, чтобы погрузить свой меч в даккай, а я вышла из-за колонны. Я сосредоточилась на Восходе, и сущность тут же откликнулась. Луки лучников выскользнули из рук, а их шеи сломались. Они упали, и хотя я знала, что их будет больше, у нас была отсрочка.

Повернувшись, я выругалась, когда орда даккаев бросилась на Храм. Вереск вырвался из меня огненной волной, превратив их в пепел. Напротив меня несколько даккаев закружились, завывая, когда они бросили свою атаку на Нейлла и Эмиля. Их головы поднялись, а затем они бросились в атаку, когда Киеран присоединился к Кастилу. Сущность вихрем пронеслась сквозь меня, когда я подняла руки к тем, кто мчался вверх по ступеням, и к тем, кто прыгал по Храму. Огонь, не слишком отличающийся от того, что исходил от дракена, вырвался из моих ладоней и врезался в существ. Они падали, дергаясь и тлея. У нас не было времени возиться с ними. "Идите к Малеку", - сказал я Киерану и Кастилу. "И достаньте кинжал".

"Уже делаю". Кастил поймал мой подбородок в ладонь и поцеловал в щеку, прежде чем броситься вперед.

В своем сознании я видела, как сущность распространяется вокруг меня, вокруг Храма, где она отталкивалась от ревенантов, но текла по даккаям. Все мое зрение стало серебристым, когда этот вкус собрался в горле. Холодное место во мне запульсировало. Я дышала через него, когда десятки и десятки потоков света вырвались из меня, пронеслись по Храму и земле под ним.

Когда я откинула пелену, то не увидела ни одного живого, безликого существа среди тех, кто сражался у подножия Храма. Улыбаясь, я протянула руку к Сейдж через нотам, когда я повернулась, и...

Я ничего не почувствовала.

У меня перехватило дыхание, когда мой взгляд остановился на Исбет. Ее руки лежали на груди Малека, двигаясь вверх-вниз в неглубоких вдохах.

"Это еще не все!" крикнул Эмиль.

Я обернулась, сердце застучало в горле, когда я увидела даккаев. Они появились из расщелин, но на этот раз их были сотни, они карабкались друг на друга, их похожие на лезвия когти царапали землю и камень. И они...

Боже правый, они захлестнули армию и волков волной криков и воплей. Кровь забрызгала воздух. Аврелия взлетела, но недостаточно быстро. Твари набросились на ее спину и крылья, царапая и кусая.

"Нет!" крикнула я, призывая эфир и заставляя дракена взлететь. Тад поднялся, стряхивая с себя даккаев, когда несколько атлантийских солдат пустили стрелы в тех, кто взбирался на Аврелию. Сущность потянулась от меня, когда даккаи наводнили ступени, рыча и огрызаясь.

Темная тень упала на меня с порывом ветра, который разметал косу по моему лицу. Ривер приземлился, сотрясая весь Храм, взмахнул крыльями и вытянул шею, посылая поток огня на даккаев в Храме, а затем на тех, кто стоял на ступенях. Пламя было таким ярким, что на мгновение ослепило меня, поэтому я не видела Ривера, пока он не перешел в свою смертную форму.

"Не используй сущность. Она притягивает к тебе даккаев. Ты не сможешь отбиться от них всех", - сказал мне Ривер, приседая рядом со мной, обнаженный. "Ты должна остановить то, что они сделали, чтобы высвободить их. Это все, что ты должна сделать".

У меня перехватило дыхание, когда я перевела взгляд на Каллума. Эта чертова ухмылка. Он знал.

"Хорошо", - выдохнула я, убирая мечи. Времени на объяснения не хватало. "Это Малек. Он умирает. Вот в чем причина. Он умрет, и Колис будет в полной силе".

"Если это случится, мы все будем молиться о смерти. Доберитесь до него. Сейчас же", - сказал Ривер, а затем поднялся. По всему его телу вспыхнул мерцающий серебристый свет, он удлинялся и рос. Чешуя заменила плоть, а из спины выросли крылья.

Ривер поднялся в воздух и с ревом выпустил поток огня, который прорезал пространство над моей головой, когда я ударила бросившегося на меня даккая. Мое сердце застряло в горле, когда я оглянулся через плечо на территорию Храма, где Ривер зажег его, и я... я знала, что не могу ничего сделать, чтобы помочь солдатам внизу. Малек не мог умереть. Это было первоочередной задачей. Я повернулась, убирая волчий кинжал, всадила меч в живот даккаю и крутанулась, столкнувшись лицом к лицу с королевским гвардейцем. Я не позволила себе думать или чувствовать, когда провела кинжалом по его горлу.

Я отпрянула назад, когда в нескольких дюймах от моего лица вспыхнуло яркое серебряное пламя, а над головой пронесся Ните. Я прыгнула туда, где трещины в Храме были не такими широкими. Боги, это был настоящий хаос - рычание и ворчание, доносящиеся из огня, туман и дым, извивающиеся, падающие тела. Я заметила Хису: ее шлем исчез, а лицо было залито кровью, когда она пронзала мечом даккая. Она повернулась, ее глаза встретились с моими. "Мы можем..."

Я дернулась, когда ее слова оборвались, закончившись бульканьем. Мы оба посмотрели на ее грудь, где торчало лезвие из камня теней.

Солдат выдернул лезвие, и Хиса упала на землю, ее тело обмякло, а глаза открылись. Я знала, что если кинжал из камня теней в сердце может убить бога, то атлантийца он точно убьет быстрее. Я встретилась взглядом с убившим ее ревенантом и бросилась вперед, мои мечи пронзали кожу и кости. Я разрубила плечи ревенанта, отрубив руки, в то время как заднюю стенку моего горла жгло, а к коже прижималась кожа. Я откинулась назад, отбрасывая ревенанта на пути огня Ривера, а затем повернулся к Хисе. Я направилась к ней...

"Кинжал!" Миллисент вонзила меч в грудь ревенанта. "Нам нужно вытащить кинжал!"

Мое внимание переключилось на Исбет, ее рука лежала на рукояти, глаза были закрыты. Хиса. О, боги, времени не было. Ярость хлынула в меня, и я выругалась, заставляя себя отстраниться от Хисы.

Я поймала даккая, когда он прыгнул, и обрушила меч на его шею, а его когти впились мне в руку. Боль была жгучей, но я не обращала на нее внимания, кружась на месте и вонзая волчий кинжал в грудь стражника. Сквозь хаос смерти, дыма и тумана я видела, как Кастил кружится, нанося удары и даккаям, и стражникам. На его горле была кровь. Его рука. Я увидела Киерана ближе, его тело было не лучше, когда он отбросил даккая от солдата. Вскрик высокого тона заставил меня обернуться. Даккаи набросились на черно-коричневого волка, свалив Руна. Я двинулась вперед, но путь мне преградил ревенант, пробившийся сквозь туман и дым.

"Черт." Я блокировала ее удар предплечьем, пока искала Руна с помощью нотама, мое горло горело все сильнее, когда я ничего не чувствовала. Вереск яростно пульсировал в моей груди, когда я повернулась, ударила ногой и поймала Ревенанта в грудь. Не обращая внимания на призыв использовать сущность, я крутанулась и провела мечом по ее горлу, отсекая голову...

Из дыма выскочило белое пятно. Я втянула густой, тяжелый от крови воздух, когда лапы Делано приземлились мне на грудь, отбрасывая меня назад, с пути огненного потока.

"Спасибо", - вздохнула я, коротко прижавшись к его шее и поцеловав в лоб. "Нам нужно попасть к Малеку".

Я с тобой, - последовал его ответ.

Мы поднялись, прокладывая себе путь через Храм. Делано прыгнул, сбив охранника, бегущего вдоль нижних стен строения. Я бросилась вперед, вонзая меч в другого, как раз в тот момент, когда даккай свалил стражника: его зазубренные зубы впились ему в горло. Стало совершенно ясно, что если даккаи избегали ревенантов, то для смертных стражников они не делали исключения.

"Нейлл!" крикнул Эмиль, отпихивая от себя тело даккая, который поднимался, разрывая на груди доспехи. Его живот окрасился в багровый цвет. "Черт!" гаркнул он, отбрасывая меч назад, когда к нему подскочил еще один даккай.

А Нейлл... он лежал на спине, раскинув руки, его доспехи были разорваны. Мое сердце раскололось.

"Нет." Кастил крутанулся, золотые глаза сверкнули, когда со стены сорвался зверь, отбросив вольвена в сторону. Набрав скорость, он проскользнул под тварью, проведя мечом по ее брюху. Он вскочил на ноги и бросился к Нейллу.

"Бегите к ней!" крикнула Миллисент, хватая Малика за руку и отталкивая его в сторону. Его доспехи были распороты когтями даккая. У меня перехватило дыхание, когда Миллисент отлетела назад, а даккай навалился на нее сверху. Времени не было.

Отключив все свои чувства, я вихрем помчалась обратно к алтарю. Исбет достала меч.

Сзади раздались крики. Я остановилась, оглянувшись через плечо, и увидела, как стражники с Карсодонийского подъема устремились к крепостным стенам, стрелы горели огнем, когда они целились. Вместо нас они стреляли по даккаях, поднимавшимся на возвышение. Мое сердце заколотилось. Если даккаи прорвутся в город...

Я потянуласьк дракену и увидела, как полуночные крылья Ните резко развернулись, когда он нацелился на подъем. Я не искала Аврелию. Я не могла. Я не могла позволить себе сделать это, когда начала бежать, перепрыгивая через тела. Я крепче сжала кинжал. Все мое внимание сосредоточилось на Исбет, когда она подняла меч, ее руки и кисти дрожали, когда лезвие зависло над горлом Малека. Мое сердце заколотилось, когда я поняла, что она задумала. Я откинула руку назад и выпустила кинжал.

Я затаил дыхание, когда клинок пролетел по воздуху и устремился прямо к Исбет. Ее голова дернулась вверх, и кинжал отлетел назад.

"Черт!" Я поскользнулась, когда Делано врезался в меня, отбросив в сторону.Воздух вырвался из моих легких, когда я тяжело ударилась о пол. Делано приземлился наполовину на меня, и я застонала, положив руки ему на плечи и подняв голову, чтобы встретиться с его ярко-синими глазами. "Это было лишним. Я бы..." Что-то горячее и мокрое капнуло на мою руку. Я посмотрела вниз на красные полосы на его шерсти. С ужасом я углядела свой кинжал, торчащий из его груди. Меч выскользнул из моей руки. "Нет".

Делано вздрогнул.

Я подключилась к вереску, направив всю целительную энергию, на которую была способна. Мне было плевать на даккаи. Мне было плевать на Малека или Колиса, потому что я не могла потерять Делано. Не могла. Я не потеряю...

Мех истончился под моими руками, сменившись кожей. Появились бледные светлые волосы, падающие на глаза, которые не моргали. Не фокусировались. Не видели.

"Нет!" Я осторожно перевернула Делано на бок, схватил его за плечи, встряхнул. Но ничего не было. Я потянулась за кинжалом, но остановилась. "Пожалуйста. Пожалуйста, не делай этого. Вставай, Делано. Пожалуйста. Пожалуйста."

Ничего не было.

Слезы ослепили меня, когда серебристый огонь вспыхнул над моей головой и перекинулся на мчащихся к нам даккаев. Горе резко нарастало, вытесняя все остальное. Схватив Делано, я оттащила его от края, когда кто-то закричал. Эмиль попятился назад, его мечи выскользнули из рук, и он опустился на одно колено перед ревенантом, который пронзил его грудь. Киеран внезапно оказался рядом, его рот открылся в реверансе, и он с размаху вонзил свой меч в шею ревенанта.

Кастил крутанулся на месте, обнажив клыки, чтобы пронзить ревенанта. Кровь залила его лицо, его доспехи, и под моими руками кожа Делано уже начала остывать.

"Я же говорила тебе, дочь моя". Голос Исбет был мягким, но отчетливым сквозь безумие. "Я говорила, что ты дашь мне то, чего я хочу".

Та трещина внутри меня, которая разверзлась после смерти Виктера, теперь рвалась наружу, выходя из пустоты внутри меня. Все мое тело содрогнулось, когда ярость, связанная с горем, хлынула из меня, ледяная и бесконечная. Меч выпал из моей руки, а другая скользнула прочь от Делано. Ярость присоединилась к сущности Перворожденных, давя на мою кожу, когда я поднялась и медленно повернулась.

Я посмотрела на Исбет, когда она снова подняла меч над Малеком, и закричала.

Энергия хлынула из меня, треща и плюясь, разлилась по полу и врезалась в Исбет, отбросив ее назад. Она потеряла меч, когда поймала себя. Храм содрогнулся, когда из меня хлынул эфир, ударив в притянутых ко мне даккаев.

Исбет поднялась, отступая назад. Укрепившись, она подняла руку. "Не заставляй меня делать это, Пенеллаф".

"Я убью тебя", - сказала я, шагая вперед, и это был тот самый голос, полный дыма и тени. "Я разорву тебя на части".

Ее глаза широко раскрылись, когда она отскочила на несколько футов назад. Из нее вырвался поток эфира.

И я рассмеялась.

Энергия ударила в меня, и я приняла ее - жгучую боль, ожог - позволив ей просочиться в мою кожу и стать частью меня. А потом я послала ее обратно.

Исбет отлетела назад и врезалась в колонну. От удара мрамор треснул, и она упала вперед на колени. " Ай", - прорычала она, поднимая голову.

Я улыбнулась, хотя кровь капала с меня - от ударов, которые она нанесла, - и попала на камень. Корни прорастали из новых трещин в камне, пока я шла, сузив глаза на нее.

Ее кожа рассеклась у линии волос, когда я шла вперед, и еще одно кровавое дерево пустило корни, затем еще и еще позади меня. Кровь бисером стекала по срезу, изгибающемуся к виску, едва не пропуская ее левый глаз. Еще один глубокий порез образовался у нее на лбу и прошел через бровь.

Еще один импульс вереска ударил в меня, когда она, шатаясь, поднялась на ноги. Я втянула его в себя, так как мое горло горело. Боль поселилась глубоко в центре спины, а челюсть пульсировала. Я подняла руки, и все упавшее оружие поднялось с пола Храма и полетело вперед.

Исбет взмахнула рукой, разбрасывая их в разные стороны. "Милый театральный фокус".

Сократив расстояние между нами, я наклонила голову в сторону, когда кусок камня врезался ей в голову. Кровь хлынула из ее носа и рта. "Как тебе такой милый театральный фокус, мама?"

Исбет споткнулась и поймала себя. Ее голова мотнулась в мою сторону. "Ты хочешь убить меня? Это не вернет никого из них. Это не остановит то, что грядет..."

Волна вереска покатилась от меня и ударила по Исбет. Она упала назад, смеясь.

Воздух зарядился вокруг меня, а над головой сверкнула молния. Я втянула в себя эту энергию, видя, как Миллисент борется с Малеком. Исбет ударила молнией. Импульс света ударил в мою ногу и разлетелся на осколки, поразив Миллисент, когда она схватила кинжал, торчащий из груди Малека. Она крутанулась назад и упала в лужу крови возле опрокинутой колонны, клинок так и остался лежать в ее руке.

"Обе мои дочери предали меня". Исбет вытерла кровь с лица. "Я очень горжусь".

Бросившись вперед, я схватила корону. Она застонала, когда драгоценности зацепились за нее, и я вырвала клок ее волос, снимая корону с ее головы. Ярость обуяла меня, когда я отдернула руку и ударила ее короной, повалив ее на пол.

"Боги", - прохрипела она, выплевывая полный рот крови и зубов. "Это было неуместно".

Энергия нарастала, и я разбила корону, на пол посыпались кусочки рубинов и бриллиантов. Я опустилась на колени, схватив ее за волосы. Тень и свет завихрились под моей кожей, когда она встретила мой взгляд. "Твое правление подошло к концу".

"Я выбрала Малека", - сказала Исбет, схватив меня за руку, ее прикосновение обжигало. "Это должен был быть он, потому что я не могла убить тебя. Я не смогла бы, потому что люблю тебя", - прошептала она, упираясь рукой мне в грудь.

Вереск прожег меня насквозь, подавляя мой контроль, поднял меня на ноги и отправил в полет назад. Каждое нервное окончание вскрикнуло от боли, когда вереск пронзил меня насквозь. Это было похоже на удар молнии, лишивший меня дыхания и лишивший контроля над мышцами. Я знала, что падаю, но ничего не могла сделать, чтобы смягчить удар.

"Поппи!" крикнул Кастил.

Каждая косточка в моем теле задрожала, когда я упала на пол. Яркий свет вспыхнул у меня перед глазами, когда я перекатилась на бок. Вдох, который я сделала, обжег мои легкие. Мои ребра протестовали против движения, когда я попыталась сесть. Боль в спине перешла на плечи, и все это время свет продолжал мигать, позволяя мне лишь мельком увидеть хаос вокруг меня. Ривер лежал, мерцающие огоньки искрились от него, когда он пытался стряхнуть даккай. Малик лежал, обхватив Миллисент одной рукой, словно пытался защитить ее последним вздохом. Ни один дюйм их тел не был обожжен или разорван. Дракены больше не летали, и Киеран, он тоже выкрикнул мое имя, когда вспыхнули огни...

Внезапно, света не стало. Ни цвета, ни звука.

Затем серебристое пятнышко запульсировало и расширилось, став ярче, и в этом свете появилась она. Волосы цвета лунного света ниспадали на плечи каскадом спутанных локонов и волн. Светящийся блеск почти скрывал веснушки на носу и щеках и придавал коже серебристое, перламутровое сияние. Но я узнала ее по снам, которые не были снами. Ее глаза открылись, и я увидела, что они цвета весенней травы - зеленые с ярким светящимся отливом.

"Так не должно было быть", - прошептала она, но кровавых слез уже не было. Кислотный, ледяной гнев обрушился на меня. Бесконечная ярость, которую я никогда не чувствовала раньше и никогда не смогу испытать, потому что она росла десятилетиями. Столетиями.

Все тело свело судорогой, когда я вспомнила слова Ривера - то, что Виктер сказал Тони. Начальный стих пророчества. Рожденный из смертной плоти, великая первобытная сила восстает как наследник земель и морей, неба и всех царств. Тень в угольке, свет в пламени, чтобы стать огнем во плоти...

Произнести ее имя - значит низвергнуть звезды с небес и опрокинуть горы в море...

Ее имя было силой, но только когда его произносил тот, ктородился как она, и обладал великой первобытной силой".

"Он сказал мне, что ты уже знаешь ее имя", - сказала Тони.

Она снова посмотрела на меня, и я увидела нас, когда я парила в небытии, дрейфуя, пока она не появилась передо мной. Пока она не сказала: "Так не должно было быть". Когда она сказала мне, что во мне всегда была сила.

Но это были не единственные слова, которые она мне сказала. Теперь я вспомнила. Она назвала мне свое имя. Она умоляла меня разбудить ее.

Как мог Консорт быть таким могущественным?

Потому что она не была Консортом.

Она выдержала мой взгляд и улыбнулась, и я... я поняла. Она тоже ждала.

Я открыла глаза и сквозь дым и туман увидела Кастила и Киерана, окруженных даккаями. Ревенанты. Они приблизились к ним, когда я прижала ладони к камню, и мои руки погрузились в камень, когда я откинула голову назад и выкрикнула имя. Не Короля Богов, а Королевы Богов.

Истинной Перворожденной Жизни.

ГЛАВА 49

Темные глаза Исбет расширились, когда они остановились на моих. Ее губы шевелились, но я не могла расслышать, что она говорит. Кастил обернулся, кровь брызнула в воздух, когда молния ударила в Храм - и ударила в меня.

Боль Кастила и страх Киерана врезались в меня, когда мои доспехи и сапоги взорвались. Моя одежда порвалась, каждая клетка моего тела засветилась, а боль - она была всепоглощающей. Она убила бы меня. Это убьет их.

Мои легкие сжались.

Мое сердце заколотилось.

Кровь скопилась у меня во рту. Зубы расшатались, и два зуба выпали из моего открытого рта. Храм не дрожал. Сильно содрогнулось только царство. Тяжесть поселилась в моих лопатках, засела глубоко, проникая до самого конца, туда, где пульсировал и клубился вереск. Моя кровь то остывала, то нагревалась. Гул ударил в кости и распространился по мышцам. Моя кожа вибрировала. Над головой раздался оглушительный раскат грома. Воздух зарядился, и мое тело... изменилось. Это началось с гула внутри меня, а затем переросло в рев, похожий на звук тысяч лошадей, мчащихся ко мне, но ни одна лошадь или солдат не устояли на ногах. Он нарастал и нарастал, пока я поднималась на свои теперь уже голые ноги. По всей поверхности моих рук и кистей пятна тени и света метались внутри моей кожи. Я подняла глаза и увидела перед собой странную тень - очертания головы, плеч и двух... крыльев. Совсем как статуи, охраняющие город Далос, которые когда-то защищали Перворожденных. Вот только они были сделаны из эфира, клубящейся массы света и тьмы. Вся моя форма вдруг оказалась лишь трещащим, пылающим серебристым светом и бесконечными тенями.

Смутно я осознала Кастила и Киерана, их глаза расширились, а благоговение бурлило у меня в горле и на коже.

Появились густые, наполненные тенями облака. Ветер хлестал, отбрасывая назад мои волосы и задирая рваную одежду. А ветер, он пах свежей сиренью.

А потом сам воздух раскололся, выплевывая потрескивающий свет, и густой белый туман просочился из разрыва, пролился на меня, на разрушенную землю и покрыл тела.

Из пропасти в воздухе вылетела огромная черно-серая фигура в несколько раз больше Сетти, ее крылья были настолько массивными, что на мгновение закрыли восходящую луну. Еще один оглушительный рев разорвал воздух, когда дракен пронесся над Храмом, раскрыв свои мощные челюсти. Поток интенсивного серебристого огня вырвался наружу, закручиваясь в воронку, которая врезалась в существ, карабкавшихся на Восход.

"Нектас", - прохрипел Кастил.

Все мое внимание сосредоточилось на Исбет. Она стояла за алтарем, почти застыв. И бесконечная ярость, которую я чувствовала от нее, присоединилась к моей.

Ее.

Серафины.

Истинной Перворожденной Жизни.

Та, от кого я получила дар жизни и исцеления. Не от Никтоса. Его даром были тени на моей коже, смерть в моих прикосновениях и холод в моей груди.

Моя воля вырвалась из меня и устремилась к Храму Костей, к земле внизу и за его пределами. Я сделала шаг, и сделала его как нечто бесконечное. Нечто Перворожденное.

Сила пропитала воздух, когда аура отступила настолько, что я увидела, что светящийся блеск улегся и превратился в перламутровое, серебристое и теневое сияние. При каждом шаге камень дрожал и трескался, а туман следовал за мной, оседая на телах и обнимая их.

Я шла вперед, обнажая ноги до крови, разбитых щитов и сломанных мечей. А потом я скользила, поднимаясь с земли. Избитые тела солдат, вольвенов и дракенов - моих друзей и тех, о ком я заботилась, - поднялись вместе со мной. Делано. Нейлл. Эмиль. Хиса -

"Слишком рано", - вскрикнула Исбет, и ее страх - ее ужас - был так же силен, как и ее горе, и пролился на меня дождем горького льда. Она споткнулась о тело даккая и прижалась к алтарю, на котором лежал Малек. "Что ты сделала?"

Я почувствовала, что поднимаюсь, когда тела Ривера и Малика выплыли из луж крови, моя голова запрокинулась назад. А потом все остановилось. Ветер. Стоны. Мое сердце. Единственным движением был Нектас, который летел вниз по длине Восхода, оставляя за собой волну огня, подпитываемого сущностью. Мои пальцы растопырились по бокам.

Я дала волю своей ярости. Ее ярости. Крик, вырвавшийся из моего горла, был не только моим. Он был нашим.

Звук ударил в воздух, как ударная волна, раскалывая камень и опрокидывая недавно укоренившиеся кровавые деревья. Кастил повернулся, пытаясь заслонить Киерана, но в этом не было нужды. Они не пострадали бы, пока моя ярость бушевала над нами, разрывая небо. Пошел дождь, кроваво-красный и проливной.

И окончательный.

Миллисент медленно села, ее бледные глаза расширились, когда из дыма выбежали даккаи - два, потом четыре и пять, их когти выбивали куски камня. Я повернула голову в их сторону, и все. Даккаи просто исчезли в середине бега или прыжка, уничтоженные одним лишь взглядом. От них ничего не осталось. Даже пепла не осталось, когда волна энергии распространилась, настигая оставшихся даккаев и ревенантов, превращая их в пыль.

Кровавый дождь прекратился, и ни одна капля не коснулась меня, когда я снова обратила свое внимание на Исбет.

"Ты." В одном этом слове было столько силы, столько едва сдерживаемого насилия, что по позвоночнику пробежала холодная дрожь. Потому что это была я... и это также была Серафина. Ее сущность - ее сознание - двигалось во мне.

"Слишком поздно", - сказала Исбет. И я почувствовала, что это одновременно и так, и не так. Она провела рукой по окровавленному лицу. "Все уже было сделано".

"Она знала, что ты замышляла", - сказала я ей. "Она видела это во сне. Видела все".

Ужас Исбет задушил меня, когда она покачала головой. "Тогда она должна знать, что я сделала это ради Малека. Это все ради ее сына и внука, которых они забрали у меня!"

"Все это было напрасно". Я подняла руку, и тело Исбет напряглось, ее рот открылся, но не издал ни звука. Никаких слов. Ничего. Облака сгустились еще больше, и она поднялась, зависнув в нескольких футах над землей. "Это любовь создала тебя. Она бы простила Малека за то, что он сделал, создав тебя. Но твоя ненависть? Твоя скорбь? Твоя жажда мести? Она разложила твой разум сильнее, чем это могла бы сделать кровь бога. То, чем ты стала - то, что ты принесла в королевства - не спасет тебя".

Правая рука Исбет дернулась назад. Треск кости был громким, а вспышка боли, которую я почувствовала, была раскаленной.

"То, что ты сотворила и принесла в эти королевства, не исцелит тебя и не избавит от боли", - сказала я, и ее вторая рука дрогнула. "Это не принесет тебе ни славы, ни мира, ни любви".

Левая и правая ноги Исбет сломались в колене, и я впитала боль, позволив ей стать частью меня.

"И за то, что ты сделала с теми, кто принадлежит к ее крови, ты будешь стерта", - провозгласила я. Кровь сочилась из глаз Исбет. Ее носа. Изо рта. "Ничто о тебе не будет записано в истории, которую еще предстоит написать. Ты не будешь известна ни за те деяния, которые совершила как смертная, ни за твое бесславие как королевы. Ты недостойна памяти".

Позвоночник Исбет сломался. Верхняя часть ее тела отклонилась назад, и боль... она была абсолютной.

Внезапное осознание давило на меня. Пробуждение. Оно отозвалось эхом не в этом царстве, а в Илизеуме и в глубине Города Богов, когда Нектас приземлился позади меня. Присутствие наполнило меня, и когда я заговорила, это был голос истинной Перворожденной Жизни. "Когда-то меня учили, что все существа достойны почетной и быстрой смерти. Я больше не верю в это. Ибо твоя смерть будет бесчестной и бесконечной. Никтос ожидает начала твоей вечности в Бездне".

Присутствие отступило от меня, когда крылья Нектаса расправились, развеяв прах тех, кто был уничтожен. В последующие секунды я чувствовала лишь противоположности. Апатия и печаль. Ненависть и любовь. Облегчение и ужас. Я жалела стоящую передо мной разбитую женщину, которая была сломлена давным-давно. Я ненавидела то, во что она позволила себе превратиться.

Исбет никогда не была матерью, но я... я когда-то любила ее, а она любила меня по-своему, извращенно. Это что-то значило.

Но этого было недостаточно.

Я опустила руку, и на коже Исбет появились точки крови. Ее поры кровоточили. Я дрожала, глядя, как трескается и отслаивается ее плоть, как рвутся мышцы и связки, как трещат кости и падают волосы, больше не прикрепленные к коже.

"Не смотри", - услышала я слова Кастила, когда он пытался дотянуться до меня. "Закрой глаза. Не..."

Но я смотрела.

Я заставила себя смотреть, как моя мать, Кровавая Королева, испустила последний вздох. Я заставляла себя смотреть, пока Исбет больше не было - пока эфир не рухнул у меня из рук.

ГЛАВА 50

Медленно я осознала мягкое прикосновение к своей щеке. Пальцы провели по изгибу челюсти и под губами. Рука, гладящая мои волосы. Голос. Голоса. Два выделялись сильнее всего.

"Поппи", - звал один.

"Открой глаза, моя королева", - сказал другой - просительно, по-настоящему, и я никогда не смогла бы ему отказать.

Мои глаза распахнулись, встретившись с глазами цвета меда, обрамленными густой бахромой ресниц. Он. Мой муж и король. Моя сердечная пара. Мое все. Кровь залила его лицо, запятнала волосы, но кожа под ней была без пятен, сочная и теплая. Его пальцы были теплыми на коже под моими губами. "Кас".

Кастил издал грубый звук, который казался чем-то средним между смехом и стоном, и он исходил откуда-то из глубины его души. Он опустил губы к моему лбу. "Королева".

Я подняла руку и коснулась его челюсти. Он вздрогнул, прижавшись губами к моему лбу. Медленно я осознала, что моя голова лежит у него на коленях, но не его рука обхватила мою шею и не его ладонь лежала на моей щеке. Кастил поднял голову, и мой взгляд переместился на глаза оттенка зимы.

Киеран улыбнулся мне, проведя большим пальцем по моей щеке. "Приятно, что ты решила присоединиться к нам".

"Я не..." Я сглотнула. Во рту было странное ощущение. Я потянулась вверх.

Киеран поймал мое запястье. "Прежде чем ты спросишь, да".

У меня перехватило дыхание, когда я осторожно провела языком по линии верхних зубов. Они казались нормальными, пока я не задела маленькую острую точку, на которой выступила кровь. Я вздрогнула.

"Осторожно", - пробормотал Кастил. "К ним нужно немного привыкнуть".

О, боги. "У меня есть клыки".

Киеран кивнул. "Кас должен будет помочь тебе привыкнуть к ним. Это не моя специализация".

Мой взгляд переместился на Кастила. "Как они выглядят?"

Его губы дернулись. "Как... клыки".

"Это мне ни о чем не говорит".

"Они очаровательны".

"Как клыки могут быть очаровательными... подожди". Клыки не были здесь самым насущным вопросом, как и то, что я закончила Куллинг. Я села так быстро, что и Кастил, и Киеран отпрянули назад, чтобы не столкнуться с ними. Мой взгляд метнулся к потрескавшимся колоннам, и Нейлл...

Нейлл сидел, прислонившись спиной к одной из них, голова его была запрокинута, глаза закрыты, но грудь двигалась вверх-вниз - грудь, которая была разорвана. Его темно-коричневая кожа потеряла серую бледность смерти.

Я смотрела на него, понимая, что видела его падение. Я видела, как он умирает. "Я... я не..."

Прохладный нос коснулся моей руки, и моя голова мотнулась в сторону. На меня смотрели яркие голубые глаза в белом меху с рыжими прожилками. Дрожь сотрясла все мое тело. "Делано...?"

Его пружинистый отпечаток столкнулся с моими мыслями. Поппи.

Вскрикнув, я обняла вольвена. Кастил издал грубый смешок, когда я зарылась лицом в шею Делано. Я не знала, как он здесь оказался, и не могла перестать дрожать, когда обнимала его, впитывая ощущение его мягкого меха между пальцами и на своей щеке. Рука Киерана двигалась вверх и вниз по моей спине, и тогда я поняла, что плачу, всхлипываю, когда держала Делано в почти удушающем захвате. Но он позволил это, прижав свое тело к моему так близко, как только мог. Он был жив.

"Поппи", - прошептал Кастил, осторожно взяв меня за плечи. "Человеку нужно дышать".

Неохотно я отпустила руки, но Делано не успел уйти далеко, как Кастил обхватил меня сзади за талию. Я чувствовала, как его голова покоится на моем плече, а Киеран легкими прикосновениями смахнул слезы с моих щек. Я посмотрела...

Мое сердце снова остановилось, когда я увидела стоящего Эмиля, разрушенные доспехи исчезли, а рваная рана на его рубашке от копья, которое я видела, вошло ему в грудь, стала еще более заметной. Он... он стоял рядом с Хисой, которая сидела на низкой стене, ее руки безвольно свисали между коленями, и она смотрела на меня.

"Как?" спросила я, мой голос был неровным. "Как они выжили?"

" Это ты", - сказал Киеран.

Мои брови сжались. "Что?"

"Ты", - повторил Кастил, прижавшись губами к моей щеке. "Ты вернула их. Всех."

"Смотри." Киеран коснулся моего подбородка, повернув мою голову к земле под Храмом.

То, что я увидела, поразило меня.

Солдаты бродили вокруг, избегая трещин в земле. Некоторые сидели, как Нейлл и Хиса. Но все они носили следы битвы. Истрепанные доспехи. Порванная одежда. Засохшая кровь.

"Ты потеряла сознание", - сказал Кастил, прижавшись лбом к моему виску. "И тогда они вернулись. Все они. Даже чертовы охранники".

"Это было и самое безумное, и, - голос Киерана запнулся, - и самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел".

"Все эти маленькие... я не знаю что", - сказал Кастил, его смех был густым от эмоций. "Шары? Тысячи, сотни тысяч из них падали с неба. Казалось, что падают звезды".

Произнести ее имя - значит вызвать звезды с неба...

Я напряглась, моя голова дернулась в сторону Восхода, где я увидела Аврелию и Ните, сидящих рядом с Тадом. Я не видела... "Ривер?"

"Он забрал Малека в Илизеум".

Мое сердце сжалось от голоса, который я уже слышала однажды, в Илизеуме. Киеран качнулся назад, и тут я увидела Нектаса, скрючившегося перед алтарем, его длинные, черно-серебристые волосы падали на обнаженные плечи и на отчетливый рисунок чешуи на теплой медной коже.

"Как ты носишь штаны?" спросила я.

Кастил тихо рассмеялся, крепче прижимая меня к себе. "Как из всего, что есть, ты задала именно этот вопрос?"

"Если бы ты видел Ривера голым столько же раз, сколько и мы, - пробормотал Киеран, - ты бы тоже подумал, что это обоснованный вопрос".

Глаза Нектаса с тонкими вертикальными зрачками остановились на мне. "Я могу проявлять одежду, если захочу. Ривер еще недостаточно взрослый для этого".

Мои брови приподнялись. "Не достаточно?"

"Он может быть старше, чем все, что ты знаешь, но он все еще юнец", - объяснил Нектас, и мое сердце сжалось, потому что я подумала о его ребенке. Джадис. "И для многих он все еще Ривер-Задница".

Ривер-Задница? Кастил напрягся позади меня.

"Подожди." Киеран моргнул. "Что?"

"Это было прозвище, которое ему нравилось, когда он был очень молод". Нектас пожал плечами. "Дело в том, что он недостаточно силен, чтобы проявлять одежду".

Мне пришлось оставить это прозвище на время. "Я сожалею о Джадис. Я..." Я замолчала, желая сказать что-то еще, но зная, что ничего не могу.

Глаза Нектаса на мгновение закрылись, кожа вокруг них натянулась. "Она не умерла".

Я посмотрела на Киерана и Кастила. "Что? Ривер считал, что она была..." Я не хотела говорить "убита". "Откуда ты знаешь?"

"Я чувствую ее. Она здесь, в этом царстве". Глаза Нектаса открылись к небу. "Я ее отец. Ривер не смог бы чувствовать ее так, как я. Она живет".

Потрясенная открытием, я сказала себе, что это хорошая новость. И так оно и было. Просто... где она была? И почему Исбет не использовала ее? "Мы найдем ее".

Нектас кивнул. "Найдем".

"Ривер забрал Малека в Илизеум?" спросила я, глядя на гроб, лежащий на алтаре. "Это значит, что Малек жив?"

"Пока", - сказал Нектас.

Это было не совсем обнадеживающе, но все равно меня охватило облегчение. Я прислонилась к Кастилу. "Слава богам, - пробормотала я, оглядываясь на Хису и Эмиля, когда Делано опустился на корточки, прижавшись к моим ногам. Подождите. Я повернулась, ища... "Где Малик?". Мое сердце проскочило. "Миллисент?"

"Миллисент убежала", - объяснил Кастил. "Малик пошел за ней".

То, что оба были живы, принесло мне некоторое утешение. Но неужели Миллисент сбежала, потому что стала свидетельницей смерти нашей матери? От моих рук? Я не думала, что так поступила только я, но боялась ли она, что с ней случится то же самое? Она была расстроена? Злилась?

Сглотнув, я отбросила эти мысли, пока у меня не будет времени разобраться в них. "Как я смогла оживить всех...?" Это была моя воля. Я вспомнила. Я позволила своей воле вырваться из меня, когда туман обволакивал их тела, но я не была Перворожденной Жизни.

"Не только ты вернула их. Ты еще не настолько сильна. Тебе помогли", - сказал Нектас, и мой взгляд снова устремился на него. " Перворожденная Жизни помогла тебе, а Никтос захватил их души, прежде чем они смогли попасть в Долину или Бездну, а затем освободил их".

"Наверное, можно было бы обойтись без стражи и всех этих возвращений", - пробормотал Киеран.

Дракен посмотрел на него. "Равновесие. Всегда должен быть баланс", - сказал он. "Особенно когда Перворожденная Жизни дарует такой поступок, как этот".

Меня пробрала дрожь. "Серафина - Супруга. Она - истинная Перворожденная Жизни".

"Она - наследница земель и морей, небес и царств", - тихо произнес Нектас. Но слова... они были полны уважения и отозвались громом в моей груди. "Огонь во плоти, Перворожденная жизни и Королева богов. Самая могущественная Перворожденная". Он сделал паузу. "На данный момент".

На данный момент?

"Как это возможно?" спросил Кастил.

"Это сложный путь к тому, как Консорт стала Перворожденной", - сказал Нектас, глядя на меня. "Но все началось с твоего прадеда, Эйтоса, когда он был Перворожденным Жизни. А его брат, Колис, был истинным Перворожденным Смерти".

"Колис - мой двоюродный дед?" воскликнула я, забыв обо всей этой части.

Нектас кивнул, когда Эмиль и Нейлл подошли ближе, обходя древнего дракена стороной, пока они слушали.

"Твоя родословная еще интереснее, чем я полагал", - пробормотал Кастил, а Киеран фыркнул. "Какое отношение он имеет к этому?"

"Короче говоря, Колис влюбился в смертную. Напугал ее, пока она собирала цветы для свадьбы. Когда она убежала от него, она упала с..."

"Утеса Печали". Мои глаза расширились. "Ее звали Сотория, верно? Это было на самом деле? Йен..." Я оглянулась на Кастила. " Йен рассказал мне эту историю после того, как вознесся. Я думала, что он просто что-то выдумал".

"Интересно", - пробормотал Нектас. "Это правда. Колис пришла к Эйтосу с просьбой вернуть ее к жизни. Эйтос отказался, зная, что возвращение жизни мертвым не является чем-то, что следует делать часто". Его взгляд остановился на мне, и мне захотелось сползти на землю, чтобы избежать его знающего взгляда. "Это положило начало ожесточенной вражде между братьями, в результате которой Колис с помощью какой-то магии украл сущность своего брата, что позволило Колису стать Перворожденным Жизни, а Эйтосу - Перворожденным Смерти. Но ни тот, ни другой не были предназначены для управления такими вещами. Колис не мог взять всю сущность Эйтоса, как и стереть всю его сущность. В Эйтосе остался уголек жизни, а другой уголек был передан Никтосу. Но Эйтос боялся, что Колис обнаружит уголек в Никтосе, поэтому он забрал его".

"И поместил его в смертную", - закончила я. "В Консорте. Вот почему она была лишь частично смертной".

Киеран наклонился вперед. "Тогда кто такой Никтос? Я думал, он - Перворожденный Жизни и Смерти".

"Он - Перворожденный Смерти", - ответил Нектас. "Но он не истинный Перворожденный Смерти, и никогда не было Перворожденного Жизни и Смерти. Это был титул, данный ему давно после того, как он уснул, и не тот, на который он когда-либо отвечал".

"Мне кажется, что мне нужно сесть, но я уже сижу", - пробормотала я, и Кастил легонько сжал мою шею. Так много вещей, которые говорил и не говорил Ривер, теперь обрели смысл. "Так вот почему ее имя нельзя произносить? Потому что она - Перворожденная Жизни? Это... бред".

Несколько пар глаз устремились на меня.

"Так и есть! Все говорят: "Ой, Никтос то-то и то-то", а все это время должны были говорить "Серафина то-то и то-то". А разве Никтос вообще создал вольвенов? Это он встречался с Элианом, чтобы успокоить ситуацию после убийства божеств?"

" Никтос действительно встречался с атлантийцами и волками киё", - поделился Нектас. "Но именно сущность Консорта дала волкам жизнь".

Я смотрела на него, казалось, целую вечность. "Это какая-то сексистская, патриархальная чушь!"

Тело Кастила снова прижалось к моему. "Она права".

" Да, это так." Нектас поднял подбородок. "И не так. Консорт - та, кто решил, что все будет именно так. Чтобы она оставалась неизвестной. Никтос чтит это только потому, что так хочет она".

"Но почему?" спросила я.

"Ты знаешь..." сказал Киеран. "Хоть раз я бы тоже хотел узнать ответ на вопрос, который она задает".

Я бросила на него взгляд.

"Из-за этого". Нектас развел руками. "Все, что сделали Никтос и Консорт. Все, чем они пожертвовали, было сделано, чтобы предотвратить это".

В моей голове зазвенели тревожные колокольчики.

Веселье Кастила быстро угасло. "На какую часть всего того, что только что произошло, ты ссылаешься?"

Дракен сосредоточился на Кастиле, наклонив голову. "То, что сделал Колис, когда украл сущность Эйтоса, имело катастрофические последствия. Это предотвратило рождение любого другого Перворожденного. Вознесение Супруги было подобно... космическому перезапуску", - объяснил он. "Но только если родится и вознесется потомок женского пола, перезагрузка начнется заново. И он начнется с вас и ваших детей, если вы решите их завести. Они будут первыми Перворожденными со времен Никтоса".

"Я..." начала я, чувствуя, что моя голова может слететь с плеч. "Это очень много".

"Да." Большой палец Кастила провел по изгибу моей шеи. "Почему только женщина?"

"Потому что она следует за тем, кто в настоящее время является Перворожденной Жизни".

"Значит, если бы Колис не забрал сущность Эйтоса, а Никтос в конце концов стал бы Перворожденным Жизни, как и должен был, тогда Малек и Айрес стали бы Перворожденными?" рассуждал Кастил. "Но они не стали ими, потому что для этого нужно было, чтобы первым родился потомок женского пола?"

Нектас кивнул, и я была рада, что Кастил это понял, потому что не была уверена, что понимаю.

"Но какое это имеет отношение к предотвращению этого?" спросил Киеран.

Взгляд Нектаса переместился на меня. "Потому что то, что сделали Никтос и Консорт, чтобы остановить Колиса - то, чего требовало равновесие судеб - означало, что больше не может родиться ни одного Перворожденного. Причины этого - ну, в королевствах нет достаточно времени, чтобы вдаваться в них", - сказал Нектас. Но Никтос должен был стать последним рожденным Перворожденным, а Консорт - последним Перворожденным, рожденным из смертной плоти". Ты, - тихо сказал он, - никогда не должна была им стать".

"Прости?" прошептала я.

Дракен слегка усмехнулся. Ухмылка была короткой, но я ее заметила. "Заговор, который привел к твоему созданию, - это не то, за что тебе следует извиняться", - сказал он, его голос смягчился. "Малек и Айрес к тому времени уже были на пути к рождению. Но то, что было сделано, чтобы остановить Колиса, означало, что Малек и Айрес никогда не могли рисковать детьми. Малек все равно рискнул, но это... это Малек", - сказал он со вздохом. "Раньше нам всем везло".

"Потому что это означало риск иметь дочь". У меня по коже пробежал холодок. "Вот почему они остались в Илизеуме".

"Пока не перестали". Взгляд Нектаса метнулся к ночному небу. "Им не было запрещено приходить сюда. Они родились в этом царстве. Но им настоятельно рекомендовали отказаться от этого. Риск был слишком велик. Создание этого космического перезапуска позволило отменить то, что сделали Никтос и Консорт, чтобы остановить Колиса".

Но мы остановили его. Малек жил. Пока что. "Почему они родились в царстве смертных?"

"Никтос и Консорт посчитали, что так будет безопаснее".

Его ответ оставил у меня еще больше вопросов, но были и гораздо более важные. "Так я что? Лазейка?" сказала я, и Киеран нахмурился. "Та, о которой узнала Исбет и воспользовалась ею?" Это мог быть Малек, который рассказал ей об этом, или... "Каллум. Где он?"

Рычание пронеслось по телу Кастила. "Я думаю, он вышел, когда ты назвала имя Консорта".

"Это потому, что он знал, что это значит". Черты лица Нектаса заострились. "Его нужно найти и разобраться с ним".

"Это входит в список моих дел", - сказал Киеран.

"Хорошо". Взгляд Нектаса снова остановился на мне. "Ты не просто лазейка. Ты - множество вещей. Перворожденная крови и костей - истинная Перворожденная жизни и смерти". Он говорил так, как раньше, когда говорил о Консорте, и сущность гудела во мне. "Эти две сущности никогда не существовали в одной. Ни в Консорте. Ни в Никтосе".

"Это хорошо или плохо?" прошептала я.

"Это еще предстоит узнать".

Руки Кастила сжались вокруг меня. "Мы уже знаем, что это означает что-то хорошее".

Нектас посмотрел на него так, что крошечные зернышки беспокойства пустили корни. "Тогда убедись в этом". Он поднялся с грацией, противоречащей его размерам. "Айрес? Ты нашла его?"

Отложив заботы на другое время, я прочистила горло и в итоге снова провела языком по клыкам. Я поморщилась, решив, что уже давно пора встать. Поднявшись на ноги, я сдержала улыбку, когда Кастил и Киеран придержали меня, словно опасаясь, что я снова опрокинусь. "Я знаю, где он".

"Тогда отведи меня к нему", - сказал Нектас.

Я начала поворачиваться и остановилась, глядя вниз. Что-то странное привлекло мое внимание. "Что это?"

Киеран отбросил в сторону упавший меч, который упал на лианы, разросшиеся над ступеньками. Но если большинство лоз были темно-зелеными в свете звезд, то эта часть была цвета пепла. Не обугленного. Просто серый. И он распространялся оттуда тонкими, тусклыми прожилками, превращая мох под ним в такой же безжизненный цвет.

Я наклонилась, потянулась к лозе, но Кастил поймал мою руку. "Почему, - спросил он, золотые глаза устали, но в них плясало веселье, - ты должна все трогать?"

"Я не знаю. Может быть, я тактильный человек?" сказала я, и одна сторона его губ приподнялась, намекая на ямочку. Мои пальцы скрутились вокруг пустого воздуха. "Как ты думаешь, что это?"

"Колис", - сказал Нектас сзади нас. "Как я уже сказал, то, что было сделано, чтобы остановить его, было отменено".

Мы втроем повернулись к нему лицом, наши сердца заколотились в один и тот же момент. Глаза Кастила сузились. "Малек жив. Мы остановили то, что планировала Исбет".

Нектас наклонил голову. " Вы ничего не остановили".

Мой желудок скрутило, когда я вдруг поняла, что имели в виду Каллум и Исбет - почему я почувствовала, что мы не остановили их и опоздали. "Колис уже проснулся".

Нектас кивнул. "И то, что было сделано здесь сегодня ночью, освободило его".

"Сукин сын", - прорычал Киеран, когда губы Кастила разошлись.

"Ты лишь замедлила то, что было сделано, не позволив Колису вернуться к полной, из плоти и костей, силе. Но он вернется, если его не остановить". Нектас уставился на пепельную лозу, его губы скривились. "Его разложение уже здесь, оскверняя земли. Вот почему Перворожденная Жизни помогла тебе вернуть жизнь стольким людям. Тебе понадобится каждый из них, если у тебя есть хоть какая-то надежда остановить его".

"Замуровать его снова?" спросила я.

"Убить его".

У меня открылся рот.

"И как именно мы это сделаем?" Гнев и разочарование пылали в Кастиле. "Когда кажется, что Перворожденная Жизни и Никтос были не в состоянии сделать это?"

"Если бы я знал ответ на этот вопрос, думаешь, я бы стоял здесь?" спросил Нектас, и я захлопнула рот. Эти вертикальные зрачки сузились, а затем расширились. "Отведи меня к Айресу. Мы должны найти Джадис. А потом мне нужно будет вернуться в Илизеум, и вы - все вы - должны подготовиться. Колис - не единственный, кто пробудился. Консорт и Никтос больше не спят. Это значит, что боги будут пробуждаться по всем многочисленным дворам Илизеума и в царстве смертных, и многие из них не будут преданы Перворожденной жизни. Война, которую ты вела, не закончилась. Она только началась".

Еще больше книг Вы можете найти на сайте Knigki.net

Оглавление

Дженифер Арментроут  ВОЙНА ДВУХ КОРОЛЕВ|THE WAR OF TWO QUEENS