КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Иномирянка (не) хочет домой [Лариса Петровичева] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Лариса Петровичева Иномирянка (не) хочет домой

Глава 1

Полина

Человек, который купил нас, появился на невольничьем рынке сразу же после открытия, когда часы на городской башне пробили ровно восемь утра. Еще не все торговцы вывели из клеток живой товар, и Ашинхви, который продавал меня и Киру, радостно прищелкнул плеткой.

- Шаг вперед, курицы, - приказал он. – Дай Змей, вас купят.

Мы с дочкой послушно шагнули по помосту и встали у края. Сосед Ашинхви, продававший чернокожих рабов с Дальнего Юга, бросил взгляд в сторону покупателя и отвернулся: кажется, этого мужчину в темно-зеленом сюртуке с вышитой на рукаве золотой ящерицей не интересовали молодые парни, которые идеально подойдут для тяжелой работы, как гласила вывеска над клеткой. Высокий, темноволосый, с усталым осунувшимся лицом, он шел с таким видом, словно сам не понял, как это его занесло на рынок. Он выглядел молодым, не старше тридцати, но, когда он подошел поближе, я заметила в его волосах седые нити. Над аккуратной стрижкой порхнула искра, и Ашинхви пробормотал:

- Маг.

Кира прижалась ко мне, уткнулась лицом мне в живот. Я погладила дочь по голове, пытаясь утешить. Как я хотела бы сказать ей, что все это сон, и мы скоро проснемся, и все снова будет так же, как раньше! Незнакомец задержался возле клетки, в которой позевывала юная дрессировщица змей с Восточного архипелага, но не заинтересовался ею.

- Милорд маг! – в голосе Ашинхви был чистый мед. – Посмотрите на эту женщину! Молодая, сильная, подойдет для любой работы! А волосы? Чистое пламя!

Маг скользнул по мне оценивающим взглядом. Та пружина, которая до этого сжималась в моей душе при появлении остальных покупателей, почему-то сейчас не шевельнулась. Неужели он не опасен? Кира дрожала, как птичка в силках, я обняла ее и посмотрела магу в глаза.

Он производил впечатление порядочного мужчины. Мирного. Маг смотрел на меня и видел человека, а не живую игрушку, как все, кто приходил на рынок.

- Ее доставили из Чернилищ, - продолжал Ашинхви, пользуясь тем, что маг приостановился. – Волосы ведьмачьи, но сама не колдует. Тихая, послушная, на радость и в доме, и в хозяйстве, и в постели!

Еще бы я не была послушной. Когда хочешь выжить сама и сохранить жизнь дочери, то будешь думать о каждом слове, жесте и поступке. Впрочем, пока мне везло. Я стала товаром – а здесь никто не имел привычки портить товар, на наше счастье.

- И сколько она стоит? – поинтересовался незнакомец. Ашинхви заулыбался во все тридцать два золотых зуба, а во мне все зазвенело от нарастающего ужаса.

- Десять крон, милорд! Сущая мелочь за такую женщину! Ну-ка, повернись! – приказал он и прищелкнул плеткой. Я сделала то, что было велено.

…Если бы я знала, чем кончится дорога в тумане для нас с Кирой, то не повела бы ее в детский сад в тот день. Мы остались бы дома – бог с ним, отпросилась бы у начальника, сказала бы, что отработаю в выходной. Но Кира приготовила игрушку и открытку в подарок своей больной подруге Арине и хотела передать все через воспитательницу - и мы вышли из подъезда, нырнули в ватное одеяло тумана и почти на ощупь побрели по улице в сторону детского садика.

И вышли через полчаса на совершенно незнакомую широкую дорогу, которая вилась среди деревьев с толстыми шишковатыми стволами. Кира испуганно вскрикнула и расплакалась, а я крутилась на одном месте, пытаясь понять, откуда в нашем городе взялся этот лес. Воздух был свежим и сладким, туман рассеялся, и мы увидели, что дорога выбегает в широкие золотые луга, а впереди виднеется белостенный городок с красными шапками черепичных крыш…

- Это подойдет? – спросил маг и протянул Ашинхви квадрат плотной бумаги с золотым отрезом. Ашинхви кивнул, спрятал бумагу в карман и подтолкнул меня в спину.

Иди, мол, не мешкай. Приветствуй нового хозяина.

Кира негромко вскрикнула, словно ее ударили. Сжала мою руку так, что пальцы хрустнули – Ашинхви дернул Киру за плечо, отрывая от меня, и она едва не упала. Страх вскипел во мне с такой силой, что глазам стало больно. Я спрыгнула с помоста и, рухнув на колени перед незнакомцем, прошептала, едва сдерживая слезы:

- Милорд, умоляю, не разлучайте меня с дочерью! Ради всего святого! Сжальтесь над нами!

Кажется, маг растерялся. Я смотрела на него, чувствуя, как по щекам текут слезы, и видела: он в первый раз пришел на невольничий рынок, он никогда не покупал рабов, и сейчас ему не по себе. Очень сильно не по себе. Примерно как нам с Кирой, когда мы поняли, что наш родной дом, ее группа детского сада, моя работа слишком далеко от нас. Непередаваемо далеко.

В другом мире, и это не сон и не бред.

Вскоре после того, как мы это поняли, появились всадники на коротконогих мохнатых лошадках. Одетые в красные халаты, расшитые золотом, они свистели, улюлюкали, прищелкивали кнутами – им нравился наш ужас. Потом я узнала, что такие, как мы с Кирой – одинокая женщина и ребенок, которые путешествуют без сопровождающих – хорошая добыча. Таких, как мы, специально выслеживают, ловят и продают.

Гражданские права, свобода? Ох, расскажите это кому-нибудь другому…

Кира разревелась в голос, протягивая ко мне руки с помоста, и маг окончательно стушевался и полез в карман.

- Ну будет, будет, - пробормотал он. Голос у него был приятным: негромким, спокойным, полным силы. – Что я, зверь, что ли? Сколько стоит девочка?

- Три кроны, - ответил Ашинхви. Вчера за Киру просили половину кроны, но сейчас он решил не упускать шанса. Маг извлек несколько монет, протянул Ашинхви, и тот столкнул Киру с помоста так, что я едва успела поймать ее.

- Благодарю вас, милорд! – горячо прошептала я. Кира вцепилась в мою ладонь, и маг со вздохом произнес:

- Пойдемте отсюда поскорее.

Мы торопливо пошагали за ним к выходу с невольничьего рынка. Как только ворота с аляповатой вывеской, изображавшей скованных рабов, оказались у нас за спиной, маг отвязал с наших запястий синие ленты – знак рабства – и сказал:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну все, вы свободны. Можете идти, куда захотите.

Кира издала долгий прерывистый вздох, словно собиралась зареветь от счастья. Какое-то время мы с магом смотрели друг на друга: его глаза были разноцветными – один голубым с темно-синей каймой, а второй ярко-зеленым, и мне показалось, что этот глаз слеп, а зелень только скрывает слепоту.

- Идите, ну. Что же вы? - чуть ли не растерянно повторил маг. Да, он точно кого-то покупал в первый раз в жизни, и все это заставляло его чувствовать страшную неловкость. – Вы свободны.

- Спасибо, - искренне сказала я. – Вы ведь маг, верно?

Он кивнул.

- Джейми Ольденхольт, боевой маг его величества Георга в отставке. К вашим услугам.

- Меня зовут Полина Аверина, это моя дочь Кира, - ответила я. – Если вы маг, то сможете отправить нас обратно? В наш мир?

Джейми вопросительно поднял бровь.

- Что значит «в ваш мир»? – ответил он вопросом на вопрос. – Вы хотите сказать, что…

- Это не наша планета, - сказала я, понимая, что сейчас маг может принять меня за сумасшедшую, и вряд ли здешние дома для умалишенных намного лучше невольничьего рынка. Но я не могла молчать. Если кто-то и был способен помочь нам с Кирой, так это Джейми. – Мы попали сюда, заблудившись в тумане. Если вы маг, то сумеете вернуть нас домой?

Джейми оторопело провел ладонью по лицу, словно пытался проснуться и не мог.

Только бы он не пожалел, что успел дать нам свободу!

***
Джейми

Я никогда не покупал рабов. Порядок в моем доме наводил голем, еду присылали из ресторана три раза в день, стиркой занимались в прачечной, а кофе я мог сварить самостоятельно, так что у меня не было никакого желания покупать невольника. Но у моих коллег по академии магии скверное чувство юмора: когда после отставки я приехал в Берендайн с рекомендательным письмом и занял место преподавателя на кафедре боевой магии, то они подарили мне купон на покупку на невольничьем рынке.

- Что еще можно подарить на день рождения человеку, у которого все есть? – задал ректор риторический вопрос, вручая мне конверт.

Мерзкая бумажонка, честно говоря. Но я ее принял без споров и в ближайший выходной решил-таки пустить в дело. Если я могу кому-то дать свободу, то незачем медлить. Никогда не надо упускать случая причинить кому-то добро, говорил генерал Пауди перед началом бомбардировки вражеских городов, и я был с ним вполне согласен.

Теперь вот оказалось, что я купил иномирянку с дочерью.

- Идти вам, разумеется, некуда? – спросил я, когда мы неторопливо побрели по улице в сторону моего дома. Девочка все еще всхлипывала, и я хмуро подумал о том, что понятия не имею, как утешать женский пол любого возраста. С Тургеном, которого я воспитывал второй год, было все намного проще: сын моего погибшего боевого товарища никогда не плакал, как и полагается орку.

Полина кивнула. Работорговец не соврал – сейчас в лучах утреннего солнца казалось, будто ее голова облита жидким огнем. Она вообще была хороша собой: длинные волосы заплетены в две тугие косы, карие глаза смотрят весело и бойко, выражение лица нежное и дружелюбное. Милая молодая женщина, которой некуда деваться.

- Ладно, - вздохнул я. Это было, конечно, неожиданное решение – прежде всего для меня самого. Это было как прыжок в ледяную воду, в бездонную пропасть, но я знал, что не могу оставить женщину и девочку просто так, одних. Маг, возможно, так поступил бы, но порядочный человек – никогда, ни при каких обстоятельствах. – Не стоит вам искать новых приключений. Поживете пока у меня, а там посмотрим.

Полина заулыбалась и торопливо сжала мою руку. Прикосновение вышло живым, горячим и очень искренним. Кира смущенно улыбнулась, и я спросил:

- Ваша девочка не говорит?

Взгляд Полины тотчас же стал усталым и темным. Ее словно укутало тоской. Я понял, что зацепил что-то очень больное. В голове тотчас же защелкали привычные механизмы решения подвернувшейся задачи: покой, хорошая еда, какие-то простые занятия и побуждение к беседе. Нет, это ничего, это не беда.

- Она очень сильно испугалась, когда мы сюда попали, - объяснила Полина. - С тех пор молчит. Уже семь дней.

- Речь это высшая функция, и очень хрупкая, - заметил я. – Ее легко разрушить. Думаю, все вернется, когда ваша жизнь немного наладится, и вы обе успокоитесь. Я никогда не работал с такими случаями, но думаю, тут можно справиться.

Некоторое время мы шли молча. Город просыпался. Шелестели, открываясь, витрины, по улицам бежали газетчики, продавцы хлеба и разносчики мелочей, позевывая, разъезжались по домам ночные извозчики. Полина смотрела по сторонам, и я подумал: каков, интересно, ее мир? Что там есть, чего нет у нас?

- Вы уверены, что хотите пригласить нас? – спросила она.

- Уверен, - кивнул я и признался: - Мне вас жалко.

Полина улыбнулась – у нее была та улыбка, на которую хотелось смотреть. Просто смотреть, ни на что не претендуя, как на рассвет или тихую речную заводь.

Турген встретил нас в саду возле дома: он был занят тем, что пытался протащить игрушечную тележку, запряженную ручным ежом, через заросли высокой травы. Судя по пятнам от варенья на домашней рубашке, мальчик уже успел позавтракать; я подумал, что через пару лет буду думать о нем не как о воспитаннике, а как о сыне.

…Джек и Элейна, мой сын и моя жена, погибли в первый же день войны, когда драконы князя Со Юнга обрушились на Венденское королевство, и города легли под их крылья огненной пустыней. Потом, когда моя установка уже сбивала этих тварей на подлете, я обязательно находил их туши на развалинах и вырывал зубы из мертвых распяленных пастей. Шкатулка с ними лежала в дальнем ящике стола, и иногда я думал, что это единственная вещь, которая делает меня живым.

- Дядя Джейми! – воскликнул Турген, подпрыгнул от радости и подбежал к нам. Круглая физиономия так и лучилась радостью, растрепанные светлые волосы торчали, как гнездо. – Ой, ты купил девочку? А можно я пойду ей ежа покажу?

- Это не покупка, сыч, - отрезал я строже, чем собирался. – Это Полина и Кира, наши гости. Знакомьтесь, это Турген, мой воспитанник.

Кира испуганно прижалась к матери. Турген торопливо причесал волосы пятерней, шмыгнул носом, вытер губы и, надеясь, что придал себе достаточно приличный вид для знакомства, произнес приветственную речь:

- Я Турген Хаардан, дядя Джейми меня воспитывает, потому что папа на войне погиб, а мама от болотницы сгорела. Он меня сычом называет, но это так, любя, а я не сыч, я орк. А у меня есть белый еж, он до того умный, что его можно в школу отдать. А вчера я нашел двухвостую ящерицу за домом, а она в меня хвост бросила и убежала. Тетя Полина, а вы умеете блины печь? Я ужас как люблю блины! А можно, мы с вашей Кирой пойдем червяков нароем? И будем ежу давать, а он нам за это лапу даст!

Судя по ежу, который сидел в траве, он хотел отдать не лапу, а концы. Полина заулыбалась, Кира выглянула из-за матери и тотчас же снова опустила лицо.

- Давайте позавтракаем для начала, - предложил я. – А там видно будет.

Все боевые маги приносят присягу защищать слабых. И иногда в это входит и завтрак.

***
Полина

Турген был темноволосым невысоким мальчиком, очень деятельным и энергичным. Схватив Киру за руку, он потащил ее к дому, рассказывая, чем сегодня можно заняться после завтрака – дочка пыталась схватить меня за руку, но Турген оказался быстрее и уволок ее. Мы с Джейми пошли за детьми. Двухэтажный дом мага с белыми колоннами и кружевной оградой балкона был светлым и легким – он, казалось, парил среди зелени сада, и я невольно подумала, что здесь очень хорошо жить, среди пения птиц и кустовых роз на клумбах.

Впрочем, я сразу же отогнала эту мысль. Мы не будем жить здесь. Джейми вернет нас домой.

Когда мы вошли в гостиную, то чувство было таким, словно мы пришли в музей. Дорогой паркет с узорами, пушистый темно-красный ковер, шелковые диванчики, вазы с цветами, даже открытый рояль – все говорило о том, что Джейми Ольденхольт живет, ни в чем себе не отказывая. Из столовой веяло сытным запахом завтрака, и когда я подумала, что мы с Кирой ели вчера утром, в животе тоскливо заныло.

На невольничьем рынке товар не калечили – но и не слишком-то за ним ухаживали.

- У вас очень уютно, - сказала я. Джейми кивнул. Он выглядел смущенным, словно ему было очень не по себе от гостей, но в то же время он не мог поступить по-другому. Он был очень добр, этот Джейми Ольденхольт, боевой маг его величества Георга: я успела повидать достаточно, чтобы узнавать в людях доброту – настоящую, а не притворную.

- Присаживайтесь, - пригласил он, когда мы вошли в столовую, и указал на один из стульев. Турген уже успел усадить Киру и сел сам, болтая ногами так, что длинная светлая скатерть взмывала флагом пиратского судна. Кира по-прежнему смотрела на меня с испугом, но сейчас я чувствовала, что она привыкает, успокаивается и скоро перестанет бояться.

- Благодарю вас, - улыбнулась я. Джейми похлопал в ладоши, и на скатерти появились тарелки по числу едоков и огромная сковорода, в которой шипела желтоглазая яичница в компании с грибами, фасолью, сардельками и полосками бекона. Взявшись за ложку, Джейми сообщил:

- У нас так принято, что каждый берет себе столько, сколько захочется. Угощайтесь.

Пожелав друг другу приятного аппетита, мы принялись за еду. Кира ела осторожно, словно боялась, что яичница на ее тарелке исчезнет. Турген был джентльменом: развлекал Киру болтовней, ни на минуту не отвлекаясь от еды.

- Я тебе тогда покажу свой замок, я его из бумажных кирпичиков сделал. И ты не упирайся, а сразу со мной иди, замок у меня как настоящий! А потом пойдем на пруды, там крокодил живет, но он почти ручной, никого не кусает. Мы ему будем рыбу кидать, знаешь, как он ловит? Хоп! И готово!

Я смотрела на дочь, прикидывая, что делать дальше.

- Задумались? – окликнул меня Джейми. Я кивнула.

- Думаю, что Кире надо будет прилечь после еды, - ответила я. – Она очень устала.

- Согласен, девочке надо отдохнуть. Тогда все пойдет на лад. Слышишь, сыч? Не наседай со своими замками и крокодилами, - приказал Джейми. Он сидел рядом со мной, и я чувствовала запах его одеколона – тонкий травяной аромат. Неужели нам с Кирой в самом деле так повезло? – Ну а вы?

Я вдруг вспомнила своего бывшего мужа. Наверно, он обрадуется, когда узнает, что мы пропали без вести. Тогда ему больше не придется бегать от алиментов – будет жить спокойно, еще и представляться страдающим отцом, который потерял ребенка из-за стервы бывшей жены. Почему-то Джейми, который, кажется, до сих пор чувствовал себя неловко, казался мне совсем другим. Рядом с ним мне было очень спокойно. Надежно.

- Вы сможете вернуть нас в наш мир? – спросила я. Джейми неопределенно пожал плечами.

- Не знаю, - ответил он. – И не хочу внушать вам напрасные надежды. Конечно, я поищу способ, но… - он посмотрел на меня с искренним сочувствием. – Но я не даю гарантий.

Кира замерла за столом. Турген, который рассказывал ей про своего ежа, тоже перестал болтать ногами.

- Понимаю, - вздохнула я. – Тогда я хотела бы быть вам полезной.

Мама говорила, что всякий гость как рыба – хорош только три дня, а потом уже начинает попахивать. А я не хотела, чтобы Джейми однажды пожалел о своей доброте.

Нам с Кирой больше не на кого опереться.

Джейми понимающе улыбнулся. Он был не слишком-то красив, если подходить к красоте со стандартными мерками. Если бы я была скульптором, то сказала бы, что его лицо можно было бы вылепить с более тонкими чертами. Чуть уменьшить нос, сделать темные брови потоньше, а рот не настолько крупным. Но в нем были сила и доброта – и они делали мага тем, на кого хотелось смотреть. Живым. Настоящим.

- А что вы умеете делать? – спросил он. – Кем вы работали в своем мире?

- Я была художницей, - ответила я. – Рисовала иллюстрации для детских книг.

Если сначала Олег восхищался моими работами и называл их чистыми и искренними, то со временем они превратились в мазню и бумагомарание. Это как раз совпало с тем, что он завел любовницу и, пытаясь внутренне оправдаться, принялся принижать меня.

Может, нам и некуда возвращаться?

- Звучит интересно, - одобрительно кивнул Джейми. – Но в Берендайне есть два живописца, они привычно воюют между собой и третьего уж точно не пустят. Особенно женщину.

Я усмехнулась, задумчиво гоняя фасолину по тарелке. «Баба не может в творчество» - так говорили и у нас.

- Значит, у меня не получится пристроиться с мольбертом где-нибудь в парке и рисовать портреты гуляющих, - вздохнула я, и Джейми ответил:

- Нет. Побьют, не посмотрят на нежный пол.

- Тогда как я могу быть вам полезна? У меня нет привычки сидеть у кого-то на шее.

Джейми удивленно посмотрел на меня.

- Почему вы не хотите просто быть моей гостьей?

- Потому что… - я замялась. – Это неудобно, так пользоваться вашей добротой. Вы и без того спасли нас.

Джейми улыбнулся. Улыбка смягчила резковатые черты его лица, и я невольно задалась вопросом: женат ли он? Есть ли у него невеста, подруга?

- Если вам так уж не сидится на месте, то помогите мне с вещами, - предложил он. – Еще не все разобрал после приезда из столицы, а голему можно поручить не все. Это мне точно поможет.

- Договорились! – улыбнулась я. – Буду рада.

***
Джейми

Итак, мне в руки попалась иномирянка-художница. Которая, к тому же, оказалась горда и независима: сдержанно поблагодарила меня за свободу для себя и дочери и готовилась работать.

Должно быть, так принято в их мире. Не быть украшением дома и мужа, как у нас, а самой строить свою жизнь так, как считаешь нужным. Мне это понравилось.

Всякий боевой маг решает любую задачу, попавшую ему в руки, именно по-боевому. У меня появились новые люди. Девочку надо было вылечить от немоты. Молодую женщину надо было пристроить в новой жизни так, чтобы она не чувствовала неудобств. Ах, да! Их следовало вернуть обратно в родной мир.

Впрочем, мне казалось, что Полина не хочет туда возвращаться. Говорит о родине, просит вернуть ее – но во взгляде было слишком много любопытства и ни капли тоски по оставленному дому.

После завтрака Турген, который так обрадовался Кире, что не мог спокойно сидеть, притащил в гостиную все свои игрушки. Девочка опустилась на ковер, а Турген принялся показывать свои богатства – только сейчас, когда Кира сидела рядом с ним, я понял, насколько мальчик скучает по погибшей семье. У орков всегда большие семьи, у Тургена были две сестры, но и они, и их мать стали пеплом после драконьей атаки. Я все время пытался сделать так, чтобы мальчику не было одиноко и грустно – но сейчас, с Кирой, ему стало по-настоящему хорошо и спокойно.

- А ты всегда молчишь? А почему ты молчишь? Ну ладно, не хочешь, не рассказывай, смотри, какой у меня волк! Это дядя Джейми принес, у него лапы крутятся, и раньше он рычать умел. А это орочья армия, ты не смотри, что у них руки оторваны, это я нечаянно оторвал, но ими хорошо играть!

Кира смущенно смотрела на Тургена и игрушки, и было видно, что ее страхи отступают. Если так пойдет и дальше, то скоро она заговорит – и мне хотелось надеяться, что хорошо повлияет на Тургена. Два дня назад он заложил бомбу из дрожжей в выгребную яму на соседней улице, и только вчера вечером я сумел окончательно изгнать полученный ущерб заклинаниями.

- Сейчас в академии каникулы, - сказал я. – Никаких особенных дел у меня нет на все лето. Поможете мне разобрать вещи, ну а так… Если сможете хорошо повлиять на этого бандита, то я буду вам искренне признателен. Мальчик-орк, который растет без матери – это ураган на весь город.

Полина улыбнулась. Мы сидели на диване, глядя, как играют дети. После завтрака она хотела было уложить дочь, но Турген даже заскулил, умоляя ее разрешить Кире поиграть, и у него была настолько уморительная физиономия, что я даже улыбнулся.

- Хорошо, - согласилась она. – Играйте, конечно!

Турген исполнил боевой орочий танец, едва не перевернув кофейный столик, и помчался за игрушками. Девочка прильнула к матери, и Полина погладила ее по голове и сказала:

- Столько всего случилось… Мы ведь просто вышли из дома. Кире надо было в детский сад, мне потом на работу, я подрабатываю в типографии. А тут этот туман – и мы уже выходим на дороге среди леса. А потом эти работорговцы, рынок, - она посмотрела на меня, и я увидел, что ее глаза полны слез. – Вы не представляете, Джейми, насколько я благодарна вам. Если бы не вы… даже думать об этом не хочу.

Я понимающе кивнул. Ее судьба была предсказуема. Полину купил бы какой-нибудь мерзавец из тех, которые не считают зазорным владеть живым человеком. Разумеется, ее разлучили бы с дочерью. Возможно, они никогда не встретились бы.

Но в их мире есть типографии. Не такие уж они и дикари – впрочем, Полина не выглядела дикаркой даже в своей странной одежде. Надо будет дать им с девочкой денег, чтобы смогли купить что-то менее странное и более удобное.

- У меня была жена и сын. Погибли во время драконьей атаки, - негромко сказал я и вдруг подумал, что никогда не говорил об этом. Сослуживцы знали, а рассказывать кому-то еще я не считал нужным. – И я сейчас смотрю на вас и думаю, что лучше похоронить родных и смириться, чем жить, зная, что они где-то рядом, но ты никогда их не найдешь.

Полина удивленно посмотрела на меня, нахмурилась и спросила:

- Вы прочитали мои мысли? Я сейчас как раз подумала о том, что нас бы с Кирой разлучили. Купили бы одну меня или одну ее.

Я отрицательно качнул головой.

- Я подумал о том же.

Турген поднял истрепанного игрушечного дракона, и зверь в его руке пошел в атаку на беззащитный город. Другой рукой мальчик вынул сердоликовую гальку, ударил ею по дракону и сбил его на ковер. В дело вступили солдатики, которые принялись забивать зверя ногами. Кира какое-то время смотрела молча, а потом осторожно взяла игрушечного орка и стала колотить им дракона. Полина улыбнулась.

- Ну вот, она играет. Кажется, дело идет на лад.

- А это знаешь, что такое? – Турген подбросил сердолик на ладони. – Это такая установка, чтобы сбивать драконов. Они такие летят, летят, а она им бух! – и все, готово дело. А знаешь, кто ее придумал? Дядя Джейми! Если бы не он, то все королевство сгорело бы…

Полина посмотрела на меня с интересом и искренним уважением.

- Значит, вы герой войны?

Я сдержанно улыбнулся. Кивнул. Я отдал бы все, лишь бы не быть этим героем. Лишь бы не было никогда никакой войны и драконов, и Джек с Элейной были бы живы…

Но я был героем. За эту установку мне дали медаль святого Кассиуса, пенсию после отставки по ранению и наградную саблю с изумрудами. И я стал жить дальше, надеясь, что однажды мне все-таки станет легче.

- Дядя Джейми, а где Кира будет жить? В какой комнате? Можно, чтобы рядом с моей? Мы тогда будем играть спокойно и никому не мешать!

- Здесь много комнат, - ответил я. – Думаю, наши гости смогут устроиться со всеми удобствами…

Словно стирая мои слова в пыль, на втором этаже что-то хлопнуло, и по дому поползла едкая вонь.

***
Полина

Завоняло так, что у меня заслезились глаза. Джейми поднялся с дивана, бросился наверх, а Кира и Турген прильнули ко мне. Заметив, что мальчик выглядит расстроенным и виноватым, я небрежно поинтересовалась:

- Это не твоя ли работа?

- Это не работа, - негромко ответил Турген. – У дяди Джейми много зелий, а каких-то уже немного. Я сегодня утром набрал воды в колодце и разбавил пузырьки. Ну а что? Зачем деньги-то тратить? Развести водой, их же тогда полные склянки будут.

Со второго этажа неразборчиво выругались, и вонь потихоньку пошла на спад. По гостиной прошел свежий ветер, выметая смрад в открытое окно. Вскоре Джейми спустился к нам и, покачивая в руках два фиала из темно-зеленого стекла, осведомился:

- И какой же это ушастый паразит додумался разбавлять водой келембринские соли?

Турген спрятался за меня и тихонько заныл. Я ободряюще улыбнулась и ответила:

- Джейми, он хотел помочь вам сэкономить. Зачем лишние расходы, когда можно просто добавить воды?

Лицо Джейми дрогнуло, словно он с трудом сдерживал очередное ругательство.

- Я однажды так долила воды из-под крана в мамины духи, - добавила я. Мальчик вцепился в мои джинсы и заныл еще тоскливее. – Поверьте, Джейми, он хотел, как лучше.

- Я ему сейчас ремня долью, - вздохнул Джейми и устало отшвырнул фиалы в сторону. Упав, они прокатились по ковру и вдруг исчезли в золотой вспышке. Неплохой способ уборки, если это, конечно, уборка. – И вот что прикажете с ним делать? Ему всего шесть, до школы еще два года, а я иногда повеситься бы рад от его дел.

- Давайте обойдемся без ремня, - предложила я, и Турген высунулся из-за меня и энергично закивал. Похоже, он давно свел близкое знакомство с ремнем, но оно его не радовало. – Но вооружим молодого человека тряпкой и велим вымыть вашу лабораторию, или где он там напакостил.

Джейми хищно рассмеялся, и Турген снова спрятался за меня. Видно, разрушения были такими, что он предпочел бы ремень.

- Отличный план, Полина! – одобрил маг. – Идемте!

Лаборатория Джейми располагалась на втором этаже, и, когда мы вошли, то мне показалось, что я снова попала в кабинет химии в своей школе. Огромные столы, шкафы с разноцветными пузырьками и коробками всех размеров, стеллажи, заставленные книгами, бюретки, воронки и колбы – да, судя по всему, наш новый знакомый вел серьезную научную работу. И все это было покрыто слоем зеленоватой жижи, от которой до сих пор поднимался пар и вонь.

Турген снова уткнулся лицом мне в живот и зарыдал.

- Я не хотел! – едва разобрала я сквозь его горестные всхлипывания. Джейми устало вздохнул и провел ладонями по лицу.

- Понимаю, - кивнул он. – Но Полина права. Я изолировал все, что может нам повредить, так что бери тряпку и приступай к работе.

Тряпки обнаружились в ведре, стоявшем в углу. Рыдания Тургена стали еще громче. Кира, которая все это время тихонько держалась рядом со мной, вздохнула и пошла к ведру – взяв тряпку, она обернулась и вопросительно посмотрела на Джейми, словно хотела узнать, где вода.

- Вот уж нет! – возмутился он. – Кира, иди сюда, ты в этом не виновата.

Кира отрицательно мотнула головой. Нахмурилась, перевела взгляд на меня, требуя, чтобы я объяснила.

- Она хочет помочь, - сказала я. – Турген ей понравился, он хороший мальчик. Она не хочет оставлять его одного.

Кира шмыгнула носом и кивнула. Дескать, все так. Хорошие девочки всегда приходят на помощь там, где она требуется – а она была хорошей. Джейми нервным быстрым движением запустил руку в волосы, несколько раз дернул за пряди, словно это помогало ему успокоиться.

- Джеку было полтора, - негромко произнес он. – У нас не дошло до какого-то особого воспитания, а теперь я иногда просто готов руки опустить. Ремень уже не помогает.

Я понимающе кивнула и забрала у Киры тряпку. Она и правда ни в чем не провинилась, чтобы принимать участие в устранении последствий, Джейми был прав.

- Я придумала другой способ, чтобы помочь, - сказала я и распорядилась: - Турген, приступай к уборке. Чем быстрее ты справишься, тем быстрей получишь сюрприз.

Мальчик печально улыбнулся сквозь слезы.

- Сюрприз это хорошо, это я люблю, - ответил он. – Только можно, чтобы он съедобный? Или чтобы не кусался?

Я кивнула, и мы вышли из лаборатории. Закрыв дверь, Джейми похлопал в ладоши, и над дверной ручкой разлилось золотое сияние.

- Так он ничего не разобьет и не испортит, а грязь отмоется быстрее, - объяснил он. – Так что же вы придумали?

Мы спустились на первый этаж, прошли на кухню, и я ответила:

- Он ведь любит блины, верно? Напечем ему побольше. Поможете?

- Разумеется. Распоряжайтесь! - Джейми рассмеялся и принялся расстегивать сюртук и заворачивать рукава белой рубашки.

Я открыла один из шкафчиков: да, тут есть все, что нам нужно. Честно говоря, я терпеть не могла блины – но бабушка однажды уперлась и сказала: ты должна научиться готовить. Однажды это тебе пригодится. И ведь верно, пригодилось: Кира полюбила их всей душой, и у нас никогда не было проблем с тем, что приготовить на завтрак.

- Вот эти яйца надо отварить, - Джейми вынул кастрюльку, пощелкал пальцами, разводя огонь в плите, и вскоре три яйца отправились готовиться. Кира нырнула куда-то под шкаф и, вытащив коробку с луком, протянула мне крупную золотистую луковицу. – А это надо начистить, мелко нарезать и обжарить на масле. Справитесь?

- Справлюсь, конечно, но я никогда не видел блинов с луком, - признался Джейми, протягивая мне фартук.

- Это для начинки.

Сначала я взяла большую миску, венчик и слегка взбила яйца с сахаром и солью. Бабушка говорила, что тут не нужно слишком долго возиться – просто нужно соединить ингредиенты. Кира села за стол, подперла щеки ладонями, и на мгновение мне показалось, что нет никакого королевства с орками и работорговлей: мы вернулись домой, и теперь все будет хорошо.

Я тряхнула головой, отгоняя поднявшееся в душе тепло вперемешку с горечью. У нас есть приют, пусть и на время, и мы можем спокойно готовить блины. Иногда этого достаточно, чтобы не пасть духом.

Влив в яичную смесь холодного молока, я перемешала все венчиком и принялась просеивать муку сквозь мелкое сито. Джейми крошил лук и смотрел на меня так, словно я проводила какой-то очень важный и опасный эксперимент.

- Кулинария похожа на химию, - усмехнулся он.

- Умеете готовить? – спросила я, добавляя муку в смесь и перемешивая до консистенции сметаны. – У вас тут много всего.

- Честно говоря, могу только сварить кофе, - смущенно признался Джейми, и это признание вдруг сделало его очень обаятельным и милым. – Никогда не было надобности что-то стряпать самому. Но я всегда готов учиться чему-то новому.

Я добавила в тесто оставшееся молоко, влила растительного масла – теперь надо разогреть блинную сковороду, пока тесто немного отдохнет.

- Сами видите, это невеликая наука, - улыбнулась я. – Ну что, будете разливать тесто на сковороду?

- Буду, - улыбнулся в ответ Джейми. – Но не ругайте меня, если я оплошаю.

Глава 2

Джейми

Я не оплошал. Я, в конце концов, боевой маг, офицер и дворянин, чтобы пасовать перед какими-то блинами.

Тем более, у меня была иномирянка в гостях – и я не хотел ударить лицом в грязь и показаться безруким неумехой.

Через час у нас было две больших тарелки: на одной красовалась масляная стопка тончайших блинов, а на другой такие же блины были завернуты в рулетики с яично-луковой начинкой. Завтрак был совсем недавно, он был традиционно сытным, но, глядя на результаты наших трудов, я понял, что устал и готов как следует перекусить.

Турген почти сполз со второго этажа с ведром и грязной тряпкой. Судя по его изможденной физиономии, лаборатория была отмыта дочиста. Было ясно, что мальчишка получил хороший урок – теперь будет думать прежде, чем что-то сделать – а я на всякий случай все равно отправлю туда сегодня голема, пусть проведет еще одну уборку.

- Ну что? – спросил я. – Понял?

Турген кивнул и издал страдающий вздох.

- А что ты понял?

- Что буду чистить дом, если оно снова бахнет… - ответил он, низко опустив голову.

- Если бахнет из-за тебя, - уточнил я, и Турген опустил голову еще ниже. Полина выглянула из кухни и посмотрела на нас с мягкой дружеской улыбкой. Я улыбнулся в ответ и вдруг подумал, что жизнь изменилась – резко, одним ударом.

Сегодня утром я пошел на невольничий рынок просто ради того, чтобы дать кому-то свободу. Прошло несколько часов, и в моем доме пахнет блинами, мальчика по-настоящему воспитывают – и меня с ним заодно, кажется – а я улыбаюсь, и впервые за многие месяцы на душе становится легко.

Это было словно выздоровление. Однажды ты просыпаешься, и смотришь на мир по-другому – видишь каждую его черточку и слышишь каждый звук.

В моем доме женщина и дети. И мне, Змей забери, все это нравится.

- Думаю, Турген все понял, - сказала Полина. – Если его игры и намерения кому-то причинят вред, то он все исправит. Сам, своими руками.

Турген шмыгнул носом.

- Я понял, - вздохнул он. – Я больше не буду.

- А раз ты понял, то мой руки и садись за стол, - улыбнулась Полина. – Сюрприз ждет!

Вскоре мы расположились в столовой, и я подумал, что, наверно, следует ввести традицию второго завтрака. Турген прибежал, стряхивая с рук капли воды, увидел, что именно ждет его на тарелках, и заорал от радости так, что, кажется, люстра зазвенела.

- Блины!

- Блины, - кивнула Полина. – Мы их сами напекли. Садись, пока не остыло.

К блинам полагалось клубничное варенье и сметана. Некоторое время мы ели, и какое-то очень теплое, семейное чувство поднималось у меня из глубины души. Большой дом, дети, еда, которую готовишь сам, а не заказываешь у чужих людей – все это согревало меня и лечило.

Благослови Змей ректора, который подарил мне купон на невольничий рынок!

- Вы, я вижу, довольны? – спросила Полина, когда стопка блинов уменьшилась, а все мы стали есть медленнее.

- Очень, - признался я. – Давно мне не было так хорошо.

Полина улыбнулась. Подзаправившись, Турген оживился и принялся рассказывать Кире про свой трудовой подвиг. Девочка слушала, с какой-то привычной осторожностью глядя в его сторону, но было ясно: скоро она окончательно освоится, тогда и речь к ней вернется. Надо было просто немного подождать.

- И я никогда не додумался бы отправить пацана на уборку, - добавил я. – Отругал бы его, задал ремня до красной задницы, и мы все были бы расстроены.

Полина понимающе кивнула.

- Да я раньше тоже так думала. Если не слушаются, то надо стукнуть кулаком. Знаете, почему это все так получается?

- Почему же?

- От того, что жить тяжело, - отстраненно сказала она, и я подумал, что ее житье-бытье в родном мире было явно не сладким пряником. – Ты бьешься об эту жизнь, о свое горе и ничего не можешь изменить. И тебе только больнее с каждым днем. А потом бабушка мне сказала так: ищи тот способ, который максимально тебя сохранит. И я стала сначала считать до десяти, а потом думать.

Она положила на тарелку дочери еще один блин, и я подумал, что все это время в нашем мире им пришлось голодать. Вряд ли работорговцы кормили свой товар досыта.

- Так и здесь. Конечно, руки чешутся задать трепку. Но от этого все будут только плакать, и вы в том числе. Вы ведь не злой человек, Джейми.

Я рассмеялся.

- Хотелось бы так думать!

- Ну вот. Вы не злой, и мальчик проказничает не со зла. Значит, надо преподать ему урок, а не причинить боль. Пусть отмывает грязь – в следующий раз станет думать. Вот и все! И мы довольные едим блины.

- Блины – во! – Турген весело выставил в воздух растопыренную пятерню, показывая, что второй завтрак получился выше всяких похвал. – Я бы сто тысяч таких блинов съел! Тетя Полина, а можно мы с Кирой потом пойдем…

- Ты из-за стола-то сможешь выйти? – спросила Полина. Турген похлопал себя по животу и вдруг нахмурился.

- Ой, нет! Я, кажется, скоро какать захочу! – с поистине орочьей непринужденностью сообщил он, и Кира рассмеялась, словно хотела сказать: вот глупый мальчик!

- Так что пока лучше не уходить далеко, - сказала Полина, и в этот момент в дверь позвонили – резко, требовательно, как звонят только господа на государевой службе.

Такие звонки не приносили ничего хорошего.

После войны я это точно знал.

***
Полина

Гость был тоже магом, если судить по искрам над головой – но, в отличие от Джейми, он мне сразу не понравился. Высокий, крепко сбитый, с мясистым острым носом и темно-карими глазами, он смотрел так, словно намеревался немедленно сделать вскрытие столовым ножом. На носу красовались круглые темно-синие очки, крупный рот изгибала улыбка, обнажая белоснежные зубы, и мне показалось, что клыки крупнее и острее, чем у обычных людей.

Однако Джейми ему обрадовался. Они обменялись рукопожатием и дружески обнялись, похлопывая друг друга по плечам, Джейми пригласил мага в гостиную и, указав на нас с Кирой, произнес:

- Вот, познакомьтесь. Это Арден Лонграйт, мой коллега. Арден, это Полина и Кира, мои гости.

Я улыбнулась, не зная, как благородные дамы этого мира приветствуют не менее благородных гостей. Арден подошел, осторожно пожал мою руку, и хищная улыбка сделалась шире.

- Рад познакомиться, миледи, - произнес он и, обернувшись к Джейми, поинтересовался: - И откуда же ты умудрился выкопать настоящих иномирянок?

- Как вы… - начала было я и осеклась. Кира снова спряталась за меня, и я невольно обратила внимание на то, что и Турген последовал ее примеру: дети сейчас стояли за мной словно цыплята за квочкой. Арден только рукой махнул.

- Запах, - объяснил он. – У вас особенный запах, миледи.

- Арден – смеллист, - произнес Джейми. Уж он-то не испытывал никакой неловкости. – Он работает с запахами, знает все запахи нашего мира. Я так и знал, дружище, что ты сразу поймешь, кто они.

- Вы парфюмер? – предположила я. Арден чуть сильнее сжал мою руку. Его пальцы были сухими и твердыми, и мне вдруг подумалось, что он переломает мне кости, если захочет.

- Я их консультирую, - ответил он и беглым движением дотронулся до кожи у меня за ухом. – Например, говорю, что духи надо наносить именно сюда, здесь они проявляются чище и ярче. Именно здесь человек всегда пахнет самим собой.

Я поежилась. Кожа за ухом казалась обожженной.

- Ты смущаешь мою гостью, - пришел на помощь Джейми, и я посмотрела на него с благодарностью. Повинуясь жесту хозяина, Арден устроился в кресле, а мы с Джейми сели на диван – Турген схватил Киру за руку и уволок из гостиной. Я вздохнула с облегчением.

- Уж такова моя природа, - рассмеялся Арден. – Впрочем, лучше расскажи мне, как ты умудрился раздобыть иномирян! В последний раз их сюда заносило перед Пелленойской войной! Или твоя это секрет?

- Секрет, - холодно произнес Джейми, и Арден понимающе качнул головой.

- Тогда и я буду молчать. Ты меня знаешь, в плане тайн я закрытая могила.

Хотелось бы мне в это верить! Впрочем, Джейми держался совершенно спокойно, и я решила, что тоже могу успокоиться. Не будут же меня резать на ломтики в его присутствии!

- Так что случилось? – осведомился Джейми. – Ты вроде бы собирался на Борстнонское побережье?

Арден вновь махнул рукой.

- Собирался, у меня был билет на куллевилльский экспресс сегодня в полдень. Но ты только представь себе, меня вызывает ректор Краузе и говорит: несколько часов назад хранилище академии было вскрыто.

Джейми оторопело провел ладонью по лицу. Удивленно посмотрел на Ардена.

- Вскрыто? Но там же защитные заклинания, они испепелят любого, кто не имеет допуска! Да мы же с тобой сами их ставили!

Арден кивнул.

- Верно. Ничего не пропало, но кто-то этой ночью побывал в хранилище и провел там четверть часа, если верить внутренним датчикам. Как думаешь, что ему могло там понадобиться?

Джейми поднялся с дивана и принялся ходить туда-сюда, пытаясь успокоиться. Мне вдруг захотелось стать невидимкой – или занимать как можно меньше места. Арден покосился в мою сторону и подмигнул. Его взгляд, кажется, проникал под кожу.

- Может, что-то все-таки забрали? – предположил Джейми. – И Краузе не хочет уточнять детали, но ему нужно, чтобы мы усилили защиту?

- Я тоже об этом подумал, - признался Арден. – Там ведь чего только нет!

Я представила, каким может быть хранилище в академии магии – скелеты невиданных зверей, заспиртованные уродцы в банках, насекомые в янтаре, книги из стран, которые давно лежат на дне морском. Во мне шевельнулось какое-то детское чувство: вот бы там побывать!

- Но все на своем месте, во всяком случае, Краузе так говорит, - продолжал Арден. – Я прошел по основным вешкам, усилил нашу с тобой защиту, и обнаружил кое-что странное, - он снова посмотрел в мою сторону неприятным ощупывающим взглядом и продолжал: - Там все так и смердело септинидом.

Лицо Джейми обрело почти монументальную тяжесть. Он посмотрел на меня примерно так же, как Арден, и я с трудом удержалась от того, чтобы не закрыть лицо руками.

- Септинид это вещество, которое появляется тогда, когда кто-то проходит из одного мира в другой, - объяснил он, и Арден добавил:

- Я уловил его остатки на ваших волосах, миледи. Получается, ваш соотечественник побывал в хранилище академии. Понимаете, что это значит? Он проник прямо в хранилище, минуя двери, и был таков! Он умеет самостоятельно открывать проход из вашего мира в наш.

Честно говоря, я настолько растерялась, что не знала, что именно можно ответить на это. Джейми правильно оценил выражение моего лица, потому что поднялся с дивана и произнес:

- Пожалуй, нам надо заглянуть в хранилище. Полина, составьте нам компанию.

***
Джейми

Хранилищеакадемии магии – это всегда собрание чудес и диковин. Когда мы вошли в распахнутые высокие двери, то Полина негромко ахнула и принялась восторженно озираться по сторонам. На мгновение она сделалась похожа на ребенка в кондитерской, и я вновь подумал о ней с теплом.

- Вот, взгляните-ка! – Арден прошел мимо стеллажей, забитых коробками с сердоликовой и хризолитовой галтовкой для практических работ первокурсников. Жаль, что их нельзя пустить в простенькие ювелирные украшения: заклинания, которые хранятся в прозрачной глубине, лучше не отпускать на свободу. – Здесь!

Он стоял возле шкафа, заполненного ящиками и ящичками с порошками, и я подошел к нему и убедился: да, септинид. Здесь все им пахло, даже острые ароматы порошков не могли его перебить и размазать. Закрыв глаза, я пробежался пальцами по остаточным энергетическим нитям.  Да, они выглядели так, словно кто-то старательно и очень осторожно прорезал их направленным заклинанием. Причем, шло оно не из нашего мира, а как раз из другого.

- Кто-то шел от них к нам, а не от нас туда, - ответил я. – Направление разреза и состав нитей говорят об этом точно. Полина, вспомните, пожалуйста, еще раз, как именно вы сюда попали.

Она нахмурилась, словно вспоминать было больно. А ведь совсем скоро она может отправиться домой. За что ей здесь держаться? Неужели за чужой дом и доброту такого же чужого человека?

Она уйдет. А мы с Тургеном будем жить дальше, вспоминая утро с запахом блинов и надежды, и понимая, что ничего похожего с нами уже не случится. Можно нанять служанку, можно даже жениться – но все это будет уже совсем не то.

- Мы с Кирой вышли из дома. Было утро, около семи часов, - ответила Полина. – Кругом был густой туман. Очень густой. Мы шли почти на ощупь. Кто-то прошел мимо нас, но я его не увидела, только услышала шаги. Потом я поняла, что мы идем уже долго, но не можем выйти туда, куда надо.

Арден пощелкал пальцами.

- Этот туман. В нем был какой-то запах?

- Да, - кивнула Полина. – Что-то химическое. Но я подумала, что это какой-то выброс с завода, у нас в городе крупное производство.

Да, все-таки они не дикари… Арден задумчиво подошел к Полине, едва заметно втянул носом воздух и спросил:

- Как вы себя чувствуете? Вот здесь, сейчас?

Она неопределенно пожала плечами и призналась:

- Знаете, это очень странное чувство, но мне кажется, будто я дома. В своем мире. Я не знаю, как это описать, но… тут будто бы все мое.

- Вы так реагируете на остаточные энергетические оттиски, - сказал я. – Знаете, скорее всего, дело было так. Когда вы с Кирой шли по улице, мимо вас как раз прошел тот человек, который умеет открывать проход между мирами. Он вышел от вас к нам, а вы совершенно случайно прошли потом его дорогой. И сегодня он зачем-то прорезался из вашего мира в наш, прошел в хранилище и вернулся обратно.

Полина только руками развела. Я понимал, что все это дает ей надежду. Можно вернуться домой – и она, конечно, вернется.

Я решил разозлиться на себя, чтобы успокоиться. В конце концов, я знаю Полину всего несколько часов. Да, она, конечно, мила – но мало ли на свете милых девушек? Ее блины, разумеется, хороши – но разве я не ел блинов? Незачем так прирастать душой к пустякам.

- И что же теперь делать? – спросила Полина и посмотрела на меня с испуганной надеждой. – Вы ведь сможете найти его, правда?

Арден приобнял ее за плечи: смеллисты всегда так поступают – подходят близко, держат крепко, но сейчас мне почему-то сделалось не по себе. Кажется, Полина окаменела от неожиданности – и ей совершенно точно было неприятно.

- Хотите вернуться домой? – улыбнулся Арден. – Мы обязательно вас вернем, можете мне поверить.

- Вы говорили, что тут уже были такие, как я? – уточнила Полина и отошла в сторонку, к банкам с заспиртованными ящерицами. Ящерицы лениво перебирали лапами, открывали и закрывали глаза, но их общество было для нее явно приятнее объятий Ардена.

- Да, - кивнул Арден. Кажется, его нисколько не обидел испуг Полины; вот что значит по-настоящему легкий нрав. – Пусть редко, но они появляются, заканчивают, как правило в препарационных залах академий, так что я понимаю Джейми, который не хочет о вас рассказывать.

- Препарационных? – переспросила Полина. – То есть, вы что, вскрываете таких, как я?

- Наука этого требует, - сказал Арден. – Представьте, что вам в руки попало уникальное существо! Конечно, вы станете его всесторонне… - улыбка Ардена стала совсем хищной, и мне страшно захотелось поучить его хорошим манерам, хотя он вроде бы не делал ничего дурного, - исследовать. Но не бойтесь! Клянусь столпами Истины, я буду молчать о вас.

Клятва столпами Истины из тех, которые называются нерушимыми – значит, Арден в самом деле будет держать язык за зубами, иначе отдача от разрушенной клятвы его убьет.

- А мой соотечественник? – спросила Полина и посмотрела на меня – взгляд был искренним и теплым. – Такие проходы открываются магией, верно? Но в нашем мире нет магии, никакой…

Она осеклась, вспомнив, должно быть, что привело ее сюда. Я ободряюще улыбнулся.

- Возможно, вы не все знаете о вашем мире, Полина. В любом случае, мы выясним, кто все это затеял. Можете мне поверить.

И она взглянула так, словно и в самом деле поверила.

***
Полина

Когда экипаж остановился возле ворот особняка Джейми, то я невольно вздохнула с облегчением. Арден не нравился мне, он держался слишком близко, и рядом с ним я чувствовала, будто падаю в пропасть, бесконечную и страшную, наполненную только тьмой.

Он был другом Джейми, и не мне было комментировать эту дружбу. Но по возможности я собиралась держаться от смеллиста подальше.

- Надеюсь, с детьми все в порядке, - сказала я. Червячок тревоги, который точил меня все это время, будто бы вырастил дополнительную дюжину зубов. Джейми вышел, протянул мне руку, помогая спуститься, и ответил:

- Разумеется. Голем не позволит, чтобы они вышли за пределы его круга.

Перед тем, как отправляться с Арденом в хранилище академии, Джейми вызвал голема – это был глиняный истукан, похожий на манекен. Одна его рука была почему-то короче другой. Затем Джейми вывел Киру и Тургена в сад, провел рукой, очерчивая большой круг, в который вошла беседка, клумбы с отцветающими пионами и часть ступеней, ведущих в дом, и объяснил:

- Вот, здесь они в полной безопасности. Голем их не выпустит, можете не переживать. Я всегда так оставляю Тургена, когда мне надо куда-то уйти.

Турген вздохнул. Впрочем, у ребят было достаточно игрушек, чтобы не скучать до нашего возвращения. Я вспомнила ту игрушку, которую Кира сделала для Арины – смешного зайца из носка. Он был в ее руках, а потом как-то вдруг потерялся…

- А если им захочется… - начала было я.

- Голем отведет, - заверил Джейми. - Все будет в порядке, Полина, обещаю.

Войдя в ворота, мы увидели, что Турген и Кира тихонько катают тележку с запряженным в нее ежом. Дети выглядели вполне мирно, с ними не случилось ничего плохого, но Джейми вдруг запустил руку в волосы и воскликнул:

- Турген! Убью!

Турген прыгнул с места и исчез в пионовой клумбе – там он, судя по всему, выкапывал окоп по всем правилам военного искусства. Кира обернулась в сторону дома и устало вздохнула, словно хотела сказать: мальчишки такие мальчишки!

На одной из колонн красовалось слово. Из трех букв. И да, это был не «мир» и не «дом». Оно гордо выступало, написанное чем-то зеленым. Кроме слова, на колонне красовался еще и цветок, и, поймав мой взгляд, Кира опустила глаза.

- Так, цветок это ее работа, - поняла я. – Кира всегда поддерживает друзей. А над словом трудился уже Турген.

Джейми подошел к колонне, ковырнул пальцем первую букву и посмотрел на голема, который сидел на ступенях.

- Ну а ты куда смотрел? – поинтересовался он.

- Беречь детей, - гулко откликнулся голем, и в его груди что-то низко загудело и заклокотало. – Не допускать травм и ранений. Не позволять уходить и не пускать незнакомцев. Я сберег. Я не допустил.

- Пожалуй, из вас не слишком хорошая нянька, - улыбнулась я, и мне вдруг стало так хорошо и смешно, что я чуть не расхохоталась в голос. Турген высунулся из пионов и скорчил уморительную рожицу.

- Дядя Джейми, мы это цветочной сердцевинкой нарисовали, - признался он. Кира кивнула, подошла к нам и устало взяла меня за руку. – Оно вроде бы высохло, и ничего не видно, а потом все видно. Тут почтальон газету принес, так хохотал! Мы в него камнем кинули. А что он хохочет?

Джейми со вздохом извлек Тургена из клумбы и встряхнул, как следует. Мальчик заныл, предчувствуя скорое знакомство с ремнем, а я вспомнила, как когда-то таким же образом расписала бабушкин деревенский домишко. В качестве пера у меня была надкусанная зеленая слива, и я нарисовала бабочку.

- Наверное, дети во всех мирах проказничают одинаково, - вздохнула я. – Джейми, а как вы безобразничали в детстве?

- Я?! – возмущенно переспросил Джейми. – Я всегда вел себя прилично. И не писал таких вот слов на колоннах.

Турген заскулил еще громче. Кажется, ремень предстал перед ним, как живой.

- Согласна, мальчик заслужил наказание. Что надо сделать с этой колонной? – спросила я. – Побелить?

Джейми кивнул и признался:

- Я боюсь давать ему кисть, он испортит больше, чем исправит. Ладно, Турген, ремня не будет, но ты все равно наказан. Сегодня никаких теневых сказок!

Турген всхлипнул и разревелся. Джейми выпустил мальчика, и Кира обняла его, пытаясь утешить. Она всегда была такой, моя девочка – если кому-то рядом с ней было плохо, она всегда старалась хоть как-то помочь ему.

Сердце тоскливо сжалось. Я все бы отдала, лишь бы Кира заговорила снова. Джейми говорил, что ей надо просто успокоиться и отдохнуть, и я хотела ему верить, но что, если она никогда не сможет произнести ни слова?

Я присела на корточки рядом с детьми, обняла их, и Турген обхватил меня за шею и заплакал еще сильнее.

- Что такое теневые сказки? – поинтересовалась я.

- Это такая игрушка, - ответил Джейми. Было видно, что ему не по себе. Он не хотел наказывать Тургена, но мальчика следовало воспитывать, надо было быть строгим и серьезным, и мне стало жаль их обоих. Они казались невероятно, космически одинокими. – Ее заводишь, и она рассказывает сказку, а по стене плывут тени животных.

- Турген, ты понимаешь, что провинился? – спросила я, отстранив его и заглянув в лицо. Мальчик печально кивнул. – Тебя наказали не просто так, из вредности, а за проступок. Значит, ты должен выдержать наказание с достоинством и силой. Согласен?

- Угу, - всхлипнул Турген, и Кира тоже приготовилась поплакать с ним за компанию. – Но только это трудно.

- Я знаю, маленький, - сказала я. – Но делать нечего, сегодня ты без сказки. Так решил твой опекун, а его надо слушаться.

Турген вздохнул. Я выпрямилась, взяла детей за руки и предложила:

- Но я знаю, как все наладить. Краски есть?

***
Джейми

Через час вместо нецензурщины на колонне расцвел целый сад. Я смотрел, как Полина и дети рисуют цветы и птиц, и удивлялся тому, что позволил это. А ведь позволил! И теперь на колонне распускались пионы и розы, над ними раскрывали крылья сиреневые и золотые птицы, поднимаясь все выше и выше, и я чувствовал, как где-то в глубине моей души, там, под пеплом сгоревших  городов и рычанием умирающих драконов, приходит в движение что-то хорошее.

Полина обернулась в мою сторону, улыбнулась – возясь с детьми, она словно бы забыла, что я за ними наблюдаю. Даже странно: еще вчера вечером ее здесь не было. Сегодня я бы выпорол Тургена за испорченные соли, мы бы угрюмо отправились по своим комнатам, и я сидел бы за столом, читал «Жизнь двенадцати королей» и понятия не имел бы, как скоротать лето.

- У вас краска вот тут, - я дотронулся до кончика носа. Полина рассмеялась, стирая розовое пятнышко. Быстро же мы привыкли друг к другу! Или это просто потому, что она была такой благодарной за мою доброту и легкой на подъем?

Легкость. Мне сейчас тоже было легко. Кто бы ни забрался в хранилище академии, чем бы это ни грозило, у нас впереди целое лето. Солнце, река, цветы и отдых.

- Как вам? – спросила Полина и указала на одну из птиц. – Это ведь традиционная роспись? Я видела на одном из домов, когда нас с Кирой везли на невольничий рынок.

Свет будто бы померк. Утром они с дочерью были рабами, неделю назад они попали в другой мир, и этого не стереть вот так, запросто. Это будет всплывать в страшных снах – и они проснутся, но сон не закончится.

«Их надо вернуть обратно, - с неожиданной острой горечью подумал я. – Дома им будет лучше, потому что это дом».

- Красиво, - одобрил я. Птицы действительно были нашими – жевойенская роспись прославила королевство на весь мир своими тонкими линиями и яркими красками. – Вы в самом деле замечательная художница, Полина.

Она улыбнулась в ответ. Кира дорисовала цветок – обычный, как рисуют дети. Турген добавил цветку два синих лепестка и отошел в сторонку, оценивая работу.

- Ну вот, - одобрительно произнес мальчик с видом знатока живописи. – Теперь ничего не видно. Дядя Джейми, а ты можешь сделать так, чтобы у почтальона была шишка на носу?

- Это еще зачем? – удивился я. Почтальон был той еще шишкой на ровном месте, ему до всего было дело, но я никогда и никого не стал бы уродовать.

- Чтоб он его не совал, куда не надо! – возмущенно заявил Турген. – Мы и сами не знали, куда деваться, а он еще хохочет! Дядя Джейми, а Кира заговорит когда-нибудь?

Девочка со вздохом прильнула к матери. Полина погладила ее по голове, и в этом простом жесте было столько тепла и любви, что я невольно залюбовался ими – в очередной раз. Когда ты боевой маг, мимо тебя часто проходят простые и очень важные вещи.

Я вспомнил, как однажды вернулся домой, в нашу старую квартиру. Элейна держала Джека на руках – они стояли у окна, выходящего в сад, и рассматривали красногрудую птицу, которая опустилась на ветку. Элейна негромко говорила: «Смотри, Джеки, птичка!» - а сын улыбался, лопотал что-то на своем младенческом языке, и их фигуры, озаренные вечерним светом, казались сошедшими с иконы.

Это был последний раз, когда я видел их вот так – спокойными, светлыми, мирными. На следующее утро я отбыл в часть, а потом началась война.

- Джейми? С вами все в порядке?

Полина смотрела на меня с искренней тревогой. Я понял, что у меня было впечатляющее выражение лица. Вот оно, прошлое: всегда выберется в самый неожиданный момент, и с этим ничего не поделать.

Я вроде бы привык. Отболело, зажило – и я жил дальше, работал, воспитывал Тургена, читал «Жизнь двенадцати королей», так и не забравшись дальше второй главы. Но вот ведь, боль снова ожила, обожгла меня и ушла.

Прошлого не вернуть. Женщина с ребенком в моей памяти постепенно поблекнут, останутся акварельным наброском. Однажды все закончится – но до этого еще надо добраться.

И Полине, и мне.

- Да, просто заныла старая рана ни с того, ни с сего, - я прикоснулся к груди под правой ключицей. Там был ожог, который я получил в Арнаннской операции, он и правда иногда напоминал о себе. – Полина, неужели так на самом деле бывает?

Беспокойство в глазах Полины сменилось мягкими искрами улыбки души.

- Что именно?

- То, что все мы вот так хорошо проводим время, - сказал я и принялся растирать ладони. Руки окутало облачком серебристых искр, и Кира удивленно ахнула. Турген смотрел с привычным интересом. – А ведь мы встретились только сегодня утром! Но вот ведь, все так легко, будто мы давным-давно знакомы…

- Меня это тоже удивляет, - призналась Полина. – И очень-очень радует.

Искры сорвались с моих рук, проплыли к расписанной колонне и утекли в нарисованных птиц. Я хлопнул в ладоши, и птицы полетели по колонне – проступили зеленые очертания далеких садов, появились барашки бойкого ручейка, выпрыгнула золотистая рыбина. Кира издала восторженный возглас, захлопала в ладоши, и ее лицо трагически дрогнуло – я готов был поклясться, что она готова была заговорить с матерью, но не смогла этого сделать.

- Обалдеть! – Турген подпрыгнул от радости, его темные глаза наполнил энергичный блеск. – Дядя Джейми, ничего себе!

Заклинание иссякло, и рисунок замер – впрочем, я оживлю его в любой момент, как только потребуется. Полина смотрела на девочку с искренней горечью – наверно, она тоже ждала, что Кира заговорит, но чуда не произошло.

- Все наладится, - произнес я, стараясь говорить как можно увереннее. – Чем больше ярких хороших впечатлений, тем лучше.

Полина кивнула, но я сомневался, что она расслышала то, что я сказал. Все мы молчали, и тихое очарование вечера медленно утекало прочь.

- Пойдемте в дом, - предложил я. – Как насчет чего-то вкусного?

Глава 3

Полина

Наши с Кирой комнаты были на втором этаже. Когда Джейми проводил нас туда, то я едва не ахнула: комната, которую отвели для Киры, была больше той студии, в которой мы с ней жили вдвоем, и обставлена так, что здесь можно было бы разместить короля или президента, не то, что попаданку, которую утром продавали на невольничьем рынке. Светлая мебель с перламутровой инкрустацией, кровать под невесомым покрывалом, золотисто-розовый ковер, в котором утопали ноги – здесь было настолько красиво и уютно, что я не сдержала улыбки.

- Ну вот, - произнес Джейми, оглядывая комнату так, словно тут что-то могло нам не понравиться, и он хотел найти и убрать это. – Устраивайтесь, теперь это все ваша территория. Полина, ваша комната соседняя, там все такое же. Завтра предлагаю отправить вас по магазинам, не будете же вы ходить здесь в этой вашей одежде.

Я посмотрела на свои джинсы. Да уж, в этом мире мы похожи не то на бродяг, не то на дикарей. На невольничий рынок заглядывали местные красавицы, и я невольно задавалась вопросом, как можно ходить в платьях с такими турнюрами и не испытывать при этом ни малейших затруднений. Дело навыка, конечно, но я не сомневалась, что буду спотыкаться и путаться в юбках.

- Спасибо вам, - искренне ответила я. Кира забралась на кровать, осторожно подпрыгнула и бросила в сторону Джейми осторожный взгляд: дома я всегда разрешала ей так прыгать, но сейчас она испугалась, что Джейми запретит. Но он улыбнулся и махнул рукой.

- Прыгай на здоровье, если хочешь, - сказал он. – Это правда странно, Полина. Вы как-то так легко появились в нашей жизни, что я не могу не удивляться.

Я улыбнулась в ответ. Джейми был хорошим человеком – нам с Кирой невероятно повезло. Но я смотрела на него и чувствовала, что вся его душа скована льдом, и в ней много горя, боли и тьмы.

- А я не могу не радоваться тому, что вы нас купили, - призналась я и благодарно сжала его руку. Улыбка Джейми сделалась шире, озаряя его лицо внутренним светом. – Нам очень повезло с вами.

- А нам с вами, - ответил Джейми. – Турген бы сейчас сидел с поротой задницей, а я с плохим настроением. Но парень сегодня дважды напроказил, а все хорошо и спокойно. Вы не думали о том, чтобы стать педагогом?

- Нет. Мне нравится рисовать.

- Может, попробуете роспись помещений? – предложил Джейми. – Раз уж вам неудобно сидеть без дела, хотя я не имею ничего против гостей и друзей, но…

- Отличная мысль! – обрадовалась я. Злоупотреблять дружбой, садиться на чужую шею самой и сажать туда своего ребенка – вот уж нет. – Если поможете мне найти клиентов, то буду вам очень признательна.

Джейми посмотрел на меня с лукавой улыбкой, словно ему пришло в голову что-то особенно интересное.

- Считайте, что он у вас уже есть. Это я. Распишите комнату Тургена конями, юртами и степью. Мальчик орк, я не хочу, чтобы он забывал свои корни.

- Отлично! – обрадовалась я. Это, конечно, было просто желание пойти мне навстречу – но я была рада, что смогу что-то сделать для Джейми и мальчика, заплатить за доброту хотя бы так.

- А еще не забывайте, вы помогаете мне разбирать вещи, - продолжал Джейми. – Я привез сюда очень много всего, и это надо привести в порядок. Думаю, лета нам как раз хватит. Ну и конечно, воспитание этого бандита – тут уж точно работы никогда не убавится.

Кира слезла с кровати и укоризненно посмотрела на Джейми. «Он не бандит», - словно хотела сказать она. Кира всегда была такой – заступалась за тех, кого ругали, и спешила помочь там, где была нужна помощь. Бедная моя девочка, как бы я хотела, чтобы ты снова смогла заговорить!

Наверно, Джейми понял, о чем я думаю, потому что ободряюще погладил меня по плечу и произнес:

- Все наладится, Полина, поверьте мне. Завтра я навещу одного своего коллегу, который занимается проблемами мозга. Он посмотрит Киру и даст какие-нибудь советы. Она заговорит, обязательно.

Мне стало теплее. Джейми говорил так, словно не сомневался, что к Кире вернется речь – и я ему поверила. Отчаяние и тоска отступили.

- Спасибо вам, - искренне сказала я. – Вы даже не представляете, как много для нас сделали.

Джейми только рукой махнул.

- Это моя работа как боевого мага, спасать тех, кто попал в беду, - ответил он. – А оказалось, что это еще и…

Он замялся и не договорил, словно слова могли что-то разрушить. Мы пожелали друг другу доброй ночи, и Джейми вышел из комнаты. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь.

- Ну вот, маленькая, - сказала я, обняв дочь. – Кажется, все потихоньку налаживается.

Кира вздохнула. Я видела, что ей понравился и дом, и Турген, и Джейми – сегодня был первый день, когда она не плакала и улыбалась. При мысли о том, что мы могли бы расстаться навсегда на невольничьем рынке, меня начинало знобить. Нет, я и представить этого не могла! Мы смогли выстоять, мы обязательно вернемся домой…

- Все будет хорошо, - кажется, я старалась убедить не только Киру, но и себя. – Мы обязательно вернемся домой, а ты заговоришь.

Кира вздохнула. Я села на край кровати, взяла дочку за руки и, глядя ей в глаза, спросила:

- Ты можешь сказать мне хоть словечко?

Кира открыла и закрыла рот, и в ее глазах заблестели слезы. Не может. Страх, который охватил мою дочь в тот момент, когда мы попали в другой мир, не разжимал лапы. Неудивительно – для этого мало одного хорошего дня.

Это ведь всего один день.

***
Джейми

Я проснулся от того, что Кира кричала – громко, на одной ноте, мучительно. Выкатившись из кровати, я вылетел в коридор, сжимая в руке боевой кинжал, окутанный сетью заклинаний и способный разрушить множество чар, и чуть не сбил с ног Полину.

- Кира! – выдохнула она мне в лицо, и мы вбежали в комнату.

Комнату мягко озарял золотистый свет ночника. Должно быть, Полина не стала его гасить, чтобы Кире не было страшно на новом месте. Девочка сидела на кровати, захлебываясь от слез. Полина бросилась к ней, тоненькой и дрожащей от ужаса, прижала к себе, повторяя что-то успокаивающее и бессмысленное. Я прошел по комнате, скользя взглядом по остаточной магии. Здесь не было ничего страшного. Вернее, сейчас не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что, детка? – спрашивала Полина, гладя Киру по щекам и заглядывая в глаза. – Что случилось, маленькая?

Кира не отвечала: икала от пережитого ужаса, вздрагивая всем телом. Понимая, что ответа не добиться, Полина просто обняла девочку и принялась покачивать, как младенца. Я открыл окно, впуская свежий воздух летней ночи, и, обернувшись к моим гостьям, произнес:

- Септинид. Чувствуете запах?

Полина обернулась, посмотрела на меня так, словно не могла взять в толк, о чем это я, Змей меня побери, говорю. В комнате действительно пахло септинидом, а состояние энергетических нитей говорило о том, что их прорезали из другого мира.

Заболела голова.

- Чувствую, да, - кивнула Полина, по-прежнему качая дочь. Кира прильнула к ней, всхлипнула. – Кто-то приходил сюда? И это напугало Киру?

- Верно, - кивнул я, вздохнул и сел на край кровати рядом с ними. Виски наполняла боль. В глазах Полины заплескался ужас – наверно, именно сейчас она почувствовала себя полностью беззащитной. Сейчас они с дочерью были в доме друга, но это не помешало незваному гостю прийти сюда и напугать девочку до истерики.

- Пойдемте на кухню, - предложил я. – Выпьем чаю с ромашкой.

Моя мать всегда говорила: хочешь успокоиться – выпей чаю с ромашкой. Сопроводи его хорошим куском торта и заверши дело стаканчиком бренди. Жизнь показала, что она была права.

Полина кивнула и поднялась с кровати. Кира потянулась следом, не выпуская мамину руку. В длинных гостевых рубашках не по размеру они были похожи на испуганных привидений. Мы вышли из комнаты, и я увидел Тургена, который выглядывал из-за своей двери и сонно моргал, как разбуженный сыч.

- А что случилось? – спросил он. – А кто кричал? А куда вы?

- Иди спать, сыч, все хорошо, - сказал было я, но Кира протянула к мальчику руку, и Турген как верный отважный рыцарь степей бросился к ней и сжал трясущиеся пальцы. Что ж, поставим на стол четыре чашки.

- Она умеет писать? – спросил я, когда мы спустились на кухню, и чайник завел на плите свою деловитую песенку. Полина кивнула.

- Да, умеет, - ответила она и, заглянув дочери в лицо, спросила: - Детка, ты сможешь написать о том, что тебя так напугало?

Кира шмыгнула носом, кивнула, и, не дожидаясь особых просьб, Турген побежал в детскую за альбомом для рисования и цветными карандашами. Вернулся он через несколько минут, неся все необходимое и ежа впридачу. В отличие от нас, еж был бодрым, сердитым и энергично фыркал. Ночное животное, он, должно быть, собирался на охоту на мышей, жуков и червей.

- Вот! – Турген положил альбом перед Кирой. – На, пиши! Дядя Джейми, а можно еж с нами посидит? А то он там один ходит, а что ему одному ходить?

Я налил кипятка в заварочный чайник, вынул из шкафчика коробку имбирного печенья и заметил, глядя на то, как Кира выбирает нужный карандаш:

- Интересная все-таки штука мозг, правда? Вы попали сюда из своего мира, но отлично говорите на нашем языке.

- Да, - кивнула Полина. Она уже успела успокоиться, страх за дочь отпустил ее. – Я сама удивилась тому, как легко все случилось. Как будто щелчок в голове, и я уже думаю не по-русски.

- Кира, мы дадим тебе блокнот и карандаш, - улыбнулся я. – Будешь пока общаться с нами письменно.

Девочка кивнула и старательно вывела букву «С». За ней последовала «В» с большим верхним полукружием и маленьким нижним, и вскоре я прочел:

- «Свет». Вспышка, верно?

Кира закивала, глядя мне в лицо. Потом взяла зеленый карандаш и показала нам.

- Зеленая вспышка, все верно, - сказал я. – Так и бывает, когда создается проход из одного мира в другой. Полина, вспомните, было ли что-то похожее, когда вы сюда попали?

Полина неопределенно пожала плечами, крутя в руках опустевшую чашку. Даже сейчас, ночью, в тревоге за дочь, она была наполнена каким-то мягким очарованием – подумав об этом, я мысленно закатил себе оплеуху.

Не о том думаете, господин боевой маг. Ох, не о том.

- Я увидела в тумане зеленый сигнал светофора, - ответила Полина и объяснила: – Это такая вещь, чтобы регулировать движение на дороге. Вспыхивает красный свет – значит, надо стоять. Загорится зеленый – значит, можно идти. Я тогда еще подумала: откуда бы здесь взяться светофору? А теперь… - она пожала плечами. – Кажется, это был не светофор.

- Как интересно, - произнес я. – Зеленая вспышка как разрешение на проход между мирами. Теперь осталось выяснить, кто из ваших так ломится к нам.

Кира устало вздохнула. Турген дремал над своей чашкой. Полина смотрела на меня с надеждой.

- Я выясню, - твердо сказал я. – Обещаю.

Что еще я сейчас мог им говорить?

***
Полина

Утром все ночные страхи кажутся какими-то ненастоящими.

Кира наотрез отказалась идти в комнату – тогда Джейми предложил всем нам разместиться в гостиной, чтоб не волновать ребенка. Голем притащил что-то вроде раскладушек, застелил их свежим бельем, и Кира заснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки. Турген свернулся калачиком на ковре, заявив перед этим:

- Орки всегда спят на полу. Это у нас такой обычай.

Я разместилась на диване и, проваливаясь в сон, смотрела, как Джейми бесшумно движется по гостиной – там, где он проходил, вспыхивали и гасли золотые огоньки, и я решила, что это что-то вроде системы безопасности. Потом я рухнула в темный густой сон без сновидений и проснулась от того, что за окном защебетали птицы.

Летнее утро было ярким и чистым. Приподнявшись на локте, я посмотрела в окно: можно было притвориться, что мы приехали к кому-то в гости, например, в деревню к моей прабабушке, и после завтрака пойдем в сад – сядем под деревьями и будем рисовать, играть, придумывать самые невероятные затеи и истории. Конечно, у моей бабушки никогда не было такого дома…

Джейми шевельнулся на раскладушке и произнес, не открывая глаз:

- Ночью все было тихо.

- Да, - негромко откликнулась я. – Вот ведь свалились мы на вашу голову…

Он улыбнулся – я в очередной раз подумала о том, сколько света бывает в обычной человеческой улыбке.

- Я очень этому рад, - признался Джейми.

- Тому, что спите на раскладушке? – спросила я. Он кивнул, открыл глаза, посмотрел на меня дружелюбно и тепло.

- И этому тоже. Это приключение. Это возможность быть нужным.

Кира крепко спала на животе, раскинувшись морской звездой. Наверно, ей снился дом – игрушки, друзья и подруги из детского сада, кот, который жил возле нашего подъезда и снисходительно принимал угощение. Турген тихонько посапывал на ковре, обняв подушку. Надо же, мы потеряли дом, а нашли друзей.

- Знаете, я тут подумал… - Джейми лег поудобнее, белая рубашка его пижамы скользнула по плечу, приоткрывая ключицу, и я увидела светлое пятно сморщенной кожи. Кажется, ожог. Шею охватывала золотая цепочка с круглой бляшкой амулета, и я почему-то почувствовала неловкость, словно подглядывала за ним. Хорошо, что длинная ночная рубашка, которую Джейми выдал мне перед сном… хорошо, что она такая длинная и безразмерная. Похожа на хлопковую броню. Ох, ладно, я думаю о чем-то не о том. – Наш гость приходил специально к Кире.

Я почувствовала, как в животе заворочалась омерзительная ледяная тревога. К Кире, к моей девочке? Но зачем? И кто это мог быть?

- Почему вы так решили?

- Забраться в хранилище академии – это логично. Он мог искать там артефакты или какие-то ингредиенты, - сказал Джейми. – Но потом забираться в мой дом – и не в библиотеку, где старинные книги, и каждая стоит целое состояние. Не в склад, не в лабораторию, где есть, чем поживиться. Не ко мне, чтобы меня зарезать, в конце концов. А к ребенку. Кому может понадобиться ваша Кира?

Я нервно рассмеялась. Уж точно не моему бывшему мужу и его мамочке, которая после развода сказала прямо – «Теперь мы бывшие родственники, и не смей меня тревожить со своим выродком». Я никогда не тревожила Галину Васильевну просьбами посидеть с внучкой и не настаивала на их общении, но вот надо же… А мои родители жили на другом конце страны, выставили меня из дому через две недели после восемнадцатилетия и не собирались продолжать общение.

Боже, о чем я только думаю! Никто из моих знакомых не обладал какими-то сверхъестественными способностями – и никто не захотел бы искать нас с Кирой. Мы жили тихой маленькой жизнью, мы никому не могли понадобиться.

- Не знаю, - искренне ответила я. Джейми сел на раскладушке, и Турген шевельнулся во сне, почувствовав движение. Я готова была поклясться, что мальчик повел острыми зелеными ушами, ловя звуки. – Мы одни на свете, честно говоря.

Джейми понимающе улыбнулся. Посмотрел на меня так, словно очень хотел что-то сказать и не решался говорить.

- Вы уверены, что вам нужно возвращаться? – спросил он, и в его взгляде мелькнула тоска – далеко-далеко, в той глубине, которую он сам от себя скрывал.

- Не знаю, - честно ответила я. – Там вся моя жизнь, Джейми. Работа, Кире в школу через год.

Все это прозвучало тихо и беспомощно. Работу можно найти везде. Как говорила одна из моих коллег, была бы шея, а хомут на нее всегда найдется. Я могу рисовать, могу стать гувернанткой или няней, могу устроиться поварихой или продавщицей, и это будет ничем не хуже того, чем я занималась дома. Главное, чтобы Кира заговорила – а учиться можно и в здешней школе.

Да и воздух тут намного чище нашего, в конце концов.

Джейми улыбнулся, словно как-то сумел прочитать мои мысли. Или у меня все было на лице написано?

- Давайте подумаем об этом потом, - предложил он. – Я найду способ вернуть вас… а вы уж решите тогда, стоит ли им воспользоваться.

- У нас тоже так говорят. Я подумаю об этом завтра.

Некоторое время мы молчали, глядя друг на друга, а потом Кира шевельнулась и села на раскладушке, озираясь и не понимая, как это ее сюда занесло. Увидев меня, она выбралась из-под одеяла, подошла ко мне и села на край дивана – посмотрела так, словно спрашивала, что мы будем делать сегодня. Я обняла ее и сказала:

- Не хочу показаться наглой, Джейми, но вчера вы что-то говорили про магазин.

- Говорил, - кивнул Джейми. – Отправимся все вместе после завтрака. Мне тоже надо кое-что срочно приобрести.

***
Джейми

После того, как Турген сунул нос в мою лабораторию, мне надо было пополнить уничтоженные запасы. Переодевшись в свою варварскую одежду, Полина отправилась было на кухню и принялась заглядывать в шкафы, но я остановил ее.

- Что это вы делаете?

- Думаю, что приготовить на завтрак, - ответила она. Я мысленно улыбнулся. Милая гордая девушка, которая хочет быть полезной. Ее смущало то, что я для нее делал, и я невольно задался вопросом: неужели там, в ее мире, не было тех, кто помогал ей просто так, не ожидая отдачи?

- Незачем, - я похлопал в ладоши, и ресторанный завтрак возник на столе. Сегодня это были бутерброды с авокадо и слабосоленой рыбой, тосты с ветчиной, яичница и печеные грибы. Полина вздохнула.

- Я хочу сделать для вас что-то хорошее, Джейми, - призналась она. Я понимающе кивнул, мельком подумав: для меня ведь тоже давным-давно не делали ничего хорошего.

А вчера я купил женщину с дочерью на невольничьем рынке. И за сутки моя жизнь полностью изменилась и перевернулась.

Мне стало спокойно. Это дорогого стоило, и я не хотел это терять.

- И я благодарен вам за это, - сказал я. – Но вы моя гостья, а не служанка.

Сказав об этом, я подумал, что тут есть некий логический провал. Гостья не будет разбирать мои сундуки и расписывать стены в комнате Тургена. Но в это время в столовую пришли дети, и размышления пришлось отложить до лучших времен.

- Дядя Джейми, а можно нам сегодня на карусели? – спросил Турген, набивая рот яичницей и болтая ногами. Кира, которая ела очень аккуратно, посмотрела на него так, как все девчонки смотрят на мальчишек: снисходительно и устало. – Можно, можно? Ну пожалуйста! – он обернулся к Кире и спросил: - Знаешь, какие там карусели? У-у, ты таких и не видывала никогда! Садишься в люльку, а она как драконья пасть! И потом тебя бросает и туда, и сюда!

- Думаю, что можно, - ответил я. Почему бы и не развлечься, в конце концов? – Только если будет не так, как в прошлый раз.

В прошлый раз Турген так разволновался и испугался, что описался. Вспомнив о своем конфузе, мальчик тотчас же надулся, рассердился и загрохотал вилкой так, словно на столе развернулось строительство.

- Давно не ходил вот так по магазинам, семейной компанией, - признался я. – Знаете, тут это некий вид развлечения. Семья идет за покупками, набирает нужное и ненужное, а потом отправляется в ресторанчик перекусить и ведет детей на карусели.

- Это и у нас есть, - улыбнулась Полина, и я вдруг понял, что сказал «семейной» и «семья».

Мне сделалось холодно, а потом сразу окатило горячей волной. Я только сейчас понял, насколько темна и беспросветна была моя жизнь после смерти Джека и Элейны, насколько я истосковался по хорошему и светлому. Просто сделать то, что большинство мужчин считало навязанными глупостями, просто позволить себе жить дальше, а не просто волочиться сквозь эту жизнь, надеясь, что однажды все это закончится…

Я мысленно дал себе оплеуху. Незачем раскисать. Незачем говорить о семье – моя семья стала пеплом. Полина и Кира вернутся домой, я найду для них способ – а значит, незачем привязываться к тем, кто скоро покинет мой дом.

Полина вдруг посмотрела на меня так, словно прочла каждую мою мысль. От этого сделалось неловко, я угрюмо опустил глаза к тарелке и принялся нарезать яичницу. Лучше жить, как жилось раньше: быть угрюмым боевым магом без тепла и семейного участия, воспитывать приемного ребенка, не забывая прибегать к помощи ремня и даже не думать, что написанное бранное слово можно исправить не побоями, чтоб неповадно было, а рисунком. Так будет проще.

- Все в порядке? – спросила Полина. – Вы как-то побледнели.

Я машинально дотронулся до щеки.

- Да. В полном.

Я слишком хорошо знал, что такое потеря. Значит, лучше не прикипать душой к тому, что очень скоро уйдет. Так будет проще.

После завтрака мы отправились в городской центр – там несколько месяцев назад открыли огромный магазин со множеством отделов, и можно было купить все и сразу. Наше появление не прошло незамеченным: в городе меня знали, поэтому люди сразу же заинтересовались и мной, и молодой женщиной в странной одежде, и ее не менее странной дочерью, которая не выпускала мамину руку.

- Голем, клянусь вам! Новый вид! – со знанием дела заметил напомаженный щеголь, глядя на Полину через очки без увеличительных линз, жертвой моде. Я бросил в его сторону быстрый взгляд, и щеголь схватился за живот и на полусогнутых ногах поковылял в сторону уборной.

Мы поднялись к магазину готового платья на втором этаже – продавец, высокий, тощий и видавший разные виды, даже бровью не повел, увидев Полину и Киру. Я вынул кошелек, отсчитал на прилавок зеленую стопку ассигнаций и сказал:

- Сделайте все в лучшем виде.

Продавец поклонился.

- Разумеется, милорд. Все будет идеально, можете не сомневаться.

Полина посмотрела на меня с веселым ужасом, и я спросил:

- Что-то не так?

Она бросила взгляд на манекены, на которых красовались вроде бы модные платья – я слабо в этом разбираюсь, честно говоря – и негромко призналась:

- Это похоже на театр, и мы готовимся к пьесе.

Я улыбнулся. Возможно, с точки зрения иномирян так и было.

- Тогда готовьтесь. А мы будем на третьем этаже, в отделе артефакторики.

На том мы и расстались. Продавец повел Полину и Киру в примерочные, а мы с Тургеном отправились к широкой мраморной лестнице. И надо же, увидели Ардена – судя по запахам, окружавшим его щегольской светлый сюртук мягкими волнами, он только что навестил парфюмерный отдел.

- О, дружище! – воскликнул Арден. – Как хорошо, что ты здесь! Я смог поймать нитку нашего взломщика, и он все еще в городе!

***
Полина

Платье, которое принес продавец, было цвета слоновой кости, с легким цветочным узором и таким количеством складок и кружев, что было страшно смотреть. В зеркальной глади плавала актриса или принцесса, но уж точно не я. Я повернулась, скептически рассматривая отражение, и спросила:

- А есть ли что-то без турнюра?

На иллюстрациях в книгах такие платья смотрятся, конечно, потрясающе – но не тогда, когда тебе надо надеть их и двигаться, ходить, играть, вести обычную жизнь. Продавец одарил меня почти обиженным взглядом, и мне сделалось неловко. Он очень старался, а я, кажется, обидела его в лучших чувствах.

- Ну просто это похоже на корзинку для покупок, - вздохнула я, пытаясь заглянуть себе за спину. И правда, корзинка. Продавец посмотрел на меня с усталой снисходительностью. Дескать, чего еще ожидать от варваров, которые пришли в лохмотьях?

Я запоздало подумала, что все это может пойти не на пользу Джейми. Я заметила, какими взглядами нас провожали, и слышала шепотки за спиной. Конечно, никто не рискнет что-то сказать ему в лицо, но на все ротки не накинешь платки.

- Есть, миледи, - вздохнул продавец. – Но все-таки советую вам взять и это. Так вы будете похожи на даму из общества, а не на ее служанку.

Второе платье понравилось мне намного больше. Светло-зеленое, с пояском под грудью и пышными складками, оно почти не стесняло движений. Продавец, жалея мою варварскую природу, принес еще и костюм, снисходительно заявив:

- Примерьте еще вот это. Дамы сейчас так одеваются, когда хотят ездить на велосипеде.

Этот наряд пришелся мне по душе. Белая блуза с пышными рукавами, бежевый жилет и бриджи до колена, украшенные кокетливыми бантиками. К этому предлагались тонкие чулки и удобные ботиночки на плоской подошве; одевшись, я решила, что все наконец-то идеально. Продавец посмотрел на меня, одобрительно кивнул и произнес:

- Но платье слоновой кости все-таки лучше.

Я не стала с ним спорить.

Потом мы вдвоем взялись за Киру. Она никогда не была особенным сорванцом в юбке, который залезет на любое дерево и заглянет в каждую лужу. Кира любила наряжаться. Однажды на новый год в детском саду я купила ей темно-синее платье с пышной юбкой, украшенное мелкой россыпью страз – моя девочка была в нем похожа на звездное небо. Вот и сейчас продавец отвел душу, предлагая ей то один наряд, то другой. Кира вышла из примерочной в нежно-розовом платье, которое превратило ее в настоящую маленькую принцессу – она выглядела такой счастливой, что все во мне замерло: заговорит? Заговорит? Скажет хоть слово, хоть звук?

Но Кира не заговорила. Просто смотрела на меня с улыбкой, словно спрашивала: ну как?

- Ты просто чудо, моя маленькая, - сказала я, и продавец одобрительно кивнул.

- Настоящая юная леди, - произнес он. – Сразу видно, что барышня из приличной семьи.

Я представила, как его сегодня будут осаждать кумушки, задавая вопросы о нас, и да, ему будет, что рассказать. Мамаша-варвар, отказывается от модных платьев, зато, слава Богу, у дочери есть вкус.

- Есть еще костюм для подвижных игр, - продавец принес маленькую копию моего наряда с бриджами, и я невольно обрадовалась тому, что в этом мире девочкам позволяют надевать штаны.

Через полтора часа мы вышли из магазина, ничем не отличаясь от здешних дам. Продавец все-таки настоял на том, чтобы я переоделась в платье с турнюром; я посмотрела на себя в зеркало и решила, что могу отправляться на съемки «Анны Карениной» прямо сейчас. Кира смотрела на меня с искренним восторгом, и я подумала: когда мы вернемся домой, я обязательно возьму с собой эти платья.

Пусть напоминают о нашем приключении, о Джейми и его доброте, о том, что даже в другом мире можно отыскать настоящих друзей.

Но я не знала, хочу ли возвращаться. Когда нас везли на невольничий рынок в клетках работорговцев, то весь этот мир был наполнен ухмыляющимися рылами негодяев. А теперь он обернулся к нам хорошей, светлой стороной. В этом мире был Джейми – сильный и добрый мужчина, настоящий герой, и я теряла свою уверенность в том,что дома нам будет лучше.

Мы вышли на широкую лестницу, и я вдруг ощутила прилив страха. Сейчас мы с Кирой были одни, без дружеской поддержки и опоры, и я испугалась, что могу сделать что-то не так, настолько неправильно, что может случиться беда. Но ничего страшного не произошло; стараясь придерживать платье так, как это делали остальные женщины в магазине, мы с Кирой поднялись по лестнице на третий этаж и оказались в настоящем царстве волшебства и чудес.

Чего тут только не было! И разноцветные птицы, которые хрипло кричали в золотых клетках, и сверкающие бабочки с человеческими лицами, и россыпи полудрагоценных камней, в которых искрился солнечный свет из высоких окон, и бесчисленные банки с порошками, и полосатые ракушки с причудливыми изгибами. Вдалеке у одного из прилавков стоял Джейми – он словно почувствовал мой взгляд, обернулся и махнул нам рукой.

- Вот вы где, - услышала я вкрадчивый мягкий голос, чужое дыхание обожгло мое правое ухо, и мне вновь сделалось не по себе. Арден в очередной раз встал слишком близко. – А я как раз пошел вас встретить.

Я невольно вспомнила старую фразочку: я иду встречать скотину, а Господь мне вас послал. Обернулась, посмотрела в лицо Ардена, стараясь дать ему понять, что он лезет туда, куда не следует. Он улыбнулся – сверкнули белые острые зубы, и мне вдруг представилось, как они вгрызаются в живую плоть.

Меня наполнило ознобом.

- Есть новости, - произнес Арден, не сводя с меня хищного взгляда. – Я выцепил нашего взломщика.

Глава 4

Джейми

Переодевшись по нашей моде, Полина, разумеется, не превратилась в светскую львицу – но теперь она выглядела нормально, избавившись от своих варварских тряпок и надев модное платье. Красивая молодая женщина подошла ко мне, и в зале будто бы стало светлее. Я представлял, что о нас будут говорить сплетники Берендайна: столичный боевой маг купил себе куклу на невольничьем рынке и теперь тратит на нее бешеные деньги.

Трачу. Имею право.

- Вот как-то так мы и нарядились, - сообщила Полина. Кира жалась к ней, испуганно косясь в сторону смеллиста, который держался так, словно заявлял свои права. – Спасибо вам.

- Рад, что вам нравится, - я наконец-то выбрал кусок агатовой галтовки, в котором идеально лягут направленные магические поля, расплатился с продавцом и спросил: - Арден уже сказал вам?

Лицо Полины потемнело, сделалось испуганным и встревоженным.

- Мужчина, ваш ровесник, - небрежно сообщил Арден. Он любил покрасоваться перед женщинами, особенно теми, которые ему нравились – а Полина нравилась, это было видно. – Светлые волосы, карие глаза, шрам под волосами. Можете кого-то вспомнить?

Мы отошли к высоким окнам от пола до потолка – здесь можно было говорить спокойно. Бросив взгляд на улицу, я не заметил ничего подозрительного. Обычный летний день, народ гуляет и идет по своим делам, ни малейшего следа преступника, способного прыгать по мирам. А он был именно преступник, я это твердо знал.

Полина пожала плечами.

- Даже и не знаю… Мой начальник в типографии блондин с карими глазами, но я понятия не имею, есть ли у него шрам. Да и как бы вам сказать… он достаточно ограничен. Параллельные миры это для него что-то фантастическое, а фантастику он никогда не любил.

Кира заинтересованно смотрела на желто-розовые россыпи байданского сердолика, и я присел рядом с девочкой на корточки и негромко сказал:

- Если хочешь, выбери себе камень, а я сделаю из него защитный амулет.

Кира улыбнулась мне, кивнула и стала возиться с сердоликами, беря в ладошку то один, то другой.

- Но он вас знает, - улыбка Ардена стала шире. – И вас, и вашу дочь.

Лицо Полины дрогнуло так, словно Арден ее ударил. Она вдруг как-то закаменела – из нее утекла вся солнечная легкость, превратив живую и красивую женщину в статую на могиле.

Она поняла.

- Я ведь совсем о нем забыла, - негромко призналась Полина, и ее голос дрогнул, словно каждое слово причиняло ей невыносимую боль. – А он и правда блондин с карими глазами. Полгода назад попал в аварию, я слышала, так что и шрам наверняка есть, - она посмотрела на меня так, словно искала защиту, и я ободряюще взял ее за руку; Полина стиснула пальцы так, что стало больно. – Мой муж. Он… да, он может нас преследовать.

От стены отделилась темно-зеленая тень, скользнула к Кире, выбирающей камешки, и раскрыла маленькую ладонь у нее под носом.

- Ква! – сказала лягушка. Кира издала долгий печальный вздох, а Турген во весь голос заявил:

- Смотри, какой! В крапинку!

Кира выхватила из его загребущих ручонок несчастное земноводное, стукнула Тургена кулачком по плечу и под дружный хохот продавцов погнала вдоль прилавка.

- Да это же жабий принц! – кричал мальчишка. – Точно тебе говорю, смотри, какой он важный! Ты бы его поцеловала, а он бы стал человеком! Знаешь, сколько бы нам денег дал? И конфет, и всякого добра?

Кира не отвечала. Испугавшись, она теперь пыталась вытравить свой страх и гоняла Тургена с яростью древней валькирии. Арден проводил детей оценивающим взглядом и произнес:

- Энергичная девочка. Бойкая.

- Она всегда плакала, когда была маленькая, - негромко призналась Полина. – Ее первый год я почти не помню, только бесконечные крики. Спала только у меня на руках, и муж ушел через три недели после родов. Сказал, что не так себе представлял жизнь с ребенком.

Кира загнала Тургена в угол, дала ему ощутимый подзатыльник и, освободив жабьего принца, отнесла его продавцу: тот принял лягушку, усадил обратно к сородичам в стеклянный аквариум и с улыбкой протянул девочке красную нитку с бронзовой бляшкой – талисман от злого глаза. Кира поднялась на цыпочки и посмотрела в сторону Полины, словно спрашивала, можно ли принять подарок. Полина кивнула, и Кира протянула продавцу левую руку – он принялся завязывать нить.

- Потом он, конечно, возвращался, но у Киры были то колики, то зубы, - вздохнув, призналась Полина. – Да и я не была той женщиной, которая влечет и манит, я тогда слишком устала, чтобы кого-то манить и ублажать. В общем, он сказал, что это я все разрушила, что я сама во всем виновата, ну и… Вот так все и кончилось.

Я вспомнил, каким басом ревел Джек по ночам. И мы с Элейной, и все служанки и няни сбивались с ног – носили его, качали, давали укропную воду. «Колики, - сказал врач, - у мальчиков это зачастую мучительно. Терпите, перерастет». И мы терпели, ну а что было делать? Вставали по часам, качали орущий извивающийся комочек на руках, а потом это и правда как-то вдруг прошло.

Я вспомнил теплую сонную тяжесть на своих руках – ношу, которую можно было нести вечно – и боль потери сделалась такой, что я испугался, как бы она не отразилась на лице. Мальчика давно не было, я давно привык жить без него, но иногда память подбрасывала цветную картинку с воспоминанием, и это было невыносимо.

- Он на вас разозлился, - предположил Арден. – И как-то хочет выместить эту злость.

Полина кивнула. Кажется, она решила, что сказала достаточно, и больше не хотела вдаваться в разговоры.

- Он инженер? Ученый? – уточнил Арден.

- Да, был инженером в конструкторском бюро, - откликнулась Полина. – Создавал новое оружие.

Арден усмехнулся.

- Ну вот все и складывается, друзья, - произнес он. – И у нас, кажется, проблемы.

***
Полина

Олег ненавидел меня и Киру – за то, что был вынужден платить деньги не по своей доброй воле, а по исполнительному листу и с полной зарплаты. У начальства он был на хорошем счету, зарплата была неплохая, и то, что ее часть надо было отдавать своему ребенку, сводило Олега с ума.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Дрянь! – орала по телефону моя бывшая свекровь. – Решила ободрать парня! Бесстыжая! Разрушила семью – так и вали в новую жизнь с голой жопой!

Я прекращала разговор, добавляла Галину Васильевну в черный список, но ей не лень было покупать новые номера и рассказывать мне, что бесстыжие мерзавки, которые не ценят своего счастья, не смеют лезть к людям со своими никому не нужными детьми.

-  Инженер, который работает с системами вооружения – это не просто проблема, - сказал Арден, когда мы вышли из магазина. – Это, друзья мои, катастрофа и вопрос национальной безопасности. Что, если он создает оружие, способное разрушать границу между мирами? И к нам хлынут войска из мира Полины, и все предыдущие войны нам покажутся просто праздником рождественским…

Кругом был летний день, солнечный и жаркий, и я отстраненно подумала, что вчера утром мы с Кирой были в клетке работорговца. Пожалуй, Олег обрадовался бы, если бы нас увидел. Впрочем, кто сказал, что он не видел? Вполне мог стоять где-то в стороне, наблюдать, язвительно улыбаться.

- Не знаю, хватит ли у него ума на создание такого оружия, - ответила я. – Начальство его ценило, да, но ведь это во всех смыслах прорыв.

Турген все-таки уволок с собой лягушку: когда перед нами остановился экипаж, и мы сели на скамьи, то он снова показал Кире лягушонка: тот сидел на ладони мальчика и прикидывал, как бы удрать. Теперь у ежа будет либо обед, либо товарищ по заключению.

- Над такими вещами не работают в одиночку, - снисходительно пояснил Арден, его хищная улыбка стала шире, и я готова была поклясться, что зубы сделались острее. – Наверняка за его плечами целая академия… ну или он просто один из участников, не самый выдающийся и значимый.

- Почему вы так решили? – поинтересовалась я. Кира рассматривала сердолик, который для нее купил Джейми, но я видела, что она внимательно ловит каждое слово. Когда-то Олег взял ее на прогулку в парк, Кира замешкалась, засмотревшись на белку, и он орал на нее так, что потом Кира призналась: «Мам, я его боюсь. Мне страшно».

Арден постучал указательным пальцем по виску и ответил:

- Потому что если бы ценили то, что у него в голове, то не позволили бы рисковать этой самой головой. А такие проходы это риск.

Я не могла с этим не согласиться.

Настроения для прогулки уже не было. Мы приехали домой – надо же, я уже стала называть дом Джейми своим. Впрочем, что тут удивительного? Здесь было спокойно и уютно, здесь я чувствовала себя в безопасности. Почтальон, который неторопливо шел по обочине с темно-синей сумкой через плечо, махнул нам рукой и вынул из сумки несколько газет.

- Добрый день, господин Ольденхольт! – поприветствовал он и, одарив Тургена и Киру неприязненным взглядом, сообщил: - А ваши дети мало того, что неприличное слово написали, так еще и камнями кидались. Девочка еще так-сяк, а пацан прямо усердствовал.

Турген растянул мизинцами рот, свел глаза к переносице и скорчил такую рожу, что Кира расхохоталась. Я с уже привычной надеждой подумала, что сейчас, вот сейчас она что-нибудь скажет, но Кира лишь вздохнула и стала спускаться из экипажа.

- Я с ними уже побеседовал, - сухо произнес Джейми. Почтальон кивнул и сказал:

- Так вот еще что, господин Ольденхольт, не знаю, по вашей ли это части, но аптекарь сообщил, что у него сегодня в лавке кто-то побывал. Ночью заметили зеленую вспышку, потом он пошел проверять – вроде все заперто, все честь по чести. И лекарства никто не тронул, но в лавке что-то сдвинуто, что-то перевернуто.

Джейми понимающе качнул головой и ответил:

- Я сейчас зайду к нему. Арден, дружище, составишь мне компанию?

Арден скользнул по мне тем взглядом, под которым я ощущала себя ягненком перед пастью волка, и ответил:

- Пожалуй, я тебя подожду здесь. Раз уж Прыгун скачет по всей улице, то лучше нам не оставлять твоих гостей одних.

Звучало вполне логично. Конечно, я не была уверена, что буду в безопасности в компании Ардена, но, разумеется, не стала говорить об этом. Джейми кивнул, махнул нам на прощание, и мы всей компанией двинулись к дому, а сам он пошел дальше по улице.

В гостиной царила свежая прохлада. Я опустила сумки на пол и призналась:

- Понятия не имею, что предписывает здешний этикет. Как приветствовать гостя?

Арден хотел было ответить, но Турген как истинный рыцарь пришел на помощь и заявил:

- Идемте в столовую! Там надо похлопать в ладоши вот так и из ресторана пришлют чай и перекусить! Только надо руки вымыть, дядя Джейми всегда так говорит! И вы тоже мойте руки, дядя Арден, а то мало ли, куда вы ими забираетесь!

Я невольно рассмеялась от такой непосредственности. Арден сдвинул очки на кончик носа, посмотрел на Тургена так, что мальчику следовало бы провалиться со стыда, и спросил:

- Не потерял ли ты страх и совесть, юноша?

- А чего мне бояться? – ответил Турген вопросом на вопрос. – Я у себя дома, а вы в гостях. Так что мойте руки без разговоров, а то чаю не получите!

Конечно, мальчика надо было воспитывать – я и представить себе не могла, что можно говорить со взрослыми в подобном тоне. Но сейчас я была благодарна Тургену – он смог несколько сбить гонор со смеллиста.

- Чай, - с нарочито серьезным видом произнес Арден. – Да, чай стоит того, чтобы вытерпеть твою невоспитанность. И десерт тоже.

И он вновь посмотрел на меня так, что мне захотелось провалиться куда-нибудь подальше и поглубже. Взгляд проникал не то что под платье – под кожу.

Скорей бы вернулся Джейми. Я никого и никогда так не хотела видеть, как его сейчас.

***
Джейми

Подходя к лавке аптекаря, я невольно радовался тому, что Полина и Кира сейчас под присмотром Ардена. Смеллист никогда не производил беспомощного впечатления и мог защитить тех, кто был с ним рядом, от любой напасти. Мы с ним сражались на одном участке фронта, а после войны он приехал в Берендайн раньше меня, и я был счастлив увидеть здесь знакомую физиономию.

Аптекарь не работал: стоял на пороге своего белоснежного заведения и рассказывал всем желающим о том, как вспыхнуло зеленым, и какого страху он натерпелся от таких дел. Желающих собралась целая улица. Я подошел, горожане расступились, и какая-то женщина сказала:

- Ну хвала Змею, милорд Ольденхольт здесь! Сейчас он со всем разберется, господин Ким!

- Да, это по моей части, - кивнул я, и аптекарь вздохнул с видимым облегчением. – Показывайте, что случилось.

Мы прошли в лавку, и я убедился: да, здесь были посторонние. Ким все хранил в идеальном порядке, все банки и склянки на его полках были выстроены по линеечке, и теперь было видно: вот эти пузырьки сдвинуты, словно по ним прошлась нетерпеливая рука, вот эта коробка приоткрыта. Книги, в которых Ким записывал рецепты, были открыты – их перелистывали, пытаясь что-то найти. Я прошел по лавке, заглянул в пару коробок и сказал:

- Слушаю вас.

- Ну вот, сами видите, - со вздохом произнес Ким. – Залезла какая-то дрянь. На окнах замки, дверь заперта, а она тут хозяйничает. Я, конечно, когда увидел вспышку, так испугался, что чуть ноги не отнялись. Жена говорит: «Иди да посмотри» - а верите, я сижу и пошевелиться не могу. Но все-таки набрался сил к утру, зашел.

Ким снова вздохнул и облокотился на край витрины.

- Ничего не пропало. Я все осмотрел, вызвал полицию, так они тоже…

- Испугались? – спросил я. Ким кивнул.

- Еще как. Наша полиция, сами знаете, живет без забот. Вон, господин Шварцвент любовника жениного поколотил, так событие было, полгода обсуждали. А тут вспышка, проникновение. Ясное дело, не обошлось без магии.

Я кивнул. Не обошлось. Септинидом, правда, не пахло, но запах мог уже выветриться, да и я не смеллист. Значит, наш Прыгун заглянул в комнату Киры, а потом отправился сюда. Если он действительно военный инженер, этот ее отец, которому мешают крики ребенка, то в аптеке есть вещи, способные его заинтересовать. Химия и военное дело всегда идут рука об руку.

- Что сказали? – спросил я, уже зная ответ на свой вопрос.

- Что это дело по вашей части, тут магия замешана. Пошли вроде вас искать, но там по пути к вашему дому кабачок, сами знаете. Наверно, до сих пор там сидят.

Я понимающе кивнул. В здешней глуши дела делались именно так: неторопливо, с обязательным заходом в питейное заведение. По летнему времени там подавали освежающие коктейли, и шеф Литтлфилд рассказывал, что они здорово проясняют голову и способствуют мышлению.

Может быть. Я не проверял.

- Возможно, что-то все-таки пропало? – поинтересовался я. Ким замялся.

- Знаете, милорд, самому странно, но у меня тут на столе была фигурка жабы из сердолика, - признался он. – Денежная жаба, я сам-то с юга, так у нас принято посадить ее и в рот монетку положить, чтобы деньги водились. И вот вчера она была, а теперь нету. А монетка осталась.

Я подошел к столу Кима: судя по расстановке предметов, жаба была крупная, с мой кулак. Серебряная крона лежала на столе – это и правда было странно, взять фигурку и оставить монету.

Зачем Прыгуну сердоликовая жаба?

- В ней была магия? – уточнил я. Иногда в такие фигурки помещают чары – на богатство, на успех, на привлечение покупателей. Ким отрицательно мотнул головой.

- Нет. Просто жаба.

Я вспомнил жабьего принца, которого приволок Турген. Мне показалось, что я стою на краю разгадки, но не знаю, куда смотреть – это было неприятное липкое ощущение.

- Он заглядывал в ваши книги с рецептами, верно?

- Да, все пролистал, - кивнул Ким. Я представил, как все было: Прыгун появился в центре магазинчика, осмотрелся, прошел по залу, читая этикетки, потом переместился к столу, познакомился с записями Кима и, захватив сердоликовую жабу в качестве сувенира, выпрыгнул обратно в родной мир Полины.

Что, если он работает не над оружием, а над болезнью? В очередной свой визит расколет пузырек, вирус разлетится по всему региону, оставляя после себя скрюченных мертвецов на дорогах, выстрелы полиции и армии, наглых мародеров… Я слишком ярко представил себе картину запустения после эпидемии – а в общем-то, почему бы и нет? Мир будет занят поисками лекарства, и никто не сможет сопротивляться, когда из зеленых вспышек на нас посыплются войска иномирян…

Ну что ж, пусть попробует, если он такой смелый. Я не собирался отдавать Прыгуну ни своего мира, ни своих друзей.

- У вас сын сильно плакал, когда был маленьким? – спросил я. Ким хотел было поинтересоваться, зачем это мне, но потом решил просто ответить на вопрос.

- У, милорд, он не плакал, он ревел, как небесная труба в Судный день! – рассмеялся аптекарь. – Я даже подушки к голове привязывал, это никаких сил не было терпеть. А потом вдруг бах! Как отрезало. Помню, мы с Эммой проснулись утром, смотрим друг на друга и понимаем: что-то не так с нами. А потом поняли, что не так: мы с ней спали всю ночь!

Мы посмеялись вдвоем.

- Если что-то вспомните, дайте мне знать, - сказал я. Ким кивнул, и я отправился домой.

Арден мне, конечно, друг. Но иногда не стоит оставлять друзей одних слишком долго.

***
Полина

- И что же, в вашем мире принято вот так вставать и уходить?

Арден снял свои синие очки, осторожно убрал в карман и теперь выглядел спокойно и мирно. Мы сидели в гостиной и пили чай с крошечными фруктовыми пирожными. Кира и Турген посадили лягушонка в большую банку, накидали ему травы и каких-то мошек и теперь смотрели за тем, как он пытается поймать муху, выбрасывая длинный ярко-красный язык.

- Да, - ответила я, стараясь говорить как можно спокойнее. – Мужчина может уйти от жены и детей, и ему никто и слова не скажет.

Арден пожал плечами.

- А у меня нет ни жены, ни детей, - признался он. Губы дрогнули, расползаясь в улыбке, сверкнули зубы, но теперь это не выглядело хищным. Возможно, я просто стала привыкать. – Но я бы не ушел.

Некоторое время мы молчали. Я поглядывала в сторону дверей: ну где же там Джейми? В обществе Ардена мне было не по себе – и чем дольше мы сидели вот так, рядом, тем сильнее становилось мое внутреннее неудобство.

Он смотрел слишком пристально и цепко. Он держался слишком близко.

- И вы работали в типографии? Художницей?

Я кивнула.

- Да, я создавала макеты книг. Рисовала что-то на заказ, что-то для себя.

- А! – улыбка сделалась еще шире. – Так те птицы на колонне – ваша работа?

- Моя. Турген там написал одно слово, и мы решили его вот так убрать.

- Прелестно, - Арден негромко рассмеялся. – Вы и правда умеете держать кисть в руках, но наши местные холстомараки не дадут вам развернуться. Впрочем, если пожелаете, то их можно и подвинуть.

- Джейми уже сказал, что они могут меня поколотить.

Смех Ардена сделался громче. Я невольно задумалась, как это – жить, постоянно смеясь и улыбаясь. Или это просто я его забавляла так, что он не мог не улыбаться?

- Милая моя, кто же им позволит! – он вдруг сделался серьезным и добавил: - Если хотите рисовать – рисуйте. Это единственный выход, просто делайте свое дело, и никто вас не остановит.

Мне понравилась его решимость, но меньше всего мне хотелось, чтобы Арден был моим защитником. Я понимала, что эта защита может мне дорогого стоить – потом, когда придет время расплачиваться за чужую доброту.

Джейми был совсем другим. Рядом с ним было спокойно и надежно. Я не чувствовала себя так, словно стою на палубе, а кругом бушует буря. Впрочем, кому-то нужно именно это – ощущение опасности и опоры, уходящей из-под ног.

- Джейми уже заказал мне роспись комнаты для Тургена, - сказала я. Арден понимающе кивнул и вдруг взял в руки мой длинный пояс и задумчиво принялся накручивать его на палец.

- Отличная мысль, - одобрил он. – Мне никогда не нравился потолок в моей спальне… возьметесь за него, когда закончите здесь? Хочется там какую-нибудь мифологическую баталию, ну или триумф Айзорины.

- Айзорина – это кто? – уточнила я, отодвигаясь подальше. Ардена это не смутило – он двинулся за мной.

- Богиня страстной любви, - объяснил он. – Античность, все в таком духе… Это снова в моде, ну и потом сами понимаете, гораздо приятнее рассматривать картину, чем трещины в побелке.

Наглец! Я понимала, из какого положения рассматривается потолок.

- Не наглец, просто любопытен от природы, - ответил Арден.

- Мысли читаете? – осведомилась я, отбирая поясок. Я всегда робела от такого напора и правда что превращалась в кролика, но теперь мне хотелось сопротивляться.

- Зачем мысли, у вас все на лице написано, а я прекрасно знаю это выражение. Ну сами посудите, Полина! Вы иномирянка! К тому же, сногсшибательно прекрасная иномирянка. Кем тут надо быть, чтобы не захотеть узнать вас поближе?

- Ах, да! В вашем мире принято пускать иномирян под нож! – вспомнила я. Мне следовало быть благодарной за то, что меня и Киру не сдали на опыты, но меньше всего я хотела благодарить Ардена.

- Лучше не под нож, а под одеяло, - негромко произнес Арден, и я добавила тем ледяным тоном, который выучила в общении с бывшей свекровью:

- Вы заходите слишком далеко, Арден. Это не кончится ничем хорошим.

На мое счастье в дом вошел Джейми, и я невольно вздохнула с облегчением. Он выглядел встревоженным – Джейми прошел в гостиную, устало опустился в кресло и спросил:

- Как вы думаете, зачем нашему Прыгуну сердоликовая денежная жаба?

- Сувенир? – предположил Арден. Он сразу же сделался серьезным – теперь смеллист выглядел так, словно его интересовала только работа, а не то, как выглядит иномирянка под одеялом. – Иначе я не знаю, зачем. Я видел эту жабу у Кима, в ней ни следа магии.

- Но из аптеки забрали только ее. Хотя Прыгун осмотрел все препараты и изучил записи в рецептурной книге.

Ухмылка Ардена сделалась ледяной и опасной. Так могла бы смеяться смерть, глядя на тех, кто еще надеется выжить.

- А если они работают над биологическим оружием? – предположил он. – Запустят на нас чуму или что-нибудь похуже?

Мне сделалось холодно. Обитатели двух миров были похожи, но кто знает, как жители этого мира отреагируют, например, на грипп? Он действительно может стать чумой, которая выкосит весь континент.

Нет, у Олега не хватило бы для такого ума. Его удел – мелкие подлости с теми, кто не может дать ему в морду или уволить.

- Веришь ли, я тоже об этом подумал, - признался Джейми. – И у меня, кажется, есть план.

***
Джейми

План мой был прост и в каком-то смысле даже скучен. После сытного обеда я заперся в лаборатории и за два часа сумел состряпать ловушку на базе септинида. Как только происходил выброс вещества, ловушка захватывала все, что в нее попадало, так что когда Прыгун в очередной раз заберется к нам, то она захватит и его.

Нам останутся сущие пустяки: прийти и забрать незваного гостя – а там я не собирался проявлять какие-то церемонии. В прозекторскую – значит, прямиком туда. Впрочем, было бы разумно оставить его в заложниках на всякий случай.

Отправив ловушки в вольный полет над городом, я оставил окно открытым и вышел из лаборатории. Дети еще спали – я не мог не нарадоваться на предложение Полины укладывать их после обеда. Ну вот не принято у нас так – но, заглянув в комнату Тургена, я увидел, что парень дрыхнет без задних ног, а это означало несколько часов без проказ и шалостей.

Полина сидела в саду. В руках у нее была стопка бумажных листов – она делала наброски. Я подошел и некоторое время тихонько наблюдал за тем, как из-под карандаша вырываются гордые кони и мчатся через степь мимо юрт и людей, которые машут им руками. А на другом наброске, который лежал в траве, я вдруг увидел себя. Нарисованный я смотрел прямо и гордо и был не таким, каким я сейчас отражался в зеркале, а тем, кем был раньше. Молодым, сильным, не знающим потерь.

Счастливым.

- Я вас слышу, Джейми, - улыбнулась Полина и отложила набросок. Я вышел из-за деревьев, самому себе напоминая угрюмого школьника, который подсматривал за девочками в раздевалке, и его поймали на горячем. А вот не подглядывай!

- Работаете? – уточнил я, чувствуя себя болваном. А то ты сам не видишь!

- Работаю, - кивнула Полина и протянула мне рисунок. – Если кони и юрты, то примерно получается вот так.

Я взял рисунок – да, она была прекрасной художницей. Нисколько не слабее наших. Конечно, они будут рвать и метать, когда она возьмется за работу.

- Очень красиво, - признался я и присел на скамью. – Я не умелец говорить комплименты, но да, это красиво. Тургену понравится.

- Да, - улыбка Полины сделалась мягче. – А знаете, я боялась, что разучилась рисовать из-за всего этого. Кира разучилась говорить, а я рисовать.

- Мы ее научим, - твердо сказал я. – Вечером к нам заглянет тот человек, о котором я рассказывал. С девочкой все будет в порядке, можете не сомневаться.

Я нагнулся, подхватил набросок со своим портретом и, стараясь говорить как можно спокойнее, спросил:

- О, неужели это я?

- По-моему, похожи, - ответила Полина. – Это трудно, рисовать просто так, по памяти, но… Похожи.

- Спасибо, - искренне произнес я – я ведь и правда был благодарен. – Напишете портрет хозяина дома?

- Напишу, - согласилась Полина. – Чем больше работы вы мне зададите, тем лучше.

- Тогда пойдемте в дом, - я поднялся со скамейки и протянул ей руку. – Начнем разбирать сундуки.

Мы пошли к дому – я шел, чувствуя запах мягкого травяного шампуня от рыжих волос Полины, и думал о том, что вечность прошла с тех пор, как я гулял с дамой. Просто так, брел среди деревьев, и мир перед нами был большим и светлым.

- Меня никто не покусает в этих ваших сундуках? – спросила Полина, и в ее голосе звенел далекий смех. Ей было хорошо. Спокойно, уютно, свободно. Она не боялась ни меня, ни этого мира, и я радовался за себя и за мир. Когда кому-то рядом с тобой хорошо, то можно сказать, что ты живешь не напрасно.

- Нет. Для начала займетесь книгами – просто вынуть, расставить на полки, отложить те, которым нужна починка, я отнесу к переплетчику, - ответил я. – Как вам Арден, не обижал вас тут?

По лицу Полины скользнула тень.

- Он бывает невыносим, - сказала она. – Но он ваш друг, а я не обсуждаю друзей своих друзей.

- Я рад, что вы считаете меня другом, - признался я. Такой лихач, как Арден, непременно воспользовался бы случаем и добавил, что хочет быть чем-то больше, чем друг, но я пока не знал, хочу ли этого. Мне тоже было хорошо, спокойно и уютно рядом с Полиной, и я не хотел ничего испортить.

В конце концов, мы знакомы всего два дня.

Мы пришли в дом, Полина сменила модное платье на свои варварские тряпки и мы переместились в библиотеку. Из столицы я привез пять сундуков с книгами, сгрузил их здесь и на какое-то время выбросил из головы. Полина прошла между стеллажей, потребовала воду и тряпку и принялась оттирать полки. Они и правда так заросли пылью, что просто метелочкой из перьев было не обойтись. Я смотрел, как энергично движутся ее руки, и признался:

- Наверно, я бы просто сгрузил книги, вот и все.

- Это нормально, - откликнулась Полина. Придвинув лесенку, она забралась повыше, чихнула, и над ее головой рассыпалась золотая пыль. – Я и сама раньше не видела, где пыльно, а где не очень. Ну вот просто не видела. А потом родилась Кира, и я стала гонять каждую пылинку.

- А потом? – спросил я. Никогда не любил смотреть, как работают другие. Я склонился над сундуком и невольно задумался над тем, зачем приволок сюда восемнадцать томов «Истории всемирной магии». Отдать в академию, что ли, поблагодарить ректора за купон на невольничий рынок.

- А потом мы попали сюда, - Полина взялась за новую тряпку и принялась вытирать полки досуха. – Ну вот, уже можно…

Она не договорила. Лестница как-то вдруг выскользнула из-под ее туфельки, Полина взвизгнула от неожиданности и полетела вниз. Я рванулся к ней – поймал, подхватил, не дал упасть, и замер так, словно боялся спугнуть.

Кажется, все застыло. Нас будто бы погрузило в золотое желе – я держал Полину, чувствуя теплый запах ее волос и тела, она смотрела мне в лицо, и я хотел думать, что все это выглядит по-водевильному нелепо – просто ради того, чтобы справиться с волнением. В ушах шумело. Я говорил себе, что все дело только в том, что я слишком долго жил один и слишком много потерял, но…

- Не ушиблись? – спросил я. – Целы?

Рука Полины, обхватившая меня за шею, была сильной и горячей.

- Цела, - кивнула Полина, и в ее взгляде плескался страх, облегчение и что-то еще, чего там не могло быть. – Спасибо, Джейми.

Она тоже пыталась справиться с волнением. Я осторожно поставил ее на ноги и предложил:

- Тогда держитесь внизу. А я возьмусь за верхние полки.

Глава 5

Полина

У Джейми были сильные руки – те, в которых чувствуешь себя, словно в колыбели. Тебя защищают со всех сторон; когда опора выскользнула из-под ног, и я полетела с лестницы, он бросился ко мне так, словно я…

Нет. Об этом лучше не думать. Скоро мы вернемся домой, а я пока буду работать, чтобы не сидеть дармоедом на чужой шее. И лучше не прирастать душой даже к хорошему человеку. Потом от этого не будет ничего, кроме боли – а боли нам обоим уже хватило.

Посмеявшись, мы взялись за тряпки – пыль сама себя не уберет. Джейми забрался к верхним полкам, я перешла к сундукам с книгами, ощутив невольный трепет при виде темных кожаных корешков с золотым тиснением. Мне всегда нравились такие книги – казалось, что в них живут чудеса.

И вот оно, настоящее чудо, которое случилось с нами, когда мы попали в этот мир. И произошло оно не в момент попадания, а тогда, когда Джейми выкупил нас из неволи и протянул руку помощи. Вряд ли такой, как Арден, обходился бы намеками – просто сказал бы «В койку, рабыня!», и я бы подчинилась, лишь бы спасти свою жизнь и жизнь дочери.

- Задумались? – спросил Джейми.

- Да, - ответила я, вынимая один из томов. «Основные вопросы боевого изучения направленных энергетических полей, издание восьмое, исправленное и дополненное». – Задаюсь вопросом, почему вы помогаете мне с уборкой, а не зовете сюда голема.

Вопрос был, что называется, в лоб. Господа не лазят по пыльным полкам с тряпкой, для этого у них есть слуги. Джейми улыбнулся.

- Мне нравится ваше общество, - признался он. – А мой отец всегда говорил, что не следует чураться никакой работы. Всякий труд угоден Змею.

- Так странно, верховное божество это Змей, - сказала я, ставя книгу на полку. Змеи никогда мне не нравились, но это, в конце концов, не мой мир, и не мне решать, что тут хорошо, а что плохо.

- Змеи мудрые, - ответил Джейми, спускаясь с лестницы. – Змей плыл по волнам вселенского океана, а потом создал наш мир, откусывая и разбрасывая собственное тело. Его яд целебен…

- Стоп! – я замерла, внезапное понимание хлестнуло меня по лицу. – Джейми, а если Прыгун не создает оружие? Если ему нужен септинид в качестве лекарства?

Джейми нахмурился, словно пытался понять, как это возможно. Видение, озарившее меня, было ярким и острым до рези в глазах. Змей плыл в океане, откусывая от самого себя, каждый кусок разливался зеленым сиянием, и если допустить, что яд Змея это и есть септинид, то…

- Септинид это не лекарство, - ответил Джейми, - хотя вполне поэтично считать его ядом Змея. Почему бы и нет? Но… нет, Полина. Им никого не излечить.

Я вздохнула.

- Просто догадка. Предположение.

- Это же замечательно, - улыбнулся Джейми. – Вы художница, у вас прекрасно работает фантазия, вы услышали о целебном яде и решили, что это может быть септинид.

Я нахмурилась.

- Примерно так, да.

- В качестве лекарства он бесполезен, - сказал Джейми, но по его лицу было ясно: он старается держаться спокойно, даже беспечно, но моя мысль-вспышка зацепила его.

Я понятия не имела, откуда она взялась.

- Но даже если… - начал было Джейми, и в это время откуда-то снизу раздался детский рев. Кричали так, словно там рушился мир.

Мы бросились бежать, забыв и о змеях, и о книгах.

Кира обнаружилась в гостиной – она сидела на шкафу с диковинками, которые, видимо, были доказательствами военной доблести хозяина дома на боевом посту. Турген стоял возле шкафа и ревел от страха – без слезинки, просто голосил, как ледокол в полярном тумане.

- Кира! – я кинулась было к девочке, но Джейми придержал меня за локоть и мягко провел рукой по воздуху. Киру окутало полосками золотистого тумана, осторожно повлекло вперед и плавно опустило на ковер – тогда уже я кинулась к дочери, подхватила ее на руки и, прижав к себе, какое-то время стояла молча. Кира прильнула ко мне, тихонько всхлипывая – маленькая бедная птичка.

Мое сердце сжалось от любви и тоски.

- Что случилось, сыч? – спросил Джейми тем голосом, за которым обязательно должно последовать близкое общение с ремнем. Турген шмыгнул носом и сбивчиво объяснил:

- Мы играли.

- Это я уже понял, - Джейми устало провел ладонью по лбу. Я опустила Киру на диван и подумала: почему, интересно, Джейми не стал ловить меня таким заклинанием, когда я падала? Он покосился в мою сторону так, словно только сейчас задал себе такой же вопрос.

- Ну вот, - Турген снова шмыгнул носом. – Она была прекрасная орчиная принцесса Баригунда. А Баригунда…

- Сидит на вершине горы, - закончил фразу Джейми. – И смотрит на верных всадников, которые несут ей подарки.

Турген кивнул и продемонстрировал несчастного ежа – сейчас на шее животного красовался ошейник, а к ошейнику был прицеплен цветок.

- Вот подарок, - сказал мальчик. – А Баригунда благосклонно приняла дар, стала спускаться и упала…

Упала?! Во мне все оборвалось от страха – я с торопливым ужасом принялась ощупывать Киру в поисках переломов, но с ней все было в порядке. Нигде ни синячка, ни покраснения, ни царапины – а она не смогла бы обойтись без них, если бы в самом деле упала со шкафа. Я представила, как Кира лежит на полу сломанной игрушкой, и меня словно ледяной водой облило.

- Как ты упала? – спросила я. – Как ты?

Кира устало опустила глаза, а Турген продолжал:

- Она платьем зацепилась, не свалилась и назад залезла. Только у платья все понизу разорвалось. А я так испугался, что она расшибется, что заревел. И она тоже заревела.

Джейми устало вздохнул и твердо заявил:

- Никаких больше лазаний по шкафам. Убью.

- Это я понял, - Турген вздохнул и, сделав паузу, спросил: - А по деревьям можно?

***
Джейми

Я надеялся, что хотя бы вечер пройдет спокойно. Из ресторана доставили лосося – Турген обожал рыбу, занялся содержимым своей тарелки, и какое-то время было тихо. Потом пришел Кристиан Шварцхольт – он переехал в Венденское королевство восемь лет назад, но так и не избавился от трескучего тевторского акцента. Полина посмотрела в мою сторону так, словно пыталась найти защиту. Кристиан был здоровенного роста, с угольно-черными волосами и тяжелой нижней челюстью и больше напоминал громилу с большой дороги, чем мага – да, он и правда мог напугать. Кира спряталась за мать, и было видно: она не выйдет, даже если начнется конец света.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А! – воскликнул Кристиан, присаживаясь на корточки. – Кто это тут есть? Маленький дефочка, который разучился говорить?

- Да, - кивнул я и повторил ту легенду, которую изложил в письме: - Она очень испугалась, когда попала на невольничий рынок. С тех пор не говорит.

Часть истории с рынком я решил не опускать. О ней и без того весь город знал.

- А раньше говорил? – Кристиан вдруг совершил резкий бросок в сторону, что-то схватил и выпрямился. Это было так быстро, что мы и ахнуть не успели – но Кира уже сидела на его руках, заросших диким волосом, и смотрела так, словно собиралась разрыдаться.

- Да, говорила, - ответила Полина, и ее голос дрогнул. – Обычная девочка, всегда развивалась по возрасту. Но этот страх…

- Я понимать, - мягко произнес Кристиан, глядя Кире в лицо. Это было похоже на гипноз: так шаманы на юге укрощают диких животных, и львы едят у них с рук и ластятся, словно домашние кошки. Кристиан неторопливо двинулся по комнате, и Полина замерла, будто в ней натянулась тугая струна. Я придержал ее за руку и посмотрел так, словно хотел сказать, что все в порядке.

- Ты не хотеть говорить? – уточнил Кристиан, не сводя взгляда с Киры. – Или ты хотеть, но не мочь?

Она кивнула. Кристиан продолжал движение – это было похоже на танец. Я напомнил себе, что у него четверо детей, и он прекрасно знает, как с ними обращаться. Турген выглядывал из-за кресла, словно из засады, и вид у него был встревоженный – кажется, он готов был идти и отбивать свою принцессу у захватчика.

- Я понимать, - повторил Кристиан. – Твой страх надел тебе на голову колечко, вот здесь, - он осторожно дотронулся до лба Киры, девочка всхлипнула, а Полина вздрогнула. Я сжал пальцы на ее запястье, и она обернулась в мою сторону, словно только что поняла, что я здесь. – И ты уже не бояться… но все равно бояться!

Кира всхлипнула и снова кивнула. Кристиан двигался плавно, неспешно, и я подумал, что он тоже мог бы зачаровывать львов. Меня невольно потянуло в сон.

- Надо хорошо кушать, - сказал Кристиан, и я увидел, как над головой Киры поплыли лепестки тумана: Кристиан ткал заклинание. – Надо слушаться твой мама, много играть, крепко спать. Я сделаю для тебя лекарство, оно невкусный, фу! Но надо пить.

Кира кивнула, издала долгий тяжелый вздох и опустила голову на плечо Кристиана. Полина прижала руку к груди – кажется, ей стало легче.

- Дефочка полностью здоров, - произнес Кристиан, бросив веселый темный взгляд в сторону Полины. Он носил Киру так, словно она была не просто ребенком, которого он видел впервые в жизни, а величайшей драгоценностью. – Этот страх как страх охотника от медведь. Увидел медведь в лесу, фух, испугался! Онемел! Но это проходить, не надо волноваться. Я завтра пришлю лекарство, пить два раза в день перед едой, полной ложкой. Через месяц все пройдет.

- Спасибо, - негромко сказала Полина. Кристиан осторожно усадил Киру на диван, и Турген бросился к ней, как к принцессе, которую дракон наконец-то выпустил из логова.

- Это часто случаться. Дети боятся, когда родители кричать друг на друг, боятся страшный сказка, война, дракон, - Кристиан махнул рукой. – Все пройдет, я могу обещать. Эта дефочка еще всем нам покажет, что есть хороший здоровый ребенок.

Я пошел проводить Кристиана до ворот и не мог не спросить:

- Твои дети плакали, когда были маленькие?

Он только рукой махнул.

- Конечно. Все дети плакать, такова их природа. Что же теперь, не заводить детей? Маленький Ульрих так плакать, что я почти лишиться ум! Мне казаться, что у меня их два – один кричит на руках, второй в кроватке. Я готов был биться об стену, представь себе.

Я не стал спрашивать, хотелось ли ему бросить жену и сына. Не хотелось, судя по тому, что после Ульриха родилось еще трое сыновей и дочерей. Мы распрощались и, обернувшись, я увидел, что Полина и дети тоже вышли в сад. Вот и хорошо, что может быть лучше прогулки летним вечером.

- Мы играть! – крикнул Турген и потащил Киру туда, где в кустах лежала целая гора его игрушек. Я кивнул; Полина подошла ко мне, и какое-то время мы стояли молча. Потом она сказала:

- Спасибо вам. Теперь я точно знаю, что все наладится.

- Обязательно наладится, - улыбнулся я, и мы неторопливо побрели к скамейке под деревьями. Вечер был светлым и тихим, воздух наполняли запахи цветов, и настроение было как раз для того, чтобы писать стихи о прекрасных дамах и любви. – Заклинание поможет, лекарства тоже.

Полина кивнула. Сейчас, сидя рядом со мной на скамье, она была какой-то очень мирной и очень домашней. Я не мог сказать точно, но кажется, это было именно то чувство, которое я искал после войны и не мог найти. Просто сидеть на свежем воздухе, ощущать душу и тело в гармонии и знать, что и дальше меня ждет только хорошее.

- Спасибо, - повторила Полина. – Знаете, Джейми, иногда я начинаю думать, что не хочу возвращаться. Что тут для меня тоже есть место.

- Конечно, есть, - решительно заявил я и вспомнил, как она упала с лестницы мне в руки. Ладони еще помнили тепло ее тела, прикосновение, далекий пульс. – Я хотел бы, чтобы вы остались. Чтобы мы и дальше вот так…

Я не договорил. Полина сдавленно вскрикнула и, поднявшись со скамьи, обернулась ко мне и прошептала:

- Дети. Я не слышу Тургена.

Я понял, что в саду и в самом деле тихо – а Турген обычно болтал, не умолкая, и его звонкий голос постоянно звучал где-то с краю. Но теперь было тихо, и тишина была страшной.

Мы выбежали к воротам – никого. По траве тянулся след от колес детского экипажа, который ездил самостоятельно, оснащенный артефактом, и я схватился за голову.

- Сбежали? – пробормотал я, и Полина ахнула. – Укатили на игрушке?

***
Полина

Мы выбежали за ворота – по тихой вечерней улице шли гуляющие, проезжали экипажи, но ни Киры, ни Тургена не было видно. Джейми бросился по тротуару мимо домов, я спешила за ним, подхватив подол платья – нет, в таких складках точно не побегаешь! Кира, девочка моя, только бы ты нашлась!

- Бандита моего не видели? – спросил Джейми у гуляющей парочки. Леди скривила губы в тонкой усмешке, а ее спутник махнул рукойкуда-то в проулок.

- Да, катил с барышней в игрушечном экипаже, - сообщил мужчина. – Туда, кажется.

Мы побежали в проулок – и вновь никаких следов детей. Джейми остановился, схватился за лоб, словно пытался понять, что делать. Я повторяла себе, что ничего страшного не произошло, что это тихий городок, и Тургена здесь знают, найдут и вернут домой, но успокоиться не получалось. Казалось, во мне медленно поднимается огненный столб, перехватывая дыхание и останавливая сердце. Кира, маленькая, где же ты…

- Так, сейчас, - выдохнул Джейми и принялся энергично растирать ладони. – Они не могли далеко укатить, сейчас найдем…

Над его руками поплыли темно-синие ленточки – творилось волшебство. Вот они собрались в клубок, выбросили пригоршню голубых искр и, сорвавшись вниз, покатились по дорожке.

- Отлично! – обрадовался Джейми. – Я, конечно, не смеллист, но взять след тоже смогу.

Мы бежали вниз по улице, мимо аккуратных белых домиков в рыжих шапках черепичных крыш, мимо отцветающих садов и гуляющих людей – они удивленно смотрели нам вслед, словно хотели узнать, куда это бежит Джейми. Пару раз из-за забора на нас взбрехнула собака, и через несколько минут я уловила запах воды.

- Озеро! – на ходу объяснил Джейми, и его глаза свирепо сощурились. – Ах ты, романтик ушастый! Ухи оборву!

Вскоре мы в самом деле оказались на берегу маленького озера. Здесь все было сделано для того, чтобы весело проводить время в тихом месте – на берегу стояли изящные белые скамеечки, красовался пестрый ларек с мороженым, к которому выстроилась очередь из детей и барышень, а чуть поодаль расположился открытый ресторанчик с мангалом – от него тянулся ароматный шашлычный чад. Мы остановились, огляделись, и я увидела, как почти у воды мелькнуло знакомое детское платье.

- Кира! – воскликнула я. Девочка обернулась, и я поняла, что значит «гора упала с плеч» - мне сделалось так легко, что я готова была взлететь. Подбежав, я подхватила Киру на руки, всмотрелась в лицо: жива, здорова, все в порядке. Вот только обижается, что мама испортила веселье. Джейми не стал тратить время на разговоры – приблизившись, он закатил Тургену такую оплеуху, что мальчик едва не улетел в воду.

- За что? – сразу же заныл Турген. – Что мы сделали?

- За то, что из дому удрали, слова не сказав! – я, конечно, знала, что Джейми боевой маг, и это занятие не располагает к сантиментам, но не подозревала, что он может издать такой рык. Какой-то паренек, спешивший от ларька с вафельными конусами мороженого, даже испуганно присел. – Мы бегаем, ищем их по всему городу, а они вон, на свидании у озера!

- Дядя Джейми, ну я же хотел Кире озеро показать, - нытье Тургена стало еще тоньше и протяжнее. Кажется, он даже умудрился прижать острые уши к голове. – Ну сели и поехали…

- Убью!

Гуляющие смотрели на Джейми с искренним одобрением. И да, я готова была его поддержать.

Убью.

- Надо было сказать нам, - проговорила я и сама удивилась тому, насколько сурово прозвучал мой голос. Если Турген и собирался искать у меня защиты, то сейчас понял, что я не стану защищать его и заступаться перед Джейми. Это был серьезный проступок. – Ничего страшного, что вы решили погулять. Но ты должен был сказать нам, куда вы собираетесь, Турген, а не убегать. Мы очень испугались.

Только сейчас, когда все закончилось, я поняла, насколько глубоким был охвативший меня страх. Мы в другом мире. Мы невероятно далеко от дома – и кто-то с другой стороны реальности пытался добраться до Киры, и вряд ли его цели были достойными. И вот дети берут и убегают из дома, и все вроде бы в порядке, но…

Меня знобило. Я не могла успокоиться. Я понимала, что все это детская шалость, и все кончилось хорошо, но озноб не уходил.

Потому что все могло кончиться плохо. Прыгун мог бы забрать Киру – от этой мысли волосы начинали шевелиться у меня на голове.

Я осторожно опустила Киру на песок. Вздохнула, понимая, что сейчас расплачусь. Джейми мягко погладил меня по плечу, и ледяное кольцо страха ослабило хватку.

- Ваша магия, да? – уточнила я. Джейми кивнул. Дети стояли рядом с ним тихо-тихо.

- Да. Моя магия. Все уже хорошо, Полина, все в порядке.

Я дотронулась до плеча Джейми. Закрыла глаза.

- Я страшно испугалась. Потому что они пропали, и Прыгун может появиться в любую минуту, и…

- Все уже хорошо, - мягко произнес Джейми, и я почувствовала, что он взволнован не меньше моего. – Все уже хорошо, Полина, правда.

В нашу сторону смотрели с нескрываемым любопытством – я чувствовала чужие взгляды как липкое прикосновение к лицу. Мы подошли к скамейке, я села и сказала себе, что надо держаться спокойнее. Дети нашлись, все в порядке.

Джейми вдруг рассмеялся, словно ему в голову пришла замечательная идея.  Я вопросительно посмотрела в его сторону.

- Давайте устроим пикник, раз уж мы все равно здесь? – предложил он.

***
Джейми

- Никаких новых игрушек. И никаких сладостей. Кире – сколько угодно, тебе ни крошки.

Турген понимающе кивнул и низко опустил голову. В ресторанчике очень удачно освободился столик с краю, и мы разместились со всеми удобствами. Теплое чувство, которое разливалось в груди, было совсем таким же, как в моих давних воспоминаниях. Мы с Джеком и Элейной ходили на прогулки, это была моя семья, и я был в семье. И сейчас это тоже было как семья. Двое детей, очаровательная супруга и строгий, но справедливый отец семейства, который ругает мальчишку за шалости.

Это было правильно и странно. Это почти забылось, но вернулось, и я не знал, что делать дальше.

- Я понял, дядя Джейми, - прошелестел Турген. – Никаких новых игрушек. Ни крошки сладостей.

- А что ты понял?

Официанты принесли нам книжки меню. Я покосился на Полину – ей тоже было не по себе, и это тоже было хорошее чувство. Наверняка в ее мире есть такие вот ресторанчики, и сейчас она вспоминала, как ходила туда. С бывшим мужем, с подругами…

- Что надо сказать тебе и тете Полине, если мы куда-то пойдем, - так же тихо ответил Турген. Кира взглянула на меня так, словно просила о снисхождении.

- Потому что мы волнуемся за вас, - сказала Полина. Сейчас, когда волнение улеглось, она смотрела с укоризненным теплом. Неожиданно для себя, я вдруг подумал: а может, и в самом деле жениться? Может, тогда это чувство, которое заполняло меня сейчас, окрепнет и никуда не исчезнет.

Конечно, общество будет шокировано, да и Змей с ним. В прошлом веке государь Франческо женился на солдатской проститутке – достал из-под тележки, помыл, и через месяц она была его законной супругой. И ничего страшного, династия сидит на троне до сих пор. Полина посмотрела на меня и вдруг спросила:

- Джейми, что-то не так? У вас какое-то странное выражение лица.

- Пустяки, задумался об одном историческом курьезе, - ответил я. – Отведайте рыбы, она тут исключительно хороша. Вылавливают прямо в озере.

Полина улыбнулась, кивнула.

- Что? Дети сбежали из дома в игрушечном экипаже? – услышал я голос Ардена и, кажется, в первый раз пожалел о том, что мой друг оказался рядом. У нас должен был быть приятный семейный ужин без посторонних.

Я напомнил себе, что мы пока не семья, и незачем дергать себе нервы, представляя всякие благоглупости. Обернулся – Арден, который, как видно, вышел прогуляться, заметил нас и приветственно махнул рукой.

- Господин присоединится? – поинтересовался официант, проворно расставляя тарелки с овощным салатом. Турген взял вилку и уныло ковырнул ломтик помидора. Он не любил овощи, а я настаивал на полезном питании, а не на лепешке с мясом из уличного ларька.

- Присоединится, разумеется, - кивнул я, понимая, что все-таки сержусь. Арден вошел в ресторанчик, официант принес еще один стул и, обменявшись со мной рукопожатием, смеллист сел между Полиной и Тургеном. Полина улыбнулась, как и полагается леди, но в ее глазах сверкнул лед.

- Ну что, дружище, все шалишь? – спросил Арден, взлохматив волосы Тургена. Мальчик кивнул и опустил голову. – Смотри, убежит он у тебя на войну, а Киру захватит в качестве сестры милосердия.

Дети переглянулись – кажется, они приняли шутку Ардена за информацию к размышлению.

- Никто никуда не сбежит, - ответил я. – Кира для этого слишком воспитанна и умна. Надеюсь, она хорошо повлияет на сыча.

Кира даже выпрямилась на стуле, словно осознала всю ответственность. Полина улыбнулась, и я машинально отметил, что ей идет улыбка.

- Была еще одна попытка проникновения, - сообщил Арден, и я чуть не подпрыгнул на стуле. – Но Прыгун почувствовал, что летит в твою ловушку, и повернул назад.

В глазах Полины появился испуг.

- Где это случилось? – встревоженно спросила она.

- В хранилище! – с довольной улыбкой ответил Арден, сдвинул очки на кончик носа и посмотрел на Полину так, словно прикидывал, какие у нас с ней отношения, кроме дружеских. – Все-таки он стащил что-то у Краузе! А тот, хитрый жук, не хочет нам рассказывать, потому что…

- Потому что это криминал, - угрюмо проронил я. Официант принес рыбные стейки с травами, но я был слишком сердит, чтобы их тонкий аромат вызвал аппетит. – Возможно, Краузе хранил там что-то противозаконное, и в первый раз Прыгун уволок как раз это что-то. И ректор не хочет вдаваться в подробности.

- Похоже, так и есть, - поддержала меня Полина. Кира расстелила на коленях салфетку, и Турген последовал ее примеру. Если так пойдет и дальше, то он и в носу перестанет ковыряться. Вот тогда-то точно заживем. – Он вызвал вас, чтобы вы усилили защиту хранилища. Но там и правда столько всего, что сразу и не скажешь, было ли что-то украдено.

- Логично, - согласился Арден. – Полагаю, какое-то время Прыгун будет сидеть тихо, думать, как обойти твою ловушку. А мы тем временем подумаем, что именно скрывает ректор Краузе в своем хранилище, что туда лезут уже второй раз.

Полина аккуратно разобрала кусок рыбы на тонкие лепестки и поинтересовалась:

- У вас уже есть план, как это узнать?

Арден улыбнулся, и мне захотелось взять его за воротник и встряхнуть. Просто так, чтобы не скалился тут.

- Я же все-таки смеллист, - улыбнулся он, и его ноздри едва заметно дрогнули. Полина машинально отстранилась, и я обрадовался тому, что внимание Ардена ей не слишком-то приятно. – Я унюхаю.

Глава 6

Джейми

- А почему здесь есть рабство, если можно сделать голема?

Когда мы вернулись домой, то я понял, что иногда получается лучше, чем предполагается. Да, Турген укатил из дома вместе с Кирой в игрушечном экипаже – но в итоге мы все вместе провели приятный, почти семейный вечер. Похоже, я должен подарить мальчику очередную игрушку, а не наказывать ее отсутствием.

- Големов могут делать только волшебники, - ответил я. Мы вошли в дом, и я вдруг подумал, что атмосфера в нем изменилась. Еще позавчера она была холодной и строгой, а теперь тут потеплело. Дом словно бы встряхнулся и ожил – да и я тоже. – Они недолговечны, требуют частой починки. Да и стоят намного дороже рабов. Пока есть те, кто будет выполнять свою работу за краюху хлеба, никто не станет покупать хрупкую игрушку.

Полина понимающе кивнула. Турген и Кира принялись собирать игрушки, разбросанные на ковре в гостиной – вот и еще один повод удивиться и обрадоваться правильному женскому влиянию на юного орочьего рыцаря. Турген никогда не собирал игрушки, и я везде натыкался на их залежи. Правильно говорят про семьи с детьми: куда ни сядешь, в заднице кубик.

- Кира хорошо влияет на этого бандита, - одобрительно произнес я, глядя, как дети укладывают игрушечное войско в ящик. – Чтобы Турген взялся за уборку? Такого сроду не было.

- А что я? В армии порядок нужен, - важно заметил Турген, убирая очередного безрукого вояку.

- Да, но ты это понял только сейчас, - сказал я, а Полина добавила:

- Вот и хорошо, что понял. Молодцы, ребята, - она обернулась ко мне и улыбнулась: - Кира всегда была за чистоту и порядок. Только ходить научилась – и везде уже прибиралась, брала влажную салфетку и стирала пыль. Ей так удобнее.

Вот и еще один день прошел, подумал я, а впереди у нас целое лето. И потянутся светлые и долгие дни, и развалины городов под драконьим пеплом перестанут мне сниться…

- Я рад, что вы здесь, - признался я. – Знаете, я очень удивился, когда Краузе подарил мне тот купон на невольничий рынок, мне противна сама идея покупки человека. Но вот вы тут, в этом доме, и все наконец-то исправилось и починилось, - я постучал себя по виску и запоздало подумал, что Полина может меня не понять. Но она поняла.

- Мы вам очень благодарны, Джейми, - сказала она. – У нас тоже теперь все как-то правильно. Словно мы на своем месте.

«Значит ли это, что ты больше не хочешь возвращаться в свой мир?» - подумал я, но, разумеется, не стал спрашивать – просто улыбнулся и мягко пожал руку Полины. Она улыбнулась в ответ, и какое-то время мы стояли просто так. Не друзья, не родственники, не супруги – просто несчастные люди, которых судьба подмела друг к другу своей золотой метелкой.

- Вы верите в судьбу? – спросил я. – Не может быть, чтобы все это было просто стечением обстоятельств.

- Знаете, теперь верю, - улыбка Полины стала еще теплее. – Потому что нам с Кирой невероятно повезло встретить вас… что это, если не судьба?

Дети убрали игрушки, закрыли сундук, и я похлопал в ладоши, вызывая голема. Тот появился, легко подхватил сундук на плечо и поволок в комнату Тургена; глядя ему вслед, Полина сообщила:

- Завтра начну расписывать стену. Джейми, а вы можете принести мне, например, иллюстрации к орочьим книгам? Хочу посмотреть на костюмы всадников.

- У меня будет орочий всадник? – восторженно воскликнул Турген. – С луком, да? С золотым седлом?

- И с ремнем, - добавил я, а Полина сказала:

- Да, я нарисую его у тебя в комнате на стене.

Турген подпрыгнул, издав восторженный возглас, и попросил:

- А можно, у него будет красная лента в косе? У папы была такая, - он вдруг как-то притих и негромко сообщил: - Я папу с мамой почти не помню. А ленту помню. Я буду смотреть и думать, что это папа едет по Небесной степи.

Полина погладила мальчика по плечу, и он прильнул к ней и горестно вздохнул. Я вспомнил, как первое время Тургена мучили кошмары, и он прибегал ко мне ночью, рыдая и не умея объяснить, что ему приснилось.

- Если хочешь, я нарисую юрту, - предложила Полина. – И прекрасную орочью принцессу, а всадник будет ехать к ней.

Турген посмотрел на нее, и такого взгляда я у него еще не видел. В нем было так много боли, надежды и любви, что у меня сжалось сердце. Он словно наяву увидел ту жизнь, которую у него отняла война, ту жизнь, о которой он мечтал, даже себе не рассказывая об этих грезах.

- И пусть у нее будет мальчик на руках, - негромко произнес Турген. – Это будут мои папа и мама. И я маленький…

- Нарисую, мой хороший, - пообещала Полина. – Обязательно нарисую.

Кира подошла к нему, взяла за руку каким-то очень взрослым жестом, и дети пошли к лестнице. Я словно очнулся – за окнами были густые сиреневые сумерки, в доме загорались лампы на заклинании, которые реагировали на уровень света, пора ложиться спать.

- Хороший вечер был, правда? – спросила Полина, и я с улыбкой кивнул. Настроение было необычным – очень тихим, очень мирным, и я боялся спугнуть эту тишину неосторожным движением или словом.

- Очень хороший. Хотите, завтра пойдем в Сады? – предложил я. – Яблоневые сады за городом, там всегда гуляют, устраивают пикники. Они уже отцвели, но там все равно красиво.

Полина смотрела на меня с теплом и любовью – я, конечно, понимал, что это не любовь, а благодарность и дружба, но мне приятнее было думать, что я небезразличен этой странной иномирянке. В конце концов, почему бы нет? Я герой войны, боевой маг, я обеспечен и…

- Отличная мысль, - одобрила Полина и полувопросительно, словно не хотела уходить, добавила: - Тогда… до завтра, Джейми?

- До завтра, - ответил я, чувствуя странную смесь неловкости и уюта. – Сладких вам снов.

***
Полина

Утром привезли краски, кисти, растворители и все, что нужно для рисования, и я взялась за работу. Голем помог переставить мебель так, чтобы стена в комнате, которую лучше всего освещал свет из окна, была свободна. Откровенно говоря, я никогда не расписывала стен, но была полна решимости. Мне было жаль Тургена, который потерял родных, и я готова была сделать все, чтобы он остался доволен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Стена это не листок бумаги, который можно скомкать и выбросить, если что-то пошло не так, как надо, тут были свои особенности, и я понимала, что мне придется потрудиться. Мой рисунок должен был не просто обрадовать мальчика, но и поблагодарить Джейми за его доброту. Стену предстояло ошпаклевать, и я потратила все утро на то, чтобы приготовить огромный холст, на котором скоро возникнет дикая орочья степь.

Работа мне нравилась. Я всегда погружалась в какое-то почти возвышенное состояние, в котором забывались все проблемы и сложности. Была только я и живопись – именно это помогло мне не сломаться после развода, когда в какой-то момент денег не осталось совсем, и я пошла в парк рисовать портреты, не надеясь, в общем-то, что кто-то ко мне подойдет.

Подошли. В тот день я нарисовала четыре портрета, и денег хватило на то, чтобы заплатить за квартиру и купить еды. А потом и место в типографии подвернулось, и все пошло на лад…

Джейми заглянул как раз в тот момент, когда я заканчивала работу. Он посмотрел на белую стену оценивающим взглядом и сообщил:

- Турген попросился спать в гостевой. Не хочет смотреть, пока рисунок не будет готов, - он показал мне толстенную книгу, которую держал в руках, и сообщил: - Вот, это «Народы степей», иллюстрированное издание. Орки там тоже есть.

- Спасибо! – поблагодарила я. – Ну вот, началось дело. Ваш друг Арден, кстати, тоже предложил мне расписать потолок в его доме.

Джейми едва заметно поморщился, и я удивленно подумала, что это похоже на ревность. Это удивляло и… радовало? Мне захотелось хлопнуть себя по голове, да посильнее. Почему это я должна радоваться тому, что меня ревнует человек, с которым мы знакомы третий день?

«Потому что ты хочешь остаться в этом мире, - тотчас же сообщил внутренний голос. – В этом мире, в этом доме… Потому что ты чувствуешь, что нашла свою семью. Конечно, ты отпираешься, упрямишься, делаешь вид, что не нужно тебе никакой новой семьи, наелась этой семейной жизни по самую маковку. Но ты хочешь остаться, да».

Мысленно я закатила себе оплеуху.

- А вы? – спросил Джейми.

- Он ваш друг, - ответила я. – Поэтому я не хочу говорить о нем как-то… - я замялась, подбирая слово, Джейми одобряюще посмотрел на меня, словно хотел услышать именно то, что я сейчас говорила. – Как-то не по-дружески. Но мне не по себе, когда он рядом. Я чувствую себя овечкой рядом с волком.

- Со смеллистами всегда так, - сказал Джейми. Протянул мне книгу – на обложке были нарисованы люди в ярких национальных костюмах, которые несли в руках пальмовые ветви. – Говорят, они чувствуют каждое движение души.

- Возможно, - согласилась я. – Но я не хочу, чтобы мою душу обнюхивали. Мне это не слишком-то приятно.

- Если что-то пойдет не так, то скажите мне, - предложил Джейми. – Я смогу его поставить на место. Арден, видите ли, имеет репутацию волокиты.

- Я и не сомневалась, - рассмеялась я, но смех получился каким-то нервным. Лучше перевести разговор в другую плоскость. – Вот, сейчас стена просохнет, и тогда я начну делать наброски.

- Не спешите, - ответил Джейми. – Работайте так, как вам удобно, и не забывайте отдыхать. Дети лягут спать после обеда, мне очень понравилась эта ваша идея, а мы с вами можем сходить на прогулку.

Это прозвучало так, словно Джейми приглашал меня на свидание. Я ощутила смущение и странную неловкость – впрочем, почему я должна смущаться? Это будет просто дружеская прогулка. Джейми не из тех, кто требует расплаты телом за свою доброту, это я уже поняла.

В конце концов, он богат, он герой, он очень видный мужчина. У него нет проблем с женщинами.

- Это выглядит как свидание, - брякнула я и только потом поняла, что сморозила глупость. Но Джейми лишь улыбнулся так, словно эта глупость ему очень понравилась.

- Почему бы и нет? – спросил он и вдруг рассмеялся. – Арден на моем месте сказал бы, что мы оба чертовски привлекательны, так что свидание это естественно в нашем случае. Но…

- Но вы не он, - сказала я, и мне вдруг захотелось прикоснуться к нему. Просто дотронуться – даже пальцы заныли. – И я очень рада, что вы не он.

- Тогда пойдем гулять, - произнес Джейми. – Здесь особенно нечего смотреть, в Сады лучше вечером, там будет прохладно… Как насчет Драконьего камня?

- А что это? – удивилась я. Почему бы в этом мире и не быть драконам? Вот бы увидеть одного! Буду потом вспоминать дома…

- Это скала, которую сюда притащило с отступающим ледником, - ответил Джейми. – Выглядит, как спящий дракон, и этот камень всегда теплый. Говорят, что если сесть на него и загадать желание, то оно обязательно сбудется.

Это прозвучало очень романтично и трогательно. Я вдруг подумала, что не буду загадывать возвращение домой. Не стоило, конечно, путать туризм с эмиграцией, но я видела, что нам с Кирой хорошо здесь, и не хотела терять это хорошее.

В конце концов, нам особенно не к чему и не к кому возвращаться.

***
Джейми

Итак, мой друг смеллист не слишком-то нравился Полине – узнав об этом, я невольно обрадовался, пусть пока наши отношения и развивались исключительно в дружеской плоскости. После обеда, когда дети улеглись спать, а я поставил голема на страже, мы вышли из дома, и я заметил, как проходящий по улице джентльмен из отделения Каменного банка посмотрел на Полину исключительно выразительным взглядом. Полина поймала его и, когда мужчина прошел, негромко спросила:

- Со мной что-то не так? Вчера на меня так не пялились.

- Вы просто очень красивы, - искренне ответил я. – Красивы, одеты по последней моде. Разумеется, вы привлекаете внимание.

Полина пожала плечами. Светло-зеленое платье было ей к лицу: сегодня моя иномирянка выглядела очень по-летнему, свежо и нежно. Да, она красавица. Да, мужчины будут смотреть на нее не только потому, что весь город считает Полину моей любовницей, которую я купил на невольничьем рынке.

Она может расхотеть возвращаться домой. Она может встретить здесь кого-то более интересного, чем я – и стану ли я ее удерживать? Да и чем мне удержать, не личным же обаянием. Я обернулся, бросил сердитый взгляд в спину уходящего банковского щеголя – знал бы он, что все взбаламутит у меня в голове…

Я просто слишком долго был один, вот и все. И первая новая женщина – достойная, хорошая добрая – стала для меня кем-то вроде утки для утенка, который вылупился из яйца. Увидел, побежал, боится потерять.

Утенком быть не хотелось.

- Красивый город, - сказала Полина, когда мы неторопливо прошли мимо храма святой Бартаны, покровительницы неудачников. – Похож на наши старые городки. Очень тихо, спокойно, много зелени…

- Рад, что вам нравится, - признался я и спросил: - Может быть, тогда останетесь у нас?

Я ожидал чего угодно: Полина могла возмутиться, рассердиться, сказать, что я не имею права командовать и просто не хочу искать решение сложной задачи. Но она лишь посмотрела на меня так, словно я прочел ее самые глубокие, самые тайные мысли, и ответила:

- Знаете, Джейми, иногда я и правда об этом думаю.

Несколько минут мы шли молча – свернули на одну безлюдную улочку, потом на другую. Воздух, казалось, звенел от жары. Стрижи летали над домами, голося так, что виски начинали ныть.

- Вы отнеслись к нам с Кирой с невероятной добротой, - сказала Полина. – Вы спасли нас и продолжаете это делать, хотя и не должны. Я закончу роспись комнаты Тургена и поищу новую работу, Кира может пойти и в здешнюю школу. Мы будем жить дальше, мы от вас съедем…

- С чего это вдруг вы от нас съедете? – удивился я. Сама мысль об этом показалась мне раздражающей и дикой. Полина остановилась, посмотрела мне в глаза и спросила:

- А в качестве кого мы будем у вас жить?

Я словно запнулся о ее слова.

- Вы не последний человек в этом городе, Джейми. А сейчас про вас и так сплетничают все, кому не лень. Я же видела, какими глазами вчера на нас смотрели люди. У вас своя репутация, и незачем ее и дальше разрушать из-за нас.

Милая ты моя… Полина была сейчас настолько серьезной, настолько трогательно хмурилась, что мне захотелось поцеловать ее в переносицу, чтобы стереть глубокую морщинку, которая там пролегла.

- В качестве моих друзей, - серьезно ответил я и внезапно для себя самого выпалил: – В качестве жены и ребенка. Все это на самом деле неважно, Полина.

Ее глаза потемнели, словно я задел что-то глубоко в ее душе. Полина смотрела на меня неотрывно, и ее взгляд сметал все темное и грустное, что накопилось во мне за эти годы.

Если это Прыгун выкинул их в наш мир, то благослови его Змей.

- Важно то, что вы для меня делаете, - продолжал я. – Важно то, что вы рядом, и я наконец-то чувствую себя живым человеком, а не куклой, которая набита воспоминаниями и идет вперед просто потому, что не смогла умереть. Вот и все. Я рад, что вы живете в моем доме… ну и то, что вы настолько трогательно заботитесь о моей репутации, тоже радует.

Полина вздохнула, и мы пошли по улице дальше. Какая-то собака взбрехнула на нас из-за забора, за которым стояло сиреневое войско ирисов.

- Джейми, можно вас попросить?

- Разумеется. Все, что угодно.

- Пожалуйста, не говорите пока про «жену и ребенка», - негромко сказала Полина. – Потому что…

- Не надо ничего объяснять, - ободряюще улыбнулся я. Иногда и правда нужно вспоминать о том, что молчание это высшая добродетель.

- Я просто пугаюсь тому, насколько все быстро, - объяснила Полина. Последние дома остались позади – дорога, которая вилась среди лугов, повела нас к каменной громадине. Она действительно была похожа на свернувшегося дракона: вот лапы, вот хвост, вот голова… Горбатая спина была отполирована до блеска тысячей задов тех, кто туда забирался и загадывал желание. – И тому, что чувствую сама. Меня все удивляет. Знаете, когда я развелась с мужем, то написала родителям обо всем. В социальной сети. Они прочитали сообщение, но ничего не ответили.

Я понятия не имел, что такое социальная сеть, но таким родителям настучал бы по голове. Если к Полине так относились отец и мать, то неудивительно, что она так боится моего душевного тепла.

- Не надо бояться, - сказал я, и Полина вновь посмотрела на меня так, словно я прочел ее мысли. – Это нормально – помогать тем, кому нужна помощь. Это правильно.

- Жаль, что в нашем мире нормальные и правильные вещи стали редкостью, - вздохнула она.

- Еще один повод остаться здесь, - сказал я. Мы подошли к скале, и какое-то время Полина молчала, глядя на спящего дракона. Потом она прошла по вытоптанной траве, дотронулась до каменной морды и улыбнулась.

- Я жила в скучной равнинной местности. У нас в регионе ничего подобного не было.

- Вдохновляет, правда? – я помог ей забраться на драконью спину, залез сам: вскоре мы сидели, болтая ногами и глядя на бесконечные луга до самого горизонта. Еще бы сюда бутылку холодного вина, каких-нибудь закусок, и мне позавидовал бы любой король.

- Очень! – на щеках Полины расцвел румянец. Все это ей нравилось: горячее солнце, каменная глыба среди луга, огромный голубой зонт неба над нашими головами, стрижи, красные мазки маков в траве. Я представил, как она встанет сюда с холстом, напишет на нем это лето, небо и нас и произнес:

- Хотите, придем сюда завтра? Купим холст, вы напишете картину.

Полина подозрительно посмотрела на меня. Ветер мягко играл ее огненными локонами, и казалось, что по голове иномирянки бегут огоньки.

- А здешние художники меня не побьют? – улыбнулась она.

- Кто им позволит? Вы выполняете мой заказ, и я буду…

Я не договорил. Яркое лето вдруг застыло, выцветая, покрываясь трещинами и рассыпаясь – камень растворился, лишив нас опоры, и мы рухнули во тьму.

***
Полина

Кругом было черным-черно. Непроглядно. Я открывала глаза, закрывала и не могла увидеть ровным счетом ничего – ощущение собственной слепоты было настолько жутким и беспомощным, что я готова была разрыдаться.

- Джейми? – позвала я. Голос был не сильнее мышиного писка. Тьма все поглощала – звуки, запахи, ощущения. Я даже не могла понять, стою ли, сижу или еще падаю. – Джейми!

Да, я боялась темноты и не стеснялась в этом признаться. Меня схватили за руку, быстрым резким движением дернули вперед, и я уткнулась лицом во что-то мягкое – ткань сюртука. За ней гулко и быстро стучало сердце, и этот ровный стук сделался чем-то вроде маячка во мраке. Джейми обнял меня, произнес что-то неразборчивое, и я стала успокаиваться.

Пусть темнота. Неважно. Главное, что мы в ней вдвоем, мы пока живы, и Джейми обязательно найдет способ вернуться.

- Как вы, Полина? – спросил он. Я с ужасом подумала, что умру на месте, если он меня выпустит.

- Не знаю. Страшно.

- Я сейчас попробую зажечь свет, - Джейми говорил негромко и очень спокойно, словно с ребенком. Ну да, он боевой маг и по долгу службы побывал еще и не в таких переделках. – Ну-ка, как звучит хлопок одной ладонью?

Вот только философии нам тут и не хватает! Я услышала странный звук, и огонек, вспыхнувший во тьме, озарил гладкую каменную стену, коридор, уходящий влево и вправо, совершенно спокойное лицо Джейми. Мы не падали, а стояли, и теперь, когда над головой мага плавало что-то вроде жирного жука, который усердно работал золотыми крыльями, мне тоже сделалось спокойнее.

- Испугались? – дружески поинтересовался Джейми и взял меня за руку. Я стиснула пальцы так, словно он мог раствориться в воздухе в любую минуту.

- Очень, - призналась я. – Мне как-то не приходилось падать в такие подземелья.

- Мне, честно говоря, тоже, - Джейми огляделся, прикидывая, куда бы нам идти, и я вспомнила о детях. Мы здесь, а они там, скоро проснутся, увидят, что нас нет…

- Кира, - прошептала я. Кира, девочка моя, сколько страха у тебя было за эти дни, а тут еще и мы пропадем.

- Мы отсюда выберемся к ужину, - твердо пообещал Джейми.

- Вы здесь были?

- Ни разу. Но мы найдем выход, Полина, обещаю.

Мы побрели по коридору. Жук летел перед нами, озаряя путь. Воздух в подземелье был свежим и чистым, здесь было тепло и сухо, и на плитах стен я заметила  выбитые иероглифы. Указатели? Или советы не лезть, куда не просят? Джейми постоянно пощелкивал пальцами, возле его рук расцветали облака золотистой пыли и осыпались на пол – я заметила, что он хмурится, и спросила:

- Что-то не так?

- Здесь очень мощные блокираторы магии, - признался он. – Этот жук у меня получился, а вот все остальное пока не очень.

Блокираторы? Интересно, кто же установил их? И зачем они нужны – от непрошеных гостей, вроде нас, или для того, чтобы не выпустить на поверхность то, что таится в этом подземелье? Джейми посмотрел на меня и ободряюще произнес:

- У боевых магов в арсенале много всякого, кроме заклинаний.

Наверно, мне надо было успокоиться, но я не могла.

Мы шли около четверти часа – затем коридор вдруг оборвался, и жук влетел в просторный круглый зал. Потолки терялись где-то высоко-высоко, и я даже представлять не хотела, на какой глубине мы сейчас находимся. Жук сделал почетный круг по залу: в центре я увидела огромный, грубо обработанный камень, и на камне, раскинув руки, лежал человек.

- Так я и думал, - вздохнул Джейми. – Это дракон. Разумный. Те, с которыми я воевал, были лишь животными.

Мы сделали несколько шагов к камню. Человек, который лежал на нем, был одет в некое подобие красного халата с золотой вышивкой. На ногах были штаны из тонкой кожи и остроносые сапожки с золотыми каблуками. Раскинувшиеся руки были прикованы к камню тяжелыми скобами, исписанными знаками наподобие тех, что мы видели на стенах подземелья. Лицо мужчины было спокойным и красивым, почти кукольным: гладкая белая кожа, ровные дуги тонких бровей, небольшой нос, едва приоткрытый рот. Длинные белые волосы были заплетены в косы, которые струились с камня, как мертвые змеи.

- Ну надо же! – с искренним восторгом прошептал Джейми. – Значит, скалу сюда не ледник притащил, она запечатывает дракона в подземелье!

Мы подошли к камню почти вплотную, и я увидела, что дракон не мертв, а спит. Грудь под халатом едва заметно поднималась и опускалась, глаза под веками двигались туда-сюда.

- И что же нам теперь делать? – спросила я.

- Разбудить его, - беспечно ответил Джейми.

Разбудить? Ох, кажется, это была плохая идея. Очень плохая. Дракона замуровали здесь явно не за тем, чтобы потом пришли мы и подняли его на поверхность. Я испуганно посмотрела на Джейми, увидела в его глазах азартный восторг первооткрывателя и поняла, что он не станет меня слушать.

- Драконы это сосуды первичной магии, - объяснил Джейми. – У него столько сил, что он сумеет выхватить Прыгуна и откроет дорогу в ваш мир. Он уже просыпается, видно, это была реакция на ваше появление. Почувствовал иномирянку и призвал к себе.

- Я не хочу в наш мир, - торопливо сказала я. Мне всегда говорили: не надо лезть руками в то, что спокойно и мирно лежало до твоего появления – потом последствий не расхлебать.

- Я очень рад это слышать, - признался Джейми. – Ну а на поверхность хотите? А речь Киры? Он может все исправить.

Это был нечестный прием, но он сработал. Я кивнула и спросила:

- А как мы его разбудим?

Мы говорили уже не шепотом, а в полный голос, но дракон продолжал спать. Джейми пожал плечами с таким видом, словно его план мог мне не понравиться, и ответил:

- По легенде дракона будит поцелуй прекрасной девы.

Что? Я не ослышалась?

- Я не буду целовать покойника! – прошипела я. – Даже не надейтесь!

Джейми посмотрел на меня так, словно я была ребенком, который не хотел делать уроки.

- И даже ради Киры?

А вот это уже был нечестный прием! Я одарила Джейми весьма выразительным взглядом и медленно, словно меня тянули за нитки, склонилась над драконом.

От него веяло сухим травяным запахом и теплом. Сейчас, когда он был так близко, я чувствовала его дыхание. Перед глазами вдруг мелькнула картинка: исполинский город, сложенный из грубых камней, затонувший в морской зелени задолго до появления людей. Наверно, это был его сон…

Кира. Кира обязательно заговорит. Джейми прав.

Я зажмурилась и осторожно прикоснулась губами к драконьим губам.

***
Джейми

Ревновал ли я? Нет. Просто было досадно, что поцелуй прекрасной иномирянки получит замурованное чудовище, а не я. Впрочем, нам надо было выбираться отсюда, а с моей заблокированной магией это был практически дохлый номер.

Полина поцеловала дракона и тотчас же отшатнулась от него, словно он мог превратиться в чудовище и испепелить ее. Ошарашенно провела ладонью по губам, словно пыталась стереть даже память о том, что сделала. Мы сделали несколько шагов назад, и я увидел, как из приоткрытого драконьего рта вырвался рыжий лепесток пламени.

Дракон вздохнул и открыл глаза.

Поморгал. Закрыл.

Я встал так, чтобы закрыть Полину, и шевельнул рукой, активируя боевой метательный нож в рукаве сюртука. Дракон медленно повернул голову в нашу сторону. В его глазах плескалось расплавленное золото, белые косы шевельнулись, словно спящие змеи пробудились и подняли головы.

- Чей сейчас мир? – негромко спросил дракон. Голос был приятным – казалось, подземелье наполнилось перезвоном мелких колокольчиков.

- Людей, - ответил я, и дракон устало вздохнул.

- Людей… - повторил он, пристально посмотрел на нас и отвернулся. – Пришли меня убивать так, чтобы я видел? Что ж, не стану вам мешать.

Осмелев, Полина выглянула из-за моей спины и спросила с горечью и надеждой:

- Вы сможете вылечить мою дочь?

Дракон обернулся к ней, и во взгляде мелькнул интерес. Понял, наверное, чей поцелуй пробудил его от сна. Полина не сводила с него глаз – только сейчас я понял, насколько сильна ее любовь к дочери. Поцеловать монстра ради того, чтобы к Кире вернулась речь – да, это настоящий подвиг.

- Вы… не отсюда, - медленно проговорил дракон, прищурившись и глядя Полине в лицо. В его глазах плясали веселые искры. – Вы из другого мира, провалились в мою темницу, потому что камень не смог опознать вашу суть, и это на мгновение разрушило чары.

- Вы сможете вылечить мою дочь? – с нажимом повторила Полина. – Если да, то мы вас выпустим. Если нет, то уходим, - она обернулась на меня, и я увидел, что ее охватил бодрый пьянящий гнев. – Раз пещера открылась один раз, то и во второй откроется.

Дракон улыбнулся – соблазнительно, чарующе. Ладони сжались и разжались.

- Что с ней? – спросил он.

- Она потеряла речь, когда мы попали сюда, - ответила Полина. – Она испугалась и онемела.

Дракон кивнул.

- Меня зовут Азарээллиин, - сказал он. – Можно просто Азаэль. Я никогда не возвращал речь детям, но могу попробовать.

Полина посмотрела на меня, я кивнул и, подойдя к камню, взялся за скобы. Дракон не смог бы освободиться: древнее заклинание, вплетенное в металл, позволяло справиться со скобой только руками людей. Стоило мне потянуть, как скоба выскользнула из камня; Азаэль шевельнул освобожденной рукой и, блаженно прикрыв глаза, произнес:

- Спасибо. Меня сковали, когда Нун-Брадан погрузился на дно океана.

Я пожал плечами. Должно быть, это был какой-то город из дочеловеческой эпохи, когда миром владели монстры, правя в каменных городах без окон и дверей.

- Никогда не слышал о таком, - я обошел камень и взялся за вторую скобу. Дракон понимающе кивнул.

- Люди тогда жили в глинобитных хижинах и поклонялись пирамидам Анни-Ра. Но их ненависть к драконам была сильна… и магия тоже.

Освободив его вторую руку, я прикинул сроки: получается, Азаэль провел в подземелье четыре с половиной тысячи лет. Да, в древние времена маги могли переставлять горы местами и заставлять реки течь вспять. Нам остались только крохи их могущества и величия. Дракон попробовал сесть, и его качнуло так, что он едва не свалился с камня. Полина бросилась к нему, поддержала, и я снова ощутил не ревность, а какое-то далекое неприятное чувство. Дракон улыбнулся.

- Спасибо. Если вы поможете мне встать, то мы выйдем вон в тот коридор, - он указал во тьму, и я увидел, что там в самом деле есть еще один коридор. Наверно, тем путем, которым мы пришли, дракона приволокли в пещеру, а из второго вышли, когда все закончилось.

Мы помогли, разумеется. Жук полетел впереди, Азаэль шел медленно, вновь привыкая к движениям. Полина поддерживала его под руку, и то, как он на нее смотрел, мне не нравилось. Совсем не нравилось.

- Да, на всякий случай, - произнес он, когда мы сделали первые шаги по коридору. – Клянусь, что буду вашим другом в благодарность за освобождение и не причиню вреда миру людей.

Я невольно вздохнул с облегчением.

- Договорились, - ответил я. – А я постараюсь вас как-то пристроить в жизни, чтобы вы не пропали.

Дракон улыбнулся.

- Приятно слышать. Особенно с учетом того, что ваши предки ненавидели и истребляли мое племя просто за то, что мы драконы.

- Магическая война? – предположил я. О ней сохранился далекий отзвук в древних легендах – настолько невнятный и туманный, что создавалось впечатление, будто рассказчикам было страшно не то что говорить, но даже и думать.

- Верно. Мы проиграли, - Азаэль вздохнул и признался: - Я, честно говоря, не воевал. Я учил наших детей… в один далеко не прекрасный день люди ворвались в наше убежище, и…

Полина взглянула на дракона с искренним сочувствием.

- А вы? – спросила она. Азаэль печально улыбнулся.

- Я сказал: «Не мешайте мне вести урок». Потом сражался, но их было слишком много. Потом детей испепелили на моих глазах, а на меня сил у них уже не хватило.

- Поэтому вас заточили здесь, а не убили? – предположила Полина.

- И поэтому тоже. Хотели, чтобы я вечно вспоминал тех, кого не смог спасти, и вечно мучился.

Некоторое время мы шли молча. Я думал о том, что люди если и изменились с тех древних времен, то не очень-то сильно. Затем дракон остановился и, дотронувшись до иероглифа, выбитого на мраморе стены, спросил:

- Сможете разрушить его? Тогда мы сразу выберемся на поверхность, если с тех пор ничего не изменилось.

Я кивнул и, собрав те пылинки магии, которые не смог рассеять блокиратор, врезал кулаком по стене.

Глава 7

Полина

- А где вы жили раньше, Азаэль?

- На материке Тун-Бадар, но его, я полагаю, больше нет.

- Верно, нет. Историки спорят, был ли он вообще.

- О, да! Конечно, был. Видели бы вы его дворцы и храмы…

После того, как Джейми разрушил иероглиф блокиратора, нас вновь окутало тьмой – когда она рассеялась, то я увидела, что мы стоим на лугу рядом со Спящим драконом. Солнце уходило к закату, дети наверняка проснулись и удивились тому, что нас нет.

Но мы вернулись. От одной этой мысли мне хотелось петь и кричать во весь голос. Мы вернулись, и Кира заговорит.

Несколько минут Азаэль стоял с закрытыми глазами, подставив лицо теплому ветру и вдыхая запахи цветов, трав и воды, а потом медленно осел на землю почти без чувств. Джейми, чью магию больше ничто не блокировало, похлопал его по щекам, над головой дракона расплылись бледно-голубые искры и, открыв глаза, он признался:

- Я слаб. Простите.

Это было понятно и объяснимо. Легко ли провести тысячи лет во тьме под землей…

- Все будет хорошо! – заверила я Азаэля, когда мы помогли ему подняться на ноги и осторожно повели в сторону города. Хотелось надеяться, что дракон просто похож на иностранца в необычной одежде, и за нами не побегут с вилами и факелами.

- Горожанам надолго хватит разговоров, - пробормотала я, когда один из мужчин, идущий нам навстречу, окинул нашу компанию удивленным взглядом. – То вы, Джейми, покупаете на невольничьем рынке женщину с ребенком и ведете себя с ними, как полагается джентльмену. То приводите в город господина с косами, который одет, как иностранец.

- Пусть привыкают, - улыбнулся Джейми. – Я боевой маг, мне положено чудить по-всякому.

Девицы с кружевными зонтиками от солнца посмотрели на Азаэля весьма заинтересованно. Он улыбнулся им, мягко махнул рукой, и девицы зарумянились, словно майские розы.

- А что вы преподавали? – поинтересовалась я.

- Историю Мира, - ответил дракон. – Основание и развитие. Честно говоря, никто не мог подумать, что Змей справится. Он всегда был самым маленьким и слабым среди вселенских богов и…

- Не богохульствуйте, - оборвал его Джейми, и Азаэль понимающе кивнул и поднес руку к губам, словно запирал все ненужные слова. – Кстати, у вас весьма своеобразная лексика для того, кого замуровали четыре с половиной тысячилет назад.

- Ничего особенного. Это ваша лексика, - Азаэль посмотрел на меня и отдал легкий поклон. – Я прикоснулся к вашему сознанию, когда вы меня поцеловали.

Я машинально прикоснулась к губам.

Когда мы добрались до дома, то обнаружили, что голем вывел детей на улицу. Кира и Турген сидели в траве, перед ними развернулось поле игрушечной битвы, и дети были в полном порядке. Они даже удивились, когда мы вошли и бросились к ним так, словно тысячу лет не виделись.

- Привет, птичка, - я подхватила Киру на руки, заглянула в лицо – дочка даже нахмурилась, словно я выглядела как-то не так. – Ты сегодня заговоришь, правда-правда.

- Это и есть та молчаливая девочка? – поинтересовался Азаэль. Турген с любопытством посмотрел на него и спросил:

- Дядя, а почему у вас косы? А почему у вас такой халат? Вы орк? Хотя нет, не орк, уши у вас не такие! А я орк, а Кира не говорит, но она заговорит, если будет гадкое лекарство пить! А мы проснулись, а взрослых нет, а голем вывел нас играть, и мы ежа червяками кормили!

Азаэль весело посмотрел на него и сказал:

- Если хотите, я могу ему запечатать рот, чтобы так не болтал.

- Буду признателен, - произнес Джейми, - но как-нибудь в другой раз. Сейчас главное Кира.

Кира смотрела на дракона с искренним восторгом. Было видно, что он ей понравился – Азаэль был ярким, все в нем так и дышало красками и огнем, словно в тропической птице.

- Давай-ка, иди сюда, - он протянул руки, я передала ему Киру, и она даже не подумала сопротивляться. Некоторое время они задумчиво смотрели друг на друга, и я вдруг поняла, что по моей спине текут капли пота.

- А почему у дяди нет лент? – громким шепотом спросил Турген. Джейми шикнул на него, а я, кажется, разучилась дышать от страха. Моя дочь в руках у древнего чудовища, и я сама разбудила его и привела сюда.

Азаэль молчал. Просто молчал и смотрел на Киру, а она не сводила с него испуганных и радостных глаз. За спиной дракона поплыли золотые искры, и я увидела, что над головой Киры тоже возникли искорки, но только серебряные. Их становилось все больше и больше, они летели, окутывая девочку и дракона сверкающими туманными лентами, и я стояла, готовясь к тому, чтобы в любую минуту броситься и выхватить Киру из чужих рук.

Только бы она заговорила. Только бы с ней все было хорошо.

Искры сливались в лепестки пламени. Косы дракона шевелились, словно живые, волосы Киры поднялись вокруг головы растрепанной короной. Я с ужасом поняла, что дракона и мою девочку отрывает от земли: Азаэль висел в воздухе, едва касаясь травы носками сапог.

- Еще чуточку, - ласково произнес он. – Еще совсем немного, и все.

Вокруг головы Киры возник тонкий огненный обруч – то самое колечко, о котором говорил Кристиан. Азаэль зажмурился и что-то пробормотал; через несколько мгновений обруч раскалился добела и вдруг лопнул, осыпав все вокруг белыми ошметками. Кира закрыла глаза и опустила голову на плечо дракона.

- Не подходите! – негромко бросил он, видя, что я готова кинуться к дочери. – Стойте, где стоите.

Огненный туман угасал, растворяясь в свете летнего вечера. Воздух пах резкой свежестью, словно над садом прошла гроза. Когда последняя искра растаяла, то Азаэль опустился на траву и осторожно поставил Киру на ноги. Она дотронулась до виска и вопросительно посмотрела на дракона. Тот ободряюще улыбнулся и сказал:

- Ну? Попробуешь?

Кира обернулась ко мне и негромко, словно боясь самой себя, позвала:

- Мама? Мамочка!

***
Джейми

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потом случилась небольшая буря: Полина и Кира рыдали от счастья в обнимку, Турген сплясал боевой орочий танец, и все мы какое-то время испытывали очень светлое и легкое ощущение. Наверно, таким и бывает счастье, не обещанное, но сбывшееся.

- Мамочка, я так испугалась тогда, ты не представляешь, мама… - у Киры был мягкий и очень приятный голос; когда она заговорила, то я понял, что теперь ее образ окончательно сложился у меня в душе. Милая добрая девочка, такая же, как мать, и мы будем жить дальше одной семьей. – Как они кричали! А как нас в клетку засунули! А потом на рынке! Ох, мама, я так хотела заговорить, но мне так было страшно!

Турген подбежал, схватил Киру за руки и вдвоем они бросились в пляс по клумбе с пионами, крича во все горло что-то неразборчивое, но очень веселое. Азаэль довольно смотрел на результаты своего труда и, наверно, думал о том, что не все забыл во время заключения в склепе. Полина плакала. Я приобнял ее за плечи и негромко сказал:

- Вот видите. Все теперь хорошо.

Она бросила быстрый взгляд в мою сторону, кивнула и провела ладонью по лицу, стирая слезы. Ее наполняло настолько глубоким счастьем, что я чувствовал, как по моим рукам пробегают легкие уколы электричества. Почему-то мне сделалось грустно – я даже сам не знал, почему, просто в груди шевельнулась тоска. Я был искренне рад за Киру и Полину, но… Дракон покосился на меня и спросил:

- Это ведь ваш дом, Джейми? – я кивнул, и он произнес: - Вы уж простите мою неловкость, но где тут у вас…

- Как войдете, то прямо, направо и под лестницу, там будет белая дверь, - ответил я и махнул голему, который молча стоял чуть в стороне. – Он вас проводит.

- Благодарю, - Азаэль поклонился, отправился в сопровождении голема в гостевую уборную, и я невольно издал вздох облегчения. Когда дракона не было рядом, мне становилось как-то спокойнее.

- Как хорошо, что вы повели меня гулять, Джейми, - призналась Полина. Сейчас она смотрела на меня так, словно я был для нее не просто друг – и это по-настоящему согревало. – Кто знает, подействовало бы лекарство Кристиана или нет…

- Мама, а где мой заяц из носка? – спросила Кира. – Ну тот, которого я для Ариши сделала, помнишь?

- Потерялся, детка, когда на нас напали работорговцы, - ответила Полина, и Турген тотчас же заинтересовался:

- Что за заяц из носка?

- Игрушка, - ответила Кира. – Я умею, если хочешь, то и тебя научу. Хочешь?

- Хочу! – кажется, Турген был готов на любую авантюру в компании своей принцессы. Теперь с ней можно было не просто играть, но и обсуждать новые затеи и проказы. – Дядя Джейми, а можно мы из моих носков сделаем зайцев? Сейчас все равно лето, они не нужны, - и в подтверждение своих слов мальчик поднял ногу в простой сандалии. – А осенью я буду босиком ходить, как настоящий орк!

- Можно, если хотите, - согласился я. – Мы от ваших зайцев со страху не умрем?

- Они не страшные, - Кира посмотрела на меня с обычной женской снисходительностью к недоделанной мужской расе. – Мы можем завтра утром сесть и сделать.

- Ну вот и отлично, наконец-то нормальное занятие, а не цветочной сердцевинкой по колоннам, - сказал я. – А вы…

И не договорил. В носу защипало так, что выбило слезу – верный признак нарастающей магии в ком-то рядом – и я увидел, как над головой Киры проплыла крупная искра, похожая на растрепанную пушинку. Турген смотрел на нее, разинув рот, и было ясно: он готов кинуться и спасти девочку, что бы ей ни угрожало. Полина бросилась было к дочери, но я перехватил ее и выдохнул:

- Не шевелитесь. Сгорим. Турген, замри.

Кира застыла, словно маленькая статуя, испуганно глядя, как вокруг ее головы начинают плыть уже даже не искры – крупные ошметки пламени. Тишина стояла такая, что я слышал, как колотится сердце Полины. Она окаменела в моих руках, не сводя взгляда с дочери, и я чувствовал, что она беззвучно плачет.

- Мамочка… - прошептала Кира. Подняла руку – вокруг пальцев поднялись рыжие струйки пламени. – Мамочка, что со мной?

- Всем замереть! Не шевелитесь! – Азаэль подбежал, встал перед Кирой так, чтобы закрыть ее от всех нас, и медленно проговорил: - Дыши носом. Втягивай огонь в себя. Это твой огонь, больно не будет. Не бойся, просто дыши.

Киру затрясло от страха. Она попятилась, зажмурилась и послушно принялась дышать, как было велено. Полина сдавленно ахнула – лепесток пламени втянулся в ноздри Киры, но ей не было больно. Она закрыла глаза, сжала кулачки, вдохнула еще один лепесток и прошептала:

- Мамочка, не больно. Ни капельки! Оно щекочется.

Полина всхлипнула. Если бы я не держал, она упала бы на траву – такая ее била дрожь. Азаэль понимающе кивнул.

- Все правильно. Вдыхай пламя. Сейчас будет легче.

- Что с ней? – прошептала Полина с искренним ужасом, не зная, к кому обращаться и кого просить о помощи. – Кира…

- Все хорошо, - улыбнулся дракон. Кира вдохнула последний огненный лепесток, и я выпустил Полину. Она бросилась к дочери, подхватила ее на руки – теперь никакая сила не заставила бы ее выпустить девочку. Азаэль выглядел так, словно увидел что-то невероятно важное, и это обрадовало его до глубины души.

- Что случилось? – спросила Полина, и было ясно: если дракон причинил вред ее дочери, она собственноручно распустит его на кровавые лоскуты. Я смотрел на нее и не мог не любоваться удивительным сочетанием растерянности, любви и ярости.

- Я лечил ее своей магией, - объяснил Азаэль. – Она отпечаталась в душе девочки… и теперь она немного дракон.

***
Полина

- Мамочка, значит, я теперь смогу летать! Ничего себе! Я дракон! – Кира вскочила с дивана и пробежала по гостиной, раскинув руки, словно крылья. Я улыбалась дочери, но меня била внутренняя дрожь. Желудок сжался в ледяной ком – страх, который охватил меня, когда я увидела огонь над моей девочкой, так и не уходил.

Даже гнев не помогал. Ничего не помогало. Чувства выкручивали меня, словно сильные руки прачки – белье.

- Сможешь, если будешь правильно учиться, - с улыбкой ответил Азаэль и вытянул правую руку вперед. Мы увидели, как по коже пробежали огоньки, и рука стала покрываться сверкающей золотой чешуей. Безымянный и средний палец слились, завершаясь острым раздвоенным когтем – вскоре вместо руки была драконья лапа: изящная, смертоносная, удивительно прекрасная. Я представила, как она одним движением вспарывает рыцаря от горла до паха, и невольно поежилась. Турген смотрел, разинув рот – кажется, мальчик лишился дара речи от восторге. Кира взглянула и поморщилась:

- Извините, дядя Азаэль, но что-то фу, - призналась она. Азаэль рассмеялся, махнул рукой, приводя ее в привычный вид, и ответил:

- Не захочешь – не превращайся. Тебя никто не заставляет. Можно прожить всю жизнь и ни разу не измениться, если тебе не нравится.

Джейми сидел рядом со мной с весьма выразительным видом, и я прекрасно понимала, о чем он сейчас думает. Несколько часов назад мы с ним пошли на романтическую прогулку, выкопали из земли древнее чудовище, оно исцелило мою дочь от немоты, но теперь Кира сама превратилась в дракона. Да, она говорит, да, она здорова, но мы совершенно точно никогда не вернемся домой.

Юная драконица в центре современного города? Летит над тротуарами, кофейнями и банкоматами, выплевывая струи огня по внедорожникам…

- С ней точно все в порядке? – спросила я и сама удивилась тому, как это сказала. Если бы я таким тоном говорила с бывшим мужем и свекровью, то мой брак наверняка был бы долгим и счастливым – те, кто хотел загнать меня за плинтус, сами залезли бы туда и сидели, не высовываясь.

- Я клянусь вам Столпами мира, железными и золотыми, что девочка полностью здорова, - твердо сказал Азаэль и, покосившись на Джейми, я поняла, что дракон не врет. – С ней не случится ничего ужасного, она будет вести обычную человеческую жизнь и никогда не превратится в монстра…

- Мама! – возмущенно воскликнула Кира. – Я не хочу человеческую жизнь! Я хочу быть драконом!

- Нет! – Турген от восторга даже с дивана вскочил. – Ты не будешь дракон, ты будешь драконья королева Харвантана! А я буду орочий принц Жуурден! И я на тебе женюсь! И мы династию драконьих принцев оснуем…

Джейми рассмеялся, и от его смеха мне сделалось как-то легче.

- Ну вот, Полина, вы волнуетесь, а люди времени даром не теряют, уже думают про свадьбу и основание династий, - сказал он, и я тоже расхохоталась. Моя девочка жива и здорова, она снова говорит, и мы можем жить дальше, а впереди целое лето. Я уткнулась лицом в ладони, и Джейми тотчас же снова обнял меня, словно хотел закрыть собой от всего мира.

Когда он прикасался ко мне, то все страхи, сомнения и горечь отступали. Кажется, я впервые в жизни поняла, что значит «быть, как за каменной стеной».

- Это все по правде было, я читал, - Турген решил, что все смеются над ним, и надулся, и правда став похожим на сердитого сыча. – Драконьи принцы правили всей Южной степью!

- Как интересно, - Азаэль смотрел на мальчика с искренним любопытством, и я был уверена, что сейчас он вспоминает прежнюю профессию и детей в своем классе. – А у тебя есть книги по истории Мира?

- Есть, дядя Азаэль, - ответил Турген. – Дядя Джейми мне все книги покупает, какие я только захочу! Все-все! И про орков, и про королей-волков, и про рыцарей, у меня их знаете, сколько? Сто тысяч миллионов штук! Хотите, покажу, за то, что вы Киру вылечили?

- Хочу, если господин маг не против, - ответил дракон. Джейми кивнул, Азаэль взял за руки Тургена и Киру и отправился с ними в гостевую комнату на втором этаже, где сейчас размещались вещи мальчика.

Мы с Джейми остались одни. Он поднялся с дивана, прошел к шкафчику со спиртным и, плеснув на два пальца в стакан янтарной жидкости, которая пахла деревом и медом, протянул мне.

- Вот, выпейте-ка это. Немного, в сугубо медицинских целях.

Я послушно выпила предложенное. Бренди. В голове мягко зашумело, и я подумала, что страшно устала. Этот день с его радостями и страхами осушил меня просто до капельки. Джейми снова сел рядом, крутя в руках свой бокал, и я призналась:

- Джейми, как же я рада, что вы здесь.

Он улыбнулся и кивнул. И как я сначала подумала, что он некрасив? Огонь его внутренней силы, который сейчас озарял лицо изнутри, делал господина боевого мага похожим на статую античного героя.

- Я тоже рад, - кажется, Джейми смутился. Я прислонилась головой к его плечу и сказала:

- Кажется, я сейчас засну. Страшно устала.

- Спи, - негромко произнес Джейми. – Хочешь, отнесу тебя в комнату?

- Не надо, - пробормотала я. – Надо же, моя дочь заговорила, я должна петь и плясать, а сил нет…

- Спи, - мягко повторил Джейми, и я действительно провалилась в сон. Последним, что я почувствовала, было прикосновение его губ к моим волосам – легкое, очень нежное, тихое.

***
Джейми

- Мамочка… - всхлипнула Кира, и я понял, что представления не имею, как успокаивать маленьких плачущих девочек.

- С ней все в полном порядке, - заверил ее Азаэль. Кира сидела на полу рядом с диваном, держала Полину за руку и не сводила с матери глаз. Полина спала – крепко, спокойно, как человек, уставший после долгой работы. – Когда много впечатлений, бывает так, что человеческий мозг выключается. Она выспится и проснется.

- Это точно просто сон? – спросил Турген. Кажется, он примерил на себя роль орочьего принца Жуурдена, и она пришлась ему по душе. Турген сидел рядом с Кирой на полу, и было видно, что он никуда не уйдет. Если Кира решит спать на ковре, то он вытянется возле нее.

Кажется, мой воспитанник влюбился – той самой детской любовью, которая навсегда.

- Клянусь, - ответил Азаэль, и я поинтересовался:

- А она-то не станет драконом после того, как вас поцеловала?

Глаза у Киры расширились так, словно она превратилась в сову, а не в дракона. Некоторое время девочка молча смотрела на Азаэля, словно пыталась уместить информацию в своей душе, а потом спросила громким шепотом:

- Мама вас поцеловала?!

- Да, - кивнул Азаэль. – Это древний способ разрушения чар.

Кира дотронулась до груди, и я подумал, что она сейчас испытывает просто крайнюю степень недоумения. Мама кого-то поцеловала! В ее возрасте я тоже был бы удивлен.

- Извините, дядя Азаэль, - сказала Кира, - но лучше бы мама поцеловала дядю Джейми.

Некоторое время мы все смотрели друг на друга, а затем негромко рассмеялись, настолько славно и трогательно это было сказано. Мне сделалось неловко. Кира словно бы почувствовала эту неловкость, потому что объяснила:

- Дядю Джейми я дольше знаю. И он мне больше нравится.

Полина шевельнулась, вздохнула во сне. Мы замолчали. Кира гладила маму по руке, и в ее глазах поблескивали слезы.

- У вас есть поддержка с воздуха, Джейми, - улыбнулся Азаэль. – Но прекрасная дама и без того отвечает вам взаимностью.

Турген и Кира посмотрели на него с одинаковым изумленным выражением, а потом подпрыгнули, захлопали в ладоши и все тем же громким шепотом, чтобы не разбудить Полину, воскликнули:

- Здорово! Вот бы да!

- Это не для детских ушей разговоры, - хмуро сказал я, и Турген тотчас же возмутился:

- Почему это не для детских? Мы очень даже хотим такие разговоры! Потому что тетя Полина хорошая, она бы весь дом нам разрисовала, а потом мы бы блины пекли! И жили бы все вместе!

Кира закивала. Я редко смущался – какие уж тут могут быть смущения, когда частью моей работы было сбивать драконов над городами, а потом ходить по пепелищу и искать живых в разной степени обгорелости – но сейчас мне сделалось не по себе. Я ничего не имел против дружеских шуток, но в этот момент никто надо мной не подшучивал. Все были исключительно серьезно.

- Не знаю, как теперь, а в мои времена говорили, что истина рождается в устах ребенка, - заметил Азаэль. – Впрочем, давайте лучше поговорим про ужин.

Дети оживились. Я только сейчас заметил, что проголодался после всех сегодняшних приключений и, кажется, съел бы целого жареного поросенка. Мы отправились в столовую, где я вызвал ужин из ресторана, но, когда на столе возник огромный поднос с мясом под картофельной шубой, я внезапно понял, что не могу есть. Азаэль словно понял мое волнение, потому что негромко посоветовал:

- Побудьте с ней, если так вам будет спокойнее. А я присмотрю за детьми.

Я усмехнулся.

- Справитесь?

- Я же все-таки учитель, - ответил дракон. – А бывших учителей не бывает.

На всякий случай я все-таки наполнил тарелку мясом с картошкой, потом пошел в гостиную и сел в кресло. Полина по-прежнему спала. Ее лицо было расслабленным и умиротворенным, под глазами залегли тени, рука, подложенная под щеку, казалась невесомой.

Прекрасная дама и без того отвечает вам взаимностью… Эти слова наполняли меня тихой радостью. Если верить легендам о драконах, то они никогда не лгут и способны видеть правду, которую человек скрывает даже от самого себя. На душе было тихо, как на море, после того, как шторм миновал, облака унесло ветром, и в мире нет ничего, кроме закатного солнца и покоя.

Я пересел к Полине. Осторожно прикоснулся к ее руке и отпрянул – рука была ледяной и твердой, словно иномирянка превратилась в статую. Вспомнив первые правила магических манипуляций, я приоткрыл ее глаз – зрачок сделался крошечной точкой и не изменился даже тогда, когда я вбросил в Полину заклинание пробуждения.

- Азаэль! – позвал я, уже понимая, что мой громкий голос ее не разбудит. Мы можем хоть бить в колокола – Полина не проснется. – Можно вас на минутку?

Дракон вышел из столовой с салфеткой в руках; увидев нас, он нахмурился так, словно что-то понял.

- Осмотрите ее, - приказал я. – Дотроньтесь. Это уже не просто сон.

Азаэль послушно пожал руки Полины, провел ладонями по ее лицу, а я вдруг вспомнил старую сказку: «Спать ты будешь триста лет, не разбудит тебя свет, будет долго длиться ночь…»

Какого пекла мы вообще пошли гулять! Сидели бы дома, разбирали книги, вытирали пыль! Кира заговорила бы через месяц после лекарства Кристиана, ничего страшного… Мне захотелось ударить себя по лбу, да посильнее.

Дурак. Кретин.

Сам освободил дракона, этими вот руками.

- Я не лекарь, - осторожно произнес Азаэль. Из столовой выглянули испуганные дети, и Турген что-то сказал Кире. Они не побежали к нам, просто стояли и смотрели. – Скорее всего, дело было так. Сегодня рядом с ней было очень много разнонаправленной магии. Ваша, моя, тех, кто меня замуровал в подземелье… Организм не выдержал и погрузился в неразрушаемый сон.

- И что делать? – спросил я. Кира всхлипывала, и я понял, что в любой момент у нее начнется истерика. Однако Азаэль по-прежнему выглядел спокойным.

- Нет ничего проще! – ответил он. – Нам нужен раствор змеиной пыльцы. Одного глотка хватит.

- Змеиная пыльца? Не знаю о такой, - я сокрушенно развел руками. Надо же, есть способ вылечить Полину, но я понятия не имел об ингредиентах.

- В вашем мире бывают прорывы из соседних миров, - объяснил Азаэль. – Такие, через который они сюда попали. Так вот, змеиная пыльца как раз и выделяется во время такого прорыва.

- Септинид! – воскликнул я. От облегчения даже голова заболела. – Да, у нас это есть. Я достану.

***
Полина

- Вот, видите? Просыпается!

Я открыла глаза, чувствуя себя свежей и легкой, словно не просто прикорнула на диване, а проспала несколько дней. Азаэль, который, видимо, нагнулся ко мне, выпрямился и полюбопытствовал:

- Как вы себя чувствуете, Полина?

- Восхитительно! – призналась я, и дети, которые стояли чуть поодаль, издали торжествующие вопли. Кира подбежала ко мне, обняла, прильнула всем телом и призналась:

- Мамочка! Я так испугалась!

Я увидела, что за высокими окнами гостиной царит бархатная летняя ночь. Перевела взгляд на Джейми – тот выглядел так, словно пробежал несколько километров без остановки.

- Что случилось? – спросила я. – Почему вы все такие?

Наша компания и правда выглядела ошарашенной, и они боялись как раз за меня. Но почему? Я же просто прилегла вздремнуть!

- Вокруг тебя сегодня было слишком много магии, - сообщил Джейми, присев на диван рядом со мной и Кирой. – Твой мозг не выдержал, и ты погрузилась в неразрушимый сон.

Неразрушимый сон? Здесь так называют кому?

- Но ты была права! – довольно продолжал Джейми. – Септинид и правда может быть лекарством! Я сбегал в лаборатории академии, взял там немного, и вот, ты снова с нами.

Нахмурившись, я потерла виски. Септинид выделяется при прорывах из одного мира в другой, он может быть лекарством, и Прыгун появлялся в аптеке и хранилище академии как раз потому, что он, возможно, как раз создает лекарство!

- Азаэль, а септинид может быть оружием? – спросила я. Дракон посмотрел на меня так, словно я ляпнула что-то вроде того, можно ли ходить с голым задом по главной площади города.

- Нет, разумеется, - ответил он, и Джейми со вздохом провел ладонью по лбу. Кажется, с его плеч свалилась если не гора, то холм. – Септинид это благословение Змея. Он проползает между мирами, а змеиная пыльца сыплется по его следу, чтобы исцелять больных телом и душой.

- Что, если Прыгун не враг, а наш друг? – предположила я. – И он как раз занят работой над лекарством?

Мне вдруг сделалось не по себе. Прыгун, возможно, искал спасение, а мы везде расставили ловушки и мешаем ему… Джейми неопределенно пожал плечами и уточнил:

- Ты правда хорошо себя чувствуешь, Полина?

- Все отлично, - призналась я. – Свежа, как роза. Дети, а вам, кажется, пора спать.

- Да, теперь и правда можно, - согласился Турген. – Дядя Азаэль пытался нас уложить, но мы не пошли, потому что Кира волновалась, а теперь что ж переживать, теперь все хорошо, можно и поспать!

Азаэль весело посмотрел на Джейми и сказал:

- Я и правда могу сделать маленькую печать на уста, чтобы болтал поменьше. В нашей школе были такие для особо непослушных детей…

Он едва заметно нахмурился, вспомнив, должно быть, как люди убивали его учеников – мальчиков и девочек в алых халатах с белыми косами, ровесников Киры и Тургена. Маленький орк зажал рот ладонями и оттуда прогудел:

- Молчу! Не надо печать!

Мы развели детей по спальням, уложили и, накрывая Киру одеялом, я вдруг спросила:

- Детка, а ты хотела бы вернуться домой?

Какое-то время Кира молчала, а потом ответила:

- Я не знаю, мам. Тут орки и драконы, я теперь сама стала дракон. А там твой планшет и все мои куклы… - она улыбнулась и добавила: - А тут Турген! И дядя Джейми, а ты ему нравишься.

Я легонько стукнула ее по кончику носа.

- Это кто тут придумывает всякое?

- Я не придумываю, - чуть ли не обиженно заявила Кира. – Я ничего не придумываю, дядя Джейми хороший, и он на тебя всегда смотрит.

Я улыбнулась, стараясь скрыть смущение. Да, мы взрослые люди, и почему бы Джейми не смотреть на меня с интересом… но я понятия не имела, что делать, если этот интерес пойдет дальше. Вдруг мы все-таки решим вернуться, и что тогда? У Джейми будут напрасные надежды, а потом он все равно останется один, а мы уйдем.

А как же я?

Ох, сложно.

- Мам, а давай не возвращаться? – Кира настолько разволновалась, что села на кровати, не сводя с меня встревоженных радостных глаз. – Тут магия! А что я буду делать там, я же теперь дракон! А вдруг меня поймают, как доктор Злотти, и будут ставить опыты?

Доктор Злотти был персонажем ее любимого мультсериала – ловил птиц-царевен и таскал их в свою лабораторию, а добрые герои пытались ему помешать.

- Я тебя не отдам никакому доктору Злотти, - пообещала я, обняв дочку. – А школа? А моя работа?

- Ну школа, а что школа? Пойду с Тургеном в ту, которая тут есть, - сказала Кира, и я в очередной раз удивилась тому, насколько спокойно и разумно она рассуждает. Кажется, Кира все продумала и теперь просто давала ответы на те вопросы, которые я могла бы задать. Школа? Здесь она есть. Почему бы и не учиться?

- А моя работа?

- Ну ты же нарисуешь рисунок у Тургена, можно будет и в других домах рисовать. Или помнишь, ты рисовала Крокодила и Мойдодыра для книжки?

- Было дело, - улыбнулась я. Типография выпускала Чуковского, а я делала иллюстрации.

- Здесь тоже есть книжки, будешь рисовать картинки, - сказала Кира. – Ну мам! Я весь день про это думала, даже когда спала, думала! Давай останемся!

Милая моя птичка…

- Хорошо, - ответила я, и Кира радостно взвизгнула и захлопала в ладоши. – Я завтра скажу Джейми про то, что мы с тобой решили. Но нам обязательно надо поймать Прыгуна и понять, кто он и что делает. Надо разобраться во всем до конца и дальше жить спокойно.

- Мам, слушай, - Кира снова легла, и я накрыла ее одеялом. – А если этот Прыгун как доктор Злотти?

- Все может быть, маленькая, - сказала я. – Джейми с ним разберется.

Глава 8

Джейми

Я долго не мог заснуть, ворочался в постели, даже подумывал о том, чтобы ударить самого себя сонным заклинанием – а потом не выдержал и поднялся с кровати. Не можешь спать, не майся дурью, лучше поищи себе какое-нибудь занятие, и я решил прогуляться в саду и проветрить голову. Набросив халат, я вышел из спальни и тотчас же увидел привидение.

Белое, стройное, оно скользнуло от одной из дверей, и я узнал Полину.

- Не спится? – спросил я и, вздрогнув, она, кажется, даже подпрыгнула на месте от неожиданности.

- Ох, Джейми, напугали! – прошептала Полина и рассмеялась. – Вам тоже не спится?

- Не спится, - согласился я. – А наш дракон вон, дрыхнет без задних ног. Как будто ему мало было.

Из-за дверей гостевой спальни доносилось сладкое похрапывание, и Полина засмеялась снова. Кажется, у нее было хорошее настроение. Я скользнул по ней оценивающим заклинанием – все в порядке, неразрушимый сон закончился без последствий.

- Надо же, спал четыре с половиной тысячи лет и не выспался, - сказала она. – Джейми, а в вашем мире есть снотворные заклинания?

- Есть, я даже подумывал оглушить себя таким, - ответил я. – Но утром голова будет болеть, как с похмелья. Вы, собственно, куда?

Полина пожала плечами.

- Честно говоря, не знаю. А вы?

- И я не знаю, - с улыбкой ответил я. – Пойдемте тогда вместе?

Полина согласилась, и мы прошли по коридору сквозь сумрак, едва разгоняемый крошечными лампами, спустились по широкой лестнице и, миновав гостиную, вышли из дома. Голем, который дремал возле дверей, встрепенулся, посмотрел на нас в ожидании приказа, но так и не дождавшись его, задремал снова.

Ночь была тихой и теплой, наполненной звездами и птичьим пением. На мгновение я замер, впитывая запахи цветов и трав и музыку самой жизни, которая наполняла все вокруг. Полина стояла, глядя по сторонам с мечтательной улыбкой, а потом негромко, словно боясь разрушить удивительные чары, сказала:

- Как же хорошо…

- Да, - согласился я и вдруг, неожиданно для себя самого, произнес: – Знаете, у меня была такая ночь. На войне, перед нашим большим наступлением… я сидел в рощице, соловей пел, как сумасшедший. Он не знал, что через несколько часов этой рощи уже не будет. Ее сметет огненная шаровая атака, мы пойдем вперед… и он просто пел, а я слушал. Наверно, тогда я окончательно понял, как ценна жизнь и как она хрупка, и как просто все разрушить и потерять. Даже после смерти Джека и Элейны было не так.

Полина смотрела на меня с тихой нежностью – или это мне просто хотелось так думать. Мы неспешно побрели по дорожке среди яблонь. Луна плыла высоко-высоко, и мне вдруг показалось, что мы с Полиной находимся на сцене – или в книге, и пришла пора перевернуть страницу.

Я слишком много времени потратил на свое одиночество. Надо было идти дальше.

- А как было?

- А тогда ничего не было, кроме ненависти, - признался я. – Мне хотелось, чтобы раз! – и весь мир в труху. Потому что какого пекла все они смеют жить, когда моей жены и ребенка больше нет. А там мне стало ясно, что нельзя больше разрушать. Что надо любить.

Словно подтверждая мои слова, прямо над нашими головами послышалась возня в листве, а потом соловей рассыпался звонкой трелью. Я внезапно подумал, что это тот же самый, который тогда пел в роще – хотя, конечно, птицы не живут столько лет.

- Да, - кивнула Полина. – Да, надо. Джейми, знаете, я вечером поговорила с Кирой… в общем, мы решили остаться. Мы не будем возвращаться в наш мир. Она не хочет, и я тоже не хочу. Вот, подумала, что надо вам сказать.

Это было невероятно. Это было обжигающе и искренне. Я подхватил Полину на руки, закружил – коротко и весело вскрикнув, она схватила меня за плечи, и ее волосы скользнули по моему лицу, окутав нежным цветочным запахом.

- Ой! Джейми! – расхохоталась Полина. – Ой, поставьте меня!

Я осторожно опустил ее на землю, понимая, что сейчас наворочу лишнего. Что это виновата древняя магия природы, которая пышно расцветает летом и опутала нас, когда мы вышли из дому. Но Полина стояла, глядя мне в лицо и не пытаясь освободиться из кольца моих рук – тогда я поцеловал ее, и она не отстранилась, и ответила на мой поцелуй.

Не знаю, сколько прошло времени – наверно, вечность. Потом Полина посмотрела мне в глаза и негромко сказала:

- В общем, мы решили остаться здесь. Если ты поможешь мне с работой, то я буду очень признательна.

Я погладил ее по щеке согнутым указательным пальцем. Ну вот, мы и перешли на «ты». Странно было бы целоваться с человеком и говорить ему «вы». Соловей захлебывался среди листвы, словно пытался докричаться до всех и сказать: надо жить и любить. Это все, что мы можем сделать в этой жизни.

- Помогу, конечно, - сказал я. – Хорошо, что вы с Кирой здесь.

Полина кивнула и улыбнулась.

- Да, - ответила она. – Да, очень хорошо. Буду расписывать стены. Напишу ту картину, о которой ты говорил. И мы окончательно разберем твои сундуки и вычистим библиотеку.

- Столько работы, - я подумал, что мог бы так стоять с ней до конца времен. Душа и разум пришли в ту гармонию, которая была у меня разве что в детстве.

- Да, - согласилась Полина. – Работы много. Но пока…

И она поднялась на носки и поцеловала меня.

***
Полина

Мне казалось, что я не смогу заснуть – все во мне пело и звенело, все готово было лететь и кричать от счастья, не обещанного, но сбывшегося - и все-таки я провалилась в сон и вырвалась из него после того, как на подоконник опустилась птичка и требовательно зацвиркала. Я открыла глаза, приподнялась на локте: птичка, золотисто-синяя и бойкая, смотрела на меня карими бусинками глаз, склонив головку вправо. Джейми шевельнулся и негромко сказал:

- Это Пеппи, знакомься. Она всегда прилетает утром и требует угощение.

Пеппи издала сердитый возглас: кажется, ей не нравилось, что мы смели валяться в постели, когда ей хотелось есть. Она была настолько гордой и серьезной при размерах в половину воробья, что на нее нельзя было смотреть без улыбки. Джейми выбрался из-под одеяла, вынул из прикроватного столика картонную коробку и, достав из нее пригоршню зерен, высыпал перед птичкой на подоконник. Пеппи довольно пискнула и принялась за завтрак.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Так мило, - улыбнулась я. – У тебя ручная птичка.

- Не такая уж и ручная, - Джейми снова лег в кровать, привлек меня к себе, и я подумала, насколько это важно: проснуться ранним утром рядом с хорошим человеком… В этом была та сила, которая помогала не думать о плохом. – Иногда мне кажется, что она пытается мною командовать. Но я не поддаюсь.

- Давно она у тебя?

- С тех пор, как мы сюда переехали. Я проснулся утром от того, что она голосила и требовала еды. Иногда мне кажется, что я не хозяин дома, а у нее в гостях. Сейчас лето, возможно, скоро у нее будут птенцы.

Некоторое время мы лежали молча. Нас окутывало то тепло, которое идет не от тела, а от сердца – и я боялась спугнуть его неосторожным движением.

- Столько вчера случилось… - негромко проговорила я. – Мы нашли дракона, он вылечил Киру от немоты, я заснула неразрушимым сном, и мы узнали, что септинид все-таки лекарство.

- И самое главное – мы поняли, что влюблены, - Джейми осторожно прикоснулся губами к моему плечу. – Знаешь, я не думал, что все это снова со мной случится. Хотел просто жить день за днем, работать в академии и воспитывать Тургена. И больше никаких новых привязанностей…

- Потому что терять слишком больно, - добавила я, и Джейми кивнул. В его руках было очень спокойно и очень надежно. Защищенно. Я не могла подобрать правильного слова, просто чувствовала, что пока мы рядом, я могу ничего не бояться. Ни со мной, ни с Кирой не случится ничего плохого.

- Но я больше не потеряю, - сказал Джейми и легким щекочущим движением пальцев пробежался по моей руке. От них сыпалась золотая пыль, и я спросила:

- Что это за заклинание?

- Ничего особенного. Просто пара древних слов для крепкого здоровья и хорошего настроения. Благословение того, что мне послал Змей.

- Как на новый год, - улыбнулась я и призналась: - Знаешь, когда я развелась, то решила, что никаких новых отношений у меня не будет. Работа, воспитание Киры и никаких мужчин. Хватит с меня.

Джейми рассмеялся и сказал:

- Хорошо, что мы оба передумали. Как у нас говорят, человек предполагает, а Змей располагает. Вот он и расположил нас так, как надо.

Да, иногда случается так, что ты должен попасть в другой мир, чтобы наконец-то получить душевный покой и новую любовь…

Из сада донеслись звонкие детские возгласы, и я удивилась: с чего это Кира и Турген поднялись ни свет, ни заря? Выбравшись из-под одеяла, я выглянула в окно, стараясь не потревожить Пеппи, которая энергично расправлялась со своим завтраком, и увидела, что Азаэль вывел Тургена и Киру на свободное место среди деревьев, и они дружно делают что-то похожее на зарядку, стоя босиком на траве. Кира надела свою старую одежду, и дракон смотрел на нее с одобрением.

- Ну надо же! – удивилась я. – Он всерьез за них взялся!

Сделав небольшую разминку, дети стали выполнять танцевальные па – Азаэль показывал, как и что делать, и над ним мелькали искры. Потом Турген и Кира начали прыгать, словно лягушки, и ходить колесом; дракон стоял чуть в стороне и с важным видом смотрел за своими воспитанниками.

- Да, видно, он решил вспомнить прежнюю профессию, - согласился Джейми, поднявшись и встав рядом со мной. – Вот и хорошо, Турген такой конь, что его только в шесть рук удержишь.

Я вспомнила, как дети расписали колонну цветочной серединкой, а потом уехали из дома в игрушечном экипаже – да, с ними понадобится много сильных рук.

- Heevi hae! – резко окликнул их Азаэль. Дети послушно подбежали к нему, замерли, вытянувшись по струнке, и Кира звонко ответила:

- Hae miee!

- Надо же, - удивилась я. – Она говорит по-драконьи? Как?

- Это праязык, - объяснил Джейми. – По легенде ему нельзя научиться, он приходит из самой души, когда она готова его принять. А наша Кира теперь дракон, вот он и пришел к ней.

«Наша Кира»… Когда Джейми так сказал, то у меня в груди разлилось тепло. Олег никогда не говорил так. Он, кажется, избегал называть Киру по имени: дочь, эта девочка, девчонка – а в конце уже было «твое отродье». Джейми словно поймал мою мысль, потому что обнял меня за плечи и искренне произнес:

- Вам будет хорошо здесь. Вы не пожалеете, что решили остаться, я обещаю.

Я смотрела ему в глаза и понимала, что готова расплакаться. Слишком много всего случилось с нами, и это «слишком много» было хорошим. Мы его заслужили, правда?

- Ох, Джейми, - вздохнула я. – Как же хорошо, что мы встретились.

- А я-то как рад! – рассмеялся он и кивнул в сторону шкафа. – Как насчет присоединиться к их зарядке?

***
Джейми

После завтрака в дверь постучали – судя по стуку, пришел Арден, и Азаэль бесшумно скользнул по лестнице на второй этаж. Вчера я прикинул его размеры и отправил слугу в магазин одежды, так что теперь дракон выглядел как джентльмен, но все же пока не хотел попадаться на глаза моим гостям. Мало ли… Если узнают, что это не просто странный иноземец, а древнее могущественное существо, то вряд ли обойдутся сплетнями и разговорами.

- Что это за запах? – без предисловий выпалил Арден. – У вас в саду пахнет, а здесь вообще столбом стоит. Кто у вас?

Я только руками развел, мысленно выругав себя дураком. Остальные горожане могут думать, что у меня просто странный гость, но Ардена было не обмануть. Смеллист всегда поймет, что дело нечисто.

- Понятия не имею, дружище, о чем ты говоришь, - беспечно развел я руками. Арден посмотрел на меня так, словно хотел сообщить, что друзья так себя не ведут.

- И септинид! – воскликнул он и указал на Полину, которая сидела на диване вместе с притихшими детьми. – От нее пахнет септинидом, но эта вонь – она просто непередаваема. Настоящий смрад! Змей всемогущий и всемилостивый, это невыносимо!

- Почему это вонь? – возмущенно воскликнул Азаэль со второго этажа. – Я никогда не вонял и не смердел.

Я только вздохнул. Делать было нечего. В конце концов, Арден мой товарищ.

- Поклянись, что никому не расскажешь, - произнес я. Арден нервно запустил руку в волосы. Было видно, что его беспокоит не сам запах, но тайна вокруг него.

- Клянусь столпами Истины, - сказал он и, пройдя по гостиной, заглянул на лестницу. – Кто там у вас?

- Дракон, - неохотно ответил я. – Вернее, даже пра-дракон.

Я услышал отчетливый щелчок – у Ардена натурально отвалилась челюсть от изумления. Азаэль неохотно спустился по лестнице: да, даже в нашей одежде он производил серьезное впечатление, особенно со своими белыми косами, которые, кажется, жили своей жизнью, пытаясь извиваться у него за спиной. Арден оторопело смотрел, как дракон спускается, и я видел, как подрагивают его ноздри: он ловил и анализировал новый запах, с которым прежде не сталкивался.

- Великий Змей, это невероятно! – восторженно выдохнул он, уже забыв про вонь и смрад. – Дракон..! Вернее, кажется… - он вновь повел носом и спросил: - Драконица? Какая-то странная нота в запахе, он уже не настолько резок, как сначала, и…

Азаэль улыбнулся краем рта. Похоже, Арден забавлял его всем своим растерянным видом.

- Мы бесполы, - тоном лектора за кафедрой произнес он. – Можем трансформировать себя в то, что нужно в данный конкретный момент, если этого требует размножение.

Я в очередной раз подумал, что мы с Полиной выкопали непостижимое чудо. Арден так и таращился на дракона с приоткрытым ртом, словно сельский паренек, впервые в жизни попавший на ярмарку.

- Невероятно! – повторил Арден. – Где вы его нашли?

Я вкратце пересказал наши вчерашние приключения с Полиной. Когда я дошел до того, что Кира заговорила, то Арден обернулся к девочке и приказал:

- А ну-ка, скажи что-нибудь!

- Не надо клеиться к моей маме, - буркнула Кира самым многообещающим тоном, и мы невольно рассмеялись. Арден выглядел сконфуженным, и мне даже стало жаль его.

- Ах, ну и девочка! – довольно заметил Азаэль, и я подумал, что сейчас Арден рассердится вконец и бросится в атаку. Но он лишь заерзал в кресле, не сводя глаз с дракона, и я поспешил сменить тему.

- Оказывается, септинид действительно может быть лекарством, - сказал я, и дракон тотчас же добавил:

- Он в основе. Потом добавляются разные ингредиенты, и можно составить средства практически от всех болезней.

Арден оживился – пошла работа.

- Так, а если мы с господином драконом сходим в хранилище? – предложил он. – Все осмотрим еще раз и выясним, что там прятал ректор, если Прыгун забирается уже во второй раз.

- Не знаю, смогу ли вам помочь, - развел руками Азаэль, - но всегда готов попробовать. Мне очень интересно посмотреть, как изменилась магия за то время, что я провел в подземелье.

- Я бы, конечно, предложил вам посидеть дома, - сказал я. – Это академия магии, там не дураки работают. Вас не примут за иностранца, и это может плохо кончиться.

Азаэль кивнул.

- Что ж, вы правы. Тогда давайте сделаем зеркальце. Будете мне показывать это хранилище, а я скажу, что в нем не так, если замечу.

- Зеркальце? – оживился Арден, глядя на дракона с непередаваемым интересом. – Что это?

- Обычное зеркало на ручке. Чары трансформируют его в способ связи, - объяснил Азаэль, и я почувствовал себя набитым дураком. Я понятия не имел о таких зеркалах. Но какое же это потрясающее изобретение! Какие перспективы – не говоря уж о деньгах! – оно сулит!

- А вы умеете? – поинтересовался я, и дракон кивнул.

Полина принесла зеркало из своей комнаты, Азаэль заботливо, словно это было живое существо, взял его в руки и принялся покачивать. От его пальцев потекли туманные сиреневые струйки – утопали в прозрачной глади, и зеркало вдруг содрогнулось: я был готов поклясться, что это было похоже на сердцебиение.

- Это вам, - дракон протянул зеркало Ардену, и тот вцепился в него, словно в величайшее сокровище. Азаэль указал на зеркало на стене и произнес: - А это нам. Мы все в нем увидим. Когда окажетесь в хранилище, просто скажите Thaen-thee, это запустит оба зеркала.

- Настоящая видеосвязь, - должно быть, Полина назвала некую технологию из своего мира, а я понял, что дракон действительно не должен покидать моего дома. Если о нем узнают наши министры и король, то вряд ли он будет учить детей – его посадят в подземелье и заставят делать такие вот волшебные зеркала.

- Тогда вперед, в хранилище! –весело воскликнул Арден, с искренним трепетом держа в руках зеркало. – Мне уже не терпится запустить эту штуку!

***
Полина

- Мам, а можно мы будем тут рисовать? – спросила Кира. Дети сегодня были какими-то притихшими. Возможно, потому, что Азаэль, опытный педагог, был рядом, а при нем они боялись проказничать. Даже Турген сегодня выглядел как обычный мальчик, только зеленый.

- Я бы и сама порисовала, - ответила я, - но пока не хочу отходить от зеркала.

До академии было полчаса езды в экипаже – судя по часам на стене, Джейми и Арден уже добрались туда, но пока не выходили на связь. Чем дольше я ждала, тем тревожнее мне становилось.

- В моем классе были уроки изящного письма, - произнес Азаэль. Мне казалось, он был рад тому, что остался дома. – Несите бумагу и карандаши, займемся нужным делом.

Через десять минут они втроем сидели на полу и старательно вырисовывали завитки древнего иероглифа. Турген даже язык высунул от усердия. Иероглиф был похож на лягушку; Кира окинула его оценивающим взглядом и сказала:

- Как будто жабка!

- В некотором смысле, - согласился Азаэль. – «Жаба» и «счастье» звучат одинаково. Но у иероглифа «жаба» вот тут еще одна черта. Следите за тем, что делаете, чтобы ваше счастье не превратилось в жабу и не ускакало у вас из ладоней.

Мне понравилась эта спокойная каллиграфическая философия. Я слишком хорошо знала, что счастье легко потерять – и Джейми это знал тоже. Мы теперь были рядом, мы были влюблены, и я знала, что сделаю все, чтобы это счастье, такое юное и хрупкое, не выпрыгнуло у меня из рук.

Нам понадобилось попасть в другой мир, чтобы все наконец-то стало хорошо.

Под руководством дракона дети нарисовали еще два иероглифа – «мир» и «дом». Зеркало ожило как раз тогда, когда они взялись за четвертый – «радость». Я вскочила с дивана и увидела Джейми: он смотрел в зеркало так, словно боялся того, что у него в руках, но азарт исследователя не позволял все бросить и убежать.

- Дом, это мы, - сказал он и перевел зеркало так, чтобы показать Ардена. Я вспомнила, как лихо моя девочка сегодня поставила его на место, и не сдержала улыбки.

- Как вы? – спросила я.

- Осмотрели все хранилище, - произнес Джейми. – Не заметили ничего подозрительного. Все в точности так же, как мы оставили в прошлый раз.

- Покажите мне его, - попросил Азаэль, с трудом сдерживая волнение. Джейми развернул зеркало, и мы увидели бесчисленные полки. Вот коробки с сердоликовой галтовкой – теплой, солнечной, каждый камень так и просится в руки. Вот банки со скелетами неизвестных животных, плавающих в прозрачной глубине. Вот какие-то рамки из металлических полосок, переплетенных под самыми разными углами – чем дольше я смотрела на них, тем сильнее болела голова. Вот аккуратные картонные коробки с наклеенными красными ярлычками: надписи предупреждали о том, что это яды.

- Стоп! – воскликнул Азаэль. – Третья коробка справа!

Джейми поднес к ней зеркало, а Арден спросил издалека:

- Что не так? Обычная коробка.

- На ней почти нет пыли, - ответил Азаэль. – Остальные прилично запылены, а на этой слой намного меньше. На ней что-то стояло, теперь этого нет.

Я услышала, как Джейми выругался. В зеркале мелькнула надпись на соседней коробке: «Труп-корень, степень опасности 10».

- В прошлый раз Прыгун забрал коробку труп-корня, - произнес Арден. – Их тут столько, что неудивительно, что мы не заметили пропажу сразу.

- Зачем нужен труп-корень? – спросила я.

- Это средство, которое сохраняет все это добро в неизменном состоянии, - ответил Джейми. – Травы не портятся, камни не рассыпаются, рамки, направляющие заклинания, не приходят в негодность. Труп-корень есть во всех хранилищах академий.

- Консерватор магии, - пробормотала я. Азаэль нахмурился.

- Труп-корень не только консерватор магии, как вы говорите, - произнес он. – Мы использовали это средство во время операций: пациент засыпал, и можно было резать, не боясь, что он умрет от боли.

- У нас это называют наркозом, - сказала я. – Если Прыгун украл труп-корень, то он точно создает лекарство. Азаэль, а как работает труп-корень вместе с септинидом?

Дракон только руками развел.

- Вот этого я не знаю.

- Меня интересует другое, - подал голос Арден. – Ректор наверняка знал, что пропала коробка труп-корня. Почему он нам этого не сказал?

- Толкает его куда-то на сторону? – предположил Джейми. – Вещица-то редкая, и стоит прилично. Такие коробки выделяют только академиям магии.

- Лучше вам вернуться домой, - торопливо сказала я. – И не болтать там, у стен есть уши.

Джейми понимающе кивнул.

- Да, ты права. Мы…

Зеркальная гладь вдруг содрогнулась, пошла волнами, размазывая цвета и звуки. Я испуганно вскочила с дивана, Турген вскрикнул – пестрая мешанина в зеркале улеглась, и теперь в нем отражалась только гостиная и наши оторопелые лица.

- Что это было? – спросила я. – Конец связи?

- Нет, - пробормотал Азаэль. – Кто-то с той стороны разбил зеркало.

На них напали, поняла я. На них напали там, в хранилище – Джейми боевой маг, он знает цену волшебным вещам и никогда не позволил бы зеркалу выпасть из рук и расколоться.

Страх окатил меня ледяной волной. Я вдруг поняла, что меряю гостиную быстрыми нервными шагами, пытаясь понять, что теперь делать. Если на Джейми и Ардена напали, то чем мы можем помочь? Вызвать полицию? Нас сразу же спросят о том, как мы узнали, что случилась беда, примутся допрашивать и поймут, что я иномирянка, а Азаэль дракон – и это не кончится ничем хорошим. Ехать в академию? В прошлый раз меня туда впустили, потому что я была с Джейми и Арденом – а сейчас мы не пройдем дальше античных статуй у входа.

Тогда что же?

Азаэль взял в руки свою правую косу и, осторожно потянув, выдернул из нее длинный белый волос.

- Дети, - спросил он. – Вы сможете посидеть спокойно четверть часа?

***
Джейми

Голова казалась котлом, наполненным болью. В последний момент я отразил удар и теперь надеялся, что удалось избежать сотрясения или кровоизлияния в мозг. Кажется, именно этого и добивались те, кто ударил нас с Арденом.

Боль пульсировала, охватывая голову огненным алым обручем, но я все-таки сумел приподняться на локтях и открыть глаза. Нет, это явно не хранилище академии магии – вокруг царил мрак, который с трудом развеивала маленькая лампа под потолком. Я лежал на ледяном каменном полу – мысль о том, что это может кончиться пневмонией, заставила меня сесть и оживить исцеляющее заклинание.

Арден валялся кулем неподалеку. Собравшись с силами, я дотянулся до него, дотронулся до плеча, потряс. Нам нельзя было просто так рассиживаться, нужно искать выход.

- Краузе, ах ты дрянь такая, - прошипел я с искренней злостью, надеясь, что она придаст мне сил. На злости и кураже можно было творить удивительные дела, даже рассыпаясь на части – я такое видел на войне не раз и не два. – Потихоньку продавал труп-корень из хранилища, списывал, например, на мышей – они его жрут за милую душу. А тут на тебе, повадился кто-то лазать за ним, и это явно не мышь. Конечно, ты вызвал нас… мы обновили систему безопасности, повесили ловушки… потому что никто не смеет красть у ректора, кроме самого ректора!

Арден со вздохом завозился на полу. Я помог ему сесть и увидел, что лицо смеллиста покрыто засыхающими потеками крови. А как лихо Кира отбрила его, посоветовав не лезть к ее матери! Я вспомнил об этом и улыбнулся. Мы еще выберемся отсюда. Выберемся. И я сразу поведу Полину в церковь.

Незачем откладывать хорошее. Оно в любую минуту может ускользнуть у тебя из рук – как счастье, как жизнь.

- Твою же мать так и перетак, - простонал Арден, и я обрадовался: раз может материться, значит, все нормально. Значит, мы победим. – Провалиться бы ему в пекло да до самого дна… Дружище, чуешь, чем пахнет?

- Носками Краузе? – предположил я. – Это ведь его работа.

Ардей осмотрелся, прищурился на лампу и ответил:

- Наша камера без дверей. Понимаешь, где мы?

А вот это было уже плохо. Совсем плохо.

- Мы в прорехе между мирами, - ответил я. – Отсюда невозможно выбраться. Нас может вынуть только тот, кто посадил.

- Идеальная темница, - согласился Арден, привалившись спиной к стене. Я посмотрел по сторонам. Отгадайте загадку: без окон, без дверей, полна камера магов? Правильно… И ведь ни еды, ни воды, вот что досадно.

- Интересно, как он собирается объяснять наше исчезновение? – поинтересовался я. Головная боль почти ушла, и я не мог этому не радоваться.

- Да как… Мы с тобой расследовали дело о взломе хранилища, - пробормотал Арден. Кажется, ему было хуже, чем мне – я растер ладони и, дождавшись, когда вокруг них завьются струйки дыма, бросил в смеллиста восстанавливающее заклинание. Арден благодарно улыбнулся и продолжал: - Преступник напал на нас, была дуэль, и мы победили его, испепелив. Вот пыль, глядите. Там ее много. Но враг был так силен, что боевой маг Джейми Ольденхольт и смеллист Арден Лонграйт скончались на месте от полученных ранений. Вечная слава героям, медаль святой Марфы посмертно.

Я усмехнулся. Да, примерно так все и выставят. Турген станет моим наследником, Полина и Кира будут жить с ним дальше – а мы с Арденом будем коротать время в этой камере, со временем предметно прикидывая, как разорвать горло соседа и утолить свою жажду и голод его кровью и мясом. Будет именно так. Какими бы мы ни были друзьями, заключение сведет нас с ума.

- Из прорехи невозможно выбраться, - усмехнулся я. Я всегда старался сохранять равнодушие к смерти, достойное философа, но перспектива умереть от голода при невозможности спасения внушила бы страх даже самым стойким. – Чем займемся, дружище?

Арден не успел ответить. На потолке возле лампы стало разливаться густое белое свечение, и издалека донесся гул, будто стучали тысячи барабанов. Пол задрожал под ногами, и я подумал, что Краузе или кто-то из его сподручных идет сюда для допроса. Надо же узнать, кому мы успели рассказать о том, что отправились в хранилище.

Я знал, что буду молчать – и мое молчание взбесит допросчиков. А тогда они станут уязвимы, и у нас появится надежда, пусть хрупкая и слабая, но появится.

- В пекло тебя… - завороженно пробормотал Арден, не сводя взгляда с сияния. Послышался тонкий мелодичный звук, словно кто-то пробежался пальцами по туго натянутой струне, и я услышал голос, которого здесь просто не могло быть:

- Джейми!

- Полина? – удивился я. Да, это и в самом деле была Полина: когда сияние стало угасать, я увидел, что она стоит в центре камеры, одной рукой сжимая ладонь Азаэля, а второй вцепившись в сверкающую белую нить, которая утекала во тьму, кажется, пронзая пространство.

- Джейми! – воскликнула Полина, и я видел, что она готова разрыдаться от счастья. – Как ты? Тебя ранили?

- Не стоит тратить время на разговоры, - оборвал ее дракон, и я в очередной раз подумал о том, что в этом году мне невероятно везет. Сперва я купил на невольничьем рынке удивительных иномирянок, которые перевернули мою жизнь, а потом нашел дракона, который умеет выбираться из прорех между мирами. – Надо выбираться отсюда. Хватайтесь за нить!

Глава 9

Полина

Теперь я знала, зачем дракону длинные волосы. Или сейчас все-таки правильнее говорить о нем, как о драконице? Почему-то сейчас мне казалось, что черты лица Азаэля смягчились, сделались чуть плавнее. Мы вылетели обратно в дом по его белому волосу и прокатились по ковру в гостиной. Все, вернулись! Только сейчас я перестала волноваться. Джейми был здесь, Джейми был жив и здоров, а Арден…

Я готова была поклясться, что это именно из-за него на подбородке Азаэля пролегла мягкая ямочка – слишком уж растерянным становился смеллист, когда дракон был рядом.

Волос со звоном лопнул, и в доме запахло жасмином. Джейми поднялся с ковра, помог мне встать, огляделся: все было в порядке, те, кто его похитил, еще не штурмовали дом. Арден сидел на полу, с невнятным стоном потирая затылок и, кажется, не имея сил подняться, и вдруг сказал:

- Как думаешь, дружище, что лучше: сбежать прямо сейчас на Велендорские острова или делать из твоего дома крепость? Боюсь, штурм начнется через несколько часов, и Краузе знает, где тебя искать.

Джейми пожал плечами. Ничего хорошего нас и правда не ждало. Они с Арденом обнаружили утечку труп-корня из хранилища, за это их практически похоронили заживо в той камере – меня в дрожь бросало, когда я вспоминала ее тьму и сырые стены, которые, кажется, так и хотели раздавить все живое – а теперь они умудрились оттуда сбежать. Конечно, их будут искать и уничтожать физически: я была лишена иллюзий по этому поводу. Если ректор может потерять свою должность, власть, которую она дает, и деньги, то сделает все, чтобы усидеть на своем месте.

Джейми, Ардена, всех нас просто устранят, придумав по ходу дела какой-нибудь героический подвиг, который отважные маги совершили, спасая человечество и жертвуя собой ради людей.

В душе снова зазвенел притихший было страх

- Неправильно! – сердито воскликнула Кира с кухни, и я вздохнула: дети были там, с ними все было в порядке. Я так переживала за Джейми, что на несколько мгновений вообще забыла о ребятах. – Почему ты неправильно делаешь?

- Это правильно! – энергично протестовал Турген. – Смотри, какой кругленький! И толстый!

- Это уже оладья какая-то! – от обиды Кира почти всхлипывала. Джейми обернулся в сторону кухни и улыбнулся.

- Они там что, готовят? – спросил он.

Дети действительно были заняты стряпней – пытались нажарить нечто среднее между блинами и оладьями. Судя по тому, что вся кухня от пола до потолка была покрыта белым слоем муки, поверх которого красовались коричневые потеки, первая попытка не удалась. Джейми окинул кухню взглядом, в котором в равных пропорциях смешались смех и гнев, и поинтересовался:

- Вы что, взяли смешливые бобы?

Кира демонстративно отошла от стола и указала на Тургена – мол, я тут не при чем, это все он. Мальчик низко опустил голову и едва слышно ответил:

- Они вкусно пахли, а потом как бахнули!

- Вы их в молоко сунули, - произнес Арден, принюхавшись. – А молоко и смешливые бобы – это гарантированный взрыв. Жаль бобы, конечно, они диких денег стоят.

Джейми лишь со вздохом махнул рукой. Похоже, к таким тратам он привык и давно относился философски.

- Мы хотели, чтобы вкусно, - прошелестел Турген, не поднимая глаз. – Хотели взять банку со сгущенным молоком, но не открыли. Я ее и так, и вот так, а она все никак.

- Открывашка сломалась, - с трагическим выражением лица сказала Кира. Брови Джейми взлетели чуть ли не к волосам. Я представляла, как выглядит старая открывашка: какой же силой надо обладать, чтобы сломать неразрушимую конструкцию? Но Турген ткнул пальцем в сторону стола, и мы увидели металлические кусочки.

- Действительно сломалась, - задумчиво проговорил Азаэль. Интересно, какими были дети в его время? Наверно, такими же шалунами, которые с каждым шагом открывают и исследуют мир – дракон выглядел совершенно невозмутимым. Джейми покачал головой и обернулся ко мне.

- Только не говори, что их нельзя наказывать, потому что они хотели порадовать нас блинами.

- Нельзя, - уверенно сказала я. – Джейми, это дети в доме. И очень хорошие дети.

На мгновение мне сделалось очень спокойно, словно не было ни пути по раскаленному белому волосу, ни тюрьмы, ни страха, который глодал меня, повторяя с язвительной нежностью: ты его не увидишь, ты больше никогда его не увидишь. Я даже думать не хотела о том, что было бы со мной и Кирой, если бы Джейми не вернулся.

Я не хотела его терять. Я боялась этой потери. Впервые за долгое время у меня появился кто-то еще, кроме Киры – кто-то любимый, настоящий.

- Хорошие дети сломали то, что покупал еще мой прадед, - пробормотал Джейми, но было видно, что ему смешно. – А венчик? Куда вы его дели, что все вилками замешивали?

В самом деле, на столе лежала добрая дюжина испачканных вилок. Турген опустил голову еще ниже.

- Я его потерял, дядя Джейми. Вот только что он был тут, а потом я его потерял. Мы с Кирой всю кухню обыскали, даже на шкаф лазили, но его нигде нету.

Джейми расхохотался, Арден и Азаэль поддержали его, и я подумала, что это и есть семья и дружба: когда мы все вместе смеемся вместо того, чтобы кричать и ругаться.

- Кстати, это идея! – вдруг заявил Азаэль. – Если мальчик сумел безвозвратно потерять вещь на кухне, то он сможет потерять и всех нас!

***
Джейми

- Это заклинание невозвратной потери, - объяснил Азаэль. – В мои времена оно было нелегальным, его использовали в основном те, кто хотел скрыться от закона. Так вот, с нами ничего не случится. Мы продолжим жить в этом доме, спокойно гулять, общаться с людьми. Но никто в этом городе не вспомнит о нас. Нас с вами будут как бы узнавать заново всякий раз, когда встретят.

Я нахмурился. От заклинания так и веяло чем-то дрянным, и я не хотел с ним связываться. Но идти в полицию или отправлять мгновенное сообщение в столицу тоже было ненадежным делом. Я не мог знать наверняка, где у Краузе связи и какие именно. Когда торгуешь редкими вещами огромной ценности, у тебя всегда будут те, кто станет тебя прикрывать, и я не знал, кому могу доверять, а кому нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И у меня еще было двое детей и Полина. Я не имел права ставить их под удар, бросаясь в бой с саблей над головой. Хватит, навоевался.

- То есть, с нами ничего не случится? – уточнил я. – Нас просто забудут все, кто с нами здесь познакомился?

Азаэль кивнул. Бросил быстрый взгляд из-под пушистых ресниц на Ардена – смеллист вдруг дотронулся до лица каким-то странным порывистым жестом, и я понял, что он смущен чуть ли не впервые в жизни.

- Да. Для всех это будет выглядеть так, словно вы все только что приехали в этот славный городок, - произнес дракон. – Ваш Краузе найдет документы о вашем устройстве в академию, датированные вчерашним днем, заклинание и об этом позаботится.

Арден пощелкал пальцами, словно пытался поймать за хвост какую-то мысль.

- А что значит «нас будут узнавать заново всякий раз, когда встретят»? – уточнил он.

- Это побочное действие заклинания, - ответил Азаэль. – Оно как бы стирает нас из мира, но не до конца. Люди будут нас помнить после того, как узнают, но мы для них будем словно тени на стекле. Маленькие неприметные люди, которые вроде бы есть, но в то же время их и нет. Соседи, которые так редко выходят из дому, что их лица и имена забываются.

Странное заклинание. Мне оно не нравилось. Но если с его помощью мы могли спастись, то почему бы и нет?

- Это будет с нами всегда? – спросил я. – Куда бы мы ни поехали?

Азаэль ободряюще улыбнулся, и я вдруг подумал, что еще утром дракон выглядел брутальнее, что ли. Сейчас черты его лица как будто сделались мягче.

- Нет, говорю же, это действует только для этого города и для его обитателей, - ответил он, и Арден расхохотался от облегчения.

- Вот и славно! – воскликнул он. – Мы всегда можем переехать!

Я не имел ничего против переезда. В конце концов, жизнь боевого мага это постоянные поездки по всей стране – особенно если этот маг теперь преподает в академии. Сегодня он читает курс по взрывным заклинаниям на севере, а завтра уже катит на восток, чтобы учить студиозусов, как направлять бомбы, разбивающие защитную магию.

- Отлично, - сказал я. – Мы разберемся с Прыгуном и, пожалуй, и правда сменим здешний климат на что-то потеплее и поприятнее.

- Не только с Прыгуном, - хмуро добавил Арден. – Если Краузе толкает труп-корень на сторону, я хочу узнать, кто его заказчики. Мерзавца надо вывести на чистую воду.

Полина согласно кивнула.

- У нас есть фора, - сказала она. – Мы знаем, что он продает труп-корень. А он не знает, что мы знаем, и чувствует себя в безопасности.

Арден был прав, и я не собирался просто делать вид, что все в порядке. Краузе был мерзавцем, возможно, таким же, как Прыгун – и нельзя было позволять ему и дальше творить эти мерзости. Я сомневался, что он продает труп-корень в больницы, чтобы спасать безнадежно больных детей. Скорее всего, тут была наркоторговля. Труп-корень, например, отлично сохранит те дурманящие вещества, которые перевозят через океан – с его помощью они не пострадают от влаги.

Мне сделалось противно. Я всегда считал, что магия существует для того, чтобы спасать людей – для этого и пошел в боевые маги – а не портить их жизнь.

- Постойте! – Арден встревоженно вскинул руку. – Но ведь в хранилище наши защитные заклинания, мы же сами их установили! И по ним можно вычислить, когда именно и кем они были созданы. Краузе поймет, что мы тут намного дольше, чем он помнит!

Да, это и правда становилось для нас проблемой. Впрочем, Азаэль выглядел невозмутимым.

- Ничего страшного. Заклинание невозвратной потери подчищает вашу магию, - должно быть, у нас были очень выразительные лица, потому что дракон объяснил: - Поверьте, его придумали те, кому было, что терять. Они предусмотрели все.

- Кроме того, что заклинание будет использовать маленький орк, - пробормотал я, и Турген, который до этого стоял тихо, как мышонок, недовольно вскинул голову, словно собирался возмущаться и спорить.

- У мальчика талант, - уверенно заявил Азаэль. – Я изучил кухню, венчик исчез бесследно. И мы исчезнем точно так же.

- Я готов, - решительно заявил Турген. Сейчас он выглядел так, словно был не мальчиком, а гордым степным витязем, который выходил на бой со змеем и готовился умереть, но не сдаться. Кира вдруг ахнула, подбежала к Тургену и осторожно поцеловала его в щеку.

Мальчик покраснел так, словно натер щеки свеклой.

- Ну вот, принцесса благословила своего рыцаря, - одобрил Азаэль и, подойдя к Тургену, протянул ему что-то невидимое на ладони. Впрочем, это только для меня оно было невидимым – Турген тотчас же сгреб то, что ему предложили, и восторженно заявил:

- Красивое…

Через несколько мгновений в руках моего приемного сына закрутился прозрачный шар, бросая на стены гостиной мазки голубого и розового. Турген смотрел на него, кажется, даже не дыша. Шар плавно кружился в его ладонях, воздух наполнялся ароматом полевых цветов, и я услышал, как откуда-то издалека поплыла музыка – легкая, едва уловимая, очень нежная.

Кира негромко ойкнула. Полина обнимала ее за плечи – я стоял, готовясь броситься на помощь мальчику, и понятия не имел, что могу сделать с этим шаром. Я никогда не видел ничего подобного. Брызги света плыли по гостиной, и меня наполняло каким-то странным восторгом – тем самым, который иногда бывает в юности, когда вся жизнь, кажется, лежит перед тобой широким цветущим лугом…

- Готово, - негромко произнес Азаэль. – Последняя нота… все. Он нас стер.

В ту же минуту чуть ли не дюжина кулаков принялась колотить в дверь.

***
Полина

Мы переглянулись. Если так будут колотить и дальше, то дверь просто слетит с петель, и я обняла испуганно прильнувших ко мне детей и с трудом подавила желание схватить Джейми за руку. А что, если у Азаэля ничего не вышло?

Стук вдруг сделался тише – казалось, что люди, которые так хотели попасть в дом, вдруг удивились тому, что так энергично куда-то ломятся. Джейми посмотрел на Азаэля, дракон кивнул, и Джейми отправился открывать. Арден плавно провел по воздуху правой рукой – вокруг его пальцев вспыхнули и погасли бледно-сиреневые огни, и я поняла, что он готов сражаться.

Но сражаться не пришлось. Когда Джейми открыл дверь, то я увидела немолодого тучного господина в темно-зеленом сюртуке – он обтирал лоб платком и выглядел так, словно его сейчас хватит удар. За его спиной толпилась свита – высоченные молодчики, которые, как мне показалось, не имели никакого отношения к магии: у них была одна задача, бить и крушить, и Краузе, а я была уверена, что это именно он, привел их сюда как раз ради этого.

Джейми вопросительно поднял бровь, старательно делая вид, что он не знает этого человека и искренне удивлен незваными гостями.

- Проклятая жара, - пробормотал Краузе, убирая платок в карман. – Вы и есть тот самый знаменитый Джейми Ольденхольт, боевой маг?

Сработало! Дети переглянулись, с трудом скрывая улыбки, Азаэль плавно скользнул в сторону, потянув за собой Ардена, и они быстро скрылись в направлении кухни. Мы с детьми торопливо отправились за ними – меньше всего мне сейчас хотелось знакомиться с ректором. Только теперь я поняла, насколько мне было страшно все это время.

Азаэль поднес палец к губам, приказывая нам молчать и не шевелиться. Турген и Кира кивнули, сели на табуретки в углу и замерли, словно мышки перед котом. Арден неспешно вращал правым запястьем, и я поняла, что он не убрал своего оружия.

Вот и замечательно.

- Верно, это я и есть, - дружески ответил Джейми. Сделав крошечный шажок в сторону, я видела его, ректора на пороге и его спутников за дверью. – А вы – Генрих Краузе, ректор здешней академии магии. Я читал вашу книгу о неразрушимых заклинаниях, очень впечатляет.

Краузе только рукой махнул – ах, оставьте! – но было видно, что он польщен.

- Давно приехали? – спросил он. Его громадные спутники так и топтались снаружи, и мне почему-то показалось, что у них страшно болят головы, и они понятия не имеют, зачем ректору понадобилось такое сопровождение для знакомства с новым преподавателем.

Это же новый сотрудник академии. Зачем идти к нему так, словно он может в любой момент начать стрельбу с двух рук?

- Проходите, прошу, - Джейми отступил, приглашая ректора войти в дом. – Мы приехали три дня назад.

Краузе вошел и, обернувшись на своих добрых молодцев, небрежно махнул рукой. Не знаю, как я удержалась от изумленного возгласа, когда они рассыпались пригоршнями пыли. Ненастоящие? Морок? Для морока они слишком уж громко стучали.

- Ваши големы впечатляют, - произнес Джейми, - но зачем вам такая охрана?

- Ох, вы не представляете, что у нас тут творится! – вздохнул Краузе, тяжело опускаясь на диван. – Это просто какая-то война не на жизнь, а на смерть!

Мы переглянулись. Война?

- Сражения и битвы это как раз по моей части, - Джейми прошел к винному шкафчику, и я услышала негромкий звон бутылок и бокалов. – Немного рейнивирского?

- Благодарю, с удовольствием. Я очень обрадовался, что к нам едет именно боевой маг!

Арден ухмыльнулся, передвинув очки на кончик носа. Я заметила, что левое стекло в них треснуло, кусочек откололся, и это придавало смеллисту совершенно бандитский вид. Дети, кажется, даже дышать перестали.

- Так что случилось?

- Вообразите, несколько дней назад было вскрыто хранилище нашей академии, - произнес Краузе. – Злоумышленник забрался туда через прореху в пространстве. Там все смердело септинидом, представляете, что это значит?

Сделав еще один шаг, я увидела, как Джейми протянул бокал вина ректору и неопределенно пожал плечами.

- Иномирянин? – предположил он. – Только так я могу объяснить большое количество септинида.

Арден сокрушенно покачал головой. Краузе знал слишком много, и мы понятия не имели, как он собирался использовать это знание. Я невольно прикоснулась к волосам. Конечно, времени прошло много, но вдруг от меня еще пахнет септинидом?

Вряд ли, конечно. Зато страхом разит за версту.

- Иномирянин! – Краузе хлопнул жирной ладонью по колену и отпил вина. – И он появлялся в городе несколько раз! За каким-то бисом забрался в аптеку. Потом попробовал еще раз проникнуть в хранилище, но у него ничего не вышло – сработали ловушки, он почуял, что дело скверно, и был таков. Мы тут, конечно, в полной боевой готовности, но не знаем, что ему нужно, и когда он появится вновь. А он появится, я уверен!

Джейми понимающе кивнул.

- Из хранилища что-то пропало, - твердо сказал он. – Что именно?

- Ничего! – отрезал Краузе. – Видит Змей, ничего, и это самое удивительное! Зачем ему туда забираться, если он ничего не берет?

Я подумала, что в этом есть определенная странность. Ректор может списать на визит таинственного Прыгуна любую недостачу. Да, были вот тут три коробки золотых слитков, а теперь нету, Прыгун виноват. Припрыгал, сволочь такая, и стибрил! Но потом я решила, что это глупо. Двери и окна закрыты, системы безопасности работают, а валить пропажу на привидение или иномирян – да кто в это поверит?

- Вы уверены? – уточнил Джейми, и Краузе нахмурился.

- Уверен. Уверен, и это меня удручает. Вы столичный человек, опытный, не то, что мы. В наших-то краях, сами понимаете: живем в лесу, молимся колесу, что пострашнее привычной магии – мы уже и растерялись. Только на вас вся надежда.

Кажется, мы откатились как раз к тому, с чего начинали. Джейми и Арден отправятся в хранилище академии искать того, кто его ограбил.

- Что ж, - улыбнулся Джейми. – Тогда позволите мне взглянуть на место преступления?

***
Джейми

В хранилище все было по-прежнему. Я обновил защитные заклинания и ловчие вешки, прошел среди шкафов, старательно делая вид, что не замечаю осколков своего зеркала, и не уделил ни капли внимания коробочкам с труп-корнем. Краузе все это время пыхтел рядом, я вспоминал наше с Арденом короткое заточение в темнице без дверей и представлял, как однажды смажу его по жирной физиономии.

Да, здешняя полиция наверняка куплена им с потрохами. Значит, надо немедленно связаться с моими столичными приятелями – например, Коннором Клайтеном, таможенным магом, и предупредить о том, что наркоторговцы могут использовать труп-корень. Если Клайтен сможет накрыть партию дурманящего товара, и в ней обнаружится труп-корень, то можно будет отследить, откуда он пришел.

Впрочем, почему я так уверен, что это именно наркоторговцы? Но не военные же. Они работают по-другому.

Так. У нас есть ректор Краузе, который толкает ценнейшие запасы академии на сторону. Он нервничает из-за того, что кто-то сунул нос в его хранилище – значит, может совершить ошибку.

- Я тут впервые, так что, на мой взгляд, все на месте, - сказал я. – Не вижу, например, сдвинутых коробок или раскрытых мешков. Что тут не так, господин Краузе, дайте мне знак.

Краузе замялся, окинул меня пристальным взглядом, словно пытался понять, можно ли мне доверять, а затем произнес:

- Джейми, если я скажу вам правду, вы не побежите доносить?

Вот даже как… Нет, это определенно становится интересным. Я одарил ректора тонкой улыбкой человека, который понимает, как делаются особо важные дела, и ответил:

- Буду нем, как рыба. Вы можете рассчитывать на мое молчание.

Краузе прошел к коробкам с запасами трав и, ткнув в аккуратные ларчики с зелеными ярлыками, сказал:

- Здесь не хватает жив-листа. Двух коробок.

Я вопросительно поднял бровь. Жив-лист был тем уникальным средством, которое способно поднимать умирающих со смертного одра – достаточно растереть его в ладонях и приложить к лицу больного - но его особенность была в том, что он терял свою силу, попав в руки взрослого человека. Только ребенок до двенадцати лет мог коснуться жив-листа, не разрушив его свойств. Поэтому и при академиях магии, и при больницах были дети, которым поручалась работа с чудесным растением. Несложная, но очень важная.

Кажется, Краузе хотел подбросить обманку – я займусь жив-листом и не замечу пропажи труп-корня.

- Зачем красть жив-лист? – удивился я. – Он имеет силу только в детских руках. Не может же быть ваш взломщик ребенком.

- Он может использовать ребенка, - Краузе снова вынул платок из кармана и вытер пот со лба. Я понимающе кивнул: сегодня действительно выдался жаркий день во всех смыслах. – Ох, Джейми, это катастрофа! Ограблено хранилище академии – мне этого не простят. Не хотел говорить об этом у вас дома, сами понимаете, но…

Я не сомневался, что не простят, но понимал, что за жив-лист никто не будет судить ректора с излишней строгостью. Это ценная вещь, верно – но не сверхценная. Рядом с остальными сокровищами в этом помещении она почти пустяк.

- Да, тут сам факт вскрытия хранилища играет нам во вред, - произнес я, и Краузе едва заметно кивнул, отметив это «нам». – Я обновил вашу защиту и ловушки, что еще я могу для вас сделать?

- Возможно, он не знает свойств жив-листа, если он иномирянин, - сказал Краузе, когда мы вышли из хранилища и неторопливо побрели по коридору академии – широкому, светлому и гулкому. Студенты разъехались на каникулы, и я подумал, что в здании сейчас как-то особенно уютно. Ушел лишний шум, ненужные голоса, и можно наслаждаться тишиной. – Значит, будет залезать в хранилище снова и снова. Что, если изготовить другую ловушку? Так, чтобы он не понял, что это ловушка, и попался?

Да, Краузе далеко не дурак. Я начну возиться с жив-листом и ловушками, а он спокойно продолжит продавать труп-корень на сторону почти что под моим прикрытием. Где лучше всего прятать листья? Разумеется, в лесу.

- Я подумаю над этим, - согласился я. – Можете быть уверены, что все сказанное и сделанное останется между нами.

На том мы и расстались. Я решил не идти домой сразу, а заглянуть в аптеку и еще раз посмотреть те записи Кима, в которые совал нос Прыгун.

Ким сидел за своей стойкой и быстрым легким почерком заполнял отчетную книгу. Рядом с ним красовалась стопка рецептов с печатями. Услышав, что колокольчик на двери звякнул, аптекарь поднял голову, и я убедился, что он не узнает меня.

Да, заклинание Азаэля и в самом деле стерло нас из памяти людской. Вот и замечательно.

- Чем могу помочь? – сухим официальным тоном осведомился Ким. Я представился, сообщил, что ищу того, кто залезал в аптеку, увидел, как на его лице расцветает нескрываемая радость, и спросил:

- Могу ли я заглянуть в ваши книги с рецептами?

- Разумеется, милорд! – Ким тотчас же выложил на стойку требуемое и добавил: - Ведь он, зараза такая, ни одного лекарства не взял! А сердоликовую жабу стибрил! Вот тут она стояла, жаба.

Жаба как раз была тем, что заставляло меня испытывать какое-то неудовольствие, похожее на занозу. Зачем она ему?

Ким открыл книгу с рецептами, постучал по странице и сообщил:

- Вот так она была открыта. А я точно помню, что вечером оставил ее закрытой. Не имею такой привычки, все нараспашку держать.

- Прекрасная привычка, - одобрил я и увидел: «…три листа жив-травы в руках ребенка в сочетании с карвенинскими солями…»

Точно. Все сошлось. Прыгун создавал лекарство, и у него были ингредиенты и рецепт. Я вдруг подумал, что обязательно хочу поймать его – но не за тем, чтобы сажать за решетку, а для того, чтобы помочь.

Я принялся считать. Сначала Прыгун проник в хранилище академии. Наверняка это был не первый его прыжок в наш мир: он знал, куда идти, и что именно забирать. Он вернулся на родину с жив-травой, понял, что она не работает, и прыгнул к нам снова – сунулся в аптеку, уточнил рецепт, а затем вновь залез в хранилище, но наткнулся на ловушку. Ему нужна жив-трава и детские руки, которые ее возьмут.

Прыгун, должно быть, в отчаянии.

- А есть какие-то особенности в работе с жив-травой? – спросил я. – Или только детские руки?

- Да больше никаких, - ответил Ким. – Жив-трава исцеляет безнадежно больных. Как правило, ее используют в лечении опухолей. Например, тех, которые возникают в мозгу. Можно резать без всяких гарантий, а можно взять жив-траву и подняться через несколько дней полностью здоровым.

Я понимающе кивнул.

Теперь мне было понятно, что нужно делать.

***
Полина

- Вот так, аккуратно. Теперь этот уголок намазываешь клеем и приклеиваешь вот здесь.

Ждать возвращения Джейми просто так было невыносимо, и я сказала, что возьмусь за работу – буду делать набросок на стене в спальне Тургена. Азаэль счел идею превосходной и предложил, чтобы мы побыли все вместе. Наша компания переместилась в комнату мальчика – под руководством дракона дети принялись за поделку из цветной бумаги: через час, когда я сделала часть наброска, в руках у Тургена и Киры уже были красно-золотые цветочные шары.

- Их традиционно вешали над кроватями,  - объяснил Азаэль. – В эти складки закладывали травы. Усыпляющие, успокоительные, целебные. Вам, молодой человек, - он указал на Тургена, и мальчик тотчас же опустил голову, - не помешали бы корешки лаван-ла. Вы бы стали меньше беситься, это точно.

- Не надо мне никаких корешков, - возразил Турген. – Я не бешусь, это у меня такая натура. Дядя Джейми говорит, что орки так познают мир.

Арден, который все это время стоял у окна, глядя на дорожку, ведущую к дому, и крутя в руках свое боевое заклинание, обернулся и поинтересовался:

- А нам-то несчастным что делать, пока ты мир познаешь?

Турген только руками развел.

- Не знаю. Но дядя Джейми говорит, что надо терпеть.

Кира выразительно завела глаза к потолку. Я закончила набросок лошадей и юрты и, обернувшись на дракона, спросила:

- Азаэль, простите за такой вопрос, но вы правда меняетесь?

Брови дракона явно стали тоньше и темнее. Разрез глаз тоже изменился – я бы сказала, что в более женскую сторону. Он упоминал, что драконы бесполы и выбирают нужный пол для размножения: неужели у нас тут скоро будут бегать маленькие дракончики?

Азаэль неопределенно пожал плечами. Пальцы, которые быстро сплетали алые косички из ниток, на мгновение замерли. Арден как-то стушевался, словно смущался самого себя. Иногда я замечала, как вздрагивают его ноздри, словно он ловил драконий запах и наслаждался им.

- Даже и не знаю, честно говоря, - признался дракон. – Вернее, я забыл. Слишком много лет прошло с тех пор, как я менялся в прошлый раз.

- Джейми идет, - бросил Арден, и все мы кинулись к окну. Джейми действительно вошел в ворота: сейчас он выглядел так, словно все было в порядке. Люди, у которых проблемы, не идут настолько ровным и упругим шагом. Я невольно прижала руку к груди, пытаясь унять сердцебиение.

- Ура! Дядя Джейми! – закричал Турген и выбежал из комнаты. С громким топотом и восторженными воплями он скатился с лестницы – все мы отправились за ним и спустились как раз в тот момент, когда Джейми вошел в дом, и мальчик бросился ему на шею.

- Дядя Джейми! Вернулся! – голос мальчика дрожал, словно он готов был расплакаться. Орки не плачут, но я чувствовала, как ему было страшно все это время. – Живой вернулся!

Джейми, кажется, был искренне удивлен таким напором. Покружив Тургена в воздухе, он осторожно опустил его на пол и спросил:

- Сыч, ну ты чего? Конечно, я живой. Все в порядке.

- Ну мало ли, а вдруг не в порядке? А я боялся, и Кира тоже боялась, я видел, как у нее нос дрожит. А вдруг там засада была? А вдруг заклинание не сработало? А вдруг ты пошел в ловушку? – звонко говорил Турген, не сводя глаз с Джейми. Я подошла к нему, обняла и негромко сказала на ухо:

- Я тоже боялась.

Джейми улыбнулся. Все это время после смерти жены, на войне и после, у него не было человека, который переживал бы за него – не как дитя, а как любящая женщина и друг.

- Все хорошо, - так же негромко ответил он и добавил: - Я кое-что понял о Прыгуне. И кажется, у меня есть план, как его найти.

- Отлично! – обрадовался Арден и вдруг одарил Азаэля коротким порывистым взглядом – таким, каким смотрят на того, кто крайне заинтересовал. – Найдем мерзавца и прикончим.

- Нет, - отрезал Джейми. – Мы ему поможем.

Поможем? Услышав это, я поняла, что ничего не понимаю. Прыгун вскрывал хранилище академии, напугал мою дочь, возможно, планирует вторжение или собирается наслать сюда чуму, а мы будем ему помогать? Вся наша компания уставилась на Джейми с весьма выразительными лицами.

- Да, мы поможем, - твердо сказал Джейми. – Вот что я узнал сегодня.

И он рассказал о признании ректора в пропаже жив-травы, удивительном лекарстве, которое имеет силу только в руках ребенка, и предположил, что Прыгуну нужно средство, способное исцелять. Некоторое время мы все сидели молча, а потом Турген поднял руку, как примерный ученик, и спросил:

- Дядя Джейми, а почему вы все решили, что ректор труп-корень продает? Может, он его на уроках потратил?

- Я проверял документацию, - сообщил Арден. – Весной в хранилище не было труп-корня вообще, и я это особенно отметил. Нищее заведение, думаю, труп-корень всегда должен быть в таких хранилищах. И вот месяц назад привезли двадцать коробок, а сейчас их там пятнадцать. Где пять, если занятий с труп-корнем еще не было?

- Логично, - кивнул мальчик.

- Так вот, жив-трава, - продолжал Джейми. – Он действительно делает лекарство. И мы ему поможем. Я сниму защиту с нашего дома, и он прыгнет. Обязательно прыгнет – ему нужно найти жив-траву любой ценой, а для этого надо попасть в наш мир.

Я посмотрела на Джейми так, словно он принес сюда бомбу и непринужденным светским тоном сообщил, что готовится взорвать ее. Это было безрассудство. Полное безумие.

- Джейми, ну а если это в самом деле мой муж? – спросила я, тревожно посмотрев на Киру: она сидела прямо, как натянутая струнка. – Что тогда?

- Вспомни его и скажи: он стал бы кому-то помогать? Кого-то лечить? – ответил Джейми вопросом на вопрос. – Твой муж был таким?

Я не успела ответить, потому что Кира проговорила негромко, но отчетливо:

- Нет. Не был.

Она сделала паузу и добавила:

- Давайте поможем ему найти лекарство. Пожалуйста, давайте поможем.

Глава 10

Джейми

Я видел, что Полине не нравится моя идея снять защиту с дома – но она не стала спорить при всех и лишь кивнула, когда Кира попросила о помощи Прыгуну. Арден остался у нас на ночь: я решил, что помощь сильного и опытного мага всегда может пригодиться – и голем повел его в гостевую устраиваться. Перед этим он полностью вымыл кухню и выглядел усталым – по серой глине его лица пролегли мелкие трещинки. Глядя на то, как двигается мой голем, и вспоминая тех здоровяков, которые пришли с Краузе, я пообещал себе обязательно его подновить после того, как все закончится.

- Я сделала набросок на стене, - сказала Полина. Она говорила вполне спокойно, но я чувствовал ее неуверенность и страх. – Хочешь взглянуть?

- Разумеется, - кивнул я, понимая, что ей нужен разговор наедине.

Стена в спальне Тургена была загрунтована, и на ней проступал легкий карандашный набросок: лошади бежали мимо юрты, в небе летел аист. Когда рисунок будет готов, он получится очень орочьим, я не сомневался – и понравится Тургену, это точно. Полина указала на него и, встав чуть в стороне, сообщила:

- Семьей займусь завтра, сегодня свет уже не такой. Уже прикинула, какая на них будет одежда, твоя книга очень пригодилась. Потом начну красить, - она сделала паузу: конечно, мы пришли сюда не за тем, чтобы рассматривать набросок – и призналась: - Джейми, мне страшно.

Я обнял Полину, пытаясь окутать облаком своей магии и успокоить. Она уткнулась лицом в мою грудь, и было ясно, что она готова разрыдаться от страха.

- Не бойся, маленькая, -выдохнул я куда-то в ее рыжие волосы. – Все будет в порядке. Он никому не причинит вреда, наоборот…

Я и сам не знал, откуда взялась моя уверенность. Это была та интуиция, которая просыпалась во время боя и, не основываясь на фактах, указывала: наносить удар нужно именно туда и именно сейчас. И в эту минуту она говорила мне: Прыгун создает лекарство, и ему надо помочь.

И еще я удивился тому, что назвал Полину «маленькой». Кто-то вроде Ардена обязательно посмеялся бы надо мной – но в этом слове было что-то особенное. Что-то очень хрупкое, как сама Полина, моя иномирянка, которая больше не хотела домой, и которую я смогу защитить от любого горя.

- Ты не понимаешь, - едва слышно прошелестела Полина. – Джейми, если это мой муж, то… У меня внутри все леденеет, когда я о нем думаю.

Да, видно, этот мерзавец изрядно им навредил, если дочь говорит об отце с таким холодным, опустошенным видом. Я прекрасно понимал, что чувствует Полина перед встречей с возможным мужем. Страх. Горечь. Липкую беспомощность.

- Я знаю, - ответил я. – Но даже если это твой муж – хотя вряд ли, я верю Кире – пусть увидит, что у тебя все хорошо. Что ты не жертва. Что есть те, кто готов за тебя постоять.

Она негромко всхлипнула, и я в очередной раз подумал, что мне повезло. Я встретил женщину, которая многое перенесла, но сохранила чистоту души и доброту в сердце. Если в их мире все женщины такие…

- Хорошо, - вздохнула она. – Что теперь делать? Когда ты будешь снимать защиту?

Полина отстранилась от меня, махнув ладонью по щеке, и я ответил:

- Это будет скорее расширение границ ловушки, чем полное снятие. Прыгун проникнет в дом, но не сможет отсюда выйти – и домой не вернется, пока я не позволю. А позволю я только тогда, когда решу, что он полностью безопасен и никому не причинит вреда.

- А потом? – тревожно спросила Полина, не сводя с меня глаз.

- Потом мы отправимся в хранилище академии, - улыбнулся я. – Жив-траве нужны детские руки – вот и повод Тургену еще раз проявить себя.

- Для этого ему придется отправиться в наш мир. Жив-траву нельзя выпускать из рук, я правильно понимаю?

Я кивнул. Со стороны это, конечно, выглядело полным безумием – но та сила, которая наполняла меня с самого рождения, сейчас уверенно шептала: все правильно, Джейми, все правильно. Он ищет не войны, но лекарства, и ты должен помогать. Потому что доброта, любовь и забота одинаковы во всех мирах, и ты прекрасно это знаешь.

Да. Я знал.

- Все будет хорошо, правда? – с надеждой спросила Полина. Я кивнул.

- Обещаю. А пока пойдем ужинать.

Верно говорят, что хорошая еда способна исправить очень многие вещи. Из ресторана доставили мясо в соусе под картофельной шубой, и, глядя, как моя семья и друзья с удовольствием расправляются с тем, что лежит у них на тарелках, я не мог не улыбаться. Наконец, Арден отложил вилку и спросил:

- И когда же ты так ловко снял защиту с дома? Я ее не чувствую.

Полина посмотрела на меня так, словно я в очередной раз сумел удивить ее. Я улыбнулся ей и ответил:

- Сразу же, как только вошел в ворота. И кстати, сегодня в девять здесь будет одна очень важная церемония.

Дети дружно перестали жевать. Полина нервно сжала салфетку. Азаэль тонко улыбнулся, словно не ожидал ничего другого. Я сделал все, чтобы справиться с внутренним волнением и говорить как можно более спокойно и непринужденно, и произнес:

- Полина. Сейчас, перед моей и твоей семьей и достойными друзьями моего дома, я хотел бы просить тебя стать моей женой. Обещаю, что сделаю тебя счастливой и буду рядом до конца наших дней.

Турген и Кира восторженно ахнули, и девочка захлопала в ладоши. Свадьба обрадовала ее, как и любую другую девочку в ее возрасте. Азаэль откинулся на спинку стула и одобрительно улыбнулся. Арден смотрел так, словно собирался покрутить рукой над головой, показывая мое полное сумасшествие.

Да, в определенном смысле это было безумие. Это была практически свадьба по законам военного времени. Я верил, что Прыгун ищет лекарство, но не мог сказать об этом с железной гарантией – потому и хотел вступить в брак, пока у нас обоих была эта возможность. Это защитит Полину, если со мной произойдет что-то плохое. Всегда лучше быть законной женой, а не бывшей рабыней.

И кажется, она прочла мою мысль, потому что растерянность, которая проплыла в ее глазах, сменилась на твердую уверенность в том, что нужно ответить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты предлагаешь мне выйти замуж во многом потому, что боишься, - отчеканила Полина. – Все может пойти не так, как ты думаешь, и ты хочешь обезопасить меня и Киру.

- Не только, - произнес я. – Я влюблен. И хочу, чтобы мы были счастливы. И незачем откладывать.

Лицо Полины дрогнуло, словно она собиралась заплакать, но, когда она заговорила, ее голос прозвучал четко и очень решительно.

- Тогда я скажу тебе «нет», Джейми. Для того, чтобы ты сражался, если понадобится. И победил. А тогда я отвечу «да».

***
Полина

Конечно, такого ответа никто не ожидал. За столом воцарилось гробовое молчание. Кира смотрела на меня так, словно хотела спросить: «Мам, ты совсем с ума сошла?» Турген открывал и закрывал рот. Если в его картине мира Джейми был королем, а я королевой, то теперь мальчик был глубоко потрясен. «А разве так бывает?» - было написано у него на лице. Когда женщине делают предложение руки и сердца, она обязана захлопать в ладоши и согласиться – и видит Бог, я этого желала всей душой.

В глазах Джейми появились лукавые искры – он понял меня правильно и ответил:

- Договорились. Будем считать это репетицией. Официальное предложение будет после победы, и отказа я уже не приму.

Укладываться на ночлег мы решили в гостиной. Арден предложил нам не разделяться, потому что Прыгун может сделать все, что угодно. Например, взять в заложники кого-нибудь из детей. Турген при этих словах тотчас же надулся, упер руки в бока и заявил:

- Пусть берет! Уж я ему тогда покажу!

Мы дружно рассмеялись. Я погладила мальчика по вихрастой голове и сказала:

- Да, пожалуй, тогда Прыгуна придется спасать всем миром.

Азаэль, который теперь еще сильнее был похож на изящную девушку в мужском костюме, окинул детей оценивающим взглядом и сообщил:

- В мои времена для таких вот энергичных и бойких было особое занятие. Тахкемин, ближний бой. Если хотите, я могу с ними заниматься.

Кира выразительно завела глаза к потолку – идея боя ей не слишком-то пришлась по душе. Зато Турген весело запрыгал по гостиной с дикими орочьими воплями и прокричал:

- Бой! В бой, мои верные рыцари! Дядя Азаэль, я хоть сейчас готов.

И Азаэль увел детей в сад – тренироваться на свежем воздухе. Пока голем готовил для всех нас спальные места в гостиной, а Арден помогал ему, перетаскивая вещи направленным энергетическим потоком, мы с Джейми вышли на крыльцо, и я чуть ли не смущенно сказала:

- Джейми, надеюсь, мой отказ тебя не обидел.

- Нет, - Джейми приобнял меня за плечи и улыбнулся. – Я понимаю, что это было слишком неожиданно.

- Я однажды такое видела, - я вспомнила историю, которая разворачивалась у меня на глазах. – Мой сосед по дому был одним из крупных чиновников в городе. Однажды он пошел покупать зимнюю куртку в магазин, там влюбился в продавщицу и через два дня сделал ей предложение. Ушел из семьи, оставил детей. Вот это да, это было неожиданно.

Джейми рассмеялся.

- Прямо роман!

Дети крутились и вертелись под деревьями. Азаэль то заставлял их бегать, то приказывал замирать и приседать, то надо было прыгать, как лягушка – тренировка была бодрой и активной, и я заметила:

- Тургену это точно пойдет на пользу. У нас тоже отдают таких боевых мальчишек в спорт.

- Дай то Змей! – улыбнулся Джейми. По улице проходили горожане, мужчина и женщина средних лет в компании трех юных девиц, наверно, семья – увидев детей и нас на крыльце, они приостановились, и я услышала голос матери семейства:

- А это кто приехал?

- Не знаю, душенька моя, - ответил муж. – Кажется, утром вещи таскали.

Поглазев еще, они отправились своей дорогой, и Джейми довольно сказал:

- Это семья Кронверн, живут неподалеку. Турген бросил им дрожжевую бомбу в нужник.

Я рассмеялась. Заклинание прекрасно работало, если после таких дел они не узнали ни мальчика, ни его опекуна.

Вопреки моим опасениям, ночь прошла спокойно. Я смогла заснуть только под утро. Ложе, которое устроил голем, было мягким и уютным, Джейми, дети и наши друзья были рядом, но я не могла закрыть глаза. Ночь была тихая и темная, безлунная, и я лежала, глядя в темноту и ловя каждый звук. Что-то скрипнуло на втором этаже, кажется, кто-то тихо шагает по коридору – нет, это только кажется. Вот шевельнулась тень на стене – нет, это не Прыгун, это ветер качает ветви в саду. Верно говорят, что у страха глаза велики: этой ночью я прекрасно поняла правоту пословицы.

Джейми и Арден тоже не спали. Когда часы пробили полночь, то Арден негромко заметил:

- Самое время для появления злодея. В книгах всегда так.

- Хорошо, что мы не в книгах, - произнес Джейми.

До самого утра они больше не сказали ни слова. Когда за окнами зарозовело утро, то Джейми бесшумно выскользнул из-под одеяла и отправился варить кофе. Я отправилась за ним и, когда вошла на кухню, то Джейми сказал:

- Либо он еще не понял, что защита снята, либо заподозрил другую ловушку. Нам остается только ждать.

Зевнув, я села на стул и уткнулась лицом в ладони. После всех наших приключений ночь выдалась по-настоящему спокойной – и меня это пугало. В самом деле пугало.

- Ты уверен, что он придет? – спросила я. Джейми налил кофе в чашку, придвинул ко мне и ответил:

- Да. Уверен. Ему нужна жив-трава, и он обязательно вернется за ней.

Я попыталась представить себе Прыгуна. Мужчина, возможно, мой ровесник, который отправился в другой мир, чтобы спасти кого-то очень важного. Да, Кира была права: Олег никогда бы так не поступил. Он не мог сходить в аптеку для меня – очередное сражение с компьютерными танками было для него намного важнее.

Я невольно обрадовалась тому, что бывший муж остался в другом мире.

- Чем займешься сегодня? – спросила я. Джейми усмехнулся – той усмешкой, которая говорит, что врагам не стоит ждать ничего хорошего.

- Свяжусь с друзьями в столице, - ответил он. – И расскажу о том, как ректор Краузе зарабатывает себе на жизнь.

***
Джейми

- Дружище, ты уверен? – голос моего старого коллеги Эрика звучал из артефакта настолько ясно и четко, словно Эрик сейчас стоял рядом со мной, перебирал свои верные четки, каждый шарик в которых был зачарован боевым заклинанием, и хмурил высокий лоб, прорезанный морщинами, словно древесная кора складками.

- Уверен, - вздохнул я. – Он наверняка уже придумал, как замаскировать недостачу труп-корня в хранилище, но вряд ли что-то предпримет до осени. Сейчас каникулы, в академии никого нет, все проверки и инспекции прошли, так что можно воротить все, что хочешь, и не переживать.

Я не стал упоминать о пропаже жив-травы. Когда Прыгун все-таки объявится, то еще одна коробка исчезнет из хранилища.

- Хорошо, я пришлю в ваш Берендайн особую команду, - произнес Эрик. – За Краузе начнут слежку и накроют в момент передачи труп-корня. Спасибо за информацию, дружище! Как ты там вообще, как твои дела?

Я улыбнулся. Полина сейчас рисовала орочью семью возле юрты, дети тренировались в саду под руководством Азаэля, который сегодня утром поднялся с импровизированной кровати вполне себе определенной женщиной, так что все было хорошо. Об этом я и сказал товарищу, добавив:

- Я тут собираюсь жениться. Хотел тебя попросить: если со мной что-то случится, не оставь ее и детей.

Я почти увидел, как Эрик вопросительно вскинул левую седую бровь. Молчание в артефакте вышло весьма красноречивым.

- Слушай, ну ты меня удивил! – в голосе Эрика прозвучала искренняя радость. – Удивил и обрадовал! А дети? Про Тургена я знаю, кто-то еще появился?

- Да, у нее прекрасная дочь, - ответил я и с искренним теплом подумал, как сильно привязался к Кире за такой недолгий срок. Когда-то проповедник в столичном храме говорил, что истинная любовь проявляет себя сразу – ей не нужно долгих дней и рассуждений. Теперь я видел, что он был прав.

- Тогда поздравляю! – с неподдельным теплом произнес Эрик. – И с тобой не случится ничего плохого, я точно это знаю.

Попрощавшись, я убрал артефакт для связи подальше в ящик стола. Если в Берендайне кто-то узнает о том, что у меня есть такая вещь, то нашествия горожан, которые всем сердцем стремятся поболтать с родными в других краях, тогда не избежать. Я посмотрел в окно: тренировка кончилась, и теперь Кира и Турген сидели на траве под деревьями в странной позе, скрестив ноги так, что ступни легли на противоположные бедра. Азаэль сидел рядом и читал им вслух: я узнал «Беседы о мудрости». Рановато, конечно, такая литература им еще не совсем по возрасту, но, возможно, это некая часть тренировок.

В любом случае, хорошо, что Турген больше не ловит жаб и не пытается забить глиной замок в чужой калитке. Для этого он слишком уставал на занятиях.

Полина рисовала. Теперь на стене было синее небо удивительной глубины, изумрудно-зеленая трава и аист, нарисованный, казалось бы, в несколько штрихов, но при этом удивительно живой. Некоторое время я тихонько стоял в дверях, глядя, как работает Полина – ее лицо было удивительно сосредоточенным и красивым. В ней всегда был свет – и сейчас он ложился на рисунок.

Нет, никогда мы отсюда не уедем. Как только Краузе выведут на чистую воду, я стану искать способ, как разрушить заклинание.

- Я тебя слышу, - в голосе Полины звучала улыбка. Она обернулась, посмотрела на меня и спросила: - Как тебе?

- Удивительно! – признался я. – Знаешь, я подумал, что мы останемся в Берендайне, когда все закончится. Не будем уезжать. Вряд ли Турген захочет расставаться с этой красотой.

Орки любят степь до горизонта, покрытую утренней росой, свободу, свежий ветер в лицо, сильного коня. Рисунок Полины получался очень орочьим – я не сомневался, что Турген будет в восторге.

- Ты еще заказал мне свой портрет. И тот луг, - Полина взяла новую кисть и проложила несколько штрихов на крыльях аиста. – Я помню.

- Я тоже. Поможешь мне с книгами? Мы там так и не закончили.

- Обязательно, здесь у меня почти все на сегодня, - ответила Полина и спросила: - Слушай, а ты заметил, что дракон становится драконицей?

- Конечно, - усмехнулся я. – И даже знаю, с кем он собирается потом размножаться.

Тут не надо было быть особенным знатоком драконов – достаточно было увидеть, каким взглядом Арден смотрит в сторону нашей с Полиной неожиданной находки. Я подозревал в нем азарт исследователя, но то, что им владело, было намного сильнее любого азарта.

- Да, думаю, Ардену их общение пойдет на пользу, - согласилась Полина. – И он не будет настолько… - она замялась, подбирая слова.

- Арденским.

- Верно. Арденским.

Я неожиданно понял, что нарисованная трава обрела какой-то странный оттенок – густой, тревожный, неприятный. На нее будто бы лег другой свет. Полина обернулась, беззвучно ахнула и выронила кисть.

На противоположной стене медленно закручивался зеленый водоворот. Казалось, стена стала текучей, подвижной и живой. Что-то шло сквозь нее, и я, чувствуя, как в ушах нарастает звон, замер, пытаясь скрыть любые течения своей магии. Прыгун не должен ничего заподозрить. Он не видит ловушки и идет прямо в нее. Не спугнуть, только не спугнуть.

Когда Прыгун вошел в комнату, я прыгнул на него и ударил, сбивая с ног на пол и окутывая сетками ловчих заклинаний. Прыгун, молодой мужчина в странной рубахе и таких же варварских штанах, в которых Полина и Кира попали сюда, бился подо мной, пытаясь освободиться – напрасно, от меня еще никто не уходил. Я вздернул его, поставив на ноги, и Полина зажала рот ладонью, сдерживая крик. Глаза распахнулись на пол-лица.

Она его узнала.

- Максим? – прошептала она. – Это ты?!

На всякий случай я еще раз встряхнул этого Максима. Он не сопротивлялся – просто смотрел на Полину, а она на него. В комнате вдруг сделалось очень свежо, словно где-то открыли двери, и в них ворвался северный ветер.

- Привет, - негромко сказал Прыгун. Во взгляде Полины был нескрываемый ужас и огромная невыразимая печаль. Она искренне сочувствовала человеку, который сейчас стоял перед ней. Она знала его историю и не могла сдержать слез.

- Привет, - прошептала Полина. – Как Ариночка?

- Ты его знаешь? – уточнил я, и Полина вздрогнула – будто опомнилась и поняла, что я здесь. Перевела взгляд на меня.

- Знаю. Его дочь была с Кирой в одной группе детского сада, пока не заболела, - потом Полина опомнилась еще раз и приказала: - Отпусти его, Джейми. Мы ему поможем.

Значит, заболела дочь. И ради нее Прыгун все это затеял. Я невольно ощутил сочувствие и жалость. Для своего ребенка ты сделаешь все, что угодно. Даже заберешься в другой мир, чтобы он жил. Я выпустил Максима; тот потер левое предплечье, обернулся на меня и произнес:

- У Арины, - он назвал какое-то трескучее жестокое слово, которое пахло кровью и смертью. – Сказали, что оперировать уже поздно, нити опухоли проросли через весь мозг. И отпустили домой… умирать.

- Мы ему поможем, Джейми, - решительно повторила Полина, глядя на меня с такой мольбой, что у меня что-то зазвенело в груди. – Как она, Максим? Сколько у нас времени?

Он слепо дотронулся до лица – вся его фигура сейчас казалась живым иероглифом боли.

- Плохо. Врач говорит, осталась пара недель, не больше.

- И вы забирались сюда ради лекарства? – спросил я. – Искали жив-траву, а она не помогла, потому что ее надо брать руками ребенка?

Максим посмотрел на меня, и я вспомнил, где видел раньше такой взгляд. У раненых, которых находил после драконьих атак – они смотрели на меня и молили о смерти. Это было желание рассыпаться на атомы и бесконечная усталость.

Он кивнул.

- А жабу зачем взяли? – полюбопытствовал я. Жаба, в общем-то, интересовала меня сильнее всего.

- Сувенир, - ответил Максим. – Ариша коллекционировала лягушек. И эта жаба ее обрадовала… она даже на несколько мгновений забыла о том, что умирает.

Я подумал, что потом обязательно загляну в аптеку и расскажу Киму часть этой истории, разумеется, не отягощая его мозгов другими мирами. Его жабу взял отец, который хотел порадовать умирающее дитя. Хоть на мгновение увидеть улыбку.

- Ты ведь знал, что мы сюда попали? – спросила Полина, не сводя с Прыгуна сочувствующих глаз. – Ты прошел мимо нас в том тумане.

Прыгун кивнул.

- Я понял, что кто-то провалился вслед за мной, но не знал, что это именно вы. Потом вернулся и узнал, что в нашем районе без вести пропали мать и дочь, мужчина выгуливал собаку и видел вас, когда вы вышли из дома. Но в садик вы так и не пришли.

Полина обняла его – так, словно ее тепло могло хоть на несколько мгновений унять боль. Прыгун вдруг сделался каким-то маленьким и хрупким, словно стеклянным – неосторожное прикосновение могло рассыпать его в прах.

- Мы тебе поможем, - прошептала Полина. – А Кира сделала для Ариночки игрушку и так горевала, что она потерялась. Ну ничего, сделает еще.

Она выпустила Прыгуна, посмотрела на меня и спросил:

- Джейми, мы сейчас можем пойти в хранилище академии? Мы с тобой, Максим и Кира?

Я понял, куда она клонит. Детские руки, руки ее дочери. Они вернутся в родной мир, Кира даст жив-траву умирающей подруге, а потом они останутся там. Мне вдруг сделалось горько. Кровь прилила к лицу. Дом есть дом, в конце концов, они провели в этом мире меньше месяца и забудут все, что здесь было, как только окажутся на родине.

Они вернутся домой – и останутся там, потому что это правильно. Это их родина.

Но, конечно, я не сказал об этом вслух. Просто кивнул и поинтересовался:

- Вашей Арине можно фрукты? И что еще она любит, кроме лягушек?

Потом мы спустились в гостиную – Азаэль как раз привел детей в дом после тренировки, и Кира увидела Максима и заорала во весь голос:

- Дядя Максим! Арина тут?

Она подбежала, обняла Прыгуна, обхватив тонкими руками так крепко, что он даже покачнулся. Азаэль вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул. Дракон понимающе улыбнулся, словно ему больше не надо было слов. Турген смотрел на незнакомца, раскрыв от удивления рот, а потом взглянул на меня и проговорил:

- Дядя Джейми, а у него штаны, как у Полины с Кирой были…

Надо было брать дело в свои руки, все объяснить и приниматься за работу. Горечь, которая наполняла меня, становилась все сильнее и глубже. Полина с Кирой еще были здесь, но я чувствовал, как теряю их с каждым мгновением. Они становились акварельным наброском – кто-то провел по ним влажной кистью, и они таяли.

Они выберут свой мир. Я это точно знал. Там вся их жизнь, там все, к чему они привыкли – легко говорить, что останешься здесь, если у тебя нет ни единого шанса вернуться. Ты просто смиряешься и говоришь себе, что не больно-то и хотелось. Что тот мир жесток и глуп. Что здесь тебе намного лучше.

Впрочем, хватит сожалений. Мы должны спасать умирающую девочку.

- Вот что мы сейчас сделаем, - произнес я и посмотрел на Тургена: тот выглядел как солдат, готовый выполнить приказ полководца. – Азаэль, сходите с Тургеном и големом в магазин. Нужны лучшие фрукты, сладости и игрушки для девочки, ровесницы Киры. Если найдутся игрушечные лягушки, берите всех. Экономить не надо.

Не глядя, я протянул свою чековую книжку. Азаэль понимающе кивнул. Лицо Тургена сделалось бледным и решительным. Кира смотрела на меня так, словно сейчас я поднялся в ее глазах на недосягаемую высоту. Во взгляде Полины была благодарность и тепло, и я подумал, что, возможно…

Нет. Лучше не думать.

- А потом мы пойдем в хранилище, - добавил я. – И Кира с Полиной вернутся домой с жив-травой.

***
Полина

- Знаешь, я однажды пришел в церковь и закричал: «Забери меня, пошли мне любую смерть, самую страшную, самую грязную и мучительную, но пусть она живет». Потому что если он создал такое переплетение миров, то сможет и исцелить мою девочку, - Максим сделал паузу и добавил: - На меня, конечно, там посмотрели, как на психа. Но ничего не сказали, я даже удивился. Просто смотрели и молчали. Мне, конечно, никто не ответил, - произнес Максим, и я поняла, что сейчас он имеет в виду уже не людей в храме. - Он вообще никогда не отвечает. Надо все делать самому.

Я погладила его по руке, с трудом сдерживая слезы. В ожидании Тургена и Азаэля мы сидели в гостиной, и Максим рассказывал об Арише – сначала короткими сжатыми фразами, а потом словно плотина прорвалась в его душе.

Они жили с нами в одном дворе. Арина всегда была веселой и шустрой, такой маленькой разбойницей, которая заберется на самое высокое дерево и измерит все лужи после дождя. Потом она как-то вдруг полюбила шашки и рисование, притихла и стала жаловаться на головную боль. Врач сказал, что это стресс от того, что Ариша начала ходить в детский сад – но это была опухоль.

Я помнила эту историю. Кира дружила с Аришей – сначала они вдвоем лазали по детскому городку, потом рисовали принцесс и придумывали сказки, а потом Арише стало уже не до игр и историй. Я не говорила Кире о смерти, но она понимала, что Ариши скоро не станет – и плакала, тихонько, чтобы я ничего не заметила.

Но я замечала – и тоже плакала, уже так, чтобы не видела она.

- А потом врачи сказали, что Арише осталось полгода. И я понял, что нет никакого Бога. Потому что если он есть и ничего не хочет сделать со страданиями ребенка, то он не Бог. Он негодяй и подонок, - Максим дернул лицом – кажется, это была горькая улыбка. Сильный молодой мужчина несколько лет назад, сейчас он казался истонченным и выцветшим. – А потом я нашел систему переходов из нашего мира в этот… и подумал, что он все-таки есть. Он есть и дает нам шанс.

Максим рассказывал долго. Между нашими мирами существовал целый лабиринт из переходов, он наткнулся на него случайно и понял, что это тот самый счастливый случай, который он не упустит. Максим назвал лабиринт червоточинами – они могли открыться в любое время в любом месте: если ты прошел по ним один раз, то дальше все удивительно просто – переход откроется там, где ты захочешь, если ты просто попросишь открыться.

Он потратил несколько недель, прыгая из одного мира в другой и осваиваясь. Он узнавал об этом мире, о том, как здесь лечат болезни, и в какой-то момент нашел информацию о жив-траве. Это было спасением для Ариши, и Максим был готов на все, чтобы ее раздобыть. Когда он рассказывал о червоточинах, то я спросила:

- А зачем ты тогда заглянул в комнату Киры?

Кира, которая сейчас, всхлипывая, прижималась к моему боку, провела ладошками по щекам и вопросительно посмотрела на Максима.

- Волновался, - объяснил он. – Понял, что вы прошли вместе со мной, и хотел убедиться, что с вами все в порядке.

Джейми усмехнулся. Надо же, мы думали о преступнике, о разработчике оружия, о войне между двумя мирами – а оказалось, что это был отец, который хотел исцелить свое дитя. Мать Ариши умерла при родах, и у него больше никого не было – и он сражался и не собирался сдаваться.

- С вашей дочерью все будет хорошо, - произнес Джейми, когда Максим закончил свой рассказ. Я видела, что он старается держаться спокойно, но при этом с трудом справляется с волнением и горечью. Джейми смотрел на меня так, словно терял – сейчас, в эту минуту, навсегда – терял и не мог удержать.

Он наверняка решил, что мы вернемся в наш мир и останемся там. Хорошо рассказывать о том, что ты не хочешь пройти в крепость, когда в ней нет дверей, просто гладкая стена. А потом эти двери открываются настежь, и что ты станешь говорить тогда?

Я посмотрела на Джейми так, словно хотела, чтобы он заглянул в мои мысли. Чтобы увидел: я вернусь к нему. Мы вылечим Аришу жив-травой, соберем кое-какие вещи, без которых в этом мире не слишком-то уютно, и обязательно вернемся. Потому что Бог есть, и иногда Он дает нам счастье полными пригоршнями – такое, которое нельзя потерять. Потому что Он раскрывает двери в другие миры, чтобы соединить людей и исцелить ребенка.

Потому что Он и есть любовь и весь мир. Все соединения всех возможных миров.

- Да, обязательно, - уверенно произнес Джейми. – Я уверен, что жив-трава, которая обработана септинидом и оказалась в руках ребенка-дракона, способна поднимать мертвых, не то, что исцелять. При перемещении могут, конечно, потеряться некоторые свойства, но тот огонь, который теперь есть в Кире, непременно поможет.

Вернулись Турген и Азаэль, и по лицу мальчика я поняла, что он плакал – даже не просто плакал, а рыдал от горя, забыв все правила поведения орочьих рыцарей, и это горе было неутолимо. Но сейчас он взял себя в руки, шел спокойно, как и полагается степному витязю, и его голос почти не дрожал.

- Мы тут всего купили, - сказал он, и Азаэль осторожно опустил на пол туго набитый рюкзак. – И фрукты, и сладкое, и книжки про драконов. Там еще игрушечный орк, чтобы ваша девочка знала, что есть орки. И кукла еще есть. И жабий принц…

Он подошел к дивану, сел рядом с Кирой и разревелся в голос. Кира обняла его, и я услышала, как Турген проговорил:

- Не хочу, чтобы ты уходила. Я тебе ничего не купил на память. Специально, чтобы ты вернулась…

Я обняла детей и начала говорить что-то негромкое и ободряющее – потом я не могла вспомнить ни слова. Это было что-то доброе и светлое – то, что должно было развеять горе.

Я говорила, что Ариша поправится, и мы вернемся. Наш с Кирой дом теперь здесь.

Я хотела верить, что это те самые, нужные слова.

Глава 11

Джейми

- Если жив-трава пройдет обработку септинидом, то это может в несколько раз увеличить ее полезные свойства, - сказал я. Максим кивнул. Он невольно располагал к себе. Человек, который отправился в другой мир в поисках спасения для дочери, не мог не вызывать уважения и сочувствия. Я поступил бы точно так же на его месте, если бы это могло помочь.

Полина и Кира были готовы к возвращению домой – переоделись в свои варварские тряпки, и я подумал, что им нечего отсюда взять. Я так и не успел подарить Полине обручального кольца, а теперь уже было поздно об этом думать. Она вернется, если захочет. А если нет – что ж, у меня были эти несколько дней живого семейного тепла, заботы и любви. Возможно, для такого, как я, этого слишком много.

- Мы готовы, - сказала Кира. Максим поправил лямки рюкзака, и мы услышали далекие рыдания со второго этажа. Азаэль отвел Тургена в комнату, и мальчик плакал, не веря, что Кира вернется. Девочка нахмурилась, посмотрела в сторону лестницы и проговорила:

- Ну вот чего он так? Мы же завтра вернемся. Вылечим Аришу и вернемся. Правда, мама?

Полина кивнула. Улыбнулась так, что я почти поверил в то, что она не останется дома.

- Мы готовы, Джейми, - повторила она и взяла меня за руку. Я кивнул и бросил нам под ноги заклинание, которое открывало червоточину в пространстве. Делаешь шаг – и оказываешься прямо там, где нужно. Когда-то говорили, что эти заклинания уничтожат транспорт как таковой, но от них начинало тошнить, так что поезда и экипажи никуда не делись.

Мне пришло в голову, что я думаю о всяких пустяках, лишь бы не возвращаться мыслями к тому, что теряю Полину и Киру. Теряю навсегда.

У них была целая жизнь в родном мире и всего несколько дней здесь. А человек всегда выбирает то, к чему привык.

Заклинание выбросило нас в хранилище академии. Пока Максим справлялся с накатывающей тошнотой, а Полина и Кира резко делали вдохи и выдохи, пытаясь опомниться, я проверил магические оттиски. Отлично, на первом этаже охранник, на втором никого, а вот на третьем…

- Краузе здесь, - прошептал я. – Он идет сюда, и с ним еще двое.

- Бегом, - откликнулась Полина таким же шепотом, и мы быстрым бесшумным шагом двинулись в сторону шкафов с растительными препаратами. Мелькнули коробки с рейнвельдской горчицей, лайром и драконьим хвостом, показались аккуратные ящички с брайнским луком, который используют для улучшения памяти, но я не видел ни труп-корня, ни жив-травы.

Кажется, Краузе что-то заподозрил. Возможно, заклинание Азаэля стерло нас не до конца – или же ректор подсчитал дни и цифры в документах и почуял, что дело нечисто, и столичный боевой маг приехал раньше. В конце концов, нарушение закона причинности – а в том заклинании было именно оно – просто так не проходит.

- Где она? – прошептала Полина, и в ее глазах появился неподдельный страх. – Джейми, где жив-трава?

Я не успел ответить. Хлопнула дверь, и мы услышали шаги. Я потянул Полину за рукав, и все мы практически упали за мешки с молотыми зернами агарны, усилителя почти всех заклинаний. Оставалось надеяться, что Краузе ничего не заподозрит.

По стене мелькнули тени. Трое шли по хранилищу, и я услышал, как Краузе негромко говорит:

- Сегодня только одна коробка. И пока посидите тихо, поняли?

Вскоре ректор и его приятели прошли мимо нас. Краузе был одет в скромный темно-серый сюртук без украшений: ни дать, ни взять кабинетный ученый, у которого на уме только честь и достоинство, а не сбыт дорогих ингредиентов преступникам. Его сопровождали такие физиономии, что если увидишь их ночью при луне, то невольно поверишь в то, что неправильно погребенные мертвецы способны выбираться из могил. Наверняка эти хари были в полицейских ориентировках, и я невольно пожалел, что здесь нет Эрика и его коллег, которые взяли бы эту прелестную троицу под белы рученьки.

Впрочем, и у меня было в запасе кое-что интересное. Я пробежался пальцами по воздуху, создавая причудливый узор заклинания. Оно запишет все, что сейчас будет сказано – и это будет иметь силу в суде.

Говорите, господин ректор. Говорите, прошу вас.

- Что такое, почему одна? – полюбопытствовал один из спутников Краузе. Они остановились через два шкафа, и я понял, что ректор переместил часть коробок в другое место. – Нам три надо, там товара с югов пойдет – во! Одной коробки маловато будет.

- Тут к нам столичный гость приехал, - угрюмо ответил Краузе, снимая с полки коробочку с труп-корнем. На полке ниже я увидел жив-траву и кивнул туда. Максим посмотрел, куда было указано, и качнул головой в ответ. – Сразу видно, хитрая дрянь, так и водит жалом. Я ему сказал, что в хранилище жив-траву попятили на сторону, он вроде повелся. Подновил тут охранные заклинания, может, и попадется та дрянь, которая сюда забиралась.

Максим скорчил презрительную гримасу. Второй приятель Краузе издал неприятный смешок.

- Ты смотри, дружочек, охраняй свое добро. Что ж у тебя тут ходят, как по портовому бардаку?

- Не учи ученого, - вызверился на него ректор. – Вот, держите коробку. Я тогда скажу, когда будет новая партия, но пока даже не показывайтесь, поняли?

- Поняли, конечно, что уж тут не понять, - ответил первый и, взяв коробку с труп-корнем, протянул Краузе сладко звякнувший мешочек. Вот какие молодцы, чистым золотом расплачиваются. Эрик, дружище, ну почему же тебя тут нет!

Полина вдруг ахнула и протянула руку, словно пыталась кого-то ухватить – и я увидел, как Кира выскользнула из-за мешка и бесшумно, каким-то текучим змеиным движением прянула в сторону шкафа с жив-травой. Краузе с подручными как раз пошел мимо шкафов в сторону выхода, ее никто не видел, но я понял – одно неверное движение, и мы проиграли. Кира схватила нужную коробочку, в ту же секунду хранилище залил яркий свет, и я услышал:

- Всем оставаться на местах! Работает служба безопасности королевства!

Я увидел, как по полу разливается зарево, и из него выступают оперативники Эрика в полном вооружении. Наверно, Кира заметила его раньше, поняла, что сейчас начнется суета и суматоха, и решила действовать.

Умница. Я жалел, что не могу сейчас сказать ей об этом.

- Работает Ольденхольт! – крикнул я, выступая вперед и печалясь лишь о том, что не успел попрощаться с Полиной по-человечески. Кира пробежала мимо меня, кинулась к матери, которая схватила ее за руку, второй рукой вцепившись в Максима, и, обернувшись, я увидел, как они тают в зеленом тумане. Вот три силуэта падают в изумрудную тьму и…

Все. Ушли. Иномиряне вернулись домой.

Подельник ректора выронил коробку с труп-травой и резво поднял руки вверх. Ректор последовал его примеру – одарив меня взглядом, полным ненависти, он посмотрел на офицера, руководившего захватом, и тем ледяным тоном, от которого студенты начинали трястись, как в лихорадке, осведомился:

- Что здесь происходит?

Я раньше не видел этого офицера, но он меня узнал и уважительно кивнул, приветствуя. Следующим номером программы были зачарованные наручники – их застегнули на запястьях Краузе и только после этого объяснили:

- Вы арестованы, господин ректор. Вас обвиняют в незаконном сбыте труп-корня, - офицер толкнул носком сапога коробочку и добавил: - Недавно мы накрыли крупную поставку наркотиков с Мантонского архипелага. В каждом мешке был труп-корень – именно тот, который отправляли в вашу академию. Как он туда попал, не подскажете?

Краузе презрительно вскинул голову. Я смотрел на него, не чувствуя ничего, кроме усталости. Жив-трава попала в детские руки, Максим забрал Полину и Киру домой, и эта история подошла к концу. Я буду вспоминать о ней, сидя у камина с бокалом бренди – это все, что у меня останется.

Возможно, я найму художника, чтобы дорисовать картину на стене в комнате Тургена – если мы вообще останемся в этом городе.

- Понятия не имею, о чем вы говорите, - с прежним гордым равнодушием процедил Краузе. – Я работал в своем кабинете, когда датчики показали взлом хранилища. Спустился сюда, чтобы проверить, и увидел вот этого господина, - ректор ткнул пальцем в мою сторону, - в компании этих молодчиков. Я понял, что это ограбление, попытался их остановить, но тут появились вы с вашими людьми.

Подельники Краузе энергично закивали – да, да, именно так все и было. Я мельком подумал, что Краузе наверняка придумал какой-то план, чтобы подставить меня или кого-то из преподавателей, если все выйдет наружу.

- Верно, в хранилище уже забирались, - кивнул я. – Ректор попросил меня о помощи – он хотел поймать этого грабителя, но так, чтобы не выплыли его собственные делишки. А о них мы можем послушать, например, вот здесь.

Я встряхнул правым запястьем, и перед нами распустился сиренево-синий цветок заклинания. Краузе увидел его и изменился в лице. Он бы задал деру отсюда – вот только наручники не позволяли колдовать.

- Тут к нам столичный гость приехал, - воспроизвело заклинание голос ректора, и офицер понимающе улыбнулся. Кажется, по результатам расследования его ждет повышение. – Сразу видно, хитрая дрянь, так и водит жалом, - на этом месте я поклонился и подумал, что умница Кира все сделала правильно. Еще минута – и они бы не успели уйти. А иномирянки в руках службы безопасности королевства – нет, об этом лучше не думать. Арден был прав, когда говорил о препарировании.

Должно быть, той девочке уже дают жив-траву, сдобренную септинидом. У нее все будет хорошо.

Офицер сказал, что мне надо будет написать личный отчет о задержании ректора, сообщил, что Краузе давно был в разработке службы безопасности королевства, но та информация, которую я сообщил Эрику, оказалась решающей – в общем, благодарим за службу, можете быть свободны. Я обменялся с ним рукопожатием и пошел домой.

Мелькнула мысль, что хорошо бы напиться, но я отогнал ее. Начну – и не остановлюсь, а у меня еще много дел и забот.

Дома царила относительная тишина и покой. Азаэль, который теперь был совершенно определенной девушкой, пытался заставить Тургена поесть хоть немного, но мальчик лишь ронял слезы в рагу. Я почти без сил опустился за стол и спросил:

- Понимаю, что это глупый вопрос, но вы ведь теперь леди, а не джентльмен?

- Да, - улыбка дракона была тихой и застенчивой. – Ваш друг Арден мне очень нравится, надеюсь, у нас завяжутся определенные отношения, - Азаэль посмотрела на меня с искренней заботой и добавила: - Поешьте, Джейми, вы выглядите усталым.

Турген вздохнул, ковырнул вилкой кусок картофеля и спросил:

- Они ушли в свой мир, да?

Азаэль погладила его по голове. Мальчик всхлипнул, и меня сжало такой тоской, что я чуть не завыл.

Но этого нельзя было показывать. Ни в коем случае.

- Ушли, - ответил я. Это рагу было одним из лучших блюд в здешнем ресторане, но сейчас оно не вызывало аппетита. Я вспомнил, как мы с Полиной пекли блины – кажется, это было тысячу лет назад, в какой-то другой, не моей жизни. – Кира забрала коробку с жив-травой, они вылечат Арину и вернутся.

Турген снова ковырнул многострадальную картошку и ответил:

- Ничего они не вернутся. Кира мне рассказывала, как там у них. У них есть движущиеся картинки на таком экране, они называются кино и мультфильмы. И экипажи – не чета нашим. Игрушек – каких только нет! Они не вернутся, дядя Джейми! Они никогда к нам не вернутся! На кой мы им нужны, когда у них там такие штуки? А как я без них буду? Как мы без них будем?

И он уткнулся лицом в ладони и заплакал – тоненько, тоскливо, неутешно.

***
Полина

Какое-то время мне казалось, что мы все еще бежим в зеленом тумане. Я видела, как Джейми поднимается из-за нашего укрытия и движется в сторону Краузе и его подручных, и мне становилось горько от того, что мы так и не смогли проститься по-человечески.

Впрочем, ни к чему прощаться. Мы вылечим Арину, соберем вещи и вернемся. В книжном шкафу в нашей студии была коробочка с деньгами, мой неприкосновенный запас на черный день, и я решила, что пришла пора опустошить ее – купить те вещи, которые нам понадобятся в новом мире, и приобрести подарки для друзей. Даже для Ардена – когда Азаэль окончательно превратится в девушку, то найдет способ изменить его в лучшую сторону.

А для Тургена мы возьмем книги и роботов. Ему понравится. И для Джейми я тоже привезу подарок – особенный и очень важный.

- Мам, - услышала я голос Киры. – Я увидела там свет на полу, кто-то к нам шел. Поэтому я и побежала. Вот, коробка у меня.

- Умница, - с искренней радостью ответил Максим, и я поняла, что мы уже не бежим, а стоим.

Зеленое марево померкло и растаяло – наш мир обрушился на нас привычными запахами и звуками, и, качнувшись, я с трудом удержалась на ногах. Мы были дома. Мы вернулись. Совсем недавно я мечтала об этом, и вот моя мечта сбылась, но теперь она стала ненужной: я нашла все, что хотела, рядом с Джейми. Но тут Кира с дрожащей растерянностью в голосе проговорила:

- Ой, Ариша, - и я опомнилась окончательно.

Комната была большой, и в ней все было подготовлено для того, чтобы человек мог уйти без боли и мучений – когда я почувствовала это всей своей взмокшей от страха и горя кожей, то в груди стало жечь. Это был стыд – стыд за то, что мы живы и будем жить дальше. Арина лежала на кровати – тоненькая, как веточка, с изжелта-серой кожей, безволосая; Кира бросилась к ней и остановилась возле кровати, замерев птичкой перед ружьем охотника.

Какое-то время мы все молчали. В комнате царила и правила смерть – это было настолько жестокое и окончательное понимание, что у меня шевельнулись волосы на голове.

Дети не должны умирать. Это было неправильно.

И мы могли исправить это.

- Смотри, что у меня есть, - Кира протянула коробку к призраку маленькой разбойницы, которая могла забраться на самое высокое дерево и кормила всех котят во дворе. – Мы принесли жив-траву! Ты поправишься!

Арина едва заметно улыбнулась. Мне казалось, ей было невыносимо больно смотреть на нас.

- Что надо делать? – спросила я, приказывая себе держаться и не реветь. Максим снял рюкзак, подошел к столику – там он выбрал нужную склянку из множества пузырьков и коробочек, открутил пробку и ответил:

- Кира, открывай коробку и вынимай жив-траву.

Кира послушно отбросила крышку и вынула несколько темно-зеленых листков, скрученных в некое подобие толстой короткой сигары. От жив-травы поднимался тонкий сильный запах – легкий, очень свежий и прохладный, и я увидела, что Арина улыбнулась.

- Пап, - едва слышно окликнула она, - мне это снилось…

- Я помню, Ариш, я помню, - Максим покачал в руках пузырек, словно согревал его содержимое, и несколько капель упали на жив-траву. Кира стояла, словно солдатик на посту, и мое сердце снова дрогнуло от любви и надежды.

Мы справимся. Мы обязательно справимся.

- Теперь раскручивай листки и медленно втирай их в голову, - объяснил Максим. Я помогла ему усадить Арину на кровати и удивилась тому, насколько горячей была кожа девочки под легкой пижамой с мишками и котами. Это было страшное, призрачное ощущение. Кира подошла и осторожно опустила руки с жив-травой на голову Ариши.

- Я потихоньку, - пообещала она. – Ты не бойся, пожалуйста.

Ариша кивнула и закрыла глаза. Мне казалось,что я слышу далекий звон колоколов. Кира медленно водила руками по голове девочки, и листья жив-травы, которые сначала казались грубыми и сухими, вдруг обрели маслянистый блеск и мягкость. Через несколько осторожных движений я увидела, что жив-травы становится меньше – она растворялась, проникая в организм, и мне вдруг почудилось, что Аришу окружает тихое золотое свечение.

- Мам, - негромко окликнула Кира. – Ты тоже это видишь? Тут свет.

Я кивнула. Кира продолжала втирать жив-траву, и сияние усиливалось – оно текло от рук Киры и окутывало Арину туманным коконом, и я поняла, что плачу, все-таки плачу.

Мы вернулись. И победили.

По плечам Киры побежали струйки огня, переползли на голову и поднялись огненной короной. Максим охнул, но я знала: ничего страшного не происходит. Это новая драконья суть моей дочери поднимается, чтобы усилить жив-траву.

Никакой огонь не причинит вреда дракону. Кира улыбалась, и Арина тихонько улыбнулась ей в ответ.

Последний лист растворился в руках Киры, и сияние принялось угасать. В глазах Ариши, которые до этого были похожи на необработанные серые камни, наполненные болью, вдруг появились живые золотистые искры – словно рыбина махнула хвостом, проплывая в темной воде. Она улыбнулась – уже не преодолевая боль – и сказала:

- Пап, я есть хочу.

В голосе еще похрустывала тень далекой тьмы, но смерть уже убегала без оглядки. Мы победили, повторяла я, мы победили.

Максим всхлипнул – зажал рот ладонью, отвернулся. Его плечи вздрагивали.

- Что приготовить, Ариш? – едва слышно спросил он, и я почти видела, как тот невыносимый груз, который все это время Максим нес на своей спине, рассыпается в пыль.

- Пельмени, - ответила Арина. Кира села на кровать рядом с ней, девочки обнялись, и Арина заплакала тоже.

Только сейчас я поняла, что за окнами идет сильный летний дождь – шумный, бодрый, живой.

После еды Арину потянуло в сон – когда она вышла из-за стола, то я заметила на ее щеках живой румянец. Максим пошел укладывать дочь, мы с Кирой взялись за посуду и, вытирая тарелки полотенцем, дочка спросила:

- Мам, а теперь правда все будет хорошо?

- Правда, - кивнула я. – Сейчас мы поедем в нашу с тобой квартиру, отдохнем, соберем вещи… ну а завтра по магазинам и домой.

Надо же, как получилось: место, где мы пробыли так недолго, стало для нас настоящим домом – потому что там нас любили и ждали. Мы убрали посуду и заглянули в комнату: Ариша уже спала. Максим сидел рядом с кроватью и смотрел на дочь как на чудо – сбывшееся, настоящее, к которому можно прикоснуться. Я невольно ощутила, как на глаза наползают слезы.

Все не напрасно. Все, что с нами случилось, не напрасно – и это дает нам силы и жизнь. Я никогда не была особо верующей – но теперь остро ощутила, что неважно, какое имя носит Бог и как выглядит. Важно, что он создал россыпь миров и дал нам силы сражаться за тех, кого мы любим.

Конечно, это было наивным. Но в тот миг для меня не было ничего важнее.

- Я заглянул в коробку, но не трогал, - шепотом сказал Максим. – Там внутри еще какой-то пакетик, и кажется, в нем семена. Как насчет посадить их?

Кира издала беззвучный радостный вопль и принялась танцевать на месте. Если жив-трава, обработанная септинидом, прорастет в этом мире, то больше не будет ни болезней, ни горя. И всегда найдутся руки ребенка, который принесет ее скрученные листья тому, кто нуждается в помощи. Максим кивнул куда-то в сторону и сообщил:

- В соседней комнате горшки с землей. Арина хотела, чтобы я пересадил наши перцы, но я так и не собрался.

На работу с семенами ушло полчаса – потом мы попрощались с Максимом, и он вызвал нам такси. Когда он вышел проводить нас, бесшумно прикрыв дверь, то я сказала:

- Маяковского, восемь, пятнадцать. Присмотришь за нашей квартирой?

- Обязательно, - кивнул он. – Если захотите вернуться, то просто представьте это место. Или назовите адрес. Или имя.

Мы улыбнулись друг другу. Такси возле подъезда подмигнуло желтым огоньком, и я подумала: как там Джейми? Как Турген? Сейчас, когда наше дело было сделано, я тосковала по ним. Мне их не хватало, и я видела, что Кире тоже грустно.

- Мы вернемся, - пообещала я, когда мы сели на заднее сиденье автомобиля. – Мы обязательно вернемся.

- Знаю, мам, - кивнула Кира и, всхлипнув, свернулась комочком и прижалась к моему боку, как всегда делала в раннем детстве, когда ей становилось грустно.

Мир пах пластиком, сладостями и бензином. В мире были автомобили, самолеты, сотовая связь и банковские карты – но мне хотелось туда, где на стене детской комнаты остался мой незаконченный рисунок. Такси летело сквозь спящий ночной город, который расцветал яркими огнями реклам и впивался в небо пальцами небоскребов – а я смотрела и понимала, что нисколько не соскучилась.

Мой дом теперь был в другом мире – и я хотела обратно. Туда, где были артефакты, драконы и магия. Туда, где нас ждал Джейми.

Наш двор встретил нас спящими жуками машин на парковке, новыми качелями на детской площадке и приоткрытым окном на нашей кухне – я так оставила его, когда в тот день мы с Кирой вышли из дома. Кошка, дремавшая возле подъезда, приоткрыла глаза, посмотрела, как я набираю код, открывающий дверь, и не нашла в этом ничего интересного.

Сумку, с которой я вышла в тот день, забрали и выпотрошили работорговцы, не найдя в ней ничего интересного, но у Татьяны Павловны, нашей пожилой соседки, хранился запасной ключ, и я надеялась, что она не будет нас слишком ругать в половине первого ночи. Кира уже дремала, держа меня за руку; когда соседка распахнула дверь, готовясь как следует наорать на того, кому не спится в ночь глухую, то я улыбнулась, понятия не имея, что буду говорить. Но Татьяна Павловна увидела нас, изменилась в лице и растерянно прошептала:

- Поля… Кирочка… Живы!

По ее лицу заструились слезы, и я поняла, что нас тут уже, наверно, похоронили, раз Максим упомянул о том, что мы пропали без вести. Губы Татьяны Павловны затряслись, она обняла нас, и несколько минут мы стояли молча.

- Живы, теть-Тань, - сказала я. – Все в порядке. Можно ключ?

- Милые вы мои, - забормотала соседка, нырнув обратно в квартиру и вернувшись уже с нашими ключами. – Да тут и полиция приезжала, всех опрашивала. И Олег твой приходил, у двери потоптался. Да где же вы были-то? Мы так за вас испугались – ведь вышли же утром, как всегда, и все, сгинули в том туманище…

- Давайте я завтра расскажу, - предложила я, кивнув на Киру, и соседка понимающе качнула головой. – Спасибо вам.

- Живы, - повторила Татьяна Павловна. – Живы, слава Богу.

Квартира встретила нас густой тишиной и запахом опустевшего покинутого места, который воспринимается не носом, а душой. Не раздеваясь, Кира рухнула на свой диванчик и заснула, успев обнять своего игрушечного пингвина мистера Туни, а я включила ночник и прошла по квартире, словно пытаясь вспомнить все, что с нами случилось за это время.

В другом мире, за тонкой пленкой, разделяющей реальности, меня ждал Джейми. За окном снова пошел дождь – город лежал передо мной, и я смотрела на него и прощалась.

Не навсегда. Если мне что-то здесь понадобится, я всегда смогу вернуться. Например, купить краски и кисти. Или белье, которое намного удобнее того, что было в мире Джейми. Или что-то еще.

Сейчас, стоя в золотых сумерках и глядя на город, я окончательно поняла, что перед нами с Кирой лежало два огромных мира, и оба принадлежали нам до конца.

***
Полина

- Догоняй! Кира, догоняй!

Ариша бежала – конечно, не так, как раньше, до болезни, но я понимала, что ей надо просто набраться сил. Скоро все будет так, как раньше – когда я об этом думала, то меня охватывало восторгом, который почти отрывал от земли. Вокруг головы была повязана красная косынка, и девочка снова стала похожа на маленькую разбойницу, которой была когда-то. Я смотрела на нее, сидя на скамейке, и все во мне звенело и пело от счастья.

У нас была надежда, семья и любовь. У нас были все возможные миры. У нас были чудеса, которые мы создали своими руками.

И когда я думала о Джейми, то понимала, что не позволю себе отказаться от этого чуда и никогда его не потеряю.

- Мы справились, - негромко сказала я, глядя, как Кира забирается за подругой на лесенки детского городка. – Мы смогли.

Максим улыбнулся. Сейчас он был тем Максимом, которым я увидела его в первый раз: энергичным, веселым, смелым. Он отправился в другой мир, чтобы спасти дочь – и это звучало совсем не пафосно.

Хорошо, что есть такие, как он. Значит, мир устоит.

- Будем надеяться, что жив-трава прорастет, - откликнулся Максим. – Тогда и все остальные справятся.

Я улыбнулась и протянула ему ключи.

- От моей квартиры. Заглядывай иногда на всякий случай.

Максим кивнул, убрал ключи в карман и спросил:

- Слушай, а ты не хочешь ее сдать? Деньги никогда не помешают. Ни в каком мире.

Я улыбнулась, понимая его правоту.

- Займешься этим?

- Займусь. У меня есть коллега, который ищет новый дом. Платить будет регулярно.

В стороне на перекрестке недовольно загудела какая-то машина, словно напоминая нам с Кирой, что пора собираться. Я поднялась со скамейки, махнула дочери – когда девочки подбежали к нам, мы обнялись, и Кира всхлипнула, но тотчас же шмыгнула носом и стерла слезу ладошкой.

- Нам еще подарки купить, - сообщила она. – Мам, а давай Азаэли купим какого-нибудь динозавра? Они же родня, драконы и динозавры!

Попрощавшись с Максимом и Аришей, которые пошли от детской площадки к магазину, мы направились в сторону торгового центра. Мне невольно вспомнился его собрат в Берендайне, в котором мы с Кирой покупали платья. Кажется, это было так давно… Кира вдруг вздохнула и призналась:

- Мам, я волнуюсь, как там Турген и дядя Джейми.

- Я тоже волнуюсь, милая, - ответила я, когда перед нами гостеприимно распахнулись двери торгового центра, и мы рухнули в запахи духов, фаст-фуда и одежды, голоса людей и рекламных объявлений, вывески и огни. – Но думаю, с ними все в порядке. Успеем как раз к обеду.

Кира даже подпрыгнула от волнения.

- Мам, а давай им пиццу привезем! Там пиццы нет! Им понравится, я точно знаю!

- Отличная идея, - согласилась я, и Кира вдруг сделалась очень серьезной и спросила так, словно боялась меня обидеть, но и не спросить не могла.

- А мне надо будет называть дядю Джейми папой, когда вы поженитесь?

Я улыбнулась и погладила ее по плечу.

- Только если ты сама захочешь, маленькая.

Кира просияла и негромко ответила:

- Я точно захочу. Он хороший.

Я не могла не согласиться, что нам повезло.

В книжном магазине мы набрали целую стопку книг для Тургена – Марк Твен и Драгунский, Носов и Теа Бекман легли в пакет, чтобы отправиться к мальчику из другого мира и рассказать о нашем. От Толкиена Кира отказалась: орки во «Властелине колец» не имели никакого отношения к родственникам Тургена, и он мог обидеться. Затем мы заглянули в детский отдел за игрушками, и в наш пакет с покупками отправились роботы и железная дорога с паровозом. Я предложила Кире купить куклу или какого-нибудь плюшевого зверя, но она лишь отмахнулась.

- Мам, ну мы же подарки покупаем. Для них, а не для себя. Мистера Туни я взяла, а больше мне ничего не надо.

Для Азаэли мы приобрели золотисто-зеленого стегозавра и потом, уже в парфюмерном, добавили к нему маленький флакончик духов. Запах был необычным – травяным и свежим, запахом летних полей под солнцем, ветра и свободы. Почему-то я была уверена, что он придется прекрасной драконице по душе, и Кира тоже его одобрила. А для Ардена я выбрала большой ароматический бокс с благовониями со всего света – что еще можно было подарить смеллисту?

А потом я, словно решаясь на что-то очень важное, вошла в маленький ювелирный магазин. Не крупный сетевой, а авторский, в котором продавали удивительные вещи для тех, кто способен их оценить. Когда продавщица спросила, чем может нам помочь, то я вздохнула и ответила:

- Мне нужны обручальные кольца. Особенные обручальные кольца.

Наверно, это было не совсем правильно – покупать кольца самой, без Джейми. Но мне хотелось принести ему из нашего мира то, что соединит нас навсегда. Вещь, которая будет не сувениром, а частью моей души. Кира ободряюще улыбнулась, и продавщица отвела нас к небольшой витрине с парными кольцами.

- Вот эти действительно особенные, - негромко сказала она, словно понимала, что здесь творится волшебство, и боялась спугнуть его. – Посмотрите, таких точно ни у кого не будет.

Я выбрала два кольца из белого и желтого золота – сотканные из причудливого переплетения нитей, они казались одновременно воздушными и солидными. Я подержала в ладонях кольцо для Джейми, и золото словно улыбнулось мне.

- Настоящий подарок для настоящего человека, - проговорила я, и продавщица поддержала:

- Ему понравится, можете мне поверить.

Я расплатилась за кольца, мы вышли из магазина, и Кира спросила, глядя на меня с веселым восторгом:

- Ну что, теперь за пиццей?

Я обняла дочку за плечи и ответила:

- Да, маленькая. За пиццей и домой.

***
Джейми

- Почитай, это хорошая книга.

Турген всхлипнул и отрицательно мотнул головой. От завтрака он отказался, от обеда тоже – сидел в саду под яблоней, подтянув колени к животу, и горевал, и его горе было глубоким и беспредельным. Когда я смотрел на мальчика, то мне становилось еще тоскливее.

- Сыч, - позвал я, протягивая ему «Историю степного рыцарства». – Почитай. Отвлекись.

Турген поднял на меня заплаканное лицо и пробормотал:

- Ты-то сам не читаешь.

- Не читаю, - согласился я. – Зато пишу. Написал и отправил отчет о задержании ректора Краузе.

Коробочки с труп-корнем оказались только цветочками, а ночью на допросе пошли и ягодки. Выяснилось, что Краузе использовал лаборатории академии для синтеза ядов – на вещества, которые убивали человека за несколько секунд и полностью растворялись в организме, не оставляя ни малейшего следа, был серьезный спрос. Должно быть, ректор проклял ту минуту, когда решил позвать меня в хранилище, чтобы я поймал взломщика.

Но все началось с того, что Азаэль заметил разный уровень пыли на коробках. Если бы мы с Полиной не оказались в его подземелье, то, возможно, я до сих пор бы ничего не узнал.

- Они спасли ту девочку? – спросил Турген. В траве рядом с ним лежал орочий витязь с мечом, но мальчик не обращал на него внимания.

- Думаю, да, - кивнул я. Турген издал свой фирменный прерывистый вздох и ответил:

- Никогда они не вернутся…

Я ничего не сказал. Турген обязательно почувствовал бы фальшь в моем голосе, когда я принялся бы уверять его в том, что Полина и Кира скоро будут здесь. Они были дома, в сверкающем мире металла и невиданных технологий, который настолько прекрасен, что наш рядом с ним похож на грязную лужу на набережной у океана.

Кто в здравом уме предпочтет лужу?

Со стороны ворот донеслись голоса и шаги, и я узнал Ардена и обрадовался. Мой старый добрый друг всегда был заразительно энергичен, и я думал, что его появление поможет нам опомниться.

Снег растаял. Плачь, не плачь – его больше нет. Бери себя в руки и живи дальше.

- Прекрасные цветы, - с удивительно тонким кокетством проговорила Азаэль. – И каков же повод?

- Да просто так, - надо же, Арден говорит с нескрываемым смущением. Возможно ли это в принципе? – Разве нужен повод, чтобы подарить цветы такой поразительной девушке? Вернее, поражающей в самое сердце.

- Ох, бросьте вы! – рассмеялась Азаэль, и Турген едва заметно улыбнулся. – Должно быть, здешние девушки не менее поразительны.

- Такой я ни разу не встречал, - признался Арден. – Вы дракон, и вы пахнете… так, что я не помню себя. А не провести ли нам сегодняшний вечер, скажем так, в более тесном общении?

Смех Азаэли сделался еще громче. Я невольно представил Ардена в компании дюжины маленьких дракончиков, пищащих «Папа! Папа!», и пожалел, что Полина этого не увидит. Арден вышел к нам в компании драконицы, которая несла букет роз, лилий и ирисов чуть ли не с себя ростом – увидев, что Турген по-прежнему угрюм, драконица отдала букет своему спутнику, подошла к мальчику и, присев на корточки рядом с ним, негромко проговорила:

- Ты сегодня пропустил тренировку. Горе уходит, если занимаешься делом – так говорят мудрейшие, и я с ними согласна. Давай начнем с малого – прими позу мягкого раздумья и проведи в ней десять минут.

Турген вздохнул и послушно уселся на траве, разместив ступни на противоположных бедрах. Азаэль заботливо погладила его по плечу и предложила:

- Джейми, вы тоже можете присоединиться. Вам это поможет скоротать время.

- Время до чего? – хмуро уточнил я. Азаэль ободряюще улыбнулась, и я подумал: хорошо, что наши друзья сейчас с нами. Без них дело совсем было бы дрянь.

- До возвращения Полины и Киры, - драконица посмотрела на солнце, словно прикидывала время, и уверенно заявила: - Они скоро будут здесь.

Турген шмыгнул носом и с надеждой посмотрел на Азаэль.

- Правда? – спросил он. – Правда-правда?

Азаэль взглянула на нас со снисходительной укоризной.

- Вы ведь их любите, правда? – спросила она, и мы с Тургеном кивнули. Да. Любим. Поэтому и больно. – Значит, вы должны верить и ждать. Потому что…

- Курица, - внезапно произнес Арден, резко втянув носом воздух. – Откуда тут пахнет курицей?

Мы переглянулись. Турген вскочил на ноги, оторопело озираясь по сторонам, и я увидел, как среди деревьев начинает разливаться знакомое зеленое зарево.

Вернулись? Вернулись!

Я рванул вперед, в изумрудный туман – Полина выпала мне в руки, рассыпая по траве какие-то пакеты и коробки; я прижал ее к себе, чувствуя, что еще немного – и задохнусь от счастья. Все горе и боль, которые были в моем прошлом, сейчас рассыпались в пепел, и его унесло ветром, который пах чужим миром.

- Джейми, - выдохнула Полина мне в ухо, обнимая меня так, словно хотела никогда не разжимать руки. – Вот и мы.

- Вернулись, - прошептал я. – Как вы?

Полина отстранилась, посмотрела мне в лицо – девушка в варварской одежде, моя любимая девушка, которая теперь ответит только «да».

- Ариша здорова, - ответила она. – Все хорошо. Ох, Джейми…

Турген тем временем подбежал к Кире, которая держала в руках две коробки, источающие сытный мясной запах, и, решительно топнув ногой, заявил:

- Ты больше никуда от меня не подеваешься, ясно? Никуда-преникуда! А то я тебя поймаю и вот так сделаю!

Кира едва успела опустить коробки на землю – Турген обнял ее и снова разревелся, но на этот раз уже от счастья. А от него плачут и орочьи витязи.

***
Полина

- Ох, мамочка! – выдохнула Кира и восторженно добавила: - Ты такая красивая! Как фея!

Я смущенно улыбнулась – девушка в зеркале казалась мне чужой. Традиционное свадебное платье было не белым, а жемчужно-серым с едва уловимым сиреневым подтоном. Волны дымящегося шелка, усыпанные мелкими аметистовыми капельками, текли по телу, и мне чудилось, что еще немного, и я взлечу.

Я выхожу замуж. На этот раз навсегда – я в этом не сомневалась.

- Спасибо, маленькая, - ответила я. – Буду феей, а ты моей маленькой феечкой.

Для Киры подобрали голубое платье с бриллиантовыми бабочками и белые туфельки. Когда Турген его увидел, то какое-то время стоял, разинув рот от восторга, а потом известил всех:

- Ты не просто орочья принцесса. Ты королевна!

Джейми понимающе кивнул и добавил:

- Думаю, когда дети подрастут, мы будем играть еще одну свадьбу.

- Ничего не имею против, - ответила я, и все мы рассмеялись.

Сейчас он стоял чуть поодаль и выглядел сосредоточенным и серьезным. Обручальные кольца, которые я привезла из нашего мира, лежали в коробочке у него в кармане, и я вдруг подумала: еще совсем недавно мы и подумать не могли, что случится этим летом.

Мы нашли дом и любовь – без бурь и гроз, без качелей, которые бросают от восторга к отчаянию и обратно. Мы нашли настоящий свет и семейное тепло.

Мне хотелось улыбаться.

- Если прекрасные леди готовы, то едем, - произнес Джейми и протянул мне руку.

Арден, Азаэль и Турген уже ждали нас в маленькой городской церквушке. Когда экипаж остановился возле ворот, то кто-то из проходящих горожан остановился, нахмурился и полюбопытствовал:

- А кто же это женится?

- Да это вон, маг давеча приехал, - ответили ему. – Или не маг. Или не давеча. Что-то мутное какое-то дело, короче.

- Но невеста красивая! – заметил какой-то молодой человек, и над церковью полетели крики зевак: - Счастья молодым! Детишек побольше! Змей вас благослови!

Джейми улыбнулся, помогая нам с Кирой спуститься из экипажа, а затем хлопнул в ладоши, и над людьми полетели бабочки, рассыпая золотую пыльцу с тонким ароматом меда. Послышались восторженные возгласы дам, и Джейми добавил:

- В погребке Альбрехта уже накрыто угощение. Выпейте за наше здоровье!

Теперь крики и пожелания счастья сделались громоподобными. Когда мы пошли к церкви, то Джейми негромко сообщил:

- Кажется, я нашел способ снять то заклинание. Мы не будем жить невидимками.

Гостей было немного, всего трое, но это были самые главные гости. Турген стоял с важным видом, наряженный в орочий халат с вышитыми журавлями и мягкие сапожки с загнутыми носами. Он еще хотел взять отцовскую саблю, которую хранил как величайшую святыню, но Джейми напомнил, что в храм нельзя входить с оружием.

- А как же я тогда буду рыцарем? – возмутился Турген.

- Рыцарство не в мече, а в сердце, - ответил Джейми, и мальчик с ним согласился.

Арден и Азаэль провели минувшую ночь в тесном общении, и сейчас смеллист выглядел так, словно угодил под поезд, и это обрадовало его до глубины души. Я сначала даже подумала, что это кто-то другой – у того Ардена, наглого и прилипчивого, которого я успела узнать, просто не могло быть такого блаженного выражения лица. Азаэль стояла рядом, держа в руках букет лилий, и мне невольно подумалось, что она сумеет окончательно изменить Ардена к лучшему. Я уловила запах подаренных духов, и мы улыбнулись друг другу.

- Все в порядке? – негромко спросил Джейми.

- В полном, - ответила я. – Просто в очередной раз подумала о том, что счастье можно найти в другом мире. А друга – под землей.

Вышли священник и его помощник, который нес наши обручальные кольца на маленьком подносе. Когда я показала Джейми эти кольца, то на какое-то мгновение он будто бы сделался моложе – словно не было у него ни боли, ни потерь.

- Никогда не думал, что… - начал было он и не договорил. А я не стала спрашивать. Все было ясно и без слов.

Мы были из разных миров – и встретились.

Дети, которые всегда умудрялись издавать какой-то шум и возиться, даже когда стояли спокойно, застыли и кажется перестали дышать. Далеко-далеко, в темной глубине храма, там, где поднимался громадный бронзовый змей с красными мазками на чешуе, что-то издало торжественный мелодичный звон.

- Протяните руки, дети мои, - произнес священник. Мы подчинились – он оплел наши запястья длинным лоскутом прохладной змеиной кожи, и я почувствовала, как что-то дрогнуло в душе, наполняя ее восторгом и спокойствием. Джейми посмотрел меня с той нежностью и любовью, которой я никогда не видела в своем первом муже, и я окончательно поняла, что прошлое осталось в прошлом.

Я вернулась домой.

- Пусть Змей соединит мужчину и женщину, - монотонно проговорил священник. – Пусть его кольца оплетут вас и сделают единым. Ты – это он, а он – это ты. Во тьме и в свете, в счастье и горе, в здравии и болезни, до самого конца.

- Во тьме и в свете, в счастье и горе, - повторили мы с Джейми хором, и от змеиной чешуи потек тихий свет. На мгновение руку обожгло, и от статуи Змея снова поплыл звон. Священник улыбнулся, словно церемония прошла правильно, и наш союз одобрили не люди, а что-то выше – то, что создало все миры и всех людей.

Я представила Аришу, которая бежит в детский сад, готовясь брать штурмом новые вершины и забыв о болезнях и безнадежности. Я вдруг увидела, как жив-трава прорастает в горшке на пластиковом подоконнике, чтобы ни один ребенок в мире больше не испытывал ни страданий, ни боли. Я увидела картину на стене – бежали лошади, женщина выходила из юрты, протягивая ребенка вернувшемуся отцу.

Это было счастьем.

И мы были счастливы – теперь и навсегда.

Эпилог

Джейми

- Вот так, молодец. Давай-ка, парень, еще шажок!

- Ага! – согласился Алекс и послушно потопал дальше по траве, стискивая мои пальцы. – Па!

- Да, мой хороший. Папа здесь.

Я улыбнулся. Спина болела – а как ей не болеть, когда целый день, согнувшись, учишь ходить сына, он держит твои пальцы, крепко вцепившись в них пухлыми кулачками, и топает под деревьями с таким серьезным и солидным видом, что сразу ясно: мужчина занят важным делом, и лучше бы вам не становиться у него на пути.

Мужчине было десять месяцев. Перед ним лежали тропинки сада – и они сливались в широкую дорогу через огромный мир. Через все миры, и они принадлежали Алексу, рыжему круглощекому мальчишке с моими глазами.

- Па!

- Что, сынок? – спросил я. Алекс остановился и, посмотрев в сторону кустов шиповника, ответил:

- Ген!

Я присмотрелся: в шиповнике была явная орочья засада – растрепанная макушка Тургена мелькнула среди зелени. Я перевел взгляд на дерево – там орков поддерживал летучий отряд человеческих лучников: Кира осторожно перебиралась на другую ветку.

- Вижу обоих, - негромко сказал я. Турген разочарованно поднялся из шиповника и заныл:

- Ну дядя Джейми! Тебе подсказали!

Алекс улыбнулся, важно продемонстрировал два зуба снизу – он очень ими гордился. Я подхватил его на руки и произнес:

- А вы как думали? Он будет знатный следопыт. Ладно, смелые воины, идите мыть руки. Скоро обед.

- Дядя Арден и Азаэль уже приехали, - сообщила Кира из ветвей. – Я их вижу, по дорожке идут. У них торт!

Я запрокинул голову и, прищурившись, спросил:

- Ты точно не хочешь стать разведчиком? Могу устроить. У тебя большое будущее, я отсюда вижу.

- Девчонок не берут в разведчики! – возмутился Турген, и Кира показала ему язык. По деревьям она лазала намного лучше, чем он, и Турген смирился с этим, сказав, что у орков в степях нет деревьев, и научиться негде.

Я по-прежнему работал в академии магии – после того, как мы с Арденом и Азаэль смогли отменить заклинание, жить и работать стало намного легче. Нас узнавали и вспоминали. Новый ректор, госпожа Фарелли, увеличила мне количество рабочих часов, и я читал лекции студентам, проводил практические занятия, уча их швырять заклинания по противнику, и теперь искренне радовался тому, что снова наступили каникулы. Осенью старшие дети пойдут в школу, там начнутся новые приключения и заботы, а пока можно было гулять, наслаждаться теплом и солнцем и хранить каждый день в памяти, как сокровище и бесценный дар.

Полина не хотела быть просто женой и матерью, как и полагается благородным дамам в нашем мире. Я решил с ней не спорить. Если работа делает мою жену счастливой, то пусть она отдается ей всем сердцем. Полина расписывала стены детских спален в домах Берендайна – по зеленым лугам бежали экзотические животные, игрушечные войска брали штурмом воздушные дворцы, и плюшевые медведи наливали чай кукольным принцессам. Сегодня она расписывала очередную спальню и должна была уже вернуться.

- Вот вы где! – воскликнул Арден, выйдя из-за деревьев и увидев нас. Я подхватил Алекса на руки: тот рассмеялся и схватил меня за волосы – цепко, не вырвешься. Азаэль, которая в самом деле несла коробку с тортом, передала ее своему спутнику и поманила мальчика: тот выпустил мою прядь и с удовольствием потянулся к ней.

- Ну, как растет наш восприемник? – спросила Азаэль. Алекс прильнул к ней, обняв и положив голову на плечо: он обожал своих крестных родителей всем сердцем. Иногда я спрашивал, когда же и мы с Полиной порадуемся пополнению Арденова семейства –  Арден отвечал, что межвидовые отношения сложная штука, но они над этим усердно работают, и по его лицу было ясно, что он счастлив.

- Хорошо растет, - ответил я. – Кажется, скоро вылезут сразу два зуба. Кусается только так.

Алекс вздохнул, словно хотел сказать: да, кусаюсь. Я маленький, и имею полное право все грызть и тащить в рот. Так я познаю и мир, и вас, и вы все мне очень нравитесь. Иногда мне казалось, что я слышу его мысли – далекие, негромкие, полные нежности и любви.

- Проходите в дом, - пригласил я. – Сейчас соберу этих бравых воинов и догоню вас.

- Дядя Джейми, а можно вечером пиццу испечь? – спросил Турген, окончательно выбираясь из зарослей. Варварская лепешка, на которую лили соус и бросали, кажется, все съестное, что находили на кухне, неожиданно пришлась ему по душе. Турген сказал, что блюдо наверняка изобрели орки, и Полина с Кирой расхохотались.

- Можно, сыч, - согласился я. Приготовление пиццы вошло у нас в традицию: Турген готовил тесто, Кира нарезала начинку, и можно было провести некоторое время в тишине и покое, пока принцесса и ее степной рыцарь были заняты стряпней. Турген издал торжествующий вопль, схватил Киру за руку, и дети бросились в дом. Судя по сдавленному возгласу, который долетел из раскрытых дверей, там они успели уронить Ардена.

- Джейми?

Я обернулся: Полина шла по дорожке мне навстречу, несла свою сумку с кистями и красками и выглядела такой счастливой, словно закончила очень важное и нужное дело. Мы обнялись, поцеловались, и я спросил:

- Как твоя роспись?

- Почти закончила, - ответила она, и из дому донесся грохот и восторженный смех Алекса. Я вздохнул с облегчением – к таким номерам мы давно привыкли – и мы пошли вперед.

- Кажется, у Алекса снова лезут зубы, - сообщил я. – Вверху. Как быстро растут эти дети, правда?

- Правда, - согласилась Полина. – Знаешь, о чем я подумала?

- И о чем же? – поинтересовался я. Мы вошли в дом, и я увидел, как наши дети и друзья рассаживаются за столом, и Алекс, которого Азаэль устроила в специальном высоком стульчике, колотит по нему ложкой.

- О том, что благослови Змей бывшего ректора Краузе, - ответила Полина. – Если бы он не подарил тебе тот купон на невольничий рынок, то у нас ничего этого не было бы.

Я улыбнулся, кивнул и обнял ее за плечи. Никогда не знаешь, с чего начнется твое счастье – это может быть пестрый купон и решение дать человеку свободу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец


Оглавление

  • Лариса Петровичева Иномирянка (не) хочет домой
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Эпилог