КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Вопросы экономики 2011 №04 [Журнал «Вопросы экономики»] (pdf) читать онлайн

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
ISSN 0042-8736

В опросы

ЭКОНОМИКИ
w w w .v o p r e c o .r u

В НОМЕРЕ :
Принципы новой пенсионной реформы
Экономическая теория и психология
Крестьянский вопрос:
к 150-летию отмены крепостного п р а в а

2

0

11

CONTENTS

MACROECONOMIC POLICY
E. G urvich

— Roadmap for the New Pension R efo rm ...............................................

4

V. K leiner — Anti-corruption Strategy for Business in R ussia................................

32

ECONOMICS A N D PSYCHOLOGY
S. D ellaV igna — Psychology and Economics: Evidcncc from the Field.
P art I: Nonstandard Preferences (In tro d u ctio n by S. P y a s to lo v ) ..........................
M. Storchevoy — A New Model of Man in Economics..............................................
Yu. O lsevich — Psychology of the M arket and Economic Power
(O n Psychological A pproach o f A la n G reenspan to the A n a lysis
o f Econom ic P r o b le m s ) .....................................................................................................

47
78

99

PEASANTRY ISSUE
M. Voeikov — The Great Reform and the Fate of Capitalism in Russia
(O n the 150th A n n iversa ry o f the E m ancipation R e fo r m ) ...................................... 119
I. Buzdalov — Humble Class: On Social Status and Economic Situation
of Russian P easan try ......................................................................................................... 137
NOTES A N D LETTERS
F. Seleznev — Industrial Policy of the State: Russia's Historical E xperience..... 149
CRITIQUE A N D BIBLIOGRAPHY
Koshanov A. National Economic Interests and Ownership R elations.......................... 154
SCIENTIFIC LIFE
Frcnch-Russian Discussions at the H S E ............................................................................. 156

A b stracts.................................................................................................................................... 159

2

"Вопросы экономики", № 4, 2011

СОДЕРЖАНИЕ

М А К РО Э К О Н О М И Ч Е С К А Я П О Л И Т И К А
Е. Гурвич — Принципы новой пенсионной реф орм ы ..............................................

B. К лейнер

— Антикоррупционная стратегия бизнеса в Р осси и ........................

4

32

ЭКОНОМ ИКА И ПСИХОЛОГИЯ
C. Д елавинья — Психология и экономика: результаты эмпирических
исследований. Часть I. Нестандартные предпочтения
(предисловие С. П я ст о ло ва ) .........................................................................................
М. Сторчевой — Новая модель человека для экономической н ау ки .................
Ю . О льсевич — Психология рынка и экономическая власть
(о психологическом подходе А. Гринспена к а н а л и зу
эконом ических п р о б лем ) .................................................................................................

47
78

99

КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС
М. Воейков

— Великая реформа и судьбы капитализма в России

(к 150-летию отмены крепостного п р а в а ) .............................................................. 119

И . Б узд алов — Униженный класс: о социальном статусе и экономическом
положении российского крестьянства......................................................................... 137
ЗАМ ЕТКИ И ПИСЬМА
Ф . С елезнев — Промышленная политика государства: исторический
опыт России........................................................................................................................ 149
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Конганов А. Национальные экономические интересы и отношения
собственности..................................................................................................................... 154
НАУЧНАЯ Ж И ЗН Ь
Франко-российские дискуссии в «В ы ш ке»..................................................................... 156

Аннотации к статьям номера (на английском язы ке).............................................. 159

© ТТП «Редакция журнала „Вопросы экономики'*», 2011.

"Вопросы экономики", № 4, 2011

3

МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА

Е. ГУРВИЧ,
кандидат физико-математических наук,
руководитель Экономической экспертной группы

ПРИНЦИПЫ н о в о й
ПЕНСИОННОЙ РЕФОРМЫ
Предыстория
В 2010 г. в России была проведена масштабная и дорогостоящая
пенсионная реформа, стоимость которой сопоставима с суммарными
расходами государства на здравоохранение или образование. Средняя
пенсия выросла в реальном выражении на 35% и достигла 35% от
средней зарплаты (по сравнению с 28% в 2009 г. и 25% в 2008 г.).
Но приблизиться к решению фундаментальной проблемы долго­
срочной финансовой устойчивости пенсионной системы не удалось.
Этот факт был признан в Бюджетном послании Президента РФ на
2011—2013 гг.1, в котором сказано: «Необходимо разработать ясную
программу долгосрочного развития пенсионной системы, обеспе­
чивающую социально приемлемый уровень пенсий по сравнению
с заработной платой ...и в то же время исключающую как дальней­
шее повышение ставки социальных взносов, так и рост дефицита
пенсионной системы».
В Докладе Минздравсоцразвития (далее — ДМЗСР)2 на обсужде­
ние вынесены некоторые предложения по развитию пенсионной систе­
мы. Однако он не содержит комплекса мер, обеспечивающих решение
поставленной в Бюджетном послании задачи (ДМ ЗСР претендует
скорее на обсуждение проблемы, чем на ее решение). В то же время
проведение глубокой пенсионной реформы не терпит отлагательства.
До тех пор, пока правительство не примет четкий план обеспечения
долгосрочной сбалансированности пенсионной системы и не сделает
серьезные шаги по его практическому осуществлению, инвесторы будут
обоснованно опасаться, что проблемы старения населения государство
будет решать за счет повышения налоговой нагрузки. Таким образом,
1 Б ю дж етн ое п о сл ан и е П р ези д ен та Р осси й ско й Ф е д е р ац и и о бю дж етной п о л и ти к е
в 2011—2013 годах. 29.06 2010. n e w s.k re m lin .ru /n e w s/8 1 9 2 .
2 Итоги пенсионной реф ормы и долгосрочные перспективы развития пенсионной системы
Российской Ф едерации с учетом вли ян и я мирового финансового кризиса: А налитический до­
клад / М инздравсоцразвития России. 2010. Дек. w 'w w .m in zd rav so c.ru /d o c s/m z sr/in siira n ce /6 .

4

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

промедление с проведением реформы подрывает инвестиционную
привлекательность российской экономики.
В настоящей работе, опираясь на диагностику актуальных проб­
лем российской пенсионной системы, мы предлагаем программу дейст­
вий, направленных на повышение ее эффективности и долгосрочной
устойчивости, учитывая при этом приемлемость сформулированных
мер для работников и пенсионеров, то есть политические аспекты.
«Цена вопроса» велика: ресурсы, управляемые в рамках пенсионной
системы, приближаются к 10% ВВП, а их потенциальный дефицит
в перспективе сопоставим с этой величиной, что может полностью
подорвать устойчивость бюджетной системы. Поднимаемые вопросы
обсуждаются также в ряде других работ3.
Действующая пенсионная система вступила в силу в 2002 г., когда
были заложены ее основные принципы. В рамках новой структуры
трудовые пенсии включали три составляющие: базовые, страховые
и накопительные, со своими функциями и правилами формирова­
ния. Проведенная реформа соответствовала сложившемуся подходу,
предусматривающему включение в состав пенсионных систем несколь­
ких дополняющих друг друга частей (компонент).
Первая компонента предназначена для борьбы с бедностью среди
пожилого населения. Размеры пенсии здесь не зависят от трудового
стажа и прошлой заработной платы. Обычно используется один из
трех подходов к ее формированию: а) единая для всех величина пен­
сии; б) предоставление пенсии стандартного размера нуждающимся;
в) доведение суммарной величины всех видов пенсий до установленного
минимума. Фактически эта часть пенсионной системы ориентирована
на решение социальных задач, поэтому обычно финансируется за счет
общих доходов бюджета. В среднем по странам ОЭСР на нее прихо­
дится 27% суммарных пенсионных выплат.
Вторая компонента реализует страховые принципы и предназна­
чена для сглаживания потребления на протяжении жизненного цикла.
Источником финансирования служат пенсионные взносы, а размеры
пенсии увязывают с прошлыми заработками. Она построена на рас­
пределительном принципе.
Третья компонента также предназначена для сглаживания
потребления, однако, в отличие от второй, построена на накопительном
принципе. Это максимизирует зависимость между трудовыми доходами
и пенсионными выплатами.
Четвертая компонента — добровольное пенсионное страхование,
финансируемое за счет взносов работников и /или работодателей. Как
правило, данная составляющая тоже базируется на накопительном
принципе.
3
Г онтмахер Е. Ш. Российская пенсионная система после реф ормы 2002 года: проблемы
и перспективы / / Ж у р н ал Новой экономической ассоциации. 2009. № 3 —4; Г ур в и ч Е. Т.
Р еф орм а 2010 г.: реш ены ли долгосрочны е проблемы российской пенсионной системы? / /
Ж у р н ал Новой экономической ассоциации. 2010. № 6; Д м и т р и е в М ., Д р о б ы ш е вс ки й С.,
М и х а й л о в J1. и др. М ожно ли повысить ненсии до 40% заработной платы? / / Экономическая
политика. 2008. № 3; Н азаров В., Синельников С. О стратегии соверш енствования российской
пенсионной системы / / Э коном ическая политика. 2009. N° 3; С и н яв ск а я О. В. Российская
пенсионная система: куда идти дальш е? / / SPE R O . 2010. № 13.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

5

Е. Гурвич
В большинстве развитых стран и стран с формирующимся рынком используют­
ся несколько составляющих. Однако их удельный вес и устройство каждой компо­
ненты существенно различаются. Анализ приведенных в обзоре ОЭСР данных пока­
зывает, что в 25 из 30 стран ОЭСР имеется первая компонента (при этом наиболее
распространена ее ориентация на обеспечение минимальных пенсионных гарантий),
в И — обязательные накопительные компоненты, в 9 — значимые выплаты за счет
добровольного пенсионного страхования (см. табл. 1). Две последние компоненты
в сумме обеспечивают в среднем около % всех пенсионных выплат. Однако удельные
веса компонент существенно варьируют по странам: так, в Австралии и Нидерландах
ведущую роль играют обязательные накопительные компоненты — на них приходится
примерно Чл выплат; в США, Великобритании и Ирландии более половины выплат
обеспечивается за счет добровольных страховых схем. Таким образом, пенсионная
система каждой страны уникальна по своему построению.
Т а б л и ц а

1

Индивидуальные коэффициенты замещения по компонентам
для работников со средним заработком, 2007 г. (в %)

Страна

Распре­
дели­
тельные

Обязатель­
Всего
ные нако­
обяза­
пительные тельные

Всего,
с учетом
добро­
вольных

Доля в пенсионных
выплатах
обязатель­
ных нако­ добро­
вольных
пительных

Развитые страны
Австралия
Великобритания
Германия
Греция
Испания
Италия
Канада
Нидерланды
Норвегия
Португалия
Франция
США
Япония

15
31
43
96
81
68
45
30
52
54
53
39
34

27

58
7

42
31
43
96
81
68
45
88
59
54
53
39
34

42
70
61
96
81
68
73
88
72
54
53
79
34

64
0
0
0
0
0
0
66
10
0
0
0
0

0
56
30
0
0
0
38
0
18
0
0
51
0

Страны с формирующимся рынком
Венгрия
Мексика
Польша
Словакия
Турция
Чехия
Ю. Корея
В среднем по форми­
рующимся рынкам
В среднем по ОЭСР

51
5
30
24
87
50
42

26
31
31
32

77
36
61
56
87
50
42

77
36
61
56
87
50
42

34
86
51
57
0
0
0

0
0
0
0
0
0
0

41

17

58

58

29

0

46

13

59

68

19

13

И сточник: Pensions at a G lancc / O E C D . 2009.

Введенные в России в 2002 г. базовые пенсии относятся по клас­
сификации к первой компоненте, страховые — ко второй, накопи­
тельные — к третьей. Четвертая компонента включает добровольное
корпоративное страхование и запущенную в 2009 г. программу доб­
6

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

ровольных пенсионных накоплений работников, софинансируемых
государством. Радикальные изменения в российской пенсионной сис­
теме были проведены на фоне вступившей в силу в 2001 г. реформы
социальных отчислений.
В 2005 г. шкала ЕСН была изменена, базовая ставка пенсионных
отчислений снизилась с 28 до 20%. В том же 2005 г. появился новый
вид выплат некоторым категориям пенсионеров: в ходе монетизации
льгот часть «натуральных» льгот была заменена на ежемесячные
денежные выплаты (ЕДВ), которые составили существенную часть
в общей структуре выплачиваемых пенсий. Основные показатели
пенсионной системы в 2002—2009 гг. приведены в таблице 2.
Т а б л и ц а

2

Основные параметры российской пенсионной системы
2002

2003

2004

2005

2006

2007

2008

2009

1379
1396

1637
1660

1915
1945

2364
2395

2726
2770

3116
3168

4199
4286

5191
5323

1589
1157
793
1032

1906
1363
1010
1180

2214
1576
1218
1296

2761
1984
1494
1798

3096
2186
1693
1879

3971
2879
2119
2724

4905
3496
2762
3007

6625
4791
3740
4245

116

122

128

141

148

155

183

202

100,0

102,0

106,3

97,8

99,8

101,6

115,2

126,6

32,0

30,2

28,9

28,0

26,0

23,3

24,8

28,3

Средний размер пенсии
(руб./мес.)

Всего
Трудовая пенсия
в том числе (на конец года):

по старости
но инвалидности
по случаю потери кормильца
Социальная пенсия
Реальный размер средней
пенсии (2001 = 100%)
Отношение средней пенсии
к прожиточному минимуму
пенсионера (%)
Соотношение среднего размера
трудовых пенсий и зарплаты
(коэффициент замещения, %)

И сточник: расчеты по данны м Росстата.

Как можно видеть, по многим показателям 2000-е годы для пенсион­
ного обеспечения были исключительно успешными. За восемь лет после
начала реформы реальные размеры пенсий удвоились (среднегодовой
рост превысил 9%). Правда, средняя их величина до 2008 г. оставалась
близкой к прожиточному минимуму пенсионера, однако нужно учиты­
вать, что в 2005 г. состав корзины для его расчета был расширен.
Несмотря на впечатляющий рост величины пенсий, в 2010 г.
произошел переход к новому этапу пенсионной реформы. В числе
важнейших новаций можно назвать следующие.
Реформирование единого социального налога. ЕСН был заменен
системой социальных взносов, уплачиваемых непосредственно во
внебюджетные фонды (как до 2001 г.). Регрессивная шкала с тремя
ставками заменена единой ставкой (при ограничении на облагаемую за­
работную плату). Предел облагаемой зарплаты ежегодно индексируется
по мере роста средней зарплаты в экономике. В 2010 г. эффективная
ставка осталась практически неизменной, однако новый порядок
предотвращает последующее падение эффективной ставки, что было бы
«Вопросы экономики», № 4, 2011

7

Е. Гурвич

неизбежным при сохранении прежней шкалы ЕСН. Начиная с 2011 г.
ставка пенсионных взносов повышена с 20 до 26%. Кроме того, налого­
плательщики, применяющие специальные режимы налогообложения,
после некоторого переходного периода лишаются льгот.
Отмена базовой части трудовых пенсий как их отдельной
составляющей. Базовые пенсии преобразованы в условно рассчиты­
ваемую часть страховой пенсии, индексируемую с использованием
общего коэффициента. В дальнейшем ее размеры будут увязаны
с длительностью трудового стажа; таким образом, первая компонента
российской пенсионной системы окажется полностью ликвидированной.
Пересчет с повышающим коэффициентом пенсионных прав,
приобретенных до 01.01.1991 г. (так называемая валоризация пенсион­
ных прав). В 2010 г. выплаты по валоризации составили 1,1% ВВП,
в 2011—2013 гг. ожидаются на уровне 1% ВВП.
Предоставление социальных доплат пенсионерам, имеющим пен­
сию ниже прожиточного уровня для данного региона. В 2010 г. сумма
доплат за счет федерального бюджета составила примерно 0,1% ВВП.
Одновременно повышен уровень пенсий. В целом результатом
всех нововведений стал рост трудовых пенсий в среднем на 44%. По
оценкам Минздравсоцразвития, после реформы застрахованному лицу
при 30 годах уплаты страховых взносов обеспечивается пенсия по
старости не ниже 40% его утраченного заработка, что соответствует
международным минимальным нормам пенсионного обеспечения4.
Как показывает анализ, основным источником повышения пенсий
стало увеличение их финансирования за счет привлечения дополни­
тельных финансовых ресурсов. На федеральный бюджет возложены:
финансирование выплат по валоризации, компенсация потерь из-за
отложенного повышения пенсионных взносов для некоторых секто­
ров, а также финансирование резко выросшего дефицита пенсионной
системы. За три года (2008—2010 гг.) пенсионный трансферт за счет
общих доходов бюджета вырос на 3,7 п.п. ВВП (с 1,5 до 5,2% ВВП;
см. табл. 3). В 2011 г. благодаря повышению ставок социальных взно­
сов трансферт в пенсионный фонд несколько снизится. Однако из-за
увеличения доходов внебюджетных фондов сократится база других
налогов (прежде всего подоходного и на прибыль, поступающих в субфедеральные бюджеты). По оценкам Экономической экспертной груп­
пы (ЭЭГ), социальные фонды получат от повышения ставок выигрыш
в размере 1,1 —1,2% ВВП (в том числе Пенсионный фонд — 0,8 —0,9%
ВВП), однако региональные и местные бюджеты потеряют доходы на
уровне 0,4 —0,5% ВВП. Иными словами, сокращение трансферта из
федерального бюджета оплачено дополнительной нагрузкой на бизнес
и изъятием части доходов из субфедеральных бюджетов.
Снижение бюджетных доходов в период финансового кризиса в со­
четании с увеличением пенсионного трансферта обусловили дефицит
федерального бюджета в 2010 г. на уровне 4% ВВП. Более того, согласно
прогнозам ЭЭГ, государственные доходы в процентах ВВП будут по­
следовательно сокращаться (за счет уменьшения нефтегазовых доходов).
4 М инздравсоцразвития. w w w .m in z d ra v so c .ru /so c ia l/so c ia l/1 4 6 .

8

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы
Т а б л и ц а

3

Источники финансирования текущих и будущих пенсий (% ВВП)
2007

2008

2009

3,9
0,4
1,5
0,6

3,6
0,6
2,0
1,3

3,9
0,7
3,3
2,3

3,6
0,7
5,2
4,0

4,7
0,7
4,3
3,0

0

0

0

1,1

1,0

0,6

0,8

1,2

0,2

0,2

0,1
0,3
0,6

0,4
0,3
0,5

1,0
0,5
0,6

2,6
0,6
0,7

1,7
0,6
0,7

24

28

45

60

46

2010* 2011**

Взносы

На базовую и страховую пенсии
На накопительную пенсию
Трансферты из общих доходов федерального бюджета
На трудовые пенсии
в том числе:

на валоризацию
па покрытие выпадающих доходов и социальную
доплату
на покрытие дефицита ПФР
На социальные, военные и т. п. пенсии
Компенсационные выплаты пенсионерам

Справочно: удельный вес бюджетного финансирова­
ния пенсий, в %

* П редварительная оценка.
** Закон о бюджете П Ф Р.
И сточник: расчеты ЭЭГ на основе данны х М инистерства финансов Р Ф и П Ф Р.

Восстановление макроэкономической сбалансированности с большой
вероятностью будет осуществляться за счет статьи «Национальная
экономика» (где легче всего быстро сократить расходы). К тому же
у правительства практически не остается возможности увеличить рас­
ходы на образование и здравоохранение, где Россия серьезно отстает не
только от развитых стран, но и от большинства стран нашей «весовой
категории». В ряде работ показано, что подобное перемещение финан­
совых ресурсов от «производительных расходов» (идущих на развитие
физического и человеческого капитала) к «непроизводительным» (как
социальные трансферты) серьезно замедляет экономический рост".
В целом проведенная реформа носила экстенсивный характер: сум­
марная величина всех ресурсов, направляемых на финансирование пенсий
(в процентах ВВП), за два года увеличилась более чем в полтора раза.
Резко возросла роль бюджетного финансирования трудовых пенсий, что
свидетельствует об отходе от страховых принципов пенсионной системы.
В то же время не были реализованы меры, повышающие эффективность
использования пенсионных ресурсов. Более того, не сформулированы
подходы к решению главной проблемы пенсионной системы — ожидае­
мого в ближайшие десятилетия быстрого старения населения.
Оценка текущего состояния
российской пенсионной системы
Один из ключевых критериев оценки качества системы пенсион­
ного страхования — степень охвата им населения (в первую очередь
работающего). Граждане России полностью обеспечены пенсиями:
5
B ayraktar N., Moreno-Dodson В. How Can Public Spending Help You Grow? An Empirical
A nalysis for D eveloping Countries / / W orld Bank Policy Research W orking Papers. 2010. No 5367.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

9

Е. Гурвич

все они имеют право на получение трудовых, социальных либо дру­
гих пенсий. На начало 2010 г. численность пенсионеров по старости
(31,1 млн человек) превосходила численность населения пенсионного
возраста (30,7 млн).
Следуя работе Всемирного банка6, выделим другие важнейшие
требования:
— адекватность размеров пенсий (означает, с одной стороны,
достаточность пенсий для решения проблем бедности среди нетрудо­
способного населения, а с другой — обеспечение социально прием­
лемых пропорций между доходами в период трудовой деятельности
и после ее завершения);
— посилъность бремени финансирования (подразумевает прием­
лемое для плательщиков налогов и взносов бремя содержания пенсион­
ной системы);
— долгосрочная устойчивость (предполагает способность пен­
сионной системы выполнять свои обязательства в долгосрочной перс­
пективе без привлечения дополнительных ресурсов, а также наличие
механизмов, предотвращающих появление и наращивание пенсионного
дефицита);
— устойчивость к внешним шокам (означает способность системы
адаптироваться к неожиданным изменениям экономических, демогра­
фических и политических условий).
Главные показатели адекватности пенсионных выплат с точки
зрения задач социальной защиты — отношение их величины к прожи­
точному минимуму и распространенность бедности среди пенсионеров.
В нашей стране еще до начала реформы 2002 г. уровень бедности среди
них был ниже, чем среди населения в целом. Новым шагом стало дове­
дение трудовых пенсий, по крайней мере, до величины прожиточного
минимума пенсионера.
Другой способ оценить адекватность размеров пенсий основан на
использовании коэффициентов замещения. В России применяется
простой вариант данного показателя, определяемый как соотношение
средней величины трудовых пенсий и средней зарплаты. В международ­
ной практике оперируют соотношением размеров назначенных пенсий
и предпенсионной зарплаты. Здесь речь идет не об одной величине, а об
их наборе в зависимости от уровня зарплаты и длительности стажа.
Чтобы различать эти два показателя, первый (как в ДМЗСР) будем
называть солидарным коэффициентом замещения (СКЗ), а второй —
индивидуальным коэффициентом замещения (ИКЗ). Отметим, что ни
первый, ни второй вариант не дает полной характеристики ситуации.
Так, СКЗ ничего не говорит о дифференциации размеров пенсий или
их связи с величиной заработной платы и стажем. В свою очередь, ИКЗ
не учитывает изменение пенсий после их первоначального назначения.
Оценить адекватность размеров пенсий можно на основе рекоменда­
ций Международной организации труда (МОТ), предлагающей считать
целевой величиной пенсий по старости 40% от утраченного заработка.
(i H o lzm a n n R ., P a u l R ., D o r fm a n H. e t al. P ension S ystem s an d R eform C o n c ep tu al
Fram ew ork / W orld B ank. 2008.

10

«Вопросы экономики», Jsfg 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

Этот показатель относится к пенсионерам со стажем 30 лет, получавшим
средний заработок. Однако актуальность данного стандарта ограничена
тем, что он был принят еще в 1952 г. в принципиально иной социальноэкономической ситуации (в частности, при минимальной трудовой ак­
тивности женщин, что отражено в объекте рекомендации — «пенсионер
с женой пенсионного возраста»). Поэтому рекомендацию МОТ следует
дополнить анализом современной международной практики.
Как свидетельствуют данные таблицы 4, коэффициент замещения (в рамках
обязательного пенсионного страхования) существенно варьирует даже в группе разви­
тых стран, входящих в ОЭСР. Причем максимальные коэффициенты замещения часто
наблюдаются в странах с доходами ниже среднего, а минимальные — в наиболее
богатых странах. Так, С К З в Греции в 2,5 —3 раза выше, чем в Великобритании,
Японии или США (без учета добровольного страхования). В группе формирующихся
рынков разброс значений С К З столь же велик и столь же слабо связан с общим
развитием экономики: этот показатель варьирует от 35% в Мексике до 82% в Турции.
В среднем по О ЭС Р коэффициент замещения составляет 57%, близки средние зна­
чения и по выборке формирующихся рынков.
Т а б л и ц а

4

Солидарные коэффициенты замещения по странам*, 2007 г.
Страна

Развитые страны
Австралия
Австрия
Бельгия
Великобритания
Германия
Греция
Ирландия
Испания
Италия
Канада
Нидерланды
Норвегия
Португалия
Франция
США
Япония
В среднем по выборке
развитых стран

Коэффициент
замещения (%)
42
72
39
29
41
94
34
73
69/54б
42
89
54
54
51
37
34
53,4/52,4б

Страна

Формирующиеся рынки
Россия (2010)*7
Россия (2007)
Болгария0
Венгрия
Мексика
Польша
Румыния
Словакия
Турция
Чехия
Ю. Корея
В среднем по выборке
формирующихся рынков
(без России)

Коэффициент
замещения (%)
35
23
44
72
38/346
56
29
56
86
47
40
52,0/51,6б

В среднем по ЕС
В среднем по ЕС-150

49,7
51,7

В среднем по ОЭСР

57,6/56, А6

* Б ез учета добровольного пенсионного страхования.
а По данны м Росстата; 0 д л я м уж чин и жеш ции соответственно; 0 по данны м Евростата.
ЕС-15 вклю чает 15 стран до расш ирения ЕС с 01.05.2004 г.
Источник: Pensions at a G lance (если не указано иное).

В 2010 г. в России соотношение средних размеров пенсии и зар­
платы впервые достигло 35%. Этот рекордный для нас показатель
по-прежнему значительно уступает средним уровням для развитых
стран и формирующихся рынков. В развитых странах, где относитель­
но низкий, сопоставимый с Россией уровень СКЗ по «обязательным»
пенсиям, как правило, широко распространена система добровольного
«Вопросы экономики», № 4, 2011

И

Е. Гурвич

пенсионного страхования, что обеспечивает высокий общий уровень
пенсионных выплат. В итоге лишь в нескольких странах (Мексике,
Румынии, Ю. Корее, Японии) полный (с учетом добровольных схем)
коэффициент замещения сопоставим с российским. Таким образом,
пенсии в России даже после резкого повышения в 2010 г. остаются
сравнительно низкими.
Для оценки посильности пенсионного бремени сравним суммар­
ные расходы на выплату пенсий, включающие выплаты по накопи­
тельным компонентам, по странам (см. табл. 5). В среднем страны
ОЭСР расходуют на выплату пенсий 8,3% ВВП. Финансирование
пенсий (в процентах ВВП) постепенно увеличивается, но достаточно
медленно: так, выплаты в рамках распределительных систем за 15 лет
выросли на 0,9 п. п. ВВП. В 2005 г. на долю накопительных компонент
приходилось 22% суммарных выплат, позднее выплаты накопительных
пенсий стали расти.
Т а б л и ц а

5

Выплаты в рамках обязательных систем
пенсионного страхования (% ВВП)
Страна

Распределительные

Накопительные

Всего

3,2
5,5
11,0
10,7
2,6
7,5
11,5
3,7
4,7
4,6
5,3
10,6
7,0
6,4
7,4

3,7
3,0
0,1
0
0
0,5
0,2
2,0
3,5
1,4
2,9
0
1,0
5,3
0

6,9
8,5
11,1
10,7
2,6
8,1
11,7
5,8
8,2
6,0
8,1
10,6
8,1
11,7
7,4

8,3
1,0
10,4
6,0
6,3
7,2
1,3
6,5

0,2
0,1
0
0
0
0,2
0,8
1,8

8,4
1,1
10,4
6,0
6,3
7,4
2,1
8,3

Развитые страны

Австралия
Великобритания
Германия
Греция
Ирландия
Испания
Италия
Канада
Нидерланды
Норвегия
США
Франция
Швеция
Швейцария
Янония
Формирующиеся рынки

Венгрия
Мексика
Польша
Словакия
Турция
Чехия
Ю. Корея
В среднем по ОЭСР

И с т о ч н и к : O E C D F actb o o k 2010: E conom ic, E n v iro n m e n ta l an d S o cial S ta tis tic s /
O E C D . 2010.

Заметна поляризация стран по размерам пенсионных расходов. В странах-лидерах они превышают 10% ВВП (Германия, Греция, Италия, Ф ранция, Ш вейцария),
а в страиах-аутсайдсрах — лишь 1—2% ВВП (Мексика, Ю. Корея). Отмстим, что
многие страны с щедрыми пенсионными выплатами оказались в числе наиболее
пострадавш их в ходе последнего кризиса и были вынуждены срочно принимать
12

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы
болезненные меры по сокращению государственных (в том числе социальных) рас­
ходов. В подгруппе «формирующиеся рынки» размеры выплат заметно ниже, чем
в среднем по ОЭСР, и составляют 6% ВВП.

Как показывают данные таблицы б, непосредственно на выплату
пенсий в России в 2010 г. было направлено 8,2% ВВП. К этому следует
добавить расходы на ЕДВ, введенные в рамках монетизации льгот
(в международной практике подобные выплаты рассматриваются как
пенсии). В целом расходы на финансирование пенсий составляют почти
9% ВВП. Отметим, что в результате последней реформы пенсионные
выплаты увеличились на 3,8 п. п. ВВП. Таким образом, за два года
Россия перешла от уровня пенсионных расходов, типичного для
формирующихся рынков, к уровню, в 1,5 превышающему его и пре­
восходящему среднюю по ОЭСР долю пенсионных расходов.
Т а б л и ц а

6

Расходы на выплату пенсий в России (% ВВП)
Трудовые пенсии
Социальные и другие пенсии за счет
федерального бюджета
Компенсационные выплаты пенсионерам
(ЕДВ)
Всего

2007

2008

2009

2010*

2011**

4,2

4,3

5,9

7,6

7,4

0,3

0,3

0,5

0,6

0,6

0,6

0,5

0,6

0,7

0,7

5,1

5,1

7,0

8,9

8,7

* О ценка.
** Закон о бюджете Пенсионного ф онда на 2011—2013 гг.
И сточник: расчеты по данны м П Ф Р.

Посильность пенсионного бремени определяется также величиной
пенсионных отчислений и размерами бюджетного финансирования.
Средняя ставка пенсионных взносов в ОЭСР составляет 21%, причем
уровни ставок в развитых странах и странах с формирующимся рынком
в среднем близки (см. табл. 7). Таким образом, в 2005—2010 гг. ставка пен­
сионных взносов в России соответствовала типичному уровню; начиная
с 2011 г. пенсионные взносы в нашей стране платят по сравнительно вы­
сокой ставке. Правда, в Польше, Чехии и некоторых других странах уро­
вень ставок близок к российскому, а в Венгрии, Португалии и Румынии
пенсионные отчисления еще выше. Но есть страны (Австралия, Мексика,
Ю. Корея), где пенсионные ставки в несколько раз ниже.
В большинстве стран (за исключением, в частности, Португалии
и Чехии), как и в России, установлен предельный размер зарплаты, на
который начисляются пенсионные взносы. Отношение этого предела
к средней зарплате варьирует от 99% во Франции до 367% в Италии.
В нашей стране было бы целесообразным снять такой предел или, по
крайней мере, повысить его с фактических 164%, например, до 300%,
соответственно снизив ставки социальных взносов. Отмена «потолка»
позволила бы уменьшить ставку социальных взносов с 34 до 29%.
В среднем страны Евросоюза направляют на финансирование
пенсионных выплат (сверх пенсионных взносов) 2—2,5% ВВП, что обес­
печивает 21—22% пенсионных выплат (см. табл. 8). При сравнении этих
данных с показателями, приведенными в таблице 3, видно, что и размеры
«Вопросы экономики», № 4, 2011

13

Е. Гурвич
Т а б л и ц а

7

Ставки пенсионных взносов, 2010 г. (в % )
Страна

Уплачивают

Всего

работники

работодатели

0
10,3
7,5
11,0
10,0
6,7
4,0
4,7
9,2
5,0
19,0
7,8
11,0
6,8
7,0
6,2
7,7
7,9

9,0
12,6
8,9
12,8
10,0
13,3
10,8
23,6
23,8
5,0
5,7
14,1
23,8
9,9
11,9
6,2
7,7
12,3

9,0
22,8
16,4
23,8
19,9
20,0
14,8
28,3
33,0
9,9
24,7
21,9
34,8
16,7
18,9
12,4
15,4
20,2

0
7,1
9,5
1,7
11,3
10,5
7,0
9,0
6,5
4,5

26,0
8,9
24,0
7,0
14,3
20,8
20,0
11,0
21,5
4,5

26,0
16,0
33,5
8,7
25,5
31,3
27,0
20,0
28,0
9,0

7,5

14,7

22,1

Развитые страны

Австралия
Австрия
Бельгия
Великобритания
Германия
Греция
Ирландия
Испания
Италия
Канада
Нидерланды
Норвегия
Португалия
Франция
Швеция
США
Япония
В среднем по выборке развитых стран
Формирующиеся рынки

Россия (2011)
Болгария
Венгрия
Мексика
Польша
Румыния
Словакия
Турция
Чехия
Ю. Корея
В среднем по выборке формирующихся
рынков (без России)

21,0

В среднем по ОЭСР

И ст о чн и к и : A geing R e p o rt / E u ro p ean C om m ission. 2009; S ocial S ecu rity P ro g ram s
thro u g h o u t the W orld / Social Security A dm inistration and In tern atio n al Social S ecurity Associa­
tion. 2009; 2010.

бюджетных расходов на пенсии, и удельный вес бюджета в финансиро­
вании пенсионных выплат в России1вдвое превышают средний уровень
по выборке европейских стран и больше, чем в любой из них.
Подводя итоги, можно сделать вывод, что бремя финансирования
пенсионной системы в России (как в целом, так и за счет бюджета)
чрезмерно, а проведенное в последние годы перераспределение ре­
сурсов в пользу пенсионной системы выходит за рамки приемлемого
для экономики. Другой вывод: расходуя на пенсии большую, чем
в развитых или сопоставимых с Россией странах, долю ВВП, наша
1 Д аж е после повыш ения пенсионных взносов в 2011 г.

14

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы
Т а б л и ц а

8

Финансирование пенсионных выплат из бюджета, 2007 г.
Финансирование пенсий из бюджета
Страна

расходы бюджета
(% ВВП)

доля в общем финан­
сировании пенсий (%)

3,8
3,3
3,2
0
3,6
1,5
0,4
3,2
2,4

30
31
27
0
26
13
3
34
20,5

3,3
2,2
4,7
0
2,2
0
2,1

39
21
41
0
32
0
22,1

Развитые страны

Австрия
Германия
Греция
Испания
Италия
Португалия
Франция
Швеция
В среднем по развитым странам
Формирующиеся рынки

Болгария
Венгрия
Польша
Румыния
Словакия
Чехия
В среднем по формирующимся рынкам
И сточник: расчеты по данны м Ageing R eport.

пенсионная система обеспечивает заметно меньший (относительно
зарплаты) уровень пенсий. Это свидетельствует о ее неэффективности.
С точки зрения долгосрочной финансовой устойчивости главную
угрозу для российской пенсионной системы (как и в других развитых
странах) создает ожидаемое ухудшение демографических пропор­
ций. Согласно прогнозу Росстата, к 2030 г. численность населения
в пенсионном возрасте увеличится на 9 млн, а населения в трудоспо­
собном возрасте снизится на 11 млн человек8 (см. рис. 1). В результате
к 2030 г. соотношение численности населения в пенсионном и трудо­
способном возрасте повысится с 33 до 52%, то есть ухудшится более
чем в полтора раза.
Изменение числа пенсионеров, приходящихся на одного работника,
означает невозможность (при прочих равных условиях) поддерживать
сложившиеся соотношения пенсий и заработной платы. Как мы пока­
зали раньше9, чтобы сохранять постоянное значение СКЗ, в среднем
за 2010—2050 гг. необходимо каждые пять лет увеличивать трансферт
из федерального бюджета на 1 п. п. ВВП или ежегодно повышать на
1 п. п. ставку пенсионных взносов. Всего за 40 лет финансирование
пенсионной системы должно увеличиться на 8 п.п. ВВП, что далеко
выходит за границы возможностей экономики. Эти расчеты показывают
полную бесперспективность нередко высказываемых предложений ре8
Здесь и далее рассм атривается средний вариант демографического прогноза, однако
качественные выводы остаются теми же, как д л я высокого и низкого вариантов.
9
Гурвич Е. Т. Реф орм а 2010 г.: решены ли долгосрочны е проблемы российской пенсион­
ной системы?

«Вопросы экономики», № 4, 2011

15

Е. Гурвич
Прогнозная численность населения в трудоспособном
и пенсионном возрасте (млн человек)
а) Трудоспособное население

б) Население в пенсионном возрасте

Источник: Предположительная численность населения РФ до 2030 года / Росстат. 2010.

Рис. 1

шить проблемы пенсионной системы за счет восстановления прогрессив­
ной шкалы подоходного налога, дальнейшего повышения социальных
взносов или использования других резервов увеличения налоговых
сборов. Такой путь ведет к радикальному повышению налоговой нагруз­
ки, отказу от решения других проблем бюджетного сектора и в итоге
подрывает инвестиционную привлекательность российской экономики.
Для адаптации к неожиданным шокам в некоторых странах созда­
ны «автоматические стабилизаторы», предусматривающие корректировку
параметров пенсионной системы в ответ на изменение демографических
и других показателей. Так, в Дании по мере увеличения продолжитель­
ности жизни меняется пенсионный возраст, а во Франции увеличивается
стаж, требуемый для получения пенсии. Предусмотренное российским
законодательством ограничение индексации пенсий ростом доходов
пенсионной системы лишь частично смягчает последствия шоков, не
учитывая долгосрочные последствия индексации.
Итак, российская пенсионная система неэффективна и не готова
к надвигающимся демографическим шокам. Проведенная в 2010 г. ре­
форма лишь сделала пенсионную систему еще более уязвимой, повысив
уровень выплат, который в перспективе необходимо поддерживать,
и исчерпав все резервы их финансирования.
Представляется, что в Бюджетном послании Президента на
2011—2013 гг. точно сформулированы среднесрочные10 задачи рефор­
мирования пенсионной системы. Действительно, с учетом предстоя­
щего ухудшения демографических показателей нельзя надеяться
быстро решить задачу-максимум: достичь коэффициентов замещения,
характерных для стран ОЭСР, либо обеспечить полное финансовое
самообеспечение пенсионной системы. Реалистичной целью будет
поддержание в среднесрочной перспективе достигнутого соотношения
пенсий и зарплаты без дополнительного использования общих дохо­
дов бюджетной системы или увеличения пенсионных взносов. В то
10

16

С точки зрения пенсионной политики среднесрочным можно считать период 2 5 —30 лет.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

же время необходимо наметить возможные пути достижения более
амбициозных целей в долгосрочной перспективе (на горизонте 50 лет).
Анализ показывает, что в среднесрочной перспективе доминирую­
щую роль будет играть распределительная пенсионная система, а в
более длительном периоде на первый план могут выйти накопительный
принцип либо добровольное пенсионное страхование. В настоящей
статье мы концентрируемся на среднесрочных задачах и соответст­
венно рассматриваем преимущественно распределительную систему.
Подходы к реформированию пенсионной системы
Прежде чем определить новые меры в рамках пенсионной рефор­
мы, нужно конкретизировать основные цели и ориентиры политики
государства в этой области. В своем докладе Минздравсоцразвития
исходит из необходимости обеспечить социально приемлемый уровень
пенсий, характеризуемый индивидуальным коэффициентом замеще­
ния 40% (для работников со стажем не менее 30 лет). Действительно,
данный ориентир имеет смысл включить в число целевых, однако при
стабильном значении ИКЗ солидарный показатель может снижаться,
если индексация назначенных пенсий существенно отстает от роста
зарплаты. Неясно, достаточно ли в этом случае удерживать ИКЗ на
рекомендуемом уровне 40%, поскольку субъективная приемлемость
размеров пенсий может определяться их соотношением не с собствен­
ными прошлыми трудовыми доходами пенсионеров, а с текущими
доходами других групп общества. Важность поддержания не только
индивидуальных, но и солидарных коэффициентов замещения косвен­
но подтверждается их близостью (для представительного работника)
в большинстве стран, как показывает сравнение таблиц 4 и 9. Средние
по ОЭСР значения этих показателей практически совпадают, а макси­
мальные различия по отдельным странам не превышают 8 п. п.
Т а б л и ц а

9

Индивидуальные коэффициенты замещения
для работника со средним заработком (в % )
Страна
Австралия
Австрия
Бельгия
Великобритания
Германия
Греция
Испания
Италия
Канада
Мексика
Нидерланды
Норвегия

Коэффициент
замещения
42
80
42
31
43
96
81
68
45
36
88
59

Страна
Португалия
США
Турция
Франция
Ю. Корея
Япония
Венгрия
Польша
Румыния
Словакия
Чехия
В среднем по ОЭСР

Коэффициент
замещения
54
39
87
53
42
34
77
61
37
56
50
57

Источник: Pensions at a Glance.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

17

Е. Гурвич

Далее, необходимо разбить пенсионеров на отдельные подгруп­
пы и формулировать специфические задачи для каждой из них. Так,
следует разделить работающих и неработающих пенсионеров: дейст­
вительно, эти группы резко различаются по уровню доходов и роли
пенсий в их формировании. Как видно из данных таблицы 10, среди
неработающих пенсионеров до проведения реформы 2010 г. (сущест­
венно повысившей доходы пенсионеров) бедность была распространена
в 2,5 раза больше, чем среди работающих. Последних целесообразно
дополнительно разбить на подгруппы с относительно высокими и низ­
кими душевыми доходами (например, приняв в качестве разделитель­
ной черты средний по стране уровень доходов). Отдельные целевые
группы должны составить инвалиды, получатели пенсий по случаю
потери кормильца, социальных пенсий и т. д.
Таблица

10

Распространенность бедности среди
отдельных групп населения, 2009 г. (в % )
Доля отдельных групп среди

Дети в возрасте до 16 лет
Население трудоспособ­
ного возраста
Население старше трудо­
способного возраста
Работающие пенсионеры
Неработающие пенсионеры

малоимущего
населения

всего
населения

Относительная распростра­
ненность бедности (но срав­
нению с населением в целом)

23,8

17,2

138

64,6

66,0

98

11,6

16,7

69

4,3
12,7

10,8
12,5

40
102

И с т о ч н и к : С оциальное положение и уровень ж изни ттаселсиия России / Росстат. 2010.

Крайне важно предотвратить дальнейший рост «внешнего»
финансирования пенсионных выплат. В ответ на ухудшение демогра­
фических показателей нужно повышать эффективность использования
ресурсов, а не увеличивать их. В этом пункте нельзя согласиться
с ДМЗСР, в котором, по сути, предлагается решать проблему старе­
ния населения на основе экстенсивного подхода, как и при реформе
2010 г. Так, одно из предложений состоит в передаче Пенсионному
фонду части НДС как дополнительного источника доходов. Такой путь
в перспективе неизбежно ведет к масштабному финансовому кризису.
В отсутствие работоспособных бюджетных правил и при ухуд­
шении демографических пропорций правительству будет политически
трудно допустить снижение СКЗ. В настоящее время пенсионеры со­
ставляют 35% населения, имеющего избирательные права, при этом
граждане старшего возраста проявляют наибольшую электоральную
активность. С учетом демографических трендов в недалеком будущем
пенсионерысоставят большинство фактически участвующих в выбо­
рах граждан. В силу растущего политического значения пенсионеров
расходы пенсионной системы могут последовательно увеличиваться,
чтобы обеспечить как минимум стабильность СКЗ. О реальности тако­
го сценария свидетельствует реформа 2010 г., которая представляется
результатом подобного неявного политического давления.
18

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

Естественным внутренним ограничителем, препятствующим
повышению «щедрости» пенсионной системы, могло бы стать сопро­
тивление налогоплательщиков дальнейшему увеличению налогового
бремени, что требуется для дополнительных пенсионных выплат.
Однако в нашей стране связь между государственными расхода­
ми и платежами в бюджетную систему осознает лишь бизнес (но,
как показывает реформа 2010 г., его сопротивления недостаточно),
у граждан представление о такой связи практически отсутствует.
К тому же Россия — одна из немногих стран, где пенсионные взносы
платят только работодатели; в других существенную часть номиналь­
ной нагрузки (в среднем почти 40%) несут работники (см. табл. 7).
С точки зрения экономической теории это не должно влиять на
реальное распределение бремени финансирования пенсий: анализ
показывает, что фактически оно в основном лежит на работниках11.
Тем не менее субъективно российские работники (впоследствии стано­
вящиеся пенсионерами) не осознают себя плательщиками социаль­
ных отчислений (как и других налогов), что исключает возможность
даже минимального противодействия увеличению пенсионных вы­
плат с их стороны.
Какими же инструментами располагает правительство для реше­
ния поставленных задач? Пенсионные реформы по своему содержа­
нию принято делить на системные и параметрические. К системным
относятся: изменение механизмов формирования пенсионных выплат
(например, источников их финансирования) и принципов их распреде­
ления (скажем, переход к выплате пенсий в рамках первой компоненты
только нуждающимся, имеющим доходы ниже прожиточного мини­
мума). Наиболее радикальной системной реформой обычно считают
переход от распределительной пенсионной системы к накопительной
(или наоборот). Параметрические реформы подразумевают регулиро­
вание следующих показателей: ставки пенсионных взносов; правила
индексации пенсионных прав и назначенных пенсий; пенсионный
возраст; другие условия предоставления пенсий (требуемый стаж, пра­
вила предоставления досрочных пенсий); права на получение пенсий
работающими пенсионерами.
Прежде чем выбрать направления реформ (системных или пара­
метрических), необходимо определить, какие имеются резервы совер­
шенствования российской пенсионной системы. Как нетрудно видеть,
в распределительной системе (а в обозримом будущем практически все
пенсионные выплаты в нашей стране будут по-прежнему проводиться
в ее рамках) солидарный коэффициент замещения R определяется
следующим образом:
R = (N / п ) х t / y ,
где: N — число работников, уплачивающих пенсионные взносы; п —
число пенсионеров; t — ставка взносов; у — удельный вес пенсионных
взносов в источниках финансирования пенсий.
11
M artinez-V azquez J., R id e r М ., Q ib th iy ya h R . et al. W ho Bears th e B urden of Taxes on
Labor Income in Russia? / / A ndrew Young School W orking Papers. 2007. No 07-25 (In tern atio n al
Studies P rogram ).

«Вопросы экономики», № 4, 2011

19

Е. Гурвич

Поскольку, как показано выше, ставка пенсионных взносов
в России высокая, а доля взносов в суммарных ресурсах сравнитель­
но небольшая, причиной низкого коэффициента замещения в нашей
стране выступает недостаточное по сравнению с другими странами
число работников, приходящихся на одного пенсионера. В большинст­
ве стран коэффициент поддержки (число работников, приходящихся
на 100 пенсионеров) значительно выше, чем в России (см. табл. 11).
В среднем по выборке развитых стран этот показатель составляет 198,
по выборке формирующихся рынков — 150, а в нашей стране — 113.
По мере ухудшения возрастной структуры населения коэффициент
поддержки в России будет снижаться: по нашей оценке, к 2030 г.
численность работников и пенсионеров практически сравняется.
Таким образом, низкий уровень СКЗ обусловлен именно невы­
соким по международным меркам коэффициентом поддержки, а по­
следующее ухудшение этого показателя при прочих равных условиях
будет вызывать дальнейшее снижение соотношения уровня пенсий
и зарплаты. Следовательно, основные резервы, за счет которых прави­
тельство может противостоять этой тенденции, связаны с повышением
числа работников, приходящихся на одного пенсионера. Возможности
повышения пенсионных взносов и бюджетного финансирования были
полностью исчерпаны в рамках реформы 2010 г., и теперь необходимо
сосредоточиться на «подтягивании» того показателя, по которому мы
серьезно отстаем от других стран.
Т а б л и ц а

11

Коэффициенты поддержки
(число работников на 100 пенсионеров), 2007 г.
Развитые страны

Коэффициент
поддержки

Австрия
Бельгия
Германия
Греция
Испания
Италия
Нидерланды
Португалия
Франция
Швеция

153
173
161
175
266
149
333
134
181
257

В среднем по выборке
развитых стран

198

Формирующиеся рынки

Коэффициент
поддержки

Россия (2010)
Болгария
Венгрия
Польша
Румыния
Словакия
Чехия

ИЗ
128
131
154
107
201
179

В среднем по выборке форми­
рующихся рынков (без России)

1Ju
so

В среднем по ЕС-12

147

И сточник: A geing R eport.

С учетом сказанного можно сформулировать основные направле­
ния дальнейшего реформирования пенсионной системы:
— повышение эффективности использования ее ресурсов;
— рост соотношения числа работников и пенсионеров;
— создание институциональных барьеров на пути увеличения
дефицита пенсионной системы;
— привлечение финансирования для пенсионных выплат, не имею­
щих необходимых источников, и развитие добровольного страхования.
20

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

Повышение эффективности
использования ресурсов пенсионной системы
Первая компонента пенсионной системы, как уже отмечалось,
нацелена на решение социальных задач снижения бедности среди
нетрудоспособного населения. Общим принципом эффективного про­
ведения социальной политики выступает максимальная адресность
распределения выплат. После реформы 2010 г. она стала невозможной.
Объединение имеющих разные функции базовых и страховых пенсий
(в частности, теперь к ним применяется одинаковая индексация) пред­
ставляется фундаментальной ошибкой реформы.
Необходимо вновь разделить базовые и страховые пенсии и при­
менять к ним разные правила назначения и индексации. Отмена базо­
вых пенсий фактически лишила правительство основного инструмента
решения социальных задач пенсионной политики. Базовые пенсии,
как любая социальная поддержка, должны предоставляться только
нуждающимся12. Так, ничем не оправдана социальная поддержка ра­
ботающих пенсионеров с относительно высокими доходами. В то же
время ограничивать получение пенсий работающими следует осторож­
но, чтобы это не дестимулировало трудовую активность пенсионеров
(чрезвычайно важную в условиях будущего дефицита рабочей силы).
Базовая пенсия вряд ли значима для работников с высокой и средней
зарплатой, но может повлиять на готовность работать на низкооплачи­
ваемых рабочих местах. В качестве компромисса можно было бы от­
менить выплату базовых пенсий работающим пенсионерам с высокими
доходами. В настоящее время среди пенсионеров по старости работает
более трети (34%). Учитывая, что расходы на выплату базовой части
пенсий оцениваются в 2,4% ВВП, нерациональные выплаты в этой
части составляют не менее 0,5% ВВП.
Размеры базовых пенсий следует увязывать с величиной прожи­
точного минимума пенсионера как основного ориентира необходимой
социальной поддержки нетрудоспособного населения. В частности,
индексация базовых пенсий должна проводиться по мере изменения
прожиточного минимума.
Повышение соотношения
числа работников и пенсионеров
В России мягкие условия предоставления пенсий. В нашей стране
низкий пенсионный возраст: стандартный возраст предоставления пен­
сий в среднем по развитым странам ОЭСР составляет 65 и 63 года соот­
ветственно для мужчин и женщин, в среднем по выборке формирую­
щихся рынков он равен 63 и 60 лет (см. табл. 12). Распространенной
реакцией на старение населения служит повышение пенсионного
возраста. За последние 20 лет он был повышен в Аргентине, Венгрии,
12
Точнее, предлагается восстановить первую компоненту российской пенсионной системы
в модифицированном виде — с заменой базовых пенсий на пенсии только для нуждающихся.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

21

Е. Гурвич
Т а б л и ц а

12

Стандартный пенсионный возраст и требования к стажу
для получения трудовой пенсии
Страна

Стандартный пенсион­
ный возраст (в 2009 г.)
мужчины

женщины

Требования
к стажу
мужчины

женщины

Развитые страны

Великобритания
Греция
Германия
Испания
Италия
Франция
США
Япония
В среднем по выборке развитых стран

65
65
65
65
65
60
66
65
64,5

60
60
65
65
60
60
66
65
62,6

44
12
5
15
18
40
10
25
21,2

39
12
5
15
18
40
10
25
20,5

60
65
65
60
62
65
65
60
62
65
65
60

55
60
60
55
61
65
60
58
60
60
60
60

5
30
15
14
15
24
25
20
10
10

5
30
15
14
15
24
20
20
10
10

20

20

63,1

59,9

18,3

17,8

Формирующиеся рынки

Россия
Аргентина
Бразилия
Венесуэла
Венгрия
Мексика
Польша
Турция
Чехия
Чили
ЮАР
Ю. Корея
В среднем по выборке формирующих­
ся рынков (без России)

И ст очники: Pensions at a G lance; Social S ecurity P rogram s th ro u g h o u t the W orld.

Германии, Италии, Турции, Чехии, Японии и др. Еще в ряде стран
(включая Великобританию, Грецию, Италию, Францию, США) при­
няты аналогичные решения.
Еще сильнее отличается от требований, принятых в других стра­
нах, минимальный стаж для назначения трудовой пенсии. В России
он составляет 5 лет, тогда как в других странах достигает 44 лет, а в
среднем по нашей выборке равен примерно 20 годам.
Кроме того, российские пенсионеры имеют неограниченное
право совмещать получение пенсий с работой. Такое совмещение
лишено логики: пенсии по старости представляют собой страховку
на период нетрудоспособности, а работающий человек не может счи­
таться нетрудоспособным. В нашей стране, где низкий коэффициент
поддержки, совмещение пенсий с работой с экономической точки зре­
ния неоправданно. Однако полностью отказаться от этого принципа по
политическим причинам нельзя. В качестве реалистичного варианта
можно усилить стимулы для добровольного позднего выхода на пен­
сию. Это позволит частично перераспределить средства от работников
пенсионного возраста в пользу неработающих пенсионеров.
22

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

Таким образом, меры по данному направлению должны включать:
— увеличение минимального стажа, необходимого для получения
права на трудовую пенсию, с 5 лет, например, до 30 лет для мужчин
и 25 лет для женщин. В случае повышения пенсионного возраста эти
показатели могут быть скорректированы;
— повышение пенсионного возраста, например, до 62 лет для
мужчин и 60 лет для женщин.
При этом надо объявить о повышении пенсионного возраста как
можно раньше, чтобы обеспечить максимально возможный разрыв
между объявлением решения и его вступлением в жизнь. Повышение
пенсионного возраста должно быть растянуто во времени для предот­
вращения дестабилизации рынка труда. Оно может составлять от
полугода до года ежегодно.
В период с 2014 по 2020 г. ожидается резкое сокращение численности эко­
номически активного населения (от 0,5 млн до 0,8 млн человек в год). Даже при
ежегодном повышении пенсионного возраста мужчин и женщин на 1 год дополни­
тельный приток пенсионеров на протяжении нескольких лет не превысит 0,6 млн
в год, то есть будет примерно соответствовать убыли рабочей силы. Суммарное
падение численности экономически активного населения за указанны й период,
по прогнозам, составит почти 5 млн человек, а общий долгосрочный потенциал
увеличения рабочей силы при повышении пенсионного возраста до 6 2 /6 0 лет не
превысит 3 млн человек.

В ДМЗСР поддерживается увеличение требуемого стажа, однако
предлагается отложить повышение пенсионного возраста до момента,
когда средняя продолжительность жизни достигнет уровня, характерно­
го в настоящее время для стран ОЭСР. Отметим, что для женщин дан­
ное условие уже выполнено, то есть, по логике Минздравсоцразвития,
их пенсионный возраст можно повысить прямо сейчас.
На самом деле здесь важна не столько ожидаемая продолжитель­
ность жизни при рождении, сколько возрастная структура населения.
В зависимости от нее можно выделить две ситуации, полярно разли­
чающиеся с точки зрения пенсионной политики.
Если продолжительность жизни в стране низкая из-за высокой смертности
граж дан, достигш их пенсионного возраста, то число пенсионеров оказы вается
небольшим и на одного пенсионера приходится относительно много работников, что
позволяет платить высокие (по сравнению с зарплатой) пенсии. Если низкая продол­
жительность жизни определяется высокой смертностью в трудоспособном возрасте,
то сравнительно невелики численность работников и их число на одного пенсионера.
Следовательно, низким будет и отношение пенсий к зарплате. В первом случае нет ни
оснований, тти необходимости повышать пенсионный возраст, во втором — напротив,
это и необходимо, и обоснованно. Повышение пенсионного возраста в этих ситуациях
будет ио-разному влиять на вероятность дожить до пенсии: в первом случае резко
сократится доля граждан, достигающих пенсионного возраста, во втором — она
изменится незначительно.

С точки зрения пенсионной политики демографическая ситуация
характеризуется в первую очередь не ожидаемой продолжительно­
стью жизни при рождении, а соотношением численности населения
в трудоспособном и пенсионном возрасте или ожидаемой длительно­
стью пребывания на пенсии. Ожидаемое время пребывания на пенсии
«Вопросы экономики», № 4, 2011

23

Е. Гурвич

мужчин в России в настоящее время составляет 15 лет. Как показано
в нашей работе13, это на три года меньше, чем в среднем по выборке
развитых стран, однако выше, чем в среднем по выборке формирую­
щихся рынков. Продолжительность пребывания на пенсии женщин
в России (24 года) значительно превосходит средний показатель для
выборки формирующихся рынков (18 лет) и примерно соответствует
среднему показателю по ОЭСР. Отметим, что при повышении пенсион­
ного возраста до 62 лет для мужчин и 60 лет для женщин отношение
длительности трудового периода к пенсионному оказывается близким
к среднему по формирующимся рынкам.
Еще одно свидетельство того, что специфику демографической структуры
нашей страны отражает скорее второй вариант, дают таблицы дожития, построен­
ные Институтом демографии Н И У ВШЭ. Эти расчеты показывают, что повышение
пенсионного возраста для мужчин на 2 года и для женщин на 5 лет уменьшает вероят­
ность дожития до пенсии лишь на 4 п.п. (см. табл. 13). Таким образом, позиция
ДМ ЗСР, где сокращение доли граждан, доживающих до пенсии, выдвигается в качест­
ве серьезного препятствия для повышения пенсионного возраста, не подтверждается.
Т а б л и ц а

13

Вероятность дожития до пенсии при рождении (в % )
При пенсионном возрасте

Мужчины

При пенсионном возрасте

Женщины

60
62
Изменение

62,8
58,5
—4,2 п. п.

55
60
Изменение

90,0
85,9
-4,1 п.п.

Ист очник: данны е И нститута демографии Н И У ВШ Э.

Другое распространенное возражение против повышения пенсионно­
го возраста состоит в том, что люди старшего возраста будут испытывать
проблемы при трудоустройстве. Данные Росстата не подтверждают этого
опасения (см. табл. 14). Уровень экономической активности женщин14
сразу после достижения пенсионного возраста действительно существен­
но падает. Однако среди экономически активных женщин в возрасте
50—59 лет даже в кризисном 2009 г. 94% были заняты. Иными словами,
женщины раннего пенсионного возраста практически не имеют проблем
при трудоустройстве. Обратим также внимание, что время поиска рабо­
ты безработными в раннем пенсионном возрасте почти не отличается от
средних показателей по всем возрастным группам.
Старение населения в России будет сопровождаться сокращением
численности рабочей силы. В сочетании с увеличением спроса на труд
по мере роста экономики это приведет к тому, что рабочая сила ока­
жется остро дефицитной, а ее недостаток в перспективе станет главным
фактором, сдерживающим рост российской экономики. Естественным
резервом дополнительного предложения труда выступают «молодые»
пенсионеры. Таким образом, прогнозное состояние рынка труда делает
повышение пенсионного возраста вдвойне необходимым.
13 Гурвич Е. Т. Реформ а 2010 г.: решены ли долгосрочные проблемы российской пенсион­
ной системы?
14 Д л я м уж чин аналогичны е данны е отсутствуют.

24

«Вопросы экономики», Jsfg 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы
Т а б л и ц а

14

Характеристики ситуации на рынке труда
для различных возрастных групп, 2009 г. (в % )
Воз растная группа
40 -4 4

4 5 -4 9

5 0 -5 4

55-59

Показатели рынка труда (женщины)
Уровень экономической
91,2
90,8
82,8
51.1
активности
Уровень занятости
85,0
85,8
77,8
48.1
Уровень безработицы
6,4
6,0
5,9
5,9
Продолжительность поиска работы безработными (месяцев)
Мужчины
8,2
8,2
8,4
9,0
9,4
Женщины
8,9
9,3
8,3

6 0 -6 4

Всего

н/д

62,6

н/д
н/д

57,6
8,0

6,5
8,4

7,7
8,1

И ст очник: расчеты но данны м : Э коном ическая активность населения России /
стат. 2010.

Р ос­

При обсуждении проблемы пенсионного возраста целесообразно учесть между­
народный опыт в этой сфере:
— возраст выхода на пенсию мужчин и женщин сближается. В среднем но рас­
смотренной нами выборке развитых стран различие пенсионных возрастов составляет
лишь 1,4 года, по выборке формирующихся рынков — 3,2 года15;
— повышение пенсионного возраста растягивается на достаточно длительный
срок и объявляется задолго до начала периода;
— решения о его будущем повышении увязывают не с прошлыми демографи­
ческими показателями, а с прогнозами их изменения.

Повышение пенсионного возраста положительно скажется как на
развитии экономики, так и на уровне пенсий. Во-первых, рост эконо­
мики ускорится за счет увеличения численности рабочей силы; во-вторых, возрастут доходы пенсионной системы благодаря большему числу
плательщиков пенсионных взносов; в-третьих, сократится число полу­
чателей пенсий. В итоге для поддержания стабильного коэффициента
замещения потребуется существенно меньше бюджетных ресурсов.
Наши расчеты показывают, что после завершения процесса повышения
пенсионного возраста экономия финансовых ресурсов составит от 1,4
до 2,3% ВВП (см. рис. 2). Основную часть эффекта (1,2 —1,9% ВВП)
обеспечит уменьшение числа пенсионеров, еще 0,2 —0,4% ВВП добавит
расширение круга плательщиков пенсионных взносов. Таким образом,
предлагаемое умеренное повышение пенсионного возраста не решает
всех проблем старения населения, но позволяет в значительной мере
компенсировать его последствия.
Истинная причина нежелания властей пойти на повышение пен­
сионного возраста, по-видимому, заключается в непопулярности та­
кой меры среди работников и в опасении протестных выступлений,
аналогичных происходившим во Франции. Однако ее непопуляр­
ность во многом основана на непонимании того, как реально стоит
вопрос: либо мы повышаем пенсионный возраст, чтобы поддержать
относительный уровень жизни пенсионеров (по сравнению с другими
1Г) Г урвич Е. Т. Указ. соч.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

25

Е. Гурвич
Выигрыш бюджетной системы от повышения пенсионного
возраста до 6 2 /6 0 лет (% ВВП)
2,5

2015

2020

2025

2030

2035

2040

2045

2050

Источник', расчеты автора.

Рис. 2

группами населения), либо сохраняем его и миримся с относительным
снижением уровня пенсий.
Целью повышения пенсионного возраста должна быть не экономия
бюджетных средств, а стабилизация пропорции между уровнем пенсий
и трудовых доходов в условиях ухудшающейся демографической ситуа­
ции. До граждан необходимо донести, что реальной альтернативой повы­
шению пенсионного возраста станет последовательное увеличение и без
того значительного разрыва между уровнем пенсий и трудовых доходов.
Необходимо обеспечить, как во многих странах, возможность
раннего выхода на пенсию для всех желающих (при наличии достаточ­
ного трудового стажа). Время такого выхода целесообразно установить
равным нынешнему стандартному пенсионному возрасту. При этом
работники должны иметь серьезные материальные стимулы выходить
на пенсию при достижении нового возраста. Часть стимулов носит
естественный характер: во-первых, за годы более длительной работы
накапливается дополнительный пенсионный капитал; во-вторых, при
расчете размера пенсии должен использоваться меньший ожидае­
мый срок ее получения. К этому следует добавить дополнительные
стимулы, например, запретить досрочно выходящим на пенсию опла­
чиваемую работу до достижения нового стандартного пенсионного
возраста. Тем самым каждый работник сможет сделать собственный
выбор, исходя из состояния своего здоровья, материальных условий
и семейных обстоятельств.
Создание институциональных барьеров
на пути расширения дефицита пенсионной системы
В условиях ухудшения демографических пропорций важно уста­
новить бюджетные правила, которые могли бы служить внешним ог­
раничителем наращивания пенсионного дефицита. Пенсионная система
образца 2002 г. предусматривала простое бюджетное правило: расходы
должны полностью финансироваться за счет социальных отчислений.
26

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

В 2005 г. от этого принципа отошли: ради снижения ЕСН правительст­
во допустило появление дефицита Пенсионного фонда, финансируе­
мого из федерального бюджета. Это решение открыло дорогу после­
дующему масштабному расширению дефицита пенсионной системы.
Целесообразно вновь вернуться к ситуации полной сбалансированности
пенсионного бюджета на новой основе: закрепить свои источники фи­
нансирования за каждой составляющей пенсионных выплат.
Предлагаемая схема финансирования соответствует мировой прак­
тике (см. рис. 3). Действительно, нестраховые пенсии во многих стра­
нах финансируются за счет общих бюджетных доходов. Валоризацию
можно рассматривать как компенсацию потерь пенсионной системы
из-за отвлечения средств в накопительную компоненту (также обычно
проводится за счет общих бюджетных ресурсов). Во-первых, выпла­
ты по валоризации примерно соответствуют размерам потерь (хотя
несколько иначе распределены во времени: в настоящий момент они
превышают потери, но в дальнейшем будут лишь частично покрывать
их). Во-вторых, их получатели — в основном группы пенсионеров,
которые проиграли от введения накопительной системы (в нашей ра­
боте16 показано, что потери понесли когорты мужчин, родившихся до
1963 г., и женщин, родившихся до 1972 г.). В перспективе пенсионные
расходы бюджета могут быть поддержаны за счет средств Фонда на­
ционального благосостояния.
Предлагаемая схема
финансирования компонент пенсионной системы

Рис. 3

Существующее сейчас разделение пенсионных взносов на инди­
видуальную и солидарную части позволяет использовать первые на
финансирование общих страховых пенсий, а вторые — на финан­
сирование досрочных пенсий по инвалидности, потере кормильца.
Финансирование страховых пенсий за счет общих доходов бюджета
необходимо законодательно запретить.
Таким образом, ситуацию ничем не ограничиваемого роста пен­
сионных расходов, когда любой недостаток ресурсов покрывается из
федерального бюджета (именно такая ситуация возникла в результате
реформы 2010 г.), мы предлагаем заменить четким выделением трех
хг'Г у р в и ч Е .Т . П ерспективы российской пенсионной системы / / Вопросы экономики.

2007. № 9.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

27

Е. Гурвич

блоков (страховые, накопительные и прочие пенсии) со своими источ­
никами финансирования каждого блока. Тем самым будет устранена
«искаженная мотивация» (moral hazard), когда одни ведомства прово­
дят в жизнь решения, которые должны финансироваться за счет бюд­
жета других ведомств. Это повысит финансовую дисциплину и сдержит
нарастание дефицита пенсионной системы. Внутри указанных блоков
необходимо создать свои механизмы обеспечения стабильности.
Одним из инструментов обеспечения сбалансированности сис­
темы страховых пенсий должен стать выбор правил их индексации.
Валоризация накопленного пенсионного капитала снимает различия
между работой в разные периоды с точки зрения приобретаемых пен­
сионных прав, а индексация назначенных пенсий означает, что общест­
во делится с пенсионерами результатами повышения эффективности
экономики. При устойчивых демографических пропорциях индексация
на рост средней зарплаты обеспечивает стабильность СКЗ. Если про­
водится индексация только на инфляцию, то ИКЗ будет оставаться
неизменным, а СКЗ станет последовательно снижаться. В этом случае
при устойчивых демографических пропорциях суммарные выплаты
сокращаются в процентах ВВП, а при ухудшающихся — могут ста­
билизироваться .
В настоящее время большинство стран О Э С Р (вклю чая Великобританию,
Испанию, Италию, СШ А, Францию, Японию) используют индексацию только на
инфляцию. Некоторые страны индексируют назначенные пенсии на взвешенное сред­
нее темпов роста цен и зарплаты, причем зарплата учитывается с меньшим весом (от
20 до 50%). Лишь Германия, Нидерланды и Люксембург проводят индексацию на
зарплату. В России за период с января 2002 но ноябрь 2009 г. (после которого начался
новый этап реформы) суммарная накопленная индексация базовых пенсий составила
433%, а страховых — 368%. Сравнивая эти цифры с ростом цен и зарплаты за этот
период, можно заключить, что базовые пенсии в целом за период индексировались
так, будто они на 35% определялись инфляцией и на 65% — динамикой зарплаты. Для
страховых пенсий соответствующие веса составляли 57 и 43%. Учитывая ожидаемый
рост дисбаланса пенсионной системы, А. Улюкаев и М. Куликов предлагают перейти
к индексации назначенных пенсий только на инфляцию17. Эта рекомендация может
быть реализована в той мере, в какой мы считаем допустимым серьезное снижение СКЗ.

Важным элементом изменения мотивации работников со време­
нем должна стать накопительная система. В ДМ ЗСР предлагается
рассмотреть вопрос об отказе от нее. Можно согласиться с тем, что
накопительная система — не панацея для решения всех проблем
старения населения. Если ее использование не влияет на макроэко­
номические показатели (прежде всего норму накопления), хотя есть
некоторые свидетельства положительного влияния, и доходность
пенсионных накоплений равна коэффициенту дисконтирования,
характеризующему межвременные предпочтения, то суммарная при­
веденная стоимость пенсионных выплат при введении накопительной
компоненты не изменяется.
Вместе с тем накопительные пенсионные системы имеют ряд
потенциальных достоинств. Прежде всего, если в стране существует
17
У люкаев А ., К у л и к о в М . Глобальная нестабильность и реф орм а ф инансовой сф еры
России / / Вопросы экономики. 2010. № 9.

28

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

угроза будущего пенсионного кризиса, то введение накопительной сис­
темы позволяет смягчить проблему, перераспределив часть ресурсов
в период, когда ожидается ухудшение демографических проблем. Еще
важнее ее институциональные преимущества, связанные с «интер­
нализацией» последствий старения населения. Поскольку в рамках
накопительной системы источником пенсионных выплат становятся
собственные взносы работника, последствия старения населения
ложатся не на правительство, а на участников системы пенсионного
страхования. Более длительное пребывание на пенсии автоматически
ведет к снижению ее размеров. Работники тогда лично заинтересованы
в увеличении ставок пенсионных взносов либо в повышении пенсион­
ного возраста, поскольку это для них единственный способ увеличить
размер пенсий. Введение накопительных систем как бы выводит прави­
тельство из игры: оно передает самим работникам возможный выигрыш
от улучшения ситуации или проигрыш от ее ухудшения. Стандартное
предположение состоит в том, что средства накопительной системы
инвестируются частными финансовыми институтами. Поэтому нако­
пительные системы часто называют «обязательным негосударственным
пенсионным страхованием».
Отказ от накопительной системы в России может иметь ряд нега­
тивных последствий. В частности, это усугубит долгосрочные проблемы
пенсионной системы в условиях предстоящего ухудшения демографи­
ческих пропорций. Особое опасение вызывает содержащееся в ДМЗСР
предложение предоставить каждому работнику право выбирать между
участием в накопительной или распределительной системе. В условиях
отрицательной реальной доходности государственной управляющей
компании и недоверия населения к негосударственным финансовым
институтам можно ожидать массового оттока работников из накопи­
тельной системы. Это позволит повысить текущий уровень пенсионных
выплат (или уменьшить размеры дефицита), но вместе с тем увеличит
обязательства перед будущими пенсионерами, которые придется вы­
полнять в условиях падающего коэффициента поддержки. Серьезные
финансовые проблемы могут перерасти в кризис, если в дополнение
к этому работники начнут возвращаться в накопительную систему
по мере улучшения ее показателей: тогда повышенные обязательства
придется выполнять в условиях сокращения финансовых ресурсов.
При этом отмена накопительной системы не решает фундамен­
тальных долгосрочных проблем, обусловленных демографическим
кризисом. Как отмечалось выше, этот кризис потребует раз в пять лет
увеличивать используемые российской пенсионной системой ресурсы
на 1 п. п. ВВП, ежегодные же поступления в накопительную систему
в ближайшие 20 лет составят в среднем 0,9% ВВП. Следовательно,
серьезные негативные последствия демонтажа накопительной системы
позволят лишь временно облегчить, но не решить текущие проблемы
обеспечения финансовой устойчивости пенсионной системы в целом
(усугубив ее долгосрочные проблемы). Кроме того, фактически вве­
денная в 2010 г. валоризация, по сути, уже компенсировала потери
пенсионной системы, связанные с отвлечением средств в накопитель­
ную компоненту.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

29

Е. Гурвич

Неудовлетворительные результаты управления пенсионными
накоплениями в России обусловлены недоверием к негосударст­
венным финансовым институтам и управленческими решениями
правительства, а не свойствами самого накопительного принципа.
По данным ОЭСР, среднегодовая реальная доходность за 10 —15 лет
составила 6,1% по выборке развитых стран и 8,3% — по выборке
развивающихся (см. табл. 14). Международная ассоциация социаль­
ного страхования, проанализировав опыт стран Южной Америки, где
широко распространены накопительные компоненты, рекомендовала
использовать смешанные пенсионные системы, сочетающие элементы
накопительных и распределительных18. Таким образом, целесообраз­
но повысить эффективность российской накопительной системы, а не
демонтировать ее. Но пока средняя доходность средств в ней остается
отрицательной, не имеет смысла расширять ее масштабы (например,
за счет софинансирования добровольных пенсионных накоплений со
стороны государства).
Т а б л и ц а

14

Реальная средняя доходность пенсионных фондов (в %)
Развитые
страны

Период

Доходность

Австралия
Великобритания
США
Канада
Швеция
Нидерланды
Япония
Гонконг

1990-2005
1982-2005
1988-2005
1990-2005
1990-2005
1993-2005
1990-2005
2000-2005

8,9
8,7
7,1
6,2
6,2
6,1
3,4
2,1

Уругвай
Перу
Боливия
Аргентина
Чили
Польша
Казахстан
Мексика
Бразилия
Венгрия
Чехия

6,1

В среднем

В среднем

Развивающиеся
страны

Период

Доходность

1997-2005
1994-2005
1998-2005
1995-2005
1982-2005
2000-2005
1999-2005
1998-2005
1995-2005
1998-2005
1995-2005

14,7
14,3
10,1
9,7
9,5
8,7
7,9
7,3
5,7
2,3
1,0
8,3

Источник: данны е О Э С Р.

Привлечение финансирования для пенсионных выплат,
не имеющих необходимых источников, и развитие
добровольного страхования
Важно решить проблему дополнительного финансирования до­
срочных пенсий. В настоящее время они финансируются за счет общих
взносов, что вряд ли оправданно. Необходимо ввести в действие сис­
тему обязательного профессионального пенсионного либо социального
страхования работников, занятых в трудных, вредных для здоровья
условиях. Ставки дополнительных взносов, за счет которых должны
финансироваться досрочно предоставляемые пенсии, требуют уточне­
ния с учетом длительности льготного периода.
18
D ynam ic Social S ecurity for th e Americas: Social Cohesion and In stitu tio n al D iversity /
In tern atio n al Social S ecurity A ssociation. Geneva, 2010.

30

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Принципы новой пенсионной реформы

В то же время нецелесообразно возлагать все бремя финанси­
рования существующих льгот на работодателей. Нужно, во-первых,
провести переаттестацию рабочих мест, предусматривающих ранний
выход на пенсию; во-вторых, рассмотреть ограничения на получение
досрочных пенсий и зарплаты. Если неблагоприятные условия приво­
дят к ранней нетрудоспособности, то нелогично платить пенсию тем,
кто продолжает работать (часто на том же рабочем месте).
Требуется также создать максимально благоприятные условия
для развития добровольного пенсионного страхования. Учитывая,
что в будущем рабочая сила станет самым дефицитным ресурсом
в нашей экономике, можно предположить, что важным способом кон­
куренции за квалифицированных работников будут дополнительные
«социальные пакеты».
*

*

*

Предложенные меры задают лишь общие направления рефор­
мирования пенсионной системы. Каждая мера требует тщательной
подготовки, во многих случаях целесообразно предусмотреть особые
условия. Так, с точки зрения демографической политики следует
серьезно снизить требования к трудовому стажу для матерей, родив­
ших несколько детей, и рассмотреть возможность снижения для них
пенсионного возраста. Кроме того, реформа может поддерживаться до­
полнительными мерами, направленными на повышение рождаемости,
снижение смертности в трудоспособном возрасте, сокращение теневого
сектора на рынке труда и т. д.
Реализация многих предлагаемых мер затруднена их непопу­
лярностью. Один из возможных подходов состоит в предоставлении
работникам или пенсионерам права сохранить для себя действую­
щие условия. К сожалению, этот подход нельзя применить ко всем
новациям. Более общий принцип заключается в объединении непопу­
лярных мер с популярными. Тогда суммарный краткосрочный эффект
для работников или пенсионеров может оказаться положительным за
счет увеличения степени «щедрости» выплат, а долгосрочный эффект
будет положительным для обеих сторон за счет проведения необходи­
мых институциональных реформ.
К сожалению, данный принцип не был реализован в ходе рефор­
мы 2010 г. Это затрудняет проведение ее следующего этапа, однако не
отменяет его. Мы много лет откладывали принятие непопулярных мер
в пенсионной сфере. Времени больше не осталось, как и возможности
принимать паллиативные меры.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

31

В.
кандидат экономических наук,
старший научный сторудник ЦЭМИ РАН

АНТИКОРРУПЦИОННАЯ
СТРАТЕГИЯ БИЗНЕСА В РОССИИ*
Коррупция в России давно стала притчей во языцех'. Не случай­
но, предлагая кандидатуру нового мэра Москвы, Президент РФ на­
звал коррупцию одной из трех главных проблем столицы, а выступая
в Генпрокуратуре РФ, заявил о необходимости принять Национальную
стратегию противодействия коррупции и Национальный антикорруп­
ционный план2. Согласно опросам населения3, коррупция превратилась
в повседневное явление. Все больше исследователей пытаются разобраться
в причинах ее возникновения, оценить состояние и тенденции развития
коррупции в России4. Государство в лице Президента и Федерального
Собрания РФ предлагает законодательные инициативы, призванные
уменьшить коррупцию хотя бы в отдельных сферах5.
В данной работе уточняется определение коррупции, классифици­
руются ее виды, с которыми сталкивается бизнес в России, и рассматри­
ваются основные черты стратегии его антикоррупционного поведения.
Такой анализ призван выявить как источники коррупции, так и способы
ее проникновения на действующие предприятия и в реальный бизнес.
Предлагаются рекомендации, как именно отечественные и иностранные
компании должны выстраивать свою антикоррупционную стратегию.
* Работа выполнена при финансовой поддерж ке Р ГН Ф , проект Jsfe 11 -02-00261 а.
1Гиблое М . В зятка — норма нашей ж изни / / Аргументы и ф акты . 1994. JMb 48. С. 5;
Б ы зо в JI., Коф анова Е. (В Ц И О М ). Коррупция: Н орма ж изни / / Ведомости. 2006. 6 ию ля;
Б орисов С. О т конвертов переш ли к откатам / / Р оссийская газета: Ф ед. вып. 2010. 7 дек.
2 w w w .e x p e rt.r u /n e w s /2 0 1 0 /0 3 /0 4 /v e c h n a y a _ te m a /.
*О прос населения: проблем а коррупции в России / Ф о н д «О бщ ественное мнение».
2010. 8 ию ля, b d .fo m .ru /re p o rt/m a p /d l0 2 6 1 4 .
4 О т и н а ш в и л и Р. Г. Д ва пути, два выбора / / О бщ ественны е науки и современность.
2001. № 3; Сатаров Г. А. Тепло душ евных отношений: кое-что о коррупции / / Общ ественные
науки и современность. 2002. № 6; Сатаров Г. А. Коррупционные отношения: агентская модель
и смеж ные подходы / / О бщ ественные науки и современность. 2004. N° 2; Б арс ук ова С . Ю.
Коррупция: научные дебаты и российская реальность / / Общественные науки и современность.
2008. ХЬ 5; Б абенко В . Н . К оррупция в России: от обычаев и традиций к образу ж изни? / /
Россия и современный мир. 2009. № 4. С. 44 —61; Григорьев Л., О вчи нников М. К оррупция
как препятствие м одернизации (институциональны й подход) / / Вопросы экономики. 2008.
2; Я ковле в А. П реодолевая стереотипы / / Вопросы экономики. 2008. М
\Ь 11.
•’ М уляж борьбы с коррупцией / / Эксперт. 2009. 29 июня. № 25.

32

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Антикоррупционная стратегия бизнеса в России

К определению понятия коррупции
Классическое определение коррупции дал Дж. Най в 1967 г.6
Согласно ему, коррупция — это поведение, которое либо а) является
отклонением от общепринятых норм в общественной деятельности
из-за частного (личного или семейного) денежного или статусного
обогащения, либо б) нарушает общепринятые нормы частного вме­
шательства в общественный процесс. Фонд «Индем» предложил
свою интерпретацию понятия коррупции: «Коррупция существует
постольку, поскольку должностное лицо может распоряжаться не
принадлежащими ему ресурсами путем принятия или непринятия
тех или иных решений»7.
К сожалению, оба определения имеют ряд недостатков. В варианте
Ная недостаточно четко отражено само коррупционное действие, по­
скольку понятие «отклонение от общепринятых норм» носит слишком
общий характер, причем из него не следует, что речь идет о сознатель­
ном поведении людей, принимающих решения. Второе определение не
объясняет, какие именно решения относятся к коррупционным и по
каким причинам их принимают. С учетом уже имеющихся определений
мы предлагаем собственную интерпретацию: коррупция — это созна­
тельное и добровольное принятие должностным лицом организации
(в государственном или частном секторе) неоптимальных для нее
решений, приводящих к получению данным лицом или зависимыми
от него лицами дополнительных благ.
Здесь учтены обязательные для коррупции признаки сознатель­
ности и добровольности решения, без которых данное деяние вряд ли
можно считать коррупционным, а также характер решения, наличие
возможности выбора из нескольких вариантов и их сравнения с точки
зрения «правильности» с позиции организации. Принятие единственно
возможного или единственно правильного решения, даже если за него
заплатили, не следует квалифицировать как коррупционное действие.
Коррупция в России: статистический срез
Несомненно, коррупция — серьезная проблема не только в России,
но и в большинстве стран8. Вероятно, это послужило одной из причин,
по которой в 1993 г. была образована международная организация
«Трансперенси Интернешнл» (Transparency International), которая
начиная с 1995 г. публикует Индекс восприятия коррупции. Цель
его разработки — показать, какое место в мире занимают различные
страны с точки зрения восприятия коррупции бизнесом и экспертным
сообществом, а также выявить динамику восприятия коррупции в конк­
ретных странах. Последний расчет такого индекса в 2010 г. показал, что
c' N y e J. C o rru p tio n and P o litic al D evelopm ent: A C o st-B en e fit A nalysis / / A m erican
P olitical Science Review. 1967. Vol 61, No 2. w w w .js to r.o rg /p s s /1 9 5 3 2 5 4 .
7 О пределение коррупции. Ф он д «Индем». w w w .a n ti-c o rr.ru /d e fin itio n .h tm .
8Андрианов В. Коррупция как глобальная проблема современности / / М аркетинг. 2008.
№ 2. С. 3 —23; О бщество и экономика. 2008. N° 3 —4. С. 45 —69.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

33

В. Клейнер

Россия занимает 154-е место из 178 со значением индекса 2,1 (индекс
принимает значения от 0 — высокая коррупция до 10 — отсутствие
коррупции). Для сравнения: в 2005 г. Россия занимала 128-е место из
159 (значение индекса— 2,4). По сути, речь идет о том, что корруп­
ция в стране становится ежедневным обыденным явлением9. Сегодня
в Индексе восприятия коррупции Россия соседствует с Камбоджей,
Папуа-Новой Гвинеей, Конго, Лаосом, Кенией, Таджикистаном.
Некоторые наиболее пессимистичные аналитики говорят, что так
в России было всегда10 и странно ожидать другого результата. Однако
наблюдается отчетливая негативная динамика развития коррупции.
Сравнительный анализ фонда «Индем» показал, что объем деловой
коррупции вырос с 33,8 млрд долл. в 2001 г. до 318 млрд в 2004 —
2005 гг.11 Резкий рост коррупции становится серьезным препятствием
на пути модернизации российской экономики12.
Еще больше это заметно при анализе данных «Трансперенси
Интернешнл». Эта организация рассчитала историческое значе­
ние Индекса восприятия коррупции для середины 1980-х годов.
Наибольший интерес представляет сравнение динамики индекса для
России и стран бывшего советского блока (см. рис. I)13.
Индекс восприятия коррупции Transperency International
5

A-

—♦— Польша

••О" Чехия

32

--А-- Венгрия
------Россия (С С С Р )

-

10
1980-1985

1996

2004

2009

2010

Рис. 1

Как выяснилось, Россия (СССР), которая была одной из наименее
коррумпированных в советском блоке стран, стала восприниматься
в коррупционном отношении в 2 раза хуже, а «соседи» по социалис­
тическому лагерю достигли уровня, на котором Россия находилась
25 лет назад. Наконец, как показывает опрос ПрайсвотерхаусКуперс,
опубликованный в ноябре 2009 г., Россия занимает первое место в мире
9 Feifer G. C orruption in Russia. P a rt 1: A N orm al P a rt of Everyday Life. 2009. Nov. 27.
R F E / R , w w w .rf e r l.o rg /c o n te n t/C o rr u p tio n _ in _ R u s s ia _ P a r t_ l_ A _ N o rm a l_ P a r t_ o f _ E v e ry d a y _ L ife _ /1 8 8 9 3 9 4 .h tm l.
10 И в а н о в H. К орруп ц и я — историческая неизбеж ность? / / Уголовное право. 2009.
№ 6. С. 1 0 2 -1 0 6 .
п Сатаров Г. К ак измерять и контролировать коррупцию / / Вопросы экономики. 2007.
№ 1.
12 Гуриев С. Что известно о коррупции в России и можно ли с ней бороться? / / Вопросы
экономики. 2007. № 1; Григорьев JL, О вчинников М. Коррупция как препятствие модернизации
(институциональны й подход).
13 R o a f J. C orruption in Russia (European II D epartm ent, IM F) / Conference on Post-election
S trategy, Moscow, Apr. 5 —7, 2000 / Transparency International.

34

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Антикоррупционная стратегия бизнеса в России

по экономическим преступлениям4. Как правило, они связаны с кор­
рупцией. Особенно впечатляет тот факт, что, согласно опросу, 71%
российских фирм становится жертвой экономических преступлений15.
Показательны данные о доле «откатов», которые госчиновники
требуют при заключении контрактов в области информационных техноло­
гий (см. рис. 2). Как можно видеть, за последние пять лет она удвоилась!
-«Откаты»- в ИТ-договорах с участием государственных организаций
в 1996—2010 гг. (в % от суммы контракта)

80 л
70 -

--------

60 50-

40'

-----

30-

20'
10'
0

---------

I-------------------------- ----------- 1-------------------------- ----------- 1-------------------------- ----------- 1-------------------------- ----------- 1-------------------------- ----------- 1-------------------------- ----------- 1

1996-1999

1999-2003

2003-2005

2 0 0 5-2008

2 0 08-2009

2009-2010

Источник: Россия: откаты за госконтракты по ИТ достигают 75% / / Ведомости. 2010.
19 аир.

Рис. 2

За сухой статистикой цифр не всегда видно, как влияет высокий
уровень коррупции на судьбу конкретного бизнеса. Рассмотрим си­
туацию с рядом иностранных инвесторов, чтобы оценить, насколько
сильно сказывается на них проблема российской коррупции.
Коррупция в России:
примеры компаний, которые пытались
бороться с коррупцией и стали ее жертвами
Hermitage Capital
Hermitage Capital — некогда крупнейшая иностранная компания но привле­
чению портфельных инвестиций в Россию. Консультируемый его фонд Hermitage
к 2005 г. привлек более 4 млрд долл. инвестиций в российские ценные бумаги. Однако
даже большую известность фонд приобрел как борец за права миноритарных акцио­
неров и улучшение качества корпоративного управления. Последнее означало прежде
всего борьбу с корпоративной коррупцией. Фонд Hermitage на протяжении ряда лет
(2001 —2005 гг.) готовил свой годовой обзор деятельности ОАО «Газпром», в котором
были выявлены примеры наиболее неэффективных решений в работе менеджмента16.
14 w w w .rfe rl.o rg /co n te n t/R u ssia _ T o p s_ P ric ew ate rh o u se_ G lo b a l_ F rau d _ S u rv ey /1 8 8 3 6 2 4 .
htm l.
1Г) Россия: эконом ические преступ л ен и я во врем я рецессии. 5-й глобальны й обзор /
П райсвотерхаусКупере. w w w .pw c.ru/en_R U /ru/eco n o m ic-crim e-su rv ey /G lo b al-eco n o m ic-crim esurvey-09-R ussia.pdf.
lfi A ld ric k Ph. E xposing R ussia’s C orporate ‘C o rru p tio n ’ / / D aily Telegraph. 2008. Apr. 4.
ww v v .te le g ra p h .c o .u k /fin a n c e /m a rk e ts /2 7 8 7 4 7 1 / E x p o sin g -R u ssias-co rp o rate -c o rru p tio n .h tm l
(см. подробнее: К л ей н ер В. Корпоративное управление и эф ф ективность деятельности компа­
нии (на примере ОАО «Газпром») / / Вопросы экономики. 2006. ХЬ 3).

«Вопросы экономики», № 4, 2011

35

В. Клейнер
Нельзя сказать, что менеджмент компаний-эмитентов был в восторге от действий
фонда, однако до поры до времени они ограничивались легальными и корректными
средствами борьбы с назойливым ипвсстором-ттравдолгобом. Но их терпение иссякло,
и в ноябре 2005 г. руководителю Hermitage был запрещен въезд в Россию. Затем
в июне 2007 г. милиция провела обыски в московском офисе компании и офисе ее
юристов — компании «Файерстоун Данкан» и изъяла печати и правоустанавливаю­
щие документы компаний, принадлеж ащ их фонду. Через месяц их перерегист­
рировали с помощью изъяты х документов на трех посторонних лиц. Через три
месяца в коррумпированных судах на основании фальшивых документов вынесли
решения о наличии 30 млрд руб. убытков, и в декабре 2007 г. мошенники подали
исправленную налоговую декларацию, включавшую новые убытки, с требованием
возвратить из государственного бюджета 5,4 млрд руб. налогов, ранее уплаченных
фондом. В течение одного дня налоговые органы приняли положительное решение
по этому требованию, и 5,4 млрд руб. из госбюджета перешли в руки новых (напом­
ним: совершенно посторонних) владельцев украденных компаний. Даже когда вся
история стала достоянием гласности17, ни один человек не был осужден, за исключе­
нием одного из подставных директоров, которому вынесли весьма мягкое наказание.
IK E A

Шведский концерн широко известен в деловом мире своей уникальной бизнесмоделью, которая дает возможность эффективно управлять производством в целях
унификации производственных процессов и минимизации издержек, что позволяет
продавать покупателям дешевую, но качественную мебель по всему миру. Россия,
естественно, оказалась одним из наиболее интересных рынков для шведской ком­
пании, поэтому она разработала стратегию выхода на российский рынок и стала
претворять ее в жизнь в Москве и регионах.
В частности, это касалось строительства огромных торговых центров для реали­
зации продукции ИКЕА. Однако здесь компания столкнулась с коррупцией, а имен­
но — вымогательством незаконных платежей за различные разрешительные документы
для строительства. Постепенно, шаг за шагом ИКЕА смогла решить эти проблемы,
тте прибегая к взяточничеству. Однако наиболее сильный удар ждал компанию при
попытке договориться о поставках электроэнергии. Торговым комплексам ИКЕА никак
не удавалось получить разрешение на подключение к единой электрической сети.
Как выяснилось впоследствии, некая криминальная группа за счет подкупа сотруд­
ников электрических сетей и самой ИКЕА сумела создать видимость невозможности
подключиться к электрической сети, а затем продала компании услуги по поставкам
электроэнергии с мини-генераторов. В течение трех лет ИКЕА заплатила за ттих более
200 млн долл., что превысило всю прибыль, полученную компанией в регионе18.
Telenor

Норвежская государственная телекоммуникационная компания стала одним из
первых иностранных стратегических инвесторов па российском фондовом рынке. Во
многом благодаря ее приходу компания «ВымпелКом» смогла выйти на лидирующие
позиции в своей отрасли и стать одним из крупнейших мобильных операторов в России.
О днако «Теленор» оказался в конф ликте с другим крупны м акционером
«ВымпелКома» — российской группой «Альфа», которая по-своему видела буду­
щее компании. В результате принадлежащие компании Telenor акции стоимостью
1,7 млрд долл. были арестованы районным судом г. О м ска19 но сомнительному
17 К ак ук р ал и 5,4 м и ллиарда рублей / / Н овая газета. 2010. 8 сент. w w w .n o v g a z .ru /
d a ta /2 0 1 0 /0 9 9 /0 0 .h tm l; Где деньги — 5 400 000 000 рублей / / Н овая газета. 2010. 15 нояб.
w w w. no vgaz.ru / d a t a / 2 0 1 0 /1 2 8 /1 7 . htm 1.
18 w w w .n e w sru .c o m /fin a n c e /2 2 ju n 2 0 0 9 /ik e a .h tm l.

19 www.newsru .co m /fin a n ce/24feb2009 / telenor.htm 1.

36

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Антикоррупционная стратегия бизнеса в России
иску компании Farimex Products, зарегистрированной на Британских Виргинских
островах, и выставлены па продажу20. Таким образом, норвежская компания стала
объектом бизнес-вымогательства, где коррупционная составляющая поставила под
угрозу многомиллиардные инвестиции.

Данные примеры свидетельствуют о масштабах корпоративной
коррупции и особенно о вымогательстве как одной из наиболее живо­
трепещущих проблем бизнеса в России21. Нередко коррупция ставит
под угрозу не только получение инвестором прибыли, но и сам его
бизнес, а зачастую и жизнь.
Рассмотрим некоторые примеры российских компаний и /или их
акционеров, ставших жертвами коррупции.
«Тольяттиазот»
Один из крупнейших производителей аммиака в мире стал объектом рейдерской
атаки с целыо лишить собственности основного акционера и президента компании
В. М ахлая. Атака началась в 2005 г. с возбуждения ряда уголовных дел по неуплате
налогов и якобы неправильной приватизации 6,1% акций предприятия. За прошед­
шие пять лет руководство предприятия и его работники предприняли титанические
усилия, чтобы привлечь общественное внимание к происходящему22. В результате
дливш ихся все эти годы судебных тяжб претензии к приватизации были сняты,
а уголовное дело закрыли23.

«Евросеть»
Компания «Евросеть» известна как один из наиболее успешных проектов по
созданию розничной сети продаж мобильных телефонов. К 2008 г. она заняла лиди­
рующее место па рынке. Еще в 2006 г. руководство компании заявило о незаконном
аресте сотрудниками МВД 167 тыс. телефонов Motorola. Как показало дальнейшее
расследование, эти аппараты сотрудники МВД сначала списали, а затем часть реа­
лизовали на рынке. Данное преступление имело широкий международный резонанс,
и хотя ряд его исполнителей были наказаны, в сентябре 2008 г. МВД возбудило
уголовное дело против вице-президента «Евросети» Б. Л евина об организации
похищения бывшего сотрудника компании, а руководитель и основной акционер
Е. Чичваркин был объявлен в международный розыск. 17 ноября 2010 г. суд при­
сяжных оправдал менеджмент «Евросети»24 за отсутствием события преступления.
Это решение было подтверждено вышестоящей инстанцией.

Таким образом, положение российских компаниий не менее опас­
но, чем иностранных. Вмешательство правоохранительных органов
в бизнес-процессы практически ничем не ограничено и, несомненно,
сказывается на конкурентоспособности таких компаний. Можно только
догадываться о подлинных причинах незаконных атак, но, очевидно,
правоохранительные органы не только не выполняют свои обязанно­
сти по защите бизнеса от противоправных действий, но и, наоборот,
принимают активное участие в его разрушении.
20 w xvxv. fssp ru s.rii/p re ss_ T e le n o r1905. htm 1.
21 Ивайловский Д. Г. К оррупция как ф актор риска коммерческой организации / / Вест­
ник НГУ. Сер. Соц.-экон. науки. 2008. Т. 8, N° 3. С. 88 —92.
22 w w v v .to a z .ru /ru s/p re ss-c e n tre /n e w s/d o c u m e n t3 0 2 .s h tm l.
23 w w w .to a z .ru /ru s/p re s s-c e n tre /n e w s/d o c u m e n t5 5 7 .sh tm l.
24 w w w .rO v S b a lt.ru /2 0 1 0 /ll/2 6 /7 9 4 0 6 5 .h tm l.

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

37

В. Клейнер

Примеры иностранных компаний,
сделавших выбор в пользу ведения бизнеса
по существующим в России правилам
Siem ens

Американская комиссия по денным бумагам и биржам и власти США вынесли
беспрецедентное решение в отношении компании «Сименс», обязав ее выплатить
в течение ряда лет общий штраф в размере 800 млн долл. Это стало результатом
договоренности компании с правительством США, которое в рамках Foreign Corrupt
Practice Act расследовало ее коррупционные сделки за пределами США. Существенная
часть этой коррупционной практики относилась к деятельности «Сименс» в России25.
Аналогичное расследование в Германии, на родине штаб-квартиры компании, по пово­
ду неисполнения функций наблюдения со стороны ее совета директоров в отношении
коррупционных практик привело к штрафу в размере 395 млн евро. Кроме того, за
манипуляции с отражением в финансовой отчетности различны х статей расходов
американский Минюст наложил на нее штраф 450 млн долл.26 Основные коррупцион­
ные сделки «Сименса» происходили в России и Нигерии. В общей сложности за
2000—2006 гг. было обнаружено сомнительных платежей на сумму 1,3 млрд ф. ст.27
M ercedes B enz-D aim ler

Немецкий автокоицсри Daimler был признан виновным в нарушении Foreign
C orrupt Practice Act, то есть в коррупции за пределами СШ А. В марте 2010 г.
М инистерство юстиции СШ А и Комиссия по ценным бумагам и биржам обви­
нили концерн D aim ler AG в подкупе чиновников в 22 странах в течение десяти
лет. Компания была ош траф ована на 180 мл и долл. в рамках досудебного уре­
гулирования обвинений. В списке стран, куда, по мнению обвинения, уходили
средства с 1998 по 2008 г., значилась и Россия. В апреле 2010 г. к расследованию
дела Daim ler в России подключились МВД Р Ф и Ф едеральная служ ба охраны.
В мае представители Минюста СШ А передали в Генпрокуратуру Р Ф материалы
антикоррупционного расследования по делу Daimler. В начале апреля российское
подразделение D aim ler AG, ЗАО «М ерседес Бсиц РУС», вслед за материнской
компанией признало обвинения во взяточничестве28.
H ew lett-P ackard

Согласно сообщениям The W all S treet Jo u rn a l29, предметом расследования
стала деятельность компании Hew lett-Packard в Германии и России по даче взяток
с целью получения контрактов на поставку компьютеров российскому правительст­
ву. П рокуратура Германии стала вы яснять, была ли уплачена взятка в размере
10,9 млн долл. через немецкую дочернюю компанию д л я получения заказа на
поставку сложной компьютерной системы, обеспечивающей безопасные шифрованные
средства общения между подразделениями Генеральной прокуратуры РФ™. В рамках
исполнения поручения о международной взаимопомощи с немецкой прокуратурой
российские следователи провели обыск в офисе H P в Москве. В частности, их инте­
ресовали доказательства того, что HP использовала цепочку подставных компаний
в различных странах для создания фонда, который осуществлял незаконные платежи
структурам, ассоциированным с сотрудниками Генпрокуратуры России.
25 w w w .v e d o m o s ti.ru /n e w s lin e /n e w s /2 0 0 8 /1 2 /1 5 /6 9 9 3 3 8 .
2fi w w w .oaoex.ru/index.php?m odule=content& func= doc_view & id= 2031& fid= 34.
27 le n ta .ru /s to ry /s ie m e n s /.
28 w w w .z r .r u /a /2 5 1 4 3 2 /.
29 online.w sj.com /article/S B 100014240 5 2 7 4 8 7 0 3 3 9 5 2 0 4 5 7 6 0 2 3 8 1 0 6 2 1 129214.htm l.
30 w w w .v e d o m o s ti.ru /c o m p a n ie s/n e w s/1 0 9 9 9 6 9 /h p _ m o g la _ d a v a t_ v z y a tk i_ n e _ to lk o _ v
g en p ro k u ratu re_ i_ n e_ to lk o .

38

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Антикоррупционная стратегия бизнеса в России

Примеры трех крупнейших международных компаний из раз­
личных отраслей показывают масштабы распространения коррупции
в России — даже транснациональные корпорации соглашаются играть
по российским правилам, включаясь в систему «откатов» и взяток.
Еще одна характерная черта этой интернационализации российской
коррупции: создание и функционирование разветвленной сети оф­
шорных компаний, используемых российскими коррупционерами для
незаконного обогащения. Таким образом, российские нелегальные
капиталы оказались включены в международные денежные потоки.
Могут ли работать в России иностранные компании при столь
высоком уровне коррупции? И что делать российской компании,
решившей стать международной, — тогда придется отказаться от
практики, принятой в России? Ниже мы сформулируем некоторые ре­
комендации, позволяющие вести бизнес в высококоррупционной среде
и минимизировать последствия коррупции для конкретной компании,
способствуя вместе с тем ее снижению в стратегическом плане.
Классификация видов корпоративной коррупции
Чтобы выработать более системный подход к антикоррупцион­
ной стратегии бизнеса в России, необходимо классифицировать виды
российской коррупции, а также выявить отличия российской корпо­
ративной и околокорпоративной коррупции от коррупции в других
странах31. Современная корпорация представляет собой сложный
механизм (или даже организм), своего рода многогранник, который
соприкасается с внешним миром многими гранями. Для классифика­
ции коррупции вокруг компании рассмотрим различные аспекты ее
деятельности и попытаемся определить, какие внутренние и внешние
агенты участвуют в коррупционных взаимоотношениях (см. табл.).
Отметим, что внешние по отношению к корпорации агенты часто
представляют различные властные структуры32.
Дадим пояснения к таблице.
/. Внешняя корпоративная коррупция.
Вымогательство и экспроприацию активов, как правило, осу­
ществляют сотрудники госорганов, в том числе лицензирующих или
регулирующих, или близкие к ним частные лица. В качестве предлога
они нередко используют устаревшие и не всегда логичные ограничения,
имеющиеся в российском законодательстве и практике в отношении за­
щиты окружающей среды, технических или медицинских стандартов33.
Вымогательство (рэкет) в отношении продукции компании или
ее финансовых потоков могут осуществлять региональные криминаль31 Карп ови ч О. Г. А ктуальны е вопросы борьбы с коррупцией в России / / Российская
юстиция. 2010. № 4. С. 44 —47.
32 Г а л и ц к и й Е., Л е в и н М . К оррупционны е взаим оотнош ения бизнеса и власти (опы т
эмпирического анализа) / / Вопросы экономики. 2007. N° 1; Я ковлев А. А. Эволю ция стратегий
взаимодействия бизнеса и власти в российской экономике / / Российский ж урнал менеджмента.
2005. Т. 3, Ло 1.
33 S t o t t М . R ussia co rru p tio n «may force W estern firm s to q u it» / / R euters (M oscow ).
2010. M arch 15. w w w .re u te rs.co m /artic le/id U S T R E 6 2 E lS U 2 0 1 0 0 3 1 5

«Вопросы экономики», № 4, 2011

39

В. Клейнер
Т а 6 л и ц а
Участие в кор )упции внешних и внутренних агентов компании
Коррупционные
проявления

Внешние агенты

Внутренние агенты

Внешняя корпоративная коррупция
Вымогательство и экс­
проприация активов

Сотрудники правоохранитель­
ных органов, судов, прокурату­
ры, регуляторы и представители
лицензирующих органов
Вымогательство (рэкет) Криминальные группы, пред­
в отношении продукции ставители правоохранительных
компании или ее финан­ органов
совых потоков
Вымогательство в отноше­ Представители Роспатента,
нии прав интеллектуаль­ судебных органов
ной собственности
Отъем собственности
Правоохранительные органы,
(рейдерство*)
сотрудники МВД, прокуратуры,
судьи арбитражных и общих су­
дов, службы приставов, сотруд­
ники налоговых органов, реже
сотрудники банков

Службы собственной
безопасности компаний

Внутренняя корпоративная коррупция
«Откаты» при продажах Менеджеры по закупкам компа­
нии потребителя/заказчика
Закупки: переплата за
Поставщики сырья и комплек­
сырье и комплектующие тующих

Менеджеры по продажам

Менеджеры по закупкам,
иногда в сотрудничестве
с руководством компании
Переплата за внешние
Поставщики внешних услуг: PR, Профильные специалисты
услуги и аутсорсинг
компьютерные и телекоммуни­
компании: менеджеры отдела
кационные услуги, устроители
маркетинга, ИТ-менеджеры,
тренингов и т. д.
менеджеры по телекоммуни­
кационному оборудованию,
менеджеры отдела рекламы
Переплата за инвести­
Недобросовестные поставщики,
Менеджеры инвестиционных
ции/активы
а также поставщики, аффилиро­ проектов
ванные с менеджментом
Продажа активов компа­ Структуры, аффилированные
Руководство компании
нии по низким (бросо­
с руководством компании
вым) ценам
Трансфертное ценообра­ Аффилированные структуры
Руководство компании, ме­
зование
неджеры по продажам
Скрытая коррупция за
Менеджеры компаний-поставщи- Менеджеры по персоналу,
счет найма на работу
ков или компаний-заказчиков
руководство компании
родственников менед­
жеров, которые обеспе­
чивают корпоративную
коррупцию
Хищение продукции
Сотрудники компании
* N a d g r o d k ie w ic z A. E volving C o rru p tio n : H o stile Takeovers, C o rp o rate R a id in g , and
Com pany C apture in Russia. 2009. Sept. 2. w w w .c ip e .o rg /b lo g /? p = 3 2 3 3 .

ные группы или представители местных органов власти при участии
местных криминальных групп.
Вымогательство в отношении прав интеллектуальной собственно­
сти означает ситуацию, когда криминально-интеллектуальные элемен­
ты регистрируют на себя торговые марки или web-сайты с названием
компании и затем с помощью коррупции успешно отражают попытки
40

«Вопросы экономики», Jsfo 4, 2011

Антикоррупционная стратегия бизнеса в России

компании защитить свои права в суде. В итоге вымогатели зачастую
получают от нее деньги за восстановление ее прав.
Отъем собственности, наиболее изощренный вид криминальной
экспроприации, получил название рейдерства. Он предполагает изъя­
тие собственности у законных владельцев, как правило, с исполь­
зованием коррумпированных правоохранительных органов, судов,
судебных исполнителей и других государственных чиновников34.
За последние десять лет в стране образовались устойчивые органи­
зованные криминальные синдикаты, включающие представителей
как власти, так и частного бизнеса, которые поставили незаконное
изъятие собственности на поток. По некоторым экспертным оценкам,
за прошедшее десятилетие в России произошло несколько десятков
тысяч подобных рейдерских захватов. Такое изъятие собственно­
сти, как правило, реализуется путем необоснованного возбуждения
уголовного дела против законных собственников, предъявления им
сфабрикованного обвинения, использования решений арбитражных
судов, вынесенных на основании сфальсифицированных документов.
Результатом атаки нередко становится не только отъем собственно­
сти, разрушение бизнеса, но и незаконное осуждение собственников
и /и ли их сотрудников. При этом прокуратура и гражданские суды
зачастую выступают союзниками криминальных рейдерских групп,
обеспечивая их безнаказанность.
2. Внутренняя корпоративная коррупция.
«Откаты» при продажах выплачиваются заказчикам из госу­
дарственного или частного сектора. Нередко встречается ситуация
доминирования покупателя на определенных сегментах рынка. Кроме
того, высокий уровень коррупции в организациях, контролируемых
государством, позволяет многократно завышать цену приобретаемой
продукции и делить возникающую прибыль между поставщиком про­
дукции и ее заказчиком в лице конкретного менеджера, принимающего
соответствующее решение. В результате значимая часть уплаченной
стоимости возвращается заказчику, но не компании, разместившей за­
каз, а конкретному менеджеру, который обеспечил принятие решения
о закупке именно у этого поставщика. Для реализации подобных схем
создаются целые цепочки поставщиков35.
Переплата за сырье и комплектующие при закупках, по сути, это
модификация предыдущего коррупционного механизма со стороны
покупателя продукции, однако здесь вовлечены другие службы или
менеджеры компании. Компания и ее собственники, проанализиро­
вав такие закупки, могут обнаружить, что их стоимость многократно
превышает рыночные цены. Естественно, это происходит за счет
вовлечения менеджеров по закупкам в коррупционные схемы, когда
сумма превышения их стоимости над рыночной ценой делится между
34
Борков В. П роблемы крим инализации коррупционного обогащ ения в России / / Уго­
ловное право. 2007. № 2. С. 27—32.
33
Ф и л и н а Ф. И. Неизбежность «откатов» в сфере продаж — смириться или бороться? / /
Российский бухгалтер. 2007. 26 сент. w w w .ro s b u h .ru /p rin t_ a rtic le .a sp ? rb a _ id = 1 3 2 0 ; Иромыгиленникова М. Н акат на «откаты», w w w .otkatov.net.r u / s tr u g g le /m e t h o d s /2 /; Денисов Д. Терри­
тория «отката» / / Бизнес-журнал. 2005. 26 апр. o fflin e.b u sin ess-m ag azin e.ru /2 0 0 5 /6 9 /1 8 2 6 2 7 /.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

41

В. Клейнер

менеджером, принявшим решение о закупке у дружественного поставщика, и менеджером по продажам последнего. Подобные схемы
становятся все более изощренными, например одним из ноу-хау стала
поставка комплектующих и сырья по рыночным ценам, но ненадлежа­
щего качества. В результате вместо подмены цены происходит подмена
продаваемого товара, а менеджер по закупкам закрывает на это глаза,
разумеется, не бесплатно.
В настоящее время для реализации ряда функций, которые гораз­
до лучше выполняют опытные профессионалы, все чаще привлекают
внешние компании. Это услуги в сфере информационных технологий,
рекламы, маркетинга, телекоммуникаций и т. д. Здесь также получила
широкое распространение практика дачи взяток и выплаты «откатов»
за получение заказов.
Переплата за инвестиции/активы может оказаться наиболее
губительной для компании. Сам высокий объем затрат на эти цели
выступает фактором, стимулирующим коррупцию, которая, как пра­
вило, тем менее заметна, чем выше объем затрат. При сравнительном
анализе инвестиционных бюджетов крупных госкорпораций и частных
компаний можно выявить многократное превышение затрат на единицу
продукции по сравнению с зарубежными аналогами.
Противоположный вариант — продажа активов компании по
низким (бросовым) ценам. Такие продажи лишают компанию и, как
следствие, ее акционеров разницы между рыночной ценой продавае­
мого актива и ценой продажи. Хотя речь идет о единовременных
операциях, экономический ущерб от них может быть для компании
весьма существенным.
При трансфертном ценообразовании менеджмент компании про­
дает продукцию не конечному потребителю, а аффилированному
с ним посреднику, причем разница делится между ними. Это одна из
наиболее распространенных форм бизнес-коррупции в России.
Скрытая коррупция возникает при найме на работу родственни­
ков менеджеров, если квалификация первых не соответствует объему
выплачиваемого им вознаграждения.
Хищение продукции также получило широкое распространение
среди работников российских корпораций. При этом речь может
идти как о продукции, так и о сырье, комплектующих, малоценных
и быстроизнашивающихся предметах, ГСМ и т. п.
Какие же категории сотрудников подвержены наибольшему кор­
рупционному риску и на кого должна опираться антикоррупционная
стратегия предприятия? Как следует из таблицы, в зоне наибольшего
риска находятся менеджеры, по роду службы непосредственно общаю­
щиеся с внешним миром. К ним примыкают менеджеры, участвующие
в принятии многих решений, — сотрудники, отвечающие за управлен­
ческую и финансовую отчетность, а также за управление финансами.
Дополнительная категория риска — сотрудники, занимающиеся авто­
матизацией управления товарными и денежными потоками. Что же
касается борьбы с коррупцией, то в наибольшей степени она зависит
от руководства. Только его пример может положительно повлиять на
общий антикоррупционный климат в компании.
42

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Антикоррупционная стратегия бизнеса в России

К разработке антикоррупционной стратегии компании
В литературе предложено несколько вариантов стратегии пред­
приятия как комплексного документа, определяющего основные
направления его деятельности во всех сферах. В частности, предла­
гается структура стратегического плана из 13 разделов, начиная от
товарно-рыночной стратегии и заканчивая стратегией реструктури­
зации предприятия36. На наш взгляд, стратегический план компании
целесообразно дополнить специальным разделом, посвященным анти­
коррупционной политике. В нем указываются мероприятия (а также
отчетность по их выполнению), направленные на борьбу с коррупцией
вокруг и внутри компании. Для реализации этого раздела стратегии
на предприятии необходимо создать специальное подразделение, кото­
рое будет вести антикоррупционный аудит, оценивать коррупционные
угрозы и риски, концентрировать данные о стоимости основных ре­
сурсов, товаров и услуг, потребляемых и производимых в компании,
осуществлять мониторинг сделок с ее активами, анализировать на
возможную коррупционность формальные и неформальные институты
и регламенты, действующие в компании. Желательно, чтобы этот орган
подчинялся непосредственно генеральному директору компании или
совету директоров.
Основная опасность для компании чаще всего связана с вымо­
гательством, осуществляемым с участием сотрудников правоохра­
нительных органов. Поэтому обращения в другие государственные
институты (суд, прокуратуру) с целью обуздать рейдеров оказываются
практически безуспешными. Причина в том, что современные россий­
ские бюрократы, по сути, стали «кастой неприкасаемых», и в случае
необходимости госаппарат активно защищает их от внешнего воздейст­
вия (граждан, бизнеса, общества). Это не означает, что наказание
коррумпированных чиновников невозможно в принципе37, однако если
оно все-таки происходит, то только в силу каких-то межличностных
или межгрупповых конфликтов внутри самой бюрократии.
Как показывает практика, в последние годы многие зарубежные
и российские инвесторы отказались от идеи инвестировать в россий­
скую экономику. Мы предлагаем следующие рекомендации для тех,
кто решился работать в нестабильной административно-экономиче­
ской среде.
1. Инвесторы должны четко представлять опасности и риски,
связанные с возможным вымогательством и экспроприацией собствен­
ности. Осознание самой проблемы поможет выделить необходимые
время, ресурсы и энергию на ее решение.
2. Необходимо иметь достаточную юридическую подготовку,
привлекать наиболее квалифицированных юристов, имеющих опыт
отражения незаконных рейдерских атак. Эти юристы должны обес­
печить оформление всех договорных отношений и прав собственности
в соответствии с российским федеральным и региональным законода­
эс' К л ей н ер Г. Б . С тратегия предприятия. М.: Дело, 2008.
37
Ц уриков А., Ц уриков В. Экономический подход к анализу корыстных преступлений / /
Вопросы экономики. 2007. Л° 1.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

43

В. Клейнер

тельством. Все документы должны быть продублированы, а оригина­
лы — храниться в надежном, физически безопасном месте.
3. Компании требуются хорошо подготовленные ИТ-специалисты.
Они обязаны защитить ее от взлома базы данных и копирования
внутренней информации.
4. Для крупной компании, работающей в определенном регио­
не, необходимы прочные отношения с местной властью. С самого
начала нужно объяснить, что компания не готова к коррупционным
взаимоотношениям, хотя приветствует открытое сотрудничество.
Региональные руководители должны понимать роль компании в эко­
номике региона (рабочие места, новые технологии, новые системы
управления и т. д.). Полезно иметь определенный социальный бюджет,
при этом следует довести информацию об этом как до региональных
властей, так и до широкой публики. Компания должна не только за­
рабатывать средства в регионе, но и тратить часть их на месте.
5. Важно заботиться об имидже компании в регионе как в средст­
вах массовой информации, так и в глазах местных властей. Надо, чтобы
компанию воспринимали значимым субъектом региональной экономики.
6. В случае иностранной или крупной отечественной компании
высокопоставленные официальные лица ее головного офиса должны
пусть не часто, но регулярно приезжать в регион, встречаться с пред­
ставителями местной администрации, членами бизнес-сообщества,
прессой. Это позволит установить контакты, которые могут оказаться
крайне важными в случае рейдерской атаки на компанию.
Все названные меры, конечно, не смогут защитить от попыток
вымогательства, однако их использование сделает компанию менее
уязвимой к подобным атакам. При целенаправленном выстраивании
отношений с местной властью, бизнес-сообществом и населением,
грамотном юридическом и информационном сопровождении компания
получит шанс успешно противостоять незаконным посягательствам.
Борьба с коррупцией внутри корпорации
и основные направления антикоррупционной стратегии
Ключевой элемент внутрикорпоративной коррупции — коррупция
менеджеров/работников компании (хотя этот вид коррупции связан
с участием внешних контрагентов). Практика показывает, что она
широко распространена в российском бизнесе независимо от отрасли,
географического расположения или размера компании.
Общие рецепты борьбы с корпоративной коррупцией в мире
хорошо известны (управленческая отчетность, контроль, внутренние
кодексы поведения и т. д.) и могут быть применены в России. Но при
включении этих мер в антикоррупционную стратегию конкретного
предприятия следует учитывать российскую специфику38.
1.
Руководство компании должно понимать, что корпоративная
коррупция имеет глубокие корни в России и встречается повсеместно.
38 М а з у р А. К ак победить коррупцию ? / / П олитический класс. 2008. N° 7. С. 3 1 —36.

44

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Антикоррупционная стратегия бизнеса в России

2. Современные компьютерные системы управления, документо­
оборота, управления финансовыми и товарными потоками могут зна­
чительно снизить уровень корпоративной коррупции.
3. Крайне важны неукоснительный и многосторонний контроль
денежных и товарных потоков в компании, анализ и мониторинг за­
купочных цен и цен продаж, поскольку это основные области корпо­
ративной коррупции. Такую деятельность можно делегировать службе
внутреннего аудита, которая должна непосредственно подчиняться
руководству компании. Внедрение различных регламентированных
внутрикорпоративных процедур, которые используются в наиболее
рискованных с точки зрения коррупции областях (закупка сырья
и комплектующих, внешние рекламные и телекоммуникационные
услуги и другие направления аутсорсинга), может не только умень­
шить потенциальное поле для коррупции, но и стать эффективным
инструментом противодействия внешним агентам, склонным к ней.
Эти профилактические меры необходимо время от времени обновлять
с учетом появления новых коррупционных рисков.
4. Реализация процедур закупок путем прозрачных и открытых
тендеров позволяет усилить общественный контроль за этой деятель­
ностью и другими взаимоотношениями с внешними контрагентами.
5. Особое внимание следует уделить созданию корпоративной
этики и корпоративных ценностей. Наличие понятных и разделяе­
мых сотрудниками ценностей компании, которых на деле придержи­
вается менеджмент, помогает объединить людей с целью повысить
эффективность их работы и, как следствие, снизить коррупцию вокруг
нее. Для успешной реализации этого подхода необходима обратная
связь — от работников к менеджменту и руководству.
6. Географическая диверсификация и расположение головного
офиса в другом регионе дают возможность ссылаться на далекое на­
чальство как основного борца с коррупцией.
7. Новый механизм борьбы с коррупцией — ссылки на судьбу
компаний, которые соглашались вступать в коррупционные сделки, —
Siemens, Mercedes или HP. Это хорошая отговорка, позволяющая не
вступать в коррупционные взаимоотношения.
8. Теоретически могут оказаться полезными общественные ини­
циативы компании по подписанию своего рода антикорруционных ко­
дексов поведения39. Важно, чтобы это решение не было притворным'10,
когда подписанты сразу переходят к даче взяток.
Исходя из проведенного анализа, сформулируем основные на­
правления антикоррупционной корпоративной стратегии.
Защита от внешних коррупционных нападений:

юридическая защита, чистота, правильность и своевременность
оформления прав собственности, лицензий и других вещественных
и невещественных прав, документирование и защита документации,
подтверждающей соответствующие права;
39 Kelly L. M ultinationals pledge no corruption in Russia / / Reuters (Moscow). 2010. Apr. 20.
40 Welu C . M. , M u chnik Y. C orruption: R ussia’s Economic S tum bling Block. A merican and
European A nti-corruption Laws Could Help Solve a Longtim e Problem in Russia / / Business Week.
2009. Aug. 27. w w vv.businessw eek.com /globalb iz/co n ten t/au g 2 0 0 9 /g b 2 0 0 9 0 8 2 7 _ 7 7 1 6 1 8 .htm .

«Вопросы экономики», № 4, 2011

45

В. Клейнер

— ИТ-защита от несанкционированного доступа, хранение в без­
опасном месте информации о деятельности компании;
— взаимодействие с федеральными и региональными органами
власти;
— PR, создание и поддержание положительного имиджа компании.
Снижение коррупционной нагрузки при взаимодействии с внеш­
ними контрагентами:
— создание системы управления финансовыми и товарными по­
токами и контроля за ними;
— организация системы тендерных закупок и мониторинга цен;
— контроль соответствия качества потребляемых товаров и услуг;
— перераспределение персонала по направлениям (для разруше­
ния коррупционных связей).
Снижение внутрикорпоративной коррупции:
— внедрение системы контроля качества и количества произво­
димой продукции;
— контроль системы закупок;
— разработка системы стимулирования сотрудников.
Формирование корпоративных ценностей и корпоративной этики:
— создание и поддержание единых корпоративных ценностей;
— приверженность руководства и среднего управленческого звена
заявленным корпоративным ценностям.
*

*

*

Во многих странах коррупция неприемлема в общественном созна­
нии, но в России это естественная составляющая экономической действи­
тельности, пронизывающая большую часть экономических отношений.
Коррупция в России стала своего рода клеем, скрепляющим отдельные
компоненты экономики страны. Она проникла во многие публичные
институты, особенно контролируемые государством. Слабость сегод­
няшнего государственного управления приводит к расцвету коррупции
в разных областях. Заявленные намерения политического руководства
страны бороться с коррупцией не дадут должного эффекта, пока общест­
во не поверит в их искренность, а власть не покажет личного примера
противодействия коррупции и наказания коррупционеров.
При таком распространении коррупции многие институты, при­
званные бороться с ней — правоохранительные органы, прокуратура
и суды, — сами становятся ее активными участниками41. При этом
речь идет, по нашему мнению, не о слабости этих институтов как та­
ковых, а о неправильной атмосфере, в которой они функционируют.
Важно, чтобы корпорации при принятии решения о ведении биз­
неса в России полностью осознавали эту проблему. Каждый, кто со­
бирается выйти на российской рынок, должен понимать неизбежность
столкновения с коррупцией и формировать собственную стратегию
минимизации коррупционного ущерба.
41

46

Л у н ее в В. В. К оррупция в России / / Государство и право. 2007. N° 11. С. 2 0 —27.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

ЭКОНОМИКА И ПСИХОЛОГИЯ

Статья С. Делавинья, первая часть которой публикует ся в этом но­
мере ж урнала, свидетельствует о наблюдающемся в последнее время росте
интереса к психологическим аспектам экономического поведения. Уже мало
кто сомневается, что принципы неоклассики требуют пересмотра с у ч е ­
том нестабильности предпочтений экономических агентов во временном
и ситуационном аспектах.
Еще сравнит ельно недавно отнош ение больш инст ва эконом ист ов
к п оведен чески м и сследован и ям х а р а к т ер и зо в а л о с ь как «а гр есси вн о е
нелюбопытство»1. Сегодня же редкая экономическая статья обходится
без анализа систематических отклонений (system ic biases) от прогнозов
традиционных моделей. В число наиболее цитируемых ж урналов в этой
сф ере входят : Journal o f Econom ic B eh a vio r & O rg a n iza tio n , Journal o f
Economic Psychology, Journal o f Socio-Econom ics2. В области поведенческой
экономики дейст вует р я д меж дународных ассоциаций: М еж дународная
ассоциация исследований в области экономической психологии; Ассоциация
экономических наук; Общество исследователей в области суждений и при­
нятия решений; Европейская ассоциация исследователей в области принятия
решений; Международная ассоциация исследователей в области прикладной
психологии; Общество исследователей в области поведенческой экономики3.
Данной проблематике посвящены специальные ресурсы в глобальной сети4.
И деи, характ ерн ы е для поведенческой экономики, появились уже
в период становления экономической теории в начале X V I I I в. Тогда были
опубликованы такие знаковые работы, как «Теория нравственных чувств»
А. Смита, т руды И. Бент ама («Panopticon», «D efence o f U sury » и др.),
в которых проблемы этики, моральных ценностей, специфики взаимодей­
ствия между людьми считались ключевыми в объяснении экономического
поведения и социально-экономических отношений.
О днако позже, в период ст ановления неоклассической теории, ко­
торый совпал по времени с периодом прогресса ест ест венных наук, по их
примеру методологические рамки экономики были ограничены набором до­
пущений о рациональном поведении экономических агентов. Исключением
стал Дж. М . Кейнс, чьи идеи в области экономической психологии пред1Такое определение дает, в частности, М. Рабин. См.: R a b in М. A Perspective on Psy­
chology and Economics / / E uropean Economic Review. 2002. Vol. 46, No 4 —5. P. 6 57—685.
2 Cm .: A z a r O . H . B ehavioral Econom ics And Socio-econom ics Jo u rn als: A C itation-based
R anking, m pra.ub.uni-m uenchen.de.
3 International Association for Research in Economic Psychology (1AREP); Economic Science
Association (ESA ); Society for Judgm ent and Decision M aking (S JD M ); E uropean Association for
Decision M aking (E A D M ); International Association for Applied Psychology (IA A P). П одразделе­
ние 9: Экономическая психология; Society for the Advancement of Behavioural Economics (SABE).
4 E conom ic Sociology, th e E uro p ean w ebsite; L in k e d ln g roup «Econom ic P sychology &
B ehavioural Economics»; W orkgroup at huddle.n et и др. Более подробную информ ацию можно
найти на сайте Лаборатории экспериментальной и поведенческой экономики Н И У ВШ Э (www.
epee.hse.ru). См. о тч его III М еждународной научной конференции «Рациональность, поведение
и эксперименты» (В опросы экономики. 2009. В
\Ь 9. С. 153 —155).

"Вопросы экономики", № 4, 2011

47

С. Пястолов. Предисловие

приним ат елъст ва и п от ребления бы ли востребован ы в эт от период.
В прочем , такие видны е предст авит ели неоклассики , как Ф. Эдж уорт,
В. П арет о, / / . Ф иш ер и др., также использовали психологические объ­
яснения в своих т рудах.
После Второй мировой войны ядром новой консолидации стал так на­
зываемый «неоклассический синтез», превратившийся в мейнстрим. Д ля
случаев неравновесия в макроэкономике применялась кейнсианская модель,
а в анализе ситуаций общего равновесия и в микроэкономике использовалась
неоклассическая теория, которая продемонстрировала свою живучесть.
Б лагодаря дополнительным предпосы лкам появилась возможность ан а­
лизироват ь поведение в услови ях риска (т еория ожидаемой полезности),
экономику семьи, экономику прест уплений (экономический империализм
Беккера), институты (новый институционализм).
О днако постепенно экономисты стали от казыват ься от т радици­
онной модели рационального вы бора. В 1950-х годах возникла концепция
«поведенческих ф инансов»5. С конца 1960-х годов публикую т ся статьи
П. С ловика, Д. К анем ана, А. Тверски и, н аконец, в 1970—1980-х годах
возникает так называем ая «теория перспект ив»6. При этом в м оделях
экономической психологии уже стали предлагаться тестируемые гипоте­
зы о парам ет рах ожидаемой полезност и и меж временного пот ребления
в условиях неопределенности.
Исследования факторов неопределенности привели Г. Саймона к ф ор­
мированию теории ограниченной рациональности, согласно которой субъекты
в реальных условиях, не имея достаточной информации и иных возможно­
стей для оценки и максимизации полезности, стремятся к так называемой
удовлетворенности7. При этом Саймон уделял внимание в основном изучению
ментальных процессов, а не поведения, ориентированного на результат.
Методы поведенческой экономики применяются сегодня при исследова­
нии ситуаций межвременного выбора, для которых американский психолог
Дж. Эйнсли предложил концепцию «гиперболического дисконт ирования »
(в противополож ность экспоненциальном у дисконт ированию в т ради ­
ционных м оделях)8. Д алее эт у модель развили Д. Лайбсон, Т. О Донохью,
М. Рабин. Разработ ки Лайбсона, например, используются при реализации
пенсионных планов в США, помогают решить «загадку долгов» (debt puzzle):
американские потребители демонстрируют нетерпение в краткосрочном
и терпение в долгосрочном периоде при реализации своих решений о по­
жизненных накоплениях. Рабин — авторитетный учены й в сф ере пове­
денческой экономики — в статье Делавинья изложены его модели функции
полезности, известны его разработ ки в области поведенческих финансов,
термин «справедливость по Рабину» (R abin fairness) используют для опи­
сания социальных предпочтений.
*
См.: Olsen R. A. Professor B urrell’s Proposal for a Behavioral Finance: Some Reflections / /
Jo u rn al of B ehavioral Finance. 2001. Vol. 2, No 1. P. 54 —56.
6 Подробнее см., например: Slovic P., L ichtenstein S. R elative Im portance of P robabilities
and Payoffs in Risk T aking / / Jo u rn al of E xperim ental Psychology M onograph. 1968. Vol. 78,
No 3, P t. 2. P. 1 —18; Tver sk y A ., K a hne m an D. Ju d g m en t U nder U n certain ty : H eu ristics and
Biases / / Science. 1974. Vol. 185, No 4157. P. 1124 —1131; П яст олов С. М . Перспективы теории
перспектив / / Вопросы экономики. 2007. JMb 12. С. 43 —60.
7 См.: Sim on Н. A Behavioral Model of R ational Choice / / Q u arterly Jo u rn al of Economics.
1955. Vol. 69, No 1. P. 9 9 - 1 1 8 .
8 C m .: A inslie G. Im pulse C ontrol in Pigeons / / Jo u rn al of the E xperim ental A nalysis of
Behavior. 1974. Vol. 21, No 3. P. 485 —489.

48

С. Пястолов. Предисловие

Чтобы представить более рельефную картину, в дополнение к Эйнсли
можно было бы упомянут ь и други х исследователей поведения животных,
а также работы в области нейроэкономики, где процессы принятия эко­
номических реш ений изучаю т ся с помощью функционального магнитнорезонансного отображения коры головного мозга.
Если экономическую теорию можно считать особой культ урой, то
поведенческая экономика являет собой попытку трансформации этой куль­
туры. По мнению К. Камерера, Дж. Левенштейна и Рабина9, эта трансфор­
мация происходит теми же методами, что и так называемая «теоретико­
игровая революция». Я дро современных теорий поведенческой экономики до
сих пор содержит представления о рациональных агентах и равновесиях.
Эти агенты дейст вуют в том самом пространстве ограниченной рацио­
нальности, которое карт ографировали Канеман и Тверски10. Однако сама
концепция ограниченной рациональности остается в стороне от контекста
большинства публикаций по поведенческой экономике. Возможно, потому,
что такой контекст не создает угр о зу для ядра мейнстрима.
К ак утверждает Ар. Рубинштейн в своем докладе на 9-м Всемирном
конгрессе «Успехи экономической теории и эконометрики»11, типичная статья
по поведенческой экономике начинается с описания повседневных явлений,
которые не могут быть проанализированы при помощи стандартной модели
экономического человека. Д ля описания рассматриваемого случая вводятся
дополнительные предположения, заимствованные из психологии или даже из
теорий поведения животных.
В типичной ст ат ье в област и поведенческой экономики показана
неустойчивость ст андарт ных моделей к введению смещений, вы званны х
психологическими эффектами. Но при этом в поведенческих моделях не­
достаточно элегантности и той степени обобщ ения, которые присущи
моделям общего равновесия и теории игр. Большинство работ объемны,
построены довольно сум бурно, простые идеи скрыты за числовыми при­
мерами и нечетко сформулированными моделями. ( Д елавинья, замет им,
пишет, что модели стали более лаконичными, что отражает развит ие
дисциплины после 2005 г., когда Рубинштейн давал такую характ еристику
поведенческой экономике.)
В типичной статье предлагается также модель, описывающая обна­
руженное отклонение от «рационального» поведения. Новое в современных
исследованиях заключается в том, что непостоянство предпочтений во вре­
мени применяется к более широкому множеству экономических контекстов.
В статье Делавинья эти контексты хорошо представлены: он рассматри­
вает поведенческую экономику отраслевых рынков и т руда, поведенческие
финансы, политическую экономию и институциональное проектирование.
В первой части статьи рассмотрена базовая модель нестандартных пред­
почтений и ее приложения.
д. э. н. С. Пястолов

9 Сатегег С., L o ew e n ste in G., R a b in М . A dvances in B ehavioral Econom ics. P rin ceto n :
P rinceton U niversity Press, 2003.
10 См.: Канеман Д. К арты ограниченной рациональности: психология д л я поведенческой
экономики / / П сихологический ж урнал. 2006. Т. 27, .\Ь 2. С. 5 —29.
11 R u b i n s t e i n A . A dvances in E conom ics an d E co n o m etric s T h eo ry an d A p p lic atio n s.
a rie lru b in s te in .ta u .a c .il/p a p e rs /7 6 .p d f.

С.
профессор экономики
Калифорнийского университета в Беркли (США)

ПСИХОЛОГИЯ И ЭКОНОМИКА:
РЕЗУЛЬТАТЫ ЭМПИРИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ*
Часть I. Нестандартные предпочтения
Базовая теория в экономической науке построена на простой,
но убедительной модели поведения: индивиды принимают решения
так, чтобы максимизировать значение функции полезности путем
использования доступной информации и ее должной обработки.
Предполагается, что предпочтения индивидов устойчивы во времени,
определяются только размером ожидаемой выгоды и не зависят от
фреймов (то есть контекстов, рамок) принятия решения.
Однако лабораторные эксперименты, описанные в психологиче­
ской и экономической литературе, ставят эти предпосылки под со­
мнение. В лабораторных условиях индивиды не имеют устойчивых
предпочтений1; придают значение благосостоянию окружающих2;
демонстрируют отношение к риску, определяемое точками отсчета
и внешними обстоятельствами (фреймами)3. В поведении реальных
индивидов нарушается предпосылка о рациональных ожиданиях,
например, переоценивая собственные способности4 или выводя нереа­
листичные суждения о будущем из текущего состояния5. Они исполь­
зуют эвристические приемы для решения сложных задач6 и поддаются
влиянию мимолетных эмоций при принятии решений7.
Но из этих экспериментов неясно, как отклонения от стандарт­
ной теории в лабораторных условиях влияют на экономические
* D ella V ig n a S. Psychology and Economics: Evidence from th e Field / / Jo u rn a l of E co­
nomic L iterature. 2009. Vol. 47, No 2. P. 3 1 5 —372. Перевод первой части статьи (P. 3 1 5 —336,
с незначительны ми сокращ ениям и) печатается с разреш ения автора и А мериканской экономи­
ческой ассоциации.
1
Thaler R. Some E m pirical Evidence on D ynam ic Inconsistency / / Econom ics L etters.
1981. Vol. 8, No 3. P. 2 0 1 -2 0 7 .
2Charness G., Rabin M. U nderstanding Social Preferences w ith Simple Tests / / Q uarterly
J o u rn a l of E conom ics. 2002. Vol. 117, No 3. P. 817 —869; F ehr E., G achter S. F airn ess and
R etaliation: The Economics of Reciprocity / / Jo u rn al of Economic Perspectives. 2000. Vol. 14,
No 3. P. 1 5 9 -1 8 1 .
3 K a h n e man D., Tver s k y A. P ro sp e c t T h eo ry : An A nalysis of D ecision u n d er R isk / /
Econom etrica. 1979. Vol. 47, No 2. P. 2 6 3 —291.
4 Camerer C., Lovallo D. O verconfidence and Excess E ntry: An E xperim ental Approach / /
Am erican Economic Review'. 1999. Vol. 89, No 1. P. 306 —318.
* R e a d D., L e e u w e n B. van P re d ic tin g H u n g er: T he E ffects of A p p etite an d D elay on
Choice / / O rganizational Behavior and Human Decision Processes. 1998. Vol. 76, No 2. P. 189—205.
6 Gabaix X., Laibson D., Moloche G., Weinberg S. Costly Information Acquisition: Experimental
A nalysis of a B oundedly R ational M odel / / A m erican Econom ic Review. 2006. Vol. 96, No 4.
P. 1 0 4 3 -1 0 6 8 .
7 Loewenstein G., L ern e rJ. The Role of Affect in Decision M aking / / H andbook of Affective
Sciences / R. D avidson, K. Scherer, H. G oldsm ith (eds.). O xford; N.Y.: O xford U niversity Press,
2003 P. 6 1 9 - 6 4 2 .

50

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

решения в реальной жизни. В условиях рынка люди совершен­
ствуют свои правила поведения, чтобы соответствовать стимулам
экономического окружения, из которых они отбирают лучшие8.
Таким образом, возможно, что в условиях рынка поведение инди­
видов меньше отклоняется от стандартной модели. Однако на их
поведение могут повлиять и другие обстоятельства, увеличив это
отклонение. Например, фирмы часто стимулируют девиации пове­
дения покупателей ради собственной выгоды9. Кроме того, важные
экономические решения — покупка жилья или выбор пенсионного
плана — принимаются достаточно редко, в условиях ограниченных
возможностей корректировки и отбора.
Цель данной статьи — рассмотреть публикации, в которых до­
кументированы различные аспекты рыночного поведения, отклоняю­
щегося от прогнозов стандартной теории. Эта область исследований
известна как «психология и экономика», или поведенческая экономи­
ка. Данные показывают, что индивиды отклоняются от стандартной
модели на каждой стадии процесса принятия решений, демонстрируя
нестандартные предпочтения, ошибочные убеждения и систематиче­
ские отклонения (то есть предвзятость) в принятии решений. Мы рас­
сматриваем эмпирические данные по этим трем классам отклонений,
при возможности вводим простую модель и кратко описываем силь­
ные и слабые стороны имеющихся эмпирических данных. Поскольку
данная статья основана на эмпирических, «полевых» данных, в нашу
задачу не входило делать выводы из лабораторных наблюдений и тео­
ретической литературы.
Итак, рассмотрим стилизованную версию стандартной модели10.
Индивид i в момент t = 0 максимизирует ожидаемую полезность в за­
висимости от распределения вероятностей p(s) в состояниях мира s е S:
00

( 1)
Функция полезности U (х \ s) определена на вознаграждении х\
игрока г, причем полезность в будущем дисконтируется с коэффициен­
том 5 (устойчивым во времени).
Первый класс отклонений от стандартной модели в уравне­
нии (1) — нестандартные предпочтения (обсуждаются ниже),
которые рассматриваются в трех аспектах: предпочтения по поводу
времени, предпочтения по поводу риска и общественно ориентирован­
ные предпочтения. В случае временных предпочтений полученные
данные по проблемам самоконтроля — например, по пенсионным
накоплениям — заставляют усомниться в устойчивости коэффици­
ента дисконтирования 8. В случае предпочтений по поводу риска
8 L e v i t t S., L is t J. W h a t Do L aboratory E xperim ents M easuring Social Preferences Reveal
A bout th e Real W orld? / / Jo u rn al of Economic Perspectives. 2007. Vol. 21, No 2. P. 153 —174.
9 D ellaVigna S., M alm en dier U. C ontract D esign and Self-C ontrol: Theory and Evidence / /
Q u arte rly Jo u rn al of Econom ics. 2004. Vol. 119, No 2. P. 353 —402.
10 R ab in M . A Perspective on Psychology and Econom ics / / E uropean Economic Review.
2002. Vol. 46, No 4 - 5 . P. 6 5 7 - 6 8 5 .

"Вопросы экономики", № 4, 2011

51

С. Делавинья

данные — в частности, о принятии решений по вопросам страхования — свидетельствуют о том, что функция полезности U (х{ \ s)
определяется еще и точкой отсчета — моментом времени г: таким
образом, функция полезности приобретает вид U (х{ \ г, s). В случае
социальных предпочтений данные — например, об участии в благо­
творительности — свидетельствуют о том, что функция полезности
определяется вознаграждением, получаемым от других людей х_}, что
функция полезности приобретает вид U (xit х_{ \ s). Исследования не­
стандартных предпочтений составляют большую часть эмпирических
исследований в поведенческой экономике.
Данная статья отличается от других обзорных исследований в об­
ласти поведенческой экономики11, поскольку она посвящена эмпириче­
скому анализу с использованием нелабораторных данных. Здесь нужно
сделать несколько оговорок. Во-первых, эта статья не представляет
собой обзор возможностей применения теорий, а концентрируется на
психологических принципах12. Во-вторых, данная статья главным
образом посвящена относительно развернутому описанию небольшого
количества работ по каждому из отклонений. Таким образом, она пред­
ставляет собой избирательный обзор эмпирических данных, хотя автор
пытался рассмотреть все наиболее важные отклонения13. Наконец,
в данной статье не уделено внимание некоторым исследованиям в об­
ласти маркетинга, а также поведенческих финансов1^
Проблемы самоконтроля
В стандартной модели (1) предполагается, что коэффициент
дисконтирования 8 не зависит от оценки полезности. Это допущение
предполагает устойчивость предпочтений во времени, то есть пред­
почтения относительно будущих планов индивида, принимающего
решения, неизменны в разные моменты времени15.
11 R a b in М. PvSychology and Econom ics / / Jo u rn al of Econom ic L iteratu re. 1998. Vol. 36,
No 1. P. 11 —46; R abin M. A Perspective on Psychology and Economics; M ullainathan S., Thaler R.
B ehavioral Econom ics / / I n t e r n a t i o n a l E ncyclopedia of th e Social and B ehavioral Sciences /
N. Smelser, P. B altes (eds.). O xford; N.Y.: O xford U niversity Press, 2001. Vol. 20. P. 1094 —1100;
Cam erer C. B ehavioral E conom ics / / A dvances in Econom ics and E conom etrics: T heory and
A pplications. N inth W orld C ongress / R. B lundell, W. Nevvey, T. P ersson (eds.). C am bridge;
N .Y.: C am bridge U niversity Press, 2006. Vol. 2. P. 181—214.
12 Заинтересованному читателю мы предлагаем ознакомиться со сборником статей: Behavioral
Economics and Its Applications / P. Diamond, H. V artiainen (eds.). Princeton; O xford: Princeton
University Press, 2007.
13 В этой статье не рассматриваются отклонения от стандартной модели, которые подробно
описаны в экспериментах, но не в эм пирических исследованиях — например, истощение силы
воли (w ill-pow er exhaustion) и эвристика доступности (av ailab ility heuristics).
14 В сесторонний обзор эм пирических д ан н ы х в области поведенческих ф инансов см.
в: B arb eris N ., Thaler R . A S urvey of B ehavioral F inance / / H andbook of th e Econom ics of
Finance. Financial M arkets and A sset P ricing / G. C o n stan tin id es, M. H arris, R. Stulz (eds.).
A m sterdam ; L.; N.Y.: Elsevier; N orth H olland, 2003. Vol. IB. P. 1053 —1123.
1;) Строго говоря, стандартная модель предполагает только устойчивость предпочтений
во времени, а не постоянство коэф ф иц иента ди сконти рован и я б. Тем не менее больш инство
примеров в этом разделе — принятие на себя дорогостоящ их обязательств или не соответствую­
щее планам поведение — прямо противоречит допущ ению об устойчивости предпочтений во
времени, а значит, и этой более общей версии стандартной модели.

52

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

Лабораторные эксперименты
Эксперименты по межвременному выбору16 подвергли сомнению
это допущение стандартной модели. Полученные данные свидетельству­
ют о том, что кривая дисконтирования круче в ближайшем будущем,
нежели в более отдаленном. Например, средний испытуемый в одном
из экспериментов17 безразличен при выборе между 15 долл. сегодня
и 20 долл. через месяц (с годовой ставкой дисконтирования 345%),
а также между между 15 долл. сегодня и 100 долл. через десять лет
(с годовой ставкой дисконтирования 19%)18. Предпочтение испытуемых
незамедлительно получить вознаграждение имеет идентифицируемые
нейрофизиологические основания: межвременные решения, связанные
с платежами в настоящем, активизируют другие части нервной систе­
мы, чем решения, связанные с вознаграждением только в будущем19.
Межвременные предпочтения с такими характеристиками свиде­
тельствуют о наличии проблем самоконтроля. Оценивая результаты
в отдаленном будущем, индивиды проявляют терпение и планируют
заняться спортом, бросить курить, найти более перспективную работу
и т. д. Однако когда будущее приближается, дисконтирование становит­
ся более резким, и такие индивиды начинают много есть, прикуривают
очередную («последнюю») сигарету и продолжают работать на старой
работе. Таким образом, предпочтения с такими характеристиками
приводят к временной непоследовательности.
Модель
Исследователи20 формализовали эти предпочтения в терминах
(р, 5)21. Если и( — полезность за определенный период времени, то
общая полезность в момент t (Ut) принимает следующий вид:
16 L o ew e n ste in G., Prelec D. A nom alies in In tertem p o ral Choice: Evidence and an In ter­
p retatio n / / Q u arte rly Jo u rn a l of Econom ics. 1992. Vol. 107, No 2. P. 573 —597; Frederick S.,
L oew e nste in G., O ’D onoghue T. Time D iscounting and Time Preference: A C ritical Review / /
Jo u rn a l of Econom ic L iterature. 2002. Vol. 40, No 2. P. 351 —401.
17 Thaler R . Some Em pirical Evidence on D ynam ic Inconsistency.
18В лабораторных экспериментах по межвременным предпочтениям существуют как мини­
мум три проблемы: большинство экспериментов имеют дело с гипотетическим выбором, вклю чая
упом януты й выше эксперимент Талера; в экспериментах с настоящ ими платеж ами проблемы
правдоподобия по поводу платежей в будущем могут повлиять на каж ущ ееся предпочтение по
отношению к настоящему; дисконтирование долж но применяться к единицам потребления, а не
к деньгам (теоретически, в экспериментах с денежным исходом долж ны иметь значение только
процентные ставки). Хотя ни один эксперимент не решает все три проблемы, устойчивость по­
лучаем ы х результатов свидетельствует о реальности наблюдаемого явления.
19M c C lu re S., L a ib so n D., L o e w e n s te in G., Cohen J. S e p a ra te N eu ral S ystem s V alue
Im m ediate and D elayed M onetary R ew ards / / Science. 2004. Vol. 306, No 5695. P. 503 —507.
20 Laibson D. G olden Eggs and H yperbolic D iscounting / / Q u arterly Jo u rn al of Economics.
1997. Vol. 112, No 2. P. 443 —477; O ’D onoghue Т., R ab in M . D oing It Now or L ater / / A merican
E conom ic Review. 1999. Vol. 89, No 1. P. 103 —124; S t r o t z R . M yopia an d In co n sisten cy in
D ynam ic U tility M axim ization / / Review of Economic Studies. 1956. Vol. 23, No 3. P. 165 —180;
Phelps E., Poliak R. O n Second-Best N ational Saving and G am e-Equilibrium G row th / / Review' of
Economic Studies. 1968. Vol. 35, No 2. P. 185 —199; A k e r lo f G. P ro crastin atio n and O bedience / /
A m erican Economic Review. 1991. Vol. 81, No 2. P. 1 —19.
21 Эти предпочтения назы ваю тся такж е квазигиперболическим и (quasi-hyperbolic); их
следует отличать от (чисто) гиперболических предпочтений и предпочтений с предубеждением
в пользу настоящ его (present-biased preferences).

"Вопросы экономики", № 4, 2011

53

С. Делавинья

Ut — ut + $but+x + Р52г^+2 + p83w^+3 + ...
Единственное отличие этой модели от стандартной (где 8 —
дисконт-фактор) — параметр Р < 1, который отражает проблемы само­
контроля. При р < 1 дисконтирование между настоящим и будущим
выше, чем между любыми периодами времени в будущем, что отражает
основной результат экспериментов. При Р = 1 эта модель превращается
в стандартную.
Второй важный элемент данной модели — моделирование ожида­
ний по поводу временных предпочтений в будущем. Исследователи22
допускают, что агент может быть отчасти наивным (то есть чрез­
мерно самоуверенным) по поводу проблем самоконтроля в будущем.
Частично наивный (р, 8) агент ожидает, что в период t + s функция
полезности будет иметь вид:

Ц = ut+s + P5lW i + Р8Ч+5+2+ Р8Ч+,+з+ •••где р > р. Агент может быть осведомлен по поводу проблемы самоконт­
роля (р = р), полностью наивен (р = 1) или находиться где-то посереди­
не. Таким образом, данная модель совмещает проблему самоконтроля
с одной из форм чрезмерной самоуверенности — наивностью по поводу
самоконтроля в будущем.
Для учета проблем самоконтроля были предложены другие моде­
ли, в том числе аксиоматические, в которых рассматриваются предпо­
чтения на множествах вариантов выбора23, а также модели конфликта
между двумя системами — составителем планов и исполнителем24.
Поскольку объем этой статьи ограничен, а в большинстве прикладных
исследований рассмотрена модель (р, 8), в данной статье также рас­
сматривается только эта модель.
В качестве примера функционирования модели (р, 8) рассмотрим
некоторое благо, предоставляющее немедленное вознаграждение (от­
носительно сопоставимой деятельности) 6, в момент времени t = 1 и от­
ложенное вознаграждение Ь2 в момент времени t = 2. Инвестиционное
благо, например, занятия спортом или поиск работы, имеет характе­
ристики Ь{< 0 и Ь2> 0: благо требует усилий в настоящем и приносит
удовольствие в будущем. И наоборот, благо досуга (leisure good),
например, потребление заманчивой еды или просмотр телевизора,
имеет характеристики Ь{ > 0 и Ь2 < 0: благо доставляет немедленное
удовольствие за счет будущих затрат.
Как часто агент хочет потреблять ex ante? Если бы он мог уста­
новить потребление на один период времени вперед, в момент t - 0,
то акт потребления произошел бы в случае pS61 + р8262 > 0 или
Ь, + 8Ь2 > 0.

(2)

22
O ’D onoghue Т., R ab in М . Choice and P ro crastin atio n / / Q u arte rly Jo u rn al of Econom ­
ics. 2001. Vol. 116, No 1. P. 1 2 1 -1 6 0 .
n G ul F., Pesendorfer W. T em ptation and Self-C ontrol / / Econom etrica. 2001. Vol. 69,
No 6. P. 1 4 0 3 -1 4 3 5 .
24
Н апример, см.: Thaler R ., S hefrin H. An Economic T heory of S elf-C ontrol / / Jo u rn al
of P olitical Economy. 1981. Vol. 89, No 2. P. 392 —406; Fudenberg D., L e v in e D. A D ual-S elf
M odel of Im pulse C ontrol / / A m erican Economic Review. 2006. Vol. 96, No 5. P. 1449 —1476.

54

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

(Обратите внимание, что Р отсутствует, поскольку все вознаграждения
поступают в будущем.)
Сколько агент на самом деле потребляет в момент времени t = 1?
Агент потребляет, если
Ьх + (36Ь2 > 0.
(3)
Таким образом, по сравнению с желаемым потреблением, агент в мо­
дели (р, 6) потребляет слишком мало инвестиционных благ (Ь2 > 0)
и слишком много потребительских (Ь2 < 0). Это проблема самоконтроля
в действии. В ответ искушенный (осведомленный) агент прибегает к ме­
ханизмам принятия на себя обязательств с целью повысить потребление
инвестиционных благ и снизить потребление благ досуга.
И наконец, сколько агент ожидает потребить? Он ожидает, что
акт потребления произойдет в будущем, если
6, + Р8Ь2 > 0,

(4)

где р > р. По сравнению с реальным потреблением в уравнении (3),
агент переоценивает свое потребление инвестиционных благ (Ь2 > 0)
и недооценивает свое потребление потребительских благ (Ь2 < 0).
Таким образом, наивность приводит к ошибочным предсказаниям по
поводу потребления в будущем.
Занятия спортом
В одном исследовании25 использованы данные трех американских
спортивных клубов, предлагающих выбор между контрактом Х м на
месяц по фиксированной цене L (приблизительно 80 долл. в месяц),
освобождающим от необходимости платить при каждом посещении
спортивного клуба, и контрактом Хр, при котором цена р каждого посе­
щения составляет 10 долл. Обозначим Е(хм) | Х м ожидаемое количество
посещений в месяц при контракте Х м. В стандартной модели индивиды,
выбирающие контракт на месяц, должны полагать, что рЕ^хм) \ Х м > L,
или Ь /Е (хм) | Х м < р: стоимость ожидаемого количества посещений
при контракте на месяц должна быть ниже стоимости при контракте
с внесением платы за каждое посещение — иначе индивид должен вы­
брать контракт, позволяющий платить за каждое посещение отдельно.
Однако исследование показало, что пользователи, выбравшие контракт
Х м на месяц, посещают спортивный клуб лишь 4,4 раза в месяц. Таким
образом, эти пользователи платят 17 долл. за каждое посещение, хотя
они могли бы платить всего 10 долл. — загадка для стандартной мо­
дели. Модель с частично наивными (р, 5) пользователями предлагает
два объяснения такого результата. Возможно, пользователи выбирают
механизм принятия обязательств, чтобы создать себе стимул больше
заниматься спортом: контракт на месяц снижает предельные затраты
на каждое посещение с 10 долл. до нуля, что способствует приведению
количества реальных посещений спортзала в уравнении (3) в соответст­
2'°D ella V ig n a S., M a lm e n d ie r U. P aying N ot to Go to th e Gym / / A m erican Econom ic
Review. 2006. Vol. 96, No 3. P. 6 9 4 -7 1 9 .

"Вопросы экономики", № 4, 2011

55

С. Делавинья

вие с количеством желаемых посещений в уравнении (2). Согласно аль­
тернативному объяснению, агенты переоценивают количество будущих
посещений спортзала, как показано в уравнении (4). Данные опросов
об ожидаемом количестве посещений и о продлении контрактов под­
тверждают вторую версию.
Домашние задания и контрольные сроки
Еще одна интересная сфера, в которой появляются проблемы
самоконтроля, — выполнение домашних заданий и конечные сроки
их сдачи26. В эксперименте участвовали более 50 специалистов, за­
численных на семестровый курс в Школе менеджмента MIT. Чтобы
окончить курс, требовалось выполнить три домашних задания. В на­
чале семестра участники установили обязательные конечные сроки
сдачи каждого из домашних заданий (за опоздание снижали оценку).
Согласно стандартной модели, участники должны выбрать последний
день занятий в качестве конечного срока для сдачи всех домашних за­
даний: им невыгодно устанавливать более ранние сроки, поскольку они
не получают отзывов о своей работе, а за сдачу заданий после положен­
ного срока установлено наказание. (Максимизация без ограничений
всегда более предпочтительна, чем максимизация с ограничениями.)
Однако, согласно модели самоконтроля, установление промежуточных
контрольных сроков представляет собой полезный механизм принятия
обязательств. Поскольку выполнение домашних заданий выступает
инвестиционным благом (Ь2 > 0), индивиды тратят на него меньше
времени, чем они хотели ex ante — сравните уравнения (2) и (3).
Установление конечного срока сдачи домашнего задания заставляет
«будущих» индивидов потратить больше времени на его выполнение.
Результаты подтверждают модель самоконтроля: 68% конечных сроков
сдачи заданий приходится на неделю, предшествующую последней,
что демонстрирует желание принять на себя обязательства27.
Однако данный результат оставляет открытыми два вопроса.
Во-первых, повышают ли конечные сроки, выбранные участниками,
качество выполнения заданий по сравнению с отсутствием сроков?
Во-вторых, оптимальна ли ситуация, в которой участники сами вы­
бирают конечные сроки? Если участники частично наивны по поводу
проблем самоконтроля, они будут недооценивать спрос на обязательства
(см. уравнение (4)). В другом (лабораторном) эксперименте авторы рас­
сматриваемой статьи отвечают на оба вопроса. В течение 21 дня 60 сту­
дентов выполняют три задания по корректуре текстов. Контрольная
группа может сдать выполненные задания в любой момент в течение
21 дня; первая экспериментальная группа может выбрать три конеч­
ных срока (как в вышеупомянутом эксперименте с университетским
26A rie ly D., Wertenbroch К. P rocrastin atio n , D eadlines, and Perform ance: Self-C ontrol by
P recom m itm ent / / Psychological Science. 2002. Vol. 13, No 3. P. 2 1 9 —224.
27 Авторы данного эксперимента сравниваю т поведение участников этой секции курса
с поведением в другой секции, где конечные сроки сдачи заданий бы ли распределены с равны ­
ми интервалами, что привело к похожим результатам. О днако студенты не были случайны м
образом распределены по двум секциям.

56

"Вопросы экономики”, № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

курсом); вторая экспериментальная группа должна сдать выполненные
задания в установленные сроки с равными интервалами. Один резуль­
тат показывает, что сроки, выбранные участниками, действительно
повышают качество выполнения заданий: первая экспериментальная
группа выполняет задания гораздо лучше, чем контрольная группа, вы­
являя на 50% больше ошибок в корректируемых текстах (в среднем 105
по сравнению с 70) и, таким образом, зарабатывая значительно больше
(в среднем 13 долл. по сравнению с 5). Другой результат показывает,
что ситуация, когда участники сами выбирают конечные сроки сдачи
заданий, неоптимальна: группа, которая сдает выполненные задания
в установленные сроки с равными интервалами, выполняет задания
гораздо лучше, чем две другие группы, в среднем выявляя 130 оши­
бок и зарабатывая 20 долл. Эти результаты подтверждают гипотезу
о частичной наивности по поводу проблем самоконтроля.
Сколько потребителей доверяет рекламе
кредитных карт
В результате крупномасштабного полевого эксперимента28, кото­
рый провела компания — эмитент кредитных карт, были получены
данные об их использовании. Компания разослала случайно отобран­
ным индивидам предложения оформить кредитную карту, причем
процентные ставки различались на время рекламного периода и после
его окончания. В частности, контрольной группе было предложено
оформить кредитные карты с процентной ставкой 6,9% на первые пол­
года и 16% после окончания этого периода; первой экспериментальной
группе предложили оформить кредитные карты с пониженной про­
центной ставкой на рекламный период (4,9%) и последующей ставкой
16%; второй экспериментальной группе, напротив, было предложено
оформить кредитные карты с пониженной процентной ставкой 14%
после окончания рекламного периода (6,9% на рекламный период).
Индивиды, откликнувшиеся на предложения во всех группах, имели
кредитную историю продолжительностью в среднем 21 месяц. Для
всех групп средний размер заимствования на рекламный период
(6 месяцев) составил 2000 долл., а на последующие 15 месяцев —
1000 долл.29 Учитывая эти размеры заимствования, стандартная
модель предсказывает, что увеличение откликов на предложение
оформить кредитную карту среди членов первой экспериментальной
группы (по отношению к контрольной группе) должно быть меньше,
чем во второй экспериментальной группе: отбрасывая сложные про­
центы, 6/12 х 2% х 2000 долл. меньше, чем 15/12 х 2% х 1000 долл.
(сравнение будет выгоднее для второй экспериментальной группы,
если рассматривать заимствования после 21 месяца). Однако откликов
на предложение оформить кредитную карту среди членов первой экс­
2*Ausubel L. Adverse Selection in the C red it C ard M arket. 1999. [He опубликовано].
29
Конечно, разница в процентных ставках напрямую влияет на размеры заим ствования
вследствие эф ф ектов стим улирования и отбора (incentive and selection effects). О днако в р ас­
сматриваемом примере эта разница достаточно мала, и в предварительны х расчетах ее можно
не учиты вать.

"Вопросы экономики", № 4, 2011

57

С. Делавинья

периментальной группы оказалось в 2,5 раза больше, чем во второй
экспериментальной группе (386 человек из 100 тыс. и 154 человека из
100 тыс. соответственно). Индивиды избыточно реагируют на пред­
ложение получить пониженную процентную ставку на рекламный
период. Автор статьи объясняет этот результат так: индивиды (наивно)
полагают, что они не будут много пользоваться кредитной картой после
окончания рекламного периода. Эти данные подтверждают теорию,
согласно которой индивиды недооценивают уровень будущего потреб­
ления потребительских благ, как показано в уравнении (4).
Накопления в течение жизненного цикла
Модель самоконтроля (р, 8) объясняет необычные аспекты дан­
ных о накоплении сбережений в течение жизни и о займах с помощью
кредитных карг30. Полученные данные свидетельствуют, что модель
самоконтроля (р, 8) примиряет наличие двух фактов: высокий уро­
вень заимствований по кредитным картам (11,7% от годового дохода)
и значительное накопление неликвидного богатства (216% от годового
дохода для среднего потребителя в возрасте 50—59 лет)31. Стандартные
модели не могут объяснить сочетание этих двух явлений, поскольку
высокий уровень заимствований по кредитным картам предполагает
высокий уровень нетерпения, что противоречит значительному на­
коплению неликвидного богатства. Однако модель, учитывающая
проблемы самоконтроля, предсказывает высокий уровень расходов
на ликвидные средства и высокий спрос на неликвидные активы, вы­
полняющие роль механизмов принятия на себя обязательств.
В другой статье32 непосредственно рассматривается спрос на
неликвидные активы в качестве механизма обязательств. В ходе экс­
перимента 842 случайно отобранным семьям на Филиппинах, уже
имеющим счет в банке, было предложено оформить счет с механизмом
принятия на себя обязательств. Участник получает доступ к сред­
ствам на счете только по достижении определенной самим участником
суммы на этом счете или в определенный самим участником момент
времени. Контрольная группа (466 семей) получила устные советы
и рекомендации накапливать деньги на счете, но не брать обязательств.
Полученные данные свидетельствуют о значительном уровне спро­
са на механизмы принятия на себя обязательств и о влиянии этих
обязательств на уровень накоплений. В экспериментальной группе
202 домохозяйства приняли предложение взять на себя обязательства.
В 842 семьях экспериментальной группы сбережения на счете в бан­
30Laibson D., R e p e tto A., Tobacman J. E stim atin g D iscount Functions w ith C onsum ption
Choices over th e Lifecycle. 2009. [He опубликовано]; Laibson D. G olden Eggs and H yperbolic
D iscounting / / Q uarterly Journal of Economics. 1997. Vol. 112, No 2. P. 4 4 3 —477; Angeletos G.-M.,
Laibson D., R epetto A., Tobacman J., Weinberg S. The Hyberbolic Consumption Model: C alibration,
Sim ulation, and Em pirical Evaluation / / Jo u rn al of Economic Perspectives. 2001. Vol. 15, No 3.
P. 4 7 - 6 8 .
31 Эти данны е относятся к индивидам, окончивш им среднюю школу.
:y2A s h r a f N ., Karlan D., Yin W. Tying O dysseus to th e M ast: Evidence from a C om m itm ent
Savings P ro d u c t in th e P hilippines / / Q u a rte rly Jo u rn a l of Econom ics. 2006. Vol. 121, No 2.
P. 6 3 5 - 6 7 2 .

58

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

ке через полгода заметно увеличились по сравнению с 466 семьями
контрольной группы, получившей лишь устные рекомендации: доля
семей, сбережения на счете которых увеличились, составила 33,3%
в экспериментальной группе и 27,7% в контрольной33. Учтены индиви­
ды в экспериментальной группе, которые не захотели принять на себя
обязательства; влияние обязательств на тех, кто принял предложение,
должно быть больше в 842/202 раз.
В другой работе34 рассматривается роль самоконтроля в спросе на
кредиты под залог будущей зарплаты (payday loans) (в США в 2002 г.
такими кредитами воспользовались 10 млн домохозяйств). Обычно
в рамках таких кредитов предоставляются ликвидные средства на
две недели под процент, который в пересчете составляет более 7000%
в год. Используя данные, полученные у одного из кредиторов, авторы
подстраивают модель потребления в течение жизненного цикла под
наблюдаемое поведение. Экспоненциальная модель межвременного
дисконтирования с высокой учетной ставкой может объяснить наблю­
даемое поведение индивидов, занимающих под высокий процент, но эта
модель не объясняет сравнительно низкий уровень неуплат по таким
кредитам. Индивиды, объявляющие дефолт, в среднем уже вернули
пять кредитов под залог будущей зарплаты, то есть они выплатили
90% по процентам от первоначальной суммы займа. Нетерпеливые,
но последовательные в своих межвременных предпочтениях индиви­
ды воспользовались бы возможностью объявить дефолт раньше или
занимали бы меньше. Полученные данные больше всего согласуются
с моделью, в которой действуют частично наивные (|3, 8) потребите­
ли: они берут кредиты в настоящем, рассчитывая меньше занимать
в будущем, и откладывают дефолт, поскольку считают, что это связано
с немедленными денежными затратами или осуждением со стороны
общества (stigma costs).
Благосостояние и социальная сфера
Из этих исследований следуют конкретные выводы для социальноэкономической политики. Полученные в одной из работ результаты35
свидетельствуют о том, что низкая норма пенсионных сбережений
в США обусловлена сочетанием двух факторов: откладывание рас­
смотрения вопроса пенсионных накоплений индивидами и установ­
ка пенсионных планов «по умолчанию» на отсутствие накоплений.
Модель (р, 8) предполагает, что индивиды были бы счастливее, если
бы пенсионные планы «по умолчанию» предполагали более высокие
нормы сбережений. Изменение политики пенсионных планов в сто­
рону введения автоматической регистрации для индивидов было бы
33
Эти данны е относятся к общему балансу на всех счетах семьи, то есть наблюдаемые
изменения не стали результатом перевода средств с обычного счета на счет с механизмом при­
няти я на себя обязательств.
34S k ib a P., Tobacman J . Payday Loans, U ncertainty, and D iscounting: E x p lain in g P atte rn s
of Borrow ing, R epaym ent, and D efault. 2008. [He опубликовано].
3>) M adrian B., Shea D. The Power of Suggestion: In ertia in 401 (k) P articipation and Savings
B ehavior / / Q u arte rly Jo u rn al of Econom ics. 2001. Vol. 116, No 4. P. 1149 —1187.

"Вопросы экономики", № 4, 2011

59

С. Делавинья

примером осмотрительного патернализма36, в том смысле, что это
значительно помогло бы индивидам с проблемами самоконтроля и не
ухудшило бы положения индивидов, у которых таких проблем нет,
поскольку последние могли бы выбрать пенсионный план с другой
нормой сбережений и небольшими трансакционными издержками37.
Вариант решения проблемы — ввести требование, чтобы индивиды
сделали активный выбор между предлагаемыми планами38. Программа
социального страхования в США представляет собой механизм при­
нятия на себя обязательства накапливать деньги, однако потребители
не могут отказаться от участия в этой программе, что может повредить
потребителям, у которых нет проблем самоконтроля.
Самоконтроль: предварительные выводы
Модель, учитывающая проблемы самоконтроля частично наивных
индивидов, объясняет многие факты, непонятные, если исходить из
стандартной модели: чрезмерную склонность индивидов приобретать
членские контракты в спортивных клубах; положительное влияние
установления конечных сроков сдачи выполненных домашних заданий
на оценки, а также в целом предпочтение по отношению к дедлайнам;
невнимание к процентным ставкам после окончания рекламного
периода при оформлении кредитных карт; ликвидная задолженность
и неликвидное накопление в течение жизненного цикла; спрос на не­
ликвидные сбережения как механизм принятия на себя обязательств;
влияние планов, установленных «по умолчанию», на пенсионные
и прочие накопления.
Модель ((3, 5), учитывающая частичную наивность индивидов,
объясняет качественные форматы поведения в целом ряде ситуаций,
связанных с самоконтролем. На повестке дня в рамках данной ис­
следовательской программы стоит вопрос о том, можно ли с помощью
данной модели не только объяснить эти факты (качественно), но
и оценить их (количественно). В частности, количественная кали­
бровка чрезвычайно важна для понимания влияния установленных
«по умолчанию» планов. Для решения этой проблемы были оценены
значения параметров межвременных предпочтений. В одной из статей39
оцениваются годовые параметры предпочтений (р = 0,70; 8 = 0,96) для
данных о накоплениях в течение жизни. Автор другой статьи40 ис­
пользует данные о поиске работы и получает оценки р = 0,40, 5 = 0,99
36 Сатегег С. et al R egulation for Conservatives: Behavioral Econom ics and th e Case for
«A sym m etric P atern alism » / / U niversity of P en n sy lv an ia Law Review. 2003. Vol. 151. No 3.
P. 1 2 1 1 -1 2 5 4 .
37 Thaler R ., B e n a rtzi S. Save M ore Tomorrow: U sing B ehavioral Econom ics to Increase
Employee Saving / / Jo u rn al of P olitical Economy. 2004. Vol. 112, No 1. P. 164 —187.
38Carroll G C h o i J., Laibson D., M a d ria n B., M e tric k A. O p tim al D efaults and Active
Decisions / / Q u arte rly Jo u rn al of Econom ics. 2009. Vol. 124, No 4. P. 1639 —1674.
39Laibson D., R e p e tto A., Tobacman J. E stim atin g D iscount F unctions w ith Consum ption
Choices over the Lifecycle.
40
Paserman M. Job Search and Hyperbolic Discounting: S tructural Estim ation and Policy Eval­
uation / / Economic Journal. 2008. Vol. 118, No 531. P. 1418 —1452; DellaVigna S., Paserman M.
Job Search and Im patience / / Jou rn al of Labor Economics. 2005. Vol. 23, No 3. P. 527—588.

60

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

для низкооплачиваемых и Р = 0,80, 8 = 0,99 для высокооплачиваемых
работников. В обеих статьях предполагается искушенность индивидов.
Еще в одной статье41 допускается частичная наивность индивидов
и даны следующие оценки: р = 0,53; (3 = 0,90; 8 = 0,45 для выборки
индивидов, использующих кредиты под залог будущей зарплаты42.
Зависимость от точки отсчета
В простейшей версии стандартной модели, как показано в уравне­
нии (1), предполагается, что индивиды максимизируют общую функ­
цию полезности U (х \ s) на протяжении всей жизни.
Лабораторные эксперименты
Результаты ряда экспериментов, рассматривающих отношение
индивидов к риску, заставляют усомниться в корректности упомяну­
того допущения. Это показано в классическом эксперименте Канемана
и Тверски, использующем гипотетические вопросы43.
Группе из 70 индивидов предлагается следующая ситуация:
«В дополнение к тому, что у вас уже есть, вам дается 1000. Теперь вам
нужно выбрать между А: (1000, 0,5) и В: (500)», где (1000, 0,5) обо­
значает лотерею, в которой вероятность получить 1000 составляет 0,5,
и вероятность получить 0 составляет 0,5. Другой группе из 68 инди­
видов предлагается следующая ситуация: «В дополнение к тому, что
у вас уже есть, вам дается 2000. Теперь вам нужно выбрать между С:
(-1000, 0,5) и D: (-500)». Распределения А и С одинаковы, так же,
как В и D. Однако в первой группе только 16% участников выбирают
Л, а во второй группе 69% выбирают С. Очевидно, что контекст про­
блемы имеет значение.
Решения индивидов в лотереях с настоящими выплатами демонст­
рируют похожие отклонения от стандартной модели. В одном экс­
перименте44 27 из 42 участников предпочли 0 швейцарских франков
наверняка лотерее (-5, р = 0,5; 8, р = 0,5). В стандартной модели это
предполагает неразумно высокий уровень неприятия риска43. Индивид,
сделавший такой выбор для любого уровня выплат, должен также
отвергнуть лотерею (-31, р = 0,5; оо, р = 0,5), которая предлагает
неограниченную выплату с вероятностью 0,5.
41 S k ib a P., Tobacman J. Payday Loans, U ncertainty, and D iscounting: E x p lain in g P atte rn s
of Borrow ing, R epaym ent, and D efault.
42 В двух статьях ( Paserman M. Job Search and Hyperbolic D iscounting: S tru ctu ral E stim a­
tion and Policy Evaluation; S k ib a P., Tobacman J. Payday Loans, U n certainty, and D iscounting:
E xplaining P a tte rn s of Borrow ing, Repaym ent, and D efault) модель оценивается на недельном
и двухнедельном уровне соответственно, поэтому параметр р относится к дисконтированию на
неделю и две недели. П араметр 5 принят за эквивалент в пересчете на год.
43K ahnem an D., Tversky A. P rospect T heory: An A nalysis of D ecision under Risk.
44 Fehr E., Goette L. Do Workers Work More If Wages Are High? Evidence from a Randomized
Field E xperim ent / / A m erican Economic Review. 2007. Vol. 97, No 1. P. 2 9 8 —317.
4jR a b in M . Risk Aversion and E x p ected -U tility T heory: A C alibration Theorem / / Econom etrica. 2000. Vol. 68, No 5. P. 1 2 8 1 -1 2 9 2 .

"Вопросы экономики", № 4,2011

61

С. Делавинъя

Модель
В своей статье (занимающей второе место по цитируемости
среди экономических работ с 1970 г.46) Канеман и Тверски47 пред­
лагают модель предпочтений, зависящих от точки отсчета, которая,
в отличие от стандартной, соответствует большей части экспери­
ментальных данных о выборе между лотереями. Согласно теории
перспектив, участники оценивают лотерею (г/, р\ z, 1 - р) следующим
образом: n ( p ) v ( y - г) + я(1 - p)v(z - г). Теория перспектив имеет
следующие характеристики: зависимость от точки отсчета —
функция ценности v определяется расстоянием от точки отсчета
г, а не общим благосостоянием; неприятие риска — для функции
ценности v (x ) точка отсчета — это точка перегиба, и ее график
круче для убытков (х < 0), чем для прибылей (х > 0); убывающая
восприимчивость — функция v вогнута по выгодам и выпукла по
убыткам, что демонстрирует убывающую восприимчивость к ре­
зультатам, находящимся дальше от точки отсчета; взвешивание
вероятностей — индивид, принимающий решения, преобразует
вероятности при помощи функции их взвешивания %(р), которая
придает чрезмерно большой вес невысокой вероятности и недоста­
точно большой вес высокой вероятности.
Эти четыре характеристики теории перспектив фиксируют эмпи­
рические данные о поведении в условиях риска, в том числе неприятие
риска по отношению к выгодам, стремление к риску по отношению
к убыткам и одновременное предпочтение страховки и азартной игры.
Теория перспектив может также объяснить вышеупомянутые эффекты
контекста. Лотерея Л оценивается как л(0,5)^(1000) и потому, учиты­
вая вогнутость v(x) для положительных х и я (0,5) ~ 0,5, проигрывает
лотерее В, оцениваемой как а(500). И наоборот, лотерея С оценивается
как л(0,5)у(-1000) и, учитывая выпуклость v(x) для отрицательных х,
оказывается предпочтительнее лотереи D.
Однако в более поздней литературе используется в основном
упрощенная версия теории перспектив, включающая только первую
и вторую из четырех упомянутых характеристик. Агенты максимизи­
руют р, v(x{| г), в которой v(x | г) определяется следующим образом:
(5)
где X > 1 обозначает параметр неприятия потерь. Теория перспектив —
даже в упрощенном варианте, выраженном уравнением (5), — объяс­
няет неприятие небольших рисков, наблюдаемое в экспериментах48.
В теории перспектив участник оценивает лотерею (-5, 0,5; 8, 0,5) как
0,5Я. х (-5) + 0,5 х 8 = 4 - 2,5/L Этот участник предпочитает статус-кво
46K im Е., Morse A., Zingales L. W h a t H as M attered to Econom ics since 1970 / / Jo u rn al
of Economic Perspectives. 2006. Vol. 20, No 4. P. 189—202.
47 K ahnem an D., Tversky A. P rospect T heory: An A nalysis of D ecision under Risk.
48Fehr E., G oette L. Do W orkers W ork M ore If W ages Are H igh? Evidence from a R an ­
dom ized Field E xperim ent.

62

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

для X > 8 /5 (данные, полученные в одном из экспериментов Канемана
и Тверски49, свидетельствуют о том, что X * 2,25).
Предпочтения, зависящие от точки отсчета, имеют пятую
характеристику — узкий фрейминг (narrow framing)50. Согласно
стандартной экономической модели, индивид, рассматривающий
возможность участия в лотерее, анализирует создаваемый ею риск
вместе с другими источниками неопределенности. Например, в одном
из экспериментов51 курьеру, развозящему посылки на велосипеде,
предложена лотерея (-5, р = 0,5; 8, р = 0,5). Курьер должен рас­
смотреть возможность участия в рискованной лотерее, принимая во
внимание чрезвычайную нестабильность заработков на своей основ­
ной работе, изменение ценности активов и т.д., то есть определяя,
как лотерея повлияет на полезность от потребления. Если бы курьер
действительно так поступил, даже оценивая лотерею с точки зре­
ния теории перспектив, то он с большой вероятностью должен был
бы согласиться на участие в лотерее, что, однако, не соответствует
действительности. Фоновый риск предполагает, что курьер скорее
всего находится далеко от точки отсчета, поэтому он лишь отчасти
находится под влиянием неприятия риска. Оказывается, что даже
в моделях, где не предполагается максимизация ожидаемой полез­
ности и используется неприятие риска первого порядка (в том числе
в теории перспектив), не объясняется наблюдаемое в лабораторных
условиях согласие участвовать в рискованных лотереях, если не
предположить наличие узкого фрейминга52.
Индивид при узком фрейминге в принятии решений рассматрива­
ет каждый риск в отдельности и оценивает лотерею так, как если бы
она была единственным детерминантом потребления. В самом деле,
это допущение подразумевается в вышеупомянутом эксперименте53, где
участники оценивают лотерею как 0,5Л, х (-5) + 0,5 х 8. Важно, что
это допущение постоянно используется в статьях, описывающих экс­
перименты (хотя и без явного упоминания узкого фрейминга), с целью
получить сведения о предпочтениях потребителей из наблюдаемого
поведения, при игнорировании любых источников дохода участников
вне данного эксперимента54.
Ниже мы применим понятие узкого фрейминга и рассмотрим
проявления зависимости от точки отсчета в ситуациях, не связанных
с риском.
49 Tversky A ., K ahnem an D. Advances in P ro sp ect Theory: C um ulative R epresentation of
U ncertainty / / Jo u rn a l of Risk and U ncertainty. 1992. Vol. 5, No 4. P. 2 9 7 —323.
)0Barberis N., H ua ng М ., Thaler R. Individual Preferences, M onetary G am bles, and Stock
M arket P articipation: A Case of N arrow Fram ing / / A m erican Economic Review. 2006. Vol. 96,
No 4. P. 1069 —1090; R a b in М ., W eizsacker G. Narrow' B racketing and D om inated Choices / /
A m erican Economic Review. 2009. Vol. 99. No 4. P. 1508 —1543.
;)1 Fehr E., G oette L. Do W orkers W ork More If W ages Are H igh? Evidence from a R an ­
dom ized Field E xperim ent.
л Barber is N ., H uang М ., Thaler R. Individual Preferences, M onetary G am bles, and Stock
M arket P articipation: A Case of N arrow Fram ing.
ys Fehr E., Goette L. Do Workers Work More If Wages Are High? Evidence from a Randomized
Field E xperim ent.
)4 Н априм ер, см.: H o lt С., L a u r y S. R isk Aversion and Incentive E ffects / / A m erican
Economic Review. 2002. Vol. 92, No 5. P. 1644 —1655.

"Вопросы экономики", № 4, 2011

63

С. Делавинья

Эффект первоначальной наделенности
Одним из наблюдаемых явлений, объяснимых в теории перспек­
тив, но не в стандартной модели, является так называемый эффект
первоначальной наделенности, то есть асимметрия между «готовно­
стью платить» ( W TP ) и «готовностью принимать» (W TA). В одном
из лабораторных экспериментов55 между группой участников были
случайным образом распределены кружки. Авторы с помощью со­
вместимой по стимулам процедуры выделяют WTA у участников, по­
лучивших кружки, и W TP — у участников, не получивших кружек.
Согласно стандартной теории, эти два значения должны в среднем
быть одинаковыми. Однако медианная WTA составила 5,75 долл. —
в два раза больше, чем медианная W TP 2,25 долл. Теоретически это
расхождение может быть обусловлено эффектами богатства (wealth
effects). В другом эксперименте те же авторы, в дополнение к продав­
цам и покупателям, вводят участников с правом выбора — последние
не получают кружек, но могут выбрать между кружкой и некоторой
суммой денег; экспериментаторы выявляют цену, при которой агентам
все равно. Формально выбор таких участников идентичен выбору про­
давцов (с той разницей, что участники с правом выбора не получили
кружек); согласно стандартной теории, это значит, что сумма денег,
делающая участников с правом выбора безразличными, должна со­
ответствовать WTA продавцов. Вместо этого в данном эксперименте
медианная WTA продавцов составила 7,12 долл., цена для участников
с правом выбора — 3,12 долл., a W TP покупателей — 2,87 долл. Это
расхождение между WTA и WTP, наблюдаемое в целом ряде иссле­
дований, может пролить свет на такие экономические явления, как
низкий объем торговли на рынках или противоречия при выявлении
случайных оценок в решениях по поводу окружающей среды.
Эффектом первоначальной наделенности обусловлена зависимость
от точки отсчета функции полезности с неприятием потерь А. > 1.
Предполагается, что участники не демонстрируют неприятие потерь по
отношению к деньгам56. Допустим, полезность участников составляет
и( 1), если они получили кружку, и м(0) в противном случае, причем
и( 1) > м(0). Представим участников с кусочно-линейной функцией
полезности, как показано в уравнении (5), где точка отсчета г зависит
от того, получил ли участник кружку. Участники с кружкой имеют
точку отсчета г = 1 и оценивают полезность сохранения кружки у себя
как и( 1) - и( 1) = 0, а полезность продажи кружки за сумму pWTA для
них составляет X [и(0) - и( 1)] + pWTA■ Участники без кружки име­
ют точку отсчета г = 0 и оценивают полезность ее приобретения по
цене pWTP как и( 1) - и(0) ~ pWTP, а полезность сохранения статус-кво
для них составляет и(0) - и(0) - 0. Цены, при которых обе группы
55 K ahnem an D., Knetsch J., Thaler R . E xperim ental Tests of the Endow m ent E ffect and
the Coase Theorem / / Jo u rn a l of P olitical Economy. 1990. Vol. 98, No 6. P. 1325 —1348.
)6 Участники данного эксперимента ( K ahnem an D., Knetsch J., Thaler R . E xperim ental
Tests of th e E ndow m ent E ffect and th e Coase T heorem ) не демонстрирую т эф ф екта первона­
чальной наделенности по отношению к жетонам, имеющим денежную ценность. При неприятии
потерь А. по отношению к деньгам этот эф ф ект усиливается: p WTA = Ар с = X

64

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

участников оказываются нейтральны к обладанию или не обладанию
кружкой, составляют: pWTA = Я, [и{ 1) - м(0)]; pWTP = и( 1) - м(0). Таким
образом, pWTA - X Pwtp• Параметр неприятия потерь А, = 5,75/2,25 со­
ответствует данным, полученным в результате этого эксперимента57.
Обратим внимание, что участники с правом выбора берут кружку,
если м( 1) - и{0) > рс, значит, рс = pWTP для предпочтений, зависящих
от точки отсчета, что и наблюдается в экспериментах.
Вышеописанные эксперименты критикуются на том основании,
что эффект владения в них можно объяснить способом организации
самих экспериментов, в том числе такими факторами, как ограни­
ченный опыт участников или недостаток анонимности58. Поэтому
критики в своем эксперименте выявляют WTA и W TP за кружку
после обеспечения анонимности и предоставления участникам возмож­
ности практиковаться. Кроме того, в двух сеансах из трех они предо­
ставляют обширную тренировку из 14 раундов для такого анализа.
В отличие от предыдущего эксперимента, они не наблюдают эффекта
первоначальной наделенности по отношению к кружкам: средняя
WTA составляет 5,56 долл., а средняя W TP — 6,62 долл. Авторы
объясняют полученный результат тем, что эффект первоначальной
наделенности исчезает при наличии опыта и анонимности. Однако
альтернативное объяснение состоит в том, что авторы недостаточно
варьировали «условия» первоначальной наделенности. В частности,
обе группы участников получили кружку в начале эксперимента (хотя
только участникам из экспериментальной группы, измеряющей WTA,
было сказано, что это их собственность)59. Кроме того, хотя авторы
не наблюдали эффекта первоначальной наделенности по отношению
к кружкам, он наблюдался в раундах с лотереей, как отмечают авторы
еще одной работы60. Они повторяют описанный эксперимент и по­
лучают результат, в котором средняя WTA для лотерей превосходит
среднюю W TP в 1,02—2,19 раза, а это значимый эффект первоначаль­
ной наделенности. Они также находят некоторые свидетельства, хотя
и несущественные, присутствия этого эффекта по отношению к круж­
кам (средняя W TA/средняя W TP = 1,19). Чтобы объяснить такие
расхождения, потребуются дополнительные исследования. В любом
случае результаты эксперимента Канемана и его соавторов61 остаются
57 K ahnem an D., Knetsch J., Thaler R . E xperim ental Tests of the Endow m ent E ffect and
th e Coase Theorem .
;)8 P lott C., Z eiler K. The W illingness to P ay —W illingness to A ccept G ap, th e «Endow m ent
Effect», Subject M isconceptions, and E xperim ental Procedures for E liciting V aluations / / A m eri­
can Economic Review. 2005. Vol. 95, No 3. P. 530 —545.
)9 Эту гипотезу подтверждает еще одна статья ( Knetsch J., Wong W. The Endowment Effect
and the Reference State: Evidence and M anipulations / / Journal of Economic Behavior and O rgani­
zation. 2009. Vol. 71, No 2. P. 407—413), в которой авторы повторяют описанный эксперимент, но
наблюдают сильный эф ф ект первоначальной наделенности, если помещают объекты только перед
теми участниками, которым сказано, что эти объекты являю тся их собственностью. (Однако по­
следний эксперимент также изменяет формулировки, что приводит к смешению эффектов.)
60Isoni Л., Loonies G., S u g d e n R . T he W illin g n ess to P a y —W illin g n ess to A ccept G ap,
th e «E ndow m ent E ffect», S ubject M isconceptions, and E x p erim en tal P ro ced u res for E lic itin g
V aluations: Com m ent. 2008. He опубликовано.
61
Kahnem an D., Knetsch J., Thaler R . E xperim ental Tests of the Endow m ent E ffect and
th e Coase Theorem .

5В€)Врщ^ьэшннвомиш1^ №44, 2011

65

С. Делавинья

актуальными по отношению к целому ряду экономических ситуаций,
в которых анонимность несовершенна, а возможность практиковаться
ограничена, как, например, в ситуациях покупки или продажи дома.
В другой категории работ рассматривается эффект первоначаль­
ной наделенности на практике, в частности, при обмене спортивными
сувенирами на ярмарках62. Предполагается, что участники ярмарок
спортивных сувениров имеют некоторый опыт, но одни участники
опытнее других63. Эксперимент проводится следующим образом: автор
случайным образом распределяет сувениры А и В между участниками
в качестве вознаграждения за заполнение анкеты64. Когда участник
закончил заполнять анкету, его спрашивают, не хочет ли он обменять
свой сувенир на другой. Поскольку сувениры Л и Б выбраны так, что
имеют одинаковую ценность, стандартная модель предсказывает, что
обмен должен состояться примерно в 50% случаев. Однако участники
со сравнительно небольшим опытом меняются всего в 6,8% случаев.
Это свидетельствует о наличии эффекта наделенности в естественной
экономической обстановке, когда участники знакомы с обмениваемы­
ми объектами и самим процессом обмена. Это также свидетельствует
о том, что наличие информации об объектах и процедуре скорее
всего не объясняет расхождения между результатами экспериментов
Канемана с соавторами и их последователей65.
В отличие от остальных участников, опытные участники обме­
ниваются в 46,7% случаев, не демонстрируя эффекта первоначальной
наделенности. Однако разница между этими двумя группами не объ­
ясняется тем, что неопытные участники нейтральны в выборе между
двумя сувенирами и потому выбирают статус-кво. В другой части экс­
перимента, где стимулируются WTA и WTP, WTA оказывается зна­
чительно больше W TP для неопытных (18,53 против 3,32), но не для
опытных участников (8,15 против 6,27). Далее автор пытается прове­
рить, можно ли объяснить разницу между двумя группами самоотбором
индивидов, не подверженных эффекту первоначальной наделенности,
среди активно торгующих, или же наблюдаемая разница есть результат
приобретенного опыта. В уточняющем исследовании, проведенном на
несколько месяцев позже описанного эксперимента, наблюдается сни­
жение эффекта первоначальной наделенности в результате опыта, при­
обретенного за период между двумя исследованиями, что подтверждает
вторую интерпретацию. Последний, и самый удивительный, результат
одного из рассматриваемых экспериментов66 состоит в том, что более
опытные участники демонстрируют значительно меньший эффект
62
L is t J. Does M arket Experience E lim inate M arket A nom alies? / / Q u arte rly Jo u rn al of
Econom ics. 2003. Vol. 118, No 1. P. 41—71; L is t J. N eoclassical Theory versus P ro sp ect Theory:
Evidence from the M arketplace / / Econom etrica. 2004. Vol. 72, No 2. P. 615 —625.
63В одном из экспериментов опытны ми считаю тся участники, которые, согласно предо­
ставленной ими инф орм ации, занимаю тся обменом сувениров как минимум 6 раз в месяц —
среднее значение в выборке ( L is t J. Does M arket E xperience E lim inate M arket A nom alies?).
64 L is t J. Does M arket Experience E lim inate M arket A nom alies?
65K ahnem an D., Knetsch J., Thaler R . E xperim ental Tests of the Endow m ent E ffect and
the Coase Theorem; P lott C., Zeiler K. The W illingness to P ay —W illingness to A ccept Gap, the
‘Endow m ent E ffect,’ Subject M isconceptions, and Experim ental Procedures for Eliciting Valuations.
66L is t J. N eoclassical T heory versus P ro sp ect T heory: Evidence from the M arketplace.

66

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

первоначальной наделенности по отношению к другим товарам — не
только сувенирам, но и шоколадным батончикам и кружкам.
Итак, результаты этих экспериментов показывают, что эффект
первоначальной наделенности выступает характеристикой эконо­
мического поведения, которая смягчается по мере приобретения
рыночного опыта. Эти данные предлагают как минимум два воз­
можных объяснения. Согласно первому, рыночный опыт помогает
индивидам понять, что им свойственно неприятие потерь, и они
преодолевают его. Согласно второму объяснению, опыт не влияет
на уровень неприятия потерь, но влияет на формирование точек от­
счета. Допустим, опытные участники обменяют полученный объект
с вероятностью 0,5, независимо от того, в какую группу они попадут.
Согласно одной из работ67, участники ориентируются на случайно
определяемую точку отсчета г = 1с вероятностью 0,5 и г = 0 в осталь­
ных случаях. Для участников, которым достался объект, ожидаемая
ценность сохранения этого объекта у себя составляет 0,5[и(1) - м(0)] +
0,5[и(1) - м(1)] = 0,5[м(1) - м(0)]; ожидаемая ценность продажи объ­
екта составляет S х [м(0) - м(0) + p W T A ] + 0,5[Я(и(0) - и( 1)) + p W T A ] 0,5[А,(м(0) - «(1))] + p W T A - Таким образом, предполагается, что p WTA =
0,5(1 + А,) [и(1) -м(0)]. Подобным образом получаем, что
P Wtp

= 0,5(1 +

X)

[(м(1) - и(0)] =

p WTA.

Если опытные участники обладают рациональными ожиданиями
по поводу своей точки отсчета, они не демонстрируют эффекта перво­
начальной наделенности, даже если склонны к неприятию потерь.
В дальнейшем необходимо внимательно рассмотреть вопрос определения
точек отсчета.
Рынок жилья
Для домовладельцев, решающих, по какой цене продать дом,
изначальная цена, по которой дом был куплен, обычно становится
сильным ориентиром, точкой отсчета. Неприятие потерь заставля­
ет домовладельцев, продавших бы с убытком, запрашивать более
высокую цену. Рассмотрим модель, в которой более высокая цена
Р приводит к двум результатам: она повышает полезность сделки
U(P), зависящую от продажи, и снижает вероятность р(Р) продажи
(р'(Р) < 0). Домовладелец максимизирует max/; р(Р) U(P) + (1 - р(Р))
V, где U означает резервную полезность. Оптимальная цена Р* при­
равнивает предельную выгоду от повышения цены, p(P)U'(P), к пре­
дельным затратам, -p'(P )(U (P ) - U). Рассмотрим кусочно-линейную
функцию полезности, как показано в уравнении (5). Если Р > Р 0,
домовладелец приравнивает р(Р) к -р '(Р )(Р - Р0~ U) (обратите вни­
мание, что U может иметь отрицательное значение и зависеть от Р 0,
поскольку мы нормировали U(P) так, чтобы U(P) равнялось нулю
для Р = Р0). С другой стороны, при Р < Р0 домовладелец сравнивает
р(Р)Х с - р ’(Р)(Х(Р - Р 0) - U). Для обычного игрока, нейтрального
67 Koszeyi В., R a b in М . A Model of Reference-D ependent Preferences / / Q u arterly Jo u rn al
of Economics. 2006. Vol. 121, No 4. P. 113 3 -1 1 6 5 .

ЗВопросы экономики", № 4, 2011

67

С. Делавинъя

к риску (А = 1), эти два условия совпадают, что приводит к решению
P*N Однако для игрока, характеризующегося неприятием потерь
(А. > 1), при цене Р ниже цены Р 0 (точки отсчета) предельная выгода
от более высокой цены дискретно увеличивается с р(Р) до р (Р )А,
а предельные издержки уменьшаются. Оба результата показывают,
что нейтральный к риску домовладелец принимает решение P ^N
продать дом по цене ниже Р0, а домовладелец, характеризующийся
неприятием потерь, продает дом по более высокой цене Р*А > P*N.
Таким образом, неприятие потерь приводит к установлению более
высоких цен на недвижимость, которая иначе была бы продана
с убытком, поскольку у домовладельца более высокая предельная
антиполезность денег.
Данное явление рассматривается на примере рынка кондоми­
ниумов в Бостоне, в 1990 —1997 гг.68 Бостонский рынок кондоминиу­
мов был на подъеме в 1983 —1987 гг., за которым последовал спад
в 1989 —1992 гг. Из-за этого цена Р0 на похожие квартиры значи­
тельно колеблется в зависимости от года покупки. Таким образом,
одни продавцы должны потерять деньги при продаже квартиры по
ожидаемой цене Р по сравнению с ценой, по которой они приобре­
ли квартиру, а другие продавцы должны получить прибыль. Было
проверено, окажется ли цена, указанная продавцами (по сравнению
с ожидаемой ценой), выше для квартир, ожидаемая цена Р которых
ниже изначальной цены Р0. При этом проблемой стало то обстоятель­
ство, что ожидаемая цена продажи Р определяется неточно. Важно,
что квартиры с характеристиками, создающими видимость их вы­
сокого качества, влияют на результаты эксперимента, поскольку
такие квартиры создают впечатление продажи с убытком (так как
их Р0 выше), а также чаще продаются по ценам выше ожидаемых.
Даже после учета этого смещения авторы обнаруживают, что цена,
указанная продавцами квартир, ожидаемая (прогнозируемая) цена
на которые убыточна для продавца, значительно выше ожидаемой,
прогнозируемой стоимости. Наблюдаемое явление достаточно мас­
штабно: на 1% ожидаемого убытка приходится повышение указанной
цены в размере 0,25%. Этот результат более значителен для квартир,
которыми владеют покупатели, а не инвесторы, что свидетельствует
о меньшей значимости данного явления у опытных агентов69. Более
высокая декларируемая цена приводит к более долгому пребыванию
квартиры на рынке жилья, а также к более высокой итоговой цене
сделки (хотя последний результат, как и следовало ожидать, относи­
тельно менее значим). Таким образом, эти результаты подтверждают
гипотезу о зависимости от точек отсчета в сочетании с неприятием
потерь, описанную выше. Авторы не проверяют еще один прогноз
вышеописанной модели — что объявленная цена будет приближаться
к цене изначальной покупки Р0.
68Genesove D., M a y e r С. Loss Aversion and Seller Behavior: Evidence from the H ousing
M arket / / Q u arte rly Jo u rn al of Econom ics. 2001. Vol. 116, No 4. P. 1233 —1260.
69См. например: L is t J. D oes M arket E xperience E lim in ate M ark et A nom alies?; L is t J.
N eoclassical T heory versus P rospect T heory: Evidence from th e M arketplace.

68

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

Финансы
Два наиболее важных применения теории предпочтений, завися­
щих от точек отсчета, относятся к области финансов70. Первое при­
менение — это загадка избыточной премии за риск для акций (equity
premium puzzle): в 1871 —1993 гг. доходы от акций/ценных бумаг пре­
вышали доходы от облигаций в среднем на 3,9 п. п.71, что представляет
собой настолько значительную премию за приобретение акций, что она
не вписывается в стандартную модель (за исключением непомерно высо­
кой степени неприятия риска)72. Авторы одной из статей73 показывают,
что такая премия объясняется не стандартной теорией, а гипотезой,
согласно которой инвесторы, характеризующиеся неприятием риска,
требуют вкладывать в государственные ценные бумаги, при условии,
что они ежегодно оценивают свой инвестиционный портфель. В кратко­
срочной перспективе — в течение года — вероятность того, что доходы
от облигаций превысят доходы от ценных бумаг, требует существенного
возмещения в смысле отдачи — в условиях неприятия потерь. В более
долгосрочной перспективе эта вероятность уменьшается, как и соот­
ветствующая премия за приобретение акций. В другой работе загадка
премии объясняется с использованием теории предпочтений, зависящих
от точек отсчета74 . Авторы этой статьи используют упрощенную версию
теории перспектив с кусочно-линейной функцией (5).
Второе применение теории предпочтений, зависящих от точек
отсчета, — так называемый эффект диспозиции (disposition effect),
то есть склонность инвесторов продавать «сильные» акции (цены
на которые растут) и держать у себя «слабые» (цены на которые
падают). Это явление рассматривается на примере данных об инди­
видуальной торговле, предоставленных брокерской фирмой за период
1987—1993 гг.75 Рассчитав прибыли и убытки по отношению к цене
покупки акции, автор статьи вычисляет долю реализованной при­
были PGR - (реализованная прибыль)/(реализованная прибыль +
бухгалтерская прибыль), которая, согласно этой формуле, составляет
0,148. Доля реализованных убытков PLR = (реализованный убыток)/(реализованный убыток + бухгалтерский убыток) составляет
0,098. В статье показано, что заметная разница между склонностью
реализовывать прибыль (propensity to realize gains, PGR) и склон­
ностью реализовывать убытки (propensity to realize losses, PLR) не
объясняется ни балансированием инвесторского портфеля, ни тем, что
70 Более подробный обзор этих прилож ений см. в: Barberis N., Thaler R . A Survey of
B ehavioral Finance.
71 Campbell J C o c h r a n e J. By Force of Habit: A Consumption-Based Explanation of Aggregate
Stock M arket Behavior / / Jou rn al of Political Economy. 1999. Vol. 107, No 2. P. 2 0 5 —251.
72M ehra R ., Prescott E. The E quity Prem ium : A Puzzle / / Jo u rn al of M onetary Econom ­
ics. 1985. Vol. 15, No 2. P. 1 4 5 -1 6 1 .
73 Benartzi S., Thaler R . Myopic Loss Aversion and the E quity Prem ium Puzzle / / Q uarterly
Jo u rn a l of Econom ics. 1995. Vol. 110, No 1. P. 73 —92.
74 Barberis N., H uang М ., Santos T. Prospect Theory and Asset Prices / / Q u arterly Jo u rn al
of Econom ics. 2001. Vol. 116, No 1. P. 1—53, на основе: B e n a r tz i S., Thaler R . M yopic Loss
Aversion and the E quity Prem ium Puzzle.
7) O dean T. Are Investors R elu ctan t to Realize T heir Losses? / / Jo u rn al of Finance. 1998.
Vol. 53, No 5. P. 1775 - 1 7 9 8 .

"Вопросы экономики", № 4, 2011

69

С. Делавинья

«слабые» акции ex post приносят больше дохода (в реальности больше
дохода приносят именно «сильные» акции), ни трансакционными из­
держками. Эффект диспозиции не объясняется стандартной теорией,
поскольку взимание налога на доходы с капитала предполагает, что
инвесторам выгоднее быстрее избавиться от «слабых» акций. Такое
загадочное явление устойчиво, и сравнительно недавно было показа­
но76, что эффект диспозиции наблюдается как в налогооблагаемых
счетах, так и в счетах, пользующихся налоговыми льготами (хотя во
втором случае эффект менее значителен).
Теория перспектив может объяснить это явление. Вогнутость по
прибыли приводит к тому, что игроки менее склонны рисковать в от­
ношении «сильных» акций, поэтому такие акции чаще продаются.
Выпуклость по убыткам приводит к тому, что игроки более склонны
рисковать в отношении «слабых» акций, следовательно, такие акции
чаще покупаются. Однако данная гипотеза не учитывает перегиб гра­
фика в точке отсчета77 — там неприятие риска велико, что вынуждает
игроков продавать как «сильные», так и «слабые» акции в окрестности
этой точки. Инвесторы, зависящие от точки отсчета, предвидят дан­
ное явление и выходят на фондовый рынок, когда ожидаемая отдача
достаточно велика. Однако для высоких значений ожидаемой отдачи
«сильные» акции обычно находятся дальше от точки отсчета, чем «сла­
бые», создавая больший стимул продавать «слабые» акции (поскольку
они ближе к точке перегиба), что противоречит эффекту диспозиции.
В результате симуляционного моделирования был получен эффект
диспозиции только для определенных групп параметров, а для боль­
шинства параметров наблюдается противоположная тенденция. Авторы
принимают допущение, что при оценке своих активов инвесторы не
разделяют реализованные и бухгалтерские, существующие на бумаге
прибыли и убытки. Но они могут по-разному обращаться с этими дву­
мя типами прибылей/убытков, извлекая полезность (положительную
или отрицательную) только из реализованных прибылей и убытков.
Инвесторы могут даже игнорировать бухгалтерские убытки. Они зна­
чительно реже ищут в Интернете информацию о своих активах, когда
фондовый рынок падает78. Если инвесторы оценивают свои убытки
только тогда, когда они будут осознаны как таковые79, то предпочтения,
зависящие от ориентиров, чаще всего приводят к эффекту диспозиции.
Предложение труда
Теория нестандартных предпочтений применяется при анализе
влияния колебаний заработной платы на предложение труда. В целом,
эта связь представляет собой сложное сочетание эффектов дохода
76 Iv k o v ic Z., P o te rb a J., W eisbenner S. T ax-M otivated T rading by Individual Investors / /
A m erican Economic Review. 2005. Vol. 95, No 5. P. 1605 —1630.
77 B a rb eris N., X io n g W. W h a t D rives th e D isp o sitio n E ffect? An A nalysis of a LongS tan d in g Preference-B ased E xplanation / / Jo u rn a l of Finance. 2009. Vol. 64, No 2. P. 751—784.
78Karlsson iV., L o e w e n ste in G., S e p p i D. T he « O strich E ffect»: S elective A tte n tio n to
Inform ation about Investm ents. 2005. He опубликовано.
79 Это показано в расш иренной версии модели. См.: Barberis N., X io n g W. W h a t D rives
the D isposition E ffect? An A nalysis of a L ong-S tanding Preference-B ased E xplanation.

70

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

и замещения80. В данном разделе рассматривается простой пример,
в котором эффектами дохода можно в первом приближении прене­
бречь: на этих должностях работники ежедневно устанавливают
уровень предложения труда в условиях идиосинкратического отно­
шения к ежедневному заработку. Например, водители такси каждый
день решают, отрабатывать полную смену или закончить раньше;
эффективная зарплата меняется день ото дня в результате различных
факторов, влияющих на спрос, — в частности, погодных условий и до­
говоренностей. Для таких профессий эффектом дохода в результате
(некоррелированных) изменений в ежедневной заработной плате можно
пренебречь, приняв квазилинейную модель. Каждый день работники
максимизируют функцию полезности u(Y) - 0/г2/ 2, где ежедневный
заработок У равняется hw, h — количество отработанных часов, w —
зарплата, а 0/г2/ 2 — (выпуклые) издержки усилий.
Согласно упрощенной версии теории перспектив (5), допустим,
что функция полезности u(Y) равняется (У - г) для У > г и X(Y - г)
для всех остальных случаев, причем г обозначает желаемый ежеднев­
ный заработок. Работники, зависящие от точки отсчета (Х> 1), харак­
теризуются неприятием потерь в отношении желаемого ежедневного
заработка. Если X = 1, то данная модель принимает вид стандартной
модели с работниками, нейтральными к риску.
Согласно стандартной модели (X = 1), работники максимизируют
w h-Q h2/ 2, в результате график функции предложения рабочей силы
принимает вид возрастающей кривой h* - w/Q. С ростом заработной пла­
ты увеличивается количество предлагаемых работниками часов в соответ­
ствии с эффектом замещения между досугом и потреблением. Работник,
зависящий от точки отсчета (X > 1), вместо этого демонстрирует немоно­
тонную функцию предложения рабочей силы, как показано на рисунке 1.
При низкой зарплате (w < V(r0/X.)) работник еще не достиг желаемого
вознаграждения, и рост зарплаты приводит к увеличению количества
отработанных часов (h* = Xw/Q), как и в стандартной модели. При высо­
кой заработной плате (w > л/(г0))
Предложение труда
заработок работника превышает
для водителя такси,
желаемую сумму, в результате гра­
зависящего от точки отсчета,
фик функции предложения труда
и рыночное равновесие
принимает похожий вид возрас­
тающей кривой, хотя и более поло­
гой (h* = w/Q). При средних уровнях заработной платы (л/(г0/Х ) <
w < л/(г0)) работник довольству­
ется тем, что зарабатывает ров­
но желаемое вознаграждение г.
Каждый дополнительный доллар
приближает работника к цели
и потому приводит к уменьшению
Рис. 1
m Card D. In tertem p o ral L abour Supply: An A ssessm ent / / A dvances in Econom etrics:
S ix th W orld C ongress / C. Sims (ed.). C am bridge; N .Y .: C am bridge U niversity P ress, 1994.
P. 4 9 - 8 0 .

"Вопросы экономики", № 4, 2011

71

С. Делавинъя

количества отработанных часов (h* = r/w ), в результате график функции
предложения труда принимает вид локально убывающей кривой.
Анализ трех массивов данных по количеству отработанных часов
и объему заработков нью-йоркских таксистов позволил проверить, при­
нимает ли график функции предложения труда вид возрастающей (как
в стандартной модели) или убывающей кривой81. Обозначим Yi t n h it
ежедневный заработок и количество отработанных часов соответствен­
но в день t водителем г. Уравнение предложения труда оценивается
с помощью обычного метода наименьших квадратов:
log(Aj>f) = а + р log ( Y i t / h it) + TXit + e(. f.

(6)

Повышение зарплаты, обозначенное как Y i t / h i t , приводит
к уменьшению количества отработанных часов hi (, причем предпо­
лагаемая эластичность в трех наборах данных составляет р = -0,186
(стандартная ошибка 0,129), -0,618 (стандартная ошибка 0,051)
и -0,355 (стандартная ошибка 0,051). Полученные результаты рас­
ходятся с положениями стандартной модели (согласно которой эла­
стичность должна принять положительные значения) и подтверждают
гипотезу о зависимости от точки отсчета в виде желаемого ежедневного
заработка. Однако на рисунке 1 видно, что функция предложения
труда не обязательно убывает для работников, ставящих себе цель
в виде желаемого ежедневного заработка, а также что она определенно
не логлинейная, как предполагается в уравнении (6). Но полученный
результат с отрицательной эластичностью подтверждает гипотезу
о зависимости от точки отсчета для изменений в спросе на труд, соответствующих заработной плате в интервалах л/ i rQ/ X) < w < л/(г 9).
Спецификацию (6) можно критиковать по двум аспектам. Во-первых,
отрицательными значения эластичности р будут в случаях, когда еже­
дневные колебания величины заработка водителей такси обусловлены
факторами, изменяющими предложение труда (например, дождь, де­
лающий вождение менее приятным) , а не спрос на него. Как показано
на рисунке 2, если предложение
Рыночное равновесие
труда колеблется день ото дня, то
для водителя такси
получающиеся точки равновесия
с изменяющимся
образуют убывающую кривую,
предложением труда
даже если функция предложения
труда возрастает. Авторы рассма­
триваемой статьи контролируют
эксперимент для переменных, ко­
торые могут влиять на предложе­
ние труда (например, день недели
и погодные условия), используют
записи интервью с водителями
Заработ ная плата
такси и выдвигают гипотезу, что
факторы, влияющие на заработ­
Рис. 2
81
С ат егег С., Babcock L., L o e w e n ste in G., Thaler R . L abor Supply of New York C ity
C a b d riv ers: O ne D ay a t a T im e / / Q u a rte rly J o u rn a l of E conom ics. 1997. Vol. 112, No 2.
P. 4 0 7 -4 4 1 .

72

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

ную плату, едва ли способны изменить предельные издержки вождения
такси; однако в отсутствие инструмента для предложения труда данное
возражение остается проблемой. Во-вторых, спецификация (6) подвер­
жена искажению в результате деления (division bias): значение р зани­
жается. Поскольку ежедневная заработная плата рассчитывается как
отношение ежедневного заработка к количеству отработанных часов и по­
скольку переменная, соответствующая количеству отработанных часов,
находится в левой части уравнения (6), любая ошибка при расчете ht (
приводит к механическому занижению значения р. Авторы принимают
это возражение во внимание, рассчитывая ежедневную заработную плату
работника i на основании сводных статистических данных о заработной
плате других работников в той же смене. Значение р остается отрица­
тельным, хотя и с большим количеством помех.
В другом исследовании рассматриваются протоколы 584 поездок
21 нью-йоркского водителя такси и разрабатывается модель с учетом
возможных сбоев, которая не подвержена искажению в результате де­
ления82. Для каждой поездки t в течение дня оценивается вероятность
прекращения работы как функция количества отработанных часов ht (
и накопленного за день заработка на определенный момент У( (:
Прекращение работы11 = Ф (а + руУ гt + р,Д ( + ГХ г(),
где Ф — кумулятивная функция стандартного нормального распре­
деления. Согласно стандартной модели, Ру должно быть равно нулю
(поскольку размеры заработка не сильно скоррелированы в течение
одного дня); согласно гипотезе предпочтений, зависящих от точки
отсчета, ру должно быть положительным. По расчетам автора, ру
больше нуля (ру = 0,15), пусть немного. Автор не может отказаться от
стандартной модели, но не может пренебречь и точечными оценками:
согласно этим результатам, 10-процентное увеличение У; ( (около 15
долл.) повышает вероятность прекращения работы на 15 х 0,015 =
0,225 п.п., что составляет увеличение на 1,6% по сравнению со средним
значением 14 п. п. Это соответствует эластичности между величиной
заработка и прекращением работы в размере 0,16. Данные результаты
не противоречат теории перспектив, поскольку автор не проверяет ги­
потезу о зависимости предпочтений водителей такси от точки отсчета
(невозможность опровергнуть нулевую гипотезу — это не то же самое,
что отказ от альтернативной гипотезы теории перспектив — особенно
в свете положительных точечных оценок).
В более поздней статье83 тот же автор принимает это возражение
во внимание и на тех же данных проверяет простую модель пред­
ложения труда, в явном виде предусматривающую предпочтения, за­
висящие от стохастической точки отсчета. В результате получаются
лишь слабые доказательства зависимости от точки отсчета: в оцененной
модели коэффициент неприятия потерь X значительно больше нуля.
82
Farber Н. Is Tomorrow A nother Day? The L abor Supply of New York City C abdrivers / /
Jo u rn a l of P olitical Economy. 2005. Vol. 113, No 1. P. 46 —82.
83Farber H. R eference-D ependent Preferences and L abor Supply: The Case of New York
C ity Taxi D rivers / / A m erican Economic Review. 2008. Vol. 98, No 3. P. 1069 —1082.

"Вопросы экономики", № 4, 2011

73

С. Делавинья

Но расчетная дисперсия размера ежедневного желаемого заработка
в течение нескольких дней достаточно велика, чтобы гипотеза о за­
висимости от точки отсчета потеряла предсказательную силу. Таким
образом, вопрос о том, помогут ли более точные данные о размере
желаемого заработка-ориентира (полученные в результате опросов
или экспериментов) выявить эффект зависимости от точки отсчета
в сочетании с решениями о предложении труда, остается открытым.
При отсутствии инструментов контроля ежедневных колебаний
зарплаты данные о предложении труда водителей такси едва ли помо­
гут в решении проблемы зависимости от точки отсчета в предложении
труда. Новые данные на этот счет получены в результате полевого
эксперимента по анализу предложения труда курьеров, развозящих по­
сылки на велосипедах8"1. Как и водители такси, курьеры сами решают,
сколько часов работать в каждой смене; 44 курьера были случайным
образом разделены на две группы. Каждая группа получает комис­
сионное вознаграждение на 25% выше обычного за доставку посылок
в течение одного месяца из двух. Условия этого эксперимента помогают
решить обе вышеупомянутые проблемы, поскольку увеличение зар­
платы экзогенно, а зарплату и количество реальных доставок можно
точно измерить.
Курьеры в экспериментальной группе реагируют на экзогенное
(и ожидаемое) временное увеличение зарплаты двояким образом: отраба­
тывают на 30% больше смен; выполняют на 6% меньше доставок в каж­
дую смену. Первый результат подтверждает как стандартную модель, так
и гипотезу о зависимости от точки отсчета в виде желаемого ежедневного
заработка. (Курьеры выбирают смены в те дни, когда достичь желаемого
результата легче.) Второй результат совместим с гипотезой желаемого
ежедневного заработка, но несовместим со стандартной моделью, со­
гласно которой работники должны отрабатывать больше часов в каж­
дую смену. Однако этот результат совместим с расширенной версией
стандартной модели, согласно которой работники в экспериментальной
группе отрабатывают больше смен, больше устают и потому выполня­
ют меньше доставок. Авторы предоставляют дополнительные данные,
свидетельствующие о наличии зависимости от точки отсчета, сочетая
полевые данные с лабораторным экспериментом по риску. Курьеры, де­
монстрирующие неприятие потерь в лабораторном эксперименте, то есть
отвергающие участие в лотерее (-5, 0,5; 8, 0,5), снижают количество
выполненных доставок (хотя и незначительно) в ответ на повышение
зарплаты. Эта взаимосвязь не объясняется гипотезой, согласно которой
усталость курьеров влияет на количество выполненных доставок, но
объясняется гипотезой о зависимости от точки отсчета.
Страхование
Трудно объяснить такую характеристику рынка страховых по­
лисов, как широкое распространение мелких страховых сделок.
84 Fehr Е., Goette L. Do Workers Work More If Wages Are High? Evidence from a Randomized
Field Experim ent.

74

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

Например, чрезвычайно популярно страхование телефонных проводов,
хотя при наступлении страхового случая убытки обычно не превышают
50 долл.85 Это явление представляет проблему для теории ожидаемой
полезности, согласно которой агенты локально нейтральны к риску
и потому не предъявляют спрос на мелкие страховые услуги (за ис­
ключением нереалистичных случаев справедливого ценообразования).
Данные о чрезмерном распространении мелких страховых полисов
приводятся в исследовании индустрии страхования жилья, оборот
которой составляет 36 млрд долл.86 Поскольку ипотечные компании
требуют, чтобы жилье было застраховано, выбор потребителя ограни­
чен уровнем франшизы (подлежащей вычету суммы) в стандартном
наборе: 250, 500 или 1000 долл. При анализе случайной выборки из
50 тыс. клиентов крупной страховой компании в течение одного года
выяснилось, что 83% общего числа клиентов и 61% новых клиентов
выбирают франшизу в размере менее 1000 долл. Модальный домо­
владелец выбирает франшизу в размере 500 долл. и таким образом
в среднем платит страховой взнос на 100 долл. больше по сравнению
с домовладельцем, выбравшим франшизу в размере 1000 долл. Однако
частота страховых требований не превышает 5%, то есть ожидаемая
стоимость низкого уровня франшизы составляет около 25 долл. Таким
образом, стандартный домовладелец тратит в ожидаемых величинах
100 - 25 = 75 долл., чтобы застраховаться от риска, составляющего
в худшем случае 500 — 100 = 400 долл.
Этот результат свидетельствует о сильном желании страховаться
от небольших рисков, которое необъяснимо в стандартной теории (или
объяснимо только в случае допущения трехзначных коэффициентов
относительного неприятия риска). Такое отклонение от стандартной
модели приводит к значимым последствиям. Если бы домовладель­
цы в возрасте от 30 до 65 лет выбрали не низкий уровень франши­
зы, а франшизу в размере 1000 долл., и инвестировали бы деньги
в страховой фонд, их благосостояние на момент выхода на пенсию
увеличилось бы на 6000 долл. Автор показывает, что калиброванная
версия теории перспектив соответствует этим результатам в ситуации
переоценки небольшой вероятности наступления страхового случая
и неприятия будущих потерь87. Каждая из двух составляющих теории
перспектив объясняет примерно половину наблюдаемого расхождения
между предсказанной и наблюдаемой готовностью платить за неболь­
шую франшизу. Давление со стороны продавцов (которые получают
комиссионное вознаграждение от страховых выплат их клиентов)
8j C icchetti С., D ub in J. A M icroeconom etric A nalysis of Risk Aversion and the D ecision
to S elf-Insure / / Jo u rn al of P olitical Economy. 1994. Vol. 102, No 1. P. 169 —186.
86S y d n o r J. Sw eating the Sm all Stuff: Risk Aversion in H om eow ners Insurance. 2006. [He
опубликовано].
87
Теоретически, неприятие потерь можетпринять обратное направление, поскольку инди­
виды, характеризую щ иеся неприятием потерь в отношении вы платы более высоких страховы х
взносов, могут такж е предпочесть более высокую франш изу. О днако полученные в результате
экспериментов данны е свидетельствуют о том, что потребители будут корректировать свои точ­
ки отсчета со стороны страховы х взносов, поскольку рассчитываю т, что им придется платить
страховые взносы, но при этом не могут установить точку отсчета относительно неопределенных
убытков в будущем.

"Вопросы экономики", № 4, 2011

75

С. Делавинья

также может быть фактором широкого распространения страховых
контрактов с низким уровнем франшиз.
Занятость
Влияние точек отсчета на работу полиции американского штата
Нью-Джерси тоже стало предметом анализа экономистов88. В 9%
случаев, когда полиция и муниципалитет не приходят к соглашению
по поводу условий найма сотрудников, трудовой договор определяет­
ся судом по рассмотрению окончательных предложений (final offer
arbitration). Полиция и муниципалитет выносят свои предложения на
рассмотрение арбитражного суда, который должен выбрать одно из
предложений. Теоретически, если у обеих сторон одинаковый уровень
неприятия риска, то победитель определяется подбрасыванием моне­
ты89. Автор использует этот прогноз о квазислучайном распределении,
чтобы показать, как зарплата полицейских влияет на продуктивность
их труда для 383 решений суда в 1978 —1995 гг. В случаях, когда суд
выбрал предложение работодателя, уровень раскрываемости преступ­
лений был на 12% ниже, чем в случаях, когда суд выбрал предложение
полиции. Автор также зафиксировал небольшое увеличение уровня
преступности. Таким образом, чем меньше зарплата, тем меньше усилий
прикладывают полицейские к раскрытию преступлений, что совмести­
мо с целым рядом возможных гипотез, включая теорию эффективной
зарплаты и теорию взаимности.
Согласно аргументации автора, этот эффект опосредуется точка­
ми отсчета и больше зависит от ожидаемого, чем от реального уров­
ня зарплаты. Чтобы найти некое приближенное значение для точки
отсчета, генерируется прогнозируемая награда на основании набора
наблюдаемых переменных и рассчитывается влияние разницы между
реальной и прогнозируемой наградой на уровень раскрываемости
преступлений. Влияние оказывается гораздо более заметно в слу­
чаях, когда полиция проиграла судебное дело. Такая асимметрия
соответствует гипотезе о зависимости от точки отсчета в сочетании
с неприятием потерь. Предположим, что функция полезности для по­
лиции принимает вид [V + v(w \ г)]е - 9е2/ 2 , где v(w \ г) обозначает
влияние зарплаты w на желательность усилий; предположим также,
что v(w | г) зависит от точки отсчета, как показано в уравнении (5).
Эта комплементарность между заработной платой полицейских w и
уровнем усилий е в функции полезности может означать наличие за­
висящей от точки отсчета взаимности. Из условия первого порядка
следует, что e*(w) = [V + v(w | г)]/0. Принимая во внимание неприятие
потерь в v(w | г), это вызывает более сильную реакцию полиции в от­
ношении потерь, когда полиция проигрывает судебное дело (w ниже г),
чем в отношении выгод, когда дело выиграно (w выше г).
88
Mas A. Pay, Reference Points, and Police Performance / / Quarterly Journal of Econom­
ics. 2006. Vol. 121, No 3. P. 7 8 3 - 8 2 1 .
89В р еал ьн ости суд реш ает д ел а в п ользу м у н и ц и п ал и тета в 34,4% сл у ч аев, то есть
у проф сою зов уровень неприятия риска выше, чем у работодателей. Н а основной результат
д л я зависимости от точки отсчета это допущ ение не влияет.

76

"Вопросы экономики", № 4, 2011

Психология и экономика: результаты эмпирических исследований

Предварительные выводы
Итак, гипотеза предпочтений, зависящих от точки отсчета, помога­
ет объяснить: чрезмерное неприятие небольших рисков в лабораторных
экспериментах; возникновение эффекта первоначальной наделенности
у неопытных торговцев; нежелание продавать жилье в убыток; загад­
ку избыточной премии за риск для акций; возможно, склонность
участников финансовых рынков продавать «сильные», а не «слабые»
акции; влияние точки отсчета в виде желаемого уровня ежедневного
заработка на предложение труда; склонность страховаться от неболь­
ших рисков; уровень приложения усилий в трудовых отношениях. Мы
рассматривали случаи, в которых полученные данные более спорные
(предложение труда и эффект первоначальной наделенности), а также
те, когда неясно, насколько гипотеза предпочтений, зависящих от точ­
ки отсчета, правдоподобно объясняет наблюдаемые явления (эффект
диспозиции). Оказалось, что исходная модель Канемана и Тверски90
(а также калиброванная версия этой модели, разработанная ими же91)
практически не применяется в полном виде — вместо этого экономисты
обычно обращаются только к понятиям зависимости от точки отсчета
и неприятия потерь.
Основной проблемой в этой литературе остается определение
точки отсчета г. Часто правдоподобными оказываются различные
предпосылки, что делает применение теории затруднительным. Одно
из решений состоит в том, чтобы моделировать точку отсчета как (сто­
хастическое) равновесие сделки в условиях рациональных ожиданий92.
Эта модель дает прогноз относительно точки отсчета в любой ситуа­
ции, без использования дополнительных параметров (хотя возможно
наличие множества равновесий, а значит, и множества возможных
точек отсчета). Такая теория также дает правдоподобное объяснение
некоторых проблем, встречающихся в этой литературе. Например,
как отмечено выше, эта модель предсказывает отсутствие эффекта
первоначальной наделенности для неопытных торговцев93, даже если
эти торговцы характеризуются неприятием потерь. Опытные торговцы
намерены обменять любой предмет, который им достанется, и потому
на их ориентир изначальное распределение благ не влияет.
Перевод с английского А. Маловой
(Продолжение следует)

90K a hnem an D., Tversky A. P rospect T heory: An A nalysis of D ecision under Risk.
91 Tversky A., K ahnem an D. Advances in P ro sp ect Theory: C um ulative R epresentation of
U ncertainty.
92 Koszegi B., R ab in M . A Model of R eference-D ependent Preferences.
93 L is t J. Does M arket Experience E lim inate M arket A nom alies?

"Вопросы экономики", № 4, 2011

77

М. СТОРЧЕВОЙ,
старший преподаватель кафедры
стратегического и международного менеджмента
Высшей школы менеджмента СПбГУ

НОВАЯ МОДЕЛЬ ЧЕЛОВЕКА
ДЛЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ*
Основу «твердого ядра» неоклассической экономической тео­
рии составляет модель рационального человека, который осознанно
выбирает максимально выгодный вариант с учетом всей имеющейся
информации. Данная модель прошла длительное развитие от первых
идей пионеров маржиналистской революции в 1870-х годах к форму­
лировке наиболее идеальной и полной версии рационального выбора
в 1930-х годах, а затем в сторону постепенного ослабления тех или иных
предпосылок в I960 —1980-е годы. Развитие этой модели и ее критика
всесторонне рассмотрены в классической работе B.C. Автономова1.
В настоящее время развитие экспериментального и эволюционного
подходов2 уже достигло такого уровня, что позволяет пересмотреть
неоклассическую теорию и построить новую модель человека, которая
сможет объяснить многое из того, что ранее понималось неверно или
вообще исключалось из анализа. В первой части данной статьи мы
рассмотрим одну из ключевых методологических дилемм неокласси­
ческой модели человека, затем сформулируем новую модель выбора
и вытекающие из нее исследовательские гипотезы. Во второй части
мы покажем, как данная модель помогает лучше понять реальное
поведение человека.
Традиционная дилемма рационального выбора
Одной из основных проблем неоклассической модели человека
был постоянный методологический конфликт между теоретической
моделью выбора (рациональная максимизация полезности) и его
реальным осуществлением (под воздействием различных психологи­
ческих «особенностей», привычек, эмоций, культуры и т.д.). Сначала
экономисты рассматривали все культурные и психологические факторы
как «шум», который искажает, но не опровергает действие рациональ* Автор благодарен И. Галочкину и И. Болды реву за полезную критику и ценные зам е­
чания по многим разделам работы.
1Автономов В. С. Модель человека в экономической науке. СПб.: Экономическая школа,
1998.
2 Сю да относится целы й р яд бл и зк и х по духу, но немного р азл и ч аю щ и х ся но м ето­
дам или области исследования дисциплин: эволю ционная экономика ( W i t t U. The Evolving
Economy: Essays on th e E volutionary A pproach to Econom ics. A ldershot: E dw ard E lgar, 2003;
W i t t U. R ecent D evelopm ents in E volutionary Econom ics. A ldershot: E dw ard Elgar, 2008), экс­
перим ентальная экономика ( Kagel J. H., R o th A. E. The H andbook of E xperim ental Economics.
P rinceton: P rinceton U niversity Press, 1995), нейроэкономика ( Camerer C., L o ew enstein P. D.
N euroeconom ics: How N euroscience C an Inform Econom ics / / Jo u rn al of Econom ic L iteratu re.
2005. Vol. 43, No 1. P. 9 —64), поведенческие финансы и др.

78

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

ного выбора. А области, где «шум» достигал критического значения
(например, дружба или политика), были объявлены «неэкономичес­
ким поведением», для которых теория максимизации выбора слабо
применима и которые составляют предмет других социальных наук.
Данное разделение труда было вполне продуктивным, но имело
свои ограничения. Экономисты успешно усложняли и применяли
модель рационального выбора, систематически игнорируя «шум», ко­
торый на самом деле составлял существенную часть жизни человека.
Социологи успешно описывали нормы и структуры, но во многих слу­
чаях не могли или просто не пытались объяснить их происхождение.
В 1970-х годах перемирие было нарушено «экономическими
империалистами» (Г. Беккер и другие экономисты), которые распро­
странили рациональный выбор на все области поведения, а социологов
и психологов обвинили в методологической неполноценности. В ответ
появилась новая экономическая социология (М. Грановеттер и другие
авторы), в которой было предложено считать любое поведение, в том
числе рыночное, укорененным в контекстах социальных норм, а эко­
номический анализ недостаточным. К сожалению, данная дискуссия,
хотя и имела полезные следствия, не устранила фундаментальное
методологическое противоречие.
В настоящее время развитие экспериментальной и эволюционной
перспективы экономического анализа позволяет по-новому взглянуть
на данную методологическую дилемму и сформулировать новую
концептуальную модель человека, которая даст более глубокое и це­
лостное объяснение его поведения и устранит многие из имеющихся
противоречий. Эта модель не отвергает ни неоклассическую теорию
рационального выбора, ни социологическую теорию следования нор­
мам, она встраивает их в более целостную модель человека и устраняет
традиционную дилемму теории рационального выбора.
Новая модель человека
Предлагаемая модель человека также базируется на рациональном
выборе, но теперь этот выбор моделируется иначе. В новой модели
существует три уровня принятия любого решения, которые можно
условно изобразить в виде иерархии (см. рис.). На нижнем уровне
находятся биологические инстинкты, которые представляют собой
правила поведения, унаследованные человеком генетически. На сле­
дующем уровне находится культура — правила поведения, которые
приобретаются человеком в результате жизни в обществе. На верхнем
уровне этой пирамиды находится сознательный выбор, который по­
нимается как осознанные логические решения по поводу достижения
поставленной цели (поиск максимума).
Любое решение, которое принимает человек, формируется тремя
уровнями. Биологический и культурный уровни выполняют похожие
функции. С одной стороны, они устанавливают цели, которые пре­
следуются с помощью сознательного выбора. С другой стороны, они
устанавливают ограничения на определенные типы поступков, которые
«Вопросы экономики», № 4, 2011

79

М. Сторчевой
Трехуровневая модель выбора
Традиционное разделение труда

Новая модель человека

Психоло
биолог

Рис.

человек не должен совершать, или наоборот — предписывают жестко
заданные модели поведения в определенных ситуациях.
Подобная модель могла быть сформулирована и раньше и в такой
постановке не представляет особой новизны. Новое заключается в том,
что биологический и культурный уровни тоже можно рассматривать
как результат рационального выбора, который осуществляется
в более длительной перспективе. Это означает, что все содержимое
указанной иерархии (и культура, и инстинкты) может стать областью
единой теории, а не отдельных не связанных друг с другом социаль­
ных наук.
Принципиальным отличием новой модели рационального выбора
является главная цель деятельности человека. Если в традиционной
модели этой целью была максимизация полезности, то в новой мо­
дели максимизация представляет собой в лучшем случае одну из
подзадач, а единственная конечная цель деятельности — выживание.
Соответственно все, что увеличивает шансы на выживание, считается
в новой модели рациональным выбором, и наоборот.
В модели существует два основных механизма выбора. На уровне
интеллекта действует традиционный для экономистов сознательный
выбор, под которым подразумевается рациональное принятие решений
для достижения необходимой цели при минимуме затрат. На уровне
биологических инстинктов действует естественный отбор: новые
«правила поведения» изменяются и отбраковываются исключительно
случайным образом в ходе мутации. Сознательный выбор здесь пока
невозможен, хотя в будущем, вероятно, генетика позволит людям «вы­
бирать» свои биологические программы по собственному желанию. На
уровне культурных норм также действует естественный отбор: правила
появляются и распространяются как «мемы» или вирусы, механизм
их формирования аналогичен механизму естественного отбора среди
80

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

живых существ. Особенность культурного уровня в том, что здесь
появление нового правила может быть результатом сознательных ре­
шений (люди специально вводят некоторое правило), а не только в ходе
стихийного развития событий (правила формируются в неявном виде
в процессе взаимодействия людей), но при этом за тестирование пра­
вила на оптимальность все равно отвечает эволюционный механизм.
Одна из основных гипотез новой модели человека — предполо­
жение о том, что генетический и культурный уровни компенсируют
слабость и недостаточность интеллектуального выбора. Если бы
осознанный выбор мог гарантированно приводить человека к достиже­
нию его основной цели (в данной модели это выживание), то никакой
потребности в генетическом или культурном программировании чело­
века не было бы и данных уровней просто не существовало, так как
эволюция избавляет живых существ от всего лишнего. Только потому,
что интеллект может ошибаться, существуют специальные генетические
и культурные программы, которые держат его в определенных рамках
и не позволяют принять ошибочные решения3.
Другая важнейшая гипотеза — предположение о том, что задача
культурного уровня заключается в исправлении недостаточности
генетического уровня*. Генетический и культурный уровни принятия
решения дополняют друг друга так же, как «железо» и «софт» в ком­
пьютере. Человек рождается с определенным «железом» (способностью
испытывать эмоции, предпочтениями, автоматическими реакциями),
которое он наследует от предков и не может изменить в течение его
индивидуальной жизни. Но после рождения в человека «загружаются»
определенные культурные нормы, которые, подобно «софту», выпол­
няют роль надстройки к функциям, жестко запрограммированным
в «железе». Данная культурная надстройка может выполнять по отно­
шению к генетическому уровню три функции. Во-первых, дополнять
биологические функции, встраивая в человека новые программы пове­
дения, которых нет у него в генах. Во-вторых, усиливать заложенные
в генах программы, если их естественного действия недостаточно.
В-третьих, блокировать генетические программы поведения, если они
явно ведут человека к неэффективному результату.
Для проверки и иллюстрации данных предположений можно
проанализировать действие конкретных генетических и культурных
программ.
Честность
Многие люди следуют норме честности — никогда не лгать, даже
если это приносит выгоду. Почему возникает норма, которая периоди­
3 Идею о том, что эмоции компенсируют недостаточность интеллекта, вы сказы вали р а з­
личны е исследователи (наприм ер, см.: D am asio A . R . D e sc a rte s’ E rror. N .Y .: P u tn am , 1994;
D e Sousa R . The R ationality of Em otion. Cam bridge, MA: M IT Press, 1987; E lster J. Em otions
and Economic T heory / / Jo u rn a l of Economic L iteratu re. 1998. Vol. 36, No 1. P. 47 —74).
4 В общем виде эта идея встречается у Т. Веблена, который считал, что инстинкты и куль­
тура определяю т поведение человека, причем культура модифицирует инстинкты, подстраивая
их под нормы цивилизации (подробнее см.: Wolozin Н. T horstein Veblen and H um an Emotions:
An U nfulfilled Prescience / / Jo u rn al of Economic Issues. 2005. Vol. 39, No 3. P. 727—740).

«Вопросы экономики», № 4, 2011

81

М. Сторчевой

чески мешает максимизации? Существуют два объяснения, почему эта
норма все-таки может быть рациональной. Во-первых, человеку вы­
годно утверждать правило честности, если он хочет, чтобы в будущем
к нему относились честно. Во-вторых, человеку важно демонстрировать
честность своим партнерам, чтобы уменьшить в их глазах угрозу оп­
портунистического поведения с его стороны. Снижение этой угрозы
снижает затраты на контроль, увеличивает вознаграждение и пр.
Даже если появляется возможность скрытого обмана, но существует
вероятность выявления обмана и безвозвратной потери репутации,
оптимальным будет отказ от обмана.
Осталось ответить на вопрос: зачем нужно программировать
эту норму, если ее выгоды понятны? Такая потребность есть только
в одном случае — если разум человека ограничен и он либо совсем не
способен увидеть рациональных выгод честности, либо эгоистический
инстинкт получения краткосрочной выгоды перевешивает и вытесня­
ет любые мысли о потенциальных выигрышах и потерях в будущем.
«Программа» честности блокирует подобное стремление к обману
и защищает человека от ошибок.
Наличие этой нормы демонстрируют эксперименты, которые
обнаруживают абсолютно бескорыстное предпочтение людьми чест­
ности в ситуациях, когда никакой награды за честность не следует ни
в коротком, ни в длительном периоде. Например, эксперименты, в ко­
торых «случайно» в людных местах оставляют кошельки с деньгами
и адресом хозяина, показывают, что примерно половину кошельков
возвращают по указанному адресу те, кто их нашел, хотя рациональ­
ным максимизирующим действием в данном случае будет присвоение
кошелька (один из последних экспериментов провел британский пси­
холог Р. Вайзмен в 2009 г.).
Является ли программа честности генетической или культурной?
Существует масса доказательств того, что программирование честности
в значительной степени происходит на уровне культуры. Например, изу­
чая списывание на экзаменах, исследователи и в 1960-е годы5, и совсем
недавно6пришли к выводу, что студенты бизнес-школ списывают заметно
чаще, чем студенты технических или гуманитарных специальностей.
Одно из очевидных объяснений: изучение бизнеса приводит к деграда­
ции честности7. Но есть и другая версия: на этапе поступления в вузы
происходит самоотбор более эгоистичных и менее честных студентов.
Заметим, что обе тенденции могут иметь место, но похоже, что исследо­
вания подтверждают главным образом первую версию. Например, сту­
денты, которые прослушали вводный курс по экономике, демонстрируют
г>B ow ers W .J . S tu d en t D ishonesty and Its C o n tro l in College. N .Y .: B ureau of A pplied
Social R esearch, C olum bia U niversity, 1964.
(i M cC abe D . L . , B u tte r fie ld K., Trevin L . K . Academic D ishonesty in G rad u ate Business
P rogram s: Prevalence, Causes, and P roposed A ction / / Academy of M anagem ent L earn in g &
E ducation. 2006. Vol. 5, No 3. P. 2 9 4 - 3 0 5 .
7
Некоторые авторы утверждают, что пропаганда идеологии максимизации прибыли при­
тупляет у студентов чувство моральной ответственности ( Ghoshal S. Bad M anagem ent T heories
are D estroying G ood M anagem ent P ractice / / Academy of M anagem ent L earn in g & Education.
2005. Vol. 4, No 1. P. 75 —91). См. такж е: W here W ill They Lead: MBA S tu d en t A ttitu d es about
Business and Society / Aspen In stitu te. 2003. w w w .asp en in stitu te.o rg

82

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

в конце курса снижение честности и повышение эгоизма по сравнению
со студентами, которые прослушали вводный курс по астрономии8.
С точки зрения происхождения нормы честности полезно иссле­
довать различную склонность к честности в разных странах и куль­
турах. Чем вызвана эта разница — только культурой или существуют
генетические различия? Данный вопрос остается открытым.
Страх
Множество различных действий могут нанести ущерб благососто­
янию человека, например физическая или психологическая травма,
потеря финансового благополучия и т.п. Последствия большинства
этих действий человек понимает и способен воздержаться от их
осуществления путем осознанного решения. Но при этом человеку
свойственно чувство страха, которое вызывает у него мысленная или
реальная близость к осуществлению этих действий. Для чего нужна
эта программа, если человек понимает отрицательные последствия
опасных действий?
Объяснение таково: интеллект не является идеальным механиз­
мом предотвращения опасных событий, поэтому аналогично другим
случаям «интеллектуальной недостаточности» его нужно «поддержать»
инстинктом. Чувство страха — это генетическая программа, которая
помогает интеллекту блокировать опасные действия.
Но возникает вопрос: если это биологическое чувство страха чело­
век унаследовал от животных, то насколько эта «древняя» программа
эффективна в современной экономике и не мешает ли она принимать
рациональные решения, действительно максимизирующие выигрыш?
Хороший материал для размышления на эту тему дает эмпири­
ческое исследование, проведенное в 2005 г. коллективом психологов
и экономистов из трех американских университетов9. Отобрали группу
из 15 человек, у которых был поврежден участок мозга, отвечающий
за страх, но при этом их рациональные способности и уровень IQ
остались на нормальном уровне. Для сравнения с ними была сфор­
мирована группа обычных людей без каких-либо отклонений. Эти
группы участвовали в следующей игре: каждый получил 20 долл.
и возможность делать ставки по 1 долл. в 20 раундах. Раунд состоял
в подбрасывании монеты: если выпадала одна сторона, игрок получал
назад 2,5 долл., если другая — игрок терял свой доллар. При этом
игрок мог воздержаться от участия в любом раунде, сохраняя у себя
доллар. С точки зрения теории вероятности максимизирующим вы­
игрыш решением было участие во всех раундах, потому что матема­
тическое ожидание выигрыша в любом отдельном раунде превышает
один доллар. Но что удивительно: участники нормальной группы
в среднем получали более низкий результат, чем участники с пора­
женными участками мозга, отвечающими за страх (около 25 долл. по
8
Frank R . H. , G ilovich Т., R egan D. D oes S tu d y in g Econom ics In h ib it C ooperation? / /
Jo u rn al of Economic Perspectives. 1993. Vol. 7, No 2. P. 159 —171.
S h iv B., L oew enstein G., Bechara A., Darnasio H., Darnasio A. R . Investm ent Behavior
and the N egative Side of Em otion / / Psychological Science. 2005. Vol. 16, No 6. P. 435 —439.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

83

М. Сторчевой

сравнению с 23). Участники из нормальной группы расстраивались,
когда несколько раз подряд теряли доллар, и после этого несколько
раундов были готовы воздержаться от игры.
Как видно из эксперимента, в инвестиционной деятельности
«бесстрашные» люди достигают более высоких результатов, чем «нор­
мальные». Отсюда можно было бы сделать вывод, что страх является
в значительной степени «устаревшей» программой, которая мешает
современному инвестору. Действительно, успешные игроки фондового
или валютного рынка постепенно учатся контролировать свои эмоции
и абстрагироваться от них, приближаясь тем самым к «ненормальным»
участникам данного эксперимента10.
Однако такой эксперимент отражает довольно специфическую
ситуацию. Можно ли распространить его результаты на реальную
жизнь? Как оказалось, вряд ли. При анализе биографий людей из
«ненормальной группы» выяснилось, что три четверти участников
этой группы пережили личное банкротство. Это значит, что отсутствие
страха в настоящей экономике на самом деле приводило их к пора­
жению, а не выигрышу. В реальной жизни страх все-таки оказывает
положительное влияние, побуждая людей избегать зон опасности.
Попытка детального исследование данного чувства предпринята
в книге «Страх в работе менеджеров»11. Там проводится мысль, что
влияние страха на деятельность современных менеджеров в большей
степени негативное (печальная статистика по случаям «выгорания»
на работе, блокирование инноваций и т.д.), поэтому умение контро­
лировать эту эмоцию должно быть полезным.
Жадность
Многие люди демонстрируют страсть присвоения и накопления
гораздо большего количества благ, чем им необходимо для удовлетворе­
ния своих жизненных потребностей. Зачем тратить силы на присвоение
того, что не сможешь потребить? У этой программы есть только одно
логичное объяснение: генетическая программа заставляет «неразум­
ный интеллект» в благоприятной ситуации запасаться на будущее.
Непредвиденное бедствие может лишить человека средств к существо­
ванию, следовательно, чем больше он создаст запасов в благоприятное
время, тем меньше вероятность пострадать от непредвиденного голода.
Заметим, что этот древний инстинкт «наедания» запасов оказал­
ся весьма актуальным в рыночной экономике, где задача менеджера
фирмы состоит в максимизации прибыли (то есть неограниченная
«жадность»). Как иначе могли бы развиваться крупные компании,
если бы их владельцы были довольны небольшой прибылью и совер­
шенно не желали ничего максимизировать сверх этого? Любая фирма,
чья прибыль превышает размер естественных потребностей человека,
10 О писание другого аналогичного эксперимента см. в: Camille N. et al. The Involvem ent
of th e O rb ito fro n ta l C ortex in th e E xperience of R eg ret / / Science. 2004. Vol. 304, No 5674.
P. 1167-1170.
n Ф р а й м у т Й. Страх в работе менеджеров. Харьков: Гуманитарный центр, 2005.

84

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

останавливала бы свой рост, потому что ее владелец чувствовал бы
себя полностью удовлетворенным. Как писал Т. Веблен, инстинкт
хищничества — один из основных инстинктов человека и играет ог­
ромную роль в капиталистической экономике12.
Но здесь возникает другой вопрос: почему в культуре многих
стран существует порицание жадности и накопительства? По логике
новой модели человека, культурная норма может блокировать генети­
ческую программу, которая в каких-то условиях оказывается неэф­
фективной. Может быть, жадность неэффективна после некоторого
предела? Или данная культурная норма сама по себе является оши­
бочной программой? Этот вопрос требует дополнительного изучения.
Любовь
Несмотря на ярко выраженную эгоистическую природу человека,
ему свойственно испытывать положительные эмоции по отношению
к другим людям. Подобные типы поведения — любовь, дружба, аль­
труизм — долгое время рассматривались экономистами как некоторое
исключение из общего правила, поскольку в них очевидным образом
нарушался фундаментальный принцип эгоизма.
Наиболее сильная из этих программ — любовь — подразумевает
наличие двух чувств: сексуального влечения, которое возникает и про­
ходит очень быстро, и чувства глубокой психологической близости,
которое формируется с годами и, собственно, называется любовью.
Причину существования первого легко объяснить с биологической
точки зрения. Подобно голоду или жажде, оно толкает животное
к выполнению важной задачи, необходимой для выживания генов.
Возможно, эта программа бесполезна для современного человека,
который способен принимать решения о рождении детей сознательно?
С одной стороны, данная программа рациональна, так как эволюционно эффективная особь должна израсходовать все свои ресурсы на
максимизацию потомства. При этом интеллект эгоистичного человека
может решить минимизировать число детей, поскольку это уменьшает
уровень потребления самого человека (вспомним модели Г. Беккера).
Кроме того, интеллект может недооценивать вероятность каких-либо
неблагоприятных событий (катастрофа, эпидемия, война, несчастный
случай), которые могут неожиданно сократить численность потомства.
Таким образом, сильное половое влечение блокирует эгоистичный ра­
зум и заставляет человека более эффективно выполнять его реальную
задачу — обеспечить выживание потомства. Но, с другой стороны, для
эффективной конкуренции в современном обществе в детей необходи­
мо вкладывать много ресурсов, и увеличение числа детей приводит
к ослаблению конкурентных возможностей каждого из них. Поэтому
12
З ам ети м , что в некоторы х с ф ер а х эконом ики, напри м ер на ф и н ан со вы х р ы н к ах ,
програм ма ж адности входит в ж есткий конф ликт с программой страха. Поведению человека
в таких условиях посвящ ена область исследований, которая назы вается новеденческими ф и ­
нансами (см., например: Cohen D. Fear, G reed and Panic: th e Psychology of the Stock M arket.
N.Y .: W iley, 2001; Shefrin H. Beyond G reed and Fear: U n d erstan d in g B ehavioral F inance and
th e Psychology of Investing. N.Y.: O xford U niversity Press, 2002).

«Вопросы экономики», № 4, 2011

85

М. Сторчеаой

рациональные решения, отключающие генетическую программу, могут
приводить к более успешной выживаемости в длительном периоде13.
Долгосрочное чувство глубокой психологической близости
выполняет другую функцию — поддерживает функционирование
семьи как стратегического альянса двух людей, которые будут
самым эффективным образом заботиться о воспитании потомства.
Разумно предположить, что лучшим партнером, помогающим од­
ному из родителей вырастить ребенка, будет человек, максимально
заинтересованный в том же самом, то есть его второй родитель. Но
подобный стратегический альянс порождает много возможностей для
постконтрактного оппортунистического поведения (отлынивание,
шантаж). Подобное эгоистичное поведение может быть блокировано
специальной программой «любовь», которая повышает эффектив­
ность стратегического альянса и позволяет оставить более много­
численное и успешное потомство.
Дружба
Если любовь можно объяснить заботой о потомстве, то для чего
нужна дружба, которая не связана с продолжением рода? Зачем чело­
веку испытывать положительные чувства к людям, которые не будут
родителями его потомков или не будут заботиться о его детях? Логично
предположить, что существуют ситуации, в которых социальный об­
мен между людьми будет неэффективным, если эти люди не связаны
между собой какими-либо особыми отношениями симпатии и доверия.
Например, в ситуации неожиданных материальных лишений друзья
окажутся наиболее выгодным (если не единственно возможным) фи­
нансовым кредитным учреждением, которое не будет интересоваться
обеспечением кредита и предоставит наиболее низкую (как правило,
нулевую) ставку процента. При организации совместного предприятия
друзья часто оказываются наиболее надежными партнерами, которых
не нужно проверять на честность и с которыми легче обменяться ка­
кими-либо обязательствами.
Таким образом, способность получать удовольствие от дружбы
относится к генетической программе, которая заставляет «неразум­
ного» человека дружить с другими людьми, чтобы в нужный момент
воспользоваться их ресурсами. Разум может не понимать этих отда­
ленных и неопределенных выгод дружбы или не сумеет заставить
человека поддерживать длительные дружеские отношения, чтобы
в момент X воспользоваться необходимым лимитом доверия.
13
П оследние данны е о рож даем ости в разви ты х стр ан ах показы ваю т, что и н теллект
все-таки взял верх над генетической программой. Н ачиная с 1970-х годов во многих развиты х
странах общий уровень рождаемости (to ta l fertility rate, T F R ) стал опускаться ниже уровня
воспроизводства, который равен 2,1 ребенка на одну семейную пару. Так, в 1990-х годах T F R
составил 1,36 в Австрии, 1,79 во Ф ран ц и и , 1,34 в Германии, 1,48 в Ш вейцарии, 1,60 в Н и дер­
л андах, 1,7 в Великобритании и 1,57 в Ш веции (Sobotka Т. Is Lowest-low F ertility in Europe
E xplained by the P ostponem ent of C hildbearin g ? / / Population and D evelopm ent Review. 2004.
Vol. 30, No 2. P. 195—220). Что означаю т эти циф ры ? Европейцы приняли осознанное реш е­
ние вымереть? К акие долгосрочны е последствия это может иметь на фоне бы стро растущ его
населения Б лиж него Востока и Азии? И ли это еще один пример ограниченности интеллекта?

86

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

Интересно, что способность заводить друзей зафиксирована и у
приматов. Например, самки бабуинов, которые демонстрируют наи­
большую социальную вовлеченность в группе, имеют наиболее жизне­
способное потомство по сравнению с теми, кто ведет более асоциальный
образ жизни14. Данный факт подтверждает наличие генетической со­
ставляющей у данной программы, хотя культурное программирование
дружбы играет существенную роль.
Можно заметить, что в современном государстве, где хорошо нала­
жена служба социальной помощи, а основные риски потерять источники
средств к существованию застрахованы в страховых компаниях, необ­
ходимость искать поддержки у друзей отпадает. Следовательно, в та­
ком обществе можно ожидать размывания культурных норм, поддер­
живающих дружбу между людьми. Происходит ли это в реальности?
Как в случае с другими программами, программа дружбы может
давать сбой и в определенных ситуациях снижать эффективность эко­
номического обмена. Дружба может полностью заблокировать такие
необходимые в работе менеджеров действия, как контроль и наказание,
а также сделать невозможным увольнение или разрыв соглашения
в случае экономической неэффективности. Для преодоления этих
проблем в культуре рыночной экономики формируются определенные
принципы, например запрет родственникам работать в непосредствен­
ном подчинении друг у друга и т. п.
Альтруизм по отношению к чужим людям
Если любовь и дружба — это два хорошо замаскированных
эгоистических рациональных действия типа «ты мне — я тебе», то
как быть с чистым альтруизмом? Что побуждает человека помогать
совершенно незнакомым ему людям, которых он впоследствии может
никогда не встретить?
В «большом» обществе вероятность повторной встречи с чужим че­
ловеком незначительна, что подрывает действие механизма взаимности
(или, как еще говорят, реципрокности). Следовательно, с увеличением
размеров общества можно наблюдать снижение готовности помогать
чужим людям. В 1971 г. эволюционный биолог Р. Триверс предложил
теорию взаимного альтруизма (reciprocity altruism), которая объясняла
склонность помогать неродственникам: эта норма эволюционировала
только в том случае, если помогающие друг другу особи существовали
в непосредственной близости и была высока вероятность получить
встречную помощь в будущем15. По мнению Триверса, в ранних обще­
ствах людей шла речь именно о такой помощи, поскольку люди жили
в небольших общинах.
А как быть с формами самопожертвования, которые связаны
с потерей здоровья или смертью? В реальности такое поведение имеет
место, но не противоречит ли оно эволюционной картине мира? Одним
14
S ilk J . B. , A lb e rts S. С., Altrnann J. Social Bonds of Fem ale Baboons E nhance In fa n t
S urvival / / Science. 2003. Vol. 302, No 5648. P. 1231 —1234.
i:’ Trivers R. L. The Evolution of Reciprocal A ltruism / / Q u arterly Review of Biology. 1971.
Vol. 46, No 1. P. 3 5 - 5 7 .

«Вопросы экономики», № 4, 2011

87

М. Сторчевой

из ответов на этот вопрос стала теория родственного отбора (kin
selection), которую сформулировал в 1960-х годах эволюционный биолог
У. Гамильтон. Для любого человека помощь родственникам увеличивает
шансы выживания его генов, но только в том случае, если количество
этих родственников и степень их родства дают в итоге увеличение
количества «его» выживших генов16. Эта модель объясняла альтруизм
по отношению к отдельным членам группы (кровным родственникам).
Осталось объяснить самопожертвование в большом обществе,
также наблюдаемое в реальности. Может быть, здесь устанавливается
моральная норма, которая в дальнейшем позволит тому, кто жертву­
ет своими интересами, получить помощь от незнакомого человека?
Данная стратегия разумна, но ее эффективность снижается в обществе,
где действий только одного индивида может быть недостаточно для
создания новой нормы.
Объяснить самопожертвование в большом обществе может теория
группового отбора (group selection): сообщество, члены которого го­
товы умереть за спасение друг друга, более эффективно в конкурент­
ной борьбе за ресурсы с другими сообществами17. В 1998 г. Э. Собер
и Д. Уилсон собрали воедино все математические, эмпирические и фи­
лософские аргументы в обоснование этой теории, предложив считать
родственный отбор и взаимный альтруизм частными случаями общей
модели18. Но более традиционно настроенные биологи встретили эти
объяснения довольно скептически, указав на серьезную ограниченность
эмпирических подтверждений19.
Относится альтруизм к чужим людям в большей степени к ге­
нетической программе или культурной? Некоторый свет на данную
проблему проливает сравнение поведения детей человека и приматов.
Как обнаружили биологи, альтруизм среди приматов проявляется
только к родственникам и никогда к незнакомцам. Эксперименты
с шимпанзе показали, что эти обезьяны практически не реагируют
на тот факт, что какое-либо их действие увеличивает благосостояние
еще какой-то обезъяны, которая не связана с ними никакими общими
генами20. Сравнение поведения шимпанзе и детей человека, которые
,fi У. Гамильтон сф орм улировал неравенство, определяю щ ее выгодность альтруистичес­
кой жертвы: гВ > С, где г — степень родства ж ертвы и спасаемых ею особей (наприм ер, д л я
братьев это '/2, так как братья имеют 50% одинаковы х генов, д я д я и плем янник — '/„, двою ­
родные братья — '/„ и т. д.), В — количество спасаемых особей, С — потеря продуктивности
д л я ж ертвы . В 1930-х годах биолог Д ж . Х алден вы рази л эго так: «Я отдам свою ж и зн ь за
двух братьев или восьмерых двою родных братьев».
17 И дея группового отбора хорошо иллю стрируется историей с двум я вспыш ками чумы
в Римской империи в 165 —180 и 2 5 0 —271 гг. н. э. К ак известно, в христианских поселениях
люди заходили в дома больны х и заботились о них, а в язы ческих панически боялись этого
и стремились уехать в другое место. По свидетельству современных эпидемиологов, простая
помощь — чистая вода и тепло — уменьшаю т смертность от чумы на 30% и больше. Н еудиви­
тельно, что выж иваемость в христианских поселениях бы ла сущ ественно выше, чем в язы чес­
ких, что само по себе способствовало росту числа христиан, а такж е принятию христианства
больш им количеством язы чников, впечатленных чудесным спасением людей.
18 Sober Е., W ilson D. S. U nto O thers: The Evolution and Psychology of U nselfish Behavior.
Cam bridge, MA: H arvard U niversity Press, 1998.
19 Trivers R. As They W ould Do to You / / Skeptic. 1998. Vol. 6, No 4. P. 81 —83.
20 Silk J. B. et al. Chimpanzees are Indifferent to the W elfare of U nrelated G roup Members / /
N ature. 2005. Vol. 437, No 7063. P. 1 3 5 7-135 9 .

88

«Вопросы экономики», JSfo 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

еще не успели пройти социализацию (трехлетние дети, которые только
начинают говорить), показывает, что дети человека демонстрируют
несколько большее желание помогать незнакомцам, чем шимпанзе21.
Это означает, что генетическая эволюция человека в сторону большей
помощи обществу в целом, а не только ближним родственникам, могла
быть одним из ключевых факторов в победе человеческого сообщества
над другими конкурирующими сообществами в первобытном мире.
В дальнейшем ряд ученых высказались в пользу группового отбо­
ра. Один из наиболее активных авторов, С. Боулз, предложил несколь­
ко математических моделей, доказывающих возможность группового
отбора в обществах охотников и собирателей в эпоху плейстоцена
(1,8 млн — 10 тыс. лет до н. э.), когда, по его мнению, происходило
основное генетическое формирование человека22.
Еще одно объяснение альтруизма по отношению к чужим людям
заключается в том, что, помогая нуждающимся, человек демонстрирует
свое превосходство, свой более высокий статус. В литературе подобное
поведение называется репутационным альтруизмом (reputation-based
altruism). Одну из таких моделей предложили М. Новак и К. Зигмунд,
назвав подобное поведение косвенной взаимностью (indirect reciprocity)23.
В данной модели альтруист демонстрирует всему сообществу свое благо­
родное поведение, завоевывает всеобщее доверие и затем получает воз­
награждение в виде дополнительных контрактов со стороны общества.
Патриотизм
Ж елание помогать чужим людям может иметь особую фор­
му — готовности любить и защищать общество или страну в целом.
Такое поведение называется патриотизмом или любовью к родине.
Рациональность этого правила точно такая же, как у альтруизма, толь­
ко в данном случае человек готов жертвовать своим благосостоянием
не ради каких-то отдельных других людей, а ради общества в целом.
Как следует из множества исторических примеров, имеющейся
генетической или культурной программы патриотизма часто недоста­
точно для того, чтобы побудить все население встать на защиту страны
от внешней опасности. В этих случаях политическая власть может
осуществлять специальные мероприятия по усилению этой программы
в сознании своих граждан. Способность государства активизировать
патриотизм в ситуации войны может привести к серьезному усилению
его конкурентных преимуществ и победе над противником (так дейст­
вует групповой отбор).
Однако власть может и злоупотреблять данной стратегией, поощ­
ряя чрезмерный патриотизм для реализации проектов, которые выгод­
21 Warneken F., Tomasello М. A ltruistic Helping in H um an Infants and Young Chimpanzees / /
Science. 2006. Vol. 311, No 5765. P. 1 3 0 1 -1 3 0 3 .
22 B o w le s S. G roup C o m p etitio n , R e p ro d u c tiv e L eveling, an d th e E volution of H um an
A ltruism / / Science.2006. Vol. 314, No 5805. P. 1569 —1572; Bowles S., G intis H. The Evolution
of S tro n g R eciprocity: C o o p eratio n in H eterog en eo u s P o p u latio n s / / T h eo retica l P o p u latio n
Biology. 2004. Vol. 65, No 1. P. 1 7 -2 8 .
23 N o w a k М. Л. , S ig m u n d K. Evolution of In d irect Reciprocity / / N ature. 2005. Vol. 437,
No 7063. P. 1 2 9 1 -1 2 9 8 .

«Вопросы экономики», № 4, 2011

89

М. Сторчевой

ны прежде всего власти, а не населению. Одним из вариантов такого
злоупотребления такого рода выступает «безграничная любовь к госу­
дарю», которая заменяет любовь к родине и расширяет возможности
оппортунистического поведения «государя».
Сохраняет ли программа патриотизма рациональный смысл
в настоящее время, когда войны между странами практически сошли
на нет? В чем рациональность программы любви к родине, если ве­
роятность войны невелика? Здесь можно высказать два соображения.
Во-первых, любовь к родине может выполнять и другую функцию —
побуждать человека участвовать в создании других общественных
благ, помимо безопасности (например, поддержание чистоты, порядка,
благосостояния и т. п.). Во-вторых, психологическую способность че­
ловека к патриотическим чувствам могут использовать компании для
формирования лояльности своих работников, так как это отличное
средство против оппортунистического поведения последних. Таким
образом, генетическая способность человека к патриотическим чувс­
твам может быть перепрограммирована культурой для повышения
эффективности современной экономики.
Патриотизм может принимать форму национализма, когда человек
предпочитает совершать трансакции только с представителями своей
этнической группы. Насколько эта программа эволюционно эффектив­
на? С одной стороны, она позволяет носителям более успешных генети­
ческих и культурных программ передавать их только внутри группы,
сохраняя преимущество в длительном периоде и постепенно вытесняя
другие группы (групповой отбор). С другой стороны, если этническая
группа замыкается в своих генетических и культурных «рутинах»,
она может упустить более эффективные программы, которые могла
бы получить от других групп, и будет проигрывать в эволюционной
борьбе. Как преодолеть этот парадокс? Как он решается в реальнос­
ти? Данные вопросы составляют предмет отдельного исследования24.
Психопатия (отрицательный альтруизм)
Выше мы рассматривали различные программы, которые по­
буждают человека совершать положительные действия по отношению
к другим людям. Как и любой другой генетический признак, данное
качество подвержено определенной вариации: у одних людей сильнее
готовность помогать другим, у других — слабее. При этом у некоторых
ее нет совсем. Такие люди называются психопатами — они лишены
способности сочувствовать другим людям и готовы использовать их
исключительно как средство для достижения собственных целей.
24
О проблем е передачи к ульту р н ы х черт м еж ду этн и чески м и груп п ам и см., н ап р и ­
мер: C a v a lli-S fo r z a L ., F e ld m a n М . C u ltu ra l T ra n sm issio n an d E v o lu tio n : A Q u a n tita tiv e
A pproach. P rinceton: P rinceton U niversity Press, 1981; B o y d R ., Richerson P. C u ltu re and the
E volutionary Process. Chicago: U niversity of Chicago Press, 1985; Gleason P. A m erican Identity
and A m ericanization / / H arvard Encyclopedia of A merican E thnic G roups / T. Stephan, O. A nn,
H. O scar (eds.). Cam bridge, MA: H arvard University Press, 1980; Giuliano P. Living A rrangem ents
in W estern Europe: Does C ultural O rigin M atter? / / Journal of the European Economic Association.
2007. Vol. 5, No 5. P. 927—952; Borjas G. Ethnic C apital and Intergenerational Income M obility / /
Q u arterly Jo u rn al of Economics. 1992. Vol. 107, No 1. P. 123 —150.

90

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

С точки зрения эволюции психопатия — это вид девиации, а все
серьезные девиации от эволюционно эффективного типа человека
должны удаляться через естественный отбор. Тем не менее исследо­
вания показывают, что в рыночной экономике данная девиация может
вести к конкурентным преимуществам.
Р. Хейр, известный исследователь криминальной психологии,
в результате многолетней работы с заключенными и преступниками
разработал тест PCL (psychopathy checklist), позволяющий выявить
склонность к психопатии. Однажды он обратил внимание на то, как
ведут себя руководители крупных компаний, и увидел в этих людях
практически все черты, которые присутствовали в типажах преступ­
ников. Он попросил руководителей крупных компаний заполнить тест
PCL, после чего выяснилось, что большинство этих людей — психо­
паты25. Позже эти результаты были подтверждены исследованием
британских ученых, которые в 2005 г. провели тест личности для топменеджеров британских компаний и сравнили полученные результаты
с результатами аналогичного теста, выполненного криминальными
пациентами с расстройствами психики. Как выяснилось, примерно
три из семи личностных расстройств (истероидное, нарциссическое
и обсессивно-компульсивное расстройства) были даже в большей
степени распространены среди менеджеров, чем среди преступников.
Как видно, в модели человека происходят различные мутации,
которые могут оказаться непригодными для обычной жизни обычного
человека, но полезными в какой-то области экономики. Такие откло­
нения, как психопатия, которые уменьшают шансы обычного человека
на выживание, оказываются конкурентным преимуществом на высших
руководящих должностях крупных компаний.
Чувство прекрасного
Почему у людей существует инстинктивное чувство красоты?
Человек умеет отличать красивые (гармоничные, изящные и т. д.) вещи
от остальных. Данное умение есть результат обучения, но в его основе
лежит некоторая способность, имеющая биологическую природу.
Этот вопрос может поставить новую модель человека в тупик —
какова связь между умением ощущать прекрасное и экономическим
благосостоянием? Конечно, удовольствие от созерцания прекрасного
увеличивает полезность человека и благосостояние, но если она не ра­
ботает на задачу выживания, это противоречит эволюционной логике.
Тем не менее у этой программы существует рациональное объяс­
нение: чувство прекрасного позволяет человеку действовать более эко­
номно, так как «прекрасным» человек называет то, что одновременно
экономично по ресурсам и работоспособно технически. Есть мнение,
что именно хорошо развитое чувство прекрасного позволяло японцам
создавать лучшие продукты и выигрывать в конкуренции. Заметим,
25
П озже психолог II. Бабиак и Р. Хейр разработали специальны й тест — В-test — д л я
использовании при найме нового персонала, который позволяет бы стро определить, какие из
выпускников программы MBA менее совестливы. Подробнее см.: B a biak P., Hare R . D. Snakes
in Suits: W hen Psychopaths Go to W ork. N.Y.: H arp erC o llin s, 2006.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

91

М. Сторчеаой

что через всю систему образования в Японии проходит сильная эмо­
циональная составляющая — литература, рисование, лепка, пение,
художественная гимнастика26.
Исследование восприятия младенцев показывает, что человек
рождается с врожденной способностью различать привлекательные
лица27. Причем основной критерий привлекательности — симметрич­
ность — свидетельствует о наиболее качественных генах и отсутствии
каких-либо заболеваний. Другими словами, распознание симметрии
помогает увеличить шансы в эволюционной борьбе.
К похожим программам относится инстинкт мастерства (instinct
of workmanship), о котором писал один из пионеров эволюционной
экономики Веблен. Данный инстинкт заключается в том, что людям
нравится качественно выполненная работа. Многие профессионалы
принципиально не могут делать что-либо плохо, так как это полностью
демотивирует их деятельность. С точки зрения эволюционной модели
человека эта способность выглядит весьма логично. С одной стороны,
она помогает человеку выполнять работу качественно длительное вре­
мя, компенсируя психологическую нагрузку, связанную с необходимос­
тью концентрировать внимание и т. п. С другой стороны, она не дает
халтурить, когда появляется такая возможность. Обратим внимание,
что инстинкт мастерства вместе с программой честности отлично пре­
пятствует оппортунизму в отношениях агента и принципала. Агент,
который обладает сочетанием этих качеств, идеален и не требует ни­
какого мониторинга со стороны принципала. Сам Веблен считал, что
инстинкт мастерства становится чрезвычайно актуальным, когда чело­
веческое племя переходит от хищнического к мирному образу жизни.
Мастер вызывает уважение общества, и его предпочитают выбирать
в качестве партнера для сделок28. К сожалению, в тех немногих рабо­
тах, которые посвящены инстинкту мастерства29 или вообще теории
инстинктов Веблена30, этой идее не уделяется внимание.
Ненависть, злость, ярость
Когда перед человеком стоит трудная задача (осуществить какоето непростое физическое действие или сразиться с очень серьезным
т Б о р е е Ю . Б изнес и деал ьн ы х пропорций: [интервью ] / / H a rv a rd B usiness Review
(Россия). 2005. Дек.
27 S la te r A. et al. N ew born In fa n ts’ Preference for A ttractiv e Faces: The Role of In tern al
and E xtern al Facial F eatures / / Infancy. 2000. Vol. 1, No 2. P. 2 6 5 —274; S la te r A., Q uinnb P. C.
Face R ecognition in the N ewborn In fan t / / In fan t and C hild Development. 2001. Vol. 10, No 1—2.
P. 2 1 - 2 4 .
28 Veblen Т. B. The In stin c t of W orkm anship and th e Irksom eness of L abor / / A m erican
Jo u rn a l of Sociology. 1898. Vol. 4, No 2. P. 187—201.
29 Cordes C. V eblen’s « In stin c t of W orkm anship», Its C o g n itiv e F ou n d atio n s, and Some
Im plications for Economic T heory / / Jo u rn al of Econom ic Issues. 2005. Vol. 39, No 1. P. 1—20;
R ansom B. Cordes on Veblen’s « In stin c t of W orkm anship»» / / Jo u rn al of Economic Issues. 2005.
Vol. 39, No 4. P. 1 0 6 1 -1 0 6 4 .
30 B o y le s М ., T ilm a n R . T h o rs te in V eblen, E d w ard O. W ilso n , an d S o ciobiology: An
In terp reta tio n / / Jo u rn al of Economic Issues. 1993. Vol. 27, No 4. P. 1195 —1218; P eu k ert H. O n
the O rigins of M odern E volutionary Economics: The Veblen Legend afte r 100 Years / / Jo u rn al
of Economic Issues. 2001. Vol. 35, No 3. P. 543 —555.

92

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

противником), у него часто возникают сильные негативные эмоции по
отношению к этой задаче. Объяснить их функцию легко: они помогают
человеку затратить в течение короткого периода времени очень большое
количество энергии на преодоление препятствий и решение задачи.
Почему этот «турборежим» нельзя включить с помощью интел­
лекта, если человеку понятно, что обычного количества энергии не
хватает? Один из возможных ответов заключается в том, что потреб­
ность в этом режиме появилась у животных задолго до homo sapiens,
поэтому его включение происходит автоматически при наличии очень
желаемой, но недостижимой цели. Человек полностью унаследовал эту
генетическую программу от животных, но его сознание может лишь
пытаться контролировать ее (либо специально пытаться «разозлить»
себя для получения дополнительной энергии, либо, наоборот, гасить
излишнюю агрессию, когда она неэффективна).
Заметим, что в различных ситуациях люди проявляют различную
степень «ярости». Можно утверждать, что у эффективного человека
существует некий «оптимальный» уровень возбудимости, позволяющий
«продавливать» решение задач, которые относительно важны и кото­
рые можно «продавить», и отказаться от тех, для которых сочетание
трудности и важности неоптимально.
Мстительность
Если человек получает материальный или психологический ущерб
в результате действий других людей, это может подтолкнуть его на от­
ветные действия по причинению встречного ущерба. Такое поведение
(мстительность) также запрограммировано генетически и действует
через автоматическое появление негативных эмоций по отношению
к «обидчику».
Рациональность данной программы легко объяснить с точки
зрения теории контрактов, так как месть есть один из механизмов
принуждения к исполнению контракта. Одной стороне сделки выгод­
но выполнить свои обязательства, так как в противном случае другая
сторона накажет нарушителя и нанесет ему какой-либо ущерб (secondparty enforcement). Знание о предстоящей мести заставляет участников
социального обмена воздерживаться от обмана. Аналогичным образом
угроза мести действует в ситуации предотвращения непреднамеренного
ущерба (отрицательного внешнего эффекта).
Зачем природе закладывать «мстительность» в биологическую ре­
акцию человека? Очевидно, на раннем этапе развития человек не может
осознать важность механизма «возмездия» и способен воздержаться
от мести. Дело в том, что как таковой акт мести не приносит человеку
непосредственной материальной выгоды. Напротив, он может быть
связан с сопротивлением и встречной агрессией другой стороны, то есть
представляет собой рискованное мероприятие. Следовательно, разум­
ным максимизирующим решением будет отказ от мести, и заставить
рационального человека осуществить это рискованное действие может
только «слепой» инстинкт. Соответственно люди, которые обладают
ярко выраженной мстительностью, будут посылать всем остальным
«Вопросы экономики», № 4, 2011

93

М. Сторчевой

отчетливый сигнал о том, что любой обман и нанесение ущерба по
отношению к ним повлекут неминуемое и жестокое возмездие. Добрые
и всепрощающие люди, не подверженные мстительности, будут про­
игрывать в долгосрочной конкурентной борьбе и просто исчезнут на
каких-то этапах эволюции человечества31.
Однако в обществе может существовать и программирование мсти­
тельности на уровне культуры (например, механизм кровной мести).
Зачем обществу дублировать или усиливать биологический инстинкт?
Может быть, генетической программы недостаточно? Представляется,
что правильный ответ на этот вопрос прямо противоположный: куль­
тура кровной мести не усиливает, а ограничивает мстительность, так
как устанавливает разумные границы мести, с которыми должны со­
гласиться обе стороны. В противном случае эскалация взаимной мести
может по спирали привести к слишком большому количеству жертв.
Заметим, что в некоторых культурах, например христианской,
присутствуют правила, предписывающие полностью отказаться от какойлибо мести по отношению к обидчику. Почему культура решает необ­
ходимым отменить биологический инстинкт? Насколько успешна такая
культура в длительном периоде? Эти вопросы остаются пока без ответа.
Обидчивость
Другая биологическая реакция человека, которому нанесли
ущерб, — это отказ от взаимоотношений с виновником ущерба. Он
может принимать форму отказа от коммуникаций или каких-либо
совместных действий. Такое чувство называется обидой, а склонность
человека испытывать это чувство — обидчивостью.
Почему существует такая биологическая реакция? Почему челове­
ка нужно генетически программировать на такое поведение? Причина
в том, что интеллект не может осуществить необходимую экстра­
поляцию текущих фактов в будущее и сделать вывод о необходимости
прекратить взаимоотношения с «обидчиком».
Счастье
Существует несколько программ высшего порядка, которые выпол­
няют особую роль: они контролируют выполнение остальных правил.
К этим программам высшего порядка относятся счастье, чувство долга
и религиозное чувство.
Счастье — это чувство радости, которое испытывает человек, ког­
да происходят какие-либо желаемые события в его внешнем или внут­
реннем мире. Например, он добивается какой-либо цели или достигает
какого-либо уровня устремлений. Но, например, если человек хочет
есть, а еду трудно получить, разве не достаточно чувства голода, чтобы
31
О том, что более убедительна угроза со стороны нерационального (или каж ущ егося
таковым) человека, писали несколько авторов: Ш еллинг Т. Стратегия конфликта. М.: И РИ С Э Н ,
2007; Hirshleifer J . O n the Em otions as G uaran to rs of T h reats and Prom ises / / The L atest on the
Best: Essays on Evolution and O p tim ality / J. D upre (ed.). C am bridge, MA: M IT Press, 1987;
Frank R . H . Passions w ithin Reason. N.Y.: N orton, 1988.

94

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

заставить его преодолевать трудности для получения еды? Логичным
здесь выглядит только одно объяснение: счастье — это специальное
вознаграждающее чувство за успешное поведение в нематериальной,
смысловой сфере, которая порождается обществом. Существование
человека в обществе представляет собой систематическое решение оп­
ределенных нематериальных задач (приобретение знаний, общение,
создание связей, получение признания и т. п.). Поскольку вознагражде­
ние за достижение этих задач не может быть прямым физиологическим
следствием достижения цели как при удовлетворении голода или жаж­
ды, в культуре создается понятие «успешности», а достижение этого
состояния вызывает ощущение «счастья». При этом чувство счастья
имеет физиологическую природу (выделение особых гормонов), но
механизм запуска данного процесса — культурная программа.
Вероятно, этот механизм относится к принципиальным отличиям
человека от животных, которые сделали возможным развитие чело­
веческого общества. В обществе, ориентированном на материальное
благосостояние, «успешностью» будет считаться достижение сравни­
тельно высокого уровня богатства. Соответственно люди «счастливы»,
когда им удается получить доход или приобрести богатство большее,
чем у других. Логично предположить, что такое общество будет разви­
ваться быстрее и эффективнее в материальном смысле, чем общество,
в котором понятие успешности связано с внутренним миром человека
или какими-то другими смыслами.
При этом у эволюционно эффективного человека программа счас­
тья должна предполагать систематическое повышение уровня устрем­
лений. Человек не должен испытывать счастье бесконечно долго после
достигнутого результата. Ощущение счастья должно быть кратким,
чтобы выполнить функцию вознаграждения человека за стремление
к успеху, но при этом не закрыть ему дорогу для дальнейшего развития.
Другой любопытный вывод, который можно отсюда сделать: если
в рыночном обществе наблюдается дифференциация доходов, то счаст­
ливой себя будет ощущать только определенная доля людей (скажем,
30 —40%), считающих себя относительно богаче (то есть успешнее)
других. При этом абсолютный уровень богатства общества (например,
ВВП на душу населения) может быть разным, но пока наблюдается
дифференциация доходов, средний уровень «счастья» в обществе будет
постоянным. Эту закономерность обнаружил Р. Истерлин в 1970-х го­
дах32 в ходе эксперимента, где людей из разных стран просили отметить
уровень своего «счастья». Выяснилось, что уровень богатства страны
не влияет на долю людей, которые считали себя счастливыми. Это
наблюдение получило название «парадокс Истерлина» и вскоре стало
популярной темой для обсуждения в различных социальных науках,
породив в экономической теории целое направление — «экономику
счастья». Правда, вместо слова «счастье» (happiness) для устранения
ненужных ассоциаций зарубежные экономисты и социологи приме­
32
Easterlin R. Does Economic Grow th Improve the H um an Lot? Some Empirical Evidence / /
P. A. D avid, M. Reder (eds.). N ations and H ouseholds in Economic G row th: Essays in H onour of
Moses A bram ow itz. N.Y.; L.: Academic Press, 1974.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

95

М. Сторчевой

няют термин subjective well-being (SWB), под которым понимается
«общее удовлетворение жизнью». Позже было обнаружено, что при
межстрановых сравнениях за конкретный год парадокс Истерлина не
подтверждается. Это означает, что население богатых стран счастливее,
чем население бедных. Но при межвременных сравнениях в отдельной
стране ВВП действительно очень слабо влияет на показатель счастья.
Например, за XX в. доходы на душу населения в США возросли в де­
сятки раз, а счастье увеличилось лишь немного: с 6,5—7 до 7,5 баллов
по 10-балльной шкале33. Получается, что технический и экономический
прогресс почти не делают людей счастливее, если при этом не меняется
статус страны по сравнению с другими странами.
Чувство долга
Во многих случаях, если человек не выполняет какие-либо формаль­
ные или неформальные правила, он начинает испытывать отрицательные
эмоции от того, что должен был что-то сделать и не сделал. Такие эмоции
называются совестью, чувством вины или чувством долга.
Почему человек запрограммирован на такие эмоции? Если у чело­
века нет опыта длительного взаимодействия в системе правил (напри­
мер, если он молод), он может не понимать всех минусов их нарушения.
В этой ситуации отрицательные эмоции создают ему дополнительные
«затраты», которые заставляют его принять более правильное решение
и в будущем получить все выгоды от этого поведения, не осознаваемые
или не предвиденные им в прошлом. Очевидно, что способность ис­
пытывать чувство вины — это один из фундаментальных инстинктов
человека (программа высшего порядка), который делает в принципе
возможным существование любой системы морали вне зависимости от
конкретных норм. Если человек способен испытывать чувство вины, он
способен соблюдать правила любой этической системы (религиозной,
коммунистической, либертарианской и т.д.), в противном же случае
никакая этика не будет для него значимой в принципе.
Религиозное чувство
Любую религию упрощенно можно представить как два базовых
элемента: идея Бога и этический кодекс поведения. Конечно, религии
содержат и другие компоненты, например историю происхождения мира,
но принципиальное значение имеют только два элемента, указанных
выше. Почему? Этический кодекс обычно включает все основные прави­
ла поведения, эффективность которых была показана выше (честность,
прощение/возмездие, помощь ближним, укрепление брака и т.д.).
А для чего нужна идея Бога? Эволюционное объяснение распро­
страненности этой идеи как успешного мема дал Р. Докинз34. Идея
Бога находит чрезвычайно питательную почву в сознании человека,
33 H a g erty М . R ., Veenhoven R . H appiness R evisited: G row ing W ealth of N ations Does Go
w ith G reater H appiness / / Social Indicators R esearch. 2003. Vol. 64, No 1. P. 1—27.
34 Д о к и н з P. Эгоистичный ген. М.: М ир, 1993.

96

«Вопросы экономики», Jsfo 4, 2011

Новая модель человека для экономической науки

быстро распространяется среди людей и устойчиво воспроизводится.
Но почему эта идея находит такую питательную почву в сознании че­
ловека? Одно из объяснений заключается в том, что она дает простые
и приятные ответы на вопросы, отсутствие ответа на которые приносит
человеку огромные страдания. Человек думает о том, о чем ему прият­
но думать, — при этом размножаются и успешно воспроизводятся
соответствующие мемы. На это верующие люди обычно возражают,
что в основе их веры лежат личные переживания, выходящие за рамки
обычного сознания, которые непосредственно указывают им на нали­
чие всевышней силы. Люди способны чувствовать Бога, и этот опыт,
эти ощущения они считают бесспорным доказательством его существо­
вания. Но наличие особого религиозного чувства вполне укладывается
в новую модель человека. Как и другие чувства (эмоции), религиозное
чувство способствует выживанию человека как в индивидуальном,
так и групповом отборе. Религиозное чувство порождает уникальный
механизм принуждения к следованию нормам — Божья кара за нару­
шение божественных заповедей — и помогает принять эволюционно
эффективный моральный кодекс на ранних стадиях развития человека,
когда интеллект не в состоянии оценить долгосрочные преимущества
данного кодекса. С этой точки зрения нет ничего удивительного в том,
что в эволюционной борьбе победили люди с хорошо развитым рели­
гиозным чувством, которое выполнило роль фундаментальной точки
опоры для хорошо прописанной системы морали.
*

*

*

Основной задачей данной работы было показать, что социальная
наука созрела для выработки новой модели человека, где все «неэконо­
мическое» или «нерациональное» (что ранее не укладывалось в рамки
экономического анализа, казалось досадным искажающим фактором и от­
брасывалось) может быть частью единой целостной модели человеческого
поведения. При этом существует несколько методологических трудностей
в интерпретации новой модели человека, которые пока еще требуют до­
полнительного эмпирического или концептуального исследования.
Первый вопрос: на каком именно уровне — генетическом или
культурном — запрограммирована та или иная норма? В английском
языке эта дилемма традиционно обозначается через игру слов: «Nature
or nurture?» («природа или воспитание»). Дело в том, что с начала
формирования человеческого сообщества прошло достаточно долгое
время (около 50 тыс. лет), чтобы естественный отбор создал какие-либо
специальные генетические программы поведения в обществе. Однако
подавляющая часть этого периода времени приходится на примитив­
ное человеческое общество охотников и собирателей. Означает ли
это, что мы должны оценивать эволюционную эффективность тех или
иных программ по отношению к этому периоду? И значит ли это, что
в современном рыночном обществе большинство этих генетических
программ оказываются неоптимальными и должны быть модифици­
рованы культурой?
«Вопросы экономики», № 4, 2011

97

М. Сторчевой

Второй вопрос: что считать единицей естественного отбора?
Общая логика естественного отбора понятна — выживает наиболее
приспособленный, но кто этот самый приспособленный? Здесь может
идти речь об индивидуальном отборе, где за ресурсы конкурируют
различные индивиды, или о групповом отборе, где за ресурсы кон­
курируют сообщества. Кроме того, Р. Докинз предложил еще одну
концепцию — генного отбора. Согласно этой концепции, единицей
выживания и отбора выступают отдельные гены, потому что именно
они передаются из поколения в поколения в неизменном виде. Индивид
(особь) как уникальное сочетание генов — это неповторимое «произ­
ведение» природы, которое не будет в точности воспроизведено в его
потомстве и, следовательно, не может быть единицей отбора. Какой
же из трех типов естественного отбора мы должны учитывать при
проверке гипотез новой модели человека?
Вероятно, можно говорить о действии сразу трех механизмов:
генного, индивидуального и группового. Например, только групповой
отбор может объяснить ряд генетических и культурных программ, но
он не может быть единственным (и даже главным). В противном случае
человеческое общество должно быть похожим на муравейник или улей,
где у отдельной особи нет никаких собственных интересов. Такое об­
щество может эволюционировать только целиком (всех особей должна
производить одна матка, мутации которой будут распространяться на
весь муравейник или рой). Человеческое общество устроено иначе —
для эффективного развития обязательно необходима индивидуальная
мутация и индивидуальный отбор, внутривидовая конкуренция на
брачных, продуктовых, ресурсных и прочих рынках.
Наконец, третий вопрос: с помощью каких целевых переменных
нужно проверять рациональность выбора? В неоклассической теории
критерием рациональности была полезность или прибыль. В новой
модели человека главным критерием стало выживание, но здесь возни­
кает несколько методологических трудностей. Во-первых, существует
неоднозначность причинно-следственных связей. Даже если человек
выживает, неизвестна точная роль всех программ. Во-вторых, человек
может выживать с различным благосостоянием. Не будет ли выжи­
вание слишком затратным? В-третьих, строго говоря, эксперимент по
выживанию еще не закончился. Внешняя среда постоянно меняется,
и качество, которое кажется устаревшим и неэффективным сегодня, мо­
жет оказаться ключевым завтра. Можно сказать с уверенностью только
то, что в условиях меняющейся внешней среды необходима вариация
(постоянная мутация) всех качеств человека и постоянная отбраковка
менее эффективных вариантов. В-четвертых, современное общество
неоднородно, в нем множество различных профессиональных ниш,
в которых могут выживать разные типы людей. Психопаты эффектив­
ны в роли топ-менеджеров, а лгуны — в роли политиков. В-пятых,
в современном обществе естественный отбор сильно замедлился благо­
даря социальной защите людей и развитию медицины, но при этом
человечество оказалось на грани открытия возможности сознательно
модифицировать генетические программы. В рамках будущего разви­
тия модели человека мы должны будем ответить на все эти вопросы.
98

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Ю. ОЛЬСЕВИЧ,
доктор экономических наук,
главный научный сотрудник ИЭ РАН,
профессор экономического факультета
М ГУ имени М. В. Ломоносова

ПСИХОЛОГИЯ РЫНКА
и ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ
(о психологическом подходе А. Гринспена
к анализу экономических проблем)
Вопрос королевы
Глобальный кризис, обрушившийся на мир в 2008 г., дискредити­
ровал экономическую идеологию, которой руководствовалась правящая
элита развитых стран три предшествовавших десятилетия, — идеоло­
гию либертарианства, или ультралиберализма. На вопрос английской
королевы Елизаветы II, почему экономическая наука не смогла пред­
видеть последний кризис, лауреат Нобелевской премии по экономике
П. Кругман ответил, что в этой науке до сих пор господствовал под­
ход, согласно которому глубокий и общий кризис в рыночной системе
вообще исключен, поэтому поиски его возможных причин, а тем более
прогнозирование бесполезны'.
В ответе Британской академии королеве отмечается, что подобная
позиция экономической науки утвердилась на длинной волне мощной
эйфории, охватившей государство и бизнес, все слои общества за три
десятилетия почти непрерывного роста мирового хозяйства и успехов
политики либерализации. Британская академия признала необходи­
мость глубокой перестройки экономической науки, реорганизации эко­
номических служб государства с ориентацией на выявление факторов
макроэкономического риска2. Американский конгресс предпринимает
попытки антикризисного реформирования всей системы финансовоэкономических институтов.
В этих условиях особый интерес представляет книга самого знаме­
нитого финансового деятеля конца XX — начала XXI в. А. Гринспена
«Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой
системы»3, которая была издана в 2007 г., за год до обвала рынка.
Гринсиен возглавлял Ф РС СШ А 18 лет — с июня 1987 но ф евраль 2006 г.
В 2002 г. Елизавета II возвела его в рыцарское достоинство, в 2006 г. Эдинбургский
университет (где некогда преподавал Адам Смит) присвоил ему почетную ученую
степень. Казалось бы, он ушел в отставку в зените славы, в апогее успешной реали­
зации идеологии либертарианства.
1Krugman P. How Did Economists G et It So W rong? / / The New York Times. 2009. Sept. 2.
2 T he G lobal Financial C risis — W hy D id n ’t Anybody N otice? / / B ritish Academy Review.
2009. Issue 14, Nov.
3 Greenspan A. The Age of Turbulence. Adventures in a New W orld. N. Y.: Penguin Press, 2007
(рус. пер.: Гринспен А. Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы.
М.: Сколково, 2010. Далее в тексте ссылки на страницы книги даны в скобках по рус. изд.).

«Вопросы экономики», № 4, 2011

99

Ю . Ольсеоич

Но уже осенью 2008 г. Гринспен был вынужден давать объяснения в конгрес­
се СШ А, где обсуждался вопрос, почему Ф РС и другие государственные органы
попустительствовали созданию предпосы лок глобального кризиса. И Гринспсп
признал, что его «экономическая идеология оказалась ущербной». Это признание
можно рассматривать как ответ американского финансового ры царя па вопрос
английской королевы.
Дело, однако, в том, что «ущербная идеология» Гринснена с середины 1970-х
годов была идеологией самого конгресса США! А с 1980-х годов — «элиты» не только
США, но и других развитых стран. В России ее до сих пор разделяют большинство
сторонников «шоковых» реформ 1990-х годов, один из которых, А. Илларионов,
будучи советником президента Р Ф , в 2004 г. встретился с Гринспсном в М ВФ
и предложил ему во время визита в Москву провести в кругу единомышленников
беседу о либертарианстве (с. 313).

В апологетическом предисловии к русскому изданию А. Кудрин
пишет: «Книгу „Эпоха потрясений" в определенной мере можно считать
учебником истории глобализации». И заключает: «Ее изучение должно
стать обязательным элементом экономического образования» (с. 8).
Действительно, в книге Гринспена подробно изложена экономи­
ческая философия либертарианства и дана развернутая — во времени
и пространстве — картина ее практического внедрения в США и во
всемирном масштабе сквозь призму личного опыта автора. При этом
главный акцент сделан на исследовании природы человека — субъекта
хозяйства, его психологии, наклонностей и созидательных способ­
ностей. Вот этот центральный — психологический — ракурс книги
и будет предметом нашего внимания. Именно здесь следует, на наш
взгляд, искать ответ на вопрос королевы.
Природа человека в меняющемся мире
Гринспен пишет: «В книге сделана попытка проанализировать
коллизии, связанные с быстрым изменением глобализированной эко­
номики и неизменностью природы человека. Борьба этих противо­
положных начал обусловила, с одной стороны, экономические успехи
последней четверти прошлого века, а, с другой стороны, стала при­
чиной тревог и озабоченности» (с. 26).
Итак, он противопоставляет быстрые изменения глобализиро­
ванной экономики и неизменность природы человека. Изменения
порождаются свободной конкуренцией, «созидательным разрушением».
А в чем состоит неизменная природа человека? «К сожалению, мы
редко задумываемся о существе основного субъекта экономической
деятельности — человека. Кто мы? Какие качества, заложенные в нас
от природы, не меняются ни при каких обстоятельствах? Насколько мы
свободны в выборе образа действий и путей познания мира? Я пытаюсь
найти ответы на эти вопросы с тех самых пор, как впервые сформули­
ровал их» (с. 26). А сформулировал их Гринспен шесть десятилетий
назад. К каким же выводам он пришел? «За 60 лет я объехал весь мир
и не раз убеждался в том, что люди во многом схожи друг с другом.
Это сходство невозможно объяснить ни культурными, историческими
или языковыми причинами, ни простой случайностью» (с. 26).
100

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

На первое место Гринспен ставит такое общее врожденное свойство
человеческой природы, как стремление «заслужить уважение к себе,
то есть заслужить одобрение окружающих. Именно это стремление оп­
ределяет, на что мы тратим наши деньги. Именно оно побуждает людей
работать на заводах и в офисах бок о бок друг с другом, хотя уже не
за горами времена, когда технические возможности позволят трудиться
индивидуально в киберпространстве» (с. 26). Иными словами, главное
и неизменное в человеке — его социальность. Стремление заслужить
одобрение — врожденное, но само «уважение формируется на основе
благоприобретенных или осознанно выбранных ценностей» (с. 26).
И далее: «Если потребность в ценностях дана нам с рождения, то их
содержание — нет. Эта потребность вытекает из присущего каждому
человеку чувства морали, которое побуждало массы искать жизненные
ориентиры в многочисленных религиозных учениях на протяжении
тысячелетней истории человечества» (с. 27).
Таким образом, нам от рождения дана лишь бессодержательная
потребность в ценностях. Однако Гринспен тут же вступает в явное
противоречие с собственным утверждением, будто к содержанию «цен­
ностей» наследственность не имеет отношения: «Частью врожденного
морального кодекса являются понятия справедливости и порядочно­
сти (курсив мой. — Ю. О.). Каждый человек вкладывает в понятие
справедливости свой смысл, но людей, лишенных внутренней потреб­
ности в ее оценке, не существует. Именно эта внутренняя потребность
является основой для создания законов, которые регулируют жизнь
общества. Именно на ее основе мы судим об ответственности человека
за свои поступки» (с. 27).
Автора следовало бы спросить: если каждый вкладывает в поня­
тие справедливости и порядочности «свой смысл», то как люди могут
удовлетворить общую природную потребность в уважении и одобре­
нии? И какова тогда моральная основа законов?
Генетически обусловленное общечеловеческое содержание им­
ператива справедливости — в уважении к жизненным потребно­
стям других людей и к самой человеческой жизни. Оно отражено
в религиозных заповедях и законодательстве. Однако генетически
обусловлены и существенные различия в жизненных приоритетах
людей с разным типом врожденной психики, в частности эгоистов
и альтруистов, новаторов и консерваторов, любителей риска и избе­
гающих его и т.д. Воспитание и культура способны усиливать или
ослаблять эти различия, но «унифицировать» типы человеческой
психики в принципе невозможно.
Провозглашение политически прогрессивного лозунга равенства
прав в эпоху Просвещения сопровождалось его «естественно-научным» обоснованием, состоявшим в том, что по своим потребностям
и наклонностям люди одинаковы от рождения (либо представляют
собой «табула раса», чистую доску). Позднее эта ничем не доказан­
ная «одинаковость» послужила основой для теоретического понятия
«представительный субъект хозяйства», который способен выступать
в разных ипостасях: представительный собственник, наемный работ­
ник, предприниматель (фирма), инвестор, потребитель, сберегатель.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

101

Ю. Ольсевич

В каждой ипостаси субъекты хозяйства, согласно теории, ведут себя
единообразно.
Гринспен рассуждает в духе «одинаковости» и «человека вообще»,
допуская, что абстрактному человеку присущи и отклонения от «нор­
мы» поведения. «Экономисты должны хорошо понимать человеческую
природу, особенно такие ее проявления, как стремление к богатству
и страх. Стремление к богатству — это торжество жизни. Жизнь
должна быть приятной, иначе она теряет смысл» (с. 27). Итак, у кого
нет богатства, у того жизнь лишена смысла. А у богатых жизнь имеет
смысл, поскольку она приятная. Оказывается, наш автор — гедонист,
один из когорты тех, кто видит смысл жизни в стремлении к богатству
и удовольствиям. Красиво жить не запретишь, и нет ничего плохого
в том, что сам Гринспен, музыкант и поклонник интересных женщин,
всю жизнь стремился разбогатеть. Просто он таков от рождения. Плохо
только, что собственный тип психики автор превращает в эталон по­
нимания человеческой психики вообще.
Гринспен продолжает в том же духе абстрактных обобщений:
«К сожалению, стремление к богатству иногда заставляет людей выхо­
дить за пределы допустимого. Когда реальность оказывается слишком
жестокой, стремление к богатству сменяется страхом. Страх — это
реакция человека на угрозу для самого глубинного из наших внут­
ренних чувств: нашего желания жить. Страх лежит в основе многих
наших экономических действий, например, в основе неприятия риска,
которое ограничивает готовность вкладывать средства и вести коммер­
ческую деятельность вдали от дома. В своем крайнем проявлении страх
заставляет нас уходить с рынков, что становится причиной падения
экономической активности» (с. 27).
Стремление к богатству и страх его потерять выступают «врожден­
ными» движущими факторами поведения значительной части участ­
ников рынка. Однако большинство людей обладают от природы иной,
уравновешенной психикой, они стараются сохранить и улучшить свой
образ жизни, реализовать свои способности, создать условия для
развития молодого поколения. Но Гринспена можно понять: с начала
1980-х годов вплоть до кризиса 2008 г. США и большую часть мира
охватила финансовая лихорадка — безоглядная жажда обогащения.
Так что действительно можно было заподозрить, что все люди —
прирожденные капиталисты.
Модель Гринспена
В ФРС, которой Гринспен руководил почти два десятилетия, для
анализа и прогнозирования экономики США использовалась мощная
система эконометрических моделей. На протяжении всей книги автор
неоднократно указывает на недостаточность этих моделей и теорий,
на которых они основаны, на необходимость включить переменные,
отражающие действие психологических факторов. Очевидно, это те
самые факторы, которые он перечисляет во введении (социальность,
справедливость, порядочность, стремление к богатству, страх).
102

«Вопросы экономики», Jsfg 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

Все последующее изложение позволяет считать, что психоло­
гические факторы экономического поведения взаимосвязаны и сами
образуют психологическую модель циклического движения рыночно­
капиталистической системы. Гринспен не формулирует в явном виде
такую психолого-экономическую модель; вероятно, он хотел, чтобы
читатель на основе приводимых «аргументов и фактов» сам сделал
нужный вывод. Излагаемая ниже модель — это, по нашему мнению,
модель Гринспена. Но он имеет полное право от такого авторства отка­
заться, заявив, что связи между его постулатами истолкованы неточно.
Итак, стремясь к росту своего богатства и уровня потребления, люди осу­
ществляют инвестиции и повышают производительность труда. При этом движущая
ими «жизненная сила» способна порождать «неоправданную эйфорию», в силу чего
субъекты хозяйства переступают границу возможного. Эта граница определяется
общим интеллектуальным уровнем населения — важной характеристикой психики.
В современную эпоху уровень интеллекта допускает долговременный темп роста часо­
вой производительности труда не более 3% в год (с. 27). Когда стремление накапливать
богатство и повышать уровень потребления превышает этот барьер, рыночный меха­
низм роста сталкивается с угрозой сбоя. Таким образом, психологическая сила роста
периодически вступает в конфликт с ограниченной психологической силой творчества4.
Стремление субъектов хозяйства к богатству тесно связано с другим качеством
человеческой психики — стремлением соревноваться, конкурировать. Конкуренция
ведет к тому, что рост богатства и потребления достигается через «созидательное
разрушение» (с. 56). Этому тезису Й. Шумпетера Гринспен придает ключевое зна­
чение, поскольку благодаря разрушению старого и созиданию нового стремление
к богатству означает постоянное обновление техники и организации производства
и обмена, продукции и самого образа жизни людей. Однако разрушительная сторона
конкуренции проявляется в банкротстве многих фирм, перераспределении собствен­
ности, утрате частью наемных работников рабочих мест, глубоком расслоении на
рынке труда по уровню доходов. Выигрыш от созидательной стороны конкуренции
далеко не полностью компенсирует потери проигравших. Есликонкуренция стано­
вится чрезмерно жесткой и се негативные последствия усиливаются, то она натал­
кивается на психологическую преграду в виде «врожденного морального кодекса»
людей, прежде всего инстинкта справедливости.
Психологический конфликт между «неоправданной эйфорией» в погоне за
богатством и ограниченным интеллектуальным потенциалом — первый эндогенный
источник напряженности в рыночно-капиталистической модели роста; психологи­
ческий конфликт между чрезмерно жесткой конкуренцией и инстинктом справед­
ливости — второй. При этом инстинкт самосохранения проявляется в страхе перед
возможными потерями от сжатия спроса, значительных колебаний цен, утраты
сбережений, сокращения рабочих мест, в стремлении избегать всякого риска. При
наличии какого-либо экономического или внеэкономического «толчка» этот потен­
циальный страх перерастает в панику и вызывает кризис (с. 115). Следовательно,
стремление к обогащению и желание конкурировать, с одной стороны, неуверенность
и страх — с другой, делают неизбежным постепенный переход от «спокойного» роста
к эйфории и буму, за которым следуют паническое свертывание активности и кризис.

Таким образом, Гринспен — в нашем понимании — рассматривает
циклический характер экономического роста как проявление неизмен­
ной природы человека, совокупности взаимодействующих психологи­
ческих характеристик, присущих всем людям. Подобное истолкование
кризиса разительно отличается от кейнсианского, которое тоже было
4 Здесь очевидно частичное сближение с неокейнсианской теорией роста Х аррода—Домара.

Вопросы экономики», Mb 4, 2011

103

Ю. Ольсевич

психологическим. Однако Дж. М. Кейнс полагал, что неуверенность
и страх побуждают сдерживать рост потребления и сберегать воз­
растающую долю дохода, что при ограниченных инвестиционных
возможностях порождает хроническую депрессию. В эпоху Гринспена
наблюдалось нечто противоположное: сбережение в США снизилось
практически до нуля, а суммарное потребление возрастало быстрее
доходов за счет кредита (в итоге — за счет превышения импорта над
экспортом и увеличения внешних обязательств).
Следовательно, соотношение склонностей к потреблению и сбереже­
нию нельзя считать некоей константой, отражающей базовую психологи­
ческую склонность (как полагали и Кейнс, и его критик М. Фридмен), но
его нельзя и игнорировать, как это делает Гринспен, что выявил кризис
2008 г. Регулирование макропропорций — соотношения потребления,
сбережения, инвестирования — должно лежать в основе государственной
политики, направленной на предотвращение глубоких кризисов.
Каким должно быть, по Гринспену, отношение государства к цик­
лическим колебаниям? Главный принцип, которого придерживается
автор, — «не навреди», то есть нельзя мешать действию механизма
«созидательного разрушения», свободе конкуренции, которая обеспе­
чивает рост и обновление хозяйства. В то же время он считает, что
государство должно, в меру своих возможностей, охлаждать накал
«неоправданной эйфории» в период бума и предотвращать появление
и распространение паники в условиях спада деловой активности.
Правда, в обоих случаях меры государства должны сводиться к ис­
пользованию косвенных средств финансового воздействия.
В целом же следует полагаться на спонтанное действие психоло­
гических факторов: инстинкт самосохранения у субъектов хозяйства
предотвратит чрезмерное повышение риска, к чему ведет «неоправдан­
ная эйфория», а при наступлении фазы экономического спада стремле­
ние к росту богатства и потребления выведет экономику из состояния
стагнации. Этот последний момент Гринспен подчеркивает особо:
способность людей адаптироваться и в условиях рыночной свободы
находить непредсказуемые пути возобновления угасшей было деловой
активности есть главный урок для тех, кто проводит экономическую
политику: рынку надо помогать, но не нарушать его свободу как на
микро-, так и на макроуровне.
Означает ли сказанное, что Гринспен — сторонник философии
безбрежного индивидуализма и рыночного эгоизма? В том-то и со­
стоит его загадка, что нет. Индивид у него весьма противоречив.
Как отмечалось выше, во врожденной психике человека Гринспен на
первое место ставит тягу к труду в обществе, в коллективе, считая
природное доверие людей друг к другу основой рыночных отношений
(с. 147). Важную роль в механизме рынка он отводит «врожденному
моральному кодексу», чувству справедливости.
Эти социоэтарные, а не эгоистические, врожденные черты психики
составляют фундамент, на котором действует стремление к богатству
и конкуренции. Именно эти общие основы создают у Гринспена уверен­
ность в долговременных перспективах экономического и социального
прогресса.
104

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

Исходя из своей психологической модели роста, автор видит глав­
ную опасность для экономики и всего общества США в том, что стрем­
ление людей к обогащению и конкуренции увеличивает неравенство
между ними, а это вступает в конфликт с инстинктом справедливо­
сти. Создавая неравенство в доходах, конкуренция затрудняет доступ
значительной массы населения к высококачественному образованию,
возникает дефицит специалистов, соответствующих требованиям
передовой науки и техники; интеллектуальный потенциал населения
используется все хуже, в итоге темп роста производительности за­
медляется. В перспективе это создает угрозу экономическому росту
в США и положению страны как мирового лидера. Выход автор ви­
дит не в ограничении конкуренции, а в мерах по резкому повышению
уровня образования в США и в немедленном расширении иммиграции
специалистов из Европы и других стран (с. 478).
Но, к великому смущению Гринспена, удар пришелся совсем
с другой стороны. Очевидно, в его модели не оказалось деталей,
необходимых для правильного отражения реальных процессов. Мы
считаем ее главным изъяном то, что она построена на известном нео­
классическом постулате об «одинаковости» всех субъектов рынка.
Поскольку автор с молодых лет сам активный участник рынка, то,
естественно, он вложил в понимание этого «представительного субъек­
та» черты своей собственной психики.
Гринспен о себе и своей деятельности
Гринспен, как и многие из нас, уверен, что во всей его деятельно­
сти проявлялись принципы идеологии, которую он проводил в жизнь,
гибко сообразуясь с обстоятельствами. Однако мы полагаем (вслед за
В. Парето и Дж. М. Кейнсом), что поведение человека определяется
прежде всего основами его психики, врожденными наклонностями
и способностями, а идеология призвана объяснить и оправдать его
действия с учетом конкретной среды. О чем говорят основные факты
биографии Гринспена, приводимые в рассматриваемой книге?
Разносторонность талантов Гринспена (он родился в 1926 г.), столь важ ная
для успешного государственного деятеля, проявилась рано: в юности он увлекался
математикой, бейсболом и музыкой, а в более зрелом возрасте, в бурные для США
1950-е годы, став уже профессиональным экономистом, углубился в книги но ядерной
физике, астрономии, философии науки (с. 47).
Что касается его духовных наклонностей, то он сначала встал на позиции
логического позитивизма, отрицавшего существование абсолютных норм морали,
считавшего нравственные ценности и поведенческие стереотипы лишь атрибутом
культуры. «Сидевший во мне математик с энтузиазмом воспринял эту апологию
непогрешимости аналитического метода. Данная концепция казалась максимально
соответствующей требованиям эпохи» (с. 48). Но с 1952 г. он стал последователем
А. Рэнд (ее доктрина позже получила наименование «либертарианство»), которая
исповедовала принципы рационального мышления, индивидуализма и неограничен­
ной свободы личности (с. 49, 59 —61).
Рано добившись материального благосостояния, в 1952 г. Гринспен женился, но
через год развелся (с. 48). И затем ои в течение 45 лет общался (успешно) с разными
«Вопросы экономики», № 4, 2011

105

Ю. Ольсевич
дамами, но женился только в возрасте 70 лет, так и оставшись бездетным. Можно
сделать вывод о ярко выраженной эгоистичной сущности психики Гринспена.
Многие годы, владея консультационной фирмой, Гринсиен экономил на расходах
за счет привлечения специалистов-женщин, которым можно было платить меньше,
чем мужчинам. В качестве клиентов старался выбирать только крупные фирмы, кото­
рые могли выплачивать максимально высокий гонорар за консультационные услуги.
Именно банки Уолл-стрит выдвинули кандидатуру Гринспена на пост председателя
Совета экономических консультантов в администрации Дж. Форда, а затем ряд круп­
ных корпораций и банков включили его в состав своих советов директоров (с. 85 —86).
Будучи твердым республиканцем либертарианского толка, на посту предсе­
дателя Ф РС Гринспен тесно сотрудничал как с республиканскими, так и с демо­
кратическими правительствами, причем с демократом Клинтоном намного успешнее,
чем с обоими Бушами-республиканцами (с. 2 0 8 —209). Своими друзьями он считал
некоторых профсоюзных деятелей, лидера английских лейбористов Г. Брауна и даже
премьер-министра К Н Р Чжу Жуттцзы, то есть близких ему по духу сторонников
либерализации и глобализации.
Гринспен успешно реализовал двойственную нацеленность на государственную
карьеру и личное обогащение: опираясь на связи в крупном бизнесе, поднимался по сту­
пеням карьеры, а отталкиваясь от публичных позиций, продвигался в сфере бизнеса.

Можно считать, что Гринспен был оппортунистом, но особого
рода. Его оппортунизм в том, что он органически не способен видеть не
только социальную, но и экономическую опасность нарушения границ
между государственными интересами и интересами крупного бизнеса,
между свободой предпринимательства и моральной вседозволенностью.
В середине 1970-х годов, вопреки мнению подавляющего большинства экономис­
тов, Гринспен занимал резко аптиксйпсиапскую позицию, что было ис случайным. Еще
совсем юным, учась в 1950-е годы в Нью-Йоркской школе коммерции, он оставался
равнодушен к теории макрорегулирования Кейнса, которой тогда увлекались многие
преподаватели и студенты (с. 39). Зато студента Гринспена очаровала идея «невидимой
руки» рыночного саморегулирования А. Смита. Этот факт, а также вся последующая
личная и общественная жизнь Грипспспа говорят о врожденной психологической
антипатии этого сына еврейских иммигрантов из Румынии и Венгрии к любым ф ор­
мам прямого регулирования человеческого поведения, любого «давления сверху».

Процесс постепенного демонтажа системы кейнсианского макро­
регулирования и микроэкономической регламентации начался в С1ИА
в 1974 г. (когда президентом стал Дж. Форд) и затем распространился
на другие развитые страны. Он способствовал росту благосостояния
большинства населения этих стран.
«Историю последней четверти века можно считать историей воз­
вращения могущества рыночного капитализма» (с. 24). Это «возвра­
щение» не произошло само собой, и даже в США у идеи рыночного
саморегулирования имелись могущественные противники. «В середине
1970-х гг. на заседаниях Комитета по экономической политике ОЭСР
(в него входили представители 24 стран) только Ханс Титмайер из
Западной Германии и я настаивали на проведении рыночной экономи­
ческой политики... Кейнсианская идея необходимости вмешательства
государства в экономическую деятельность безраздельно господствовала
среди специалистов в середине 1970-х годов. Комитет по экономической
политике практически единодушно считал, что рыночный механизм
формирования зарплат и цен сам по себе неэффективен и ненадежен,
поэтому должен дополняться „политикой регулирования доходов11».
106

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

Гринспен поясняет, что эта политика предусматривала правила ведения
переговоров об уровне зарплаты между руководством предприятий
и профсоюзами. Хотя правила считались добровольными, они под­
креплялись мерами государственного воздействия на нарушителей.
«Если политика проваливалась, вводился официальный контроль цен
и зарплат. Именно так поступил президент Никсон в 1971 году» (с. 25).
После Форда все президенты США — более или менее по­
следовательно — проводили политику дерегулирования рынка, но
различалось отношение республиканцев и демократов к социальным
программам (пенсионным, медицинским, пособиям по безработице
и др.), и здесь Гринспен занимал компромиссную позицию. Это ярко
проявилось, когда он возглавлял объединенную комиссию конгресса
США по пенсионной реформе, куда входили и республиканцы, и демо­
краты. Принципиальная позиция Гринспена состояла в том, что выго­
ды, которые получают граждане, фирмы и государство от свободного
функционирования рынка, должны быть частично использованы для
уменьшения социальной несправедливости, которую он порождает.
Теоретизируя по поводу психологических основ экономического
поведения, Гринспен, как и положено либертарианцу, говорит о «че­
ловеке вообще», как будто врожденная психика людей однородна.
Но когда он переходит к характеристике конкретных президентов,
выясняется, сколь глубоко она различается и как сильно это различие
влияет на проводимую ими экономическую политику.
Будучи членом предвыборного штаба Р. Никсона, Гринспен способствовал
его победе на выборах, но категорически отказался войти в администрацию этого
агрессивного и неуравновешенного «параноика», «человеконенавистника и циника»
(с. 67). Зато после досрочной отставки Никсона Гринспен согласился возглавить
Совет экономических консультантов при президенте Форде, которого характеризует
как человека уравновешенного и доброжелательного, даже «светлого», макроэко­
номическая политика которого была нацелена па стабильность и устойчивый рост.
«Следовало избегать как агрессивного интервенционизма, начавшегося во времена
Кеннеди, так и политики непредсказуемых ответных мер, которая породила в нации
чувство смятения и неуверенности при президенте Никсоне. Форд хотел умерить поли­
тическую активность, добиться постепенного снижения бюджетного дефицита, инфляции
и безработицы, чтобы в конечном итоге обеспечить стабильность, сбалансированность
и устойчивый рост экономики». И далее: «Я полностью разделял такую политику» (с. 81).

Контраст в экономической политике между Никсоном и Фордом
непонятен для тех, кто полагает, что они опирались на разные силы
и интересы, ибо опора у них была одинаковая. Причина в другом:
это были люди с внешне разными типами психики — прямолинейный
экстремально-агрессивный у Никсона и формально уравновешенный,
но, по сути, также агрессивный — у Форда.
Различия в экономических программах последующих президентов
Гринспен связывает не столько с их политической принадлежностью,
сколько с типом психики. Картер, Рейган и Клинтон оказываются
в зоне уравновешенности, а оба Буша — за ее пределами. Хотя раз­
ница лишь в том, что первые три стремились к большей гибкости, чем
вторые два, но степень психологической агрессивности тех и других
в принципе одинаковая. Чего стоит, например, заявление «симпатяги»
Клинтона о том, что он расстрелял бы американский конгресс из
«Вопросы экономики», № 4, 2011

107

Ю. Ольсеаич

танков, если бы оказался в такой же ситуации, как Б. Ельцин осенью
1993 г. У Гринспена в те годы были самые дружеские отношения
с Клинтоном. Как говорится, скажи мне, кто твой друг...
Либертарианская перестройка
Имея психику рационального эгоиста, ориентированного на
использование своих выдающихся способностей для целей карьеры
и обогащения, Гринспен не мог не поддерживать новое поколение
предпринимателей, которое в условиях дерегулирования прорвалось
в высший эшелон корпоративного управления во второй половине
1970-х годов. (Напомним: с конца 1970-х годов он сам стал занимать
кресла в советах директоров ряда крупнейших ТНК.)
Как отмечалось выше, принципиальный изъян подхода Гринспена
в том, что он не учитывает существенные различия между разными
типами психики субъектов рынка. При таком подходе нельзя понять,
что в условиях дерегулирования на ключевые позиции в экономике
приходят предприниматели с новым типом психики, которые внедряют
свои неформальные, а затем — и формальные нормы и правила (инсти­
туты), структурно меняющие психологию рынка в целом, характер его
функционирования. Психологические особенности нового поколения
менеджеров, захвативших контроль над крупнейшими финансовыми
(и не только) организациями, Дж. Волкер, председатель ФРС в 1979—
1986 гг., определил как «жадность, страх и высокомерие». Есть основа­
ния считать, что из-за попыток притормозить их бурную деятельность
президент Рейган заменил Волкера на Гринспена (в 1986 г.).
Нобелевский лауреат в области экономики (1990 г.), известный
теоретик финансов М. Миллер, который, как и Гринспен, одобрял
и поддерживал «молодых энергичных менеджеров», считал, что они
осуществили кардинальную «перестройку» финансовых рынков (он
ссылается на термин М. С. Горбачева), аналогичную той, которую
в начале XX в. инициировал Дж. П. Морган5. В чем же состояла эта
«перестройка», проведенная при активной поддержке государства?
Во-первых, с помощью массовой эмиссии «бросовых» облигаций,
поддержанной крупными банками, новые менеджеры обеспечили
централизацию контроля в финансовых корпорациях над огромными
ресурсами, измеряемыми триллионами долларов. Попытки обвинить
банки в противозаконности подобных операций не были успешными,
банки оказались вовлечены в масштабные биржевые спекуляции, что
поддерживал сам Гринспен (см. с. 359).
Во-вторых, «перестройка» состояла в универсализации функций
разнородных организаций финансового и реального секторов. В ре­
зультате все банки и фирмы занялись (в той или иной мере) эмиссией
ценных бумаг, операциями на бирже, кратко- и долгосрочным креди­
тованием, финансовым посредничеством.
~'Миллер М. Эмиссия облигаций д л я увеличения кап и тала / / М ировая экономическая
мысль. Сквозь призму веков: В 5-ти т. / Под ред. Г. Г. Ф етисова, А.Г. Худокормова и др. М.:
М ысль, 2004. Т. 5, кн. 1. С. 636.

108

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

В-третьих, была осуществлена деривативизация финансовых
рынков: рост массы производных ценных бумаг (деривативов, то есть
опционов, фьючерсов, свопов, депозитарных расписок и др.) многократ­
но превысил увеличение базовых активов (акций, облигаций, валюты).
Непонятность и непрозрачность стихийно возникших пирамидальных
структур Гринспен приветствует и рассматривает как веский аргумент
в пользу сокращения государственного контроля, который становится
неэффективным.
Между тем нобелевский лауреат П. Самуэльсон назвал деривативизацию «дья­
вольским» конструированием «карточного домика». В интервью, данном в январе
2009 г. газете «Ди вельт», он сказал: «Отличие современного разрушения финансо­
вой основы состоит в том, что по дьявольским финансовым проектам „блестящих"
выпускников Массачусетского технологического института и Уортонской школы мы
построили такой „искусственный" карточный домик, что потребуется очень много
времени, чтобы разобраться в этом беспорядке и восстановить доверие к финансовой
системе. Они создали такие сложные инструменты, которые Tie понятны ни одному
председателю правления. Эти финансовые инструменты были настолько непрозрачны,
что разрушение основы системы началось совершенно неожиданно»6.

В-четвертых, с деривативизацией тесно связана секьюритизация,
то есть создание густой сети взаимных страховочных сделок и согла­
шений, призванных выровнять риски по разным сделкам и на разных
рынках.
В-пятых, была осуществлена финансиализация экономики. Это
означает, что материальные и финансовые ресурсы физических лиц
(домохозяйств), организаций (муниципалитетов, профсоюзов и др.)
и фирм, которые рассматривались как ресурсы производства, на­
копительные и страховые фонды стали фигурировать прежде всего
как непосредственные источники финансового дохода. Для этого они
получили отраженное существование в виде ценных бумаг (эмиссия
облигаций, приобретение акций «совместных фондов» и т.д.).
Во всех этих институциональных преобразованиях, породивших
«новую экономику», проявилась хищная психология «молодых энер­
гичных менеджеров», стремившихся максимально расширить поле
своей свободной деятельности и сферу своего контроля над экономи­
кой. В упомянутом интервью Самуэльсон указывает на «компании,
входящие в 500 фирм из списка журнала „Fortune"», которыми руково­
дят «бесстыдно высокооплачиваемые менеджеры». Сложилась «система
корпоративного управления, позволяющая председателю правления
получать в 400 раз больше, чем в среднем получал работник (20 лет
назад он получал в 40 раз больше)».
Сдвиг, который произошел за эти два десятилетия, по мнению
Самуэльсона, «подрывает производительность». Участники «высшего
менеджмента» крупных корпораций теперь получают «вознаграждение,
которое зависит не от обеспечения развития компаний в течение дли­
тельного времени, а от ежеквартальной прибыли в сочетании с „золо­
тыми парашютами", даже если менеджмент работает неэффективно»7.
GМ ир перемен. 2009. ЛЬ 1. С. 10.
7 Там же. С. 11.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

109

Ю. Ольсеаич

Что видел и чего не видел председатель ФРС Гринспен? Он видел
происходящие процессы, точнее, активно содействовал расширению
финансовых рынков и их либерализации, дерегулированию между­
народного движения товаров и капитала. Но он не видел, точнее, не
хотел видеть, что одновременно наблюдаются опасная концентрация
контроля над финансовыми рынками в руках индивидов с психологией
хищников и эрозия институциональных основ рыночных отношений,
возрастают фундаментальная неопределенность и макрориск, хозяйство
свернуло на траекторию, ведущую к катастрофе.
Гринспен знал о мошеннических операциях руководства некото­
рых гигантских корпораций, но считал, что это не верхушка огром­
ного айсберга, а некие криминальные эксцессы. Он видел, что резко
ослабла реакция на возрастание риска, но хотел думать, что это ре­
зультат конъюнктурной эйфории от роста производства и доходности
инвестиций, и не связывал данное ослабление со структурной пере­
стройкой финансовых рынков под контролем «молодых энергичных
менеджеров» (с. 479).
Гринспен не только был прекрасно осведомлен о многолетней
гипертрофии инвестиционной деятельности в сфере жилищного строи­
тельства, но и сам входил в совет Трастовой антикризисной корпора­
ции, созданной в 1989 г. для ликвидации последствий колоссального
краха ипотечных банков (с. 123). При этом он настаивал, что рынок
сам способен исправлять свои ошибки.
Гринспен четко отслеживал спад в области НТП, общее ослабле­
ние роста эффективности американской экономики (при росте потреб­
ления), с одной стороны, и нарастание у США глубокого дисбаланса
в области международной торговли и движения капитала, ведущего
к росту задолженности, то есть к угрозе национального дефолта, —
с другой. Однако он считал ее отдаленной перспективой, не требую­
щей прямого и немедленного вмешательства государства (с. 370, 478).
В общем, психологический настрой Гринспена был абсолютно ана­
логичен настрою Рейгана, который тот выразил формулой: нам нужно
не регулирование, а решения. Добавим: решения, принимаемые post
factum (вроде решения о создании в 1989 г. ликвидационной комиссии
после краха ипотечных банков).
Сущность институционального макрориска
Итак, вследствие финансиализации экономики финансовые
фонды, которые были призваны служить прежде всего страховым
резервом для разных групп общества и корпораций, сбережения на­
селения в банках были законодательно и де-факто переведены в раз­
ряд коммерческих активов, источников коммерческих доходов, стали
объектами биржевых спекуляций. Это означает, что финансиализация
резко ослабила «якоря», «амортизаторы» и «спасательные пояса»
экономики и расширила потенциальную амплитуду конъюнктурных
взлетов и падений, то есть уровень и глубину риска на микро-, мезои макроуровнях. Как указанные сдвиги повлияли на уровень риска
110

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

в экономике США и глобальной экономике в целом? Могло ли развитие
универсального хеджирования нивелировать возрастание макрориска?
Чтобы ответить на эти вопросы, следует учесть психологию риска,
с одной стороны, и структуру рисков — с другой. Известно, что сте­
пень допустимого риска (при данном уровне ожидаемой доходности)
для разных инвесторов различна; при этом при изменении уровня
ожидаемой доходности степень допустимого риска для каждого из них
также изменяется по-разному.
Высокая концентрация контроля над финансовыми ресурсами
в руках крупных корпораций ставит общий уровень риска в экономике
в зависимость от того, какие люди возглавляют эти корпорации, каков
допустимый для них уровень риска. Если масса вкладчиков с низкой
степенью допустимого риска доверяет свои средства крупным посред­
никам с высокой степенью, то именно вторые диктуют допустимую
степень риска в инвестиционной деятельности.
По масштабам риски можно разделить на микро-, мезо- и макро-,
а по источникам — на эндогенные и экзогенные. К последним относятся
события социального, правового, политического и военно-стратегического характера, природные катаклизмы и прежде всего крупные сдвиги
в научно-технической сфере. К эндогенным источникам риска относятся
колебания спроса, сдвиги в конкурентоспособности и др. Масштабы
этих рисков можно оценить на базе данных за предыдущие периоды.
Однако имеются эндогенные риски, которые экономическая наука
не исследует и в макромасштабах не оценивает. Это риски, обуслов­
ленные открытой и скрытой эрозией формальных и неформальных
институтов, и связанные с ними риски скрытого накопления макро­
экономических разрывов (между сбережениями и инвестициями,
доходами и потреблением, экспортом и импортом). В конечном счете
эти риски порождаются тем, что ключевые позиции в экономике захва­
тывают индивиды с хищной либо оппортунистической психологией.
В условиях глобализации серьезным источником рисков выступает
неравномерность международного экономического развития.
Повышается или снижается уровень риска в экономике вследствие экспансии
деривативов, стало ясно на примере краха транснационального гиганта — амери­
канского хедж-фонда LTCM. Как отмечает Гринспен, фонд управлял инвестицион­
ным портфелем в размере 125 млрд долл. и имел позиции порядка 1,25 трлп долл.
в финансовых деривативах. В числе партнеров фонда состояли нобелевские лауреаты
М. Шоулз и Р. Мертон, «чьи ультрасовременные математические модели являлись
основой финансовой деятельности фонда» (с. 196).
То, что пишет Гринспен о событиях 1998 г., позволяет понять, что произошло через
десять лет, в 2008 г. «Российский дефолт оказался тем айсбергом, который потопил этот
финансовый „Титаник“. События в России настолько изменили ситуацию на рынках,
что даже нобелевские лауреаты оказались бессильны. Доходы LTCM сократились так
внезапно, что его хитроумная защита просто не успела сработать. Практически за день
на глазах у ошеломленных учредителей LTCM в трубу вылетели почти 5 млрд» (с. 196).

Иными словами, стихийно сложившиеся в условиях дерегули­
рования и при явном попустительстве ФРС финансовые институты,
основанные на деривативах, оказались неустойчивыми и создавали
лишь иллюзию защиты от высокого риска.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

111

Ю. Ольсевич

Наступил неожиданно глубокий кризис 2008—2009 гг., поразив­
ший прежде всего США, а затем распространившийся на весь мир.
В эпилоге, написанном позднее (но до этого кризиса), Гринспен дает
понять, что видит назревание кризиса, более того, считает, что кризис
начался уже в 2007 г. Почему же он не бил в набат, не требовал при­
нять широкомасштабные превентивные меры? Гринспен был глубоко
убежден, что в психике каждого нормального субъекта хозяйства
существуют силы, заставляющие его воздерживаться от чрезмерного
риска, к тому же рыночные субъекты, преследующие собственные
интересы, гораздо лучше, чем любые регулирующие органы, инфор­
мированы об источниках риска и о его соотношении с имеющимися
резервами. Из «модели» Гринспена вытекает, что кризисы не могут
быть глубокими и разрушительными (таких не было в 1975—2006 гг.),
а некоторая очередная «встряска» устойчивой и гибкой экономике
США не повредит.
Сказанное, по сути, подтвердил сам Гринспен, когда 26 октября
2008 г. был вынужден отвечать на вопросы на слушаниях в конгрес­
се США. Он признал, что его «идеология оказалась ущербной»: эта
«ущербность» состояла в том, что эгоистические интересы менеджеров
крупных финансовых корпораций, как выяснилось, не смогли защи­
тить их акционеров от потери вложений8.
Эта обтекаемая, типично «гринспеновская» формулировка под­
дается различной интерпретации. Можно считать, что менеджеры
«ошибались» или не были достаточно заинтересованы в исполнении
своих прямых обязанностей. А можно понять и так, что они отпетые
мошенники и их пора сажать за решетку.
«Модель» Гринспена исходит из того, что субъекту рынка от
природы присущи рационализм, эгоизм и доверие к контрагентам.
При этом добропорядочность, честность («гудвил») — главный ка­
питал любой фирмы, которым она особенно дорожит. Что касается
мошенников, то их деятельность — не предмет заботы экономических
регуляторов, ими должны заниматься правоохранительные органы.
Но вот вопрос: должна ли «заниматься» проблемой криминалитета
в хозяйстве идеология вообще и экономическая теория в частности?
Видимо, до ноября 2008 г. доктор философии Гринспен так не счи­
тал; не в этом ли проявилась ущербность его идеологии? Ведь если
рассматривать оппортунизм как существенную черту экономического
поведения, то придется пересматривать сами основы идеологии и эко­
номической политики.
В связи с этим вспоминается спор на заседании редколлегии коллективного
труда Института экономики АН СССР «Экономический строй социализма» в конце
1970-х годов. Тогда в советской печати публиковались разоблачительные материалы
о масштабных махинациях, хищениях, подлоге, коррупции в ряде отраслей хозяйства
(в частности, в рыбной, лесной, текстильной, пищевой промышленности, в хлопко­
водстве и др.); я предложил включить в книгу главу о проблеме криминализации
экономики. Против резко выступил авторитетный экономист С. А. Хейман (который
13 лет был узником сталинского ГУЛАГа). По его мнению, проблема криминального
8
См.: P alle y Т. A fte r th e B ust: T he O u tlo o k for M acroeconom ics an d M acroeconom ic
Policy / / The Real-w orld Econom ics Review’. 2009. No 49. 12 M arch. P. 28.

112

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть
поведения — не предмет для экономиста; пусть ее решают юристы и карательные
органы. Мои ссылки на то, что К. Маркс начинал свои исследования со статей о кра­
же леса в «Новой рейнской газете», не помогли — предложение было отвергнуто.
Хозяйственная (и не только!) элита страны все глубже погружалась в болото корруп­
ции, по граммофон теории продолжал играть «Все хорошо, прекрасная маркиза!».

В упомянутом споре проявилось общее противоречие между
двумя пониманиями предмета экономической науки: согласно одному,
экономист должен изучать только узкоэкономические отношения, но
в любой сфере деятельности (включая не только хозяйство, но и по­
литику, идеологию, искусство и т.д.); согласно другому, экономист
изучает хозяйство во всей совокупности его связей и отношений.
Оба подхода имеют право на существование, но первый более удобен
для абстрактной теории, поскольку предмет по своему составу прост
и однороден. Второй подход неизмеримо важнее для практики, ибо
призван учесть всю совокупность факторов, от которых зависят состоя­
ние и развитие хозяйства. Но здесь сложнее строить теоретические
модели и заниматься прогнозами, поскольку экономисту приходится
вступать в область смежных наук — психологии, социологии, техно­
логии, политологии, демографии и др.
На протяжении всей своей книги Гринспен колеблется меж­
ду этими подходами. Когда нужно объяснить конкретные сдвиги
в экономике, изменения в экономической политике, строить про­
гнозы, он прибегает ко второму подходу. Но когда нужно отвечать
на фундаментальные вопросы — способен ли рынок к саморегули­
рованию, возможны ли глубокие кризисы и длительные депрессии,
какой должна быть роль государственного регулирования, — он
решительно придерживается первого подхода. В соответствии с ним
субъект хозяйства не только эгоистичен, но и рационален (а потому
предусмотрителен, честен и законопослушен). Решения таких субъек­
тов, направленные — в условиях конкуренции — на производство
товаров и услуг, всегда одновременно порождают адекватный по
объему и структуре платежеспособный спрос. «Невидимая рука»
рынка, таким образом, обеспечивает не только рост и обновление
производства, повышение его эффективности, но и общее рыночное
равновесие. Эту третью функцию «невидимой руки», четко сформули­
рованную Ж.-Б. Сэем, отвергал Кейнс, но затем ее «реабилитировал»
Фридмен. Перед последним и преклоняется Гринспен, называя его
«легендарным» (с. 93).
Однако если исходить не из условной и однобокой психики абст­
рактного «гомо экономикус», а из противоречивой и сложной психики
реальных субъектов хозяйства, то рынок предстанет конфликтной
системой, где сталкиваются конкуренция и монополизм, новаторство
и консерватизм, добросовестное предпринимательство и хищничество.
В ней силы, действующие в сторону рыночного равновесия, противо­
стоят силам, подрывающим его. И дело не только в том, что психи­
ка основной массы субъектов рынка (наемных работников, мелких
товаропроизводителей, мелких предпринимателей, пенсионеров и др.)
противоречива и неустойчива; от нее существенно отличается психика
крупных и средних предпринимателей.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

ИЗ

Ю. Ольсеоич
Парето считал, что для психики успешных предпринимателей («элиты») харак­
терны высокий энергетический и интеллектуальный уровень, отсутствие моральных
ограничений и доминирующая роль «комбинационного» инстинкта, ориентированного
па обогащение. Пользуясь современным языком, можно сказать, что, согласно Парето,
предпринимателю свойственна психология оппортуниста. По мнению В. Зомбарта,
психика предпринимателя сформировалась в результате генетического слияния
«разбойничьей» психики средневековых баронов с торгашеской психикой банки­
ров и купцов. Т. Веблен считал, что основу психики предпринимателей составляет
хищный инстинкт. По существу, эти экономисты полагали, что все предприниматели
«одним мирром мазаны» (такова же была позиция К. Маркса). Шумпетер впервые
выделил две категории предпринимателей и объяснил психологические основы этого
разграничения: новаторы (истинные предприниматели) и рутинеры (просто капи­
талисты). Деятельность первых обеспечивает развитие, качественное обновление
хозяйства и всего общества и тем самым оправдывает историческую необходимость
капитализма; вторые способны лишь к воспроизведению уже существующего.

Учитывая исторические и современные реалии рынка, при всем
разнообразии типов психики крупных предпринимателей их можно
разделить на четыре группы. Каждой из них присуща, в качестве
доминантной, одна из названных этими учеными черт: оппортунизм,
хищничество, новаторство, рутинерство9.
Политика либерализации, дерегулирования и глобализации,
в проведении которой с середины 1970-х годов активно участвовал
Гринспен, открыла широкое поле деятельности для предпринимателей
хищнического и новаторского типов. Захватив контроль над крупными
финансовыми организациями, они кардинально трансформировали
не только технологическую, но и всю институциональную структуру
хозяйства, прежде всего финансовую сферу. В своей книге Гринспен
говорит об этом весьма скупо; он лишь подчеркивает, что рынки стали
неуправляемыми. Такая неуправляемость в его глазах — еще один
убедительный аргумент против государственного регулирования.
Антикейнсианская риторика и эрозия институтов
Глубокие изменения, которые произошли во взаимоотношениях
экономики и государства в 1980 —1990-е годы в США и других раз­
витых странах (и отразились на их экономической политике), были
неверно истолкованы экономической теорией. В послевоенные годы
экономическая наука была буквально зомбирована поставленным
Кейнсом вопросом об органически присущей капитализму тенденции
к хроническому дефициту эффективного спроса и стремилась этот
тезис опровергнуть и теоретически, и с опорой на статистику. Поэтому
экономисты буквально «расшибали лоб», пытаясь добиться структур­
ных изменений там, где они были невозможны, и не замечали судьбо­
носных изменений в областях, где они действительно происходили.
А невозможны они были в системе институтов, поддерживающих
высокий и устойчивый совокупный спрос, или, иными словами, высо­
кий и устойчивый уровень занятости. Вся деятельность Гринспена на го­
9
Подробнее см.: Ольсевич Ю . Я . П сихологические основы экономического поведения.
М.: И нф ра-М , 2009. Гл. 5 - 6 .

114

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

сударственных постах и в комиссиях, особенно в качестве председателя
ФРС, была направлена на регулирование денежной массы и бюджета,
поддержание их на устойчиво высоком уровне по отношению к ВВП.
Проводя, по существу, кейнсианский курс макроэкономической
политики, Гринспен (вместе со всем право-республиканским крылом
американского истеблишмента) расшаркивался перед антикейнсианцем
Фридменом. При этом автор на протяжении всей книги демонстрирует
глубокий скептицизм в отношении всякой экономической теории,
противопоставляя ей эмпирический анализ конкретных ситуаций.
Перемены в рамках этого курса (порой существенные) диктовались не
теоретическими соображениями, а типом психики очередного президента
и его окружения, целями и методами его внутренней и внешней политики.
Это четко видно на примере политики в области государственного долга.
Так, республиканцы Рейган (1980 —1988 гг.) и Буш-ст. (1988 —1992 гг.) про­
водили явно кейнсианскую политику бюджетного дефицита и эмиссии за счет нара­
щивания государственного долга, а демократ Клинтон (1992—2000 гг.), в полном
согласии с Гринсиеном, погашал этот долг за счет профицита бюджета и следовал
лииии па равновесие доходов и расходов. В дальнейшем республиканец Буш-мл.
(2 0 0 0 —2008 гг.) вернулся к кейнсианской долговой политике, сочетая ес со сниже­
нием налогов (и то и другое — к явному неудовольствию Гринспена, ушедшего при
Буше-мл. в отставку в феврале 2006 г.).

Почему же, будучи антикейнсианцами, президенты-республиканцы, а с ними Гринспен и лидеры крупного бизнеса, проводили
в принципе кейнсианскую политику макрорегулирования? Очевидно,
дело в том, что альтернативы ей не существует. Все согласны, что от­
каз от такой политики был бы равносилен резкому снижению уровня
производства и росту безработицы.
Значит ли это, что антикейнсианская, либертарианская ритори­
ка сторонников дерегулирования лишена экономического смысла?
Напротив, она была полна им, но он был не столько выражен в макро­
экономических моделях монетаризма, сколько глубоко «запрятан» в их
исходных предпосылках.
Центр тяжести мер по дерегулированию лежал не на макро-, а на
микроуровне (частично — на мезоуровне). Отказ от регламентации
деятельности корпораций как реального, так и финансового сектора
и от вмешательства в отношения между профсоюзами и предпринима­
телями, прекращение прямого регулирования валютных, финансовых
и торговых отношений с другими странами — в этом суть либертариан­
ского курса на «перестройку» институциональной структуры рынка.
Задача была не в том, чтобы просто освободить рыночные силы от
государственной опеки, а в том, чтобы позволить им создать новую
институциональную архитектонику рынка. И тот почти бескризисный
рост, который наблюдался в 1975—2006 гг., как и последовавший
глобальный разрушительный кризис, были результатом стихийного
развития этой архитектоники. «Перестройка» институтов не только
направила финансовые потоки в ложном направлении, но и подорвала
фундамент рынка — институты доверия.
Книга Гринспена дает некоторое представление об этапах и на­
правлениях указанной «перестройки». «Президент Форд начал кам­
«Вопросы экономики», № 4, 2011

115

Ю. Ольсеаич

панию по ликвидации уродливых форм государственного регулирова­
ния своим выступлением в Чикаго в августе 1975 года. Он пообещал
собравшимся в зале предпринимателям „освободить американских
бизнесменов от оков“ и „отучить федеральное правительство, на­
сколько это будет в моих силах, влезать в ваш бизнес, в вашу жизнь,
в ваши кошельки11» (с. 80).
Другими словами, с самого начала была поставлена задача мини­
мизировать экономические функции государства, прежде всего адми­
нистративный и финансовый контроль за деятельностью корпораций.
Дерегулирование, конечно, развязывало инициативу, но при этом обост­
ряло «силовую» конкуренцию, от которой страдали отрасли и слои
населения, чьи позиции были исходно слабее. Так, либерализация на
транспорте привела к росту тарифов и ухудшению положения наемно­
го персонала, что, естественно, встретило сопротивление. «Кампания
по дерегулированию изначально была нацелена на железнодорожный
транспорт, грузовые перевозки иавиатранспорт. Несмотря на активное
противодействие компаний и профсоюзов, в течение нескольких лет кон­
гресс отменил регулирование во всех трех названных секторах» (с. 80).
«Вершиной» успехов либертарианской политики был запрет конг­
ресса на регулирование доходов. В результате разрыв в доходах между
средним персоналом и топ-менеджерами в финансовых корпорациях
резко вырос. Аналогичная ситуация в корпорациях реального сектора.
Дифференциация на преуспевающее меньшинство и стагнирующее
большинство расколола средний класс. Еще хуже то, что сложившаяся
система распределения ориентировала менеджеров и персонал не на
повышение эффективности в долгосрочном плане, а на реализацию сию­
минутной выгоды, что ослабляло фундамент американской экономики.
Но Гринспен, не замечая этих аспектов «перестройки», акцен­
тирует внимание на других, «созидательных» аспектах. «Именно де­
регулирование подготовило почву для могучей волны созидательного
разрушения в 1980-е годы. Раздробление телекоммуникационной
компании AT&T и других мастодонтов, зарождение новых отраслей
(компьютерные технологии, экспресс-доставка грузов и т. п.), бум
слияний и поглощений на Уолл-стрит, масштабная реструктуризация
компаний — все эти события стали отличительными признаками эпо­
хи Рейгана. Наконец, как выяснилось впоследствии, дерегулирование
значительно повысило гибкость и устойчивость экономики» (с. 81).
Это, пожалуй, единственное место в книге, где Гринспен сжато изла­
гает свое понимание институционального переворота, который произошел
(в ходе дерегулирования) в экономической системе США в 1980-е годы.
«Могучая волна созидательного разрушения» означала, с «разрушитель­
ной» стороны, принудительное раздробление гигантских корпораций
в традиционных отраслях реального сектора, а с «созидательной» —
«бум слияний и поглощений на Уолл-стрит», то есть колоссальную
концентрацию в сфере финансов. Соотношение сил между реальным
и финансовым секторами резко изменилось. Экономика освободилась
от институционального регулирования со стороны государственных ор­
ганов, но попала под контроль гигантских финансовых корпораций, что
сопровождалось «масштабной реструктуризацией компаний».
116

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Психология рынка и экономическая власть

В «перестройке» экономики США в 1980 —1990-е годы можно
выделить ряд взаимосвязанных процессов:
— выход на авансцену политических деятелей с агрессивно-либер­
тарианской психологией, идеологией и политикой дерегулирования;
— приход в руководство корпораций лиц с внутренней ориен­
тацией на быстрое обогащение, низкой чувствительностью к риску
и невысокими моральными барьерами;
— осуществление этими лицами (при официальной поддержке
государства и экономической науки) трансформации институтов, ор­
ганизаций и рынков с ориентацией на тотальную финансиализацию;
— усиление активности (молчаливо поддерживаемой государством),
направленной на эрозию неформальных и формальных институтов рын­
ка и перерастающей в полукриминальные и криминальные махинации;
— фактическое поощрение государством разрастания финансово­
инвестиционного пузыря за счет привлечения иностранных средств
при хронически отрицательном торговом балансе.
Что касается «повышения гибкости и устойчивости» экономики,
то первая переросла в деформации, а вторая оказалась недостижимой.
Это вполне выявилось именно «впоследствии» (то есть в 2008 г.).
Как показали дальнейшие события, процесс дерегулирования
в США зашел слишком далеко. Грех либертарианства (ультралиберализ­
ма) в том, что, исходя из ложного представления о некоей «унифициро­
ванной» психике рационального человека — эгоиста, оно настаивает на
минимизации (а не на оптимизации) государственного контроля в эконо­
мике и обществе в целом. Тем самым оно открывает путь массовой кор­
рупции, мошенничеству и прямому бандитизму, ведет к экономическим
и техногенным катастрофам, ограничивает способность противостоять
экологическим бедствиям. Либертарианство столь же ущербно, как
и этатизм, подавляющий свободы и права личности, и столь же в итоге
неэффективно. Это вполне подтверждается опытом России.
Осознавал ли Гринспен, какие процессы происходят в глубинах
экономики, что политика институциональной либерализации запустила
цепные реакции в недрах вулкана, на вершине которого он находил­
ся в качестве председателя ФРС США? Судя по проблемам, предо­
стережениям и прогнозам, которые он формулирует в эпилоге своей
книги, написанном летом 2007 г., не осознавал. Он видел эти процес­
сы, анализировал их, но не придавал им должного значения, более
того, истолковывал их превратно. Как могло случиться, что высоко­
интеллектуальный, разносторонне образованный человек, имеющий за
плечами полувековой опыт экономического прогнозирования, распола­
гающий всей необходимой информацией, возглавлявший (до 2006 г.)
организацию с сотнями высококвалифицированных специалистов, не
увидел глубину и масштабы глобального кризиса даже тогда, когда
он фактически уже начался (то есть летом 2007 г.)? Не претендуя на
исчерпывающий ответ, попытаемся представить ход его рассуждений.
В психике Гринспена доминируют начала индивидуализма, поэто­
му он разделял взгляды тех, кто считает, что преследование субъектами
рынка эгоистических интересов и их инстинкт самосохранения ведут
к созданию сети рыночных отношений, которая гибко учитывает все
«Вопросы экономики», № 4, 2011

117

Ю. Ольсевич

локальные возможности повысить эффективность и увеличить выпуск
и одновременно защищает этих субъектов от возможных рисков. Никто
лучше самих субъектов рынка не может знать, как обеспечить эффек­
тивный рост и защититься от риска.
В то же время развитие рынка неотделимо от конкуренции, кото­
рая есть созидательное разрушение. Неизбежны банкротства, очищаю­
щие рынок от неэффективных фирм, и кризисы отдельных отраслей,
восстанавливающие нарушенный межотраслевой баланс.
Гринспен понимает, что крупные банкротства и отраслевые кри­
зисы способны порождать цепные реакции, но считает, что в таких
случаях достаточно мер по их локализации. В книге приводятся при­
меры успешности таких мер. В целом саморегулируемый рынок сам
решает порождаемые им проблемы. Более того, Гринспен отмечает
опасность мошеннических действий, но, видимо, полагает, что они не
могут принять угрожающие масштабы, поскольку субъекты рынка
сами контролируют друг друга.
Будучи убежденным в самодостаточности (всезнании, предусмот­
рительности, предприимчивости, оптимизме) рыночного индивида,
Гринспен с олимпийским спокойствием взирал с высоты своего положе­
ния на нарастающие в США и во всем мире волны банкротств, мошен­
ничества, региональных и отраслевых кризисов, ограничиваясь мерами,
которые его друг Г. Браун (министр финансов, а затем премьер-министр
Англии) назвал политикой мягкого касания (soft touch). Но идеоло­
гия — лишь производное от психики (Парето).
Из опыта СССР до 1991 г. можно сделать вывод, что руководители
страны, психологически ориентированные на ценности коллективизма,
были не в состоянии объективно оценить кризисные процессы в планово-централизованном хозяйстве. Глобальный кризис 2007—2009 гг.
убеждает в том, что люди с доминантно-индивидуалистическим ти­
пом психики не способны непредвзято, объективно анализировать
и прогнозировать рыночные процессы (не важно, идет речь о США,
Англии или России). В итоге психология и идеология либертарианцев
нанесли США и всему миру гораздо больший экономический ущерб,
чем «параноик и человеконенавистник» Никсон.
*

*

*

Нам остается только присоединиться к призыву А. Кудрина: книгу
Гринспена необходимо изучать. Но только с целью понять: деятели
с доминантно-индивидуалистической психикой чаще всего непоколе­
бимо верят в рыночное саморегулирование. В этом их сила. Но они
«в упор не видят» провалов рынка. И в этом их слабость.
Когда правительства, чтобы приостановить сжатие производства
и рост безработицы, вынуждены тратить триллионы долларов на поддерж­
ку банков, проводить фактически национализацию корпораций-банкротов, осуществлять жесткие реформы в сфере финансов, экономисты
индивидуалистского склада продолжают твердить: «не мешайте рыноч­
ному саморегулированию». Быть может, у них вообще нет других идей?
118

«Вопросы экономики», № 4, 2011

КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС

м. ВОЕЙКОВ,
доктор экономических наук,
завсектором политической экономии ИЭ РАН

ВЕЛИКАЯ РЕФОРМА
И СУДЬБЫ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ
(к 150-летию отмены крепостного права)
В общественном сознании сегодня преобладает мнение о том,
что крестьянская реформа 1861 г. дала мощное развитие капитализ­
ма в России, поэтому к началу XX в. страна превратилась если не
в самое развитое государство Европы, то в достаточно созревшее для
пролетарской революции капиталистическое общество. Скажем сразу,
что такой стереотип весьма далек от реального положения дел и был
сформирован советской историографией в конкретных политических
и идеологических целях. Удивительно, что этот идеологический шаб­
лон можно встретить во многих современных исследованиях, даже
стремящихся дистанцироваться от советской историографии.
В советский период нужно было научно оправдать социалисти­
ческий характер Октябрьской революции и дальнейшее строительство
социализма. Ведь с научной точки зрения нелепо делать социалисти­
ческую революцию в феодальной, по сути, стране, не прошедшей этап
капиталистического развития. Вопрос, таким образом, сводился к оп­
ределению степени развития капитализма в России к 1917 г. Логическое
объяснение этого феномена может быть следующим. Февральская
буржуазная революция сильно запоздала в силу исключительных
особенностей российского капитализма, но высокая степень развития
последнего предопределила быстрый переход к социалистической
революции. Можно даже говорить о значительной растянутости
буржуазной революции, начиная отсчет с крестьянской реформы
1861 г. Революцию 1905 г. можно принимать за кульминацию этого
процесса, а февраль 1917 г. считать окончательным утверждением
господства буржуазно-капиталистических отношений, обретения ими
соответствующей политической оболочки. Конечно, 50 —55 лет —
довольно большой срок для революции, но по историческим меркам
и для условий России его можно принять. Все это, хотя и с трудом,
можно объяснить, если исходить из гипотетического предположения,
что российский капитализм к 1861 г. был уже достаточно развит,
крестьянская реформа лишь юридически оформила зрелые буржу«Вопросы экономики», № 4, 2011

119

М. Воейков

азные отношения, а к 1917 г. капитализм не просто занимал господс­
твующее положение, но был даже «перезрелым». В общем, как писал
В. И. Ленин, следствием крестьянской реформы стала «смена одной
формы общества другой — замена крепостничества капитализмом»1.
Отечественные историки советского периода, которые довольно много занима­
лись вопросами гспсзиса капитализма в России и перехода от феодализма к капи­
тализму, все свои дискуссии и изыскания проводили в рамках ленинской форму­
лы — о среднем уровне развития капитализма в России. Было даже такое мнение:
«Н ачальный и конечный моменты капиталистической формации на территории
нашей страны точно определены классиками марксизма». Это мнение академик
Н. М. Дружинин высказал в 1949 г. в журнале «Вопросы истории», сославшись при
этом на «Краткий курс истории ВКП(б)»2.

В работе «Аграрная программа социал-демократии в первой
русской революции 1905 —1907 гг.» Ленин писал о «сравнительно
развитом капитализме в промышленности», правда, тут же отме­
чая «чудовищную отсталость деревни»3. И в 1920 г. он продолжал
придерживаться этого определения российского капитализма: «Без
известной высоты капитализма у нас бы ничего не вышло», — писал
Ленин в замечаниях на книгу Н. Бухарина «Экономика переходного
периода»4. Эти положения просуществовали в отечественной истори­
ческой литературе и до сего дня. Хотя встречались и очень редкие
исключения, когда тезис о среднеразвитом капитализме ставился под
сомнение. Однако эти исключения нужно выискивать, что называется,
между строк, и на них будет указано ниже.
Ничего принципиально нового в постсоветское время по данному
вопросу официальная историческая наука не предложила5. (При этом
оставим в стороне фантастический тезис, что Россия в начале XX в.
представляла собой мощно развивающуюся экономическую систему,
которая входила в число 5 —7 ведущих стран капиталистического
мира, — его активно пропагандировали в начале 1990-х годов в ос­
новном в публицистике, но к науке он никакого отношения не имеет6.
Эта точка зрения была вызвана конъюнктурным желанием подвести
научную базу, найти хоть какое-нибудь серьезное обоснование в защи­
ту идеологической позиции о ненужности, искусственности революции
1917 г. — Россия, дескать, и так прекрасно развивалась.) Но вызыва­
ет основательные сомнения и тезис о среднем развитии капитализма
в России. Рассмотрим эти сомнения по порядку.
1Л е нин В. И. Ноли. собр. соч. Т. 39. С. 71.
2
Друж инин Н . М . И збранны е труды. С оциально-эконом ическая история России. М.:
Н аука, 1987. С. 149.
3Л е нин В. И. Ноли. собр. соч. Т. 16. С. 301.
4 Ленинский сборник. X L. М.: П олитиздат, 1985. С. 425.
:>В .И . Б овы ки н в кн иге « Ф и н ан совы й к ап и тал в России н ак ан у н е первой м ировой
войны» (М .: Р О С С П Э Н , 2001) пишет, что признание России начала XX в. страной «сред­
него уровня капиталистического развития» до последнего времени повторялось в разли ч н ы х
и зданиях «как нечто, не вызывающ ее сомнений» (С. 14).
(i В мировой специальной литературе прочно утвердилось мнение, что Россия в 1913 г.
бы ла «беднейшим из цивилизованны х государств» (Экт он Э., Гэтрелл П. Глазами британцев:
современная английская историография России и Советского Сою за / / Россия X IX —XX вв.
Взгляд зарубеж ны х историков. М.: Н аука, 1996. С. 34).

120

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России

Проблема генезиса капитализма
Отечественные историки далеко не едины в определении основ­
ных моментов генезиса капитализма в России: развитие товарного
производства и обмена, капитализм в аграрном секторе, промыш­
ленный переворот, первоначальное накопление капитала, начало
и завершение индустриализации, переход от мануфактуры к фабрике
и т.д. Так, Дружинин считал, что «реформа 1861 г. завершила собой
процесс первоначального накопления»7. Однако после этой крестьян­
ской реформы крупная машинная промышленность в стране не была
создана, даже не появились отдельные «гиганты индустрии». Более
того, М. И. Туган-Барановский писал, что результатом этой реформы
«явилось значительное сокращение производства. Многие заводы дол­
гое время не могли оправиться от удара, нанесенного им реформой,
а некоторые совсем прекратили действия»8.
Конечно, крестьянская реформа содержала импульсы для разви­
тия капитализма, но все случилось не сразу, и развитие было довольно
противоречивым. После реформы 1861 г. можно говорить лишь о начале
процесса накопления капитала, и то с большой степенью условности.
Ибо к началу первого этапа индустриализации в последней четверти
XIX в. собственного капитала в стране было мало. Авторитетный исто­
рик Б. Б. Кафенгауз процесс первоначального накопления растягивает
до начала XX в.: «Методами „первоначального накопления" в России
являлись частичная „экспроприация земледельцев", рост государственно­
го долга, субсидии и привилегии буржуазии, они приходятся на вторую
половину XIX и начало XX в.»9. Действительно, это более реалистичная
точка зрения. Однако ее стоило бы дополнить тем, что на этот период
приходится лишь начало «первоначального накопления», которое было
прервано Первой мировой войной. После войны, в 1920-е годы вопрос
о средствах для экономического развития страны опять стал актуальным.
Вспомним дискуссии тех лет в советской литературе о «законе первона­
чального накопления», которое осуществлялось в основном за счет аграр­
ного сектора. И только индустриализацию 1930-х годов можно считать
формой реализации процесса накопления капитала для экономической
модернизации производственного потенциала страны. В пользу тезиса
о том, что к началу XX в. первоначальное накопление капитала не было
завершено или не было достаточным (что то же самое), свидетельствует
интенсивное проникновение в страну иностранного капитала10.
Можно опровергнуть широко распространенный среди историков
тезис о том, что 1861 г. стал как бы границей между феодализмом и ка­
питализмом в России. В коллективном докладе группы сотрудников
Института истории СССР АН СССР «Переход России от феодализма
к капитализму», представленном на Всесоюзной дискуссии истори­
1Друж инин Н . М . Генезис кап итали зм а в России. М.: И зд-во АН СС СР, 1955. С. 36.
8 Туган-Б арановский М . И. И збранное. Р усская ф абрика в прош лом и настоящем. М.:
Н аука, 1997. С. 316.
9 К аф енгауз Б. Б. К вопросу о первоначальном накоплении в России / / Вопросы эко­
номики, планировани я и статистики. М.: И зд-во АН СС СР, 1957. С. 224.
10 Б овы к ин В. И. Ф инансовы й капитал в России накануне первой мировой войны. С. 34.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

121

М. Воейков

ков в 1965 г., на этот счет сказано: «Реформа 1861 г., как известно,
провела пограничную черту между феодальной и капиталистической
формациями, после реформы изменился удельный вес старого и но­
вого в социально-экономической жизни страны: в дореформенную
пору капитализм пробивал себе путь в окружении господствовавшей
феодально-крепостнической системы, теперь он занял господствующее
положение»11. Утверждая, что капитализм в России стал доминирую­
щим уже сразу после крестьянской реформы 1861 г., авторы настаива­
ют на значительно более сильной, а значит, и более ошибочной форму­
ле, чем даже ленинское положение о среднем развитии капитализме.
Одним из немногих или даже единственным, кто на той дис­
куссии достаточно четко выступил против таких утверждений, был
М. Я. Гефтер. Он, в частности, назвал большим упрощением идею,
что «капитализм полностью созревает в недрах феодального общества
еще до начала буржуазных революций». И тем более эту схему нельзя
применить к России, «в общественном и прежде всего в аграрном строе
которой доминировало крепостничество — притом не только в доре­
форменное время, но в определенной мере и в первые пореформенные
десятилетия»12. По мнению Гефтера, крепостничество в аграрном секторе
доминировало до самого конца XIX в. В принципе эту позицию можно
увидеть и в выступлении старого и очень опытного (гибкого13) историка
С. М. Дубровского, который, с одной стороны, отмежевался от мнения,
«что до 1917 г. в России господствовали феодально-крепостнические
отношения, потому что это не соответствует фактам и... ленинскому
учению». А с другой стороны, он говорил следующее: «Конечно, полного
торжества капитализма в нашей стране не получилось даже в области
надстройки. Буржуазия господствовала в промышленности, торговле
и экономической жизни, но политическая власть на 99% находилась
в руках помещиков-полукрепостников. В феврале 1917 г. свергли
Николая II, но остатки феодально-крепостных отношений в виде по­
мещичьего землевладения, неравноправия крестьян и всякой кабалы
сохранились до октября 1917 г.»и. Если политическая власть до 1917 г.
находилась в руках феодальной аристократии, то, следовательно, ни
о каком господствующем положении капитализма после реформы 1861 г.
говорить не приходится. Этого требует элементарная логика. Да и во­
обще, формации за один год не образуются, это длительный процесс,
занимающий столетия. Более того, капитализм после реформы 1861 г.
далеко не занял господствующего положения даже в промышленном
секторе страны. По данным К. А. Пажитнова, к 1861 г. из общего
числа рабочих крупной промышленности, включая горнозаводскую
и винокуренные заводы, 44% были крепостными15. Если почти полови­
п Переход от ф еодализм а к капитализм у в России. М атериалы Всесоюзной дискуссии.
М.: Н аука, 1969. С. 38. Н екоторые участники той дискуссии «известную зрелость бурж уаз­
ных отношений» в России обнаруж или уже в последней четверти X V II в., где она «отчетливо
вы явилась» (Там же. С. 137). Такой взгляд, по меньшей мере, можно расценивать как анекдот.
12 Там же. С. 2 2 4 - 2 2 5 .
13 Он был замечен еще в дискуссиях 1920-х годов, где довольно часто менял свои позиции.
14 Переход от ф еодализм а к капитализм у в России. С. 147.
п Пажитнов К. Л. К вопросу о роли крепостного труда в дореформенной промыш лен­
ности / / И сторические записки. Вып. 7. М.: Изд-во АН СС СР, 1940. С. 244.

122

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России

на рабочих крупной промышленности в канун крестьянской реформы
фактически были крепостными, то их освобождение от крепостной
зависимости не могло не сказаться на снижении промышленного про­
изводства. Как писал Туган-Барановский, такой рабочий «совершенно
отвык от свободной деятельности и первое время после освобождения
совсем потерял голову»16. Можно утверждать, что всю вторую поло­
вину XIX в. экономические отношения даже в промышленности были
полукрепостническими. Причем «полукрепостнические отношения не
следует понимать как равнозначные „полубуржуазным“. Это те же кре­
постнические отношения, правда, модифицированные капитализмом»17.
Значит, период после Великой реформы 1861 г. ушел на то, чтобы
сделать рабочих из крепостных действительными рабочими, продаю­
щими свою рабочую силу. Более прав в этом вопросе Дружинин, когда
утверждает, что «незавершенность капиталистического переустройства
в 60-х годах XIX в. породила буржуазно-демократическую революцию
1905 г.»18. Однако вспомним, что эта революция вырвала лишь некото­
рые уступки у феодальной системы, царизма, то есть «незавершенность
капиталистического переустройства» растянулась и до 1917 г.
Некоторые советские историки, правда очень немногие, показали, что далее
на промышленных предприятиях Урала к началу XX в. сохранялись некапита­
листические уклады . Так, В. В. Адамов, утверж давш ий, что в этот период вся
российская промыш ленность была многоукладной, приводит мисттие комиссии
Д. И. М енделеева, посетившей Урал в 1898 г.: «Почти повсеместное господство
старого дореформенного принципа „иметь“ все свое от рабочего до последнего
гвоздя»19. Адамов также отмечал, что лишь в конце X IX — начале XX вв. в прессе
и литературе был поднят вопрос «о путях и средствах ликвидации крепостни­
ческих порядков и реорганизации промышленности Урала на капиталистических
началах»20. А надо сказать, что в начале XX в. на Урале по-прежпему находилась
значительная доля национального промышленного производства. Так, в 1910 г. из
173 действующих ж елезоделательных предприятий страны 94 (или 54%) разме­
щались на Урале21. Таким образом, более половины промышленных предприятий
основного индустриального ядра (м етал л урги я) даж е в начале XX в. не были
капиталистическими в точном смысле этого слова.

Гефтер, анализируя дискуссию 1929 г. о финансовом капитале
в России, отмечал, что в ней выяснялась внутренняя почва для по­
явления «перезрелого капитализма» в стране, где «еще не сложились
окончательно или даже отсутствовали многие из основных условий
для капитализма свободной конкуренции»22. В предисловии к этой
книге Адамов также отмечал, что «крупный капитал в России обладал
массой привилегий, но все же не сложился в силу, способную преоб­
Туган-Барановский М. И. Избранное. Русская ф абрика в прошлом и настоящем. С. 315.
17 А н ф и м о в А. М. К вопросу о характере аграрного строя Европейской России в начале
XX в. / / И сторические записки. 1959. Т. 65. С. 121.
18 Друж инин Н . М . Генезис капитализм а в России. С. 36.
19А дам ов В. В. О б оригинальном строе и некоторы х особенностях разви ти я горноза­
водской промыш ленности У рала / / Вопросы истории капиталистической России. Проблема
м ногоукладное™ . Свердловск: У ральский гос. ун-т им. А. М. Горького, 1972. С. 250.
20 Там же. С. 252.
21 Статистический еж егодник на 1912 год / Под ред. В. И. Ш араго. СПб., 1912. С. 158.
22 Гефтер М. Я. М ногоукладность — характеристика целого / / Вопросы истории к а­
питалистической России. П роблема многоукладное™ . С. 85.

«Вопросы экономики», No 4, 2011

123

М. Воейков

разовать весь ее строй. Экономика страны до самой революции носила
переходный характер»23. Однако такая позиция была очень редким
исключением, к тому же глубоко запрятанным в гущу общепринятых
стандартных положений и фраз. Во всей этой свердловской книге
можно найти лишь эти два реалистических мнения, которые тонут
в море повторений официальной советской позиции о среднеразвитом
и даже высокоразвитом российском капитализме.
Например, К. Н. Тарповский пишет, что статьи и монографии, опубликованные
в начале 1960-х годов, «привели к преодолению тезиса о слабости, недоразвитости
капиталистического империализма в России. Вывод о том, что российский монопо­
листический капитализм не имел принципиальных отличий от империализма более
развитых экономически государств Западной Европы и Америки, стал прочным
достоянием науки»24.

Французский историк Н. Верт пишет так: «Часто, вопреки собст­
венным исследованиям, советские историки настойчиво утверждают,
что отмена крепостного права, которую они называют „буржуазной
реформой", вызвала ускоренное развитие капитализма в деревне. Тем
самым они лишь повторяют тезис Ленина, выдвинутый им в 1900 г.
в работе „Развитие капитализма в России". В действительности же,
если принять во внимание те условия, при которых было уничтожено
крепостное право, его отмена вовсе не способствовала развитию капи­
тализма, а скорее укрепляла архаичные, можно сказать феодальные,
экономические структуры»25. Однако последнее утверждение француз­
ского историка, что отмена крепостного права укрепляла архаичные
феодальные структуры, думается, малообоснованно. Все-таки, она их
расшатывала. Но суть дела автор уловил верно: 1861 год еще не сделал
и не мог сделать капитализм господствующей формой производства
в стране, хотя и открыл возможность такого развития.
В последнее время и среди отечественных исследователей на­
чинают появляться реалистичные взгляды на процесс генезиса ка­
питализма в России. Так, Е. Г. Плимак и И. К. Пантин совершенно
справедливо пишут, что хотя после реформы 1861 г. «была приоткры­
та дверь буржуазному прогрессу», но царизму так и «не удалось
превратить процесс внедрения и роста „верхушек" капитализма
в фактор, преобразующий всю систему общественных отношений».
И даже в результате реформ Витте—Столыпина, как верно полагают
эти авторы, капиталистические отношения «оказались неспособными
охватить все народное хозяйство»26.
Таким образом, следует признать совершенно несостоятельным
распространенное среди историков (и, конечно, не только среди них)
утверждение, зафиксированное в Советской исторической энциклопе­
дии, что господство капиталистического строя в России приходится
на период 1861 —1917 гг. и что этот период «делится на две стадии:
23 Гефтер М . Я . Указ. соч. С. И .
24 Там же. С. 16
2ЪВ ер т Н. И стория советского государства. 1900 —1991. М.: П рогресс, 1992. С. 13.
ш П л и м а к Е .Г ., П ант и н И. К. Д рам а российских реформ и револю ций (сравнительнополитический анализ). М.: Весь мир, 2000. С. 19, 20.

124

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России

прогрессивного, восходящего развития (1861 — конец 19 в.) и стадию
империализма, гибели капиталистической системы эксплуатации (на­
чало 20 в. — 1917)»27. Нелепость этого положения просто вопиющая.
Что же это был за «капитализм» без индустрии, без крупной машинной
промышленности, без рабочего класса и сильной буржуазии? Далее,
на зрелую стадию капитализма авторы отводят 17 лет, когда капита­
лизм не только стал зрелым, но «перезрел» и ликвидировался. И это
в России, которая позже других стран вступила на капиталистический
путь развития и буквально тут же его закрыла, хотя все остальные
страны спокойно до сих пор развиваются в рамках капиталистического
способа производства, хотя многие из них начали свой путь к капита­
лизму на несколько сотен лет раньше России. Таким образом, можно
говорить, что развитие капитализма в России после отмены крепост­
ного права должно было усилиться. Но это произошло не сразу и не
просто. До господства капитализма было еще очень далеко.
Развитие капитализма в аграрном секторе
Говоря о капиталистических отношениях в сельском хозяйстве,
заметим, что нельзя распространять господство (подчеркнем: не раз­
витие, а именно господство) капиталистического строя в России на
период второй половины и конца XIX в., не объяснив, куда «девалась»
община. Ведь более 80% населения страны в начале XX в. составляло
сельское население, и все или почти все это население жило в условиях
общинных и натуральных производственных отношений. По имеющим­
ся данным, 83,2% крестьянской земли в Европейской России в 1905 г.
было в общинном пользовании28. И, как считают современные исто­
рики, «хотя община в 20-е годы формально не представляла, как до
революции, административную единицу [она] фактически оставалась
в системе государственного устройства»29.
В этих условиях не было свободного товарного оборота земли
и свободного рынка труда. Ведь согласно положению реформы 1861 г.
крестьянин в течение первых девяти лет вообще не имел права оста­
вить свой надел, а выкупные платежи растянулись на 50 лет. Более
того, как отмечают специалисты по аграрному вопросу России в конце
XIX в., несмотря на усиление процесса замены отработочной ренты
на денежную, что могло бы свидетельствовать о проникновении то­
варных отношений в сельскохозяйственное производство, эта замена
была лишь номинальной. Помещики и владельцы земли поняли, что
сдавать землю в аренду выгоднее не за натуральные отработки на
27 Советская историческая энциклопедия. Т. 6. М.: Советская энциклопедия, 1965. Ст. 988.
28 А н ф и м о в А. М. 11. А. С толыпин и российское крестьянство. М.: И нститут российской
истории РАН, 2002. С. 100.
29 Кабанов В. В. К рестьянская общ ина и кооперация в России XX в. / / К ооперация.
С траницы истории. Вып. 6. М.: ИЭ РАН , 1997. С. 86 —87. Современный японский историк
К). Таниуги отмечает, что русская общ ина переж ила октябрьскую револю цию и стала «пре­
обладаю щ ей формой зем лепользования у крестьян» весь период нэпа. ( Таниуги Ю . К истории
коллективизации сельского хозяйства в С С С Р : государство и общ ина / / Россия в XX веке.
Судьбы исторической науки. М.: Н аука, 1996. С. 368).

«Вопросы экономики», № 4, 2011

125

М. Воейков

земле владельца, а за деньги. Но так как денег на селе было мало,
а рабочих рук много, то деньги ценились выше труда. У крестьян
денег не было, и расплачиваться приходилось трудом, то есть теми
же натуральными отработками, но уже в большем размере. На это
впервые обратил внимание известный историк аграрных отношений
в России А. М. Анфимов: «Началась своеобразная мимикрия отрабо­
точной системы: по учету — денежная, а по сути — отработочная.
Это вконец запутало статистиков, и статистическое отражение аренд­
ных цен превратилось в фикцию». И далее: «Денежные расчеты
были лишь оболочкой, денежной оберткой той же отработочной
системы»30. Значит, даже там, где натуральные экономические отноше­
ния в аграрном секторе заменялись как бы денежными, все это было
не глубинной, а лишь внешней трансформацией. Конечно, какие-то
моменты капитализации аграрного строя имели место (отрицать это
невозможно), но и они были или незначительными, или локальными.
«Если капиталистические элементы русской деревни были относи­
тельно локализованы, — писал Гефтер, — то крепостнический уклад
является фактически всероссийским»31. Дружинин специально отме­
чал: «Аграрный вопрос и ликвидация сословной неравноправности
крестьян оставались в центре внимания не только революционных
социалистических партий, но и либерально-реформистских течений
вплоть до социального переворота 1917 г.»32. Тем самым признается,
что 80% населения страны до 1917 г. находилось в «сословной неравно­
правности», то есть не освободилось еще от пут феодализма.
Столыпинские реформы начали процесс капитализации деревни,
но и он не был ни последовательным, ни законченным. По общему
мнению специалистов, эти реформы потерпели поражение. Анфимов
на основе тщательного и детального анализа делает такой вывод:
«Официальные государственные акты позволяют высказать утвержде­
ние, что столыпинский вариант земельной реформы в России потерпел
крушение еще при жизни Столыпина»33. Другой крупный отечествен­
ный историк И. Д. Ковальченко (который по вопросу капитализации
аграрной сферы придерживался иной позиции, чем Анфимов) после
скрупулезного анализа всех современных «мифов и реальностей» сто­
лыпинской реформы делает такой же вывод: «Столыпинская аграрная
реформа, по сути, провалилась еще до Первой мировой войны»3^.
В связи с этим следует признать ничем не обоснованным и крайне
устаревшим мнение некоторых историков (как старых, так и новых),
что «на основе столыпинской реформы ликвидируется поземельная
30А н ф и м о в A . M . II.А . Столыпин и российское крестьянство. С. 17, 20. Н адо сказать,
что этой статистической ловуш ки не избеж ал и В. И. Л енин в книге «Развитие кап и тали зм а
в России», где приведены многочисленны е данны е о росте денеж ной ренты как показателе
разлож ения ф еодальны х отношений в деревне. Н а самом деле все было значительно сложнее.
31 Гефтер М . Я. М ногоукладность — характеристика целого / / Вопросы истории к а­
питалистической России. С. 91.
32 Дружинин Н. М . И збранные труды. Воспоминания, мысли, опыт историка. М.: Н аука,
1990. С. 366.
33 А н ф и м о в А. М . II. А. С толыпин и российское крестьянство. С. 133.
34 Ковальченко И. Д. А грарный сгрой России второй половины X IX — начала XX в. М.:
Р О С С П Э Н , 2004. С. 485.

126

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России

община», высказанное еще в 1951 г. Дружининым35. Этот тезис, как
и многие другие такого же рода, выдвигался лишь с одной целью —
показать или провозгласить (ибо доказать это было невозможно)
высокую степень развития капиталистических отношений в России
в начале XX в. Но даже революция 1917 г. (и Февраль, и Октябрь)
не разрушила общину в деревне, хотя и расшатала. Некоторые совре­
менные исследователи даже полагают, что революция 1917 г. укрепила
общину, что в деревне «была именно общинная революция»36. С фор­
мальной точки зрения это верно, но по существу — нет. Ибо антифео­
дальная революция в деревне, направленная в первую очередь против
помещичьего землевладения, по смыслу не может укреплять другой
элемент феодального общества, то есть общину. Хотя на какое-то вре­
мя после революции общинные настроения в деревне действительно
укрепились. По-настоящему обезземеливание крестьянства провел
деспотическими методами Сталин в начале 1930-х годов. Однако ос­
татки общинного уклада в деревне (и не только там) в определенном
смысле просуществовали в России весь XX век.
Итак, основное население страны жило в деревне и занималось
сельским хозяйством, несмотря на бурное развитие промышленности.
Некоторые историки утверждают, что и в аграрной сфере происходило
интенсивное развитие капиталистических отношений. Действительно,
такое развитие имело место. Однако показатели товарности крестьян­
ского сельскохозяйственного производства свидетельствуют о преоб­
ладании натуральной формы производства.
Так, Н. Д. Кондратьев и П. И. Лященко дают примерно равный процент товарнос­
ти сельскохозяйственной продукции в первом десятилетии XX в.: 33,3% (Кондратьев)37
и 26% (Лященко). Причем последний отмечает, что фактически более 85% производст­
ва подавляющего большинства населения страны было натуральным38. Это резко
контрастирует с бездоказательными утверждениями многих советских историков, что
к середине XIX в. у нас существовало крестьянское хозяйство, «которое уже в значи­
тельной мере втянулось в товарное производство» 39.

С данными о низкой доле товарности сельскохозяйственного про­
изводства почти полностью совпадает и другое статистическое наблюде­
ние. Академик В. С. Немчинов, разрабатывая вопрос о социально-эко­
номических группировках крестьянских хозяйств в конце 1920-х годов,
приводит группировку Г. И. Баскина за 1913 г. по Ставропольскому
уезду10. Согласно этой группировке, крестьянских хозяйств, которые
использовали капиталистические методы (то есть земледельческие
хозяйства предпринимательского типа и торгово-промышленные хо­
35

Дружинин Н. М. И збранные труды. Социально-экономическая история России. С. 165.
Б е с п а л о в С. В. С оциально-эконом ическое развитие России в конце X IX — начале
XX века и проблема предпосы лок револю ции 1917 года / / 1917 год. Россия револю ционная:
Сборник обзоров и реф ератов. М.: И Н И О Н РАН, 2009. С. 69.
37 Кондрат ьев Н . Д . Рынок хлебов и его регулирование во время войны и револю ции.
М.: Н аука, 1991. С. 101.
38Л ящ енк о И . Н . И стория народного хозяйства СС СР. Т. II. М.: Госполитиздат, 1956.
С. 279.
39 См.: Переход от ф еодализм а к капитализм у в России. С. 338.
40Н ем чинов B . C . И збранны е произведения. Т. 1: Теория и п р ак ти к а статистики. М.:
Н аука, 1967. С. 7 1 - 7 2 .

«Вопросы экономики», № 4, 2011

127

М. Воейков

зяйства), было всего 2,6%. Чисто трудовых земледельческих хозяйств
и бедняцких хозяйств было 65,3%. Если сюда добавить половину от
числа хозяйств с временными наемными работниками (которых было
31,5% и далеко не все эти хозяйства были товарными в существенной
своей части), то получаем итоговую цифру 80%. Это поразительно близ­
ко к доле натуральности сельскохозяйственного производства (85%),
полученной на основе данных Лященко. Из другой работы Немчинова
можно заключить, что даже в предколхозный период (1928 —1929 гг.)
в СССР в целом до 60% крестьянских хозяйств он относил к докапи­
талистическим формам производства'1' .
Таким образом, дореволюционная русская деревня, объединявшая
абсолютное большинство населения страны и тем самым доминировав­
шая во всех сферах русской жизни, была опутана не капиталистически­
ми, а еще феодальными отношениями. И сегодня совершенно справедлив
вывод Лященко, сделанный им более полувека назад: «Гвоздем аграр­
ных отношений и через 40 лет после реформы, так же как и в 1861 г.,
оставалась борьба крестьянства против помещичьих латифундий»42.
Выводы серьезных отечественных ученых подтверждаются и ра­
ботами зарубежных исследователей. Так, немецкий историк К. Функен
пишет, что вплоть до октября 1917 г. «отношения в деревне остаются
в переходной стадии, где чисто феодальная и полуфеодальная экс­
плуатация смешивается с мелкобуржуазным и капиталистическим
аграрным производством, а сама Россия после пятидесяти лет „по­
литики реформ" все еще была системой, смешанной из феодальных
и капиталистических элементов»'13.
Говорить о сильном проникновении капитализма в аграрный
сектор дореволюционной России просто не приходится. Главная проб­
лема в аграрной сфере состояла в малоземелье подавляющего числа
крестьянских семей. Количество земли, которым владели крестья­
не, не могло обеспечить их выживаемость. По имеющимся данным,
в центральных губерниях России на крестьянский двор приходилось
в среднем 7—8 десятин земли (1 десятина = 1,09 га)44, а для нормаль­
ного воспроизводства крестьянского хозяйства нужно было в два раза
больше, то есть 14 —15 десятин. Необходимость перераспределения
земли, в первую очередь помещичьей, составляла основную материаль­
ную предпосылку русской революции.
Степень развития капитализма
Многие историки и экономисты, когда рассуждают о развитии
капитализма в России, не различают собственно капиталистическое
развитие и экономический рост или экономическое развитие.
41 Немчинов В. С. Указ. соч. Т. 4: Размещ ение производительны х сил. М.: Н аука, 1967.
С. 374.
42Л ящ е нк о И . Н . И стория народного хозяйства СССР. Т. 11. С. 88.
43 См.: Россия X IX —XX вв. В згляд зарубеж ны х историков. М.: Н аука, 1996. С. 179.
44 См.: Б у х а р а е в В. М ., Л ю к ш и н Д. И. К рестьяне России в 1917 году. П иррова победа
«общинной револю ции» / / 1917 год в судьбах России и мира. О ктябрьская револю ция: от
новых источников к новому осмыслению. М.: И нститут российской истории РАН, 1998. С. 132.

128

«Вопросы экономики», Jsfg 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России
Так, в обобщающем многотомном труде по истории экономики СССР читаем:
«Об уровне развития капиталистической экономики России можно судить по сле­
дующим показателям: в 1913 г. по уровню промышленного производства Россия
занимала пятое место в мире, по добыче нефти, вывозу древесины, производству
пиломатериалов — второе, по выработке хлопчатобумажных тканей (суровых) —
третье, по продукции машиностроения, по производству кокса и сахарного песка (из
отечественного сырья) — четвертое, по производству чугуна, ж е л е зн о й руды, цемента,
выплавке стали — пятое, по добыче угля — шестое». И из всего этого делается такой
вывод: «Развитие капитализма в России подготовило необходимые материальные
предпосылки для социалистической революции и строительства нового общества»'13.
Из более свежих сочинений можно привести такое мнение: «Рост промышленного
производства, отвечавший в России почти исключительно потребностям внутреннего
спроса, отражал степень капиталистической эволюции всего народного хозяйства. При
этом абсолютные его размеры характеризовали масштаб передовой капиталистической
сферы экономики страны, а показатели промышленного производства на душу насе­
ления указывали па глубину проникновения капитализма в толщу производственных
отношений, степень подчиненияим всего народного хозяйства и распространения
его па территорию страны»46. Очень странная логика — ведь показатели па душу
населения в России были значительно ниже европейских стандартов.

Развитие экономики России в рассматриваемый период дейст­
вительно было значительным, но это не выводило страну в ряд
высокоразвитых капиталистических. По среднедушевому доходу
страна оставалась в разряде отсталых. Так, по данным американ­
ского исследователя П. Грегори, в России в 1913 г. доход на душу
населения составлял 50% немецкого и французского, 20% английского
и 15% американского. К 1913 г. относительная позиция Российской
империи ухудшилась из-за быстрого роста населения и сравнитель­
но низких темпов роста объема производства в 1860 —1880-е годы.
Вывод: «Относительная отсталость экономики России очевидна»'17.
Имеющиеся данные свидетельствуют даже об отставании России от
стран Запада. Так, если в 1830 г. российский ВНП на душу населения
составлял 70% среднеевропейского, то в 1913 г. он составил даже 60%48.
Д. И. Менделеев также приводит расчеты, согласно которым в 1905 г.
«сумма ценности нашего фабрично-заводского производства едва ли
превосходит» 25 руб. в год в среднем на жителя, тогда как в США
тот же показатель составляет 330 руб. «До заработков испанских или
итальянских, потом до немецких, французских и английских, а тем
паче до американских нам очень далеко», — делает вывод Менделеев'19.
Экономическую отсталость России отмечали и некоторые советские
историки. Так, И .Ф . Гиндин писал: «С 1861 по 1890 г. по темпам рос­
та фабрично-заводской и горной промышленности Россия опережала
Францию и Англию, а в 1890 —1913 гг. — Германию и даже США.
Однако в 1913 г. повысившийся удельный вес российской промышлен­
45
История социалистической экономики СССР. Т. 1. Советская экономика в 1917—1920 гг.
М.: Н аука, 1976. С. 17.
4fi Б овы к ин В. И. Ф инансовы й капитал в России накануне первой мировой войны. С. 45.
47 Грегори II. Экономический рост Российской империи (конец X IX — начало XX в.).
Новые подсчеты и оценки. М.: Р О С С П Э Н , 2003. С. 21.
48 Э кономическая история России X IX —XX вв.: современный взгляд. М.: Р О С С П Э Н ,
2000. С. 209.
49 М енделеев Д. И. К познанию России. М.: А йрис-пресс, 2002. С. 346.

«Вопросы экономики», No 4, 2011

129

М. Воейков

ности в совокупной промышленной продукции пяти указанных стран
оставался незначительным»30. И хотя автор по традиции того времени
пишет о «капиталистической» России, но тут же оговаривается, что
российский капитализм «не мог совершить скачок в своем развитии
и преодолеть вековую отсталость», что «тяжелое наследие крепостни­
чества и азиатчины по рукам и ногам сковывало развитие страны»51.
Есть и более обобщенные данные. А. Г. Вишневский приводит темпы
прироста ВНП на душу населения за 1870—1913 гг. по основным странам.
Так, среднегодовые темпы прироста были (в процентах): Россия — 1,0;
США — 2,2; Великобритания — 1,1; Германия — 1,6; Франция — 1,4;
Италия — 0,7; Япония — 1,7. Россия, хотя и развивалась почти как
западные страны, но по темпам прироста опережала только Италию.
Поэтому вывод Вишневского о том, что «в целом, несмотря на ускорен­
ное промышленное развитие, преодолеть отрыв от западных стран не
удавалось, возможно, он даже увеличивался»52, следует признать вполне
убедительным. И в финансовом отношении, несмотря на знаменитую
реформу С. Ю. Витте, Россия ничем похвастаться не могла. Имеющиеся
данные говорят, что доля России в мировом экспорте даже снизилась
с 5,2% в 1885 г. до 4,5% в 1913 г., а по объему в стоимостном выражении
была меньше английской в 3,3 раза, США — 3,1 раза, Германии —
3 раза, Франции — 1,7 раза. Рубль, даже став золотым, «на между­
народную валютную арену практически не вышел... Имевшийся на этот
счет потенциал золотой валюты так никогда и не был реализован»53.
Современный историк российских моделей индустриализации
делает такой обоснованный вывод: «Если сравнить темпы индустри­
ализации СССР и дореволюционной России, то последняя, по сути
дела, топталась на месте... Нет никаких оснований утверждать, что при
сохранении дореволюционного экономического устройства Россия до­
стигла бы большего экономического развития, чем при большевиках»5'1.
Таким образом, сделаем вывод, что «российский капитализм» не смог
преодолеть «наследие крепостничества и азиатчины» и не смог про­
вести индустриализацию и создать крупное машинное производство.
Значит, господствовали не капиталистические отношения, хотя их
доля была изрядной, а отношения «крепостничества и азиатчины».
Однако главное: нельзя путать экономический рост и социальную
форму этого роста, то есть нельзя путать развитие производительных
сил и развитие производственных отношений. Конечно, одно должно со­
ответствовать другому, и история это подтверждает. Но такое соответст­
вие не возникает автоматически с каждым пунктом развития техники
и технологии производства. Естественным образом производственные
отношения более или менее отстают от своего материального базиса
50 Гиндин И . Ф . В. И. Ленин об общ ественно-экономической структуре и политическом
строе к ап италистической России / / В. И. Л енин о социальной структуре и политическом
строе капиталистической России. М.: Н аука, 1970. С. 265.
51 Там же. С. 266.
52 В и ш н ев ск и й А. Г. Серп и рубль. К онсервативная м одернизация в СС СР. М .: О ГИ ,
1998. С. 1 2 - 1 3 .
'^Б ор ис ов С. М. Рубль — валю та России. М.: К онсалтбанкир, 2004. С. 2 8 —29.
54
Б ока рев Ю. 11. Две модели индустриализации / / И стория российской пром ы ш лен­
ности в XX веке. М.: ИЭ РАН , 2004. С. 3 0 - 3 1 .

130

«Вопросы экономики», Jsfg 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России

и соответствуют ему лишь в итоге. Поэтому следует признать грубой
методологической ошибкой, когда по показателю промышленного произ­
водства на душу населения определяют степень развития капитализма.
При этом необходимо иметь в виду, что значительную долю нацио­
нального дохода России в начале XX в. давало именно сельское хо­
зяйство. По обобщенным данным А. Л. Вайнштейна, в 1913 г. на долю
сельского хозяйства, лесоводства, рыболовства и охоты приходилось
52—54% национального дохода страны, а на промышленность, строи­
тельство и транспорт — 34—36%.'’'’ Иными словами, индустриальный
сектор отнюдь не доминировал в дореволюционной России, а темпы
его развития, даже временами значительные, не создавали в стране
даже «среднеразвитого» капитализма.
Капиталистические производственные отношения как таковые
характеризуются наемным трудом прежде всего в отраслях, где про­
изводится прибавочная стоимость, то есть для них характерна экс­
плуатация чужого труда. А это должно означать для условий России
массовый переход рабочей силы из деревни в город, в промышлен­
ность. Еще К. Маркс замечал относительно России: «Если Россия
имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций
Западной Европы, — а за последние годы она немало потрудилась
в этом направлении, — она не достигнет этого, не превратив предва­
рительно значительную часть своих крестьян в пролетариев; а после
этого, уже очутившись в лоне капиталистического строя, она будет
подчинена его неумолимым законам, как и прочие нечестивые народы.
Вот и все»56. Но к 1917 г. крестьянское население в России существенно
преобладало, численность пролетариата была ничтожна. В Германии
уже к 1910 г. большая часть населения проживала в городах, и рабочие
составляли более 60% населения страны’’7.
Наемный труд и численность пролетариата
Если капитализм в стране был достаточно развит, то, видимо, пре­
обладающим классом уже были рабочие. Выяснять их численность на
период крестьянской реформы 1861 г. вообще не имеет смысла, ибо всем
очевидна их незначительная доля. Таким образом, важным представ­
ляется выяснение вопроса о численности пролетариата в начале XX в.
На этот счет имеются разные, порой фантастические представ­
ления. Официальный советский историограф «Великой Октябрьской
социалистической революции» академик И. И. Минц в своем фун­
даментальном творении «История Великого Октября» писал, что
«пролетариат и полупролетариат вместе составляли в 1913 г. 64,4%
населения страны»58. Количество пролетариата вроде бы вполне доста­
55
В айнш т ейн Л. J1. Н ародный доход России и СССР. И стория, методология исчисления,
динам ика. М.: Н аука, 1969. С. 68, 71.
ш М аркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 120.
57 Э кономическая история капиталистических стран: Курс лекций / Под ред. К). К. Авдакова, Ф .Я . Полянского. М.: Соцэкгиз, 1962. С. 367.
™М и н ц И . Н . И стория Великого О ктября. Т. 1. М.: Н аука, 1977. С. 15.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

131

М. Воейков

точное для господства капитализма. Но что такое «полупролетариат»?
Оказывается, это прислуга (лакеи), кустари, мелкие торговцы и про­
чие категории, которые всегда в специальной литературе относились
к мелкой буржуазии или ее разновидности. Более реальную структу­
ру трудящегося населения России в предреволюционную пору дает
А. Г. Рашин59. По его данным получается, что в 1913 г. все трудящи­
еся массы (кроме предпринимателей, хозяев и крестьян в том числе)
составляли немногим более 11% населения страны.
В этих расчетах Рашина, которые, можно сказать, стали класси­
ческими и широко воспроизводятся многими исследователями, есть
серьезные изъяны. Так, в пункте «фабрично-заводские и горнозавод­
ские рабочие и служащие» объединяются собственно рабочие и служа­
щие. Последние в тогдашних условиях России составляли достаточно
привилегированный класс и никак не относились к пролетариату.
В другом месте Рашин указывает, что только рабочих промышленных
предприятий страны в 1913 г. насчитывалось 2120,8 тыс. человек60,
что составляло примерно 1,3% общей численности населения страны.
Но это, по Рашину, касается только численности рабочих промыш­
ленности. Далее, весьма сомнительно относить к пролетариату разно­
образную прислугу в количестве 2100 тыс. Сельскохозяйственные же
рабочие (4500 тыс.) все-таки больше крестьяне. В российских услови­
ях это, по сути дела, те же крестьяне, которые по разным причинам
временно вынуждены работать по найму. Однако и у них есть свой
крестьянский дом, свое хозяйство, крестьянская, а не пролетарская
идеология и психология. Таким образом, если даже очень грубо очис­
тить данные Рашина от явных натяжек (вычесть прислугу; рабочих,
учеников и служащих в торговле, гостиницах, ресторанах; сельско­
хозяйственных рабочих), но оставить в его перечне «служащих» во
всех остальных разрядах, ибо не представляется возможным их ста­
тистически вычленить, то получаем общий итог 10 350 тыс. человек,
или 6,5% всего населения.
Советский официальный статистический справочник на 1913 г.
дает более высокую цифру рабочих — 14,6%61. П. В. Волобуев оцени­
вает численность пролетариата в общей массе населения в 1917 г. на
уровне 10%62. Однако в любом случае все это не минцевские 64,4%
пролетариата и полупролетариата.
Таким образом, если брать только пролетариат в узком его зна­
чении, которое наиболее точное, то есть рабочих фабрично-заводской
промышленности, то мы должны остановиться для 1917 г. на цифре
примерно 3 млн человек. Именно на эту цифру указывают многие другие
авторы. Так, статистик трудовых ресурсов Л. Е. Минц приводит таблицу,
в которой на 1917 г. дана цифра 2,9 млн человек фабрично-заводских
59 Рашин А. Г. Ф орм ирование рабочего класса России. И сторико-экономические очерки.
М.: Соцэкгиз, 1958. С. 171.
fi0 Там же. С. 42.
fi1 Н ародное хозяйство С С С Р за 60 лет. Ю билейны й статистический еж егодник. М.:
Статистика, 1977. С. 8.
('2 Волобуев 11. В. Выбор путей общественного развития: теория, история, современность.
М.: Политиздат, 1987. С. 127.

132

«Вопросы экономики», Jsfg 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России

рабочих63. Если к этой цифре добавить работников железнодорожного
транспорта (то есть рабочих и служащих вместе, ибо мы не распола­
гаем раздельной статистикой по данному разряду) в размере 520 тыс.
человек постоянно занятых или даже 905 тыс. вместе с временными
и поденными64, то получим около 4 млн человек. Специалист в области
экономической истории П. А. Хромов приводит близкие данные: в 1913 г.
в крупной фабрично-заводской промышленности России было занято
3,1 млн рабочих. Некоторые советские статистические сборники дают
примерно такую же цифру рабочих промышленности в 1913 г. — 3,5 млн
или 3,9 млн человек65. Если же учитывать численность «работников
водного транспорта, рабочих коммунальных предприятий, предприятий
военного ведомства и других», то Хромов дает общую численность про­
летариата России в 1913 г. приблизительно на уровне 4,5 млн человек66.
Другие авторы приводят примерно такие же данные67.
К этому следует добавить, что значительная часть рабочих была
в двух-трех промышленных центрах: Санкт-Петербург, Московская
и Владимирская губернии. В 1910 г. на эти центры приходилось 683 тыс.
рабочих (42% всех промышленных рабочих страны)68. Можно предпо­
ложить, что и в последующие годы при абсолютном увеличении числен­
ности рабочих пропорции в распределении их между промышленными
центрами и всей остальной Россией существенно не изменились.
Итак, к пролетариату, собственно, можно отнести 3 —5 млн чело­
век из почти 160 млн населения страны в 1917 г. Можно сказать, что
пролетариат в точном смысле этого слова (те, кому, с одной стороны,
действительно нечего терять, кроме «своих цепей», а с другой сторо­
ны, не люмпены, не деклассированные элементы) перед революцией
1917 г. в России составлял примерно 2—3 % всего населения. Здесь,
правда, можно возразить, что в данном подсчете не учитываются чле­
ны семьи, что увеличило бы приводимую цифру как минимум в 2—3
раза. Однако нам представляется, что членов семьи иждивенцев нельзя
включать в общее число пролетариата (или шире — рабочего класса),
ибо домашняя хозяйка, и тем более дети и старики, не выступают
носителями конституирующих признаков данного класса. Но даже
г'3 М и н ц JI. Е . Трудовые ресурсы СС СР. М.: Н аука, 1975. С. 39.
fi4 Там же. С. 103.
В 1913 г. на территории С С С Р в границах до 17 сентября 1939 г. среднегодовая чис­
ленность наемны х рабочих со ставл ял а «около 3,5 млн человек» (П ром ы ш ленность С С С Р :
Стат. сб. М.: Статистика, 1957, С. 23). См. такж е: Н ародное хозяйство С С С Р в 1959 году. М.:
Статистика, 1960. С. 139; С трана Советов за 50 лет: Сборник стат. материалов. М.: Статистика,
1967. С. 52.
™Хромов II. А. Э кономическая история СС СР. Период промыш ленного и монополисти­
ческого капитализм а в России. М.: Высш ая ш кола, 1982. С. 152.
G1II. Л ящ енко пиш ет о 2,5 млн рабочих на 1 ян вар я 1915 г. (Л ящ е нк о И . Н . И стория
народного хозяйства СССР. С. 650). В. Булдаков приводит данные, согласно которым в начале
1917 г. пром ы ш ленны х рабочих в России было 4,8 млн человек (См.: О ктябрь 1917: вели чай ­
шее событие века или социальная катастроф а? М.: П олитиздат, 1991. С. 25). Американский
историк М. Левин такж е считает, что п ролетариат перед револю цией н асчи ты вал не более
3 млн пром ы ш ленны х рабочих ( L e w in М . L en in ’s L ast S truggle. N.Y .: V intage Books, 1970.
P. 5). Ц ифру 3 млн рабочих «в строгом смысле слова» приводит Н. Верт ( В ер т И. И стория
советского государства. 1900 —1991. С. 17).
fi8 Статистический еж егодник на 1912 год / Под ред. В. И. Ш арого. СП б., 1912. Ч. 1.
С. 202.

«Вопросы эконохмики», № 4, 2011

133

М. Воейков

если увеличить численность рабочих за счет взрослых членов семьи,
то общий процент этого класса в любом случае не превысит 5 —6%
населения страны.
Даже этот ничтожный процент в большинстве своем составляли
рабочие, которые имели давние корни в деревне, не оборвали свои
связи с сельскохозяйственным производством, психологически были
близки к мелкобуржуазной стратегии поведения, в целом разделяя
мелкобуржуазные идеологические стереотипы. В старой статистичес­
кой и в новейшей исторической литературе этот вопрос, думается,
прояснен уже основательно.
В этом отношении показательны материалы выборочной переписи
в главных промышленных центрах страны в 1929 г. по рабочим про­
фессиям металлистов, горнорабочих и текстильщиков, обобщение ко­
торых опубликовал Я. Б. Кваша совместно с Ф. Шофманом в 1930 г.69
По данным Кваши, выходцев из крестьян (по социальному положению
отца) среди металлистов Ленинграда и Московской области было
38%, среди текстильщиков Московской области — 34,7%, Ивановской
области — 43,6%, Ленинграда — 35,5%. В каменноугольной промыш­
ленности Донбасса таких рабочих было 63,0%, среди металлургов
Украины — 53,7%, металлургов Урала — 26,4%. Последняя цифра
может характеризовать уже сложившиеся промышленные традиции
Урала. Но при этом надо иметь в виду особый характер уральской
промышленности. Это обнаруживается, если рассмотреть вопрос
о владении рабочими землей и занятии сельскохозяйственным произ­
водством. Так, из данных Кваши следует, что в 1914 —1917 гг. землей
владели среди рабочих петроградской металлопромышленности 12,3%,
московской металлопромышленности — 30,9%, уральской — 30,1%,
московской текстильной промышленности — 24,7%, ивановской —
15%. Обращает на себя внимание факт, что среди уральских металлур­
гов владели землей более 30% рабочих, но крестьянские корни имели
лишь 26,4%. Можно сказать, что рабочие Урала, с одной стороны,
среди всех рабочих России были, так сказать, «самыми рабочими», но,
с другой — оказались в числе самых больших «землевладельцев», кто
не порывал с сельскохозяйственным производством. Это объясняется
в целом отсталым характером индустриальных отношений Урала, о чем
уже шла речь. В статье Кваши и Шофмана цитируется одна приме­
чательная резолюция Уральской областной конференции марксистоваграрников (ноябрь 1929 г.): «Особенностью Урала является то, что
рабочие в старых заводских районах Урала в то же время являются
сельскими хозяевами, что накладывает своеобразный отпечаток и на
промышленность, и на сельское хозяйство Урала»70. При этом многие
советские историки 1960-х годов продолжали упорно твердить о гос­
подстве капиталистических отношений, не видя архаичного (полукрепостнического) характера даже промышленности Урала, который
хорошо разглядели «марксисты-аграрники» уже в 1929 г.
т Кваш а Я., Ш оф м ан Ф. К характеристике социального состава ф абрично-заводских
рабочих С С С Р / / Пути индустриализации. 1930. № 1. Перепечатано в: Кваша Я. Б. Избранные
труды. Т. 1: М етодологические основы статистического анализа. М.: Н аука, 2003. С. 191—215.
70 Цит. по: Кваш а Я. Б. И збранны е труды. Т. 1. С. 212.

134

«Вопросы экономики», Jsfg 4, 2011

Великая реформа и судьбы капитализма в России

Таким образом, можно сделать вывод, что почти половина рабо­
чих России в первой четверти XX в. стали таковыми лишь в первом
поколении. Да и среди всех рабочих от 12 до 30% и более держали
землю в целях сельскохозяйственного производства. Здесь уместно
привести мнение Л. В. Милова о силе инерции крестьянского хозяйст­
ва в среде промышленных рабочих: «Если участие в промышленном
труде позволяет непосредственному производителю не отрываться от
ведения крестьянского хозяйства, то он остается владельцем жизнен­
ных средств в их изначальной форме и отрабатывает в форме промыш­
ленного труда лишь свои феодальные повинности. Это классическая
форма крепостного промышленного труда»71. Иными словами, до 30%
промышленных рабочих в начале XX в. все еще жили в условиях
феодальных отношений.
Современные исторические работы в целом подтверждают эти
положения. Так, Д. Чураков приводит данные, согласно которым от 10
до 20% фабрично-заводских рабочих Московской губернии в начале
XX в. уходило на летние работы в село. И согласно данным статис­
тики большинство рабочих все еще принадлежало к крестьянству «по
социальному положению»72. Экономист начала века Н.А. Каблуков
писал: «Тогда как на Западе труд на фабриках составляет для рабо­
чего единственный источник существования, у нас, за сравнительно
небольшим исключением, рабочий считает труд на фабрике побочным
занятием, его более тянет к земле»73. Р. Пайпс в обычной для него
эксцентричной манере пишет так: «В начале XX в. промышленные
рабочие в России представляли собой, за небольшим исключением,
не столько определенно выраженную социальную группу, сколько
разновидность крестьянства»74. Это, конечно, верно лишь отчасти, но
высказывание весьма характерное.
Таким образом, можно заключить, что в России к 1917 г. пролета­
риат был незначительным по численности, в большинстве своем это были
или вчерашние крестьяне, или те, кто имел тесные связи с аграрным
сектором экономики.
*

*

*

Россия, пытаясь стать равноправной европейской державой, нуж­
далась в серьезной и глубокой модернизации. После реформы 1861 г.
капитализм в стране не занял доминирующего положения. Главными
причинами этого были непоследовательность и противоречивость са­
мой реформы, сохранение феодальных и крепостнических отношений,
невозможность осуществить индустриализацию. «С уничтожением
крепостного права, — писал Г. 3. Елисеев в 1874 г., — мы очутились
в том же положении, в каком были до его начала»75.
71 М и л о в Л. В. По следам уш едш их эпох. Статьи и заметки. М.: Н аука, 2006. С. 570.
72 Чураков Д . О . Р усская револю ция и рабочее самоуправление. 1917. М.: А И Р О -Х Х ,
1998. С. 29, 30.
73 Цит по: Чураков Д. О. Указ. соч. С. 2 9 —30.
74 П айпс Р. Р усская револю ция. Ч. 1. М.: Р О С С П Э Н , 1994. С. 120.
7Г>Е лисеев Г. З. К рестьян ская реф орм а / / Н ародническая экономическая литература.
И збранны е произведения. М.: Соцэкгиз, 1958. С. 180.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

135

М. Воейков

В стране не было развитой промышленности, не было индуст­
риальной инфраструктуры. А для их создания необходимы были ог­
ромные капитальные вложения, которые в стране отсутствовали. Витте
начал индустриализацию с развития железнодорожного строительства,
которое стало бы импульсом для развития отраслей металлургии и в
целом всей промышленности. Однако железнодорожное строительст­
во после 1900 г. захлебнулось из-за острой нехватки средств. Если
в 1896 —1900 гг. в России строилось в среднем за год по 3100 верст же­
лезных дорог, то в 1901 —1903 гг. по 1902 версты, а в 1908 —1913 гг. уже
по 719 верст. Комментируя эти данные, Гиндин пишет: «Цикличность
железнодорожного строительства в России объясняется прежде всего
тем, что оно почти целиком зависело от привлечения капиталов извне,
которое практически могло осуществляться лишь путем государствен­
ных и гарантированных правительством займов»76. Таким образом,
русская революция не прервала индустриализацию, начатую еще при
Витте, а стала объективно неизбежным моментом самой индустриа­
лизации, которая была закончена уже в 1930-х годах. Феодальные
социально-экономические отношения не позволяли национальному
капиталу создать необходимые накопления. Потому и был так силен
иностранный капитал.
История ставила перед страной вопрос: или развиваться по пути
европейской модернизации, то есть проводить индустриализацию, или
скатываться на периферию мировой экономики. Царское правительство
не смогло найти собственных накоплений для индустриализации. Весь
талант Витте, прекрасно понимавшего историческую необходимость
индустриального развития для страны, ничего не смог сделать в усло­
виях, по существу, феодальных отношений.
Конечно, крестьянская реформа 1861 г. — это великая реформа по
своему замыслу и охвату, по своему потенциалу, а главное — по шуму,
который она произвела. Но результат ее оказался очень скромным,
несмотря на все старания марксистских исследователей представить его
грандиозным. И думается, более правы были народнические писатели,
когда называли последствия реформы скорее игрой в капитализм, не­
жели проявлением его действительных отношений. И почему-то очень
актуально и сегодня звучат слова В. П. Воронцова, сказанные им еще
в 1882 г.: «Мы переняли с Запада все атрибуты и орудия капиталис­
тического производства и меньше всего само производство»77.

7(] Вит т е С. Ю. Собрание сочинений и документальных материалов. Т. 1: Пути сообщения
и экономическое развитие России. М.: Н аука, 2006. Кн. 2, ч. 2. С. 591, 592.
77 Воронцов В. Судьбы капитализм а в России / / Н ародническая экономическая ли те­
ратура. И збранны е произведения. С. 420 —421.

136

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

И. БУЗДАЛОВ,
академик РАСХН,
главный научный сотрудник ИЭ РАН

УНИЖЕННЫЙ КЛАСС:
О СОЦИАЛЬНОМ СТАТУСЕ
И ЭКОНОМИЧЕСКОМ ПОЛОЖЕНИИ
РОССИЙСКОГО КРЕСТЬЯНСТВА*
У людей из привилегированных или «передовых» классов и слоев
общества, многих горожан, особенно «коренных», исторически сложи­
лась привычка свысока, даже пренебрежительно, смотреть на сельского
жителя как на второсортного члена общества, да и сам крестьянин
во многом привык ощущать себя таковым. Между тем крестьянское
сословие было и остается «корневой системой» человеческого рода.
Все представители привилегированных классов, так называемой
элиты общества, в конечном счете — потомки первобытных охот­
ников и рыболовов, земледельцев и скотоводов. Поэтому вопиющей
социальной несправедливостью представляется наблюдавшееся на
протяжении многих веков, особенно в эпоху феодализма, крепостно­
го права, включая государственное советское, социальное унижение
крестьянина, этого «сеятеля и хранителя» государства, производителя
«самого первого условия» человеческой жизнедеятельности.
На этом фоне показателен опыт стран, власти которых исходили
из определяющей роли крестьянства в повышении уровня социальноэкономического развития сельского хозяйства, укрепляя его социальный
статус и создавая необходимые условия для жизнедеятельности и высоко­
производительного труда. Ф. М. Достоевский писал: «И порядок, и за­
коны, и нравственность, и даже сам ум нации, и, наконец, всякое пра­
вильное отправление национального организма организуется тогда, когда
в стране утвердится прочное земледелие... Каков характер земледелия,
таков характер нации»1. Для российской истории особенно показательно,
что национальный организм государства почти постоянно находился
в подрывавшем порядок и нравственность расстройстве, обусловленном
беспрецедентным нарушением социальных условий жизнедеятельности
крестьянства. Вследствие этого сельское хозяйство России оставалось
и во многом остается «гиблым местом» экономики и общества, а страна
в целом отстает по многим важным показателям общественного развития.
Исторические и идеологические корни
социального унижения крестьянства
В эволюционном процессе развития общества, разделения населе­
ния на сельское и городское можно усматривать «объективно» обуслов­
* Статья подготовлена в рамках проектов РГН Ф № 10-02-00243а и Р Ф Ф И № 10-06-00081а.
1Достоевский Ф . М . Дневник писателя. М ., 1989. С. 435.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

137

И. Буздалоа

ленную второсортность крестьянского сословия, что нашло выражение
в теории якобы закономерных «существенных различий между городом
и деревней». Действительно, концентрация определяющих условий
жизнедеятельности в городских поселениях давала преимущества
их жителям в культурном развитии, образовании, умственном труде
и т. д., а пространственная рассредоточенность сельского населения, его
занятие преимущественно физическим трудом, наоборот, сдерживали
это развитие. Поскольку правящая верхушка оседала в городских
сообществах, последние получали преимущества в применении фис­
кальных притеснений или явно насильственных, заведомо социально
несправедливых действий в отношении села и сельского населения,
тем самым доводя его до состояния «забитости и одичалости». Эта
несправедливость, несовместимая с общечеловеческими идеалами
и ценностями, и была положена в основу указанной теории.
Со временем вместо устранения социально порочных переко­
сов под них стали подводить другие абстрактные теории и антикрестьянские идеологические догмы и схемы. В их числе: умозритель­
ные построения физиократов; теории первоначального накопления,
включая пресловутое «социалистическое»; разного рода псевдонаучные
положения, в частности о правомерности волюнтаристских методов
перекачки созданного тяжелым крестьянским трудом национального
дохода, разрушительные последствия которой для села были под­
робно рассмотрены нами2. Все они соответствовали представлениям
о «второсортности», чуть ли не врожденной генетической и социальной
неполноценности крестьянства.
Так, М. Горький в написанной им в эмиграции книге о русском крестьянстве
изображал его как сообщество «полудиких, почти страшных людей», обреченных «на
вымирание»3, подтверждая домысел марксистской теории о том, что крестьянство —
«самый жалкий класс» в истории человечества. А раз так, то его законное место — на
ее задворках, он обязан обслуживать и кормить город, привилегированные классы
общества, довольствуясь остатками произведенного им богатства, побеждать или
умирать за Отечество па полях сражений, буквально спасая страну вместе с элитой,
безропотно выполнять другие «повинности».

Подобные воззрения, а точнее, заблуждения на практике не толь­
ко вели к гибельным последствиям для сельского хозяйства и самого
крестьянства, но и сдерживали или подрывали весь процесс обществен­
ного развития, что наглядно показали большевистские эксперименты
по осуществлению в стране «социалистических» преобразований.
Наоборот, отношение к крестьянству как равноправному социально­
му сословию общества, его приоритетная государственная поддержка
с учетом функционирования в условиях повышенного риска и обеспе­
2 См.: Б у з д а л о в И. П ерекачка к ак отраж ен и е социально-эконом ической ущ ербности
аграрной политики / / Вопросы экономики. 2009. JMb 10.
3 Горький М. О русском крестьянстве. Берлин: Изд-во И. 11. Лодыжникова, 1922. С. 4 3 —44.
Т акая уничиж ительная характеристика крестьянства вы звала резкую критику многих лучш их
умов как в России, так и в эмиграции в адрес писателя (кстати, вышедшего из среды этих «страш­
ных» людей). А глубокий исследователь аграрного вопроса, экономист К. А. Кочаровский вообще
назвал Горького «врагом русского народа» (См.: Костиков В. Не будем проклинать изгнанье.
Пути и судьбы русской эмиграции. М.: М еждународные отношения, 1990. С. 161).

138

»В опросы экономики», JMb 4, 2011

Униженный класс.

чения населения жизненно важной продукцией в решающей степени
способствовали процветанию самого сельского хозяйства и общему
прогрессу во многих странах.
В частности, власти Германии в последние два столетия традиционно поддержи­
вали такое отношение, содействуя улучшению социально-экономического положения
крестьянства. Поэтому при малоземелье и низком естественном плодородии почв
социально обустроенное и динамично развивающееся немецкое сельское хозяйство
сейчас производит свыше 90% необходимого стране продовольствия, а трудоемкая
продукция животноводства даже экспортируется.

Иная картина в России. Анализируя ситуацию уже после отмены
крепостного права и сопоставляя результаты развития сельского хо­
зяйства во взаимосвязи с условиями жизнедеятельности российского
и немецкого крестьянства, М .Е. Салтыков-Щедрин в своем произ­
ведении «За рубежом» с горечью писал о впечатляющих различиях
этих результатов.
Ему стало обидно и «нестерпимо скучно», когда сразу за Вержбаловом на пути
в Кенигсберг «на тех же песках и болотах увидел буйные поля, каких не было даже
на чсмбарских черноземах. Но мало, что у немца на песках хлеба растут буйные,
у него коровам не житье, а рай»4. Если же хорошо домашним животным, то хорошо
и сельскому хозяину, а его благополучие в итоге определяет общее благосостояние
и мощь государства, что Германия убедительно демонстрирует до сих пор.

Благодаря освобождению российских крестьян в результате поло­
винчатой и непоследовательной реформы 1861 г. их социальный статус
был повышен, но селянин, по образному выражению С. Ю. Витте,
оставался «полуперсоной». Много сделавший для подготовки основ
столыпинской аграрной реформы, Витте надеялся, что со вступлением
на престол Николая II «наступит пора более справедливому и забот­
ливому отношению к русскому крестьянству»5. Но эти надежды не
оправдались. Крестьянство было освобождено от «рабовладетелей, но
оставалось в рабстве произвола, беззаконности и невежества, а при та­
ком положении крестьянства государство не может мощно идти вперед,
не может в будущем иметь то мировое значение, которое предуказано
ему природой вещей, а может быть, судьбою»6, или, говоря научным
языком, объективными закономерностями общественного развития.
Столыпинская реформа несколько укрепила социальный статус
крестьянина, но она столкнулась с сопротивлением тех же «старьев­
щиков», затянулась и к 1917 г. была свернута. Начались большевист­
ские эксперименты над российским крестьянином, социальный статус,
а вместе с тем и экономическое положение которого были приведены
в соответствие с марксистским «научным» определением этого сословия
как неполноценного, «жалкого». Временная, облегчающая тяготы сель­
ской жизни корректировка псевдосоциалистических преобразований
произошла в короткий период нэпа. Однако затем крестьянство погру­
зилось в пучину советского крепостного права, а точнее — бесправия
4 С алт ы ков-Щ едрин М . Е . Соч.: В 10 т. М., 1988. Т. 7. С. 13.
5В и т т е С . Ю . И збранны е воспоминания. М.: М ысль, 1990. С. 521.
GТам же. С. 531.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

139

И. Буздалов

и беспощадной эксплуатации деревни с почти бесплатным рабским тру­
дом ее обитателей. Лишь с началом хрущевской «оттепели» государство
стало робко и непоследовательно поворачиваться лицом к крестьянину,
но, несмотря на определенное улучшение материального положения, по
своему социальному статусу он так и не стал настоящей «персоной».
Необходимо было радикально реформировать всю систему аграрных
отношений, действительно решить «крестьянский вопрос», прежде всего
утвердить принцип социальной справедливости в отношении государства
и всего общества к деревне. Для этого в стратегии аграрной политики
должны соблюдаться два важнейших условия: 1) постепенное возмещение
части астрономических сумм перекачки результатов крестьянского тру­
да; 2) системное и целенаправленное проведение реформ в соответствии
с базовыми принципами социального рыночного хозяйства — личной
свободы, экономической дееспособности, социальной справедливости.
Социально-экономическое положение крестьянства
в условиях современных рыночных реформ
С началом рыночных реформ многим, а прежде всего самим
реформаторам, казалось, что, заменив присущие административнокомандной системе методы принуждения экономическими методами
хозяйствования и управления, автоматически удастся реализовать
указанные принципы: крестьяне получали свободу выбора организационно-правовых форм хозяйства; отменялась монополия государства
на землю, которая, правда, лишь в форме эфемерных земельных долей
передавалась в собственность работников бывших колхозов и совхозов;
от плановых заданий по закупкам сельскохозяйственной продукции
перешли к ее реализации на свободном рынке и т. д. Рыночные преоб­
разования должны были повысить социальный статус крестьянина
и резко улучшить его общее социально-экономическое положение.
Но в процессе рыночных реформ важно было выбрать такие методы
государственного регулирования жизнедеятельности на селе, которые
способствовали бы этому улучшению. На деле выбор этих методов, в том
числе с построением нынешней вертикали власти с ее «административ­
ным ресурсом», во многом оказался неудачным или непродуманным,
а нередко — тем же советским. Стиль работы глав регионов и районов
часто почти не отличается от стиля работы прежних секретарей рай­
комов, обкомов и т.д. В сочетании со стихийными и монополистскими
проявлениями на рынке это негативно сказалось на социально-эконо­
мическом положении крестьянства, условиях его жизнедеятельности,
породив масштабный провал в самом производстве, разрушение его
материально-технической базы, криминальные сделки с землей и т.д.
Страна, по сути, потеряла продовольственную независимость.
Конечно, беспрецедентное падение отечественного сельскохозяйст­
венного производства, сопоставимое с последствиями насильственной
коллективизации, можно восполнить такими же беспрецедентными за
всю российскую историю закупками продовольствия за рубежом. Но
наращивание продовольственного импорта, объем которого за 2000 —
140

»Вопросы экономики», № 4, 2011

Униженный класс.

2009 гг. вырос почти в пять раз, превысив объем реализации всей
продукции сельского хозяйства в закупочных ценах, стало одним из
существенных изъянов проводимой агропродовольственной политики.
С одной стороны, масштабный импорт выступает прямой поддержкой
зарубежных фермеров, а с другой — душит отечественного произво­
дителя и подрывает престиж России в глазах мирового сообщества,
в том числе стран — членов ВТО.
Но если, не считаясь с риском ухудшения продовольственной
безопасности страны, можно компенсировать провал в отечественном
производстве продукции сельского хозяйства с помощью зарубежных
фермеров, то исправлять удручающее положение в социальной сфере
села, сельской демографии придется самим. На повестке дня стоит модер­
низация страны, а без возрождения социальной сферы и всего сельского
хозяйства системно реализовать эту стратегию не удастся. Требуется
переориентировать аграрную политику на приоритетное осуществление
комплекса законодательно закрепленных мер по радикальному преобра­
зованию социальных условий жизнедеятельности на селе, выделив для
этого необходимые ресурсы.
Пока в практике государственного управления и регулирования
сельского хозяйства такой переориентации не наблюдается, а в про­
водимой аграрной политике преобладают полумеры, декларации или
общие пожелания. В статье президента РФ Д. А. Медведева «Россия,
вперед!» говорится, что село (и его социальная сфера) является
и «всегда будет оставаться нашим приоритетом». Наоборот, министр
финансов А. Л. Кудрин, в принципе придерживаясь догмы о сельском
хозяйстве как о «черной дыре», при подготовке и обсуждении бюджета
страны на 2010 г. отметил, что социальные проблемы села для нас
вообще «менее важные». В соответствии с этим и без того символичес­
кая социальная составляющая в целом небольшого аграрного бюджета
была заметно сокращена. В итоге по своему социально-экономическому
положению российский крестьянин остался «полуперсоной».
Уровень жизни сельского населения за годы рыночных реформ
существенно снизился. Возросло отставание от города и в общих
социальных условиях жизни в сельской местности, хотя в многочислен­
ных правительственных документах (Федеральная целевая программа
«Социальное развитие села до 2012 года» (2002 г.), приоритетный
национальный проект «Развитие АПК» (2006 г.), «Государственная
программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков
сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008 —
2012 гг.» (2007 г.) и др.), а также в других законах и нормативных
актах декларировались решительные и масштабные сдвиги в этом
важном направлении аграрной политики. Таких сдвигов не произошло.
Если среднедушевые располагаемые доходы на члена сельских домохозяйств
в 1990 г. достигали почти 8/10 городского уровня, то в 2000 г. они снизились до 69
и в 2009 г. — до 62% (8,4 тыс. руб. в месяц). Среднемесячная оплата труда за этот
период с 95% средней по экономике упала до 51,6%, оставаясь самой низкой по срав­
нению с другими отраслями. После повышения с января 2009 г. М РОТ до 4330 руб.
в месяц удельный вес работников сельского хозяйства с заработной платой ниже этой
отметки составил 4% при значительной задолженности по оплате труда.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

141

И. Буздалов

Бедность все больше разрушает трудовой и генетический потенциал
села. За ее порогом по денежным доходам находится более половины
сельского населения. Сейчас бедность концентрируется в сельской
местности, где проживает 40,4% всего малоимущего (по располагаемым
доходам) населения России, хотя на долю села приходится 27% общей
численности населения страны.
В газификации села, жилищном и других видах строительства
в сельской местности наблюдаются определенные позитивные изме­
нения, но в целом ситуация в социальной сфере села, в общих усло­
виях жизнедеятельности в деревне остается крайне неблагоприятной.
Гигантские агрохолдинги, деятельность которых далеко не безупречна,
особенно в плане эффективности, не спасают положения: как совет­
ские «маяки», они часто служат больше для укрепления престижа
местных властей, демонстрации высокому начальству достигнутых
успехов в развитии сельского хозяйства. Курс на распространение
сверхкрупных предприятий высокозатратный, что наряду с органи­
зационно-экономическими изъянами функционирования делает их
массовое распространение бесперспективным.
В основной массе сельскохозяйственных организаций (СХО)
отсутствует удовлетворительная система оказания медицинских, куль­
турных и торгово-сбытовых услуг, нет современных образовательных
учреждений. Село все сильнее отстает от города по вводу жилой
площади. По данным социологических обследований, 58% сельских
жителей, в том числе 70% молодежи до 30 лет, нуждаются в серьезном
улучшении жилищных условий.
Имеющийся сельский жилой фонд характеризуется низким качеством, отсутст­
вием внутреннего благоустройства. Он во многом лишен элементарных коммунальных
удобств: водопроводом оборудовано 42% площади сельских жилых помещений, цент­
ральным отоплением — 44, канализацией — 32, горячим водоснабжением — 20%.
В 2009 г. по сравттспию с 1990 г. сеть участковых больниц сократилась па
1994 ед. (41%), фельдшерско-акушерских пунктов — на 3408 ед. (7%). На 10 тыс.
человек в сельской местности приходится 55 больничных коек (в городской —133),
обеспеченность амбулаторно-поликлиническими учреждениями в расчете на 10 тыс.
жителей па селе в 2,3 раза ниже, чем в городе. Обеспеченность сельского населе­
ния врачами по сравнению с городским меньше в 4,7 раза, а средним медицинским
персоналом — в 1,9 раза.
Число школ сократилось на 12 тыс. (25%), детских садов — на 21,5 тыс. (53%),
клубов — на 19 тыс. (30%), а физкультурно-оздоровительных и спортивных соору­
жений — на 2/;j. Библиотечный фонд села уменьшился на 71 млн экземпляров (17%).

Из-за недостаточных объемов строительства и курса на кон­
центрацию объектов образования, здравоохранения, культуры при
неразвитости дорожной сети, мобильных и дистанционных форм
обслуживания снижается территориальная доступность образова­
тельных, медицинских, культурных, торговых и бытовых услуг для
сельского населения. Треть сельских населенных пунктов с числен­
ностью населения до 100 человек не охвачена ни стационарной, ни
мобильной формой торгового обслуживания, бытовой сервис почти
полностью отсутствует. Остро стоит проблема обеспечения жителей
села питьевой водой.
142

»В опросы экономики», JMb 4, 2011

Униженный класс.

Основная масса сельского населения живет в условиях ограничен­
ного информационного поля или вообще находится в информационной
изоляции. В V3 сельских поселений отсутствует телефонная связь,
не говоря уже о доступе к Интернету. Телефон в доме имеют только
27% сельских семей (среди горожан — 70%). Не телефонизированы
почти половина организаций социальной сферы и торгово-бытового
обслуживания.
Из-за бездорожья и нехватки автобусного парка 64,3 тыс. сельских поселений
остаются без автобусного сообщения. Около У3 сельских поселений ттс имеют подъез­
дов по дорогам с твердым покрытием. Несмотря па это, ввод местных, ведомственных
и частных автомобильных дорог с твердым покрытием сократился за 2000—2007 гг.
в три раза — с 5953,3 до 1960,7 км и продолжает сокращаться.

Угрожающие размеры приняла алкоголизация сельского населе­
ния, ставшая во многом следствием безработицы, бедности и состояния
безысходности. В 2000—2007 гг. потребление алкоголя, преимущест­
венно суррогатного, на 1 члена сельского домохозяйства выросло вдвое
и в целом значительно превышает городские показатели, что выступает
прямой причиной высокой смертности сельского населения.
Наиболее высокий уровень потребления алкоголя (более 20 промилле) в субъек­
тах Ц ентрального ф едерального округа, а такж е в Республике К арели я (22),
Ленинградской (20,4), Нижегородской (23), Новгородской (26,3) и Псковской (28,2)
областях. Село устойчиво опережает город по случаям суицида на 1000 человек насе­
ления, в том числе в фермерских хозяйствах из-за барьеров в сбыте их продукции,
диспаритета цен, невозможности расплачиваться по кредитам.

Ухудшается половозрастная структура сельского населения. На
начало 2009 г. на 1000 мужчин приходилось 1109 женщин против
1098 в 2000 г. Снижается удельный вес населения моложе трудо­
способного возраста: если в 2000 г. он составлял 22,9%, то на начало
2009 г. - 18,1%.
Интенсивность выбытия населения из сельской местности, в том
числе молодежи, в последние годы несколько уменьшилась, однако
его масштабы остаются значительными. В 2007 г. из села выбыло
747,9 тыс. человек, на долю молодежи приходилось 45,9%, в 2009 г. —
соответственно 721,4 тыс. и 47,6%.
В период между двумя последними переписями населения российское село утра­
тило 10,7 тыс. населенных пунктов. Растет число поселений, не имеющих постоян­
ных жителей: оно возросло на 40%, достигая в ряде регионов 40 —50%. В структуре
сельского расселения увеличилось число мельчайших (с числом жителей до 10 чело­
век, в основном стариков, нетрудоспособных) и крупных поселений (свыше 2 тыс.
человек) при сокращении во всех остальных группах людности. Количество первых
возросло на 13 тыс. (63%), их удельный вес повысился с 15 до 24%, а крупных — на
230 (8,6%), их удельный вес увеличился с 1,9 до 2,0%.

Приведенные факты свидетельствуют о системной деградации
сельской социальной сферы, а вместе с ней — трудового потенциала
деревни. Это определяет общую отсталость, низкую эффективность
и конкурентоспособность сельского хозяйства, его фактическую не­
способность обеспечить продовольственную безопасность страны за
счет отечественного производства.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

143

И. Буздалов

О социальных обязательствах
государства перед российским крестьянством:
объективные требования и фактическое обеспечение
Судя по выступлениям официальных лиц, можно заключить,
что в последние годы государство приняло высокие обязательства
по социальному развитию села, и они в целом успешно выполняются
и даже перевыполняются. В качестве доказательства обычно приводят
данные о результатах реализации различных программ и проектов,
в частности «Государственной программы развития сельского хозяйст­
ва и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья
и продовольствия на 2008—2012 годы».
Действительно, в Национальном докладе о ходе реализации этой программы
отмечается значительное (на 43,1%) перевыполнение финансового обеспечения
социальной и инженерной инфраструктуры села. На 43,3% перевыполнено задание
по капитальным вложениям в развитие социальной сферы. Превышены отдельные
целевые индикаторы по конкретным направлениям социального развития села:
газификации ж илья — на 4,4%, обеспечению сельского населения питьевой водой —
на 3,3%, вводу и приобретению ж илья для селян — на 18,2%. Достигнуты, а по
отдельным направлениям социального развития села превышены, правда, скоррек­
тированные7 в сторону сниж ения , некоторые целевые индикаторы, а по ряду других,
в том числе по строительству жилья, из-за свертывания финансирования удалось
добиться частичного прогресса.

Несмотря на резкое сокращение ресурсного обеспечения социаль­
ного развития села в последние годы, эйфория по поводу выполнения
масштабных «плановых» обязательств государства в этой области
не утихает. Раздаются лишь отдельные призывы «восстановить»
финансирование в соответствии с запланированными показателями
Госпрограммы8.
Научный подход к социальным обязательствам государства, кото­
рому следуют развитые страны, подменяется здесь оценками использова­
ния того, что государство «дает» сельскому хозяйству в форме консоли­
дированного аграрного бюджета, фактически по тому же «остаточному»
принципу, какой применялся в советских колхозах. Отсутствует учет
вклада крестьянства в создание национального дохода страны.
Подлинно научный анализ содержания и параметров социальных
обязательств государства перед крестьянством надо начинать не с того,
что ему дают, а с того, что оно создает и сколько у него забирают
дающие, возвращая лишь жалкие остатки от добытого крестьянским
трудом. Как показывают расчеты по структуре стоимости товарной про­
дукции сельского хозяйства в розничных ценах за 2007—2009 гг., еже­
годно в пользу государства и подотчетных ему субъектов монопольного
7 К орректировка целевых индикаторов Госпрограммы но социальном у развитию села
в сторону сниж ения на 53% произведена в соответствии с приведенным выше высказыванием
о «менее важном» значении этой сф еры по сравнению , например, с 0лим пиадой-2014, другими
грандиозны м и проектами, далекими от нуж д села.
8 В частности, к этому призывает академик РАСХН И. Г. Ушачев при анализе выполнения
указанной програм м ы в 2009 г. (см.: А П К : экономика, управление. 2010. N° 5. С. 15 —17),
обходя вопрос о мизерности общего ресурсного обеспечения социальной сф еры села и всего
сельского развития.

144

»Вопросы экономики», N° 4, 2011

Униженный класс.

окружения сельского хозяйства (переработчиков, торговцев, посредни­
ков, перекупщиков и т.д.) через «ножницы цен», другие фискальные
изъятия из отрасли перекачивается 1,2 —1,3 трлн руб. созданного в ней
валового дохода. В 2010 г. эта цифра меньше, примерно 1 трлн руб.,
а возвращено через аграрный бюджет Vt0 этой суммы — 107 млрд руб.,
в том числе непосредственным производителям — менее 30 млрд руб.9
На социальное развитие села выделено около 20 млрд руб. (примерно
по 500 руб. на сельского жителя). В 2008 г. в связи с перевыполнением
обещанных (а не общественно необходимых) обязательств государства
по развитию сельской социальной и инженерной инфраструктуры ее
общее финансирование составило 43 млрд руб., или около 1 тыс. руб.
на сельского жителя. Причем в финансировании объектов социальной
сферы доля федерального бюджета едва превысила 18,5% (примерно
200 руб. на сельского жителя).
Сокращение и без того символической, «остаточной» доли аграр­
ного бюджета России в последние два года примерно до 3 тыс. руб.,
или 100 долл. на сельского жителя (для сравнения: в развитых странах
Запада этот показатель достигает 3 —5 тыс. долл. и больше, напри­
мер, в Норвегии господдержка составляет 30 тыс. долл. на сельского
жителя) в правительстве объясняют условиями кризиса, дефицитом
бюджета. Но экономическим кризисом были охвачены и другие стра­
ны, в том числе США. Однако американское правительство не пошло
на сокращение аграрного бюджета, а, наоборот, увеличило его (за
2008—2010 гг. его сумма возросла с 92,9 млрд до 134,2 млрд долл.10).
У нас при почти сопоставимой численности сельского населения бюд­
жетные назначения на развитие аграрного сектора снизились с 5 млрд
до 3,5 млрд долл. Отсюда прямо противоположные изменения как
в социально-экономическом положении занятых в сельском хозяйстве,
так и в технологии и уровне сельскохозяйственного производства.
Возможна ли модернизация аграрного сектора при такой бюджетной
политике в отношении села?
В оправдание изъянов этой политики могут сказать, что «эко­
номия» на бюджетных назначениях для сельского развития как бы
«компенсируется» действующей системой кредитования сельхозпроиз­
водителей. В 2009 г., например, помимо средств прямой бюджетной
поддержки сельскому хозяйству были предоставлены кредиты на
сумму 875,6 млрд руб. (около 30 млрд долл.) с субсидированием
процентной ставки на 80%, а по инвестиционным кредитам для
животноводства — на 100%. При этом в Национальных докладах
о ходе выполнения Госпрограммы развития сельского хозяйства на
9 Д оля аграрной составляю щ ей всего бюджета страны за последние годы — меньше 1,5%
на 27% сельского населения, что характеризует мизерность нынеш них реальн ы х социальны х
обязательств государства перед российским крестьянством. Если учесть, что непосредственному
производителю достается лиш ь % аграрного бю джета (остальное идет на содерж ание у п р ав­
ленцев, обслуж иваю щ их структур, поддерж ку Р оссельхозбан ка, Р осагроли зи н га и т.д .), то
возникает вопрос: сущ ествуют ли вообще эти обязательства или все ограничивается общими
разговорам и о них?
10 Э та сумма не вклю чает 5 м лрд долл., вы деленны х А дминистрацией малого бизнеса
СШ А дл я развития сельского предпринимательства, и 10 млрд долл., израсходованных М инис­
терством транспорта на строительство сельских дорог.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

145

И. Буздалов

2008—2012 гг., в выступлениях ответственных работников аграрного
ведомства, Россельхозбанка и Росагролизинга ничего не говорится об
эффективности и финансово-экономических последствиях действующей
системы кредитования сельского хозяйства.
На самом деле основную выгоду от этой системы получают бан­
ки, которым государство компенсирует затраты на субсидирование
процентной ставки. Не случайно в условиях глобального кризиса
Россельхозбанк, другие российские банки оказались лидерами по
бонусам, выплаченным своим сотрудникам (19% против 3 —7% в ряде
других стран).
Но ведь и субсидированные кредиты с процентами надо возвра­
щать, а значит, в итоге реальной господдержкой сельского хозяйства
выступают лишь урезанные до предела суммы аграрного бюджета
(в среднем за последние годы около 4,3 млрд долл. в год при сумме
перекачки около 40 млрд долл.). Возможностей вернуть кредиты
у большинства СХО нет, и многие из них берут заемные средства,
заранее рассчитывая их не возвращать.
В результате сельское хозяйство оказалось в глубокой и безвылаз­
ной долговой яме, по сути, вся отрасль стала фактическим банкротом.
Кредиторская задолженность сельских товаропроизводителей в 2009 г.
достигла почти 1,3 трлн руб., а выручка от реализации сельскохозяйст­
венной продукции составила 950 млрд руб. При этом вся прибыль
как главный источник погашения кредитов (к тому же в издержки
производства включалась вдвое заниженная оплата труда работников
сельского хозяйства) едва превысила 83 млрд руб.
При общественно необходимом уровне оплаты труда отрасль
фактически убыточна, причем само занижение оплаты, как прямое
следствие перекачки, подрывает мотивацию к производительному
труду, снижает трудовую активность, ведет к оттоку трудоспособного
населения, особенно молодежи. Приводимая официальной статистикой
рентабельность сельскохозяйственного производства с учетом субсидий
и компенсаций (в 2009 г. — 9,7%) при широком народнохозяйственном
подходе оказывается фикцией, своего рода «обманом зрения».
Главное — придать аграрной политике
активную социальную направленность
Сформулируем основные направления социальной переориен­
тации и соответствующих общих функциональных и структурных
изменений аграрной политики.
1. Перейти от полумер и деклараций в реализации принципа
приоритетности сельского развития к полномасштабным общегосу­
дарственным решениям по его ресурсному обеспечению с акцентом на
радикальное преобразование социальной и инженерной инфраструк­
туры, дорожно-транспортной сети, системы связи и информационного
обслуживания села с соответствующим законодательным обеспечением.
2. Принять последовательные меры по необходимому финансово­
му наполнению аграрного бюджета и его социальной составляющей,
146

»Вопросы экономики», № 4, 2011

Униженный класс.

используя для этого перераспределительные механизмы и реальные
источники: а) сокращение масштабов (или компенсация суммы) пере­
качки по меньшей мере на 50%, то есть до 500 —600 млрд руб. с уве­
личением бюджетных назначений, прежде всего федерального уровня,
до 600—700 млрд руб. в год; б) введение налога на роскошь и про­
грессивной шкалы подоходного налога"; в) часть природной ренты,
полностью присваиваемую государством и предпринимателями в до­
бывающих отраслях12; г) доходы от продажи земель сельскохозяйст­
венного назначения; д) выручку от продовольственного экспорта и др.
3. Решительно упорядочить методы и механизмы использования
ценовой, кредитной и налоговой составляющих аграрной политики
и соответствующих подсистем государственного регулирования сель­
ского хозяйства, что позволит существенно повысить эффективность
задействованных в них финансовых ресурсов.
В странах с развитым сельским хозяйством ценовая составляющая достигает
80% общих сумм господдержки сельского хозяйства, что и при низких процентных
ставках позволяет фермерам до минимума сократить использование заемных средств
даже на сезонные нужды и избавиться от задолженности и санкций по кредитам.
У нас, наоборот, примерно те же 80% финансовой поддержки приходится на ресурсо­
расточительные для государства, выгодные не столько СХО, сколько банкирам,
заемные средства.

Приоритет прямой бюджетной поддержки аграрных цен станет
действенным рычагом нормализации финансового положения СХО,
условием повышения оплаты и, следовательно, стимулирования
производительности труда в сельском хозяйстве, принципиально из­
менит ситуацию в самой системе кредитования, сократит потребность
в кредитах. Нужно списать кредиторскую задолженность СХО, как
возникшую вследствие непрофессионализма органов государствен­
ного управления, запредельного диспаритета цен в АПК, а также
освободить от уплаты подоходного налога хозяйства, рентабельность
производства в которых ниже 15%.
4. Необходимо перестроить весь экономический механизм регу­
лирования сельского хозяйства, включая его внутрихозяйственную
составляющую прежде всего в крупных СХО, особенно в гигантских
агрохолдингах, в соответствии с принципами социального рыночного
хозяйства. Применяемые в настоящее время рычаги и инструменты
экономического механизма АПК не образуют единую, слаженно функ­
ционирующую систему, функции государственного регулирования
и управления выполняются неэффективно, а скудные ресурсы аграр­
ного бюджета не дают должной отдачи.
11 П опулярным аргументом сторонников плоской (13%) ш калы налогооблож ения стало
утверждение, что при ее введении возросла собираемость налогов. Но этот аргумент подтверж­
дает неж елание (или неспособность) соответствую щ их властны х структур жестко проводить
налоговую политику в соответствии с принципом социальной справедливости, гарантируя по­
вышение собираемости налогов. В практике действительно правовы х государств этот принцип
успешно реализуется.
12 Напомним, что сейчас из сельского хозяйства изымаются и перераспределяю тся в поль­
зу государства и субъектов монопольного окруж ени я отрасли почти весь чистый доход, вся
земельная рента и около половины общественно необходимого ф онда оплаты труда работников
сельского хозяйства.

«Вопросы экономики», № 4, 2011

147

И. Буздалов

5. В серьезных изменениях нуждается аграрное законодатель­
ство, которому присущи несогласованность, противоречивость и за­
путанность многих важных правовых норм. Это относится к законам
о сельскохозяйственной кооперации, об обороте земель сельско­
хозяйственного назначения, многим другим правовым и нормативным
актам, в том числе к базовому закону «О сельском хозяйстве» с его
декларативным, тезисным, во многом беспредметным содержанием.
Необходимо, опираясь на опыт стран с высокоразвитым аграрным
сектором, разработать единый полноценный Федеральный закон
«О сельском хозяйстве Российской Федерации» прямого действия.
Он должен определять и детализировать как основные направления
аграрной политики (с принятием соответствующих государственных
целевых программ и проектов), так и формы, методы, размеры и ме­
ханизмы активной протекционистской поддержки сельского хозяйства,
лоббирования интересов села, меры ответственности и другие усло­
вия, обеспечивающие динамичное развитие аграрного производства
и радикальные изменения в условиях труда и жизни сельских произ­
водителей.
6. Особое внимание следует уделить устранению изъянов и пере­
косов в системе земельных отношений. Основная масса крестьянства
так и не стала собственником земли, как было определено стратегией
рыночных преобразований. Более того, миллионы селян, прежде
всего наемные работники у владельцев агрохолдингов, крупных агро­
фирм и руководителей сельских производственных кооперативов,
лишились даже бумажных земельных долей. Земельные собственни­
ки — владельцы крестьянских (фермерских) хозяйств, как и члены
приусадебных семейных хозяйств, которые производят почти половину
сельскохозяйственной продукции, не сумели полноценно включиться
в рыночные отношения. Владельцы дачных и садовых участков так
и не дождались заметных послаблений от «дачной амнистии».
*

*

*

В связи с существенным подорожанием продуктов питания в мире
и в нашей стране органы государственной власти России должны из­
менить аграрную политику с целью радикально улучшить социальноэкономическое положение российского крестьянства. Без активизации
трудовой деятельности и повышения профессионализма работников,
системного обновления самого аграрного производства мы неизбеж­
но столкнемся с угрозой продовольственной и общей национальной
безопасности страны. При этом вряд ли можно полагаться на принятую
Доктрину продовольственной безопасности России, в которой, к сожа­
лению, преобладают декларативность и общие места. Модернизация
аграрного сектора должна стать важной составной частью стратегии
модернизации страны — одним «Сколково» сыт не будешь!

148

»Вопросы экономики», № 4, 2011

ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА

Ф. С Е Л Е ЗН Е В ,
докт ор ист орически х н а у к ,
з а в к а ф е д р о й и ст ори и Р о сс и и и к р а е в е д е н и я
Н и ж егородск ого го с у д а р с т в е н н о го у н и в е р с и т е т а
им. Н . И . Л о б а ч е в с к о го

ПРОМЫШЛЕННАЯ
ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВА:
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ РОССИИ
Должно ли современное государство проводить активную политику в от­
ношении промышленности? В 1990-е годы ответ на этот вопрос, как правило,
был отрицательным. Однако резкое падение производства, замедлившееся
в начале XXI в., но вновь усилившееся в связи с экономическим кризисом,
заставило взглянуть на проблему промышленной политики государства поиному. И в последние годы в России приняты эффективные «точечные»
меры по поддержке отдельных стратегически важных и социально значимых
отраслей и предприятий промышленности.
Однако государственная поддержка отечественных товаропроизводите­
лей (например, в области автомобилестроения) зачастую встречает насторо­
женное отношение экспертов и средств массовой информации. Ж урналисты,
а вслед за ними и общественное мнение, нередко отождествляют проведение
государством активной промышленной политики с возвращением к советской
экономической модели, которая вызывает у значительной части общества
отторжение. Между тем считать активную роль государства в развитии про­
мышленности исключительной принадлежностью советского периода нашей
истории было бы заблуждением. Если обратиться к рассмотрению дорево­
люционной истории России, то мы увидим, что политика государственного
покровительства отечественной промышленности вполне может сочетаться
с частным предпринимательством и рыночной экономикой.
Уже в XV II в., когда только появились частные мануфактуры и начал
склады ваться всероссийский рынок, царь Алексей М ихайлович защищал
русских купцов от внешней конкуренции. Его Торговый устав (1653) обложил
предпринимательскую деятельность иностранцев более высокой пошлиной,
чем та, которая взималась с россиян. В 1667 г. по челобитью «Московского
государства торговых людей», жаловавшихся на обиды от «приезжих инозем­
цев», издан Новоторговый устав, который позволял иностранцам торговать
не везде, не во всякое время и не всеми видами товаров.
Эту политику продолжил Петр I. Принятый им т а м о ж е н н ы й т а р и ф
1724 г. существенно ограничивал импорт. Наиболее высокие пошлины были
установлены на ввоз товаров, которые производились (или могли произво­
«Вопросы экономики», № 4, 2011

149

Ф. Селезнев

диться) в России. Ф актическая пошлина на них достигала 75% от цены. Зато
обложение продуктов, которые в России пс изготавливались, составляло всего
3%1. А необходимые инструменты и материалы русские фабриканты могли
привозить из-за границы вообще беспошлинно.
Преемники Петра действовали в том же духе. Если какой-то правитель
ослаблял покровительство предпринимателям и снижал пошлины на ввоз
чужеземных товаров, то жизнь рано или поздно заставляла его изменить
политику. Либо он оставлял по себе недобрую память у потомков, как, наиример, Анна Иоанновна, чей таможенный тариф 1731 г. значительно смягчил
условия импорта иностранных изделий.
Елизаветинский тариф 1757 г. был одним из самых высоких в истории
России. Например, после его введения пошлина на ввоз железа и изделий
из него равнялась цене самого товара. Иными словами, таможенное обложе­
ние составляло 100%. А по тарифу 1766 г. обложение иностранного железа
и железных изделий составило уже 200%. Эти меры укрепили позиции оте­
чественных товаропроизводителей, что позволило правительству в тарифе
1782 г. снизить ввозные иошлины: максимум обложения теперь не превышал
40%. Но в 1796 г. Екатерина II снова увеличила пошлины на отдельные виды
готовых изделий, а сменивший ее на троне Павел I в 1797 г. ввел новый та­
риф, в котором 208 видов товаров вообще не разрешалось ввозить в Россию.
Схожую политику проводил Александр I. В 1807 г. но условиям Тиль­
зитского мира с Францией он должен был присоединиться к континенталь­
ной блокаде Англии (которая тогда играла роль мировой фабрики, сегодня
принадлежащую Китаю). Британские товары, то есть львиная доля импорта,
вообще перестали поступать в Россию. Это дало гигантский толчок развитию
русской промышленности, особенно легкой. Законодательное оформление
эти протекционистские меры нашли в разработанном М. М. Сперанским тамо­
женном тарифе 1810 г., который справедливо назвали «запретительным».
Он не разрешал ввозить в Россию 500 наименований товаров2. Естественно,
Великобританию, ставшую в 1812 г. союзницей России, такое положение не
устраивало. Английское правительство обещало России льготные кредиты,
если она откажется от протекционистской системы. Александр I согласился
на эти условия, поскольку после многолетних войн с Нанолеоном страна
испытывала большие финансовые затруднения. В результате был принят
либеральный таможенный тариф 1816 г. Он допускал беспошлинный ввоз
товаров 30 наименований, включая машины. На другие продукты пошлины
были существенно снижены. Но даже этот тариф запрещал ввозить в Россию
некоторые товары, например обувь.
Пожелания западных партнеров России были учтены и в тарифе 1819 г.
Он разрешал беспошлинный ввоз уже 92 видов товаров. Однако вскоре (1822)
Александр должен был по объективным причинам вернуться к политике
протекционизма, перещеголяв в этом даже своих предшественников. Тариф
1822 г. запрещал ввоз 300 видов товаров, а пошлина, например, на чугун
составляла 600% его стоимости. Зато станки и оборудование разрешалось
ввозить беспошлинно.
Александр II в 1857, а затем в 1868 г. снизил таможенные пошлины, но
сделал это избирательно. В эпоху этого царя-реформатора частные компании
при ощутимой поддержке государства создали в Европейской части России
1За харов В. Н., Страхова Н. II. Таможенные тарифы / / Экономическая история России
(с древнейш их времен до 1917 г.): Энциклопедия: В 2-х т. Т. 2. М.: Р О С С П Э Н , 2009. С. 865.
2 Там же. С. 866 —867.

150

«Вопросы экономики», JMb 4, 2011

Промышленная политика государства: исторический опыт России

густую сеть железных дорог. Масштабы железнодорожного строительства
были столь велики, что русская тяжелая промышленность не могла удовлет­
ворить все его потребности. Поэтому в 1868 г. были отменены пошлины на
паровозы, подвижной состав, каменный уголь, снижены пошлины на чугун
и железо. Но как только основные железные дороги вступили в строй, та­
моженные пошлины вновь повысили.
Вендом политики покровительства отечественной промышленности стал
таможенный тариф 1891 г., в создании которого участвовали И. А. Вышне­
градский, С. Ю. Витте и Д. И. Менделеев. Новый тариф устанавливал высокие
пошлины на ввоз — от 33 до 100% от цены товара, а на некоторую продукцию
и того больше. Результат не заставил себя ждать: в 1890-е годы русская про­
мышленность пережила мощнейший подъем. Кстати, в это же время сущест­
венно повысились иностранные инвестиции3, причем тоже благодаря политике
протекционизма, которая сделала невыгодным ввоз в страну готовых товаров
и заставила зарубежные компании создавать дочерние производства в России
или разворачивать их на базе уже существующих российских предприятий.
И в наши дни только высокие ввозные пошлины способны побудить ино­
странцев вкладывать деньги в производство промышленных товаров в России.
В противном случае ни один здравомыслящий зарубежный предприниматель
не станет покупать российское предприятие (если только он не хочет его ра­
зорить) или строить в России новое производство. Ведь из-за холодной зимы
производство в России по определению энергоемкое и затратное. Заводскому
корпусу нужен глубокий фундамент, толстые стены, помещения необходимо
отапливать. Водопровод, канализация, освещение, электроснабжение — все
это в России требует более существенных затрат, чем в других странах.
Прибавьте к этому транспортные расходы. Из-за высокой себестоимости наша
продукция в открытой борьбе на любом (в том числе внутрироссийском!)
рынке будет проигрывать товарам из других стран. Вот и получается, что
в условиях русских морозов промышленность может существовать только
в «тепличных» условиях. На такую поддержку способно лишь государство,
потому что промышленность для него — условие независимости. Цари это
хорошо понимали и усердно помогали промышленности, используя для этого
разные способы. Повышение ввозных пошлин было лишь одним из них.
Другим важным инструментом поддержки отечественного товаропроиз­
водителя было регулирование транспортных тарифов. Особенно преуспел
в этом Александр III. При нем в 1884 г. было образовано Особое совещание
но вопросам установления контрольно-финансового надзора за деятельностью
железных дорог. В 1885 г. утвержден Общий устав российских железных
дорог. С 1886 г. государство установило железнодорожные тарифы загранич­
ного сообщения. Наконец, в 1889 г. была введена государственная монополия
на железнодорожные тарифы. Иными словами, цены на провоз грузов не
просто контролировались, а устанавливались государством. Министерство
финансов сразу после установления монополии ввело льготные тарифы на
перевозку зерна. В 1890 —1897 гг. по просьбам горнопромышленников Юга
России были понижены тарифы на провоз угля, руды, метал ла'1.
Еще одним действенным средством покровительства отечественной
промышленности была умелая кредитная политика.
3 Бовы кин В. И. Иностранное предпринимательство и заграничны е инвестиции в России:
О черки. М.: Р О С С П Э Н , 1997. С. 320.
4 Соловьева А. М ., Слепнев И. И. Ж елезнодорож ны е тарифы / / Экономическая история
России (с древнейш их времен до 1917 г.). Т. 1. М.: Р О С С П Э Н , 2008. С. 7 6 9 —770.

«Вопросы экономики», N° 4, 2011

151

Ф. Селезнев

Указом императрицы Елизаветы Петровны в 1754 г. был учрежден
Купеческий банк, который предоставлял под залог товаров ссуды из 6% годо­
вых российским купцам, торговавшим при Петербургском порте. Срок кредита
составлял от 1 до 6 месяцев. При этом его сумма могла в четыре раза превышать
цену заложенных товаров5. В эпоху Александра I и Николая I предпринимате­
ли могли получить краткосрочный кредит под свои товары в Государственном
коммерческом банке, созданном в 1817 г. Учетная ставка за все время сущест­
вования банка (1817—1859) колебалась от 6,5 до 8%6. Долгосрочные кредиты
(на 22 года) и всего лишь под 4% годовых выдавал Государственный заемный
банк. Залогом служили каменные дома и помещения фабрик7.
С 1860 по 1917 г. важнейшим инструментом кредитной политики пра­
вительства был Государственный банк8. По уставу 1894 г. он выдавал ссуды
под сельскохозяйственные имения, ф абрично-заводскую недвижимость,
товары и ценные бумаги. Кредитовал он, разумеется, и коммерческие бан­
ки. Сохраняя, как правило, низкую учетную ставку, Государственный банк
тем самым обеспечивал доступность кредита в стране. А значит, поощрял
промышленную активность.
Однако рост промышленного производства может происходить только до
тех пор, пока выпускаемая продукция находит сбыт. И проблема реализации
товара для предпринимателя — ключевая. Справляться с ней российскому
промышленнику также помогало государство, выступая в качестве оптового
покупателя. Казенные заказы были одной из самых действенных мер но стиму­
лированию отечественного производства. Еще в 1811 г. Александр I предписал
употреблять в присутственных местах только те сургуч и бумагу, которые
сделаны в России9. И в дальнейшем закупки любой продукции для государст­
венных нужд прежде всего осуществлялись у русских предпринимателей.
Отметим, что и при Александре I, и при Н иколае I промыш ленная
деятельность была в большом почете. З а развитие и совершенствование
производства они награждали купцов орденами и медалями. Были введены
престижные звания коммерции и мануфактур-советников. С 1829 г. регу­
лярно проводились всероссийские промышленно-художественные выставки.
Там были представлены лучшие отечественные товары10. Николай I лично
встречался с участниками этих мероприятий, стараясь учесть их мнение при
разработке внутренней и внешней политики.
Особой заботой в императорской России была окружена тяжелая про­
мышленность. Частные предприятия этой отрасли получали от государства
щедрые субсидии. Если же владелец завода становился банкротом, казна не
позволяла предприятию погибнуть и приобретала его. Так произошло, напри­
мер, со знаменитым сталелитейным заводом инженера Обухова. Это пред­
приятие производило высококачественную сталь оригинальным способом.
"’ Купеческий банк сущ ествовал до 1782 г. См.: Л е ви ч е в а И . Н . Купеческий банк / /
Э кономическая история России (с древнейш их времен до 1917 г.). Т. 1. С. 1175.
GП одробнее см.: Боровой С. Я. К редит и банки в России (сер. X V II в. — 1861 г.). М.:
Госфиниздат, 1958.
7 Е рош к ина А. Н. Государственный заем ны й банк / / Э коном ическая история России
(с древнейш их времен до 1917 г.). Т. 1. С. 594.
8 Подробнее см.: Гиндин И. Ф. Государственный банк и экономическая политика царского
правительства (1860 —1892 г.). М .: Госфиниздат, 1960; П ет и ш к и н а С . Н . Государственный
банк дореволюционной России. М.: ИЭ РАН, 1993.
9Ш е п е л е в Л . Е . А ппарат власти в России: Э поха А л ек сан д р а I и Н и к о л а я 1. СП б.:
И скусство-СП б, 2007. С. 222.
10
П одробнее см.: К и н я п и н а Н. С. П ром ы ш лен н ая п о л и ти ка русского сам о д ер ж ави я
в годы кризиса феодальной системы / / Вопросы истории. 1965. № 6.

152

«Вопросы экономики», № 4, 2011

Промышленная политика государства: исторический опыт России

В ладельцы постоянно обновляли оборудование, поощряли исследования
собственных инженеров и техников в специально созданных лабораториях.
Экономический кризис второй половины 1870-х годов создал для завода
серьезные проблемы. Однако государство его спасло: в 1886 г. Обуховский
завод был передан Морскому ведомству с выкупом акций у прежних владель­
цев. В конце XIX в. казна выкупила у акционерных обществ значительную
часть железных дорог.
Таким образом, выкуп стратегически важного предприятия в казну (ины­
ми словами, его национализация) был в царской России вполне возможен.
Случалось и противоположное — передача государственного предприятия
в частные руки, иногда казна и строила его с таким прицелом. Чиновники
понимали, что нужное стране предприятие тяжелой промышленности част­
ник не будет создавать: слишком большие от него потребуются вложения,
а прибыль окажется относительно невелика, да и получить ее удастся только
в отдаленном будущем. Поэтому такое предприятие сооружалось государством,
а потом передавалось в частные руки, иногда на очень выгодных условиях.
Так, в 1702 г. указом Петра I Невьянский чугуноплавильный завод на Урале
стал собственностью тульского оружейника Никиты Демидова. Оп должен
был вернуть государству только стоимость построек, да и то в рассрочку11.
Но нередко, построив предприятие, казна сохраняла его в своих руках.
В экономике России с давних времен существовал крупный государствен­
ный сектор. Прежде всего, это производство денежных знаков (Денежные
и М онетные дворы, Э кспедиция заготовления государственны х бумаг)
и оружия (Оружейная палата, Пушечный двор, Пермские пушечные заводы,
Ижевский завод и др.). В XVI в. государство организовало печатание книг.
При Петре I на казенных верфях был построен русский флот. На Урале на­
чалось строительство чугунолитейных и железоделательных заводов. О роли
государства в развитии отечественной металлургии свидетельствуют следую­
щие цифры: в 1750 г. в России действовало 71 предприятие черной и цветной
металлургии, из них 27 (38%) принадлежали казне. Создавало государство
и предприятия легкой промышленности. При Петре I в Москве началось
казенное изготовление парусины (1700 г.) и мундирного сукна (1705 г.),
в Петербурге открылась государственная полотняная фабрика (1714 г.). При
Екатерине II создан Императорский фарфоровый завод (1765 г.).
Создание кредитных учреждений во второй половине X V III — пер­
вой половине XIX в. было почти исключительно прерогативой государства.
Крупным элементом государственного хозяйства были производство и прода­
жа спиртных напитков в период действия винной монополии. В собственности
казны находились также рыбные и пушные промыслы, рыбоводные заводы,
лесные питомники, источники минеральны х вод, заводы хирургических
инструментов. А Государственная А лександровская карточная ф абрика
в Петербурге имела исключительную привилегию на выпуск игральных карт.
Таким образом, мы видим, что в царской России государство отнюдь
не ограничивалось ролью «ночного сторожа». Оно регулировало внешнюю
торговлю, следило за хозяйственной жизнью страны и само в ней участвова­
ло, ничуть не страшась в случае необходимости национализировать отдель­
ные предприятия. Что из этого опыта может быть востребовано нынешним
Российским государством? Было бы чрезвычайно полезно, если бы этот воп­
рос обсудили экономисты, историки, представители экспертного сообщества.

11 Э кономическая история России (с древнейш их времен до 1917 г.). Т. 2. С. 54.

;Вопросы экономики», № 4, 2011

153

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

Кошанов А. Национальные экономические
интересы и отношения собственности
Алматы: Эксклюзив, 2009. — 536 с.
Рассматриваемая монография одно­
го из ведущ их учены х экономистов
Ц ентральной Азии в области теории
ры ночной эконом ики посвящ ена ис­
следованию актуальны х проблем на­
циональных экономических интересов
и отношений собственности в новых
независимых государствах (Н Н Г), в том
числе и Республике Казахстан.
А ктуальна проблем а вы ж и ван и я
НН Г в условиях усиления неустойчи­
вости в политической и экономической
сферах вследствие мирового финансовоэкономического кризиса, их органичное
включение в международное разделение
труда. В связи с этим научное обосно­
вание национальны х эконом ических
интересов и отношений собственности,
с учетом региональной специфики ры­
ночных реформ и мирового опыта их
проведения, важно для экономической
науки. Вот почему очередной труд ака­
демика А. Кошанова стал заметным со­
бытием для экономической науки всего
Центральноазиатского региона.
В монографии отмечается, что устой­
чивая д и нам ика экономического р о ­
ста последних лет, активное участие
Казахстана в интеграционных процессах
и межгосударственном сотрудничестве
знаменуют собой качественно новый этап
развития страны — «системного обеспе­
чения новой парадигмы экономического
роста, инновационного преобразования
отраслей и сфер общественного произ­
водства» (с. 9). Автор показывает роль
национальных экономических интересов
в системе отнош ений глоб али зац и и .
Опыт развитых стран свидетельствует,
что общенациональный интерес нигде
и никогда не рассматривался как итог
частных интересов, а был стержнем,
скрепляющим действие личных и частно­
предпринимательских инициатив. С этих
154

позиций в монографии раскрываю тся
приоритеты в реализации национальных
экономических интересов К азахстана
в условиях экономической регионализа­
ции и межгосударственного регулирова­
ния интеграционных интересов (гл. 1).
По вопросу интеграции ННГ с раз­
л и ч н ы м и по уровню и п о тен ц и ал у
экономиками, се конечных результатов
и эфф ективности существуют разные
мнения и учены х, и общественности.
Необходимо решить вопросы обеспе­
чения суверенитета и национальной
безопасности государств-членов в рамках
формирующегося Таможенного союза и в
случае расширения состава объединения.
Спеш ка в создании интеграционны х
союзов при кажущ ейся политической
выгоде может на деле обернуться нераз­
решимыми проблемами экономической
интеграции. Торговую открытость эко­
номики и финансовую либерализацию
при интеграции сторонники рыночного
ф ундаментализма и приверженцы го­
сударственного р е гу л и р о в а н и я, ф и ­
нансовой либерализации в развиваю ­
щихся странах оценивают ио-разному.
У чспы м -экоиомистам и правовикам ипституционалистам в странах СНГ еще
предстоит выработать общее понимание
достоинств и возможных угроз разно­
уровневой интеграции.
О собое вним ание в м онограф ии
уделено достаточно объективной оценке
характера экономического роста в Казах­
стане с учетом специфики внутренних
источников и внешних факторов глоба­
лизации. Автор подчеркивает, что темпы
экономического роста страны, так высоко
оцениваемы е мировым сообщ еством,
объясняются в основном благоприятной
внешнеэкономической конъю нктурой,
а именно высокими ценами на углеводо­
родное и металлургическое сырье, а так­
«Вопросы экономики», № 4, 2011

Критика и библиография
же электроэнергию (с. 81). Казахстан,
по утверждению автора, можно считать
примером структурной волатильности
макроэкономических показателей эко­
номики. По мнению автора, в условиях
острого дефицита инвестиций и неот­
ложности рыночного реформирования
преимущественное развитие сырьевых
отраслей для таких переходных стран,
как Казахстан, исторически неизбежный
этап (раздел 2.1, 2.2).
Несомненный научный интерес пред­
ставляет исследование автором эволюции
отношений собственности и возникаю­
щих в них диспропорций в стратеги­
ческих сферах экономики Казахстана.
Особо подчеркнуто, что конкретные от­
ношения собственности в стратегически
важных отраслях формировались в не­
благоприятный для экономического су­
веренитета Казахстана период, и они во
многом не учитывали и не обеспечивали
национальные экономические интересы.
Высокая подверженность экономики
Казахстана кризисным явлениям и де­
структивны м процессам , по мнению
автора, обусловлена несоответствием про­
грамм модернизациичрезмерной ориента­
ции на добычу сырья. Диверсификация
экономической структуры и инновацион­
ное развитие будут происходить по мере
роста доли переработки и подготовки
высококвалифицированной рабочей силы.
В монографии подчеркивается, что
с позиций «догоняю щ его разви ти я»
в странах с богатыми ресурсными воз­
можностями и высоким интеллектуаль­
ным потенциалом особая стратегическая
роль принадлежит науке: обеспечение
относительно самостоятельного иннова­
ционного развития в сочетании с транс­
фертом технологий развитых стран. Это
обусловливает необходимость пересмотра
организации управления фундаменталь­
ной наукой (раздел 2.5).
М одернизация экономики предпо­
лагает выработку и реализацию повой
политики недропользования в интересах
общества. По мнению автора, в силу
похожих геолого-природны х условий
и масштабов добычи ресурсного сырья
необходимо сотрудничать с российскими
учеными и практиками в деле формиро­
вания системы налогообложения рентных
платежей (разделы 4.1, 4.2).
Защ ита национальных экономиче­
ских интересов и отношений собствен­
ности сего д н я н е р а зр ы в н о с в я за н а
Вопросы экономики», Jslb 4, 2011

с объективным ростом государственного
воздействия на экономику. В условиях
глобального экономического кризиса
государственная собственность позволи­
ла сохранить стабильность финансовокредитной системы. В рам ках ан ти ­
кризисной программы правительства из
средств ф онда национального благо­
состояния «Самрук-Казьтпа» оказана
помощь (в размере 14 млрд долл.) ряду
конкретных отраслей, проведена рекапи­
тализация ведущих банков (раздел 7.3).
Экономическая стратегия государ­
ства в посткризисный период, по мнению
автора, должна быть направлена на вос­
становление внутренних условий хозяй­
ствования, па организацию современной
индустриалы ю -ипиовациоииой эконо­
мики. Автор отмечает, что в Казахстане
накоплен богатый опыт реформирования
экономики, но «пришлось преодолеть
немало трудностей, исправлять ошибки,
устранять недостатки, пересматривать
некоторые первоначальные установки»
(с. 386). Итогом стали позитивные ре­
зультаты рыночных преобразований:
высокие темпы роста производства и по­
следовательное повышение уровня жизни
населения (разделы 7.1, 7.3). В качестве
замечания в связи с этим отметим, что ав­
тору следовало уделить больше внимания
методологии рыночных преобразований
в Казахстане, механизмам ее реализации
(приватизации, банкротству, формиро­
ванию класса реальных собственников).
Это позволило бы более объемно и ре­
льефно осветить эволюцию отношений
собственности в зависимости от этапов
рыночной трансформации и преследуе­
мых ими целей.
В заключение еще раз подчеркнем,
что работа А. Кошанова вышла в свет
в сложный период не только для эконо­
мики Казахстана, но и для мировой эко­
номики в целом. Многие перспективные
тенденции посткризиспого периода еще
не достаточно четко прослеживаются.
Но это ттс помешало автору предложить
целый комплекс рекомендаций, которые,
на его взгляд, позволят национальной
экономике успешно преодолеть сложные
проблемы и занять достойное место в ми­
ровой системе хозяйствования.
А. Р асу лев,
доктор экономических паук,
профессор, директ ор Института
экономики А Н Узбекистана

155

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

♦ ---------Ф РАНКО-РОССИЙСКИЕ
ДИСКУССИИ В «ВЫШ КЕ»
(по мат ериалам конференции
Н И У ВШ Э «Экономика, политика,
общество: новые вызовы, новые воз­
можности», 2 8 —29 окт ября 2010)

В рамках франко-российской кон­
ф ерен ц и и , проведенной Н И У ВШ Э
совместно с французским и научными
центрами и университетами, 19 секций
были посвящены анализу демографи­
ческих, социальны х, экономических,
политических, правовых, философских,
коммуникационных и иных факторов
и предпосылок мировых трансф орма­
ций. В конференции приняли участие
авторитетные российские и французские
ученые, представители государственных
органов, бизнеса, международного ака­
демического и экспертного сообщества.
По словам р е к то р а Н И У ВШ Э
Я. Кузьминова, эта конференция стала
сам ы м м асш табны м научны м м еро­
приятием в истории взаимоотношений
Ф ранции и России, в ней участвовали
250 российских и 150 ф р ан ц у зск и х
профессоров. Заместитель председателя
Правительства РФ А. Жуков отмстил,
что конференция очень важна для разви­
тия российско-французских отношений.
П л ен арн ы е д о к л а д ы Е . Я с и н а ,
научного руководителя Н И У ВШ Э,
и К . де Б уасье, директора Совета по
экономическому анализу при премьерминистре Ф ранции, открыли научную
часть конференции и послужили почвой
для тематических дискуссий в секциях.
Особое внимание на конференции было
уделено актуальным проблемам эконо­
мического развития Франции и России,
включая вопросы монетизации, повыше­
ния ВВП, финансового и экономического
кризиса, актуальных реформ.
Ф ранция является одним из клю ­
чевых торговых партнеров России, но
входит в еврозону, а значит, зависит
от курса и степени «твердости» евро.
156

Чрезмерное укрепление европейской ва ­
лю т ы может помешать восстановлению
экономики Франции, а значит, и осла­
бить экономические связи двух стран.
Риск существенный, если учесть, что, но
данным правительства РФ , объем фран­
цузских инвестиций в российскую эконо­
мику в 2009 г. составил 10 млрд долл.,
а в России работает 400 крупнейших
французских компаний. Болес того, на
последней межправительственной комис­
сии Россия и Ф ранция подписали более
30 соглашений о государственном и част­
ном партнерстве. Примерами успешного
сотрудничества могут стать совместные
проекты в автопроме, самолетостроении,
в сфере транспорта. Ф ранцузские ком­
пании первыми откликнулись на участие
в проекте «Сколково».
Ученые обеих стран попы тались
вы явить законом ерности в развитии
европейской валюты, дать свои рекомен­
дации по направлениям государственной
политики в этой сфере, включая про­
гнозы развития валюты. К. де Буасье не
стал скрывать, что европейцев особенно
тревожит будущее европейской валюты.
Все валюты одновременно снижаться
не могут. При неустойчивости доллара
и низком курсе юаня причиной укрепле­
ния евро не было развитие европейской
или французской экономики. Дополни­
тельную тревогу европейцам доставляют
открытые Китаем дебаты по диверсифи­
кации резервных валют. При этом боль­
ше всего Старый Свет тревожится из-за
возможного перевода Китаем части своих
резервов в евро. Европейская валюта
в этом случае неизбежно резко пойдет
вверх, что станет шоком для французской
экономики.
По мнению Е. Ясина, «валютные
войны» во многом вызваны противоречи­
ями между США и Китаем, и принимать
ответственные решения предстоит этим
двум странам. США должны повысить
учетную ставку, потому что поддержа­
ние ее на низком уровне и накачивание
экономики дешевыми долларами создаст
проблемы для других стран. Китаю,
который в ответ на возможные амери«Вопросы экономики», № 4, 2011

Научная жизнь
канские торговые санкции собирается
жаловаться в ВТО, надо отказаться от
фиксированного курса. И США, и Китай
при этом понесут потери. Но обе сторо­
ны не хотят идти на уступки. Европа,
ж елаю щ ая восстановить темпы роста
и одновременно снизить бю джетный
дефицит, придерживается более строгой
и консервативной политики, чем США.
Доклад проректора ВШЭ Г. К ан то­
ровича был посвящен влиянию инвес­
тиций на трансформацию экономики.
Докладчик показал, что кризис 1998 г. не
оказал влияния на изменение удельных
затрат в промышленности. Он особенно
подчеркнул важную роль учета пробле­
мы эндогенности, когда размер инвес­
тиций определяет стоимость единицы
продукции, а эта стоимость, формируя
фактор инвестиционной привлекатель­
ности отрасли, влияет, в свою очередь,
на р а зм е р и н в е с ти ц и й . П р о ф е с со р
Университета Париж-1 М. М орель про­
анализировала динамику переходных
экономик и выявила, что после кризиса
они возвращ аю тся на долгосрочны й
возрастающий тренд, тогда как развитые
страны — только на тренд более низкого
уровня, чем докризисный.
Работой секции «Демография» руко­
водил директор Института демографии
ВШЭ А. Вишневский. Участники гово­
рили о том, что дисбалансы, структурные
демографические проблемы и демогра­
фические кризисы выступают важными
угрозам и д л я устойчивого развития.
К началу XX в. Россия и Ф ранция нахо­
дились па разных полюсах, однако, как
пи удивительно, тта протяжении первой
половины века наблюдалась конвергенция
института брака в этих странах. Сближе­
ния «добилась» не Россия, а Ф ранция,
поскольку Россия остановилась на месте
после того, как в 1926 —1936 гг. действо­
вал уникальный большевистский семей­
ный кодекс, который уравнял все типы
семейных союзов — от венчальных до
неформальных. 1950-е годы статистики
называли «золотым веком» брака, когда
и в Европе, и в России существовала
модель устойчивой брачности.
Затем наступил новый этап, связан­
ный с отказом от зарегистрированного
брака. Во Ф ранции деинституциона­
лизация брака нарастала от поколения
к поколению. В России наблю дается
тот же тренд, по с четким отставанием
тта 20 лет. В России все больше людей
Вопросы экономики», Jslb 4, 2011

отказываются от семейной жизни, будь
то в браке или в семейном союзе.
Казалось бы, во Франции (и в целом
в ЕС) уровень жизни выше, но показа­
тели вступления в неформальные союзы
те же, что и в России. А менее индуст­
риализированная Литва, к примеру, ока­
зывается гораздо меттес модернизирован­
ной, более традиционной по сравнению
с Россией.
Определить причины этих процессов
трудно, как и прогнозировать, какие со­
циальные законы сработают. Привержен­
ность неформальным союзам распрост­
ранена в разных социальных группах, то
есть портрет участников этого процесса
многолик. Ни уровень образования, пи
религиозность (а во Франции это одна из
причин, почему люди не вступают в не­
формальный брак), ни ретрансляция опы­
та предыдущего поколения не перебивают
этот мощный тренд и почти не снижают
риск краха института брака. Во Франции
влияние традиций практически не ощу­
щается, а определить, какие именно со­
циальные слои считают брак устаревшим
иттститутом, пока тте могут тти российские,
тти французские исследователи.
Ф ранция сегодня входит в число
лидеров по рождаемости в Европе. При
этом принято считать, что во Ф ранции
демографической политики нет в прин­
ципе, а есть семейная политика. В зону
ответственности последней входит то, что
в России принято называть социальной
политикой, в части мер но поддержке
семей с детьми. Расходы па семейную
политику во Ф ранции составляет 4,4%
ВВП, 60% этих расходов вы деляется
на социальную защиту. Источники фи­
нансирования программы разные: 20%
составляет прямое финансирование из
бюджета, 20% — отчисления от налогов
на доходы физических лиц, 60% — от­
числения работодателей (преимуществен­
но налог на зарплату).
Смертность и ее динамика были вто­
рой важттой темой дискуссии тта секции
«Демография». К ак считает научный
сотрудник Института демографических
исследований имени М акса П л ан ка
Е. Андреев, в России наметился важный
перелом в сторону снижения алкогольной
смертности. Продолжительность жизни
в России с 2005 г. увеличилась примерно
на три года. По мнению Вишневского,
главной российской проблемой остает­
ся высокий уровень преждевременной
157

Научная жизнь
смертности в среднем возрасте, который
надо снижать в первую очередь. Именно
но этому показателю Россия резко проиг­
рывает Франции. Например, показатели
смертности от сердечно-сосудистых забо­
леваний (занимают первое место среди
причин смерти во всем мире) в России
выше, чем во Ф ранции и Германии. Но
в России лучше картина по болезням
органов дыхания и по новообразовани­
ям. Если признать, что для снижения
смертности следует бороться с сердечно­
сосудистыми заболеваниями, то важно
понять, надо ли сосредоточить усилия
на борьбе с этими болезнями вообще
или особый акцепт сделать па решении
проблем людей среднего возраста, ведь
это две разные задачи.
А. Дю бьен, специалист по России
и СНГ Института международных и стра­
тегических отношений Франции, в сво­
ем выступлении на секции «Мировые
политические процессы» рассм отрел
возможные направления сотрудничества
России и Евросоюза в СНГ. Он попы­
тался объяснить, что нужно Евросоюзу
для выстраивания с Москвой диалога,
а не дискуссии. К сожалению, отмстил
эксперт, хотя позиция Москвы сегодня
стала более благосклонно восприни­
маться в Брюсселе, о переходе на новый
уровень отношений говорить пока трудно
в силу имеющихся противоречий. Дюбь­
ен выразил надежду, что сотрудничест­
во возникнет, причем необходимость
его обусловлена китайским фактором.
И европейские лидеры, и российские экс­
перты понимают, что без истинного парт­
нерства обе стороны будут «задавлены»
Китаем и политически, и экономически.

Примером такого проигрыша г-п Дюбьсп
назвал освоение Китаем казахстанских
газовых ресурсов.
Директор Центра комплексных евро­
пейских и международных исследований
НИ У ВШЭ Т. Бордачев, модератор всей
дискуссии, в своем выступлении затронул
проблему российско-европейских отноше­
ний — непонимания Россией Евросоюза
как особого игрока. При установлении
диалога с Италией, Германией и Ф ран­
цией Россия часто ведет себя так, словно
Брюсселя нет на политической карте Ев­
ропы. А это вызывает обиду бюрократов
Евросоюза, которые начинают создавать
Москве многочисленные трудности. По
сути, визовый вопрос — та единственная
сфера, в которой Москва позволяет Брюс­
селю на равных участвовать в российскоевропейском диалоге. В будущем основу
отношений Москвы и европейских стран
составят двусторонние проекты, ио при
этом нельзя недооценивать и отношения
с ЕС в целом, ведь Брюссель, по сути,
площадка для отстаивания национальных
интересов стран — членов ЕС.
У частники конф еренции приш ли
к выводу, что франко-российское со­
трудничество особенно важно сегодня,
поскольку Россия сталкивается со мно­
гими социальными, демографическими,
межэтническими проблемами, которые
многие страны Европы уже пережили
или решили хотя бы частично. В этом
плане опыт Ф ранции особенно интере­
сен для российского общества. Во время
работы конференции были выявлены
многие «точки соприкосновения» и наме­
чены возможные направления научного
сотрудничества в различных областях.
И. М альцева , С. Ефремов

Уточнение
В статье С. Авдашевой и А . Шаститко «Экономический анализ в делах о нарушении закона „О защите
конкуренции"», опубликованной в № 2 за 2011 г., по техническим причинам был допущен ряд ошибок.
Приносим свои извинения авторам и читателям и публикуем их перечень.
На с. 122 в сноске со звездочкой название проекта Центра фундаментальных исследований Н И У
В Ш Э звучит так: «Конкурентная политика и антимонопольное законодательство».
На с. 135 предпоследнее предложение второго абзаца читать в следующей редакции: «При оценке ус­
ловий входа последний предполагает сопоставление издержек входа не с той суммой прибыли, которую
новичок может в принципе получить на рынке, а с суммой прибыли, возникающей в результате превышения
цен укоренившегося продавца над ценами конкурентного рынка».

158

«Вопросы экономики», № 4, 2011

ABSTRACTS

«Вопросы экономики» № 4, 2011
MACROECONOMIC POLICY

Е. Gurvich
R oad m ap for th e N e w P e n s io n R eform

The paper suggests measures aimed at raising cfficicncy and long-term
sustainability of the pension system. Pension contribution rate, amount of budget
transfer to the pension system, and total size of pension benefits in percent of
GDP arc found to cxcccd substantially levels typical for the OECD countries and
emerging markets. O ur major “bottleneck” is very low by international standards
support ratio (i.e. number of contributors to pension fund per pensioner). Increase
in the retirement age by 2 years for men and 5 years for women would bring life
expectancy at retirement in Russia to the level typical for emerging markets.
Provisional gain of the budget from this measure is estim ated to vary from 1.4
to 2.3% of GDP. The objective of higher retirement age should be not budget
gains but stabilization of replacement rate under forthcoming demographic crisis.
O ther measures suggested include in particular restoring basic pensions, fixing
own sources of funds for each of the pension system tiers, and building barriers
for running pension imbalances, and fostering late retirement for working aged.

V. Kleiner
A n ti-c o r r u p tio n S tr a te g y for B u sin e s s in R u ssia

The article provides a new definition of corruption;
types th a t both domestic and foreign businesses arc facing
elements of anti-corruption strategy arc presented, which arc
of sources of corruption and the ways of its penetration into
recommendations arc provided on building anti-corruption
and foreign companies.

it also classifies its
in Russia. The main
based on the analysis
businesses. Practical
strategy for Russian

ECONOMICS AND PSYCHOLOGY
S. DellaVigna
P s y c h o lo g y and E c o n o m ics: E v id e n c e from th e F ie ld
P a rt I: N onstandard Preferences

This first p art of a larger work devoted to the modern behavioral economics
considers economic aspects of nonstandard preferences th at characterize deviations
from the standard model of rational decision-making. The author emphasizes
the problems of self-control and the context-dependence of human behavior. He
then shows how to apply theoretical ideas to the study of savings, labor market,
stock exchange, and other domains of economic behavior.
M. Storchevoy
A N e w M o d el o f M an in E c o n o m ics

The paper draws on the most recent research in the field of behavioral
economics, neuroscience, and other disciplines and shows how biological and social
factors interact and со-determine real human behavior. The author considers in
detail various affects and forms of non-rational behavior. He proposes a common
framework for such analysis, where each of those forms of behavior becomes
the result of conscious or evolutionary-driven choice.
«Вопросы экономики», № 4, 2011

159

ABSTRACTS

Yu. Olsevich
P s y c h o lo g y o f th e M arket and E c o n o m ic P o w er (O n Psychological

Approach of Alan Greenspan to the Analysis of Economic Problems)

The article analyzes the psychological basis of the theory and economic
policy of libertarianism, as contained in the book by A. Greenspan “The Age of
Turbulence”, clarifies the strengths and weaknesses of this doctrine that led to its
discredit in 2008. It presents a new understanding of liberalization in 1980 —1990s
as a process of institutional transformation at the micro and meso levels, implemented
by politicians and entrepreneurs with predatory and opportunistic mentality. That
process caused, on the one hand, the acceleration of growth, on the other hand — the
erosion of informal foundations of a market system. W ith psychology and ideology
of libertarianism, it is impossible to perceive real macro risks generated at the micro
level, which lead to a systemic crisis, and to develop measures to prevent it.

PEASANTRY ISSUE
M. Voeikov
T he G rea t R eform and th e F a te o f C a p ita lism in R u ssia
(O n the 150th Anniversary o f the Emancipation Reform)

The paper deals w ith the problem of the establishm ent of capitalism in
Russia in the late 19 — early 20th centuries. Using a wide array of historical
research and documents the author argues th a t the thesis on the advanced state
of capitalism in Russia in the beginning of the 20th century does not stand up
to historical scrutiny, and the role of the famous Emancipation reform of 1861
appears to be of limited importance.

I. Buzdalov
H um b le C lass: O n S o c ia l S ta tu s and E c o n o m ic S itu a tio n
o f R u ssia n P e a sa n tr y

The article considers historical destiny of Russian peasantry and modern
realities of its economic and social situation. The inconsistency and moral
perversity of abstract ideological schemes and “substantiations” of social inferiority
of country estate are shown. Directions and mechanisms of overcoming social
injustice in respect to peasantry as a condition of modernization of agriculture
are grounded.

Технический редактор, компьютерная верстка — Т. Скрыпник
Корректор — JI. Пущаева
Издатель: НП «Редакция журнала „Вопросы экономики“». Журнал зарегистрирован
в Госкомитете РФ по печати, per. № 018423 от 15.01.1999. Адрес редакции: 119606, Москва,
просп. Вернадского, д. 84, корп. 2. Тел./факс: (495) 436-01-43. E-mail: mail@vopreco.ru

Индекс журнала: в каталоге агентства «Роспечать» — 70157; в каталоге «Почта России» —
10788; в Объединенном каталоге — 40747. Цена свободная.
Подписано в печать 31.03.2011. Формат 70 х 108 V 16- Бумага офсетная. Печать офсетная.
Уел. печ. л. 14,00. Уч.-изд. л. 12,4. Тираж 3 800 экз.
Отпечатано в типографии ОАО «Издательский дом „Красная Звезда“». Адрес: 123007,
г. Москва, Хорошевское шоссе, д. 38. www.redstarph.ru. Заказ № 1492.

Перепечатка материалов из журнала «Вопросы экономики» только по согласованию с редакцией.
Редакция не имеет возможности вступать с читателями в переписку, рецензировать и возвращать
не заказанные ею материалы. © НП «Редакция журнала „Вопросы экономики"», 2011.
160

«Вопросы экономики», № 4, 2011