Фармацистка
Глава 1. Встреча
Марлена взяла свой заказ, простилась с лерром Траубе и вышла на улицу. Колокольчик над дверью приглушенно тренькнул вслед.
Девушка спустилась с невысокой ступеньки и как обычно задержалась перед витриной, чтобы напоследок еще раз взглянуть сквозь стекло на узкие полки, заставленные всех видов и размеров колбами, пробирками, банками и баночками, перемежающимися разноцветными мешочками с сушеными травами, разными минералами и прочими редкостями.
Она любила лерра Траубе и его лавочку «Все для зелий, тинктур и экстрактов». Впервые ее привел сюда за руку отец, и пятилетняя Марлена застыла возле витрины, очарованная несметными сокровищами, блистающими в лучах падающего сквозь стекло солнца своими острыми хрустальными гранями и начищенными до жаркого блеска медными деталями.
- Аламбик! – восторженно прошептала она, разглядев в центре всего этого великолепия ослепительно сияющий высокий сосуд с тонкой изогнутой трубкой сверху.
И этим сразу и навсегда покорила сердце выглянувшего из двери лерра Траубе, успевшего услышать и воскликнувшего растроганно:
- Настоящая дочь фармациста! – и в умилении поднесшего платочек к увлажнившимся глазам.
В тот день почти шестнадцать лет назад Марлена стала обладательницей первого своего «пеликана», такого же завораживающе красивого, как очаровавший ее аламбик в витрине, только маленького, похожего на игрушечный, но все-таки настоящего. Смущенный столь дорогим подарком отец так и не смог уговорить расчувствовавшегося лерра Траубе взять деньги за эту раритетную диковину, и Марлена гордо несла сосуд домой, прижимая обеими руками к животу и ощущая сквозь тонкую ткань летнего платьица его гладкий и горячий бок.
Потом она долгие годы ходила в лавочку лерра Траубе вместе с отцом за необходимыми в его исследованиях компонентами. Затем, пока отец болел, приходила сюда одна за всем, что требовалось в их совместной уже работе. Теперь, когда отца больше нет, Марлена приходит за ингредиентами, нужными, чтобы завершить их последний проект. А если она все-таки закончит этот проект успешно, и ее, как обещает лерр Эшенрих, возьмут в лабораторию военного министерства, то и приходить в лавочку уже будет незачем, ведь военных снабжают лучшим сырьем и оборудованием. Но она все равно будет приходить. Потому что эта лавочка и лерр Траубе – одна из немногих оставшихся ниточек, связывающих ее с тем счастливым временем, когда отец еще был рядом, и она не чувствовала себя такой одинокой…
- Лен!
Девушка настолько погрузилась в свои воспоминания, что не сразу поняла, что окликают именно ее, и только ощутив, как кто-то касается ее руки, подняла, наконец, взгляд.
Эти четко очерченные улыбающиеся губы и веселые глаза цвета вишен в шоколаде снились Марлене долго. И просыпалась она с мокрыми щеками. Пока не составила для себя снадобье, избавившее от сновидений совсем.
- Здравствуй, Дилан, - сказала она, аккуратно высвобождая руку, и порадовалась тому, как спокойно и ровно звучит голос. – Не знала, что ты в столице.
И подумала, что эта обычная, в общем-то, фраза в данном случае не несет никакой полезной информации, поскольку упоминает лишь единственный элемент бесконечного множества мест, о пребывании в которых Дилана она не знала. Поскольку уже три года она не знает о нем ровным счетом ничего. И больше уже и не хочет знать, - напомнила она себе мысленно.
- А я был уверен, что найду тебя в Норгатене! – заявил Дилан радостно и, тут же помрачнев, снова попытался завладеть ее пальцами: - Я слышал о твоем отце. Марлена, мне очень жаль…
- Спасибо, - ответила девушка, поспешно убирая руку. – Дилан, прости, я тороплюсь. Рада была…
- Была, - согласился он, не дав ей закончить фразу. – Когда-то ты действительно была рада меня видеть! И, пожалуйста, не говори, что все изменилось, - он предостерегающе вскинул ладонь. - К счастью, такие цельные люди, как ты, не меняются!
И улыбнулся так заразительно и знакомо, что девушка отвела взгляд.
- Все меняется, - сказала она. – К сожалению.
Марлена знала, какие события изменили ее. И разглядела уже, что Дилан изменился тоже. По крайней мере, внешне. Лицо его стало жестче, и скулы выделялись четче, и раньше не было и следа легкой морщинки между пушистых бровей, которые она когда-то так любила гладить кончиком пальца.
- Мне надо идти, - как заклинание, выговорила она, понимая, что на самом деле ей надо бежать, мчаться, нестись, сломя голову, прочь от Дилана, иначе она не устоит и все же захочет узнать ответ на вопрос, что мучил и терзал ее так долго – почему? Почему той весной на втором курсе Энденской академии он сказал, что любит ее, Марлену, а потом пропал, просто не пришел однажды на занятия, и больше никто его не видел, а преподаватели лишь пожимали плечами: «Забрал документы», и ни письма, ни записки все эти годы!
Унизительная боль, которую, как Марлена полагала, она уже пережила и оставила позади, встрепенулась и резанула снова со свежей безжалостностью.
- Прощай! - она отвернулась от витрины лавочки лерра Траубе, перед которой они стояли, и торопливо пошла, почти побежала, обгоняя прохожих, по бульвару к площади Арки, не оглядываясь и стараясь не гадать, идет ли Дилан следом.
Дилан догнал ее уже за площадью. Точнее обогнал. Заступил дорогу и протянул пучок нарциссов:
- Помню, что тебя интересуют лишь редкие первоцветы из Альдекских гор, - сообщил он, - но …
- Но создавать порталы ты не умеешь, я тоже помню, - пробормотала Марлена. – Дилан, не надо.
Девушка попыталась обойти Дилана, но он не собирался ее пропускать. Прохожие, которым они мешали своим топтанием посреди тротуара, кто молча, а кто и с недовольными комментариями, огибали их с обеих сторон.
- Где мы можем спокойно поговорить? – оглядываясь, спросил Дилан и все же успел схватить Марлену, попытавшуюся воспользоваться тем, что он отвлекся, и ускользнуть, за руку. – Ну, или неспокойно… Если ты хочешь именно так.
- Никак я не хочу с тобой разговаривать! – воскликнула Марлена, пытаясь высвободиться.
- Тогда будешь просто слушать, - согласился Дилан и уверенно потащил девушку в сторону ближайшего сквера, за ажурной оградой которого виднелись цветущие кусты, пустынные песчаные дорожки и никем не занятые белые скамеечки вокруг небольшого фонтана.
- Лерра, у вас все в порядке? – господин в сером сюртуке, такого же неприметного цвета шляпе и с подходящими в тон усами зашагал рядом с все еще пытающейся тормозить каблуками девушкой. – Может, позвать полицию?
- Нет, нет, не надо! Все в порядке, - поспешно заверила Марлена, вот только вмешательства полиции ей и не хватало - дойдет до лерра Эшенриха, и ее прогулки в одиночестве на этом закончатся.
А Дилан остановился, обернулся и, рыкнув:
- Благодаррю за бдительность! – пихнул свой несчастный пучок нарциссов в руки незваного защитника и, более не обращая на него внимания, подхватил Марлену уже под локоть и повел ее к воротам в ограде сквера.
Прежде чем свернуть в них девушка в последний раз озабоченно оглянулась на ошарашенного серого господина, застывшего с ее несостоявшимся букетиком в кулаке.
- Нарциссы не жалей, - пробормотал Дилан. - Наверняка здесь где-нибудь тоже клумба отыщется.
Он подвел Марлену к белой скамеечке и предложил:
- Присядем?
Марлена упрямо помотала головой. Она презирала себя за то, что все еще стоит здесь и тем самым соглашается выслушать оправдания Дилана. Более того, она, оказывается, все-таки ждет этих оправданий! И, похоже, все еще надеется, что может отыскаться у него логичное объяснение тому, что вдруг исчезнув в один злосчастный день из академии, он за три года не нашел ни времени, ни желания сообщить ей, почему они расстались именно так. Надеется на объяснение, отличное от того, до которого она додумалась когда-то сама, и которое звучало жестко и однозначно – ему просто на тебя наплевать.
Вздрогнув, она вскинула голову и, стараясь говорить холодно, напомнила:
- Мне пора возвращаться.
Дилан вздохнул.
- Лен, да понял я уже, что ты не рада меня видеть, не желаешь разговаривать и даже находиться рядом со мной тебе неприятно, - утомленно заметил он. - Я прошу меня просто выслушать. Я должен тебе этот разговор. Я действительно приехал в Норгатен, чтобы отыскать тебя и все объяснить, как и обещал в письме. Приехал, как только смог и…
- В каком письме? – перебила Марлена, до которой смысл произносимых Диланом слов доходил как будто с опозданием. – Я не получала никаких писем.
- Вот как? – Дилан не выглядел удивленным, скорее, расстроенным. – Выходит, мой друг не смог его передать. Жаль. Я верил, что ему все удалось, и письмо до тебя дошло.
- И тебе не показалось странным, что я на это письмо не ответила? – поинтересовалась девушка растерянно.
- Не показалось, - бросил Дилан резко. – Потому что в том неполученном тобой письме я просил, чтобы ты не пыталась со мной связаться.
Марлена зажмурилась и почему-то вспомнила, как сидела в этом скверике с отцом, которому последнее время уже тяжело было преодолевать дорогу до лавочки лерра Траубе без отдыха. Тогда так же негромко журчал фонтан, и ворковали, разгуливающие по дорожкам голуби. А вокруг фонтана с хохотом и радостными возгласами носилась стайка детей, играющих в «воздушные фигуры». И отец, оживленно рассказывающий о своем последнем исследовании, так засмотрелся на них, прервав недопроизнесенную фразу на полуслове, что Марлена вдруг остро осознала, как он уже немолод и слаб, и что ему, наверное, хотелось бы гулять в этом сквере с внуками как чинно восседающие на скамеечках пожилые господа и дамы…
Когда ей удалось, наконец, отогнать обратно подступающие слезы, девушка открыла глаза и смогла выговорить почти равнодушно:
- А ты не мог перед тем, как покинуть академию, лично сказать мне, что не хочешь продолжать общение?
- Не мог! – отрезал Дилан раздраженно.
Он посмотрел по сторонам, на небо, на фонтан, на дорожку под ногами, покусал губу, потом вдруг спросил, не глядя на девушку:
- Что болтали в академии после моего исчезновения? Какие слухи ходили? – и усмехнулся: - Впрочем, кого я спрашиваю? Ты же тот единственный, наверное, человек в академии, который и не заметил бы, что окружающие что-то там обсуждают…
Только не в случае, если обсуждают тебя, Дилан, - с горечью подумала Марлена и перечислила:
- Болтали, что ты вдруг утратил целительский дар и решил отчислиться сам, чтобы не позориться на экзаменах. Отчего именно утратил, никто не знал. Болтали, что ты решил перевестись в другое учебное заведение, потому что уровень преподавания в нашей академии тебя не устраивал. Куда именно ты перевелся, никто не знал. Болтали, что ты вынужден бросить учебу и бежать заграницу из-за скандала с какой-то женщиной. С какой именно женщиной и куда заграницу, никто не знал. Достаточно?
- Версия про побег заграницу с женщиной мне понравилась, – признал Дилан. - А тебе, подозреваю, не очень… А что говорили про четверокурсников?
- Каких четверокурсников? – удивилась Марлена, слухи, не касающиеся Дилана, ее на самом деле волновали мало.
- Про Томаса с пространственной магии и его друга с боевого.
- Томас – это тот портальщик, с которым ты ходил в горы? – вспомнила девушка. - Про него я, кажется, что-то слышала… Примерно через месяц после твоего исчезновения он тоже перестал появляться в академии. Говорили, что он сильный маг, и им заинтересовались в военном министерстве и пригласили к себе, не дожидаясь, пока он закончит курс.
- Пригласили к себе, - повторил Дилан хмуро. – Понятно.
Марлене ничего понятно не было. И хотя все это теперь уже, видимо, не имело значения, Дилан обещал объяснения, и она, какой смысл и дальше притворяться, хотела их все-таки получить.
- Так куда же ты тогда делся, Дилан? – сдаваясь, спросила она устало. - Перевелся в другую академию из-за недовольства уровнем преподавания в нашей или тоже получил приглашение из министерства за какие-то неизвестные мне заслуги?
- Ага, вариант бегства заграницу ты все же всерьез не рассматриваешь! – улыбнулся Дилан и снова нахмурился. - Марлена, - вздохнул он, - я на самом деле не мог ничего тебе сказать лично перед тем, как покинул академию… - и закончил сердито: - Хотя бы потому, спались оно все в пепел, что я вообще не собирался покидать академию! И уж точно совсем не хотел прекращать наше, как ты выразилась, общение.
Марлена подумала и опустилась на скамейку. Дилан, который остался стоять, нависая над ней, снизу казался еще более рассерженным. Он дернул головой, таким незабытым, как оказалось, движением откидывая со лба русую челку, и снова заговорил, отрывисто роняя слова:
- Прости. Мне неприятно рассказывать тебе все это, потому что я тут выгляжу непроходимым беспомощным болваном. Кем, конечно, и был тогда. Не сильный пространственник с четвертого курса, а всего лишь недоучка-второкурсник с целительского… Но военное министерство меня все же получило. И благодарить за это я должен, скорее, не собственные неизвестные тебе способности, а своего упертого отца!
Дилан осмотрел пустынный скверик, уселся на скамейку рядом с девушкой, откинул голову на спинку и, прикрыв глаза, продолжил негромко:
- В мой последний день в Энденской академии меня сразу после занятий вызвали к ректору. В его кабинете оказался мой отец. Он заявил, что чрезвычайные семейные обстоятельства требуют моего немедленного присутствия, и я шагнул в созданный прямо в ректорском кабинете портал, уверенный, что что-то случилось с мамой, и я нужен дома… А вышел совсем в другом месте – в портальном зале замка Дартхайм.
- Дартхайм, - повторила Марлена недоуменно. – Это боевая академия?
- Высшая военная школа боевой магии. Ввошка, как мы ее там называли. Отец устроил мой перевод туда из Эндена. Не знаю, как он уговорил руководство и чем расплачивался, но меня приняли, хоть и с потерей курса. Так что именно в замке Дартхайм я и провел эти три проклятых года!
- Но как они вообще могли тебя принять? Ты же целитель, а не боевой маг!
- Целительство - мамин дар, - признался Дилан неохотно. – По отцу я огневик.
Он вытянул руку и раскрыл ладонь. Над ней как лепестки диковинного цветка заплясали оранжевые язычки пламени.
- Ты амбимаг? – изумилась Марлена. – А почему это скрывал? Амбимаги – такая редкость! Тем более, с возможностями противоположного спектра. И все-таки не понимаю, у нас ведь тоже был боевой факультет, ты мог развивать оба дара и в нашей академии. Зачем было переводить тебя в Дартхайм?
- С детства ненавижу всю эту пироманию, - Дилан сжал кулак, сминая огненный цветок. - И ни за что не стал бы ею заниматься добровольно.
- Но ведь если дар не развивать, он угасает!
- Слишком медленно, когда этот паленый дар – ведущий.
- Какое у тебя соотношение потенциалов?
- До Дартхайма было 0,6 на 0,5. Сейчас 0,78 на 0,2. Как в детстве.
- Значит, - прошептала Марлена, осознавая, - в этой боевой школе ты поднял потенциал огневика и более чем вдвое погасил целительский.
- Там, знаешь ли, добровольностью не интересуются, - усмехнулся Дилан невесело. – Зато мотивировать умеют сильно.
- Получается, - Марлене все еще с трудом удавалось сложить услышанное в цельную картину, - ты – уникальный амбимаг, сумевший развитием слабого вторичного дара достичь суммарного коэффициента потенциалов выше единицы, а из тебя насильно сделали боевого огневика?
- Самое главное ты ухватила, - подтвердил Дилан. – Впрочем, подозреваю, даже если бы я успел до попадания в Дартхайм развить вторичный дар до ведущего, и это бы меня не спасло. За три года безвылазно в этой Ввошке строгого режима и без права переписки любой сделается бешеным боевиком.
- Безвылазно? Что, даже на каникулы и праздники не отпускали?
- Кого-то, конечно, отпускали, - протянул Дилан лениво. – Но как ты, наверное, помнишь, я никогда не был образцовым студентом. А тут поначалу вообще вознамерился добиться отчисления. И добивался, не щадя… никого и ничего. Пока меня не просветили, что отчислиться я могу лишь рядовым в пограничную зону. В какой-то период даже это казалось мне предпочтительным выходом.
- А потом?
- А потом я нашел друзей. Один был студентом и ненавидел Дартхайм так же, как и я. И он довел-таки наш общий план добиться исключения до ссылки в погранзону. Но в одиночку, ничего мне не сказав! Это он перед отъездом из Дартхайма пообещал отправить тебе мое сообщение, когда будет у него такая возможность. В Ввошке все письма передавались только в распечатанных конвертах. Поэтому я и не стал писать тебе оттуда, уж извини. Мне тошно было даже представить, что нашу с тобой переписку будут лапать эти уроды из спецотдела, - процедил Дилан сквозь зубы. - К тому же, скорее всего, мои письма просто отдали бы отцу… Но сообщение, переданное через Эмила, ты тоже не получила. И это известие очень меня тревожит.
- А второй друг? – поторопила невольно увлеченная рассказом девушка.
- Вторым другом стал один из преподавателей. И если бы не он, я бы точно не продержался эти годы, а выкинул бы что-нибудь еще похлестче, чем Эмил, спались все в пепел… И ведь спалилось бы! - признался Дилан и взглянул на девушку оценивающе: - Ну как, ты меня уже достаточно пожалела и простила? Может, перейдем к более интересным вещам?
- Например? – уточнила Марлена и понадеялась, что не покраснела, вспомнив, какие именно вещи Дилан раньше считал интересными.
- Расскажи теперь, как жила ты, - попросил он и придвинулся ближе. – Чем увлекалась, над чем работала? Я ведь тоже ничего не знал о тебе все это время.
- У меня все хорошо, - произнесла Марлена машинально, потому что Дилан непринужденно привалился к ней и опустил голову на ее плечо, так что его как обычно взлохмаченные русые пряди защекотали ей шею. И оказалось, что она все еще помнит их запах и то, как замирает сердце от этих прикосновений…
Девушка вскочила:
- Дилан, мне действительно пора.
- Я провожу тебя, - сказал он, тоже вставая.
- Нет, - отказалась она твердо. – Не надо. Я не хочу.
- Как скажешь, - согласился Дилан, не споря. – Тогда я буду ждать тебя на этой скамейке завтра.
- Завтра я не пойду к лерру Траубе, - пробормотала Марлена, отворачиваясь. – Всего хорошего, Дилан.
- А я все равно буду ждать! - крикнул он вслед. - Завтра и каждый день. Пока ты не придешь.
Глава 2. Предложение
Марлена стояла над горелкой, наблюдая, как медленно закипает раствор в реторте, но мысли ее пребывали в месте совсем ином и от работы далеком. И это было неправильно.
Проект, результатов которого так ожидает лерр Эшенрих, близился к завершению. Оставалось зафиксировать эффект стабилизации и внести еще несколько незначительных улучшений в дань перфекционизму, как Марлена признавала, посмеиваясь над собой, и можно будет передавать препарат для итоговых испытаний. О результатах тестов девушка не беспокоилась. Формулу сыворотки разработал отец, самостоятельно Марлене пришлось только подобрать и синтезировать устойчивый стабилизатор, без которого препарат сохранял свои функциональные свойства всего несколько часов, то есть для транспортировки и хранения был совершенно непригоден.
И следовало сосредоточиться и, наконец, закончить работу. Но вот сосредоточиться-то как раз никак и не удавалось! Последние два дня Марлена чувствовала себя непривычно рассеянной, на вопросы отвечала невпопад, и все валилось у нее из рук, так что встревоженная лерра Лотта вообразила, что девушка заболела, и начала суетиться вокруг с температурометром и кружкой горячего молока с медом.
Лерра Лотта вела хозяйство в их доме еще до свадьбы Марлениных родителей, взяла на себя заботы о маленькой Марлене после смерти ее мамы и давно уже стала родным и близким человеком. А теперь можно было сказать, единственным близким, потому что с лерром Эшенрихом Марлена познакомилась лишь два месяца назад на похоронах отца и все еще воспринимала его скорее как работодателя и начальника, а не как внезапно обнаружившегося брата ее мамы.
Упрямая вера лерры Лотты в превосходство молока с медом над всеми создаваемыми фармацистами снадобьями Марлену обычно забавляла, иногда раздражала, потому что сама она с детства терпеть не могла эту приторную смесь. Но вчера она даже послушно глотнула липкую гадость, хоть и не верила, что это как-то поможет. Ничто не могло помочь от рецидива недуга, симптомы которого ей слишком хорошо известны…
- Да абраксас! - воскликнула Марлена сердито, с фатальным опозданием обнаружив, что перекипевший раствор уже давно бурно вспенился и попер из реторты, заливая и погасшую с шипением горелку, и стол с разложенными бланками с результатами наблюдений. И повторила, сгребая забрызганные пеной листы: - Сплошной абраксас, Дилан!
Признав, что пытаться работать дальше и бесполезно, и опасно, Марлена сняла защитные очки и передник, взглянула на часы над тиглем и вышла из лаборатории. Лерра Лотта возилась на кухне, напевая по обыкновению арии из своих любимых оперетт, ее громкий голос доносился сквозь приоткрытые двери.
- Я прогуляюсь! – крикнула ей Марлена и поспешила выскочить на улицу, пока эта верная адептка апитерапии не прибежала снова со своей сладкой панацеей.
Путь быстрым шагом от дома до площади Арки обычно занимал у Марлены минут тридцать. И этого времени оказалось слишком мало, чтобы успеть придумать, что сказать, и как себя вести дальше. Может, и не придется ничего говорить, - утешала или же накручивала себя еще больше девушка. – Может, Дилан опять исчез, а я, как легковерная простушка, роняю колбы и заливаю горелку пеной. Может, я его снова потеряла, не позволив проводить себя и не спросив, где он остановился в столице! Ну, не станет же он и в самом деле дожидаться меня на скамеечке целыми днями?
Марлена влетела в ворота скверика готовая ко всему и неготовая ни к чему. Но говорить ей действительно ничего не понадобилось. Дилан ждал ее и, увидев, бросил газету, которую читал, вскочил и молча шагнул навстречу. А, поймав, замкнул вокруг Марлены руки и, все так же безмолвно притянув к себе, начал целовать нетерпеливо и отчаянно. И она отозвалась так же самозабвенно и бездумно, разом забыв обиды и тревоги, не размышляя о будущем, не волнуясь о возможных свидетелях и вообще ни о чем.
- Ты пришла! – наконец счастливо выдохнул Дилан, чуть отстраняясь. – И даже уже сегодня!
Марлена грустно улыбнулась:
- Удивляешься, что сегодня? Что вообще приду, не сомневался, конечно.
- Я же знаю, что ты умная женщина, Лен, потому, да, не сомневался. Но ты все-таки женщина, поэтому, что увижу тебя прямо сегодня, не ожидал.
- Я пришла удостовериться, что ты не исчез снова, – призналась Марлена, выворачиваясь из его рук. – Наверное, теперь я буду опасаться чего-то подобного всегда.
- Я знаю, что утратил твое доверие, и мне бы следовало начать завоевывать его с самого начала, - заметил Дилан хмуро. - И я бы с удовольствием этим занялся, - и усмехнулся невесело: - Причем уверен, что удовольствие было бы взаимным. Но мы и так потеряли столько времени… не по своей вине. И, к сожалению, у нас его не так уж много впереди. До сентября я должен явиться в Военное министерство за назначением, и куда меня отправят, адово пламя знает! Но сомневаюсь, что это будет ближе, чем за полмира от столицы, с моей-то характеристикой.
Марлена в изнеможении опустилась на скамейку.
- Так и думала, что все это не надолго, - прошептала она. – Но погоди, ты же говорил, что не хочешь быть боевиком?
- Да кого интересует, что я хочу?! – воскликнул Дилан с досадой. – Марлена, я, если ты еще не поняла, нынче хоть и младший, но офицер… этот, как его, дэген-фенрих, просто шпагу и мундир, спались они в пепел, в гостинице оставил! И должен исполнять приказы. Пошлют служить в ть - И мы больше не увидимся…
- Не увидимся, - подтвердил Дилан. – Если ты не согласишься поехать со мной.
- Поехать с тобой? – повторила Марлена недоуменно. – Но как? Каким образом? Ты предлагаешь мне завербоваться на службу? Военным целителем? Но я больше фармацист…
- Вот ведь, самая умная женщина из всех, что я знаю, и такая… хм… несообразительная! – проворчал Дилан сокрушенно. – Вообще-то я предлагаю тебе стать моей женой всего лишь.
- Э-э-э… Чт-то? Т-ты… – заикаясь, попыталась переспросить Марлена, и, наконец, выговорила растерянно: - Ты с ума сошел?!
- Немного, – согласился Дилан. – Лен, поверь, я понимаю, что все делаю неправильно… То есть на самом деле я как раз собирался сделать, как положено, романтично, со всеми этими штуковинами - цветами, кольцом, опусканием на одно колено, признаниями… А получилось опять… Ну, уж что получилось! Впрочем, на одно колено я еще могу успеть, - спохватился он. – Даже на два!
Он мгновенно упал на колени на дорожку возле Марлены и, подхватив ее руку, которую она от неожиданности не успела спрятать, коснулся губами запястья, поднял на девушку темные глаза под преувеличенно-трагично изогнутыми бровями и пафосно вопросил:
- Согласится ли прекраснейшая из умнейших дам стать супругой своего верного и слегка безумного рыцаря? – и тут же прибавил уже обычным своим тоном, предугадав готовую сорваться с губ девушки фразу: - Только не отвечай: «Мне надо подумать!» Ты слишком много думаешь, Лен! Это мешает тебе чувствовать.
- Тогда мне надо почувствовать, - пробормотала ошеломленная Марлена.
- Что именно?
- То, о чем пока не было и речи…
Дилан соображал быстро.
- Как это не было? – тут же возразил он обиженно. – Была речь! Ну ладно, не речь, а одна фраза из трех слов. Но была же! Вспомни, в твоей комнате в общежитии в конце апреля.
- Дилан, прошло три года! – напомнила Марлена.
- И что? – удивился он. – Если бы с тех пор что-то изменилось, я бы тебе сообщил!
- Мы столько времени не виделись…
- Ну, представь, что эти годы я сидел в тюрьме, - предложил Дилан беспечно, но заметил, как изменилось лицо девушки, и спохватился: - Ладно, не представляй! Считай, что я был на тайном задании, как виконт Де Мольен, тебе в детстве нравились книги про него?
- Я не читала, - призналась Марлена грустно.
- И многое потеряла! Де Мольен – мой любимый герой. Ну, да ничего, я буду читать тебе про его приключения сам, и ты тоже его полюбишь.
Сочтя, вероятно, на этом обсуждение исчерпанным, Дилан вскочил и потянул девушку за руку:
- Пойдем, покажешь, где тут можно купить цветы и кольцо - будем романтичными до конца!
И не дав Марлене возможности ни возразить, ни согласиться, снова занял ее губы поцелуем.
- Ты лучше меня знаешь столицу, - продолжал болтать воодушевленный Дилан, ведя все еще не опомнившуюся и тихую Марлену через площадь Арки. – Так что выбирай, где будем венчаться. Надо будет напечатать оглашение, и еще нужны шаферы… Надеюсь, капитан Кестлин, это тот преподаватель, про которого я тебе рассказывал, не откажется приехать. Он сейчас тоже в отпуске, я ему напишу. А может, - воскликнул он, озаренный вдруг новой идеей, - может, нам продолжить делать все не по правилам и пожениться тоже без подготовки? Найдем маленькое уютное место, в свидетели позовем первых встречных. Представь, только ты и я…
- Дилан! – Марлена остановилась и дернула увлекшегося верного рыцаря за рукав, осознав, что пора вмешаться, пока Дилану не взбрело венчаться немедленно.
- Да, милая?
- Ты слишком торопишься! И не называй меня, пожалуйста, милой.
- Но ты действительно все это время была очень милой, - запротестовал Дилан. – Молчала, не спорила… И, конечно, я тороплюсь – лавки скоро позакрываются!
Но Марлена уже пришла в себя и, не поддаваясь на очередные отвлекательные маневры Дилана вроде попытки внепланового поцелуя, потребовала:
- А теперь давай еще раз четко и по существу – ты только что предложил мне выйти за тебя замуж посредством заключения тайного брака и с приглашенными первыми встречными в качестве свидетелей и уехать с тобой в место твоего назначения?
- Так точно, мой генерал! – отрапортовал Дилан, вытянувшись, и даже каблуками щелкнул, напугав неудачно оказавшихся поблизости прохожих.
- И, по-твоему, я согласилась? – уточнила Марлена. – Да, и не называй меня, пожалуйста, генералом.
- А ты не разговаривай как генерал, - посоветовал Дилан, снова беря девушку под руку и увлекая дальше по бульвару. – А то у меня срабатывает этот… приобретенный рефлекс! И да, по-моему, ты согласна. Я это чувствую! И не понимаю, что тебя беспокоит. Может быть, ты не хочешь… уезжать из столицы? Боишься, что вдали от нее не сможешь заниматься своей фармацией? Как целитель-то ты в любой глухомани будешь востребована.
- Мне обещают работу в лаборатории военного министерства.
- А тебе очень надо в эту лабораторию?
- Не знаю, - честно сказала Марлена. – Это престижно и ответственно. И отец, наверное, бы гордился… Но я привыкла вести исследования самостоятельно, а там, думаю, все вот как ты рассказываешь – дан приказ и исполняй. А я к тому же только из академии, да еще женщина… Понимаю, что легко не будет.
- Я думал, ты, всезнайка великая, останешься на кафедре у профессора Рюгге.
- Он хотел этого, - кивнула Марлена. – Но преподавание тоже не совсем мое, терпения объяснять помногу раз не хватает, студенты начинают бесить...
- Помню, - ухмыльнулся Дилан.
- Отец брал частные заказы. Многие его клиенты меня знают и помнят, наверное, я могла бы продолжить работать на них. Завершение последнего отцовского проекта как раз стало моей испытательной работой для министерской лаборатории.
- И ты его завершила?
- Еще нет. После встречи с тобой совсем работа не идет, - призналась Марлена.
- Так и брось его, - посоветовал Дилан легкомысленно. – Раз все равно в эту лабораторию не очень и стремишься. Давай лучше скорее поженимся, выясним, куда меня сошлют, и попробуем перевезти туда хотя бы часть твоего оборудования. Будешь в собственной лаборатории сама себе хозяйка. А заказы можно и по почте получать.
- И ты считаешь, мы можем просто взять и пожениться?
- А кто нам запретит? Мы уже совершеннолетние! – пожал он плечами и воскликнул радостно: - Вот, кстати, и ювелирная лавка! Надеюсь, ты не предпочитаешь бриллианты? На них, боюсь, мне пока не хватит.
Глава 3. Дядя Аксель
Домой Марлена вернулась с маленьким колечком с аквамарином на безымянном пальце левой руки и охапкой дымчатых левкоев на сгибе правой. В полутемной прихожей задержалась возле древнего помутневшего зеркала во весь простенок между таким же старым шкафом и открытой вешалкой, и в первое мгновение даже не узнала себя в глянувшей из отражения взволнованной девушке с сияющими изумленными глазами, прячущей раскрасневшееся лицо за растрепанным букетом.
Оказывается, она уже забыла, что может быть и вот такой – нерациональной, глупой, смешной, веселой и очень-очень счастливой. Живой.
В глубине души Марлена знала, конечно, что на самом деле она – лишь скучная всезнайка, нормальная до занудства, неизменно следующая правилам, и способная принимать смелые решения разве что в своей лаборатории. Это Дилан, безрассудный и бесстрашный, всегда веселый и не признающий авторитетов, отражался сейчас в оживленном лице радостной девушки в зеркале. Неистовый и неукротимый Дилан, рядом с которым Марлена тоже становится сильной и смелой, потому что любит его. И любила все эти долгие тоскливые три года, когда отчаянно пыталась убедить себя в обратном, считая, что Дилан бросил ее, просто забыл, как ненужную использованную вещь… И так и не убедила.
- Пусть Дилан и сделался даже еще более сумасбродным, я все равно люблю его, – прошептала она с улыбкой и перевела взгляд на кольцо. – И я стану его женой!
И засмеялась, представляя, как удивится и заахает лерра Лотта, узнав, что Марлена вдруг выходит замуж.
Девушке захотелось скорее рассказать лерре Лотте, какой Дилан чудесный и необыкновенный, и как она, Марлена, неожиданно и безмерно счастлива, и она подкралась к двери на кухню, толкнула ее и замерла на пороге, выставив вперед букет. Но удивлять оказалось некого, лерры Лотты на кухне не было, только на плите пыхтела забытая кастрюлька, и запах начинающего подгорать овощного рагу смешивался с густым ароматом свежесваренного кофе с корицей.
Спасая ужин, Марлена поспешно шагнула к плите, левой рукой сдернула прихватку с крючка и сняла кастрюльку с огня. Потом она осмотрела кухонный стол с опрокинутой мельницей и рассыпанными всюду кофейными зернами и поняла, что рассказать о помолвке прямо сейчас не удастся. Единственным событием, способным заставить аккуратистку Лотту учинить разгром на кухне и кинуться подавать кофе, позабыв про подгорающее рагу на плите, мог быть только визит лерра Эшенриха.
И заехал он, разумеется, чтобы узнать, как продвигается работа над проектом. А за последние дни она не продвинулась нисколько! Потому что думала Марлена совсем не о работе… Что, несомненно, является признаком ее вопиющего непрофессионализма, и никакая стихийная помолвка с закружившим ее ураганом по имени Дилан не может служить оправданием.
Вздохнув, Марлена налила воды в старый глиняный кувшин и пристроила букет на подоконник. Затем наскоро умыла над раковиной пылающее лицо и, приглаживая на ходу выбившиеся из пучка прядки волос, вышла в прихожую, где глянула мельком в старое зеркало, подтвердившее, что взволнованная незнакомка окончательно исчезла, уступив место привычной серьезной зубрилке-отличнице, поправила воротничок платья и решительно поднялась на второй этаж.
Глубокий голос лерра Эшенриха и хихиканье Лотты стали слышны еще с лестницы, и звучали столь весело и беззаботно, что чуть не сбили Марлену с так необходимого ей делового настроя. Но ей все-таки удалось не позволить улыбке вернуться и испортить профессиональный облик молодой ученой, готовой к встрече со своим единственным пока работодателем и, вероятно, будущим начальником.
- Добрый вечер, - сдержанно поздоровалась Марлена, открывая дверь гостиной.
Лерр Эшенрих, прохаживающийся, заложив руки за спину, возле эркерного окна, живо обернулся.
- А вот и наша Хелена-Премудрая! – радостно воскликнул он и распахнул объятья: - Иди же, детка, и поцелуй старого дядюшку Акселя!
Марлена неловко двинулась навстречу.
Знаменитый лерр Аксель Эшенрих, младший брат ее мамы, вот уже несколько лет занимающий пост министра пропаганды страны, вовсе не был старым. Высокий и широкоплечий, со стремительными движениями и острым взглядом проницательных серых глаз, дядя Аксель, по мнению Марлены, выглядел лет на тридцать пять, хотя она знала, что ему должно быть уже больше сорока. И что может такой умный и известный человек находить в нелепой игре в «старого дядюшку», Марлена понимала плохо и даже как-то спросила об этом лерру Лотту.
«Так не чужие вы, родная кровь!» - в ответ заявила экономка и жалостливо закачала закрученными в спиральки седыми локонами. – «Такой видный мужчина, и так одинок, ни семьи, ни близких! Дочь покойной сестры – единственная родственница…» Версия лерры Лотты Марлену окончательно не убедила, но, преодолевая смущение, девушка все же подходила и касалась губами подставленной неизменно идеально выбритой дядиной щеки, надеясь, что удастся не покраснеть позорно, и все равно неизбежно краснела.
Покраснела, конечно, и в этот раз.
- Марленочка возвратилась, - лерра Лотта пронаблюдала эту традиционную родственную сцену с умилением и, наконец, спохватилась: - Ох, а ужин-то?
Экономка поспешно принялась сгребать со стола на поднос кофейник, чашку, сахарницу и разнообразные вазочки.
- Рагу я сняла с плиты, - Марлена торопливо кинулась ей на помощь и предупредила, понизив голос: – Но, возможно, это произошло чуть позже, чем следовало.
Лерра Лотта опять заохала, не слишком, впрочем, огорченно, и кинула заинтересованный взгляд на своего кумира:
- Если лерр Эшенрих останется на ужин, то я мигом что-нибудь поинтереснее пустого рагу изобрету!
Дядя Аксель с разочарованным видом развел руками:
- К сожалению, никак не могу, бесценная лерра Лотта, но если вы сварите еще раз ваш несравненный кофе, лучше которого не подают даже в доме господина канцлера, буду вечным вашим поклонником.
Польщенная лерра Лотта хихикнула и подхватила поднос.
- И окажите любезность, принесите кофе ровно в восемнадцать двадцать пять, - добавил лерр Эшенрих вслед заторопившейся женщине и пояснил, вновь поворачиваясь к Марлене: - Карета за мной вернется уже через сорок три минуты. Я отпустил охрану на полтора часа, не ожидал, что не застану тебя дома, Хелена. Ты опять ходила в лавку этого травника? - и с неодобрением покачал головой. - Я же говорил, чтобы обо всем, что тебе требуется, сразу сообщала мне. Все доставят прямо сюда.
- Я просто вышла прогуляться, - пробормотала Марлена, чувствуя вину и за то, что заставила себя ждать, и за то, что пренебрегала последнее время работой. – У меня есть все, что требуется, спасибо, лерр Эшенрих.
- Дядя Аксель, - укоризненно поправил лерр Эшенрих. – В неофициальной обстановке я для тебя дядя Аксель, детка. Вот когда начнешь служить в министерской лаборатории, - он весело улыбнулся, - и я тоже стану величать тебя лерра Неллер…
Марлена подумала, что вот тогда-то она точно избавится от вынуждающего ее мучительно краснеть ритуального поцелуя при встрече, и улыбнулась в ответ.
- Хорошо, дядя Аксель. Но должна признаться, что окончательной стабилизации препарата мне пока еще так и не удалось добиться.
- Не сомневаюсь, ты справишься! – заверил дядя и снова принялся прохаживаться вдоль эркера, словно читающий лекцию преподаватель вдоль кафедры. - Ты умная девочка, Хелена. И ты понимаешь, насколько важна эта работа для всех нас, для страны, и как память о твоем отце, чье имя этот препарат будет носить. Сыворотка Неллера, да, именно так он будет называться, и эта работа прославит вашу фамилию… - и остановился напротив так и стоящей у стола, как студентка на экзамене, Марлены. - Ты видела сегодняшний «Норгатен Зейт»?
Марлена чуть было не кивнула, потому что действительно видела эту газету в руках Дилана, дожидавшегося на скамейке в сквере, он еще уронил ее потом прямо на дорожку им под ноги.
- Нет, не успела прочитать, - ответила она, чувствуя себя почему-то и в самом деле как на экзамене, к которому вдруг оказалась не готова. - Там что-то важное?
- Да всего лишь мое интервью, - засмеялся, разом теряя преподавательское величие, дядя. – По случаю завтрашнего Единого парада, который вы с леррой Лоттой непременно должны посетить. И когда ты станешь официальной сотрудницей министерской лаборатории, тебе придется следить за прессой. У нас там обязательные еженедельные политчасы, скука, конечно, страшная, но, что поделать, я сам их и ввел!
- Я обязательно прочитаю, – пообещала Марлена, которой снова сделалось неловко.
- Раз уж тебе повезло оказаться так близко к непосредственному, так сказать, источнику, давай, я сам и изложу тебе в двух словах суть, - предложил дядя и вновь зашагал вдоль окна. – А в двух словах суть звучит невесело, Хелена. Все сложно! - он обернулся и махнул девушке рукой. - Да ты сядь, сядь… Про два слова – это я, просто чтобы покрасоваться, упомянул. Господину канцлеру, бывает, такого моего доклада и хватает, но ты у нас человек, от политики далекий… Признаюсь тебе, детка, ситуация у нас сейчас по всем фронтам непростая. На международной арене недавно подкрепленная браком наследников коалиция Анморской империи и Бетании представляет непосредственную угрозу нашей безопасности. Мы уступаем по боеспособности армии! У нас существенно меньше магов, особенно, боевых. Не хватает талантливых разработчиков новых видов магического вооружения, недостаточно ресурсов для наращивания производительности оборонных предприятий. А одновременно с внешней угрозой наше бедное отечество разъедает скрытая ржа внутренней измены! Кстати, этого в моем интервью не было, это уже абсолютно секретные сведения, но тебе, как будущей служащей министерской лаборатории, знать их необходимо. Имеется полностью подтвержденная информация о том, что сеть заговорщиков, целью которых является свержение правительства во главе с господином канцлером, чрезвычайно широка. Их ядовитые щупальца проникли во все важнейшие сферы, включая, ты только представь, армию и оборонные предприятия! Заражены этой отравой и университеты, и магические академии! Так что активная гражданская позиция сейчас подразумевает в первую очередь бдительность. Именно бдительность – залог нашей общенациональной безопасности! А для сотрудников военного министерства осторожность и бдительность должны быть основными принципами существования, - подытожил лерр Эшенрих, развернулся и зашагал теперь вдоль занимавшего центр комнаты длинного овального стола. – И поэтому, Хелена, я обязан задать тебе вопрос… - останавливаясь за лениной сразу напрягшейся спиной, продолжил он, и вдруг склонился к ее уху и четко выговорил, заставив девушку вздрогнуть: - Кто этот молодой человек?
Пока Марлена молчала в растерянности, лерр Эшенрих обогнул стол и уселся напротив девушки.
- Ну, же, детка, не разочаровывай меня, - поторопил он, хмурясь. – Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду, – и кивнул на эркерное окно. - Я имел удовольствие случайно наблюдать ваше… хм… прощание как раз под окнами гостиной. Надеюсь, я не напрасно тут столь красноречиво распространялся о бдительности? Надо будет, кстати, записать потом для следующего интервью… Ты же понимаешь, что спрашиваю я не из праздного любопытства. Ты будущий сотрудник военного ведомства, Хелена, и уже сейчас работаешь над крайне важным для правительства проектом. Рядом с тобой не должно быть случайных людей!
- Это не случайный человек, - смогла, наконец, произнести Марлена, не отрывая глаз от вышивки на скатерти. – Это мой старый друг Дилан Ван Ланге, мы вместе учились в Энденской академии.
- Сын губернатора Ван Ланге? – переспросил лерр Эшенрих быстро. – Разве он учился в Энденской академии?
- В конце второго курса Дилан перевелся в Высшую военную школу. Но до этого мы… дружили. И сейчас, когда неожиданно снова встретились, были рады друг друга видеть.
- Старая любовь не ржавеет? – усмехнулся дядя Аксель. – Ладно, детка, ты меня убедила! Сын губернатора Ван Ланге, выпускник боевого факультета и к тому же твой давний друг, пожалуй, действительно не может считаться случайным человеком. К тому же
Ван Ланге скоро получит назначение куда-нибудь в провинцию… Ну, что ж, молодежь, развлекайтесь, пока есть возможность. К счастью, нравы у нас теперь прогрессивные да либеральные, женщинам позволено даже работать, не то, что прогуливаться по улицам в обществе молодых военных. А небольшая интрижка – это даже полезно. Конечно, пока не отвлекает от дела. Но на будущее, Хелена, запомни, чтобы такие сцены не повторялись, ты должна сама рассказывать мне о каждом новом или старом знакомом, появившемся возле тебя.
Сколько раз уже за этот безумный день Марлена считала, что щеки ее пылают так, что покраснеть еще больше физически невозможно, но оказалось, что предела ее смущению просто не существует. Сейчас же смущение неожиданно перекрыл резко вспыхнувший гнев. Марлена подняла голову и, глядя прямо в красивое лицо лерра Эшенриха, четко произнесла:
- Надеюсь, такие сцены больше не повторятся, лерр Эшенрих. Дилан Ван Ланге сегодня предложил мне стать его женой, - и с удовлетворением отметила, что дядя Аксель не сумел скрыть изумления. – Я выхожу замуж.
- Зачем?!
- За кого?!
Удивленное восклицание лерра Эшенриха и панический вскрик только что вошедшей в гостиную Лотты прозвучали одновременно. И сопровождались аккомпанементом из дробного мелодичного позвякивания посуды, соскальзывающей с покосившегося в ослабевших лоттиных руках подноса. Заключительный аккорд, звучный и раскатистый, издал сам поднос, рухнувший на осколки чашки и сахарницы.
Драматичное получилось сообщение о помолвке, подумала Марлена и мысленно усмехнулась, Дилану бы понравилось.
- Ваш кофе, лерр Эшенрих, – растерянно пробормотала лерра Лотта, с недоумением глядя на перевернутый поднос у своих ног.
- Вижу, спасибо, - буркнул дядя Аксель, поднимаясь.
Он обошел стол, подхватил под локоток все еще не вышедшую из ступора экономку, помог ей перешагнуть осколки на полу и усадил на ближайший стул. Затем посмотрел на часы и вновь повернулся к Марлене.
– Брак – это дело гораздо более серьезное, Хелена, - сообщил он веско и без намека на улыбку. - Теперь я просто обязан встретиться и поговорить с молодым Ван Ланге. В конце концов, я твой единственный родственник… Надеюсь, ты еще не сообщила ему об этом факте?
Марлена покачала головой:
- Я понимаю, что не стоит афишировать наше родство, чтобы вас не заподозрили в непотизме из-за того, что завершение проекта вы доверили именно мне. Я ничего никому не говорила.
- Хорошо, - кивнул лерр Эшенрих. – И пока не говори. Но пригласи Ван Ланге на чай. Так, завтра день Единого парада… Значит, пригласи его в воскресенье к семнадцати. Я приеду и во всем разберусь, - и взглянул на часы. – Карета должна быть уже у подъезда, так что прощаюсь. И, Хелена, помни, ничто не должно мешать главному – твоей работе над проектом! – дядя перешагнул валяющийся поднос и уже с порога конкретизировал: - Даже помолвка и жених!
- Жених? – встрепенулась, среагировав на последнее слово лерра Лотта. – Кто? Кто жених?
- Бывший однокурсник, - ответила Марлена коротко, желание рассказывать о Дилане у нее почему-то пропало окончательно.
- Тоже фармацист? Будет, значит, кому продолжить дело бедного лерра Неллера! – искренне обрадовалась экономка. – А я-то гадаю, откуда взялись эти цветы на кухонном подоконнике… Это жених подарил, да? – и обеспокоено всплеснула руками: - Марленочка, он, что же, совсем бедный? Такой скромный букетик, будто на поле где нарвали…
- Просто не люблю оранжерейные цветы, - буркнула Марлена и отправилась убирать следы несостоявшегося дядиного кофе с пола.
Сметая осколки фарфора, она думала о том, что лерра Лотта, оказывается, даже и не рассматривает ее, ленину кандидатуру, на роль возможной продолжательницы дела отца. А мечтает поскорее выдать замуж. Дядя Аксель же напротив готов благословить небольшую интрижку, но от сообщения о браке заметно напрягся. Вот такие вот прогрессивные нравы в их небольшом отдельно взятом семействе. И никто, кстати, так и не сказал «Поздравляю!», отметила она грустно.
Глава 4. Единый парад
Утро субботы Марлена провела за работой. Утверждение лерра Эшенриха о том, что ничто не должно мешать делу, соответствовало ее собственным принципам. Именно так был увлечен своими разработками ее отец, и так же хотела бы жить и она сама. И, значит, проект необходимо завершить, даже если обещанная за его выполнение должность в министерской лаборатории перестала казаться заманчивым призом. Завершить в память об отце и в доказательство того, что Марлена все-таки профессионал, а не чувствительная барышня, бьющая пробирки по причине витания в мечтах о прекрасном принце. Достаточно в доме и одной такой барышни, усмехнулась Марлена, вспомнив пересоленную утреннюю кашу – лерра Лотта все еще не могла прийти в себя от известия о Марлениной помолвке.
А букет левкоев Марлена все же принесла с собой, и теперь он все в том же старом кувшине стоял на свободном рабочем столе, и, смешивая ингредиенты для очередной версии стабилизатора, девушка иногда поглядывала в его сторону. Вид целого облака этих нежных соцветий с лепестками, казавшимися при искусственном свете в лаборатории не дымчатыми даже, а играющими всеми тонами сиреневого, не то, чтобы отвлекал, но притягивал взгляд и внимание, будто пытаясь напомнить о чем-то важном… О чем-то еще, помимо Дилана, о котором Марлена и так не забывала ни на секунду, просто мысли о нем перестали быть навязчивыми, превратились в теплую живую искорку где-то внутри, согревающую одним фактом свого присутствия.
Сдаваясь, Марлена сняла перчатки и подошла к букету.
- О чем же ты хочешь поведать, маттиола? – она отделила один из цветков от соцветия, растерла в пальцах тонкие лепестки и поднесла ладонь к лицу, вдыхая. И вспомнила.
Примула из альдекских гор - растерзанный ею во имя науки подарок Дилана на Начало года на втором курсе. Она же сама отметила тогда в обзоре для «Вестника растениеведства» способность эфирных масел именно этого вида усиливать стабилизирующие свойства сорбиновой кислоты!
Придется обращаться к лерру Эшенриху. Военное министерство наверняка способно раздобыть и прошлогодний снег, не только редкие цветочки. Но вот если и эти цветочки не помогут, будет неловко за то, что напрягла важных людей столь экстравагантным заказом, не будучи даже уверена, что это стопроцентно решит проблему.
Надо сначала спросить у лерра Траубе, решила Марлена, он очень знающий специалист и, может быть, подскажет что-то менее редкое с аналогичными свойствами. С Диланом они договорились встретиться днем все в том же скверике, так что посетить лавочку лерра Траубе можно будет вместе. Она еще раз вдохнула аромат маттиолы и подхватила кувшин, оставлять цветы в темной подвальной лаборатории не хотелось.
- Марленочка, тебя подождать? – окликнула ее принаряженная лерра Лотта, обводившая яркой помадой губы перед зеркалом в прихожей, и подмигнула: - Или ты идешь на парад не одна?
- Не одна, - улыбнулась из-за левкоев Марлена и потащила букет на второй этаж в свою комнату.
- Тогда до встречи на площади Арки, - крикнула вслед экономка.
У себя Марлена постояла еще перед раскрытым шкафом. Некстати вспомнила, как посмеивалась в академии над сокурсницами, вечно страдающими от нелепой на ее взгляд проблемы «нечего надеть». Но вот эта напасть настигла и ее, надеть реально оказалось нечего! Вздохнув, она вытащила из шкафа светлое платье, сшитое давно, но так редко надевавшееся, что могло еще считаться новым. И уже в прихожей у старого зеркала, перед которым остановилась, тревожно себя оглядывая, вдруг подумала и решительно вынула скалывающие пучок шпильки. Тряхнула головой, расправляя локоны, помахала рукой своему растерянному отражению и выбежала на улицу.
Народу на бульварах оказалось непривычно много. Прогуливающиеся горожане, парами и поодиночке, шумные компании студентов, целые семьи с детьми, торговцы всякой всячиной, начиная от мальчишек-газетчиков и до цветочниц, все торопливо двигались к площади Арки, откуда доносились бухающие звуки оркестра, исполняющего популярный марш.
– О, ты сегодня забыла упаковать волосы! – удивился Дилан, поджидавший на ставшей уже «их» скамейке и, обнимая, привлек девушку к себе.
- Не забыла, - возразила Марлена, улыбаясь, - а наоборот вспомнила… что распущенные тебе нравились больше.
- Распаковывать их самому мне тоже нравится! – жизнерадостно объявил Дилан, сморщил нос при очередном буханье оркестра и предложил: - Давай отправимся куда-нибудь в другую сторону от площади, парады – это очень утомительно.
- Мне к лерру Траубе надо, - призналась Марлена. – В лавочку «Все для зелий», возле которой мы тогда встретились. У меня появилась идея, которая срочно требует проверки.
- То есть сначала в лавку за материалом, а потом всю ночь показания приборов снимать? Помню я твои идеи, - усмехнулся Дилан. – Но ведь пока не проверишь, не успокоишься, да?
Марлена кивнула.
- Тогда бежим, - потянул ее Дилан за руку. – Может, успеем до начала всего этого мракобесия площадь проскочить!
Бежать, впрочем, уже не удавалось. Дилан ловко лавировал в потоке спешащих по бульвару горожан и целеустремленно тянул за собой Марлену, но чем ближе к площади они оказывались, тем плотнее становилась толпа, спрессовывалась, затрудняя продвижение. И вот сделалось ясно, что проскочить они не успели, площадь была уже оцеплена.
Люди, оживленные в предвкушении зрелища и заряжаемые бодрой маршевой музыкой, весело переговаривались, теснились, пытаясь занять места с лучшим обзором, пропускали вперед детей, малыши радостно размахивали черно-красными флажками, восседая на плечах отцов. Марлена вдруг вспомнила, как в детстве была на таком параде с отцом, и он так же ее поднял, и флажок она потом долго еще хранила в ящике с игрушками…
- Давай посмотрим, – предложила она в ответ на вопросительный взгляд обернувшегося к ней Дилана.
Он молча подтянул ее ближе и поставил перед собой, еще и руками обвил, сцепив пальцы впереди на Марлениной талии и прижимая ее спиной к своей груди. Позиция оказалась удачной, в промежутке меж голов впередистоящих Марлене видно было большую часть площади, а если привстать на цыпочки, то и вообще почти весь ее центр.
- Посадить тебя на плечи? – пробормотал Дилан ей в макушку, и она невольно заулыбалась, представив подобную картинку, и поспешно замотала головой, а то ведь с него станется.
Марш закончился победным громом литавр. Музыка смолкла, а вместе с ней затихли и разговоры, и смех, и шаркание ног по мостовой, все те обычно сливающиеся в мерный шум звуки, что издает праздничная толпа. Разом наступившая тишина казалась неестественной, такой она, скорее всего, и была, потому что четко зазвучавший голос, разрушивший ее и заставивший Марлену вздрогнуть, несомненно, был магически усиленным. И при этом знакомым.
- Граждане империи, слова, с которыми сегодня я обращаюсь к вам, не результат логических построений разума, - доверительно начал свою речь министр пропаганды, - но рождены моей обеспокоенной душой, и потому, я верю, достигнут и ваших душ. И слова эти я произношу со всей ответственностью и искренней тревогой. Сограждане мои! – продолжил лерр Эшенрих, повысив голос. - Мы столкнулись с серьезным военным вызовом. Коалиция наших недружественных соседей - это угроза, переоценить значение которой просто невозможно. Нам с вами угрожает гигантская опасность. И усилия, с которыми мы ее встретим, должны быть столь же гигантскими. Настало время снять лайковые перчатки и воспользоваться кулаками! Давайте же поприветствуем наших доблестных военных, которые в сегодняшнем Едином параде проходят по всем населенным пунктам нашего Отечества! Слава нашим защитникам, надежде и опоре империи!
- Слава! Слава! Слава! – слаженно подхватила толпа.
Вновь грянул марш, и по площади, четко отбивая ритм, зашагала первая колонна. Черные мундиры с серебристым кантом, серебристые же перья на киверах и над всем этим отливающие стальным блеском знамена. Воздушники. Выглядело это действительно зрелищно. Марлена опять привстала на цыпочки и вытянула шею, всматриваясь. Дилан вздохнул, обхватил ее еще крепче и немного приподнял.
- Защитникам ура! – скандировала толпа. - Слава! Слава! Слава!
- Враги хотят ввергнуть нашу Отчизну в хаос, - снова раздался голос лерра Эшенриха, на фоне приглушенного магическими усилителями марша он звучал отчетливо и энергично. – Хотят уничтожить все, что для нас ценно, чтобы затем установить собственную тиранию. И нет никаких сомнений, что чем ближе они подходят к осуществлению своих целей по разрушению нашего мира, тем сильнее они стараются цели эти скрыть и утаить, декларируя собственные, якобы миролюбивые, намерения! Но нас не одурачить. Мы не из тех робких личностей, которые как загипнотизированный кролик ждут, пока их не проглотит питон! Мы сделаем все, чтобы повернуть ситуацию в выгодную для нас сторону. Мы, и народ, и правительство, приложим эти гигантские усилия. Даже если они потребуют он нас определенных жертв. Каждому из нас придется сделать все возможное для повышения оборонной мощи Родины.
- Жжет! – Марлена дернулась, пытаясь высвободиться из рук Дилана.
- Министр? Еще как, - согласился тот, опуская девушку.
- Ты! – поправила она, изумленно разглядывая цепочку оплавленных дырочек на платье в тех местах, где его касались пальцы Дилана.
Дилан, резко развернул девушку к себе лицом, не обращая внимания на недовольные взгляды окружающих, которым пришлось потесниться, присел, рассматривая испорченную ткань у пояса, встревожено воскликнул:
– Больно? Сильно обжег?
- Нет, не успел.
- В пепел! – ругнулся Дилан, вставая. – Прости, не сдержался. Пойдем отсюда.
И ухватив девушку, видимо, из предосторожности теперь уже только за рукав, начал пробираться сквозь толпу, над которой разносился голос дяди Акселя, теперь уже с совершенно привычными обаятельно-насмешливыми интонациями:
- Я не тешу себя надеждой, что мое сегодняшнее выступление как-то повлияет на общественное мнение в недружественной коалиции. Я догадываюсь, что завтрашняя бетанская пресса полна будет остроумнейших карикатур, высмеивающих трусишку – меня, разглядевшего опасность в собственной тени. Пусть веселятся, говорю я. Наша очередь смеяться еще наступит!
Толпа отозвалась дружным хохотом, сменившимся громкими выкриками:
- Слава министру! Слава канцлеру! Слава империи!
Как только они выбрались на свободное пространство, Дилан принялся снова извиняться и настаивать на том, что пострадавшее место непременно надо осмотреть. Марлене пришлось напомнить, что она сама целитель, и травма недостаточно серьезна, чтобы снимать платье посреди улицы и вот в этой подворотне, куда он ее завел, тоже. А дырочки легко скрыть, перевязав пояс повыше.
- А ты часто бываешь таким горячим? – завязывая бантом концы пояса, пошутила она, чтобы отвлечь расстроенного обжигателя.
- Редко, - ответил он хмуро. – Самоконтроль мне поставили хорошо. Ты же не станешь теперь меня бояться, правда?
- Сгореть в огне страсти вроде считается романтичным, - засмеялась Марлена, потянулась и сама его поцеловала.
- Ты еще не раздумала идти в свою лавку? – уточнил Дилан, отрываясь от ее губ. - По правому флангу уже, кажется, можно преодолеть площадь. Если задержимся тут еще, я за свой контроль не отвечаю!
Марлена взяла его под руку, и они чинно направились в обход постепенно рассасывающейся толпы на площади.
- Пробой самоконтроля, - задумчиво произнесла Марлена, вспомнив определение. – Случается в момент сильного всплеска эмоций, как правило, негативных, - и удивилась: - Тебя что-то расстроило, Дилан?
- Вот уж точно всезнайка, - проворчал Дилан и усмехнулся: - Ты была слишком близко… и так смотрела на этих воздушников! Может, я ревную, у них мундиры красивее, чем у меня!
- Я тебя в мундире и не видела еще ни разу. У вас какой кант – оранжевый?
- Алый. Ну, хочешь, надену на свадьбу. Когда мы уже поженимся? Давай, завтра?
- Завтра у нас знакомство с семейством, - спохватилась Марлена. – Моим. Дядя Аксель велел пригласить тебя на чай к семнадцати часам.
- Мне нужно будет ему понравиться? – поинтересовался Дилан деловито.
Марлена покачала головой.
- Сомневаюсь, что это возможно. И дело не в тебе, - уточнила она. - Мне показалось, что дядя не одобряет идею брака в принципе. Сам-то он старый холостяк. Постарайся хотя бы не разозлить его. Не остри. В идеале, просто поменьше болтай.
- Слушаюсь, мой генерал! – гаркнул Дилан и уточнил слегка обиженно: – Мнение этого старикана для тебя так важно?
- Он мой единственный родственник, - вздохнула Марлена и поинтересовалась осторожно: - А твоя семья, Дилан? Что скажут твои родители, узнав, что ты женишься на мне?
- Много разного, - признал Дилан. - Но, надеюсь, мы этого не услышим. С отцом я не общаюсь с того, как… Ну, вот эти самые три года. А мама… я ей потом напишу. Она поймет, - и остановился перед витриной лавки лерра Траубе, разглядывая заставленные полочки за стеклом. - И что же тебе так срочно понадобилось для твоих зелий? Цветок лотоса, сорванный в полнолуние?
- Почти угадал! – улыбнулась Марлена и толкнула дверь. – Не поверишь, мне нужны те горные примулы, что ты притащил когда-то порталом! Пойдем, познакомлю тебя с лерром Траубе.
Хозяин лавки визиту Марлены обрадовался. А уж когда она представила Дилана как своего жениха, вообще возликовал и принялся восторженно и многословно их поздравлять.
А когда смущенной Марлене удалось вернуть его к обсуждению деловых вопросов и объяснить, какой редкий компонент ей сегодня потребовался, лерр Траубе снова взволновался.
- Восстанавливаете работу покойного лерра Неллера? – воскликнул он. – Помню, помню, спрашивал он у меня это редкое растение!
- Отец спрашивал именно это растение? – удивилась Марлена, в рабочих записях ничего об этом не было. – Значит, я на верном пути! И вы, лерр Траубе, смогли его раздобыть?
- Раздобыл, как же не раздобыть? – подняв очки на высокий лоб, с которого отступили к макушке уже почти все его рыжеватые волосы, лерр Траубе листал толстую книгу заказов. – Не быстро, но нашел я то растеньице. Да вот только лерр Неллер заказик-то так и не забрал.
- Не успел, - горько прошептала Марлена.
Выходит, отец был так близок к созданию собственного стабилизатора и окончанию работы над своим препаратом! Ему просто не хватило немного времени…
- Нет, - поправил ее хозяин лавочки и перевернул еще пару страниц в своей книге. – Это последний свой заказ лерр Неллер не успел забрать, а от предпоследнего просто отказался. Причем и доставку, и стоимость сырья заранее оплатил, а, когда заказ пришел, взять не захотел. Так что с огромным удовольствием сейчас выдам его вам, уважаемая лерра.
Он выдвинул один из ящиков и выложил на прилавок небольшой мешочек:
- Получите, дорогая моя!
Марлена распустила веревочку и заглянула внутрь. Цветки были те самые, с необычным количеством лепестков.
- Почему же отец отказался их брать? – пробормотала она недоуменно. - Может быть, к моменту получения заказа он уже как-то выяснил, что и они не решат проблему окончательной стабилизации?
Дилан взял у девушки из рук мешочек и высыпал себе на ладонь пару цветков.
- Лерр Траубе, - обратился он к хозяину, - вы упомянули, что это был предпоследний заказ лерра Неллера. А что он заказал в последнем?
- «Драконью кровь», - ответил хозяин, даже не заглядывая в книгу. – В последний свой визит ко мне бедный лерр Неллер заказал «драконью кровь». Заказ с пометкой Cito, это я хорошо помню. Но за ним он уже не пришел.
- «Драконья кровь»! – в очередной раз повторила ошеломленная Марлена, когда они вышли на улицу. – Зачем отцу понадобилась «драконья кровь»? Ничего не понимаю! Ты еще помнишь, что это такое?
- Я, конечно, за эти годы в армии поглупел, но не настолько, – усмехнулся Дилан. – Состав под названием «драконья кровь» уничтожает следы всех прочих активных веществ и магических вибраций. Применяется для абсолютной очистки инструментов и помещений.
- Может, отец хотел перенести лабораторию в другое помещение, а подвал зачем-то очистить? Нет, невозможно, я бы знала… Но он никогда ничего не упоминал ни про альдекскую примулу, ни про «драконью кровь»!
- А если просто не успел? - предположил Дилан. - Ты же, наверное, как раз сдавала импы в академии.
Марлена покачала головой.
- С тех пор, как отцу стало хуже, я все выходные проводила дома, в академию переносилась порталом, профессор Рюгге сделал мне двухсторонний. Не знаю даже, что и думать… Примулу я, конечно, проверю. Вдруг она все же поможет закрепить стабилизацию. Но почему отец отказался от этой идеи? Я что-то упускаю?
- Это ведь все о том проекте, который должен был стать пропуском в министерскую лабораторию? – Дилан нахмурился. – Ты все же намерена продолжать им заниматься?
- Не люблю оставлять дела незавершенными.
- Зря ты на это дело время тратишь, - недовольно заметил Дилан. – Лучше бы платьем свадебным занялась. А то потом начнешь заявлять, что свадьбу надо отложить, потому что тебе надеть нечего.
«Да когда это я такое заявляла?» - хотела уже возмутиться Марлена, но вспомнила, что не далее как сегодня утром перед собственным шкафом, и смолчала.
- Давай, поскорее уедем из Норгатена, мне здесь не нравится, – продолжил Дилан непривычно серьезно и, положив руки ей на плечи, попросил. – Поедем куда-нибудь к морю. У меня еще месяц отпуска. Пожениться можно и там.
- Море…
Марлена закрыла глаза и попыталась представить море, волны, набегающие на влажный песок, по которому они с Диланом идут, держась за руки и подставляя лица солнцу и соленым брызгам… соленым… соленым!
- Морская соль! – воскликнула она, резко открывая глаза. – В вытяжку из альдекских примул нужно добавить морской соли, я видела у отца банку, - и заметив выражение лица Дилана, спохватилась: - Конечно, поедем к морю! Поедем, куда захочешь. Только дай мне, пожалуйста, время завершить проект.
Дилан отстранился и произнес холодно:
- А тебе не приходило в твою умную голову, Марлена, что если ты завершишь этот проект и тем докажешь, что достойна места в секретной лаборатории, тебя могут обязать в ней работать?
- Как это обязать? – удивилась Марлена. – Я откажусь.
- Надо было на параде не на воздушников таращиться, а речь лерра министра слушать, - усмехнулся Дилан невесело. – Тогда бы ты таких вопросов не задавала. Четко же прозвучало, что каждый гражданин теперь обязан сделать все, на что только способен, для повышения оборонной мощи империи. А мы с тобой кое на что способны. От нас так просто не отстанут. Так что думай, Марлена!
Он коротко поклонился и бросив:
- Буду завтра к семнадцати, - развернулся и пошел обратно к площади Арки, оставив Марлену удивленно смотреть ему вслед.
И лишь когда она уже вошла в дом, обменялась впечатлениями о параде с леррой Лоттой, переоделась в домашнее платье и спустилась в лабораторию, девушка сообразила, что Дилан удалился, оставив ее не только без прощального поцелуя, но и без мешочка с альдекскими примулами, который в лавке сунул себе в карман, да так и забыл отдать.
Глава 5. Тестирование
Полночи Марлена проворочалась, одолеваемая прогнавшими сон тревожными мыслями, в которых смешались все ее проблемы и непонятности разом. И опасение, что устойчивый стабилизатор для дядиного проекта ей так и не удастся сделать, и придется признаваться в собственной некомпетентности. И загадки отцовских заказов в лавке лерра Траубе. И беспокойство о том, как пройдет встреча столь непредсказуемых персон, как лерр Эшенрих и Дилан, в способность которого держать рот закрытым хотя бы минут сорок не верилось совсем.
Может быть, Дилан прав, надо просто все бросить, уехать с ним к морю и попытаться быть счастливой? – подумала она, на самом деле зная, что стать счастливой таким образом у нее все равно не получится – долги и проблемы потянутся за ней и догонят и у моря.
Наконец она сдалась и спустилась в лабораторию, чтобы смешать себе снотворное по собственному рецепту, который еще и сумела улучшить в процессе. Привычная работа сама по себе отвлекла и успокоила, Марлена начала зевать еще над пробиркой и, решив, что теперь сможет заснуть и без снадобий, даже не взяла в свою комнату пробник с новым средством. И действительно легко заснула и проспала без сновидений до позднего утра, когда взволнованная лерра Лотта все же разбудила ее, желая обсудить, что ей лучше приготовить к столь ответственному сегодняшнему чаепитию.
Затем деятельная экономка затеяла глобальную уборку, и Марлене, как косвенной виновнице всего происходящего, ее же, в конце концов, жених ожидается, пришлось помогать. В лабораторию ей удалось улизнуть только после обеда, когда лерра Лотта оставила ее в покое и заперлась на кухне для осуществления самой ответственной ее на сегодня миссии – выпекания булочек со сливками. Это блюдо Марлена спросонья записала в любимые лакомства Дилана и теперь с опаской пыталась вспомнить, откуда она этот факт взяла.
Нового материала для дальнейших поисков устойчивого стабилизатора у нее пока не было, как и новых идей. Марлена вытащила стопку рабочих журналов отца и погрузилась в их изучение, надеясь отыскать каким-то образом пропущенные ею упоминания альдекской примулы или понять, зачем ему понадобилась «драконья кровь». Материалы эти лишь добавили новые сомнения и непонятности, и Марлене пришлось достать и собственные записи, которые она начала еще весной, на этапе, когда помогала отцу в работе, возвращаясь домой по выходным. Она сидела и методично сравнивала свои и отцовские тетради, отмечая несовпадения и нестыковки, и, погруженная в это целиком захватившее ее занятие, перестала следить за временем.
В реальность ее вернул веселый голос лерра Эшенриха, воскликнувшего восхищенно:
- Вот это я понимаю, настоящий ученый - жених вот-вот придет, а она в старом платье над книгами! Как успехи, детка?
- Все сложно, - призналась Марлена, вспомнив дядину же формулировку. – Период стабильности препарата удалось довести до двенадцати часов, но дальше его функциональность теряется. Я работаю над этим.
- Отлично, - одобрил лерр Эшенрих. – На самом деле и половина суток уже очень неплохой результат. Думаю, пора переходить к тестированию.
- Я вам отдам пробник, - пообещала она, взглянула на рабочий стол, увидела циферблат часов и вскочила в панике: - Шестнадцать сорок! Мне действительно еще нужно привести себя в порядок. Простите, лерр Эшенрих…
И опрометью бросилась из комнаты.
- Дя-дя Ак-сель! – нараспев напомнил лерр Эшенрих вслед.
Марленин шкаф по-прежнему прямо голосил: «Нечего надеть!», и Марлена его понимала. Со вчерашнего утра ситуация только ухудшилась, условно «новое» платье заимело совершенно ему ненужное украшение в виде ряда оплавленных дырочек на животе. Девушка достала следующее по «новости» голубое и некоторое время рассматривала его, пытаясь вспомнить, на каком курсе она его шила. Не вспомнила.
Прав Дилан, мне срочно нужно озаботиться свадебным нарядом, - подумала она. – И еще парочкой на всякий случай. Хотя бы для того, чтобы не произнести как-нибудь ненароком вслух это нелепое «нечего надеть», стыдно же просто будет.
Она торопливо переоделась, потом распустила и наскоро расчесала волосы. Но в последний момент все же передумала оставлять их полностью свободными и в качестве компромисса между образом молодой серьезной особы для дяди и особы несерьезной для Дилана собрала и подхватила передние пряди заколкой, оставив лишь несколько легких завитков на висках.
На лестницу, ведущую в прихожую, Марлена вышла без нескольких минут пять, как раз успев услышать, как дверное кольцо звякнуло, извещая о посетителе. Девушка поспешила вниз, но лерра Лотта обогнала ее. Экономка, должно быть, уже загодя затаилась в засаде, скрытая висящими на вешалке плащами, из-за которых она и выскочила, и первой оказалась у двери, чтобы торжественно распахнуть ее.
Марлена же успела спуститься только до третий с низу ступеньки и на ней и застыла.
Дилан в черном мундире с алым кантом и с букетом точно таких же алых роз прекрасен был необыкновенно. Он как-то чрезвычайно ловко, как в танце, одним скользящим движением проделал сразу несколько действий. Коротко поклонился. Шагнул через порог. Снял свой высокий кивер, украшенный густой и тоже алой метелкой, устроил его на вешалке. Склонился к руке остолбеневшей лерры Лотты. Выпрямился. Вручил экономке свои роскошные розы, за которыми, как выяснилось, скрывался маленький пучок лесных фиалок. Промаршировал к застывшей Марлене. Коснулся губами уже ее руки. Вложил ей в ладонь фиалки и тоже замер, вытянувшись как солдат на параде. И все это молча!
- Вольно, дэген-фенрих! – насмешливо скомандовал дядя Аксель с площадки второго этажа.
Он неторопливо спустился по ступенькам, остановился рядом с Марленой и распорядился:
- Представь же нам своего жениха, детка, - и усмехнулся. - Но сначала поцелуй своего старого дядюшку Акселя, ты сегодня забыла это сделать!
Марлена, как обычно, краснея, потянулась и коснулась губами его твердой щеки. Затем снова перевела взгляд на сосредоточенного и непривычно серьезного Дилана, кажущегося от всего этого холодным и даже каким-то незнакомым.
- Дилан Ван Ланге, - пробормотала Марлена неловко. – Лерра Лотта Лабе, наша домоправительница, - указала она на восхищенную экономку, почти скрытую огромным букетом.
Дилан четко развернулся, отвесил лерре Лотте еще один поклон и снова повернулся к Марлене. Все так же молча!
- А это, - Марлена запнулась, не зная, как лучше выразиться, - мой дядя, лерр Аксель…
- Лерр Аксель Эшенрих, - перехватил инициативу сам дядя.
Дилан снова вытянулся и щелкнул каблуками. Молча.
- Можете говорить, дэген-фенрих, - доброжелательно разрешил дядя Аксель.
- Невеста не позволяет, господин генерал-майор Эшенрих! – отрапортовал Дилан.
Дядя Аксель захохотал:
- Молодец, детка, так их, фендриков! Звание тебе он уже присвоил?
- Мой генерал, - призналась Марлена, укоризненно глядя на жениха, сохраняющего все то же холодно-серьезное выражение.
- Значит, я, как старший по званию, твой приказ отменяю!
- Благодарю, генерал-майор! – Дилан опять щелкнул каблуками.
- И давайте дальше без чинов и официоза, - предложил дядя Аксель и протянул Дилану руку.
- Да что же мы все в прихожей-то стоим? – очнулась лерра Лотта. – Марленочка, приглашай гостей в гостиную, там уже накрыто, я сейчас быстренько подам чай.
Марлена безмолвным жестом указала направление на второй этаж. Но тут из-за кухонной двери неожиданно выступил охранник лерра Эшенриха, заставив своим появлением вздрогнуть всех, включая самого дядю Акселя.
- Лерр Ван Ланге, - окликнул он Дилана, - оружие, пожалуйста, здесь оставьте.
Дилан молча отцепил ножны, осмотрелся и воткнул их в подставку для зонтиков. После чего вернулся к ожидающей его на ступеньках Марлене. Лерр Эшенрих уже поднялся в гостиную, а экономка умчалась на кухню.
- Ябеда, - укорила девушка тихонько, беря жениха под руку.
- Врушка-скрывушка, - отозвался Дилан, даже не взглянув на нее, и передразнил: – Поцелуй своего старого дядюшку!
На это ей возразить было нечего.
Накрытый к чаю стол в гостиной призван был поражать блеском начищенного леррой Лоттой столового серебра и благородным сиянием позолоты лучшего сервиза, который Марлена не видела уже много-много лет. Розы в хрустальной вазе поставили в центре, а вазочку с фиалками Марлена подвинула поближе к себе.
Экономка, на этот раз благополучно доставившая в гостиную поднос с большим чайником и чрезвычайно польщенная приглашением дяди Акселя присоединиться к ним за столом, сначала поотказывалась немного, но быстро позволила себя уговорить. И только благодаря ее присутствию разговор за чаепитием казался бодрым и непрерывным. Лерр Эшенрих интересовался впечатлениями от вчерашнего Единого парада, и лерра Лотта охотно и подробно делилась ими, и все они были бурными и восторженными. Марлена лишь поддакивала и кивала, когда лерра Лотта призывала ее в свидетели. Дядя Аксель шутил, смеялся и нахваливал булочки со сливками, которые несомненно, удались, как и кофейный кекс, который, по словам лерры Лотты, она решила приготовить буквально в последнюю минуточку. А Дилан вертел в пальцах ложечку, словно не мог никак решить, что с ней дальше делать, и молчал, покуда лерр Эшенрих не обратился к нему напрямую:
- А у вас какое самое яркое впечатление от парада, молодой человек?
- Прожженное мной насквозь платье Марлены, - четко и, не задумываясь, ответил Дилан. – Пробой самоконтроля. Прежде не знал, что настолько ревнив.
Дядя Аксель с любопытством уставился на Марлену. Лерра Лотта тоже. Только Дилан продолжал рассматривать свою ложечку.
- И я не знала, что он так ревнив! - воскликнула девушка, чувствуя необходимость объясниться. – Мне просто понравилось, как маршировали воздушники.
Лерр Эшенрих снова захохотал.
- Был у нас в академии такой детский анекдот, - смеясь, сказал он. - Спорят два боевика. Один раздувает проблему, другой горячится. Кто из них воздушник?
- У кого мундир красивее? – догадалась Марлена, искоса глянув на Дилана, но тот оставался невозмутим.
Марлена вдруг задумалась, какого цвета кант должен быть на мундире лерра Эшенриха. Дилан назвал его генерал-майором, но к какому роду войск он относится? И поняла, что ничего не знает о том, какова природа дара дяди Акселя.
- А давайте по коньячку? – вдруг предложил дядя Аксель и как фокусник извлек из кармана сюртука плоскую бутылку с иностранной наклейкой. – За знакомство! Анморский, выдержанный. Лерра Лотта, вы как?
- Да что вы, лерр Эшенрих, - замахала на него руками экономка. – Скажете тоже! Я хотела шампанского купить, да Марленочка отговорила. У нас в доме спокон веку спиртного не бывало.
- То есть Хелена-Премудрая тоже пас? – констатировал дядя. – Ну, а мы с дэген-фенрихом приобщимся. Сидите, сидите, лерра Лотта! Бокалы я и сам достану… Хоть спиртного у вас тут и не бывает, а вместилищ для него вон целый буфет.
Он поднялся и отправился выбирать подходящие бокалы.
Марлена посмотрела на Дилана, но как тот относится к дядиной идее с коньяком, не разобрала, жених демонстрировал идеальный самоконтроль – не только не острил и не болтал, но и успешно сохранял вид равнодушного ко всему истукана уже точно больше сорока минут.
- За империю! – провозгласил дядя и протянул Дилану бокал через стол.
Тот встал и взял его почему-то левой рукой, в правой он все еще сжимал ложечку.
- И канцлера! – добавил дядя, поднимая свой бокал.
Лерра Лотта зааплодировала.
- Вы, лерр Дилан, как выпускник Военной школы свободны до сентября. И какие у вас планы на этот отпуск? – снова усаживаясь, обратился дядя Аксель к Дилану.
- Жениться, - коротко ответил тот, тоже садясь.
- Желание для выпускника Военной школы, конечно, естественное, - рассмеялся дядя Аксель. – Но я бы законодательно запретил юнкерам и фенрихам вступать в брак в течение хотя бы месяцев трех после выпуска! Дальше желание жениться само пройдет, по себе знаю. Помимо женитьбы планов нет?
- Увезти Марлену к морю.
- И вот правильно, правильно! – закивала лерра Лотта. - Марленочка так много работает, ей давно пора отдохнуть.
- Да, детка, - неожиданно поддержал экономку лерр Эшенрих, - ты уж слишком усердна. Ночные смены – это не дело. Режим - прежде всего. Так что в отношении моря я – за! Отправляйтесь в Эмс, хорошее местечко.
- Марлена не хочет, - опять наябедничал Дилан, похоже, коньяк все же пробил брешь в его истуканском образе, потому что он еще и продолжил деловито: – А если вам, лерр Эшенрих, законодательно обязать невест юнкеров и фенрихов сопровождать их в послевыпускном отпуске на курорты?
- Неплохая идея, - согласился дядя Аксель, - как альтернатива запрета браку в первые месяцы после выпуска.
Он задумчиво покрутил пустой бокал и отставил его в сторону. И снова обратился к Дилану, на этот раз уже без улыбки:
- Какова ваша основная жизненная цель, юноша?
- Служить народу и Отечеству! – не задумываясь, отрапортовал Дилан.
- Отлично сказано, дорогой! – растрогалась лерра Лотта и протянула ему блюдо с булочками. – Возьмите еще штучку, вы совсем не кушаете. Может, чайку свежего заварить?
- А сварите-ка вы, драгоценная лерра Лотта, лучше своего замечательного кофе, - предложил дядя Аксель. – Минут так через тридцать.
- С удовольствием, лерр Аксель, - экономка вскочила и подхватила остывший чайник.
Когда лерра Лотта выплыла из гостиной, дядя Аксель прошел и захлопнул оставленную экономкой приоткрытой дверь. Затем вернулся к столу, встал напротив молчаливых жениха и невесты, оперся ладонями о столешницу и веско произнес:
- А вот теперь поговорим серьезно.
Марлена, которая только было расслабилась, полагая, что эта нелегкая для нее чайная церемония благополучно близится к концу, осознала свою ошибку. Она тревожно взглянула на Дилана, и в самом деле утратившего невозмутимую холодность – сейчас он выглядел как человек, изо всех сил противящийся усталости, часто моргал и даже будто свою подчеркнутую военную выправку потерял и слегка откинулся на спинку стула.
- Ослабление самоконтроля, - негромко отметил дядя Аксель и продолжил, повысив голос: - Дилан, почему вы нервничаете?
- Я спокоен, - возразил Дилан и снова выпрямился, расправив плечи.
- Тогда опустите свою ложку! - скомандовал дядя. - Да не на скатерть, еще лерре Лотте дырок и прожженного стола не хватало. В чашку опустите.
Марлена удивленно наблюдала, как холодный чай в чашке Дилана, куда он, последовав приказу, окунул свою ложку, так и не выпустив ее из пальцев, пошел пузырьками и начал парить.
- Ложка - проводник, - объяснил дядя Аксель. – Защита от пробоя. Твой жених, Марлена, нервничает так, что легко мог бы вскипятить лерре Лотте ее чайник. Так чего вы боитесь, Дилан? Говорите!
- Вас, - ответил Дилан и потер глаза.
- Умный мальчик, - оценил лерр Эшенрих и потребовал: – Скажи, какова твоя основная жизненная цель?
- Служить народу и Отечеству, - отчеканил Дилан, вскидывая голову.
- Так чего же ты боишься?
- Что вы не позволите Марлене выйти за меня.
– Зачем тебе жениться на ней?
- Дядя Аксель! – не выдержала Марлена.
- Не вмешивайся, - бросил ей дядя и властно велел Дилану: - Отвечай, зачем ты хочешь жениться?
- Я люблю Марлену, - сказал Дилан так просто и естественно, что Марлена даже решила, что ослышалась.
- Да ладно, - скривился лерр Эшенрих. – Ты из знатной семьи, хорош собой и с неплохими перспективами. Хелена, конечно, умница, но… Почему именно она? Из-за родства со мной?
Дилан покачнулся и оперся локтями о стол.
- Дядя Аксель! – с запозданием начиная понимать, что происходит, воскликнула Марлена, вскакивая. – Прекратите этот допрос!
- Я сказал, не вмешивайся, Хелена! Дилан, что тебе на самом деле надо, говори!
- Мне надо… Марлену, - с усилием выговорил Дилан. - Она не такая, как… остальные. Она иначе… думает. И мне с ней… интересно, - пробормотал он и утомленно опустил голову на скрещенные руки.
- Лерр Эшенрих, как вы могли?! – гневно крикнула Марлена, пытаясь нащупать пульс на шее Дилана. – Вы дали ему непротестированный препарат!
- Вот и протестировали, - спокойно заметил лерр Эшенрих. – Препарат и жениха заодно. Да что ты так беспокоишься, Хелена? Выспится и ничего не вспомнит, это в формулу закладывалось. Давай, я на диван его перетащу.
- Лерр министр, - невнятно пробормотал Дилан, повисая на поднявшим его на ноги лерре Эшенрихе. – Позвольте тоже спросить… Бетанская пресса нарисовала вас, боящимся собственной тени?
- Еще и огрызается, щенок, – буркнул лерр Эшенрих, сгружая свою бесчувственную ношу на диванчик в углу гостиной.
Дилан рухнул на подушки, на мгновение открыл затуманенные глаза, безмятежно улыбнулся склонившейся над ним встревоженной Марлене, прошептал:
- Я люблю тебя, всезнайка… - и окончательно отключился.
- Соврать под препаратом он не смог бы, - хладнокровно констатировал дядя Аксель. - Повезло тебе, Хелена, парня реально заводят умницы. Вот только почему он так быстро вырубился?
- Да потому что в пробнике, который вы тайком взяли в моей лаборатории, был концентрат! – яростно выкрикнула Марлена, поворачиваясь к нему. - Вы не знали дозировки, да еще и смешали с алкоголем! Вы не имели права ставить эксперименты на Дилане!
- Потише, жениха разбудишь, – усмехнулся лерр Эшенрих.
- Ой! – вскрикнула, показавшаяся в этот момент на пороге лерра Лотта, и поднос с кофейником в ее руках опасно накренился - А что это у нас с женихом-то приключилось?
- Пить не умеет, - охотно объяснил лерр Эшенрих, поспешивший на помощь экономке. - Слабы нынче фендрики, с одной рюмки валятся!
Он сам донес поднос до стола, самостоятельно налил себе кофе, неторопливо выпил, разглядывая стоящую над спящим Диланом Марлену с каким-то новым и неприятным ей вниманием. Затем вынул из кармана и положил на стол небольшой флакончик с пометкой «Nova».
- Вот ваш пробник, лерра Неллер, - сказал он сухо. – Завершайте работу и запомните на будущее, у меня есть права на все, что я сочту необходимым для благополучия империи! Кстати, поздравляю с принятием на госслужбу. Завтра с утра заеду, обсудим детали вашего контракта.
Глава 6. Еще один серьезный разговор
Марлена сидела возле спящего Дилана и сосредоточенно размышляла. Кресло свое она поставила так, чтобы, вытянув руку, иметь возможность касаться щеки, перебирать русые пряди или просто легонько гладить пушистые брови, напряженная морщинка меж которых во сне совсем разгладилась, и в уголках губ появился знакомый намек на улыбку. Отчего лицо Дилана в мягком свете небольшой настенной лампы казалось юным и беззаботным, почти таким, каким она его помнила последние три года. Спал Дилан крепко, дышал во сне ровно, так что его состояние беспокойства не вызывало.
Зато все остальное случившееся вызывало не просто беспокойство, а тревогу, близкую к панике, и осознание безотлагательной необходимости принимать решения. Но для уверенности, что решения будут правильными, все еще не хватало информации. Марлена захлопнула
изученный до запятой рабочий журнал отца и снова посмотрела на Дилана.
Он из знатной семьи, хорош собой, имеет неплохие перспективы, как сказал лерр Эшенрих, подразумевая «в отличие от». В отличие от нее, Марлены, чей отец был простым фармацистом, а сама она, конечно, умница, но… не красавица. По мнению лерра Эшенриха лишь родство с ним могло сделать брак с такой, как она, для кого-нибудь интересным. Тем более, для такого блестящего аристократа, как Дилан. К тому же амбимага с высоким потенциалом. И еще такого красивого. Марлена снова не удержалась и провела кончиком пальца по изящно изогнутым темным бровям.
Дилан пошевелился и приоткрыл глаза. Мгновенно поймал Марленину руку, которую она не успела отдернуть, улыбнулся и коснулся губами ее ладони:
- Привет!
Марлена грустно улыбнулась в ответ. Морщинка между бровей Дилана уже образовалась снова, он нахмурился, выпустил ее руку и резко сел, оглядывая полутемную гостиную:
- Где он?
- Уехал.
- Страшный человек! – Дилан передернулся. – Он действительно подмешал мне эту вашу лишающую воли сыворотку? Вот адово пламя! Погоди… а почему я тогда все помню? Говорили же, что воспоминаний не остается… Или я все еще под воздействием этой гадости? Сколько же я проспал? Марлена, ну что ты молчишь? – затеребил он застывшую девушку.
Марлена подняла голову и, пристально всматриваясь в любимое лицо, спросила медленно и тихо:
- Дилан, откуда тебе известно, что препарат, который я стабилизирую, это лишающая воли сыворотка? Ни я, ни лерр Эшенрих ни разу этого не произносили.
Дилан моргнул, откинулся на спинку дивана.
- Нуууу, - пробормотал он, - именно так я ощутил его воздействие…
Он наклонился вперед и вынул Марлену из кресла, усадил к себе на колени и, зарываясь лицом в ее волосы, еле слышно шепнул: - Объясню потом, здесь может быть прослушка.
Губы и язык Дилана касались, лаская, ее шеи, но Марлена не чувствовала ничего, кроме щекотки. Она лихорадочно соображала, как теперь быть. Что за домом следят, ей стало понятно еще после слов лерра Эшенриха о ее ночных сменах, а вот о возможности прослушки она не подумала совсем.
Дилан гладил ее волосы, плечи, ловкие пальцы его уже справились с застежкой на груди и проскользнули под кружевную вставку.
Марлена извернулась и вскочила на ноги.
- Идем!
- Куда? – удивился Дилан. - Разве здесь плохо?
- В мою комнату! – решительно сказала Марлена.
- Ты уверена?
- Идем же, – она потянула Дилана за руку. – Только тихо. Лерра Лотта спит чутко.
Держась за руки, они выскользнули из гостиной, прокрались по темному коридору в самый конец его, где Марлена толкнула свою дверь, втащила Дилана и заперлась изнутри. Потом она зажгла настольную лампу и, не отпуская руки Дилана, подвела его к окну, шепнула:
- Обними меня! - и сама потянулась к его губам.
Пусть она и чувствовала себя как на сцене, обнимаясь перед незашторенным окном, поцелуй получился почти настоящим, благодаря Дилану, конечно, которого нарочитая постановочность эпизода нисколько не смутила, хотя он и шепнул насмешливо, куснув Марлену за мочку уха: «Ты меня компрометируешь!»
- Задвинь, пожалуйста, шторы, - попросила Марлена.
Пока Дилан выполнял порученное, она вынула из шкатулки медальон и зажала его в кулаке. А потом потушила лампу и попросила:
- Обними меня крепко-крепко!
Сама прижалась как можно теснее и, как только почувствовала, что руки Дилана сомкнулись на ее талии, активировала амулет.
Портальный тоннель натянулся вибрирующей струной. Засвистел с подвыванием вызванный переносом ветер. Но не догнал, тоннель схлопнулся раньше, оставив запах озона и ощущение нетвердости пола под ногами.
Здесь тоже было темно, но света уличного фонаря, торчавшего как раз напротив незанавешенного окна, хватало, чтобы разглядеть скромную обстановку небольшой комнатки, хорошо знакомой им обоим.
- Ну, ты даешь, Лен! – пробормотал Дилан, все еще не выпуская девушку из объятий. – Скомпрометировала, потом похитила! Платье цело? С перепугу мог ведь и подпалить.
- Цело, - девушка попыталась освободиться. - Ты уже можешь меня отпустить.
- А если я не хочу отпускать? Может, я три с лишним года только и мечтал снова оказаться в этой твоей комнате в общежитии вместе с тобой! Вот бы действительно вернуться туда, на второй курс Энденской академии…
Вернуться, подумала Марлена, и вычеркнуть эти три года, в которых были только сплошная работа, тоска по исчезнувшему Дилану, болезнь и смерть отца, и одиночество. А теперь еще и все эти непонятности и тревоги последних дней. Вот бы вернуться! Жаль, чудес не бывает.
- Дилан, - сказала она решительно, - нам надо серьезно поговорить!
- О, нет, - застонал Дилан куда-то Марлене в макушку. – С меня хватило уже серьезного разговора с твоим милым дядюшкой.
- И все же поговорить придется. Ты обещал объяснить, откуда тебе известно про лишающую воли сыворотку.
Дилан вздрогнул и разжал руки. Марлена отошла к столу, коснулась лампы, но зажигать не стала – лучше, если их присутствие в пустующем в каникулы общежитии останется незамеченным.
- Или, может, начнем с начала? – Марлена снова повернулась к застывшему в полумраке Дилану. – Скажи, когда ты приехал в Норгатен?
- Неделю назад, а что?
- Приехал, чтобы разыскать меня?
- Да.
- И уже через день мы встретились у лавочки «Все для зелий». Якобы случайно. А на самом деле потому, что ты заранее знал, что я там бываю, так ведь? При встрече ты обмолвился, что слышал о смерти моего отца. Слышал! Мой отец не настолько известная персона, чтобы его смерть обсуждалась, я даже некролог в газету не давала. От кого же ты мог слышать об этом? И о том, что мой дядя – министр пропаганды, ты тоже знал с самого начала, да? Тебе даже известно, над каким именно проектом я работаю для него! Что все это значит, Дилан? Для чего на самом деле ты подстроил эту встречу у лавки лерра Траубе?
- На последний вопрос ответить проще всего, всезнайка, - не сразу заговорил Дилан. – Тем более что я давал подобный ответ уже несколько раз за прошедшие сутки. Могу повторить еще – я, как ты выразилась, подстроил нашу встречу, потому что люблю тебя, хочу жениться на тебе и поскорее увезти из Норгатена. Что касается остального… Все это, можно сказать, случайность.
- Какая еще случайность? – не выдержала девушка.
- Думаю, судьбоносная, - усмехнулся Дилан. – После выпуска я прямо из Дартхайма приехал сюда в Энденскую академию. Рассчитывал найти тебя на кафедре у профессора Рюгге, а если ты не здесь, то выведать у него твой столичный адрес. Но первым встретил не Рюгге, а другого старого знакомого. Имя называть не стану. Мы разговорились, я спросил о тебе. От него я и узнал о том, что лерр Неллер умер, а твой хитрый дядя-министр втянул тебя в опасный проект, осуществлению которого необходимо помешать во что бы то ни стало.
- И ты пообещал помешать? – догадываясь, прошептала Марлена.
- Я решил, что лучше возьму это на себя. Иначе к тебе послали бы кого-то другого.
- Чтобы устранить меня? – холодно уточнила девушка. – Как устранили моего отца. К нему ведь тоже кого-то посылали, не так ли?
- За кого ты меня принимаешь? – оскорбился Дилан. – За наемного убийцу?
- За одного из этих заговорщиков, что выступают против правительства! Лерр Эшенрих меня предупреждал.
- Да, мы против правительства, - согласился Дилан. – Против такого правительства, которое обманывает и использует свой народ, беззастенчиво лжет и спекулирует фактами, нагнетая обстановку выгодной ему военной истерии. Против правительства, которое под видом заботы о безопасности народа планомерно отбирает у этого народа его права и свободы. Против правительства, насаждающего в стране культ извращенного патриотического энтузиазма, при котором человек не вправе решать самостоятельно, кем ему быть, а обречен заниматься только тем, что приносит максимальную пользу армии. Открой уже глаза, Марлена, наше общество целенаправленно превращается в военную диктатуру!
- Это ты в своей боевой школе таких идей набрался? – пробормотала Марлена растерянно.- Хотя нет… Твой случайно встреченный знакомый не стал бы откровенничать о планах заговорщиков, если бы не доверял тебе. Абраксас, Дилан! Ты еще на втором курсе был с ними связан!
- Верно. Мы вместе входили в группу Томаша, портальщика с тогдашнего четвертого курса. Которого, по твоему мнению, пригласили в военное министерство. Догадываешься, куда его на самом деле пригласили?
- Арестовали?
- Да! Его и еще одного парня с боевого.
- Получается, губернатор Ван Ланге как-то узнал о твоих связях с заговорщиками и планирующихся арестах и спас тебя, отправив в Дартхайм!
- Считаешь, я должен быть ему благодарен? Да если бы он просто предупредил меня, ребятам тоже удалось бы спастись! Но остальную группу не тронули. И это означает, что парни никого не выдали. А теперь представь, что было бы, если б их допрашивали с вашей адовой сывороткой! Живой пример в исполнении своего милейшего дядюшки ты недавно наблюдала. И подумай, как еще ваше творение можно использовать с воображением-то и фантазией лерра Эшенриха! Вы, ученые, как слепые прямо, увлекаетесь своими идеями и не задумываетесь, какие опасные вещи выпускаете в мир! Очевидно же, что создания этой лишающей воли мерзости допускать категорически нельзя!
- И ты взялся не допустить… Как ты собирался это осуществить? Отвлечь предложением брака?
- И поскорее увезти из столицы.
- А что у вас припасено на случай неудачи этого плана?
- В случае неудачи я собирался сделать то, что делаю сейчас – рассказать тебе все.
- Тебе следовало сделать это сразу, Дилан!
- Ты тоже не рассказала мне о дядя-министре и сущности своего проекта!
- Это не мои тайны!
- А то, что я рассказываю тебе здесь, тоже не только мои! Да я вообще еще ни разу не мог говорить с тобой, не опасаясь прослушки. Ты уже догадалась, что за вашим домом постоянно наблюдают, а знаешь ли, что куда бы ты ни шла, тебя сопровождают? О всех наших с тобой встречах, начиная с первой, якобы случайной, твоему дядюшке сразу докладывали! Тебе известно, какой у него дар?
Марлена покачала головой.
- Нет. А твоим заговорщикам это известно?
- Точно никто не знает. Подозревают что-то ментального спектра. Сама видела, как он одним голосом воздействовал на толпу по время парада.
- Вот почему ты так его боялся во время чаепития.
- Конечно, боялся, - хмуро признался Дилан. – И это мне еще и в голову не приходило, что доведется хлебнуть вашей отравы! – и покрутил головой. – Отвратительные от нее ощущения, будто сам себе не принадлежишь… Повезло еще, что министр меня спрашивал о том, на что я мог дать честные и безопасные ответы. Почему, кстати, я ничего не забыл? Это тоже недоработка?
- Ты ничего не забыл, Дилан, - ответила Марлена медленно, - потому что хлебнуть моей отравы тебе еще не довелось. И ощутить ты мог лишь неодолимое желание заснуть. Лерр Эшенрих самовольно взял у меня со стола пробник, подписанный так, как я помечала промежуточные образцы сыворотки, которые показывала ему раньше. Вот только на этот раз в пробнике был концентрат снотворного, которое я сделала себе в ночь на воскресенье, потому что волновалась и уснуть не могла.
- Вот адово пламя!
- Но он этого не знает. Так что его проверку на лояльность ты прошел идеально. Можешь не волноваться.
- Ты все-таки так до конца и не понимаешь ситуацию, Марлена! – воскликнул Дилан с горячностью. – Именно это и заставляет меня теперь волноваться больше всего! Раз Эшенрих уверен, что сыворотка синтезирована и работает, он уже ни за что не выпустит тебя из-под своего контроля! Тебе просто не позволят уехать из Норгатена со мной. Нам придется бежать и скрываться!
- А, может, я теперь и сама не пожелаю ни ехать, ни бежать с тобой куда-то, Дилан? – усмехнулась девушка. - Ты пытался использовать меня. Единственное, что я теперь хочу - это узнать, что сделали с моим отцом!
- В этом-то хоть меня не обвиняй! Я вообще тогда еще в Дартхайме сидел и дни до выпуска считал! Знаю только, что разговаривали с твоим отцом. И не безуспешно. Вот не поверю, что ты, всезнайка великая, еще не догадалась, зачем лерру Неллеру понадобилась «драконья кровь»!
- «Драконья кровь»? Намек на то, что отец хотел уничтожить свою разработку и все ее следы… Упоминающийся только в мифическом последнем заказе отца лерру Траубе. Заказе, которого, возможно, отец и не делал вовсе, и на который, между прочим, мое внимание обратил именно ты!
- Но в книге лерра Траубе этот заказ записан! Или ему ты тоже больше не веришь?
- Разумеется, не верю! Отца же наверняка охраняли так же, как и меня теперь. Так кто еще мог, не рискуя попасть под наблюдение как «новый» человек в окружении отца, вести с ним такие разговоры? И от кого еще твои заговорщики могли вообще узнать об этом проекте? Только от старого поставщика и единственного друга, с которым отец обсуждал свои исследования.
- Все равно, Марлена, ты не можешь меня в этом подозревать!
- В том, что ты сговорился с лерром Траубе подсунуть мне заказ с «драконьей кровью»? Очень даже могу! Как раз в твоем стиле.
- Ну, ладно, в этом можешь. Но не в том же, что я поддерживаю людей, желавших смерти твоему отцу!
- А моему дяде вы что желаете - долгих лет жизни?
- Адово пламя! Отставки я ему желаю. И долгих лет… где-нибудь подальше от нас с тобой.
- Ты хотел сказать за решеткой?
- У тебя тоже ментальные способности? – буркнул Дилан.
Отвечать Марлена не стала. Оглянулась на окно. Фонарь за ним давно погас, но в комнате с тех пор сделалось заметно светлее. Наступало утро.
- Пора возвращаться, - сказала девушка.
- Не хочу! – помотал головой Дилан и попросил жалобно. - Давай здесь останемся.
- Оставайся. Я вернусь одна, - Марлена подняла руку с амулетом.
Дилан мгновенно оказался рядом и вцепился накрепко, схватив ее за плечи.
- Марлена, тебе нельзя возвращаться! – с отчаянием выкрикнул он. - Эшенрих посадит тебя на цепь и заставит готовить ему сыворотку! Возможно, цепью стану я. Он отменно умеет манипулировать людьми.
- Ты манипулируешь мной точно так же, как он, - заметила Марлена холодно.
- Я просто хочу защитить тебя!
- Как ты это сделаешь, если боишься лерра Эшенриха больше, чем я, и более беспомощен перед ним?
- А вот это было обидно!
- Это была правда. Я ему еще нужна, а ты нет. Сейчас мы перенесемся обратно, и ты уйдешь. Я должна подумать и сама во всем разобраться.
- Ты действительно больше не доверяешь мне? – недоверчиво переспросил Дилан, ловя ее взгляд.
- Сейчас я не доверяю никому. И устала от вас обоих и ваших игр, в которые вы меня втягиваете. И еще ты в субботу не отдал мне альдекскую примулу. Намеренно, конечно, чтобы помешать закончить работу. Цветы у тебя с собой? Я хочу забрать их.
- В правом кармане, - проворчал Дилан, не разжимая рук. – Возьми сама. Я тебя не отпущу, а то и в самом деле здесь бросишь.
Глава 7. Министр Эшенрих
В комнате Марлены в норгатенском доме Дилан тоже отпустил ее не сразу. Переход уже давно закрылся, и паркет под ногами вновь обрел устойчивость, и даже запах озона развеялся, а Дилан так и не пошевелился, продолжал вглядываться в ее лицо, стискивая плечи девушки, пока она не вздрогнула:
- Жжешься!
Дилан руки убрал, но голубое платье, как поняла Марлена, было уже не спасти.
- Тебе пора, Дилан, - сказала она сухо, приподнимая горячую и все еще слегка дымящуюся ткань платья, чтобы та не касалась кожи.
- Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушел? – уточнил он хрипло.
Марлена кивнула, молча прошла к двери, отперла и распахнула ее. В коридоре у нее неожиданно обнаружился союзник.
- Это еще что такое, молодежь? – в изумлении всплеснула руками только что показавшаяся из своей комнаты лерра Лотта и разразилась дробью возмущенных вскриков: – Марлена, не ожидала я от тебя такого. Подумать только, впускать жениха в свою комнату до свадьбы! Да как можно?! Пока я здесь домоправительница, не будет этого! Ну-ка, молодой человек, извольте покинуть помещение!
Дилан молча двинулся по коридору к лестнице, на ходу застегивая свой черно-алый и уже несколько помятый мундир. Экономка сопровождала, подгоняя эмоционально изрекаемыми соображениями о морали и приличиях. Марлена пошла следом и с площадки второго этажа напомнила негромко:
- Шпагу не забудь.
Дилан, уже сбежавший по лестнице, выдернул ножны из подставки для зонтиков, взял свой высокий кивер подмышку, коротко поклонился обеим рассерженным дамам и вышел в раннее утро.
Марлена вернулась в свою комнату и, переодеваясь в домашнее платье, невесело подумала, что, по крайней мере, дальнейший урон ее и без того скромному гардеробу прекращен. Затем она взяла мешочек с альдекскими примулами, спустилась в лабораторию и занялась наконец делом.
Здесь же ее и застал заехавший, как и обещал, лерр Эшенрих.
- Доброе утро, лерра Неллер, - деловито поприветствовал он Марлену и, не разыгрывая больше комедий с поцелуем старому дядюшке, подошел и по-мужски крепко пожал ее руку. – Вижу, вы уже за работой. Как успехи?
- Неплохо, лерр Эшенрих, - признала Марлена. – Кажется, мои последние предположения оправдываются.
- Отлично, - кивнул министр, дядей Марлена его сейчас не воспринимала. – Вот что я хочу вам предложить, лерра Неллер. Стандартный контракт научного сотрудника министерской лаборатории с штатным окладом в пятьдесят тысяч в год, ну и штатной же клятвой о неразглашении. Плюс некоторые дополнительные условия. Я хочу, чтобы наша разработка и дальше оставалась абсолютно секретной. Подчеркиваю, абсолютно. Это подразумевает, что знать о ней не должен никто, кроме нас двоих – ни ваш жених, ни ваши друзья, ни ваши будущие коллеги. Поэтому я предлагаю вам, лерра Неллер, продолжить самостоятельную работу над сывороткой здесь, в вашей собственной лаборатории. Всем необходимым сырьем и инструментом обеспечивать вас буду только я, и только передо мной вы и станете отчитываться о ходе исследований. Доплата за секретность составит, я думаю, для начала процентов пятнадцать от штатного оклада. Как вам такие условия?
- Спасибо. Условия превосходные, - признала Марлена. – Работать самостоятельно в собственной лаборатории – это то, о чем я всегда мечтала.
- Значит, по этим пунктам договорились, - кивнул лерр Эшенрих. - Для официального заключения контракта и прохождения штатной процедуры принятия клятвы о неразглашении вам необходимо будет явиться в министерство. Так, завтра я занят. Приходите в среду к десяти утра. На проходной я вас встречу.
- А можно мы с Диланом сначала съездим к морю? – осторожно спросила Марлена. - У него это просто навязчивая идея какая-то. Мы даже поругались из-за этого сегодня… ночью.
- Ох, уж эти фендрики, - усмехнулся лерр Эшенрих. – Съездите вы к морю. Вот контракт заключим, клятву о неразглашении дадите, запас сыворотки мне сделаете, и поезжайте. До сентября. Что касается молодого Ван Ланге, ему я, так и быть, подберу место службы в пределах столицы, хотя должен признать, характеристика, предоставленная на него Высшей военной школой, делает эту задачу не самой легкой даже для меня. За годы учебы ваш жених, лерра Неллер, насколько я понял, весьма изобретательно сумел настроить против себя большую часть командного состава Дартхайма. Надеюсь, супружество и ваше благотворное влияние заставят Ван Ланге наконец повзрослеть. Потому что если этой же проблемой придется заниматься его командиру на новой службе, процесс юному дэген-фенриху покажется гораздо более неприятным. По этой части все понятно?
- Да, благодарю вас, лерр Эшенрих, - пробормотала Марлена.
- Не желаете ли кофейку, лерр Аксель? – постучав, в лабораторию заглянула веселая лерра Лотта. – Как вы любите, с корицей! И булочки со сливками еще остались.
Не дожидаясь приглашения, экономка спустилась по небольшой лесенке и поставила перед лерром Эшенрихом вечный свой поднос. В лаборатории сразу приятно запахло корицей и выпечкой.
- Угощайтесь, прошу вас, - лерра Лотта с обожанием ела глазами своего кумира но, так и не дождавшись привычных любезностей, вдруг попятилась, суетливо взмахивая ручками: - Не буду, не буду мешать… Удаляюсь!
Она проворно взобралась по ступенькам и выскочила из лаборатории, не забыв плотно захлопнуть за собой тяжелую дверь.
Лерр Эшенрих задумчивым взором окинул стоящие перед ним кофейник и чашку, затем поднял голову и в упор уставился на Марлену. Зрачки его непривычно сузились.
- Почему-то хочется воздержаться… - сообщил он негромко.
- Воздерживайтесь, - согласилась Марлена. – Это уже не имеет значения. Альдекские примулы дают мне час воздействия. Скажите, вы двунаправленный эмпат? Считываете и транслируете эмоции?
- Транслирую лучше, - ответил лерр Эшенрих и удивился: - Ты все же сумела ввести мне сыворотку? Каким образом?
- Не признаюсь, - покачала головой Марлена. – Вдруг вы не забудете. Не вставайте, лерр Аксель! Сейчас вы должны сидеть неподвижно и отвечать на мои вопросы. Как вы втянули в эту разработку моего отца? Говорите!
- Частным образом заказал ему изготовление лекарственного средства. Релаксанта для терапии пациента с психическими нарушениями и сильными ментальными способностями, что в сочетании является весьма опасным для окружающих. Одного конкретного пациента, с которым лерр Неллер был в свое время знаком, потому и не смог отказать мне.
- Речь о вашем родственнике?
- О нашем, - усмехнулся лерр Эшенрих. – О твоем деде. Он и всегда-то был горячего нрава, а к старости стал просто буйным.
- Что произошло дальше?
- Неллер оказался упрямцем. Он не стал синтезировать сыворотку в количестве, большем, чем требовалось нашему сложному пациенту, и наотрез отказался, как совершенствовать ее свойства дальше, так и передать мне формулу и документацию, чтобы я мог наладить производство в другом месте.
- И вы его устранили, посчитав, что я буду более сговорчивой?
- Устранение – крайняя мера, - поморщился лерр Эшенрих. – И необратимая. Зачем раскидываться ценным материалом? Начинать всегда следует с мягких воздействий. Кто ж знал, что Неллер - такой слабак? Стоило завести речь о тебе, и сердце его не выдержало.
- То есть вы угрожали причинить вред мне, чтобы заставить отца выполнять то, что вам было нужно?
- Разумеется, - кивнул лерр Эшенрих. – Так это и работает. Любимые люди – это то, что лишает воли не хуже моей сыворотки. Но в итоге все вышло даже к лучшему. Мы неплохо поладили с тобой, Марлена, правда? И ты не только закончила разработку, но и усовершенствовала ее. И будешь развивать этот проект дальше.
Молодой Ван Ланге с его темпераментом огневика и обязанностью отслужить минимум положенные десять лет – очень удачный объект, чтобы держать тебя под контролем. Думаю, мы все это понимаем. И даже его отец – губернатор ничем ему тут не сможет помочь, ведь правительство наше, - он подмигнул Марлене, - всецело придерживается политики искоренения непотизма, как ты помнишь. Старший Ван Ланге, кстати, вдруг засуетился – явился вчера в Норгатен, разыскивает сыночка, который почему-то не спешит с отцом встретиться. Не иначе, догадывается, что губернатор вашему браку не обрадуется. Но на этот счет можешь не переживать, женится твой фендрик на тебе, никуда не денется! Я позабочусь. Так что зря ты все это затеяла, детка. Что, если я все-таки узнаю, про этот сеанс откровений? Я ведь очень сердит на тебя сейчас!
- Мой дом прослушивается полностью?
- Разумеется.
- Но не постоянно?
- Слушаю только я, когда у меня есть возможность.
Последние фразы лерр Эшенрих произносил уже медленнее и с паузами между словами. Марлена поняла, что пора заканчивать. Она вынула из ящика подписанный пробник и поставила перед мужчиной. И, четко выговаривая слова, начала формулировать последние директивы:
- Сейчас вы возьмете этот пробник и уберете во внутренний карман. Затем выйдете из дома, сядете в карету и там задремлете. А когда проснетесь через десять минут, не будете помнить все, что происходило, начиная с момента, когда лерра Лотта принесла кофе. Запомните только наш разговор о контракте, и то, как мы с вами распрощались до встречи в среду в министерстве. А сегодня вечером вы не сможете уснуть и вспомните, что я дала вам свое снотворное. Вы найдете пробник с ним во внутреннем кармане и выпьете… весь пузырек полностью. Выполняйте!
Замерев, она наблюдала, как лерр Эшенрих послушно засунул пробник в карман сюртука, встал и вышел из лаборатории. Марлена выскочила за ним и успела увидеть, как дядя молча и сосредоточенно уселся в карету, охранник его устроился рядом с кучером, и карета покатила по мостовой.
Какую роковую ошибку допустила, она поняла еще прежде, чем карета министра скрылась за поворотом. И из последних сил пытаясь думать не о том, что она только что совершила, а лишь о том, как лучше проделать то, что еще оставалось, кинулась бежать в противоположную сторону к площади Арки.
Она влетела в лавку лерра Траубе и в изнеможении облокотилась на прилавок, судорожно переводя дыхание, не будучи даже способна внятно выговорить, что ей нужно. Но лерр Траубе понял все и без слов. Он вынул из-под прилавка и положил перед девушкой плотно упакованный сверток.
- Все-таки решились, уважаемая лерра?
Марлена только кивнула, схватила сверток, и лишь тут сообразила, что прибежала в домашнем платье и без сумочки.
- Я забыла взять деньги, - выдохнула она. – Простите, лерр Траубе, я не смогу сейчас рассчитаться, я попрошу лерру Лабе занести плату. Сколько я должна?
Старик покачал головой.
- Идите! И будьте осторожны. Лерр Неллер гордился бы вами!
Марлена шагнула к двери и все-таки оглянулась.
- Лерр Траубе, - сказала она, - когда увидите Дилана, передайте ему, что я прошу, чтобы он не пытался со мной связаться, - она посмотрела на свою руку, коснулась колечка с аквамарином и добавила: - И что я сообщу ему, когда что-то изменится.
Обратный путь занял у Марлены гораздо больше времени. Чувствовала она себя совершенно обессиленной и не мчалась уже, а еле плелась, с трудом переставляя непослушные ноги. Сказывались и бессонная ночь, и чрезвычайное напряжение, в котором она пребывала последние дни, и которое, казалось, достигло максимума или даже превысило тот уровень, что она могла физически вынести. Прижимая к себе сверток, девушка двигалась по бульвару в сторону своего дома, будто преодолевая мощное встречное течение. Сознание ее равнодушно отметило, что на улице странно многолюдно для понедельника, и все опять спешат к площади Арки, еще один парад, что ли, и тут же забыло об этом, подавленное осознанием того, что же она натворила.
И так не будучи стопроцентно убежденной в способности отцовского препарата вызывать избирательную амнезию, она, совершая свое дилетантское покушение, еще и не удосужилась удостовериться, что установленная лерром Эшенрихом прослушка их дома не сохраняет информацию. Быть может, как раз в эту минуту министр пропаганды с интересом слушает увлекательную утреннюю сцену в лаборатории, и, значит, у нее вообще нет никакого времени в запасе! Осознав, что в таком случае все вообще может оказаться напрасным, Марлена побежала, расталкивая встречных похожих.
- Лерра Лотта! – крикнула она, распахнув входную дверь.
Но никто не отозвался. И на кухне экономки не было. Должно быть, отправилась на рынок. И очень кстати!
Марлена кинулась в лабораторию и тщательно заперла за собой дверь. Торопливо разрывая сверток, она лихорадочно вспоминала, какие меры безопасности необходимы при работе с «драконьей кровью» - редчайшим составом, уничтожающим любые следы химических и магических реакций, и использующимся лишь для абсолютной очистки. К счастью, все бумажные записи и сохранявшиеся образцы она уничтожила еще утром, это сейчас позволит ей сэкономить такое необходимое время!
Надев маску и защитные перчатки, Марлена перелила «драконью кровь» в пульверизатор и принялась опрыскивать инструменты и инвентарь. Для верности она прошлась даже по рабочим поверхностям и стенам. И когда все было обработано, выскочила в прихожую и заперла дверь в лабораторию на заранее найденный в кладовке навесной замок, чтобы лерра Лотта не сунулась туда и не надышалась ядовитым составом.
И только после этого девушка сорвала душную маску и противно липкие перчатки, бросила их в кухонную печь и в изнеможении опустилась на табуретку, уронив сначала руки, а затем и голову на разделочный стол лерры Лотты. В таком положении ее и застала вернувшаяся экономка.
- Ты уже знаешь? – сдавленно вскрикнула она, застыв на пороге кухни.
- Что именно? – Марлена устало подняла голову, сознавая, что ни на что уже не способна реагировать.
- Лерр Аксель… Его карета упала с моста! Говорят, кучер заснул. Бедный лерр Эшенрих в бессознательном состоянии доставлен в госпиталь Военной академии!
До своей комнаты Марлена добралась, будучи и сама практически в бессознательном состоянии. Ей пришлось долго успокаивать безутешную экономку, беспричинно, как в результате выяснилось, когда нарыдавшаяся вволю лерра Лотта поведала, наконец, шмыгая носом и утирая неостановимым потоком льющиеся слезы кухонным полотенцем, что к счастью никто не погиб, реальной опасности для жизни лерра министра вовсе нет, и что спасенный в бессознательном состоянии дядя Аксель, оказывается, уже благополучно пришел в себя.
И оставалось только гадать, осознала ли беспрестанно всхлипывающая экономка, тот факт, который Марлена пыталась донести до нее, отпаивая чувствительную лерру Лотту успокоительными составами, и твердя, что ей, Марлене, придется срочно уехать из Норгатена, и неизвестно, когда она сможет вернуться обратно.
У себя она быстро и привычно, будто собиралась в академию, сложила самые необходимые вещи в сумку, убрала туда же прихваченный с каминной полки в гостиной небольшой портрет родителей в овальной рамке и достала амулет переноса.
Но даже уже держа его на ладони, Марлена все еще колебалась. Ей было безумно страшно. Гораздо страшнее, чем когда она допрашивала лерра Эшенриха. Но при этом она понимала, что более всего она боится не за себя. Ее охватывал парализующий ужас от осознания, что своим безрассудным поведением она, должно быть, подставила под удар всех тех, кто ей дорог – лерру Лотту, и Дилана, и лерра Траубе… И единственное, что она еще может для них сделать, это исчезнуть. Совсем.
Она подняла руку с амулетом, зажмурилась и начала нажимать активирующую панель.
- Стой! – крикнул знакомый голос.
Засвистел, сопровождающий перенос ветер. Портальный тоннель вытянулся, вибрируя. Но крепкие руки уже обхватили ее, прижимая к себе. И в открывшийся переход их втянуло вместе. Рванулось, искажаясь, пространство. Проступила знакомая обстановка комнаты в общежитии Энденской академии. Но тоннель продолжал вытягиваться, изгибаясь и закручиваясь, пронзал пространство. И когда наконец схлопнулся, в лицо ударили запах озона и соленые брызги.
Глава 8. Отпуск у моря
Тоннель перехода закрылся с глухим хлопком. Вырвавшийся из него напоследок порыв портального ветра налетел со свистом и воем и повалил на песок. Очень мокрый песок, как догадалась упавшая на спину Марлена, первым делом нащупав рукой свою сумку рядом с собой. Затем она повернула голову и посмотрела на лежащего рядом также навзничь и глядящего в безоблачное небо Дилана.
- Сбежать хотела, – укоризненно проговорил тот, не отрывая взгляда от высокой синевы над собой. – И бросить меня одного на растерзание этим крокодилам!
- Каким крокодилам? – все еще оглушенная странным переносом Марлена не понимала, что происходит, и слова Дилана воспринимались логичным дополнением к творящемуся вокруг абсурду.
- Нашим любящим родственничкам, - проворчал Дилан. – Мой отец, конечно, крокодил помельче твоего милого дядюшки, но покусать тоже любит.
- Дилан, - прошептала Марлена, разом все вспомнив, - я хотела убить лерра Эшенриха!
- Да не переживай! - бросил Дилан беспечно. - Я своего папочку обычно хочу убить уже минут через десять общения. Ты еще долго продержалась.
- Да нет же! – крикнула Марлена, резко садясь. – Я пыталась его убить!
Дилан посмотрел на нее и тоже сел.
- Погоди… - медленно сказал он. – Так эта упавшая с моста карета не случайность, а твоих рук дело? – и в изумлении покрутил растрепанной головой. – Да ты террористка, Марлена! А с виду такая паинька. Тебе что, удалось напоить кучера своим снотворным?
- Нет, должно было быть не так. Я все испортила!
Дилан подтащил ее к себе и крепко обнял.
- Расскажи по порядку, - попросил он.
- Я ввела лерру Эшенриху сыворотку! Новый вариант с примулой. Сделала утром, после того, как ты ушел.
- После того, как меня выгнали, - уточнил Дилан с легкой обидой. – Как тебе удалось ввести препарат? На месте лерра министра я бы никогда больше ни к чему съедобному и не прикоснулся в вашем доме, уж простит меня лерра Лабе.
- Он и не прикоснулся. Даже кофе свой любимый пить не стал. Почувствовал что-то. Он эмпат, сам признался. Двунаправленный, с усиленной трансляцией. Я использовала невидимый контактный инъектор с анастезией. Мы такой на последнем курсе разрабатывали для детских лечебниц.
- В щеку, что ли, уколола? – проворчал Дилан. – В процессе поцелуя старому дядюшке. Или у вас еще какие-то тесные контакты приняты?
- В процессе рукопожатия, как символа перехода отношений на профессиональный уровень. Знаешь, как я боялась, что он не станет пожимать руку, и мне действительно придется как-то перемещать инъектор себе в рот или разыгрывать что-то еще, чтобы коснуться его кожи самой. Сквозь одежду бы не сработало, игла слишком маленькая.
- Пощечина с размаху – идеальный вариант, - деловито посоветовал Дилан. – Так, на будущее тебе.
Марлена невольно улыбнулась. Дилану как обычно удалось своими нарочито несерьезными репликами немного отвлечь ее, и раздирающее девушку изнутри чувство тревоги чуть поуменьшилось, остальное она рассказала уже более спокойно.
- Представляешь, он так цинично признавался, как угрозами в мой адрес довел отца до сердечного приступа, и даже радовался этому обстоятельству! И объяснял, как будет использовать тебя, чтобы держать меня под контролем. Ты был прав, предсказывая, что станешь моей цепью, Дилан. И я поняла, что просто обязана воспользоваться возможностью, что дал мне препарат, и что-то предпринять. Но решение это пришло спонтанно, когда я заметила, что стадия сна у него уже близко, я не успела все продумать. Я просто велела ему сегодня вечером выпить весь мой снотворный концентрат.
- Умеешь ты удивить, Лен! Поражаюсь твоей смелости, у меня вот от твоего дядюшки просто мурашки по коже. А при чем тут упавшая с моста карета?
- Да никакая я не смелая! Наоборот, я слишком боялась, что если он проснется в моем доме, то сразу догадается, почему спал. Я велела ему заснуть в карете, он как-то рассказывал лерре Лотте, что часто дремлет во время пути, экономя время. Но я не учла, что сыворотка ослабляет самоконтроль, а Эшенрих - транслирующий эмпат. Там, наверное, не только кучер и охрана, но и лошади заснули мертвым сном! Просто чудо, что никто серьезно не пострадал, иначе их гибель тоже была бы на моей совести!
Дилан присвистнул.
- Ты не могла предусмотреть всего.
- Я должна была! А в итоге я просто загубила свой единственный шанс. И вот что самое ужасное - я дала Эшенриху директиву проснуться через десять минут и все забыть. Но из-за происшествия с каретой он не проснулся в указанное время. Он вообще не проснулся, а попал в госпиталь без сознания. И теперь я понятия не имею, сработала ли установка на забвение!
- Расслабься и не думай об этом, – легко посоветовал Дилан, еще крепче притянул девушку к себе и чмокнул в макушку. - Какая нам в сущности разница? Искать нас так и так будут. Даже если Эшенрих ничего не вспомнит из того, что ты велела ему забыть, он все равно обнаружит твое отсутствие и приложит все силы, чтобы вернуть тебя и рецепт твоего снадобья.
- Но если вспомнит, то искать меня будут как покушавшуюся на министра пропаганды!
- В любом случае мы попадаться не собираемся! - заявил Дилан оптимистично. – А, может, нам повезет, и господин министр еще и концентрат твой выпьет, если тот, конечно, уцелел. Давай не беспокоиться раньше времени. Посмотри, какая красота вокруг! – он обвел рукой сверкающее в предзакатном свете море и пустынную полосу песчаного пляжа, упирающуюся в высокий скалистый берег. – Как же мне хотелось оказаться здесь с тобой!
- То есть ты знаешь, где мы? – Марлена повернула голову и нахмурилась. – И это был не случайный сбой портала. Ты что, активировал второй перенос во время действия первого? Это же полное безумие, Дилан! И как нас только на части не разнесло?
- Не разнесло, потому что маршруты в тот момент совпадали, - отозвался Дилан. - Зато никто не сможет отследить точку переноса. В академии Эшенрих станет искать тебя в первую очередь, а мы уже в Видельзее. Отличное место, я тут в детстве всегда летние каникулы проводил, - он вскочил и протянул девушке руку: - Идем искупаемся, пока солнце не село.
Она все-таки успела мимолетно изумиться тому, что еще способна поддаваться этой безумной и так всегда очаровывающей ее легкости, а может и легкомысленности Дилана, понимая при этом, что именно сейчас ей просто жизненно необходимо заразиться ими, чтобы не сойти с ума самой. И стоило ей вложить пальцы в ладонь Дилана и встретить искрящийся взгляд его веселых глаз цвета вишен в шоколаде, как тягостные мысли и сожаления действительно начали понемногу отступать, сердце стало биться чаще и сильнее, и только что пугающий и ненадежный мир вокруг заиграл незамечаемыми прежде поразительными оттенками, полными жизни и пронзительной красоты.
- Как я счастлива, что ты со мной! – выдохнула Марлена освобожденно и потянулась к его улыбающимся губам, и прильнула к ним, целуя, и не позволяя ему что-то произнести в ответ.
В ответных словах она не нуждалась, потому что ответ был всюду – в прикосновениях его рук, сначала осторожных и бережных, но делающихся все смелее и откровеннее, в его разгоряченном теле, жар которого она чувствовала и сквозь одежду, в скольжении нетерпеливого и ловкого языка по ее вспыхивающей под ним коже и на горьковатых то ли от морской соли, то ли от ее собственных слез губах.
Потом они сидели возле обломка скалы, защитившего их от налетающего со стороны моря ветерка, сплетенные в тесном объятии, которое казалось невозможным разорвать, молчаливые, совершенно обессиленные и игрой в догонялки на влажном нагретом песке, и купанием в подкрашенных низкими оранжевыми лучами садящегося солнца пенящихся волнах, и оживленным гомоном чаек в прибрежных камнях, и друг другом.
- Отличный отпуск получился, – пробормотал Дилан.
Тон его был умиротворенным, но от смысла этих слов Марлена все равно невольно вздрогнула. Подпитанная оптимизмом Дилана и его поразительным умением не впадать в уныние ни при каких обстоятельствах, она сумела все это время даже не вспоминать о тревожно маячившем перед ними вопросе «Что теперь с нами будет?», а сейчас впервые подумала, что, может быть, Дилан, не смотря на весь его легкомысленный вид, об их проблемах вовсе и не забывал.
- Не замерзла? – обеспокоился он и намотал на палец прядь ее еще не совсем просохших волос.
- С тобой это невозможно, - улыбнулась Марлена, прижимаясь щекой к его плечу. - Ты слишком горяч. Ночью это будет полезно.
- Не сочти, что я отказываюсь согревать тебя ночами, - шепнул он ей куда-то в путаницу волос на затылке, - но по-моему еще более полезной была бы крыша над головой. Или ты предпочитаешь романтичную ночевку на пляже?
- Предпочла бы романтичную ночь под крышей, - призналась Марлена.
- Тогда идем! – Дилан легко поднялся и потянул Марлену за собой.
- Куда? – удивилась она.
- Здесь на берегу полно загородных домов, чьи хозяева приезжают только на время отпуска или на выходные, - объяснил Дилан. - Найдем пустующий, и будет у нас крыша.
- Это же… - она чуть не выпалила «незаконно», но осеклась, вспомнив, что не далее, как сегодня утром покушалась на убийство, а может и убила, министра и собственного дядю, и что теперь она террористка и в любом случае по другую сторону закона, и закончила: - Отличная идея!
Темнота южной ночи упала резко, словно театральный занавес. Полоска пляжа, по которой цепляясь за руку Дилана, уверенно шагающего с ее сумкой на плече, шла Марлена, как будто сузилась. С одной стороны темной громадой возвышались то ли выросшие, то ли приблизившиеся скалы, с другой хрипло дышала черная масса воды, над головой с черного же провала неба холодно смотрели льдинки звезд. Остывший уже влажный песок поскрипывал под вязнувшими в нем босыми ногами. Не видя куда ступает, Марлена двигалась неуклюже.
Подхватив в очередной раз споткнувшуюся девушку Дилан шепнул с извиняющейся интонацией:
- Я бы зажег тебе факел, но не хочу, чтобы нас кто-нибудь заметил.
- А разве у тебя есть факел? – слабо удивилась Марлена.
- Я сам себе осветительный прибор, забыла? – усмехнулся он и, сняв с плеча сумку, вынул ее туфли. – Надень. Здесь уже недалеко, но дальше сплошные камни.
«Недалеко» Дилана, видимо, означало расстояние по вертикали, потому что им пришлось подниматься вверх какой-то едва различимой узкой тропинкой меж валунов и скалистых выступов. Под подошвами туфель шуршали и перекатывались мелкие камешки, а подол юбки постоянно цеплялся за острые края каменистых обломков побольше, которые больно царапали руки, когда Марлена пыталась за них ухватиться.
Дилан двигался впереди неутомимо и абсолютно бесшумно, как большой ловкий зверь, отлично видящий в темноте и прекрасно ориентирующийся в окружающей обстановке. Для Марлены же в этом беспросветном и опасном новом мире единственной надежной опорой оставалась его рука, направляющая ее и поддерживающая, и позволяющая сохранять остатки уверенности и силы. И когда Дилан втащил ее на уступ, куда она без его помощи ни за что бы не влезла, Марлена, исполненная благодарности, прильнула к нему и прошептала взволнованно:
- Спасибо!
- Да не за что, - отозвался он со смешком. – Как говорится, своя ноша не тянет.
- Спасибо, что ты со мной! – уточнила Марлена.
- Я хочу быть с тобой, всезнайка, - произнес он уже серьезно. – И обещаю… Нет,
заверять, что буду рядом всегда, не стану, было бы лицемерием давать клятвы, исполнение которых может оказаться не в моей власти. Я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы быть с тобой! Но и ты пообещай, что больше не вздумаешь ни убегать сама, ни гнать меня от себя только для того, чтобы, как тебе кажется, от чего-то спасти.
- Убегать не вздумаю, - согласилась она. – А гнать, чтобы спасти, наверное, уже поздно. Ты – жених террористки, Дилан!
- Мне нравится, - одобрил Дилан. – Но «Моя жена – террористка» звучит еще лучше, прямо как название приключенческого романа. Всегда любил книжки с приключениями, я тебе рассказывал?
- И даже обещал читать их вслух перед сном.
- Прямо не терпится приступить к этому занятию, - пробормотал Дилан, оглядываясь по сторонам. – Идем искать крышу. Кажется, нам туда.
И повел Марлену куда-то в темноту в направлении для нее ничем не отличающемся от всех прочих, но по крайней мере лежащем в горизонтальной плоскости. Подъем по каменистой тропинке кончился. Теперь они двигались между черных расплывчатых очертаний кустов, задевая ветки Марлена чувствовала сладковатый запах акации, а иногда и сирени.
- Через ограду сможешь перелезть? – шепнул Дилан деловито.
Марлена растерялась:
- Не знаю… Никогда не пробовала.
- Девчонка, - фыркнул Дилан необидно. – Ладно, жди здесь.
«Не оставляй меня!» - чуть не вскрикнула девушка, но он уже сбросил ее сумку на землю, нырнул под ветки, и дальше она успела увидеть только как он подпрыгнул, будто взлетел, и исчез где-то вверху в темноте.
Без Дилана сразу стало одиноко и страшно. Марлена подобрала сумку и, прижав ее к себе, напряженно застыла, всматриваясь в темные кусты. Потом за ними что-то скрипнуло и приглушенный голос Дилана позвал:
- Иди сюда.
Марлена поспешно полезла сквозь акацию. Дилан ждал, приоткрыв небольшую калитку в высокой ограде и, приложив палец одной руки к губам в призывающем к тишине жесте, другой втянул Марлену за ограду и аккуратно прикрыл калитку, задвинув запирающий ее засов.
- Вот и крыша, а так же стены и все остальное, - шепнул он, указывая на чернеющий за деревьями силуэт небольшого коттеджа. – В окнах темно, думаю, хозяева уехали до выходных, но все же шуметь не стоит.
Соблюдая молчание и стараясь ступать беззвучно, что на садовой дорожке, посыпанной гравием, оказалось не так уж просто, они приблизились к домику, и Дилан знаком велел Марлене остаться под прикрытием разросшегося куста сирени, а сам, крадучись, пошел вдоль кирпичной стены коттеджа, пробуя открыть раму на каждом из окон. Уже третье по счету оказалось незапертым, рама с тихим скрипом поднялась. Дилан заглянул в открытое окно, подтянулся и одним движением перескочил подоконник, затем высунулся обратно и замахал Марлене.
Втащенная им внутрь, девушка замерла у подоконника и тоскливо вздохнула:
- Теперь мы еще и взломщики.
- Я ничего не взламывал! – возмутился Дилан, отодвигая ее в сторону. – Окна закрывать надо!
Он опустил раму и накинул крючок, потом плотно задвинул шторы на всех окнах и щелчком пальцев зажег оставленную кем-то на столике возле двери свечу.
- Располагайся, - широким жестом махнул рукой Дилан, - а я пока схожу на разведку, - и выскользнул за дверь.
Свечу он оставил, и Марлена, все еще испуганно прижимающая к себе сумку и не решающаяся сделать ни шага на этой чужой территории, с опаской огляделась.
Комната, куда они вломились, была, судя по обстановке, чьим-то рабочим кабинетом. В простенке меж окон стоял большой письменный стол с покрытой темно-зеленой замшей поверхностью, справа от него, развернутое сидением к окну, накрытое клетчатым пледом кресло-качалка, две стены почти полностью занимали ряды застекленных книжных полок, у третьей рядом с дверью размещались небольшой столик, кожаный диван с набросанными в беспорядке разноцветными подушками и заваленная папками и стопками бумаг этажерка. В противоположном от двери углу имелся небольшой камин с придвинутым к нему старинным расписным экраном.
Марлена опустила сумку на покрытый ковром пол и медленно пошла вдоль книжных полок, пытаясь в тусклом свете одинокой свечи рассмотреть названия на книжных корешках. Библиотека была до странности разнообразной. Она узнала знакомые темные с золотым теснением тома популярной энциклопедии, с ними соседствовали яркие обложки серии современных романов, встречались книги на бетанском языке и тут же попадались детские издания.
- Представляешь, - обернулась она к возвратившемуся Дилану, - здесь и твои любимые книжки про виконта Де Мольена есть.
- Главное, что здесь есть штрудель! - отозвался Дилан с воодушевлением. – То есть не здесь, а там, на кухне. Идем скорее, я удержался и даже не попробовал без тебя.
Наверное, поедание чужого пирога можно было счесть не самым тяжким грехом по сравнению с покушением на министра пропаганды, но Марлене все равно было очень и очень не по себе, когда мгновенно проснувшееся от аппетитного запаха яблок с корицей одуряющее чувство голода все-таки заставило ее впиться зубами в отломленный кусок штруделя.
Она сидела напротив Дилана за покрытым красивой скатертью деревянным столом на маленькой аккуратной кухоньке, бездумно рассматривала посуду на полках над небольшой плитой, жевала и глотала, почти не чувствуя вкуса, а сосущее ощущение внутри не только не проходило, а только все более усиливалось.
Что-то было не так, но Марлена настолько устала и изнервничалась, что ей никак не удавалось понять, что именно ее больше всего сейчас беспокоит. То есть, конечно, теперь все было кошмарно не так, очень тревожно и изнурительно страшно, но что-то именно в данный момент как будто сигналило о близкой опасности. Наконец она сообразила:
- Хозяева не уехали до следующих выходных, штрудель же совсем свежий!
- Утром пекли, - подтвердил звучный голос, и в проеме оставленной Диланом открыто кухонной двери показалась темная фигура со вскинутым двуствольным ружьем в руках.
Глава 9. Видельзее
Марлена, кажется, перестала дышать, пальцы ее сами собой сжались так сильно, что недоеденный кусок штруделя крошками осыпался на скатерть. Дилан уже надвигался на темную фигуру с ружьем, на ходу странным образом растопыривая руки. В каждую секунду ожидая грохота рокового выстрела, Марлена вскочила и отчаянно выкрикнула:
- Нет! Не стреляйте! – судорожно вдохнула и сбивчиво попыталась объяснить: - Мы не воры, мы просто заблудились, а окно было открыто… Мы заплатим за штрудель… - с каждым словом голос ее все слабел, и она окончательно умолкла, непонимающе глядя как Дилан, обхватив, прижимает к себе странную фигуру, а та, роняя разом и ружье, и темную накидку с плеч, вскидывает руки и обнимает его за шею.
Разжав, наконец, объятия, оба синхронно повернулись и уставились на остолбеневшую изумленную Марлену одинаковыми глазами цвета вишен в шоколаде.
- Мама, - радостно и подчеркнуто торжественно заговорил Дилан и простер руку в сторону ошеломленной девушки, - позволь представить тебе лерру Марлену Неллер! Она - моя будущая жена-терро… фармацистка. Мы учились вместе в Энденской академии. Марлена, познакомься, это лерра Ивена Ван Ланге, моя мама.
- Дддобрый ввечер, - только и смогла пробормотать Марлена и в изнеможении схватилась за спинку стула, ноги ее дрожали и подгибались от пережитого ужаса.
Лерра Ван Ланге, без накидки оказавшаяся высокой дамой средних лет, рассматривала девушку с доброжелательным интересом.
- Рада познакомиться, лерра Неллер, - сказала она с улыбкой. - Простите, что напугала вас, я решила, что забрались воры. Дилан не предупредил меня, что вы собираетесь нанести визит сегодня.
- Меня он тоже не предупредил, что мы навещаем вас, лерра Ван Ланге, - чувствуя, что вот уже второй раз за этот день ей хочется кого-то убить, кинула на довольного жениха сердитый взгляд Марлена. – Я считала, что мы в поисках ночлега влезли в чужой дом и очень переживала из-за этого.
- Уверен, что ты переживала бы еще больше, скажи я, что предстоит знакомство с будущей свекровью! – парировал Дилан. - Я хотел дать тебе спокойно выспаться и рассказать все утром, потому что не ждал, что мама появится здесь раньше. В этом коттедже она только работает днем, а ночует в большом доме на другом конце парка, - и повернулся к матери. - Нам пришлось покидать Норгатен порталом и в жуткой спешке, мам. Кстати, из большого дома ведь свет в коттедже не виден, как ты узнала, что здесь кто-то есть?
- Я и не знала, просто зашла, чтобы взять свой блокнот.
- И захватила ружье? – удивился Дилан, поднимая оружие с пола. – Ты, что, всегда его с собой носишь?
- Конечно, нет! – энергично возразила лерра Ван Ланге. – Днем я ношу пистолет, он гораздо удобнее. Но ночью ружье выглядит внушительнее.
Дилан откинул стволы и заглянул в патронник.
- Да оно даже не заряжено! – воскликнул он. – Лучше бы взяла с собой Инзу, она любых воров разгонит без оружия.
- Инза уже легла спать, когда я обнаружила, что оставила здесь свой блокнот и решила прогуляться за ним, - объяснила лерра Ван Ланге. – А ружье я сама разрядила, чтобы уж точно никого случайно не подстрелить.
- Ясно, - ухмыльнулся Дилан, поставив двустволку в угол у двери. – Наверняка представляла себя своим любимым героем. Кто он у тебя сейчас?
- Один не слишком удачливый сыщик, - уклончиво отозвалась лерра Ван Ланге. – Ты с ним не знаком.
- Но хотел бы познакомиться! Это серьезный роман?
- Детективная повесть.
- Вы писательница! – сообразила, наконец, с недоумением слушавшая этот обмен репликами Марлена. – И виконт Дю Мольен, которого так любит Дилан, тоже ваш персонаж?
- Ее, ее! – засмеялся Дилан. – Когда она приключения своего виконта описывала, то даже уроки фехтования брала со мной вместе, - и предостерег: - Только никому не рассказывай, мама печатается под мужским псевдонимом. Правда, господину губернатору это все равно не нравится. Так что писательница она только здесь, в этом коттедже.
- И поскольку этот домик - всего лишь мой рабочий кабинет, - продолжила лерра Ивенна, - я предлагаю пойти в большой дом, там я накормлю вас нормальным ужином. Все-таки штрудель был хоть и свежим, но, думаю, показался вам слишком маленьким.
- Мам, я не пойду в большой дом, - покачал головой Дилан. – Мне достаточно штруделя и дивана в кабинете. Возьми с собой Марлену, ей надо нормально отдохнуть, день у нее выдался тяжелый
Марлена, которая действительно украдкой потирала сами собой закрывающиеся глаза и с трудом удерживалась, чтобы не зевнуть, осознала, что ей предлагают идти куда-то вдвоем с мамой Дилана и без него самого, и испуганно замотала головой:
- Нет, нет, лерра Ван Ланге, не стоит беспокоиться! Спасибо за приглашение, но я бы хотела остаться с Диланом.
О приличности такого своего пожелания она в этот момент не думала совсем. Но и мама Дилана никак не проявила удивления или неодобрения, Дилан же просто кивнул:
- Тогда диван твой, а мне достанется кресло.
На просторном диване среди множества подушек и под снятым с кресла пледом, которым Марлену несмотря на влажную душность южной ночи заботливо укрыл Дилан, оказалось удобно и даже уютно. Но уснуть не получалось. Усталый мозг ее продолжал лихорадочно искать ответы на все эти пугающие вопросы, обсуждения которых они с Диланом сегодня намеренно избегали, но избежать необходимости решать которые все равно долго не смогут, а приемлемых решений никак не находится. И она все ворочалась, ворочалась без сна, то сбрасывая плед, то снова его натягивая на гудящие от хождений по песку и камням ноги.
Через оставленную приоткрытой дверь падала полоска света из кухоньки, где тихо беседовали Дилан и его мать. Марлене не хотелось подслушивать, но под подушкой, которую она пыталась прижимать к уху, было слишком жарко, и кое-что ей все-таки пришлось расслышать.
- Мам, тебе известно, где сейчас губернатор? - спросил Дилан. - Сегодня утром он был в Норгатене.
- Я не в курсе его планов, - ответила лерра Ван Ланге и уточнила: - Это из-за него вы так спешно оставили столицу?
- Не только.
- Лан, я догадываюсь, что ты специально покинул военную школу чуть не в ту же минуту, как получил в руки диплом и копию приказа о присвоении звания, исчез прямо во время торжественной выпускной церемонии, лишь бы не встречаться лицом к лицу с отцом, который на ней присутствовал. И ты уже три года не приезжал домой, даже чтобы повидаться со мной, по этой же причине. Но не можешь же ты так бегать от него всю жизнь? Рано или поздно вам все равно придется поговорить.
- Не хочу я с ним разговаривать! - бросил Дилан.
- И в большой дом так и не зайдешь?
- Не зайду, - подтвердил Дилан. – Потому что ему сразу же доложат. Мы с Марленой завтра уедем и… Скажи, лерр Аттин может прислать тебе приглашение в Бетанию? Я прошу тебя как можно скорее отправиться к нему в гости.
- Думаю, что Юджинас будет рад, но почему мне надо ехать так срочно? – встревожилась женщина. - Лан, что ты задумал?
- Ты была права, мама, когда хотела, чтобы я поступал в бетанскую академию целительства. Тогда я не послушался, но теперь вот подумываю исправить свою ошибку.
- Выпускнику военной школы в нынешней обстановке ни за что не дадут разрешение на выезд из страны!
- Придется поискать способ выехать без разрешения, - согласился Дилан. – Боюсь, это плохо скажется на реализации политических амбиций господина губернатора, но в конце концов именно он запихнул меня в военную школу… И мне было бы намного спокойнее, если бы ты успела уехать в Бетанию до того, как здесь разразится скандал.
- Я напишу Юджинасу, - сказала лерра Ивенна со вздохом, - но ради всего святого, Дилан, обещай мне не предпринимать ничего радикального, пока не получим ответ. Быть может лерр Аттин сумеет устроить вызов и тебе.
- Мне и Марлене, - поправил Дилан твердо. – Мы поженимся, как только найдем возможность.
- Поздравляю, - ответила его мать просто. – Твоя невеста, кажется, очень серьезная девушка.
- И жутко умная! – дополнил Дилан гордо.
Польщенная Марлена смутилась и снова накрылась подушкой.
Проснулась она, как выяснилось, в объятиях Дилана, и звучало это куда более романтично, чем ощущалось на оказавшемся не таким уж и просторным для двоих диване. Пробравшийся к ней под плед и обхвативший рукой за талию Дилан был большим и жарким и щекотал ей своим дыханием шею над вырезом платья, которое она вчера не стала снимать, и теперь оно, конечно, было измято. Девушка осторожно повернулась, отодвинулась к спинке дивана и принялась рассматривать спящего жениха.
В по-южному ярком утреннем свете взлохмаченные русые вихры Дилана отливали золотом и вид ему придавали какой-то действительно отпускной и легкомысленный, но расслабленно-спокойному выражению лица совсем не соответствовали напряженно сведенные брови. Марлена легко коснулась, пытаясь разгладить, отчетливую складочку между ними. Ресницы Дилана дрогнули.
- А я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – пробормотал он, не открывая глаз.
- О том, что кое-кто собирался довольствоваться креслом, - улыбнулась Марлена.
- Нет, об этом ты думала, пока лежала ко мне спиной, - возразил Дилан, и напряженная складочка вновь возникла меж его приглаженных бровей. – А сейчас - о том, что первый раз мы просыпаемся вместе, а запомнится эта ночь тебе лишь знакомством со свекровью с ружьем. Прости, что так получилось.
- У тебя чудесная мама, я рада, что мы познакомились, - Марлена дотянулась и прижалась к неподатливой складочке губами.
Дилан наконец перестал хмуриться и приоткрыл один глаз:
- Ты ей тоже понравилась.
- Это потому что ты не сказал ей, что я пыталась убить министра пропаганды, - вздохнула Марлена.
Дилан подхватил ее и перекатился на спину, так что девушка оказалась лежащей на его груди носом в распахнувшемся вороте его сорочки.
- Об этом, - произнес он чрезвычайно серьезно, - будем знать только мы с тобой. И надеяться, что Эшенрих не вспомнит.
- Ты хочешь сбежать в Бетанию? – подняла голову Марлена, вспомнив подслушанное ночью.
- Не хочу, но придется, - отозвался Дилан уже обычным своим беспечным тоном. – А хочу я тебя и завтракать! Не уверен, что именно в такой последовательности, но раз завтрака все равно нет…
Он подтянул Марлену повыше, и принялся покрывать легкими поцелуями ее лицо, нашел губы и одновременно добрался до пуговичек у ворота платья.
- Корсары, всех наверх! – оглушительный окрик и последовавший за ним пронзительный посвист заставили Марлену дернуться в испуге и скатиться обратно к спинке дивана.
Дилан захохотал и спрыгнул на пол.
- Инза! – воскликнул он и кинулся обнимать маленькую седую женщину в строгом сером платье, остановившуюся на пороге.
- Ты повзрослел, корсар, - громким хрипловатым голосом, плохо сочетающимся с ее хрупкой фигурой, заметила женщина, отступая на шаг и меряя Дилана пристальным взором прищуренных серых глаз.
- А вы совсем не изменились, боцман! – с улыбкой ответил Дилан. – Марлена, это лерра Инза Филдер, мамина подруга, компаньонка и самая первая и преданная читательница. Марлена – моя невеста. Так что за аврал на судне?
- Да просто полундра! – объявила лерра Инза, кивнув вставшей с дивана Марлене. – Губернатор на палубе.
- Быстро он! – со злостью бросил Дилан.
- Час назад прибыл из Эльдерена, - сообщила женщина и показала на саквояж, стоящий у ее ног. - Вот, мать тебе собрала кое-что. Через сорок минут будьте у западной калитки. Лерра Ивенна отправляет меня в Видельзее к портнихе, подброшу вас до города. И не опаздывайте! – скомандовала она напоследок, развернулась и ушла.
- Конечно я рассчитывал побыть тут чуть подольше, - заметил Дилан и, присев, открыл оставленный леррой Инзой саквояж, - но знакомить тебя с будущим свекром категорически не желаю, ты уж извини. Так что придется уносить ноги… О! – обрадовался он, выхватил из саквояжа сверток, отогнул край и впился зубами в содержимое: - Ммммрлена, мама не забыла про завтрак!
- Я бы лучше умылась, - вздохнула Марлена, о том, чтобы еще и успеть расчесать спутанные и жесткие после вчерашнего купания волосы, разумеется, и мечтать не стоило.
- В Видельзее возьмем номер с ванной, - пообещал Дилан, продолжающий одновременно жевать и рыться в саквояже, и тут же поправился: - Нет, пожалуй, лучше просто поищем съемное жилье, в гостинице нас слишком просто будет отыскать. Смотри, мама прислала свой почтовый ящик!
Он прошел к столу и поставил на него небольшую черную шкатулку, позвал:
- Лен, подойди, его надо активировать. Я хочу, чтобы доступ был у нас обоих.
- Но это же ваша личная переписка, - запротестовала Марлена. – Мне не нужен к ней доступ.
- Пусть лучше будет, - возразил Дилан. – Вдруг нам придется расстаться, сможешь хотя бы связаться с мамой.
Он взял руку напуганной даже упоминанием возможного расставания Марлены и приложил ее палец вместе со своим к открывающей шкатулку панели. Крышка щелкнула, показывая, что доступ подтвержден. Дилан заглянул внутрь и вынул из шкатулки конверт и отдельный листок.
- Записка от мамы, а это? - удивленно воскликнул он, разглядывая конверт. - Марлена, это же письмо от Эмила! Помнишь, я рассказывал про своего исключенного из Дартхайма друга? Прощаясь, я называл ему два адреса – твой в академии и мамин. Ты не получала ничего, но он все-таки написал мне сюда в Видельзее и совсем надавно. Мама сообщает, что письмо пришло несколько дней назад.
Дилан разорвал конверт и пробежал письмо. Нахмурился.
- Эмил в дисциплинарной роте в Гастенхазе, - сказал он, складывая письма обратно в шкатулку. – Но, по крайней мере, жив. Ты готова? Боцман Инза ждать не любит.
- Почему боцман и корсар? – все-таки полюбопытствовала Марлена, когда они покинули писательский коттедж и пошли по аккуратной садовой дорожке между цветущих клумб.
- Когда я был маленьким, мама сочиняла для меня историю про компанию мальчишек, называющих себя корсарами. Инза тоже ее любила и читала мне вслух. А потом мы с ней играли… - Дилан вдруг остановился и застыл, устремив взгляд вперед, где за кустами открылся вид на построенный на возвышении, действительно, большой светлый дом с белоснежными колоннами у входа, арочными окнами и затейливыми флюгерами на покатой темно-зеленой крыше. – Моя комната на втором этаже, - пробормотал он тихо. – Правый угол здания, вон те три окна, видишь? Мы с Инзой привязали веревку к комоду, и я лет в двенадцать только по ней спускался и поднимался, нормальным входом вообще не пользовался, отцу это сильно не нравилось. А еще у меня была подзорная труба, мы с мамой и Инзой вечно спорили по поводу парусного оснащения проходящих кораблей. Из моей комнаты отличный вид на море… Может быть, я еще смогу когда-нибудь его тебе показать, - возвращаясь в реальность предположил Дилан, но уверенности в его голосе Марлена отыскать не сумела и просто придвинулась ближе и взяла его за руку.
Назначенная местом встречи западная калитка вывела их на небольшую немощеную улочку, где уже стоял легкий ландолет с разложенным верхом, запряженный гнедым с проседью жеребцом, и с леррой Инзой, восседающей на месте форейтора.
- Это же старина Гаррет! – воскликнул Дилан и бросился обниматься на этот раз с конем.
- Залезайте! – скомандовала лерра Инза, и как только молодые люди заняли сидение за ее спиной щелкнула кнутом.
Дилан больше не оглядывался и воспоминаниям не предавался, он снова вынул письмо Эмила и, вертя его в руках, о чем-то размышлял, сосредоточенно хмурясь. Лерра Инза энергично подгоняла коня, а Марлене оставалось только смотреть по сторонам, тем более, что окрестные пейзажи этого заслуживали.
Коляска обогнула ограду, проехала по затененной с обеих сторон разросшимися цветущими кустами аллее и выкатилась на открытое пространство. Теперь пыльная грунтовая дорога тянулась вдоль высокого берега, под которым искрилось и сверкало на утреннем солнце море, а вдали на самом горизонте на фоне ярко-голубого свежего неба белело пятнышко парусника.
Марлена подумала, что, должно быть, как раз такой вид и открывается из комнаты Дилана, которую он хотел бы, но не смог ей показать. И теперь она глядела распахнутыми глазами, не отрываясь, жадно впитывая красоту этой раскинувшейся перед ней живой картины, чтобы запомнить ее и наполнить ею это необычное утро – первое утро, как сказал Дилан, когда они проснулись вместе. Тем более, что совсем неизвестно сколько еще таких пробуждений вместе у них осталось.
Ландолет вкатился на наивысшую точку утеса, дальше дорога шла под уклон, а внизу вдоль берега, запестрели среди зелени разноцветные пятнышки зданий небольшого городка.
- Где вас высадить? – крикнула, оглядываясь, лерра Инза.
- На старой площади, если вас это не очень затруднит, - отозвался Дилан.
Город будто вырастал по мере приближения. Неказистые одноэтажные домишки предместья, прячущиеся среди садовых деревьев за дощатыми заборами, сменились сначала уверенными двухэтажными деревянными домиками с небольшими палисадниками. Затем копыта Гаррета застучали по брусчатой мостовой, заборы исчезли, деревья начали выстраиваться рядами на бульварах, а дома пошли каменные и кое-где с балконами, мансардами и цветами на подоконниках раскрытых окон, защищенных от горячего южного солнца празднично-разноцветными маркизами.
Немногочисленные прохожие на незапруженных транспортом улицах курортного городка Видельзее тоже выглядели по-отпускному праздными. Одетые в светлые легкие наряды дамы неспешно прогуливались по тротуарам, вознеся над красиво причесанными головками шелковые зонтики от солнца. Марлена поняла, что со своими спутанными волосами и в измятом простом платье, к тому же совсем не подходящем к жаркой погоде, будет здесь, пожалуй, слишком выделяться.
Лерра Инза вывернула на круглую площадь, в центре которой били из широкой гранитной чаши рассыпающиеся каскадом брызг струи фонтана, и остановила коня.
- Будь осмотрителен, корсар, – протянув Дилану руку, сказала она на прощание и неожиданно подмигнула Марлене. – Да на свадьбу не забудьте позвать!
- Берегите себя и маму, боцман, - в свою очередь попросил Дилан. – И на всякий случай освежите бетанский.
Ландолет объехал вокруг фонтана и свернул на одну из выходящих на площадь улиц.
- Куда теперь? – вопросительно взглянула на жениха Марлена.
- Сначала посмотрим, что пишут в прессе, - Дилан повел ее через площадь к притулившемуся возле приземистой афишной тумбы газетному киоску.
- Все сегодняшние издания, пожалуйста, - сказал он, протягивая в окно киоска деньги. Продавец привстал, почти наполовину высунулся в свое окошко и вскричал радостно и громко:
- Лерр Дилан, с возвращением!
Не ожидавший такого радушия Дилан даже вздрогнул и рассыпал монеты.
- Здравствуйте, лерр Клосс, - пробормотал он, наклоняясь подобрать упавшие.
- Давненько мы вас в Видельзее не видели! – продолжал радоваться газетчик. – В отпуск прибыли?
- В краткосрочный, - кивнул Дилан. – «Норгатен зейт» уже доставили?
Забрав протянутые лерром Клоссом газеты, он направился к ближайшему столику уличного кафе, опустил на витой стул их сумки и даже не присев принялся листать «Норгатен зейт». Марлена взяла иллюстрированный еженедельник.
- Здоровье господина министра не внушает опасений, он уже вернулся к обычному рабочему распорядку, - зачитал Дилан негромко официальный бюллетень и бросил газету на столик. – И больше ничего.
- Здесь тоже, - Марлена отложила еженедельник. – О покушении ни слова.
- Это адское зелье и должно было сработать, ты же отличный фармацист! – улыбнулся Дилан. – Убедилась, что твоего портрета нет на первой полосе под заголовком «Разыскивается»? Будешь поспокойнее теперь?
Марлена слабо улыбнулась в ответ.
- Тогда подожди меня, пожалуйста, здесь, - продолжил Дилан и положил на край стола купюру. – Закажи пока себе что-нибудь, ты же так ничего и не ела. Я вернусь через четверть часа.
Марлене очень не хотелось оставаться одной, но признаваться в том, что она такая трусиха, было неловко, и она только кивнула неохотно. Дилан быстрыми шагами пошел через площадь, она проводила его тоскливым взглядом. Официант к ней не подходил, а идти самой внутрь кафе, чтобы заказать что-то, она не решилась, стесняясь своего мятого платья и полного отсутствия прически.
Вздохнув, Марлена снова принялась просматривать газеты. Пользуясь отсутствием Дилана, который наверняка только посмеялся бы над ее паранойей, она все-таки особенно тщательно изучила разделы криминальной хроники, но и там ничего необычного не нашла. В передовицах же вся пресса просто повторяла одни и те же слова сводки об отсутствии опасности здоровью господина министра Эшенриха.
Очевидно, что убийцей она не стала, но радуется этому или все же огорчена, разобраться Марлене не удавалось. Гамма одолевавших ее чувств была слишком сложна и противоречива. Она точно знала, что порыв, толкнувший ее велеть дяде выпить весь концентрат снотворного, продиктован был не страхом за свое будущее, а исключительно стихийно вспыхнувшим гневом и отчаянным желанием отомстить циничному негодяю, спровоцировавшему преждевременную смерть ее отца.
Спонтанный план не сработал. Но произошло ли это потому, что Эшенрих не проснулся в заданное время, сыворотка не успела подействовать, как должна была, и министр помнит все, произошедшее в лаборатории? Или же он просто не смог выполнить последнюю смертельную директиву, например, потому что во время инцидента с каретой потерял или разбил пробирку со снотворным концентратом?
Ответа по-прежнему не было, и оставалось только попытаться принять не слишком-то и утешительную точку зрения Дилана, заявлявшего, что для них принципиальной разницы нет, поскольку рецептуру сыворотки министр ни за что из своих рук упускать не пожелает, и искать сбежавшую племянницу все равно будет.
Погруженная в эти мысли она даже не успела начать всерьез беспокоиться, что Дилан отсутствует слишком долго, как он подошел, поставил на стол большой бумажный пакет и в изнеможении упал на стул.
- Нам надо срочно бежать отсюда! – сообщил он трагическим шепотом и уронил голову на скрещенные на поверхности стола руки.
- Что случилось? – перепуганная Марлена порывистым движением потянулась к нему, задела случайно пакет, и тот опрокинулся, высыпав на поверхность аккуратно перевязанные веревочками толстые пачки денег.
- Я спалился в банке! - не шевелясь пробормотал Дилан в стол.
- Ты… - ошеломленная Марлена не в силах была не то, что поверить, но даже выговорить. – Дилан!.. Ты, что, ограбил банк?!
Дилан поднял голову и посмотрел на нее с живейшим интересом.
- Не только банк, но и господ клерков, - заявил он с усмешкой. – Они пытались утверждать, что в банке с утра нет требуемой суммы, так что пришлось им поделиться личными сбережениями.
Он быстро закинул рассыпавшиеся пачки обратно в пакет, а его убрал в саквояж. Марлена, все еще парализованная ужасом, безмолвно наблюдала за его действиями остекленелыми вытаращенными глазами.
- Ну что ты так смотришь? – фыркнул Дилан. - Должен же я как-то соответствовать своей будущей жене-террористке? – он перегнулся через стол, чмокнул Марлену в застывший кончик носа и рассмеялся уже в голос: - Расслабься! Я просто снял со своего счета оставленное мне дедом небольшое наследство. До двадцати одного года я не мог им распоряжаться, но, думаю, сейчас эти деньги будут нам очень кстати. Мы богаты, Марлена!
- Иногда мне и тебя хочется убить за эти твои шуточки, - выдохнула Марлена слабо.
- Могла бы уже и привыкнуть, - пожал плечами Дилан. – Но сейчас-то я в чем повинен? Ты сама вообразила, что я занялся грабежом. Конечно, я даже польщен…
- Ты сказал, что спалился в банке! – возмутилась Марлена. – Что же ты тогда имел в виду?
Ответить Дилан не успел. Процессия из, наверное, всех официантов кафе с дородным метрдотелем во главе выбежала на улицу и выстроилась перед их столиком:
- Что пожелаете, лерр Ван Ланге? – склонился в почтительном поклоне лощеный метрдотель, официанты синхронно, как солдаты на Едином параде, повторили его движение.
- Две чашки кофе и видельзейские слойки, - распорядился Дилан и небрежно махнул рукой, отсылая персонал выполнять заказ. А когда вереница официантов втянулась обратно в двери кафе, раздраженно бросил: - Вот это вот и имел! В Видельзее сына губернатора Ван Ланге слишком хорошо знают, нам здесь не спрятаться. Едем в Эльдерен.
Глава 10. Эльдерен
Эльдерен по сравнению с чистеньким и нарядным приморским Видельзее оказался городом довольно большим, пыльным и суетливым. Приехали они туда во второй половине дня в наемном экипаже, хозяина которого выбрал и нанял Дилан, скорее всего, по единственной причине – тот его не узнал.
Всю дорогу Марлена проспала на плече жениха и, разбуженная им, когда они уже прибыли в пункт назначения, ступила на мостовую и сразу была оглушена навалившимся со всех сторон шумом и гамом бурлившей вокруг толпы, скрипом колес, бряцанием лошадиных копыт и окриками извозчиков, словно уже успела отвыкнуть от этих привычных городских признаков.
- Разочарована? – уловил ее настроение Дилан. Он расплатился с возницей и вернулся к Марлене, стоявшей возле их выгруженного из экипажа скромного багажа.
- Здесь нет моря, - вздохнула Марлена.
- Зато здесь есть станция общественного портала, - Дилан подхватил сумки и позвал девушку: - Идем поищем пристанище.
- Чтобы попасть в общественный портал, нам придется показывать паспорта, - догнав жениха, напомнила Марлена. – Это слишком рискованно. Уверена, списки портальных пассажиров проверяются очень тщательно. А куда вообще ты собираешься порталом? Международные переносы теперь осуществляются только из Норгатена, и для них все равно необходимо разрешение на выезд.
- Что-нибудь придумаем, - пообещал Дилан беспечно. – Меня сейчас больше волнует ближайшая проблема - где нам остановиться в Эльдерене. В отелях тоже будут просить документы. Мы живем в военно-полицейском государстве, Марлена, и так к этому привыкли, что обычно даже не ощущаем всей дикости этих порядков.
Поиск жилья и в самом деле оказался задачей непростой. В занимающиеся арендой недвижимости конторы обращаться не имело смысла, там тоже в первую очередь спрашивали паспорта. Но и сдающие комнаты частным образом хозяева в соответствии с текущими реалиями категорично требовали если не удостоверения личности, то как минимум свидетельство о браке.
- Мне кажется, проще сразу пойти и пожениться! – заявил, наконец, раздраженный Дилан после очередной неудачи. – И снять номер для новобрачных в лучшем отеле Эльдерена. Правда, есть риск, что утром придется принимать поздравления от родственничков, но, думаю, первым все-таки явится мой.
- Давай, попытаемся еще раз, - не поддержала инициативу Марлена. – И теперь позволь вести переговоры мне.
Она выбрала небольшой немного обветшалый с виду домик, на окне которого прилеплено было кривовато написанное от руки объявление «Комнаты с пансионом». Оставив Дилана на скамейке в маленьком сквере напротив, решительно поднялась на каменное крыльцо из трех ступенек, нервно пригладила спутанные волосы и мятое платье, понимая, что действия эти, скорее, самоуспокоительные и практической пользы не несут, и дернула шнурок дверного колокольчика.
- Здравствуйте, я по объявлению о сдающихся комнатах, - сообщила Марлена приоткрывшему дверь пожилому господину с пышными седыми усами.
- Входите, - осмотрев ее, кивнул господин.
Когда девушка вышла обратно, Дилан, потеряв терпение дожидаться в сквере, уже переминался возле крыльца и почти готов был звонить, стучать и ломиться в дверь в поисках пропавшей за ней невесты. Марлена, не ожидавшая найти его здесь, слегка споткнулась и быстро обернулась к выглянувшему вслед за ней хозяину:
- Лерр Бемер, - заговорила она торопливо, - познакомьтесь пожалуйста, это и есть мой брат Дилан! - и, схватив слегка опешившего жениха за руку, взволнованно воскликнула: - Братец, нам очень повезло, лерр Бемер готов сдать две комнаты с ванной и завтраком!
Дилан молча занес сумку Марлены в предложенную ей лерром Бемером комнату с окном, выходящим в уютный внутренний дворик, убедился, что дверь в коридор закрыта, и только после этого заметил хмуро:
- Братец, значит?..
- Сводный, - попыталась утешить его Марлена. – Я же понимаю, что мы не очень-то похожи. Я сказала лерру Бемеру, что ты заехал в Эльдерен по делам, а потом должен отвезти меня погостить к бабушке по материнской линии.
- К чему такие сложности и лишняя ложь? – поморщился Дилан.
- Благодаря им у нас теперь есть место, чтобы переночевать, - напомнила слегка уязвленная Марлена, в душе гордившаяся тем, как ловко провела разговор с хозяином.
- Даже два места, – уточнил Дилан раздраженно. – Чтобы ночевать по-отдельности. Могла бы просто сказать, что не хочешь вместе!
- Дилан, все совсем не так! - запротестовала Марлена в полголоса. – Я хочу… То есть… Мне понравилось вместе. Но ты же сам видел, что все отказывались нас пускать, и я подумала, что причина как раз в этом.
- В чем этом?
- В том, как нас с тобой воспринимают, - неохотно ответила Марлена.
- Как воспринимают? – не понял Дилан. – Что ты имеешь в виду?
Марлена вздохнула и потянула его к занимавшему угол у окна древнему трельяжу. Поставила жениха перед зеркалом и сама встала рядом.
- Смотри, - сказала она. – Ты выглядишь как…
- Как обычно, - заверил Дилан недоуменно.
- Вот именно. Тебя воспринимают тем, кем ты и являешься – сыном губернатора Ван Ланге, молодым человеком из знатной и состоятельной семьи. А я…
- Что ты? – удивился Дилан. – Ты чудесно выглядишь, даже, кажется, успела вчера словить парочку милых веснушек.
- Я тоже выгляжу той, кем являюсь, - грустно продолжила Марлена, - простой девушкой в измятом дешевом платье. Боюсь, с точки зрения большинства обывателей мы можем быть вместе в единственной ситуации… Той самой, которая и стала причиной отказов сдать нам комнату… В случае, если ты снял меня на улице на пару часов.
- Что за ерунда! – возмутился Дилан, обхватил ее за плечи и прижал к себе. – Мы - отличная пара, и прекрасно подходим друг другу! Ну разве что ты всегда была чуточку умнее, но ты так хорошо на меня влияешь, что к старости, надеюсь, эта разница сгладится… А уж то, что я – сын губернатора, тем более не должно тебя смущать. Когда отец узнает, что я не явился за назначением и вообще сбежал из армии, он точно от меня отречется. Так что видишь, никаких проблем!
Марлена как раз видела во всем этом множество проблем, но спорить с Диланом не стала.
- Думаю, что ванна и чистая одежда все равно никому из нас сейчас не помешают, - дипломатично заметила она, выскользнув из-под его руки.
- Это намек, что мне пора отправляться на свое место, сестричка? – догадался проницательный Дилан и сокрушенно посетовал напоследок: – Не уверен, что смогу достоверно изображать вредного брата, но буду всячески стараться!
На следующее утро сразу после предложенного лерром Бемером и, видимо, им же собственноручно приготовленного незамысловатого, но сытного завтрака, Дилан прямо в столовой объявил, демонстративно кинув взгляд на настенные часы:
- Сестренка, мне пора по делам, не скучай тут без меня! – отвесил поклон лерру Бемеру и ушел из дома, ничего более не соизволив объяснить.
Марлена вернулась в свою комнату, взяла сумку и присела с ней возле трельяжа. Сначала она вынула портрет родителей, подержала в руках, рассматривая, и невольно пытаясь оценить насколько они со стороны выглядели подходящей парой. Получалось, ни насколько. Только в их случае все было наоборот – простой фармацист Неллер сумел заполучить красавицу из знатной семьи, но как ему это удалось, Марлена уже спросить не сможет. Она печально погладила портрет и поставила его перед собой на туалетный столик.
Потом достала из сумки изящную шкатулку с удобной ручкой и надежным замком - свой фармацистский несессер, подарок отца, которым очень дорожила, открыла и взяла из него небольшой флакончик с серебристой металлической крышкой. Подержала, разглядывая на просвет содержимое, поразмышляла и наконец решилась. Положила флакон на стол, сняла свой аквамариновый перстенек и принялась за работу.
Дилан вернулся нескоро. Марлена успела уже не только соскучиться, но и начать волноваться, и сидела на стуле у окна с взятой с этажерки книгой, но читать не могла, а каждую минуту поднимала от страниц голову, чтобы бросить взгляд на дверь и прислушаться, на раздались ли шаги в коридоре.
Но все-таки она их пропустила. В дверь ее коротко стукнули, и Дилан тут же вошел с газетой под мышкой и какой-то коробкой в руке. Оставив ее на полу возле кровати, он приблизился и, чмокнув поднявшуюся ему навстречу Марлену в нос, сообщил:
- В прессе ничего интересного, - затем показал на коробку: - Открывай.
Сам же прошелся по комнате, бросил газету на столик трельяжа, заметил портрет и наклонился рассмотреть его.
- Вы похожи, - заключил он.
Марлена кивнула, ей часто говорили, что она вся в отца, от аристократичной внешности мамы ей, видимо, ничего не досталось.
- Все трое, - уточнил Дилан. – Твои родители здесь улыбаются одинаково – с лучиками в уголках глаз, как обычно и бывает у счастливых пар. И у тебя такая же улыбка. А почему ты сняла кольцо? – он потянулся к лежащему возле раскрытого несессера перстню.
- Не трогай! – Марлена подскочила и отвела его руку. – Стабилизация еще не завершилась.
Дилан посмотрел на несессер, на стоящий поодаль пустой флакон, на перстень, потом перевел сосредоточенный взгляд на Марлену:
- Что ты с ним сделала, всезнайка? – взяв девушку за плечи, встревоженно спросил он. – Скажи мне, что это теперь?
- Моя страховка, - ответила Марлена тихо. – На случай, если все-таки поймают. Нельзя допустить, чтобы Эшенрих вынудил меня снова изготовить ему сыворотку. Я лучше умру, но не позволю ему добиться этого, угрожая тебе, лерре Лабе или кому он там еще вздумает!
Дилан притянул ее к себе и прижал так крепко, что Марлена чувствовала как сильно и часто бьется его сердце.
- Тебя не поймают! – пообещал он. – Ты станешь моей женой, и у наших детей будут улыбки как у нас и твоих родителей, с лучиками в уголках глаз…
- Мне нравится этот план, - прошептала Марлена в его плечо. – Не пора ли обсудить пути его достижения? Мы так ни разу и не поговорили о том, что собираемся делать дальше.
- Посмотри сначала, что я принес! – воскликнул Дилан и подвел Марлену к коробке. – Надеюсь, это поднимет тебе настроение. Тогда и дальнейшие планы обсуждать будет легче.
Марлена послушно открыла коробку. Внутри под слоем невесомой кремовой бумаги показалось что-то нежно-голубое, деликатно поблескивающее, шелковое.
- Это мне? – растерянно уточнила Марлена, осторожно вынимая легкое нарядное платье с изящной вышивкой у ворота.
- Тебе, сестричка! – усмехнулся Дилан. – Надеюсь, с размером не ошибся. Примеришь?
- Там еще что-то? – Марлена бережно опустила платье на кровать и сняла второй слой бумаги. Под ним оказался строгий элегантный костюм из тонкой шерсти жемчужного цвета. – Дилан, спасибо! – воскликнула она и потянулась поцеловать жениха. - Вещи изумительно красивые и явно очень дорогие. Право, стоило ли сейчас так тратиться? Это ты из-за вчерашнего разговора… Думаешь, что меня задело произошедшее. Честное слово, мне совершенно неважно, как там нас воспринимают посторонние!
- Считай, что я просто компенсировал тебе прожженное во время Единого парада платье, - заметил Дилан.
- Да то платье стоило меньше, чем одна пуговица на этих, - пробормотала Марлена, все еще зачарованно разглядывающая разложенные на кровати наряды. – Серый костюм немного не по погоде, а голубое хочется надеть немедленно.
- Надевай и пойдем прогуляемся.
- Отвернись, пожалуйста, - смущенно попросила Марлена, выгонять дарителя из комнаты казалось как-то уж совсем неблагодарно.
Платье село хорошо. Может быть оказалось чуточку великовато в груди, но для жаркой погоды это было даже удобнее, а с затянутым потуже пояском, к тому же, и не заметно. Марлена с удивлением разглядывала себя в зеркале. Нежный блеск дорогой ткани как будто отразился в ее глазах, они сделались ярче и заискрились обычно
незаметной синевой. Подкрасивший щеки румянец смущения тоже пришелся кстати, придав живости и в то же время какой-то юной искренности ее бледному лицу. Марлена с изумлением поняла, что этот неожиданный образ ей нравится.
- Тебе идет, - шепнул подкравшийся сзади Дилан и обхватил ее руками за талию. – А шляпки, перчатки, плащ выберешь сама, я не решился.
- Перчатки, плащ? – засмеялась Марлена. – До осени еще далеко, Дилан, а мы на юге! Зачем мне плащ летом?
- Я всегда хотел увезти тебя к морю… - пробормотал Дилан. – Как ты отнесешься к тому, что море будет северным?
- Северным, - повторила Марлена медленно, и догадалась: - Гастенхазе… Ты хочешь отправиться туда?
Дилан кивнул.
- Я хочу повидать Эмила. А Гастенхазе как раз на границе с Бетанией, так что в целом нам по пути. Портальное сообщение с приграничными зонами закрыто, но есть перенос в город неподалеку, я уточнил сегодня на станции.
- А документы? – нахмурилась Марлена. – Рискнем купить билеты на свои имена?
- Рискнем взять имена чужие, - ответил Дилан. – Мне дали адресок здесь в Эльдерене… Я туда заглянул. Новые документы будут готовы через три дня.
Оставалось только ждать назначенной даты. Поддельные документы могли значительно облегчить жизнь скрывающихся беглецов и давали им шанс воспользоваться общественным порталом для перемещений по стране, но для того, чтобы легально пересечь границу, требовалось разрешение министерства внутренней политики, а для получения такового – веские причины, объясняющие необходимость выезда.
- Коллеги, занятые паспортами, обещали подумать над нашей переправкой заграницу, - как-то обмолвился Дилан, когда они гуляли по городу. – Но как я понял, надежного канала у них сейчас нет.
Дилан не называл имен, но Марлена была уверена, что «адресок в Эльдерене» дал ему лерр Траубе, как-то связанный с сетью заговорщиков по всей стране. Понимание, что теперь не только Дилан, но и она сама тоже в каком-то роде стали частью этой сети и пугало, и обнадеживало в то же время. Создавало ощущение, что все-таки они сейчас не в полном одиночестве вынуждены противостоять могущественному министру пропаганды со всем подчиненным ему государственным аппаратом вместе.
- Может быть, удастся узнать что-то о том, как преодолеть границу, у Эмила, все же он служит в пограничном гарнизоне, - добавил Дилан и признался: - Я часто вспоминаю его, но до вчерашнего дня даже не знал жив ли он. Рад, что он все же написал мне на мамин адрес, приурочив свое письмо ко времени моего выхода из Дартхайма.
- Расскажи, какой он? - попросила Марлена и взяла жениха под руку.
- Эмил? – переспросил Дилан с улыбкой. – О, он тебе понравится! Он совершенно, совершенно бестормозной и рисковый!
- Еще более, чем ты? – не поверила Марлена.
- Да я по сравнению с ним просто образец здравомыслия! – воскликнул Дилан воодушевленно. – Эмил – абсолютно бесстрашный, не боится вообще ничего и никого! И это при том, что он, представь себе, музыкант! Он мечтал стать композитором, уже сочинял и весьма успешно выступал. И ему даже предложили зарубежный контракт. Но Эмилу не посчастливилось уродиться сильнейшим воздушником. У него коэффициент потенциала и без всяких тренировок был почти единица! Конечно, военное министерство его с детства пасло, и никакая музыка их не интересовала. Так что, узнав о его намерении выехать за границу, вояки просто сцапали Эмила и против его воли зачислили в Дартхайм.
- Так же, как и тебя отец.
- Да, мы быстро нашли друг друга… на горе дартхаймской администрации. Знаешь, там, где обучают огневиков, все, кроме полигонов, просто в несколько слоев обвито и увешано противогорючими заклинаниями. Но, как выяснилось, мощный воздушник в паре с огневиком способны на такое! – Дилан заулыбался мечтательно. - До сих пор удивляюсь, как мы тогда все-таки не спалили весь этот Дартхайм дотла! Потому что мы очень, очень старались, надеясь, что рано или поздно нас исключат. Но начальство тоже уперлось. Нас пытались сломить всеми доступными им методами, пробовали разделять. Даже под арест сажали по очереди, я выйду, Эмил уже на губе, и наоборот. Пришлось заняться изобретательством. Я делал отсроченные по времени взрыватели и прятал их в нашем тайнике, а Эмил потом добавлял к ним свои концентрированные ураганчики. Да, повеселились мы тогда отменно! – он даже довольно зажмурился, предаваясь ностальгии. – Так и вижу, как Эмил, бешено сверкая глазами, кричит мне: «Кон фуоко, Фокозо! Ардэнтэ!»
[1]
Закрыть
con fuoco - муз. "с огнем", focoso - муз. "пылко, пламенно", ardente - муз. "с жаром"
А вояки бегают и ничего не могут потушить!
Марлена лишь вздохнула, Дилан явно наслаждался своими воспоминаниями, ее же от них просто в дрожь кидало.
- А когда вспыхнула абсолютно огнеупорная, как было заявлено принимающей ее комиссии, экспериментальная башня, - продолжил рассказ Дилан, - нас вытащили из карцера, куда превентивно на всякий случай запихнули, хотя башню это все равно не спасло, отложенные запуски мы уже к тому моменту освоили превосходно, и приволокли к начальнику школы. И там доходчиво разъяснили, что упустить подобные таланты империя себе позволить не может, поэтому стараемся мы напрасно. И что живыми мы покинем защищенный периметр Дартхайма либо с приказом о выпуске и присвоении офицерского звания, либо с приказом об отправке рядовыми без права выслуги в дисциплинарную роту на пятнадцать лет, если от наших выходок кто-то реально пострадает. До тех пор мы все же соблюдали осторожность и покушались только на нематериальные объекты. И вот тут, Марлена, мы с Эмилом призадумались, - признался Дилан хмуро. - Правда, как потом выяснилось, о разном. Я все-таки хотел вернуться как можно скорее к тебе и маме и понял, что готов сдаться. Эмил же, должно быть, решил, что ему терять нечего, но чтобы не тянуть меня с собой, сделал вид, что тоже сдается. А на очередном Едином параде поднял и закрутил вихрем верхушку школьного командования.
- Кто-то пострадал? – ахнула Марлена.
- Разве что от испуга, - мрачно ответил Дилан. – Но это был настолько дерзкий и демонстративный вызов, что оставить его без последствий командование, разумеется, не могло. Эмила обвинили в нападении на старших по званию и, как и обещали, отправили куда-то рядовым на пятнадцать лет. Не представляю, как он выживал там эти два с половиной года…
- А как выживал ты?
- У меня было то, чего стоило ждать, и срок всего три года. А у Эмила отобрали единственное, что имело для него значение – его музыку, и не оставили никакой надежды.
- Ты хочешь попробовать его вытащить, - поняла Марлена.
- Я не смогу простить себя, если хотя бы не попытаюсь, - признался Дилан. – Я попросил сделать новый паспорт и для него, только сказал оставить пустым место для фотографии. А нас с тобой сфотографируют, когда придем забирать документы.
Помня об этом предстоящем фотографировании, Марлена перед походом за паспортами с особой тщательностью убрала волосы в аккуратный пучок, но Дилан решительно не одобрил ее облик:
- Убери этот всезнайкинский атрибут, - велел он. – И сделай из себя что-нибудь легкомысленное. Чем меньше ты будешь похожа на свой обычный вид, тем больше шансов, что тебя не узнают, даже если Эшенрих разослал наши приметы.
Делать себя легкомысленной самостоятельно, Марлена, к сожалению, умела плохо. Она послушно распустила локоны, подкрутила и растрепала их, как смогла, и предложила:
- Если нужен легкомысленный вид, просто рассмеши меня перед съемкой.
- Да пожалуйста, - согласился Дилан. – Если обещаешь потом не убивать за мои, как ты выражаешься, шуточки.
Однако, когда ему показали почти готовые паспорта, Дилану стало не до шуток самому:
- Что это?! - сердито вопросил он, передавая Марлене документы. – Вы все сговорились, что ли?
Марлена раскрыла паспорт на имя двадцатиоднолетней Льен Де Вейк, мага-целителя со средним коэффициентом сорок пять сотых, что было ниже ее собственного, но зато и не подпадало под требование обязательной постановки на военный учет, и не сразу поняла причину недовольства Дилана. И только перелистнув страницу увидела в графе ближайшие родственники запись «Ландер Де Вейк, двадцать один год, брат».
- Мы с тобой двойняшки? – воскликнула она в изумлении.
- Почему нас сделали братом и сестрой, а не супругами? – возмущенно выговаривал Дилан выдавшему им паспорта заговорщику, спокойному невысокому человеку лет тридцати. – Да мы даже не похожи!
- Должно быть, таковы оказались подходящие исходники, - пожал плечами невозмутимо продолжающий устанавливать фотоаппарат на трехногий штатив заговорщик и прибавил, окинув Марлену пристальным взглядом: - Да и не так уж вы и не схожи, улыбаетесь совсем одинаково.
- Я не улыбаюсь! – возмутился Дилан. – Я злюсь, спались оно все в пепел! Мне за три дня в вашем городе осточертело играть роль добропорядочного братца, и тут опять!
- Фотографироваться-то будете? – осведомился заговорщик безразлично. – Или отправляем бумаги на переделку?
- Будем фотографироваться, - заверила Марлена.
Заговорщик снова внимательно посмотрел на нее.
- Чтобы сделать вас с братом более похожими, - заметил он, - можно немного осветлить вам, лерра Де Вейк, волосы. Вам будет очень к лицу.
- Никаких магических преображений! – вмешался Дилан недовольно. – Они слишком легко распознаются.
- Кто говорил про магические преображения? – удивился заговорщик. – Я предлагаю всего лишь краску для волос. По основному роду деятельности я куафер, знаете ли.
- И вы можете проделать это с моими волосами прямо здесь и сейчас? – уточнила с сомнением Марлена.
- Конечно, - подтвердил куафер. – Только вашему сердитому брату придется пару часов погулять.
- Давайте тогда уж лучше меня сделаем темнее, - заупрямился Дилан. – Это будет быстрее, у меня волосы короче!
- Ты же сам хотел, чтобы я как можно больше отличалась от привычного облика, - напомнила Марлена, решившая согласиться попробовать изменить внешность.
На фотографии для нового паспорта она получилась весело улыбающейся с теми самыми лучиками в уголках смеющихся живых глаз. И потом долго еще посмеивалась, вспоминая выражение лица Дилана, когда он увидел ее преображенной волшебными руками заговорщика-куафера.
Глава 11. Акула пера
Покупка билетов по поддельным документам стоила Марлене немало нервов, но, как оказалось, волновалась она напрасно - никаких вопросов их новые паспорта не вызвали. А вот самого переноса в Рюмель - ближайший к Гастенхазе населенный пункт, с которым осуществлялось портальное сообщение, пришлось ждать еще несколько дней. Как объяснили на станции, заказанный ими маршрут был слишком непопулярным и требовал индивидуальных настроек. Цена билетов, соответственно, эту индивидуальность учитывала и Марлену попросту ужаснула. Дилан же расплатился, не задумываясь, и даже еще предлагал доплату за более ранний срок отправки, но его и слушать не стали.
Оставшееся время в Эльдерене они проводили или в городской библиотеке в поисках информации о Гастенхазе и пограничных зонах, которой в свободном доступе почти не было, или, как и положено путешествующим бездельникам, осматривая город.
На самом деле Марлена охотнее всего просто посидела бы эти дни в доме лерра Бемера безвылазно. Не смотря на складывающееся впечатление, что никто и не думает их искать и преследовать, по крайней мере в Эльдерене, на улице она чувствовала себя напряженно и постоянно нервно оглядывалась, то ей казалось, что за ними все-таки следят, то вообще мерещилось, что лерр Эшенрих собственной персоной идет навстречу.
Дилан же просто не мог долго находиться в замкнутом помещении и постоянно тянул ее прогуляться или что-то еще приобрести, так что гардероб обоих, а, соответственно, и багаж за эти дни значительно расширились.
К изменениям в своем облике – осветленным волосам, новой, гораздо более дорогой, чем ее прежняя, одежде, Марлена привыкла на удивление быстро. Как ей показалось, гораздо быстрее, чем Дилан, который все еще продолжал иногда поглядывать на нее с каким-то непонятным выражением и тянулся потом обхватить и прижать к себе, словно ища подтверждения, что это все еще она, и порой выходил слишком далеко за рамки своей роли брата, так что Марлене приходилось напоминать о необходимости соблюдать если не приличия, то осторожность.
К новым именам тоже требовалось привыкнуть. И здесь Дилан справлялся лучше, он легко начал называть ее Льен, правда, произнося, скорее, как «Лен», что звучало укороченным вариантом старого имени и поэтому пополнило список его претензий к изготовителям поддельных документов еще одним пунктом – не могли придумать пооригинальнее!
А Марлена продолжала сбиваться на привычное «Дилан», новый вариант «Ландер» казался ей чужим и странным.
- Можешь называть меня Лан, - предложил Дилан. – Так сокращает мое имя мама.
- Льен и Лан, Лан и Лен, - попробовала выговаривать Марлена. – Похоже, наши родители хотели двух мальчиков. А, кстати, что с ними и прочими родственниками?
- Никаких родственников, - объявил Дилан, – чтобы не запутаться и не завраться. Мы с тобой круглые сироты.
На всякий случай они придумали и согласовали основные вехи своих биографий, решили, что не станут упоминать Энденскую академию, а, если спросят, будут говорить, что заканчивали целительское училище в пригороде Норгатена, где якобы и жили до сих пор. Сложнее было изобрести причину, по которой они отправляются так далеко на север в приграничные районы.
- В поисках романтики и из желания приносить пользу стране? – предположила Марлена.
- Короче, по юношеской дури и от безделья, - согласился Дилан.
На станции в день отправления, прежде чем впустить в портальный круг, их еще заставили заполнить кучу анкет и деклараций.
- Ну почему я по второму профилю не портальщик? – ворчал Дилан, вписывая в графу «Цель путешествия» «Посмотреть на северных оленей». – Полдня тут торчим ради секундного перемещения!
И на счет «секундного» он был слишком оптимистичен. Марлене показалось, что вибрирующий и ревущий портальный тоннель мотал их и закручивал минут пять, не меньше. И когда выкинул в конечную зону, девушку мутило и пошатывало, так что Дилану пришлось поддерживать ее, помогая выйти из продуваемого остаточным сквозняком круга.
Усадив укаченную переносом Марлену на стул в зале ожидания, Дилан подошел к окну контрольной службы и вернулся оттуда со стаканом воды и пачкой анкет, еще более толстой, чем они только что заполнили в Эльдерене.
- Делать им тут нечего! – посетовал он, передавая Марлене стакан. – Развели бумажек, а тоннель устойчивый проложить не могут! Хочешь, жалобу напишем?
- Не надо, - выдавила Марлена, с сомнением глядя в стакан, желудок все еще бунтовал.
- Если тошнит, не стесняйся, - посоветовал Дилан. – Это будет даже лучше жалобы! – и углубился в заполнение анкет.
Дел у сотрудников рюмельской станции, и вправду, было немного. За все время, пока Марлена приходила в себя, а Дилан расправлялся с бумажками, появился лишь еще один пассажир. Он вбежал в помещение станции снаружи и сразу начал требовать немедленный перенос в Норгатен и громко возмущаться необходимостью дожидаться остывания портального круга и его перенастройки.
- Да что у вас за порядки тут в пограничном округе? – подскакивая возле окна контрольной службы восклицал нетерпеливый пассажир пронзительным до визгливости голоском, от которого Марлену снова замутило. – Никакого уважения к людям!
Схватив, протянутую ему в окошко пачку анкет, он оглянулся и целенаправленно устремился прямо к лавочке, где сидели Марлена и Дилан.
- Ручку не одолжите, молодой человек? - попросил он, плюхаясь рядом с Диланом. И, получив желаемое разложил свои бумажки на поставленном на колени чемоданчике и принялся быстро и нервно заполнять бланки, приговаривая:
- Я дипломированный маг, прибыл из столицы, чтобы занять вакансию в военной части, открытую для гражданского персонала… И никто, заметьте, молодые люди, - воззвал он, поворачиваясь к Дилану, - никто не соизволил предупредить меня, что на территории пограничных частей введена абсолютная магическая тишина! По их мнению я, что, ехал в такую даль, чтобы работать тут как обычный бездарный служащий?! Подумать только, так не ценить кадры! И хорошо еще, что выяснил я все это здесь в Рюмеле, а не потащился еще дальше к месту назначения. Нет уж, пусть поищут другого идиота! Ни на минуту здесь больше не останусь! Эй, скоро там мой портал готов будет?
Сотрудник станции высунулся в окошечко и сделал ему знак подойти. Оскорбленный дипломированный маг ринулся на зов, комом пропихнул в окошко заполненные анкеты и принялся энергично перерывать содержимое своего чемоданчика в поисках паспорта.
Контур портального круга засветился, показывая готовность к активации. Нетерпеливый маг рванулся к порталу так, словно это был его последний шанс попасть домой, по пути рассыпая какие-то листочки из неплотно закрытого чемодана.
- Вы что-то обронили! – окликнул его Дилан, но тот уже не услышал – влетел в светящийся круг и исчез, затянутый в активированный тоннель. – Ручку все-таки спер, – заметил Дилан и подобрал листок, подогнанный к их ногам порывом тоннельного ветра.
- Лен! - повернул он к девушке удивленное лицо: - Смотри, что этот недооцененный кадр потерял! – и протянул ей официальный бланк – разрешение предъявителю на въезд в поселение Гастенхазе как претенденту на вакантную должность полкового лекаря.
- Очень подозрительное совпадение, – нахмурилась Марлена, которой после отбытия визгливого жалобщика стало заметно лучше.
- Согласен, - вздохнул Дилан. – Но придется считать его подарочком судьбы.
Что подарочек может оказаться сыром в мышеловке, он, конечно, сознавал и даже попытался уговорить Марлену остаться ждать его в Рюмеле.
- Это реальная воинская часть, Лен, - сказал он хмуро, - причем из худших. Совсем не то, что ты представляешь по глянцевым картинкам Единого парада.
- Что такое абсолютная магическая тишина? – спросила Марлена.
- Глушилки по периметру границы, гасящие магическое поле. Поставлены, чтобы перекрыть возможность открывать частные порталы за пределы страны.
- Значит, в Гастенхазе магия не действует? И как ты собираешься выдавать себя за целителя, если даже твои 0,2 процента дара будут бесполезны? Я хотя бы общий курс немагической медицины прослушала.
- Как-нибудь выкручусь, - буркнул Дилан. – Я же не собираюсь там хирургические операции проводить. Ну пойми ты, я боюсь за тебя!
- А я за тебя! – не сдавалась Марлена и интуитивно подобрала решающую формулировку: - А еще больше я боюсь где угодно без тебя!
До Гастенхазе их довез нанятый в Рюмеле извозчик. По дороге Дилан, попросив у Марлены ручку, сочинял письмо лерре Ивене.
- Мама и так очень расстроена тем, что мы побыли у нее так мало. Она надеялась, что мы задержимся в Видельзее и будем еще встречаться, - поделился он. - А если в Гастенхазе почтовые ящики не работают, совсем изнервничается. Предупрежу, чтобы пока не писала.
Как подобное предупреждение могло помочь лерре Ивене не беспокоиться, Марлена не поняла, но и лучшей версии предложить не сумела.
Контрольно-пропускной пункт Гастенхазе – приземистое здание, встроенное в простирающийся от него в обе стороны бесконечный высокий забор, ощетинившийся колючей проволокой по верху, изнутри чем-то напоминал рюмельскую портальную станцию. Такой же обшарпанный зал ожидания с лавочкой и контрольным окошком, флаг империи в углу и чахлый цветок на подоконнике, только вместо портального круга вертушка-проходная с замершим возле нее солдатом в выцветшей серой форме и с оружием в руках.
Дилан протянул в окошко подброшенный судьбой или сбежавшим в Норгатен оскорбленным магом бланк-разрешение, а взамен получил кипу анкет, раза в два превышающую портальные, и покорно и молча принялся их заполнять. Лена присела на скамейку у стены, ожидая завершения формальностей, и с удивлением поняла, что с ней снова что-то не так. На этот раз это были не муторность в желудке и легкое головокружение, а непривычное ощущение возникшей вокруг нее изолирующей от мира полупрозрачной оболочки, приглушившей разом все органы осязания, так что свет вокруг стал не таким ярким, а звуки менее отчетливыми.
- Чувствуешь? – шепнула она Дилану, который отдал заполненные бумаги и опустился на скамейку рядом с Марленой. – Это и есть абсолютная тишина? Так теперь будет все время?
- Адаптация к ней, - пробормотал Дилан. – Скоро отпустит.
Действительно, изолирующая оболочка постепенно таяла, становясь все более проницаемой, и к моменту, когда из окошечка позвали «Де Вейк, подойдите», чувствительность Марлены восстановилась достаточно, чтобы понять, что Дилан остается слишком напряженным и к подозвавшему его военному приближается шагом, подозрительно напоминающим строевой. Впрочем, с той стороны окошка это вряд ли можно было разглядеть, а солдат на посту у вертушки так и продолжал все время стоять навытяжку, вообще не поворачивая в их сторону головы.
Дилан расписался в нескольких указанных ему местах и сделал знак Марлене, показывая, что ей тоже надо подойти. После того как и она поставила свои непривычного еще вида новые росчерки на нескольких документах, им наконец разрешили пройти через вертушку. Сразу за ней оказался небольшой узкий тамбур, в котором вдвоем и с вещами можно было передвигаться только гуськом. Дилан, шедший впереди, толкнул дверь в конце тамбура, шагнул вперед и тут же отшатнулся - прямо перед ним с шипением разгорелась вспышка и защелкал затвор фотокамеры.
- Несколько слов для прессы, лерр Де Вейк, - молодая брюнетка в элегантном бирюзовом костюме проворно опустила фотокамеру и взяла наизготовку блокнот. – Почему вы решили приехать в рюмельскую пограничную зону?
- Посмотреть на северных оленей, - с запинкой пробормотал Дилан, отступая в тамбур и загораживая собой Марлену, и предупреждающе вскинул руку. – Прошу вас, не надо интервью и снимков!
- Хелла Тер Вилде, «Норгатен Зейт», - представилась дама. – Делаю репортаж о доблестных защитниках границ империи. Мне импонирует ваша скромность, доктор Де Вейк, но страна должна знать своих героев. Я запишу, что в Гастенхазе вас привело желание послужить Отечеству в суровых условиях северной пограничной зоны, - журналистка энергично покрывала листок своего блокнота закорючками скорописи.
- Лерра Тер Вилде, если я расскажу об истинных причинах, заставивших меня оказаться здесь, - Дилан, бросив на пороге свой багаж, шагнул к журналистке и, проникновенно понизив голос, продолжил: - вам захочется написать не репортаж, а роман… – и галантно склонился над ее рукой, из которой она так и не выпустила карандаш.
- О, не сомневаюсь, вы расскажете, лерр Де Вейк! – улыбнулась журналистка хищно.
- При условии, что вы пообещаете не публиковать наших портретов.
- А вы бы очень эффектно смотрелись на первой полосе, лерр Де Вейк, - заметила журналистка, окинув Дилана кокетливым взором. - У вас весьма примечательная внешность.
- Так в этом-то и проблема, лерра Хелла! – воскликнул Дилан, не выпуская ее руки и не отрывая глаз от ее лица. – Вы же позволите так к вам обращаться, правда? Мне не хотелось бы быть узнанным! Но подробности я лучше изложу вам позже… в более подходящей обстановке, - он все-таки обернулся и указал на стоящую в дверях тамбура Марлену. – Позвольте представить, моя сестра Льен.
Сестра, к радости Марлены, лерру Тер Вилде совершенно не заинтересовала. Едва кивнув, она взяла Дилана под руку и, оживленно болтая, повела по посыпанной песком дорожке от пропускного пункта к виднеющимся вдалеке невысоким серым зданиям. Марлена молча последовала за ними. Последним так же безмолвно шагал встречавший их вместе с журналисткой возле тамбура солдат, которому лерра Тер Вилде велела взять их багаж.
Территория пограничного поста Гастенхазе выглядела довольно уныло. Высокий серый забор с колючей проволокой вверху, разбитый на сегменты точками возвышающихся над ним наблюдательных вышек, тянулся куда-то в серую даль, где сливался с серым же, как будто вылинялым, небом. Песок, которым посыпаны были дорожки и большие прямоугольные площадки между ними, тоже казался сероватым, как и уцелевшая кое-где по краям чахлая трава.
Серая форма военных, перемещающихся иногда по одиночке, иногда группами, а на одной из просторных площадок марширующих целым строем, в этом однообразном пейзаже, служила, должно быть, хорошей маскировкой, подумала Марлена и усмехнулась – ее собственный жемчужно-серый костюм тоже гармонично вписывался в окружающую палитру. В отличие от бирюзового наряда лерры Тер Вилде, которая производила здесь впечатление яркой экзотической птички, случайно залетевшей в лачугу бедняка. Дилан в темно-синем сюртуке находился где-то посредине.
Серая дорожка привела их к серым зданиям в один, максимум, два этажа, меж которыми росли ровными рядами высаженные одинаковые деревья и между ними одинаково подстриженные кусты. Возле стоящего чуть поодаль двухэтажного дома, отличающегося от остальных пристроенным к нему небольшим флигелем с отдельным входом, журналистка остановилась.
- Вот ваша лечебница, доктор Де Вейк, - показала она на дом. – Квартировать, как выразился наш комендант полковник Кейпер, будете в докторском флигеле. Поскольку я выпросила разрешение встретить вас самостоятельно, мне поручили передать вам ключи, - она достала из прицепленной к поясу сумочки связку и передала Дилану. – Полковник сказал, что раз вы не военный, то являться к нему с докладом о прибытии вам не обязательно, но я убедила его, что следует устроить званый ужин в честь вашего приезда. Так что вы приглашены. Вы, лерра Де Вейк, полагаю, тоже, хотя, признаться, о вашем прибытии никто не был извещен, - она коротко взглянула на подошедшую Марлену и снова переключила все внимание на Дилана. - Располагайтесь, лерр Ландер, устраивайтесь. Часов в восемь пришлю кого-нибудь, чтобы вас проводили к дому коменданта. Я сама там и остановилась, - и, понизив голос, поделилась: - Он солдафон, конечно, наш полковник Кейпер, но тянется к прекрасному! – и улыбнулась так, что Марлена заподозрила, что под этим прекрасным лерра Тер Вилде имела в виду саму себя.
Дилан нашел на связке нужный ключ, отпер дверь флигеля и позволил молчаливому солдату занести внутрь их багаж. А когда они с Марленой наконец остались вдвоем в тесной темноватой прихожей, притянул девушку к себе и шепнул с досадой:
- Вот же угораздило сразу нарваться на акулу пера!
- Что ты ей наплел?
- Что сбежал от невесты, а что мне оставалось? Хорошо еще, что из-за магической тишины она прямо отсюда свой репортаж отправить не сможет, но лучше бы, конечно, эти снимки вообще уничтожить. Ну, что, осмотрим наши хоромы?
Помимо прихожей во флигеле оказалось еще три комнаты – спальная с неширокой кроватью и платяным шкафом, гостиная с круглым обеденным столом и четырьмя стульями вокруг него, кабинет с книжным полками и диваном, а также кухня с дровяной печью. Коридор, соединяющий все помещения, заканчивался еще одной дверью, в отличие от прочих запертой. Подобрав ключ, Дилан открыл и ее и обнаружил, что она ведет из докторского флигеля в темный коридор лечебницы. Осмотр лечебницы пришлось отложить до завтра, поскольку приближалось назначенное время званого ужина.
- Нам обязательно идти на этот ужин? – вздохнула Марлена, развесив в шкафу вынутые из сумки платья, которые, разумеется, за дорогу успели измяться. Утюг она на кухне видела, имелась во флигеле и старенькая ванна, но на то, чтобы растапливать печь и греть воду да еще и без магической помощи Дилана, уже просто не оставалось времени.
- Пойти придется, - отозвался Дилан. – Ужин у коменданта в честь приезда нового доктора – это что-то вроде официального представления. Зато сразу познакомимся со всем офицерским составом и, надеюсь, узнаем что-нибудь, что поможет разыскать тут Эмила.
«Но мне нечего надеть!» - вспомнив элегантную яркость лерры Тер Вилде, с испугом поняла Марлена. Глупая проблема продолжала преследовать ее, хотя сейчас девушка стояла перед распахнутым шкафом, в котором нарядов было даже больше, чем в ее старом шкафу в Норгатене.
Марлена разозлилась и решила, что не станет переодеваться совсем, останется в сером костюме, в котором приехала. В целях усиления маскировки, усмехнулась она, прекрасно сознавая, что рядом с Диланом и журналисткой в любом случае окажется незаметной, но не очень понимая, почему ее вдруг это начинает беспокоить, тем более что полно более важных причин волноваться.
Глава 12. Рояль под пальмой
Снаружи дом коменданта выделялся среди ряда кажущихся в бледных сумерках почти черными строений лишь освещенными окнами. В большинстве других зданий, мимо которых Марлену и Дилана провел присланный леррой Тер Вилде очередной, а может быть и тот же самый, что нес их багаж, солдат, свет еще не зажигали.
В оформлении внутренних интерьеров отмеченная журналисткой тяга полковника Кейпера к прекрасному проявилась, должно быть, в том, что по стенам довольно просторной столовой развешаны были маринистические пейзажи, в углу стояла пальма в кадке, а рядом с ней рояль. Центр комнаты занимал овальный стол и выстроившиеся вокруг него офицеры в светло-серых мундирах.
Руководство процедурой знакомства и взаимного представления взяла на себя энергичная лерра Тер Вилде, неотразимая в изящном вечернем платье насыщенного кораллового оттенка. Марлена, стоя рядом с Диланом с приклеенной вежливой улыбкой на застывшем лице, быстро поняла, что от волнения совершенно не способна запомнить называемых имен и решила, что на случай, если ей когда-нибудь придется обратиться к кому-то из офицерского состава поста Гастенхазе лично, необходимо срочно попросить Дилана научить ее различать чины по погонам и прочей атрибутике.
Дилан, к сожалению, чины не только различал, но и реагировал на них неосознанно соответственно своему собственному невысокому званию – вытягивался по стойке смирно, а на вопросы отвечал кратко и четко. Один из офицеров, пожилой и седоусый, даже поинтересовался:
- Где служили прежде, молодой человек?
- Это мое первое место службы, господин майор, - отчеканил Дилан.
А лерра Тер Вилде с ироничной улыбкой заметила, когда майор отошел достаточно далеко:
- А у вас неплохо получается, лерр Ландер.
- Что именно? – не понял Дилан.
- Передразнивать этих солдафонов.
- Вы несправедливы ко мне, лерра Хелла, - запротестовал Дилан смущенно. – Это все мой романтизм и преклонение перед суровыми защитниками северных рубежей.
- Меня вам не провести! - игриво погрозила пальчиком журналистка.
- Вот адово пламя! Я спалился? – озабоченно шепнул Дилан Марлене, когда все начали рассаживаться за столом.
- Просто помни, что ты штатский, и не ругайся, как типичный огневик, - вздохнула Марлена.
- Ну хоть за ложечку можно не держаться, - нашел преимущество своего положения Дилан. – Магическая тишина – лучшее средство от пробоя.
За ужином они оказались на краю стола, противоположном тому, где рядом с хозяином сидела лерра Тер Вилде. Коменданта Марлена запомнила, поскольку именно ему Дилан наиболее подробно изложил при знакомстве придуманную ими заранее версию появления Де Вейков в гарнизоне. И все равно полковник Кейпер, высокий и плотный мужчина лет сорока, натыкаясь порой на Марлену взглядом своих темных блестящих глаз, смотрел на нее с каким-то легким недоумением, словно так и не мог понять, откуда она тут вообще появилась.
Беседа за столом вертелась в основном вокруг международной ситуации и политической позиции канцлера. И наиболее экспрессивно, пространно, громко и уверенно высказывалась несомненно привыкшая находиться в центре всеобщего внимания и явно получающая от этого большое удовольствие лерра Тер Вилде. Она поддерживала и направляла разговор, умело дирижируя вкладами в него остальных, включая Дилана, и обращалась к каждому, чье мнение спрашивала, с такой искренней заинтересованностью, будто от его точки зрения зависела ее личная судьба.
Марлена за этой дискуссией, все больше начинающей напоминать бенефис одной актрисы, следила не слишком внимательно. Догадывалась, что привлекать к участию в обсуждении ее питающаяся интересом мужчин журналистка не станет, и сосредоточилась на цыпленке с овощами, порцию которого ей положил Дилан из блюда, поставленного перед ними солдатом в темно-серой форме, выполняющим обязанности официанта.
Еда оказалась очень даже вкусной, и когда сидевший слева от Марлены и тоже журналисткой проигнорированный молодой военный, ни имени, ни звания которого Марлена не запомнила, жестом предложил ей еще цыпленка, она кивнула и улыбнулась ему в знак благодарности. И снова заметила чуть задержавшийся на ней странный взгляд полковника Кейпера, заставивший ее уткнуться в тарелку.
Смущенная этим непонятным вниманием Марлена совсем перестала следить за разговором, раздумывая, почему комендант посматривает на нее, будто не видел раньше других женщин, кроме лерры Тер Вилде, да и есть ли у них тут другие женщины вообще, или все обязанности исполняют все те же безмолвные солдаты в темно-серой форме, и непроизвольно вздрогнула, внезапно услышав знакомое имя.
- … как сказал министр Эшенрих в последнем интервью, - закончила свою реплику журналистка.
- Так это вы, лерра Тер Вилде, проводили интервью с господином министром накануне Единого парада? – воскликнул потрясенный Дилан. – Я видел тот номер «Норгатен Зейт», исключительно интересный материал.
- Потому что лерр Эшенрих – исключительно интересный человек! – подхватила журналистка. – Беседовать с ним – просто изысканное удовольствие, – от избытка чувств лерра Тер Вилде даже прикрыла глаза, напомнив Марлене этим лерру Лабе, еще одну столь же страстную поклонницу министра Эшенриха.
- Министр Эшенрих много делает для армии, - заметил одобрительно седоусый майор, сидевший на том же конце стола, что и комендант с журналисткой.
- А уж как он умеет поддерживать единение и боевой дух! – подхватил Дилан. – Мы с Льен были в Норгатене во время прошлого Единого парада и видели сами эти толпы людей, воодушевленные его речью и охваченные единым порывом к победе… Это невероятное зрелище, сестра до сих пор под впечатлением.
- Вам нравятся военные парады, лерра Де Вейк? – неожиданно обратился к Марлене комендант.
- Мне? – девушка чуть не поперхнулась цыпленком. – О, да, конечно, парады – это очень зрелищно.
- Предлагаю поднять бокалы за здоровье господина Эшенриха! – к радости Марлены поспешила вернуть внимание к собственной персоне журналистка и, подавая пример, встала.
Молчаливый сосед слева оказался проворней повернувшегося к лерре Тер Вилде Дилана и первым успел наполнить бокал Марлены.
- За министра! Здоровья лерру Эшенриху! – все присутствующие тоже начали подниматься на ноги.
Марлене пришлось присоединиться. Она поднесла бокал к губам, терпкое красное вино обожгло их горечью. Надеясь, что никто не заметит, что пить она так и не стала, поскольку всеобщее внимание оставалось приковано к произносившей тост журналистке, Марлена осторожно поставила бокал на стол, подняла глаза и обнаружила, что все-таки ее маневр видели.
Заботливый сосед слева, решив, что ей не понравилось вино, указал на бутылку белого и вопросительно вскинул рыжеватые брови. Марлена покачала головой, отказываясь.
И это был не единственный свидетель проигнорированного ею тоста. Какой-то солдат-официант в темно-серой форме неподвижно стоял у дверей, устремив пристальный взор в сторону Марлены, словно забыл зачем явился в столовую. Наверное, он должен забрать пустую посуду или что там еще делают официанты, и просто ждет, когда все сядут, решила Марлена.
Но этот солдат к столу не пошел, вдруг резко развернулся и направился в угол комнаты. И только когда он скользнул за рояль, а грянувшие аккорды государственного гимна заставили всех обернуться, Марлена догадалась, что рассматривали вовсе не ее, а стоящего с ней рядом Дилана. И поспешно потянулась забрать у жениха бокал, из которого тот, вздрогнув, уже плеснул на скатерть, и прикосновением к руке напомнить о необходимости соответствовать исполняемой роли. Дилан перевел ошалелый взгляд на Марлену и беззвучно кивнул, подтверждая, что Эмил уже нашелся сам.
Гимн прослушали в почтительном молчании, а звуки последовавшей за ним популярной патриотической песни как будто послужили сигналом к перерыву и смене блюд. Появились темно-серые солдаты-официанты и засновали вокруг стола, а офицеры как по команде оставили свои места и окружили что-то весело рассказывающую лерру Тер Вилде.
Дилан и Марлена, рассчитывая обменяться парой фраз наедине, остановились у окна напротив угла с пальмой, роялем и что-то наигрывавшем на нем, не отрывая глаз от клавиш, Эмилом. Но журналистка не собиралась выпускать Дилана из кружка своих почитателей:
- Лерр Де Вейк, - окликнула она громко, - присоединяйтесь к нам! Капитан Кейпер угощает контрабандным бренди.
- Иди, - шепнула Марлена. – Я сама попробую переговорить с Эмилом. Это привлечет меньше внимания.
- Скажи так: «Фокозо будет ждать в лечебнице», - попросил Дилан и неохотно направился к собравшимся в противоположном конце столовой любителям бренди.
Марлена задержалась у окна, исподтишка наблюдая за пианистом, чтобы улучить момент, когда он прервется, мешать его занятию она не хотела. Эмил играл сосредоточенно и самозабвенно, погруженный в процесс и рождающуюся под его пальцами мелодию настолько, что Марлене вдруг показалось, что кроме музыканта и его инструмента вокруг больше никого и ничего нет, даже ее самой.
Из этого подобия транса девушку вывел неожиданный вопрос, заданный негромко, но очень близко:
- Хотите апельсин, лерра Де Вейк? – бывший сосед по столу решил, видимо, окончательно взять на себя рыцарскую заботу об ее угощении на этом ужине.
Марлена посмотрела на указанную им вазу с фруктами, поставленную в центр стола, оценила расстояние до нее и согласилась. Воодушевленный рыцарь отправился добывать апельсин, а Марлена быстро подошла к роялю.
Не останавливая скольжения рук по клавишам, музыкант поднял голову с очень светлыми, почти белесыми, волосами, собранными сзади в небольшой хвостик, и под пристальным взглядом его стального оттенка глаз, от которого ей мгновенно сделалось не по себе, Марлена чуть не забыла, что за фразу должна была произнести.
- Доктор Ландер Де Вейк, то есть Фокозо, будет ждать вас в лечебнице, - пробормотала она.
Эмил едва заметно кивнул, продолжая играть, и Марлена поспешно отступила назад к окошку, где уже стоял ее безымянный сосед слева, держа тарелочку с апельсином.
- Хотела поблагодарить пианиста за эту прекрасную музыку, - сочла необходимым пояснить свои перемещения Марлена, принимая тарелочку.
- Никто и не знал, что Денбринк умеет играть, - пояснил молодой офицер. – Лерра Тер Вилде умудрилась как-то это выяснить и уговорить его исполнить для нас что-нибудь. А до этого момента рояль использовался разве что как подставка для бокалов.
- О, кажется, лерра Тер Вилде, способна очаровать любого, - предположила Марлена, заметив, что Дилан, выделяющийся среди серомундирных поклонников журналистки не только штатской одеждой, но в первую очередь своей яркой, почти как у самой лерры Тер Вилде, привлекательностью, что-то оживленно рассказывает ей, лукаво улыбаясь, а она смеется и игриво похлопывает его по рукаву синего сюртука. И вместе они выглядят очень эффектно.
- Приезд лерры Тер Вилде просто всколыхнул атмосферу нашего поста, - признал собеседник как-то безрадостно.
- И давно она здесь?
- Третий день. Сказала, приехала собирать материал для репортажа, - ответил молодой человек и спросил с запинкой: - А вы, лерра Де Вейк, надолго к нам?
Марлена впервые посмотрела на него внимательно. Очень молодой, с коротко подстриженными светлыми волосами, он был голубоглаз, трогательно лопоух, наверняка, застенчив, и, конечно, не представлял ни малейшего интереса для блистательной лерры Тер Вилде.
- Я слышал, вы тоже целитель, как и ваш брат, - пробормотал юноша, смущенно опустив голову. - Конечно, девушкам на войне не место, но ведь войны пока нет… Вы же пробудете тут какое-то время? – закончил он с надеждой и залился густым румянцем.
Марлена прониклась сочувствием. Каково это, краснеть при разговоре с не очень знакомыми людьми, она прекрасно представляла. Но и обнадежить молодого человека ей было нечем, сама она очень надеялась, что в Гастенхазе не задержится надолго. От необходимости изобретать ответ ее избавил подошедший Дилан.
- Льен, - позвал он. – Не пойти ли нам уже к себе?
Марлена оглянулась. Пока она разговаривала с застенчивым молодым человеком, музыка стихла, и место за роялем опустело. Лерры Тер Вилде в комнате тоже уже не было. Лишившиеся центра притяжения офицеры разбрелись во все стороны и стояли или сидели кто где небольшими группками и поодиночке. Видимо, званый ужин вступил в заключительную фазу.
- Конечно, пойдем! - обрадовалась возможности уйти Марлена и все-таки, не желая казаться невежливой и обидеть робкого собеседника, попыталась оправдать энтузиазм, с которым прерывала общение: - Я так устала сегодня в дороге.
- Только найдем ли мы теперь лечебницу? – озаботился Дилан. – Уже совсем стемнело, а здесь все такое одинаковое.
- Позвольте проводить? – шагнул вперед застенчивый юноша.
Дилан смерил его удивленным взглядом.
- Фанен-фенрих? – произнес он с вопросительной интонацией.
Юноша, тем не менее, его понял.
- Тимо Веккер, - представился он. – Готов показать вам путь к лечебнице, господин арцт Де Вейк.
- Приказа о моем звании еще не было, - усмехнулся Дилан. – А от предложения не откажусь, спасибо.
По дороге Дилан принялся расспрашивать нового знакомого и начал с вопросов о нем самом, выясняя где тот учился, когда собирается сдавать экзамен, необходимый для получения лейтенанта, сколько времени служит в Гастенхазе, каковы тут порядки и нравятся ли они ему. Любопытничал он с живейшим интересом и юмором и расшевелил поначалу смущавшегося и отвечавшего формально и коротко фанен-фенриха, так что вторую половину пути тот сам уже
охотно и подробно рассказывал о служебных обязанностях, жизни в гарнизоне, характерах и взаимоотношениях сослуживцев.
Марлена шла молча. Она понимала, что Дилан ловко и успешно добывает сейчас необходимую им информацию, но все же легкость, с которой он завоевал дружеское расположение робкого фанен-фенриха, напомнила ей почему-то лерру Тер Вилде и была неприятна. Поэтому когда они простились с провожатым у лечебницы, и Дилан, открывая дверь, насмешливо заметил:
- А мальчик-то запал на тебя!
Марлена ответила довольно резко:
- А ты его использовал!
- Мне он понравился, - возразил Дилан. – И ему самому хотелось поговорить. Наверняка, это не очень просто, быть тут самым младшим и по возрасту, и по званию. А я для него не вышестоящее начальство, со мной он может расслабиться.
В прихожей он взял с полки спичечный коробок и чиркнул раз, другой, ругнулся:
- Спались оно в пепел!
Но ничего не только не спалилось, но даже и не думало воспламеняться. Марлена с недоумением понаблюдала за его неуклюжими попытками, потом засмеялась и отобрала коробок.
- Избалованный огневик, когда ты последний раз зажигал свечу спичками? Ты не той стороной чиркаешь!
- Ну, отвык немного, – признал Дилан. – А здесь темно к тому же, поди разбери, чем там чиркать.
Он пошел в спальную, на ходу стаскивая сюртук, бросил его на кресло, с облегченных вздохом упал на кровать и заключил:
- Главное, мы все же встретили Эмила! Как он тебе?
Марлена поставила свечу на прикроватный столик возле портрета родителей, присела рядом с Диланом, задумалась, пытаясь упорядочить свои противоречивые впечатления.
- Он, похоже, хорошо умеет скрывать эмоции, - заметила она, вспомнив сосредоточенное худое лицо с остро очерченными скулами и холодными стальными глазами. – Не проявил ни малейшего удивления, когда я к нему подошла.
Радости Эмил тоже не проявил, скорее, как сейчас казалось Марлене, узнав Дилана, смотрел на него от дверей так, словно тот своим появлением создал какие-то проблемы.
- Должно быть, за прошедшие годы научился, - предположил Дилан невесело. - В семнадцать лет, когда мы познакомились, не особо умел скрывать.
– В семнадцать? Разве вы не ровесники?
- Эмил младше на год, - ответил Дилан. – Он что-нибудь сказал тебе?
- Ничего, - покачала головой Марлена, не зная стоит ли признаваться в том, что по ее мнению Эмил не слишком обрадован их появлением. – Только кивнул, что услышал, не переставая играть. Но я обратила внимание, как он смотрел, когда только вошел в зал и узнал тебя… Просто застыл на месте, будто испугался чего-то.
- Я бы тоже застыл, если бы вдруг на службе узнал его в новом штатском докторе. Эмил же наверняка был в курсе по поводу чьего прибытия вечеринка. Я вот ушам своим не поверил, услышав, что он играет гимн и военные марши. Он их люто ненавидел.
- Может быть, это плата за возможность подойти к инструменту, - вздохнула Марлена. – Он исполнял и еще что-то незнакомое. Причем очень самозабвенно. Буквально растворялся в своей музыке.
- Завтра спросим, - оптимистично пообещал Дилан и потянул ее за прядь волос. – Иди же поближе! Предчувствую, что ты выставишь братца спать на диван в кабинете, так хоть поваляемся чуть-чуть вместе.
Предсказание Дилана насчет дивана оправдаться просто не успело. И поваляться чуть-чуть им тоже не удалось. Марлена еще помнила, как прилегла рядом с вытянувшимся на спине Диланом, так что ее щека оказалась у него на плече, а его пальцы запутались в ее волосах. Кажется, она заснула почти сразу, а Дилан, наверное, еще прежде, чем девушка перестала ерзать, устраиваясь у него под боком.
А вскочили они одновременно и ничего не соображая спросонья. Свеча на столике погасла, комната слабо освещалась лишь проникающим сквозь неплотно закрытые занавески лунным светом. И откуда-то доносился громкий стук и трудноразличимые выкрики, которые, судя по всему, их и разбудили.
Дилан выбежал в прихожую, нашарил на полочке связку ключей, так же на ощупь нашел замочную скважину. Сквозь приоткрытую им дверь Марлена разглядела стоящего на крыльце человека.
- Сержант Конинг, ночной патруль, - назвался он. – Господин доктор, открывайте лечебницу, у нас пострадавший!
Через дверь, соединяющую коридоры, они пробежали в здание лечебницы. Пока Дилан подбирал ключ к входной двери, Марлена зажгла висевшую на вбитом в стену крюке масляную лампу, огляделась и подвезла поближе замеченную еще в первый приход сюда невысокую деревянную каталку.
Дилан распахнул обе дверные створки и отступил в сторону. Патрульные внесли, держа за края, кусок брезента, на котором, под чьим-то плащом лежало неподвижно скрюченное тело.
- Сюда! – Марлена подтолкнула каталку под растянутый брезент, и патрульные осторожно опустили свою ношу.
Дилан наклонился и отогнул край плаща. Под ним показались светлые, почти белесые, волосы, с протянувшейся от виска до небольшого хвостика на затылке прядью, как небрежным мазком широкой кисти окрашенной во влажно-блестящий кровавый цвет.
Глава 13. Furioso
Дилан резко откинул плащ и приложил пальцы к шее лежащего неподвижно Эмила. Облегченно выдохнул:
- Жив! – и обернулся к патрульным: - Что произошло?
- Выясним, - пообещал тот, что стучался в докторский флигель. – Можем быть свободны?
- Идите, - махнул им Дилан. – Льен, где тут смотровая или операционная?
- Сейчас, - Марлена схватила связку ключей и побежала по коридору, заглядывая во все двери. – Где же она?
- Предпоследняя справа, - подсказал тихий голос с каталки.
Дилан выругался:
- Адово пламя! Фуриозо
[1]
Закрыть
Furioso - бешено, неистово, яростно (муз.)
, я просил, чтобы ты пришел в лечебницу, а не чтобы тебя притаскивали бессознательного!
- Я сознательный, - не согласился Эмил. Он по-прежнему лежал, не шевелясь и зажав рукой левый бок, но глаза его были открыты и разбитые губы кривились в подобии улыбки. – И тоже рад встрече, Фокозо.
- Что с тобой случилось? – наклоняясь к другу, спросил Дилан.
- Не имеет… значения, - ответил Эмил отрывисто и поморщился.
- Дилан, ему трудно говорить, - вмешалась, подходя, Марлена. – Быстрей в смотровую!
- Марлена закончила целительский, хотя и специализировалась в фармации, - хмуро пояснил Дилан, берясь за ручки каталки. – Поэтому генерал тут она.
- Везунчик Фокозо, - с трудом пробормотал Эмил, - ты все-таки заполучил свою алхимическую королеву.
За предпоследней дверью справа оказалась стандартно оборудованная смотровая с кушеткой, столом и застекленными шкафчиками с инструментами и снадобьями по стенам. Марлена пробежала по помещению, дрожащими от спешки и волнения руками и тоже не всегда с первой попытки зажгла все лампы и вернулась к каталке.
- Эмил, нужно вас осмотреть. Сможете приподняться?
Эмил мгновенно сдвинул руку, оперся о край кушетки и рывком попытался сесть, но рука его подломилась. Дилан успел подхватить его с одной стороны, Марлена поддержала с другой. Сообща им удалось усадить его на кушетке так, что теперь он спиной опирался на стену.
- Не надо резких движений! – запоздало воскликнула Марлена.
Опустив голову с покрытой коркой засохшей крови половиной лица, Эмил дышал тяжело и прерывисто, с посвистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Виски его под растрепанными белыми волосами, с одной стороны окровавленными, покрылись каплями пота. Дилан с тревогой посмотрел на Марлену.
- Поищу обезболивающее, - решила она.
- Не стоит, - просипел Эмил на выдохе. – Это просто опять… ребро.
- Опять?! – подскочил Дилан.
- Просто? – скептически переспросила Марлена и пошла искать лекарства и инъекторы.
После внутривенной инъекции обезболивающего они смогли снять с Эмила местами разодранный пыльный китель и потрепанную рубаху, осмотрели и обработали заживляющими снадобьями его покрытое свежими ссадинами и кровоподтеками, под которыми кое-где проглядывали старые рубцы и шрамы, тело и наложили плотную повязку на заливающуюся с левой стороны синевой грудь.
С диагнозом своим пациент в целом не ошибся, вот только Марлена подозревала, что сломанных ребер больше, чем одно, и с тревогой думала о глухом хрусте, который слышала, затягивая повязку. Понимая, что в условиях невозможности использовать целительский дар, ничего иного сделать не способна, она боялась, что сделанного все же окажется недостаточно.
Дилан, придерживая за подбородок голову сидевшего, привалясь к стене, Эмила, осторожными движениями смывал салфетками запекшуюся кровь с его виска и волос.
- Кто тебя избил? - спросил он настойчиво и мрачно
- Неважно, - упрямо дернул головой, уворачиваясь от его рук, пациент. – Зато побуду здесь. Какое-то время.
Дилан нахмурился, сердито швырнул салфетку в таз, вновь ухватил приятеля за подбородок и развернул к себе.
- То есть, чокнутый Фуриозо, ты все-таки это все натворил, чтобы попасть в лечебницу? – угрожающим тоном процедил он.
Эмил усмехнулся ему в лицо:
- Все тот же вспыльчивый Фокозо! А что натворили вы с твоей королевой, что ваши приметы оказались в списке потенциальных нарушителей границы?
- Каком еще списке? – Дилан отпустил его и шагнул назад.
- В ориентировке, что рассылают по всем пограничным постам, - отозвался Эмил устало, прислоняясь к стене затылком. – Посмотри в кармане моего кителя. Мне сразу показалось, что одно из описаний подозрительно напоминает тебя, Фокозо. Я еще посмеялся над собой, решил, что отправив тебе письмо и надеясь на ответ, превращаюсь во влюбленную деву, которой всюду мерещится объект ее страсти… Но когда вчера увидел вас двоих рядом, понял, что ничего мне не мерещится. Женщины в этих ориентировках – редкость, - продолжил он, повернул голову и окинул Марлену своим острым стальным взглядом. - И приметы той, что есть в списке, совпадают с вашими, королева.
Дилан уже нашел, развернул и просмотрел отпечатанный тусклым некачественным шрифтом типографский листок и передал его Марлене.
- Наши имена здесь не указаны, - заметил он хмуро.
- Что означает «могут иметь фальшивые документы», - уточнил Эмил. – И вы, как я понял, их имеете, арцт Де Вейк. Факозо, во что вы вляпались?
- Случайно обзавелись могущественным врагом, - нехотя ответил Дилан. – Большего сказать пока не могу. Много экземпляров этой ориентировки в Гастенхазе?
- Пока только этот, - ответил Эмил. – Вчера вечером я стащил его из штабной комнаты. Следующая почта придет примерно через неделю, - и вскинув подбородок требовательно посмотрел на возвышающегося над ним Дилана. - Скажи, вы приехали, чтобы попытаться здесь пересечь границу?
- Мы приехали, чтобы попытаться вытащить тебя отсюда! – возразил Дилан. - И потом где-то перейти границу вместе. Фальшивые документы есть и для тебя, в них не хватает только фотографии. Насколько реально нам троим пересечь границу на территории Гастенхазе?
- Ты имеешь в виду нелегально перейти контрольную полосу, напичканную ловушками и минами? – тихо и медленно произнося слова уточнил Эмил и покачал головой. – Совершенно нереально. И смертельно опасно. Даже если знать схемы расположения ловушек, которые меняются каждый месяц. А я их не знаю. И не представляю, где они хранятся. Такая информация… доступна только… офицерам.
Он опять начал говорить отрывисто и задышал часто и неглубоко.
- Эмил, вам нужен следующий укол и отдых, - предупредила Марлена и начала готовить инъектор.
- Принесу одеяло с подушкой, - Дилан выскочил из смотровой.
Марлена с наполненным инъектором присела на кушетку рядом с Эмилом, замершим в несколько перекошенной на одну сторону позе, и коснулась его откинутой в сторону руки, ища вену.
- Вчера вы играли потрясающе, - сказала она, поддаваясь внезапному желанию хоть как-то подбодрить или утешить. - В какой-то момент мне даже почудилось, будто исчезло все вокруг, кроме вашей музыки.
Но Эмил утешения не желал.
- А вы ведь не очень-то… разбираетесь в музыке, не так ли, королева? – через силу усмехнулся он, опять уколов Марлену пристальным взглядом своих странных глаз. – Вчера я играл… отвратительно!
Вернулся Дилан с охапкой одеял и подушек.
- Тоже иди отдохни, - сказал он Марлене, сваливая свою ношу на кушетку. – Я посижу с ним.
- Если станет хуже, зовите, - согласилась она.
Эмил только сдавленно хмыкнул.
Марлена вернулась в спальню в докторском флигеле, не зажигая свечей и не раздеваясь рухнула поверх покрывала на кровать и мгновенно отключилась. А вновь открыв глаза в наполненной блеклым сумерком спальне в первый момент подумала, что это какой-то повторяющийся сон, в котором их с Диланом раз за разом будят патрульные, чтобы внести в лечебницу окровавленное тело Эмила.
Но сейчас Дилана рядом не было, а громкий стук и выкрики уже стихли, чтобы почти тут же возобновиться в гораздо более приглушенном варианте. Теперь стучат в дверь лечебницы, поняла она и встала. На бегу кое-как приглаживая безнадежно измятый костюм и волосы, Марлена поспешила в лечебный корпус.
Не обнаружив никого в смотровой, растерялась на мгновение, но увидела приоткрытую дверь дальше по коридору и сообразила, что доктор и пациент, должно быть, отправились спать в одну из палат.
Там они и оказались. Спал, впрочем, только Дилан. Он безмятежно раскинулся на одной из четырех нешироких больничных коек, свесив на пол руку с расстегнутым манжетом рукава рубашки, и непрекращающийся ритмичный стук, издаваемый рвущимися попасть в лечебницу, нисколько его не беспокоил.
Эмил сидел на койке напротив, накинув на плечи китель и все так же привалясь к стене, и стука тоже как будто бы и не слышал, во всяком случае будить Дилана явно не собирался.
- Там кто-то пришел, - озвучила Марлена очевидное.
- Да, - согласился Эмил. – Начинается.
Марлена не поняла, что он имел в виду, но выяснять было некогда. Она склонилась над Диланом и потрясла его за плечо.
- Проснись! Стучат!
Пробудить спящего удалось не сразу, но, открыв глаза, он первым делом расплылся в улыбке и пробормотал с радостью узнавания:
- Моя невеста-террористка! – и потянулся, чтобы по обыкновению обхватить и притянуть поближе, но Марлена вывернулась и воскликнула, возвращая жениха в суровую реальность:
- Дилан, к нам уже полчаса ломятся! Где ключи?
Дилан вскочил, завертел головой, ища свой сюртук, нашел его свешивающимся со спинки койки, подхватил и отправился впускать настойчивых посетителей. Марлена вышла в коридор вслед за ним.
За дверью оказались уже знакомые патрульные.
- Лерр доктор, у нас приказ доставить рядового Денбринка в комендатуру, - доложил сержант Конинг.
- Состояние рядового Денбринка не позволяет ему покидать лечебницу, - отчеканил Дилан в стиле официального бюллетеня.
- Но это приказ господина коменданта, – сообщил сержант.
- На территории лечебницы действуют только мои приказы! - заявил Дилан высокомерно, захлопнул перед патрульными дверь и снова ее запер.
Эмил стоял у койки почти прямо, опираясь на спинку левой рукой. Правой он застегивал пуговицы кителя, который каким-то образом умудрился натянуть.
- Куда это собрался? – бросил ему Дилан, возвратясь в палату.
- Они не отстанут, - коротко ответил Эмил.
- И, по-твоему, я позволю им тебя забрать? – холодным тоном осведомился Дилан. – Если ты выйдешь отсюда, то отправишься прямиком под арест за драку, так ведь? На сколько суток?
- Не знаю, - Эмил сделал движение, словно, забывшись, собрался пожать плечами, но это у него не получилось, он только сильнее согнулся на левую сторону.
- Да сядь ты уже! – с досадой велел Дилан, и когда приятель опустился обратно на койку и прислонился к стене, продолжил раздраженно: - Вот ни за что не поверю, что это у тебя здесь первая драка, и ты не знаешь, что за нее грозит!
- Обычно давали суток десять, - отозвался Эмил невозмутимо. – Но в прошлый раз было вроде как «последнее предупреждение».
- Ждать даже неделю мы не можем, - заключил Дилан, прошел к окну, заглянул за занавеску и озвучил ближайший план. – Значит придется держать осаду и искать способ отсюда выбраться.
Эмил никак не прокомментировал, а просто закрыл глаза.
- Дилан, - окликнула жениха наблюдавшая с порога Марлена, - сможешь сделать инъекцию? Я пойду растоплю плиту, кажется, видела на кухне кофе.
Жестяная банка с остатками молотого кофе на донышке нашлась на полке буфета. Еще там были соль, сахар и похожие на древние окаменелости сухари в керамической миске. Марлена разожгла плиту и поставила на конфорку медный чайник. Благо вода, что текла из водопроводного крана, на запах и вкус оказалась вполне свежей, а наколотые дрова лежали в корзине возле плиты. Однако, Эмила следовало поить костным бульоном, а окаменелые сухари едва ли могли сойти даже за самый скромный завтрак.
Ругая себя за то, что вчера даже не задумалась где и как здесь покупать продукты, этими будничными заботами Марлена пыталась отвлечься от проблем основных, которые все не уменьшались, а только множились и усложнялись. И с появлением Эмила лишь приобрели еще большую остроту.
Предсказанная осада началась еще раньше, чем Марлена успела заварить кофе. Расслышав сквозь шум закипающей воды становящийся уже привычным звуком далекий стук с крыльца лечебницы, Марлена сдвинула чайник с огня и побежала обратно в лечебный корпус.
На этот раз Дилан отпирать не стал.
- Кто там и что нужно? – крикнул он сквозь закрытую дверь.
- Майор Бек и фанен-фендрих Веккер, допросить рядового Денбринка, - ответили с крыльца. Марлене показалось, что она узнала голос седоусого военного, интересовавшегося где Дилан служил, но уверена она не была.
- Фокозо, лучше впусти их, - тихо сказал, появляясь в дверях своей палаты, Эмил, схватился за косяк и добавил. – Пока тяжелая артиллерия не подошла.
- Марш в койку! – прошипел Дилан еле слышно. – Льен, проследи, чтобы пациент лежал как положено, – и повысил голос: - Минутку, господа офицеры! Сейчас открою.
Когда офицеры вошли в палату, пациент лежал чрезвычайно смирно и с закрытыми глазами, как неживой. На спине и вытянув вдоль тела руки, будто так и упал плашмя сразу после той самой команды «смирно». И был бледным до синевы, даже синяк на левой скуле и то, казалось, потерял насыщенность. Марлена стояла у окна и нервничала, уж очень убедительно у Эмила получалось изображать умирающего.
- Видите, господа, - провозгласил Дилан утомленным тоном уставшего изо дня в день демонстрировать одну и ту же достопримечательность гида. – Рядовой Денбринк отвечать на вопросы не в состоянии, как я и предупреждал. А кроме того, у него и нет информации, которая могла бы вам быть полезной. Ночью, когда пациент ненадолго приходил в сознание, я пытался выяснить, что с ним произошло. Он ничего не помнит.
- Контузия? – со знанием дела предположил вчерашний седоусый майор, голос его Марлена узнала верно.
- А также множественные закрытые переломы ребер, ушибы по всему телу и травма головы, - перечислил Дилан педантично.
- Он поправится? – с явным сочувствием поинтересовался фанен-фендрих Веккер, покосился на Марлену и слегка покрылся румянцем.
- Процесс выздоровления может занять длительное время, - сухо проинформировал доктор. – Чем еще могу помочь, офицеры?
- Видимо, пока больше ничем, - признал майор Бек. – Будем искать других участников инцидента.
Военные в сопровождении Дилана двинулись к выходу. Марлена пошла следом и в коридоре окликнула застенчивого фанен-фендриха:
- Лерр Веккер, не подскажете где тут можно купить продукты?
- Вы, лерра Де Вейк, и доктор наверняка поставлены на довольствие в офицерской столовой, - ответил тот и опять покраснел. – С удовольствием провожу вас туда.
- Брат сейчас никак не может оставить пациента, - ответила Марлена. – Я бы хотела приготовить ему что-нибудь здесь.
- Я передам, чтобы паек вам присылали сюда, - пообещал юноша. – А если захотите осмотреть территорию… или просто прогуляться по окрестностям, пожалуйста, только скажите… Буду счастлив вас сопровождать.
- Спасибо, лерр Веккер, я непременно так и сделаю, - улыбнулась ему Марлена.
Дилан запер замок и, пользуясь тем, что они с Марленой в кои-то веки остались наедине, притянул ее к себе и чмокнул в нос.
- Изнервничалась? – спросил он, вглядываясь в ее, должно быть, красноречиво выдающее ее чувства лицо.
- Ты обратил внимание, что в той ориентировке был указан мой новый цвет волос? – прошептала Марлена то, что ее беспокоило с момента, как она прочитала описание своих примет. – Выходит, нас отследили до Эльдерена, а тогда вполне возможно, что Эшенриху уже известны и наши новые имена!
- Не может быть, - не принял ее опасения всерьез Дилан. – Там было написано шатенка, а, к счастью, это слишком большой разброс оттенков. Ты же и прежде не была брюнеткой, как наша акула пера, верно? Если бы Эшенрих знал новые имена, нас просто тихо взяли бы прямо на портальной станции. И то, что в ориентировке нет настоящих имен, по-моему, означает только одно – он не хочет привлекать излишнего внимания к этому делу. Все же ты его родственница, и это может всплыть. Да и губернатор Ван Ланге персона достаточно известная, моя фамилия в списке разыскиваемых вызвала бы повышенный интерес. А нам это только на руку. Ну кому придет в голову примерять приметы из ориентировки к обаятельному доктору и его красавице сестре?
- Комендант вчера на меня несколько раз очень странно смотрел, - вспомнила Марлена. – Что если он как раз заметил сходство с приметами из ориентировки?
- Да эти листовки наверняка никто и не читает! – отмахнулся Дилан беспечно. – Эмил говорит, они в штабе пачками валяются.
Окончательно убедить Марлену Дилан не смог, но ему все же удалось заставить ее сомневаться в собственном выводе, и этим чуть поуменьшить тревогу, охватывающую ее при мысли о том, что она может быть права.
Когда они возвратились в палату, Эмил уже сидел, по обыкновению привалясь к стене, но был все так же очень бледен.
- Ну вот, надеюсь, немного времени мы выиграли, - сказал Дилан с несколько искусственной бодростью. – Фуриозо гениально изображает хладный труп, а я - самоуверенного лекаря. Так и будем продолжать.
- Контуженный с амнезией – это новая роль в моем амплуа, - пробормотал Эмил. – Спасибо, доктор.
- Может стоило просто рассказать им о том, что вчера произошло? – предположила Марлена.
Вместо ответа оба повернулись и уставились на нее с таким выражением, причем одинаковым на непохожих лицах, словно она предложила пойти втроем станцевать обнаженными на плацу перед комендатурой или учинить там же совместное самосожжение. От комментариев, впрочем, оба удержались.
Эмил просто молча опустил голову, так что его растрепанные белесые волосы свесились, закрывая лицо, а Дилан прошел к окну, встал у подоконника и меланхолично забарабанил по нему пальцами, уставясь на улицу сквозь щель в занавеске.
Очередной стук прозвучал в унисон издаваемым его пальцами звукам и на этот раз так тихо, что его не сразу услышали.
- Стучат со стороны докторского флигеля, - поняла, наконец, Марлена.
- Наверное, имеет смысл провести звонки, – задумчиво предположил Дилан, не торопясь бежать интересоваться, кому еще они понадобились. – Разные для каждого входа.
- Ты решил здесь обосноваться, что ли? – неожиданно зло поинтересовался Эмил.
- Дай мне ключи, я схожу, - предложила Дилану Марлена. – Может быть продукты доставили.
- Не пускай ее одну, - буркнул Эмил все также сердито.
- Пойдем вместе, - позвал Марлену Дилан.
На крыльце докторского флигеля дожидался незнакомый солдат в таком же кителе рядового, как у Эмила, и с небольшим свертком в руках.
- Часть вашего пайка, артц Де Вейк, - доложил он Дилану, посматривая при этом на Марлену. – Господин интендант велел передать, что вам нужно срочно зайти к нему, чтобы оформить аттестаты на довольствие.
- Где я могу найти господина интенданта? – спросил Дилан, принимая сверток.
- В комендатуре, артц! – щелкнул каблуками солдат.
Дрова в кухонной плите почти прогорели, но чайник был еще теплым. Пока Дилан заново разжигал огонь, чертыхаясь по поводу того, что именно тогда, когда это адово пламя реально было бы полезно, оно и недоступно, Марлена сооружала бутерброды из найденных в свертке хлеба, масла и ветчины.
- Эмил разозлился, потому что я предложила не скрывать то, что вчера с ним случилось? – все-таки спросила она.
- Думаю, он злится от беспомощности, - отозвался Дилан. – Роль бесполезного контуженного ему явно не по вкусу. Ничего, потерпит.
- А тебе он тоже так и не признался, что произошло?
Дилан покачал головой.
- Я больше и не спрашивал. Очевидно, что он не желает, чтобы кто-то узнал об этом.
- Ты ведешь себя с ним как старший брат, - заметила Марлена с улыбкой.
- Как старший брат с чувством вины, - уточнил Дилан грустно. – Я должен был удержать его от той дурацкой выходки в Дартхайме. А я даже не догадывался, что он задумал.
- Приведи его сюда, - предложила Марлена, засыпая кофе в найденный кофейник, закопченный снаружи, но более-менее отчищенный изнутри. – Здесь все же уютнее. Не такая казенная обстановка, и от плиты тепло. И захвати для него какую-нибудь свою рубашку, его одежду я потом попробую отстирать.
- И можно уложить его на диване в кабинете! – обрадованно воскликнул Дилан, обхватил Марлену сзади и, поцеловав в шею возле уха, шепнул мечтательно: – Тогда у меня будет веская причина остаться с тобой в спальной.
Глава 14. Sempre Furioso
Хлеб был мягким и даже еще теплым, масло и ветчина тоже показались Марлене очень свежими и изумительно вкусными, и даже кофе из жестяной банки, заваренный в закопченном кофейнике, наполнял маленькую кухню приятным насыщенным ароматом.
- Ммммрлена, - протянул Дилан, жмурясь от удовольствия, - придется теперь тебя называть «моя будущая жена – кулинарка»!
Марлена невесело улыбнулась, с тревогой наблюдая за молчаливым и хмурым Эмилом. Он почти не ел, только ломал своими длинными пальцами музыканта на все меньшие и меньшие кусочки хлеб, пачкая в крошках болтающиеся манжеты рубашки Дилана, слишком большой для него и потому лишь подчеркивающей его болезненный изможденный вид.
- Эмил, как вы себя чувствуете? – все же решилась спросить Марлена. – Вам хуже?
- Мне лучше, чем когда-либо, - не подымая взгляда от своего искрошенного бутерброда, произнес Эмил тоном исключительно светским и слегка неестественным.
- Вам надо поесть, - сказала Марлена мягко.
- Я не голоден, благодарю вас, королева, - отозвался Эмил чопорно.
- Вам надо что-то съесть, Эмил, - с нажимом повторила Марлена. – А потом я сделаю вам лекарство. И если почувствуете какие-то изменения в своем состоянии, пожалуйста, сразу скажите.
- Со мной все в порядке! – отставив чашку, заявил Эмил с вызовом, резко поднялся, но тут же покачнулся и не упал только потому, что успел опереться на стену.
Марлена беспомощно посмотрела на Дилана.
- Фуриозо, ты должен делать то, что она говорит! Марлена тут главный доктор, - напомнил Дилан, с беспокойством глядя на друга. - Чем быстрее ты выздоровеешь, тем скорее мы выберемся отсюда.
- Не о том думаете! – бросил Эмил с раздражением. – Без схем минных полей вы не выберетесь отсюда! И без разницы, буду я здоров или нет.
Придерживаясь за стенку, он покинул кухню, и у Марлены осталось впечатление, что напоследок еще бы и хлопнул дверью, будь у него для такого действия достаточно сил.
- Непростой пациент тебе достался, - извиняющимся тоном заметил Дилан, обнимая невесту, и пообещал: - Я постараюсь его уговорить следовать твоим рекомендациям.
- Из тебя получится целитель лучший, чем вышел бы из меня, - улыбнулась Марлена. – Правильно я выбрала фармацистику. Уговаривать подобных пациентов у меня просто не хватает терпения, сразу начинаю раздражаться.
- Представь, как треснешь его чем-нибудь увесистым, когда поправится, и станет легче! - беспечно посоветовал Дилан.
После этого запоздалого завтрака Дилан засобирался в комендатуру.
- Не получу эти их аттестаты, нас больше на станут кормить, - пояснил он Марлене и уточнил с тревогой: - Если кто вдруг явится, вы ведь знаете, что делать, да, Фуриозо?
– Так точно, главнокомандующий, бесчувственное тело и суровая сестра милосердия, - равнодушно отозвался Эмил, которому предоставили кабинет с застеленным свежим бельем диваном. Подушку и одеяло Дилан притащил из лечебного корпуса.
- Лучше просто никого не впускайте! - с сомнением покачал головой Дилан.
Не желая больше необходимого напрягать сложного пациента назойливым вниманием и раздражаться от его несговорчивости самой, Марлена оставила Эмила в кабинете с диваном и стопкой книг, которые он первым делом натаскал из шкафа, и прошла в спальную, чтобы наконец сменить свой серый костюм на что-то более практичное.
Привычный далекий стук раздался, когда она застегивала платье. Подавив соблазн сделать вид, что не слышит, девушка взяла ключи и вышла в коридор. Эмил уже стоял, держась за раскрытую дверь кабинета.
- Не открывайте, - сказал он мрачно.
- Надо хотя бы узнать, кто это, - заметила Марлена.
Проход между флигелем и лечебным корпусом оставался незапертым, поэтому она быстро добежала до двери и крикнула:
- Что вам нужно?
- Доктора! – отозвались с той стороны. – Очень нужен доктор.
- Королева, не открывайте! – требовательно повторил Эмил, стоящий, опираясь на стену, уже в коридоре лечебного корпуса.
- Но это же пациент! – возразила Марлена. – Кому-то нужна помощь. Эмил, спрячьтесь пока в палате.
Эмил неохотно отступил в палату, дверь которой оставил приоткрытой, а Марлена впустила пришедшего.
Высокий, с мощными покатыми плечами солдат в темно-сером кителе и такого же цвета надвинутой на глаза фуражке, неуверенно шагнул через порог.
- А доктор где? – растерянно спросил он, оглядываясь, и поспешно и неловко добавил: - Здрасти, лерра.
- Пока я за доктора, - подбодрила его Марлена. – Что случилось?
- Да у меня тут… это… - замялся солдат и, спохватясь, торопливо стянул фуражку. – Простите, лерра… Бланш у меня… Вот… - он ткнул себя пальцем в лоб, где под пшеничного цвета волосами проглядывало бордо-красное пятно. – С ним бы че сделать, а?
- Что же, давайте пройдем в смотровую, - слегка опешив, пригласила Марлена.
В смотровой, осмотрев еще раз пострадавшее место, она предложила:
- Могу смазать обезболивающей мазью.
- Да не, - возразил пострадавший. – Не надо. Мне бы, чтоб понезаметней стало… - и с надеждой уставился на Марлену круглыми голубыми и совершенно наивными глазами.
- Понезаметней – это разве что пудрой обработать, - улыбнулась Марлена.
- Во! – обрадовался пациент. – То, что надо! Сделаете?
Гадая, зачем этому здоровяку такое понадобилось, Марлена отправилась в докторский флигель за своей пудрой. А возвращаясь, еще с флигельной половины услышала голоса.
- А говорили, ты подыхаешь, Чалый! – произнес здоровяк с удивлением.
- Я подыхаю, Федде, - подтвердил Эмил негромко. – И я все забыл. Так и передай Рулу. Я ничего не сказал и не скажу, но за ним будет должок. Напомню сам или кого пришлю. Сделаешь?
- Ладно, Чалый, - пообещал здоровяк. – Сделаю.
Марлена вышла в лекарский корпус. Эмил как ни в чем не бывало подпирал стену возле смотровой, где и остался наблюдать за не слишком удачной попыткой запудрить синяк на лбу так озабоченного своим внешним обликом нового пациента, который, впрочем, результатом марлениных усилий остался удовлетворен и удалился, благодаря и кланяясь.
- И что это было? – закрыв за ним дверь, обернулась Марлена к пациенту старому. – Эмил, зачем вы показались?
Эмил обжег ее вызывающим взглядом своих пронзительных глаз, отлепился от стены, демонстративно поддернул свисающий почти до пальцев рукав рубашки, скрывавший, как выяснилось, зажатый в кулаке нож, которым Марлена резала бутерброды, и раздражающе спокойно сообщил:
- Это был Федде, - развернулся и побрел, придерживаясь за стену, обратно в кабинет, на ходу бросив: - А мог быть кто-то и похуже.
«Нажалуюсь Дилану!» - сердито подумала Марлена. Но потом вспомнила, что на самом деле тоже нарушила распоряжение их главнокомандующего и все-таки впустила постороннего, и что Эмил уж точно на нее ябедничать не станет.
Дилан возвратился с еще одним пакетом, так что на какое-то время едой они стали обеспечены. В пакете оказалась даже ощипаная тушка небольшой курицы, из которой Марлена решила сварить бульон. Пока она раскладывала продукты по полкам в буфете, Дилан, задумчиво насвистывая, прошелся туда-сюда по кухне, выглянул в окно, и сообщил:
- Встретил в комендатуре твоего застенчивого поклонника, сестричка Льен. Он просил разрешения пригласить тебя сегодня на прогулку, и я не смог отказать, - и повернулся к тихо появившемуся на кухне Эмилу: - Фуриозо, а фанен-фендрих Веккер может знать, где хранятся те схемы мин и ловушек? Есть у него к ним доступ?
- Должен знать, - подумав, подтвердил Эмил. – Он водил группу минеров в прошлом месяце.
- Дилан, нет! – воскликнула Марлена, до которой начала доходить подоплека их разговора. – Я не смогу этого сделать!
- Но ты же попытаешься, правда? – медленно и серьезно произнес Дилан.
И снова он и Эмил смотрели на нее с одним и тем же выражением, но теперь это было выражении затаенной надежды, и Марлене не оставалось ничего иного, кроме как обреченно кивнуть.
- Я схожу с ним на прогулку, но не уверена, что сумею что-то серьезное выведать, - вздохнула она. - У лерры Тер Вилде такое получилось бы гораздо лучше.
- А лерру Тер Вилде мне придется взять на себя, - в свою очередь вздохнул Дилан. – Может удастся что-нибудь узнать и с ее помощью. А ты и не пытайся ничего выведывать, просто легко направляй разговор в нужную сторону вопросами, Веккеру будет приятен интерес, и он сам в конце концов все выложит. Нам главное узнать, где хранят эти схемы, и хотя бы в общих чертах – насколько защищено хранилище.
- Фокозо, все же мне это не нравится! – неожиданно подал голос Эмил. – Мы не должны ее посылать.
- Можно подумать, мне это нравится! – возмутился Дилан. – Веккер вроде неплохой парень, противно дурить ему голову. А Марлена – моя будущая жена!
- Жена-террористка, - напомнила Марлена примирительно. – Я попробую, - и поставила на стол пузырек и тарелку с бутербродами. - Эмил, я сделала вам общеукрепляющую микстуру. Принимать лучше после еды.
- Вы слишком заботливы, королева, - буркнул Эмил. – Я не хочу есть.
- Долго еще собираетесь выкать друг другу как неродные? – поинтересовался Дилан, переводя озадаченный взгляд с невесты на друга и обратно. Оба этот вопрос проигнорировали.
- Сейчас еще сварю куриный бульон, - пообещала Марлена, стараясь чтобы это не прозвучало угрозой.
- Может быть, еще и с ложечки покормите? – издевательским тоном предположил Эмил, развернулся и вышел в коридор.
- Когда он окончательно выздоровеет, я, наверное, действительно не удержусь и чем-нибудь его стукну, - призналась Дилану Марлена. – За просто невыносимое упрямство.
- Тогда и перейдем на интимное ты, - донеслось из коридора.
Застенчивый поклонник постучал в докторский флигель минута в минуту в назначенное ему Диланом время и так деликатно, что если бы издергавшаяся по поводу своего невыполнимого задания Марлена не прислушивалась нервно к каждому шороху, его приход могли бы и пропустить.
- И прошу вас, фанен-фендрих, - напутствовал напоследок Дилан, - приведите обратно Льен не позже половины седьмого. В это время мне самому надо будет уйти, а оставлять нашего пациента без присмотра никак нельзя.
Заверив, что доставит Марлену обратно точно в срок, фанен-фендрих повел ее вдоль серых домиков по обсаженной одинаковыми деревьями серой дорожке. Оба неловко молчали, одинаково не зная как начать беседу.
- Как самочувствие рядового Денбринка? – наконец нашелся молодой человек.
- Без особых изменений, - уклонилась от конкретики Марлена. – А как продвигается расследование вчерашнего инцидента? Удалось что-нибудь выяснить?
- Медленно продвигается, - признался фанен-фендрих уныло. – Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Комендант очень недоволен. Он не намерен закрывать глаза на такое происшествие и даже велел провести досмотр личного состава.
- И что это даст? – не поняла Марлена.
- Понимаете, лерра Де Вейк, рядовой Денбринк – совсем не тот человек, который легко позволил бы себя избить… Даже если на него напали группой, он, конечно, защищался, а, значит, у нападавших тоже могут быть какие-то свежие травмы, пусть и более легкие. Вот их и станут искать.
Загадка припудренного синяка разрешилась, но почему-то Марлене крайне сложно было поверить, что простодушный здоровяк Федде был среди тех, кто, видимо, пинал Эмила ногами.
- И часто у вас подобные происшествия случаются? – спросила она.
- Нередко, к сожалению, - признал фанен-фендрих. – Контингент у нас сложный, вы же знаете, наверное, лерра Де Вейк. Большинство с криминальным прошлым, попали сюда по приговору суда за различные преступления. Поэтому полковник Кейпер вынужден поддерживать железную дисциплину.
- А эти… бывшие преступники, они, наверное иногда пытаются сбежать? – вспомнила о своей миссии Марлена и придумала первый наводящий вопрос. – Были удачные побеги?
Ответ ее обескуражил.
- Нет, лерра Де Вейк, - возразил убежденно молодой военный, – никаких удачных побегов не было и не будет! Никто и никогда не пытается отсюда бежать, потому что все точно знают, что это абсолютно невозможно.
В докторский флигель Марлена вернулась даже раньше срока, отведенного Диланом. Молча покачала головой в ответ на его вопросительный взгляд, пожелала удачи с леррой Тер Вилде и заперла за ним дверь. Потом постояла у окна спальни, раздумывая, и решительно прошла в кабинет.
Эмил сидел на диване с книгой и поднял от ее страниц голову, только когда Марлена подошла и остановилась почти вплотную.
- Эмил, снимите, пожалуйста, рубашку, - сказала она, стараясь сохранять ровный тон и самой не опустить глаз под его острым взглядом.
- У вас такое лицо, королева, словно вы решили начать меня бить, не дожидаясь выздоровления, – проницательно заметил он, и не подумав выполнить ее просьбу.
- Я должна вас осмотреть.
- Ничего нового вы не увидите, - буркнул он, но все же нехотя встал и начал расстегивать пуговицы.
- Я хочу увидеть старое, - пробормотала Марлена, шагнула к нему, быстро отогнула край его повязки с левой стороны груди и, будто обжегшись, уронила руку. – Он там, - кусая губы, прошептала она, - шрам в форме полумесяца, почти над сердцем…
Эмил дернулся, отстраняясь, запахнул рубашку и бросил со злостью:
- Ясно, Веккер выболтал!
- Лерр Веккер объяснил мне, почему не бывает побегов, - медленно и тихо произнесла Марлена, глядя в колючие стальные глаза. – А когда вы, Эмил, собирались рассказать нам, что этот кастодер в груди убьет вас за пределами зоны тишины? – и воскликнула, пораженная догадкой: - Вы и не собирались!
- Если Дилан узнает, он откажется от побега! – воскликнул Эмил яростно. - А вас ищут! Не говорите ему, королева!
- Вы ведь понимаете, что он не уйдет без вас! – тоже повысила голос Марлена. - Получается, планировали бежать вместе и красиво умереть у нас на глазах?!
- Главное, чтобы уже на той стороне границы!
- Вы ненормальный!
- Мне все равно!
- А мы бы потом всю оставшуюся жизнь винили себя!
- За что?! Вы бы ничего не узнали! Просто смерть от остановки сердца!
- Но я теперь знаю!
- И скажете ему?
- Вы должны рассказать самостоятельно, - ответила Марлена твердо. – И поскорее. Представьте, что будет, если Дилан, как я, случайно выяснит, что всем осужденным здесь вживляют этот кастодер.
Эмил покачнулся и неловко опустился на диван, согнулся, закрыв лицо руками.
- Представили, что ли? Или вам плохо? – не поняла Марлена. - Эмил?
- Так и быть, я расскажу, - произнес он глухо. – Но не прямо сейчас, иначе у вас не останется шансов. А когда все будет готово к побегу. И вам, королева, придется уговорить Дилана уйти без меня.
Ей очень хотелось уверенно пообещать «Это не понадобится, мы что-нибудь придумаем!», чтобы и самой хоть немного поверить, что еще возможно что-то изменить, но даже искорки надежды у нее не оставалось, а утешительной лжи Эмил все равно бы не принял. Поэтому Марлена просто села рядом с ним и положила на его плечо руку. Эмил ее тут же сбросил.
- Прекратите меня жалеть!
- А иначе так и будешь специально всех бесить? – холодно уточнила Марлена. - Потому что злость тебе приятней жалости? Тогда лучше сам прекрати сдаваться и начни бороться за свою жизнь.
Он посмотрел на нее удивленно.
- Я не сдаюсь!
- Да ты уже сдался! – заявила Марлена. – Тебе все равно, что с тобой будет. Тебя сейчас держит только желание помочь нам, а собственная смерть кажется подходящим выходом. Поэтому ты даже выздороветь не стремишься, теряешь силы, а от еды отказываешься, – она указала на так и стоящую на подлокотнике дивана нетронутую чашку бульона, что оставляла перед уходом на встречу с Веккером.
- Это не так! - вяло запротестовал Эмил. – Просто у меня нет аппетита.
- Просто ты слишком разочарован неожиданной встречей, о которой мечтал все эти годы, да? – и упреждая его возражения пояснила. – Я говорю не про Дилана, я имею в виду рояль. Ты не смог отказаться от предложенной возможности сесть за него и был страшно разочарован, так ведь? Разочарован в себе, потому что три года отсутствия практики никак не могли не сказаться, а для тебя это стало крахом последней иллюзии.
- Не будь тут магической тишины, решил бы, что ты менталистка, - пробормотал Эмил угрюмо.
- Дилан много рассказывал о тебе, - призналась Марлена. – Между прочим, он считает тебя самым бесстрашным человеком на свете.
- Лестно, - усмехнулся Эмил уголком рта. – Жаль только, что неправда. Меня прямо трясет от страха при мысли, что из-за меня вас схватят.
- Ты даже не представляешь, насколько я тебя понимаю, - вздохнула Марлена. – Ведь мы вынуждены бежать и скрываться только по моей вине. Если бы Дилан не начал разыскивать меня сразу после выпуска, он не оказался бы замешан во всей этой истории, и ему ничего бы не угрожало. И на счет подходящего выхода… я тоже тебя понимаю, -
Марлена протянула руку с помолвочным колечком. – Я сама сделала себе такую возможность. В перстне концентрат снотворного, который в большом количестве подействует как яд. На тот крайний случай, когда уже точно ничего иного не останется. Так что на самом деле я не имею права тебя судить… Тем более что твои обстоятельства выглядят безнадежнее моих. Но почему-то я все равно уверена, что для нас обоих еще не время отказываться от борьбы. Кстати, Дилан за эти три года в военной школе потерял почти полностью свой целительский дар, развитие огневой составляющей его подавило. Но, знаешь, все еще может измениться. Необратима и окончательна только смерть. Так что пойдем-ка на кухню греть бульон.
На кухне их и застал тоже возвратившийся со своего свидания не в лучшем настроении Дилан.
- Не знаю, что там за репортаж готовит наша акула пера, но, похоже, минированные поля и прочие технические средства защиты границы ее совершенно не интересуют, - подсаживаясь к столу, признался он удрученно. – Даже не представляю, что делать. Не могу же я напрямую попросить ее выведать у Кейпера, где хранятся схемы...
- А я могу! - заявил вдруг сидевший в уголке у стены Эмил. – В следующий раз передай лерре Тер Вилде, что я прошу ее меня навестить.
Марлена и Дилан изумленно уставились на него.
- Ты готов поставить Хеллу в известность, что интересуешься схемами минирования? – переспросил Дилан с недоумением. – Да она же сразу побежит докладывать о таком интересе Кейперу!
- Не побежит, - невозмутимо заверил Эмил. - Она мне кое-чем обязана, - и повернулся к Марлене: - Давай уже этот твой бульон, а? Пока я прямо здесь не заснул.
Марлена поставила перед ним кружку.
- До дна! - скомандовала она. – А потом я тебе еще повязку поменяю.
- Как скажешь, мамочка, - вздохнул Эмил, с недовольной гримасой поднося к губам кружку.
- Я что-то пропустил? – воскликнул изумленный Дилан, – Марлена, что ты с ним сделала? По какому месту стукнула, что Фуриозо стал вдруг таким покладистым? Я хочу знать рецепт!
- Прямо в сердце, - проворчал Эмил. – Буду теперь называть ее «твоя будущая жена-менталистка».
- Я его усыновила, - ответила Марлена с улыбкой. – Теперь у Эмила есть брат и строгая мама.
Глава 15. Недоброе утро
- Хорошо, что вы с Эмилом, наконец, поладили, - заметил Дилан, когда Марлена, задув свечу на столике возле кровати, прилегла рядом с ним и положила голову на его плечо. – Как тебе это удалось?
- Я безжалостно отругала его за безрассудное отношение к себе и своему здоровью, - нашла частично-правдивый ответ Марлена. Их с Эмилом чудовищное соглашение о том, что он расскажет правду о вживленном ему магическом стороже, а она должна будет уговорить Дилана бросить друга в безвыходном положении, никак не казалось ей подпадающим под определение «поладили».
- Характер у Эмила, конечно, не самый простой, - признал Дилан, перебирая марленины волосы. - И его непрошибаемые упрямство и несговорчивость когда-то и меня весьма бесили. А сейчас я даже рад их видеть. Как подтверждение того, что Эмил все тот же, и прошедшие годы не сломили его. Но его намерение встретиться с леррой Тер Вилде меня тревожит. И что вообще их может связывать, что он так уверен, что Хелла его не выдаст?
- Фанен-фендрих Веккер упоминал, что это она уговорила Эмила играть на ужине у коменданта, - вспомнила Марлена и все-таки решилась уточнить момент, на который невольно обратила внимание еще в разговоре на кухне: - А вы с леррой Тер Вилде тоже уже перешли на ты и называете друг друга по именам?
- Это была исключительно ее инициатива, - усмехнулся Дилан, теснее прижимая к себе девушку. – Похоже, завоевав расположение местного офицерского состава, лерра акула заскучала и с аппетитом набросилась на первого попавшегося новенького, то есть меня. А я готов играть в ее игры, лишь бы убедить не публиковать наши снимки. Ничего, - он повернул голову и поцеловал Марлену в лоб, - осталось недолго. Эмил поправится, мы найдем схемы и выберемся отсюда
Дилан замолчал, и Марлена поняла, что он так и уснул, крепко обнимая ее и не давая возможности отодвинуться. Она же заснуть не могла и лежала, прислушиваясь к спокойному дыханию жениха, а мысли ее безостановочно блуждали по одному и тому же замкнутому кругу без выхода.
Дилан хочет видеть в Эмиле прежнего друга и, не зная всех обстоятельств, все еще верит, что он не сломлен и готов бороться за свободу. Марлена же чувствовала, что Эмил на пределе своих сил, и держится уже только на том самом непривычном ему чувстве страха. Страха за Дилана и ее саму. И оставлять его сейчас здесь в одиночестве - означало позволить погибнуть. Оставаясь же с ним, они с большой вероятностью губили себя.
На следующей неделе вместе с почтой доставят очередную ориентировку, и рано или поздно кому-нибудь покажется странным совпадение примет разыскиваемых преступников и нового доктора и его сестры. Уж хищная лерра Тер Вилде точно не пропустит роковое сходство, попадись ей этот злосчастный листок на глаза.
Пытаться удалить магический кастодер, не будучи магом, нечего было и думать. Возможно, опытный немагический хирург смог бы провести такую операцию, но и то маловероятно, что она увенчалась бы успехом. Разработчики адского устройства наверняка заложили на подобный случай какую-нибудь гнусность. Но как же они вживляют кастодеры? – задумалась Марлена. Это может делать только маг, значит процедура проводится вне зоны магической тишины. Но за пределами тишины кастодер убивает носителя. Должно быть, используется какой-то отложенный запуск, решила Марлена, вспомнив рассказ Дилана об их с Эмилом террористических выходках в Дартхайме.
Скорее всего, существует и магическая возможность отключить кастодер сразу на выходе из тишины, чтобы дать магу время извлечь устройство. Или помилование и выход на свободу для осужденных на пребывание в Гастенхазе вообще не предусмотрены? Вот что ей следовало бы выспросить у фанен-фендриха Веккера.
Но она была так ошеломлена информацией о кастодерах и пониманием, что Эмил намеренно умолчал об этой детали, делающей для него побег абсолютно невозможным, и так спешила назад в лечебницу, пытаясь сохранить ничтожную искру наивной надежды, что умолчал он просто потому, что его эта участь минула, что не стала выяснять детали. Даже не задумалась о них в тот момент.
А, получается, единственным шансом на спасение Эмила был бы встречающий его на выходе из зоны тишины маг, умеющий отключать кастодеры. Но где же взять такого на бетанской стороне границы да еще в нужной точке в нужное время, если они сами не знают ни времени, ни точки?
Марлена осторожно сняла руку Дилана со своей талии, перекатилась на спину и уставилась в серый потолок бессонными глазами. Вывод напрашивался однозначный – она сама должна стать тем магом, который будет рядом с Эмилом в момент выхода из тишины. Ей необходимо научиться отключать и извлекать кастодер. И именно информацию о том, как это делается, следует искать в первую очередь. Если бы только у них было на это время!
Странные негромкие звуки, донесшиеся откуда-то, усталый мозг поначалу привычно интерпретировал как стук в дверь лечебного корпуса.
И Марлена, которой было жаль будить крепко спящего Дилана, решила сначала сходить выяснить, кому опять что-то понадобилось среди ночи. Прямо в ночной рубашке она выскользнула в коридор и только тут, услышав встревоживший ее звук повторно, поняла, что источник его находится гораздо ближе – за дверью кабинета. Эмил глухо и отрывисто кашлял, точнее звучало это, как будто он давится чем-то, изо все сил пытаясь кашель сдержать.
Марлена вбежала в темный кабинет.
- Эмил? – окликнула она.
Он не ответил и не пошевелился. Подойдя к дивану, Марлена разглядела, что лежит Эмил скрюченным и дышит часто и неглубоко. Марлена осторожно коснулась его лба. Кожа Эмила была горячей и влажной, белые волосы, разметавшиеся по подушке, в полумраке казались серыми, как и кожа его лица, но опущенные веки даже не дрогнули. И если он просто притворялся, что спит, как казалось Марлене, это было убедительным знаком, что приставать к нему сейчас с вопросами о самочувствии не стоит. Тем более, что и помочь чем-то еще она все равно была на в силах.
Марлена тихо отступила и вернулась в спальную.
Разбудил ее Дилан, прыгавший по комнате, натягивая брюки и шепотом поминая адово пламя и пожелания спалиться в пепел всем, кому не спится в такую рань. Судя по серому свету в комнате, было не так уж и рано, и в лечебницу кто-то ломился со свежими утренними силами.
- Доброе утро! Окончательно не просыпайся, - несколько запоздало предложил он, заметив, что Марлена приподняла голову. – Я только разгоню посетителей и вернусь к тебе.
Дилан подхватил сюртук и ключи и выскочил из спальной. Марлена поднялась и начала одеваться, в то, что утро, начавшееся с колочения в дверь лечебницы, может оказаться добрым, она не верила.
В коридоре лечебного корпуса Марлена увидела, что входная дверь открыта нараспашку, Дилан стоит на пороге, своим телом преграждая проход, а пространство за ним заполнено темно-серыми мундирами столпившихся на крыльце и вокруг него солдат.
- Стройся в порядке очереди! – гаркнул Дилан ну очень командным голосом, которого Марлена от него прежде и не слышала, и уже более нормальным, но тоже очень громким, добавил: - Впускать буду по одному!
Первым на территорию лечебницы пропущен им был щуплый и невысокий солдат, показавшийся Марлене похожим на маленького любопытного зверька с небольшим острым носиком, который будто постоянно к чему-то принюхивается, и очень живыми, буквально обшаривающими все вокруг, блестящими темными глазами.
- Здрасьте! – бойко объявил солдат, стаскивая фуражку, и заулыбался стоящей у двери в докторский флигель Марлене.
- Очень много пациентов, - немного растерянно сообщил Дилан то, о чем Марлена уже догадалась и сама, и позвал похожего на зверька солдата: - Идемте со мной в смотровую, расскажете, что вас беспокоит.
- А можно, чтоб меня лерра доктор приняла? – поинтересовался первый пациент, не торопясь проследовать за остановившимся у двери смотровой Диланом.
- Лерра не принимает! – отрезал Дилан сурово. – Пациентов здесь осматриваю я.
- А Федде Блум трепался… - разочарованно протянул солдат и нахлобучил фуражку обратно. – Так я лучше пойду тогда.
- То есть врач вам не нужен? – уточнил слегка обескураженный Дилан.
- Лерр врач не нужен, - подтвердил пациент печально.
– И что еще за Федде Блум? – вспомнил Дилан, выпуская его обратно на крыльцо.
- Я потом объясню, - быстро сказала Марлена. – Разберись пока с остальными.
- Кто пришел на прием к лерре? – выкрикнул Дилан своим новым голосом.
- Я!!! – слаженно выдохнули окружившие крыльцо солдаты.
- Кругом и шагом марш отсюда! – скомандовал Дилан. – Лерра никого не принимает. По-настоящему больных приму я.
Толпа разочарованно загудела, но с места не двинулась, пока чей-то еще более зычный и громкий голос не рявкнул вдруг:
- Ррр-разойдись!
Через мгновение у крыльца остались только три человека – незаметно подошедшие и до этого момента скрытые спинами солдат полковник Кейпер и два сопровождающих его молодых офицера. Дилан быстро оглянулся на оставшуюся в коридоре Марлену. Она поняла его отчаянный взгляд и побежала в докторский флигель.
- Вижу, неплохо справляетесь, доктор, - похвалил Дилана комендант.
- Но теперь разбежались все, - с легким недовольством заметил Дилан, по-прежнему преграждая вход в лечебницу. – А вдруг там были и реально нуждающиеся во врачебной помощи?
- Не было! – заявил полковник уверенно. – Раз солдат стоит на ногах, значит, годен к службе!
Дальнейшего Марлена уже не слышала. Она влетела в кабинет, где Эмил все так же лежал скрюченный на диване, и паническим шепотом выдохнула:
- Кейпер!
Эмил мгновенно сел и попытался так же резко встать, но покачнулся. Марлена рванулась и сумела его подхватить. До двери, соединяющей коридоры докторского флигеля и лечебницы, Эмила она довела, но здесь он молча вырвался и шагнул через порог самостоятельно. Марлена, оставшаяся в коридоре флигеля, не успела еще последовать за ним, когда раздался резкий голос полковника.
- Ты-то мне и нужен, Денбринк!
Отодвинув Дилана, комендант вошел в лечебницу.
- По состоянию здоровья пациент еще не может давать показания! – поспешно заявил из–за его плеча Дилан и распорядился. – Денбринк, вернитесь в палату.
- Стоять! – властно приказал полковник.
Эмил, который все равно не успел даже начать выполнять распоряжение Дилана, замер посреди коридора, опустив голову и слегка клонясь на пострадавшую сторону. Вид его коменданту явно не понравился и он отдал следующую команду:
- Смирно, рядовой!
Эмил дернулся и попытался исполнить требуемое, но это у него получилось плохо. Поврежденные ребра не давали ему выпрямиться, и он все равно остался в перекошенной позе.
- Кто замешан в позавчерашнем инциденте? – осведомился Кейпер холодно и повысил голос: - Отвечай, рядовой!
- Не могу знать, господин полковник, - сквозь зубы неразборчиво процедил Эмил и хрипло закашлялся.
- Полковник, прекратите этот допрос! – воскликнул с негодованием Дилан. – Вы же видите, Денбринк не в том, состоянии, чтобы отвечать!
- Я вижу, что он может стоять, значит, сможет и сидеть, – усмехнулся комендант и обернулся к сопровождающим его офицерам. – Доставить рядового на гауптвахту, с этой минуты он под арестом!
- Я не могу этого позволить! – Дилан шагнул вперед и встал перед комендантом, загораживая собой Эмила.
- Отставить, Де Вейк! – рявкнул полковник. - Вашего разрешения никто не спрашивал.
В этот момент Эмил покачнулся и рухнул ничком на дощатый пол коридора. Дилан оглянулся и бросился в нему, но Марлена, так и стоявшая за дверью во флигель, успела первой. Она опустилась на колени рядом с Эмилом и, откинув его бесцветные волосы, попыталась нащупать на шее пульс.
- Ему нельзя было двигаться, - воскликнула она расстроенно, поднимая голову. – Господин полковник, состояние пациента действительно очень тяжелое!
- Ладно, отсидит позже, - неожиданно легко согласился комендант и, сделав знак своим подручным следовать за ним, вышел из лечебницы.
Дилан поспешил запереть за ними дверь.
- Ну и сатрап, адово пламя! – выругался он. – Хорошо, Фуриозо все-таки догадался изобразить обморок.
- Дилан, - тихо выговорила Марлена, - он не изображает. Он без сознания и кашлял кровью. Обломки ребер все-таки проткнули легкое.
- Что нужно делать?! – Дилан подскочил и остановился напротив, ожидая распоряжений.
Марлена ответила не сразу. Если бы Дилан спросил «Что мы можем сделать?», она бы, наверное, в паническом отчаянии выпалила правду: «Ничего!» Но его формулировка заставила ее лихорадочно вспоминать лекции по общей медицине.
- Поместить пациента в позу, облегчающую дыхание, обычно это положение полусидя. Снять болевой синдром. Пункционно аспирировать воздух из плевральной полости до восстановления отрицательного давления. При необходимости установить дренаж. В случае неэффективности провести вскрытие грудной клетки, - как на экзамене перечислила она.
- Несу в смотровую, - мгновенно выделил часть, которую мог взять на себя, Дилан.
Они осторожно перевернули тело Эмила на спину, потом Дилан подхватил его на руки и, казалось, без всякого усилия поднял.
- Совсем тощий, - пробормотал он в ответ на встревоженный взгляд не знающей, как тут ему помочь, Марлены.
В смотровой Дилан опустил Эмила на кушетку, а Марлена подсунула ему под спину принесенные из палаты подушки, чтобы обеспечить рекомендованную облегчающую дыхание позу.
Эмил в сознание не приходил и лишь слабо замычал при каком-то, видимо, особенно болезненном для него движении. Дышал он поверхностно и учащенно, и был даже еще бледнее обычного, а размазавшиеся пятна крови у уголка рта казались просто пугающе алыми на фоне голубоватой кожи и посиневших губ.
Марлена кинулась готовить инъекторы. Перебирая лекарства в шкафу, она заставляла себя вдыхать и выдыхать медленно, глубоко и ровно, потому что пальцы от нервного напряжения подрагивали так, что флаконы и пробирки звякали, стукаясь друг от друга. Но эта дыхательная практика нисколько не помогала.
Дилан молча подошел, забрал у нее лоток с инъектором и ампулами и сам ввел Эмилу препараты.
- Боишься проводить пункцию? – спросил он напрямик, внимательно глядя на судорожно сжимающую дрожащие руки девушку.
- Я никогда этого не делала, - выдавила она.
- Я тоже, - заметил Дилан. – Значит, здесь мы равны. Расскажи, что именно надо сделать, я проведу аспирацию сам.
Марлена замерла, не зная, что ответить. Вводить иглу так близко от размещенного где-то в той же области проклятого кастодера, не зная ни как он расположен, ни как защищен от попыток удаления, было смертельно опасно. Но и объяснить это Дилану, не раскрывая, как обещала Эмилу, информацию про кастодер, она не могла. И поэтому выдала вторую и не менее страшную часть своих опасений:
- У него кровь на губах. Повреждены сосуды. Пункция и дренаж, скорее всего, не помогут… А для операции со вскрытием грудной клетки необходим настоящий хирург, - и воскликнула с отчаянием: - Если бы можно было хотя бы воспользоваться магией!
- То ты смогла бы спасти Эмила?
- Я смогла бы хоть что-то предпринять, не боясь убить его, - призналась Марлена.
- Решение очевидно, - сказал Дилан твердо. – Я немедленно иду к коменданту.
- Зачем? – не поняла Марлена.
- Признаюсь, что я никакой не лекарь, и буду просить разрешения вынести Эмила из зоны тишины туда, где ты сумеешь помочь ему, - ответил Дилан.
- Он не позволит!
- Тогда буду требовать, чтобы срочно вызвали хирурга, - Дилан еще раз кинул взгляд на неподвижное тело друга и решительно направился к дверям.
- Дилан, подожди! – бросилась за ним Марлена. – К коменданту лучше пойти мне! Так будет больше шансов, что он не откажет просто из желания наказать тебя за то, что ты спорил с ним сегодня. А я все-таки женщина, надеюсь, мою просьбу ему будет сложнее отвергнуть.
Дилан посмотрел скептически, но все-таки остановился.
- Может, попросить поговорить с ним лерру Хеллу? – предположил он. – Это кажется самым надежным вариантом.
Наверняка, Дилан был прав. Но Марлене сразу представилось, как журналистка в ответ на его просьбу изумленно вскидывает свои аккуратные тонкие брови: «Вы хотите вынести Денбринка за пределы зоны тишины, где кастодер тут же убьет его?»
- Давай все-таки начнем с меня, - сказала она. – Я смогу изложить Кейперу всю медицинскую сторону проблемы более авторитетно. А если уж мои объективные доводы его не убедят, придется обращаться к эмоциональным в виде воздействия неотразимых чар лерры Тер Вилде.
- Хорошо, - неохотно согласился Дилан. – Иди попробуй. Я останусь с Эмилом.
Глава 16. Изолированный бокс
Где искать сейчас полковника Кейпера, они, конечно, не знали. Дилан посоветовал справиться в комендатуре и объяснил как дойти туда от лечебницы.
На выполнение этого нового задания Марлена отправилась в еще большем смятении, чем выходила вчера на прогулку с фанен-фендрихом Веккером. По сравнению с суровым и холодным комендантом, как строить разговор с которым она даже не представляла, застенчивый фанен-фендрих представлялся ей теперь безопасным и надежным человеком, почти другом, с которым ей очень бы хотелось сейчас посоветоваться. И поэтому она обрадованно кинулась навстречу, когда Веккер вывернул вдруг из-за угла здания комендатуры.
- Лерр Веккер! – воскликнула Марлена облегченно. – Как я счастлива, что встретила вас!
- Я заметил вас из окна, - признался юноша, по обыкновению краснея, и тут же взволновался: - У вас что-то случилось, лерра Де Вейк?
Марлена торопливо изложила ему медицинские подробности состояния Эмила и обозначила проблему, вспомнив формулировки оскорбленного мага-целителя с портальной станции:
- Понимаете, нас с братом никто на предупреждал, что здесь зона магической тишины! Иначе мы, скорее всего, не приехали бы в Гастенхазе, потому что мы оба еще слишком неопытные лекари, и в отсутствии возможности применять целительский дар попросту бесполезны в серьезных случаях. Скажите, лерр Веккер, есть ли шанс убедить коменданта срочно вызвать опытного хирурга?
Фанен-фендрих с сожалением покачал головой.
- Военный лекарь имеется при штабе округа. Но очень сомневаюсь, что полковник Кейпер станет его вызывать из-за рядового, да еще и получившего свои травмы в ходе драки. А даже если такой запрос и отправить, - продолжил размышлять он и пояснил смущенно: - Я имею в виду, без ведома полковника… То штабной лекарь, может, и приедет, но неизвестно когда. А вопрос, как я понял, срочный?
- Очень! – Марлена в отчаянии кусала губы. – Что же делать?
- Вам надо просить у коменданта ключ от изолированного бокса, - сказал фанен-фендрих уверенно. – Он защищен от воздействия глушителей магнитного поля, поэтому там вы сможете сами помочь Денбринку.
- Здесь есть помещение, где действует магия? – удивилась Марлена.
- Конечно, - подтвердил Веккер. – В этом боксе и устанавливают кастодеры. Он в подвале вашей лечебницы, а ключ хранится у коменданта.
- Но ведь раз в этом боксе нет магической тишины, кастодер Денбринка там сработает и убьет его? – с недоумением спросила Марлена.
- У вас будет полчаса времени, - ответил Веккер. – Тридцать минут – период срабатывания кастодера, заложенный для возможности его извлечения. Потом нужно будет вывести Денбринка в зону тишины на такое же время для деактивации кастодера.
- Тридцать минут, - повторила Марлена, обдумывая, и воскликнула: – Это же просто чудесно! Спасибо!
- Рад быть полезным, лерра Де Вейк, - поклонился фанен-фендрих.
Марлене искренне хотелось как-то отблагодарить молодого человека, поэтому она дружески коснулась его руки.
- Тимо, можете называть меня Льен, и заходите к нам почаще, - с улыбкой предложила она. – А сейчас подскажите еще как найти полковника Кейпера?
- Спасибо за приглашение, лерра Льен, - просиял фанен-фендрих. – К господину коменданту я вас провожу, если позволите.
Кабинету полковника Кейпера, расположенному на втором этаже здания комендатуры, предшествовала небольшая приемная, где Марлену и Веккера встретил, вскочив из-за письменного стола, молодой офицер, один из тех, что сопровождали коменданта утром. Он отправился доложить полковнику о приходе Марлены и почти сразу пригласил ее пройти к коменданту.
Полковник поднялся ей навстречу.
- Лерра Де Вейк, - поприветствовал он девушку с некоторым удивлением в интонации и уже знакомом ей по позавчерашнему ужину пристальном взгляде, заставив Марлену еще больше занервничать, гадая не вспоминает ли комендант в данную минуту показавшиеся ему знакомыми приметы разыскиваемой преступницы из ориентировки.
Но деваться было некуда, и она решительно произнесла:
- Лерр Кейпер, выслушайте меня, пожалуйста!
Пока Марлена излагала отрепетированную уже на юном фанен-фендрихе версию событий, полковник все также не отводил от девушки своего давящего и в то же время как будто недоумевающего взгляда. Так что она даже в какой-то момент засомневалась, а слушает ли он ее вообще.
- Прошу вас, лерр Кейпер, выдайте нам ключи от изолированного бокса, - завершила Марлена свою речь и на всякий случай подчеркнула: - Это сейчас единственный шанс на спасение жизни рядового Денбринка.
- Скажите, лерра Де Вейк, - заговорил полковник своим низким рычащим голосом, - почему ваш брат не пришел сам, а отправил вас?
- Он хотел пойти, - честно ответила удивленная Марлена, - но я его отговорила. Он сейчас нужнее возле пациента.
- А почему вас с братом так волнует судьба этого, прямо скажем, никчемного солдата? – продолжил допрос Кейпер.
Марлена даже не сразу нашла, что ответить.
- Мы лекари, господин полковник, - наконец напомнила она, стараясь не выдать охватившего ее негодования. – И ваш никчемный солдат для нас в первую очередь человек, нуждающийся в помощи. И как вы, военные, в боевой обстановке сделаете все возможное для победы, так и мы сражаемся в нашей борьбе за жизнь пациента.
- Вы – удивительная девушка, лерра Де Вейк, - неожиданно заявил комендант с чрезвычайной серьезностью. – Умная и смелая. Я понял это еще по тому, что вы решили последовать за братом в эту глушь на наш отдаленный пост. И я хотел бы сказать, что рад видеть вас в своем гарнизоне, но... – он помолчал, рассматривая Марлену, и продолжил: - Последнее время в Гастенхазе лекаря не было. Штатских целителей не привлекают зарплата и условия, а военные врачи, в основном, маги и не хотят находиться в зоне тишины, поскольку теряют здесь магические навыки. Так что для меня было бы удачей заполучить сразу двоих, пусть и неопытных лекарей. Но подозреваю, что вы, лерра Де Вейк, еще просто не представляете всех сложностей пребывания женщины в подобной обстановке. Вы видели этот, простите за выражение, бардак у дверей вашей лечебницы сегодня утром?
Удивленная Марлена кивнула.
- Вы поняли, что все эти, как вы их называете, пациенты, явились только чтобы иметь возможность посмотреть на вас вблизи, несколько минут поговорить с вами? А известно ли вам, лерра Де Вейк, что так и не установленные полностью участники драки, которых не желает называть ими же и избитый Денбринк, которого вы так защищаете, бродили в тот вечер возле докторского флигеля с целью подсмотреть за вами в окна? А причиной драки, как сообщил-таки один из установленных нами ее участников, было то, что они не смогли мирно установить очередность, кому первому предстоит, цитирую дословно, «щупать бабенку».
Марлена, шокированная его рассказом, молчала, а полковник продолжил твердо:
- Я рад был бы видеть вас в своем гарнизоне, лерра Де Вейк. Но как порядочный человек должен сказать, что вам здесь не место. Ваш брат по молодости еще не понимает этого, иначе не отпустил бы вас сейчас одну. И я не прощу себе, если до тех пор, пока он не осознает опасность вашего, лерра Де Вейк, пребывания здесь, с вами что-нибудь случится, - и добавил: - Не сомневайтесь, я и лерре Тер Вилде неоднократно повторял, что здесь не Норгатен, и никакой ее экстренный эвакуационный портал, на который она слишком привыкла полагаться, и который здесь к тому же не работает, ей не поможет, если она будет продолжать шнырять всюду в поисках материала для своего репортажа в одиночестве. Но лерра Тер Вилде в любом случае скоро нас покинет, а если вы планировали остаться, то должны понимать реальную картину.
- Благодарю вас, лерр Кейпер, - искренне сказала Марлена. – Мы действительно не представляли… Обещаю, что подумаю над вашими словами и не буду шнырять всюду в одиночестве. А сейчас все-таки дайте мне, пожалуйста, ключи от изолированного бокса.
- Берите, - вздохнул полковник, доставая ключи. – Выигрывайте свое сражение. Только строжайше следуйте всем инструкциям из памятки на двери бокса. Но если рядовой Денбринк выживет, то отправится под арест на две недели, так ему и передайте.
Полковник велел своему адъютанту, тому самому молодому офицеру из приемной, проводить Марлену обратно в лечебницу. Она бы предпочла в качестве провожатого фанен-фендриха Тимо, но того поблизости не оказалось. Наверное, служебные обязанности помешали ему дождаться.
Адъютант, звание которого Марлена так и не разобрала, потому что совсем забыла попросить Дилана научить ее этому, в отличие от Веккера оказался слишком боек и всю дорогу засыпал ее вопросами о жизни в столице, на которые она и не знала что отвечать, поскольку в Норгатене жила в основном в своей лаборатории.
В лечебнице Дилан, обрадованный ее возвращением с обнадеживающей информацией об изолированном боксе и ключами от него, коротко сообщил, что Эмил очнулся, но слишком слаб, и что он запретил ему вставать, и отправился искать подвал и дверь, к которой подойдут ключи, а Марлена прошла в смотровую.
Смирно лежащий на кушетке все в той же позе Эмил встретил ее напряженным взглядом, ожидая, конечно, что она опять начнет его стыдить и отчитывать. Интересоваться его самочувствием не имело смысла, бледность и слабость свидетельствовали о нарастающей дыхательной недостаточности, а роль занудной воспитательницы не нравилась и самой Марлене, но все же ей пришлось сказать:
- Нужно немедленно сообщить Дилану о кастодере.
- Я думал, может, уже не обязательно, - пробормотал Эмил разочарованно.
- И не надейся! – покачала головой Марлена. – Я не дам тебе сбежать на тот свет от выполнения этого обещания.
Она присела рядом и сжала его запястье, нащупывая пульс. Биение его прослушивалось слабо и пугало неритмичностью. Оперировать нужно было как можно быстрее.
- Как только Дилан вернется, все ему расскажешь, - распорядилась она, вставая.
- Не уходи! – теперь уже Эмил схватил ее за руку. – Давай скажем вместе!
- Ты действительно боишься Дилана больше, чем смерти? – удивилась Марлена.
- Я боюсь потерять его доверие, - угрюмо отозвался Эмил. – И испортить этим последние часы, когда мы вместе.
- Совсем не веришь, что мы тебя вылечим? – усмехнулась Марлена. - И потому героически пытался скрывать симптомы? Тоже чтобы не портить последние часы?
- Я видел, как умирал человек с такими же травмами и признаками, - сказал Эмил устало. - А вы без магии все равно ничем не можете помочь, только зря тратите время, которого у вас мало.
- Но говорят, здесь в подвале есть операционный бокс, изолированный от глушителей магического поля, ты разве не знал о нем? Кастодер тебе вживляли не там?
- Не знаю где вживляли, - ответил явно удивленный Эмил. – Может и там. Меня предварительно отключили каким-то уколом.
Марлена задумалась. Анестезия? Или какой-то препарат из протокола подготовки к вживлению? Оставалось только надеяться, что внутри бокса окажется так нужная ей информация о кастодерах, и что Дилан на найдет ее сейчас первым.
- Я так или иначе испорчу тебе последние часы, - предупредила Марлена. – Чтобы попытаться сделать их не последними. Я собираюсь прооперировать тебя в этом подвальном боксе, и мне понадобится помощь Дилана. Поэтому нужно, чтобы он знал о твоем состоянии все, в том числе и про вживленное устройство, - и, тронутая ошеломленным видом Эмила, предложила: - Ну хочешь, я расскажу все сама?
Эмил только кивнул и закрыл глаза.
Дилана она нашла не сразу. Пришлось обойти почти весь лечебный корпус, прежде чем Марлена увидела распахнутую двойную дверь, за которой начинался пологий пандус для каталок, ведущий вниз в темноту. В торцевой стене узкого подвала обнаружилась еще одна дверь, металлическая и очень тяжелая. Марлена с усилием приоткрыла ее, вошла в операционный бокс и тут же споткнулась, отпрянув, и невольно заморгала, ослепленная и оглушенная нахлынувшей лавиной разнообразных ощущений от разноцветных вспышек в глазах до полной осязательной иллюзии окатившей с головой горячей щекочущей волны.
- Адаптация просто сбивает с ног, да? – Дилан, который издали показался ей темным силуэтом на фоне ярких хаотично плавающих пятен, приблизился и поддержал, обхватив за талию. – Вход в тишину был менее эффектным, чем выход из нее.
- Может, надо было не вбегать сразу, а постоять на границе? – предположила понемногу приходящая в себя Марлена. – Полковник упоминал какую-то инструкцию на двери, но должно быть она внутри. С той стороны я ничего не заметила.
- Здесь полно инструкций по всем стенам, - подтвердил Дилан. – Я полюбопытствовал и теперь просто в шоке. Представь, какие-то твари придумали для предотвращения побегов из зоны тишины вставлять прямо в человека посылающий смертельный импульс датчик магнитного поля!
- Вот об этом датчике я и хотела с тобой поговорить, - призналась Марлена.
Наблюдая, как по мере ее рассказа лицо Дилана делается все более холодным и отчужденным, она впервые заподозрила, что, может быть, Эмил знал ее жениха с некоторых сторон получше, чем она сама, и боялся разговора с ним совсем не безосновательно. Следующим неприятным открытием оказалось то, что обижается Дилан почему-то именно на нее.
- Что Фуриозо совершенно чокнутый, и от него можно ожидать любых сюрпризов, я представлял, - заявил он ледяным тоном. - Но тебя я считал умнее и надеялся, что это ты влияешь на этого ненормального, а не наоборот!
Задетая несправедливостью претензий Марлена все-таки сдержалась и не стала напоминать, что это именно она настаивала на необходимости открыть все тайны, а решила, что пусть уж Дилан сейчас лучше злится на нее, чем на измученного и ослабевшего Эмила, и только попросила:
- Пожалуйста, возвращайся сейчас к Эмилу и постарайся его успокоить. Покажи, что не сердишься и не обижен, он на самом деле этого очень боится. Я не упоминала еще, что хочу попробовать удалить кастодер, чтобы не давать ложной надежды, если никаких инструкций здесь не найду. Но раз они есть, можешь рассказать, что мы постараемся избавить его и от этого магического убийцы тоже. Это его должно подбодрить. А я займусь изучением инструкций и когда буду готова, приду за вами. Нужно торопиться, потому что проблемы с дыханием прогрессируют.
Дилан молча и отстраненно кивнул и ушел, а Марлена, вздохнув, постаралась сосредоточиться на главном – предстоящей операции и инструкциям по установке и извлечению кастодера, а для этого все мешающие и отвлекающие мысли и эмоции, в том числе страх, жалость и обиду, пришлось выкинуть из головы.
Рассматривая развешенные по стенам бокса памятки и схемы, она с огромным облегчением поняла, что хоть в чем-то им очень-очень повезло. Операции с кастодером проводились с использованием универсального магического манипулятора-щупа, заменяющего обычные хирургические инструменты и позволяющего обойтись без традиционного вскрытия грудной клетки. С помощью такого щупа вполне можно было осуществить и аспирацию воздуха из плевральной полости, и спаять поврежденные сосуды. А самым удачным было то, что Марлене уже приходилось работать с таким манипулятором во время практических занятий в Энденском госпитале, и она хотя бы имела представление о том, как подключаться и управлять им.
Нашла она и набор готовых к использованию манипуляторов, а также целую коробку тех самых убийц-кастодеров – маленьких блестящих капсул в защитных оболочках, растворяющихся и тем самым активирующих устройство после вживления. Подтвердилась и информация о безопасных первых тридцати минутах после выхода из зоны тишины. А вот упоминаний о необходимости предварительного введения каких-либо препаратов или погружения пациента в наркоз Марлена так и не нашла. Как и самих наркотических или анестезирующих средств.
Теоретически малотравматичное вмешательство с использованием щупа можно было проводить под местным обезболиванием, для которого хватило бы и снадобий, взятых из смотровой. Но все же вопрос, для чего Эмила, как он выразился, сначала отключили, оставался невыясненным, и это тревожило. Так и на найдя ответа, Марлена решила, что пора возвращаться обратно в лечебницу.
В момент выхода из бокса она попыталась четко отследить границу перехода в зону тишины, и это оказалось несложно - мутноватая пленка возникла перед глазами, а уши словно мгновенно забило ватой как только она перешагнула порог. Но теперь эти признаки адаптации к отсутствию магического поля исчезли почти сразу, вероятно, из-за того, что в боксе она пробыла не так уж долго.
На крыльце лечебницы перед закрытой дверью с пакетом в руках стоял фанен-фендрих Веккер.
- Зашел узнать получили ли вы ключи от бокса, - поспешил отчитаться он. – Стучал во флигель, но никто не открыл. И судя по оставленному там пакету, курьера, доставившего ваш паек, тоже не впустили.
- Я как раз осматривала бокс, - объяснила Марлена. – Лерр Кейпер выдал ключи, благодарю, что подсказали мне эту возможность. А брат должен быть внутри, - она поднялась на крыльцо и постучала сама.
- Извините, лерра Де Вейк, я хотел проводить вас из комендатуры, но не успел, - начал оправдываться Веккер.
- Не беспокойтесь, господин полковник отправил со мной своего секретаря, то есть, наверное, правильнее говорить «адъютанта», - машинально отозвалась Марлена. Дилан все не открывал, и она ощутила нарастающую тревогу. - Да что там у них случилось? – она постучала сильнее.
- Вы тревожитесь из-за предстоящей операции, - предположил фанен-фейнрих печально и внезапно положил ладонь на локоть Марлены: - Не волнуйтесь, прошу вас. У вас все получится, лерра Льен!
Марлена почувствовала прилив благодарности. Оказывается она очень нуждалась даже в такой незамысловатой поддержке.
- Спасибо вам, Тимо! – с чувством сказала она, накрывая его ладонь своей. – Вы на самом деле очень мне помогаете!
Дилан, в этот момент открывший дверь, посмотрел на них, не сказав ни слова, развернулся и скрылся в коридоре лечебницы.
- Прошу прощения за невежливость брата, он тоже нервничает, - пробормотал Марлена.
Забрав у тут же начавшего прощаться фанен-фендриха пакет, она прошла в смотровую. Эмил заулыбался ей со своей кушетки. Выглядел он получше – серые глаза оживленно блестели, а лицо как будто даже чуть порозовело, перестав пугать отливающей голубизной бледностью. Марлена понадеялась, что это результат его объяснений с хорошо исполнившим свою задачу Диланом, а не усиливающаяся лихорадка, но выяснять прямо здесь не стала, в любом случае откладывать операцию было опаснее. Поэтому она только улыбнулась Эмилу в ответ и предложила:
- Ну что, поехали?
Дилан молча подвез каталку. За всю дорогу до подвала он тоже не сказал Марлене ни слова и умудрился даже не посмотреть на нее ни разу, и с этим надо было срочно что-то делать – во время операции ей необходим был внимательный и действующей с ней на одной волне ассистент, а не надутый из-за дурацкой обиды манекен.
- Дилан, - окликнула она, перед тем как открыть дверь бокса, - как ты считаешь, зачем Эмилу давали общий наркоз перед вживлением кастодера? В описании протокола упоминается местный.
- Думаю, для того, чтобы Фуриозо им тут все не разнес своими смерчами, - все так же не взглянув на Марлену ответил Дилан. – Вспомни, что я говорил про его абсолютный потенциал воздушника.
- Бывший абсолютный, - поправил Эмил с каталки, которую они на всякий случай оставили пока в отдалении от бокса. – Надеюсь, за время, что я сижу в тишине, он наконец развеялся.
- Потом измерим. Я видел здесь портативный потенциалометр, - пообещал ему Дилан и озвучил то, о чем Марлена тоже только что подумала: – Но от случайного пробоя нам надо как-то защититься. Мне достаточно чего-нибудь металлического под рукой, а вот ты, Фуриозо, для профилактики насвистывал марши. Не уверен, что сейчас с твоей дыхалкой это будет легко.
- Могу марши петь! – оптимистично заявил Эмил, и на этом сомнительном методе вопрос защиты пришлось закрыть.
В бокс Марлена зашла первой и остановилась на пороге, пережидая вновь ослепивший каскад цветных вспышек и мурашек, бегущих по коже и вызванных то ли адаптацией, то ли напряжением от осознания ответственности предстоящего.
- Что должен делать я? - Дилан подошел, но остановился на расстоянии. Марлена с сожалением подумала, что очень хотела бы сейчас почувствовать его всегда внушающие ей уверенность руки на своих плечах. Но порог бокса как будто обозначил пролегшую между ними границу.
- Следить за состоянием Эмила и поддерживать его, - ответила она. – И сразу сообщать мне, если что-то будет ухудшаться. А еще контролировать время. На извлечение кастодера у нас всего полчаса. Я буду целиком сосредоточена на управлении щупом, и если ты станешь вслух отмечать каждые прошедшие пять минут, это поможет мне не отвлекаться на таймер.
Дилан кивнул и вернулся к Эмилу, с которым, в отличие от отстраненности, демонстрируемой Марлене, держался мягко и терпеливо. Экономя минуты, Марлена попросила его снять с Эмила повязку и обработать область предполагаемого вмешательства еще за пределами бокса, и теперь слышала как он подробно рассказывает ему о предстоящих необычных ощущениях от выхода из зоны тишины, объясняя, что времени спокойно насладиться этим фейерверком у него сейчас не будет, но поскольку он въедет в бокс лежащим на каталке, то адаптация его сможет сбить разве что с толку, а не с ног.
Марлена подготовила все необходимое, проверила управляемость манипуляторов и крикнула, почему-то с интонацией и выражениями вдруг вспомнившейся лерры Инзы:
- Эй, корсары! Готовы?
- Так точно, королева! – бодро отрапортовал Эмил.
- Тогда по моей команде, - Марлена взяла в руку манипулятор, а другой нажала таймер. – Начали!
Глава 17. Искусство художественного свиста
«Для успешной работы манипулятором необходимо стать им», - утверждал пожилой хирург энденского госпиталя, демонстрировавший когда-то возможности щупа практикантам-пятикурсникам. Марлена помнила эти слова, но смысл их поняла только сейчас, когда сама слилась с инструментом в своих руках настолько, что транслируемые им образы полностью заместили то, что она могла воспринимать собственным зрением. А может быть ее глаза были закрыты, или у нее вообще не стало глаз, и она действительно сделалась гибкой металлической змейкой, легко ввинтившейся в грудь Эмила прямо над сердцем, в том месте, где белел маленький полумесяц старого шрама.
Змейка скользнула между ребер. Выискивая инородный предмет, повела, словно оглядываясь, закругленным наконечником – головой. Влажно-блестящая, похожая на затаившегося в паутине смертоносного паука, капсула кастодера хищно висела над мерно колышащейся темной поверхностью сердца, тянулась к нему тоненькими хоботками-жалами, которых было много, очень много.
- Пять минут, - донеслось откуда-то издали.
Змейка плавно поползла, подкрадываясь. Примерилась к ближайшему хоботку, резким выпадом вцепилась в него и перекусила. Втянула в себя отломанное жало.
- Десять минут.
Второй хоботок. Остальные угрожающе завибрировали, задергались, замельтешили.
- Пятнадцать минут!
Третий хоботок, четвертый, пятый… Время ускорилось, частыми звонкими щелчками отмеряя не секунды уже, а драгоценные минуты, которых оставалось все меньше и меньше. Или эти прерывистые и пугающие звуки издавало заметавшееся
в предчувствии опасности сердце?
- Двадцать минут!!
Хоботков оставалось еще слишком много, они шевелились, ускользали, агрессивно замахивались, словно защищаясь.
- Двадцать пять!!!
Змейка метнулась вперед и поглотила паучью капсулу целиком, отскочила, выдернув разом оставшиеся хоботки, и вытягивая их за собой стремительно заскользила наружу.
Марлена мельком глянула на окровавленную горячую капсулу, что выплюнул манипулятор в ее ладонь, подбежала к двери бокса и, приоткрыв ее, вышвырнула кастодер подальше в коридор. И прежде, чем она снова слилась с покачивающейся на ее руке, роняя кровавые капли, змеей, еще успела своими глазами скользнуть по лицу страшно побелевшего крепко зажмуренного Эмила, еле слышно, но упрямо цедящего сквозь сцепленные зубы слова старинного марша: «Зовет труба в атаку снова. И сталь звенит, и кровь рекой…» и крикнуть ошеломленно вытаращившемуся на нее Дилану:
- Следи за Фуриозо!
И опять провалилась в транслируемые манипулятором образы. Теперь змейка пробиралась глубже в межреберье в поисках поврежденной части легкого. И засновала, заскользила, спаивая порванные сосуды, соединяя прорехи, заделывая и подчищая. А сердце Эмила билось над ней в ритме выговариваемых им слов: «Не ищем жребия иного, заложники судьбы такой. Под посвист пуль и рев снарядов – вперед, и не о чем жалеть…» И вдруг смолкло, оборвавшись на незавершенном такте, как оборвались и слова.
- Пульса нет! – выкрикнули где-то далеко то, что змейка и Марлена почувствовали уже и рванулись изо всех сил, чтобы подтолкнуть! Запустить! Не позволить остановиться окончательно… И они толкали снова и снова, и кричали со злостью отчаяния: «Не смей сдаваться! Бейся! Бейся!»
«Солдату третьего не надо - всегда победа или смерть!» - кто именно произнес последнюю фразу Марлена уже не поняла.
Очнулась она, лежа на руках Дилана. С трудом подняв тяжелые, будто окаменевшие, веки взглянула снизу вверх в его растерянное и какое-то беззащитное лицо и, мгновенно цепенея от липкого ужаса, выдохнула:
- Что?!
- Жив он, жив! – сразу догадался о чем она, Дилан. – Спит. Ты велела ему спать, и он заснул, - и со странной смесью облегчения и изумления одновременно выдохнул: - Ты сама хоть представляешь, что только что сделала?! Ты запустила его остановившееся сердце, просто крикнув: «Бейся!»
- Значит, так это выглядело снаружи? – слабо улыбнулась Марлена. Дилан, наверное, не понял, но объяснять у нее просто не было сил.
Только встав с его помощью на ноги, Марлена обратила внимание на царивший в небольшом боксе хаос – перевернутый стул, распахнутые дверцы шкафов, разметанные по всему помещению инструменты и снадобья, инструкции и плакаты, прежде развешенные по стенам, свисают, сворачиваясь кривыми свитками или вовсе валяются на полу.
- Это Эмил, уже потеряв сознание, не сдержался, - пояснил Дилан. – А вообще он мастер самоконтроля, если бы пробился в полную силу, тут бы и стены, наверное, не выстояли.
- Терпеть он умеет, - признала Марлена и содрогнулась. – Больше ни за что не возьмусь за подобное с пациентом без общего наркоза! Придется тут навести порядок, прежде чем возвращать ключи полковнику.
- Надо постараться оставить ключи у себя, - возразил Дилан. – Вдруг еще понадобится использовать магию. И здесь может заработать мамин почтовый ящик, пойду принесу его, проверим!
Пока Дилан бегал за почтовой шкатулкой, Марлена постояла возле спящего Эмила. Он был все еще бледен, но дышал, как ей показалось, уже более ровно и глубоко, чем раньше. И когда она коснулась его висков, ресницы Эмила чуть дрогнули, свидетельствуя, что пациент в сознании и реагирует на ее воздействия. Не желая его пока полностью будить, Марлена убрала руку.
На счет ключей от бокса Дилан был, конечно, прав. Имея возможность пользоваться магией, она могла не только гораздо лучше чувствовать состояние пациента, но и попытаться ускорить его выздоровление, приготовив, например, средство, улучшающее срастание костей. Марлена пошла искать в шкафчиках необходимые ингредиенты, попутно расставляя разбросанные коробочки и флаконы обратно на полки.
Почтовая шкатулка внутри бокса действительно заработала, обрадованный Дилан вытащил из нее сразу несколько новых писем.
- Маме удалось связаться с ее бетанским другом! – воскликнул он, просматривая письма. – Оказывается, лерр Юджинас сейчас как раз в Норгатене на международной конференции и утверждает, что смог бы отправить нас в Бетанию через портал в посольстве. Посольский портал, конечно, тоже контролируют, но не так строго, как норгатенский международный. Мама пишет, чтобы мы срочно возвращались в Норгатен и разыскали там Юджинаса, пока его конференция еще не закончилась.
- Вернуться в столицу? – удивленно переспросила Марлена. – Но мы же не можем… - она оглянулась на лежащего на каталке Эмила.
- Не можем, - согласился Дилан, тоже глядя на спящего друга.
- Можете! – тут же возразил Эмил, открыл глаза и стремительно сел, свесив с каталки ноги, а дальше попытался и встать, правда, тут же опустился обратно, поморщился, привычно схватился за бок и добавил: - Для вас это лучший выход!
- Дилан, давай его привяжем к каталке, - устало предложила Марлена и, подойдя, упрекнула слишком резвого пациента: – Когда ты запомнишь уже, что прыгать со сломанными ребрами не только больно, но и опасно? Я поставила отломки на места, но полностью срастить их так быстро невозможно.
- А удалось вынуть… ну.. эту штуку? – косясь на Дилана спросил Эмил с надеждой, ребра явно волновали его гораздо меньше кастодера.
Марлена кивнула. Эмил поймал ее руку и умудрился, хоть и кривясь на левую сторону, но все равно не лишенным элегантности жестом, поднести ее к губам.
- Навечно ваш должник, королева, - произнес он тихо и тут же жизнерадостно объявил: - Теперь я и сам отсюда сбегу, а вы должны немедленно возвращаться в Норгатен!
- Мы не оставим тебя в Гастенхазе, - твердо сказал Дилан и в знак окончания дискуссии открыл крышку портативного потенциалометра. – Давай посмотрим, что там с твоим ветродуйством.
- Глупо соваться на минные поля, если есть возможность уйти посольским порталом! – продолжил спорить Эмил, пока Дилан прицеплял на него датчики. – Фокозо, ты меня слышишь?
- Девяносто восемь сотых, - игнорируя его, сообщил Дилан результат измерений.
Эмил скривился:
- Я надеялся, уже меньше.
- Мой целительский чуть подрос, - заметил нацепивший теперь датчик на себя Дилан и переключил шкалу, - а огневой, как и положено, снизился. Ты, Фуриозо, уникум, тебе даже тишина нипочем!
Марлена тоже надела датчик.
- А у меня существенное снижение, - удивилась она. – Хотя после сегодняшней операции значение должно было даже подняться. Неужели несколько дней тишины так повлияли?
- Дилан! – воскликнул Эмил, все-таки вставая на ноги. – Вам надо возвращаться в столицу! Ты просто не имеешь права рисковать королевой, если есть более безопасный путь!
- Слушай, - повернулся к Марлене Дилан, - можешь сделать что-то, чтобы этот тип снова заснул? Пока лежал там спящий и не возникал, и ребра его целее были, и все остальное в безопасности. Мое терпение уже на исходе!
Когда они возвратились в лечебницу и наскоро перекусили, Эмил заснул на диване в кабинете и без помощи Марлены, все же он был еще очень слаб, а непрекращающиеся всю дорогу пререкания на тему возвращения в столицу вымотали всех троих.
Усталые Марлена и Дилан сидели на кухне, ожидая, пока согреется вода для кофе, и подавленно молчали.
- А ведь Эмил прав, - сказал наконец Дилан, задумчиво барабаня по столу. – Я не должен тобой рисковать даже ради него. Может быть…
- Нет! – догадываясь, что последует, испугалась Марлена. – Только не предлагай мне вернуться в Норгатен одной! Я не хочу и боюсь расставаться, а ты обещал, что сделаешь все, чтобы этого не случилось! Давай думать, как попасть в столицу втроем.
- Для этого придется не только как-то вытащить Эмила за пределы Гастенхазе, но и вклеить фотографию в его новый паспорт. Без паспорта ему не пройти контроль на портальной станции, а без портала мы будем добираться до Норгатена слишком долго, - пробормотал Дилан хмуро.
Марлене казалось, что первая проблема несопоставимо сложнее второй, но в изложении Дилана они почему-то прозвучали как равноценные. Пока она вяло обдумывала этот удививший ее момент, Дилан первым среагировал на раздавшийся энергичный стук.
- Стучат во флигель, – он поднялся и глянул в кухонное окно сквозь щель в занавеске. – Адово пламя, это Хелла! Я совсем забыл, что обещал встретиться с ней сегодня.
- Могу сказать, что ты слишком занят с пациентом, - предложила Марлена.
- Погоди-ка, - Дилан живо повернулся от окна и, прищелкнув пальцами, обрадованно воскликнул: - У нее же есть фотоаппарат! Это нужно использовать. Придется умолять научить меня делать снимки. Спались все в пепел, а я даже побриться сегодня не успел! Задержи ее на четверть часа, скажи, что я буду готов через пару минут!
Он подхватил с плиты закипающий чайник и вылетел из кухни.
Марлене пришлось пригласить журналистку войти. И теперь лерра Хелла, аккуратно причесанная и безупречно элегантная, сидела на сделавшейся от ее яркого присутствия еще более неуютной и тесной кухоньке докторского флигеля и изучающе разглядывала Марлену прищуренными глазами с умело подкрашенными ресницами.
- Может быть, чашку кофе, лерра Тер Вилде? – смущенно предложила Марлена и, только повернувшись к плите, вспомнила, что чайник уволок Дилан.
Журналистка, к счастью, от угощения отказалась.
- Говорят, Денбринк совсем плох, - заметила она светским тоном, которым обычно отпускают замечания о погоде.
- Надежда еще остается, - уклончиво ответила Марлена, помня, что информация о том, что Эмилу лучше, грозит ему немедленным арестом. – Мы с братом делаем все возможное, чтобы его спасти.
- Ах, да, - протянула журналистка небрежно, - вы же тоже вроде бы целительница, лерра Де Вейк?
- Практического опыта в целительстве у меня мало, - призналась Марлена неохотно.
- Я профессионал и всегда стремлюсь досконально разобраться в мотивах поступков героев моих репортажей, - сообщила лерра Тер Вилде доверительно. – Поэтому мне хочется понять, что же на самом деле заставило такую женщину, как вы, отправиться в эту глушь? Не поверю, что вы здесь только из желания набраться целительского опыта! Видимо, вы настолько привязаны к брату, что просто не захотели отпустить его одного?
- Да, я привязана к брату, - ответила Марлена. - У меня не осталось никого, кроме него.
- Ну и в чем тут Кейпер усмотрел героизм? – вскинула изящные брови журналистка. – Признайтесь, лерра Де Вейк, как вам удалось очаровать этого солдафона? Он сегодня весь обед прямо разливался в дифирамбах вашей смелости!
- Господин полковник просто беспокоится о моей безопасности,
- сказала Марлена смущенно и добавила, надеясь убедить акулу пера, что вовсе не соперница ей в борьбе за внимание мужчин гарнизона: – Мне он, напротив, рассказывал о смелости вашей, лерра Тер Вилде. И очень сожалел, что вы слишком неосторожны здесь, где ваш экстренный портал бессилен.
- Мой портальчик, – журналистка коснулась висящего на ее шее крупного медальона, - это подарок, который я обещала не снимать. Достаточно отщелкнуть крышку, и я дома в Норгатене. В приграничной зоне портального сообщения нет, поэтому здесь он, конечно, бесполезен, но зато красив. А я действительно ничего и никого не боюсь, - усмехнулась она. - Моя жизнь настолько насыщенна и разнообразна, что было бы непростительно лишиться части ее остроты из-за каких-то глупых женских страхов! А про вас, лерра Де Вейк, придется написать, что у вас просто нет никакой своей жизни, и потому вы готовы следовать всюду за младшим братом. Вы же, как я вижу, старшая сестра?
- Мы ровесники, - подавляя раздражение, буркнула Марлена. – И разве вы не обещали не упоминать нас с братом в своем репортаже?
Журналистка мило улыбнулась:
- Речь шла только о публикации снимков. Но и то я еще пока ни в чем не уверена, лерр Ландер такой фотогеничный красавчик! Как вышло, что вы с ним совсем не похожи?
Проводив очень своевременно появившегося умытого, побритого, переодетого и, наверное, действительно весьма фотогеничного Дилана и хищно ухмыляющуюся акулу до крыльца, Марлена прошлась по флигелю, разыскивая где-то брошенный Диланом чайник. Нашла его пустым в ванной и, наполнив, брякнула на плиту с такой силой, что медная крышка слетела и запрыгала по конфоркам и дальше по плиткам пола.
- Твое терпение тоже уже на исходе, королева? - тихо осведомился неслышно появившийся на кухне Эмил и в худших своих традициях тут же попытался упавшую крышку поднять.
Дальше поднимать пришлось уже его самого, и, усадив, наконец, непослушного пациента в его любимый уголок за столом, где он мог привалиться к стенке, Марлена молча остановилась перед ним, на самом деле, уже едва сдерживая гнев.
- Только не усыпляй, - проникновенно попросил Эмил, вскидывая на нее распахнутые невинные глаза, в которых, разумеется не просматривалось ни капли раскаяния. – Можешь связать, но только когда наш старший брат вернется со своего свидания!
- Лерра Тер Вилде считает, что старшая я, - буркнула Марлена и вернулась к чайнику и плите, так и не поняв, на кого уже сейчас злится больше - на ехидную журналистку или на упрямого пациента, никак не желающего поберечь если не себя, то хотя бы результат марлениных трудов.
- Не бери в голову! – легко посоветовал Эмил. – Она просто завидует.
- Мне? – не поверила Марлена.
- Тому, что ты маг. Сама она бездарна, вот и пытается тебя уязвить.
- Откуда ты знаешь? – удивилась Марлена. – Подслушивал, что ли?
- Просто у меня очень хороший слух, - заверил Эмил и тут же перевел разговор на единственную волнующую его тему. - Ты сможешь уговорить Дилана немедленно вернуться в Норгатен?
- И пытаться не стану! – отрезала Марлена.
- Но ты очень хорошо на него влияешь! - попробовал подольститься Эмил. – Про кастодер же сумела рассказать так, что он на меня даже не обиделся.
Зато обиделся на меня, - подумала Марлена и решительно покачала головой:
– Мы не оставим тебя здесь, смирись уже с этим. Лучше придумай, как выбраться отсюда.
Эмил откинулся на стену, прикрыл глаза и начал негромко и задумчиво высвистывать какую-то мелодию, совсем не похожую на марш. И этим напомнил Марлене отца, который так же любил насвистывать за работой, а заглянувшая за чем-нибудь в лабораторию лерра Лотта неизменно предупреждала, что он просвистит богатство, а отец, смеясь, отвечал, что при отсутствии такового и бояться нечего.
Сама не заметив, как под этот аккомпанемент успокоилась и даже начала чувствовать себя почти уютно, Марлена занялась приготовлением ужина, стараясь при этом не очень громко звякать кастрюлями.
Когда во флигель опять застучали, Эмил прервал свою медитацию и настороженно предупредил:
- Не открывай никому, кроме Дилана!
- Наверное, принесли паек, - предположила Марлена и, прячась за занавеской, осторожно посмотрела в окно. – Там с большой корзиной этот твой знакомый… с синяком на лбу.
- Федде? – оживился Эмил. – Впусти его!
- Я только заберу корзину, - сказала Марлена. – А ты пообещай не показываться! – напоминать Эмилу про угрозу ареста она не стала, еще решит, что как раз такой вариант развития событий вынудит их с Диланом вернуться в Норгатен без него, а придумала другую версию: - Пока все считают, что ты при смерти, мы можем не возвращать ключи от бокса.
- Мне необходимо поговорить с Федде! – не согласился Эмил. – Он сейчас моя единственная связь с человеком, который может помочь выбраться из Гастенхазе. Просто, приведи его сюда!
Не уверенная, что поступает правильно, Марлена отправилась впускать посетителя.
- Здрасьте, лерра доктор! – стянув фуражку, широко заулыбался ей здоровяк Федде и продемонстрировал свою ношу. – Я вызвался сам вам уголек доставить, вот!
- Спасибо, - невольно улыбнулась в ответ Марлена. – Вижу, ваш синяк уже почти незаметен. Доставьте, пожалуйста, тогда прямо на кухню.
- Здорово, Федде! – поприветствовал гостя из своего угла Эмил. – Что новенького?
Не ожидавший подобной встречи здоровяк споткнулся и чуть не выронил корзину.
- Чалый, – пробормотал он испуганно, – ты все еще здесь!
- И все еще живой, - подтвердил Эмил.
- Это-то и паскудно, Чалый! – воскликнул Федде с горячностью и, виновато оглянулся на Марлену. – Извиняйте, лерра доктор, но иначе тут не выскажешь… Пошел слух, что ты, Чалый, до сих пор в больничке отдыхаешь, потому что продавился и поешь! Троих дружков Рула взяли на шконку прямо ночью из казармы, а самого потаскали, но отпустили. Теперь грозится, что тебе не жить! Говорит, и на губе достанет, у него там кто-то есть схваченный.
- Не пел я! – возмутился Эмил. – Вообще рта не раскрывал. Другой кто-то раскололся!
- Да я-то верю, - вздохнул Федде печально. – А вот Рулу на тебя указали. Своих ему подозревать западло, а тебя захреначить - милое дело. Простите, лерра доктор… Так что я бы на твоем месте, Чалый, сидел тут в больничке, как пришитый, и за порог не отсвечивал.
Проводив этого доставщика очередных плохих вестей, Марлена подрагивающими от нервного напряжения пальцами заперла дверь и вернулась на кухню. Эмил сидел, опустив голову на сложенные на столе руки, и даже не пошевелился, когда Марлена подошла и села напротив.
- Фанен-фейндрих Веккер упоминал вчера, что участников той драки собираются выявлять по свежим травмам, - тихо сказала она. – Поэтому Федде и прибегал тогда пудрить синяк.
- Федде в драке не участвовал, - вяло отозвался Эмил.
- Но кого-то они все же выявили. Утром комендант сообщил мне, что причиной драки была, как он выразился, очередность «щупать бабенку», и убеждал, что в гарнизоне мне не место. Значит, к тому моменту кто-то уже успел все рассказать.
- Кейпер так и сказал, что именно тебе здесь не место? – уточнил Эмил, взглянув на нее.
- Да, заявил, что должен предупредить об этом, даже несмотря на то, что в Гастенхазе нужны лекари, - вспомнила Марлена. – И что лерре Тер Вилде он тоже говорил, что ее экстренный портал здесь ей не поможет, но она и так скоро уедет, а я, если хочу остаться, должна представлять ситуацию. Этот Рул, что теперь тебе угрожает, тот, кто мог бы помочь выбраться?
Эмил лишь кивнул и снова уронил голову на руки.
- Все равно это был слишком ненадежный план, - сказала Марлена с искусственной бодростью. – Довериться какому-то преступному авторитету Дилан ни за что бы не согласился. Но под арест тебе теперь категорически нельзя.
- Не говори Фокозо, - традиционно попросил Эмил слабым голосом.
- Ну уж нет! – заявила Марлена решительно. – Больше никаких тайн между нами не будет! Принимать решения надо сообща и исходя из полной информации. И чтобы ты не воображал себя самым отягощающим фактором из нас троих, хочу предупредить, что рядом со мной в Норгатене может оказаться еще опаснее, чем на твоих минных полях. Я пыталась отравить министра пропаганды.
Эмил вскинул голову и потрясенно уставился на нее широко раскрытыми блестящими глазами.
- Расскажи! – выпрямляясь, восторженно выдохнул он.
А когда Марлена закончила подробный пересказ своей истории, Эмил дотянулся через стол и взял ее руки в свои.
- Везунчику Фокозо не приходится скучать со своей королевой! – воскликнул он с восхищением.
- Как и с лучшим другом, - согласилась Марлена. – А сейчас можешь научить меня насвистывать ту мелодию? Мне она очень понравилась.
- А ты считаешь, у тебя есть слух? – с сомнением уточнил Эмил.
- Не знаю, - призналась Марлена. – У мамы точно был, ее фортепиано так и стоит у нас в гостиной.
Когда Дилан возвратился, Марлена и Эмил разучивали уже третью мелодию, и к тому моменту составляли слаженный и гармоничный свистательный дуэт, что с величайшей серьезностью и энтузиазмом и продемонстрировали «старшему брату», прежде чем выложить ему неприятные известия, принесенные Федде.
Дилан хладнокровно сообщил, что отпускать Эмила под арест в любом случае не собирался, и что ему удалось уговорить лерру Хеллу поучить его фотографировать, так что завтра она принесет аппарат, и можно будет попробовать сделать снимок для паспорта, а дальше останется лишь вытащить Эмила за ограду Гастенхазе.
К этому моменту Марлена уже чувствовала себя совершенно усталой и отправилась спать, оставив «братцев» на кухне приобщать Дилана к искусству художественного свиста, поскольку он непременно пожелал дополнить дуэт до трио.
На следующее утро Марлена проснулась поздно и никого во флигеле не обнаружила. На кухонном столе ее ждали снятый с общей связки ключ и записка Дилана, извещающая, что лечебницу они закрыли, а сами отправились наводить порядок в изолированном боксе и вернутся к завтраку.
Завтрак еще следовало приготовить, и Марлена, тихонько насвистывая мелодии Эмила, принялась растапливать плиту, благо углем Федде обеспечил их в избытке. Когда соблазнительный аромат свежезаваренного кофе сделал кухоньку снова почти уютной, она решила, что пора поторопить братцев, и тут как раз в дверь флигеля постучали. Уверенная, что это Дилан, она схватила ключ и, не посмотрев в окно, побежала открывать.
На крыльце стоял полковник Кейпер.
Марлена растерялась настолько, что забыла поздороваться.
- А брат куда-то вышел, лерр полковник, - торопливо доложила она. – Вы, наверное, стучали к нему в лечебницу?
- Нет, я хотел видеть именно вас, - сообщил полковник негромко и вдруг добавил как-то совсем неожиданно мягко: – Как поживаете, лерра Льен?
- Спасибо, неплохо, - машинально ответила Марлена, способная думать лишь о том, что в любой момент из-за угла лечебницы могут показаться Дилан и Эмил, и тогда уже убедить полковника в неспособности последнего немедленно отправиться отбывать арест будет невозможно. И не придумав лучшего способа убрать коменданта с крыльца, предложила: - Не хотите ли кофе, лерр Кейпер? Я только что заварила.
От кофе полковник не отказался.
- Что ваше сражение? – взглянув на Марлену поверх чашки, наконец задал он вопрос, которого она так боялась.
- Еще не закончилось, господин полковник, - через силу улыбнулась она. – Непосредственную угрозу жизни пациента мы устранили, но он еще очень плох. Сеансы лечения надо будет продолжать.
- И, полагаю, поэтому вы были слишком заняты, чтобы обдумать мои вчерашние предостережения и принять какое-то решение, - предположил комендант.
Марлена кивнула:
- Поставим пациента на ноги и обязательно обдумаем, - заверила она со всей возможной искренностью.
- Скоро у вас появится на это время, - пообещал комендант. – С внеочередной почтой пришло извещение, что завтра доставят нового штрафника. А поскольку я еще не уведомлял округ о том, что у меня здесь целых два целителя, для установки кастодера прибудет штабной лекарь. Он и займется рядовым Ден-Бринком дальше.
Чтобы не выдать испуга, Марлена поспешно отвернулась к плите и снова схватила кофейник.
- Еще чашечку, лерр Кейпер? – выдавила она.
- Благодарю вас, лерра Льен, - протянул чашку комендант и улыбнулся. – Приятно расслабиться здесь у вас в почти домашней обстановке! Но все же вы определяйтесь, пожалуйста, поскорее, - попросил он и доверительно поделился: - Я вас с братом все еще официально не оформил, а мне тут по секрету дали знать, что со дня на день следует ожидать министерской инспекции. Признаться, что-то подобное я и предполагал после того, как сюда заявилась вынюхивать эта дамочка из «Норгатен Зейт»… - и стукнул ладонью по столу. - Ну, какой идиот поверит в ее сказки про репортаж о героических защитниках пограничных рубежей! Разумеется, она вьется тут в ожидании более ярких событий. Мне намекнули, что сам Эшенрих собирается посетить Гастенхазе. Лерра Льен, осторожнее! Вы не ошпарились?
Глава 18. Импровизация
До подвального бокса Марлена добрела на подгибающихся ногах и в изнеможении оперлась на косяк приоткрытой двери. Дилан и Эмил что-то увлеченно рассматривали, склонясь голова к голове над столиком у стены, и не сразу заметили ее появление.
- Кейпер сказал, что завтра приедет штабной лекарь, - с отчаянием выговорила Марлена. – Будет ставить кастодер новому штрафнику, и полковник хочет, чтобы Эмилом впредь занимался он. А на днях ожидается министерская проверка и Эшенрих!
И опять она невольно отметила, с каким одинаковым сосредоточенным выражением на лицах смотрят на нее обернувшиеся парни.
- Значит у нас еще по крайней мере целые сутки, - наконец сказал Дилан, быстро подошел, обнял и чмокнул испуганную Марлену в нос. – Это же уйма времени, всезнайка! - и улыбнулся: - От тебя пахнет кофе! Давайте вернемся на кухню и согласуем наш план.
- Кофе выпил полковник, - пробормотала Марлена, чувствуя, что, как обычно, начинает успокаиваться от прикосновений его рук, и предупредила: - Дилан, уже светло, и если кто-нибудь увидит, что Эмил способен ходить, и донесет Кейперу, то у нас не будет и суток!
- Хорошо, привезу каталку, - согласился он и выскочил из бокса.
- Кейпер упоминал, откуда узнал о новом штрафнике и проверке? – спросил Эмил напряженно.
- Сказал «внеочередная почта», - вспомнила Марлена и даже уже не особо взволновалась, сообразив: - Думаешь, еще и новая ориентировка?
- Наверняка! – Эмил резко развернулся и со злостью ударил кулаком в стену. – Адовы вихри! Королева, вам с Фокозо надо срочно выбираться отсюда!
- Тебе тоже, - сказала она, с жалостью глядя на его поникшие плечи в свисающей балахоном мятой рубашке Дилана. – Давай не будем терять время на бесполезные споры.
- Я не покушался на министра! - процедил Эмил. – И с угрозами Рула как-нибудь справлюсь, - и обернулся, гневно сверкнув стальными глазами. – Марлена, ты должна уговорить Дилана уехать!
Марлена просто подошла и обняла его, и, осторожно обхватив напряженную худую спину, шепнула:
- Братьев не бросают… - и ощутила, как руки Эмила тоже ложатся на ее талию, а его волосы касаются ее шеи.
- Странно, - прижимаясь щекой к ее плечу, пробормотал он еле слышно, - Дилана ты делаешь сильнее, а меня, похоже, наоборот…
- Потому что я – средняя, а ты младший, - улыбнулась она. – И это ты делаешь сильнее меня.
Оба замерли, продлевая неожиданный этот момент почти родственной близости. И Эмил не отпустил ее даже когда раздался вдруг щелчок фотоаппарата, и довольный голос лерры Тер Вилде промурлыкал:
- Какая неожиданность, наша героическая лерра целительница в объятиях солдата! Уж не нашла ли я истинную причину вашего приезда в Гастенхазе, дорогая лерра Де Вейк? Вот полковник Кейпер удивится! Он-то приписывает вам самые возвышенные мотивы, а тут всего лишь интрижка!
Марлена попыталась высвободиться из рук Эмила, но он прижал ее к себе с неожиданной силой и не позволил даже обернуться. А журналистка, щелкая затвором фотоаппарата, видимо, подобралась еще ближе, теперь ее торжествующий голос звучал прямо за спиной Марлены.
- Интересно, драгоценная лерра, знает ли ваш брат, чем вы тут занимаетесь? – продолжила насмехаться акула и возликовала еще больше: – О, а вот как раз и он! Лерр Ландер, представьте, я застала эту парочку страстно целующимися!
И только теперь, словно специально дожидался возвращения Дилана, Эмил внезапно и резко оттолкнул от себя Марлену, так что она, потеряв равновесие, отлетела к порогу и дальше, чуть не упав на шагнувшего ей навстречу Дилана. А когда выпрямилась, увидела, что Эмил прижимает к себе уже журналистку, а в руке его, обхватывающей замершую женщину за шею, зажат ланцет.
- Всем не двигаться и молчать, - как-то очень буднично и негромко велел Эмил, кинув короткий взгляд в сторону ошеломленных Марлены и Дилана, и переключился на журналистку.
- Ты все не так поняла, Хелла,- сообщил он ей насмешливо, с помощью ланцета вынуждая приподнять к нему лицо. – И напрасно ревнуешь, ты мне нравишься больше! – и жадно впился поцелуем в ее приоткрытые губы, а, отпустив их, уточнил: - Как заложница, конечно.
- Что тебе надо? – хрипло выговорила журналистка, косясь на ланцет, упирающийся в ее шею.
- Ну, я рад, что ты все-таки зашла меня навестить, - беспечно отозвался Эмил, разглядывая ее напряженное лицо. – Все эти дни с нашей последней встречи хотел спросить, почему ты даже не позвала патруль?
- Я думала, ты выкрутишься! – прошептала женщина. – Ты отвлек этих ублюдков и дал мне убежать, я не хотела, чтобы до Кейпера дошло, что я там была.
- Я выкрутился, - согласился Эмил, - но если бы ты тогда кому-нибудь хотя бы намекнула, что меня там убивают, мне было бы приятно.
- Ты хочешь отомстить?
- Всего лишь что-нибудь на память о нашей недолгой любви, Хелла! - усмехнулся Эмил. – Например, это.
Он поддел ланцетом цепочку на шее журналистки, резко дернув, порвал ее и подхватил медальон.
- Теперь ты меня отпустишь? – просипела журналистка сдавленно.
- Ден-Бринк, - неожиданно подал голос Дилан, - обменяй женщину на меня!
- Ну, если артц нальет мне напоследок спирта! – легко согласился Эмил и отшвырнул от себя журналистку.
Она пробежала несколько шагов, запнулась о порог и выпала за пределы бокса прямо к ногам Марлены и Дилана. Одновременно Дилан быстро коснулся марлениной руки и шагнул внутрь.
Поднявшаяся на ноги журналистка, прихрамывая, отскочила подальше от бокса и оттуда выкрикнула с яростью:
- Псих, тебя все равно не выпустят из Гастенхазе!
- Да и не надо! – отозвался, берясь за ручку двери, Эмил и подмигнул перепуганной Марлене. – Если хотите получить доктора живым, не покидайте подвал без него. И, кстати, в моей дальнейшей смерти прошу винить несчастную любовь!
Дверь бокса, громыхнув, закрылась.
- Сбегай позови кого-нибудь на помощь! – велела журналистка Марлене. – У меня болит нога, и мне нужно оставаться в центре событий!
- Нет! – запротестовала Марлена. – Надо дождаться брата, он обещал его отпустить.
- Ах, какой сюжет! Какой сюжет! – с восторгом воскликнула быстро пришедшая в себя журналистка и сладким голосом сообщила: – Думаю, нам не стоит упоминать, что сначала он взял в заложницы тебя. С одной героиней история будет намного эффектней. Только бы позволили напечатать!
- А о том, что Ден-Бринк тебя защитил, а ты его бросила в опасности и не позвала помощь, тоже упоминать не стоит? – не сдержалась Марлена.
- Да кому это интересно? – отмахнулась акула, жадно глядя на закрытую дверь. – Узнать бы, что там происходит!
Марлена догадывалась, что именно может происходить в боксе, и от того только еще сильнее нервничала.
- Хочешь туда вернуться? – буркнула она.
Акула невольно сделала еще шаг от двери и потерла оцарапанную шею, несмотря на вчерашние заверения в собственной храбрости, возвращаться в объятия Эмила с ланцетом она явно не хотела.
Дилан выскочил из бокса, захлопнул дверь и крикнул:
- Бежим отсюда! Скорее!
- У него там остался мой фотоаппарат! – не вовремя вспомнила журналистка.
- У него там бомба! – заорал, хватая ее за руку, Дилан и потащил прочь из подвала. Марлена побежала следом.
- Ден-Бринк дал нам пять минут, чтобы отойти подальше! – пояснил Дилан, когда они отбежали от корпуса лечебницы и остановились под выстроившимися в ряд деревьями, завороженно глядя на вход в подвал.
Хлопок взрыва прозвучал приглушенно, словно издалека, но все равно показался оглушительным. Земля под ногами дрогнула, и здание лечебницы будто бы качнулось, но, может быть, качнулась сама Марлена, слишком измученная страхом и неизвестностью. Дилан поддержал ее за локоть.
- Все-таки он псих! – восхищенно выдохнула журналистка
- Абсолютно чокнутый, – мрачно согласился Дилан.
Со всех сторон к лечебнице уже бежали военные. Металлический корпус бокса, как выяснилось, ударную волну выдержал, но когда удалось остудить и вскрыть покореженную дверь, все внутри оказалось выжженным дотла. В пепел, как сказал, спускавшийся в подвал Дилан. Марлена смотреть на последствия взрыва не пошла. А вот журналистка ринулась туда в первых рядах и, если и была чем-то расстроена, то скорее утратой своего фотоаппарата, а не рядового Ден-Бринка.
Зато вклад лерры Тер Вилде в расследование трагического инцидента оказался просто бесценным. Она с профессиональной сноровкой так красочно, подробно и все с новыми и новыми подробностями расписывала всем сцену захвата ее в заложницы сумасшедшим солдатом с суицидальными наклонностями, что остальным участникам происшествия оставалось только подтверждать этот красочный рассказ. Дилану все-таки велели позже явиться в комендатуру, а вопросов к Марлене у потрясенного случившимся майора Бека уже не осталось.
Когда их наконец отпустили, Дилан прямо в тесной прихожей докторского флигеля обхватил Марлену и зарылся лицом в ее волосы.
- Нам безумно повезло, что портал все-таки сработал, - прошептал он устало. - Но когда все это кончится, тебе придется снова лечить Фуриозо ребра. Потому что я сам сломаю ему еще парочку. Ведь он даже не был уверен, что перенос из бокса возможен в принципе! Портальное сообщение в приграничных зонах ограничено и строго контролируется. Надеюсь, этого чокнутого самоубийцу не закинуло куда-нибудь в камеру военной прокуратуры.
- Если портал сработал нормально, то Эмил должен был оказаться в доме Хеллы в Норгатене. Как мы будем искать его в столице?
- Через лерра Траубе, в последний момент я сообразил назвать ему адрес его лавки. Ничего умнее просто в голову не пришло.
- Значит, Эмил действовал не по вашему общему плану? – удивилась Марлена. – Вы же, как я поняла, что-то вчера придумали и всю ночь делали эту смерчево-огневую бомбу. Я думала, Хелла пришла с фотоаппаратом раньше, чем вы ожидали, и ты специально послал ее в подвал.
- Нашим планом было взорвать ограду, - хмуро сказал Дилан. – Чтобы дать возможность Фуриозо в суматохе выбраться наружу.
- А разве бомба взорвалась бы вне бокса?
- Пришлось бы закладывать ее с внешней стороны, там где тишины уже нет.
- И кто бы с той стороны это сделал? – не поняла Марлена и, поскольку Дилан не ответил, сообразила сама: - Видимо, я. Вы все-таки собирались отправить меня из Гастенхазе?
- Ну, это же ты у нас моя любимая террористка! – он чмокнул ее в нос, прошел на кухню и заглянул в забытый на столе полупустой остывший кофейник, обрадовался: - Ага, полковник все-таки выпил не весь кофе!
И уже когда они с Марленой сели за стол с чашками холодного кофе в руках, признался:
- А я думал, что весь этот цирк с заложниками - ваш с Фуриозо наскоро придуманный новый план.
- Это была его импровизация, - заключила Марлена. – Спровоцированная неожиданным появлением в боксе Хеллы. Эмил вчера подслушал, как она рассказывала про портальный медальон.
- Так, что-то я не понял, - протянул Дилан с усмешкой, - а чем же тогда были эти ваши страстные объятия, финал которых я успел увидеть сам? Этот импровизатор, правда, что ли, тебя целовал и сбежал порталом, чтобы не объясняться со мной?
- Я сама обняла Эмила, - невольно улыбаясь, призналась Марлена. – Ощутила вдруг, что действительно привязалась к нему, как к упрямому младшему брату. А на счет поцелуя Хелла соврала, чтобы нас с тобой поссорить. Почему-то я ее сильно раздражаю. Эмил сказал, это из-за того, что она завидует имеющим магический дар. А раз она не маг, то не догадывается, что в боксе не было тишины, и портал Эмил у нее забрал не просто так. Но вдруг она все-таки расскажет военным, и они поймут, что Эмила не было там во время взрыва?
- Не расскажет, - уверенно заявил Дилан. – Как я понял, лерра Тер Вилде отнюдь не стремится афишировать свое близкое знакомство с чокнутым рядовым Ден-Бринком. Но каков Фуриозо, а? И тут успел!
- А тебя еще будут спрашивать о том, как Эмил раздобыл ключи от бокса, и о его бомбе, - предостерегла Марлена. – Следователей наверняка удивили следы магического огня, они же знают, что Эмил не огневик.
- Про ключи покаюсь, что легкомысленно оставил где-нибудь на видном месте, не ожидал, что тяжелый пациент такое выкинет. А про бомбу я вообще ничего не знаю, я же просто неопытный лекарь, что с меня взять, - пожал плечами Дилан. - А ты собирай вещи, как только нам позволят, сразу уедем. И пока я буду в комендатуре, никому не открывай!
Марлена очень рассчитывала, что за время отсутствия Дилана никаких посетителей у нее и не будет, но во флигель постучали почти сразу после того, как она осталась одна. Наученная уже неожиданным утренним визитом коменданта, она сначала подошла к кухонному окну, из которого можно было разглядеть, кто явился, надеясь, что это всего лишь доставили паек, и, решив в таком случае все равно не открывать. Но увидела фанен-фендриха Веккера и взяла ключи.
- Лерра Де Вейк, - коротко поклонился ей молодой человек, - можно с вами поговорить?
Марлена волновалась за ушедшего на допрос Дилана и не хотела покидать докторский флигель, поэтому ей ничего не оставалось, как пригласить фанен-фендриха войти. Плиту она уже затопила, так что можно было предложить кофе и ему.
Веккер прошел на кухню и сел на то же место, что и комендант утром. Выглядел он непривычно серьезным, даже хмурым, смотрел в стол перед собой и разговор, о котором просил, не начинал. Марлена вспомнила, что он всегда хорошо и сочувственно отзывался об Эмиле, молча налила и поставила перед ним чашку и села напротив.
- Лерра Льен, - наконец заговорил молодой человек, все так же на Марлену даже не взглянув, - скажите, это ведь вы?
Он протянул руку и положил перед Марленой отпечатанный тусклым шрифтом типографский листок, и только тогда поднял голову и впился в лицо девушки настороженным взглядом как будто даже потерявших обычную яркость и сделавшихся прозрачными глаз.
- Тимо… - безнадежно выговорила Марлена, понимая, что уже выдала себя испугом при виде ориентировки.
- Вас ищут, - сказал Веккер мрачно, - и вы, зная это, все равно приехали сюда. И расспрашивали меня про удачные попытки бегства. А сегодняшнее самоубийство Ден-Бринка наверняка со всем этим связано… Вчера вы так переживали за его здоровье и готовы были биться за его жизнь, а сегодня не казались очень потрясенной его смертью. Так что, думаю, это было не самоубийство, а побег. Не знаю, как вам это удалось. Для портального переноса из Гастенхазе нужен доступ наивысшего уровня, но вы все же это сделали, да? – и тут же остановил пытающуюся сказать хоть что-то Марлену: - Не отвечайте! Вдруг меня будут допрашивать с менталистом. Только скажите, вы добились своей цели и теперь уедете?
- Если нас не задержат, - прошептала Марлена.
- Наверное, вы очень любите Ден-Бринка, что так рискуете ради него?
Марлена лишь кивнула.
- Я не выдам вас. Но уезжайте скорее. Пока кто-нибудь еще не догадался.
Глава 19. Возвращение в Норгатен
Задерживать неудачливых лекарей, удрученных трагической потерей пациента, никто не стал. Полковник Кейпер, раздраженный случившимся как раз накануне грозившей гарнизону проверки инцидентом, как показалось Марлене, был только рад от них избавиться, тем более, что лерра Тер Вилде неожиданно тоже изъявила желание немедленно вернуться в Норгатен. Наверное опасаясь, что журналистка может и передумать, комендант поспешил на следующий же день отправить всех троих в Рюмель служебной повозкой, доставившей в Гастенхазе нового осужденного и штабного целителя.
- Надеюсь, спалив в пепел бокс, хоть какие-то проблемы с установкой их адовых устройств мы доставили, - шепнул Марлене Дилан, проводив неприязненным взглядом направившегося в подвал обозревать урон казенному имуществу военного лекаря, которому передал все ключи.
Марлена только вздохнула, Дилан и сам, конечно, понимал, что восстановят разгромленную операционную очень быстро.
Предназначенный для перевозки осужденных фургончик оказался тесным и темным, но даже лерра Тер Вилде, презрительно сморщившая носик, залезая в душную кабинку, жаловаться на неудобства не стала. Всем было очевидно, что не обеспечь их полковник этой транспортной оказией, пришлось бы задержаться в Гастанхазе еще минимум на сутки, пока заказ на извозчика передадут в Рюмель и кого-нибудь пришлют оттуда.
В дороге Дилан, продолжая разыгрывать внезапно вспыхнувший интерес к искусству фотографирования, выспрашивал у журналистки подробности процессов проявления и печати снимков, а Марлена молча смотрела на грязно-серую стену фургончика и думала о том, что даже толком не поблагодарила невыдавшего их фанен-фендриха Тимо и не попрощалась с ним – вчера была слишком потрясена и напугана, а сегодня встретить Веккера уже не удалось.
А именно теперь ей очень живо представилось, что если бы юноша оказался менее романтичным и отнес ориентировку не Марлене в докторский флигель, а в кабинет коменданта, то сейчас они с Диланом ехали бы в этом фургоне уже как заключенные куда-нибудь в военную прокуратуру.
Но фургончик привез их в Рюмель и высадил у портальной станции. И здесь присутствие в их компании лерры Тер Вилде оказалось чрезвычайно полезным. Служитель станции, поначалу равнодушно заявивший, что портала в Норгатен не будет ни сегодня, ни, скорее всего, в ближайшие дни, посмотрел протянутое ему журналисткой удостоверение и угодливо засуетился, обещая отправить уважаемую лерру как можно скорее. А так как общественный портал вмещал до пяти человек разом, спутники журналистки тоже получали шанс не застрять в Рюмеле.
- Ваша газета очень влиятельна, лерра Хелла! - заметил Дилан восхищенно.
- Я специальный корреспондент с особыми полномочиями, - небрежно дала понять, что влиятельна не газета, а она сама, журналистка.
Подтверждая это, перенос в столицу им настроили в рекордные сроки. И как только были заполнены все полагающиеся анкеты и декларации, служитель пригласил пройти в портальный круг, даже не взглянув на переданные ему бумаги. Марлена, которая не могла перестать думать о том, что и на портальных станциях могут уже быть ориентировки с описанием их внешности, шла мимо контролера, чувствуя, как слабеют и подгибаются ноги.
Зато выходя из круга уже в Норгатене, она не испытывала никаких неприятных ощущений, вызываемых переносом, - тоннель оказался гораздо более стабильным, чем тот, которым Марлена и Дилан прибыли в Рюмель несколько дней назад.
В зале прибытия в столице было куда более оживленно, чем
на тихой рюмельской станции. Ожидая очереди сдать заполненные анкеты, журналистка небрежно обмахивалась ими, как веером, и демонстративно поглядывала на часы на стене, всем видом излучая недовольство задержкой из-за каких-то пустых формальностей, но удостоверение свое здесь использовать не стала.
- Спешите увидеться с близкими, лерра Хелла? – поинтересовался Дилан. – Ваши домочадцы, должно быть, очень обрадуются тому, что командировка у вас завершилась раньше, чем ожидалось.
- Никаких домочадцев! – фыркнула журналистка пренебрежительно. – Только приходящая домработница, но и ее я отпустила до своего возвращения. А спешу я увидеться со своей ванной, отсутствие горячей воды в этом отсталом гарнизоне изрядно попортило мне нервы. Очень надеюсь, что в ближайшее время никаких больше командировок не случится. Да и подготовкой к освещению в прессе следующего Единого парада уже пора начинать заниматься.
- А когда ожидать выхода репортажа о защитниках северных границ?
- Вот уж не знаю, - довольно равнодушно пожала плечами лерра Хелла. – Без упоминания вчерашнего инцидента репортаж лишится самого интересного, а писать о нем может не позволить цензура. А куда теперь вы, Ландер? Вернетесь в свой пригород к брошенной невесте?
- Ни за что! – с жаром затряс головой Дилан. – Мы с Льен остановимся пока в Норгатене и будем искать новое место службы.
- Что ж, удачи, лерр Де Вейк! Кстати, можете меня как-нибудь навестить, - с благосклонной улыбкой журналистка протянула Дилану изящную визитку, стоящую рядом Марлену она сегодня предпочитала не замечать совсем.
- Отлично, здесь есть ее адрес, – еще раз осмотрев визитку, заключил Дилан, когда лерра Тер Вилде покинула их у станции, усевшись в нанятый экипаж. – Я уже готов был напроситься ее провожать, чтобы на всякий случай его выяснить. И повезло, что она живет одна, а то у меня со вчерашнего утра перед глазами картина, как Фуриозо появляется прямо в семейном кругу родственников нашей акулы и с ее амулетом и фотоаппаратом. Боюсь, объяснить такое ему было бы затруднительно. Пойдем искать жилье или сразу к лерру Траубе?
- Сразу к лерру Траубе, - согласилась Марлена, прекрасно понимающая и разделяющая его тревогу за Эмила.
Добираться от портальной станции до лавочки «Все для зелий, тинктур и экстрактов» пешком да еще и с вещами было слишком далеко и неудобно, пришлось взять извозчика.
Глядя в окно кареты на знакомые улицы и проспекты Норгатена, Марлена испытывала странное ощущение отчужденности и оторванности, будто невидимая тусклая пленка, как при переходе в зону магической тишины, отделила ее от окружающего мира – это был ее родной город, но она сама этому городу больше родной не являлась, вынужденная теперь скрываться, жить под чужим именем и искать способы покинуть не только Норгатен, но и страну. Неужели теперь так будет всегда? – испугалась она и теснее прижалась к Дилану, как обычно ища в его объятиях опору, и невольно вспомнила, как он сам смотрел, словно в последний раз, на дом своего детства в Видельзее.
- Выйдем на площади Арки? – спросила Марлена, чтобы отвлечься от печальных размышлений. – Оттуда до лавочки уже совсем близко.
- Лучше сначала проедем по бульвару, - не согласился Дилан. – Произведем рекогносцировку.
Прозвучало это очень серьезно и по-военному, и Марлена вновь ощутила беспокойство, которое перешло уже в приступ откровенного страха, от которого похолодели руки и заныло в груди, когда карета медленно прокатилась мимо знакомого крылечка, над которым больше не оказалось старинной вывески, а так прежде любимая Марленой витрина с сверкающими пузырьками и флакончиками чернела теперь заколоченным грубыми досками провалом.
- Что это значит? – воскликнула она потрясенно. – Лерр Траубе… что с ним случилось? Дилан, что если…
- Погоди паниковать, - сказал Дилан, привлекая ее к себе. – Мы еще ничего не знаем. Давай найдем, где остановиться, и подумаем, как быть дальше. Есть тут поблизости отель или пансион с комнатами?
- Отель «Звезда империи» в конце бульваров, - машинально вспомнила Марлена.
- Туда нельзя, - невесело усмехнулся Дилан. – У меня уже есть в «Звезде» оплаченный до конца месяца номер, а в нем мундир и шпага дожидаются бросившего их дэген-фенриха Ван Ланге.
Отыскав небольшой пансион «Герарда» на перпендикулярной бульварам улочке, они предъявили поддельные паспорта, которые хозяйка лерра Стерре Тисс – сурового вида пожилая дама, худощавая и высокая, изучала так пристально и долго, что Марлена уже ожидала отказа. Но лерра Тисс, окинув Дилана цепким взором, лишь поинтересовалась неожиданным для ее комплекции низким хрипловатым голосом:
- По роду занятий кем будете, лерр Де Вейк? Уж не военный ли? Больно выправка хороша!
И услышав, что всего лишь лекарем, хозяйка зачитала Дилану длиннющий список правил и запретов – не шуметь, не курить, возвращаться до полуночи, спиртное не приносить, женщин и животных не водить, к завтраку не опаздывать; и все-таки вручила ему два ключа от соседних комнат с общей ванной между ними.
Окончательно, должно быть, свыкшийся с ролью брата, Дилан больше не выказывал по поводу раздельного проживания недовольства, и Марлена печально подумала, что все тревоги и напасти последних дней действительно превратили их в подобие родственной пары, давно утратившей всякие романтические устремления. И тут же устыдилась этих мыслей, мелко-эгоистических на фоне происходящих вокруг событий.
- Дилан, что если лерра Траубе арестовали? – все-таки высказала она свое ужасное предположение, когда они занесли вещи и присели в одной из их новых комнатушек у маленького столика с вазой понурых георгинов посредине. – И произошло это из-за меня?
- Он мог просто куда-нибудь уехать, - не очень уверенно предположил Дилан, накрывая ее руку своей ладонью.
- Сняв вывеску и заколотив витрину? – в отчаянии покачала головой Марлена. - Дилан, его лавочка находилась на этом месте полсотни лет… Нет, с ним точно что-то случилось! А лерра Лабе? Вдруг и ее тоже?!
- Я попробую выяснить, что произошло, - пообещал Дилан. – У меня еще остались некоторые контакты… Ну, ты понимаешь, о чем я. Но сначала, надо придумать, как теперь связаться с Фуриозо. Будем надеяться, что он все-таки в столице.
Марлена в растерянности молчала. Страшась за участь лерра Траубе, она совсем упустила, что его лавочка была единственной ниточкой для связи с потерянным где-то в Норгатене Эмилом, и что тут теперь можно придумать, даже не представляла.
- Нужен кусок мела, - меж тем отыскал самое простое решение Дилан. – Напишем ему что-нибудь на заколоченной витрине. Идем прямо сейчас!
На улицы Норгатена уже опустился вечер. Оранжевые фонари бросали колеблющиеся пятна неяркого света на булыжную мостовую. Сияли, расцвеченные магическими фонариками вывески и витрины работающих лавок, ресторанчиков и питейных заведений, из-за непрерывно распахивающихся дверей которых доносились громкие голоса, смех и обрывки танцевальной музыки. Марлена никогда не бывала в этом районе так поздно, поэтому была удивлена количеством слоняющихся меж забегаловок и кабачков веселых компаний и одиночных гуляк, фланирующих вдоль сверкающих витрин.
- Вот то, что надо! – Дилан остановился перед небольшим трактиром, вывеска которого обещала свежее пиво и ставки на бильярде. – Здесь должен быть мел. Зайдем на минутку?
Марлене не хотелось спускаться по ступенькам в темную духоту кабачка, откуда ощутимо тянуло табачным дымом и кисловатым пивным запахом.
- Я лучше тут подожду, - сказала она.
Дилан нахмурился, но спорить не стал.
- Никуда не уходи, - предупредил он. – Я быстро.
Он сбежал по ступенькам и нырнул в низкую дверь трактира. Марлена осталась у входа, чувствуя себя крайне неуютно и остро ощущая неуместность собственного пребывания возле этого сомнительного заведения. Только сейчас, когда осталась одна, она заметила, что почти все следующие мимо нее прохожие, - мужчины, и большинство из них поглядывают на нее со странным интересом, тоже, должно быть, сознавая, что стоять тут ей не следует.
Один из прохожих приостановился, всматриваясь пристальнее, и вдруг к ужасу Марлены направился прямо к ней. Но тут из трактирчика наконец выскочил Дилан, подхватил ее под руку, и быстро повел в сторону бульваров.
На бульваре прохожих было заметно меньше, и чем ближе они подходили к площади Арки, тем пустыннее становилось вокруг.
- Что ты собираешься написать? – спросила Марлена, когда бывшая лавочка «Все для зелий» показалась впереди.
- Тут был Фокозо, а что еще? И время будущей встречи, надеюсь, Эмил сообразит. Сейчас, пусть только этот мужик отойдет подальше, - Дилан показал на неспешно вышагивающего впереди человека. – Не хочу привлекать лишнего внимания.
Мужчина впереди явно никуда не спешил, двигался степенно, а потом и вовсе остановился возле темной дыры подворотни.
- Эй, красотка, не меня ли дожидаешься? – воскликнул он вдруг голосом, не вполне трезвым, но очень жизнерадостным.
Ответа Марлена и Дилан не расслышали, но мужчине он почему-то явно не понравился.
- Ах, ты, чертова шлюха! – заорал он и устремился в подворотню, откуда тут же донесся глухой звук падающего тела, а затем выскочила невидимая прежде собеседница неудачливого кавалера.
Она коротко оглянулась на подворотню, из которой слышалась сдавленная ругань и шаркающие звуки, издаваемые пытающимся, видно, подняться на ноги человеком, и, не очень уверенно держась на высоких каблуках и путаясь в подоле блестящего даже в тусклом свете фонарей платья, подскочила и, все-таки споткнувшись, повисла на локте не ожидавшего такого маневра Дилана, а растерянной Марлене улыбнулась, сверкнув из-под изогнутых полей кокетливой шляпки веселым взглядом стального цвета глаз:
- Привет, сестренка!
- Адово пламя! – только и смог выговорить Дилан.
- Я тоже рад тебя видеть! – отозвался Эмил и махнул дамской сумочкой, что держал в затянутой в перчатку руке. – Но давайте пойдем уже отсюда, пока тот тип в подворотне не очухался.
- Что ты с ним сделал? – поинтересовался Дилан, видимо, раздумывая не надо ли оказать пострадавшему помощь.
- Не вынуждай меня вдаваться в детали при дамах, – уклонился от ответа Эмил. – Если цензурно, то убедил, что он обознался.
Дилан вздохнул, развернулся, и они двинулись быстрым, насколько позволяли Эмилу каблуки, шагом по бульвару в сторону пансиона.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила, улыбаясь, Марлена.
- Прекрасно! – как обычно заявил Эмил, но на этот раз его утверждение не казалось откровенной вызывающей ложью.
Удивительным образом в этой женской шляпке, с выбивающимися из-под нее очень светлыми прядями довольно длинных волос, с сияющими серебром смеющимися глазами, Эмил действительно выглядел совсем юным и очень симпатичным. Вероятно, причина была в открытой беззаботной улыбке, совершенно преобразившей его худое, но уже не кажущееся пугающе бледным и изможденным, лицо, с которого будто стерли напряжение и тревогу.
- Немудрено, что тот мужик обознался, выглядишь миленько! – тоже оценил Дилан, осмотрев под очередным фонарем броский наряд приятеля. – Я со вчерашнего дня предвкушал, как при встрече все-таки дам тебе по шее за идиотские суицидные импровизации, а теперь вот прямо рука не поднимается – ну вылитая девчонка!
- Я виноват, что ли, что лерра Тер Вилде не носит брюки! – несколько непоследовательно возмутился Эмил. – Лучше было бы разгуливать по Норгатену в драных армейских штанах и твоей балахонистой пижонской сорочке? Повезло еще, что Хелла достаточно высокая, хотя сапоги все равно из-под платья торчали, пришлось эти ее копыта нацеплять.
- Ты виноват, что даже не соизволил предварительно обсудить свой рискованный план!
- Да некогда было обсуждать, – запротестовал Эмил. - И ты все равно бы не согласился!
- Вот именно! – припечатал Дилан. – Потому что шансов, что портал Хеллы сработает, практически не было!
- Но он же сработал!
- Потому что дуракам везет! И, кстати, это не Хелла высокая, это ты – мелкий! Надеюсь, ты спер не самое любимое ее платье.
- Да у нее их штук сто, - обиженно буркнул Эмил. – Она и не заметит!
- Тебе оно на самом деле идет, – засмеялась Марлена.
- Долго еще будете издеваться? – оскорбился Эмил.
- Пока не поумнеешь! - отрезал Дилан. – Лен, как мы его в пансион протащим? Мне хозяйка запретила женщин приводить.
- Намекаешь, что мне не запрещала? Представить Эмила моей подругой, зашедшей в гости?
- Может лучше через окно? – недовольно предложил Эмил.
- Второй этаж и окна на улицу, - уточнил Дилан. – Взлетишь? А раз нет, делаем так – если лерра Тисс в вестибюле, я пытаюсь ее отвлечь, а вы проскальзываете к лестнице. Спалимся, выдаем эту красотку за подружку Лен, если заворачивают, думаем, как использовать окно.
Хозяйки пансиона «Герарда», к счастью, внизу не оказалось, и до второго этажа они добрались, никого не встретив. Правда, пока Дилан отпирал замок своей комнаты, где-то дальше по коридору заскрипел паркет. Торопливо втолкнув внутрь Эмила и пропустив следом Марлену, Дилан захлопнул изнутри дверь и негромко ругнулся:
- Адово пламя! Надеюсь, Фуриозо не заметили.
- А как я буду выходить? – озаботился Эмил.
- Никак! – заверил Дилан. – Здесь будешь сидеть. Или ты и дальше собирался шляться по Норгатену без документов и в хеллином платье?
- Ну ты же мне дашь нормальную одежду? – предположил Эмил, но уже как-то менее уверенно.
- И не подумаю! – Дилан протянул Марлене ключ: - Запритесь и никому не открывайте, я схожу добуду что-нибудь поесть.
- Лен, - изумленно воззвал Эмил, когда Дилан вышел, - за что он теперь-то так злится на меня?
- Мы все слишком переволновались за последние дни, - вздохнула Марлена. – Дилан боялся, что твой перенос из Гастенхазе перехватят военные или что ты окажешься среди родственников лерры Тер Вилде с ее вещами в руках, и тебя арестуют как грабителя.
- Но все же прошло отлично, чего сейчас волноваться? – не понял Эмил. – А как вам удалось так быстро оказаться в Норгатене?
- Нас вместе с леррой Тер Вилде полковник Кейпер со штабным фургоном прямо к порталу в Рюмеле отправил. Похоже, очень торопился от всех троих избавиться.
- А вчера здорово допросами помурыжили?
- Дилана допрашивали, - призналась Марлена. – Хелла сама заливалась соловьем, а меня и вообще не трогали. А новую ориентировку Веккер нашел и пришел напрямую спросить я в ней или нет. И он догадался, что ты сбежал, но обещал нас не выдавать.
- Веккер нормальный, - кивнул Эмил. - Раз обещал, не выдаст.
- И про то, что отдала тебе портал, Хелла никому не сказала, как и про то, что видела нас с тобой. Ей выгоднее история, где она единственная героиня. Но если бы ее с нами в Рюмеле не оказалось, мы застряли бы на портальной станции на несколько дней. Только благодаря ее удостоверению специального корреспондента получили перенос сразу.
- Я вас сегодня и не ждал, - сказал Эмил. - Собирался просто на разведку выйти, эту вашу лавочку поискать, а тут вдруг Хелла домой заявилась.
- Она тебя не обнаружила? – забеспокоилась Марлена.
- Не-а, - стащив с головы свою шляпку, довольно улыбнулся Эмил. - Она с порога сразу в ванную ринулась, а я через черный ход улизнул. Правда, сапоги и старую одежду пришлось по дороге выбросить, в сумочку Хеллы только фотоаппарат влез. Слушай, попроси потом Дилана, чтоб он все-таки мне какие-нибудь штаны дал, а? Не могу же я и дальше в этом ходить! – он с отвращением поддернул подол блестящего платья, продемонстрировав, что туфли уже успел сбросить и стоит на паркете босиком.
Марлена сжалилась и принялась распаковывать сумку, которую сама же и собирала в Гастенхазе, пока Дилана допрашивали в комендатуре.
- Держи, - кинула она Эмилу стопку одежды. – Рубашку пока не надевай, заодно осмотрю тебя.
- Да все у меня давно зажило! - донеслось уже из ванной, строптивый пациент лекарей по-прежнему не жаловал, и стягивающей повязки на нем, как выяснилось, уже не было. Но в остальном, и правда, заживление шло достаточно успешно. Пугающего хруста при пальпации Марлена больше не слышала, да и Эмил двигался уже гораздо свободнее, не хватался постоянно за бок и не клонился на одну сторону.
- А это так и останется? - ткнул он себя в грудь, где над сердцем краснел свежий полумесяц, оставленный щупом-манипулятором.
Марлена понимала, что этот шрам будет для него не только неприятным напоминанием, но и характерной приметой, позволяющей опознать бывшего заключенного.
- Могу попробовать убрать, - согласилась она. – Или хотя бы сделать незаметней. Но это будет не быстро и не очень приятно.
- Давай! – сверкнул глазами Эмил.
Достав свой фармацистский несессер, Марлена смешала ускоряющую регенерационные процессы мазь, предупредила вставшего перед ней Эмила: «Не дергайся!» и, нанеся мазь на шрам, накрыла его ладонью, сконцентрировав в ней целительскую энергию.
- Не больно? – через некоторое время спросила она у странно замершего пациента, ее собственная ладонь чувствовала тепло и покалывание множества энергетических иголочек.
- Щекотно, - прошептал Эмил и, как и тогда в боксе, положил ей голову на плечо.
И как и в прошлый раз им снова помешали. Щелкнул дверной замок, и на пороге возникла рассерженная лерра Тисс.
- Я же сказала, никаких посторонних жен... - гневно и басовито начала она, осеклась на полуслове и изумленно воскликнула: – Лерра Де Вейк? Мне сказали, ваш брат привел… А тут… Что вообще здесь происходит?
- Я провожу сеанс лечения, - пробормотала Марлена, не сразу убирая руку с груди застывшего Эмила, прерывать регенерационный процесс резко было не желательно. – И никаких посторонних женщин здесь, как видите, нет.
- И посторонних мужчин тоже, – тут же дополнил Эмил и, подтянув великоватые ему брюки Дилана, гордо заявил: - Лерра Де Вейк – моя невеста!
- Адово пламя! – ругнулся из-за спины лерры Тисс только что вернувшийся Дилан. - Вот стоило только на полчаса отлучиться!
Глава 20. Комендантша Тисс
Охотившуюся на посторонних женщин лерру Тисс почему-то обнаружение на территории своего пансиона полуголого не постороннего жениха взволновало куда меньше, чем Дилана, уставившегося с порога на невозмутимого застегивающего выданную ему Марленой сорочку Эмила тяжелым взором человека, чье безграничное терпение действительно иссякло еще на прошлой неделе. Внимание же хозяйки полностью сосредоточилось на Марлене.
- Так вы тоже лекарь, лерра Де Вейк? – обрадованно вскричала она. – Можно с вами поговорить наедине?
- Конечно, лерра Тисс, - согласилась Марлена, складывая и закрывая несессер, - задобрить хозяйку, видимо, имевшую какую-то заинтересованность в лекаре, сейчас было важнее всего, хотя именно в этот момент оставлять «братцев» без присмотра и не хотелось.
Направляясь к выходу с несессером в руках она попыталась поймать взгляд Дилана, но тот продолжал буравить глазами их беспечного импровизатора и на Марлену посмотреть не соизволил.
- Чтоб без драк мне тут! – на прощание предупредила суровым тоном хозяйка. - А то оба у меня мигом за порог вылетите!
А в коридоре неожиданно мягко и тихо произнесла:
- Вы уж извините, лерра Де Вейк, мою грубость. Не очень-то я мужикам доверяю, одни проблемы от них. А женщину-лекаря редко встретишь. В спину у меня вступает, прямо сил никаких нет, может, глянете?
А после того, как Марлена не только глянула, но и сняла острый приступ радикулита, сделала обезболивающую мазь, пообещала провести еще несколько сеансов и категорически отказалась от предложенной оплаты, осчастливленной лерре Тисс просто ничего не оставалось, как милостиво разрешить:
- Женишок ваш, так и быть, пускай остается, если он не заразный, конечно.
- Нет, нет, что вы! У него просто ребра сломаны, - поспешила заверить Марлена.
- Ясно, братец ваш постарался, - понимающе закивала хозяйка. – В одной комнате-то уживутся или отдельный номер готовить?
- Конечно, уживутся! – решительно пообещала Марлена, надеясь, что при таком подселении паспорт женишка хозяйка требовать не станет. – Спасибо вам, лерра Тисс!
Однако, оказалось, что уживаться Дилан предпочитает не с женихом, а с невестой. Открыв дверь своей комнаты, Марлена обнаружила его лежащим на единственной и не такой уж широкой кровати.
- Лерра Тисс позволила Эмилу остаться и его документов не спрашивала, - сказала она, поставив несессер на столик. Затем подошла и прилегла рядом с Диланом, но он даже не пошевелился. Протянув руку, девушка легко погладила нахмуренные брови жениха.
- Избаловала ты Фуриозо! – буркнул он мрачно и отвернулся.
Теперь мы похожи на давно женатую пару с ребенком подросткового возраста, поняла Марлена.
- Похоже, мы оба забываем, что Эмил уже не маленький, - задумчиво предположила она. - Ты прав, мне действительно пора перестать видеть в нем требующего постоянной заботы пациента, тем более, что он выздоравливает. Но и ты зря надеешься его изменить, с этим и в Гастенхазе за два с лишним года не справились.
- Я просто хотел бы быть уверен, что он вдруг не выкинет еще какой-нибудь номер, - отозвался Дилан сдержанно.
- Я тоже. Давай прямо так ему и скажем, обсудим все втроем и наметим дальнейшие действия, - Марлена легонько потянула русый завиток на затылке Дилана и шепнула: – Но этим мы можем заняться и завтра.
- А чем можем сегодня? – все-таки заинтересовался Дилан, повернулся и, поймав руку Марлены, поцеловал ее ладонь. - Чем-то более интересным?
- Только надо дверь закрыть на защелку, - спохватилась Марлена. – У лерры Тисс есть свои ключи. И в детскую… то есть к Эмилу запри тоже.
Отдаленные шум, разбудивший Марлену, она спросонья приняла за стук в дверь лечебницы и уже готова была вскочить и мчаться выяснять, что еще случилось, но, резко открыв глаза, увидела окно с цветастой занавеской, сквозь которую лился неяркий утренний свет, а в приоткрытую форточку доносились цоканье копыт по мостовой, поскрипывание колес и прочие городские звуки, привычные и не угрожающие.
Дилан тоже зашевелился, приподнялся, поцеловал марленино плечо, оказавшееся ближе всего к нему, и бодро поинтересовался:
- Лерра Тис, кажется, обещала завтраки?
- Только при условии, что мы на них не опоздаем, - вспомнила Марлена и взглянула на часы: - Буди скорее Эмила, у нас всего пять минут осталось!
Дилан, пытаясь на ходу натянуть брюки, запрыгал в сторону ванной и скрылся за ее дверью. И не успела Марлена и юбку застегнуть, как он вернулся и с мрачным видом объявил:
- Его там нет!
- Ты оставил ему ключ? – удивилась Марлена.
- А ты выдала одежду и призывала считать взрослым, - напомнил Дилан. – Хотя он способен отправиться искать приключений и в платье.
- Думаешь, он мог уйти в город?
- Фуриозо мог все, что угодно, - подтвердил Дилан угрюмо.
- Надо узнать у лерры Тисс не видела ли она его, - решила Марлена, утешая себя мыслью, что хозяйка и без того уже наверняка считает всю их компанию чокнутой, и расспросы про внезапно появившегося и опять куда-то сбежавшего женишка хуже уже не сделают.
Но расспрашивать хозяйку Марлене, к счастью, и не пришлось. Фортепианные аккорды, складывающиеся в прекрасно знакомую им по уроку художественного свиста мелодию, они с Диланом услышали еще на лестнице и переглянулись, не зная уже радоваться или злиться. А когда спустились на первый этаж получили возможность и полюбоваться сквозь раскрытые двери столовой на склонившегося над клавишами пианино и совершенно поглощенного своим занятием Эмила, замершую за столиком напротив него лерру Тисс и застывшую за ее спиной румяную служанку с подносом в руках, тоже полностью завороженных разворачивающимся перед ними таинством.
Чарующая мелодия лилась из-под быстрых пальцев пианиста, плыла, заполняя пространство и пробуждая в Марлене странное томление – восторг смешанный с тоской, как от одновременного осознания прикосновения к удивительной красоте и ощущения ее исключительной неповторимости, словно аккорды, заставляющие ее душу трепетать, рождались в эту самую секунду и тут же исчезали, чтобы никогда уже не прозвучать снова.
Эмил прервал вдруг музыкальную фразу, раздраженно потряс опущенными руками, закатанные почти до локтей рукава великоватой ему рубашки тут же распрямились до кончиков пальцев.
- Полный диез, - буркнул он со злостью.
- Очень красиво! – решительным басом возразила лерра Тисс.
- Аж жуть как… - тихонечко прибавила служанка с подносом и длинно вздохнула.
- А завтрак будет? – вмешался Дилан невежливо и прозаично, за что был одарен тремя гневными женскими взорами и полной поддержкой музыканта.
- И то верно! – воскликнул Эмил, подтянул рукава и захлопнул крышку пианино. - Хватит щекотать слоновые кости. Ждем команды, комендант Тисс!
Как только они после завтрака вернулись к себе, Дилан раздраженно осведомился:
- Почему ты называешь хозяйку комендантом?
- Да у нее же голос как у Кейпера! – удивился его недогадливости Эмил. – Я каждый раз вздрагиваю.
- А ты ей как представился?
- Да никак! Зовет подпольной кличкой «женишок», ты же слышал.
- Хоть в чем-то повезло. Потому что ты теперь Камил Де Йонге, - Дилан достал и протянул ему новый паспорт. - Вот, ознакомься и выучи наизусть.
- Слушаюсь, главнокомандующий! - Эмил полистал паспорт. – Правда, боюсь, адъютант коменданта уже знает, что я Эмил.
- Какой еще адъютант? – опять напрягся Дилан.
- Ну Фина – служаночка такая румяненькая.
- Фурррриозо! – рыкнул Дилан голосом почти как у лерры Тисс. – Тебя интрррижка с Хеллой не удовлетворррила?! Я и не пррредполагал, что ты такой… серррдцеед!
- А как ты мог предполагать? В Дартхайме женщин не было, - резонно заметил Эмил и поведал печально: – А Хелла меня разочаровала… Наша комендантша выписывает «Норгатен Зейт», я смотрел сегодняшний номер. Там в криминальной хронике заметка о том, что известная журналистка Тер Вилде заявила вчера в полицию, что проникшие в ее отсутствие в дом воры украли ценные вещи, в числе которых был уникальный медальон-шкатулка. Явно вот этот! - он порылся в тоже принадлежавшей журналистке сумочке и вынул портальный медальон.
- Зачем она соврала? – не понял Дилан.
- Она упоминала, что портал - это подарок, - вспомнила Марлена. - Должно быть, не хочет объяснять дарителю при каких обстоятельствах его лишилась. А тут удобная возможность свалить все на кражу.
- Значит, можно хотя бы не беспокоиться, что она расскажет кому-нибудь, что это Эмил забрал медальон, - заключил Дилан.
- Да она сама с радостью его отдала! – возмутился Эмил. - И, кстати, никаких других ценных вещей я не крал, Хелла - обманщица! Но тебе, королева, все же лучше носить этот медальон как-то скрытно, хотя цепочку я починил.
- Мне? – удивилась Марлена.
- Тебе, тебе! Я хочу, чтобы теперь он был у тебя, - подтвердил Эмил и подмигнул Дилану. – Надеюсь, братец не будет возражать против такого подарочка от жениха?
- На этот раз он прав, Лен, - поддержал Дилан. – Надень медальон. В случае чего сможешь перенестись хотя бы к Хелле.
- Прямиком в ее спальню! - уточнил Эмил весело и, подойдя к Марлене, самостоятельно застегнул на ее шее цепочку с медальоном. – Не волнуйся, я тебе все расскажу – где там можно спрятаться и как выбраться из ее дома.
Оказываться в спальне журналистки или вообще где-то поблизости с ней Марлене категорически не хотелось, как и наступления того самого случая, когда порталом пришлось бы воспользоваться, но ворованный подарочек она приняла – оба «жениха» смотрели на нее с таким одинаково трогательным выражением заботы, что отказаться было просто невозможно.
- Мама переслала вчера письмо лерра Юджинаса, - сообщил затем Дилан. – Охрана посольства имперской гвардией была недавно усилена, и все посещения запрещены. По официальной версии – в плане мероприятий по подготовке внеочередного Единого парада, приуроченного к двадцатой годовщине правления канцлера. Но после парада в посольстве планируется небольшой прием, и вот на него лерр Юджинас сделает нам приглашения. Для входа на территорию посольства гостям придется предъявлять гвардейцам документы, поэтому наша задача – как можно быстрее сфотографировать Фуриозо и вставить снимок в его новый паспорт. Изготовители этих подделок обещали, что фотографию достаточно будет просто приложить к нужному месту на странице, закрепленная магическая формула сама перенесет на него все печати.
- Фотоаппарат Хеллы я принес, - доложил Эмил, снова полез в сумочку и извлек из нее небольшую камеру. – В нем наверняка полно компромата.
- И это добавляет нам проблем, - согласился Дилан. – Этот аппарат не магический, Хелла взяла его специально для использования в зоне тишины. И, насколько я понял, самостоятельно мы можем осуществить лишь самую быструю и, по словам Хеллы, самую творческую часть процесса – экспонирование. А вот проявить и отпечатать снимки смогла бы, наверное, только Лен в своей лаборатории, да и то при наличии всех требующихся для этого ингредиентов. Хелле это сделали бы специалисты из редакции ее газеты, а нам, получается, в любом случае придется обращаться к какому-то фотографу. И тогда проще не отдавать эту камеру с компроматом в чужие руки, а отвести в фотостудию Фуриозо. Но сначала нужно купить ему приличную одежду.
- Ну наконец-то! – обрадовался Эмил. – А то я уже решил, что ты собираешься отдавать меня в чужие руки в платье! Пойдем прямо сейчас?
- Босиком пойдешь или на каблуках Хеллы? – уточнил Дилан с усмешкой. – Сиди уж лучше здесь, я сам все куплю.
- Может я не доверяю твоему вкусу, - проворчал Эмил, но смирился, напоминание о каблуках Хеллы явно охладило его пыл.
- У Дилана прекрасный вкус, - попробовала успокоить его Марлена, - он и мне платья сам покупал.
Эмил глянул красноречиво, однако охарактеризовывать гардероб Марлены не стал, а только буркнул:
- С размером не промахнись и в салоны возле площади Первого канцлера не суйся, щеголь ты наш аристократический! Сходи в лавку на углу Имперского и Пекарской и купи мне простой черный костюм.
- На гробовщика хочешь быть похож? – в тон ему отозвался Дилан. – Или, и вправду, на женишка? Даже страшновато оставлять вас вдвоем с Марленой, вдруг вернусь, а вы уже женаты!
- Ты хорошо знаешь Норгатен? – поинтересовалась Марлена, когда за Диланом закрылась дверь.
- Учился здесь, - объяснил Эмил, – В консерватории. И в этой лавке на углу костюм для выступлений покупал: дешево и прилично.
- А родные твои не в столице? Ни с кем не хотелось бы встретиться?
- Уже встретился, - невозмутимо сообщил Эмил. – Мои родные – это вы с Диланом, других нет.
- А у меня из близких еще лерра Лабе – наша экономка, - вздохнула Марлена. – Так хочется узнать, как у нее дела, я очень беспокоюсь. Представляешь, мой дом совсем неподалеку отсюда, на Старой парковой улице, а пойти туда нельзя.
- Это действительно слишком опасно, - согласился Эмил мрачно. - Если прослушка и наблюдение были там еще до того, как вы сбежали, то сейчас их, наверняка, только усилили. Тебе, сестричка, лучше бы вообще поменьше на улицу высовываться, да и Дилану, если честно, тоже. Вдруг ориентировка с вашими приметами и среди полицейских распространена. Так что, как только сменю эту смирительную рубашку, - и раздраженно подтянул свисающие рукава, - решение вопросов в городе возьму на себя!
Марлена, отнюдь не уверенная, что Дилан этот план охотно одобрит, промолчала – в том, что именно у него риск быть случайно узнанным минимален, Эмил был прав. И он, действительно, настоял на том, чтобы отправиться к фотографу в одиночку. Дилан, по-началу решительно настроенный его сопровождать, после жаркого спора все-таки сдался и согласился предоставить приятелю самостоятельность, но очевидно было, что далось ему это нелегко.
Перед уходом Эмил так долго крутился перед зеркалом, расправляя и разглаживая одному ему заметные складочки и сдувая невидимые пылинки со своего нового, черного, как он и просил, костюма простого покроя, что Дилан не выдержал и заметил с усмешкой:
- И это кто еще из нас щеголь аристократический?
- Ты! – заверил Эмил, не отрываясь от зеркала. – А я просто пытаюсь понять, насколько похож…
- На гробовщика? – перебил Дилан. – Или на жениха?
- На настройщика! – отозвался Эмил и наконец ушел.
- При чем тут настройщик? – повернулся к Марлене озадаченный Дилан.
- Понятия не имею, - призналась она.
- У меня нехорошие предчувствия, – заявил Дилан хмуро. – Фуриозо что-то задумал.
Что предчувствия его небезосновательны, стало ясно, когда Эмил не вернулся ни через час, ни через два. Не пришел он и к обеду, на который пригласила своих постояльцев лерра комендантша Тисс, заметно подобревшая после очередного проведенного Марленой сеанса лечения.
- А игрун-то ваш где? – отметила отсутствие женишка хозяйка и подмигнула Марлене: - Я сперва все в толк взять не могла, и что вы в этаком несерьезном парнишке нашли, лерра доктор. А уж как за пианину-то сел да заиграл, тут все и ясно сделалось!
- Доиграется наш игрун, - проворчал Дилан. – Пусть только вернется!
Но Эмил не вернулся и после обеда. И только спустя еще пару часов, когда окончательно вышедший из себя Дилан уже готов был сорваться в неопределенном направлении на поиски безрассудного приятеля, тот появился сам.
- Хотел дождаться, пока сделают фотографию, но сказали, что готова она будет только завтра, - пояснил он свое длительное отсутствие.
- Фуррриозо! – прорычал рассвирепевший Дилан. - Мне-то не вкррручивай! Где ты шлялся столько вррремени?
- Не шлялся, а занимался делом, - невозмутимо поправил Эмил и повернулся к совершенно обессиленной тревогой за него Марлене. – Твое, королева, фортепиано настраивал. Инструмент был в отвратительном состоянии, между прочим! А вот у лерры Лабе все прекрасно - она здорова, весела и уверена, что ты, Марлена, отдыхаешь на море с женихом и вскоре должна вернуться, потому что дядюшка ждет не дождется тебя на новой работе. И не надо так на меня смотреть, остальное время я потратил на то, чтобы убедиться, что за мной нет хвоста от марлениного дома!
- Как вообще ты его нашел? – удивленно воскликнула Марлена. – Я же точный адрес не называла.
- А язык человеку на что? – удивился Эмил. – Спросил в первой попавшейся лавке где проживает лерра Лотта Лабе, пришел и сообщил, что лерра Неллер вызывала настройщика, про фортепиано твоей мамы ты как-то упоминала. А про то, что лерра Неллер укатила с женихом к морю, лерра Лабе мне сама все выложила, даже наводящих вопросов не понадобилось.
- Значит, ты, Лен, все-таки была в курсе этой его очередной авантюры? – взвился Дилан, поворачиваясь к Марлене. – И опять ничего мне не сказала?!
- Да не была я в курсе, просто обмолвилась, что тревожусь о лерре Лабе! – попыталась оправдаться Марлена и укоризненно заметила: - Эмил, а я ведь поверила, что про опасность посещения моего дома ты говорил искренне.
- Так я и говорил, - подтвердил Эмил недоуменно. – Про опасность для вас с Диланом. И хватит уже кипятиться, Фокозо, от тебя скоро прикуривать можно будет. Ничего же не случилось, а обстановку выяснили.
- Я уже жалею, что не оставил тебя в платье! - Дилан резко развернулся и через общую ванную ушел в их с Марленой комнату.
- Что с ним вообще? – проводил его озадаченным взглядом Эмил. – Раньше Фокозо не был таким занудным, а теперь постоянно на меня огнем пышет!
- На нас, - поправила Марлена грустно. – Эмил, спасибо тебе большое за информацию о лерре Лабе, но лучше бы ты заранее сообщил нам с Диланом о своем плане.
- Зачем? – не понял Эмил. - Вы же меня не отпустили бы!
Глава 21. Портрет родителей
- Честное слово, я и не предполагала, что Эмил собирается к лерре Лабе, - Марлена подошла к стоящему у окна жениху и, обхватив руками за талию, прижалась к его спине. – Не сердись на меня, пожалуйста.
- Я не сержусь на тебя, - по-прежнему глядя в окно, отозвался Дилан ровным тоном, - а пытаюсь решить нужно ли нам срочно искать другое убежище или поверить, что этому дурному авантюристу опять повезло, и он смог оторваться от слежки. Если она была.
- Если она была, - задумчиво повторила Марлена. – А вдруг Эшенрих на самом деле все забыл и считает, что мы просто самовольно уехали на море? Скорее всего, он и внушил эту мысль лерре Лабе.
- Вот именно, внушил! – не оборачиваясь, дернул плечом Дилан. – Не забывай, Эшенрих – менталист, лерра Лабе теперь, наверное, способна даже вспомнить, как сама нас и провожала. И в ориентировках в Гастенхазе были наши приметы.
- И все-таки мне иногда кажется, что нас и не ищут вовсе, - призналась Марлена. - Согласись, если бы искали всерьез, давно бы нашли.
- Может быть Эшенрих хочет, чтобы ты вернулась сама, - предположил Дилан. – Добровольно и готовая послушно варить ему его зелье.
- Послушно и тайно. В последний наш разговор он особо подчеркнул, что о сыворотке никто не должен знать, даже сотрудники его ведомства. И представить боюсь, как в таком случае он собирался ее использовать.
Дилан наконец повернулся и сам обнял Марлену.
- Как бы ни собирался, это ему не удастся! – решительно заявил он. – Потому что Эшенрих тебя не получит!
Как и всегда от прикосновений рук Дилана Марлена почувствовала себя уверенно и безопасно и первой потянулась поцеловать его.
- Я очень рад, что с леррой Лабе все хорошо, - пробормотал Дилан, зарываясь в ее волосы, и слегка ревниво заметил: - Но ты, наверное, теперь считаешь Фуриозо героем, а меня трусливым перестраховщиком?
- Ты – мой герой! – шепнула Марлена. – А Эмил – просто безрассудный братишка, которого сложно воспринимать взрослым.
Дилан обхватил ее еще крепче, приподнял и понес по направлению к кровати.
Уже бережно опущенная на покрывало, Марлена вдруг ощутила странный дискомфорт, чувство постороннего присутствия, словно чужой взгляд покалывал холодной пронзительностью. Приподняв голову, она первым делом посмотрела на дверь их общей с Эмилом ванной, но та была плотно закрыта, как и дверь в коридор. А странное неприятное ощущение не отпускало, даже усиливалось.
Еще страннее оказалось то, что источником дискомфорта, как выяснилось, являлся стоящий на прикроватном столике портрет родителей, взглянув на который, Марлена испытала вспышку острой боли в виске и машинально протянула руку, чтобы скорее повернуть портрет в другую сторону или положить изображением вниз. Пальцы пронзил резкий спазм, рука Марлены непроизвольно дернулась, и задетый ею портрет слетел со столика на пол, ударив по и без того непонятно отчего напрягшимся нервам звоном разбитого стекла.
- Что случилось? – нависающий на Марленой Дилан с тревогой наблюдал за тем, как она лихорадочно трясет кистью, пытаясь расслабить оцепеневшие пальцы.
- Судорога какая-то, - пробормотала Марлена. – Не знаю от чего вдруг.
- Массаж нашей комендантше делала? – осведомился Дилан, ловя ее руку. – Вот и перенапрягла кисть.
Он сам легко помассировал и осторожно разогнул пальцы Марлены, к которым постепенно возвращалась чувствительность, поцеловал ее ладонь и наклонился поднять упавший портрет.
- Стекло вдребезги, - показал он разбитую рамку. – Но не расстраивайся, в фотоателье заменят. Можно поручить это завтра Фуриозо, или хочешь выбрать новую рамку сама? Только учти, пусть я буду перестраховщиком, но вдвоем с этим безголовым героем я тебя все равно никуда не отпущу!
Зато Эмил, точно не будучи перестраховщиком, легко отправил их в фотоателье одних. С раннего утра засев за пианино лерры Тисс, что, как заподозрила Марлена, и послужило причиной того, что поданый румяной служанкой Финой с опозданием завтрак оказался еще и подгоревшим; он и дальше не пожелал расставаться с инструментом и лишь, наигрывая бравурную мелодию, напутствовал Дилана на прощание:
- Идите, идите, прогуляйтесь! И совет тебе, сердитый братец, пользуясь случаем, устрой Льен романтическое свидание. Пригласи в кафе хотя бы, в конце улицы есть симпатичное с открытой верандой, - и пояснил с недоумением глянувшей на него лерре Тисс: - Совсем с девушками не умеет обращаться, пусть хоть на сестре потренируется!
Дилан хладнокровно смолчал, но когда они с Марленой вышли на улицу все-таки процедил раздраженно:
- И кем это теперь наш мелкий сердцеед себя вообразил?
- Сердцеедом крупным! – засмеялась Марлена и утешающе погладила руку жениха. – Хочешь, я ему расскажу о списке твоих побед в академии?
- О главной моей победе он и так знает! – буркнул Дилан и решительно повел Марлену в симпатичное кафе в конце улицы.
Они сели за столик на веранде и заказали мороженое. Наслаждаясь вкусом карамельного пломбира с шоколадной крошкой, Марлена даже зажмурилась от удовольствия, но при этом невольно вспомнила, что последний раз вот так же сидела в кафе под ярким зонтиком в Видельзее, где Дилана узнавал каждый встречный. И осознала, что, возможно, воспоминание это было запоздалым сигналом интуиции, услышав как громкий низковатый голос произнес совсем рядом:
- Дэген-фенрих Ван Ланге в штатском и с девушкой!
Высокий офицер, лет сорока, в форме с алым кантом остановился напротив их столика за перилами веранды и с ироничной улыбкой на смуглом волевом лице приподнял украшенный красной метелкой кивер, приветствуя резко распахнувшую глаза Марлену.
- Капитан Кестлин! – вскочив на ноги, Дилан перепрыгнул перила, и кинулся пожимать протянутую офицером руку, восторженно восклицая: - Вот это встреча! Как я рад вас видеть!
- Взаимно, - отозвался капитан. – Представь меня своей спутнице!
- Лен, познакомься, это мой преподаватель из Дартхайма – капитан Дес Кестлин, - повернулся к Марлене сияющий Дилан. – Я тебе о нем рассказывал. А это моя… - он запнулся и закончил уже тише: - Моя невеста - лерра Марлена Неллер.
Вслед за Диланом перешагнув перила на веранду, капитан подсел за их столик и поставил свой кивер на скатерть рядом с сумочкой Марлены.
- Куда получил назначение? – спросил он Дилана, придвигая принесенную официантом чашку кофе.
- Еще не получал, - отозвался тот слегка смущенно. – Хочется подольше побыть штатским.
Опустив чашку, капитан неодобрительно покачал черноволосой головой:
- Дэген-фенрих не может быть штатским! - и неожиданно тепло улыбнулся Марлене: - Ну а свадьба
когда?
Марлена промолчала, а Дилан признался:
- Еще не назначена.
- Какие-то проблемы? – Кестлин, хмурясь, повернулся к Дилану. – Ничего не хочешь рассказать, Ван Ланге?
- Так и слышу в этом вашем тоне: «Пять кругов вокруг казарм!», - пробормотал Дилан с усмешкой.
- И ведь бегал! – снова улыбнулся Марлене капитан. – Отличное средство гасить вспыльчивость огневиков, по себе знаю. Так что у вас случилось?
Марлена и Дилан переглянулись, не зная что ответить. Капитан потянулся за кивером, возможно, собираясь встать и распрощаться, но задержал руку, словно раздумывая, затем вдруг вытащил из внутреннего кармана блокнот и карандаш, что-то быстро записал и подвинул блокнот к Марлене.
«Лерра Неллер, если вы не в курсе, что в вашей сумочке предмет, на котором следящее заклинание, покажите мне ее содержимое. Только молча!»
Прочитав написанное, Марлена с изумлением уставилась на невозмутимого капитана, а он так же без слов протянул блокнот Дилану. Тот, глянув быстро, в свою очередь изумленно уставился на Марлену. Тогда она подрагивающими руками подтянула сумочку, раскрыла и выложила перед капитаном пудреницу, носовой платок, маленький кошелек и портрет родителей в рамке без стекла, которое, как она надеялась, должны были заменить в фотоателье.
Кестлин поводил над предметами ладонью, уверенно показал на портрет, и, перевернув страничку блокнота, написал:
«Оставьте сумочку здесь, официант присмотрит, и давайте отойдем поговорим».
- Во что ты опять ввязался, Ван Ланге? – мрачно осведомился капитан, как только они вышли из кафе через заднюю дверь и остановились в небольшом внутреннем дворике на достаточном расстоянии от оставленной на веранде сумочки. И поскольку Дилан по-прежнему хранил молчание, продолжил: - На портрете непростое заклинание, наложенное сильным менталистом. Еще раз спрашиваю, что у тебя за проблемы?
- Сложное заклинание, наложенное сильным менталистом, мог распознать только тоже сильный менталист, – выговорил наконец Дилан с неестественно ровной интонацией. – Не знал, что вы амбимаг, капитан Кестлин!
- В Дартхайме никто не знал, - ответил капитан с досадой. – И вы бы не узнали, если бы не эта следящая штука, я обязан был о ней предупредить. Насколько понимаю, лерра Неллер, вам дорог этот портрет и просто уничтожить его вы не захотите?
Все еще потрясенная Марлена лишь слабо кивнула.
- Я мог бы разрушить заклинание, - хмуро продолжил капитан, - но установивший его маг с большой вероятностью почувствует это. Вам известно, кто его установил?
- Мне, кажется, известно другое, - медленно и все так же ровно произнес Дилан. – А именно - кто нанял вас, Кестлин, приглядывать в за мной в Дартхайме. Это был губернатор Ван Ланге, не так ли? Вы приложили столько усилий, чтобы не позволить мне добиться исключения как Эмил Денбринк… А может это вы и подтолкнули Эмила к той роковой выходке во время парада, чтобы разлучить нас? Вы появились в Дартхайме как раз незадолго до этого. Молчите? Ну и отлично, все равно мне больше не о чем с вами разговаривать!
- Дилан, не горячись! – воскликнул наконец капитан раздраженно. – Я могу помочь.
- Не нуждаюсь! – непримиримо отрезал Дилан. – Марлена, идем отсюда!
- Подожди! - Марлена схватила намеревающегося гордо удалиться жениха за руку. – Мне кажется, это был не губернатор! Капитан Кестлин, наверняка, обещал не выдавать своего нанимателя и не подтвердит, но я думаю, это была лерра Ивенна. Она же и попросила его разыскать нас сейчас в Норгатене. Ты ведь писал ей, где мы остановились?
- Не имеет значения, кто его нанял! – заявил Дилан, волоча повисшую на его руке Марлену за собой. – Я считал этого человека другом, а он обманывал и копался в моих мозгах!
- Я пробуду в отеле «Звезда империи» до конца месяца, - сердитым голосом сообщил им вслед капитан. – Понадобится помощь, обращайтесь.
Путь до фотоателье, где они забрали снимок Эмила, но не стали и вынимать из сумочки портрет в рамке без стекла, и обратную дорогу в пансион «Герарда» Марлена и Дилан проделали в полном и мрачном молчании. В вестибюле «Герарды» Дилан так же без слов забрал у Марлены сумочку и, жестом велев его не дожидаться, скрылся с ней где-то под лестницей. В комнату он пришел уже с пустыми руками.
- Похоже, свидание не удалось, - заключил появившийся вслед за ним Эмил. – Чего такие хмурые?
- Оказывается, я взяла из дома и все это время возила с собой тот самый предмет, на который Эшенрих поставил следящее и подслушивающее заклинание, - призналась Марлена горько. – Простите меня, я нас всех подставила.
- Ты ни в чем не виновата, - возразил Дилан. – Эшенрих все просчитал. Единственный портрет твоих покойных родителей – та вещь, с которой ты не захотела бы расстаться ни при каких условиях.
- Где сейчас этот портрет? – быстро спросил Эмил.
- Спрятал в подвале у лерры Тисс, Марлене важно его сохранить.
- Конечно, его надо сохранить, - согласился Эмил. – И продолжать рядом с ним разговаривать о чем-нибудь. Чтобы ваш Эшенрих не догадался, что вы знаете, что он вас подслушивает. Или вы уже выдали себя? Как вообще узнали о следилке?
- Встретили капитана Кестлина, - неохотно ответил Дилан. - Помнишь такого? Оказывается, он амбимаг и по второму профилю менталист. Он почувствовал заклинание.
- Получается, Эшенрих все это время мог слышать наши разговоры и знал где мы находимся! – Марлена даже содрогнулась от ужаса.
- Мог не все время, - поправил Дилан. – В зоне тишины следилка не работала. И еще неясно, только подслушивает она или и указывает местоположение тоже, и непонятно какой у нее радиус действия, может за пределами Норгатена она вообще бесполезна.
Марлена подумала, что об особенностях следящего заклинания наверняка мог бы что-то рассказать капитан Кестлин, но оскорбленный Дилан не дал ему такой возможности, и предлагать снова обратиться к менталисту за консультацией, конечно, не имело смысла.
- Но сейчас мы в Норгатене, и, значит, Эшенриху уже об этом известно, - тихо заметила она. – Почему он ничего не предпринял?
- Ждет пока вы нагуляетесь и вернетесь сами? – высказал Эмил предположение, которое Марлена и Дилан уже обсуждали вчера.
- Так или иначе, лучше срочно найти другое убежище, - заключил Дилан. - Давайте в первую очередь вставим фотографию Эмила в его новый паспорт, чтобы хотя бы проблем с документами при поиске нового жилья избежать.
Он полистал протянутый ему Эмилом недоделанный фальшивый паспорт, нашел нужный разворот и аккуратно поместил фотографию в отведенное для нее место. Марлена и Эмил склонили головы, всматриваясь, но все, что они смогли увидеть, это только пробежавшие по контуру предназначенной для снимка области искры – фотография на место не встала, и печати на ней не проявились. Магическая формула на сработала.
- Надо обратиться к тому халтурщику, что сляпал эту подделку! – заявил возмущенный Эмил.
- Он далековато отсюда, паспорта нам делали в Эльдерене, - ответила Марлена и оглянулась на Дилана, который молчал с мрачным видом человека, обманувшегося во всем и сразу. - А что если из-за пребывания в зоне тишины магические формулы слабеют? Тогда есть надежда, что и следящее заклинание на портрете уже разряжается.
- Медальон Хеллы не разрядился, - возразил Эмил. – И кастодерам, кстати, тоже в тишине ничего не делается.
- Портал находился в зоне тишины в неактивном состоянии, - продолжала размышлять Марлена. - Ты активировал его уже в изолированном боксе. А формулы в паспорте и на портрете оставались действующими, вполне вероятно, что они в тишине постепенно теряли заряд. Кастодеры же подзаряжаются энергией носителя, на них тишина не влияет.
Дилан ее гипотезу никак не прокомментировал, просто захлопнул так разочаровавший всех паспорт вместе с фотографией, убрал его во внутренний карман и направился к двери. А с порога хмуро велел:
- Сидите здесь и ничего не предпринимайте. Если что, Фуриозо, хватай Лен покрепче и активируй портал к Хелле. А я пока нанесу визит по одному секретному адресу, заодно про лерра Траубе попробую разузнать.
- По одному секретному адресу, - передразнил Эмил, когда дверь за Диланом закрылась. – А меня бы за такое объяснение опять в хеллино платье запихнул! – и уточнил с беспокойством: - Ты, Лен, поняла, куда он отправился? Это очень опасно?
- Я уже сама не знаю, что теперь безопасно, - призналась Марлена, сжав виски. – Дилан отправился по адресу, данному ему знакомыми из тайной противоправительственной организации. Лерр Траубе тоже был с ними как-то связан, а во что теперь превратился его магазинчик, ты видел. Если лерр Траубе арестован, то и по этому секретному адресу может оказаться ловушка. А может быть я сама себя накручиваю, и лерр Траубе, узнав, что я решила уничтожить все материалы по разработке сыворотки, просто подстраховался, ликвидировал лавку и уехал куда-нибудь к родственникам в провинцию.
- На его месте я бы так и сделал! – заявил Эмил с серьезностью, заставившей Марлену невольно улыбнуться:
- В самом деле?
- Ну, если бы не придумал чего-нибудь поинтереснее, - поразмыслив, подтвердил Эмил.
Ждать возвращения Дилана пришлось долго, и ожидание проходило нервно. Причем неизвестно еще, кто волновался больше – Марлена, кажется уже частично утрачивающая остроту переживаний из-за их постоянно нарастающего количества, или Эмил, только начинающий терять чувство эйфории от ощущения полученной внезапно уже не чаемой свободы. Во всяком случае, именно он беспрерывно слонялся по небольшой комнате от двери к окну, насвистывая что-то немелодично дерганое, и на робкие попытки Марлены присоединиться невежливо и резко цедил сквозь зубы: «Фальшивишь!»
Зато это именно Марлена после третьего такого заявления высказала предположение:
- Велев нам сидеть здесь, Дилан же имел в виду «Герарду», а не конкретно эту комнату? Может спустимся в гостиную?
На что Эмил, вызвав у нее еще одну невольную улыбку, еще и усомнился:
- Уверена, что можно? – и озабоченно уточнил: - Медальон Хеллы на тебе?
А в гостиной, ринувшись, как Марлена и надеялась, сразу к пианино, потребовал, чтобы она устроилась рядом, вероятно, чтобы быстрее схватить в случае чего. Но дальше все-таки увлекся и начал изливать свою тревогу уже на клавиши, извлекая из них звуки отрывистые и колкие, но складывающиеся в итоге в немного пугающую, как свист штормового ветра, но завораживающую таящейся в ней мощью мелодию.
Заслушавшаяся Марлена не смогла бы определить сколько прошло времени, прежде чем она подняла голову и за спинами тихонько подошедших и застывших у дверей столовой комендантши Тисс и ее румяной адьютантши Фины увидела Дилана. И вместо того, чтобы обрадоваться его благополучному возвращению, испытала новый всплеск панического ужаса – настолько мрачным, подавленным и, пожалуй, растерянным выглядел ее обычно никогда не унывающий жених. “Лерр Траубе!” – пронзила ее мысль, и она непроизовольно ухватилась за плечо Эмила, прервав очередной штормовой аккорд.
Обнаружив, что его заметили, Дилан тут же принял вид невозмутимо собранный, но того мгновения допущенной им слабости или открытости Марлене хватило, чтобы понять насколько уже непросто дается ему его обычная маска. И пока они с тут же бросившим к разочарованию лерры Тисс и Фины пианино Эмилом поднимались на второй этаж, Марлена тоже сумела справиться с паникой и в комнате спросила голосом почти не дрогнувшим:
- Он все-таки арестован? – но пришлось уточнить, потому что Дилан взглянул непонимающе: - Лерр Траубе, я имею в виду.
Дилан покачал головой:
- Им ничего не известно о том, что случилось с лерром Траубе. Он не был активным участником норгатенской группы, хотя знал ее о ее существовании.
Марлена с трудом удержалась от возгласа: “Тогда почему ты так расстроен?” Догадаться, что такое, еще более огорчительное, чем подтверждение версии об аресте старого травника, мог узнать от своих заговорщиков Дилан, ей не удавалось, а сам он почему-то не спешил рассказывать – прошел к окну и встал там спиной к комнате, уставясь сквозь занавеску на улицу, будто никогда ее прежде не видел, а не только что оттуда же и пришел.
- Они не могут помочь с моим паспортом? – высказал следующее предположение Эмил.
- Могут, - отозвался Дилан тускло и снова замолчал.
Марлена и Эмил обменялись недоуменными взглядами.
- Помочь они могут, - наконец обернувшись, заговорил Дилан все также безэмоционально, - но у них есть условие. Они хотят, чтобы Марлена сделала для них эту проклятую сыворотку Эшенриха.
Ошеломленная Марлена лишь безмолвно уставилась на него, не зная, что сказать, Эмил же возмущенно воскликнул:
- Вот же мерзость! Фокозо, надеюсь, ты им разъяснил все и доступно? Ну и что вы таращитесь друг на друга? Все равно Лен не будет этого делать! Не нужен мне этот паспорт такой ценой!
- Разумеется, Марлена этого делать не будет, - подтвердил Дилан, выходя из оцепенения. – Обратимся к тому халтурщику, что изготовил паспорт. Я заказал себе портал в Эльдерен на завтрашнее утро.
Глава 22. Капитан Кестлин
Ночь Марлена провела без сна и почти безмолвно. Потому что вечером Дилан принес из подвала ее сумочку и положил на прикроватный столик. И если Эшенрих действительно прослушивал их в это время, то должен был только окончательно утвердиться в однажды сделанном выводе о том, что Дилана заводят умницы. Потому что в отличие от Марлены, цепенеющей от одной только мысли о возможности прослушки, Дилан напротив вел себя еще более раскованно, чем обычно, и на робкие напоминания невесты, что их может кто-нибудь услышать, громогласно объявил: “Пусть завидуют!”
И потом, когда Дилан все-таки заснул, Марлена лежала рядом, чувствуя жар и тяжесть его руки на своем плече, и не могла думать ни о чем, кроме того, что отчаянно не хочет, не хочет, не хочет, просто физически не может остаться без него снова.
Утром, когда сумочка с портретом и следящим заклинанием была опять унесена в подвал Эмилом, пообещавшим периодически поддерживать иллюзию нескомпрометированности прослушки, Марлена не выдержала:
- Мне не по себе Дилан, – призналась она, обнимая жениха. – Я боюсь разлучаться с тобой!
- Мы и не разлучаемся! – бодро заявил Дилан. – Если повезет, я вернусь уже дневным порталом, если нет – то вечерним. К счастью, между Норгатеном и Эльдереном сообщение регулярное. Главное, не столкнуться на портальной станции с твоим будущим свекром, который активно шастает из столицы в свою Южно-Нессенскую область и обратно именно через Эльдерен. А ты присмотри тут пока за Фуриозо.
Он поцеловал ее и ушел, оставив в груди Марлены стылый ноющий комок тревоги, который только усилился, когда стало ясно, что дневным порталом Дилан не вернулся, и превратился в лишающий способности соображать панический ужас, когда не появился он ни вечером, ни на следующий день.
- Я чувствовала, чувствовала, что нельзя было ему туда ехать! – как заведенная твердила изнуренная страхом и второй бессонной ночью Марлена, метаясь по комнате, и простонала измученно: – Надо было мне просто отдать этим заговорщикам проклятую сыворотку!
- Что?! – Эмил, сидевший с ногами на подоконнике, тщетно высматривая среди движущихся по улице прохожих высокую фигуру Дилана, повернул к ней изумленное лицо. – У тебя еще есть сыворотка? Лен, ты на самом деле сохранила ее?
Марлена, не отвечая, присела к столу, опустив голову на сложенные руки.
- Ты с ума сошла? Уничтожь эту дрянь немедленно! – возмущенно потребовал Эмил.
- Теперь уже не могу, – пробормотала Марлена. – Вдруг она станет ценой свободы Дилана?
- Измена принципам никогда не приводит ни к чьей к свободе! – возразил Эмил с горячностью. - Сначала нехотя уступаешь в малом, утешая себя, что обстоятельства вынудили… Потом еще чуть-чуть… А дальше и не заметишь, как от убеждений ничего не останется, и от тебя самого тоже! Знаешь, сколько раз мне предлагали амнистию за согласие вернуться в военную школу или просто работать на вояк где-то? Я каждый раз грубо посылал их, но они возвращались соблазнять возможностью свободы снова и снова. Вот только если бы я согласился, то получил бы совсем не свободу, и не был бы больше собой. Компромиссы тут невозможны, Лен!
- По-твоему, Дилан потерял часть себя, решив остаться в Дартхайме? – Марлена выпрямилась, судорожно сжимая руки. – Это ведь был компромисс, на который ты так и не пошел.
Эмил промолчал, вывод Марлена озвучила сама:
- Да, наверное, потерял и теперь, может, и сам того не осознавая, отчаянно пытается вернуть... – и встала, приняв решение: - Я еду в Эльдерен! Найду изготовителя паспортов и узнаю хотя бы приходил к нему Дилан или нет.
Отговаривать ее Эмил не стал, только уточнил хмуро:
- Меня с собой не возьмешь?
- Ты же знаешь, без документов в общественный портал не пропустят.
- А если нанять карету?
Марлена покачала головой:
- Путь до Эльдерена каретой займет дня три, у нас нет столько времени. Да и проверки документов на дорогах теперь обычное дело. Тебе придется остаться здесь, - она хотела добавить: «и не создавать дополнительных проблем», но, взглянув на Эмила, поняла, что он ее все равно не слушает, а напряженно всматривается во что-то за окном, одновременно пытаясь отгородиться от стекла занавеской.
- Что там? – испуганно прошептала Марлена, непроизвольно нащупывая висящий на цепочке под воротом платья портальный медальон.
- Не что, а пока еще только кто, - поправил Эмил. – Капитан Кестлин собственной персоной. Стоит на той стороне улицы и разглядывает нашу «Герарду». Вы говорили ему, что поселились здесь?
- Думаю, ему сообщила лерра Ван Ланге, Дилан ей, наверняка, написал, - пояснила Марлена и спохватилась: - Но наших новых имен Кестлин не знает, как бы, не найдя нас, не ушел! Мне очень надо с ним поговорить!
Она бросилась к двери, забыв, что Эмил обычно выбирает кратчайшие пути, не слишком заботясь о последствиях, – он просто раскрыл окно, высунулся и крикнул:
- Капитан Кестлин, поднимайтесь на второй этаж!
- Да абррраксас, Эмил! – Марлена неожиданно обнаружила, что тоже способна рявкать командным голосом. – Сдуррррел?! Он же тебя узнает!
- О, ты тоже умеешь ругаться! – обрадовался Эмил и беспечно сообщил: – По-моему, он уже меня узнал, даже еще раньше, чем я его. Я просто не стал тебе сразу говорить, чтобы не расстраивать. А раз ты хочешь расспросить его о следилке на портрете, значит, все равно придется пригласить его сюда!
Чувствуя одновременно гнев и бессилие, Марлена молча развернулась и открыла дверь, встречая благополучно избегнувшего, по-видимому, столкновения с бдительной комендантшей Тисс, капитана.
Войдя в комнату, Кестлин пристроил на вешалке у двери свой украшенный алым плюмажем кивер, окинул внимательным взглядом поднявшегося с подоконника Эмила и удовлетворенно хмыкнул:
- Так я и думал, инцидент в Гастенхазе!
- Меня зовут иначе! – возразил Эмил недовольно.
- Стихийное бедствие? – предположил капитан.
Марлена невольно подумала, что тут с капитаном сложно не согласиться, и с тревогой спросила: – Лерр капитан, откуда вам известно о Гастенхазе?
- До Дартхайма я служил в имперской безопасности, остались кое-какие связи. После нашей встречи, лерра Неллер, навел справки, - объяснил капитан и все же протянул Эмилу руку: - Вынужден признать, операция по вашему освобождению, Денбринк, была провернута талантливо и чисто. Никто, кроме меня, ничего не заподозрил.
- Прямо польщен, - буркнул Эмил, но протянутую руку все-таки пожал.
- Так вы здесь из-за Гастенхазе, лерр Кестлин? – растерянно поинтересовалась Марлена, не совсем понимая, чего теперь ожидать от раскрывшего секрет побега Эмила бывшего безопасника, которые, как известно, бывшими не бывают; но тут ее посетила более оптимистичная догадка, и она выдохнула с надеждой: - Или вы что-то знаете о Дилане?!
- Помимо того, что ваш жених тоже порядочная катастрофа? – усмехнулся капитан. – К сожалению, знаю. И здесь я потому, лерра Неллер, что уполномочен передать вам просьбу проверить почту.
Марлена, удивляясь, как ей самой не пришло это в голову, бросилась доставать почтовую шкатулку лерры Ивенны. Не с первой попытки, поскольку пальцы подрагивали, но ей удалось подтвердить доступ и откинуть крышку. Схватив письмо, она лихорадочно развернула его.
- Дилан арестован, - пробежав глазами листок, сказала она глухо. – В Эльдерене в доме одного из подозреваемых в участии в противоправительственном заговоре. Его узнали и сообщили губернатору Ван Ланге. Взяв под свой контроль расследование, губернатор желает получить от Дилана всего лишь хоть какое-то объяснение его визита в дом заговорщика, но тот вообще отказывается что-либо говорить. Лерра Ивенна не смогла его убедить и просит меня приехать в надежде, что я сумею это сделать.
Эмил только с мрачным видом присвистнул, а капитан Кестлин дополнил:
- Мне поручено сопроводить вас в Эльдерен, лерра Неллер. Если вы согласны поехать.
- Разумеется, согласна! - подтвердила Марлена твердо.
- Тогда отправляемся завтра утренним порталом, - сообщил капитан. – Билеты я заказал, заеду за вами в половине десятого.
После того, как капитан, забрав свой кивер, удалился, Марлена спросила у хмуро молчащего Эмила.
- Ты был знаком с Кестлином, как считаешь, ему можно доверять? Не сообщит он о Гастенхазе?
- Не так уж и хорошо мы были знакомы, - пробормотал Эмил. – Он же на огневом преподавал, а я был на воздушном. Дилан ему доверял.
- Пока не узнал, что капитан менталист и как-то связан с его родителями, - вздохнула Марлена. – Теперь Дилан на него обижен и подозревает, что Кестлин мог специально подтолкнуть тебя к исключению из Дартхайма, чтобы разрушить этот ваш стихийно-бедственный дуэт.
Эмил покачал головой.
- Ничего такого капитан не делал. Да меня и не надо было подталкивать, в Дартхайме я ни за что бы не остался. А Фокозо просто терпеть не может менталистов. Как и все нормальные люди, впрочем. Кому понравится ощущать, что твоя голова просматривается насквозь? Да и на что они еще способны, никто же, кроме них самих, точно не знает. Заметь, Кестлин нисколько не сомневался, что ты согласишься поехать в Эльдерен, даже билеты заранее заказал.
- А ты, значит, сомневался? – процедила Марлена с вызовом. – Может, считаешь, я не должна уговаривать Дилана снова изменять своим принципам? Пусть лучше его посадят и нас без него тоже?
- Выстоять против матери и тебя разом у Фокозо нет ни шанса, - признал Эмил хмуро и, явно желая перевести разговор на менее конфликтную тему, заметил: - А про следилку-то мы Кестлина и не спросили!
- Вот завтра обо всем его и расспрошу, - сухо пообещала Марлена и, снова используя командные интонации, распорядилась: – А ты будешь ждать здесь и никуда не высовываться!
- Слушаюсь, главный главнокомандующий! – отозвался Эмил.
К назначенному капитаном Кестлином сроку Марлена стояла у большого окна в вестибюле “Герарды”, одетая в лучшее свое платье, голубое, купленное Диланом в Эльдерене, в последний момент она все-таки вспомнила, что в Южно-Нессенской провинции гораздо теплее, чем в Норгатене, и чтобы не думать об очередной предстоящей невыполнимой задаче равнодушно размышляла о том, что билеты на портал капитан, разумеется, заказал на ее настоящее имя. Это, прежде повергнувшее бы ее в панику обстоятельство, в сравнении с леденящей тревогой от ожидания объяснений с Диланом, уже особых волнений не вызывало.
Эмил понес укрывать в подвале подслушивающий портрет, на этот раз без сумочки, которую Марлене пришлось взять с собой. Пока она упаковывала портрет по-новому, они с Эмилом еще попрепирались немного, вяло и с учетом возможного слушателя, на тему допустимости компромиссов, но друг друга так ни в чем и не убедили.
Наемный экипаж остановился у входа в пансион ровно в половине девятого, и капитан, по-прежнему в своем черно-алом мундире огневика, спрыгнул на мостовую. Марлена поспешила на улицу. Капитан приветствовал ее, сняв кивер, и подал руку, помогая полняться в экипаж, но в этот момент из дверей “Герарды” выглянула недремлющая комендантша лерра Тисс и встревоженным командирским басом воскликнула:
- Лерра Де Вейк, куда это вы? А как же наше лечение? – а, разглядев капитана, и за сердце схватилась: - Неужто все же женишка своего бросаете?! Пропадет ведь без вас совсем, непутевый!
- Непременно так и поступлю, – угрюмо подтвердил возвратившийся из подвала Эмил.
- Я по делу и скоро вернусь, - пришлось отчитаться раздраженной Марлене. – А вы, лерра Тисс, пожалуйста, уж окажите любезность, проследите, чтобы мой непутевый женишок никуда не делся!
В экипаже капитан Кестлин некоторое время изучающе разглядывал сердитую Марлену, затем задумчиво произнес:
- Прослушка, другое имя, путаница с женихами… Это ведь не только с событиями в Гастенхазе и сочувствием дэген-фендриха Ван Ланге заговорщикам связано? Ничего не хотите мне рассказать, лерра Неллер?
- Не пытайтесь на меня влиять, капитан Кестлин! – ответила она твердо. – У меня вы желание бегать вокруг казарм все равно не вызовете. Я готова сообщить вам о том, что происходит, но сначала вы расскажите мне о том, что могут и умеют сильные менталисты.
Глава 23. Губернатор Ван Ланге
Капитан Кестлин, как и акула пера из “Норгатен зейт”, тоже обладал какими-то особыми полномочиями, что позволило им с Марленой пройти на портальную площадку, минуя очереди на контрольном пункте, и избавило от тщательной проверки и сличения представленных ими документов и всех выданных им анкет, совсем избежать заполнения которых все же не удалось.
На выходе из портальной станции их встретило яркое солнце, в лучах которого, льющихся с безоблачного высокого неба, даже пыльные улицы суетливого и шумного Эльдерена показались Марлене светлыми и красивыми и напомнили симпатичный и беззаботный приморский Видельзее, где Дилану хотелось провести с ней отпуск, а удалось пробыть лишь пару часов.
А где именно он теперь проводит время в Эльдерене стало ясно, когда капитан Кестлин махнул проезжающему извозчику, давая знак остановиться, и пояснил:
- Подъедем до полицейского участка.
Капитан помог Марлене забраться в экипаж и, усаживаясь напротив, продолжил:
- Возле участка я вас высажу и буду ждать где-нибудь поблизости.
- Жаль, что вы со мной не пойдете, - пробормотала Марлена немного испуганно, осознав, что лишается только что приобретенного союзника.
- Ни старший Ван Ланге, ни теперь уже и младший мне не обрадуются, - усмехнулся капитан невесело. – Мое появление все только усложнит.
- А там будет и губернатор? – еще сильнее испугалась Марлена: - Я с ним не знакома. Лерр Кестлин, что вы можете сказать про него?
Капитан глянул на нее так, что Марлене мгновенно сделалось понятно, что сказать он может многое, но далеко не все из этого многого полагает уместным говорить.
- Губернатор Ван Ланге желает баллотироваться в Сенат, - наконец ответил он. – И прекрасно понимает, что биографию кандидата в сенаторы очень украсят наличие сына – молодого офицера-огневика и раскрытие ячейки заговорщиков в крупном городе Южно-Нессенской области. И совсем не украсит информация о том, что заговорщикам в результате его неудачной операции все же удалось скрыться, а арестован был лишь его собственный сын.
- Значит, губернатору выгодно скрыть арест сына! – обрадовалась Марлена. – И нужно только, чтобы Дилан дал какое-то приемлемое объяснение своего появления в доме заговорщиков, так?
- При аресте Дилан такое объяснение дал, - сообщил капитан. - Он заявил, что просто зашел к парикмахеру перед тем, как отправиться в Видельзее навестить мать. Адрес запомнил, потому что здесь когда-то делала прическу его невеста. А что скрывшийся заговорщик-куафер был исключительно женским мастером, понятия не имел. Версия так себе, но может и сработать. Для тех, разумеется, кто не в курсе давних связей Дилана с заговорщиками. А губернатор о них знает.
- А у Дилана ничего при аресте не нашли? – осторожно поинтересовалась Марлена. – Я имею в виду ничего, противоречившего его версии с парикмахером?
Капитан покачал головой:
- Не слышал, чтобы что-то находили. А у него было?
Марлена обреченно кивнула.
- Что именно? – быстро спросил капитан и сам догадался: - Фальшивый паспорт?
- Два, - призналась Марлена. – Второй для Эмила остался недоделанным. Дилан и пошел в дом к этому заговорщику, чтобы он завершил работу над документом.
- Адрес того дома помните?
Марлена назвала адрес, не очень понимая, зачем это капитану, и снова вернулась к предмету своей тревоги.
- Если какая-то приемлемая версия появления Дилана в доме заговорщика имеется, то что же еще губернатор Ван Ланге от него хочет? – растерянно спросила она. – Добровольного признания в связях с подпольщиками? Но ведь тогда ему придется давать этому делу ход!
- Вам, наверное, известно, что ваш упрямый жених уже более трех лет отказывается сказать отцу хотя бы слово? – заметил капитан. – Так как вы думаете, чего в первую очередь хочет губернатор?
- Воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы заставить Дилана снова заговорить с ним, - медленно выговорила Марлена. - И, наверное, не просто заговорить, а униженно просить о помощи!
Капитан лишь молча смотрел на нее, никак не подтверждая и не опровергая ее догадку.
- А если Дилан так и не станет просить? – безнадежно прошептала Марлена. – Тогда губернатор все-таки даст делу ход? Ведь отдать под суд собственного сына-заговорщика – жест, который, несомненно способен украсить биографию будущего сенатора!
- Вы быстро учитесь, Марлена, - похвалил капитан мрачно. – Мы уже на месте и точно в условленное время. Лерра Ван Ланге встретит вас внутри. А если, когда закончите, меня не будет поблизости, то увидимся на портальной станции.
В вестибюле эльдеренского полицейского участка, казенной запыленностью обстановки неуловимо напоминавшем проходную контрольно-пропускного пункта в Гастенхазе, Марлену ожидали сразу две дамы – лерра Ивенна и боцман Инза, обе в темно-синих, не по погоде, платьях и почти одинаковых синих же шляпках, сидели рядом на поставленных у стены стульях.
- Благодарю вас, что приехали, лерра Неллер! – поднимаясь, воскликнула мать Дилана и шагнула навстречу, намереваясь обнять.
- Пожалуйста, называйте меня по имени, - попросила Марлена, отвечая на объятие, и кивнула тоже поднявшейся боцману Инзе: - Здравствуйте, лерра Филдер.
- Я написала вам, Марлена, сразу, как узнала о случившемся,- заговорила лерра Ивенна взволнованно. – Но вы не ответили. Пришлось просить Деса… капитана Кестлина разыскать вас. К счастью, он был в Норгатене.
- Я так переволновалась, когда Дилан не вернулся вовремя, что даже не догадалась проверить ваш почтовый ящик, - призналась Марлена. – Спасибо, что известили меня. Как Дилан? Вы его видели?
- Вчера. И он сказал мне больше не приходить, - вздохнула лерра Ивенна, поправляя выбившуюся из-под шляпы русую прядь. – Надеюсь, вам как-то удастся убедить его не губить себя! Положение достаточно серьезно, губернатор требует полного сотрудничества, а Лан отказывается давать показания…
- Наскочила подковка на булыжник! – пробормотала боцман Инза угрюмо.
- Я, конечно, еще постараюсь повлиять на мужа, - начала лерра Ивенна, - но, боюсь, он не отступит от своей позиции…
– Ива! - перебила ее лерра Инза резко. - Лан просил тебя не вмешиваться. Ты сделаешь только хуже!
- Да куда уже хуже, - расстроенно махнула рукой лерра Ван Ланге.
- Хуже всегда есть куда, - рассматривая Марлену, буркнула боцман Инза и, переведя взгляд за плечо девушки, добавила: – Булыжник уговаривать бесполезно… А вот и он, кстати.
Марлена оглянулась.
Что вошедший в участок в сопровождении нескольких полицейских человек – отец Дилана, она, наверное, догадалась бы и без этой рекомендации лерры Инзы. Ростом, разворотом плеч, цветом волос, посадкой головы и в целом невольно притягивающей взгляд яркой привлекательностью старший и младший Ван Ланге были очень схожи. В отличие от еще юношески-легкого и быстрого в движениях Дилана, губернатор выглядел более массивным и основательным, что, в сочетании со степенной величавой походкой, образ создавало весьма представительный и будущему сенатору подходящий.
Слегка портило впечатление лишь надменное выражение строгого лица, с которым приблизившийся к женщинам губернатор бросил вместо приветствия:
- Ивенна, я же предупреждал – никаких посторонних!
- Я подожду на улице! – тут же объявила боцман Инза и двинулась было к выходу, но лерра Ивенна схватила ее за руку.
- Ты не посторонняя, Инза, - твердо сказала она и повернулась к Марлене. – А это лерра Неллер – невеста Дилана.
- Не знал, что помолвка имела место! - бросил губернатор презрительно. – Что, Ивенна, сама со своим сыном не можешь справиться, вызвала на помощь одну из его девиц? Ладно, идемте!
Резко развернувшись, он направился к лестнице, где дожидались пришедшие вместе с ним полицейские.
- Конрат! – кинув Марлене извиняющийся взгляд, лерра Ивенна поспешила за мужем. – Позволь лерре Неллер поговорить с Диланом наедине!
- Никакого непотизма и поблажек! – отрезал губернатор. – Свидание на общих основаниях.
Марлена посмотрела на воинственно вздернувшую подбородок разъяренную Инзу, вспомнила утверждение Дилана о том, что ему папочку обычно хочется убить уже минут через десять общения, и позавидовала выдержке жениха – десяти минут с момента появления губернатора еще точно не прошло.
Свидание на общих основаниях должно было произойти в помещении, поделенном на неравные части двумя рядами решеток, находящихся друг от друга на расстоянии примерно метров двух. Как в зверинце, - невольно подумала Марлена, когда все они вслед за губернатором вошли в большую огороженную часть и остановились на некотором отдалении от решетки, сохраняя напряженное молчание.
Дверь в углу меньшей огороженной части комнаты открылась, пропуская Дилана, и он решительно направился к решетке, раздраженно воскликнув сходу:
- Мама, ну я же просил!
И резко остановился, увидев Марлену.
Она, не отрывая взгляда от жениха, пошла к решетке со своей стороны и, только подойдя к ней вплотную, осознала жестокость двойного ряда ограждений – Дилан был рядом, напротив, но как бы ни протягивали они сейчас руки, внутреннее расстояние между решетками сомкнуться их пальцам не позволило бы. Поэтому они и тянуть не стали, замерли каждый со своей стороны, всматриваясь в лица друг друга.
Дилан казался осунувшимся, усталым и потускневшим, словно припорошенным какой-то пылью – глаза под упавшей на лоб утратившей золотистый блеск челкой запали и потемнели, и всегда будто улыбающиеся четко очерченные губы сейчас были плотно сжаты, придавая лицу выражение упрямое и холодное, делающее сходство его с отцом еще более полным и неприятным.
- Подкрепление прибыло, – процедил он сквозь зубы. – Можно подумать, мне тут цепей в виде мамы и Инзы недостаточно… Зря ты приехала! Возвращайся в Норгатен.
Марлена не ответила, судорожно сжимая одной рукой ворот платья, она неотрывно всматривалась в это застывшее как маска отчужденное лицо, тщетно выискивая в нем черты того, кого любила.
Дилан шагнул назад и небрежно взмахнул рукой:
- Все, представление окончено! Можете расходиться, - и отвернулся, намереваясь уйти обратно в оставленную им приоткрытой дверь в углу, за которой маячил кто-то в полицейской форме.
- Ну как, Ивенна, - насмешливым голосом осведомился где-то за спиной Марлены губернатор, - других невест у тебя не припасено?
Тогда Марлена вскинула голову и четко и громко произнесла:
- Дилан, стой!
Жених, на показ нехотя, но все-таки остановился и оглянулся все с той же гримасой холодного высокомерия.
- Ну что еще?
- А вот что! – продолжила Марлена с яростью. – Тогда на пляже в Видельзее ты обещал, что будешь со мной всегда… Ты нарушил эту клятву! И даже не собираешься ничего предпринимать, чтобы ситуацию исправить. Ты обманул меня и предал! Я разрываю помолвку, забери свое кольцо!
Она подняла руку, демонстративно сорвала с пальца аквамариновый перстень, быстрым движением продела в кольцо уже снятую с шеи цепочку, широко размахнувшись, швырнула все это сквозь ограниченное решетками пространство и сердито добавила:
- И остальные подарки!
Дилан молча наклонился, подобрал украшения, небрежно кинул в карман сюртука, потом шагнул ближе к решетке и криво усмехнулся:
- Платье еще не сняла, а его тоже я дарил!
- Платье – компенсация за мое, прожженное на Едином параде. Его я оставлю! – заявила Марлена надменно, развернулась и пошла к выходу из помещения для свиданий под застывшими взглядами ошеломленной семьи бывшего жениха.
Она выскочила из полицейского участка на улицу и быстро, почти бегом, зашагала прочь, не задумываясь, куда и зачем идет, и даже не вспомнив, что где-то поблизости мог ожидать ее капитан Кестлин. До портальной станции Марлена в результате дошла пешком, благо запас времени до дневного портала в Норгатен это позволял – неудавшееся свидание на общих основаниях уложилось в рекордно малый срок.
Эта прогулка ее несколько успокоила и, увидев в вестибюле портальной станции капитана, взглянувшего на нее поверх развернутой газеты, она почувствовала себя еще лучше. Кестлин отложил газету и поднялся.
- Похоже, можно и не спрашивать, как все прошло, - проницательно заключил он.
- Все прошло ужасно, - подтвердила Марлена. – Мне пришлось разрывать помолвку. Дилан вел себя просто отвратительно. Когда его встретите, отправьте, пожалуйста, в эти ваши пять кругов вокруг чего-нибудь, он это заслужил!
- Уверен, что это уже и у вас самой, Марлена, отлично получится! - заверил капитан и пошел за анкетами.
Дожидаясь его возвращения, Марлена подняла оставленную газету – сегодняшний “Норгатен зейт” с кричащей передовицей: “Уже завтра! Эксклюзивное интервью у министра пропаганды возьмет прямо во время Единого парада наш специальный корреспондент Хелла Тер Вилде!”.
Эмила на подоконнике окна “Герарды” Марлена углядела еще издали и облегченно выдохнула – по крайней мере, хоть один из упрямцев на месте. Эмил тоже ее увидел и встретил в холле пансиона разочарованным восклицанием:
- Ты одна?! А Фокозо когда вернется?
- Не знаю, - призналась Марлена. – Надеюсь, вернется. Подробности позже расскажу. А ты тут как? Думала застать тебя за пианино.
Эмил раздраженно дернул плечом.
- Комендантша Тисс прогнала, - пожаловался он. – Заявила, что от моей игры молоко киснет!
У себя Марлена переоделась, кинула на кровать прежде самое любимое свое голубое платье, равнодушно подумав, что вряд ли ей еще когда-нибудь захочется его надеть, и прошла в комнату ожидающего обещанного разговора Эмила.
- Я приняла решение, - объявила она и предостерегающе подняла руку: - Только выслушай до конца, а потом уже возмущайся. Я расторгла помолвку с Диланом и завтра пойду к Эшенриху.
- Адовы вихррри! - все же ругнулся Эмил. – Не веррю! Марррлена, ты серррьезно?
- Абсолютно, - кивнула Марлена. - Другого выхода не осталось. Паспорта для тебя нет и не будет, Дилан арестован, ждать больше совершенно нечего.
- И ты вот так вот сдашься? – негодующе взвился Эмил. – Ты, которрая прризывала меня борроться! Пррросто отнесешь ему черртову сыворрротку?!
- Я пойду не сдаваться, - поправила Марлена. – А бороться. Раз уж у меня еще осталась сыворотка, надо попытаться применить ее еще раз. Последний.
- У тебя не получится! Эшенрих будет начеку и не даст снова прикоснуться к себе!
- И все-таки я попытаюсь, – сказала Марлена и призналась: - Эмил, я просто больше не в состоянии бояться, бегать и прятаться! Надеялась, что как раз ты сможешь это понять. Ты был прав, мы все теряем себя, пытаясь найти несуществующий компромисс. Я поняла, что должна сделать, и я это сделаю.
- А я? – тихо спросил Эмил. – Я могу что-то сделать?
- Ты меня подстрахуешь, - подтвердила Марлена.
- Это мне нравится больше! – оживился Эмил. – Но Дилан нас точно потом прикончит! Если, конечно, твой Эшенрих не сделает этого раньше.
- Поэтому мы и осуществим мой план, пока Дилана тут нет, - заключила Марлена.
- А, кстати, что ты там говорила на счет расторгнутой помолвки? – все-таки вспомнил Эмил. – Или мне это в шоковом состоянии послышалось?
- Не послышалось, - вздохнула Марлена. – Я самым грубым образом разорвала ее на глазах родителей Дилана. Представляю, что они все сейчас обо мне думают…
- Ну, Фокозо-то точно думает лишь о том, как заполучить свою королеву обратно, - заверил Эмил. – Поэтому нам стоит поторопиться!
Глава 24. Интервью
В дверь небольшого, но очень красивого дома лерры Тер Вилде, расположенного в тихом, зеленом и весьма дорогом районе в центре Норгатена, Марлена позвонила в десять утра, и когда никто не открыл, испугалась, что опоздала, и журналистка уже ушла, хотя начало Единого парада назначено было только на полдень. Однако после того, как она в отчаянии продержала кнопку звонка нажатой минут пять, наверное, не меньше, и для верности еще постучала кулаком, замок все-таки щелкнул, и выглянула сама акула пера, заспанная и взъерошенная.
Окинув Марлену равнодушным взглядом, журналистка откровенно зевнула и лениво осведомилась:
- Брата, что ли, разыскиваете, лерра Де Вейк? Так его здесь нет.
И собиралась уже захлопнуть дверь, но Марлена поспешно ухватилась за ручку и воскликнула умоляюще:
- У меня дело к вам, лерра Тер Вилде! Точнее, огромная просьба. Пожалуйста, устройте мне сегодня встречу с министром Эшенрихом! Вы же можете! Уверяю вас, это вопрос жизни и смерти!
Акула взглянула уже более заинтересовано.
- А вот это даже занятно… - протянула она, прищурясь. – И зачем вам эта встреча понадобилось?
- Вы все узнаете, - пообещала Марлена. – И уверяю вас, разочарованы не будете. Но рассказать я должна самому господину министру!
Сомневалась лерра Тер Вилде недолго.
- Заходи! – скомандовала она, распахнув дверь. – Но тебе придется подождать, мне еще надо привести себя в порядок.
Пребывая, должно быть, с утра в беспорядке полном, Хелла возилась в ванной и у зеркала настолько долго, что для находящейся и так почти на пределе своих сил Марлены
ожидание это сделалось дополнительным испытанием: ей хотелось уже только одного – чтобы вся эта еще толком и не начавшаяся безумная авантюра так или иначе поскорее закончилась.
Наконец журналистка вышла, броско-эффектная и в то же время подчернуто-профессиональная в вишневого цвета костюме строгого покроя и с собранными в аккуратную прическу смоляными локонами.
- Едем! – скомандовала она. – Лерр Эшенрих не терпит опозданий.
Последнее Марлена и без нее знала и, встав, взглянула на часы на стене – до назначенного времени оставалось чуть больше часа.
К счастью извозчик подкатил сразу, как только они вышли на улицу. Журналистка назвала адрес и юркнула в карету. Марлена молча последовала за ней.
- Не совершаю ли я ошибку? – пробормотала Хелла, искоса взглянув на севшую напротив Марлену. – Чувствую, написать все равно не позволят, как и о событиях в Гастенхазе… Но ты пробудила мое любопытство! Хочу разобраться, что все это значит.
Отвечать Марлена не стала. Судя по адресу, ехать было недалеко. Разумеется, могущественный министр Эшенрих и должен был проживать в том же аристократическом районе, но где именно, Марлена не знала – прежде дядя всегда навещал ее сам и в гости к себе никогда не приглашал.
Карета остановилась перед отделенным от тихой и пустынной улицы рядом высоких деревьев особняком. Не очень большим и с виду совсем не роскошным, но несомненно старинным, насколько Марлена смогла понять, следуя за журналисткой по неширокой дорожке меж деревьев к высоким темным дверям с сверкающими бронзовыми ручками и петлями и таким же древним на вид звонком сбоку.
Открыл им охранник лерра Эшенриха. Журналистку с молчаливым поклоном пропустил, а на Марлену уставился с удивлением, но быстро опомнился и, поприветствовав:
- Добрый день, лерра Неллер, - пригласил войти.
- Спасибо, Франс, - поблагодарила Марлена, вступая в широкий полутемный холл.
- Все интереснее и интереснее! - шепнула Хелла, когда они, оставив охранника внизу, начали подниматься по широкой лестнице. – Ты полна сюрпризов! Как он тебя назвал?
- Скоро узнаешь, - буркнула Марлена.
Встреча с охранником окончательно заставила ее осознать, что все происходящее - всерьез, и совсем скоро она действительно предстанет перед лерром Эшенрихом - этим жутким человеком, погубившим ее отца, и, весьма вероятно, не забывшим, что она тоже пыталась его убить.
Журналистка, уверенно ориентируясь в пустынном доме, декорированном тоже старинной на вид мебелью и с потемневшими от времени картинами на стенах, провела Марлену через длинное помещение, заставленное высокими, под потолок, застекленными шкафами с книгами, и в конце его толкнула двусворчатую дверь.
- Аксе-ель! – пропела она оживленно. – Посмотри, кого я привела. Ты удивишься!
- Не удивлюсь, - возразил лерр Эшенрих, поднимаясь из-за роскошного письменного стола, за которым что-то писал. – Я ждал тебя, Хелена. Правда, ты явилась даже раньше. Я уже, признаться, думал, что вы с женихом будете продолжать эти детские игры в догонялки без водящего вплоть до конца его отпуска. И вот зачем было убегать? Разве я не обещал, что и так отпущу вас на море? – он укоризненно покачал головой, а затем ослепительно улыбнулся: - Надеюсь, ты пришла сообщить, что готова приступить к работе?
Марлена так и стояла, молча, на пороге, а журналистка, не терпящая оказываться не в центре внимания, прошла в кабинет и недовольно потребовала:
- Может кто-нибудь объяснит мне все-таки, что тут происходит?
- Лерра Тер Вилде, покиньте нас и подождите в библиотеке, - велел ей лерр Эшенрих. – Мне нужно поговорить с этой девушкой наедине.
- Ну уж нет! – возмутилась журналистка. – Я имею право знать. Может, я ревную! Я выполнила твое поручение, Аксель, а ты меня даже не поцеловал…
Она кокетливо улыбнулась и двинулась к лерру Эшенриху, призывно протягивая руки.
- Хелла, не приближайся! – рявкнул министр, и журналистка так и застыла с нелепо вытянутыми в его сторону руками.
Эшенрих вышел из-за стола, обогнул замершую журналистку, заметив небрежно:
- К сожалению, принципиальное отличие прямого ментального воздействия от нашей сыворотки в том, что его не скроешь - Хелла все будет помнить… Ну, да так ей и надо! - и остановился напротив настороженно наблюдающей за ним Марлены. - По-хорошему у нас с тобой не получилось, - спокойно констатировал он. – Но ведь в любом случае бы не получилось, не так ли, Хелена-премудрая? Я, знаешь ли, очень высоко ценю твои умственные способности и не сомневаюсь, что о роли лерры Тер Вилде в этом деле ты уже давно догадалась.
- О том, что она была послана вами следить за мной и Диланом в Гастенхазе? – стараясь не паниковать и говорить ровно и медленно, уточнила Марлена. – Да, я догадалась. После того, как сообразила, кто подарил ей экстренный портал с министерским уровнем допуска.
- А я, представь себе, догадался, что именно Хелла на этот раз должна была ввести мне сыворотку, - усмехнулся лерр Эшенрих. – Боюсь, тут ты недооценила мои умственные способности.
- На этот раз… - повторила Марлена задумчиво. – Значит, вы помните первый? Получается, сыворотка не подействовала, и воспоминания все-таки остаются?
- Подействовала, - буркнул министр. – И помню я не все. Но в том, что ты сумела мне ее ввести, не сомневаюсь. А когда вы успели обработать Хеллу?
- Этой ночью, - призналась Марлена неохотно. – Я надеялась, что поцелуи при встрече у вас в обычае. А того суматошного мага-целителя, обронившего в Рюмеле приглашение в Гастенхазе, тоже послали вы?
- Только не утверждай, что и тут сразу сообразила! – воскликнул лерр Эшенрих весело. – Он отличный актер и наверняка справился с ролью превосходно.
- Заподозрила сразу, но уверена не была. Зачем вы помогли нам попасть в Гастенхазе?
- Ну пока вы там сидели, я хоть точно знал, где вы находитесь, - пожал плечами Эшенрих. – Собирался сам нанести туда визит, но вы сбежали раньше.
- А еще утверждали, что в игре в догонялки водящего не было! – припомнила Марлена.
- Я был водящим в игре в прятки! – запротестовал министр. – И в этой игре я выиграл, даже не выходя из кабинета. Ты пришла сюда сама и, как вижу, без своего кольца с ядом. Очень вовремя ты его жениху вернула! А вот почему у тебя в сумочке портрет родителей?
- Боялась, что проиграю, а это – единственный предмет, который я хочу иметь при себе, где бы ни оказалась. А как вы узнали, что портрет со мной?
- Не догадываешься? – удовлетворенно отметил министр. – На нем мой маячок, так что я мог кое-что знать о том, что у вас происходит.
- Ну вот вы выиграли, - сказала Марлена тускло. - И что теперь со мной будет?
- Ты, как и предполагалось, станешь делать мне сыворотку, - заверил Эшенрих и с усмешкой уточнил: - Конечно, уже не в таких комфортных условиях, как я обещал раньше. А объектов для твоей мотивации у меня теперь даже более чем достаточно – беглый осужденный солдат, организовавший его побег молодой офицер да еще этот старый травник.
- Значит, лерр Траубе у вас? - прошептала Марлена безнадежно.
- Конечно, - кивнул министр. - Он слишком много знает о составе сыворотки, его нельзя оставлять на свободе.
- Зачем вам эта сыворотка, лерр Эшенрих?
- А вот это уже тебя не касается!
- Если мне придется ее делать, то еще как касается, - не согласилась Марлена. - Почему никто не должен о ней знать? Как вы планировали ее использовать?
- Это не твое дело! – повторил министр. - Я не скажу!
- Скажете, лерр Аксель, и прямо сейчас, - заверила Марлена и, повысив голос, громко и требовательно произнесла: - Для чего вам эта сыворотка? Отвечайте!
- Не может быть! – министр вздрогнул, непроизвольно попятился, тряхнув головой, пробормотал: – Ты же не могла… Меня никто не касался…
- Стойте, где стоите! – приказала Марлена. – Смотрите мне в глаза и отвечайте, зачем вам сыворотка!
Но Эшенрих все еще сопротивлялся.
- Ты… Неужели… - часто моргая, через силу выговорил он. - Ты тоже…
- Да абраксас! – выкрикнула Марлена, концентрируясь уже на пределе своих возможностей. – Это приказ, Аксель! Говорите, кому вы собирались ее давать!
- Канцлеру! - распахнув глаза, отчеканил министр и снова заморгал, шепча неразборчиво: - Офицеры… Франс… Откуда… здесь…
- Зачем вы намеревались давать сыворотку канцлеру? – еще расслышала Марлена следующий вопрос, заданный уже не ею, но ответ Эшенриха ускользнул от нее, поглощенный навалившейся в это мгновение плотной и черной тишиной.
Почему-то сначала из темноты показалась алая метелка плюмажа с черного кивера огневика, а только потом встревоженные глаза цвета вишен в шоколаде под трагически сведенными бровями, которые ей сразу захотелось разгладить.
- Дилан! – выдохнула Марлена счастливо и потянулась к его лицу.
Дилан поймал ее руку, поцеловал ладонь и тихо спросил:
- Как ты?
- Я с тобой, - шепнула она в ответ, подразумевая “прекрасно”.
Он, кажется, понял, потому что обхватил и прижал ее к себе еще сильнее, так что она почувствовала сквозь тонкую ткань платья, наверное, все пуговицы и нашивки его мундира, а также где-то под боком и что-то острое и холодное, должно быть эфес шпаги. Они почему-то сидели на диванчике в углу кабинета Эшенриха, то есть на диване сидел Дилан, а Марлена почти лежала на нем, а вокруг сновали какие-то люди в темно-синей форме, перебирали папки и документы в шкафах и ящиках, складывали их в стопки и куда-то уносили.
- Что произошло? – выговорила Марлена еле слышно.
- Эшенрих арестован, - ответил Дилан. – А ты потеряла сознание.
Лежать вот так при посторонних на руках Дилана было как-то неловко и Марлена, шепнув:
- Я хочу встать, - опустила ноги на пол.
Дилан помог ей подняться.
- Уже лучше? – осведомился, подходя, еще один огневик в черном мундире.
Присмотревшись, Марлена узнала капитана Кестлина.
- Да, спасибо, - отозвалась она. – Значит, все получилось?
- Все получилось отлично, - подтвердил капитан. – Вы, Марлена, прекрасно справились со своей ролью.
- Вы слишком поздно пришли ей на помощь, Кестлин! – обвиняюще воскликнул Дилан. – Этот крокодил Эшенрих чуть ее не сломал по вашей вине!
- Дилан, я же сказала кодовое слово, когда почувствовала, что нужна помощь, - запротестовала Марлена, - раньше вмешиваться было нельзя, - и вспомнила: - А лерра Траубе освободят? Вы выяснили, где Эшенрих его держит?
- За ним уже поехали, - успокоил капитан.
- А Хелла? Лерра Тер Вилде?
- Лерру Тер Вилде отправили домой. Правда, с большим трудом, - признался капитан. – Очень настойчивая и любознательная дама. Пришлось даже кое-что подправить в ее воспоминаниях.
- Можем мы с Марленой тоже уже уйти отсюда? – раздраженно вмешался в разговор Дилан.
- Конечно, Ван Ланге, - согласился капитан. – Ступайте найдите извозчика, я провожу вашу невесту вниз.
Дилан глянул недовольно, но все-таки послушался и быстрым шагом отправился выполнять порученное.
- Пойдемте, - Кестлин непринужденно подхватил все еще слабую Марлену под руку и медленно повел из кабинета.
А на безлюдной площадке лестницы второго этажа остановился и вынул из внутреннего кармана паспорт.
- Это для вашего стихийного бедствия.
Марлена с недоумением взяла, раскрыла и, увидев фотографию Эмила со всеми печатями, не сдержала изумленного возгласа:
- Спасибо! Но где вы его взяли?
- Нашел по тому адресу в Эльдерене, - объяснил капитан. – Дилан успел сунуть обе фальшивки за отошедшую от стены панель в прихожей, а эти халтурщики, что до сих пор сидят там в засаде, ничего не заметили. Не волнуйтесь, они меня не вспомнят.
- А печати?
- Я же говорил, у меня сохранились старые связи среди безопасников, - усмехнулся капитан. – Этот паспорт уже можно считать настоящим. А второй я уничтожил. Молодому Ван Ланге он больше не нужен. Вы с ним теперь герои, раскрывшие заговор против канцлера, и можете рассчитывать на любую награду, а не искать пути бегства заграницу. И давайте сюда портрет родителей, сниму с него следящее заклинание Эшенриха. Свою задачу оно сегодня выполнило – как мы и надеялись, не позволило ему почувствовать более слабое подслушивающее мое.
- Свое тоже снимите, пожалуйста, - на всякий случай напомнила Марлена, доставая портрет, и сообразила: - Вы сказали, что ваше более слабое… Значит все произошедшее сегодня все-таки не транслировалось во время парада, как мы планировали?
- Парад сегодня прошел без выступления министра Эшенриха, - подтвердил капитан. – Предавать широкой огласке заговор с участием персоны такого уровня, как министр пропаганды, служба безопасности, разумеется, не позволила. Извините, если рассчитывали на иное, Марлена. Но должен заметить, что и вам, как племяннице бывшего министра, уж поверьте, широкая огласка пользы бы не принесла.
- Вы и про наше родство знаете! – воскликнула Марлена почти с восхищением.
- Я бывший безопасник, - напомнил капитан с усмешкой.
- Тогда вы, наверное, знаете – нас будут еще допрашивать?
- К вам, Марлена, могут обратиться, - подтвердил капитан хмуро. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось… Но я все же действительно только бывший. Если придут, твердо придерживайтесь нашей версии – препарат разработал ваш покойный отец, вы в этом не участвовали, занимались лишь стабилизацией и повторить рецепт ни за что не сумеете, а вся документация была вами полностью уничтожена.
- Так и буду отвечать, – кивнула Марлена и после некоторого сомнения все-таки задала еще один волнующий ее вопрос: - А ведь вы, лерр бывший безопасник, еще более сильный менталист, чем Эшенрих. Он сказал, что его воздействие лерра Тер Вилде запомнит, а вы, получается, умеете влиять и на память. Как вам удается скрывать, что вы амбимаг? В Дартхайме же наверняка проводятся проверки на потенциометрах?
Капитан глянул испытующе.
- Все-таки не решаетесь обрадовать жениха? Может, вы и правы. От меня он так и шарахается.
- Я беспокоюсь не о себе, - призналась Марлена. – Об Эмиле. С его абсолютным коэффициентом воздушника ему будет не укрыться от внимания военных нигде. Первая же проверка, на которую он нарвется, станет для него роковой. А мне все же придется Дилана обрадовать, утаивать от него такое я просто не имею права.
- Способы приглушить потенциал хотя бы на время существуют, - признался капитан. – Фармацевтические. И, подозреваю, ваш отец об этом знал. Я считаю, что второй ваш наследственный дар резко усилился лишь недавно под влиянием пережитого стресса, но сам ментальный потенциал непременно должен был быть обнаружен еще в детстве на первых общих тестированиях. Это уже дальше тестируют только по выявленному профилю, и если в моем ментальность сейчас не указана, то и скрывать мне, получается нечего.
- У всех безопасников ментальность в профиле не указана? – поинтересовалась Марлена.
- Не все безопасники менталисты, - уклонился от ответа капитан. - Но зато все менталисты на контроле безопасников. Вашему отцу это, конечно, было известно и, думаю, он что-то предпринял, чтобы то, что вы потенциальный амбимаг, на общих тестированиях не разглядели.
- Но моя мама не имела дара, - заметила Марлена. – Откуда же он взялся во мне?
- Мог передаться через поколение, - предположил капитан. – Ваш покойный дед был из сильнейших.
В найденной Диланом карете Марлена снова уютно устроилась в объятиях жениха, опустила голову на его плечо и в изнеможении закрыла глаза, с трудом веря, что наконец-то этот сумасшедший день заканчивается.
- Фуриозо там, наверное, уже всю “Герарду” в щепки разнес, - пробормотал Дилан. – Или только пианино комендантши Тисс. Он так бесился, что его к Эшенриху не взяли.
- Значит, все молоко в округе скисло, - засмеялась Марлена. – Когда он в плохом настроении, его музыка лучше всякой закваски, как лерра Тисс утверждает. Но ночью он нам здорово помог. Забрался в дом Хеллы как профессиональный взломщик и впустил нас с капитаном.
- А уж как я обалдел, обнаружив вас всех, включая Кестлина с моим мундиром, в спальне Хеллы! – подхватил Дилан. – Когда ты мне вчера сквозь решетки портал перекинула, я и представить не мог, какая торжественная встреча на той стороне меня ожидает! Думал только, как от акулы буду ноги уносить, собирался даже твоим снотворным из перстня воспользоваться. А вы ее, оказывается, уже благополучно усыпили.
- Эшенрих купился на разговор о сыворотке, который мы вчера с Эмилом перед портретом разыграли, и решил, что Хелла под воздействием должна его уколоть. Что меня он к себе ни за что не подпустит, я, конечно, знала. Нейтрализовав Хеллу, он вообразил, что уже полностью выиграл, и расслабился.
- А про участие менталиста-Кестлина он и не догадывался!
- Да, про участие менталиста он не догадывался, - подтвердила Марлена невесело и, не позволяя беспокойству снова овладеть ею, отогнала тревожные мысли и бодро предложила: - А давай сейчас захватим Эмила и поедем сразу ко мне домой на Старую парковую? Я так соскучилась по лерре Лабе!
А когда подъехали к «Герарде», и Дилан спрыгнул на мостовую и подал Марлене руку, помогая покинуть карету, она вспомнила:
- Ты же уверял лерру Тисс, что не военный! Не надо, чтобы она видела тебя в мундире. Подожди меня здесь, я приведу Эмила.
Находящаяся на боевом посту комендантша Тисс встретила Марлену в холле пансиона с видом крайне неодобрительным.
- Эх, лерра Де Вейк, голубушка, уж простите меня за прямоту, но больно вы со своим женишком-то суровы! - покачала она головой. – Оно, конечно, с мужиками без суровости никак… Но вы вот вчера с одним видным офицером разъезжали, сегодня со вторым да помоложе раскатываете… А женишок-то бедный - прям сам не свой, исстрадался же весь!
- Не волнуйтесь, лерра Тисс, - попыталась утешить хозяйку Марлена. – Я его сейчас с собой заберу!
Эмил налетел на нее на верхней площадке лестницы. Вцепился, чуть не сбив с ног, и бессвязно восклицая:
- Ну? Что?! Как все?!!
- Все, как и планировали, - улыбнулась ему Марлена. – Ну почти все. Давай быстро вещи соберем, Дилан внизу с каретой ждет. Я хочу домой!
В комнате Эмил снова схватил ее за руку, взволнованно уточнил, заглядывая в глаза:
- Значит, ты смогла? Пары уроков Кестлина хватило?
- Капитан - отличный учитель, - признала Марлена. – Но очень помогло еще то, что Эшенрих никак не ожидал от меня ментальной атаки. Я успела продавить его до того, как он понял, что происходит, и начал пытаться возвести щит. А вот сил помешать ему защищаться мне уже не хватило, но тут подключился капитан Кестлин.
- А Дилан? – обеспокоенно уточнил Эмил. – Как он отнесся?
- Он еще не понял, - вздохнула Марлена. – Считает, что менталист был один – капитан Кестлин. И вот никак не ожидала, что когда-нибудь и мне придется просить тебя о таком, но, пожалуйста, не рассказывай ему пока ничего! Я обязательно скажу сама, только не сегодня. Сейчас я уже просто не выдержу новые разборки.
- Да можно ему вообще не говорить, – засмеялся Эмил. – Фокозо в жизни не догадается, что его будущая жена – менталистка! Но как ты собираешься представить меня лерре Лабе? Я же назвался ей настройщиком.
- Повезло еще, что не женишком, - улыбнулась Марлена и достала доделанный паспорт. – Ты теперь вполне легальная личность, спасибо капитану Кестлину.
- Полный диез! – заключил Эмил, рассматривая паспорт. – И, что, ты теперь, и вправду, станешь называть меня Камил? Спорим, будешь путаться?
- Придется звать тебя, как Дилан, Фуриозо, - согласилась Марлена.
Глава 25. Прием в бетанском посольстве
Марлена сидела в своей комнате в доме на Старой парковой и смотрела на разложенное на кровати голубое платье. До приема в бетанском посольстве оставалось менее суток, и других подходящих нарядов для визита туда у нее все равно не было.
В дверь ее коротко стукнули, и она тут же распахнулась, впустив наполненные страстной энергией фортепианные аккорды из гостиной, где бывший Эмил, ныне Камил, Марлена действительно путалась, терзал инструмент ее мамы; дразнящие запахи выпечки из кухни лерры Лабе и Дилана, возвратившегося из военного министерства, куда он ходил, чтобы получить-таки свое назначение.
Дилан вошел в комнату с газетой под мышкой и какой-то коробкой, которую оставил у входа, а газету бросил на столик и, подойдя, чмокнул поднявшуюся Марлену в нос.
- В прессе все то же самое, - сказал он. – На все лады печалятся по поводу внезапной отставки министра пропаганды в связи с резко ухудшившимся состоянием его здоровья. Особенно старается “Норгатен Зейт”, Хелла, как выяснилось, просто мастер драматического слова, – и показал на оставленную коробку: - Открой!
- Дилан! – воскликнула Марлена с беспокойством. – У меня дежа вю! Сейчас я увижу новое платье, а потом ты изложишь мне очередной безумный план? Это связано с твоим назначением?
- Когда это мои планы были безумными? – искренне удивился Дилан.
- Да всегда!
- Уж кто бы говорил! – оскорбился жених. – Платье хоть посмотри. Старое голубое мне разонравилось.
Марлена открыла коробку и не сдержала восхищенного восклицания - вечернее платье нежного лавандового оттенка было изумительным.
- Не подглядывай, - попросила она, расстегивая блузку.
- Да я вообще отвернулся! – заверил Дилан.
- Ты отвернулся к зеркалу, – уличила жениха Марлена. – Закрой глаза!
Она быстро переоделась и, подойдя, встала рядом с зажмурившимся женихом и разрешила:
- А вот теперь смотри.
- Ты будешь самой красивой на этом приеме! – заявил Дилан, не особо-то и рассмотрев ее новый образ, потому что сразу схватил и прижал к себе, целуя. – Не уверен, что смогу соответствовать.
- Спасибо! Платье потрясающее! И, конечно, опять очень дорогое… А ты пойдешь в мундире?
- А ты будешь разочарована, если нет? – шепнул он с улыбкой. - Представь, я могу больше его не носить – в министерстве согласились дать мне отсрочку от прохождения службы для окончания Энденской академии! Правда, с условием, что я буду посещать и некоторые занятия на боевом факультете, чтобы огневой дар совсем не загнулся. Но это уже мелочи… Может быть удастся восстановиться сразу на третий курс, если смогу досдать все за второй. Надеюсь, ты с этим поможешь.
- Это же прекрасная новость! – обрадовалась Марлена и все же с подозрением уточнила: - И это все? Точно ничего более безумного?
- Еще один план у меня есть, - признался Дилан.
– Мне он не кажется безумным, но обсудить его с тобой я все равно собирался. Я хочу завтра утром заманить Фуриозо в банк и открыть счет на его новое имя. Это будет надежнее, чем пихать ему пачки наличных, от которых он будет отбиваться.
- Очень разумно, - согласилась Марлена.
- Так что мы с тобой станем вполовину беднее, - предупредил Дилан. - А я еще намереваюсь снова вернуться в нищие студенты, так что надо будет постараться не прожечь твое платье на завтрашнем приеме, где все мужчины, конечно, станут на тебя пялиться. А не знаешь, отчего там Фуриозо опять страдает? У лерры Лабе молоко вроде не киснет, но булочек под его аккомпанимент она наготовила уже на целый гарнизон.
- По-моему, он не хочет отправляться в Бетанию, - высказала очень тревожащую ее догадку Марлена.
Дилан нахмурился.
- Но мы же с самого начала об этом договаривались, и он никогда не возражал!
- Мы договаривались, что уйдем все вместе, а теперь ему предстоит отправляться в одиночестве.
- Я тоже не хочу с ним расставаться, - заметил Дилан, - но ведь именно ему опасно оставаться, здесь его в любой момент могут узнать.
- Разве такая опасность его хоть раз от чего-нибудь удержала? – вздохнула Марлена.
- Он сам тебе сказал, что не хочет в Бетанию?
- Нет, он вообще ни слова не говорит о своем скором отъезде, и это меня еще больше настораживает.
- Не волнуйся, завтра по дороге в банк я постараюсь вправить Фуриозо мозги, – пообещал Дилан мрачно. – А если он опять упрется, то лично в посольский портал закину! Кстати, о порталах… У тебя ведь сохранился тот, что тебе профессор Рюгге сделал? Одолжишь мне, когда поеду в Энден?
- Конечно, - кивнула Марлена, но потом спохватилась: - Только он же ведет отсюда в женское общежитие!
- Мне это не помешает! – успокоил Дилан.
На следующее утро Дилан, как и собирался, увел Эмила из дома, и отсутствовали они так долго, что Марлена, которая успела выполнить все, что запланировала, просматривала в лаборатории старые рабочие журналы отца и понемногу начинала сомневаться состоится ли вообще сегодняшний визит в посольство.
- А Эмил где? – встревоженно воскликнула она, когда Дилан наконец спустился в лабораторию.
- Опять инструмент твоей мамы расстраивает, - махнул рукой Дилан. – И лерру Лабе заодно – своей жалостливой музыкой. Ты права, с Фуриозо что-то явно не так… Представь, он сегодня в банке даже не спорил и не артачился, тихо подписал все бумаги да еще и поблагодарил! У него после твоего лечения никаких осложнений, влияющих на голову, не могло случиться?
Марлена захлопнула журнал:
- Попробую выяснить.
Она поднялась из лаборатории, вошла в гостиную и остановилась возле наигрывавшего что-то меланхолично-минорное пианиста.
- Эмил, можем поговорить? - спросила она, дождавшись паузы в печальной мелодии.
- Одиннадцать, – сказал Эмил, убирая руки от клавиш.
- Что, прости? – не поняла Марлена.
- Столько раз за эти дни ты назвала меня старым именем, - пояснил он и грустно добавил: - Ты никудышный конспиратор, Лен… И кончай уже беспокоиться, отправлюсь я в эту Бетанию.
- Но ты же этого не хочешь! - удивилась Марлена.
- Хочу, – возразил Эмил спокойно.
- Совсем не хочешь!
- Совсем хочу, - безмятежно заверил Эмил.
- Нет!
- Да!
- То есть я зря искала способ, который позволил бы тебе остаться? – рассердилась Марлена.
- Что еще за способ? – насторожился Эмил.
- Возможность скрывать твой абсолютный коэффициент воздушника! Именно по нему тебя легче всего опознать.
- А такое можно скрывать? – не поверил Эмил.
- Капитан Кестлин подтвердил, что можно. Он считает, что ментальный дар у меня, хоть и проявился только недавно, но в слабой степени должен был присутствовать с детства, и что на первом общем тестировании его не выявили только потому, что моему отцу удалось скрыть его с помощью какого-то снадобья. Я посмотрела старые записи отца и нашла там рецепт, очень похожий на состав эшенриховской сыворотки, но с несколько иными свойствами. Уверена, это и есть то самое, подавляющее магический потенциал средство. Эмил, думаю, я смогу изготовить состав, который снизит твой воздушный коэффициент! Но это будет небыстро и потребуется настройка конкретно на тебя, поэтому надо, чтобы в процессе изготовления и тестирования ты был рядом.
- Ты имеешь в виду… - медленно, словно не веря, произнес Эмил, - что мне нужно остаться?
- Если ты так хочешь в Бетанию, то можешь не оставаться! - раздраженно бросила Марлена.
- Да не хочу я в Бетанию! – воскликнул Эмил.
- Эмил, ты только что врал мне, что хочешь! – окончательно потеряв терпение, рявкнула Марлена.
- Я не врал! – возмущенно выкрикнул Эмил. - Ты что, не понимаешь, что если меня сцапают, то вас с Фокозо обвинят в организации моего побега! А такого я не хочу гораздо больше, чем в Бетанию! Значит, получается, в Бетанию я хочу!
- Что вы так орете? – в гостиную заглянул встревоженный Дилан. – Пора разнимать?
- Да все в порядке! - успокаивающе махнул ему Эмил. – Просто я хотел в Бетанию, а Марлена меня отговорила. И, кстати, Лен, уже тринадцать! Раз я остаюсь, то, может, выучишь уже наконец мое новое имя?
К началу приема в бетанском посольстве они в итоге опоздали. Извозчик высадил у ворот, где дежурные гвардейцы пристально и тщательно изучили их документы и приглашения, уделив при этом паспорту на имя Камила Де Йонге внимания не больше, чем остальным двум, однако Марлена все равно успела занервничать, а владелец рассматриваемой подделки просвистеть бодрую музыкальную фразу, и, возвратив, пропустили на территорию посольства.
Но отойти далеко от ворот не удалось.
- Окажите любезность, господа, подождите меня! – вдруг окликнул их слишком хорошо знакомый голос.
И сама неотразимая лерра Тер Вилде заспешила к ним, на ходу засовывая в сумочку документы.
– О, лерры, видимо, читают «Норгатен зейт»? – засмеялась она при виде остолбеневшей троицы. – Кажется, вы меня узнали? Да, да, я – та самая специальный корреспондент Хелла Тер Вилде!
Она окинула оценивающим взором Дилана, небрежно скользнула глазами по держащей его под руку Марлене, остановила взгляд на замершем поодаль Эмиле, на лице которого однозначно читалось, что в данный момент он действительно очень хочет в Бетанию или даже еще куда подальше, и кокетливо улыбнулась ему:
- Не желаете тоже представиться?
Наблюдая, как идущая впереди акула пера весело и беззаботно болтает, повиснув на локте молча вышагивающего по дорожке к зданию посольства Эмила, прямого и напряженного, и в своем черном костюме сейчас и в самом деле похожего на против воли влекомого к алтарю жениха, Марлена шепнула Дилану:
- Капитан Кестлин упоминал, что подправил Хелле память, но я и представить не могла, что настолько!
- Жуткий человек – этот Кестлин! – бросил Дилан сердито, и Марлена не стала дальше развивать свою мысль.
Прием в посольстве был заявлен как небольшой, но на взгляд не слишком искушенной в светских мероприятиях Марлены в просторном зале, где накрыты были столы для фуршета, оказалось очень даже многолюдно. Марлена и Дилан остановились недалеко от входа, осматриваясь.
Как-то умудрившийся все-таки отделаться от акулы пера Эмил вернулся к ним уже один, схватил с ближайшего стола бокал, жадно выпил и вполголоса выругался:
- Адовы вихри! Когда лез той ночью к Хелле в дом, планировал, если застукает, прикинуться собственным призраком. А сейчас такое чувство, будто ее призрак встретил! Она, что, на самом деле нас не помнит?!
- Спасибо Кестлину, - буркнул Дилан, но благодарности в его тоне отнюдь не было. – Пойдемте с мамой поздороваемся, вон она с господином Аттином разговаривает. Заодно представлю вас.
- Дилан, - спохватилась Марлена, - но ведь твоя мама считает, что я порвала помолвку, мне как-то неудобно даже…
- Да ладно, - отмахнулся Дилан, - скажем, что ты просто погорячилась, с кем не бывает?
Лерр Юджинас Аттин, симпатичный и очень учтивый господин возраста мамы Дилана, по мнению Марлены похожий, скорее, не на увлеченного только своей узкой областью интереса бетанского ученого, какими она их себе невольно представляла, а на внимательного и остро подмечающего неявные оттенки происходящих вокруг событий дипломата, не стал выяснять причины изменения их планов в отношении отбытия в Бетанию посольским порталом, а только выразил надежду увидеть их там в качестве своих гостей позже и отошел, предоставив им возможность пообщаться с леррой Ивенной наедине.
- Марлена, - воскликнула мама Дилана, поворачиваясь к девушке, - извините меня, я не сразу догадалась, что именно мы увидели на том свидании в участке! Спасибо вам! - она взяла Марлену за руку и, понизив голос, шепнула с улыбкой: - Вы же не будете против, если я использую похожий эпизод в своей следующей истории?
- Если Дилан не станет возражать, - смущенно ответила Марлена и в свою очередь поинтересовалась: - А губернатор Ван Ланге тоже догадался?
- О, он слишком уверен в защите камер своей полиции от портальных переносов, - ответила лерра Ивенна. – И по обыкновению ищет виноватых среди ближайшего круга.
- То есть обвиняет упустивших меня полицейских и тебя? – хмуро предположил Дилан.
- Дело губернатор закрыл, - не стала вдаваться в подробности лерра Ивенна и вздохнула: – Но твои отношения с отцом, Лан, этот побег тоже не улучшил.
- А не очень-то мне и хотелось их улучшать! – заявил Дилан с вызовом. – И, к счастью, благодаря Марлене и не пришлось!
- Но объясниться вам все-таки когда-нибудь придется, - предрекла лерра Ивенна и, заметив кого-то в толпе, извинилась: - Простите, я вас сейчас оставлю.
Проследив, куда направилась мать, Дилан возмущенно процедил сквозь зубы:
- Поверить не могу! Она, что, и сюда этого своего наемника притащила?!
- Дилан, он не наемник, - возразила Марлена, не сразу, но тоже узнавшая высокого незнакомца в элегантном темном костюме, склонившегося, приветствуя подошедшую к нему лерру Ивенну. – Капитан Кестлин – друг, и, судя по всему, очень надежный. Ты сам мне его именно так и характеризовал когда-то.
- Это было до того, как я узнал, что он менталист и обманщик! – напомнил Дилан непримиримо. – Хм… Похоже, он и с господином Аттином знаком, вон как по-приятельски по плечам друг друга хлопают. Неужели Кестлин тоже из этой маминой компании сочинителей? Надо будет спросить у нее, что он такое еще сочиняет помимо небылиц о себе! – и оглянулся: - А где Фуриозо?
Эмил, то ли, как и господин Аттин, не желая быть невольным свидетелем разборок семейства Ван Ланге, то ли прячась от вездесущей акулы пера, энергично снующей по залу от одной группы гостей к другой, успел отойти в сторону и стоял теперь за колонной у стены, с равнодушным выражением лица разглядывая музыкантов небольшого оркестра, рассаживающихся на создающем некоторое подобие сцены возвышении. Место за роялем было уже занято.
- Вечер будет с танцами, - жизнерадостно объявил Дилан. – Фуриозо, а ты танцуешь?
- А ты меня приглашаешь? – несколько фальшиво изобразил радостное оживление Эмил.
- В следующий раз, - фыркнул Дилан. – Если платье Хеллы опять нацепишь!
- Тогда сегодня я танцую с королевой бала! – не растерялся Эмил и, схватив Марлену за руку, потащил ее на середину зала, где под первые такты вальса закружились самые смелые пары. Марлена улыбнулась, разглядев среди них лерру Ивенну с капитаном Кестлином.
Танцевать Марлена умела не очень хорошо, но Эмил, как выяснилось, умел, и этого оказалось достаточно. Он легко и изящно вел ее и непринужденно вращал, и еще успевал ехидно комментировать неидеальное, как он находил, исполнение музыкантами их партий.
- Эмил, ты ведь понимаешь, что оставаясь в этой стране, не сможешь сделать карьеру пианиста? – решилась все-таки уточнить Марлена после очередного такого его критического замечания.
- А с чего ты взяла, что я хочу ее делать? – безмятежно парировал Эмил.
- А ты не хочешь? – удивилась Марлена.
- Не хочу.
- Так же, как хотел в Бетанию? - осведомилась Марлена подозрительно.
- Не так, – возразил Эмил серьезно. - Я хочу совсем другого - как лерр Велден, помнишь, я о нем рассказывал, открывать мир музыки тем, кому больше некуда деваться, - и тут же фыркнул, возвращаясь к легкомысленному тону: - Ты только глянь, как Фокозо кипятится, что я тебя перехватил! Как бы от него гирлянда на колонне не вспыхнула. И ты опять назвала меня по-старому!
Когда музыка смолкла, и они вернулись обратно к колонне, Дилана возле нее уже не оказалось. Марлена начала встревоженно оглядываться, высматривая его среди гостей, а Эмил предположил:
- Да проводник он побежал искать, чтоб от ревности не полыхать.
К началу следующего танца Дилан так и не появился, но на этот раз Марлену успел пригласить, опередив Эмила, неожиданно возникший перед ней капитан Кестлин, отказать которому она не смогла.
- Я слышал про желание Дилана вернуться в Энденскую академию, - негромко сказал капитан, уверенно привлекая Марлену ближе к себе. – Лерра Ван Ланге беспокоится из-за его старых связей с тамошним подпольным кружком.
- Я тоже беспокоюсь, - призналась Марлена и, подняв голову, взглянула на невозмутимого капитана: - А ведь в Эндене тоже есть боевой факультет… Вы не думали оставить Дартхайм, лерр Кестлин?
- Я уже оставил, - спокойно ответил он.
- А я, кажется, нашла в журналах отца тот рецепт, о котором мы говорили, - сообщила Марлена. – Но его требуется дорабатывать и испытывать. Пока у меня два добровольца – я сама и Эмил.
- Запишите меня третьим, - предложил капитан и посоветовал: - И на этом круг посвященных стоит ограничить.
- Дилан уже знает.
- Знает и про ваш ментализм?
Марлена покачала головой и в свою очередь осторожно спросила:
- А лерре Ван Ланге про ваш известно?
Капитан кивнул и усмехнулся:
- И, подозреваю, это еще не самое страшное из того, что Ивенне обо мне известно – она еще и стихи мои видела!
Следующий танец Марлена наконец-то танцевала с буквально выхватившим ее из рук капитана Диланом.
- Что у тебя за интерес к этому Кестлину? – ревниво спросил Дилан, обхватывая Марлену за талию. – Ты так смотришь на него каждый раз, что мне завидно становится!
- Пожалуйста, не прожги мне платье, уже горячо! – попросила Марлена и решилась сказать правду: - Я хочу, чтобы капитан Кестлин согласился меня учить.
- Решила не отставать от меня и поступить в Дартхайм? – шепнул Дилан насмешливо, но хватку на ее талии слегка ослабил.
- Капитан уже ушел из Дартхайма, - вспомнила Марлена. – Вот бы он действительно устроился в Энден на боевой!
- И чему ты хочешь у него научиться?
Марлена набралась храбрости и твердо ответила:
- Тому, как жить с даром менталиста, чтобы при этом любимые люди не видели в этом ничего ужасного.
- А я и не вижу, – спокойно заверил Дилан.
- Правда? – поразилась Марлена. – Дилан, ты догадался? Или тебе Эмил рассказал?
- Вот иногда даже обидно становится, каким недалеким ты меня все-таки считаешь! - возмущенно протянул Дилан. – С этим надо что-то делать и прямо немедленно!
Он остановился, взял Марлену за руку и повел сквозь танцующие пары к возвышению, где расположились музыканты. А вскочив на него, взмахнул свободной рукой на манер дирижера, отчего музыка действительно сразу стихла.
- Господа и дамы! – громко объявил Дилан, поворачиваясь лицом к залу, где лишенные музыки танцевавшие только начали останавливаться, а прочие наблюдатели - подтягиваться ближе.
– Надеюсь, узнав, почему я прервал этот танец, вы извините меня, потому что причина исключительно важна и не терпит отлагательства! Я должен немедленно получить ответ на вопрос, главнее которого для меня нет, от умной и прекрасной девушки, которую я люблю! – и, красивым движением упав на одно колено, простер в сторону ошеломленной Марлены руку с лежащей на его ладони раскрытой коробочкой, в которой блестел ее аквамариновый перстень: - Лерра Марлена Неллер, вы окажете мне честь, став моей женой?
И Марлена, чувствуя как заливается румянцем под множеством обращенных на нее любопытных взглядов, еле слышно пробормотала:
- Да, - потом вскинула голову и громко и четко повторила: - Да, любимый!
И когда перстень снова занял свое привычное место на ее пальце, потянулась поцеловать жениха под одобрительные возгласы, аплодисменты и исключительно романтичную мелодию, безупречно исполненную уже непонятно как оказавшимся за роялем Эмилом.
- Теперь мне будет спокойнее, - шепнул ей Дилан, когда поток поздравляющих иссяк, и они остались вдвоем в относительном уединении в углу зала. – А то я все не мог понять, в силе наша помолвка или нет.
- И поэтому не возвращал кольцо? – улыбнулась Марлена. - Я подумала, что ты его где-то потерял.
- Я отдавал его ювелиру, чтобы заменили камень, - признался Дилан. – Не хочу, чтобы ты продолжала носить перстень с ядом. А когда мы уже по-настоящему поженимся? Давай до того, как придется расставаться из-за моего отъезда в Энден?
- Дилан, я совсем забыла тебе сказать, - спохватилась Марлена. – Нам не придется расставаться! Я сегодня утром навестила профессора Рюгге и согласилась работать у него на кафедре.
- Так, погоди, - задумался Дилан, - это что же выходит – помимо капитана Кестлина с его вечными пятью кругами вокруг общежития на боевом я еще получу в преподавательницы фармацистики тебя с твоим новым менталистским даром? Ну ничего ж себе! Ты же не хотела преподавать, уверяла, что слишком раздражительна?
- Думаю, опыт общения с Эмилом сделал меня гораздо терпеливее, - заверила Марлена. – Но даже не надейся, что я отпущу тебя одного в академию ко всем этим студенткам! Как их там? Фрея из четвертой группы и рыжая с астрологического?
- Ты все же тогда ревновала! – почему-то обрадовался Дилан. – Признайся, я тебе сразу понравился?
- С первой встречи и навсегда! – подтвердила Марлена.
________________________________________________
Большое спасибо, что читали, переживали за героев, удивлялись их порой не слишком разумным поступкам, делились впечатлениями и присуждали персонажам переходящую пальму первенства по безбашенности! :) :) :)
Й.
Оглавление
Глава 1. Встреча
Глава 2. Предложение
Глава 3. Дядя Аксель
Глава 4. Единый парад
Глава 5. Тестирование
Глава 6. Еще один серьезный разговор
Глава 7. Министр Эшенрих
Глава 8. Отпуск у моря
Глава 9. Видельзее
Глава 10. Эльдерен
Глава 11. Акула пера
Глава 12. Рояль под пальмой
Глава 13. Furioso
Глава 14. Sempre Furioso
Глава 15. Недоброе утро
Глава 16. Изолированный бокс
Глава 17. Искусство художественного свиста
Глава 18. Импровизация
Глава 19. Возвращение в Норгатен
Глава 20. Комендантша Тисс
Глава 21. Портрет родителей
Глава 22. Капитан Кестлин
Глава 23. Губернатор Ван Ланге
Глава 24. Интервью
Глава 25. Прием в бетанском посольстве
