КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Столетняя война 1337–1453 гг. [Энн Карри] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Энн Карри Столетняя война 1337–1453 гг.

Введение

Столетняя война — это термин, придуманный в середине XIX века для обозначения позднесредневекового конфликта между Англией и Францией, хотя на самом деле война длилась 116 лет, с 1337 по 1453 год. До 1337 года Англия и Франция неоднократно воевали из-за противоречий между их правителями. Английские короли были герцогами Аквитании, важной области на юго-западе Франции, где производилось большая часть вина поставлявшаяся в Англию, но они не были там суверенами, поскольку владели герцогством как вассалы короля Франции. Война, начавшаяся в 1337 году, отличалась от предыдущих тем, что в ней английские короли претендовали на корону Франции.

Историки долго спорили о серьезности намерений Эдуарда III, когда он объявил себя королем Франции в Генте в 1340 году. Действительно ли он намеревался сделать себя королем? Или же он просто пытался использовать свои наследственные права потенциального претендента на французский престол в качестве разменной монеты, чтобы добиться перелома в спорах, которые мучили его и его предшественников из-за их французских земель? Эта возможность кажется обоснованной благодаря тому, что Эдуард III действительно отказался от титула "короля Франции" в договорах заключенных в Бретиньи и Кале в 1360 году в обмен на территориальное урегулирование в его пользу. Учитывая его очевидную готовность отказаться от титула, можем ли мы серьезно относиться к возобновлению его претензий в 1369 году, когда Карл V Французский возобновил войну, воспользовавшись лазейками в договоре 1360 года? В течение следующих 30 лет дела англичан шли настолько плохо, что трудно рассматривать это требование как нечто большее, чем пустую угрозу.

Тем не менее, преемники Эдуарда III, Ричард II, Генрих IV и Генрих V, называли себя королями Франции и все были вовлечены в конфликт с ней. Была ли главной целью войны корона Франции? Было ли это причиной знаменитого вторжения Генриха V в 1415 году? Если да, то почему он был готов отказаться от титула по договору в Труа в мае 1420 года? Но почему в тот момент французы были готовы принять его в качестве наследника и регента своего короля Карла VI, тем самым лишив наследства собственного дофина Карла (впоследствии Карла VII) и проложив путь к двойной монархии Англии и Франции — перспектива, столь же удивительная в то время, как и сейчас?

Так случилось, что Генрих V умер за несколько недель до Карла VI в 1422 году. Таким образом, королем обоих королевств стал его девятимесячный сын, Генрих VI. Он был коронован как король Англии в Вестминстерском аббатстве в ноябре 1429 года и как король Франции в Нотр-Дам в Париже в декабре 1431 года. Его коронация могла бы означать, что англичане выиграли Столетнюю войну. Но победа была недолгой. Ни договор, ни коронация не смогли заставить французов принять правителя, который был также королем их злейших врагов.

В 1429 году ситуация начала меняться, отчасти в результате триумфа Жанны д'Арк, который придал этому этапу Столетней войны удивительное и до сих пор не до конца объясненное изменение. К 1450 году англичане были изгнаны из своего последнего оплота в Нормандии, а в 1453 году пала и Гасконь. Только Кале, захваченный Эдуардом III в 1347 году после победы при Креси в 1346 году, оставался в руках англичан, что вряд ли было достаточным основанием для сохранения титула "король Франции". Тем не менее, английские короли сохраняли этот титул до 1801 года, и отказались от него спустя два с половиной века после того, как они потеряли свой последний удел во Франции — Кале в 1558 году.

Столетняя война поднимает множество проблем, связанных с военными целями английских королей и реакцией на них Франции. Это также интригующая война с военной точки зрения, не в последнюю очередь из-за того, что она свидетельствует о развитии пехоты и артиллерии, которое некоторые считают настоящей "военной революцией". Столетняя война включает в себя множество различных стилей ведения боевых действий: морские и сухопутные; масштабные, дальние шевоше (конные рейды); планомерное завоевание и оккупация; осады и сражения, а также короткие, острые периоды блицкрига; мелкие стычки и "неофициальные" набеги и пиратство. Хотя бои велись преимущественно во Франции, Англия сама была театром военных действий из-за набегов французов на южное побережье и их союзников шотландцев на север Англии.

Несомненно, Столетняя война сыграла основополагающую роль в становлении Англии и Франции как национальных государств. Налогообложение развивалось для того, чтобы финансировать войну. Потребность в эффективной военной машине способствовала созданию сложных административных структур и переходу к постоянным армиям. Ничто так не способствовало осознанию национальной идентичности и единства, как война, особенно затяжная. Поскольку английские правительства часто напоминали своим подданным о том, что враждебные французы намеревались вторгнуться и уничтожить английский язык, неудивительно, что этот язык нужно было восхвалять и тем самым укреплять чувство английскости. Хотя войны в этот период все еще были вызваны и велись за права королей, не может быть никаких сомнений в том, что Столетняя война велась между народами обоих королевств, и не в последнюю очередь потому, что правители сделали это так.

Сто лет — это большой срок, даже в средневековье, когда, не имея преимуществ современных методов коммуникации, распространение вестей о произошедших событиях занимало больше времени, чтобы стать известными за пределами региона, в котором они произошли. Хотя мы можем определить общие темы и долгосрочные последствия, важно также подчеркнуть различные фазы войны. Но даже это скрывает важные изменения в судьбе целых народов, которые могли произойти в результате одного события — не в последнюю очередь, например, несколько часов сражения 19 сентября 1356 года, когда Иоанн II был захвачен в плен при Пуатье, или убийство Иоанна Бесстрашного, герцога Бургундского, 10 сентября 1419 года сторонниками дофина, что привело к признанию Генриха V наследником и регентом Франции по договору в Труа 1420 года.

На более местном, мелком уровне отдельные французские деревни вполне могли рассматривать кратковременное, но часто катастрофическое нашествие английских войск или вольных отрядов наемников-рутьеров как определяющий момент Столетней войны, что является той микрокосмической деталью, которая неизбежно теряется в книге такого небольшого объема. Цель данной книги — дать общее представление о войне в целом.


Хронология

1204–05 ― Филипп II завоевывает Нормандию, Мэн и Анжу.

1259 ― Парижский договор между Генрихом III и Людовиком IX; Генрих III приносит оммаж (вассальную клятву) за Аквитанию.

1294–98 ― Война между Эдуардом I и Филиппом IV.

1295 ― Франко-шотландский союз.

1324–27 ― "Война Сен-Сардо" между Эдуардом II и Карлом IV.

1328 ― Смерть Карла IV; корона переходит к его кузену, Филиппу VI Валуа.

1329 ― Эдуард III приносит оммаж Филиппу VI.

1333 ― Эдуард III побеждает шотландцев у Халидон-Хилл.

1336 ― Папа Бенедикт XII отменяет крестовый поход Филиппа VI; Филипп VI требует от Эдуарда III выдать Роберта д'Артуа.

Первый этап
1337 ― Филипп VI объявляет владения Эдуарда III во Франции конфискованными.

1339 ― Эдуард III вторгается в Камбре.

1340 ― Эдуард III заключает союз с фламандцами и провозглашает себя королем Франции; французский флот разбит при Слейсе; Эдуард III осаждает Турне.

1341–42 ― Начало войны в Бретани.

1346 ― Эдуард III побеждает французов при Креси.

1347 ― Кале сдается Эдуарду III после 11-месячной осады.

1355 ― Шевоше Черного Принца через Лангедок.

1356 ― Черный принц захватывает в плен Иоанна II в битве при Пуатье.

1359 ― Эдуард III пытается взять Реймс.

1360 ― Договор Бретиньи/Кале дает Эдуарду III владения во Франции с полным суверенитетом.

Второй этап
1369 ― Карл V объявляет земли Эдуарда III конфискованными.

1369–74 ― Французы возвращают все земли, кроме Гаскони и Кале.

1372 ― Английский флот разбит у Ла-Рошели.

1382 ― Французы разбили фламандских горожан при Розбеке.

1389 ― Соглашение о перемирии, продленное в 1396 году до 28 лет.

Третий этап
1412 ― Генрих IV посылает армию на помощь арманьякам.

1415 ― Генрих V берет Арфлер и побеждает французов в битве при Азенкуре.

1417–19 ― Завоевание Нормандии.

1419 ― Убийство Иоанна, герцога Бургундского.

1420 ― Договор в Труа делает Генриха V наследником и регентом Франции.

1423 ― Победа англо-бургундской армии над франко-шотландской при Краване.

1424 ― Победа английской армии над франко-шотландской при Вернее.

1425–28 ― Англичане захватывают Мэн и продвигаются к Луаре.

Четвертый этап
1429 ― Французы снимают осаду Орлеана и побеждают англичан при Патэ; Карл VII коронуется в Реймсе.

1431 ― Генрих VI коронован в Париже.

1435–36 ― Герцог Бургундии переходит на сторону  Карл VII; Париж переходят к французам.

1444 ― Турское перемирие.

Окончание войны
1449 ― Англичане берут Фужер; французы начинают отвоевание Нормандии.

1450 ― Французская победа при Форминьи.

1451 ― Гасконь переходит к французам.

1453 ― Англичане терпят поражение при Кастильоне.


Предпосылки к войне. Англия и Франция в мире и войне: 1259–1328 гг.

Вражда между королями Франции и Англии возникла из-за земельных владений последних во Франции. Наибольшего размера они достигали в период с 1154 по 1204 год, когда Анжуйская династия правила Нормандией, Мэном, Анжу, Туренью, Пуату и Аквитанией. К 1224 году все владения, кроме Аквитании, были потеряны для англичан. Французская династия Капетингов завоевала эти земли, используя свое феодальное право.

Английские короли Анжуйской династии не были суверенными в своих французских землях, а владели ими как вассалы французского короля. Это было подкреплено Парижским договором, который Генрих III заключил с Людовиком IX в октябре 1259 года. Генрих III отказался от своих претензий на утраченные земли в обмен на подтверждение владения городами Бордо, Байонной и окружающими их территориями, известными как Гасконь, и обещанный возврат других областей старого герцогства Аквитания, в первую очередь Сентонжа к северу от Жиронды, Ажене и Керси на восточной границе, а также прав на три епархии — Периге, Кагор и Лимож. Поскольку некоторые из этих территорий находились в руках французов более 50 лет, границы и подданство местных жителей были спорными. Еще одно осложнение возникло, когда графство Понтье, территория вокруг устья Соммы, перешло к английскому королю в 1279 году через жену Эдуарда I, Элеонору Кастильскую.

Наиболее важным аспектом Парижского договора 1259 года было то, что он подтвердил вассальный статус английских королей, обязав их приносить оммаж французскому королю за свои континентальные владения. Генрих III создал прецедент, преклонив колено перед Людовиком IX в саду дворца на Иль-де-ла-Сите, рядом с недавно построенной церковью Сент-Шапель.

И за то, что он даст нам и нашим наследникам, мы и наши наследники окажем ему и его наследникам, королям Франции, сеньориальное почтение за Бордо, Байонну, Гасконь и за все земли, которыми мы владеем за Ла-Маншем… и мы будем владеть ими как пэр Франции и герцог Аквитании.

(Парижский договор, 1259 год)
Принесение оммажа полагалась при каждой смене монарха по обе стороны Ла-Манша, и он был возобновлен в 1273, 1285, 1303, 1308, 1320 и 1325 годах, хотя часто с большой неохотой со стороны английского короля. Последний — суверен в своем королевстве, но вассал в своих континентальных владениях — находился в невыгодном положении. Его французский сюзерен мог рассматривать апелляции его собственных вассалов против его решений и мог призвать его на суд к своему двору в Париже.

В последней четверти XIII века теория и практика королевской власти стремительно развивалась по обе стороны Ла-Манша. Эдуард I стремился утвердить свой суверенитет над вассальными правителями Уэльса и Шотландии. Филипп IV Красивый пытался распространить свою королевскую власть на всех своих подданных и на своих главных вассалов, в частности, на короля Англии и графа Фландрии, правителя богатой и высокоурбанизированной области на севере Франции, имевшей важные торговые связи с Англией. Таким образом, как в 1202 году разразилась война, когда Филипп II Август объявил земли Иоанна I Безземельного конфискованными, так и в 1294 году началась война между Филиппом IV Красивым и Эдуардом I, а в 1324 году — между Карлом IV и Эдуардом II.

Война 1294–98 годов
Обе эти войны начались из-за обвинений, выдвинутых французами. Филипп IV поощрял апелляции вассалов Эдуарда I в Аквитании в королевский суд. Фактический повод к войне возник из-за споров между моряками Нормандии и Гаскони, кульминацией которых стало нападение на Ла-Рошель моряков из Байонны в мае 1293 года. В октябре Филипп IV вызвал Эдуарда I для ответа на жалобы его гасконских подданных и чиновников. Его неявка и провал переговоров привели к конфискации герцогства в мае 1294 года.

Французы уже были хорошо подготовлены к вторжению в Гасконь. После ряда успешных осад пал сам Бордо, хотя Бург и Блайе устояли, поскольку им помогал английский флот. Байонна также ненадолго была завоевана, но была отбита англичанами, после чего стала базой для рейдов в Лангедок в направлении Тулузы, которые имели сходство с действиями во время шевоше во время Столетней войне. Тулуза была одной из нескольких французских баз, где собиралось вооружение. В 1295 году Филипп IV даже планировал вторжение в Англию.

Это были не единственные способы ведения войны, которыми война 1294–98 годов предвосхищает Столетнюю войну. В обоих случаях оборона Гаскони опиралась на жителей этого района, а английских войск было послано относительно немного. Эдуард I лично не воевал в Гаскони, предпочтя вместо этого кампанию во Фландрии, как это позже сделал Эдуард III. Действительно, ни один король Англии не отправлялся в Гасконь на протяжении всей Столетней войны.


Владения английского короля, подтвержденные Парижским договором 1259 г.

Во-вторых, хотя война 1294–98 годов не была династической, она показала, что англо-французская война должна была вестись в больших масштабах, как конфликт между монархами, на кону которого стояла королевская честь. Поэтому затраты были огромными, несмотря на то, что в реальности война была короткой. Филипп IV потратил не менее 432.000 фунтов стерлингов, что, возможно, составляет 61,5% его дохода за 1294–98 годы. Он потратил большие суммы на осады и захват замков, многие из которых переходили из рук в руки с пугающей частотой, как и после 1337 года. Эдуард I потратил около 400.000 фунтов стерлингов — весь свой регулярный и налоговый доход. Ему пришлось прибегнуть к очень тяжелой таможенной пошлине, мальтоту (злой налог), что вызвало много критики со стороны его подданных. Он отчаянно нуждался в средствах для погашения займов — как и у его преемников, наличных денег никогда не хватало. Дворяне выступали против его требований о несении военной службы, когда он лично не проводил кампанию в Гаскони. Поэтому в Генте 5 ноября 1297 года он был вынужден подтвердить Великую хартию вольностей и отказаться от мальтота, подтвердив необходимость парламентского одобрения для взимания налогов, что стало важным поворотным моментом в истории Англии.

Впредь никакие подати, налоги или пошлины не будут взиматься в королевстве иначе как с общего согласия всего королевства и для общего блага королевства.

(Подтверждение Эдуардом I Великой хартии вольностей, от 5 ноября 1297 года).
В-третьих, Эдуард I пытался отвлечь Филиппа IV, проводя кампании на севере Франции с помощью альянсов с правителями Нидерландов и Германии, жаждавших получить плату за свои военные услуги и часто имевших свои собственные претензии к французам. Фландрия была особенно подходящей почвой для этой стратегии в конце лета 1297 года. Аналогичная политика была принята Эдуардом III на ранних стадиях Столетней войны, и переговоры о союзах оставались главной особенностью на протяжении всего конфликта.

Была еще одна "международная" тема, которой война 1294–98 годов положила начало: развитие франко-шотландских связей и заключение Старого союза (Auld Alliance). Действительно, именно из-за того, что Эдуард I попытался навязать свою власть над Шотландией, призвав Джона Баллиола, которого он выбрал королем в 1291 году, на военную службу, произошел разрыв англо-шотландских отношений и возник франко-шотландский договор в октябре 1295 года. С этого момента Эдуард I также находился в состоянии войны с Шотландией, которая безрезультатно тянулась и в следующем столетии. Хотя некоторые успехи были достигнуты, они были утрачены при Эдуарде II, когда шотландцы, теперь уже под властью Роберта I (Брюса), победили англичан при Бэннокберне (1314), что стало важной победой пехоты над кавалерией, и начали совершать набеги на Англию. Уже было ясно, что англо-французские войны не будут просто прямой борьбой между этими королевствами.

В 1298 году было заключено перемирие. В мае 1303 года второй Парижский договор вернул Эдуарду I его владения. Он передал герцогство своему сыну Эдуарду, принцу Уэльскому (впоследствии Эдуарду II). Именно он принес оммаж в 1308 году, и его женитьба на дочери Филиппа IV, Изабелле, должна была скрепить мир между двумя сторонами. На этом этапе никто не мог предположить, что этот брак приведет к тому, что его потомок, Эдуард III, сможет претендовать на корону Франции. У Филиппа IV было три сына, поэтому престолонаследие Франции казалось обеспеченным.

Война 1324–27 годов
Война 1294–98 годов обострила проблемы суверенитета и владений. Возникли новые споры, не в последнюю очередь по поводу возвращения земель, перешедших в руки короля Франции в период с 1294 по 1303 год. В 1311 году в Периге была проведена конференция, закончившаяся безрезультатно. Давление на границы английских земель продолжалось. Эти факторы способствовали началу еще одной войны в 1324 году.

И снова война была спровоцирована французами. Чиновники Карла IV побудили аббата Сарлатского построить и водрузить французский флаг в бастиде[1] Сен-Сардо в Ажене, области, которая формально находилась под английским владычеством, но которая была спорной со времен войны 1294 года. Возможно, Карл IV ожидал, что ответные действия англичан будут ограничены в связи с войной с Шотландией. Английский сенешаль Гаскони, сэр Оливер Ингхэм, заглотил наживку. Он атаковал бастиду, что позволило Карлу IV вызвать Эдуарда II к своему двору на суд и впоследствии конфисковать его владения.

Сам Карл IV отправился в Тулузу — редкий визит французского короля на юг — где дворянство Лангедока собралось с оружием в руках в его поддержку. На севере Понтье пал без сопротивления. Французы взяли Ажене и осадили Ла-Реоль. Война обошлась англичанам гораздо дешевле, чем в 1294 году, но были заметные расходы на оборонительные сооружения в Бордо, чтобы держать вражеский флот на расстоянии. В Гаскони французам удалось занять немного мест благодаря сопротивлению местных феодалов, которым помогали английские и арагонские войска.


Королевский дом Англии

Фактическая война продолжалась всего 15 месяцев. В октябре 1325 года Эдуард, принц Уэльский (будущий Эдуард III), в сопровождении своей матери, принес оммаж Карлу IV в Париже. В то время как переговоры продолжались, королева Изабелла вернулась в Англию вместе с сыном и в январе 1327 года организовала мятеж и свержение своего мужа с трона. Этому способствовала вооруженная поддержка Жана де Бомона из графства Эно, полученная в результате брака Филиппы дочери его брата графа с принцем Эдуардом. Эта связь должна была сыграть важную роль в поисках Эдуардом III союзников в начале Столетней войны.

В феврале 1327 года англичане все еще убеждали сенешаля Аквитании набрать арагонские войска, в то время как французы рассматривали планы полномасштабного вторжения в герцогство. В бумагах одного из советников Карла IV сохранился интересный документ, в котором говорится, что потребуется 14-месячная кампания, а затраты могут в три раза превысить среднегодовой доход французской короны. Поэтому она была бы невозможна без исключительно высоких налогов — проблемы, которая преследовала обе стороны на протяжении всей Столетней войны. Но важно то, что французы задумывались о полном захвате английских владений всего за десятилетие до начала Столетней войны.

Низложение Эдуарда II и воцарение его сына в возрасте четырнадцати лет затруднило для англичан возможность не соглашаться на мирные условия не в их пользу. У французов не было реальной возможности завоевать Гасконь, но они все еще имели военное превосходство: даже во время переговоров велись осады замков в долине реки Дордонь. Парижский мир, согласованный в марте 1327 года и провозглашенный в сентябре, вынудил Эдуарда III выплатить военную контрибуцию в размере 50.000 марок, а также 60.000 турских ливров за герцогство, за которое он уже приносил оммаж в 1325 году. Хуже того, Ажене оставалось в руках французов, как и территория вокруг Базаса. Споры о владениях лишенных собственности гасконцев затянулись до бесконечности.

Англия, Шотландия и французская корона
Тем временем англичане попытались возобновить войну против шотландцев, но не смогли окружить их, когда те проникли в долину Вердейл в июле 1327 года: английская кампания была омрачена жестокой ссорой между отрядом Жана де Бомона д'Эно и английскими лучниками. В таких обстоятельствах Эдуарду III и его советникам не оставалось ничего другого, как согласиться на еще одно унизительное соглашение. 17 марта 1328 года по Эдинбургскому договору (подтвержденному в Нортгемптоне в мае) Эдуард III отказался от "любого права в Шотландии, которого мы и наши предки добивались в прошлые времена любым способом", тем самым признав Роберта I королем Шотландии, не требуя от него никакого оммажа.

Вскоре возник новый вопрос — наследование короны Франции. Карл IV умер 31 января 1328 года. Все должны были ждать рождения посмертного ребенка Карла (1 апреля 1328 года). Это оказалась девочка. Уже в феврале 1317 года ассамблея постановила, что женщины не могут наследовать королевство Франции. (Это решение было вызвано потенциальным наследованием дочери Людовика X, которое было передано в пользу ее дяди, Филиппа V). Таким образом, в 1328 году дебатов было немного. Законным наследником должен был стать Филипп граф де Валуа, кузен покойного короля, который исполнял обязанности регента в ожидании рождения ребенка покойного Карла IV.

В Grandes Chroniques de France (Больших французских хрониках) говорится, что английская делегация прибыла в Париж, чтобы доказать, что Эдуард III, как племянник, является более близким родственником Карла IV, чем Филипп Валуа, как кузен. Некоторые французские юристы, возможно, даже согласились, но были выдвинуты контраргументы, что притязания Эдуарда ослаблены тем, что он добивается наследства через женщину (свою мать Изабеллу), а также его статусом французского вассала. Вопрос был фактически закрыт коронацией Филиппа Валуа в Реймсе 29 мая.

Также утверждалось, что никогда не было известно и не предусматривалось, что королевство Франция должно быть подчинено правительству короля Англии, и что последний был вассалом короля Франции.

(Большие французские хроники, о воцарении Филиппа VI)
Трудно сказать, насколько серьезно англичане относились к вопросу о притязаниях на французский престол в 1328 году. Похоже, что в тот момент не было предпринято никаких усилий, чтобы использовать его для переговоров о лучших условиях в отношении Гаскони. Однако мы можем с уверенностью сказать, что 1328 год был судьбоносным для обеих стран. В каждой из них появился новый король, чье восшествие на трон было необычным, хотя и не вызывало сомнений. Начало Столетней войны связано с тем, как Филипп VI и Эдуард III пытались утвердить свою власть внутри своих стран и за рубежом в последующее десятилетие.


Королевский дом Франции

Воюющие стороны. Английская и французская монархии накануне Столетней войны

Эдуард III и Филипп VI
Хотя оба короля прочно сидели на своих тронах, способ их воцарения — Филиппа VI по выбору крупных феодалов, а Эдуарда III в результате низложения его отца — создавал некоторые слабые места. Английская монархия оставалась слабой дольше, и в это время преимущество было на стороне французов. На момент их воцарения Эдуарду III было всего четырнадцать лет, Филиппу VI — тридцать пять.

Положение Филиппа VI было укреплена военной победой. Граф Фландрии, Людовик Неверский, укрылся при французском дворе в 1325 году бежав от восстания своих подданных, возглавляемого городом Брюгге. Во время коронации Филиппа VI Людовик обратился за помощью к новому королю. Сначала Филипп VI и его крупные вассалы не хотели воевать, помня о катастрофе при Куртрэ в 1302 году, когда цвет французского рыцарства был разбит фламандской пехотой, но к концу июля 1328 года армия все же была собрана. 23 августа Филипп VI привел своих людей к победе над фламандцами при Касселе (на полпути между Сент-Омером и Ипром), и Людовик был восстановлен в своих правах. Однако вопрос о Фландрии не был решен, и в 1339 году Людовик был снова изгнан, что открыло Эдуарду III путь к союзу с фламандскими горожанами. Это привело непосредственно к принятию Эдуардом III титула "короля Франции" в Генте в январе 1340 года. А преданность Людовика Неверского Филиппу VI привела его к гибели в битве при Креси.

Укрепив свое положение, Филипп VI занял агрессивную позицию в отношении Англии, что было вызвано давними вопросами вассалитета, а также неявным желанием нейтрализовать потенциальные претензии Эдуарда III на французский трон. Если бы Эдуард III принес оммаж, он тем самым признал бы Филиппа VI королем Франции. В случае отказа Эдуард III был уязвим, особенно когда собрание французской знати заявило Филиппу VI, что он может конфисковать доходы от Гаскони и Понтье, если Эдуард III не выполнит свои обязательства. Поэтому Эдуард III принес оммаж в Амьенском соборе 6 июня 1329 года, опасаясь потери доходов или, что еще хуже, вторжения в его французские владения. В первые месяцы 1329 года Филипп VI планировал собрать армию из 5.000 конных латников и 16.000 пехотинцев; в ответ на это англичане стали строить свои собственные планы, хотя и далеко не такие масштабные. Были ли эти приготовления чем-то большим, чем простое позерство, сказать трудно.

Оммаж, который Эдуард III принес в июне 1329 года, был намеренно ограничен, чтобы сохранить возможность маневра. Хотя это и предотвратило возможный конфликт, но привело к дальнейшему давлению со стороны Филиппа VI в мае 1330 года, на которое Эдуарду III оставалось только поддаться. Хотя с октября 1330 года он полностью контролировал свое правительство, он не мог позволить себе войну с Францией. Поэтому 30 марта 1331 года он согласился с тем, что его сюзереном является французский король, хотя лично и не присутствовал на очередной церемонии.

Я становлюсь вашим человеком за герцогство Аквитанское и его владения, которыми я владею от вас как герцог и пэр Франции, согласно мирному договору, заключенному в прошлом…, после чего руки короля Англии были вложены в руки короля Франции, и король Англии поцеловал руку короля Франции. Это было сделано в Амьене в хоре собора 6 июня 1329 года.

(Оммаж Эдуарда III, из современного событиям текста)
Проблемы, связанные с владением английским королем землями во Франции, могли привести к конфликту в любое время. Французы уже проявили агрессвные намерения, но англичане вряд ли отдали бы земли без боя. Важно отметить, что Эдуард III решил вновь назначить сенешалем Гаскони сэра Оливера Ингхэма, чьи действия против бастиды в Сен-Сардо привели к войне в 1324 году и чьего смещения с поста потребовали французы. Ингхэм сыграл ключевую роль в сохранении позиций Англии в Гаскони, особенно когда в 1337 году разразилась война. Но для самого Эдуарда III в 1330-х годах более насущной проблемой была Шотландия.

После смерти Роберта I Брюса 7 июня 1329 года на троне остался его пятилетний сын, Давид II. В 1332 году Эдуард Баллиол, сын Иоанна Баллиола (ставшего королем Шотландии в 1291 году и свергнутого англичанами в 1296), попытал счастья, предприняв вторжение в Шотландию. Возможно, он получил тайную поддержку от Эдуарда III. Победа Баллиола при Дапплин-Мур 11 августа 1332 года и его последующая коронация 26 сентября побудили Эдуарда открыто предложить помощь Баллиолу. Он так и сделал, прибыв с армией на север и разгромив армию Давида II у Халидон Хилл 19 июля 1333 года. В мае следующего года Давид II укрылся во Франции. Английские армии действовали в Шотландии до середины 1330-х годов, причем Эдуард III лично проводил там кампании несколько раз вплоть до июля 1336 года.

Франко-шотландский союз, подтвержденный еще в 1326 году, обеспечил заинтересованность Филиппа VI в этом вопросе. Более того, это позволило Филиппу VI в 1334 году выдвинуть новое требование на переговорах о владении Гасконью, а именно, что Шотландия должна быть включена в любое соглашение. Это угрожало подорвать свободу действий Эдуарда III в Шотландии, что вряд ли могло его обрадовать, когда у него появился шанс обратить вспять поражения предыдущих десятилетий против своих северных соседей. Требование Филиппа VI было равносильно не только предотвращению любого продвижения в переговорах по нерешенным проблемам в Гаскони, но и предотвращению урегулирования по Шотландии. Дополнительным осложнением здесь было намерение Филиппа VI начать крестовый поход в Святую землю.

Военная организация
Теперь нам необходимо рассмотреть военный потенциал обеих сторон. Обе стороны имели давний опыт войн, и поэтому создание армий было хорошо отработано. Во Франции король использовал свои феодальные права для призыва дворянства на службу и для призыва всех вассалов своих вассалов через arrière-ban. На практике последнее часто использовалось для сбора денег вместо службы. В Англии эти права были менее реальными, но король мог рассчитывать на военную поддержку дворянства и на сборы ополчения в ширах (административно-территориальных единицах) королевства. В обеих странах все солдаты получали жалованье, что началось еще в царствование Эдуарда I и Филиппа IV.

В распоряжении королей была достаточная вооруженная сила, хотя ее приходилось вызывать по каждому случаю и требовалось время на сбор. Поэтому время реагирования на призыв на службу было медленным. Никто не сомневался в праве короля на ведение войны. Все войны подавались как оборонительные, ведущиеся в защиту прав правителя, но это уже были войны короля и его народа, потому что король был защитником своих подданных. Его права были и их правами. Этому способствовала пропаганда, в которой церкви обеих стран помогали произнесением молитв за начинания своего короля. Церковь также была источником королевских налогов в обеих странах, споры с церковниками по этому поводу были выиграны королями еще в ходе войн с 1290 по 1310 год.

Потенциал для создания более крупных армий (20.000 и более) был выше у французов, поскольку население их страны было более многочисленным. Записи о налоге на очаг (fouage), взимаемом в 1328 году, свидетельствуют о том, что общая численность населения Франции составляла 12,25 миллиона человек. В Англии вряд ли было больше 6 миллионов. Хотя во Франции было много полунезависимых провинций, это не имело большого значения (за исключением гражданской войны) для способности короля собирать людей с обширной географической территории, поскольку войска набирались через дворянство этих областей, а также через города находившиеся под королевским контролем. Для участия в военных действиях часто привлекались войска из соседних областей. Так, Лангедок поставлял людей для кампаний в Гаскони, а войска с севера от Луары использовались на северном театре военных действий.

Англичане находились в невыгодном положении, поскольку им приходилось доставлять войска по морю. В их землях на юго-западе Франции эта проблема была частично смягчена использованием гасконцев для собственной обороны, чему способствовало большое количество мелкого дворянства в этом районе. Таким образом можно было набрать от 4.000 до 7.000 человек. Все они были рады служить за определенную плату и защищать свою землю. Для них предпочтительней был далекий правитель в Англии, чем французский король под рукой. Кроме того, англо-гасконские интересы сближались благодаря экономическим связям и не в последнюю очередь торговле вином, хотя существовала определенная опасность перехода гасконцев на сторону французов. Особое значение здесь имели крупные арендаторы и крупные феодалы-соседи короля-герцога, такие как графы Фуа, Альбре и Арманьяк.

Если необходимо было усилить оборону герцогства перед лицом крупного французского наступления или начать кампании за пределами Гаскони, то требовалась поддержка из Англии. Даже в этом случае сотрудничество гасконцев было военным преимуществом как в обороне, так и в наступлении, последнее хорошо подтверждается их ролью в шевоше Черного принца в 1355 и 1356 годах. Англичанам также помогали скалистая местность и протяженная граница их земель на юго-западе Франции. Множество небольших укреплений сдерживали любую армию вторжения, хотя они часто переходили из рук в руки. Это породило войну, которая сковывала войска и не давала решительных результатов. В Гаскони не было крупных сражений до Кастильона в 1453 году, и ни один из королей обеих сторон, лично, никогда не проводил там кампаний.

В кампаниях на севере Франции у англичан не было местной поддержки, как в Гаскони. Понтье не имел такого количества местных войск как в Гаскони и был уязвимым для нападения районом, поскольку был окружен французской территорией и находился недалеко от Парижа. Если бы англичане хотели оказать какое-то влияние, Эдуарду III пришлось бы прибегнуть к политике, которую проводили Эдуард I и Иоанн I, а именно к заключению союзов с правителями Нидерландов и Германии для получения вспомогательных войск. Это стоило денег, а также был риск того, что союзники будут преследовать свои собственные интересы.

Однако без союзов, устроенных Эдуардом III в конце 1330-х годов (которые принесли не менее 6.200 человек), сомнительно, что он смог бы поддерживать большое военное присутствие против Филиппа VI на севере. Маловероятно, что в 1339 году он привел с собой из Англии более 4.600 человек. Только в середине 1340-х годов в Англии были внесены изменения в систему набора войск, позволявшие англичанам иметь собственные крупные армии. Хотя военная поддержка союзников оставалась важной на протяжении всей Столетней войны, она, возможно, уже никогда не была столь значительной, как в самом начале.

Оружие и доспехи
В плане вооружения англичанам и французам, пожалуй, было из чего выбирать. Уже к началу войны латники носили пластинчатые доспехи, и их качество постоянно улучшилось в ходе войны. Пехота больше полагалась на бригандины — матерчатые или кожаные доспехи, усиленные металлическими полосами; такие полосы были дешевле в массовом производстве и легче заменялись, чем полные пластины. Французы как и англичане также использовали длинный лук (longbow), но предпочитали арбалет, поскольку он имел более высокую дальность стрельбы. Будучи по сути механическим, а не зависящим от силы человека, арбалет был проще в стрельбе и требовал меньшего обучения. Поэтому он был распространенным оружием городских ополчений. Длинный лук был дешевле в производстве, как и его стрелы, поскольку арбалетные болты были тяжелее и содержали больше металла. Реальным преимуществом длинного лука было то, что из него можно было сделать десять выстрелов на два выстрела из арбалета. При наличии большого количества лучников длинный лук был смертоносным оружием.

В начале войны пороховое оружие было скудным и безыскусным. Оно существовало, как показывают иллюминации к рукописям, и использовалось при Слейсе и в других сражениях, но в больших количествах их стали применять только в последней четверти XIV века, когда стали изготавливать кованые и чугунные пушки. Это помогает объяснить, почему война XIV века была в основном серией шевоше и длительных и неудачных осад, тогда как после 1400 года преобладали короткие, успешные осады, поскольку требовалось время для модификации укреплений против применения порохового оружия. Как до, так и после 1400 года использовались и другие виды осадных орудий, различные метательные устройства, а также большие арбалеты или эспрингальды, последние также использовались при обороне укреплений. В то время как английские города в это время не были хорошо защищены стенами, их французские собратья, как правило, были укреплены.

Сражаясь на родной земле и обладая более значительным людским потенциалом, французы имели естественное преимущество. То же самое происходило и с военно-морскими силами. У французских королей был собственный флот, а также возможность нанять генуэзские галеры. Английские короли все еще слишком полагались на реквизицию торговых судов, которые затем оснащались оборонительными сооружениями и боевыми платформами. Таким образом, в начале войны английское побережье и судоходство были очень уязвимы, и эта ситуация разрешилась только после победы Эдуарда при Слейсе в июне 1340 года. На кораблях часто находилось большое количество войск, что говорит о том, что рукопашные бои были обычным делом, поскольку целью был захват кораблей противника. Поскольку корабли были слишком дефицитным и ценным ресурсом, чтобы их уничтожать. Кроме того, до появления порохового оружия не было простого способа вывести корабль противника из строя на расстоянии.

Деньги
Французский король имел преимущество в том, что мог финансировать свои армии в основном за счет своих земель, которые приносили 26 тонн серебра в год. В правление Филиппа IV возникло понятие о праве короля без консультации с представительным собранием взимать налог на оборону, основанный на том, что люди платили за освобождение от военной службы, но существовало много исключений, не в последнюю очередь для дворянства.

Английский король зависел от налогов, чтобы увеличить свой доход с земли, который составлял всего 5 тонн чистого серебра в год. Налоги на движимое имущество (субсидии на владение) начали взиматься при Эдуарде I и стали практически ежегодными при Эдуарде II, но для этого требовалось согласие общин в парламенте. Это не обязательно было ослабляющим фактором, поскольку позволяло королю обнародовать свои намерения и воодушевить нацию на усилия. Поскольку английское дворянство было меньше, чем французское, короне требовалось более широкое рекрутирование. Это уже наблюдалось в шотландских войнах, для которых было нанято большое количество валлийских и английских лучников и пеших воинов, и это было проделано снова в 1340-х годах. Но армии, с которыми Эдуард начал войну в северной Франции, в основном состояли из дворян и их "смешанных свит", состоявших из латников и лучников, обычно в соотношении 1:1. Когда английский король лично проводил кампанию, войска служили столько, сколько он требовал. Если же его войсками руководили другие, то все чаще использовалась система индентуры (контракта), при которой условия и продолжительность службы могли быть оговорены заранее.

Эдуард III, как и его дед, в значительной степени полагался на займы. Важной формой обеспечения займа был экспорт английской шерсти, от которого зависели финансы на ранних стадиях войны. Французский король был менее обеспечен кредитными системами. В 1335–36 годах Филипп VI был вынужден полагаться на переоценку монеты. Нехватка денег способствовала тому, что крупные кампании под руководством короля были короткими и спорадическими.

Испытательные полигоны
Недавний военный опыт был значительным. Филипп VI одержал победу при Касселе в 1328 году и намеревался совершить крестовый поход в Левант. Таким образом, он собирал людей, деньги и корабли, а также формировал в своем сознании и в сознании своего народа акцент на военных усилиях. Тем временем Шотландия служила Эдуарду III испытательным полигоном. В 1327 году он испытал трудности в сдерживании набегов в Вердейле. В 1333 году он осадил Бервик и одержал победу в битве у Халидон Хилл с армией в 10.000 – 13.000 человек. Между тактикой Эдуарда III при Халидон-Хилл и при Креси есть сходство, не в последнюю очередь из-за использования шквального обстрела противника стрелами, чтобы помешать его продвижению, хотя затем за этим последовало преследование бегущих шотландцев кавалерией. Победа при Халидон-Хилл показала, что англичане могут побеждать врага в полевом сражении, хотя шотландцы были менее грозным и многочисленным противником, чем французы. К. Дж. Роджерс предполагает, что масштабные походы Эдуарда III в Шотландию в 1334–1336 годах были предвестниками его шевоше во Франции, призванные продемонстрировать его военную мощь и принести войну "жестокую и лютую" людям, сопротивлявшимся его власти.

Каждая баталия английской армии имела два крыла прекрасных лучников. Когда армии соприкоснулись, они пустили свои стрелы так густо, как лучи солнца, поражая шотландцев так, что те падали тысячами, и в страхе за свою жизнь начали убегать от англичан.

(Хроника Brut о битве при Халидон-Хилл)
Однако не следует забывать, что Эдуард III так не выиграл свою войну против шотландцев. Он был вынужден сохранять там определенное военное присутствие даже во время войны во Франции. Всегда существовала опасность шотландских набегов на Англию и французской помощи шотландцам. Кампании в Шотландии поддерживали английскую военную машину в хорошем боевом состоянии; многие из тех, кто служил Эдуарду III там, должны сделали это в будущем во Франции. Хотя наблюдатель в конце 1330-х годов мог бы отдать преимущество французам в любом предстоящем англо-французском конфликте, исход войн никогда не был предсказуем. На начальном этапе ни одна из сторонне обладала военным потенциалом, чтобы нанести поражение другой стороне таким образом, чтобы добиться окончательной победы и урегулирования конфликта. Поэтому в этом отношении война, разразившаяся в 1337 году, скорее всего, должна была длиться долго и содержать много тупиковых ситуаций.


Начало. Напряженные отношения в 1336–37 годах

Возможно, если бы Филипп VI смог осуществить свои планы крестового похода в 1336 году, англо-французский конфликт удалось бы предотвратить, хотя вполне вероятно, что конфликт из-за Гаскони в какой-то момент все равно возник бы. Вопрос о том, возник бы он из-за Шотландии, более проблематичен, поскольку французы были склонны обещать шотландцам военную помощь, но практически не оказывать ее. Кажется маловероятным, что Эдуард III начал бы войну из-за своих притязаний на французскую корону ведь принеся оммаж, он уже зашел слишком далеко, признав Филиппа VI королем Франции. Выдвижение претензий на французский трон как очевидной цели войны возникло в результате начала Столетней войны, а не как ее причина. Только в 1340 году Эдуард III объявил себя королем Франции, а война за Гасконь началась уже в  1337 году.

Важный поворотный момент наступил в марте 1336 года, когда Папа Бенедикт XII сообщил Филиппу VI, что его крестовый поход не может состояться, поскольку проблемы в Гаскони и Шотландии не были решены. "Французские ресурсы были высвобождены для агрессивных авантюр в других местах", — как считает Д. Сампшен. Летом 1336 года флот, который Филипп VI собирал в Марселе, был переведен в Ла-Манш. Шотландцы обратились к Филиппу VI за помощью, и теперь он думал о том, чтобы послать туда армию. Эдуард III планировал совершить короткий рейд в Шотландию в мае, но опасался предпринимать большее. Совет, состоявшийся в Нортгемптоне 25 июня, посоветовал отправить посольство во Францию, но это никак не отвлекло французов.

На этом этапе Эдуард III опасался больше всего, поскольку перед ним открывались три возможных театра военных действий — Гасконь, Шотландия и, возможно, сама Англия. Так и случилось, Филипп VI не послал помощи шотландцам. Хотя Эдуард III начал организовывать еще один поход в Шотландию, он был отменен в ноябре 1336 года. В дальнейшем Эдуард III полагался на помощь Баллиола и немногочисленных английских войск, отправленных на помощь последнему. В свете ретроспективы легко отбросить опасения по поводу французского вторжения в Англию, учитывая, что, как мы знаем, Филипп VI так и не предпринял крупного нападения. Но английское правительство сочло полезной пропагандистской уловкой во время кампании при Креси в 1346 году заявить, что Филипп VI намеревался это сделать, отправив в Англию из Кана документ, в котором якобы были изложены детали его планов по высадке в 1336 году 20.000 человек, в основном нормандцев, которые были соперниками на море англичан с южного побережья.

Французские корабли совершили набеги на Орфорд и остров Уайт в конце лета 1336 года, создав панику в Англии. На совете, состоявшемся в Ноттингеме 24 сентября, было приказано собрать войска для обороны побережья. Именно в этот момент, снова цитируя Д. Сампшена, "английское политическое сообщество признало, что война с Францией неизбежна". Все быстрее обе страны переводились на военные рельсы, отдавались приказы о реквизиции кораблей, займах и конфискации товаров иностранных купцов.

В конце 1336 года Филипп VI уже планировал вторжение в Гасконь, заключив соглашение с графом Фуа о предоставлении 600 человек два месяца. В то же время Эдуард III искал союзников среди северных соседей Франции. Он уже обдумывал возможные действия против Филиппа VI на севере Франции, либо лично, либо с помощью союзников, что было крайне важно для него с точки зрения людских ресурсов. Посланники Филиппа VI в этот момент были в равной степени заняты приобретением союзников и переговорами по ограничению поддержки Эдуарда III.

Нет сомнений в том, что Филипп VI спровоцировал начало настоящей войны. В декабре 1336 года он потребовал от Эдуарда III выдать Роберта д'Артуа, шурина Филиппа VI, который бежал из Франции из-за обвинения в убийстве. Присутствие Роберта в Англии уже послужило дополнительным фактором ухудшения англо-французских отношений между 1334 и 1336 годами. Требование о выдаче Роберта было передано не Эдуарду III в Англии, а серу Ингхэму как сенешалю в Аквитании. Юридическая власть Филиппа VI над Эдуардом III действовала только там, где последний был герцогом, но Роберт д'Артуа находился в Англии, а не в Гаскони. Действительно, этот вопрос снова указывает на основную проблему — владение землями в одном королевстве королем другого. Насколько сильно Роберт д'Артуа повлиял на стратегию Эдуарда III, неизвестно, но некоторые предполагают, что именно он заставил короля осознать потенциальную ценность притязаний на французский трон.

Вероятно, Эдуард III  мог предотвратить войну, выдав Роберта. Поскольку он не сделал этого, мы должны заключить, что он был готов вступить в конфликт. Хотя весной 1337 года во Францию было отправлено еще одно посольство, Эдуард III  уже вел формальную подготовку к войне. Это особенно заметно на заседании парламента в марте 1337 года, где были учреждены шесть новых графов с целью создания кадрового военного командования. Эдуард III  по-прежнему считал, что армии могут понадобиться как для Шотландии, так и для Гаскони. Возможно, сначала он намеревался лично отправиться в Гасконь, но к началу июля передумал. Представляется вероятным, что изменение его плана было вызвано тем, что он узнал о намерениях Филиппа VI.

Когда 30 апреля 1337 года Филипп VI издал указ о созыве arrière-ban, стали очевидны два театра военных действий, поскольку французским армиям было приказано собраться к 8 июля в Амьене, а также в Марманде на границе герцогства Эдуарда III, всего в 50 милях (80 км) от Бордо. Несколько сотен солдат были отправлены из Англии в Гасконь в конце августа. Эдуард решил, что может рассчитывать на то, что гасконцы смогут сами поддерживать оборону под руководством английских чиновников и их свиты в герцогстве. Сам же Эдуард III намеревался присоединиться к своим союзникам из Нидерландов для кампании против Филиппа VI на севере, но по разным причинам он переправился в Брабант только 16 июля 1338 года. К этому времени боевые действия в Гаскони шли полным ходом, и начались серьезные набеги на Англию.

Нелегко определить начало Столетней войны. Не было никакого "объявления войны" в современном смысле этого слова. Как мы видели, в 1336 году было несколько французских набегов, и шотландский театр в некотором смысле уже был войной между Англией и Францией. Но, возможно, мы могли бы считать началом войны неудачную попытку одного из чиновников Филиппа VI  захватить Сен-Макер в феврале 1337 года. После того как Филипп VI объявил 30 апреля о созыве arrière-ban, пути назад уже не было: он ясно дал понять, что намерен вести войну в крупном и национальном масштабе. Оставалось выполнить юридические тонкости. 24 мая, после того как совет Филиппа VI одобрил его решение объявить конфискацию земель Эдуарда III во Франции, бальи Амьена получили указание овладеть Понтье. К 13 июня письма Филиппа VI о конфискации Аквитании были доставлены сенешалю Эдуарда III в герцогстве, и через несколько недель французские войска начали вторжение.

Таким образом, Столетняя война фактически началась, как и должна была закончиться, в Гаскони. Похоже, что пока она шла по образцу войн 1294 и 1324 годов. До сих пор Эдуард III только и делал, что выражал желание защитить свои владения во Франции и предполагаемые права в Шотландии. В августе 1337 года манифест был разослан различным магнатам и королевским чиновникам, которые должны были объяснить суть дел короля на собраниях, которые было приказано провести в графствах. Здесь были четко изложены причины войны Эдуарда III: французский король предложил помощь шотландцам и узурпировал права Эдуарда III в Гаскони, а также злонамеренно обвинил последнего в препятствовании проведения крестового похода. Примечательно, что не было никакого упоминания о притязаниях на французскую корону.

[Филипп], стремясь всеми возможными способами расправиться с королем Англии и его народом, чтобы сохранить то, что он несправедливо удерживал, и завоевать у него еще больше, отказался от всех предложений, но, ища возможности, занялся помощью и поддержкой шотландцев, врагов короля Англии, пытаясь задержать его шотландской войной, чтобы у него не было сил отстаивать свои права в других местах.

(Манифест Эдуарда от августа 1337 года, из Close Rolls[2])

Боевые действия Столетней войны. Краткое описание

Первый этап: 1337–60 годы
Учитывая продолжительность и сложность войны, в этой книге мы сосредоточимся только на непосредственном англо-французском конфликте. Однако следует помнить, что боевые действия также велись в Шотландии, Нидерландах и Испании, и что в них участвовали войска из многих стран. В этом отношении, как и в дипломатическом плане, Столетнюю войну можно справедливо рассматривать как первую общеевропейскую войну.

Она началась, как и войны 1294 и 1324 годов, в Аквитании. В июле 1337 года французская армия, начавшая наступление через Ажене, и войска графа Фуа, ворвавшиеся с юга, провели кампании сопровождавшиеся грабежами и мелкими разрушениями. Это своевременное напоминание о том, что французы часто увлекались набегами в стиле шевоше не меньше, чем англичане. Эта стратегия была предпочтительной, когда войск было мало, а денег не хватало для долгосрочных операций и оккупации, а также когда войну предполагалось вести более чем на одном фронте.

В 1338 году французы предприняли новые атаки через Ажене и Сентонж. Хотя они были отбиты сенешалем и его гасконскими сторонниками, отсутствие подкреплений из Англии означало, что к весне 1339 года французы смогли серьезно продвинуться вперед и теперь расставляли гарнизоны в долинах рек Дордони и Гаронны. Бордо оказался под угрозой окружения после того, как ключевые форпосты Бург и Блайе  в апреле 1339 года сдались французам, имевших поддержку своего флота.

Филипп VI намеревался держать 12-тысячную армию на Гаронне только до июня 1339 года, после чего он планировал сосредоточить все свои силы вдоль реки Соммы в ожидании вторжения Эдуарда III и его союзников. Но задержка с прибытием Эдуарда III привела к тому, что французское давление на Гасконь продолжалось. Дело дошло до осады самого Бордо, но припасов у осаждавших было мало, и они отошли всего через неделю. В октябре Ингхэм смог совершить несколько рейдов в направлении Тулузы, возможно, даже скоординировав их с вторжением Эдуарда III на севере.

Задержка с переправой Эдуарда III на континент способствовала ряду разрушительных рейдов французов на порты южного побережья. За нападением на Портсмут 24 марта 1338 года сразу же последовало нападение на Джерси. Французы захватили Гернси 8 сентября 1338 года и удерживали его в течение нескольких лет. Хотя англичане пытались собрать флот против таких вторжений, французы смогли предпринять серьезную атаку на Саутгемптон в воскресенье, 5 октября 1338 года.

В 1339 году возникли опасения, что Филипп VI планирует крупное нападение на Англию из Нормандии. Набег, когда он произошел в мае, был менее продолжительным, чем ожидалось, но достаточным для того, чтобы беспокоить побережье Девона, Сассекса и Кента. Только в июле англичане собрали достаточно кораблей, чтобы отразить запланированную атаку на Пять портов. Если бы не мятеж генуэзских моряков Филиппа VI, положение Англии могло бы быть гораздо более угрожающим. В августе англичане начали вести войну с французами, совершив набег на Ле Трепор, но это было слишком мало и слишком поздно. Французы уже осознали важность того, чтобы навязать войну англичанам и создать напряжение на побережье и морских путях. Таким образом, и в Гаскони, и в Ла-Манше англичане проигрывали войну на первых этапах.

Война на севере: 1337–39 годах
Летом 1337 года Эдуард III заключил соглашения с правителями Нидерландов о военной помощи, получив в течение двух месяцев почти 7.000 человек, включая 2.000 от императора, Людвига IV Баварского. Эти соглашения ограничивали свободу действий Эдуарда III в том, что касается места ведения войны. Его собственным планом могло быть вторжение в Нормандию, а его союзники атаковали бы Францию с северо-востока, но в результате переговоров было достигнуто соглашение о том, что коалиция будет действовать вместе на территории от Эно до Камбре. Это отвечало интересам нидерландских правителей и особенно императора, под чьей властью теоретически находился Камбре. Но Эдуард III был отвлечен проблемами в Шотландии, и объединение с союзниками, первоначально намеченное на сентябрь 1337 года, было отложено и в конце ноября окончательно отменено. Некоторое количество английских войск переправились на континент под командованием Уолтера Мэнни, совершив набеги на фламандское побережье.

Затишье в военных действиях после этого было вызвано миротворческой попыткой посредничества кардиналов в зимние месяцы, в результате которой Эдуард III пообещал воздержаться от нападения на Францию до марта 1338 года. Тем не менее, основная стратегия коалиции была сохранена и легла в основу кампаний 1338 года. С конца февраля Эдуард III собирал свою армию из 4.500 человек и, наконец, 16 июля 1338 года переправился в Антверпен в герцогстве Брабант. Эта высадка заставила Филиппа VI приказать своей собственной армии собраться на северной границе, а сам Филипп VI прибыл в Амьен 24 августа. Но никаких военных действий не последовало, поскольку Эдуард III обнаружил, что его союзники не желают воевать без выплаты жалования и без личного присутствия императора.

Эдуард III отправился на встречу с Людвигом IV Баварским 5 сентября в Кобленце и получив титул "генерального викария империи", был уполномочен действовать "на всей территории Германии и Франции, во всех провинциях и их частях". Теперь Эдуард III мог завершить кампанию в Камбре, хотя первоначальная дата начала кампании была снова отложена до июля 1339 года, так как он пытался организовать свои финансы.

Филипп VI готовился к вторжению. Зимой 1338–39 годов он разместил 6.000 солдат по гарнизонам вдоль границы с Эно, а летом 1339 года планировал объединить свою военную мощь, которая потенциально могла достигать 50.000 человек, перебросив войска с гасконского театра военных действий на Сомму. Французская знать получила вызов с требованием прибыть в Компьен к 22 июля 1339 года, но поскольку вторжение Эдуарда III все еще не произошло, сбор был отложен до 6 сентября. Тем временем Эдуард III и его союзники начали собираться в Вилворде и 18 сентября 1339 года начали свой марш к Валансьену. Ровно за неделю до этого Филипп VI забрал из Сен-Дени знамя, известное как Орифламма. Это было, по сути, настоящим открытием полномасштабной войны между двумя королями.

Он отправился во Францию… и вся его компания. Благородный герцог Брабантский отправился с ним в эту страну, готовый победить или умереть. Тогда богатый флёр-де-лис (т.е. Филипп VI) не завоевал там славу. В страхе он бежал. Законный наследник той страны пришел со всеми своими рыцарями, чтобы тряхнуть его за бороду.

(Английский поэт, Лоуренс Майнот, о походе в Камбре).
Эдуард III и его союзники с армией численностью 10.000 – 15.000 человек вошли в Камбре, где Эдуард III имел власть в силу своего имперского викариата. Несомненно, преднамеренно, они пересекли границу Франции 9 октября, в праздник Сен-Дени. У них было мало припасов, что означало, что они думали, что Филипп VI будет быстро втянут в решающее сражение. Потребность союзной армии жить за счет окружающей местности привела к значительным грабежам — полезный способ подорвать репутацию Филиппа VI как защитника своего народа. Папская раздача милостыни в следующем году показала, что ущерб был нанесен 45 деревням. Никогда прежде французское мирное население не становилось жертвой войны в таких масштабах.


Кампании в Северной Франции

Французы, вероятно, намеревались дать сражение 14 октября, но Эдуард III не был готов и отступил на восток за Уазу. Французы направили официальный вызов на бой 21 или 22 октября. Эдуард III принял его и выбрал позицию в Бюиронфосе. Он построил свою армию примерно так как при Халидон-Хилл, с лучниками на флангах и обычными тремя баталиями в центре. Многие были посвящены Эдуардом III в рыцари, что свидетельствует о том, что он верил, что битва состоится.

До сих пор ведутся споры о том, какая сторона решила не вступать в бой. Д. Сампшен предполагает, что Филипп VI решил окопаться, чтобы вынудить Эдуарда III атаковать в невыгодном для себя положении, но тот отказался, поскольку численность его армии была два к одному, а французы были защищены окопами. К. Дж. Роджерс, однако, предполагает, что Филипп VI отступил по рекомендации своего совета, который объяснил, что "в случае поражения он потеряет свою жизнь и свое королевство, но если он победит врага, он не завоюет ни королевства Англии, ни земель и владений других лордов Англии". Таким образом, кампания закончилась безрезультатно, хотя, возможно, англичане продемонстрировали свою силу, сумев безнаказанно причинить столько разрушений. Однако Эдуард III не претендовал на французский трон во время своего вторжения, а руководствовался имперским викариатом.

Кампания 1340 года
Кампания 1340 года была более явно связана с претензиями Эдуарда III на корону Франции. Фламандские горожане перешли в английское подданство, побуждаемые экономическими интересами и желанием узаконить восстание против своего графа. Таким образом, в Генте 26 января 1340 года Эдуард III объявил себя королем Франции и отныне вел войну как предполагаемый король этой страны. Верил ли он, что у него есть реальный шанс стать королем, неизвестно, но принятие титула сделало войну еще более ожесточенной, и ее невозможно было закончить без решающих сражений.

В планах Филиппа VI было отомстить графам Эно и Брабанта, и он двинул свою армию к Камбре. Эдуард III и его союзники выбрали Турне к северу, чтобы отразить французское наступление, а также в качестве про-фламандского жеста, поскольку этот город когда-то был под властью фламандцев. План предусматривал трехстороннюю атаку фламандского ополчения, графа Эно и других союзников, а также англичан (хотя сам Эдуард III вернулся в Англию в марте). Но наступление французов не удалось предотвратить, и французы еще больше опустошили Камбре.

Ситуация снова выглядела бесперспективной для англичан, но было две области где был достигнуть успех. В Гаскони сеньор д'Альбре решил переметнуться на сторону англичан, что заставило французов в Ажене перейти к обороне. Но более значительным был успех на море. Филипп VI собрал флот из более чем 200 судов, чтобы перехватить Эдуарда III, когда тот будет возвращаться на континент с 2.000 человек в июне 1340 года. Но вместо этого английский флот напал и разгромил французов в устье реки Звин у Слейса 24 июня 1340 года. Это была полная катастрофа для французов: 90% их кораблей были захвачены, а потери в людях были очень высоки, возможно, до 18.000 человек.

Это позволило Эдуарду III возобновить план по осаде Турне, а в Артуа была отправлена еще одна армия под командованием Роберта д'Артуа. Но экспедиция потерпела неудачу при Сент-Омере, что ослабило шансы Эдуарда III в Турне, который он осадил 1 августа, в связи с подходом французской армии. Французы расположились в Бувине, на месте их победы над императором Оттоном IV Брауншвейгским в 1214 году. Но Филипп VI, похоже, опять не захотел вступать в сражение. При посредничестве сестры Филиппа VI Жанны де Валуа, вдовствующей графини Эно, и тещи Эдуарда III, 24 сентября было заключено перемирие на девять месяцев.

Открытие театра военных действий в Бретани
После истечения срока перемирия контроль над большей частью Аквитании перешел к французам, которые разместили 12.500 человек в гарнизонах, но осенью 1342 года Ингхэм начал вторжение в Сентонж. Обеим сторонам было трудно долго удерживать завоеванное. Эта нестабильная ситуация с почти непрерывными военными действиями также способствовала росту неофициальной войны. Уже сейчас наемники-рутьеры были активны как во французских, так и в английских владениях.

Тем временем Эдуард III планировал вторжение в 1341 году с 13.500 войска, две трети которого должны были составлять лучники — первый признак того, что он почувствовал необходимость усилить свою пехоту. Он намеревался провести еще одну северную кампанию, но его союзники не проявили готовности и предпочли продлить перемирие до июня 1342 года. Таким образом, зимой 1341–42 годов Эдуард III обратил свое внимание на Шотландию, не в последнюю очередь потому, что Давид II вернулся в страну с французской помощью в июне 1341 года.

В это время начинается другой конфликт — спор за наследование Бретани. Герцог Иоанн III, служивший в армии Филиппа VI при Турне, умер 30 апреля 1341 года. Единокровный брат умершего герцога, Жан де Монфор, предпринял решительные действия по захвату главных городов герцогства. Филипп VI не хотел отдавать ему герцогство, поскольку отдавал предпочтение его сопернику, мужу племянницы покойного герцога, Карлу де Блуа, а также из-за подозрений, которые были вполне обоснованы, что Монфор вел тайные переговоры с Эдуардом III. Филипп VI действовал быстро, чтобы вернуть Нант и большую часть восточной Бретани, и заключил Монфора в тюрьму в Париже, прежде чем Эдуард III в середине февраля 1342 года принял решение в пользу проведения кампании в поддержку Монфора. После этого Бретань стала основным направлением английских военных усилий, а Шотландия была практически оставлена.

В мае был отправлен передовой отряд из 234 человек под командованием Мэнни, а в августе — отряд из 1.350 человек под командованием графа Нортгемптона. Последние, окопавшись в окрестностях Морле, отбили атаку Карла Блуа 30 сентября 1342 года, и это, можно считать первым настоящим сражением Столетней войны, хотя оно и имело небольшой масштаб и не принесло англичанам особых успехов.

Сам Эдуард III высадился в Бретани 26 октября с 5.000 человек. То, что король решил лично провести здесь кампанию, имело большое значение. Самый важный театр военных действий должен был находиться там, где находился сам король. Основным направлением была осада Ванна, но также были отправлены рейдовые отряды. Была вероятность сражения, когда сын Филиппа VI Иоанн, герцог Нормандии, продвинулся к Ванну в январе 1343 года, но французы отступили.

Кампания Эдуарда оказалась безрезультатной, поскольку подкрепления из Англии не поступали. Поэтому было заключено перемирие с 19 января 1343 года по 29 сентября 1346 года, чтобы облегчить переговоры под папской эгидой в Авиньоне. Бретань оставалась разделенной, что способствовало войне на истощение в течение многих лет: север и восток находились под властью Карла Блуа и французов, а юг и запад — под властью Монфора и англичан.

Кампании 1345–47 годов
Эдуард III отказался от перемирия летом 1345 года, воодушевленный оммажем не только от Жана де Монфора, бежавшего из Франции, но и от отступника из Нормандии, Жоффруа д'Аркура. Были разработаны планы продвижения армий в Бретань, в Гасконь под командованием Генри Гросмонта (впоследствии герцога Ланкастера) и в северную Францию под командованием самого короля. Последний вариант не состоялся из-за неопределенности в отношении фламандского союза. В Бретани успех был меньше: осады Кемпера (где 26 сентября умер Жан де Монфор) и Генгана не увенчались успехом, но в июне следующего года Карл Блуа был разбит сэром Томасом Дагвортом при Сен-Поль-де-Леоне.


Кампании на Севере 1341–59 гг.

Гасконская кампания, в которой участвовали 2.000 человек из Англии и несколько тысяч местных жителей, стала первой крупной английской военной операцией в герцогстве и привела к захвату важного города Бержерак. Французы, в свою очередь, осадили Оберош, но были атакованы графом Дерби и потерпели поражение (21 октября 1345 года). Это серьезно подорвало их наступление и привело к тому, что англичане вновь заняли Ла-Реоль, а также проникли в Ажене, захватив Эгийон и другие места в первые месяцы 1346 года. Это было достаточно серьезно, чтобы герцог Нормандский (позднее король Франции Иоанн II) в апреле 1346 года осадил Эгийон.

Положение англичан теперь было намного лучше, чем в любой предыдущий момент войны. 1346 год стал важным поворотным пунктом не только в уровне успеха Эдуарда на всех фронтах, но и в том, как он готовился к своей собственной кампании. Исчезла зависимость от союзников. Теперь основное внимание уделялось самостоятельным действиям против французов, чему способствовал набор английской армии, которая была более надежно обеспечена финансами.

Была проведена оценка землевладельцев в зависимости от их дохода для участия в войне. Землевладелец с доходом в 100 шиллингов должен был предоставить лучника, землевладелец с доходом 10 фунтов стерлингов — хобелара (легковооруженного конного воина), а те, кто имел доход 25 фунтов стерлингов, должны были предоставить латника. Известно, что многие из этих людей служили в кампании 1346 года или при осаде Кале. Другие присылали людей вместо себя, и не в последнюю очередь главы семей, которые посылали своих сыновей. Армия также пополнялась за счет тех, кто был согласен служить в обмен на помилование. Э. Эйтон считает, что пешие солдаты были недисциплинированными, особенно при разграблении Кана, несмотря на строгий приказ Эдуарда III.

Вполне вероятно, что многие англичане впервые служили во Франции в 1346 году. Но сколько их было? Несмотря на широкий спектр источников, точное число людей, с которыми Эдуард высадился в Сен-Ва-Ла-Уге 12 июля 1346 года, остается неопределенным. Д. Сампшен утверждает, что их было 7.000 – 10.000, но К. Дж. Роджерс называет цифру в 15.250 человек, включая 2.700 латников, 2.300 валлийских копейщиков, 7.000 пеших английских и валлийских лучников и 3.250 конных лучников, хобеларов и других.

Это были значительные военные силы, направленные на лобовую атаку на Филиппа VI. И это был первый длинный и стремительный марш Эдуарда III в войне, который стал примером, легшим в основу английской стратегии на весь остаток века. Кан пал 26 июля, но намерение английского короля было скорее демонстративным, чем завоевательным: захват одной изолированной базы на вражеской территории было бы непрактичным. Эдуард III предпочел продвигаться все ближе к Парижу — впервые французская столица оказалась под реальной угрозой.

Эдуард III, безусловно, намеревался дать сражение. Филипп VI тоже, но пытался улучить момент, когда это могло быть более выгодно для него — пока англичане находились в Пуасси, недалеко от столицы. Таким образом, сражение произошло 26 августа при Креси в наследственных землях Эдуарда III в Понтье, и, что интересно, в месте, которое он посещал в предвоенный период. Хотя англичане были в меньшинстве (французская армия насчитывала около 20.000 – 25.000 человек), позиция Эдуарда III была хорошо выбрана как для атаки, так и для обороны, с его лучниками на флангах и защитой тыла. Таким образом, французы были вынуждены атаковать поднимаясь в гору.


Понтье и кампания 1346 года

Филипп VI проявил поспешность, позволив своим генуэзским арбалетчикам вступить в бой до того, как остальная часть его армии была выстроена в боевые порядки. На самом деле, в тот день не было никакой необходимости атаковать, так как французы прибыли к месту сражения в 17.00 вечера. Оплошность французского короля привела к тому, что более 1.500 знатных французских рыцарей и дворян погибли, а также бесчисленное множество других людей более низкого ранга. Это был серьезный удар не только по гордости французов, но и по их командному составу.

О том, что французы осознали степень угрозы от Эдуарда III, свидетельствует приказ Филиппа VI от 20 августа своему сыну Иоанну отказаться от осады Эгийона. Это открыло путь для дальнейших успехов Англии в регионе, способствуя продвижению герцога Ланкастера в Сентонж в середине сентября, кульминацией которого стало взятие Пуатье (4 октября), где погибло более 600 мирных жителей. Хотя герцог не оккупировал территорию, его действия вызвали значительное ослабление безопасности и способствовали местным междоусобицам и партизанской войне.

Поражение французов вызвало вторжение шотландцев, которые были разбиты у Невиллс-Кросс близ Дарема 14 октября. Давид II занял позицию на возвышенности, как Эдуард III при Креси, но в отличие от него здесь было слишком много изгородей и деревьев, чтобы обеспечить ему полную свободу фронта. Давид II попал в плен и был освобожден только в 1357 году.

 С 3 сентября 1346 года Эдуард III начал осаду Кале. К. Дж. Роджерс утверждает, что это было его целью в течение некоторого времени. Кале, в отличие от Кана, нуждался только в обороне со стороны суши, поскольку мог получать поддержку из Англии по морю. Эдуард III  больше не хотел полагаться на своих союзников из Нидерландов в вопросе ведения регулярной войны во Франции. Осада потребовала больших усилий с обеих сторон. Действительно, К. Дж. Роджерс считает, что это была самая крупная военная операция, предпринятая англичанами с начала войны. Эдуардом III до капитуляции города, 4 августа 1347 года, было задействовано 32.000 человек, хотя точное количество людей, находившихся там в каждый момент времени, неясно. И снова это были английские войска, примерно половина из них — лучники, которым в блокаде помогали английские корабли. Филипп VI взял Орифламму 18 марта 1347 года и подумывал вступить в сражение с осаждающей армией, но слишком долго колебался. К июлю англичане были исключительно сильны, и Филипп VI отступил, не дав сражения. Эдуард III мог свободно развивать Кале как военно-морскую базу, заселяя его англичанами.

Еще один успех был достигнут в Бретани. Там Карл Блуа, пытаясь, подобно Давиду II, отвлечь внимание англичан, в конце мая 1347 года осадил Ла-Рош-Деррьен, желая вызвать Томаса Дагворта на сражение. Но план дал осечку, и в тяжелом рукопашном бою Блуа был взят в плен.

Возникла угроза дальнейших военных действий, но и Эдуард III, и Филипп VI страдали от военного и финансового истощения. Поэтому при папском посредничестве было заключено перемирие, и эпидемия "Черной смерти" на некоторое время прекратила дальнейшие военные действия, хотя стычки на юго-западе не прекращались. В августе 1349 года французы нарушили перемирие, вторгшись в Сентонж и Пуату и атаковав несколько английских крепостей. В декабре Генри Ланкастер ответил встречным вторжением вниз по реке Гаронне в Ажене и Лангедок в направлении Тулузы, в ходе которого было сожжено множество деревень. Возможно, это послужило примером для шевоше Эдуарда Черного принца в 1355 году.

Кампании 1350-х годов
Филипп VI умер 2 августа 1350 года. Новый король, Иоанн II, в 1351 году провел военные реформы, обеспечив, чтобы все военнообязанные служили в отрядах численностью от 25 до 80 человек. Ранее дисциплина и командование были подорваны склонностью людей переходить из одного отряда в другой, когда им это было удобно. Также были введены двухнедельные сборы. Однако на горизонте замаячила новая угроза —  Карл Наваррский, внук Людовика X и крупный феодал в Нормандии стал искать союза с англичанами.

Война безрезультатно затянулась. 29 августа 1350 года Эдуард III разбил кастильский флот у Уинчелси, хотя его таранная тактика едва не привела к катастрофе. Было проведено много мелких операций, таких как вылазки из Кале и действия в Бретани. Юго-запад оставался на военном положении, обе стороны направляли отряды численностью в сотню или около того человек для отвоевывания небольших мест. Такие действия происходили даже во время мирных переговоров под руководством кардиналов. Предложенное соглашение, согласно которому Эдуард III должен был получить полный суверенитет в Аквитании, Пуату и Лимузене, свидетельствует скорее о предполагаемом уровне его военных успехов на сегодняшний день, чем о признании серьезности его претензий на французский трон.

Французы отказались от этих переговоров. В ответ Эдуард III запланировал еще одно крупное вторжение. В июле 1355 года герцог Ланкастер должен был направить войска в Нормандию, чтобы заключить союз с Карлом Наваррским. Но Наваррский передумала, и экспедиция была отменена. Собственный поход Эдуарда III в Пикардию все же состоялся: через Кале он привел 5.000 человек, чтобы присоединиться к 1.000 человек союзников. Но политика выжженной земли Иоанна II вынудила его к скорейшему отступлению, а захват шотландцами Бервика требовал внимания Эдуарда III.


Кампании Эдуарда Черного Принца 1355–56 гг.

В сентябре в Бордо под командованием Эдуарда принца Уэльского (Черного принца) была отправлена армия из 2.200 человек. План заключался в том, чтобы с помощью гасконцев совершить стремительный рейд в Лангедок, главным образом во владения графа Арманьяка. Успех этого похода, который дошел почти до Средиземного моря, заключался в количестве захваченной добычи и почти полном отсутствии риска. Французская контратака не состоялась, а принц мудро избегал крупных укрепленных городов. Набег нанес большой ущерб местной экономике, поскольку ничего подобного ранее не наблюдалось: Лангедок был областью, которая ранее оставалась за пределами военных действий.

Что еще более важно, набег 1355 года придал уверенности принцу. За зиму англичане захватили ключевые места, а также добычу в набегах вверх по реке Дордони. К лету 1356 года была спланирована еще одна атака с двух сторон: 18 июня герцог Ланкастер высадился в Сен-Ва-Ла-Уге, чтобы объединиться с братом Карла Наваррского, Филиппом, и войсками из Бретани. Шевоше был проведен через Нижнюю Нормандию с большим количеством грабежей. Тем временем 6 июля принц выступил из Бордо с 7.000 человек, две трети из которых составляли гасконцы. Его продвижение к Луаре было таким же дерзким, как и в 1355 году, но все же ему не удалось соединиться Ланкастером или пересечь Луару.

Тогда принц начал отход, но обнаружил, что французы преградили ему путь у Пуатье. Если бы он не вступил в сражение, возникла бы опасность нападения на его тылы, когда двинулся бы к Бордо. Сначала он вел переговоры об отступлении, но французы постоянно завышая требования, в конце концов отказались от мирного решения. Тогда, помня о своем опыте при Креси, 19 сентября он занял оборонительную позицию на холме, защищенную с тыла лесом и различными препятствиями с фронта, включая живую изгородь и болото. Хотя английские лучники вновь замедлили продвижение французов и смяли первую французскую баталию, не менее значимыми были ложное отступление графа Уоррика, которое заманило французские войска в болото, и конный маневр гасконского капитана, капталя де Бюша, в тыл французской армии. Как и при Азенкуре, похоже, что отступающая первая баталия французов столкнулась со второй по мере отхода. Таким образом, хотя французы имели численное превосходство, по крайней мере, в 10.000 человек, это превосходство на ограниченном пространстве стало причиной их поражения.

Но исключительное значение битвы заключалось в пленении короля Иоанна II. Это формально приостановило войну, но стимулировало самостоятельные действия демобилизованных солдат, поскольку Франция переживала кризис и гражданскую войну между дофином и Карлом Наваррским. Так же и англичане поддерживали военное давление посредством частных компаний: например, набеги Роберта Ноллеса в Овернь. Когда к лету 1359 года переговоры затянулись, Эдуард III решился на масштабные военные действия, направленные на взятие Реймса.

Возможно, это был единственный раз за всю войну, когда Эдуард III всерьез задумался о захвате французского трона, чему способствовало пленение Иоанна  II. Это, конечно, объясняет 10-тысячную армию, самую большую с 1347 года и, возможно, даже самую большую за все время его правления, с которой он высадился в Кале 28 октября 1359 года. Ее состав также интересен тем, что она была почти полностью конной, в нее входило 4.000 латников и 5.000 лучников, а также 700 иностранных наемников. Соотношение латников и лучников было почти 1:1, что отличалось от его кампаний 1340-х годов, но было схоже с кампаниями в начале войны. Почти вся армия была набрана по контракту с капитанами, которые привели с собой равное количество латников и лучников. Численность отрядов сильно варьировалась: от 1.500 человек у Черного принца до отряда из девяти человек у сэра Ричарда Пембриджа.

Это был триумф профессиональной "смешанной армии", за счет пехоты, собранной с помощью найма в ширах, которая была необходима дома перед лицом отвлекающих рейдов, организованных дофином. Английские армии до конца века следовали этой модели.

4 декабря Реймс был осажден, и даже была предпринята попытка штурма. Но поддерживать длительную осаду в зимние месяцы было практически невозможно. Такой большой армии требовалось слишком много продовольствия, и ее лучше всего было держать в движении. Но куда было двигаться? Эдуард III не был уверен в направлении. Даже в начале апреля было несколько неудачных рейдов к Парижу, но к этому моменту армия находилась на поле уже очень долго. Эдуард III решил на этом закончить, так как ему очень не хватало продовольствия.

В Бретиньи около Шартра 8 мая 1360 года был заключен договор, по которому Эдуард III получал полный суверенитет для своих владений в Кале, Понтье, Пуату и расширенной Аквитании. Взамен он должен был воздержаться от того, чтобы называть себя королем Франции. Действительно, выкуп в 3 миллиона экю, который он назначил за Иоанна II, подтверждал право последнего на королевство Франция. Короли встретились в Кале 24 октября, чтобы подтвердить договор. Война была закончена. Эдуард III, безусловно, выиграл эту войну, поскольку он получил то, о чем его предшественники могли только мечтать — суверенное правление половиной Франции.

Второй этап: 1369–99 годы
Хотя в 1360-х годах Англия и Франция формально находились в состоянии мира, солдаты обеих стран были вовлечены в различные официальные, а также рутинные военные действия. Гражданская война продолжалась в Бретани, пока войска англичан и бретонцев под командованием сэра Джона Чандоса не разгромили и не убили Карла Блуа при Оре 29 сентября 1364 года. Гражданская война во Франции с Карлом Наваррским также затянулась до победы дю Геклена над армией наваррцев при Кошереле 16 мая 1364 года.

Но самым важным театром военных действий была Кастилия, где англичане и французы поддерживали Педро II и его единокровного брата Энрике Трастамарского соответственно. Самым знаменитым сражением этой войны стала победа Черного принца при Нахере 3 апреля 1367 года, не в последнюю очередь благодаря огромному логистическому достижению — переводу армии через Пиренеи. Армия принца состояла из трех баталий — 3.000 человек под командованием сэра Джона Чандоса и брата принца, Джона Гонта, герцога Ланкастера, в авангарде, принц со своей свитой, члены наемной "Великой компании" и войска Педро II в главной баталии, насчитывавшей еще 4.000 человек. Сеньоры д'Арманьяк и д'Альбре держали правое крыло с 2.000 человек, а капталь де Бюш — левое, с еще 2.000. Армия Энрике Трастамарского насчитывала около 5.500 человек, но была плохо организована.

Принц застал кастильцев врасплох, использовав холм для маскировки своего продвижения. Ему удалось предотвратить скоординированные действия дю Геклена и Энрике Трастамарского и затруднить атаку кавалерии последнего шквалом стрел лучников. Но об ожесточенности рукопашного боя свидетельствует рана полученная через забрало шлема Чандосом, которая лишила его одного глаза.

Победа укрепила репутацию принца, но привела к серьезным финансовым проблемам. Высокий налог, которым он впоследствии обложил свое Аквитанское герцогство, привел к тому, что д'Альбре и д'Арманьяк обратились к Карлу V с апелляциями. Это, а также лазейки в договоре 1360 года, позволили Карлу V заявить о своем праве рассматривать апелляции гасконских сеньоров в качестве сюзерена и о конфискации английских владений в ноябре. Эдуард III сначала пытался вести переговоры, чтобы избежать войны, но 3 июня 1369 года сделал войну неизбежной, когда он вновь объявил себя королем Франции.

Было объявлено, что Карл, сын Иоанна, бывшего короля Франции, узурпировал суверенитет короля Англии… и изгнал его своими войсками (его знамена были развернуты) из его земель в Понтье и других местах… и до сих пор удерживает их во враждебном состоянии, и собрал вооруженные корабли и галеры, чтобы вторгнуться в королевство Англии и свергнуть короля, таким образом, ведя открытую войну злонамеренным образом против своей клятвы и против мира, заключенного с королем Англии.

(Протоколы парламента)
На самом деле, военные действия начались уже шестью месяцами ранее. Французы захватили англичан врасплох, что привело к значительным потерям, которые сделали заявленный королевский титул Эдуарда III пустым жестом. Брат короля Карла V, Людовик, герцог Анжуйский, захватил Руэрг и Керси в начале января 1369 года. Отношения между Черным принцем и его подданными ухудшились настолько, что на помощь гасконцев уже нельзя было рассчитывать. Поэтому в январе 1369 года англичане собрали небольшой экспедиционный отряд под командованием четвертого сына Эдуарда, графа Кембриджа, и графа Пембрука, который пришел на помощь английским владениям в Перигоре.

В апреле французы вошли в Аббевиль, столицу Понтье. Англичане отправили туда 250 солдат в феврале, но их было слишком мало, чтобы удержать эту территорию. Падение Понтье вызвало беспокойство за Кале, поэтому в мае в Кале были переброшены другие войска, предназначенные для Гаскони, и назначен новый капитан, сын Джона Гонта, граф Херефорд, с 900 людьми.

Эдуард III понимал, что необходима крупная демонстрация военной мощи. Поэтому он планировал провести кампанию на севере Франции и начал вести переговоры с союзниками о предоставлении войск. Около 1.000 человек из Брабанта и Юлиха присоединились к Гонту, который в конце июля 1369 года был отправлен вперед своего отца в Кале с 2.000 человек для отражения французских атак на Англию. Англичане, которым не угрожала опасность в течение многих десятилетий, ослабили оборону своегопобережья. Поэтому с середины июня последовала серия приказов об укреплении Танета, Портсмута (который был атакован французами в сентябре), Саутгемптона и Портчестера, а в июле также были созваны ополчения из широв. Англичане предприняли короткий рейд на Сент-Адрес, поскольку порты Верхней Нормандии были вероятным местом, откуда будет совершено любое нападение на Англию. Существовали даже опасения, что французы могут проникнуть на остров через Уэльс с помощью местных жителей: 24 декабря Эдуард поручил лордам, имеющим там земли, позаботиться об их обороне.

По замыслу, Джон Гонт должен был совершить рейды в Пикардию и Теруанн в привычном уже стиле шевоше. 23 августа при Турнехем-сюр-ла-Хем он близко сошелся с братом Карла V, Филиппом, герцогом Бургундским, но произошла лишь небольшая стычка. В сентябре Джон Гонт отступил к Кале. К середине месяца в Кале высадилась еще одна двухтысячная армия под командованием графов Уоррика, Марча, Солсбери и Оксфорда. Эдуарда с ними не было, вероятно, из-за смерти его супруги 15 августа, хотя, возможно, он решил остаться в Англии на случай вторжения французов.

Действия этой объединенной армии под общим командованием Джона Гонта показывают, что англичане стремились атаковать те области, откуда могло произойти французское вторжение в Англию. Она провела опустошительную кампанию в Верхней Нормандии при содействии английского флота, который блокировал побережье. В октябре армия вернулась в Кале до окончания срока контракта войск. Джон Гонт был осторожен и ограничен в своих действиях, но угроза вторжения действительно была предотвращена.

В следующем году планировался более дерзкий шаг. 4.000 человек были набраны под командованием сэра Роберта Ноллеса на два года службы. План заключался в том, чтобы позволить Ноллесу подражать деятельности рутьеров, получая жалование только в течение первых трех месяцев, а затем позволить своей армии жить за счет местности, совершая рейды, когда и где это необходимо. Первой акцией Ноллеса было быстрое и разрушительное шевоше из Кале восточнее Парижа и далее в Пуату и Бретань. Но его арьергард попал в засаду дю Геклена и был уничтожен под Ле-Маном, и армия была распущена всего через шесть месяцев после заключения контракта. Дю Геклен уже продемонстрировал свое мастерство в ослаблении эффективности английских шевоше, развернув свои войска по флангам, чтобы затруднить поход англичан и предотвратить любые завоевания.

В 1370 году французы под командованием герцога Анжуйского продолжали продвигаться на юго-запад, захватив Ажене, Лимузен и Бузак. Взбешенный тем, что епископ Лиможа вступил в переговоры с французами, Черный принц разграбил город, что, безусловно, противоречило военным и рыцарским традициям. К этому времени он был серьезно болен и в 1371 году вернулся в Англию, где умер в 1376 году. Защита английской Аквитании, или того, что от нее осталось, была поручена Джону Гонту, но для его поддержки были посланы лишь небольшие силы в 500 и 800 человек.

Проникновение французов в Сентонж и Пуату побудило графа Пембрука отправиться в апреле 1372 года с 1.500 человек и достаточным количеством денег, чтобы собрать 3.000-ю армию в Гаскони. Но его транспортный флот имел только три вооруженных корабля для охраны, и был перехвачен кастильскими галерами у Ла-Рошели. 23 июня кастильцы атаковали английские корабли, находящиеся в мелководной гавани, горящими стрелами. Практически весь английский флот был потерян. Ла-Рошель пала 8 сентября. Не менее досадным был тот факт, что деньги для оплаты гасконских войск пошли на дно вместе с перевозившим их кораблем. Поражение также сорвало планы Эдуарда III переправиться из Саутгемптона с армией в 4.000 человек (предполагаемая цель этой кампании неясна). Вместо этого войска были отправлены патрулировать море с целью предотвращения дальнейших морских набегов со стороны Франции, хотя ничего подобного не произошло.

Таким образом, в 1372 году положение Англии уже выглядело очень мрачным. Был только один проблеск надежды — возобновление союза с герцогом Бретани в июне 1372 года, хотя это привело к конфискации его герцогства и его оккупации французскими войсками. Передовой отряд из 600 человек под командованием Джона, лорда Невилла, высадился там в октябре. В следующем году англичане собрали самую большую армию второго этапа войны, численностью 6.000 человек, которую возглавляли герцоги Ланкастер и Бретани, а также три графа, 12 иностранных капитанов и почти 250 рыцарей. Намерение состояло в том, чтобы осуществить большой шевоше от Кале до Артуа и Шампани. Неудивительно, что это вызвало замешательство французов, но Джон Гонт решил повернуть на юг, чтобы укрепить позиции в Гаскони, а не двигаться на Париж.

Почему ни одна из сторон не решилась на сражение? На протяжении всего этого этапа войны Карл V не был готов идти на риск, даже если это означало, что английские армии могли совершать набеги без особых препятствий. Также существует мало признаков того, что англичане стремились к сражению. Экспедиционные силы, которые они отправляли в 1369–1380 годах, состояли исключительно из конных латников и лучников в соотношении 1:1. Таким образом, они больше подходили для набегов, чем для боевого построения, где отсутствие лучников сделало бы их уязвимыми. Это способствовало патовой ситуации на этом этапе.

Тупик возник и в территориальных завоеваниях, когда Ла Реоль сдался французам в 1374 году, оставив англичанам Гасконь в границах 1337 года. Отправка регулярных небольших отрядов из Англии в конце 1370-х годов для поддержания гарнизонов и периодических вылазок за границу затруднила дальнейшее продвижение французов. В 1375 году англичане решили сосредоточить свои усилия на Бретани, собрав армию из 4.000 человек под командованием графа Кембриджа. Ее действия были прерваны перемирием по настоянию Папы, но когда в 1377 году война возобновилась, дю Геклен и герцог Анжуйский начали продвигаться в Гасконь, осадив Бержерак. Город пал 2 сентября, и вскоре за ним последовали другие города в долине реки Дордонь. Несколько гасконских сеньоров дезертировали от англичан, но Бордо был спасен благодаря контрдействиям под командованием Джона Невилла.


Договор Бретиньи/Кале (1360) и кампании второго этапа войны

Несмотря на это, положение англичан в 1377 году было, пожалуй, слабее, чем когда-либо. Французы совершали серьезные набеги на южное побережье, чему способствовало недавнее создание королевской судостроительной верфи в Руане. Положение Англии не облегчила смерть Эдуарда III 21 июня 1377 года и воцарение его десятилетнего внука Ричарда II.

Последовали новые бедствия. Отряд в 4.000 человек, отправленный в Бретань в 1379 году, был сокращен до 1.300 человек, а затем уничтожен морскими штормами у берегов Корнуолла и Ирландии. В 1380 году младший сын Эдуарда III, Томас Вудсток, граф Бекингем, повел 4.000 человек по уже привычному маршруту шевоше из Кале через Шампань, Босе и Анжу в Бретань, а затем в течение двух месяцев безуспешно осаждал Нант. Герцог Бретани пришел к соглашению с французами 15 января 1381 года и в дальнейшем сохранял нейтралитет в войне.

После 1380 года англичане больше не посылали во Францию крупные экспедиционные силы: расходы, которые они приносили, не соответствовали их достижениям. Однако в Бретани сохранялось английское присутствие, поскольку Брест был арендован у герцога Бретани "на время войны с Францией", а Шербур — у короля Наварры. В них обычно размещались гарнизоны по 100 человек, а также большое количество боеприпасов.

Именно во время второго этапа войны впервые была продемонстрирована эффективность пороховой артиллерии, которая была применена французами при осаде Сен-Совер-ле-Виконт в 1375 году. В Бресте находилось не менее девяти пушек, еще больше было привезено из Англии при осаде его французами в 1386 году. В Шербуре было 10 пушек, семь из которых стреляли 24-дюймовыми (61 см) ядрами, а три — 15-дюймовыми (38 см). Но это было лишь незначительным противодействием постоянно укрепляющейся французской позиции, и англичане потерпели неудачу в своих попытках захватить другие плацдармы во Франции, такие как Сен-Мало, Арфлер и Ла-Рошель. Отчасти это было связано с тем, что французы, начиная с 1360-х годов, многое сделали для строительства и поддержания укреплений городов и замков.

После 1380 года англичане сосредоточили свои военные усилия за пределами Франции. Надежды на использование союза с фламандцами были подорваны поражением фламандских горожан от французов при Розбеке 27 ноября 1382 года. Англичане смогли профинансировать армию только в следующем году, начав войну как крестовый поход против тех, кто поддерживал Папу-раскольника Климента VII. Таким образом, для ее оплаты можно было взимать налоги с церкви. Войскам епископа Норвичского Генри Диспенсера удалось захватить побережье между Гравелином и Бланкенберге и осадить Ипр, но наступление герцога Бургундского заставило его отступить.

В 1386 году Джон Гонт потерпел неудачу в Кастилии, а экспедиция, которую Ричард II возглавил в Шотландию в 1385 году и которая стала финансово жизнеспособной только благодаря возрождению королевского права на бесплатную службу в феодальном войске, оказалась недостаточной, чтобы удержать шотландцев от дальнейших вторжений. В 1388 году они вторглись снова, одержав победу в сражении при Оттерберне 5 августа. В 1386–87 годах французы осадили Брест. Это привело к тому, что в 1387 году граф Арундел предпринял военно-морскую кампанию, а в 1388 году — еще одну морскую кампанию.

Это были последние кампании второго этапа войны. Короткое перемирие, согласованное 18 июня 1389 года, со временем привело к 28-летнему перемирию в марте 1396 года, закрепленному браком Ричарда II с дочерью Карла VI 4 ноября. Шербур был возвращен французами в 1393 году, а Брест — в 1397 году. Теперь англичане удерживали только Гасконь в границах 1337 года и Кале.

Английские военные усилия были исключительно интенсивными и дорогостоящими: в 1369–1380 годах для экспедиционных армий было собрано более 30.000 солдат. Свидетельства показывают, что армии были хорошо организованы и дисциплинированы, однако они мало чего добились из-за характера кампаний и количества театров военных действий, в которых пришлось участвовать англичанам. Французы были лучше подготовлены к наступлению и добились больших успехов своими быстрыми действиями в 1369 году. Помимо реформирования численности отрядов и укрепления дисциплины, Карл V в начале 1360-х годов ввел систему предоставления войск приходами для борьбы с рутьерами. Это дало французам 3.000 солдат, находящихся в состоянии готовности.

Почему же французы не смогли одержать полную победу? Ответ кроется в проблемах, которые они также начали испытывать около 1380 года, в связи с восстаниями связанными с повышением налогов и растущими политическими разногласиями во время правления Карла VI. Таким образом, возникла тупиковая ситуация, в которой длительное перемирие устраивало обе стороны. Это могло бы означать конец войны, если бы не начало гражданской войны между бургундцами и орлеанистами (или арманьяками) в связи с усиливающимся безумием Карла VI, а также изменение ситуации в Англии после низложения Ричарда II в 1399 году.

Третий этап: 1399–1429 годы
Хотя формально перемирие сохранялось до вторжения Генриха V в августе 1415 года, обстоятельства первых пятнадцати лет XV века лучше всего охарактеризовать как холодную войну. Среди некоторых гасконцев наблюдалось недовольство узурпацией Генриха IV, но оно было подавлено небольшим, но быстрым военным выступлением англичан. С 1403 года французы предприняли несколько вторжений под командованием Людовика, герцога Орлеанского. Англичане понесли потери в Ажене, в Сентонже и на границе с Перигором. Бордо оказался под угрозой, когда были осаждены Бург и Блайе, но в первые месяцы 1407 года эти осады оказались безрезультатными. В ноябре того же года опасность отступила, когда герцог Орлеанский был убит по приказу Иоанна, герцога Бургундского.

Последующая эскалация гражданской войны во Франции дала Генриху IV понять, что ослабление Франции может пойти ему на пользу. Переговоры возобновились, но, что более важно, и бургундцы, и арманьяки искали английской помощи в своей междоусобной борьбе. В октябре 1411 года по приказу Генриха, принца Уэльского, на помощь герцогу Бургундии был отправлен отряд из 800 человек латников и 2.000 лучников под командованием графа Арундела.

В следующем году по приказу короля Генриха IV была отправлена полномасштабная армия в составе 1.000 латников и 3.000 лучников на помощь арманьякам, которые в ответ обещали выполнить условия договора в Бретиньи. Этой армией командовал второй сын короля, Томас, герцог Кларенс, которого сопровождали Эдуард, герцог Йоркский, и Томас, граф Дорсет (позже герцог Эксетер). Все трое позже участвовали в Азенкурской кампании. Армия высадилась в Сен-Вас-ла-Уг, как это сделал Эдуард III в 1346 году, и совершила несколько рейдов в Нормандию. Затем она двинулась к Блуа, где должна была соединиться с арманьяками, но была остановлена, когда обе стороны гражданской войны во Франции пришли к соглашению. Затем Кларенс повел своих людей в Бордо, после чего вернулся в Англию.

Можно не сомневаться, что Генриха V подтолкнули к агрессивной позиции по отношению к Франции эти прецеденты и возможности, открывавшиеся в результате внутренних разногласий во Франции. Его жесткая линия в дипломатии была подкреплена крупными военными усилиями по организации экспедиции в 1415 году. Собранная армия насчитывала более 12.000 человек и отличалась чрезвычайно большим числом людей, пожелавших привести свои отряды. Это была настоящая война нации. Большинство пэров выразили готовность служить в армии. Два брата короля, герцоги Кларенс и Глостер, возглавляли отряды численностью около 1.000 человек каждый, а королевские придворные составляли еще более многочисленное подразделение: даже такие люди, как смотритель королевских дворцов, привели с собой небольшие отряды. Еще более примечательными были многочисленные эсквайры и йомены, которые прибывали на службу лично с горсткой лучников.


Азенкурская кампания 1415 года

Соотношение солдат во всех отрядах также было характерным: один латник к трем лучникам, что является заметным увеличением доли лучников по сравнению с кампаниями двух периодов войны XIV века. Кроме того, существовали отряды из более чем 500 лучников из Ланкашира, Уэльса и Чешира, все они имели тесные связи с короной. Это соотношение впервые проявилось в кампаниях по подавлению восстания в Уэльсе. Заманчиво было бы предположить, что это было свидетельством осознания огневой мощи лучников, но, скорее всего, на это повлиял тот факт, что оплата лучника стоила половину дневного жалованья латника — значительный фактор, в то время Генрих V имел наличные деньги для оплаты только первых трех из двенадцати месяцев предполагаемой службы, и должен был предоставить свои личные драгоценности в качестве залога за деньги на оплату следующих трех месяцев.

В то время как Генрих IV сосредоточил свои усилия на Гаскони, его сын начал новое предприятие, нацеленное на Нормандию. Вполне очевидно, что первая экспедиция 1415 года была направлена именно на завоевание. Но осада Арфлера заняла больше времени, чем предполагалось, и Генрих V потерял по меньшей мере треть своей армии из-за болезней и необходимости оставить в захваченном городе гарнизон. Таким образом, начался поход в стиле шевоше, хотя и направленный скорее на демонстрацию своего присутствия, чем на захват добычи, поскольку Генрих V тщательно сдерживал свои войска от грабежа, возможно, потому, что понимал уязвимость своей уменьшившейся и измотанной армии, не в последнюю очередь потому, что он был вынужден совершить марш вглубь страны, чтобы найти переправу через Сомму.

Приказ Генриха о том, чтобы лучники приготовили колья, был отдан в расчете не на битву, а на защиту от французов, которые преследовали его на всем его пути, а также готовили крупную армию в Руане в надежде отомстить за Пуатье: их армия была столь же блестящей с точки зрения участия аристократов и насчитывала не менее 20.000 человек. Но этому не суждено было сбыться. Хотя они решились дать Генриху V бой при Азенкуре 25 октября, ему удалось использовать природные особенности местности, чтобы сдержать и ограничить их атаку.

Сохранившийся французский план сражения включал в себя кавалерийскую атаку против лучников, которая действительно могла бы их уничтожить. Но атака была отбита, и лучники смогли обрушить шквал стрел на основное наступавшее французское войско. Рассказы о битве говорят о том, что французы потеряли темп атаки, были слишком тесно прижаты друг к другу, чтобы использовать свое оружие, падали от тесноты и сутолоки и стали легкой добычей как для английских латников, так и для лучников. Потери с французской стороны была огромны, были захвачены важные пленные, в первую очередь кузен короля, Карл, герцог Орлеанский. Однако мы должны помнить о том, что Генрих V был настолько не уверен в победе, что приказал убить пленных, когда возникла опасность возобновления французской атаки.

По мнению французов, именно то, что причинило им наибольшую боль, обеспечило англичанам победу, особенно непрерывный град стрел, обрушившийся на наших людей. Поскольку английские лучники были легко вооружены, а их ряды не были слишком тесными, они имели свободу передвижения и могли с легкостью наносить смертельные удары. Многие из них взяли на вооружение неизвестное до тех пор оружие — большие свинцовые молоты, одним ударом по голове которых можно было убить человека или свалить его без чувств на землю.

(Хроника монаха Сен-Дени).
Менее памятной, но не менее важной для планов Генриха V была морская победа его брата, герцога Бедфорда, над французами и их союзниками генуэзцами в устье Сены 15 августа 1416 года. Это сражение было тяжелым и длилось около семи часов, с большими потерями с обеих сторон. Но для англичан победа обеспечила безопасность Арфлера и облегчила вторую кампанию Генриха V, ослабив французскую оборону побережья. 1 августа 1417 года он снова высадился в Нормандии, в устье реки Тук. На этот раз задуманное им планомерное завоевание увенчалось полным успехом. Кан сдался после двухнедельной осады. Затем Генрих V двинулся на юг, чтобы захватить Алансон и другие места на границе с Мэном.

После падения Фалеза в феврале 1418 года, в результате более чем двухмесячной осады, Нижняя Нормандия была разделена на две части английским завоеванием, и Генрих V мог разделить свои силы для кампаний на западе и востоке. Полуостров Котантен был быстро завоеван, за исключением Шербура, который держался пять месяцев, до сентября 1418 года. Территория к северу от Сены была оккупирована к середине лета, и Генрих V начал осаду Руана в конце июля. Руан продержался шесть месяцев, но как только он оказался в руках англичан, остальная часть Верхней Нормандии была захвачена без особого сопротивления. К лету 1419 года практически все герцогство было в руках Генриха V, а в ключевых пунктах были размещены английские гарнизоны.

В 1417 году у Генриха V была армия численностью не менее 10.000 человек, а в последующие годы к ней прибывали подкрепления. С такой армией и с опытными командирами высокого ранга он смог применить многосторонний подход, тем самым ускорив завоевание. Примечательно также использование им артиллерии, поскольку существовавшие оборонительные сооружения были неспособны противостоять бомбардировкам из пушек. Генрих V сознательно раздавал земли в Нормандии своим солдатам, требуя взамен как службу в гарнизонах, так и в полевой армии, таким образом, многие были заинтересованы в поддержании и расширении завоевания. Это была новая и изобретательная уловка, подкрепленная его хорошим отношением к нормандцам.

Кажется, мало кто сомневается, что военной целью Генриха V был захват и удержание Нормандии. Именно на этом были сосредоточены его переговоры с французами в 1419 году, но его амбиции усилились, когда гражданская война во Франции приняла новый оборот. Герцог Иоанн Бургундский воспользовался английским вторжением, чтобы захватить Париж в мае 1418 года и взять под контроль безумного короля Карла VI. Усилия по его примирению с арманьяками, которых теперь возглавлял дофин Карл, ни к чему не привели, когда 10 сентября 1419 года он был убит во время переговоров с дофином на мосту в Монтеро. Это привело к заключению англо-бургундского союза и к тому, что Генрих V усилил свои претензии, вплоть до самой короны Франции.  В мае 1420 года по договору в Труа он стал наследником и регентом при Карле VI.

Один из пунктов договора обязывал Генриха V вести войну с дофином и арманьяками до тех пор, пока вся Франция не примет договор. Это было непростой задачей, как показали последние два года жизни Генриха V. Даже вблизи Парижа были места, которые сопротивлялись англичанам: большую часть последних лет своей жизни во Франции Генрих V провел в осадах к востоку от столицы. Осада Мо, его последнее сражение, во время которого он заболел дизентерией, началась в октябре 1421 года и продолжалась до марта 1422 года. Продвижение герцога Кларенса на юг привело к его гибели в сражении при Боже 22 марта 1421 года, в котором также были убиты другие знатные английские лорды.

Ранняя смерть Генриха V в 1422 году не облегчила ситуацию. Многие территории поддерживали дофина. Островной монастырь Мон-Сен-Мишель, например, так и не был захвачен англичанами, несмотря на несколько осад с суши и с моря, и даже в пределах Нормандии и Иль-де-Франс арманьяки время от времени отвоевывали города и замки. Дофину помогали шотландские наемные войска, хотя два серьезных удара по его делу были нанесены поражениями при Краване (31 июля 1423 года) и Вернее (17 августа 1424 года). Последнее открыло путь для наступления на Мэн, который в 1425–28 гг. пал под ударами англичан, а затем на на долину Луары, кульминацией которого стала осада Орлеана, предпринятая в октябре 1428 года.


Основные кампании 1415–28 гг.

На протяжении 1420-х годов англичане регулярно отправляли во Францию экспедиционные войска, а также могли пользоваться ценной военной помощью бургундцев, которые сами создали впечатляющую военную и артиллерийскую мощь. Что особенно примечательно в этот период войны, так это мощная оборона в виде гарнизонов, размещенных по всей Нормандии и другим территориям, находящимся под англо-бургундской властью. Они следовали установлениям, заложенным Генрихом V, и были хорошо организованы во время регентства Джона, герцога Бедфорда, управлялись по французской системе и финансировались за счет местных налогов. Значительное внимание уделялось поддержанию военной дисциплины и хорошим отношениям с мирным населением.

Четвертый этап: 1429–53 годы
Победа при Вернее позволила англичанам сократить свои гарнизоны и расширить территорию. Но их продвижению пришел конец, когда французы, вдохновленные Жанной д'Арк, сняли осаду с Орлеана в мае 1429 года. Англичане держали сильную осаду с более чем 4.000 человек, но им повредила смерть их командира, графа Солсбери, от пушечного выстрела в начале осады, а также уход бургундских войск в апреле.

Французы, численность которых неясна, перешли в наступление, победив англичан в битве при Пате 18 июня 1429 года, где английские лучники были растоптаны французской кавалерией. Два главных английских командира, граф Саффолк и Джон, лорд Толбот, были взяты в плен. Затем французы провели настоящий блицкриг, захватив множество мест на пути к Реймсу, где 17 июля дофин был коронован как Карл VII.

Пастушка посылает вам известие, что за восемь дней она выбила англичан из всех мест, которые они удерживали на реке Луаре. Многие из них мертвы или взяты в плен, и они испытали поражение в бою… Я молю и прошу, чтобы вы были готовы прибыть на помазание вашего милостивого короля Карла в Реймс.

(Из письма Жанны д'Арк жителям Турне, 25 июня 1429 г.)
Сам Париж находился под угрозой. Справедливости ради следует отметить, что англо-бургундцы чувствовали себя настолько уверенно в своих завоеванных землях, что почти не позаботились об обороне, как только начали продвижение к Луаре. Имеющиеся у нас свидетельства английской военной активности в 1429–30 годах показывают, сколько сил и средств пришлось потратить на оборону Парижа и норманнских границ. Гарнизон был увеличен с менее чем 2.000 человек до 3.500, а в уязвимых местах на восточной границе были размещены дополнительные отряды.

Париж был спасен, в основном, потому, что у Карла VII сдали нервы, а англичане в течение 1430–31 годов перебросили из Англии более 7.000 солдат. Таким образом, англичанам удалось предотвратить дальнейшие потери. Лувье был отбит после двух длительных осад, таким образом, большая часть Нормандии вернулась в руки англичан. Жанна д'Арк была схвачена и казнена в мае 1431 года после суда над ней в Руане. После этого молодой король Генрих VI смог в некоторой безопасности отправиться в Париж на свою коронацию в декабре 1431 года.

Но в то время как в начале 1430-х годов произошла некоторая консолидация, проблемы 1429–31 годов продолжали сказываться, не в последнюю очередь из-за необходимости финансировать и поддерживать оборону. Вскоре стало очевидно, что англичане не могут надеяться на расширение своих завоеваний. Даже в Нормандии участились вторжения французов. Это, несомненно, усилило антианглийские настроения в герцогстве и способствовало восстанию крестьян Па-де-Ко в 1435 году и проникновению французов в большую часть Верхней Нормандии, включая ключевые порты Дьепп и Арфлер. Это заставило англичан вновь перейти к обороне, и их военные цели ограничились восстановлением утраченных территорий герцогства. Незадолго до восстания герцог Бургундский, наконец, объявил о своих истинных намерениях и вступил в переговоры с Карлом VII в Аррасе. За неделю до этого герцог Бедфорд умер в Руане. 1435 год, безусловно, стал английским annus horribilis (ужасным годом), и 1436 год обещал быть не лучше, когда герцог Бургундии осадил Кале, а Париж сдался Карлу VII.

Опять же, удивительно, что англичане еще держались и что война не закончилась на этом этапе. То, что она не закончилась, свидетельствует об огромных военных усилиях, которые англичане предприняли в 1436 году, направив в общей сложности около 10.000 солдат на защиту Кале и Нормандии, где гарнизон был увеличен почти до 6.000 человек. Англичанам также помогли незаинтересованность бургундцев и осторожность Карла VII. Это позволило им вернуть многое из того, что они потеряли в Нормандии. Арфлер, важный символ английского завоевания, был возвращен в ноябре 1440 года.


Гарнизонные отряды, несшие службу в полевых условиях в 1424 г.

Для осад и полевых действий англичане полагались не только на экспедиционные армии из Англии, но и на отряды из гарнизонов. Необходимость противостоять франко-шотландской армии при Вернее 17 августа 1424 года привела к сбору войск в масштабах всего герцогства, в то время как для последующей осады Мон-Сен-Мишель были задействованы только гарнизоны из ближайших окрестностей.

Но даже оборонительную позицию далеко не всегда бывает легко удержать. Французы удержали Дьепп, разместив там гарнизон насчитывавший более 1.000 человек во время английской осады 1442 года. Они также удерживали Эвре и Лувье с 1440 года, вбивая клин в английские владения к югу от Сены. Более того, военные разрушения и экономический кризис в Нормандии привели к тому, что Па-де-Ко превратился в обезлюдевшую и убыточную область. Налоговые поступления упали, в то время как расходы на оборону возросли. По-прежнему требовалось большое количество войск из Англии. Между 1440 и 1443 годами на континент было отправлено более 13.000 человек.

До конца 1430-х годов в Гаскони практически не было военных действий, поскольку и англичане, и французы сосредоточились на северных территориях. Интерес английского правительства к Гаскони возобновился в 1439 году, когда появилась возможность мирного урегулирования. Теперь Англия желала, чтобы границы Гаскони были как можно более обширными. Поэтому под командованием графа Хантингдона был отправлен экспедиционная армия численностью более 2.000 человек — самый большая с 1412 года. Карл VII ответил укреплением крепостей графа д'Альбре. Поначалу наступление Хантингдона было успешным, но в 1440 году он был отозван. В 1442 году Карл VII начал вторжение в герцогство, захватив Дакс и Сен-Север.

Англичане медлили с ответом. Интересы в Нормандии и Гаскони начали конкурировать за ресурсы. Первоначально планировалось, что Джон Бофорт, граф Сомерсет, должен был отправиться в Гасконь с 800 латниками и 3.400 лучниками (увеличение доли лучников было явным свидетельством финансовых трудностей, в которых оказалась английская корона), но впоследствии его цель была изменена на Нормандию, и он отправился в 1443 году с армией на 800 человек меньше, чем требовалось по его договору. Стратегия Сомерсета ведения войны с французами на границах Бретани потерпела полный провал и лишила столь необходимой помощи не только Гасконь, но и Дьепп, осада которого в то время велась.

Это была последняя экспедиция во Францию. 28 мая 1444 года англичане заключили перемирие с французами, что стало первым прекращением военных действий с 1415 года. Таким образом, между этими датами находится самый длинный непрерывный период конфликта за всю Столетнюю войну.


Портрет солдата. Бертран дю Геклен. Соратники по оружию: Эндрю Троллоп и Осборн Мандефорд

Бертран дю Геклен
Бертран дю Геклен (ок. 1320–80 гг.) происходил из относительно бедной ветви семьи бретонской мелкой знати, но стал великим героем Франции. В течение семи лет после его смерти пикардиец Жан де Кювелье написал поэму о его жизни, утвердив дю Геклена в качестве легенды своего времени. Поэт даже рассказывает, что матери во Франции, наказывая своих детей, говорили: "Веди себя тихо, иначе дю Геклен придет за тобой". В прошлом матери подобным образом ссылались на Ричарда Львиное Сердце.

Дю Геклен был невысокого роста, некрасивым и небрежно относился к своей внешности. По словам Кювелье, когда он был ребенком, его родители разочаровались в нем из-за его жестокости: он всегда был готов к драке и организовывал своих друзей из крестьян в враждующие группы. В подростковом возрасте он сбежал в Ренн и начал демонстрировать свое мастерство на турнирах, особенно на том, который состоялся в июне 1337 года в честь бракосочетания Жанны де Пентьевр и Карла де Блуа. Здесь, на одолженной лошади, он, к изумлению толпы, сразил 15 других бойцов, прежде чем раскрыл свою личность.

На ранних этапах гражданской войны в Бретани дю Геклен возглавил небольшую группу партизан в районе Ренна и поддерживал притязания Карла на герцогство. В 1350 году он хитростью захватил удерживаемую англичанами крепость Фужере. Дождавшись, пока командир уведет большую часть гарнизона в Ванн на помощь Томасу Дагворту, он переодел 30 своих солдат в крестьян, а некоторых даже в женщин, чтобы они могли войти в крепость под видом доставки дров. Эти действия были действиями вольного партизана. Только после смерти отца в 1353 году, когда он унаследовал родовое поместье, он вступил в королевскую армию, служа под началом маршала Франции Арнуля д'Одрегема в Нижней Нормандии.

В 1357 году Ренн, казалось, был готов пасть перед армией во главе с Генри, герцогом Ланкастером. Дю Геклену, в то время в компании Пьера де Вилье, капитана Понторсона, удалось доставить в город столь необходимые припасы. После этого он совершил вылазку против англичан, которые были вынуждены снять осаду, принеся французам первую удачу с момента пленения короля Иоанна II. Дофин наградил Дю Геклена денежным подарком в 200 турских ливров, что вряд ли можно назвать огромной суммой, но он попал в поле зрения знатных людей.

Когда де Вилье был отозван в Париж, дю Геклен взял под свое командование Понторсон, ключевой гарнизон на границе Бретани и Нормандии, с 120 людьми под его началом. В течение следующих 23 лет он участвовал почти на всех крупных театрах военных действий, пройдя через ряд региональных командований от имени короля и принцев крови. На него возлагали большие надежды при очистке различных районов Франции от рутьеров, а также в военных операциях против Карла Наваррского. Используя излюбленную тактику ложного отступления, ему удалось разбить армию последнего при Кошереле 16 мая 1364 года.

Это привело к тому, что он стал королевским камергером и графом де Лонгвиль. Но 29 сентября 1364 года он попал в плен в битве при Оре, сражаясь на стороне Карла Блуа, что стало напоминанием о том, что военная служба для таких людей, как дю Геклен, не была исключительно королевской. Король помог заплатить за него выкуп, и он продолжил службу в конце 1360-х годов, возглавив 12-тысячный отряд в поддержку амбиций Энрике Трастамарского в Кастилии. Здесь он снова попал в плен после победы Черного принца при Нахере 3 апреля 1367 года, захваченный Томасом Чейном, человеком относительно низкого ранга — своевременное напоминание о том, что в военных действиях ни социальный статус, ни военная репутация не делают сражающихся менее уязвимыми. Карл V вновь оказал помощь в выплате выкупа, который Эдуард III назначил в размере 100.000 франков, что свидетельствует о значимости дю Геклена.

Дю Геклен участвовал в последующих кампаниях под началом брата короля, герцога Анжуйского, против рутьеров в Лангедоке и под началом Энрике Трастамарского в Кастилии. Ему предстояло сыграть фундаментальную роль в стратегии Карла V по уклонению от крупных сражений, когда война возобновилась в 1369 году и он был назначен коннетаблем Франции в 1370 году и сдерживал английские шевоше в 1370 и 1373 годах. Он также предотвратил захват англичанами Сен-Мало в 1378 году, хотя его готовность вести переговоры об их отступлении вызвала критику при французском дворе. Хотя дю Геклен имел прекрасную репутацию военного вождя, его относительно низкое социальное происхождение не было забыто некоторыми. Война открывала возможности для тех, кто мог доказать свою значимость, однако армии обеих сторон оставались в своих командных структурах укомплектованными по сословному принципу.

Дю Геклен добился вершины карьеры благодаря собственной доблести и храбрости. Например, во время штурма цитадели Карла Наваррского в Мелене в 1359 году он продолжал сражаться, несмотря на то, что ему в голову попал большой камень. Он был сторонником жесткой дисциплины в армии, но солдаты его любили, потому что он жил так же, как и они. Он также был полон хитрости и коварства и был готов идти на риск. Таким образом, дю Геклен был квинтэссенцией солдата, который поднялся из низов не только до должности коннетабля, но и был похоронен по приказу Карла V рядом с самим королем в королевской усыпальнице Сен-Дени. Поэма Кювелье заканчивается трогательной сценой на смертном одре, где умирающий коннетабль призывав к себе маршала, сказал:

Я поручаю вам заботу о Франции. Передайте королю Франции мой меч из закаленной стали. Поручите мои дела королю и всем владыкам страны. Молитесь за меня, все вы, ибо пришло мое время. Будьте людьми чести. Любите друг друга и служите своему господину королю с полной преданностью.

(Жан Кювелье, Жизнь доблестного Бертрана дю Геклена)
Эндрю Троллоп и Осборн Мандефорд
Троллоп происходил из Торнли, деревни на юго-востоке Дарема, и родился в семье красильщика сукна. В 1427 году он служил конным оруженосцем в гарнизоне Френе-ле-Виконт на южной границе Нормандии, под командованием капитана сэра Джона Фастольфа. Среди его сослуживцев был Осборн Мандефорд из Хокволда в Норфолке, чей отец участвовал в Азенкурской кампании и который был мелкопоместным дворянином.

В 1428 году Троллоп переехал в Томбелен, особенно непривлекательное место на песчаном берегу, расположенное напротив удерживаемого французами Мон-Сен-Мишель, но в начале 1430-х годов он и Мандефорд снова оказались вместе во Френе. Мандефорд вскоре занял должность в военной администрации, став маршалом гарнизона, ответственным за дисциплину и снабжение продовольствием. Троллопа часто направляли в полевые отряды. В 1433 году он был в отряде Фастольфа, укреплявшего Кан, а в 1440 году участвовал в рейде в Пикардию под командованием Мэтью Гофа, солдата, чья собственная слава обеспечила ему место в валлийской поэзии. Троллоп, должно быть, отличился под командованием, Джона Бофорта, графа Сомерсета (с 1443 герцога), поскольку затем он присоединился к личной свите последнего, но к 1442 году он вернулся во Френе в качестве лейтенанта тогдашнего капитана, сэра Ричарда Вудвилла.

Мандефорд также участвовал в некоторых полевых операциях в 1430-х годах, но к 1445 году совмещал военное и гражданское командование в качестве бальи и капитана Ле-Мана и капитана Бомон-сюр-Сарте. Его начальником теперь был Эдмунд Бофорт, который в 1444 году унаследовал после смерти своего брата Джона титул герцога Сомерсета. Мандефорд оказался в трудном положении, когда его попросили выполнить королевское решение от декабря 1445 года о сдаче Мэна французам, но он должен был подчиняться приказам, даже если поначалу сомневался в них. После прибытия Эдмунда Бофорта в качестве генерал-лейтенанта Нормандии в 1448 году, Мандефорд был назначен казначеем герцогства, а в 1449 году попытался провести реорганизацию сбора налогов. Он также был назначен капитаном Пон-л'Эвека и Френе.

В 1449 году Троллоп был лейтенантом Мандефорда во Френе. К этому времени они уже были родственниками, поскольку Эндрю женился на сестре Осборна, Элизабет. Также в гарнизоне Френе служили Джон Клипсби, его родственник по материнской линии, и Джон Берни, который был его шурином или, возможно, пасынком, и чей сын получил имя Осборн. Когда Карл VII возобновил войну в июле, Мандефорд собирал деньги и продовольствие для английских гарнизонов между Верноном и Мантом, а 12 августа он был среди тех, кто попал в плен при Понт-Одме. Через десять дней он стал пленником в Шатодене, где его допрашивали о падении Понт-Одме.

Он рассказал нам под присягой, что в 11 или 12 часов ночи он лежал в своей постели, когда услышал шум в городе и поднял тревогу. Он встал, но успел только надеть рубашку, накинув поверх нее бригандину… вскоре он нашел, где французы сломали десять или двенадцать палисадов, и смог с помощью трех или четырех других англичан отогнать их назад… но два дня спустя, в середине дня, ему сообщили, что город горит, и французы начали штурм… когда огонь распространился, англичане укрылись в крепости.

(Показания Мандефорда, Национальная библиотека, MS fr. 4054, f. 147).
Троллоп в качестве лейтенанта сдал Френе французам в марте 1450 года, но он не забыл о своем компаньоне и шурине: одним из условий сдачи было освобождение Мандефорда. Эта история становится еще более интересной благодаря тому, что оба мужчины продолжили свою военную карьеру после потери Нормандии. В начале 1450-х годов Мандефорд был маршалом Кале, а Троллоп — начальником порта при Эдмунде Бофорте занимавшем должность капитана.

По мере разрастания в Англии Войны Роз они оказались "мечом разделены". Мандефорд вернулся в Англию и поддерживал ланкастерцев, а Троллоп, все еще находившийся в Кале, был выбран графом Уорриком ответственным за отправку войск в Англию на помощь Ричарду, герцогу Йоркскому. Однако сказалась старая преданность Бофортам, основанная еще на службе во Франции. Накануне битвы при Ладфорд-Бридж (12 октября 1459 года) Троллопа убедили перейти на сторону ланкастерцев, что повергло йоркистов в смятение, когда он раскрыл их предполагаемый план действий. Затем он присоединился к сыну Эдмунда Бофорта, Генри, в попытке отбить Кале у йоркистов и был назначен капитаном близлежащего Гина.

Жизни Мандефорда и Троллопа снова переплелись. В июне 1460 года Мандефорд собрал войска в Сэндвиче, чтобы укрепить Гин, но его атаковали йоркисты из Кале и пленили. Переправленный через Ла-Манш, он был казнен на под Тур-де-Рисбек. Троллоп был вынужден сдать Гин. Он вернулся в Англию, где получил известность во время победы ланкастерцев при Уэйкфилде 31 декабря 1460 года, используя уловки, чтобы выманить йоркистов из их опорного пункта в Сандале. Он также участвовал в сражении закончившимся победой ланкастерцев при Сент-Олбансе (17 февраля 1461 года) и был посвящен в рыцари после битвы, в которой он был ранен в ногу калетраппой (устройство для повреждения копыт лошадей).

Когда йоркисты захватили Лондон, за голову Троллопа была назначена награда. Он встретил свой конец в битве при Таутоне (29 марта 1461 года), разделив командование авангардом ланкастерцев с графом Нортумберлендом. Таким образом, и Троллоп, и Мандефорд сражались и умирали за своего короля во Франции и в Англии, и, несомненно, как и многие другие, укрепляли свои дружеские связи и отношения.


Мир вокруг войны. Война жестокая и беспощадная

Война против мирного населения?
Можно сделать очень важный вывод о характере военных действий в Столетней войне. Большая из часть, будь то на суше или на море, велась против мирного населения. Только в сражениях участвовали исключительно солдаты. Метод шевоше был выбран потому, что он был направлен против незащищенных мирных поселений и мог оказать немедленный деморализующий эффект. Солдаты на ходу прогрызали себе путь через местность, захватывали движимое имущество, а также сжигали хранившиеся урожаи и дома. Осады укрепленных городов и замков а также столкновения с вражескими войсками, они как правило, старались избегать. Достаточно эффективно реагировать на такие рейды было крайне сложно, поскольку нападавшие быстро переходили к следующей цели, а проблемы с передачей донесений делали военную разведку малоэффективной. Никто не мог точно знать, куда в следующий раз будет направлено шевоше. Мирное население затрагивали также осады. Длительные осады были особенно тяжелы для жителей городов. Хроники рассказывают нам, что во время шестимесячной осады Руана зимой 1418–19 годов горожанам приходилось есть собак, кошек и даже крыс.

Война намеренно велась противмирных людей, но такие действия против населения можно считать законными актами войны, поскольку они были разрешены королем. Но было и множество других разрушений и уничтожения, которые солдаты совершали по собственной воле. Солдаты из гарнизонов обеих сторон часто отправлялись "на поиски собственных приключений", и, несомненно, им предоставлялась определенная свобода в принятии решений о том, у кого брать добычу, несмотря на дисциплинарные постановления в обеих армия, которые пытались предотвратить нападение на мирных людей. Пиратство поощрялось как англичанами, так и французами, не в последнюю очередь в период перемирия в конце XIV и начале XV веков.

Во Франции также существовала проблема беззаконных банд, известных как рутьеры, которые продолжали войну против мирного населения, когда оказывались уволенными с регулярной военной службы. К этому следует добавить влияние двух чрезвычайно ожесточенных и жестоких гражданских войн, а именно между дофином и Карлом Наваррским в конце 1350-х годов, которая особенно сильно отразилась на положении Парижском округе, и между арманьяками и бургундцами в начале XV века. Обе эти войны оказались втянуты в англо-французскую войну. В основе своей это были военные неудачи Франции, которые способствовали общественным беспорядкам и междоусобицам.

Последствия для Франции
Трудно было поверить, что это та страна, которую я видел в прошлом… Я с трудом мог узнать что-то, что я видел раньше в этом королевстве, которое когда-то было таким богатым, а теперь превратилось в пепел.

(Петрарка, комментарии к состоянию Франции)
Не подлежит сомнению, что Франция сильно пострадала физически и экономически от Столетней войны. Само название известной книги Анри Денифле, опубликованной в 1897–1899 годах, La désolation des églises, monastères et hopitaux en France pendant la Guerre de cent ans (Запустение церквей, монастырей и госпиталей во Франции во время Столетней войны), олицетворяет подход и выводы, которые были сделаны: даже церковь не была в безопасности от нападений, особенно со стороны рутьеров. Детальные исследования Иль-де-Франс, Оверни и Анжу, а также крупных городов, таких как Тулуза, Тур, Пуатье и Периге, подтвердили эту точку зрения. Например, стоимость арендной платы в сельской местности Анжу упала на 30–40% во второй половине XIV века.

Исследование Реймса особенно показательно, не в последнюю очередь потому, что город пережил осаду Эдуарда III в 1359 году, а также перипетии гражданской войны с наваррцами и более поздние английские шевоше. На протяжении многих десятилетий крестьяне стекались в город в поисках защиты, в результате чего некоторые приходы приросли людьми на 50%. Цены на зерно резко возросли: ситуация была особенно тяжелой в конце 1350-х и 1360-х годов, когда военные действия нарушили обычную торговлю с близлежащими городами. Укрепление Реймса в 1350-х годах обошлось более чем в 100.000 турских ливров, большая часть которых была выплачена из местных налогов на закупки, и включало снос жилых домов и религиозных учреждений в пригородах и в окрестностях для создания полосы отчуждение перед городом.

Хотя в начале XV века наблюдалось некоторое восстановление экономики, но условия ухудшились на четвертом этапе войны. Французские вторжения в Гасконь с начала 1440-х годов уничтожили виноградники, на восстановление которых ушли годы. В Нормандии война за Па-де-Ко после 1435 года привела к экономическому кризису, не в последнюю очередь для морских портов. Внутренние районы Арфлера и Дьеппа были опустошены английскими войсками, посланными для отвоевания этих мест. В Дьеппе пригород Ле-Полет (на другой стороне гавани) был практически безлюдным в 1437–38 годах, его жители "ушли жить в другие места из-за войны". Впоследствии, в 1442–43 годах, англичане разместили здесь свой осадный лагерь, после чего эта местность была отмечена как "полностью разрушенная и разоренная". Вернуть жителей оказалось невозможно до тех пор, пока англичане не были изгнаны из герцогства.

Исследование Лувье показывает пагубное влияние постоянных осад: город переходил из рук в руки пять раз с 1418 по 1440 год. Доходы от пошлины на зерно упали с 29 фунтов стерлингов в 1424 году до 13 фунтов стерлингов в 1432 году, а общие доходы города за тот же период снизилась с более чем 191 фунта стерлингов до 115 фунтов стерлингов. После захвата города французами в 1440 году они снесли здание суконной фабрики, чтобы его материалы можно было использовать для восстановления внешних укреплений. Снижение арендной платы и сельскохозяйственного производства в конце 1430-х и в 1440-х годах было настолько заметным, что Ги Буа назвал это время "Хиросимой в Нормандии", хотя он признал, что не все экономические проблемы были вызваны войной. Такое положение повлияло не только на нормандцев, но и на оккупантов, поскольку многие англичане получили земли в герцогстве, которые теперь зачастую не представляли никакой ценности. Сэр Джон Фастольф, например, потерял треть своего дохода в 600 фунтов стерлингов от своих французских земель в результате потери Па-де-Ко и последующего экономического кризиса.

Рутьеры
В целом, мирное население находилось в более защищенном положении, когда конфликт происходил между королевскими армиями. Но даже в этом случае хорошее поведение солдат не могло быть гарантировано. Действительно, непосредственным поводом для начала Жакерии в 1358 году послужило поведение группы солдат дофина, расположившихся в укрепленном аббатстве Сен-Лу и проигнорировавших недавний приказ своего господина "ни один солдат не должен брать, грабить или обкрадывать наших подданных в отношении хлеба, вина или любых других продуктов питания".

Но народ Франции был гораздо более уязвим, когда подвергался нападению банд рутьеров. Можно не сомневаться, что если бы не англо-французская война, проблема рутьеров не возникла бы вовсе. Война вызвала большую потребность в солдатах, как никогда ранее, но время от времени такие люди оказывались без оплачиваемой работы, особенно после мира в Бретиньи, хотя гражданская война между дофином и Карлом Наваррским в конце 1350-х годов уже породила банды отставных солдат, склонных вести, по сути, свою собственную войну.

Эти люди были преимущественно французами, но среди них были англичане и испанцы. Интересно, что их организация часто напоминала официальные военные структуры, в "Великих компаниях", выбирались свои собственные военачальники, готовые наказывать, часто жестоко, своих собственных людей. Набеговая практика королевских армий была заманчива для копирования — быстрая, грабительская, с легкой добычей и относительно низкой вероятностью сражения с другой армией. Жизнь за счет мирного населения была беспрепятственной в периоды, когда центральная власть была слаба. Как отмечалось ранее, мирное население было легкой мишенью, не имеющей практически никаких средств защиты, хотя Н. Райт подчеркивает солидарность, возникавшую в его попытках сопротивления. Как он отмечает, во время Жакерии крестьяне Сен-Лу были воодушевлены тем, что приказ дофина побуждал их действовать против солдат, которые плохо себя вели:

и если солдаты будут грабить, мы желаем и приказываем, чтобы каждый сопротивлялся им любым способом, который покажется ему наилучшим, и звал на помощь соседние деревни звоном колоколов.

(Приказ дофина Карла от марта 1357 года).
По сути, именно проблема рутьеров заставила Карла V реорганизовать свою армию в 1360-х и 1370-х годах. Но важно помнить, что эти банды также время от времени привлекались на королевскую службу, не в последнюю очередь для действий в Испании в 1360-х годах и во время вторжения в английские земли после 1369 года. К концу века рутьеры стали находить работу и за границей, прежде всего в Италии.

Существовала опасность повторного возникновения этой проблемы на четвертом этапе войны, но не в таких масштабах и не в таких географических пределах, как в предыдущем столетии. В середине 1430-х годов англичане ввели во Францию еще несколько тысяч солдат, но с начала 1440-х годов вновь сократили численность гарнизонов. Это породило проблему "людей без роты и гарнизона", которые жили за счет местности на задворках общества. Они были полезным резервом рабочей силы, который англичане могли использовать, когда в гарнизонах появлялись вакансии: действительно, их присутствие объясняет, почему такие вакансии могли быть заполнены очень быстро.

Проблема демобилизации была осознана и французами. После Турского перемирия англичане и французы действовали совместно, собирая безработных солдат обеих сторон для кампании под командованием дофина Людовика в Швейцарии. Позже англичане приказали всем своим безработным солдатам собраться к югу от Аржантана. Некоторым нашли места в гарнизонах, тем, кто владел ремеслами и землями, было приказано вернуться к ним. Но все остальные, англичане, валлийцы или ирландцы, признанные "непригодными к оружию", были под охраной отправлены в Шербур и Барфлер для отправки обратно в Англию.

Рейды на юг Англии
Рейды на Англию можно сравнить с эффектом шевоше во Франции, поскольку они тоже проводились против незащищенных поселений и на них было трудно эффективно отреагировать. К тому времени, когда ополчения широв были призваны и отправлены на побережье, морские рейдеры, часто на гребных судах, переходили к следующей цели. Морские рейды также преследовали легкие цели, нападая на торговое судоходство. Жители Англии раньше не сталкивались с таким способом ведения войны, и в начале у них было мало средств для защиты.

Налеты или даже их угроза оказывали разрушительное психологическое воздействие. В 1341 году в Фристоне и Ист-Дине в Сассексе сообщалось, что мужчины не осмеливались обрабатывать свои земли "из-за страха перед нормандцами". Недавнее исследование показало, что именно сельская беднота юго-востока больше всего страдала от страха и последствий набегов, поскольку богатые люди имели лучшую защиту и достаточный капитал, чтобы возместить потери. Действительно, отсутствие защиты со стороны короны, безусловно, стало одним из факторов участия Кента в крестьянском восстании 1381 года.

Кент ощутил влияние войны и в других отношениях. Продукция его прибрежных районов часто предназначалась для снабжения Кале. Последний располагался в столь неплодородной местности и часто содержал такой большой гарнизон — 1.000 и более человек, — что нуждался в постоянном пополнении запасов из Англии. Это не пользовалось популярностью в графстве, поскольку создавало искусственный дефицит и повышало цены. Известно, что корона не спешила оплачивать продовольствие, реквизированное для Кале и других мест. Конечно, в начале войны было много жалоб на права короля на поставку — по сути, права преимущественной закупки, которое часто приводило к принудительному занижению цен и значительным задержкам в выплатах за поставленную продукцию. Парламентский протест привел к ограничению прав короля в 1350-х годах. Впоследствии корона, как правило, использовала подрядчиков для увеличения поставок для войны. В целом, эта проблема стала менее острой в XV веке, когда армии можно было кормить в пределах захваченных территорий, но проблема так и не исчезла полностью.

Кент и Сассекс также выразили возмущение в петиции в Парламент в 1429 году по поводу постоя солдат, попросив, чтобы они не брали еду, не заплатив за нее, и чтобы для улучшения дисциплины жалование солдат распределялось до их прибытия в район постоя. Поэтому неудивительно, что те же графства были в числе тех, кто в 1442 году жаловался на грабежи, изнасилования, вымогательства и насилие со стороны солдат.

Набег на Саутгемптон 5 октября 1338 года дает нам полезный пример. На тот момент единственным средством защиты южной и западной набережных были ворота на улицах. (Возможность перекрывать улицы была обычной практикой и во французских городах в попытке поддержать местный порядок). Раньше в оборонительных сооружениях не было необходимости, и склады и дома выходили прямо на набережную. Рейд был проведен в воскресенье, когда горожане были на мессе. Уровень причиненного ущерба не вызывает сомнений. Дома богачей на Френч-стрит сгорели и простояли незанятыми несколько лет, и только к концу века были заново застроены. Более 40% недвижимости, принадлежавшей больнице Дома Божьего, похоже, было уничтожено, что привело к значительному снижению доходов от аренды. В лицензии на владение церковью, выданной позднее приорству Святого Дениса, отмечалось, что даже хартии и другие документы, принадлежавшие приорству, были уничтожены французами. Городская печать и весы, несомненно, были увезены, а из 194 туннов красного вина, хранившихся в городе, после ухода французских налетчиков осталось только два тунна!

В течение года после набега из Саутгемптона не экспортировалась шерсть, а таможенные поступления сократились вдвое. Точно так же и в Портсмуте в течение года после набега в марте 1338 года не было собрано ни одной таможенной пошлины. Саутгемптон также переживал длительный упадок, поскольку итальянские купцы в течение следующих нескольких лет переводили выплату своих таможенных сборов в Бристоль. Этот город также играл важную роль в импорте гасконского вина — торговле, на которую как ни на какую другую повлияла война.

Очевидно, что необходимо было усилить укрепления Саутгемптона, и не в последнюю очередь построить стены вдоль южной и западной сторон города. Они были окончательно завершены к концу века, нарушив прежнюю структуру переулков, зданий и частных причалов, и перекрыв прямой доступ к берегу. Затраты в основном ложились на жителей через местные налоги: в 1376 году горожане обратились к королю с просьбой взять город под свой контроль, так как они не могли поддерживать расходы на оборонительные сооружения.

Некоторые интересные события происходили в конце XIV и XV веков, когда расширяется использование пороховой артиллерии. Западные ворота Кентербери, строительство которых было начато в 1380 году, возможно, стали самым ранним строением, возведенным с учетом обороны от артиллерии. Башня Кэчколд в Саутгемптоне была построена в начале 1400-х годов со сводчатой крышей, чтобы выдержать вес пушек. Башня "Дом Бога" датируется чуть более поздним временем. Перед лицом угрозы вторжения в 1386 году в замке Саутгемптона был поставлен капеллан Томас Тредингтон, не только для проведения богослужения, но и для содержания артиллерии, поскольку он обладал большим опытом в этой области. В 1449–50 годах городской артиллерист, "Гарри Ганнер", был занят изготовлением камор для казнозарядных пушек, распространенных в этот период, а также покупкой камней для орудийных ядер и "двух мешков кожи для засыпания пороха".

Война и английская торговля
Война, торговля и международные отношения были очень взаимозависимы. Связь между Англией и ее континентальными владениями полностью зависела от транспортировки по морю. Поскольку Гасконь была не слишком плодородным регионом, большую часть зерна, а также другие товары, такие как шерсть и сукно, она импортировала из Англии. В свою очередь, она была главным источником сладкого вина для Англии, а соль также поступала в Англию из Бискайского залива. Поэтому дружественные отношения с Бретанью были жизненно важны для обеспечения безопасности этого маршрута, а бретонские пираты были главной проблемой, когда отношения с герцогством были враждебными. Фландрия была основным торговым партнером Англии, но юридически она входила в состав Франции. Не случайно Эдуард III начал свою атаку на Филиппа VI с манипуляций с поставками шерсти, чтобы заставить брабантцев и фламандцев заключить союз, равно как и то, что фламандские сукнодельные города Брюгге, Ипр и Гент, столь зависимые от поставок английской шерсти, должны были проводить политику, отличную от политики своего графа. Для англичан Кале стал основным портом, через который должен был проходить экспорт.

Позднее владение Фландрией и все большей частью Нидерландов бургундскими герцогами еще больше осложнило англо-французские отношения. Англо-бургундский союз сыграл главную роль в успехе англичан на третьем этапе войны, и даже на четвертом этапе, когда герцог перешел на сторону Карла VII, были заключены перемирия, позволявшие продолжать торговлю между Англией и Нидерландами, что является напоминанием о том, что войны в этот период не обязательно приводили к полному разрыву торговли. У французов тоже были важные союзы, и не в последнюю очередь те, которые обеспечивали им военно-морскую поддержку — генуэзцов на первом этапе войны и кастильцов на втором. Набеги на Англию были значительно облегчены благодаря предоставленным в результате этих союзов галерам.

Несомненно, это оказало влияние на торговлю. Количества вина, поставляемого в Англию, за которое корона брала пошлину, показывает значительный спад в начале войны. В 1335–36 годах из Бордо было экспортировано 74.000 туннов. В следующем году этот показатель упал до 16.500 туннов, а в 1348–49 годах — до 6.000 туннов. Торговля так и не смогла полностью восстановиться.

Еще одной причиной экономических потерь для торговцев было право короны на реквизицию торговых судов и экипажей. Английская корона никогда не имела собственного большого военно-морского флота и зависела от реквизиции частых кораблей для обеспечения себя не только транспортами, но и военными кораблями. Это ограничивало торговую деятельность. Рыбаки Норфолка особенно возмущались тем, что их призывали на службу королю в разгар сезона ловли сельди. Упадок Грейт-Ярмута в период после эпидемии "Черной смерти" был связан с нарушением судоходства в результате войны. Учитывая местоположение ранних военных кампаний Эдуарда III, к Грейт-Ярмуту часто обращались за поставками судов: между 1335 и 1340 годами половина его торгового флота обычно находилась на королевской службе. Экспорт английской шерсти также, безусловно, сократился, но это было в некоторой степени компенсировано стимулированием внутреннего производства сукна на экспорт.

Война и налогообложение в Англии и Франции
В Англии для предоставления субсидии на содержание армии требовалось согласие общин в парламенте. Таким образом, война стала достоянием общественности. Хотя на практике парламент не мог отказать в субсидиях, он мог выдвигать условия, например, назначать военных казначеев в тех случаях, когда считал, что часть налогов уходит на внутренние нужды или в карманы определенных чиновников. В 1376 и 1386 годах были проведены импичменты министров, с обвинениями в которые включали казнокрадство и нецелевое использование средств на ведение войны. На этом этапе дела англичан шли особенно плохо. Попытки увеличить доходы за счет новых налогов — налога, взимаемого с каждого человека старше определенного возраста, — привели к крестьянскому восстанию 1381 года.

После этого английская корона была вынуждена довольствоваться субсидией на содержание армии, которую она была вынуждена сократить в некоторых местах в связи с экономическим спадом в 1430-х и 1440-х годах. Таким образом, прежний доход в размере около 38.000 фунтов стерлингов сократился до примерно 30.000 фунтов стерлингов, а доход от налогообложения духовенства показал аналогичное падение с 20.000 фунтов стерлингов в XIV веке до 10.000 – 17.000 фунтов стерлингов в XV веке. Как показал М. Ормрод, доходы от таможенных пошлин падали, начиная с 1360-х годов. Таким образом, нет никаких сомнений в том, что в XV веке английские короли находились в более слабом финансовом положении, чем ранее. То, что они добились столь значительных успехов после 1415 года, было связано с завоеванием территорий во Франции, что позволило им взимать налоги и там. Когда на четвертом этапе войны их контроль над завоеванными территориями ослаб, они оказались в значительном финансовом затруднении и не смогли собрать достаточно доходов по обе стороны Ла-Манша.

Во Франции Столетняя война привела к значительному расширению налоговых полномочий короны. Вначале налог был, по сути, эпизодическим платежом вместо военной службы, когда объявлялся arrière-ban. С 1341 года королевские доходы были увеличены за счет налога на соль (gabelle), но исследование финансов, проведенное Хеннеманом, показывает, насколько шатким оставалось положение Франции, не в последнюю очередь после поражений 1346 и 1356 годов, когда не оставалось иного выбора, кроме созыва Генеральных штатов. Выкуп за Иоанна II также вызвал взимание дополнительных налогов на очаг (fouages) и на покупки (aides и quatrièmes) и стал тяжелым бременем для всех. Реймс был вынужден внести 20.000 экю, несмотря на свое неустойчивое экономическое положение после военных действий 1359 года, и был вынужден взять кредит у итальянских банкиров. Эти займы все еще погашались, когда на город легло дополнительное бремя, связанное с коронацией Карла V в 1364 году, на сумму более 77.000 турских ливров.

На смертном одре Карл V отменил fouages, "желая в некоторой степени освободить народ от наложенных на него налогов", а правительство его сына вскоре было вынуждено отменить aides и gabelle. Первые попытки вновь ввести их привели к народному восстанию в 1382 году, но неудача восстания, во многом связанная с победой над фламандскими повстанческими ополчениями при Розбеке в 1382 году, привела к их повторному введению. Двумя годами позже начали вводиться прямые налоги tailles, подобные английским мирским субсидиям. Чтобы заручиться поддержкой в гражданской войне, Иоанн Бесстрашный, герцог Бургундский, отменил aides в 1418 году: дофину не оставалось ничего другого, как сделать то же самое в подвластной ему области. Но нужды войны вновь заставили их ввести эти налоги вновь. К 1439 году налогообложение стало практически постоянным во Франции, которой правил Карл VII, и сыграло важную роль в создании им того, что фактически являлось постоянной армией — ордонансовых рот и вольных лучников.

Французская корона имела наибольший потенциал для увеличения своих налоговых поступлений. Несмотря на несколько неудачных попыток, ей удалось увеличить свои доходы во время войны. Так, в то время как доходы английского королевства от налогов уменьшались в течение Столетней войны, доходы Франции из того же источника росли: в 1338 году было собрано около 45.000 турских ливров, в 1340-х годах их количество возросло до 70.000, а к 1460 году — до 155.000. При Людовике XI произошел еще один феноменальный рост, особенно за счет taille, так что в 1483 году его доходы составили 450.000 турских ливров.


Портрет гражданского лица. Кристина Пизанская

Кристина родилась в Венеции около 1365 года, и приехала во Францию в конце 1360-х годов, когда ее отец занял должность астролога и врача при дворе Карла V. В 1379 году она вышла замуж за пикардийского дворянина Этьена де Кастеля, одного из секретарей и нотариусов короля, но к концу 1380-х годов потеряла и отца, и мужа и оказалась с двумя маленькими детьми и небольшим доходом. Она получила хорошее образование от своего отца и продолжала увлеченно читать. Сначала она зарабатывала деньги копированием рукописей, но затем начала сочинять собственные произведения, которые в совокупности сделали ее одним из самых известных и уважаемых авторов Средневековья. Ее творчество было плодовитым в поэзии и прозе и охватывает широкий круг тем. Для нас она представляет интерес потому, что пережила три этапа войны и создала произведения, отражающие ее опыт. Кроме того, она жила в Париже, в самом центре событий, и, несомненно, была лично знакома со многими главными действующими лицами Столетней войны.

Второй этап войны представлен в ее жизнеописании Карла V, которую ей поручил написать один из его братьев, Филипп Смелый, герцог Бургундский, в 1404 году. Смысл этой работы хорошо отражен в ее названии — Le Livre des faits et bonnes moeurs du roi Charles V le sage (Книга о деяниях и добрых нравах мудрого короля Карла V). В военном плане Кристина раздает похвалы его реорганизации армии, в результате которой каждый отряд была под командованием своего командира. Его готовность к войне после того, как он послал вызов англичанам, также заслуживает ее похвалы. Карл V тщательно следил за своевременной оплатой своих войск. Хотя он был вынужден собирать большие армии, он взимал соответствующие налоги "без притеснений". "Наш король был государем-рыцарем… защитником и верным опекуном всех людей". Но Кристина также подчеркивает его мудрость в избранной тактике по уклонению от крупных сражений.

Но, опасаясь перемены Фортуны, он мудро рассудил, что государю не нужно вступать в бой, кроме как в случае крайней необходимости. Ибо все тело и конечности будут ослаблены, если повреждена голова. Пленение или смерть короля влечет за собой фактическую гибель всех его подданных.

(Кристина Пизанская, Книга о деяниях и добрых нравах мудрого короля Карла V).
Произведения Кристины также отражают разрушительное воздействие, которое гражданская война между бургундцами и арманьяками оказала на французское общество. Это особенно заметно в письме, которое она адресовала королеве Изабелле, супруге Карла VI, в 1405 году. В это время герцог Орлеанский собирал своих людей против герцога Бургундского в Париже. Кристина призвала Изабеллу "исцелить болезнь и раздор в королевстве", выступив в роли посредника — роль, которая часто отводилась королевам и знатным женщинам в этот период. Кристина не сомневалась, что "королевство будет разрушено, если оно будет разделено внутри себя", как это, несомненно, было в данный момент, когда "наследники и дети благородной крови Франции грабили королевство".

Третий этап войны стал для французов еще более деморализующим. Поражение при Азенкуре побудило Кристину написать для Марии Беррийской, дочери герцога, духовное утешительное произведение The Letter of the Prison of Human Life (Послание о тюрьме человеческой жизни) (1416–18). В нем битва не упоминается по названию. (Как актеры, желающие избежать скандала, говорят о "шотландской пьесе" вместо "Макбета", так и французы говорили о "проклятом дне" вместо "Азенкура"). Но из текста ясно, что именно это событие послужило толчком, поскольку оно принесло столько горя "честным дамам" Франции из-за смерти и пленения их близких. Мария потеряла в битве своего зятя, графа де Невер, а ее муж, Жан де Бурбон, и сын, граф д'Э, попали в плен.

Летом 1418 года, когда англичане продвинулись в завоевании Нормандии, а бургундцы вошли в Париж, Кристина, сторонница партии арманьяков, укрылась в женском монастыре в Пуасси, где ее дочь уже была монахиней. Ее сын Жан отправился на юг вместе с дофином и умер в изгнании. Но Кристина дожила до перелома ситуации.

В 1429 году солнце снова начало светить… причина в том, что отвергнутый ребенок законного короля Франции, на долю которого выпало много больших несчастий… поднялся, явив себя как коронованный король в силе и величии, в золотых шпорах.

(Кристина Пизанская, Песнь о Жанне д'Арк).
Она отметила снятие Жанной д'Арк осады Орлеана и последующую коронацию Карла VII своим последним известным произведением, Ditié de Jeanne d'Arc (Песнь о Жанне д'Арк), написанным всего через две недели после коронации Карла VII. Здесь же мы находим самый ранний панегирик Жанне д'Арк, которая спасла королевство — "чего не смогли бы сделать 5.000 человек", хотя, справедливости ради, Кристина воздает хвалу и "вам, отважные воины, которые выполнили задание и показали себя хорошими и верными". Кристина сравнивает Жанну д'Арк с героинями Ветхого Завета и предсказывает, что она приведет Карла VII к окончательной победе и к завоеванию Святой земли.

Кристина во всех своих трудах проявляет живой интерес к войне, но нигде он не проявляется так сильно, как в ее Livre des fais d'armes et de chevalerie (Книге о подвигах оружия и рыцарства), написанной в 1410 году, вероятно, по заказу Иоанна Бесстрашного, герцога Бургундского. Это было совершенно беспрецедентно, чтобы женщина написала военный трактат. Хотя ее работа опирается на военный трактат Оноре де Бонэ 1386 года Tree of Battles (Древо битв) и трактат римского военного теоретика Флавия Вегеция IV века De re militari (О военном деле), который был основным военным руководством на протяжении всего Средневековья, Кристина добавляет свою собственную точку зрения. Например, она вспоминает битву при Розбеке в 1382 году, когда французы разбили фламандское городское ополчение. Она также подробно рассказывает о провизии и снаряжении, необходимых для обороны крепостей. В целом, это интригующая работа не менее интригующего писателя, которая попала к английской аудитории благодаря переводу и изданию Кэкстона в 1489 году. Рассмотрим рекомендации Кристины для отряда из 200 воинов со слугами, по два человека на каждого, которых нужно кормить в течение шести месяцев.

Вам понадобится 110 мер пшеницы по парижской мере, треть которой должна быть в виде хлеба, а остальное — в виде муки… двенадцать пушек, метающих ядра, две из которых будут больше остальных, чтобы разбивать стены, башни и другие укрепления… 3.000 фунтов свинца для изготовления дроби для пушек, шесть дюжин копий с железными наконечниками… восемь мехов для контрмин… шесть дюжин деревянных лопат.

(Кристина Пизанская, Книга о подвигах оружия и рыцарства, часть 2, глава 16)

Как закончилась война. Потеря Нормандии и Гаскони

Столетняя война закончилась потерей Нормандии в 1449–50 годах, а затем Гаскони в 1453 году. Эти события отражают успех недавних французских военных реформ, а также демонстрируют политический и военный беспорядок, в котором оказались англичане после Турского перемирия в мае 1444 года.

Если англичане намеревались использовать перемирие для укрепления своего положения, как предполагал герцог Саффолк в парламенте 1445 года, то они избрали для это странный путь. Они предприняли сокращение расходов на оборону, чтобы сэкономить деньги, поскольку во время перемирия они не могли требовать больших налогов со своих нормандских владений. Гарнизоны в Нормандии были сокращены примерно с 3.500 до 2.500 человек в июне 1444 года, а к 1448 году, возможно, уменьшились до 2.000 человек. Недостаточное внимание уделялось поддержанию укреплений и обеспечению артиллерией. Поэтому замки и города стали легкой добычей Карла VII после объявления им войны 17 июля 1449 года. Сократив гарнизоны, англичане потеряли возможность посылать отряды в поле. Экспедиционные силы, отправленные из Англии в 1450 году, были слишком малы и собраны слишком поздно.

Французы, напротив, воспользовались перемирием. Опираясь на договоренности, достигнутые Карлом VII, король создал дополнительные роты кавалерии в количестве 12.000 человек. В каждой роте было 100 "копий", состоящих из тяжеловооруженного жандарма-латника, coutiller (оруженосца вооруженного коротким мечом), пажа, двух стрелков (все еще арбалетчиков) и камердинера. К ним он добавил, посредством указа, изданного в 1448 году, обязательство, что каждый приход должен предоставить одного стрелка, в результате чего общее число стрелков составило 8.000 вольных стрелков. Все вместе они составляли армию, находившуюся в постоянной готовности, хотя и получавшую жалование только в случае реальной службы, и дополнявшуюся войсками, из дворянского ополчения и arrière-ban. Под руководством братьев Бюро была также создана сильная артиллерия. Карл VII также заключил важный военный союз с герцогом Франциском Бретонским.

Теперь мы предприняли шаги, чтобы обеспечить безопасность нашего королевства на случай, если перемирие между нами и нашим племянником из Англии не принесет мира. Ибо будет правильно, если мы создадим в нашем королевстве некоторое количество людей для его защиты, которых мы сможем использовать на нашей службе во время войны, не прибегая к услугам тех, кто не является нашими подданными… в каждом приходе должен быть один стрелок, который будет содержать себя всегда готовым и снаряженным для войны, имея саллад, кинжал, меч, лук, колчан для стрел, камзол и короткий плащ.

(Указ Карла VII, 28 апреля 1448 г.)
Карл не мог не знать о слабости английской обороны. Генрих VI уже показал свою уязвимость перед военным давлением, поскольку в декабре 1445 года он согласился отдать Мэн. Хотя это было сделано с целью обеспечить мирные переговоры, это было глупое решение, поскольку ослабило его дипломатическую позицию и подорвало моральный дух. Английские солдаты, такие как Осборн Мандефорд, не могли поверить, что их король и командиры согласились на это, но у них не было другого выбора, кроме как вывести войска из Мэна в марте 1448 года. Вид демобилизованных солдат и поселенцев, бродящих по Нормандии, вряд ли мог укрепить уверенность тех, кто служил в гарнизонах герцогства, чье собственное жалование становилось все более непостоянным после сокращения налоговых поступлений, а свобода действий и возможности для добычи были ограничены необходимостью соблюдать перемирие.

В таких обстоятельствах кажется еще большей глупостью, что англичане дали французам повод нарушить перемирие, захватив Фужер 24 марта 1449 года. Эта крепость находилась в пределах Бретани. Таким образом, нападение на нее способствовало сближению герцога Бретонского с Карлом VII. Англичане надеялись добиться обратного: их план состоял в том, чтобы оказать давление на герцога Франциска и заставить его освободить из плена своего проанглийски настроенного брата Жиля.


Поражение англичан 1429–50 гг.

Штурм Фужера был авантюрой. Военные лидеры пытались утверждать, что это была независимая акция, проведенная арагонским наемником, который уже давно находился на их жаловании, сэром Франсиско л'Арагон. (Л'Арагон сам по себе является интересным примером того, каких солдат породила война — рыцарь ордена Подвязки, а позже мастер артиллерии герцога Бургундского и получатель пенсии от Людовика XI). Исследования показали, что план был официально одобрен: незадолго до этого были усилены гарнизоны Нижней Нормандии, и, возможно, предполагалась кампания в Бретани. Взятие Фужера могло бы помочь английской военной и дипломатической позиции, если бы за ним последовали дальнейшие действия, но вместо этого л'Арагон оказался без помощи и был вынужден эвакуироваться.

Перемирия уже возобновляясь лишь на короткие периоды времени и сопровождаясь многочисленными спорами по поводу предполагаемых нарушений. Очевидно, что Карл VII стремился найти возможность для нападения (его готовность к вторжению и дипломатические отношения с Бретанью служат убедительным доказательством этого), но поскольку англичане были так явно не готовы, было самоубийственно с их стороны давать французам необходимый повод.

В Нормандии произошла смена руководства. Генерал-лейтенант Ричард, герцог Йорк, был отозван в конце 1445 года. Через год его сменил Эдмунд Бофорт, герцог Сомерсет, но он переправился на континент только в мае 1448 года. Он, конечно, не был обделен опытом или способностями, и изо всех сил старался улучшить военную дисциплину и разобраться с жалобами жителей. Он полностью осознавал уязвимость герцогства, о чем свидетельствует его письмо, зачитанное в парламенте весной 1449 года.

Если случится война, чего надеюсь Бог не допустит, Нормандия сама по себе не сможет оказать сопротивление огромной силе врага. Ибо в повиновении короля нет ни одного укрепленного места, отремонтированного и обеспеченного боеприпасами или какой-либо артиллерией… почти все места пришли в такой упадок, так что даже если бы они были обеспечены людьми и боеприпасами, их нельзя было бы защищать.

(Протоколы парламента)
Сомерсет также заявил, что владения Нормандии не могут больше выносить никаких налогов. Но парламент неохотно голосовал за трату английских денег. Его предложение о том, чтобы англичане, получившие земли в герцогстве, пожертвовали часть своих доходов, было хорошим примером того, как мало знали в Англии о реальном положении дел: многие поселенцы потеряли свои земли после 1435 года или же их доходы уменьшились в результате войны и экономического спада. Ситуацию усугубляло отсутствие энтузиазма со стороны короля, а также растущие политические махинации, которые побуждали многих ведущих капитанов оставаться в Англии.

Потеря герцогства еще больше усугубила политические проблемы внутри страны. Необходимо было найти козла отпущения. Так, в начале 1450 года Саффолк подвергся импичменту, в то время как города и замки герцогства продолжали сдаваться французам. Приговоренный к изгнанию, Саффолк был линчеван по дороге из Англии. Народное недовольство тем, что герцогство пало так легко и без сопротивления со стороны английского правительства, также демонстрирует восстание Джека Кэда в мае-июне 1450 года. Среди прочего, повстанцы требовали, чтобы виновные "предатели" были привлечены к ответственности. В последующие годы герцог Йорк, который сам потерял много земель в Нормандии, всегда подчеркивал вину Сомерсета. Это, по сути, стало причиной ссоры, который вылился в первое сражение Войны Роз при Сент-Олбансе в 1455 году, где Сомерсет и погиб.

Потеря Нормандии была быстрой и практически неоспоримой. Крепости и замки начали сдаваться еще до объявления войны. Пон-де-л'Арк, важный для оборона Руана, был захвачен 16 мая 1449 года с помощью купца из Лувье. Готовность жителей Нормандии сдать свои города французскому королю проявлялась во многих последующих случаях в течение следующего года, напоминая нам о том, что результаты военных действий зависели от местного мнения не меньше, чем от эффективности войск. Легко сказать, что нормандцы просто ждали освобождения от иностранных оккупантов, и что их сдерживало только английское военное присутствие, но вопрос лояльности был гораздо более сложным и разнообразным, и на него сильно влияло желание мирных жителей сохранить свои собственные средства к существованию. Для них властью, достойной поддержки, была та, которая могла сохранить мир. До 1449 года это были англичане, теперь — французы.

С северо-востока в Нормандию вторглись графы Сен-Поль и д'Э, с востока вдоль Сены — граф Дюнуа и герцог Алансонский, а затем и король, а с юго-запада — герцог Бретани и его дядя коннетабль Франции Артур де Ришмон, ветеран Азенкура. В буквальном смысле слова, они сметали все перед собой в блицкриге. Едва ли где-либо англичанам удалось продержаться дольше нескольких дней. После того, как 29 октября Руан сдался по просьбе его жителей, дело англичан стало непоправимым. Карл VII "трижды победоносный" (самый победоносный) был с триумфом встречен в нормандской столице и других городах.

К январю 1450 года в руках англичан оставались только Кан, Байе, Фалез и Котантен. Здесь произошло кратковременное оживление, когда английские подкрепления под командованием сэра Томаса Кириелла прибыли в Шербур, но решающий удар английскому делу В Нормандии был нанесен в битве при Форминьи 15 апреля, где английская армия потерпели решительное поражение. Эта битва важна тем, что ее исход был предрешен разумным использованием графом Клермонским артиллерийского огня, чтобы выманить большую английскую армию из оборонительной позиции. Потенциальная мощь артиллерийского парка, созданного Карлом VII, уже была очевидна при взятии Манта, но там жители решили сдаться, чтобы избежать разрушения стен, на которые они потратили много денег из налогов. После Форминьи французы неумолимо продвигались вверх по Котантену. 12 августа сдался последний удерживаемый англичанами город-порт Шербур.

Теперь Карл VII направил свое внимание на Гасконь и направил туда армию в 7.000 человек, многие из которых служили в Нормандии, зная о предложения в поддержке от дворян этого герцогства. Бордо сдался Дюнуа 30 июня 1451 года. Англичане собрали армию в 3.000 человек под командованием сэра Ричарда Вудвилла, ветерана нормандских кампаний, но отправка войск была отложена с первоначальной даты 18 октября 1450 года, и маловероятно, что какие-либо войска достигли герцогства. К августу она была отменена из-за опасений французского вторжения в юго-западную Англию и необходимости отправить подкрепление в Кале.

В следующем году рассматривались конкурирующие проекты: Кале и Нормандские острова; военный флот на море; и помощь Гаскони. Под командованием Толбота была собрана армия в 5.000 человек для действий на море, но затем ее отправили в Гасконь, где 20 октября 1452 года с помощью местных партизан она захватила Бордо. Французы ожидали, что Толбот высадится в Нормандии. Многие кавалерийские роты все еще находились там, а вольные стрелки также были вызваны на северное побережье. Таким образом, Гасконь осталась относительно беззащитной.

Весной 1453 года из Англии был отправлен отряд в 2.000 человек, но еще один, который должен был прибыть в августе, так и не прибыл. Карл VII смог выставить армию в 8.000 человек. Толбот потерпел сокрушительное поражение и был убит в битве при Кастильоне 17 июля. Здесь он использовал обычную тактику пешей атаки. Но в этом случае англичане были уничтожены французским шквалом стрел, а также огнем из пушек. Бордо продержался еще три месяца, но без возможности получить помощь из Англии город был вынужден сдаться 19 октября 1453 года. Теперь у англичан оставался только Кале.


Заключение и последствия. Определяющий момент в истории?

Можно было ожидать, что война закончится каким-то мирным урегулированием, которое отразит и укрепит победу одной стороны над другой. Окончание Столетней войны не было урегулировано путем переговоров и заключения мирного договора. Кале оставался в руках англичан до 1558 года, и только после Амьенского договора 1801 года английский король отказался от титула "король Франции": к тому времени, разумеется, у Франции уже не было монарха.

Постоянной темой в истории Европы с конца XV до середины XIX века была англо-французская вражда. Но 1453 год имеет много оснований считать его и концом эпохи, и концом войны. Он ознаменовал окончательную потерю земель на юго-западе Франции, которые принадлежали английским королям с XII века. Если принять во внимание, что эти земли были реальной долгосрочной причиной англо-французских войн, то их потеря стала важным поворотным пунктом в англо-французских отношениях. Никогда больше англичане не могли поддерживатьзначимые притязания на французский престол, имея значительные территориальные владения во Франции.

Тот факт, что Нормандия была потеряна всего несколькими годами ранее, был самым значительным. Оккупация Нормандии дала англичанам контроль над одной из самых богатых и стратегически важных областей Франции. И она была потеряна слишком легко и быстро. Хуже того, оказалось невозможным вернуть утраченные владения. Ресурсы пришлось направить на оборону Кале. Впадение Генриха VI в безумие летом 1453 года, которое привело к параличу правительства и дальнейшему разжиганию разногласий, не в последнюю очередь между герцогами Сомерсетом и Йорком, в сторону гражданской войны, несомненно, стало основным фактором, почему после 1453 года не было предпринято никаких усилий для повторного вторжения во Францию, хотя нехватка денег также оказала сильное влияние. Неподъемность задачи была очевидна, не в последнюю очередь потому, что Карл VII, поначалу опасавшийся возвращения англичан, обеспечил надежную защиту своих завоеваний и поощрял нападения на английское побережье и судоходство.

Французские историки совершенно ясно дают понять, что авторитет Карла VII значительно вырос после возвращения Нормандии и Гаскони. Победы были настолько впечатляющими, что он решил использовать их в пропагандистских целях, и преданные ему люди последовали за ним. Восстановление экономики шло медленно, но этому способствовало то, что победы были легкими и не были разрушительными для отвоеванных земель.

С сердцем льва и храбростью рыцаря он вошел в Нормандию с большой армией и путем осад, сражений и внезапных нападений, а также другими средствами вытеснил вас, англичан, за один сезон, что действительно очень короткое время. Он не оставил вам ни одного места… завоевав все, что вы и ваш король Генрих завоевали за тридцать три года.

(Трактат, известный как "Дебаты герольдов Англии и Франции", ок. 1455 г.)
В целом, французы вышли из войны более сильными, а англичане — ослабленными. Несмотря на то, что в последующие десятилетия обе страны пережили гражданскую войну, именно в Англии королевской власти был нанесен серьезный удар в Войне Роз, в то время когда и Карл VII, и его сын Людовик XI начали путь к абсолютизму. Их военные реформы и более широкое использование пороховой артиллерии, подкрепленные дальнейшим расширением королевской власти и возможностей налогообложения, проложили путь для больших армий раннего современного периода и, в частности, для французской интервенции в Италию на рубеже веков. В Англии армии распались сами по себе. Многие, кто служил Ланкастеру и Йорку в Войне Роз, служили в английской армии во Франции. Два примера мы видели ранее — Троллоп и Мандефорд.

С точки зрения историка, взирающего с высоты веков, нет никаких сомнений в том, что окончание Столетней войны, да и сама война, стали определяющими моментами в истории Англии и Франции. Эта война была, безусловно, самым продолжительным и самым значительным в военном и политическом отношении конфликтом в Западной Европе в позднее Средневековье. В ней в то или иное время участвовали практически все другие государства. Война дважды разделила Францию, в 1360 и 1420 годах — события, которые сильно озлобили французов по отношению к англичанам. Сама их свобода и существование были под угрозой.

Претензии на французский престол, возможно, были на первом плане английских амбиций только после убийства Иоанна Бесстрашного в 1419 году, но само их использование с 1340 года возвело войну в новый статус — уже не войны между вассалом и сувереном, а между двумя суверенами. В такой ситуации неудивительно, что идеи национальной идентичности ужесточились, а между двумя народами начались откровенная вражда. Эти войны оставались "войнами королей", но характер боевых действий, направленных на мирных жителей, которым они были бессильны противостоять, и уровень налогового бремени делали их также "войнами народов". Выражение "общество в состоянии войны" здесь действительно кажется подходящим.

Не может быть сомнений в важности войны с военной точки зрения. Из-за своей продолжительности и интенсивности, а также из-за того, что она часто велась одновременно в нескольких областях, она привела к увеличению числа мужчин, для которых военное дело стало основным занятием. Война убедила англичан и французов увеличить долю лучников в своих армиях, чтобы создать численное преимущество и эффективную "артиллерию их человеческих масс". Она повысила требования к оружию, доспехам и укреплениям, и, несомненно, стимулировала развитие пороховой артиллерии. В этом англичане не двигались так быстро, как французы, будучи слишком самодовольными в своей обороне Нормандии и Гаскони, и сдерживаемые трудностями удержания земель на континенте. Но это привело и к созданию в Нормандии, по сути, английской постоянной армии, которая затем была превзойдена военными успехами Карла VII в середине 1440-х годов.

В Столетней войне было много форм военных действий, но в заключение можно сказать о ее главных сражениях. Сейчас стало модным преуменьшать значение сражений и напоминать, что они были наименее распространенной формой конфликта. Ни одно из сражений этой войны не было решающим — ни одна форма средневековой войны не могла быть решающей, поскольку масштабы были слишком малы, а последствия слишком локальны. Но Слейс, Креси, Пуатье, Ла-Рошель, Азенкур, Пате и Форминьи оказали заметное каталитическое воздействие на ход конфликта так, как никакие другие формы военных действий этого не сделали и не могли сделать. Для современников это были определяющие моменты и наглядное свидетельство серьезности и ожесточенности, с которыми велась Столетняя война.


Что еще почитать

Allmand, C. T., The Hundred Years War: England and France at War c.1300–c.1450, 1988.

Allmand, C. T., Lancastrian Normandy: The History of a Medieval Occupation 1415–1450, 1983.

Allmand, C. T., Society at War: The Experience of England and France during the Hundred Years War, new edition, 1998.

Ayton, A., Knights and Warhorses: Military Service and the English Aristocracy under Edward III, 1994.

Barber, R., Life and Campaigns of the Black Prince, 1979.

Barnie, J., War in Medieval Society: Social Values and the Hundred Years War 1337–1399, 1974.

Bennett, M., Agincourt 1415, 1991.

Contamine, P., War in the Middle Ages, English edition trans. M. Jones, 1984.

Curry, A., ed., Agincourt 1415: Henry V, Sir Thomas Erpingham and the Triumph of the English Archers, 2.000.

Curry, A., The Battle of Agincourt: Sources and Interpretations, 2.000.

Curry, A., The Hundred Years War, 1993.

Curry, A. and Hughes, M., eds, Arms, Armies and Fortifications in the Hundred Years War, 1994.

DeVries, K., Medieval Military Technology, 1992

DeVries, K., Infantry Warfare in the Early Fourteenth Century, 1996.

Fowler, K., The Age of Plantagenet and Valois, 1967.

Fowler, K., Medieval Mercenaries, Vol. 1: The Great Companies, 2001.

Friel, I., The Good Ship: Ships, Shipbuilding and Technology in England 1200–1520, 1995.

Froissart, Jean, Chronicles, ed. G. Brereton, 1968.

Green, D., The Black Prince, 2001.

James, T. B. and Simons, J. (eds), The Poems of Laurence Minot, 1989.

Jones, M., Ducal Brittany 1364–1399, 1970.

Jones, M. and Vale, M. G. A., eds, England and her Neighbours in the Middle Ages, 1989.

Keen, M., The Laws of War in the Late Middle Ages, 1965.

Keen, M., ed., Medieval Warfare: A History, 1999.

Lewis, P., Later Medieval France: The Polity, 1968.

Lucas, H. S., The Low Countries and the Hundred Years War, 1929.

Nicolle, D., Medieval Warfare Sources Book, Vol. 1: Warfare in Western Christendom, 1995.

Palmer, J. J. N., England, France and Christendom, 1377–1399, 1972.

Pernoud, R. and Clin, Marie-Veronique, Joan of Arc: Her Story, 2.000.

Perroy, E., The Hundred Years War, 1951.

Pollard, A. J., John Talbot and the War in France 1426–1453, 1983.

Prestwich, M., Armies and Warfare in the Middle Ages: The English Experience, 1996.

Rogers, C. J., War Cruel and Sharp: English Strategy under Edward III, 1327–1360, 2.000.

Rogers, C. J., ed., The Wars of Edward III, 2.000.

Sumption, J., The Hundred Years War, Vol. 1: Trial by Battle, 1990.

Sumption, J., The Hundred Years War, Vol. 2: Trial by Fire, 1999.

Vale, M. G. A., English Gascony 1399–1413, 1970.

Vale, M. G. A., The Angevin Legacy and the Hundred Years War 1250–1340, 1990, republished as The Origins of the Hundred Years War, 1996.

Vale, M. G. A., War and Chivalry: Warfare and Aristocratic Culture in England, France and Burgundy at the End of the Middle Ages, 1981.

Willard, C., ed., The Book of Deeds of Arms and of Chivalry, by Christine de Pizan, 1999.

Wright, N., Knights and Peasants: The Hundred Years War in the French Countryside, 1998.



Примечания

1

Бастида (фр. bastide) — небольшие укрепленные селения на юге Франции в XII–XIV столетиях, окруженные валом с башнями для защиты от внезапных нападений.

(обратно)

2

Close Rolls (лат. Rotuli clausi) — административные записи, созданные в средневековой Англии, Уэльсе, Ирландии и на Нормандских островах королевской канцелярией, чтобы сохранить тексты всех писем, изданных канцелярией от имени короны .

(обратно)

Оглавление

  • Введение
  • Хронология
  • Предпосылки к войне. Англия и Франция в мире и войне: 1259–1328 гг.
  • Воюющие стороны. Английская и французская монархии накануне Столетней войны
  • Начало. Напряженные отношения в 1336–37 годах
  • Боевые действия Столетней войны. Краткое описание
  • Портрет солдата. Бертран дю Геклен. Соратники по оружию: Эндрю Троллоп и Осборн Мандефорд
  • Мир вокруг войны. Война жестокая и беспощадная
  • Портрет гражданского лица. Кристина Пизанская
  • Как закончилась война. Потеря Нормандии и Гаскони
  • Заключение и последствия. Определяющий момент в истории?
  • Что еще почитать
  • *** Примечания ***